Сейчас

Сай Вайнтрауб закряхтел, вылезая из своего нового глянцево-черного "Роллс-Ройса, Фантом Купе", припаркованного перед огромным особняком, и закрыл дверцу машины. Он подошел к парадному входу, бормоча:

- Я чертовски стар, чтобы вставать в такой час.

Джарретт Баффометти в настоящее время являлся его самым значительным клиентом, а также самой значительной поп-звездой в мире. Однако список клиентов Сая менялся по приоритетам настолько же часто, насколько часто менялись тенденции в популярной музыке.

Год для Джарретта выдался неважным: плохое поведение на публике, вождение в нетрезвом виде, пара арестов за пьянство, хулиганство и вандализм и, конечно же, как всегда, уйма наркотиков, алкоголя и девочек. Некоторые из девочек были откровенно малолетними, и Сай не раз читал Джарретту лекции на эту тему. Но тот чувствовал себя бунтарем, плохим мальчиком, в 23-летнем возрасте отрываясь за всю свою и без того долгую карьеру. Ничего нового, Сай видел, как подобное происходило много раз с молодыми звездами, разрывающимися за пределы своих возможностей между музыкой, телевидением и фильмами. Но он также знал, что тут присутствует нечто большее, что его серьезно тревожило.

Когда он подошел, одна из двойных дверей открылась, и Симона, экономка Джарретта, взволнованно пригласила его войти, быстро говоря на смеси английского и испанского. Он кивнул и сделал успокаивающие жесты, пока та кудахтала на своем безумном двуязычном диалекте.

- Где он?

- В главной спальне.

- Отлично, у меня есть ключ от нее, - Сай начал подниматься по широкой лестнице, бормоча: - Есть две вещи, которые у меня больше не получаются, это засыпать и просыпаться, и сейчас я все еще не проснулся.

Симона следовала за ним по ступеням, продолжая тараторить.

Сай повернулся к ней и произнес:

- Подожди здесь, пожалуйста, чтобы я смог поговорить с ним наедине.

Она остановилась и нахмурилась, когда он продолжил подъем.

- Он не разговаривает.

- Со мной он поговорит.

Всхлипнув пару раз, она вымолвила:

- У него такие демоны.

- Да, да, как и у всех.

В конце длинного коридора Сай постучал в главную спальню и нажал ручку двери, которая оказалась заперта.

- Давай же, Джарретт, золотце, открывай. Это Сай.

Он прислонил здоровое ухо к двери и прислушался. Джарретт говорил низким певучим голосом.

Сай снова постучал, на этот раз сильнее.

- Давай, парень. Уже почти четыре утра. Это раньше я мог не спать и веселиться днями напролет, но теперь все не так. Через три месяца мне будет шестьдесят девять. В этом числе нет ничего сексуального, если оно означает твой гребаный возраст. Мне нужно поспать, не так ли? Давай, открой, расскажи Саю, в чем дело.

Он не услышал никакого движения за дверью, только продолжающееся певучее бормотание. Вытащив ключи из кармана, он открыл дверь и вошел в комнату. Нос Сая на мгновение сморщился от запаха немытого тела и затхлой рвоты. Он вздохнул, осматриваясь.

Огромная спальня выглядела так, будто ее перевернули вверх дном, за исключением одного угла, где у стены стоял комод. Одетый только в грязные трусы-боксеры, с непокрытой бритой головой, Джаррет находился перед комодом на коленях, его худое костлявое тело блестело от пота и тряслось. Комод заполняли церковные свечи, все зажженные, несмотря на включенный свет, а также религиозные иконы - различные святые, вертеп, две Богородицы, несколько распятий разного размера и деталей, один длиннобородый Моисей, держащий в руках каменные скрижали, и один золотой Будда. Сверху, прислоненный к зеркалу, стоял портрет Иисуса, выполненный лишь немного лучше, чем из набора для рисования по номерам. Типичное протестантское изображение Христа: распущенные золотые волосы, аккуратно подстриженная борода, голубые глаза, белая кожа.

Сай знал, что Джарретт никогда не интересовался какой-либо религией и не имел христианского мировоззрения. Он сомневался, что Джарретт вообще что-то знал об Иисусе Христе. И все же сейчас он преклонял колени перед христианскими, иудейскими и буддистским символами, бормоча бессмысленную молитву бледному, по-мальчишески прекрасному лику Иисуса.

Он действительно сломлен, - подумал Сай, почувствовав укол печали в груди. – В плохом смысле.

Иногда психологические проблемы легко исправить, но сейчас это выглядело большим, чем проблема - полноценным нервным срывом. Реабилитационный центр мог бы помочь, но не исключено, что Джарретт станет его постоянным клиентом. Сай никогда не встречал подобных, но слышал множество историй, возможно, не более чем слухов. Он считал неудивительным, что люди, долго переносившие такую травму, могут сломаться. Это казалось Саю логичным. И все же подобное случалось крайне редко. У подавляющего большинства в худшем случае происходили незначительные сбои, и они оставались полностью работоспособными в течение удивительно длительного количества времени. И есть такие немногие, как Джарретт, проклятые непоколебимой совестью, которая мучает их чувством вины до самого самоуничтожения или безумия, иногда и до того, и другого. Некоторые из них после кончины стали иконами популярной музыки, а о некоторых просто забыли.

Сай наблюдал, как Джарретт стоит на коленях в своих грязных трусах, и напоминал себе, что всего пять лет назад он совершил прорыв и начал собирать аншлаги на стадионах по всему миру. Пять золотых лет хитовых песен и фильмов, рекламных роликов на телевидении, обложек журналов и большего освещения в СМИ, чем президент и Ким Кардашьян вместе взятые. За такой короткий промежуток времени.

Пять лет назад

Войдя в кабинет своего менеджера, сияющий хромом, ониксом и разнообразными блестящими полированными поверхностями, Джарретт не ожидал встретить там свою мать Сибил и ее вездесущего шофера и разнорабочего Денниса, поэтому его тело напряглось, как только он увидел их сидящими на черном кожаном диване у стены напротив стола Сая. Ждущими его.

Он повернулся к своему менеджеру, Саю Вайнтраубу, толстому, некрасивому, маленькому мужчине средних лет с дыханием, похожим на запах гниющих фруктов. Тот сидел за гигантским столом, похожий на некий неудавшийся портрет Йоды, но, следовало признать, что все же у него накопилось больше опыта с представителями обоих полов, чем у горячего, бисексуального восемнадцатилетнего спасателя на пляже. Конечно, он платил за все это, но именно так это работало в шоу под названием бизнес. Он мог за это заплатить, следовательно, он имел успех, следовательно, он этого заслуживал.

- Что они здесь делают? - спросил Джарретт.

Сай улыбнулся своей широкой резиновой улыбкой, затем встал, проковылял вокруг огромного стола к Джарретту и обнял его.

- Вы только посмотрите на моего мальчика, моего маленького мальчика, ты выглядишь потрясающе, потрясающе. Уже становится все труднее называть тебя моим мальчиком, а? В тебе больше нет ничего маленького, все большое, большое. И становится еще больше, – Сай обладал хриплым горловым голосом, из-за которого казалось, будто он всегда изображал Харви Фирстайна, и имел склонность говорить быстро. - Тебе восемнадцать, все законно, и у тебя...

- Когда это ты беспокоился о законе, Сай? Что они здесь делают?

Сай схватил Джарретта за плечи, заставляя его слегка выгнуться вверх.

- Я находился с тобой с самого начала, верно? Я имею в виду, ты для меня как сын, мы так долго работали вместе. Первые рекламные ролики, помнишь, еще до того, как твой возраст стал измеряться двузначной цифрой? Помнишь, вся эта реклама хлопьев и арахисового масла? Всю дорогу с самого начала. Я когда-нибудь что-то делал не так?

Джарретт начал испытывать тошнотворное чувство, которое он всегда ощущал, когда узнавал по-настоящему плохие новости. Он еще не получил никаких плохих новостей, но у него возникло непреодолимое чувство, что они не заставят себя долго ждать.

Он быстро проанализировал ситуацию. Новая песня стала грандиозным хитом, велись переговоры о его роли в фильме, призванном запустить научно-фантастическую франшизу, а недавнее короткое, но яркое участие в шоу полицейских было встречено благосклонными отзывами, большую часть которых специально заказал его агент по рекламе, однако все это означало, что у него имелся шанс на настоящую актерскую карьеру и возможность перестать петь дурацкие гребаные песни. Он не участвовал в попойках, держал под контролем употребление наркотиков и выпивки, поэтому с законом проблем не ожидалось – так что же это могло быть?

- Ну, у тебя что, удар? - поинтересовался Сай. - Я спрашиваю, делал ли я когда-нибудь что-то не так?

- Нет. Никогда. Пока.

- Я не буду обращать внимание на это "пока", умник. Присядь со мной и своей мамой, и мы поговорим.

- О чем? Что они здесь делают?

Сай повернулся к шоферу.

- Деннис, сделай одолжение, выйди в коридор. В комнате для отдыха есть рогалики и выпечка, можешь есть все, что хочешь.

Когда Деннис вышел из офиса, Сай прижал руку к спине Джарретта и подвел его к группе стульев, небрежно расставленных вокруг круглой столешницы из толстого стекла на черной подставке. Сибил присоединилась к ним. Сай достал Джарретту пива из маленького холодильника за столом и налил Сибил бокал красного вина.

- Ты ведь собираешься сегодня на вечеринку? - спросил Сай, плюхнувшись на один из стульев.

- Сегодня вечером? Ага, в каком-то особняке, да? Ты так и не сообщил мне, зачем. Надеюсь, мне не придется там выступать, потому что я, блин, совсем не в форме сегодня.

- Нет, тебе не надо выступать, совершенно не надо, - сказал Сай твердым агентским голосом. Затем он снова переключился на свой скользкий дружелюбный тон. – Тебе надо только посетить ее, только и всего. Там ожидается много людей, которых ты знаешь, это будет грандиозная вечеринка, тебе нужно сходить.

- Сколько мне заплатят?

- Тебе заплатят? Нет, нет, это не концерт, Джарретт, это не публичное выступление, дорогой, это вечеринка, ты пойдешь на вечеринку. Тебя будет сопровождать пара милых барышень. Деннис отвезет вас туда на лимузине и...

- Почему Деннис? - Джарретт буквально выплюнул это имя.

- Я хочу, чтобы он пошел с тобой, - подала голос Сибил.

- И что, блядь, ты скажешь по этому поводу? - Джарретт снова повернулся к Саю. - Ты до сих пор не объяснил мне, какого хера она здесь делает.

- Послушай меня, Джарретт, забудь обо всех личных проблемах, которые у нас существовали, - заявила Сибил. - Это бизнес. Это влияет на всех нас. На тебя, меня и твоего отца. Где бы он ни находился.

- Наверное, в Таиланде, трахает двенадцатилетних, - произнес Джарретт, не обращаясь ни к кому конкретно.

Сибил на мгновение закрыла глаза и тяжело вздохнула. Джарретт решил, что это потому, что она понимала, что сказанное им являлось правдой.

- Это так и есть, - сказала она. - Это затрагивает всех нас.

- Даже меня, парниша, - сказал Сай. - Вот почему я напоминаю тебе, что ты обязан всем не себе одному, понимаешь? У тебя есть хит, все на планете хотят тебя трахнуть. Но тебе помогли.

Всегда будь благодарен! – так всегда твердила ему Сибил, когда он был маленьким, хлестая его по лицу при каждом слове.

- Да, я знаю, Сай. Без тебя я не был бы тем, кем стал. Но какое это имеет отношение к гребаной вечеринке? Кто вообще эти люди?

Сай пожал плечами.

- Ну, старая семья, тебе их имена ничего не скажут.

- Старая семья? Что, блядь, это значит?

Сибил произнесла:

- Это означает, что они давно знакомы, Джарретт, и у них есть старые-старые деньги, и они очень активны, ну... во всем. Бизнес, политика, шоу-бизнес – для них это все одно.

- Старые-старые деньги, - тихо вымолвил Сай, - и старые-старые способы.

- И что, черт возьми, мне там надо делать? Это вечеринка или прослушивание?

Сай напряженно наклонился вперед при упоминании слова "прослушивание".

- Да, вроде того, да, типа прослушивания. Но тебе не надо будет выступать. Ты просто должен быть самим собой и хорошо проводить время, а когда встретишься с ними, отнесись к ним с уважением. Будь вежлив.

- Но кто они, блядь, такие?

- Они - твой единственный способ продвинуться дальше, чем ты находишься сейчас, – сказала Сибил. – Единственный способ сделать стабильную карьеру.

- Послушай свою мать, Джарретт. Она говорит правду. Ты должен понравиться этим людям. Тебе это нужно. Нам всем нужно, чтобы ты им понравился.

- А что, если я им не понравлюсь?

Рот Сая расплылся в холодной улыбке, а глаза сузились.

- Помнишь все эти фотографии, где ты снялся с различными знаменитостями? Певцами, звездами кино, комиками, политиками?

- Да, и что с ними?

Сай кивнул, по-прежнему улыбаясь.

- Они будут отлично смотреться на стене принадлежащей тебе автомойки, - затем он прошептал: - Если повезет.

- Это касается всех нас, Джарретт, - сказала Сибил. - Эти люди очень важны и могущественны. Ты уже прошел тест, выпустил хит. Но прежде чем ты сможешь совершить реальный прорыв и оставить свой след в истории вместе со всеми другими по-настоящему большими звездами, эти люди должны убедиться, что ты... готов.

- К чему?

- Быть преданным, Джарретт. Они хотят быть уверенными, что ты останешься верным. Это не совсем прослушивание, это не совсем тест. Это больше похоже на... посвящение. Это то, для чего тебя готовили, Джарретт. Подготавливали.

- Подготавливали? - Джарретт поднялся на ноги. - О какой еще подготовке вы говорите?

- Ты не помнишь о ней сейчас, дорогой, просто не можешь помнить, - произнесла Сибил, вставая и медленно приближаясь к нему. - Но поверь мне, она была. Тебя готовили к этому. Мы так много вложили в тебя. Мы многим пожертвовали, хотя, возможно, ты считаешь иначе. И я прошу тебя только об одном, Джарретт, пожалуйста, – oтвешивая ему пощечину при каждом слове, она закричала: - Не облажайся!

***

Джарретт не мог вспомнить имя девушки, которая так восхитительно работала своим ртом над его членом, да он и не был уверен, что она назвала его. Мир был наполнен вибрирующими цветами, которые проходили сквозь него, как рыбы, грациозно скользящие по воде, и почему-то имена не имели никакого значения. Если бы он получал по десять центов за имя каждой девушки, которая сосала его член за последние пять лет, то разбогател бы на этом. Но он уже и так был богат, поэтому имена значения не имели. Он не мог вспомнить, услышал ли он имя другой особы, той, у которой лицо было уткнуто ему под бедра, чтобы она могла лизать и сосать его яйца. Ощущения, которые вызывали в нем девушки, являлись цветными, и вибрирующие краски окутывали его, поглощали его.

Что, блядь, это за таблетки, которые мне дал Деннис? - задавался вопросом Джарретт.

Для Денниса давать ему наркотики было делом необычным, но не то, чтобы совсем невероятным. В этот раз он обеспечил все - транспорт, таблетки, безымянных девушек. Они обе были молоды и красивы, возраста Джарретта или моложе, блондинка со зрелыми формами, которые прижимались к тонкому материалу ее сетчатого платья, и миниатюрная, упругая рыженькая с небольшими сиськами, но определенно знающая, как использовать свой ротик. Сай и Сибил сообщили Джарретту, что его обычная свита не приглашена на вечеринку, и он будет присутствовать там только со своими новыми компаньонками. Деннис познакомил его с девушками в ночном клубе "Грейстоун Манор", где они просидели пару часов, прежде чем шофер скомандовал, что пора идти.

Джарретт все еще понятия не имел, куда они направляются, и даже в данный момент не знал, где находятся. Где-то в холмах, - догадывался он, поскольку лимузин - тихий роскошный кокон, слепо уносящий их в ночь - постоянно взбирался все выше и выше.

- Здесь чертовски тихо! - громко заявил Джарретт. - Он оттолкнул девушек, наклонился вперед и включил музыку, затем снял штаны, плюхнулся на сиденье, раздвинув ноги, и сказал: - Кто хочет прокатиться?

Мгновение спустя рыжая взгромоздилась на него в позе обратной всадницы, наклонившись вперед, в то время как блондинка то целовала его, то поглаживала его лицо своей пышной грудью. Джарретт на какое-то время заблудился во всем этом, наслаждаясь создаваемыми ими красками и бормоча непристойную, детскую чушь, а затем взрываясь синими и зелеными тонами. Потом все трое превратились в плотный туман из кожи, губ, языков и пальцев.

Когда машина начала замедлять ход, Джарретт снова оттолкнул их и натянул штаны. Он быстро вдохнул пару освежающих дорожек кокаина и запил таблетку виагры несколькими глотками водки, потому что ему никогда не хватало эрекции. К тому времени, как Деннис открыл дверцу, все они находились в презентабельной форме и вышли из лимузина, выглядя стильно, сексуально и выдержано.

Прищурившись от резкого сияния высоких фонарей, которые освещали огромную круглую парковку, на которой они остановились, Джарретт огляделся вокруг. Он побывал во всех крупнейших особняках Лос-Анджелеса, но сейчас не мог узнать места.

Повсюду виднелись припаркованные автомобили, а изнутри можно было услышать рокочущий ритм танцевальной музыки. Машины проезжали через огромные ворота, которые представляли собой крылья, похожие на крылья летучей мыши, крепящиеся к телу замысловатого и блестящего серебряного дракона с головой на конце толстой змеиной шеи, угрожающе повернутой к Джарретту.

Сам дом выглядел как черный замок, плоский и темный, который, казалось, впитывал свет и поглощал его. Бесчисленные изящные шпили поднимались в небо, как тонкие острые сталагмиты из пола пещеры, освещенные бледным пурпурным сиянием.

- Где мы? - спросил Джарретт. - Чей это дом?

- Это дом Робби! - прочирикала рыжая.

- Что за хер этот Робби?

- Я думал, Сай объяснил тебе это, - сказал Деннис.

- Он объяснял столько, сколько посчитал нужным. Так кто такой Робби?

- Забудь про Робби, ты встретишься с ним позже. Надеюсь, ты хорошо выслушал Сая и свою мать, потому что тебе сейчас понадобится все это дерьмо. Вот, время пришло. Давай.

Стояла теплая летняя ночь, но Джарретту внезапно стало холодно от страха. Глядя на это совершенно черное здание, возвышающееся над ним, черную дыру в форме обширного поместья, он вспомнил то, о чем говорил ему Сай. На самом деле он не знал, чей это дом, и понятия не имел, где находится. И он должен был войти туда один и...

- Просто не забудь делать то, о чем тебе говорили, - сказал Деннис. - И получи удовольствие.

***

Чуть раньше, когда собравшиеся в офисе Сая начали расходиться, Сай задержал Джарретта, когда Сибил вышла из комнаты.

- Встретимся в баре внизу через двадцать минут, - сказал Сай.

И вот Джарретт ждал его за маленьким столиком в дальнем углу, скрываясь в передней части бара от людей, которые могли штурмовать его с просьбами автографов, потягивая мартини с водкой. Он был еще слишком молод, чтобы пить, но это заведение принадлежало Саю.

Сай появился через пять минут, заказал "Белого русского" и скомандовал:

- Отдай мне свой телефон.

- Что?

- Просто отдай мне свой телефон.

Джарретт сделал, как ему сказали, и Сай сдвинул заднюю часть телефона, вынул маленький аккумулятор, поставил крышку на место и вернул их ему.

- Положи их в разные карманы, - произнес он. – Поставишь его обратно позже.

- Сай, что это за хрень?

- Я хотел поговорить с тобой без твоей матери.

- Нет, я имею в виду телефон.

- Забудь про телефон.

- Что ж, поговорить со мной подальше от матери – это хорошая идея, мне она нравится. Хотелось бы, чтобы ты всегда так делал, понимаешь?

- Знаю, знаю, поэтому я не предупредил тебя, что она будет, так как понимал, что тогда ты не придешь. Но она хотела тебя увидеть, и она права, ей нужно было встретиться с тобой перед этой вечеринкой.

- Что, черт возьми, такого важного в этой вечеринке?

- Я думал, мы уже это объяснили. Сделай мне одолжение и выслушай меня еще внимательнее, чем в моем офисе, хорошо? Хоть раз в жизни представь, что я могу сказать что-то важное, и послушай, лады?

Сай подразумевал бизнес. Исчезли дружелюбные нотки. Это был голос Сая, когда тот находился всего в одном шаге от злости до вспышки гнева.

Джаррет кивнул.

- Я слушаю, Сай.

- По поводу этих людей, которых ты увидишь на вечеринке, людей, которые устраивают ее - ты должен проявлять к ним уважение. Понимаешь? Пока ты на вечеринке, расслабляйся, веселись, будь самим собой. Но когда ты будешь беседовать с ними...

- Как я узнаю, что это они?

Сай холодно ухмыльнулся.

- Ты узнаешь. Они не будут веселиться, как все. Они будут наблюдать. И эти люди - я не знаю, кто будет с тобой разговаривать, может быть, только один человек, может быть, больше, но я могу сказать следующее. То, как они будут глядеть на тебя... создастся такое ощущение, что они видят тебя лучше, чем ты сам, понимаешь? Когда ты разговариваешь с ними, относись к ним с почтением. Забудь на секунду, что ты Джаррет, гребаный Баффометти, хорошо, ты сможешь это сделать? Прояви немного смирения перед этими людьми, потому что они могут сделать из тебя звезду первой величины всего лишь кивнув головой. И также всего лишь одним кивком они могут сделать тебя никому не известным.

- Я понимаю, что они могущественны и могут многое для меня сделать, но я не понимаю, чего они хотят от меня. Ты говорил, что им нужна моя лояльность. Что это за херь? Кому я должен быть лояльным и почему?

- На самом деле тебе даже не стоит сейчас думать об этом и, честно говоря, подобная ситуация может никогда и не возникнуть. Но тебе важно помнить в будущем, что все, чего ты достигнешь, будет благодаря этим людям, и если они когда-нибудь, знаешь ли, попросят тебя об одолжении, тебе не следует им отказывать. Понимаешь меня?

- Черт возьми, какое-то бандитское дерьмо? Я никого не собираюсь убивать, ты меня слышишь, Сай? И мне насрать, что эти люди могут для меня сделать.

- Это не бандитское дерьмо, успокойся, черт возьми. Я имею в виду, что, когда они выскажут карьерные предложения, выслушай их, а затем сделай все, что бы это ни было, одень то, что они скажут, что бы это ни было, или запиши любую песню, которую они захотят, чтобы ты записал. А насчет того, что эти люди могут сделать для тебя, то их возможности практически безграничны.

- Так это люди, которые занимаются музыкальным бизнесом?

- Они занимаются всем бизнесом.

- Ты имеешь в виду, всем шоу-бизнесом?

Сай на мгновение закрыл лицо руками, положив локти на стол. Затем поднял голову и произнес:

- Я должен постоянно напоминать себе, что ты молод, и только поэтому я не сержусь, понимаешь? Не шоу-бизнесом, нет. Всем бизнесом. Понимаешь?

- Секундочку. Ты... Сай, ты говоришь об... иллюминатах? Иллюминаты реальны?

- Боже, - Сай сделал несколько больших глотков своего коктейля. - Сделай нам всем одолжение, парень, и не произноси этого слова на вечеринке, хорошо? Думай, сколько хочешь, но не говори это вслух, ради Христа. Если они услышат, как ты говоришь об иллюминатах, они никогда не будут воспринимать тебя всерьез. Может быть, не попросят остаться на афтерпати. На самом деле, никогда не употребляй данное слово. Его используют только идиоты. Подумай на секунду, что если бы существовала древняя сверхсекретная группа неприлично-богатых и всемогущих людей, известная как иллюминаты, знал бы ты тогда это гребаное слово? Думаешь, об этом будут говорить по радио? Иллюминаты - это не старинный тайный заговор влиятельных персон, которые скрытно контролируют ход мировой истории, это гребаная индустрия, где баснописцы и аферисты зарабатывают деньги на глупых, легковерных, напуганных людях, верящих в конспирологию, настолько секретную, что даже гребаный Джей-Зи читает рэп на эту тему. Забудь это дерьмо, парень. Оно для зрителей на галерке. Мы имеем дело... ну, с совсем другим.

- Что за афтерпати?

- Да, это то, о чем я хотел с тобой поговорить. Афтерпати.

Сай залез в карман пальто, вытащил сигарету с зажигалкой и закурил.

- Я думал, ты бросил, - сказал Джарретт.

- Да, я тоже так думал.

Джарретт понял, что Сай ерзает за столом. Он сделал еще один глоток коктейля, поставил бокал, затем поднял его и допил. Еще немного поерзав, он резко свистнул, и через мгновение подошла официантка, забрала бокал с оставшимся льдом и поставила на его место новый. Сай поднял бокал для очередного глотка, и когда он ставил его, Джарретт заметил, что его рука дрожит.

Сай нервничал. Джарретт никогда раньше не видел Вайнтрауба в таком взволнованном состоянии. Все годы, что он знал его, а это было большей частью жизни юноши, Сай обладал уверенностью быка на ринге, неважно, заключал ли он сделку или заказывал обед. Теперь его трясло.

- Очень важно, чтобы они пригласили тебя на афтерпати, - сказал Сай. - Как только это произойдет, полдела будет сделано. Нo еще не все, понимаешь? Есть кое-что... еще. И то, как ты с этим справишься, определит твое будущее, - oн затянулся сигаретой, стряхнул пепел на пол, повернулся на стуле и огляделся, сделал еще одну затяжку, затем наклонился вперед и понизил свой грубый голос до шепота. - Дело в том, что я не должен тебе ничего об этом рассказывать, иначе у меня могут возникнуть проблемы.

- Какого рода проблемы?

Сай издал холодный смешок.

- Просто проблемы. Послушай, когда ты будешь на афтерпати, не делай ничего противозаконного.

- Ты говоришь о наркотиках?

- Нет. Не делай ничего... сексуально противозаконного. Понимаешь? Если только в этом не возникнет необходимости, если у тебя не будет выбора. Ты поймешь, о чем я, если это произойдет. Дом нашпигован камерами и микрофонами. Куда бы ты ни пошел, что бы ты ни делал, за тобой будут наблюдать и записывать. Они будут хранить эти записи на случай, если позже возникнет необходимость в них. Понимаешь?

Он явно имел в виду шантаж, но не хотел произносить слово вслух. Джаррет кивнул.

- Все, что ты совершишь сегодня вечером, будет храниться до тех пор, пока им не понадобится, чтобы ты сделал что-то, чего не хочешь делать, или пока ты не решишь, что больше не желаешь иметь с ними ничего общего, понимаешь, о чем я говорю? Сегодня вечером, в конце концов, тебе придется сделать то, чего ты не хочешь делать, кое-что плохое, у тебя просто не будет выбора, но до этого момента нет смысла давать им лишние козыри, понимаешь, что я имею в виду?

- Что я должен буду сделать?

Сай мотнул головой из стороны в сторону, закрыв глаза, и поднял руки ладонями наружу, держа сигарету между двумя пальцами правой руки.

- Нет, нет, я не могу тебе сказать, нет. Но я хочу, чтобы ты знал, что, несмотря на то, что это ужасно, ты не один такой.

- Ты имеешь в виду, что все должны пройти через это?

- Нет, конечно, нет. Не все.

- Ты проходил?

Сай затянулся сигаретой и молча медленно кивнул, выпуская дым.

- Имей в виду, это не связано конкретно с тобой. Ничего личного. Просто бизнес. Бизнес и политика.

- Политика?

- Когда-нибудь в будущем они могут попросить тебя выразить поддержку политическому кандидату, или, возможно, поддержать конкретное политическое движение, или политическую идею.

- Они занимаются подобными вещами? С музыкантами? Почему? Мы не связаны с политикой.

Сай усмехнулся.

- В самом деле? Ты думаешь, что нет? Вспомни о нынешних артистах, о политических программах, которые они поддерживают, о кандидатах, которых они поддерживают, о позициях, которые они формируют. Посмотри на любую эпоху, начиная с шестидесятых годов прошлого века, всегда все было одинаково. Все поп-музыканты поддерживали одни и те же идеи, движения, кандидатов. С точки зрения статистики это не кажется возможным, не так ли? Но это правда, чистая правда. Ты полагаешь, это потому, что все они думают одинаково? Конечно, нет. Они говорят и делают то, что им приказывают. Это и есть цена всей этой славы, денег, баб и мужиков, Джарретт. Это высшая лига. Если хочешь быть в ней, то делай, как тебе говорят.

Джаррет нахмурился, обрабатывая информацию, и некоторое время смотрел на свой коктейль, прежде чем сделать еще один глоток.

- Но чего они хотят? Какая у них цель?

- Кто их на хрен знает. Они живут в отличном от нас мире. Это малоизвестные люди, их редко, если вообще когда-либо, фотографируют, широкая публика о них совершенно не подозревает. У них своя культура, своя религия.

- Своя религия? Тогда это - иллюминаты.

- Прекрати. Нет, это какая-то странная, древняя религия. Настоящая религия, а не иллюминатское дерьмо. Но, видишь ли, никто на самом деле не знает, кто они такие, поэтому им выдумывают всякие дурацкие названия и мотивы. Это целая гребаная индустрия! Христиане говорят, что они сатанисты. Антисемиты утверждают, что они евреи. Они коммуняки, или мусульмане, или потомки Атлантиды, инопланетяне, рептилоиды, иллюминаты. Потому что никто не знает, кто они на самом деле. Люди даже не уверены в их существовании. Это просто что-то, на что можно свалить свои страхи и неуверенность.

- Эта их странная религия, - сказал Джарретт. – Из-за нее мне пришлось взять такую дурацкую фамилию? Баффометти? Они хотят, чтобы я казался итальянцем? Чем плоха моя настоящая фамилия - Бэнкс? Это как-то связано с их странной религией? Или это просто шоу-бизнес?

- Ты же знаешь, что о тебе говорят ненормальные, сторонники теорий заговора, не так ли?

- Сторонники теорий заговора что-то говорят обо мне?

- Да, люди, которые сидят и дрочат на все это. Они думают, что твоя фамилия - это код для Бафомета, некоего крылатого, андрогинного существа с козлиной головой, которое - о, черт, я сам не знаю, о чем говорю. Но религия тех людей никому не известна. Насколько я могу судить, это то, что существовало тысячи лет назад и ушло в подполье, когда на смену пришли авраамические религии, так что кто знает, во что они, черт возьми, верят или чего хотят. Они просто есть и всегда были, и им все принадлежит, черт возьми, всё. Или почти все. И сегодня они решат, хотят ли они владеть тобой. Если ты им понравишься, то получишь все, о чем мечтал, и даже больше, чем можешь себе представить. Пока ты будешь делать то, что тебе говорят. Потому что они всегда будут смотреть и слушать.

Сай наклонился вперед над столом, насколько мог, и положил свою правую руку на левую Джарретта.

- Теперь, когда ты узнал так много, - прошептал он, - для них остается возможность только принять тебя. В противном случае ты станешь проблемой. Понимаешь, о чем я говорю? Поэтому слушай меня, Джарретт, и слушай хорошо. Будь уважительным с ними. И. Делай. Bсе. Что. Oни. Hахрен. Cкажут. Даже если тебя от этого затошнит.

***

Хотя Джарретт вошел в особняк в состоянии ужаса, он обнаружил, что вечеринка не сильно отличалась от большинства других, на которых он присутствовал за последние несколько лет. Она казалась более экстравагантной и больше походила на ночной клуб, чем на вечеринку, но составные части оставались теми же: где-то в доме гудела громкая музыка, множество красиво одетых людей сидели на диванах, целовались, нюхали кокаин, стояли и беседовали, а парочки время от времени суетливо поднимались наверх, чтобы раствориться в спальнях.

К тому времени, как они оказались в доме, он узнал, что рыжую зовут Линда, а блондинку - Эми, и обе они намного более, чем Джарретт стремились присоединиться к вечеринке. Сначала девушки сопровождали молодого человека с обеих сторон, но вскоре двинулись сквозь скопления тусовщиков к источнику тяжелого ритма музыки, доносившейся из другой комнаты.

Вибрирующие цвета, создаваемые наркотиками, которые он принял ранее, все еще мельтешили вокруг него и проходили сквозь него, хотя и менее интенсивно. Он кивнул нескольким знакомым лицам и обменялся парой фраз, высматривая местонахождение бара, стараясь не показаться настороженным, пытаясь вести себя, как обычно, расслабленно, отстраненно, что ему оказалось делать трудно без свиты, которая всегда сопровождала его на общественных мероприятиях. Это была первая вечеринка, которую он посетил без нее за долгое время. За годы.

Джарретт посещал вечеринки больше лет, чем обычный среднестатистический восемнадцатилетний подросток, да и веселился там намного интенсивнее. Но в отличие от большинства тинейджеров, у него всегда имелась свита, которая окружала и защищала его от нежелательного внимания, неприятных столкновений и, конечно же, навязчивых и беспринципных папарацци - за исключением случаев, когда один из его людей специально сообщал журналистам, куда Баффометти намеревается пойти, с целью получить репортаж на "TMZ" и "Entertainment Tonight", и в этих ситуациях Джарретт облачался в дорогую одежду, за которую дизайнер платил ему колоссальную сумму денег, чтобы её увидело как можно больше людей.

Теперь ему не хватало своего окружения, и он чувствовал себя все более неудобно без человеческого барьера, стоящего между ним и всеми этими лицами с вытаращенными глазами, которые, вероятно, на самом деле являлись не такими большими, как представлялись ему. Некоторые смотрели на него с любопытством, как будто не совсем узнавали. Вероятно, потому что он находился здесь один, и они никогда раньше не видели его в таком свете. Черты отдельных личностей казались отдаленно напоминающими кошачьи, но это все было из-за наркотиков.

Он нашел бар с красивой брюнеткой-барменом с абрикосовой кожей.

- Мартини с водкой, верно, мистер Баффометти? - спросила она с ослепительной улыбкой, ставя напиток на стойку.

- Верно. Во всяком случае, для начала. Как вы узнали? - oн сделал глоток.

- Мне сказал об этом маленький козлик, - oна подмигнула ему и отошла, чтобы обслужить других клиентов.

Джарретт долгое время не шевелился и даже не дышал, задаваясь вопросом, что, черт возьми, это значит. И почему она подмигнула? Козлик? Какой еще козлик? Почему это насторожило его?

Они думают, что твоя фамилия - это код для Бафомета, некоего крылатого, андрогинного существа с козлиной головой, которое - о, черт, я сам не знаю, о чем говорю. - Так сказал Сай. – Некоего крылатого, андрогинного существа с козлиной головой...

Он был мокрым от пота, когда решил направиться в танцевальный зал, но его несколько раз останавливали люди в различных состояниях опьянения и измененного сознания, чтобы обменяться пустыми поцелуями и глупыми шутками перед тем, как двинуться дальше.

У широкого входа в танцевальный зал находились две статуи. Справа - обнаженная женщина, цвета слоновой кости в натуральную величину, руки застенчиво сцеплены на лобке, голова в смущении слегка повернута в сторону. Слева - та же обнаженная женщина стояла черная, как оникс, в почти идентичной позе, но теперь ее руки отчаянно терзали "киску", спина женщины была выгнута, а голова наклонена назад, как будто она всецело отдавалась своему удовольствию. Позади нее коридор растворялся в неприятной тьме. Джарретт прошел между статуями и окунулся в пульсирующий ритм и мигающий свет танцевального зала.

Лестница перед ним спускалась на танцпол, а справа и слева тянулся балкон, который с обеих сторон уходил в дальний конец комнаты. Ступеньки, чередующие черное и белое, заканчивалась у расположенных в шахматном порядке плитках танцпола. Стены покрывали тяжелые портьеры, белые справа и черные слева. До задней сцены, где играла живая музыка, все было выдержано только в черно-белом цвете. Сцена и ее занавес оказались кроваво-красными.

Мигающие, вращающиеся огни оставляли следы в воздухе, которые продолжали сверкать и крутиться, и Джарретт решил не спускаться по лестнице. Во всяком случае, ему не хотелось танцевать. Но он не знал, что еще делать, поэтому просто стоял в одиночестве наверху лестницы и ощущал, как ритм музыки сотрясает его костный мозг, когда он смотрел на мигающие, вращающиеся огни и цветовые жгуты, посылаемые в воздух, будто струи спермы от радужного гиганта, у которого происходил самый продолжительный и величайший оргазм в истории оргазмов.

Джарретту смутно захотелось, чтобы у него тоже случился оргазм, и он задался вопросом, куда делись Эми и Линда. Несомненно, они извивались и толкались там, в бурном море тел, где сперма радужного гиганта плескалась и текла по раскачивающимся телам огромными вспышками цвета. Он улыбнулся, взглянув на дисплей мобильника, затем вспомнил, что находился один. На вечеринке. Он находился один на вечеринке. Джарретт Баффометти. Один.

У него нет свиты, поэтому ему придется найти ее самому. Отвернувшись от танцпола, он прошел через проход и услышал голос, который говорил совсем не очень громко, но все же был отчетливо слышен в грохочущем ритме и неистовой музыке. Кто-то стоял рядом с ним.

- Вы выглядите довольно задумчивым, мистер Баффометти.

Джаррет повернулся к голосу, ожидая найти кого-то, стоящего немного позади и справа от него, но никого не обнаружил.

- Если честно, похоже, вы не очень хорошо проводите время.

Наконец он увидел лицо. Бледное и узкое, с темными овалами под изогнутыми черными бровями, оно парило, как призрак, в густой тьме коридора сразу за статуей из оникса, обрамленное длинными прядями черных волос, которые тут и там вились по алебастровой коже. Это было лицо мужчины лет тридцати или восьмидесяти, или чего-то промежуточного между ними. Когда лицо приблизилось, из темноты проступило стройное, одетое в черное, тело человека, и он улыбнулся. При свете Джарретт увидел, что глаза мужчины были голубые, такие, которых он никогда раньше не видел, кораллово-голубого цвета, такого яркого и захватывающего, что он предположил, что незнакомец носит контактные линзы.

- Вы хорошо проводите время, мистер Баффометти? Это моя вечеринка, и я просто не могу смириться с мыслью, что кто-то чувствует себя здесь некомфортно.

Кривой безгубый разрез рта изогнулся в веселой полуулыбке.

- О, э-э... я-я-я...

Джарретт внезапно почувствовал себя очень крохотным, очень юным, беспомощным и находящимся в опасности, в большой опасности, и он подумал о клетке, в которой жил какое-то время, когда был совсем маленьким. Или ему это приснилось? Сибил всегда настаивала на том, что ему это приснилось, но Джарретт никогда не верил ей, потому что был почти уверен, что все происходило на самом деле.

- Вы не возражаете, если я буду называть вас Джарретт?

Через мгновение его горло смогло ответить, и он услышал свой голос.

- Да, пожалуйста.

Белая кисть с тонкими пальцами, покрытыми экзотическими кольцами, протянулась, чтобы пожать ему руку.

- Я - Робби. Добро пожаловать в мой дом.

Рука оказалась теплой, сухой и с крепким пожатием.

- Вы здесь совсем одни, Джарретт. Где Эми и Линда? Они должны были стать вашими спутницами на этот вечер.

- Я думаю, они там, - сказал Баффометти тихо, почти робко, кивнув в сторону танцевального зала. - Казалось, им очень не терпелось приехать сюда и повеселиться. Думаю, они ожидали, что я останусь с ними, но я... Думаю, типа, понимаете, отстал.

- Ну, ладно. Я все равно собирался разыскать вас, - бледная рука переместилась к плечу Джарретта и подтолкнула его в черный, угрожающий коридор. - Пойдем ко мне в кабинет. Паре джентльменов очень хотелось бы с вами познакомиться.

Джарретт пошел вместе с Робби, рука которого свободно лежала на его плечах. Левая рука Робби протянула тонкую открытую золотую коробочку, в которой лежал ряд черных сигарет.

- Угощайтесь.

- Это табак? - спросил Джарретт. - Я не курю табак.

- Нет, уверяю вас, в них нет табака, - незнакомец улыбнулся.

Джарретт взял одну из сигарет, и Робби остановился, повернулся к нему, доставая серебряную зажигалку с красной эмблемой сбоку. Когда пламя лизнуло его сигарету, глаза Джарретта сфокусировались на этой эмблеме. Он затянулся, вдохнул дым в легкие и отметил, что это не похоже ни на что, что он курил раньше. Казалось, что дым вышел за пределы его легких и проник глубже в тело. Он положил свою руку на запястье Робби и начал рассматривать эмблему. Она изображала крылатое существо с длинными рогами, торчащими из козлиной головы, правая рука двумя пальцами указывала вверх, а левая - двумя пальцами вниз.

- Что это? – спросил он.

- Это? О, это Бафомет, - зажигалка исчезла в его кармане, и он произнес: - Идите сюда.

Он коснулся черной стены, и дверь без какой-либо кнопки или ручки открылась внутрь. Робби жестом пригласил его войти.

Стены кабинета были темно-красного цвета, покрытые фотографиями, картинами и причудливыми произведениями искусства в рамках. От торшеров по углам исходил мягкий тусклый свет. Плюшевый ковер имел тот же черно-белый шахматный узор, что и пол в танцевальном зале. Там располагался небольшой камин, теперь погашенный, с накидкой, на которой стояли картины и различные безделушки. Но это были не обычные безделушки. Джарретт увидел в кабинете как минимум два человеческих черепа.

На стене над накидкой висела большая картина в витиеватой рамке, изображающая Бафомета с четкостью и деталями, присущими фотографии. Макушку его головы между двумя рогами украшал пылающий факел. На лбу была вытатуирована пентаграмма с одним острием, направленным вверх. Под косматой улыбающейся козьей головой виднелось человеческое тело, мускулистое и мужественное, но с красивой, пышной грудью и твердыми розовыми сосками. Крылья являлись темными, с роскошным оперением и напоминали крылья большой хищной птицы. Правая рука указывала вверх, левая - вниз, а на каждом предплечье выделялось вытатуированное слово: справа - "растворяй"; слева - "сгущай". Из-под колен, подобно огромному уродливому пенису, поднимался жезл-кадуцей. Джарретт знал, как он именуется, только потому, что несколько раз трахался с медицинской студенткой, когда четыре года назад играл одну из главных ролей в глупом ситкоме на "KidTV", и однажды она надела футболку с подобным жезлом и поведала ему, как называется данный символ.

- Нравится картина? - спросил Робби, закрывая дверь. - Это моя собственная работа. В свободное время я немного развлекаюсь рисованием. Что делает мир искусства бенефициаром моего бесконечно плотного и загруженного графика.

Не сводя глаз с картины, Джарретт осторожно вымолвил тихим голосом:

- Значит, вы поклоняетесь... дьяволу? - oн быстро повернулся к Робби и добавил: - Для меня это не имеет никакого значения. У меня есть друзья-сатанисты, члены Храма Сета, саентологи и многие другие, так что вам не надо...

Робби со смехом прервал его.

- Нет, я не поклоняюсь дьяволу, Джарретт, и Бафомет не является религиозной иконой, - oн указал на плюшевый черный диван и сказал: - Присаживайся. Давай устроимся поудобнее, и я объясню тебе смысл Бафомета. Водку?

Джарретт плюхнулся на диван, затем уставился на черную сигарету. Все, что было в ней, пробилось через его тело - вниз по рукам и ногам, в живот, далее в член и яйца - и сейчас достигло головы.

Скажи нет. Тебе это не нужно. Эта сигарета только начало, и ты все еще куришь эту чертову штуку, так что тебе сейчас не нужна водка!

- Ага, - произнес Джарретт. – Со льдом.

- Конечно, - наливая напитки в маленьком элегантном винном шкафу, Робби объяснил: - Бафомета обычно неправильно понимают, как сатанинскую фигуру. На самом деле, это не так. Фактически, он не олицетворяет какое-либо живое существо или человека. Бафомет - символ идеи. Образа мышления. Даже жизни. Но не религии. Скорее - философии. Он никак не связан с христианством и предшествует ему. Бафомет выражает двойственность вселенной - небо вверху и подземный мир внизу, мужчину и женщину, правильное и неправильное, добро и зло.

- Черное и белое.

- Да, совершенно верно, - oн поставил напитки на подставки на журнальном столике со стеклянной столешницей перед диваном. - Бафомет заключает в себе двойственность, но представляет собой посвящение. Что подводит нас к тебе, Джарретт. Твоему посвящению. Которое уже происходит. Ты уже знаешь все о Бафомете, конечно, но просто находишься не в том состоянии, которое позволит тебе получить доступ к памяти.

Джаррет нахмурился и моргнул, думая о последней фразе Робби.

- Что?

- Погоди минутку, - Робби достал из кармана телефон и нажал несколько кнопок. Затем произнес: - Найдите Линду и отправьте ее в мой кабинет, пожалуйста, - убрав телефон в карман, он улыбнулся. - Тебя обучали, Джарретт, - сказал Робби, садясь рядом с ним. - Прямо сейчас ты нервничаешь. Думаешь, что это какой-то тест. Из-за того, что мистер Вайнтрауб сказал тебе сегодня утром.

- Подождите, как вы узнали, что Сай...

- Не беспокойся, Джарретт, просто привыкни к этому. Мистер Вайнтрауб предупредил, чтобы ты не делал ничего незаконного сексуального характера. Я думаю, это были его слова, не так ли? "Сексуально противозаконного"? Он предположил, что мы тайно снимем твои действия на видео и используем их для шантажа. Могу уверить, что тебе не о чем беспокоиться. Это не будет проблемой, потому что мы уже получили все необходимые записи, но это не более, чем формальность. У нас установлены камеры в твоем лимузине, и мы запечатлели вашу поездку с Линдой и Эми на видео с разных ракурсов. Линде двенадцать, а Эми четырнадцать, обе пропали без вести несколько лет назад, хотя родители все еще ищут их и не собираются сдаваться. И кто знает, однажды они могут внезапно найтись с определенными шокирующими историями, которые расскажут в суде. Но ведь этого не произойдет, так что нет смысла это обсуждать.

Он сделал глоток своего напитка, еще один, поставил его на журнальный столик и повернулся на диване лицом к Джарретту.

- Тебе не нужно проходить никакого теста. Ты уже принят. На самом деле, всегда был принят. То, что ты окажешься здесь, в моем кабинете, уже давно предначертано.

- Но, Сай сказал...

Робби улыбнулся.

- Сай не понимает, о чем говорит. Он думает, что знает, что здесь происходит, но на самом деле не имеет ни малейшего понятия. Кстати, в наши дни, это верно практически в отношении всех, - oн наклонился и положил руку Джарретту на плечо. - Ты, Джарретт, являешься аватаром Бафомета. И мы заставим мир поклоняться тебе.

- Мне? Почему мне?

- Не только тебе. Мы так много раз делали это раньше, что я уже сбился со счета. Мы заполнили небо подобными тебе звездами. И ты - самая новая из них.

Джарретт не понимал, о чем говорит Робби, вероятно, из-за действия того, что было в сигарете. Но он не был уверен, что хочет понять, потому что это вызывало у него дискомфорт. Вызывало нехорошие ощущения.

- Я думал, вы привели меня сюда, чтобы с кем-то познакомить, - сказал Джарретт.

- Да, верно, - ответил Робби, беря напиток Джарретта и ставя его на подставку, затем кладя его сигарету в пепельницу на столе. – С джентльменами, которые находятся вон там.

Робби указал на затемненный угол, и Джарретт, повернувшись, увидел двух мужчин в черных костюмах, сидящих там на стульях. Они не двигались и не говорили, просто сидели и смотрели, как будто чего-то ждали. Джарретт не заметил их, когда входил.

Обернувшись, он увидел черную карточку, которую Робби держал перед собой. На ней была изображена бледно-голубая линия, образующая спираль, а в центре виднелось белое пятно.

- Смотри на центральную точку спирали, Джарретт, - тихо произнес Робби. - Смотри на нее.

Он послушался.

- Я - Роберт Коллинс. Моя фамилия имеет необычное написание. К... о...

Спираль стала увеличиваться.

- ...л... л...

Спираль стала такой большой, что охватила все поле зрения Джарретта.

- ...и... н...

Он почувствовал, как поднимается с кушетки и падает в спираль.

- ...ссс...

Спираль поглотила Джарретта, и он исчез в темноте.

***

- Карл? - сказал Робби Джарретту.

Но он больше не являлся Джарреттом. Его мягкие черты лица отвердели. Глаза сузились, челюсти стиснулись, губы сжались, когда он оглядел кабинет, настороженные глаза остановились на двух мужчинах в углу. Взгляд сильной сосредоточенности в его глазах каким-то образом заставил его выглядеть старше.

- Я обращаюсь к Карлу? - спросил Робби.

Карл повернулся к нему и кивнул.

Робби встал и обратился к мужчинам в углу.

- Джентльмены, я хочу, чтобы вы познакомились с Карлом, одним из альтер-эго Джарретта. Встань, Карл.

Мужчины подошли, а Карл встал.

Робби произнес:

- Карл хорошо обучен практически всем навыкам, которые могут вам понадобиться. Он опытный стрелок, обладает эйдетической памятью и может служить безупречным курьером информации. Он идеально подходит для работы, выполняемой каждым из ваших уважаемых агентств, и сгодится для вас обоих. Вы также должны принять во внимание, что он находится на грани того, чтобы стать великой звездой, которая будет гастролировать по всему миру. И вы знаете, что чем они известнее, тем выше всех возможных подозрений.

- И тем дороже тоже.

Карл пожал плечами.

- Вы получаете то, за что платите.

Раздался тихий стук в дверь за мгновение до того, как ее толкнула одна из служанок Робби. Линда открыла дверь и вошла внутрь.

- Привет, Робби, - сказала она с широкой улыбкой. Увидев Карла, ее лицо просияло еще больше. - Так вот где вы... - cияющая улыбка Линды исчезла, все ее лицо немного увяло, и она отступила на один шаг назад, глядя на холодное, неулыбчивое лицо Карла. - Извините, вы не... Подождите. Джарретт? - oна повернулась к Робби. - Что с Джарреттом?

Не обращая на нее внимания, Робби повернулся к двум своим гостям.

- Демонстрация, господа, – затем, обращаясь к Карлу: - Убей ее немедленно, не создавая беспорядка.

Карл прыгнул, как змея, и быстрыми, экономными движениями схватил служанку, развернул, зажал сзади, правой рукой обнял ее голову, и сделал резкое рывковое движение. Все услышали громкий влажный щелчок. Когда он отпустил ее, Линда рухнула на пол мертвой грудой.

Робби повернулся к мужчинам с довольной ухмылкой.

- С предыдущим были некоторые проблемы, а до этого...

- Да, и мы над этим работаем, - произнес Робби. - Иногда бывает сбой в программировании. Это случается редко и легко решается в наших реабилитационных центрах или отдельных университетских больницах. Человеческий разум сложно использовать, но мы делаем это. Я настолько уверен в качестве программирования и обучения Карла, что гарантирую возврат удвоенной суммы, если что-то пойдет не так во время выполнения задания. Звучит приемлемо?

Они кивнули.

- Как много он знает? - спросил один из них.

- Карл, - сказал Робби, - какова конечная цель нашей работы?

- Одно правительство, одна партия, одна религия во всем мире. Любой ценой.

- Он полностью осведомлен, джентльмены, и полностью с нами. Мы позаботились об этом. Есть еще вопросы?

Каждый медленно покачал головой.

- В таком случае мне придется попросить вас покинуть нас. У меня есть кое-какие дела с Карлом. Обойдите девушку, господа, я избавлюсь от нее как можно скорее. И спасибо за уделенное время.

Когда мужчины ушли, Робби вернулся на диван, а Карл присоединился к нему.

- Я не собираюсь полностью возвращать Джарретта, как обычно, - сказал Робби. - Он будет осознавать и контролировать ситуацию, немного расслабленно, достаточно, чтобы казаться пьяным или принимающим что-то, но работоспособным. Мне нужно, чтобы ты был наготове. Ему может понадобиться помощь. Мы подошли к завершающей стадии его посвящения. Сегодня у него крещение кровью.

***

Джарретт обливался потом на танцполе, окруженный тесным кругом молодых женщин, и ритм музыки проходил сквозь них всех, как темный дух, вызываемый из бездны колдунами на сцене.

Это была, пожалуй, самая лучшая вечеринка, на которой он когда-либо присутствовал. Певцы, музыканты, телезвезды, кинозвезды, сыновья и дочери конгрессменов и сенаторов - все они не казались ему в диковинку, и его не впечатляли ни они, ни свое собственное роскошное окружение. Но в самой атмосфере витало что-то, не похожее ни на одну вечеринку, на которой он оказывался раньше. Казалось, что каждый искренне развлекается и чувствует то же, что и он. Они были рады находиться здесь. Они по-настоящему присутствовали.

Закуски походили на маленькие произведения искусства и являлись настолько восхитительными, что Джарретт подумал, не с другой ли они планеты. А женщины – обычные, а не знаменитости – казались шедеврами из лучшей женской плоти, когда-либо доступной мужчине, все они были молодыми, сочными и будто кричащими что-то, типа: Я возбуждена!

Джарретт почувствовал, как большие круглые груди прижалась к его спине, а две руки сжали его по бокам. Как только тело женщины стало двигаться синхронно с ним, невидимая незнакомка запустила руку в штаны и нащупала его член. Она прижала его и начала медленно потирать рукой вверх и вниз по его влажной нижней стороне. Джарретт кончил так быстро и внезапно, что задохнулся от удивления не меньше, чем от удовольствия. Женщина вытащила руку из его штанов, и когда он развернулся, ее уже не было.

В этой черной сигарете, которую дал ему Робби, содержалось что-то мощное. Он даже не мог вспомнить, как закончил ее курить. Или, как он ушел из кабинета Робби, если на то пошло. Надо бы узнать, как разжиться этими черными сигаретами.

Группа исполнила последнюю песню, и затем музыка прекратилась. Огни танцевального зала замигали, и танцпол начал пустеть, когда все стали выходить в коридор между черно-белыми обнаженными статуями. Людской поток понес Джарретта вверх по лестнице в холл.

Чья-то рука легла ему на плечо, и он, повернувшись, увидел Робби.

- Ты, конечно, остаешься на афтерпати, - сказал он.

Это прозвучало не как вопрос.

Делай, что тебе говорят. Не облажайся!

- Если вы так говорите, Робби.