Братья Барнс. Кроули Барнс "Кинк"
КАК ВСЕ МОГЛО ПОЙТИ НЕ ТАК?
КЭССИ точно знала, что она ищет, когда рыскала по миру мобильных знакомств, чтобы найти идеального мужчину для бурных, извращенных фантазий. Она делает это только раз в год, и на этот раз все должно было быть особенным. Но была только одна проблема...
РИЧ думает, что сорвал джекпот, когда познакомился с горячей женщиной постарше в приложении для знакомств. Она великолепна и не хочет никаких долгосрочных обязательств, просто день извращенного веселья, без всяких обязательств - что может быть лучше? Но сможет ли он быть достаточно мужественным, чтобы связать ее и сыграть роль агрессора в ее темной, извращенной и жестокой фантазии?
НО, ни один из них не знал, что все пойдет так ужасно, мрачно, тревожно неправильно.
Не доверяй никому...
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Это очень жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Для всех читателей развратной литературы во всем мире...
Я стоял на коленях над бледной, обнаженной девушкой, лежащей на белых атласных простынях. Это было то, что художники называют золотым часом, и теплые лучи почти заходящего солнца, льющиеся сквозь приоткрытые жалюзи, струились по ее совершенному телу сияющими отблесками.
Она была блестящей от пота, ее кожа была испещрена царапинами и красными пятнами, которые скоро превратятся в синяки. Я никогда не делал ничего подобного раньше. Конечно, я спал с девушками.
Но не так.
Никогда.
Я медленно покачал головой.
- Это было потрясающе. Удивительно. Не могу поверить, что ты этого не сказала.
Мгновение она молчала, единственным звуком были ее неглубокие вдохи и выдохи. Бешеное дыхание, которое было раньше, теперь начало успокаиваться. Ее голос был слабым и приглушенным, когда она говорила, уткнувшись в подушку.
- Чего не сказала?
- Ты знаешь, - сказал я, слегка проведя пальцами по темно-красной отметине на ее спине, - стоп-слово.
После того, что я с ней сделал, меня удивило, что она не сказала этого. Она просила, чтобы я был погрубее, и я сделал все очень жестко, но даже после этого...
- Я не понимаю, о чем ты говоришь. - Еще один неглубокий вдох, и мое сердце упало в желудок. - Пожалуйста, не убивай меня. Пожалуйста.
Она начала всхлипывать.
О, блядь. О, блядь, блядь, блядь.
Что, черт возьми, происходит?
Что я натворил?
Ранее.
Я сидел на одной из скамеек в университетском спортзале рядом с Джейком, тяжело дыша, когда он вдруг ударил меня по руке.
- Чего?
- Выкладывай.
- Ты о чем?
- Давай-ка не пизди мне, парень. У тебя свидание. И ты мне об этом не сказал. Так что выкладывай.
- Откуда, блядь, ты это знаешь?
- Ну, когда ты закончил сет на руки, ты перешел на легкий вес и продолжил работать. Ты пытаешься накачаться. Хочешь хорошо выглядеть для девушки. Вот откуда. И еще ты сегодня не разговариваешь.
Попался. Он был прав. Я старался накачаться как можно больше. И это было потому, что позже я встречался с девушкой. Ну, встреча, возможно, не совсем точный термин, который мне следовало использовать.
- Это телка из одного приложения для знакомств. Но я не уверен, стоит ли с ней встречаться.
Джейк склонил голову набок, глядя на меня.
- Почему? Страшная?
Я засмеялся и покачал головой, доставая свой телефон.
- Смотри, - сказал я, открывая приложение и показывая ее фотографию.
- Ни хрена себе, - сказал приятель, после чего присвистнул. - Эта цыпочка в порядке. Я не знал, что здесь делают таких красоток.
Я снова посмотрел на экран, наверное, в тысячный раз. Он, конечно, был прав. Она была горяча, как яйца. Подтянутая, стройная, с убийственной улыбкой. Наверное, лет на десять старше меня, но разве не говорят, что женщины достигают своего сексуального пика гораздо позже мужчин? Отчасти поэтому я нервничал перед встречей с ней. Ну, это был примерно 1% причины моих сомнений.
- Так что, черт возьми, с тобой не так? Это из-за Кэти?
Кэти была ирландской девушкой, по которой я тащился уже некоторое время. Она также, как и мы с Джейком, была студенткой по обмену, и мы должны были пойти на "Pimps ‘n Ho’s party"[1]которую она устраивала следующим вечером. Ходили слухи, что она тоже положила на меня глаз.
Но это определенно было не из-за нее. У меня еще не было отношений с Кэти, и мы с Джейком все равно скоро уедем. Мы оба учились на младших курсах за границей, в Старой Доброй Англии – местные ненавидят, когда ее так называют. Не похоже было, что я собирался иметь что-то долгосрочное с любой из этих девчонок. Мы оба вернемся в Штаты, как только закончится семестр - простите, не семестр, а триместр. Мы были здесь, чтобы потрахаться, а не связывать себя обязательствами.
- Неа. Эта чика хочет встретиться сегодня днем. А Кэти я до завтра даже не увижу... и кто знает, выгорит ли у меня с ней что-то вообще.
- Чувак, она точно тебе даст. Но это будет завтра. А что насчет сегодняшнего свидания?
- Дело в том, что эта цыпочка вообще-то не хочет... ну, знаешь... встречаться.
Он снова ударил меня по руке, и на этот раз было даже больно. Это означало, что он был взволнован.
- Как и ты, тупица. Если она просто хочет... - он посмотрел на меня с поднятыми бровями, как будто собирался использовать умный эвфемизм, - ебаться, тогда в чем дело?
- Дело просто в том, что...
- Дай сюда, - сказал он, выхватывая телефон у меня из рук. Он несколько раз ткнул пальцем в экран, чтобы подчеркнуть свои слова. - Смотри. На. Это. Тело.
Я кивнул.
– Да знаю, знаю.
- Если ты ей не засадишь, официально станешь геем. Понял?
Я засмеялся.
- Чувак, дело не в этом. Просто она увлекается некоторыми... нестандартными вещами.
- Что? Извращенческое дерьмо?
Я кивнул.
- Очень, очень странное дерьмо.
- Она хочет, чтобы ты помочился на нее?
Его карие глаза были широко раскрыты и весело блестели.
Я разразился смехом.
- Нет! Нет, не это. Но знаешь, она хочет, чтобы это было... грубо.
Джейк встал и уставился на меня.
- Чувак, это дерьмо – самое лучшее. Что, черт возьми, с тобой не так? Это дерьмо дикое. Первобытное, чувак. Мужик, ты должен это сделать.
- Да, наверное. Не знаю. Это немного странно...
- Срань господня, - сказал он, глядя в телефон и читая наши сообщения. Это заняло некоторое время. Мы общались уже несколько дней. В основном о том, что она хотела, чтобы я с ней сделал.
- Рич, чувак, чувак, если ты этого не сделаешь, это сделаю я. К черту все, я пойду вместо тебя, ссыкло.
- Ну, я уже отправил ей несколько фоток, так что, думаю, она сразу поймет, что ты – это не я.
- Ты считаешь? - сказал он мне с ухмылкой.
- Ну, ты же черный.
- Ах да, - сказал он, глядя вниз на свои руки, - я и забыл.
- Верни мне мой телефон.
Он вернул его с усмешкой.
- Чувак, серьезно, ты должен это сделать. Поверь мне, ты не пожалеешь.
"Ну и хрен с ним", - подумал я. Он был прав. Такие возможности выпадают не каждый день, не так ли?
Если эта взрослая тетка хотела грубого секса с таким молодым жеребцом, как я, то кто я такой, чтобы ей отказывать? И черт, если я останусь у нее, трахну ее снова утром, а потом мне повезет с Кэти позже в тот же день... это будут две телки за один день. Никогда раньше так не получалось.
- Ладно, ладно, ладно. Кстати, она сказала, что я не должен никому об этом говорить.
Он засмеялся.
- Ага. Я читал это. Наверное, она просто стесняется.
- В пизду ее, - сказал я с ухмылкой.
- Точно. В пизду ее, - сказал он, напоследок ударив меня по руке.
У меня идеальная жизнь. Это может показаться глупым или даже высокомерным, но это правда. Я нашла секрет полноценной жизни, по крайней мере, для себя.
Все сводилось к следующему: я делала именно то, что хотела, и только то, что хотела. И кроме того, я точно знала, когда и где я буду в любое время. Именно это делало меня такой довольной. Это был просто вопрос сокращения неопределенности и стресса повседневной жизни до абсолютно фиксированного распорядка.
Чтобы моя жизнь была такой, она должна была стать очень простой. Чем больше в вашей жизни путаницы и беспорядка, тем сложнее все контролировать и тем самым поддерживать ощущение комфорта и благополучия.
Ровно в 15:09 вечера, точно через 9 минут после того, как я покинула свое рабочее место - в нескольких минутах ходьбы - я пришла домой. Вставила ключ в замок, повернула идеально гладкий механизм и осторожно толкнула дверь так, что ее хорошо смазанные петли распахнулись, позволяя мне войти.
Ничего особенного. Мне не нужно ничего гламурного, чтобы быть счастливой. На самом деле, что-то большее сделало бы меня менее счастливой. Главное в маленьком доме то, что его легко содержать в чистоте и порядке.
Конечно, это не так просто. Я все еще трачу два часа в день на то, чтобы все было в порядке, но это гораздо легче, чем если бы дом был больше. То есть, если бы у вас было что-то огромное, например, дом с тремя спальнями, вам бы точно пришлось нанимать кого-то для поддержания порядка. По крайней мере, если ваши стандарты так же высоки, как мои. И тогда, неизбежно, у вас возникнет дополнительный стресс от необходимости управлять кем-то, платить ему и решать проблемы, когда он рано или поздно заболеет, уедет в отпуск или кто-то из его близких уйдет из жизни.
Нет, для меня то, что я имела, было в самый раз. Это был маленький, старый дом. Бунгало. Хотя он был отдельно стоящим, все равно был крошечным. В нем были кухня, гостиная и спальня. Под домом было что-то вроде подвала, хотя я проводила там очень мало времени. Обычно всего несколько минут в день.
В подвалах было что-то такое, из-за чего их трудно было содержать в чистоте. Пыль появлялась словно из ниоткуда, пауки забирались туда и плели паутину, и там всегда раздавались неприятные звуки. Нет, я держала дверь в подвал плотно закрытой, за исключением тех случаев, когда мне нужно было наведаться к моей морозильной камере или у меня были какие-то другие дела внизу.
Перед тем как войти в дом, я выскользнула из туфель и поставила одну за другой ноги в чулках на полированный паркетный пол прямо перед дверью, затем повернулась и подобрала туфли, которые оставила у двери. Я сразу же убрала их в удобно расположенный обувной шкаф к тринадцати другими парам обуви.
Внешний мир грязный. Улицы, тротуары, все покрыто мусором, пылью, всякой дрянью и Бог знает чем еще. Если вы наступите на это, а затем войдете в свой дом, знаете, что вы получите? Грязь. Грязь попадет прямо в ваш дом. Поскольку я очень не люблю жить в грязи и убожестве, мне было необходимо всегда снимать обувь, прежде чем войти в дом.
Я закрыла за собой дверь и прошла на кухню. Мой дом был не настолько велик, чтобы иметь отдельную прачечную, поэтому стиральная машина стояла на кухне. Это меня вполне устраивало - прачечные были почти так же плохи, как и подвалы, поскольку в них все равно скапливалась грязь, пыль и прочая гадость. Войдя, я вынула содержимое стиральной машины – вчерашнее постельное белье и пижаму, в которой я спала накануне.
Затем я открыла маленькую дверь, ведущую из кухни, достала из шкафа у двери свои садовые сандалии, бросила их на землю снаружи, шагнула в них, а затем прошла через мою крошечную лужайку к веревке для одежды. Мой дом не настолько велик, чтобы в нем была сушилка, и в любом случае лучше сушить вещи на открытом воздухе. Если вы используете сушилку, с одной из этих маленьких салфеток для кондиционирования, то ваша одежда пахнет искусственной свежестью. Химикаты. Я их терпеть не могу. Запах химикатов на моей одежде от салфеток для сушилки способен испортить мне весь день.
Развесив постельное белье и пижаму, я направилась в дом, как всегда сняв обувь у двери и снова поставив ее в специальный шкаф.
Я проверила время на своем мобильном телефоне и порадовалась, что сейчас ровно 15:15 вечера. Я предпочитала проверять время по мобильному телефону, так как через сотовую сеть время показывается идеально точно. Мои настенные часы теперь служили в основном для украшения и подстраховки. Я больше никогда не смогу полагаться на эти куски хлама, работающие от батареек.
Я пришла как раз вовремя. Конечно. Открыла свой маленький холодильник и достала салат, который приготовила утром. В нем было ровно 350 калорий. Я ела одно и то же, в одно и то же время, каждый день. Фактически, все мои упражнения и еда были абсолютно одинаковыми почти каждый божий день.
Иногда меня уговаривали пойти перекусить с коллегами по работе, чтобы отпраздновать какое-нибудь несущественное событие, и мне приходилось наверстывать упущенное на следующий день, но в целом у меня все было спланировано вплоть до последнего кусочка еды и каждой секунды дня. И именно поэтому я была счастлива. Не о чем думать, не о чем беспокоиться, все под моим контролем. Моим идеальным контролем.
Пока ела, думала о том, что недавно видела по телевизору. Я не часто смотрела телевизор, но он был включен фоном в столовой на работе, и там показывали комедию положений. В ней один из персонажей, закончив трапезу, поставил свою миску и столовые приборы в раковину и вышел из комнаты. Я содрогнулась при мысли об этом, при одном воспоминании. Я имею в виду, кто делает что-то подобное? Заполняет свою раковину дерьмом и грязью. Это было невероятно.
С этим воспоминанием в голове, как только проглотила последний кусочек еды, я подошла к раковине и сразу же ополоснул салатницу и вилку. Вытерла их, убрала, а затем осмотрела кухню. С досадой я отодвинула единственный стул под маленький карточный столик, за которым только что ела. В спешке, чтобы добраться до раковины, я оставила стул наполовину отодвинутым, как какой-то дикарь.
Все еще злясь на себя, я вышла из кухни, пересекла маленькую прихожую, прошла через спальню и вошла в единственную ванную комнату в этом маленьком доме. Сняла одежду и аккуратно сложила ее, оставив у двери.
Хотя они и должны были отправиться прямо в стиральную машину всего через несколько минут, не было причин оставлять их в куче, как, я знала, некоторые люди предпочитают это делать. Вероятно, это были те же самые люди, которые оставляли столовые приборы сваленными в раковину! Было удивительно, как некоторые люди живут в таком жалком невежественном убожестве.
Затем я достала измерительную ленту из шкафчика в ванной, обернула ее вокруг талии и проверила. Прикусила губу в легком испуге, когда поняла, что моя талия теперь на одну восьмую дюйма[2]меньше, чем должна быть. Как это могло случиться, удивилась я. Может быть, я слишком много двигалась во сне, сжигая лишние калории? Нет, дело было не в этом.
И тут до меня дошло. Я поняла, что на работе, на моей административной работе в офисе, на этой неделе мне пришлось ходить немного больше, чем обычно. Другой администратор была в отпуске, и, хотя рабочая нагрузка существенно не увеличилась - я, конечно, все равно делала большую ее часть, - в итоге я немного больше ходила по офису. Должно быть, так оно и было. Прошло восемь дней с тех пор, как Лора уехала, и восемь дней я сжигала больше калорий.
Ну, ладно, что такое восьмая часть дюйма между нами говоря? Немного. Хотя я была раздражена, нужно быть сумасшедшей, чтобы беспокоиться о потере восьмой доли дюйма вокруг талии! В любом случае, я планировала скоро устроить свою ежегодную "дикую" ночь, в которую я позволяла себе по-настоящему расслабиться и побаловать себя. Так или иначе, вероятно, мне все равно придется внести некоторые коррективы в свой распорядок на следующей неделе. Неважно. Скоро все будет в порядке.
Я осмотрела себя в зеркале, чтобы убедиться, что с моим телом больше не произошло других неприятных изменений. Никаких внезапно появившихся морщин или, возможно, третьего глаза. Но нет, казалось, все было в порядке. Моей кремово-белой коже удалось сохранить точно такой же цвет почти по всему телу. Благодаря щедрому применению солнцезащитного крема, мне не причиняли вреда никакие солнечные лучи: смертоносные лучи, которые могут оставить вас сморщенной, как старая дряблая карга, если вы им позволите.
Я приняла теплый трехминутный душ, чтобы смыть часть грязи, которая, несомненно, попала на меня в течение дня. Конечно, я не пользовалась никаким мылом во время послеобеденного душа - не хотела сушить кожу, но я позаботилась о том, чтобы смыть и стереть все остатки нечистот внешнего мира, как видимых, так и невидимых.
Как только я удалила всю грязь со своего тела, я вытерлась чистым полотенцем. Жизненно важно, использовать свежее полотенце каждый раз, когда принимаете душ, иначе кто знает, какими ужасными кожными недугами вы можете заболеть. Влажные полотенца - это рассадник бактерий. А мысль о миллионах мертвых клеток кожи, застрявших между хлопковыми волокнами и трущихся о мою кожу, вызывала у меня рвотные позывы.
Затем я нанесла увлажняющий крем и еще немного солнцезащитного. Обычно я забирала свое белье на закате, и хотя к тому времени солнечные лучи становятся слабее, рисковать не стоит.
Я натянула чистые трусики и белую майку. Отчасти из-за моего низкого веса, а в основном из-за генетики моего тела, я действительно не чувствовала необходимости носить бюстгальтер, когда была дома.
Ровно в 3:45 после полудня я приоткрыла жалюзи и забралась под свежие белые атласные простыни, которые утром постелила на кровать. Когда я легла, матрас слегка заскрипел - пластиковая защитная простыня на нем приняла мой вес.
Хорошо известно, что дневной сон очень полезен для здоровья, поэтому я позаботилась о том, чтобы спать каждый день. Неважно, что еще у меня происходило.
В 3:47 я на мгновение открыла глаза и посмотрела на часы у кровати. Странно. Почти всегда я сразу засыпала. Должно быть, на этот раз помешало волнение. Сегодняшний день был каким-то особенным. К счастью, через несколько минут я заснула.
Обычно я просыпаюсь в 4:30 после полудня, отдохнувшая и бодрая, готовая к послеобеденной йоге, гимнастике, приготовлению ужина, уборке дома и всем другим задачам обычного послеобеденного дня.
Обычно.
Но не сегодня.
Не сегодня, блядь.
На этот раз я проснулась от чего-то, что заставило мое сердце биться так, словно оно вот-вот взорвется, заставило мое тело вспотеть, как будто я была в огне, заставило мой голос исчезнуть, так что я не могла издать ничего, кроме испуганного стона.
Меня разбудила пара рук, сжимающих мою шею.
- Тебе это нравится? Тебе это нравится, маленькая сучка.
Я дернулась вверх, чтобы попробовать подняться, сбросить его с себя. Но он был тяжелым. Я корчилась и извивалась, пытаясь вывернуться из-под него. Моя кожа все еще была скользкой от увлажняющего крема и крема для загара, и на мгновение я подумала, что смогу вырваться от него.
Я тоже довольно сильная. Удивительно сильная на самом деле. Я тренируюсь каждый день и поддерживаю себя в отличной физической форме. Но чтобы я смогла выстоять против него? Это было бы просто невероятно.
Одна его рука сильно шлепнула меня по заднице, а другая снова обхватила горло, сжимая и причиняя мне боль.
- Ты думала, что сможешь сбежать, да? Нихуя, ты, горячая маленькая сучка. Ни за что, блядь. Теперь ты у меня в руках. Попалась и никуда не денешься.
Он судорожно сипел между вдохами, и я чувствовала, как что-то прижимается ко мне сзади, что-то твердое, толстое и длинное, давит на задницу через мои трусики
- Убери от меня руки! Слезь с меня!
Конечно, он не слез с меня, но я почувствовала, как он начал двигаться – схватил меня за одну руку и перевернул. Затем он наклонился и дернул за майку, которая была на мне, даже не пытаясь снять ее, просто сорвал ее прямо с моего тела.
Я уставилась на него, широко раскрытыми глазами. Он был молод. Наверное, чуть за двадцать. Глаза полны возбужденного вожделения. Могла ли я его где-то видеть? На своих пробежках? В библиотеке? В книжном магазине? Нет, ни в одном из этих мест. Я никогда раньше не встречала его.
- Чего ты хочешь? - заорала я на него.
Глупый вопрос. Мы оба знали ответ на него.
- О, ты точно знаешь, чего я хочу. И я это получу. Сделаю это.
- Нет! – закричала я, но это было бесполезно.
Он собирался сделать со мной все, что захочет.
Он потянулся к моим простым, классическим, белым трусикам. Схватил их своими сильными пальцами, собираясь сорвать их с меня, и я ничего не могла с этим поделать.
Ничего не могла предотвратить.
Он собирался трахнуть меня.
Джейк был прав.
Да, я симпатичный парень, но цыпочки точно не стоят в очереди, чтобы повиснуть мне на шею. Мир устроен не так. Только если ты не кинозвезда, или рок-звезда, или что-то в этом роде. То, что я был иностранным студентом, безусловно, помогало в этом отношении, но он был прав: я не мог упустить такой шанс.
Я сидел на скамейке возле автобусной остановки всего в "квартале" от ее дома. Не то чтобы у них были кварталы в этой странной стране. Я пришел рано. Слишком рано. Поэтому я сидел там, снова перечитывая ее сообщения, внимательно изучая каждый нюанс, убеждаясь, что ничего не упустил, что не делаю что-то неправильно. Она казалась совершенно уверенной в том, чего хочет. Нет, уверенной - не то слово. Одержимой. Как будто она все спланировала до последней секунды. Странная девчонка.
Но горячая.
А это самое главное, верно?
Я снова просмотрел первое сообщение, которое она мне прислала.
"Привет".
Особенность приложений для знакомств в том, что обычно девушка не отправляет вам сообщение первой. На самом деле, когда такое случается, это обычно мошенничество, или проститутка, или что-то в этом роде. Я все еще не был уверен, что это не афера, хотя, если это и так, я понятия не имел, в чем, собственно, она заключается. Если только когда я приду на встречу, она попросит одолжить денег.
Ну, если она на это рассчитывала, ей бы чертовски не повезло. Я почти израсходовал все студенческие ссуды[3], которые у меня были на этот семестр, и моя кредитная карта скоро будет исчерпана. Предстоящие летние каникулы обещали быть отстойными, так как я буду тратить каждый час бодрствования расплачиваясь с MasterCard. Так что если она хотела от меня чего-то большего, чем пинта пива и пачка арахиса, то она разозлится из-за того, что потратила столько времени, приманивая меня своими сообщениями.
Но нет. Она никогда ничего не говорила ни о деньгах, ни о еде, ни о том, чтобы что-нибудь купить, даже не напрашивалась сходить выпить. Она просто очень четко объясняла, чего она хочет и как она этого хочет. Она была "взрослой" (хотя и не старой) женщиной, которая хотела, чтобы ее трахнул молодой парень.
Было еще несколько ничего не значащих сообщений, прежде чем она перешла к... делу? Интересно, подходящий ли это термин? Первое сообщение, которое действительно заставило меня насторожиться и обратить внимание, было то, которое гласило:
"Я должна быть честной с тобой. Я не ищу отношений. Я просто хочу..."
Я ответил:
"Хочешь...?"
Она ответила краснеющим смайликом, а затем, пару секунд спустя, одним словом:
"Трахаться"
Ну, я ведь остроумный парень, поэтому не полез за словом в карман и ответил:
"Ха-ха"
К счастью, мой дебильный ответ не вынудил ее сбежать, но в следующих нескольких сообщениях я заставил ее немного открыться в том, чего она хотела. Сначала я подумал, что она хочет, ну знаете, просто посмотреть "Netflix" и расслабиться. Но нет.
"У меня есть фантазия..." *покрасневшее лицо*
"Какая?"
"Обещаешь, что тебе это не покажется странным?"
"Обещаю"
"Ну... Я хочу, чтобы ты просто вошел в мой дом и... сделал это со мной".
"Звучит довольно горячо..."
"Ты так думаешь? Я тоже"
"Но сначала мы должны встретиться".
Последовала задержка в несколько минут, прежде чем она ответила:
"Нет".
"Нет?"
"Нет! Это не то, о чем я фантазирую! Если я уже буду знать тебя, если мы уже встретимся, это не сработает. Я хочу быть... Я хочу, чтобы это была моя первая "встреча" с тобой".
"Хаха. Итак, когда ты встретишь меня в первый раз, ты хочешь, чтобы я... что я должен сделать с тобой?"
"ВЫЕБАТЬ меня".
Я помню, каково это было - сидеть на кровати и читать эти сообщения. Было горячо. Но страшно. Но в основном горячо. Я продолжал листать туда-сюда, разглядывая ее фотографии и просматривая сообщения. Она немного размыла на фото свое лицо, чтобы выглядеть слегка анонимно, но не размыла свое тело. Она была подтянутой, стройной и как раз в моем вкусе. Крепкое тело с естественными потребностями. Потребностями, которые мог удовлетворить только такой горячий молодой жеребец, как я.
"Ладно... и как же это будет?"
И она сказала мне. Выложила мне все. Объяснила, когда и где, и все, что мне нужно было знать, в мельчайших подробностях. С того момента, как я должен был приехать, до того, что именно я должен был сделать и сказать ей.
Она также взяла с меня обещание никому не рассказывать. И я бы этого не сделал, уж точно не собирался, но просто Джейк умеет вытягивать из меня информацию. Или, может быть, я просто хреново умею хранить секреты. Ну и ладно. Какой вред это может причинить? Не похоже, чтобы у нас с "Кэсси" (если это было ее настоящее имя) были общие друзья, которые могли бы узнать о ее причудах.
Да и какая вообще разница? На свете полно фриков, не так ли? Одной девушке, с которой я встречался дома, нравилось, когда я сжимал ее шею, пока мы трахались.
Первые несколько раз я боялся причинить ей боль, но через некоторое время я даже вроде как втянулся, видя, как она извивается, задыхается и стонет подо мной. Это всегда заставляло ее кончать очень быстро. Иногда два или три раза. Меня возбуждал не сам процесс удушения, а то как она от этого тащилась, и мне это очень нравилось. Я больше никогда не делал этого ни с одной девчонкой. Но эта девушка, эта женщина, хотела всего этого и даже больше.
Я проверил время, и было 4:10 пополудни. Я уже однажды проходил мимо этого дома и знал, что он находится примерно в двух минутах ходьбы. Она сказала мне, что я должен прийти в 4:15. Была очень дотошна в этом вопросе, заставив меня пообещать, что я приду именно тогда.
"Не в 4:14"
"Не в 4:16"
"4:15. ХОРОШО?"
Странно, конечно. Но, раз уж она так хотела, почему бы и нет?
Я посмотрел на себя в зеркало припаркованной машины, проверяя прическу, убедившись, что все еще хорошо выгляжу. Я несколько раз согнул руки, пытаясь вернуть мышцам объем, который был у меня сразу после тренировки в зале. Откровенно говоря, у меня довольно неплохое тело. В моем лице нет ничего особенного. То есть, я не урод, но и не красавец. Поэтому мне пришлось качаться, чтобы придать себе больше привлекательности. Она сказала, что именно поэтому обратила внимание на мой профиль: ей понравилось мое тело. Я сказал ей, что она мне тоже нравится. Но не стал говорить ей, что дрочил, глядя на ее фотографии в профиле.
Через несколько минут это тело будет моим. И я буду делать с ним все, что захочу. Она сказала мне несколько конкретных вещей, которые хотела, чтобы я сделал с ней, но также добавила:
"Ты должен использовать меня, как свою игрушку".
"Твою грязную, распутную, непослушную, похотливую маленькую игрушку для секса".
"Понял?"
Никто никогда не говорил мне такого раньше.
4:12 после полудня. Пора было идти. Я направился вниз по улице к ее дому. Выглянуло солнце, и было тепло, но не слишком жарко. Прекрасная погода. Идеальный день для занятий любовью... или ебли озабоченной маленькой сучки. Я усмехнулся про себя.
- Что? - спросила проходившая мимо женщина, пристально глядя на меня.
- Ничего, извините, просто разговариваю сам с собой, - сказала я, мои щеки покраснели. Неужели я говорил вслух? Что, черт возьми, со мной не так? Обычно я не разговариваю сам с собой. По крайней мере, эта женщина не слышала в точности, что я сказал. Вот тогда было бы действительно неловко.
Когда я добрался до крошечного домика, бунгало, я вошел через парадные ворота, а затем обошел его сбоку по маленькому проходу, который она описала - стена дома с одной стороны и забор с другой. В точности, как она и сказала, я вошел в маленький дворик, где висели простыни и что-то похожее на симпатичную пижаму. Симпатичную, в том смысле, что такие носят горячие штучки, а не в смысле картинок с кроликами и прочего дерьма.
Я огляделся, все было тихо. Именно так, как она и обещала.
Там была задняя дверь, в точности как было описано в сообщениях. Я подошел к ней, и, конечно же, она была не заперта. Дверь бесшумно распахнулась, не скрипнув и не завизжав на гладких, как масло, петлях. Так тихо, как только это возможно. Я нерешительно просунул голову внутрь, почти желая поздороваться. Но нет, я не мог этого сделать. Это не то, чего она хотела.
"Когда придешь туда, открой дверь, сними обувь и молча войди внутрь".
Я сделал в точности то, что мне было сказано. Стоя там в одних носках, я подобрал свои туфли снаружи и положил их в шкаф у двери, рядом с парой маленьких женских туфель. Ага. Именно так, как она писала.
"Очень тихо закрой дверь, пройди через прихожую в спальню. Я буду "спать".
Я проверил время на своем мобильном телефоне. Пока я смотрел на него, экран переключился с 4:14 на 4:15 после полудня. Идеально. Я пересек прихожую и заглянул внутрь. Там была она.
Она лежала на кровати, сбросив простыни, позволяя мне видеть длинные, стройные, подтянутые ноги от ее идеальных маленьких ступней до кремовых бедер, где белые трусики интимно облегали ее. Выше я мог видеть всего дюйм плоского живота, где ее майка слегка задралась во сне. Ее волосы лежали в беспорядке вокруг головы, и, когда я бесшумно вошел в комнату, я почувствовал слабый запах кокосового масла, исходящий от ее расслабленной фигуры. Я тихо покачал головой в изумлении. Я собирался попробовать на ощупь и на вкус каждый дюйм ее тела.
Я вспомнил, что она хотела, чтобы все началось ровно в 4:15 пополудни. Не было времени восхищаться, пришла пора начинать шоу.
Молча, не желая "будить" ее, я стянул футболку и бросил ее за спину. Расстегнул джинсы и осторожно опустил их на деревянный пол. Стянул носки, а затем, со вздохом недоверия к тому, что я делал, позволил своим трусам-боксерам "Calvin Klein" упасть на пол.
У меня встал. О боже, какой же у меня был стояк. Я никогда раньше не делал ничего подобного. Это была, наверное, самая безумная секс-авантюра, которую я когда-либо делал. И она сама этого хотела. Я снова бросил быстрый взгляд на экран телефона, в последний раз прочитав остальные ее инструкции, прежде чем молча положить его поверх своей одежды.
"Разбуди" меня, схватив руками мое горло".
"Ты должен использовать меня. Трахать меня, жестко. Я буду бороться. В этом-то и заключается главная часть удовольствия. Тебе придется удерживать меня. Ты достаточно силен?"
"Сильнее, чем такая маленькая девочка, как ты", - подыгрывал ей я.
"Лучше бы тебе справиться".
Слова Джейка зазвенели у меня в голове: "Сделай это, чувак! Черт, если ты этого не сделаешь, это сделаю я!"
Господи.
Смотреть на нее было почти невыносимо.
Я глубоко вздохнул и решился.
Обнаженная и беспомощная под ним, я уставилась на его мускулистый торс. Его плоский живот, его рельефную грудь, его о-о-очень твердый член. Каким больным уродом надо быть, чтобы пойти на что-то подобное?
- Отвали! Слезь с меня! - заорала я.
Он вошел через кухню. Это было очевидно. Я не заперла дверь после того как вынесла белье сушиться. Если бы он разбил окно или взломал дверь, я бы его услышала, но ничто меня не разбудило. Это означало, что он вошел совершенно бесшумно, и единственный способ, которым он мог это сделать, был через незапертую дверь. Я всегда запирала дверь. Но не сегодня.
В том что происходило была моя вина.
- Не волнуйся, маленькая шлюшка, я слезу, когда кончу. А кончить я собираюсь так, как еще никто никогда не кончал.
Он снова схватил меня за горло и сдавил.
- Открой свой рот!
Я открыла рот.
Одной рукой все еще сжимал мое горло, другой взял металлическую прикроватную лампу. Помахал ею перед моим лицом.
- У тебя есть зубки. Пока что. Но если ты меня укусишь... - он угрожающе замахнулся лампой. - Эта Колгейт-улыбка превратится в чертово маленькое кладбище "Колгейт". Ты меня поняла?
Слова не желали вылетать у меня изо рта, поэтому я просто кивнула. Что еще я могла сделать? Стройная, маленькая женщина против большого, сильного парня. Казалось, я была полностью в его власти.
Его рука отпустила мое горло, и он схватил меня за волосы. Опустившись на колени надо мной, он засунул себя мне в рот. Мои губы обхватили его горячую твердость.
- Конченая гребаная шлюха. Возьми его. Возьми его целиком.
Я уставилась на него широко раскрытыми глазами, пока он пользовался моим ртом.
- Используй свой язык, как маленькая хуесоска, которой ты и являешься!
Я использовала свой язык. Использовала свой язык, губы, рот - все, что у меня было, чтобы как можно быстрее отделаться от него. Чем быстрее он кончит, тем быстрее все это закончится, верно?
Неудивительно, что это не заняло много времени. Он был молод и полон тестостерона, а я отсасывала у него изо всех сил. Он схватил меня за волосы, сильно дернул, крепко удерживая на месте, пока наполнял мой рот своим горячим извержением.
- Открой рот. Покажи мне. Оближи губы.
Я сделала, как мне было сказано.
- А теперь глотай.
Широко раскрытыми, умоляющими глазами я уставилась на него. Он крепче сжал мои волосы, отчего кожа головы отозвалась обжигающей болью, и сурово посмотрел на меня.
Сглотнув, я продолжала смотреть ему в глаза. Его взгляд не был холодным или удовлетворенным. Это был взгляд, все еще полный похоти, желания.
Для меня еще ничего не было закончено. Он толкнул меня обратно на кровать.
- А теперь давай по-настоящему начнем эту вечеринку.
Черт возьми, она устроила шоу. Я делал все в точности так, как она просила, и это было самое горячее, что я когда-либо видел. Выражение ее лица было таким, будто она переживала все это на самом деле, как будто она действительно верила, что на нее... ну понимаете... напали. Но нет, она все это спланировала, и я делал все в точности так, как она сказала.
"Сначала ты трахнешь меня в рот".
Это было первое из ее требований. И я сделал это, не так ли? Я сделал все в точности так, как она сказала, заткнул ее своим членом и кончил ей в рот. Она дала мне немного свободы действий. То есть, она не говорила мне заставлять ее глотать, но велела мне использовать ее в качестве своей секс куклы. Что я и сделал. Но после того, как я кончил ей в рот, я еще не закончил. Мне нужно было больше, гораздо больше. И я обещал ей, что сделаю это. Я не мог подвести даму.
Теперь она лежала на кровати, притихшая. Перед этим невозможно было устоять. Я еще не был готов к следующему разу, но, глядя на ее обнаженную фигуру, мне ничего так не хотелось, как зарыться головой между ее ног. Так я и сделал.
Там, внизу, она была совершенно безволосой, и было очевидно, что не от бритья – она сделала эпиляцию или, возможно, удалила их лазером. Как будто там вообще никогда не было волос. Черт возьми, она была гладкой. Я зарылся головой между ее ног и вошел в нее языком. Она была мокрой. Конечно, она была мокрой, ведь это было именно то, чего она хотела. Она, вероятно, была возбуждена больше, чем когда-либо в своей жизни. Если, конечно, она не занималась таким регулярно.
Когда я скользнул между ее губами, пробуя ее на вкус, проникая в нее языком, мне пришло в голову, что, возможно, она делает это не в первый раз. Она была такой... конкретной во всем. Такой организованной. Она все так хорошо спланировала, что было бы странно думать, что для нее это было впервые.
Нет, она, вероятно, делала это раньше. Итак, напрашивался вопрос: оправдывал ли я ее ожидания? Справлялся ли я так же хорошо, как другие люди до меня?
Должно быть, именно поэтому она была так внимательна к каждой мелочи. Без сомнения, партнеры в прошлом подводили ее, не делая в точности то, о чем она просила.
Я не хотел, чтобы меня превзошел кто-то другой. Ни в коем случае. Я никогда так не делал. Я всегда старался сделать на одно повторение больше, чем Джейк в спортзале. Выпить на одно пиво больше. Всегда старался сделать чуть больше, чуть сильнее, чтобы оставаться номером один. Нет, меня никто другой не превзойдет. Я собирался сделать все правильно. Собирался отыметь ее как следует. Я собирался выебать ее так, чтобы она никогда этого не забыла.
Пока я позволял своему языку творить магию, мои руки стискивали ее задницу по бокам. Ее тело надо мной было неподвижно. Она лежала там, как будто ей было страшно. Я просунул руку ей под попку и сжал два идеальные полушария. Эта девушка была подтянутой, идеально сложенной. Даже лучше, чем любая из студенток-кардио кроликов[4]в спортзале.
Чтобы заставить ее кончить много времени не потребовалось. Не хочу показаться нескромным, но я в некотором роде талант, и никогда не оставлял девушку неудовлетворенной. Никогда.
Почувствовав, как ее тело содрогнулось, я понял, что тоже снова готов. Она была такой горячей, что я подумал, что, наверное, мог бы трахнуть ее сто раз. Ну, может быть, не совсем сто, но вы поняли идею.
Подняв голову, я снова залюбовался ее уязвимым телом. Я привязал ее запястья к кованой железной раме кровати, как она писала в инструкциях, и теперь она выглядела такой совершенно беспомощной. Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Это охренеть как возбуждало. Но, слава Богу, мы только играли. Иначе кто-нибудь действительно мог бы пристраститься к этому, не так ли?
Я провел пальцами по верхней части ее бедер и ее мокрой киске, прежде чем раздвинуть ей бедра. Она пыталась сжать их, визжала, стонала, но не могла остановить меня.
- Тебе ведь это понравилось, да? - спросил я ее.
Она покачала головой.
Я рассмеялся.
- Потаскухи не кончают, если им это не нравится, - сказал я ей.
- Ты не можешь просто оставить меня в покое?
- Черт возьми, конечно же нет, сука. - Я наклонился и шлепнул ее по верхней части бедра, так близко к заднице, как только мог. - Ты знаешь, что я еще не закончил с тобой.
Она просто уставилась на меня снизу-вверх.
"Будь со мной груб. Отшлепай меня. Придуши. Называй меня дрянью, шлюхой, сукой, подстилкой, блядью, пиздой".
"Царапай мне кожу"
"Оставь синяки на моих руках"
"Сжимай мою шею"
"Будь МУЖИКОМ"
Что ж, я делал именно то, о чем она просила. То, что она требовала. Я задавался вопросом, не разочаровываю ли я ее. Она не выглядела счастливой. Но опять же, она и не должна была выглядеть счастливой в этой своей фантазии. И в любом случае, она определенно кончила, когда я работал ртом над ее киской. Определенно.
"После того, как ты кончишь мне в рот, ты кончишь в мою киску. Ты можешь это сделать?"
"Черт возьми, да"
Она заставила меня отправить копию теста на ЗППП, чтобы убедиться, что я чист. В университетской клинике их делали бесплатно, так что это не имело большого значения. Конечно, было немного неловко сдавать такой анализ. Но эй, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. И еще это означало, что я мог трахать ее без гандона.
Да, это наверняка выставляет меня идиотом. Но я и есть похотливый идиот. И если она так стремилась убедиться, что я чист, это должно означать, что она тоже была чиста, верно? И очевидно, что она будет принимать какие-то противозачаточные средства, так как она не хотела никаких отношений - она просто хотела, чтобы ее использовали и оскорбляли.
Так что теперь я должен трахнуть эту связанную маленькую нимфетку, пока она пытается сопротивляться. Черт, это должно было быть весело.
- Расхерачь эту лохматку, братан, - было последнее, что сказал мне Джейк, перед тем как мы расстались.
- Еще как, черт возьми, - ответил я. Он заставил меня понять, насколько потрясающей была эта возможность.
Я схватил ее за щиколотки и прижал ступни и лодыжки ей к запястьям. Посмотрел на нее сверху вниз, капля пота упала с кончика моего носа на ее губы. Рефлекторно она слизнула ее и уставилась на меня. Она дрожала. Да что там, ее буквально трясло.
- А теперь давай наполним сливками твою киску, - сказал я, начиная входить в нее.
- Нет, нет, нет, - тихо бормотала она, как будто играла роль человека, который сдался.
- Да, ты, маленькая шлюшка. Да, давалка дешевая. Да, моя чертова секс-машинка.
Я не смог не закрыть глаза, когда вошел в нее, такую горячую, влажную, тесную, чем кто-либо, с кем я до этого был. Слава Богу, я кончил ей в рот всего несколькими минутами раньше, иначе я не смог бы продержаться больше одного-двух ударов.
"И запомни, НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ, ПОКА Я НЕ ИСПОЛЬЗУЮ СТОП-СЛОВО. ПОНЯЛ?"
ДА ПОНЯЛ Я!!!!!
Она лежала подо мной, ее голова покачивалась, когда я начал трахать ее подтянутое гибкое тело.
С руками, привязанными к металлическим перилам, она ничего не могла сделать, ничего, кроме как лежать там, извиваясь подо мной, и стонать, не в силах вырваться.
Все было так, как она и хотела.
Это не займет много времени...
Мои запястья были крепко привязаны к кованым железным столбикам в изголовье кровати. Если бы это была обычная кровать, с обычной спинкой, ему не к чему было бы привязывать мои руки. Может быть я смогла бы найти какой-нибудь выход. Но поскольку я выбрала это красивое, старинное, викторианское кованое железо, я сама дала ему возможность привязать меня.
Сама виновата.
Я ничего не могла поделать. С ним надо мной, на мне, во мне. Я ничего не могла сделать, кроме как лежать и терпеть все это. Я просила его остановиться. Просила уйти. Я просила его о пощаде, но нет. Бесполезно. Он собирался делать со мной все, что захочет.
Когда он закончил трахать меня, он вытащил и посмотрел вниз, глядя, как его соки вытекают из меня.
Пока он был внутри меня, мое тело реагировало так, что мой разум не мог его контролировать. Я чувствовала, как сжимаюсь вокруг него, моя киска стискивает его, доит его до последней капли и втягивает его глубоко внутрь меня. Теперь часть его выделений просачивалась на кровать. Мне нужно будет сменить простыни. Нет, не просто поменять, а избавиться от них.
- А теперь перейдем к последнему пункту меню, - сказал он со смехом, протягивая руку и развязывая мои запястья.
Я позволила своим рукам упасть на кровать, изображая покорность. Он опустил свое лицо вниз, прямо над моим, и вот тогда я нанесла удар. Выдернув правую руку из-за головы, я размахнулась и ударила его сбоку по лицу, ладонь смачно шлепнула по его скользкой от пота коже.
Его рука тоже метнулась, быстрая, как змея, и схватила меня за запястье, крепко сжав.
- О, так ты хочешь, чтобы сейчас было еще жестче, да?
- Нет, нет. Больше не надо. Хватит.
- Ну нет, не хватит.
Он дернул меня за запястье и просунул другую руку мне под бедро. Перевернув меня, он сжал мои запястья вместе и толкнул их вперед. За считанные секунды он снова примотал их к железной раме кровати. Я не могла ничего сделать.
- А теперь перейдем к моей любимой части.
С головой, вжатой в подушку, я не могла видеть, что он делает, но почувствовала, когда он внезапно сплюнул полный рот слюны мне между ягодиц. Мгновение спустя за этим последовала зондирующая влага, когда он самым интимным образом вошел в меня своим языком. У меня вырвался вздох. Его рот оторвался.
- Нравится? Ты настоящая шлюха.
Его язык не вернулся. Но его член сделал это.
Он крепко держал меня за талию и вошел в меня, такой большой, такой твердый, наполняя изнутри. Другая рука просунулась под меня, и он ввел палец в мою все еще влажную, истекающую спермой киску. А потом он начал двигаться, вколачивая себя в меня.
Очень грубо.
Как будто ему было все равно, причинит ли он мне боль.
Нет ничего лучше, чем взорваться в заднице горячей, связанной тридцатилетней распутной нимфоманки, не так ли? Неа, ничто с этим не сравнится. Я мог бы привыкнуть к этому.
Ей это удалось. Мы прошли весь список ее фантазий, ни разу не использовав стоп-слово. И я чертовски хорошо выполнил свою часть работы, если можно так выразиться. Я отыграл роль крутого, грубого парня, который пользовал ее так, как ему хотелось, нравилось ей это или нет.
Теперь я был истощен. Три раза за такой короткий промежуток времени? Не многие парни способны на такое. Я обнял ее, сжимая ее груди и крепко притянул к себе, ее спина прижималась к моей груди. Я медленно обмяк внутри ее тугой, подрагивающей попки.
Я нежно поцеловал ее в шею, когда выходил, затем отодвинулся, чтобы снова полюбоваться ею.
Я стоял на коленях над бледной, обнаженной девушкой, лежащей на белых атласных простынях. Это было то, что художники называют золотым часом, и теплые лучи почти заходящего солнца, льющиеся сквозь приоткрытые жалюзи, струились по ее совершенному телу сияющими отблесками.
Она была блестящей от пота, ее кожа была испещрена царапинами и красными пятнами, которые скоро превратятся в синяки. Я никогда не делал ничего подобного раньше. Конечно, я спал с девушками.
Но не так.
Никогда.
Я медленно покачал головой.
- Это было потрясающе. Удивительно. Не могу поверить, что ты этого не сказала.
Мгновение она молчала, единственным звуком были ее неглубокие вдохи и выдохи. Бешеное дыхание, которое было раньше, теперь начало успокаиваться. Ее голос был слабым и приглушенным, когда она говорила, уткнувшись в подушку.
- Чего не сказала?
- Ты знаешь, - сказал я, слегка проведя пальцами по темно-красной отметине на ее спине, - стоп-слово.
После того, что я с ней сделал, меня удивило, что она не сказала этого. Она просила, чтобы я был погрубее, и я сделал все очень жестко, но даже после этого...
- Я не понимаю, о чем ты говоришь. - Еще один неглубокий вдох, и мое сердце упало в желудок. - Пожалуйста, не убивай меня. Пожалуйста.
Она начала всхлипывать.
О, блядь. О, блядь, блядь, блядь.
Что, черт возьми, происходит?
Что я натворил?
Сообщения, которые я получал, были от кого-то другого, выдававшего себя за нее?
"Не останавливайся, пока я не скажу стоп-слово. Стоп-слово – "Оклахома". Ты должен игнорировать любые другие мои просьбы все прекратить. Понял?
"Понял".
"Так что же ты будешь делать, если я скажу: - Хватит!!!"
"Ммм..."
"Ничего. Ты просто продолжишь. Понимаешь?"
"Я понимаю".
"А что ты будешь делать, если я скажу: - Пожалуйста! Прошу! Не делай этого! - и начну рыдать?"
"Буду трахать тебя еще сильнее?"
"Чертовски верно".
- "Оклахома"! Ты должна была сказать "Оклахома", если хотела, чтобы я остановился!
Мое сердце бешено колотилось в груди. Волны стыда вперемешку с паникой, захлестнули меня. У меня были неприятности. Я отправлюсь в тюрьму. О Боже, я знаю, что делают в тюрьме с людьми, которые... изнасиловали кого-то. С такими людьми... О Боже мой... как я...
- Ты думал, что это какая-то игра?
- Я получил все эти сообщения от тебя!
- У меня даже телефона нет, придурок! Тебе даже не пришло в голову проверить, участвую ли я, в этом, что бы это ни было, мать твою?
- Но...
- И что же теперь, кретин, ты убьешь меня, чтобы скрыть улики?
- Что?! Нет! - вскрикнул я, в панике потянувшись вперед, чтобы развязать путы, как будто, если бы я освободил ее достаточно быстро, это все исправило бы. Типа: "Извини, что я только что трахнул тебя в рот, киску и задницу после того, как вломился в твой дом, но я ведь быстро развязал тебя, так что давай считать, что ты не в обиде?"
Когда ее запястья были свободны, она поднялась с кровати и встала рядом с ней. Уперев руки в бока, она уставилась на меня сверху вниз. Я чувствовал себя маленьким, как ребенок, под ее испепеляющим взглядом, ее глаза пронзали меня, как сверкающие кинжалы.
- Ты можешь это исправить?
Я просто уставился на нее. Как можно ответить на такой вопрос, после того, что сделал я, после преступлений, которые я совершил?
- Я спросила: Ты можешь это исправить?
Она указала вниз, между своих ног.
- И это.
Она полуобернулась и провела рукой по своей идеальной попке. Кожа светилась красным, и на ней было несколько царапин, которые я даже не помнил, как нанес. Боже, она была такой тугой...
- Ну? Ты можешь это исправить?
- ...как?
Руки все еще на бедрах, глаза все еще полны яда, она посмотрела на меня сверху вниз, игнорируя мой жалкий вопрос.
- Кто это сделал? Кто подстроил, чтобы ты... сделал это со мной?
- Что? Я думал, это ты. Я думал, это ты. Я думал, это...
- Перестань повторяться, придурок. Кто-нибудь еще знал об этом?
Я покачал головой.
- Я, я... сказал своему другу Джейку сегодня, но он не знал, что я приеду сюда, чтобы встретиться с тобой, пока я ему не сказал! Он ничего не знал.
Ее глаза сузились.
- Значит, он знал, что ты придешь сюда, чтобы сделать, - она провела руками по своему обнаженному телу, испещренному красными отметинами и синяками, - вот это?
Отчаянный кивок. Как будто частичное обвинение моего друга, который не имел никакого отношения к тому, что произошло, кроме небольшого дружеского поощрения, каким-то образом помогло бы.
- Он догадался, что я собираюсь встретиться с девушкой, а потом... все это выплыло наружу. Я показал ему сообщения от тебя.
- Не от меня.
- Прости!
- Значит, он просто догадался, что ты идешь на... изнасилование. Я имею в виду "свидание".
Еще один кивок.
- Тебе не кажется, что это как-то немного подозрительно?
Сладкое облегчение мелькнуло у меня в голове, хотя бы на мгновение. Меня подставили! Конечно, меня подставили. Кто-то, кто хотел навредить мне, разрушить мою жизнь, обманом заставил меня сделать это. Но это не мог быть Джейк. Только не он, ни в коем случае. Мы ведь были приятелями.
- Это был не он. Я в этом уверен. А как насчет кого-то из твоих знакомых? – спросил я. Конечно, это было более вероятно. Кто-то, у кого с ней были проблемы, устроил так, чтобы над ней надругались в собственном доме.
- Не пытайся свалить всю вину на меня, засранец.
- Да я и не думал!
- Тогда заткнись. - Она взглянула на часы. Я проследил за ее взглядом. На них горели зеленые электронные цифры - 5:45 вечера.
Она подошла ближе к кровати. Ее идеальная, обнаженная фигура возвышалась надо мной. Если бы я не был сейчас в таком глубоком дерьме, это зрелище заставило бы меня...
- Ложись. Руки назад.
Я неуверенно покачал головой, пока снова не увидел выражение ее глаз, которое не допускало никаких обсуждений.
Лишь бы только она не позвонила в полицию.
Лишь бы только она не велела им арестовать меня.
Лишь бы, лишь бы, лишь бы... А пока я буду делать все, что она скажет. Все, что угодно, лишь бы успокоить ее.
Мои запястья упирались в железное изголовье кровати, от холодного металла по коже побежали мурашки. Она посмотрела на меня сверху вниз, пробежав глазами по моему телу, в ее взгляде трудно было что-то прочесть. Она потянулась к двум шелковым наволочкам, которые я использовал, чтобы удержать ее, подняла их, а затем наклонилась надо мной, чтобы начать связывать мои запястья.
Когда она потянулась, чтобы зафиксировать мои запястья, один твердый торчащий сосок завис прямо над моим ртом, над моими губами. Я уставился на него, как зачарованный, пока он покачивался у меня над лицом. Я ничего не мог с собой поделать. Это было как первобытный инстинкт. Моя голова по собственной воле дернулась вверх, и я зажал его между губами, мой язык скользнул по нему и вокруг.
- О! - вырвался у нее невольный крик, и она отпрыгнула назад, широко раскрыв глаза.
Да ну нахуй. Блядь, блядь, блядь. Я действительно сделал это.
- Ты больной ублюдок! Я так и знала! Не было никаких сообщений. Никакого стоп-слова. Никакого Джейка. Ничего этого не было!
- Нет! Все так и было! Клянусь, это правда, правда, правда.
Что, черт возьми, со мной не так. Я и так влип, и только что снова облажался. И сейчас был в полном дерьме. Черт, надо было сбежать. Но теперь я дал ей связать меня. О чем я только думал, позволяя ей это делать.
Если бы только я убежал.
У нее не было моего номера, она не знала, кто я такой, даже не знала моего имени. Но вместо этого, я, как идиот, сидел и разговаривал с ней, чувствуя себя виноватым, и теперь попал в очень компрометирующую ситуацию.
- Ты собираешься позвонить в полицию? - спросил я ее.
Она снова уперла руки в бедра. В свои обнаженные бедра. О, черт возьми, у меня снова встал.
- Конечно, я собираюсь позвонить в полицию. После того, что ты сделал со мной! Я, наверное, могла бы убить тебя, а потом позвонить в полицию, и они не стали бы преследовать меня.
- Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно! - Боже мой, посмотрите только, что, черт возьми, случилось с моей жизнью. Несколько часов назад я был обычным студентом колледжа, до окончания которого оставались считанные месяцы, и собирался заняться горячим, извращенным сексом со шлюхой, с которой познакомился в Интернете.
Теперь я был насильником.
Насильником, которого связала в собственном доме его же жертва.
Жертва, которая теперь угрожала убить меня.
- Что угодно? – спросила она.
Я кивнул головой так сильно, что у меня свело шею.
Она начала смеяться.
По всему моему телу побежали мурашки, и я непроизвольно застонал. Этот смех. В этом смехе было что-то неправильное.
Я сильно дернул запястья, но нет, они были надежно прикреплены к изголовью. Их было не вырвать.
Ее плечи дрожали, когда она продолжала смеяться надо мной, глядя сверху вниз.
- Я поймала тебя, Рич.
Так она все-таки знала мое имя!
- Ты крепко попался.
Облегчение нахлынуло на меня.
Но это продолжалось недолго.
Черт побери, что за игру она вела?
Он появился вовремя. Я беспокоилась, что он может быть непунктуален - в этом проблема молодых парней, они, как правило, не очень надежны. Но с моими особыми потребностями мне нужен был кто-то молодой и крепкий, типа него.
Вы уже знаете, что я люблю все контролировать. Мне нужно точно знать, что я буду делать в любой момент времени, сколько времени это займет, сколько калорий я сожгу, как это повлияет на мое настроение - все.
Но знаете что?
Иногда девушке нужно дать себе волю, освободиться от правил. Иногда мне нужно создать для себя иллюзию, что я не контролирую ситуацию. Дать себе немного свободы от тирании надсмотрщика в моей голове и позволить кому-то другому хоть раз быть главным.
Итак, раз в двенадцать месяцев (конечно, это тщательно спланировано) я срываюсь и отдаю себя под контроль кого-то другого. Кто-то вроде того глупого мальчишки, которого я привела сегодня.
Поначалу я была им довольна. Он сделал, как я просила, связал меня, а затем использовал мое тело в основном так, как я расписала. Конечно, он был малодушным слюнтяем, слишком боялся причинить мне боль (неотесанный болван, новичок в этом деле), и поэтому его удары, щипки и укусы, то как он мял и лапал меня, было слегка неуверенно, по крайней мере, поначалу. Как будто он опасался навредить мне, несмотря на мои очень строгие инструкции, что он не должен бояться ничего подобного.
Тем не менее, его работа была приемлемой. Лучше среднего. Это не было похоже на тот раз, когда какой-то несчастный сопляк перестал трахать меня, как только я жалобно вскрикнула и начал говорить: "Я не буду ничего делать, пока ты не подтвердишь, что все в порядке. Мне нужно убедиться, что тебе это все еще нравится".
Такое выводит тебя из фантазии об изнасиловании, когда самой приходится уговаривать предполагаемого насильника на самом деле напасть на тебя. Тот парень продержался совсем недолго. И мой год был испорчен.
Нет, сегодняшний парень, в принципе, был неплох. Он называл меня своей маленькой шлюшкой, сучкой, блядью, потаскухой и так далее. Он крепко связал меня и не спрашивал моего разрешения - вместо этого он надеялся, что я использую стоп-слово, как я и настаивала.
В принципе все было хорошо, пока мы не столкнулись с одной проблемой.
Он только что кончил в мою задницу, его сперма вытекла из меня, пока я дрожала под ним, мои особые похотливые желания на данный момент были удовлетворены. Пришло время приступить к удовлетворению следующей моей потребности.
Самый прекрасный момент - один из моих самых любимых с любым из моих ежегодных любовников. Момент, когда я сказала ему, что понятия не имею ни о каком стоп-слове, что он только что изнасиловал меня против моей воли - это было восхитительно.
Вы знаете, я буквально ощущала это.
Страх. Паника.
Это не просто исполнение какого-то желания, это физический отток энергии из их тела в мое собственное. Их страх питает меня.
Вот тут-то все действительно начинает становиться интересным. Когда начинается эта передача энергии (а в настоящее время ее действительно немного, в основном она поступает из мозга), она начинает делать их, по сути, тупее. Как алкоголь может сделать вас еще глупее, так и то, что кто-то вроде меня высасывает энергию из вашего разума, когда я вонзаю крючок страха в ваше сознание и поворачиваю его. Это не единственное, что я могу и, конечно, буду делать.
Это только одна из моих забав.
В общем, я заставила его думать, что его обманом убедили прийти сюда и напасть на меня. Но потом я узнала одну вещь. То, что вывело меня из себя.
Он нарушил правила.
Частью соглашения было то, что он никому не расскажет о нашем маленьком свидании. Я объяснила, очень осторожно, что для меня это всего лишь одноразовое кинк-приключение[5], что мы не собираемся становиться парой, не будем и дальше встречаться, это не должно стать для нас обычным делом. И как таковое оно должно было оставаться строго конфиденциальным.
Но удалось ли ему это?
Смог ли он удержать свой чертов язык за зубами, о чем я ему очень настойчиво говорила?
Нет.
Что ж. Ему придется заплатить.
Эта женщина была сумасшедшей. Долбаной психопаткой. Очевидно, что ее спекшиеся куриные мозги были даже близко не в порядке. Я не знал, чего бояться больше - того, что она расскажет полиции, что я ее изнасиловал, или того, что она убьет меня здесь и сейчас прямо в постели.
Она забралась на кровать. Я подтянул ноги к себе, защищаясь, и снова проклял себя за то, что не убежал, когда мог. Проклинал себя вдвойне за то, что позволил ей связать меня. О чем, черт возьми, я только думал?
Да вообще не думал.
Господи.
Она подползла ко мне по кровати, положила руки на мои колени, а затем неумолимо раздвинула их. Сначала я сопротивлялся, но потом решил – какой смысл? Какой, мать его, смысл?
Она положила руки мне на внутреннюю сторону бедер и опустила голову вниз. Когда заговорила, ее голос был низким и хриплым, а мой вялый член чувствовал ее медленное горячее дыхание.
- Ты был очень плохим, признайся.
- А-ага.
Я хотел сказать: "Давай покончим с этим. Отпусти меня, сумасшедшая сука". Но чувствовал, что это было бы неразумно.
Ее язык выскользнул между губ. Я уставился на нее сверху вниз. Что она делала?
Она начала водить им по головке моего члена и по стволу. У меня вырвался тихий стон. Кровь начала приливать, и постепенно он начал возвращаться к жизни. Она нависала над моим членом, пока он поднимался, ее рот был всего на волосок от него. Я не смог устоять, и толкнулся вверх, прижимая его к ее губам. Она позволила мне, и ее мягкий, горячий рот снова открылся.
Это была часть игры. Вот и все. Может у этой сумасшедшей суки и вправду чердак не в порядке, но, провалиться мне на этом месте, если это не окажется самым незабываемым днем в моей жизни. Она скользнула по мне языком, вобрала меня в горло до самого конца, а затем снова оторвала свой рот от меня.
- Знаешь, я могла бы откусить его прямо сейчас.
Блядь. Она определенно абсолютно ебанутая.
- Но не буду.
Спасибо, блядь.
- По крайней мере, не сегодня.
- Рад это слышать.
Как будто будут какие-то другие дни. Я дам ей закончить эту больную фантазию, а потом уйду, убегу, свалю нахер. Хорошая история, без сомнения, но явно не та, ради которой я захотел бы вернуться сюда.
Она снова взяла меня в рот, и из меня вырвалось еще больше стонов. "Просто лежи и наслаждайся этим, - подумал я. – Получи максимум удовольствия от этого вечернего безбашенного шоу". Она снова отпустила меня. Я был таким же твердым, как и раньше.
Она проползла по кровати, затем просунула ноги мне под бедра, встала на колени надо мной, ее киска снова оказалась прямо над моим членом. Я хотел толкнуться вверх, снова вонзиться в нее. Если бы мои руки были свободны, я, наверно, схватил бы ее и насадил на себя. Но это было не так.
- Теперь я собираюсь трахнуть тебя.
Я изобразил улыбку.
- Мило.
Она склонила голову набок, глядя на меня.
- Не совсем.
Она опустилась на меня сверху, полностью насаживаясь на мой конец. Наклонилась надо мной и сунула одну из своих грудей мне в рот. Она вообще не двигала бедрами, просто полностью держала меня в себе, затем сжала, напрягая мышцы своей киски вокруг моего члена. Господи, как же это было приятно.
- Однажды я убью тебя, - прошептала она.
Единственной моей реакцией было сжать ее твердый сосок между губами. Сумасшедшая сучка все еще думала, что я вернусь. Убьешь меня, говоришь? Ладно, я вернусь завтра около четырех, это тебе подходит? Хорошо? Отлично. Тогда до встречи.
Она начала раскачиваться взад и вперед на моем члене, продолжая сжимать меня при этом. Я втянул в рот столько ее маленькой груди, сколько смог, твердый сосок прижался к моему языку, и я застонал от удовольствия.
- Ты думаешь, я шучу, не так ли? - прошептала она мне на ухо.
Я издал еще один стон, который был чем-то средним между "ага", и "мне все равно, я просто хочу кончить в твою тугую киску в последний раз, прежде чем я уберусь от тебя навсегда, ты чокнутая стерва". Оооо, Боже, это так приятно...
Ее голос перешел от шепота к рычанию. Мерзкому, злобному рычанию.
- Я собираюсь убить тебя нахуй. Но не сегодня.
Она вырвала грудь из моего рта и уставилась на меня сверху-вниз, ее глаза были холодными и проницательными, как осколки льда, поблескивающие из теплого масла.
- О нет, не сегодня. Пройдет пиздец как много времени, прежде чем ты умрешь.
Забавно, что шок и страх могут сделать с телом. Понизив тон голоса, сделав его хриплым, вы можете заставить то, что вы говорите, внушать страх. И когда я сказала, что ему понадобится много времени, чтобы умереть, этого было достаточно, чтобы вывести его из себя - он снова кончил, высвобождая часть своей жизненной энергии в меня, пока я высасывала его психическую энергию в виде страха, который вернулся. На самом деле, страх - слишком мягкое слово для того, что он испытывал в тот момент. Ужас. Вот что это было.
Вы знаете, страх, секс и похоть тесно переплетены. Когда тело думает, что вот-вот умрет, оно переполняется последним желанием произвести потомство, передать свои гены другому поколению в финальном усилии.
Вот почему, когда я рассказала ему о своих истинных намерениях, и он увидел эту реальность в моих нестареющих глазах, его тело освободилось, возможно, в последний раз, как, по крайней мере, ему это казалось. Конечно, это был бы не последний раз - у меня еще были большие планы на него.
Когда он кончил, к нему вернулся здравый смысл. Он поднял ноги, подтянул их к своему телу и попытался пнуть меня.
- Отстань от меня, психованная сука. Отвали от меня на хрен!
Я схватила его за лодыжки и сжала, не позволяя ему брыкаться. Сила его икр и бедер не шла ни в какое сравнение с силой моих, казалось бы, тонких, но крепких рук.
Я наклонила к нему голову, и улыбка заиграла на моих губах, когда я усилила хватку.
- Блядь!
Приглушенный вздох.
Сдавленный крик.
Я сжала сильнее.
ЩЕЛЧОК. ХРУСТ.
ЩЕЛЧОК. ХРУСТ.
Кости обеих его лодыжек раздробились в моих ладонях. Уйти отсюда он уже не сможет.
Он вообще больше не сможет ходить.
Маленькая киска открыла рот, чтобы закричать. Ну еще бы. Только вот я не хотела слышать это прямо сейчас, с меня было достаточно его дерьма. Поэтому я уронила его искалеченные лодыжки и вцепилась обеими руками в его гребаное тупое горло.
- Ебучий "Джейк", да? Тупой ты ублюдок. Тупой, мать твою, еблан.
Я крепко сдавила шею маленького ничтожества. С неразборчивым стоном его глаза закатились, и он упал в обморок.
Мои глаза тоже закатились, но скорее от разочарования. В конце концов, этот крутой парень оказался не таким уж и крутым.
Я слезла с него и провела рукой по бедрам, по которым сочилась часть его вытекшей энергии. Слизнула ее с пальцев, не желая тратить впустую. Со вздохом я отвернулась от вырубившегося идиота на кровати.
Решила, что поиграю с ним еще немного попозже.
Я вернулась в ванную и снова приняла душ, смывая пот и грязь со своего тела. На этот раз позволила теплой воде течь по мне гораздо дольше, расслабляясь после приятных дневных развлечений. В конце концов, у меня это было всего раз в год, так почему бы не побаловать себя семиминутным душем? Это было чисто для расслабления. Мне, вероятно, понадобится еще один душ, прежде чем закончится этот день! Я действительно баловала себя.
Когда кожа высохла, я покрыла свое тело еще одним тонким слоем увлажняющего крема. Солнце должно было сесть до того, как я сегодня занесу свое белье, поэтому я не стала возиться с солнцезащитным кремом.
Наконец, когда я была чистой и гладкой после лосьона, я радостно посмотрелась в зеркало, довольная своим отражением. Моя кожа уже слегка засияла. Предыдущий источник энергии был почти израсходован, но теперь у меня была свежая замена, которая позволит мне продержаться еще несколько месяцев.
Единственная проблема заключалась в том, что он сунул палку в колесо, рассказав о нас своему другу. Однако был в этом положительный момент, и заключался он в том, что он показал ему всю нашу переписку, в том числе мои сообщения с фотографиями и адресом.
А это означало, что и этот "Джейк" был уже на моем крючке.
Удовлетворенная тем, как выглядела, я проверила время на часах в ванной. Сейчас было 6:15 вечера. В этот день, в этот единственный вечер в году, я позволила себе плыть по течению. Конечно, я все еще составляла себе расписание на день, но не была слишком требовательной в этом плане. Не была чересчур дотошной. Если что-то пойдет немного не по графику, не страшно - я так и планировала.
Я не потрудилась одеться или надеть халат. Мне не нужна была дополнительная стирка, после того, что должно было произойти.
У меня было беззаботно на душе, я чувствовала себя сильнее и бодрее, чем когда-либо, когда снова открыла дверь ванной.
И тут же нахмурилась.
- Вот ублюдок!
Вот так позволишь себе немного расслабиться, слегка отклониться от графика, и из этого получается абсолютная гребаная херня.
Именно такое стопроцентное ебанутейшее дерьмо и случилось.
Кровать была пуста.
Моя новая игрушка исчезла.
Боль была невыносимой, такого уровня, что мой разум просто не мог такого постичь. Сила в ее руках была неестественной, никто не должен был сотворить то, что сделала она, особенно кто-то с таким хрупким телосложением как у нее.
И звук. Ох, блядь, этот звук. Она сжала, и я почувствовал давление, а затем хруст. Боли потребовалось какое-то мгновение, чтобы догнать меня, но звуку этого не понадобилось. Я не просто слышал ушами, я слышал то, что происходило внутри, когда вибрация пробежала по всему моему телу.
Щелчок.
Хруст.
Обе лодыжки разлетелись вдребезги, как крекеры.
Слезы брызнули у меня из глаз, побежав по щекам, а пот, на этот раз холодный, бисеринками покрыл все мое обнаженное тело. То, что я раньше считал проблемой - нечаянно, по ошибке оказаться насильником, - теперь выглядело легким неудобством по сравнению с тем дерьмом, в которое я вляпался сейчас. Эта девка собиралась убить меня. Я был уверен в этом на сто процентов. Она собиралась убить меня прямо здесь и сейчас.
Я разинул рот, чтобы заорать. Как только первый звук моего вопля начал вырываться, она яростно сдавила мое горло обеими руками.
- Ебучий "Джейк", да? Тупой ты ублюдок. Тупой, мать твою, еблан.
Она сжала мою шею сильнее.
И еще сильней.
Очнувшись, я сразу же почувствовал мучительную боль в лодыжках, горло горело огнем. Все, что произошло, сразу же нахлынуло на меня. Не было ни одного благословенного момента, когда я думал бы, что нахожусь где-то в другом месте, что все это просто дурной сон или что все не так плохо, как кажется. Ни минуты облегчения для меня.
Я очнулся сразу же зная, что мне пиздец.
Я отключился всего на несколько мгновений, но когда пришел в себя, то услышал, как она принимает душ в ванной комнате. Это был единственный шанс, который я не собирался упускать. Если я немедля не попытаюсь убежать, то уже не смогу выбраться отсюда. Сейчас или никогда. Вали отсюда, или она свернет тебе шею так же легко, как переломала ноги.
Я был крепко привязан шелковыми наволочками, туго затянутыми на моих запястьях. Но я должен был бежать. Просто обязан.
Мои запястья были связаны практически прямо за головой, чуть сбоку от нее. Я подтянулся на кровати, напрягая руки, и лодыжки тут же взорвались жгучей агонией от легкого движения по матрасу. Я повернул голову.
Да, вот так!
Я смогу дотянуться до шелка ртом.
Из ванной я все еще слышал звук льющейся воды, но я не думал, что у меня есть много времени. Сейчас или никогда. Шевелись!
Я набросился на наволочки с яростью атакующей собаки и отчаянием одержимого, кусая их и теребя.
Сначала не было никакого эффекта - шелковая ткань, скрученная жгутом, была достаточно прочной. В отчаянии от того с какой скоростью летит время, но понимая, что это единственный для меня выход, я смог немного надорвать повязку на правом запястье, сжал это место зубами и начал дергать изо всех сил.
Получилось.
Оторвался крошечный кусочек, хотя, конечно, большая часть ткани все еще держалась. Но я боролся за свою жизнь и, добившись даже небольшого успеха, накинулся на путы с еще большей энергией.
Во рту у меня пересохло, пока я трудился над тканью, но медленно - ох, как медленно - я все же начал разрывать его на части.
Каждый укус, каждый резкий рывок посылали пронзительную волну боли по моим ногам, но это только подстегивало меня, адреналин, хлынувший в кровь, притуплял остроту мучений.
Судорожно сжав зубы, я тянул, тряс и драл ткань, а затем рассмеялся, испугав самого себя, когда образ того, как я объясняю своему дантисту, что я сделала со своим ртом, непрошено возник в моем сознании. Еще одна волна боли от моих искалеченных лодыжек прогнала эту мысль так же быстро, как та и появилась.
Кусочек за кусочком, сдавливая зубами, дергая и отрывая, а затем выплевывая каждый с трудом отвоеванный клочок шелка, я прокладывал себе путь через него. Я сломал зубы в нескольких местах, когда слишком отчаянно сжимал их, и уголки моего рта были разорваны от безжалостного трения о ткань, но, наконец, наконец-то, я сделал это.
Я напрягал свои крепкие бицепсы (Спасибо тренажерному залу. Спасибо, Джейку.) и шелковая наволочка, стягивающая мое запястье, наконец, не выдержала, последние ее нити оборвались под моим решительным рывком, когда я отчаянно пилил ее самой острой частью сколотого зуба.
Я сделал это.
Добился своего.
Как можно быстрее, с суровым "Заткнитесь на хуй!", обращенным к моим изнывающим лодыжкам, чтобы заставить их перестать отвлекать меня своей безжалостной агонией, я использовал свободную руку, чтобы развязать другую наволочку, на этот раз благодарный за гладкость шелка, который достаточно легко поддавался, когда я раздвигал его пальцами.
Тяжело дыша, весь мокрый от холодного пота, я схватился обеими руками за край кровати и подтянулся к краю. Упершись ладонями и коленями в пол, я пополз вперед на четвереньках, стараясь не волочить свои бесполезные лодыжки. Казалось, оставить их раскачиваться в воздухе на весу было чуть менее болезненно, чем тащить за собой.
Голый, тяжело раненный, но все еще живой, я пробирался по полу так быстро, как только позволяла адская боль в ногах.
Именно тогда я понял, что шум воды в ванной прекратился. Как давно это случилось? Я резко повернул голову назад, но там никого не было. Пока еще.
Время почти истекло.
Она могла выйти в любой момент.
Еще один всплеск отчаянной энергии выживания затопил меня, и я рванулся к входной двери. Если я выберусь тем же путем, каким вошел, я окажусь в ее дворе - в ее саду - и она сможет поймать меня прежде, чем я смогу улизнуть. Выйдя через парадную дверь, я бы в мгновение ока оказался на улице. Вокруг будут люди. И она не сможет незаметно затащить меня оттуда обратно.
Меня охватило чувство страха, когда я преодолел последние несколько ярдов. Вдруг дверь закрыта снаружи на висячий замок? Не окажется ли этот выход вообще заколочен досками, чтобы удерживать меня здесь? Может быть, она всегда пользуется только черным ходом.
Нет.
Это была самая обычная дверь. Я чуть не заплакал от облегчения, но мои глаза уже были слишком заняты, орошая мое лицо слезами боли.
На внутренней стороне двери была обычная нажимная ручка без навесных замков или каких-то других приспособлений, способных помешать в самую последнюю минуту. Рядом была дверная цепочка, но она не была закреплена. Все, что мне нужно было сделать, так это протянуть руку и потянуть ручку вниз.
Механизм был гладким, как масло (почти таким же гладким, каким был ее впечатляюще чистый пол, пока я не протащил по нему свое жалкое, потное тело), и я вздохнул с облегчением, когда последние лучи дневного солнца хлынули в коридор.
С новыми силами я вытащил себя наружу, на порог ее дома, а затем сделал один болезненный спуск на ступеньку вниз к неровной бетонной дорожке. Шероховатая поверхность не позволяла мне скользить по ней, как внутри, и мое продвижение по тропинке стало медленнее, чем плавное перемещение по полу в доме.
- Вот ублюдок!
Голос доносившийся изнутри дома был наполнен такой темной, глубокой яростью, которая заставила меня непроизвольно всхлипнуть, мои ранее наполненные адреналином мышцы обмякли.
Но я не собирался сдаваться. Просто не мог. Только не это. Я не хотел быть убитым какой-то психованной английской сучкой-нимфоманкой.
Быстрее, раздирая кожу на коленях, я поспешил вниз по короткой дорожке. Добрался до деревянных ворот, разделявших живую изгородь перед домом, и отодвинул щеколду.
- Это что еще за хрень?
Через дорогу стоял парень, уставившийся на меня, появившегося перед ним. Мужчина средних лет с пивным брюшком, обтянутым испачканной футболкой и с чрезвычайно озабоченным выражением на лице. "Как же я должен выглядеть?", - подумал я про себя, глядя на него широко раскрытыми глазами.
- Ты в порядке, приятель? - спросил он, вышел из ворот перед своим гораздо большим домом и направился ко мне.
- Ох! Вот ты где, дорогой! - произнес голос, казавшийся сладким, как торт из грязи Миссисипи, раздавшийся у меня за спиной. - Не шевели ни единым мускулом! - скомандовала она.
Почему я не закричал? Почему не позвал на помощь?
Потому что я не мог.
Я, блядь, не мог.
В буквальном, сука, смысле не мог.
Как только она заговорила, я просто рухнул лицом вниз на тропинку. Увидев перед этим неуверенно улыбающегося и уставившегося удивленными глазами парня, когда моя похитительница подошла ко мне сзади.
- Простите, - сказала она, стоя прямо у меня за спиной, но, обращаясь через дорогу, - это мой брат, приехал ко мне в гости... и он... инвалид, - ее голос звучал с извиняющимся тоном. - Я просто принимала душ, и, вот...
Мягкая, теплая, сильная рука протянулась под моей и мягко подняла меня в вертикальное положение, несмотря на то, что мой вес должен был быть слишком велик для нее, чтобы сделать это.
- Тебе нужна помощь, милая? - спросил парень с некоторой надеждой.
Я почувствовал ее горячее тело своей кожей, когда она потянула меня вверх. На ней было только пушистое белое полотенце, и ее мокрые волосы уткнулись мне в шею.
- Нет, я справлюсь с этим. Тут вообще не о чем беспокоиться, но все равно спасибо!
Ее голова повернулась так, чтобы она могла говорить прямо мне в ухо.
- Теперь давай отведем тебя обратно внутрь. А потом я отвезу тебя на прогулку в твоем инвалидном кресле, дурачок.
Она говорила достаточно громко, чтобы сосед мог услышать ее добрую заботу обо мне.
Последнее, что я там увидел, был дружелюбный, пухлый, чертовски доверчивый сосед, который махал рукой, наблюдая, как его крошечная соседка, одетая в полотенце, без особых усилий затаскивает своего "брата" обратно в дом. Каждый дюйм пути, которым она меня тащила, посылал волны агонии, разливающиеся по телу, когда мои искалеченные лодыжки подпрыгивали на бетонной дорожке при каждом шаге.
И я не думаю, что она этого не понимала.
Мы переступили порог ее дома.
Ее гнезда.
Это слово внезапно пришло мне в голову, когда она с легкостью втащила меня внутрь. Она не была человеком, не могла им быть. Так что она и жила не как человек – не в доме. Она жила в гнезде, но не как птица, а скорее как насекомое.
Птиц мы еще можем в какой-то степени понимать, но в насекомых есть что-то непостижимое. Они совсем не такие как мы. Прямо как эта "женщина".
- Это было очень, очень плохо, - прошептала она мне на ухо, ее голос был низким и страстным. Это вызвало во мне волну отвращения. Но не просто отвращения. Вожделения. Мучительная тоска по ней снова, несмотря на то, что она сделала со мной, несмотря на то, что, как я знал, она собирается - должна - сделать со мной в будущем. Но я ничего не мог с собой поделать. Она запустила в меня свои крюки - в мои желания, в мой мозг, в мою душу.
Ее голос был горячим, а дыхание влажно обжигало мое ухо.
- Теперь ты будешь вести себя хорошо. Ты не собираешься покидать этот дом. Ты не будешь шуметь. Ты не будешь кричать. - Она развернула меня, чтобы заглянуть мне в глаза. - Понял?
Хныканье и кивок в знак согласия – вот и все, что я смог из себя выдавить.
- Ты еще не понял, не так ли? Ты любишь меня.
Она развязала полотенце и позволила ему упасть на пол, выставив напоказ свое обнаженное тело еще явственнее, чем мне помнилось. Я ахнул, когда она сунула грудь мне в рот и жадно присосался к ней, казалось, забыв о своей боли.
- Ты любишь меня.
Я кивнул и застонал ей в грудь, чувствуя, как снова становлюсь твердым.
- Хорошо.
Она положила два нежных пальца мне под подбородок и приподняла мою голову. Наши глаза встретились, две пары расширенных зрачков смотрели в души друг друга. Она мягко улыбнулась мне, а затем, очень нежно, приблизила свои губы к моим. Мы были так близко, что дышали дыханием друг друга.
- Я заставлю тебя полюбить меня, Рич. Я собираюсь обратить тебя. Ты ведь этого хочешь, верно?
Обратить меня.
Превратить меня в... кем бы она ни была.
Сделать меня таким же сильным, какой была она.
Таким же могущественной, как она.
- Да.
- Скажи это.
- Я хочу... Я хочу, чтобы ты обратила меня.
Она крепко прижалась своими губами к моим. Это был первый раз, когда мы поцеловались в губы. И это все изменило. Всё. Нежно обхватив головы друг друга, мы жадно и возбужденно прижались губами друг к другу, языки встретились и переплелись во взаимном экстазе.
Я был пьян.
Опьянен ею.
И она была пьяна мною.
Что, блядь, со мной было не так раньше, когда я пытался сбежать? Какой дебил захочет отказаться от такого?
Она прервала поцелуй и нежно улыбнулась мне.
- Идем.
Она снова потащила меня, но на этот раз не в спальню, а обратно в маленькую кухню, через которую я впервые вошел целую жизнь назад. Она остановилась, одной рукой все еще поддерживая меня, другая теперь обхватила мой твердый член, нежно сжимая его.
- Ты будешь вести себя хорошо, не так ли?
- Да, - сказал я, снова покорно готовый ко вкусу ее губ или ощущению ее груди у себя во рту.
Отпустив мой член, но все еще удерживая меня одной рукой, с нежной улыбкой на губах, она распахнула деревянную дверь того, что, как я предполагал, было шкафом. Это оказалось не так. За дверью оказалась крошечная деревянная лестница, ведущая в подвал. Нас встретил порыв холодного воздуха.
Я не мог видеть, что было там, внизу, мои глаза не могли проникнуть во мрак подвала. Мгновение она удерживала меня наверху лестницы, и я задумался, как она собирается спустить меня вниз. Нести меня на спине? Какой бы сильной она ни была, в таком узком пространстве это было бы слишком неудобно.
Впрочем, мне не стоило беспокоиться, у нее была идея получше.
Она еще раз прижалась своими электрическими губами к моим. Я жадно присосался к ним, пока она снова не оборвала поцелуй.
- Хороший мальчик.
Продолжая поддерживать одной рукой меня под мышкой, она шагнула мне за спину. Другая ее рука нежно прижалась к моей пояснице, посылая восхитительную дрожь по моему позвоночнику.
Затем она толкнула, отправляя меня по лестнице головой вниз в поджидающую темноту.
Я не кричал.
Я просто плыл по воздуху, все еще думая о ее губах, ее груди, ее рту, ее...
ГЛУХОЙ УДАР
Голова кружилась, тело кричало, я очнулся от плохого, не запомнившегося сна в полном замешательстве. Я лежал на холодном бетонном полу, весь в синяках и переломах. К боли в моих искалеченных лодыжках теперь присоединилась, но не превзошла ее агония в раздробленном плече.
Я попытался улыбнуться, когда воспоминания нахлынули на меня, но боль сделала их мрачными. Кэсси.
Я моргнул, пытаясь очистить глаза от запекшейся смеси пыли и того, что, должно быть, было слезами. Я вспомнил, что, когда был наверху лестницы, это выглядело как темное, похожее на пещеру место, в которое она сбросила меня. Но мои глаза привыкли, пока я спал, и теперь я мог видеть, что сюда проникает немного света. Я мог разглядеть несколько больших фигур в другом конце комнаты, а с потолка падали узкие лучи света, пробивающиеся сквозь половицы наверху, обеспечивая некоторое грубое освещение.
Крепко стиснув зубы, я использовал свою единственную здоровую руку и колени, чтобы медленно подтолкнуть себя вперед по полу. Мучительно, дюйм за дюймом я продвигался от лестницы вглубь комнаты. Впереди виднелись неясные очертания и тени.
Мне не могло быть не любопытно, что именно у нее здесь было. Должна быть причина, по которой я так стремительно отправился сюда. Я решил, что она, вероятно, услышала, как какой-то любопытный незнакомец подошел к двери, и, быстро разобравшись с ним, вернется за мной.
Счастливо улыбаясь, я стиснул зубы от боли и пополз вперед. На краткий миг я подумал, не сошел ли я с ума. Потом рассмеялся. Конечно, нет.
- Ну, если только без ума от любви.
Мой голос эхом отразился от стен и напугал меня. Я решил больше не разговаривать.
Не поймите меня неправильно, я понял, что она причинила мне боль. Но это, очевидно, было для моего же блага, не так ли? Она не причинила бы мне вреда без веской причины. То, как она ласкала меня раньше, как она скакала на мне, дразня меня жестокими словами, произносимыми вкрадчивым шепотом. Это была просто игра. Игра с самым прекрасным существом, которое я когда-либо встречал.
Когда я был примерно в середине своего эпического путешествию по полу подвала, мои уши уловили тот факт, что здесь не было абсолютной тишины, на самом деле раздавалось какое-то глухое нытье. Электрический вой, и он, казалось, исходил от большого объекта прямоугольной формы передо мной - морозильной камеры.
Медленно, совсем по чуть-чуть, я подбирался все ближе и ближе. Были и другие объекты, предметы на стене и что-то на полу в углу.
Не было ни одной части моего тела, которая не болела бы, но большая часть моего дискомфорта была подавлена доминирующей болью в лодыжках и плече. Я хотел, чтобы Кэсси вернулась, чтобы позаботилась обо мне. Я знал, что она сделает меня лучше.
Я двинулся дальше, рассмотреть комнату с той стороны было моей целью, моим пунктом назначения, единственной задачей, над которой я трудился в данный момент.
Не знаю, сколько времени это заняло, может быть, пять минут, может быть, двадцать. Тяжело дыша и весь в поту, я, наконец, сделал это и заставил себя принять сидячее положение, чтобы посмотреть, что я смогу увидеть.
Во-первых, была морозильная камера. Она была прямоугольной и, я полагаю, белой – хотя в тусклом освещении подвала казалась серой - и я очень сомневался, что в ней может оказаться что-нибудь, что пригодилось бы мне, если только я не проголодаюсь, что в тот момент казалось маловероятным.
Над ней было несколько полок, уставленных неинтересной и скучной коллекцией домашнего хлама. Шланг, несколько жестянок, банка с краской, ящик с инструментами, коробка, с причудливой надписью "Ham teeth"[6], моток стального троса и несколько других предметов, слишком маленьких, чтобы их можно было опознать в темноте.
Справа от морозилки стоял крепкий на вид деревянный стул с высокой спинкой, на котором в моем нынешнем состоянии сидеть было бы неудобно, поэтому я больше не обращал на него внимания. Нет, для меня пол был гораздо предпочтительнее; по крайней мере, пока Кэсси не уложит меня обратно в свою постель. Тихий вздох тоски сорвался с моих губ.
Слева от морозильной камеры, в самом темном углу комнаты, казалось, было что-то... еще. На стене я разглядел какую-то бутылку, а с нее свисала веревка или трубка, ведущая к куче тряпья на земле. Странно. Поскольку больше делать было нечего, и я почувствовал, что достаточно отдохнул от вопящей агонии, вызванной передвижением, мне пришла в голову идея снова наказать себя, придвинувшись поближе к интригующим предметам в углу.
Как раз в тот момент, когда я опускался, чтобы опять поползти по полу, что-то заставило меня остановиться. Шум, доносящийся сверху.
"Динь-дон"
Это был просто звук дверного звонка, звук, который теперь казался таким чуждым, таким неуместным по сравнению с тем странным миром, в который меня забросили. Это был стандартный, веселый, домашний звук звонка в дверь, но я едва мог в это поверить.
Я услышал звук открывающейся двери. Кэсси все еще была дома, но оставила меня здесь одного. Должно быть, она была занята чем-то важным.
- Ух. Будь я проклят, девчуля, - произнес сверху голос, громкий и уверенный.
Я узнал его в одно мгновение. Ярость вскипела во мне. Какого черта он здесь делал? Она была моей девушкой, черт побери.
Я открыл рот, чтобы крикнуть пришедшему, что он грязный ублюдок и еще несколько отборных эпитетов.
А затем снова закрыл его.
"Теперь ты будешь вести себя хорошо. Ты не собираешься покидать этот дом. Ты не будешь шуметь. Ты не будешь кричать".
Ее слова все еще звучали у меня в ушах. Она была права. Я не собирался шуметь или кричать. Она знала, как будет лучше.
Пока я все обдумывал, наверху снова заговорили, но голоса были такими тихими, что я не видел смысла прислушиваться. Послышался тихий вскрик, и адреналин в моей крови взлетел до небес, затем я услышал шум и скрип пружин от веса девушки, брошенной на кровать.
Моя девушка.
Наша кровать.
Гребаный Джейк.
Кипя от злости, я попыталась заглушить звуки, доносившиеся от них сверху. Я сосредоточился на своей собственной боли, ревущей боли в раздавленных и изломанных суставах, которая угрожала перехватить дыхание каждый раз, когда она резко возвращалась в фокус.
Затем груда тряпья и хлама, которая вначале привлекла мое внимание, издала шум. Какой-то хриплый, дребезжащий, задыхающийся выдох.
Возможно, именно поэтому я и оказался здесь. Я ничего не мог поделать с тем, что происходило наверху, и, конечно, Кэсси знала, что делала. Но, должно быть, она поместила меня сюда по какой-то причине, и, может быть, именно по этой. Я решил выяснить, что это было.
Я подтянулся на последние несколько дюймов к куче и сел рядом с этой штукой. Протянул руку и приподнял кусок ткани. Это была не куча тряпья, это был небольшой предмет, накрытый старым грязным одеялом. Я откинул одеяло и вздрогнул.
Что это, блядь, такое?
Это был не предмет, а какое-то животное, или, по крайней мере, что-то неопределенное из плоти. Может, инопланетянин? Что бы это ни было, оно могло двигаться. Я взялся за это, чтобы подтянуть ближе. Его кожа была мягкой, эластичной и на ощупь прохладнее, чем у человека. Оно издало высокий вой с непонятным свистящим звуком.
Разглядев его в слабом свете, пробивающемся сквозь щели в потолке, я невольно издал тихий стон. Что-то в нижней части этого существа выросло и стало узнаваемым. У этой твари, живой, дышащей твари, был член.
Член, который затвердел от моего прикосновения к его коже. Как будто я отрегулировал фокусировку бинокля, меня вдруг накрыла волна узнавания, и существо стало отчетливо видно. То, на что я смотрел, не было ни инопланетянином, ни неизвестным зверем. Это были останки человека. Все еще живые останки того, что когда-то было человеком.
С пришедшим осознанием я снова уставился на него с отвращением. В нижней части этого нечто находился длинный, твердый член. Это была единственная часть существа - человека - которая была целой. Над ним находилось что-то вроде торса. Он был покрыт шрамами и буграми рубцовой ткани, как будто почти каждая его часть была разорвана, покусана, разодрана или иным образом изуродована в какой-то момент в прошлом.
В его туловище не было ничего, по чему можно было бы опознать, что это человек. Там, где должны были быть ноги и руки, подрагивали только сплющенные прижженные обрубки. Очевидно, у этого существа не было средств для самостоятельного передвижения.
В верхней части туловища находилась шея. Похоже, эта часть тела пострадала меньше всего. Это не значит, что она была неповрежденной; даже в тусклом свете было видно бесчисленное количество шрамов; но, по крайней мере, она была узнаваема.
Потом была голова.
Это слово, казалось, не подходило к той штуке, которая была прикреплена к верхней части шеи. Оно казалось дико неподходящим ярлыком для... этого.
Почти все части головы, которые можно было опознать, получили ужасные травмы. Не было ни глаз, ни даже пустых отверстий, только две ямы с плотью на дне в развалинах лица, над третьей, где, должно быть, когда-то находился нос. Боковые части головы были в основном гладкими, за исключением еще одной пары мясистых ям, которые, должно быть, были там, где когда-то крепились уши.
Ниже отсутствующих глаз и носа было единственное, что можно было хоть как-то опознать. Дыра. Настоящая дыра, которую, возможно, все еще можно было бы правильно назвать ртом. У него не было губ, и не было никаких признаков зубов или языка. Но, тем не менее, уже одного факта, что это было настоящее отверстие в передней части головы, было достаточно, чтобы сделать его несколько узнаваемым, в больном, извращенном смысле.
И эта тварь не была мертва. Когда я в зачарованном ужасе придвинулся еще ближе, смог увидеть, как слабо поднимается и опускается туловище, и услышать мягкий шум вдоха-выдоха воздуха, входящего в руины, которые когда-то были телом.
Наверху сексуальные крики изменились. Я позволил им отойти на задний план, сознательно блокируя их, пока выполнял свой долг по осмотру комнаты. Но теперь ко мне вернулся слух.
- Блядь! - заорал мой бывший друг.
Раздался удар руки о плоть, а затем сильный удар о потолок надо мной, за которым последовал еще один вопль.
Хорошо. Она не собиралась позволять ему уйти безнаказанным. Его собирались наказать за вторжение на мою территорию.
Гребаный Джейк.
Мое тело содрогнулось, когда по нему пробежал холод, и в голове на мгновение прояснилось. Что, черт возьми, со мной было не так?
Я открыл рот, чтобы закричать.
Но ничего не сделал. Не издал вообще ни звука.
Я снова покачал головой. Это чувство исчезло. С чего бы мне хотеть кричать? Мне просто нужно было подождать здесь.
У нее было полное право злиться на меня - это была моя вина, что Джейк был здесь. Вот почему она так разозлилась на меня раньше и причинила мне боль. Это было не только потому, что она хотела, чтобы мы были вместе, но и чтобы наказать меня за разговор с Джейком!
Внезапное понимание вызвало во мне волну радости. Должно быть, именно поэтому она позволила Джейку трахнуть и ее тоже. Чтобы наказать меня! Это была моя вина. Я заслужил это!
Я не имел права злиться на нее.
Это на себя я должен был злиться.
На себя.
Удовлетворенно улыбаясь, я слушал, как Джейк получает по заслугам.
Бросив свое новое мясо-из-подвала вниз, я встала у входной двери и стала ждать. Я очень терпелива - это приходит с опытом. Однажды я простояла более сорока часов в мужском шкафу, ожидая, когда он вернется домой, не зная, что он проводит ночь у своей девушки. И это был его последний раз, могу вас заверить. Дело было не в том, что я была расстроена самим ожиданием, а в пустой трате моего времени. Вы не доживете до моего возраста, не поняв, как на самом деле драгоценно время.
Он наконец появился только около девяти. Это дало мне понять, что я имею дело с кем-то, обладающим определенной силой характера. Сообщения, которые я отправлял Ричу, были тщательно продуманы, чтобы воздействовать на психику получателя, они нажимали на кнопки, которые есть у каждого мужчины, заманивая его ко мне. Но потом этот идиот показал их - очевидно, все - Джейку. Как только тот их прочитал, ему уже было никуда не деться. Его потянуло бы ко мне так же верно, как ночь тянется за днем. Прочитав их, мой адрес был бы вбит в его череп, как гвоздь, и мои сообщения, вызывающие похоть, наполнили бы его жаждой ко мне, которую могло бы утолить только обладание моей плотью.
Я ждала у двери с чем-то похожим на волнение. Я преодолела свою прежнюю раздражительность. Конечно, идиот в подвале разрушил мои тщательно продуманные планы, заманив заодно и своего друга, но это дало мне возможность поиграть.
Поиграть по-настоящему. Большую часть времени я так строго контролирую себя, что моего мяса-из-подвала хватает на целый год - такова была судьба восхитительно симпатичного придурка, которого я только что столкнула с лестницы. Чего я почти никогда не позволяю себе - так это по-настоящему расслабиться и насладиться жизнью, размявшись, как следует. Хотя я немного повеселилась с новой игрушкой, все, конечно, строго контролировалось - в конце концов, он должен прослужить долго.
Я сдерживала себя.
"Динь-дон".
Но этот парень?
Ну, я же не собиралась держать сразу двоих, не так ли?
Я открыла дверь, обнаженная, только его крупная фигура не давала никому из внешнего мира увидеть меня.
- Ух. Будь я проклят, девчуля!
Кокетливая улыбка появилась на моих губах, когда я осмотрела мужчину передо мной. Высокий и широкоплечий, он был одет в обтягивающую белую футболку, которая красиво контрастировала с его почти черной кожей.
Он открыл рот, чтобы извергнуть еще какую-нибудь чушь (без сомнения, комплимент, с его точки зрения, но я не хотела этого слышать), но я остановила его пальцем, чтобы он замолчал. Просунула его между этими двумя пухлыми губами и позволила парню пососать его. Я подумала о том, чтобы запрыгнуть на него, прижаться своими губами к его, а затем оторвать эти прекрасные губы зубами и позволить его крови хлынуть в мой нетерпеливый рот.
Пока нет.
Я потянулась рукой ему между ног и нежно сжала его промежность, затягивая его в дом. С улицы его тело полностью перекрывало любую возможность увидеть меня, его размер мешал бы кому-либо увидеть, что я открыла дверь полностью голой и мгновенно соблазнила незнакомца у двери.
Он шагнул внутрь, отталкивая меня назад, и одной ногой я захлопнула за ним дверь.
Он оттолкнул палец, который был прижат к его губам, своей, гораздо более крупной рукой, а другой рукой потянулся вниз между моих ног и засунул свой крупный средний палец внутрь меня. Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Это грубо, - сказала я ему.
Он издал жесткий смешок.
- Я знаю, как тебе это нравится, - сказал он, заглядывая мне в глаза, словно ища подтверждения. А возможно, надеясь, что не найдет его?
Я отступила назад, высвобождаясь от его пальца, повернулась и пошла в сторону спальни. Он не последовал за мной сразу, но я могла слышать почему - он раздевался догола прямо у входной двери, понятия не имея, какую ужасную ошибку совершает.
В спальне я стояла перед своей кроватью, руки на бедрах, склонив голову набок с видом "что-ты-собираешься-делать".
Когда он вошел, у меня вырвался вздох, который, на этот раз, не был притворным. Он был большим. И готов к работе. Парень обхватил себя большой рукой и направил прямо на меня.
- Ты готова к этому?
Я покачала головой, глядя на него.
- Он слишком большой, - сказала я, снова солгав.
Он засмеялся и шагнул ко мне.
Должно быть это будет весело.
Я позволила ему использовать меня как игрушку некоторое время. Он швырял меня, как тряпичную куклу, овладевая мной, овладевая моим телом.
- Чертова девчонка, как ты вмещаешь все это в себя? У тебя волшебная киска, - сказал он, прижимая меня к полу.
Позже:
- Наверное, мой друган такого тебе не делал, не так ли? – говорил он, глубоко входя в мою задницу.
Еще позже:
- Сучка, я устал. Оседлай меня, - скомандовал он, ложась на спину и увлекая меня за собой.
Я склонила голову набок, глядя на него.
- Моя очередь?
Он только рассмеялся.
Да, моя очередь.
- Пристегнись, мудила.
Его глаза расширились от нетерпения.
Я начала сильно раскачиваться на нем, крепко сжимая его член внутри себя. Его глаза закатились, когда я использовала свои внутренние мышцы, чтобы сильно сдавить его, когда он собирался кончить. Я прикусила губу в предвкушении.
Как только он достиг кульминации, я крепко сжала его и, ногтями обеих рук впилась в его грудь, прочертив по пять глубоких борозд вниз по его груди, когда он опустошил себя внутри меня. Ошеломляющий экстаз лучшего оргазма в его жизни заглушил боль от разрушительного следа глубиной в четверть дюйма[7], который я оставила на его теле, его мозг не был способен воспринять такое огромное количество информации сразу, позволяя ему замечать только удовольствие.
Я уткнулась лицом ему в грудь, засунув язык в рану. Я кончила жестко, когда мой рот наполнился кровью, а моя киска наполнилась его тугими струями. Мы оба издали пронзительные стоны. Он снова содрогнулся внутри меня, и его чувства начали приходить в норму.
- Какого хуя?
Две руки схватили меня за плечи и оттолкнули от его груди. Я могла бы сопротивляться ему, но так было веселее. Кровь покрывала мои губы и рот и стекала по подбородку. Он посмотрел вниз на свою грудь, а затем на меня, широко раскрыв глаза в замешательстве. Я облизнула губы.
- Блядь!
Его руки сомкнулись вокруг моей талии в сокрушительной хватке, он дернул меня в воздух и сбросил с кровати с такой силой, что я пролетела через всю комнату, врезалась в стену и упала на пол. Меня уже много лет так не швыряли.
Сидя на полу, я смотрела на него с улыбкой на лице, когда он сел в постели, его взгляд постоянно опускался на свою грудь, затем на меня, а затем снова на грудь, как будто он не мог поверить, что я сделала это с его телом.
- Ебаный в рот! Какого хрена? Что ты со мной сделала?
Я сидела на полу, хихикая про себя и слизывала кровь со своих пальцев и губ, наблюдая, как он рассматривает свою грудь, тыча пальцами в раны, все еще не понимая, что я сделала это с ним голыми руками.
- Что, черт возьми, ты со мной сделала? Как ты это сделала?
Я снова хихикнула, опуская руку между бедер. Я просто не могла устоять.
- Это еще не все, что я собираюсь с тобой сделать. Теперь ведь моя очередь.
Я видела, как он уставился на меня, затем быстро переполз через кровать и встал, оставляя кровавый след. Забавно наблюдать за мыслительными процессами людей, когда они пытаются понять вещи, которые совершенно невозможно понять. Здесь был он, большой, сильный, настоящий культурист, а еще была я. Маленькая старая я, которая выглядела как крошечная двадцатилетняя девушка, которая не могла причинить вреда и мухе.
Но он мог чувствовать боль. Мог видеть десять отметин, которые я вырезала на нем одними только ногтями. В его мозгу это не складывалось. Он еще не понимал, кто я такая.
И он определенно не знал, что его ждет.
- Ты же не собираешься пытаться убежать от меня, не так ли? Я еще не закончила с тобой.
Так, конечно, он и сделал. Бросился через комнату к двери спальни. Я встала и последовала за ним. Теперь он бежал к входной двери дома.
Я не могла допустить этого сейчас, правда? Представьте, если бы тот любопытный сосед с другой стороны увидел, как этот парень выбегает из моего дома. "О, да, это мой черный, голый, истекающий кровью, второй брат, тоже инвалид".
Я бросилась с того места, где стояла в дверях спальни, пролетев через всю комнату, как ракета. Приземлилась ему на спину и обхватила двумя руками его плечи.
Он изогнулся всем телом, пытаясь избавиться от меня, и я позволила своим ногам слететь с него, развернувшись так, что мои ноги обвились вокруг его шеи, а голова свесилась чуть ниже его идеально подтянутой задницы. Две сильные руки схватили меня за ноги, когда он попытался оторвать меня от себя, но не смог. Он был недостаточно силен.
Я прижалась ртом к верхней части бедра, целуя и исследуя его кожу, пока не нашла именно то, что искала. А когда нашла, вонзила зубы, заставив его взвизгнуть. Я хихикнула, мой рот наполнился кровью, когда я разорвала подколенное сухожилие на его правой ноге.
Он упал не сразу, вместо этого его вес переместился на уцелевшую ногу, когда он размахивал кулаками, колотя ими по моему телу. Это было похоже на массаж.
- Сильнее! Сильнее! - убеждала я его, пока кровь заливала мой подбородок.
Облизнув губы, я опустила голову к другой его ноге, в то время как его кулаки с размаху несколько раз врезались в меня. Он наполовину опрокинулся, прислонившись к стене. Парень ничего не мог поделать. Он попытался схватить меня за волосы и дернуть за них, но это было все равно, что пытаться сдвинуть танк, вмурованный в бетон, используя только руки. Когда я не хочу, чтобы меня сдвинули, меня никто не сдвинет с места.
Я вонзила зубы в его другое бедро, снова найдя нужное место, а затем вырвала оставшееся подколенное сухожилие и повалила его тело на пол, когда его нога подломилась под ним.
Я снова рассмеялась, когда он забился на полу, пытаясь вырваться из-под меня. Задержала его еще на мгновение. Его упругая мускулистая задница была просто неотразима. Я зарылась в нее ртом и откусил большой, размером с абрикос, кусок жира и мышц.
Поднявшись, я стояла над ним, мое тело теперь было покрыто кровью. Я вздохнула, глядя на пол. Это была хорошо отполированная древесина, которую легко чистить, но для этого беспорядка мне понадобится швабра. Последние несколько лет я была аккуратнее на своих ежегодных пиршествах. Ухмыляясь и пережевывая кусочек его, я почувствовала, что мой разум закружился, как будто я была пьяна. Я теряла контроль, и мне это нравилось. Мне это очень нравилось. Черт, я должна делать это почаще. К черту весь этот самоконтроль... это была настоящая жизнь.
Он перевернулся и, используя руки, пополз назад к двери. Там он сел, прислонившись к ней и уставившись на меня широко раскрытыми глазами, все его тело дрожало.
Я стояла, пережевывая кусок его плоти, который был у меня во рту. Склонила голову набок, глядя на него.
- Что? Я думала, тебе нравится грубость?
- Отпусти меня, отпусти меня, отпусти меня
- Ты самый не красноречивый человек, которого я когда-либо встречала. Просто тупо повторяешься.
Я хихикнула, проглатывая его кусочек. И сразу почувствовала себя сильнее.
- Прошу... пожалуйста, отпусти меня...
Его слова ни капли меня не задели.
- Если я отпущу тебя, ты пообещаешь никому не говорить?
Он с энтузиазмом закивал головой вверх и вниз.
- А что ты скажешь в больнице? Ты им скажешь, что споткнулся и случайно порвал оба подколенных сухожилия, а потом пробегающая мимо собака вырвала кусок из твоей задницы?
Он уставился на меня в замешательстве, широко раскрыв глаза, его губы дрожали. Он кивнул, как восторженный идиот.
- И ты обещаешь, что не донесешь на меня?
Он снова с энтузиазмом закивал головой вверх-вниз.
- Сначала поцелуй меня, а потом я тебя отпущу.
Я опустилась на колени, сев на него и прижимая свою киску к его промежности. Мои губы впились в его рот. Знаете ли вы, что можно ощутить вкус страха? Ну, а я вот могу. Я не уверена, что это то, что может сделать каждый, наверное, это просто одна из моих способностей.
У людей другая забавная особенность, ну, во всяком случае, у мужчин, - это их врожденное, неудержимое стремление размножаться. Просто такими их создала природа. Так что, несмотря на то, что сейчас он был серьезно ранен, у парня быстро начал снова вставать подо мной, когда я потерлась своей влажной, голодной киской о его промежность и снова прижалась губами к его губам.
Он стонал и почти рыдал, когда я жадно посасывала его язык и снова погружала его член в себя. Я оседлала его и прижалась к нему, наслаждаясь тем, как много было его внутри меня. На мгновение он перестал сопротивляться мне, возможно, поверив, что есть шанс, что я отпущу его, что я сделаю так, как сказала. Ну а что, можно ли винить его в этом? На самом деле он был в этом вовсе не виноват, не так ли?
Когда я почувствовала, что он вот-вот готов снова кончить, я засунула его язык глубоко в свой рот и позволила своим рукам опуститься вниз, под его бедра. В момент его освобождения я жадно сжала зубы, отсекая кончик его языка, но удерживая свой рот прижатым к его, а оставшуюся его часть все еще у меня во рту, наслаждаясь кровью. Я глубоко вонзила ногти в верхнюю часть его бедра, где разорвала подколенное сухожилие, наслаждаясь ощущением теплой плоти, влажной крови и чувствуя его сердцебиение, когда прижала пальцы к все еще неповрежденным артериям.
На самом деле он не кричал. Это был скорее хриплый вой. Булькающее мычание, посылающее еще больше его восхитительной молодой крови прямо в его рот, пока я крепко прижимала свои губы к его.
Наконец оторвав его рот от моего, я потерлась лицом и щеками о его лицо, покрывая их большим количеством его драгоценной крови. Вытащила руки из-под его ног и провела ими по своим упругим грудям, возбуждая себя еще больше, когда он извивался подо мной, а его член все еще пульсировал в последней, отчаянной попытке оплодотворить что-нибудь, прежде чем он умрет.
Конечно, он пока не собирался умирать. Хотя он и страдал от потери крови, его раны еще не были смертельными. По крайней мере, не в краткосрочной перспективе. Поскольку из-за моего идиотского нового мяса-из-подвала этот Джейк оказался здесь, я, по крайней мере, собиралась получить от этого еще немного удовольствия.
Я отодвинулась назад, чтобы полюбоваться делом своих рук и получше рассмотреть то, что осталось от этого так называемого человека. Он сидел там, дрожа, опустив подбородок на грудь, испуская пронзительный вопль откуда-то из глубины себя. Я не думаю, что он мог больше говорить, не после того, как ему оторвали кончик языка во время нашего извращенного секса, и я думаю, что его разум уже был близок к критической точке.
Я встала и полюбовалась собой в зеркале в прихожей. Провела пальцами по своему плоскому животу, распространяя кровь дальше, оставляя маленькие дорожки каждым из моих пальцев и создавая узоры на моей мягкой коже. Питание, которое я сегодня получила, сотворило чудеса с моим цветом лица и телом. Когда вы похожи на меня, у вас есть возможность получить доступ к источнику вечной молодости в любое удобное для вас время - ну, то есть в любое время, когда вы захотите забрать ее у кого-то другого.
Повернувшись обратно к Джейку, я увидела, что он снова смотрит на меня широко раскрытыми глазами, каким, казалось, они были всегда. На самом деле большинство моих доноров были такими. Я думаю, что все их годы в школе, университете и вообще в жизни никогда не готовили их к тому, на что похож реальный мир.
По крайней мере, не та маленькая часть реального мира, которая состоит из меня и других, подобных мне. Поэтому, когда они сталкиваются с этой другой стороной жизни, с этой другой стороной общества, о существовании которой даже не подозревали, они становятся совершенно потерянными, ведь элементарные основы их мировоззрения рушатся у них на глазах.
Я схватила его за волосы и потащила обратно в свою спальню. И вообще, что за животное занимается любовью в коридоре? Вероятно, такой же человек, который оставляет немытые тарелки в раковине.
Дерьмо, неужели я становлюсь такой?
Он просто издавал постоянный вздыхающий стон, скользя по моему отполированному до блеска полу. Полу, который я собиралась мыть всю ночь, как только закончу со своим весельем.
Когда мы добрались до кровати, я просунула одну руку ему под колени, другой все еще держа его за волосы, и бросила на кровать.
- Вот так-то лучше, правда? Гораздо романтичнее.
- Бер... бер...
- Сейчас ведь в твоих словах нет никакого смысла? Я, как правило, оказываю такое воздействие на мужчин. Довожу их до исступления. Не могут вымолвить ни слова после того, как переспят со мной.
- Бер... бер...
- Да, да. "Спать" это эвфемизм. Я знаю. Мы ведь и не спали по-настоящему, не так ли?
Я заползла на кровать и встала на колени между его ног. Сейчас он был разочаровывающе мал, но я знала, что смогу это исправить.
- А теперь извлеки из этого максимум пользы. Вероятно, это будет последний минет, который я тебе сделаю.
Я нежно взяла его губами, провела по нему языком и очень нежно, дразня, вернула его к жизни. Из его рта вырвалась какая-то бессмыслица, которая, возможно, когда-то была "нет, нет, нет", но теперь больше походила на приглушенный стон, похожий на скулеж.
Я подняла голову.
- Давай, детка, я хочу тебя, - сказала я, нежно массируя его член, прежде чем снова взять его в свой теплый, мягкий рот.
Он не мог устоять. Ни один мужчина не смог бы. Несмотря на то, что ему разодрали грудную клетку, вырвали подколенные сухожилия и откусили язык, его эволюционное желание не было выключено. Он застонал, со смесью жалобы и удовольствия, когда я почувствовала, как он снова становится твердым у меня во рту.
Когда он был готов, я забралась на него сверху и снова оседлала его, на этот раз его похотливое всхлипы больше походили на бульканье, как будто он почти задыхался. Я использовала его, чтобы сначала довести себя до оргазма.
- Боюсь, это будет последний раз на сегодня.
Он просто заскулил.
- Я еще должна избавиться от всех твоих вещей, твоего телефона и - черт возьми - в моем доме настоящий бардак.
Он просто уставился на меня задыхаясь, полными надежды глазами, когда я прижалась к нему.
- Последний. Сделай это хорошо, - сказала я, используя мышцы своей киски, чтобы сжать его член в неотразимом массаже.
Он кончил жестко. Его тело отчаянно предлагало все, что у него было, в последнем вздохе, в последней тщетной попытке передать свои гены другому поколению. Когда он спустил, я снова прижалась губами к его губам и высосала еще немного крови из его все еще кровоточащего языка.
Нежно обхватила его щеки руками, а затем, не в силах сопротивляться, просунула большие пальцы в его глазницы, вытащив два маленьких шарика. Я вдохнула его крик, нежно перекатывая его глаза между своими пальцами. Оторвала свой рот от его, выпуская на волю его пронзительный крик.
Я зажала ему рот ладонью - так кричать было не по-мужски и, честно говоря, он почти вывел меня из себя. Я имею в виду, крики - это круто, но не такие девчачьи вопли, как этот.
Осторожно сжала его глаза своими губами, когда его член в последний раз судорожно дернулся внутри меня.
Я откусила и прожевала, отправляя их в рот, прежде чем откинуть голову назад и оборвать тянущиеся к ним нервы.
Смех разбирал меня от ощущения того, как его член быстро сокращается внутри меня. Крик, рвущийся в мою ладонь прекратился, когда он потерял сознание.
Или, может быть, умер.
Неважно.
С ним было покончено.
С чрезмерно драматичным вздохом я соскользнула с него и встала. Теперь мой дом был в полном беспорядке. Парень в значительной степени заслужил то, что с ним случилось.
Я наклонилась над ним и смочила свои ладони еще небольшим количеством крови, используя ее, чтобы размазать по всему телу. Когда я была полностью покрыта ею, я полезла в ящик рядом с кроватью и вытащила фотоаппарат. Выйдя обратно в коридор, я снова осмотрела себя в зеркале.
Идеально.
Я сделала несколько снимков себя, держа камеру "Полароид" в стороне и фотографируя свое обнаженное, покрытое кровью тело, отраженное в зеркале. Аккуратно оставила кровавые отпечатки пальцев в углу каждой мгновенной фотографии, а затем сложила их рядом с кроватью. Посмотрю их все позже.
У каждого должно быть хобби, и моим хобби была фотография. Иногда я выставляюсь в небольшой галерее в Сохо, и мои работы известны своей кричащей нереалистичностью. "Очевидно, что это краска, но выражение ее лица почти заставляет вас думать, что это не так!"
Если бы только они знали.
Я вернулась в комнату и, схватив последний источник сегодняшнего удовольствия за волосы, потащила его на кухню, открыл дверь в подвал, а затем столкнула его с лестницы. Разберусь с этим через минуту.
Облизывая пальцы и хмурясь при виде кровавых следов, я составила в уме список дел, которые мне предстояло сделать этой ночью.
От звуков, доносившихся сверху, и вида бедолаги передо мной, у меня закружилась голова. Кошмарные образы промелькнули перед моими закрытыми глазами, когда я представил, что она делала с Джейком наверху.
Прежние звуки секса превратились во что-то более развратное. Стоны были менее чувственными и более болезненными. Шлепающие влажные звуки секса смешивались с другими, менее типичными звуками.
Звуки раненого, серьезно покалеченного тела. Абстрактно я знал, что должен испытывать сочувствие к Джейку. Сочувствовать ему из-за того, что он страдал. И я вроде как испытывал что-то подобное. Но совсем немного.
Но гораздо большая часть меня была довольна. Я был доволен, потому что он вторгся на мое свидание, и теперь предатель получал свое возмездие. Нельзя встречаться с девушкой другого парня. Просто нельзя и все. Парень, которого я считал своим лучшим другом, предал меня, и теперь, когда я услышал, что он получил по заслугам от прекрасного монстра наверху, я испытал чувство удовольствия от того, что законная месть свершилась.
Я прислушивался ко всем звукам, пока они не закончились, последним был звук падения тела на пол, за которым последовал звук волочения, когда она протащила его по коридору этажом выше меня.
Дверь наверху лестницы открылась. Раздался легкий стон, когда она столкнула вниз тело моего так называемого лучшего друга. По пути вниз он пару раз перевернулся, и раздалось несколько зловещих тресков, когда ломались кости. Если он не был мертв, то определенно не смог бы снова двигаться в ближайшее время. Или, возможно, никогда вообще.
Вниз все еще просачивалось достаточно света, чтобы я мог разглядеть груду его тела в другом конце комнаты. Чувство нездорового любопытства охватило меня. Я в последний раз пробежал глазами по изуродованному существу, прикованному цепью к стене, и начал пробираться по полу к Джейку.
После нескольких мучительных минут я сделал это.
- Эй!
Мой собственный голос напугал меня, слишком громкий, слишком резкий в темноте. Но его он никак не потревожил.
- Ты жив? - спросил я и ткнул пальцем в темную, липкую кожу.
К моему удивлению, последовал своего рода ответ. Не словесный, нет, а что-то типа гортанного стона, вырвавшегося откуда-то из глубины его груди. Я снова ткнул его.
- Слышишь меня? Ты все еще жив?
Джейк больше ничего не ответил. Казалось, он был совершенно не в себе. В холодной тишине, если внимательно прислушиваться, я мог слышать очень мягкие, слегка хриплые его вдохи и выдохи. Но не более того.
- Ты мудак, понял?
Я ударил его по лицу и захихикал.
- Настоящий засранец. Она моя, а не твоя. Тебе не следовало приходить.
Я ударил его еще раз, но он снова не отреагировал.
И что дальше? От нечего делать я лег на спину, чувствуя постоянную пульсирующую боль, исходящую от трех моих самых серьезных травм.
От холодного твердого пола у меня разболелась голова. Я сел, повернулся, а затем снова лег, положив голову на слегка влажный и липкий, но, по крайней мере, несколько мягкий и теплый живот моего друга. Я сложил руки вместе на груди и позволил себе погрузиться в счастливый сон.
Разбудил меня резкий яркий белый свет. Моргая, я поднял руки и прикрыл глаза, заслоняя их от флуоресцентных ламп над моей головой.
- Пошевеливайся.
Пораженный, я оглянулся и заскулил. Что случилось с моей прекрасной Кэсси? Все ее тело было покрыто запекшейся кровью. Она выглядела так мрачно, что от одного взгляда на нее мне захотелось плакать. Кровь была размазана даже по всему ее лицу и волосам. Интересно, была ли она вся от Джейка, подумал я. Казалось невозможным, что он все еще был жив, потеряв столько крови.
- Я сказала, двигай.
Прежде чем сознание успело обработать ее команду, я начал шаркать по полу, пятясь к существу в углу. Я продолжал ползти, а она стояла там, уперев руки в бока и наблюдая за мной с жестокой ухмылкой на лице. Я не останавливался, пока не оказался в углу комнаты, прижавшись к едва живому существу.
Я не хотел, чтобы она сердилась на меня. Только не это. Что угодно, только не это. Если только не во время секса.
- Хорошо.
Кэсси направилась в мою часть комнаты, и я сильнее прижался к стене, чтобы угодить ей. Но она пришла не за мной. Вместо этого Кэсси сняла большой металлический крюк с полки над морозильной камерой и отнесла его в центр комнаты.
Крюк имел форму большой вытянутой буквы S, и я зачарованно наблюдал, как она подбросила его в воздух, зацепив верхнюю половину буквы S за трубу или кронштейн, скрытый ослепительной резкостью люминесцентных ламп прямо над ним. Когда Кэсси отпустила его, раздался скрежет холодного металла о металл, и крюк качнулся, обретая центр равновесия.
Было подготовлено еще несколько вещей: лист пластика, сумка с инструментами, ведро, рулон пластиковых кулинарных пакетов и другие разнообразные предметы.
Она подошла к темной нише на другом конце комнаты. Громкий вой, казалось, вырвался из темноты, когда она двинулась назад к середине, шланг разматывался с крепления на стене позади нее.
- Правила гигиены, - сказала Кэсси с горьким смехом.
Я просто смотрел. Гигиена? Какого черта? Затем мой затуманенный болью мозг наконец-то пришел в себя, и я понял, что она шутит.
Кэсси нажала на спусковой крючок на конце шланга и начала поливать Джейка.
- Ургх! - взвизгнул он, когда к нему вернулся какой-то признак сознания.
- А он повыносливее тебя, да?
Я не ответил на оскорбление. Просто наблюдал, как его подергивающееся, но в основном не реагирующее тело было омыто водой, поток из шланга превратился в резкую, похожую на ланцет струю, чтобы смыть застывшую кровь и грязь с его кожи.
Когда результат ее более-менее удовлетворил, Кэсси опустилась на колени рядом с ним, все еще голая и грязная. Схватив одну из его рук, она подняла ее в воздух и с громким хрустом сломала в локте.
- Эйии.
Жалобный звук, издаваемый Джейком был скорее печальным, чем страдальческим, как будто он едва замечал боль, но оплакивал потерю еще одной жизненно важной части тела.
- Обычно я не такая, - сказала она мне, с силой выворачивая руку, разламывая сломанную плоть, разрывая мышцы и сухожилия. - Но после того, как ты привел его сюда...
Я его не приводил! Он действовал за моей спиной!
- ...мне пришлось устроить этот разгрузочный день.
- Разгрузочный день? - спросил я в замешательстве.
Прикусив зубами сустав и яростно дернув, она закончила отделять предплечье от туловища.
- Господи, ты же не думаешь, что я такая все время, не так ли? - сказала Кэсси, качая головой, когда поднесла часть тела ко рту и жадно откусила окровавленный конец.
Я просто смотрел, оцепенев от ужаса. Она прожевала полный рот мяса и хрящей, а затем проглотила, прежде чем ответить.
- У меня отличный самоконтроль. Совершенный. - Она сделала паузу, чтобы вытереть рот, бесполезный жест, который только размазал еще больше грязи по ее лицу. - Большую часть времени. Но когда я решаю оторваться, я слетаю с катушек на полную.
Я кивнул ей, как будто мое нынешнее положение и наш странный разговор были нормальными.
- Хочешь немного? – спросила Кэсси, махнув рукой в мою сторону.
Я сильнее прижался спиной к стене. Она рассмеялась.
- Ну и ладно. Я дам тебе скучной еды позже.
Кэсси направилась к моей половине комнаты, и я вздрогнул, хотя она подошла не ко мне, а к морозильной камере. Подняла крышку и бросила руку внутрь. Развернувшись, она пошла обратно через комнату, покачивая при этом своей идеальной, хотя и забрызганной кровью задницей.
- Хочешь посмотреть на что-то забавное?
Я с готовностью кивнул.
- Смотри сюда.
На самом деле я не хотел смотреть. Но еще я был очарован в каком-то болезненном смысле. И, уж конечно, я не хотел рисковать, расстроив ее, не делая того, что она сказала. Поэтому я сидел, дрожал, стонал и наблюдал.
Одним пальцем Кэсси проверила крюк, который повесила над собой. Он мягко качнулся с жалобным металлическим скрежетом. Удовлетворенная, она наклонилась, при этом ее идеальные груди повисли под собственным весом. Я знал, что они покрыты кровью моего умирающего друга, но, несмотря на это, все еще хотел прикоснуться к ним. Сжать их. Присосаться к ним. Облизывать их своим языком...
- Я сказала смотреть, а не пялиться!
Я еще раз кивнул. Казалось, это было все, что я сейчас делал. Кивал всякий раз, когда Кэсси что-нибудь говорила. За исключением тех случаев, когда она заставляла меня отвечать.
Зачарованный, я наблюдал, как она подняла лежавшее на полу тело, схватив Джейка за горло. Кэсси держала его в воздухе правой рукой, в то время как левой направляла крюк. Должно быть, кончик был ужасно острым, потому что, когда она прижала его к верхней части спины чуть ниже плеча, казалось, что крюк проходит сквозь плоть, как сквозь масло.
- Эйии... - раздался еще один жалобный вой из затуманенного страхом и болью мозга Джейка. Жалкий уровень причитаний и стенаний, которые он выдавал после ужасной расправы, которой подверглось его тело, заставил меня возненавидеть его еще больше.
Мне хотелось закричать, наорать на него. Дерись, сука! Но все, на что он был способен - это свои жалкие причитания.
Это так меня раздражало. "Эйии, Эйии", - это было так ничтожно и унизительно. Это был не тот Джейк, которого я знал раньше. Джейк - культурист. Джейк - футболист. Джейк, вышибала на полставки. Громила-Джейк ростом 6 футов 4 дюйма[8]. Это было просто жалко. Если он не собирался оказывать никакого сопротивления, то в принципе он это заслужил, верно?
Добавь ему.
Сделай с ним еще что-нибудь.
Кэсси взглянула на меня, чтобы убедиться, что я смотрю, затем воткнула палец прямо ему в грудину. Не просто ткнула его - она буквально вонзила свой палец в плоть чуть ниже его грудной клетки, пока тот не проник в него.
- Айиииээээээ...
На этот раз его жалобный скулеж был длиннее, но жизненной силы в нем от этого больше не стало. Жалкий - по-прежнему было лучшим словом, чтобы описать его.
Кэсси вытащила палец и сунула его в рот, полуулыбнувшись мне, когда слизывала с него кровь.
- Не очень-то мужественно он сейчас выглядит, не так ли? - спросила она.
Я отрицательно покачал головой.
- Нет.
Это был первый раз, когда я заговорил за последнее время. Наблюдение за тем, как она наказывает моего друга за вторжение в наши отношения, вернуло мне часть энергии.
- Хочешь увидеть немного магии?
Я хотел пожать плечами, но стреляющая боль пронзила меня насквозь. Наблюдение за ней каким-то образом заставило меня забыть, что мое тело было в ненамного лучшем состоянии, чем у бедняги Джейка. Я прикусил губу, чтобы подавить боль, и издал булькающий звук.
Она восприняла это как "да".
Наша прекрасная мучительница нежно провела руками вниз по его животу, приближаясь к его члену и яйцам. Очень нежно она начала сжимать и поглаживать его вялый отросток. Затем опустилась на колени, нежно взяла его губами и начала двигать головой взад-вперед.
Признаюсь: я ревновал. Почему она не взяла в рот у меня? Я почувствовал, как у меня встает, наблюдая за тем, как она ласкает ртом большой черный член моего друга. Когда она откинула голову назад, я с изумлением увидел, что он стал твердым. Это было похоже на фокусника, делающего трюк – ее запрокинутая, уходящая назад голова демонстрировала, как весь его массивный, твердый хер выходил у нее из горла и изо рта. Затем она использовала свои руки, чтобы стимулировать его, наблюдая за мной.
- Даже в таком состоянии его слабеющее тело хочет поделиться своим семенем, чтобы создать еще одно поколение дерьмовых маленьких Джейков.
Я ничего не мог с собой поделать. Трогал и поглаживал себя в такт толчкам, которыми она дрочила моему другу, который висел на гигантском крюке для мяса в грязном подвале. Смутный шепот вины пробежал по краям моего сознания, но быстро исчез в темных его уголках.
- Жизнь удивительная штука, не правда ли?
- Это ты удивительная, - выдохнул я.
Она наклонилась и снова взяла его в рот, проделав магический трюк обратный предыдущему, заставив его полностью исчезнуть до самого основания члена.
Кэсси обхватила зад Джейка одной рукой, а другой массировала яйца, двигая своим ртом взад и вперед по нему. Почему эти губы были не на мне?
Рука скользнула обратно к члену, когда ее рот снова отпустил его. Судя по скорости, с которой она работала, казалось, что Джейк близок к завершению, хотя сейчас он был странно молчалив.
Никогда бы и представить себе не мог, как меня возбудит вид голого, покрытого кровью "монстра", пытающегося заставить моего ужасно замученного и истерзанного друга кончить. Достаточно жестко для секса, конечно, но это было... это было сногсшибательно.
- Видишь, даже сейчас он не может устоять передо мной.
Кэсси сказала это, держа его член прямо перед своими губами, сжимая его ствол, как микрофон, и надрачивая его. Я видел, как первая порция его спермы влетела между ее приоткрытыми губами, а затем она быстро опустила свой рот обратно на него, очевидно, отчаянно желая каждую каплю, которая из него выходила.
Забыв о чувстве стыда, я почувствовал, как освобождаюсь от напряжения, забрызгивая свой живот. Скоро я стану таким же грязным, как она, слишком скоро. И я приветствовал это.
Кэсси крепко схватила Джейка за задницу, и я с изумлением увидел, что она запустила одну руку в плоть его задницы, туда, где, по-видимому, она откусила кусок раньше. Теперь ее пальцы проникли в эту рану, и еще больше крови стекало по ее запястью к локтю, откуда капало на пол.
Мышцы живота Джейка напряглись, когда он инстинктивно толкнул бедра вперед, хотя я не был уверен, было ли это результатом его оргазма или попыткой избежать боли от ее пальцев, проникающих в него.
- Аргх!
Я сжал свой все еще твердый член. Что она с ним сделала?
Кэсси повернула голову, чтобы посмотреть на меня. И под этим я не имею в виду, что она выпустила его член изо рта, чтобы сделать это. О нет. Когда она повернула голову, выяснилось, что все, что осталось от некогда гордого мужского достоинства Джейка, - это кровоточащий обрубок.
Кэсси театрально сглотнула и облизнула губы.
- Мужчинам нравится, когда ты глубоко заглатываешь, верно?
Мы оба рассмеялись, когда дыхание Джейка затихло - его тело больше не могло справляться с огромной потерей крови.
Стоя прямо перед ним, она одной рукой придержала его за спину, а другую резким толчком глубоко вонзила пальцами в его торс и рванула вниз. Тело сотрясалось в конвульсиях, когда она выпотрошила его, позволяя внутренностям беспорядочно валиться вниз на пол.
Только тогда Кэсси начала использовать некоторые инструменты. С помощью пилы и пары разных ножей она быстро расчленила моего друга на аккуратную стопку разных кусков мяса. После того, как он перестал дышать, я потерял интерес и обнаружил, что снова задремал.
Последнее, что я помнил, из ее действий, это как она срезала плоть с его лица, напевая веселую мелодию.
"Теперь остались только я и она", - радостно подумал я, засыпая.
- Эй? Там есть кто-нибудь?
Мои глаза резко распахнулись, но по ощущениям этого было не понять - я ничего не мог разглядеть.
- Это полиция. Есть там кто-нибудь? Отзовитесь!
Все, что произошло, нахлынуло на меня. Желудок скрутило от воспоминаний. Мне было холодно, сыро и липко, и меня вот-вот должны были спасти.
Только вот я не хотел, чтобы меня спасали. Как я смог бы объяснить то, что видел? Должен ли я буду честно признаться в том, что я чувствовал во время этого испытания? Или, может быть, я могу промолчать об этом и сказать, что ничего не помню. Но на самом-то деле я помнил. Я вспомнил все, что она сделала: со мной, с Джейком... и с этой штукой, которая висела рядом со мной.
- Привет? Кто-нибудь?
Зажегся ослепительно яркий свет. Я прикрыл глаза рукой и еще глубже вжался в свой угол. Прищурившись, я посмотрел сквозь пальцы.
Услышал, как открылась дверь наверху лестницы.
- Привет? Есть там кто-нибудь внизу?
Послышался звук тяжелого шага, потом еще один, потом еще. Меня вот-вот должны были найти, нравится мне это или нет.
Я испуганно посмотрел на лестницу. Увидел сначала одну ногу, потом другую. Но это были не ноги полицейского - если только это не была женщина-полицейский, которая решила снять ботинки и брюки и вымазаться засохшей кровью.
Да что здесь происходит?
- Я из полиции.
В этом голосе было что-то странное. Я наблюдал, как она спускалась по лестнице, достаточно медленно, чтобы это было похоже на стриптиз - ее красивые, подтянутые, но перепачканные кровью ноги спускались по одной ступеньке за раз, почти спрыгивая, заставляя ступеньки скрипеть, будто под тяжелым мужчиной-полицейским. Еще один шаг: ее киска, еще один: ее плоский живот, еще один: ее идеальные упругие груди, а затем она открылась мне полностью.
В одной руке она держала старомодный магнитофон, и именно оттуда доносился голос.
- Послушай этот фрагмент, он хорош.
Я сделал, как мне сказали, и прислушался.
...
- Э-э-э, здравствуйте, мэм, ммм... - Голос был нервным или сконфуженным.
- Ну, здравствуйте, офицер.
- Извините за вторжение. Эээ, вы не хотите прикрыться?
Хихиканье, похожее на журчащий ручей.
- Неужели я так плохо выгляжу?
- Я... эээ... нет...
- Иди сюда.
Мгновение тишины, затем звуки соприкасающихся влажных губ.
- А ты хорош на вкус.
Еще звуки поцелуя, затем... крик.
- Что, язык проглотил?
Снова крики, затем шум потасовки.
После этого больше никаких криков. Просто мягкое, небрежное чавканье и сосущее швырканье.
Полицейский больше ничего не сказал.
...
- Ну, что думаешь?
- Я думаю, ему не следовало беспокоить тебя, - сказал я, поглаживая свой член и слушая, как она пирует давно умершим полицейским.
- Это верно. Кстати, его здесь не было. Это было на моем прежнем месте жительства - пришлось оттуда съехать. Оказывается, люди замечают, когда пропадает полицейский. Их это беспокоит. И гораздо больше, чем пропажа тупых студентов.
Я понимающе кивнул. Джейк определенно был одним из самых тупых студентов.
- Я ведь могу остаться с тобой? - вдруг спросил я. Это был глупый вопрос. Я уже знал, что мы будем вместе навсегда.
Она хихикнула.
- Разумеется, ты останешься со мной, - сказала она так, будто над этим вопросом не было смысла даже задумываться.
- Мои лодыжки... мое плечо... – пробормотал я. Не хотелось жаловаться, но было очень больно.
- Мы исправим это позже. А теперь мне нужно привести себя в порядок. Боюсь, время игр закончилось, и мне нужно поработать.
- Работать?
Кэсси хмуро посмотрела на меня в притворном разочаровании, уперев руки в окровавленные бедра.
- Ты же знаешь, что у меня есть работа. Но это еще не все. Из-за тебя, - она обвиняюще указала на меня, - я должна избавиться от всего хлама Джейка. От его телефона, одежды. Должна оставить ложный след. Это очень много работы. Сегодня ночью спать мне не светит, сам понимаешь. А еще этот беспорядок наверху... просто ужас.
- Прости, - пробормотал я, расстроенный тем, что из-за меня у нее столько проблем.
- Да ладно, по крайней мере, мне удалось немного повеселиться. Я так не играла уже... ну... очень давно.
- Ты должна... играть... чаще, - сказал я, взволнованный воспоминанием о моем друге, висящем на крюке. - Хотел бы я посмотреть, что ты делала с ним наверху.
- О, ты бы ревновал.
- Скорее всего, - сказал я, осознавая скрытый гнев, который все еще бурлил внутри меня, гнев на моего друга за то, что он действовал за моей спиной и явился сюда.
- А теперь будь хорошим мальчиком и оставайся здесь, пока я все улажу. Зайду к тебе завтра перед работой.
Я кивнул.
- Можно задать вопрос?
- Какой?
- Что... ты такое?
Засмеявшись, она шагнула ближе, нависнув надо мной. Не в силах сдержаться, я ткнулся лицом в ее киску. Соленая, окровавленная и восхитительная на вкус, Кэсси издала стон.
- Я... можешь считать меня кем угодно. Но если ты действительно хочешь знать, тогда... - Она выгнула спину и сильнее прижалась к моему языку, наслаждаясь тем, что я делал с ней. – Давай сыграем в интервью, в котором я тебе объясню... все.
Она опустилась к моему члену, схватила за плечи и жестко оседлала. Агония пронзила меня, но не так сильно, как удовольствие и любовь, которую я к ней испытывал. Мои руки пробежались по ее окровавленной коже, хлопья засохших потеков осыпались, пока мы занимались прекрасной, сладкой любовью.
Прошло всего несколько секунд, прежде чем я выстрелил в нее.
Слезы непроизвольно потекли из моих глаз, когда я кончил. Когда оргазм угас, боль снова стала невыносимой. Но никакие муки не имели значения. Ведь я был с ней.
Она залепила мне пощечину.
- Плохой мальчишка. Я же говорила тебе, что у меня есть дела. А теперь...
Кэсси поднялась и подошла к магнитофону, который принесла с собой. Это была старая модель, 80-х или 90-х годов, а может и еще древнее. Она извлекла кассету, перевернула ее и вставила обратно.
- Можешь пока послушать интервью Хэма со мной.
- Кто такой Хэм? – спросил я.
Она кивнула головой в сторону существа рядом со мной.
- Фрэнк Бернли Хэммингтон. Раньше он был репортером. Я для краткости зову его Хэм. Так как теперь он стал гораздо меньше.
Мы оба посмотрели на это существо – Хэма - и рассмеялись. Это было довольно забавно. Я представил, как она называет его полным именем при первой встрече, а затем сокращает обращение все сильнее и сильнее, по мере того как отрезает от него все больше и больше, пока не остается... Хэм.
- Ты позволила ему взять у тебя интервью?
Кэсси рассмеялась.
- Ну да. Подумала, что это будет весело. Я познакомилась с ним в галерее, и когда узнала о его работе, решила, что будет забавно, если он возьмет у меня интервью. Как ты знаешь, я могу быть довольно убедительной, поэтому легко заставила его поверить, что я "бессмертна", - сказала она, изобразив пальцами кавычки вокруг слова, - и заставила его спросить меня об этом.
- Зачем?
Я не мог понять, почему она захотела проводить с ним время. И дать ему интервью? Это казалось смехотворно опасным. Если бы это зависело от меня, я бы не позволил ей давать никаких интервью. Когда мы будем вместе по-настоящему, я прослежу, чтобы она не делала подобных глупостей.
- Зачем? А почему нет? У меня никогда раньше не брали интервью, поэтому я подумала, что это может быть забавно. Поначалу так и было. А потом стало неинтересно, и мне стало скучно. Да ты сам все услышишь.
- Спасибо.
- Я вернусь позже. Веди себя хорошо. Если проголодаешься... - Кэсси снова кивнула головой в сторону Хэма.
Когда она закрывала дверь, я все еще хихикал, тыча пальцем в Хэма[9]и гадая, какой он будет на вкус.
Затем нажал кнопку воспроизведения.
Щелк.
- Так, думаю, запись началась. Хорошо, давай приступим...
...
- По очевидным причинам ты решила не раскрывать своей личности в рамках этого интервью. Тем не менее, не могла бы ты дать нам немного информации о своем прошлом - где и когда ты родилась и что-нибудь о твоем детстве и юности?
- Ну конечно. Я родилась в 1884 году в Лондоне, Англия. Провела там свои ранние годы, прежде чем эмигрировать со своей семьей в Америку, когда мне было 15 лет. После войны я вернулась в Англию. Что касается братьев и сестер, переживших младенчество, в то время у меня было два старших брата, хотя они, конечно, давно умерли. Моя мать немного работала швеей, хотя в наши дни сказали бы, что она занималась домашними делами.
- Была домохозяйкой.
- О, точно. Домохозяйка. А мой отец был тележником.
- Тележником? Не могла бы ты объяснить, что это такое?
Тихий смешок.
- Он работал с тележками, в основном для фермеров. Делал их, чинил и тому подобное. Еще работал на фермах, особенно в последние годы своей жизни.
- И когда же ты стала... собой? Такой, как сейчас?
- Это случилось, когда мне было семнадцать. Мне посчастливилось встретить джентльмена постарше, мистера Каррингтона, и он позволил мне присоединиться к нему в новой жизни.
- Чтобы было ясно, ты имеешь в виду, что он превратил тебя в...
- ...в кого?
- Э-э-э, в вампира.
Она разразилась заливистым смехом.
- Вампира? Вот за кого ты меня принимаешь? Чеснок и кресты, никаких отражений и тому подобное? Такого не бывает...
- Ну я имел в виду, что ты, кажется, не постарела с тех пор, и у тебя есть некоторые неестественные, э-э, таланты.
- Тут ты прав.
- Так как же мы должны называть таких, как ты?
- Как вид, вы можете называть нас "нестареющими". Однако я должна сказать, что ни в одном из моих талантов нет ничего противоестественного. Просто теперь я стала другой. Лучше.
- Была ли какая-то особая причина, по которой он выбрал именно тебя?
- Полагаю, он был более чем увлечен мною...
- И я, конечно, понимаю, почему!
- Я вам нравлюсь, мистер Хаммингтон?
...
К тому времени, как запись подошла к концу, репортер уже давно понял, что никогда не опубликует свою историю, но его уже это не волновало.
Она превратила его из практически профессионального интервьюера (хотя было ясно, что у него был более чем профессиональный интерес к своей собеседнице) в жалкого суетливого придурка, по уши втрескавшегося в женщину, у которой он брал интервью, и жаждущего стать таким же нестареющим, как она.
Каким же болваном был этот Хэм. Я не мог себе даже представить, что у Кэсси может возникнуть желание обратить его. Меня лично раздражал один только звук его назойливого репортерского голоса. Она ни за что не захотела бы, чтобы он присоединился к ней. Просто позволила ему взять у себя интервью только для собственного развлечения. Это же было очевидно.
Кэсси явно просто дразнила этого тупицу. На самом деле он ей не нравился. Было приятно сознавать, что я не такой, что я действительно ей нравлюсь.
В отличие от Хэма.
В отличие от назойливого Джейка.
Да, конечно, она ранила меня, но это было только потому, что я ей очень нравился. На самом деле, было ясно, что ей нужен был повод, чтобы заставить меня остаться. Кэсс боялась потерять меня, вот почему повредила мне лодыжки.
Глупая девчонка. Все, что ей нужно было сделать, это попросить! К счастью, на самом деле все было не так уж плохо. Она не отрубила их или что-то в этом роде. Ноги заживут всего за несколько коротких месяцев. В отличие от придурка Хэма. Она разорвала его на куски!
Я то проваливался в сон, то просыпался, в голове проносились фантазии о нашей новой совместной жизни. Я представлял себе сценарии будущего, как мы с ней вместе охотимся, находим мужчин - или женщин? Было ли ей такое по душе? - И сводим их вместе, питаемся ими и играем с ними в самых интимных совместных переживаниях - трахаем и убиваем.
Это должно было быть здорово.
Потребовалась почти вся ночь, чтобы удовлетворительным образом избавиться от всего их дерьма. Это была одна из причин, по которой я позволяла себе так развлекаться только раз в год. Проблема с тем, чтобы по-настоящему отпустить себя, по-настоящему насладиться процессом, заключается в связанных с этим рисках. Каждый раз, когда вы берете очередную жертву, вы рискуете быть пойманным.
Не то чтобы кого-то из нашего вида когда-либо ловили. На счет этого существовали правила. Шансы всегда были очень малы, при условии, что мы были осторожны.
Но в ситуации, если кто-то из нас всерьез попался бы, рискуя быть разоблаченным, пришлось бы покончить с собой. Это было одним из правил.
Поэтому, избавившись от всего, я вернулась к себе, чтобы попытаться привести дом в хоть какое-то подобие порядка, прежде чем пришло время идти на работу.
Я отмывала и вытирала, скребла и чистила, пытаясь удалить все следы ночного веселья. Но это был не быстрый процесс. Мне удалось убрать самое худшее, но я знала, что следующие несколько вечеров буду тщательно отскребать и вычищать, чтобы убедиться, что все брызги и капли найдены и смыты, а полы возвращены в их идеально отполированное прекрасное состояние. Я не выношу беспорядка в доме.
Наконец, около 8 утра я поняла, что то, чего я достигла, - это все, на что у меня будет время в то утро. Я на мгновение задумалась о том, чтобы позвонить на работу и взять больничный, но так и не сделала этого.
Никогда себе такого не позволяла.
У меня не было времени спуститься вниз, чтобы взглянуть на мое новое мясо-из-подвала. Я бы, наверное, отвлеклась, а у меня не было на это времени. Могла бы поклясться, что все еще была пьяна от излишеств прошлой ночи. Если бы существовал тестер для крови и спермы, мои показания на нем просто зашкаливали бы.
Вместо этого я быстро приняла душ, а затем поспешила нанести макияж. Дерьмо. Глядя на себя в зеркало, я поняла, что действительно много позволила себе прошлой ночью. Это было видно по моему лицу. Теперь у меня снова было лицо семнадцатилетней девушки. Обычно я стараюсь выглядеть примерно лет на 25. Быть семнадцатилетней - возраст, в котором я была обращена – было бы слишком молодо.
Вздохнув, я начала работать над своим лицом, быстро, но умело накладывая макияж, чтобы выглядеть старше. Вот почему я не могу оставаться на работе больше нескольких лет. Если бы я так делала, некоторые люди могли бы в конце концов начать что-то подозревать - хотя такого рода вещи случались на удивление редко. Люди не могут воспринимать вещи, которые нарушают "правила" того, как по их мнению устроен мир.
Сейчас вы можете подумать, что, если бы я пришла сегодня, выглядя примерно на десять лет моложе, чем накануне, люди заметили бы это. Однако это не так. Скорее, если бы они это сделали, просто прокомментировали, что я хорошо выгляжу. Люди никогда не подозревают невозможного - или, по крайней мере, того, что они считают невозможным. Поэтому они просто исходят из самого вероятного предположения, на которое способны, а именно, что у меня от природы молодая кожа, или, возможно, что они никогда раньше не замечали, насколько молодо я выгляжу.
Тем не менее, мне все равно пришлось постараться с макияжем. Существует очень небольшая часть населения, абсолютное ничтожное меньшинство, намного меньше 1%, которое видит мир таким, каков он есть на самом деле, не смотря на то, возможно это или нет. Будь они прокляты.
Это те, кого мы должны были остерегаться. Те, кто обнаружил наше существование и выследил нас. К счастью, я никогда не встречала таких, кроме того случая, когда меня послали убить одного из них. У него не было ни единого шанса.
Нанеся достаточно косметики, чтобы приглушить свежесть кожи и скрыть тугую гладкость вокруг глаз, я отправилась на работу.
Придя обратно домой, я была благодарна судьбе за то, что возвращаюсь в свое милое, уютное гнездышко. Я занялась тем, что заново вытирала, скребла и полировала пол в спальне. Постельное белье на кровати было полностью заменено. Когда я убедилась, что по крайней мере часть грязи в комнате убрана, решила пойти и проверить свою новую игрушку.
Мне никогда не нравилось спускаться в подвал, но приходилось, чтобы питаться. Я же не могла держать такие вещи - мясо - наверху со мной, не так ли? И если бы я так делала, мне пришлось бы перестать называть это мясом-из-подвала.
Я знаю, что некоторым из моего вида нравилось постоянно держать своих зачарованных питомцев рядом, заставлять их следовать за ними по дому и использовать их в качестве рабов и закуски. Но это было не в моем стиле. Я нахожу это отвратительным - получать удовольствие от ничтожности очарованных тварей. По крайней мере, не настолько, чтобы тащиться от этого двадцать четыре часа в сутки. Когда мне требовалась доза или нужно было восстановить силы, я просто спускалась в подвал.
Я открыла дверь и спустилась вниз, включив при этом яркий свет. Все было так, как я оставила. Включая двух жалких существ в углу.
- Добро пожаловать домой! - сказало мое новое мясо-из-подвала.
Его голос был хриплым, и я подумала, что он, должно быть, хочет пить. Скоро я с этим разберусь.
- Ты хорошо себя вел? – спросила я.
Он по-мальчишески ухмыльнулся мне и кивнул головой в сторону.
Я нахмурилась. Похоже, он проголодался, пока меня не было, и решил произвести на меня впечатление. Бедному старому Хэму обглодали плечо. На самом деле к этому времени от него осталось не так уж много, так что моему новому питомцу, должно быть, пришлось постараться, чтобы найти то, что можно было бы откусить. Я гордилась тем, что смогла продержать его почти год.
- Это был твой первый раз?
Он с энтузиазмом замотал головой вверх и вниз.
- О да. Мой первый раз. Но он не будет последним, - ответил он со смехом. - Теперь, когда мы вместе, мы будем питаться так все время, верно?
Такой жалкий.
- Да, все время, - сказала я ему успокаивающе.
- Итак, когда ты собираешься... сделай это? Обратить меня.
Вот оно. Самая забавная часть. Как только они узнают, кто я такая, на что я способна, всегда хотят стать нестареющими, как я. Ну, на самом деле это не их вина - одним из побочных эффектов моего дара является то, что я так воздействую на людей, что они приходят в восторг. Но это всегда нечто среднее между забавным и грустным, когда видишь, как эти прежде волевые, сильные духом мужчины становятся слабыми ничтожными существами.
Вот почему я называю их домашними животными. Они как собаки. Но даже собаки, если вы будете обращаться с ними плохо, перестанут вам доверять. Но не эти питомцы. Я всегда надеялась, что однажды встречу кого-то, кто сможет мне противостоять, но пока еще не нашла такого. Сейчас я могу обращаться со своим новым мясом-из-подвала так плохо, как мне нравится, и он никогда не будет жаловаться. По крайней мере, не более чем символическое минутное нытье о несправедливости, которое будет тут же забыто, когда мое врожденное очарование снова захлестнет его.
- Скоро, скоро, - сказала я ему. - Но сначала мы должны привести тебя в порядок, верно?
Он посмотрел на себя, на свои распухшие, раздробленные лодыжки, на царапины и ссадины на теле.
- Я в порядке, правда! - воскликнул он со слезящимися глазами и бодрой улыбкой. - Мы можем сделать это хоть сейчас, если хочешь. Я уже готов.
- Нет, нет. Будь терпелив.
Он согласно кивнул.
- Я думаю, что, возможно, пришло время избавиться от Ветчины-Хэма. В конце концов, теперь у меня есть ты, верно?
Он с энтузиазмом кивнул.
- Могу я это сделать? Могу я показать тебе, что способен на это?
Я покачала головой.
- Нет, у меня запланировано кое-что особенное.
Он смотрел на меня широко раскрытыми взволнованными глазами, ему было любопытно, что я собираюсь делать. Я рассмеялась. То, что я собиралась сделать, было строго запрещено. И немного неприлично, если честно. Но ведь живем только один раз, верно?
Я определенно все еще была полупьяной с прошлой ночи. Спускаясь в подвал, я планировала держать себя в руках. Действительно так и хотела. Я просто собиралась бросить Хэма в морозильную камеру целиком. Но теперь, когда я была там... прикончить жалкие остатки мяса-из-подвала нужно было очень особым способом, не так ли? Это будет громкий финальный аккорд!
- Вообще-то мне не следует этого делать, - сказала я со вздохом, - я вчера и так слишком много себе позволила.
Новичок так выразительно замотал головой из стороны в сторону, что я почти испугалась, как бы она не оторвалась.
- Нет! Нет! Делай все, что хочешь. Ты должна баловать себя каждый день.
- Может быть, ты и прав, - сказала я со смехом.
Это домашнее животное хорошо умело льстить мне.
И он был прав. Я должна баловать себя. После вчерашних поблажек я уже разрушила свой тщательно контролируемый "возраст", теперь я уже не стану еще моложе - я достигла своего предела - возраста, в котором я была обращена.
Так почему бы не устроить последнюю вечеринку с Хэмом?
Тогда я буду в порядке до конца года. Буду. Обязательно.
Даруй мне целомудрие и воздержание... но не сейчас.
Я не мог избавиться от глупой ухмылки на своем лице. Моя девочка собиралась сделать что-то безумное, что-то, чтобы по-настоящему себя побаловать. И не мог дождаться, чтобы увидеть, что это будет. Я знал, что она собирается избавиться от тупой твари, сидящей рядом со мной и посягающей на мой угол подвала, но она не собиралась всего лишь отрубить ей голову или просто бросить в морозилку. Нет, она сказала, что собирается побаловать себя. Мое тело дрожало и трепетало в предвкушении.
Она подошла к этой твари, к Хэму, и погладила его по щеке. Было противно смотреть, как его тело отреагировало почти мгновенно: внушительных размеров член затвердел, а оставшиеся мышцы на животе, шее и груди сжались от несколько спазмов, отвечая на ее прикосновение. Моя прекрасная госпожа поднесла запястье ко рту, а затем, к моему ужасу, вгрызлась в него. Я резко втянул в себя воздух. Что она делала?
Когда она отняла запястье ото рта, я увидел, что ее губы окрасились в кроваво-красный цвет. Кэсси облизнула губы, проведя запястьем вниз к... нет!... отверстию в лице твари, которое было ртом Хэма.
- Что ты делаешь?
Она давала ему свою кровь! Она обращала его! Зачем ей это делать, она должна была избавиться от него. Холодный кинжал предательства вонзился в мое нутро. Нет, нет, не может быть, чтобы она действительно предала меня, не может. Я просто не мог этого понять.
Она прижала запястье к отверстию, где когда-то был его рот, и раздался тошнотворный чавкающий звук. Я не думал, что у него есть язык, но, возможно, остатки его все еще могли что-то делать.
Я пытался подавить свою ревность, зная, что не должен так себя чувствовать, зная, что должен доверять ей. Это продолжалось, не знаю, секунд тридцать или минуту, а потом она встала с довольным выражением на лице.
- Подожди здесь. Я вернусь через минуту.
Я смотрел ей вслед, когда она удалялась через комнату, ее тугая попка покачивалась под черной деловой юбкой, которую она носила.
Я подожду.
Я буду терпелив.
Я уставился на Хэма, ревность терзала меня. Если бы она прямо не приказала мне не добивать его, я бы это сделал. Ублюдок.
Я смотрел на него, и что-то в нем начало меняться. Его жалкое, хриплое дыхание стало немного ровнее. Ничего волшебного не произошло – не то, чтобы его руки и ноги вдруг выросли из ниоткуда, но цвет кожи, казалось, немного улучшился - из бледного, болезненно-желтовато-белого она приобрела более здоровый розоватый цвет. Я поглядел на его плечо, где ранее сделал несколько экспериментальных укусов. Тогда я наслаждался реакцией его тела: небольшими спазмами, странным рычащим звуком, который вырывался откуда-то из его груди, неспособной издать настоящий жалобный звук. Хотя вкуса как такового в нем практически не было.
Пока я наблюдал, разодранные зубами края укуса начали затягиваться, рана не исчезла совсем, но быстро заживала.
Я попятился назад по полу, немного отстраняясь от него. Когда я это сделал, голова существа повернулась в мою сторону, и отверстие, которое было его ртом, растянулось в том, что когда-то могло быть ухмылкой. Холодок пробежал у меня по спине. Услышал ли он меня? Мог ли все еще делать это? Раньше он не казался способным на это, но, возможно, слух вернулся. Ее кровь что-то сделала с ним. Она обратила его. Он стал одним из нестареющих, как и она. Но Кэсси сказала, что избавится от него. Я ничего не понимал.
- Это нечестно, нечестно, - бормотал я.
Изо рта Хэма вырвался пронзительный свист. Он смеялся надо мной. Смеялся надо мной! Это было нелепо. Унизительно. Я решил, что если она скоро не вернется, я прикончу его. Никто не смеется надо мной. Больше нет.
- Ты покойник! – прошипел я.
Раздался пронзительный свист, затем еще один, когда его тело забилось в судорогах.
Я смотрел на него, кипя от ярости. Не был уверен, кого я ненавижу больше: Хэма или Джейка. Но Джейк, по крайней мере был мертв.
Хэму повезло, что я услышал, как наверху открылась дверь. Я бы действительно подполз к нему и зубами вырвал его дурацкое горло. Маленький кусок говна.
Кэсси снова спустилась по лестнице, и я резко втянул воздух.
Боже, она была потрясающей. Полностью обнаженное (по-видимому, потому, что собиралась вся испачкаться в крови, и не хотела портить одежду) ее тело выглядело даже лучше, чем я запомнил его вчера. Она была идеально сложена во всех отношениях. Ангел, сошедший с Небес. Богиня.
Правда, было одно существенное изменение по сравнению со вчерашним днем - она завязала волосы на макушке, и теперь они были прикрыты черной купальной шапочкой. Я прикусил губу в предвкушении.
- Знаешь, я обратила его, - сказала она мне.
Она была так прекрасна. Просто обворожительна.
- Знаю, - ответил я, мой голос был едва громче шепота.
- Но не волнуйся, это только для того, чтобы сделать все немного более... забавным.
Я улыбнулся. Так я и знал. Она подошла к нему и обхватила его изуродованное, но сияющее розовым, здоровым оттенком лицо руками.
- Я говорила тебе, что сделаю это, обещала, что сделаю тебя одним из нас, не так ли?
Голова кивнула, и дыра в ней снова распахнулась в его искаженной версии улыбки. Я чувствовал радость, исходящую от Хэма. Идиот. Что за конченый гребаный идиот. Он почему-то так и не понял, что она использует его, питается им в течение года, без сомнения, поддразнивая, что собирается обратить его в любой момент, но на самом деле не делала этого! До сих пор - но было уже слишком поздно! Я издал смешок. Она поманила его, и он заглотил наживку, как тупое животное, которым он и был.
- После того, что я себе вчера позволила, мне действительно не следовало бы этого делать, ну да ладно, - сказала она, опускаясь к нему. Он был прислонен к стене, и она держала его за плечи, чтобы не упал.
Испытывая одновременно тошноту и возбуждение, я наблюдал, как она скользнула им глубоко внутрь себя. Его дырка в голове широко раскрылась в том, что, как я мог только предположить, было экстазом.
Это нечестно.
Тварь, называемая Хэмом, содрогнулась, напрягая оставшиеся мышцы - теперь в них пульсировала сила. Кэсси притянула это существо к себе, и оно, как какая-то вибрирующая мясная марионетка, трахало ее, пока она удерживала его на месте.
Хэм свистел и стонал в экстазе нестареющего. У меня все сжалось внутри. Это должен быть я, должен быть я. Пытался утешить себя тем, что скоро Кэсси обратит меня, и в отличие от Хэма я не буду просто глупой марионеткой.
- О, Боже! Ты теперь такой сильный, Хэм, - простонала она в отверстие на боку его головы.
Яростно ревнуя, я пялился, таращился на отвратительное, прекрасное совокупление, происходящее рядом со мной. Я мог видеть извивающиеся под кожей мышцы обоих, когда они трахались, как звери.
Не в силах отвести взгляд, и ненавидя это, я наблюдал, как они наслаждаются телами друг друга - не чувственно, а просто неистово сношаясь.
Я должен был убить его.
Я должен был убить его!
Я должен был убить его!!!
А потом - чудо из чудес.
Она наклонилась и прижалась ртом к ране, которую я нанес во время моей предыдущей экспериментальной дегустации. Крепко прижимая его к себе, она вгрызлась в это плечо, вновь открывая начавшие заживать отверстия, и начала жадно чавкать. Ветчина-Хэм визжал и выл. Кэсси откинула голову назад и улыбнулась мне, ее губы были выкрашены в восхитительный красный цвет, который начал стекать на ее идеальные, покрытые потом груди.
- Ты ведь ревновал?
Я смущенно кивнул.
Она ухмыльнулась мне, а затем впилась в другое плечо, издав восхитительно высокий свист, и я впервые услышал прекрасный звук зубов, скребущих по кости.
- Ешь! Ешь его! – выл я.
Я принялся дрочить, наблюдая, как она начинает пожирать его, в то время как он все еще отчаянно вонзал себя снова и снова в ее изнывающее тело.
Кэсси на мгновение подняла голову, облизнула губы, прежде чем вцепиться ему в грудь. Я с восторгом наблюдал, как она откусила от него огромный кусок, и запрокинула голову, отрывая упрямую грудную мышцу, которая по глупости хотела остаться прикрепленной.
Хэм теперь был полон сил, но его изуродованному телу не с чем было работать, кроме члена. Ни рук, ни ног, которыми можно было бы дать отпор, ни зубов, которыми можно было бы укусить. Все, что он мог делать, сопротивляясь, это издавать свистящие вопли и врезаться в нее своим членом.
И ей это нравилось.
Потоки нестареющей крови и сил текли через нее, пока она прокладывала себе путь сквозь плоть только что обратившегося Хэма. Поглощение его теперь нестареющей крови вызвало на ее лице выражение экстаза, подобного которому я никогда не видел.
В отчаянии, тварь все сильнее и сильнее вонзалась в нее, возможно, теперь работали только мышцы вокруг его бедер.
- Кончай со мной, Хэм, кончи в меня последний раз, - выдохнула она с хриплым рычанием.
Внезапная глубина ее голоса прокатилась по мне, когда я внезапно осознал всю глубину силы, которой она обладала. Силы, которой я тоже скоро буду обладать.
С какофонией гортанных стонов мы кончили все вместе. Изливаясь, я в экстазе наблюдал, как она прижалась ртом к шее Хэма, его спазмы внезапно прекратились, а последние свистящие вопли стихли, сменившись безумным причмокиванием моей госпожи, кусающей и сосущей его шею, вытягивая из него его новую, нестареющую кровь.
Откинувшись на спину, я завороженно смотрел шоу. Потребление нестареющей крови, казалось, оказало на нее еще большее влияние, чем человеческие жидкости Джейка. Кэсси была прожорлива, как изголодавшаяся собака, набросившаяся на миску с едой.
Она подняла глаза и уставилась на меня, ее рот был широко открыт - залитая кровью пещера, полная зубов и ужаса. Я задрожал в предвкушении.
Скоро и я, и она оба будем такими.
Вместе.
Вместе навсегда.
После вчерашнего я собиралась вести себя прилично, черт возьми. Это происходило каждый год. Я сохраняла свой идеальный самоконтроль, месяцами растягивая мясо-из-подвала, просто откусывая кусочек-другой то здесь, то там, сопротивляясь желанию побаловать себя.
Но потом, когда мясо-из-подвала почти заканчивалось и приходило время искать новое... я срывалась. В этом году это была отчасти вина идиота, рассказавшего Джейку о нашем свидании. Но мне не нужно было срываться так, как я это сделала. Я могла бы просто зарезать его и припрятать впрок, чтобы было чем лакомиться в течение года.
И Хэм. С ним я должна была сделать то же самое. Я имею в виду, для чего тогда было покупать морозильную камеру, если я собиралась просто объедаться? Конечно, от Хэма и Джейка еще оставались неплохие куски, но то, как я высасывала их кровь, и то, какой беспорядок я устроила, разрывая их тела зубами... это было развратно.
По-настоящему.
Я превращалась в одного из тех людей, которые оставляют по всему дому ворохи белья или раковины, полные посуды.
Испытывая отвращение к отсутствию у себя самоконтроля, я швырнула обескровленное тело Хэма через всю комнату, где оно с кровавыми брызгами ударилось о стену и соскользнуло на пол. Я помчалась из подвала вверх по лестнице.
- Подожди... - раздался жалобный крик.
Я сжала кулаки, не обращая внимания на жалобный плач нытика. Я заставлю его заплатить. Это была его вина. Как только он сделает свою запись, я начну с удаления его гребаных скулящих голосовых связок. И его тявкающего языка. А потом, после этого, я накажу этого тупого ублюдка еще хуже, чем Хэма. Я собираюсь потрудиться, чтобы заставить его страдать. Я собираюсь мучить его до бесконечности.
Поднявшись наверх, я прошлепала по полу, морщась от кровавых следов, которые оставляла позади себя. Идиотка. Я поспешила в душ, чтобы ополоснуться.
Очистив себя от остатков мяса-из-подвала за предыдущий год, я вытерла пол полотенцем. Это был еще одно, которое мне предстояло заменить.
Я схватила магнитофон из шкафа на кухне, в котором он лежал рядом со стопкой из дюжины кассет. Двенадцать лет назад я встретила другого репортера, хотя этот хотел взять у меня интервью о том, что он считал моей нетрадиционной сексуальной жизнью. Я, конечно, позволила ему трахнуть себя, но прежде, чем настала моя очередь развлекаться, я подыграла ему и позволила взять у меня интервью.
Я сдерживала себя некоторое время, пока мне не надоело, и я не открыла ему свою истинную сущность. Неделю спустя, когда он довольный сидел в моем подвале, став легче на два глаза, одну ногу и обе руки, чем когда он приехал, мне пришла в голову идея брать интервью у моего мяса-из-подвала.
Это оказалось фантастической идеей. Хотя на самом деле я не могу черпать физическую силу из записей, но они немного помогают утолять психическую жажду свежих умов и плоти. Слушать, как они рассказывают свои жалкие истории о том, как они думали, что пришли за сексом, а потом я... играла с ними... и затем, наконец, как они влюблялись в меня, полностью попадая под мои чары... это катарсис. Я слушаю их во время своих ежедневных пробежек или когда мне скучно вечером, борясь с желанием пойти куда-нибудь и попировать.
Обычно я записываю и их последние моменты, но с Хэмом я не стала возиться, потому что пару месяцев назад я случайно удалила его язык. Просто слушать звуки ебли неинтересно. Чтобы разогреться и кончить мне нужны мольбы и паника. Окончательное осознание того, что женщина, в которую они влюбились, прямо сейчас убивает их. Это очень весело.
Проклятье. Должна ли я удалить язык и голосовые связки новому мясу-из-подвала? Если я это сделаю, то не смогу заново переживать его последние славные мгновения, которые наступят через 363 дня. Но тогда мне придется слушать его весь следующий год. Может, стоит купить себе беруши?
Когда состояние верхних этажей моего дома стало для меня достаточно удовлетворительным, я надела старую футболку и толстую пару резиновых перчаток. Взяла диктофон, свежую кассету и спустилась вниз.
Когда Кэсси снова спустилась вниз, на этот раз, к моему разочарованию, она не была голой. Я догадался, что время игр на данный момент закончилось. Она была одета в мешковатую футболку, а волосы, собранные в конский хвост, свисали через левое плечо. На ней были длинные розовые резиновые перчатки, доходившие ей почти до локтей. Бросив остатки Хэма в морозилку, она объяснила мне про магнитофон.
- Понял?
- Да! Да, я понял! Я все расскажу как надо. А потом ты меня обратишь, да? - Я заставил свой голос звучать покорно, но умоляюще отчаянно.
- Да, конечно. Я обращу тебя.
Кэсси вперила в меня взгляд и, как только увидела, что я ясно представляю, что мне делать, направилась наверх, чтобы прибраться и, предположительно, пойти на работу.
Я сидел, положив магнитофон на бедра, и прикидывал, с чего мне следует начать. Хотелось все сделать правильно. Она сказала мне, что хочет услышать все, услышать всю мою версию истории о том, что произошло за последний день или около того. Я хотел хорошо сделать свою работу, в конце концов, это был последний день моей жизни, верно?
Облизывая губы в предвкушении, я прокручивал в голове все, что произошло. Мне нужно было все сделать правильно. Я знал, что переживаю самые важные моменты своей жизни, поворотные события, и хотел записать все именно так, как это произошло.
Кэсси сказала, чтобы я записал все как можно подробнее: предвкушение, ощущения, секс, боль, осознание того, что я люблю ее... все. Она даже была так добра, что оставила мне большую двухлитровую бутылку воды, чтобы у меня не пересыхало в горле, пока я буду диктовать события так, как они происходили.
Когда я наконец был готов, меня осенила мысль. Я начну с того момента, когда она впервые обманула меня, с первого маленького поворота во всем, что произошло между нами.
Настроившись, я нажал кнопку "Запись".
Я стоял на коленях над бледной, обнаженной девушкой, лежащей на белых атласных простынях. Это было то, что художники называют золотым часом, и теплые лучи почти заходящего солнца, льющиеся сквозь приоткрытые жалюзи, струились по ее совершенному телу сияющими отблесками.
Она была блестящей от пота, ее кожа была испещрена царапинами и красными пятнами, которые скоро превратятся в синяки. Я никогда не делал ничего подобного раньше. Конечно, я спал с девушками.
Но не так.
Никогда.
Я медленно покачал головой.
- Это было потрясающе. Удивительно. Не могу поверить, что ты этого не сказала.
Мгновение она молчала, единственным звуком были ее неглубокие вдохи и выдохи. Бешеное дыхание, которое было раньше, теперь начало успокаиваться. Ее голос был слабым и приглушенным, когда она говорила, уткнувшись в подушку.
- Чего не сказала?
- Ты знаешь, - сказал я, слегка проведя пальцами по темно-красной отметине на ее спине, - стоп-слово.
После того, что я с ней сделал, меня удивило, что она не сказала этого. Она просила, чтобы я был погрубее, и я сделал все очень жестко, но даже после этого...
- Я не понимаю, о чем ты говоришь. - Еще один неглубокий вдох, и мое сердце упало в желудок. - Пожалуйста, не убивай меня. Пожалуйста.
Она начала всхлипывать.
О, блядь. О, блядь, блядь, блядь.
Что, черт возьми, происходит?
Что я натворил?
Ранее
Я сидел на одной из скамеек в университетском спортзале рядом с Джейком, тяжело дыша, когда он вдруг ударил меня по руке.
...
...
...
...
Когда я наконец был готов, меня осенила мысль. Я начну с того момента, когда она впервые обманула меня, с первого маленького поворота во всем, что произошло между нами.
Настроившись, я нажал кнопку "Запись".
Кон... ой.
Нет. Так не правильно.
Ты все еще слушаешь?
Прости, я допустил ошибку.
Была еще одна мелочь, о которой я забыл упомянуть...
Из-за того, что я слишком долго красилась, я пришла на работу на одну минуту и сорок пять секунд позже, чем планировала в то утро. Кроме того, когда я взвесилась, мой вес оказался почти на два фунта меньше[10]. Я поняла, что мне нужно разобраться в себе.
Сидя за маленьким карточным столиком на моей кухне, я испытывала чувство вины и занималась самобичеванием из-за того что позволила себе съесть гораздо больше еды, чем обычно. Каждый чертов год одно и то же. Почему я не могу себя контролировать?
Как только я получаю новую игрушку, просто не могу себя сдержать. А в этом году все было особенно плохо - появление Джейка заставило меня просто выйти из себя. А превращение Хэма в одного из нестареющих... это было вообще за гранью допустимого.
Если Комитет когда-нибудь узнает об этом, мне придется чертовски дорого заплатить.
Нет, мне нужно взять себя в руки. Первое, что я собиралась сделать после ужина, это спуститься вниз и разобраться с новым мясом-из-подвала. С учетом того, как я предавалась кровавой оргии в последние пару дней, не было никакой реальной необходимости держать мясо-из-подвала живым. Мне нужно было позволить себе снова немного постареть (хотя, возможно, не настолько, какой я была пару дней назад), и поэтому в настоящее время держать живую подкормку не требовалось.
Приняв решение, я заставила себя закончить трапезу, после которой раз и навсегда собиралась разобраться с подвалом. На самом деле, если уж я собиралась сесть на вынужденную диету, то вообще незачем было пользоваться этим отвратительным местом.
Я разделаю все и разложу в аккуратные упаковки, убедившись, что удалила все кости, чтобы сэкономить место, а затем подниму морозильную камеру сюда. Закрою подвал крепким замком и передвину сюда кухонный холодильник, чтобы закрыть вход.
С глаз долой, из сердца вон.
Я перестану заниматься сексом и буду потреблять минимум живой плоти и крови, только чтобы выжить. Вступлю в одну из этих групп анонимных сексоголиков.
Я собиралась стать хорошей, черт возьми.
Вымыв и высушив тарелки, и убрав их, я разделась в последний раз, чтобы спуститься в подвал. В моих намерениях было быстро и чисто разделать мясо-из-подвала, не тратя больше времени на игры с едой, все рассортировать, и тогда все будет кончено.
Довольная тем, что приняла такое разумное решение, я открыла дверь и направилась вниз.
А потом мясо-из-подвала все испортило.
После того, как Кэсси оставила меня одного в этой промозглой комнате с магнитофоном, мне пришла в голову одна мысль. Моя госпожа, вероятно, устала после своих трудов. Что я мог сделать, чтобы облегчить ее бремя?
Я приостановил запись, пока мои мысли блуждали в поисках решения.
Она обещала обратить меня. Но разве заставить ее снова вскрыть запястье, чтобы я мог испить ее нектара, не станет для нее еще одним бременем? Станет. Еще как станет. А я не хотел ее беспокоить.
Глядя на морозильную камеру, я представил, как останки Хэма уставились на меня изнутри своими отверстиями в голове.
Кэсси обратила его. Его кровь - то немногое, что от него осталось, - теперь была кровью нестареющего. Как бы ни противно это было, но я, несомненно, мог бы обратиться, выпив его кровь так же, как и кровь моей госпожи. Как только эта мысль пришла мне в голову, я понял, что должен это сделать.
Она будет так довольна. Будет гордиться мной, что я догадался, как сделать так, чтобы ей не пришлось испытывать дискомфорт и мучиться, обращая меня.
В нетерпении я прополз по полу, терпя волны боли, пронизывающие мое изувеченное тело, как знак гордости за то, что я терплю это ради нее. Волоча ноги, постанывая и посмеиваясь над своей сообразительностью, я тащил свое безвольное тело по полу так быстро, как только мог, к морозильной камере и окровавленному трупу, который лежал внутри.
Когда я добрался до морозилки, передо мной встала самая сложная задача. Чтобы получить доступ к телу внутри, я должен был встать. На моих раздробленных лодыжках. Но ведь это было ради нее. Ради нас.
Прикусив губу так сильно, что пошла кровь, я подтянулся одной здоровой рукой, стараясь как можно меньше веса переносить на свои вопящие от боли ноги. Опираясь на одну руку, другой я поднял крышку. Прислонив ее к стене, я навалился на камеру и сел на край, наконец-то освободив от мучений свои нижние конечности.
Я остановился и на мгновение уставился на сочащееся, разорванное в клочья месиво, которое когда-то было человеком. Нестареющее сердце, несмотря на свою непостижимую силу, остановилось, когда просто не осталось достаточно крови, чтобы перекачивать ее по в истощенным артериям и венам.
Практически опустошенным.
Но не полностью.
В них оставалось немного крови, все еще, надеюсь, достаточно свежей и наполненной нестареющей силой, ожидающей меня.
- Спасибо, Хэм.
Я не шутил.
Затем со стоном восторга я протянул руку и вытащил его. Он был легким, как кукла. Я усадил его к себе на колени, а затем зарылся лицом в остатки его шеи и начала лакать, чавкать и сосать. Сладковато-медный вкус послал через меня волны успокаивающего удовольствия. Боль в некоторых моих ранах начала стихать.
Чем больше я брал, тем больше мне хотелось. Когда я не смог извлечь много из шеи, я начал двигать головой по всему телу, грызя и жуя кусочки плоти, жадно выискивая нетронутые вены и артерии, чтобы утолить свою растущую жажду.
Мой разум начал проясняться по мере того, как силы возвращались в мои конечности. Когда окутывающий меня туман рассеялся, я начал осознавать многие вещи, первой из которых было то, что я чертовски голоден. Я начал отрывать куски кожи и плоти от Хэма, и проглатывать их, едва пережевывая. Я некоторое время трудился над трупом, но этого было недостаточно, чтобы насытить меня. Он был сплошь кожа да кости, от него почти ничего не осталось после нескольких месяцев, проведенных в подвале Кэсси.
Я бросил его на пол и полез в морозилку. С ветчиной-Хэмом было покончено, но там было еще кое-что.
Мой разум был ясен, как никогда за двадцать один год моей жизни - если то, что у меня было до этого, можно было назвать жизнью. Первое, что я вытащил, были лишенные плоти останки головы Джейка. Я подержал ее перед собой мгновение, посмеиваясь, прежде чем швырнуть через всю комнату, где она с глухим стуком ударилась о стену над тем местом, где раньше был Хэм. На ней было не так уж много мяса.
Потянувшись за чем-нибудь другим, я вытащил гораздо более подходящий кусок мяса: крупный кусок плоти, который включал в себя верхнюю часть бедер и крестец.
Я сел обратно на пол и начал отрывать замерзшие куски Джейка. Он был холодным, твердым, уже не свежим, и ему не хватало сочности Хэма. Я был разочарован, но это помогло мне понять, почему Кэсси нравилось оставлять свое мясо живым. И почему она обратила Хэма, прежде чем прикончить его.
Не в силах есть замороженную плоть так же жадно, как поглощал Хэма, я работал над ней медленно, вместо этого позволяя себе сосредоточиться на своих мыслях.
Мои мысли вихрем кружились в голове, когда шаг за шагом приходило осознание. Не только обо мне, но и обо всем. О том, как устроен мир, о том, как функционирует общество, и как все вокруг чертовски слепы.
Люди были настолько скованы своими собственными ограничениями. Их врожденными предрассудками, предвзятыми идеями и промыванием мозгов. 99% правил, навязанных обществом, были бессмыслицей, чистейшей нелепостью.
Затем мои мысли обратились к моей собственной жизни. К обстоятельствам сложившимся непосредственно со мной.
К Кэсси.
С рычанием вгрызаясь в замерзшее бедро Джейка, я осознал еще одну вещь, пришедшую мне в голову.
Эта сука врала мне.
Я спускалась по лестнице с твердыми намерениями. Это будет мой последний визит сюда, после которого я покончу со всей этой ерундой. Я была уже на полпути вниз по лестнице, когда мой взгляд скользнул по комнате.
Что-то было не так.
Безглазая, лишенная плоти голова Джейка, лежащая на боку, уставилась на меня дырами в черепе. Что за...
Быстрее, чем я смогла осознать, меня рванули за ноги, лишая опоры. Верхняя часть туловища с невероятной скоростью полетела назад, голова с такой силой врезалась в деревянные ступеньки, что сломала одну из них. Я взлетела в воздух, как шезлонг на лужайке во время циклона, когда злая хватка стиснула мои голени так крепко, что затрещали кости.
Со сломанными ногами и головокружением, я обнаружила, что свисаю вниз головой с потолка своего подвала, удерживаемая стальным тросом.
Я облажалась.
Поддавшись соблазну разврата и похоти накануне, я подставилась так сильно, как никто не подставлялся за всю историю человечества.
- Попалась, - прошипело мне в ухо мясо-из-подвала.
- Да хуй тебе.
Я сжала ладонь в кулак, чтобы ударить и раздробить ему горло. Он поймал его, как будто это был мяч, нежно брошенный отцом маленькому ребенку.
Изогнувшись всем телом, я использовала его хватку на своей руке в качестве рычага, чтобы размахнуться другой рукой в жестоком ударе с разворота. К моей радости, удар пришелся ему в щеку, и он начал падать на пол, но не ослабил своей железной хватки на моей первой руке.
Из своего нижнего положения он потянулся и выхватил из воздуха мою другую руку. Держа оба моих запястья в одной руке, он обернул вокруг них еще один стальной трос, затянув его так туго, что прорезал до кости.
- Теперь точно попалась, сука.
Я рявкнула на него.
Затем мой голос заструился, словно мед.
- В чем дело? Зачем ты это делаешь?
- Ты получила меня. По-настоящему заполучила. Я поверил тебе – во всю твою ложь. В ту, что ты говорила губами, и в ту, что ты говорила своим телом. Ты запудрила мне мозги и заставила думать, что я для тебя нечто большее, чем просто очередная еда.
"Не просто очередная еда, придурок, из тебя вышло бы много-много порций для питания".
Он расхаживал вокруг меня, пока говорил, по его пульсирующим мышцам теперь струилась нестареющая кровь. Несмотря на то, что он обратился совсем недавно - прошло не более восемнадцати часов, - он уже был сильнее меня.
- Мой разум был так отчаянно искажен, что я сделал бы для тебя все, что угодно. Абсолютно все. Ты могла бы отъедать от меня часть за частью, как ты сделала это с ним, все время шепча мне на ухо, что это для моего же блага, и скоро ты обратишь меня. Скоро, скоро, скоро... это то, что ты продолжала бы говорить мне, поглощая меня кусок за куском.
Я прикусила губу, отрицательно качая головой и глядя на него, хотя каждое сказанное им слово было правдой.
- Я готов был угождать тебе. Потакать тебе во всем. И в этом была твоя ошибка. Я так не хотел обременять тебя, что пополз по этому полу, несмотря на сломанные кости и одурманенный разум. Я полз к телу Хэма, чтобы обратиться самому, только чтобы не причинять тебе неудобств.
Правда так сильно ранила. Вот к чему привело мое обжорство. Отсутствие самоконтроля. Недостаток самодисциплины.
Мне не следовало ограничиваться одним разом в год, потому что, когда я это делала, я не могла себя сдерживать. Я должна была следовать тому, что говорили мне все остальные нестареющие - кормиться по крайней мере каждый месяц, переезжать, не задерживаясь подолгу на одном месте и брать только тех, кого не хватятся. Но я думала, что знаю лучше.
Так мне казалось.
- Как только мой разум прояснился, я понял все это. Понял, что у тебя никогда не было намерения обращать меня. Просто дразнила меня этим, как приманкой. Ну, скажи мне, что я не прав.
Он пристально посмотрел на меня. Я смягчила свои черты и посмотрела на него умоляющими глазами.
- Рич, я... мне очень жаль. Я думала, что ты просто еще один слабый дурак. Я не понимала, насколько ты силен, какой ты могущественный. Ты больше мужчина, чем кто-либо, кого я когда-нибудь видела раньше. Вместе мы сможем делать все, что угодно. Ты и я.
"Давай, мудила. Поддайся моему обаянию, тупой придурок. Я вырву твою гребаную глотку".
- Ты и я?
Я мягко кивнула головой. Несмотря на то, что я была подвешена к потолку, свисала, привязанная за ноги, я пыталась придать своему облику соблазнительный вид. Зрачки расширены, рот в манящей улыбке, намек на невинность мягко лег на мои черты.
- Ты и я, навсегда. К черту этот уклад, всю эту жизнь, которую я здесь устроила. Мы будем жить свободно. Мы будем охотиться вместе... приводить девушек в гостиничные номера и фургоны, пробираться к ним домой или заманивать в места, которые выберем сами. С нашими способностями мы сможем заполучить любого, кого захотим. Никто не сможет устоять перед нами.
Я прикусила губу и позволила своим щекам покраснеть.
- Мы могли бы делиться девушками, Рич. Это было бы забавно, не так ли? Разве тебе не хотелось бы увидеть, как я обхватываю ногами лицо горячей молодой красотки? А потом мы обращались бы с тобой как с королем... прежде чем мы с тобой разорвем нашу добычу на части и будем ебаться в луже ее крови.
Я видела, как учащенно бьется его сердце, заставляя дрожать мышцы голой груди. Его член был твердым.
- Мы могли бы такое делать?
Я кивнула и сделала движение в его сторону, открыв рот и проведя языком по губам.
Он послушно подошел ко мне. Я получила его. Он был моим.
- Дай мне это сейчас, - попросила я.
И он сделал это. Протиснулся между моих губ, в мой рот, дальше к моему горлу. Я должна была сопротивляться желанию откусить его прямо там и тогда - если бы я это сделала, я все еще была бы вздернута, а он стал бы более чем зол. Нет, с этим придется подождать.
Я стонала, словно наслаждаясь этим, пока он держал мою голову неподвижно и трахал мой рот.
- Ты все еще моя кукла для ебли? - спросил он напряженным голосом.
Хлюпающий стон согласия был всем, что я смогла выдавить, когда он начал яростно входить и выходить.
Когда он кончил, я с жадностью проглотила все это. Теперь он был нестареющим, и я хотела, нуждалась в большей силе.
Он отстранился.
- Блядь, как же я люблю тебя, - солгала я.
Он посмотрел на меня с мягкой улыбкой.
Доверчивый уебок.
- Нет, не любишь.
Одна его рука крепко обхватила меня за шею, чтобы удержать меня на месте и не дать мне вцепиться в него зубами. Другая схватила меня за верхнюю часть бедра, удерживая неподвижно.
- Нет, сука, не любишь.
Потом он уткнулся лицом мне в ногу и укусил. Я чувствовала, как кровь льется из моей ноги ему в рот, как его исследующий язык проникает в мою рану, прежде чем он снова укусил, еще глубже.
Я закричала.
И продолжала кричать.
Пока его хватка не усилилась, заставив меня заткнуться.
Он сжимал и сжимал, пока все не стало...
...черным.
Вот так.
Теперь я веду дневник, вместо аудиозаписей.
Аудиозаписи были ее делом, не моим.
Как по мне, это глупо. Я, конечно, заставил ее сделать одну. Я имею в виду, это казалось уместным, после того, что она сделала. Я заставил ее сделать все правильно - даже включая все оскорбления по поводу моего интеллекта и прочую ерунду. Это делает все еще веселее, не так ли?
Я не получаю такого удовольствия от кассет, как она, наверное. Кэсси сказала мне, что слушала их во время пробежки или когда ей было скучно вечером. Думаю, для нее это была своего рода терапия, способ ограничить свои естественные охотничьи инстинкты.
Однако я нашел для них одно немного забавное применение: иногда, когда привожу девушку, я проигрываю для нее одну из них. Забавно наблюдать за выражением их лиц, когда они медленно переходят от легкого любопытства к испугу и, обычно к полному ужасу, когда я не позволяю им выключить запись. Или уйти.
Правда, был один забавный случай с девушкой-готом по имени Тина, или Гнида, или что-то в этом роде (уже не помню), которая прослушала всю кассету с нарастающим волнением до самого конца. К тому времени, как все закончилось, она стянула трусики из-под кожаной мини-юбки и яростно теребила себя пальцами. Меня прям вставило от этого, скажу я вам.
Может быть, я сниму несколько видеороликов о своих собственных завоеваниях - просто аудио не подойдет, - но, собственно, какой в этом смысл? Проблема Кэсси заключалась в том, что у нее были тщетные попытки самоконтроля, потуги обуздать свое внутреннее "я".
Раз в год.
Она просто хотела охотиться раз в год. Ограничиться одним скудным приключением. Можете в это поверить? Я не могу. Это безумие. Теперь я чувствую силу, мощь, проходящую через меня. Знаю, что меня невозможно остановить. И дело не только в том, что я стал могущественным. У меня есть желания и потребности, о которых я никогда раньше не знал.
Вы когда-нибудь потрошили нежную юную девственницу голыми руками? Когда-нибудь рвали ей горло зубами и упивались, как пьяница, ее свежей, молодой кровью, пока она еще трепыхалась, кончая на вашем члене?
Я еще нет.
Теперь я понимаю, что никогда по-настоящему не жил. Мне были открыты лишь самые поверхностные человеческие переживания. Но больше нет. Теперь мои глаза, широко, блядь, открыты, и я знаю, что могу сделать все.
Все, что угодно.
Врожденные ограничивающие убеждения, от которых страдает большинство людей, - мораль, нравственность, чувство вины – растаяли как дым. Теперь я вижу мир с кристальной ясностью.
И знаете, что я вижу?
Я вижу, что он похож на спелый фрукт, который готов к сбору.
И все это для МЕНЯ.
Сейчас мы живем в отеле. Не шикарном, но чистом, с хорошей звукоизоляцией, в котором не слишком интересуется тем, чем ты занимаешься. Заехав, я достал свою игрушку из холщовой сумки, в которой она путешествует. Когда она ведет себя хорошо, я редко ее роняю.
Я всегда смеюсь, когда смотрю на нее.
Только представьте себе.
Самое красивое лицо, которое вы когда-либо видели, в сочетании с самым свирепым хмурым взглядом. Бешенство – это даже близко не то, что выражает ее лицо большую часть времени.
Обычно я вытаскиваю ее из сумки за волосы. Потому что это удобно. И, если я делаю это достаточно внезапно, то получаю в ответ забавный визг.
Сейчас от нее осталось не так уж много. Она теперь как Хэм, только я не стал разъебывать в хлам ее лицо. Это было бы пустой тратой времени, не так ли?
Конечно, мне пришлось оторвать ей руки и ноги - я не мог допустить, чтобы она сбежала от меня, ведь без сомнения, если бы она это сделала, то скоро вернулась бы, чтобы отомстить. Мне этого вовсе не хотелось.
И я не хотел ее убивать. Нет, нет, нет. Именно благодаря ей я стал САМИМ СОБОЙ. Настоящим, раскрепощенным, ничем не ограниченным мной, которого я никогда бы не обнаружил, никогда не ОСВОБОДИЛ, если б не она.
Итак, я весело провел целый день с ней, подвешенной к потолку, медленно разбирая ее на кусочки (маленькие – на один укус) и трахая ее. Израсходовал почти целый бак пропана, питая паяльную лампу, которую использовал, чтобы прижигать раны по ходу. По правде говоря, мне повезло, что она уже была нестареющей, иначе я определенно потерял бы ее в процессе.
Я сохранил ей рот, язык и даже зубы. Она никогда не посмела бы причинить мне боль, потому что если бы она это сделала... ну... для нее ничем хорошим это не окончилось бы, не так ли?
Мало того, что она трахается почти так же часто, как и я, питается она тоже хорошо - я позволяю ей кормиться тем, что не могу съесть сам.
Что ж, думаю, этого достаточно для моей первой записи в дневнике. Мне потребовалась уйма времени, чтобы просто написать это.
Подробности позже.
А сейчас мне пора.
Перевод: Виталий Бусловских
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
Pimps ‘n Ho’s party - Вечеринка, на которой людям предлагается одеваться как сутенеры и шлюхи.
Дюйм – 2,54 см. 1/8 дюйма – 3,175 мм.
Студенческая ссуда - это вид кредита, предназначенный для того, чтобы помочь студентам оплатить высшее образование и связанные с ним сборы, такие как плата за обучение, книги и принадлежности, а также расходы на проживание. Он может отличаться от других видов кредитов тем, что процентная ставка может быть существенно ниже, а график погашения может быть отложен, пока продолжается учеба или перенесен на начало нового семестра. Во многих странах она также отличается строгими законами, регулирующими пересмотр условий и банкротство.
Кардио кролики - те люди (обычно женщины), которых вы видите в тренажерном зале каждый божий день, вся тренировка которых вращается вокруг кардиотренировок. Цель кардиотренировок – задействование различных групп мышц и обеспечение большого потребления организмом кислорода. В первую очередь, насыщаются кислородом молекулы глюкозы, которые при этом распадаются на молекулы пировиноградной кислоты. Глюкоза – главный источник энергии в организме человека. В процессе выполнения упражнений глюкоза окисляется кислородом и создает дополнительный запас энергии.
Кинк - всеобъемлющий термин, который охватывает БДСМ, садомазохизм, извращенный секс, доминирование и подчинение, бандаж, ролевые сексуальные игры, фантазии, фетиш и другие альтернативные эротические выражения.
"Ham teeth" - дословно с английского "Зубы ветчины"
1/4 дюйма – 6,35 мм.
6 футов 4 дюйма – 193,04 см.
Хэм (англ. Ham) – ветчина, окорок.
2 фунта - примерно 0,9 кг.