ПРОИСХОЖДЕНИЕ

2009 год. 103 года назад в Нью-Мехико началось строительство секретного подземного правительственного объекта. Комплекса "Самхейн". Лучшие умы мира были привлечены для изучения самого удивительного открытия в истории человечества. Но век мирных исследователей походит к концу.

Лингвиста Энди Деннисона завербовывают для работы на проекте "Самхейн". Его доставляют на сверхсекретный объект в пустыне, но он и понятия не имел, что его наняли в качестве переводчика для общения с древним демоном, обнаруженным в капсуле глубоко под землей более ста лет назад.

Разношерстная группа ученых, теологов и военных, собранная в проекте "Самхейн", пытается выяснить, действительно ли это существо и есть тот самый Сатана, недобрым словом упомянутый в Библии и так пугающий религиозное общество. На его сверхъестественное происхождение указывают многие факторы. Внешний вид демона и умение излечивать и оживлять живых существ – главные из них. Вот только они и не подозревали, какими скрытыми способностями еще обладает существо. Только когда оно обратит их против людей, будет уже слишком поздно...

Вскоре им придется вести борьбу не только за свои жизни, но и за существование всего человечества, когда Баб – такое имя дали монстру – решает вести игру по своим правилам.

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если неправильно переведено.

Просьба, указывайте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Дж. А. Конрат
"ПРОИСХОЖДЕНИЕ"

ПРОЛОГ

- Где это? - спросил Теодор Рузвельт Джона Стивенса^[1], когда мужчины пожали друг другу руки. Амадор, Шонц и остальные участники встречи уже были спешно отпущены президентом, и им оставалось только гадать, что стало с дотошностью Рузвельта.

Позднее они предположили, что это усталость от путешествия.

Двадцать шестой президент Соединенных Штатов был озабочен другими проблемами. После телеграммы Стивенса за месяц до этого Рузвельт был очень обеспокоен.

Проект канала с самого начала был непростым делом – выбор между Никарагуа и Панамой, панамская революция, постоянные препирательства в Конгрессе - но к такому развитию событий, что принимала ситуация сейчас, он был не готов. После пяти дней путешествия на борту линкора "Луизиана", все время которого его жена Эдит страдала морской болезнью и была неимоверно раздражена, нервы Рузвельта были так натянуты, что на них можно было играть, как на мандолине.

- Вы хотите увидеть это сейчас? - спросил Стивенс, вытирая капли дождя с моржовых усов, которые соперничали с усами президента. – Может, сначала стоит отдохнуть поле путешествия?

- Отдых - для слабаков, Джон. Мне предстоит многое сделать в ходе этого визита. Но прежде всего, я должен увидеть открытие.

Рузвельт быстро извинился перед озадаченной группой, отправив свою жену и трех агентов секретной службы на прием в Триволи Кроссинг. Прежде чем кто-либо, включая Эдит, успел возразить, президент взял Стивенса за плечо и повел его вниз по пирсу.

- Вы храните ее неподалеку, - удовлетворительно кивнул Рузвельт, довольный, что его инструкции были четко выполнены.

- В хижине в Кристобале, примерно в миле от берега. Я могу организовать повозку.

- Пойдем пешком. Расскажите мне еще раз, как ее обнаружили.

Стивенс пожевал нижнюю губу и увеличил шаг, чтобы идти в ногу с главнокомандующим. Инженер находился в Панаме уже больше года, по просьбе Рузвельта возглавляя проект канала.

Жара и постоянные дожди были невыносимы. Лакей Рузвельта, Шонтс, был напыщенным и раздражающим. Хотя желтая лихорадка и дизентерия были искоренены благодаря усилиям доктора Горгаса и новым методам санитарии, малярия по-прежнему уносила десятки жизней каждый месяц, а трудовые споры стали обычным делом и все более осложнялись с каждым новым притоком иностранных рабочих.

И вот теперь, в довершение всего, землекопы обнаружили нечто настолько ужасное, что по сравнению с этим грандиозность проекта строительства канала меркла.

- Это было найдено на Восточном склоне Кулебры, - сказал Стивенс, имея в виду девятимильный участок земли, который проходил через горный хребет Континентального водораздела. - Команда испанских землекопов нашла его на глубине около восьмидесяти футов.

- Трудяги, испанцы, - снова кивнул Рузвельт. Он знал, что девять тысяч рабочих, которых они привезли из Баскских провинций, по общему мнению, превосходили китайцев и индийцев благодаря своим неустанным усилиям. - Вы были на стройке в то время?

- Меня вызвали. Я прибыл на следующий день. Капсула, я полагаю, можно ее так назвать, была доставлена в Педро Мигель на поезде.

- Я вскрыл. После того, как я сломал печать и увидел содержимое...

- Один, да. После увиденного... ну, сразу после этого я связался с секретарем Тафтом... - Стивенс запнулся, его дыхание сбилось, когда он пытался угнаться за бешеным темпом Рузвельта.

- Ужасная влажность, - заметил президент. Он попытался стереть теплые капли дождя со лба влажным носовым платком. - Я ожидал неблагоприятные условия работы в Панаме, и, полагаю, не ошибся.

Остаток пути они провели в тишине, Рузвельт рассматривал джунгли и многочисленные дома и здания, которые Стивенс возвел за последний год.

Замечательный человек, - размышлял Рузвельт, но он и не ожидал ничего меньшего. Он старался поскорее решить этот вопрос, с нетерпением ожидая экскурсию по каналу. Его многое интересовало. Ему не терпелось увидеть одну из знаменитых стотонных паровых лопат Bucyrus, которые превосходили древние французские экскаваторы. Он мечтал прокатиться на этой установке. Будучи первым президентом, когда-либо покидавшим Штаты, он, конечно же, был обязан рассказать избирателям некоторые захватывающие подробности своей поездки.

Стивенс жестом указал на небольшую хижину, приютившуюся в зарослях тропического кустарника. Двери были заперты на засов и навесной замок, и табличка на нескольких языках предупреждала, что внутри находится взрывчатка.

- Больше никто этого не видел? - спросил Рузвельт.

- Команда испанцев была депортирована сразу после обнаружения.

Рукавом своей элегантной белой рубашки Рузвельт протер линзы очков, пока Стивенс снимал навесной замок. Они вошли в сарай, и Стивенс закрыл за ними дверь.

В маленькой комнатке было душно. Президент сразу же почувствовал клаустрофобию в темном, жарком помещении, и немного занервничал, пока Стивенс искал фонарь.

Вскоре свет осветил стоящую перед ними капсулу.

Она была больше двенадцати футов в длину, бледно-серого цвета, с резьбой на внешней стороне, напоминавшей Рузвельту египетские иероглифы. Она стояла на полу, почти по грудь высотой, и, казалось, была сделана из камня. Но на ощупь не была похожа ни на что, к чему президент когда-либо прикасался.

Проведя рукой по верхушке, Рузвельт удивился, насколько гладкой, почти скользкой, была поверхность. Как маслянистый шелк, но на пальцах не оставалось следов.

Стивенс передал лампу Рузвельту и взял висящую рядом с дверью выколотку. Простым поворотом почти невидимого шва вся верхняя половина капсулы открылась на скрытых петлях, как гроб.

То, что находилось в капсуле, было ужасно до невозможности.

- Именно так я и подумал, - прошептал Стивенс.

- Насколько я могу судить, да. В спящем состоянии, но живое.

Рузвельт хотел прикоснуться к нему, но не рискнул.

- Даже будучи осведомленный об этом, я все равно не могу поверить в то, что вижу.

Президент боролся со своим отвращением, удушливая жара усиливала мрачность момента. Рузвельт обнаружил, что из капсулы исходит резкий животный запах, почти как мускус.

Он оглядел его с головы до ног, не в силах отвернуться. Образ впечатался в его сознание и впоследствии стал источником частых кошмаров на всю оставшуюся жизнь.

- Каков порядок действий, господин Президент? Уничтожить его?

- Как мы можем? Разве это наше право? Подумайте, что это значит.

- Но что, если оно пробудится? Сможем ли мы сдержать его?

- Почему бы и нет? Сейчас двадцатый век. Мы ежедневно добиваемся технологического прогресса.

- Нет, - без колебаний ответил Рузвельт. - Я не думаю, что Соединенные Штаты и весь мир, даже в наш просвещенный век, смогут принять открытие такого масштаба.

Стивенс нахмурился. Он не верил, что из этого может выйти что-то хорошее, но, как обычно, ему было трудно идти нога в ногу с Рузвельтом.

- Говорите как есть, Джон. Вы живете с этим уже месяц, - сказал президент, видя его колебания.

- Я считаю, что мы должны сжечь его, господин Президент. А потом утопить пепел в море.

- Даже человек вашего положения, сэр, должен признать, что испытывает некоторый страх, глядя на эту штуку.

- Да, я могу признать, что опасаюсь это существо. Но это потому, что мы боимся того, чего не понимаем. Возможно, с пониманием...

Рузвельт принял решение. Это будет доставлено в Штаты. Он спрячет существо в каком-нибудь секретном месте и привлечет к его изучению лучшие умы мира. Он приказал Стивенсу сделать ящик, упаковать его и погрузить на судно "Луизиана". Нет, лучше "Теннесси". Если жена узнает, что находится на борту их корабля, то закатит истерику.

- Мир не увидит. Заплатите рабочим, и пусть они работают по ночам без свидетелей. Ящик запереть, а ключ передать мне. Не беспокойтесь больше об этом, это больше не ваша забота.

Рузвельт стиснул зубы и заставил себя протянуть руку, чтобы дотронуться до существа; это короткое прикосновение он всегда будет вспоминать как самый пугающий опыт в своей жизни. Он скрыл страх, хмыкнув, и скомандовал:

- Теперь давайте закроем капсулу, и вы устроите мне экскурсию по строительству канала.

Двадцать шестой президент Соединенных Штатов вышел из сарая под дождь. Его руки дрожали. Он сжал ладони в кулаки и засунул их в карманы. Капли дождя вновь стали оседать на линзах его очков, но он не предпринял никаких усилий, чтобы очистить их. Все его усилия были направлены на безмолвную молитву Богу о том, чтобы его решение было правильным.

Глава 1

- Вы позвонили во Всемирную службу переводов. Для английского языка нажмите один. Для испанского...

- Добро пожаловать в ВТП, компанию, которая поможет вам в любом письменном и устном переводе. Наши опытные лингвисты могут говорить на более чем двух десятках языков, и мы специализируемся на сопровождении, телефонном, последовательном, синхронном, конференц, зрительном и письменном переводах. Для получения списка языков, на которые мы можем переводить, нажмите кнопку один. Для соединения с Эндрю Деннисоном нажмите два. Для...

Зазвонил служебный телефон. Энди взглянул на часы рядом с кроватью. Близилось три часа ночи по чикагскому времени. Но в других странах мира уже обедали.

Если он не возьмет трубку, звонок будет переадресован на голосовую почту.

К сожалению, голосовая почта не оплачивала его счета.

- Мистер Деннисон, это президент Соединенных Штатов. Вы нужны своей стране.

Энди повесил трубку. Он вспомнил детство, ночевки в доме друзей, звонки с розыгрышами. Тогда это казалось таким забавным.

Он закрыл глаза и попытался вернуться в сон, который ему снился. Что-то связанное с Сьюзан, его бывшей девушкой, которая умоляла его вернуться. Она сказала ему, что такое ему будет только сниться, и оказалась права.

- Послушай, парень. У меня есть твой номер на определителе, так что я знаю, что ты звонишь из... - Эндрю прищурился, увидев на дисплее телефона надпись "БЕЛЫЙ ДОМ".

- Мистер Деннисон, ровно через пять секунд два сотрудника Секретной службы постучат в вашу дверь.

- Это агенты Смит и Джонс. Они проводят вас к лимузину, ожидающему внизу, - продолжил голос в телефонной трубке.

Энди подошел к своей входной двери и посмотрел в глазок. В коридоре стояли двое мужчин в черных костюмах.

- Послушайте, господин Президент, если это насчет налогов...

- Ваши особые навыки необходимы в деле национальной безопасности, мистер Деннисон. Я проинформирую вас в Нью-Мексико.

- Я не могу говорить об этом больше в данный момент, но вы должны немедленно выехать. Вам заплатят в три раза больше вашей обычной ставки, плюс расходы. Мои агенты могут объяснить более подробно. Мы поговорим, когда вы приедете на место.

Связь прервалась. Энди снова посмотрел в глазок. Мужчины выглядели как сотрудники секретной службы, безупречно одетые и с пустым взглядом в глазах.

- У вас есть документы? - спросил он через дверь.

Энди сглотнул. И снова сглотнул. Он обдумал свои варианты и понял, что у него нет выбора.

- Как только вы оденетесь, мистер Деннисон, мы можем отвезти вас в аэропорт.

- Нет необходимости собирать вещи, сэр. Ваши вещи будут пересланы вам.

- Вы знаете, с каким языком мне придется работать? У меня есть книги, компьютерные программы...

У Энди были еще вопросы, но он не думал, что задавая их, получит ответы. Он молча оделся.

Лимузин, хотя и был большим, не отличался роскошью. Никакого бара. Ни телевизора. Ни телефона. И кнопки на окнах не работали.

Энди надел свой лучший костюм от Brooks Brothers из серой шерсти, галстук от Гарварда и пару кожаных туфель от какого-то итальянского дизайнера, которые стоили триста долларов и жали ему пальцы ног.

- Так куда же в Нью-Мексико я еду? - спросил Энди у агентов, оба из которых ехали на передних сиденьях.

Радио включилось. Старые песни. Энди откинулся на сиденье, слушая песню Мика Джаггера.

Чикаго проносился мимо него с обеих сторон, улицы были полны людей даже в столь поздний час. Лето в городе длилось круглые сутки. Машина остановилась на светофоре, и три девушки студенческого возраста, пьяные и хихикающие, постучали в затонированное окно и попытались заглянуть внутрь. Они были слишком молоды для него, по крайней мере, на десяток лет.

Местом назначения оказался Мидуэй, меньший из двух чикагских аэропортов. Вместо того чтобы войти в терминал, их пропустили через ограждение по периметру и позволили проехать прямо на взлетно-посадочную полосу. Они припарковались вдали от здания аэропорта. Энди вывели из лимузина и молча повели к самолету Lear. Он поднялся на борт без энтузиазма, хотя и сгорал от любопытства по поводу своей нынешней ситуации. Скорее всего, случилось что-то вроде международного скандала, типа пакистанский посол сбил кого-то пьяным за рулем. Как на хиндко^[2] называется опьянение? Он не мог вспомнить, а поскольку ему не разрешили взять свои книги, у него не было возможности уточнить.

Чуть позже четырех утра пилот поднялся на борт, представился, крепко пожав руку, но не назвал своего имени. У него также не было ответов для Энди.

Следующие несколько часов Энди ворочался в кресле вполудреме.

Он проснулся во время посадки, когда шасси коснулись асфальта. После того как самолет остановился, пилот объявил, что они прибыли в пункт назначения, международный аэропорт Лас-Крусес. Энди протер глаза и вытянулся в кресле, ожидая, пока пилот откроет люк.

Климат был жарким и сухим, подходящим для пустыни. Пилот сообщил Энди, чтобы он оставался на взлетной полосе, а затем ушел в терминал.

Энди остался под палящим солнцем, стоя в одиночестве в своем измятом костюме. Прошла минута. Две. Вдалеке на тепловой волне медленно кружил беркут. Энди задумался, когда же прибудет машина за ним. Он задавался вопросом, почему этот город называется Лас-Кресус. Но единственное, что его волновало по-настоящему, так это что, черт возьми, было настолько важным, что президент страны разбудил его в три часа ночи и вызвал сюда.

С противоположного конца взлетно-посадочной полосы подъехал армейский Хаммер. Энди заметил эмблемы на машине: "Форт Блисс". Водитель предложил ему термос с кофе, но на вопросы отвечать отказался.

Они поехали на запад по шоссе 10 и свернули на шоссе 549, направляясь в пустыню. Встречного транспорта почти не попадалось. После того, как они проехали Экспериментальный завод по изоляции отходов - большой комплекс, огороженный колючей проволокой, - то свернули с дороги и поехали по какой-то грунтовой тропе, которую Энди едва мог видеть.

Вдали возвышались Флоридские горы. Пейзаж усеивали заросли шалфея и бурьяна. Энди даже увидел череп быка, лежащий на камнях. Это был настоящий Запад, Запад Джеронимо^[3] и Билли Кида^[4]. В своих путешествиях Энди побывал в нескольких пустынях: Гоби в Китае, Руб-эль-Халия в Саудовской Аравии, Калахари в Южной Африке... но в пустыне Чихуахуан находился впервые. Она произвела на него такое же впечатление, как и все остальные – отрешенное равнодушие. Путешествия означали работу, и у Энди не было возможности насладиться ни одним из тех мест, которые он посещал по всему миру, поэтому возможно не смог оценить их по достоинству. Хотя то, что он наблюдал вокруг, не имело достоинств.

Хаммер резко остановился, и Энди заерзал на своем сиденье.

Энди вывернул шею и огляделся. Вокруг только пустыня, ни одного здания, ни единой живой души.

- Пожалуйста, выйдите из "Хаммера", сэр. Я должен оставить вас здесь.

Энди прищурился. На мили вокруг не было ничего, кроме песка и камней.

- Вы не можете оставить меня посреди пустыни. Это безумие.

- Это приказ, сэр. Если вы не выйдете из "Хаммера", мне приказано прострелить вам ногу и вытащить вас. Один...

Водитель поднял пистолет и прицелился в ногу Энди. Тот вскинул руки.

Энди вылез из "Хаммера" и тут же почувствовал жар песка через подошвы своих ботинок.

Водитель убрал оружие в кобуру, нажал на газ и развернул "Хаммер", помчавшись в том направлении, откуда приехал. Энди наблюдал за ним, пока автомобиль не исчез с горизонта.

Он огляделся, чувствуя, как в животе растет узел. Вокруг него были только кустарник и кактусы.

Энди оглядел небо в поисках вертолетов, которые могли бы прилететь за ним. Небо было пустым, если не считать обжигающего солнца пустыни, от взгляда на которое болели глаза. Энди казалось, что воздух становился все жарче. К полудню солнце станет палящим.

Он посмотрел на часы и подумал, как долго сможет продержаться без воды. От одной мысли об этом у него пересохло в горле. День, может быть, два, не больше. Чтобы вернуться в аэропорт пешком, потребуется не менее двух дней. Он решил идти по следам шин грузовика.

Энди испуганно обернулся. В двадцати ярдах от него стоял мужчина. На нем были свободные джинсы и голубая рубашка-поло, и он приближался к Энди неторопливой походкой. Когда фигура стала более четкой, переводчик заметил сразу несколько вещей. Мужчина был стар, ему было около семидесяти, пигментные пятна усеивали его лысину, а на квадратном лице залегли глубокие морщины. Но движения его были свободными, как у молодого, и хотя его широкие плечи ссутулились, он излучал силу.

Военный, - догадался Энди, - причем высшего эшелона.

Энди пошел навстречу, стараясь не выглядеть удивленным тем, что собеседник возник из ниоткуда. Мысли о стервятниках и жажде сменились десятками вопросов.

- Я генерал Рэджис Мердок. Зовите меня Рэйсом. Добро пожаловать в проект "Самхейн".

Рэйс протянул толстую и волосатую руку, которую Энди нервно пожал. Это было похоже на то, как если бы он тряс бревно.

- Генерал Рэйс, я благодарен вам за приветствие, но мне кажется, что я не совсем понимаю, для чего я здесь. Я не знаю...

- Всему свое время. Президент сам хочет ввести вас в курс дела, как только окажемся внутри.

- Где именно? - спросил Энди, оглядываясь по сторонам.

- Почти сто лет, и до сих пор это самый скрытый секрет в Соединенных Штатах. Прямо здесь.

Энди последовал за Рэйсом к груде камней рядом с кустом. Внимательный осмотр показал, что они были прикреплены, возможно припаяны к большой металлической пластине, которая вращалась на шарнире. Пластина отворилась, открывая темную лестницу, ведущую вниз.

- Передовая вещь в 1906 году, а сейчас вроде как устарела. - Рэйс улыбнулся. - Но иногда такие трюки не стареют.

Рэйс побудил Энди спуститься по железной лестнице с песчаным покрытием и последовал за ним, закрыв над ними крышку. Стены были бетонными, старыми и крошащимися. Свет исходил от голых лампочек, висевших над головой через каждые пятнадцать ступенек.

Всего несколько часов назад я спал в своей кровати, - подумал Энди. – А сейчас спускаюсь в подземелье под пустыней.

- Не волнуйтесь, - сказал Рэйс. - Дальше не все так печально.

Спустившись почти на двести ступенек, они подошли к большой металлической двери с колесом в центре, похожей на люк подводной лодки. Рэйс остановился перед дверью и прочистил горло. Он наклонился ближе к Энди и посмотрел ему в глаза.

- За последнее столетие в Америке прожило триста миллионов человек, и вы всего лишь сорок третий, кто когда-либо входил в этот комплекс. После пребывания здесь до конца вашей жизни вы должны будете хранить полное молчание. Нарушение секретности об этом месте приведет к суду и неизбежной казни за измену.

- Розенберги^[5] были номерами двадцать два и двадцать три. Вы ведь не купились на эту чушь о продаже ядерных секретов?

- Я в эпизоде "Секретных материалов", - пробормотал он.

- Это старое телешоу? Оно не отражает даже десятой части того, что здесь происходит.

Рэйс открыл дверь и пропустил Энди вперед. Они вошли в стерильное помещение, словно в современную клинику. Все было белым, от кафельного пола и окрашенных стен до флуоресцентных ламп, встроенных в потолок. В воздухе, охлаждаемом кондиционерами, витал запах дезинфицирующих средств. Они шли по коридору, щелчки дорогих туфель Энди усиливались до почти комического эха. Помещение мало чем отличалось от других помещений в современных зданиях, за исключением того, что это находилось в нескольких сотнях футов под землей и хранило какую-то правительственную тайну.

- Это было построено в 1906 году? - спросил Энди.

- Ну, с годами его усовершенствовали. Флуоресцентное освещение появилось только в 1938 году. В 49-м добавили еще ОРАНЖЕВЫЙ и ФИОЛЕТОВЫЙ секторы. Мы постоянно заменяем, обновляем. Только в 99-м году у нас появилась джакузи, но она не работает.

- Около 75 000 квадратных футов. Два года ушло на то, чтобы все это выкопать. Большая часть этого пространства - серия естественных пещер. Они не такие большие, как Карлсбадские пещеры в двухстах милях к востоку, но их достаточно для нашей цели.

Коридор постепенно изгибался вправо, и Энди заметил, что все двери были пронумерованы желтой краской с надписью ЖЕЛТЫЙ. Энди правильно догадался, что они находятся в Желтом секторе комплекса.

- Что это за запах? - спросил Энди, заметив, что приятный аромат лимона и сосны сменился отчетливым запахом фермы.

- Овцы, в Оранжевой 12. Они появились только на прошлой неделе, и от них воняет, как от овец. Мы думаем, что сможем решить проблему с помощью фильтров Hepa, но это займет некоторое время.

- Овцы, - повторил Энди. Он надеялся, что его пригласили сюда не для того, чтобы интерпретировать их блеяние.

Коридор, по которому они шли, закончился дверью, и Рэйс провел Энди через нее в большую круглую комнату с шестью дверями вдоль стен. Каждая дверь была разного цвета.

- Центр комплекса. Так сказать, Голова Осьминога. Полагаю, вас ждет звонок.

В центре комнаты находился большой круглый стол, вокруг которого стояли кожаные офисные кресла представительского типа. Компьютерные мониторы, электронные штуковины, беспорядочные шнуры и бумаги бессистемно покрывали столешницу, словно их сбросили с большой высоты.

Рэйс усадил Энди перед экраном и набрал несколько команд на клавиатуре. На плоском мониторе появилось изображение президента. Тот кивнул Энди, словно сидел напротив него.

- Видеотелефон, получил его в 04-м, - Рэйс подмигнул.

- Мистер Деннисон, спасибо, что приехали. Вы оказали своей стране большую услугу.

Президент выглядел, как всегда - подтянуто, властно и искренне. В отличие от него.

- Прямо в экран. В монитор встроены микрофон и камера.

- Господин Президент, я бы очень хотел знать, что происходит и что я должен здесь делать.

- Вас выбрали, Энди, потому что вы отвечаете всем критериям из очень длинного списка. Нам нужен переводчик, имеющий опыт работы с древними языками. У вас всегда был дар к языкам. Мои источники говорят, что к трем годам вы свободно говорили по-испански, а к шести годам - по-французски, по-немецки и немного по-русски. В начальной школе вы изучали восточные языки, а к старшим классам могли говорить по-китайски.

Только на мандаринском, - подумал Энди. На кантонском он смог заговорить только через несколько лет.

- Вы окончили школу за три года и были приняты в Гарвард на стипендию. Вы провели в Гарварде четыре года, написали и опубликовали диссертацию о передаче произношения клинописи в возрасте девятнадцати лет. Когда вы закончили школу в 1986 году, то жили на деньги, оставленные вам родителями, которые погибли в пожаре за три года до этого. После того, как деньги закончились, вы устроились на работу в ООН в Нью-Йорке. Вы проработали там меньше года, после чего вас уволили. Во время мирных переговоров по Ближнему Востоку вы оскорбили иракского посла.

- Он был извращенцем, которому нравились маленькие девочки.

- Я не сижу на судейском месте, Энди. Но вы имеете право знать, почему выбрали именно вас. После того как ООН уволил вас, вы основали свою собственную службу переводов, ВТП. Вы зарабатывали не так много, но зато никому не подчинялись. Но в последнее время дела идут совсем худо, я полагаю, из-за Интернета.

Энди нахмурился. Вначале Всемирная паутина открывала переводчику огромное количество информации, давая ему мгновенный доступ к величайшим библиотекам мира. В то же время она дала доступ к этим библиотекам и всем остальным. Вместе с компьютерными программами, которые могли переводить как письменную, так и устную речь.

- Значит, то, что я хорош в своем деле, и что деньги мне не помешают и есть ваши критерии.

- Не только это, Энди. Вы холост, и сейчас ни с кем не встречаетесь. У вас нет родственников. Дела идут плохо, и вы просрочили платежи по картам Visa и Discover Card, и только что получили второе предупреждение от электрической компании. Ваш уникальный ум, такой активный и любознательный, не испытывал трудностей со времен колледжа. Вы не стали общаться со СМИ после инцидента в ООН, хотя репортеры предлагали вам деньги за статью. Это важно, потому что показывает, что вы умеете держать язык за зубами. Короче говоря, привлекая вас к этому проекту, мы оба получаем взаимную выгоду.

- Почему меня не утешает то, что правительство так много обо мне знает?

- Не правительство, Энди. Я. Никто другой в Вашингтоне не знает ни о вас, ни о проекте "Самхейн". Только действующий президент знает, что происходит там, в Нью-Мексико. Это было передано мне моим предшественником, и я передам это своему преемнику, когда покину свой пост. Так было с тех пор, как президент Теодор Рузвельт поручил строительство этого объекта в 1906 году.

Энди это совсем не понравилось, но любопытство пересиливало тревожное чувство.

- Все это очень интересно, но я не думаю, что я тот, кто вам нужен.

- Я также знаю о Майре Тэккетт и Крисе Симмонсе.

Энди поджал губы. Тэккетт и Симмонс были двумя фиктивными сотрудниками, которые, якобы работали на Энди и получали зарплату в ВТП. Наличие фантомных работников в платежной ведомости уменьшало подоходный налог, и это был единственный способ, с помощью которого он мог поддерживать свой бизнес на плаву.

- Опять же, только я знаю об этом, Энди. Не налоговая служба. Не ФБР. Только я. И я могу обещать вам, что мисс Тэккетт и мистер Симмонс не станут объектами расследования определенных служб, если вы нам поможете.

- Что именно, - Энди тщательно подбирал слова, - вам от меня нужно?

- Сначала вы должны поклясться, как гражданин Соединенных Штатов, никогда не разглашать ничего из того, что вы увидите, услышите или узнаете в проекте "Самхейн", под страхом казни. Никому. Даже жене, если она у вам появится в будущем. Моя собственная жена даже не знает об этом.

Не видя альтернативы, Энди поднял правую руку, как будто давал показания в суде.

- Генерал Мердок расскажет подробности, он знает их лучше меня. Достаточно сказать, что это, возможно, самый важный проект, в который когда-либо была вовлечена наша страна, возможно, даже мир. Я желаю вам удачи, и да благословит вас Бог.

- Это инопланетяне, не так ли? - Энди повернулся к Рэйсу. - У вас здесь инопланетяне.

- Ну, нет. Но в 47-м году отшельник, который жил в горах, нашел наш секретный вход и заглянул внутрь. Не успели мы его заткнуть, как он проболтался всем, кому только мог. Поэтому мы инсценировали посадку НЛО в двухстах милях от нас в Розуэлле, чтобы отвлечь внимание.

- Хотите аспирин? - спросил Рэйс. - Или завтрак, может быть?

- Что я хочу после клятвы под страхом казни, так это знать, какого черта я здесь делаю.

- Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Следуйте за мной.

Рэйс направился к Красной двери, а Энди последовал за ним. Коридор Красного рукава выглядел точно так же, как и Желтого: белый и стерильный, с пронумерованными дверями, на этот раз с надписью КРАСНЫЙ. Но через несколько десятков ярдов Энди заметил существенную разницу. Рэйсу пришлось остановиться перед воротами, преграждавшими коридор, напоминавшими тюремную дверь с толстыми вертикальными стальными прутьями в тяжелой раме.

- Титан, - пояснил Рэйс, нажимая какие-то цифры на клавиатуре, встроенной в стену. - Они могут остановить несущегося носорога.

Раздался звуковой сигнал и металлический звук, когда дверь отперлась. Дверь распахнулась внутрь, и Рэйс придержал ее для Энди, а затем с громким лязгом закрыл за собой. Энди почувствовал себя в ловушке. В пятидесяти ярдах дальше они наткнулись на еще одну преграду из прутьев.

- Зачем такая защита? - спросил Энди. - У вас тут проблема с носорогами?

Рэйс открыл вторые ворота, и Красный рукав резко оборвался у дверей Красная 13 и Красная 14.

- Он был найден в Панаме в 1906 году рабочими, копавшими канал, - сказал Рэйс. - Последние сто лет он находился в каком-то глубоком сне, как в коме. До прошлой недели. На прошлой неделе он проснулся.

- Мы называем его Баб. Он пытается общаться, но мы не понимаем, что он говорит.

Опасения Энди усиливались с каждым вдохом. У него возникло иррациональное желание развернуться и бежать. А может быть, это было не так уж и иррационально.

- Нет, - усмехнулся Рэйс. Генерал явно наслаждался собой.

Видимо, у него не часто бывают посетители, - догадался Энди.

Рэйс открыл дверь Красной 14, и Энди чуть не задохнулся от животной вони. Это был не запах фермы. Это был мускусный, тошнотворный, кисло-сладкий запах крупного хищника.

Заставив себя двигаться, Энди сделал два шага в комнату. Она была большой, размером со спортивный зал, половина была заполнена медицинским оборудованием. Задняя часть была отгорожена массивной полупрозрачной перегородкой, стеклянной или пластиковой. За ней находился...

Разум Энди не мог обработать то, что он видел. Зубы. Глаза. Когти.

Эта штука не должна была существовать в реальной жизни.

Энди пролетел мимо Рэйса в сторону коридора.

Энди уперся в титановые прутья и выругался сразу на нескольких языках. Его ладони были мокрыми от пота, и у него началась гипервентиляция.

- Прошу прощения, что не подготовил вас, но здесь мало развлечений, и так забавно наблюдать, как люди впервые видят Баба.

- Возможно. Отец Трист думает, что это демон низшего уровня, вроде Молоха или Рахаба, но раввин Шотцен признает, что это может быть Мастема.

- Я бы хотел уйти, - сказал Энди, стараясь чтобы его голос звучал спокойно. - Прямо сейчас.

- Не волнуйтесь. Он не представляет опасности. Я даже входил к нему. Он просто страшно выглядит, вот и все. А эта перегородка из плексигласа рассчитана на восемь тонн. Это так же безопасно, как посещение обезьянника в зоопарке.

- Послушай, Энди, - перешел генерал на доверительный тон, одновременно переходя с ним на "ты", - я присматриваю за Бабом уже более сорока лет. К нам приезжали лучшие умы в мире - врачи, ученые, священнослужители, да мало ли кто еще. Мы многое выяснили, но все остальное - лишь теория. Баб сейчас в сознании и пытается общаться. Ты - ключ к этому. Неужели ты не понимаешь, как это важно?

- Я... - начал Энди, соображая, как бы выразится точнее.

- Боишься. Конечно, ты боишься. Любой испугается, увидев Баба. Нас учили бояться его с самого рождения. Но, перефразируя Сэмюэля Батлера, скажу: мы не знаем дьявола, потому что библию написал Бог. Просто подумай о том, что мы можем узнать от него.

- Вы военный, - покачал головой Энди. – Думаю, у вас несколько иные цели, - он обвиняюще посмотрел на генерала. – Скорее всего, вы рассматриваете Князя Тьмы как универсальное оружие, и пытаетесь понять, как его можно применить.

Дружелюбная улыбка исчезла с лица Рэйса, его глаза сузились.

- У нас есть возможность, мистер Деннисон, - вновь перешел он на официальный тон. - Возможность, которой у нас не было с тех пор, как Христос ходил по земле. В этой комнате находится легендарное существо, и то, что он может поведать нам о мире, вселенной и самом творении, поражает воображение. Вы были выбраны, чтобы помочь нам, работать в нашей команде. Многие бы убили за такой шанс.

- Вы думаете, я поверю не только в то, что дьявол безобиден и просто хочет поболтать, но и в то, что самый большой правительственный заговор в истории мира имеет только добрые намерения?

С бесстрастным видом Рэйс обдумывал ответ, а затем разразился хохотом.

- Рэйс. Зови меня Рэйс. И я понимаю тебя. Я так давно участвую в Проекте, что для меня все это - норма. Тебе нужно поесть, отдохнуть, подумать. Мы перекусим, и я покажу тебе твою комнату.

- Это не тюрьма, сынок. Я уверен, что ты был не единственным парнем в списке президента. Ты волен уйти, когда захочешь, если только ты никому об этом не скажешь.

Энди сделал глубокий вдох, и почувствовал, что приходит в норму. Рэйс открыл ворота, и они направились обратно.

- Мир действительно катится в ад, не так ли? - сказал Энди.

Глава 2

Завтрак был легким, но сытным, состоял из банановых кексов, сосисок и кофе. Кофе был единственным свежим продуктом. Еда в комплексе состояла из полуфабрикатов и требовала всего лишь разогрева в микроволновке. Рэйс сказал Энди, что нет смысла держать поваров для небольшой группы, постоянно работающих в комплексе. Это требовало бы постоянного пополнения запасов свежих продуктов. Вместо этого два огромных морозильника несколько раз в год пополнялись всем необходимым - от сыра и хлеба до "Твинки" и "Сникерсов". Молоко - продукт, который плохо замораживается, - хранилось в вакуумной упаковке.

- Сколько человек здесь сейчас? - спросил Энди, размешивая сахар в кофе.

Они сидели на оранжевых стульях за столом Formica с узором из подсолнухов. Зеленая 2 - или харчевня, как ее называл Рэйс, - служила одновременно и столовой, и кухней. Декор, за исключением микроволновок, повторял оформление закусочных 1950-х годов.

- Восемь, включая тебя. Священнослужители: священник и раввин, время от времени отлучаются на короткое время. Все остальные здесь постоянно. Хочешь верь, хочешь нет, но за исключением изоляции и заточения под землей, здесь почти как на курорте. У нас есть сауна, бассейн на четыре беговые дорожки, полная библиотека, даже площадка для игры в ракетбол.

- Кто платит за все это, если об этом знает только президент?

- Социальное обеспечение. Теперь ты знаешь, почему пособия такие низкие.

Энди прикрыл рот кулаком, чтобы подавить зевок. Набив желудок, он вдруг понял, как сильно устал.

- Я провожу тебя в твою комнату, - сказал Рэйс. - Если у тебя еще не было возможности, найди время составить список вещей, которые тебе нужны из твоей квартиры: одежда, книги, что угодно. Я знаю, что ты кое что прихватил с собой, туалетные принадлежности и прочее, но все остальное, что тебе может понадобиться, просто скажи. Это касается и вещей, которые могут понадобиться для исследований. Никаких ограничений. В шестидесятые годы, в шутку, два парня попросили ледовый комбайн. Привезли на следующий день. Конечно, это разозлило президента Джонсона. Этот человек умел ругаться так, как никто из моих знакомых.

- Это самое забавное в Бабе. Некоторые кричали, падали в обморок, впадали в истерику при первой встрече с ним. Но ни разу никто не ушел сам, не закончив свою работу. Любопытство - мощный мотиватор.

Они вышли из столовой и направились вниз по Голубому рукаву через Голову Осьминога. Проходя, они встретились с женщиной, выходящей из комнаты с табличкой Голубая 5. Она была небольшого роста, и лабораторный халат, который на ней висел, как на вешалке, был ей слишком велик, даже несмотря на закатанные рукава. Ее иссиня-черные волосы были подстрижены под каре, идеально обрамляя треугольное азиатское лицо.

Энди был очарован. Давно он не встречал такой красивой женщины. Со своей подругой Сьюзан, теперь уже бывшей, он встречался не так уж долго и уже достаточно давно. До Сьюзан он часто ходил на свидания. Он был не красавец, но способность говорить на десятках языков нравилась женщинам. После Сьюзан он больше не пытался строить отношения. Она забрала не только его сердце. Она забрала и его уверенность в себе.

- Доктор Джонс, это Энди Деннисон, переводчик. Энди, это доктор Саншайн Джонс, наш постоянный ветеринар, - представил генерал их друг другу.

- Привет, - кивнул Энди, широко улыбаясь. - Знаете, когда я был ребенком, у меня был ретривер по имени Саншайн. Я обожал эту собаку.

Доктор Джонс уставилась на него, поджав губы.

- Я ни в коем случае не сравниваю вас с собакой, - быстро сказал Энди, видя, что его замечание было принято в штыки. - Но мир тесен: и вас, и мою собаку зовут одинаково.

Она ничего не ответила, и улыбка Энди сдулась.

Рэйс, наблюдавший за этим обменом любезностями с едва скрываемым удовольствием, вмешался, чтобы разрядить обстановку.

- Мистера Деннисона вызвали сегодня в три часа ночи. Он познакомился с Бабом всего час назад. Можно сказать, у него была типичная реакция.

- Эй, я из Чикаго, - сказал Энди с бравадой. - Меня мало что испугает.

- Правда? – наконец произнесла доктор Джонс. В голосе не слышалось дружелюбия. - Следующее кормление Баба в полдень. Может быть, вы захотите помочь?

Доктор Джонс кивнула, а затем пошла по Голубому рукаву к Голове Осьминога.

Энди подождал, пока она пройдет через дверь, прежде чем прокомментировать знакомство.

- Она здесь уже неделю, с тех пор как Баб очнулся, и я ни разу не видел, чтобы она улыбалась. Хотя она чертовски хороша в своем деле. Именно она выяснила требования Баба к питанию.

Энди нахмурился, банановые кексы, казалось, устроили переполох в его желудке.

Рэйс открыл дверь в Голубую 6. Энди окинул ее быстрым взглядом. Все было устроено как в гостиничном номере: кровать, стол, телевизор, комод, умывальник. Единственное, чего не хватало, так это вида из окна.

- Наш водонагреватель барахлит, так что пока у нас только тепловатая вода. Телефон на тумбочке - только внутренний. Они есть во всех комнатах в Самхейне. Нажми знак решетки, затем номер рукава, за которым следует номер комнаты. Голубой рукав - номер один, желтый - номер два... рядом с телефоном есть список. Я в Голубом 1, так что просто нажми #11, чтобы вызвать меня. Или нажми *100 и включи громкую связь.

Энди зевнул, зная, что ничего из этого не запомнит.

- Единственная внешняя линия находится в комнате управления, - продолжал Рэйс, - и по понятным причинам она ограничена. Если тебе нужно связаться с кем-то за пределами комплекса, то тебе нужно напрямую обговорить это со мной.

Энди посмотрел на кровать и почувствовал, что сейчас заснет стоя.

- Мне нужно проснуться к какому-то определенному времени?

- Я думаю, ты уже обговорил это с доктором Джонс. Хотя я не думаю, что тебе пока стоит наблюдать за кормлением Баба, даже чтобы произвести впечатление на симпатичного доктора.

- Я участвовал в двух войнах, сынок, и даже я считаю, что это достаточно плохо.

Энди пожал протянутую руку Рэйса и пробормотал слова благодарности, хотя не совсем понимал, за что именно благодарит. Перед сном он попытался набросать список необходимых вещей, но, нацарапав три пункта, отрубился.

Его разбудило жужжание. Энди не сразу вспомнил, где находится, но даже поняв это, не мог найти источник звука. Оказалось, это был его телефон, жужжащий, как рассерженная пчела.

Энди моргнул и пожелал доброго утра. Часы на комоде показывали 12:07, так что технически сейчас был полдень, но это не укладывалось в его сонной голове.

- Вы можете встретиться со мной в Оранжевой 12, скажем, через пятнадцать минут?

Доктор повесила трубку. Энди потер глаза и почесал подбородок, ощутив щетину. Он сел в постели. Подумал о демоне. Почувствовал, как сердце начинает колотиться.

Думай об этом, как о очередной работе переводчика, - сказал он себе.

Рядом с дверью в ванную стоял его чемодан. Вздохнув, он открыл чемодан и осмотрел одежду и личные принадлежности, аккуратно упакованные. Электробритва лежала в кармане на молнии, и подхватив ее вместе с зубной щеткой и пастой, направился в ванную.

Побрившись, он заскочил в теплый душ и быстро освежился. Через пять минут он уже был одет в хакисы и светло-голубую джинсовую рубашку. После недолгих раздумий он оставил две верхние пуговицы расстегнутыми, после чего и направился к Оранжевому рукаву.

Добравшись до центра комплекса – Головы Осьминога, как называл его Рэйс, - он увидел там двоих мужчин, сидящих за центральным столом. Оба были старше его по меньшей мере на тридцать лет. Тот, что сидел слева, был в очках с круглыми линзами на таком же округлом лице. У него была лысая голова и седая козлиная бородка, а большой зеленый свитер плотно облегал его тучное тело. Другой мужчина был его комической противоположностью: высокий и сухопарый, щеки впалые, глубокие морщины и хмурое лицо. Он вел себя нервно, в то время как его собеседник был само спокойствие.

Энди они напомнили Берта и Эрни из "Улицы Сезам".

Когда Энди вошел, они вели напряженную беседу, и не отреагировали на его появление.

- Как обычно, - сказал пухлый грудным голосом, - ты сужаешь свое представление о христианском аде до церковных учений, а Данте, Мильтон и Блейк добавляют его для полноты картины. Но концепция подземного мира восходит к Месопотамии почти четыре тысячи лет назад, что предшествует и христианству, и иудаизму.

Худой мужчина вздохнул, словно на своих плечах нес весь мир.

- Я знаю о Месопотамии, как и о египетских, заратуштрийских, греческих и римских верованиях в ад. - У него был тонкий, писклявый голос, который соответствовал его внешности. - Я также знаю о сложности объяснения присутствия зла в божественно созданной вселенной. Но мне кажется, что воплощение зла в виде Сатаны имеет больше смысла, чем дуалистический Бог, который одновременно прощает и гневается.

- Хватит о темной стороне Бога. Со второго века до нашей эры мой народ верил в отдельное злобное божество, в данном случае Мастема, который был создан ха-Шемой, чтобы делать за него грязную работу, а именно, наказывать за грехи. Именно Мастема, а не Адонай, стоял за испытаниями Иова. Та же Мастема, который искушал пророков Моисея и Иисуса.

- Я ненавижу, когда ты называешь Иисуса пророком.

- Вы, должно быть, священнослужители, - сказал Энди дождавшись паузы, чтобы вставить слово.

- Я думал, это очевидно, - толстяк повернулся к Энди. Тот догадался, что это раввин Шотцен. - Дьявол как падший ангел или дьявол как целенаправленное творение Бога, чтобы быть альтернативой Его свету?

- Ты не веришь свои глазам? - спросил переводчика отец Трист. - Ты видел Баба, верно?

- Так вот, он - неопровержимое доказательство того, что Бог существует. Если существует дьявол, должен быть ад, а если есть ад, то есть и рай, и Бог.

Энди не собирался поддерживать этот разговор.

- Я видел существо, который был похож на дьявола. Но называть его демоном из ада, по-моему, еще рано.

- Еще один Фома неверующий, - сказал Трист Шотцену. - Здесь у нас в плену один из приспешников Сатаны, если не он сам собственной персоной, и каждый, кто видит его, сомневается. Почему бы не освободить его? Раз он не дьявол, то и бояться его нечего. Баб, вероятно, стал бы выступать в ток-шоу, а затем мог бы рекламировать безалкогольные напитки.

Взволнованный священник снова повернулся к Энди и выставил указательный палец в его сторону.

- Величайший подвиг Сатаны - убедить нас в том, что его не существует. Он не хочет, чтобы мы верили в него, и это облегчает ему распространение зла. Люцифер - мастер лжи.

- Я не согласен, отец, - вклинился Шотцен. - Бог хочет, чтобы мы знали, что дьявол существует. Именно его адское существование направляет нас на путь истины и света.

Энди направился к двери, ведущей в Оранжевый рукав, сбегая от философской дискуссии. По правде говоря, Энди догадался, что спорящие даже не заметили его ухода.

Коридор Оранжевого рукава выглядел новее, чем остальные помещения, ярко окрашен и с блестящей плиткой, но запах здесь стоял, как от скотоводческого двора. Энди сморщил нос.

Доктор Джонс ждала его у входа в Оранжевую 12, держа в руках планшет, который пристально изучала. Она даже не подняла глаз на Энди, когда он подошел.

- Я готов к кормежке, - сказал Энди. Он увидел, промелькнувшую ухмылку на лице женщины.

Она вошла в Оранжевую 12, ничего не ответив. Энди последовал за ней. Помещение было большим, почти как место заточения Баба. Справа находилось несколько пустых загонов, а слева была огороженная территория, где копошились почти две дюжины овец. Энди никогда раньше не видел овец и был удивлен их размерами. Они были по пояс высотой и тучные, как кучка серого зефира на зубочистках.

- Это настоящая трава, на которой они лежат? - спросил Энди.

- Искусственный газон. Моя идея превратить эту часть комплекса в биосферу была отвергнута как слишком сложная. Сказали, что искусственный газон долговечен и легко чистится.

- Да, я говорила им, что так и будет. Пойдемте.

Доктор Джонс подошла к шкафчикам возле загона и достала оттуда кожаную сбрую, напоминающую поводья для лошади. Поводья передала Энди, а сама снова полезла в шкафчик и достала полдюжины коробок хлопьев Cap'n Crunch. Она подошла к ограде и позвонила в большой колокольчик, висевший на столбе, который обычно вешали коровам на шею, чтобы те не потерялись. Животные повернули головы на звон.

- Они едят сено, но любят хлопья на завтрак. Чтобы заставить их подойти, мне приходится их приманивать. Проблема в том, что они пугливые. Каждый раз, когда они подходят за лакомством, одно из них забирают.

Доктор Джонс начала открывать коробки и высыпать их в кормушку за загоном. Овцы наблюдали некоторое время, прежде чем первая из них подошла. Она сунула морду в хрустящее лакомство и начала жевать. Доктор Джонс погладила животное по голове.

- Нет, это Вули. Он – овца-Иуда. Он всегда подходит первым, а за ним идут остальные. Если мы его поймаем, больше некому будет подавать им пример.

Вули заблеял в знак согласия, всасывая хлопья, как пылесос. Вскоре к нему присоединились еще две, протискиваясь внутрь. Доктор Джонс схватила одну из них за загривок. Это выглядело грубо, но животное, казалось, не замечало этого и продолжало свою трапезу.

Доктор Джонс ловко накинула упряжь овце на шею, затянув ремни свободной рукой. Держа вожжи подмышкой, она открыла последнюю коробку с хлопьями и поманила пойманное животное к воротам. Несколько других овец последовали за ней, а Вули недовольно фыркнул, что его оставили в стороне.

- Отгони остальных, пока я открываю ворота, - сказала Энди доктор Джонс.

Энди, чувствуя себя полным болваном, замахал руками и зашипел. Овцы уставились на него тупым взглядом, и краем глаза он увидел ухмылку невозмутимой доктора Джонс.

Стадо медленно отступило, и доктор Джонс, открыв ворота, повела своего пленника в один из пустых загонов. Запрев его, она пошла за своим планшетом.

Энди погладил овцу по голове и уставился в ее глаза с вытянутыми зрачками. Глаза Баба. Он вздрогнул, поняв, что не хочет снова увидеть демона так скоро.

С помощью рулетки доктор Джонс измерила длину овцы и ее высоту в плечах. Она записала результаты измерений, а затем нажала несколько кнопок на цифровом дисплее рядом с загоном. Он зафиксировал вес овцы. Она записала и это.

Черт, - подумал Энди. - Как такая симпатичная женщина может быть такой холодной?

- Я думала, что все ветеринары должны быть веселыми. Любовь к животным и тому подобное...

Она посмотрела на него пустым взглядом, а затем начала осматривать зубы овцы.

- Моя мать была вьетнамкой. Она влюбилась в американского солдата, который привез ее в эту страну до падения Сайгона. Саншайн^[7] - было одним из первых английских слов, которые она выучила. И оно ей понравилось.

- О, я думаю, она знала, что это имя подойдет к вашему веселому нраву.

Сан осматривала глаза овцы, придерживая пальцами раскрытые веки. Овца протестовала против осмотра, отворачиваясь.

- Подождите-ка, - сказал Энди, щелкнув пальцами. - Вы вьетнамка.

Энди поднял задвижку на воротах. Сан вывела овцу из загона и подошла к входной двери.

- Я дважды бывал во Вьетнаме, - сказал Энди. - Прекрасное место. Во всех фильмах о войне оно выглядит как ад, но на самом деле оно очень спокойное, как вы думаете?

- Я не знаю. Я там никогда не была. Я американка.

Они повели овцу по коридору к Голове Осьминога, где раввин и священник все еще спорили.

- Вот и еще одна, жалкая тварь, - раввин Шотцен указал подбородком на овцу.

- Я не понимаю, почему вы не можете сначала гуманно убить овцу. - Он скрестил руки на груди, явно чувствуя себя неловко.

- Баб берет их только живыми, ребята, - ответил Сан. - Вы это знаете.

- Как насчет какого-нибудь обезболивающего? Может быть, морфин?

- Мы не знаем, как это повлияет на организм Баба.

- Как насчет хотя бы сигареты? Последнего ужина?

- Вы, господа, можете провести последний обряд, если хотите, - сказал Сан.

И снова Энди уловил слабый намек на ухмылку на ее лице.

- Святотатство, - возмутился раввин. Но он подошел к овце и, держа ее за голову, произнес несколько слов на иврите.

- Возможно, Баба можно обучить шохету^[8], - сказал Энди. - Тогда он сможет есть в соответствии с шехитой^[9].

Если Шотцен и был впечатлен знаниями Энди, то не показал этого. Вместо этого пухлый священнослужитель покачал головой в знак протеста.

- Баб не будет есть кошерное мясо. Он тварь, пьющая кровь.

Раввин вернулся на свое место. Сан повела овцу к Красной двери. Отец Трист отвернулся, не желая видеть, ка животное уводят на убой.

- Рабби Шотцен произносит эту молитву каждый раз, когда мы скармливаем Бабу овцу, - сказала Сан Энди, когда они вошли в коридор Красного рукава.

- Это была не молитва. Раввин просто извинялся перед овцой за то, что ее убьет не мясник шохет.

Сан ввела код для первых ворот, и Энди запомнил пятизначный номер. Ворота из титановых прутьев распахнулись, но овца не сдвинулась с места.

- Она его чует, - пояснила Сан. Она достала из кармана черный лоскут ткани и накрыла им глаза животного. - Они спокойнее, когда не видят.

После нескольких сильных рывков за поводья овца двинулась вперед.

- Вы ветеринар, вы должны заботиться о животных. Разве вам не жалко отправлять их на смерть?

- Баб - хищник, как лев, как акула, как вы и я. Как бы все вокруг ни были шокированы привычками Баба в еде, если бы они когда-нибудь побывали на скотобойне, то почувствовали бы еще более сильное отвращение.

- Я ветеринар, который ест гамбургеры. Я также провела шесть месяцев в Африке, изучая львов.

Энди поздоровался на четырех языках африканских племен.

Они подошли ко вторым воротам, и Энди набрал цифры на панели. Ничего не произошло.

- Коды разные, - сказала Сан. – Протокол безопасности.

Овца попыталась пройти на звук открывающейся тяжелой двери, но Сан придержала поводья.

- Вам не обязательно входить, - сказал Сан. - Мне просто нужно было, чтобы вы помогли в Оранжевой 12.

Она давала ему возможность увильнуть от созерцания кормежки существа, но он знал, что ее оценка о нем упадет еще ниже, если он ей воспользуется.

Запах снова поразил его, пьянящий и мускусный, от которого Энди чуть не вырвало. Здесь еще кто-то находился. Среди медицинского оборудования стоял мужчина в лабораторном халате. Он был высоким и серьезным, с тонкой линией рта и широкими выразительными глазами. Его светлые волосы были короткими и вьющимися. Энди определил, что ему около сорока лет.

- Доктор Фрэнк Белджам, это Энди Деннисон, - представила сопровождающего Сан. - Он переводчик.

- Хорошо, хорошо, нам как раз он нужен. Может, теперь мы сможем понять, что он говорит. Да, да, да.

- Фрэнк - молекулярный биолог. - Сан сказала это так, как будто это объясняло странные речевые обороты и птицеподобные движения доктора. - Как продвигается секвенция, Фрэнк?

- Медленно, медленно, медленно. Наш мальчик - да, он мальчик, хотя нет никаких признаков внешних гениталий - его мочевой пузырь опорожняется через анус, как у птицы. У него 88 пар хромосом. Мы наблюдаем более 100 000 различных генов, что примерно в четыре раза больше, чем у человека. Миллиарды кодонов. Даже Cray^[10] с трудом выделяет последовательности. Пока ничего, но связь появится, я в этом уверен.

- Все живое на Земле, от плоских червей до слонов, имеет общие последовательности ДНК, - пояснила Сан. - Доктор Белджам считает, что Баб также разделяет несколько таких цепочек.

- У Баба те же четыре основания, что и у всего живого, те же 20 аминокислот. Даже принимая во внимание его... иное анатомическое строение, я считаю, что он земной, то есть у него есть земные родственники. Мы пытаемся сопоставить его с козами, баранами, летучими мышами, гориллами, людьми, крокодилами, свиньями, со всем, на что он похож, чтобы вписать его в животное царство... но сейчас время кормления, так что давайте посмотрим, сможем ли мы стать свидетелями еще одного чуда?

Сан провела овцу мимо Энди и направилась к вольеру Баба. Энди, который избегал смотреть в ту сторону, наконец повернулся туда.

Сначала Баба не было видно. В вольере, размером с баскетбольную площадку и высотой около тридцати футов, протекал ручей, росли деревья, кусты и трава. Листва местами была настолько густой, что даже существо размером с Баба, очевидно, могло в ней спрятаться.

- Все ненастоящее, - сказал доктор Белджам. - Искусственный кустарник, искусственные камни, искусственный ручей. Это должно напоминать местность, где он был найден, в Панаме. Но не думаю, что нам удалось его одурачить.

- Где он? - спросил Энди, осторожно приближаясь к плексигласовой защитной перегородке. Он всматривался в деревья, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь красное.

Баб упал прямо сверху, пол задрожал, когда он приземлился всего в трех футах перед Энди.

Энди вскрикнул и отпрыгнул назад, завалившись на задницу.

Энди не обратил внимания на насмешку Сан. Баб присел перед ним, его черные крылья трепетали за спиной, как парашют.

У Энди пересохло во рту. Демон был самым удивительным и ужасающим существом, которое он когда-либо видел.

Массивные мускулистые черные ноги с коленями, согнутыми назад, как задние конечности козла.

Баб подошел к плексигласу и склонил голову набок, изучая человека, стоявшего перед ним. У него была огромная голова с черными бараньими рогами и пастью, полной зазубренных треугольных зубов.

Морда была плоской, со свиным рылом, и он фыркал, отчего запотевало стекло. Его эллиптические глаза - черные раздвоенные зрачки в роговице цвета кровавой мочи - смотрели на Энди с таким интересом, который способны испытывать только разумные существа.

Он был так близко, что Энди мог сосчитать грубые рыжие волоски на широкой груди демона. Переводчик ощутил животный запах, смешанный с запахами субпродуктов и фекалий.

Баб поднял коготь и уткнул его в плексиглас.

Энди заорал, по-крабьи пятясь назад пока не уткнулся в овцу. Та заблеяла в тревоге.

Баб, как по команде, отступил от перегородки. Его огромные крылья сложились за его массивной спиной. Он подошел к большому дереву и сел там на корточки, ожидая.

Сан провела овцу мимо плексигласа к дверному проему на другой стороне комнаты. Они вошли, и через минуту внутри вольера, слева от Баба, открылся небольшой люк.

Энди хотел предостеречь Сан, чтобы не открывала люк, но потом понял, что отверстие было слишком узким, чтобы Баб мог в него пролезть.

Существо наблюдало, как овца вошла в его владения. Люк за ней закрылся.

Овца стряхнула повязку с глаз и оглядела свое новое окружение. Увидев Баба, она издала крик, очень похожий на человеческий.

Через мгновение... меньше чем через мгновение, Баб вскочил и пролетел по воздуху почти двадцать футов, полностью расправив крылья. Он схватил овцу когтями, имитируя летучую мышь, поймавшую мышь.

Энди отвернулся, ожидая услышать блеяние. Когда предсмертного рокота овцы не последовало, он рискнул посмотреть.

Баб вернулся к дереву, присев на корточки. Овца была зажата в его огромных руках. Но она была цела и невредима. Более того, Баб гладил ее по спине и издавал тихие звуки.

- Он разговаривает с овцой, - сказал доктор Белджам. - Он собирается сделать это. Чудо.

Энди наблюдал, как овца прекратила вырываться. Баб продолжал гладить животное, его отвратительная морда приобрела торжественное выражение. В комнате воцарилась тишина. Энди понял, что затаил дыхание.

Это произошло внезапно. В один момент Баб поглаживал голову овцы, в следующее мгновение свернул ей шею.

Раздался тошнотворный хруст, звук, похожий на треск мокрого хвороста. Голова овцы откинулась в сторону под странным углом. Энди поборол желание дать деру.

- Ну вот, началось, - сказал доктор Белджам шепотом.

Баб прижал овцу к груди и закрыл глаза, неподвижно застыв.

Нога дернулась снова. И еще раз. Баб опустил овцу, которая затряслась, а затем поднялась на ноги.

Овца сделала два шага и моргнула. Еще большее беспокойство вызвало то, что голова овцы продолжала свешиваться, болтаясь между передними ногами на свернутой шее, повернутая так, что смотрела на них вверх тормашками.

- Мы не уверены, - сказала Сан. – По всем законам природы она должна быть мертва, но все же продолжает двигаться.

- Но он сломал ей шею. Даже если бы она была жива, могла бы она двигаться со сломанной шеей?

Овца попыталась пощипать траву ртом на болтающейся голове.

- Удивительно, - произнес доктор Белджам. - Удивительно, удивительно, удивительно.

- Может, стоит вытащить овцу? – спросил Энди, пояснив: - Провести несколько тестов?

- Наверное, не стоит заходить туда, пока Баб не поел, - высказался доктор Белджам.

- Вы не можете его усыпить или что-то в этом роде? – спросил Энди. - Рэйс сказал, что он уже заходил к нему в вольер.

- Дважды, вопреки моим предостережениям, но только для того, чтобы взять образцы кала и починить засор в искусственном ручье. Оба раза Баб проигнорировал его. Но даже Рэйс не настолько безумен, чтобы войти туда и отобрать у него еду. И я не собираюсь усыплять Баба, пока мы не узнаем больше о его физиологии. Мы не знаем, как на него подействуют транквилизаторы.

Баб издал звук, похожий на кашель. Овца рысила по кругу, раскачивая головой из стороны в сторону, пытаясь блеять со сломанной шеей.

Овца повернула голову к Бабу и закричала. Баб протянул руку и схватил овцу. Хватка была грубой, вся притворная нежность исчезла. Держа животное за задние ноги, он разорвал овцу пополам и принялся лакомиться внутренностями.

Энди почувствовал, как к горлу подступил комок. Он закрыл рот рукой и отвернулся, а звуки чавканья и глотания разносились по большой комнате.

- От удивительного до ужасного, - сказал доктор Белджам, возвращаясь к своему компьютеру.

- Он ест все, - сказала Сан, убирая поводья в карман халата. - Череп, кости, шкуру, даже кишки. Идеальный хищник.

Энди стошнило банановыми кексами. Он извинился и выбежал из комнаты, лихорадочно пытаясь вспомнить код от ворот. Выбравшись из первых ворот, он застрял у вторых, все время неправильно набирая код, о чем его оповещали неприятным писком.

Энди не чувствовал никакого любопытства - только ужас, отвращение и гнев за то, что его втянули в эту историю. Он потряс решетку и пнул ее, ругаясь на нескольких языках.

Сан подошла к нему сзади и ввела правильный код.

Он вышел в коридор, едва заметив озабоченное лицо ветеринара. И сейчас ему было глубоко плевать, какое впечатление он производит на нее.

Глава 3

Доктор Сан Джонс была недовольна собой. Она понимала, что должна перестать отталкивать каждого мужчину, который проявлял к ней хоть малейший интерес. Это было нездорово.

Но она уже давно не чувствовала себя здоровой.

Сан знала, что физически у нее больше сил и выносливости, чем у кого-либо еще в комплексе. Даже в Африке она придерживалась своего ежедневного режима упражнений - приседаний и отжиманий, чем не раз вызывала недоуменные взгляды местных диких животных. Физически она была хорошо отлаженной машиной.

Сан прошла по Красному рукаву и вошла в комнату 3. Свет уже был включен, яркий и резкий, отчего большое помещение больше походило на операционную, чем на хранилище документов.

Комнату заполняли десятки разнообразных картотечных шкафов, сделанных из различных материалов от старинного дуба до современной нержавеющей стали, расположенных в ряд, как в библиотеке. В углу стоял небольшой письменный стол, заваленный бумагами, которые она недавно просматривала.

Сан сидела на стуле вдвое старше ее и пыталась сосредоточиться на огромном объеме предстоящей работы. Она обнаружила картотеку на второй день своего пребывания здесь и проводила в ней все свободное время, пытаясь упорядочить поразительное количество данных, которые в ней содержались.

Здесь было собрано все, что касалось проекта, начиная с платежной ведомости за 1907 год испанской команды, которая копала комплекс (а затем была депортирована обратно в Испанию), и заканчивая прибытием груза продовольствия в прошлом месяце. Счета-фактуры, отчеты, инвентаризации, письма, досье, Президентские мандаты и даже рецепты курицы каччиаторе - все это бессистемно перемешалось вместе.

Когда-то, возможно, в комнате был порядок. Хелен Мердок, помешавшаяся рассудком жена Рэйса, положила этому конец. Сан не знал подробностей, но доктор Белджам упоминал, что много лет назад Хелен разнесла Красную 3 в пух и прах. Убрались в ней потом, просто запихнув бумаги обратно в шкафы.

Сан хотела расспросить Хелен об этом и даже навестила ее в ее комнате, но женщина после приступа совсем помешалась, чтобы что-то вспомнить.

Очевидное решение проблемы было нанять команду для детального разбора и каталогизации документов организации рассматривалось, но было отвергнуто. Единственное, что совсем не нужно было проекту - это еще большее количество людей, вовлеченных в него. Чем больше людей вовлечено в проект, тем больше была вероятность утечки информации, поэтому в Самхейне коллектив был подобран по минимуму.

Сан взяла на себя работу упорядочить документы. Ее наняли для изучения Баба в его среде обитания, основываясь на ее опыте работы с крупными хищниками. Это оказалось удивительно скучным занятием, несмотря на то, что Баб был выдающимся экземпляром. Наблюдение за прайдом^[11] львов в дикой природе было познавательным. Наблюдение за львом в зоопарке клонило сон. Баб просто сидел в своем вольере, словно выжидая что-то. Он оживлялся только во время кормления, но и это было мало изменчиво. Работа с картотекой помогала ей не сойти с ума здесь.

У Сан не было опыта работы в делопроизводстве, но у нее были хорошие организаторские способности, и уже через неделю ее усилия принесли плоды. Она сортировала горы бумаг в хронологическом порядке по двум основным разделам, САМХЕЙН и БАБ. Каждая из этих основных тем имела дюжину подразделов, которые, несомненно, будут разбиты еще на несколько.

Работа шла медленно, что усугублялось любознательностью Сан; слишком часто она находила что-то особенно увлекательное и отвлекалась от работы. Например, досье Розенбергов.

В нем прослеживался процесс найма независимой инженерной фирмы "Джи энд Р" для усовершенствования аварийного генератора комплекса в 1951 году. Нанятые Юлиус Розенберг и Дэвид Гринглас совали нос куда не следовало и фактически пытались шантажировать президента Трумэна.

Трумэн на это не пошел, и эти двое, вместе с женой Розенберга Этель, были казнены за измену по менее чем достоверным обвинениям.

Сан думала, что Рэйс просто пытался напугать ее этой историей при первом знакомстве. Теперь у нее не было никаких иллюзий по поводу того, что клятва хранить тайну - дело серьезное. Странно, но для нее это не имело ни малейшего значения.

Хотя политическая история была интересной, Сан был еще больше заинтригована тысячами тестов, проведенных на Бабе с момента его обнаружения сто лет назад.

В Самхейне за всего годы его существования проработало сорок с лишним человек, представлявших более десятка профессий, от ботаника до френолога. Чаще всего те, кого вербовали, оставались здесь до конца своих дней. Самхейн был и их домом, и делом их жизни. Это одновременно вдохновляло и угнетало.

Файлы, которые Сан недавно просматривала, относились к 1970-м годам, и большинство из них касались серии экспериментов, проведенных двумя людьми по имени Мейер и Сторки. Они провели ошеломляющее количество тестов на Бабе, вплоть до смерти Мейера от саркомы Капоши в 1979 году. Они были настолько преданы исследованиям, что Мейер попросил прислать линейный ускоритель в Самхейн, когда ему поставили диагноз, и проходил лучевую терапию на месте, чтобы иметь возможность продолжать свои эксперименты без перерыва.

Некоторые выясненные ими факты были необычными.

Баб был невосприимчив, казалось, к экстремальному холоду. Они установили несколько холодильных установок в комнате Красная 13, в которой Баб находился в коматозном состоянии, и постепенно понизили температуру до четырех градусов ниже нуля по Цельсию. Внутренняя температура тела Баба не упала ни на градус, а его пульс и дыхание оставались постоянными.

Затем они принесли несколько обогревателей и подняли температуру до двухсот градусов. На столе рядом с Бабом поджарилось яйцо, и кожа демона тоже нагрелась, но его внутренняя температура колебалась не более чем на градус.

Мейер и Сторки также обнаружили, что Баб может дышать практически всем. С 40-х годов было известно, что сложная дыхательная система Баба, включающая четыре легких, две диафрагмы и два органа, напоминающие воздушные пузыри, перерабатывает азот и кислород и выделяет комбинацию метана и закиси азота. Путем экспериментов они показали, что Баб мог перерабатывать чистый азот, или чистый кислород, или углекислый газ, гелий, водород, пропан и даже хлор, и был способен расщеплять их для питания своих клеток.

Они остановились на нервнопаралитическом газе, хотя президент Никсон дал им добро.

Сан читала все это с большим интересом, но интерес постепенно уступал место чему-то другому.

Баб был устойчив ко всем болезням: грибковым, вирусным и бактериальным. Его организм отражал любого захватчика, будь то бубонная чума, опоясывающий лишай, стригущий лишай или даже болезнь голландского вяза^[12], у него были сильнейшие антитела, изгоняющие захватчика из его ануса в виде кристаллических гранул. Мейер даже сделал ему инъекцию сибирской язвы в количестве, достаточном для уничтожения большого города. Баб вывел ее в течение двадцати минут.

Он не был неуязвим, но чертовски близок к этому. С тех пор как первый врач взял немного крови Баба и с изумлением наблюдал, как через несколько мгновений след от иглы затянулся, стало известно, что демон обладает способностью к быстрому исцелению. Мейер и Сторки, должно быть, были поражены этим, потому что они потратили не менее трех лет на эксперименты. Они кололи, строгали, резали, жгли, царапали и подвергали каждую часть Баба химическому воздействию.

Баб мог регенерироваться в течение нескольких секунд, включая переломы и другие тяжкие физические повреждения. Это происходило так быстро, что для замедленной съемки чуда использовали 35-миллиметровую кинокамеру.

Мейер предположил, что эндокринная система Баба была чрезвычайно развита. Эндокринная система человека способна к мгновенной реакции, например, к выбросу адреналина в опасной ситуации. Эндокринная система Баба развилась до такой степени, что взяла на себя функции заживления, мгновенно излечивая раны. Никсон дал добро на полную ампутацию одной из конечностей Баба, но Майер и Сторки дошли только до кончика пальца.

Сан подумала о Геракле и гидре. Каждый раз, когда он отрубал ей голову, у нее вырастало еще две.

Мейер и Сторки также попытались точно определить возраст Баба. Они взяли образец рога Баба и попытались определить его возраст посредством углеродного анализа. Все живые существа потребляют углерод-14, который образуется в атмосфере Земли, когда солнечные лучи падают на азот. Он соединяется с кислородом и образует CO2. Пока организм жив, он постоянно получает новые порции С-14. Но в мертвых тканях С-14 начинает распадаться на азот-14, период полураспада которого составляет около 5 730 лет. Поскольку рог Баба, состоящий из кератина, как волосы и перья, был мертвой тканью, он казался идеальным для этой задачи.

Очевидно, что-то было не так, потому что количество N-14, обнаруженное в образце, определило возраст Баба старше более чем 200 000 лет. Это было просто невозможно. Мейер предположил, что, поскольку Баб дышал и мог перерабатывать азот, это как-то объясняет высокое содержание N-14. Сан, некогда преуспевавшая в химии, нашла это объяснение подозрительным, но в него было легче поверить, чем в идею о том, что Баб был старше самого человечества.

Наряду с записью истории исследований Баба, Сан также сортировала сотни и тысячи фотографий, сделанных с самого начала проекта. Всё и все, кто был связан с Самхейн в течение последнего столетия, фотографировалось, всё снималось и записывалось на видео, и более половины картотеки в Красной 3 была заполнена до отказа этими материалами.

Где-то в этом беспорядке был спрятан ответ, который она искала.

Сан не разделяла мнение доктора Белджама о том, что Баб был каким-то странным, доисторическим монстром. Она также не разделяла мнение святош, которые считали Баба настоящим демоном, порождением ада.

У Сан была другая теория, которой она пока не хотела делиться. Не без доказательств. Учитывая, что средний срок пребывания здесь составлял двадцать два года, Сан полагала, что рано или поздно она их найдет. За двадцать два года человек может найти что угодно.

Она закончила сортировать папки, лежащие перед ней, и перешла к следующему шкафу. Он был забит анализами сывороток и тканей. Сан взяла толстую папку, содержащую подробный отчет о физических свойствах ранних образцов стула Баба. Ее не удивило, что они содержали большое количество радиоактивности.

Демон был настолько чертовски силен, что даже его помет был ядерным.

Она бегло пролистала его и бросила в стопку Баба.

Сан рефлекторно подняла глаза на динамик интеркома возле двери.

- К нам прибыл Эндрю Деннисон, и я думаю, что сейчас самое время провести групповое совещание, чтобы ввести его в курс дела. В харчевне, в пять. Будут поданы прохладительные напитки.

Сан положила руки на поясницу и потянулась, позвонки хрустели, как пакет с чипсами. Она оставила свет в архиве включенным и направилась к Голове Осьминога. Ее мысли уже не в первый раз возвращались к Энди Деннисону.

Сан решила, что он симпатичный и безобидный. Он изо всех сил старался выглядеть забавным. Полная противоположность Стивену, который был таким самоуверенным и серьезным. Она сравнивала всех мужчин со Стивеном, и все они проигрывали в этом сравнении. Это была одна из причин, по которой она соблюдала целибат после его смерти. Все остальные казались ей на ступеньку ниже.

Так что же в этом новом парне заинтриговало ее?

Наверное, гормоны, - решила она. В Африке она была совершенно одна. Энди был первым мужчиной ее возраста, с которым она заговорила почти за год.

Может быть, ей стоит немного ослабить бдительность, перестать вести себя так непримиримо.

Разве это убьет меня, если я буду вести себя как человек?

Он явно нашел ее привлекательной. Она должна быть польщена, а не раздражена. По крайней мере, не быть такой сукой.

Сан прошла через Голову Осьминога и направилась по Зеленому рукаву. Перед тем как войти в столовую, она рассеянно потянулась к сумочке, чтобы достать зеркальце и проверить прическу. И тут же одернулась; она уже давно не носила с собой ни сумочки, ни косметички.

Она зачесала челку назад и вошла в столовую. Святоши уже были здесь и вели свои обычные напряженные дебаты. Доктор Белджам засыпал кофе в кофеварку, его действия были такими же скрупулезными и точными, как и в лаборатории. Энди прислонился к кулеру с водой, засунув руки в карманы. Сан поймала его взгляд и постаралась придать своему выражению на лице дружелюбный вид. Он застенчиво улыбнулся ей в ответ и подошел к ней.

- Не нужно, - перебила Сан. - Мы все были на вашем месте.

- Меня не тошнило с тех пор, как в меня не заливали пиво, поставив верх тормашками в колледже.

Он сказал это так, как будто это его смущало. Сан встречала много мужчин из Гарварда, и они обычно гордились получением образования именно в этом престижном учебном заведении.

- Имеете в виду университет Джонса Хопкинса? Я не знал, что они предлагают ветеринарную медицину.

- Я жила в Мэриленде, училась там в бакалавриате. Перевелась в Айову.

- Да. - Еще одна ложь. - А вы всегда хотели быть лингвистом?

- Я никогда не думал об этом. Просто это все, что я умею.

- Я не знаю. Наверное, нравится, иначе зачем бы я этим занимался, верно? Вам нравится быть ветеринаром?

- Да, - сказала Сан, радуясь тому, что могла хоть в чем-то не врать. - Я не корю себя, если мои пациенты умирают.

У него приятная улыбка, - подумала она и улыбнулась в ответ, удивленная тем, как ей была приятна его компания.

- Я все еще не уверен, хочу ли я остаться, - сказал Энди. - Для меня это не обычная работа переводчика. Я не знаю, справлюсь ли я.

- Готов поспорить, что вы никогда в жизни ничего не боялись.

- Неправда. Когда мне было семь лет, в мою спальню залетела летучая мышь. Безобидная, размером не больше теннисного мяча. Но то, как она летала: восьмеркой, невероятно быстро, в дюймах от моего лица при каждом пролете - это меня испугало. Потом она приземлилась мне на голову, запуталась в волосах. Я была так напугана, что не могла пошевелиться. Потребовалось около пяти минут, чтобы набраться смелости и закричать. Мне показалось, что прошла вечность.

- Папа пришел, поймал ее одеялом и выпустил на улицу. Он сказал, что она, должно быть, залетела в окно. Я больше не открывала окон до восемнадцати лет.

- Ну, теперь вы заботитесь о самой большой летучей мыши в истории, - сказал Энди.

- Надо же когда-то смотреть в лицо своим страхам. Кроме того, я думаю, что Баб слишком большой, чтобы запутаться в моих волосах.

- Поначалу, да. Теперь я скорее заинтригована, чем напугана. Разве вам не любопытно узнать о нем?

- Трудно быть любопытным, когда у тебя из носа течет завтрак.

- Просто подумайте об этом. Каждый человек на земле, независимо от страны или культуры, имеет какое-то представление о дьяволе. Но никто никогда его не видел. Разве вы не хотите узнать о нем побольше?

- Так кто же он? Инопланетянин или что-то вроде того? - спросил Энди.

- В это тоже трудно поверить. Но из двух вариантов я бы больше поверила в инопланетную теорию, чем в библейскую. Его физиология просто слишком странная.

- Инопланетянин, да? Так он из тех, что летают на летающей тарелке, или из тех, что охотятся за Рипли^[13]?

- Я пока не определилась. Он кажется не опасным.

- Может быть, это потому, что он заперт. Интересно, насколько дружелюбным он будет по другую сторону плексигласа?

Рэйс вошел в столовую вместе с доктором Харкер. Они оживленно беседовали на ходу, и Сан уловила ход обсуждения.

- ...за то, что вы с ней сделали. Я все еще не могу понять, зачем вы здесь, но...

- Не стоит благодарности, генерал. - Нахмурившаяся Харкер прервала его. - Это моя работа.

Только что посетила Хелен, - догадалась Сан. Оба выглядели мрачными. Харкер, впрочем, всегда ходила насупленной; вероятно, она даже во сне хмурилась.

Рэйс с завидным самообладанием быстро скрыл свои эмоции за добродушной улыбкой.

- Отлично, все в сборе. Прежде чем мы начнем собрание, я хотел бы объявить, что джакузи должно снова заработать к завтрашнему дню. Действуют те же правила, что и в бассейне, купальные костюмы обязательны. Ты понял, Фрэнк? У нас здесь дамы.

Доктор Белджам кивнул Рэйсу, не отрывая взгляд от кофеварки.

- Хорошо. Теперь я думаю, что все вы уже познакомились с Энди Деннисоном, кроме Джули. Так что давайте начнем с вас.

У Харкер было вытянутое лицо и гулкий голос, который не оставлял сомнений в том, что она не терпит идиотов. После нескольких встреч с ней Сан поняла, что Харкер всех, кроме себя, считает идиотами.

- Я доктор Джули Харкер. Я пришла в 1980 году, чтобы следить за здоровьем команды Самхейна, включая выдачу лекарств и ежемесячные медосмотры. С момента моего прибытия я также следила за жизненными показателями Баба и занималась лечением жены генерала Рэйса - Хелен.

Сан хмыкнула, узнав ту же речь, которую та произнесла при знакомстве с ней, вплоть до гнусавости в голосе.

- Спасибо, Джули, - сказал Рэйс, и доктор Харкер села в кресло, достав из нагрудного кармана своего лабораторного халата кусачки для ногтей. Она начала обрезать заусенец. - Как насчет тебя, Фрэнк?

- Хм? О, конечно. - Доктор Фрэнк Белджам поднес чашку кофе к губам и сделал большой глоток. - Фрэнк Белджам, молекулярный биолог. Я занимаюсь генетикой. Я составлял карту генов Баба. Трудно, очень трудно. Как вы, возможно, знаете, а может, и нет, на секвенирование человеческого генома ушло десять лет, а у нас всего 23 пары хромосом и менее 25 000 генов. Мы выделили 44 пары хромосом в Бабе. Тяжелая работа. Тяжелая, тяжелая, тяжелая.

- Но он с Земли. Я уверен. У Баба те же двадцать аминокислот, что и у всего живого на этой планете. Почему это важно? Существует около 80 различных типов аминокислот, и все они могут создавать белки, но на Земле ничто не использует эти дополнительные шестьдесят. Все живые организмы - растения, животные, бактерии - используют различные комбинации тех же двадцати, и причина в том, что все мы произошли от одного общего предка. Вот почему все живые организмы имеют общие гены. У каждого человека в этой комнате, на этой планете, 99,9 процента одинаковых ДНК. У нас 98,4 с шимпанзе, 98,3 с гориллами, вплоть до сине-зеленых водорослей.

Сан взглянула на Энди. Он внимательно слушал Фрэнка так же, как и Сан, когда тот впервые читал ей эту лекцию.

- Если бы жизнь зародилась из нескольких источников, мы бы, наверное, обнаружили разные аминокислоты в различных живых организмах на Земле. Но это не так, у нас у всех один и тот же генетический код, и у Баба он такой же. Я занимаюсь тем, что составляю карту последовательностей в геноме Баба, чтобы выяснить, с кем на Земле у него больше всего общих генов. Это очень сложно, когда мы не знаем, где искать. Это похоже на поиск одного предложения в одной из книг в Библиотеке Конгресса.

- Как вы думаете, доктор, что такое Баб? - спросил Рэйс, поглядывая на Энди.

- Я думаю, ну, наверное, я думаю, что он - это все понемногу. Мутация. Может быть, он представитель доисторической расы, которая вымерла... Поскольку он разумен, логично, что мы никогда не находили окаменелостей его вида, возможно, они кремировали своих мертвецов или хоронили их в море. А может быть, он - генетический эксперимент. Может быть, его создало наше собственное правительство.

- Доктор Харкер, какие у нас есть доказательства, что он действительно был здесь с 1906 года? Вы были здесь, когда он прибыл? Откуда нам знать, что мы не втянуты в какой-то безумный заговор с целью помочь испытать новейшую технологию биологического оружия?

- По крайней мере, это бы немного взбудоражило все вокруг. - Рэйс широко ухмыльнулся.

- Как насчет инопланетного происхождения? - спросил Энди. - Разве нет вероятности, что Баб с другой планеты?

- Даже если отбросить фантастическую составляющую космических межгалактических путешествиями, вероятность того, что на другой планете возникла жизнь с точно таким же генетическим составом, как у жизни на Земле, составляет миллион к одному, газиллион к одному. Большая вероятность, если бы один и тот же номер лотерейного билета выпадал каждый раз в течение ста лет...

- Если только это не было преднамеренно. - Отец Трист прочистил горло и скрестил руки на груди. - Если только Бог не создал Баба так же, как Он создал человека и все живое на земле. Это объяснило бы генетический код Баба без необходимости эволюции, молекулярной инженерии или космических путешествий.

- Я думал, что демоны и ангелы не имеют физического тела. Они бесплотны, существуют только на небесах и в аду.

Трист рассмеялся. Это был первый раз, когда Сан увидела веселящегося смертельно серьезного священника.

- Всю мою жизнь люди подвергали сомнению мои убеждения, потому что не было никаких физических доказательств, подтверждающих их. Теперь у нас есть нечто, что явно является демоном или даже самим Сатаной. Что-то, что мы можем увидеть и потрогать. А все ищут другое объяснение, только бы не принимать очевидное, которое явно для любого христианина.

- И иудея, - сказал рабби Шотцен, ткнув в него пальцем. - Причем иудаизм старше христианства.

- Все вокруг - доказательство Божьего творения. Я, вы, деревья, птицы, земля, вселенная - но с начала этого века человечество поклоняется богу науки, а не Господу нашему Иисусу Христу. Теперь в то, что наука не может объяснить, вы отказываетесь верить. Эндрю, - Трист повернулся к переводчику. - Какова была ваша реакция, когда вы впервые увидели Баба?

- Но что вы подумали о Бабе, когда впервые увидели? Кем его посчитали?

- Каждый, кто смотрит Баба, видит в нем дьявола. Они задаются вопросами "как" и "почему", но на вопрос "что" уже есть ответ. Баб - дьявол. Откуда берутся дьяволы, Эндрю?

Сан и остальные засмеялись. Рабби Шотцена Тристу пришлось осадить толчком, потому что тот смеялся громче всех.

- Но до того, как его нашли в Панаме, откуда взялся Баб?

- Или из рая, - добавил Шотцен. - В зависимости от вашей интерпретации его создания. Люцифер, Утренняя Звезда, пытался светить ярче Адонаи, был изгнан с небес за свою гордыню.

- Или, согласно Еноху, - сказал Трист, - дьяволы - это ангелы, которые решили вступить в блуд с людьми. Разве не такое объяснение дал рабби Элькизер в 8 веке? Что-то о блуде с дочерями Каина?

- Помните, Енох написал псевдоэпиграфы и апокрифы - ничто из того, что сделал писец, не вошло в Тору.

- Но, - возразил Трист, - если бы мы основывали свои представления только на Библии или Торе, нам было бы не на чем остановиться.

- Дьяволы и ангелы были созданы ха-Шемой как отдельные сущности, - настаивал Шотцен. - Если бы Адонай создал ангелов, которые стали дьяволами, это противоречило бы Его совершенству. Вместо этого ха-Шема создал дьяволов, чтобы наказать грех. Это можно истолковать так, что все зло, на самом деле, является сатанинским, а не Божественным. Книга Юбилеев согласна с этим.

- В любом случае, - сказал Трист, - у нас здесь есть существо, явно сверхъестественное и явно созданное Богом. Разве мы не должны направить наши усилия на то, чтобы попытаться выяснить, почему Он позволил нам найти Баба, и что Он ожидает от нас, чтобы мы сделали с этим знанием? Является ли это началом апокалипсиса? Первый признак Армагеддона? Или мы должны воспринять это как сообщение о том, что Бог действительно существует, и использовать это для распространения Его слова? И почему после почти ста лет, проведенных на этом объекте, и кто знает, сколько еще лет, проведенных под землей, Баб наконец-то проснулся?

- Вот почему Энди здесь, - сказал Рэйс. - Чтобы спросить его. Правда, Энди?

Сан посмотрела на Энди, который чувствовал себя неуютно под многочисленными взглядами всех собравшихся. Она подняла бровь.

- А... мы уверены, что он не может сбежать? - спросил Энди.

- Его вольер - это четыре фута бетона со стальными пластинами между ними. Плексиглас устойчив к пулям, осколкам, огню и был испытан под давлением до шестнадцати тысяч фунтов на квадратный дюйм. Даже если ему удастся выбраться из вольера, он по-прежнему останется в двухстах футах под землей, и ему придется пройти через эти две титановые двери, чтобы добрать до выхода. К тому же, есть другие меры предосторожности.

- В восьмидесятых годах президент решил, что если Баб когда-нибудь проснется, нам нужно будет контролировать его. Внутри Баба хирургическим путем вживлены два заряда взрывчатки, один в шею, другой в сердце. Любой из них выведет Баба из строя, даже с его способностями к быстрому исцелению. В нем достаточно взрывчатки, чтобы взорвать танк.

Энди задумался. Сан наблюдала за ним. Она хотела, чтобы он остался, и когда поняла это, ее такие мысли удивили не меньше, чем испугали.

- Мне понадобятся некоторые вещи: книги, программы, доступ в Интернет. И фотографии той капсулы, в которой нашли Баба, есть ли там надписи?

- Сынок, у нас есть вся эта чертова капсула, хочешь - посмотри.

- Я хочу взглянуть. Думаю, с этого и нужно начать. Мне также нужны видеозаписи Баба с тех пор, как он очнулся, все, где он говорит. Пока что он сказал мне всего несколько слов.

- Тебе знаком язык, на котором он говорит? - спросил Рэйс заметно волнуясь.

- Я не уверен. Но это было похоже на язык индио. Думаю, он спросил, как у меня дела и сообщил, что голоден.

- По-моему, это не звучит враждебно. Доктор Джонс, не могли бы вы отвести Энди в Красную 6, чтобы он осмотрел капсулу?

Сан посмотрела на Рэйса, понимая, что ее используют, и почему. Но это не возмутило ее так сильно, как раньше бы.

- Мне нужно закончить кое-какие дела в архиве, но я могу выкроить немного времени.

- Отлично, - сказал Рэйс. Он широко улыбался, довольный тем, что удалось уговорить переводчика сотрудничать. - А теперь кто хочет чили-дог в микроволновке?

Сан повернулась к Энди, который смотрел на нее с добродушной ухмылкой. Она едва не улыбнулась в ответ, но подавила улыбку.

- После наблюдения за тем, как Баб ест, я думаю, что смогу справиться почти со всем.

Когда они выходили из столовой, Сан заметила, что Рэйс подмигнул ей. Она сдержалась и не стала подмигивать в ответ.

Глава 4

Энди удивил Сан, оказав ощутимую помощь в архиве. Первые двадцать минут у него рот не закрывался, но как только он занялся делом, то оказалось, что он весьма внимателен и аккуратен. А еще у него была хорошая сноровка, словно он этим всю жизнь занимался. Они проработали более двух часов в дружеской тишине, Энди один раз сходил за диетической колой, а Сан - в туалет (и чтобы подправить макияж, хотя на самом деле она его не подправляла, а просто проверяла).

Перебирая большую стопку счетов-фактур, Сан увлеклась инвентаризационной ведомостью, в которой перечислялись некоторые медицинские принадлежности и лекарства, имеющиеся на месте.

Это ошеломило ее. В Самхейне запасы были лучше, чем в больничной аптеке. Зачем персоналу понадобилось семь литров морфия или десять тысяч таблеток аспирина, она не могла понять. Общая стоимость для налогоплательщиков: семь миллионов долларов на лекарства, которые никогда не будут использованы. Уже не в первый раз с момента своего приезда Сан почувствовала, что ей недоплачивают.

- Посмотрите на это, - сказал Энди. Он протянул ей лист бумаги, написанный не на английском языке.

Сан вспомнила долгие, скучные утра своей юности, когда она сидела в воскресной школе и заучивала молитвы.

- Святой Пий, - поправила она. - Он был канонизирован в 1954 году.

- Когда вы покинули церковь? Или это слишком личный вопрос?

- Я не думаю, что действительно покинула церковь. Скорее, церковь оставила меня.

Сан никогда ни с кем не говорила об этом. Никто никогда не спрашивал.

- Пять лет назад... это было плохое время. У меня было много проблем. Я встретила человека, Стивена, он был психиатром. Мы столкнулись не на профессиональном уровне. Я познакомилась с ним в баре.

Сан отвернулась от Энди и занялась перекладыванием бумаг на столе.

- Он был очень чувствительным человеком. Сострадательным. Мы полюбили друг друга, поженились. Мы хотели создать семью. Уверена, вы знаете, к чему все идет: женщина получает новый шанс на счастье, а пьяный водитель убивает ее мужа, и женщина теряет веру в Бога. Клише. Вскоре после этого я потеряла свою ветеринарную клинику.

Сан вспомнила о кредиторах, один из которых даже позвонил ей на поминки Стивена. Стивен оставался жив почти шесть месяцев. Шесть месяцев жалких, бесполезных надежд. Шесть месяцев, и каждый день обходился в три тысячи долларов. Страховка не покрывала и трети расходов, и, конечно, у того придурка, который врезался в автомобиль Стивена лоб в лоб, тоже не было страховки.

- Значит, ты винишь Бога за то, что он забрал его.

- Что? Нет. Поначалу если только. Но это не имело смысла. Когда Стивен умер, я потеряла все. Но потом в этом появился смысл. Я не винила Бога, потому что не было Бога, которого можно было бы винить. Дерьмо просто случается.

Сан закончила возиться с бумагами и повернулась к Энди.

- Вы сказали святошам, что вы атеист. Почему? В смысле, почему вы атеист?

- Это довольно сложно. В моей жизни никогда не было никакой организованной религии. Бог был чем-то, во что верили другие дети. Ну, типа Санта Клауса.

- Так вы никогда не пытались узнать о религии?

- У меня был друг, в начальной школе, его родители однажды пытались отвести меня в церковь. Мне понравилось.

- О, мне не понравилась месса. Мне понравился язык. Священник говорил на латыни, задавал вопрос, кажется, что-то вроде "Благодарны ли вы по-настоящему?" или что-то в этом роде. Ну, я подумал, что он спрашивает нас, и ответил.

- Да. И это обескуражило его. И всех остальных тоже. Тогда он спросил меня на латыни, откуда я знаю латынь. И я сказал ему, что знаю около десяти разных языков. И он сказал, что это чудо, что Бог благословил меня даром языков. Я сказал ему по-английски, что Бог меня не благословлял, я просто учился на отлично!

- Излишне говорить, что семья друга больше никогда не брала меня с собой. Когда я поступил в колледж, то читал много религиозных текстов – для познания языка, а не ради содержания. Но кое-что из содержания, конечно, запомнилось. И в каждом случае, переводил ли я иврит, латынь, греческий, арабский, хинди, что угодно, я находил одну и ту же тему в тексте.

- Напуганные люди, ищущие ответы. Я думаю, что как вид, осознание себя означает, что у нас есть вопросы. Некоторые из этих вопросов таковы: что создало вселенную, куда попадаем, когда умираем, и почему происходят плохие вещи? На эти вопросы нет ответов, но они требуют ответа. Вот почему люди, все люди, все народы и племена, начиная с кроманьонцев, должны были создать богов. Чтобы ответить на эти вопросы.

- И вот мы здесь, два атеиста, пытаемся выяснить происхождение демона.

- Такое ощущение, что Бог поместил нас сюда, чтобы показать нам правду, не так ли?

Сан хотела остроумно ответить на шутку Энди, но ее пробрал озноб. Именно так все и выглядело. Второй шанс на веру.

- Что Ватикан присылает епископа, и если бы президент Рузвельт был мудрым, он бы не допустил, чтобы о существовании Баба стало известно, потому что паника может уничтожить западный мир. И что он молится за всех, кто в этом замешан.

Энди взял бумагу обратно и провел пальцем по печати Ватикана.

- Забавно, вчера я думал, как мне оплатить счет за электричество, а теперь вот держу в руках письмо, которое, наверное, стоит больше, чем я зарабатываю за год. Сотбис убил бы за него.

- Сотбис? Вы думаете об исторической ценности. Попробуйте обратиться к СМИ. Вы могли бы сделать состояние, вплоть до казни за измену.

Энди убрал письмо в папку, а Сан предложила им пойти и взглянуть на капсулу. Она чувствовала себя довольно неплохо для человека, который только что рассказал о самой большой трагедии в своей жизни. И в кои-то веки не было чувства вины, сопровождающего ее воспоминания.

Энди придержал для нее дверь, и они быстро прошли от Красной 3 к Красной 6. Комната была небольшой и ярко освещенной. Она напомнила Сан комнату для вскрытия. В углу безостановочно работал небольшой осушитель воздуха, тихо гудя. В центре, раскинувшись, как труп слоненка, лежала капсула.

Она была бледно-серой, настолько бледной, что, казалось, поглощала флуоресцентный свет. Сан в который раз была заинтригована ее формой: это была вытянутая сфера с закругленными концами, почти как гигантская сосиска, но изгибы были совершенны в своей простоте. В 70-х годах ее измерили, и ученый, отвечавший за это, обнаружил, что она симметрична с точностью до десятитысячных долей дюйма.

- Это похоже на саркофаг, - Энди провел рукой по резьбе на вершине. - И такая гладкая! Как она может быть такой шелковистой, если на ней выгравированы все эти глифы? Я едва могу их почувствовать. Из чего он сделан?

- Из многого, - засмеялась Сан. - Анализ показал следы всего: углерода, феррита, кремния, свинца, серебра, иридия, нефти, слоновой кости...

- Да. И вот в чем дело. Еще около десяти процентов нейлона.

- Нейлон был изобретен в 1939 году. Так как же он попал в то, что было найдено в 1906 году и захоронено неизвестно за сколько времени до этого?

- Странно. Так как он открывается? Я не вижу никаких швов.

- Смотрите сюда. - Сан провела рукой под одной стороне капсулы, обращенной к ним. Она нашла небольшую выемку размером с булавочную головку и надавила. Верхняя часть поднялась на шарнирах, открываясь, как крышка шкатулки.

- Секретная кнопка. Найдена случайно около сорока лет назад, если вы слышали, как Рэйс рассказывал об этом. До этого они открывали ее ломом. Видите следы на краю?

Энди не смотрел, когда она указала на следы от ломика. Он был полностью поглощен изучением внутренней части капсулы.

- Нет, я имею в виду, видите эти знаки? Демотические египетские иероглифы. Они использовали их в 3000 году до нашей эры. А снаружи - глифы майя. Использовались примерно до 1500 года нашей эры. Четыре с половиной тысячи лет разницы.

- Не только это. Как, черт возьми, она пересекла Атлантику и попала из Египта в Центральную Америку?

- Может быть, его переправили испанцы. Конкистадоры.

- Мягкая, - сказал Сан. - Я нашла несколько старых фотографий. Баб отлично вписался сюда. Я имею в виду идеально. Как будто она была сделана по слепку его тела. Но она какая-то губчатая и пружинистая. Как пена.

- Понятия не имею. На сегодняшнем рынке не так много желающих переводить иероглифы. А раньше никто не пытался?

- Рэйс сказала, что да. Внутри, не снаружи. Исследования где-то в картотеке.

- Может быть, проще начать с нуля. Я могу перевести свитки Мертвого моря быстрее, чем найти что-нибудь в том беспорядке.

- Как вы думаете, на каком языке говорил Баб? Это был язык майя?

- Вроде того. Существует более двадцати различных диалектов, которые произошли от языка майя, я думаю, что Баб говорил на одном из них. Нам ведь разрешен доступ в Интернет?

- Конечно. Он как-то контролируется, я полагаю. Для безопасности. Есть три компьютера, которые вы можете использовать в Осьминоге, Cray в Красной 14, и есть комната в Зеленом рукаве, Зеленая 4, со связью, если вы хотите уединиться.

Энди уставился на капсулу, очевидно, погрузившись в размышления.

- Мы все здесь практически сами себя обеспечиваем, за исключением тех случаев, когда Рэйс готовит чили или рагу. Хотите поужинать пораньше?

- Не откажусь. Но только если это не баранина.

Сан привела Энди в столовую и начала обучать его тонкостям размораживания в микроволновой печи. Из массивной морозильной камеры они выбрали куриную грудку без костей, цветную капусту, стручки гороха и зеленый перец. После размораживания Сан продемонстрировала свое мастерство готовки лапши вок.

Всякий раз, когда Сан готовила, она вспоминала о своей матери и о том, как стеснялась ее в детстве. Мамы ее подруг пекли печенье, входили в родительский комитет и имели высшее образование. Мама Сан говорила на английском языке с сильным акцентом и грамматическими ошибками и плела корзины. Насмешки и дразнилки в детстве были неумолимы.

Теперь Сан поняла, какой изящной, интроспективной женщиной была ее мать. Она надеялась, что когда-нибудь обретет такой же внутренний мир. Но даже если этого не произойдет, мать передала дочери частичку своей мудрости: Сан умела виртуозно готовить.

Разговор за ужином с Энди был оживленным и безличным. Он знал тревожно большое количество тупых шуток про блондинок и выдал две-три хорошие, от которых Сан чуть не подавилась мясом. Десертом была большая банка фруктового коктейля, довольно неуклюже вылитая в миску для смешивания.

- Я не думаю, что буду присутствовать на кормлениях, но да, я остаюсь. Я не очарован Бабом, как некоторые другие, но я не могу пройти мимо тайны, которую он представляет.

- Тогда добро пожаловать на борт, Эндрю Деннисон.

Они пожали друг другу руки, но Энди не опустил ее. Мгновение тянулось. Сан наблюдала, как расширяются зрачки Энди, и гадала, не происходит ли с ее зрачками то же самое. Они прошли путь от официальности до близости менее чем за пять секунд.

Они были такого же оттенка, как пожарный гидрант.

- Я думаю, пора заняться делом. Спать не хочется. Извините.

Он встал и пошел к двери. На полпути он дотронулся до своего уха и остановился.

- Они красные, не так ли? - спросил он, не оборачиваясь.

Но Энди ушел, не сказав больше ни слова. Оставалось еще немного фруктового коктейля, но Сан больше не хотела есть. Она выбросила его в мусорное ведро и вернулась в свою комнату.

Глава 5

Сан проснулась в половине девятого утра. Она всегда рано вставала, и недавно обнаружила, что это зависит от солнечного света. Без солнечных лучей, которые будили ее, она просыпалась позже, чем обычно. Еще одна неприятная особенность пребывания на глубине двухсот футов под землей.

После физической зарядки и быстрого душа она заглянула в столовую, втайне надеясь, что Энди там. Но его там не было. Она приготовила себе миску толченой пшеницы с молоком в вакуумной упаковке и замороженной клубникой, но больше ковырялась в ней, чем ела.

Чувства Сан были в смятении. Энди был привлекателен и находил привлекательной ее, но сейчас было не время и не место для начала отношений. Она чувствовала себя одновременно и польщенной, и раздраженной, и разочарованной.

Романтика - это отстой, - решила она. - Гораздо проще быть в одиночестве.

Она заставила себя доесть завтрак, а затем принялась за работу в архиве с большим энтузиазмом, чем обычно. Сегодня она принялась за сортировку тысяч фотографий. Это настолько поглотило ее внимание, что когда она посмотрела на часы, было уже четверть двенадцатого. Время кормежки Баба.

Сан поторопилась в Оранжевую 12, снова надеясь столкнуться с Энди. Не повезло и в этот раз.

Она быстро и тщательно выбирала и осматривала овец, но это не имело того очарования, как в прошлый раз с лингвистом.

- Я веду себя как школьница, - укоряла себя Сан.

Почему бы мне просто не написать ему любовную записку, нарисовать на ней сердечко и подложить в его шкафчик?

Сан вела животное по Красному рукаву. Доктора Белджама, который практически жил в Красной 14, там не оказалось. Она тихо подошла к вольеру, тишину в помещении нарушало лишь жужжание вентиляторов компьютера Cray и постукивание копыт овцы по кафельному полу.

Баб сидел на корточках, закрыв глаза и положив руки на колени словно в позе лотоса тайцзи. В такой позе Баб спал. Она записывала его режим сна, и оказалось, что он дремлет от десяти до пятнадцати раз в день, но никогда не дольше двадцати минут. В общей сложности он спал около четырех часов в сутки. Гораздо меньше, чем любое животное, с которым она когда-либо сталкивалась.

Даже сидя на корточках, Баб был выше Сан. Она наблюдала, как его массивная грудь волнообразно вздымается, а многочисленные легкие набирают воздух с разной скоростью. Как обычно, при виде Баба ее охватило чувство благоговения и страха. Сан отчетливо помнила, как прошла ее первая встреча с ним. Она тогда подошла к вольеру, такая самоуверенная, и когда Баб вышел из-за деревьев, ноги у нее подкосились, и она завизжала от страха, что очень позабавило Рэйса.

То, что Баб выглядел демонически, лишь отчасти шокировало ее. Больше всего Сан поразил размер и очевидная сила существа. Это было все равно что увидеть динозавра вблизи. Сан не раз задавалась вопросом, действительно ли плексигласовая стена достаточно прочна, чтобы удержать его.

Сан наклонилась ближе к перегородке, почти касаясь ее лбом.

- Сан опааааздаааала, - сказал Баб, его голос удивительно четко звучал изо рта, усеянного таким количеством зубов.

Овца закричала и взбрыкнула. Сан тоже это так напугало, что она отпустила поводок. Овца побежала в сторону компьютеров доктора Белджама и врезалась в стол, разбросав бумаги и перевернув кофейную чашку.

Сан стряхнула оцепенение и погналась за овцой, одной рукой обхватив ее большую шею, а другой крепко вцепившись в поводок. Усилиями и уговорами ей удалось успокоить овцу настолько, что та позволила привязать ее к дверной ручке.

Баб наблюдал за всем этим очень сосредоточено, словно силой мысли управлял действиями женщины.

- Прости меня. Я была занята. Ты все это время нас понимал?

- Ты - Саааан, - сказал Баб, а потом указал на овцу. - А там обеееед. - Его голос звучал горловым баритоном, но одновременно походил на хрип.

Сан медленно подошла к вольеру, бессознательно используя метод преследования, который она использовала, чтобы подобраться ко львам, не спугнув и не вызывая у них агрессии.

Она не могла все еще прийти в себя после такого открытия.

Неужели он выучил английский всего лишь слушая наши разговоры? Или всегда понимал нас? А может он всего лишь повторяет слова, как попугай?

- Ты понимаешь, что я говорю или просто повторяешь за мной?

Он поднял руку и указал на нее когтистым пальцем.

- Сааан Джоооонс. - Он ткнул пальцем себе в грудь. - Бааааб.

- Компуууууууутер, - сказал Баб. - Четыре тераааабайта.

Сан судорожно вздохнула. Баб напугал ее, повторив за ней.

- Голодный Баааб. Едаааа. - Демон посмотрел на Сан. - Фрээээнк.

- Боже правый, - прошептал доктор Фрэнк Белджам.

Сан даже не заметила, что он вошел в комнату, так сильно она была сосредоточена на существе.

Баб вскочил на ноги и вскинул руки вверх, как это сделал Белджам, застывший в дверях. Демон прокричал громко, как раскат грома:

И Сан, и Фрэнк Белджам отпрыгнули назад при громогласном крике существа, и Фрэнк продолжал отступать, пока не наткнулся на овцу, которая закричала от возмущения.

Доктор Белджам распахнул дверь, повторяя "конечно" как мантру.

- Бааааб голоден, - сказал демон. Он опустил голову до ее уровня, прижав свое влажное свиное рыло к плексигласу, оставив липкое мокрое пятно.

Сан на дрожащих ногах подошла к перегородке.

- Откуда ты? - спросила Сан. - Откуда ты знаешь английский? Ты выучил его, находясь здесь?

Губы Баба скривились, обнажив частокол желтых, неровных зубов.

Этими зубами он мог бы перекусить бревно, - подумала Сан.

Сан, которая не исполняла ничьих приказов с тех пор, как училась в колледже, просто кивнула. Она подошла к овце, не сводя взгляда с Баба. Овца тряслась, как отбойный молоток. Она отказывалась сдвинуться с места.

Сан подобрала коробку с хлопьями Cap'n Crunch, которую уронила, когда отпустила поводок. На дне еще оставались хлопья, и она подняла повязку на морде животного, закрывающую ей глаза, и ткнула коробку в пасть овцы, как мешок с кормом. После минутного сопротивления животное начало хрустеть, расслабившись. Сан подвела ее к двери рядом с вольером.

Баб внимательно наблюдал за происходящим, с его лица не сходил оскал. Сан провела овцу по дорожке вдоль загона Баба и остановилась у люка. Люк находился в большой откидной стене, похожей на дверцу для домашних животных. Стена была бетонной, укрепленной титановыми прутьями. Она поднималась вверх при необходимости, как гаражные ворота - промышленная пневматика, - и именно через этот вход сюда доставили Баба, когда он очнулся от комы.

Сан не присутствовала при этом событии. Она приехала вскоре после этого. Но Рэйс не пожалел подробностей, рассказав ей, как он ввез Баба в вольер на гигантской каталке, а затем с помощью рукоятки поднял одну сторону, пока Баб не соскользнул с нее на пол, дергаясь и моргая. Рэйс едва успел вытолкнуть каталку обратно через вход и закрыть дверь, как Баб вскочил на ноги.

Вход был заперт на магнитный засов, управляемый клавиатурой. Люк посередине был заперт простым засовом, усиленным титаном. Именно этот люк использовался для кормежки, и именно им воспользовался Рэйс, когда ему пришлось войти в вольер. Он был слишком мал, чтобы Баб мог пролезть через него, но Сан все равно замешкалась, прежде чем открыть его.

Теперь, когда Баб заговорил, он пугал ее еще сильнее.

Он сидел на корточках прямо перед отверстием, и его дыхание, теплое и зловонное, обувало Сан, как канализационная вонь. Она почувствовала выброс адреналина, как будто что-то пронеслось перед машиной, на которой она мчалась, и ей пришлось экстренно нажать на тормоз. Это сопровождалось потоотделением и всхлипом, вырвавшимся из ее горла.

Овца попыталась вырваться, но Баб, молниеносно взмахнув одним из своих когтей, вонзил его животному в голову, протащив его через люк.

Сан завороженно наблюдала, как Баб разорвал овцу пополам всего в нескольких футах от нее, и клубок кишок растянулся между половинками, как горячая моцарелла на пицце. Немного крови брызнуло ей на брюки. Ноги овцы еще брыкались, когда Баб засунул их себе в глотку, даже не потрудившись прожевать. Затем он размотал скользкие внутренности, которые болтались у него на плечах, как бусы Марди Гра, и запихнул их в рот, с энтузиазмом чавкая.

На мгновение она замерла, чувствуя бешенное сердцебиение, дрожала так сильно, что у нее подкашивались колени. Сан осознала, что задерживает дыхание, и медленно выдохнула.

Он - просто животное, - повторяла она мысленно, снова и снова.

Сан взяла себя в руки и вышла в главную комнату, не сводя глаз с Баба.

Демон почти доел, его волосатая грудь потемнела от овечьей крови. Он поднял оторванную голову и засунул ее в угол рта. Череп овцы раскололся, как грецкий орех. Он жевал со звуком, похожим на шум бетономешалки, и следил за Сан, пока она шла к центру комнаты.

Позади нее открылась дверь, и Сан повернулась, чтобы увидеть вбегающих Рэйса, Энди и Фрэнка.

- Он говорит? - спросил Рэйс у Сан, уставившись на демона.

Энди подошел к Сан, но его взгляд был прикован к существу.

- Привет, Баб! – поздоровался Рэйс, широко ухмыляясь и поднимая руку в знак приветствия.

Баб посмотрел на генерала, и Сан отметила, что совсем не дружелюбно.

- Он указывал на что-либо и называл это, например, меня, себя, свой обед.

Баб закрыл один глаз, а другим уставился на Энди, как бы внимательно изучая его.

- Что? - повернулся к нему Рэйс. - Что ты только что ему сказал?

- Я спросил его, понимает ли он арабский язык. Он сказал, что давно его не слышал. – Он снова обратился к существу: - Qui de Latinam es?

- Latinam nosco. Multos sermones nosco. Mihi haec lingua patria quam dicis est nova.

- Он говорит, что знает латынь. Но вы, вероятно, догадались об этом. Он также знает много других языков, но английский для него новый.

Сан метнула взгляд в угол комнаты, где стояла видеокамера, рефлекторно убедившись, что она все еще там. Так и есть, красная лампочка мигала. Все это записывалось в цифровом формате.

- Хорошо, - сказал Рэйс, - есть вопросы. У нас в Осьминоге есть перечень. Куча вопросов, которые скопились за сто лет. Надо позвонить президенту. И священнослужителям, они захотят быть здесь.

Рэйс повернулся, чтобы уйти, передвигаясь почти бегом.

- Он хочет знать, где он находится и какой сейчас год, - перевел Энди.

- Похоже, не только у Рэйса есть вопросы, - нахмурилась Сан.

Баб взглянул на Сан и прищурился, его эллиптические глаза сузились так, что стали выглядеть еще устрашающе.

Глава 6

Генерал Рэджис Мердок пытался сдержать свое волнение, бодро шагая по Красному рукаву. Это была действительно захватывающая неделя. Он почти видел свет в конце туннеля, завершение более чем трех десятилетий ожидания.

Сорок чертовых лет, и он почти выбрался из этой дыры.

Он добрался до Осьминога и сел за главный терминал. Компьютер загружался целую вечность. Выйдя в сеть, он вошел в КОНТАКТ, портативный интернет-приемник президента. Президент постоянно носил его с собой, и почти все думали, что это высокотехнологичный пейджер. На самом деле это был мини-компьютер, способный принимать и хранить более 40 гигабайт информации: изображения, текстовые файлы и программы, а также цифровые копии музыки и видео.

Восемь орбитальных спутников контролировали его передачи, поэтому президент мог мгновенно получать информацию, находясь в любой точке мира. Прибор был водонепроницаемым, ударопрочным и пуленепробиваемым. Президент даже мог использовать его для нанесения ядерного удара.

Решив, что сообщение о текущей ситуации не терпит отлагательств, Рэйс связался с ним одним гудком. Это сообщило бы президенту, вопрос наиважнейший. В зависимости от того, находился ли аппарат в беззвучном режиме, он должен был либо подать звуковой сигнал, либо один раз завибрировать. Когда соединение было установлено, Рэйс нажал на микрофон. Его навыки набора текста были значительно хуже.

- Господин президент, это Рэйс. Наш объект в настоящее время может общаться. Я собираюсь начать допрос. Буду держать вас в курсе событий, и помните, что мне было обещано.

Рэйс нажал на иконку "Отправить". Устное сообщение было переведено в текст, зашифровано и в течение нескольких секунд отправлено на КОНТАКТ президента. Несмотря на то, что шифр был самым сложным в мире и считался невзламываемым, Рэйс все равно относился к кодам с опаской и всегда писал свои сообщения несколько туманно. Немцы тоже не думали, что их "ЭНИГМА" будет взломана.

Журнал Рузвельта, как называл ее предшественник Рэйса, лежал в ящике стола рядом с главным терминалом. В обязанности Рэйса в Самхейне входило поддержание и обновление хранящейся в ней информации. С тех пор как Теодор Рузвельт начал проект в 1906 году, был составлен список вопросов, которые нужно было задать Бабу, если он когда-нибудь проснется и будет признан разумным. Их было много, некоторые научные, некоторые исторические, некоторые теологические.

Каждый последующий президент добавлял в журнал свои собственные вопросы, и вопросы исключались, когда они теряли ценность - например, больше не было необходимости задавать Бабу вопрос 1918 года "Возможно ли расщепить атом?"

У журнала сохранился оригинальный кожаный переплет, хотя с годами он потускнел и потрескался. Первые несколько десятков вопросов были напечатаны, но Рузвельт был достаточно мудр, чтобы понять, что появятся и другие вопросы, поэтому после напечатанных страниц были вклеены двести пустых.

Рэйс много раз перечитывал журнал и даже добавил несколько собственных вопросов. Теперь, после столетия сеяния, пришло время жатвы.

Крепко зажав журнал в подмышке, Рэйс снял трубку телефона и нажал кнопку внутренней связи.

- Внимание, это Рэйс. Наш постоянный гость заговорил, так что время шоу в Красной 14. Прошу всех собраться там.

Он положил трубку и достал из шкафа микрокассетный магнитофон. Рейс проверил батарейки, распечатал новую кассету и вставил ее в аппарат. Затем он направился по Красному рукаву, взволнованный и перевозбужденный. Это было знакомое чувство: долгие периоды скуки, тщательная подготовка, а потом БУМ! Все происходит сразу.

Ему этого так не хватало. Так же, как он скучал по всему, что связано с армией.

Рэйс был рожден для командования. Он был первым в своем классе в Вест-Пойнте в 50-м году. Он попал в Корею в 51-м в звании лейтенанта, и за четыре года дослужился до звания капитана, в основном благодаря победам на поле боя. Именно в Корее его стали называть Рэйс, то есть Опережающий врага^[14].

Когда война закончилась, Рэйс в 1959 году был расквартирован в Форте Сэм Хьюстон, штаб-квартире Пятой армии США. Он заплатил свои взносы, отслужил во Вьетнаме и вообще работал, не покладая рук, и 29 декабря 1966 года получил звание бригадного генерала.

Под командованием Рэйса был лейтенант по имени Гарольд Брайт. Они вместе окончили школу, вместе служили в Корее и были лучшими друзьями. Гарольд был шафером Рэйса на свадьбе с Хелен. Он был ему, как брат.

Пьяной мартовской ночью, через два года после повышения Рэйса до генерала, Гарольд рассказал другу о своей интрижке с его женой.

Рэйс был потрясен предательством. Гарольд подробно рассказал о том, как одинока была Хелен, как Рэйса никогда не был рядом, как это случалось всего несколько раз, но теперь все кончено.

Алкоголь усилил ярость. Рэйс ударил его. Гарольд защищался. Рэйс разбил барный стул о голову своего лучшего друга.

В результате избиения Гарольд получил сотрясение мозга и позже умер от полученных травм.

Хелен винила себя. Она просила прощения. Он простил и попросил прощения в свою очередь у нее. Жена нашла в себе силы, чтобы поддержать его во время суда, увольнения из любимой армии и неизбежного тюремного заключения. Рэйс не стал оправдываться за свои действия, чтобы спасти ее от позора и скандала.

Но каким-то образом президент Джонсон узнал правду.

Он восхищался стоицизмом и мужеством Рэйса – это были его точные слова. Он не мог позволить, чтобы Рэйс попал в тюрьму или был уволен из армии. Генерал не только показал себя отличным солдатом, он также показал себя человеком, который ради сохранения чести жены готов был пожертвовать всем. Именно в этом, по словам Джонсона, и заключался патриотизм. Поэтому он дал Рэйсу возможность искупить свою вину.

Рэйс согласился и быстро исчез вместе со всеми обвинениями против него. Джонсон также похоронил гражданское дело, предоставив семье Гарольда нескромную денежную компенсацию. Чтобы выполнить свою часть сделки, Рэйсу оставалось только руководить проектом "Самхейн" до тех пор, пока Баб не проснется и пока не будут получены ответы на вопросы из "Журнала Рузвельта". Джонсон дал ему понять, что это может произойти в любой день.

И вот теперь, сорок лет спустя, это случилось.

Рэйс мог уйти в любой момент. Много раз он почти отважился сделать это, дважды даже доходил до того, что говорил действующему президенту, что хочет уйти. Но каждый раз его убеждали остаться. Не с помощью шантажа или банальных патриотических речей о Боге и стране. Пряником на палке всегда была его любимая армия и возможность когда-нибудь снова стать командиром.

Так что Рэйс выстоял, пройдя через годы томительного ожидания, через болезнь Хелен, через одиннадцать разных президентов. Нынешний главнокомандующий даже сказал Рэйсу, что его ждет место в Объединенном комитете начальников штабов, когда все это наконец закончится.

Все это было всего в нескольких сотнях вопросов.

Рэйс вошел в Красную 14 и обнаружил Энди, сидящего на стуле рядом с перегородкой из плексигласа. Баб сидел на корточках, чтобы иметь возможность смотреть переводчику прямо в глаза. Рэйсу они напомнили двух старух, которые сплетничают друг с другом.

- Что мы узнали еще? - спросил он Энди, по-отечески хлопнув его по плечу.

- Ну, не так уж много. Баб, очевидно, мало что помнит о том, что с ним происходило до комы. Он даже не знает, как его вообще похоронили в Панаме.

Глаза Рэйса сузились. Так не пойдет. Ни в коем случае. Были предусмотрены варианты на случай, если Баб окажется несговорчивым. Главное из них включало в себя очень большой тычок для скота.

- Что ж, тогда давайте посмотрим, что он знает?

Рэйс взял стул у компьютерного рабочего стола, поставил его рядом с Энди и уселся. Баб взглянул на Рэйса и растянул рот в том, что должно было походить на улыбку. На самом деле Эдди показалось это довольно зловеще. Ему потребовалось мгновение, чтобы вернуть самообладание.

- Это называется "Журнал Рузвельта"; это список вопросов, которые нужно задать Бабу. Я буду читать вопрос, а вы интерпретируете его и даете мне ответ.

Рэйс достал из кармана кассетный магнитофон и нажал кнопку записи, положив его на колено.

- Баааб... - ответил демон, глядя Рэйсу в глаза, прежде чем Энди успел перевести. Он поднял когтистый палец, указав на грудь генерала. - Рээээйс.

Рэйс вздрогнул. Ему показалось, что в комнате стало холоднее, но списал это на кондиционер.

- Спроси у него его прежнее имя, до того, как мы стали называть его так.

- Боже мой на небесах, - воскликнул отец Трист. Он только что вошел в комнату, толстый раввин Шотцен шел за ним по пятам. - Он говорит.

- Отеееец, - сказал Баб, его голос был чем-то средним между шепотом и шипением. - Раааабби.

- Что он сказал еще? – требовательно спросил отец Трист. - Что-нибудь о Боге? Что-нибудь о Небесах?

- Небеса, - повторил Баб, вытянув палец вверх. От него это прозвучало зловеще.

- Что ты знаешь о рае? - Трист подошел к плексигласу, едва не уткнувшись в перегородку носом. - Ты падший ангел?

Рот Баба открылся, и он изрыгнул звук, похожий на звук заводящегося мотоцикла. От пара из его рта стекло затуманилось, и Рэйс учуял вонь крови и мокрой шерсти.

- Отец, - вмешался Рэйс, обнимая воинственного священника за плечи. - На все эти и другие вопросы вы получите ответы. Они все в моем журнале. Давайте все просто сядем, расслабимся, мы здесь ненадолго.

Священнослужители отправились искать стулья. Рабби Шотцен притащил еще один для только что прибывшего доктора Белджама.

Белджам издал звук, похожий на икоту, и тут же развернулся и вышел из комнаты.

- Он быстро учится, - сказала Сан. - Он уже складывает существительные и глаголы. Держу пари, он быстро выучит английский.

Рэйс нахмурил брови. Было бы гораздо проще допросить Баба, если бы он умел говорить по-английски в совершенстве. Это сэкономило бы чертовски много времени.

Недостатком будет то, что Баб будет понимать все, что они говорят. Впрочем, он уже и так многое понимает. Кроме того, лучше знать, что знает твой враг, чем не знать, знает он что-нибудь или нет.

- Энди, вы преподавали несколько языков. А английский вы когда-нибудь преподавали?

- Людям, - уточнил переводчик, поняв, какова будет просьба.

- Ну, некоторые языковые программы. Меловая доска. Детские книги.

- Как насчет одной из этих фонических программ для детей? - предложила Сан. - Мы могли бы поставить здесь телевизор с большим экраном и ДВД-проигрыватель.

- И сколько времени понадобиться для того, чтобы он смог отвечать на вопросы по-английски? - спросил Рэйс.

- Ну, я не могу предсказать, сколько... Я имею в виду, что прецедентов до этого не было...

- Сколько времени у вас ушло на изучение японского?

- Я хорошо освоил язык примерно за неделю, но потребовалось некоторое время, прежде чем я стал...

- У вас есть время до завтра. Запишите все необходимое, и я доставлю это сюда по воздуху в течение часа.

- До завтра? Это просто смешно. Я даже не знаю, с чего начать.

- С букваря, - подсказал Рэйс, направляясь к двери. - Я буду ждать. Дайте мне знать, что вам нужно.

Это интересный поворот событий, - подумал Рэйс. - Действительно интересный.

Глава 7

Почему я привязана к этой кровати? Где мой муж?

Ее ноги сильно дрожали. Она пыталась успокоиться, но не могла контролировать дрожь, которая становилась все более и более судорожной. Дрожь передалась и рукам, ее телепало так, словно било током.

Если бы она не была связана, то наверняка бы нанесла себе увечья.

Возможно, для этого меня и привязали к кровати.

Дрожь утихла, и в ее сознании мелькнуло воспоминание, настолько быстрое, что, возможно, это была просто мимолетная мысль, а не воспоминание. Воспоминание о матери, привязанной к кровати, как она сама сейчас, и дико ругающейся.

- Мама была больна, - сказала она вслух, озираясь вокруг.

Стены были белыми. У кровати были перила. Рядом с ней на тележке стояло медицинское оборудование. Но когда она прислушалась, не услышала ничего. В больницах обычно было шумно. Если это не больница, то где же она?

- Рэджис! - позвала она снова. - Рэджис, где я? Помоги мне, Рэджис!

Дверь открылась, и вошел пожилой мужчина. Он выглядел таким знакомым, но она не могла его узнать. Он был одет в джинсы и фланелевую рубашку.

- Чушь, - раздраженно прошипела она. - Мой муж - молодой человек, а не старый пердун!

Мужчина не обиделся на ее выпад, он взял зеркальце с одной из медицинских тележек и поднес к ее лицу.

Боже мой! Я такая старая! Как я могла так постареть?

- Мы оба стары, Хелен. Ты не помнишь, потому что у тебя болезнь Хантингтона. Она у тебя уже много лет.

Осознание этого болью отозвалось в сердце. Теперь она вспомнила - эту ужасную болезнь, которую унаследовала от своей матери. Она ослабляла нервную систему, вызывая потерю памяти и двигательных функций. Привязь была нужна для того, чтобы удерживать ее руки, когда наступала хорея - бешеные судороги, которые она не могла контролировать.

Он прижал ее к себе, нежно поглаживая по волосам.

- Скоро все будет хорошо, Хелен. Я обещаю. Мы скоро уедем отсюда, получим лучшее лечение. Надежда есть. Они каждый день делают новые успехи в генной терапии.

Его слова не ободрили ее. Несмотря на то, что они вселяли надежду, его слова не звучали убедительно. Скорее, заученно, словно он сам хотел убедить себя в этом больше, чем ее.

И тут ей пришло в голову... сколько раз он уже ей говорил это?

Хорея ударила снова, и он держал ее дрожащее тело, пока судороги не прошли.

- Я тоже люблю тебя, Хелен. Хочешь немного поспать?

Он налил воды из кувшина и держал стакан, пока она пила. Он также проверил памперс на ней, который оказался чистым. Женщина заплакала от смущения.

- Шшш. У меня есть кое-что, что поможет. - Рэджис подошел к аптечке, висевшей на дальней стене, и достал шприц и ампулу. Очень профессионально он наполнил шприц, чем вызвал у жены недоумение.

- Пришлось, чтобы помочь тебе заснуть и справиться с припадками.

Укол был совсем не болезненным. Когда ее начала одолевать сонливость, она сосредоточилась на словах мужа.

- У него есть способности, Хелен. Удивительные способности. Скоро все будет хорошо. Я обещаю.

- У кого есть способности, Рэджис? - спросила она.

Она попыталась удержать веки открытыми и улыбнулась.

- Я знаю, что так и будет, дорогой. Я люблю тебя.

Она задремала, думая о своем муже и удивляясь, как он так постарел.

Глава 8

Наэлектризованный этой идеей, отец Майкл Трист уставился на Баба. Чудовище скрючилось перед прозрачной перегородкой, пока Энди, Сан и доктор Белджам выводили буквы на меловой доске.

Может ли этот демон быть тем, кого я искал все эти годы?

Майкл принял сан тридцать лет назад. Сильное акне и лицевой тик, заставлявший его моргать и дергать верхней губой в неподходящие моменты, превратили учебу в колледже в ад, даже в такой престижной школе, как Нотр-Дам.

На втором курсе он сменил специальность с биологии на теологию, отчасти потому, что считал, что никогда в жизни не сможет найти себе пару, но в основном потому, что считал науку крайне примитивной для объяснения многочисленных тайн Вселенной.

После окончания предтеологического факультета он два года служил дьяконом в небольшой церкви в Гэри, штат Индиана. Район был бедным, с одним из самых высоких уровней убийств в США. Когда он принял шестое причастие и вступил в священство, то попросил о переводе из архиепархии.

Затем произошло его вознесение, как он любил это называть. Это привело его к нынешней должности в Самхейне и к наблюдению за тем, как лингвист и ветеринар пытаются научить демона азбуке.

- Скоро они будут жарить зефир и петь песни у костра.

Трист проигнорировал замечание. Неужели Шотцен не видел, что перед ними? Как он мог оставаться скептиком? Если кто и должен быть скептиком, так это Трист. Он прошел обучение.

После Индианы Майкла направили в испаноязычный район с низким уровнем дохода в западной части Чикаго. Хотя он свободно говорил по-испански - естественное продолжение латыни, которую он изучал в школе, - его новая паства никогда не принимала его за своего, особенно из-за его нервного тика, отчего его левую сторону лица постоянно перекашивало.

Он был там уже год, когда алтарник пришел к нему в комнату, болтая о каком-то чуде. У одной местной женщины была картина с изображением Девы Марии, которая плакала кровавыми слезами. Трист пошел посмотреть сам.

- Ты ведь не купишься на это, правда? - прошептал Шотцен, прерывая его воспоминания.

- Что ты имеешь в виду? - ответил Трист. - И зачем ты шепчешь?

Раввин поднял священника со стула и отвел в угол комнаты.

- Разве ты не видишь? - спросил Шотцен с большей серьезностью, чем обычно.

- Баб, демон... я думаю, он прекрасно понимает по-английски. Это все обман.

- Если бы там был ангел, а не дьявол, разве ты не подумал бы, что он уже знает английский? Если это существо из преисподней, то, конечно, в аду знают английский? Если ад существует, то англичане попадают туда уже тысячу лет.

- Но если он уже знает английский, зачем притворяться, что это не так?

- Баал-Зебуб^[15] - мастер лжи, отец. Это его природа - обманывать. Ты сам это говорил. Возможно, он выигрывает время.

Трист не видел причин сомневаться, что существо говорило неправду.

- Послушай, рабби, это существо бодрствует всего неделю. Его обнаружили в Панаме, которая, насколько я знаю, не является англоговорящей страной. Он был похоронен еще во времена майя. Вряд ли он знает английский.

- Я не определился. Ты эксперт по развенчанию мифов, но, похоже, ты все принимаешь за чистую монету.

- Если Баб лжет... - Трист задумался. - Я хорошо умею распознавать обман. Если это существо лжет, значит, грош мне цена.

Кровоточащая картина была ничем не примечательна в своем исполнении, типичная сцена пиеты. Но по лицу Богородицы тянулись кровавые следы, а на полу образовалась лужа размером с ковер.

Трист был очень скептично настроен, но при осмотре он не обнаружил никаких отверстий или трубок за холстом, а кровь пахла, ощущалась и была настоящей даже на вкус. Может ли это действительно быть чудом?

Собравшаяся толпа, похоже, так и думала. Пожилая метиска, владевшая картиной, брала с людей по пять долларов за то, что они могут поклоняться святыне и окунуть пальцы в лужу крови.

Это возмутило священника. Его прихожане поклонялись не Богу, а ложному идолу. Но он не мог разгадать этот трюк.

Прозрение пришло к нему на следующий день во время обеда, когда он готовил себе бутерброд с сыром в тостере. Он оставил его слишком надолго, и тост подгорел, весь сыр расплавился и просочился через пористый кусок хлеба.

Он вернулся в квартиру мошенницы и, обойдя очередь, растянувшуюся на весь квартал, снова попросил осмотреть картину. Несколько грузных мужчин, собирающих дань, собирались отказать ему, но старуха разрешила ему пройти. Одним быстрым движением Трист схватил картину и сбросил ее на пол.

Раздалось несколько возмущенных криков. Крики перешли в негодование, когда он поднял разбитую раму и показал толпе углубление в середине, где хранилась кровь. Затем он сорвал фальшивый холст с задней стороны картины, обнажив тонкую пластиковую трубку, по которой кровь из резервуара в раме поступала к глазам Девы Марии. Трубку вставили между двумя холстами, пытаясь сделать так, чтобы они выглядели единым целым. Трист догадался, что где-то в раме было отверстие, которое можно было использовать, чтобы наполнить ее куриной кровью, или той кровью, которую они использовали.

- Все еще ищешь подделку? - размышлял Шотцен. - Она там. Ты просто не смотришь достаточно близко.

- Я искал его более тридцати лет, - ответил Трист.

- Майкл, ты сам это сказал. Адонай^[16] действует тонкими путями. Ты говорил мне о своих прыщах и лицевом тике, и о том, как они прошли в первые годы твоей работы священником. Вот как действует Ха-Шема^[17]. Он не выпендривается, как сейчас.

Вскоре после того, как он доказал, что картина - подделка, детские недуги Триста исчезли. Но был ли это знак от Бога или просто физическое проявление его собственной растущей уверенности в себе, Трист так и не решил.

- Рабби, какое еще может быть объяснение? Мы обсуждали это с момента твоего приезда более двадцати лет назад. Мы проводили исследования. Мы выдвигали теории. Падший ангел, генетический эксперимент, биологическое оружие, человек в резиновом костюме - никто из нас не может найти никаких доказательств обмана.

- Значит, только потому, что мы не можем его найти, его нет? Во время твоей работы в качестве ватиканского эксперта, ты когда-нибудь подтверждал подлинность чуда?

После разоблачения мошенницы, его преосвященство кардинал отстранил его от работы в чикагском приходе, и Трист путешествовал по всей Америке, исследуя чудесные явления. Иногда явления были забавными, как, например, случай в Техасе, когда лик Христа появился одновременно на нескольких десятках коровьих лепешках - оказалось, что это следы копыт. Иногда они были ужасающими, как, например, случай с младенцем, у которого якобы были признаки стигматов, хотя на самом деле раны нанесла лезвием бритвы его ненормальная мать.

Но за все свои путешествия он так и не подтвердил подлинность ни одного чуда.

- Посмотри на растущие доказательства, - настаивал Трист. - Баб упоминал и небеса, и Иисуса Христа. Он может воскрешать овец. Он говорит на древних языках...

- Я говорю тебе, зверь - лжец. Он может говорить на всех языках, я убежден. Смотри сюда.

Шотцен подошел к перегородке и постучал по ней, привлекая внимание Баба.

- Аначну хольчим лешамен отча ве лехчол отча, - сказал он Бабу.

Баб склонил голову набок, чертовски хорошо имитируя замешательство.

- Он сказал Бабу, что мы откормим его и съедим, - Энди повернулся к Шотцену. - Разве здешняя еда настолько плоха, рабби?

- Да! - сказал Шотцен, указывая на демона. - Ты понимаешь меня. Я знаю, что понимаешь. Признай это!

Баб пристально посмотрел на Шотцена, и раввин сделал шаг назад.

- Он понимает меня, - прошептал Шотцен. - Каждое слово.

- Может быть, идиш? - Трист натянуто улыбнулся. Он редко проявлял эмоции, но идея о демоне, говорящем на иврите, позабавила его. Все знали, что демоны говорят на латыни.

Он поспешно поднял стакан, прижав к нему ладони.

Меня научил этому император в месте под названием Рим.

- Aliquem hac aetate eum noscere dubito. Misere cecidit. Membra senatus sui eum insidiis interfecerunt.

Сомневаюсь, что кто-то помнит эту эпоху. Он плохо кончил. Члены его сената совершили на него покушение.

- Цезарь! - закричал Трист, его голос надломился. - Юлий Цезарь!

- Illud erat nomen, - сказал Баб. В его голосе чувствовалась теплота, словно воспоминания о Цезаре были приятными. - Quis nunc imperator tuus est?

Так его звали. Кто ваш император в эту эпоху?

- Видимо, Юлий Цезарь учил Баба латыни, - ответил Энди.

Тристу казалось, что сердце сейчас выскочит у него из груди. Он разговаривал с существом, которое жило в эпоху Христа. В той же части света. Это было еще более невероятно, чем он мог себе представить.

Демон сам по себе был достаточным доказательством существования Бога. Но могло ли это существо также без сомнения доказать, что Иисус был сыном Бога на земле?

Это был рассвет новой эры. Религиозные разногласия, агностицизм, атеизм, войны, бесчеловечность - все это останется в прошлом. Мир примет послание Баба, и будут предприняты коллективные усилия для поклонения единому истинному Богу. Христианскому Богу.

- Habesne cognitionem viri religiosi ex Galileo, qui in Bethlehem natus est? Iudaes qui multos disipulos habebat?

Знал ли ты о религиозном человеке из Галилея, родившемся в Вифлееме? Иудее с большим количеством последователей?

- Ииииисус Христос, - произнес Баб по-английски. – Я видел Иисуса.

У Триста перехватило дыхание, и его нижняя челюсть задрожала. Все изучение Библии, все исследования, все молитвы - ничто из этого не приблизило Триста к Богу настолько, насколько он чувствовал себя сейчас.

- Отец, - вмешался рабби Шотцен. - У нас есть еще время для этого.

- Отец, - вздохнул Шотцен, - пожалуйста, пусть они займутся своей работой. Это может подождать.

- Чушь! - зашипел священник на Шотцена. Раввин удивленно отпрянул. - Ты не хочешь об этом слышать, потому что не хочешь слышать правду! Две тысячи лет назад вы убили Мессию! Теперь у вас есть шанс искупить свою вину!

- Расскажи мне об Иисусе! Расскажи мне, что ты знаешь!

Позже, отец. Скоро у нас будет время пообщаться.

Баб говорил тем же успокаивающим тоном, что и с овцами.

- Sciendus sum! Eratne Deus? Estne natus ex virgine? Cognitionem eius habebas... erasne qui in desertis eum temptabas? Heu, sciendus sum!

Я должен знать! Был ли он Богом? Был ли Он непорочно зачат? Ты знал его... это ты искушал его в пустыне? Я должен знать, черт возьми!

- Скоооооооро, - успокоил демон и посмотрел на Энди и Сан.

Трист стукнул по перегородке, но Баб не обратил на него внимания.

Священник отошел и посмотрел на остальных. Энди выглядел смущенным. Сан хмурилась. Он повернулся к рабби Шотцену. Тот печально ему улыбнулся.

- Для верующего человека ты слишком стремишься выяснить правду, - сказал раввин.

Трист открыл рот и снова закрыл его. Его лицо стало пунцовым. Он потянулся к распятию, висевшему у него на шее.

Трист поспешил за дверь, пронесся по коридору, добежал до своей комнаты и упал на колени возле кровати, молитвенно сложив руки, но не в силах выбросить из головы слова Шотцена и возможность того, что они могут оказаться правдой.

Глава 9

Фрэнк Белджам наблюдал за происходящим из-за своего монитора. Он вернулся в Красную 14 после того, как провел полчаса в ванной, испытывая желание проблеваться, но у него не получилось.

Белджам знал, что это физическая реакция на страх. Когда демон проснулся на прошлой неделе, это было достаточно страшно. Но его голос - мягкий, низкий, почти соблазнительный - был голосом тысячи кошмаров.

Хотя он сидел достаточно далеко от вольера, чтобы не слышать Баба, наблюдение за ним само по себе оказалось пугающим. Было что-то безумное и гротескное в том, что демон смотрит детскую телепередачу. Пустой взгляд Баба заставил Белджама задуматься, действительно ли он учится спрягать глаголы, или ему интересно, каковы на вкус дети-актеры.

Возьми себя в руки, - сказал он себе. Демон, похоже, пока что сотрудничал. Может, это не его вина, что он такой пугающий.

Энди встал, потянулся и что-то сказал Сан. Она тоже встала, ответила ему, кивнула, и они вышли из комнаты.

Баб смотрел им вслед. Его взгляд задержался на двери почти на десять секунд, затем его глаза метнулись к Белджаму.

- Фрээээнк, - сказал Буб достаточно громко, чтобы тот его услышал в другом конце комнаты. - Фрэээнк Беееелджам...

Белджам отвернулся, гадая, оставит ли демон его в покое, если он притворится, что не слышит его.

- Я занят, - вынужден был сказать он, стараясь, чтобы его голос звучал без страха, когда понял, что демон не успокоится.

Это казалось просто любопытством с его стороны.

- Эмм... Cray? Он хранит и обрабатывает информацию.

- Говорит? Нет, нет, нет. Компьютеры не разговаривают. Но мы можем использовать их, чтобы разговаривать с другими людьми, у которых есть компьютеры с подключением к Интернету.

- Всемирная паутина позволяет людям с компьютерами получить доступ ко всей информации в мире.

- Поможет ли мнеееее всемирная паутина выучить английский язык?

- Я хочу подключиться к Интернееееету, - сказал Баб.

Доктор Белджам повернулся и потянулся. Он попытался смотреть не на само существо, а просто в его сторону.

- Ты слишком большой. Извини. Ты не сможешь воспользоваться клавиатурой.

Баб не ответил, и Белджам понадеялся, что разговор окончен. Оставшись наедине с этим существом, он начал пугаться, и встал, чтобы уйти.

Белджам замер на полпути к выходу, во рту у него пересохло.

Расслабься, Белджам. Он за плексигласом. Он не может мне навредить.

Баб вытянул коготь и прикоснулся им к плексигласу. Затем раздался пронзительный визг, и его палец задвигался так быстро, чего не смог бы проделать ни один человек.

Все закончилось в одно мгновение, и доктор Белджам с изумлением увидел, что Баб выцарапал на плексигласе весь английский алфавит, как заглавные, так и строчные буквы, на пространстве размером меньше кредитной карты. Доктор был так впечатлен, что даже не обратил внимание, что Баб написал это в зеркальном отображении, что позволило Фрэнку увидеть это обычным способом.

- Ну, думаю, печатать тебе будет не так уж сложно. Замечательный контроль мелких мышц. Да, да, да.

- Я хочу подключиться к Интернеееету, - сказал Баб.

- Я не знаю, как это устроить. Нам придется что-то придумать. Может быть, мы могли бы использовать беспроводной маршрутизатор.

Баб придвинулся ближе к плексигласу, уголки его рта приподнялись в улыбке.

Для такого большого существа он двигается довольно легко, - подумал Белджам. - Как танцор, плавно и быстро.

- Выпусти меня, - сказал Баб, - и я могу воспользоваться твоим компуууутером.

- Нет, нет, нет. Вовсе нет. Я ученый, Баб. Я изучаю вещи и явления.

- Ну, Баб, я пытаюсь составить последовательность твоей ДНК. Твой кариотип показывает, что у тебя 88 хромосом. Это более 300 000 генов, около шести миллиардов пар оснований. Я хочу выяснить, какие у тебя гены, чтобы понять, с кем бы ближе всего по виду и роду. Все живое на земле с чем-то связано.

Баб уставился, ничего не говоря. От страха Белджам тараторил, как из пулемета.

- Я использую процедуру Сэнгера, а также секвенирование всего генома. Сначала я беру немного твоей ДНК - образец крови - и делаю шаблон путем субклонирования в YAC. Я использую рестрикционные ферменты в гель-электрофорезе, чтобы получить 1000 последовательных оснований, которые компьютер может интерпретировать как хроматограмму. Все очень просто, на самом деле. Просто, просто, просто.

- Только около сорока процентов. Проблема возникает из-за недостаточного знания о ДНК. Только десять процентов хромосом организма содержат экзонные гены - те, которые содержат белковый код, определяющий физиологию организма. Интронные гены отвечают за рост, старение, то, чего мы еще не знаем... Так что секвенирование - это только половина успеха. Cray также пытается разобраться, что является экзоном, а что интроном, и пытается найти совпадения с другими формами жизни.

Баб моргнул. Белджам никогда раньше не замечал, чтобы тот моргал. Его веки закрывались вертикально, как двери лифта.

- Ты анализируешь мою кровь, - сказал Буб. Его голос упал на октаву. - Что еще ты анализируешь?

- У нас есть образцы тканей 100-летней давности.

- Хм? Оооо. Чтобы понять, кто ты. Физиологически ты более развит, чем кто-либо на Земле. И ментально тоже. Ты изучаешь английский меньше шести часов, а уже говоришь на нем. Ты удивительный экземпляр.

- Очень. Например, у тебя есть хромосомы X и Y, что делает тебя самцом, но у тебя нет половых органов... по крайней мере, нам не удалось их обнаружить. У тебя также нет пупка. Как ты родился? Как твой вид размножается? Или ты только один в своем роде? Вопросы, вопросы, вопросы.

- Чтобы изучить тебя, Баб. Возможности, которые ты представляешь, безграничны, я проводил исследования для...

Слова Фрэнка застряли у него во рту, оставив неприятный привкус.

Доктор Белджам сглотнул, мысленно вернувшись к прошлому: он закончил Беркли лучшим в своем классе, уже трижды публиковался, Нобелевская премия была почти предрешена...

Впервые он попробовал наркотики в аспирантуре. Курсы были очень сложными, и ему приходилось не спать сутками, чтобы усвоить учебный материал. Сначала это были простые таблетки кофеина. Затем эфедрин, который продавался в магазинах под видом экстракта ма хаунга. Какое-то время они работали, помогая ему бодрствовать без усталости, ограничиваясь сном менее пяти часов в двое суток, но потом вынужден был перейти на более жесткие препараты, когда и того времени стало не хватать.

Друг смог достать для него бензедрин. Благодаря бензедрину он закончил колледж, получил работу в БиолоГен, крупнейшей генетической лаборатории в мире, купил Порше, дом и даже жену.

Но работа оказалась еще более сложной, чем учеба. Он перешел с таблеток бензедрина на инъекции метедрина. Чтобы успокоиться после метедринового кайфа, начал принимать Либриум, а затем Нембутал. Он был под кайфом от Нембутала, когда взорвал лаборатории 4, 5 и 6 в БиолоГене.

В полицейском отчете это названо преступной халатностью. Он оставил газопровод под напряжением на горелке Бунзена после того, как пламя погасло. Даже школьник не допустил бы такой небрежности. Ирония заключалась в том, что горелка даже не использовалась в эксперименте. Фрэнк использовал ее для подогрева кофе.

Взрыв причинил ущерб почти на два миллиона долларов и привел к потере исследований. Три человека погибли. Фрэнк во время взрыва отошел в туалет и не пострадал совсем.

Он ничего не скрывал. Признавшись в употреблении наркотиках, он потребовал, чтобы его арестовали.

Был подан иск. Обвинения в непредумышленном убийстве тоже были выдвинуты. Фрэнк потерял все: карьеру, деньги, жену, и попал в тюрьму. Там его и нашел президент Рейган.

Тюрьма дала ему шанс покончить с наркотиками, а также искупить свою вину. Фрэнк не хотел принимать предложение президента, но Рейган организовал поездку в Самхейн, чтобы дать ему представление о том, для чего он нужен своей стране.

Так Фрэнк и оказался здесь. Он сменил тюрьму одного типа на тюрьму другого. Новая была комфортабельнее, требовательнее и давала ему шанс помочь миру, в то же время позволяла нести ему свое наказание. Фрэнк не видел заката уже двадцать лет. Он скучал по нему каждый день, но именно поэтому оставался здесь, считая пребывание в этом подземелье заслуженным.

Даже когда действующий президент помиловал его, Фрэнк остался. Он собирался закончить начатое дело - секвенирование ДНК Баба. Только тогда почувствует, что полностью искупил свою вину.

- Я знаю генетику. Я могу дать тебе всю последовательность своей ДНК. Но мне нужен компуууутер.

Двадцать лет не видеть солнечный свет. Достаточно ли это для расплаты моих грехов?

- Я могу достать тебе компьютер, - наконец согласно кивнул доктор Фрэнк Белджам.

Демон издал звук, который, как показался Белджаму, был смехом.

Глава 10

- Я люблю снег, но в ограниченных количествах, - пробормотал Энди, откусывая бутерброд с индейкой.

- Да, не очень много, - согласилась Сан. - Ненавижу снежные заносы.

О чем, черт возьми, мы говорим? Я несу какую-то чушь.

Он уставился на нее через стол в кафетерии и решил, что она, должно быть, с трудом выдерживает его присутствие, надеясь на возможность сбежать. Он не мог ее винить. Хуже их убогого разговора была только еда.

Энди опустил взгляд на свой недоеденный бутерброд. Для полноты вкуса нужны были свежий салат и помидоры, а ни того, ни другого не было. Консервированные помидоры были плохой альтернативой. Еще хуже то, что индейка была разморожена, и на вкус полностью безвкусной. Энди задумался, сколько на самом деле здесь индейки, и сколько химикатов, наполнителей и субпродуктов.

- Хороший сэндвич, - сказал Энди только чтобы прервать молчание.

Сан кивнула и посмотрела на часы. Энди решил больше не раскрывать рот. Он уже чувствовал, что его уши начинают краснеть от смущения за глупости, сказанные им. Вчера вечером ему пришлось намочить голову в раковине, чтобы они перестали гореть.

- Ты привлекательный парень, - неожиданно сказала Сан, откусывая от своего сэндвича.

Энди ждал продолжения, той части, где она скажет ему, что, хотя он и привлекателен, он ее не интересует, и она надеется, что они могут быть просто друзьями.

Она играет со мной? Что я должен ей ответить?

Энди открыл рот, чтобы вернуть комплимент, но снова закрыл его, когда почувствовал, что его уши горят.

Их глаза встретились. Он уже готов был ей признаться в своих чувствах, когда зазвонил телефон. Он встал и ответил.

- Я знаю. Мы с Сан почти закончили перекус. Сейчас придем.

- Нет, нет, нет. Не нужно. Баб сказал, он сказал... вся эта учеба... ему нужно немного отдохнуть. Он хочет вздремнуть. Отдых, отдых, должен быть отдых.

- Баб спит, - повторил Энди, повернувшись к Сан.

- Он спит недолго, - сказала Сан. - Не дольше пятнадцати минут.

- Сан сказала, что он не спит долго, - сказал Энди в трубку.

- Я знаю, но Баб ясно дал понять, что хочет сделать перерыв. Отдохнуть.

- Бабу нужно отдохнуть, - сказал Энди Сан. - Как насчет сделать еще часок перерыва?

- Час. Час, час... пусть будет два часа. Я побуду здесь, и когда Баб будет готов возобновить обучение, я дам вам знать.

- Без проблем. - Энди повесил трубку. - Фрэнк сказал, что Бабу нужно два часа отдыха.

- Интересно. Возможно, умственная деятельность выматывает его больше, чем физическая.

- Я всегда считал, что сон нужен больше для восстановления сознания, нежели физических возможностей.

Ты чертовски красива, - пришла на ум Энди неуместная мысль.

- Ну что... может тогда во что-нибудь сыграем, чтобы скоротать время?

- Я король ракетбола. - Энди улыбнулся, облегченно вздохнув, довольный сменой разговора. - Если это когда-нибудь станет олимпийским видом спорта, я уверен, что меня выберут представлять мою страну.

- Ты уверен? Большинство мужчин плохо реагируют на проигрыш, особенно женщине.

- Встретимся в Фиолетовой 5. Скажем, через двадцать минут?

- Это свидание, - сказала она перед тем, как закрыть за собой дверь.

Что она имела в виду? Свидание, как свидание мужчины и женщины? То есть прелюдия перед сексом? Нет, я точно ее не так понял, - Эдди тряхнул головой, не смея признать, что такая женщина как Сан сама пригласила его на свидание.

Пятнадцать минут спустя он, одетый в синие шорты и толстовку, шел по Красному рукаву. Секретная служба переслала ему спортивные туфли, но не было спортивных носков, и он был вынужден надеть их на босую ногу. Отсутствие носков на ногах сейчас было предпочтительнее ношения тех, что у него были, особенно в присутствии красивой женщины.

Сан ждала его, сидя на корточках на полу с вытянутой правой ногой. На ней были велосипедные шорты и спортивный лифчик, оба черного цвета.

На полу рядом с ней лежали две ракетки. Они были похожи на свои теннисных собратьев, только их ручки были вдвое короче. В ее руке был синий резиновый мячик, на котором золотом был выбит лейб производителя.

Энди, преодолевая нервозность, заставил себя расслабиться и получать удовольствие.

- Хорошие носки, - съязвила Сан, оглядев его. - У тебя будут волдыри.

- Может быть, раз мы оба уверены в своих силах, нам стоит сделать небольшую ставку на эту игру?

- Хорошо. - Энди глубоко вздохнул. - Если я выиграю, то поцелую тебя.

Та немногая уверенность в себе, которое осталась у Энди, пошатнулась. Но самоуверенность - это не то, что чувствуешь, а то, как подаешь.

- Почему нет? Боишься, что не устоишь перед соблазном и поддашься мне?

- Отлично. Ладно. Так что я получу, когда выиграю?

- Как насчет тысячи баксов? – спросила она, словно не услышав его предложения.

- Тысяча баксов? Мы можем себе это позволить?

- Мы государственные служащие, - Сан вскочила на ноги и протянула ему ракетку. - Конечно, мы можем себе это позволить.

Она одарила его ухмылкой и направилась в Красную 5.

- Ты ведь не серьезно, правда? - окликнул ее Энди. - Тысяча баксов?

Он вошел в зал. Это была стандартная площадка для игры в ракетбол, сорок футов в длину и двадцать в ширину. Стены были матово-белыми, испещренными несколькими десятками сколов и пятен. Шесть люминесцентных ламп были вмонтированы в потолок высотой двадцать футов, делая зал таким же ярким, как операционную. Пол был деревянный, с красной разметкой.

Энди закрыл за собой тяжелую дверь. Ручка изнутри имела форму полумесяца и крепилась на шарнире, а когда ею не пользовались, она убиралась в углубление. Энди сравнил корт с большой белой коробкой.

- Гейм на пятнадцать очков, нужно выиграть оба. Хочешь размяться?

- Одна тысяча долларов, - напомнила она. - Готов?

Энди слегла согнул ноги в коленях и поднял ракетку вверх. Он играл в ракетбол сотни раз, и хотя последний раз играл несколько лет назад, был вполне уверен, что выиграет.

Сан за две минуты выиграла четыре очка. В ракетболе не было причудливой системы подсчета очков, как в теннисе. Это было больше похоже на пинг-понг. Задача состояла в том, чтобы вернуть мяч сопернику, отбив его от передней стенки, и сделать это нужно было до того, как мяч дважды ударится об пол.

К тому времени, когда Сан вела со счетом 6:0, Энди понял, что она не собиралась проигрывать специально. Видимо не оценила его предложение с поцелуем.

Но, несмотря на то, что он отставал, Энди хорошо прочувствовал ее игру. Она была быстрее его, подачи ее были более точными. При легких ударах она могла попасть в переднюю стенку всего в нескольких дюймах от пола, что делало невозможным его ответный удар.

Однако у Энди было преимущество в силе, и он мог ударить по мячу сильнее, чем она. Нередко скорость мяча превышала девяносто миль в час, а когда тот отскакивал от четырех стен, это не способствовало его легкому перехвату. Энди был на несколько дюймов выше Сан, поэтому при каждом удобном случае он высоко отбивал мяч, и часто отскочивший мяч пролетал над ее головой вне пределов досягаемости.

Через двадцать минут Энди удалось сократить преимущество Сан до одного очка. Его толстовка промокла настолько, что ее пришлось выжимать, и ему становилось все труднее переводить дыхание между подачами.

- Ты можешь взять перерыв, если тебе это нужно, - сказала она ему даже не скрывая ухмылки.

Он поджал губы и ничего не ответил. Она явно над ним издевалась.

- Двенадцать - десять, ты уверен, что не хочешь попить водички?

Сун понадобилось еще четыре подачи, чтобы выиграть.

Она энергично пожала ему руку, довольно улыбаясь. Энди так упыхался, что даже не думал о проигрыше. Ему просто хотелось промочить горло.

Через несколько минут они были в столовой, каждый с большим стаканом воды. Энди пил уже третий.

- Ты играешь лучше, чем я ожидала, - сказал Сан. - Ты заставил меня понервничать.

- Да нет, вот ты действительно могла бы играть профессионально.

- Ну, я играла, вроде как. Американская Ассоциация Ракетбола. Выиграла несколько турниров. Ничего особенного, правда. Игроки ракетобола не так часто становятся звездами спорта.

- Ты могла бы поделиться со мной этой информацией, прежде чем ставить на кон тысячу баксов.

- У нас есть еще час до того, как Баб будет готов к следующему уроку. Хочешь сыграть еще раз? Как насчет реванша?

Энди чувствовал, как его мышцы начинают сводить судороги. Он знал, что не выдержит еще одного раунда. Но она смотрела на него с таким искренним воодушевлением. Ее глаза ярко сияли, а на щеках играл чудесный румянец. Такая перемена по сравнению с суровым, строгим выражением, которое он наблюдал на ее лице с момента приезда.

- Рэйс говорил что-то о бильярдном столе. Ты играешь?

- Как насчет того, что я возьму реванш в бильярде?

- Давай. Мне нужно сначала принять душ и переодеться. Увидимся в Красной 5 через двадцать минут?

Глядя ей вслед, он искренне надеялся, что так оно и есть.

Глава 11

Рабби Менахем Шоцен закончил свой ночной кадиш^[18], попросив Бога помочь его другу, отцу Тристу, справиться с кризисом веры.

Он снял свою плетеную кипу - шапочку, которую получил на бар-мицву, и положил ее в сумку с таллисом^[19] поверх цицит^[20] и тфиллин^[21], которые надевал только на утреннюю молитву.

Раввин взглянул на свою тумбочку. Он помнил, что в ней лежит. И помнил, что всего несколько минут назад он молил Бога дать ему силы избежать соблазна.

Шоцен отвернулся от искушения и сел за маленький письменный стол, чтобы вычитать последние страницы своих мемуаров.

Он поднял рукопись, насчитывавшую уже более пятнадцати сотен страниц, написанных от руки, и ее вес порадовал его. Не так уж плохо, особенно если учесть, что один день и две ночи в неделю, шаббата^[22], ему было запрещено писать по еврейскому закону. Первая строка по-прежнему вызывала у него гордость, и он тихо прочел:

- Благословения и проклятия, у меня было много и того, и другого.

Он снова взглянул на тумбочку. Одно из проклятий, несомненно. Баб мог быть демоном, хотя Шотцен в этом сомневался, но в этом ящике лежало нечто еще худшее. Йетцер хара^[23].

Спиртное лежало там, где он его оставил, маня его. Шотцен вынул бутылку, наполовину заполненную мятным шнапсом, а затем опустил ее обратно. Это был знакомый ритуал со знакомым концом. Бутылка всегда побеждала.

На этот раз внутренняя борьба длилась едва ли минуту. Шотцен налил себе стакан, проклиная свою слабость. На втором бокале его проклятие превратилось в покорность. На третьем бокале - в тост.

Он не был уверен, привиделся ему стук в дверь или нет. Он остановился на середине глотка и затаил дыхание, прислушиваясь. Второй стук заставил его вздрогнуть.

- Да? - ответил он, чуть не подавившись шнапсом. Бутылка стояла на столе, уже пустая, и Шотцен засунул ее обратно на тумбочку.

Шотцен поджал губы и открыл дверь. Трист был одет к мессе, римский воротничок был чист и накрахмален, а зеленая ряса тщательно выглажена.

Его тон не соответствовал его одежде; он был подавленным и отрешенным.

Шотцен отступил в сторону и позволил ему войти. Он тихо закрыл дверь и увидел, что Трист уставился на стакан со шнапсом. В нем все еще оставалась выпивка.

- Надеюсь, не из-за моего предосудительного поведения, - сказал Трист.

- Моя болезнь не нуждается в провокациях, - ответил Шотцен. Они с Тристом много раз говорили об алкоголизме. По сути, Трист был единственным, с кем Шоцен обсуждал эту тему.

- Страсть - это освежающая эмоция, которую я вижу в тебе, - ответил Шотцен. - В наших многочисленных дебатах на протяжении многих лет я не припомню, чтобы ты когда-нибудь так кричал.

- Это было непростительно, как тон, так и содержание.

- Нет ничего непростительного, пока есть раскаяние. Извинения приняты, отец.

Шотцен протянул руку, которую священник сжал в обеих своих ладонях.

- В них моя жизнь, которую никто не прочтет под страхом казни.

- Время идет, рабби, хотим мы этого или нет. По крайней мере, тебе есть что поведать.

- Верно. Мое наследие. Как оно предпочтительнее жены и ребенка.

- Ни разу с тех пор, как дал ей разрешение на развод. Да и зачем? Ха-Шема велел евреям плодиться и размножаться, а у меня... у меня нет грифеля в карандаше. Учитывая бесплодие и алкоголизм, неудивительно, что она стала меня ненавидеть.

- И бросить пить? – Шотцен горько ухмыльнулся. - У меня бы все осталось: жена, моя синагога, моя община - возможно, даже мой отец был бы жив. Он умер от стыда, знаешь, когда я появился в Храме и читал Тору пьяным.

- Мне так не нравится это выражение, - нахмурился Шотцен. - Но что же ты, Отец? Нет желания иметь детей? Любить женщин? Адонай создал тебя мужчиной, не может же Он отказать тебе в мужских потребностях.

- Бог может благословить зверей и детей, потому что я никогда не заботился ни о том, ни о другом, - сказал Трист с едва заметной улыбкой. - А секс? Я был создан, чтобы служить Богу. Возможно, поэтому он лишил меня всякой харизмы.

- Я рад, что после сегодняшнего дня ты смог обрести чувство юмора. Если бы я был дьяволом, то сделал бы то же самое, чтобы проверить твою веру.

- Нет. Не больше, чем я согласен с тем, что Иисус был мошиахом^[24]. Но когда что-то имеет внешность сатаны, логично было бы, чтобы оно имитировало и поведение.

- Красота веры, Майкл, в том, что нет необходимости в доказательствах. Вера в чувство более сильна, чем вера в факт. Ха-Шема, конечно, мог бы явиться миру в любой момент и развеять все сомнения. Но Адонай предпочитает веру.

- Но что, если Баб - это знак от Бога? Подумайте об этом, рабби. Ничего не происходит случайно. Все предначертано Господом. Баб был послан сюда Богом как доказательство Его существования. Я согласен с силой веры, но Христос также учил нас силе доказательства.

- Знакомый аргумент. Христос не был сыном Адонаи. Ха-Шема не может быть человеком. Ни одно из пророчеств не исполнилось.

Шотцен потянулся за своим стаканом и допил шнапс. Он был уже на полпути к тумбочке, когда вспомнил, что бутылка пуста.

- Давай придерживаться текущего аргумента, - сказал Шотцен. Он сел на кровать, лицом к отцу Тристу. - Что мы знаем о ха-сатане?

- Впервые упоминается в книге Иова 1:6. В переводе означает противник Бога.

Шотцен кивнул, его двойной подбородок покачивался.

- Но до этого был Малак, теневая сторона Ха-Шема, обращенная к человечеству, потому что Адонай был слишком ярким, чтобы его могли видеть смертные. Позже, в Юбилеях, он стал отдельной сущностью. Мастема, ангел-обвинитель.

- Дуализм, - добавил Трист, - вероятно, заимствованный из зороастризма^[25]. Ариман - владыка тьмы. Концепция Заратуштры^[26] о добре и зле как о противоборствующих силах.

- Эпоха зороастризма весьма спорна; Заратуштра мог жить где и когда угодно, начиная с 18 века до н.э. и до 7-го... через пятьсот лет после Моисея. Если отдать ему должное, то он мог взять свои представления о божествах у египтян, Сета и Ра, а до них - у месопотамцев с Эрешкигаль. Царица подземного мира. Первое зафиксированное упоминание об аде.

- Ммм-хмм. Предшественник иудаизма. Но ни одно из них не будет точным описанием нашего Баба, так что давай двигаться дальше.

- Согласен. В Енохе Люцифер, Ангел Света, был изгнан с небес из-за похоти. Или гордости, во второй хронике Еноха, или свободной воли, согласно Оригену Александрийскому, или непослушания, или войны на небесах...

- У него много имен и много воплощений. Сатана-Эль. Аббаддон. Астарот. Рахаб. Рофакаль. Молох. Левиафан. Баал-Берит. Метатрон...

- Он упоминается в книге Исход и интерпретируется как меньший Яхве, приказывающий совершать злодеяния над избранным народом. Он действительно может быть первым дьяволом, теневой стороной Бога.

- Ты заблуждаешься, как обычно, но давай продолжим. Есть еще Белиэль, принц Шеола. Также Баал-Зебуб. Азазель. Мастема. Маммона. Белфегор. Какабель. Лахаш. Саммаэль...

- Тартарух, - продолжал Трист. - Зофиэль. Ксафан. Бареш. Бика. Салмаэль...

- Саммаэль - Ангел Яда, шумерского происхождения. Салмаэль - князь ада, который каждый год призывает к уничтожению избранных колен Израиля.

- Ах! Как я мог забыть об этом? Так за кого из этих мерзких существ ты принимаешь Баба?

- Я не знаю. Он может не быть ни одним из них. Он может быть всеми ими. Наши нынешние представления о Сатане и аде возникли после падения Рима. Истерические видения папы Григория Великого в VI веке. Экклезиастическая история Святого Беде в 731 году. Видение Тундала в 1149 году предлагает детальный взгляд на адские муки.

- Гораздо более влиятельным был Данте, - добавил рабби. - Он дал нам описание кругов ада и его демонов в 1306 году. Уильям Блейк, Босх, Брейгель, Джотто, Мемлинг - все знаменитые религиозные художники, подарившие современному человеку образы крылатых, когтистых, рогатых ангелов из ада.

- Мартин Лютер, Джон Кальвин, "Потерянный рай" Мильтона... они также помогли отточить современный образ. И версии "Фауста" Гете.

- Да, - снова кивнул Шотцен. - Дьявол как интеллектуал. Джентльмен Джек. Старина Ник. Мефистофель. Старый Рогатый. Черный Буги. А теперь он икона поп-культуры. - Шотцен пожал плечами. - Он в мультфильмах, кино, телешоу, рекламе...

- Ему поклоняются тысячи школьников посредством рок-музыки. Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как епархия послала меня на концерт Black Sabbath в начале 1970-х?

- Да. Ты показывал мне свою сувенирную футболку. Сомневаюсь, что есть что-то, чего я о тебе не знаю.

Раввин чувствовал себя бодрее, чем обычно. Его разум был ясен, яснее, чем без спиртного. Шотцен однажды прочитал, что выпивка - это доказательство того, что Бог любит нас и хочет, чтобы мы были счастливы. В Талмуде также говорится, что в грядущем мире мы будем отвечать за каждую разрешенную пищу и напиток, которые мы имели возможность съесть, но не съели. Почему пьянство должно считаться грехом?

- Обе наши религии верят в ангелов, верно? - спросил Трист.

- И ангелы могут лишиться благодати, как и люди.

- Конечно. Но евреи не верят в огненный ад, где души вечно мучают красные дьяволы с вилами. Шеол^[27] - это не что иное, как отсутствие Бога.

Трист поднял руки вверх, словно не желая слушать и слышать его.

- Давай на секунду задержимся на аде. Возможно ли, чтобы падший ангел посетил землю?

- Возможно. Но демоны не распространены в еврейских мидрашах. Обычно они аллегоричны. Например, Кесеф, демон, напавший на Моисея в Хориве, на иврите означает "серебро".

- Менахем, ну подумай хотя бы немного. Когда президент Картер завербовал вас в Самхейн, ты издавал подпольную газету...

- "Бродячий еврей", - с гордостью сказал Шотцен.

- Ты был главным американским экспертом по иудейскому мистицизму.

Шотцен вспомнил те годы, когда жил как отшельник в двухкомнатной квартире, изучая и интерпретируя древние тексты. Каббала и Зоар, малоизвестные еврейские книги, в которых рассказывалось, как обрести мир на земле. Агада IV века, сборник еврейских легенд и экзегетических трактатов. Апокрифы, скрытые писания Торы, составленные в период изгнания в Вавилонии.

- Майкл, ты читал одни и те же тексты. Семь небес и семь земель, двадцать один слой реальности, соединенный проводами. Геенна, которая охватывает семь ступеней ада - все это аллегория.

- Посмотри внимательно на Баба, рабби, и скажите мне, что он аллегория. Ты согласен, что падшие ангелы могут посещать землю?

- Тогда, возможно, этот падший ангел, этот дьявол, принял бы знакомый облик, даже если это облик, который ему придало человечество.

- Если Баб действительно жил во времена Христа...

- Христос как Мессия - это не главное. Можешь ли ты поверить, что когда-то существовал человек по имени Иисус Христос?

- О нем упоминается в книге Иосифа, так что да. Но все колени не преклонились, нет всеобщего мира, лев не возлег с ягненком, и каждый язык не клянется в верности единому истинному Богу.

- Ты упускаешь суть. Ты признал, что дьяволы существуют, и что Иисус существовал. Евангелия от Матфея, Марка и Луки утверждают, что Вельзевул искушал Иисуса, когда тот постился в пустыне. Евангелие от Луки 4:5 Тогда возвел Его дьявол...

- Пожалуйста, - помрачнел Шотцен. - Я не хочу снова играть в игру по цитированию Писания.

- Ладно. Дело в том, что если Юлий Цезарь действительно научил Баба говорить на латыни, а Цезарь умер в 44 году до нашей эры, то разве нельзя предположить, что именно Баб искушал Христа в пустыне?

- Демоны не стареют. Он здесь уже сто лет и выглядит точно так же. Неужели ты не можешь хотя бы признать, что это возможно?

- Возможно, да. Вероятно, нет. Будь Баб демоном или чем-то, притворяющимся демоном, для него имеет смысл вести себя как демон. Ложь, обман, лесть, подкуп, торг, искушение - все это уловки сатаны. Я считаю, что он услышал имя Христа и сыграл на твоей реакции на него.

Морщины Триста углубились, и он поджал губы.

- Значит, он также слышал имя Юлия Цезаря? - возразил он.

- Его нашли в 1906 году. Допустим, он был похоронен в 1800-х, или даже в 1700-х или 1600-х годах. Он мог знать имена и Христа, и Цезаря. Он говорил на языке майя, когда проснулся, а майя были завоеваны испанцами, которые были христианами, если я помню историю. Это был один из способов, которым они оправдывали геноцид коренного населения Центральной Америки. Они утверждали, что это была воля Адонаи истребить язычников.

- Проблема с тобой, раввин, в том, что ты настаиваешь на прошлом для объяснения настоящего. Пока ты не найдешь какой-то прецедент для Баба в одном из своих древних мистических текстов, ты будешь продолжать отрицать то, что видишь своими глазами.

- Что важнее, отец, - то, что я вижу глазами, или то, что я чувствую сердцем?

- Ты родился и вырос евреем, и поэтому ты еврей. Это то, чему тебя учили. Я католик, потому что меня этому учили. Но вера не заменяет доказательств, как бы ты ни настаивал. Любой человек со средним образованием может утверждать, что миру более 6000 лет. Тем не менее, именно этому учат наши религии. Атеисты атакуют Библию со всех сторон, находя одно несоответствие за другим. Как Церковь опровергает эти утверждения об отсутствии Бога? Верой! Но это уже не имеет значения! - кричал Трист, тыча пальцем в Шотцена. - Я могу показать всему миру Библию, и только некоторые поверят. Но если я покажу всему миру нашего друга Баба, то поверят все!

Трист вскочил на ноги, его лицо было ярко-красным, он дышал так, словно только что пробежал марафон.

- Возможно, тебе нужно немного отдохнуть. Разве ты не можешь посоветоваться с епархиальным архиереем?

Трист подошел к двери и открыл ее. Он повернулся, прежде чем выйти.

- Мне нужно отдохнуть, - сказал Трист, - так же, как тебе еще выпить.

- Я не могу спорить с такой логикой, - сказал он себе.

Глава 12

Доктор Джули Харкер прошла мимо раввина Шотцена в Фиолетовом рукаве, избегая смотреть ему в глаза.

- Добрый вечер, доктор Харкер, - сказал Шотцен ей вслед.

Она направлялась в Фиолетовую 8, чтобы порыться в фильмотеке комплекса. Найти что-нибудь, чтобы скоротать вечер. Сама же доктор предположила, что Шотцен возвращался из Фиолетовой 6, где хранилось спиртное. Раввин держал что-то у себя под боком, пытаясь скрыть это. Пытался скрыть свой секрет.

Она вошла в Фиолетовую 8 и включила свет. Комната была оформлена как библиотека, потому что по сути она ею и являлась. Но в отличие от архива, где хранились документы о проекте "Самхейн", это помещение предназначалась для развлечений персонала. Харкер прошла мимо стеллажей, заставленных художественной литературой, мимо нескольких больших стоек с журналами (у комплекса была подписка на 58 различных журналов, и раз в несколько месяцев сюда привозили выпущенные номера) и мимо архаичной коллекции фильмов (настоящие 16-миллиметровые пленки в коробках на катушках).

Видеоколлекция находилась через один проход от собрания кинопленок. Она включала устаревший формат, который заменил кинескоп в 60-х годах, и стеллажи с ¾-дюймовыми кассетами, которые стали стандартом в 70-х годах. Все это не интересовало Харкер. Она продолжала идти по ряду, пока не дошла до коммерческих кассет для домашнего использования. Бетамакс.

Выбор кассет Бета в Самхейне был одним из самых больших в мире. Возможно, он также был единственным в мире, поскольку формат Sony вышел из употребления за несколько лет до появления VHS. В нем было более 20 000 наименований, расположенных в алфавитном порядке и по жанрам.

Харкер даже не взглянула на раздел "боевики/приключения". Она также пропустила драмы, вестерны и раздел для взрослых. В Самхейне был обширный отдел порнографии, как журнальной, так и на видео, в основном старинной и стоящей немалых денег. Сексуальному темпераменту мужчин, запертых под землей, нужен был выход, и нужно было его контролировать. Харкер это было неинтересно.

Ее выбор остановился на комедиях. "Бедная богатая девочка", "Кудряшка Сью", "Браво, малышка" - это были три ее любимых фильма.

Харкер любила Ширли Темпл. Любила так сильно, что назвала свою дочь Ширли. Это было воплощением мечты всей ее жизни.

Доктор Джули Харкер была рождена, чтобы стать матерью. В самых ранних воспоминаниях у нее всегда была кукла. Кукла, которую можно было кормить, переодевать и разговаривать с ней. В детстве Джули ее куклы были для нее настоящими детьми, а она была им идеальной мамой.

Позже она поняла, почему у нее такой сильный материнский инстинкт. Родители Джули были маргиналами. Алкоголиками, избивавшими и оскорблявшими собственную дочь. Такие не должны иметь детей. Дети должны быть радостью. Но в доме Харкеров она была обузой.

- Ты такая толстая и некрасивая, - вспоминала она слова отца, повторяющих их снова и снова. - Мы никогда не сможем выдать тебя замуж. Придется терпеть тебя всю жизнь.

Джули не могла с этим ничего поделать. Она знала, что была непривлекательной, даже если бы родители не напоминали ей об этом постоянно. Помимо проблем с весом и мужеподобных черт лица, Джули была очень застенчива. Четыре года средней школы она провела без друзей и свиданий. Но в жизни было нечто большее, чем внешность.

Джули Харкер окончила школу отличницей и могла выбирать колледжи, которые открыли перед ней двери. Учеба в медицинская школа была трудной, а ее плохие навыки общения с людьми только усугубляли все, но спасением для Джули стало ее умение общаться с детьми. После интернатуры она устроилась в педиатрию, но это не могло заменить ей собственного ребенка, которого она хотела больше всего в жизни.

С кассетами, зажатыми подмышкой, Харкер вернулась в свою комнату. Она вставила "Кудряшку Сью" в видеомагнитофон и нажала кнопку воспроизведения. Выключив свет, Джули разделась.

Самхейн не так уж плох, - решила она. По сравнению с тем месяцем ада, который она провела в тюрьме, это место было почти раем. Правда, пребывание здесь никогда не заменит то время, когда она воспитывала Ширли. И саму Ширли.

Харкер нахмурилась, погрузившись в воспоминания. Первая Ширли была ее дочерью. Джули тщательно все спланировала. Она рассматривала возможность искусственного оплодотворения, но сомневалась в анонимных донорах. Несколько раз она ходила в бары, надеясь кого-нибудь подцепить, но мужчины, которые к ней приставали, вызывали лишь отвращение.

В конце концов она остановилась на сыне своей соседки. Ему было семнадцать, он был нескладным и неопытным, но из хорошей семьи. Ее первые попытки соблазнения были смехотворны, но однажды ночью, когда его родителей не было дома, ей повезло, и после совместно распитой бутылки вина она смогла совратить его.

Через девять месяцев родилась Ширли. Были осложнения; обильное кровотечение, которое привело к полной гистерэктомии, но Ширли была идеальна. Ее дочь была красива, и Джули Харкер была счастлива.

В течение семи чудесных месяцев Харкер растила Ширли. Это было самое лучшее время в ее жизни. Она старалась дать дочери все, чем обделили Джули ее родители. Это было воплощением ее мечты.

Отчет о вскрытии назвал это СВДСом. Синдром внезапной детской смерти. Ночью Ширли перестала дышать. Когда Харкер нашла ее утром, она была уже синей.

Доктор Джули Харкер знала, как справиться с горем. Будучи педиатром, она легко получила допуск в детское отделение больницы. Она только что потеряла ребенка и понимала, что никогда не сможет родить другого, так почему бы ей не найти замену? Джули была рождена, чтобы стать матерью. Несправедливо, что ее лишили этого права.

Вторую Ширли на самом деле звали Дженнифер. Ей было четыре дня от роду, когда Харкер тайно вывезла ее из больницы. В тот же день она бежала из страны, устроившись на работу медсестрой в Канаде. Эта Ширли прожила у нее почти год, она растила ее и любила так же сильно, как и первую Ширли, пока власти не нашли ее.

Они пришли за ней, когда она уже считала, что опасаться ей уже нечего. Она увидела полицейскую машину на улице и поняла, что они попытаются забрать у нее Ширли.

Она выбежала через заднюю дверь, неся Ширли, завернутую в одеяло и побежала в лес. Полицейские стали ее преследовать. Она была в истерике, в бешенстве, и не заметила ветку, о которую споткнулась.

После экстрадиции в США ее судили, и осудили за похищение и убийство второй степени.

Тюрьма едва не уничтожила Джули. За десять месяцев она потеряла двоих детей, и горе поглотило ее. Тюрьма была хуже, чем школа, с издевками и унижениями. На Джули много раз нападали, и ее психическое состояние колебалось между постоянным горем и ужасом.

Звонок президента Рейгана был благословением.

Харкер находилась в тюремном лазарете, восстанавливаясь после неудачной попытки самоубийства. Рейган ясно дал понять, что ему не нравится ни Харкер, ни то, что она сделала, и его не волнует, что с ней будет дальше. Но он предложил Харкер выбор. Она могла либо отбывать пожизненное заключение в тюрьме, либо на секретном объекте в Нью-Мексико, исполняя там обязанности доктора.

Она не колебалась в выборе. Харкер свернулась калачиком в постели, уставившись на экран телевизора.

Да, Самхейн был своего рода тюрьмой, и да, она, скорее всего, умрет здесь, но ее жизнь могла быть и хуже. И может быть, теперь, когда Баб заговорил, проект придет к своему логическому завершению. Может быть, после двадцати лет пребывания здесь Харкер получит помилование. Надежда была всегда.

- Привет, Ширли, - сказала Харкер, когда начался фильм, и слезы потекли из ее глаз. - Спой песню для мамы.

Глава 13

Приняв душ, Сан надела синие джинсы и облегающий черный топ с V-образным вырезом. Она потратила десять минут на прическу и макияж, и еще две минуты искала духи, пока не вспомнила, что у нее их нет.

- Это всего лишь игра в бильярд, - сказала она своему отражению.

В Красной 5 был не только бильярд. Это была полностью оборудованная игровая комната с дартс, настольным теннисом, пинг-понгом и старой аркадной игрой "Астероиды". Энди сидел на столе, натирая кий грифелем. На нем были брюки песочного цвета и полосатая рубашка, расстегнутая и с закатанными рукавами. Его волосы были еще влажными после душа.

Глядя на него, Сан почувствовала, как внизу живота расцветает приятная нега и молча прокляла свои гормоны. Это было не время и не место для начала отношений.

Это не обязательно должны быть отношения, - говорил ей голосок в голове. - Это может быть просто секс.

- Во что играем, - спросил Энди. - Восемь шаров или девять?

Выбрав кий на стойке и подточив кончик, Сан встала рядом с Энди, и они оба положили шары на стол. Розыгрыш был целым искусством. Он заключался в том, чтобы отбить шар от дальнего рейки и заставить его вернуться обратно. Тот, чей мяч долетал до ближнего борта, не касаясь его, выигрывал брейк. У родителей Сан был бильярдный стол, и она выросла с этой игрой. И пусть она не играла уже несколько лет, но стоило ей взять кий, как все вспомнилось.

- Тебе не хватает нескольких дюймов, - поддразнила она.

- Я даже не знаю, что сейчас ты конкретно имела в виду.

Сан использовала треугольник, чтобы выстроить шары в стойку, оставив на столе идеальный ромб из девяти шаров. Она наклонилась, прицелилась и разбила шары.

- Отлично, - сказал Энди. - Где ты так научилась?

- Я некоторое время играла на профессиональном уровне.

- Большинство людей думают, что бильярд - это мужская игра. Это не так. Футбол с его грубыми методами - это мужская игра.

Сан загнала еще два шара, подготовив легкий удар по третьему. Она наклонилась чуть ниже, чем нужно, почувствовав его взгляд на своем теле.

- Бильярд, - продолжала Сан, - это изящество и стратегия. Тщательно продумывание действий и точное их выполнение.

Еще три шара угодили в лузу, а пять выстроились в ряд.

- Визуализация того, что задумал, и приведение этого в жизнь.

- Это как соблазнение, - сказала Сан. - То, что у женщины получается лучше, чем у мужчины.

- Это свидание? - спросил Энди. - Это свидание, верно? Я имею в виду, свидание между мужчиной и женщиной, так?

- Зачем навешивать ярлыки? Мы просто два взрослых человека, наслаждающихся игрой в бильярд со ставкой в две тысячи долларов.

- Может нам стоит поиграть в настольный футбол? Вот это моя игра. Я зарабатывал этим на жизнь, какое-то время. Настольным футболом.

- Что, правда? И много заработал? - спросила Сан, метя в шар.

- Да. Это приносило четыре-пять баксов за ночь.

- В детстве? Я занимался этим, пока мне не исполнилось тридцать.

- Ладно, отойди, - сказал Энди. - Сейчас ты поймешь, почему меня называют "Быстрый Энди".

Энди тщательно прицелился в шар и легким, уверенным ударом промазал по нему, едва не загнав биток в угловую лузу.

- Потому что ты так быстро проигрываешь? - спросила Сан.

- Я бы выиграл, если бы на тебе не было этой обтягивающей блузки.

- Значит, если я сниму блузку, ты будешь более сосредоточенным?

Я действительно флиртую, - подумала Сан. - И мне нравится. Реально нравится.

Она посмотрела на стол. Энди прислонился к нему, мешая ее подойти.

- Не хочешь подвинуться, чтобы я могла выиграть свои две тысячи долларов?

Сан подошла прижалась к нему всем телом, все еще держа свой кий.

- Я знал, что это свидание, - сказал Энди. - Верно? Я прав?

Сан положила кий на стол и ударила им, держа свои руки за его спиной. Одним плавным движением она загнала сразу два шара в лузу, выиграв партию.

- Отличный удар, - Энди посмотрел на нее, положив руки ей на плечи.

- Спасибо. - Она опустила кий, и приобняла его за талию. Их глаза встретились. - Я принимаю наличные и чеки.

- Я хочу быть честным с тобой. У меня всего четыре доллара.

Губы Энди слегка приоткрылись. Он ощущал учащенное биение своего сердца и чувствовал учащенное биение ее сердца. Хотя на его лице был заметный налет щетины, Сан почувствовала запах лосьона после бритья. Она провела рукой по его телу, ощущая мышцы спины, и подумала, что так давно не прикасалась к мужчине.

Сан смотрела на него, гадая, так ли он возбужден, как и она. Она ждала, когда он наконец ее поцелует.

Момент затянулся, а затем прошел. Сан опустила руки и отвернулась.

- Так ты играешь в настольный футбол? - спросила она, стараясь говорить непринужденно.

- Я сверхъестественно играю в настольный футбол. Я занимаю третье место в мире.

- Должно же быть что-то, в чем ты можешь победить? - сказала она после последнего гола.

- Футбол, - сказал Энди. – Настоящий американский футбол. Хочешь посмотреть, как меня бьют бутсами по голове?

- Как насчет "Астероидов", - спросила Сан. - Я плохо играю в "Астероиды".

Энди играл еще хуже. Сан обыграла его, если бы даже играла с закрытыми глазами.

- О чем задумалась? - спросил Энди после очередного поражения.

- Должно же быть хоть что-то, в чем ты можешь меня обыграть. - Сан оглядела комнату отдыха, пытаясь найти что-то, в чем была полным профаном.

Сан отказалась. Энди выглядел сильным, но если бы она победила его в армрестлинге, то не думала, что его эго когда-нибудь оправится.

- Как насчет "Эрудит" на португальском? - предложил Энди.

Когда они выходили из комнаты отдыха, Сан заметила, что Энди прихрамывает.

- Волдырь. - Энди поморщился. - Все-таки нужно было надеть носки.

Энди снял ботинок и носок. Волдырь был огромный, почти на всю пятку, красный и воспаленный.

Сан взяла Энди за руку и повела его в Желтую 6, где находился медицинский кабинет. Она усадила его на мягкий смотровой стол.

- Разве тебе не нужно сначала надеть на меня намордник? - спросил Энди.

Сан открыла шкаф и нашла на полках бинт, пластырь, перекись водорода и мазь от ожогов.

- Ты уверена, что у тебе можно там копаться? - спросил Энди.

Она смочила перекисью ватный диск и очистила воспаленную кожу.

- Так почему ты стала ветеринаром? - спросил Энди. - Совсем нет желания практиковаться на людях?

Сан попыталась ответить чем-нибудь шуточным, но ничего не приходило на ум.

- Не то чтобы я не ценил ветеринаров, - быстро сказал Энди, неправильно интерпретировав ее молчание. - Но мне кажется, что из тебя получился бы отличный доктор.

Она нанесла мазь, но ее хорошее настроение сдулось, как прохудившаяся шина. Воспоминания вернулись. Воспоминания, которые она годами пыталась подавить.

Могу ли я открыться ему? Не отпугнет ли это его?

- Я... я была врачом, - сказала она. - Я лечила людей.

Сан наложила повязку и стала ждать ответа. Но ответа не последовало. Молчание затянулось.

- Если ты хочешь поговорить об этом, - наконец сказал Энди, - я готов выслушать.

Он взял ее за руку. Она крепко сжала его ладонь и села на стол рядом с ним. Эти воспоминания были тяжелы для нее, а говорить об этом вслух, да еще с практически незнакомым человеком еще тяжелее, но она чувствовала, что хочет этим поделиться. Хочет излить душу, словно это очистит ее и позволит все начать с чистого листа.

- Я проходила интернатуру в Джонсе Хопкинсе, там же начала ординатуру. Подходил конец моего дежурства; был пожар в квартире, много пострадавших и мы работали без перерыва восемь часов. Потом поступила женщина с болью в животе в правой подвздошной впадине. У нее был налет на языке, неприятный запах изо рта, высокая температура, рвота; типичные признаки аппендицита. Причем на последней стадии. Мы подготовили ее к лапаротомии, опорожнили желудок с помощью назогастрального аппарата, и я приступила к операции.

Сан помнила, какая уставшая была и как тверда была ее решимость не позволить усталости помешать ее работе. Женщина была белой и страдала избыточным весом, но в чем-то она напомнила Сан ее собственную мать. Даже несмотря на сильную боль, она сохраняла стоическое спокойствие.

- Я сделала дюжину аппендэктомий. Это была простая операция. Я сделала разрез через точку МакБерни, разделила мезоаппендикс, наложила шов на кишку. Затем я зашила ее, и через несколько дней она была выписана.

- Она вернулась на следующей неделе. Температура высочайшая. Перитонит. Ее брюшинная полость была заполнена гноем и фекалиями. - Сан глубоко вздохнула. - Мой шов на кишке разошелся. Я плохо завязала узлы. Ее нижняя кишка опорожнилась в брюшную полость.

Сан отвернулась от Энди и уставилась на пятно на стене.

Сан оперировала ее и во второй раз. Женщина попросила, чтобы именно Сан ею занималась. Она доверила ей свою жизнь.

- Ты потеряла работу? - спросил Энди, хотя вопрос больше прозвучал как утверждение.

- Врачебная комиссия была единодушна. Любой интерн первого года обучения мог бы наложить этот шов. Я облажалась. Медицинский совет штата Мэриленд отозвал мою лицензию. СМИ тогда обширно освещали мою историю. На мне висело более ста тысяч долларов студенческих кредитов, и потеря лицензии означала, что я никогда их не выплачу. Поэтому я подала заявление о банкротстве.

- Я стала ветеринаром, переучившись. Опустилась на ступеньку ниже. У животных и людей много общих медицинских проблем. Потом я встретила Стивена, мы поженились, и он умер, оставив меня с очередным грузом счетов. Я не могла снова подать заявление о банкротстве - нужно было ждать семь лет. Поэтому я подала заявку на грант под вымышленным именем, чтобы изучать львов в Африке. В основном, чтобы скрыться от кредиторов.

- Зачем же ты вернулась из Африки? - спросил Энди.

- Они узнали, что я не та, за кого себя выдаю, и прекратили финансирование. Я подала заявку на получение гражданства в Южной Африке, но мне отказали. Когда меня депортировали обратно в США, около десяти различных групп пытались подать на меня в суд. Тогда в дело вмешался президент. Думаю, он нашел меня через посольство США в Южной Африке. Находясь там, я несколько раз попадала в заголовки газет, борясь за гражданство. Он предложил мне сделку: Самхейн на десять лет или до окончания проекта, в зависимости от того, что наступит раньше. Все мои долги погасят, если я соглашусь. Конечно, я согласилась.

Она подняла на него глаза, увидела в них участие и теплоту, и обняла его.

- Хорошо, что тебе не понадобилось накладывать швы.

- Мы все совершаем ошибки, Сан. Самое трудное - это простить себя.

- Ее звали Маделин. У нее был муж. Сын. Ей было всего 60. Я была на похоронах.

- Ее сын плюнул мне в лицо. Мне стало немного легче.

- Я могу плюнуть в тебя сейчас, если хочешь, - предложил Энди с лукавой ухмылкой, чтобы разрядить обстановку.

Они вышли из медицинского пункта и направились к Голове Осьминога, застав там Рэйса, склоненного над клавиатурой компьютера. Он поднял голову, заметив Сан и Энди.

- Отлично, - ответил Энди. - Как в детском саду, только время перекуса более беспорядочное.

- Значит, он будет готов говорить завтра утром?

- С такой скоростью, с какой он обучается, скорей всего - да.

Генерал снова повернулся к монитору. Рэйс всегда выглядел благодушным, но Сан еще не видела его таким искренне довольным. Он выглядел на десять лет моложе.

Сан и Энди отправились за едой для существа. На этот раз Энди более ловко помогал ей заарканить овцу. Он удерживал ее, помогая надевать поводок, а Сан осведомляла его, что самый эффективный способ напугать овцу - это не крик, а хлопок в ладоши.

- Я не могу насытиться этим запахом навоза, - сказал Энди. - Нужно разливать его в бутылки и продавать городским жителям.

- Ты так и не рассказал мне, - напомнила Сан, - о проблеме, которая возникла у тебя с иероглифами на капсуле.

- Я так и застрял на ней. Ты готова к мини-лекции?

Сан кивнула. Она была рада поговорить о чем-то другом, кроме своего разбитого прошлого.

- Хорошо. Видишь ли, известно, что глифы основаны на разговорном языке, но долгое время считалось, что иероглифическая майя - логографическая. Каждое изображение было словом. Но в настоящее время считается, что это была фонетическая система; глифы обозначали звуки, подобно нашему алфавиту. Поэтому ученым пришлось все пересмотреть. Еще сложнее то, что современный язык майя наполнен элементами испанского, поэтому для понимания древнего языка, языка глифов, нельзя использовать современный язык майя.

- Так как же его расшифровывают? - спросила Сан.

- Многими способами. У меня есть несколько компьютерных программ, я сверяюсь с работами других ученых, нахожу похожие ссылки в ранее переведенных отрывках. Многое из этого - элементарная логика. Как только понимаешь структуру предложений языка, это становится похоже на криптограмму в кроссворде. Просто ищешь контекстные подсказки.

- Так что же привело великого переводчика в недоумение?

- Есть несколько ссылок на tuunich k’iinal. Горячий камень. Я не знаю, что это значит.

- Нет. Яма для приготовления пищи - это пииб. Разные глифы. Есть также упоминание о Кукулькане. Это летающий бог-воин, пришедший "из-за воды". Что-то вроде майяской версии ацтекского Кецалькоатля.

- Это то, о чем я думаю. Кецалькоатль означает "пернатый змей". У Баба нет перьев, но он летает, и его можно отнести скорее к рептилии. Мысль о том, что древние люди приносили нашему Бабу человеческие жертвы, немного нервирует. Более 100 000 были убиты, чтобы удовлетворить жажду крови Кукулькана.

- Мне следовало уделять больше внимания на уроках истории, - заметила Сан, впечатленная его познаниями.

Сан закончила записывать характеристики овцы в таблицу, и они вывели ее из Оранжевой 12 и повели по коридору. Рэйса в Голове Осьминога уже не было.

- Что ты думаешь о нашем генерале Рэйсе? - спросил Энди, держа открытой дверь Красного рукава и пропуская Сан с овцой на закланье.

- Он хорошо умеет манипулировать людьми. Хотя интересно, зачем он здесь? В армии так много генералов, зачем держать одного под землей подряд сорок лет?

- Что-то связанное с его женой? - предположил Энди. - Доктор Белджам рассказывал мне о ее болезни.

- Я так не думаю. У нее появились симптомы только несколько лет назад.

- Может быть, нам стоит спросить его. Он кажется открытым человеком. Ну, настолько открытым, насколько это возможно для военного. В чем проблема доктора Харкер?

- Да. Похоже, у дамы в заднице большой ассортимент жучков.

- А доктор Белджам... не пойми меня неправильно. Мне нравится этот парень. Но, похоже, ему самому не хватает одного винтика в механизме.

- Да, - согласилась Сан. - И святоши. Странные оба. Последняя вспышка отца Триста должна была отправить его прямиком к психиатру.

- Может, мы все здесь не потому, что идеально подходим для этой работы, - заметил Энди.

- Ну, у тебя не было выбора. У меня тоже не было. Президент счел нужным упомянуть о небольшой проблеме, которая возникнет у меня с налоговой службой, если я не буду сотрудничать. Возможно, все здесь тоже в затруднительном положении. Подумай об этом. Не каждый откажется от своей жизни, семьи, друзей, имущества, чтобы жить здесь, хотя Баб - интересная тема для исследования. Только те люди, которым нечего терять.

- Это так по-американски, - наконец произнесла она.

- Здесь самый сверхсекретный и, возможно, самый важный проект, который когда-либо знал мир. И кто им управляет? Отморозки и преступники.

- Ну, прошло уже сто лет, и пока никаких проблем.

- Значит ли это, что можно расслабиться? - спросила Сан, - Или наоборот, начать беспокоиться?

Он открыл дверь в Красную 14. Доктор Белджам возился с DVD, пытаясь вставить диск.

- Поможет, если ты включишь его, - намекнула Сан.

Сан чуть не подпрыгнула, все еще никак не привыкнув, что что-то такое большое и уродливое может говорить.

- Привет, Баб. Как тебе спалось? – поприветствовал монстра Энди.

- Овцы - это привычная тебе еда? - спросил Сан. - Пока ты не умел говорить, я могла только догадываться.

Сан открыла маленький люк и пропихнула овцу. Баб подхватил ее когтями и быстро свернул ей шею.

- Баб, иногда, когда ты перед трапезой играешь с овцой, ты убиваешь ее и возвращаешь к жизни, - сказал Сан. - Как ты это делаешь?

Баб продолжал крутить голову овцы, пока та не отделилась, как пробка от бутылки. Он присосался к обрубку шеи, запрокинув тело вверх, как будто это был бочонок пива.

- Сеееекрет, - сказал Баб. Прозвучало так, словно он полоскал кровью овцы горло. Часть крови стекала изо рта и капала на его волосатую грудь.

- Ты можешь сделать это сейчас? - спросила Сан.

Баб крепко прижал к груди безголовую тушу овцы. Прошла минута, а затем ноги животного начали подрагивать. Баб опустил тело на пол, и овца стремительно метнулась в сторону, на полной скорости врезавшись в плексигласовую перегородку. Ударившись о нее, тело рухнуло на пол, заляпав стекло кровью.

Обезглавленная овца поднялась, пошатнулась, затем снова побежала, на этот раз врезавшись в одно из искусственных деревьев.

Баб издавал звуки, которые видимо означали его смех. Голова овцы, все еще находившаяся в его когтях, открывала и закрывала рот в безмолвном протесте, ее зрачки вращались в безумном ритме.

- Бе-е-е-е, - проблеял Баб, подражая овце. Он держал голову перед собой, как марионетку. - Бе-е-е-е.

Сан пришлось взять себя в руки и надеяться, что ужас, который она испытывала, не отразился на ее лице. Взглянув на доктора Белджама, она увидела, что его лицо посерело, а Энди боролся с тошнотой.

- Спасибо, Баб, - сказала Сан хриплым голосом. - Достаточно.

Баб бросил голову овцы в рот, и захрустел, как попкорном. Тут же подцепил когтем тело бегающей овцы, располосовав ей брюхо. Кишки вывалились наружу, как размотавшийся пожарный шланг. Демон сгреб с пола исходящие паром внутренности и запихнул их себе в рот.

- Нужно перестать приходить сюда во время его кормежки, - сдавленно просипел Энди, схватившись за живот.

Демон склонил голову набок, озадаченно глядя на переводчика.

- Нет, Баб. Просто твои привычки в еде немного... настораживают.

Энди уже весь позеленел, прикрывая рот рукой.

- Мы хотим понять тебя, Баб, - тем временем продолжала Сан, - но у нас культурный разрыв. Некоторые вещи, которые ты делаешь, не делаются в нашей культуре, поэтому мы не знаем, как на них реагировать.

Баб подскочил к плексигласовой перегородке, держа тело овцы. Сан не видела, чтобы он так прыгал раньше. Расстояние более пятнадцати футов Баб преодолел в один прыжок и приземлился с таким грохотом, что пол и перегородка завибрировали. Он оторвал одну из задних ног овцы и прижал ее к груди. Она начала подергиваться, а затем сгибаться в коленном суставе.

- Клеееетки, - повторил Баб. - Когда тело умиииирает, клеееетки еще жиииивут некоторое вреееемя. Я могу заставить их дуууумать, что тело все еще жииииво.

Баб поднял дергающуюся ногу, чтобы Сан могла лучше видеть. Кровь больше не текла - более того, казалось, что место отрыва затягивается.

- Боооог, - сказал Баб. - У меня есть даааар Боооога.

- Можно нам взять эту ногу, чтобы мы могли ее изучить? – спросила Сан.

Баб склонил голову набок и, казалось, задумался.

- Даааа, - он подошел к люку и присел на корточки, ожидая. Сан вздохнула и заставила себя двигаться. Она отперла люк, и Баб просунул в него ногу. Сан держала ее обеими руками. Нога была тяжелой, и она чувствовала, как мышцы в бедре сжимаются и разжимаются, точно так же, как если бы овца была живой.

После его слов нога овцы сжалась, и копыто едва не ударило ее по голове, Сан рефлекторно уронила ее, и та шлепнулась на пол, как выброшенная на берег рыба.

Сан поборола себя и нагнулась, на этот раз схватив ногу за копыто. Она поднесла ее к доктору Белджаму, который наблюдал за всем этим с замиранием сердца.

- Вы можете взять образцы крови? Ткани и костный мозг тоже?

Белджам, казалось, не хотел дотрагиваться до ноги, но усилием воли заставил себя взять ее, стараясь держать за копыто, как держала ее Сан. Нога резко дернулась, и Белджам бросил ее. Нагнувшись, Белджам ухватил ее двумя руками.

- Я буду в Красной 5, - сказал он, указывая на лабораторию. Он быстрым темпом направился к двери, держа ногу на расстоянии вытянутой руки от себя.

Энди закрыл лицо, которое из зеленого превратилось в белое.

- Спасибо, Баб, - покачала головой Сан. - Сейчас больше ничего не нужно.

- Ты в порядке? - спросила Сан, потирая спину Энди.

Под звуки чавканья Баба Энди пытался усмирить свой желудок.

- У нас есть какие-нибудь учебные фильмы о манерах за столом? - спросила Сан, косо поглядывая на монстра.

За плексигласовой перегородкой Баб тоже ухмыльнулся.

Глава 14

- Мне нуууужно больше времеееени на Интернеееет, - сказал Баб доктору Белджаму, когда он вернулся к вольеру. Сан и Энди уже ушли.

- Не думаю, что это хорошая идея, - ответил тот, нервно сглатывая.

Белджам рассмеялся, высокопарно и почти истерично.

- Ты шутишь! Ты просмотрел весь сайт Британской энциклопедии за полтора часа. Ты можешь обрабатывать информацию быстрее, чем она загружается.

- Откроооой дверь, - сказал Баб. - Выпуууусти мееееня.

- Фрээээнк, - Баб буквально промурлыкал, только не как котенок, а скорее, как тигренок. - Мне нуууужно больше вреееемени, чтобы увиииидеть, как секвенируется мой геноооом.

- Разве ты не хоооочешь выбраться отсюда, Фрээээнк?

Белджам представил себя в лодке на озере, удочка в руке, солнце в глазах. Он не рыбачил с тех пор, как учился в начальной школе, но сейчас это казалось ему самым лучшим времяпровождением на свете.

Он набрал код на двери вольера Баба. Та поднялась на пневматическим механизме, и демон, сложив крылья, второй раз за день покинул свой вольер. Присев на корточки рядом с доктором, он погладил его по голове. Фрэнк отшатнулся от монстра.

Фрэнк пригнулся, уходя от его прикосновений. Когти царапнули кожу на его голове.

- Ты моооожешь идтииии, - сказал Баб, подходя к компьютеру Cray.

Белджам присел на корточки, наблюдая, как Баб согнулся над клавиатурой. Та была для монстра как карманный калькулятор, а монитор, наверное, как цифровые часы. Белджам рассмеялся. Это напомнило ему старый мультфильм, где слон поселился в мышином домике.

Используя кончик мизинца, Баб вошел во Всемирную паутину. Виртуальные страницы сайтов мелькали со скоростью света. Невозможно было, чтобы кто-то смог с такой скоростью просматривать сайты, и тем более прочитывать их, но Белджам знал, что существу это по силам.

Что-то подсказывало ему, что он не должен был выпускать Баба из вольера, что нельзя было допускать его к информации. Однако он заглушал это тревожное чувство, говоря себе, что Баб мог бы стать ключом к решению всех мировых проблем: болезней, голода, войны, смерти. Баб может создать утопию.

Или же наоборот все разрушить, - шепнул тот же тихий голосок в голове.

Но какой в этом смысл? Баб показал, что он готов к сотрудничеству и заинтересован в людях. Не было бы никакого смысла в том, чтобы он использовал знания мира во вред человечеству.

Белджам снова рассмеялся, вспомнив мультяшного слона, пьющего из крошечной чайной чашки мыши.

Затем закрыл глаза и представил, как сидит на той лодке на озере, и наслаждается солнечными лучами.

Глава 15

Будильник прозвенел в семь утра, но Рэйс уже встал. Спал он недолго; возбуждение было столь велико, что как он не пытался поспать, ему практически не удалось сомкнуть глаз.

Он спрыгнул с кровати и быстро сделал несколько физических упражнений, разминая мышцы, пока не вспотел, получая от этого больше удовольствия, чем обычно. В здоровом теле - здоровый дух. Закончив, он направился в душ.

Ему не терпелось разбудить всех, чтобы начать интервью с существом, но сумел сдержать нетерпеливый порыв. Рейс переоделся в штаны и зеленую майку, и прошел в столовую. Замешав большую миску теста для блинов, он добавил в него две банки черники, пока на сковороде растапливалось масло. Хелен научила его печь блины много лет назад. Он всегда надеялся, что однажды она научит его готовить и другие блюда. С каждым днем это становилось все менее вероятным.

Генерал испек шесть блинчиков для себя и съел их с медом. Затем из оставшегося теста испек еще двадцать для остальных. Его позабавила мысль: генерал готовит черничные блинчики для своих солдат. Еще забавнее - министр обороны готовит черничные блинчики.

Рэйс усмехнулся про себя. Он положил еще два блинчика на свою тарелку, а остальные поставил в холодильник. Затем он налил стакан молока, и подхватив тарелку, направился в Желтую 1.

- Кто ты? - спросила его жена, едва увидев Рэйса на пороге комнаты. - Что я здесь делаю? Почему я привязана к этой кровати? Вы доктор?

Он поставил тарелку и стакан на тумбочку и сменил ей подгузник, одновременно отвечая на ее обычные вопросы. У нее была опрелость, и он намазал ее мазью, пока она протестовала между рыданиями. Затем он развязал ей руки и помог женщине сесть.

- О, Рэйс, когда мы успели так состариться? - плакала она.

Он осмотрел ее на наличие пролежней и не обнаружил их; в этом отношении Харкер была профессионалом в своей работе.

- Ты можешь встать и сесть за стол позавтракать?

Жена фыркнула и кивнула. Рэйс обнял ее за талию и пошел с ней к маленькой барной стойке на другой стороне комнаты. Она едва могла передвигаться, не в силах и шага сделать без его помощи.

- Помнишь, как мы выплясывали? - спросил Рэйс, усмехаясь.

Ее заплаканные глаза на мгновение заблестели.

- Ты тоже. Мне завидовали все на базе, когда рядом со мной была такая красотка, как ты.

Он усадил ее на стул и принес блинчики и молоко.

- Блинчики с черникой, - удивилась Хелен. - Прямо как я делаю.

Он помог ей нарезать их, и она попыталась поесть сама, пока не началась хорея, и она не выронила тарелку из рук. Рэйс обнимал ее, пока судороги не прошли, потом дал ей молока.

- Доктор Харкер упоминала, что Баб заговорил, - неожиданно сказала Хелен.

Рэйс замер, ошеломленный. Обычно Хелен не помнила ничего, что произошло за последние сорок лет.

- Так и есть. Я собираюсь сегодня пройтись по вопросам из Журнала Рузвельта, которые задам ему.

- Тогда мы можем вернуться домой, - сказала Хелен.

Глаза Рэйса заблестели. Осмысленный разговор с женой, а главное то, что она помнила о том, что ей сказали вчера, вселил в него надежду, что у них все будет замечательно.

- Да, любовь моя. Тогда мы можем вернуться домой.

- Проводи меня обратно в постель, дорогой. Думаю, я посмотрю телевизор.

Рэйс отнес ее в постель. Пульт дистанционного управления телевизором был прикручен к раме под ее правой рукой. Он нажал кнопку включения. Хелен листала каналы, пока не нашла игровое шоу, а Рэйс поцеловал ее в лоб и ушел, забрав тарелку и стакан. По пути обратно генерал встретил отца Триста в Голове Осьминога, который печатал на компьютере.

- Так и есть. Надеюсь, мне удастся все прояснить. Зависит от того, насколько он разговорчив.

- Да. Я бы также хотел немного поговорить с Бабом. Когда вы закончите, конечно. Президент разрешил мне это.

- Конечно, отец. Вы можете присутствовать и на моем допросе.

Трист кивнул и повернулся обратно к монитору. Рэйс вернулся в свою комнату, Голубую 1, и подняв трубку и набрав код интеркома, сделал объявление по громкой связи:

- Доброе утро, в холодильнике есть черничные блинчики в ограниченном количестве. Я хотел бы, чтобы все собрались в харчевне к девяти часам. Сегодня важный день.

Он положил трубку и заставил себя собраться. Ему нужно был сосредоточиться на предстоящей беседе с существом, но его мысли уже были заняты другим. Свободой. Сначала, конечно, будет брифинг с президентом. Прежде чем принимать какие-либо назначения, Рэйс хотел взять отпуск. Посмотреть, как сильно изменилась его страна за последние четыре десятилетия. Если все пойдет по плану, Хелен сможет сопровождать его. Она всегда хотела побывать в Голливуде. Как он может ей отказать?

Президент, несомненно, захочет услышать его мнение о будущем Самхейна. В зависимости от того, какие ответы Рэйс получит от Баба, было три возможных варианта. Продолжать проект, сохраняя Баба в секрете от всего мира, завершить проект и предать его огласке, или прекратить проект и ликвидировать Баба. Самхейн был домом для Рэйса на протяжении нескольких десятилетий, но это был казённый дом, и он ничуть не будет скучать по нему. Рэйс обучит своего приемника, или побеседует с репортерами, или нажмет кнопку в Желтой 4, которая приведет в действие имплантированную Бабу взрывчатку. Он сделает все, что скажет президент без лишних вопросов. Кроме одного – он не останется здесь ни на день. Сорокалетний срок службы был достаточно долгим. Рэйс хотел уйти.

Он взял с комода Журнал Рузвельта и засунул его подмышку. Когда он вошел в столовую, Энди и Сан уже поглощали найденные блинчики.

- Доброе утро, - обрадовался Рэйс. - Как вам еда?

Сан одобрительно кивнула, жуя. Рэйс отметил их близость, и подумал о том, как изменились времена. Рэйс встречался с Хелен шесть недель, прежде чем даже поцеловать ее. Эти двое знали друг друга два дня, и было очевидно, что у них развивается роман.

- Как поживает наш постоянный житель? - спросил Рэйс. - Готов к допросу?

- Он уже позавтракал, - сказала Сан. - И болтает без умолку.

- Его владение языком поразительно. Как будто он говорил на нем всю свою жизнь. К тому времени, когда мы закончили с ним вчера вечером, его английский был лучше моего.

- Отлично. Мы начнем после того, как все позавтракают. Доброе утро, Фрэнк.

Доктор Белджам появился в помятом лабораторном халате, который был на нем накануне вечером. Его лицо покрывала щетина, а под глазами темнели круги.

- Вы выглядите чертовски плохо, доктор. Вы хорошо себя чувствуете?

- Пусть доктор Харкер осмотрит вас позже, - сказал Рэйс. - Доброе утро, раввин.

- Шалом, - поздоровался рабби Шотцен, усаживаясь за стол. - Значит, демон говорит по-английски, да?

- Как настоящий американец, - подтвердил Энди.

- И все думают, что он выучил целый язык за одну ночь? Никто не подозревает, что он мог знать английский все это время и притворялся, что не понимает?

- Позавтракайте блинчиками, ребе, - Рэйс похлопал его по спине.

- Спасибо, генерал, не откажусь. Вы использовали кашированную чугунную сковороду, да? Хорошо. Помните: мы не должны принимать все, что говорит демон, за чистую монету. Может, Баб и не падший ангел, но он имитирует его, а все ангелы ада лгут. А теперь, может быть, кто-нибудь передаст мне тарелку?

Следующим вошел отец Трист, и Рэйс заметил, что они с Шотценом избегают друг друга. Трист отказался от блинчиков и предпочел черный кофе. Доктор Харкер пришла последней. Рэйс пожелал ей доброго утра и попросил после завтрака осмотреть доктора Белджама. Харкер кивнула и вместо блинов приготовила себе тост с маслом.

Рэйс недоумевал, как до сих пор такая разношерстная компания могла так долго уживаться вместе друг с другом. Люди со временем менялись, но обстановка между сотрудниками - никогда. Не то что в армии. На поле боя воины были сплоченными. Они функционировали как единое целое, а не как отдельные единицы. Единства между десятком специалистов, которые жили в Самхейне с момента его основания, никогда не было. Эта разношерстная компания продержалась бы в бою две минуты. Хорошо, что это никогда не доведется проверять.

- Если все готовы, я хотел бы изложить некоторые основные правила, - произнес Рэйс.

Все взгляды устремились на генерала. Он поднялся и оглядел каждого, убеждаясь, что его все слушают.

- Я уверен, что нам всем есть о чем спросить Баба, и у каждого будет время пообщаться с ним, я обещаю. Но в первую очередь мы должны получить ответы на все вопросы из этого журнала. Если мы будем каждый одновременно заваливать его своими вопросами, это займет вечность. Нам нужно сосредоточиться. Я не собираюсь просить вас всех молчать, как рыбы, но прошу свести свои насущные вопросы к минимуму. Надеюсь, вы выполните мое указание. Я уже проводил допросы, и численность группы дает нам психологическое преимущество. Но если возникнут разногласия, Баб может сыграть на этом.

- Каково наше мнение, генерал? - спросил отец Трист.

- Я еще не сформировал его. Но мы не можем допустить никаких внутригрупповых разборок в присутствии Баба. Доктор Белджам, камера работает?

- Хм? О, да, да, да. Я только что вставил новый диск. Он рассчитан на шесть часов непрерывной записи.

- Хорошо. Помните, мы рассматриваем Баба как источник информации. Он как золотая жила, которую мы пытаемся раскопать. Личные мнения, предубеждения, думаете ли вы, что он Антихрист или просто хороший парень... отбросьте все это. Наша цель - получить ответы на свои вопросы.

- А что, если мы поймем, что демон лжет? - спросил раввин Шотцен.

- Если окажется, что Баб лжет или намеренно уклоняется от ответа, нам придется перегруппироваться и подойти к ситуации по-другому. Но, пожалуйста, позвольте мне судить об этом. Есть еще вопросы?

Их не было. Рэйс посмотрел в глаза каждому, чтобы убедиться, что его поняли все.

- Отлично, - сказал он, широко улыбаясь. - Пойдемте греметь вратами ада.

Глава 16

- Баааанда в сборе. - Баб оскалился своей ужасной ухмылкой.

Никто не поддержал его праздное настроение. Энди не мог говорить за остальных членов группы, но Баб его пугал до чертиков. И не только своим страшным видом и способностью оживлять мертвых, но и той стремительностью, с которой он учился всему новому для него. Баб освоил английский язык всего за день, причем до такой степени, что даже смог выдавать шутки. Такая гениальность существа и все, что она подразумевала, почти лишили лингвиста дара речи.

- У нас есть вопросы, Баб, - сказал Рэйс. - Вопросы, на которые мы очень долго ждали ответа.

Он присел на корточки перед перегородкой, справа от большого пятна крови вследствие удара безголовой овцы. Оно стало коричневым и начало отшелушиваться. Энди старался не смотреть на него.

Рэйс сел на стул лицом к Бабу. Остальные расположились полукругом позади него. Энди сидел рядом с Сан, доктор Харкер сидела далеко сзади, а доктор Белджам расхаживал взад-вперед словно зверь в клетке.

- Давай начнем с того, как ты оказался там, где тебя нашли, - сказал Рэйс. Он открыл старый журнал, лежавший у него на коленях, но даже не потрудился заглянуть в него. - Тебя нашли похороненным на глубине восьмидесяти футов в земле на острове Кулебра в Панаме, сто лет назад. Кто, зачем и когда тебя там закопал?

Баб слегка наклонил голову и, казалось, задумался, обводя взглядом своих рептилоидных глаз всех собравшихся.

- Я был в комаааатозе. Мои люди думаааали, что я умеееер.

- Канджобалан майяаааа. Мы жили в городе под названием Коооопан.

- Копан находится в Гондурасе, - выпалил Энди, сам удивившись тому, что решил заговорить, поначалу собираясь быть просто наблюдателем. - Это в восьмистах милях от Панамы. Почему тебя похоронили в восьмистах милях от границ майя?

- Как ты путешествовал с места на место? - спросил Рэйс.

Крылья Баба раскрылись, словно отпружинив от его спины. Они распростерлись со звуком щелчка ремня.

- Даже через океаны? - спросила Сан. – И капсулу свою переносишь с собой?

- Я выноооосливый. – Баб поиграл грудными мышцами словно культурист на соревнованиях.

- Если ты путешествовал по всему миру на протяжении долгих лет, - спросил Рэйс, - почему о тебе нет никаких упоминаний?

Баб криво усмехнулся и сложил крылья за спиной.

- Есть, - сказал он. – В Библии нас чаааасто уминают.

- Откуда ты взялся, - сказал Рэйс, - изначально?

- Из света, - ответило существо. - Из света в темнотееее.

- Изгнан в ад? - спросил отец Трист дрожащим голосом. - Невероятно.

- Да, невероятно, - повторила Сан, однако менее скептично, чем священник. Энди тоже не убедили слова монстра, но он заставил себя сохранять непредвзятость.

- Объясни, как создавался мир, - попросил Расе.

- Бог создал все. Он создал ангелов, чтобы они были посланниками между Им и лююююдьми.

Рабби Шотцен презрительно хмыкнул. Энди догадался, что он тоже настроен скептически.

- Эволюция - это как посадка сеееемян. Бог лююююбит эксперементы.

- Как в Эдемском саду, - сказал Трист, оторвавшись от своих записей.

- Как тебя зовут? - спросил Рэйс, наклоняясь ближе к перегородке. - Твое настоящее имя?

Баб встал во весь рост, вытянул когти, вздыбил грудь. Когда он заговорил, его голос был глубоким и громким.

- Я – Поооовелитель Воздуха. Драааакон Рассвета. Сын Утра и Носитель Света. Большинство знает меня под именем Лююююцифер.

Высказавшись, он снова уселся. Энди понял, что сжимает кулак так сильно, что рука затекла. Он потряс ее, морщась от боли, когда кровь снова прилила к ней.

- Это ты искушал Христа в пустыне? - спросил Трист.

- Я встретил его в пустыне, Отеееец. Но не для того, чтобы искушать. Только чтобы предупредить его о его отцееее.

- Дааааа. Бог послал его на землю, чтобы он умеееер.

- Ха! - Рабби Шотцен возмущенно вскинул руки. - Хватит с меня этой чепухи.

- Не позволяйте ввести себя в заблуждение, - сказал раввин, поворачиваясь к остальным. - Он показывает только то, что хочет, чтобы вы увидели. Вами манипулируют.

- Дураааак, - изрек Баб. - Евреи - не избранный народ.

Шотцена побледнел, повернулся и вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

- Ты предупредил Христа? - спросил Трист, тут же забыв о вспышке Шотцена.

- Хотел спасти его. - Баб откинулся назад, приняв позу лотоса. - Бог хотел его убиииить.

- Христос умер за наши грехи. Он не был наказан Богом. Он умер, чтобы Бог простил нас.

- Бог ревнив, - сказал Баб. - Поэтому он убиииил своего сына.

- Это произошло за наши грехи. Бог простил нас.

- А как же воскресение? - спросил Трист. - Христос воскрес из мертвых?

- Его последователи украааали его тело из гробниииицы.

Трист опустился в кресло. Наступила тишина, которая, казалось, длилась вечно. Отец Трист выглядел так, будто его избили.

- Что с молитвой? - спросил Рэйс наконец. - Слышит ли Бог наши молитвы?

- Я... я плохо себя чувствую, - тихо сказал священник.

- Когда мы умираем, мы попадаем на небеса? – Рэйс перехватил инициативу у Триста и сам повел беседу.

Лицо демона искривилось и стало еще уродливее, что Энди пришлось отвернуться.

Баб посмотрел на Сан. Гнев сменился хитрой улыбкой.

Энди посмотрел на остальных, оценивая степень их страха и казалось, что существо пугает всех так же, как и его, за исключением Рэйса, который выглядел скорее нетерпеливым, чем испуганным.

- Это Бог дал тебе способность воскрешать мертвых? - спросил Рэйс.

- А как насчет исцеления? Ты можешь исцелять больных?

Рэйс внезапно подскочил к перегородке, упершись в нее руками.

- Даааа. - Баб коснулся прозрачной перегородки, приложив свою ладонь к ладони Рэйса. - Приведи ее ко мнееее.

Рэйс замер в замешательстве, а потом рванул к двери.

- Генерал, - окликнула его Сан. - Это не самая лучшая идея.

Рэйс практически выдернул доктора Харкер из кресла, и потянул ее к выходу. Энди увидел, как отец Трист подошел к перегородке, прижав обе руки к прижатой ладони Баба с другой стороны.

- Неужели нет рая? - спросил Трист. В его глазах стояли слезы.

- Такая печааааль, - сказал Баб. – Но я не знааааю, может быть, и есть.

- Да. Конечно. Ты просто не знаешь. Ты ведь никогда не читал Библию, верно?

- У меня есть несколько вопросов, - Сан пересела на место Рэйса. - Ты сказал, что был в коме. Как это произошло?

- Я изучила твою физиологию. У тебя иммунитет ко всем болезням.

Баб бесстрастно смотрел на Сан. Его черный язык высунулся изо рта и слизнул слизь из правой ноздри.

- Слышал когда-нибудь имя Кукулькан? - спросила Сан.

- Ты лжешь, - сказала Сан. - Как насчет той штуки с горячим камнем. Как он называется?

- Но это выгравировано на твоей капсуле, - сказал Сан.

- Тебя увезли за 800 миль от своего города, закопали на глубине семидесяти футов с помощью ручных инструментов. Похоже, они боялись тебя. Боялись, даже когда считали мертвым.

- Ты боишшшшься меня? Нечего бояться, кроме самого страха.

- Почему ты очнулся именно сейчас? - спросила она. Ее голос становился все громче. - Что тебя пробудило? Почему не девяносто лет назад? Почему так долго, черт возьми?

- Откуда ты на самом деле взялся, Баб? Скажи мне правду. Не надо этой библейской ерунды.

Рэйс подтолкнул Хелен вперед в ее инвалидном кресле и неодобрительно посмотрел на Сан, поняв, что она продолжила допрос без него.

- Не делайте этого, генерал, - сказал Сан. – Ему нельзя доверять.

- Что я говорил о едином мнении? - грубо спросил Рэйс.

- Баб лжет. Держу пари, все, что он сказал до сих пор, было ложью.

Рэйс посмотрел на Энди, в его глазах был немой вопрос.

- Она слишком остро реагирует, - сказал Энди, пожимая плечами.

Сан сжала кулак, и Энди на мгновение показалось, что она собирается ударить его. Вместо этого она крутанулась на пятках и выбежала вон.

- Ты мне нравишься, - сказал Рэйс. - И ты понравишься мне еще больше, если вылечишь мою жену.

- Как вы думаете, генерал, заключать сделку с дьяволом - это разумно?

- Я молил другого парня, но он не услышал. Это единственная оставшаяся надежда.

Энди наблюдал, как Рэйс и Харкер подвезли Хелен к вольеру. Что касается инстинктов, то они у Энди были не на высоте. Раз за разом он принимал неправильные решения в своей жизни. Но он не мог отделаться от ощущения, что все вот-вот произойдет что-то ужасное.

Глава 17

Сан вводила код на первых воротах, когда Энди догнал ее.

- Даже не думай, - предупредила она. Симпатия, которую она испытывала к лингвисту, исчезла, сменившись чувством предательства.

- Шшш, - Энди приложил палец к губам. - Может, он нас еще слышит.

Сан распахнула ворота, стремясь задеть Энди створкой, но тот увернулся от удара.

- Я с тобой согласен, - сказал он, поймав ее за руку.

- Я согласен с тобой! - прошептал Энди. - Баб лжет.

- Шшш! Потише. Помнишь, Баб сказал, что единственное, чего стоит бояться, это сам страх?

- Так это слова Рузвельта. Где он услышал эту цитату? Я не думаю, что она была часть его обучения.

Гнев Сан испарился. Она откинула прядь волос с лица.

- Ладно, мы оба знаем, что он лжет. Так почему ты не поддержал меня? Рэйс собирается отправить свою жену в вольер к монстру.

- Рэйс сделает это несмотря ни на что. Я думаю, он принял это решение уже давно. Называя Баба лжецом, мы не поможем ситуации. Нам нужно выяснить, почему Баб лжет, и откуда он может знать эту цитату.

Сан кивнула. Ее симпатия к Энди вернулась. Он сыграл умно, а она отреагировала, не обдумав ситуацию.

- Как долго он был в сознании, с тех пор, как оказался здесь? Как долго он притворялся, прежде чем дать понять нам, что он очнулся? - спросила Сан, размышляя вслух. - Может быть, он не торопился, прислушивался ко всему, что происходило вокруг, впитывал все это. Даже если бы он не знал английского, если у него эйдетическая память, он мог бы запомнить все, что было сказано с момента его прибытия, а потом перевести это, когда выучит английский. Может быть, поэтому он так много знает. А может быть, как сказал Шотцен, он всегда знал английский.

- Кто-то помог ему обрести эти знания, - сказал Энди.

- Я не знаю. Но его камера в комнате с вольером всегда пишет, верно?

- Да. Значит, нам просто нужно просмотреть записи и узнать, кто наносит ему тайные визиты.

- Верно. А пока давай просто подыграем ему. Мы знаем, что он лжет, но не знаем почему. Лучше сделать вид, что мы на его стороне.

- Хорошо. Но я все еще думаю, что подпускать Баба к Хелен - плохая идея.

- Я начинаю думать, - сказал Энди, - что сам Самхейн - плохая идея.

Энди ввел код от ворот, и они вернулись на Красную 14. Рэйс подкатил Хелен к пневматической двери сбоку от вольера Баба. Люк для кормления был открыт, и он разговаривал с демоном через него. Сан и Энди подошли поближе, чтобы слышать разговор.

- У меня есть полномочия и возможность уничтожить тебя, если я сочту тебя угрозой, - сказал Рэйс. - Есть несколько мер предосторожности, установленных до того, как мы узнали, враждебен ты или нет. Я уверен, что ты понимаешь.

Рэйс колебался. Сан заметила, что у него в руке большой белый предмет, размером с бейсбольную биту.

Хелен пригнулась, и Рэйс закатил ее кресло в вольер.

Баб ждал, присев на корточки. Рэйс двигался опасливо, белый предмет лежал на ручках кресла.

- Это называется тычок для скота, - сказал Рэйс, показывая белую палку. - Он был модифицирован, и в нем достаточно электричества, чтобы твое сердце остановилось.

Баб сделал шаг к ним и потянулся к Хелен, его движения были медленными, но уверенными.

Хелен сидела неподвижно, даже когда Баб коснулся ее лица.

Баб поднял Хелен, медленно и осторожно, в то время как Рэйс стоял рядом, держа тычок как меч.

Она сделала шаг в сторону двери, но Энди удержал ее.

- Ты им не сможешь помешать, - прошептал Энди.

Сан беспомощно наблюдала, как дрожь Хелен усиливается.

- Жди, - сказал ему Баб. Демон заключил Хелен в свои огромные объятия, прижал к груди, как ребенок держит плюшевого мишку. Ее дрожь постепенно утихла.

Сан заметила, что прикусила нижнюю губу и расцепила зубы.

- Я принес Библию, - воскликнул Трист, вбегая в комнату. Он остановился на пол пути, увидев, что происходит в вольере. - Святой Иисус, - прошептал священник.

Баб сжал голову Хелен в своей ладони. Она вскрикнула, как испуганный щенок. Рэйс метнулся к нему тычком, но Баб опустил Хелен на пол и быстро отступил.

Рэйс посмотрел на Баба, потом на свою жену, которая лежала, свернувшись калачиком, на полу.

- Моя дорогая, как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?

- Я чувствую себя прекрасно, Рэджис. Просто замечательно.

Рэйс начал всхлипывать, а следом за ним зарыдала и Хелен.

- Мы стали свидетелями чуда, - воскликнул отец Трист.

Он преклонил колени и осенил себя крестным знамением. Сан подошла к доктору Белджаму, явно невпечатлённая.

- Ты уже сделал анализ сыворотки крови с этой овечьей ноги? - спросила Сан едва слышно.

- Она все еще двигалась сегодня утром, когда я проверял. Некоторый апоптоз - смерть клеток, но нога все еще двигается. Поскольку нет ни дыхания, ни кровообращения, я думаю, что нога поглощает свои собственные мертвые ткани для получения энергии.

- Я провожу аминокислотный анализ для идентификации белков и ферментов.

- Где последние видеозаписи из этой комнаты? - спросила Сан. - За последнюю неделю?

Хелен расхаживала по вольеру, сначала неуверенно, а потом даже стала подпрыгивать, как газель.

- Нам также понадобится анализ крови Хелен, - сказала Сан. - Я не доверяю Харкер. Ты сможешь это сделать?

- Сначала записи. Я бы хотела иметь возможность сама осмотреть Хелен. Я также хотела бы еще понаблюдать за Бабом. Фрэнк, ты секвенируешь митохондриальную ДНК Баба?

- Геном организма находится в ядре клетки, - объяснил Сан. - Митохондрии - это органеллы, которые производят энергию для клетки. Они также содержат ДНК, но генов в них меньше, чем в ядерной ДНК.

- Я проверю их на короткие тандемные повторы, - кивнул Белджам. - Я убежден, что у Баба много тех же генов, что и у нас, и у других животных, но пока я не могу их классифицировать. Может быть, сенквенирование его митохондрий что-нибудь покажет.

- Я бы хотел вернуться к капсуле, - сказал Энди. - Посмотрим, смогу ли я разобраться в этом "горячем камне".

Рэйс и Хелен обнимались в вольере, радуясь волшебному излечению.

Отец Трист стоял на коленях, сцепив руки в молитве.

Баб смотрел на Сан через перегородку с неприязнью.

- Он мне больше нравился до того, как научился говорить, - сказала она. - Давайте начнем.

Она вышла из Красной 14, чувствуя, как демон прожигает ее спину взглядом.

Глава 18

Доктор Джули Харкер презрительным взглядом провожала Рэйса и Хелен, смеющихся, как подростки, выбежавших из Красной 14, явно побежав трахаться. Рэйс так выстилался перед демоном, что ей стало противно. Журнал Рузвельта была забыт на его стуле.

Не менее отвратителен был и отец Трист, подлизывающийся к Бабу с подхалимским наслаждением. Он подарил Бабу свою драгоценную Библию, бесконечно проповедуя о чудесах Иисуса и Святого Духа. Когда-то Харкер был христианкой. Приходской священник не предложил никакого объяснения смерти ее дочери, кроме неубедительного "Неисповедимы пути Господа".

Харкер не хотела быть частью религии, которая допускает подобное.

Джули терпеливо сидела и ждала, наблюдая за тем, как отец Трист унижается и жестикулирует. У нее был вопрос к Бабу, но она хотела задать его без посторонних. Харкер коротала время за подрезанием кутикул. Нервничая, она всегда занималась ногтями. А когда нервничала очень сильно, то иногда наносила себе ранки, слишком сильно вгрызаясь ножницами в плоть пальцев.

После бесконечно долгого ожидания священник ушел.

В Красной 14 оставались только она сама и этот пришибленный доктор Белджам. Тот был занят за компьютером, поглощенный какой-то генной программой. Харкер решила не рисковать, что ее могут подслушать, и медленно подошла к вольеру.

- Я еще не обследовала ее, поэтому не могу быть уверена, что болезнь Хантингтона действительно прошла.

Демон кивнул. Харкер оглядела его с копыт до рогов. Он, конечно, выглядел ужасающе. Но был ли он таким особенным? Харкер решила, что ей все равно.

- Значит, ты можешь воскрешать мертвых? - спросила она.

- Как долго они могут быть мертвы, прежде чем ты сможешь их воскресить? Минуты, часы... годы?

Харкер нахмурилась. Она вынашивала мечту о том, как откопает свою любимую Ширли и привезет ее к Бабу. Это было смешно, она знала. Но лучше спросить, чем постоянно гадать.

- Ты хочешь, чтобы я вернул кого-то обраааатно.

Глаза Харкер потускнели, а нижняя губа задрожала. Она ничего не могла поделать с собой. Боль никогда не проходила.

Баб усмехнулся. Его ухмылка была похожа на открытие ящика, полного ножей для стейка.

Это было бы идеально! Я уже лишилась надежды когда-нибудь снова взять на руки ребенка...

- Я могу изменить геееены. Сделать из нее человеееека.

- Я бы хотела этого, - воодушевленно закивала Харкер.

Демон наклонился ближе к перегородке и понизил голос.

- Мы не должны находится здеееесь, - сказал Баб.

- В Самхаааааайне. Мы с тобой здесь в ловушке.

- Невозможно. Я не смогу тебе помочь. Меня отправят обратно в тюрьму за то, что я даже подумаю об этом. Ни за что.

- Я не могу. В вольере бронебойная дверь, плюс двое ворот в Красном рукаве, все закрыты на кодовые замки. А еще есть камера прямо у меня над плечом.

Харкер обдумала это. Никто не сможет узнать, что это она дала ему коды. А если Баб выйдет наружу, что с того? Демон имел право быть свободным. Он здесь такой же пленник, как Харкер. На самом деле, если Баб сбежит, ей это даже на пользу – в ее пребывании здесь не будет необходимости и ее отпустят. Больше никакого Баба, никакого проекта "Самхейн".

Но еще важнее была мысль о том, что он подарит ей ребенка. Она так долго об этом мечтала. Кормление, пеленки, эти маленькие пальчики на руках и ногах...

- Я дам тебе коды в обмен на ребенка, - решилась Харкер.

Харкер знала, что придумает. Внезапно для нее больше ничего не стало иметь значения. Во время суда ее обследовал назначенный судом психиатр, который проделал совершенно некомпетентную работу, но сумел сказать кое-что интересное. Харкер не проявила никакого раскаяния. А почему она должна была? Она любила вторую Ширли больше, чем могли бы любить ее биологические родители. Но поскольку Харкер не чувствовала вины за свои поступки, судья решил, что она никогда не сможет исправиться.

- Все, что ты рассказал священнику, - сказал Харкер, - все это была полная чушь, не так ли?

- Мне нужно знать, могу ли я доверять тебе. Может быть, если я позволю тебе сбежать, ты попытаешься убить нас всех.

Харкер решила, что ей все равно, какие у Баба планы. Она собиралась помочь ему, несмотря ни на что. Ей нужен был тот ребенок, которого он ей пообещал.

- Хорошо. Мне нужно время, чтобы что-нибудь придумать. Нам также понадобится способ отключить видеокамеру. Я не хочу, чтобы меня поймали.

- Я позабочусь об этом. Скажи Сан, что я хочу две овцы.

Харкер взглянула на часы. У нее было около часа. Как она может доказать Бабу, что дала ему настоящий код, кроме как вытащить его из вольера и показать наглядно?

- Увидимся после обеда, - сказала Харкер и зашагала к выходу, надеясь, что ей удастся осуществить свой план.

Доктор Фрэнк Белджам не обратил внимания на разговор Харкер с монстром. Он был занят многозадачной работой на Cray. Переключив внимание с ядерной на митохондриальную ДНК, Белджам использовал ферменты рестрикции для вырезания определенных последовательностей, а затем с помощью машины ПЦР-полимеразной цепной реакции амплифицировал образец для STR-теста. Молекулы ДНК проходили через каналы в микрочипе, а затем через лазерный луч, помечая при этом. Это даст ему меченую последовательность, которую можно будет сверить с образцами других форм жизни в базе данных.

В то же время он использовал некоторые протеомные инструменты для идентификации аминокислот в образце сыворотки, взятой из ноги ожившей овцы. Гены были чем-то вроде фабрик, которые могли строить сами себя. ДНК кодирует белок. Часть белка используется для создания таких вещей, как клетки и антитела, а часть - для производства ферментов и гормонов. Это химические вещества, которые вызывают биохимические реакции в организме.

Например, инсулин - это гормон, который снижает уровень сахара в крови, а его недостаток приводит к диабету. Соматотропный гормон отвечает за рост человека, и его недостаток приводит к карликовости, а избыток - к появлению игроков НБЛ. Ферменты ускоряют биохимические реакции - слюна содержит ферменты, которые помогают расщеплять крахмал, способствуя пищеварению, а ферменты рестрикции, которые так часто используются в молекулярной науке, - это химические вещества, которые действуют как крошечные ножницы, разрезая молекулы ДНК на определенные последовательности. Они были необходимы для генетических исследований, поскольку одна нить ДНК может состоять из миллиардов пар оснований, что делает ее очень громоздкой.

Белджам был убежден, что способность к воскрешению у Баба была либо гормональной, либо энзимной, и чтобы доказать это, он должен был определить белки. Поскольку белки состоят из аминокислот, он искал именно их. Среди инструментов, которые он использовал, были AACompIdent, PeptIdent, SWISS-PROT и TrEMBLE; все они были чрезвычайно сложными идентификаторами аминокислот.

- Позволь мнееее выйти, - раздался голос Баба, испугав Белджама до такой степени, что тот чуть не упал со стула.

Белджам уже принял решение, что больше не выпустит Баба. Он знал, что Баб солгал во время допроса. Баб утверждал, что никогда не читал Библию, но Фрэнк проверил историю сайтов, которые Баб активно просматривал, и некоторые были на религиозную тематику. Значит, ко всему, что говорил демон, нужно было относится с подозрением.

Белджам не знал, зачем Бабу лгать - он излечил жену Рэйса и был дружелюбен со всеми - но решил, что не собирается давать Бабу доступ к дополнительной информации.

Последние двадцать четыре часа были для Белджама мучительными. Он уничтожил видеозапись, на которой Баб покидает свой вольер, но все равно боялся, что это выяснится. Он забеспокоился еще больше, когда понял, что Баб лжет. Если бы Баб сделал что-то ужасное, Белджам был бы в этом виновен. После своей ошибки в БиолоГен Фрэнк не хотел больше отвечать за то, что кто-то пострадает. Он составит последовательность генома Баба без помощи демона, сколько бы времени это ни заняло.

- Мне жаль, Баб. Сервер не работает. Это случается постоянно.

- Ты лжжжжешшшшь, - прошипел он наконец. Тон его голоса, казалось, пронизывал Фрэнка до костей.

- Хм? Нет-нет-нет, конечно, нет, Баб. Наш сервер находится в стадии модернизации. Может быть, они делают апгрейд.

- У нас нет контракта с другим сервером. Кроме того, мы не могли бы получить доступ к другому серверу, не используя наш текущий сервер.

Белджам зарылся в свои записи, делая вид, что находится в глубокой концентрации.

Белджам отвернулась от монитора и посмотрела на Баба. Ужас при мысли о том, что он грубо нарушил все инструкции и об этом станет известно, сковал его.

- Я совершил ошибку, выпустив тебя. Дважды. Больше я этого не сделаю. Если ты хочешь порыться в Интернете, тебе придется поговорить с Рэйсом. Я уверен, что он позволит тебе это в благодарность за то, что ты излечил Хелен.

Баб рассмеялся. Это смутило Белджама, который не знал, что в сказанном им рассмешило монстра.

Он решил закончить работу в Зеленой 4. Там был компьютер, и он мог получить доступ к Cray без необходимости лицезреть и выслушивать Баба.

- Наслаждайся временем, которое у тебя остаааалось, - сказал Баб, когда Фрэнк уходил.

Белджам не знал, что тот имеет в виду, но ему не понравилось, как это прозвучало. Ни капельки.

Глава 19

- Это был последний, - сказал Сан. - Для ученого его организаторские способности - полный отстой.

Они с Энди были в Красной 4, пересматривая записи наблюдения за Бабом с тех пор, как его поместили в вольер.

Они только что просмотрели первое кормление Баба, которое выглядело отвратительно даже на перемотке. После ужасающей трапезы Баб, казалось, что-то сказал. Энди перемотал назад и просмотрел в нормальном режиме.

Они перемотали вперед, просмотрев, как Рэйс входил в вольер, потом менял диски, прокрутили еду и сон.

Диски не были промаркированы и шли непоследовательно. Это раздражало, потому что Сан и Энди должны были просмотреть каждый диск, чтобы найти последние, и оказалось, что одного не хватает.

Час был потрачен впустую. Энди поднял трубку и набрал номер Красной 14.

Он попробовал дозвониться в комнату доктора Белджама, Голубую 10, но и там никто не брал трубку.

- Может быть, это он забрал диск, - высказала предположение Сан. - Он за них отвечает.

- Может быть. Но это также мог быть кто угодно. По крайней мере, теперь мы можем быть уверены, что диск изъял намеренно. Кто-то пытается что-то скрыть.

- Еще одно доказательство того, что Баб лгал, я думаю. Я не знаю, я переводчик, а не детектив.

- Зачем кому-то помогать Бабу городить ему ложь?

Энди откинулся в кресле и сцепил ладони на затылке.

- Разве это не очевидно? Люди постоянно заключают сделки с дьяволом.

Сан это показалось логичным. Она проработала здесь не так долго, как остальные, но успела увидеть достаточно, чтобы понять, что из себя представляют сотрудники секретного комплекса. Она встала и потянулась.

- Я пойду, пороюсь в архиве. Попытаюсь найти что-нибудь полезное, то что поможет нам разгадать замысел Баба.

- Я буду в Красной 6. Хочу еще раз осмотреть капсулу, - Энди тоже поднялся. - Я хочу сверить глифы майя с египетскими, посмотреть, говорят ли они об одном и том же.

- Мне нужно скоро покормить Баба. Встретимся в Оранжевой 12, скажем, через сорок минут?

- Конечно. Я и сам проголодался. Не мешало бы перекусить.

Энди придержал дверь для Сан, и ей тут же вспомнился Стивен. Он всегда так делал, если они оказывались у двери вдвоем, и не могла не улыбнуться. Воспоминание больше не причиняло щемящей боли.

- Доктор Харкер, - кивнул Энди, увидев ту, притаившуюся за дверью.

Доктор Харкер бросила взгляд на Энди, на ее лице отразилось удивление. Затем она уткнулась взглядом в пол.

- А что это за видеокамера? - Сан указала на камеру в руках Харкер.

Джули держала в руках видеокамеру размером с ладонь, одну из сверхмалых моделей с откидным экраном. Она поспешно пыталась засунуть ее в карман своего лабораторного халата.

- Я одолжила ее в комнате аудиовизуальных средств. Собиралась сделать несколько снимков Баба и проанализировать их.

- Проанализировать, - повторила Сан. Она не пыталась скрыть недоверие в своем голосе.

- Тот мигающий зеленый огонек. - Энди указал на камеру. - Это означает, что идет запись.

Харкер подняла камеру на уровень глаз и уставился на нее так, словно видела ее впервые. Энди нажал красную кнопку на панели, и зеленый огонек перестал мигать.

- Спасибо, - пробормотала Харкер. - Когда кормление Баба?

- Мы собираемся кормить его в полдень, - ответила Сан.

- Баб сказал... он сказал мне... что он очень голоден и хочет двух овец на обед.

Говоря это, Харкер не смотрела в глаза Сан, уставившись поверх ее плеча.

Как она могла стать врачом с такими плохими навыками общения с людьми?

Энди быстро коснулся руки Сан, а затем исчез в Красной 6. Харкер, избегая смотреть на Сан, направилась к воротам, и стала набирать код.

Сан смотрела ей вслед. Она недолюбливала Харкер, но теперь неприязнь переросла в откровенное подозрение. Харкер практически не участвовала в проекте, следя в основном за здоровьем сотрудников. К тому же она не проявляла особого интереса к Бабу, в то время как все остальные водили вокруг него хороводы. Но тут почему-то решила заснять его на видео.

Может быть, это как-то связано с пропавшим диском?

После почти минутной возни Харкер прошла через ворота.

Возможно, стоит рассказать Рэйсу о новом видео-фетише доктора Харкер? - подумала Сан. Независимо от того, чем мотивировалась врач, он должен быть в курсе того, что происходит. Ведь он был здесь главный и отвечал за все.

Если только Рэйс сам не помогал демону. В конце концов, Баб только что излечил его жену. Или, по крайней мере, сделал так, чтобы все убедились, что женщина излечилась.

Сан попыталась выкинуть все эти подозрения из головы и сосредоточиться на последней проблеме - архиве. Где-то во всей этой макулатуре она видела что-то. Что-то, что сейчас казалось ей очень важным - возможно, один из тестов, проведенных на Бабе. Было что-то, что она упустила, и она была полна решимости найти это.

Сан обогнала доктора Харкер, направляясь к Голове Осьминога, по пути заметив, что на видеокамере Джули снова мигал зеленый огонек.

Глава 20

Рабби Шотцен размышлял и молился, размышлял и молился, и вот к какому выводу он пришел. Такова была воля Бога. Это также был вопрос выживания.

Был ли Баб демоном или нет, не имело значения. Если бы он был Люцифером, как утверждал, то, уничтожив его, Шотцен оказал бы миру услугу. Если бы он был кем-то другим, то, по крайней мере, Шотцен спас бы иудаизм. Отец Трист был доказательством того, как легко это было проделать.

Трист был самым скептичным человеком, которого Шотцен когда-либо встречал. Если Баб так легко убедил его в своем происхождении, ему не составит труда убедить в этом весь остальной мир. Все, что нужно было сделать Бабу - это выступить по телевидению и рассказать о том, что Иисус - мессия. Евреев, избранный народ Божий, снова будут преследовать во имя Христа, на этот раз до полного истребления.

Раввин знал, что произойдет. В мире было два миллиарда христиан, триста миллионов только в Северной Америке. Мусульман насчитывалось более одного миллиарда. Евреи? Четырнадцать миллионов по всему миру. Оппозиция превосходила их числом двести к одному. Если бы Баб выступил на публике, разглагольствуя об Иисусе Христе, последствия были бы катастрофическими. США могут прекратить поддержку Израиля, что вполне может означать его уничтожение. В Америке участились бы случаи вандализма в синагогах и преследования евреев, и, несомненно, вспыхнуло бы насилие.

Шотцен не мог этого допустить. Христос не был мошиахом. Это было невозможно. Мессия должен был происходить из рода Давида. Если бы Христос был сыном Бога, как бы он мог происходить от ветви Давида. Бог был единым существом, а не троицей, как говорили католики. Это было святотатством.

Поэтому у него был только один вариант действий. Баб должен быть уничтожен. Так же, как Давид убил Голиафа, Шотцен должен уничтожить своего собственного гиганта. Это было предательство, он знал. Соединенные Штаты вполне могут казнить его. Но если он донесет информацию до евреев всего мира, то его поддержка будет полной. Он действительно станет спасителем своего народа. Они даже провозгласят его героем. А его мемуары, которые так долго считались несбыточной мечтой, возможно, когда-нибудь будут изучать в иешивотах^[28] по всему миру, наряду с трудами рабби Моше бен Маймона и рабби Акибы бен Йосефа.

В обычном случае он обратился бы в бейт-дин, судебный орган, состоящий из трех раввинов, чтобы обсудить юридические аспекты убийства Баба. В трактате Талмуда Санхедрин говорится о создании суда для рассмотрения преступлений, но это относится только к людям, к которым Баб не относился. Еврейский закон разрешал убивать врагов веры без бейт-дина. На самом деле, если существует явная угроза нации, Бог повелевает евреям выносить смертный приговор.

Баб представлял очевидную угрозу для четырнадцати миллионов евреев, поэтому Шотцен считал себя вправе уничтожить его.

Баб, конечно, мог убить его. Но он был готов пойти на риск, чтобы спасти свой народ.

Шотцен изложил план в своих мемуарах; если бы он не выжил, по крайней мере, осталась бы запись о его храбрости и самопожертвовании. Первой его идеей было взорвать заряды, которые были хирургически имплантированы в голову и грудь Баба. Но пусковой механизм для них находился в Желтой 4, а там была запертая дверь с кодовым замком. Доступ туда был только у Рэйса.

Шотцен решил, что лучший способ уничтожить Баба - это огонь. Пламя могло даже привести взрывчатку в действие. Он мог пробраться в вольер, пока Баб спал. Но что использовать для запала?

Раввин вспомнил преступление, совершенное неизвестными в года его юности на почве ненависти: синагога сгорела дотла. Вандалы бросили в открытую дверь бутылку, наполненную керосином. У этого вида зажигательного оружия было название, вспомнил Шотцен. Коктейль Молотова.

В Самхейне был резервный генератор, работающий на бензине. Шотцен мог наполнить бензином пустую бутылку из-под шнапса, вставить в горлышко носок в качестве фитиля, и получалась бы зажигательная бомба. Одной должно было быть достаточно; в конце концов, одна такая уничтожила целую двухэтажную синагогу. Шотцен решил сделать две, на всякий случай.

У него было полбутылки шнапса и пустая бутылка с вечера. Чтобы успокоить нервы, Шотцен быстро выпил бокал, а затем вылил остатки спиртного в раковину. Он положил обе бутылки в наволочку и вышел из комнаты.

Он шел быстро и целеустремленно. В Голове Осьминога никого не было. Шотцен направился по Желтому рукаву в комнату 8, генераторную. Войдя, включил свет.

Генератор стоял в углу, большой, зеленый, размером с несколько холодильников. Справа стоял бензиновый насос, более старая версия современной модели бензоколонки. Шотцен вынул бутылки из наволочки. Бензин хлынул из сопла, как из садового шланга, и раввин разлил больше того, что поместилось в бутылки. Бензин быстро испарялся, поэтому Шотцен не стал беспокоиться об этом.

Он закупорил бутылки, положил их обратно в наволочку и направился к Красному рукаву. Если демон спит, он начнет свою операцию. Если нет, то подождет, пока не представится возможность.

Шотцен с трудом справился с воротами; его руки дрожали. Когда он подошел к Красной 14, то приоткрыл дверь всего на дюйм и заглянул внутрь. Доктор Харкер стояла перед вольером и разговаривала с демоном.

Рабби Шотцен тихо закрыл дверь и обдумал свои дальнейшие действия. Он прошел через первые ворота и решил затаиться в Красной 7. Это было небольшое складское помещение. Здесь были сложены различные чистящие средства. Шотцен поставил бутылки рядом с насадками для швабр, затем сел и снял носки. Он отвинтил крышки бутылок и засунул по одному носку в горлышко каждой бутылки. Затем он перевернул бутылки вверх дном, пропитав импровизированные фитили бензином.

В кармане у него было несколько одноразовых зажигалок, а в его спальне более тридцати. Его жена Ребе курила, и Шотцен постоянно отбирал у нее зажигалки. Она так и не бросила, но по какой-то причине он так и не избавился от них. Странно, но они были единственным, что напоминало ему о жене. Гет даровал ей право владеть всем, вплоть до последней фотографии.

Шотцен произнес краткое благословение, пожелав ей всего наилучшего, где бы она ни была. Он не питал к ней никакой неприязни. Его бесплодие и алкоголизм не смогла бы вынести никакая женщина.

Он достал зажигалку и чиркнул ею один раз. Дважды. Пламени не было.

Он попробовал другую, и та сработала мгновенно. Шотцен отрегулировал пламя на самую большую высоту, почти два дюйма. Затем он потряс ее, чтобы убедиться, что жидкости осталось достаточно.

Он услышал голоса в коридоре. Сан и Энди. Он также различил цокот копыт овец. Они вели Бабу его обед. Хорошо. Баб обычно дремал после еды. Это было бы самое подходящее время для удара.

Шотцен проверил свой компас, который получил от Рэйса и всегда носил с собой, и повернулся лицом на восток. Он достал из кармана свой сидур - молитвенник - и прочитал полуденную молитву. Затем, не вставая с места, начал читать амиду. Он молился вслух и с каваной – готовностью выполнить заповедь, понизив голос до шепота.

Закончив одну молитву, он начал покачиваться, молясь Адонаю о том, чтобы силы не оставили его.

Глава 21

Доктор Джули Харкер сидела в задней части комнаты и нетерпеливо наблюдала, как Сан ведет двух овец в вольер Баба. Энди Деннисон, переводчик, помогал ей.

Она трахается с ним, - решила Харкер. Он тоже не терял времени даром: парень пробыл здесь всего несколько дней. Это напомнило Харкер ее мать. Она тоже часто спала с кем попало. Харкер не могла сосчитать, сколько раз она приводила в дом разных мужчин и оставляла ее перед телевизором, спеша в спальню. Еще одно ужасное воспоминание из ужасного детства.

Баб быстро приступил к делу. Как только овцы попали в его владения, демон схватил каждую за голову. Быстрым движением своих огромных когтей он в унисон сломал им шеи, а затем начал пировать.

Пока Баб наедался, Сан вступила с ним в короткий разговор, спросив, почему его голод усилился. Баб объяснил, что существу с его высоким метаболизмом требуется много калорий для поддержания жизнедеятельности. Харкер отметила, что Баб, только вчера выучивший английский, лжет весьма филигранно.

Демон ел быстро, засунув последний кусок первой овцы в свою зияющую пасть всего через несколько минут после того, как растерзал ее. Харкер снимала все на камеру. Баб смог раздвигать пасть, как змея, чтобы запихивать в нее большие куски.

Покончив с первой, он начал пожирать вторую овцу, отчего Харкер, опустив камеру, в ярости уставилась на него. Вторая овца должна была стать ее маленькой девочкой. Неужели ее обманули?

Сан и Энди не стали дожидаться окончания трапезы Баба, и поспешили прочь. Едва они вышли из комнаты, Баб перестал есть.

- Это должен быть мой ребенок, - разъярилась Харкер, подходя к вольеру. - Ты ешь моего ребенка.

- Она будет прекрассссна, - повторил он. - Дай мне кооооды.

Харкер поднесла видеокамеру к перегородке. Она нажала на кнопку "стоп" и перемотала пленку.

- Я записала, как ввожу код, так что ты знаешь, что он работает. Убедись сам.

Она повернула экран к Бабу и включила запись. Баб оставался совершенно неподвижным, как кобра перед ударом.

- Тот же самый код, - сказала Харкер, стараясь, чтобы это звучало искренне. - Я бы записала, но меня почти поймали.

Баб пристально посмотрел на нее. Джули не знала, зачем солгала. Возможно, потому, что выпускать девятифутового демона на свободу было не самым разумным решением. А возможно, потому, что она не совсем доверяла Бабу в том, что он сделает для нее ребенка. Если все получится, Харкер возможно даст Бабу второй код позже. Может быть, если он исполнит еще ее одно желание. Харкер хотелось бы иметь маленького мальчика, с которым ее дочь могла играть.

- Мы ведь договорились, да? - Харкер сузила глаза. Она была уверена, что Баб не сможет догадаться об ее обмане. Она была прирожденной лгуньей.

Харкер моргнула. Она никогда не задумывалась об этом.

- Голубые глаза. И светлые волосы. Вьющиеся светлые волосы.

- Следи за двеееерью, - проинструктировал Баб.

Он потащил тушу овцы в глубину вольера и остановился за кустами. Харкер стояла в дверном проеме комнаты, попеременно посматривая в коридор и на вольер.

- Как насчет камеры наблюдения? - обратилась она к Бабу.

Он не ответил. Проходили минуты. Харкер могла видеть ноги овцы, высовывающиеся из-за кустарника. Сначала они подергивались, затем подергивания перешли в конвульсии. Когда брызнула кровь, Харкер отошла от двери, чтобы посмотреть поближе.

Баб положил ладонь на грудь лежащей овцы. Та дергалась под его рукой, как будто через нее пропускали электрический ток. Медленно ее туша начала расширяться. Шерсть, черная от крови, отслаивалась, как полосы мокрого ковра. Овца раздулась и стала вдвое больше своего первоначального размера. Она начала блеять, громко и неистово.

Раздался громкий хлопок, когда кожа лопнула. Туман крови оросил Баба, покрыв его каплями. Одним из когтей Баб сорвал оставшуюся кожу. Под ней оказались темно-красное, жилистое и...

Все четыре ноги укоротились, казалось, что они сжались сами в себе. Как будто кости были сделаны из резины, они сгибались и скручивались, пока животное не перестало походить на овцу, превратившись в корчащуюся массу соединительной ткани.

Хриплое блеяние стало похоже на удушье утопающего.

Затем голова взорвалась и стремительно расширилась до формы человеческого черепа.

Но Харкер не сдвинулась с места, глядя на изменяющееся тело, бывшее еще недавно овцой. Оно свернулось в позу эмбриона. Баб продолжал держать ладонь на груди, в районе сердца.

Тело становилась все светлее и светлее. Харкер поняла, что оно не меняет цвет, а это формируется кожа. Оно дрыгало ногами, которые теперь были не копытами, а вполне узнаваемыми ступнями. Харкер наблюдала, как его ладони, похожие на две варежки, начали делиться и раздвигаться, пока на каждой из них не стало по пять пальцев.

Баб был очень сосредоточен. Казалось, он почти впал в транс.

Теперь блеяние было таким высокочастотным, почти как вой сирены. Оно медленно стихало, становясь ритмичным, более узнаваемым.

Харкер попыталась сглотнуть, но комок прочно застрял в горле.

Изменения становились все более стремительными. Харкер подошла к вольеру и прижалась лбом к плексигласу. Она смогла разглядеть тонкие волосики, пробивающиеся из кожи головы, мокрой от крови. Когда девочка заплакала, Харкер смогла разглядеть, как формируются десны и язык.

Ребенок моргнул, открыв удивительно голубые глаза. Детали на ее маленьком теле стали четче: формировались соски, росли ногти, появился пупок. Гениталии, маленькие и нежные. Многочисленные изгибы ушей. Брови и ресницы. Как будто Харкер смотрела на нее издалека в бинокль, медленно настраивая фокус.

Девочка перестала плакать. Она лежала на спине, шевеля ручками и ножками.

Баб осторожно подхватил ребенка одной рукой и отнес его к люку. Харкер поспешила туда.

Она взяла ребенка обоими руками, прижимая его к себе. Это было так естественно. Так хорошо.

- Маме нужно помыть тебя, Ширли. Ты вся в крови.

Ребенок схватил ее за блузку, и Харкер чуть не упала в обморок от радости. Она должна была незаметно вернуться в свою комнату.

- Присмотри за ней минутку, - сказала Харкер, передавая ребенка обратно Бабу.

Девочка закрыла глаза и стала сосать большой палец.

Харкер вылетела из комнаты, прошла через ворота, миновала Голову Осьминога и направилась по Зеленому рукаву. В Зеленой 8 находились два больших холодильника для продуктов. Харкер открыла первый и нашла большую коробку, наполненную замороженными буханками хлеба. Она высыпала хлеб на пол. Коробка казалась достаточно большой.

Она поспешила обратно в Красную 14. Ширли спала на ладони Баба, свернувшись клубочком.

Харкер осторожно положила ребенка в коробку, чтобы не разбудить.

Харкер слишком нервничала и была слишком взволнована, чтобы ответить. Коробка была громоздкой, но она была рада этой ноше. Джули крепко прижала ее к груди, стараясь не шевелить драгоценный груз внутри. Ценнее золота. Ценнее, чем даже свобода.

Слезы выступили у нее на глазах. Радость была настолько всепоглощающей, что у нее едва не остановилось сердце. Вновь, после долгих лет бесплодных и отчаянных мечтаний, Джули Харкер снова стала полноценной.

Глава 22

Отец Трист никогда не чувствовал себя так близко к Иисусу Христу. Он ощущал Его в своем сердце. Чувствовал, как Он течет по его венам. Чувствовал Его каждым вздохом, каждым шагом, каждой порой.

Священник поспешил по Красному рукаву, намереваясь совершить свое первое крещение за последние двадцать лет. Баб, прочитав Библию, которую он ему одолжил, решил стать католиком.

Помимо принятия первого причастия, Баб с нетерпением ждал и других: второго причастия, покаяния, и третьего причастия, евхаристии, принятия Тела и Крови Христовых в Святых Дарах.

Мир скоро изменится, Трист знал это наверняка. Баб откроет новую эру религиозного пробуждения. Его послание о божественности Христа дойдет до всех уголков земли. Сомневающихся больше не будет. Даже самые упрямые противники веры отступят. Убеждение рабби Шотцена в том, что Иисус никогда не был Мессией, вскоре будет опровергнуто. Все народы обратятся к единому истинному Богу, и поклянутся в верности ему. И когда это произойдет, лев возляжет с ягненком, и наступит всеобщий мир, хвала Христу.

Трист оделся по случаю. Поверх зеленой рясы и римского воротника священник надел белый стихарь и нарамник, посох и белую мантию длиной до пола. Гордость, конечно, была грехом, но Тристу нравилось носить полное христианское литургическое облачение. Это давало ему почувствовать себя святым.

Он вошел в Красную 14, воодушевленно улыбаясь.

Демон сидел в центре вольера в странной позе лотоса – странной, потому что колени сгибались назад, а не вперед.

- Ты уже выбрал христианское имя? - спросил Трист.

Трист буквально сиял в предвкушении таинства крещения.

- Это честь для меня. Люцифер Михаил. Меня назвали в честь архангела Михаила. Ты знал его?

- Расскажи мне о Боге еще раз, - попросил Трист.

Он чувствовал себя ребенком, который никогда не устает от своей любимой сказки на ночь.

- Боооог - это чистая блаааажь. Он наблюдает за наааами прямо сейчас. Он любит тебяяяя.

Трист закрыл глаза, пытаясь представить себя в присутствии Бога. Это звучало слишком прекрасно, и он бы все отдал за такое блаженство.

- Тогда давай спасем твою душу, - сказал священник, - чтобы ты снова мог быть с Богом на небесах.

Отец Трист похлопал по сумке, которую принес. В нем лежали два экземпляра Missale Romanum - латинской мессы. Баб должен прочесть молитвы. В сумке также лежали пузырек со святой водой, чаша, облатка с оттиснутым на ней крестом и маленькая бутылочка красного вина.

- Мы отслужим мессу, - сказал Трист. - Ты будешь крещен, получишь Покаяние и, наконец, примешь Тело и Кровь Христа.

Существо раздвинуло ноги и встало. Оно медленно подошло к плексигласу.

- Конечно, нет, Баб. У меня нет причин для этого.

Отец Трист без страха подошел к люку. Он открыл маленькую дверцу с уверенностью в своей вере.

Баб ждал его. Он схватил священника и прижал его к внутренней стене вольера, на высоте пяти футов от пола.

- Что ты делаешь? - спросил священник, скорее удивленный, чем испуганный.

- Это не путь к спасению, - сказал Трист. - Эта дверь - не та дверь, о которой тебе нужно беспокоиться. Дверь в рай - это...

- Ш-ш-ш-ш, - Баб прижал ко рту Триста коготь. - Хватит говорить о небесаааах, Боге и Иисусе. Я встретил Иисуса, священник, но не в пустынееее. Я встретил его в доме шлююююх. Он был толстый и ууууууууууууродливый.

- Ложь, - голос Триста был едва слышным шепотом. Он не мог осознать происходящее. - Богохульство.

- Шлюхи не хотели его трогаааать. Ему пришлось доплатиииить. Но он хотя бы не умер девственником... как тыыыыы.

Реальность обмана ошеломила Триста. Его друг, рабби Шотцен, все это время был прав. В своем стремлении к доказательствам он отказался от веры.

На этот раз прозрение пришло слишком поздно. Он был глупцом, думая, что сможет изменить дьявола.

Но он был не настолько глуп, чтобы слушать его ложь.

Баб прочертил перевернутый крест на левой щеке Триста когтем, и тот вырисовался кровью из царапин. Трист был в ужасе, но не дрогнул.

- Позволь мнееее причастить тебяяяя, святой отец. - Баб рассмеялся. - Hoc est enim corpus meum!

Баб вонзил коготь себе в грудь мышцу и сковырнул с себя немного плоти. Рана мгновенно затянулась.

Трист попытался отвернуть голову, но Баб затолкал сырое мясо ему в рот. Оно было теплым и пахло разложением, и казалось, что извивается у него во рту, словно живое.

- Никогда, - прошипел Трист. - Я не служить дьяволу.

Баб наклонился к лицу священника. Трист почувствовал запах его прелого дыхания и увидел, что в его зубах застряли лохмотья овечьей шерсти.

- Господь - пастырь мой, - начал Трист читать молитву, - я не буду нуждаться.

Трист почувствовал, как коготь Баба скользит по его левой ноге. Демон крепко схватил ее и медленно начал выкручивать. Раздался треск, а затем громкий хлопок, когда колено вылетело из сустава.

Трист закричал, впервые за всю свою сознательную жизнь.

Священник почувствовал давление в груди, похожее на удушье. Затем его тело окутало тепло, тепло настолько согревающее, что Трист подумал, что Святой Дух спас его.

Трист был поражен тем, что агония полностью прошла. Он пошевелил ногой, и совершенно не почувствовал боли. Нога полностью функционировала.

Баб опять сломал ему ногу, быстрее, чем раньше.

Трист снова закричал, но на этот раз Баб открыл свою зубастую пасть, и просунул черный язык в рот Триста, заглушая его крик.

Слезы текли по лицу священника, когда Баб поворачивал сломанную ногу то в одну, то в другую сторону, а его мерзкий язык скользил во рту Триста, как угорь, пойманный в ловушку.

Когда он уже был близок к потере сознания, Баб вытащил язык и позволил ему вдохнуть воздух.

- Хочешь, чтобы я тебя исцелил? - прошептал Баб.

Лицо Триста начало подрагивать, левый глаз бесконтрольно моргал. Его лицевой тик вернулся.

Священник задыхался от боли. Агония в ноге была непреодолимой, но в отчаянии он был из-за вернувшегося лицевого тика. Каждое подергивание верхней губы словно копьем пронзало его сердце.

Триста был полностью опустошен. Этот мимический тик был доказательством того, что Бог оставил его.

- Я могу сделать его еще больнеееей, - прорычал Баб.

Он вывернул ему ногу, и Трист потерял сознание.

- Я могу делать это очень доооолго, - сказал Баб.

Он схватил ту же ногу. Отец Трист застонал при мысли о предстоящей агонии. Он знал, что не сможет выдержать это снова. Сама мысль об этом была болезненна.

- Молись мне, Отееец. Молись, чтобы я не причинил тебе боль.

Трист знал, что он не жилец. В тот момент, когда он ступил в вольер, его судьба была предрешена. Но это была судьба его тела. Судьба его вечной души оставалась нерешенной.

Отец Майкл Трист молча попросил у Бога прощения за свои грехи и поблагодарил Всевышнего за прожитую жизнь и предоставленную ему возможность служить Ему. Трист собирался крестить дьявола, но оказалось, что тот собирался крестить его.

Церковь называла это крещением кровью. Умереть насильственной смертью во имя Господа.

Трист встретился взглядом с демоном. Его лицевой тик исчез, и он стоял перед ним гордо, без страха. Иисус умер за грехи человечества, и Трист был удостоен чести умереть во имя Его.

Баб толкнул священника, силой опуская его на колени. Трист заплакал.

- Нет, - сказал священник сквозь стиснутые зубы.

Демон взял одну из рук Триста и вывернул ее. Она сломалась со звуком выстрела. Трист снова закричал.

Худшей смерти быть не может, - подумал Трист. - Или лучшей смерти.

Священник посмотрел вверх, сквозь Баба, сквозь потолок, сквозь двести футов земли над ними и произнес четко и твердо:

Баб принялся за другую руку, но Трист отрешился от происходящего с ним. Он знал, что Баб выкручивает и ломает его тело, но больше не чувствовал боли. Он представил себе рай. Вечное блаженство. Его вера была восстановлена, и Трист не боялся смерти.

- Дурааааак, - шипел на него монстр. - Открой эту чертову дверь.

Священник посмотрел на Баба и блаженно улыбнулся сквозь пелену слез и крови.

Он не почувствовал боли, когда Баб откусил ему голову.

Глава 23

Рабби Шотцену показалось, что он услышал крик. Он прервал молитву и прислушался.

Снова крик. На этот раз он был уверен, что слышал его. Осторожно двигаясь, рабби подошел к двери и приоткрыл ее.

Возможно, это был не крик. Но он должен проверить. Несколько минут назад он слышал, как открывались ворота. Это был отец Трист, направлявшийся к Бабу в полном церковном облачении. Но с чего бы Трист кричал? Даже он был не настолько глуп, чтобы войти в вольер.

Рабби Шотцена охватила тревога. Он схватил свою сумку с бутылками с зажигательной смесью и сжав в ладони зажигалку, выскочил в коридор и увидел...

Демон протиснулся сквозь дверной проем и повернулся к рабби Шотцену.

Шотцен опустил сумку и дрожащими руками достал первую бутылку.

Баб не мог выпрямится во весь рост, потому что потолок был слишком низким для него, поэтому стоял на четвереньках. Он подполз к первым воротам и, к изумлению Шотцена, ввел код.

Шотцен щелкнул зажигалкой. Один раз. Второй. Третий. Пламени не было. Он посмотрел на нее и увидел, что взял не ту.

- Твой друг Отеееец Трист, - сказал Баб, ползя вперед, - хочет кое-что сказать.

Демон открыл рот и закашлялся. Из его горла вылетел красный шар и упал перед ним, липкий от слизи.

Шотцен присмотрелся и увидел, что это не шар.

Баб поднял исторгнутое из своего рта и протянул Шотцену.

Голова отца Триста, покрытая запёкшейся кровью.

Потом снова моргнула и открыла рот, как будто хотело что-то сказать.

- Что? - спросил Баб, прижав вторую руку уху. – Мы тебя не слышиииим.

Шотцен, ошарашенно смотря на это, прижал руку ко рту.

Существо швырнуло голову Триста в рабби. От неожиданности Шотцен выронил бутылку и зажигалку и рефлекторно поймал ее обеими руками, как баскетбольный мяч. Бутылка упала на пол и разбилась вдребезги.

- Убей меня, - четко произнесли губы священника.

Баб так сильно смеялся, что изрыгнул ногу отца Триста. Та упала на пол и извивалась, как рыба.

Шотцен изо всех сил швырнул голову в стену, надеясь положить конец страданиям священника. Он потянулся за второй бутылкой с зажигательной смесью и достал из кармана еще одну зажигалку.

- Возвращайся в ад, - крикнул Шотцен, дрожа от ярости. Он щелкнул зажигалкой, высекая двухдюймовое пламя и воспламеняя пропитанный бензином носок, торчащий из горлышка. Раввин швырнул бутылку в монстра, и та разбилась у ног Баба, обдав того стеной пламени.

Демон закричал. Шотцен ощутил запах паленой шерсти и горелого мяса. Баб сбивал с себя пламя когтями, катаясь по полу тесного коридора.

- Что за черт? - воскликнул Энди, стоя по другую сторону вторых ворот. Через мгновение появилась Сан.

Баб пылал еще почти минуту, прежде чем включились спринклеры.

Пламя стало угасать, пока совсем не потухло. Дым начал рассеиваться. Шотцен в изумлении смотрел, как обгоревшая плоть Баба словно смывается под струей воды. Он дрожал, как мокрая собака, сбрасывая с себя обгоревшую кожу, под которой появилась новая, неповрежденная.

- Бегите! – Шотцен попятился назад. - Он знает коды!

Баб одним прыжком подскочил к Шотцену, схватив его за горло.

Он подтащил Шотцена ко вторым воротам и ввел код.

Демон зарычал. Это был самый ужасный звук, который Шотцен когда-либо слышал. Как раскаты грома во время страшной бури.

- Какой кооооод от этих ворот? - потребовал Баб.

Когти глубоко вонзились в тело Шотцена, грозя раздавить его. Впившись в тело раввина, они причиняли ему мучительную боль.

- Рэйс! – крикнул Шотцен Энди. – Скажите Рэйсу! Пусть активирует взрывчатку!

Энди кивнул, схватил Сан за руку и исчез в Красной 3.

- Коооод, - требовал Баб. Он усилил свою хватку.

Это похоже на то, как раскаленные кочерги вонзаются в тело, - подумал раввин. Боль была сильнее, чем все, что он когда-либо испытывал.

- Шема Йисраэйль, Адонай Элохейну, Адонай Эхад, - задыхаясь, шептал Шотцен.

- А, Шемаааа^[29], - протянул Баб. – Второзаконие, шесть-четыре. Рабби Акика, верноооо?

Шотцен подумал о рабби Акибе бен Иосифе, человеке, составившем Мишну в первом веке. Его постигла ужасная смерть, его пытали римляне, но, умирая, он все равно клялся в своей любови к Богу. Его последними словами были слова Шемы.

- Как умер рабби Акиба? - спросил Баб. - Помниииишь?

Шотцен помнил. В юности мысль об этом вызывала у него кошмары.

- Я хочу получить коооод от вторых ворот, - продолжал требовать Баб.

Да будет благословенно имя Его славного царства во веки веков.

Шотцен затрясся от страха. Баб прижал раввина к полу и сорвал с него одежду.

- Будет боооольно, - сказал демон. Он впился двумя когтями в плечо Шотцена и потянул.

- И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем своим, и всей душой своей, и всеми силами своими! - закричал Шотцен.

Он повторял прежде эти слова тысячу раз. Десять тысяч. Это слова были вырезаны на его мезузе^[30] на дверях, слова на тфиллин, которые он прикреплял к руке и ко лбу для утреннюю молитву.

Шотцен думал о своей жизни. О своих родителях. О Ребе. О прихожанах, которым он был не нужен, и о детях, которых у него никогда не было.

Баб исцелил жену Рэйса. Он видел их вместе, в Голове Осьминога, смеющимися, как дети. Шотцен не сомневался, что Баб сможет исцелить и его. Возможно, даже излечить его бесплодие. Шотцен мог выбраться отсюда здоровым, может быть, даже создать семью. Он знал, что если даст Бабу код, то ему не придется умирать.

Баб принялся за его ногу, дергая и разрывая ее. Шотцен боролся с агонией и продолжал молиться.

- И эти слова, которые я заповедую тебе сегодня, должны быть в твоем сердце!

Наверное, пятьдесят тысяч раз за свою жизнь он произносил "Шема". Каждый раз он говорил это с верой, но до этого момента никогда по-настоящему не понимал, что такое любовь. Любить Бога больше, чем сердце, душу и силы. Любить Адонаи всем своим существом.

Шотцен почувствовал всепоглощающую боль и нашел силы открыть глаза.

- Видишь это? - Баб протянул то, что выглядело как окровавленная тряпка. - Это твое лицооооо.

Шотцен, лишившись губ, не смог вымолвить что-либо членораздельно, и из его горла вырвался звериный крик. Но мысли его были сосредоточены.

И учите им усердно детей ваших, и говорите о них, когда сидите дома, и когда идете по дороге, и когда ложитесь, и когда встаете.

- Дураааааки, - прошипел Баб. - Тупые религиозные дураааааки.

Свет померк, все стало расплывчатым. Шотцену было невероятно больно. И все же он был счастлив. Он знал, что, хотя он и не убил Баба, его смерть не была напрасной. Баб не выберется отсюда. Рэйс приведет в действие взрывчатку, вживленную в тело монстра. Шотцен надеялся, что доживет до того момента, когда прогремит взрыв.

- Ты не умрешь, пока я не получу коооод. Я буду убивать тебя и воскрешать, снооооова и снооооова.

Ты свяжешь их знаком на руке своей, и они будут перед глазами твоими.

Шотцен больше не мог видеть. Кровь заливала ему глаза.

Разгневанный отсутствием ответа, Баб начал разрывать раввина пополам.

Ты напишешь их на косяках дверей дома своего и на воротах своих...

Шотцен закончил молитву. Последней его мыслью была любовь к Господу.

Баб отбросил тело раввина. Затем потряс титановые ворота и завыл.

Глава 24

- Где он, черт возьми? - Энди держал в руке телефон и пытался дозвониться в комнату Рэйса, в Голову Осьминога, в столовую, в комнату отдыха, в комнату Хелен, в библиотеку и даже в бассейн, пытаясь сохранить выдержку, пока Шотцен кричал в коридоре.

- Как? Где эта чертова кнопка? Я не помню, какую нажимать?

Пол задрожал, и раздался сильный грохот. Сан и Энди обменялись взглядами и выглянули в коридор.

Баб налетел на ворота, тараня их плечом. Его грудь пропиталась кровью, отчего тонкие рыжие волоски казались черными. Позади него Шотцен лежал на полу, освежеванный и растерзанный.

Заметив Энди, Баб улыбнулся ему. Вязкие нити растянулись между зубов, когда он оскалился.

- Нужно выбираться. - Энди схватил Сан за руку, и они побежали по Красному рукаву, прочь от демона.

Они бросились в Голову Осьминога. Рэйса там не оказалось.

- Ладно, что делали Рэйса и Хелен сразу после ее исцеления? - спросил Энди, размышляя вслух.

- Фиолетовая какая-то. - Сан потерла лоб. - Так, бассейн - 2, бар - 6, библиотека - 8. Черт, я не помню, какая гостиная.

Энди снял трубку ближайшего телефона и набрал Фиолетовая 1. Нет ответа. Тогда он попробовал Фиолетовая 4.

- Господи! Генерал, Баб выбрался из вольера. Он убил раввина Шотцена и прошел через первые ворота.

- Он сейчас будет, - повторил Энди слова генерала, положив трубку.

- Что он сделал с раввином? - спросил Сан. - Крики...

Энди обнял ее. Он попытался избавиться от шокирующего образа разбросанных кусков плоти, в которые превратил Баб рабби Шотцена, но это так и стояло у него перед глазами.

Дверь распахнулась, и Энди с Сан отпрыгнули в испуге.

- Как он выбрался? – Рэйс был напряжен, взволнован, но не испуган.

Генерал был в парадной форме. Хелен, появившаяся позади мужа, была в вечернем платье с блестками, обеспокоенно выглядывая из-за его плеча.

- Солнышко, не могла бы ты подождать с Сан, - повернулся генерал к жене. - Энди...

Рэйс жестом приказал Энди следовать за ним. Энди не хотел туда возвращаться, но понимал, что ему нужно ввести генерала в курс происходящего. Он последовал за Рэйсом в Красный рукав.

Ворота пока держались. Баб потер плечо и прищурился на вновь прибывшего.

Рэйс медленно подошел к воротам. Энди держался в стороне со страхом осматривая коридор, в котором находился монстр, обугленные стены, залитые кровью, стараясь не смотреть на то, что осталось от раввина.

- Зачем ты убил рабби Шотцена? - спросил Рэйс.

- Открой дверь, Ээээнди. Ты хочешь трахнуть Саааан? Я сделаю ее твоей шлюхой, если ты меня выпустишшшшь.

Энди пришлось сильно зажмуриться, чтобы не обмочиться.

- Вот как будет, Баб, - сказал Рэйс. - Ты возвращаешься в вольер, запираешься там, и я не буду тебя уничтожать.

- Ты хочешь власти, Рээээйс? - шипел Баб. - Ты можешь стать генералом в моей армии. Я сделаю тебя бессмертным.

Рэйс сделал еще один шаг вперед, однако держась вне зоны доступа монстра. Он оторвал взгляд от Баба, чтобы осмотреть ворота.

- Она в порядке. - Рэйс пристально посмотрел на демона. – А что?

- Позволь мне уйти. Еще есть время все испраааавить.

- Ты пожалеешь, если с ней что-нибудь случится...

- Она тебя ненавидит. Она ненавидит тебя за то, что ты привез ее сюда. Но я могу это исправить. Заставить ее полюбить тебя сноваааа.

Баб захохотал, его смех эхом разнесся по коридору.

Рэйс развернулся и быстро зашагал обратно. Энди последовал за ним.

Пол задрожал, когда демон снова стал таранить ворота.

- Что происходит, Рэйс? – Энди был в недоумении. - Просто активируйте взрывчатку.

Они вошли в Голову Осьминога. Рэйс подошел к своей жене и обнял ее.

- Ты чувствуешь себя хорошо, дорогая? Что-нибудь случилось?

Сан кивнула и усадила Хелен за один из дальних столов.

- Почему бы нам не убить его? - спросил он. – Прямо сейчас.

- Он не может пройти через эти ворота. Они заперты.

- Я могу уничтожить Баба, только если он представляет опасность для обитателей Самхейна.

- Чушь, - сказал Энди. - Мы - расходный материал. Люди, участвующие в сверхсекретном проекте, всегда расходный материал.

- Мы не расходный материал, понятно? Но я не могу убить Баба, если он не представляет угрозы. Сейчас он в ловушке. Он не может выбраться. И даже если выберется, у нас есть запасные варианты.

- Взрывчатка, имплантированная в его тело, - кивнул Энди.

- Да. Плюс у нас есть кое-что под названием "Блокировка". Видишь, над всеми дверями?

Рэйс указал на двери в Голове Осьминога. Над каждой из рам был большой выступ с прорезью в нижней части.

- Это опускающиеся титановые ворота, они полностью изолируют каждый рукав и Голову Осьминога. Мне нужно только ввести код на экране безопасности, вот здесь.

- Блокировка. Одно слово, все прописными буквами.

- Его нельзя сбросить. Как только мы окажемся заблокированными, роллеты опустятся на всех входах в рукава и перед выходом в конце Желтого рукава. Плюс еще трое титановых ворот перекроют лестницу, ведущею наружу. Мы застрянем здесь, пока кто-нибудь не вырежет выход паяльной лампой, прут за прутом. Так что сейчас в этом нет необходимости. Вы можете не волноваться. Мы в безопасности.

- С меня хватит, - сказал он. - Я не солдат. Это не моя работа - сражаться с дьяволом. Я точно знаю, что произойдет. Я видел "Парк Юрского периода". Все пойдет не так. Системы откажут, Баб выберется наружу, и к утру мы все будем мертвы.

- Чушь! Я хочу выйти. Я, Сан, остальные. Вытащите нас отсюда к черту, Рэйс.

Энди встретил взгляд генерала с решимостью, которой сам от себя не ожидал.

Энди уставился на него, пораженный. Он не думал, что генерал так легко согласится их всех отпустить.

- Конечно, вы можете идти. Я позвоню президенту прямо сейчас и договорюсь о транспортировке. Вертолет будет здесь в течение часа.

Энди не знал, верить ему или нет, но Рэйс сел за терминал и запустил программу под названием КОНТАКТ. Он щелкнул на панели опций на СОЕДИНЕНИЕ.

- Прямая связь с президентом, - объяснил Рэйс. - Если у него нет пресс-конференции, он должен быть на линии не позднее чем через минуту.

Через несколько секунд на экране появилось еще одно окно. На панели сообщений появилась надпись ГОЛОСОВАЯ СВЯЗЬ.

- Генерал? - раздался голос президента из динамика монитора.

- Господин Президент, захватчик нарушил первые две фазы безопасности. Он крайне враждебен, и у нас есть жертвы среди гражданского населения. Требуется немедленная эвакуация.

- Да. Я останусь с ним. Но я хочу, чтобы остальная часть персонала покинула место как можно скорее.

- Мне понадобится помощь, чтобы нейтрализовать объект. Может быть, один из тех охотников на крупную дичь, которые отлавливают слонов для зоопарков. С транквилизатором и большим количеством патронов.

- Я найду кого-нибудь как можно скорее. Вертолет будет немедленно отправлен для эвакуации персонала. Я проинформирую их в Форте Блисс. Как это произошло, генерал?

- Я не уверен, сэр. Он каким-то образом получил коды к воротам.

- Я свяжусь с вами в ближайшее время. Да пребудет Бог с вами и вашей командой, генерал.

- Что ж, - сказал Энди, с облегчением почувствовав, как паника отступает, - в конце концов, он нормальный парень.

Рэйс поднял трубку и нажал *100. Его голос загремел в динамиках.

Черт, - подумал Энди. - Вот он код внутренней связи.

- Внимание, это Рэйс. Всем собраться в Голове Осьминога для немедленной эвакуации. Повторяю, всем собраться в Голове Осьминога, мы все уходим отсюда. Шевелите задницами, люди.

- РЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЭЙС! - крик Баба донесся до них даже сюда.

- Наверное, ему не понравились новости, - хмыкнул Энди.

- К черту этого сукина сына. Что, черт возьми, там произошло, Энди?

- Я не знаю. Я был в Красной 6, переводил глифы и услышал крики. Кричал рабби Шотцен, его рвали на части.

- Я так не думаю. Баб... он содрал с Шотцена кожу, чтобы получить код от вторых ворот. Рабби не стал сообщать его.

- Что происходит? - Доктор Белджам вошел в Голову Осьминога через Зеленую дверь.

- Я возьму свои вещи, - Белджам повернул к Голубой двери.

- Уходим налегке, - сказал Рэйс. - Вы не видели отца Триста или доктора Харкер?

Они втроем поспешили к Хелен, лежащей на полу. Сан склонилась над ней.

- Еще секунду назад она была в порядке, - недоумевала Сан.

- Это хорея Хантингтона? - спросил Рэйс. - Она вернулась?

- Нет, - покачала головой Сан, в ее глазах была паника. - Это что-то другое.

Глава 25

Хелен билась в припадке. Спина выгибалась и скручивалась, конечности хаотично дергались, но это не было похоже ни на какие конвульсии, которые Рэйсу доводилось видеть.

Глаза Рэйса затуманились. Он стоял на коленях рядом с женой, держа ее, пытаясь не дать ее телу разорваться на части.

Рэйс смотрел, как с одной из ног жены соскользнула туфля, обнажив пальцы ног, которые раздулись и слились в черную массу, напоминающую...

Рейс чувствовал, как тело его жены раздувается в его руках. Изменяется.

Хелен завыла, обнажив несколько рядов длинных острых зубов.

- Рэйс, - Энди положил руку на плечо генерала.

- Мне жаль, Хелен. Мне так жаль, - причитал тот, беспомощно глядя не жену.

- Куда ее изолировать? - закричал Рэйс. - Это моя жена, черт возьми!

- Рэйс, у вашей жены растут копыта и клыки. Мы должны изолировать ее от остальных.

Энди ухватил Рэйса за шею и оттащил от женщины.

- Вытаскивайте ее! - крикнул он Фрэнку и Сан. Они не теряли времени, каждый схватил Хелен за ногу и потащил к ближайшей двери. Та вела в Желтый рукав.

- Хелен! - задыхался Рэйс. Он схватил Энди за руку и вывернулся, сбросив с себя переводчика. Поднявшись, он побежал к Желтой двери.

- Не надо! - Сан встала у него на пути. - Это больше не Хелен! Остановитесь и послушайте!

За Желтой дверью раздалась какафония визга и тявканья - звуки, которые не мог произвести ни один человек.

Рэйс оттолкнул Сан и схватился за ручку двери, но в последнюю секунду остановился с обреченным видом.

- Нужно забаррикадироваться, - процедил он сквозь зубы.

Следующие тридцать секунд прошли в бешеном метании стульев и складировании столов, все ждали неизбежного момента, когда в дверь ворвется Хелен-монстр.

- Может, она ушла, - с надеждой высказался Белджам.

- Выход наружу находится в конце того коридора, - сказал Энди. - Думаешь, она пытается выбраться наружу?

- Хочешь открыть и посмотреть? - съязвила Сан.

- Ну, если она там, то как нам самим выбраться? Вертолет должен быть здесь в течение часа. Рэйс...

Генерал Рэйс Мердок вошел в Красный рукав, полный ярости. Он никогда раньше не испытывал такой боли. Болезнь Хелен была для него пыткой, убивая его постепенно, так же, как и ее. Но снова увидеть Хелен здоровой, танцевать с ней после стольких лет, а потом беспомощно наблюдать, как она превращается в это...

Баб сидел за воротами, на его физиономии была ухмылка.

Рэйс повернулся к клавиатуре на стене и ввел первые две цифры кода, чтобы открыть ворота.

- Ты видишь это? - сказал Рэйс, повернувшись лицом к демону. - Ты в четырех цифрах от того, чтобы стать свободным...

- Но большего не получишь. Все кончено, Баб. Вопрос не в том, выберешься ты или не выберешься. Вопрос в том, будешь ли ты жив через пять минут. Ты сейчас взорвешься, как фейерверк четвертого июля.

Рэйс повернулся и направился обратно к Голове Осьминога, но на полпути его встретили Сан, Энди и Фрэнк, которые обеспокоенно последовали за ним.

- Я сделаю то, что должен был сделать сорок лет назад, - сказал им Рэйс.

Он провел троицу в Голову Осьминога и начал разбирать баррикаду перед Желтым рукавом.

- Генерал, - высказал опасение доктор Белджам, - возможно, стоит все обдумать. Хелен... она, как бы это сказать... может быть не рада вас видеть.

- Черт возьми, Фрэнк, если солдат не может справиться с женщиной, какой от него толк?

Последний стол был отодвинут, и Рэйс глубоко вздохнул.

- После того, как я войду, забаррикадируетесь снова, и не открывайте дверь, пока я не дам добро.

- Тебя в Гарварде учили рукопашному бою, сынок?

- Я уважаю твою храбрость, но это моя работа, а не твоя. Оставайся здесь и присматривай за своей леди, а я займусь своей.

Энди пристально посмотрел в глаза Рэйсу и протянул руку.

Коридор был пуст. Сначала Рэйс шел медленно, потом перешел на бег. Годы ежедневных упражнений принесли свои плоды. Он постарался отодвинуть эмоции в сторону и представить себе свою цель.

Он почти добрался до комнаты, но тут из Желтой 3 выскочила Хелен.

Она превратилась в пятифутовую версию Баба. Ее грудь была зеленоватой, а не рыжей, как у него, а крылья казались недоразвитыми. Ноги согнулись назад, как у козы, и заканчивались большими копытами. Пальцы щетинились когтями, напоминавшими орлиные. Сотни длинных острых зубов, тонких, как сосульки, торчали из ее рта, такого большого, что губы были разодраны и кровоточили.

Рэйс пристально смотрел в ее эллиптические глаза, глаза рептилии. В их глубине он не нашел ни следа своей жены. В его горле образовался комок размером со сливу.

Она сделала два шага к нему, ее свиные ноздри нюхали воздух.

Существо зарычало, подняв когти. Они скрежетали со звуком затачиваемых ножей.

Затем он разбежался и бросился на тварь, которая когда-то была его женой.

Это было похоже на схватку с тигром. У Рэйса было преимущество в весе, но ярость атаки демона заставила его обороняться.

Существо повалило его на пол и стало рвать на нем одежду, вгрызаясь в шею. Боль была неописуемой. Он чувствовал себя так, словно попал в мясорубку, и часть его хотела просто сдаться и умереть.

Но Рэйс был солдатом. Солдатом, который должен выполнить свой долг. За свою страну, которую он так любил. За своего друга Гарольда, чья бессмысленная смерть тяготила Рэйса каждый час каждого дня. Но больше всего - за Хелен.

Баб должен был умереть. И эта мерзость, которая когда-то была его женой, тоже.

Рэйс напряг пальцы и сильно вдавил их в глаза монстра. Демон завизжал, ослабив хватку настолько, что Рэйс смог отползти от него и добраться до Желтой 4.

Дверь была с кодовым замком. Генерал хотел поднять руку, чтобы ввести код, но рука не шевелилась. Он обратил внимание на лужу крови, образовавшуюся у его ног.

Рейс поднял другую руку, не в силах остановить дрожь.

Существо, которое раньше было Хелен, поднялось на четвереньки, и завыло, как волк.

Генерал проигнорировал угрозу и снова ввел код. Монстр обхватил его ногу и дернул, как раз в тот момент, когда дверь отворилась.

Рэйс схватился за дверную раму и подтянулся, вырываясь из хватки монстра. Он захлопнул дверь ногами, надеясь, что та выдержит натиска.

- Откуда нам знать, что взрывчатка точно убьет Баба? - спросила Сан. - Он так быстро восстанавливается.

Энди сидел, обняв ее, и не мог понять, дрожит она или он.

- Это может быть интересно. - Доктор Белджам встал и направился к Красной двери. - Думаю, я посмотрю.

- Будь осторожен. – сказал ему вслед Энди. - Рэйс сказал, что эти заряды достаточно мощные, чтобы...

- Достаточно мощные для чего? - спросил Белджам.

- Мы должны остановить его, - вскочил Энди. – Свяжитесь с Рэйсом, мы должны помешать ему активировать взрывчатку.

- Почему, почему, почему мы должны это сделать? - спросил Белджам.

Энди стал разбирать баррикаду у Желтой двери, но Сан удержала его.

- Ты не можешь туда войти. Эта штука разорвет тебя на части.

- Свяжись с Рэйсом! - потребовал Энди. - Он не может активировать взрывчатку!

Энди отодвинул Сан с пути, но вместо Желтой двери пошел к Красной. Подбегая к воротам, он уже видел, что Баба рядом с ними не было. Энди понял, почему.

Рэйс сделал глубокий вдох и закашлял кровью. Казалось, каждый дюйм на его теле травмирован. Но это не имело значения. Все, что его сейчас занимало - это активатор детонатора. Рэйс собирался отправить Баба обратно в ад, где ему самое место.

Зазвонил телефон. Рэйс проигнорировал его. Он подполз к боковой панели вдоль стены. Там стояла аппаратура с множеством кнопок и переключателей. Рейс включил питание пульта, затем активировал радиопередатчик и отключил предохранитель.

Энди остановился от ворот в двадцати ярдах. На решетке, рядом с замком, лежали два шарика из нержавеющей стали, каждый размером с бейсбольный мяч. Даже с такого расстояния Энди мог видеть, что они были покрыты кровью.

Баб вытащил взрывчатку из своего тела и установил ее на воротах.

Лингвист развернулся и побежал обратно к Голове Осьминога.

- Ложись! - крикнул он, захлопывая Красную дверь и опрокидывая Сан на пол.

Взрыв потряс комплекс, сорвав Красную дверь с петель. Энди почувствовал, как пол вибрирует, словно при землетрясении, и трясется так сильно, что он прикусил язык. Грохот ударил в уши, и сразу же за ним последовала волна тепла и дыма, которая вихрем пронеслась по Красному рукаву и обдала их пыльным туманом.

Энди посмотрел в коридор, напрягая зрение, чтобы разглядеть, что там происходит.

- Что случилось? - сказала Сан, потряхивая головой.

Энди проигнорировал ее и бросился к компьютерному терминалу, надеясь, что тот не поврежден. С трудом дождавшись загрузки, он отыскал программу, которую ему показывал Рейс. В ней была дюжина заголовков: КОММУНИКАЦИЯ, ИНВЕНТАРЬ, ПОМОЩЬ, ПЕРСОНАЛ, БЕЗОПАСНОСТЬ...

- Господи! Он близко? Он прошел через ворота? – Сан в ужасе смотрела на Энди.

Тот выглянул в коридор и увидел, что Баб пробирается к двери. Он был примерно в сорока ярдах от них, ползя, как огромная ящерица.

- Энди, что ты делаешь? - Сан трясла его. -Ты можешь остановить его?

Энди нажал на БЕЗОПАСНОСТЬ и появилось окно пароля. Он ввел "блокировка", как говорил генерал.

Энди набрал его заново, убедившись, что написал правильно.

Черт возьми, Рэйс! - Энди ударил кулаком по столу. Рэйс сказал "блокировка", одно слово. Энди попробовал снова.

Энди бросил взгляд через плечо. Баб был в двадцати ярдах от них, быстро приближаясь.

- Я не волнуюсь. - Доктор Белджам приложил руку к груди. - У меня будет сердечный приступ, прежде чем он доберется сюда.

Энди нажал кнопку ПОДСКАЗКА. Появилась надпись ПАРОЛЬ УКАЗЫВАЕТСЯ ПРОПИСНЫМИ БУКВАМИ.

- Прописные буквы. Писать надо прописными буквами.

- Нужно бежать, - кричала Сан. - Он почти у двери.

Энди набрал пароль прописными буквами и нажал ввод.

Энди не понимал, что сделал опять не так, пока не проверил правописание и не заметил ошибку в слове. Быстро исправив ее, вновь нажал на ввод.

Шесть титановых решеток опустились перед всеми дверями в Голове Осьминога, одновременно заблокировав входы и выходы.

Баб едва успел вовремя отдернуть руку, иначе ее бы отсекло. Демон уставился на новую преграду и нахмурился. Он схватился за прутья решетки и сильно дернул. Она выдержала его натиск.

Демон закричал неземным воплем, похожим на мученические крики сотен душ.

Зазвонил телефон, отчего доктор Белджам снова закричал.

- Получилось? - спросил Рэйс на другом конце провода. Его голос был задыхающимся и булькающим, словно он полоскал горло.

- Нет, генерал. Он извлек из своего тела взрывчатку и с помощью ее взорвал ворота. Мне пришлось запустить блокировку.

- Черт возьми. - В голосе Рэйса не было той властности, к которой они привыкли. – Враг перехитрил меня. Какой же я солдат...

- Он одурачил нас всех, Рэйс. Мы сможем добраться до выхода через, э-э, Хелен?

- Нет, - Рэйс кашлянул и сплюнул. - Она превратилась в демона, как Баб, меньше, но смертоносна. Я истекаю кровью. Нет никакого способа прорваться. Это все равно не имеет значения. Когда ты активировал блокировку, над единственным выходом на поверхность опустились ворота, плюс еще четыре на выходной лестнице.

- Если нас не будет наверху, когда прибудут те, кто должны забрать нас, они спустятся вниз?

- Это совершенно секретная база, сынок. Они даже не знают о ее существовании.

- Два главных приоритета президента - сохранить Самхейн в тайне, и держать Баба в узде. Безопасность персонала стоит на третьем месте.

Энди хотелось швырнуть телефон через всю комнату, но подавил порыв и лишь грязно выругался.

- У нас есть какое-нибудь оружие? Пистолеты? Взрывчатка?

- Ничего, - Рэйса тоже выругался. - У меня здесь нет даже моего пистолета. Никто и не думал, что нам что-то понадобится.

- Не знаю. Будем ждать звонка президента. Вы слышали что-нибудь об Отце Тристе или докторе Харкер?

Баб рассмеялся. После вспышки ярости он уселся перед решеткой в своей излюбленной позе лотоса.

- Вот немного Отца Трииииста. - Баб выплюнул что-то изо рта.

- Значит, нам остается только ждать, - сказал Энди.

- Мне жаль, сынок. Правда. Я не смогу вернуться к вам, так что дай мне знать, когда позвонит президент. Мы что-нибудь придумаем.

- Постарайтесь продержаться, - сказал ему Энди.

Сан подошла к Энди и обняла его голову. Тот положил руку ей на щеку и закрыл глаза.

- Мы должны дождаться звонка президента. Сейчас выхода отсюда нет.

- А как же еда? - спросила Сан. - Или вода? Мы не можем даже добраться до столовой.

Сан подошла ко входу в Красный рукав. Энди было все равно, куда делся Баб, лишь бы подальше от них, но он решил для безопасности Сан сопроводить ее к решетке.

Энди взял ее за руку и попытался заглянуть в коридор. Тот был заполнен дымом, а некоторые лампочки разбились при взрыве, и видимость была практически нулевой.

- Меняяяя ищешь? – прозвучал рык Баба из глубины коридора. Его зрение, очевидно, было лучше, чем у Энди.

- О, Господи, - пробормотала Сан, отступая назад.

- Вы все помните раааааааабби Шотцена, - Баб подтащил две половинки тела к решетке.

Энди не хотел смотреть на изувеченную плоть раввина, но ничего не мог с собой поделать. Останки уже даже не походили на человеческое тело. Сейчас это были только кровь, кишки и кости.

Сан отвернулась. Энди взглянул на доктора Белджама и увидел, что тот схватился за грудь в районе сердца.

- Нет-нет-нет, мне бы это совсем не понравилось, Баб.

Монстр поскреб подбородок когтями, как бы размышляя.

Демон прикоснулся ладонью к одной из больших частей разорванного тела, и мгновение спустя та начала трястись.

Глава 26

Руки и ноги трупа извивались и дергались, как щупальца кальмара, словно кости превратились в желе. Органы раздулись и разделились. Череп раввина разбух, как водяной шар, покачивающийся и пульсирующий.

Сан видела смерть вблизи. Она вспомнила, как, будучи студенткой медицинского института, впервые посетила морг, и ей стало жутко, хотя она была к этому готова. Сан сталкивалась с жертвами ожогов, смертельных автомобильных аварий, а однажды даже оперировала человека, у которого рука попала в мясорубку.

Но это было самое ужасное, что она когда-либо видела.

Плоть начала покрываться волдырями, а когда они вздувались до размера бейсбольного мяча, то отделялись от тела и выстреливали в воздух с громким хлопком. Сначала несколько, а потом все сразу, как попкорн из микроволновки.

Несколько из них пролетели сквозь решетку и с влажным хлюпом упали к ногам Сан. Она застыла на месте, затаив дыхание.

С пугающей быстротой плоть обретала форму. Сначала свернутая, как эмбрион, она быстро преображалась. Сформировалась голова, руки, ноги, хвост. Новые существа, размером с большую летучую мышь-вампира, поднимались и распрямляли свои перепончатые крылья. Черные и красные, с крошечными рожками и когтями, похожими на рыболовные крючки. Одна из тварей открыла рот, обнажив ряды острых, как иглы, зубов.

Сан наблюдала за тем, как открывшее рот существо подбирается к ней и запрыгивает на ее ботинок. Страх парализовал ее, воспоминания о детстве и той ужасной летучей мыши в спальне нахлынули на нее.

Тварь щебетала, как птица, и разевала пасть, собираясь укусить ее за ногу.

Энди отфутболил ее с ноги Сан. Существо перелетело через всю комнату и ударилось о стену.

Через решетку пролетело еще несколько комков размером с кулак. Десятки. Несколько поднялись в воздух, интенсивно махая своими крылышками, и стали летать по комнате из угла в угол.

Сан не могла пошевелиться от охватившего ее ужаса. На ее плечо приземлился демон, визжащий, как гвоздь, скребущий по стеклу. Он готовился укусить ее, но у нее даже не было сил смахнуть его со своего плеча.

- Ой! - Доктор Белджам вскрикнул, приложив ладонь к ране на щеке. - Они как летающие лезвия!

- Шевелись! - Энди сбил демона с плеча Сан и оттащил ее от ворот. Голова Осьминога была полона ими, хлопающими крыльями и визжащими, пикирующими на людей с выпущенными когтями и широкими раскрытыми пастями. Их было много. Очень много.

Энди затолкал Сан под стол и придвинул другой стол, пытаясь закрыть ее от атаки существ. Твари, кружили над ним, кусая за руки. Сквозь клубящийся рой чудовищ Сан разглядела кровь на Эдни.

Белджам поднял стул и стал отмахиваться, сбивая маленьких дьяволят на лету. Когда они падали, он топтал их, безжалостно давя.

Одному удалось вывернуться из-под его ног, и он запрыгнул в укрытие Сан.

Черт возьми, Сан, двигайся! - кричал ее разум.

Тварь забралась ей на плечо и раскрыла пасть, из которой потекла кровавая слюна.

Боль подстегнула ее. Сан схватила дьяволенка и сжала в кулаке, чувствуя, как острые маленькие косточки ломаются под давлением. Она отбросила его в сторону и вылезла из-под стола.

Демоны, увидев новую жертву, бросились к ней.

Сан схватила компьютерную клавиатуру, вырвав кабель, и начала отбиваться ею. Но рой атаковал ее скопом, вонзая в нее свои зубы и когти. Боль охватила все тело, боль, как укус гигантской пчелы, острая и жгучая. Руки, ноги, спину. Казалось, агонизируют даже глаза.

Один укусил ее за ухо, и она ударила рукой по лицу. Другой запутался в ее волосах, впился когтями и грыз ее голову. Она сорвала его, выдрав клок волос.

Баб мерзко захихикал. Звучало так, словно щекотали маленького ребенка.

Кровь с разодранного скальпа застила Сан глаза, попадая в них, обжигая, как соленая вода. Она вытерла рукавом лицо и увидела, что Энди облеплен напавшими на него монстрами.

Подскочив, она подбежала к нему, взмахнула клавиатурой и обрушила ее на грудь Энди, сбивая сразу восьмерых ублюдков. Обойдя его, смахнула тех, что вгрызлись ему в спину, вложив в удар все силы, что у нее остались.

Наверное, это было больно, но лучше, чем альтернатива быть съеденным заживо.

Однако, на смену тех, кого она убила, подлетали новые и уже снова облепили Энди, как живая шуба.

Это очень разозлило Сан. Она попыталась не паниковать и подумать, как им спастись. Они не могли ни спрятаться, ни убежать. Убить их всех тоже было невозможно – их было всего трое против целой армии жуткого полчища. Что она знала о летучих мышах? Пусть эти твари и не были ими, но очень уж на них походили. Летучие мыши были ночными существами, использовали свой внутренний радар для навигации, их ели ястребы, они впадали в спячку, когда становилось холодно...

В дальнем конце Головы Осьминога висел огнетушитель. Сан побежала к нему, отбросив клавиатуру в сторону. Огнетушитель был большой, а красная расцветка означала, что он наполнен углекислым газом. Она выдернула его из корпуса на стене и потянула за штифт.

Одной рукой Сан схватила конус воронки и нацелилась на облако тварей. Другой рукой она нажала на рычаг.

Струя холодного углекислого газа вырвалась из сопла с шипением, замораживая летающих ублюдков на лету. Они падали на пол, покрытые инеем, но продолжали шевелиться, конвульсивно дергаясь.

- Прикрой глаза! - крикнула она Энди, прежде чем обрызгать его углекислым газом. Затем она оросила доктора Белджама, который свернулся калачиком возле одной из дверей.

Фрэнк и Энди топали по полу, давя существ, в то время как Сан выслеживала оставшихся, все еще кружащих над ними. Огнетушитель опустел, когда остался только один демон, и она сумела смахнуть его с потолка поднятой с пола клавиатурой.

Когда последняя тварь была раздавлена, противный смех Баба послышался снова.

Демон радостно захлопал в ладоши, его губы отвисли, а язык вывалился изо рта.

Сан проигнорировала веселящегося демона и подошла к Энди, который выглядел так, словно окунул голову в ведро с красной краской.

Она усадила Энди и увидела, что в основном кровоточат две глубокие раны: одна на носу, другая у темени. Она нашла в ящике стола коробку с салфетками и дала ему горсть, чтобы он прижал их к укусам на лице.

- Смотри внимательно. Потом так же заштопаешь меня.

Она открыла степлер, зажала края раны Энди и сильно надавила.

Доктор Белджам подошел к нам. Он обмотал свой лабораторный халат вокруг головы, как гигантский красно-белый тюрбан.

Сан пришлось вставить еще шесть скоб в голову Энди, а затем три в голову Фрэнка.

- Спасибо, что заштопали мою голову, - поблагодарил Фрэнк.

Закончив, она передала окровавленный степлер Энди.

- Нажимайте сильнее, чтобы закрепить скобы в кости.

- Господи... – пробормотал тот, несмело принимая скользкий от крови степлер.

Сан сидела, закрыв глаза, пока Энди латал рану на ее голове. Она протянула руку и осторожно ощупала его работу.

Энди выглядел так, будто побывал в хоккейной драке, застенчиво улыбаясь ей. У Сан возникло внезапное желание обнять его, но она не хотела причинять ему еще большую боль, чем он уже чувствовал.

- Все двери закрыты, - сказала Белджам, оглядывая комнату.

- Все двери в Голове Осьминога. Это значит, что эти твари тоже не могли выбраться отсюда. Не хотелось бы, чтобы выродки Баба попали в большой мир

Глава 27

Доктор Джули Харкер купала свою новоприобретенную дочь в раковине, когда услышала голос по внутренней связи.

- Внимание, это Рэйс. Всем собраться в Голове Осьминоге для немедленной эвакуации. Повторяю, всем собраться в Голове Осьминоге, мы все уходим отсюда. Шевелите задницами, люди.

- Не нужно торопиться. - Харкер выжала губку на голову Ширли, смывая шампунь с ее волос. Вода была розовой от крови, оставшейся после перерождения.

Рождения, - поправила себя Харкер. - Ширли родилась сегодня.

Она завернула девочку в банное полотенце и отнесла ее на кровать.

- Маме нужно найти пеленку для Ширли, да, нужно. Может быть, старую простыню? Что скажешь, Ширли?

В итоге Харкер нашла наволочку для подушки и мастерски обернула его вокруг попки Ширли, закрепив тремя скрепками.

Харкер улыбнулась. Будет еще много всего, что ее девочке предстоит сделать впервые. Первое пи-пи, первые какашки. Первый сон. Первые шаги. Первые слова.

Ширли заугукала, и Харкер расплылась в улыбке. Ее дочь была так прекрасна. Так совершенна. Джули хотела насладиться этим моментом, не желала прерывать его, но понимала, что должна спешить. Ширли была маленькой, и легко поместится в сумку. Был шанс, что она сможет вывезти ее отсюда так, чтобы никто не узнал.

Джули положила ребенка на пол, поискала в шкафу свой старый багаж и нашла сумку. Проделать несколько отверстий для воздуха было делом пары секунд.

- Отлично, - улыбнулась она. - Теперь давай вытрем тебя насухо.

Харкер накинула полотенце на голову Ширли и стала растирать.

Ширли зарычала, низко и хрипло, и Джули в испуге отпрыгнула от нее.

Ее дочь уставилась на нее, глубокие голубые глаза горели ненавистью.

У Ширли больше не было лица. Джули посмотрела на полотенце в своей руке и увидела лоскут кожи на нем.

Ширли шипела на нее, сверкая окровавленным черепом. Она широко растянула рот, чтобы заплакать, и Харкер заметил, что у нее растут зубы. Они пробивались через десны с пугающей быстротой, длинные, узкие и невероятно острые.

Ширли шипела на нее, разевая зубастый рот. Ее крошечное тело начало раздуваться, увеличиваясь в разы. Из-под кожи стал пробиваться мех. Лопатки увеличились, оттопырились, а голова раздувалась, как воздушный шар, трещала, глаза выпучивались и меняли цвет с голубого на молочно-белый.

Харкер почувствовала, что теряет сознание. Она повернулась, чтобы бежать, но что-то обхватило ее лодыжку. Что-то острое, глубоко вонзившееся в кость.

Боль была нереальной. Харкер закричала. Она продолжала кричать, пока Ширли тянула ее к себе, ее огромный рот щелкал, как медвежий капкан, все ближе и ближе, пока...

Агония пронеслась по нервной системе Харкер.

Она ударила ногой со всей силы. Била безостановочно. Снова и снова. Но Ширли и не думала отцепляться, продолжая жевать.

Прежде чем Харкер потеряла сознание, в ее голове пронеслась ироничная мысль.

Через некоторое время она очнулась. Нога больше не болела. Харкер взглянула на нее и с ужасом увидела, что ноги у нее больше нет. Видимо, от шока она потеряла чувствительность.

Ее дочь сидела на кровати с закрытыми глазами. Меньше всего она сейчас походила на человека. У Ширли было шесть лап, оканчивающиеся длинными когтями. Кожа была бледно-белой, чешуйчатой, как у ящерицы. Изо рта торчали ряды зубов, как вилки для фондю.

На конце одного из них Харкер заметила большой палец своей ноги, насаженный, как на шампур.

Харкер прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать снова. Ширли, казалось, спала. Возможно, у нее еще был шанс выбраться оттуда живой.

Она оглядела комнату. Телефон стоял на комоде, но разговор мог разбудить существо. Вместо этого Джули повернулась к двери, до которой оставалось всего несколько футов.

Харкер поползла по пропитанному ее кровью ковру, опираясь на руки и оставшуюся ногу. Она не чувствовала страха. Она была отстраненной, отрешенной от ситуации. И ей было холодно. Очень холодно.

Я впадаю в шок, - подумала доктор, дрожа. Перед глазами стало расплываться и мутнеть. Она прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не потерять сознание.

Харкер закричала, когда Ширли спрыгнула с кровати, подбежав к ней на своих шестью лапах.

- Все, чего я хотела, это любить тебя, - простонала доктор.

Ширли вгрызлась в нее зубами. Харкер закрыла глаза, не в силах сопротивляться. Она поддалась шоку, благодарная за то, что холод одолел ее.

По крайней мере, она больше не чувствовала боли.

Как выяснилось, Харкер еще была способна чувствовать боль. И вскоре она это поняла. Сильнейшую, мучительнейшую агонию, нестерпимую и оглушающую. Боль, которая лишила ее рассудка задолго до того, как ее доели.

Глава 28

Энди откинулся на стуле, изо всех сил стараясь побороть усталость и головную боль. Обыск ящиков стола выявил бутылочку тайленола. Все приняли по несколько таблеток. Воды они не нашли, и Энди чувствовал, что таблетки застряли у него в горле.

- Как долго Баб может обходиться без еды? - спросил он Сан.

- Я бессмертныыыыыый, - ответил Баб сквозь прутья титановых ворот. Демон снова захихикал, отчего все волосы на теле Энди встали дыбом.

- Его ладони! - крикнул доктор Белджам, вскакивая на ноги. Он внимательно рассматривал одного из раздавленных маленьких демонов. - Да, да, да. На ноге овцы была колотая рана. Я не знал, откуда она взялась. Но теперь понял.

Энди и Сан подошли к нему. Белджам раздвинул ладонь демоненка, и из ее центра вышла крошечная игла. Когда он ослабил давление, игла втянулась.

- Как Баб размножается? Половых органов нет. Когда он излечил Хелен и возвращал овец к жизни, он прикасался к ним ладонями.

- Баб с помощью иглы в своей ладони вводит органическим существам некую сыворотку, вероятно, содержащую гормоны и ферменты. Эта сыворотка может реструктурировать ДНК; рестрикционные ферменты разрезают ДНК, а затем она возвращается в тот порядок, в котором хочет видеть ее Баб. Может быть, он использует вирус или ретро-вирус, чтобы взять на себя управление операционной машиной клетки - так мы сращиваем гены - и затем во время митоза клетки меняются на те, которые Баб запрограммировал.

- Вот как Хелен превратилась в этого монстра, - сказала Сан, кивая. - И как из тела рабби Шотцена повылезали эти монстры.

- Точно, точно. Помните, люди на 90 процентов состоят из интронных генов - генов, которые не кодируют белок. Но их можно разрезать ферментами и соединить обратно, чтобы они могли кодировать белок. В ДНК очень много сырья, его можно активировать ферментами или гормонами.

- Это также может объяснить способности Баба к самоисцелению, и почему он не стареет, - согласилась Сан.

- Он может запрограммировать свою ДНК на самоисцеление.

- Так почему же его созданий так легко убить? - спросил Энди, кивая на трупики убитых ими существ. - Почему они не могут исцелить себя?

- Они еще недостаточно зрелые. Их системы еще не полностью развились. Они слабее носителя. Я не уверен. Но наверняка есть какое-то научное объяснение.

Баб зарычал, глядя на него злобными желтыми щелями.

- Ты проанализировал белки, участвующие в процессе? - спросила Сан у Белджама.

- Хм? А, это. Да, да, да. Короткое тандемное повторение дало результат.

- Его митохондрии охватывали 70 процентов генома Methanococcus jannaschii. Архея.

- Я говорю на тридцати языках, но не знаю, что, черт возьми, ты только что сказал.

- Это микроскопическая форма жизни, - пояснила Сан. - Это не совсем бактерия, не совсем растение или животное и, вероятно, предшествует им, что делает ее одной из старейших, а может быть, и первой формой жизни на Земле.

- Архея - это экстремофил, - добавил доктор Белджам. - Она встречается в самых суровых районах планеты. Она процветает в кипящей воде, в гейзерах, рядом с черными курильщиками на дне океана, в чрезвычайно соленых водах. Мы также обнаружили археи, живущие в скальных породах, на глубине более километра в земной коре. Подумайте, бактерии, живущие в твердом камне!

Ученый начал расхаживать по комнате, словно читая им лекцию в аудитории.

- Археи также могут выдерживать температуры ниже нуля. Им не нужен кислород. Многие археи автотрофны; они получают энергию из неорганических источников: железа, серы, водорода. Есть подозрение, что археи могут существовать на Марсе или на Каллисто, спутнике Юпитера. Поскольку археи могут выживать в экстремальных условиях, ученые ожидают, что они станут первой инопланетной формой жизни, обнаруженной во Вселенной.

Белджам перестал вышагивать, застыв, словно что-то неожиданно осознал.

- Панспермия! - воскликнул биолог. - Фрэнсис Крик!

Белджам снова начал наматывать круги с горящими от возбуждения глазами.

- Крик получил Нобелевскую премию за открытие структуры ДНК. У него была идея, названная направленной панспермией. Что, если инопланетная раса запустит микроб в каком-нибудь космическом корабле и отправит его во все уголки галактики, где он сможет развиваться? Крик предположил, что именно так могла зародиться жизнь на Земле. Он был посажен здесь.

- Если архея была первой формой жизни на Земле, и ей не нужен был кислород... – задумалась Сан.

- Именно такой была ранняя земная среда, без кислорода, - прервал ее Белджам.

- Она могла бы прилететь сюда на метеорите из железа, который не только был бы источником пищи, но и защищал бы ее от радиации. Она могла бы выжить в глубоком холоде космоса...

- Архея была обнаружена в сибирской вечной мерзлоте возрастом пять миллионов лет, - воскликнул Белджам. - И она также могла выжить в условиях повышенной температуры, когда вошла в атмосферу Земли. Так что если у Баба есть архея в генах...

Они все посмотрели на демона. Баб широко улыбнулся и захихикал.

- Я создал теееебя, - проговорил демон. - Я твой бог.

Энди опешил, застыв на месте, заметив, что остальные тоже обескуражены.

- Этого не может быть. - Энди покачал головой. - Жизнь на земле - это не сад, посаженный этим ублюдком.

- Так где же твой космический корабль? – спросила Сан.

- Эйнштейн доказал, что межзвездные путешествия невозможны, - доктор Белджам поджал губы. - Ближайшая звезда находится на расстоянии более двадцати четырех триллионов миль. Это более четырех лет пути, если двигаться со скоростью света, 186 000 миль в секунду, а скорость света недостижима. Чем быстрее движется объект, тем тяжелее он становится.

- Его капсула, - сказала Сан, щелкнув пальцами. - В ней был иридий.

- Он не часто встречается на Земле. В основном попадает на нашу планету в метеоритах или других объектах, которые прилетают из космоса.

- Эта серая штука - космический корабль? - недоверчиво спросил Энди.

- Да. Они рассказывали историю о боге, который упал с неба и помог им построить пирамиды. - Лингвист покачал головой. - Я в это не верю.

- Значит, все эти разговоры о Боге, - обратилась Сан к Бабу, - о небесах, Иисусе и падших ангелах. Это все чушь?

Энди бросил взгляд на Белджама. Ученый, казалось, сжался под его взглядом.

- Не самый умный поступок с моей стороны, - повинился Белджам.

Компьютер несколько раз пискнул, и на панели сообщений появилась надпись, что их вызывают на связь. Энди нажал на иконку, и на мониторе появилось лицо президента.

- Мистер Деннисон? Мне только что сообщили, что никто из вас не успел на эвакуационный вертолет.

- Нам пришлось перейти в режим блокировки, господин Президент. Мы здесь в ловушке.

- Он застрял в другой части комплекса. Сильно ранен. Его жена превратилась в демона. Баб как-то изменил ее.

- Вы должны найти способ вытащить нас отсюда, господин Президент. Вы можете доставить сюда какое-нибудь оружие? Газ? Взрывчатку? Что-нибудь, чтобы пробить решетку?

- Есть возможность мне поговорить с генералом Мердоком?

- Еще не умер. - Хотя, судя по голосу, он был близок к этому.

- Спроси его, - сказал Рэйс, - можем ли мы приступить к Протоколу 9.

- Господин Президент, Рэйс хочет начать Протокол 9. Это план побега?

- Я даю согласие на Протокол 9. Код разрешения... - президент посмотрел на какие-то бумаги на своем столе. - 7-6-5-8-9-9-0.

- Он сказал сделать это, Рэйс, - передал Энди разрешение главнокомандующего генералу, - код 7-6-5-8-9-9-0. Что такое Протокол 9?

- Да пребудет с вами Бог, ребята, - сказал президент.

- О чем, черт возьми, они говорили? - спросил он.

- Мне это не нравится. Спроси у Рэйса, что происходит.

- Это последняя мера безопасности, - ответил генерал, - на случай, если все остальные меры не сработают. В 1967 году под моим руководством Самхейн был заминирован ядерным устройством мощностью в одну килотонну.

- Ядерная бомба, - повторила она за Белджамом шепотом.

- Рэйс, - Энди сжал трубку так сильно, что костяшки пальцев побелели. Стараясь сохранять спокойствие, он проговорил, тщательно выговаривая слова. - Вы не можете взорвать нас!

- Мне жаль, сынок. Если Баб выберется, он может уничтожить весь мир. У меня нет выбора.

- Бога? - Энди рассмеялся. - Разве ты не слышал? Баб - это Бог. Он прилетел из космоса и создал все живое на земле.

- Генерал, вы должны дать нам шанс. Неужели отсюда единственный выход только через Желтый рукав?

Энди приложил ухо к трубке, которую держала Сан и услышал, как Рэйс, после короткой паузы, ответил:

- Вы запнулись перед ответом. Вы нам лжете? Другой выход есть, правда ведь? – Сан очень хотелось верить в желаемое.

- Мне жаль, Солнышко. Но мне нужно спасти мир.

- Я ставлю таймер на час, - сказал генерал. - Даю тебе время помириться, завести последнюю интрижку, сделать все, что собиралась сделать, но до сих по не сделала.

Энди уставился на Сан, затем перевел взгляд на доктора Белджама. Оба выглядели опустошенными.

- Мы должны отключить эту ядерную бомбу, - сказал он.

- Мы даже не знаем, можно ли ее отключить или обезвредить.

- Как мы пройдем через решетку? И даже если нам это удастся, как мы пройдем мимо Хелен?

- Мы найдем способ. Рэйс сказал, что у нас есть час.

- Час? Мы не сможем сделать это даже с электроинструментами.

- Там центральное вентиляционное отверстие. - Доктор Белджам указал вверх слева от Голубой двери у потолка. - Оно достаточно большое, чтобы пролезть. Однажды, лет десять назад, Рэйсу пришлось лезть туда, чтобы починить сварной шов.

- Воздуховоды проходят через потолки по всему комплексу.

- Но мы не можем соваться туда с пустыми руками, - сказал Сан. – Нам нужно оружие.

- У Рэйса был тот щуп для скота. Держу пари, он в его комнате.

Все повернулись к Бабу, который схватился за титановые прутья и со свирепостью тряс их.

- Освободите мееееня! - шипел Баб. - Я помогу вам отключить бомбу, если вы меня освободите. Фрээээнк...

Демон сосредоточил свое внимание на биологе.

- Я знаю о науке то, что ты даже не можееееешь постичь. Я мог бы обучить тебя. Ты бы превзошел Крика. Превзошел бы Эйншшшшштейна.

- Саааан, - умоляюще Баб взглянул на нее, видимо пытаясь вызвать сочувствие и одновременно подкупить. - Я могу забрать твою бооооль, исцелить душевные раны.

Сан повернулась к монстру спиной, сложив руки на груди.

Баб взревел, издав оглушительный вопль, от которого у Энди зазвенело в ушах, а затем исчез в глубине коридора.

- Мы должны как-то защищаться. Баб может сделать еще больше этих тварей из Отца Триста, - Сан догадалась, куда и за чем направился демон.

- Здесь около восьмидесяти лежит тех, которых он сделал из раввина. Так что нам следует ожидать еще столько же.

- Мы можем забаррикадировать ворота? - спросил Белджам.

- Он может просунуть руки сквозь прутья и просто столкнет баррикаду.

Белджам осмотрел рабочий стол, затем взял в руки пачку желтых листков для заметок Post-It.

- Не думаю, что это выдержит напор его армии монстров, Фрэнк. Но все же не помешает соорудить баррикаду.

Энди установил таймер на своих часах на пятьдесят пять минут.

- Давайте двигаться, от этого зависит наша жизнь, - сказал он.

Белджам начал складывать стулья около опустившихся ворот перед Красным рукавом. Энди и Сан пододвинули стол к вентиляционному отверстию. Энди забрался на него. Решетка находилась у него над головой и крепилась четырьмя винтами. С плоскими головками.

- Попробуй найти какой-нибудь плоский инструмент. Пилочку для ногтей. Линейку. Что-нибудь, что можно использовать как отвертку.

Сан порылась в ящиках, затем протянула ему антистеплер. Металлический край вошел в паз на головке шурупа. Энди покрутил.

- Не хватает рычага. Попробуй найти что-нибудь другое.

Сан ринулась искать, а Энди не оставлял попыток открутить винт. Он попробовал другой, сильно надавив на него.

Энди с усилием выворачивал туго поддающийся винт.

- Попробуй это, - Сан протянула ему металлическую пластину - одну из направляющих ящиков от письменного стола. Энди попробовал вставить ее край в винт.

Энди продолжил работать с удалителем скоб. Пальцы сводило судорогой, а от выступившего пота на руках пальцы постоянно соскальзывали с инструмента. Но ему удалось вытащить еще один винт.

Сверившись с часами, он увидел, что они потеряли восемь минут.

- Он возвращается, - известил их доктор Белджам.

Энди оглянулся через плечо. Белджам нагромоздил стулья и столы друг на друга высотой до потолка около решетки Красного рукава.

- Энди! Ты должен поторопиться! - Сан подбежала к нему в панике.

Энди приподнял край решетки вентиляционного отверстия, просунул под нее пальцы и дернул. Ему удалось отодвинуть решетку в сторону, открыв очень узкое отверстие.

- Здесь темно, - сказал он, заглядывая внутрь. - И пыльно. У кого-нибудь есть спички или зажигалка?

- Просто засунь туда свою задницу, - едва не кричала Сан. – Не потеряешься.

- Уходим! – крикнул Белджам, подбегая. - Я слышу, как он идет по коридору! И не один!

Энди снял рубашку и намотал ее на лицо, чтобы уберечься от густой пыли. Сан и Белджам сделали то же самое. Затем Энди полез внутрь.

Места было немного, и Энди даже не мог встать на четвереньки. Пришлось ползти. Он продвигался вперед, подтягиваясь подбородком и опираясь на кончики пальцев. Это было медленно, утомительно, и к тому же весьма болезненно. Раны, нанесенные мелкими тварями, снова закровоточили.

Вскоре его дыхание стало затрудненным, а пальцы и икры свело судорогой.

- Продолжай ползти, - услышал он позади себя Сан. – Не останавливайся.

Она коснулась его ноги. Он не мог их подвести, не мог сдаться, поэтому, превозмогая боль, двинулся дальше.

И тут они услышали визги отродий Баба, которые эхом пронеслись по вентиляции.

Глава 29

Сан не любила замкнутые пространства. С Энди спереди и доктором Белджамом позади она чувствовала себя как сардина в консервной банке. Поднявшаяся пыль оседала на нее, забиралась в нос и рот, а глаза слезились.

Сан ускорилась, толкая ноги Энди, чтобы тот быстрее шевелился.

- Там вентиляционное отверстие. Ведет в коридор.

Энди постучал по решетке, пытаясь открыть ее.

Сан увидела впереди свет. Энди выбил решетку и провалился головой вперед в отверстие на дне вентиляционной трубы.

- Не останавливайся, Фрэнк! - крикнула она. - Еще несколько футов!

Сан просунула голову в отверстие и едва не ослепла от яркого света. Проморгавшись, она увидела, что до пола было не менее десяти футов. Энди стоял на коленях на полу и тихо стонал. Шов на голове разошелся и из разверзнутой раны потоком лилась кровь.

Он взглянул на Сан, на его лице отразилось замешательство. Должно быть, он сильно ударился об пол.

Она протиснулась в отверстие и упала в его объятия. На лету она сбила его с ног, и они оба повалилась на пол.

- Нам не стоит тут разлеживаться, - сказал он. – Увидят, и разговоры всякие пойдут...

Доктор Белджам нырнул в вентиляционное отверстие, камнем рухнув вниз на Эндрю и Сан, при этом попав женщине локтем в грудь. На мгновение она лишись возможности дышать, зажатая между двух мужских тел. Сан подумала, что это смотрелось бы весьма двусмысленно, если бы они не были все в крови и не находились в такой сложной ситуации.

За Белджамом последовала темная волна летучих монстров, которая быстро наполнила коридор клубящейся яростью.

Сан втянула воздух и огляделась. Они находились в Голубом рукаве, всего в нескольких ярдах от ее комнаты. Она вспомнила о перцовом баллончике в своем комоде. И еще кое-чём, что могло бы оказаться полезно.

Сан сумела подняться на ноги и бросилась к двери, а зубастые твари набросились на нее со всех сторон. Она дернула ручку, бросилась на кровать и схватила ракетки, которые оставила на ней после игры с Энди.

Сан бросилась обратно в коридор, едва не столкнувшись в доктором Белджамом, несущимся ей на встречу с выпученными от ужаса глазами.

Монстры набросились на нее, вгрызаясь в уже кровоточащие раны. Оторвав и отбросив их в сторону, она стала размахивать ракеткой, отбиваясь от тех, кто пикировал на нее.

Демонята летали быстро, но не так быстро, как Сан орудовала ракеткой. С первого же замаха она отшвырнула одного так, что тот размазался по стене.

Другой с визгом нацелился прямо ей в лицо, и она отбила его влево.

Еще двое полетели на нее, и она с размаху отправила их на пол. Сан ударила одного из них так сильно, что его когти застряли в струнах ракетки. Она выдернула их и отбросила в сторону.

Бывшая чемпионка Американской ассоциации ракетбола среди женщин махала ракеткой так, как не смогла бы даже на Олимпийских играх. Ее ракетка рассекала воздух во всех направлениях, отбивая летающих чертенят так быстро, как только они могли долететь до нее.

Сан бросила взгляд на Энди, который орудовал ракеткой с такой скоростью, что казалось, будто он машет большой сеткой.

Дьяволята поумнели. Они держались вне зоны размаха Сан и пытались атаковать ее сбоку и сзади. Сан уклонялась, прыгала и продолжала отбиваться, кружась на месте.

Осталось меньше двадцати, и Сан перешла на нападение, теперь уже сама гоняясь за ними с ракеткой, как с мухобойкой. В воздухе висел кровавый туман, оседая ей на лицо и руки, делая ручку ракетки скользкой. Постоянное хлопанье и визг стали прерывистыми, а потом и вовсе исчезли.

Осталась лишь горстка, и ветеринар выслеживала их, одного за другим.

Последний демон, вопящий, как дымовая сигнализация, пчелой метнулся к лицу Сан в самоубийственной попытке добраться до ее горла.

Сан ударила его с такой силой, что тот отскочил от двух стен, прежде чем распластаться на полу, трепыхаясь в предсмертных судорогах.

Ветеринар развернулась, оглядываясь в поисках еще кого-либо.

Больше никого не было. Пол был усеян мертвыми и подыхающими; их было больше ста. Некоторые все еще дергались или пытались взмахнуть сломанными крыльями. Некогда почти стерильный коридор теперь напоминал скотобойню.

Что-то коснулось ее плеча, и Сан нервно обернулась, занося ракетку в ударе.

- Я проверю комнату Рэйса, поищу щуп для скота.

Она коснулась его головы в попытке осмотреть рану. Он вздрогнул.

- Для чего? - Энди закатил зрачки вверх, словно пытаясь увидеть свой собственный скальп. - Ты шутишь, да?

- Это лучше, чем скобы. Хирурги его используют. Сколько уже натикало?

- Тридцать шесть минут, пока нас не поджарят.

Сан повернулась, чтобы идти, но Энди поймал ее за руку.

- Нет. Я просто пытаюсь выжить. Ты рассказывала мне о своем страхе перед летучими мышами, как они тебя пугали. Это, конечно, не совсем летучие мыши. На самом деле, это хуже, чем летучие мыши. Ты справилась с этим страхом и победила.

Она никогда не видела, чтобы мужчина смотрел на нее с такой гордостью.

- Мне некогда было думать о своем страхе, - вздохнула она. – Я просто действовала.

Своим объятием он потревожил множество ран на ее теле. Поцелуй Энди отдавал кровью, потом и пылью, а пах он еще хуже, и его рука была прижата прямо к открытой ране после укуса твари на ее боку, и это было самое неудачное время для проявления нежности.

Но в то же время это был лучший поцелуй в жизни Сан.

Она ответила на его поцелуй, наслаждаясь искрами электричества, пробежавшими по нервным окончаниям. Возможно, она даже немного застонала.

Когда они наконец оторвались друг от друга, Энди выдохнул:

Никто еще никогда не восхищался так поцелуем с ней. "Вау" – это было что-то новенькое.

- Встретимся здесь через две минуты, - сказала она. - И будь осторожен. Мы не знаем, что еще здесь бегает.

Сан поспешила в свою комнату, и только закрыв дверь, задумалась о том, где доктор Белджам.

Глава 30

Когда твари хлынули в вентиляционное отверстие, доктор Белджам беспомощно глянул на Сан и Энди, надеясь на то, что они найдут решение проблемы. Он смотрел, как Сан пронеслась по коридору и побежала в свою комнату.

Он побежал вслед за Сан, и рой демонов налетел на него со всех сторон. Он запаниковал. Монстры внушали такой же первобытный страх, как рой пчел или гнездо гадюк. Хуже того, они были разумны, целились ему в глаза, кусали за ноги, спину, безжалостно пожирая его заживо.

Высокочастотный визг, который они издавали, воздействовал на тело, как электрический ток, а кровь, застилающая глаза, практически лишала его зрения.

Он понял, что не доберется до своей комнаты живым. Существа облепили его живым одеялом. Каждый раз, когда он сбивал одно, на его месте появлялось другое.

Поэтому Белджам упал и стал кататься по полу, давя своим весом вцепившихся в него крылатых зубастиков. Остальным было трудно приземлиться и удержаться на нем. И пусть от головокружения его стало подташнивать, это была идеальная защита.

Дезориентированный, Белджам потянулся вверх, и его пальцы нащупали дверную ручку. Он встал на колени и заполз в комнату, захлопнув за собой дверь.

Он осмотрел свою одежду, проверяя, не занес ли с собой в комнату одну из тварей и обнаружил одного, вгрызшегося в его левую икру. Он сорвал его и бросил на кровать.

И тут он заметил, что осталось от доктора Харкер.

Что-то добралось до нее. Что-то большое и голодное. Ее мертвые глаза были широко открыты, а рот застыл в мучительном крике. Взглянув на ее нижнюю часть тела, Белджам предположил, что она была жива, пока ее пожирали.

Отброшенная на кровать тварь пискнула, отряхнулась и взлетела. Она летела прямо на Белджама, и он выставил руку, чтобы защитить лицо.

Но прежде чем демон долетел до него, длинный розовый язык, словно хлыст, вырвался из-под кровати, обвился вокруг тельца летящего дьяволенка, и затянул того под кровать! Это произошло молниеносно, и напомнило то, как хамелеон ловит свою добычу.

Белджам затаил дыхание и протянул руку за спину в поисках дверной ручки.

В коридоре послышался визг выводка. Возвращаться туда было сейчас опасно.

Может быть, если я не буду двигаться, то тварь под кроватью меня не заметит?

Как только эта мысль пришла ему в голову, существо стало вылезать из-под кровати.

Оно было похоже на аллигатора-альбиноса с сильно раздутой и неправильно сформированной человеческой головой. Выпуклые, мутно-белые глаза без зрачков метнулись влево, затем вправо и в конце концов остановились на Белджаме. Существо моргнуло и разинуло пасть.

Шесть ног монстра разом подогнулись, и он запрыгнул на кровать. Белджам наблюдал, как раздуваются его ноздри, когда тот нюхал воздух.

Коридор во всех смыслах казался ему более безопасным местом.

- Привет, - пискнул Бельгий, во рту у него так пересохло, что казалось, будто он полоскал рот песком.

Существо склонило голову набок. Молочные глаза смотрели на него в упор.

- Привет, - сказало оно. Голос у него был детский.

Фрэнк, не ожидающий, что ему ответят, едва не намочил штаны.

Белджам посмотрел налево. Ванная комната. Если бы он мог попасть туда и запереть дверь...

Язык Ширли вылетел изо ее рта, словно пружина, и обхватил лодыжку Белджама.

Он закричал, а затем бросился всем телом в сторону ванной, едва успев уклониться от прыжка Ширли в его сторону.

Фрэнк занырнул в ванную, больно стукнувшись о кафельный пол, пинком закрывая дверь...

Язык Ширли, как кнут обвивший его ногу, не дал ей закрыться.

Белджам упер обе ноги в дверь и толкал до тех пор, пока на лбу не выступили вены.

Ширли издала душераздирающий крик, когда язык оборвался, обрубленный дверью.

Белджам повернул замок на дверной ручке, отпихнул слизкий язык и чуть не расплакался от облегчения.

Облегчение было недолгим – за дверью послышалось царапанье и бульканье.

Белджам крабом попятился назад, с ужасом наблюдая, как в двери появляется маленькое отверстие.

Ширли, как органическая бензопила, прогрызала себе путь сквозь дерево с ужасающей скоростью.

Фрэнк огляделся в поисках оружия. Он схватил зубную щетку с полки, но тут же бросил ее, поняв ее бесполезность. В аптечке лежали разные бутылочки с таблетками, пинцет и расческа.

Он обернулся на дверь; Ширли расширила отверстие до десяти дюймов в окружности. Такими темпами она доберется до него через пару минут.

Белджам потянулся к карнизу душевой занавески, но тот был прикручен к стене. Сама занавеска была тонкой и бесполезной. Он повернулся лицом к унитазу.

Может быть, сиденье унитаза? Нет времени откручивать его.

Но сверху на бачке была тяжелая фарфоровая крышка. Белджам поднял ее и крутанулся на месте, как раз в тот момент, когда Ширли просунула голову в дыру в двери.

Он с размаху ударил ее по черепу с такой силой, что крышка раскололась надвое. Существо попятилось назад, вынимая голову из отверстия.

Белджам прислушался. Он слышал только биение собственного сердца.

Он медленно потянулся к дверной ручке, но раздумал выходить. Вместо этого он сделал шаг от двери, осторожно наклонился и заглянул в отверстие.

В комнате царил полумрак, и он почти ничего не видел.

Неожиданно язык, как кобра в броске, влетел в отверстие, обвился вокруг шеи Белджама, и тут же поволок к двери. Задохнувшись от ужаса, он увидел, как Ширли просунула голову в отверстие, широко раскрыв рот.

Белджам оцепенел от страха. Дюйм за дюймом его затягивало в зияющую пасть чудовища.

И только когда монстр засопел в предвкушении трапезы, он закричал.

Белджам уперся обеими ногами в дверь и сильно потянул.

Ширли со своей стороны потянула еще сильнее, затягивая петлю из языка на его шее.

Белджам не мог вздохнуть – петля на горле перекрыла ему кислород, но он продолжал сопротивляться чудовищу, морда которого была все ближе. Хотя ему было противно прикасаться к монстру, он выставил два пальца и ткнул ими прямо в выпученные белые глаза Ширли.

Она вскрикнула, и ослабила свою хватку. Белджам дернул язык обеими руками, снял со своей шеи и завязал узлом вокруг дверной ручки.

Затем он толкнул дверь и прополз мимо бьющейся, кричащей в агонии Ширли.

Будь прокляты те зубастые твари снаружи, но я не останусь в этой комнаты.

Белджам распахнул дверь и выскочил в коридор, захлопнув ее за собой.

Затем он услышал знакомый царапающий, булькающий звук.

Видимо, Ширли освободилась и бросилась за ним вдогонку. Скоро она проникнет в коридор.

Энди высунул голову из Голубой 1 на шум в коридоре, и Белджам едва не сбил его с ног, вбежав в комнату и захлопнув за собой дверь.

- Это Ширли, - сказал Белджам, задыхаясь. - Она съела Харкер, и она все еще голодна.

- Сан, в коридоре что-то есть. Не выходи из комнаты.

Из-за двери донесся клокочущий звук. Белджам наблюдал, как разлетаются щепки и раздается скрежет зубов.

- Ты нашел щуп для скота? – спросил он, обернувшись к Энди.

- Он военный, он бы держал свое единственное оружие рядом.

Белджам заглянул под кровать и достала белую палку.

- Он выглядит недостаточно надежным, - отметил Белджам с сомнением вертя щуп в руке.

Энди открыл шкаф генерала и начал снимать одежду с вешалок.

- Ты что, решил принарядиться? – недоумевающе посмотрел на него Белджам.

Энди убрал вешалки и вытащил штангу шкафа. Она была длиной четыре фута и шириной два с половиной дюйма, из цельного дерева.

- Думаешь, можно ею отбиваться? - спросил Энди.

Энди наклонился, чтобы заглянуть в отверстие, но Белджам оттянул его от дыры в двери.

- Оно пошло за Сан, - сказал Энди. – Нужно помочь ей.

Фрэнк не мог даже подумать, чтобы выйти к чудовищу по собственной воле, но мысль о том, что Сан окажется один на один с этой ужасной тварью, заставила его двигаться.

Энди подбородком указал Белджаму открыть дверь.

Тот, борясь со всеми остатками здравого смысла, потянулся к ручке и медленно повернул ее.

Белджам распахнул дверь, а Энди занес штангу, как бейсбольную биту.

Белджам прокрался в коридор, посмотрел направо, потом налево.

- Куда, черт возьми, оно делось? - спросил Энди.

- Может быть, вернулось в комнату Харкер. А может...

Белджам посмотрел на пол, увидев едва различимые кровавые следы, которые оставила тварь, преследуя его. Следы окончились у комнаты Рэйса, затем переместились к противоположной стене и...

Энди и Фрэнк медленно подняли головы к потолку. Демон висел вверх ногами, как гигантский геккон, и смотрел на них своими молочными глазами.

Едва они подняли глаза, как тварь набросилась на них. Энди замахнулся, но промазал.

Существо впилось когтями в шею Энди. Энди воткнул деревянную планку ему в пасть, отталкивая его голову от себя.

С криком Фрэнк ударил тварь в бок тычком для скота.

Белджам посмотрел на тычок, переключил рубильник в другую сторону и попробовала снова.

- Черт возьми, Фрэнк! - закричал Энди, борясь с чудовищем. - Ты же чертов молекулярный биолог! Разберись в этой чертовой штукой!

Белджам щелкнул выключателем еще два раза, затем заметил, что ручка может поворачиваться. Он повернул ее, услышал щелчок и коснулся кончиком щупа адскую тварь.

Раздался громкий треск и место соприкосновения заискрилось. Тварь завизжала и скатилась с Энди. Белджам снова направил щуп на тварь, но ничего не произошло.

Демон набросился на Белджама. От удара тот опрокинулся навзничь, роняя тычок.

Челюсти чудовища щелкнули рядом с его лицом. Белджам обхватил Ширли за шею и попытался оттолкнуть, но силы были неравны, и зубы приближались все ближе. Дыхание монстра было горячим и кислым, язык с отсеченным кончиком высунулся и снова оплел шею Фрэнка.

Уже теряя сознание от недостатка кислорода, Фрэнк увидел Энди, нависшего над демоном со своей палкой. Удар был сильным, и Белджам почувствовал, как язык чудовища распутался и сполз с его шеи, как мокрая тряпка.

Тварь скатилась с груди доктора Белджама, и Энди последовал за ней, нанося еще один удар ей по голове. Влажный звук сопровождался треском, и Ширли упала.

Белджам потянулся за откатившимся щупом для скота. Он повернул рукоятку и метнул его в демона, вызвав ожог в месте соприкосновения.

Появилась Сан, держа в руках полотенце и маленький баллончик с перцовым спреем.

- Еще одна причина избегать работы на правительство, - сказал Энди. - Нам нужно найти вентиляционное отверстие, которое приведет к Желтому рукаву. Фрэнк!

Белджам продолжал тыкать щупом в мертвое существо.

- Желтый рукав находится справа от Голубого рукава, - сказал Сан. - Дальше по коридору есть еще одно вентиляционное отверстие. Держу пари, там вентиляция разветвляется. Налево к Фиолетовому рукаву, направо - к Желтому.

- Мы притащим сюда комод, взберемся на него и дотянемся до вентиляции. Фрэнк! Хватит бить труп!

Белджам еще раз, для пущей убедительности, ударил демона, а затем присоединился к ним.

Без особого труда они вытолкнули комод в коридор под потолочную решетку. Энди вытащил ящики, что позволило ему забраться на него, как по лестнице. Он снял вентиляционную решетку и заглянул внутрь.

- Воздуховод заканчивается Т-образной развилкой, расходясь в левом и правом направлениях, - подтвердил он слова Сан.

- Сколько времени осталось? - спросила ветеринар.

Сан полотенцем вытерла кровь с головы Энди, а затем принялась склеивать края раны суперклеем.

Белджам вздохнул. Все тело болело. Он чувствовал себя глубоко несчастным, потому как ответственность за происходящее висела целиком на нем.

- Сан, Энди, - сказал он. - Мне очень жаль. Это все моя вина.

- Что? Нет, нет, нет. Конечно, нет. Я разрешил ему пользоваться Интернетом, потому что думал, что это поможет научить его говорить на английском. Теперь я вижу...

- Не кори себя. - Сан убрала тюбик суперклея в карман и похлопала его по плечу.

- Никаких "но". Баб планировал это все время. Он добрался до каждого из нас, так или иначе. Не кори себя за это. Это не твоя вина.

Белджам почувствовал, как в горле встал комок. Сан, сама не зная того, сняла самую тяжелую ношу с его плеч.

Глава 31

С тех пор как Баб впервые появился на Земле, на его жизнь было совершено более пятисот покушений. Иногда кто-то действовал в одиночку, вооруженный примитивной дубинкой или бесполезным кинжалом. В других случаях это был заговор толпы или тщательно подготовленная ловушка.

Во всех ситуациях ему удавалось избежать смерти. Помимо того, что его было очень трудно убить, Баб научился думать, как люди. Они редко удивляли его. Ближе всего он был к смерти от рук майя, и то только потому, что им очень повезло.

Но на этот раз Баб был по-настоящему обеспокоен. Одной килотонны, эквивалентной двум миллионам фунтов тротила, было более чем достаточно, чтобы разнести его на части.

Демон прошел в конец коридора и уставился на вентиляционное отверстие. Он приложил к нему ухо, прислушиваясь к слабым звукам, издаваемыми людьми, прокладывающими себе путь. Баб был слишком велик, чтобы поместиться в маленьком воздуховоде, но это можно было исправить.

Демон закрыл глаза и сосредоточился на структуре своей ДНК. В этом он не солгал Белджаму. Баб знал свой геном, как человек знает свое имя. Он запомнил каждую пару оснований, каждый ген, каждую хромосому и знал, что каждая из них делает.

Он быстро произвел в голове несколько расчетов, решил, что нужно сделать, и приложил ладонь к груди, вливая в себя собственную сыворотку.

Генетические манипуляции имели свои пределы. Баб не мог вносить в себя такие радикальные изменения, какие делал с другими формами жизни. Если бы он слишком сильно изменил свой геном, то стал бы чем-то совершенно другим и не смог бы измениться обратно.

Кроме того, у него была определенная масса, с которой он мог работать, и невозможно было сделать себя больше или меньше. Баб не мог превратиться в крысу, чтобы пролезть сквозь прутья ворот. Но он мог изменить свой геном настолько, чтобы пролезть в воздуховод. Он уже сделал это сегодня, когда сбежал из вольера через люк, после того как религиозный фанатик Трист отказался ему помочь.

Все, что требовалось - это немного времени и усилий.

Совершенно безболезненно его плечи сузились и вытянулись вместе с шеей. Череп удлинился, рот уменьшился, бараньи рога прижались к лицу и изогнулись внутрь. Ребра Баба с треском сжались и уплотнились, сделав туловище длиннее и тоньше. Бедра выскочили из своих впадин и сдвинулись ближе друг к другу. Органы сместились в полости тела, приспосабливаясь к новым пространствам.

Теперь Баб был вдвое длиннее и вдвое худее. Он напоминал свое отражение в кривом зеркале.

Он просунул голову в вентиляционное отверстие и посмотрел в сторону, откуда доносились голоса людей. Те могли подождать. В данный момент они были союзниками, желающие погибнуть в ядерном пекле не больше, чем он сам.

Баб посмотрел налево, принюхиваясь. В той стороне были овцы.

Демон пробрался в вентиляцию и прополз к Оранжевому рукаву. Выбив решетку на потолке, он вывалился из вентиляционного отверстия в коридор.

Нюх привел его к Оранжевой 12. Внутри было больше дюжины овец. Но Баб не был голоден.

Чтобы сбежать из Самхейна, ему нужно было обойти титановые ворота. Они были сконструированы так, чтобы выдержать натиск существа его размера и силы. Но как они выдержат существо гораздо большего размера?

Баб посмотрел на тысячи фунтов сырья вокруг себя и приступил к работе.

Глава 32

Энди заглянул в коридор Желтого рукава из вентиляционного отверстия на потолке.

Он осторожно отогнул решетку и пролез в отверстие ногами вперед.

Шлепок, с каким он приземлился на пол, был громче, чем ему хотелось бы. Он тут же осмотрелся в обоих направлениях, надеясь, что шум не привлек существо.

Сан передала ему штангу из шкафа, которую они захватили с собой, и он помог ей вылезти из воздуховода. Потом спустился доктор Белджам.

Они медленно двинулись по коридору. Энди посматривал на потолок, помня о том, что эти отродья могу прятаться где угодно.

- Вы слышите это? - спросила Сан, внезапно остановившись.

- Точно, смех из ситкома, - кивнула Сан. - Это телевизор.

- Не исключено, - пожал плечами Белджам. - Хелен много смотрела телевизор. Возможно, когда Баб изменил ее геном, часть ее памяти осталась нетронутой.

Раздались слабые аплодисменты, затем зазвучала узнаваемая мелодия. Доктор Белджам стал подпевать себе под нос.

Дальше по коридору, в старой комнате Хелен, открылась дверь.

Хелен, точнее то существо, во что она превратилось, вышло в коридор, цокая копытами по кафельному полу. Энди отметил, что оно было в три раза больше того монстра, которого они недавно убили. Деревянная палка в его руке сразу стала бесполезным орудием.

- Нам нужно вернуться в вентиляцию, - тихо сказал Энди.

- Оно слишком большое, - прошептал Энди. - Мы не сможем его убить.

- Может быть, сможем проскользнуть мимо него.

Они осторожно выглянули в дверной проем. Демон двинулся по коридору и остановился перед Желтой 4. Он принюхался к цифровому замку на двери, затем присел на корточки рядом с дверью.

- Там Рэйс, - сказал доктор Белджам. – Командный пункт.

Они ждали. Проходили минуты. Демон оставался на месте.

Энди посмотрел на свои часы. У них оставалось тринадцать минут.

- У нас мало времени, - напомнил доктор Белджам. - Мы должны отвлечь его, да-да-да.

- Конечно. Я брошу палку, посмотрим, сможет она нам ее принести обратно.

- Оно практически убило Рэйса, а он намного сильнее нас.

- Подождите. - Белджам потер подбородок. - Если оно смотрит телевизор, возможно, какая-то часть Хелен все еще где-то там. Давай я попробую поговорить с ней.

- Может быть, это не слишком умная идея, - Сан скептически посмотрела на него.

- Я должен попытаться. Хелен? - Белджам вышел из шкафа, подняв руки и показывая, что он не вооружен и не опасен. - Это я, Фрэнк. Помнишь меня?

Демон вскочил на ноги и повернулся к Белджаму, красные глаза сузились.

- Здравствуй, Хелен. Помнишь, как я приходил к тебе в комнату, и мы играли в шашки?

Изо рта Хелен-существа вырвался гортанный звук.

- Видите, видите? - сказал Фрэнк, обращаясь к Сан и Энди. - Она помнит.

- Это плохо кончится, - прошептал Энди Сан. - Мы должны что-то предпринять.

- Фрэнк... – предупреждающе зашипела ему в спину Сан.

- Все в порядке. - Белджам отмахнулся от нее. - Хелен, мы могли бы когда-нибудь снова сыграть в шашки. Ты бы хотела?

Крылья демона внезапно раскрылись, и он раскинул руки на всю ширину коридора, скребя когтями по штукатурке.

- Фрэнк, - медленно произнес Энди, - я не думаю, что адское отродье не хочет играть с тобой в шашки.

- Я знаю, что часть тебя все еще человек, - продолжал Белджам. - Может быть, мы могли бы как-то изменить тебя обратно. Если нет, то... здесь есть очень хорошие зоопарки.

Белджам отступил назад, развернулся и пролетел мимо Энди и Сан, которые вышли из чулана и пытались его образумить.

Демон прыгнул, отбросив Сан в сторону и вцепившись когтями в плечо Энди. Хватка у него была сильнейшая. Энди замахнулся на него, и чудовище обрушилось на его руку, впившись зубами в запястье. Энди закричал, судорожно пытаясь вырвать руку.

Сан прыснула перечный спрей в морду монстра. Существо, казалось, даже не заметило этого, зато Энди взвыл, когда вещество попало на его изжеванную руку.

Краем глаза он видел, как демон отмахнулся от Сан.

Он подбежал к ним и вогнал щуп для скота в рот демона между острых зубов.

Благодаря этому Энди удалось выдернуть руку из пасти монстра, давая Белджаму больше пространства, чтобы воткнуть шипы дальше в горло твари.

Эффект был мгновенным. Демон сбросил Энди и схватил биолога, притянув его к себе в медвежьи объятия. Он тряс головой, пытаясь избавиться от инородного предмета в своей пасти.

Фрэнк, не выпуская из рук щуп, протолкнул его еще глубже, хрюкнув от усилия. Щуп вошел в горло демона почти до упора. Фрэнк тут же повернул ручку и высек искру.

Все тело демона напряглось, из пасти повалил дым. Он отпустил Фрэнка и рухнул на пол, закатив глаза.

Сан набросилась на чудовище со штангой, лупя деревянной палкой по его голове, пока череп не раскололся, как упавший арбуз.

- Ну, - подытожил Белджам. - Это было ужасно. - Он толкнул существо ногой. - Мертвое мертвое мертвое мертвое.

Энди схватился за свое запястье. Кровь хлестала сквозь пальцы, орошая пол.

Артерия, - с замиранием сердца поняла Сан, глядя на Энди.

Она опустилась на колени рядом с ним. Он был бледен, с лица схлынули все краски, дыхание стало поверхностным. Быстрый осмотр раны показал, что существо прокусило руку почти до кости. Она померила пульс Энди. Слабый. Сан расстегнула его ремень и стянула с брюк, затянув на ране.

- Держи здесь, - сказала она Белджаму, взяв его руку и положив ее на запястье Энди ниже жгута. - Не позволяй ему закрыть глаза.

Сан побежала по коридору в комнату медицинского снабжения, Желтую 6. Она хватала все подряд: пакет с физраствором на 100 кубиков с капельницей, хирургическую иглу, бутылку со спиртом, пачку ватных тампонов, скальпель, бутыль со стерильной водой. Она быстро поискала зажимы, но не нашла ни одного.

Черт с ними, - времени не было. Если она не остановит кровотечение сейчас, Сан знала, что Энди умрет.

- Налей это на руки, - сказала она Белджаму, протягивая ему спирт. Когда он протер свои руки, она повторила процедуру со своими ладонями, а затем вылила оставшийся спирт на рану Энди.

- Открой упаковку скальпеля, - скомандовала Сан Белджаму. – Когда я скажу, начнешь лить воду на рану.

Продолжая давить на его запястье, Сан раздвинула пальцами рану, чтобы заглянуть внутрь. Поток крови остановился, поэтому она ослабила ремень, чтобы увидеть место разрыва.

Белджам стал лить воду, смывая кровь. Локтевая артерия была полностью рассечена, как и медиальная предплечевая вена. А также лучевая артерия. Сан затянула ремень.

- Скальпель, - дала указание Сан, - и открой упаковку с иглами.

Белджам управлялся, как опытная медсестра, четко и быстро выполняя распоряжения Сан. Она разрезала руку Энди, расширяя края раны так, чтобы в нее можно было просунуть пальцы. Энди вскрикнул и попытался вырваться.

- Держи его руку крепко. Нельзя позволять ему дергаться.

- Видишь, здесь? Мне нужно, чтобы ты положил пальцы на эту артерию и сжал.

Белджам одной рукой удерживал Энди за руку, а другую засунул в рану, делая то, что ему сказали.

Сан слила еще воды на рану, затем взяла в руки заранее приготовленную искривленную иглу.

- Не волнуйся, - сказала она Энди. - Я все сделаю правильно. Просто успокойся.

Сан перевязала артерию, значительно уменьшив приток крови. У нее не было зажима, чтобы держать иглу, поэтому она делала это свободной рукой, хотя это было очень неудобно, поскольку игла выскальзывала из окровавленных пальцев. Белджаму пришлось отпустить дергающуюся руку Энди, чтобы слить на рану еще воды.

Быстро и умело Сан сшила локтевую артерию и перешла к лучевой. Та была в глубине раны, и до нее труднее было добраться.

- Держите его, - сказала Сан. Она перевязала артерию, а затем слегка потянула за нее, чтобы лучше рассмотреть.

- Господи! - воскликнул Энди, чуть не обмочившись от боли.

Сан зашила лучевую артерию, а затем принялась за работу с перерезанной передней брахиальной веной. Она устала, была изранена и эмоционально опустошена, но не позволяла ничему мешать ее работе.

Она закончила, а затем перерезала нить, которой перевязывала артерии. Те тут же наполнились кровью. Сан налила еще воды на рану и посмотрела, нет ли утечек.

- Принеси что-нибудь ему под ноги, - попросила Сан Белджама.

Давление у Энди все еще не нормализовалось. Она вскрыла упаковку для капельницы и воткнула иглу в вену на его здоровой руке. Белджам вернулся со стулом и поднял ноги Энди на сиденье.

- Я должна зашить рану, сколько у нас времени?

Белджам кивнул, метнувшись в сторону командного пункта.

Сан повесила пакет с физраствором на спинку стула и начала зашивать запястье Энди.

- Ты справишься, - сказала она ему. - Но я не знаю, выживем ли мы.

Глава 33

Но это нисколько его не беспокоило. Он даже был этому рад. Потеряв Хелен, он потерял смысл жизни. Рэйс потратил годы на то, чтобы свыкнуться с ее болезнью, и вот на один короткий, волшебный миг она снова стала прежней.

Хелен была важнее Самхейна, важнее даже его любимой армии. Рэйсу следовало дорожить годами, проведенными с ней, а не тратить их впустую здесь.

Слова Баба задели за живое. Хелен наверняка ненавидела его за то, что он держал ее здесь все это время. Когда у нее развилась болезнь Хантингтона, Рэйс стал считать ее обузой. Но все это время он был ее бременем.

Рэйс молил о смерти. Мысль о ней согревала его. Он никогда не был религиозным человеком, но если был хоть один шанс из миллиона, что существует загробная жизнь, и что Хелен может ждать его там, то он стремился быстрее оказаться там.

- Рэйс? – в дверь затарабанили. - Это Фрэнк Белджам. Дверь заперта. Вы здесь?

Слова дались ему с большим трудом. Рэйс решил, что он потерял больше двух пинт крови.

Замок отворился, и в комнату вошел доктор Белджам. Он был так же окровавлен, как и Рэйс, его лабораторный халат был скорее красным, чем белым.

- Она упокоилась. Мне жаль. Доктор Харкер тоже мертва. Энди сильно ранен.

- За сто лет планирования и всех мер предосторожности все очень быстро пошло к черту.

- Самые лучшие планы часто срываются, - сказал биолог. - Это не ваша вина.

- Конечно, это моя вина. Армии не проигрывают войны. Войны проигрывают командующие.

- Рэйс... - Белджам положила руку ему на плечо. - Мы просим, чтобы вы отключили ядерную бомбу.

- Мы знаем друг друга сколько, двадцать лет? Вы ведь знаете, почему я пришел в Самхейн?

- Генерал, я выпустил Баба из вольера для того, чтобы он мог изучить материалы в Интернете. Все те ответы, на которые он давал на вопросы... это все ложь. Он прочел об этом в сети и использовал в своих интересах.

- Я думал, что люблю ее, но на самом деле, видимо, не любил. Я любил только свою работу. Такая прекрасная вещь, генетика. Такая прекрасная и совершенная. Совершенная совершенная совершенная.

- Вот в чем смысл жизни, генерал. Любить что-то. Может быть, человека, или вещь, но что-то. Как вы любили Хелен.

- Вы видели Энди и Сан вместе... Рэйс, мы старше, вы и я. Мы прожили свою жизнь. И нам пришлось жить с нашими ошибками. Пожалуйста. Я не могу позволить им умереть. Не из-за меня.

- Неважно, - сказал Рэйс. - Если я отключу ядерную бомбу, Президент все равно уничтожит Самхейн. Это труднодоступная цель, двести футов под землей, но он сможет сделать это в течение двух часов.

- По крайней мере, это дает нам еще два часа. Вы, как никто другой, должны знать, насколько драгоценными могут быть несколько часов.

- Как насчет этого? - сказала Хелен, застегивая молнию на вечернем платье всего несколько часов назад. – Я даже влезла в него.

- Знаешь, что ты еще красивее, чем в тот день, когда я тебя встретил, - сказал ей Рэйс.

Она улыбнулась, и комната словно озарилась солнечным светом, который никогда сюда не проникал. Рэйс подарил бы ей весь мир, прямо тогда, если бы она только попросила.

- О, Рэджис. Это так прекрасно - быть с тобой сейчас. Я люблю тебя, мой дорогой.

- Я тоже тебя люблю, Хелен. А теперь давай потанцуем, хорошо?

Он все еще чувствовал запах ее духов на себе, под всей этой кровью.

- Панель, - сказал Рэйс Белджаму. - Поверни переключатель влево, затем введи цифры. Шесть, три, шесть, ноль, девять.

Белджам подошел к панели управления и ввел код. Раздался звуковой сигнал, и таймер остановился за две минуты до детонации.

- Есть ли другой способ выбраться из Самхейна? - спросил Белджам.

Рэйс кашлянул. Тонкая струйка крови потекла по его подбородку.

- Возможно. Большая часть Самхейна состоит из естественных пещер - в этом районе их полно. Когда они строили этот комплекс, то прорыли сюда от них подземный ход с расстояния в несколько миль. Потом они запечатали соединительный туннель, когда закончили.

- Где-то в Зеленом рукаве. Нужно пробить стену, я не знаю, какую именно. Вам придется найти старые чертежи. Они должны быть в Красной 3.

- Как насчет инструментов? Лопаты, кирки, топоры?

- В одной из комнат в Зеленом рукаве есть куча старого оборудования для раскопок. И я имею в виду очень старого. Осталось здесь с тех времен, когда они строили комплекс. Может быть, вы сможете прокопать путь к первоначальному туннелю, если сможете его найти, и сбежать через пещеры, пока президент не взорвал здесь все к чертям собачим.

Доктор Белджам взял руку Рэйса и крепко сжал ее.

- Спасибо, генерал. Для меня было честью служить под вашим началом.

- Пообещай мне кое-что. - Рэйс пристально посмотрел на Фрэнка.

- Что бы ни случилось, позаботься о том, чтобы Баб не выбрался отсюда.

Генерал смотрел, как биолог уходит. Ему всегда нравился доктор Белджам. Ему также нравились Сан и Энди, хотя он их почти не знал.

Он не верил, что им удастся выбраться. Даже если бы они прорвались в пещеры, вряд ли им удалось бы вовремя уйти достаточно далеко. Когда президент поймет, что ядерная бомба не сдетонировала, он сбросит сюда значительно большее, чем одна килотонна, чтобы гарантировать нулевой шанс на выживание. В Розуэлле и Амарилло находились базы стратегических бомбардировщиков. Рэйс предположил, что он пошлет F-111E, оснащенный бомбой B 83 с ядерной боеголовкой мощностью не менее двадцати килотонн.

Немного больше, чем "Малыш"^[31], сброшенный на Хиросиму.

Удар о поверхность дезинтегрировал бы Самхейн и все остальное на милю во всех направлениях. Даже если бы им удалось сориентироваться в пещерах и удалиться на две мили, им все равно пришлось бы иметь дело с ожогами второй и третьей степени, взрывной волной скоростью сто миль в час от избыточного давления и радиационным облучением, в зависимости от используемого расщепляющегося материала.

Но лучше умереть в борьбе за свою жизнь, чем покорно ждать смерти, как он сам.

Генерал Рэджис Мердок вздохнул. Затем закрыл глаза и стал спокойно ждать конца.

Глава 34

Энди открыл глаза, увидев обеспокоенное лицо доктора Саншайн Джонс. По обеим щекам у нее были размазаны кровь и пыль, а волосы спутаны и торчали во все стороны, как у сумасшедшего ученого.

Он поднял руку и пошевелил пальцами. Запястье было профессионально забинтовано.

- Лидокаин. Ты не сможешь пользоваться рукой некоторое время. - Сан провела пальцами по лбу Энди.

- Спасибо. Знаешь, за то, что спасла мне жизнь.

- Это то, что мы, врачи, делаем, знаешь ли, - пыталась пошутить она.

- Рэйс отключил ее. Но проблема осталась. Он сказал, что президент все равно взорвет Самхейн.

- Забавно, за наши же налоги, нас же и взорвут.

Энди сел. Голова тут же закружилась, и он почувствовал слабость.

- Голова кружится, - признался он. - Сколько у нас времени?

- Час, может два. Доктор Белджам отправился в Голову Осьминога, чтобы связаться с президентом. Но если это не сработает, у нас еще есть шанс.

Сан изложила план в том виде, в каком его передал ей Белджам.

- Чертежи находятся в Красной 3? - спросил Энди.

- Ты хочешь пробраться в логово к зверю? Да он же сожрет нас и не подавится.

- Возможно, и нет, - сказала Сан. - В медпункте есть более тысячи различных препаратов. Как насчет того, чтобы сделать Бабу небольшой коктейль?

Сан оставила Энди в коридоре и пошла в Желтую 6. На полке она нашла многоразовую клизму: большую резиновую колбу с тонкой пластиковой насадкой. К концу насадки она присоединила короткую пластиковую трубку и иглу для внутривенного вливания. Теперь у нее был очень большой шприц.

Вспоминая историю медицинских анализов Баба, Сан не могла вспомнить, какие лекарства на нем испытывали. Ему прививали многие вирусы, и все они не вызывали никакого эффекта.

Она начала перебирать успокоительные препараты.

Фрэнк Белджам пролез по воздуховоду к Голове Осьминога, задыхаясь от усилий. Мышцы сводило, а в пояснице начало стрелять. Никогда прежде за годы учебы в школе и работе в БиолоГен он не был так измотан. Он сел на ближайший стул и потер шею и плечи. Через несколько секунд биолог понял, что что-то не так.

Белджам подошел к Красному рукаву и отодвинул нагроможденные стулья, высматривая демона.

В обозримой видимости тварь не просматривалась.

Возможно, Баб сдался и вернулся в вольер? - Хотелось бы, но Белджаму не верилось в такой исход.

Он пошумел, позвал демона по имени, но никто ему не отозвался.

- Энди! Сан! - Белджам подошел к титановой решетке и позвал своих коллег.

- Да? - крикнул в ответ Энди. Он сидел рядом с дверью в Желтую 6.

- Баб ушел! - прокричал Белджам. - Его нет в Красном рукаве.

- Смотри в оба, - ответил Энди. - Я не понимаю, как он мог пройти через ворота, но он хитрый ублюдок.

Это точно, - подумал биолог, и его охватила паранойя. Он чувствовал взгляд демона на своей шее.

Белджам обошел Голову Осминога, чтобы убедиться, что Баба нет в комнате. Удостоверившись, что монстра здесь нет, он сел за компьютерный терминал и вошел в раздел КОНТАКТ, нажав на кнопку Чрезвычайная ситуация.

Ожидая, пока президент ответит, он нервно оглядывался по сторонам.

Энди пошевелил пальцами и попытался сжать руку в кулак. Он смог сжать кулак только наполовину. Этого было недостаточно; если они собирались рыть путь наружу, он должен смочь держать кирку.

Он попробовал еще раз, напрягаясь от усилий, и у него получилось немного лучше. Энди был так увлечен разминкой руки, что не заметил движения справа от себя.

Когда нечто наконец привлекло его внимание, он повернулся, и у него дыхание перехватило в горле.

В двадцати ярдах справа от него из вентиляционного отверстия в потолке бесшумно выползал Баб. Демон каким-то образом изменился. Его тело удлинилось, и он стал похож на уродского питона. Монстр двигался, как червь, поджимая заднюю часть и отталкиваясь от поверхности.

Морда Баба расплылась в оскале. Энди открыл рот, чтобы закричать, но Баб добрался до него прежде, чем он успел это сделать.

Доктор Белджам постукивал пальцами по столу, ожидая, пока президент ответит на вызов. Он услышал движение над головой и почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом.

Белджам повернулся и проследил взглядом за шумом. Тот вел к Желтому рукаву.

Тот никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Баб крепко сжимал его одной рукой. Другой зажал ему рот, чтобы он не смог закричать. Когти больно царапали затылок Энди.

Энди нашел более точное сравнение – Баб сейчас походил на длинного, тонкого китайского дракона. Его морда стала вытянутой, словно поплыла от жары. Но налитые кровью глаза и злобная ухмылка выдавали в нем прежнего Баба.

- Бомба была дееееактивирована? - прошипел Баб в лицо Энди, и того затошнило от смрада из его пасти.

Энди почувствовал, как когти впиваются ему в бока, так, что он не мог вздохнуть, не рискуя быть пронзенным ими. Слезы непроизвольно выступили из глаз.

- Ее деактивировали, - выдохнул Энди. – Деактивировали, сукин ты сын.

Баб слегка ослабил хватку, и Энди смог нормально вздохнуть.

Энди подумал заброшенном туннеле. Если Баб узнает об этом, это вполне может означать конец человеческой расы.

- Желтый рукав, - сказал Энди с таким честным видом, какой только мог изобразить. - Выход блокируют четверо ворот.

Баб провел когтем по телу Энди, процарапав глубокую борозду.

В Желтой 6 зазвонил телефон, заставив Сан вздрогнуть. Она сняла трубку.

- Баб в Желтом рукаве, - шепотом сказал Белджам. - У него Энди.

Сан не стала паниковать. В клизме уже было достаточно жидкого секобарбитала натрия^[32], чтобы убить слона. Она заполнила оставшееся пространство цианистым калием, и защелкнула насадку.

Прежде чем открыть дверь, она приложила к ней ухо.

За дверь слышался скулеж Энди и громогласное рычание демона.

Сан набрала в легкие воздуха и распахнула дверь.

Баб услышал телефонный звонок и был готов к встрече с Сан. Когда дверь распахнулась, он протянул длинную когтистую лапу, чтобы схватить ее.

Чего он не ожидал, так это что она сама нападет на него.

Когда гигантские когти обхватили тело Сан, она вонзила ему в запястье что-то вроде маленького копья.

Это позабавило Баба поначалу, но потом быстро сменилось шоком, когда он почувствовал, как инородная жидкость вливается в его тело, обжигая и парализуя.

Он откинул Сан, толкнув ее обратно в комнату для медперсонала, а затем отбросил Энди в сторону, чтобы выхватить из своей ладони то, чем пронзила его Сан.

Баб уставился на свою руку, наблюдая, как затягивается дыра, но на морде застыло недоумение. Его веки дрогнули. Раз. Другой. Голова качнулась, а затем он рухнул на пол, ударившись подбородком.

- Бегите! - крикнул им доктор Белджам с Головы Осьминога, глядя на них через титановые решетчатые ворота. Но бежать срочности не было.

Баб растянулся на полу, не подавая признаков жизни.

Сан, хромая, вышла из комнаты, уставившись на демона.

Она придвинулась ближе, протягивая руку, чтобы пощупать пульс Баба.

- Мы должны убедиться, что он мертв. Если нет, я могу достать еще наркотиков и...

Веки Баба приоткрылись, и его рука метнулась к Сан.

Энди оттащил ее в сторону, и когти монстра царапнули лишь воздух. Спотыкаясь, они побежали по коридору к вентиляционному отверстию. Сан пошла первой, забравшись на книжный шкаф, который Белджам вытолкнул в коридор для того, чтобы взобраться в вентиляционный люк. Энди быстро последовал за ней.

Баб перевернулся на живот и застонал, но не стал их преследовать.

Может быть, этот ублюдок все-таки сдохнет, - надеялся Белджам.

Монитор компьютера пискнул. Доктор Белджам подошел к столу, с трудом оторвав взгляд от Баба. На панели сообщений появилась надпись ВИДЕОСВЯЗЬ, и на экране появился президент. Он выглядел, как всегда: розовощекий и отдохнувший.

- Я вижу, что Протокол 9 провалился, - резюмировал он.

- Мы отключили ядерное устройство. Мне жаль вас разочаровывать, но мы все еще живы.

- Мне не нравилось это решение, доктор Белджам, но я не жалею о нем. Безопасность большинства превалирует перед жизнями немногих, пусть и важных людей. Вы должны это понять.

- Да, я могу, господин Президент. Я также могу понять, каково это - жить с невинной кровью на руках. Это ужасно. Хотя, возможно, ваша политическая позиция делает вас более терпимым к этому, чем я.

- Вы же понимаете, что эту территорию нужно зачистить.

- Зачистить. Это хороший способ выразить то, что вы собираетесь сделать. Как опрыскать дезинфицирующим средством надоедливых тараканов. Пять человек уже нейтрализованы этим непродуманным проектом. Я не хочу, чтобы остальных постигла та же участь.

- Мне жаль, доктор Белджам. У меня связаны руки.

- Послушайте, нам удалось вырубить Баба. Возможно, он даже мертв. И мы избавились от той штуки, в которую превратилась Хелен.

- Так и должно быть, Фрэнк. Мы не можем допустить ни малейшей возможности, что обитатель может сбежать. Ты знал это, когда подписывался на “Самхейн”. Ты добровольно принял риск.

- Да, да, да. Но если есть шанс спасти нас и при этом уничтожить Баба, разве его нельзя рассмотреть?

Однако ни малейшего сочувствия не отразилось на лощеном лице всесильного господина. Ни капельки. Так, словно он сейчас говорил об экономике или бюджете.

- Операция "Тонкий Боб" уже началась. Она завершится через восемьдесят семь минут.

- Наша страна благодарит за жертву, которую вы приносите, Фрэнк. Да пребудет с вами Господь.

- Есть еще одна услуга, личная, о которой я хотел бы попросить.

- Если это в моих силах, считай, что это сделано.

- Это в ваших силах, господин Президент. И вы даже можете сделать это прямо сейчас.

- Восемьдесят семь минут, - тихо произнес он. - Этого недостаточно...

Белджам подпрыгнул в кресле и медленно повернулся в сторону шума.

В Оранжевом рукаве появилось существо. Больше бегемота, покрытое угольно-черной чешуей. Существо задрало голову и уставилось на Фрэнка налитым кровью глазом размером с обеденную тарелку.

Оно стояло на четырех конечностях, и его спина почти касалась потолка коридора.

Чудовище попятилось, гораздо стремительнее, чем Белджам мог ожидать от такого большого существа, а затем поднялось на задние лапы и снова бросилось на ворота.

Пол задрожал, и Белджам с изумлением наблюдал, как титановые ворота слегка прогнулись внутрь.

- Что это за грохот, черт возьми? - спросил Энди.

Биолог повернулся и увидел, что Энди и Сан перебрались в Красный рукав. Оранжевый рукав находился справа от них, поэтому они не могли видеть нового монстра

- Это, гм, доказательство того, что все всегда может стать хуже. Нам лучше поторопиться.

- Вылезай оттуда, Фрэнк, - сказала Сан. - Встретимся в Зеленом рукаве. Что делает Баб?

Белджам оторвал взгляд от таранящего титановую решетку демона и посмотрел в коридор Желтого рукава.

- Я думаю, он возвращается к своему обычному облику.

- Хорошо, тогда он не сможет пролезть через вентиляцию.

- Я говорил с президентом. У нас есть только восемьдесят пять минут, - известил их Белджам.

- Найди землеройное оборудование. Нам нужно достать чертежи.

Белджам кивнул и снова бросил взгляд на ворота Оранжевого рукава.

Белджам поспешил в воздуховод, не решаясь оглянуться.

Глава 35

- Проверь тот шкаф, - сказала Сан Энди. - Они в коричневой папке, толщиной около дюйма.

Сан была почти уверена, что она убрала их в папку, а не оставила в одной из своих растущих куч, но хотела перепроверить. Она быстро просмотрела большую стопку по "Самхейну" на столе, а затем просмотрела стопку по Бабу.

Не чертежи, а старый отчет об образцах испражнений Баба. Она взяла его в руки, пытаясь понять, что пытается сказать ей подсознание.

С тех пор как Баба привезли сюда, он несколько раз очищал кишечник, находясь в коме. В 1921 году кал был проанализирован с помощью недавно приобретенного масс-спектрометра, который показал, что в нем содержится большое количество урана.

Это поразило Сан. Теперь все наконец-то обрело смысл. Как Баб был похоронен в Панаме. Почему он так долго не приходил в себя. Его космический корабль, иероглифы...

- Это уран. У Баба такая высокоразвитая генетическая структура, что он очень чувствителен к радиации. Радиация разрушает ДНК, она убивает клетки. Древние майя, вероятно, покрыли его урановой рудой, когда он спал. Это и есть тот горячий камень, о котором говорится на его капсуле.

- Это ввело его в кому, и они похоронили его, - сказал Энди. - Это согласуется с глифами.

- Но есть еще кое-что. В капсуле, его космическом корабле, был свинец. Чтобы защитить его от иридия в глубоком космосе. Вот почему он так долго был в коме - ему потребовалось много времени, чтобы вывести весь уран из организма. Радиоактивность замедлила его метаболизм. А пребывание здесь еще больше усугубило его состояние.

- Осмотрись, - сказала Сан, взяв в руки горсть папок. - Рентгеновские лучи. Тысячи рентгеновских снимков. Рентгеновский аппарат был изобретен до начала прошлого века. Они постоянно подвергали Баба радиации вплоть до 1970-х годов. Удивительно, что он не светится в темноте.

- Бабом занялись Мейер и Сторки. Они проводили другие тесты на Бабе. Но ничего, связанного с радиацией. Интересно, почему...

Доктор Мейер умер от рака. Саркома Капоши. Злокачественная опухоль кожи. Во время болезни он продолжал работать в Самхейне, получая лучевую терапию в комплексе. Подвержение радиацией при лечении рака должно было проходить под тщательным контролем. Майер не смог бы работать с Бабом, если бы тесты включали облучение радиацией. Человеческое тело не могло выдержать двойную дозу.

- Рентгеновский аппарат все еще здесь? - спросил Энди. - Может быть, мы могли бы использовать его как оружие.

- У нас есть кое-что еще лучше этого. Давай найдем те чертежи.

Энди протянул ей папку с чертежами. Сан разложила сложенный документ на полу.

- Вот, - Энди указал на несколько слабых серых линий. - В Зеленой 11. Видишь стену? Линии продолжаются за ней. Держу пари, что это туннель.

- Наверное, восьмидюймовый шлакоблок. Может быть, еще толще.

- Пошли, - скомандовала Сан, складывая чертежи.

Они вышли из архива и поспешили по коридору. Сан старалась не смотреть на испачканные кровью стены и не вдыхать запах смерти. Бедный рабби Шотцен. Повсюду валялись куски его тела.

Энди наклонился и что-то поднял. Одноразовую зажигалку. Он щелкнул ею, и пламя взметнулось вверх на два дюйма.

В Красной 14 они освободили стол и задвинули его под потолочную вентиляцию в коридоре.

Сан шла первой, обмотав рубашкой лицо, чтобы не вздыхать пыль, скопленную в воздуховоде годами. Чтобы добраться до Зеленого рукава, им пришлось миновать весь путь воздуховода Оранжевого рукава. Зловещий лязг снизу становился все более громким и пугающим.

Когда Сан проползала мимо вентиляционного отверстия Оранжевого рукава, закрытого решеткой, она посмотрела вниз, чтобы увидеть, что же так шумит. От увиденного у нее перехватило дыхание.

Существо было просто огромным. Титановые ворота не выдержат такого монстра и рано или поздно он сметет их. Этот демон выглядел так, будто мог перекусить танк. Сколько таких тварей мог бы сотворить Баб, если бы сбежал из Самхейна?

- Что такое? - прошептал Энди позади нее, касаясь ее ноги.

Чудовищный монстр неожиданно замер и поднял морду к потолку. Сан задержала дыхание, глядя в вентиляционное отверстие, над которым зависла не шевелясь. Его единственный огромный глаз приблизился к решетке, вглядываясь в темноту воздуховода. Он подошел так близко, что Сан могла сосчитать темные кровеносные сосуды, извивающиеся вокруг его черной роговицы, каждый из которых был шириной с карандаш. Демон моргнул, затем отвернулся и возобновил атаку на ворота.

Сан поползла вперед, приняв решение, что если ей и придется умереть, она не позволит Бабу или этому гиганту проникнуть в мир.

- Мы в аду, не так ли? Мы действительно заперты в аду.

Доктор Фрэнк Белджам открыл дверь в помещение 5. Он знал, что в помещениях 6 и 7 хранится медицинское оборудование, в помещении 8 - морозильные камеры, а в помещении 9 - сухие продукты. Оставалось проверить только это помещение.

Это был большой шкаф, и верхний свет не работал. Но в углу, собирая пыль, лежало оборудование для земляных работ. Кирки, лопаты, топоры, мотыги и даже кувалда.

Белджам повернулся, ища откуда раздался голос.

Сан высунула голову вниз через вентиляционное отверстие в потолке. Он помог ей спуститься, а затем они сняли Энди.

- Я нашел оборудование, - сказал им Белджам. - Где находится туннель?

- Зеленая 11, - сказал Энди. - Давайте двигаться.

- У нас всего шестьдесят две минуты, чтобы выбраться отсюда и убраться на безопасное расстояние.

Белджам наблюдал, как Сан и Энди обменялись многозначительным взглядом. Он хотел бы, чтобы у него был кто-то, кто бы так смотрел на него.

Может быть, если он переживет это, то обратится в службу знакомств.

Сан шла по Зеленому рукаву в сторону Головы Осьминога. Она остановилась у титановых прутьев и прижалась к ним щекой, заглядывая влево.

Чудовище почти вышибло титановые ворота Оранжевого рукава.

Она повернула голову и уставилась на Желтый рукав. Баб стоял у решетки, вцепившись в нее. Его желтые глаза с яростью смотрели на нее.

Гигантский демон сломал титановую решетку и ворвался в Голову Осьминога, опрокидывая столы, стулья и компьютерное оборудование. Затем он уселся в центре комнаты и уставился на своего хозяина, ожидая указаний.

- Я тебя уууууубью, - прорычал Баб, прожигая взглядом ветеринара.

Сан попыталась сосредоточиться. Им нужно было время, чтобы пробить стену и сбежать, и они не могли этого сделать, если бы Баб висел у них на хвосте.

- Есть еще четверо титановых ворот, блокирующих выход наружу. У тебя нет времени, чтобы гонятся за нами.

- Нет, нету. Поскольку эта ядерная бомба не взорвалась, они собираются сбросить другую. Еще разрушительнее.

Баб усмехнулся, его ужасающие черты стали еще более отвратительными.

- Лоооожь, - прошипел он. - Ты будешь молить о смерти.

Чудовище в Голове Осьминога забило лапами по полу, а затем устремилось к воротам Зеленого рукава. Сан едва успела отпрыгнуть назад.

Все вышло не так, как я надеялась, - подумала она.

Сан влетела в Зеленую 11. Энди бил кувалдой по бетонной стене, неловко держа ее левой рукой, а Белджам пытался понять, как правильно взмахнуть шахтерской киркой. Они оба вспотели, и за время их трудов в шлакоблоке появилось всего несколько трещин.

- Блокада, - выдохнула Сан, думая о демоне, таранящего титановые ворота в Зеленый рукав. - У нас скоро будут гости.

Глава 36

Баб не хотел верить словам Сан, но в них был смысл. У ее правительства наверняка был запасной план. Он уставился на четыре ряда решеток, мешающих ему выбраться, и почувствовал, как внутри него разгорается гнев. Гнев и чувство, которого он не знал за тысячелетия своего существования.

Каким бы сильным ни был созданный им зверь, он не смог бы пройти через все эти ворота вовремя. Это означало, что Баб может умереть.

Эта мысль была пугающей. В эпицентре ядерного взрыва температура была немыслимой. Он никак не сможет этого пережить.

Люди. Как эти жалкие куски углерода смогли так быстро поумнеть? Сан ранила его своим ядом. Причинила ему почти такую же боль, как эти грязные майя своей урановой рудой. Баб больше не мог изменить себя, чтобы пролезть в воздуховод - его тело пустило все резервы организма на исцеление. Теперь, в довершение ко всему, ему, возможно, придется постичь свою собственную смерть.

Он сосредоточился. Действительно отсюда был только один выход?

Энди готов был о чем то рассказать ему, но тут Сан атаковала его ядовитой иглой. Эта возможность была упущена, но, возможно, оставалась еще одна...

Демон прошел по коридору к Желтой 4. Дверь была заперта, а на стене рядом с ней висела клавиатура электронного замка.

Баб не стал возиться с клавиатурой. С обычными дверями он справится. Он повернулся и быстро пнул ее своим массивным копытом. Дверь повалилась внутрь.

Генерал Рэйс Мердок лежал куском мертвого мяса, остывая в луже собственных телесных жидкостей.

Но у Баба были возможности добиться своей цели.

Рэйс знал, что умер. Он был уверен в этом. Он даже мог вспомнить момент, когда его сердце перестало биться. В тот момент зрение сузилось до точки, которая померкла, темнота окутала его, и он перестал что-либо чувствовать.

Рэйс открыл глаза, пораженный тем, что его раны затянулись, а боль исчезла. И тут он понял, что произошло.

- Рэээээйс. Как, понравилось быть мееееертвым?

- Дьявол, - выругался Рэйс, поморщившись. Во рту как будто кошки насрали. - Какого черта тебе надо?

Уточнять, кого монстр имеет в виду, необходимости не было. Рэйс понимал, что он имеет в виду Сан, Энди и Белджама. Видимо, они не оставили попыток выбраться отсюда и все же решили раскопать туннель.

Баб резко дернул руку Рэйса, вывихнув плечо.

- Я знаю, что ты задумал. Ты будешь пытать меня, пока я не заговорю. Если я умру, ты вернешь меня обратно.

Рэйсу было больно, но злость помогала ему терпеть боль. Он с нетерпением ждал смерти, фактически умер, а этот самодовольный сукин сын отнял у него эту возможность. Сначала Хелен, теперь это.

- Ну, я открою тебе маленький секрет, - сказал генерал. - С минуты на минуту на нас сбросят ядерную бомбу. Мне будет очень приятно, если ты останешься здесь со мной, чтобы я мог посмотреть, как ты испечешься, как коровья лепешка на асфальте Джорджии.

Баб дернул вывихнутую руку Рэйса и сломал ее в локте. Рэйс закричал.

- Есть ли другооооой способ выбраться? - спросил Баб.

Рэйс усмехнулся, хотя усмешка была больше болезненной гримасой.

- Пожалуйста, поцелуй мою белую южную задницу.

И он рассмеялся. Ему было больно, мучительно больно, но он смеялся прямо в лицо Бабу.

Он поднял генерала и изо всех сил швырнул его об стену. Рэйс рухнул на пол, оставив на стене кровавое пятно, изломанный и неподвижный.

Баб поспешно вышел из комнаты и подошел к Голове Осьминога. С пронзительным криком он приказал чудовищу начать ломать ворота в Желтый рукав. В Зеленом рукаве должен был быть другой выход. И он собирался туда попасть.

Баб не собирался терять свою жизнь из-за каких-то плохо обученных питомцев на планете четвертого уровня.

Он посмотрит, что они делают. А потом он перебьет их всех.

Глава 37

- Это медицинский линейный ускоритель. Очень уникальный. Вставай за ним, давай вытолкнем его в коридор.

Энди уставился на медицинское оборудование. Прибор был белого цвета, около пяти футов в высоту и четырех футов в ширину, и напоминал большой кухонный кран. К прямоугольному основанию была прикреплена изогнутая трубка, которая могла вращаться. На конце трубки находилась линза. Она была направлена вниз, на причудливый стол.

- Раковый пациент ложится на стол, а затем его опухоль можно облучать электронами или фотонами из коллиматора, - объяснила Сан.

- Верно. Она убивает раковые клетки. Вообще-то, она убивает все клетки, но он сделан так, что нацелен на раковые клетки.

Энди уперся плечом в основание и толкнул. Прибор едва сдвинулся с места.

- На самом деле он примерно вдвое меньше обычной модели. Должно быть, этот сделан на заказ, чтобы он пролезть в дверной проем при входе в комплекс.

Энди и Сан навалились на него всем весом, сдвинув махину на фут.

- Именно его доктор Мейер использовал для борьбы со своей саркомой, - простонала Сан, толкая изо всех сил. - Рак кожи может покрывать большую площадь тела, поэтому эта конкретная модель модифицирована для ТЭОК - тотального электронного облучения кожи. Вместо тонкого пучка, он облучает все тело электронами.

- Рентгеновский аппарат испускает 200 000 электрон-вольт. Этот малыш может сделать около 25 миллионов.

- Но если его используют для лечения рака, как он может навредить Бабу?

- Радиационное излучение, а именно количество энергии, которое выделяется в веществе при воздействии излучения, измеряются в Греях. Допустим, рак Мейера требует дозу в 36 грей для полноценного излечения. Даже если это электронный душ - электроны не проникают глубоко, как фотоны, - 36 грей его просто убьют. Поэтому лечение разбито на десять недель, по одной дозе от 36 грей в неделю.

- Это разрушит огромное количество тканей. И не только. Этот аппарат может производить электроны и фотоны. Фотоны проникают гораздо глубже, чем электроны. Так что если мы сделаем широкую фотонную полутень - большую ширину луча для полного тела цели - при 25 миллионах электрон-вольт, это может нанести серьезный ущерб.

В конце концов им удалось вытолкнуть установку в коридор, кабели тянулись за ним, как клубящиеся змеи. Сан велела Энди помочь повернуть установку так, чтобы она была направлена в сторону Головы Осьминога.

- Настройка займет немного времени. Иди помоги Фрэнку со стеной.

Он быстро поцеловал ее в щеку и побежал по коридору.

Сан отсоединила процедурный стол и отодвинула его в сторону, а затем с помощью пульта управления повернула коллиматор на портале - большом рычаге с противовесом. Она зафиксировала его так, чтобы направляющая головка была направлена в коридор, на титановую решетку, преграждающую вход в Голову Осьминога.

Это было самое простое. Сложнее было разобраться с настройками. Сан прошла прослушала курс по радиотерапии более десяти лет назад и мало что помнила.

В Зеленой 6 у дальней стены находилась компьютерная консоль управления. Она подошла к ней и включила, надеясь, что все вспомнится.

Одной из причин, по которой доктор Белджам выбрал науку в качестве профессии, было его отвращение к физическому труду.

- Ну и дела, - пробормотал он, ударяя киркой по бетону. Несмотря на все усилия, которые он приложил, кусок размером с картофельную крошку, отколовшийся от стены, вряд ли можно было назвать прогрессом.

- Как дела? - спросил Энди, присоединяясь к нему.

- В таком случае, не очень хорошо. Такими темпами мы не прорвемся до следующего вторника.

- О-о-о, - протянул Белджам. - Похоже, это таранное чудовище нашло новую цель.

Энди поднял молот и взвалил его на плечо. Повязка на его запястье окрасилась кровью – видимо швы разошлись, но он не стал обращать на это внимание.

Он размахнулся молотом и долбанул его о стену.

Компьютерная программа, управлявшая лазером, имела предустановки, откалиброванные под дозировку доктора Мейера. Сан нашла способ вручную изменить их, но не могла вспомнить расчеты доз. Ей пришлось иметь дело с энергией луча, размером поля, расстоянием, фильтрацией, качеством и дюжиной других параметров. Она решила, что самое разумное - это стремиться к максимуму по всем параметрам.

Энергия пучка доктора Мейера была установлена на 6 МэВ - шесть миллионов электрон-вольт. Она изменила ее на 25 и таким образом стала изменять остальные настройки.

Энди и Фрэнк работали в ритме, чередуя удары и метя в одну точку. Медленно, но уверенно они пробили один шлакоблок размером 8 х 16 дюймов и смогли вытолкнуть его из стены.

Энди наклонился и подсветил подобранной в Красном рукаве зажигалкой, заглянув в отверстие. Он ничего не мог разглядеть, но пламя зажигалки трепетало на сквозняке.

НЕПРАВИЛЬНОЕ ПОЛЬЗОВАНИЕ УСТАНОВКОЙ МОЖЕТ ПОДВЕРГНУТЬ ПАЦИЕНТА ЛЕТАЛЬНЫМ ДОЗАМ РАДИАЦИИ.

Она сохранила настройки в памяти и запустила программу для зарядки луча. А потом поспешила посмотреть, как идут дела у ребят.

Оказалось, не слишком хорошо. Фрэнк и Энди были мокрыми от пота, а ведь они пробили всего один шлакоблок. Кровь стекала по правой руке Энди. Швы разошлись.

Ухмыльнувшись, Энди передал ей кувалду, но та была слишком тяжелой, и она даже не смогла поднять ее. Она попробовала бельгийскую шахтерскую кирку. Она весила около десяти фунтов, и Сан показалось, что ей гораздо легче управляться. После пяти минут размахивания ей удалось пробить восьмидюймовой заостренной головкой второй шлакоблок. Энди и Фрэнк помогли ей сдвинуть камень.

- Еще немного, и мы сможем протиснуться, - резюмировал Белджам.

Троица выбежала в коридор и увидела, как гигантское таранное чудовище ворвалось в Зеленый рукав.

Оно медленно отступило, и в коридор вполз Баб, торжествуя, на его морде вырисовывалась злобная ухмылка.

- Оставайтесь здесь, - сказала Сан парням и направилась к установке. Она сразу же поняла, что не успеет вовремя. Баб доберется до установки прежде, чем она успеет включить фотонный луч.

Сан обдумала свои возможности. Если она не сможет найти способ включить луч, то погибнет она, погибнет Энди, и, возможно, погибнет вся человеческая раса.

- Я хочу задать один вопрос, прежде чем ты убьешь меня, - сказала она, подходя ближе. Установка была в десяти шагах.

- Ты знаешь, что такое герцевый луч? - спросила Сан.

Сан спокойно подошла к лазеру и положила руку на блок управления.

Устройство зажужжало, как стоковая машина, и Баб тут же вскинул руки перед глазами. Он упал назад, его кожа покрылась крапинками и стала коричневой.

Демон раскрыл крылья и попытался защититься, но только свинцовый щит мог защитить от 25 миллионов вольт рентгеновского излучения. Каждый дюйм его тела, казалось, покрылся волдырями, истекающий прозрачной жидкостью, как перезрелый фрукт.

Он откатился назад, но отступление не спасло его. Ограничителя луча не было, и фотоны двигались по прямой со скоростью света. Они проделали миллионы субатомных дыр в его теле, прорвав мембраны, ионизировав атомы и разорвав стенки клеток, разрушив ДНК на пары оснований.

Когда Баб катился в сторону, большие участки мертвой ткани полосами отделялись от его тела. Сан наблюдала, как он извергает кровь на стены и потолок. Демон кричал - звук, похожий на крики овец, которых он выпотрошил и съел.

Баб с трудом выполз из коридора, укрывшись в Голове Осьминога. Он больше не предпринимал попыток вернуться обратно. Гигантский демон тоже не показывался, не рискуя быть поджаренным радиацией.

- Хорошо, хорошо, хорошо. Оставь его включенным, и мы вернемся к работе.

- А у луча не закончится энергия? - спросил Энди.

- В нем не используются радиоактивные изотопы, - объяснил Белджам. - Устройство использует высокочастотные электромагнитные волны для ускорения заряженных частиц, таких как фотоны, до высоких энергий через линейную трубку.

- Я думала, ты биолог, - удивилась Сан его познаниями.

- Хорошо, мистер Физик, если предположить, что мы сможем разрушить эту стену, на каком расстоянии мы должны быть отсюда, когда будет сброшена ядерная бомба?

- Я бы предположил, что они используют простой механизм деления в диапазоне низких килотонн, может быть 10-30 кТс. Бомба из урана-235 или плутония-239 испарит металлы на километр во всех направлениях. Чтобы избежать теплового воздействия, нам нужно будет находиться на расстоянии двух-четырех миль. Взрывные эффекты пошлют ветры со скоростью сто миль в час до двухмильной отметки.

- Если мы будем находиться на расстоянии двух миль, мы поглотим лишь минимальную дозу, может быть, двенадцать сантирентген, но если они используют термоядерное оружие, а не оружие деления, скажем, ядро из гидрида лития с урановой оболочкой, тогда это будет термоядерная нейтронная бомба с той же взрывной силой, но в 30 раз большей радиацией. Я бы предположил, что...

Свет погас, погрузив весь комплекс в полную темноту.

- Это не очень хорошее развитие событий, - заметил доктор Белджам.

- Устройство выключено! - крикнула Сан. - Бабу ничто теперь не мешает ворваться сюда!

Пламя зажигалки Энди прорезало темноту, и троица направилась обратно в Зеленую 11. Сан опрокинула металлический стеллаж, и они с Белджамом подтолкнули его к двери.

Голос Баба был хриплым и воспаленным, но все равно громогласно разнесся по коридору и колени Сан подкосились от страха.

- Посмотри, что ты со мной сделалааааааа! - прорычал он. - СО МНООООООЙ!

- Дай мне свою рубашку, - сказал Энди Сан. - Моя слишком мокрая.

Она подчинилась, раздевшись до спортивного лифчика. Энди намотал рубашку на рукоятку топора и зажег ее как факел.

- Кажется, я уронил ее в коридоре. Хочешь, принесу?

- Пожалуй, нет, - тут же отказался Белджам от своего предложения.

Дверная ручка повернулась. Сан крепко ухватилась за металлическую раму полки и прижалась к ней.

- Помогите мне! - крикнула она. Фрэнк и Энди навалились на стеллаж своим весом. Дверь взорвалась, откидывая металлическую конструкцию через всю комнату.

Баб загромоздил дверной проем. Его кожа была покрыта волдырями и шелушилась, коричнево-черная, а не красная, как обычно. Один рог отпал, обнажив кровоточащую рану. Губы потрескались и кровоточили, и когда он дышал, кусочки плоти вылетали, как струйки. Левый глаз отсутствовал; на его месте был липкий, капающий сгусток крови. От него несло вонью разложения и смерти.

Раньше Баб язвил и насмехался, действуя расчетливо с садистским упоением.

Энди поднял факел, и они увидели, как вентиляционная решетка упала с потолка и в отверстие пролезла темная фигура.

Генерал Рэйс Мердок спрыгнул вниз. Прежде чем влезть в вентиляцию, он заглянул в медпункт. Помимо того, что он накачал себя различными обезболивающими и стимуляторами, Рэйс сделал себе оружие. Он примотал самый большой скальпель, какой только смог найти, к палке от метлы, а затем обмотал ленту быстро застывающим стекловолоконным гипсом.

Генерал встал, взял импровизированное копье в здоровую руку и направил его в голову Баба. Рэйс чувствовал себя так, словно проиграл кулачный бой с газонокосилкой. Но Баб выглядел еще хуже.

- Заблокируйте дверь, - крикнул Рэйс троице. - Бегите.

- Я уже один раз умер. Баб воскресил меня. Одному Богу известно, во что я превращусь. На этот раз я не собираюсь безропотно сдаваться. На этот раз я уйду с фанфарами.

- Удача не нужна, если есть умение. А теперь идите.

Сан кивнула на прощание и захлопнула дверь в Зеленую 11.

- Я вижу тебя в темнотеееееее, - прошипел Баб.

Он вложил в выпад все: свою ярость из-за того, что монстр сделал с Хелен, свое разочарование от того, что промотал сорок лет жизни, опекая Баба, свое недовольство тем, что его воскресили. Копье вошло в глаз Баба, пробило его мозг и застряло в задней части его черепа.

Рэйс почувствовал движение позади себя. Он повернулся и увидел огромные светящиеся глаза гигантского демона, отродье Баба.

- Ну ты и здоровенный сукин сын, - сказал Рэйс.

Он пошарил по полу, нащупал свое копье и выдернул его из Баба.

- Ты голоден, большой мальчик? У меня есть для тебя кое-что пожевать.

Рэйс улыбнулся, и когда чудовище открыло пасть и вонзило в него свои клыки, Рэйс всадил копье до упора, в последний момент своей жизни вспомнив свой последний танец с Хелен.

Энди и Сан бросали перед дверью все, что могли найти, а Белджам колотил стену.

Странно, но ничто не пыталось проникнуть внутрь.

- Может, он наконец-то сдох, - предположил Энди и крикнул: - Рэйс!

Сан бросилась к доктору Белджаму и начала снимать с него лабораторный халат.

Он моментально снял халат, и Сан разорвала его пополам, обернув одну часть вокруг гаснущего пламени.

Энди взял у Белджама кувалду и колотил по блокам, когда у того больше не осталось сил орудовать ею. Фрэнк дышал как астматик. Следующей впряглась Сан, с трудом поднимая кувалду, но продолжая раз за разом обрушивать ее на стену.

Шлакоблок разломился пополам, оставив в стене Г-образное отверстие.

- Оно недостаточно большое, - отметил Белджам.

- Нет, достаточно. - Сан бросила факел в отверстие, а затем протиснулась в него сама. Шлакоблок оцарапал ее голые плечи и спину, но она пролезла.

Биологу пришлось сжать плечи, но ему удалось просунуться в отверстие. Сан помогла тащила его с другой стороны, а Энди пихал сзади. Вдвоем им удалось пропихнуть его в туннель.

Энди посмотрел на отверстие и понял, что оно слишком маленькое. Белджам была худым, Энди же был более упитан, с широкой грудью и плечами.

Он просунул голову и одну руку в отверстие, но вторую руку протиснуть не смог.

- Нет. Просто просунь вторую руку. Тогда у тебя получится.

Энди был так плотно зажат в отверстии, что никак не мог просунуть вторую руку. Г-образный угол упирался ему в грудную клетку.

- Я не могу. Я попытаюсь расширить отверстие.

- Твоя грудная клетка расширена, потому что легкие наполнены воздухом. Выдохни весь воздух, и твоя грудная клетка сожмется.

Энди выдыхал, пока его легкие не опустели и перед глазами не поплыли пятна. Невероятно, но появилось достаточно места, чтобы просунуть вторую руку. Сан и Белджам схватили его и потянули. Угол шлакоблока сдирал кожу на его руке до крови, а в груди было такое ощущение, будто его зажало под самосвалом, но он шел... шел... шел...

Сан и Фрэнк вытащили его из отверстия в стене, и женщина обняла его так крепко, что ему показалось, что из-под одного пресса он попал под другой.

- Туннель ведет сюда, - Белджам подняла факел. - Сколько у нас времени?

Глава 38

Энди выкладывался из последних сил. Все, что произошло до этого, было вне его контроля, но эта последняя попытка выжить полностью зависела от него. Если он будет бежать достаточно быстро, то выживет. Если нет - умрет.

В естественных известняковых пещерах, через которые они бежали, было совершенно темно. Сан шла впереди, неся факел и держа его низко, чтобы освещать дорогу. Иногда пол туннеля представлял собой твердый зазубренный камень, а иногда - рыхлый гравий, который впивался в обувь. Они проходили мимо колонн из природного камня и подземных бассейнов, мимо острых как бритва стен и сталагмитов, мимо крутых обрывов, уходящих в небытие.

Иногда туннель расширялся до размеров огромной пещеры, а иногда становился таким узким, как коридор. Они шли по тропе, которую строители проложили сто лет назад, когда строился Самхейн. Энди удивлялся, когда иногда видел на земле отпечаток ботинка - след кого-то, кто строил комплекс, кого-то давно умершего.

Они бежали так быстро, как могли. Сан не сбавляла темп, и они бежали до тех пор, пока их легкие не стали разрываться, а желудки сжиматься.

Один раз они запаниковали, когда сбились с тропы и зашли в тупик. Сан едва не разрыдалась от радости, когда доктор Белджам обнаружил развилку, вернувшись назад. Они свернули туда, но драгоценные минуты были потеряны.

Энди боролся с усталостью. Он боролся с болью. Но он не мог бороться с собственным разумом, который твердил ему, что это конец, все кончено, его жизнь вот-вот оборвется.

Пожалуйста, - умолял он Вселенную, - не дай этому случиться. Не дай моей жизни остановиться здесь. Я так много еще не сделал, не увидел.

Вселенная не ответила. Но, как ни странно, его разум сосредоточился на том, что он запомнил, когда был еще мальчиком.

Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое.

Он побежал дальше, повторяя ее снова и снова.

Сан была в лучшей физической форме, чем ее спутники-мужчины, и она это знала. Но она не могла сбавить темп, даже когда они начали отставать. Она должна была стать для них целью, лидером, который заставлял их стремится к ней.

Белджам удивил Сан. Он был худым и длинноногим, хотя и страдал отдышкой, но в основном не отставал.

Проблемой был Энди. Он был в хорошей форме, но сильно травмирован. А учитывая, сколько крови он потерял, удивительно, что вообще мог стоять на ногах. Тем не менее, Сан не могла замедляться ради него. Если бы она это сделала, они бы погибли.

Сан остановилась лишь однажды, когда факел потух и ей пришлось обернуть вокруг топорища вторую половину лабораторного халата Белджама. Все остальное время она бежала так быстро, как только могли двигаться ее коротенькие ножки.

В туннеле было прохладно, и воздух был свежий - два факта, которые удивили ее. В ее представлении пещеры всегда были тесными и пыльными. Эти пещеры ей нравились. Возможно, однажды она даже сможет исследовать похожие на эти. Возможно, даже вместе с Энди. Если они выживут.

Впервые после смерти Стивена она задумалась о своем будущем, и это открыло шлюз эмоций. Вдруг оказалось, что она так многого хочет от жизни. Она хотела выйти замуж, иметь детей, получить медицинскую лицензию, купить маленький домик - то, от чего уже давно отказалась. Она подумала о том, сколько раз беспокоилась о деньгах, и о том, как мало значения те имели на самом деле.

Если они переживут это, она пообещала себе, что станет другой. Более открытой. Менее тревожной. Более веселой. Менее злой. Более любящей.

Чтобы не поддаться изнеможению, доктор Белджам упражнялся в уме. Он повторил Периодическую таблицу элементов, потом решал квадратные уравнения.

Это было самое жуткое и тихое место, в котором Фрэнку доводилось бывать. Их тяжелое дыхание, казалось, отдавалось эхом и усиливалось в тишине, иногда преследуя их в темноте.

Несколько раз Белджам терял ход мыслей, пытаясь определить, действительно ли туннель ведет вверх, как ему казалось. Или размышлял, не повернули ли они на 180 градусов и не бегут ли обратно в Самхейн.

Однажды он понял, что не слышит топот бегущего позади Энди и, остановившись, обнаружив, что тот стоит на коленях и его тошнит. Белджам не стал утруждать себя вдохновляющими речами или озвучиванием проблем. Он схватил Энди за рубашку и потащил его за собой.

Фрэнк не думал, что у них есть шансы выжить. Шансы на то, что они отойдут так далеко, чтобы не подвергнуться последствиям ядерного удара, были ничтожными. Но он все равно бежал, и сам удивлялся своей решимости. Еще совсем недавно он бы просто сидел за своим столом и ждал, когда упадет бомба. Возможно, он наконец изменился. Принял себя. Простил себя.

Возможно, когда-нибудь он даже сможет себе понравиться.

Когда на часах Энди оставалось пять минут, они оказались в закрытой пещере.

Сан осмотрела стены и не нашла никаких других туннелей. Больше идти было некуда.

- Полтора километра, - сказал Белджам, согнувшись и уперев руки в колени. - Может быть, два. Нужно выбраться из пещеры.

- Самхейн - подземная цель. Ядерная бомба, которую они используют, уйдет глубоко вниз. Многие последствия взрыва произойдут под землей и могут пройти через эти пещеры. На поверхности было бы безопаснее.

- Я не могу найти этот чертов выход, - голос Сан начал дрожать.

Неожиданно на них обрушился рой летучих мышей, сорвавшихся с потолка пещеры.

Сан растерялась. Она размахивала факелом, как дубинкой, с криком набрасываясь на летучих мышей, решив сжечь их всех дотла.

- Это летучие мыши, - сказал он. - Обычные летучие мыши. Если тут летучие мыши, то выход рядом.

Он взял факел и поднял его вверх, освещая высокий потолок, следуя по пути летающих грызунов, исчезающих в трещине в стене.

- Вот и выход, - Белджам указал на крошечную полоску света в двадцати футах над ними. По стене было просто карабкаться из-за обилия многочисленных выступов. Даже Энди с его поврежденным запястьем без труда справился. На высоте пятнадцати футов крошечный пяточек света открывался в большую расщелину среди выступов скал.

Солнце ослепило их, ласково приняв в свои объятия.

Доктор Белджам огляделся вокруг, и слезы потекли по его щекам.

- Я вижу небо впервые за двадцать лет. Я и забыл уже, как прекрасен мир.

Сан заметил заметный конденсационный белый след на небе, ведущий в ту сторону, откуда они бежали.

- Пригнитесь, за этими камнями, - скомандовал Белджам. - Заткните уши и закройте глаза как можно плотнее.

Секундомер на часах Энди окончил отсчет времени.

Сан затаила дыхание. Она чувствовала прохладный воздух пустыни на своем лице и думала, что это, возможно, последнее, что ощущает в своей жизни.

Вспышка была такой яркой, что ослепила их даже через закрытые веки.

Затем они услышали взрыв, громче самого сильного грома, и в то же время на них обрушился горячий ветер, неся пыль и мусор им в лицо, сбивая их с ног.

Ветер внезапно утих, как и начался. Наступила абсолютная тишина.

Энди открыл глаза. Ветерок налетел на них с противоположного направления, продержался несколько секунд, но был не такой силы, как взрывная волна.

- Отрицательная фаза, - крикнул Белджам. - Взрыв произошел так быстро, что создал частичный вакуум, этот ветер - результат всасывания.

Энди не слушал. Он смотрел на огненный шар. Он был ярким, таким ярким, что на него было больно смотреть.

Гигантский огненный столб вздымался кверху, превращаясь в узнаваемое грибовидное облако, серо-фиолетовый дым клубился в расширяющемся шаре.

- Зрелище впечатляющее, - резюмировал Белджам.

Сан тоже была поражена его разрушительной красотой. Вершина научных достижений человечества. Секрет атома, презентованный во всей своей килотонной славе.

- Мы не сгорели, - сказала Сан. – Но как насчет радиационного облучения?

- Это не похоже на слишком большую ядерную бомбу, так что, вероятно, она не термоядерная, - сказал Белджам. - Мы узнаем об этом только позже, но я думаю, что мы достаточно далеко. Наше радиационное облучение должно быть минимальным.

Грибовидное облако продолжало расширяться, раскрываясь, как цветок.

- Ничто не может пережить это, верно? - спросил Энди. - Баб не мог...

- Ничто не может выжить после ядерного взрыва на нулевой отметке.

- Но что, если вся эта космическая теория была просто чушью? Разве дьявол не самый хитрый лжец? Как там говорил Отец Трист? Величайший подвиг Сатаны - убедить нас в том, что его не существует. Люцифер - мастер лжи.

- Поверь мне, Энди, - Белджам похлопал его по плечу. - Даже если Баб действительно был Люцифером, он больше не существует.

- Итак, мы сделали это, - сказал он. - Мы действительно победили дьявола.

Позади них раздался голос, низкий и хриплый.

Они повернулись и в ужасе увидели, как Баб выползает из расщелины. Он выглядел еще потрепаннее, чем после облучения установкой. Одно крыло отсутствовало, а второе волочилось за ним, сломанное и окровавленное. Несколько ран на теле были такими большими, что сквозь них виднелись кости. Обе глазницы были пусты, но в середине лба у него вырос крошечный третий глаз.

Демон отвел взгляд от троицы и посмотрел на огненный шар, шлейф которого все еще поднимался вверх. Он опустился на корточки и срыгнул кровью на песок.

- Я бессмертееееен... Я был здесь еще до появления вашего вида... и я буду здесь, чтобы привести вас к вымиранию!

Баб вытянул свои когти и поднял их к небесам.

- ВЫ НЕ МОЖЕТЕ УБИТЬ МЕЕЕЕЕЕНЯ! - закричал он, его голос разнесся над просторами пустыни.

Монстр направил на них когти в обвинительном жесте.

- Все, что вы сделали, - зарычал Баб, - это разозлили меееееня.

Сан огляделась в поисках какого-нибудь оружия - камня, палки, чего угодно. Она увидела, как Белджам набрал горсть песка, а Энди сжал кулаки.

Затем Баб сделал то, чего никто из них не мог ожидать.

Демон разлетелся на десятки кусков с грохотом, словно лопнул гигантский шар. Энди, Сан и Фрэнк припали к земле, укрыв головы от разлетающихся ошметков монстра.

Но на них ничего не попало, хотя они были совсем близко к нему.

Они подняли головы в изумлении и увидели, что каждая из частей тела Баба обросла крыльями и взлетела. Он превратился в рой демонов, каждый из которых был не больше теннисного мяча.

Они кружили, хлопая вокруг них своими перепончатыми крыльями. Затем разлетелись в разные стороны, рассеиваясь, словно у каждого из них была своя цель.

Энди дотянулся до руки Сан и сжал ее. Она крепко сжала ее ладонь в ответ. Они настороженно посмотрели друг на друга, а затем на доктора Белджама.

Биолог покачал головой и выразил ту мысль, которая пришла каждому из них в голову.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

Книга, которую вы сейчас прочитали, никогда не была опубликована.

В 1999 году, после написания шести неопубликованных романов в жанре мистерии-триллера, я написал технотриллер под названием "Происхождение". В его основе лежала идея о том, что правительство США держит Сатану в подземном исследовательском центре, где его изучают лучшие научные и военные умы мира, религиозные деятели.

Я представлял себе, что "Парк Юрского периода" встречается с "Экзорцистом", и уже представлял себе динамичный фантастический боевик, когда фильм выйдет на экраны. Я считал, что это лучшее, что я написал до этого момента, и это было достаточно хорошо, чтобы помочь мне найти литературного агента, который затем быстро привел меня к голливудскому агенту.

В течение нескольких недель я чувствовал себя на вершине мира.

Я не знаю точно, почему. Может быть, она смешала слишком много жанров, содержала элементы ужаса, триллера, романтики, научной фантастики и юмора. Может быть, это был просто неудачный проект.

Когда пришел окончательный отказ, я отложил книгу и принялся за работу над другим технотриллером, названным "Список". Эта книга тоже не продалась. Это привело меня к написанию медицинского триллера без какого-либо смешения жанров под названием "Беспокойство", который отверг даже мой агент.

В конце концов я продал "Виски с лимоном", первый роман из серии "Джек Дэниелс", и продолжаю цикл с 2003 года.

Но "Происхождение" и "Список" всегда оставались в глубине моего сознания. Время от времени я доставал их и дорабатывал, и в конце концов разместил их на своем сайте в виде бесплатной электронной книги.

Реакция читателей застала меня врасплох. Книги были скачаны более двух тысяч раз каждая. Я польщен вниманием, которое привлекли эти две неудачи, и ответил на довольно много писем о них. Чаще всего люди спрашивают: Когда они будут опубликованы?

У меня до сих пор нет на него ответа. Но с появлением Amazon Kindle я понял, что у моих старых триллеров могут появится читатели, которые заходят на мой сайт.

Секрет успеха в издательском деле - это распространение. В мире электронных книг Amazon в настоящее время является самым крупным дистрибьютором и самой популярной электронной читалкой.

Книги "Происхождение", "Список", и многие другие не продаются ни в книжных магазинах, их невозможно найти в библиотеках и не получится поставить на полку. У них нет номеров ISBN или штрих-кодов. Они не были каталогизированы Библиотекой Конгресса. Они не были напечатаны или профессионально отредактированы.

Но фанаты просили их, и просили их продолжение.

В 2006 году я переписал "Происхождение", убрав часть юмора, сделав его более мрачным и страшным, и отправил в редакцию под псевдонимом. Она не продалась, и "Происхождение" получило еще на один отказ больше.

Именно эту версию я представил здесь, потому что считаю, что именно она - лучшая. Я переписывал "Происхождение" больше раз, чем все остальные мои романы. У меня нет желания работать над ним дальше.

Если, конечно, настоящий издатель не проявит интерес.

Я надеюсь, что вам понравилось, и буду рад услышать ваше мнение. "Происхождение" - это книга, которая заставила меня понять, что я могу добиться успеха в писательском деле. Доктор Белджам - один из моих любимых персонажей второго плана, и я до сих пор считаю, что Баб - мой лучший злодей.

Переводчик благодарит М.К., взявшего финансовую сторону при подготовке релиза перевода данной книги.

АНОНС

Двадцатитрехлетняя Фрея Флинн - девушка с непростым прошлым. У нее есть странное хобби - по ночам, когда город спит, она любит гулять.

Ночью происходят плохие вещи. Плохие люди выходят на улицу по ночам. И этим плохим людям лучше молиться, чтобы они не столкнулись с Фреей Флинн, потому что Фрея выполняет миссию по наказанию тех, кто творит плохие вещи.

Прошлое Фрейи настигает ее в виде письма с угрозами от незнакомца. Этот человек знает все о ее прошлом и о том, чем она занимается во время своих ночных прогулок.

Этот человек также выдвигает гнусные и извращенные требования к ней, и если она не выполнит поставленные им извращенные и пугающие задачи, то кто-то из ее близких умрет.

Кто же этот таинственный автор анонимок, и как далеко Фрейя зайдет, чтобы защитить людей, которые ей дороги?

Сэм Уэст
"В НОЧИ"
ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ

Фрея лежала на своем плаще на поляне Центрального парка. Она настояла на том, чтобы пойти одной, сказав Джиму, чтобы он сам добирался туда сам. Парень неохотно согласился и вышел из квартиры за десять минут до нее. Девушка не знала, как он доберется туда, приедет раньше или позже нее, да и ей было все равно, лишь бы не видеть его.

И вот теперь, лежа на траве обнаженною, она гадала, здесь ли он, наблюдает ли за ней.

От этой мысли у нее внутри все сжалось и затрепетало. Она огляделась вокруг, но ничего не увидела. Поляна имела окружность около тридцати метров и была окружена деревьями, за которыми с одной стороны находилась автостоянка. Извращенцы либо трахались в своих машинах, зная, что у них будет жаждущая публика, либо выносили шоу на улицу.

Справа от себя она услышала треск веток и повернула голову в ту сторону. Фрея напрягла глаза в темноте, но ничего не увидела.

Сердце болезненно забилось в груди, и ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не сжать ноги. Она знала, что он был там, наблюдал за ней. Фотографировал, чтобы в дальнейшем шантажировать ее. Унижение и негодование смешалось со страхом, но это оказало отрезвляющее действие.

Ради бога, мне приходилось переживать и не такое.

Из задумчивости ее вывел шорох деревьев, и на этот раз ошибиться было невозможно. Кто-то шел в ее сторону. Все ее тело напряглось в ожидании, и она приготовилась.

И вот из-за деревьев появилась фигура, и она вздрогнула от отвращения.

Когда незнакомец приблизился к ней, Фрея оценивающе осмотрела его. По его тяжелой походке она поняла, что ему не меньше пятидесяти. Он был среднего телосложения и одет в черное. Когда мужчина приблизился вплотную к ней, девушка увидела, что под черной бейсболкой на его голове надеты женские прозрачные черные чулки.

Она чуть не расхохоталась, но вовремя остановилась.

- Красивая, - произнес хриплый мужской голос, пронизанный похотью. - Как ягненок на заклание.

Он опустился на колени рядом с ней, словно одолеваемый потребностью молиться, и она услышала щелчок его суставов. Девушка закатила глаза. Он протянул дрожащую руку и сжал ее грудь. От его прикосновения у нее все сжалось внутри, но она постаралась не вздрогнуть и не показать своего отвращения. Ей сказали лежать на спине, так она и будет лежать.

- О, ты гребаная богиня, - стонал незнакомец, забираясь между ее раздвинутых ног.

Она услышала шелест его открывающейся молнии на штанах, но не дала ему шанса вытащить член.

Схватив его за плечи, она приподнялась и ударила его головой прямо между глаз. Тот мгновенно обмяк над ней, и весь его вес обрушился на ее запястья, которые с дрожью удерживали его. Он был тяжелее, чем казался, но и она была гораздо сильнее, чем можно было предположить по ее стройной фигуре.

Одним быстрым движением Фрея столкнула его в бок, и тот повалился рядом с ней, потеряв сознание.

- Если кто-то еще хочет попробовать, не стесняйтесь, - тихо сказала она, зная, что любой, кто наблюдал за ней из-за деревьев, услышит.

Взглянув на наручные часы, она увидела, что лежит уже десять минут. Мужчина рядом с ней застонал, приходя в себя. Когда он сел, потряхивая головой, она не сделала никакого движения, чтобы напасть на него.

- Сумасшедшая сука, - пробормотал извращенец, поднялся на ноги и, пошатываясь, отошел от нее, держась за голову.

Она позволила ему уйти, чувствуя себя в полной безопасности, зная, что больше никто не посмеет к ней подойти.

Девушка была права. Чертовы извращенцы, которые блуждают здесь в поисках случайного секса, были не из тех, кто применяет силу к женщине. Такие ни разу не привлекли ее внимание во время ее ночных вылазок.

Лежа на траве с раздвинутыми ногами, она предалась размышлениям.

Наблюдет ли за мной сейчас тот таинственный автор письма?

А что насчет Джима? Он тоже наблюдает за мной?

Ее пронзила дрожь стыда, но больше всего она волновалась за него. То, что он здесь, подвергало его опасности. Это могло разозлить ее преследователя - спровоцировать его на нападение. И если он мог такое долгое время оставаться в тени, ничем не выдав себя, что она даже не заметила его преследования, то так же незаметно он мог сейчас подкрадываться и к Джиму.

Она понимала это, но понимала так же и то, что Джим все равно уже был его целью, несмотря ни на что. Если этот псих нацелился на Джима, его присутствие или отсутствие здесь, вероятно, не будет иметь большого значения.

По крайней мере, она на это надеялась. Медленно текли минуты, но никто не приходил. Полчаса прошли без происшествий, девушка поднялась и застегнула плащ.

Фрея прошла милю до дома, размышляя, не следит ли за ней ее преследователь. Она не чувствовала, что кто-то крадется за ней, но больше не доверяла своим чувствам, как раньше. Ей было интересно, где сейчас Джим, если он вообще был в парке.

Через полчаса после того, как она вернулась в свою квартиру, в окно осторожно постучали. Даже не глядя, она поняла, кто это, и плотнее запахнула халат на голом теле, еще влажном после душа.

Фрея открыла перед Джимом дверь. Без слов она отступила в сторону, чтобы дать ему пройти.

- Ты в порядке? - спросил он, когда дверь за ним закрылась.

- Да. Ты был там? - спросила она с пылающими от стыда щеками.

- Да. То, что ты сделала с тем парнем, было классно.

Улыбка промелькнула на ее губах, несмотря на то, что внутри у нее все клокотало.

Он не мог рассмотреть мое тело как следует, - сказала она себе, - на поляне было темно, как в заднице.

Да, но ему и не стоило париться и рассматривать тебя, после того, как здесь, в своей квартире, ты сама показала ему себя вполне достаточно и откровенно, не так ли? - поддразнил другой тоненький голосок.

- Я решил остаться у тебя на ночь. Нет, нет, ничего такого, - добавил он, когда посмотрела на него из-под нахмуренных бровей. - Я просто хочу быть уверен, что ты в безопасности, вот и все. Я буду спать на диване.

После минутной паузы она кивнула, решив, что это хорошая идея. Будет безопаснее, если Джим останется здесь, и не только для нее, но и для него.

- Подойди и посиди со мной минутку, - сказал он, похлопывая по дивану рядом с собой.

Без колебаний она подошла к нему и присела рядом. Джим взял ее за руку и притянул к себе. От него пахло свежестью и лесом, словно на него налип запах парка, подчеркнутый легким мускусным ароматом, который, несомненно, был его личным. Она на секунду закрыла глаза, голова закружилась от его близости.

Они сидели так довольно долго, просто привыкая к физическому присутствию друг друга.

* * *

Он был в ярости, больше на себя, чем на нее. Фрея легко справилась с заданием; он недооценил ее.

Перед ним спала Люси. Молча, он присел рядом с ней, наблюдая. Она свернулась клубочком на бетонном полу подвала, ее худенькое тело дрожало и периодически подергивалось, как у эпилептика. Какой бы красивой она ни была, каким бы гладким ни было ее обнаженное тело под бликами флуоресцентных ламп, она все же не была Фреей.

Но сейчас здесь была она, а не Фрея. Он уже много раз получал удовольствие от ее тела и, несомненно, получит его снова, прежде чем Фрея присоединится к ним.

Сегодняшний вечер был не удачным. Формально эта чертова сука играла по правилам, но его не интересовали формальности. Он хотел, чтобы она была унижена и разбита. К тому времени, как он убьет ее, он хотел, чтобы ее дух был сломлен.

Но почему-то так не получалось. Этот Джим был мухой на глазу, непредвиденной случайностью; меньше всего он ожидал, что между ними завяжется роман. Джим втрескался в нее без памяти. Идиот. Фрея была порченным товаром, и он заставит Джима убедиться в этом.

Эти пизды думают, что они горячие сучки, так издеваясь надо мной.

Неважно. В этот самый момент Джим, может, и был в безопасности в квартире Фрейи, но завтра будет целый день на лекциях. И когда этот тупой урод пойдет домой, чтобы переодеться и забрать свои книги, он схватит его и приведет сюда. И после этого можно приступать к следующей части плана.

Он собирался написать еще одно письмо, очередное в череде подобных посланий, причем идея заключалась в том, что каждая поставленная им задача будет становиться все более отвратной; может быть, трахнуться с бездомным или убить проститутку...

Но теперь, каким-то образом, его идеи потеряли свой блеск, и он решил, что просто перейдет к делу. Планам, в конце концов, было свойственно меняться. Он больше не чувствовал себя хозяином положения, и пора было это исправить. Он ускорит события, приведет эту суку сюда, поставит лицом к лицу со смертью. Заставит ее увидеть, что она сделала с ним и его семьей.

Люси тихо застонала, привлекая его внимание. Ее глаза открылись, и когда она увидела, что он стоит на коленях рядом с ней, закричала. Это был жалкий писк, едва слышимый, отчасти потому, что ее рот был заклеен скотчем, а отчасти потому, что она была очень слаба. Он завороженно наблюдал за жертвой. Она потеряла много крови после того, как он отпилил ей ногу, и с развившейся у нее лихорадкой слабела все больше.

Он подумал о том, чтобы снова трахнуть ее, но потом отбросил эту мысль. Ему действительно нужно поспать, ведь завтра предстоял напряженный день.

Примечания

Джон Фрэнк Стивенс – американский железнодорожный инженер. Являлся главным инженером Панамского канала с 1906 по 1908 годы.

Хиндко - шестой по значению региональный язык Пакистана.

Билли Кид – американский преступник времен Дикого Запада.

Юлиус и Этель Розенберги были обвинены в шпионаже в пользу Советского Союза (прежде всего в передаче СССР американских ядерных секретов) и казнены 1953 году.

Шохет – резник, совершающий кошерный убор скота и птицы в соответствии с ритуальными предписаниями.

Шехита – убой млекопитающих и птиц для еды в соответствии с требованиями кашрута.

Грибковая болезнь деревьев семейства Вязовые.

Термин Адонай используют иудеи вместо произнесения непроизносимого имени Бога во время публичного чтения Торы и книг пророков.

Ха-Шема – предположительное произношение личного имени Бога в Тахане.

Кадиш – молитва в иудаизме, прославляющая святость имени Бога и Его могущества.

Таллис – покрывало, надеваемое евреями во время утренней молитвы.

Цицит – сплетенные пучки нитей, которые обязаны носить взрослые евреи-мужчины.

Тфиллин – элемент молитвенного облачения еврея: пара коробочек из выкрашенной черной краской кожи кошерных животных, содержащие написание на пергаменте отрывки из Торы и повязываемые на лоб и руку.

Шаббат – праздник, встреча субботы, в который следует воздержаться от работы.

Йетцер-хара – врожденная склонность творить зло, нарушая волю Бога. В традиционном иудаизме это не де-моническая сила, а скорее неправильное использование человеком вещей, необходимых человеческому телу для выживания (типа смертных грехов: чревоугодие, прелюбодеяние и т.д.).

Зороастризм – огнепоклонничество, одна из древнейших религий.

Шеол – обитель мертвых, место обитания всех умерших, как грешников, так и праведников.

Иешивот – высшее религиозное учебное заведение для изучения религиозных тектов.

Мезуза –приправляемый к косяку двери в еврейском доме свиток пергамента, содержащий отрывок текста молитвы из Шемы.

Малыш – кодовое имя атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму в 1945 году.

Наркотик, ранее широко применялся для лечения бессоницы.

Table of Contents

Annotation

Дж. А. Конрат "ПРОИСХОЖДЕНИЕ"