Между 1975 и 1978 годами Ларри "Свинорыл" Трэверс терроризировал лагерь "Алмазный ручей", убив более сотни озабоченных, обкуренных подростков, зарубив их насмерть своим топором (мачете уже забрал какой-то хоккеист из Нью-Джерси) и сделав из себя всеобщую "занозу в заднице". Жизнь не могла быть лучше для психопата-убийцы.
Но в 78-м, после того как его перехитрила "последняя девушка" того года, Свинорыл оказался в ловушке (и немного в огне). Считавшийся мертвым, Ларри Трэверс исчез, но его легенда продолжала жить.
Сейчас 2014 год. Теперь, живя в лесу со своей властной - и немного старомодной - матерью, Ларри достаточно взрослый, чтобы играть в бинго и наслаждаться головоломками, не чувствуя себя виноватым. Но желание убивать вернулось, и Ларри думает, что у него все еще есть то, что нужно, чтобы быть убийцей-психопатoм.
Свинорыл вернулся. Беда в том, что он уже не так молод, как раньше...
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
Purulent Emetic Literature Of Ugly Horrors
Когда-то я был великим убийцей. Теперь я даже чихнуть не могу, чтобы не обоcсаться.
– Ларри Трэверс
Лагерь "Алмазный ручей", 1978 г.
Через лес бежала девушка, ее груди подпрыгивали, как два шара для боулинга, засунутые в дешевый рюкзак, она спотыкалась о разные игрушки, разбросанные детьми по всему ближайшему лесу. Она устала и была напугана, и она устала быть напуганной. Этот кошмар, казалось, никогда не закончится, и все же он закончился для Билли, Роджера, Деборы, Кейси и двенадцати детей, имена которых она не смогла бы назвать, даже если бы ей дали тысячу попыток.
Ублюдок в жуткой маске свиньи убил их всех.
Он обезглавил Билли топором. Роджера засунул в дробилку для дров, и тот вылетел с другого конца, выглядя так, словно его поджарили с луком. Дебора и Кейси хотели заняться сексом посреди леса и уже собирались наброситься друг на друга, когда Свинорыл решил забить их обеих до смерти отрубленной головой Билли. Двенадцать других детей... ну, они все были разорваны на куски в главной хижине. У какого-нибудь бедолаги уйдет целая вечность на то, чтобы понять, чья это рука, чья нога засунута в задницу толстяку, чья голова плавает в унитазе, чей пенис варится в чайнике.
Все они умерли далеко не лёгкой смертью.
Она была последней выжившей.
А маньяк с головой свиньи, одетой на его собственную, сокращал расстояние между ними.
Она споткнулась в сотый раз и полетела прямо на ветки и листья под собой. Приземлившись на спину с такой силой, что у нее клацнули зубы, она подумала: Да что же я, бля, всё время падаю-то! Она всегда была очень хороша в ходьбе – она любила ходить с детства – а бег был просто ходьбой, но в более быстром темпе, не так ли? И все же она валялась здесь, борясь, как какой-то годовалый младенец, одетый в огромные желейные сандалии.
Затем он появился из-за дерева, маньяк в маске свиньи, размахивая топором из стороны в сторону, срубая и задевая верхушки веток кустов крапивы и малины, как будто они чем-то обидели его.
- УВИ-И-И-И-И! - завопил он, как рассердившаяся свинья.
Девушка не знала, что это значит, но у нее было такое чувство, что он не предлагал ей перемирие или извинения за то, что убил ее друзей – и двенадцать других детей.
- Да пошел ты! - закричала она, вскакивая на ноги с фальшивым оптимизмом. - Пошел ты, свинорылый ублюдок!
Ее мать упрекнула бы ее за такие нецензурные выражения, если бы она присутствовала при этом, но девушка была в шоке, а это был известный факт, что шокированные люди любят много нецензурно выражаться.
- УВИ-И-И-И-И! - cнова завопил Свинорыл и сунул руку за спину.
Когда его рука снова появилась, она сжимала обезглавленную голову Билли за волосы, которая раскачивалась взад-вперед. Билли уставился на нее почти обвиняющим взглядом.
Не смотри на меня так! Я не виновата, что тебя обезбашили, - подумала она. - Это не моя вина, что у тебя так болтается голова. Я не виновата, что ты попался на пути его топора. Перестань так на меня смотреть, ты...
- УВИ-И-И! - проревел Свинорыл, подбрасывая и пиная голову ногой.
Она не улетела далеко. На самом деле она отрикошетила от дерева и ударилась в него, в этом-то и была особенность леса. В нём нельзя нормально попинать мяч – или в данном случае голову – из-за всех этих чертовых деревьев и веток.
Девушка повернулась и снова побежала. У нее кололо в боку, ее босые ноги были порезаны и окровавлены, но у нее все еще была голова на плечах, и пока у нее была голова, у нее был шанс...
Когда девушка поднялась на вершину холма, она увидела хижину. Ее сердце упало, когда она поняла, что сделала полный круг и вернулась обратно в лагерь "Алмазный ручей". Как такое вообще возможно? Разве она не бежала по прямой? У неё что, одна нога короче другой? Что бы это ни было, девушка могла бы закричать, когда полетела задницей вниз по склону холма, катясь к знакомой хижине со скоростью, которая принесла ей несколько сотен метров отрыва от Мистера Бекона, который визжал и ржал позади нее, как какая-то умалишённая свинья. Она ударилась о стену хижины и прошла бы сквозь нее, если бы та не была сложена из самых лучших бревен. Это было больно, но она могла идти – по крайней мере, она могла идти почти так же, как пьяный старик мог ходить – и она не теряла времени, встав на ноги и бросившись вокруг стены хижины.
- УВИ-И-И-И!
Крик звучал издалека, но у леса есть способность искажать вещи – например, вращаться, когда люди идут по прямой, просто чтобы трахнуть их в задницу ради смеха. Она могла доверять лесу не больше, чем свинорылому маньяку, преследующему ее.
- Ты что, привела его обратно? - прошептал чей-то голос.
Последняя девушка чуть не обосралась. Она резко повернула голову налево и обнаружила, что на нее смотрит девушка постарше с широко раскрытыми от страха глазами. Очевидно, это была одна из вожатых, она носила желто-черную униформу и наклейку с названием лагеря. И это было очень кстати.
- Зачем ты вернулась? Зачем ты привела его обратно в лагерь?
Девушка пожала плечами.
- Я не хотела, - прошептала она. - Я бежала и все время падала, и, должно быть, потеряла ориентацию, и я не знаю, почему я пытаюсь объяснить тебе что-то, когда он все еще там.
Затем осознание действительности ударило девушку, она приложила все усилия, чтобы не закричать.
Она не была последней девушкой. Был пятидесятипроцентный шанс, что сука вожатая останется последней девушкой, которой суждено прожить достаточно долго, чтобы сообщить полиции об ужасных событиях прошлой ночи. Хоть на это и были не очень большие шансы.
- Кто он такой? Чего он хочет от нас? Почему он надел голову свиньи?
Разумные вопросы, - подумала девушка.
Вожатая прислонилась к стене хижины и бросила быстрый взгляд.
- Не знаю, - ответила она. - И я не знаю, чего он хочет от нас. Все, что я знаю, это то, что он действительно чертовски злой сукин сын. Он убил всех вожатых, что не круто, так как мне нравился один из них, - oна уставилась в небо, как будто вспоминая приятный момент или тот, который мог бы быть приятным, если бы Свинорыл не зарубил бы всех топором. Полуулыбка исчезла с ее лица. - Ты не можешь остаться здесь. Я последняя девушка. Не может быть двух последних девушек. Тебе придется продолжать бегать по лесу, пока он не поймает тебя.
Черта с два я это сделаю, - подумала девушка.
- Что в тебе такого особенного? - спросила она. - Вожатые никогда не выживают в фильмах. С таким же успехом ты можешь просто лечь и ждать, пока он тебя достанет.
- Я девственница, - сказала вожатая и, понизив голос, добавила:
- А все знают, что девственницы не умирают. Вот у тебя сколько было парней?
Девушка отрицательно покачала головой.
- Не твое собачье дело, - отрезала она. - Но то, что ты девственница, не гарантирует тебе безопасности. Один из парней, с которыми я была в лагере, Роджер, он был уродливым жуком еще до того, как прошел через измельчитель древесины. Не может быть, чтобы он не был девственником, и все же Свинорылый убил его.
- Твой друг Роджер, должно быть, поплатился за свои грехи. Если бы он вовремя завязал со шлюхами-наркоманками, то был бы сейчас жив.
Девушка на мгновение задумалась над теорией вожатой и быстро отбросила ее как чушь собачью.
- Почему бы нам просто не разделиться? - спросила она. - Таким образом, Свинорылый получит того, кого получит, а другая останется в живых, чтобы рассказать, что здесь произошло.
Вожатая уже собралась заговорить, когда у нее за спиной появился топор. Топор держал свиноподобный маньяк. Прежде чем она успела открыть рот, топор опустился вниз, расколов ее голову надвое, как полено. Кровь брызнула на девушку – последнюю девушку – и она попятилась, вытирая ее с глаз. На мгновение все стало расплывчатым и кровавым. Это было все равно что смотреть сквозь розовую лампу. Тем не менее, она могла разглядеть расколотое лицо вожатой, то, как нос криво свисал влево, то, как один из ее глаз выскочил из глазницы и теперь висел, как сломанный "Йо-йо".
- УВИ-И-И-И-И! - завопил Свинорылый, выдергивая топор из не совсем равномерно разделенной головы вожатой. Раздался хруст, который напомнил последней девушке о ее младшем брате за завтраком. Шумный маленький ублюдок чавкал, как голодный питбуль.
Несчастная вожатая упала на колени, ее голова и лицо свисали вниз, как наполовину очищенный банан. Кровь хлынула бог знает откуда, усеивая землю вокруг ног последней девушки. По какой-то причине ей захотелось в туалет. Однако сейчас было не время. Пора было бежать, бежать от Свинорылого. Она не знала, знает ли он о правиле последней девушки. Здесь, в глуши, был хороший шанс, что он не смотрел новомодные слэшеры.
Она повернулась и побежала так быстро, как только могла, что было не так уж и быстро, но Свинорылый, казалось, не спешил за ней. Может быть, он все-таки слышал о правиле последней девушки.
Добравшись до хижины, в которой она провела последнюю неделю, она стала искать что-нибудь, что угодно, чтобы защитить себя. Было уже далеко за полночь, и все грузовики и легковые автомобили были припаркованы на гравии перед главным домом, включая "Фольксваген-Kемпер", на котором она и ее друзья приехали в лагерь "Алмазный ручей" и пали жертвой убийцы с топором. Из их животов торчали кишки и другие внутренности, потому что их выпотрошили.
Девушка оказалась в ловушке, и ее шансы на спасение были примерно такими же реалистичными, как сцены полета Кристофера Ривза в фильме, который она видела на прошлой неделе. И поэтому было вполне разумно вооружиться как можно лучше.
Порывшись в ящиках, отодвинув в сторону дивную коллекцию фаллоимитаторов Деборы и Кейси и поморщившись при этом, она нашла коробку спичек и маленький швейцарский армейский нож, который мог бы ответить на вопрос, почему швейцарцы не очень хороши в войнах.
Это было лучше, чем ничего, и вряд ли Свинорылый испугается дневного света и свалит в ту дыру, из которой он вылез, она чувствовала себя лучше вооруженной, чем безоружной.
Выскользнув в ночь, девушка осторожно обошла хижину. С того места, где она стояла, она могла разглядеть большую хижину на вершине холма – часто место радости и рукоплесканий, занятий по дереву и экспедиций за фуражом, а теперь... Ну вот, теперь это был морг, только теплый и полный мух. Ей не хотелось туда подниматься, но она знала, что там все и закончится.
Грандиозный финал.
Нельзя надеяться победить маньяка с топором без грандиозного финала. Она могла бы бегать по лесу всю ночь напролет, а он был бы всего в нескольких футах позади нее. Если она была последней девушкой (она ничего не принимала на веру, начиная с эпизода с лосем), они могли заниматься этим до наступления зимы или до тех пор, пока она не умрет от голода, в зависимости от того, что наступит раньше.
Нет, она должна была подняться в главную хижину, где лежали изуродованные тела ее друзей, словно разбросанные игрушки Джеффри Дамера. Это был центр Свинорыла, место, куда, как она знала, он вернется, как только ему надоест ее искать. Лучше всего было подняться наверх и застать его врасплох. Может быть, расставить какие-нибудь ловушки – какие там еще ловушки можно сделать из коробки... Она открыла спичечный коробок – две спички и нож, который в основном состоял из зубочисток, пилочек для ногтей и отверток.
От этой мысли у нее по спине пробежала дрожь. Съезди с друзьями, - сказала ей мать на прошлой неделе. - Съезди, развлекись как следует, это твой последний шанс провести время с друзьями перед колледжем.
Спасибо, мам. У меня просто охуенные летние каникулы, ты, старая летучая мышь.
Девушка открыла нож на особенно свирепо выглядевшей паре кусачек для ногтей и направилась вверх по холму, прислушиваясь к любому хрусту веток, который не был ее собственным. Свинорыл не был ни позади нее, ни впереди, ни по обе стороны от нее, что было отличной новостью для нее, но потом она подумала: А что, если он подо мной или качается на каком-нибудь дереве, как какой-то Свиноподобный Тарзан?
По крайней мере, это заставило ее идти немного быстрее.
Приблизившись к главной хижине, она услышала музыку, доносившуюся изнутри. Боб Дилан пел о том, что ответы на различные вопросы развеиваются по ветру. Оказалось, что ветер на самом деле был надоедливым всезнайкой.
Должно быть, кто-то оставил запись на проигрывателе. Или, может быть, Свинорыл решил, что немного музыки – это то, что нужно ночью, чтобы нарушить постоянное, неловкое молчание, которое проходило между хищником и жертвой, когда он не визжал и она не орала.
Подойдя к двери, девушка глубоко вздохнула. Музыка теперь звучала громче, что обычно происходило, когда ты подходил к чему-то ближе. Песня закончилась, а потом раздался ужасный скрежет, прежде чем все началось сначала.
Внутри уже кто-то был.
Свинорыл?
Она взглянула на кусачки для ногтей, которые держала в руке. У него был топор. Это казалось несправедливым. Все равно что тигр против белки. Разве последние девушки обычно не находят кухонный нож, или набор вязальных спиц, или случайно потерянное мачете убийцы? Это не предвещало ничего хорошего для ее выживания.
Она вошла в главную хижину и медленно прошла мимо акустических гитар, выстроившихся вдоль коридора. Именно тогда зловоние ударило ей в лицо. Боже, как остро смердело. Мертвые дети воняли намного хуже, чем когда они были живы.
Девушка с трудом подавила рвоту и, перешагнув через что-то похожее на две руки, держащиеся друг за друга, направилась в актовый зал.
Это было еще хуже, чем она помнила, хотя раньше она видела это лишь мельком. Все равно, кто это, но вид окровавленного, размахивающего топором маньяка в маске свиньи имеет тенденцию заставлять ваши ноги бежать. И бегать она умела, и спотыкаться неоднократно она тоже умела, и хныкать, ну это было, собственно, не то, что можно контролировать, оказавшись в подобной ситуации...
Казалось, что теперь в зале было гораздо больше тел... или гораздо больше частей тех же самых тел. Да, так оно и было. Руки и ноги были отрублены. Головы были расколоты. Гениталии были отрезаны и разбросаны по полу.
- Гм, - сказала девушка.
Это не было словом – за исключением Гаити, где оно означало "рыбьи яйца". К счастью, одним из приспособлений швейцарского армейского ножа был маленький флакончик с нюхательной солью. Она почувствовала себя лучше, пару раз вдохнув её.
Песня Боба Дилана умолкла, и на этот раз это не предвещало ничего хорошего. Девушке не нравилась тишина, что было нелепо, поскольку она стояла в комнате, полной расчленённых подростков. Тишина была последним, что могло бы ее расстроить.
- УВИ-И-И-И! - завопил Свинорыл, выходя из-за ярко раскрашенного задника, который она и ее друзья собирались использовать в своем любительском представлении Волшебника Страны Оз.
С его топора капали внутренности, белый фартук был... ну, совсем не белым. Он выглядел еще более безумным, чем когда-либо, когда стоял перед Изумрудным городом.
Она вытянула вперед обе руки и глубоко вздохнула.
- Разве ты не слышал о последней девушке? - спросила она.
Стоило попытаться.
- Последняя девушка? - cпросил Свинорылый, на время опустив топор.
Это был первый раз, когда она услышала его голос. У него был мягкий голос, чего она никак не ожидала. Такой голос можно было ожидать от пилота перед тем, как он нарушил все законы физики и вознес триста человек на небеса.
- Главный закон слэшеров, - сказала девушка. - Все об этом знают.
- Чёрт, впервые слышу, если честно, - сказал он, его слова были слегка приглушены маской. - Почему мне никто ничего никогда не говорит? Когда это началось?
Девушка почесала в затылке.
- В этом году появилось такое правило. Черт, у тебя сегодня плохой день, что ли?
Свинорыл фыркнул.
- История моей жизни, - сказал он. - Значит, ты - последняя девушка?
- Поскольку ты убил всех остальных, кроме меня, - сказала она, указывая на разбросанные по полу части тел, которые, очевидно, были женскими, - я думаю, что да.
- Хреново, - сказал он, съеживаясь. Он был явно раздосадован этой новой информацией. - Я гонялся за тобой всю ночь. Держу пари, тебе было интересно, что, черт возьми, происходит, не так ли? - он хихикнул и прислонил топор к театральному заднику.
- Мне это показалось немного странным, - улыбнулась девушка. - Я имею в виду, если бы я знала, что ты не знаешь о последней девушке, я бы крикнула тебе через плечо про это правило. Это сэкономило бы нам обоим немного энергии.
- О, так ты тоже запыхалась? - спросил Свинорыл. Девушка кивнула. - Клянусь, я думал, что выкашляю легкие. Для такой мелочи ты довольно проворная.
- Спасибо, - сказала она. - Ты и сам довольно шустрый.
- У меня бывают хорошие дни и плохие, - сказал он, втягивая живот. - Так что нам теперь делать? Я имею в виду, ты говоришь, что я не могу убить тебя, а я уже, вроде как, убил всех остальных, так что я думаю, что это все. Пора заканчивать и расходиться.
- Да, думаю, нам надо было бы отдохнуть, - сказала она. - Хорошо, что ты первым добрался до той вожатой.
- О, да! Ты видела, как у нее раскололась голова?
- Точняк! - воскликнула девушка. - Как арбуз, треснула!
- Да, топор – это круто. Хотя, знаешь, иногда я устаю им махать. Я подумывал о том, чтобы перейти на что-то менее тяжелое. Возможно, на серп. Или какой-нибудь нож, десантный, например.
- Не, твой топор отлично справляется, - сказала девушка, поворачивая швейцарский армейский нож в руке так, чтобы кусачки для ногтей смотрели вперед. - Теперь он, вроде как, твоя фишка, твоя визитная карточка.
- Да, наверно, ты права, - cказал Свинорылый, хотя его слова прозвучали неубедительно. Он сделал несколько шагов к девушке, оставив свой топор позади. - Ну, тогда тебе лучше убраться отсюда, - сказал он. - Обязательно расскажи своим друзьям о печально известном убийце из лагеря "Алмазный ручей".
- О, непременно, можешь не сомневаться, - сказала девушка, делая шаг к Свинорылому. Теперь они были почти так близко, что могли поцеловаться. Девушка чувствовала его дыхание, просачивающееся сквозь крошечную щелку в маске. Она была почти уверена, что он ел карри на ужин. - Я расскажу всем, как отомстила за смерть своих друзей и двенадцати других детей, ударив великого убийцу из лагеря "Алмазный ручей" в висок тупыми кусачками для ногтей.
- Чего?
Она подняла швейцарский армейский нож и вонзила его в висок Свинорыла. Он закричал, отступая назад. Как оружие, он, конечно, был крайне неэффективным, но он уколол его так неожиданно, что у нее было достаточно времени, чтобы броситься через комнату туда, где топор был прислонен к дорогe из желтогo кирпичa.
Схватив его, она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Свинорыл исчезает за дверью в задней части хижины. Очевидно, ему не понравился вкус собственного лекарства, и он не хотел, чтобы ему отрубили голову.
Девушка бросилась через комнату, едва не поскользнувшись на потрохах трех из двенадцати детей. Она проскользила до двери, как хоккеист, благодаря толстому слою крови и серого вещества на полу. Она точно знала, что находится за дверью, и поэтому не спешила рубить ее топором маньяка.
- Ты же в курсе, что заперся в туалете? - спросила девушка, постучав в дверь лезвием топора.
- Гм, - хмыкнул Свинорылый. - Слушай, а где здесь выключатель?
- Повернись лицом к двери, он слева от тебя, - девушка вдруг почувствовала себя ужасно виноватой, но этот ублюдок убил шестнадцать детей самым жестоким образом. - Нашел его?
Раздался громкий звон с другой стороны двери.
- Да. Похоже, я заперся в туалете. Не думаю, что ты хочешь выпустить меня и дать мне фору, не так ли, только смотри, я должен быть дома до восхода солнца, иначе моя мама начнет беспокоиться.
Девушка не могла поверить своим ушам.
- А как насчет родителей детей, которых ты убил? Как ты думаешь, что они почувствуют, когда узнают, что их любимые отпрыски были убиты? Ты хоть представляешь, насколько важны были некоторые из них? Роджер, парень, которого ты скормил дробилке, работал над лекарством от рака. У него почти получилось найти его. Еще несколько недель работы, и оно было бы готово, говорил он. А Кейси хотела стать первой в мире дровосеком-лесбиянкой. Она даже придумала название для своей компании, и все такое, но ты, сучара, все испортил. Тебе должно быть стыдно за себя, больной ублюдок, но это вряд ли, не правда ли?
Тишина, а затем раздалось что-то похожее на громкий протяжный пук.
- Нет, я не думаю, что ты когда-нибудь выйдешь из этого туалета, - сказала девушка, доставая спичечный коробок из кармана своих штанов.
Она не хотела отходить слишком далеко от двери, чтобы Свинорылый не понял, что ее там нет, и не воспользовался возможностью сбежать, но ей нужно было что-то воспламеняющееся.
В служебной подсобке она нашла наполовину полную бутылку керосина, и поскольку это вещество было более горючим, чем спиртное Оззи Осборна, она вынесла её в главный холл, где дверь туалета всё ещё оставалась закрытой.
Когда она начала выливать и выплескивать керосин на дверь, к ней вернулась совесть. Что ты делаешь? Ты же не убийца. По крайней мере, используй что-нибудь, что не заставит это место пахнуть жареной курицей на мили вокруг.
- Чем это пахнет? - нервно спросил Свинорылый. - Это... это что, керосин?
- Я не могу найти бензин, - сказала девушка. - Слушай, а ты не знаешь, где он у них?
Свинорылый вздохнул.
- Если ты выйдешь через парадную дверь и повернешь направо, то увидишь маленькую хижину... подожди минутку, ты что, собираешься поджечь меня?
- Ну, ты же не собираешься поджигать себя сам, не так ли? - спросила девушка, делая шаг в сторону от маслянистой лужи вокруг ее ног.
- Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, - сказал Свинорылый. - А что, если я сдамся? Что, если я заскочу домой и попрошу маму позвонить в полицию первым делом с утра? Я уверен, что за меня будет хорошая награда. Я занимаюсь этим уже много лет, и местный департамент шерифа задницу себе порвёт от радости, как только я окажусь за решеткой.
- Ты занимаешься этим уже много лет? - недоверчиво спросила девушка. - Почему тогда здесь нет нигде никакого предупреждения о том, что здесь водиться маньяк?
- Я их снял, - сказал Свинорыл. - Они отпугивают людей. В общем, я убил, наверно, сотню подростков, и все они не были готовы ни к чему хорошему, сидя на наркотиках или устраивая оргии. В офисе шерифа есть моя фотография, но это всего лишь рудиментарный набросок свиньи. Наверно, поэтому меня и не поймали.
- До сих пор, - напомнила ему девушка. - Сегодня ночью твое царство террора закончится. Сегодня вечером последняя девушка покончит с тобой раз и навсегда. Ты ведь не сверхъестественный или что-то в этом роде, не так ли? Я имею в виду, что ты не вернешься к жизни, если я подожгу тебя?
- Сомневаюсь, - сказал Свинорылый. - Бессмертие не принадлежит моей семье.
Это была хорошая новость. Последнее, чего хотела последняя девушка, это убить Свинорыла сейчас, только чтобы услышать о его возвращении ровно через год, или когда новая группа детей решит отправиться в поход. Это было бы ужасно.
- У тебя есть какие-нибудь последние слова? - спросила девушка.
Это казалось вполне справедливым.
- Дерьмо - кажется подходящим, - сказал Свинорылый.
Последняя девушка достала из коробки одну спичку и чиркнула ею. Конечно, она погасла. Она уронила ее, пару раз выругалась и вытащила вторую – последнюю – спичку.
- Там все в порядке? - cпросил Свинорылый. - Что, передумала?
В его голосе звучал оптимизм.
- Ни в коем разе, бекон! - oна чиркнула спичкой, и на этот раз она загорелась.
Она сделала неуверенный шаг назад, прежде чем бросить её. Хорошо, что она это сделала, потому что дверь загорелась, как в многоквартирном доме в том фильме со Стивом Маккуином и Полом Ньюманом.
- Блин! - взвизгнул Свинорылый. - Здесь становится немного жарковато!
Последняя девушка не осталась внутри, чтобы услышать, как умирает этот ублюдок. Она схватила топор и побежала не останавливалась, пока не добралась до дороги, огибающей "Алмазный ручей".
В главной хижине распахнулась огненная дверь, и оттуда появилась горящая фигура. Она бросилась на землю и несколько минут каталась по земле. Убедившись, что пламя погасло, обгоревшая и почерневшая фигура села и огляделась в полном замешательстве.
- Эй? - крикнул он, хотя голос его дрогнул. Обожжённая трахея дымом может дать сбой. - Ты чё, ушла? - oн вздохнул, отложил в сторону обгоревшую маску, прежде чем поднялся на ноги. - Вот и все, - сказал он, стряхивая с себя хлопья обожженной одежды. - К чёрту всё это дерьмо, ухожу на пенсию.
Старая пыльная дорога, 2014 г.
Бежево-белый фургон катился по дороге, оставляя за собой столб из грязи и пыли. Это была та машина, которой не доверили бы быструю поездку в магазин в конце улицы. И все же люди набились в неё и тащились за тысячи миль через всю страну, искушая судьбу и сбивая белок и скунсов по дороге, как будто у них была личная вендетта против этих мелких тварей. Это был тип автомобиля, который не имел оригинальных деталей, так что, в сущности, это был совершенно другой фургон, а не тот, который был спущен с конвейера в Детройте. Это была такая машина, на которой ездили либо придурки, либо хиппи.
- Я... Смотрю на... - сказал водитель, Бейли Пейнтер, вглядываясь в окружающую обстановку в поисках чего-нибудь, кроме пыли и солнечного света. - Что-то начинающееся с... П...
- Пыль, - сказала Мелисса Вурхиз с тяжелым вздохом.
Видите ли, Бейли Пейнтер был не самым лучшим водителем. На самом деле он был хреновым водителем, и он был тем, кого большинство людей назвали бы простаком, и это его вполне устраивало. Он был хорош в спорте, и, насколько он понимал, это было лучше, чем учить что-то, что никогда не пригодится ему в жизни, как только он закончит колледж. Для него учёба была чем-то мутным, непонятным, чуждым ему.
- Я... всё смотрю... - Бейли вздрогнул, когда остальные, уже сытые по горло его играми, ответили ему на это коллективным стоном.
- Мы можем просто послушать радио? - cпросила девушка Лакриша. - Мы играем в "Я смотрю" уже восемь часов, и я не знаю, как вы, но с меня хватит.
- Она права, - сказал Джуниор Крамер, беря подругу за руку. - Я знаю, что мы запретили радио, но думаю, что сейчас самое время нарушить это правило.
Пока мы все не сошли с ума, - подумал он, но не сказал этого.
- Смотри! - крикнул Фредди Кроули, возбужденно тыча пальцем в окно. - До "Алмазного ручья" всего двадцать миль.
Все семеро заулюлюкали и завопили. Это было долгое путешествие, и все они были на грани нервного срыва. Вы могли быть лучшими друзьями в начале долгого путешествия, но к тому времени, когда вы приедете, трое из вашей группы не будут разговаривать друг с другом, двое других подадут на развод, а кто-то решит, что самоубийство будет гораздо лучшим выходом, чем ещё пара минут в вашей компании, и поэтому выпрыгнет из фургона на полном ходу. Жара также не помогала делу. Снаружи было жарче, чем на асфальте Джорджии, а внутри чуть прохладнее, чем в аду.
- Самое время, - сказала Аманда Бейтман, заправляя потные пряди волос за уши. - Клянусь, если я сейчас же не выпью воды, то потеряю сознание.
Аманда была прекрасна. По крайней мере, так думал Фредди. Она была из тех девушек, которых он был бы рад познакомить с мамой. Длинные светлые волосы, веснушки на переносице, милые ямочки на щеках, когда она улыбалась; она была всем, что он искал в девушке, а она даже не знала об этом.
- Нам все равно придется остановиться, прежде чем мы доберемся до лагеря, - бросил Бейли через плечо.
Только Мелисса сидела рядом с ним, а остальные пятеро втиснулись сзади.
- Зачем нам останавливаться? - cпросил Седрик Майерс. - Мы же почти на месте.
Мелисса взглянула на указатель уровня топлива, увидела, что стрелка почти опустилась до красного цвета, и сказала:
- Потому что гений проехал мимо трех заправок, и теперь мы едем на парах.
- Что?
- Твою мать, чувак!
- Черт возьми, Бейли, тебя что, в детстве уронили на голову?
- Бро, ты хоть иногда заправляешь тачку?
Бейли заерзал на своем покрытом потом сиденье.
- Я не знал, что означает эта маленькая стрелка, - сказал он. - Я думал, она показывает расстояние между заправками.
- Черт побери, мы что, здесь встанем? - cпросила Аманда. - А сколько идти до ближайшей заправки?
Лакриша отпустила руку Крамера и почти встала на заднем сиденье фургона.
- Вы все с ума сошли, черт бы вас побрал, если думаете, что я куда-то пойду на этих каблуках. И я не собираюсь сидеть в передвижной духовке и ждать, когда вы, засранцы, вернетесь с бензином, - oна специально нацелилась на Бейли со своей тирадой. - Но если бы я кому-то не доверила нести топливо, так это был бы он. Он непременно вернётся с шестью упаковками пива, очень большим пакетом чипсов, с отсутствующим выражением лица и, естественно, без бензина.
- Я знал, что что-то подобное должно было случиться, - сказал Седрик, записывая что-то в блокнот.
У него была одна из тех ручек с раздражающими верхушками. Это была миниатюрная фигурка капитана Кирка. Седрик был жирдяем и девственником. Однажды он дважды поцеловал свою сестру в промежность, но это не считалось, так как они оба были пьяны в стельку в тот вечер (они выпили одну чёртову банку пива на двоих), и он впоследствии даже забыл об этом.
- На кой хрен ты все записываешь в свой дурацкий блокнот? - cпросил Крамер, выхватывая блокнот из потных рук Седрика.
- Эй! Отдай его обратно, - сказал он с такой же уверенностью, как страдающей агорафобией[1] путешественник.
- Ладонна была злючкой? – процитировал отрывок Крамер. - Ей было жарко, но не так, как Анне. Анна была из тех девушек, которых хотелось застрелить...
Седрик выхватил блокнот из рук Крамера.
- Если не возражаешь? Это личное.
Он захлопнул блокнот и убрал его подальше в рюкзак. Теперь они никогда не узнают, за что и кого он там хотел пристрелить.
Ну, в общем, продолжим...
- Это твой роман, да? - cпросил Крамер слегка раздраженно. Седрик не представлял угрозы ни для него, ни для кого-то другого. Он был просто надоедливым чудаком, опасным разве что только в шахматном клубе. - Ты пишешь о нас, но меняешь имена...
- Нет, что ты, - сказал Седрик, изображая шок.
- Значит, Ладонна не имеет никакого отношения к Лакрише? И Анна, та девушка, которую ты хочешь застрелить бог знает за что и бог знает зачем, на самом деле не Аманда?
- Фу, - сказала Аманда. - Не обижайся, Седрик.
- Я не обижаюсь, - ответил Седрик. - И нет. Это полностью выдуманные имена полностью выдуманных людей. Ты хоть представляешь, как работает художественная литература?
- Ты хоть представляешь, как работает этот кулак? - cказал Крамер, сжимая правую руку как можно крепче.
- Ребята, ребята, ребята! - воскликнул Фредди, поднимаясь на ноги. - Зачем вы ругаетесь? Роман Седрика не имеет к нам и к Аманде никакого отношения, так почему бы нам всем просто не успокоиться и не сосредоточиться на насущной проблеме.
Он, конечно, имел в виду тот факт, что они вот-вот неожиданно остановятся.
- Всё, можете расслабиться, - сказал Бейли, с нескрываемой радостью хлопнув по рулю. - Я знал, что перед "Алмазным ручьем" будет заправка.
Он крутанул руль до упора, выруливая фургон на что-то похожее на гравийную дорогу, ощущаемую под колёсами, как море детских черепов. Когда Бейли увидел бородатого деревенщину, сидящего на сломанной скамейке перед бензоколонкой – тот был одет в рабочий комбинезон, жевал жевательный табак, и у него была куча волос по всему телу, но при этом ни один из них не рос из его головы, – он понял, что мысль с детскими черепами под колёсами не слишком притянута за уши.
- Что-то не сильно похоже на заправку, - сказала Лакриша, выглядывая в боковое окно. - Больше смахивает на то, что сюда приходят умирать люди и животные.
- Нам нужен бензин, не так ли? - cказала Мелисса, уткнувшись носом в шею Бейли и чуть не заставив его задавить какую-то дикую собаку.
Возможно, это была подружка Гризли Адамса[2]. Она действительно выглядел именно так.
- Нам нужен бензин, - сказал Крамер. - Не думаю, что он зажарит нас живьём на каком-нибудь деревенском барбекю.
- Давай не будем осуждать это ходячее клише, пока не поговорим с ним, - сказала Аманда. - Насколько я могу судить, он выглядит так, как будто только что вышел на пенсию. Он мог быть врачом, или инженером, или ветеринаром...
- Он - чертов уголовник! - сказала Лакриша. - Я и ногой не ступлю за пределы машины, пока мы не свалим отсюда. Если вы, говнюки, не заметили, я как бы немного черная. А мы не очень хорошо ладим с южанами.
- Да ладно тебе, - сказал Фредди. - Это не какой-то дурацкий фильм ужасов. Если бы это было так, мы бы сломались там, в лесу, или у одного из нас было бы какое-то невероятно детальное и жестокое видение, что мы все умрем, только для того, чтобы смерть все равно настигла нас. Поскольку никто из нас не взял с собой видеокамеру, можно с уверенностью сказать, что мы не участвуем в каком-то дешевом, скучном фильме.
- Что оставляет нас с деревенщиной-маньяком, - сказал Крамер. - Я останусь здесь со своей женщиной. Если вы не вернетесь через пять минут, не удивляйтесь, обнаружив, что фургон и мы исчезли.
Бейли подогнал фургон к единственной колонке на станции. Судя по показаниям приборов, последний, кто ей пользовался, заправился на пятьдесят баксов в 2009 году.
- Хорошо, - сказал Бейли, глуша двигатель. - Если хотите, сидите. Я по-быстрому заправлюсь, и свалим отсюда. Да, кстати, а как работает эта хрень?
- Я помогу, милый, - сказала Мелисса.
Она была не намного умнее Бейли, но всё же все вздохнули с облегчением, когда она предложила ему свою помощь. Бейли непременно бы попытался бы засунуть сопло заправочного шланга в выхлопную трубу.
- Кто-нибудь из вас сможет купить бухла?
- И мне тоже! - крикнула Лакриша. - Но если алкоголь будет выглядеть как кровь и пахнуть кровью, то есть большая вероятность, что это и будет кровь. И убедитесь, что печать на горлышке не сорвана. И что бы вы ни делали, не берите ничего из того, что он может предложить вам в плане еды. Они едят здесь какое-то безумное дерьмо, вроде дорожных трупов, заливных угрей и недавно умерших родственников.
Фредди толкнул дверь и ступил на гравий. Потянувшись и зевнув, он повернулся к Аманде.
- Ты пойдешь?
Она встала и осторожно вышла из фургона, полностью игнорируя протянутую руку Фредди.
- Я могла бы выпить пинту мочи из Веллингтонского ботинка снежного человека, - сказала она, сжав губы. - Конечно, я иду.
Фредди с трудом подавил улыбку.
- Как думаете, у него есть здесь сортир? - cпросил Седрик, вылезая из фургона и оглядываясь в поисках чего-нибудь, что хоть отдаленно напоминало бы... туалет.
- Я удивлюсь, если этот деревенщина сможет объяснить тебе разницу между сортиром и гостиной, - сказал Крамер, усаживая Лакришу к себе на колени. - Оглянись вокруг, чувак. Даже если у него есть туалет, думаешь, ты захотел бы зайти в него?
- Ой, это всё предрассудки, - сказал Седрик, поправляя очки на переносице, попутно раздавив прыщик на носу. - Сиденье унитаза не является средством передачи инфекций и венерических заболеваний, конечно, если только ты не станешь обтирать своим членом его или не облизнёшь его, чего я, конечно, не собираюсь делать.
- Ну иди разведай там всё, - сказала Лакриша. - А я лучше пойду полью кусты, если ты понимаешь, что я имею в виду.
- А вот это, - сказал Седрик, - было бы опасно.
- Пошли, - сказала Аманда. - Давай покончим с этим, прежде чем эта жертва инцеста позовёт своих собратьев на подмогу.
Они направились к магазину, где бородач начал играть на губной гармошке... очень плохо при этом. Увидев, что они приближаются, он вытер губную гармошку о штаны и сунул ее в нагрудный карман комбинезона. Беззубые ухмылки милы у младенцев, но у пожилых работников сельских бензоколонок они адски жуткие.
- Прошу прощения, сэр, - сказал Фредди, останавливаясь перед ним. - У нас кончился бензин. Мы хотим заправиться и купить выпивку в дорогу.
Он улыбнулся полным ртом сверкающих белых зубов, но это было почти похоже на хвастовство, и поэтому он захлопнул рот так же быстро, как и открыл его.
Деревенщина, или Оззи, судя по имени, вышитому на его комбинезоне, присвистнул, хотя, вероятно, это было неумышленно, учитывая отсутствие у него передних зубов.
- У меня есть бензин, - сказал он. - И много всякой всячины, если у тебя есть зеленые.
Фредди, Аманда и Седрик обменялись взглядами. Чем, по его мнению, они собираются расплачиваться с ним? Минетами и комплиментами?
- У нас есть деньги, - сказала Аманда, залезая в сумочку.
Фредди незаметно похлопал ее по плечу и покачал головой: не доставай здесь свой бумажник...
- Вот это уже не очень хорошо, - сказал Оззи, поднимаясь со скамейки. Несколько его костей хрустнули в унисон, и в трех милях от него с телеграфного столба слетела стая птиц. Он направился к магазину. - Это семейный бизнес. Мой отец владел им до меня, а его отец – до него. Мы хорошие, честные люди, которые не любят, когда нас судят только потому, что мы выглядим так, словно выползли из Луизианского болота.
Троица двинулась вслед за Оззи. Это было нетрудно: он двигался со скоростью опасливого ленивца. С каждым его шагом что-то скрипело, давая понять, что он немного старше Второй мировой войны и немного моложе кампании в Пайн-Ридже. То ли он ужасно хромал, то ли ему в подошву сапог попал ржавый гвоздь.
- Она ничего не имела в виду плохого, - сказал Седрик. - Мы просто не привыкли видеть сельских жителей.
- В том-то и дело, что вы городские, - сказал Оззи, входя в магазин, состоявший из десяти полупустых полок и маленького гудящего холодильника. Если Оззи и был массовым убийцей бесов, гномов, фей или гремлинов, то внутри не было никаких тел. - Вы все прёте сюда, как будто вам здесь мёдом намазано, и при этом ещё и судите нас. Осуждаете и насмехаетесь за то, что мы не расчесываем бороды, и то, что время от времени кто-нибудь из нас женится на козе. Вы все, мелкие засранцы, не имеете права приезжать сюда и пялиться на нас, как будто весь наш мир – это грёбаный аквариум.
- Извините, - сказал Фредди, успокаивающе протягивая руку ладонью вперед. - Больше этого не повторится, сэр.
Оззи посмотрел на мгновение остекленевшими глазами на протянутую ему руку, и затем сказал:
- К сожалению, у меня осталось не так много напитков, - oн начал рыться в рядах распечатанных коробок, стоящих у стены. - У меня есть свекольный сок диарейного типа. Да, и мне только что привезли уксус, месяца три или четыре назад. Если будете пить его, то пейте по чуть-чуть и небольшими глотками, и, думаю, с вами всё будет в порядке. Мой друг Такер, упокой господь его душу, умер после того, как выпил полный стакан этой дряни, но у него были проблемы с сердцем. Кто-нибудь из вас страдает сердечными заболеваниями?
Аманда не осознавала, что морщит лицо, пока не почесала нос и не обнаружила там свою нижнюю губу.
- Пожалуй, мы откажемся от уксуса, - сказала она. - А как насчет воды? Хотя бы из-под крана.
Оззи покачал головой.
- В этих краях водопроводную воду лучше не пить, - сказал он. - Мой друг Думар, упокой господь его душу, однажды выпил стакан воды из-под крана и сковырнулся от брюшного тифа...
Снаружи просигналил клаксон. Когда они выглянули в окно, Бейли держал в руке высохшую до костей насадку.
- Ваш друг – нетерпеливый маленький засранец, не так ли? - cпросил Оззи, направляясь через магазин к маленькой красной кнопке рядом с кассой. Он нажал ее. Топливо брызнуло из конца сопла, и Бейли запаниковал, вращаясь вокруг, покрывая все в пределах двух метров премиальным неэтилированным бензином. Мелисса выхватила форсунку у своего парня, и топливо перестало бить гейзером. Она не сказала ему, как работает спусковой крючок.
- У вас есть туалет, которым я мог бы воспользоваться? - cпросил Седрик.
Он уже целую минуту переминался с ноги на ногу, набираясь храбрости, чтобы заговорить. Вырвавшийся ручеек подсказал ему, что время имеет решающее значение.
- Есть дырка, - сказал Оззи. - Но бумагу не дам, если ты хочешь хезать.
- Да мне бы отлить только, - cказал Седрик.
Его лицо приобрело странный цвет, почти лиловый.
- Через заднюю дверь, - сказал Оззи. - Можешь не беспокоиться, сральник ты не пропустишь. Сегодня утром я кое-что там оставил.
Отлично, - подумал Седрик.
- Это кое-что, случайно, не освежитель воздуха?
Нет, конечно же, нет.
- Я не продаю освежители воздуха, - сказал Оззи. - Мой друг однажды выпшикал себе в рот целый флакон этой дряни, упокой господь его душу, но у него был... Эй, ты не хочешь услышать, что случилось с Хелтоном?
Седрик уже исчез за дверью в задней части магазина.
- Осторожней там, пацан! - крикнул ему вслед Оззи. - Я проваливался туда пару раз. Он, засранец, гораздо глубже, чем кажется, - Оззи снова повернулся к Фредди и Аманде. - Итак, что я могу предложить вам, молодые люди? Вы слышали новый альбом Джонни Кэша? - oн держал в руках аудиокассету с альбомом "Unchained", выпущенным в 1996 году, хотя ни Фредди, ни Аманда об этом не знали.
Все, что они знали, это то, что, если Джонни Кэш выпустит новый альбом, то это будет что-то вроде чуда.
- А у вас, случайно, нет нового альбома "Carpenters"? - cпросил Фредди.
Аманда сильно толкнула его в бок. Он думал, что это смешно, даже если он не знал, что это поп-дуэт из 70-х.
Оззи покачал головой.
- Все, что у меня есть, это Джонни Кэш, - он положил кассету обратно на стойку и вздохнул. - Так что же вы забыли в наших краях, ребята?
- Мы едем на неделю в лагерь "Алмазный ручей", - сказал Фредди. - Что-то вроде небольших каникул, прежде чем вернемся обратно в колледж.
Если не считать бороды Оззи и остатков заплесневелой пищи, которую она таила в себе, его рот был широко раскрыт. Это было все равно что смотреть в какую-то Лавкрафтовскую бездну; Фредди ждал, что оттуда выскочит щупальце.
- С ним все в порядке? - прошептала Аманда на ухо Фредди.
- По-моему, у него сердечный приступ или что-то в этом роде, - сказал Фредди, наклоняясь и глядя в испуганные глаза старого деревенщины. - Вы хотите, чтобы мы вызвали вам скорую? - сказал он как можно громче. - Их приезд займет, наверно, несколько часов, но это все же лучше, чем ничего.
- Вы что, тупицы, сказали, что едете в лагерь "Алмазный ручей"? - cпросил Оззи.
Аманда вздохнула с облегчением. От одной мысли о том, чтобы сделать ему искусственное дыхание рот в рот, ее затошнило.
- А, вы снова с нами, - сказал Фредди. - Совершенно верно. Мы там пробудем неделю. Будем рыбачить, разводить костры, время от времени употреблять наркотики в рекреационных целях, ну, в общем, вы знаете, как там всё проходит.
Хотя Фредди не знал, взял ли кто-нибудь из них наркотики – кроме разве что ибупрофена и робитуссина – но если он знал Мелиссу и Бейли так хорошо, как ему казалось, то у них наверняка припрятано что-нибудь ароматное на холодные ночи.
- Вам нельзя туда! - cказал Оззи, почти крича. Он схватил Фредди за руки и начал трясти его, словно пытаясь сбросить с себя прилипшее дерьмо. - Держитесь подальше от этого проклятого лагеря! Вы меня слышите? Держитесь подальше!
Фредди стряхнул с себя безумного старого ублюдка. Для тощего парня он был достаточно крепок. Примерно как Сигурни Уивер.
- Да что с тобой такое, парень? - сказал он, потирая руки. - Господи, ты чуть не порезал меня своими мозолями!
Оззи попятился, как будто внезапно понял, что разговаривает с вампирами.
- Прислушайтесь к моим словам, - сказал он, нажимая на кнопку, которая отключала подачу топлива. - Это место проклято! Проклято! ПРОКЛЯТО!
- Все это очень мелодраматично, - сказала Аманда, нахмурившись.
- Спасибо, - сказал Оззи, застенчиво улыбаясь. - Три года в Джульярде[3], - oн снова стал серьезным, его рот растянулся в широкую букву О, а глаза расширились настолько, что они готовы были выпасть в любой момент и покатиться по грязному полу бензоколонки. - Вы обречены, если поедете туда!
- Что значит обречены? - cпросил Седрик, проходя через магазин и застегивая молнию.
Он выглядел довольно радостным для человека, который только что помочился в вырытую яму в земле без потолка и стен.
- Не имеет значения, - сказал Фредди. - Сколько мы вам должны за бензин? - спросил он Оззи.
- Двадцать пять долларов, - сказал Оззи, засовывая деньги в кассу. - Могло бы быть и поменьше, но твой приятель вылил на мой двор три литра.
Аманда расплатилась и повернулась, чтобы уйти.
- Все там СДОХНЕТЕ! - cнова сказал Оззи. Когда они вышли из магазина, он улыбнулся, разговаривая сам с собой. - Славные ребята. Надеюсь, они поймут намек и отправятся домой.
- Оззи! - раздался откуда-то сзади пронзительный женский вопль.
- Да, дорогая? - cпросил Оззи с тяжелым вздохом.
- Твои пенисы для барбекю готовы!
- Спасибо, дорогая. Буду через минуту.
Он смотрел, как фургон отъезжает назад на дорогу, направляясь к лагерю "Алмазный ручей", который был, если вы не обратили внимания, в значительной степени обречен.
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
По обе стороны от фургона тянулись деревья. Где-то вдалеке весело щебетал козодой. По крайней мере, так это звучало для подростков в фургоне. Если бы вы пропустили его щебетание через какую-нибудь машину для перевода языка козодоев на человеческий, вы бы услышали примерно следующее: ПОКОЙНИКИ! ПОКОЙНИКИ! ПОКОЙНИКИ! ВЫ ВСЕ СДОХНЕТЕ! Тем не менее, такие штуки всё еще только предстоит изобрести, и даже если бы они уже были изобретены, у этой компании студентиков не хватило бы ни ума, ни денег, чтобы купить себе такую.
- Наконец-то, - сказала Лакриша, тыча идеально наманикюренным пальцем в сторону потрепанного и изрешеченного пулями знака на краю дороги.
ЛАГЕРЬ "АЛЛМАЗНЫЙ РУЧЕЙ" – МЕСТО, ГДЕ ВСЕ ВАШИ МЕЧТЫ МОГУТ СБЫТЬСЯ, ЕСЛИ ВЫ ЭТОГО ЗАХОТИТЕ.
Бейли направил фургон вверх по крутому склону. По обе стороны от них ничего не было, если не считать пустоты и верной смерти. Внезапно всем в фургоне захотелось самим сесть за руль, вместо парня, который облил бензином себя, свою девушку, фургон и двор Оззи в нескольких милях отсюда.
- Господи, как здесь красиво! - закричала Аманда, глядя в запыленное окно.
Она любила деревья, кустарники и все, что жило на деревьях и кустарниках. Она была тем, кого некоторые люди называли обнимательницей деревьев. Она была главной причиной, по которой Фредди Кроули хотел быть деревом.
- Похоже, тут давно никого не было, - сказала Мелисса, наклоняясь вперед на пассажирском сиденье. - Не думаю, что здесь будет много народу.
- Хорошо! - cказал Крамер. - Больше места для меня и моей детки, - oн потянул Лакришу за джинсы, притягивая ее к себе, чтобы быстро поцеловать. Быстрый шлепок по переносице остановил его как вкопанного. - Успокойся, детка, - сказал он. - Я всего лишь пошутить хотел... Запомнила?
- Я запомню это, если ты не забудешь держать свои руки при себе, пока не получишь других указаний.
Она села напротив Седрика и начала накладывать макияж, как будто они собирались провести неделю в школе шлюх, а не семь дней в глуши.
Когда фургон поднялся на вершину холма, деревья расступились, открыв автомобильную стоянку. Там был только один автомобиль – фургон с логотипом лагеря, напечатанным на его боку. Бейли остановил машину рядом с ним и выключил двигатель.
- Здесь тише, чем я ожидал, - сказал Фредди, доставая свои вещи из багажника фургона.
- С другой стороны, - сказала Аманда, открывая боковую дверь, - общий душ не будет таким уж и загаженным.
Фредди чуть не свалился от этой новости. Общий душ? То есть купаться они будут все вместе? Голые? Мокрые и голые? Вместе, мокрые и голые? Он, должно быть, пропустил эту часть, когда они обсуждали поездку. Может быть, - подумал он, - я даже смогу присунуть ей. Если бы у него был хоть какой-то шанс присунуть Аманде, он должен был использовать свой ум. Язык, пальцы, ну и пенис, конечно, и да, много, много алкоголя...
Все они собрали свои пожитки и покинули фургон; Мелисса и Лакриша вышли из машины последними, так как, очевидно, решили, что лучший способ добраться до лагеря – это когда все разберут багаж и разбредутся, а они пойдут налегке.
- Кажется, это ваше? - cпросил Седрик, указывая на груду накиданных чемоданов.
- Вставай, придурок, давай тащи наши вещи, - сказала Мелисса. - Только потому, что все, что ты взял, это "Геймбой" и поясную сумку, набитую играми по "Вархаммеру".
Седрик быстро нашёл ей ответ.
- Вообще-то это игровая приставка "Sega", а не фигня какая-то. И да, Ваха – это целая наука! Вот ты, например, знаешь, чем отличаются Калечащие Сквиги от бронированных орков Руглуда.
- Сделай это сейчас же, - сказала Лакриша, прежде чем разразиться смехом.
Мелисса присоединилась к ней, как и Бейли. Фредди видел, что они уже добрались до Седрика, что эта неделя будет долгой для бедного сукина сына, если он не сумеет постоять за себя. Если дело дойдет до этого, он вмешается или, по крайней мере, тихо поговорит со злобной троицей. Фредди нравился Седрик; с ним было приятно общаться, особенно если нужно было быстро что-то сложить или если кто-то просил назвать имена всех сорока четырех президентов в том порядке, в каком они были введены в должность. Этот вопрос возникал не слишком часто – или вообще не возникал, если уж на то пошло, – но когда он возникал, Седрик отвечал на него.
Аманда ускользнула от друзей. Поскольку она была единственной девушкой, которая не упаковывала вещи в течение шести месяцев в Антарктике, ей было относительно легко отделиться. Ей нравилось личное пространство, и именно поэтому она решила прогуляться одна. Как только они устроятся, у нее появятся собственные планы. Ей нужно было исследовать окрестности, каталогизировать деревья, наблюдать дикую природу. Лагерь "Алмазный ручей" находился в прекрасном месте, в нескольких милях от цивилизации. С дороги, которую они только что покинули, не было слышно даже шума машин.
Вероятно, потому, что их машина была единственной, которая проделала этот путь за несколько часов, а может быть, и дней.
Что-то привлекло ее взгляд сквозь деревья. Темная фигура, двигавшаяся слишком быстро, чтобы она могла как следует рассмотреть ее. Она прищурилась, опустила рюкзак на землю и медленно двинулась к кустам перед собой. Не в силах идти дальше, она раздвинула кусты и уставилась в темноту.
В этот момент взревела горилла и прыгнула на нее. Она откинулась назад и с глухим стуком приземлилась на траву. А потом обезьяна набросилась на нее. Аманда чувствовала её шерсть у себя во рту, чувствовала запах пота, пока та продолжала атаковать.
- Убери свои лапы от нее, проклятая грязная обезьяна! - раздался чей-то голос, а затем раздался могучий лязг!, и вес гориллы был полностью сброшен с неё.
Аманда поднялась на ноги и увидела Фредди, который держал в руках жестяной чайник, словно это была лампа Зеленого Фонаря. Горилла каталась по полу, приговаривая что-то вроде "ой" и "кто бьет людей чайником по голове?!" И тут она поняла, что это вовсе не настоящая горилла, а мудак в костюме. Фредди уже собирался снова ударить ублюдка, когда Джуниор выхватил чайник из его рук.
- Что ты делаешь, парень? - cпросил Фредди, чувствуя, как адреналин бурлит в нем, как никогда раньше.
- Что ты делаешь? - cказал Джуниор, помогая горилле подняться.
Для гориллы он был удивительно ручным. И к тому же с очень голосистым акцентом, даже более британским, чем у Хью Гранта на вечеринке в саду Букингемского дворца. И тут он понял, что это вовсе не горилла, а какой-то идиот-англичашка, одетый в хэллоуиновский костюм.
- Он напал на Аманду! - воскликнул Фредди.
- Я просто хотел напугать ее, - сказал горилла, снимая голову, чтобы показать потного, веснушчатого и очень рыжего паренька не старше их самих. Там, где с головой парня соприкоснулся чайник, появилась небольшая шишка. У него было больше зубов, чем у коробки передач Феррари, но ни один из них не был одинаковой формы или размера. - Я тут как бы охранником работаю. Меня зовут Джей, но вы можете звать меня Джейсон.
- Тебе это показалось смешным, Джейсон? - cказала Лакриша, подходя к нему и принимая позу с широко расставленными ногами, которая предполагала, что ему лучше отступить или приготовиться к драке.
- Да, когда я это придумал, - сказал он, потирая раненую голову и шипя сквозь стиснутые фортепьянные зубы. - Либо это, либо я собирался пострелять в вас пейнтбольными шариками. Наверно, мне следовало выбрать пейнтбольные шарики.
Бейли шагнул вперед и обнял паренька крепкой мускулистой рукой.
- Дайте моему корешу немного передохнуть, - сказал он. - Он просто пытается поприветствовать нас единственным известным ему способом.
- Благодарю вас, добрый сэр, - сказал Джейсон, кивая в знак согласия.
- Не благодари меня, - сказал Бейли, потянув полуодетую голову гориллы вниз и давая ей чертовски хороший пинок. Джейсон взвизгнул и попросил Бейли остановиться. - Если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, я надеру тебе задницу так сильно, что тебе придется раздвинуть волосы, чтобы посрать.
- Вполне справедливо, - сказал Джейсон, хотя голос его звучал приглушенно и пронзительно, больше напоминая мохнатую муфту.
Бейли выпустил обезглавленную гориллу.
- Я вижу, что эта неделя обещает быть веселой, - oн потер горло, которое было краснее смущенного омара с загаром.
- Ты в порядке? - cпросил Фредди у Аманды.
Она все еще выглядела взволнованной, хотя нападавший на самом деле не хотел причинить ей никакого вреда. Видите ли, все это дерьмо смешное, пока кто-нибудь действительно не начнёт срать.
- Я в порядке, - сказала она, заставляя себя улыбнуться. - Я просто не ожидала такого приёма. Ты же не ожидал нападения большой обезьяны; если бы на тебя набросился этот мудак вот так вот, ты бы, наверно, обмочил штаны.
- Послушай, мне правда очень жаль, - сказал Джейсон. - Это просто то, что мы, англичане, называем юмором. Большинству людей правда нравятся такие приколы. Поверь мне, к концу недели ты полюбишь такое дерьмо.
По какой-то причине – возможно, из-за меха у нее на шее или из-за того, что она уже не семилетняя девочка, - Аманда не верила в это.
Лачуга, 2014 г.
Старик плеснул в деревья очередное ведро с дерьмом. Это было личным рекордом Уилбура. Если так пойдет и дальше, ему придется изменить его рацион. В лесу за хижиной было не так уж много места. Не потребуется много времени, чтобы дерьмо начало превращаться в горы. Дерьмо катится под гору, по крайней мере, так говорят. Но если его будет достаточно много, он был почти уверен, что оно начнёт расползаться во все стороны, которое ему понравятся.
- Это был октябрьский вечер, признаюсь, я не был трезв, я тащился домой только со своей гордостью, - пропел мужчина, направляясь обратно в хлев. - Когда мои ноги начали заплетаться, я упал в канаву, и свинья подошла и легла рядом со мной.
Он бросил ведро в угол, после чего начисто облизал пальцы. Он был грязным сукиным сыном, но здесь, в глуши, не было никого, кто мог бы упрекнуть его, или предложить ему уроки этикета, или связать его с приличной водопроводной компанией. Тот факт, что он был стар и твердо стоял на своем, не помогал. Попробуй сказать старому человеку, что делать, и увидишь, к чему это приведет.
- Потом я лежал в сточной канаве, и сердце мое трепетало, пока одна дама, проходя мимо, случайно не сказала: "Вы можете сказать человеку, что он пьет в компании, которую сам выбирает". Тогда свинья встала и медленно пошла прочь.
Мужчина рассмеялся от души, как грязный Санта. По его подбородку стекала слюна, и это было нормально. Для таких случаев там была целая копна серебристых волос. Его борода была также хороша для хранения пищи, гнездящихся птиц и щекотки Уилбура.
- Ты ведь никогда не бросишь меня, поросёночек? - спросил он свинью, которая сидела в углу, стараясь не смотреть ему в глаза. - Старина Ларри без тебя долго не протянет, - это тоже была горькая правда.
Эта свинья помогла ему пережить трудные времена. Как в тот раз, когда ему пришлось отрубить себе палец на ноге из-за обморожения или когда на него напали еноты. Уилбур был рядом с ним все эти годы, восемнадцать или больше лет, и хотя часто возникало искушение просто сдаться и съесть хороший сэндвич с беконом, Ларри всегда удавалось побороть желание приготовить своего маленького приятеля, так как тогда остались бы только он и его мать.
По мнению Ларри, Эди Трэверс была хорошей матерью, но временами ему хотелось, чтобы она просто померла и оставила его и Уилбура жить в относительном покое.
Возьмем, к примеру, прошлую неделю. Ларри ужалил шершень, когда он прогуливался со свиньей по лесу. Это было чертовски больно, но когда Ларри рассказал об этом матери, она запаниковала и отправила его в город.
- Купи уксус! - визжала она. - И пищевую соду... И мясной рулет. Да, еще картошку и немного нашатырного спирта.
Ларри не был уверен, что она собирается со всем этим делать, поэтому пошел, ожидая хорошего ужина. Но когда он вернулся, она обмазала его со всех сторон, оставив его похожим на существо, только что сбежавшее с острова каннибалов.
Было что-то изначально неправильное в том, что шестидесятипятилетний мужчина был избит до полусмерти мясным рулетом во имя обеззараживания своей восьмидесятидевятилетней матерью, которой, скорее всего, было больше...
Да, жизнь станет лучше, как только он выбьет сральное ведро у неё из-под задницы. Ларри специально выбрал участок в лесу на тот случай, когда придет время. Конечно, она этого не знала. Это могло бы напугать старую суку, и если бы она узнала об этом, то превратила бы его жизнь в кошмар на все оставшиеся годы.
- Люди могут жить до ста, - сказал Ларри Уилбуру, похлопывая его по животу.
Тот ненавидел, когда он так делал, но он видел выражение, которое иногда появлялось в его глазах, часто сопровождаемое облизыванием губ и стоном "М-м-м-м-м-м". Не стоило ворчать ему в ответ, чтобы он не превратился в сосиски и стейки.
- Ты можешь в это поверить? Сотня. Это означало бы, что ма может жить ещё хренову тучу лет...
Он снял носки и пересчитал пальцы. Девять. Поняв, что у него недостаточно пальцев, он снова надел носки и сказал:
- Чёрт, одного так же не хватает.
Уилбур вздохнул. Немногие свиньи могли это делать, но у этой было много практики за эти годы. Он хмыкнул просто по привычке.
- Нет, Уилбур, я не могу ее убить, - сказал Ларри. - Она же моя ма.
Уилбур снова хмыкнул. Английский перевод гласил: Я ничего подобного и не предлагал. Знаешь что, глупый девятипалый человек? Ты и в самом деле чертова пустая трата воздуха.
- Положить ей подушку на лицо, пока она спит? - спросил Ларри, потрясенный и удивленный в равной мере. - Уилбур, это не очень хорошо. Она и для тебя тоже мать. Я знаю, что она иногда пинает тебя, но она ничего плохого не имеет в виду. Она просто больше похожа на большую белку.
Уилбур снова вздохнул. У него было много практики...
- Не, это для нас, мой маленький поросенок, - Ларри вздохнул. У него было столько же практики, сколько и у свиньи. - Никаких проблем. Не о чем беспокоиться, кроме этих странных червеобразных тварей в моих какашках. Жизнь могла быть и хуже.
Могло бы быть и лучше, но ты играешь той рукой, которую сдал. Если бы только Ларри не попал в раздачу "Счастливых Семей"[4].
- Я пойду, - сказал Ларри Уилбуру. Свинья хрюкнула: Спасибо, черт возьми, за это. - О, я скоро вернусь, чтобы проверить тебя до темноты. Постарайся до тех пор не гадить. Я уже не так молод, как раньше.
Он оставил свинью барахтаться в грязи и направился в хижину, где Эди Трэверс готовила бурю на засраной кухне.
- Ты проводишь с этой чертовой свиньей больше времени, чем со мной, - сказала она.
Для Ларри, которому ежедневно приходилось выслушивать одну и ту же обличительную речь, это было как с гуся вода.
- О чем это ты говоришь, ма? - спросил Ларри, придвигая стул к столу.
- Ты еще не слишком стар для свежатинки, Ларри Трэверс, - сказала его мать, ложкой наливая какую-то неприглядную смесь в, и без того грязную, миску. Часть ее выплеснулась за край, и с хлюпаньем приземлилась на пол. Ларри наблюдал, как таракан подбежал к ней, понюхал и, громко пискнув, побежал в противоположном направлении. Когда миска наполнилась, она отвернулась от плиты и поставила ее перед сыном. - У меня нет хлеба. Тебе придется это выпить.
Сначала мне придется это убить, - подумал Ларри, глядя в свою миску.
- Спасибо, ма, - сказал он, засовывая в нее ложку и убирая руку.
Она стояла прямо, что никогда не было хорошим знаком.
Эди Трэверс приготовила себе миску и села напротив Ларри.
- Не строй никаких планов на завтра, - сказала она, вытаскивая из бульона что-то похожее на хвост.
- Почему?
Ларри очень не хотелось спрашивать, но лучше было выяснить это сейчас и смириться с этим, что бы это ни было.
- Я нашла кое-что в туалете, и это было не мое. У тебя глисты, парень. Мы вытащим из тебя этих мерзких сукиных сынов, пока они не сожрали твои почки. Нельзя, чтобы мой мальчик ходил с недоеденными почками. У меня есть кусок удочки и кроличья лапка. Старое средство, разберёмся с тобой прямо сейчас.
Вот и все. С Ларри было довольно.
- Мне надоело, что со мной обращаются, как с десятилетним мальчишкой, - сказал он так неожиданно, что у Эди выпал вставной зуб и шлепнулся в суп. - Мне шестьдесят пять. Это должно зависеть от меня, хочу ли я оставить своих глистов или нет!
Эди порылась в миске – пальцами, конечно, несмотря на ложку в иссохшей руке, – и вытащила зуб.
- Никто не любит глистов, Ларри, ты, бедный, тупой засранец, - так она ласково называла его. - Нет, мы вытащим их из тебя прежде, чем ты успеешь сказать "ой, и всё?"
Ларри покачал головой.
- Нет, ма, мне все это надоело. Мы с Уилбуром разговаривали, и... ну, так дальше продолжаться не может. Если я не убью кого-нибудь в ближайшее время, то сойду с ума.
- О чем ты говоришь, мальчик? - спросила Эди, посасывая суп с костлявых паучьих пальцев. - Что бы ни вбивала эта свинья в твой толстый череп, это неправда. Я ему никогда не нравилась.
Ларри оттолкнул свою миску, как капризный ребенок. Когда мать подвинула её обратно, он швырнул её со стола через всю комнату, где она разбилась на сотни кусочков, а её содержимое стекало по стене ванной.
Эди была в ярости, но знала, что лучше не связываться с Ларри, когда он в плохом настроении. Она молча встала, прошла через комнату и начала собирать зазубренные фарфоровые осколки, звеня и лязгая больше, чем оргия роботов.
- Прости, ма, - сказал Ларри. - Я просто... Я много думал об этом, и пришло время снова повеселиться как раньше.
- Нет, нет, нет, я не хочу этого слышать.
- Свинорылу пора вернуться, ма, - ну вот, он сказал это.
И ему было приятно это сказать.
Его мать бросила осколки разбитой миски и посмотрела на Ларри.
- Сынок, ты поджег свою задницу. Разве этого недостаточно, чтобы уйти на пенсию? Прошло почти сорок лет с тех пор, как ты в последний раз был там, и тебе повезло, что тогда это сошло тебе с рук. Что ты теперь будешь делать? Бить их тростью по голове, пока они не перестанут дышать? Надоедать им до смерти своими глупыми россказнями?
- У меня все еще есть топор, - сказал Ларри и тут же пожалел об этом, увидев, как у матери вытянулось лицо.
- Ты все это время хранил орудие убийства под этой крышей? - oна поднялась с колен, явно не замечая, что из них торчат окровавленные куски миски. - Парень, это одна из самых глупых вещей, которые ты когда-либо делал.
Ларри нашел топор, воткнутый в дерево на Крейвен-роуд. Это было в 1980 году, через два полных года после того, как хитрая сука подожгла его в лагере "Алмазный ручей". Даже тогда он знал, что это был знак, признак того, что он еще не закончил с резней. Годы шли, и желание вернуться стало чесаться почти невозможно.
- Это был МОЙ топор! - воскликнул Ларри, вспомнив, что сказала ему последняя девушка перед тем, как превратить его в обугленную карикатуру на самого себя. - Я не оставлял его там, чтобы его нашли Том, Дик или Гарри.
- Похоже, какой-то придурок все равно его нашел! - воскликнула Эди, возвращаясь на свое место. - Нет, убийство не для тебя, сынок, больше не для тебя. Ты думал о рукоделии? Хм? Может быть, об интересных головоломках? Ты слишком много времени проводишь со своей свиньей. Неудивительно, что ты всегда нервничаешь.
Нервничаю? Это было не то слово. Прямо-таки убийственное, вот что прекрасно описывало его. Он никого не убивал уже тридцать шесть лет. У бубонной чумы статистика была лучше, чем у него.
- Я должен выбросить это из головы, - сказал Ларри. - Если я этого не сделаю, никто не знает, что я могу сделать с собственной матерью, - он смерил ее смертельным взглядом, надеясь, что она поймет суть его слов.
Конечно, на самом деле он не причинит ей вреда, но ему не нужно, чтобы она это знала.
- Не говори мне таких гадостей, маленький засранец, - сказала Эди, небрежно перебирая пальцами суп. - Я вытолкнула тебя из своего чрева и не боюсь вернуть обратно, - в этом не было никакого смысла, но Ларри все равно стало дурно. - Если ты пойдешь в этот лагерь после стольких лет, дети будут смеяться над тобой. Помяни мое слово, ничего хорошего из этого не выйдет, - oна ткнула в него пальцем через стол.
Kрылышко какого-то неописуемо-ужасного существа соскользнуло с ее костяшки и приземлилось в вазу для фруктов (которая не видела фруктов почти двадцать лет).
Ларри глубоко вздохнул.
- Хорошо, ма, - сказал он, обсасывая жир с ее старого узловатого пальца. - Ты права. Когда-то я был великим убийцей. Теперь я даже чихнуть не могу, чтобы не обоссаться.
Он изобразил на лице нечто похожее на улыбку. По крайней мере, для него это было похоже на улыбку, но для Эди Трэверс выглядело еще более жутко.
- Хороший мальчик, - сказала мать. Жилистый кусок мяса обернулся вокруг ее единственного зуба. Он болтался у нее во рту, как веревочка от тампона. - Ты же не хочешь снова ввязываться во все эти убийства. Все изменилось. У детей теперь есть ум, а у тебя только глисты. Тебе лучше обзавестись хобби. Построй мне что-нибудь хорошее в саду. Мне всегда хотелось сауну.
Мысль о кожистом теле матери, окутанном паром и раскачивающемся из стороны в сторону, была невыносима. Он извинился и вышел из-за стола, чтобы проверить Уилбура. Когда свинья увидела его, он принял ее хрюканье за радость. То, что он на самом деле сказал, было:
Только не этот чертов засранец снова...
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
- О, ёб твою мать, - сказала Лакриша, входя в комнату, которую они с Джуниором собирались назвать домом на всю следующею неделю.
Если бы Джейсон занимался недвижимостью, он бы сказал что-нибудь вроде: Это очень просторная комната, если вы заемщик или один из тех маленьких людей с большими головами. Справа вы увидите прекрасное зеркало, покрытое потрясающей паутиной, а слева – замечательную королевскую кровать, которая выглядит так, как будто ее красиво обосрали все Гарлемские наркоши. Но поскольку он не занимался недвижимостью, он сказал:
- Я признаю, что в последние годы все пошло немного под откос. У нас здесь не так много детей, с тех пор как... ну, с тех пор, как я здесь.
- Сколько здесь людей? - спросила Мелисса, протискиваясь в дом.
- Включая меня? - спросил Джейсон, поднимая дохлую крысу из угла комнаты и выбрасывая ее наружу.
- Включая тебя, - сказал Бейли, входя в зал.
Он не любил крыс, ни живых, ни мертвых.
- Один, - сказал Джейсон.
Фредди чуть не поперхнулся собственным языком.
- Ты здесь один? Они оставили тебя за главного?
- Никто не хочет здесь работать, - ответил Джейсон, поднимая мертвого броненосца и выкидывая его из окна, которое из-за отсутствия стекла больше походило на дыру в стене хижины. - Они все в новом лагере в миле отсюда. Не знаю, из-за чего весь этот шум. Как будто они никогда раньше не видели пятидесятифутового бассейна. Я имею в виду, какой, черт возьми, смысл в двадцати пяти столах для скаутов? И даже не заставляйте меня начинать рассказывать про оздоровительный центр. Как будто отдыхающие хотят проводить свое время, когда их балуют и прихорашивают. Это даже не поход. Это же глэмпинг!
- Вот как раз туда мы и направимся, - сказала Лакриша, протискиваясь мимо Джейсона. Джуниор, Бейли и Мелисса не дали ей побежать к фургону. - Разве вы, дураки, не слышали, что сказал этот чувак? Небеса всего в миле отсюда, а мы в каком-то грязном притоне.
- Я сделал кое-какие расчеты, - сказал Седрик, снимая очки и вытирая линзы о футболку, на которой было написано: НИКОГДА НЕ ДОВЕРЯЙ АТОМУ - ОНИ ВСЕ ВЫДУМЫВАЮТ. - Это место на десяти акрах, и нас семеро, не считая этого парня, а это значит, что у нас по одному и четыре десятых двух акров. Джейсон, насколько большой новый лагерь?
Джейсон, все еще одетый в нижнюю половину гориллы, пожал плечами.
- Примерно такой же, как и этот, но два акра они используют для поля для гольфа.
- А сколько там сейчас людей?
- Ну, дайте подумать? Триста плюс пятьдесят вожатых. Он почему-то очень популярен.
Седрик понимающе улыбнулся.
- Значит, десять акров, минус два для поля для гольфа, значит, восемь акров с тремя сотнями пятьюдесятью людьми. Это ноль целых два десятых акра на человека, если все они распределены поровну, чего не будет.
- Ой, да кому какое дело, - фыркнул Бейли.
- Я хочу сказать, что все это место в нашем распоряжении, включая ручей отсюда до главной дороги. В новом лагере вам нужно будет каждый вечер сдавать тест на беременность, такова цена пребывания там.
- Он прав, - сказал Фредди.
- Он всегда прав, - добавила Аманда. - Вот почему мы держим его при себе.
- Ну и что? Мы так и останемся здесь, в этой дыре? - спросил Бейли, снимая краску со стены.
К счастью, он остановился, когда это произошло, иначе все место рухнуло бы.
- На самом деле все не так уж плохо, - сказал Джейсон, но он нес что-то похожее на половину бурундука через всю комнату; они не могли действительно доверять его мнению. - И подумайте вот ещё о чём. Вы совершенно одни в этом месте. Оно всё ваше, начиная отсюда и кончая мертвой лошадью у ручья.
- Прямо у ручья лежит мертвая лошадь? - спросил Джуниор, стараясь сохранять спокойствие.
Джейсон нахмурился.
- Ну, по крайней мере, я думаю, что это лошадь. Она там явно очень давно. Думаю, это может быть что угодно.
- Вот и все, - сказала Лакриша, таща Джуниора к двери. - Вы можете остаться здесь, в лагере Тупиц, но мы точно валим отсюда.
Джуниор сделал несколько шагов со своей девушкой, прежде чем уперся каблуками. Взгляд, который она бросила на него, убил бы большинство людей.
- Детка, я думаю, нам лучше остаться здесь, - робко сказал он, прикрывая лицо ладонью, словно Лакриша могла внезапно взорваться.
Может быть, она так и сделает. Даже в хорошем настроении она была свирепее сатанинского отродья.
- Ты хочешь остаться здесь? - спросила она, уперев руки в бока. - Ты хочешь остаться здесь со всеми этими мертвецами, в хижине, от которой сирийский беженец вежливо отказался бы?
Джейсон сгреб пригоршню неопределенного помета с одной из пустых полок.
- Тебе не обязательно оставаться здесь, - сказал он, рассматривая один из миниатюрных шариков дерьма вблизи. Он понятия не имел, что ищет, но, по крайней мере, казалось, что он знает, что делает. - Я просто подумал, что каждый из вас хотел бы иметь свое собственное пространство. Если вы не возражаете, то главная хижина была недавно перестроена и в гораздо лучшем состоянии, чем эти маленькие домики.
- А недавно – это когда? - спросил Фредди.
- В 1979 году, - сказал Джейсон. - Что не так уж и давно, если считать девяностые такими, какими они были. Пустой тратой времени.
Фредди повернулся к Аманде, подняв брови; Аманда повернулась к Седрику, который пожал плечами; Седрик повернулся к Мелиссе, которая не хотела смотреть на него слишком долго, рискуя почувствовать рвотный позыв; Мелисса повернулась к Лакрише, которая повернулась к Джуниору, который полностью игнорировал Бейли, так как спортсмен был слишком занят разминанием бицепсов, чтобы заметить, что они все разделяют момент.
- Пойдемте посмотрим на главную хижину, - сказал Фредди.
Джейсон улыбнулся. Он мог бы продавать рис китайцам, лед эскимосам, а белых американских детей – Анджелине Джоли, если бы захотел.
- Сюда, - сказал он, швыряя помет в дыру в стене. - Смотрите под ноги. Здесь всё ещё есть несколько мертвых тварей.
Если роскошь – это страна, а маленькие хижины – Афганистан, то главная каюта была Дубаем. Там было достаточно места, чтобы все они могли спать, и множество диванов и стульев в центре, которые идеально подходили для отдыха и игры в карты/монополию/фарт-освещение. Здесь не было кроватей, так как главная хижина была спроектирована скорее как центр, место, где друзья могли встретиться, прежде чем отправиться в любое приключение, которое они запланировали. Но Джейсон, будучи наполовину гориллой, предложил доставить спальные мешки позже тем же вечером. Телевизора не было, зато имелся CD-плеер, и это было все, что им требовалось на вечер. К тому же Фредди прихватил с собой акустическую гитару, а это означало, что они все смогут спеть. В общем, они были довольны. Даже Лакриша выглядела довольной. По крайней мере, она выглядела менее недовольной.
- Вот об этом я и говорю, - сказал Джуниор, бросая сумку у двери и бросаясь к дивану. Он неверно рассчитал траекторию и через мгновение поднялся с ковра посреди хижины. - Мы возьмем ее.
- Чудесная новость, - сказал Джейсон. - Есть ли шанс, что я могу воспользоваться ванной на минутку, просто чтобы снять эту гориллью задницу? Мои яйца уже сварились в собственном соку.
Все дружно закивали. Аманду едва не вырвало.
- Отлично. Тогда я ненадолго отойду. Позволю вам устроиться. Я оставлю ваши спальные мешки прямо за дверью. А тем временем вы, негодяи, начинайте получать удовольствие. Это летний лагерь, а не похоронное бюро.
Хотя вокруг было разбросано достаточно мертвых тварей, чтобы это можно было квалифицировать как последнее.
Джейсон исчез за дверью в конце комнаты, протиснув свою громоздкую нижнюю половину с очень небольшим количеством места для маневров. Как только он оказался вне пределов слышимости, Бейли сказал:
- Мудак.
- Ладно, парень, - сказал Джуниор. - Он не должен был отдавать нам это место.
- Ну, если ты пропадешь посреди ночи, - сказал Бейли, - мы все знаем, где тебя найти. В постели Джейсона, сосущим его хер, - oн засмеялся, как осел, но он был единственным.
- Не могу поверить, что мы здесь одни, - сказал Фредди, меняя тему, пока все не пошло наперекосяк. - Насколько это потрясающе?
- Ты не задумывался, почему мы здесь одни? – сказал Седрик. - И почему другие ненавидят работать здесь.
- Здесь полный бардак, - сказала Лакриша. - Разве этого недостаточно?
- Да, но сейчас середина лета, - настаивал Седрик. - Это место должно кишеть людьми. Оно достаточно дешево, и мне все равно, насколько роскошен и великолепен новый лагерь, у этого места есть свой шарм.
- Да, - сказала Лакриша. - А ещё тут где-то прячется Кожаное Лицо.
Она начала распаковывать свою первую сумку; остальные лежали у фургона, где их никто не мог украсть, так как вокруг никого не было. Было сомнительно, что они собирались спуститься туда только для того, чтобы найти банду бродячих бобров, убегающих с ее "Эсти Лаудер".
- В этой отрасли многие предприятия терпят крах, - сказал Седрик. - Может быть, "Алмазный ручей" идет тем же путем.
- Ну, по крайней мере, мы успели до того, как все разрушилось, - сказала Аманда.
Ей было все равно, насколько он обветшал или что они все будут жаться друг к другу в главной хижине. Во всяком случае, она собиралась спать под звездами. Наедине со своими мыслями, со своим разумом, с природой. Она не могла обнимать деревья, когда вокруг были все остальные; ей нужно было собственное пространство и что-то, чтобы потом вытащить щепки.
- Это будет эпично! - сказал Бейли, передавая футбольный мяч из одной руки в другую. - А теперь лови!
Седрик не успел поймать, и мяч ударил его в лицо, перекосив очки и выбив несколько прыщей. Да, эпично, - подумал Седрик, поправляя очки. По крайней мере, это будет опыт, который никто из них никогда не забудет.
Лачуга, 2014 г.
Жара в подвале Ларри была невыносимой, а это означало, что там тоже стоял неприятный запах, хотя от чего, он не мог понять. Что-то явно умерло там, внизу, и теперь вторгалось в его святилище. Это было хуже, чем говно Уилбура. Гораздо хуже. Как старый сыр, завернутый в крайнюю плоть жиголо.
Ларри привык к дурным запахам. Так и должно быть, если хочешь, чтобы тебя всерьез воспринимали как серийного убийцу. Не было смысла убивать кого-то, а потом обрызгивать тело и прилегающую область освежителем с лимонным запахом. Нет, нужно было привыкнуть к запаху смерти, дышать им регулярно, как мяснику, вдыхающему запах крови на бойне.
С Ларри все было наоборот. На самом деле ему не хватало запаха смерти, безошибочного аромата порезанного подростка, плывущего по ветру. Это было как наркотик для него – очень сильный наркотик, который после тридцати шести лет снова взывал к нему.
Был только один способ остановить нарастающее внутри желание, и это было безумное неистовство. Он больше не мог ее контролировать.
Да и с какой стати? Это был он, это было то, что он сделал, это было то, как он стал знаменитым, хотя бы на время в 1970-х. Но все же...
- Они этого не ждут, - пробормотал он себе под нос, снимая со стены топор и начиная его точить.
Он хорошо лежал в его руке; как ребенок в первый раз понимает, что его пенис не только для того, чтобы мочиться. Он все еще чувствовал запах крови, оставшийся с 1978 года, несмотря на то, что чистил его религиозно – каждое воскресенье в течение последних тридцати шести лет.
Как только лезвие стало красивым и острым, он положил его на деревянный ящик, на котором любил работать, и улыбнулся. Да, это действительно должно было сработать очень хорошо.
Он прошел в дальний конец комнаты и снял самую короткую доску.
Вот онa. Слегка расплавленная, но все еще очень узнаваемая; это была маска, которая сделала его знаменитым. Он вынул её и перевернул так, чтобы глазницы смотрели на него; пока они были пустыми, но ненадолго.
- Свинорыл! - сказал он, стараясь сдержать волнение.
Его эрекция упиралась в молнию, и это было чертовски больно, но длилось недолго. Для шестидесятипятилетнего мужчины длительные эрекции были редкостью.
Он поднял маску так, чтобы она оказалась на уровне его лица.
- Мы немного повеселимся, - сказал он. - Как в старые добрые времена.
Но у тебя сломано бедро, - провизжала маска. Или нет. Ларри никогда не был уверен, что реально, а что нет. Все, что он знал, это то, что было бы невежливо игнорировать эту вещь.
- Я все еще могу это сделать. МЫ все еще можем это сделать.
Он ощупал ноздри, словно наткнулся в лесу на двух тайваньских близнецов.
Разве у тебя только что не случился сердечный приступ?
- Это было много лет назад,- сказал Ларри. - И это была всего лишь шестерка по шкале Рихтера. Мое сердце сильнее, чем когда-либо прежде.
Я пробыла за этой стеной чертовски долго, - заныла маска. - Ты уверен, что у тебя еще есть яйца?
Ларри кивнул.
- О да. Конечно, они уже не такие пушистые, как раньше, и одно из них соскользнуло вниз на несколько дюймов, но они оба все еще там.
Он натянул маску на голову; паук, недоумевая, что, черт возьми, происходит, вылез через одно из глазных отверстий и вскарабкался на ящик. Внутри маски пахло резиновой задницей, но Ларри этого даже не заметил. Он поднял топор и впервые за многие десятилетия почувствовал себя живым.
У него не было зеркала – он был серийным убийцей, а не моделью "Версаче", – и поэтому он смотрел на свое размытое изображение на лезвии топора.
- Хорошо выглядишь, - сказал он, подмигивая самому себе.
Глаз за глазницей истончился до щелочки, прежде чем снова открылся.
Твоя голова стала меньше, - сказала маска.
- Потерял несколько волос, - ответил Ларри. - Такое случается с лучшими из нас.
Маска начинала раздражать его; неужели она всегда была такой чертовски разговорчивой? Говорила ли она когда-нибудь раньше? Он мысленно вернулся в 1978 год. Нет, он не мог припомнить, чтобы она говорила с ним тогда. Это было что-то новое. Еще одна из тех вещей, которые приходят только с возрастом, вроде слабого мочевого пузыря, хрупких бедер и годичной подписки на "Друга народа".
Так когда мы выходим? - с энтузиазмом спросила маска. - Я хочу увидеть кровь, голые груди, окровавленные голые груди...
- Всему свое время, - сказал Ларри чересчур усердной маске. - Мама об этом не знает, а если узнает, то убьет. Нам придется быть предельно осторожными.
Под осторожностью он подразумевал ожидание, пока мать ляжет спать, прежде чем отправиться в лагерь.
Срань господня, она еще жива? - недоверчиво спросила маска. - Твоя мама такая старая, что ее свидетельство о рождении просрочено!
- Да, да, точно-точно!
Твоя мама такая старая, что ее номер социального страхования равен 1...
- Да, слушай, а мы можем не делать этого?
Твоя мама такая старая, она знала Бургер Кинга, когда он был просто принцем....
- Хватит, ты, сучья маска! - терпение Ларри было тоньше мошонки комара, натянутой на барабан.
Он сорвал маску с головы, на мгновение забыв, что у него есть борода.
Ты оставил во мне немного волос, - сказала маска.
- Вижу, - ответил Ларри, выдергивая пригоршню серебристых волос. - Послушай, с этого момента я буду благодарен, если ты будешь говорить только тогда, когда к тебе обращаются.
Отлично, - сказала маска. - Я сделаю это, если ты пообещаешь, что перед тем, как снова наденешь меня, съешь мятную конфетку.
- Договорились, - сказал Ларри. Он понятия не имел, что такое мятная конфета и откуда он ее возьмет в такой короткий срок, но маска была не в том положении, чтобы заключать сделки. - Я собираюсь оставить тебя на некоторое время. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но просто будь готова.
Буду готовa, - повторила маска. - И да. Я буду в своей норе, если тебе понадобится...
Голос затих, когда Ларри запихнул маску свиньи обратно в то место, откуда он ее вытащил, и накрыл ее свободной доской. Ну, это просто очаровательно, то есть... Сколько лет прошло с тех пор, как я видела его в последний раз, и он дает мне две минуты неприятного запаха изо рта и обещание, которое, вероятно, не сдержит...
- Заткнись там, - буркнул Ларри, ни разу не задумавшись о том, что разговаривает сам с собой. - Если она тебя найдет, неизвестно, что она может натворить.
У него было такое чувство, что для этого потребуется коробка спичек и литр керосина.
Повесив топор на место, он поднялся по ступенькам, ведущим в сарай, и запер его на семь засовов и три висячих замка. Если его мать и впрямь явится сюда, ей придется потрудиться, хотя, подумал Ларри, у нее нет таких рук, чтобы взламывать замки. Это все равно что пытаться вдеть нитку в иголку в перчатках из корня имбиря.
Начинало темнеть. Вдалеке ухнула сова, и возбуждение Ларри вернулось с удвоенной силой... секунд на восемь.
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
- Кум-ба-я, мой господин, кум-ба-я. Кум-ба-я, мой господин, кум-ба-я. Кум-ба-я, мой господин, кум-ба-я... знаешь, это ужасно однообразное дерьмо, - сказал Седрик. - Полагаю, вы больше не знаете других песен?
Все они сидели в гостиной, окруженные бутылками вина и банками пива. Фредди бренчал на гитаре, как будто знал, что делает. По правде говоря, он знал только три аккорда, но это никогда не останавливало "Status Quo" или "Oasis".
- Это классическая походная песня, - сказал Фредди, пряча медиатор за струны.
Его пальцы уже болели; ему нужно было отдохнуть, прежде чем он порежет кожу.
- Я не могу заниматься этим дерьмом, - сказал Бейли, прижимая банку ко лбу.
Беда была в том, что банка была только наполовину пуста. Пиво разлилось повсюду. Бейли, казалось, ничего не заметил; он был слишком занят, открывая следующую. Высосав из неё пену, он сказал:
- Заебись пивасик.
Фредди с трудом сглотнул. Он не ожидал, что соберется такая жесткая толпа. Держу пари, Арктические обезьяны не видели такого дерьма.
- Весь мир в наших руках?
- Черт, - сказал Бейли. - Или горах!
- Э-э... ты любишь горы?
- Черт. Чувак, знаешь что? Отдай мне эту чертову гитару, - oн протянул руку; Фредди не хотел ничего вкладывать в нее, и выражение его лица говорило об этом. - Давай, сука, я её не сломаю.
Фредди вздохнул. Гитара была подарком его матери. Неужели он действительно хочет отдать её парню, который чуть не взорвал их всех? Неужели у него действительно был выбор? Бейли был вдвое крупнее его и гораздо крепче. Если ему нужна будет гитара, он может просто взять ее. Лучше всего сделать это простым способом.
Прости, мама...
- Спасибо, Клэптон, - сказал Бейли, когда Фредди передал ему инструмент. - Вот как это делается.
То, что произошло дальше, было что-то с чем-то. Фредди никогда раньше не видел, чтобы все шесть струн порвались при ударе вниз, но Бейли каким-то образом это удалось. Он уставился на остальных, его пальцы все еще дрожали, гитара все еще издавала ужасный звук, хотя и без струн.
- Здорово, Кобейн, - сказала Аманда, качая головой. - Решил пропустить песню и начать прямо с разрушения, - oна показала ему "козу".
- Дешевая гитара, - сказал Бейли, возвращая разбитый инструмент Фредди, который смотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.
В каком-то смысле так и было. Не такую, как сейчас.
- И что теперь? - спросила Лакриша, наливая себе большой стакан бренди. - И первый из вас, ублюдков, кто упомянет покер на раздевание, пожалеет об этом.
Седрик попятился от группы, засовывая колоду карт обратно в карман брюк.
- Кто-нибудь знает страшные истории? - спросил Джуниор, зажигая то, что можно было назвать только косяком, достаточно большим, чтобы уложить Сета Рогена на спину.
- Да ну нах, - сказала Мелисса, качая головой. - Эта херня для детей и умственно отсталых. Мы слышали всё это дерьмо уже тысячу раз.
- У меня есть одна, - сказал Джейсон.
Каким-то образом он стал частью их маленькой компании. Было бы справедливо позволить парню задержаться здесь на несколько часов. В конце концов, он принес им что-то для сна.
- Ну давай удиви, - сказала Лакриша. - Небось, хочешь рассказать нам историю про женщину в черном, которая бродит по железной дороге. Или о том, как голова свалилась на крышу машины тупой парочки? Или о Майкле Джексоне и о том, как ему удавалось избегать правосудия за растления малолетних все эти годы.
Джейсон покачал головой.
- Моя история гораздо страшнее всех остальных вместе взятых, - oн протянул руку и налил большой стакан виски, прежде чем устроиться в кресле. - Это случилось в 1956 году...
Лагерь "Алмазный Ручей", 1956 г.
Был теплый летний день, такой жаркий, что дети делали все возможное, чтобы избежать прямых солнечных лучей, чтобы не вернуться к родителям в конце недели и не услышать от них: "Это не мой. Мой - белый". Чтобы укрыться от солнца, большинство отдыхающих направились в лес, где ветви и листья обеспечивали щедрую защиту. Они играли там в игры, некоторые из них граничили с незаконными – кто-то даже устроил пожар – и все веселились.
Все, кроме маленького Ларри Трэверса.
Ларри Трэверс был хорошим мальчиком, но без матери он чувствовал себя потерянным. Это был первый раз, когда они расстались с тех пор, как она родила его, брыкающегося и кричащего, в мир семь лет назад, и хотя он любил играть в глупые игры так же сильно, как и любой другой ребенок, он предпочитал играть в них со своей матерью, а не с кучкой придурковатых незнакомых детей.
Сидя на берегу ручья и погружая пальцы ног в воду, Ларри молился, чтобы эта неделя поскорее закончилась, чтобы он мог вернуться домой, где мать будет мыть его, целовать и рассказывать, как храбро он поступил, отправившись в лагерь один.
Дом был маленький, недалеко от "Алмазного ручья". Это было такое место, на которое не посмотришь дважды, если проедешь мимо, и именно это нравилось Ларри и его матери. Мистера Трэверса не было – отец Ларри сбежал из больницы в то утро, когда Ларри родился, оставив Эди Трэверс толкаться, потеть, пердеть и гадать, какого черта она будет делать за деньги теперь, когда ее трусливый муж решил бросить ее.
Когда Ларри вышел, она схватилась за пуповину с намерением обвязать ее вокруг горла, пока смерть не унесет его. Как оказалось, пуповины не так длинны, как можно было бы ожидать.
Она рассказывала Ларри эту историю снова и снова, обычно перед сном, потому что не было ничего более согревающего сердце или вызывающего сон, чем история о попытке детоубийства. Ларри слушал, не осмеливаясь спросить, почему она этого не сделала. Потом мать целовала его три раза: один раз в лоб, другой – в нос, третий – в губы. Это были губы, которые пахли хуже всего, но если Ларри задерживал дыхание, когда она поцеловала его в лоб...
- Посмотрите-ка, что это у нас тут, - сказал чей-то голос. Ларри чуть не свалился в ручей. - Да это же тот странный пацан. Эй, странный пацан, почему бы тебе не потусоваться с нами?
Ларри оглянулся через плечо и увидел троих мальчиков, почти вдвое крупнее его и, несомненно, на несколько лет старше. Один из них был одет в сине-красный свитер с рисунком в стиле аргайл, и Ларри не мог не подумать, что мальчик идиот, потому что там было жарче, чем на поверхности солнца или достаточно близко к тому.
- Мне и здесь хорошо, - сказал Ларри, указывая на ручей.
Он не хотел тусоваться с этими ребятами. Он не хотел ни с кем общаться. Он хотел, чтобы его оставили в покое, чтобы он мог спокойно думать о своей матери.
- О, не будь таким педиком, - сказал другой мальчик. Этот был... как это называется? Дородный. Да, это был жирный ублюдок, с капельками пота, стекающими по его лбу, и довольно большим лбом. - Мы просто пытаемся быть вежливыми, не так ли, пацаны?
Они согласились.
- Совершенно верно, - согласился Аргайл. - Похоже, тебе не помешали бы друзья, вот почему мы здесь, - oн улыбнулся, обнажив полный рот кривых зубов. - Пойдем, мы собираемся исследовать кое-чего. Интересно, как далеко идет ручей? Держу пари, что он больше, чем путь до самой луны.
- Да, точно-точно, - сказал Толстый Хрен.
Третий мальчик, наконец, решил присоединиться к разговору.
- Но н-на луне небезопасно, - сказал он. - Мой п-п-папа говорит, что на л-л-луне никогда не будет человека.
- Твой папа ни хрена не знает, Заика, - сказал Аргайл.
Повернувшись к Ларри, он спросил:
- Хочешь пойти с нами на разведку?
По какой-то странной причине Ларри знал, что они не примут отказ. Единственный способ избавиться от них – дать им то, что они хотят, хотя бы на несколько минут. Он мог бы извиниться и уйти, как только с него хватит.
Ларри поднялся с берега и снова надел носки и ботинки.
- Мы ведь не уйдем далеко, правда? - спросил он, пытаясь завязать шнурки.
Он не смог, и поэтому засунул их в носки, как учила его мать.
- Нет, совсем недалеко, - сказал Толстый Хрен. - Мы хотим показать тебе одно шикарное местечко. Мы нашли его вчера. Думаю, тебе понравится.
Ларри понравилось, как это прозвучало. Он любил шикарные места, но еще больше любил их, когда не был с другими детьми.
- Что там? - спросил он, бочком подходя к старшим мальчикам. - Какое-то заброшенное здание.
Заика ухмыльнулся. В отличие от Аргайла, его зубы были одного цвета. Жаль, что цвет был зеленый.
- О, э-э-э-это не не за-заброшка, - сказал он.
Почесав в затылке, Ларри последовал за мальчиками вдоль ручья. Он надеялся, что они не доберутся до луны. Судя по тому, что он слышал, атмосфера там была ужасной. К тому же он даже не любил сыр.
- Сюда, странный парень, - сказал Аргайл, поднимаясь по склону.
Грязь и камни посыпались позади него, лесная мини-лавина.
- Я - Ларри, - сказал Ларри, сам не зная почему.
"Странный ребенок" был, пожалуй, более подходящим.
- Ларри, - сказал Толстый Хрен.
- Л-Л-Л-Л-Ларри,- добавил Заика. - Ш-ши-шикарное имя.
- Спасибо, - ответил Ларри. Он ненавидел свое имя. Мать часто называла его Сыном, что ему нравилось, но он не мог просить этих троих мальчиков называть его так. Это могло показаться немного странным. - Сколько нам еще осталось?
Аргайл тяжело дышал, как голодная собака. Он сунул руку в шорты и хорошенько пошарил там.
- Поверь мне, оно того стоит.
- С-с-стоит, - сказал Заика, но что-то в том, как он это сказал, обеспокоило Ларри.
Внезапно он пожалел, что не сказал им "нет", что ему хорошо там, где он был, но теперь было уже слишком поздно.
Не пошел с хорошими мальчиками на холм, чтобы посмотреть шикарное место? - насмешливо произнес голос матери. - Не знаю, почему я просто не назвала тебя Лорой и не покончила с этим...
На вершине холма была небольшая поляна. За ней виднелась маленькая ветхая хижина, не похожая ни на что, виденное Ларри раньше. Это не было похоже на хорошие хижины в лагере; эта хижина была построена вручную – очень нетвердой рукой, судя по всему. Бревна наклонялись в одну сторону, доски – в другую, и все сооружение выглядело так, будто оно рухнет, если кто-нибудь чихнет слишком близко.
- В чем дело? - спросил Ларри.
Аргайл, Жирный Ублюдок и Заика теперь стояли в ряд и смотрели на него. Что-то в них изменилось. Дружелюбные разноцветные улыбки исчезли, их сменили пристальные взгляды, и Ларри это ничуть не понравилось.
- Ладно, ребята, - сказал Аргайл, снимая свитер.
Толстый Хрен снял футболку, чтобы показать сиськи больше, чем у матери Ларри. Заика в конце концов тоже снял рубашку; похоже, его затруднение шло дальше, чем просто речь. Ларри стоял и смотрел, не зная, что они делают и что собираются делать дальше. Если бы он знал, то, возможно, успел бы убежать, позвать кого-нибудь из вожатых, но к тому времени, когда эта мысль пришла ему в голову, было уже слишком поздно.
- Хватай его! - сказал Толстый Хрен, кидаясь к нему, как что-то с Запретной планеты.
Ларри повернулся, чтобы бежать, но Аргайл в ту же секунду оказался рядом, повалив его на землю, его потный живот терся о затылок Ларри.
- Хватай его за ноги, - сказал Аргайл, и через секунду ноги Ларри были сильно схвачены.
Потом ему что-то засунули в рот, что-то потное и прогорклое; Ларри не потребовалось много времени, чтобы понять, что это носок. Одна босая ступня Заики выдавала его с головой.
Бормоча им что-то, предупреждая, что его мать не слишком обрадуется, когда узнает об этом, Ларри мог только смотреть, как верхушки деревьев проплывают над головой; редкие солнечные лучи пробивались сквозь них и били ему прямо в глаза.
Затем Аргайл издал над ним какой-то звук.
- Свинорыл! - завопил он, что бы это ни значило.
- Сви-н-н-норыл! - сказал Заика, шагая рядом со своими приятелями.
Ларри закрыл глаза и смирился со своей судьбой, какой бы она ни была. Это были большие мальчики – старшие мальчики – и они могли делать с ним все, что им заблагорассудится. Он только надеялся, что это не связано с огурцом и горшочком меда.
- Этот поросенок пошел на рынок, - сказал Аргайл.
- Этот поросенок остался дома, - пропел Толстый Хрен.
- Эта маленькая с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с...
- Черт возьми, хватит заикаться, - упрекнул его Аргайл. - Если не справляешься, то не пой.
Ларри застонал, когда над головой появилась полуразрушенная крыша.
- У этого поросенка был ростбиф, - сказал Аргайл.
- А у этого поросенка его не было, - добавил Толстый Хрен.
А потом они стали раскачивать его, высоко поднимая ноги и смеясь, как гиены.
- А этот поросенок кричал: "Ви-ви-ви-ви-ви!"
Они отпустили на подъеме. Ларри закружился в воздухе. Поскольку он весил меньше четырех стоунов, выжимаясь насквозь, он поднялся высоко – почти вровень с прогнившей крышей хижины – прежде чем сработала гравитация. Он приземлился лицом вниз в то, что на первый взгляд казалось грязью. Послышалось хлюпанье, и Ларри перестал дышать.
- Дорога домой, - сказал один из мальчиков.
Потом все дружно рассмеялись. Это был один из самых ужасных звуков, которые Ларри когда-либо слышал.
Он вытащил лицо из грязи, и тут до него дошло зловоние. Отвратительный запах, который можно было описать только как дерьмовый. Он быстро соскреб с глаз густую коричневую жидкость и снял рубашку, которой потом вытер лицо.
- Смотри! - крикнул Аргайл откуда-то справа от Ларри. - Мы нашли тебе друзей.
Потом все снова рассмеялись.
Ларри наконец смог открыть глаза и тут же пожалел об этом.
Его окружали свиньи. Их было штук двадцать, а то и тридцать, и все они хрюкали и визжали, перелезая друг через друга, чтобы добраться до него.
- Он в штаны наложил! - сказал Толстый Хрен, указывая на цветущее влажное пятно на шортах Ларри.
Ларри хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его, избавила от страданий, но этого не случилось.
То, что произошло дальше, было намного, намного хуже.
Свиньи добрались до него, и все, что помнил Ларри, это огромная тяжесть над ним и редкие взволнованные крики, когда животные наваливались друг на друга. Он закричал, но никто не услышал его под всей этой свининой.
- Пошли, - услышал Ларри слова Аргайла, обращенные к остальным, сквозь неистовое ворчание окружающих животных. - Давайте оставим странного пацана с его новыми друзьями.
Ларри закрыл глаза и подумал о матери.
Что это за ребенок, который идет за группой незнакомцев вверх по холму к старой хижине? - упрекнул ее голос. - Тупой, вот какой. А теперь убирайся из-под этих свиней, пока мне не пришлось спуститься туда и вытащить тебя за уши.
Ларри все плакал и плакал, пытаясь вырваться. Два часа он был в ловушке, и в течение часа у него во рту был свиной хвост (по крайней мере, он надеялся, что это был хвост).
Затем он освободился и потащился к забору на краю свинарника. Он чувствовал, как свиньи кусают его за лодыжки, ворча, чтобы он вернулся, странный пацан. Вернись и прими это как мужчина!
Он устало взмахнул рукой и через полчаса приземлился на траву по другую сторону забора, всхлипывая и задыхаясь. Что же касается послеполуденных часов, то ему было лучше.
На обратном пути в лагерь "Алмазный ручей" его несколько раз вырвало, один раз прямо на колени. И как он ни старался, ему никак не удавалось выбросить из головы эту ужасную кличку.
Свинорыл...
Свинорыл...
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
Все онемели. Фредди сделал большой глоток пива, пока рассказ доходил до него. На противоположном диване Лакриша и Джуниор играли в миндалевидный теннис, который, казалось, ни один из них не выигрывал.
- Ну, есть еще пятнадцать минут, которые я никогда не верну себе, - сказала Мелисса, закуривая сигарету.
- Это было довольно слабо, чувак, - сказал Бейли. - Обычно я большой поклонник историй о хулиганстве, но этот поросенок, он был каким-то педиком.
Аманда, однако, была заинтригована. Конечно, это был не Дэвид Копперфилд, но там были все элементы для приличной телевизионной адаптации. Может быть, что-то для настоящего развлечения, чтобы посмотреть.
- Бедный ребенок, - сказала она, качая головой.
- К сожалению, - сказал Джейсон, приняв то, что он считал жутким голосом (на самом деле это звучало так, как будто он пытался заглушить порыв ветра). - Это было только начало.
- А что было дальше? - спросил Фредди.
Он не был слишком заинтересован, но Аманда, похоже, была заинтересована, и этого ему было достаточно.
- В том году? Ничего. До конца недели Ларри не видел ни Толстого Хрена, ни Аргайла, ни Заики. Наверно, он пошел домой к матери, но события того ужасного дня в свинарнике, должно быть, оставили шрам.
- Свиньи могут это сделать, - сказал Седрик. - У них челюсти крепче, чем у любой собаки. Взрослая свинья может прогрызть оленью ногу, как будто она сделана из масла.
- Это не физический шрам, - сказал Джейсон. - Нет, это было безумие. То, что с ним случилось, выбило его из колеи. Я говорю о полном чокнутом Гэри Бьюзи, в общем, он чокнулся. В 1975 году Ларри вернулся в лагерь "Алмазный ручей", думая только об одном.
- Если это детская сказка, - проговорила Лакриша с полным ртом языка Джуниора, - то я не хочу ее слушать.
- В 1975 году Ларри Трэверс впервые надел маску свиньи. Он пришел в лагерь глубокой ночью и убил двадцать четыре человека, семь вожатых и трех клоунов, которых лагерь нанял для утреннего субботнего представления, - oн сделал эффектную паузу, как обычно. - Двух балерин, горстку пушистых талисманов и лагерное животное, гекконa Гордонa.
Тишина.
Снова тишина.
Еще больше тишины, а потом Бейли наконец сказал:
- Пиздёж.
Джейсон хмыкнул.
- Это звучит неправдоподобно, но это абсолютная правда. Когда он закончил убивать всех на своем пути, Ларри исчез. В 1976 году он вернулся и убил тридцать два человека, включая целую спецшколу. В 77-м – еще тридцать, а в 1978-м он убил группу детей, двенадцать из которых были настолько неописуемы, что для их опознания потребовались стоматологические записи.
- Как же ему все это сходило с рук? - спросила Аманда, нахмурившись. - Я имею в виду всех этих бедных детей. Наверняка в лагере что-нибудь сделали бы.
- Они повесили табличку, - сказал Джейсон. - Но она пропала, и лагерь решил, что экономически нецелесообразно делать еще одну.
- Но ведь полиция его поймала, верно? - спросил Седрик.
Внезапно он пожалел, что оказался ближе всех к двери.
Джейсон покачал головой.
- В 1978 году Ларри умер в этой самой хижине. Очевидно, не в этой хижине, а той, что стояла здесь до того, как была построена эта. Последняя девушка – вы все знакомы с концепцией последней девушки?
Они дружно кивнули.
Джейсон улыбнулся. Конечно, они были с ней знакомы. Это был хлеб с маслом историй ужасов.
- Она умудрилась запереть его в сортире, а потом сожгла дом. Говорят, что если внимательно прислушаться, то в очень тихие ночи можно услышать, как он пищит, когда резиновая маска свиньи тает на его лице.
Фредди приподнял брови. Дрожь пробежала по его спине. Этот парень Джейсон точно знал, как рассказать хорошую историю, чушь это или нет.
- Когда им наконец удалось взять пожар под контроль, - продолжал Джейсон, - полиция обнаружила все эти обугленные тела, но останки Ларри так и не нашли. Не было и следа маски свиньи, которую он надевал, чтобы убить сотню людей за эти годы; вообще никаких признаков того, что он когда-либо существовал. Как будто он просто... исчез... - последнее слово он оставил позади, прошипев его, как Дональд Плезанс.
- Ты когда-нибудь думал о том, чтобы устроиться на "Улицу Сезам"? - спросил Джуниор. - Они бы тебя полюбили.
Джейсон умиротворяюще поднял руки.
- Не стреляйте в посыльного. Я просто рассказываю вам, что здесь произошло. Вы хотели жуткую историю. Что может быть страшнее, чем мысль о том, что Ларри, убийца со свиным лицом, все еще где-то там, ждет, надеется на еще один выстрел славы?
С Седрика было достаточно. Поднявшись, он отошел от двери и обнаружил, что стоит ближе всех к окну. Мать твою!
- А на этой ноте, - сказал Бейли, потянув за кольцо еще одну банку пива, - кто-нибудь хочет сыграть в покер на раздевание? Я знаю, что у гика есть колода карт.
У Седрика отвисла челюсть.
- Они не игральные, - сказал он ошеломленно. - Это моя сверхредкая "Магия: Собирательная колода", и нет, я не стану выхватывать моего Абиссального Преследователя или моего Колосса из Блайтстила.
- Спасибо, блядь, - сказала Лакриша, держа большой и указательный пальцы на расстоянии дюйма друг от друга.
Седрик показал ей средний палец.
- О, ха-ха. Ты бы так не говорила, если бы видела моего Ангела-Губителя.
- Милый, если ты сунешь своего Ангела-Губителя ко мне, я его откушу.
- Я собираюсь немного прогуляться, - сказала Аманда, поднимаясь с пола.
Все посмотрели на нее так, словно она сказала: я пойду в местную конуру и буду пинать щенков, пока у меня не заболят ноги.
- Разве ты не слышала, что сказал мой приятель Джей? - Бейли начал сворачивать что-то, что определенно не было табаком, если только они не начали делать табак в зеленом цвете. - Там какой-то чокнутый ублюдок в маске свиньи только и ждет, когда какая-нибудь молоденькая красотка, вроде тебя, отделится от группы.
Аманда вздохнула.
- Это просто страшилка, - сказала она. - А если это и случилось на самом деле, то это было сорок лет назад, еще до нашего рождения. Парень был бы уже мертв или, по крайней мере, слишком стар, чтобы продолжать убивать.
Фредди поднялся с дивана.
- Я пойду с тобой, - сказал он. - Я имею в виду, если ты этого хочешь. Мне бы не помешал свежий воздух, а здесь, по-моему, будет очень накуренно, - oн указал на косяк, над которым работал Бейли.
Хотя она не выглядела слишком счастливой, Аманда сказала:
- Я хочу увидеть, как лунный свет блестит на ручье, пока не стало слишком облачно.
- Звучит красиво, - сказал Фредди.
То, что он хотел увидеть, было лунным светом, блестящим на обнаженном и залитом ручьем теле Аманды, но все получают то, что могут получить.
Кроме того, это была хорошая ночь для прогулки.
И Фредди не очень-то верил, что Ларри "Свинорыл" Трэверс все еще бродит по лагерю, мстя людям, которые не имеют никакого отношения к тому роковому лету 1956 года.
Какой идиот-убийца будет торчать здесь сорок лет после того, как убил столько людей?
Лачуга, 2014 г.
- А теперь иди спать, - сказала Эди, наклоняясь и целуя Ларри, один раз в лоб, один раз в нос и один раз в губы/бороду.
Ей не нужно было так сильно наклоняться, как раньше; естественный изгиб ее старой, скрюченной фигуры делал это намного легче, чем, скажем, шестьдесят лет назад.
Его комната представляла собой нишу под кухонной раковиной. Это было место, которое нормальная семья создала бы для своих Лабрадудлей, но Ларри не мог спать где-либо еще. К тому же, оно было рядом с его лотком для мусора, на случай, если ему придется пойти дуди ночью.
- Спокойной ночи, ма, - сказал Ларри, когда скрюченная фигура со скрипом пересекла комнату и скрылась в тени, где он увидел ее смутные очертания, рухнувшие в кресло.
Он знал, что долго ждать ему не придется. Его мать могла заснуть в любую минуту. Ларри знал ее распорядок дня лучше, чем она сама. Через минуту она возьмет свое рукоделие, потом уколет палец и скажет: Ай, ты, колючая пизда!, прежде чем положить едва начатое одеяло и налить себе большой стакан бормотухи. Это была не лучшая бормотуха, но этого было достаточно, чтобы вырубать ее каждую ночь. Она допивала стакан, причмокивала губами и говорила, что на вкус как дерьмо, что всегда удивляло Ларри. Конечно, на вкус она была как дерьмо; она варила её в сортире. Потом она поставит стакан и возьмет книгу. Ларри не знал, что она сейчас читает, но это было как-то связано со всеми этими разными оттенками серого. Для него это звучало чертовски скучно, но его матери, похоже, это нравилось. В этот момент он закрывал глаза, потому что ему не нравилось видеть, что она делает со свечой на столбе из буфета, от которой странно пахло. Потом через две минуты она откладывала книгу и закрывала глаза, и тогда начинался храп.
Боже, он никогда не слышал, чтобы кто-то так храпел. С тех пор как из ее ноздрей, как из яиц Чубакки, выросли волосы, она издавала этот ужасный звук, словно корабли сигналили друг другу. Но сегодня этот звук будет его сигналом.
- Ай-ай-ай, ты, колючая пизда! - закричала мать из темноты.
Ларри усмехнулся.
Сегодня та самая ночь.
Ручей, 2014 г.
Это была хорошая ночь для прогулки, но было бы намного приятнее, если бы они могли видеть, куда идут. Ни у кого из них не хватило сообразительности взять с собой фонарик, и поэтому последние полчаса они бродили кругами, пытаясь понять, откуда доносится звук тихо бегущей воды. Фредди подумывал было протянуть руку, чтобы они не разошлись, но в конце концов передумал. Он не хотел выглядеть оппортунистом. К тому же руки у него были липкие и успокаивающие, как ведро с мокрой рыбой.
- Вот он, - сказала Аманда. - Алмазный ручей, единственный известный ручей в окрестностях, который раздваивается.
- В самом деле? - спросил Фредди. - Грязный ублюдок.
По мере того как они приближались к нему, все становилось ярче.
- Нет, это значит, что он распадается на две части, - хихикнула Аманда.
Хотя Фредди не мог видеть ее лицо, он знал, что эти прекрасные ямочки были там. Не покажется ли ей странным, если он протянет руку и вложит в них пальцы, как в шар для боулинга? Возможно.
- Ты действительно любишь природу, не так ли? - спросил Фредди, спотыкаясь о низко лежащую ветку.
Он поднялся и догнал Аманду, которая, очевидно, не заметила его отсутствия.
-...прекрасные вещи в мире, - говорила она. - Просто надо знать, где их найти.
Хотя он пропустил первую часть речи, Фредди уловил суть.
Они остановились у кромки воды. Было бы ужасно глупо продолжать.
- Я всегда был большим поклонником деревьев, - солгал Фредди. - То, как они... растут, и мне нравится, что они... зеленые... как... лаймы.
Ладно, хватит болтать, Фредди. Ты выставляешь себя на посмешище.
- Деревья потрясающие, - сказала Аманда. Фредди облегченно вздохнул. - Знаещь ли ты, что за один день одно большое дерево может поднять из земли до ста галлонов воды и выпустить ее в воздух?
Фредди этого не знал, но ему это нравилось. Аманда никогда не была ничем иным, кроме своей истинной сущности: любящей природу, обнимающей деревья, заботящейся о животных, пьющей мочу, ходящей босиком красавицей. Она была всем, что он хотел в девушке, и его мать не будет недовольна, если он привезет ее домой, при условии, что Аманда не вытащит пустой стакан из своей стопроцентной веганской сумочки и не присядет над ним прямо в гостиной.
- Мне просто нужно было выбраться оттуда, - сказала Аманда почти шепотом, как будто боялась, что какой-нибудь любопытный бобр может услышать и вернуться в главную хижину, чтобы сдать ее.
- Я знаю, - сказал Фредди. Он тоже шептал, но не понимал почему. - Как и героин, они хороши в небольших дозах.
Не самая лучшая аналогия, но было слишком поздно.
- Терпеть не могу Бейли, - сказала она, опускаясь на корточки и копаясь в грязи, как какой-нибудь дешевый Индиана Джонс. - А эта его подружка ужас же как раздражает.
- Да, они не самые приятные ребята на свете, - сказал Фредди, наблюдая, как Аманда взяла что-то, сдула с него грязь и сунула в рот. Он попытался сдержать рвотный позыв, но вдруг почувствовал, что его миндалины стали в два раза больше, чем минуту назад. - Эрг... Эрг... Эрг...
- Ты в порядке? - oна смотрела на него, неистово жуя, как пасущийся верблюд.
- Я... да, я в полном порядке, - солгал он. Пожалуйста, не блюй ей на голову... пожалуйста, не блюй ей на голову... пожалуйста, не надо... - Нам пришлось их пригласить. Он лучший друг Джуниора, и Лакриша очень хорошо ладит с Мелиссой.
- Потому что они обе материалистичные шлюхи, - улыбнулась Аманда. - В этом есть смысл.
- Но Седрик – он крутой. По-своему, конечно, но крутой.
- Да, он мне нравится, - она еще раз просеяла грязь.
Фредди отвел взгляд и глубоко вздохнул. Если они когда-нибудь будут встречаться, ему придется поговорить с ней о ее диете. Может быть, если бы он брал с собой мешок орехов всякий раз, когда они шли на свидание...
Они замолчали, просто наслаждаясь ручьем, просто два человека, не разговаривая, не глядя друг на друга, не зная, что будет дальше, если вообще что-нибудь случится.
Но Фредди это нравилось. Это было приятно. Не очень весело, но все равно приятно.
Он только надеялся, что не окажется во френдзоне, единственном месте в мире, более скучном, чем Алабамский музей пуговиц.
Лачуга, 2014 г.
Он натянул через голову накрахмаленный белый фартук. Он не должен был быть хрустящим или белым, но его мать недавно постирала его. Она даже погладила его, убрав некоторые из его любимых складок. Она ко всему подходила основательно. Он почти наверняка был самым хорошо одетым слэшер-маньяком. Она даже начистила его ботинки, которые стали намного теснее, чем в прошлый раз, когда он их надевал. Удивительно, как толстеют ноги за тридцать шесть лет. Он не знал, было ли это задержкой воды или его ногти на ногах странно выросли. После пяти минут прыжков по подвалу, пиная ногами пол и царапая прекрасную работу его матери, ботинки были натянуты ровно настолько, чтобы выдержать.
Почему ты хромаешь? - спросила маска свиньи, когда он достал ее из тайника. - Твое бедро точно прошло?
- Моё бедро в порядке, - сказал Ларри, поворачивая маску так, чтобы глазницы смотрели в другую сторону. - Ишь, - oн уже собирался натянуть маску на голову, когда она сказала:
Ты взял мятные конфеты?
Ларри вздохнул.
- А что я говорил насчет того, чтобы говорить, когда к тебе обращаются?
Тот факт, что маска вообще не должна была говорить, не ускользнул от него.
Он стянул маску, стараясь не зацепиться бородой за резину. Он все еще ощущал запах гари внутри и на мгновение перенесся в ту ужасную ночь 78-го. Как он мог быть таким тупым? Позволить этой сучке так легко обмануть его? Ну, это больше не повторится, только не сегодня. Он Свинорыл 2.0, на сорок лет старше и на сорок лет мудрее, хотя есть предел тому, насколько мудрым можно стать, живя в полуразрушенной хижине посреди леса.
Поправив маску так, чтобы жесткие усы не закрывали дырки в носу (урок, который он усвоил, только повзрослев), Ларри сел за маленький деревянный ящик и начал писать.
Он не очень хорошо разбирался в словах и буквах, но догадывался, в каком порядке они идут. Почерк у него был ужасный, но мама могла его прочесть.
Ма, - написал он. Лучше всего было начать с простого и приятного, а потом уже подходить к сути. - Я не Элп Микельф. Но мни нужна сдилот то чта нужна. А иначи я сайду с ума.
- С ума, - пробормотал он. - Да, точно.
Я проста ни магу больши жить так как сийчаз мни нужна зделать эта. Лублу тибя твой Лари.
Ах, это чертовски мило, - передразнила маска. - Ты забыл положить поцелуи.
- Я еще не закончил, - сердито сказал Ларри. - А ты не лезь не в свое дело. Только потому, что твоя мать была шиной.
Я думаю, шо eнто будит пaследний приклучением, кaторый я зделаю, - написал он. - Я ни пaлучаю больще удавольствия aт жизни, мaи луччие дни aстались в 78 гаду. Я обисчаю, шо eнтат раз будит пaследним.
Он хотел видеть ее счастливой. Просто не такой счастливой, когда она читает перед сном свою странную книгу.
Есля ты наддешь eнту зписку дa тaво, как я вирнус, абесчай шо нибудещь злицца слишкам сильнa. Я буду в лагере ручиа, ма, обисчаю дальши ниго не пайду.
Он перечитал ее, как мог, весьма довольный собой. Орфографических ошибок почти не было. Может быть, хобби кроссвордов не выходило за рамки возможного, или работа по написанию субтитров для Fox News.
P.S. Спасибa за то, шо пaстирала мой фартуx.
Он оставил записку на ящике и снял топор.
Это будет весело, - сказала маска. - При условии, что у тебя не случится инфаркт до того, как мы доберемся до вершины холма.
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
Полночь. Колдовской час, когда ночные твари считаются самыми могущественными, если вы верите в подобную чепуху. Зазвонили часы на каминной полке, их ржавые внутренности едва удерживали ноту дольше, чем Бритни Спирс без фонограммы.
- И именно поэтому, - сказал Седрик, расслабляясь в кресле после своей длинной обличительной речи, - у Супермена и Чудо-Женщины никогда не будет детей.
На мгновение воцарилась тишина; атмосфера была настолько плотной, что ее можно было разрезать пластиковой лопаточкой.
- Ты когда-нибудь целовал девушку? - спросил Бейли, прежде чем разразиться смехом.
Все присоединились, включая Джейсона, который даже не был настоящим членом их группы.
Седрик пожалел, что потрудился. Они не были его целевой аудиторией. Его целевая аудитория в этот час была дома и играла в "Варкрафт" и ела чипсы. Они бы с удовольствием послушали о слишком мощной штуковине Супермена.
- Знаешь что, - сказал Седрик, вставая и пьяно покачиваясь, пока не понял, где его ноги. - Я не должен терпеть такого рода оскорблений, - oн двинулся к двери.
По крайней мере, он так думал. Оказывается, двери и холодильники взаимозаменяемы в состоянии алкогольного опьянения. И только когда его пронзил холод, он понял свою ошибку.
Он закрыл дверцу холодильника и двинулся вдоль стены, пока не нашел то, что искал. Когда он выскользнул в ночь, не обращая внимания на хриплый смех за спиной, у него закружилась голова. Он снял очки и вытер их о футболку, но это не помогло. Он выпил слишком много, вдохнул слишком много вторичного дыма Бейли, и теперь ему казалось, что он видит все через аквариумные очки.
- Долбаные придурки не узнали бы инте... инте... интеллектуальный разговор, даже если бы он укусил их за задницу.
Он медленно спускался с холма, иногда по гравийной дорожке, чаще по травянистой обочине.
Аманда. Вот что он сделает. Он найдет Аманду и Фредди. Они были порядочными ребятами. Если бы они были в хижине, они бы его защитили. Куда они, черт возьми, подевались? Почему он не пошел с ними, когда у него была такая возможность, вместо того, чтобы сидеть в хижине и болтать с кучкой ублюдков и нечаянно накуриться?
На мгновение он перестал шататься и расстегнул ширинку. Прислонившись одной рукой к тому, что он принял за дерево, он начал мочиться.
- Ох-х-х-х-х, - сказал он, улыбаясь.
Это было немного больно, но это была приятная боль, которая напомнила ему, что все это было реально, а не какой-то сон, вызванный его опьянением. Глядя на свой сморщенный член, из которого литр за литром выкачивалась моча, он думал о доме, о полной коллекции фигурок из "Звездных войн", висевших на стене его спальни, и о том, как они его радовали. Ему не нужна была девушка, особенно когда у него была мятная, чесаная, 1977 года принцесса Лея из Кеннера. О, как он мастурбировал на неё.
Вдруг что-то справа от него шевельнулось. К тому времени, как ему удалось повернуть голову, там уже ничего не было. Но он слышал... что-то. Из-за деревьев донеслось хрипение.
- Эй? - сказал он, застегивая молнию, хотя еще не закончил писать. - Аманда? Фредди? Это вы?
Хрипы перешли в кашель. Седрик был уверен, что услышал голос, сказавший:
- Гребаный холм, - прежде чем кашель вернулся.
- Ребята, это не смешно, - сказал он, медленно направляясь к источнику шума. - Теперь у меня моча на ноге из-за вас.
Беда с выпивкой в том, что она портит зрение. Седрик почти ничего не видел, так как было очень темно, но то, что он видел, было в трех экземплярах, что только еще больше дезориентировало его.
Он сошел с тропинки и сумел перелезть через первое дерево, получив лишь незначительные повреждения.
- Скажите что-нибудь, - попросил он. - Я не знаю, где вы.
Теперь хрипы утихли. Его почти невозможно было разглядеть из-за легкого ветра, шелестящего в верхушках деревьев. Где-то вдалеке ухнула сова. Если бы Седрик умел говорить по-совиному, он бы все прекрасно понял и убрался отсюда к чертовой матери. К несчастью, он этого не умел и потому углубился в лес, пытаясь понять, какие из них настоящие, а какие – пьяные миражи.
- Если это ты, Аманда, то я действительно разочарован. Я думал, ты отличаешься от других, - eму не нравился звук собственного голоса. Это был слишком гнусавый, слишком плаксивый и совсем не тот голос, который Аманда – или любая другая женщина, если уж на то пошло – сочла бы привлекательным. - Выходите. Это не смешно.
Еще больше мочи потекло по его ноге, и он проклял себя за то, что не встряхнулся, прежде чем спрятать член.
Как раз в этот момент что-то промчалось сквозь деревья позади него, и он развернулся так быстро и сильно, что оказался в неопрятной куче.
Вот тогда-то и появилась фигура с высоко поднятым топором и маской свиньи, едва различимой во мраке.
- Сви-кхе-кхе-скви! - прохрипел он и опустил топор. – Парень, дай мне минутку. Кажется, у меня инсульт начинается, - фигура согнулась пополам, тяжело дыша. - Этот холм... Этот холм должен быть... худшим из всех холмов в истории человечества.
Седрик поднялся на ноги, хмурясь и щурясь в темноту.
- Это ты, Фредди? - спросил он.
Это не было похоже на Фредди, но у него могли быть эти штуковины для смены голоса. У него дома был один, который, когда в него говорили, изменял голос, чтобы он звучал как голос Дарта Вейдера. При щелчке выключателя он мог звучать как трансформатор, а другой переключатель давал ему нежные интонации Дженнифер Тилли.
- Нет... Парень, - сказал Свинорыл, подняв руку, чтобы показать, что он не совсем готов к разговору. Наконец он выпрямился. - Фу. Так-то лучше. Итак, на чем мы остановились?
- Джуниор, это ты? - пробормотал Седрик, шагнув к фигуре в маске. - Это Лакриша тебя подговорила?
Ларри понятия не имел, кто такая Лакриша и почему чья-то мать может так назвать своего ребенка, но ему нужно было, чтобы паренёк подошел поближе. Он слишком устал, чтобы преследовать его.
- Ага, ага, - засмеялся он. - Да, это была идея Лакриши. Это был её коварный план! Сам знаешь, она хитрая пиздёнка!
Седрик остановился как вкопанный. Джуниор ни за что не стал бы так говорить о Лакрише, даже если бы ее не было рядом, если только он не хотел попробовать свои яйца.
- Ты не Джуниор, - сказал он с подозрением в голосе.
Ларри сделал несколько шагов вперед, не опуская топора.
- Послушай, парень, дай мне поблажку, ладно? Я уже давно вышел из игры, так почему бы тебе просто не побегать, споткнуться обо что-нибудь, немного поваляться по земле, поорать немного, ну чтобы мы могли начать игру?
Седрик ахнул. Это был не Джуниор, не Фредди, не Бейли и даже не Джейсон.
Это был Ларри "Свинорыл" Трэверс, восставший из мертвых, как и говорил Джуниор.
- Гм, - сказал Седрик, с трудом сглотнув. Он был слишком пьян, чтобы бежать с какой-то реальной убежденностью. Ему нужно было быстро соображать, чтобы сбить маньяка с толку. - Ты ведь знаешь, что я не черный?
Маска свиньи наклонилась.
- Я это вижу, - сказал он. - Здесь темно, но я не идиот.
Он поднял топор. Теперь он был достаточно близко, чтобы замахнуться. Достаточно близко, чтобы начисто отрубить физиономию выродка.
Седрик тоже это знал и сделал неуверенный шаг назад.
- После всех этих лет... после стольких лет резни... и ты все еще не знаешь правил?
Опять эти чертовы правила. Да что не так с этими тинейджерами? Что случилось с теми днями, когда они, увидев тебя, понимали, что ты не распространяешь слово Господне, и убегали так быстро, как только могли нести их маленькие узловатые ноги?
- У меня нет на это времени, малыш, - сказал Ларри. - Впереди напряженная ночь.
Седрик примирительно поднял руку. Он видел их троих. Это было так запутано.
- Нет, ты не можешь начать убивать белых, пока не позаботишься о черных. С таким же успехом ты мог бы сначала покончить с последней девушкой.
Ларри вздохнул и снова опустил топор.
- В последний раз, когда я послушал одного из вас, киноманов, я закончил тем, что отсидел три минуты в горящем сортире, - oн понимающе кивнул. - Нет, я знаю, что это. Ты просто тянешь время, пытаясь спасти свою покрытую прыщами шкуру. Ну, одурачили меня один раз – как вам не стыдно, между прочим, – но одурачить меня дважды... Да, я не совсем понимаю, чем это должно закончиться.
Он никогда не был силен в пословицах и поговорках. По большей части это была полная чушь.
- Но, если ты собираешься сделать все правильно, то все должно быть в правильном порядке. Черные парни, спортсмены, красивые девушки, не очень красивые девушки, хороший парень, а потом последняя девушка уходит. Это священное Писание, как Библия и Кама-сутра.
Ларри нахмурился под маской.
- Странно, что там не упоминалось о сопливых выродках, - сказал он.
Седрик выругался. Он надеялся, что Свинорыл этого не заметил.
Зачем ты возишься с этим болваном? - спросила маска. - Замах, удар, смерть... все просто.
- А теперь, если мы говорим о пытках... порно... - начал Седрик, но дальше этого дело не пошло.
Вспышка клинка отвлекла его, а затем он замолчал, его слова были точно разрублены пополам топором. Он снова попытался заговорить, но ничего не вышло. Он медленно протянул руку, чтобы поправить очки, но линзы оказались полностью разрезаны пополам. Дужки были липкими от чего-то темного и вязкого, и только тогда он понял, что это кровь.
Это была его кровь.
- Почему ты все еще стоишь? - спросил Ларри.
А потом лицо мальчика соскользнуло с его черепа и шлепнулось на лесную подстилку. Остальное последовало за ним секундой или двумя позже. Глядя вниз на дергающееся, булькающее, плюющееся, сопливое, раздувающее пузыри тело, Ларри остро ощутил полуэрекцию в своих брюках.
Разговорчивый парень, не правда ли? - спросила маска. - Впрочем, он был прав насчет того, чтобы сначала убить черномазых.
- В самом деле? - Ларри не мог поверить, что уже облажался.
Нет, блядь, я просто прикалываюсь. Ты можешь убивать их в любом порядке, в каком захочешь.
Ларри вздохнул.
- Хорошо, потому что мне надоело слушать их дурацкие правила. Откуда им знать, когда и кого я могу убивать? О-о-о-о, ты не можешь убить меня, я беременна... о-о-о-о, мне всего семь, ты не можешь убить меня... о-о-о-о, я собака, и поэтому вне игры, чтобы ты не разозлил любителей животных. Это просто смешно.
- Ги-и-и-и, - произнесло безликое тело, втягивая воздух через то, что осталось от его рта и носа.
- Живучий гад, - сказал Ларри, поднял топор и с силой опустил его, вонзив между глаз выродка.
Хрустели кости, хлюпало мясо, и из шорт мальчика сочилась струйка пердежа. Его ноги почти сразу перестали дергаться. Ларри выдернул топор и перекинул его через плечо.
- Ах, как хорошо вернуться, - сказал он. - Я никогда не забуду, как в первый раз отрезал подростку лицо. Это было в 1977 году. Он был уродливым ублюдком, так что в некотором смысле я сделал ему одолжение, но, конечно, полиция так не считала.
Он приступил к незавидной задаче – оттащить тело от главной тропы. Как только он углубился в лес, он оставил его лежать рядом с деревом и выпрямился. Его спина громко хрустнула, как и колени, и что-то еще, что он не мог точно определить.
- Такое чувство, что я никогда не уходил, - сказал он.
Звучит так, будто ты побывал в Гуантанамо, - сказала маска.
- Гвантана... что?
Не обращай внимания, толстяк. Давай. Давай убьем еще несколько подростков.
- Ибо ночь еще молода! - весело сказал Ларри.
Жаль, что нет, - пробормотала маска.
Ручей, 2014 г.
Аманда, должно быть, добыла достаточно лесной пищи, чтобы поддерживать жизнь в африканской деревне в течение десятилетий, прежде чем, наконец, объявила себя сытой. Она пыталась втянуть Фредди в это дело – "это совершенно безопасно, просто нужно быть осторожнее с шипами" или "ты можешь съесть только три из них за раз, четыре убьют тебя" – но он не хотел этого. Если он не ест ростки, которые мать кладет ему на тарелку дома, то вряд ли будет жевать листья, покрытые неклассифицированными фекалиями. Кто знает, какое дерьмо бывает в лесу, кроме медвежьего и барсучьего. После тридцати минут наблюдения за тем, как Аманда вытаскивает жуков из зубов, он не думал, что когда-нибудь снова будет есть.
- Итак, - сказала она, крепко сжимая дерево. Это было бы возбуждающе, если бы он только что не наблюдал, как она слизывает мочу с камня. - Ты с нетерпением ждешь возвращения в колледж?
Фредди посмотрел куда-то вдаль, сам не зная почему.
- И да, и нет, - сказал он.
Способ Загадочного Мальчика ответить на вопрос.
- О-о-о, звучит интересно, - сказала Аманда, поглаживая гриб. Это привело бы в возбуждение любого подростка, но Фредди опять ничего не почувствовал, даже малейшего шевеления. - Не хочешь уточнить?
- Не пойми меня неправильно, - сказал он. - Мне нравится колледж, но я просто не знаю, чем он закончится. У большинства ребят есть планы, они уже знают, что хотят делать со своей жизнью...
- А ты – нет?
Он пожал плечами.
- Я всегда хотел быть шеф-поваром, - сказал он, сам не зная, зачем говорит ей это. Она не ела пищу, которая не была покрыта насекомыми, дерьмом или мочой. - Но я просто не смогу вынести вечно кричащего Гордона Рэмси на меня.
Аманда рассмеялась.
- Глупо, - сказала она. - Не все же время. Он очень редко работает по выходным.
- Во всяком случае, я вроде как отказался от этой идеи. Я больше склоняюсь к карьере юриста.
- Ух ты. Хочешь быть адвокатом, - oна присвистнула.
Фредди увернулся от жука, вылетевшего у нее изо рта.
- Нет, я думаю о том, чтобы стать одним из тех охранников в здании суда, с волшебными палочками, которые пищат без всякой причины.
Улыбка Аманды померкла, а потом снова скривилась.
- Ну, это работа. Кто-то должен это делать.
- Так что насчет тебя? - Фредди подвернул лодыжку о сосновую шишку, а затем провел остаток следующего предложения, притворяясь, что это не больно.
- Я думала заняться энтомологией, - сказала она. Когда Фредди нахмурился, она пояснила: - Изучением насекомых.
- А-а-а, - протянул Фредди. Это ужасная работа для нее. Всегда будет искушение поесть. Через несколько недель она станет размером с плавучий дом, и все будут гадать, куда, черт возьми, делись все образцы. - Я тебя скорее определил как ветеринара.
На мгновение она выглядела оскорбленной.
- Кошки, собаки и все такое прочее? - сказала она. - Нет, я за сохранение вида, но домашние животные – это совсем другое дело. На самом деле, каждый, кто держит зверя в качестве домашнего животного, должен быть арестован и расстрелян из двенадцатизарядного дробовика.
Фредди решил не упоминать о мистере Тигглсе и Ровере, которые ждали его дома. Он не знал, насколько серьезно она относится ко всей этой истории с массовыми казнями.
- Животных нельзя таскать на поводках, сажать в клетки размером не больше гроба, кормить другими измельченными животными только для того, чтобы сохранить им жизнь. Это просто неестественно.
Знаешь, что еще неестественно? - подумал Фредди. - Поедание жуков...
- И даже не начинай мне рассказывать о цирках.
- Ладно, не буду, - сказал Фредди. - Так это все из-за энтомологии? Они делают это в колледже?
Аманда кивнула.
- Да, там есть целый курс. Начинаешь с очень малого, как муравей или денежный паук, и продвигаешься вверх. К концу семестра, я думаю, мы сможем препарировать жука.
- Джон, Ринго, Пол или Джордж? – хмыкнул Фредди.
- Мы не знаем их имен, - сказала она. - Лучше не сближаться с тем, кого собираешься разрезать на сотни крошечных кусочков.
И на этой ноте, - подумал Фредди, - я больше никогда в жизни не буду пытаться пошутить...
- Ты мне нравишься, Фредди, - сказала она так неожиданно, что он был застигнут врасплох и врезался в дерево, дерево, которое имело полное право стоять крепко, так как оно простояло там намного дольше, чем он.
- Прошу прощения? - спросил он, выковыривая ягоды и веточки из волос.
Аманда хихикнула.
- Я сказала, что ты мне нравишься. Ты кажешься очень хорошим парнем, и хотя твои планы на будущее включают обыск преступников перед тем, как их приговорят к пожизненному заключению, я действительно думаю, что у тебя все в порядке с головой.
Где-то там был комплимент; Фредди просто жалел, что у него нет микроскопа, чтобы найти его.
- Ты мне тоже нравишься, - сказал он. - Даже несмотря на то, что твой любимый ресторан – Амазонка, и у тебя есть странная способность сбивать деревья, даже не замечая, что ты это делаешь.
Аманда медленно двинулась к нему, глядя себе под ноги. Фредди неловко переступил с ноги на ногу, ожидая ее прихода. Казалось, это заняло целую вечность, и он понятия не имел, что делать с руками. В конце концов, он решил засунуть их как можно глубже в карманы. Там они были в безопасности. Потные, дёргающиеся, но безопасные.
Их лица были в футе друг от друга, когда она сказала:
- Поцелуешь меня?
Жуки, дерьмо, моча, жуки, моча, и дерьмо... Они все еще были там, в этом прекрасном рту, которого он так сильно хотел коснуться своим собственным. Он старался не морщиться. Это было все, чего он когда-либо хотел; она была всем, чего он когда-либо хотел. Будь он проклят, если позволит такой глупой мелочи, как личная гигиена, встать у него на пути.
Потом они целовались, и это было чудесно. Фредди вскоре забыл обо всех ужасных вещах, которые слетали с ее губ всего несколько минут назад. Единственное, что теперь проходило между ними, это его язык, который метался у нее во рту, как Лягушка Кермит, набрасывающаяся на мисс Пигги.
Аманда отстранилась первой, но Фредди был рад видеть, что она улыбается.
- Ты действительно умеешь обращаться с коренными зубами, - сказала она. - Забудь о законе. Может, тебе стоит пойти в стоматологию?
- Не могу, - сказал Фредди, скрестив ноги, чтобы скрыть эрекцию. - Слишком много крови и слюны для меня.
Аманда наклонилась и взяла его за руку.
- Пошли, - сказала она. - Остальные будут гадать, куда мы подевались.
- Наверно, думают, что Свинорыл нас прикончил, - рассмеялся Фредди.
Однако он остановился, когда понял, что Аманда не присоединилась к его смеху. Его политика без шуток просуществовала недолго.
- Тогда пошли. Давай вернемся.
Лагерь "Алмазный ручей," 2014 г.
Мелисса и Бейли целовались на одном диване, Лакриша и Джуниор – на противоположном. А Джейсон, вожатый лагеря, подумывал о том, чтобы вытащить из шкафа голову гориллы, просто чтобы не чувствовать себя третьим лишним. Поцелуи были шумными, как будто кто-то открыл слив. С Джейсона было достаточно.
- Ладно, ребята, на сегодня хватит, - сказал он, вставая. Он взял свое пиво и направился к двери. - Если кому-нибудь что-то понадобится, я буду в хижине вожатых.
Хотя, похоже, у них было все необходимое. Казалось, они даже не слышали его. Надеюсь, у вас кончится туалетная бумага, ублюдки, - подумал он, выходя в ночь и тихо закрывая за собой дверь.
Это была приятная прогулка обратно к его собственной хижине, примерно в четверти мили от главного узла. Это был "Феррари" лесных резиденций, единственная, оснащенная собственным генератором. Ему требовалось все электричество, которое он мог найти, чтобы питать свой огромный массив игровых консолей. Там, у черта на куличках, больше нечего было делать; с таким же успехом можно было убивать каких-нибудь долбаных инопланетян.
Он чуть не рухнул на койку; от ходьбы и свежего воздуха у него закружилась голова. Обычно он не пил так много – обычно поблизости никогда не было выпивки, все было в новом лагере, – и поэтому это ударило его, как десятитонный молот. Понаблюдав за вращением комнаты в течение пяти минут, он приподнялся на локтях и, наконец, встал.
- Я иду за тобой, Боузер, - сказал он, так сильно запинаясь, что даже сам не знал, что хотел сказать.
Он включил телевизор и свой SNES (свою любимую консоль всех времен) и устроился на краю кровати.
Было что-то изначально неправильное в том, чтобы быть усатым водопроводчиком, единственной целью которого было найти и трахнуть принцессу, даже если это означало многократную битву с гигантской шипастой огнедышащей черепахой, но в тот момент он не мог точно определить, что именно.
- Чертова любовь, чувак, - сказал Джейсон. - Настоящая любовь.
Он был на полпути к первому уровню, когда понял, что рядом с ним кто-то сидит. Кто-то очень большой и вонючий; кто-то, кто больше не должен существовать.
- Вот чего я никогда не пойму в вас, юнцы, - сказал Свинорыл, качая головой и хватая второй контроллер. - У тебя там целый мир, а ты любишь целыми днями колотить по кнопкам в темноте.
Джейсону хотелось закричать, но помешала рвота, подступившая к горлу. В любом случае, никто бы его не услышал, не в это время ночи, не так далеко от главной хижины. Он хотел встать, но гигантская рука опустилась ему на бедро, удерживая на месте.
Свинорыл поднес окровавленный палец к губам.
- Ш-ш-ш.
- Ты – это OH, не так ли? Вы Ларри Трэверс?
Bышлo совершенно растеряннo, как будто впервые пытался заговорить на новом языке. Конечно, это не так. Он говорил по-английски почти восемнадцать лет. От страха он казался наполовину поляком, наполовину немцем, наполовину цыганом.
Ларри не ожидал, что люди его помнят, особенно такие молодые. Казалось, пока он проводил свои годы в своей ветхой хижине, мать покрывала его лосьонами и зельями и пыталась держать на привязи, его легенда жила. Он не знал, то ли убить мальчишку, то ли обнять его.
- Это я, - сказал он, зажигая Луиджи. Маленький сантехник в зеленом комбинезоне бежал теперь рядом с братом. - Я понятия не имею, что делаю, - сказал Ларри, когда его персонаж упал в яму. - А что это вообще за штука? Какое-то колдовство?
Джейсон никогда в жизни не был так напуган.
- Это... это... супер... Марио...
Он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы защитить его от этого маньяка, но поблизости ничего не было. Однако он увидел окровавленный топор, зажатый между колен Свинорыла, и именно в этот момент его внутренности решили испустить дух.
- Су-пер Ма-рио, - повторил Ларри, подчеркивая каждый слог, как будто это были совершенно разные слова. - Звучит по-иностранному.
- Японская игра, - сказал Джейсон, ерзая в своем собственном пердеже. - Ты собираешься... убить меня?
Он предпочел бы вообще не затрагивать эту тему, но это была одна из тех вещей, которые могут свести человека с ума.
- Япошки! - сердито воскликнул Ларри, роняя пульт, словно его ударило током. - Джапа-блядь-исе!
Джейсон, внезапно освободившись от хватки Свинорыла, бросился назад. Он намеревался сделать что-то вроде броска, но его ноги застряли в кабелях контроллера, и он оказался вообще не в состоянии двигаться.
Затем над ним нависла свиноподобная морда, и через тонкую щель рта у нее вырвалось зловонное дыхание.
- Расскажи мне об этом, - попросила маска. - Может, я и стар, сынок, но у меня все еще есть то, что нужно, - oн поднял руку, и Джейсон вздрогнул, ожидая увидеть там топор.
Но это был не топор.
Это был один из контроллеров консоли.
- Игра окончена, - сказал Ларри и изо всех сил надавил маленькой пластиковой штуковиной.
Парень закричал как раз в нужный момент, что, по мнению Ларри, получилось очень хорошо. Зубы сломались, когда контроллер врезался в рот парня. Он проникал все глубже, глубже, и глубже, и сколько бы пацан ни отталкивал его языком, остановить его было невозможно.
Когда он исчез, когда из широко раскрытого и окровавленного рта мальчика свисал только провод, Ларри сделал шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой. Он никогда еще не импровизировал так эффективно. Конечно, был случай, когда ему пришлось забить девушку до смерти ее собственным фаллоимитатором, и тот единственный случай с газонокосилкой в саду (фу, какой был беспорядок!), но этим он чрезвычайно гордился. Говорят, что нельзя научить старого пса новым трюкам, и это было правдой... в основном. Но Ларри считал себя художником, а художники никогда не прекращают учиться или стремиться совершенствовать свое ремесло.
На экране позади него маленький толстый сантехник в красном комбинезоне был раздавлен гигантской шипастой огнедышащей черепахой.
- Дети, - сказал Ларри, поднимая топор и направляясь обратно в ночь, где его ждали более радостные убийства.
Это превращалось в весьма примечательное возвращение, даже если он сам так говорил.
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
- Ребята, мы немного прогуляемся, - сказал Бейли, поднимая Мелиссу на руки и неся ее к двери.
Джуниор поднял руку, приветствуя удаляющуюся пару, но был слишком занят, посасывая шею Лакриши, чтобы предложить им что-то еще.
- Веселитесь, - хрипло простонала Лакриша.
- О, мы повеселимся, - сказала Мелисса, потянув Бейли к двери в приступе возбужденного хихиканья.
Как только они ушли и дверь за ними плотно закрылась, все изменилось.
Лакриша слезла с колен Джуниора и оттолкнула его голову.
- Убирайся к черту, - сказала она, вытирая ладонью мокрую шею.
У Джуниора было выражение лица человека, которому только что сообщили, что он, по сути, беременный. Приподнятые брови Лакриши сказали ему все, что ему нужно было знать.
- Ты, должно быть, издеваешься надо мной, - сказал он. - Ты просто пыталась соревноваться с Мелиссой и Бейли?
- С каких это пор я позволяю тебе вот так уткнуться носом в мою шею? - сказала Лакриша, ее отношение было осязаемым, живым. - Конечно, я соревновалась. Эти придурки могут перехитрить нас. Ну, я так не играю. Они хотят войны – они ее получат.
В этот момент дверь распахнулась, Лакриша запрыгнула на колени Джуниору и принялась его страстно целовать.
- Забыл свои сигареты, - сказал Бейли, на цыпочках проходя через комнату и поднимая их с дивана.
Он не мог не заметить, какой энергичной была Лакриша, какой страстной и напряженной она была верхом на своем мужчине. Он должен поговорить с Мелиссой, которая должна была разнообразить свои игры. Услышав звук закрывающейся двери, Лакриша слезла с колен Джуниора.
- И еще одно, - сказала она, щелкнув пальцами. - Когда я притворяюсь, что трахаю тебя, я ожидаю небольшого зрительного контакта. Ты все как будто оглядываешься по сторонам, как будто гоняешься за мотыльком или чем-то в этом роде.
Джуниор поправился. Его эрекция исчезала быстрее, чем самооценка чувака на занятиях йогой.
- Это немного странно, даже для тебя, - сказал он. - С чего это вдруг ты стараешься не отставать от Джонсов? Они не представляют никакой угрозы.
Сделав долгий, глубокий, контролируемый вдох, Лакриша сказала:
- Они раздражают меня своей идиллией.
Джуниор кивнул.
- Речь идет о том, кто круче.
Джуниор вздохнул.
- Я - сексуальная сучка, и меня не превзойдет девушка, которая красит брови вверх ногами, - oна встала и принялась расхаживать взад-вперед по комнате. - Знаешь, что они там сейчас делают?
- А я думал о том, что мы будем делать здесь? - спросил Джуниор.
- Они трахаются, Джуниор. Трахаются в лесу, как пара диких медведей.
- Я и понятия не имел, что ты так себя чувствуешь, - сказал Джуниор. Она никогда ничего ему не говорила, пока не становилось слишком поздно, и тогда он получал гневную версию тирады вместо спокойной "я не сумасшедшая". Иногда он задавался вопросом, почему он терпит ее дерьмо, но ведь это и есть любовь, не так ли? Терпеть оскорбления, получать пощечины, пинки, удары локтем, пердеж, плевки, жвачку в волосы! - Так что ты хочешь с этим делать?
Лакриша кивнула.
- Да, нам нужно сделать так, чтобы это место выглядело так, как будто в него попала бомба, как будто мы трахались так сильно, что даже половицы треснули и все такое. Есть что-нибудь похожее на сперму, что мы могли бы разлить везде? Чтобы все выглядело так, будто мы тут всё обкончали?
- А мы не можем просто переспать? - спросил Джуниор. - Ну, знаешь, заняться настоящим, спонтанным сексом?
Лакриша опрокинула ближайший к двери диван.
- Итак, мы сделали это здесь. Я была сверху, отбросила диван на шесть футов назад и, в конце концов, опрокинула его совсем, - oна слегка улыбнулась. - Да, потом мы перешли сюда... - oна провальсировала по комнате и взяла гитару Фредди. Джуниор уже собирался сказать ей, чтобы она положила её, когда она швырнула её на пол. Деревянные щепки разлетелись по комнате, как миниатюрные стрелы. Шум был ужасный – как будто сидишь в первом ряду на концерте "Skrillex". - И мы сломали гитару Фредди, когда ты решил проверить, подходит ли она мне.
- Ты с ума сошла! - ахнул Джуниор. - Это была его гордость и радость. Какого черта я бы пытался трахнуть тебя ей?
- Потому что мы сумасшедшие и сексуальные! - почти прорычала Лакриша.
У нее был такой же взгляд, какой бывает у пумы перед тем, как прыгнуть на спину лося и вонзить в него зубы.
Бросив изуродованный инструмент, она подошла к Джуниору и сильно ударила его по лицу. Его голова дернулась в сторону, и когда он повернулся, у него было такое же выражение лица, как у лося, когда он понимает, что его вот-вот по-королевски трахнет пума.
- Женщина, ты что, совсем с ума сошла?
Она схватила его за голову и притянула к себе для долгого, интенсивного и довольно яростного поцелуя. Джуниор не знал, радоваться ему или вызывать скорую.
Она отстранилась.
- У них на нас ничего нет, - сказала она, покусывая его губу, словно это был кусок сырого мяса.
Джуниор застонал. Казалось бы, из ниоткуда Лакриша извлекла комплект наручников. Теперь Джуниор, который был чертовски возбужден, обычно ухватился бы за возможность немного извращенной игры, но с Лакришей, какой она была сейчас – дикой, решительной и немного сумасшедшей – он не представлял себе своих шансов.
- Что ты собираешься с ними делать? - немного испуганно спросил Джуниор.
Она защелкнула один из наручников на его запястье, а другой – на своем.
- Мы будем играть в каторжников,- сказала она. - Секс-каторжники. Я хочу, чтобы они нашли нас такими, когда вернутся, связанными вместе, голыми и потными, выглядящими так, будто нас только что трахнуло все население Техаса.
- Но на самом деле мы ничего не будем делать? - Джуниор был озадачен.
Это была худшая ролевая игра, которую он когда-либо играл.
- Нет, но мы хотим, чтобы они думали, что мы сделали это дерьмо, - она улыбнулась, кивая, как будто ее гениальный план был настолько хорош, что заслуживал кивков и улыбок.
Джуниор посмотрел на наручники и попытался представить, как они будут раздеты, когда вернутся Бейли и Мелисса. Ему придется снять футболку, перекинуть ее через цепочку к Лакрише и... ну, тогда она наденет ее. Бейли и Мелисса вернутся и найдут Джуниора в одежде Лакриши, а Лакришу – в одежде Джуниора. Если это не заставит их понять, что они не могут перехитрить черных людей, ничто не заставит.
- Можно тебя кое о чем спросить? - спросил Джуниор.
- Ты только что это сделал, - ответила Лакриша, пытаясь одной рукой снять с себя лифчик.
- Тогда могу я задать второй вопрос?
- Можешь задать и третий.
Лифчик теперь был почти над ее головой. Еще чуть-чуть...
- У тебя же есть ключи от этих наручников?
Она перестала дергать застёжку и замерла, словно случайно попалась на глаза Медузе Горгоне. Потом она покачала головой и снова принялась раздеваться.
- Мы перейдем этот мост, когда подойдем к нему, - сказала она. - Сними штаны и ухватись за мой лифчик, если сможешь.
Джуниор сделал себе мысленную пометку закончить отношения, как только они вернутся в реальный мир.
Немного грязи в лесу, 2014 г.
Бейли толкнулся так глубоко, как только мог, но количество выпитого алкоголя вкупе с косяком, который он выкурил, сделало его практически импотентом. Это было все равно, что бросить резинку в очень волосатую вагину; не было никакого сравнения для ее женских частей.
- Ого, - фыркнул Бейли. - Я был почти там.
Мелисса похлопала его по спине и вздохнула. Как долго они этим занимались? Она не знала, но что-то пустило корни вокруг нее и, возможно, внутри нее. Листья наверху были зелеными, когда они начинали, но теперь они потемнели и опали, или, возможно, это было только ее воображение. В любом случае, Бейли был так же полезен, как пара сисек на рыбе сегодня вечером. Она даст ему еще пять минут повозиться, прежде чем скажет, чтобы он убирался. Ей было больно внизу, но это не имело к нему никакого отношения. Она видела шипы, когда ложилась.
- Может, это ты, - сказал Бейли, снова прицеливаясь.
Он закрыл один глаз, как будто это могло что-то изменить, а затем ткнул ее в колено своим пенисом, обмотанным резинкой. Он не мог бы оказаться дальше, как если бы трахал ее по скайпу.
- Это не я, - сказала Мелисса. - Это все из-за того дерьма, что ты куришь.
Она покачала головой, явно удрученная. Она знала, что Джуниор и Лакриша делают в хижине. Держу пари, он ей хорошо вставляет. Бьюсь об заклад, она кричит, а они оба потеют, покрытые слюной, мочой и чем-то еще.
- Я только что кончила, - солгала она.
Бейли был слишком глуп, чтобы понять, что, когда женщина говорит это в прошедшем времени, она притворяется.
- Потрясающе, - сказал Бейли, перекатываясь на спину. - И на этот раз мне даже не пришлось его вставлять. Черт, а я хорош!
Мелисса потянулась, выгнув спину, соскребая муравьёв с ягодиц.
- Да, ты настоящий Джон Холмс[5], - сказала она. - Ты помнишь, куда я положила свои трусики? - oна пошарила в темноте, пытаясь найти розовые трусы, которые по глупости сорвала много лун назад – или так ей казалось.
Бейли закурил сигарету и, выпустив в воздух струю голубого дыма, сказал:
- Я имею в виду, что у меня отличное тело, и мой член потрясающий, когда он в форме.
- Ага, - порывисто сказала Мелисса.
Она была слишком занята поисками своих трусиков. Разве я не повесила их на ветку вместе с шортами? Очевидно, нет, потому что сейчас их там нет. Может быть, их украла разбуженная летучая мышь. Кто знает, какие существа там, в лесу, наблюдают, ждут, мастурбируют на нас...
- Да, я был бы одним из тех парней, которые трахают карликов, хотя они, типа, маленькие и все такое, но они действительно любят трахаться. Ты слышала о том, как Джуди Гарлeнд[6] устроила групповуху, снимая свой волшебный фильм?
Мелисса встала. Где, черт возьми, трусики?
- Я не думаю, что это произошло на самом деле, - сказала она. - Может, ты путаешь ее с Лайзой Минелли? Я знаю, что у нее есть фетиш на странных маленьких парней, которые выглядят так, будто живут в своем собственном мире.
Ужасное Уи-и-и-и-и-и! разорвало ночь. Мелисса забыла о трусиках и влезла в шорты.
- Что это было, черт возьми? - выдохнула она, вглядываясь в темноту.
- Похоже на "Уи-и-и-и-и-и", - сказал Бейли, тыча пальцем в свой вялый пенис, как будто он обнаружил его впервые.
Мелисса натянула топ.
- Да, но что это за "Уи-и-и-и-и"?
- То, что было только что, - сказал Бейли. - Ты когда-нибудь смотрела на пенис и думала: Ух ты, какой странный кусок мяса!
Мелиссу это не интересовало.
- Бейли, там что-то есть, что-то происходит.
Она перебрала всех диких животных, которых знала (это не заняло слишком много времени), и пришла к выводу, что понятия не имеет, что происходит.
Вот снова раздался этот визг, только на этот раз гораздо ближе. Так близко, что она услышала кашель, который последовал за ним.
- Серьезно, Бейли, - сказала она. - Ты это слышал? Это "У-уи-и-кхе-кхе". Что это за "У-уи-и-кхе-кхе?
- Ты только что сама это слышала, - сказал Бейли, слегка дернув членом, как ребенок, дразнящий червяка.
- Черт возьми! - произнес голос, который сопровождало тело... тело, вышедшее из-за дерева.
На нем был прекрасно отглаженный белый фартук, кое-где забрызганный чем-то гораздо более темным. Маска свиньи, которую носила фигура, была бы смешна, если бы не была так чертовски ужасна. В правой руке он держал топор. Это был топор, который люди использовали только для того, чтобы рубить других.
- Свинья идёт за вами, у-уи-и-и-и, - сказал он. - Неужели вы, детишки, ничего не понимаете?
Мелисса была парализована страхом, что было позором, потому что сейчас было бы отличное время, чтобы начать бежать. На лесной подстилке Бейли перекатился, пытаясь встать на ноги, но он был так пьян и обкурен, что у него было больше шансов достичь эрекции, чем встать.
Нет, - подумала Мелисса. - Это какая-то шутка. Еще один дурацкий костюм Джейсона. Ну, это была шутка, которую она не находила смешной.
- Ты мог бы напугать Аманду, - сказала она незваному гостю в костюме, - но ты связался не с той девушкой, напав на меня, Джейсон.
Свинорыл фыркнул, качая головой.
- Почему все нас путают? - спросил он. - Что нужно сделать парню, чтобы получить здесь признание? Я не Джейсон. Это было бы глупое имя для маньяка-убийцы. Я Ларри "Свинорыл" Трэверс, и твой недавний секс сделал тебя следующей в моем списке людей, которых нужно жестоко убить.
Oн заложил руку за спину и, словно по волшебству, вытащил оттуда пропавшие трусики Мелиссы. Он понюхал их, фыркнул, словно пытаясь найти трюфели, и сказал:
- Я уже не так молод, как раньше. Не уверен, что мой моторчик сможет выдержать скоростную погоню среди деревьев.
Как будто Свинорыл напомнил ей о чем-то чрезвычайно важном, Мелисса повернулась и побежала. Это был странный бег, не такой контролируемый, как она надеялась. Так можно было бы пробежать по полю невидимых мин, но Мелиссе было все равно. Важно было то, что она убегала от маньяка с топором. Поэтому она испытала настоящий шок, когда снова оказалась там, откуда начала.
- Заблудилась, что ли? - спросил Свинорыл. - Я знаю. Проклятые деревья все выглядят одинаково.
- Пожалуйста, не убивайте нас! - закричала она, помогая Бейли подняться на ноги и ставя его между собой и Свинорылом. Это казалось правильным. - Мой отец очень богатый человек. Если бы, скажем, вы похитили нас, он заплатил бы вам приличную сумму только за то, чтобы вернуть меня.
Она не знала, стоит ли идти на бартер, но она была в отчаянии, и это было правдой – у ее отца было больше денег, чем у Скруджа Макдака, и он плавал в них, как и Скрудж.
- Я не очень хороший похититель, - сказал Ларри, почесывая морду лезвием топора. - Нет, чтобы участвовать в этой игре, нужен особый тип сумасшедшего. Я больше из тех, кто рубит и режет. Там, откуда я родом, деньги не очень-то нужны. Моя мама платит молочнику вперед, и я не думаю, что она использует наличные.
Бейли шагнул к Ларри, подняв кулаки, как боксер из тех времен, когда кино было черно-белым.
- Боюсь, я не позволю тебе причинить вред моей женщине, - сказал он, принимая какую-то странную позу, которая заставляла его выглядеть так, словно он собирался свалить. - Почему бы тебе не опустить топор, и мы все уладим?
Ларри швырнул топор в мальчишку, наблюдая, как он скользит, словно в замедленной съемке. В конце концов, он врезался мальчику в грудь, отбросив его на несколько метров.
- Скви-и-и-и! - завопил Ларри.
- Кто бросил в меня топором? - Бейли хмыкнул, осторожно ощупывая деревянную ручку, торчащую из его торса.
Теплая липкая кровь начала стекать по его телу, проскальзывая на мускулистый пресс. Если бы он не был так накурен, это было бы чертовски больно.
Мелисса вскрикнула, когда Бейли повернулся к ней, чуть не ударив ее по лицу торчащей ручкой. Его пенис полностью втянулся в него и забрал с собой яйца. Она сделала единственное, что могла.
Она повернулась и побежала.
Когда через несколько минут она вернулась на то же место, убийца уже вытащил топор из груди Бейли и обезглавил его.
- Ах, опять свернула не туда, да? - спросил Ларри, изо всех сил пиная отрубленную голову Бейли в темноту. - Знаешь, Гензель и Гретель были правы, но я не думаю, что ты додумалась принести хлебные крошки.
- Зачем ты это делаешь? - всхлипнула Мелисса. - Что мы тебе сделали?
Ларри наклонил голову, обдумывая вопрос.
- Ну, - сказал он. - Во-первых, ты здесь, в "Алмазном ручье". И во-вторых... Я думаю, что нет никакой причины.
Мелисса вспомнила историю, которую Джейсон рассказал им ранее, о том, как издевались над Ларри Трэверсом. Вот почему он взял топор и начал убивать невинных подростков. Что касается мотивов, это было довольно тонко, но это было лучше, чем просто случайно убивать людей, как тот парень Зодиак или Джордж Буш Младший.
- Надо мной тоже издевались, - сказала Мелисса.
- Нет, не может быть, - ответил Ларри
- Издевались-издевались
- Ой, да не пизди.
- Ну, однажды девушка наступила мне на ногу, и я не думаю, что это был несчастный случай.
- Она попросила прощения?
Мелисса кивнула.
- Значит, это был несчастный случай.
Черт! Он убьет меня. Он убьет меня, и я буду во всех новостях, и когда меня найдут, на мне не будет трусиков.
- Я - последняя девушка, - солгала Мелисса. - Ты не можешь убить меня. Разве ты не знаешь о правилах?
Ларри произнес своё любимое У-уи-и-и! и захромал к Мелиссе, подняв топор. Он побежал – или, по крайней мере, попытался – но один из его глистов выскочил, чтобы немного осмотреться, и он не хотел причинить ему вред. Он взмахнул топором по широкой дуге. Тот издал чудесный звук, рассекая воздух – свист, который заставил бы Зорро позавидовать, – и еще лучший звук, когда он врезался в шею девушки.
Ее крик оборвался почти одновременно с ее головой; Ларри не знал, было ли это нормой или просто совпадением. Голова покатилась в одну сторону, тело упало в другую, и Ларри торжествующе взвизгнул, наблюдая, как кровь продолжает хлестать из обрубка шеи девушки.
Если бы она повернула налево, а не направо, - сказала маска, - она, вероятно, убежала бы.
- Да, и если бы я носил платье с воротничком и называл себя папочкой, я был бы педофилом, - сказал Ларри.
Его не интересовало, что скажет маска. Если она вообще что-то говорила.
Я просто хочу сказать, что если бы она побежала в правильном направлении, мы бы ее не поймали. Ты - старик, ты вышел из зоны комфорта. Может быть, твоя мать права. Ты должен завязать.
- Возможно, она была права в одном, - сказал Ларри. - Что от тебя следует избавиться. С тех пор, как я тебя надел, ты только и делаешь, что ноешь. Честно говоря, ты похожа на двенадцатилетнюю готку.
Маска замолчала. Спорить было бессмысленно, это ни к чему не приведет. Ларри был упрямее, чем пятно дерьма на белом мохеровом ковре.
Домик Джейсона, 2014 г.
Аманда увидела это первой. Фредди увидел это вторым, чем не особенно гордился, поскольку он был всего лишь одним из двух. Маленькая хижина с широко распахнутой дверью. За окном что-то мерцало, как будто жилец смотрел телевизор. В таком случае, почему дверь болтается на петлях? Неужели жилец выскочил на минутку? Возможно, у них был телевизор, но негде было поставить их номер два.
- Я думал, мы здесь одни, - сказал Фредди, когда они подошли к хижине.
При первых же признаках: а) пряника или б) ведьмы - он убирался оттуда к чертовой матери.
Аманда отпустила руку Фредди и взяла палку. Она не знала почему, но ей казалось, что лучше иметь её, чем не иметь.
- Что-то не так, - сказала она.
Словно в подтверждение ее слов, дверь захлопнулась и снова широко распахнулась. Она бы не возражала, но ветер казался недостаточно сильным для всей этой ерунды.
- Мы собираемся что-нибудь кинуть туда? - спросил Фредди, указывая на палку, которую она теперь держала.
- Нет, если не придется, - сказала она. - Ты когда-нибудь раньше дрался?
Фредди нахмурился. Что это за вопрос?
- Смотря что называть дракой, - сказал он. - Моя младшая сестра однажды пнула меня по яйцам, и я издал этот ужасно жалобный звук, когда соскользнул с дверного косяка.
- Ты когда-нибудь бил человека?
- Я пробил дверной косяк.
- Тогда тебе лучше встать позади меня, - сказала Аманда, поднимая палку. - Если дело примет скверный оборот, палка будет у меня.
И, очевидно, яйца тоже, - подумала она, но не добавила.
Они были прижаты к хижине, дверь хрипло качалась слева. Аманда держала палку так, словно это был пистолет; ее палец даже лежал на невидимом спусковом крючке. Это, - подумал Фредди, - добром не кончится.
Аманда глубоко вздохнула и подождала, пока дверь снова распахнется. Когда это случилось... Ну, она упустила случай и должна была ждать следующий. Фредди подумал, что они будут торчать там всю ночь, прижавшись к таинственной хижине, как если бы они были криминалистами "Алмазного ручья". Еще через минуту Аманда бросилась к открытой двери, и то, что она увидела внутри, мгновенно лишило ее смелости.
- Что? - прошептал Фредди. - Что там?
Она поднесла руку ко рту, который открылся в вечном "О".
- Джейсон, - прошептала она. - Там Джейсон.
Фредди выпрямился. Это был еще один трюк Джейсона. Но Фредди был не в настроении. Он прошел мимо Аманды в хижину.
- Вставай, британский ублюдок, - сказал он телу на кровати. - Подними свою задницу, чтобы я мог пнуть или ударить ее. Ты уже второй раз напугал мою девочку, и я собираюсь научить тебя кое-каким чертовым манерам.
Он решил закатать рукава, что было бесполезно, так как он был одет в футболку.
По телевизору показывали, как Марио бежит по какому-то туннелю и выходит в совершенно другой мир. Если только Джейсон не был мастером видеоигр и не мог играть, не глядя на экран, Фредди решил, что по телеку идёт демо.
- Хватит валять дурака, урод, - сказал Фредди, хорошенько дернув за кабель, свисавший изо рта Джейсона.
Это потребовало больше усилий, чем он ожидал, потому что на конце этого кабеля был игровой контроллер, который ни в коем случае не должен был помещаться в чье-то горло. Тот факт, что он был весь в крови и внутренностях, не ускользнул от Фредди.
- О, боже! - воскликнула Аманда. В какой-то момент она подкралась к Фредди и теперь стояла прямо за ним, глядя на тело на кровати. - Да он же мёртв!
Фредди не был экспертом по мертвецам. Однажды он видел мертвую кошку, но у той глаза были вырваны вместе с большей частью внутренностей, так что судить было нетрудно. Он никогда раньше не видел мертвого человека, поэтому не был уверен, как он будет выглядеть, но если бы в словаре была запись "Мертвый человек: Существительное. Человек, который вряд ли будет делать "Макарену" в ближайшее время или что-то еще, если уж на то пошло", он был почти уверен, что рядом с ней была бы фотография Джейсона, лагерного вожатого.
Он уронил пульт от видеоигры и вытер руки о футболку.
- Черт! Так и есть! Он мертв!
Но ведь это не может быть правдой, не так ли? Он вернулся в главную хижину вместе с остальными или был там, когда они с Амандой ушли. Где-то на этом пути дерьмо попало в вентилятор.
Аманда схватила Фредди за руку и крепко сжала. Так крепко, что Фредди зашипел и захныкал.
- Кто это с ним сделал? - спросила она, внезапно осознав, что держит в руках палку, причем не очень большую.
- Не знаю, - ответил Фредди, жалея, что не взял в руки палку, как Аманда. - Может, он сам это сделал?
Тот факт, что в конце его предложения был вопросительный знак, сказал ему, насколько это было нелепо.
- Что? Он решил покончить с собой в середине игры, и лучший способ сделать это – засунуть контроллер, - она указала на окровавленный джойстик, – себе в глотку, пока не задохнется?
- Послушай, мы можем выдвинуть гипотезу позже. Нам нужно вернуться к остальным. Там какой-то маньяк, и, если ты не заметила, мы вряд ли способны справиться с ним.
Аманда кивнула, но было кое-что, о чем Фредди не подумал, и ей нужно было сказать об этом, прежде чем они отправятся обратно в хижину.
- Подумай об этом немного, - сказала она. - Когда мы уходили, Джейсон был в хижине. Верно?
- Верно, - согласился Фредди, но он понятия не имел, к чему она клонит.
- А теперь он здесь. Мертвее, чем дрон на дискотеке. Правильно?
- Ты когда-нибудь думала о том, чтобы бросить энтомологию и пойти прямиком в ФБР?
Аманда протянула обе руки. Палка упала на пол. Впрочем, это не имело значения, поскольку, как бы сильно и часто вы ни тыкали маньяка, это не имело ни малейшего значения.
- А что, если это один из нас убил его?
- Но мы же все время были вместе, - сказал Фредди, как бы оправдываясь и выглядя при это более чем глупо.
- Да не мы, - сказала Аманда. - Один из нашей группы.
В этом, - подумал Фредди, - было больше смысла.
- А, - сказал он. - Но зачем это кому-то нужно?
Аманда пожала плечами.
- Мы не знаем, что случилось, когда мы ушли. Джейсон мог разозлить одного из них.
Или всех вместе. Черт, а что, если они все в этом замешаны, как в том фильме с рыбаком и Дженнифер Лав Хьюитт? От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.
- Держу пари, это был Бейли, - предположил Фредди. - Этот парень натворил больше дел, чем Рыжик.
- Если это был Бейли,- сказала Аманда, - то Мелисса тоже в этом замешана. И если Мелисса в этом замешана, Лакриша знает об этом. И если Лакриша знает об этом, она уже дала Джуниору подзатыльник и предупредила, чтобы он никому не рассказывал.
Боже, это был кошмар. Настоящий живой кошмар, и они оказались в нем по уши.
- Надо вызвать полицию, - сказал Фредди. - У тебя есть телефон?
Аманда покачала головой.
- Он в хижине, но тут всё равно нет сигнала, - oна еще крепче вцепилась в руку Фредди, заставив его издать звук, который он не слышал с тех пор, как впервые успешно помастурбировал. - Мне страшно, Фредди, - сказала она.
Оторвав ее руку от своей впалой плоти, Фредди повернулся к ней лицом.
- Все будет хорошо, - сказал он. - Нам просто нужно держаться вместе. Мы не можем вернуться в хижину. Это слишком опасно. Я предлагаю отправиться в новый лагерь. Джейсон сказал, что он всего в миле отсюда. Если идти быстро, мы успеем за пятнадцать минут.
Аманда глубоко вздохнула. Фредди был прав. Им нужно было убраться как можно дальше от лагеря "Алмазный ручей", по крайней мере на какое-то время. В новом лагере будет телефон, охранники, консультанты и вообще люди, гуляющие вокруг. Там они будут в безопасности, пока не выяснят, что происходит.
- Ты в порядке? - спросил Фредди, беря ее за плечи и пристально глядя в ее водянистые карие глаза.
Она кивнула и выдавила из себя улыбку.
Фредди протянул руку и потрогал одну из ее ямочек.
- Не такие глубокие, как кажутся, - сказал он, ощупывая все вокруг своим digitus medius[7]. - Ладно. Давай убираться отсюда к чертовой матери.
На улице начался дождь, и это было прекрасно. Это когда ты внутри и идет дождь, уже не так прекрасно. Они помчались быстрым шагом и держались довольно хорошо, пока Аманда не поскользнулась. Ее рука выскользнула из руки Фредди, который, казалось, не замечал этого еще около десяти футов.
- Что? - спросил он, когда наконец понял, что Аманды больше нет ни рядом с ним, ни в его руке.
- Он сказал, что это в миле отсюда, - сказала Аманда. - Он не упоминал, в каком направлении это было?
- Да, он сказал... Я почти уверен, что он так и сказал... ЧЕРТ!
- Насколько нам известно, это в миле отсюда, - сказала Аманда. - Я полагаю, мы могли бы догадаться, но если принять во внимание возможные основные направления на север, юг, восток и запад, то это оставило бы нам двадцать пять процентов шансов попасть на новый курорт. Затем есть переменные: северо-восток, северо-запад, юго-запад, восток-запад...
- Я не уверен, что мы можем считать восток-запад, - сказал Фредди. - И мы слишком долго болтались с Седриком.
- У нас нет другого выбора, кроме как идти дальше, - сказала Аманда, - и надеяться, что мы доберемся до этого легендарного лагеря в темноте, не имея ни малейшего представления о том, куда идем.
- Здесь, где каждое дерево выглядит одинаково, а каждая ветка выглядит так, будто предназначена для того, чтобы убить или серьезно покалечить нас, что может пойти не так?
Лагерь "Алмазный ручей", 2014 г.
- Это бесполезно, - сказал Джуниор, задыхаясь. - Нам просто придется остановиться.
Они пытались раздеться в течение тридцати минут и преуспели в этом, как могли, хотя цепь на манжетах теперь была завалена одеждой. Если бы они растянулись, Лакриша и Джуниор выглядели бы как самая странная в мире бельевая веревка.
- Твою мать! - сказала Лакриша, потянув Джуниора через комнату и плюхнувшись на диван. Он последовал ее примеру, хотя выбора у него не было. - Теперь нам остается только ждать.
В комнате царил полный беспорядок. Со стульев были сняты подушки; все, что было достаточно высоким, чтобы быть опрокинутым, было опрокинуто, и толстый слой дурацкой веревки делал его похожим на сцену какой-то дикой клоунской оргии. Джуниор понятия не имел, откуда у нее взялась эта дурацкая веревка; он был только рад, что она не свисала с него.
- Если это не заставит их понять, что они связались не с теми уродами, - сказала Лакриша, внимательно осматривая их окружение, - тогда я не знаю, что заставит.
- О, мы определенно будем выглядеть, как уроды, - сказал Джуниор, вытаскивая гитарную струну из своей задницы.
Это была не буква "Г", которая могла бы послужить хорошей шуткой.
- Вы все думаете, что я сошла с ума? - спросила Лакриша таким тоном, словно ему следовало хорошенько обдумать свой ответ, а потом сказать ей обратное.
- Нет, - сказал он.
- Это был бы твой ответ, если бы мы не были скованы вместе?
- Черт возьми, нет.
Лакриша вздохнула. Возможно, все зашло слишком далеко. Что они там говорили о любви? Когда любовь – это не безумие, это не любовь? Лакриша понятия не имела, где она слышала это раньше – вероятно, из песни Доктора Дре, – но сидеть там, потная и голая, окруженная разбитым дерьмом и ожидающая возвращения неполноценной пары, это было вполне логично.
- Джуниор?
Джуниор был измотан и просто хотел спать, желательно в одиночестве.
- Хм?
- Что это за мигающий красный огонек в углу?
Не открывая глаз, Джуниор спросил:
- Может быть, это мигающий красный свет?
Лакриша толкала его локтем, пока он не открыл глаза.
- Я серьезно. Что это?
Джуниор тоже увидел его: периодически мерцающий красный огонек, достаточно маленький, чтобы остаться незамеченным, если, конечно, его не искать.
- Может быть, это дымовая сигнализация, - сказал он, зевая.
- Я бы вытащила батарейку, но тебе придется пойти со мной. Бейли курил всю ночь напролет.
- Может быть, это один из тех молчаливых, - сказал Джуниор, не зная, существуют ли такие вещи, и нисколько не заботясь об этом. - Мы можем просто лечь спать?
Лакриша покачала головой. У нее было очень плохое предчувствие насчет мигалки. Очень, очень плохое предчувствие.
- Поднимай свою задницу, - сказала она, вставая. Джуниор не испытывал такого энтузиазма. - Джуниор, я тут ни при чем.
- Ладно, ладно, я встал, - сказал Джуниор, хотя это было не совсем так.
Внезапно он почувствовал себя очень уязвимым. Быть голым (в некотором роде) и закованным в наручники (определенно) оказывало такое воздействие на некоторых людей.
- Это просто мигающий красный свет, вот и все.
- Красные огни не мигают просто так, - сказала Лакриша, рывком поднимая Джуниора на ноги. - Обычно они что-то значат, или куда-то указывают, или что-то делают, иначе какой в них смысл?
Они медленно двигались по комнате, обходя сломанную мебель и подбирая пальцами ног дурацкую веревку. Джуниор наступил на кусок конструктора Лего и после нескольких секунд абсолютной агонии попытался понять, откуда он взялся. Но в том-то и дело, что Лего не обязательно иметь, чтобы на него наступить. Казалось, он появился из другого измерения, и его единственная цель – причинить как можно больше боли.
Лакриша взглянула на источник мигающего света – маленькую черную коробочку с линзой и мигающим красным огоньком. Она была прикреплена к потолку прямо в углу.
- Вот видишь, - сказал Джуниор. - Это просто маленькая черная коробочка с линзой и мигающей красной лампочкой, прикрепленная к потолку, - oн снова зевнул. - А теперь мы можем пойти спать? Утром у нас много дел по уборке.
- Это камера! - ахнула Лакриша. - Джуниор, это чертова камера. Зачем здесь камера?
- Это не камера, - сказал Джуниор, но теперь, когда она упомянула её, эта хреновина подозрительно стала смахивать на камеру. - Ладно, может, это и камера, но я сомневаюсь, что она работает.
- Там мигает красный огонек, - сказала Лакриша, прикрывая одной рукой соски, а другой – свой женский куст. - Это рабочая камера, и она наблюдала за нами все это время.
- Мы этого не знаем, - сказал Джуниор, натягивая клетчатый носок на свой шланг.
- А что, если люди видят нас прямо сейчас? Что, если все это было прямой трансляцией в гребаном новом лагере? А что, если мы СЕЙЧАС на БОЛЬШОМ ГРЕБАНОМ ЭКРАНЕ?!
- Ладно, милая, тебе нужно успокоиться. - Но что, если она права? Что, если все это было заснято на камеру? Вне контекста последний час показался бы немного странным. В контексте это тоже не имело особого смысла. - Ладно, может быть, нам стоит перейти в другую комнату? Я надел носок на свой член и не чувствую...
В этот момент взорвалось окно в задней части комнаты. Лакриша вскрикнула и инстинктивно бросилась на пол, но Джуниор остался на ногах, и Лакриша повисла у него на руке, как какой-то новенький браслет.
Мяч покатился и остановился в дюйме от перепуганного лица Лакриши, только это был вовсе не мяч. У него были нос, глаза и уши, и все это выглядело знакомым. Она снова закричала, а потом и в третий раз, на тот случай, если предыдущие два были недостаточно хороши.
- СРАНЬ ГОСПОДНЯ! - закричал Джуниор, глядя на отрубленную голову. - ЭТО ЧЕРТОВ БЕЙЛИ!
- А где же все остальное?! – завизжала Лакриша так пронзительно, что в восьми милях отсюда, в маленькой деревушке под названием Бертон, немецкая овчарка навострила уши.
Джуниор помог Лакрише подняться на ноги, совершенно не замечая, что у него отвалился носок.
- Он мертв?! - спросил Джуниор, подталкивая голову босой ногой.
Лакриша закатила глаза.
- Нет, блядь. Ему просто нужен хороший врач, - oна покачала головой. - Конечно, он, черт возьми, мертв! Но кто убил его? - oна перевела взгляд на разбитое окно.
Там кто-то был. Кто-то должен был бросить голову. Кто-то должен был убить...
- Ты же не думаешь, что это сделала Мелисса? - спросил Джуниор. - Я имею в виду, чтобы попытаться перехитрить нас?
- Я бы не стала отрицать этого, - сказала Лакриша. - Эта сука сделает все, чтобы превзойти меня, и ничто не выглядит так круто, как обезглавливание своего ебаря после ебли.
Через мгновение в окно просунулась вторая голова. Эта приземлилась в нескольких дюймах от Бейли; несмотря на то, что ее глаза были выколоты, Лакриша точно узнала, кто это был.
- Ладно, это исключает Мелиссу, - сказала она. - Почему мы просто стоим здесь? Разве мы не должны бежать или что-то в этом роде?
- Это самое разумное, что ты сказала за всю ночь, - сказал Джуниор, бросаясь к двери.
Лезвие топора вошло как раз в нужный момент – хотя и не для Джуниора, который в одно мгновение лишился трех пальцев.
Лакриша закричала. Та собака в восьми милях оттуда начала гоняться за своим хвостом. Джуниор упал на пол, увлекая за собой Лакришу. Обрубки его пальцев брызнули кровью во все стороны. Он поднял один отрубленный палец и взвесил его на руке, где тот простоял меньше секунды, прежде чем снова свалиться.
Лезвие топора вонзалось в дверь снова, и снова, и... Ну, вы поняли. Осколки посыпались на съежившуюся парочку. Это было бы не так уж плохо, но дверь была не заперта.
- Вставай, Джуниор! - закричала Лакриша.
Собака в Бертоне была сыта по горло и решила немного полежать.
Джуниор уронил собранные пальцы и отполз на несколько футов назад, как раз вовремя, чтобы увидеть, как топор пробил дыру в верхней половине двери. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как грязная розовая морда протискивается сквозь нее.
- Я-Я-Я-Я-Я-Я - Ларри! - сказал Свинорылый, хотя в тот момент, когда эти слова слетели с его губ, он почувствовал себя глупо.
Это было не то, что сказал бы сумасшедший с топором. Возможно, в каком-нибудь голливудском фильме ужасов, но даже тогда...
- Это парень-свинья! - завопила Лакриша.
Она оставила попытки заставить Джуниора встать и теперь тащила его по полу, как упрямого щенка. Легенда оказалась правдой. Маньяк вернулся, и теперь в его распоряжении была пара голых черных людей в наручниках. Единственное, что могло бы облегчить ему жизнь, это если бы они начали резать себя на куски.
Дверь мягко распахнулась.
- О, - сказал Свинорыл, проверяя защелку. - Почему вы не сказали мне, что она открыта? Это могло бы избавить меня от некоторых лишних физических нагрузок. Я уже не так молод, как раньше, всё-таки.
- Пожалуйста, не убивайте нас! - простонала Лакриша.
Выхода не было, разве что мимо Свинорыла, а Джуниор был не в том состоянии, чтобы бежать. Он был в шоке, слишком занят тем, что пускал слюни и считал недостающие пальцы.
Используя топор как трость, Свинорыл захромал в хижину, и хотя это была совсем другая хижина, а не та, в которой он чуть не умер в 78-м, по спине у него пробежали мурашки, а тонкая струйка мочи согрела ногу.
Ты собираешься заплакать? - спросила маска. - Потому что, если это так, я бы предпочла, чтобы ты сначала снял меня.
- Я не собираюсь плакать, черт возьми, - сказал Свинорыл, осматриваясь и переводя дыхание.
- Конечно, нет, - сказала Лакриша. - А кто тебе это сказал?
Она видела достаточно фильмов, чтобы знать, что лучший способ выйти из щекотливой ситуации – сопереживать маньяку. Она также видела множество фильмов, где героиня делает еще один шаг вперед и пытается соблазнить своего потенциального нападающего. На этом она подвела черту.
Все изменилось. Не так ли, Ларри? - почти прошипела маска.
- Ничего не изменилось, - ответил Свинорыл.
- Ну, у Джуниора теперь только большой и указательный пальцы, - сказала Лакриша. - Если вы не называете это различием, то я не знаю, что это.
Она думает, что ты с ней разговариваешь, - сказала маска. - Как смешно!
- Я не с тобой разговариваю, - сказал Свинорыл съежившейся девушке. Его рука болела после атаки на дверь, и поэтому потребовалось много усилий, чтобы просто поднять топор в воздух. - Как раз перед тем, как я убью тебя, - сказал он, нахмурившись. - Мне нужно знать одну вещь.
- Жги, - сказала Лакриша, - а потом пересмотри убийственную часть этого предложения.
- Почему вы голые и в наручниках?
Лакриша вздохнула.
- Это долгая история, - сказала она. - И если ты все равно собираешься нас убить, я унесу это с собой в могилу.
Свинорыл поднял топор повыше.
Боже, должно быть, я много пропустил за последние сорок лет, - подумал он, морщась от резкой боли, пронзившей его сухожилия.
- Как хочешь, - сказал он. - Но помни... вот как они тебя найдут...
И с этими словами он начал рубить.
А пронзительные, но неслышные человеческому уху крики Лакриши медленно сводили с ума бедную немецкую овчарку, находившуюся за много миль отсюда.
Лес! Лес! Очень много леса! 2014 г.
Там были деревья. Много деревьев. Так много деревьев, что ни Фредди, ни Аманда не могли разглядеть за ними ничего. Кроме того, было очень темно, что усложняло видимость всех деревьев, поэтому они оба щеголяли синяками, ссадинами и различными другими связанными с деревьями ранами.
- Кажется, мы заблудились, - сказал Фредди.
Он был измучен и лишен возможности дышать; быть заблудившимся было последним, чего он хотел.
- Я не уверена, что "заблудились" - подходящее слово для того, в какой мы оказались жопе, - сказала Аманда, делая передышку у дерева, которых было много, но вы уже и так знаете это.
- Да? И какое же слово подходит? - спросил Фредди. - Безнадежные? Отчаявшиеся? Измотанные? Пиздец?
- Не говоря уже о том, что я морально выебана, измучена и избита, - сказала Аманда. - А знаешь что, забей... - oна замолчала, поняв, что на самом деле ему всё равно.
- Мы выберемся отсюда живыми, - сказал Фредди. - Мы не можем быть далеко от нового лагеря. Мы, должно быть, прошли уже целую милю.
- Если мы с самого начала бежали не в ту сторону, то теперь мы в полутора милях от него, - Аманда выпрямилась и вздохнула. - Сколько часов до рассвета?
Фредди проверил место на запястье, где должны были быть часы, если бы люди все еще носили часы в век мобильных телефонов.
- Я бы сказал, довольно много.
Это была грубая оценка, но приходилось работать с тем, что у них было.
- Ну, по крайней мере, мы не умрём с голоду, - сказала Аманда, поднимая грязный лист и кусая его, как очень, очень голодная гусеница.
Ты этого не сделаешь, - подумал Фредди, борясь с желчью.
Он не мог есть то, что ела она, как бы ни ныл его желудок. Поэтому он умрет, а Аманда подождет несколько часов – она не была законченным животным – прежде чем разжечь быстрый костер и поджарить на нем его самые мясистые части.
Фредди скрестил ноги и сказал:
- Ты бы, наверно, не отказалась отведать моего мясца...
Она нахмурилась, потом рассмеялась, потом снова нахмурилась.
- Не так быстро, - сказала она. - Я имею в виду, что ты мне нравишься, но я думаю, что сначала мы должны немного узнать друг друга. Может быть, зажечь несколько свечей, принять хорошую ванну с пеной, хорошенько помыться, и я подумаю об этом.
Настала очередь Фредди хмуриться. Потом все стало понятно, и его охватило смущение.
- Ты что, говоришь об оральном сексе? Нет, я имел в виду на самом деле, что ты съешь меня. Как те регбисты в Андах?
- Я не ела регбистов в Андах, - сказала Аманда. – И, кроме того, я вегетарианка.
- А как же жуки? - спросил Фредди с немалым замешательством.
- Жуки – это не мясо, - сказала она, качая головой, закатывая глаза и делая множество других покровительственных жестов. - Зато в жуках полно белка.
- Значит, ты не из тех, которые отказываются есть что-либо с лицом? - спросил Фредди. - Я полагаю, у насекомых есть лица?
В отличие от Аманды, он не собирался изучать энтомологию. Она, вероятно, уже видела их под микроскопом и, следовательно, одержала верх.
- Я из тех овощей, которые притворяются высокомерными, но если бы дело дошло до этого, я бы съела дохлую лошадь между двумя кусками свинины.
Фредди кивнул. Он знал этот тип. Хотя он не так плох, как те, что не считают рыбу мясом. Он когда-то знал вегетарианца, который ел курицу только потому, что они были потомками динозавров, а значит, почти вымерли.
Они прошли еще четверть мили, хотя ни один из них не знал этого, прежде чем достигли сетчатого забора. Он был, должно быть, футов двенадцать в высоту, а сетка – это такая мелкая штука, в которую не влезешь, даже если ты хоббит. По другую сторону забора, что неудивительно, росли еще деревья.
- Что теперь? - спросила Аманда, проверяя сетку на прочность.
- Это не ужасная новость, - сказал Фредди чуть более взволнованно, чем намеревался. - Такие заборы что-то скрывают. Они должны держать вещи снаружи... или внутри, в зависимости от того, по какую сторону забора ты находишься.
- Мы в деле? - спросила Аманда.
- Я бы так сказал любому постороннему, - Фредди терял ход своих мыслей. - Как бы то ни было, если мы пойдем вдоль этого забора, то, в конце концов, доберемся до выхода или входа, в зависимости от того, в какую сторону мы пойдем.
Глаза Аманды загорелись.
- Ты не так глуп, как кажешься, - сказала она. Фредди воспринял это как комплимент, доказывая, что она жестоко ошибается. - Так в какую сторону нам идти?
Поскольку это был забор, он тянулся в двух направлениях. В ту сторону или в другую. Один, без сомнения, будет ближе к выходу, чем другой, и поэтому можно гарантировать, что они выберут другой.
- Не думаю, что это имеет значение, - сказал Фредди. - Давай просто пройдемся, посмотрим, куда это нас приведет.
Аманда улыбнулась.
- А если я проголодаюсь, то всегда смогу тебя съесть.
Фредди хихикнул, но это был нервный смешок.
- Да, - сказал он.
Пожалуйста, не надо, - подумал он.
Лес! Но не так много, как в предыдущей главе, 2014 г.
Ларри уже порядком надоело ходить пешком. Если и было что-то, что он ненавидел больше, чем похотливых подростков, накачанных пивом и вступающих в половые отношения с кем-то, кто не был прибит гвоздями, так это ходить ради ходьбы. По крайней мере, с бегом ты справился, и с минимальными хлопотами. Если бы только, - подумал Ларри, - я мог еще бегать. Он бы уже покрыл расстояние вдвое больше.
Но это не имело значения. Он не мог больше бегать. Не пытался больше тридцати лет и не собирался сегодня. Его бедра и так скрежетали в суставах, и он чувствовал, что его мотор не выдержит внезапного всплеска энергии (и он был бы очень внезапным и очень, очень коротким, похожим на сердечный приступ, который он испытал бы, если бы поднялся на ступеньку выше).
Может, ты их всех убил, - сказала маска. - Я имею в виду, что лагерь уже не такой, как раньше. Может быть, это и есть твой улов...
Ларри, запыхавшийся и опустошенный, прислонился к дереву. Неужели его топор всегда был таким тяжёлым? Возможно, пришло время переключиться на что-то более легкое, что-то, что не оставляло его руку вяло болтаться, как парализованная. Интересно, насколько тяжела удавка?
- Не думаю, что я убил их всех, - фыркнул Ларри. - В этом нет никакого смысла.
Я не понимаю.
- Ну, если ты не заметила, те двое, которых я только что порубил, были... ну, они были черными.
Я заметила. Ты же не собираешься на меня накинуться, как на Фонд "Новый век"?
- Понятия не имею, что это такое, - сказал Ларри. - Я хочу сказать, что если правила все еще действуют, то они не могут быть последними.
По-моему, это звучит немного по-расистски, Ларри, - фыркнула маска. - Дело доходит до того в наше время, когда даже твой психо-убийца звучит как Мел Гибсон на вечеринке в саду ККК.
Ларри вздохнул.
- Я вовсе не расист, - сказал он. - Если уж на то пошло, я убиваю больше белых, чем черных.
Обратный расизм! - сказала маска. - Я не знаю, как ты спишь по ночам!
- Ну, как только ма закончит со своей гадкой книгой и вонючей свечой, вообще-то довольно неплохо, - oн вздрогнул и выбросил этот образ из головы. - То, что я пытаюсь сказать, я вовсе не расист...
Именно так сказал бы расист...
-...те детишки в наручниках... – что было немного странно, не так ли? – были черными, и все знают, что последняя девушка должна быть белой, следовательно...
Нет ничего более расистского, чем это изречение, - сказала маска.
- Последняя девушка все еще где-то там, наверно, бежит среди деревьев. Сейчас она будет спотыкаться абсолютно обо все, возможно, упадет в яму и подвернет лодыжку на маленьких кусочках дерева. В конце концов, мы ее найдем, потому что она будет кричать и хныкать, а не прятаться тихо, как сделал бы умный человек.
Значит, мы просто будем ждать, пока не услышим крик? - в олосе маски звучало сомнение.
- Совершенно верно, - улыбнулся Ларри.
В этот момент по лесу разнесся испуганный крик.
Везучий ублюдок, - сказала маска.
Снова лес и сетчатый забор, 2014 г.
Фредди хлопнул ладонью по губам Аманды, оборвав ее на полуслове.
- Ш-ш-ш, - сказал он, как обычно говорят люди, когда хотят, чтобы другие замолчали.
Аманда укусила его за руку, и настала его очередь кричать. Все это было как в "Лорел и Харди"[8], но, эй, это то, чего хотят дети, не так ли?
Глядя на тело, Аманда задрожала.
- Это Седрик, не так ли? Этот ублюдок убил Седрика!
Да, это был Седрик, только без лица.
- Это он, - сказал Фредди, потирая покусанную руку под мышкой, – все знают, что именно туда кладут свои раны, если надеются, что они заживут. - Он выглядит странно без очков.
- Он и мухи не обидел, - всхлипнула Аманда.
Или съел, - подумал Фредди, но не сказал.
- Я не думаю, что это сделал кто-то из наших.
Глаза Аманды расширились.
- Я знаю, - сказала она. - Где ты был между девятью и часом ночи?
- С тобой, - сказал Фредди. - Но я не думаю, что кто-то из нашей группы сделал это.
- Как ты можешь быть так уверен?
Фредди указал сквозь деревья на то, что казалось хижиной. Большой хижиной. Если бы вокруг нее было несколько маленьких хижин, можно было бы сказать, что это была главная хижина. На ветке дерева перед хижиной, словно рождественские украшения или Майкл Хатченс[9] после энергичной дрочки, висели четыре тела.
Лакриша Лумис... Джуниор Крамер... Бейли Пейнтер... Мелисса Вурхиз. Последние болтались на руках, так как у них не было голов. Это было зрелище, которое заставило бы Тима Бертона серьезно задуматься.
- О нет! - простанала Аманда, прикидывая в уме. - Значит, все мертвы, кроме нас.
- Почему Лакриша и Джуниор скованы вместе? - спросил Фредди.
Это была одна из тех вещей, на которые они, возможно, никогда не узнают ответа, как, например, "в чем смысл жизни?" или "в чём смысл песен Джастина Бибера?"
- Как мы оказались возле главной хижины? - спросила Аманда, опускаясь на колени. - Что это за чертов лес?
Фредди помог ей подняться на ноги и стряхнул енотовидное дерьмо с колен. Это было бы не очень хорошее зрелище для нее.
- По крайней мере, теперь мы знаем, где находимся, - сказал он. Это должно было звучать успокаивающе, но не прозвучало. - Все, что нам нужно сделать, это проследить наши шаги с того момента, как мы прибыли в хижину. Мы выберемся отсюда в мгновение ока.
- СКВИ-И-И-И, - и да, потом раздался кашель, кашель и ещё раз кашель. - Знаете что? Я больше не могу так визжать.
Фредди и Аманда обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за деревьев, хватая ртом воздух и хрипя, как сломанный аккордеон, вывалился какой-то псих в маске свиньи и в окровавленном фартуке (впрочем, симпатичном и хрустящем), с топором в руках. Он пошатнулся, волоча топор по земле, словно тот весил больше, чем он мог выдержать.
- Придется вам помочь мне, - сказал Свинорыл, все еще дергая непокорный топор. - У меня руки устали. Все дело в артрите. Наследственное. Дайте мне минутку отдышаться. Если вы хотите немного побегать, покричать, может быть, споткнуться несколько раз, то учтите, что я всё равно доберусь до вас.
Аманда схватила Фредди за руку.
- Это Свинорыл! - сказала она. - Как в той истории. Джейсон говорил правду. Он не погиб в 78-м.
- Нет, не погиб, - ответил Свинорыл, закидывая топор на плечо. – Да, чуть подгорел, конечно, но мне удалось потушить себя. С тех пор страдаю ужасной эмфиземой, но жаловаться не стоит.
- Ты убил наших друзей, - сказал Фредди, не зная, куда себя деть, чтобы не выглядеть трусом.
Позади Аманды, казалось, было самое лучшее место.
- О, вы заметили? - сказал Свинорыл, указывая на раскачивающиеся тела на другой стороне поляны. - Не самая лучшая моя работа, но, видите ли, у меня глисты, и спина что-то сегодня болит, сука. Чуть не обосрался, пока поднимал этого качка. Было бы намного легче, если бы я отрубил ему голову. Во всяком случае, сомневаюсь, что она много весила.
- А-А-А-А-А-А-А-А! - закричала Аманда.
Ее крик раздался словно из ниоткуда и, таким образом, напугал и Фредди, и убийцу в свинячьей маске.
- Что? - спросила она, небрежно пожимая плечами. - Один из нас должен был это сделать.
Фредди снова повернулся к Свинорылу.
- Значит, теперь ты собираешься нас убить? Так вот чем это кончится?
Свинорыл хрюкнул, что было весьма кстати.
- Вот так все и кончится для тебя, - сказал он. - А я... Я пойду домой и выпью перед сном хорошую кружку "Хорликса".
- Но это не мы бросили тебя в свинарник в 1956 году, - сказала Аманда.
Она хваталась за соломинку, но в этот момент, казалось, больше не за что было ухватиться.
- Ах, это? - сказал Свинорылый. - Я совсем забыл об этом. Неужели вы, дети, все еще болтаете об этом после стольких лет? Блин, вот жизнь. Теперь у меня есть своя свинья. Прелестная маленькая Ангелина Седловая. Много не скажешь, но это лучше, чем кошка. Уилбур – это его имя, или ее имя, я так и не понял, было ли это подмигивание или просто очень большая вульва. В том-то и дело, что жизнь в лесу – это никакой местной библиотеки.
Фредди не знал, как им удалось перейти к теме анатомии свиней, но это давало им возможность выиграть драгоценное время. Если бы только он использовал это время, чтобы понять, как они собираются вырваться из лап этого сумасшедшего, вместо того, чтобы представлять себе поросячьи интимные места.
- Во всяком случае, - сказал Свинорыл, проверяя пальцем лезвие топора. - Приятно было поболтать, но мне нужно вернуться до утра. Видите ли, ма волнуется, когда меня долго нету. Она сума сойдёт, если узнает, что я снова пошел кромсать студентиков. Забавно, не правда ли?
Аманда слышала много смешных вещей в своей жизни. Как в тот раз, когда ее сестра рыгала больше минуты, и в тот раз, когда она пошла на концерт Хэнсонов, но в маленьком анекдоте Свинорыла не было ничего смешного. Возможно, у них здесь другое чувство юмора, как в Канаде...
- Ну, спасибо, что пришли, - сказал Свинорылый. - Было бы дерьмово, если бы я завелся только для того, чтобы найти это место пустым.
- Не за что, - сказала Аманда. - Но, рискуя показаться похожей на Коломбо, скажу еще кое-что.
Свинорыл вздохнул. Все это немного затянулось.
- Ну валяй.
- Я - последняя девушка, - сказала она, делая шаг вперед, - и мне надоело бегать.
Что бы она только ни сделала ради длинной, острой палки.
- Как хочешь, - сказал Свинорылый, поднимая топор. - Мне нравится хорошая борьба с хорошенькой девушкой.
Он подумал о том, чтобы закричать, но передумал и уже собирался взмахнуть топором, когда что-то твердое, тяжелое и очень каменистое ударило его в висок. Твердый, тяжелый камень ударился о землю у его ног, и мгновение спустя он уже направлялся к нему. Он потерял сознание еще до того, как упал на землю, и это было хорошо. Это означало, что он не слышал, как маска сказала:
Слишком стар для этого дерьма. Но ты ведь не послушаешь, правда?... Я имею в виду, зачем кому-то слушать резиновую маску свиньи? Ну что ж, я скажу вам почему...
Фредди потянул Аманду назад, подальше от упавшего маньяка и, что более важно, от женщины средних лет, которая шла через поляну, хлопая в ладоши, как это делают люди, когда они закончили избивать соперника. У нее было обветренное лицо, скорее красивое, чем нет, как у Келли Макгиллис[10]. Казалось, она даже не заметила Фредди и Аманду, стоявших там. Она была полностью сосредоточена на поваленном психе, который теперь храпел своей маленькой, пробитой головой.
- Помогите мне затащить его внутрь, - сказала женщина, вырывая топор из его ослабевшей руки. - И я надеюсь, что у вас там есть работающий чайник, - (xотя в последний раз, когда она была здесь, в чайнике плавал отрезанный пенис). - У меня пересохло во рту.
Главная хижина, 2014 г.
Когда Свинорыл пришел в себя, первое, что он понял, было то, что он не может двигаться. Это сделали с ним три рулона клейкой ленты. Второе, что он понял, было то, что он был внутри, в главной хижине, где он разделал черную пару. В-третьих, он понял, что с него сняли маску, и уставился на нее туда, где она лежала на столе в другом конце комнаты. Он больше не слышал, что она говорила, но у него было такое чувство, что это было что-то вроде: Скажу тебе так – ты гериатрическое пятно.
В углу комнаты кипел электрический чайник, а рядом с ним стояли три человека, двоих из которых Ларри уже знал, и красивая дама, удивительно похожая на ту, которую он когда-то встречал.
- Мне кофе с двумя кусочками сахара, пожалуйста, - сказал Ларри. Теперь, когда маска была снята, было неправильно называть его Свинорылом. - А потом, если ты сможешь снять всю эту ленту, я в мгновение ока исчезну.
Женщина помешала напиток, взяла чашку и прошла на середину комнаты, где сидел привязанный к стулу Ларри. Теперь, когда он мог разглядеть ее лицо более ясно, ужас охватил его тело, мурашки побежали по коже, и мельчайшие нижние выдохи вырвались наружу, почти отравляя его глистов пердежом почти до смерти. Последняя девушка из 78-го года вернулась, чтобы преследовать его или привязать к стулу и пить перед ним кофе.
- Ты, - сказал он.
- Я, - согласилась она, выпуская пар из кружки. - Маленькая Бетси Крюгер, совсем взрослая.
Ларри секунду пожевал бороду, а потом спросил:
- Как дела?
Женщина указала на маленький мигающий красный огонек прямо над ошеломленными подростками.
- Я ждала этого момента тридцать шесть лет, - сказала она. - Я знала, что ты не мертв, как только твои останки пропали. Так что я ждала, а потом они перестроили это место в 79-м, и я знала, что это только вопрос времени, когда ты снова решишь повизжать. Я установила камеру. Всего лишь дешевая штука с eBay – я чуть не проиграла ее какому-то парню по имени Penisbreath209 – но она делает свою работу.
- Значит, вы все это время наблюдали? - спросила Аманда из угла комнаты.
- Не все, - сказала Бетси. - Многое из этого было скучным. Еще в 2007 году я наблюдала за спариванием двух пауков. Это была какая-то ночь. Конечно, я не могла смотреть все время, хотя вначале пыталась. Когда это место было перестроено, камера оказалась намного больше, и ее было намного труднее спрятать. У меня было двустороннее зеркало, но это было немного неправильно, немного извращенно, поэтому, когда технология продвинулась вперед, я почувствовала такое облегчение. К тому же мне приходилось приходить сюда каждые несколько дней и менять кассеты, что было сущим кошмаром с точки зрения логистики. В конце концов, я приблизилась к лагерю. На самом деле, я живу прямо под холмом, и вместо того, чтобы следить за камерой весь день и всю ночь, у меня был датчик, который сообщал мне, когда здесь было обнаружено движение. Он также запускал запись камеры. Как я уже сказала, технологии изменились, и я...
- Это к чему-нибудь приведет? - спросил Ларри. - Только мне надо вернуться до утра. Мама готовит блинчики на завтрак.
Женщина – Бетси Крюгер – улыбнулась, и это была ужасная улыбка; еще более ужасная, чем сшитая ухмылка маски свиньи, наблюдавшей за происходящим из-за стола.
- Она собирается сказать что-то гадкое, - прошептал Фредди Аманде.
- Хорошо, - прошептала в ответ Аманда.
- О, ты никуда не пойдешь, - сказала Бетси, поставив кружку и взяв топор. - Видишь ли, я наблюдала не ради забавы, как Старший Брат или я - Знаменитость Z-Списка, Накорми Меня Какими-нибудь Ведьмовскими Личинками!
Ларри нахмурился. Неудивительно, что у мамы не было телевизора.
- Теперь можешь закрыть глаза, если хочешь, - Бетси замахнулась топором и снова ухмыльнулась. - Это будет больно, сука.
- Я не могу смотреть, - сказала Аманда, отворачиваясь. - Но я не могу не смотреть, - добавила она, оборачиваясь.
- Ну что ж, вот и настал черед книг, - сказал Ларри.
Секундой позже топор опустился, отрубив ему руку у плеча. Она упала на пол и хлюпнула, продолжая извиваться и конвульсировать. Ларри кричал, пускал слюни, плевался кровью и делал другие вещи, которые делают люди, только что потерявшие руку травматическим путём.
- Ты сука! - заорал он. - Ты бессердечная сука!
Бетси подвинулась так, чтобы оказаться на одном уровне с другой рукой.
- Бессердечная? - спросила она. - После того, что ты сделал с моими друзьями, - oна ткнула топором в сторону Аманды и Фредди; Аманда и Фредди отступили на шаг. - Тебе должно быть стыдно.
- Да, - солгал Ларри. - Чрезвычайно. А теперь, если бы вы могли оставить меня с одной здоровой рукой, это было бы... - oн не успел закончить фразу, как его вторая рука была отделена от тела.
- А-а-а-а-а! Ты просто пизда ебанутая! Сука, чтоб тебя! Я собирался собрать пазлы, сука ты ёбанная!
- Ненавижу это слово, - сказала Бетси. - Па-з-злы. Похоже, как будто у осы припадок, - oна замахнулась топором и вонзила его в голень Ларри.
Он завизжал:
- Ты чертова злобная сука! Мама убьет меня, когда я вернусь домой без рук и ног!
Немного извиваясь и смазывая локти жиром, все, начиная с колена, исчезло. Повсюду бушевала кровь, придавая полу хижины хороший малиновый блеск.
- Мы должны что-то предпринять? - спросила Аманда.
- Ты права, - сказал Фредди, протягивая руку к шкафу над чайником. - Клянусь, Бейли принес с собой попкорн.
- Четыре конечности, - сказала она, взмахнув топором еще раз. Топор вонзился ему в плоть чуть выше левой коленной чашечки. Он пускал слюни, его голова упала вперед, но на этот раз крика не было. - По одной на каждого из друзей, которых ты забрал у меня в 78-м.
Она бы сначала отрубила ему пальцы и уши за двенадцать ничтожеств, которые тоже погибли, но, похоже, это было ужасно много работы.
- Ты будешь страдать... за... это... - пробормотал Ларри с набитым кровью ртом. - Я... обещаю...
Если бы он знал, что это будут его последние слова, возможно, он выбрал бы что-то более запоминающееся. Но слово не воробей...
Бетси Крюгер, уже не улыбаясь, сказала:
- Мы все достаточно настрадались, - и описала топором широкую дугу.
Он издал звук, который... ну, вы знаете, какой шум издает качающаяся вещь. Он загремел! – да прогремел! – в шею Ларри, и его голова свалилась с плеч.
- Скви-и-и-и-и...! - провопил Ларри, когда его голова покатилась по полу, оставляя за собой кровавый след.
Фредди перестал запихивать попкорн в рот и сказал:
- Срань господня! Какой-то ублюдок сломал мою гитару!
Бетси Крюгер бросила топор и пошла туда, где остывал ее кофе. Она взяла его и задумчиво отхлебнула, прежде чем сказать:
- Это еще не конец. Мы должны сжечь это место дотла, сжечь его тело, как я должна была это сделать много лет назад.
Аманда кивнула.
- Я принесу спички.
Фредди вырвало.
- Блюрг... это подкралось ко мне, - сказал он.
С другой стороны, ему не нужно было вытирать ее, если они собирались поджечь это место.
И вот бензин, и огонь, и плавящаяся резина, и горящая плоть, и пепел, и куски чего-то плавали в воздухе, попадая в рот тем, кто не обращал внимания. Из леса за ними наблюдала сова, качая головой и приговаривая: Он сказал, как я и говорила, не то, что любой из оставшихся в живых говорит. Сова знает это. Раздались треск, шипение и, к счастью, никакого визга, когда хижина сгорела дотла. Тела спустили с дерева перед домом и положили в костер, хотя "положили" - не совсем подходящее слово. "Закинули" – вот это было бы правильное слово.
- Я могу подвезти вас до города, если хотите, - сказала Бетси. - Это в шестидесяти милях отсюда, но в этом-то и дело с этими лагерями, не так ли? Так чертовски далеко от цивилизации. Неудивительно, что они продолжают привлекать психов.
- Спасибо, - сказала Аманда. - Это даст нам шанс выяснить, что только что произошло. В этом городе есть полицейский участок?
- Там есть шериф, - сказала Бетси, - но он пьет... много. Он только что закончил разбираться с убийствами в доме с привидениями в Амитивилле. Вам бы лучше рассказать об этом газетам, но на вашем месте я бы просто забыла об этом. Двигайтесь дальше. Оставьте это позади. Надеюсь, продолжения не будет.
- Возможно, это и к лучшему, - сказала Аманда. - Мы все знаем, что последняя девушка получает в первой сцене сиквела.
- Он бы ни за что не выжил, - сказал Фредди.
Хижина рухнула, зашипела и продолжала гореть; это не могло произойти в лучшее время, если бы кто-то писал это, придумывая это по ходу.
- Нет, конечно, нет, - сказала Бетси, нервно поглядывая на Аманду, которая повернулась, чтобы нервно взглянуть на Фредди, который обернулся, чтобы обнаружить, что ему не на кого нервно смотреть, и он не хотел снова начинать все это, поэтому он посмотрел на землю.
- Давай выбираться отсюда, - сказала Аманда.
- Да, да, и побыстрее, - сказал Фредди.
- Прямо за вами, - ответила Бетси, хотя это было не так.
Если уж на то пошло, она шла впереди. Это была почти гонка к машине Бетси – потрепанному старому "Плимуту Фьюри" в красном гоночном автомобиле.
- Не обращайте внимания на Куджо, - сказала она, указывая на огромного пса, занимавшего большую часть пассажирского сиденья. - Он не кусается, но в последнее время ведет себя как-то странно. С тех самых пор, как мы нашли летучих мышей в саду.
- Знаете что? - сказал Фредди, останавливаясь перед машиной, которая, казалось, испускала какую-то плохую вибрацию.
Он взял Аманду за руку. Она слегка сжала его, давая понять, что думает о том же.
- Я думаю, мы пойдем пешком, - сказали они в унисон. Это было слащаво, как концовка какого-то дерьмового, мерзкого видео из восьмидесятых, но вот оно. Если бы это был фильм или книга, вы бы заплатили за нее не больше трех баксов, а если бы и заплатили еще больше...
Ларри-2? Серьёзно? Bы издеваетесь надо мной!
Старушка рылась в щебне, отбрасывая в сторону щепки и ругаясь себе под нос каждый раз, когда натыкалась на кусок своего любимого сына, который не превратился в пепел. Рука здесь, нога там, обожженная, но не неразличимая, хотя пара из них были чернее, чем у ее сына, и она была почти уверена, что у него не было татуировки розовой бабочки на плече. Она все равно собрала их в мешок – это был мешок на всю жизнь, а это означало, что он уже прогибался под тяжестью – и двинулась дальше в деревянные развалины.
- Не слушал свою старую маму, - пробормотала она. - Думал, ты все знаешь. Ну, нет. Ты ни хрена не знаешь.
Она наклонилась, схватила кусок все еще дымящегося дерева и отбросила его в сторону, открыв что-то розовое, что-то частично расплавленное. Что-то ужасно свиное.
С небольшим усилием – и это было немного, что для почти столетнего человека было совсем неплохо – Эди Трэверс удалось освободить маску от тлеющей груды.
- Ну, отсоси мне боком, - сказала она.
С одной стороны маска была полностью расплавлена, но с другой стороны все было в порядке, она была нетронута, если не сказать, немного грязной. Она бросила ее в мешок с шестью руками и тремя ногами и выбралась из пепла и остатков того, что когда-то было вполне приличной хижиной.
- Надо было слушать меня, Ларри, - жалобно простонала она, когда лес поглотил ее. - Надо было собирать пазлы. Надо было играть в лото. Надо было заняться курением трубок и судоку.
Она была уже на полпути к дому, когда могла поклясться, что услышала голос. Совсем слабый, почти неслышный, на самом деле, но его мог издать полный рот отрубленных конечностей с маской свиньи.
Списав это на слабоумие, старушка продолжила путь к деревьям, которых, как вы уже хорошо знаете, было много, но в этом-то и заключалась особенность леса. Иногда из-за них не было видно деревьев.
Перевод: Олег Казакевич
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
Purulent Emetic Literature Of Ugly Horrors
Агорафо́бия - боязнь открытого пространства, открытых дверей; расстройство психики, в рамках которого появляется страх скопления людей, которые могут потребовать неожиданных действий; бессознательный страх, испытываемый при прохождении без провожатых по большой площади или безлюдной улице.
Джон «Гризли» Адамс (1812-1860) - калифорнийский дрессировщик медведей гризли и других диких животных, которых сам же и ловил. Считается, что Адамс обычно ловил медведей не с помощью ловушек (как другие охотники), а бесстрашно вступая с ними в рукопашную схватку. Стал героем американского фольклора.
Джульярдская школа - одно из крупнейших американских высших учебных заведений в области искусства и музыки. Расположена в нью-йоркском Линкольн-центре.
Счастливые семьи - это традиционная британская карточная игра, обычно со специально изготовленным набором карточек с картинками, изображающими вымышленные семьи из четырех человек, чаще всего основанные на типах занятий. Цель игры состоит в том, чтобы собрать полные семьи, и игра похожа на Go Fish.
Джон Кёртис Холмс, более известный как Джон К. Холмс или Джонни Уодд (по имени героя киносериала) - американский порноактёр, который снялся более чем в 500 порнофильмов. В конце жизни Холмс приобрёл печальную известность из-за причастности к убийству наркоторговца Рона Лэуниуса и его сообщников, а также из-за смерти, наступившей в результате осложнений, которые были связаны со СПИДом.
Джу́ди Га́рленд (1922 - 1969) - американская актриса и певица. Лауреат Молодёжной награды Академии, премий «Золотой глобус», «Грэмми» и «Тони». Двукратный номинант на премию «Оскар». Она начала выступать с двух лет, её пение и актёрские способности принесли ей мировую славу благодаря музыкальным и драматическим ролям, а также множеству концертов и успешных альбомов. В 1938 году Джуди получила свою самую запоминающуюся роль - Дороти Гейл в фильме «Волшебник страны Оз» (1939) по детской книге Л. Фрэнка Баума. В 1999 году Джуди Гарленд была включена Американским институтом киноискусства в список величайших американских кинозвёзд. Мать актрис Лайзы Миннелли и Лорны Лафт.
безымянный палец - (лат.)
Лорел и Харди - американский анимационный телесериал 1966-1967 годов и обновленная версия Стэна Лорела и Оливера Харди анимационной студии "Hanna-Barbera" и "Larry Harmon Productions". Хармон разрабатывал эту серию с 1961 года, когда Стэн Лорел был еще жив, хотя Лорел почти не участвовала в ней.
Майкл Келланд Джон Ха́тченс (1960 - 1997) - вокалист австралийской рок-группы INXS.
Ке́лли Энн Макги́ллис (род. 1957) - американская актриса, известная по фильмам «Свидетель» (за роль в котором она была номинирована на «Золотой глобус»), «Лучший стрелок» и «Обвиняемые».