- Ой, да ладно, Джейк! - пожаловалась Сьюзен.
Затем она подумала:
Вот же, блять!
- Опять туда?
Джейк усмехнулся, как всегда.
- Я знаю, что ты это любишь, детка. Кроме того, мы празднуем переезд в наш новый дом!
В МОЙ новый дом, - мысленно поправила его Сьюзен.
Он сильнее нагнул её на стол, схватил её за бёдра, а затем загудел:
- Чух-чух! Все на борт экспресса любви!
Да, вот это и есть сюрприз от моего парня. Как тебе такое?
Сьюзен успела только стиснуть зубы и закрыть глаза, прежде чем…
- Предъявите свой билет! - объявил Джейк.
И горячая, смазанная слюной эрекция врезалась в её сфинктер и начала бушевать. Лицо Сьюзен было жёстким, как деревянная маска. Каждый раз, когда его член входил в неё, это было всё равно что срать наоборот, и иногда она задавалась вопросом, стоило ли оно того? Это была цена, которую она должна была заплатить за его нахождение рядом? Разорванные внутренности?
Ножки стола задрожали. Вскоре прибыло его бессмысленное звериное рычание; она нахмурилась от ощущения горячих струй, проникающих в её кишечник.
Фу, - это всё, что она могла подумать. - Почему я мирюсь с этим?
Она, конечно, знала ответ: она ненавидела одиночество, а ей недавно исполнилось сорок, и женихи не то чтобы стояли в очереди. Не с её обвисшими сиськами, выпирающим животом и растущими под глазами мешками. Таков был тенор отчаянной неуверенности Сьюзен.
Я позволяю этому деревенскому быдлу сливать свою сперму мне в задницу, потому что не могу вынести мысли о том, что он уйдёт.
Она была даже почти уверена, что он ей изменяет, но не решалась заявить об этом.
- Ой, блять, детка… Это было здорово. Ты персик!
Да, персик с развороченной задницей.
Она могла слышать звук вылетающей пробки из бутылки, когда он вытащил свой член из неё. Она просто лежала, согнувшись над столом, с втянутым животом, пытаясь прийти в себя.
Он действительно мне так нужен?
Он похлопал её по заднице после игры.
- Я пойду приму душ, - он усмехнулся, - я должен смыть твоё дерьмо с моего члена!
- Очаровательно, - пробормотала она.
Когда он ушёл, она снова надела штаны и тут же скривилась от ощущения шевеления дерьма в заднице.
Будь он проклят! - подумала она. - Подонок! Что вообще не так с мужчинами? Они всегда хотят засунуть член в неправильную дырку.
Это было не самое лучшее впечатление, с которым нужно начинать первый день в новой обители. Она пыталась напомнить себе, что должна быть счастлива. Она оглядела тесную, захламлённую квартиру, заставленную коробками для переезда, и всё ещё не могла поверить, что теперь она принадлежит ей, согласно завещанию её покойного дяди Петра. По крайней мере, она была оплачена, и всё, на что ей нужно было раскошелиться, - это коммунальные услуги и небольшая плата за квартиру, так что это определённо помогло бы ей и Джейку в финансовом положении. Но…
Она выглядит меньше, чем в прошлый раз, когда я была здесь.
Когда это было? Прошлым Рождеством? Тем не менее, несмотря на этот беспорядок, казавшееся меньшим место было пустым без сморщенного, лысеющего дяди Петра, спотыкающегося вокруг и повествующего о прекрасных временах в Старом городе Прага, о ресторане чешской кухни Stare Maestro, рассказывая свои истории высоким писклявым голосом с резким чешским акцентом. Но она не могла не задаться вопросом, насколько «прекрасными» были те времена? Ведь он родился вскоре после Второй мировой войны, когда Прага была руинами, а Чехословакия - обедневшим советским сателлитом. Каким-то образом он эмигрировал сюда в семидесятых.
На задней стене крошечной гостиной красовалось множество фотографий Праги: величественный Пражский Град с могучими шпилями на вершине холма над извилистой рекой; готический Карлов мост, защищавший город от захватчиков с 1300-х годов; вход на Старое еврейское кладбище, где находится сто тысяч могил, самая старая из которых была вырыта в 1432 году; и, конечно же, просторный план Староместской площади, сердца города с одиннадцатого века. Большинство из них были старыми фотографиями в рамках, большинство из них были чёрно-белыми и, без сомнения, были сделаны самим дядей Петром, когда он был подростком. Какими бы очаровательными ни были эти старые места, Сьюзен нашла их окрашенными в мрачную пелену коммунистической эпохи. Такие наблюдения, безусловно, вдохновят большинство современных американцев на размышления: каково было провести детство в послевоенной Чехословакии и вырасти в коммунистической Праге?
У дяди Петра, должно быть, была чертовски тяжёлая жизнь, прежде чем он сбежал в США, - подумала Сьюзен, но её размышления не углубились в это.
Нет, Сьюзен была типичной американкой из Facebook и Starbucks, её не особенно интересовал мир, который бурлил вокруг неё, если только это не касалось нового «приложения» или новой социальной сети. Однако у неё была степень бакалавра в области истории искусств, и она могла бы целыми днями говорить об абстрактном экспрессионизме и дадаистском движении, о Максе Эрнсте и Томасе Харте Бентоне, но, к сожалению, из-за своей овечьей шкуры она получила работу только помощником управляющего в ресторане «Лачуга морепродуктов капитана Солти». По крайней мере, её стандартная американская забывчивость делала её глухой, немой и слепой к более интроспективным представлениям о жизни. Она даже знала, что ей есть за что быть благодарной: её работа была адекватной и давала ей средства к существованию, её почти бесполезный парень скрашивал её одиночество, а теперь эта маленькая квартира, оставленная ей дядей, облегчит её финансовое положение.
И это напомнило ей…
В прошлом у неё и её дяди был общий интерес: они оба являются художниками по керамике… или являлись, в её случае. В колледже Сьюзен прошла несколько курсов гончарного дела, чтобы получить степень, а дядя Пётр с радостью поощрял её в этом направлении, поскольку он десятилетиями зарабатывал на жизнь художником по керамике и был весьма опытен. В молодости Сьюзен даже ходила с ним на различные выставки декоративно-прикладного искусства, посвящённые штату, чтобы помочь ему продавать свои товары: типичные предметы, такие как вазы; раскрашенные вручную керамические тыквы, фрукты, лягушки, жабы, саламандры и тому подобное; и эльфы, феи и тролли. Звучит не очень, но кропотливое внимание к деталям, а также его личные мелочи, казалось, делали товары дяди Петра более привлекательными для покупателей, и он всегда увозил домой внушительные суммы.
Может быть, я вернусь к этому? - подумала она, не убеждённая.
Гончарное дело было творческой отдушиной, и, возможно, это то, что ей было нужно, чтобы выйти из депрессии среднего возраста. Она прошла по коридору мимо спальни, потом в каморку, служившую мастерской дяди Петра. Здесь был старый гончарный круг, который использовался полвека, и здесь же - более новая электрическая печь, которая, как она предполагала, будет стоить не менее пятисот долларов на eBay. В комнате гончара всегда царил беспорядок и всегда был наполнен благоуханием старой глины, но этот землистый, полуприторный запах нравился ей, потому что он напоминал ей о других, более счастливых временах, когда она была больше занята собой. Под рабочим столом стоял большой ящик с крышкой, в котором лежала глина дяди Петра - в основном не содержащая железа разновидность каолина, источавшая слегка землистый, но чистый и почти пряный аромат. Однако рядом с ней стоял ящик гораздо бóльшего размера, и что-то неосознанное заставило её открыть его.
Ух ты! - подумала она, потому что глина в этом ящике обладала более сильным ароматом, почти мускусным, который она нашла смутно возбуждающим.
Его бóльшую часть заполняли не квадратные комочки коммерчески упакованной глины, как в первом ящике, а куски глины размером с баскетбольный мяч, грубо завёрнутые в толстый прозрачный полиэтилен. Сама глина казалась тёмно-серой с примесью тёмно-зелёного. Таких порций должно было быть не меньше шести. Ситуация казалась грустной, размышляя об этом с точки зрения техники: у дяди Петра была вся эта глина для множества будущих гончарных проектов… но теперь эти проекты никогда не будут реализованы. Это наблюдение испортило ей настроение; она знала, что солгала бы себе, если бы подумала, что возобновит свои прежние интересы в гончарном искусстве; она была слишком немотивирована.
И я слишком немотивирована, чтобы продавать всё это добро, а значит, придётся его выбросить.
Это было почти то же самое, что выбросить самого дядю Петра…
Проклятие!
И тут же она чуть не расплакалась. Она заставила выйти себя из комнаты и убежала на балкон второго этажа. Луна пряталась за деревьями за стоянкой; мягкая весенняя ночь казалась стоп-кадром. То, что, казалось, скрывалось вместе с луной, было её депрессией. Она знала, что это было всегда, но смерть дяди Петра усилила это. Её дядя долгое время был одиноким стариком и умер в одиночестве. Теперь пошёл дождь сожалений…
Надо было чаще его навещать, надо было больше звонить. Блять! Всегда откладываю, всегда слишком занята.
Она закурила сигарету и с отвращением к себе выпустила дым. Она попыталась позволить своим мыслям нейтрализоваться, позволить дерьмовому настроению подняться вместе с сигаретным дымом. В соседней комнате послышалось бормотание телевизора, потом она услышала, как рядом с ней на балкон вышли два человека. Раздалось два щелчка зажигалок.
- Как на работе? - спросила женщина.
- Обычно. Это отстой, - ответил мужчина. - Новую секретаршу нужно пнуть ногой по пизде, чтобы она летела до следующего почтового индекса, а у нового менеджера по работе с клиентами пизда вместо мозга. Как ты думаешь она получила своё место?
- Ты такой сквернослов! - женщина рассмеялась, но затем её тон стал враждебным. - И этот твой чёртов босс… Это тебе должны были предоставить ту должность менеджера; у тебя грёбаный стаж.
- Да, но я не сосу член, как «Малышка Энни Орал», вот и всё. Добро пожаловать в реальность.
- Этот грёбаный скупой ублюдок…
Сьюзен была поражена высотой ругательств пары, особенно женщины, которая затем добавила:
- Держу пари, он чёртов еврей.
Мужчина рассмеялся.
- Дорогая, его фамилия Катценбургер. Как ты думаешь?
- Ну, по крайней мере, старый еврей по соседству наконец-то в земле. Ублюдку должно быть сто лет. Лучше всего то, что нам больше не придётся нюхать это рыбное фаршированное дерьмо.
- И чем бы ни была эта луковая хрень, от неё воняло всё здание, - мужчина сделал паузу. - Кстати о жидах, кто-нибудь уже переехал на его место? Мне кажется, что сегодня вечером я видел свет внутри.
- О, да, хозяин сказал мне, что его дочь, или племянница, или ещё какая-то хрень унаследовали это место, и я слышала, что сегодня там уже были люди.
- Отлично, - отрезал мужчина. - Один еврей превращается в прах, а другой занимает его место…
Поморщившись, Сьюзен потушила сигарету и вернулась внутрь. Честно говоря, она никогда в жизни не слышала столько антисемитизма одновременно.
Это сейчас актуально?
И как кто-то мог затаить недоброжелательность по отношению к её дяде, было непонятно; он был просто хорошим старичком, который ни на кого не сказал дурного слова.
Думаю, люди повсюду просто дерьмовые, - заключила она. - Им нужны козлы отпущения, чтобы обвинять их в своих проблемах, а не признаваться в собственных недостатках.
Хотя она и не практиковала, она сама была еврейкой и не видела, что чем-то отличается от других. Подслушанное обращение только ещё больше испортило её настроение. Выглянув в холл, она увидела Джейка, идущего обнажённым из ванной в спальню, что напомнило ей, что сегодня ему нужно работать. Дерьмовый он был парень или нет, она не хотела оставаться одна в первую ночь в своём новом доме.
- Почему ты не сказал мне, что работаешь сегодня ночью? - она хотела закричать, но спросила спокойно.
- Прости, детка, - он был охранником где-то на складе. - Я думал, что говорил.
- Проклятие! Я хотела, чтобы мы были вместе в нашу первую ночь здесь.
Он натянул тёмно-синие трусы на пенис больше среднего размера, а затем подмигнул ей.
- Не можешь без меня, да?
- Блять! - ответила она и пошла на кухню.
Она налила стакан вина, ворча, потом уныло села в кресло дяди Петра. Была ли она такой неуверенной? Ей было неудобно наедине со своими мыслями?
Наверное, я просто опустошена, - подумала она.
Теперь Джейк, застёгивая рубашку службы безопасности, вышел в гостиную.
- Сегодня у меня ещё одна двойная смена, милая…
Плечи Сьюзен поникли ещё сильнее.
- Так что я, вероятно, не увижу тебя до завтрашнего дня…
Тут больше была её неуверенность, которая приводила её в бешенство. Это был не первый раз, когда она слышала лозунг о «двойной смене», и уж точно не видела особых доказательств этого в его зарплате.
Я чертовски хорошо знаю, что он мне изменяет. Эта его двойная смена... Так почему бы мне не поговорить с ним об этом или не поставить одну из этих записывающих штуковин на его машину?
Ответ был прост. Она хотела знать.
Но если я узнаю правду - я умру.
Джейк усмехнулся, надевая кожаный ремень для оружия.
- Знаешь, детка? У нас есть время для быстрого секса, если хочешь.
Ты только что поимел меня в задницу, ты засранец! - хотелось ей закричать.
- Я не любовная кукла, знаешь ли, - пробормотала она.
- Ну, ты чертовски хорошо знаешь, что ты моя прекрасная кукла, и я чертовски уверен, что люблю тебя, - сказал он.
Это было лучшее, что она могла услышать от него, что касается нежности.
Блять, я такая сволочь…
- Хорошо, иди сюда, - сказала она, и он подошёл прямо к ней, его промежность была точно на уровне её лица.
По крайней мере, он принял душ после того, как был в её заднице. Ухмыляясь, она расстегнула ремень и позволила ему шлёпнуться на пол, а затем опустила его брюки. К настоящему времени всё было на автопилоте, и она предполагала, что это укоренилось в ней. Она сосала без особого энтузиазма, ей было всё равно. Это не занимало у него много времени, поэтому она догадалась, что её техника была правильной. Когда начался первый рывок, она впилась в его ягодицы, чтобы дать заиграть его простате, а затем… Вот оно.
- Ах, блять, дорогая, - простонал он, сжимая её голову, чтобы трахнуть её.
Одна струя за другой заполняли её рот; она больше не считала их, потому что казалось, что так процесс длится дольше.
- Ах, вот так, детка, - пробормотал он.
Он вытащил свой член из её рта, тот болтался, позволив единственной закорючке спермы слететь с конца вниз.
- Да, сэр, я нашёл себе лучшую грёбаную девушку в мире…
Поморщившись, она искала место, куда бы сплюнуть, но не нашла, так что просто сглотнула с типичной гримасой отвращения.
- Люблю тебя, детка, - сказал он, снова застёгивая ремень, а затем поцеловал её в макушку. - Должен бежать. Увидимся завтра.
- Ага, - прохрипела она.
Он не мог покинуть квартиру быстрее. Как только дверь закрылась, ей стало ещё хуже; она чувствовала себя опустошённой. Комната, казалось, темнела быстрее, чем заходящее солнце.
Не сиди и не хандри! - умоляла она себя. - Избавься от этого!
Если так будет продолжаться, ей придётся обратиться к терапевту и принять лекарства. Странно было чувствовать эту меланхолию всё время, когда ей действительно не из-за чего было грустить. Ей потребовались все усилия, чтобы подняться из кресла, раздеться и принять душ.
Сначала она открыла рот под брызги, пытаясь смыть этот ужасный привкус спермы, но это никогда не срабатывало в прошлом и не срабатывало сейчас. Но когда она закрыла глаза и намылилась, ей стало лучше. Она представила, что пена была её разочарованием, а быстрые брызги смывают всё это в канализацию, унося далеко от неё. Затем её рука замысловато провела куском мыла между ног. Когда её палец скользнул по нежной бороздке, она действительно почувствовала острую приятную искру, чего не было уже давно.
Давай же, попробуй, - подумала она.
А потом она начала представлять, что её собственные руки стали руками какого-то крупного, мускулистого мужчины, стоящего позади неё, и эти руки скользили по всему её телу, словно формируя её. Большие неторопливые пальцы выщипывали кончики её сосков, а затем скручивали их штопором с таким усилием, что она чуть не вскрикивала от боли. Она также представила себе большой твёрдый член, торчащий, как зубец, между её спиной и его животом; затем она попыталась развить фантазию дальше, где её очень бесцеремонно наклонили и вторглись сзади, на этот раз не в её задницу, а прямо в её «киску».
Чёрт возьми, на этот раз я должна кончить! - подумала она, и это была очень отчаянная мысль.
Её колени дрожали в душе; её рука коснулась её «киски» и попыталась проникнуть в неё, до запястья, но у неё не получилось. Сьюзен редко возбуждалась так сильно, жизненный упадок прогнал бóльшую часть её настоящих желаний, и всё же она была сейчас…
Блять! Я должна что-то с этим сделать!
Она выскочила из душа и из ванной, даже не вытершись. Она хихикнула про себя, представляя, как она должна выглядеть: мокрая насквозь швабра средних лет, бегающая обнажённой в сексуальном исступлении. Нет, простая мастурбация не годится, не для этого.
Мне нужно что-то воткнуть в себя, глубоко! Сейчас же!
В тесной гостиной она чуть не споткнулась о штабелированные коробки для переезда. Их было не так уж много, так что найти ту, в которой был её вибратор, не заняло бы много времени. Стоя на коленях, она рылась в коробках, разрывала каждую и почти маниакально искала, но…
Блять! Блять! Блять! Блять!
Вибратор не находился.
Она громко заскулила, затем вскочила и потопала на кухню. Она открывала шкафы, выдвигала ящики. Из одного ящика её рука выхватила длинную пластиковую ложку для салата, на которую она посмотрела прищуренными глазами, поморщилась, а затем отбросила её.
Я не могу засунуть это в себя, чёрт возьми!
Затем она вытащила кухонную спринцовку.
Может быть, это сработает… Я могла бы воткнуть её задом наперёд…
Но нет, если ей не повезёт, выжимная груша оторвётся, и ей, вероятно, придётся пойти в больницу, чтобы её удалить. Она отбросила и эту вещь.
Винных бутылок не было, а пиво, которое пил её дядя, было только в банках. Ливерная колбаса в холодильнике была слишком большой, а кабачки завяли.
Чёрт! - она выкрикнула эту мысль и захлопнула дверцу холодильника.
Свечи? Нет, слишком тонкие. Флакон кулинарного спрея для жарки и выпекания? Нет, слишком толстый. Более тонкой банки с гелем для бритья Джейка могло бы хватить для ширины, но как она втянет её в себя? Она бросилась в прачечную, но…
Я действительно собираюсь засунуть ручку швабры в свою «киску»? Я НАСТОЛЬКО отчаялась и запуталась в голове?
Она не дождалась ответа на вопрос. Но затем она оказалась у мастерской дяди Петра, и...
Подожди минуту. Гончарная глина…
Она мгновенно упала на колени и оглянулась на ящики с различными видами глины для лепки. Многое из этого было огнеупорной глиной, и она не была уверена, что сможет использовать печь после стольких лет.
«Обнажённая женщина сжигает квартиру, делая фаллоимитатор», - она могла видеть заголовок в газетах.
Однако в одном ящике была пластилиновая глина, которую можно было лепить вручную, но…
Блять! - подумала она.
Всё это было слишком старо и в основном затвердело. Остался последний, больший ящик. Раньше она этого не замечала, но на крышке толстым маркером было написано слово ВЛТАВА, наверняка каракули дяди Петра, а ещё 30 АПРЕЛЯ 1968, но то немногое от чешского языка, которому она научилась у родителей и дяди Петра, уже давно рассеялось со временем.
Петли старой крышки заскрипели, когда она медленно подняла её, и она почти заметила, что её возбуждение возросло на ступеньку выше, гормоны вспыхнули в её мозгу. Был ли причиной запах глины? Эта нехарактерная возбуждённость вызывала у неё беспокойство; она чувствовала, как бьётся пульс в её «киске». Да, этот землистый пьянящий запах снова ударил ей в ноздри; она чувствовала, как подскочило её сердцебиение. Когда она наклонилась, её груди качнулись, касаясь сосками края ящика; это ощущение заставило её вздрогнуть от приятного дискомфорта, который заставил её дотронуться рукой до лобка и сжать его.
Что, чёрт возьми, не так со мной? Я НИКОГДА не бываю такой возбуждённой…
Конечно, причину было легко предположить: прошло больше месяца с момента её последнего оргазма вдобавок к фантазиям в душе, а химия её мозга переживала расцвет.
Так что теперь я изо всех сил пытаюсь сделать фаллоимитатор из глины моего мёртвого дяди!
Эта более тёмная глина в последнем ящике была хорошо запечатана в пластиковые пакеты; хотя и твёрдая, она не засохла. Но она снова встала, копаясь в инструментах своего дяди в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вырезать достаточный кусок.
Среди разбросанных гончарных инструментов она схватила металлическое долото с широким лезвием, затем опёрлась на него, в конце концов вырезав клин длиной около фута. Проникновение на поверхность первичной массы глины заставило материал выпустить ещё больше этого манящего землистого аромата. Её ноздри раздулись; она вздохнула и снова коснулась своей промежности. Что было в этом аромате? Что-то смутно-мускусное смешалось с чем-то смутно-сладким и мало чем отличалось от жимолости. Что бы это ни было, оно обостряло её сексуальное сознание так, как она никогда его не испытывала. Это заставило её чувствовать себя немного возвышенно, это заставило заработать её слюноотделение, её соски торчали и болели. Затем, сама того не осознавая, она поспешила к дядиному рабочему столу и - ТУМ-ТУМ-ТУМ! - отбивала клин глины деревянным молотком и за несколько минут вылепила красивую, хорошо округлую фигуру, колонну толщиной чуть более двух дюймов и длиной чуть более фута. Отсутствие полной однородности объекта придавало ему заманчивый «органический» вид. Чем больше она держала его в руках, тем больше отдалялась от своей воли. Да, она была чертовски возбуждена. Действительно ли фаллоимитатор пульсировал в её руках? Нет, конечно, нет, но она, наверное, вообразила себе это, когда у неё самой бешено бился пульс.
К чёрту всё, - подумала она.
Она даже не успела добежать до своей кровати. Вместо этого она села голой задницей прямо на пол, легла на спину и расставила ноги. Импульсивно поднесла закруглённый конец фаллоимитатора ко рту, чтобы смазать его слюной. На вкус он был абсолютно ровным, но его влажность только обостряла этот соблазнительный запах. Её руки заметно дрожали, когда она подняла глиняный столб.
Чего же ты ждёшь? - подумала она. - Засунь эту чёртову штуку в свою пизду!
Так она и сделала. Он погрузился в неё так легко, что его почти засосало; она напряглась, застонала и задрожала.
Чёрт возьми, это так приятно…
Её разум поплыл, и с каждым медленным проникновением фаллоимитатора в её плоть и с каждым медленным извлечением её тело чувствовало, как будто оно растягивается силой. Она попыталась снова вызвать своего воображаемого любовника из душа, но он не приходил. Затем она попробовала несколько других уловок: вообразила своих бывших любовников, потом кинозвёзд, но…
Проклятие!
Каждый образ только отвлекал её и в конце концов растворялся. Всё это время её рука продолжала вводить и вынимать глиняный фаллоимитатор, с каждым движением разжигая всё новые ощущения, но, поскольку её разум не фиксировался на подходящем образе, её оргазм продолжал отдаляться.
Давай же!
Она решила, что, должно быть, слишком напрягается. Итак, она позволила своему разуму погрузиться во тьму, и, конечно же, другой образ появился из-за её собственного сознательного заклинания. Мужчина? Нет… призрак, возможно, сущность, которую она вообразила в душе.
Безликий, безголосый, но большой и сильный, сплошь мускулистый и с таким членом... Совершенный мужчина…
Она закрыла глаза, и это помогло. Её возбуждение - гормоны, химия мозга, что угодно - вспыхнуло сразу же, когда она представила, как это безликое, настойчивое существо терзает её на полу. Горячие руки, больше похожие на перчатки, ощупывали её, прижимали к полу, обхватывали груди и сжимали. Ноги Сьюзен развратно и широко расставлены, бёдра торчат вверх. Форма её возлюбленного казалась почти бескостной, перчатки без пальцев вместо рук формировались вокруг её собственного тела, наполняя её ещё бóльшим жаром и желанием, когда она извивалась под ними. Её тело использовалось как игрушка, сувенир из плоти, благодаря этому проявлению её собственного разума, и по мере того, как все эти плотные сексуальные ощущения вбивались в её нервы, всё меньше она осознавала, что её собственные руки погружают фаллоимитатор и тем больше она осознавала мысль, что её сознание просачивается из её глаз, парит вверх и смотрит вниз, как чьи-то околосмертные переживания. Она наблюдала за собой, да, за тем, как корчится от стонов, слюнотечения, гортанного экстаза, пока её тело терзают. Сьюзен могла видеть себя лежащей с болезненно раздвинутыми ногами, когда её руки манипулировали этим удлинением коричневатой, сероватой глины внутри и снаружи её полового органа, её влагалища, её пульсирующей «киски», каждое движение глубже щекочет всё больше и больше ободранных нервов. Однако над её телом скрывалось что-то ещё, едва очерченный контур, похожий на наложение. Это была фигура, какое-то неуклюжее, бессмысленное существо, которое трахалось с ней, сверлило её, пытаясь всё глубже и глубже впихнуть свой потусторонний член в её плоть. Теперь призрак начал горбиться сильнее, и она могла видеть смутные очертания его тела; его руки в перчатках ощупывали её, а одна из них перепоясывала ей горло и сжимала. Она беззвучно закричала про себя, её тело начало биться в конвульсиях, когда её охватил ужас, а затем её парящее сознание вернулось обратно в её тело, когда её сердце начало пропускать удары, и эта нечеловеческая рука сжала её горло ещё сильнее. Другая рука едва заметного существа закрыла ей рот и нос, когда удушающий захват усилился. Ужасу Сьюзен теперь было некуда деваться, но её руки всё ещё отчаянно толкали фаллоимитатор. Её оргазм прорвался в тот самый момент, когда она подумала, что наверняка задохнётся, и всё её тело сжалось в смертельном припадке со взрывом эндорфинов, которые затопили её мозг, оставив её шлёпаться на полу, как пойманную рыбу. Ощущение было настолько приятным, что ей было всё равно, что она может умереть по-настоящему.
Святое дерьмо!
В наступившей тишине единственным звуком, который можно было услышать, было тиканье где-то часов. Она не могла и не хотела двигаться, предпочитая вместо этого лежать обнажённой на полу мастерской, сытая, полуулыбаясь, с закрытыми глазами. Она действительно пускала слюни?
Лучший оргазм в моей жизни, - пробормотала мысль. - Бля, надо чаще себя баловать. Бог знает, что я это заслужила…
Это было правдой. Следующим её желанием было встать и приступить к распаковке вещей, но именно в этот момент эта перспектива казалась невозможной. Она просто слишком устала. Её кульминация украла последнюю часть её энергии. Представление о себе, которое она тогда сделала, было таким комичным, что она усмехнулась. Обнажённая, распластавшаяся на полу, с самодельным фаллоимитатором в паху? Он, конечно, уже выскользнул из неё и слегка ударился об пол, но у неё не было сил даже вымыть его и убрать. Она снова усмехнулась.
Через мгновение она уже крепко спала.
***
Она проснулась в похожей на сгусток тьме, которая, казалось, была окрашена пульсациями красного и синего света. Когда она оторвалась от пола, ей пришлось собраться. Да, она заснула там после мастурбации до взрывного оргазма. Никаких звуков, только тикали всё те же каминные часы; было четыре утра. И что это были за пульсирующие огни? Она поднялась на ноги среди лёгкого озноба.
Конечно! Я без одежды!
Но прежде чем пойти за своей одеждой, она почувствовала, что должна исследовать пульсирующие огни; не будь она такой сонливой, она бы их сразу узнала.
Мигающие красные и синие огни?
О, чёрт…
Они исходили снаружи через окно мастерской.
Должно быть, со стоянки.
Она снова натянула блузку, вышла в гостиную и подошла к раздвижной двери. Она явно забыла закрыть дверь раньше, потому что та была приоткрыта на несколько дюймов. Это объясняло озноб. Но совсем на балкон она не вышла, слишком она была скудно одета. Вместо этого она встала на цыпочки и визуально проверила то, что уже знала.
Проклятие! Что случилось?
Стоянка внизу была заполнена машинами экстренной помощи, в основном полицейскими, но также и несколькими машинами скорой помощи и - Сьюзен сглотнула - белым минивэном с надписью СУДМЕДЭКСПЕРТ.
Кто-то из жильцов умер? Дядя Пётр был лишь одним из многих пожилых жителей этого многоквартирного дома.
Но почему так много полицейских машин? Явно не из-за инфаркта или инсульта, ведь так?
Наблюдение оставило странное впечатление, как и жуткие красные и синие огни, окрашивающие темноту внутри квартиры. Она поспешила включить свет, затем нашла свой халат как раз вовремя, чтобы подпрыгнуть от того, что кто-то довольно громко постучал в её входную дверь.
Она бросилась к двери и замерла.
Четыре утра; ты не можешь просто так открыть дверь, когда кто-то стучит…
В глазке стоял очень высокий мужчина в тёмном костюме и галстуке, немного помятом, и она разглядела изображение значка на нагрудном кармане.
- Эм-м-м, могу я вам помочь? - спросила она через дверь.
Мягкий мужской голос ответил:
- Это заместитель начальника Отдела по расследованию чрезвычайных происшествий столичного управления полиции Спенс. Я хотел бы поговорить с вами о ваших соседях. Если вам неудобно открывать дверь в такой час, могу я дать вам свой номер телефона, и мы сможем поговорить позже?
Сьюзен помолчала. Тот факт, что он предоставил ей выбор, развеял все её опасения. Вместо этого она открыла дверь. Внезапно она столкнулась с высоким, крупным мужчиной, намного выше шести футов, с короткими светлыми волосами, широкими плечами, как у тяжелоатлета, в сшитом на заказ костюме чуть темнее угольно-серого. Определить его возраст было почти невозможно.
- Пожалуйста, извините за назойливость, - сказал он, - но…
- Всё в порядке? - спросила она. - Все эти машины скорой помощи снаружи…
- Да, да, а как хорошо вы знали Виттманов?
Она просто смотрела.
- Я, эм-м-м, я их не знаю. Кто это?
Спенс указал налево.
- Ваши ближайшие соседи.
Сьюзен заметила, как входили и выходили полицейские в форме, и слышала стук других дверей.
- Мне жаль. Пожалуйста, войдите.
Он кивнул и прошёл в дверь.
Чёрт, этот парень большой, - подумала она. - Что он там говорил?
- Я боюсь, что совсем не знаю соседей. На самом деле, я только сегодня переехала сюда.
Мужчина замер на этой информации, затем покосился в свой блокнот.
- А где… Пётр… Книспель?
- К сожалению, он умер, - сказала Сьюзен. - Я его племянница, Сьюзен Книспель. Дядя Пётр оставил мне эту квартиру по завещанию.
Глаза Спенса медленно блуждали туда-сюда, пока он говорил.
- Я сожалею о вашей утрате, мисс Книспель. Причина, по которой я здесь… ну, ваши соседи, Виттманы, боюсь, они погибли, кажется, за последние четыре часа.
Рот Сьюзен приоткрылся, когда в груди перехватило дыхание.
- Боже мой… Пара по соседству? Я никогда не встречалась с ними, но я слышала, как они разговаривали, когда курили на своём балконе…
Спенс теребил блокнот.
- А в какое время это было?
Она напрягла свою память.
Это было прямо перед тем, как я сосала член Джейка, не так ли?
- Эм-м-м, пять-пять тридцать, я думаю. Незадолго до того, как мой парень Джейк ушёл на работу.
- Ах, парень. Его имя, пожалуйста?
- Джейк Рэдли. Он охранник на складе Виллара, который находится неподалёку…
А потом она дала ему номер Джейка.
- Но я сомневаюсь, что он мог контактировать с соседями.
Спенс кивнул, что-то строча.
- И вернёмся к ним, к соседям. Вы сказали, что слышали, как они разговаривали на балконе. Вы помните, что они говорили? Что-нибудь, что вы могли бы счесть необычным?
Вопрос повис в её голове.
- Вы сказали… Виттманы погибли? Вы имеете в виду… их убили?
Спенс продолжал метать взгляды по гостиной, словно оценивая что-то неопределённо.
- Мы пока не знаем; они ещё должны быть осмотрены бюро судмедэкспертизы.
- Ой, ну, а как они…
- И мы пока точно не знаем, как они погибли. Может быть, несчастный случай, может быть… что угодно. Мы узнаем больше позже.
Сердце Сьюзен колотилось, но не от страха, а от возбуждённого любопытства. Внезапно она наполовину представила себе, как её невиданные соседи погибли в каком-то кровавом месиве, а вокруг их упавших тел были обведены полицейские контуры. Но она понятия не имела, что могло породить такую болезненную идею.
- А когда вы услышали, как они разговаривали на балконе, вы помните, о чём они говорили? Может быть, это было что-то необычное?
Внезапно она снова сосредоточилась.
- На самом деле, поскольку вы спросили, они оба делали замечания, которые были антисемитскими.
Бровь Спенса поднялась над блокнотом.
- Это то, что я слышу не каждый день. Вы помните что-нибудь дословно?
Она позволила своим мыслям вернуться назад.
- Я не совсем уверена. Что-то про евреев, жидов. Кое-что о «еврейском» начальнике, который должен был дать мужчине повышение, но, думаю, его получила другая женщина. Извините, это всё, что я могу вспомнить.
Спенс кивнул и продолжил строчить; Сьюзен использовала это короткое время, чтобы визуально осмотреть мужчину, и тут же подумала:
Вау, какой же грёбаный жеребец. Огромный и весь чертовски мускулистый, - один взгляд, и она снова подумала: - Чёрт возьми, Сьюзен! Ты грязная девчонка! - этот взгляд показал ей промежность мужчины с целой кучей чего-то внутри. Затем ей в голову пришла запутанная идея: - Да, я бы трахнулась с этим парнем в мгновение ока. Он может отбить мою «киску», как бифштекс в Wok’N’Roll. Будь проклят этот Джейк… - потом она вздрогнула, поражённая. - Что, чёрт возьми, не так со мной? Я НИКОГДА не думала о таких вещах!
Исключительный оргазм, который она испытала раньше благодаря глиняному фаллоимитатору, определённо оставил впечатление, к которому она не привыкла. Ей также только что пришло в голову, что, когда она стояла перед Спенсом, её халат - к тому же прозрачный - был слишком открыт, чтобы быть уместным.
Дерьмо!
Она очень быстро стянула его ближе, надеясь, что он не заметил. Но даже лёгкое трение этого действия вызывало восхитительное покалывание в её сосках, и она даже почувствовала определённую искру прямо между ног.
Это хрень какая-то. Я чувствую себя сукой в период течки каждую минуту.
- Думаю, на этом всё, мисс Книспель, - сказал Спенс.
- Пожалуйста, зовите меня Сьюзен, - бессознательно сказала она.
- Конечно, Сьюзен, и, пожалуйста, знайте, что я приношу вам глубочайшие соболезнования по поводу кончины вашего дяди.
- Спасибо.
- Вот моя визитка… - он положил её на каминную полку рядом с собой, - на случай, если что-нибудь подходящее придёт на ум. О, и могу я побеспокоить вас по поводу вашего номера телефона? На случай, если в ходе расследования возникнут дополнительные вопросы?
- Конечно. Ничего страшного, - сказала она и продиктовала ему номер.
Но глупая, нерешительная мысль появилась в её голове. Неужели он и вправду притворяется, а на самом деле хочет позвонить ей и пригласить на свидание? Затем:
Заткнись, тупая идиотка. Я как чёртова старая дева. Эта большая куча мускулов не стала бы трахать мою изношенную сорокалетнюю задницу десятифутовым шестом.
Спенс закрыл свой блокнот, затем застенчиво остановился.
- И… Мне очень неудобно вас спрашивать, но вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим туалетом? Я бы использовал туалет Виттманов, но это может оказаться местом преступления, и…
- Идите прямо вперёд… - она указала позади себя по коридору. - Последняя дверь справа.
Когда огромный мужчина прошёл мимо неё, она не могла не приподнять бровь при виде его плеч. Его бицепсы были такими большими, что ткань растянулась бы, если бы он их напряг.
Этот большой бык должен качать чёртово железо часами в день…
Невольно её глаза последовали за ним по коридору. На ковёр падал один луч света из мастерской дяди Петра. Она, должно быть, оставила свет включенным раньше, когда она…
Святое дерьмо!
Её пронзил удар током.
Раньше. Когда она мастурбировала, расставив ноги и конвульсируя на грёбаном полу с большим глиняным фаллоимитатором!
Спенс остановился, застыв на мгновение с любопытством, и заглянул в мастерскую.
Сьюзен замерла.
Ты, должно быть, ИЗДЕВАЕШЬСЯ! Я оставила этот грёбаный фаллоимитатор на грёбаном полу? Пожалуйста, скажи мне, что я этого не делала!
Она вспомнила своё мгновенное истощение после катастрофического оргазма. Она вспомнила, как чувствовала, как горячий, толстый, скользкий фаллоимитатор медленно выскальзывает из неё и мягко стучит по полу. Её «киска» фактически ещё пульсировала, когда он выскользнул - «послевкусие», как она предположила. А что потом?
Потом она вспомнила, что тут же заснула.
Я никогда не поднимала этот проклятый фаллоимитатор, не так ли? - пришла мысль как ужасный стон.
Нет. Она знала, что нет. Она оставила его прямо на полу, когда заснула, а теперь…
Теперь этот большой коп стоит и смотрит на него! Блять!
Но его уже не было; он пошёл дальше по коридору, чтобы воспользоваться туалетом - она даже могла слышать, как он звякнул защёлкой за дверью.
Она была идиоткой. Она была растрёпанной, невнимательной дурой, которая только что чуть не создала себе неприятную ситуацию. В ту минуту, когда Спенс вернулся бы на станцию, о, как же он смеялся бы, рассказывая об этом!
Затем последовал приглушённый смыв унитаза, звук крана, затем дверь ванной, а затем его массивная тень, возвращающаяся к ней.
Сейчас она была в полной депрессии. Он, должно быть, видел это, он должен был видеть это. Что она могла ему сказать? Она чувствовала себя крошечной, стоя здесь в ожидании его возвращения.
- Хорошо, Сьюзен. Спасибо вам большое за ваше время.
А потом он повернулся и открыл входную дверь.
- Спокойной ночи, - взглянула она на него.
Когда дверь закрылась, она тут же приложила к ней ухо.
Эй, ребята! Это весело! У соседки на полу лежал действительно большой фаллоимитатор!
Но она ничего подобного не слышала, ни смеха, ни других голосов.
Её халат распахнулся, когда она развернулась и побежала босиком по коридору. Она ухватилась за край двери в мастерскую дяди Петра, наклонилась и уставилась внутрь.
Фаллоимитатора не было видно на полу. На самом деле его нигде не было видно.
***
Она попыталась лечь спать (в конце концов, сейчас было четыре часа утра), но попытка не увенчалась успехом, что неудивительно…
Мои ближайшие соседи были убиты ранее…
Спенс использовал слово «погибли», а не «убиты». Впрочем, последнего он не исключил.
Это полный пиздец, - подумала она, свернувшись калачиком в постели под косым лунным светом. - Почему Спенс не рассказал мне, как они погибли?
Если это не было убийством, то это должен быть несчастный случай, верно? С двумя людьми? В том же месте, в то же время? Может быть, завтра в новостях будет больше информации…
А потом дело дошло до фаллоимитатора.
Я ЗНАЮ, что не убирала его после того, как кончила. Я сразу заснула на грёбаном полу!
Она обыскала мастерскую сверху донизу после того, как Спенс ушёл. Она заглянула под диван, под каждый стол, за каждую полку. Ничего.
Заскучав лежать и всё ещё бодрствуя, она встала с постели, накинула халат и вернулась на балкон покурить. Там она заметила, что раздвижная дверь слегка приоткрыта.
Странно. Разве я забыла закрыть её раньше?
На стоянке внизу царила абсолютная тишина; это произвело жуткое, но удовлетворительное впечатление.
О, смотри, - подумала она, когда закурила сигарету и заметила полицейскую машину, стоявшую в углу. - Может быть, Спенс отправил её сюда? - пришла случайная мысль. - Чтобы ЗАЩИТИТЬ меня! Если это БЫЛО действительно убийство!
Но это было ерундой. Это была просто формальность, отправить полицейского после необъяснимого инцидента. Она хмуро посмотрела на машину.
Чёртов парень, наверное, всё равно спит…
В конце концов, она потушила сигарету и вернулась внутрь. Она не устала, но ей не хотелось ничего делать.
Не хочу смотреть телевизор, не хочу пить…
Слишком много адреналина гудело в её венах, остатки странного возбуждения дня. Недолго думая, она снова уставилась на фотографии дяди Петра на каминной полке: в основном места Праги десятилетия назад, некоторые чёрно-белые. На одной фотографии была старая высокая синагога; совсем молодой дядя Пётр стоял у арочного проёма вместе с ещё одним молодым человеком, у которого, казалось, не было уха. А вот ещё одно фото Петра с тем же мужчиной, оба постарше и оба смеются на маленькой лодке, пьют большие бутылки пива и держат удочки. Сьюзен вспомнила, как её мать однажды сказала ей, что дядя Пётр мог быть геем.
Интересно, был ли этот одноухий любовником дяди Петра? - проскользнула мысль. - Ну, что ж… Я просто надеюсь, что он был счастлив.
За все годы, что она знала его, он всегда жил один, постоянно работая над своей глиняной посудой.
Надеюсь, ты на небесах, - с грустью подумала она, глядя на фотографии.
Вся эта история с умершими соседями всё ещё вызывала у неё беспокойство; она думала о том, чтобы позвонить Джейку, чтобы сказать ему; но потом он всегда предупреждал её, чтобы она не звонила ему на работу, говорил, что ему не разрешено отвечать на личные звонки.
Ну и чёрт с этим, - решила она. - Я его девушка, соседей только что убили, и мне страшно.
Итак, она взяла свой телефон и уже собиралась набрать номер, когда телефон зазвонил у неё в руке.
Боже!
Её сердце подпрыгнуло до потолка. Она была уверена, что это был Джейк, но… Нет. На экране было написано ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ.
Что за…
- Алло?
- Мисс… э-э-э, Сьюзен, это снова заместитель начальника Спенс, - голос Спенса звучал глухо, немного дрожа. - Вы говорили мне ранее, что человек по имени Джейк Рэдли был вашим парнем?
Мысленные тормоза Сьюзен завизжали.
Эм-м-м, почему был…
- Правильно, он мой парень. Что-то не так?
Следующая пауза растянулась, как ириска.
- Мне очень жаль говорить вам это, особенно по телефону, но… Джейк Рэдли был найден мёртвым в своей машине на заднем дворе склада Виллара.
Вероятно, Сьюзен несколько секунд смотрела в пустой блок своего разума, но это казалось часами. Она просто стояла с открытым ртом. Слова проникли в душу, но никакой реакции не последовало.
Джейк, - это всё, о чём она думала. - Мёртв? Это то, что он сказал?
Спенс продолжал отдалённо говорить по телефону, но его слова не воспринимались.
- Сьюзен? Вы здесь? Я понимаю, каким шоком это должно быть для вас…
- Да, я здесь…
- К счастью, вам не нужно будет приходить в морг и опознавать тело; его босс уже сделал это. Но мне нужно будет поговорить с вами ещё раз, если вы не возражаете. Когда будет удобное время? Или мне ещё раз спросить через несколько дней?
Голос Сьюзен почему-то звучал эхом.
- Можете прийти сейчас, - пробормотала она и повесила трубку.
Казалось, её мозг тикал, пока она ходила по квартире, и правда всё глубже проникала в её сознание.
Джейк мёртв.
Казалось, она не могла закрыть глаза в течение нескольких минут, пока натягивала джинсы и блузку.
На улице было ещё темно, когда раздался громкий стук в дверь. На этой второй встрече Спенс выглядел ещё больше, огромный в своём аккуратном костюме и со скрупулёзной стрижкой. Но у него были глаза человека в полнейшем психическом расстройстве.
- Выражаю глубочайшие соболезнования в связи со смертью вашего парня.
Сьюзен пришлось взглянуть на него.
- Что послужило причиной смерти?
- Ну, это ещё официально не объявлено, как и причина смерти двух ваших соседей, - Спенс, казалось, вздрогнул от своих мыслей. - Единственное слово, которое я могу придумать, чтобы описать эту ситуацию, - это «сверхъестественное».
- Я всё ещё не понимаю…
- Было высказано предположение, что оба Виттмана по соседству умерли от нападения какого-то необычного животного, и ваш парень, Джейк Рэдли, похоже, умер таким же образом в нескольких милях отсюда.
- Что? - воскликнула Сьюзен.
Она, наконец, вышла из оцепенения, правда донеслась до неё. Джейк был мёртв. Но она видела его всего несколько часов назад.
Я сосала его член и даже глотала его сперму.
А теперь он был мёртв.
- Что вы мне ещё не сказали?
- Ну, две вещи, если честно, - Спенс нахмурился. - Во-первых, ваш парень был не один, когда его убили. Он был найден мёртвым на переднем сиденье своей машины вместе с женщиной, которая также была убита, - Спенс покачал головой, словно недовольный собой. - Меня особенно смущает необходимость сообщить вам об этом…
Плечи Сьюзен поникли.
- Потрясающе. Джейк изменял мне. Но я была уверена, я знала это. Но я из тех женщин, которые прячут голову в песок. Всегда такой была.
- Да, я боюсь, что он вам изменял. Он и женщина были найдены полуодетыми в его машине. Женщину звали Трейси Юрген; она работала в той же охранной компании.
Подонок. С любой доступной пиздой, - подумала Сьюзен.
Её неуверенность умирала от желания спросить Спенса, сколько лет этой женщине и привлекательна ли она, но её самооценка ещё не была готова упасть так низко.
- Но вы говорили про две вещи… две вещи, о которых вы мне не сказали.
Спенс мрачно кивнул.
- Конечно. Способ смерти, это сверхъестественная часть. Вскрытие ваших соседей показало нехарактерную серьёзную травму пищевода и желудочно-кишечного тракта, отсюда и предположение о странном нападении животного. Что-то превратило этих людей в кашу изнутри, и это не был какой-то инструмент или орудие, потому что на травмах не видно следов каких-либо инструментов или лезвий.
Сьюзен села на диван, как будто измученная.
- Я совсем не понимаю.
Спенс вздохнул.
- Я поясню. Кажется, что-то проникло внутрь миссис Виттман… в вагинальный тракт и пробивалось вверх через её пищеварительный тракт и вверх по пищеводу, а затем вышло через рот. Мистер Виттман пострадал так же: это животное - крыса, опоссум или кто там ещё - вошло ему в задний проход и вырвалось наружу изо рта.
Сьюзен смотрела на него, открыв рот.
- Это… это безумие…
- Я склонен согласиться, и ещё более безумно то, что то же самое произошло с вашим парнем и мисс Юрген, только через несколько часов и всего в нескольких милях отсюда, - затем он посмотрел прямо на неё.
- И прямо в центре обоих событий, - заключила Сьюзен, - нахожусь я.
Спенс нахмурил брови.
- Ну да, но вы никоим образом не считаетесь подозреваемой. На данный момент мы уверены, что вы никакого преступления не совершали. Но теперь вы понимаете, почему я описал ситуацию как сверхъестественную. Я расследую убийства, самоубийства и несчастные случаи более тридцати лет, и я никогда не сталкивался с чем-то похожим на странность и необъяснимость этого.
Как и раньше, его напряжённые глаза осматривали всё вокруг; она не могла сказать, подозревал ли он что-то или просто любопытствовал.
Но что он мог заподозрить? - думала она.
- А люди из вашей криминалистической лаборатории, эксперты, думают, что это сделал опоссум или крыса? Это трудно представить.
- Да, это действительно так. И вряд ли я бы назвал наших криминалистов экспертами по ранам, нанесённым животными. Мы просто ещё не знаем.
Сьюзен села на край дивана и задумалась.
- Но серьёзно. Животное? Которое вошло в тела двух взрослых и убило их, прежде чем они смогли дать отпор?
Спенс мог только покачать головой.
- И как возможно, что это могли быть два одинаковых животных, которые напали на Джейка и его… эту женщину… в то же самое время?
- Это уместный вопрос.
Теперь Спенс рассеянно рассматривал глиняные безделушки дяди Петра на старом столике.
- Но ответа, кажется, нет. Видите ли, улики были в машине вашего парня, а также в соседней квартире.
Сьюзен прищурилась.
- Следы, вы имеете в виду?
- Да, мы так думаем. Маленькие, как следы, которые может оставить большая крыса. Первоначально отпечатки были сделаны кровью. Животное вошло в мисс Юрген через её влагалище, затем вышло из её рта, а затем сразу же переместилось в… анус Джейка, зарылось в его пищеварительный тракт, а затем вышло изо рта. Следы явно вели между ртом Юрген и прямой кишкой вашего парня, затем выходили из его рта, в окно и через склад, пока кровь на следах не стёрлась. Следы, идущие, так сказать, по тому же маршруту, были обнаружены и в жилище Виттманов, только они как бы уходили из помещения через открытую балконную дверь. Мы можем предположить, что животное проникло внутрь через ту же балконную дверь…
Сьюзен попыталась представить в уме эту последовательность событий.
Это безумие. Я не думаю, что могу в это поверить.
Внимание Спенса оторвалось от безделушек и фотографий, когда он повернулся к раздвижной стеклянной двери на балкон Сьюзен. Дверь была приоткрыта на дюйм или два.
- Кстати, об открытых балконных дверях…
Сьюзен удивилась.
- Я не понимаю. Я уверена, что закрыла эту дверь, когда вернулась некоторое время назад.
- Или почти уверены, - предположил Спенс. - Легко не заметить что-то подобное, тем более, что вы только что переехали.
Спенс смотрел на след от двери.
- Ах да, должно быть, это так, - согласилась Сьюзен.
Как она могла не согласиться? Спенс открыл дверь на два фута, высунул голову, посмотрел в обе стороны, затем снова закрыл и запер дверь.
- Боюсь, незапертые двери - это профессиональная паранойя любого полицейского. Хоть два этажа выше, хоть сто этажей выше, всегда запирай балконную дверь. Если уж на то пошло, запирайте любую дверь. Боюсь, в таком веке мы живём.
Сьюзен кивнула, услышав печальную правду.
- Обычно я запираю все двери. Наверное, я просто забыла об этом.
- Особенно учитывая, что у вас с соседней квартирой общий балкон, и мы до сих пор точно не знаем, что там произошло.
Подтекст был ясен.
Что бы ни попало в квартиру Виттманов, с таким же успехом могло попасть и сюда…
Но это всё ещё не объясняло далёкого совпадения того, как то же самое животное, которое убило Виттманов, позже проделало весь путь до склада Джейка и убило его…
И его женщину, - мрачно закончила она мысль, - ту, которую он трахал.
С этими мыслями проблема стала слишком удручающей, чтобы думать о ней. Сьюзен плюхнулась на диван, угрюмо уставившись.
- Мне сейчас пришла в голову идея и позвольте мне кое-что проверить, - сказал Спенс и вернулся к раздвижной двери.
Он открыл её и вышел наружу. Она смутно наблюдала, как он перегнулся через перила балкона, посмотрел вверх, посмотрел вниз, а затем, казалось, прищурился прямо на кирпичную стену, составлявшую фасад здания. Затем мужчина остановился там, как будто в созерцании.
На что, чёрт возьми, он смотрит? - удивилась Сьюзен, но прежде чем она успела подумать дальше, она оглянулась назад, услышав слабый шорох.
Топот, похожий, пожалуй, на быстрые шаги маленького животного.
Сьюзен была так уверена в этом звуке, что вскочила и посмотрела в холл. Затем…
Какого хрена…
Она снова это услышала?
Её глаза сузились; она замерла там, где стояла, прислушиваясь. Но звук, если он вообще когда-либо существовал, не был слышен.
Я УВЕРЕНА, что слышала это… - она моргнула. - Э-э-э, я думаю, что слышала.
Она побрела обратно в гостиную.
Я тронулась, - подумала она.
Психологическая травма от убийства Джейка только сейчас стала доходить до неё - часть её всё ещё не совсем верила в это - плюс другие подробности: Виттманы, «женщина» Джейка, всё это внезапное присутствие полиции…
Я всего лишь простой помощник управляющего ресторана с простой жизнью… К чёрту всё это…
Однако её память оставалась вполне ясной. Когда Сьюзен училась в средней школе, она и её семья жили в передвижном доме в трейлерном парке. Время от времени, особенно ночью, по тонкой прорезиненной крыше проносилась крыса, опоссум или белка. Этот бегущий звук был точно таким же, как тот, который, как ей показалось, она услышала в коридоре без ковра.
Всё, что она могла сделать, это покачать головой.
Это просто моё воображение, - знала она, возвращаясь в гостиную.
Все эти негативные события, обрушившиеся на неё одновременно, саботировали её наблюдения. Это было бы верно для любого человека в подобной ситуации.
- На что вы смотрели снаружи? - спросила она.
Спенс вернулся с балкона и запер за собой дверь. Он выглядел взволнованным.
- Я просто пытался понять, как такое животное, как крыса или опоссум, может подняться с земли на балкон второго этажа Виттманов. Я серьёзно сомневаюсь, что они смогут преодолеть кирпичный фасад даже по углам. Я знаю, что крысы часто лазают по деревьям и могут ходить по линиям электропередач на крыши частных и многоквартирных домов… но как же тогда они попадают на второй этаж?
Она попыталась обдумать то, что он сказал, но её мысли были слишком запутанными.
Кто сделает все приготовления, чтобы отправить Джейка в последний путь? - спросила она в своём оцепенении. - Он никогда не знакомил меня со своими родителями. Я даже не знаю, где он родился. Его похоронят или кремируют? Блять…»
- Вы знаете… э-э-э, в газетах напишут, когда будет поминальная служба по моему парню?
Спенс теперь, казалось, щурился в пол; вопрос застал его врасплох.
- О, да, это обычная процедура. Я полагаю, вы не знаете, кто его ближайшие родственники?
Она покачала головой.
- Понятия не имею, и, по правде говоря, я не так уж много о нём знаю.
- Хорошо, я наведу кое-какие справки и вернусь к вам, хорошо? - предложил он. - И я буду держать вас в курсе дела. Сейчас наша бригада ТС находится на складе, а потом они будут осматривать квартиру Виттманов.
Сьюзен нахмурилась.
- ТС?
- Наши технические службы. Они проведут более тщательный осмотр рассматриваемых областей.
- О, хорошо, - пробормотала Сьюзен.
Спенс повторил свои соболезнования и ушёл. Когда она проводила его до двери, она не могла не заметить больше полицейских в коридоре.
Это должно быть более серьёзное дело, чем он показывает, - рассуждала она.
Спенс растворился в толпе одетых в форму спин; Сьюзен удалилась, словно съёжившись, обратно в свою квартиру. Она закрыла и заперла дверь. Это должен был быть один из худших дней в её жизни.
Парень мёртв. Люди убиты по соседству, всего в одной стене от меня.
И чем больше она думала об этом…
Если будет какая-то панихида по Джейку, я, наверное, даже не пойду. И я сомневаюсь, что многие другие люди придут.
Джейк был весь в себе. У него не было много друзей, и, по правде говоря, он не был очень хорошим человеком.
Просто он был дорóгой, а я была очередной машиной. Просто куском задницы и крышей над головой.
Она не могла чувствовать себя более унылой, когда, пошатываясь, вошла в свою спальню и плюхнулась на кровать.
Довольно быстро она начала засыпать. В её голове пронеслись образы бессмысленных снов, самые странные мысленные образы. Унылые немощёные улочки, видимо, в каком-то древнем городе, над которым возвышается высокое зловещее укрепление. Из труб валил зловонный дым; чёрная копоть покрывала все здания, включая церкви и синагоги, а усталые лошади тащили телеги и экипажи туда-сюда, оставляя на улицах периодические кучки экскрементов. Мрачные, сутулые обитатели этого места брели по грязным тротуарам к угрюмой ноше, ожидавшей их, сжимая в грязных руках безымянные свёртки. Все они носили лосины, больше похожие на бинты, и грязные шерстяные стихари. Но эти толпы расчищались для случайных взводов солдат, маршировавших строем, все в блестящих стальных шлемах-кабассетах, большинство с пиками со знамёнами, а некоторые с фитильными мушкетами. Когда нищие-калеки не могли уйти с дороги, их гнали.
И в этом сне мозг Сьюзен начал колебаться. В конце концов, она осознала, что спит в своей постели, погружённая во тьму. Значит, она проспала весь день? Но даже если бы и так, какая разница? Какой-то мысленный призрак, казалось, приближался к ней, и через несколько мгновений она поняла, что это было: реальность. Реальность, которую она забыла во сне. Джейк был мёртв.
Он никогда не вернётся домой, - пришло сонное осознание.
Слёзы затуманили её глаза, но вдруг она улыбнулась, она улыбнулась темноте, как тайне. Да, её парень умер, но он всегда был довольно дерьмовым парнем, не так ли? Она согласилась быть с ним, потому что он был противоядием от её одиночества, а она не становилась моложе. А с ней он получал свой кусок пирога и ел его: секс с ней в любое время, когда он захочет, плюс бог знает сколько других женщин, и Сьюзен оплачивала бóльшую часть счетов.
Какую дерьмовую жизнь я себе устроила, - подумала она, но потом снова ухмыльнулась, когда правда дошла до её сознания. - Он никогда больше не засунет свой член мне в задницу, и он получил свой последний минет. Я проглотила сперму этого мудака в последний раз. Тварь сдохла…
Не похоже на неё быть такой ненавистной и циничной. Но по какой-то причине мысли об убийстве Джейка с другой женщиной таким ужасным способом вызвали волну эротических размышлений, но… с чего бы это? Во всяком случае, когда она в следующий раз очнулась, в комнате стало ещё темнее, и она лежала, широко расставив ноги, на кровати, расстегнув джинсы и засунув руку в трусики. Грань кульминации казалась почти мгновенной, но по мере того, как её рука работала более пылко, она не могла полностью преодолеть порог и заставить себя кончить. В её голове пронеслось множество эротических картинок, которые расстраивали её и вызывали очередной приступ слёз. Твёрдый член Джейка, готовый и пульсирующий. Тот же самый член врезался в неё, а затем в другую женщину… Сьюзен видела, как эта другая женщина сосёт Джейку со скоростью миля в минуту, а затем рот другой женщины наполнялся оргазмом Джейка… в конце концов, женщина наклоняется, рывком открывает рот Сьюзен и выплёвывает всю сперму Джейка ей в рот…
- Блять! - прошептала она вслух.
Конечно же, кончить она не могла; она не могла преодолеть препятствие, несмотря на то, что была более возбуждена, чем когда-либо.
Какая ерунда, - подумала она. - Думаю, у меня просто поехала крыша из-за предательства этого мудака.
Зернистая тьма спальни сгущалась вниз, словно люди-тени сгрудились вокруг неё, уговаривая её снова заснуть, и в течение времени, казавшегося бесконечным, взор Сьюзен снова материализовался обратно на вонючую, древнюю улицу грёз нищих, лошадиных отходов и сутулых уличных жителей. Только на этот раз образ улицы казался наполненным каким-то незримым ужасом. Жители бежали, кричали, и ещё более тяжёлые звуки плыли по улице. Детей срывали с тротуаров и сгоняли в их дома-гетто. Ещё одна волна криков прокатилась по улице; теперь новые отряды солдат с пиками устремились в сторону суматохи и завернули за угол. Тем временем глаз сонного разума Сьюзен проплыл по улице, а затем остановился на углу и посмотрел…
Более дюжины солдат лежали мёртвыми или на грани смерти. Некоторым отрезали конечности, других обезглавили - либо это, либо их головы, шлемы и всё такое прочее были вдавлены в кирпичную стену. Несколько солдат дёргались в конвульсиях, их пики вонзились им в горло или в анус. Другие были увешаны гирляндами собственных внутренностей. У одного солдата был обмотан ремень от оружия вокруг шеи, а его тело каким-то образом было разделено на две части в районе талии. Вся улица была залита кровью.
Этот образ был в сознании Сьюзен, когда она в следующий раз проснулась и обнаружила, что дрожит от сильнейшего оргазма. Каждое сокращение удовольствия поражало её, как припадок. Она не контролировала себя, когда кончила; она подумала, что, должно быть, стонет очень громко, и в какой-то момент прикусила губу и замычала. Тем не менее, волна за волной плотного, насыщенного удовольствия пульсировала в её чреслах. В конце концов, она почувствовала себя слишком опустошённой и измученной, чтобы кончать ещё, но всё равно кончила снова; оргазм выжимал её тело, как мокрую тряпку, сквозь спазмированную «киску».
Наконец закончив, она лежала бездыханная, с выпученными глазами и почти парализованная. Наконец-то её мозг включился, и ей удалось сообразить:
Чёрт возьми, я не могу в это поверить. Я не знала, что оргазмы могут быть такими хорошими.
Её глаза начали привыкать к темноте; осколок лунного света косо проникал сквозь щель в занавесках, очерчивая линию на её теле, которое, как она теперь заметила, было полностью раздетым. Это смутило её; она не помнила, как сняла с себя одежду, а вещи лежали, как куски мяса, вокруг неё на кровати. Она вспомнила ужасный сон, который ей приснился, убитых солдат в каком-то тёмном древнем переулке, но затем проснулась от восхитительного оргазма. Как её разум и тело могли согласовать такой нелогичный случай? А потом, лёжа в темноте, она задумалась: что убило тех солдат в касках? На что намекало её подсознание? В сцене запёкшейся крови и расчленения не было ничего эротического. Тем не менее, была какая-то корреляция, какой-то спусковой крючок между ужасной сценой и тем, что, несомненно, было самым удовлетворительным сексуальным освобождением в её жизни.
Затем её рука непреднамеренно скользнула по лобковым волосам к всё ещё чувствительной вульве…
Сьюзен тяжело сглотнула.
Что за чертовщина…
Между её ног, вплотную прижатый к её «киске», был пропавший глиняный фаллоимитатор, который она сделала в мастерской дяди Петра. Её пальцы осмотрели его; он был ещё влажным и казался теплее, чем она ожидала. Должно быть, она частично спала, когда нашла его спрятанным среди одеяла, а затем бессознательно использовала его. Странно, однако, что она не могла этого вспомнить, и она не могла вспомнить, как положила его на кровать раньше. Она легла на спину, глядя в зернистый потолок, думая, думая…
Чёрт! - и снова думая.
Она думала об оргазме, который только что испытала, об опиумном приступе дрожи, кипящего удовольствия. Внезапно вернулся запах глины, этой горячей, почти мясистой землистости, а потом один палец скользнул вверх по воспалённой бороздке её «киски», а потом, а потом…
Блять! Я должна сделать это снова!
Её рука метнулась чуть ниже «киски», где был глиняный фаллоимитатор, с намерением поднять его и засунуть обратно в себя, но…
Так, чёрт возьми, что это…
Сьюзен замерла на кровати. Фаллоимитатора больше не было между её ног, где он, несомненно, был всего мгновение назад.
Она села, включила прикроватный светильник, наклонилась и похлопала по кровати. Она визуально и вручную прочесала каждый дюйм покрытия, затем спрыгнула и осмотрела пол на случай, если фаллоимитатор скатился. Но… фаллоимитатора не было видно. Что было невозможно, потому что она только что прикоснулась к нему.
Я думаю, что с этим местом действительно что-то НЕ ТАК, - подумала она, повторяя свои поиски.
Куда он мог деться? Тайна была особенно досадна, потому что её гормоны внезапно снова забушевали, и она очень, очень хотела использовать эту вещь. Сьюзен стояла там, откровенно обнажённая, уперев руки в бёдра, и хмурилась, прочёсывая взглядом пол спальни. Она даже заглянула под кровать, и там ничего не было.
Ну, я ведь ЗНАЮ, что он был здесь, - подтвердила она. - Он не мог просто встать и уйти.
Возможно, это шаблонное замечание было уместным, потому что, когда она встала, ей показалось, что она услышала…
Не может быть…
Это был звук, похожий на быстрый стук, крошечный, но преднамеренный и безошибочно узнаваемый звук, как, скажем, крупного грызуна. Не здесь, в спальне с ковром, а в коридоре без ковра.
Проклятие! Я ЗНАЮ, что слышала это!
Она кинулась обнажённой к дверям спальни, посмотрела налево, в сторону гостиной, ничего не увидела, затем посмотрела вправо, дальше по коридору, и…
Её рот открылся.
Ей бросилось в глаза какое-то движение на полу как раз у входа в мастерскую дяди Петра, а затем то, что это было, исчезло в комнате.
Какого хрена?
Но что это было? Образ, возникший в её глазах, совсем не был похож на грызуна, но опять же… это, казалось, не напоминало ей ничего знакомого. Просто тёмное пятно, возможно, в фут длиной.
Что это было? - спросила она в тревоге.
Хотя она и почувствовала укол страха, но почему она должна бояться чего-то такого маленького? Или…
Видела ли она это вообще?
Я это себе представила? - она пыталась внушить себе, но ответ резко возник: - Нет! Я действительно СЛЫШАЛА этот стук, и я действительно ВИДЕЛА это маленькое… что бы это ни было!
Она сделала шаг вперёд, потом другой и остановилась. Лёгкий сквозняк заставил её обнажённую кожу задрожать, и…
Она фыркнула носом.
И снова был этот запах, этот землистый, похожий на грязь органический аромат, который разжигал её сексуальную чувствительность; на самом деле, каким бы слабым ни был запах, она чувствовала плотный эротический пульс между своими ногами потоком горячей влаги.
Это безумие! Я снова возбуждена! Слишком много дерьма произошло здесь, чёрт возьми, слишком быстро!
Ей пришлось буквально заставить себя не прижимать палец к клитору. Решив докопаться до сути всего этого, она сделала ещё один шаг вперёд к двери мастерской…
БАМ-БАМ-БАМ-БАМ-БАМ!
Сьюзен поднесла руку к сердцу и вскрикнула.
Кто, БЛЯТЬ, так стучит в мою дверь!
Удивление дезориентировало её. Она нелепо замерла в холле, голая, переводя взгляд с двери мастерской на фойе.
БАМ-БАМ-БАМ-БАМ-БАМ!
Кто бы это мог быть? А какое время было? Она бросилась обратно в спальню и неуклюже натянула одежду. Часы сказали ей, что сейчас только девять часов вечера.
Должно быть, Спенс стоит у двери; может быть, он узнал больше информации…
Она сразу предположила, что это снова был Спенс, и он хотел ей что-то сказать.
Она поспешила к входной двери и открыла её.
Её поразил лёгкий шок, потому что стучал не Спенс.
Что за хер…
Теперь перед ней стоял пожилой мужчина, лысеющий, с седыми волосами и очень тощий. Ему должно было быть за семьдесят. И была ещё одна очень заметная деталь: у него отсутствовало правое ухо.
Парень на фото, на лодке с дядей Петром…
Но намного, намного старше сейчас. Его ярко-голубые глаза сверкнули одобрением. И с резким чешским акцентом он произнёс:
- Ах да, ты Зузанка. Однажды я встречал тебя, когда ты была маленьким ребёнком. Я Анджей. Пётр был моим лучшим другом. Мы приехали сюда вместе давным-давно молодыми людьми из Праги.
Она понимала, что «Зузанка» было одним из способов сказать «Сьюзен» по-чешски; дядя Пётр называл её так же. И он явно был на самом деле, очевидно, тот самый мужчина с фотографии.
- Пожалуйста, входите, - сказала она.
Когда она впустила его, старик остановился, оглядевшись, наполовину грустный и наполовину довольный.
- Да, это место навевает приятные воспоминания, - сказал он. - Пётр и я, мы выпили здесь много пива и вспоминали о прекрасных временах в Праге. На самом деле… - он поднял палец, - я сейчас вернусь, - и пошёл на кухню, открыл холодильник.
Через мгновение он вернулся с большой банкой пива.
Помоги себе сам, почему бы и нет? - подумала Сьюзен.
Но сейчас этот человек - Анджей - просматривал фотографии на каминной полке, как раньше Спенс.
- Тогда мир был другим, - размышлял Анджей. - Другим не только в хорошем смысле, но также и в плохом. Ты видишь моё ухо? - спросил он, указывая на дыру в правой части головы. - Это ухо, э-э-э, я имею в виду, где раньше было ухо?
- Хм-м-м… Да.
- Это было в шестьдесят восьмом, когда это случилось, во время революции… Ах! Пётр и я, мы были так молоды. Восемнадцать, девятнадцать лет. И это были мои люди, они пытались восстать против Советов и выгнать их. Был один русский солдат, настоящий дьявол, который мне ухо отрезал, и я не буду говорить, что ещё он со мной сделал, но твой храбрый дядя - бог сейчас с ним - он взял этот русский штык и воткнул его этому солдату, ну, я не скажу тебе, в какое место. Пётр спас мне жизнь в тот день. Но… Ах… Всё пошло плохо. Советы убили многих из нас и посадили в тюрьмы сотни.
- Вау, это целая история, - сказала Сьюзен, - и, поверьте мне, я очень ценю то, что вы дружили с моим дядей, но… что я могу для вас сделать?
Старик выглядел растерянным.
- Что?
- Хм-м-м… Почему вы здесь?
Старик посмотрел, помолчал, потом расхохотался.
- Ах! Конечно! Ты хочешь знать, для чего я приехал сюда - да? Ну, я скажу тебе. Чтобы просто проверить кое-что, что Пётр хотел бы, чтобы я проверил, но я уверен, что это ничего серьёзного. Я видел в новостях, что несколько человек были убиты в этом здании… - он сделал акцент на слове «убиты».
- Да, да, людей по соседству убили! - воскликнула Сьюзен. - Я не знала, что это уже попало в новости. Что ещё они сказали?
От одного глотка пива старик опустошил банку наполовину.
- Говорят, они думают, что это животное или что-то в этом роде, но…
- Но что? - выпалила она.
- Есть что-то… возможно, ничего, но я должен кое-что проверить, потому что Пётр хотел бы этого.
А потом он быстро повернулся и пошёл по коридору. Сьюзен встревоженная последовала за ним.
Чёрт, этот старик ведёт себя так, как будто это место принадлежит ему!
Анджей ворвался прямо в мастерскую Петра и уже стоял на коленях к тому времени, когда вошла Сьюзен.
Какого чёрта!
Он точно знал, что искал: он вытащил из-под стола тот ящик, с которым Сьюзен была знакома лучше всего. Она легко заметила слово ВЛТАВА, нацарапанное на деревянной крышке толстым маркером.
- Возможно, ничего, возможно, ничего, - пробормотал Анджей себе под нос, но его поведение изменилось, когда он открыл скрипучую деревянную крышку и посмотрел вниз.
Большой пакет бледной серовато-коричневой глины оставался завёрнутым в прозрачный пластик, который Анджей тут же начал разворачивать, пока не обнажилась поверхность самой глины. Также, конечно, была обнаружена большая ямка, которую Сьюзен ранее вырезала из неё долотом.
Старик быстро поднял взгляд, выражение его лица искажало что-то вроде трепета с оттенком возмущения.
- Что? Пётр не делал эту дыру. Кто взял немного глины из этого ящика! Это была ты?
Нижняя губа Сьюзен дрогнула. Всё, что она могла сделать, это смотреть на него широко раскрытыми глазами.
- Это должна быть ты! - крикнул он. - Пётр не взял бы эту глину! Зачем? Зачем ты брала глину из этого ящика?
Сразу же Сьюзен почувствовала себя преследуемой, нервной и смущённой.
- Я…
- Зачем!
Блять!
Что она могла сказать?
- Хорошо, чёрт возьми! Я сделала из него фаллоимитатор!
Старое лицо Анджея исказилось.
- Фалло-имитатор? Ты имеешь в виду секс-игрушку, которую женщины используют, чтобы втыкать в себя?
Её лицо стало свекольно-красным.
- Да! Ну и что?
Он ткнул пальцем в дыру.
- Ты сделала фалло-имитатор из этой глины? Вот из этого ящика?
- Да! - закричала она в ярости.
Она во всём призналась.
Анджей, всё ещё стоявший на коленях перед раскрытым ящиком, закрыл лицо руками и застонал.
- О, нет, о, нет! Что ты сделала, ты понятия не имеешь…
Теперь её гнев переполнял смущение.
- Подумаешь, чёрт его побери! Я сделала фальшивый член из куска глины! Это не преступление!
Он бросил на неё самый мрачный взгляд.
- Боже на небесах… Это является преступлением против раввинского закона. Это является преступлением против Кодекса Святого Махараля и Каббалы! - он положил руку на открытый ящик. - Эта глина не просто глина! Это глина из реки Влтавы в Праге, та же самая глина, из которой сотни лет назад раввин Лёв сделал Пражского голема! Ты должна знать о Пражском големе!
- Я не знаю, о чём вы говорите! - крикнула Сьюзен в ответ.
- О, Боже! Как можно быть еврейкой и не знать о големе? - застонал старик.
К этому времени Сьюзен была так взволнована, что не могла даже мыслить линейно.
Какого хрена здесь делает этот старый псих!
- Послушайте, мистер, я не знаю, что с вами и со всем этим дерьмом про глину, но я хочу, чтобы вы убрались отсюда! Сейчас же!
- О, нет! - серьёзно сказал Анджей. - Я не могу уйти, пока мы его не найдём.
- Найдём что? Мой фаллоимитатор?
Он умоляюще посмотрел вверх.
- Зузанка, прошу тебя понять. То, что ты сделала из этой глины, - это не просто фалло-имитатор! Это голем. Это как джинн из волшебной лампы. Как только ты втыкаешь это в себя, ты… вызываешь его. Чтобы отблагодарить тебя за то, что ты дала ему жизнь, он выполняет твои призывы. Ты стала его хозяйкой.
- Это просто фаллоимитатор, а вы идиот! - завопила она. - Это никакой не джинн!
Анджей торопливо встал.
- Мы должны найти его прямо сейчас. Я должен деактивировать его, прежде чем он снова убьёт! Где твой фалло-имитатор?
Я не могу поверить, что это происходит!
- Минуту назад он был прямо здесь, на кровати, а сейчас его нет. Несколько раз пропадал.
Анджей отчаянно огляделся.
- Ты слышишь, может быть, какой-нибудь шум? Какой-нибудь странный шум?
- Какой, например?
- Например, бегают маленькие ножки?
Сьюзен снова посмотрела на мужчину.
Дерьмо…
- Ну, да. Как раз перед тем, как вы постучали. Это было похоже на бег маленького животного.
- Куда он побежал?
Сьюзен сглотнула.
- Прямо сюда. Из спальни сюда…
Анджей тут же встал на колени и начал обыскивать комнату.
- Мы должны найти его! Ты должна мне помочь!
Прежде чем она успела хорошенько подумать о своих действиях, Сьюзен уже собиралась встать на колени, но… Кто-то начал громко стучать в дверь.
О, святое дерьмо! Возможно, это снова Спенс.
- Слушайте! - рявкнула она. - Не смейте и слова говорить о фаллоимитаторах или големах! - а потом она побежала к входной двери.
Спенс действительно был тем, кто стучал.
- Входите, - сказала она, подозревая, что у него есть ещё информация о несчастных случаях, убийствах или чем бы они ни были.
Но он держал какое-то громоздкое устройство, похожее на переносную лампу.
- Ещё раз прошу прощения за вторжение, - сказал он и вошёл. - Мы обнаружили кое-что интересное у ваших соседей Виттманов, и я хотел бы попросить вашего разрешения провести быструю судебно-медицинскую экспертизу в вашей квартире?
Судебно-медицинская экспертиза, - безучастно подумала она.
- О, вы имеете в виду отпечатки пальцев?
- Больше похоже на следы, если что, - сказал он. Он поставил похожее на лампу устройство на стол и объяснил: - Это многоволновой сканирующий свет. Он настраивается для девятнадцати длин волн света от ультрафиолетового до нормального видимого света, вплоть до инфракрасного на восьмистах тридцати нанометрах. Вы, наверное, видели ультрафиолетовые лучи в криминальных шоу, но это производит более сложные измерения. Изменения определённых частот света могут оказывать видимое влияние на определённые виды доказательств. Это может привести к тому, что улики потемнеют или начнут светиться, когда в противном случае они были бы невидимы.
Сьюзен не сосредоточилась; она слишком беспокоилась о том, что Анджей выскочит и расскажет про волшебную глину из Праги и фаллоимитаторы.
- Да, я думаю, что знаю, что вы имеете в виду, и вы можете использовать это, если хотите.
Спенс приступил к работе. Он выключил весь свет на кухне и в гостиной, а затем включил своё устройство. Сначала он прошёлся им по кухонному полу, но ничего интересного не обнаружил: пыль и крошечные частички вещей, которые, казалось, светились очень слабым цветом аквамарина. Затем Спенс направил устройство в сторону гостиной с ковровым покрытием.
- Ух ты! Что это такое? - Спенс остановился, размахивая лампой взад-вперёд.
С каждым взмахом флуоресцировало всё больше пятен, только эти пятна не были крапинками, они были почти в дюйм длиной, овальной формы.
Какого хрена?
- Видите? - сказал Спенс. - Похоже на маленькие следы, не так ли? Они были повсюду в квартире Виттманов, на полу в гостиной, на балконе и на кровати, где они были убиты, - затем он подошёл к раздвижной двери. - Хм-м-м…
Несколько рядов светящихся отпечатков вели к двери и от двери, и она даже могла видеть некоторые снаружи на балконе.
- Это сумасшествие! - воскликнула Сьюзен. - Это следы того существа, которое убило соседей, а также Джейка и его женщину?
- Это кажется вероятным.
Спенс вышел на балкон, размахивая своей судебно-медицинской лампой. Когда он вернулся через несколько мгновений, его глаза были широко раскрыты.
- Вам будет трудно в это поверить, но я только что нашёл следы… идущие вверх и вниз по стене здания к этому балкону.
Сьюзен пришлось признать, что то, во что было трудно поверить ещё день назад, теперь стало очень правдоподобным.
Волшебная глина? Оккультная глина? Я действительно в это верю?
- Значит, вы имеете в виду, что кем бы ни было это животное, оно взобралось по кирпичам этого здания?
Они обменялись удивлёнными взглядами.
- Это начинает выглядеть так, - сказал он, но его явно стали всё больше беспокоить растущие последствия этого дела.
Что, чёрт возьми, происходит на самом деле? - подумала Сьюзен, и именно тогда…
Слабый шорох, который она слышала ранее, прозвучал снова.
- Пожалуйста, скажите мне, что вы это слышали! - взмолилась Сьюзен.
Челюсть Спенса отвисла.
- Я слышал.
А затем сияющая, как медь, вещь, тайна, зачинщик шума, наконец, показала себя. На самом деле она выбежала из коридора, затем свернула между Спенсом и Сьюзен, пересекла ковёр в гостиной и исчезла под диваном.
Сьюзен взвизгнула.
Спенс сказал:
- Мать его побери…
- Так вы это видели, да?
- Я… я не могу этого отрицать, - пробормотал полицейский. - Что вы видели? Скажите мне, и я расскажу вам, что я видел.
Умственные механизмы Сьюзен заработали. Что это было?
- Я скажу вам, чего я не видела. Я не видела ни крыс, ни каких-либо грызунов. Это было - я не знаю - это было похоже на коричневое пятно с чем-то вроде рук и ног. Это было похоже на куклу, грубую куклу, около фута в длину, - она моргнула от собственных слов. - Но это невозможно. Это безумно… правильно?
Спенс потёр переносицу.
- Это именно то, что я тоже видел.
Они уставились друг на друга в молчаливом недоумении, затем Спенс сказал:
- Что, чёрт возьми, это было?
Ответ прогремел другим голосом:
- Голем был, говорю вам! Оживлённый священными законами Каббалы и обретший тело силой влтавской глины! Это был голем!
О, чёрт, - подумала Сьюзен.
Конечно, это был старый и шатающийся Анджей, который только что вмешался в разговор. Сьюзен быстро представила их, затем спросила:
- Вы тоже его видели?
- Я видел, о, да! - отрезал старик. - И мы должны остановить его!
Огромный рост Спенса, казалось, рухнул, как снесённое здание, когда он сел на стул. Он испустил долгий, усталый вздох, затем посмотрел на Анджея.
- И вы говорите, что это голем?
- Да! - голос Анджея дрогнул. - Сделан из глины, как и мы были сделаны из глины рукою Божиею, из глины и праха, в которые мы все вернёмся! С помощью святой магии Каббалы можно создать голема, который будет служить праведникам и уничтожать всех врагов Бога! - из-за хриплого голоса и громкости Анджея его разглагольствования казались ещё более сумасшедшими. - Голем - служитель божьего возмездия!
- Вот блин, - пробормотал Спенс себе под нос. - В это немного трудно поверить, сэр.
Анджей ткнул пальцем вперёд.
- Но вы только посмотрите! Вы видите, как он бегает по полу!
Спенс задумался.
- Я кое-что видел, сэр. Я признаю это. И это было довольно…
- Невероятно, - сказала Сьюзен. - Я знаю, это звучит безумно, но… Я думаю, что это может быть правдой.
- Конечно, может! - Анджей взревел и отхлебнул ещё пива.
- У меня были уроки мифологии в колледже, - сказал Спенс. - Насколько я помню, големы - огромные создания, больше людей. Та маленькая штучка, которую мы только что видели, была размером с куклу.
Анджей пожал плечами.
- Голем может быть любого размера, каким вы сами его сделаете.
- А кто сделал этот?
О, нет, нет! - подумала Сьюзен.
Анджей посмотрел прямо на Сьюзен.
- Я сделала этот, - призналась она, хмурясь. - Мой дядя Пётр был гончаром, и когда он умер, он оставил мне это место и всё, что в нём. В его мастерской есть куча глины. Большинство из неё коммерческая, но один ящик полон, ну…
- Чего?
- Там… особенная глина, - без особой уверенности ответила Сьюзен.
Анджей всё тыкал пальцем, его старый голос гремел:
- Влтавская глина! Она стала особенной благодаря Махаралю, Иуде бен Лёву, ещё в шестнадцатом веке она стала волшебной!
Спенс снова потёр лицо руками.
- Хорошо…
- Этот парень когда-то, - начала Сьюзен, - он был раввином и еврейским мистиком. В Праге евреи были заключены в гетто, и их преследовали солдаты императора. Женщин и детей насиловали и убивали, мужчин уничтожали тысячами. Итак, раввин Лёв заколдовал глину в реке Влтаве и сделал голема. И… вещь ожила. Ну, и надрала задницу всем. Голем выбивал дерьмо из всех солдат, с которыми вступал в контакт, - Сьюзен мрачно замолчала, вспомнив фрагмент своего сна, груды обезглавленных или расчленённых солдат, волны криков, похожие на прибой, всю улицу, блестящую от крови. - Это было не остановить. Это не могло быть больнее. Всё, что он мог делать, - это убивать всех врагов евреев.
Это было второе пиво Анджея или третье? Он уже поднимал слишком большой шум.
- Да! Он раздирал людей! Вынимал их внутренности и выбрасывал на улицы. Итак, император пришёл к Иуде бен Лёву и умолял его остановить голема, а взамен он оставил бы евреев в покое. Раввин согласился, но… было слишком поздно! Голем был настолько разгневан преступлениями против евреев, что его насилие вышло из-под контроля раввина Иуды! Голем атаковал Пражский Град, ломал стены и искал императора, убивая всех на своём пути. Но в последнюю минуту раввин произнёс заклинание из Каббалы, от которого голем заснул, а затем он разобрал голема на части и спрятал осколки на чердаке Альтнешуля!
- Что это? - устало спросил Спенс.
- Синагога, - сказала Сьюзен. - И он спрятал куски глины на чердаке; за всё время, прошедшее с тех пор, части голема так и не были найдены. И, ну, вам нужно понять, что прямо сейчас в мастерской моего покойного дяди лежит большой ящик того же самого материала.
Всего через мгновение троица вошла в мастерскую, и Сьюзен вытащила большой деревянный ящик с коричневато-сероватой глиной.
- Вот она, - сказала Сьюзен; она открыла крышку, выпуская землистый, экзотический аромат. - Вот эта глина…
- Не просто глина! - Анджей снова перебил. - Это глина Влтавы, глина, которая…
- Да, да, я понял, - отрезал Спенс, затем его взгляд стал пронзительным, и он уставился прямо на Сьюзен. - И вы использовали её, чтобы сделать ещё одного голема? Правильно ли я это понимаю?
Сьюзен глубоко вздохнула; ей казалось, что она съёживается.
- Я… Я не делала голема…
Но теперь Анджей хохотал.
- Нет! Она не делала голема! Она сделала фалло-имитатор!
Ты пьяный ублюдок! Я должна ударить тебя прямо по твоим древним яйцам, ты большеротый старый хер!
Спенс покосился на неё.
- Я не понял его. Что вы сделали?
Сьюзен не хотела даже думать о том, как покраснело её лицо. Она просто сказала:
- Я сделала фаллоимитатор.
Анджей продолжал кудахтать.
- Да! Зузанка использовала влтавскую глину для изготовления фалло-имитатора! А потом она втыкала его в своё женское место!
При этом даже Спенсу пришлось улыбнуться и несколько раз хихикнуть.
- О, и вы туда же? - отрезала она.
Чёрт возьми! Что случилось с правом на частную жизнь?
- Да, да, раз вы должны знать, я была возбуждена и не могла вспомнить, в какой коробке для переезда был мой вибратор, а мой грёбаный парень на работе трахал какую-то шлюху, а теперь он мёртв, и, если честно, мне на самом деле всё равно, потому что он был халявщиком, лжецом и засранцем, так что… да! Я сделала чёртов фаллоимитатор из глины и использовала его! Бля, это не преступление…
- Нет, конечно, это не так, - сказал Спенс, но потом ухмылка снова появилась. - Но вы должны признать, это довольно забавно…
- Отвалите! Вы оба можете поцеловать меня в зад!
Спенс был явно не в ладах с ситуацией. С того момента, как Сьюзен встретила его, он произвёл на неё впечатление человека, который всегда всё держит под контролем и не способен растеряться.
Но не сейчас.
- Давайте забудем о фаллоимитаторе. Я считаю невозможным разложить по полочкам всё то, что произошло здесь в последнее время. Но я совершенно уверен, что не верю ни в големов, ни в какие-либо другие аспекты сверхъестественного.
- Если это не голем, тогда объясните, как четыре человека были убиты чем-то, что проползло у них внутри и вышло изо рта? - бросила ему вызов Сьюзен. - Объясните, что за штука, которую мы только что видели, пробежала по полу и залезла под диван?
Анджей, казалось, хихикал на заднем плане, в то время как Спенс смотрел на неё в упор.
- Видишь, Зузанка? Большой американский полицейский не любит, когда его убеждениям бросают вызов, - сказал Анджей с явным весельем. - Голем здесь, прямо сейчас, и он знает это. И его большой американский полицейский пистолет не поможет ему, хе-хе-хе…
- Это мы ещё посмотрим, - сказал Спенс, а затем полез в карман куртки и вытащил самый большой револьвер, который Сьюзен когда-либо видела, сверкающий хромом, такой большой, что он казался почти подделкой.
Ствол должен был быть длиной десять дюймов.
- Большой пистолет, очень большой пистолет, - продолжал Анджей, отхлёбывая ещё пива. - Большой полицейский, очень большой полицейский, но… Всё это ничего не значит для голема.
- Сэр, пожалуйста, простите мою назойливость, - сказал Спенс, - но прежде чем вы станете слишком пьяным, чтобы быть хоть чем-то полезным, не могли бы вы отодвинуть диван от стены?
Анджей высокомерно фыркнул.
- Ах, большому полицейскому нужен старик, чтобы делать свою работу, да?
- Ради всего святого, - раздражённо сказала Сьюзен. - Я сделаю это, - и она схватила край дивана и потянула, отодвигая его от стены.
Спенс стоял в замешательстве, его огромный пистолет был направлен вниз.
- Проклятие! Голема нет. Я просто сумасшедший…
Сьюзен перегнулась через спинку дивана, вглядываясь в стену. На краткий миг она осознала, что если бы Спенс смотрел на неё, он бы увидел с высоты птичьего полёта её обнажённую грудь, выглядывающую из-под «свисающей вниз» блузки, и эта перспектива смутно щекотала её, но…
Дерьмо.
Он смотрел за диван, а не на неё.
Чёрт, чувак. Какой ты полицейский? Голые сиськи практически налицо и ты даже не замечаешь…
- Но посмотрите, - сказала она. - Что-то есть, не так ли? Что это?
Спенс прищурился и с любопытством кивнул.
- Ага. Это какая-то небольшая настенная панель?
Анджей пошаркал вокруг со своим пивом, сделал ещё один глоток и посмотрел вниз.
- Ах, именно так, как я и думал. Голем сбежал.
- Он не мог сбежать, - отрезала Сьюзен. - Мы все стояли здесь всё это время.
- Мы бы это увидели, - добавил Спенс.
Анджей пренебрежительно махнул рукой.
- Нет, нет. Голем сбежал через это, - и он указал на неровность, которую заметила Сьюзен.
Она и Спенс присели на корточки, чтобы рассмотреть поближе. За диваном, у плинтуса, было что-то похожее на грубую квадратную форму, как будто что-то нарисованное прямо на стене.
- Это проход, святой проход, - сообщил им Анджей. - Это из старой еврейской магии. Это похоже на дверной проём, который голем рисует пальцем на стене и использует его, чтобы сбежать.
- Это какая-то чушь, - сказала Сьюзен, глядя на старика. - Вы хотите сказать, что эта грёбаная глиняная кукла нарисовала этот квадрат, открыла его, как дверь, и прошла?
- Это именно то, что я говорю вам. Естественно, американка помоложе и большой полицейский в такие вещи не поверят, но я вам говорю, это правда. Голем знает очень могущественную магию.
Теперь Спенс обратился к Анджею. Он не казался таким недоверчивым, как Сьюзен.
- Так вы хотите сказать, что он прошёл через эту дверь и теперь находится в стене или в соседней комнате?
Лицо Анджея скривилось в возражении.
- Ба! Нет! Не в соседней комнате! Он использует проход, чтобы перейти в другое место - нижнее место. Это как…
- Другое измерение? - сказал Спенс.
- Да! Как вы только что сказали. Через проход, в другое место, где он может спрятаться.
- Это самая тупая хрень, которую я когда-либо слышала, - сказала Сьюзен.
Но Спенс оторвался от них, а через мгновение вернулся со своей неуклюжей судебно-медицинской лампой.
- Давайте просто посмотрим…
Он встал на колени в пространстве между полом и отодвинутым диваном, затем щёлкнул лампой. Мгновенно устрашающе появились крошечные светящиеся точки аквамарина.
- Не верю, - сказала Сьюзен.
Светящиеся отпечатки вели прямо к плинтусу, где был нарисован квадрат, и заканчивались. Как будто существо вошло прямо в стену.
- Там. Вот видите, - раздражённо сказал Анджей. - Теперь вы верите старику из Праги? А плохо то, что голем может вернуться через проход в любой момент, когда захочет. Убить снова, - он опять произнёс это с акцентом на слове «убить».
- Так что же нам делать? - раздражённо сказал Спенс. - Можем ли мы стереть это место, проход? Или, может быть, прибить к нему доску?
- Ага, - сказала Сьюзен. - Как к мышиной норе.
Анджей покачал головой, усмехнувшись.
- Глупые американцы. Вы ничего не можете сделать, кроме как благодарить Бога за то, что я здесь, - он допил своё пиво. - Теперь принесите мне ещё одну банку пива, пока я делаю особые приготовления. Ой, и зубочистку принесите, - а потом он поковылял по коридору и свернул в мастерскую дяди Петра.
Пиво и зубочистка. Отлично.
Сьюзен посмотрела на Спенса.
- Значит, мы согласны с этим? Чокнутый старик говорит, что за стеной находится голем, он прячется в другом измерении или ещё в каком-то дерьме… и мы на это покупаемся? Мы в это верим?
Спенс выглядел истощённым от усталости.
- Чёрт, я не знаю… Да, я полагаю. Почему, чёрт возьми, нет?
- По крайней мере, не повредит подождать и посмотреть, что произойдёт, - предложила Сьюзен.
Когда она вернулась с кухни с очередным пивом и зубочисткой, Анджей как раз возвращался сам. В ладони он держал что-то похожее на кусок глины размером с помидорку черри.
- Вы, американцы, да всё, что вы знаете, это ваши Facebook и ваши глупые телефоны, которые делают селфи, и ваши машины, которые разговаривают с вами и включают свет или кофеварку. Ба! Такие глупости - это магия современности, а это, - он поднял кусок глины, - это настоящая магия, древняя магия Каббалы, уходящая в историю на тысячи лет, - старик самодовольно улыбнулся. - Сейчас Анджей покажет вам, что такое настоящая магия!
Он прошёл за диван, потом неуклюже встал на колени около места, где на гипсокартоне был сделан «проход». С этого ракурса Сьюзен не могла толком разглядеть, что он делает, и, в конце концов, он протянул свою скрюченную руку и сказал:
- Дайте мне зубочистку.
Сьюзен так и сделала, нахмурившись, после чего Анджей, казалось, сгорбился и несколько минут возился. Они со Спенсом обменялись молчаливыми недоумевающими взглядами, но затем Сьюзен, никогда не отличавшаяся большой продолжительностью концентрации внимания, поймала свой взгляд, блуждающий вверх и вниз по его массивному, широкоплечему телу.
Блин, я бы хотела с ним трахнуться. Интересно, есть ли у меня шанс?
Каким бы большим он ни был и какой бы маленькой она ни была, она могла представить, как он сдавливает её, скручивая её, как глину.
Пожалуйста, пожалуйста! Используй меня как куклу для траха! Моя жизнь - полное дерьмо!
Когда её нелепые мечты испарились, Анджей уже стоял на ногах, вытирал руки и пил пиво.
- Там. Теперь всё снова в порядке. Голем в ловушке и никогда не сможет выбраться.
- Почему? - спросила Сьюзен. - Что вы сделали?
- Мне бы тоже было интересно услышать это, - сказал Спенс.
Анджей вёл себя небрежно.
- Я воткнул кусок влтавской глины в середину прохода, а затем использовал зубочистку, чтобы написать на нём слово.
- Какое слово? - Сьюзен ухмыльнулась.
- Особое магическое каббалистическое слово, о котором вы ничего не знаете и знать вам не нужно. Оно является печатью. Это навсегда запечатает голема.
- Другими словами, - догадался Спенс, - вы закрыли проход, как заперли дверь.
- Да, большой американский полицейский, - подтвердил Анджей. - Это идеальный способ описать ситуацию. Голем заперт и не может выбраться.
Перед всеми повисла долгая пауза. Сьюзен спросила:
- И что дальше?
- Что дальше, спрашивает Зузанка? Ну, я скажу вам. Во-первых, вы благодарите меня за то, что, вероятно, я спас вам жизнь. Затем я ухожу и иду в зал для бинго. А вы двое? Вы отодвигаете диван к стене и забываете о големе. И никогда, никогда не прикасайтесь к проходу или печати. Никогда не подходите к нему, никогда никому не показывайте, никогда не думайте о нём. Пожалуйста, поймите. Это очень важно. А теперь, - он допил остатки пива, - я пошёл.
Сьюзен вздохнула.
- Хорошо, хорошо. Спасибо, Анджей.
- Да, спасибо, сэр, - сказал Спенс.
- Да, да, и до свидания с вами обоими. Зузанка, надеюсь, мы ещё увидимся - ах да, а тот большой ящик влтавской глины в комнате Петра? Ты оставляешь его в покое на всю оставшуюся жизнь. Никогда не прикасайся к нему, даже никогда не смотри на него снова, и… и…
Даже не смей это говорить, старый ублюдок! - подумала Сьюзен.
- Никогда больше не делай фалло-имитаторов! Никогда!
Лицо Сьюзен снова покраснело. Естественно, он произносил «фаллоимитатор» как фалло-имитатор.
Анджей поковылял к двери.
- И ты тоже, большой, гигантский американский полицейский. До свидания.
Лица Спенса и Сьюзен застыли, когда они смотрели, как он уходит.
- Чёрт, - сказал Спенс.
- И это всё? - спросила Сьюзен. - Он приклеивает кусок глины на стену и вуаля, проблема решена? Серия убийств закончилась?
- Похоже, что так…
Спенс прошёл за диван и присел на корточки; Сьюзен последовала за ним и наблюдала, как он достал крошечный фонарик и направил его луч на проход. Действительно, этот маленький шарик глины был вдавлен в квадратный контур и теперь прилип к стене. На нём была сделана крошечная гравюра - без сомнения, Анджей и его зубочистка.
- Полагаю, это и есть волшебное слово, - сказал Спенс.
Сьюзен прищурилась и смогла разглядеть что-то похожее на цепочку перевёрнутых букв «U», несколько букв «В» либо задом наперёд, либо повёрнутых на девяносто градусов, и несколько искажённых букв «А» со странными ударениями.
- Это иврит? - спросил Спенс.
- Я не знаю. Это показывает, какая я хорошая еврейка. Но, похоже, это может быть он.
Спенс встал.
- Ну, тогда… Думаю, этого достаточно для меня. Если всё это ерунда, то скоро узнаем. Но на данный момент, насколько мне известно, это дело закрыто, а жертвы были убиты нападениями диких животных.
Сьюзен пожала плечами.
- По-моему, звучит неплохо.
Спенс отодвинул диван к стене.
- А теперь, Сьюзен, я отправляю всех копов домой и сам ухожу.
Дерьмо…
Её глаза в последний раз посмотрели на него.
- Подождите… За углом есть отличное китайское местечко. Может, сходим? Я угощаю.
Он протянул руку к дверной ручке.
- Это очень щедрое предложение, но я должен вас расстроить, и мне нужно вернуться домой к мужу.
Все мысли Сьюзен замерли.
- О, эм-м-м, да, конечно…
- Спокойной ночи, - весело сказал он и ушёл.
Один пинок под зад за другим, - подумала она после того, как дверь закрылась. - У этой большой мускулистой стойки есть МУЖ! Я просто не могу поверить.
Когда сгущались сумерки, она стояла на балконе, потягивая вино и наблюдая, как полиция и техники собирают вещи и уезжают. Вскоре автостоянка вернулась к своей обычной тишине. Она могла видеть луну и сверкающие звёзды. Но она не могла не задаться вопросом, как она собирается расценивать всё, что произошло? Парень умер? Соседей убили? Древний монстр, заточённый за стеной?
Пошли они все к чёрту! Зачем беспокоиться о вещах, с которыми я ничего не могу поделать?
В сложившихся обстоятельствах это казалось наиболее практичным способом справиться со всем этим. И по какой-то причине сейчас она была очень довольна и уверена, что если голем действительно существует, то он останется запертым за той стеной.
Так что всё хорошо! - подумала она в порыве счастья.
Но счастье быстро улетучилось. Она вернулась внутрь, налила ещё вина и поняла, в чём проблема; она знала, почему вдруг почувствовала себя обделённой.
Она всё ещё была очень возбуждена…
Этот чёртов глиняный фаллоимитатор доставил мне лучшие оргазмы в моей жизни, но теперь всё кончено. Я никогда не смогу сделать ещё один. Блять!
Сьюзен включила свет и начала рыться во всех этих коробках для переезда. Она нашла бы свой вибратор, даже если бы на это ушла вся ночь.