ОТИС БЭЙТМАН "ДЕВУШКА-ЛИЧИНКА. МЕТАМОРФОЗА ЛИЧИНКИ"
Моя жизнь превратилась в фильм c Биллом Мюрреем "День Cурка", только в нем гораздо меньше юмора, а единственная мораль, которую я усваиваю, заключается в том, что, возможно, мне уже давно пора съесть пулю, чтобы покончить с этим безостановочным однообразием. Спать, просыпаться, есть, работать, срать, спать, и всё по новой. Я никогда не была замужем, а сама мысль о детях вызывает у меня отвращение. Я все еще работаю в дурацком офисе, и мне некуда уйти. Я безуспешно пытаюсь подражать обычным людям, безрезультатно проходя через бессмысленное существование. В конце концов, я всего лишь ещё одна фальшивка.
В последнее время я много вспоминаю о своем прошлом. Об извращенном, саморазрушительном и отвратительном поведении, которым я делилась в своем печально известном блоге, который, по абсурдному ощущению, был создан сто лет назад. Я думала, что это давно прошло и осталось далеко позади. Девушки- Личинки больше нет, я верила в это. RIP, больная, извращенная тварь! Я изо всех сил стараюсь держаться на честном слове. Я даже побывала в двух городах помимо своего, чтобы попробовать групповую терапию. Я искала бесконечно, пока не решила пойти в группу с метким названием "Сексуальные аутсайдеры". Хотя это название было в значительной степени заманухой. Я обнаружила, что большинство сексуальных пристрастий аутсайдеров были стандартными, ванильными вещами, которыми, вероятно, в тот или иной момент увлекался каждый человек на земле.
Я все еще была новичком в этой группе, даже после того, как пришла сюда около месяца назад. Я уже сгорала от злобы, вызванной бесконечным скулежом, этих ничтожеств. Но, я действительно старалась попробовать терапию, клянусь. Когда я вошла в подвал церкви, я в десятый раз внутренне содрогнулась. Там были все завсегдатаи, болтали и делали все прочее своё обычное дерьмо. Это было похоже на встречу выпускников, а не на терапию. Я, конечно, не хотела участвовать в их фальшивых любезностях. Они могли засунуть это в свои напыщенные задницы. Я приходила туда, чтобы вылечиться от своего фетиша, и ничего больше.
Все мудаки на этих собраниях выглядели сплоченными единомышленниками, как в ремейке фильма "Клуб "Завтрак"[3]. К черту, - подумала я. Тогда я буду играть персонажа Элли Шиди. Кем она там была? Эллисон, кажется? Когда слишком энергичный придурок за стойкой спросил меня, как меня зовут для бейджика "Привет, меня зовут...", я недолго думая собиралась сказать: "Слим Шейди"[4]. Но, чёрт, вместо этого я сказала ему, что меня зовут Корнелия. Он с сомнением посмотрел на меня, когда я прикрепила бейджик к левой груди и села на раскладной стул, который уже был помещен в круг доверия. Заткнёте мне рот вилкой, мать вашу, да? К подиуму подошел исхудалый человек, от которого воняло сигаретами и разбитыми мечтами, он постучал по нему, как идиот, и сказал:
- Привет, группа, меня зовут Саймон. Добро пожаловать в "Сексуальных аутсайдеров"!
Несколько голосов произнесли:
- Привет, Саймон! - а затем в комнате стало тихо, как у утонувшего младенца в ванной.
- Итак, если вы здесь новенькие, - взгляд Саймона окинул собравшихся. - Я не жду, что вы будете рассказывать о своих проблемах, если вы сами этого не захотите. Для начала я рекомендую вам прислушаться к другим членам группы, чтобы вы не чувствовали себя неуютно.
Саймон, сука, тупой урод, ведь новых членов в группе нет. Саймон смотрит на каждого из нас стоически, многозначительно, словно пытается передать образ Будды или еще какого-нибудь святого уебана, а я просто закатываю глаза.
- Так, кто хочет начать сегодня первым? - обращается Саймон к собравшимся.
Через минуту-другую несколько человек робко поднимают руки.
- Хорошо, как насчет того, чтобы начать с тебя? - говорит Саймон, указывая на молодую девушку-подростка с нелепо вытянутыми мочками ушей туннелями, о которых она будет безмерно жалеть через пару лет.
- Привет, меня зовут Рэйн, я - девушка с камерой, и все мои поклонники любят бутон розы.
Саймон одобрительно кивает головой и говорит:
- Можешь объяснить на случай, если кто-то не знает, что такое "бутон розы", Рэйн?
- Хорошо, - говорит она. - Это один из экстремальных фетишей в анальном сексе, за который мне платят мои подписчики, в основном я растягиваю стенки прямой кишки, а затем они вываливаются из моего ануса, создавая видимость кроваво-красного цветка, - лицо Рэйн при этих словах становится бесстрастным. - Он пахнет кровью и дерьмом, и на вкус примерно такой же. Мои фанаты платят приличные деньги, чтобы полизать его!
- Хорошо, и как ты добиваешься такого эффекта? - спросил Саймон.
- О, это просто, - говорит Рэйн. - Я использую гигантские фаллоимитаторы, которые имитируют члены драконов, конечно, если бы драконы существовали на самом деле, - хихикает она.
Компания под названием "Bad Dragon" как раз делает такие.
Из явно заинтересованной толпы раздается ропот одобрения.
- Ими, кстати, можно разорвать себе влагалище, - она гримасничает. - Поэтому, я больше никогда не использую их для моей пиздёнки. В первый раз, когда я попробовала такой дилдо, я попала в отделение неотложной помощи и не могла заниматься сексом около трех недель. Так, ладно, на чем я там остановилась? - хихикнула Рэйн и подмигнула загипнотизированным членам собрания. - Членам "OnlyFans" нравится, когда мой анус вываливается наружу, и моя девушка начинает по-французски целовать и сосать мою толстую кишку. Иногда мои фанаты просят, чтобы я сначала съела кукурузу, чтобы моя любовница могла повыедать ее из моего пролапса, это всегда гарантирует большие чаевые от всех парней, скажу я вам!
Мне нравится её рассказ, потому что это перегиб, о котором я не знала. Хотя, я не очень люблю анал, но тем не менее её рассказ возбуждает меня и заставляет мою "киску" пульсировать.
К сожалению, на этом интересный материал резко обрывается, как Майк Тайсон, бьющий беременную женщину в живот. Вместо этого его сменяет какое-то вызывающее храп дерьмо типа "Синемакс поздно вечером". В течение следующих тридцати минут меня избивают до полу смерти непристойно скучной палкой для фетиша. Я слушаю о людях, которым нравится, когда их душат - отстой блядь! Я слышу рассказы о людях, увлекающихся BDSM. Я слышу об аутоэротической асфиксии, фроттеризме[5], сомнофилии[6]и фетишизме раздавливания[7]. Как я уже и говорила, ваниль и скука, сука.
Я признаю, что в какой-то момент я отключилась и фантазировала о том, как помогаю бразильскому наркокартелю изувечить бедного засранца в шокирующем видео "Funkytown", которое будет распространено на сайте Deathaddict.com. Я мечтала, что использую тупой топор, чтобы многократно попытаться обезглавить его уже изувеченную шею, чтобы я могла потом попить кровь из его обрубка, в то время как меня бы подбадривали и дрочили на это другие сумасшедшие ублюдки из видео. Затем Саймон с силой вывел меня из задумчивости, положив свой грязный, липкий член на мое плечо. Он уставился на меня, я смотрела на него с полным презрением, он слабо улыбнулся и сказал:
- У нас перерыв на кофе и туалет, если тебе это нужно.
Был небольшой перерыв, прежде чем мы закончили. Я встала, чтобы выпить еще немного дерьмового кофе, пока не потеряла сознание от усталости. Когда я наполняла свою чашку, я случайно заглянула в мусорное ведро и тут же замерла.
Внутри мусорного бака лежал кусок старой пиццы в процессе разложения. Она кишела голодными, извивающимися личинками. Пот выступил из моих пор, руки задрожали, а трусики тут же промокли. Я сразу же поняла, что собираюсь набить свою дырку этими, пропитанными мусорным соком, личинками. Моя рука метнулась в мусорное ведро и схватила мой нечестивый трофей. Я бросилась к туалету, как сумасшедшая, и завалилась в свободную кабинку, закрыв дверь и тяжело дыша в предвкушении.
Я уставилась на свой гротескный приз и обдумывала свой следующий шаг. Кусок гнилой пиццы "Пепперони" был едва ли больше, чем клубящаяся масса личинок, пожирающих его с бешенной жадностью. У меня было всего несколько мгновений, чтобы решить, что делать дальше, пора срать или слезть с пресловутого толчка. Я вытерла слюни, выступившие из моего разинутого рта, и одним быстрым движением засунула инкрустированную личинками пиццу глубоко в свою липкое, грязное влагалище.
Я начала конвульсировать и пульсировать, чувствуя, как личинки щекочут и исследуют мое пульсирующее отверстие "киски". Через мгновение я достигла мощнейшего оргазма, засквиртила и извергла тонну личинок на грязный пол туалета. Я была в таком беспорядке, что мне пришлось выбросить свои трусики, пропитанные выделениями. Я натянула джинсы и забилась в экстазе, когда мои малыши обнаружили мою точку G и начали подрачивать ее. Я быстро вернулась на свое место в оцепенении, наполненном похотью.
Я села и услышала, как издала хлюпающий, водянистый звук, когда села на стул. Моя голова кружилась от восхитительного вкуса разврата, которым я только что насладилась. Саймон вернулся на трибуну и начал оглядывать других членов группы для следующего рассказа. Когда он осматривал собравшихся, его взгляд упал на Кристофера и Чендлера. Кристофер и Чендлер сегодня были немногословны, как и Си и Аллиша. Казалось, Саймон перебрал всех членов группы, готовых рассказать о своих извращениях на этой сессии. Когда казалось, что вечер окончен, я решила, что к черту все, и медленно подняла руку, словно плавник акулы, выныривающий на поверхность океана. Саймон посмотрел на лист бумаги перед собой и с сомнением спросил:
- Корнелия?
Я встала, зловеще посмотрела на членов клуба и сказала:
- Привет, я - Корнелия, и я просто обожаю набивать свою пизду личинками, гниющим мясом, тараканами и всем остальным, что попадется мне под руку, лишь бы это было отвратительно и мерзко.
Мёртвая тишина окутала зал. Знаете, когда люди говорят, что можно услышать, как падает булавка? Так вот, в подвале церкви было так же тихо. Люди смотрели на меня так, словно я сказала, что мне нравится есть из обосранной жопы младенца или что-то в этом роде.
- Как-то раз я использовала свежеотрубленное копыто оленя для дрочки, а однажды покрыла себя гниющими кишками дохлой собаки. Это было восхитительное воспоминание, на которое я до сих пор иногда мастурбирую.
Аудитория смотрела в пол и неловко шаркала ногами на своих складных стульях. Были слышны вздохи, а несколько человек даже заметно побледнели. Я смотрела на них так, словно была мертва внутри. Все эти люди были дилетантами, когда дело касалось извращений. Они хотели вести себя так, будто они не такие, как все, но они были не более уникальны, чем девяносто процентов населения. Просто кучка скучных придурков, возомнивших себя уникальными, но на самом деле они просто занимают место и тратят кислород на планете Земля. Они не более чем человеческие Blu-ray копии франшизы "Пятьдесят оттенков серого". Другими словами, они - ничто, просто био-мусор.
Насмехаясь над этими жалкими идиотами, я встала и удалилась из группы. Я почувствовала себя редким тропическим попугаем, запертым в клетке со стаей вшивых голубей. Я скрылась за дверью, чтобы никогда не возвращаться. Признав свою испорченность, я почувствовал, что с моих ноющих и усталых плеч сняли огромный груз. Может быть, мне все-таки не стоит пытаться убить свое альтер-эго "Девушки-Личинки"?
В конце концов, будучи нормальной, я ничего не добилась в жизни. Может быть, пришло время просто быть Мoртишей[8] и посмотреть, куда именно приведет меня эта дорога? Оказалось, что она ведет в очень хуевые места...
После этого бесполезного мероприятия я занялась своей жизнью в меру своих возможностей. Жизнь казалась мне размытой, а год проносился мимо с молниеносной скоростью пущенного под откос локомотива.
Все казалось нормальным и банальным до того дня, когда я нашла мертвого человека в лесу. В считанные мгновения я окунулась в царство ужасающего разврата и болезненного извращения, которое даже я считала невозможным.
Я решила начать ходить на прогулки несколькими неделями раньше, так как с годами стала немного толще и постоянно корила себя за это. Свинья - просто имя для меня. Поскольку, как и мои собратья-свиньи, мы копошимся в грязи и дерьме там, где едим, меня это прозвище вполне устраивало. Не то, чтобы мне было перед кем отчитываться.
Поэтому я начала ходить в лес рядом с моим районом, чтобы компенсировать свою любовь к закусочным пирожным "Little Debbie". Они для меня были как крэк, а я - наркоманка, ищущая наркотик! Был великолепный полдень, когда я гуляла по лесу. День был намного теплее, чем в последние несколько недель, поэтому я надела только футболку и небольшие шорты. В моем рюкзаке был телефон, свисток, шокер и кухонный нож. Никогда не знаешь, когда какой-нибудь бездомный алкаш попытается изнасиловать тебя своим зараженным сифилисом членом.
Я представляла себе, как грязный кусок уличного мусора начинает приставать ко мне. Я несколько раз бью его по лицу и рту своим ножом. Пока он бы выл от боли, как жалкий кусок дерьма, которым он и был, я бы злобно выдавливала ему глаза, пока по его лицу не потекли бы внутренности глаз, похожие на смесь крови и яичного желтка, стекая по его щекам, как сперма в букаке-роликах.
Его глаза висели бы на зрительных нервах и слегка покачивались на ветру, как маятники, на фоне залитых кровью щек. Я с силой опрокинула бы его на спину и топтала его уродливое лицо ногами, пока его глазные яблоки не лопнули бы, а нос не сломался и не врезался внутрь его опухшего, грязного лица. Его зубы разлетелись бы вдребезги и рассыпались по земле, как опрокинутый контейнер "Tic-Tac". Но я вижу, что снова отвлеклась, так что простите меня за мои фантазии об убийстве био-мусора, они у меня постоянно! Ха-ха-ха-ха! Как я уже говорила, пока я сама себя грубо не прервала, день был очень мягкий, но все равно я потела, как жирная пидораска. (Я использовала свою верную трость, и да, прежде чем вы спросите, я действительно притворялась Гэндальфом один или два раза. Я девушка-ботаник, и я забыла свои Airpods, как идиотка, поэтому музыка сегодня послала меня нахуй. А я должна была как-то себя развлечь).
Когда я приблизилась к своей обычной точке поворота в лесу, я решила хоть раз пойти в совершенно другом направлении и продолжить тренировку. Был такой мягкий, приятный день. Я и не подозревала, что этот безобидный выбор станет для меня судьбоносным. Наслаждаясь пейзажами, я почувствовала тошнотворный запах, но решила, что это мертвый олень или что-то в этом роде.
Я шла еще около тридцати минут, пока не наткнулась на поляну в лесу. Там я и обнаружила источник отвратительного смрада, пронизывающего лес. На поляне лежал большой рулон промокшего, потрепанного ковра. Ничего подозрительного, люди постоянно бросают ненужный мусор везде и всюду. Однако тревожным сигналом послужил запах и огромный рой мух, которые жужжали над грязным рулоном, как, простите за клише, мухи на дерьме.
Чем ближе я подходила к насекомым, тем сильнее становился звук. Их непрекращающееся жужжание стало похоже на тяжелое, живое существо, от которого у меня заложило уши. Это напомнило мне машину коллеги, на которой я прокатилась однажды вечером несколько недель назад, потому что моя сломалась на офисной парковке. Она была до неприличия громкой, точнее, оглушительной. Его допотопная стереосистема выкрикивала бормочущий рэп со слишком сильными басами, которые раздражали меня всю дорогу до дома. Мне казалось, что мои барабанные перепонки лопнут. Этот шум напоминал мне о том же, только его никак нельзя было выключить. Он затуманивал мой разум и мешал сосредоточиться на чем-либо, кроме непрекращающегося жужжания.
Когда я подошла ближе, на меня обрушилась сильная и ужасная вонь, от которой я замерла на месте, как если бы я получила пощечину от своего засранца-отчима, когда была маленькой девочкой. Это был вызывающий рвотный рефлекс, и поначалу меня очень шокировало, когда я все поняла. Когда мои глаза начали слезиться от трупного смрада, доносящегося до моего лица, я сразу поняла, что это труп. Я медленно начала разворачивать изорванный и покрытый пятнами ковер, пока не остался только один лоскут, скрывающий мою ужасную находку. Я успокоилась, сделала глубокий вдох и развернула свой неожиданный, нечистый подарок.
Моим голодным глазам предстал мертвый мужчина. Невозможно было определить, как он умер, потому что он выглядел так, будто его накрыли белым шуршащим одеялом. Ну, это если ваше одеяло состоит исключительно из моря извивающихся голодных личинок. Мои глаза медленно пожирали сцену передо мной. Мне казалось, что я начинаю лучше переносить запах. Все мои погружения в мусорные контейнеры во время предыдущих подвигов, гниющее мясо, которое я запихивала себе в "киску", тошнотворная вонь, которую создавало мое тело, наполняя мою голодную, слюнявую, отвратительную задницу гнилым мясом и личинками. Это закалило мое обоняние и позволило мне в считанные минуты пережить эту нечестивую вонь, стоящую сейчас передо мной.
Мои глаза медленно осмотрели его извивающийся, пульсирующий труп, а затем остановились на его паху. Я замерла. Моя "киска" забилась в конвульсиях и мгновенно стала дико мокрой. Я смотрела на твердый и очень эрегированный член мертвого мужчины. По всему его покрытому венами стволу шли гротескные выпуклости, которые гипнотизировали меня, словно заклинатель змей. Одинокий таракан вынырнул из уретры его большего, чем обычно, члена с весьма достойным восхищения усилием. Самой сексуальной и манящей частью для меня были легионы личинок, которые покрывали и пожирали его окоченевший стояк.
Это была та соломинка, которая сломала спину верблюда. Я не трахалась с мужчиной уже столько лет, что буквально сбилась со счета. Тот факт, что он был холодным, мертвым, гниющим куском мяса, не имел для меня абсолютно никакого значения. Я не оскверняла свое тело личинками с того дня в "Сексуальных аутсайдерах". Я хотела, чтобы личинки снова заполнили меня, как будто я была человеческим септиком. Они бы были моими детьми, и я хотела засунуть их в свою насквозь промокшую пизду и извергнуть их из паха, как совершенно нечестивую беременность. Но теперь мои извращения получили возможность попробовать совершенно новое унижение. Некрофилия. Мой разум закрутился, когда я решила сделать себя личной уборной Смерти. Я хотела погрязнуть в богохульном грехе, пока не насыщусь развратом. Я раздвинула бедра Смерти, чтобы лучше почувствовать её вкус.
Слюна стекала по моему подбородку и капала на грудь, как протекающий кран, который отчаянно нуждался в ремонте. Мои соски напряглись, и я рассеянно сжала их, решив, что действительно собираюсь выебать все дерьмо из этой гниющей твари с потрясающим стояком, который постоянно сочился личинками и вонючей смесью гноя, крови и других телесных выделений. От резкого зловония, исходившего от его полуразвалившейся туши, у меня одновременно кружилась голова и я испытывала дикий восторг.
Я погрузила указательный палец в отвратительную слизь и покрутилa его, пока не набрала достаточное количество. Я подняла его, чтобы понюхать эту отвратительную слизь, и тут же почувствовала отвращение и возбуждение. Пожав плечами, я сунула палец в рот и слизала кашицу языком. Кашица была удивительно густой и тягучей, и когда я начала разгрызать и глотать ядовитую пищу, я почувствовала, как между моими резцами прорываются личинки. Следующее, что я заметила, это то, что его сфинктер был покрыт огромным количеством вытекшего дерьма.
Темная, желтая субстанция, цвета мочи, окружавшая его крайнюю плоть, или то, что от нее осталось, была такой охренительно зловонной! Меня даже немного вырвало, когда я сунула указательный палец в это отвратительное варево и глубоко вдохнула. И поскольку я - воплощение грязи, я лизнула и всосала это вонючее дерьмо прямо в горло, как будто это была ебаная конфета.
- Господи, как же охуительно, - пробормотала я и задрожала от удовольствия. - Я затрахаю тебя до смерти, паскуда.
Я маньячно хихикала, и с голодом смотрела на его изрезанную ранами кожу. Я быстро сняла с себя одежду и бросила её вместе с сумкой в сторону. Мои бедра блестели в солнечном свете от обильного вытекания из моей мокрой крошки. Я опустила свое тело на это чудовище, хриплый вздох вырвался из моего горла, когда его разрушающийся член вошел в меня, как горячий нож в масло на День благодарения.
Его тело было мягким на ощупь. Настолько мягким, что мои пальцы погружались в его тонкую плоть, не встречая абсолютно никакого сопротивления. Это напомнило мне, как в подростковом возрасте я оставляла отпечатки своих рук на мокром бетоне. Я пристально смотрела в его впалые глазницы и наблюдала, как тараканы, жуки и сверчки деловито копошатся в его глазных и носовых полостях. Из его зияющей пасти выскочила огромная сороконожка и тут же убежала.
Я с вожделением смотрела на его ухмылку. Между нами был заключен негласный договор, и я знала, что мы вместе идем по этому развратному и кощунственному плотскому пути. Я уставилась на его грудь, которая напоминала окровавленный, покрытый запёкшейся кровью, впалый и сдутый почерневший воздушный шар. Огромная рана в его груди, как я предположила, оставленная хищным животным, открывала его частично съеденное, кишащее червями сердце. Я уставилась в абсолютном удивлении на его изысканное тело, кишащее паразитами, и начала лизать и сосать его почерневшие соски. На мои вкусовые рецепторы обрушились такие ароматы, каких я никогда раньше не испытывала. Это был мясной, гнилостный вкус. Я чувствовала себя так, будто нахожусь в мрачном, шикарном адском ресторане, пробуя экзотические деликатесы, которые подавал сам дьявол.
Когда я совершала свою кощунственную прелюдию с мистером Вонючкой (его имя с этого момента), его левый сосок отделился от моего пытливого рта. Я пожевала его мгновение, а затем с жадностью засунула его в свою слюнявую пизду. Затем я откусила его второй сосок и положила его рядом со своим товарищем внутри моего пульсирующего лона. Я уже дважды кончила, а ведь я только начала! Затем я начала скользить языком к своей истинной цели, проводя языком по следам его удовольствия, как граблями, собирая кусочки мертвой кожи, разжиженную гнилую плоть, жучков и личинок. Они скапливались в моем голодном, грязном рту, как будто я была китовой акулой, вдыхающей планктон. Наконец, я спустилась обратно к распухшему и зараженному члену мистера Вонючки. Мои глаза были большими, как у героев хентая, когда их трахал демон с тысячей щупалец.
Я с любовью уставилась на его чудовищный пенис. Он был так же отвратителен, как и я, и я не могла дождаться, когда этот грязный, почерневший инструмент окажется глубоко внутри моей кремовой щели. Но сначала я должна была взять этот член в свой грязный рот. Я взяла пенис мистера Вонючки в руку и медленно, с любовью провела по его капающему, раздутому от мух члену вверх и вниз. Затем я наклонилась и провела языком по его крайней плоти, покрытой струпьями. Я осторожно спустилась по капюшону на его ствол и начала пробовать его густую смегму своими наэлектризованными вкусовыми рецепторами.
Я начала проталкивать язык в его слюнявую, кишащую червями дыру. Я жадно сосала головку его гниющего члена изо всех сил и была потрясена, почувствовав, как жирный червь всасывается в мой рот, словно я ела спагетти. Очевидно, он был изгнан из изумительного члена мистера Вонючки моим искусным минетом. После того, как гигантский червь был извлечен, я была поражена тем, что теперь могла просунуть почти половину своего языка в щель его члена. Я ласкала себя пальцами, как одержимая, пока мой язык извлекал разноцветный гной, почерневшую и разжиженную плоть, не говоря уже о жирных личинках, размером с мармеладки, по оттенку напоминающих желтушного новорожденного.
В мою глотку и в желудок опустилась отвратительная еда. Я чувствовала себя смертельно возбужденной, на грани безумия. Я чувствовала себя дикой и готовой унизить себя еще сильнее, поэтому я расположила свою задницу над неправильной формы раздувшийся головы мистера Вонючки и начала молотить своей капающей "киской" по его лицу со слепой похотью, пока не взяла его покрытый запёкшейся кровью член глубоко в своё горло, пока у меня не начался рвотный рефлекс. Не от отвратительного вкуса, а просто от глубокого глотания его гениталий. Моя "киска" многократно ударяла по его лицу, пока неумолимая сила моей пизды не раздробила остатки его носа и не вбила его зубу ему же в глотку, а остатки разбросала по лесной земле, как выброшенные детские шарики.
Я хихикала, когда хрящи его носа щекотали и дразнили мою задницу. В муках наслаждения я залезла в избитую грудную клетку и извлекла его почерневшее, мертвое сердце. Я начала лизать его и, к своему собственному удивлению, откусила довольно большой кусок и жевала его до тех пор, пока у меня не заболела челюсть. В конце концов, это всего лишь большая мышца. Наконец, мои зубы разгрызли его настолько, что я смогла его проглотить.
- Теперь ты - часть меня, пока я не извергну тебя, любимый, - романтично ворковала я.
Поскольку я совершила акт каннибализма, я подумала, не стану ли я впоследствии Вендиго, это было бы забавно, решила я.
Я вынула его член изо рта со звучным хлопком и начала шарить свободной рукой в поисках его сердца. Я слезла со своего молчаливого, застывшего любовника и легла на спину прямо рядом с ним и начала тереть свой клитор его частично съеденным сердцем. Я громко застонала, когда ввела левое предсердие в свою слизистую дырочку, и тут же почувствовала прилив надвигающегося оргазма. Моё влагалище начало пениться трупными соками, когда я неистово терзала его мёртвым органом. Множественные кульминации нарастали, когда я услышала приближающиеся приглушенные голоса! Я замерла на середине оргазма.
Сердце все еще частично находилось в моей пизде. Судя по звуку, это была семья на прогулке, и она приближалась к тому месту, где происходила моя буквальная переделка фильма "Некромантик-2". Я вскочила и схватила свою одежду и сумку, когда семья из трех человек поднялась на холм. Похоже, это была молодая супружеская пара с маленьким ребенком в наплечной перевязи, прижатым к груди отца.
- Регина, - вздохнул взволнованный мужчина. - Я знаю, что мы немного заплутали, но в любой момент я уверен, что выйдем на нужную тропинку.
- Что ты несёшь, Брэд? - Регина холодно рассмеялась. - Мы заблудились из-за тебя, - яростно прошипела oна. - Ты не на что не способен, кроме своих чёртовых видео игр, - усмехнулась она, когда лицо Брэда заметно покраснело от гнева и смущения.
Брэд приготовился ответить Регине чертовски хорошей колкостью, как вдруг она закричала на октаве, разбивающей стекло,
- Какого хера она творит с трупом? - Брэд ошарашено уставился на гротескную картину в центре небольшой полянки.
Растрепанная, сумасшедшая женщина, покрытая потом и кровью, сидела над жутким разложившимся трупом. В ее руках было человеческое сердце? Инстинктивно его руки защитно обхватили его маленького ребенка, его рот был открыт от шока.
Теперь, когда меня заметили, как какого-то снежного человека, я начала поспешно совершать свое позорное бегство, оставив в спешке свою одежду и рюкзак, чтобы избежать и так лишнего нежелательного внимания. Я бежала так быстро, как только позволяли ноги, мои сиськи болезненно хлопали туда-сюда, когда мне сразу же пришли в голову две вещи. Первая - я забыла свою одежду и сумку.
И еще одно - я так и не смогла ввести эту писюльку с личинками в мой тоннель любви! Я решила бежать обратно к мистеру Вонючке и исправить свои ошибки. К тому времени, как я вернулась к своему возлюбленному трупу, семья так же поспешно убралась восвояси. Я слышала, как они в шоке убегали, пиная камни в смятении и ужасе.
Я начала рыться в своей сумке, пока не нашла свой нож. Я быстро наклонилась и начала отрезать твердый член моего мертвого любовника от его паха. Я уже почти удалила его, когда дошла до участка, который не смогла прорезать, поэтому я сымпровизировала и начала отгрызать член зубами. Я чувствовал себя как питбуль, энергично трясущий головой, пока не вырвала свой приз с помощью зубов. Затем я бросилась бежать и направилась к пещерам, расположенным на небольшом расстоянии, с отрезанным членом в руках. Наконец я добралась до места назначения и уселась внутри прохладных стен. Я буквально почувствовала, что сейчас потеряю сознание от перенапряжения и приступа паники из-за того, что меня застали за траханьем трупа. Когда я восстановила дыхание, то с тоской в глазах уставилась на отрезанный член мистера Вонючки. Я знала, что собираюсь вытрясти все дерьмо из своей пизды этим отвратительным, разлагающимся елдаком.
Только осознание этой информации заставило мою "киску" извергать потоки жидкости, как деревенщина выплевывающий табак в харкательницу. Я легла на одежду, чтобы хоть немного успокоить свою задницу от зазубренных камней, которыми был усыпан пол пещеры. Я с любовью посмотрела на почерневший, распухший и обесцвеченный член в своих дрожащих руках и начала сосать его. Именно тогда я поняла, что это были за выпуклости внутри его члена. Это были карманы с личинками, засевшими внутри по всей длине и обхвату его члена, и я знала, без сомнения, что собираюсь выдоить все личинки из этого члена в мою зияющую, ноющую "киску"!
От одной мысли о том, что моя пизда будет заполнена бесчисленными опарышами, соки неуклонно вытекали из моей переполненной сексом, блестящей дырочки, как слюни больного коматозника. Я взяла его отвратительную жидкость и начала тереть свой клитор его воспаленной, наполненной гноем головкой члена. Я действительно бредила демонической похотью, опьяненная гниением и разложением. Я взяла сочащуюся головку его отрезанного члена и вставила ее в свою щель, раздвинув липкие, пухлые губы моей "киски", и со стоном наслаждения ввела его в свой вагинальный канал.
Я была пьяна от гнилого члена и наслаждалась каждой минутой его в моей потной пизде. Мои волосы на лобке были мокрыми от пота и покрыты чешуйками кожи мертвеца, из-за чего казалось, что у меня там перхоть. Я обхватила основание члена мистера Вонючки и надавила вверх, словно выдавливала тюбик зубной пасты. Бесчисленные рои личинок начали извергаться из его отвратительной уретры и оседать глубоко в моей пенистой, голодной пизде.
Когда я сжимала его член, выжимая из него каждую извивающуюся тварь и помещая их глубоко внутрь моего любовного канала, я стонала от удовольствия, когда моя щель спазмировала от ощущения бесчисленных личинок, извивающихся и исследующих мои липкие сахарные стенки. Это были мои малыши, а я была их матерью. Я любила каждого из них. Я с любовью погладила свой живот, когда закончила энергично трахать свою "киску" его обмякшей, неправильной формы палкой. Я вынула его из своей сырой и болезненной "киски". Моя эякуляция вытекала из моей щели непрерывным потоком, как из огромной смертельной ножевой раны.
Личинки и гной заляпали мои красные и воспаленные половые губы. Моя милая "пилотка" беззвучно кричала от боли, которую ей причинили мои собственные руки в этот безумный день. Хотя мне было очень больно, я бы ничего не изменяла. Моя пизда была растянута от всех личинок, засевших глубоко внутри меня, и это было потрясающее ощущение, когда мои малыши гноились в моей болотистой, волосатой пизде. Я посмотрела на то, что осталось от моего изуродованного члена, который разваливался в моих руках, и мне пришла в голову дьявольски тошнотворная идея.
Я начала сматывать отрезанный член в шар... По мере того, как я это делала, я слышала странный раздирающий звук, когда кровь и другие жидкости начали медленно вытекать из его раны, покрытой слизью. Я поднесла его к своему ждущему рту, как птица-мать поднесла бы его к пищащему птенцу. Вся вязкая жидкость хлынула в мое горло, иссушая мою отвратительную жажду смерти и разрушения. Выжав из члена всю жидкость и насекомых, я начала разрывать его пенис своими голыми руками, покрытыми кровью, и засунула его расчлененный и измельченный член обратно в свою пышущую жаром пизду, чтобы мои дети не вытекали из меня, пока я не буду готова их выпустить.
Я лежала, обессиленная, на полу пещеры. Мое измученное влагалище дергалось и пульсировало в равной степени от боли и удовольствия от чрезмерного количества самоудовлетворения, которое было сегодня. Ощущение тараканов, личинок и гниющего члена мистера Вонючки глубоко внутри моей "дорожки радости" заставляло меня чувствовать себя беременной от отвращения. Теперь, когда разврат наконец-то достиг своего тошнотворного крещендо, я чувствовала себя буйной сумасшедшей, развратившей себя на глазах у всего мира. Мне было стыдно до глубины души, но что сделано, то сделано. Мой желудок заурчал в знак протеста от того, что я запихнула в себя сегодня. Теперь, когда разврат закончился, я не могла поверить, что прежняя я восстала из мертвых и в мгновение ока разрушила всю ту тяжелую работу, которой я занималась целых два года.
Я не только снова наполнила себя до краев паразитами, но и ела человеческую плоть и занимался сексом с трупом, ради всего святого. Это было гораздо хуже, чем все, что я совершала раньше в своем больном и грязном прошлом. Я выла от отчаяния в пещере, и мои жалкие вопли отдавались эхом и гулко разносились по ней.
Пока я погружалась в меланхолическое уныние, мой желудок начал болезненно пульсировать. Я начала немного нервничать, что, возможно, серьезно повредила что-то важное внутри себя.
Я болезненно застоналa своими пересохшими и потрескавшимися губами. Меня вырвало на пол пещеры, как Риган из "Экзорциста". Я с полным презрением уставилась на содержимое своей блевотины. Я увидела остатки гнилой человеческой плоти, частично съеденных паразитов и невероятное количество личинок, как мертвых, так и живых, извивающихся в кислоте моего желудка. Там также было много крови, гноя и желудочного сока. От рвоты исходила безнравственное зловоние, воняющее очищением. На шатающихся ногах я каким-то образом добралась до своей импровизированной кровати из моей немногочисленной одежды, рухнула на нее и сразу же потеряла сознание от истощения и нарастающей боли в животе.
Через неизвестное количество времени я очнулaсь в кромешной тьме. Я все еще была в отключке и совершенно не представляла, как долго спала. У меня раскалывалась голова, а в животе все еще было ощущение, что меня многократно кололи ножом, а также слышалось довольно тревожное бульканье. Я застонала, достала из сумки мобильный телефон, чтобы воспользоваться приложением фонарика, и включила его, осветив пещеру ярким светом. Я была обнажена и лежала на спине, меня заливал обильный пот. Я сделала движение, чтобы приподняться на корточки. Когда я это сделала, мое тело пронзила такая сильная боль, что я завопила как банши, и тут же упала обратно.
Я посмотрела на свой живот и была ошеломлена, увидев, что выгляжу так, словно нахожусь на девятом месяце беременности и готова вот-вот родить. Я покачала головой, глядя, как с моих волос стекают бисеринки пота, и почувствовала, как боль заставляет мое тело подчиняться. Я едва могла дышать, и, корчась от боли на спине, я почувствовала, как из моего расширяющегося влагалища вытекает теплая жидкость. Я с недоверием посмотрела на свою промежность и поняла, что у меня только что отошли воды! Вместе с жидкостью вокруг моей промежности скопились личинки. Стадо тараканов вылезло из моей "киски", хлынув из зева губ моего лона. Они стали тут же разбегаться от резкого света моего телефона и уходить в темные щели пещеры, чтобы больше никогда не попадаться на глаза человека.
Я почувствовала сильное давление в паху, заставляющее меня напрячься. Что бы, черт возьми, ни было внутри меня, оно готовилось родиться в этот мир в любую секунду, нравилось мне это или нет. Я закричала, когда мышцы моего влагалища сократились, а затем расширились, давая возможность этому существу протиснуться из моего грязного вагинального канала. Я нервно поднесла руки к своему влагалищу и почувствовала, как между ног у меня появилась головка. Головка была каменно-твердой, не похожей на головку младенца. Я закричала от боли, так как мне казалось, что ребенок разрывает стенки моего влагалища острыми когтями или Бог ещё знает чем. Я решила тужиться изо всех сил и поторопить рождение этого чудовища. Используя быстрое дыхание, как это делают в кино, я начала тужиться всеми фибрами своего существа, стенки моей "киски" словно растягивались и рвались, а я визжала от страха, как умирающее животное. Это ни в коем случае не было похоже на традиционные роды, это было похоже на какую-то варварскую, средневековую пытку. С последним максимальным усилием я тужилась изо всех сил, пока мое лицо не стало свекольно-красным, а на шее и на лбу не за пульсировали толстые вены от огромного напряжения, которое я испытывала. Мои радужные оболочки глаз стали красными от лопнувших кровеносных сосудов из-за огромного давления, которое я испытывала.
После невероятного последнего толчка я услышала, как то, что это было, с силой вырвалось из моего нутра и громко плюхнулось на пол пещеры с мокрым, мясистым, чавкающим звуком. На мгновение мне стало страшно смотреть на своего новорожденного. Я глубоко вздохнула, взяла себя в руки и посветила фонариком на то, что только что извергалось из меня. Я нерешительно всталa на шаткие, неустойчивые ноги, как будто я была на корабле в очень неспокойном море. Я глубоко вздохнула и посветила фонарем на корчащийся предмет на полу. Я смотрела на него целую минуту, пока мой измученный мозг пытался понять, как это могло выйти из меня.
После еще одного вздрагивающего вдоха я начала смеяться в гортанном, маниакальном гоготе, когда кровь и плацента неуклонно сочились из моего влагалища. Конечно, это должна была быть личинка, чертова личинка, размером с младенца. Пуповина все еще была прикреплена и связывала нас вместе, как жуткая диковинка в палатке "Шоу уродов". Я хихикала над жестокой шуткой, которую сыграл со мной Бог. Думаю, родить от личинки было вполне логично, ведь я набивала ими свою пизду столько раз, что сбилась со счета. Гигантская личинка начала медленно ползти ко мне. Может быть, она почувствовал, что её мать рядом? Она издавала тошнотворный мяукающий звук, когда её большие зубы непрерывно скрежетали в её слюнявом, отвратительном рту.
Я протянулa руки вниз, поднялa эту мерзость и поднесла ее к глазам. С её клацающих мандибул стекала непрерывная струйка жидкости, и она продолжала издавать эти нечестивые мычащие звуки, пока меня не осенило.
- Держу пари, ты голоден, не так ли, малыш? - пробормотала я невнятным, неразборчивым голосом, который я больше не считала своим собственным.
Я поднесла гротескный ужас к своей груди. Почти сразу же он вцепился в мой сосок и стал жадно сосать его. Сначала казалось, что все в порядке, поскольку паразит пил молоко матери. Я погладила новорожденного и потерла его спинку, покрытую слизью, прижав его к себе. Я начала петь ему колыбельную, но остановилась на полуслове, почувствовав, как паразит вырвал всю мою правую грудь из грудной полости, оставив на ее месте рваную, обильно кровоточащую дыру.
Я заорала в агонии, когда личинка начала быстро пробираться к моей левой груди и принялась терзать мою нежную плоть своими острыми, как бритва, челюстями. Я почувствовала сильное головокружение, когда мое бешено колотящееся сердце неуклонно выкачивало кровь из ужасных ран, которые проедал мой ребенок, пируя на моей нежной плоти. Я почувствовала себя очень бледной, когда мои ноги ушли из-под меня, я с грохотом упала на землю, а кровь, настолько густая, что невооруженному глазу она казалась черной, неустанно вытекала из моей сильно поврежденной груди.
Мой плотоядный, живой ужас пробрался между ног и начал разрывать мое влагалище на части, а я застонала в агонии и начала лепетать и молить о пощаде от его разрушительных атак на мою промежность. Он зарылся своими зубами глубоко внутрь моего влагалища и начал с ликующей энергией пожирать мои половые органы. Своими острыми как бритва зубами он перекусил мои большие и малые половые губы и клитор. Он также вырвал зияющий кусок из моей промежности и ануса, добавив очередную кошмарную рану.
Кровь начала свободно течь из моего рта, пока я молила о сострадании своего ужасного ребёнка. Впрочем, я могла бы просто затаить дыхание. Мой ублюдочный отпрыск теперь нуждался во мне только для пропитания, а не для воспитания. Я лежала на спине и издавала слабые булькающие звуки, мой пульс становился все более учащенным и нитевидным. Я почувствовала, как ребенок отделился от моей разорванной "киски" и начал ползти вверх по моему туловищу к бледному лицу. Его слюнявый рот прокладывал себе путь ко мне, когда мой мозг, к счастью, начал отключаться - последняя отчаянная попытка моего тела защитить меня от этой бомбардировки экстремальных человеческих страданий, через которые я проходила.
Мой ребенок в мгновение ока оказался на мне. Он начал пожирать мое кричащее лицо, впиваясь в него ртом. Оно с ликованием раздирало мои губы и ело мой язык. Мои истошные, беспорядочные крики звучали в моих ушах нечеловечески. Затем мой гнусный отпрыск без труда оторвал мой нос от лица, как будто он был соединен с ним только скотчем. Я почувствовала, как личинка начала вырывать мое глазное яблоко из глазницы. Его мандибулы пробили мой зрачок, в результате чего белая жидкость внутри вытекла и смешалась с большим количеством крови на моем лице, смешиваясь с ужасным розовым оттенком.
Я продолжала свои искаженные, нечленораздельные животные вопли о пощаде в его глухие несуществующие уши, пока он мастерски вырывал мой оставшийся глаз и жадно пожирал его в два быстрых укуса. Я чувствовал, что слабею, поскольку жизненная жидкость неуклонно вытекала из моего сильно поврежденного тела. Последнее, что я помнила перед тем, как умереть от огромных, жестоких травм, это то, как моя маленькая чудовищная личинка начала прокладывать себе путь обратно в рваную, зияющую дыру, которая раньше была моим влагалищем. Теперь оно напоминало лишь выдолбленную, зияющую рану от ружейного выстрела.
Спать, возможно, мечтать, ибо в этом сне смерти какие могут быть мечты? Подходящий конец для изверга, - устало подумала я, медленно закрывая глаза в последний раз.
Хаос вокруг разложившегося трупа в лесу на следующий день был в центре внимания шерифа Трианы и его небольшой команды полицейских из двух человек. Это было самое крупное преступление из всех, с которыми когда-либо приходилось иметь дело сотрудникам полиции обоих захолустных городков, и оно в мельчайших подробностях показало их очевидную некомпетентность. Когда молодая пара ворвалась в участок, бормоча о мертвом теле, которое содомировала бешенная баба, они восприняли эту информацию как тупую шутку. Этот сонный городок был воплощением скуки. В этом муниципалитете, конечно, были несовершеннолетние пьяницы, дети, катающиеся на машинах родителей, и наркотики, но убийство? И не просто убийство, а бешенная баба, блудодействующая с трупом? Ни за что на свете, только не в городке Трианы. B его юрисдикции не могла происходить какая-то больная форма "Токсичной Любви". Нет, сэр! Так что представьте его удивление, когда они прибыли на место преступления, а там оказался настоящий труп, да еще и выглядевший так, будто его несколько десятков раз пропустили через сенокосилку!
- Господи, шеф! - воскликнул помощник шерифа Лаймон. - Этому бедному ублюдку отрезали член!
Шеф осмотрел повреждения трупа и в отчаянии воскликнул:
- Лаймон, отсутствующий член, это меньшая из его проблем, - Триана указала на труп. - Ты только посмотри на его грудь. Что-то вырвало его сердце, и обезобразило лицо, - и после еще одного взгляда он продолжил: - Плюс, оба соска тоже отсутствуют, и при этом всём, я даже не беру в счёт повреждения, нанесённые животными, - подытожил шеф, вытирая пот со лба носовым платком из заднего кармана. Он заметно вздохнул и отрывисто приказал своему заместителю: - Лаймон, огороди место преступления, а я пойду посмотрю, остались ли какие-нибудь улики или признаки этой дикой бабы, о которой говорила та парочка.
- Конечно, шеф! - ответил Лаймон, направляясь к своей машине, чтобы забрать оградительною ленту.
Шеф Триана пробирался через лес и осматривал местность, пытаясь найти доказательства существования дикой бабы. Он уже почти сдался, пройдя тридцать минут подряд без единой зацепки, когда неожиданно наткнулся на сердце трупа с огромным куском, выкушенным из него. Теперь он был в полной боевой готовности! Он всем сердцем верил, что где-то здесь, в густой листве, притаилась сумасшедшая. Держа свой "Глок-19" в крепком, уверенном захвате, он начал идти вперед и обнаружил на лесной почве кровавый след, ведущий к пещере вдалеке.
Шеф Триана стал пробираться к пещере, представляя, как бы могла выглядеть эта женщина, если она находиться там. Он представил себе неандертальскую, звероподобную бабищу с большой дубиной. Он представил себе самку снежного человека, которая попытается завалить его своей огромной силой и голыми руками раздавит его череп, как спелую дыню. Наконец, он добрался до входа в пещеру. Как раз когда шеф Триана собрался войти внутрь, его рация пискнула, заставив его дрыснуть жидким и напугав до смерти.
- Нашли что-нибудь, шеф? - спросил Лаймон.
Триана в раздражении посмотрел на рацию. Тщательно подбирая слова, он решил сказать:
- Черт тебя подери, Лаймон, ты, как всегда, очень вовремя!
- Боже, шеф, мне очень жаль, если я напугал вас...
Шеф Триана мгновенно прервал его, огрызнувшись:
- Кто, черт возьми, сказал, что ты напугал меня? - прорычал Триана, кипя от гнева.
Лаймон понял, что он ужасно облажался и разозлил шефа, поэтому он проглотил свою гордость и ответил:
- Простите, это был просто неудачный выбор слов, босс, я имел в виду беспокойство.
- Ты чертовски прав, ты побеспокоил меня, Лаймон! - истерично провопил шеф в рацию забрызгивая её слюнями. - Я как раз собирался исследовать пещеру, а ты пристаешь ко мне, когда я выполняю честную, как бог, полицейскую работу!
Шеф Триана ждал, что ответит ему Лаймон, но рация молчала. Удовлетворенный, шеф объявил:
- Я иду внутрь, чтобы исследовать пещеру и найти следы дикой бабы, конец связи.
Шеф, с "Глоком" и фонариком в руках, используя стойку Вивера, вошел в темный вход пещеры и направился внутрь. Поглощенный черной бездной, Триана медленно спускался дальше в коридор полости, сканируя местность в поисках каких-либо признаков дикой бабы или каких-либо улик её существования. Ничто не представляло интереса, пока он продолжал продвигаться вперед. Впереди показалось отверстие - центр пещеры. Обильно потея, несмотря на прохладную температуру в нише, он подкрался ближе к цели, готовый к тому, что его ждет.
Что бы он ни думал, что он обнаружит - это было самое далекое от того, что он себе представлял. Первое, что он почувствовал, - это зловоние, которое сразу же атаковало его обоняние. Это напомнило шефу тот случай, когда его бассет-хаунд Бубба извалялся в какой-то тухлятине. Только этот смрад был в десять раз хуже, потому что это была сильная и отвратительная вонь мертвого человеческого существа, наполнявшая воздух, как яд, вызывающий рвотный рефлекс.
У шефа Трианы не было другого выхода, кроме как блевать по всей земле, бросив на пол пещеры свой вкусный утренний завтрак из блинчиков и сосисок, яичницы и хаш-браунов от "Ти-Джея". Именно тогда свет его фонарика осветил тело женщины. Ее тело было покрыто царапинами и синяками, а волосы были жирными и прилипли к покрытому испариной лицу. От нее пахло чистой смертью, что, по мнению Трианы, имело смысл, если хотя бы половина того дерьма, которое говорила та странная хипстерская парочка, была хоть отчасти правдой. Шеф Триана посветил лучом своего фонарика на ее торс и замер. Будучи мужчиной, каким он был, он все же слегка напрягся из-за ее тяжелых грудей. Ее ареолы были такими большими, а соски - самыми толстыми, на которые он когда-либо имел удовольствие смотреть в реальном мире. На короткую секунду он забыл, что исследует место преступления.
Несмотря на ужасающую вонь в удушливой пещере, часть его самого была бы не против пососать эти выдающиеся соски! Он жалел, что у него не было времени, чтобы потрахать как следуют эту дохлую бабу, увы. Опустившись ниже, к ее "киске", он почувствовал, как его стояк тут же исчез, словно хулиган, который из чистой злобы лопнул детский воздушный шарик. Ее пизда выглядела как что-то из подпольного фильма ужасов. Ее сексуальность напоминала ему полугнилой кошачий труп. Это был грёбаный шведский стол из личинок, тараканов, жуков и отсутствующего члена трупа, либо отрезанного, либо оторванного этой ебанутой.
Самым безумным было то, что он продолжала выделять личинки и гной из отверстия для мочи своего разрубленного и уничтоженного разлагающегося члена.
Изображения впечатались в сетчатку его глаз, и Триана был уверен, что он никогда не забудет это жуткое место преступления до конца своей жизни. Он почувствовал, что теряет сознание, глядя на ее мерзкую пизду, из которой вытекали потоки нечистот вокруг ее дрожащей формы, как из водопроводного шланга, оставленного без присмотра. Триана попытался сохранить самообладание, но потребность в опорожнении желудка снова оказалась слишком сильной. Его вырвало остатками содержимого желудка прямо на ее отвратительный и оскорбительный пах. После того, как он изверг из себя остатки своего замечательного завтрака, Триана, наконец, издавал только рвотные звуки. Он почувствовал головокружение и лихорадку, но, наконец, пришел в себя.
Он с ужасом и отвращением смотрел, как насекомые барахтаются в море его рвотной каши, некоторые из них в конце концов утонули в блевотине. Триана использовал рукав своей униформы в качестве салфетки, чтобы убрать остатки рвоты со своего потрясенного лица. Он вслепую нащупал рацию на пряжке ремня, пока наконец не понял, что она находится в его крепкой хватке. Он зашипел и закричал в устройство своему заместителю. Его голос звучал совершенно чужеродно для его собственных ушей.
- Лаймон, немедленно тащи свою задницу в пещеры, у нас здесь крайне нештатная ситуация, - задыхался шеф Триана.
Затем он рассеянно проверил пульс женщины и был совершенно потрясен, обнаружив его, хотя и очень слабый.
- И вызови парамедиков, и доставь их сюда, как можно скорее, - задыхался он напряженным голосом. - Наша одичавшая еще жива!
Я очнулась в больнице, подключенная к капельницам, питательным трубкам и аппаратам, контролирующим мои жизненные показатели. Я чувствовала себя очень слабой, губы были потрескавшимися и пересохшими. Мне казалось, что я сто лет не пила воды. Моя рука шарила по груди в путанице из проводов. Я чувствовал себя окруженной шумной, пищащей техникой и нелепо задавалась вопросом, не собрали ли меня, как Робокопа. Я пыталась понять, как я могла остаться в живых, но голова чертовски сильно болела, а мысли так и не могли нормально с формироваться.
Мой мозг словно потерялся в туманной дымке путаницы. Все повреждения, которые личинка нанесла моему телу, были каким-то образом залечены, как будто их никогда и не было. Я была напугана и растеряна; я даже не знала, как долго я была без сознания. Мой разум метался, пытаясь понять, почему я не умерла. Это казалось таким нереальным, что мне приснилось, будто мой новорожденный личиночный ребенок пожирает и съедает меня заживо. Тогда это казалось очень реальным, я до сих пор чувствовала вкус боли, через которую прошла. Но это также казалось совершенно фантастическим - родить гигантского младенца-личинку. Поэтому я поступила так, как считала нужным, и позвонила по телефону, стоящему на столике рядом с моей кроватью, чтобы уточнить факты.
- Да? - спросил голос в трубке.
- Мне нужно поговорить с кем-нибудь о том, что со мной произошло, прямо сейчас, - пролепетала я.
- Да, мэм, - ответил голос и замолчал.
Через несколько минут постучала медсестра и вошла в мою палату.
- Здравствуйте, я - медсестра Уоттс, и я ваша медсестра на сегодня, - oна смотрела на меня с жалостью, как будто меня нужно было утешить и пожалеть, чего я чертовски не хотела. Она пролистала какие-то бумаги и спросила с заметной ухмылкой на своем уродливом лице, - Мoртиша, правильно, как в "Семейке Аддамс"?
- Да, точно, - грубо ответила я. - Мой ебанутый папаша хотел, чтобы меня назвали Эльвирой, но он сказал, что мои сиськи слишком маленькие.
Сестра Уоттс уставилась на меня ошарашенно, начала краснеть и нервно жевать нижнюю губу, чего я и добивалась.
- Я думаю хватит пустой болтовни, Уоттс. Что со мной? - решительно спросила я.
- Я пришлю доктора, уверена, он сможет объяснить все лучше, чем я, - ответила медсестра.
И с этими словами она быстро выбежала из моей палаты, как трусливая мышь, убегающая от кошки.
Примерно через час в мою палату вошел покрытый старческими пятнами архаичный мужчина, который уставился в пустоту на шоу доктора Фила, которое шло по телевизору. Я уже и не надеялась, что старый ублюдок вообще появится, но тут он предстал во всей своей мумифицированной красе. Я на мгновение взглянула в его сторону, а затем вернула глаза к телевизору: Пусть потеет, - ледяным тоном подумала я. Фил пытался отругать эту девушку за ее дерьмовое отношение к семье, а она ухмылялась и гримасничала перед камерой, как какой-то нелепый телевизионный злодей. Ее звали Даниэль Бреголи. Девушка, которая стала мемом за фразу: "Пойдём, выйдем на улицу, паскуда". Мне нравилось, как самодовольно и дерьмово она обращалась со своей матерью, тупыми зрителями и, особенно, с этим придурком, доктором Филом.
Мой доктор стоял, шаркая ногами и нервно теребя пальцами свой галстук. Я даже не обращала на него внимания в течение целой минуты. Затем я бросила на него грубый взгляд и сказала своим самым стервозным тоном:
- Ну что, док, ты и будешь стоять здесь весь день, как шишка на бревне, или ты всё-таки соизволишь сказать мне, что, черт возьми, со мной произошло?
- Здравствуй, Мoртиша, - сказал он испуганным, немощным старческим голосом.
- Я - доктор МакХарди, мне сказали, что ты звала меня, - тупо сказал он.
Я посмотрела на него, как на безумного бездомного, который ради забавы валяется в собственной моче и дерьме, и надменным голосом сказала:
- Конечно, я звала тебя, идиот, кого еще я должна звать, по-твоему, Зака Эфрона? - я плюнула в него. - Мне нужно знать, что со мной, мой живот и влагалища горят от боли. Я чувствую себя так, будто мне туда чёртову дрель засунули.
- Да, это от сепсиса, юная леди, - вступил в разговор доктор, яростно полируя очки, чтобы занять свои дрожащие руки. - Это была нелегкая битва прошлой ночью, но я уверен, что мы вернули тебя на путь выздоровления, - сказал доктор МакXарди с напускным энтузиазмом. - Но, отвечая на твой первоначальный вопрос, Мортиша, все те поганые вещества, которые мы извлекли из твоей вагинальной полости, были крайне, как бы это сказать... мягко говоря, неблагоразумными. Они вызвали выброс многочисленных химических веществ в твой кровоток для борьбы с травмами, которые ты нанесла себе, - пробурчал доктор МакХарди. - Но при этом, - продолжал он, - они также вызвали каскад изменений, которые сильно повредили множество органов внутри тебя, что привело к их отказу. Ты была очень близка к смерти, когда тебя привезли. Tак что, считай, что тебе невероятно повезло, юная леди, - укорил доктор. - В конце концов, нам удалось взять все под контроль и остановить инфекцию, что спасло тебе жизнь, - он сиял, как солнце, явно гордясь собой.
Я посмотрела на него так, словно у меня были острые, как бритва, кинжалы глаза. Я мысленно пожелала, чтобы эти кинжалы выстрелили и разрезали его напыщенную задницу на ленточки, как будто я была Кэрри Уайт или что-то в этом роде. Он нервно теребил свой стетоскоп, пока мы оба пялились друг на друга в неловкой тишине. Его пейджер начал вибрировать, вызвав у него видимую радость, поскольку теперь он мог избавиться от моего назойливого присутствия. Он быстро взглянул на пейджер и радостно объявил никому конкретно:
- Что ж, долг зовет, вызывай медсестру, если тебе еще что-нибудь понадобится... Xорошо, Мортиша?
И с этими словами он быстро вышел из моей палаты, словно совершил ограбление банка или что-то в этом роде. Я закатила глаза, когда он уходил, как трусливый шут, которым он и был.
Я знала, что со мной все будет в порядке, потому что я слишком странная, чтобы жить, и слишком редкая, чтобы умереть. Я похоронила важную и жизненно важную часть себя, которую считала слишком отвратительной, чтобы делиться ею с миром, но я только притворялась. Та часть меня, которую я скрывала, была настоящей Мортишей Маггот. Зачем мне страдать в насильно созданной тюрьме разума для людей, которым на меня наплевать?
Та версия себя, которую я представляла, была похожа на персонажа в дерьмовом фильме. Я играла фальшивку почти всю свою жизнь, не больше. Если я - всего лишь рак для этого мира, то я пожираю здоровую, чистую плоть только для того, чтобы оставить ее почерневшей и больной, когда я насыщу свою жажду крови.
Я - больное, безумное существо, которое расцветает, когда я совершаю злодеяния по отношению как к себе, так и к другим. После того, как я уничтожила свою ложную сущность, я восстала из пепла, как могучий Феникс, родившийся заново. Я знаю, каким путем мне следует идти дальше. Я должна раздвинуть границы до предела в плане унижения и страдания людей. Я должнa выйти за рамки приемлемого поведения и погрузиться в мир садомазохизма и разврата. Мне нужно огромное количество трупов к тому времени, когда я покину этот бренный мир.
Я не могу больше усыплять все то, что я ненавижу. Разрушение - единственный способ вести себя с этого момента. Я чувствовала себя как современная женщина Алекс ДеЛардж из "Заводного апельсина" после того, как действие техники Людовико было отменено. Потребовалось лишь чуть не убить себя, чтобы чудесным образом вернуть меня к жизни.
- Я вылечилась, - сказала я.
В моем голосе звучала ядовитая злоба.
Я улыбнулась про себя, зная, что все станет чертовски ужасным, как только меня выпустят из больницы. На самом деле, я уже разработала план, как только меня выпустят отсюда, чтобы утолить мою вновь обретенную жажду крови. Поверьте, если вы думаете, что то, что я рассказала вам до сих пор, было нечестивым, тогда простите за клише, но вы еще ничего не видели.
Но, сейчас мне нужно немного отдохнуть и набраться сил. Tак что, это будет рассказ на другой день. Я же, со своей стороны, не могу дождаться, чтобы поделиться им с вами.
Оставайтесь с нами и ждите продолжения!
"Клуб «За́втрак» (англ. The Breakfast Club, также известен как «Клуб выходно́го дня») - американская подростковая комедийная драма 1985 года режиссёра и автора сценария Джона Хьюза. Вторая часть трилогии, состоящей из фильмов: "Шестнадцать свечей", "Клуб "Завтрак", "Феррис Бьюллер берёт выходной". Это вторая картина Джона Хьюза в качестве режиссёра, признаваемая большинством критиков его лучшей работой. При скромном бюджете в 1 млн долларов картина собрала около 51 млн долларов, принесла известность режиссёру и исполнителям. Картина повествует о нескольких часах жизни пятерых школьников. В порядке наказания каждого за свой проступок, они вынуждены провести выходной день в стенах школы. Будучи в разных социальных школьных группах, в обычных обстоятельствах они не общаются. После проведённого вместе дня споров и откровений подростки сближаются друг с другом.
Альтер-эго Эминема.
Фроттери́зм (англ. frotteurism), фроттаж (от фр. frottage), также тачери́зм (touch в переводе с англ. - "трогать") - сексуальная девиация (сексуальная перверсия, сексуальное извращение), при которой сексуальное возбуждение и удовлетворение достигаются посредством трения половых органов через одежду о постороннего человека в местах скопления людей, обычно в общественном транспорте.
Сомнофилия - это парафилия, при которой индивид становится сексуально возбужденным кем-то, кто находится без сознания.
Краш-фетиш - вид такого сексуального удовольствия, которое проявляется, когда человек противоположного пола (чаще девушка) давит ногами какие-либо предметы, продукты питания или даже мелких животных.
Мoртиша Аддамс (урожденная Фрейм) - вымышленный персонаж телевизионного и киносериала «Семейка Аддамс". Персонаж был создан карикатуристом Чарльзом Адамсом в 1933 году.