ГЕНИТАЛЬНЫЙ ИЗМЕЛЬЧИТЕЛЬ: СНАФФ-ДЕЙСТВО В ПЯТИ ЧАСТЯХ
ГЕНИТАЛЬНЫЙ ИЗМЕЛЬЧИТЕЛЬ 2: РАСЧЛЕНЕНКА
Данный перевод выполнен в ознакомительных целях ЭКСКЛЮЗИВНО для паблика "СПЛАТТЕРХАУС" (vk.com/splhs)
Размещение книги на сторонних интерет-ресурсах, а также изготовление печатных и аудио-версий ЗАПРЕЩЕНО!
Много лет назад - не меньше пятнадцати, хотя мое стареющее серое вещество уже не помнит точно - со мной связался один мой фэн, по имени Райан Хардинг. Я всегда стараюсь отвечать на письма фэнов (хотя, то и дело приходится получать явную лажу. Например, один бывший зек написал мне, что самые откровенные сцены в "Толстолобе" дают ему отличную пищу для мастурбации. А одна женщина спросила, не хочу ли я взглянуть на фото, где она кромсает себя ножом. Да, такая вот хрень. Писателю не рекомендуется реагировать на подобные "красные флажки"). И я был впечатлен и польщен щедрыми словами мистера Хардинга о своей работе. К тому же он наделил свои слова манерой и атмосферой, раскрывающими потрясающее владение языком, а также поразительные и бесспорные творческие наклонности. Кроме того, мистер Хардинг оказался хорошим знакомым нескольких моих друзей. Таким образом, представлялось маловероятным, что под личиной таланта скрывается какой-нибудь обормот, который впоследствии будет преследовать меня, или, скажем, начнет убивать людей способами, в изобилии описанными в моих книгах. Поэтому я решил продолжить переписку с этим молодым, интеллигентным и энергичным мистером Хардингом. У него было стремление самому стать писателем, и мне льстило его заявление, что именно я оказал на него определенное влияние. Затем, в один прекрасный день, он спросил меня, не хочу ли я почитать некоторые его стихи к песням. Он увлекался "металлом", как и я, поэтому я ответил согласием. Перспектива казалась заманчивой. Мне было очень любопытно, что это яркий представитель нового поколения сможет продемонстрировать в виде поэтического творчества. Действительно, это показалось мне хорошим поводом для наблюдения за развитием музы этого энтузиаста. И было вдвойне интересно, что именно могло быть продуктами этой музы?
Что ж, вот перечень этих "продуктов":
Психоз. Женоненавистничество. Мизантропия. Нигилизм. Садизм. Некрофилия. Эротопатия. Профанация. Умопомешательство. Богохульство. И всякого рода неуважение, отклонения от нормы, и махровый сатанизм, мыслимой и немыслимой формы.
Я уже давно потерял эти стихи (а может, удалил их из страха, что их отрицательное воздействие ввергнет меня в пропасть клинической депрессии), но я помню - и подозреваю, что никогда не забуду - последнюю строчку: "Мы отодрали ее как следует, я и мой нож."
Ничего себе, - подумал я. Да этот парень трахнутый на всю голову. А потом, когда я выдвинул эту свою гипотезу, меня внезапно одолели сомнения. Ничего себе, да этот парень еще больше трахнутый на голову, чем Я.
Кровавые непристойности, персонифицированная злоба и разнузданная похабщина продемонстрировали общие знаменатели, витающие в эстетическом напоре Хардинга. Конечно же, мы видели, что множество подобных вещей проникает в суб-жанр, известный (в числе прочих названий) как "экстремальные ужасы." Девяносто процентов книг, возможно, достойны той беспощадной критики, которую получают. Вульгарность ради вульгарности. Писаки-любители просто громоздят на страницу отвратительные образы и беспорядочные спонтанные сцены бессмысленного насилия, не придерживаясь ни цельности произведения, ни особенностей персонажа, ни сюжетной линии. "Сучка визжала, когда червивый зомби таранил своим гнилым елдаком ее зияющую вонючую манду и кончил струями гноя!" Такое вот дерьмо. Лично мне оно давно уже осточертело, как и многим читателям. Помню, один критик назвал "экстремальные ужасы" чем-то вроде клуба групповой мастурбации для маленьких мальчиков, где цель каждого участника шокировать соседа. На самом деле, я вполне согласен с этим сравнением (хотя, ошибочно или нет, членом этого клуба себя не считаю), поскольку чего "экстремальным ужасам" не хватает больше всего, так это профессиональной дисциплины. Заблуждающийся автор считает, что именно разнузданный секс и насилие шокируют читателя. Но это не так. Это вгоняет читателя в тоску. До зевоты. И это не только очерняет распространенное представление о жанре в целом, но и выставляет более серьезных писателей, работающих в этом жанре, неадекватными, инфантильными, и просто безответственными.
Вернемся к месье Хардингу.
Он тоже не является частью этого "клуба", друзья. Его более чем заботят не только теоретические и/или социальные аспекты экстремальной литературы, но и само профессиональное мастерство. Со временем я прочитал множество незаконченных произведений Хардинга. В основном, рассказы. Хотя было еще несколько неполных повестей. И в них я находил не только те вышеупомянутые тематические знаменатели (кровавые непристойности, персонифицированную злобу и разнузданную похабщину), но еще и одержимость (почти в духе Странка и Уайта) прозаической механикой, стилистикой как дисциплиной, персонажной интеграцией и сюжетной динамикой. Мне быстро пришло в голову, что Райан Хардинг имел (и более того, имеет) упорство, ноу-хау, и практическую смекалку, чтобы стать весьма сильным практиком в области "экстремальных ужасов". Это писатель, который рассматривает место действия как нечто изобилующее значением, актуальностью, и, конечно же, смыслом. Наша реальность пропитана кровью, друзья. Только почитайте газеты. Этот мир кишит персонифицированной злобой. (Видели казнь Дэниела Перла?) Настоящая разнузданная похабщина живет в кнопке мыши, которой любопытные извращенцы и прочая развратная шушера щелкают по веб-сайтам, предлагающим сцены зоофилии, секса с инвалидами, видеоролики, демонстрирующие наркоманок, поедающих экскременты или поглощающих литры спермы, драки плевками, вдыхание спермы через нос, истязания животных, галереи детей-калек, поедание рвотных масс. И так до бесконечности.
Да, это - реальный мир!
Это тот самый мир, который Хардинг стремится описать в своей, уникальной манере. Некоторые рассказы в этой книге делают таких известных писателей как, скажем, Питер Сотос и таких знаменитых безумцев как, скажем Джеффри Дамер похожими на "невинных детишек" (клевое сравнение, спертое у Лавкрафта). А есть моменты, когда они делают, скажем, Эдварда Ли, похожим на агукающего грудничка. Кроме того, некоторые из присутствующих здесь образов куда более тревожные, вызывающие отчаяние, и тошнотворные, чем те, которые мне когда-либо встречались в книгах.
Позвольте мне предложить вам одну абстракцию. Пусть и глупую. Или здесь скорее подойдет определение "метафорический образ". Как читатель произведений Хардинга, я хочу, чтобы вы представили свое внутреннее "я" в виде вагины.
Да-да, вагины.
Произведения Хардинга представляют собой шумную, грязную "групповуху" с кучей безумных и крайне похотливых участников. Рассказы Хардинга трахают вас раз за разом. Тыкают, пихают, пронзают и насаживают снова и снова. Фаршируют как индейку, трамбуют как газон, прочищают как сортир на автозаправке. (Мужик! Ох, мужик! Ты уверен, что получил на этой "групповухе" больше, чем рассчитывал, а? Эй!) Я добавлю, вы вовсе не нравитесь своим поклонникам. На самом деле, они вас ненавидят. Ненавидят безо всякой на то причины. Им не то чтобы наплевать на вас, им на вас насрать. Вы не человек, вы не индивидуальное сознание. Для этой развратной шайки вы всего лишь горячая дырка, в которой развлекаются их члены. И этих членов очень много, а некоторые подходят за добавкой. И вас накачивают как пирожное не обычной спермой. Видите ли, каждая эякуляция обладает исключительной составляющей. Вот они:
Психоз. Женоненавистничество. Мизантропия. Нигилизм. Садизм. Некрофилия. Эротопатия. Профанация. Умопомешательство. Богохульство. И всякого рода неуважение, отклонения от нормы, и махровый сатанизм, мыслимой и немыслимой формы.
Да.
И вот "групповуха" закончилась. Ваши поклонники ушли, оставив вас разбитым, одурманенным, накачанным злой спермой. Когда вы возвращаетесь домой, сразу идете в душ, намереваясь смыть с себя все это. Но, кажется, чем дольше вы стоите в душе, тем глубже впитывается в вас эта дьявольская грязь. Избавитесь ли вы когда-нибудь от нее? Но кошмар, хотя бы, закончился, верно?
Ошибаетесь. Пять недель спустя, вы понимаете, что "залетели".
Вот что рассказы Хардинга сделают с вами. Они превратят вас в шлюху. Трансформируют в объект для использования - в сосуд для враждебности, ненависти, пагубности, сгенерированных человеческим разумом, в сливной бак для испражнений всех земных мерзостей, а потом? Потом они обрюхатят вас.
Таковы мои интроспективные впечатления от литературы Хардинга. Он совершенно серьезен. Он не просто пытается шокировать нас - он пытается заставить нас смотреть. (И полагаю, любой из нас, кому случится увидеть себя... что ж, таких людей ждут большие неприятности!)
Так что, наслаждайтесь путешествием, друзья. Наслаждайтесь "групповухой". Возможно, впоследствии вам потребуются антидепрессанты, гигиенический пакет и душевая кабина, но я уверен, что эта книга будет провоцировать вас на действия.
Эдвард Ли
9 августа, 2011
Нет... мать никогда не говорила, что бывают подобные деньки.
Обстановка, на первый взгляд, неплохая. Лежу в постели с блондинкой. У нее образцовые сиськи, натуральные арбузы, не меньше. Мне всегда нравились женщины с длинными волосами. У нее как раз, то что надо. Светлые локоны, почти до лопаток. Лицо тоже приятное, с блестящими как алмазы глазами.
А вот в остальном моя пассия до уровня "Пентхауса" уже не дотягивает. Как гласит кинопостер "Годзиллы", размер имеет значение. По ней за два квартала видать, что она одевается в магазинах для толстух (и это при росте в полтора метра, так что прикидывайте сами). Я уже почти кончил, воображая, будто на самом деле трахаюсь с Шерилин Фенн (и Шерил Ли), как она захотела сесть на меня сверху. Я был добрым (проще говоря, бухим), поэтому согласился. И вскоре думал уже не о Щерилин и Шерил, а о том, как бы не задохнуться.
Я согласился на вышеупомянутые зверства и взял на себя полную ответственность. Но "коронный номер" вышел из-под контроля - это обстоятельство существенно ухудшило мое положение.
Блондинка с убедительным размером бюстгальтера, но замедленным метаболизмом мертва, и по-прежнему лежит на мне. Думаю, это случилось в 3:36 утра. Это время я увидел на цифровых часах, когда повернул голову вправо. Еще я могу шевелить правой рукой. На этом мой предел мобильности заканчивался. Левая прижата этой... черт, я даже не помню ее имени. А она вообще мне его называла? Наверно, я прослушал. В клубах и барах очень шумно. Отличные места для знакомств, только представляться бывает не обязательно. Люди пьют и шатаются по кабакам ради одного простого "перепиха", вот и все дела (я читал "Игру"... и знаю, что к чему).
Кем бы она не была, она намертво прижала мои ноги и туловище к матрасу. Я не могу повернуть голову влево, потому что ее локоть находится между моим ухом и плечом.
По десятибалльной шкале конфузов ситуация стоит минимум на девятом месте. Чтобы уж добраться до десятого, позволю себе признаться - у меня все еще стоит. Никто не должен знать об этом, поэтому говорю сам себе, что эти неистовые вращения под ней - всего лишь отчаянные попытки освободиться.
Только это и ничего больше.
Шерилин и Шерил... Лаура (или Мадлен) и Одри... стоп-сигнал... Шерил танцует под музыку Бадаламенти... Тайная сцена, которую никогда не показывали. Лаура и Одри экспериментируют...
Миссия выполнена. Хотя бы я снова могу мыслить здраво.
Первое, что нужно помнить - это не сильно пинать себя за то, что пошел домой к этой... как там ее зовут (точнее звали). Я попал в бар слишком поздно, поэтому всех красоток уже разобрали - очаровав, либо тайно подсыпав в коктейль это замечательное изобретение, клофелин (Единственно верный индикатор человеческого прогресса, если спросите меня... на втором месте идет презерватив и его близкий родственник, противозачаточная таблетка). Когда я вошел в бар, там оставались одни "донные рыбки", и я знал, что любая, которая пойдет со мной ко мне домой под утро, будет не хуже плотоядного вируса, поэтому стал в срочном порядке напиваться. Насилие над самолюбием и похмелье - плохие компаньоны, но в то время я подумал, что лучше вернуться домой в обнимку с какой-нибудь "страшилкой", чем одному. Когда к горлу уже стала подкатывать тошнота, а садиться за руль в таком виде было равносильно убийству невинной семьи, возвращающейся на своем "универсале" домой из Диснейленда, я начал свой флирт со скупых дежурных фраз. Лишь с третьей попытки мне повезло с моей "крошкой". К тому моменту обе щеки у меня уже горели, потому что кое-кто счел мои "комплименты" слишком пошлыми для одной пощечины. На ней была футболка с надписью: "Сделана навечно". Представившись, я тут же поинтересовался, не хочет ли она провести ночь в постели со мной. Наверно, надо было купить ей для начала выпить, но невелика потеря... образно говоря.
Я не столь отчаянный, каким кажусь, поэтому позвольте мне объяснить, откуда я такой взялся. Когда мне было пятнадцать, я ходил кататься на санках на "Жопу мира". Это такая горка за лесом, граничащим с нашим районом. В конце ведущей к ней тропы был если не бесконечный, то очень длинный спуск. Наверно, у каждого была рядом такая "Жопа мира". Вас она наверняка разочаровала бы, но это было лучшее, что мы имели. Соседский пес постоянно кидался на меня сзади, видимо принимая за течную сучку. Моего настойчивого поклонника-пса не волновало, что я напоминаю собаку не больше, чем птицу эму. Ради удовольствия он мог закрыть глаза на реальность. Я не пытаюсь сказать, что я собака (хотя, наверно, ей являюсь), а только то, что вполне естественно смотреть на всю картину в целом, если она вас устраивает, и игнорировать реальность ради удовольствия. И пусть даже в конце не будет длинного спуска с горки.
Что касается причины смерти моей "ночной бабочки", то я назвал бы остановку сердца или аневризму. То есть она не во мне. Я просто лежал и ждал, когда она кончит. И чем раньше, думал я, тем лучше. Не понимаю, почему она так возбудилась, потому что у девушки с такими размерами, наверно, было немало парней. Теоретически, американским идеалом красоты является какая-нибудь костлявая сучка с легкой степенью анорексии, но не будем забывать, что все мужики - оппортунисты. Большинство таких крупных девушек обычно страдают пониженной самооценкой, и благодарны за любое внимание. Если секс - это единственный способ продлить лесть, они пойдут до конца. До победного конца.
Думаю, я могу расслабиться, зная, что она уже не залетит. Это всегда вызывало серьезное беспокойство, куда более серьезное, чем тот пес на пути к "Жопе мира", пытающийся отыметь вашу куртку.
Дыхание у меня участилось, будто я несколько часов просидел в застрявшем лифте. Моя... борьба... потребовала больше усилий, чем я мог себе позволить. Я был готов скорее умереть, чем позвать на помощь. Так что, если я буду жить, значит это судьба. Из-за темноты я не понимаю весь масштаб катастрофы, но чувствую себя как Джонни Депп в "Кошмаре на улице Вязов", где он проваливается сквозь матрац. На мне лежит минимум триста фунтов. Помню, что установил максимальный предел в 350 фунтов, и обрадовался, что нашел кого-то гораздо ниже его. Вот только тачка у нее оказалась очень маленькая, что быстро подпортило мне всю радость.
Либо масса тела действительно так меня впечатлила, либо я ошибся насчет соотношения ее веса и роста. Похоже, мне нужно как-то выскользнуть из-под нее, если уж не удается ее поднять. Думаю, в матрасе вмятина, там, где сломались пружины. Кстати, такое могло произойти, когда она начала на мне скакать.
Я не смог бы сказать, куда она увезла меня на своей иронически маленькой машинке, даже если был бы трезв во время поездки. Даже если б у меня в пределах досягаемости был телефон, я не смог бы сказать оператору, куда отправлять полицию. Думаю, они сумели б отследить звонок, но они наверняка делают это лишь, когда есть подозрение на "развод". А кого-то остро нуждающегося могут и проигнорировать.
Я не совсем уверен, что хочу, чтобы меня спасали. Им пришлось бы разжимать эти "челюсти". Такое чувство, что мои ребра вот-вот треснут и рассыплются в пыль. С моим везением все закончится "аварийно-спасательным шоу". И все будут считать меня неудачником, который даже не способен перепихнуться с партнершей своей весовой категории. Слух распространится с быстротой молнии, и где бы я ни появился, меня будут называть "Парнем, который чуть не задохнулся под жирной ночной бабочкой".
...Что это было?
Я что-то услышал. Звук стал для меня неожиданностью, поэтому я не могу сказать, где был его источник. Где-то в доме, или прямо под кроватью. Может, это какой-нибудь неблагополучный район, и кто-то забрался в дом. О, черт! А если она замужем? Не могу представить, какого мужа может довести до смертоубийства такая "одноразовая" бабенка, развалившая свои прелести, но все равно, ему, наверное, будет очень обидно. Я, наверное, вышиб бы парню за это мозги.
Снова тихо. Даже сказал бы, слишком тихо.
Мое сердце стучало, как АК-47. Будь это какой-нибудь злоумыщленник, он мог бы часами резать меня, а мне оставалось бы лишь истекать кровью. Левая рука у меня отнялась, а дискомфорт от уткнувшегося в шею локтя усиливался. Нужно было больше заниматься спортом, может даже присоединиться к программе по фитнессу. Я не поднимал тяжестей со школы, а тогда я мог выжать две сотни. Не обязательно иметь хорошее телосложение, если предки покупают тебе "Мустанг". Я быстро это понял, и поэтому распрощался с бицепсами и прессами. С возрастом мало что изменилось, поэтому я продолжал бухать и куролесить.
Странно было ощущать на себе груз ее груди, но не слышать биение сердца. Не чувствовать этот молоточный стук. Поэтому я понял, что она не просто потеряла сознание. Думаю, что она вообще не пила и оставалась трезвой, чтобы подцепить парня вроде меня. Шлюха.
Потом шум повторился. Его источник определенно находился в комнате. Я протянул руку к прикроватной тумбочке, надеясь нащупать телефон. Если поднимется шумиха, я сымитирую собственную смерть. Но я хочу выбраться отсюда немедленно. Она затащила меня сюда, не включая свет, и сразу повалила на кровать. Я не знаю даже, как выглядит интерьер комнаты. Через пару часов станет светло, и это поможет, поскольку сложно проявлять инициативу в темноте. Даже если я не смогу дотянуться до телефона, один его вид поможет мне морально. В конце концов, матери достаточно увидеть своего ребенка зажатым под машиной, чтобы проснувшаяся в ней сверхчеловеческая сила помогла ей вытащить его.
Подожди. Одну. Долбаную. Секунду.
Снова шум, а потом что-то еще. Я почувствовал толчок. Это не удар сердца. Источник толчка находился у нее в животе.
Снова.
И снова.
В разных местах, но только не в грудной клетке. Я чувствовал толчки своим животом.
Это что, трупное окоченение? Разве оно может наступить так быстро, и проходить таким образом? Я ничего об этом не знаю. Я не дока в подобных вещах.
О, так нельзя... Нет, ни на секунду не поверю. Если б она была беременна, ребенок умер бы вместе с ней, так? Он не пинал бы меня сейчас, будто я был всему виной. К тому же, я только сейчас заметил ее беременность. Пьянство - плохой помощник в объяснении всех нестыковок.
Однако шум не походил на удары ногой, поскольку вы не смогли бы услышать даже Пеле, находись он в утробе. Звук был более... влажный, как будто еда проскальзывала сквозь сырую бумагу и шлепалась на пол. Хотя там было кое-что еще... хруст чего-то рвущегося. Но не бумаги. Тоже чего-то влажного.
Нет, это не трупное окоченение. На ум не приходит ни один рациональный научный термин для этой хрени. Я знал, что женщина умерла, но чувствовал в ее теле какое-то подрагивание. Как-то я пошутил с друзьями, что отгрызу собственную руку, чтобы освободиться от женских объятий. Сейчас это не кажется таким уж и плохим вариантом.
Мне немедленно нужен свет. Есть неписаное правило, что подобное не может случаться при солнечном свете. Я смог нащупать ночной светильник, но до выключателя дотянуться не смог. Похоже, там не было ничего кроме лампы и часов. Обычных часов. Без радиоприемника. Я включил бы его, только чтобы заглушить шум, но все что сумел сделать, это установил будильник на 9:48. Если я все еще буду здесь, когда он зазвенит, то вряд ли доживу до того, чтобы его услышать.
Влажные звуки усилились. Какого черта беременная женщина делала в баре для знакомств? У нее было больше шансов заставить меня оплачивать ей квартиру, чем вступать в долгосрочные отношения, от которых отказался отец ребенка.
Вдруг на животе у меня стало сыро. Жидкость растеклась по мне, а потом буквально полилась с меня рекой. Она текла из женщины, и я уверен, что это кровь.
Много крови.
Я снова принялся биться под ней, отчаянно пытаясь выбраться наружу. У нее в животе определенно была дыра. Ее гладкие края касались меня словно какое-то новое сексуальное отверстие, и из него продолжало выливаться содержимое. Это, наряду с непрекращающейся тошнотой после выпитого, вызвало у меня рвоту. В зависимости от траектории, большая часть, похоже, попала ей на волосы и на спину. Ее кровь... вперемежку с какими-то комочками... ручьем стекала к моему паху. Несмотря на столь обильную смазку, я не добился никакого прогресса в плане собственного освобождения. Левая рука по-прежнему ничего не чувствовала. Она была словно набита гвоздями и иголками. Кровообращение в ней нарушилось, поэтому я не мог пошевелить ею.
Еще один звук. Узнав его, я закричал так громко, как только мог, с учетом навалившейся на меня тяжести. Хотя вряд ли меня было слышно даже из кухни, не то что из соседнего дома. Мне пришло в голову, что, возможно, это всего лишь яркая галлюцинация из-за нехватки кислорода. Но эта мысль не принесла особого утешения.
Между криками раздавалось влажное хлюпанье, когда я слабо пытался спихнуть с себя тело.
Хлюпанье, капанье, а потом журчание, когда жидкость хлынула наружу. И все это сопровождалось хрустом чего-то рвущегося. Однако в какой-то момент меня стало больше беспокоить мое паническое состояние, чем его причина.
Нечто скользкое стало ощупывать мой живот, словно зондируя местность. Мне стало дурно. Вся кровь будто устремилась в голову. Беспамятство было б сейчас божьим даром.
Я готов был уже отключиться, как вдруг услышал и почувствовал, что дыра у нее в животе треснула, словно художник в ярости вырвал страницу из своего альбома. Какие-то штуки принялись трогать меня, влажные и любопытные. Чьи-то крошечные пальчики? И было еще кое-что - нечто более крупное и мягкое как хрящ. Думаю, это был нос. Под ним меня кольнуло что-то острое.
Подбородок.
Между носом и подбородком раскрылась теплое отверстие.
Похоже на рот.
И что самое невероятное - он уже имел зубы, и притом достаточно крупные.
Хруст чего-то рвущегося внезапно прекратился, и надеюсь, когда через пару секунд он раздастся снова, я уже буду не способен рассказывать, что случилось дальше...
- Говорю тебе, - сказал Грег Вону, - Это Сара Пенси.
Вон недоверчиво покачал головой. Сара Пенси - которая окончила учебу на два года раньше Вона и за три до вылета Грега из колледжа - уехала в Голливуд, чтобы стать звездой и в итоге нашла свое истинное призвание. Стала актрисой фильмов для взрослых с элементами анального секса и была известна под именем "Лолита Рим." Ходили слухи, что кроме традиционного, уже знакомого Вону порно она снималась еще для фильмов с изюминкой. И якобы ее крупнейший подпольный хит назывался "Анальный халфпайп", где она делала толстому дальнобойщику клизму. Извлеченную жидкость она потом использовала для полоскания своего грязного блядского рта.
Поэтому, маловероятно, что труп, лежащий ничком на брезенте в подвале Вона - в одиннадцати часах езды от почтового ящика ее фан-клуба - принадлежал Саре Пенси. Раздевать ее они пока не стали. Видимо, потому что не были уверены, что это она.
В остальном ночь была самая заурядная. Они провели привычные полтора часа, роясь в мусорном контейнере за гинекологической клиникой в поисках выброшенных латексных перчаток и гигиенических салфеток. Играя по пути домой в придуманную ими игру "Отгадай, чья дырка", они обнаружили на Шерман Авеню разорванный труп женщины (еще несколько ее фрагментов было разбросано на Боулинг Бульвар).
Вероятно, кто-то сбил ее и скрылся. Решив, что полиция еще не уведомлена, Вон и Грег быстро погрузили останки в кузов грузовика и рванули домой. Теперь они изучали тело под флуоресцентными лампами подвала.
Левое глазное яблоко женщины ненадежно болталось на зрительном нерве, натянутом через торчащую из щеки скуловую кость. Нос у нее был неестественно загнут вправо, отчего Вону показалось, что, если вытереть засохший сгусток крови и соплей, она смогла бы рекламировать сухой завтрак с той дебильной птичкой - Туканом Сэмом. Правый глаз отсутствовал полностью - возможно, так и остался лежать на Боулинг Бульвар. Из глазницы свисали кусочки мозга. Изувеченные конечности больше походили на сломанные зубочистки. Некогда белая футболка с надписью: "СДЕЛАНА НАВЕЧНО" была покрыта пятнами крови, с джинсами - та же история. Ее, видимо, вырвало, либо в момент удара, либо прямо перед ним. Непереваренные кусочки пищи и желчь указывали на ужин из мексиканской забегаловки. Сучке не помешало бы ударить по диетическому коктейльчику, поскольку она была, мягко говоря, в теле. С них семь потов сошло, пока они загружали ее в кузов на Шерман Авеню. Поэтому Вон искренне надеялся, что, составляя завещание, она подумала о тяжкой участи тех, кто будет нести ее гроб.
Наконец, Вон осмелился поверить, что все это не сон. У него в голове не укладывалось, что тот альтруистичный жест, который он сделал для вселенной, будет так вознагражден. Бесплатная "дырка", оставленная для всех желающих, словно красивый кожаный диван рядом с приготовленным для вывоза мусором... Красивый кожаный диван, который можно трахнуть в задницу. Вон принял этот дар с радостью. Это был самый счастливый день в его жизни, как если бы Эд МакМахон (знаменитый комик - прим. пер.) заскочил к нему и вручил чек на миллион баксов. Остановив взгляд на искалеченном теле, он еще несколько мгновений наслаждался моментом. Хотя ему было грустно от того, что такой счастливой ночи, как сегодня, у него, скорее всего, никогда уже не будет. На каком-то странном, метафизическом уровне он почувствовал, что негоже заниматься осквернением, но принял это за сумасшествие. Ему вовсе не мерещилось... эта мертвячка примет дозу его спермы, за что ей большое спасибо.
Грег с Воном принялись ее раздевать. Вскоре руки у них стали липкими. Не сколько от крови, сколько от того, что пришлось запихивать внутрь пару мотков внутренностей, вывалившихся из дыры у нее в животе, словно отбросы из лопнувшего пакета. Вон с радостью позволил Грегу самостоятельно снять с нее нижнее белье. Из-за всевозможных выделений по ее трусикам можно было проводить "тесты Роршаха" (психодиагностические тесты с использование симметричных клякс - прим. пер.). Вон слегка поморщился, когда Грег продемонстрировал ему их - промежностную область трусиков что-то оттягивало. Вон не знал, что Грег потерял работу уборщика в госпитале Барток Дженерал вовсе не из-за сокращения, как он сказал. Охрана засняла, как он, прокравшись в палату для коматозников, поедал содержимое калоприемников. Вскоре молния ударила снова. Грега в очередной раз "сократили" за то, что он слизывал репродуктивную жидкость с резиновых подстилок для психических больных. Если б Вон посмотрел на канале "Фокс" седьмую и восьмую серии "Залетов на работе", то узнал бы эту отвратительную правду.
У Вона слегка подскочили брови.
- Ого... Хьюстон, у нас проблема.
- Что такое?
- Взгляни.
Грег положил нижнее белье рядом с ее сумочкой ("Лиз Клайборн", как и "шпильки", найденные на Шерман Авеню в двадцати ярдах от тела), оставив осмотр и потворство своим желаниям на потом, и повернулся. Вскоре он увидел, что так напугало Вона. На него смотрели остроконечные кандиломы, срамные наросты, лопнувшие в нескольких местах вследствие того или иного ночного происшествия. Если б по какой-то причине он их не заметил, то его нос учуял бы довольно быстро. Смрад слизеподобной жидкости продирал до самой задницы.
- Черт, Вон... это же любого заставит пересмотреть свое мнение.
- Истину глаголешь, Грег. Любого заставит. Но поскольку мы - пара находчивых крутышей, помоги мне перевернуть эту касатку и попробуем план Б.
План Б был ненамного лучше. Вону захотелось отметить очевидное, поэтому он сказал:
- У нее куча черных жуков из задницы лезет.
- Видишь! - закричал Грег. - Я же говорил, что это Сара Пенси!
Вон решил, что ему неинтересно, почему именно этот факт подтверждает теорию Грега, и не стал его спрашивать. Он схватил со стоящего рядом верстака "Райд" и выпустил почти полфлакона в кишащее паразитами отверстие. Запахи инсектицида и вагинальной заразы смешались в борьбе за воздушное пространство подвала.
Возможно, это не совсем соответствовало санитарным нормам, но ведь живем мы только раз.
Вон не хотел заглядывать дареному коню в зубы. И был в высшей степени благодарен за это сексуальное приключение, ниспосланное им. Хотя и признавал, что эта жемчужина утратила чуточку блеска под увеличительным стеклом ювелира. Он решил, что позволит себе наслаждаться немного дольше. Возможно, даст своим органам чувств чуть больше времени, чтобы привыкнуть к этому богомерзкому смраду.
Вон похлопал Грега по плечу.
- К бою, солдат.
Грег показал ему поднятый вверх большой палец, очевидно, стараясь не дышать.
- Готовсь!
Он начал расстегивать штаны. Вон считал, что необязательно быть рядом, чтобы наблюдать за происходящим, но не хотел оставлять ее с Грегом наедине.
Он уже собирался найти себе другое занятие, как что-то привлекло его внимание - задница у Грега была чрезвычайно натертая и распухшая. Он поспешил отвести взгляд, но картина не шла у него из головы. Это был ключ ко многим загадкам - почему Грег всю ночь ерзал на сидении и зачем просил Вона одолжить ему туалетный ершик пару дней назад.
Какой все-таки у меня больной приятель, - подумал Вон, открывая дамскую сумочку. Посмотрите на него. Трахать себя в зад предметами домашнего обихода это только вершина айсберга. Чокнутый засранец даже "резинку" не надевает.
Вон открыл бумажник, стараясь не обращать внимания на кряхтение и сдавленное сопение Грега, которому явно не хватало воздуха. В груди у Вона вспыхнуло триумфальное чувство.
- Эй, Грег, я же говорил, что это не Сара Пенси! Это какая-то шлюха по имени Клэр Перкинс.
Закончив в заднице у Клэр свою дипломатическую миссию, Грег отстранился так быстро, что потерял равновесия и свалился на пол.
- Клэр Перкинс! - заорал он. - Блин, хорошо, что я выбрал "черный ход". Эта сука - моя кузина! Было бы неправильно, если б я вставил ей спереди.
Вон фыркнул.
- Что ж. А теперь смотри, как делают настоящие мужики. Помоги положить ее мордой вверх.
Они перевернули тело. Вон взял с верстака какую-то ветошь и попытался протереть девке промежность. Ее шанкры под нажимом треснули, промочив ткань до самых пальцев. Это было все равно, что лопать пузырчатую пленку, в которую заворачивают посылки. Всякий раз, когда вскрывался очередной нарыв, в голове у Вона звучала мантра: Все хорошо, у меня есть "резинка"... Все хорошо, у меня есть "резинка"... Все хорошо, у меня есть "резинка"...
Представший перед его глазами приз, правда, не стоил усилий. Сырой гамбургер в "Макдональдс" и тот выглядел привлекательнее. Бери, что дают, - сказал он себе. Натянув презерватив, он вошел в нее. Осторожно навалился, стараясь не содрать остальные шанкры. Ему пришло в голову, что это было примерно то же самое, что входить в детский бассейн, наполненный домашним сыром.
Нет, черт возьми, НЕТ!
Это уже слишком. Он представлял себе сотни гротескных образов, пытаясь сдержать возбуждение, но они лишь усиливали ощущение прорывающейся у него в промежности дамбы. Его презерватив тут же заполнился до краев.
Спустя пять минут Вон взял бритву и вырезал Клэр задний проход, при этом звук был такой, будто ребенок топчет сапожками раскисший снег. Он легко натянул отсеченный анус себе на член.
- Ты был прав, Грег, - воскликнул он. - Как раз впору!
Это сразу же подняло ему настроение. Нужно только немного подождать, чтобы у него снова встал.
- Сделаю себе сэндвич, - сказал он. - Хочешь тоже?
- С мясом из свинячьей жопы? - отозвался Грег.
- Я скоро вернусь.
Вон стал подниматься по подвальной лестнице, привыкая к ощущению болтающегося у него на конце ануса Клэр. Он достал из холодильника мясо для бутербродов с соответствующими приправами, и нарезал багет. На середине занятия он вдруг вспомнил, что надо бы помыть руки.
Пока он их вытирал, в голове у него завыла сирена - он оставил Грега наедине с телом. Вон спустился по лестнице ровно настолько, чтобы увидеть, чем занимается Грег. И застыл там, молча ругая себя за беспечность.
Грег расширил дыру в пузе Клэр канцелярским ножом и вытащил мочевой пузырь. Потом поднял его над головой и принялся кромсать, с каждым ударом проливая на себя желтый поток посмертного "золотого дождя".
Вон был вне себя от злости. Мало того, что этот сукин сын пихал его туалетный ершик себе в жопу бог знает сколько раз - нет, он еще решил испортить в хлам этот благословенный дар. Такой, какого Вону больше не видать никогда. Он практически почувствовал, будто в тот момент какая-то часть его души умерла. Если б вселенная присмотрелась к ним и стала бы регулярно подбрасывать им жертв наезда, Грег единолично доказал бы, что они оба того недостойны. Мы не просто портим вещи, а производим один сплошной брак.
Вон вернулся на кухню и расстегнул джинсы. Раскрыл сэндвич Грега и положил между хлебом и гарниром свой причиндал. Он у него не был обрезан, и под крайней плотью скопилось значительное количество молофьи. Вон решил проблему, вытерев его начисто об хлеб, а затем захлопнул сэндвич.
Грег пытался вести себя так, словно во время отсутствия Вона ничего не случилось. Мочевой пузырь он держал у себя за спиной, словно таинственное появление на нем желтой жидкости ни о чем не говорило. Вон протянул ему сэндвич и подумал: - Какой же бутерброд без спермы, верно? Ему и в голову не приходило, что репродуктивные выделения внутри съедобного "троянского коня" совершенно "параллельны" его другу. Еще несколько минут назад этот парень драл в задницу собственную кузину, а еще вскрыл ее мочевой пузырь, словно в нем были душистые масла для ванн.
Он услышал звук, будто мокрая тряпка упала в ванну. Это мочевой пузырь Клэр ударился о дальнюю стену, когда Грег попытался избавиться от улики. С невинным выражением лица Грег отхватил героический кусок от "отравленного" сэндвича. Раскусывая жилистые волокна мяса, он промычал, словно в знак благодарности шеф-повару. Вон не сумел разглядеть на лице приятеля ни намека на гримасу отвращения. Грег даже глазом не повел. Он жевал, кивая в такт, со слегка слезящимися глазами.
Это обстоятельство, наряду с очередным приступом эйфории, восстановило Вону хорошее настроение.
У него снова стоял.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ, 21 ЯНВАРЯ.
С чего начинается подобное? Каждый день ты просыпаешься и спрашиваешь себя, как такое могло случиться, и всегда возвращаешься к своим фантазиям. Но такие фантазии... не рождаются внезапно. Они не похожи на сны, увиденные в утробе, на образы из жизни, еще не успевшей начаться. Во всяком случае, они такими не кажутся.
Поэтому ты спрашиваешь себе - почему сразу фантазии?
На ум сразу приходят журналы. Они лежат в коробке на чердаке, охраняемые торсом манекена. Чердачная лампочка перегорела где-то после рождества, и к лету ее так и не заменили. По сторонам смотреть все равно уже наскучило. Школьных занятий нет, друзья разъехались на каникулы, поэтому ты жаждешь приключений. Была середина дня, и заглянувшее в окно яркое, как фотовспышка солнце
высветило коробку.
Вот о чем ты думал спустя годы. Ты должен был найти эту коробку, и небеса сделали так, чтобы это случилось. Ты открыл коробку и сел в круге света, словно вся сила притяжения была сосредоточена именно в том самом месте.
По иронии судьбы, большинство найденных тобой журналов были выпусками "Лайф" ("Жизнь" - прим. пер.). Хотя большинство изображений на обложках были посвящены антитезе ее тезки.
Торжество смерти.
Война ради завершения всех войн.
Но тебя это не очень волновало. Занятия в школе начнутся через несколько недель, и ты наслушаешься еще много чего подобного. Но вот другие найденные тобой журналы… ты не услышишь о них на уроке у мисс Гарзы. Никогда.
Время было к ним не особо благосклонно. Страницы пожелтели, а некоторые обложки покоробились от сырости. На первый взгляд они походили на комиксы, что уже вызывало интерес. Но вскоре ты понимал, что это нечто иное. Они назывались "ШОКИРУЮЩИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ". Иллюстрации на обложках были объединены общей темой, подобно тому как "Лайф" освещал "Войну ради завершения всех войн".
Этой темой были женщины.
Женщины на разных стадиях раздевания.
Женщины в опасных ситуациях.
Все они напоминали голливудских старлеток, живущих в одном многоквартирном доме. И походили друг на друга как сестры, эти шатенки, брюнетки и блондинки. Все они были красивыми, сладострастными и напуганными - их рты замерли в безмолвном крике, казалось, рвущемся далеко за пределы страницы.
У всех были посетители мужского пола.
Мужчины в масках и черных перчатках.
Мужчины с ножами.
Поначалу ты был разочарован, когда, открыв эти номера "Шокирующих преступлений", не обнаружил в них никаких иллюстраций. Художественно оформлены были лишь обложки. Но тебе по-прежнему было интересно их прочесть, пусть даже в школе будет полно подобного.
Кто же устоит перед соблазном статей с такими заголовками! "Сумасшедший из Миссури изувечил мать!", "Садист зарезал шесть южных красавиц!", "Изверг разделал тетю Фриду!"
На этом обещания не заканчивались. Даже беглый взгляд позволял увидеть по всему тексту различные выделенные фразы, выражающие ужас содержания с помощью размера и толщины шрифта.
Например:
"Супруг не смог опознать ее даже после пятнадцати лет брака. Многочисленные удары по лицу и неудавшаяся попытка сожжения изуродовали жертву до неузнаваемости". "Поверить не могу, что это обгорелое гнилое месиво было когда-то человеком", - сказал коронер Брэд Зеллер."
Дальше ничуть не лучше:
"Орудием убийства, очевидно, был топор. Глубина всех шестнадцати ран указывает на то, что они были нанесены вышеуказанным предметом с большого размаха. На грудной клетке также обнаружен отпечаток ноги, словно убийца вставал на жертву, чтобы вытащить из нее топор, и рубил снова… снова... и снова.
Все эти преступления были полны страсти, необязательно в традиционном смысле этого слова. Речь не шла о мести из-за измены жены. Это было нечто более глубокое. Ты понял это потом, пусть даже никогда не мог описать словами. Речь шла о священной драме. О сценах из ритуального действа, разворачивающегося в самых неприметных уголках мира.
С чего начинается подобное?
Все началось с "Шокирующих преступлений" и простой взаимосвязи.
Потом ты стал мной, и я убил шесть женщин. Он мало что знал о "Рабоубийствах". И все так бы и осталось, если бы не спецрепортаж в новостях "Второго канала". Возможно, он даже не посмотрел бы его, если б там была Джана, но ее, конечно же, там не было.
- Жители Бартока хорошо помнят ужас двадцатипятилетней давности, когда душегуб, называвший себя "Рабоубийцей" бродил по этим самым улицам. - Журналистка с волосами цвета платины, Гейша Хэммонд, драматичным жестом указала на снующих у нее за спиной бартокских пешеходов и автомобили среднего класса. - Здесь в этой мирной общине пресловутый серийный убийца унес жизни четырех подтвержденных жертв. Некоторые эксперты полагают, что их количество может достигать восемнадцати.
Смена кадра.
Так называемый "эксперт": Доктор Джулиус Винсент.
- Зачем ему останавливаться на четырех? Этому парню нравилось то, что он делает. Его не остановило бы ничего, кроме лишения свободы или болезни.
Снова появилась Гейша Хэммонд.
- Был ли "Рабоубийца" помещен в тюрьму за другое преступление или попал в психиатрическую лечебницу? Сейчас на эти вопросы нельзя ответить однозначно, но одно можно сказать точно: Спустя двадцать лет некоторые верят, что "Рабоубийца" продолжил прерванное дело.
Это привлекло его внимание.
Показывали новостные съемки годичной давности. Судмедэксперты и следователи, мешая друг другу, прочесывали открытое поле. У них за спиной, словно точка на картине, из которой расходились все линии, под белой простыней, трепещущей на осеннем ветру, лежала бесформенная фигура.
- Тело Деборы Уиллис было обнаружено 15 октября, - прокомментировала Гейша. - Никто не знал, что это лишь начало кошмара.
Появились кадры с почти идентичного места преступления.
- Однако, когда 17 ноября при похожих обстоятельствах была найдена Лесли Киндерман, старожилам Бартока это показалось до жути знакомым.
Четкая картинка с обнаруженной Лесли Киндерман сменилась размытыми, трясущимися кадрами двадцатилетней давности. На месте преступления тоже толпились тоже копы, только шевелюры у них были погуще и форма попроще. После уборки тела зазвучал хит «Диско Инферно».
- Убийство Аниты Бэнкс было тогда куда более загадочным преступлением. Казалось, без какого-либо мотива. Считалось, что преступник был бродягой, но убийство Хелен Митчелл, произошедшее всего месяц спустя, усложнило эту теорию. Жертвы имели мало общего, кроме того, что обе привлекли внимание опасного убийцы.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ, 1 ФЕВРАЛЯ
Все они были шлюхами. Если бы газеты сказали это откровенно, не было б никакой сенсации. Потому что никого не волнует, если какую-нибудь потаскуху находят мертвой где-нибудь в канаве. Поэтому этих шлюх пытались изобразить добропорядочными гражданками. Якобы они платили налоги, растили детей, кормили голодающих бомжей бесплатным супом и все такое.
Но если б все видели их такими, какими вижу их я. Если б слышали то, что слышу я, когда замечаю их. Мысли, звучавшие как голоса.
"Тот блеск в ее глазах - неприкрытая похоть. То, что ты видел, но никогда не испытывал. Она так играет с тобой. Может, ты должен последовать за ней и научить свой игре?"
Возможно, я действительно должен.
Он всегда находил странным и отчасти снижающим восприимчивость, когда спецрепортажи про "Рабоубийцу" прерывала реклама. Она создавала следующий подтекст: Спонсорами убийств Деборы Уиллис, Лесли Киндерман и Меган Баллард выступают "Дженерал Моторс" и "Бургер Кинг". Отчего все превращалось в обычное телешоу. Восемнадцатиминутный ситком, только без закадрового смеха. Эпизод этой недели: Дженет Линн решает проехаться автостопом по Шоссе 88 и садится в машину к кровожадной убийце с мясницким ножом, у которого в отношении нее далеко идущие планы.
Снова включились новости "Второго канала".
- Но как "Рабоубийца" получил свое жуткое прозвище? - спросила зрителей Гейша Хэммонд.
Так называемый эксперт, доктор Джулиус Винсент появился в очередной раз.
- Он выбрал это имя сам в первом из своих многочисленных писем в местную газету, "Барток Дейли".
Смена кадра.
Первое письмо, камера медленно скользит по каждому слову, в то время как рассказчик старается имитировать лишенный эмоций голос убийцы (у него получается только нагнать скуку). В нижней части экрана появляется предупреждение: ИНСЦЕНИРОВКА.
Очень похоже на автомобильную рекламу, - подумал он.
- Я убийца тех молодых женщин, чьи тела продолжают находить в канавах, на полях, и в водосточных трубах. Это подходящие места для них, разве вы не согласны? Я прячу это отребье там, где они не будут никого беспокоить. И они ждут, чтобы служить мне, когда я покину этот мир. Я буду признателен, если с сего момента вы будете обращаться ко мне как к ""Рабоубийце", потому что я им являюсь.
Его тело осознало это прежде чем разум. Рот раскрылся, а сердце бешено застучало в груди.
Этот почерк...
Он знал этот почерк. Нет, не потому, что он принадлежал "Рабоубийце". Конечно, он слышал об этих преступлениях раньше, но письма никогда не видел. Никогда не читал книгу доктора Джулиана Винсента "По следам "Рабоубийцы" Он знал, что рядовые граждане не интересуются подобными вещами. Нет, он видел этот почерк где-то еще.
Он схватил пачку рождественских открыток, которую хранил многие годы и стал изучать надписи на них. По телевизору продолжалось банальное повествование, и он поглядывал на экран для сравнения, пока перебирал конверты. Он нашел нужный с четвертой попытки.
Конверт от отца.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ, 3 МАЯ
Я называю это "моя прелесть", как в тех книгах про кольцо. Только "моя прелесть" это не кольцо. Моя походит на слепую металлическую тварь, с очень острыми зубами. От одного прикосновения к ним на коже остается пунктирная линия из крошечных порезов. Это худшее зло, которое она способна мне причинить. И я знаю несколько женщин, которые наверняка хотели бы сказать то же самое. Но этого мы никогда уже не услышим.
Ночью я держу "мою прелесть" в тумбочке у кровати. Жена иногда хочет, чтобы я "делал из нее женщину", поэтому приходится хранить ее там. Я должен знать, что в любой момент могу протянуть руку и достать ее из выдвижного ящика. Когда я глажу ее рукоятку на тумбочке, моя жена превращается в женщину. Но те другие... они уже были женщинами. Я сделал их непохожими на женщин, вообще непохожими на людей.
- Вот так сюрприз! - воскликнул отец. - Входи.
Он не был здесь уже несколько месяцев, хотя оба жили в Бартоке. У него была своя жизнь, и в ней они с отцом почти не пересекались. Еще меньше общих тем у них стало, когда четыре года назад рак забрал его мать.
- Как Джана?
- Да как всегда, - нейтрально ответил он, снимая пальто.
- Я хотел вернуться после рождества, - сказал отец. - Как-то не получилось.
- Знаю, как это бывает.
- Хватай стул. - Отец устроился в своем любимом кресле. По телевизору шел повтор какого-то ток-шоу, звук был выключен.
- Как поживаешь, пап?
- Не жалуюсь.
Он вздохнул.
- Ладно, шутки в сторону. Скажу тебе прямо, я здесь по делу. Точнее, у меня к тебе два дела.
Отец ничего не сказал, просто смотрел на него выжидающе.
- Ты спросил про Джану. В ней-то все и дело. Она часто отсутствует. Днем и ночью она то на совещании, то работает сверхурочно для своих клиентов. Во всяком случае, так она говорит.
Он сделал паузу.
- Подозреваешь, что она тебе изменяет? - спросил отец.
- Я уверен в этом. Проследил за ней на прошлой неделе. Она могла бы сколотить состояние на продаже спичечных коробков, если б забирала их штук по пятьдесят из каждого отеля. - Он невесело рассмеялся. - Я не знаю, кто там у нее есть. Возможно, их несколько. Мне это даже не интересно.
- Если б ты раздобыл фотодоказательства ее неверности, ты испепелил бы ее при разводе, - сказал отец. - Я видел такое по "Корт-ТВ" (правовой телеканал - прим. пер.)
- Я не хочу "испепелять ее при разводе". Поэтому я здесь.
На лице у отца застыло классическое выражение замешательства.
- Не понимаю.
- Я знаю, кто ты, пап. Я узнал твой почерк на письмах "Рабоубийцы". Ты убил всех тех женщин. Не знаю, сколько именно. Возможно, четырех. Джулиан Винсент считает, что восемнадцать. Для меня это неважно.
На лице у отца было написано, наверное, то же самое, что и у него самого прошлым вечером, когда он узнал почерк - зарождающееся откровение. Все вставало на свои места.
- Но они думают, что ты занимаешься этим снова... - продолжил он.
- Я не убивал тех... - попытался прервать его отец.
- Меня это тоже не волнует. Те женщины, убитые год или два назад, все они были случайными. Это как иголки, брошенные в стог сена. Если туда уронить еще, никто даже не заметит. До тех пор, пока они кажутся случайными.
Отец молчал.
- Почему ты тогда остановился? - спросил он. - Все их теории были ошибочными. Ты не умер. Тебя не посадили за другое преступление. Ты никуда не переехал. Не заболел. И все равно остановился.
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ, 6 ИЮНЯ
Я снова должен стать тобой. Мне нравится, что я делаю, но ты не можешь продолжать эту игру бесконечно. Ты должен учитывать возможность, пусть и отдаленную, что тебя найдут. Помнишь ничем не примечательные окончания всех тех статей из "Шокирующих преступлений"? Конечно, помнишь. Ты даже можешь пересказать их по памяти, настолько часто ты их перечитывал. Каково это, когда под покровом фантазии обнаруживается банальная истина? Кажущиеся непобедимыми призраки оказываются реальными людьми. Одиночками, изгоями, мелкими преступниками. Они были никем, пока цепочка улик не приводила в их социальные жилища и убогие квартиры. Замысловатые фантазии просто препарировались и подшивались к делу.
Прямо как в "Волшебнике страны Оз". Загляни за занавес, и на месте зодчего, казалось бы, незыблемых творений оказывается обычный маленький человечек.
Но если б они не стали заглядывать за занавес...
- В четверг вечером я иду на мальчишник в "Электра Комплекс". К одному коллеге. Меня будут видеть много людей. Если ты сделаешь это, они, возможно, все равно будут подозревать меня. Но поймут, что я вряд ли смог бы убить ее сам. Ни тебя, ни меня ничего не будет связывать с этим делом, особенно, когда они выяснят, что прошлой ночью она трахалась в зад в каком-то дешевом мотеле. Они закроют это дело вместе с недавней серией убийств. Либо будут больше интересоваться теми, с кем у нее был роман. Знаешь, как бывают опасны эти ревнивые любовники.
- А если я откажусь? - спросил отец. Казалось, его никак не тронул факт разоблачения, словно его обвиняли всего лишь в поджоге мешка с дерьмом у чьего-то порога в далеком 83-м году. Мы всегда думали, что это ты... ты тогда был таким пройдохой! Эннису пришлось выбросить в мусор свои домашние тапочки!
- Неужели непонятно? Я пойду в полицию с тем, что знаю. Но я не хочу это делать. Не вижу смысла, даже если бы ты продолжал заниматься этими вещами. Это твое личное дело.
- Я тебе сказал, что это не я. Разве не понимаешь, что принуждать кого-то шантажом к убийству своей жены противозаконно?
- Да. Это - твое слово против моего, верно? Ты все равно отправишься в тюрьму. И будешь ждать смерти в камере. Этого ты хочешь?
- Я просто говорю, что убивать ее - это слишком.
Он снова рассмеялся.
- Посмотрите, кто говорит.
- Сынок, мне скоро седьмой десяток. Меня даже за руль уже не пускают, а ты просишь меня совершить идеальное убийство?
- Не идеальное убийство. Она - идеальная жертва, согласно твоему мнению. "Отныне вы никогда не узнаете, я ли тот, кто забивал этих свиней. По всему миру есть подобные мне. Наше число растет с каждым днем. И скоро на улицах будет все меньше того блядского отродья, которое вы называете своими женами и дочерьми. Скоро ими будут забиты все канализационные трубы." Ты написал эти слова - страница 46 книги доктора Джулиан Винсент. Кстати, я обнаружил множество других интересных сходств между тобой и полицейским профилем "Рабоубийцы". Возможно, женат, есть дети. Возможно, работает охранником, потому что в полицию не взяли.
- Следи за языком, - предупредил отец.
- Тебе же нужно было "блядское отродье"? Что ж, она будет у меня дома в четверг вечером, практически завернутая для тебя в подарочную упаковку. Джана никогда не пропускает свое любимое телешоу, хотя лучшей возможности пойти на блядки и представить сложно. Ей стоило бы научиться программировать видеомагнитофон, верно? Все равно, когда ее шоу закончится, будет еще рано. Ты же знаешь все эти "экстренные совещания сотрудников"?
Он поднял вверх пальцы, чтобы изобразить саркастические кавычки.
- Проследуй за ней и хватай, как только появится возможность. Если она никуда не пойдет, ты сможешь войти без проблем. Запасной ключ я принес. Я отгоню ее машину куда-нибудь подальше, и никто не догадается, что она исчезла из дома. Итак, ты знаешь, что делать. В противном случае, я гарантирую, что полиция заинтересуется твоей деятельностью двадцати пятилетней давности, не говоря уже о позапрошлогодней. Старику, никогда не выходящему из дома, будет довольно сложно придумать хорошее алиби для тех ночей.
Отец помолчал с минуту, потом произнес:
- В четверг?
ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ: 17 ИЮЛЯ - 22 ИЮЛЯ
(СТРАНИЦЫ ВЫРВАНЫ)
Когда в четверг ночью он вернулся домой, Джана была все еще там. Во всяком случае, большая ее часть. На мгновение ему показалось, что он случайно забрел на скотобойню. Он видел такое раньше, но никогда - в такой изысканной обстановке, как у себя дома. Кухня походила на картину авангардиста, на которой художник плещет краской по холсту во всех направлениях. Только в данном случае художник был явно голодающий, с одной лишь краской в палитре - темно-красной. В ноздри ударил горький смрад липкой крови и медленной смерти, тяжелый и тошнотворный.
- Ты упустил в своем плане несколько важных моментов, - сказал отец из дверей гостиной.
Доктор Винсент была прав - "Рабоубийца", очевидно, носил с собой сменную одежду, чтобы уходить с места преступления не заляпанным кровью. Отец был во всем чистом, несмотря на окружающее его месиво.
В руке он держал пистолет.
- Например, в той части, где ты рассказываешь полиции, что твоя жена должна была встретиться со мной в ночь исчезновения, - продолжил отец. - Полагаю, ты собирался оставить ее машину где-нибудь рядом с моим домом. Естественно, мне было бы не совсем на руку, если б появилась полиция. Особенно после того, как ты заметил зловещее сходство между моим почерком и почерком "Рабоубийцы". Это были твои слова в дневнике, верно? "Зловещее сходство"? Это было бы твое слово против моего, и они б наверняка тебе поверили. Они бы не узнали, что "Рабоубийца" не имеет никакого отношения к новым убийствам. Знаешь ли, у них есть и твой психологический портрет. Они считают, что ты срываешь ненависть к одной женщине на других, потому что ты слишком труслив, чтобы убить первопричину. Поэтому тебе пришлось заставить меня прикончить Джану. Чтобы "разделить иголки".
Отец изобразил свободной рукой саркастические кавычки.
- А еще ты решил, что велики шансы, что меня посадят за делишки, которые ты прокручивал с всеми теми девками. Думал, что навсегда покончишь с Джаной, и избежишь наказания за то, что сделал. Ты знал, что она изменяет тебе гораздо дольше, чем неделю. Тогда это и началось у тебя. Чтиво получилось увлекательное, хотя ради усиления драматического эффекта мне пришлось убрать из твоего плана все страницы, где ты упоминал меня. Забавно. Все это время я и не знал, что мои старые номера "Шокирующих преступлений" подпитывали твои детские влажные сны.
Он стоял, как вкопанный. Как и отец несколькими днями ранее, он не отрицал ничего. Папа видел его дневник. Все это было там.
- Где Джана? - наконец спросил он, заметив, что хоть кухня и была залита кровью так, что местами он даже видел в ней свое отражение, тела нигде не было видно.
- Она в спальне. И в ванной. И в бельевом шкафу. А еще, думаю, немного ее есть на лестнице. Кстати, это она нашла твой дневник. Как раз раздумывала, что с ним делать, когда я появился. Мне не потребовался твой запасной ключ. Я же ее свекр. Конечно, она впустила бы меня. Она даже не добралась до самого интересного. Там, где ее муж надеялся бросить ее в стог сена вместе с остальными иголками. Но это сделал я. В этом я плох - мне приходится заглядывать в конец детектива, чтобы узнать, кто убийца.
- Я был в "Электра Комплекс", - тихо ответил он. - Чуть не подрался с каким-то парнем, у которого едва не опрокинул пиво. Тот сказал, чтобы я смотрел, что делаю. И назвал меня "членососом". Куча людей видела это. Говорят, у него есть привычка бить людям морду по пустякам. Они запомнят меня. Что будет, когда время ее смерти совпадет со временем моего там присутствия? Подумай об этом.
Тут настала очередь отца смеяться.
- В твоем дневнике есть письменное признание в восьми убийствах. И ты думаешь, что это маленькое несоответствие будет их как-то волновать? Я даже воспользовался твоим ножом. Нашел его там, где он и должен был быть. "Твоя прелесть".
- Послушай пап, - сказал он, почти с улыбкой. - Клянусь... этого больше никогда не повторится.
- Да - сказал его отец. - Не повторится.
Новости "Второго канала". Специальный репортаж про Бартокского мясника.
- Как он разговаривал, когда звонил вам в ту ночь? - спросила Гейша Хэммонд.
- У него была истерика. Он не сказал ничего про то, что сделал с Джаной. Сказал только, что повсюду кровь. Попросил меня приехать.
- А что случилось, когда вы приехали? Что вы увидели?
- Он открыл дверь, и он был весь в крови. Как будто купался в ней. Помню, именно это пришло мне в голову, когда я его увидел... Он выглядел так, будто купался в крови. А потом он стал восторженно рассказывать про все совершенные им убийства. Я видел... Я видел... Джана... Извините.
- Все в порядке, сэр. Продолжите, когда сможете.
- Спасибо. Ну, ладно. Я вошел внутрь и увидел то, о чем он говорил... кровь была повсюду. Он уничтожил бедную, милую девушку, которая никому не причинила вреда. Я взял с собой пистолет, поскольку он говорил про кровь. Я был напуган... и не хотел рисковать. Я сказал ему: "Сынок, мы должны пойти в полицию". Но он не стал меня слушать. Он был как бешеный пес, а потом... вы должны вырезать это.
Дававший интервью старик вытер глаза и повторил:
- Вы должны вырезать это.
- Вас беспокоит, что люди считают вас героем за то, что вы сделали? Ценой жизни вашего сына... вашего единственного сына?
- Конечно, беспокоит... им не понять, какое это бремя. Да и не должны они это понимать. Никто не должен. Как говориться, самая большая в мире трагедия для родителя - пережить своего ребенка.
- Что самое ужасное, что ты когда-либо делал?
- Я не скажу тебе, но скажу, что я сделаю. Это и будет самым ужасным... самым порочным.
- Это как-то связано с фильмом, который мы собираемся снять?
Вон лишь рассмеялся.
- Я солгал. Этого я тоже тебе не скажу.
Грег улыбнулся в ответ и бросил взгляд через плечо, чтобы удостовериться, что "груз" по-прежнему не шевелится.
- Полет нормальный, - доложил он.
Приятели двигались на восток по Гарднер Драйв, к дому Вона. Они уже рисковали одной опасной гостьей в виде Клэр Перкинс, жертвы наезда, которую они любезно транспортировали некоторое время назад с Шерман Авеню (и Боулинг Бульвар) к Вону домой для некрофильской оргии. В настоящее время Клэр охлаждалась в холодильнике. Точнее, то, что от нее осталось. За три дня и три ночи экспериментов они перепробовали уже все ее щели и отверстия. Вон предложил оригинальную идею избавиться от тела, но дело шло медленно. Весь пир для них двоих растянется еще дней на девять.
На завтрак, на обед и на ужин - одна Клэр. Если б они только знали, какой все обернется головной болью! Сейчас Вон и поверить не мог, что раньше так радовался находке. Но, как и все новое, она быстро напомнила, что без нее вполне неплохо жилось. Чтобы осознать это, достаточно было кинуть пару палок в гниющее "очко".
Нет смысла это больше терпеть... Пора традиционной манде добавить чуток остроты в монотонность каннибалистического предприятия. Поэтому Вон с нетерпением ждал возвращения домой.
Хотя, конечно, не только поэтому. Еще из-за фильма.
В кузове грузовика лежала связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту и завернутая в брезент Сара Пенси, больше известная любителям порно как "Лолита Рим". Подруга футбольной, баскетбольной, и теннисной команд бартокской средней школы, не говоря уже о школьной мастерской и даже - господи, прости - шахматном клубе. Грег и Вон нигде никогда не участвовали, поэтому все пропустили. Узнав, что она начала прибыльную карьеру в порно-бизнесе, они почувствовали себя, как Билл Бакнер на шестой игре чемпионата 86-го года "Уорлд Сириз". Но еще не все было потеряно, и они решили написать ей. Вопреки здравому смыслу Вон позволил Грегу установить контакт. О своем решении он сильно пожалел, когда увидел то, что Грег очевидно считал "романтической увертюрой". Суть его письма, если опустить вольную интерпретацию правил грамматики, была такова:
Дорогая Сара, мы ходили в одну школу, но мне так и не довелось засадить в твою сладкую попку. Очень жалко, что ты прошла мимо моего спермомета. У всех парней в твоих фильмах такой вид, что они лучше б курнули дури, чем как следует отымели бы тебя, поэтому сделай себе одолжение - возвращайся в Барток к настоящему мужику. Ты не пожалеешь, крошка. Если ты когда-нибудь хотела, чтобы тебя накачали так, чтоб у тебя глаза из башки выскочили вместе с мандой промеж них, я - тот, на кого тебе стоит обратить внимание. В прошлом году я посылал тебе очень дорогие серьги, поэтому, полагаю, все по-честному.
Твой приятель, Грег.
P.S. Пожалуйста, поспеши, потому что врачи говорят, что через пару недель я могу умереть от серповидных эритроцитов.
Однако сучка так и не ответила, что повлекло за собой эту маленькую поездку. Вероятно, из-за регулярного отсасывания в джакузи членов, размером с бейсбольную биту и вылизывания анусов она возомнила, что слишком хороша для всех этих "мелких людишек". Что ж, похоже, пришло время воссоединиться с корнями.
Они стали следить за ее почтовым ящиком для фанатской корреспонденции и "подарков", которые тайные поклонники посылали ей (как будто она не гребла бабло лопатой, продавая свои видео по 40 баксов за штуку). Они наблюдали за почтовым офисом три крайне однообразных и скучных дня и ночи, сидя с биноклями в торговом центре через дорогу. Даже все эти прогуливающиеся по тротуарам красотки в узких шортиках немного поднадоели, поскольку приятели, скрепя сердце, договорились не отмачивать с ними никаких "веселых штучек". Они решили оставаться чистыми для Сары и не ставить миссию под угрозу. Столь редкое проявление сдержанности дало им достаточно времени, чтобы придумать, что они сделают с ней, когда поймают. Нет худа без добра, потому что их ждал настоящий золотой слиток.
Они едва не пропустили ее. В "спортивках" и солнцезащитных очках она совершенно не выделялась из толпы. Однако Грег узнал ее по покачиванию задницы (ее выбеленное "очко" он выбрал бы из десятка других), когда она вплыла в дверь, которую какой-то старпер любезно придержал для нее, пялясь почти в открытую на ее "булки". Она вышла с почтовым ящиком, наверняка набитым конвертами, пакетами и коробками с женским бельем, "шпильками" или другими предметами из списка пожеланий, взамен которых жалкие дрочеры рассчитывали получить "кусочек манды". (Они вытряхивали из карманов последние медяки, чтобы заказать ей серьги "Ла-Ди-Да", а получали лишь "благодарственное" письмо, без каких-либо инструкций, где и когда можно найти ее, чтобы она раздвинула перед ними свои ножки и должным образом проявила благодарность. Они потрошили весь конверт, чтобы удостовериться, что в нем ничего больше нет, и оставались наедине со своим геморроем и дырявым бумажником)
Грег и Вон проследили за ней до супермаркета, а потом до самого дома. Причем, такого, в каких обычно живут представители верхушки среднего класса, вполне способные самостоятельно купить себе серьги. Они усыпили ее хлороформом прямо там, на подъездной дорожке, когда она вытаскивала из багажника сумки с продуктами. Похоже, их никто не заметил, но они не стали задерживаться, чтобы выяснять, так ли это. Вон пулей покинул квартал и вернулся на шоссе. Из Грега в действительности получился достойный штурман. Они с легкостью отыскали пустую стоянку (захолустную дыру без удобств, где ссать приходится между открытыми дверями машины, если не хочешь, чтобы кто-то пялился на твой член), и там уже запеленали Сару по-настоящему.
Эта знойная шлюшка должна была вызвать настоящий оргазмагеддон. Учитывая ее силиконовые сиськи (свой третий размер, которым наделила ее скудная Мать Природа, она превратила в пятый).
- Нужно было отвечать на письма, соска, - проорал Грег, думая, что она его не слышит.
Честно говоря, если бы она слышала, это ничего бы не изменило. Она все равно оказалась бы у них. Скоро у нее должна была появится компания, поскольку в свободное от Клэр Перкинс время Вон и Грег вовсе не валяли дурака.
На подвиг их сподвиг новостной репортаж про суд над Эрлом Ньюмэном, предполагаемым серийным убийцей, которого ласково окрестили "мистером Сверло". Он похитил одиннадцать женщин, на протяжении трех дней подвергал их неоднократным изнасилованиям и другим унижениям, а все "веселье" снимал на камеру. По истечении трех дней он попытался лоботомировать их с помощью своего "тезки", но безуспешно. После четырех попыток он сдался и довольствовался тем, что вырвал им зубы и выколол глаза. По утверждению Эрла, лишь так он смог достичь оргазма (забыв, что видеокассеты показали совершенно другую историю). Странно, что снимал он только изнасилования, а вот убийства - никогда. Поэтому снафф-фильмы, как сообщила ведущая новостей Гейша Хэммонд, остались городской легендой, неподтвержденным преступлением.
Вот тогда у Вона и Грега и возникла идея. Естественно, первой похищенной для съемок первого в мире санкционированного снафф-фильма должна была стать сама Гейша Хэммонд. Электрошокер сделал полдела, клейкая лента - все остальное.
В подвале, неподалеку от импровизированной могилы Клэр Перкинс, тщетно боролся с путами связанный по рукам и ногам Билл Гласскок (стеклянный член - прим. пер.), который до сего момента думал, что его фамилия была худшей картой, которую сдала ему Судьба. Он находился со своей видеокамерой в парке под предлогом съемки футбола, хотя больший интерес у него вызывало то, что игроками вышеупомянутой игры являлись десятилетние девочки. А если на поле есть травка, значит, можно поиграть в мяч.
Возвращаясь к машине в предвкушении от полного сладострастных моментов просмотра отснятого материала, он потерял сознание от удара монтировкой. Вон и Грег приняли меры предосторожности, забрав его из Бракардс Поинт, а не из Бартока. Плюс им была нужна видеокамера.
По чисто эстетическим соображениям они прихватили Трэвиса Виклунда, которого заперли в гардеробном шкафу в наручниках и с кляпом во рту. Женщинам в интернете он иногда представлялся архитектором, в других случаях - экологом. Вон и Грег схватили его, когда он возвращался домой из своего настоящего места работы, кафе "Бургер Кинг" на Сеймур-стрит.
Итак, Сара, Гейша, Билл и Трэвис. Этим никому неизвестным актерам (ну, разве что, кроме "Лолиты Рим" и, может быть, Гейши) предстояло стать невольными участниками съемок "Генитального измельчителя", первого в мире легального снафф-фильма.
Сцену в ванной они выбрали в качестве открывающей, потому что без нее фильм не стоил бы и выеденного яйца. Гейша Хэммонд была более чем счастлива раздеться и залезть в ванну, когда Вон продемонстрировал ей мачете. Перед камерой она вела себя куда менее уверенно, чем они ожидали от человека, зарабатывающего в кадре себе на жизнь. Вон решил, что это как-то связано с отсутствием телесуфлера, хотя обещания, что они перережут ей горло, если она не подчинится, мало чем помогли. Придется ей работать без суфлера. Удача улыбнулась им, подкинув видеокамеру Билла Гласскока. Вряд ли им удалось бы перехватить какого-нибудь джентльмена, волокущего телесуфлер со спортивного события с участием девочек препубертатного возраста. Гейша Хэммонд являлась героиней их "влажных снов", поэтому была назначена на роль в сцене с ванной. Она всегда носила узкие блузки с небольшим вырезом, отчего, слушая новость о том, как кого-нибудь застрелили в упор из дробовика во время сорвавшейся нарко-сделки или младенца сбросили с крыши, внутри появлялась приятная теплота. Белокурые волосы отливали серебром. Еще она предпочитала длинные юбки, но обычно с приличным разрезом сбоку, сквозь который на коротком общем плане иногда могли мелькнуть бронзовые ножки. И у нее были такие губки... припухлые и готовые доставить удовольствие. Когда она подробно рассказывала о последних совершенных в Бартоке преступлениях - мать-одиночка изуродована до неузнаваемости Бартокским мясником, бомжа столкнули под поезд, у старой грунтовой дороги обнаружена хижина, полная трупов, 12-летний подросток умер от передозировки героином в школьном туалете - вы думали лишь о том, что приложи она свои полные губки к вашему причиндалу, через пару секунд вы вышибли бы зарядом спермы затылок ее белокурой головки.
Глядя сейчас на нее во всем ее нагом великолепии, Вон гадал, какого черта он просидел последние пару лет в старом потрепанном кресле, нянча бутылочку холодного пива и мучаясь стояком, когда можно было запросто пойти и похитить ее. Все это потерянное время. Не крутило б сейчас у него в животе, он схватил бы пятерней за одну половинку ее крепкой задницы (никаких линий загара... ни одной) и ждал бы, когда сквозь потолок ударит молния и навсегда освятит его руку, превратит ее в главную в мире святыню.
Пучок лобковых волос едва прикрывал другие губы, которые, бесспорно, также вызвали бы зубодробительный разряд спермы. Вон с трудом заставил себя отойти в сторону, чтобы не мешать. Необходимо было помнить, что они здесь, чтобы творить искусство.
- Просто сиди здесь и мыль сиськи, - дал он указание. - Импровизируй.
- Вы сделаете мне больно? - спросила она. Ее глаза, казалось, не могли избежать гипнотического притяжения мачете, которым Вон постукивал по ноге.
- Мы можем обсудить условия твоего контракта позже. - Он сделал паузу, его глаза аналогичным образом были прикованы к ее ногам, а особенно к тому, что между ними. Он был не совсем уверен, что видит. К поверхности воды поднимались два желто-зеленых шлейфа, похожих на жидких червей. Вскоре вслед за ними появились другие, образуя облако, а выше бедер собралась густая пена.
Грег уставился через видоискатель на "горячий репортаж", шедший между ног у Гейши Хэммонд.
- Она что... кончила?
- Идиот, - рявкнул Вон. - Ты же знаешь, что у женщин не бывает оргазмов. Желудок у него снова напрягся, хотя, возможно, дело было скорее в сэндвиче с Клэр, который он проглотил ранее.
- У меня трихомоноз, - призналась Гейша. Сперва она смутилась и погрустнела, но потом лицо у нее озарилось надеждой.
- Я пару дней сидела на антибиотиках... и пропустила из-за вас последнюю дозу. Скажем так, я совсем не подхожу для вашего фильма....
Вон вспомнил брошюру, которую видел в департаменте здравоохранения, пока ждал (и ждал... и ждал) осмотра. Возможно, у вас трихомоноз, если... Он хоть и не имел описанных симптомов, брошюра напугала его. В брошюре каждой болезни он видел скорее неизбежное пророчество, чем источник информации. Слава богу, оказалось, что у него всего лишь остроконечные кондиломы. Лекарства от этого не было. Все равно, что сломанный палец на ноге... перевяжи и жди, пока не почувствуешь, что снова готов вернуться в игру. Из брошюры он помнил, что от этой болезни страдают свыше семи миллионов человек. Ему с Грегом просто не повезло, что они нарвались на одного из них. Кто бы мог подумать?
- Избавься от этого, - сказал Вон. - Оно портит кадр.
Грег посмотрел на мини-циклон, который образовывала над бедрами Гейши выделяемая влагалищем пена.
- Это у тебя от непрожаренного мяса? - недоверчиво поинтересовался он.
Гейша провела под водой рукой, словно пытаясь разогнать комариное облако. Пена просто расползлась в стороны.
- Послушайте, это не совсем хорошая идея, - сказала Гейша так, будто искренне сожалела о таком повороте событий. - Почему бы вам просто не отпустить меня? Не хочу запороть вам фильм. Все равно я не успела как следует разглядеть ваши лица... По пути сюда я потеряла свои контакты. Клянусь, я никому не расскажу об этом, окей? Что скажете, ребята?
Вон и Грег переглянулись, и Вон сердито посмотрел на нее сверху вниз.
- Избавься, говорю, от этой хрени.
- Не могу, - возразила она, медленно произнося слова, словно пыталась достучаться до Грега и Вона. - Вы хотите этого... Я хочу этого... но, видимо, просто не судьба. Я не подхожу для вашего фильма. Но мы же пытались, верно? Послушайте, я же хорошая... Перед уходом я вам обоим подрочу.
- Подрочишь нам? - переспросил Вон.
- Ну, да, конечно! - криво улыбнулась она, казалось, изо всех сил борясь со слезами. - Можете... можете сделать мне это на грудь, если хотите. Да? Можете завязать мне глаза и выкинуть где-нибудь... где угодно… и мы забудем все, что случилось.
- Ты подрочишь нам? - спросил Грег.
Она изобразила салют двумя пальцами.
- Слово скаута.
- Одновременно? - спросил Вон.
- Ну... да, в смысле, если хотите. А что такого?
- Да гомосятиной попахивает, - сказал Вон, но тут Грег добавил:
- Было бы здорово! - И сделав вид, будто настраивает камеру, покраснел.
- Ага, как сказал Вон... гомосятиной попахивает. Нам обоим одновременно. Но мы можем сделать это тебе на грудь, верно? В смысле, по очереди. Я могу первый.
Она вытерла глаза, сохранив на лице безжизненную улыбку.
- Все, что хотите.
- А ты могла бы держать его как микрофон, в который ты говоришь в новостях? - спросил Вон. - Как будто ты на месте преступления и рассказываешь всем, что произошло?
Гейша молча кивнула.
- Хорошо... мы дадим тебе возможность это сделать. Но сперва ты должна избавиться от этой хрени и намылить себе сиськи.
В воздухе повисло молчание. Она уже не улыбалась.
- Я не могу, - сказала она, указывая на выделения, словно это была покрытая нефтью морская выдра, и на свою безволосую манду. - Разве не видите?
- Ешь это, - приказал Вон.
- Что?
- Черпай ладонями и хлебай. Давай же. Время идет, а нам еще две сцены сегодня снимать.
- Давайте просто выпустим воду из ванны, - предложила она. - И больше это не повторится.
- Дамочка, думаешь, какой бюджет у нас на съемки? Даже камера не наша.
- Но...
Вон вскинул мачете над головой и без предупреждения резко опустил в ванну. Гейша Хэммонд испуганно отпрянула, когда лезвие прошло у нее между коленей. Вода плеснула через край, забрызгав Вону джинсы.
Он направил мачете ей в лицо.
- Думаю, всем актерам нужно знать их мотивацию. Твоя - прожить еще пять минут, делая все, что я скажу. Так что, когда я говорю тебе есть эту дрянь в ванне, лучше начинай ее есть, иначе в следующий раз я не промахнусь.
Сложив ладони чашечкой, Гкйша нагнулась вперед так быстро, что Вону пришлось схватить ее за запястья и держать, пока Грег не подтвердил, что в объективе все хорошо видно. Она соединила руки в форме домика, чтобы захватить побольше бесцветной бурды. Небольшое количество сумело ускользнуть, но большая часть из-за своей густоты осталась в образовавшейся колыбели. Гейша поднесла руки к лицу. Зажмурившись, открыла рот. И тут же стала давиться, невзирая на то, что Вон настоятельно призывал ее слизывать склизкие шлейфы, которые не ушли с остатками воды из ванной. Смесь желчи и желтоватых выделений, которые она только что заставила себя проглотить, хлынула наружу, растекаясь по поверхности воды. Это зрелище сразу же вызвало у нее очередной поток едкий жижи. Теперь ее рот уже не ассоциировался у Вона с парусекундным, вышибающим мозги отсосом. Содержимое желудка застывало и оставалось на плаву, словно океанская пена, окружающая остров.
Гейша сидела, судорожно втягивая в себя воздух и боясь пошелохнуться. Окруженная зловонной лужей свежеисторгнутой требухи, она напоминала главное блюдо на каннибальском ужине.
- Гребаный антихрист! - воскликнул Грег. - Если камера прибавляет тридцать фунтов веса, двадцать пять из них ты только что потеряла.
Вон вздохнул.
- Выглядит так, будто ты уже нам подрочила. Думаю, теперь у нас нет выбора. В этом месяце мне не захочется видеть счет за воду.
Он опустил рычаг, открывая водосток. Они заставили Гейшу постоять под душем пару минут, пока с нее и с ванны не смылась вся рвота. Затем снова наполнили ванну и, наконец, отсняли необходимый материал. Пришло время выводить героя-любовника, и место съемки переместилось в спальню.
Героем-любовником в данном случае был Билл Гласскок, который не был уверен, что напугало его больше - перспектива быть казненным похитителями, или необходимость совать свою мясную палочку сучке из новостей "Второго канала". Для большинства мужчин она являлась материалом для разворота "Плейбоя". Но для Билла она была как минимум на 15 лет старше ее предпочтений. Хотя в ротик ей, пожалуй, можно было бы вставить свой "Чупа Чупс". Не, спасибо... Если только вы лишь недавно не приступили к делению в столбик.
Он решил, что Гейша - меньшее из двух зол, стоило Вону поднести к его виску пистолет 367 калибра. Хотя, как потом выяснилось, ему нужно было просто принять пулю.
Вон устанавливал камеру на штатив, когда Грег позвал его осмотреть уже раздетого Билла. Вону не пришлось спрашивать, что напугало Грега, это было видно сразу - пирсингованные гениталии Билла Гласскока.
Гейша, которая до этого лежала и дрожала голая на кровати, теперь проявляла более чем профессиональный интерес.
- В этом мире сотни тысяч людей, а нам все попадаются сплошные уроды, - посетовал Грег.
- Хватит вести себя как маленькая девочка, - рассеянно произнес Вон.
Ослышавшись, Билл немного оживился.
- Что, правда? Где?
Вон небрежно сжал большим и указательным пальцем кольцо у него на члене и резко дернул, словно пытаясь избежать длительной боли при удалении пластыря.
Билл тут же упал на пол. Ярко-красная кровь хлынула ему в руки, просачиваясь сквозь пальцы. Он пронзительно вопил, пока Вон не двинул ему по горлу. Тот свернулся на полу калачиком.
- Какой же слабак, - с упреком сказал Грег. - Он сейчас вообще не в состоянии оприходовать эту манду.
- Эта честь может выпасть тебе, - предложил Вон. Вся эта история с ванной оставила у него неприятное послевкусие, которое он вряд ли сможет быстро забыть, даже ради фильма. У него из головы не шли факты из брошюры "Первые признаки трихомоноза". Непрерывный поток симптомов плыл у него перед глазами, словно бегущая строка по "И-Эс-Пи-Эн" (спортивный канал - прим. пер.) К тому же, эти губки будут такими же приятными, когда она станет трупом. Может, даже лучше.
Грег перевел взгляд на Гейшу, которая снова принялась дрожать.
- А я не подхвачу ее... моноуклеоз?
Вон решил было поделиться вероятностью переноса со своим старейшим приятелем и сорежиссером, но потом вспомнил о туалетном ершике, который никогда не примет от Грега назад. Черт с ним. Хотя в качестве компромисса предложил маленький мудрый совет:
- Когда варвары у ворот, лучший друг - черный ход.
Грег сперва нахмурился, но потом на него нашло озарение. Он поднял большие пальцы вверх.
- Вон, готовсь!
Они привязали Гейшу простынями к кровати лицом вниз, а Билла - веревками к стулу. Это должна была быть прелюдия к большой сцене с Гейшей. И, к сожалению, для Билла, расплачиваться придется ему. Для усиления достоверности снимать решили статичной камерой.
- Интересно, кто выживет, и что от них останется? - хихикнул Вон. Они с Грегом присели перед Биллом, возобновившем свои мольбы о пощаде. Он извинялся за пирсинг, за то, что украл в детстве жвачку из магазина, за то, что совратил лучшую подружку сестры, а потом совратил саму сестру, за то, что вообще появился на свет.
- Уверен, что мы все входим? - поинтересовался Вон, недоверчиво оглядываясь на камеру. Он не хотел, чтобы они выпали из кадра.
- Не сомневайся насчет этого, сынок.
- Тогда подай мне отвертку, - попросил Вон.
Грег выбрал ее из разложенных на ковре инструментов, и протянул ему.
- Нет... ту, с плоской головкой.
Приняв ее, Вон брезгливо взял член Билла и ввел отвертку ему в мочеиспускательный канал. В этот момент они решили, что будет мудро заклеить ему рот. Очередной удар в кадык заставил Билла надолго замолчать. Из-за попыток освободиться от уз запястья у него кровоточили. Крови от вторжения отвертки было немного, поэтому Вон попросил молоток с круглым бойком, который Грег любезно ему предоставил. Яички отреагировали на молоток сильнее. Одного удара по каждому было достаточно, чтобы вдавить их в стул и, как следствие, превратить в месиво из молочно-белой и темно-красной кашицы (это сочетание смогло бы заинтересовать производителей шоколадных яиц "Кэдбери"). Изрядная ее часть окрасила руку Вона, что вызвало у Грега хихиканье.
- Ни слова! - рявкнул Вон. - Не забывай, в чьих руках молоток.
Грег каким-то образом сумел подавить смех.
- А для "кремового выстрела"... - объявил Вон. - Грег... терку для сыра.
Эта идея пришла Вону в голову, когда он пару раз ободрал об такую терку костяшки. После разочарования от почти бескровного воздействия отвертки, казалось, она должна была помочь. Грег взялся за ручку отвертки, чтобы как следует растянуть орган Билла, который к тому времени основательно набух от вмешательства, и стал уже совершенно бесполезен. Вон приложил к нему терку и принялся скрести, словно некто, страдающий синдромом навязчивых состояний, пытающийся оттереть губкой свой белый "Кадиллак". Ему казалось, что крики Билла вот-вот прорвутся сквозь клейкую ленту. Словно зачарованный, он наблюдал, как тот видит и чувствует, как кожа и эректильная ткань отрываются от его члена. Наверное, самым завораживающим во всем этом был звук - влажный и какой-то неуверенный. С головкой пришлось повозиться, так как ширина терки превосходила длину члена. Вону пришлось даже упереться локтями. Кровь с наструганными кусочками плоти проникала сквозь дырочки терки и скапливалась у нее на дне. Потом, растекаясь по стулу, капала на полиэтилен, расстеленный на полу.
- Черт! - воскликнул Грег. - Осторожнее! Ты мне пальцы порежешь!
Вон принялся лупить Билла молотком по макушке, пока удары не стали более глухими, а потом и вовсе не сменились чавканьем. Похожие на грибы комочки мозга сыпались Биллу на лицо и колени, где смешивались с генитальной "стружкой". Неопытному зрителю показалось бы, что у Билла случился выкидыш.
Пока Вон уделывал его, Грег готовился к любовной сцене с Гейшей. Она отвернулась от Билла в тот момент, когда они стали перебирать отвертки, поэтому не видела, что с ним случилось. Но слышала она достаточно, чтобы чуть не сорвать столбики у кровати. Но, к счастью для мира кинематографа, узлы на простынях не позволили ей этого сделать. Решено было оставить ее лежать лицом вниз - ради удобства Грега.
- У тебя есть "Джергенс" (крем для тела - прим. пер.) или что-нибудь в это роде? - спросил он. Они дали ей вытереться насухо после сцены с ванной, и "насухо" было здесь ключевым словом.
- Без смазки может быть больно.
Вон снял камеру со штатив и подошел к кровати.
- Извини, но нужно чем-то жертвовать ради искусства.
Грег погрустнел, но потом улыбнулся.
- Природа поможет.
Он зажал одним пальцем левую ноздрю, и с силой выдохнул через правую. Сложив ладонь чашечкой, принял струю мокроты и быстро намазал на полувставший член... Тот пришел в полную боевую готовность. Гейша, услышавшая обмен репликами и звук сморкания, принялась снова биться и извиваться, но Грег привык, что женщины пытаются избегать его подобным способом. Ровно через две секунды он был уже внутренне спокоен.
Он ослабил ей кляп, чтобы записалось немного криков, потому что по гримасе Гейши не было понятно, от боли она вопит или от восторга. Подобным фильмам вряд ли была свойственна неопределенность. Он сделал все возможное, чтобы в кадр вошли лучшие части ее тела, одновременно стараясь не включать менее аппетитные конечности Грега. Когда подошло время сюрприза, он подошел к подножию кровати, постоянно держа ее гладкое, бронзовое тело в видоискателе. К тому времени, Грег уже кончил, кряхтя, по мнению Вона, слишком уж театрально, а потом отстранился от нее с тяжелым вздохом, словно только что тягал 400-фунтовую штангу. Вон начал было сомневаться в собственном психическом здоровье, увековечивая каждый изгиб женского тела, лежащего перед ним на животе. Неужели он позволил Грегу урвать себе Гейшу Хэммонд? Из-за какой-то мерзкой пены в ванне? Нужно, чтобы его заперли где-нибудь, где он уже не сможет навредить себе. Вон продолжал держать камеру, пока Грег не застегнул брюки и не принял ее у него. Потом Вон подошел к инструментам, разложенным перед Биллом Гласскоком, и выбрал кусачки. Это была непростая съемка, так как нужно было следить, чтобы Гейша не двигала ногами и не испортила ракурс.
Поняв, что сотрудничать она не собирается, Грег стал снимать, а Вон снова заткнул ей рот кляпом и приложил к ее икрам ножовку. Эти маленькие жертвы ради искусства причиняли ему настоящую боль. Но он решил, что, если хотя бы рот и задница останутся при ней, он сможет получить величайшее удовлетворение от надругательства позже. В конечном счете, Грегу снова пришлось устанавливать штатив и пихать пилу слева, в то время как Вон тянул ее вправо. Зубцы уловили ритм и принялись рвать упругую плоть. Из углубляющихся симметричных порезов на конечностях хлынул богатый малиновый цвет. Кости оказались предсказуемо прочными, но даже им в итоге пришлось уступить под усиленным напором. Вон отчленил конечности без особых усилий, разорвав остатки артерий, вен и сухожилий. Это походило на фокус, в котором маг и его ассистент распиливают ящики и разводят их в стороны. Грег отбросил брызжущие кровью обрубки, оставив их на потом. Быстро перерезал один из удерживающих Гейшу узлов, забрался на кровать и встал над ней, широко расставив ноги. Затем схватил ее под руки и поднял. Уложив ее лицом вверх, он надавил ей локтем на грудь и с удовольствием отметил, что обрубки взорвались красным с куда большим напором. Он свесил ее с края кровати, удерживая при этом на месте, так чтобы у Вона был свободный доступ.
Вон улегся на спину и подлез под торс Гейши, словно это была машина на ремонте. Он осторожно поднял кусачки и, невзирая на брызжущую ему на руки и грудь предательскую кровь, быстро отрезал сначала правую половую губу, затем левую. Они упали ему на лицо и прилипли, словно мокрые листья.
Слезая с кровати, Грег намеренно наступил ей на живот. Обрубки последний раз брызнули кровью. Гейша уже почти не сопротивлялась, притом, что одна рука была у нее свободна. Ее красивая бронзовая кожа стала значительно бледнее. Вон приложил отсеченные губы себе к мочкам ушей. Они ненадежно приклеились, как игральная карта ко лбу, затем соскользнули на плечи словно бледные лепестки. Он стряхнул их с себя и бросил к стене у изголовья кровати. Одна губа прилипла, другая сползла за изголовье, оставив красный блестящий след. Вон повернул свой окровавленный профиль к камере и помахал рукой.
- Привет, мам!
Первоначально Трэвис Виклунд испытывал большие опасения по поводу своего похищения, но удача определенно повернулась к нему лицом. Они хотели, чтобы он "чпокнул" Лолиту Рим? Черт, где он расписывался? Если такая судьба ждет тех, кто берет конфету у незнакомцев, еще больше людей возжелает быть похищенными с улиц. Это была мечта всей его жизни, за исключением болезненного удара по голове и сценария всего похищения. Он был настолько поражен таким поворотом событий, что не стал гадать, какие злодейские планы имеют на него Вон и Грег в последствии... Трэвис никогда не заглядывал вперед. С такими воспоминаниями он мог хоть целую вечность стоять за плитой, переворачивая бургеры. Он действительно будет трахать Лолиту Рим, главную порно-звезду, а все остальное не имело значения.
...Пока он не увидел ведро извивающихся личинок и прозрачную трубку рядом с ним.
- Мы стремимся во многом быть первыми, - объяснил только что вышедший из душа Вон.
Они перенесли съемку в гостевую спальню и позаботились о том, чтобы привести себя в порядок. Так чтобы Трэвис не догадался, что его услуги могут не потребоваться, если им когда-либо придется снимать продолжение.
- Мы хотим первыми снять... - запнувшись, Вон сделал паузу. - Кино... такого рода. Мы хотим, чтобы зомби блевал личинками на Сару.
Трэвис поежился.
- Мне придется брать их в рот?
Грег чуть не рассмеялся.
- Нет, - утешил его Вон. - Не в рот. Это хорошая новость, если можно так выразиться.
Разумеется, Трэвиса пришлось привязать к стулу, как только они рассказали ему программу действий. По правде сказать, у Вона и Грега на кассете уже было несколько сценок с Сарой, поэтому "насильственный половой акт" с ней был уже делом прошлым. Они заставили Сару как следует порастягивать и пораздвигать свои актерские ножки. Хотя, кто не видел ее преисполненной готовности ко всем желающим тысячу раз до этого? И чем спонтаннее и неправдоподобнее была ситуация, тем сильнее она хотела этого. Не то, чтобы Сара Пенси любила заниматься сексом. Просто, это был тот случай, когда актер полностью сливался с ролью. Это была игра на совершенно новом уровне, достойная Шона Пенна в "Беспечных временах в Риджмонт-Хай". Они хотели, чтобы Трэвис доставил зрителю эстетическое удовольствие, а не вогнал в скуку. Как же они могли изменить предсказуемый ход событий? Парень находит в гостевой спальне плачущую, связанную женщину с кляпом во рту. Бессовестно отвергает самаритянские позывы и использует ее для получения быстрого удовольствия. Кончает на ближайшую к своей любовной ракете фетишистскую часть тела - например, на ее алебастровые булки или на ее силиконовые дыни. Ух ты, воистину, свежий взгляд на привычные вещи.
...Но потом появился способ удивить зрителей по упомянутой формуле.
После нескольких возражений, Грег, наконец, согласился ввести Трэвису трубку в мочеиспускательный канал. Трэвис попытался помешать этому, поэтому Вон ударом пивной бутылки об голову снова отправил его в Страну Чудес. Осколки он собрал для других целей, а Грег запустил вторую фазу. Он вытащил из ведра одну личинку и, предварительно изучив, направил в отверстие трубки. Она слепо извивалась, и, если бы не ее шевеление, она походила бы на извлеченную из носа козявку. Когда она существенно продвинулась вглубь трубки, Грег поднес губы к отверстию и дунул.
Вон оторвался от своих занятий с Сарой и усмехнулся.
- Я всегда знал, что ты "трубач" мирового класса.
Грег показал ему средний палец.
- Эй, хочешь сделать сам?
- Я и не думал портить твой звездный час.
Грег достал следующую личинку и повторил процесс. Удивительно, что можно сделать при скудном бюджете, если просто использовать воображение и дать протухнуть небольшому количеству мяса... скажем, когда ваше приобретение в виде жертвы наезда не помещается в холодильник целиком.
Когда Трэвис, наконец, очнулся с тупой пульсирующей болью в голове, которая почему-то увеличилась в размерах, он с облегчением обнаружил, что трубка исчезла. В мошонке появилось нехорошее ощущение, но Лолита ждала, когда он выполнит свои обязанности. Она лежала на спине, привязанная к кровати, с кляпом во рту. Поэтому он решил отложить эту проблему на потом. Он подозревал, что если кинуть ей палку, размером с тюбик зубной пасты, это как-то ему поможет. Он осторожно пробрался к кровати, гадая, почему Лолита усложняет все своим сопротивлением. Он же ей не враг. Неужели она не понимает, сколько бургеров ему пришлось перевернуть, чтобы накопить денег для покупки ее видео? Он и мечтать не мог о подобной встрече, но уже чувствовал, что имеет на то полное право. За исключением бритых яиц и членов непомерной длины, парни в тех фильмах ничем не отличались от него, и уж точно не платили сорок баксов за кассету с "Зияющим анусом". Под его Лолитой, судя по всему, растекалась лужа крови, но он не обратил на это внимания. Она выглядела чуть бледнее, чем в фильмах, хотя возможно всему виной освещение. Трэвис перестал смотреть ей в лицо, закрыл глаза и сжал руками ее сиськи, словно не давая им улететь в космос. Эйфория была настолько мощной, что он не заметил бы даже, если б на крышу дома приземлилось НЛО.
Грег нашел интересный ракурс для съемки.
- Не забудь вытащить вовремя, - предупредил Вон Трэвиса.
Время пришло меньше чем через минуту, потому что все подружки, которыми Трэвис хвастался в интернете, имели одно общее - в реальности никто из них не существовал.
- Не могу больше сдерживать! - воскликнул он.
Вытащив член, он нацелил его Лолите на грудь, как всегда делали те чуваки в порнухе. Первая пара кубических сантиметров вышла нормально, хотя с небольшим затруднением. А вот потом все было иначе. Все равно, что выдавливать из мягкой бутылки оставшееся масло. Сперва идет нормально, потом все хуже и хуже, пока не перестает полностью. А затем вдруг начинает беспорядочно брызгать везде, только не туда, куда надо. По текстуре это было очень похоже на картофельный салат. Личинки сгустком повисли на конце его агрегата. Но первая пара буквально выстрелила на впечатляющее расстояние, словно скатившись по водяной горке, и приземлилась на пышные груди Лолиты. Трэвис, онемев от ужаса, опустил глаза. Извержение закончилось, но последняя личинка так и осталась свисать из его мочеиспускательного канала, извиваясь в распухшем отверстии.
Трэвис вскрикнул и, соединив указательный и большой палец в щипцы, с болезненным стоном вытащил ее. Слишком сильным нажатием он разрезал ее пополам и смахнул кусочки. Затем, отвернувшись от омерзительного зрелища, исторг содержимое желудка.
- Скажи мне, что ты снял это! - взмолился Вон.
Грег поднял вверх оба больших пальца.
- Мы сняли все… и как он кончил, и как блевал в конце, словно последний слабак!
Вон похлопал его по спине.
- Трэвис, ты держался молодцом, мужик, поэтому мы дадим тебе снова отыметь ее. И на этот раз без личинок.
- С одним условием, что ты трахнешь ее в зад, - добавил Грег.
- Ничего не выйдет, мужик, - начал было Трэвис. - Я не....
Вон вскинул пистолет, и Трэвис тут же схватил Сару за бедра, чтобы перевернуть на живот.
- Нет, - сказал Вон. - Не переворачивай ее. Просто немного приподними.
Трэвис подчинился и закрыл глаза. Он видел, как из поруганного отверстия сочится кровь. Но он только что кончил комком трупоедов, поэтому привередничать уже не было смысла. Трэвису потребовалось некоторое время, чтобы снова прийти в рабочее состояние. Но, можно сказать, он был мастером по мастурбационным марафонам, поэтому вскоре у него снова стоял.
Он почувствовал у основания черепа дуло пистолета.
- Продолжай, - сказал Вон.
Сперва Трэвис не понимал, зачем вообще Вон ему это говорит - с таким же успехом он мог сказать ему, "Продолжай дышать, развратник", пока не почувствовал жгучую боль в каждом дюйме своего члена.
...Потом еще... и еще... Каждый толчок открывал новую рану. Казалось, тысяча порезов была сконцентрирована в крайне ограниченном пространстве. Он чувствовал, как по стволу его члена стекают ручейки крови, потом капают с мошонки на бедра, и падают к его ногам каплями размером с десятицентовую монету. В этот момент он также вряд ли обратил бы внимание на приземлившийся на дом НЛО.
- Быстрее, - скомандовал Вон. Пистолет снова уткнулся в затылок, и Трэвис подчинился, крича от боли. На этот раз они не стали затыкать ему рот.
Грег убедился, что снимает крупным планом, когда Трэвису, наконец, позволили отойти. Он рухнул на кровать, его изувеченный половой орган блестел словно освежеванный кролик, отчасти напоминая его внешним видом. На мгновение он заметил крошечный осколок стекла, торчащий в одной из ран. Осколок бутылки, разбитой об его голову... вставленный Воном в Сару Пенси. Разорванная артерия брызгала кровью, словно автоматический водяной пистолет. Грег продолжал снимать Сару, поскольку половой акт вызвал "массовый исход" стеклянных осколков. Из ануса у нее вытекала красная жидкость с фрагментами пищеварительного тракта. Сара уже не кричала сквозь кляп, но Грег не был уверен, когда именно она замолчала.
Вон поднял перед пистолетом подушку и положил ее Трэвису на лицо. Нет смысла продлевать агонию. С него и так уже хватит. Он немного подождал, когда Грег найдет лучший ракурс, и выстрелил. Над головой Трэвиса взорвался веер красно-серых брызг и разлетелся по ковру, словно у него вдруг возникла идея, слишком гениальная, чтобы сидеть там за стенками черепа.
Отсняв осколки, Грег поймал в видоискатель Вона, все еще сидящего на полу рядом с Трэвисом. Из дыры в подушке вился дымок. Кровавые перья медленно опускались на белье, на неподвижное тело, на ковер, словно снежинки в стеклянном шаре.
- Думаю, это конец фильма, - сказал Вон.
На этом съемки "Генитального измельчителя" завершились.
Последующая уборка была очень тщательной, и они заставили себя закончить ее до просмотра фильма. Иначе они за нее никогда бы не взялись. Мясистые ноги Гейши они поместили в холодильник (а все остальное - Вону в кровать). Несмотря на то, что в Африке продолжали голодать дети, остатки Клэр они сожгли. Тот, кто шел в ванную, брал с собой камеру, чтобы другой не поддался искушению посмотреть шедевр в его отсутствие.
Пока Грег ждал, когда Вон приведет себя в порядок, он смотрел новейший эпизод любимого порнографического сериала "Зияющий анус". Вон, в свою очередь, смотрел менструальную эпопею под названием "Дрянные девчонки", с соблазнительным лозунгом "Они приходят без стрингов!"
Наконец, пришло время ознакомится с их кинематографическим шедевром, снафф-версией "Гражданина Кейна". Когда в телевизоре появились ни Гейша, ни Сара, ни личинковый оргазм, а футбол с маленькими девочками, которых можно было легко спутать с мальчиками, если бы не их длинные волосы, Грег, никогда не стеснявшийся отмечать очевидное, прокомментировал первым:
- Гребаный стыд, Вон... мы что ни разу не нажали на запись?
18 июля 2001
Я никогда раньше не вел дневник, но сейчас столько всего происходит, а мне даже поделиться не с кем. Чувствую, нужно вести записи. К тому же, это мера предосторожности.
Меня зовут Алекс. Через две недели я буду выпускником средней школы Бернардо. Проверьте список отличников, я там есть. Я вхожу в группу по подготовке выпускного альбома. Наверное, там я впервые заинтересовался фотоаппаратами. Кому-то нужно было сделать снимки "чирлидерш", и я решил, что этим "кем-то" должен стать я. Оказалось, у меня большие способности к нижним ракурсам.
Еще я играю в теннисной команде, чем я не рекомендовал бы заниматься, если вы надеетесь привлечь противоположный пол. Я был бы счастлив, если б мои родители, или даже моя сестра пришли на эти чертовы игры, не говоря уже о Кэти Хиндли.
Не знаю, с чего именно начать. Думаю, начну со своей работы. Я проявляю пленку в лавке, не скажу в какой, потому что не хочу терять клиентов в вашем лице. Если вы узнаете про "папки", то, наверное, уже не захотите нести ко мне свою пленку.
Я устроился на работу, чтобы накопить на машину. Однако платили мне по минимуму, и у меня с самого начала появилось твердое намерение свалить, как только подвернется что получше. Я ждал, что мне будут нести фотографий с дней рождения, свадеб, и из "Дисней Уорлдов", но вы не поверите, какие снимки подбрасывают люди. Наверное, все думают, что я завязываю глаза, когда проявляю их пленки. Я видел невероятно горячих "сосок" с оголенными задницами, либо на разных стадиях раздевания. Речь идет о нижнем белье, купальниках, пеньюарах, или половинке того или другого. Они позируют для своих дружков и мужей, у которых не хватает толка самим проявить пленку или научиться этому. Бьюсь об заклад, некоторые из этих снимков посылались на любительские фотоконкурсы в порно-журналы вроде "Гэллери" и "Баксом". У некоторых были неплохие шансы на победу. Хотя зачастую я имел несчастье видеть такие, которые погасили бы половое влечение насильников быстрее, чем химическая кастрация.
Я все равно сохранял их в "папки".
Еще я получал кое-какие фетишистские снимки. Существует удивительно много парней, которые ходят и тайно фотографируют женские ноги. Для меня уже превратилось в игру угадывать, исходя из индивидуальных потребностей, кто какие снимки делает. "Даррин Макдонел", например, падок на сандалии с открытым носком и накрашенные красным лаком ногти. "Гарольд Беннет" увлекается красными шпильками и бледной кожей. "Джэми Фиала" фотографирует только женщин в черных шпильках с тонкими плетеными ремешками.
"Джон Футчинс" был смелее. Он охотился за снимками с задранными вверх юбками - таких полно в интернете. Я и не думал, что так много женщин любят носить стринги.
Все эти снимки я сохранял в "папки". Независимо от того, платили клиенты за дубликаты или нет, некоторые их фото дублировались и отправлялись ко мне в "папки". Первая заполнилась очень быстро. Потом вторая. Сейчас в третьей уже кончается место. Клиенты должны писать на конверте с пленкой свой адрес, и где-то на середине второй папки я начал отслеживать, кому какой снимок принадлежит. Это был какой-то импульс, понимаете? Такие вещи делаются неосознанно. Вы подозреваете, что можете понять причину, но боитесь себе в этом признаться.
Иногда ночью я прихожу к их домам и заглядываю в окна. Где-то там могла жить женщина, позировавшая для некоторых фото. Не знаю, почему. На снимках я могу увидеть куда больше. Но все равно делаю это. Не часто, а лишь иногда. Меня никогда не ловили. Мне хотелось бы узнать адреса героинь некоторых снимков Футчинса. Тех, что с задранными юбками.
Я наблюдаю не всегда за женщинами с фотографий. Помните, я упоминал Кэти Хиндли? Я знаю ее с шестого класса. Уже семь лет как у меня встает при одном ее имени, что она могла почувствовать лишь косвенно через свои фото в выпускном альбоме. Она знает о моем существовании, но не думаю, что ей есть до меня дело. Ближе всего друг к другу мы были в лабораторной группе по биологии. Мы вместе препарировали дождевых червей, катрановых акул и свиные эмбрионы, но как ни странно, несмотря на нашу интимную связь, на бал выпускников она пошла с кем-то другим. Ну и пусть. Если позволяли ее жалюзи, я устраивал на Элвин Авеню свой личный "бал выпускников", три-четыре раза в неделю во время учебного года, а летом еще чаще. Это продолжалось гораздо дольше, чем другие ночные визиты.
Однако я говорил об отличных снимках, которые я вижу на работе. Именно они - причина того, что я должен пойти завтра на Ходсон Авеню, 1201. Потом объясню... если вернусь. Как я и сказал, это не просто запись в дневнике, а мера предосторожности.
19 июля 2001
Помните, что тот убийца из "Молчания ягнят" имел прототипов из реальной жизни? Одного из тех безумных ублюдков звали Эд Гейн, который убил, как минимум трех женщин в Плейнфилде, штат Висконсин. В числе его хобби были каннибализм, некрофилия, и изготовление из женских трупов мебели, посуды, предметов одежды и приспособлений для мастурбации. Его бы способности, да в мирных целях. Эд мог бы преподавать домоводство и отделку интерьеров.
Другим вдохновителем был Гари Хейдник, который удерживал у себя в подвале нескольких проституток. Он стравливал их между собой, систематически пытал и убивал их. Я это к тому, что никогда не знаешь, что происходит в домах соседей.
Пока, конечно, не проявишь их пленку.
Дом на Ходсон определенно не походил на то место, где можно найти кучу пропавших женщин, прикованных цепями в подвале. Если вообще существуют жилища, своим видом указывающие на подобное. Это двухэтажное здание цвета земляной глины, с голубыми ставнями, полностью видимое с улицы, если не принимать в расчет несколько кленовых деревьев, растущих перед ним.
Почтальон, останавливающийся здесь шесть раз в неделю, даже не догадывался. Хотя жилец наверняка не выписывал журналы вроде "Секс-рабыни поневоле", "Пособия по пыткам для маньяка из пригорода", или "Убийства среднего класса".
Я позвонил в дверь. Всю неделю я думал, что сказать, и этот момент, наконец, наступил. Послышались шаги, потом последовала долгая пауза. Я уже начал было думать, "Черт, он не ответит, а я понятия не имею, что делать дальше". Но дверь открылась, и я впервые увидел его. (После того, как мы проявляем пленку, она упаковывается и кладется на стеллаж, откуда клиенты могут ее забрать. Я редко их вижу, если только у них не возникают вопросы или требуется срочная печать.)
- Мистер Оуенс?
Он прищурился от света - тощий, похожий на скелет тип, чья улыбка могла бы показаться приятной, если не знать о его тайной жизни. Бьюсь об заклад, эта улыбка было последней, что видели в своей жизни те несколько женщин, о которых не знала полиция. И сомневаюсь, что они назвали бы ее "обаятельной".
- Да? - произнес он. Сама невинность. Я чувствовал, как в голове у него крутятся шестеренки. Он видел меня раньше, даже если я не видел его. Находясь на работе, я мало обращаю внимания на клиентов мужского пола, особенно когда вокруг расхаживают женщины в шортах и "топиках".
У меня была припасена тщательно продуманная история про потерявшегося бассет-хаунда по имени Глория, но неожиданно для себя я сказал:
- Это вы похитили Кассандру Биттэйкер.
Если б полиция сказала ему такое, не думаю, что он как-то среагировал бы, но эта реплика исходила от какого-то малознакомого паренька. Он не мог скрыть своего дискомфорта.
- Вы что, с ума сошли? - наконец спросил он. Его слова прозвучали вовсе не как отрицание.
Давайте я свяжусь с вами по этому вопросу позже, сэр... потому что иногда мне бывает действительно интересно.
- Кассандра Биттэйкер - в мае. - Дженни Макколл - в июне. Орора Фенек и Марианджела Буше - в июле.
Выражение лица Оуенса постепенно изменялось, пока я называл имена девушек, таинственно исчезнувших за последние четыре месяца. Поначалу у него было выражение лица клаустрофоба, застрявшего в лифте. Но когда я дошел до Ороры Фенек, он буквально сиял от радости. Словно я описывал его величайшие достижения.
- Вы читаете газеты, - сказал он. - И я тоже. Но я не хожу по людям, выдвигая нелепые обвинения. Может, вам лучше читать разделы комиксов?
- А может, мне позвонить в полицию? - парировал я. - Думаю, они очень заинтересуются вашим подвалом. Это ведь там вы их держите, верно?
Все это время улыбка не сходила с его лица. Его взгляд источал неуверенность, но улыбка ни разу не дрогнула. Это напоминало мне все те снимки, где от вспышки у людей бывают красные сатанинские глаза, но, тем не менее, они добродушно улыбаются.
Оуэнс украдкой осмотрел улицу справа налево. Я знал, что он ищет потенциальных свидетелей очередного исчезновения, осознавая, что не имел бы этого разговора со мной, если б я ранее позвонил в полицию. Спецназ уже ломился бы во все окна и двери.
- Я написал о том, что иду сюда, в своем дневнике, - солгал я. Он не должен знать, что на самом деле я не успел называть ни имен, ни причин. - Еще я ходил по домам в вашем квартале, расспрашивая о моей пропавшей собаке. "Бассет-хаунд, длинные уши, спит по двадцать часов в день, откликается на имя "Глория". Если я исчезну, кто-нибудь из ваших соседей вспомнит про меня. И вскоре выяснится, что мой последний визит был к вам.
Звучит убедительно, не так ли? Жаль, что я не позаботился об этом РАНЬШЕ.
У него был такой вид, будто он пытается решить уравнение. Улыбка, наконец, потухла.
- Мало того, - продолжил я, - вы знаете, кто я. И у меня есть копии ваших снимков. Нужно было проявить недюжую изобретательность, чтобы незаметно похитить всех тех девушек. Но вам нельзя забывать про здравый смысл.
Он явно не был доволен этим замечанием.
- Чего же вы хотите? - спросил он. Рот у него напоминал сейчас прямую линию.
- Покажите их мне, - ответил я.
19 июля (позднее)
Я вернулся. Чертов телефон. Люди звонят и спрашивают, как дела у моих мамы и папы, как будто их это действительно волнует. Нужно отключить эту штуковину.
Все равно Я ДОЛЖЕН ИХ УВИДЕТЬ! Наверное, такое же чувство испытывали астронавты, когда высаживались на луне. Что для человека маленький шажок, для сексуального садиста - гигантский прыжок. Вы заходите в дом, следуете через комнату на кухню, и там находится дверь, ведущая в подвал. Я заставил Оуэнса идти первым, потому что не хотел, чтобы он а) столкнул меня с лестницы, б) запер меня вместе с женщинами, либо в) сделал и то и другое. Не то, чтобы пункт "Б" не имел перспектив, но тогда я выполнил бы лишь половину задуманного. Подробнее об этом позже.
Итак, мы спустились туда, и, в общем, все было как на снимках. Стены подвала были каменными, и Оуэнс закрепил в них оковы. Из таких не вырваться, только если вы не с планеты Криптон. Несколько оков пустовало в ожидании будущих "приобретений". И если говорить о "приобретениях", то там стояли в ряд хорошенькие школьницы и студентки. Еще и в алфавитном порядке. Я думал, что это совпадение, но он сознательно выстроил их так. Мне кажется неоправданным риском, если ему приходися брать оковы по бартеру, но Оуэнс - парень со странностями.
Девушки были прикованы за руки, поднятые над головой, отчего груди у них торчали вверх. Похоже на фразу из "Анатомии страсти", не так ли? Тогда, их сиськи! Я видел их на куче снимков, но никогда вживую, никогда перед собой. Даже когда я заглядывал в дома, даже три долгих года под окном у Кэти Хиндли. Моя сестра всегда запирала свою комнату, как и ванную. Это походило на великий заговор с целью, чтобы я не увидел ничего хорошего, но я же нашел окольные пути, верно?
Все как на витрине! Четыре пушистых щелки, восемь СИСЕК, и четыре задницы. Долгие часы работы кулаком, если вам просто посчастливилось сидеть рядом с ними на занятиях. Но в подобном месте, где можно стереть грань между сном и реальностью, возможности просто головокружительные.
Когда впервые увидел эти снимки, Я ДУМАЛ о том, чтобы поступить, как "законопослушный гражданин" и позвонить в полицию. Если кто-нибудь будет читать это, я хочу заявить официально, что рассматривал этот вариант. Но когда я взвесил все за и против, поступить "правильно" показалось мне натуральной отговоркой. Сами подумайте. Скажем, я сообщу о снимках в соответствующие органы, они штурмом возьмут дом, спасут женщин и арестуют Карла Оуэнса. Получу я благодарственную открытку хотя бы от трех из этих женщин? Сомневаюсь. После психиатрического лечения "посттравматического стресса" и прочих душевных болячек, они либо будут жить дальше своей жизнью, намеренно избегая любых напоминаний о пережитом, либо попытаются навариться на своих "страданиях". Суть вышесказанного такова: "Обломится ли старому доброму Алексу за его геройский поступок?". "Да черта лысого!" - всегда был ответ. Что за ШЛЮХИ! Хотя бы немного благодарности, да?
Поэтому, может, я и выгляжу плохишом, но это стоило тех страстных тридцати секунд, которые я провел с Дженни наедине. Я думал проделать с ней такое однажды. Вы никогда в жизни не видели такого сопротивления. Бьюсь об заклад, она и близко так не билась, когда Оуэнс приходил за заслуженной наградой. Она корчилась и извивалась, как уж на сковородке. Должен признаться, что, если б половина тех тридцати секунд не была потрачена на сдерживание ее вращений в попытке овладеть ею, все кончилось бы гораздо быстрее. Я позаботился о том, чтобы пару раз сжать ее СИСЬКИ, уже после того, как бурно кончил в нее, поскольку из-за возбуждения забыл сделать это. Красивые и крепкие, как раз размером с ладонь.
Меня даже не волновало, что все происходит на глазах у Оуэнса (и он смотрел на меня с отвращением. Представляете... какой лицемер!) Наверное, мне нужно было больше беспокоиться о том, что он предпримет что-нибудь, но я предложил проявлять пленку у него дома. И узнав, насколько он был близок к разоблачению, он оценил мое предложение.
Интересно, что именно он сказал бы, если б кто-то другой проявил его пленку и призвал его к ответу. Полагаю, сказал бы, что типа "все это понарошку" и "клянусь, им всем больше восемнадцати!" Нет здесь ничего странного, мил человек. Если б девок никто не нашел, он "зажигал" бы и дальше, хотя бы, какое-то время. Никто не будет чесаться, пока нет настоящих трупов. Многие полагали, что девушки просто сбежали из дома и стали колоться "дурью" и членососить. Поверьте мне, я слышал самые мерзкие теории. В то время как остальные шептали, дескать, это после двадцатипятилетнего затишья вернулся "Рабоубийца". Гейша Хэммонд упоминает его в репортаже про "Бартокского мясника", и "как бы невзначай" исчезает? А теперь еще четыре девушки? Думаете, совпадение?
Хочу заметить, было б неплохо, если бы между Оророй Фенек и Дженни оказалась Гейша Хэммонд. К счастью, она как сквозь землю провалилась еще до пропажи Дженни. Вы видели губы этой женщины? Да если б она взялась этими губами за ваш член, вы бы тут же мозги ей вышибли зарядом спермы.
Уверен, что Карлу больно от того, что приходится делиться девушками, но он такой испорченный тип. Дом унаследовал от мамочки, нигде не работал. Я жопу рву за гроши, а он колесит вокруг и усыпляет хлороформом первосортных студенток ради низменных удовольствий. Довольно несправедливо, по-моему.
У меня рука готова отвалиться от переживания этого грандиозного опыта... да и писать я тоже устал. Завтра продолжу.
20 июля 2001
О, я говорил, что вчерашние снимки имели некоторые отличия? Оказывается, мистер Святоша не может мириться с затратами на еду для девушек, поэтому импровизирует. На бедрах и животах у них местами не хватало кусков плоти. Ягодицы, к счастью оставались нетронутыми. Хорошая новость заключается в том, что девушкам не придется беспокоиться, что от недостатка питания их желудки будут поедать сами себя... Плохая - в том, что они испытывают самопоедание извне.
Но этого вряд ли было достаточно, чтобы как-то подкреплять их и не давать выглядеть беженцами из Освенцима. Оказывается, была еще ПЯТАЯ девушка, только она была не местная. Оуэнс подобрал ее, когда та путешествовала автостопом (они никогда не отучатся от этого, не так ли?) Когда такая возможность упала ему в руки, с этого, наверное, все и началось. Именно так он узнал, что такое высокая стоимость жизни (а именно поддержание секс-рабыни в живых), поскольку ему пришлось покупать на двоих. Потом на троих, клгда он похитил Кассандру Биттэйкер. Зачем нужно было делать это, если он едва мог позволить себе содержать одну? Потому что он ДОЛЖЕН был похитить Кассандру Биттэйкер. Поищите ее фото в старых номерах газеты, и вы сразу все поймете. После некоторых самокопаний (закончившихся ничем), Оуэнс налил "автостопщице" на посошок, и перерезал горло от уха до уха. Хороший стратегический ход, если задуматься - Кассандра Биттэйкер сразу поняла, насколько ценна она с его точки зрения.
Будучи экономным, Оуэнс имел не очень большой холодильник, и пятая девушка туда не помещалась. Однако тремя часами позже с помощью ножовки Оуенс совершил невозможное. Теперь у него было полно мяса, чтобы держать скот сытым какое-то время. Он изобретательный, надо отдать ему должное. Однако долго это не могло продолжаться, особенно если он продолжит приводить новых девушек.
Я заставил его поклясться, что он не будет резать Дженни. Я буду кормить ее сам, если потребуется.
Сегодня я получил привилегию срезать мясо с других девушек. Взял пару лоскутов с рук Ороры. Срезал всю кожу с кончиков ног Марианджелы (вклад был небольшой, но реакция того стоила). Потом подошву с ног Кассандры, чтобы избежать видимых рубцов. Это было нечто! Все равно, что чистить картошку. В человеческой ступне больше костей, чем вы думаете. Нам понадобится новый нож.
Сегодня я занимался Кассандрой и Марианджелой, смакуя предстоящее веселье с Дженни. В Кассандру кончил почти сразу же, но с Марианджелой продержался пять чудесных минут. До сих пор не удалось получить отсос, потому что рты у них заклеены скотчем. Это кажется противоестественным (в смысле, то, что я не получаю отсос). На газетных снимках у Марианджелы самые пухлые губки, которые только можно представить. С губками Гейши Хэммонд не сравнить, но выглядели они многообещающе. Друзья и родные утверждали, что без борьбы она не сдалась бы, поскольку она - крепкий орешек. Я это к тому, что она откусит мужику хрен при первой же возможности. С этими зубками определенно не стоило испытывать судьбу.
Поэтому нам понадобятся плоскогубцы.
26 июля 2001
Забавная у газет политкорректность, и довольно опасная. Хилари Стиглиц - это уже пятое (известное) исчезновение за последние три месяца. Полиция не желает приписывать ее пропажу лицу либо лицам, ответственным за первые четыре, при этом не объясняя причин. "У нас есть несколько зацепок, над которыми мы работаем", - заявил детектив Кин.
Никто не станет утверждать очевидное: Эта сучка была настолько уродливой, что выпадала из схемы! Кассандра, Дженни, Орора и Марианджела были шикарными красотками. Хилари же, видимо, появилась на свет при попадании мочи в пробирку. Она была (я намеренно пишу о ней в прошедшем времени) одной из тех страдающих избыточным весом женщин, чьи фунты скапливаются в одном месте, в ее случае - в заднице. Вид у нее был такой, будто кто-то накинул одеяло на покрышку от огромного грузовика.
Вы не стали бы скармливать ее останки своему псу, чтобы его не травмировать. Но запертые у вас в подвале рабыни - это другое дело...
Никогда не знаешь, что может появиться на пленке, когда сдаешь ее на проявку и оставляешь свой адрес.
И да, признаю... В Хилари я тоже "занырнул". Но Карл сделал это первым. Когда идешь на подобный риск, кажется чудовищным позором не получить максимальную отдачу от приложенных усилий.
28 июля 2001
Сегодня вечером наблюдал сквозь окно за Кэти. Думал, она будет раздеваться, но зазвонил телефон. Летом приходится вести себя тише воды, поскольку она оставляет окно открытым. Даже звук расстегиваемой ширинки может привлечь ее внимание, но это лишь добавляет остроту ощущений.
Звонок был адресован ей. Видимо, новый бойфренд. Это было довольно удручающе. Не могу отделаться от мысли, что будь я тем, кого она была так рада услышать, мне не потребовался бы подвал женщин для удовлетворения.
Одиночество - крайне недооцененное явление.
Я все равно сделал свое дело, стараясь вести себя как можно тише. Когда я уходил, они все продолжали болтать. Мне нужно было еще успеть купить плоскогубцы, пока не закрылась лавка.
29 июля 2001
Дома у Оуэнса мы тратим два-три рулона пленки в день. Я проявляю пленку в течение шести-восьми часов и получаю меньше шести баксов за час. Потом делаю это еще пару часов бесплатно. Плюс лишь в том, что у меня заполнена наполовину уже шестая папка.
Нужно не забыть купить как можно больше вазелина.
30 июля 2001
Оуэнс меня бесит.
Помните, что я говорил о своих целях? Их множество. Кэти была, по крайней мере, второй причиной, почему я ввязался во все это. Я с самого начала планировал привести ее домой к Оуэнсу - или еще лучше, чтобы Оуэнс сам привел ее к себе домой. У него отличная динамика достижений, шесть целей из шести в общей сложности. Кэти не хватало только написать у себя на доме "ЗАЛАЗЬ КО МНЕ В ОКНО, ПОХИТЬ МЕНЯ И ИЗНАСИЛУЙ". Ему ничего не стоило сделать это.
Но он не стал.
- Еще не время, - сказал он.
- Чего вы ждете, полнолуния? - закричал я.
- Просто еще не время, - повторил он.
Поэтому я начал думать. Ему ничего не стоило бы забраться к Кэти через окно и похитить ее. Мне это тоже ничего не стоило бы, верно? На этот раз мы поработаем с ней над одним совместным химическим проектом - я буду применять хлороформ, она - прекращать сопротивление. Потом я привезу ее домой к Оуэнсу.
Оуэнс не будет возражать, поскольку его уже не будет рядом. Я овладею ремеслом киднэппинга, и мне он уже не понадобится. Я могу один обладать ВСЕМИ этими женщинами. И больше не будет полных отвращения взглядов, когда я буду делать с Дженни то, что захочу. По крайней мере, от него.
Больше не придется ни с кем делиться "дыркой", а еще у меня будет автофургон и дом. О лучшем разводе нельзя и мечтать.
31 июля 2001
Я тоже никогда раньше не вел дневник. Думаю, вы слышали обо мне, но нас не представляли должным образом. Я - Карл Оуэнс. Я добыл этот клевый дневничок у Алекса.
Вы, наверное, догадались, что мой гарем по-прежнему при мне.
Я заметил, что Алекс запросто замалчивает правду, когда ему это выгодно. Я УЗНАЛ его, когда он впервые появился у меня на пороге. По фотографиям в газетах. Алекс был братом Дженни Макколл (я намеренно пишу о нем в прошедшем времени). Он забыл это упомянуть, не так ли? Он уж точно не похож на парня, который чего-то стыдится. Но, полагаю, от некоторых людей никогда не знаешь, чего ожидать. Например, я не знал, что он хотел убить меня и захватить мою паству. Лично мне он просто начал надоедать, и я решил найти все улики, которые он собрал против меня. Всякий раз, когда он начинал кадрить Дженни, для окружающих он словно умирал... только на этот раз он остался в этом состоянии навсегда.
Его мать не совсем в моем вкусе, но будет неплохо иметь немного мяса про запас, когда будет доедена Хилари Стиглиц. Думаю, какое-то время я продержусь. Миссис Макколл, возможно, будет интересно почитать это.
Просто так получилось, что у меня есть несколько свободных оков между Оророй Фенек и Дженни. Думаю, пришло время для Кэти Хиндли. Элвин Авеню, все верно?
Гэбриел увидел мертвеца, когда возвращался из видеолавки домой.
По дороге он думал о девчонках со своей смены, Кэрри и Рене. Обе - натуральные секс-бомбы замедленного действия. И что же там на них было в этот жаркий августовский день? Что-то на грани дозволенного. Гэбриел провел пять с половиной часов, играя в "карманный бильярд". В подобные дни время для него бежало слишком уж быстро. Он искренне надеялся, что со дня на день эти "соски" появятся в какой-нибудь молодежной порнушке.
На пассажирском сидении бряцала груда порно-кассет. Ему разрешалось брать их домой. Но, прежде чем уходить, он подождал, когда Рене поведет кого-нибудь в солярий, а Кэрри уйдет на склад за новинками. Если б у него появилась возможность встречаться с одной из них (а за последние три месяца надежды на это значительно поуменьшились) его делу не помогло бы, узнай они, что он ндет домой со "Стюардессами-лесбиянками", "Задницей Кэрол", "Дилдо делириум" и многолетним фаворитом клиентов - "Зияющим анусом".
Все это лишь усиливало его одержимость. Работа с юными горячими сиренами переносила его через дыру во времени обратно в среднюю школу, как будто возле кассы "Кинорая" находилась кротовая нора. Это было не так, чтобы давно, поэтому его воспоминания о бесчисленных молоденких штучках в облегающих юбках, "топиках", блузках, завязанных на животе, шортах, едва прикрывающих трусики, и сандалях с открытым носком, еще не успели померкнуть. Тогда он не мог с ними разговаривать. Его язык превращался в узелок, врде тех, что были у них на блузках.
Кого, черт возьми, я обманываю? - подумал он. Я и сейчас не могу с ними разговаривать!
Что остроумного сказал он сегодня Кэрри и Рене? "Привет", "Я - на перерыв", "Можешь передать мне это?", "Ну, до завтра".
Да, настоящая загадка, почему он все еще не закадрил одну из них. Или их обеих - о чем он всегда мечтал. Ирония заключалась в том, что был вовсе не дурен собой. Миловидное лицо, кобальтовые глаза, светлые волосы - типичная ангельская внешность. Неужели Кэри и Рене ощущали в нем какое-нибудь внутреннее уродство? Иногда, казалось, что так оно и есть. И они, и все красотки, которых он видел на работе. Он был бы рад просто понюхать даже женщин среднего возраста, которые посещали солярий практически ежедневно. У него была пара задумок, что он проделал бы с их "норками". И они явно знали, о чем он думает, когда он выписывал им направления на загар... Это было видно по отвращению у них в глазах и кривой ухмылке, словно у него из носа свисала сопля. Даже когда он не думал ничего предосудительного, он чувствовал их насмешку. Он словно выделял какой-то феромон, который обращал всех женщин в бегство, вместо того, чтобы привлечь хотя бы одну из них.
И было еще нечто, что определенно не понравилось бы Кэрри и Рене - фильмы "Вкус смерти". Он брал их еще с большей осторожностью, чем "порнуху". Кэрри и Рене сочли бы его жалким, узнай они про "порнуху". Но если б они узнали про "Вкус смерти", то приняли бы его за психически больного.
Именно о сериале "Вкус смерти" думал Гэбриел, когда увидел мертвеца. Тот стоял на углу 37-ой и Гаррен, и, глядя на него, вы бы не подумали, что во "Вкусе смерти-5: В могилу" ему вышибли мозги.
Это были не просто фильмы, где группу похотливых подростков убивали фаллоимиторами. Как и "Следы смерти", "Лики смерти", "Сцены смерти", "Казни" и их собратья по видеоряду, они относились к жанру "шокьюментари". Это была нарезка из реальных смертей, попавших на камеру - в основном несчастые случаи, убийства и нападения животных. Их ошибочно называли "снафф-фильмами", отличие которых было в том, что жертвы в них представали перед камерой с единственной целью - быть убитыми. Всего пару месяцев назад журналистка из новостей "Второго канала" Гейша Хэммонд (а губки у этой горячей крошки были такими сочными, что Гэбриел, наверное, вышиб бы ей затылок зарядом спермы через полторы секунды после того, как она взяла б ими его причиндал) сообщила в своем репортаже про "Мистера Сверло", Эрла Ньюмэна, что нет никаких доказательств существования "снафф-фильмов". В "шокьюментари" просто собирались различные зверства, случайно попавшие в объектив камеры.
Одним из любимых фрагментов у Гэбриела был тот, где мужчине стреляют в голову из дробовика. Спустя мгновение, после того, как тот непонимающе моргнул, его несчастное лицо смыло дождем темно-красных и серовато-белых фрагментов. Сквозь шум падающих на тротуар капель крови и кусочков черепа неизвестный комментатор проскрипел атавизм персонажа "Баек из склепа": "Величайший в мире фокусник. Сейчас вы видите его, а сейчас - нет".
Быстрая, бессмысленная смерть... мгновение, якобы запечатленное скучающим пассажиром, оказавшимся с видеокамерой под светофором. Страшная картина, рожденная из ничего, которую, однажды увидев, уже никогда не забыть. Гэбриел, конечно же, не забыл. И, тем не менее, тот самый несчастный джентльмен стоял на углу 37-ой и Гаррен, не подозревая, что его голова была некогда превращена в один из шедевров Роршаха. Такое нельзя починить с помощью тюбика клея и безграничного терпения. Во "Вкусе смерти" не предполагалось никаких сиквелов.
Гэбриел понял, что компания, выпускавшая эти видео - "Чузен Фью Пикчерз" - облапошила его. Раньше у него никогда не возникало подобных подозрений, хотя некоторые "шокьюментари" были подделками. Он слепо верил этому сериалу. Потому что ему казалось, что в этих коробках находится то, что обещали крваво-красные надписи на них: АБСОЛЮТНО ПОДЛИННО! НА СТО ПРОЦЕНТОВ РЕАЛЬНО! ВЫ УВЕРЕНЫ, ЧТО ВЫДЕРЖИТЕ ЭТО? (Забавно, но он мог покляться, что брал на прокат порнуху с почти идентичным слоганом.)
Оказалось, что это не так. Обезглавливание дробовиком лишь казалось подлинным. Если только увиденный им человек - не призрак. Фантом, приговоренный бродить по земле за то, что не сумел избежать вполне очевидного убийства.
Гэбриел моргнул и снова посмотрел на человека. Тот исчез, заслоненный зданиями на Гаррен.
Каким бы ни было объяснение, Гэбриел почувствовал беспокойство. Он смотрел каждую серию "Вкуса смерти", как минимум, по три раза. Новая, девятая по счету, должна была выйти на следующей неделе. Он с таким нетерпением ждал очередные девяносто минут вторжений в последние, сокровенные несчастья чужих людей. Но все это было напрасно. Даже насчет вековой неизбежности смерти Гэбриел уже не был уверен.
Он ехал домой, погруженный в раздумья.
На следующий день он собрал все коробки со "Вкусом смерти" и внимательно изучил их.
На каждой в качестве дистрибьютора фигурировала компания "Чузен Фью Пикчерз", но ее адрес нигде не был уазан. Насколько он знал, это был единственный сериал, когда-либо выпускавшийся ими. Покопавшись на работе в интернете, он выяснил, что ничего другого они не предлагали.
Ему казалось странным, что он увидел "актера" из "Вкуса смерти". Пейзаж в фильмах он не узнал, поэтому вряд ли сериал снимался в его родном Бартоке. По случайному стечению обстоятельств он увидел этого актера именно здесь.
Гэбриел начал сомневаться, было ли это вообще случайностью. Вариант, что парень имеет брата-близнеца, казался еще менее вероятным. Даже в компании полуголых Кэри и Рене ему с трудом получалось не думать о том, что он видел прошлым вечером. Последний раз его мысли были так сконцентрированы, когда он, ни с того ни с сего, вдруг принес домой фильм "Вкус смерти". Способы, которыми люди расстаются с жизнью, странность, что в этот момент рядрм оказазывается кто-то с камерой, и осознание того, что где-то существуют другие подобные фильмы... Гэбриел был буквально одержим всем этим. Не окажется ли в каком-нибудь фильме сцена с его собственнной смертью? Годы, когда он жил, дружил с кем-то, предпринимал какие-то усилия - пусть и незначительные... Неужели все они померкнут перед странной формулой, по которой Гэбриел Рейнолдс умрет в 10, 11, 12-ом выпуске "Вкуса смери", или в каком-либо другом? Неужели он перестанет быть Гэбриелом Рейнолдсом и станет "тем чуваком, которого завалили прямо перед камерой"?
"Шокьюментари" являлись парадоксом. Даже если ты уверен в подлинности того, что видишь, все равно существует концепция, не поддающаяся осмыслению. Как могут те люди, которых ты видишь впервые, уже быть мертвы? Их смерти казались реальными, в отличие от них самих.
Гэбриел поискал в сети информацию по "Чузен Фью Пикчерз". К счастью, это было не то название, по которому выпадают сотни тысяч результатов. Он сразу нашел, что хотел - официальную страничку компании, лишь недавно появившуюся в сети. Она не сообщила ему почти ничего нового. Там был лишь перечень прошлых релизов (39,99 долларов за штуку... к счастью, он мог выбирать эти чертовы "штуки" из корзины с "бэушным" фильмами, где оказывались все излишки) и объявление, что новая серия "Вкуса смертм" выходит 6-го августа (хотя из-за графика работы "Кинорая" дата съезжала на 20-ые числа). А еще страничка выдала ему контактный адрес.
Почтовый ящик "Чузен Фью Пикчерз" находился в Бартоке.
Хотя не все клипы были сделаны в Бартоке. Гэбриел узнал бы об этом. Например, во "Вкусе смерти-3" был показан горящий небоскреб, несколько обитателей которого предпочли выброситься из окна, чтобы не сгореть заживо. В Бартоке не было небоскребов. Должно быть, съемка велась где-то в другом месте. И это, вероятно, относилось к большинству сюжетов.
Наиболее распространенный способ собрать весь этот материал - подать объявление в "Вариети" или другой журнал по киноиндустрии и обратиться к новостным студиям, отделениям полиции, транспортным компаниям, и тому подобным заведениям с просьбой присылать видеозаписи с несчастными случаями по указанному адресу.
Означало ли это, что несколько смертей были сымитированы в Бартоке ради дополнительного материала? Этот сериал был хороши тем, что не заимствовал видеозаписи из других "шокьюмеентари". Возможно, единственный способ набрать полтора часа, не прибегая к повторному использованию материала, это самим создавать новые сцены. Что было вполне логично. И вряд ли такое несоответствие рекламному слогану случалось впервые.
Гэбриел сомневался, что "Чузен Фью Пикчерз" работали в его городе, но должна же они были где-то работать. С таким жеуспехом это мог быть какой-либо другой городишко без небоскребов с озабоченным клерком из видеолавки, кторый думает, что есть что-то заговорщицки странное в том, что "шокьюментари"-компания имеет там свою базу. Гэбриел стал меньше опасаться случайных стечений обстоятельств. Сейчас он больше, чем когда-либо хотел узнать, каким получится следующий выпуск.
20-го августа он получил такую возможность. Серия "Вкус смерти-9: Дела могильные" вышла без дополнительных задержек. В тот же вечер он взял ее домой. Пластиковая коробка, казалось, излучала энергию, словно обещая, что его рвение будет вознаграждено. Сидя за рулем, он смотрел, как она скользит по пассажирскому сидению. словно раскрывая этим случайным движением свою истинную сущность.
Обложка была украшена изображением секционного стола и лотка из нержавеющей стали с разложенными на нем инструментами для вскрытия. На задней крышке коробки было предупреждение о материалах, содержащих насилие. Смертельная сцена с мужчиной, которому следовало бы уделить больше внимания табличке "НЕ КОРМИТЕ МЕДВЕДЕЙ", кинотрюки, закончившиеся страшной катастрофой, результаты пьяного вождения на автобане, несчастные случаи на крокодильей ферме, перестрелка наркоманов с полицией, последняя попытка побега известного фокусника Исаака Неуязвимого, уличные беспорядки, эквилибристы, пренебрегшие страховочными сетками. Люди, наказанные за собственное высокомерие, и просто оказавшиеся не в том месте не в то время. При этом серия обещала быть лучшим "шокьюментари" в истории, настоящей феерией ужасных зверств.
После пяти непродуктивных часов вялого стеба, не произведшего никакого впечатления ни на Кэрри с Рене, ни на кого-либо еще, это было равносильно настоящему лекарству.
Приготовив в микроволновке "разогревашку", Гэбриел отнес ее к себе в комнату и устроился перед телевизором. Особенно ему нетерпелось увидеть кого-нибудь из жителей Бартока и местные достпримечательности. Все оказалось очевиднее, чем он думал.
- Эта молодая женщина, должно быть, только что позвонила в "Трипл-Эй" (Американская Ассоциация Автомобилистов - прим. пер.), - произнес комментатор, явно уверенный, будто отпустил первоклассную шутку. Сцена якобы попала в объектив находящейся поблизости камеры наблюдения. Женщина, о которой шла речь, склонилась под капотом машины посреди пустой парковки. Она постоянно дергала руками, словно сигнализируя, что понятия не имеет, что делать. Сцена происходила ночью и отчасти была скрыта тенями. Рядом с женщиной появилсь другая фигура, судя по темному силуэту - мужская. Человек схватился за капот и несколько раз ударил им женщину по спине и голове, сразу же поставив ее на колени. Убийца сделал шаг назад, чтобы полюбоваться работой, его лицо было по-прежнему спрятано в тени. Из-за темноты Гэбриел не мог определить подлинность сцены. И хотя мучитель был скрыт такой нереалистичной схемой освещения, сама жертва оставалась на виду.
Это была Кэрри, которой он восхищался в "Кинорае" всего два часа назад.
- Не знал, что ты хотела стать актрисой, - сказал ей Гэбриел на следующий день.
- Я тоже не знала, - ловко парировала Кэрри и, словно обращаясь к Рене, закатила глаза. Ее подруга хихикнула в той своей визгливой манере, благодаря которой всегда оказывалась в его личном хитпараде "Самых горячих сосок "Кинорая" на втором после Кэрри месте, причем с большим отрывом. Когда его попытки поприкалываться в очередной раз провалились, один ее отказ от веселья уже стал лучиком надежды.
Гэбриел горько улыбнулся предсказуемо уклончивому ответу Кэрри. Какие они все-таки! Постоянно от него что-то скрывают, многозначительно переглядываются, хитрят. Их перешептывания по углам всегда заканчивалось неестественно громким смехом Рене, как будто Кэрри была Эдди Мерфи. Естественно, Гэбриел понимал, что разговор идет о нем. Как долго они будут продолжать этот свой спектакль? Бесконечно?
- Но я видел твою работу, - когда смех Рене, наконец, затих.
- Он это о чем? - спрсила Кэрри Рене.
- Не знаю... но похоже на сексуальное домогательство. Зуб даю.
- На "Вкусе смерти-9", - объяснил Гэбриел, к своему удивлению, спокойным тоном. Хотя внутри у него все кипело, особенно когда Кэрри разговаривала о нем, словно его рядом не было. Он уже подумывал взять из "Кинорая" один из прокатных "видаков" домой, чтобы переписать себе сцену со смертью Кэрри, просто смеха ради.
- На "Вкусе смерти-9"? - В выражении ее лица было бы, наверное, меньше отвращения, если б прокаженный стал склонять ее к оральному сексу.
- Ага, - ухмыльнулся Гэбриел. - Знаешь, та цифра, которая стоит между восьмеркой и десяткой?
Он заметил, что Рене при этом не рассмеялась.
- Как ты можешь смотреть этот трэш? - спросила Кэрри, ее лицо сморщилось, напомнив знаменитое выражение актрисы Рене Зеллвегер. - Это же за гранью добра и зла, Гейб.
- Я хотя бы там не снимался. - Он повернулся обслужить клиента, мужчину с пронзительным взглядом, выбравшего любопытные по своему разнообразию фильмы - "Тупой и еще тупее", "Десять заповедей" и "Зияющий анус".
Гэбриел счел необходимым прокомментировать последний выбор.
- Этот четыре часа идет.
Губы покупателя разомкнулись, обнажив пятнистые от никотина и кофе зубы, и растянулись в улыбке.
- Ага... Знаю.
Пока Гэбриел считал деньги и предупреждал мужчину о растущих пени за просрочку (у него было чувство, что клиент, Грег Брэкен, тоже не вернет эти вовремя... Четыре часа - дело серьезное), Кэрри и Рене переместились в другую часть "Кинорая", вероятно пытаясь держаться от него подальше. Он увидел, как они стоят бок о бок, старясь не привлекать к себе внимания, у стелажа с секс-комедиями 80-ых вроде "Последнего девственника Америки" и "Радости секса".
Только на этот раз они не хихикали. А были явно обеспокоены. И это хорошо. На то у них были все основания.
На светофоре у 37-ой и Гаррен ему пришлось опустить окно - он почувствовал, будто задыхается.
Перед глазами снова возникла жертва дробовика, потом восемь других людей, чьи красочные смерти он лицезрел в новой серии "Вкуса смерти". Там была блондинка с убранными в хвост волосами, горло которой перегрызла бешеная собака ("лучший друг человека, просто дамочке не повезло"). Стриженный под ежик парень, который вылетел сквозь ветровое стекло при ударе об телефонный столб ("Должно быть, он набрал 1-800-КОЛЛЕКТ (служба, производящая начисление оплаты на вызывваемого абонента - прим. пер.)". Двое наркоманов, которые, будучи окруженными полицией, открыли огонь. Один кричал, что он Иисус Христос ("Почему-то я не думаю, что он воскреснет через три дня"), а другой умолял, чтобы кто-нибудь "убрал их с него". Были и другие.
Гэбриел дал по газам и проехал на красный свет, едва не задев какого-то "торчка" на переходе. Резко свернув на Гаррен, он продолжал давить на газ до самого дома.
Из машины он вышел не сразу. Он сидел с трясущимися руками, потея вовсе не от августовской жары.
Что, черт возьми, происходит? Он готов был смириться с тем, что тот человек из сцены с дробовиком не умер на самом деле. Набей искусственную голову презервативами с кровью и взорви ее. Получится очень правдоподобно. А что насчет других? Женщина с "конским хвостом", например? Она все время была в кадре, пока собака вгрызалась ей в горло. Там не было никакой возможности сделать врезку со спецэффектами. Он видел, как жизнь уходит у нее из глаз. Видел разорванное горло и осколки шейных позвонков, пока кто-то, наконец, не накинул на собаку аркан и не оттащил в сторону. И этот кто-то безцеремонно выстрелил псине в голову, опять же без склейки.
Женщина была мертва, и Гэбриел не сомневался в этом. То же самое с наркоманами, потому что где бы они ни ловили этот свой последний кайф, это был уж точно не Барток. Если бы Гэбриел жил где-нибудь в другом месте, то списал бы все на очень реалистичные спецэффекты.
Он, что, сходит с ума? Таким будет естественный вывод, если он расскажет кому-нибуть о том, что видел, а главное, что думает об этом. Родители поместили бы его в институт Саншайн Элкинс в Хэсбруке. У него в школе учился парень, который попал в Элкинс. Хронический мастурбатор. Может, проблема была не такая и серьезная, только он передергивал свой затвор, где ни попадя. На автобусной остановке, в кафетерии, на собрании болельщиков школьной команды, на водительских курсах (один раз на заднем сидении, плка ждал своей очереди). И последней каплей стал день профориентации. В тот день присутствовало много родителей и важных гостей... и он учинил это прямо там, во время презентации копа с немецкой овчаркой, который был весьма озадачен таким зрелищем. Одна багровая от злости мамаша из родительского комитета потребовала, чтобы коп немедленно тащил его на электрический стул. Шутки о нем ходили до самого окончания школы. Все гадали, что он отчебучит, когда на нем будет мантия выпускника. Хотя сейчас Гэбриел не находил в этом ничего смешного. Он сойдет с ума, если его запрут... если уже не сошел.
Он подумал о Кэрри и хрястнул рукой по приборной доске. Она явно понимала, что происходит... она была в теме. Это какая-то игра. Иначе, почему она так легкомысленно повела себя, когда он заговорил с ней.
Он еще долго не выходил из машины.
На следующий день случилось две любопытных вещи. Один парень взял напрокат "Вкус смерти-6: Кровавый финал". Гэбриел хотел открыто рассказать ему о том, что видел в городе, но девчонки стояли рядом и, заметив название кассеты, обменивались неодобрительными взглядами.
Почему бы вам, тупым сучкам, не пойти полесбиянничать в солярий? - хотел было он им сазать. Однако сама идея ему приглянулась, и следующие три часа он ловил себя на том, что эта концепция обрастает у него в голове новыми красочными подробностями. Тот клиент никак не шел у него из головы, и когда он появился во второй половине дня, Гэбриел почувствовал прилив возбуждения.
Он знает... Он тоже видел в городе всех этих жертв. Теперь ему нужно посмотреть девятую часть, там, где сцена с Кэрри.
Рене была на обеде, а Кэрри отлучилась в туалет. Лучшей возможности он и представить себе не мог. Оказалось, ничего подобного.
Кдиент с трудом пытался подобрать нужные слова.
- Ну... я брал это, как бы... сегодня утром.
- Я помню, - сказал Гэбриэл. Неторопливость и нечленораздельность речи сразу погасили в нем интерес. Возможно, это было не то, на что он надеялся. Парень мог бы пройти сквозь зеркальное стекло и не заметил бы этого.
- Так, ладно... э-э, да, кассета, как бы, пустая и все такое.
- Пустая? - эхом отозвался Гэбриел.
- Ага... и все такое. Там как бы, одни помехи.
И все такое. Ага, понимаю.
Он неоднократно пересматривал их в течение несколько недель, пока ждал выхода 9-ой части. Все игрались нормально. Некоторые имели небольшие проблемы с трэкингом, но состояние у всех было рабочее.
- Извините... посмотрим, можно ли починить. Или хотите поменять на что-нибудь другое?
Парень оглянулся через плечо, и Гэбриелу на секунду показалось, что тот боится слежки. Может, весь этот спектакль был нужен, чтобы отвести подозрения.
Немного успокоившись, клиент снова повернулся к нему и тихо спросил:
- А "Зияющий анус" есть?
Гэбриел вздохнул.
- Новая, 24-ая часть? Нет. Еще нет.
- А двадцать третья? - спросил парень с надеждой в голосе.
Двигаясь в порядке доступности по убывающей, они, наконец, остановились на 19-ой, хотя и к небольшому сожалению клиента (4-часовые "анальные оргии" начинались лишь с двадцатой части, хотя "двух с половиной часов анального безумия" тоже должно было вполне хватить... даже такой помешанный клиент, как он, вряд ли, будет сильно разочарован). Также он оставил заявку на фильм с Лолитой Рим, предварительно уточнив графир работы Гэбриела.
Лишь спустя какое-то время мысль о пустой видеокассете показалась Гэбриелу зловещей. Да, может быть, парню с самого начала был нужен "Зияющий анус", и он просто не хотел, чтобы я его выносил на прилавок, где стояли Кэрри и Рене? Хотя почему бы не взять что-нибудь чуть менее отвратительное, если боишься того, что какие-то горячие девчонки могут про тебя подумать? Гэбриел, разумеется, не стал проверять фильм здесь, на работе. Он взял его домой, и нисколько не удивился, что тот вполне нормально проигрывается,. Даже проблемы с трэкингом были меньше, чем на предыдущей и следующей частях.
Другой важной вещью было то, что он снова зашел на страничку "Чузен Фью Пикчерз" и обнаружил значительное изменение.
Дата выхода "Вкуса смерти 9" была сдвинута на 27-е августа. Обновление было сделано сегодня, 21-ого числа.
- Но она же уже вышла! - ошеломленно воскликнул Гэбриел.
В четверг Гэбриел, Рене и Кэрри работали в последнюю смену, до полдесятого. Рене встретила на машине мать, когда они втроем выходили из магазина. (В свое время она весьма невежливо отклонила предложение Гэбриела подвезти ее, и больше он ей этого не предлагал).
И тут они остались вдвоем, - мысленно произнес он, торопливо запирая двери "Кинорая".
Тут послышались быстрые шаги Кэри. Она спешила к своей машине, шлепая сандалями по асфальту.
Должно быть, все дело в моем обаянии.
Замок и ключи сопротивлялись, и когда Гэбриел повернулся, Кэрри уже захлопнула дверь машины. Это взбесило его, хотя он знал, что очень далеко она не уехала бы. Залив двигатель, Кэрри ударила по рулю кулаком.
Гэбриел сунул руки в карманы и побрел к своей машине, напевая под нос старую песенку "Дорз" "Странные деньки". Он окинул парковку беглым взглядом. Другие лавки в торговом центре закрывались в девять. На парковке было всего две машины, одна - Кэрри, а другая, к несчатью для нее, - его.
Капот ее машины открылся, и Кэрри неохотно выскользнула из машины, поглядывая на Гэбриела краем глаза. Он знал, что сейчас случится - что должно было случиться.
- Даже не начинай заигрывать, - предупредила она, когда он подошел ближе. - Просто скажи, что разбираешься в машинах.
- Естественно, - ответил Гэбриел. Он не умел даже заливать стеклоочиститель - этим занимался его отец. Он обезоруживающе улыбнулся Кэрри, праздно гадая, действительно ли вчерашний посетитель планировал смотреть "Десять заповедей".
Кэрри отрегулировала поддерживающую капот подпорку, затмив тем самым автомобильные навыки Гэбриела.
- Есть какие-то мысли? - спросил он, стараясь не рассмеяться.
- Если б были, я бы не просила твоей помощи, - ответила она нараспев.
- Ну, я же добрый самаритянин. И все равно тебе помогу. - Он залез под капот, чувствуя на себе ее злобный взгляд. Дернул наугад какую-то штуковину, и она, к его счастью, выпала. - Эй, похоже, я что-то нашел. Эта штуковина была незакреплена. Он протянул ей ее, демонстрируя.
Кэрри вздохнула, фирменно закатив глаза, хотя Рене не было рядом, чтобы оценить это.
- Эта штуковина показывает, сколько масла в машине. - Кэрри выхватила ее у него и потянулась, чтобы поставить на место. При этом она исторгала поток ругательств, который он счел невысокой оценкой его характера.
Она наклонилась вперед, вытирая большими пальцами с рук смазку. Гэбриел наслаждался задним видом, хрустя костяшками.
- Нужно было позвонить в "Трипл-Эй", - сказал он слишком тихо, чтобы она не слышала.
- Эй, - взволнованно воскликнула она. - Этот провод не...
Гэбриел выбил ладонью из под капота подпорку. Капот упал вниз, ударив Кэрри по спине. Не сильно, лишь немного оглушив. Гэбриелу только этого и надо было. Он поднял капот и резко опустил вниз, подпрыгнув для усиления удара. Кэрри рухнула на колени. Она попыталась отползти в сторону, но Гэбриел преградил ей путь и, получив заслуженный контакт с ее телом, быстро нанес еще шесть уплотняющих ударов. Последние два пришлись ей по загривку, вызвав слабый треск ломающегося позвоночника.
Как того требовал сценарий, Гэбриел отошел на пару шагов назад и окинул взглялдом сцнену. Кэрри валялась перед автомобилем, с торчащими в стороны, словно сломанные крылья руками. Без движения.
Гэбриел оглянулся на "Кинорай". Ему показалось, что он заметил во тьме красный огонек, вроде того, который горит на отцовской видеокамере во время записи. Он не видел его отчетливо, но ему и не нужно было. Из статьи в утренней газете сон узнал, что произошло. Простой заголовок гласил "ЖИТЕЛЬНИЦУ БАРТОКА ЗАГРЫЗЛА БЕШЕНАЯ СОБАКА".
Пять простых слов - все что потребовалось, чтобы привлечь его внимание к написанному... и предсказанному.
Посланник невостребованных видений снова нашел его - беднягу, стоявшего на углу 37-ой и Гаррен. Возможно, он возвращался домой к жене и детям, или, по крайней мере, собирался это сделать. Он почти не обратил внимания на Гэбриела, или на то, как странно тот сгорбился, пряча дробовик, когда выходил из машины.
- Готов показать свой фокус? - спросил Гэбриел, остановившись в пяти футах от мужчины.
И подождал, когда тот моргнет.
"Электра комплекс" служил маяком для заблудших душ, у которых не было лучшего занятия в субботний вечер, кроме как пялиться на сиськи, уже знакомые по прошлому уикенду.
Некоторые души были "более заблудшими", чем другие. В их число входили Вон и Грег. Они являлись завсегдатаями голых клубных вечеринкок. И в паре забегаловок были настолько известны, что вызывали бурное приветствие, как Норм из сериала "Веселая компания". Однако "Электра комплекс" был заведением другого уровня.
- Здорово все-таки, что мы не стали платить десятку за вход, - сказал Грег.
Вон согласился.
- Я - за полную "обнаженку". Хотя нет ничего такого, чего я не видел у своей мамаши. И мне это даже близко столько не стоило.
Грег, казалось, огорчился этим заявлением.
- Ты получаешь скидку, как близкий родственник, или типа того? Я вот всякий раз влетаю на "Линкольна" и пару "Вашингтонов" (пяти и однодолларовые купюры соответственно - прим. пер.)
Вон рассмеялся.
- Не бережешь ты себя, сынок. Я наслаждался этим девять месяцев, и мне ни стоило это ни цента. А потом еще бесплатное молоко. Какое-то время.
Грег не был "сынком" Вона. Это просто была такая манера общения, выработанная ими на протяжении многих лет.
- Хотя, - продолжал Вон, - если тратить десятку за просмотр одних и тех же сисек, никакого пособия не хватит. К тому же, так безопаснее. А то в мамашином доме престарелых начинают уже что-то подозревать.
Сидеть и жаловаться на то, что приходится платить десять басов за просмотр голых баб, когда к утру они собирались стать миллионерами, было абсурдом. Скоро они смогут позволить себе любую шлюху. Им не придется больше нищебродствовать. Не будет дерзких набегов на мусорный контейнер за гинекологической клиникой, когда они выискивали использованные гигиенические салфетки и нюхали пальцы выброшенных резиновых перчаток. То, что клиника не утилизирует должным образом опасные отходы, было одним из пяти самых счастливых открытий в их жизни. Обошел это эпохальное событие дивный слух о визите к врачу одной рыжеволосой телезвезды, часто расследующей преступления с паранормальным уклоном. Вон и Грег сохранили все окровавленные тампоны, которые нашли той ночью. Они корпели над ними как минимум два раза в неделю, гадая какой именно исходит из звездной "дырки". Они выжали из тампонов в пивную кружку все до последней капли и обменялись глотками. Слух так и не подтвердился, но тихими ночами, когда случайный ветерок шевелил ветви деревьев и заросли бурьяна на пустыре, Вон продолжал убеждать себя, что это действительно была ее "киска".
Боковая дверь "Электра комплекса" распахнулась. В 21:35 Анжелика вышла на перекур. Это было обычным делом, когда она трудилась в наряде по отсосам в задней комнате. На ней был ее "фирменный" костюмом - белая, легко снимающаяся сорочка. Анжелика придерживала босой ногой дверь, чтобы та не захлопнулась. Дверь закрывалась автоматически.
- Время пошло, - объявил Вон. Друзья вышли из "Новы" Грега. Через щель в двери доносилась старая песенка "Келтик Фрост", "Возвращение к Еве".
На лице у Анжелики было унылое равнодушное выражение, присущее всем ветеранам стриптиза, а гостям она была рада еще меньше. Хотя это никак не умаляло ее красоты. Может, джентльмены и предпочитали блондинок, но в подобных местах бывло не так много джентльменов, и ее черные вололсы никогда не оставались без внимания.
- Мы надеялись, что вы разрещите наш спор, - начал было Вон.
Улыбка на лице Грега дрогнула.
- В самом деле?
Вон бросил на него раздраженный взгляд и приготовился продолжить игру. Он тайком оглянулся, проверяя, нет ли на парковке посторонних. Было начало вечера, и основная активнось должна была начаться еще через пару часов. Пойти на стрип-шоу к открытию было не очень хорошей идеей. К полуночи вся ваша получка уже торчала бы из стрингов какой-нибудь Джезебел.
Анжелика ждала, делая очередную затяжку.
- Мы хотели узнать, сможете ли вы курить эту сигарету вашими.... ну, скажем по-научному, "нижними губами", - Вон мельком взглянул на дружка. - Верно, Грег?
Грег уже практически истекал слюной.
- Ясен пень, сынок!
Анжелика уставилась на них со смесью сомнения и недоверия.
- Хотите, чтоб я своей писькой покурила? За сколько?
- За сколько? - эхом отозвался Вон. - Почему же, за счет заведения, дорогуша. В интересах науки.
- Бесплатно? - теперь на ее лице не было сомнения, одно недоверие. - Вы, что, больные?
- Почему это? А вы что лесбиянка?
Грег снова озадаченно посмотрел на Вона.
- А это что за хрень?
Анжелика вздохнула.
- Мальчики, вы же за вход даже не заплатили, верно? Послушайте, это бизнес, а не благотворительность. Хотите чего-то особенного - банкомат внутри. Тогда и поговорим. Если только вы не копы.
Тут нога Вона метнулась вперед и ударила по двери, раздробив Анжелике косточку над пяткой. Скорчившись, Анжелика выронила изо рта сигарету и закричала. Маловероятно, что кто-то слышал ее крик сквозь музыку, но Вон поспешил втащить ее за волосы внутрь. Грег, подойдя сзади, пнул ей в грудину. Изо рта у нее вырвался оставшийся после последней затяжки дым, вслед за которым сразу же хлынул поток рвоты, в котором угадывались сгустки мутной слизистой субстанции, определенно являвшейся спермой. Вон сунул ее голову в дверной проем и до кучи приложил дверью. Теперь она уж точно была без сознания. В их планы на вечер она не входила, но это не помешало Вону спрятать ее в багажник "Новы", пока Грег держал дверь. От старых привычек не так просто избавиться.
К счастью, их место назначения в "Комплексе" было рядом, и называлось оно "Вакуум". На самом деле это были две комнаты с отверстиями в разделительной стене. Мужики, не зная, кто находится за стеной, просто совали в отверстия сорок баксов и получали отсос.
Грег указал на неприметную дверь, орашенную в шестьдесят оттенков зеленого.
- Вот это место.
Вон кивнул.
- Где случается волшебство. Готов к встрече с Волшебником?
Грег открыл дверь. Они были напряжены и готовы грохнуть любого, кто будет внутри, но комната оказалась пуста. Как они и предполагали, Анжелика работала там одна. В клубе были вышибалы, но в запертой комнате в них особой надобности не было. Хотя они охраняли дверь, ведущую сюда из клуба, и было бы не умно валять здесь дурака... "Вакуум" существовал для совершенно иного рода развлечений.
- Блин, ты видел, сколько молофьи она выблевала? - восхищенно воскликнул Грег.
- Хватит, чтобы восполнить все потери от Холокоста, - согласился Вон. - Не думал, что они по-настоящему сглатывают, даже когда даешь пятерку сверху. Не знаю, как ты, но я с облегчением узнал, что здесь на самом деле работает девка, а не какой-нибудь педик.
Вон ходил взад вперед, хрустя костяшками. Он не хотел находиться здесь ни минуты дольше, чем необходимо. Но это, к сожалению, от них не зависело.
Размером помещение было не больше чулана. Отличительной особенностью были, конечно же, круглые отверстия в стене, расположенные по нисходящей дуге - для удобства аномально высоких и низких охотников до орального секса. Над головой слабо светила шестидесятиваттная лампочка. На складном стуле перед отверстиями был кем-то оставлен замусоленный номер "Шокирующих преступлений". Видимо, Анжеликой. Вон потянулся к нему, углядев жирный желтый заголовок, гласящий "ПО СЛЕДУ АНАЛЬНОГО СЕКС-УБИЙЦЫ ИЗ АТЛАНТЫ!" Он слышал о тех происшествиях, которые наделили всех осведомленных глубокой моралью - держитесь от Атланты подальше. Журналист по имени Торндайк МакХатчет имел полную информацию по этому тошнотворному делу, а также написал забавную статью, озаглавленную "НАСИЛЬНИК РЕШИЛСЯ НА УБИЙСТВО, А ЗАТЕМ ВЕРНУЛСЯ, ЧТОБЫ СНОВА НАДРУГАТЬСЯ... НАД СВОЕЙ ЖЕРТВОЙ!"
Тут Вон услышал, как по другую сторону от стены открывается дверь. Он испуганно посмотрел на Грега, хотя ждал этого момента.
- Дай мне нож, - прошептал он.
С легкой тоской взглянув на номер "Шокирующих преступлений", он сунул журнал себе за пояс штанов в качестве сувенира. Руки у него дрожали.
Музыка в клубе стихла, и в паузе между песнями они оба услышали звук расстегиваемой ширинки, потом сквозь одно из отверстий просунулись две свернутые рулоном двадцатки. Поколебавшись немного, клиент протолкнул еще пятидолларовую купюру. Грег сунул деньги в карман.
Вон протянул Грегу руку, жестом требуя нож. Тот вложил в нее что-то. Это был швейцарский армейский нож. Глаза у Вона раскрылись, словно оконные жалюзи. Он наклонился к Грегу и зашептал ему на ухо, не боясь, что его услышат:
- Ты в своем уме? Мы, что, заблудились в лесном походе, кретин?
- Это все, что у меня есть, - огрызнулся в ответ Грег.
Клиент нетерпеливо прочистил горло. Вон опустил глаза, и действительно, парень просунул свой причиндал в одно из отверстий.
Он снова бросил на Грега полный отвращения взгляд и выхватил швейцарский армейский нож. Заметив вдоль края лезвия слабые пятна ржавчины, он неуверенно, словно робкая школьница на уроке биологии, поднимающая дохлую, подготовленную для препарирования лягушку, потянулся к набухшему члену мужчины. Тот прыгнул ему в руку, и когда Вон наконец сжал его, парень застонал.
У Вона пошли мурашки по телу. Но самой стремной деталью было то, как родилась идея всего "мероприятия". А именно, после забавного анекдота, рассказанного одним их общим другом, которого завалили всего пару недель назад, когда тот, задумавшись, остановился у светофора на углу 39-ой и Гаррен, по пути домой из "Элекра комплекс". Все это была его идея, хотя она ему сейчас уже вряд ли пригодится, после того, как ему выстрелил в лицо из дробовика один псих, знакомый Грегу, с его слов, по "Кинораю". Дело в том, что он всего лишь шутил, когда сказал, что для Вона и Грега не существует тормозов, когда в глазах у них загораются денежные знаки.
- Возьми его зубками, - задыхаясь, произнес парень за стеной. - Пожалуйста. Я заплачу сверху....
Эта просьба не вызвала у Вона удивление, хотя его по-прежнему подташнивало, как от тех журналов, где парни просят, чтобы им в мочеиспускательный канал засунули каблук "шпильки".
Довольно сносным фальцетом Вон попросил клиента прислониться к стене. Тот подчинился. Вон занес нож над основанием его члена, словно гильотину. Прикосновение лезвия к коже вызвало стон, от которого Вону стало почти физически больно. Сухожилия на его предплечье напряглись, он крепко схватил член и принялся пилить его армейским ножом.
- О, детка... это так приятно, только чуть-чуть больн... - Тут парень избавился от диагноза "чуть-чуть" и заблеял, словно забиваемый ягненок. Ржавчина значительно затруднила процесс резки, и Вону пришлось одной рукой крепко держать орган, а другой - пилить. Он прекрасно справлялся с задачей, начав с небольшого надреза, словно дровосек, снова и снова опускающий свой топор в изначальную зарубку. Из образующегося обрубка хлестала темно-красная кровь, словно имитируя оргазм. Парень забился в конвульсиях, его крики превратились в почти женские визги, которые, несмотря на искренность и отчаяние, так и не смогли превзойти по громкости хит "Спешащий любить", несущийся из клубных динамиков. Колени у него подогибались. Однако член в руке Вона лишь вытягивался в длину, когда клиент, корчась и извиваясь, пытался оторваться от стены. Как только ржавое лезвие проделало большую часть работы, отчаянные движения клиента помогли довести кастрацию до конца. Последний дюйм с четвертью оборвался, обнажив влажные лохмотья мяса и вен.
Вон отшатнулся, уронив гениталии вместе с инструментом. Очередная красная струя брызнула сквозь дырку для отсоса, а потом еще через две соседние, расположенные по ниспадающей, когда новоиспеченный евнух повалился вправо и ударился о стол. Слабый стук был едва слышен по другую сторону стены и уж точно не дошел до ушей стоящего за дверью вышибалы.
- Валим! - Грег схватил отсеченный половой орган и бросился наутек.
Вон поскользнулся на случайных лужицах крови, но внезапная паранойя, что Грег попытается смыться с пенисом, помогла ему скоординироваться и устоять на ногах. Он схватил окровавленной рукой нож и рванул вслед за Грегом. Успел ухватиться за боковую дверь, прежде чем та захлопнулась за его спутником, и вышел в душную стену сырости.
Грег отчаянно рылся в карманах в поисках ключей. Брошенная на крышу "контрабанда", теряла жесткость вместе с кровью, которая стекала по водительскому окну.
- Я не могу их найти, - в панике заорал он.
Вон почувствовал в районе бедра какой-то дискомфорт, и вспомнил, что в последний раз отпирал багажник для Анжелики. Выудив ключи, он бросил их через крышу Грегу, но тот их в спешке уронил. После четырех попыток ключ попал в замок. Грег прыгнул через сидение, чтобы впустить в салон Вона. Потом включил зажигание, и Вон захлопнул дверь. Свою Грег даже не удосужился закрыть, пока набирал скорость.
- Не гони! - рявкнул Вон. - Люди безумствуют, когда пытаются войти в сисько-бар, а не выйти!
Грег сбавил скорость до пяти миль в час, направив машину к выезду с парковки. Пройдя в опасной близости от "Хонды Цивик", он свернул направо. Просигналив, водитель показал им до кучи средний палец. Но Грег ни на что не обращал внимания, не осознавая, насколько близок был к провалу.
- Мы сделали это! - воскликнул он. - Самая дерзкая кража органа в истории!
- Мы должны убрать эту кровь с окон, как только свернем на какую-нибудь боковую дорогу, - сказал Вон, молясь, чтобы "Тойота Цивик" не бросилась за ними в погоню. Он посмотрел назал и, убедившись, что их не ждет расплата за агрессивное поведение на дороге, почувствовал невероятное облегчение. Его система вен и артерий решила возобновить работу. Вон выдохнул и вернулся к ходу своих мыслей.
- Мы же ни одному копу не смогли бы объяснить... Матерь божья, Грег, куда ты его дел? - Он подпрыгнул на месте, словно ужаленный в задницу. Оглянулся назад, заглянул под себя, потом под сидение. - Его здесь нет! Мы его потеряли!
Грег уперся в педаль тормоза обеими ногами, шины завизжали и автомобиль повело юзом. Он развернулся через встречку, которая к счастью для него оказалась пуста. Нажав на газ, свернул налево на Сеймур-стрит и промчался мимо "Бургер-Кинга". "Электра комплекс" увеличивался в размерах, словно готовый проглотить их рот.
- Он где-то у черного входа! - рассудил Грег. - Мы не забрали его после того, как я положил его на крышу, и он, наверное, скатился.
- Мы его не забрали? - эхом отозвался Вон. - В смысле, ты его не забрал!
Ничего не ответив, Грег направил машину через парковку к тому месту, где они были раньше.
- Черт, погоди, - сказал он, когда Вон потянулся к дверной ручке. - Здесь темно. Он дал задний ход и включил дальний свет. Слегка подпрыгнув, машина остановилась.
Грег выпрыгнул из "Новы" и бросился на поиски. Вон двигался более медленно, словно его давила тяжесть утраты. Он сразу встал перед машиной, в свете фар, и произнес:
- Вот он.
Грег проследил за взглядом Вона и ахнул от ужаса.
- Вот наша куча баксов, - сказал Вон, показывая пальцем. - Ты только что раздавил нашего кормильца, сукин ты сын.
В ужасе и недоумении Грег упал на колени. Эта драматическая поза позволила ему рассмотреть поближе. Он задержал взгляд, будто ждал, что огран снова примет изначальный - и более товарный - вид. Член сейчас был странного белого цвета, вся кровь вышла из него под тяжестью автомобиля. Белого, если не считать характерного отпечатка шин "Мишлен". То, что всего несколько минут назад торчало из дырки для отсоса, теперь можно было бросить лопаткой на тарелку и полить кленовым сиропом.
- Нужно валить отсюда, - объявил Вон. - Нельзя допустить, чтобы он понял, что у нас нет товара. Мы должны взять член с собой.
Речь шла о Эдварде Рочестере, свежем пополнении в хоре мужского сопрано. Он спускал в "Комплексе" по штуке баксов за ночь, и всякий раз приезжал на новой "люксовой" тачке. По субботам, без пятнадцати десять, он всегда посещал "Вакуум". Даже последний нищеброд счел бы пять миллионов баксов приемлемой ценой для своей "любовной палочки", поэтому Вон с Грегом решили, что Эдвард будет только рад раскошелиться - причем сразу же. Дорога была каждая секунда.
Грег бросил на Вона полный сомнения взгляд и принялся отдирать рсплющенный орган от асфальта. Вон работал с другой стороны. Это было все равно, что пытаться отодрать этикетку от почтового конверта - хватаешься за какой-нибудь краешек, начинаешь тянуть, и в последний момент он отрывается. С членом было то же самое. Кусочек плоти отходил, как изолента, потом распадался на волокнистые нити, словно прилипшая к подошве жвачка.
Они то и дело поглядывали, нет ли приближающихся машин или рано расходящихся клиентов, но удача не подвела их (не считая эту досадную заминку с половым органом).
Вон запихивал жалкие, похожие на мастику ошметки себе в карманы, думая, что на этот раз он обязательно воспользуется прачечной.
Эдварду Рочестеру было очень больно. Он еще и заплатил за эти муки. "Комплекс" импонировал ему своей "шероховатостью", чего как раз не хватало в "джентльменских клубах" классом повыше. Но чтобы огрести люлей от какого-то некультурного клиента - к такому он был не готов. Эдвард Рочестер допустил серьезную ошибку, уронив с чужого столика бутылку пива, пока пробирался от сцены к двери, ведущей в "Вакуум". Но не успел он предложить заплатить за новую, как бородатый клинент заявил: "Смотри, куда прешь, членосос!" - и оттолкнул его к стене. Эдвард срикошетил от нее и тут же словил хук справа. Поцеловавшись с полом и получив пару ощутимых пинков, он забеспокоился, что появившийся в глазах сторобоскоп не является частью сценического шоу. К счастью, все так и оказалось. Потом их с Расселом Кроу разняли одинаковые с виду лысые мужики в черных футболках, украшенных белой надписью "СЕКЬЮРИТИ" и выволокли из клуба. Так он пропустил назначенное на 21:45 "свидание" с Анжеликой...
Больнее было только Хорэйсу Кромвеллу, который свою плазму отдал бы ради хорошего отсоса. А теперь он конвульсировал на грязном полу "Вакуума". Сорок пять баксов и одним пенисом меньше.
Из-за музыки никто не слышал его криков. Хотя он и не хотел, чтобы кто-то узнал, что приключилось с его достоинством. Чего он хотел, так это реванша. И он возьмет его до рассвета... если только не истечет кровью.
Зажигалка "Бик" стоила ему всего доллар, но была надежной. Зажигалась с первого раза. Он не хотел смотреть на обрубок, на искромсанные корни органа, который принес ему столько удовольствия и которым он перепортил столько девок после школы. Это было все равно, что смотреть на клубок проводки, торчащий из открытой стенной розетки. Он чувствовал в месиве разрубленных кровеносных сосудов пульсирующую боль. Все бедра у него были вымазаны в крови, как будто после родов. А ее у него было не так уж и много, чтобы тратить напрасно.
Поднеся зажигалку поближе, он закричал своей руке: "Нет!". Палящая жара была так близко, что обожгла кровь и рваную кожу, причинив дисккомфорт и острую боль. Хорэйс стиснул зубы и поднес пламя.
Если раньше это была просто боль, то сейчас - сущий ад. В паху словно вспыхнул электрический разряд. Как будто на подмогу первоначальной боли прибыл целый батальон подкрепления. Хорэйс почувствовал, как каждый оголенный нерв завязывается узлом, словно сдерживая рвущиеся наружу искры. Мир превратился в сплошную огненную стену, а единственной фонограммой был хаотичный крик без начала и конца. Реальность приходла к нему лишь короткими вспышками, словно жалея его рассудок. Когда он, наконец, смог сфокусировать зрение на мрачной действительности, то увидел лишь жалкую пародию на мужской репродуктивный орган - почерневший, дымящийся бугорок. Ему казалось, что он все еще слышит шипение вен, когда прижигал их, останавливая кровотечение. Этот жуткий звук и запах, наверное, будут преследовать его во снах, будя посреди ночи.
Он конвульсивно исторг себе на колени рвоту. То ли это от приливной волны боли то ли от смрада тлеющей промежности, он не мог сказать. Часть желчи попала на его обрубок, и слегка пузырилась от жары. Ему казалось, что в любой момент может отключиться, хотя не был в этом уверен.
Он подполз к двери и открыл ее. Снаружи кто-то ждал.
Энергичный клиент приветствовал его, с выпученными от восхищения глазами.
- Чувак! Наверно, это был лучший кайф в твоей жизни! Ты орал, как тиролец, попавший в молотилку!
Хорэйс проковылял мимо, пытаясь застегнуть штаны. Он по-прежнему слышал, как потрескивают его гениталии. Вновь прибывший изумленно ахнул у него за спиной, увидев забрызганный кровью "Вакуум".
Кровавый след привел Хорэйса к заднему выходу, и он успел увидеть отъезжающую "Нову". Сгорбившись, он жалобно застонал и бросился к своей машине.
- Что он будет делать? Попросит посмотреть? - спросил Вон, стараясь убедить больше себя, чем Грега. - Он же захочет убедиться, что его член все еще жив? Он будет звататься за любую возможность, чтобы заполучить его. Мы возьмем деньги и выстрелим ему в спину. Тем более, что самое плохое с ним уже случилось, верно?
- Хороший план, вождь, - похвалил его Грег.
- Надеюсь, Сэмми не будет сегодня с ума сходить. А то этот парень постоянно не в себе.
Грег тревожно кивнул, хотя ехал сейчас к дому Сэмми. От Сэмми можно было ждать чего угодно. Сегодня на вечер у них уже был один нехороший сюрприз. Он казался дурным предзнаменованием грядущих событий... а ночь еще даже не началась.
Сэмми лихорадочно обрабатывал свои дюймы. Член - в одной руке, грязное нижнее белье его мамаши - в другой. Кончил он в носок с выцветшими желтыми полосками и текстурой, больше похожей на картон. Поначалу ему хотелось воспользоваться мамашиным бельем, но потом он решил, что это ненормально. Это было бы проявление неуважения. Содрогнувшись, он прижал к носу трусики, вдохнул мускусную сырость. От этого у него чуть снова не встал. Еще три раза, и сегодня у него была бы чертова дюжина. Однако скоро у него появятся гости. Будет еще, чем заняться.
Он осторожно убрал носок. Как он и боялся, от трения его болячки снова потекли. Наверное, этого и следовало ожидать, после такого количества трансмиссий. За все надо платить. Белесые потоки гноя стекали ручьями по его стволу, извергаясь из похожих на крошечные рты метастаз. Сопровождающая боль (включающая в себя острое жжение при мочеиспускании) и случайные выделения беспоколили его. Иногда это становилось совершенно невыносимо.
Наверное, я что-то съел, - подумал он. Вокруг полно бактерий. Это пройдет. Хотя, конечно, не скоро. Он не хотел ждать того дня, когда передернуть затвор станет себе дороже. На такой случай у мужика должен быть полый искуственный зуб с капсулой цианида внутри - сломать в экстренной ситуации.
У него за спиной стоял на часах Разделенный Человек. С чердака доносилось какое-то постукивание. А снизу, из подвала - слабые крики.
Сэмми усмехнулся, натянул штаны, слегка поморщившись из-за болячек. Обращаясь к Разделенному Человеку, сказал:
- Если они одумаются, пока не поздно, им понравится то, что случится потом.
Овощной нож только на вид был маленьким. Но, учитывая тот кошачий концерт, который он вызвал при вырезании ануса у Мэри Джейн Тернер, с таким же успехом это мог быть отбойный молоток. Еще какие-то пять минут назад у девки сил не было даже голову поднять, а теперь она билась на мясном крюке, словно пронзенная рыба. Другие шлюхи были почти такими же голосистыми при виде вырезаний. Пока их восприятие не притупили долгие месяцы плена и экспериментов, на фоне которых Йозеф Менгеле (врач, проводивший опыты над узниками Освенцима - прим. пер.) выглядел бы доктором Споком.
Хирургия для Сэмми была сродни искусству. Чем спонтаннее, тем лучше. И в этом он чертовски преуспел. В тех редких случаях, когда извращенным фантазиям о его мамаше (часто это были воспоминания технического характера) не удавалось протолкнуть мастурбационный процесс за финишную черту, он вспоминал крики Линды Гордон (пропала 27 января 2000 г.), когда она, очнувшись, обнаружила, что голова ламбрадора-ретривера (пропал 17 июля 2000 г.) пришита к ее плечу, а его язык свешивается к ее соску. Вслед за этим она обнаружила, что хвост собаки приколот стэплером мкжду ее ягодиц. Сэмми ничего не смог сделать с собачьим достоинством бедного Спота, поэтому просто положил его на блюдце и пожелал Линде приятного аппетита. По понятным причинам она упрямствовала, но спустя три дня голод ослабил ее стойкость. К тому времени розовый, как жевательная резинка "коктейль", как ему нравилось его называть, собирал уже порядочную паству мух. Линда уплела его в два счета... и ей тут же был подан другой, на этот раз от пуделя (пропал 23 июля 2000). Урок она явно не усвоила и вновь воспротивилась, поклявшись, что на этот раз не поддастся, не позволит больше унижать ее достоинство. Уитни Хьюстон ею бы гордилась. Она продержалась четыре дня, потом с сожалением смахнула мух и бросила его в рот, словно креветку, обваленную в кукурузе. Хотя на этот раз проглотить в один присест не получилось - ее слабые гланды сжались до размеров куринной шейки. Смоорщенный, засиженный мухами собачий член и химус мощным потоком пошли из ее пищевода обратно. Она сложилась пополам, содрогаясь от рыданий. Исторгнутые частицы застряли в шерсти головы Ламбрадора (следует признать, что Сэммии тоже не особо жаловал пуделей).
Да, мысли о ее суровом испытании помогли б наполнить носок быстрее, чем вы успели бы произнести свой номер соцстрахования.
Линда являлась выдающимся достижением и стала бы лучшим дополнением к любому резюме, но гвозднм программы, несомненно, была Шерил Грэй, при участии ее сестер по женскому сообществу. Он называл ее Шлюха Некро-Лямбда. Это предприятие было настояшим вызовом. На удаление пяти вагин ушло два дня - кропотливый и трудоемкий процесс. Шестая попытка у него с треском провалилась, такой хлам даже Вон с Грегом не вызвались бы взять у него из рук. Лежащая ничком Шерил стала получателем первого в мире мультивагинального трансплантанта. Довольно грубое хирургическое вмешательство освободило достаточно места для каналов, по сути превратив их в импровизированные проходы для пищеварительной системы. Удаление костных фрагментов позволило установить несколько слегка отличающихся друг от друга суррогатных "дырок для совокупления". К сожалению, Шерил не перенесла эту радикальную процедуру... но сей финальный штрих лишь дополнял остроту ощущений.
Благодаря этому беспрецендентному успеху Грег и Вон наделили его титулом "доктор Потрошитель". Сэмми позволил им совокупиться с Шлюхой Некро-Лямбдой, при условии, что оба должны использовать одно и то же отверстие. Почему нет? У него этого добра было навалом. И потом осталось столько же - чокнутые ублюдки воспользовались задним проходом. Это свело на нет весь смысл операции, хотя, что еще взять с Грега и Вона?
Вернувшись в делам насущным, Сэмми не мог не заметить, что анус Мэри Джейн Тернер похож на дно грибной шляпки. Он ломал голову, эротично это или нет, и почему хруст рассекаемой плоти звучил не экзотичнее нарезаемого томата. Конечно же, это делалось в кулинарных целях. Но когда заимствуешь чей-то анус, хотелось бы более выразительной фонограммы. Плоть могла быть так банальна, даже при том мастерстве, с которым Сэмми пытался придать ей остроты.
Разрез прошел по кругу, и окружность выпала. Сэмми оторвал ее от пола, успев перед этим полностью оценить открытые им анатомические радости. Более образованный человек, вероятно, сыпал был пятислоговыми терминами. Но для Сэмми это было просто блестящее и жилистое ректальное мясо, сочащееся влагой, словно тающая сосулька.
Естественно, зрелище напомнило ему об одном порнографическом фильме, называвшемся "Зияющий анус". Обнаженная мышечная ткань была гладкой и крайне соблазнительной, как варежка, набитая вазелином. Может, у него даже получится заниматься этим, не срывая больше болячек. Перспектива казалась очень заманчивой. В любом случае, Мэри Джейн уже вряд ли куда-нибудь убежит. А ему еще нужно подумать про чердак.
Сэмми покинул подвал и своих куколок - стриптизершу, проститутку, двух студенток (у которых сейчас был один анус на двоих) и медсестру - другими словами, всех этих бесполезных шлюх - и поднялся по лестнице на кухню. Положил сувенир от Мэри Джейн на доску для резки мяса, с трудом отковыряв его от пальцев. Взмахнул колотушкой и ударил, тем самым расплющив сморщенную плоть. Потом извлек из пластиковой миски оставшиеся куски ягодиц Сью Харпер (фрагменты ее тела были обнаружены 11 мая 2002, 25 мая 2002 и 2 июня 2002), и провернул их через старую мясорубку на бумажную тарелку. С помощью лопатки соскреб туда же с деревянной доски спрессованный кусочек мяса. Насвистывая, поставил тарелку в микроволновку, которую включил на полную мощность.
Стук на чердаке стал более настойчивым - настало время кормления. Когда микроволновка сообщила сигналом о готовности, Сэмми услышал, как к дому подъехала машина Грега. Он бросился наверх, чтобы успеть осуществить доставку. Осознав, что не удосужился вымить руки после того, как подержался за мамашино белье (и за себя), Сэмми посмеялся над своей беспечностью. Отперев чердачную дверь, он бросил за нее мясо и снова запер. Судя по царапающим звукам обитатель пополз к вновь прибывшей еде. На вкус она была, как задница, но в том был свой смысл.
Сэмми спускался по лестнице, когда Вон с Грегом вошли в дом. У каждой стороны была причина, чтобы как-то отвлечь другую. Сэмми придумал первый отвлекающий удар.
- Вы опоздали, - запыхавшись, предъявил он обвинение.
Вон был рад возможности ввести в заблуждение.
- Почему ты так тяжело дышишь? Только что затвор передернул?
- Я был наверху.
- Наверху дрочил? - атаковал Вон.
Сэмми проигнорировал вопрос.
- Что с вами такое? У вас вид, будто Джиллиан Андерсон померла, и вы не успели присунуть ей в морге до кремации.
Вон тяжело вздохнул, изобразив внезапный интерес к оранжевому коврику на полу. Это было уродливое творение, словно сшитое из шкурок героев Маппет-шоу.
- Так вы, кретины, не достали его, верно? Парень практически принес вам свой член на серебряном блюдечке, а вы не взяли. Невероятно.
- Все не так получилось, гомосячья рожа, - огрызнулся Вон. - Мы проделали все, как обговаривали, без каких-либо проблем. Это было легче, чем украсть безхозного ребенка.
Какое-то время Сэмми озадаченно молчал.
- Ладно... Джиллиан Андерсон кремировали?
- Неа. - Вон снова вздохнул. - Послушай, мы вошли, взяли "посылку" и дали деру. Все шло отлично. - Вон бросил на соратника полный отвращения взгляд. - Пока этот Марио Андретти не переехал приз.
- Я же извинился! - возразил Грег, хотя и не делал этого.
- Извинение не достанет кусочки члена Рочестера из наших карманов и не соберет их вместе!
Сэмми не удержался от смеха.
- Ты носишь причиндал в кармане, Вон?
- Брось, над этим нельзя шутить. Если Рочестер узнает, что Грег испортил его член, он потратит выкуп на то, чтобы нас убить.
- Так не говорите ему. Он же не будет сообщать о вас в общество защиты прав потребителей.
- А что если он захочет вначале взглянуть на него?
- Для этого нужно иметь яйца, зная, что на счету каждая секунда.
- Ну, яйца-то остались при нем, - заметил Грег.
- А что насчет тебя, Сэмми? - с надеждой спросил Вон. - У тебя здесь где-нибудь запасного не заныкано?
- Ну, да, конечно. Можете проверить конфетницу на холодильнике. Естественно, нету. Я парней не убиваю. Думаете, я что, педик?
- Нет, но... - Вон сделал паузу. - Погоди-ка. Мы с Грегом как-то завалили пару чуваков. Хочешь сказать, мы от этого стали членососами?
- Не обязательно...
- Раз Грег совершил все те убийства, значит, он чертов гомик.
- Эй, вообще-то это у тебя в кармане мужской член, - заметил Грег.
- Затккнись нахрен, Грег.
- Ага, Сэмми, Рочестер просил, чтобы Вон взял у него зубками и все такое.
- Затккнись нахрен, Грег.
- Успокойтесь, вы оба, - прервал их Сэмми. - Очень хорошо, что вы помните такие детали. Без труда докажете, что это именно ваших рук дело.
- Ах, да, я уверен, что мудаки всех мастей выстроятся в очередь поставить себе это в заслугу.
- Ты бы дал три миллиона долларов кому-то, кто утверждает, что у него твое самое ценное достояние? На его месте я вряд ли принял слово членокрада за чистую манету... особенно какого-то скрытого педика.
- Эй, я думал, мы получим... - начал Грег.
Вон прервал его с поразительной деликатностью.
- Затккнись нахрен, Грег.
Сэмми, возможно, что-то заподозрил, но громкий стук наверху к счастью отвлек его. - Сейчас вернусь - сказал он и бросился вверх по лестнице.
Когда он исчез из пределов слышимости, Вон схватил Грега за грудки.
- Тебе письменное приглашение нужно, чтобы ты включал мозги?
- Что?
- Что ты только что собирался сказать? Что, по-твоему, мы получим пять миллионов долларов, а не три?
- А разве не так?
- Ага. А сколько денег, думаешь, Сэмми захочет, если узнает?
- Он не заслуживает ни цента... это мы с тобой сделали всю работу.
- Именно. Но человек с такими деньгами, как у Рочестера может создать нам массу проблем. Типа... черт, даже не знаю, типа нидзей, например.
Какое-то время Грег обдумывал этот вариант в благоговейном молчании.
- Поэтому нам может потребоваться его помощь, как не крути. И нам нужен его дом, чтобы устроить выкуп. Нельзя, чтобы нас видели рядом с нашими домами. Мало ли что.
- А что Сэмми сделает против нидзя?
Задумавшись, Вон пожал плечами.
- Мы же говорим сейчас о Докторе Потрошителе, Грег. Эти невидимые гады будут ссаться до конца своих дней, если попытаются встать между нами и теми деньгами.
Грег посмотрел на лестницу, прислушиваясь, не идет ли Сэмми. Не заметив никаких намеков на возвращение, он сказал:
- У меня есть идея получше.
Вон был настроен, мягко говоря, скептически.
- Что если мы убьем Сэмми? - прошептал Грег, так тихо, что Вон почти не расслышал.
- Скажем.... не так уж это и плохо, - рассудительно произнес Вон. - Завалим Сэмми, отрежем ему член, и у нас будет замена. Рочестер не заметит разницы.
- Ого, такое мне даже не приходило в голову, - признался Грег.
- Потом нам на халяву достанется его дом, и нам не придется делиться деньгами.
- Об этом я тоже не думал! Эта даже лучше!
- Тогда какого черта ты вообще предложил это? Наверное, тебе нравится убивать других парней и овладевать ими. Сэмми прав, ты, похоже, гей.
- Что за херню ты несешь! Я думал, что когда Сэммми окажется не у дел, Шлюха Некро-Лямбда и все те шлюхи в подвале достанутся нам! Это ничуть не хуже пяти миллионов долларов, по-моему.
- Шлюха Некро-Лямбда, - с искренним почтением повторил Вон. - Блин, от ее заднего прохода я б не отказался. Это точно.
Грег ухмыльнулся.
- И кто теперь говорит, как чертов педик?
В этом момент они снова услышали шум наверху, а еще голос Сэмми. Он что-то говорил, неразборчиво, но явно решительно.
- Он перетащил всех своих шлюх на чердак? - спросил Вон.
- Сомневаюсь. Кажется, я слышу их плач в подвале.
- Хммм. Может, нам нужно пойти выяснить это, не думаешь? У него не должно быть от нас секретов. Мы же партнеры.
Грег кивнул.
- Ты все правильно понял, сынок. Мы не можем мириться с предателем. Я так ему и скажу, когда перережем ему глотку.
Вон жестом приказал идти за ним и стал осторожно подниматься по лестнице.
Хорэйс проследовал за "Новой" к уединенному двухэтажному дому по грунтовке без указателей, ведущей от Коннели Трейл. Лес здесь был гуще, и место походило на то, где беззубые деревенщины заставляют тебя визжать, как свинья, потом ставят раком и имеют в зад. На данный момент он был совершенно уверен, что самое худшее, что с ним могло случиться, уже случилось. И любые последующие порезы, ушибы и надругательства были б, мягко говоря, чем-то тривиальным.
Когда вам приходится приоткрывать окно своего "Рэббита" (Фольксваген Рэббит - прим. пер.), потому что ваш обугленный обрубок смердит так, что вы фактически готовы потерять сознание от тошноты, ниже падать уже некуда. Этот запах вызвал у Хорэйса очень старое воспоминание из детства. Однажды вечером мать расплавила в посудомоечной машине пластиковый черпак, и смрад был таким невыносимым, что ему пришлось спрятаться в подвале, чтобы не наблевать.
Он остановился в сотне ярдов от дома и выключил фары. Остаток пути он решил пройти пешком, в надежде, что застанет их врасплох. Ему пришлось подождать, когда глаза привыкнут к темноте, хотя это мало чем ему помогло. Вокруг царила истинная ночная тьма, неведомая городу с его уличными фонарями и неоном. Даже звезды не было видно сквозь густые кроны деревьев. Единственным проводником были светящиеся впереди окна.
Их ли вообще это дом? Неужели его мужское достоинство использовалось в каком-то сатанинском ритуале? Может, это религиозные фанатики, требующие от своего божества мести для "нечестивых" язычников, ищущих мирских плотских утех?
Если так, то пришло время их мелкой секте выучить правило "око за око".... точнее, жизнь за член.
На полпути от чердака они обнаружили Разделенного Человека. Грег увидел его первым и застыл. Его рука, словно повинуясь собственной воле, поднялась и потянула Вона за рукав. Сам он не отрывал глаз от зрелища. Вон так стремился подняться наверх и узнать, что там такого секретного, о чем Сэмми не может им рассказать, что едва не рявкнул: "Отвали, ты мне мешаешь". Однако Грег был настойчив, и Вон, наконец, псмотрел назад, за угол комнаты, которую они только что миновали по пути на чердак.
- Какого черта? - спросил Вон. В тот момент он не смог бы сказать, ни почему они так рьяно рвались на чердак, ни почему именно на чердак. Грег продолжал тянуть Вона за рукав, чтобы заставить посмотреть, но тот словно не замечал этого (Грег, к слову, тоже этого не замечал).
Там находилась спальня родителей. Вон всегда считал, что мать и отец у Сэмми умерли, особенно учитывая масштабы проявлений хирургических способностей их сыночка. Увиденное лишь подтверждало его теорию, хотя первоначально эта спальня представлялась чем-то вроде "запертой комнаты" из влажных снов страстного поклонника. На ковре в беспорядке валялось женское нижнее белье (покрытое высохшими пятнами менструальной крови) и носок без пятки. Помимо этого, у дальней стены стояло похожее на изваяние тело человека. Тянувшиеся через отверстие в потолке провода поддерживали его в вертикальном положении. С помощью проволоки оно было превращено в куклу из плоти, костей и органов. Торс был аккуратно рассечен от горла до живота, края разреза раздвинуты хирургическими зажимами в стороны. Это стратегическое скульптурирование позволяло видеть внутренности человека, которые вопреки закону земного притяжения и благодаря легкому оседанию отставались неподвижными и были лишены каких либо надрезов или проколов. Их расположение казалось таким же эстетически осознанными как у предметов на натюрморте - взвешанная комбинация красного и желтого.
Половые органы хирургическому вмешательству не подвергались.
- Знаешь, что это значит? - прошептал Вон.
Грег кивнул.
- Конечно! Сэмми - гомик, сынок.
Вон едва удержался, чтобы не влепить ему пощечину.
- Это значит, что у нас есть замена для Рочестера. И нам не придется резать Сэмми.
Грег на мгновение задумался, потом снова кивнул. Его взгляд упал на носок, и он наклонился поднять его, видимо, уже отвлекшись от чуда под названием Разделенный Человек.
- Ты готов к кукольному театру? - озорно спросил он. Прежде чем Вон успел приказать ему заткнуться, Грег просунул руку в носок и согнул запястье, изображая рукой вытянутый рот.
Он тут же нахмурился.
- Фу... он внутри весь мокрый.
- Угадай с трех раз, два первых - не в счет, ловкач. - Вон указал жестом на грязные трусики, валяющиеся на полу.
Грег тупо посмотрел на него.
- А зачем еще, по-твоему, человек оставил бы носок на полу спальни, идиот? - высокопарно спросил Вон. Потом, осознав, что просить Грега напрячь извилины бесполезно, все же ответил:
- Сэмми заправил его своим "ракетным топливом", сынок!
- Черт! - Грег схватил себя за предплечье и сорвал носок, как обычно пытаются выдернуть скатерь из-под посуды, не уронив ничего. Тот упал на ковер изнанкой наружу, и Грег отпрыгнул от него, словно от гремучей змеи. Он скомкал покрывало и вытер кисть, не отрывая глаз от носка, словно боялся, что тот прыгнет и попробует снова натянуться ему на руку.
Вон усмехнулся, но как можно тише, продолжая прислушиваться, не идет ли Сэмми. Какое-то время с чердака не доносилось ни звука. Он вытащил из кармана швейцарский армейский нож, содрогнувшись от ощущения влажных комочков, в которые превратился оригинальный "прибор" Рочестера.
- В прошлый раз я пилил, босс. Теперь давай ты.
Грег принял нож немного неуверенно.
- Пошевеливайся, блин, - сказал Вон. - Он вернется с минуты на минуту. Я постою на стреме.
Грег вытащил лезвие и подошел к подвешенному трупу. Оказавшись рядом с ним, он заметил, что глаза у того открыты. Веки были удалены. Это был фирменный прием Сэмми. На тот случай, если у Грега осталась хотя бы капля надежды, что Сэмми не имеет к этому предмету искусства никакого отношения. Они с Воном бывали здесь раньше, но дверь всегда была закрыта. И они никогда не обращали на нее внимания. Грег попытался вспомнить, были ли в прошлом еще другие запертые для них двери.
Только чердак.
Он встал перед Разделенным Человеком на колени, думая, насколько же больным должен быть Сэмми, чтобы держать дома голого чувака с кишками наружу. Та девка с собачьей головой и хвостом была куда уместнее.
- Поторопись! - скомандовал из дверного проема Вон. - Сэмми может спуститься в любую секунду!
Грег поморщился, словно снова и снова переживая неприятность с носком. Он потянулся к паху человека и схватил его за член. Эффект был молниеносным - гора неподвижных внутренностей повалилась наружу, лавиной накрыв Грегу руки и колени. Он отскочил назад, роняя склизкие мотки, скапливающиеся у него на бедрах. Они падали на ворсистый ковер с на удивление громкими шлепками.
Глаза друзей взметнулись к потолку, словно сквозь него можно было увидеть Сэмми. Когда этого не произошло, Вон ткнул пальцем в сторону Грега.
- Вернись и найди его!
Грег посмотел на него беспомощным взглядом маленького ребенока, чей след из хлебных крошек был склеван воронами.
- Ну же! - рявкнул Вон, как-то умудрившись понизить крик до шепота. Он не был уверен, что Сэмми взбесится из-за этого, но раз Сэмми держал Разделенного Человека в секрете, значит, тот был чем-то ему дорог. Несомненно, он заметит "изменения", но, возможно, не раньше, чем они станут на несколько миллионов долларов богаче. А если будет раздувать из мухи слона, у них по-прежнему будет возможность завалить его. Только им нужно постараться сделать все, как надо, потому что шанс у них будет только один. А парень явно не чурался хирургических вольностей с мужским телом.
Чтобы подобраться поближе, Грегу пришлось вступить в груду внутренностей. Они хлюпали под его ботинками. Левая нога у него едва не поскользнулась, пока он нащупывал ею, куда бы ступить, словно рыбак на замерзшем пруду. Одна кишка лопнула под его пытливым весом. Грег запустил руку в темный ком, продолжающий свисать из брюшной полости. На ощупь тот походил на клубок влажных змей. Грегу пришлось вытянуть пальцы и раздвигать в стороны мотки словно вертикальные жалюзи, чтобы снова добраться до промежности. Наконец, Грега это взбесило, и он схватил горсть и дернул, словно шнур стартера газонокосилки. Кишки порвались, забрызгав его желудочным соком. Он бросил их через плечо и схватил новую горсть. Тут один из проводов, удерживающих труп, лопнул. Потеряв равновесие, Разделенный Человек стал крениться, поэтому Грег подхватил его одной рукой, другой продолжая вытягивать желтоватые мотки. Он нащупал то, что искал, и ему пришлось прислониться к телу, чтобы оно не упало, пока он будет резать. Член поддался легко, размякнув со временем. Прикрыв его рукой, Грег выбрался из груды кишков. Тело рухнуло, повиснув руками на Греге, словно обнимая его.
- Миссия выполнена, - доложил Грег, отталкивая от себя труп. Тот упал на пол, лицом вверх.
Вон покачал головой.
- Знаешь, на кого ты похож?
Грег быстро осмотрел себя.
- Нет, на кого?
- Ты похож на парня, который наступил в груду кишков, еще несколько из них порвал до кучи, а потом отрезал швейцарским армейским ножом мертвецу член.
- Думаешь, Сэмми заметит?
- Только если не свалится с лестницы, не сломает шею и не сдохнет, прежде чем снова увидит тебя.
Тут, слловно по команде, дверь чердака хлопнула, и раздавшиеся сверху шаги объявили о неумолимом возвращении Сэмми. Он не свалился с летницы, не сломал шею, и не сдох. Он прошел мимо комнаты, остановился, вернулся назад, внимательно осмотрелся и стал проводить инвентаризацию нанесенного ущерба.
Первое, что он сказал, было:
- Почему носок вывернут?
- Э-э... он таким и был, когда мы пришли сюда, - предложил свою версию Грег. Это был настоящий портрет невинности, только с треснутой рамой. И без холста.
- Ага, - согласился Вон, болезненно осознавая, что они не выработали никаких планов насчет того, как грохнуть Сэмми. Они действовали, исходя из предположения, что завладеют гениталиями, а затем просто превратятся в сосуды для божественного вдохновения. У них был один швейцарский нож на двоих и полное отсутствие способностей к телепатии, чтобы скоординировать свои действия.
Сэмми двинулся от носка к кровавому месиву у стены.
- Тело тоже уже было такое, - сказал Вон. - В смысле, когда мы пришли сюда.
- У-гу, - глухо произнес Сэмми. - Интересно получается. Еще несколько минут назад проходя мимо, я видел, что все здесь в полном порядке... тело висит идеально вертикально, все внутренности на месте... носок на правильной стороне.
Вон продолжал молчать, ожидая, что его коллега выдаст предсказуемо жалкое оправдание. Грег делал то же самое. Неловкое молчание затянулось.
- Что там у тебя в руке, Грег? - наконец спросил Сэмми.
Таким удивленным Грег не выглядел с тех пор, как сестра застукала его за мастурбацией в душе (хотя чуть меньше, чем когда она запрыгнула к нему и взяла на себя его дрочильные обязанности). Он с трудом пытался найти походящий ответ. Наконец, он выдавил:
- Просто... просто немного... жвачки. Такой... которую жуют.
Сэмми улыбнулся.
- Тогда жуй, старина Грег. Не сдерживай себя.
- Да, Грег, - согласился Вон. - Жуй.
Если раньше он просто заблудился в лесу, то теперь отправлялся прямиком в печь.
- Грег, у тебя есть редкая особенность - переехать хозяйство одного мужика, выпотрошить труп, пытаясь добыть пенис для подмены, и все это в пределах получаса, - сказал Сэмми. - А еще ты разрушил незаконченное произведение искусства. Поэтому, если не начнешь жевать в следующие десять секунд, я проделаю в тебе еще одну задницу, "сынок" И использую весь свой хирургический опыт, чтобы ты обязательно успел воспользоваться ею при жизни.
Грег принялся жевать. Может, с точки зрения дилетанта это был хоть и не самый неприятный опыт в его жизни (если вспомнить другие развлечения с трупами, пусть и женскими, каждым отверстием которых он кормился, и был в этом плане ненасытен), но, в целом, более унизительный.
- О, черт, - пробубнил он с набитым ртом. - Он... он и вправду жуется, парни... Иисус на моноцикле! Он жуется, черт возьми...
И это было не прувеличение. Его челюсти работали, как поршни, спеша закончить унижение и преодолеть звуковой барьер, но "лакомые кусочки" сопротивлялось. Они размножались у него во рту, жесткие, как хрящ со слоем жира у стейка. Он почти представлял себе каждую часть, которую поедал...ствол, головка, уретра, вены, эректильная ткань. Его собственный член, казалось, усыхал с каждым укусом.
Грег жевал и плакал.
- Фантастика, - похвалил Сэмми. - Ты настоящий мужик, Грег. Не ожидал от тебя... Но теперь вижу, что мужик. Теперь, надеюсь, вы, придурки, очистились от своих нелепых фантазий насчет подмены, поэтому тащите свои задницы к телефону и начинайте выдвигать мистеру Рочестеру требования. Пока вибраторные компании не занялись телефонным маркетингом, вы будете самым желанным ночным звонком.
Кадык Грега ходил ходуном с каждым глотком. Он давился, но продолжал глотать.
- Хлебни "Листерина" (антисептик для рта - прим. пер.) и поторапливайся, членоед, - сказал Сэмми. - А то ночь уже на дворе.
- Не забудьте нажать зведочку-шесть-семь, когда будете звонить, кретины, - предупредил Сэмми.
Вон стоял у кухонной стойки с портативным телефоном в руке и перечитывал "сценарий". Сочинил его Грег, что, с учетом предшествующих событий, нельзя было назвать лучшей идеей. Почему-то Вону показалось, что важнее было посмотреть той ночью новую часть порно-сериала под названием "Зияющий Анус", чем корпеть с ним над сценарием. Это был уже 24-ый выпуск, но нужно отдать авторам должное - они постоянно находили свежие ходы. Никогда не знаешь, что чувак, у которого диаметр прямой кишки был вначале размером с "никель" (монета в пять центов - прим. пер.), спустя три часа сорок семь минут засунет себе ядро для спортивного метания. Четыре часа были явно потрачены не зря. Все что Грег должен был сделать, это оформить обозначенные им пункты. Теперь он понял, что в этом сценарии его внимание больше привлекло слово "Грег".
- Ты когда-нибудь слышал о пунктуации? - спросил, наконец, с отвращением Вон.
- Дай, посмотрю, - сказал Сэмми и вырвал у него листок. - Не понимаю, зачем вы тратите свое время на придумывание этой хрени. Вы же хотете потребовать с нее выкуп за мужнино "хозяйство", а не втюхать подписку на журнал.
Сморщив лоб, он читал несколько секунд, при этом хмурился все сильнее.
- Он прав, Грег. Это точно не Хемингуэй. Это даже не "Цветы для Элджернона" (НФ рассказ Дэниела Киза - прим. пер.). Если вы прочитаете это миссис Рочестер слово в слово, она подскажет полиции сузить поиски до парней с синдромом Дауна.
- Или с задержкой развития, - сказал Вон.
Грег ничего не ответил. Он стоял у холодильника, морщась от кислого привкуса во рту. Но вызвать рвоту было бы еще менее приятным занятием, чем само поедание. Все равно что вернуть к жизни все эти пережеванные куски полового члена. Мысль была ужасающей, и с каждым всплеском его потревоженного желудочного сока перспективы становились все мрачнее. Ему необходимо было как-то устранить этот привкус.
- Мне нужо съесть что-нибудь, - заявил он.
- Все еще голоден? - усмехнулся Сэмми. - Можем попросить Вона вывернуть карманы.
Грег открыл холодильник и уставился на полки, словно путник в пустыне, узревший оазис. Запустив обе руки в холодильник, он извлек большой пластиковый контейнер, потом принялся выдвигать ящики кухонного шкафа в поисках ложки или вилки.
- Лопай, не стесняйся, - раздраженно проворчал Сэмми.
Вон забрал у Сэмми листок со сценарием и смял его. - Черт с ним. Я что-нибудь придумаю.
- Хуже уже не будет. Главное, следи за подлежащими и сказуемыми. Это уже будет большим шагом вперед.
Грег сорвал с контейнера крышку и зачерпнул ложкой желеобразную, малиного цвета бурду с торчащими из нее блестящими комочками. Идиотски ухмыляясь, он стал набивать ею себе рот.
- Прикольная хавка, Сэмми. Это что, типа фруктовый пирог?
- По-моему, на медицинском языке это называется "самопроизвольный аборт", - отозвался Сэмми.
Ухмылка на лице Грега замерла. Он снова посмотрел на контейнер. Сперва он увидел отражение своего преисполненного благовейным страхом лица, и только потом истинную текстуру тех комочков, которые он первоначально принял за верхнюю корку пирога. Правда сейчас была очевидной. Он ткнул содержимое ложкой и обнаружил на поверхности месива склизкую, похожую на тину пленку.
Амниотический мешок... или что там вылазит вслед за плодом при приждевременных родах.
- Там могли остаться несколько кусочков плаценты, - произнес Сэмми прозаичным тоном, будто говорил о красных конфетках в чашке с "Эм-Энд-Эмс".
Вон замер с телефоном в руке в тот самый момент, когда Сэмми произнес фразу "самопроизвольный аборт". Наконец, он осмелился заговорить.
- Хочешь сказать, что у какой-то шлюхи случился выкидыш, и она выдавила у себя из дырки всю эту бурду? А ты собрал ее в контейнер и заморозил?
Сэмми кивнул.
- Примерно столько набралось.
Пару секунд Вон переваривал услышанное.
- Черт возьми, Грег, ты чего стоишь там и пялишься, как тот урод из "Спящего лагеря" (подростковый слэшер 83-го года - прим. пер.)? Дай мне тоже ложечку!
Грег зажал рот рукой и молча протянул контейнер с ложкой Вону. Вид у него был бледный.
- Ты, что, шутишь? - спросил Вон, уставившись в контейнер. - Я после тебя этой ложкой есть не буду. У тебя только что член во рту побывал, сынок! Я не хочу в этом участвовать.
- Но я же прополоскал рот, - медленно запротестовал Грег, словно боялся, что если будет говорить быстро, кроме слов изо рта может вырваться еще кое-что,.
Тут вмешался Сэмми.
- Вы двое, что, всю ночь собрались обсуждать гигиену рта, или будете звонить сучке Рочестера?
- В данный момент мне больше интересно, как ты заполучил такой вкусный дессерт, - сказал Вон. Он окунул большой палец в бурду с краю контейнера - где еще не касалась ложка Грега - и сунул себе в рот. Задумчиво обсосал его, выгнув бровь, и одобрительно застонал. Какое-то количество бурды осталось размазанным вокруг рта, словно клоунский грим.
- Как эти последствия аборта оказались у меня в холодильнике? На самом деле, это довольно скучная история. - Сэмми пожал плечами, но согласился их просветить. Как будто речь шла о слайдах из отпуска, кторыми он остался не очень доволен.
- Я долбанул эту шлюху электрошокером, когда она выходила из библиотеки, потом привез сюда. Напихал в нее по-всякому, так что мне можно уже писать собственный справочник по сексу. Спустя пару недель у нее начало расти брюхо. Сперва я подумал, что ее просто раздуло, но через некоторое время понял, что это маленький Сэмми на подходе.
Вон нахмурился.
- Откуда ты знаешь, что она не была уже беременна?
Сэмми сделал паузу.
- Знаешь, я даже как-то не задумывался, что она могла носить ребенка от кого-то другого. Что ж, я искренне рад, что эта никчемная шалава уже мерта. Получила то, что заслужила.
- Она мертва?
- Мертвее не бывает. Я долбил ее в зад, как отбойный молоток, а потом услышал этот хруст. Поэтому я слез с нее, посмотрел вниз и увидел... Помните, в "Плей-До Фактори" (детский набор для лепки из пластилина - прим. пер.) есть такая штуковина, которую заводишь, и из нее вылезает четыре или пять разных комков? Было очень похоже. Эта хрень начала сочиться из нее и капать мне на колени. Тепленькая такая. Сперва я подумал, что все это немножко трагично, потому что это мой ребенок. По крайней мере, я так думал. Поэтому я решил поступить по-джентльменски и кончить как можно быстрее. Но она не собиралась облегчать мне задачу. Все вырывалась и сопротивлялась. И поплатилась за это в первую очередь своим маленьким ублюдком. Там было полное месиво, потому что всякий раз, когда я вгонял в нее свой таран, из нее лезло все больше этого дерьма. Короче говоря, я кончил, она отрубилась, а все остальное отправилось в пластиковый контейнер на хранение для... - тут он сделал паузу, словно испугавшись, что сболтнет лишнее. - Для особого случая.
Вон почувствовал уловку.
- Давай лучше поговорим о шуме на чердаке.
- Ага! - отозвался Грег. - У тебя там копы? Ждут, когда мы потребуем выкуп?
- Да, Грег, именно так. С подвалом, буквально под завязку забитым женщинами, которых я насиловал, пытал и убивал последние семь лет, полиции так и не терпится использовать меня, чтобы обезвредить двух криминальных тузов вроде вас. А после вашего суда я получу ключ от города.
- Эй, подождите, давайте успокоимся на секундочку, парни, - сказал Вон. - Разве не видите, что все это дело с кражей члена вызывает между нами раздрай? Эта ночь должна быть самой счастливой в нашей жизни.
- Вон прав, - сказал Грег. - Все уже выходит из-под контроля. На самом деле я не верю, что у тебя там копы, Сэмми. Извини.
Вон надеялся, что он искренне не верит, хотя сомневался. Хотя было нечто более важное.
- И теперь, когда нами установлено, что никто не пытается никого обмануть, что ты скажешь нам про чердак, Сэмми? - спросил он.
- Могу сазать, что вы никогда тне увидите его изнутри, если не сделайте эттот телефонный звонок. Хотя, подождите секундочку. - Сэмми вышел с кухни и вскоре вернулся с сотовым телефоном. - Он был у последней пойманной мною девки. Наверное, чтобы можно было позвонить кому-нибудь в случае экстренной ситуации. Похоже, она выкинула деньги на ветер, вы так не думаете?
- Он еще рабочий?
Сэмми протянул его Вону, и тот увидел, что дисплей действительно горит.
- Эй, раз уж заговорили о свежепохищенных, у нас в багажнике есть для тебя подарок, Сэмми. Если только она еще не задохнулась.
- С ней это произойдет в любом случае, - заверил его Сэмми. - Так что может подождать.
Вон набрал номер Рочестеров.
- Готовы, парни, стать миллионерами?
У Грега был вид, будто его вот-вот вырвет, но он все равно подня оба больших пальца вверх.
Селия Рочестер ответила после второго звонка.
- Алло?
- Добрый вечер, миссис Рочестер. Как давно вы разговаривали со своим мужем?
- Вы знаете, который час? Если вы пытаетесь продать мне что-то, то звонить так поздно противозако...
- Мэм, я не пытаюсь отнимать у вас деньг... - Вон прикусил язык. - То есть, я не нарушаю закон... - Он снова осекся. - Послушайте, это не то, что вы думаете.
- В любом случае, ответ будет одинаковым. Его здесь нет. Он уехал по делам.
Вон рассмеялся.
- Это он вам так сказал? К сожалениию, я должен сообщить вам, что вашего мужа видели сегодня вечером в компании женщин легкого поведения в местном заведении, под названием "Электра Комплекс".
Голос Селии обрел жесткость.
- Это правда?
- Да, мэм, и...
- Вот сукин сын! Развратный, аморальный, извращенный маленький сукин сын! Он же обещал мне, что больше никогда!
Теперь ее голос было отчетливо слышен даже Грегу и Сэмми. Вон отвел трубку от уха.
- Что ж, мэм, я....
- Если он сейчас там, знаете, что я сделаю?
- Нет, но...
- Я возьму тесак и отрублю ему его маленький член. Нарежу его на шиш-кебаб. Этот ублюдок...
- В таком случае, у нас есть для вас хорошие новости, мэм. Понимаете, мы уже позаботились об этом за вас.
Нарезали его на шиш-кебаб?
- Ну, не совсем. Он все еще целый... - Тут Вон скрестил пальцы. - ...И если ваш муж хочет его себе вернуть, он должен нам заплатить.
- Нет, он не получит его назад, - твердо ответила она. - Пусть до конца жизни ссыт через пластиковую трубочку, мне плевать.
На лице у трех мужчин возникло выражение абсолютного ужаса - не от перспективы, что Эдвард Рочестер до конца жизни будет писать через пластиковую трубочку, а от увеличивающейся вероятности того, что никакого выкупа не будет.
- Подождите, послушайте, женщины там не такого уж и легкго поведения, да и приватных танцев он не заказывал, клянусь!
- Зря стараетесь, я больше не собираюсь быть дурой и верить моему муженьку.
- Ладно, а как насчет компенсации?
- Я не буду заявлять на вас в полицию. Это мое окончательное предложение.
- Мы хотим наш миллион долларов, ты, сука!
Селия повесила трубку с эффектным щелчком.
- Ну что, Вон, готов ехать покупать свою яхту? Черт, идем же кутить! - предложил Сэмми, на этот раз не упиваясь собственным сарказмом.
- Это не моя вина, - крикнул Вон.
- Разве? Все что тебе нужно было сделать, это сказать: "Слушайте, я отрезал вашему мужу причиндал. Получить его назад, чтобы его пришили на место, стоит три миллиона долларов". С тем же успехом можно было сказать: "Эй, твой муженек только что изнасиловал толпу дошкольниц, после того как поджог шестьсот шестьдесят шесть церквей и сделал анилингус (лизание ануса - прим. пер.) гниющему трупу твоей мамаши. И кстати, сколько ты заплатишь за пенис, который я у него оторвал?" Если б кто-нибудь тебе сказал, что твою подружку похитили, пока она отсасывала за пятерку на углу у Сеймур и Лаймон, ты заплатил бы?
Вон, у которого никогда не было подружки - по крайней мере, добровольной - промолчал. Он швырнул телефон на стойку и покровительственно обнял пластиковый контейнер. Посмотрел на ложку, вспомнил ее происхождение, и поднес контейнер к губам. Отхлебнул, словно это были остатки молока в миске из-под мюслей.
- То есть, ты хочешь сказать, что мы не получим ни цента за то, что сделали сегодня? - спросил Грег.
- Именно, - пояснил Сэмми.
- То есть, мне пришлось глотать этот... этот причиндал за просто так? - Грег не был бы возмущен сильнее, даже если "Кинорай" перестал давать на прокат "Зияющий анус".
- Ага, - согласился Сэмми. - Ох уж эта тяжелая женская доля.
- Это просто ужасно подло. - Он надулся, растроенный тем что, прочитай Вон его сценарий, они сейчас покупали бы уже себе яхты.
Какое-то время все молчали, ошеломленные столь жестоким поворотом событий и неспособные говорить... Словно самоуверенная команда, все время хваставшаяся "неминуемой" победой на чемпионате и превратившаяся в итоге в аутсайдера. Они и поверить не могли, что этой ночью им придется хуже, чем Рочестеру, но так и получилось. Каждая из участвующих сторон была кастрирована по-своему.
Вдруг, словно по сигналу, все услышали взрыв хохота над головой, который можно было бы назвать демоническим. Непонятно было, мужской он или женский.
- Так, хватит, мы уже сыты по горло твоими секретами, - сказал Вон. Он повернулся кругом и направился к лестнице, неся с собой контейнер.
- Лучше вам туда не ходить, - сказал Сэмми.
Но они его проигнорировали его предупреждение. Сэмми с обреченным видом поплелся вслед за ними, даже не пытаясь их остановить. Когда они проходили мимо комнаты с Разделенным Человеком, чей-то голос заставил их замереть на месте.
- Посмотрите-ка сюда, мальчики. Я хочу видеть ваши лица, прежде чем вышибу вам мозги.
- Кто этот дешевый актеришко? - спросил Вон Сэмми, когда все подчинились приказу. - Очередной твой "выставочный экспонат"?
Они впервые видели Хорэйса целиком, а не просто свежий обрубок его мужского достоинства, беспорядочно побрызгивающий кровью, словно газонный опрыскиватель. Он стоял у подножия лестницы, смертельно бледный. Перед джинсов почти полностью промок от крови. В руках у него был направленный на них пистолет.
- Это из моего "бардачка", - объяснил он. - Никогда без него не езжу. Надо было взять с собой в "Электра Комплекс".
- Я его никогда раньше не видел, - ответил Сэмми Вону.
- Что ж, мы его тоже не знаем, - сказал Грег.
- Конечно, не знаете, - согласился Хорэйс. - Нас же не представили друг другу перед тем, как вы смылись с моим кровоточащим членом, верно?
- Это не Эдвард Рочестер, - сказал Грег.
- Черт, точно не он, - согласился Вон. - Этот бледный сученыш нас обманывает.
- Да вы на мои штаны посмотрите, - изумленно закричал Хорэйс.
- Какой-то бледный гомик, - уточнил Вон.
Сэмми вздохнул.
- Позвольте мне для вас, двух дрочеров, перевести - в баре вы кастрировали не Рочестера. Понятно? Вы порезали этого парня по ошибке. Догоняете? Теперь он нас всех завалит. Идеальное завершение идеальной ночки.
- Не тот парень? Чушь. - Вон указал пальцем на Хорэйса. - Докажи.
Продолжая держать их на мушке, Хорэйс расстегнул свободной рукой пуговицу на джинсах и стянул с себя трусы.
- Теперь видите? - торжествующе спросил он, потом вскрикнул, нечаянно задев нижним бельем обрубок. То, что он продемонстрировал, напоминало больше обугленный метеоритный кратер, чем мужской репродуктивный орган. Из-за движений некоторые волдыри, повившиеся в результате прижигания у основания "ствола" (точне его останков), лопнули. Из почерневшей раны, внутри которой было уже сложно что-то различить, как у останков жертв самовозгорания, сочился желтый, напоминающий свечной воск гной.
- Что ж, - сказал Вон. - Признаем свою ошибку. Но прежде чем ты вышибешь нам мозги... - Он выплеснул содержимое пластикового контейнера Хорэйсу в лицо. Оно тут же ослепило его и - когда он непроизвольно проглотил некоторое его количество - вызвало тошноту. Хорэйс закрыл лицо обеими руками, пытаясь протереть глаза.
Троица бросилась в комнату с Разделенным Человеком и захлопнула за собой дверь. Едва Сэмми запер ее и отступил назад, как с другой стороны раздались выстрелы, и в двери появились огромные дыры.
Вон в отчаянии огляделся.
- Здесь ничего нет! - воскликнул он, сетуя на отсутствие какого-либо оружия. Грег взялся за поиски, стараясь держаться подальше от носка, но они тоже не увенчались успехом.
Пули выбили замок, и Хорэйс почти без труда вышиб дверь ногой и ворвался в комнату. Сэмми тут же столкнулся с ним и выбил у него пистолет. Сцепившись, они полетели к дальней стене, где споткнулись об Разделенного Человека и рухнули рядом. Стоявший ближе к ним Грег схватил Хорэйса за волосы и ремень на штанах и оттащил на пару футов в сторону, сунув головой в грудную полость Разделенного Человека. Хорэйс расплющил лицом внутренности, отчего некоторые из мотков лопнули. Он непроизвольно вдохнул носом остатки желудочного сока и поперхнулся, когда тот обжег ему ноздри. На вкус он был - как Хорэйс вскоре понял - еще хуже, поэтому вызвал у него фонтан рвоты. Со столь малого расстояния желчь заполнила внутренние стенки грудины словно овраг, и окатила ему лицо. Он уже рисковал захлебнуться в собственной рвоте, когда Грег отпустил его.
Задыхаясь, Хорэйс рывком поднял голову вверх и попытался вытереть лицо передом рубашки. Закрыв одну ноздрю, выдохнул через другую. Жгучая струйка желудочного сока вытекла наружу, словно последние капли мочи при уринации. Хорэйс повернулся и увидел, что Вон поднял с пола его пистолет и, сидя на корточках, прицелился. При этом пистолет был направлен прямо в его уже пострадавшую промежность. Пороховые газы опалили бедра, и оглушительный грохот выстрела отозвался в ушах болезненным звоном.
Вон хотел поставить точку, выстрелив в разинутый в крике рот Хорэйса, но обойма оказалась пуста.
С Хорэйсом так и не было покончено. Главную часть организма он уже потерял, и причиндалы ему все равно уже были ни к чему. Он отрешенно уставился на лежащие у него в ногах яички. Вон намеренно наступил на одно, раздавив как яичный желток. И тут Хорэйс оттолкнул его в сторону и словно припадочный бросился за дверь.
Вон и Грег помогли Сэмми подняться и последовали за пронзительными воплями. Они настигли Хорэйса на кухне, как раз в тот момент, когда он схватил деревянный молоток, которым Сэмми разравнивал анус Мэри Джейн Тернер. Там они загнали его в угол, Сэмми - обойдя кухонный стол слева, а Вон и Грег - справа.
Сэмми рванул на себя ящик со столовым серебром и извлек кухонный нож, которого не постеснялся бы Майкл Майерс. Все время он не сводил с Хорэйса глаз. Тот прижался спиной к кухонной раковине и крутил головой по сторонам, вынашивая план атаки.
Потом Грег бросился вперед и схватил Хорэйса за запястье. Хорэйс вырвался, инстинктивно замахнулся молотком и с глухим стуком заехал Грегу по макушке. Тот отшатнулся назад, врезался в угол комнаты и там замер.
Вон благоразумно отступил, озираясь в поисках доступного оружия, но так ничего и не нашел. Он упал на колени перед замахнувшимся на него Хорэйсом.
Сознавая, что Сэмми прямо у него за спиной, Хорэйс развернулся и двинул молотком вслепую. Сэмми оказался вне досягаемости, но следующий взмах молотка выбил у него из рук нож.
В этот момент Вон просунул руку Хорэйсу между ног и схватил за изувеченную промежность. Хорэйс почувствовал, будто что-то оторвалось, хотя и представить себе не мог, чему еще там отрываться. Голосовые связки Хорэйса натянулись, как рояльные струны, когда он завопил, выронив молоток.
Сэмми схватил его и ударил Хорэйса по голове что было силы. Молоток громко хруснул. Удар был такой силы, что правый глаз Хорэйса выскочил из глазницы. Щеку залила кровь. Глазное яблоко никуда не делось. Оно повисло на зрительном нерве, и впервые в жизни Хорэйс увидел свое лицо без зеркала. Рука Вона по-прежнему выкручивала ему промежность, а Хорэйс пытался вслепую достать его ногами. Один удар попал в цель, и рука исчезла.
Хорэйс бросился на Сэмми, толчок застал Сэмми врасплох, и он рухнул на спину, а Хорэйс оказался сверху. Молоток упал куда-то под ноги, и оказался вне досягаемости. Газное яблоко Хорэйса висело прямо над лицом Сэмми, словно паук на конце паутинки. Пальцы Хорэйса царапали Сэмми словно когти, стараясь добраться до глаз. Лучшее, что Сэмми мог сделать, это схватить его за запястья. Но найти упор, чтобы сбросить Хорэйса с себя, он не мог.
Наконец, в отчаянии, Сэмми оторвал голову от пола и открыл рот. Висящее глазное яблоко исчезло, и зубы Сэмми захлопнулись как капкан. Зрительный нерв лопнул. Хорэйс тут же с визгом скатился с него. Между пальцев хлестала кровь.
Голова Сэмми ударилась об кухонный пол, и зубы снова захлопнулись, на этот раз сомкнувшись на глазном яблоке. Оно лопнуло как помидор, наполнив рот внутриглазной жидкостью. Сэмми поднялся на одно колено и выплюнул остатки Хорэйсу в лицо.
- Вообще, это не я оскопил тебя, - сказл Сэмми.
Когда Сэмми и Хорэйс расцепились, Вон поддхватил с пола нож Майкла Майерса. Он занес его над головой обеими руками и, падая, вонзил Хорэйсу в живот. Проделав шестидюймовый разрез, нож застрял в ребрах. Хорэйс закричал и ткнул большим пальцем Вону в глаз. Тот, зажав лицо рукой, с криком отшатнулся назад. Хорэйс нетвердо поднялся на ноги, пытаясь вытащить из себя нож. Ему это удалось, но вместе с ножом вышли кончики внутренностей.
Хорэйс отбросил молоток ногой в сторону, когда Сэмми потянулся за ним, поэтому Сэмми схватил торчащую из живота Хорэйса кишку. Он едва не пропустил удар ножом, который Хорэйсу удался бы, будь у него оба глаза. Тот не смог еще приспособиться к новому восприятию глубины. Подтащив липкие веревки к мясорубке, Сэмми направил их в отверстие, в процессе этого выдернув из раны еще пару футов кишок. Затем принялся поворчачивать ручку мясорубки, словно домкрат. На ленолиум повалились серые комочки. Хорэйс в панике вцепился в ускользающие мотки, пытаясь удержать внутри себя, но те проскользывали сквозь пальцы и исчезали в прожорливой пасти мясорубки. Они напоминали затяжки на свитере, которые лишь больше вытягиваются, чем сильнее ты стараешься их оторвать.
В качестве крайней меры, Хорэйс отрезал внутренности ножом. К счастью это оказалось не больно. С другой стороны, внутреннее кровотечение было менее приятной вещью. Из носа и рта у него текла кровь. В немом ужасе он уставился на свое искалеченное тело.
Тут Вон схватил его сзади и впечатал в раковину. Распутавшийся моток внутренностей с влажным звуком шлепнулся в нее, проскользнул сквозь черную резиновую полость в нижней ее части. Нож отскочил от раковины и, проскользив по стойке, ударился в холодильник.
- Я держу его! - крикнув Вон через плечо Сэмми. - Щелкни выключатель!
Хорэйс стал вырываться, но Вон держал крепко. Удары локтями по ребрам и ногами по голеням помогли ослабить хватку, но потом Сэмми протянул руку мимо него и щелкнул выключателем на розетке рядом с раковиной. Утилизатор отходов ожил с оглушительным ревом. Вон заломил Хорэйсу руки за спину и продолжал прижимать к раковине, не давая дотянуться до ножа.
- Вставляй! - заорал Вон, пытаясь перекричать шум утилизатора.
Сэмми с веселой хмылкой кивнул, словно говоря, "О, это нужно делать очень аккуратно". Он стал протолкивать отрезок кишки в темную пасть утилизатора, пока тот не проник в отверстие в резине. Попав в зубцы утилизатора, он туго натянулся, и было непохоже, что из этого "перетягивания каната" Хорэйс выйдет победителем. Из слива, словно вода из перевернутого душа брызнула кровь, окрасив Хорэйсу лицо. Вон укрылся им от напора брызг как щитом.
Хорэйс предпринял последнюю попытку освободиться, не оставляя надежды забрать своих мучителей с собой. Он схватил горсть своих внутренностей рядом с раковиной и дернул. Веревка кишечника порвалась. Он попытался дотянуться до ножа и переключил все внимание на него. В тот же самый момент в воздухе просвистел молоток и ударил его прямо над оставшимся глазом. Вон выпустил Хорэйса из объятий, и тот, конвульсируя, упал на пол.
Сэмми встал над ним словно работник скотобойни. Снова взмахнул. Потом еще шесть раз. Двенадцать. На двадцать четвертый удары утратили свою твердость и стали звучать как крупные камни, падающие в ручей. На тридцать третий мамаша Хорэйса приняла бы его за Человека-слона. Конвульсий больше не было, лишь постоянный рев утилизатора. Наконец, Сэмми выключил его.
Они с Воном стояли в задумчивом молчании.
Хорэйс умер, лишенный члена, яиц, правого глаза, правой руки и восьмидесяти процентов внутренних органов.
- Эй, ты забыл вышибить нам мозги, - сообщил трупу Вон.
У них за спиной застонал Грег. Он с трудом поднялся на ноги, ухватившись за полку буфета. Пульсирующая боль, по крайней мере, помогла ему не думать о взбунтовавшихся генитальных останках, которыми был забит его пищевод.
- Лучше нам достать вашу шлюху из багажника. Мало ли что, - сказал Сэмми, чтобы отвлечь их от первоначальной цели, а также предотвратить дальнейшие сюрпризы.
Несколько минут спустя все стояли в лунном свете позади "Новы". Они слышали, как Анжелика колотит по днищу. Вон открыл багажник и отошел назад.
Потная, задыхающаяся Анжелика отползла от них в глубь багажника и свернулась в позу эмбриона.
- Послушайте, ребята, извините за то, что я сказала раньше, - произнесла она, учащенно дыша. - Пожалуйста, не делайте мне больно. Я сделаю все, что вы хотите! Я... Я покурю своей киской. Могу еще сделать это задницей! Давайте, покажу! Даром!
- Задницей, да? - сказал Вон. - Похоже, все-таки ночь удалась.
- Подожди-ка, - сказал Грег. - А сигареты какие? Потому что если просто ментоловые, то можешь забыть.
Сэмми обратился к ней, как будто двух других там даже не было.
- Ты понимаешь, что если будешь делать "все", что мы захотим, тебе запросто может стать "больно", а?
Вон слушал его с тревогой, представляя, как в мозгу у Сэмми прокручиваются извращенные хирургические конфигурации.
Она подняла руку, словно удерживая их на расстоянии и заслоняясь от них одновременно.
- Пожалуйста! Моего дружка зовут Эдвард Рочестер, и у него есть куча денег. Он заплатит за меня... назовите цену! У меня есть номер телефона, только, пожалуйста, не делайте мне больно!
Все замерли на месте. Переглянулись и медленно закивали.
Наконец, Вон произнес:
- Спрашиваю еще раз, джентльмены: Вы готовы стать миллионерами?
Анжелика явно не испытывала особой радости от нахождения в мастерской Сэмми. Возможно, это было как-то связано со скотчем, которым она была примотана к стулу. Не помогало и то, что Сэмми нависал над ней, похлопывая ладонью по рукоятке мачете и ухмыляясь словно кот, слопавший канарейку. Не сводя с нее глаз, он пару раз провел языком по всей длине мачете, Они не стали с ней рисковать, даже когда приматывали за лодыжки к ножкам стула. В качестве медицинской помощи они заклеили сломаную кость двумя полосками крест на крест (одновременно превратив ее в площадь мишени на тот случай, если она сможет каким-то образом освободиться и попытается свалить... удар ногой в ту область быстро поставит ее на место.)
У нее родились чрезвычайно убедительные по ее мнению аргументы, которые помогли бы ей продлить жизнь, но ни один из них так и не смог просочиться сквозь скотч, которым был заклеен ее рот. С тем же успехом она могла бы декламировать "Геттисбергское послание" (речь Линкольна - прим. пер.) одновременно отсасывая у Джонни Вадда (порноактер - прим. пер.).
Грег стоял возле ряда женщин, висящих на крюках как говяжьи туши. Он провел руками по каждой, словно домохозяйка, оценивающая продукты в магазине, и отвесил по их задницам по паре крепких шлепков.
- Эй, девочки, как насчет того, чтобы пойти домой к настоящему мужику? - спрсил он.
В ответ он получил несколько всхлипов, а рыжая (Грег с немалым удовлетворением отметил, что цвет был натуральным) безуспешно пыталась объяснить, что если он не позвонит в полицию, Сэмми прикончит их всех.
- О! Ну, это все меняет, - ответил Грег и рассмеялся.
Протесты возобновились.
Вон поморщился.
- Какой смысл похищать их с улиц и насиловать, если ты позволяешь им капать себе на мозги, словно они - свободные женщины, Сэмми? И зачем ты заклеил рот этой, когда она должна звонить Рочестеру и говорить, чтобы тот тащил сюда свою чековую книжку?
Сэмми, наконец, отвел взгляд от Анжелики.
- Не говори мне, что ты купился на ее басню.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Грег, а затем добавил, - Эй, Сэмми, у этой девки нет дырки в заднице.
- А ты сам подумай. Рочестер ее дружок? Тогда зачем он идет в "Электра Комплекс" и платит ей сорок баксов за отсос?
Вон нахмурился.
- Дело говоришь. Черт, я бы не стал тратить деньги, будь у меня телка. Подожди-ка... ты сказал, что у этой девки нет дырки в заднице? - Он подошел к Грегу, который присел на корточки под задом у Мэри Джейн Тернер. Оба стали рассмативать волокнистую расщелину, оставшуюся после импровизированного хирургического вмешательства Сэмми, словно два страстных ценителя искусства музейный экспонат.
- Впечатляет, - произнес Грег.
- Даже пятидесятицентовики бывают не такими круглыми, - сказал Вон.
Сэмми весь сиял от гордости.
- Эй, кстати, а как же та девка будет курить своей задницей, если мы примотали ее к стулу? - спросил Грег.
Сэмми вздохнул.
- Ты закончишь уже? Этого не будет.
Грег надулся.
- Ну, это просто здорово.
- Не унывай. Я найду тебе платочек на дорожку... заставлю ее сделать на нем задницей отпечаток губной помады для тебя. Как тебе такое?
Грег ухмыльнулся.
- У меня с рождества не было подарка лучше.
- Эй, я тоже хочу, - сказал Вон.
- Всем по отпечатку губной помады, - торжественно объявил Сэмми.
- Все равно у нас нет сигарет, - отметил Грег.
- В любом случае, когда ты получишь те "бабки", желающих покурить задницей у тебя отбоя не будет, - сказал Вон.
- Да, брось, ты, Вон! - покачал головой Сэмми. - Забыл, о чем мы только что говорили? Знаете, мвльчики, у вас мысли работают только в одну сторону, когда дело касается задницы... причем, любой. Вы меня уже пугаете. Сейчас она может наговорить все, что угодно, ради спасения своей задницы. Вам так не кажется? Скорее Санта Клаус принесет вам те деньги. Хотя, давайте послушаем, какие еще байки она нам расскажет... так хоть ночь скоротаем.
Сэмми сорвал со рта Анжелики скотч.
- Вы не знаете Рочестера, - сказала она, задыхаясь. Он больной на всю голову. Он кончает от того, когда платит мне в "Вакууме". Это у него такая фишка! Если ему не приходится платить в подобных местах, ему даже не интересно! Ему нравится ощущать себя извращенцем, полным отморозком!
- Должен сказать, что кайф от этого притупляется годам к двадцати восьми, - заявил ей Вон. - Для меня пластиковые вагины и надувные куклы - это уже ниже моего достоинстваа.
- Я не был бы так категоричен, - вмешался Сэмми, бросив в сторону Вона настороженный взгляд - но если б я знал, что в одиночку налетаю столько бонусных миль, то определенно запасся бы смазочным лосьоном.
- Черт, Сэмми... какого черта ты так часто дрочишь, когда у тебя здесь столько горячих дырок наготове? - спросил Грег. Не понимаю.
- Если конечно "горячие дырки наготове" это уже не ответ на вопрос, - предположил Вон.
Сэмми пожал плечами.
- Иногда, если хочешь, чтобы что-то было сделано правильно, ты должен сделать это сам. Особенно, когда нечем платить за работу. Здесь мы вновь возвращаемся к текущему вопросу.
- Давайте дадим ей шанс проявить себя, - предложил Вон. - Если она лжет... тем хуже для нее. Посмотри на это с другой стороны, Анжелика. Ты будешь спасать жизни. Самое главное - свою собственную. Как думаешь, можем мы позволить себе трахать то, из чего будем делать мертвую голову для минета?
Анжелика отшатнулась.
- Вы ловите кайф от... мертвых голов? В "Вакууме" я беру всего сорок баксов!
Сэмми снова пожал плечами.
- Мачете стоит всего четырнадцать. Еще и ножны в придачу.
- Знаешь, как связаться с Рочестером? - спросил ее Вон.
- У меня есть номер его сотового.
- Хорошо, тогда позвонишь ему и обозначишь наши условия. И не пытайся сболтнуть что-то лишнее.
- Ага, - саркастически добавил Сэмми, - и не вздумай использовать заранее заготовленную кодовую фразу типа "Меня удерживают в подвале с кучей голых женщин, в числе которых одна с пятью вгинами, а другая без дырки в заднице." - Сэмми с отвращением посмотрел на Вона.
- Осторожность не помешает, - сказал Вон, защищаясь. - Зачем рисковать?
- Действительно, зачем? Я сам сделаю звонок. - Он повернулся к Анжелике. - Если это не его номер, я обработаю тебя циркулярной пилой и йодированной солью. У тебя остался последний шанс.
Как будто то же самое не случится с ней при любом раскладе.
Анжелика промолчала и лишь громко сглотнула. Если б она знала, что ампутация это лишь начало его увертюр, звук ее сжавшейся задницы был бы слышен сквозь банковский сейф. Сэмми никогда не позволил бы никому умереть таким немодным способом. Например, он закрепил бы ее горизонтально, пока она, с обрубками вместо рук и ног, истекала кровю и выла как морской лев. Ее дырку он счел бы, нверняка, суховатой - такое часто бывает от переживаемого ужаса - поэтому остановил бы свой выбор на плане Б: рот. На данном этапе девки обычно думали, что им уже нечего терять. Поэтому предпринимали предсказуемо жалкие попытки мести - начинали кусаться. Именно тогда они узнавали, что у них еще есть, что терять. И кстати, в количестве трицати двух штук (если чистить регулярно). Когда появлялись плоскогубцы, девки делали то, чему Сэмми никогда не поверил бы, если б не видел собственными глазами - они закрывали рты. Конечно, в итоге девкам приходилось их снова открывать, когда Сэмми зажимал им носы. А затем он доказывал известную истину - иногда приходится выдирать зубы, если хочешь, чтобы женщина тебе отсосала. На удаление требовалось некоторое время, и не очень приятно было смотреть на все эти впадины в деснах и болтающиеся нервы. Но это не требовало и половины кислорода, который уходил на надувание упомянутых Воном кукол. После удаления, он был весь в крови как новорожденный, но это не сильно отличалось от секса с девкой во время месячных. Они могли бы запросто истечь кровью, пока Сэмми долбил их свои обычные тридцать секунд, поэтому он перевязывал им рассеченные артерии. Подстраховавшись таким образом, он иногда протягивал девкам руку помощи. Правда, это были их собственные руки. Одну засовывал им между ног, другую - в задницу. Большинство истекало кровью в процессе этого внутреннего рукопожатия, но как говорится, важен не результат, а сам процесс.
Разумеется, у него были и другие варианты. Он мог сделать с Анжеликой то же, что и с Эрикой Грэйнджер (обнаружена 04.09.2002 под знаком "СВАЛКА МУСОРА ЗАПРЕЩЕНА"... а еще на игровой площадке начальной школы и в мусорном контейнере у полицейского участка). Сэмми забрался в отцовскую коробку для рыболовных снастей и вытащил несколько тех красных и желтых шариков, которые начинают подпрыгивать на воде, когда рыба захватывает наживку. С помощью клея, настолько сильного, что при попадании на руки можно было содрать кожу, прикрепил к ним несколько рыболовных крючков, а затем нанизал шарики на леску.
Только Сэмми пошел не на озеро. Вместо этого он закинул свою самодельную катушку в прямую кишку лежащей ничком Эрики Грэйнджер, один шарик за другим. Надев толстые перчатки, чтобы не порезаться, он засовывал эти "анальные бусины" все глубже и глубже. Эрика начала корчится в агонии задолго до того, как он протолкнул в нее четвертый. Так что снаружи осталась лишь пара дюймов лески, которую он намотал на палец, как нитку для чистки зубов. Эрика стала походить на одну из тех говорящих кукол со шнурком на спине, только в данном случае каждый рывак вызывал очередной крик. Чтобы выдернуть леску с шариками, потребовалось больше усилий, чем он ожидал. Ему удалось вытащить пару дюймов, а потом крючки зацепились в ее желудочно-кишечном тракте за что-то более прочное. Это было все равно что бежать скозь шипастые кусты с волочащимся сзади парашютом. Сэмми был так заворожен тихим похрустыванием и выскальзывающими крючкаии, тянущими за собой желтые и лиловые лоскуты и комки, что не заметил, как где-то между извлечением второго и третьего шарика Эрика отдала концы. За такую разнузданную дерзость, когда пришло время избавляться от тела, она была подвергнута унижению. Одну часть трупа, от талии до бедер, нашли с дополнительным бонусом - ее голова лежала между ног, а язык был приколот стэплером к вагине.
Правда, проделай он подобнуый фокус с Анжеликой, это стоило бы ему потери предпологаемого шестизначного дохода.
- Сэмми? - вернул его к реальности Вон.
- Хм? Ах, да... телефон. Сэмми набрал номер, который назвала ему Анжелика.
Мужской голос раздраженно ответил:
- Да?
- Это Эдвард Рочестер?
- Кто это?
- Я задал вам вопрос. Вы Рочестер?
- Да.
Сэмми поднял вверх большой палец. Вон и Грег сияли словно дети, проснувшиеся рождественским утром. Сэмми отвернулся к ним спиной, чтобы его не стошнило. И чтобы успокоиться, положил руку Анжелике на плечо.
- Хорошо, - продолжил он. - Думаю, вы знакомы с некой Анжеликой?
- Это некорректный вопрос.
- Отлично, тогда у нас есть кое-то общее.
- А в чем дело? Вы пытаетесь меня шантажировать?
- Нет, но, возможно, через пять минут вы пожелаете, чтобы так оно и было.
- Может, и пожелаю, если к тому времени вы сумеете донести до меня суть дела.
- Я предоставлю вам сокращенный вариант. У меня в руках Анжелика, и я предлагаю вам возможность выкупить ее за три миллиона долларов. Если соглашаетесь, я дам вам дальнейшие инструкции. Если все пойдет гладко, получите ее обратно в целости и сохранности. Если отказывайтесь, я проделаю с ней такое, отчего уроды из паноптикума выблюют свои кишки.
- Понимаю. А мой член за полцены не уступите, если соглашусь?
- Вашей жене звонил не я, хотя по совести говоря, мои коллеги думали, что у них в руках именно ваш орган. Это невинная ошибка, которую способен допустить кто угодно. Сэмми не нравился дерзкий тон Рочестера и он решил немного его подразнить.
- Кстати, ваша жена ничуть не встревожилась.
- Нет, не встревожилась. Когда она узнала, что со мной все в порядке, это была уже другая история.
Сэмми не рассчитывал на подобную реакцию, но он не был особенно удивлен. Хотя способов содрать шкуру с этой сучки была масса (по крайней мере, известных ему). Он ничего не ответил Рочестеру, а просто прижал телефон к голове Анжелики.
- Говори, - скомандовал он.
- Эдди, пожалуйста, помоги! Они пытают здесь женщин и хотят, чтобы я... хотят чтобы я... покурила... - тут панические всхлипы охватили Анжелику, и ее проникновенное обращение превратилось в нечленораздельный спектакль. Надень он ей на голову бумажный покет, она б продышала в нем дыру.
Сэмми убрал телефон от ее уха и поднес к своему.
- Все еще думаете, что мы играем в игры, Хенни Янгмен (амер. юморист - прим.пер.)?
- Нет, - ответил Рочестер, помолчав какое-то время.
- Что ж, на этот раз вы правы. Это игра. Только не та, в которой ваша сучка может позволить себе проиграть. Итак, я достаточно быстро донес до вас суть дела? Добро пожаловать на следующий уровень, ублюдок.
- Она уже пострадала? - Наконец, в его голосе появилась нотка искренней озабоченности.
- Сломала кость при перевозке, но жить будет.
- Мне нужно подумать.
- Она не подержанная машина, Эд. Она - грудастая брюнетка с задницей, которой она будет курить...
Хотя определенно покурила бы, в иных обстоятельствах, - подумал он.
- ...пока мы не получим свои три миллиона долларов. Никаких больше отсосов через дырку, по крайней мере, для тебя. А вот мы будем драть ее хорошенькую попку, пока она не треснет, можешь быть уверен. И так миллионы раз.
Отчасти, это была ложь... Не, это Сэмми будет драть ее миллионы раз. А Вон с Грегом останутся не у дел. Это его подвал, и он тут главный.
- Так что не забывай про это, пока будешь думать... - Сэмми решил вставить подходящее оскорбление и вспомнил, что Вон сказал ранее. - Гомосячья рожа, у тебя есть двадцать минут.
Закончив на этом разговор, Сэмми на некоторое время отключил телефон. Вряд ли кто-то попытается вычислить его местонахождение так быстро. Но, как сказал Вон, осторожность не помешает. Речь шла о трех миллионах долларов.
Он повернулся, чтобы сообщить новости бесполезной парочке.
- Чеееееееерт! - взревел он, сжав телефон в руке так сильно, что задняя крышка отлетела и, клацнув, упала на бетон.
Грег и Вон исчезли.
Как только Сэмми повернулся спиной, они по приказу Вона прокрались по лестнице наверх. Чем закончится телефонный разговор, можно было узнать и потом. Но сегодня у них, возможно, был единственный шанс попасть на чердак без эскорта. Выскользнув из подвала, Вон тихонько прикрыл дверь. Миновав кухню, они пулей взлетели по лестнице, едва не столкнувшись друг с другом на последнем пролете. Даже сейчас они слышали тихий, странный смех, который дразнил их весь вечер.
Секрет Сэмми.
- Если это сестра-близнец Шлюхи Некро-Лямбды, чур, я буду драть ее сзади, - объявил Грег.
- Хрен тебе, - быстро произнес Вон, отправляя локтем соратника на четвереньки. Он первым достиг темного коридора, но войти не сумел, поскольку Грег схватил его за ноги.
- Если б я тебя не знал, то подумал бы, что ты лезешь обниматься, - сказал Вон. - Все-таки мне не терпится сбросить твою задницу с лестницы. Ты с ума сошел? У нас не так много времени, прежде чем Сэмми нас спохватится.
Грег неохотно отстранился от него и подняялся на ноги. Вон подергал дверь.
- Закрыто, - хмуро сообщил он. Он с вызовом уставился на дверь. - Шлюхин ты сын.
- Ругаться не поможет, - сказал Грег.
- Глотай член, - рассеянно ответил Вон, но потом вспомнил. - В смысле, еще один.
Грег толкнул его.
- Сам найди себе и глотай.
Вон проигнорировал его.
- Вопрос в том, сломаем ли мы ее? Возможно, у Сэмми есть веская причина, чтобы держать ее на замке. Это может обернуться большой проблемой, которая нам сегодня не нужна.
- А что если он запирает ее лишь потому, что там его лучшее произведение, и он из эгоизма не хочет делиться с нами.
- Это было бы довольно низко с его стороны, - согласился Вон, удачно забыв о том, что так и не пригласили Сэмми покататься на теле, которое недавно нашли на дороге или поделиться трофеями от Гейши Хэммонд. Или о том, как они твердо решили не только кинуть Сэмми на миллионы долларов, но и убить его, оставив все себе.
- А может, у него по всему дому спрятаны мертвяки, о которых мы не знаеи. Что если он сшил из них типа супермена, чтобы тот сторожил от нас дверь?
- Давай сломаем, - тут же предложил Вон. Конечно же, Сэмми не мог создать хирургическим способом никакого суперстража, о котором беспокоился Грег (по крайней мере, так думал Вон). Но он мог сделать что-то, что затруднило туда доступ. Особенно когда он знал, что кое-кто решил заглянуть внутрь. Сейчас или никогда. Что-то по-настоящему безумное сложно спрятать за обычной дверью, верно? Наверняка, это было что-то такое, чем жалко делиться.
Они оба отступили назад и ударили ногами над дверной ручкой, как делают копы в телевизоре. После пяти попыток им удалось сделать это более-менее синхронно. Дверь, наконец, треснула и распахнулась внутрь.
Вон вошел на чердак первым, в полной темноте нащупывая выключатель. Окна отсутствовали, и не было ни малейшего намека на свет. Они слепо ввалились внутрь, в любой момент ожидая натолкнуться на что-то или споткнуться. Вон вздрогнул, когда что-то коснулось его лица, но спустя мгновение понял, что эта цепочка от подвешенной к потолку лампочки. Он дернул за нее и отшатнулся, когда что-то в углу чердака одновременно отпрянуло от света.
- Кто они? - произнес женский голос.
- С кем это она разговаривает? - спросил Грег, встревоженно озираясь.
- Она разговаривает с ними, - объяснила женщина.
- Вот тот самый патрон, которого не хватало в обойме, - отметил Вон.
Женщина выползла из темного угла, чтобы рассмотреть их получше. Она щурилась от света, словно поднялась из шахты. Передвигалась она при помощи рук, волоча за собой ноги, как будто они были такими же бесполезными, как плавники русалки на суше.
- Что у нее с ногами? - спросил Грег, как будто Вон читал ее медицинскую карту.
- Похоже, она побывала в пожаре.
Однако Вон не был врачем, поэтому не удивительно, что он перепутал ожоги с последней стадией сифилиса. Возможно, смутное сходство было. Местами кожа на бедрах слезла, и плоть там разложилась до состояния жировоска. Было похоже, будто к коже прилипли засохшие комки заварного крема. Вону внезапно вспомнилась китайская пицца, которую он перегрел в духовке.
Волосы у женщины были свалявшиеся и взлохмаченные. Очевидно, немытые несколько дней, возможно даже месяцев. По полу за ней волочился внушительных размеров живот, как у таксы. Из обвисших грудей торчали соски - Вон предпочитал называть такие "сосками Оскара Майера". Они были настолько большими, что ему захотелось отрезать их тесаком и бросить между двух кусков хлеба. На самих грудях синих вен было больше, чем рек на карте Аляски.
- Им нельзя находиться здесь, - заявила женщина. - Ей нельзя видеть их. Она не для их глаз. Она...
- Она хочет, чтобы ее изнасиловали, сынок! - озвучил за нее Грег.
- Да будет так, - согласился Вон. - Меня не волнует, если она не придумала ничего лучшего, кроме как сесть голой жопой на дровяную печь. Я засажу ей так глубоко, что им потом придется выжимать ей почки, чтобы получить мой образец спермы.
- Она укусит его, - предупредила женщина.
- Тогда сперва придется избить ее до беспамятства. Окажи честь, Грег.
Грег кивнул, ошибочно полагая, что Вон даст ему трахнуть ее первым, раз он обнаружил ее. В любом случае, это не имело бы значения. Женщина набросилась на Грега без предупреждения, и если б у Вона в джинсах не было классного стояка, он бы рассмеялся. А так он был просто раздраженным, поскольку ему было б гораздо интереснее взлахматить какую-нибудь сухую дырку, чем смореть, как Грег в очередной раз опозорится.
- Вон, убери ее от меня! Она кусается! Пожалуйста, Вон! Вдруг, у нее СПИД! Давай просто трахнем ее и свалим отсюда!
- Не отпускай ее! - Вон высвободил своего "зверя" и направил в ее "лохматое логово". Он определенно предпочел бы не чувствовать деформации на ее заду, но у него не было времени задаваться вопросами эстетики. Сэмми не будет занят вечно, и Вону было искренне плевать, даждется ли Грег своей очереди. Жаль, конечно, но он определенно был в пролете. Проход к сладострастию был не без влаги, хотя она появилась не сразу. Когда Вон вгонял свой причиндал на максимальную глубину, тот словно натыкался на какие-то мягкие препятствия. Но своими фрикциями ему удалось проткнуть их и выдавить все содержащиеся в них соки. Довольно скоро двигаться стало легче... если б еще он не пытался думать о всех тех похожих на мокрые струпья штуковинах, об которые он терся. Он не мог решить, от его ли проникновения эти хлюпающие звуки. Или их издают те ожоговые раны, облезающие и сочащиеся гноем. Когда женщина яростно забилась, пытаясь освободиться то ли от Грега, то ли от него, Вон решил, что его не очень то это волнует. В любом случае через пару секунд на ее сковородке должно появиться немного дополнительной смазки.
Он выпустил из себя столько, что можно было наполнить двухпинтовую коробку из-под молока. Это произошло за считанные секунды до того, как возле чердачной лестницы раздались решительные шаги Сэмми. Неохотно оторвавшись, Вон поспешно натянул штаны. Хотя сложно было отвести взгляд от ее ног - похожие на водоросли проявления определенно истекали гноем - похожие на сперму выделения расползались до самых пяток.
Вон застегивал ширинку, когда на чердак ворвался Сэмми. Вид у него был не слишком радостный.
- Что вы делаете с моей матерью? - воскликнул он.
- Скажи ему, Грег, - сказал Вон, коварно перекладывая вину на друга.
- Сэмми, просто убери ее от меня, пожалуйста.
- Они хотели изнасиловать ее! - объявила мать Сэмми. - Он уже это сделал!
- Я думал, ты уже усвоил урок, - сказал Сэмми Грегу.
- Я? Но я...
- Разве что мне отрезать у себя или у Вона.
Вон вздрогнул.
- ... У меня нет еще одного члена, чтобы скормить тебе. Может быть, твой.
- Но я...
- Хотя нет, я не буду это делать. Я слишком хорошо понимаю соблазн. Сэмми нежно сжал грудь своей матери. Та улыбнулась ему и похотливо облизнула губы.
- Это было мое бремя жить с ней вот так уже четыре года. Ее эксцессы вылились в преждевременные зачатки безумия... ее пороки разрослись буйным цветом. Но я не мог бросить ее, поскольку мы были очень близки.
Он медленно оттащил ее от Грега и усадил рядом с собой.
- Именно по этой причине я просил вас не подниматься на чердак.
- Она укусила меня, - пожаловался Грег, заметно побледнев. Он попытался встать.
Сэмми наступил ногой ему на грудь.
- Посмотри, что ты сделал с ее ногами.
- Но я...
- Я очень хочу, чтобы все было снова в том виде, в каком вы это обнаружили. Поэтому я вежливо попрошу вас вылизать ее дочиста. Тогда все будут прощены.
- Не зная броду не суйся в воду, - с укором произнес Вон. - Готовсь!
Грег в ужасе посмотрел на влажные, бугристые наросты. Мысль о поедании абортированных останков из холодильника уже казалась ему не такой отвратительной. Он хотел было напомнить, что не он один ответственен за нанесенный ущерб, но единственный взгляд на лицо Сэмми дал понять, что торг здесь не уместен. Болезненно поморщившись, Грег высунул язык и поднес лицо к ногам женщины. Закрыл глаза и стал наклоняться, пока язык не соприкоснулся с кожей. При контакте его вкусовые рецепторы словно стали увядать, как при покадровой съемке, но он заставил себя продолжать, вылизывая ее словно кошка. Вкус был отвратительный, не поддающийся описанию. Он подумал о коробке апельсинового сока, последние глотки которого были обогащены большим количеством гущи. Только вкус был не цитруса, а испорченной медовой горчицы... и даже вид был такой же.
- Она может привыкнуть к этому, - сказала женщина.
Сама жидкость не шла ни в какое сравнение с фурункулами и гнойниками, из которых сочилась. Своей твердоватой, чешуйчатой текстурой напоминающие соски, еще дымящиеся после пары ударов током от аккумулятора "Дай Хард", они едва не стали для Грега лебединой песней. Ему хотелось умереть, уснуть и больше не просыпаться. Закончив, он снова заплакал, уже второй раз за ночь.
Сэмми пошарил по полу и вскоре нашел чашку, которой его мать пользовалась в течение нескольких месяцев. Он достал из нее соломинку и протянул Вону.
- Пока я звоню Рочестеру, вставай на четвереньки и доставай сперму, которую выпустил в мою мать.
У Вона отвисла челюсть. Он молча принял соломинку.
- Готовсь, - усмехнулся Грег. В следующий момент он поперхнулся, и его вывернуло в темный угол чердака.
Пока Сэмми набирал на телефоне номер, Вон направил соломинку в место, которое еще совсем недавно так любил. Он неуверенно прикоснулся губами к другому концу, пытаясь при этом сохранять мужественный вид.
- Ты принял решение? - спросил Сэмми, когда Эдвард Рочестер взял трубку.
- Да... Я пас. Делайте с ней, что хотите. У меня в одном "Электра Комплекс" таких как она четверо.
Вон принялся всасывать и омертвел, отчетливо увидев, как семенная жидкость течет обратно в него, словно в каком-то фильме ужасов, запущенном задом наперед. От усилий на лбу у него набухла венка. Это была одна из тех смешных трубочек со всеми этими спиралями, яркое воспоминание из детства, о котором он давно успел забыть. Его прогресс был медленным и упорным. Казалось, будто он пьет молочный коктейль через соломинку.
Сэмми немного помолчал.
- Я настоятельно рекоммендую тебе пересмотреть свое решение.
Перестав плакать, Грег готов был принять ответные меры, когда понял, что Рочестер не собирается платить. Вон же был слишком занят своим скорбным занятием, чтобы как-то отреагировать. Первые результаты его разведмиссии попали ему в рот, и он тут же сплюнул их на половицы. Когда он обнаружил, что солоноватые выделения не совсем белого цвета, ему, как и его соратнику, очень захотелось умереть.
- Мне нечего пересматривать, - сказал Рочестер Сэмми, - но у меня есть к вам интересное предложение.
Селия Рочестер проснулась от тревожных снов и обнаружила, что она сама не своя. И что лежит она не в своей кровати. Она находилась в подвале, на полу под яркими флуоресцентными лампами. Она не помнила, как попала туда. Но главное, она не понимала, откуда у нее взялись две новые груди, пришитые под теми, с которыми она родилась. И почему в районе ануса, которого определенно не было у нее на животе, когда она последний раз была в сознании, деловито извиваются личинки.
- Они борются с инфекцией, - пояснил Сэмми.
Вон стоял в стороне, прижимая к себе отчлененную голову.
- Бедная Анжелика, - сказал он. - Она так хорошо умела делать... минет.
Он расстегнул ширинку и, заметив обескураженный взгляд Селии, сказал:
- Эй, хоть я и миллионер, но если я могу сэкономить сорок баксов, то почему нет? Как мне кажется, твой муженек больной на всю голову.
Вскоре затылок Анжелики задвигался взад-вперед.
Селия попробовала закричать, но не смогла издать ни звука.
- Эдвард попросил, чтобы мы удалили тебе голосовые связки. Только по-моему он думал, что ты не переживешь эту процедуру. Фома неверующий. - Сэмми пожал плечами. - Видела когда-нибудь, как от эмфиземы в горле появляется отверстие? Я взял на себя смелость сделать тебе такое... только еще я пересадил туда влагалище одной стриптизерши, для придания остроты. Можно сказать, у нас новое грандиозное открытие.
Тут рядом с Селией появился Грег и принялся лапать ее груди. Все четыре штуки. Две - для разборчивого знатока грудей, который не смог бы смириться с искуственными украшениями (это были ее собственные). И две - за которые больше платили щедрые посетители "Вакуума" (силиконовые залежи, которые Анжелике уже вряд ли пригодятся).
Такова жизнь.
Рочестер спрятал плату в багажнике машины Селии, предоставив Сэмми, Грегу и Вону право схватить ее, где угодно (по случайному стечению обстоятельств они подловили ее на подземной парковке, когда она собиралась ехать к адвокату по разводам). Это позволило им вернуться в "лабораторию" Сэмми без страха быть отслеженными. Что было бы проблематично, если б у Рочестера осталась какая-либо эмоциональная привязанность к "посылке".
Три миллиона долларов были весьма хорошим стартом. И это, безусловно, победа, когда тебе платят за то, что ты любишь делать.
А они намеревались проделать подобное и с другими восьмью ночными танцовщицами из "Электра Уомплекс", четверо из которых были твердо уверены, что некий Эдвард Рочестер дорого заплатит за их безопасность.
Возможно, это не приносло бы какую-либо финансовую выгоду, но сестра Шлюхи Некро-Лямбды определенно стоила приложенных усилий. Как говорится, важен не результат, а сам процесс, а самое главное ждало впереди.
Так что попробовать стоило.
Эти строки никогда не были написаны. И вы не читаете их. Ничто из нижеописанного никогда не происходило.
Наступил конец света... разве вы еще не знаете?
Все, что по чьему-то утверждению случилось после 31 декабря 1999 года, является иллюзией. Упрямым миражом посреди бескрайней космической пустыни. Сперва я так не считал. Я отчетливо помню, как проснулся в тот день, который ошибочно принял за 1 января 2000 года. День, похожий на все остальные, только на самом деле другой. Его наступление было одним из величайших знаков вопроса в истории. Хотя по заголовкам, которые я видел в газетном киоске, этого не скажешь. Максимум поздравления с новым годом.
Последние секунды декабря не шли, а скорее ползли. И, наверное, у всех в голове мелькала мысль, что мы крутимся вокруг оси какой-то глобальной могилы. Нам выпала честь стать детьми миллениарной паранойи. И мы покорно обращали взор в небо и ждали пришествия адского пламени.
Но ничего не произошло.
Двадцать четыре часа спустя фраза "А... я так и знал" быстро сменила более тревожную "Похоже, нас поимели". Никто никогда не был так разочарованн, как я, когда обнаружил, что в 12.01 я все еще нахожусь на Земле. У меня было такое оцепенение, что мне можно было делать операцию на открытом сердце без анастезии. Я желал тотальной смерти, для всех и вся, чтобы весь мир сгорел дотла. Никаких великих достижений в области гуманизма, никакого нового прорыва, которым можно было бы измерить нашу ничем не примечательную эволюцию, никаких больше наград за изобретение колеса. То была для меня не праздная надежда. Я чувствовал это, как беременная женщина чувствует пинающееся дитя. Некая возвышенная уверенность.
Она была в том трепете, который мы все испытывали, стоя в череди на почте и глядя на те цифровые часы, ведущие обратный отсчет (ДО 2000 ГОДА ОСТАЛОСЬ 310 ДНЕЙ 17 ЧАСОВ 26 МИНУТ 32 СЕКУНДЫ...31 СЕКУНДА...30 СЕКУНД... ). Улыбки были слишком натянутыми, смех слишком неестественным, отчаянье в глазах слишком очевидным. Эта опухоль росла во всех нас, и она не была доброкачественной. ... Но ничего не произошло.
Небеса не разверзлись, и ангелы-ренегаты не стали носиться по небосклону, неся опустошение с помощью огня и серы. Инопланетяне не летали на своих тарелках, ликвидируя последствия неудавшегося эксперимента. Боеголовки не падали на самые густонаселенные города, обращая все в радиактивный пепел. Старики, живущие этажом ниже, читали вслух Книгу Откровений, словно в ней были заклинания для вызова Спасителя.
Но никто не пришел. И никто никуда не исчез. Большую часть первого дня Нового года я провел в ожидании импульса, который подтолкнул бы меня на самоубийство. Но, как и буря Армагеддона, которую я нетерпеливо прождал весь 1999 год, этого так и не произошло. Как ни странно, но время для того видимо было не самое подходящее. И я смирился. Казалось, еще за год до появления обитаемых космических станцций и смертоносных компьютеров по имени "ЗАЛ", мы овладевали искусством проламывания черепов возле водопоя. Между тем, шли годы, и меня не покидало ощущение, что мы упустили прекрасную возможность, навсегда утратили наш лучший шанс обратить мир в пепел.
И то, что я видел, не могло присниться даже в кошмарном сне. Новая эра без какого либо фундаментального откровения несла в себе отрезвляющую концепцию, но я не был готов к такой действительности. Все с распростертыми объятьями встречали конец инноваций. Им было неважно, что все уже было сделано раньше. Они понимали, что это можно преодолеть через изнуряющее повторение. Стерильность радио достигла нового минимума. Безжизненные трехминутные звуковые байты стали популярными гимнами, тайно восхволяющими творческую импотенцию. В театрах шли одни ремейки, сиквелы и адаптации старых телевизионных шоу. Книги стали более простыми, чтобы прочитывались быстрее. Сюжет и персонажи отошли на второй план. Средства, с помощью которых иы раньше отвлекались от наших бесполезных жизней, были испорчены. Никакой эстетики и никакого катарсиса. Даже язык стал инфантильным - появились фразы вроде "Слово Б" (Блядь), "Слово Н" (Нигер), "Слово Д" (Дебил), "МП" (Мать-перемать). Общество-цензор взяло на себя роль первокласника, которому не терпится сказать учителю "Вы сказали плохое слово "заткнись"".
А еще социальные сети. Все стали контактировать друг с другом больше чем когда-либо. Мы решили рассказывать друг другу, что заказали на обед.
Я был вынужден искать утешение в работе. Она всегда была в некоторой степени забавным отвлечением, но теперь я возлагал на нее всю тяжесть. Это начинание, несомненно, было обречено, но сворачивать было уже просто некуда. Я оказался на задворках Информационной Эры. Я писал текст для брошюр, которые вы находите в кабинетах врача, страховых агентствах, колледжах и тому подобных заведениях. Очень вдохновляющий материал с названиями вроде "Первые признаки трихомониаза" и "Есть ли у вас рак яичников?" Я проводил по сорок часов в неделю за написанием конденсированных пророчеств страданий для людей, кто надеется на чудо, на то, что в их симптомах нет ничего серьезного. Я предупреждал студентов, что незащищенный секс - первый шаг на пути к болезненным ощущениям при мочеиспускании и к полному разрушению имунной системы. Мой офис был украшен вывеской "НЕ ВИНИТЕ ВЕСТНИКА".
Я заново познал всю прелесть своей темы. Болезни были достойны восхищения. Как только они понимали, что им грозит исцеление, они тут же начинали мутировать. Болезнь была единственным источником оригинальности. То, как она овладевала вами, было, по сути, формой одержимости. Она изменяла вашу физиологию и психологию, а также восприятие вас окружающими. Ваша близость становилась невыносимой. Возможно, еще и заразной. Если не сразу, то через несколько поколений, когда генетические фрагменты решат активироваться, словно бомба, заброшенная через машину времени. Но на тему ловкой адаптации болезней меня просили не распространяться, и в итоге это стоило мне моей одержимости. Я был лишь еще одним винтиком в современном механизме дублирования. Каждая брошюра все больше напоминала предыдущую. Из-за того, что вы не смогли носить это, или съели слишком много того, или у вас слишком мало этого, вы будете испытывать легкий дискомфорт, лмбо серьезные страдания, либо решите пойти к адвокату для составления завещания. Следующие процедуры могут либо увеличить ничтожные шансы на выздоровление либо продлять ваши страдания до тех пор, пока вы не утратите рассудок. Такие слова, как "боль" и "смерть" утратили для меня всякий смысл. Это были всего лишь буквы 12-го размера, набранные универсальным шрифтом на экране.
Когда я утратил всякую надежду и интерес, в моей жизни появилась Урсула. Художник, который всегда рисовал анатомические диаграммы для брошюр, пошел дальше. Вероятно, его звездный час настал, когда его весьма оригинальный комикс о ежедневных "радостях" из жизни нуклеарной семьи был отобран для издания по всей стране. Наш Мерфи закончил свой последний рисунок маточных труб и побрел в сторону более зеленых лугов. Он откланялся, не предупредив заранее, поэтому нам была нужна сильно запущенная веррукозная уретра. Думаю, взяли первого обратившегося, и это оказалась она.
- Привет, я Урсула, - представилась она. Она была какая-то очень скованная, а ее рукопожатие навевало мысль о трупном окоченении. Словно она вообще не источала тепло. Наверное, это и привлекло меня в ней. В ее отсутствии энтузиазма я увидел собственное отражение. Женщины, с которыми я обычно работал, отличались бойким нравом и приходили в восторг от цветочков и плюшевых игрушек. Урсула, казалось, не собиралась объединяться с ними, что они приняли за стеснительность.
Я представился и дал ей текст для брошюры. Мне нужно было проверить ее. И сразу понять.
- В какой-то момент, - сказал я, - шел разговор о том, чтобы исполльзовать шаблоны диаграмм, а не нанимать штатного художника. Не знаю, что из этого вышло.
Урсула не проявила никакой реакции.
- Уже и так слишком много шаблонов, вы так не думаете? Картинки из одного источника, только немного приукрашенные, а иногда и вообще без этого.
Ее ответ сказал мне больше, чем я хотел услышать. Она буквально повторила мои собственные мысли.
- Когда вы ходите на обед? - спросил я. С этого все и началось. Я мог бы дать краткий обзор нашей тогдашней беседы и мне даже не ппришлось отмечать, кто что сказал. Особой разницей в ответах ни она, ни я не отличались.
- Каковы ваши карьерные цели?
- Нет таких.
- Как вы относитесь к насилию?
- Нормально.
- Вы ждете изменений для мира в лучшую сторону в следующем году?
- Скорее, в худшую.
И так далее. Только мы отошли от этих тем, как я спросил насчет ее художественного таланта.
- Это "серая зона", - сказала она. - Мои работы - то, что я делаю для себя - это нечто особенное.
Во мне что-то шевельнулось. Я сразу почувствовал, что под словом "особенное" она не имеет ввиду особенное для нее. В ее голосе была неуверенность с оттенком надежды. Как у астронома, который думает, что открыл новую планету. Не понимаю, почему я вообще воодушевился. Белых пятен, казалось, не осталось. Было все - от рисунков на стенах пещер и пирамид до портретов, пейзажей, образов Ада и суповых банок. От камней до холстов и голограмм. Что еще может быть такого особенного? Коллективное бессознательное является скорее ограничивающей концепцией.
Но так воодушевлен я не был с 1999-ого года, когда жил своими предчувствиями. Сам я не был художником. Я любил комиксы, пока в них не стало меньше мифологии и больше фольги, золота и голографических обложек (В шестом классе я так фанател от "Таинственных людей Икс", что потребовал, чтобы мне объяснили отсутствие адамантина в периодической таблице). Хотя единственным персонажем, которого я смог бы нарисовать, был тот, что обладал властью вечной невидимости. Моим главным шедевром был угловатый человечек по имени Чарльз Уитмен, растреивающий студентов из университетской башни. Я чувствовал, что имею собственное видение, но не был уверен, что у меня хватит таланта, чтобы как-то его выразить. До этого я никогда не думал о посреднике.
Когда я встретил Урсулу, знаки вернулись почти сразу же. Они походили на образы, застывающие в дымке статических помех. Слова просачивались сквозь стены моей квартиры из соседской стереосистемы: Я заставлю тебя жаждать Апокалипсиса. Фрагмент телевизионного диалога: Завтрашнего дня не будет. Знаете, почему? Он просто не наступит! Загадочные аббревиатуры, вырезанные на скамейках и стенах туалетов, обозначали больше, чем "Здесь был такой-то" и "такая-то классно трахается в зад": Axxon N (неснятый сериал Дэвида Линча - прим. пер.), Z2K (баг, который якобы должен был вывести из строя все "майкрософтовские" компьютеры в канун 2000 года - прим. пер.), EOTA (аббревиатура "Канун Апокалипсиса" - прим. пер.).
Под поверхностью обыденных вещей проснулось нечто. Нечто, обладающее гораздо большим импульсом, чем очередная самопровозглашенная реинкарнация Христа, накапливающая штурмовые винтовки или разливающая "Кул-эйд". Урсула знала, что я чувствую это, хотя я не пытался это как-то выразить. Я не был уверен, что смогу. Я разговаривал о болезнях и о моем уважении к их инновациям. Даже это уже что-то значило, так как обычно я не мог говорить с кем-угодно о болезни Хансена за сэндвичем с пастрамой и куринным салатом. Урсула намекала на новое искусство, от которого она была в восторге, но без какой-либо конкретики. Вряд ли она была из тех, кто верит, что разговоры о незавершенном проекте могут как-то повредить ему, но я не стал давить. Я не хотел слышать, что ошибался насчет значимости ее работ. Не мог игнорировать такую возможность, особенно после разочарования первым днем 2000-го года.
После очереднго Нового года она сказала:
- Есть люди, с которыми ты непременно должен познакомиться.
У них была своя студия на Бава Лейн. "Они" это Урсула, Ли, Джефф и Ребекка. Я даже не предполагал, что есть еще трое человек, с кем могла работать Урсула. Однако между ними была определенная взаимосвязь. Они больше походили на террористов, вынашивающих в подсобке свои кровожадные планы, чем на художников, занимающихся субстанциональным искусством, поэтому я отлично вписался в их компанию.
- Мы все посещали Киньонский университет, - объяснила Урсула. - Потенциал у всех немного разный, но это не помешало нам объединиться. Мы с Джеффом пршли курс натюрморта.
Джефф походил на художника, причем голодающего. Тощий как жердь, с длинными черными волосами и явной любовью к кофеину, судя по его неспособности стоять спокойно (бьюсь об заклад, что учился он в классе с Урсулой весьма неважно). Кивнув вместо приветствия, он исчез за холстом.
Ли не стал ждать сигнала. Обладающий внушительной массой в футболке с надписью EOTA, он шагнул вперед.
- Я - Ли, - сказал он. - И я ваяю откровения.
Во время приветствия его рука буквально поглотила мою. За спиной у него стояло нечто, напоминающее незаконченный торс, что казалось странным, потому что глины, оставшейся на его завершение нигде не было видно. Рядом стояла конструкция размером с человека, накрытая белой простыней. Ребекка, казалось, не понимала, что в мире есть кто-то еще, тем более в студии. Она сидела на стуле, скрестив ноги. Ззависнув над блокнотом, она что-то яростно в нем писала и так же агрессивно зачеркивала.
- Наша местная поэтесса Ребекка, - сказала Урсула, указав рукой. Услышав свое имя, Ребекка никак не отреагировала. - Я познакомилась с ней в классе этики, - тихо добавила Урсула. Профессор завалил ее на экзамене за то, что она не стала с ним спать.
- А ты сдала, - наконец произнесла Ребекка, не поднимая головы.
- Ирония - уже сама по себе разновидность искусства.
Ребекка ничего не ответила, но царапание стало еще активнее. Я посмотрел на каждого из них и задумался. Крайне неправдоподобный конвейер глубокомыслия. Я был в шаге от разочарования, когда из стоящего в углу сидиплейера до меня донеслось очередное послание: "Мир, который ты видишь вокруг, всего лишь иллюзия".
Я повернулся к Урсуле.
- Так в чем собственно дело? Ты же привела меня сюда не для того, чтобы посмотреть художественную выставку?
- Ни одна из этих работ не предназначена для показа, - сухо ответила она.
Я не очень-то и надеялся, поскольку смотреть было особенно не на что. Я видел заднюю сторону холста, хмурую поэтэссу, сумасшедшего скульптора, и, в общем-то, все. В помещении царил беспорядок - обрывки забракованных холстов, ножи, капли краски, использованные палитры, сварочная маска, паяльная лампа, металлолом и разные мелочи. Почему-то я подумал, что историческое общество не будет против, если город решит снести это здание.
- Тогда для чего это? - с вызовом спросил я. Я хотел знать, что есть задача, никогда ранее не выполнявшаяся. Должна была быть. Я не мог просто взять и вернуться к краткому описанию последствий хламидиоза. Я хотел уйти с определенной целью.
- Готово, - произнес Джефф из-за холста. - Я покажу ему.
- Ты уверена, что с ним все будет в порядке? - спросил Ли Урсулу, имея ввиду меня. Хотя не было похоже, что его это сильно беспокоило.
- Покажи ему, - сказала Урсула.
Джефф отступил от холста, с трясущимися то ли от возбуждения, то ли после двадцати чашек кофе руками. Он подошел к Ребекке, и та, наконец, подняла свои изумрудного цвета глаза (Джефф и Урсула, наверняка, неоднократно рисовали их). Он протянул дрожащую руку и сжал у нее над головой. Раздался звук, похожий на хруст рвущейся бумаги, и он отдернул руку. Сидящая Ребекка внезапно оторвалась от плана реальности и трепещущей тканью опустилась на пол. Задняя сторона порванной декорации была безупречно белого цвета. Над ней открылась зловещая черная пропасть. Края трепетали, словно на ветру, дующем из образовавшейся бездны.
Джефф встал на колени и поднял упавший лист. Его нижняя часть была все еще прикреплена к полу, и выглядела очень реалистично. Конечно, много ли из того, что я видел, существовало на самом деле? Джефф понял лист, который еще несколько мгновений назад был полной решимости, если не сказать, социально опасной поэтэссой. Ребекка по-прежнему была там, только уже неподвижная. И не подумаешь, что раньше она была живой. То, что я видел, являлось обычным плакатом.
- Как вы вернете ее назад? - наконец, спросил я, после тягостного молчания.
- Назад от куда? - парировал Ли. - Ее никогда не существовало.
- И я не заканчивала тот класс по этике, - сказала Урсула.
Джефф повернул свой холст, чтобы я мог видеть. Картина изображала ничем не примечательную ближайшую стену студии... только в середине нее было черное пространство с рваными краями.
Они могли бы вернуть Ребекку назад, но она была трехмерной лишь в визуальном плане. Ее личность была в лучшем случае двумерной. Собирательный образ ее создателей - сарказм от Ли, интерес к поэзии от Урсулы, упорное трудолюбие и склонность к постоянным исправлениям от Джеффа. С такими качествами ей будет лучше в любом чистилище, куда бы ее не забросили.
- Мы называем это "Феномен Голема", - сказала Урсула. - Обычно, монстр, известный как голем, убивает своего создателя. В том мифе есть великая метафора для тяжелой участи художника. Зачастую художник, опережающий свое время, страдает от любых инноваций.
- Он приговорен, - согласился Джефф.
- К тому, что его ценность определяется широкой аудиторией, часто неспособной объективно судить.
- Или мыслить, - добавил Ли.
- Это является в наших глазах богохульством. Обладающие потребностью творить обычно используются и отбраковываются в соответствии с предрассудками и ограниченностью лишь тех людей, которым они могут показать свою работу. Конечно, мы не пытались это как-то изменить. Казалось, обходных путей не существует. Забавно, но способ все-таки был.
Я думал, что все это философствование носит абстрактный характер, и в абстрации было испробованы все стредства. И тут Ли доказал мою неправоту.
- Проще говоря, миру пришел конец.
Эти строки никогда не были написаны. И вы не читаете их. Ничто из нижеописанного никогда не происходило.
Их теория была безумием, и до 1-го января нашей новой эпохи я ни за что не поверил бы в нее. Но что если 2000-го года не было? Ни одно преступление против человечности не помогло бы правильно выстроить конечный процесс. Двадцатый век видел беспощадное истребление в войне миллионов, в основном сторонних наблюдателей... потом на свет появился рок-н-ролл, и все снова стало хорошо. Может, пока мы проявляли недюжую изобретательность в методах массового уничтожения, мы тем самым оберегали себя. Но что если даже это закончилось? Что если повторение и застой в искусстве нашли отражение не только в скучных произведениях, но и в передовой науке? Что если упомянутые научные прорывы были лишь экспериментами по клонированию? Разве это что-то не значит, когда наши достижения в сумме своей даже близко перестали напоминать грезы художников, да и сами грезы художников перестали будоражить умы?
Почему я думал, что знаю, как выглядит конец? С такими амбициями и размахом разве это не должно быть чем-то ранее невиданным и непредвиденным?
- Представь себе звездный свет, - сказала Урсула. - Когда он достигает нас, ему уже тысячи лет. Те звезды возможно уже мертвы, но, глядя на ночное небо, ты никогда не узнаешь это. После того, как они уже сгорели, нам будет казаться, что они будут жить еще тысячи лет.
Ли усмехнулся.
- Вот тебе свежая метафора.
- Лично я думаю, что вы впустую тратите время, пытаясь его убедить, - сказал Джефф. - Важно то, что женщина, которой не существовало раньше, была весьма живой, пока мы не вырвали ее из нашей реальности, словно страницу из блокнота. Мы считаем, что перед концом столетия такое было посильно не каждому. Связь между искусством и его границами нарушилась. Возможно, потому что так и должно было быть.
Урсула не собиралась отвергать еще одну метафору.
- Если ты принимаешь идею, что вселенная была своего рода заведенными часами, забытыми творцом, что происходит в промежутке между остановкой механизма и новым заводом? Возможно, что-то новое. Мы почувствовали это. И обнаружили это вовсе не случайно. Мы знали, что это будет работать. Мы не ждали подходящего времени, но времени больше нет. Вот где мы сейчас находимся. Художники со всего света тщетно пытались интерпретировать эту же самую тему, но когда за дело взялись мы втроем, это стало жить.
Причина неизвестности крылась в многочисленных пробах и ошибках. Они были против публичных экспериментов, поскольку не могли позволить привлекать к себе внимание, пока не достигнут мастерства. Сделать то, что они только что сделали с Ребеккой... сделать ее именно такой, какой им хотелось... такое не дается с рождения. (Не могу сказать, что на обучение потребовалось время, потому что к тому моменту такой вещи как время уже не существовало.) Их идеология ставила искусство выше человечности, и в их руках искусство не было праздным выражением, ожидающим восхищения, осуждения или безразличия. Их големы были по-прежнему враждебны, но не по отношению к своим творцам. Под угрозой находились зрители. Не вините вестника. Убейте адресатов. Я был их единомышленником, но это не объясняло, почему я был нужен Урсуле. Подоплека их новых талантов все равно имела для меня второстепенное значение. Я хотел знать, что можно было сделать с их помощью? И как. Насколько далеко могло все зайти?
- Хочешь попробовать один эксперимент? - спросил Джефф.
Если где-то существует раса миндалеглазых инопланетян, искривляющих время и пространство, чтобы перемещаться на большие расстояния и сворачивать прямую кишку несчастным гомо сапиенс своими мучительными анализами, возможно, они приземлятся на этой планете спустя долгое времяи после того, как она опустеет, и будут гадать, куда попрятались все потенциальные жертвы. Возможно, они будут прочесывать руины, чтобы найти ключ к разгадке великого исхода. Этот будет первым.
Из "Геральд", статья Джексона Зирнхельда.
"МУЖЧИНА ЗАЯВЛЯЕТ О НАПАДЕНИИ ОЖИВШЕГО ЗЛОДЕЯ С РИСУНКА"
Возвращаясь с работы домой, Питер Сваггерти подвергся нападению. Другие факты установить сложно. Сваггерти утверждает, что переломы конечностей и обширные синяки появились у него в результате нападения фигуры, которая являлась, с его слов, ожившим рисунком.
"Конечно, я понимаю, что это звучит глупо", - признается он, - "но я знаю, что видел. Это было похоже на какой-то безумный сон, от которого я все еще не проснулся". Он описывает нападавшего как "элегантного и крайне сильного" "В течение многих лет мы видели этого парня на старых предупреждающих вывесках "Соседского Дозора" (Добровольная общественная программа содействия полиции и профилактики преступности - прис. пер.) - черный силуэт с безумными глазами. Это он атаковал меня прошлой ночью. Как будто сошел прямо с вывески, чтобы поколотить меня. Лицом он походил на Марвина Марсианина из мультика, только Марвин Марсианин никогда не говорил ничего вроде "я вырву твои внутренности прямо у тебя из задницы".
В результате у Сваггерти было шесть треснувших ребер, восемь сломанных пальцев, сложные повреждения лица, вывихнутое плечо, сложный перелом локтя и две сломанные ноги. Он шел домой с работы в кинотеатре, когда на Бава Лэйн попал в засаду.
"Никто в это не поверит, я знаю. Но тот парень все еще там, и он будет и дальше избивать людей. Теперь мне страшно ходить по улицам. Когда я выйду из больницы, буду ездить на автобусе".
Полиция отказалась комментировать, насколько серьезно они восприняли рассказ Сваггерти.
Это был лучший отзыв, о котором мы могли мечтать. Питер Сваггерти увидел, на что мы способны, и это его напугало. Конечно же, все над ним смеялись, и возрождения этого таинственного гибрида Марвина Марсианина и Эдмонда Кемпера (амер. серийный убийца - прим. пер.) уже не состоится, но со временем скептики узнают. Все прошло как мы и надеялись. Ли вылепил злодея, а Урсула и Джефф нарисовали то, что произошло до и после его нападения на Сваггерти, чей рабочий график они выяснили еще несколько месяцев назад. Возможно, нам не следовало конструировать жертву по образу человека, которого мы знали, но мы сделали так на всякий случай. Может, Сваггерти и выдумал диалог. А, может, тот черный силуэт с безумнными глазами именно так и сказал. Ли предположил, что Блэки (как мы назвали персонажа) использовал Сваггерти как автора собственной боли. После этого у нас появилось больше возможностей в рамках подготовки к нашему шедевру. Я внес свой вклад в материал для тех неортодоксальных проявлений, вроде нападения злодея с вывески "Соседского дозора" (в детстве он всегдо преследовал меня, быть похищенным я боялся больше всего). Однако я мало чем мог еще пожертвовать. Ли, Джефф и Урсула трудились неустанно, и эксперименты множились.
Стальное воплощение Бафомета появилось на широко разрекламированном фестивале защитников окружающей среды. В результате, от копыт непрошеного гостя погибло шесть человек, еще двенадцать были затоптаны обратившимися в бегство и вопящими от ужаса зеваками. Кровь у них, как оказалось, была совсем не "зеленая". Ночной сеанс "Демонов" был прерван, когда сквозь крышу кинотеатра каким-то необъяснимим образом провалился вертолет. Удивительно, но его лопасти продолжали вращаться, и полному залу была оказана честь быть обезглавленными и разрубленными пополам. Ни один из членов экипажа так и не был обнаружен, и никто не смог определить, откуда взялся вертолет. Многих успокоило то, что нечто подобное произошло в самом фильме. Как будто это доказывало, что это просто был какой-то причудливый трюк, а не паранормальное явление. И никто не смог расшифровать, что означают буквы EOTA, написанные на борту вертолета. Трагическая участь ждала и зрителей кинотеатра "Гард", некоторые из которых были буквально перемолоты шестернями "фабрики грез". Впоследствии происшествию дали название "Гардовский инцидент". Девчонка-тинейджер, строчившая смс-ки подружке (содержанием которых никто не заинтересовался даже после случившегося) внезапно вскочила и закричала, что ничего не видит. Сидевшие рядом с ней друг и еще одна подружка пришли ей на помощь, в то время как другие пресыщенные киноманы попросили ее заткрыть рот. Хотя насчет этого беспокоиться им не стоило. Подружка (получательница смс-ок, сидевшая через два сиденья) поднесла светящийся экран мобильника к лицу кричащей девчонки. Слабое голубое свечение выявило ручьи крови, текущие по ее щекам. Друзья оперативно присоединились к ней и хором подхватили пронзительную истерику (друг, пожалуй, особенно). Самодельный фонарик чьего-то еще телефона добавил зловещей картине неуместной яркости. И в тот же момент зрители увидели, что нижняя челюсть девчонки внезапно отделилась от черепа. Как будто целостность плоти и суставов моментально нарушилась. Кожа вытянулась, словно сыр в куске пиццы. Под весом челюсти она не выдержала, и нижняя часть лица упала на пол зрительного зала. Вот тут поднялся настоящий крик. К тому времени телефоны всех окружающих были направлены на эту троицу. Девчонка без челюсти, лишившись чувств, откинулась в кресле и, как сообщил один свидетель, от удара буквально "взорвалась". Ее голова отлетела на задний ряд, как будто верхний край ее сиденья был острым как самурайский меч, и приземлилась на колени зрителю, которому не пришлось вставать, чтобы увидеть происходящее. Бесплатные добавки попкорна его уже не интересовали. Кровь из туловища девчонки брызнула во все стороны, словно дождевая вода из-под колеса проезжающей машины. Ее подружка могла бы работать дублершей Сисси Спачек в фильме "Кэрри" (помните сцену с упавшим ведром?), если б вместо ведра была ванна. Она стояла, прилипнув к месту от странного исбытка крови - более чем нормальная часть человеческой природы - вырвавшегося из мешка плоти, с которым она пришла в этот кинотеатр. Несмотря на все это мышечная память позволила ее пальцам набрать на клавиатуре телефона сообщение "Боже, вот это месиво!" (на что она получила странный ответ "РЖУНЕМОГУ" с неизвестного номера). После чего ее вырвало от чистого, невообразимого ужаса. К этому времени уже никто не стоял и не изображал "осветителя" с импровизированным фонарем, хотя света экрана ей хватило, чтобы увидеть, что ее рвота была цвета ковров в атриуме - темно-красной. Она инстинктивно потянулась к своему (уже бывшему) другу, который пятился от зрелища, словно в замедленной съемке. Он отдернул от девчонки свободную руку, и рука у той оторвалась по локоть. Парень перестал пятиться и бросился бежать в конец ряда, не обращая внимания на все еще загромождавшие путь останки бывшей подружки. Оторванная рука лопнула под его ботинком, забрызгав кровью ему лодыжки. По инерции он сделал еще один шаг, а потом его нога вырвалась из колена и осталась стоять на полу. А затем опрокинулась, словно перегруженная вешалка. Ему не оставалось ничего, кроме как упасть на свою культю. И как только его обезноженное тело ударилось о сидения, он тут же последовал новому тренду телесного распада, невольно запущенному его подружкой.
- Быстрее! - раздался на фоне хаоса чей-то крик. - Все в вестибюль!
Но больше ничего не произошло. Вирус, биологическое оружие или что бы то ни было, казалось, не распространился дальше этой троицы. Некое правительственное агенство, никгда ранее не известное широкой публике, закрыло кинотеатр и установило в зрительном зале карантин. Все владельцы билетов продолжают обследоваться в неустановленном месте, в то время как биологические эксперты ищут неуловимый "Гардовский фактор", ругаясь, какого хрена эти бедолаги не пошли на утренний сеанс. (Насчет "утреннего сеанса" это предположение, но все остальное - до строки про вестибюль, что я с гордостью могу назвать своим личным вкладом - было именно так, как сочинялось, рисовалось и тщательно лепилось на протяжении нескольких недель. Я сохранил одну из разбитых скульптур Ли... Похожую на миниатюрную карбонитовую фигурку Хэна Соло, упавшую и разлетевшуюся на мелкие кусочки.)
К тому времени, судя по всему, началась уже массовая истерия. Это было похоже на некое инфекционное заболевание, своего рода вариацию сезонного гриппа. Едва подавленная паника вернулась. Я слышал это в разговорах на работе, пока я писал брошюры, смысла которых не понимал. Я видел это по облегчению моих соседей, когда им удавалось вернуться домой не избитыми и не изнасилованными каким-нибудь рисованным персонажем. Это проявлялось во внезапном всеобщем недоверии к сотовым телефонам (и кинотеатрам). И в сильнейшем нежелании посещать места массового скопления людей.
Успех "Гардовского инцидента" убедил нас, что время нашего главного шедевра, наконец, пришло. Мы принялись изображать на холсте и в глине нечто совершенно другое - нас самих.
Я согласился быть первым, и эффект был молниеносным. По всей груди появились крошечные ранки, словно кожу проткнуло множество длинных зубов. Как будто мое сердце отрастило зубы и пыталось прогрызть себе путь на волю (см. рисунок 11.1). Окостеневшие осколки одновременно послужили инородными швами, заткнув собою отверстия. Такое уродство вызвало бы отвращение у любого, увидевшего его, но все изменила Катария.
Именно из-за Катарии Урсула захотела, чтобы я пожертвовал собой. Мое увлечение болезнями произвело на нее впечатление своей смутной поэтической страстью.
Нужные нам результаты не удалось бы проиллюстрировать должным образом. Наверное, это мог бы быть вид Земли из космоса с растущими повсюду грибовидными облаками. Но зачем предавать себя такому всесожжению? Вы и представить себе не можете, какие планы были у нас на мир, работающий по другим часам. Так как же нам изобразить "грубого зверя, ползущего к Вифлеему" для непосвященных? Вместе с тройной спиралью вирусной клетки, вылепленной Ли, и изображениями ее поражающих факторов, нарисованных Джеффом и Урсулой, в этом и состояла цель данной брошюры. Болезнь, известная как Катария, имела стопроцентный уровень заразности среди людей без описанного выше уродства.
Не вините вестника. Хотя, как я уже сказал, этого никогда не происходило. Эти строки не были написаны, и вы не читаете их. Прежний мир умер. Хотя для тех из вас кто живет в следующем, созданные нами страдания будут весьмя реальными, как вы сможете убедиться по описанному ниже в "Первых признаках заражения".
Несколько слов о каждом из предшествующих рассказов дле тех, кто обладает нездоровым любопытством.
"Донная рыбка" была написана в январе 2000 года. Если б вы знали, что один из рассказов был данью Ричарду Лаймону, вас можно было бы простить за предположение, что "Донная рыбка" в значительной степени перекликается с его "Ванной". Уверен, что многие, у кого бывали "романы на одну ночь", испытывали страх перед беременностью. Думаете, это история о чем-то другом? Ну, может, лишь отчасти.
"Сплошной брак". По-моему, я накропал этот рассказ вечером накануне поездки в Атланту на "Всемирный съезд любителей ужасов-1999". Привычка планировать все в последнюю минуту вылилась в то, что мне пришлось делить гостиничный номер с парой тогда еще малознакомых парней - Брайаном Кином и Майком Оливери. Таковы были преимущества участников сообщества "Хоррорнет", где, если ты даже с кем-то не знаком, всегда можешь познакомиться. Не знаю, что я придумал бы при несколько иных обстоятельствах, но незадолго до этого я прочитал "Шифтеров" Ли и Пилана. И та сцена с "ножом для пиццы" дала мне понять, что для того, чтобы произвести реальное впечатление, мне нужно пойти дальше простого описания кровищи и отходов пищеварения. В тот период данная книга и постоянная диета из других произведений сэра Ли стали главным катализатором этой метаморфозы. Тогда на съезде я получил лучшую реакцию на свое чтение, которая в большей степени была наградой за мою непредсказуемость. "Конкурс Мерзостей" является своего рода исключением из правила, что первое впечатление всегда должно быть хорошим. Это больше касается определения "хорошее" в его традиционном понимании. Судьями были Ричард Лаймон, Джек Кэтчам (который во время чтений иногда коментировал выбранные работы), Джон Пилан и Саймон Кларк. "Сплошной брак" занял первое место. Это больше зарисовка, чем короткий рассказ, поскольку нужно было уложиться во временные ограничения для чтения. Я доработал эту версию, чтобы наладить последовательность дальнейших приключений Вона и Грега и придать ей чуть больше солидности.
"Разделяя иголки". Это был последний из рассказов, написанных в 2003-ем году. Мне предложили предоставить рассказ для антологии, озаглавленной "Семейные захоронения", где в каждой истории члены семьи должны совершать убийство. Я еще со школы был страстным поклонником "Настоящего преступления", и это показалось хорошей возможностью попробовать себя. Задача заключалась в том, чтобы создать историю, где повествование строится в основном на записях в дневнике и диалогах. Концовка, правда, получилась не такая закрученная, как в "Шестом чувстве" с Брюсом Уиллисом, но мне все равно нравится. Насколько помню, авторов для "Семейных захоронений" набиралось более тридцати. И, наверняка, это обернулось бы настоящим логистическим кошмаром собрать со всех подписи для издателя, находящегося в Австралии, но издатель прогорел, а вместе с ним и сам проект.
"Генитальный измельчитель: Снафф-действо в пяти частях". В 2000-ом году "Всемирных съезд любителей ужасов" прохдил в Денвере, и я хотел появиться там с чем-то еще более "отмороженным". Забавно то, что изначально рассказ не задумывался, как сиквел к "Сплошному браку". И я вообще о нем не помнил, пока мой друг не переслал мне емэйл со старым вариантом. Концепцию я использовал ту же самую, отличалась она лишь персонажами и стилистикой. Проблема в том, что мне необходимо было учитывать временной лимит для чтения. И я не знал, как этого добиться, кроме как использовать вырванный из контекста отрывок. Иначе получалось слишком долго. Простым решением было снова прибегнуть к помощт Вона и Грега. Но, на этот раз на "Конкурсе мерзостей" была совершенно другая атмосфера. И когда я начал читать (а я был последним) интерес аудитории почти полностью угас. Я занял второе место после Марка Маклафлина, куда более бодрого чтеца. Однако мой рассказ произвел впечатление на Келли Лаймон. Она хотела собрать антологию и использовать рассказ "Генитальный измельчитель" в качестве закрывающего. Забавная ирония, потому что накануне я как раз подал заявку на единовременное пособие, и ее отклонили, поскольку агентство по временному трудоустройству не сочло поездку являющейся неотъемлимой частью моей карьеры. В тот уикенд у меня в колледже был выпускной, но выбирать мне не пришлось. Я отправился читать "Генитального измельчителя". Данная версия рассказа была значительно изменена и увеличена на пару тысяч слов. Кроме того я вернул детали, которыми ранее пришлось пожертвовать ради соответсвия временным ограничениям.
Также любопытным фактом было то, что на "ВСЛУ-2000" снова судил Ричард Лаймон, и он попросил меня отправить ему копию рассказа по почте. Я был счастлив сделать это, не ожидая ничего взамен. Одна его просьба была для меня уже достаточной наградой. Но он решил, что "равнозначным обменом" будет, если он вышлет мне копию "Странствующего цирка вампиров" в твердом переплете. Поэтому если б я не поехал на "ВСЛУ-2000", предпочтя вместо этого делать черную канцелярскую работу для какой-нибудь конторы, то, наверное, до последнего дня не знал бы, что мое время пришло. Поэтому в час испытания я не стал заниматься бесполезной фигней. Не стал связываться с моим агентством по временному трудоустройству, чтобы те нашли мне новое теплое местечко, вместо того, чтобы ждать очередного мероприятия без гроша в кармане. Не пошел на какой-то там ничтожный выпускной... Иначе я вообще никогда не написал бы этот расказ. Я уверен, что эта книга появилась на свет именно благодаря его появлению в антологии Келли Лаймон, выпущенной издательством "Фрик Пресс".
В примечании к книге Лаймон написал "Пусть все твои путешествия приведут к чему-то хорошему".
Видите? Иногда в рассказе о снафф-фильмах есть нечто большее, чем одни лишь беспорядочные убийства. Теперь никто не скажет Питеру Страубу, что это дань уважения его "Истории с привидениями", верно?
"Проявление". Этот рассказ предназначался для антологии "Говоря языком Лаймона". Меня подводили сроки (я по-прежнему храню емэйл, адресованный Стиву Герлаху, в котором прошу, чтобы меня не дисквилифицировали, поскольку я не учел временную разницу с Австралией). Поэтому я сел и написал основную часть рассказа за 10-12 часов в последний оставшийся у меня день. Этот рассказ появился до "Разделяя иголки". Я всегда был немного одержим историями, где в качестве художественного приема использовались дневники или диктофонные записи. Незадолго до этого я дочитал "Остров", и он, несомненно, оказал на меня огромное влияние. Ну и еще случайное замечание одного друга, работавшего проявщиком пленки, касаемо определенного рода снимков, которые ему доводилось видеть изо дня в день. Это было еще до наступления эры цифровых фотокамер. И в те дни Карл, вероятно, делал свое дело с помощью сотового телефона (если он мог его себе позволить). Вот почему в этой версии я указал даты журнальных записей. Ирония того писательского марафона, потребовавшегося для завершения "Проявления", заключалась в том, что сборник "Говоря языком Лаймона" вышел лишь почти десять лет спустя. Так что, когда летом 2011-го года он, наконец, попал мне в руки, ощущение от него было как от "капсулы времени".
"Посланник". Самый старый из рассказов, написанный где-то в конце 90-ых. Я посмотрел "Лики смерти-4", будучи еще в довольно впечатлительном возрасте... Настолько впечатлительном, что поверил, что увиденное происходило на самом деле. Годы спустя я узнал, что все было иначе, но те первые впечатления сохранились и в значительной степени нашли свое отражение в главном герое рассказа, Гэбриеле. Так как я имел твердое намерение писать рассказы на наиболее экстремальне темы, извесные мне на то время, направление"шокьюментари" оказалось плодородной почвой. Тогда я души не чаял в персонажах-неудачниках, которые являлись посланниками чего-то большего. Вроде Яффе из баркеровского "Явления тайны". Конечно, кто знает, был или не был Гэбриел такой человеком на самом деле? Даже я не уверен в этом.
"Генитальный измельчитель 2: Расчлененка". Не знаю, что бы я делал, если б не смог повторно собрать эту историю. Я считаю ее главным приключеним Вона и Грега. Каждая часть была написана для отдельной рубрики "Турнира мерзостей", запущенного в интернете издательством "Делириум". Главным призом было издание для победителя сборника его рассказов, плюс различные книги издательства. Несколько основных моментов у меня было намечено заранее. Но большая часть была написана на лету, как требовалось для каждого нового раунда. По неизвестным до сих пор мне причинам я не сохранил рассказ (но у меня хотя бы остался тот крайне важный емэйл Стиву Герлаху). Я думал, что все осталось в учетной записи, но не тут-то было. Сохранились лишь 3-я и 4-ая части рассказа. Компьюер, на котором я изначально писал его, давно пропал, и на моих дисках его тоже не было. Я спросил у моего друга Даррена, не осталось ли у него чего-нибудь, поскольку посылал ему по емэйлу отдельные части перед отправкой на турнир. С помощью его отца нашлась 1-ая часть, а также вышеупомянутый оригинальный вариант "Генитального измельчителя", еще без Вона и Грега. Боб Штраусс занимался вычиткой для "делириумовского" турнира, поэтому я связался с ним в зыбкой надежде, что у него спустя столько лет сохранилась 2-я часть. К счастью у него осталась печатная копия, и он отправил мне по емэйлу ее сканы. Что такого сложно было бы в переписывании 2-ой части, если б он не смог предоставить ее, спросите вы. Проблема в том, что кроме начальной сцены похищения члена и женщины на чердаке, я почти ничего не помнил. Кажется, трудно поверить, что, однажды прочитав подобные безобразия, а тем более придумав их, можно такое забыть. Но так уж получилось. Я не помнил, кто такая Шлюха Некро-Лямбда, и что вообще была такая.
Что касается вышеупомянутой чердачной сцены, то в колледже на уроке литературы мне пришлочь читать "Джейн Эйр", и какой-то "экстремал" в комментариях к книге предположил, что Рочестер прятал свою жену на чердаке, поскольку та болела сифилисом. А когда я однажды наткнулся в инетрнете на фото с последней стадией сифилиса, то решил, что это - моя "тема".
В конечном итоге я выйграл турнир. Однако вскоре после этого издательство "Делириум" временно преостановило деятельность, и мой сборник попал в список потерь.
"Первые признаки". В свое время были планы сделать антологию "Хоррорнет" из рассказов нескольких завсегдатаев. Редактором должен был быть Брайан Кин. Рассказ "Первые признаки" был моим вкладом. К сожалению этого не случилось. Я был рад, когда откопав его, обнаружил, что он все еще мне нравится. А в одно время я считал его лучшим своим рассказом. Я всегда говорил, что "экстремальные идеи" были для меня также интересны, как и экстремальная литература в целом. Вот почему мне всегда нравились космические ужасы Лавкрафта. Хотя в этом рассказе чувствуется больше влияния Паланика и Балларда. В детстве я думал, что в 2000-ом наступит конец света. По какой-то причине меня это успокаивало. Когда время пришло, у меня уже не было таких иллюзий. В 12 часов, 1-ого января 2000 года, я в очередной раз пересматривал "Каннибалов" Умберто Ленци. И единственное, чего я ждал, это когда с Джованни Ломбардо Радице (исполнитель главной роли - прим. пер.) случится самое худшее. Хотя в 1999 голу страх перед 2000-ым породил несколько интересных историй с "сентиментальным сюжетом". Например, про одного парня, который, продал массу вещей и купил для своей семьи машину как в "Безумном Максе", чтобы, когда наступят смутные времена, иметь преимущество перед грабителями и мародерами. В какой-то мосмент я начал задумываться о том, что будет делать человек, искренне верящий в Армагеддон, когда тот не произойдет... и что будет делать, когда произойдет, а мы даже не узнаем этого.
Этот сборник дал мне шанс вернуться назад и развить некоторые идеи. Одни рассказы получились чуть длинее, чем в изначальной (или запланированной версии), другие увиличились почти в полтора раза. Многие стали называться иначе, поскольку у меня есть дурная привычка использовать одни и теже название по многу раз. И когда все рассказы собирались вместе, это становилось до боли очевидным.
Я надеюсь, что скоро вернусь с другими непристойными концепциями и "плохими идеями" в традициях великого Трэвиса Бикла (главный герой драмы Мартина Скорсезе "Таксист" - прим. пер.). В биографических данных, указанных в моих прежних публикациях, я просил читателей писать мне письма с темой "ВЫ БОЛЬНЫ?". Я все еще являюсь большим фэном "Келтик Фрост" (наконец-то, увидел их в туре "Монотеист"). Так что можете писать мне на areyoustillmorbid@gmail.com. Спустя почти восемь лет со времени написания первого из представленных здесь рассказов, ответ по-прежнему будет... "да".
РАЙАН ХАРДИНГ яыляется соавтором (вместе с Эдвардом Ли) дешевого издания "Партнеры по химусу". Его рассазы появлялись в антологиях "Говоря языком Лаймона" и "Легко возбудимые мальчишки", а также в дешевых изданиях "Темный рассвет" и "Темный рассвет-2: Правь во тьме". В данный момент он либо смотрит фильм со странными ракурсами камеры про убийцу в черных перчатках, либо собирается его посмотреть.
(с) Ryan Harding 2011
(c) Локтионов А.В., перевод на русский язык, 2016