Поселок Вейкли был маленькой и вполне заурядной фермерской общиной, и все же там происходили странные, совершенно непонятные, а временами поистине ужасные вещи. Что-то не в порядке было и с жителями поселка, и с их домашним скотом — нечто настолько мерзкое, что трудно даже найти слова для описания происходившего. Виной же всему являлась химическая компания «Вандербург», главной задачей которой было защитить собственные интересы и сохранить в тайне содержание своих работ — вне зависимости от того, чем это могло обернуться для жителей Вейкли, а возможно и для всего человечества. Но кто в самом деле мог всерьез предположить, что обычная говядина станет смертельно опасной для людей в романе «Эребус»?..
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru
Эта же книга в других форматах
Приятного чтения!
ЭРЕБУС:
1. Мир Теней; обитель Смерти
2. Греческий Бог тьмы, рожденный хаосом
Все персонажи этого романа — плод авторского воображения, так же как и города Вейкли и Аркхэм. Не существует также и компании «Ванденбург кемикалз».
Болезнь — порфирия, с другой стороны, в самом деле существует, и факты, приведенные в «Эребусе» доктором Алеком Клейтоном, соответствуют действительности.
Является верным, во всяком случае пока, что один из двадцати пяти тысяч человек страдает от этой редкой болезни, и не ожидается, что в дальнейшем это соотношение изменится.
Однако...
Я благодарен всем, кто помогал мне при работе над этой книгой: мистеру Питеру Милтону за помощь при сборе и обработке материала, Ники за помощь даже большую, чем обычно, при написании книги. Спасибо также Бобу Таннеру за тот пинок, который он мне отвесил в самом начале работы и который, как теперь понимаю, был мною более чем заслужен. Благодарю всех в «ВХ Аллен», кто содействовал появлению этой книги на свет.
Шон Хатсон
Порывы его души тусклы, как ночь, А чувства мрачны, как Эребус...
Шекспир.
«Венецианский купец», акт 5, сцена 1
Позор, таящийся в ночи,
В местах, где побывать пришлось
И что увидеть довелось...
Ронни Джеймс Дио
Дорожный гравий громко заскрипел под колесами «роллс-ройса» — Бристоу нажал на тормоза.
Заглушив мотор, он взглянул на свою жену Лауру. Они обменялись улыбками и вышли из машины. Поездка от дома, расположенного километрах в восьми от Вейкли, заняла меньше пятнадцати минут.
Было раннее утро. Лаура, зябко поежившись, плотнее запахнула на себе белый норковый жакет. Стелившийся над землей утренний туман разрисовывал узором высокую траву, окаймлявшую ансамбль белоснежных зданий. Проснувшись спозаранку, Лаура неважно себя чувствовала. Она взглянула на массивные золотые часы фирмы Картьера. Стрелки показывали 7.06.
Бристоу улыбнулся, потирая руки, — к ним приближался старший конюх. Обменявшись шутками, они зашагали по узкой тропинке в направлении одной из конюшен.
— Как дела сегодня? — спросил Бристоу.
— Порядок, мистер Бристоу, — отвечал Джон Петерс, почесывая за ухом. — Вчера в загоне родился жеребенок... Кормят хорошо. На вид — крепыш.
Бристоу одобрительно закивал: жеребенок поздний — майский жеребенок, что являлось редкостью в мире скачек, но Бристоу не сомневался — животное это будет стоить миллионы. Ведь производитель — голубых кровей, победитель прошлогодних Английских и Ирландских скачек. После второй победы он решил удалить лошадь из конюшни. Теперь, стоя у ворот у входа в конюшню, Бристоу удовлетворенно улыбался.
Он с удовольствием вдыхал аромат сена — работавший в стойле молодой конюх деловито переворачивал вилами шуршащие желтоватые комья соломы. Другой юноша, полный, с красным лицом, расчесывал хвост кобылы — она стояла перед ним спокойная, задумчивая. Бристоу кивнул, взглянув на жеребенка, удовлетворенный внешним видом обеих лошадей. Кобыла — гнедая рослая красавица, около 180 см, — стояла чуть подогнув ноги, чтобы жеребенок, обнюхивающий ее бока, мог дотянуться до нее.
— Победитель... Если я вообще что-нибудь в этом понимаю, — сказал Бристоу, повернувшись к жене.
Лаура внимательно посмотрела на кобылу, которая вдруг как-то неспокойно повела головой.
— Она немного вспотела, не так ли? — сказала Лаура, заметив бисеринки влаги на шее животного.
Конюх, чесавший хвост кобылы, работал весело и споро. Желая полюбоваться своей работой, он отступил на несколько шагов, угодив ногой в навоз. Его напарник, едва удерживаясь от смеха, все так же методично переворачивал солому. Но вот он поднял голову, взглянул на лошадь — и тоже с удивлением отметил, что гнедая покрывается испариной. Сделав еще несколько нервных движений головой, кобыла вдруг замерла, застыла, раздувая ноздри. Тут уже все заметили, что с гнедой творится что-то странное... Она громко зафыркала, дико вращая глазами... и в тот же миг с силой лягнула конюха задним копытом. Глухой удар и сдавленный крик сопровождались жутким суховатым хрустом — хрустом ломающихся костей. Конюха отбросило назад — он с оглушительным грохотом врезался в дальнюю стену. Все в ужасе переглянулись.
— Что с ней?! — закричал Бристоу, резко повернувшись к Петерсу, уже отодвигавшему щеколду, чтобы войти в ограду, но, увидев вставшую на дыбы кобылу, тот, казалось, передумал заходить.
Конюх, ворочавший сено, выронил вилы и прижался к стене. Сердце его бешено колотилось. Он взглянул на кобылу, затем на своего напарника — тот лежал, привалившись к стене, и кровь сочилась из его приоткрытого рта — и потом снова на гнедую, не представляя себе, как обуздать ее, ведь на ней даже упряжи не было. Жеребенок отступил на несколько шагов, тихо заржав.
— Да сделайте же что-нибудь! — приказал Бристоу, заметив, что кобыла как-то странно уставилась на жеребенка.
Мощное животное гневно ударило копытом, вытянув шею, словно изготовившись к нападению на опешившего, растерянного жеребенка. Рванувшись вперед, кобыла вонзила мощные зубы в шею своего детеныша, вырвав большой кусок мяса и жил. Укус оказался для жеребенка роковым — была перерезана одна из сонных артерий. Кровь фонтаном ударила из зияющей раны, забрызгивая оцепеневших от ужаса людей.
Лаура Бристоу закричала долго и пронзительно — вся залитая кровью, в норковой шубке, окрасившейся в цвет алого мака. Сам Бристоу не отрываясь, словно зачарованный, смотрел на жуткое побоище: кобыла встала на дыбы и замерла, окаменела на мгновение, обрушившись затем передними копытами на спину жеребенка, перебив ему хребет. Тот рухнул и забился, вытягивая шею, точно прося о помощи, и тут же еще один удар — острый край копыта срезал верхнюю часть черепа, вырвав влажно поблескивающий глаз, словно наполненный слезами. Глазное яблоко, все еще связанное нервом, свисало вниз окровавленным теннисным мячиком.
Первый конюх, используя свой шанс, бросился к открытой двери. Атаковавшая его кобыла промахнулась, и парень, перемахнув через ограду, растянулся на усыпанной гравием площадке.
— Беги за помощью! Поторопись! — закричал Петерс, и парень, вскочив на ноги, побежал в направлении ближайших строений.
Лаура лежала без чувств; Бристоу стоял точно окаменевший, не в силах оторваться от представшего его глазам ужасного зрелища. Кобыла склонилась над бездыханным телом жеребенка, бешено кося налитым кровью глазом в сторону Бристоу. В воздухе стоял удушливый запах крови и навоза, и было слышно лишь тяжелое всхрапыванье лошади да стоны раненого конюха. Затем послышались чьи-то голоса, очевидно, приближалась помощь. Он отвернулся, почувствовав урчание в животе, потом опять взглянул на жеребенка и тут же скрючился, согнувшись пополам, его буквально выворачивало наизнанку.
Густой туман окутывал холмы и долины окрестностей Вейкли. Но вот взошло тусклое солнышко, и белесые клочья стали расползаться, открывая взору небольшой уютный городок, затерявшийся среди лесов, полей и перелесков, среди бесчисленных ферм, прилепившихся к пологим холмам.
Аркхэм, ближайший населенный пункт, находился в двадцати минутах езды, если ехать по шоссе, разделявшему местность на две почти равные части, разительно отличавшиеся друг от друга. Аркхэм — разросшийся деловой центр индустрии и коммерции, тогда как Вейкли зависел в основном от животноводства и пахотного земледелия, и вся жизнь городка множеством нитей была связана с хозяйствами окрестных фермеров. Земля вознаграждала тех, кто, не жалея сил, на ней трудился. Почвы здесь были на редкость плодородны, и, кроме тех, кто пережил неурожай 1964 года, никто в этих местах не помнил, когда бы природа обошла людей своей щедростью.
Город Вейкли являл собой удивительное сочетание старины и современности. На главной улице ветхие деревянные дома располагались бок о бок с магазинами и зданиями мелких офисов, выстроенными из красного кирпича. Старожилы чрезвычайно гордились своим городом, молодежь же, наоборот, поругивала — главным образом, за отсутствие достойных развлечений, и если бы не зал для игры в лото да дискотеки — дважды в неделю в молодежном клубе, — то в Вейкли бы и вовсе обходились без увеселений. Дни проходили в трудах и заботах, ночи — перед телевизором или в одном из шести местных кабачков. В атмосфере этих заведений также проявлялась своего рода хронологическая путаница: среди них были такие, где зимой, как и много лет назад, пылали старинные камины с решетками и где наотрез отказывались от столь подозрительных новшеств, как магнитофоны и проигрыватели; в других же заведениях клиенты развлекались за бильярдными столами, пили под аккомпанемент поп-музыки и, сидя перед огромными экранами, принимали сигналы спутников связи. Словом, город был на редкость «разностильным», и люди в нем жили самые разные, друг на друга непохожие, и все же в одном они были едины — в своем уповании на землю, в своей зависимости от нее.
Городские мясники закупали на рынке скот; многочисленные бакалейщики приобретали свой товар у фермеров и владельцев пахотной земли, даже хлеб в пекарнях выпекался только из местного зерна. Приезжали, конечно, и покупатели со стороны. Но город Вейкли ревностно хранил свой урожай, свои запасы, и покупатели обычно уезжали лишь с мелкими покупками, а то и вовсе без покупок.
Продукция соседних городов и селений, конечно, закупалась, но не часто и, как правило, большими партиями, ради дружбы. Подобное уединение, однако, не испортило характер местных жителей, им совершенно были несвойственны сухость, скука и уныние, частенько отравляющие жизнь членам изолированных общин. Тем не менее городок этот как бы прибывал в тени, во всяком случае, никто им не интересовался, да, пожалуй, и не знал о нем, разве что ближайшие соседи. Вейкли, однако же, не унывал: уютно устроившийся в коконе холмов, лесов и пашен, городок — как, впрочем, и добродушные его обитатели — прекрасно обходился и без посторонней помощи.
...Уже зазвучали в мягком утреннем воздухе голоса работников, поспешивших прийти к себе на фермы еще до зари. И засияло в небе яркое солнце, разогнавшее остатки тумана, подобные призракам. Вейкли оживал...
Кен Харгрейвс, недовольно заворчав, положил на стол кусок пирога.
— Тебе обязательно делать это здесь, черт тебя побрал? — прохрипел он, глядя на приятеля, изучавшего содержимое своей ноздри, находившееся в данный момент на кончике его мизинца.
Ник Дейли извинился и снова принялся за чай. В свои двадцать девять лет он выглядел на двадцать лет моложе своего коренастого коллеги, сидевшего напротив. Харгрейвс вновь взглянул на молодого человека, затем, словно вдруг вспомнив что-то важное, сунул в рот остатки пирога и уткнулся в лежавшую перед ним газету. Вокруг него болтали и смеялись, курили, пили чай и кофе и, конечно, ели: одни с жадностью, другие просто с аппетитом, а некоторые — как бы нехотя, с ленцой. Харгрейвс ежедневно вот уже тридцать два года наблюдал весь этот ритуал.
В городской столовой люди со скотобойни могли реально ощутить — действительно ли они «чертовски голодны»? Несколько молодых людей — а среди них и Дейли — ели с не меньшим аппетитом, чем Харгрейвс и его коллеги по работе. Харгрейвс же на аппетит не жаловался: перед тем как проглотить пирог, он умял три куска бекона и несколько крутых яиц. Но вот Дейли наконец насытился; лежавший перед ним яблочный пирог интересовал его уже гораздо меньше, чем разговор окружающих. А вот Харгрейвс, похоже, не сдавался, он пребывал в раздумье: чем бы еще набить желудок.
Лишь к запаху Харгрейвс так и не смог привыкнуть. Имеется в виду конечно же не сено, — против сена он ничего не имел. Жуткое зловоние, запах крови и испражнений преследовали его повсюду. Вот и сейчас, в хорошо проветренной столовой с кондиционерами, его донимал все тот же запах — запах смерти, приставший к нему, точно вторая кожа, запах стойкий, неистребимый, не устраняемый ни ароматным мылом, ни бесчисленными ваннами — ничем. Его одежда каждую ночь ее стирали — наутро источала все тот же едкий тошнотворный дух, сопровождающий его повсюду, как вечное напоминание о той работе, которую он выполнял. На скотобойне в Вейкли трудилось более пятидесяти человек, занятых на разных работах — от разгрузки скота до препарирования трупов и забоя. Харгрейвс был убойщиком. До пятисот животных в день проходило через бойню. Привозили же скот окрестные фермеры, некоторые в двухъярусных грузовиках, в которых помещалось около сотни свиней.
Харгрейвс, которому предстояло ввести в курс дела Дейли, помочь ему освоиться, поглядывал на него с некоторым беспокойством, периодически отрываясь от газеты, — молодой человек явно нервничал. Дейли, работавший на бойне всего несколько дней, впервые попал на участок, где закапывали скот; жутковатое место это называли «пещерой трупов».
Когда стрелки настенных часов подползут к 10.15 утра, молодой человек проследует за Харгрейвсом в загоны для скота, где домашний скот ждал своей участи. Дейли побледнел, уже думая о предстоящем, а его пожилой коллега улыбнулся, вспомнив себя, каким он был много лет назад.
— Если вы боитесь, что вас вырвет, то выйдите на это время. — Харгрейвс взглянул на Дейли.
Молодой человек судорожно сглотнул.
— Что?..
— Если вас стошнит, — пояснил Харгрейвс, — не делайте этого в мясной.
Дейли отрицательно покачал головой, на лбу его выступили капельки пота. Харгрейвс неторопливо допил свой чай и поднялся со стула, жестом приглашая молодого человека следовать за собой. Они покинули столовую, спустились по лестнице и оказались в длинном коридоре, в конце которого находилась стальная дверь. Харгрейвс открыл ее, пропуская Дейли вперед. Они вышли на галерею, протянувшуюся вдоль стен мясного сектора, высокого просторного помещения, действительно напоминающего огромную пещеру. Дейли, опершись на металлические перила, посмотрел вниз на загон. Сейчас там находилось несколько десятков волов, некоторые из них стояли неподвижно в каком-то странном оцепенении, другие беспокойно поводили головой, ударяя копытами в залитый кровью пол. Зловоние стояло невыносимое. Несмотря на мощные, громко гудевшие вентиляторы, в ноздри бил все тот же неистребимый запах, носившийся под сводами «пещеры» в потоках воздуха. Многочисленные двустворчатые двери были распахнуты, в одну из них сейчас прошли двое мужчин, тащивших тушу забитого вола, через ноздри которого был пропущен стальной крюк. Дейли невольно отвел глаза: он заметил, что тело все еще подрагивает.
— Наденьте вот это, — сказал Харгрейвс, подавая парню что-то вроде болотных сапог.
Дейли натянул их, перетянул на бедрах веревкой и увидел, что его наставник уже успел надеть точно такие же. Затем оба они спустились на несколько ступеней вниз. Дейли поморщился, ступив в кровяную лужу по самую щиколотку, и невольно заскрипел зубами, увидев кучу раздробленных костей, плывущую по желобу в потоке крови в направлении одной из многих очистительных труб, подведенных к стоку в цементном полу. Несколько стоков были засорены клочьями шерсти и экскрементами, и Харгрейвс решил их прочистить, прежде чем приступить к работе со следующей партией животных. Однако сначала он намеревался разделаться с волом. Недалеко от загонов стоял широкий верстак из нержавеющей стали, на котором лежал набор инструментов. Дейли заметил небольшую кувалду, две пилы и еще какой-то непонятный предмет, похожий на пневматический пистолет. Именно это и выбрал Харгрейвс. Орудие это имело длинный металлический затвор и дуло, как у пистолета. «Гуманный убийца», — произнес Харгрейвс, потрясая «пистолетом». Затем он приблизился к ближайшему загону и подошел к волу, облизывавшему стенку ограды, явно равнодушному к присутствию двух мужчин. Харгрейвс наклонился, прижал затвор ко лбу животного и надавил на спусковой крючок. Раздался громкий хлопок. Затем последовал щелчок затвора, и убойщик быстро отвел назад свое оружие. Вол глухо замычал — и свалился как подкошенный. Из зияющей раны на лбу хлынули потоки крови. Дейли пошатнулся, отступил на шаг, закашлялся...
Харгрейвс несколько секунд украдкой наблюдал за ним, заметив, как побледнело его лицо. По залу прокатилась мощная волна воздуха — в распахнувшуюся двустворчатую дверь вошли двое мужчин, тотчас же направившиеся к мертвому волу. Лица их лоснились от пота.
— В одиннадцать подвезут восемьдесят штук поросят, — сказал один из них, обращаясь к Харгрейвсу. — Если управишься вот с этими, — указал он небрежным жестом на быков в загоне, — буду тебе очень благодарен.
Харгрейвс молча кивнул. Дейли по-прежнему не сводил глаз с мертвого вола.
— Впервые здесь, да? — В руке у мужчины был крюк для мяса.
Юноша лишь кивнул в ответ. Харгрейвс, криво усмехнувшись, взглянул на мертвого вола. Один из мужчин, присев на корточки, оттянул нижнюю губу животного, повернув его голову в направлении Дейли.
— Да, не повезло животине, — ухмыльнулся мужчина с крюком.
Мужчины усмехались, острили, перемигивались, но Дейли не замечал их шуток. Он молча наблюдал, как уносили тушу.
— С тобой все в порядке? — спросил его Харгрейвс.
Юноша лишь кивнул в ответ. Его мутило.
Они перешли к следующему загону... Животное стояло неподвижно, глядя на людей слезящимися глазами. Что было в этих глазах? Страх? Гнев? Понимание? За годы своего пребывания на скотобойне Харгрейвс часто задавался вопросом: действительно ли животные знают, что их ожидает? Понимает ли, например, этот бык, что с ним станется? Дейли подошел поближе к своему наставнику, он смотрел на его руки. Внезапно животное рванулось вперед, врезавшись в невысокую ограду. Быки в двух ближайших загонах явно забеспокоились.
— О Господи Иисусе, — прошептал Харгрейвс, невольно отшатнувшись.
Бык яростно заревел и вновь бросился на ограду. Дейли видел, как прогибаются стойки, как клонится ограда под неистовым напором животного. Два других быка, по примеру первого, атаковали загородки в своих загонах, и Харгрейвс понял, что необходимо немедленно что-то предпринять. Он сделал шаг вперед, и в этот миг животное выбило из его рук убойное орудие. Пролетев с десяток метров, «пистолет» исчез в кровавом потоке, заполнявшем желоб.
— Господи, — проворчал Харгрейвс. Он повернулся к Дейли: — Принеси другой, он там, на верстаке.
Дейли на секунду оцепенел. Однако, взглянув на покосившуюся ограду, тотчас же опомнился. Переступив потоки крови, чуть не поскользнувшись, он схватил другое убойное устройство.
— Поторопись! — закричал Харгрейвс.
Первый вол с ревом бросился вперед, наконец-то выбил металлическую жердь, проложив себе путь сквозь ограду.
Заклепки, винты и гайки разлетались в разные стороны, осыпая мужчин, закрывавших руками лицо. Огромное животное неуклюже заскользило по полу, но затем вновь обрело равновесие, повернувшись к своим изготовившимся к атаке палачам. Харгрейвс увернулся, отбежал в сторону, разбрызгивая вокруг себя фонтаны крови; упал, поскользнувшись. А Дейли не успел, замешкался... Вол лягнул его в живот копытом, отбросив к металлическому верстаку. Рана оказалась смертельной. Дейли закричал, забился в агонии, он чувствовал, как приближается смерть. И тут повторный, сокрушительный удар пробил его грудную клетку, буквально искромсав ее. Дейли затих. Из живота его вываливался клубок кишок, их едкий запах смешивался со зловонием быка.
— О Господи, — прохрипел Харгрейвс. Он лежал на расстоянии пяти метров от взбесившегося быка и его жертвы, его руки судорожно сжимали убойное устройство. Вопли Дейли, казалось, заполнили все вокруг, они все еще звучали у него в ушах, отражаясь эхом от стен скотобойни.
Убойщик с трудом поднялся на ноги, подошел к быку и прижал к его боку дуло пистолета. Животное, взревев от боли и ярости, отпрянуло, с его левого бока, подобно старому тряпью, свисали ошметки мяса, из зияющей раны вываливались внутренности. Скотина захрипела, и из ноздрей хлынули потоки крови. Бык попытался повернуться в сторону убойщика, но, зашатавшись, свалился, истекая кровью. Харгрейвс содрогнулся, услышав за спиной лязг металла. Еще два быка вырвались из загонов.
Мясная превратилась в сущий ад: оглушительный рев, хрипы, мычание и все еще звучавшие у него в ушах вопли Дейли. Харгрейвс задыхался, оглядываясь вокруг... У дальней стены находилась сирена. Вопрос лишь в том — успеет ли он до нее добраться? На Харгрейвса медленно шел бык, шел как бы в раздумье. Харгрейвс двинулся было в сторону сирены. Болотные сапоги затрудняли движение. Он мысленно представлял себе картину: вот бык, опустив голову, бросается вперед, сокрушая его своей мощью... а до сирены, похоже, не дойти, словно она за сотни миль отсюда...
— Что случилось?
Он услышал шум голосов, возгласы изумления и ужаса — появились рабочие с крюками для мяса. Он едва успел предупредить их, чтобы они захлопнули металлические двери. И тут его атаковал другой бык, атаковал внезапно, неожиданно. Харгрейвс дотянулся-таки до сирены; рев ее, пронзительный и резкий, вторил яростному вою взбесившегося быка. Харгрейвс, пошатываясь, повернулся. Страшный удар раздробил ему тазовые кости, пробил почки и печень. Ему казалось, что все внутренности его поднялись вверх, забили горло, затрудняя дыхание. Харгрейвс и в самом деле задыхался, — его горло наполнилось кровью пополам с желчью, а затем смесь эта хлынула у него изо рта, словно вода из разбитого сосуда. Убойщик тяжело опустился на колени, ошалело уставившись в горящие глаза животного. Бык словно гипнотизировал его, держа в оцепенении. Животное бешено вращало глазами, из приоткрытой пасти стекала липкая слюна. Отойдя метра на три, бык неожиданно вновь его атаковал. Удар был сокрушительный, превративший его грудь в груду костей. Он рухнул в лужу крови. И уже теряя сознание, услышал шаги на металлическом мостике, а затем грохот, напоминающий пушечный залп. Секундой позже — еще один залп. Уже первым выстрелом быку снесло часть черепа — кровь, ошметки мозга, мелкие кости прыснули в разные стороны, заливая лежащего рядом Харгрейвса. Второй залп, явно излишний, пробил в боку животного дыру величиной с футбольный мяч. Бык рухнул в двух шагах от лежащего человека. Харгрейвс не шевелился, но он еще услышал звук приближающихся шагов, громкие крики и затем третий выстрел — оглушительный взрыв, на сей раз где-то совсем рядом.
Занавески колыхались под дуновением легкого ветерка, трепеща, словно крылья огромных мотыльков. Задувавший в душную комнату прохладный воздух приятно освежал. Вик Тайлер, лежа на спине, наблюдал за танцем полупрозрачных занавесок. По лбу струился пот, и он утирал его время от времени тыльной стороной ладони. Вик ощущал неприятную влажность простыни — следствие на редкость душной ночи. Беспокойно заерзав, он придвинулся к краю кровати и теперь уже окончательно поднялся. Он сидел неподвижно, опустив голову и глубоко дыша. За окном, в ветвях клонившейся к земле ивы пели птицы. Было еще сравнительно рано, но яркое солнце пылало в безоблачном небе яростно и беспощадно. Тайлер взглянул на часы, стоявшие на туалетном столике. 10.30 утра. Он что-то пробормотал себе под нос, пригладил свои короткие каштановые волосы. Если бы был жив его отец...
Он проспал, или, вернее, ему было позволено проспать — промелькнула у него мысль, и он тотчас вскочил на ноги. Тяжело вздохнув, побрел из спальни в ванную, где включил душ, проверяя температуру воды. Взглянув в зеркало, он остался доволен своим видом.
Тайлер был высок ростом, мускулист. В свои тридцать два года он выглядел прекрасно, учитывая, что последние шесть лет просидел за письменным столом. Перепрофилирование далось ему нелегко. Ведь он родился и вырос на ферме в Вейкли. На ферме, которую он теперь должен воссоздать. Привольная деревенская жизнь всегда была ему по душе. В городе он чувствовал себя пришельцем, чужаком, заблудившимся ребенком. По совету отца, он покинул ферму сразу после своего восемнадцатилетия, чтобы поступить в сельскохозяйственный колледж. Джек Тайлер одобрил выбор сына. Сам же Вик уезжал со смешанным чувством. Тем не менее он справлялся со своей новой жизнью. Однако после смерти матери — она умерла спустя три года — он вдруг затосковал. Приехав в Вейкли на похороны, он сомневался, стоит ли возвращаться в колледж, но отец убедил его вернуться. И он продолжил курс. Но смерть матери его сильно изменила. Его сжигало чувство вины, постоянно нараставшее в душе. Терзали мысли: зачем он здесь?
Что он здесь делает? И не он ли виноват в смерти матери?
По окончании колледжа он поступил на службу в министерство сельского хозяйства и был хорошим, высокооплачиваемым специалистом, имел прекрасную квартиру в Бейсватере. У него появились друзья. Ведь Тайлер — человек улыбчивый, обаятельный и всегда готовый крепко пожать руку, сказать доброе слово... Имел успех у девушек, в основном на одну ночь, что вполне его устраивало. Однако городская жизнь по-прежнему вызывала в нем противоречивые чувства. Вик приветствовал все блага города, все, что он ему предоставлял, — и в то же время ненавидел город, ненавидел за его «городскую» сущность. И он скучал по ферме... Тайлер немедленно отреагировал на известие о смерти отца — подал заявление об отставке, упаковал свое имущество в первый попавшийся чемодан и возвратился в Вейкли, покинув Лондон и все, с ним связанное.
...И вот он, прикрыв глаза, стоит под душем. И разные мысли проносятся у него в голове. Правда, пока что он не в состоянии трезво оценить все свои идеи, оценить новую для себя ситуацию. Да, он вернулся туда, куда и должен был вернуться — обратно в Вейкли, на ферму, которая была его домом много лет и — как он обещал себе уже не раз — останется таковым до самой его смерти. Ему казалось, что во всем этом присутствует какая-то горькая ирония: отец отослал его учиться в колледж, и вот теперь, когда тот умер, он снова здесь, последний из Тайлеров. Вик улыбнулся, вернее, попытался улыбнуться — улыбка тотчас же исчезла с его губ, словно смытая струёй воды. Да, он вернулся в деревню, на родину, однако отдал бы все на свете, только бы вернуться при других обстоятельствах. Отключив душ, он с минуту постоял, наблюдая за водоворотом в воронке слива. Затем, повязав бедра полотенцем, принялся вытирать голову. С интересом посмотрел в окно: Массей-Фергюсон неторопливо брела по полю в направлении северной части фермы, перегонял стадо Рассел Дженкинс, один из рабочих, нанятых Джеком. Другой, Джим Харрисон, пас где-то стадо. Обоим было лет по сорок, и работали они в семье Тайлеров сколько себя помнил Вик. Оба они присутствовали вчера на похоронах. Тайлера, конечно, удивило количество пришедших: казалось, весь город Вейкли пришел проводить его отца. Каждому из них отец был памятен по-своему. Тайлер был одновременно и удивлен, и тронут таким вниманием. Местные жители приняли его так, будто он никогда и не уезжал из Вейкли. Тайлер тщательно вытерся и побрел обратно в спальню, где натянул джинсы и старые «веллингтоны».
В одном из них, напротив большого пальца, образовалась трещина, и Тайлер, надевая сапог, что-то проворчал сквозь зубы. Накануне здесь прошли сильные грозы, и все кругом превратилось в какие-то хляби небесные, местами, впрочем, смахивающие и на преисподнюю: кое-что было выжжено молнией, другие же участки обратились в непроходимую трясину. Судя по влажности и духоте, предстоящей ночью следовало ожидать грозы. Спустившись вниз, он с жадностью съел полдюжины гренков, запивая их огромной кружкой чая. В лучах солнца, льющихся в открытое окно, сверкали огнеупорные чашки из нержавеющей стали. Ферма внешне была вполне традиционной, возможно, даже ветхой, но удобства ее отвечали самым современным требованиям. Единственная уступка прошлому — архачка в столовой. Над камином висели длинная, в человеческий рост, изогнутая труба и поржавевший клинок от плуга. Эти вещи оставил отец. Его отец... Тайлер поднялся на ноги, глубоко вздохнул и вышел во двор, На секунду зажмурился, защищая глаза от яркого света, затем с облегчением, полной грудью, вдохнул ароматы травы, сена и навоза. Он с детства полюбил все эти запахи и сейчас с улыбкой, приближался к поросячьему загону, расположенному вблизи въездных ворот. Здесь был еще и сарай, где содержались свиньи и хряки, но стойло предназначалось для поросят, отлученных от свиноматки, и, судя по шуму и визгу, Поросят в загоне было полным-полно. Он увидел Джима Харрисона, кормившего эту голодную ораву.
— Доброе утро, Джим, — поздоровался Тайлер.
Рабочий поднял голову, его лысая макушка сверкала на солнце. Он приветливо кивнул, на секунду отрываясь от работы.
— Мы с Руссом подумали, что лучше дать вам подольше поспать, мистер Тайлер, — сказал он. — Все же такое случается не каждый день... — Он осекся, словно в замешательстве.
Тайлер кивнул:
— Я ценю ваше внимание, но все же мне надо бы привыкнуть вставать с рассветом, уж если я собираюсь здесь остаться.
— Что ж, как бы там ни было, а работа не стоит, мистер Тайлер.
— Спасибо, Джим. И можешь не называть меня мистером Тайлером. Зови просто Виком.
Харрисон улыбнулся.
— Хорошо, Вик, — произнес он не очень уверенно.
Тайлер задрал голову, всматриваясь в небо, затем взглянул на поросят в свинарнике.
— Я думал, мы помещаем сюда только молочных поросят, — сказал он, с удивлением глядя на подсвинков, сгрудившихся вокруг кормившего их Харрисона.
— Да, верно, только молочных.
— Значит, эти поросята молочные? — недоверчиво спросил Тайлер. — Но они же вдвое больше... Вы хотите сказать, что им по десять недель?
— Нам и самим поначалу не верилось, — ответил Харрисон, — но так у нас со всеми животными, которым дают этот новый корм.
Тайлер нахмурился, подозрительно взглянув на Харрисона, а затем снова на поросят. Один из них поднял голову: ноздри поросенка расширились, маленькие глазки смотрели озлобленно и тупо.
— Несколько недель назад ваш отец приобрел новый комбинированный корм, — пояснил Харрисон, опуская глаза. — Парень, который ему продал, корм, уверял, что он дает большой привес.
Тайлер одобрительно кивнул.
— А как надои? Влияет ли на это новый корм?
Рабочий отрицательно покачал головой.
— А где именно отец его приобрел?
— За городом... Какая-то новая компания, — ответил Харрисон, пытаясь вспомнить ее название. — В общем, они торгуют кормом для скотины. Сами же его и производят.
Тайлер снова одобрительно кивнул:
— Что ж, отлично. Значит, теперь наша скотина повысится в цене.
— Большинство фермеров в округе пользуются этим кормом, — сказал Харрисон.
Он бросил остатки корма в небольшое корыто, затем снял засов и вышел из свинарника. Ненадолго замешкался.
— Так если все в порядке, мистер Тайлер... простите, Вик, я займусь другими делами...
— Хорошо, через минуту я к тебе присоединюсь, — сказал Тайлер, глядя вслед Харрисону; тот с трудом перебирался через двор, чавкая резиновыми сапожищами по липкой грязи.
Молодой человек оперся на ограду загона и внимательно оглядел поросят, сгрудившихся вокруг корыта. Большинство животных было гораздо крупнее, чем им полагалось бы по возрасту. Выходило так, что и получит он за них гораздо больше. Тайлер задумчиво потер ладонью подбородок. Хотел бы он знать, каких размеров будут эти свиньи, когда их рост, прекратится...
Глухие раскаты грома прокатились в поднебесье. Гряды иссиня-черных туч застилали небеса. Вспыхнули бесшумные зигзаги молний. Свет в лаборатории дрогнул, замерцал — и тут же вновь ожил и засветился ярко.
Свет горевших под потолком флюоресцентных ламп отражался на рабочих столах. Приближение грозы вызвало нервозность среди животных, заметавшихся в своих клетках. Джеффри Андерсон прошел к двери лаборатории, приоткрыл ее и выглянул наружу. Коридор по обе стороны был пуст. Пол сверкал как полированный. Белые стены словно светились в потоках льющегося с потолка яркого света, отчего коридор казался еще более пустынным. Андерсон в эти секунды с особой остротой ощутил свое одиночество. А впрочем, он был доволен своим одиночеством. За спиной его, в гулкой тишине тикали часы; стрелки подползали к 10.15 утра. Ритмичный, монотонный звук, отсчитывающий убегавшие секунды, отдаленные раскаты грома да писк животных... Он один в лаборатории... Андерсон запер за собой дверь, выключил свет и несколько секунд стоял в раздумье. На лбу его выступили капельки пота, и он небрежно отерся рукавом своего белого рабочего халата. Он глянул вниз, в окно, и ему вдруг показалось, что серебристо-красная фирменная эмблема «ВК» подмигнула ему. Он нервно, судорожно сглотнул и подошел к настенному телефонному аппарату, невольно еще раз оглянувшись на матовое оконное стекло. Он принялся набирать номер, и рука его слегка подрагивала.
...Треск пишущих машинок походил на пулеметные очереди, непрерывно звучащие в ограниченном пространстве маленькой конторы. Джо Вард вздохнула, повторно читая только что отпечатанный текст. Здесь было что-то не так — но вот что именно?.. Да ну их к черту, решила Джо, по крайней мере она сэкономит время до выпуска. В других помещениях редакции работа находилась во всевозможных стадиях незаконченности и неразберихи, поскольку одни репортеры торопились закончить свои труды, другие же, завладевшие машинками, оттачивали свою машинописную технику, сводившуюся к печатанию одними указательными пальцами. Зазвонил телефон. Джо сняла трубку.
— "Аркхэм Комет", — проговорила она с тем же американским акцентом, с каким говорила и шесть месяцев назад, впервые переступив порог редакции.
— Будьте добры Джоанну Вард. — Говорили быстро и прерывисто, словно говоривший пробежал по крайней мере стометровку.
— Да, да, слушаю... Кто? А с кем я говорю? — спросила Джо.
— Простите... Мало времени. Моя фамилия Андерсон. Джеффри Андерсон. Мы уже с вами разговаривали...
Джо провела рукой по волосам, откидывая со лба каштановые пряди.
— О, ну да, конечно... парень из «Ванденбург кемикалз». — Теперь она узнала его голос. Она разговаривала с ним и раньше, но на сей раз его голос звучал как-то странно, во всяком случае, иначе. Казалось, что он чем-то обеспокоен, возможно, даже испуган.
— Мне нужно встретиться с вами сегодня вечером.
Джо взяла карандаш и принялась что-то рисовать на листе бумаги. Машинально, какие-то беспорядочные контуры. Затем взглянула на часы.
— Вечереет, мистер Андерсон, наверное, мы могли бы обсудить это завтра или...
— Нет, нет, — прервал он ее, срываясь на крик. — Сегодня непременно... — Она услышала его прерывистое дыхание.
— Где? — спросила она. — Может, в кабачке, там, где...
Он опять ее прервал:
— Нет, только не в людном месте... То, что я должен вам сказать...
Он замолчал. Надолго. Джо подумала, что прервалась связь, — за окном в этот миг ударили раскаты грома. Однако же спросила — на всякий случай:
— Мистер Андерсон, вы у телефона?
— Да, да, конечно... — Теперь голос звучал тише, но увереннее. — На шоссе между Вейкли и Аркхэмом есть придорожная автостоянка. Это вблизи заброшенного кафе. Сейчас там безлюдно. Встречаемся в 23.30.
Она что-то записала на бумаге.
— Так вы согласны?
— Да, я записала. В половине двенадцатого. Увидимся.
— Только... Вот что... Не говорите никому, — пробормотал он, задыхаясь. — Я...
Связь прервалась. Джо положила трубку, надеясь, что Андерсон перезвонит.
Она задумалась... Чего бы ни хотел от нее этот парень, похоже, он торопился ей что-то сообщить. Джо покусывала кончик карандаша, разглядывая свою запись на листке бумаги. Придорожная стоянка? Какого черта? Почему там? А может, парень был из тех, кто охотится на одиноких женщин? Нет. Она покачала головой. Ей не показалось, что он из тех. Как бы там ни было, а он боится... Голос, его голос... Она встала, убрала блокнот в сумку и, окинув взглядом комнату, направилась к двери.
...Джеффри бежал, он задыхался... На миг замешкался... Распахнул дверь... Перед ним — темная лаборатория. Коридор за спиною все так же пуст, все двери заперты. Он снял халат и стоял теперь в костюме — галстук развязан. Ему казалось, галстук душит его, сжимает горло. Он тяжело дышал. Затем расслабился, прикрыл лицо ладонью — пот разъедал глаза. Лампы дневного света гудели и потрескивали. Андерсон замер на миг, услыхав угрожающие раскаты грома. Он запер дверь лаборатории и вышел в коридор. Гулко звучали его шаги в противоестественной тишине. Андерсон повернул за угол и вышел к лифтам. Нажимая кнопку «вниз», сгорал от нетерпения, мысленно подгоняя движение кабины.
Приемная фирмы «Ванденбург кемикалз» была пуста и достаточно просторна, словно футбольное поле в свободные от матчей дни. Двери и коридоры расходились в разные стороны от главной, устланной ковром приемной, точно туннели в термитнике. В дальнем конце — застекленные двери. Дождь хлестал по ним нещадно, и сквозь завесу воды сверкали яркие вспышки молний. В приемной горели три люстры, в углах же залегли тени, сейчас таинственные и зловещие...
Андерсон быстро направился к выходу, бесшумно ступая по ковру. Оранжевый ковер напоминал ему в полутьме цвет запекшейся крови. Он дошел до дверей, замешкался, словно в раздумье. Его автомобиль, синий «форд-гранада», был припаркован по другую сторону автостоянки. Здесь же стояли одни только «скании», огромные танкерные грузовики. На черных баках — знакомая серебристо-красная марка «Ванденбург кемикалз». Небо ежесекундно взрывалось вспышками молний, и каждый раз Андерсон непроизвольно прикрывал глаза, словно робея пред яростью стихий. И тут увидел, что в восточной стороне здания ярко светилось несколько окон. Кто же там работал поздним вечером? Он взглянул на часы: 10.45. Оставалось надеяться, что его уход не заметили.
В огромных сараях справа от него было тихо; их зловещие темные очертания, казалось, вырастали из земли. То были товарные склады и фабричные помещения, где производились и складировались сотни тонн «многоцелевых» кормов фирмы «Ванденбург», рецепт которых был составлен самим Андерсоном. Невдалеке высились ярко освещенные жилые корпуса, заселенные многочисленными служащими фирмы. Он услыхал у себя за спиной шорох. Резко обернулся, затаив дыхание. Пред ним чернело огромное пространство — приемный зал. Тени — ему казалось, он заметил тени, — промелькнули в тот момент, когда лампы замигали, едва ли не потухли, — замигали, может, не случайно, возможно, утаивали кого-то в темноте... Шум повторился. Неподалеку раздался тихий свист. И слабый треск. И все пространство озарилось вспышкой молний. В это мгновение Андерсон увидел того, кто шелестел: кто-то забыл закрыть окно, и листва каучуконоса хлестала по стеклу и шелестела. Он натужно улыбнулся и вздохнул. И тут же снова улыбнулся, едва не рассмеявшись над самим собой. Уж не становится ли он жалким неврастеником? Однако — нет, его сердце билось сильно, но ровно. Он шел к своей машине, едва ли не бежал, нащупывая ключ в кармане пиджака. Небеса над ним взрывались, прорезая тьму зигзагом молний. Но вот он за рулем. Он отдыхает, прерывисто дыша. Вынул платок, отер лицо. И успокаивается наконец. Ключ в зажигании. Завел машину, и тут вдруг темная фигура возникла позади, будто материализовавшаяся из тьмы. И ощущение: что-то холодное и тонкое захлестнуло шею. Секунда-другая, и он понял: проволока, проволока на шее. Он схватился за горло, пытаясь ослабить нажим, но чем больше он боролся, тем труднее становилось дышать. Голова его запрокинулась назад, за спинку сиденья, и проволока — проволока для резки сыра — начала врезаться в его гортань, прерывая дыхание, прерывая жизнь. Еще секунда — и фонтаны крови ударили в ветровое стекло. Глаза его вылезли из орбит, он попытался закричать, но в горле у него лишь забулькало, кровь заливала рубашку, брюки, сиденье; тело забилось в конвульсиях... Темная фигура позади по-прежнему безмолвствовала, но все глубже врезалась в его горло «сырная» проволока. Его мочевой пузырь не выдержал: зловонное пятно на брюках набухало, на пол закапала моча, смешиваясь с кровью, образуя лужу под сиденьем. Глаза выкатывались из орбит, вываливались из глазниц синеватые белки, точно разбухшие в воде вареные вкрутую яйца. И шум в ушах, подобный шуму морского прибоя... А затем тяжелые, гулкие удары, заглушающие уже все остальное... Еще громче зажурчала зловонная струя — признак смерти, но палач натягивал проволоку с прежним упорством, точно пытался обезглавить мертвеца.
Запах в машине был запахом бойни. Темная фигура позади еще долго пребывала в неподвижности. И дождь все так же яростно хлестал. И растекались по ветровому стеклу красные слезы.
Джо Вард уже в который раз протирала ветровое стекло. «Дворники» явно не справлялись с потоками воды, и она раздумывала: не остановиться ли, не переждать ли?.. По обеим сторонам дороги, и так неважно освещенной, протянулись деревья с раскидистыми кронами, низко опустились к самому асфальту, изредка досаждая водителям. Джо сразу же включила фары своего «чеветта», и все же видимость едва ли достигала 50 футов. Оранжевые огоньки неоновых ламп отражались в лужах на дороге, мерцая подобно островкам света в море тьмы. «Какого черта? Почему Андерсон выбрал такое неподходящее место для встречи?» — размышляла Джо. Она заметила свет в заброшенном придорожном кафе. Прямо за кафе, скрытая деревьями, находилась автостоянка, о которой говорил Андерсон. Джо сбавила скорость и остановилась, развернувшись в сторону Вейкли. Она с минуту колебалась — выключить ли фары? Найдет ли он ее в темноте? Наконец решила оставить только боковое освещение. Раскаты грома, казалось, раскачивали машину, и Джо насторожилась, напряглась. Она вытащила из сумки пачку сигарет и чуть опустила боковое стекло. Вода тотчас хлынула в салон, заливая сиденья, и она поторопилась вновь поднять стекло. Машина заполнилась голубоватой дымкой. Джо улыбнулась. Ей вспомнился Нью-Йорк, — там дышалось так же. Однако улыбка тут же сползла с ее лица. От этих воспоминаний ее бросало в дрожь. Она родилась и выросла в Ист-Сайде на Манхэттене, в доме с видом на коричневый язык Ист-Ривер. Как-то она с друзьями стояла на мосту Куинсборо и смотрела на лодки и буксиры, плывущие по главной водной артерии города. Джо часто задумывалась, куда плывут эти лодки, думала о людях, плывущих на них. Плывут ли они домой к любящим женам? Или в бесконечность? Все ли они имеют хоть какое-то пристанище? Интерес Джо к другим людям в ее юные годы удивлял и даже забавлял всех, близко ее знавших, в том числе и родителей.
Ее отец работал в автомобильной компании, а мать — уборщицей в гостинице Рузвельта, расположенной через три дома от них. Джо начала свою трудовую жизнь в отеле, где зарабатывала на пропитание, одновременно пробуя силы в журналистике. Интерес к людям и природное любопытство, казалось, находили выход в ее статьях. Она постоянно была в поиске — в поиске новых тем, сюжетов, нового стиля... Работая по восемь часов в день в отеле Рузвельта, она лишь к вечеру принималась за свои статьи и часто приходила домой ночью. То есть журналистика была ее истинным призванием, но годы шли, а жалованье в отеле составляло всего лишь 1500 долларов, и она уже начала жалеть, что связала свою жизнь с журналистикой, требующей полной самоотдачи. Затем она встретила Тони. Тони Хаген был клиентом отеля, когда они впервые встретились. Его внешность поразила ее с первого взгляда, но поначалу Джо его если и не избегала, то как бы сторонилась. Джоанна была очень обаятельной девушкой и прекрасно знала это, но они принадлежали к столь разным социальным группам, что сближение казалось невозможным. И все же они познакомились поближе. И вскоре Джо обнаружила, что его модные костюмы, дорогие безделушки и те драгоценности, что он ей дарил, имели довольно необычное происхождение. Выяснилось, что Хаген работает на Альберто Сцалиса, старшего внука одного из главных подручных Аль Капоне, а затем — крестного отца крупнейшего «семейства» Нью-Йорка. Соблазн оказался для нее слишком велик. Она спала с Хагеном, она запоминала каждую мелочь из той информации, которую удавалось из него выудить. Вскоре материала уже хватало для статьи, которую она послала в «Нью-Йорк тайме». Газета потребовала дополнительной информации; Джо обещали увеличить сумму гонорара. Благоприятная возможность не замедлила представиться...
После выхода третьей статьи ей предложили постоянную работу в газете, и она незамедлительно это предложение приняла. Однако Хаген в разговорах стал уклончив, скрытен. Он просил ее больше ничего не писать о Сцалисе. Но Джо всегда была упряма. Она продолжала встречаться с Хагеном, который, как она сразу поняла, влюбился в нее, несмотря на грозившую ему опасность. Впрочем, Хаген был предельно осторожен — полезной информации от него больше не поступало. Или, возможно, ей так казалось... Но когда он сделал ей предложение и она ответила согласием, Хаген все же позволил себе некоторую откровенность. Написанная ею статья была помещена на первой странице. После этого Хагену оставалось прожить еще двое суток. Они сидели в баре на Лексингтон-авеню, когда появились те двое, — Хаген их сразу узнал. Даже сейчас, сидя в своем «чеветте», она могла бы детально воссоздать всю сцену, неизгладимо запечатлевшуюся в ее памяти. Один из них вошел в бар, перебросив пальто через правую руку, второй стоял в дверях. Хаген повернулся в их сторону, в руке его был стакан — с пивом, который он за мгновение до этого собирался поднести к губам. Первый из вошедших перебросил пальто на левую руку — в правой обнаружился пистолет 45-го калибра. Он выстрелил трижды. Первый выстрел, разбивший стакан с пивом, угодил в подбородок, раздробив нижнюю челюсть. Второй выстрел пробил грудь — тут Хаген, пошатываясь, поднялся на ноги. Третья пуля ударила в левое плеча Он упал на колени... И тут раздался запоздалый крик посетителей. Джо вскочила, прикрыла руками голову, оттолкнула ошалевшего бармена и бросилась к черному ходу. Никто ее не преследовал. Естественно, инцидент этот стал темой передовицы, хотя на сей раз Джо было не до профессиональной гордости.
Последней каплей явилось исчезновение «дворников» и дробовика из ее «линкольна» — пропажа, обнаруженная ею однажды вечером, когда она возвращалась домой. Джо покинула Америку и приехала в Лондон, где сравнительно легко нашла работу по найму. Но Лондон показался ей слишком «открытым», слишком «незащищенным» — и она перебралась в Аркхэм, где работала вот уже шесть месяцев в редакции «Аркхэм Комет».
Она бросила сигарету в пепельницу и, взглянув на часы, зажгла другую. 11.48 вечера. Где же, черт возьми, этот Андерсон?
Слева, неподалеку от нее, стояло обветшавшее придорожное кафе, ныне просто пустующий сарай. Старый заржавевший дорожный указатель покачивался на ветру; огромные окна, обращенные к дороге, были разбиты, а во дворике во множестве валялись полусгнившие доски и камни. Имелось даже ржавое крыло от «фольксвагена», в том месте, где была когда-то автостоянка.
Со стороны Вейкли до сих пор не проехала ни одна машина. Джо нервно барабанила пальцами по рулю, напряженно вглядываясь в ветреную грозовую тьму.
Джо машинально поправила прическу: взглянула в зеркало заднего обзора. Учитывая то, что ей пришлось пережить в ее двадцать восемь лет, она выглядела удивительно свежо. Она почти не пользовалась косметикой, кроме теней для глаз. Даже в темной машине светились нефритовыми пуговками ее зеленые глаза. На ней были джинсы, сужающиеся книзу, свитер облегал ее грудь. Прикуривая очередную сигарету, Джо услыхала громкое урчание мотора. Несколько секунд спустя свет мощных фар прорезал ночь, осветив на мгновение ее лицо, — машина промчалась мимо.
— Черт бы его побрал, — пробормотала Джо.
Она вновь взглянула на часы. Было почти 12.15. Она решила, что уедет через пять минут. А по дороге остановится у ближайшего автомата и позвонит Андерсону домой. Может, этот сукин сын все забыл? Джо решительно отогнала от себя эту мысль. Его голос в трубке звучал напряженно, тревожно, он был в панике. Ему действительно было необходимо ее увидеть, и она ему поверила. Возможно, у него сломалась машина. Она быстро перебрала в уме ряд причин, помешавших ему приехать, затем снова посмотрела на часы. Через три минуты она уедет. Она прищелкнула пальцами, заметив телефонную будку во дворике заброшенного кафе. Если телефон еще работает, она сможет позвонить отсюда. У нее имелся также его служебный телефон — на случай, если что-нибудь его задержало. Джо решила сначала позвонить в лабораторию. Вставив ключ в зажигание, она завела двигатель и развернула свой «чеветт» в направлении заброшенного кафе.
Остановившись, она, не заглушая мотор, выскочила из кабины и побежала к телефонной будке. Что-то шевельнулось во влажной тьме лесов. Что-то, напоминающее человеческую тень. Темная фигура медленно двигалась между стволов, следуя за Джо, — сначала притормозившей, затем остановившей машину, выскочившей из нее, бегущей к телефонной будке... Ее было видно довольно хорошо, потому что молния, в этот миг прорезавшая небо, осветила своим холодным ярким светом весь ландшафт. Незнакомец внимательно следил за Джо: вот она подбежала к будке, вот сияла телефонную трубку... Тень, крадучись, вышла на обочину дороги. Ослепительная вспышка рассекла небо — и фигура мгновенно исчезла за ближайшим кустом. Воздух в будке был тяжелый, трубка грязная, вся покрытая пылью, — перед тем как снять ее, Джо долго протирала трубку носовым платком.
Она облегченно вздохнула, услышав гудок: значит, телефон все же работал. Она Порылась в кармане джинсов в поисках мелочи и, вытащив пригоршню десятипенсовых монет, положила их на металлическую полку рядом с собой. Затем набрала номер компании «Ванденбург кемикалз». Снаружи зловеще завывал ветер, задувая в разбитые окна кафе. Вывеска, извещающая о том, что «здесь подают горячие обеды», перекосилась, едва держась на единственном гвозде. Раздался гудок, Джо опустила монету в прорезь аппарата. Последовали длинные гудки, на том конце трубку не снимали. Это повторялось многократно. Она повесила трубку и вытащила из кармана клочок бумаги с домашним телефоном Андерсона. Вновь набрала номер. Услышав гудки, опустила монету.
— Мистер Андерсон?
Тишина.
— Мистер Андерсон, алло!
Послышалось какое-то странное шипение. И больше ни звука.
«Верно ли я набрала номер?» — подумала она. Раздался оглушительный грохот, в трубке затрещало. Треск был настолько резким, неприятным, что Джо на миг убрала трубку от уха.
Когда она опять прислушалась, телефон отключился. Она раздраженно бросила трубку.
— Дьявол... — пробормотала она, резким движением сгребая с полки остатки монет и засовывая их в карман. Она на секунду замешкалась, собираясь с духом, перед тем как броситься сквозь ливень обратно к машине. Может, Андерсон играет с ней в какую-то игру? Если так — то зачем?
Возвратившись в машину, Джо хотела включить свет в салоне, но выключатель не сработал. Несколько секунд она сидела в темноте, в каком-то странном оцепенении. Затем повернулась вполоборота, чтобы выяснить причину неисправности. Лампочка исчезла. И не только лампочка — исчезли кронштейн с винтами и патрон. Она нахмурилась. Патрон был снят. Точнее вырван. Но кем, хотелось бы ей знать? Сердце ее учащенно забилось. Она нажала на педаль акселератора. «Исправна ли машина, вернусь ли я домой?» — в тревоге подумала Джо. И вместе с тем любопытство ее было возбуждено до предела, — она твердо решила, что завтра же нанесет Андерсону визит.
Лампа и патрон из «чеветта» лежали на обочине дороги, пока на них не наступила нога в ботинке, наступила тяжело, неспешно разламывая их на мелкие осколки. Темная фигура стояла у дороги до тех пор, пока огни «чеветта» не исчезли за поворотом. Так же крадучись, как и появилась, фигура направилась в сторону леса, растворившись в тени деревьев и во мраке ночи.
Рональда Фабера разбудил звонок. Он машинально потянулся к будильнику, но звон уже прекратился. Фабер и не думал подниматься, он неподвижно лежал под простынями, плотно прикрыв глаза, лежал, словно кто-то припечатал его к дивану. Прикрыв ладонью лицо, он пробормотал что-то невнятное. Простыни под ним были влажны от пота. Наконец, собравшись с духом, он вскочил на ноги. Откинул со лба пряди спутанных волос и вдруг закашлялся, в тревоге схватившись за грудь. Все тело его сотрясалось в приступе кашля, это не был кашель курильщика. В свои сорок два года он ни разу не прикасался к этому проклятому зелью. Приступ прошел, и он медленно выпрямился. Его беспокоила ноющая боль в животе. Тихонько поглаживая свое огромное брюхо, он подошел к окну и выглянул во двор.
Яркий свет ударил в глаза, и Фабер болезненно прищурился, отпрянув от подоконника. Внизу просыпалась главная улица Вейкли, по которой шныряли взад-вперед первые утренние торговцы. Кое-где деловые люди уже открывали двери своих контор и торговых заведений. Фабер прекрасно знал, что и ему надлежало открыть свою лавку ровно в девять, как он делал это ежедневно последние двадцать лет.
Единственный владелец фирмы «Фабер и Менсвир», он чрезвычайно гордился тем, что за все эти годы не пропустил ни единого трудового дня — Ни по болезни, ни по какой-либо иной причине. Но сегодня он отдал бы все на свете, лишь бы не спускаться к себе в лавку.
Рональд Фабер был крупным мужчиной — весил стоунов двадцать, — и одежда с трудом сходилась на его громадном животе. Его редкие темные волосы прилипли к влажному от пота черепу. Он ощущал во рту неприятную сухость, и ему казалось, что язык распух, стал чуть ли не вдвое больше. Он медленно прошел в ванную комнату и уставился в зеркало, не на шутку обеспокоенный своим видом. Кожа его была мелочно-белого цвета — и лицо, и все тело. Даже темная родинка на подбородке казалась высохшей и посветлевшей. Он медленно поднял руку, притронулся к щеке, слегка потер ее. Глаза его прищурились, потом вдруг широко раскрылись: он почувствовал под пальцами мелкие катышки кожи. Выглядело это так, как будто он обгорел на солнце и с него слезала кожа. Ногти его покрылись тонкими трещинами. Губы распухли, толстые, мучнисто-белые. А когда он открыл рот, из горла его вырвался сдавленный крик.
Расстегнув пуговицы, он увидел, что кожа с груди сходит огромными белыми лоскутьями. Ему казалось, что с отшелушившейся кожей он выглядит как-то непристойно, точно пресмыкающееся, сбрасывающее шкуру, чтобы заменить ее другой. И все тело — точно сметана, нигде ни кровинки. Он ополоснул лицо и задрожал, заметив в раковине отшелушившиеся кусочки кожи.
— О Боже, — прохрипел он.
Пошатываясь, он прошел в туалет. Рональд Фабер едва удержался от крика, когда первые струи кровавой мочи забрызгали белый фаянс унитаза. Глаза его в ужасе таращились на ярко-красную струю. Он уловил вдруг запах меди и тогда понял: это не моча цвета крови — это и есть кровь. Он закричал.
Снаружи комплекс вполне можно было принять за концентрационный лагерь — недоставало только пулеметных гнезд. Комплекс зданий фирмы «Ванденбург кемикалз» был расположен в сельской местности, на площади тридцать акров, на расстоянии мили от главной магистрали Вейкли — Аркхэм. Составлявшие комплекс монолитные сооружения были обнесены оградой из колючей проволоки высотой двенадцать футов. Ограда эта, и без того достаточно устрашающая и неприступная, находилась под сигнализацией. Надпись, выполненная по трафарету огромными красными литерами, гласила: «Опасно для жизни, через проволоку пропущен ток». А пониже, на том же деревянном щите перед оградой, — надпись помельче: «Территория патрулируется сторожевыми собаками» — информация, очевидно, рассчитанная на безумцев, игнорирующих высоковольтный ток.
Джо Вард, надев солнцезащитные очки, окинула оценивающим взглядом высившиеся перед ней фортификации. Она ехала вдоль ограждения, поглядывая на него то через ветровое стекло, то через открытое боковое окно. В машину задувал прохладный ветерок, за что она ему была безмерно благодарна. Уже пылало солнце в безоблачном небе, заливая ярким светом сельский ландшафт. Джо ехала медленно, ее «чеветт» то и дело подпрыгивал на многочисленных ухабах дороги. «Итак, — размышляла она, — это та самая фирма, где работает Джеффри Андерсон». Она мысленно произносила его имя, всякий раз удивляясь — какого черта он ее разыгрывал прошедшей ночью?..
Несколько обстоятельств не давали ей покоя, вызывали недоумение... Ей показалось, она слышала, как сняли трубку домашнего телефона Андерсона. И еще одно: исчезнувшая из машины лампочка. Она взглянула на то место, где раньше была лампочка с патроном. Кому это потребовалось? И зачем? Необъяснимо...
Джо надавила на педаль акселератора, увеличивая скорость. Чем быстрее она увидит Андерсона, тем лучше. Кроме того, она испытывала какое-то странное беспокойство — что именно он собирается ей сообщить?.. Еще несколько минут езды, и она оказалась перед одним из заграждений — высоченным забором, опутанным поверху колючей проволокой. Однако вход был открыт и только узкий желтый барьерчик отделял ее от длинной подъездной дороги, ведущей к комплексу «Ванденбурга». Джо сняла свои темные очки, провела рукой по волосам и дважды просигналила, пытаясь привлечь внимание мужчин в синей униформе, сидевших в будке слева от барьера. Они пили чай и весело болтали, не обращая на нее ни малейшего внимания. Наконец один из них вышел наружу и стал прогуливаться неподалеку от барьера, сдувая пылинки с рукава своего кителя и потихоньку приближаясь к ее машине. Когда он наконец-то подошел к ней, Джо разглядела на его нагрудном кармане серебристо-красный фирменный знак «ВК».
— Доброе утро, — сказала Джо.
— С добрым утром, мисс, — ответил охранник, осмотрев сначала машину, а уж потом взглянув на нее. Его внимание явно привлекала ложбинка между грудей, заметная в вырезе ее белой блузки.
— Мне назначена встреча с мистером Андерсоном, — сказала Джо.
— Ваше имя? — осведомился охранник.
Она назвала.
— Зачем вы хотите его видеть? — Он пытливо посмотрел ей в глаза.
Ложь была заготовлена заранее:
— Я представляю компанию, заинтересованную в сотрудничестве с Ванденбургом. Мистер Андерсон сказал мне, что сведет меня с нужными людьми.
Охранник облизал губы, вновь вперившись взглядом в вырез ее блузки. Затем нахмурился. Только бы он не заметил, как судорожно вцепилась она в рулевое колесо, — пластик стал влажным и липким под ее вспотевшими ладонями. Джо выбросила свой козырь:
— Позвоните ему, у вас там должен быть его телефон. — Она указала на желтую будку.
Охранник отступил на шаг. Джо почувствовала, как колотится ее сердце.
— Как называется ваша компания? — спросил он, взглянув на нее недоверчиво.
— Это должно оставаться между нами. Между иной и мистером Андерсоном, — ответила Джо, открывая дверцу машины. — Давайте я сама его вызову.
Охранник, оценивший представившуюся возможность увидеть ее в полный рост, одобрительно кивнул, когда она выбралась из машины. Он предупредительно подал ей руку.
— Хорошо, мы вас пропустим, — сказал он.
Джо проворно скользнула за руль, переполненная ощущением триумфа и тревогой, по-прежнему ее не оставлявшей. Преграда была преодолена, она проехала мимо желтого барьера, улыбаясь охраннику. Дорога со щебеночным покрытием была настолько широкой, что на ней поместилось бы четыре машины в ряд; через минуту Джо поняла, зачем такая ширина. Многотонный грузовик «скания» мчался, как ей казалось, прямо на нее; металлическая цистерна сверкала под лучами солнца. Еще мгновение — и колесница Джагернаута прогромыхала мимо. Движение стало довольно оживленным. Через главные ворота выезжали один за другим огромные грузовики. Наконец она добралась до комплекса зданий и затормозила у главного корпуса. Здесь стояло множество машин, припаркованных неподалеку от входа. Она поставила свой «чеветт» прямо напротив дверей, ведущих в главную приемную. Внутри было прохладно, и Джо с удовольствием ощущала этот холодок своей разгоряченной зноем кожей. Два больших вентилятора у дверей, включенные на полную мощность, обеспечивали помещению надлежащий комфорт. Ее высокие каблуки утопали в пушистом ковре, когда она подходила к конторке, за которой сидела молодая женщина примерно одного с ней возраста, в синей юбке и такого же цвета жакете — в костюме, напоминавшем форму стюардессы. Отличие состояло в уже знакомой Джо фирменной эмблеме на нагрудном кармашке. Кроме того, на лацкане синего жакета имелся ярлычок с ее именем и фамилией. Женщину за конторкой звали Джулия. Она одарила приблизившуюся к ней Джо вполне профессиональной улыбкой.
— Доброе утро, — сказала Джо. — Я бы хотела повидать Джеффри Андерсона, прощу вас.
— Назначена ли вам встреча? — спросила Джулия с застывшей на лице улыбкой, не исчезавшей даже когда она говорила.
— Он меня ждет.
— Как о вас доложить?
— Меня зовут Джоанна Вард.
Джулия нажала кнопку автоответчика. Раздался громкий гудок, напоминающий вой сирены.
— В приемной находится Джоанна Вард, — сказала Джулия в трубку, по-прежнему улыбаясь. — Она говорит, что желает видеть мистера Андерсона.
Наступила минутная пауза, Джулия слушала чье-то невнятное бормотание на другом конце провода. Джо имела возможность осмотреться.
По приемной сновало множество людей, входивших и выходивших из коридоров. Кто-то шел в одиночку, некоторые — по двое или по трое. И все были в темно-синей фирменной униформе или же в белых кителях, а иные даже в белых халатах. Мимо прошли два молодых человека лет двадцати, окинувшие Джо одобрительным взглядом. Даже на халатах у служащих фирмы имелась серебристо-красная эмблема «ВК». В приемной пахло средством для чистки ковров и полиролем. Непрерывный треск пишущих машинок сливался с постоянным хлопаньем дверьми, — все время кто-то куда-то входил и выходил.
— Пожалуйста, обождите минутку, — сказала Джулия, поворачивая переключатель на консоли в "положение «выключено». — Не желаете чашечку кофе?
Воспользовавшись ее предложением, Джо уселась с чашкой кофе в одно из кожаных кресел недалеко от лифтов. Только она устроилась, как из ближайшего к ней лифта вышел высокий седовласый мужчина в костюме. Обувь его — она сразу это заметила — была давно не чищенной. Он направился прямо к ней, словно они были старыми знакомыми, хотя, конечно, он лишь по цивильной одежде распознал в ней посетителя. Он приблизился. Она поднялась.
— Мисс Вард? — спросил он с улыбкой.
Он протянул ей руку, покрытую коричневатыми пятнами. Рука его была сухой и теплой. Джо взглянула на него с тревогой. Ему было лет пятьдесят, может побольше, но блеск его синих глаз словно опровергал почтенный возраст. Лицо его было изрезано морщинами, двойной подбородок чуть подрагивал — даже во время рукопожатия.
— Чем могу быть полезен? — осведомился он.
— Вы тот парень, который звонил мне прошлой ночью? — спросила она удивленно.
Он улыбнулся:
— Нет, мое имя Гленденнинг.
— Но я хотела повидать Джеффри Андерсона...
— Да, я в курсе.
Он молча направился к одной из дверей, она пошла следом. Они оказались в небольшом кабинете, точнее сказать, кабинетике: огромный письменный стол и шкафы с выдвижными ящиками почти совсем не оставляли в нем свободного пространства. Он предложил ей сесть, сам же занял место по другую сторону стола. Вероятно, комната была «звуконепроницаемой», потому что, когда Гленденнинг закрыл дверь, стало абсолютно тихо, из приемной не доносилось ни звука.
— Так вот, я в курсе, что вы хотели бы повидать Андерсона, — сказал он. — Но могу ли я узнать — зачем?
— Я журналист, — ответила Джо. — Он позвонил мне прошлой ночью и сказал, что ему нужно со мной поговорить.
— В самом деле? — Улыбка Гленденнинга заметно поблекла. — Но как вам удалось проехать мимо охраны? Инструкции у них строжайшие — не пропускать представителей прессы.
— А вам есть что скрывать? — осведомилась Джо.
— Уверяю вас, у вас нет причин для беспокойства, мисс Вард, — усмехнулся Гленденнинг. — Дело все в том, что мы лишь недавно начали нашу деятельность, а потому неодобрительно относимся к преждевременным публикациям о нас. Наши спонсоры также.
— Кто ваши спонсоры?
Он улыбнулся:
— Скажите, ваши репортеры каждое утро покидают свою редакцию в поисках материалов?
— Стараемся.
Гленденнинг кивнул. Он сидел, упершись локтями в письменный стол, подпирая кулаками подбородок.
— Что ж, мисс Вард... Весьма сожалею, но здесь имеет место недоразумение. Мистер Андерсон у нас больше не работает. Он перешел недавно на другую работу.
— Он говорил со мной отсюда прошлой ночью, — запротестовала Джо.
— Это невозможно. Кроме того, здесь нет аппарата для вызова, все аппараты, как вы видите, с мониторами.
— Вы имеете в виду — с подслушивающими устройствами?
— Нет, нет, — поспешил ответить Гленденнинг. — Это просто для надежности.
Джо не выдержала, дала выход своему раздражению:
— Простите за резкость, но вы морочите мне голову. Он звонил мне отсюда прошлой ночью, около одиннадцати, возможно чуть раньше.
Гленденнинг покачал головой.
— Служащие фирмы покидают главное здание в семь часов вечера, — сказал он. — Это абсолютно исключено, чтобы кто-то работал здесь в столь поздний час. К тому же, как я вам только что сказал, мистер Андерсон уже некоторое время не работает в нашей фирме.
— Что значит, по-вашему, «некоторое время?» — спросила Джо.
Сидевший перед ней седовласый мужчина пожал плечами:
— Неделя-другая, я полагаю...
Американка недоверчиво покачала головой:
— Еще раз прошу прощения за резкость, мистер Гленденнинг, но я убеждена, что вы морочите мне голову. Какой-то парень звонит мне прошлой ночью, называет себя Андерсоном. Говорит, что ему необходимо встретиться со мной. А вы утверждаете, что он уже несколько недель здесь не работает...
— Весьма сожалею, но я больше ничем не могу быть вам полезен, мисс Вард.
Гленденнинг поднялся из-за стола. Подошел к двери и открыл ее — жест достаточно красноречиво свидетельствующий о том, что разговор окончен. Джо поднялась и вышла следом за ним в приемный зал.
— Вы мне так и не сказали, как вам удалось миновать охранников, — спросил ее с улыбкой Гленденнинг.
— Я их обманула, — ответила Джо. — Это часть нашей работы.
Он ухмыльнулся, и они расстались, посмотреть со стороны — расстались как добрые друзья. Гленденнинг закрыл за ней дверь, и улыбка его сменилась хмурым сосредоточенным взглядом.
— Ушел несколько недель назад... валяют дурака, сукины дети... — бормотала Джо раздраженно, нащупывала в кармане пачку «Мальборо».
Прикурив, она с жадностью затянулась. За сиденьем у нее хранился листок бумаги с домашним адресом Джеффри Андерсона. Как бы там ни было, а она разыщет его.
Корова попыталась подняться, но снова рухнула наземь, подогнув под себя длинные и тонкие передние конечности. Подняла голову и зафыркала, словно застонала, бока и шея ее были взмылены, а шкура — вся белая, будто присыпанная мукой. Моча ее была кремового цвета. В амбаре стоял застарелый запах соломы и навоза. Корова бешено стегала себя хвостом, словно отгоняя слепней, и, наблюдая за ней, Тайлер вдруг заметил кровь, сочившуюся у нее из заднего прохода.
— Ветеринара вызвал? — спросил он взволнованно, оборачиваясь к Расселу Дженкинсу, подносившему бадью с горячей водой и кусок материи.
— Он сказал, что будет здесь через десять минут, — ответил Дженкинс, поставив бадью.
Тайлер опять посмотрел на корову.
— Дай Бог, чтобы она дождалась, — пробормотал он.
Животное опять попыталось встать на передние ноги — неуверенно, пошатываясь, выпучив от боли глаза. Живот и задняя часть туловища вспучились, раздулись, и, присмотревшись, Тайлер заметил судорожные волнообразные движения под кожей. Теленок обещал быть крупным, вскоре ему предстояло появиться на свет. Подойдя к корове, Тайлер положил руку ей на морду, лишь сейчас он заметил, что из ноздрей у нее сочится кровь. Судя по всему, это было внутреннее кровоизлияние.
— Господи, когда же появится этот Харлей?! — раздраженно выдохнул он.
— Может, мы пока сами что-то можем сделать? — спросил Рассел Дженкинс, с тревогой наблюдая, как подгибаются задние конечности животного, словно они были не в состоянии удерживать этот огромный вес. Тайлер попытался заставить корову лечь, но это оказалось невозможным. Огромный живот и раздавшаяся задняя часть туловища не позволяли ей этого сделать. Казалось, несчастное животное накачали воздухом, воспользовавшись пневматическим насосом. Волнообразные движения ускорялись, корова неистово мотала головой, обдавая Тайлера клочьями слетавшей с ее взмыленных боков пены. Они услыхали шум подъезжающего автомобиля. Дженкинс, хлопнув дверью, бросился во двор. И тут же вернулся в сопровождении Дэна Харлея, ветеринара. Харлей открыл черный чемоданчик и достал оттуда стетоскоп.
— Поднимите ее, если можете, — сказал он, расстегивая на себе рубаху.
Он подошел к больной корове и прижал стетоскоп к ее раздувшемуся боку. Сердце едва билось. Он присел на корточки и попытался определить местонахождение головы теленка, по-видимому еще живого, потому что бока коровы пульсировали с прежней интенсивностью. Харлей стащил с себя рубашку, быстро вымыл руки в ведре с горячей водой, затем вновь приблизился к задней части коровы, поддерживаемой Тайлером и Дженкинсом.
— Что с ней происходит, черт возьми? — спросил Тайлер, утирая со лба пот.
— Видимо, теленок застрял не в том положении, — ответил Харлей. — Попробуем выправить. Только держите ее покрепче.
Не обращая внимание на тошнотворный запах, исходящий от стонущего животного, Харлей просунул сначала одну, затем и другую руку в окровавленное отверстие, нащупывая головку теленка.
— Подайте тряпки, быстро, — скомандовал он, вытаскивая наружу окровавленные руки.
Тайлер поспешил на другой конец амбара и оторвал кусок плотной пеньковой ткани, чуть не сбросив при этом вилы с полки. Выругавшись, он швырнул тряпье Харлею.
— Почему ты меня не вызвал раньше, Вик? — спросил ветеринар.
— Потому что еще минут двадцать назад все было не так уж плохо, — ответил Тайлер.
— Пойдите сюда, — сказал Харлей. — Поможете мне... Надо вытащить теленка.
Он просунул руки в утробу коровы, стараясь захватить петлей передние ноги теленка. Харлей неистово ругался. Пот лил с него градом. Ветеринар был рослым, полным, статным мужчиной и прекрасным специалистом, в чем через минуту Тайлер убедился, заметив на его лице легкую улыбку, — ему наконец-то удалось захватить петлей ноги теленка.
— Держи ее голову, — приказал ветеринар Дженкинсу.
Корова взревела от боли. Рев этот их ужаснул — хриплый душераздирающий вой, подобия которому Тайлеру слышать еще не доводилось. Дженкинс отскочил в сторону, удивленно тараща глаза.
— Держи же, черт бы тебя побрал, — прорычал Харлей, но в следующую секунду и он отступил, увидев хлынувшую потоком кровь.
— О Господи, разорван проток Миллера! — воскликнул в отчаянии ветеринар. — Скотина издохнет от потери крови...
— Можете ли вы что-нибудь сделать? — спросил Тайлер.
— По крайней мере, можно попытаться спасти теленка, — ответил Харлей.
Снова раздался вой, еще ужаснее прежнего, — казалось, завывали и стены, и крыша амбара, и даже воздух сотрясался от этого дикого воя. Когда агония стихла, послышался другой звук, похожий на треск разрываемой материи: плоть животного разорвалась, кровь хлынула потоком, а секундой позже в образовавшемся разрыве показалось нечто, напоминающее копыто. Тайлер в ужасе отшатнулся. И даже Харлей стоял как вкопанный, ошеломленный жутким зрелищем: уже мертвая корова дрожала, по телу ее словно пробежала судорога; затем раздался хруст и скрежет — коровью тушу разорвало почти пополам, кровь, смешанная с экскрементами, ударила фонтаном, и из растерзанного брюха появилась голова на длинной змееподобной шее. Это была голова теленка, но такого, какого им еще не доводилось видеть. Теленок вопросительно уставился на них, выгнув шею. И тут коровья туша словно взорвалась, выталкивая из себя теленка.
Тайлер с Харлеем отпрянули, залитые кровью, вытаращив в изумлении глаза. Теленок, рвущийся наружу, был огромный, и он яростно боролся, высвобождаясь из разорванного тела матери. Еще несколько секунд корова и теленок как бы составляли одно целое, и зрелище это походило на какой-то чудовищный акт размножения: рвущийся на свободу новорожденный урод и разорванное на части тело матери.
— Что за чертовщина? — произнес Дженкинс, ошалело уставившись на теленка.
Новорожденный был высоченным, не менее четырех футов. Воплотившийся кошмар. Бред безумца. Все его тело покрывали странные выпуклости и наросты, голова же — на длинной тонкой шее — представляла собой что-то вроде односторонней опухоли. Тайлер вдруг понял, ужаснувшись, что чудовище это — трехглазое, и в какой-то момент ему даже показалось, что оно двухголовое. Жуткое это существо стояло неподвижно, оно смотрело на людей. Затем двинулось на Дженкинса, открыло рот, обнаружив полный набор крупных крепких зубов. Дженкинс отскочил, буквально впечатавшись в стену амбара. Тайлер, бросившись в противоположную сторону амбара, ухватил вилы.
— Не трогай его! — закричал Харлей; и в тот же миг мерзкая тварь обратила морду в сторону ветеринара, яростно выпячивая губы. Теленок издал низкий гортанный звук, необычайно громкий для его возраста.
Заскрежетав зубами, Тайлер бросил вилы, целясь в грудь животного. Не обращая внимания на брызжущую на него струю крови, он высвободил вилы и вновь всадил их в тело теленка, на сей раз в бок, проталкивая зубья все глубже, до тех пор, пока не повалил его. Он навалился на древко всей своей тяжестью, прижимая животное к земле. Скотина билась, яростно брыкалась, пытаясь высвободиться, оттолкнуть острые зубья, пригвоздившие ее к земляному полу, точно бабочку к доске. Теленок вытягивал свою змеиную шею, стараясь укусить своего мучителя, но Тайлер, отступив на шаг-другой, снова схватил вилы и, размахнувшись, вонзил их в голову издыхающего монстра. Раздался жуткий хруст, и, скорчившись в последний раз, животное затихло.
Тайлер, задыхаясь, отшатнулся, с отвращением глядя на теленка и обезображенную коровью тушу. Повсюду темнела кровь, воздух наполнился зловонием медного купороса.
— Что за чертовщина? — вновь пробормотал Дженкинс, глядя на распростертое перед ним тело. Харлей склонился над издохшим теленком.
— Какая-то мутация, — сказал он. И добавил, повернувшись к Тайлеру: — Я должен произвести вскрытие. Тайлер кивнул, отирая кровь с лица.
— Что заставило его вырасти до таких размеров? — спросил он хриплым шепотом.
— Пока не знаю. До вскрытия не знаю... — ответил Харлей.
— Будет что сообщить — зови меня.
— Мне кое-что понадобится, — сказал ветеринар.
— Рассел! — Тайлер указал на соседний амбар, и Дженкинс вышел за тряпьем, чтобы завернуть издохшее чудовище.
— Ни разу в жизни не видел ничего подобного, — признался Харлей, указывая пальцем на теленка. — Мутации я, конечно, видел, но не такие же...
— Может быть, это отечность? — спросил Тайлер.
— Я подумал об этом. Отечность — оно, конечно... Но не таких размеров, в особенности голова. — Ветеринар взглянул на выпуклость над третьим глазом теленка. — А с каким быком скрестили корову? Он-то в порядке?
— Я тебе говорил, Дэн, за тридцать минут до начала кровотечения с коровой ничего необычного не происходило. Я думал, повреждены яичники, но чтобы такое...
— Придется обследовать и корову. Возможно, здесь какого-либо рода генетическое отклонение. У коровы или у быка. Изменение ДНК, перемещение хромосом... — Он вздохнул. — Я ничего не могу сказать, пока не произведу вскрытие.
Мужчины надолго замолчали. Они стояли, уставившись на жуткого мутанта.
— Возникали ли у вас еще какие-либо проблемы с разведением? — спросил Харлей.
Тайлер уловил нотку беспокойства в голосе ветеринара.
— Нет, а почему вы спрашиваете?
— Просто из любопытства.
— У меня появились поросята и ягнята вдвое крупнее, чем им положено по возрасту, — сказал Тайлер.
— И не только у вас, Вик, — хмуро заметил Харлей. — Вы знакомы со Стюартом Николсом? И старым Беном Терстоном? У них то же самое.
Тайлер выглядел озадаченным.
— Но у них не мутации? — спросил он.
Харлей пожал плечами. Они опять с недоумением уставились на деформированного теленка с его третьим остекленевшим глазом. Тайлер тяжело вздохнул, взглянув на руки, которые были по локоть в крови.
Разноцветные тенты, украшавшие рыночные палатки Вейкли, трепетали и хлопали под порывистым ветром. Центральная площадь города пестрела красками, напоминая творение сумасшедшего художника, — зеленый, синий, красный цвета располагались небрежными яркими мазками, вплотную один к другому.
Джо медленно проезжала мимо тентов, оглядывая рынок. Часы на здании городского совета пробили одиннадцать, торговля была в самом разгаре. Но почему же вокруг так мало людей? Ей и прежде приходилось бывать в Вейкли в ярмарочные дни, и всегда по центральной площади сновали толпы народа — ни пройти ни проехать... Но сегодня все было по-другому. Люди неспешно передвигались, тихо беседовали, и ни крика, ни смеха, ни ругани... Тишь да гладь, покой и безмятежность, — так что, не тот, конечно, тонус...
Задыхаясь в духоте салона, Джо затормозила и выбралась наружу. Она припарковалась рядом с фруктовым фургоном, который разгружали двое мужчин. Один из них, несший ящики с апельсинами, вдруг споткнулся и уронил ящик. Ящик тотчас же раскрылся, и апельсины покатились в разные стороны, точно большие померанцевые шарики.
— О дьявол, — проворчал он и, наклонившись, принялся собирать рассыпавшиеся фрукты.
Его напарник, усмехнувшись, спрыгнул с фургона и поспешил ему на помощь.
Джо окинула их оценивающим взглядом. Обоим было от силы лет по двадцать, оба обнажены до пояса; один из них с черными, до плеч, волосами. Но изумил ее цвет их кожи. В такую-то жару, стоявшую вот уже несколько недель, — к тому же оба были, вероятно, с одной из ближайших ферм — и такие белокожие, молочно-белые, ни намека на загар... Вот что удивило Джо до крайности. Она подошла ближе, замечая, как один из них уставился на ее ноги.
— Доброе утро, — сказал он, весело поглядывая на нее. Джо невольно улыбнулась — да она ведь, журналистка, просто черная по сравнению с этим бледнолицым сельскохозяйственным рабочим. Он взглянул на нее, прищуря от солнца глаза, переводя взгляд с ее лица на грудь.
— Я "полагала, вы продаете свой товар, — сказала она, подходя к перевернутому ящику. — А вы катаете апельсины по площади...
Парни закончили подбирать рассыпавшиеся апельсины и принялись укладывать другие продукты. Палатка была обеспечена богатым выбором.
— Не слишком хорошо идут дела? — осведомилась Джо.
— Народу сегодня маловато, — ответил длинноволосый. Джо рассматривала здание магазина, окруженное с обеих сторон лотками, на которых имелось буквально все, — начиная с сырой рыбы и кончая антиками из металла. Здание протянулось ярдов на сто вдоль площади, но покупателей в магазине почти не было, а те, что все же заглянули, передвигались медленно и как бы нехотя.
— Я думала, у вас в рыночные дни торговля идет поживее, — заметила Джо.
— Да, верно, — ответил один из парней, потирая щеку. Джо нахмурилась — лишь сейчас заметила она некоторую вялость, замедленность в движениях рабочих и огромные черные круги у них под глазами. Она отнесла это за счет тяжелой, предъярмарочной ночи.
— Вас что-нибудь интересует? Что пожелаете? — спросил второй парень, ставя клеймо на лежавший перед ним огурец. Юноши рассмеялись.
— Как-нибудь в другой раз. — Джо усмехнулась и отошла в сторону.
Центральная площадь Вейкли была вымощена булыжником, и Джо, на своих каблуках, передвигалась медленно и осторожно. Огибая крыло здания и заглядывая в каждый ларек, она снова и снова удивлялась царившей на рынке тишине. Правда, теперь она все же приметила и оживленные лица и даже услышала смех, но в большинстве своем и покупатели, и продавцы были вялы и подавленны.
Джо остановилась перед палаткой, где продавались стеклянные фигурки животных, изготовленные, как она сразу догадалась, самим торговцем. Он сидел в конце палатки и читал книгу в мягкой обложке. Лицо его находилось в тени. Оглядев его, она обратила внимание на его огромные руки, перелистывавшие страницы. И вновь нахмурилась, задумавшись.
Ногти на левой руке были длинные, заостренные, кожа потрескалась и кровоточила. Правая рука — такая же. Поразили ее и указательные пальцы: редкой, почти неестественной длины.
Выбрав одну из стеклянных фигурок — слона с шариком на хоботе, — Джо внимательно рассматривала ее.
— Нужна ли моя помощь, мисс? — тихо произнес мужчина. Журналистка подняла глаза и вновь увидела перед собой молочно-белое лицо. Правда, на сей раз — еще и потрескавшиеся губы, словно мужчина этот долгие часы провел под жарким солнцем. Кожа была точно натянута на его широкие скулы и местами шелушилась, отслаиваясь мелкими чешуйками, когда он потирал подбородок.
— Какие милые эти фигурки, — сказала она, отставив слоника.
— Все моя собственная работа, — сказал мужчина не без гордости.
— Я говорила только что с двумя парнями... Ребята жаловались, что не очень-то сегодня многолюдно, — сказала Джо. Мужчина пожал плечами.
— Попозже рынок, может, еще и оживится. Живностью начнут торговать после обеда, — пояснил он. Джо приветливо кивнула:
— Приятно было с вами побеседовать. У вас действительно очень милые фигурки, — сказала она напоследок.
Продавец вновь взялся за книгу.
Все торговые ряды Джо обошла за тридцать минут, она прошлась по рядам свободно и непринужденно, ибо на площади, вопреки обыкновению, не наблюдалось в этот ярмарочный день ни толчеи, ни ругани, ни крика.
Возвращаясь к своей машине, она прошла мимо лотка с фруктами, длинноволосый юноша приветствовал ее взмахом руки и улыбнулся. Джо улыбнулась ему в ответ — и вдруг нахмурилась, в который уже раз; у юноши были необыкновенно длинные, заостренные ногти — по крайней мере, на одной из рук.
Удовлетворив свое любопытство, она вернулась за руль «чеветта», обратившись к вещам более серьезным — к клочку бумаги, на котором был записан адрес Андерсона.
Джо завела мотор, тронулась с места. И тотчас же беспокойно заерзала на пластиковом сиденье, раскалившемся под лучами солнца, точно сковородка на плите; она же, подобно грешнице в аду, медленно поджаривалась на ней.
Дом Андерсона стоял среди обширного сада, обнесенного высоким деревянным забором. Выходя из машины, Джо обратила внимание, что газоны у калитки совсем недавно подстрижены. Похоже было на то, что человек, которого она разыскивала, если и ушел из фирмы «Ванденбург кемикалз», то во всяком случае из Вейкли не уехал. Сад выглядел ухоженным. Она приблизилась, с наслаждением вдыхая запах листвы и пьянящий аромат цветов, росших повсюду в изобилии, во всех окрестных садах.
На калитке была надпись: «Авалон». Джо еще раз взглянула на свой клочок бумаги, — взглянула скорее машинально, так как, вне всякого сомнения, она стояла перед домом Андерсона. Джо открыла калитку, вошла и быстро зашагала по тропинке. Подняв глаза, отметила, что гардины задернуты — очевидно, от солнца, столь же жаркого, как и во все предыдущие дни. Она подошла к двери. "Постучала.
Тишина. За дверью никакого движения.
Снова постучала. Тот же результат.
Она заглянула в почтовый ящик. Ящик был пуст. Продолжив свой путь по тропинке, Джо обошла дом и вышла к заднему крыльцу. И здесь все шторы были задернуты, как наверху, так и внизу. Она тихонько постучала в кухонное окно ключами от машины. В ответ — все та же тишина. Джо подошла к ангару, как ни странно открытому. Внутри было затхло и сыро, пахло землей и гниющим деревом. Окна — грязные, запыленные, садовый инвентарь — с налипшей на нем засохшей грязью. Джо, вернувшись к дому, прошла вдоль фасада, миновала парадную дверь и увидела еще одну дверь, с торца.
Окна, как и повсюду, были зашторены.
Она энергично постучала, на всякий случай подергала дверь и отошла, задрав голову и осматривая верхний этаж красного кирпичного дома. Дом по-прежнему безмолвствовал. Прошло минут пять. Досадливо махнув рукой, она вышла на улицу, перешла дорогу и направилась к дому, стоявшему на противоположной стороне, почти напротив дома Андерсона. Облегченно вздохнула, увидев женщину примерно одного с ней возраста или, возможно, чуть старше, появившуюся перед входной дверью с пластиковым ковшом в руке. Женщина подняла глаза, встречая приближающуюся Джо вопросительным взглядом.
— Простите за беспокойство, я только на минутку...
— Если вы от Свидетелей Иеговы, то, боюсь, я занята, — сухо сказала женщина, отступая на шаг.
Джо улыбнулась, вытянув вперед руки.
— Как видите, я без Библии.
Женщина, улыбнувшись в ответ, откинула со лба растрепанные белокурые волосы. Она была несколько полновата, и джинсы облегали ее раздавшиеся бедра. Лицо ее пылало, кирпичного цвета румянец выглядел так, словно она натерла щеки проволочной щеткой.
Из дома доносились звуки музыки.
— Простите, что помешала, — сказала Джо, — но я не отниму у вас много времени.
— А кто вы, разрешите узнать? — спросила женщина.
— Я журналистка, меня зовут Джоанна Вард. Работаю в «Аркхэм Комет».
Женщина кивнула.
— Я разыскиваю одного парня... Он живет здесь, напротив. Джеффри Андерсон. Вы случайно его не видели?
— Вы американка, не так ли? — сказала женщина с торжествующей улыбкой, будто сделала какое-то потрясающее открытие.
Джо утвердительно кивнула.
— Так вы не видели его? — настаивала Джо. — Может быть, вы могли бы что-нибудь о нем сообщить.
— А что, с ним что-нибудь случилось? — с тревогой в голосе спросила женщина.
— Нет, нет, с ним все в порядке. Вы на днях его не видели?
— Последний раз я его видела в воскресенье, когда он косил траву, — ответила женщина. — Симпатичный мужчина. Правда, довольно замкнутый... Но что в этом плохого?
«В воскресенье...» — подумала Джо.
— Скажите, а он здесь был два дня назад?
— Да.
— Но с тех пор вы его не видели?
— Нет. Думаю, его можно повидать на работе. Кажется, он имеет какое-то отношение к этому химическому комбинату.
Пошарив в кармане, Джо вытащила визитную карточку:
— Не могли бы вы позвонить, мне по этому номеру, если увидите его, пожалуйста...
— Боюсь, мне почти нечего вам о нем сообщить, — сказала женщина, как бы в чем-то оправдываясь. Она взглянула на карточку, которую дала ей Джо.
— А вы знаете, что он недавно оставил работу на химическом комбинате? — спросила Джо.
— Он работал в этой фирме со времени ее основания...
— А может, он не сам ушел? Может быть, его уволили?
— Насколько мне известно, нет.
Джо кивнула.
— Большое спасибо, вы мне очень помогли. — Она повернулась и направилась к своей машине.
Еще раз взглянув на визитную карточку, женщина сунула ее в задний карман джинсов.
— Ты, Джек, распугаешь всех клиентов...
Последнее замечание Стюарта Николса было встречено дружным смехом. Допив остатки сидра в своем стакане, он заказал всем еще по одному. Николс был крупным мужчиной, на несколько лет старше Тайлера. Он содержал ферму к западу от Вейкли — обширное хозяйство, насчитывающее более двухсот голов скота.
— Это не я, — сказал Джек Вернон, — это ты заявился сюда в своих вонючих сапожищах.
Мужчины, сидевшие в баре «Черный лебедь», добродушно посмеивались.
— Милая манера разговаривать и клиентами, — сказал Тайлер, основательно прикладываясь к кружке, протянутой ему Верноном.
— Здесь зато довольно уютно, — заметил Рег Джентри, оглядывая бар. Он сидел с задумчивым видом, потягивая трубку и время от времени притрагиваясь к безобразному шраму на левой щеке. В одиннадцатилетнем возрасте его лягнул копытом пони.
— А что, Вик, к настоящей-то работе небось не просто привыкать? — Николс усмехнулся, отпивая из своей огромной кружки.
— Думаешь, очень весело протирать штаны за письменным столом, — проворчал Тайлер.
— Как устроился, Вик? — спросил Бен Терстон.
— Спасибо, Бен, хорошо, — ответил молодой человек. — Здесь хоть свежего воздуха глотнешь, — добавил он с улыбкой.
Тайлер всегда был расположен к Терстону.
Бену, старшему из окрестных землевладельцев, было уже под шестьдесят. Он и его три сына владели фермой в пятьдесят акров к северу от Вейкли. Терстон одно время собирался уйти на покой, оставив хозяйство на сыновей, но после смерти жены передумал. Он во многом напоминал Тайлеру покойного отца: те же упорство, решительность, острый ум, деловая хватка — все это не могло не привлекать молодого человека.
Николс сделал еще глоток из своей кружки и вытер губы тыльной стороной руки.
— Одна из моих свиней дала приплод, — сказал он. — Несколько дней назад. А малыши мертвые. Все семь штук. Не понимаю только почему...
— Дэн Харлей сказал мне, что у вас с поросятами вышли неприятности.
Тайлер раздумывал, говорить ли о случае с теленком.
— Когда ты видел Дэна? — спросил Николс.
— Сегодня утром, часа три назад, — ответил Тайлер. Он решил не рассказывать о чудовищном теленке. — Я сказал ему, что у меня поросята вдвое крупнее обычного, а он говорит, что у тебя и у Бена то же самое.
— Я не жалуюсь, — сказал Терстон. — С таким приплодом и доходы увеличатся вдвое.
— Еще бы, — отозвался Николс. — Вот увидишь, буду запрашивать двойную цену.
— Займешься разведением высокопородных свиней? — ухмыльнулся Вернон.
— Может, и так, — самодовольно улыбнулся Николс.
— То же самое у меня и с ягнятами, — продолжал Терстон. — Всего лишь трехнедельные, а крупнее шотландской овчарки.
— А в чем, по-твоему, причина? — спросил Per Джентри.
— Меня, например, причина не очень-то интересует, — заявил Стюарт Николс. — Мне главное, что выгода моя налицо.
Тайлер первым увидел входившую в бар Джо. Она прошла мимо фермеров, приветливо им улыбнувшись.
— Побольше бы таких посетителей — и поднимутся не только доходы, — ухмыльнулся Николс. Он уставился на Джо, усевшуюся на табурет в дальнем конце бара и задравшую юбку едва ли не до бедер. Она вынула из сумки блокнот и принялась в него что-то записывать.
— Я ее раньше в этих краях не видел, — заметил Джентри.
Тайлер молча наблюдал за Джо поверх очков.
— Так мы, кажется, говорили о скотине, — улыбнулся Бен Терстон.
Мужчины, словно очнувшись, отвели взгляд от Джо, искоса поглядывавшей на них. Она едва заметно улыбнулась, продолжая писать.
— А ты как, Вик? — спросил Николс. — Ты же учился в колледже, ты же у нас голова... Что ты думаешь об этих переростках?
— Трудно сказать... Мои работники рассказывали мне о каком-то новом многоцелевом корме...
Николс кивнул:
— Корм фирмы «Ванденбург кемикалз». Или как там ее, черт возьми, называют.
— Я не знаю ее названия, — ответил Тайлер.
— Корм от «Ванденбург кемикалз», — сказал один из фермеров. — Малый, что продал мне его, обещал значительный привес.
При упоминании имени Ванденбурга Джо привстала и села лицом к фермерам.
— Извините, пожалуйста, — оказала она, — но я услышала, что вы говорили о «Ванденбург кемикалз», не так ли?
Мужчины молча переглянулись, ошеломленные ее акцентом. Но Тайлер тотчас же нарушил тишину, явно обрадованный возможностью обсудить эту проблему с такой привлекательной собеседницей.
— Да, верно, — кивнул он. — А вы сами что-нибудь знаете об этой фирме?
— Не так много, как хотелось бы, — ответила Джо. Она взяла свою кружку и подошла к мужчинам. Терстон уступил ей место.
— Вы янки, не так ли? — спросил Николс.
— Да, я американка.
— Простите, а что вы здесь делаете? — осведомился Джентри.
— Я работаю в редакции «Аркхэм Комет», и мне бы хотелось осветить в печати... написать об этой вашей истории с животными...
— А что, это действительно так интересно? — спросил Николс.
— Ну, не так чтобы уж очень, но всё-таки. — Джо отпила из своей кружки. — А вы приехали в город на рынок для продажи скота?
Тайлер улыбнулся:
— Вы ведь, журналисты, все знаете. Наверное, и о фирме этой уже проведали?
— Я узнала о ней недавно, совершенно случайно, — ответила она.
Джо заглянула в его глаза, голубые, внимательные, вопрошающие. Окинула его долгим взглядом — высокого, мужественного, в грубых ботинках и клетчатой рубашке.
— Да, мы приехали на рынок, — сказал Терстон.
— А рынок-то не очень богатый, — заметила Джо.
— Да и мы не богачи, — ответил Николс.
Джентри взглянул на часы. Стрелки показывали час дня. Он допил содержимое своего стакана и поднялся.
— Если мы отсюда не выберемся, то пропустим торги, — сказал он решительно.
Мужчины встали, опорожнив предварительно свои кружки. Тайлер, однако, колебался.
— Не хотите ли составить нам компанию? — спросил он журналистку. — Посмотрите на нас, на деревенщину...
Он улыбнулся, и Джо улыбнулась в ответ.
— Только сначала мне надо позвонить, — сказала она.
Тайлер кивнул.
— Джек, леди хотела бы воспользоваться твоим телефоном. — Он выразительно взглянул на бармена. Тот улыбнулся и, проводив Джо в дальний конец бара, указал на телефон. Тайлер наблюдал, как она набирала номер, — в ожидании ответа Джо нетерпеливо барабанила пальцами по прилавку.
— Алло, это Джо Вард. Пожалуйста, соедините меня с Дугом Кларком.
Через минуту она услышала на другом конце провода знакомый голос редактора. Тот первым делом осведомился, где она находится.
— Я в Вейкли, — сообщила Джо и, не дожидаясь следующего вопроса, продолжала: — Слушай, Дуг, это может быть важно. — Она рассказала о телефонном звонке прошлой ночью, о своем посещении фирмы «Ванденбург кемикалз», о лжи Гленденнинга и загадочном исчезновении Андерсона. — Я думаю, Андерсон все еще в Вейкли. Я хочу его найти.
Редактор спросил, как много времени на это уйдет.
— Трудно сказать... Но чем бы ни объяснялся этот его ночной звонок, я уверена, он собирался сообщить что-то очень важное. Я просто обязана оставаться здесь, пока не найду его.
Кларк выразился в том смысле, что у нее слишком богатое воображение.
— Но я уверена, — настаивала Джо. — Кроме того, Гленденнинг отказался назвать спонсора Ванденбурга. Я уверена, что Андерсону есть что сообщить.
Повесив трубку, она вернулась к Тайлеру.
— Может, поедете на своей машине следом за моим грузовиком? — спросил он ее.
— А ничего, если я поеду с вами? — спросила она.
Тайлер улыбнулся:
— Конечно, пожалуйста... Если вас не смутят коровы и свиньи у меня в фургоне. Пахнет, знаете ли, отнюдь неврозами.
Он проводил Джо к грузовику, открыл боковую дверь и помог ей подняться на подвижную платформу, откуда она перебралась в кабину.
— Насчет запаха вы верно сказали. — Она невольно зажала нос.
Тайлер усмехнулся, занимая место водителя.
— Я же предупреждал вас, что пахнет не розами.
Они рассмеялись.
Скотный рынок располагался в лабиринте дворовых построек. Здесь почти всегда было много людей: покупатели, продавцы, просто заинтересованные зрители. Рыночные дни являлись событиями как для жителей Вейкли, так и для тех, кто приезжал сюда из других мест.
Грузовики и фургоны со скотиной были припаркованы на обширной, усыпанной щебнем площадке позади двух сараев, крытых рифленым железом. Отсюда животных разводили по загонам, где их затем сортировали по размерам, породам и разновидностям.
Некоторые фермеры имели постоянных клиентов, так что торговля шла быстро — собственно, оставалось лишь уточнить цену. Затем стадо гнали обратно к транспортерам, отвозившим скот на скотобойню. Весь процесс, начиная с привоза товара на рынок и кончая доставкой уже разделанных туш к месту назначения, занимал неполный рабочий день. Животные, принадлежащие фермерам, не имевшим постоянной клиентуры, продавались на открытом аукционе. Товар Тайлера принадлежал именно к этой категории, но Тайлер был уверен, что продаст своих животных по максимально высокой цене.
Джо достала сигареты, предложила Тайлеру.
— Спасибо, не курю, — отказался он.
Джо прикурила и выпустила перед собой голубоватый дымок.
— В этом месте всегда такой запах? — Она повела рукой, как бы отгоняя от себя зловоние.
Тайлер усмехнулся:
— Деревенский воздух вам не повредит. Вы слишком долго жили в городе.
— Я бы предпочла там и остаться, если уж деревни так дурно пахнут.
Они стояли перед небольшим загоном, где находилась свиноматка и шесть поросят. Тайлер с любопытством оглядел малышей — его ошеломили их необычные размеры. Самый крупный был двенадцать дюймов ростом. Поросята возбужденно носились вокруг матери, пытаясь дотянуться до ее распухших сосков. Свинья же недовольно хрюкала, явно избегая своих голодных отпрысков.
— Мама, посмотри!
Тайлер, повернувшись, вздрогнул от неожиданности — он увидел мальчика лет двенадцати, взбирающегося по металлическим подпоркам ограды. Мальчишка перегнулся через загородку, разглядывая животных. Его мать, с нею двое младших детей, неуверенно подошла к нему.
Джо улыбалась, глядя на мальчишку, подражавшего хрюканью свиньи.
Свиноматка наконец остановилась, прекратив свои метания, и несколько поросят тотчас же принялись ее сосать. Через минуту, отталкивая друг друга и визжа, к ним присоединились остальные.
— Они сосут ее сиськи! — Мальчик громко засмеялся.
— Соски, — поправила мать, легонько ударив его по затылку и оборачиваясь, чтобы посмотреть на реакцию окружающих. Встретив взгляд Тайлера, она покраснела. Он улыбнулся.
Поросята все больше возбуждались, свинья глухо похрюкивала. Хрюканье внезапно превратилось в отчаянный рев. Один из поросят с силой дернул за сосок и оторвал его. Кровь ударила фонтаном, забрызгивая животных.
Поросята при виде крови словно осатанели. Они все как один бросились на матку, принявшись терзать ее соски, разрывая, отрывая их и жадно поглощая смесь молока и крови, бьющей из ран. Затем, когда свинья завалилась на бок, они с бешенством метались по ней, вгрызаясь в ее чрево, выедая внутренности.
Карабкаясь по перилам, Тайлер видел, как поросята выдирают у свиньи глаза. Воздух наполнял отвратительный запах внутренностей, извергавшихся из раны. Поросята возбужденно хрюкали, пожирая кишки, вываливающиеся из разорванного живота свиньи. Она попыталась подняться, сбросить с себя эту ораву хищников, но не смогла. Мальчик на заборе побелел как полотно, его сестры истерически визжали, мать же пыталась увести подальше всех троих.
Тайлер схватил одного из поросят, оттащил его от свиноматки, отшвырнул в сторону. И вдруг увидел, что тот, поднявшись на ноги, бросается на него, пытаясь укусить. Он ударил поросенка ногой в рыло, опрокинув на землю.
Джо увидела, что к ним приближаются двое мужчин в темно-зеленых халатах, один из них нес кувалду. Тайлер же все еще пытался спасти издыхающую свинью.
Мужчины в халатах были пастухами, обслуживающими рынок. Они прибежали на шум. Тот, что нес молоток, перелез через ограду, направляясь к ближайшему поросенку.
— Убей его! — закричал Тайлер, придавив ногой другого поросенка.
Пастуха не надо было долго упрашивать. Он с силой опустил молот на голову одного из поросят, размозжив ему череп. Свинья пыталась уползти. Внутренности ее волочились по соломе. Джо стояла, вцепившись руками в перила, сигарета прилипла к ее нижней губе. Она как завороженная смотрела на эту ужасную бойню: визжащих поросят убивали ударами кувалды. Правда, одного, последнего, Тайлер прикончил сам. Полоснув животное ножом по горлу, он отбросил его в сторону и молча наблюдал, как бьется и неистово содрогается издыхающая тварь.
— Так что тут случилось? — спросил пастух с молотом.
Тайлер объяснил.
— Я слыхал о свиноматках, которые пожирают поросят, — сказал пастух. — А чтобы поросята свинью — такого не припомню. В чем, по-вашему, причина?
— Откуда я знаю? — огрызнулся Тайлер. Он взглянул на свинью.
Один из пастухов, ненадолго отходивший, вернулся с несколькими мешками. Тайлер взял ближайшего поросенка за уши, бросил в мешок и перелез через ограду.
— Что ж, пойдемте. — Он взглянул на Джо и направился к своему грузовику.
— Куда мы сейчас? — спросила она, едва за ним поспевая.
— Подумаем вот об этом. — Он кивнул на мешок.
Клиника ветеринарного врача Дэна Харлея находилась в самом тихом уголке Вейкли, среди частных домов, в двух минутах езды от центра города. Большой дом с белыми стенами, стоявший посреди обширного сада, походил скорее на санаторий, а не на учреждение. Вести прием Харлею помогала Мэнди Поттер — молодая женщина лет тридцати, своими огромными очками напоминавшая Тайлеру сову. Над входом имелась вывеска с именем Харлея и сертификат, удостоверяющий право на практику. По обе стороны парадной двери стояли скульптурные изображения двух огромных собак, своего рода часовые. Псы эти почему-то всегда смешили Тайлера, но сейчас ему было не до смеха. Джо молча смотрела, как он вылезает из кабины с мешком в руках. По пути с рынка они совсем не разговаривали, даже сейчас, направляясь к двери, он не проронил ни слова. Тайлер вошел в приемную, где застал нескольких посетителей, ожидавших приема.
— Привет, мистер Тайлер, — сказала Мэнди, с любопытством поглядывая на зловонный мешок у него в руке.
— Дэн здесь? — спросил Тайлер, подходя к зеленой двери, ведущей в апартаменты врача.
— Да, здесь, он...
Он решительно направился к зеленой двери. Джо последовала за ним.
Мэнди бросилась за ними вдогонку, очки ее съехали на нос.
— Но к нему сейчас нельзя, — запротестовала она, но Тайлер уже взялся за ручку двери.
— Прежде чем войти, стучат, ради Бога, — произнес Харлей, не поднимая глаз.
Сгорбившись за письменным столом, он что-то записывал в большую красную книгу. Наконец поднял голову.
— Вик, какого черта? — спросил он, мельком взглянув на Джо.
— Сначала теленок, а теперь вот еще и поросята, — проворчал Тайлер. — Шесть штук... Только что разорвали в клочья свиноматку.
Харлей нахмурился и заглянул в мешок.
— Они точно взбесились, просто ужас какой-то, — сказала Джо.
Ветеринар быстро перевел взгляд с поросенка на Джо. Затем снова уставился на мертвое животное.
— Так что же, собственно, произошло? — спросил Харлей, надевая резиновые перчатки.
Тайлер обо всем подробно рассказал. Едва заметно кивнув, ветеринар взял зонд и разжал поросячьи челюсти. Слякотное месиво из крови и желчи вытекло из открытого рта мертвого животного.
— А как с теленком? — спросил Тайлер. — У тебя есть возможность осмотреть его?
Харлей отрицательно покачал головой.
— Как только я что-нибудь выясню, я тебе сообщу. Ты, конечно, понимаешь, что между теленком и поросенком существует какая-то связь.
— Да, — ответил Тайлер. — Хотя, возможно, это какой-то генетический дефект, свойственный обоим.
— Что-то не похоже, Вик...
— Так каков же будет твой ответ, Дэн?
— Ответа у меня пока что нет. Хотя, видит Бог, я не отказался бы его иметь. Деформированные телята, молочные поросята, разрывающие на части свиноматку... И все новорожденные раза в четыре крупнее обычного. Я не могу сразу ответить на такие вопросы.
— А сколько уже времени все это происходит? — спросила Джо.
Харлей пожал плечами:
— С одной стороны, мы даже не знаем, есть ли связь между двумя этими случаями.
— Только не говори мне, что это случайное стечение обстоятельств, — заявил Тайлер.
— Я и не говорю, — пробормотал Харлей. — Но ты же не можешь ткнуть пальцем в календарь и сказать — это началось тогда-то.
— А как по-вашему, когда это началось? — спросила снова Джо.
— Где-то с месяц назад, — ответил Харлей.
Джо рассеянно кивнула, оглядывая хирургический кабинет. Ветеринар же вернулся к осмотру лежащего перед ним животного. Кабинет был довольно просторным, кроме письменного, здесь стояло и два хирургических стола, освещенных мощными дуговыми лампами на кронштейнах. Ряды застекленных шкафчиков для хранения документов заполняли одну из стен, остальные три стены занимали полки с лекарствами, тониками и пилюлями, изготовленными по рецептурам. Внимание Джо привлекла большая стеклянная банка, залитая какой-то жидкостью янтарного цвета. В банке плавал крохотный щенок, оказавшийся при ближайшем рассмотрении трехногим и безглазым. Джо невольно содрогнулась.
— Так вот, Вик, я не скажу тебе ничего определенного, пока не проведу вскрытия. Поэтому тебе придется набраться терпения. — Харлей снял свои резиновые перчатки, что-то бормоча себе под нос. Взглянув на тыльную сторону руки, слегка потер ее. Кожа у него на руке шелушилась. Лицо ветеринара было необычайно бледным, с темными кругами под глазами. Он выключил свет над столом, слегка массируя виски.
Обменявшись с Виком еще несколькими короткими фразами, Харлей проводил их к выходу. Вернувшись в кабинет, он взглянул на мертвого поросенка и накрыл его простыней.
— Что вы обо всем этом думаете? — спросила Джо, вглядываясь в профиль Тайлера.
— Даже и не знаю, что вам сказать, — ответил он.
Они медленно ехали по узеньким улочкам Вейкли, возвращаясь к трактиру, где Джо оставила свою машину.
— Оказывается, и в вашем тихом городке имеются свои тайны и загадки, — сказала она со смехом.
Тайлер кивнул.
— Похоже, и у вас, и у меня возникли проблемы, — произнесла она задумчиво. — Вас беспокоит история с животными, а мне необходимо разыскать Джеффри Андерсона.
— А с чем связан ваш интерес к этому парню? — спросил Тайлер.
— Видите ли... Только это между нами... Так вот, я думаю, что он знает нечто очень важное и что кто-то не хотел бы, чтобы он об этом рассказывал.
— О чем?
— Если бы я знала, о чем именно, я бы не ломала сейчас над этим голову, не так ли?
— Действительно... дурацкие я задаю вопросы.
— Послушайте, вы прожили здесь большую часть жизни. Вы знаете людей, окрестности...
— Вы хотите, чтобы я помог вам найти Джеффри Андерсона?
— Правильно.
Тайлер остановил фургон напротив машины Джо. Выключив мотор, внимательно на нее посмотрел.
— Видите ли, Джо, я ничего не знаю об Андерсоне. Я даже почти ничего не знаю о вас.
— Что касается меня, то это дело поправимое, — ответила она. — Может, пообедаем сегодня вместе?
Тайлер усмехнулся — и вдруг захохотал.
— Что вы в этом находите смешного? — поинтересовалась Джо.
— Впервые в моей жизни женщина приглашает меня отобедать с ней.
— Ну так как?
— Разве я могу вам отказать? Какое время вас устроит?
Она взглянула на часы. Было уже без четверти четыре.
— Мне надо вернуться в Аркхэм, собрать кое-какие вещи. Потом я буду здесь, в отеле. На всякий случай, мне надо оставаться в городе. Если Андерсон сейчас в Вейкли, а я, черт возьми, в этом уверена, то я просто обязана его разыскать.
— А обед?
— Как насчет половины девятого?
Он кивнул, глядя, как она выбирается из кабины.
— Значит, в половине девятого, в отеле. Я буду ждать вас в баре. — Она указала рукой в направлении «Короля Георга», одного из двух отелей, выходящих на главную площадь города.
Тайлер снова кивнул.
Он смотрел, как она перешла дорогу, как подошла к своей машине, затем завела мотор и тронулась с места. После этого и сам повернул ключ зажигания и развернулся, щурясь от яркого солнца. В четыре часа дня он был у себя на ферме.
Послеполуденное солнце незваным гостем пробивалось сквозь щели жалюзи. Вера Дугган стояла у раковины, вглядываясь в раскаленное светило, пылающее в безоблачном небе. Наконец она почувствовала, что глаза ее начинают слезиться, а кожу как-то странно пощипывает. Вера отвела взгляд от окна и подошла к одному из выкрашенных в желтый цвет стенных шкафов, стоявших рядом с холодильником. Передвигалась она медленно, с трудом. Артрит жестоко поразил ее суставы, в шестьдесят восемь лет она порой и руку не могла поднять. Солнце обычно облегчало боли в суставах, но в последние две недели эффект был прямо противоположный. Она чувствовала скованность в ногах и вынуждена была вернуться к толстой палке, которой не пользовалась вот уже лет десять. Палка принадлежала ее мужу, умершему более пятнадцати лет назад. Но его домашние тапочки все еще стояли в комнате, а фотография по-прежнему висела на стене. Он выглядел таким молодцеватым в своей военной форме. Артур Дугган из пехотного батальона. Он был ранен в Амьене в 1917 году. Химическая атака в Пасшендале была причиной его хронического бронхита. Этот недуг и свел его в могилу пятнадцать лет назад. С тех пор она жила в одиночестве, в окружении своих любимых котов. Сыновья навещали ее редко, но она по ним и не очень-то скучала. Один из них был инженером, другой — штукатуром. Они обязательно приезжали к ней на Рождество, в целом же она видела их все реже и реже.
Она, прихрамывая, добралась до кладовой, взяла консервный нож и с трудом открыла банку. Вилкой вычерпала содержимое в чашку. Кот, учуявший запах пищи, замяукал.
— Пойди сюда, — сказала Вера, держа перед ним чашку.
Кот запрыгнул на стол и слегка покарябал ей руку.
— Брысь, — сказала Вера.
Кот упорно тянулся к чашке.
— А ну, пошел вон, — проворчала она.
Кот зашипел и вновь атаковал чашку, на сей раз уже сильно оцарапав руку хозяйке. Его острые когти прорвали кожу, и Вера закричала, уронив чашку. Затем внимательно посмотрела на царапины на тыльной стороне руки. Кот взглянул на нее виноватыми глазами, словно понимая, что напроказил, потом замяукал и, спрыгнув на пол, с жадностью набросился на пищу.
Вера что-то пробормотала и, задыхаясь от гнева, подняла над головой палку, опираясь другой рукой о стол.
Со злобным ворчанием она обрушила свое оружие на голову кота. Сила и свирепость этого удара для человека ее лет и физического состояния были просто невероятные. Кот дико завопил, пытаясь убежать. Но его настиг повторный удар, раскроивший ему череп. Несчастное животное вытянулось на полу, и Вера, уперев конец палки ему в бок, налегла на нее всем своим весом и давила до тех пор, пока кровь потоком не хлынула у него из горла. Вид крови, казалось, еще больше возбудил ее, потому что она снова подняла палку и вновь обрушила ее на голову кота. На сей раз сила удара была такова, что череп раскололся пополам, и комочки сероватой слизистой массы брызнули в разные стороны.
Вера молотила кота палкой до тех пор, пока весь пол не оказался залит кровью. Затем она присела, уронив на колени окровавленные руки. На лице ее застыла свирепая улыбка. Она уставилась на мертвое животное, и изо рта у нее потекла обильная слюна.
Вновь взглянув на солнце. Вера прищурилась и захохотала.
Хотя уже наступил вечер, солнце по-прежнему оставалось властелином неба. Передав часть своего цвета небесам, солнце сохраняло весь свой жар, и Джо, остановившаяся на автостоянке рядом с отелем, чувствовала это в полной мере. Выбравшись из машины, она проверила, надежно ли закрыта дверца, и направилась к парадному входу.
Плющ обвил стены отеля, местами он разросся настолько пышно, что казалось, ветхое это строение рухнет, если его срезать. Здание было погружено в полумрак, свет горел лишь в вестибюле.
В отеле царила прохлада, и Джо вздохнула о облегчением. Однако тотчас же нахмурилась, вспомнив, что по статистике в такие вот знойные дни количество убийств возрастает почти вдвое.
Джо, с чемоданом в руке, подошла к столу приема. В отеле пахло свежей полировкой, а откуда-то из соседних помещений доносились соблазнительные ароматы кухни. Проглотив слюну, Джо услыхала у себя в желудке характерное урчание.
Джо нажала звонок, огляделась — никто не шел на ее вызов. Похоже, здесь не было ни постояльцев, ни персонала.
Неожиданно из-за конторки поднялся высокий мужчина.
— Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?
Она вздрогнула, ошеломленная этим внезапным, вопросом.
— Черт, — выдохнула она, поднося руку к горлу. — Откуда вы взялись?
— Прошу прощения, мисс, если я вас напугал, — сказал мужчина. — Я находился за конторкой и не слышал, как вы вошли.
Джо кивнула:
— Я бы хотела поселиться у вас на неделю, если возможно.
Она заполнила анкету, указав, что работает в «Аркхэм Комет».
Мужчина подал ей ключ.
— Номер двадцать четыре, — сказал он. — На втором этаже. — Голос у него был тихий, дребезжащий, говорил едва ли не шепотом, зубы же у него были огромными, и казалось, они с трудом помещаются во рту.
Джо кивнула, внимательно оглядывая мужчину. На лацкане его пиджака был пришит ярлык с именем: «Марк Бейтс». На вид ему было под сорок лет, хотя точно определить его возраст не представлялось возможным. Он был бледен, с морщинистым лицом и впалыми щеками. Кожа у него местами шелушилась, особенно на тыльной стороне руки; на пальцах же у него были длинные, загнутые книзу ногти, такие же, какие она уже раньше заметила у некоторых жителей Вейкли. Но больше всего ее поразили его глаза. Радужная оболочка глаз сверкала, резко выделяясь на бледном желтоватом лице.
Джо подняла свой чемодан.
— У нас, к сожалению, нет носильщиков, — сказал Бейтс, — но я могу помочь вам. — Он кивнул в сторону чемодана.
— Нет, нет, все в порядке, благодарю вас, — ответила Джо.
Она уже подошла к лифтам, когда он окликнул ее.
— Вы забыли ключ, — сказал он, выходя из-за конторки.
Джо улыбнулась:
— В такую жару можно и собственное имя забыть.
Джо стиснула зубы, затаив дыхание. Она едва не задохнулась. Да, да, она видела это совершенно отчетливо. Только что. Он подавал ей ключ, и она случайно взглянула на его руку. У мужчины на ладони росли волосы.
— Кто-нибудь еще желает меня видеть? — спросил Дэн Харлей, выглядывая из кабинета.
Мэнди сидела за своим столом, листая журнал «Космополит». Отложив журнал, она заглянула в регистрационную книгу.
— Нет, мистер Харлей, — ответила она. — Но звонил Стюарт Николс. Примерно полчаса назад. Он спрашивал, не могли бы вы заехать завтра к нему на ферму.
— Он не сказал, что у него случилось?
— Что-то по поводу бесшерстных ягнят.
Харлей кивнул. Он снял резиновые перчатки и, свернув их, засунул в карман своего фартука.
— Теперь, Мэнди, можно оставить формальности, — сказал он.
Она улыбнулась и поднялась ему навстречу.
Он прижал ее к себе, губы их встретились. Она обвила руками его шею, стараясь продлить поцелуй как можно дольше. Когда они наконец оторвались друг от друга, Мэнди вдруг обнаружила, что она без очков. Они лежали на столе, она, вероятно, сняла их машинально. Харлей поцеловал ее в кончик носа.
— Если уж во время работы ты называешь меня мистером Харлеем, — сказал он, — то я, пожалуй, буду звать тебя мисс Поттер.
Она усмехнулась:
— Я не понимаю, зачем нам притворяться, Дэн. Все в Вейкли знают о наших отношениях.
— Ты говоришь, как какая-нибудь героиня Барбары Картленд, — ответил Харлей, отбрасывая прядь волос с ее лба.
— Но ты же знаешь, что я имею в виду.
— Люди в Вейкли ужасно консервативны. У них свои понятия, и они считают, что все обязаны подчиняться этим условностям. Но они готовы выколоть глаза любому, кто, по их мнению, нарушает общественную мораль.
— Да они тут все философы, — сказала Мэнди.
— Они правы, — заметил он, снова целуя ее.
Они жили вместе уже около года. До этого Мэнди была замужем за водопроводчиком по имени Энди. У них было двое детей, мальчики. Они с Энди вели чрезвычайно размеренный образ жизни. Ее бывший муж был надежным и абсолютно предсказуемым человеком. Но этого для Мэнди оказалось недостаточно, ее не устраивало в нем полное отсутствие амбиций, его нежелание стремиться к большему, чем давала ему жизнь. Спустя годы она стала замечать, что дети их формируются по образу и подобию отца. Ни у одного из мальчиков не возникало желания покинуть Вейкли или хотя бы изменить привычную им с детства обстановку. Она видела в них копию отца и часто с ними спорила.
В Харлее было все, что она хотела бы видеть в мужчине.
Встретились они случайно. Заподозрив однажды, что ее собака заболела чумкой, она обратилась к нему за помощью, и вскоре ветеринар стал ее любовником.
Харлей, тогда не имевший собственной практики, был компаньоном одного своего пожилого коллеги и жаждал заиметь свою собственную практику, даже одно время собирался уехать из Вейкли, чтобы организовать ветеринарную клинику где-нибудь в другом месте. Проблема разрешилась сама собой: когда восемнадцать месяцев назад его компаньон погиб в автокатастрофе, ветеринарная клиника автоматически перешла к Харлею, который значительно расширил свою практику, так как один обслуживал и Вейкли, и всю округу в радиусе тридцати миль.
При первой встрече Харлей показался ей необычайно симпатичным человеком. Мэнди в его обществе чувствовала себя так легко, словно знала его всю жизнь. В тот первый день, когда она покидала его клинику, он пригласил ее отобедать с ним.
Мэнди согласилась, заранее придумывая предлог, который бы не вызвал у мужа подозрения. Она отправилась в дом Харлея, где уже был приготовлен роскошный обед, а потом, словно так с самого начала было задумано, они переспали. С его помощью она наконец-то обрела себя, раскрыв в себе страстность и многие другие качества, о наличии которых она даже не подозревала. Благодаря ему Мэнди открыла в себе истинную страсть. Упиваясь проснувшейся в ней сексуальностью, она стала ненасытной. Они сливались воедино с силой чувства, удивлявшей их обоих. Она легко покинула Энди и двух мальчиков. Когда муж выяснил, к кому она ушла, он явился к дому ветеринара с ломом и принялся бить окна, пока не появился Харлей. Мужчины вступили врукопашную. Ветеринар получил перелом берцовой кости от удара ломом, но и Энди ушел с разбитым носом, недосчитавшись нескольких зубов.
По предложению Харлея Мэнди стала его секретаршей. Вначале она не соглашалась, понимая, как быстро распространятся по Вейкли слухи о происшедшем. Однако в конце концов согласилась, и после первых недель, привыкнув к лукавым взглядам и намекам, она уже находила приятным свой новый образ жизни.
Мэнди не собиралась добиваться развода. Она ничего не требовала от Энди. Все, что ей было нужно, она имела с Харлеем.
Настенные часы над регистрационной конторкой оповестили о конце рабочего дня шестикратным криком кукушки.
Мэнди погладила Харлея по щеке, отшелушив мелкие частички кожи.
— Ты так бледен, Дэн, как ты себя чувствуешь? — спросила она, заметив, что губы его слегка припухли и растрескались.
— Устал немного, только и всего, — ответил он.
— Пойду приготовлю обед, — сказала она, снимая свой белый халат.
Он окинул оценивающим взглядом ее фигуру, до этого скрытую халатом. Природа одарила ее довольно большой, но крепкой грудью, тонкой талией, широкими бедрами и длинными стройными ногами.
— Ты собираешься сегодня есть? — спросил Харлей с улыбкой.
Мэнди притворилась рассерженной:
— Дэн, что это значит?
— Это значит, что тебе пора покончить с этой проклятой диетой.
— Рыба и фрукты — прекрасная диета. За последние дни я потеряла три фунта веса.
Он похлопал ее по ягодицам.
— Не в этом ли месте? — улыбнулся он.
Мэнди показала ему язык.
— Я ненадолго, — сказал вдруг Харлей. — Мне еще надо кое-что закончить.
Она нахмурилась.
— Я обещаю, — сказал он, направляясь в свой кабинет.
Мэнди исчезла в жилых комнатах.
Харлей подошел к ближайшему столу и натянул свежую пару резиновых перчаток. Затем откинул простыню, прикрывавшую поросенка, которого принес сегодня Тайлер. Ветеринар зажег одну из дуговых ламп, болезненно щурясь от яркого света. Он на несколько секунд прикрыл глаза — острая боль словно пронзила голову, — а когда, наконец, открыл, глаза его превратились в узкие щелки. Ему казалось, что свет как бы обжигает лицо. Он достал скальпель и принялся вскрывать череп поросенка.
О Господи, какой же яркий свет... Глаза его слезились. Это мешало ему сосредоточиться на вскрытии. У него возникло ощущение, будто глаза ему запорошило песком, так бывает после длительной бессонницы. Лампа все жарче обжигала кожу. Он взял небольшую пилку и принялся пилить лобную кость. Добравшись до мозга, он отрезал два его крошечных фрагмента и расположил их под микроскопом.
— Теперь посмотрим, что мы тут имеем, — пробормотал он себе под нос.
В баре отеля «Король Георг» было немноголюдно. Тайлер, сам бармен и еще несколько человек. Бармен в белой рубашке и черных, лоснящихся на заду брюках ополаскивал стаканы. Сидевший рядом Тайлер размышлял, время от времени притрагиваясь к узлу галстука, словно пытаясь его ослабить. Тайлер давно уже не надевал галстука и теперь чувствовал себя крайне дискомфортно. Все же он пересилил себя этим вечером. Вернувшись на ферму, он сразу же достал из шкафа свой костюм, где он висел со дня похорон отца, и осторожно прогладил его, стараясь не прожечь. Затем принял душ, побрился, и обнаружив, что еще слишком рано, тем не менее поехал в Вейкли и выпил кружку пива в «Черном рыцаре», мужественно снося саркастические замечания друзей, изощрявшихся по поводу его костюма.
Теперь он сидел в баре отеля, нетерпеливо поглядывая то на настенные часы, то на свои собственные. Стрелки и на тех, и на других показывали половину девятого.
Джо появилась своевременно, подобно актрисе, дождавшейся наконец своего выхода. Она вышла из лифта, и Тайлер улыбнулся ей из темного бара.
Она вымыла голову, и ее густые волосы были еще чуть влажными и немного растрепанными. Тайлеру казалось, что лицо ее светилось в полутьме. На ней было черное платье с разрезом вдоль бедра и серебристые туфли на высоком каблуке, подчеркивающие изящество ее загорелых ног.
— Привет, — просияла она, усаживаясь рядом с ним.
— Привет, — сказал он, улыбаясь. — Что будете пить?
Джо заказала водку с лимонным соком. Потягивая из своего стакана, она с интересом поглядывала на Тайлера.
— Так значит, вы все же решили принарядиться?
— Да, мадам, — ответил он с поклоном. Затем поднял свой стакан. — Будем здоровы.
— И разгадаем все наши загадки, — сказала она, улыбнувшись своей лучезарной улыбкой.
Тайлер кивнул.
— А что касается загадок, — пробормотал он, — то вы мне так и не сказали, зачем вам этот Андерсон.
Джо вздохнула:
— Может быть, я ошибаюсь... Дуг говорит, что я просто очень подозрительна.
— Кто такой Дуг?
— Дуг Кларк, мой редактор и... друг.
— Что значит друг?
— Между нами кое-что было. Заметьте, я говорю в прошедшем времени.
— Что-нибудь серьезное?
— Нет, слишком далеко это не зашло. Я не допустила.
— Значит, вы порвали?
Она провела пальцем по ободку своего стакана.
— Это было вскоре после моего приезда в Аркхэм. Думаю, мне здесь было просто скучно. Если бы не Дуг, появился бы кто-нибудь другой.
— А теперь вы свободны? — спросил он.
— Вы задаете слишком много вопросов. Я думаю, что вы занимаетесь не своим делом. Вам бы сделаться частным детективом.
Они рассмеялись.
В девять часов они поднялись и прошли в столовую, совершенно безлюдную, если не считать какого-то мужчины в самом углу. Просмотрев меню, они сделали заказ худенькой официантке, лицо которой в тусклом свете напоминало оскал черепа. Джо нахмурилась.
— Я хочу вам кое-что рассказать. — Джо понизила голос. — Я заметила, что в этом городе многим людям не хватает солнечного света. Вы обратили внимание на эту официантку? Какая она анемичная?
Тайлер задумчиво потер ладонью подбородок.
Они приступили к салату из креветок.
— Кстати, а почему вы решили стать фермером? — неожиданно спросила Джо.
— Мой отец недавно умер, и мне пришлось присматривать за фермой.
— Ох, простите, пожалуйста...
— Ничего-ничего. Это вполне естественно. — Он снова улыбнулся, очарованный ее красотой и жизнерадостностью, ее эмоциональностью и непосредственностью. Она напоминала Тайлеру зверька в клетке, подвижного, неугомонного, настойчивого. — Видите ли, я вырос на земле, и я люблю ее. Все очень просто.
— А я до семи лет вообще не видела зелени. Да и потом бывала лишь в Центральном парке. — Она усмехнулась. — А парк — пристанище грабителей. Их в Нью-Йорке тьма-тьмущая... Многие тысячи. Считается, что нужно сочувствовать меньшинствам. Неграм, пуэрториканцам... У них, мол, прав гораздо меньше. — Она тряхнула волосами. — Пользуются меньшими правами, зато крушат наши черепа.
— То же самое происходит и кое-где на Британских островах. Я обычно жил в Лондоне. Так вот, там то же самое. В некоторых районах на улицу выйти невозможно — непременно ограбят. Это в порядке вещей. Если люди не могут заработать деньги, они пытаются хоть как-то их заполучить. Нет денег — нет и будущего. — Он положил в рот полную ложку креветок.
— Выходит, и вас не миновал этот городской цинизм, — сказала она.
— Возможно. А почему вы уехали из Америки?
Она рассказала о Тони, о своих публикациях в газетах и об убийстве.
— О Боже, — пробормотал он, когда она закончила. — Должно быть, скучновато жить в Аркхэме после того, что вы повидали?
— Лучше уж скучать, только бы на этом свете, — ответила она. Они рассмеялись. — Как бы там ни было, а мне здесь хорошо.
Официантка вернулась и убрала пустую посуду.
— Вы сказали, что ваш отец недавно умер, — мягко сказала Джо. — Но вы ничего не рассказали о своей матери.
Тайлер потупился, уставившись в дно стакана.
— Она умерла, когда мне был двадцать один год. Сердечный приступ...
Джо смутилась, почувствовав, что задела его за больное.
— Я до сих пор не могу себе простить ее смерть, — продолжал Тайлер. — Она не хотела, чтобы я ехал учиться в колледж. Это была идея моего отца. Я знал, что как бы я ни поступил, я причиню боль кому-то из родителей. Своим решением я убил мать. Она не могла простить мне моего отъезда.
— Вы не должны корить себя за ее смерть, — сказала Джо.
— Постепенно я и сам прихожу к этой мысли, но вначале было очень тяжело.
Подали основные блюда: Тайлеру — рыбу, Джо — цыпленка.
— Почему не мясо? — спросила она с улыбкой, радуясь возможности сменить тему разговора.
— С мясом я работаю, поэтому и не хочется еще и есть его, — объяснил он.
Тайлер вновь наполнил стакан Джо.
— Что вы знаете об этом Андерсоне? — спросил он.
Джо вздохнула:
— Почти ничего. Знаю только, что он хотел сообщить мне что-то очень важное. Во время нашего телефонного разговора Андерсон ужасно нервничал. — Она сделала паузу, отпив из своего стакана. — И еще я знаю, что люди, с ним работавшие, лгали мне. Я уверена: он где-то здесь, поблизости. Вопрос лишь в том, как его найти.
— Но он мог отсюда уехать...
— У него не было причин для этого. К тому же его соседка видела его несколько дней назад.
— Все это может оказаться слишком сложно...
— Да, возможно. И я буду счастлива, если что-нибудь узнаю. Вы меня понимаете?
— И что же вы намерены предпринять?
— Ворваться в его дом.
Тайлер широко раскрыл глаза.
— Но что это вам даст? — спросил он наконец. — Вы ведь репортер, а не полисмен, вы не можете просто так врываться в чужие дома.
— У вас имеются другие предложения?
— Вы хотите, чтобы я помог вам?
Она кивнула.
— Когда же мы займемся этим делом? — Теперь он говорил увереннее.
— Сегодня.
— Хорошо. — Он не мог скрыть улыбку. — Думаю, что мафии стоило бы вас завербовать.
Они рассмеялись.
Джо поймала себя на том, что она никак не может оторвать взгляд от голубых глаз Тайлера, блиставших подобно частичкам небесной лазури. Джо вглядывалась в его лицо, ощущая какую-то внутреннюю теплоту, возникающую от общения с ним. Привлекала в нем не только внешность, но и его голос, интонации. Похоже, она влюбилась. С каждой секундой Джо понимала это все яснее.
Да и Тайлер сам смотрел на Джо во все глаза. Она выглядела видением из эротического сна, стройная, загорелая, с благоуханными кудрями, спадавшими на плечи. Когда она случайно касалась ногой его ноги, он ощущал странное жжение. Словно по телу его пробегал разряд электрического тока.
— У вас ведь есть и ваши собственные проблемы? — спросила Джо, когда подали кофе.
Тайлер молча кивнул, как бы не решаясь заговорить.
— Мои животные, — произнес он наконец. — Да вы и сами видели, что случилось с поросятами.
Американка вздрогнула при одном воспоминании об этом.
— И не только поросята, были и другие случаи. Также и у других фермеров. У парней, которых вы видели сегодня в трактире, примерно такие же проблемы.
Джо погладила себя по животу, скорчив смешливую гримасу, — она подумала о съеденном цыпленке.
— Слава Богу, дело ограничивается лишь крупными животными. Во всяком случае, на птицу это не распространяется.
— Вы сказали «это»? Что вы имеете в виду?
Он пожал плечами.
— Я и сам не знаю. Но надеюсь, что Дэн Харлей отыщет какое-нибудь объяснение.
Джо допила кофе. Тайлер сидел с озабоченным лицом, сложив перед собой руки.
Поставив чашку, Джо перегнулась через стол, мягко коснувшись его руки. Он поднял на нее удивленные глаза, затем сжал ее тонкую руку. Их взгляды встретились.
— Кругом одни загадки, — прошептал он.
Она легонько кивнула и пробормотала:
— Хотя, возможно, отгадки нам и не понравятся.
Они вновь взглянули друг другу в глаза. Тайлер в конце концов отвел свой взгляд от ее гипнотизирующих зеленых глаз.
Через минуту он расплатился, и они вышли на улицу.
Подул прохладный ветерок, и Джо слегка поеживалась, когда они шли к ее машине. Небо над ними затянули темные тучи, почти скрывавшие тусклую луну. Садясь за руль, Джо снова ощутила озноб. Она взглянула на Тайлера и завела мотор.
«Чеветт» выехал на дорогу. До дома Андерсона было минут десять езды.
Часы показывали 10.48.
Тиканье настенных часов гулко разносилось в тишине кухни. Это был единственный звук — так же, как зеленоватое свечение часовых стрелок являлось единственным подобием света в абсолютной темноте.
В доме стояла кромешная тьма. Все гардины были опущены, как и два дня назад. Сюда не проникал даже яркий свет уличных фонарей. Однако в доме происходило какое-то непонятное движение. Создавалось впечатление, что какая-то часть тьмы существует как бы отдельно от всего остального. Но это была не тень, так как не было света, который бы мог ее отбрасывать. Казалось, сама тьма обретает форму, передвигаясь по дому бесшумным призраком, временами полностью растворяясь во мраке. Призрак забрел на кухню, открыл дверцу холодильника, затем порылся в ящиках стола. Проник в столовую, где наткнулся на письменный стол. Обследовал его тщательнейшим образом. Открыл стенной шкаф, но и там ничего не обнаружил. Он по-прежнему двигался бесшумно, затаив дыхание. Внезапно вздрогнул, затаился, услышав шум проезжающего автомобиля. Постоял несколько секунд и, успокоившись, проследовал в гостиную.
У дома затормозил автомобиль, свет мощных фар прорезал мглу. Призрак осторожно отодвинул занавеску, выглянул во двор. Из машины вышли двое, направляясь к дому. Он смотрел на них еще несколько секунд, затем задернул занавеску и ушел в глубину комнаты, во тьму. Он затаился в ожидании.
Тайлер, хлопнув дверцей, окинул взглядом улицу, пустынную и темную, — во мгле мерцали лишь уличные фонари. У одного из них лениво порхала ночная бабочка.
Джо вытащила из кармана электрический фонарик. Включила его, направив луч на надпись «Авалон».
— Вроде все спокойно, — сказал Тайлер, отворяя калитку.
— Дом и раньше так же выглядел, — отозвалась Джо.
Она быстро зашагала к двери, вперед, но Тайлер удержал ее.
— Первым пойду я, — сказал он мягко, но решительно.
Она согласилась, пропустив его вперед. Чтобы не привлекать к себе внимания, они решили пройти с черного хода. Джо оглядела окна соседки Андерсона, с которой разговаривала накануне. Окна соседки не горели.
Когда они подошли к заднему крыльцу, Джо вновь включила свой фонарик.
— Осветите замок, — прошептал Тайлер, порывшись в кармане. — О черт, — пробормотал он. Затем, повернувшись к Джо, спросил: — Нет ли у вас шпильки для волос?
Шпильки у нее не оказалось.
Тайлер снял пиджак, обмотал им локоть и, еще раз оглядевшись, ударил локтем в застекленную дверь.
Ударил еще раз, вздрогнул, когда посыпались осколки. Затем поспешно сунул руку в образовавшийся проем и открыл дверь. Они быстро вошли.
— Взломщик из меня, конечно, никудышный, — пробормотал он, надевая свой пиджак. — А теперь скажите, какого черта нам здесь надо?
Джо осветила фонариком всю кухню, высветила настенный календарь, стойку с ножами, несколько полок и стенных шкафов.
— Я и сама точно не знаю, — ответила она, осторожно подходя к двери, ведущей в столовую. Ее высокие каблуки громко цокали по линолеуму. Тайлер последовал за ней. Он заметил, что в наборе на стойке не хватает одного ножа. Правда, в этом не было ничего необычного, но учитывая, что все остальное на кухне было в полном порядке...
«Призрак» медленно переходил из одной спальни в другую, прислушиваясь к приглушенным звукам на нижнем этаже. Наконец он добрался до лестничной площадки и, перегнувшись через перила, глянул вниз. В правой руке он держал кухонный нож с длинным лезвием.
— Не кажется ли вам, что этот дом не жилой? — спросила Джо, освещая карманным фонарем столовую.
— Но кто-то был здесь совсем недавно, — сказал Тайлер, подходя к открытому ящику письменного стола.
Он заглянул в ящик, однако ничего для себя интересного там не нашел. Джо присоединилась к нему: она просматривала бумаги, которые обнаружила на подоконнике.
— Может, здесь есть какие-нибудь записи? — предположила она.
— Какие именно? — спросил Тайлер.
— Не знаю. Может быть, что-то, что наведет нас на след Андерсона.
Тайлер прошел в прихожую, где он обнаружил телефон с автоответчиком.
— Джо, — негромко позвал он.
Она подошла, осветила фонарем автоответчик. Кассета была снята, лента с записью разговора вырвана. Даже штепсельную вилку кто-то вытащил.
— Я же говорила, что здесь что-то произошло.
— Не будем торопиться, — сказал Тайлер. — Возможно, этому есть свои причины. — Он кивнул на телефон с автоответчиком.
— Как бы не так, — раздраженно ответила Джо.
Она осветила фонарем всю прихожую, задержав луч на половике у них под ногами.
Здесь лежали два письма, оба адресованные Андерсону, оба со штемпелем двухдневной давности. Она взглянула на Тайлера, тот кивнул.
— Проверим наверху, — сказал он, забирая у нее фонарик и направляясь к лестнице, ведущей на второй этаж.
Услышав на ступеньках звук шагов, «призрак» отступил во тьму. Он прошел в ванную, осторожно задернув за собой занавеску душевой. По-прежнему сжимая в руке нож, он прислушивался к поскрипыванию ступенек.
— Дело пойдет быстрее, если мы обыщем комнаты порознь, — сказала Джо. — Если что-нибудь найдете, позовите меня.
Он кивнул и открыл дверь ближайшей комнаты. Она направилась к другой, налево.
Тайлер оказался в помещении, походившем на спальню для гостей. Единственная кровать была аккуратно застлана, пахло свежим бельем. Имелся здесь и гардероб. Тайлер повернул ключ, чуть заскрипевший в тугом замке. Дверца открылась, и он направил вовнутрь луч фонарика. Если не считать комплекта одеял, шкаф был пуст. Ни одежды, ни обуви. Даже вешалок не оказалось.
Он прикрыл дверцу и подошел к комоду, выдвинув его верхний ящик. Там также было пусто.
Нахмурившись, Тайлер продолжал поиски. Он просмотрел все ящики дубового туалетного столика, стоявшего у окна, и выяснил для себя самое главное: комната была пуста. Он глубоко вздохнул.
Джо тем временем находилась в кабинете, где стоял письменный стол и несколько шкафов для хранения документов, заваленных кипами бумаг и конвертами разного формата. На столе лежали два карандаша и блокнотик промокательной бумаги. Она проверила ящики стола, оказавшиеся, к ее удивлению, пустыми. Затем взяла блокнот, машинально пролистав его. Несколько страниц было вырвано, однако верхние, перфорированные, оказались на месте.
Она подошла к одному из шкафов и открыла верхнее отделение. Здесь лежали дюжины три скоросшивателей. Но ни записей, ни документов.
— О Господи, — пробормотала Джо, и в ее голосе прозвучали нотки раздражения. Она закрыла шкаф, быть может, слишком сильно хлопнув дверцей, потому что в тишине дома отчетливо прозвучал лязг металла.
Тайлер, услышав этот звук, осведомился, что случилось. Она успокоила его, сообщив, что все в порядке.
Он перешел в другую спальню, гораздо более просторную, и вновь наткнулся на платяной шкаф. Шкаф оказался заперт. Тайлер пытался открыть его, — дверца не поддавалась. В конце концов он положил на пол фонарик и пустил в ход обе руки. Безрезультатно. Тайлер осмотрелся в поисках чего-нибудь тяжелого. Взгляд его упал на медную дощечку, лежавшую рядом на серванте. Он взял ее, ударил раз-другой — ручка шкафа отлетела со второго удара. Джо услыхала шум, но не придала ему значения. Она зашла в ванную и тотчас же зажмурилась, давая глазам привыкнуть к темноте, потому что здесь было гораздо темнее, чем в комнатах. Ванная оказалась совсем крохотной, вернее, совмещенная ванная и туалет. Занавеска душевого отделения была задернута. Звук ее шагов разносился по всему дому; она подошла к занавеске, собираясь отдернуть ее.
Рука за занавеской занесла нож.
Джо потянулась к занавеске.
— Джо, идите сюда!
Крик Тайлера остановил ее. Она обернулась, отошла от занавески и направилась в спальню.
Тайлер склонился над двумя небольшими чемоданами, доверху набитыми одеждой.
— Если бы Андерсон уехал, он бы, наверное, забрал с собой эти вещи.
Джо кивнула, заглянув в шкаф. Однако шкаф был пуст: очевидно, кто-то перебрал все вещи, сложив их в чемоданы.
— Гардероб в соседней комнате тоже пуст, — сообщил Тайлер.
— Я же говорила... Что-то здесь не так...
— Но где искать Андерсона, мы по-прежнему не знаем.
— Нет, не знаем; — пробормотала Джо.
— Я думаю, надо обратиться в полицию. Не отсюда, разумеется. Мы просто сообщим, что он пропал. А вы расскажете, что знаете.
— Когда мы обратимся?
Он посмотрел на часы, осветив их фонариком.
Стрелки показывали 11.42.
Если он действительно исчез двое суток назад, то еще несколько часов роли не играют.
— Подождем до утра.
Джо кивнула.
Они направились к лестнице, спустились на первый этаж, затем вышли во двор. Тайлер выключил фонарь, и они быстро зашагали к машине.
«Призрак» следил за ними из окна спальни, по-прежнему сжимая в руке кухонный нож.
Когда шум мотора растворился в ночи, занавеска медленно вернулась на прежнее место. В доме Джеффри Андерсона снова воцарилась кромешная тьма. Незваный гость вновь зашагал по комнатам, и шаги его были так же бесшумны, как и прежде.
Он стоял над открытыми чемоданами, и длинный кухонный нож был крепко зажат в его руке. Затем рука его чуть шевельнулась — и отбросила нож на кровать. Дыхание его было неглубоким, но шумным. Он тихонько кашлянул, вынимая из кармана пиджака пачку «Ротманс» с последней домятой сигаретой. Какого черта далось ему это курево... Он начал курить в пятилетнем возрасте, в пятьдесят три выкуривал до восьмидесяти сигарет в день. Его пальцы, длинные н тонкие, были желтоватого цвета, почти коричневые — от никотина. Он прикурил, затянулся, закашлялся. Приступ кашля сотрясал его плечи. Он с досадой ударил себя кулаком в грудь. Карло Фандуччи умирал. Он знал это и не нуждался ни в каких врачах — что бы они ему ни говорили. Он проклинал приближающуюся смерть. По утрам он харкал кровью, испытывая боли в грудной клетке, и его мучила одышка. Врачи сказали ему, что дело его дрянь, но он и без них это прекрасно знал. Но каждый же должен когда-то умереть... Фандуччи усмехнулся, пригладив свои седые волосы. Хотя шевелюра у него была уже не та, что прежде, но на висках и на затылке волос оставалось изрядное количество. Лицо его избороздили глубокие морщины, а лоб выглядел так, будто кто-то провел по нему вилкой. Однажды ему в шутку сказали, что лицо его напоминает неухоженную могилу, и он сейчас улыбнулся, вспомнив этот комплимент.
Он присел на край кровати. Огонек его сигареты вспыхивал во тьме.
Фандуччи тяжко вздохнул.
Он думал о том, что ему придется убить мужчину и девушку, если они вернутся в этот дом. Мужчину он не узнал, но девушку видел и раньше. Сначала слышал их ночной разговор с Андерсоном, затем наблюдал за ней из-за деревьев, когда она звонила ему из автомата. И как-то раз он видел ее на автостоянке. Она была американкой. Фандуччи уловил ее акцент — Восточный район Нью-Йорка. Акцент, отличный от его — он говорил на смеси итальянского и нижнеманхэттенского. Как и все, кто родился на улице Мот, в самом центре маленькой Италии. Его отец был барменом в одном из кабаков, которыми владело «семейство» Молинаро, одна из самых больших и влиятельных «семей» Нью-Йорка. Сам Фандуччи за долгие годы прошел путь от «контролера» до «солдата» и, наконец, дорос до «агрессора».
«Коза ностра». Ему показалось, что он произнес вслух эти слова. Наше дело... Проклятое дело. Деньги теперь его не волнуют. Дон Вито Молинаро позаботился о нем. Старый разбойник дал ему работу. Это был союз боссов, называвшийся Епископство. Фандуччи не придерживался строгих правил, не платил и взносов, он хотел лишь, чтобы его не беспокоили. Он приказал предупредить главу союза, немного напугать его. Потом и сам посетил его фабрику, поговорил с ним.
Глава не внял предупреждению, и старик Молинаро в конце концов дал свое добро: глава союза должен был уйти, и Фандуччи был счастлив выполнить эту работу. Однажды ночью он вырезал одно из окон стеклорезом и вошел в дом. Босс тотчас же проснулся, когда итальянец вошел в комнату. Фандуччи и сейчас словно видел перед собой его глаза — в них застыл ужас. Глава союза понял все, увидев нацеленное на него ружье. Пуля попала прямо в грудь, разрывая ее, дробя кость, она оставила дыру величиной с кулак и вышла через спину, забрызгивая супругу босса кровью и кусками легкого. Она истошно завопила. Фандуччи выстрелил вторично, в затылок ее мужу. Залитая кровью, женщина сидела на кровати в бледном лунном свете, и казалось, что пронзительные крики исходят от какого-то бесплотного духа. Она кричала не переставая. Потом в комнате появились двое детей, и они тоже завизжали.
Все они вопили дико, вопили как проклятые. Заткнуть им глотки можно было лишь одним способом. И он сделал это. На следующий день о зверском убийстве семьи написали во всех газетах. Дон вызвал Фандуччи и сказал, что изгоняет его. «Семья» больше не желала с ним знаться. Он плюнул и ушел.
У него не было недостатка в клиентах, и услуги его ценились высоко. В те годы, когда Фандуччи жил в «семье», он встречал немало предпринимателей, занимавших довольно высокое положение в обществе. И всем этим людям, обладавшим властью, требовались телохранители. Фандуччи без труда находил себе работодателей. Ему нравилась такая жизнь. В те годы у него появилась масса женщин, и одна из них стала его женой.
А когда ему было уже за пятьдесят, Фандуччи женился на девушке вдвое моложе себя, на девушке с лицом кинозвезды и умом ребенка. Однако в постели она была отнюдь не ребенком: Позднее он обнаружил, что у нее была еще и тьма любовников. Но застукав ее однажды ночью с негром, он не выдержал: отдубасил обоих ножкой стула и выгнал ее из дому. Маленькая сука. В это трудное для себя время он сблизился с Джоном Старком, который был лет на шесть моложе его. Он спросил итальянца, сколько тот зарабатывает, и предложил ему вдвое большую сумму. Однако поставил условие: Фандуччи должен был оставить Америку и перебраться в Англию. Старк основал там химический завод, и ему требовался человек типа Фандуччи. Для различных поручений. Итальянец согласился и последние три года прожил в Англии, работая на фирму «Ванденбург кемикалз». Он редко видел Старка — тот большинство своих распоряжений передавал через одного парня по имени Торндайк, англичанина, которому полностью доверял.
Именно через Торндайка он получил приказ убить Андерсона. Правда, он не рассчитывал на чье-либо вмешательство. И вот теперь, сидя на кровати, Фандуччи вспоминал, где же он видел эту темноволосую девушку, недавно покинувшую дом. Прямо-таки красавица... Нет, не мог он вспомнить. Еще раз затянувшись сигаретой, Фандуччи вынул изо рта окурок и бросил его в карман пиджака.
Затем приступил к заданию.
Это происходило сразу после полуночи. Джо и Тайлер стояли друг против друга в автопарке отеля «Король Георг». Она только что заперла свою машину.
— Я встречу вас утром, — сказал он. — Мы пойдем в полицию и все им расскажем. Они найдут Андерсона.
Джо кивнула.
— Спасибо вам, — сказала она. — Я ценю вашу помощь.
Он наклонился и поцеловал ее, поцеловал нежно, прямо в губы. Джо притянула его ближе, крепко обняла, впиваясь в его губы. Они сжимали друг друга в объятиях, а когда, наконец, разъединились, то еще долго смотрели друг другу в глаза.
— Я лучше поеду, — сказал он, открывая дверь своего «вездехода».
Она смотрела, как он садится в машину, как заводит мотор. Он улыбнулся ей на прощанье. Джо еще немного постояла в автопарке, затем направилась к отелю.
Когда она вошла, в регистратуре не было ни души. Джо забрела в полутемный бар, но и там никого не было. Она ощутила внезапный приступ голода и поняла, что перед сном ей обязательно нужно чего-нибудь поесть. Сгодился бы и бутерброд.
На столе регистратуры лежали какие-то бумаги и стоял недопитый стакан пива. Однако никого поблизости не было.
— Привет, — сказала она на всякий случай.
Она подумала, что ночной дежурный или кто-то из обслуживающего персонала все же должен находиться где-то поблизости. Джо подождала еще немного, побродила у камина, рассматривая висевшие над ним огромные вилы.
Потом вернулась к столу и позвонила. Так ни до кого и не дозвонившись, Джо подняла откидную крышку стола и прошла за барьер. Перед ней находились две двери, обе с табличкой «частные». Постучав в одну из них, она заглянула внутрь. Перед ней была небольшая комната. Вдоль одной из стен стояли кожаные стулья, а посередине комнаты — несколько столиков с журналами. Джо решила, что это, скорее всего, комната администрации, и догадка ее тотчас подтвердилась: на доске объявлений, справа от нее, висело расписание дежурств. Соседняя дверь, чуть приоткрытая, вела на кухню. Там горел свет и ощущалось какое-то движение. Она направилась туда.
Из четырех ламп дневного света горела лишь одна, и, стоя у порога, Джо различила в полумраке темную фигуру, стоявшую у холодильника, на другом конце кухни.
Приглядевшись, узнала Марка Бейтса. Наблюдая за ним из полутьмы, она видела, как он открыл дверцу холодильника и вытащил огромный кусок сырого бифштекса, сочившегося кровью. Джо стояла в темноте, выглядывая из-за висевшей перед ней посудной полки, поэтому Бейтс ее не видел. Она же смотрела на него точно загипнотизированная, вот он своей волосатой рукой взял с подноса бифштекс, секунду-другую поглядел на него и, вонзив зубы в сырое мясо, оторвал здоровенный кусок. Он жевал, чавкая и рыча, с подбородка его стекала кровь. Бейтс растянул губы в блаженной улыбке, и в этот миг изо рта его вывалился кусок мяса. Он тотчас же нагнулся, подобрал с пола кровянистый комок и запихнул его обратно в рот.
Джо с отвращением отвернулась и выбежала из кухни. Ей стало дурно, ее мутило. Добравшись до своего номера, она залпом выпила стакан воды и почувствовала себя немного лучше, позывы тошноты прошли.
А Бейтс на кухне доедал бифштекс. Засунув в рот последний кусок мяса, он тщательно облизал свои запачканные кровью пальцы с длинными обломанными ногтями.
На следующее утро Джо позавтракала гренками с джемом, запив их чашкой кофе. На бекон и яйца, поглощаемые другими постояльцами, смотреть без содрогания не могла — после того, что видела прошедшей ночью. Джо плохо спала, и под глазами у нее залегли синие тени. В джинсах и в футболке ей уже с утра стало жарко, хотя солнце лишь недавно засияло на безоблачном небе.
Поискав глазами Бейтса, она не увидела его. На виду были только две официантки да носильщик, все по обыкновению, вялые и бледные. Может, Тайлер, размышляла Джо, прав: возможно, в городе свирепствует какой-то вирус. Она отпила кофе. Вирус, вызывающий рост волос на ладонях мужчин и заставляющий их пожирать сырое мясо. Она криво усмехнулась.
Ее мысли приняли другое направление. Посещение жилища Андерсона прошлой ночью выбило ее из колеи. Однако теперь она наконец была уверена: все ее подозрения оправданы. Что-то происходило... и кто-то в фирме Ванденбурга не хотел, чтобы Андерсон об этом говорил. Во всяком случае, такое складывалось впечатление. Очевидно, все это не прояснится до тех пор, пока они не найдут его. А что если... Джо поспешно отогнала от себя эту мысль. В конце концов здесь Англия, а не Нью-Йорк... Такое здесь если и случается, то редко. Допив кофе, она попыталась думать о чем-нибудь другом, однако мысли ее вновь возвращались к Джеффри Андерсону. Джо зажгла сигарету, несколько раз затянулась и вышла из зала. Тайлер ждал ее в регистратуре.
— А я думал, что ты еще не встала, — сказал он с улыбкой.
— Ну как же... с жаворонками, — улыбнулась она ему в ответ.
Они направились к машине. По дороге в полицию Джо рассказала о Бейтсе и о сыром мясе.
— О Господи! Но что его заставило?! — изумился Тайлер.
Она напомнила ему его же собственные слова. То, что он сказал о вирусе.
— Что ж, полагаю, что такое возможно. Но если этот вирус поражает такую массу людей, то кто же его переносит?
— Вик, я журналистка, а не врач.
— Все это очень любопытно... Кстати, помощники сегодня утром еще не появлялись. Я даже не знаю, здоровы они или нет.
Они медленно поехали по тихим улицам, удивляясь их безлюдности. Правда, было всего лишь десять утра, но и в это время в центре Вейкли обычно уже порядочная сутолока. Несколько человек, прошедших по улице, двигались медленно, наклонив головы, словно что-то искали под ногами.
Тайлер повернул за угол, резко затормозив, — прямо перед ними прошел какой-то мужчина.
— Болван! — заорал Тайлер. — Я же чуть не сбил тебя.
Мужчина неторопливо обернулся, и они увидели его бескровное лицо, впалые щеки и запавшие глаза. Мужчина щурился, прикрываясь ладонью от солнца. Он удивленно уставился на людей в машине, а Джо тем временем успела заметить и отшелушившуюся, клочьями свисавшую кожу у него на руках, и его крючкообразные ногти, те, что не были сломаны. Мужчина постоял в неподвижности несколько секунд, а затем повернулся и пошел своей дорогой.
Тайлер озабоченно взглянул на Джо и тронулся с места.
— Может, заедем к ветеринару, — предложила Джо. — Возможно, он что-нибудь выяснил.
— Сначала надо отыскать Джеффри Андерсена, — возразил Тайлер, — возможно, он нам все и объяснит.
Джо уже открыла было рот, но Тайлер перебил ее:
— Даже если это вирус, я не думаю, что мы сможем что-нибудь сделать для этих людей.
— Но если вирус поражает многих, то он должен быть очень опасен. И кому выгодно все это скрывать? Если, конечно, Андерсон что-то знает...
Тайлер озадаченно взглянул на Джо, словно ему раньше в голову не приходило, что предприятие их может оказаться опасным.
Полицейское управление города Вейкли помещалось в просторном одноэтажном здании, напоминавшем супермаркет. Тайлер неплохо знал работавших там людей, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы раскланиваться с ними. Он развернулся и поставил машину у главного входа. Они поднялись по ступенькам, ведущим во двор. В здании было прохладно; два мощных вентилятора в противоположных концах вестибюля заставляли на время забыть об изнурительной жаре. Тайлер подошел к стеклянной перегородке и постучал в нее. Раздался шум, послышались шаги, и задвижка отодвинулась. Из-за перегородки появился краснолицый, бородатый мужчина. Рукава его белой рубашки были закатаны по локоть. Полный и улыбчивый, он напоминал Джо Санта-Клауса.
— Привет, Вик, — сказал сержант Дон Мэнсон. — Как дела?
— Неплохо, — ответил Тайлер и представил Джо.
Мэйсон заулыбался еще шире, пожимая руку журналистке, которая едва не рассмеялась, когда ладонь ее буквально утонула в огромной липкой лапище сержанта.
— Что случилось? Потерялся какой-нибудь из ваших поросят? — усмехнулся Мэйсон.
— Нет, Дон, потерялся человек.
Мэйсон поднял брови в притворном ужасе, затем потянулся за бланком и приготовил ручку.
— Имя? — спросил он.
— Джеффри Андерсон, — ответила Джо. — Он исчез в воскресенье.
— Три дня назад, — заметил Мэйсон, что-то записывая.
— Внешность?
Наступила неловкая пауза.
Мэйсон посмотрел на Тайлера. Тот вздохнул.
— Дон, мы не знаем, как он выглядит. Мы его ни разу не видели.
— Откуда же вы знаете, что он пропал? — спросил Мэйсон.
— Мы были в его доме прошедшей ночью, — пояснила Джо, — все его вещи упакованы, как если бы он собирался уезжать, но о нем ни слуху ни духу.
— Я думаю, что в его доме кто-то побывал, — сказал Тайлер.
Полицейский постучал ручкой по столу.
— Так что же, вы самовольно проникли в чужое жилище? — спросил он.
Джо с Тайлером кивнули.
— Так, может быть, я должен доложить не о пропаже человека, а о кое-чем другом? Что вам понадобилось в чужом доме?
— Дон, ради Бога, выслушайте меня, — сказал Тайлер. — Уверяю вас, Андерсон исчез.
Мэйсон вытер со лба капли пота.
— Сейчас все выясним, — пробормотал он.
На пороге появился констебль. Высокий, шести футов ростом, он передвигался так медленно, будто каждый шаг давался ему с огромным трудом. Бросались в глаза его бледность и припухшие губы.
— Пек, поезжай по этому адресу, — сказал Мэйсон, протягивая ему вырванный из блокнота листок. — Посмотри, что там происходит.
Пек кивнул, прищурился, потер кулаками глаза.
— Ну давай, парень, быстро. Мы не можем ухлопать на это весь день. Сообщишь по рации, если будет о чем.
Констебль кивнул и поплелся к одной из машин, стоявших у входа в здание. Они услыхали, как заурчал мотор, набирая обороты. Потом машина развернулась и укатила.
— Этому парню не мешало бы встряхнуться, — заметил Мэйсон. — Всю неделю еле ноги волочит.
— Похоже, что он болен, — сказала Джо.
— Если так, то он здесь не один такой. Двое моих ребят тоже пришли больными дней пять назад. С тех пор о них ничего не слышно. И еще кое-кто у нас заболел. Я только один здоровый... Черт знает что творится...
— То же происходит со многими в этом городе, — сказала Джо.
— Я полагаю, это какой-то вирус или нечто подобное, — добавил Тайлер.
— Ну конечно... Новый вирус гриппа, — фыркнул Мэйсон. Он снова уставился на бланк. — А почему вы так беспокоитесь об этом Андерсене?
— Он работает в «Ванденбург кемикалз», — сказала Джо. Она немного помолчала. — Или работал. Он ученый. Он хотел мне кое-что сообщить, но ему это не удалось.
— И вы на пару решили, что надо бы наведаться к нему домой и поискать его там, — саркастически заметил Мэйсон.
— Но поймите же, у нас не было выхода, — вспыхнула Джо.
— А может, он уехал в отпуск, — настаивал Мэйсон.
Тайлер покачал головой.
— Нет, не уехал, — сказал он уверенно.
Сержант предложил им чаю, и они сели у окна в ожидании Пека.
— Когда он войдет в дом, он увидит чемоданы, — проговорила Джо. — Это еще одно доказательство того, что мы не лжем.
Зашипел селектор, стоявший перед Мэйсоном. Он нажал кнопку. Тайлер и Джо быстро поднялись, подошли к перегородке в надежде услышать разговор.
— Танго первое, входи, — произнес Мэйсон.
Селектор затрещал.
— Пек, ради Бога... Входи же, идиот!
— Извините, сержант, у меня возникли затруднения с рацией. — Полицейский был явно чем-то раздосадован.
— Ты проверил дом? — спросил Мэйсон.
— Нет.
— Почему?
— Андерсон здесь.
— Что он сказал? — вмешался Тайлер.
Мэйсон предупреждающе поднял руку, выразительно взглянув на Тайлера.
— Ты уверен, что это он, Джеффри. Андерсон? Ты не ошибся адресом?
— Сержант, это он, я вам говорю. Он сказал, что уезжал в отпуск. Я видел в вестибюле его чемоданы.
Мэйсон с шумом выдохнул воздух.
— Хорошо, Пек, возвращайся в управление. — Мэйсон выключил селектор, затем взял заполненный недавно бланк и демонстративно разорвал его.
— В следующий раз, Вик, получше проверяйте факты, прежде чем беспокоить полицию. Теперь убирайтесь. Сию же минуту. Пока я не предъявил вам обвинение во взломе.
Мужчины внимательно посмотрели друг на друга, затем Тайлер повернулся и вышел.
Джо вышла следом за ним.
Когда они забрались в машину, Тайлер с досадой ударил ладонью по рулю.
— Что за черт? Что все это значит? — проворчал он.
— Вик, это не мог быть Андерсон, — сказала Джо.
— Пусть так. Но для полиции он — Андерсон. И стало быть, вопрос исчерпан, дело закрыто. — Тайлер завел мотор и повернул в сторону фермы.
— Я не позволю закрыть дело, Вик.
— Нас приняли за идиотов, — отрезал он.
Остаток пути они ехали молча.
Карло Фандуччи стоял в дверях и смотрел на отъезжавшую полицейскую машину. Он не мог сдержать улыбку. Ну и балбес же этот полицейский. Даже не спросил у него удостоверение личности, кретин. Он, Фандуччи, назвался Джеффри Андерсоном, и полицейский охотно ему поверил. Да еще и сам же помог ему выкрутиться, поинтересовавшись, не уезжал ли он на несколько недель. Редкостный болван. Наемный убийца усмехнулся и закрыл дверь.
Задумался: а вдруг те двое, что были здесь прошлой ночью, вновь решат наведаться? Впрочем, пусть приходят. Им же будет хуже.
Корова шла медленно, лениво; за ней следовал теленок. Животные на минуту остановились, глядя на людей. Потом корова наклонилась и принялась щипать траву. Теленок последовал ее примеру.
— Вот, посмотри, — сказал Тайлер, указывая на теленка. — Вдвое крупнее, чем ему положено по возрасту.
Джо покачала головой:
— Но ты говорил, что такое приключилось не только с коровой...
— Не только, — сказал Тайлер, направляясь через двор к коровнику.
Джо сопровождала его, стараясь обходить кучи навоза. Она что-то пробормотала сквозь зубы, когда каблуки ее утонули в одной из зловонных куч. Тайлер взглянул на ее туфли и усмехнулся:
— Не самая практичная обувь для фермы.
Джо хотела что-то сказать, но тут ее левая туфля окончательно увязла в навозной жиже. Она запрыгала на одной ноге, торопливо надевая туфлю.
Тайлер впустил ее в сарай, где содержались свиньи. В небольших загончиках было десятка два свиноматок, большинство из них с подстилками. Стоял ужасный шум и визг. Джо заглянула в один из загонов и увидела трех огромных поросят, сосущих мать. Она невольно вздрогнула, вспомнив о происшествии на рынке. В следующем загоне малышей было побольше. Но только некоторые из них были нормальных размеров.
— Есть мутанты, а есть и нормальные, — устало произнес фермер. — Даже и не знаю, как быть с этим.
Он повернулся и направился к выходу. Джо на мгновение задержалась, ее взгляд был прикован к крохотному поросенку, лежавшему в соломе, прямо перед ней. Она не знала, живой он или мертвый. Другой малыш, огромный, ухватил вдруг его за ухо и разодрал его.
Джо вздрогнула.
— О Боже, — прошептала она.
Она громко позвала Тайлера. Тот подбежал к загону, и взгляду его представилась жуткая картина: поросенок-мутант вырывал куски мяса из тушки своего мертвого собрата и с жадностью жевал их. Запах крови привлек и остальных животных, и все они с визгом и хрюканьем набросились на мертвого малыша. Тайлер взял в руки метлу, переступил через ограду и убрал навоз. Потом поднял мертвого поросенка за заднюю ногу и выбросил из загона. Поросята, успокоившись, возвратились к свиноматке. Джо побледнела и быстро направилась к двери. Тайлер вышел следом за ней и со вздохом швырнул на землю разорванную тушку поросенка.
— Как ты? Все нормально? — спросил он.
Джо кивнула.
— Будет ли этому конец? — с тоской в голосе проговорила она.
— Я и сам бы очень хотел это знать.
Недалеко от сарая Джо увидела несколько пластиковых мешков, испещренных серебристыми и красными надписями. Она присела на корточки и потащила на себя один из них.
— Новый многоцелевой корм, — объяснил Тайлер.
Джо взглянула на бирку.
— "ВАНДЕНБУРГ КЕМИКАЛЗ", — прочитала она.
Обоим в голову пришла одна и та же мысль.
— Значит, это связано с кормом, — сказала она. — Я имею в виду размеры животных...
Тайлер кивнул:
— Я точно знаю, что подобных явлений не наблюдалось, пока в продажу не поступил ванденбургский корм. Харлей сказал, что у других фермеров происходит то же, что и у меня.
— Может быть, Андерсон как-то в этом замешан? — проговорила она задумчиво.
Тайлер нахмурился:
— Пойдем отсюда, Джо.
— Но какое он мог иметь к этому отношение?.. — рассуждала она вслух. — Хотя посмотри: Андерсон работал в «Ванденбург кемикалз». Мешки принадлежат им же. Корм, который они производят...
Он перебил ее довольно резко:
— Слушай, давай не будем об этом говорить, пока Дэн Харлей не проведет свои исследования:
— Но, Вик, тут же явная связь! — закричала она, раздраженно пнув ногой один из мешков.
Он пожал плечами.
— Может быть, у них этот вирус? — предположила она.
Тайлер усмехнулся:
— Просто тебе очень хочется, чтобы здесь обнаружилась какая-то связь. Возможно, Андерсон даже и не знает об этом многоцелевом корме и его действии на животных.
— Мог и не знать. Он ученый, он работал в лабораториях.
— Послушай, у тебя что, есть доказательства?
Несколько секунд она молчала. Дыхание ее участилось, глаза пылали.
— Сначала обождем, что скажет Харлей, — проговорил Тайлер. — Но я думаю, ты ошибаешься, когда говоришь о связи между Андерсоном и всем, здесь происходящим.
— Может, ты и прав, — согласилась она. — Может быть, Андерсон здесь вовсе ни при чем, но все же...
Тайлер покачал головой. Они еще немного постояли во дворе. Затем пошли обратно к дому. Он спросил, не выпьет ли она чашку кофе. Она согласилась.
— Я сейчас сварю. Только сначала попытаюсь разыскать двух своих помощников.
Он прошел к телефону.
— Я и сама могу сварить. Где у тебя кофе? — спросила Джо.
— Все на кухне, — ответил Тайлер, направляясь к телефону.
Он поднял трубку и набрал номер Харрисона. К телефону никто не подходил. Пять раз набирал он номер — с тем же результатом. Он положил трубку, задумался. Если Харрисон болен, взяла бы трубку жена. Если она, конечно, тоже не была больна. Но так тяжко болеть, чтобы не подойти к телефону?.. Он попытался дозвониться Дженкинсу — с таким же успехом.
Он прошел на кухню. Джо, стоявшая над двумя дымящимися кружками кофе, протянула ему одну из них.
— Неудачно? — спросила она.
Он понуро кивнул.
— Может, они подхватили тот же вирус? — спросила она.
Тайлер усмехнулся.
Прихватив свой кофе, они прошли в гостиную. Тайлер уселся на диван. Джо села рядом, закурила. Она внимательно оглядывала комнату.
— Прекрасный дом, — сказала она. — Я представляла себе несколько иначе фермерский дом.
— Ты хочешь сказать, что не видно ни лошадиной сбруи, ни грубой резной мебели?
Она улыбнулась.
— Нынешние фермеры — бизнесмены. Мы в основном имеем дело с цифрами, а не с вязанием свитеров и изготовлением дубовых столов.
Она заметила на каминной полке две фотографии.
— Твои родители? — спросила она, подходя к камину.
— Да.
Джо внимательно посмотрела на фотографию мужчины, взглянула на Тайлера.
— А похожи...
— Еще бы...
— А тебе здесь не одиноко? — спросила она, возвращаясь к дивану.
— Нет, хотя тот же вопрос я мог бы задать и тебе. Ты не скучаешь по дому?
— По Нью-Йорку — нет. Впрочем, может, когда-нибудь и наведаюсь туда — посмотреть, что там и как.
Она уставилась в свою кружку, словно что-то разглядывая в ней.
— Хотя кого я обманываю? — продолжала она. — Не возвращусь я туда никогда.
— Из-за мафии?
Джо молча кивнула.
Он взял ее за руку, она взглянула на него вопросительно. Как и прошлой ночью, он почувствовал в ней некую двойственность: скрытую, подавленную чувственность и страстное влечение — влечение к нему, к Вику. Он ясно читал это в ее огромных зеленых глазах. Он наклонился к ней и поцеловал ее в губы. Джо провела пальцем по его щетинистому подбородку и, прильнув к нему, коснулась кончиком языка его губ. Тайлер провел ладонью по ее спине, и она, не отрываясь от его губ, еще крепче к нему прижалась. Ее руки скользнули ему под рубашку, ощущая мускулистую грудь. Наконец, оторвавшись от его губ, она легла, словно отдавая ему свое тело. Он стащил с нее футболку, обнажив ее крепкую грудь, и склонился над ней, целуя ее розовые соски, каждый поочередно. Джо расстегнула пуговицы у себя на джинсах и закрыла глаза, когда он расстегнул и молнию. Она выгнула спину, чуть приподняв бедра, и он мгновенно стащил с нее джинсы и трусики; раздвинув ей ноги, он коснулся языком ее влажного лона. Джо задрожала, все тело ее словно окатило горячей волной. Она открыла глаза, когда он, склонившись над ней, стал стаскивать с себя одежду. Джо чуть приподнялась, нетерпеливо притянув его к себе, и он тотчас же проник в нее. Задыхаясь, они нырнули в волны блаженства. Потом они долго лежали, прикрыв глаза; Джо тихонько ерошила пальцами его мокрые от пота волосы, а он гладил ее обнаженное бедро.
— А все же лучше, когда ты наверху, — сказала она вдруг, открыв глаза.
Они рассмеялись.
Хирургическое отделение больницы Вейкли было переполнено. В приемной сидело человек двадцать, в коридорах стояли пациенты, ожидая своей очереди. Из кабинетов доносилось покашливание и невнятное бормотание, то и дело заглушаемое резкими телефонными звонками. Уставший, измотанный регистратор разрывался между пациентами, требовавшими кто осмотра, кто рецептов, а кто вообще непонятно чего. В комнате справа сидело человек десять пациентов с зелеными и розовыми карточками в руках. Розовые карточки — на анализ крови, и медсестра Джен Вильямс торопливо листала регистрационный журнал, прикидывая, сколько пациентов она еще способна пропустить до окончания своего рабочего дня. С самого утра она чувствовала себя неважно, а яркие лампы дневного света отнюдь не уменьшали мучившую ее головную боль. Она вводила иглу в вену очередного пациента и вдруг прищурилась, все поплыло у нее перед глазами.
У нее уже несколько дней болела голова, но до сегодняшнего утра ей помогали таблетки, которые она обычно принимала. Сначала она хотела позвонить и попросить на сегодня выходной, но потом передумала. Ей не хотелось раскисать, — останься она дома, она бы расхворалась на неделю. И еще дети... Когда она болела, они всегда ужасно волновались за нее, даже переставали ссориться. У Джен их было двое, оба мальчика, близнецы. И оба — копия отца, Джо Вильямса. Два месяца назад его уволили по сокращению штатов, и теперь он, удрученный, целыми днями сидел дома в ожидании пособия.
Пациент встал и вышел. Джен перелила кровь в пробирку и поместила ее рядом с теми, что она приготовила сегодня утром. Взглянув на малиновую жидкость в пробирках, она вдруг почувствовала странные боли в желудке и позывы тошноты, на мгновение ей показалось, что она заболевает. Опустив голову, она принялась массировать виски, и тут у нее возникло ощущение, что кожа как бы ускользает у нее из-под пальцев. Она взглянула на руки, белые, точно сметана, и вздрогнула от неожиданности, увидев свое отражение в маленьком зеркальце на столике: искаженное злобой бледное лицо с вылезшими из орбит глазами, взбухшими венами на лбу и глазными белками желтоватого цвета. Откинувшись на спинку стула и прикрыв глаза, Джен вновь помассировала виски, надеясь унять головную боль, но нет, боль не проходила. Она вызвала следующего пациента, мужчину. Теперь надо было принять на анализ мочу. Она вручила мужчине небольшую бутылку и объяснила, как пройти в туалет, напомнив, что моча должна быть «серединой реки». Пациент недоуменно посмотрел на нее, и она уже начала объяснять, но он вдруг улыбнулся, кивнул и отбыл в направлении туалета.
Джен снова заглянула в свою книгу; и едва она приготовила шприц, как вошла женщина с направлением на анализ крови. Она провела женщину за занавеску, усадила ее и, болезненно прищурившись на яркий свет, вонзила иглу. И не попала в вену. Женщина закричала — закричала от боли и возмущения. Медсестра, извинившись, снова подступилась к ее руке. Игла вошла в пульсирующую вену. Сестра ослабила жгут и набрала требуемое количество крови. Как и в предыдущий раз, она перелила ее в пробирку и потянулась к печати, и вдруг вздрогнула, прикрыв ладонью глаза: головная боль сделалась невыносимой, а рот наполнился слюной, которая ручейком потекла у нее по подбородку, капая на халат.
Женщина все еще сидела на стуле, глядя на медсестру как завороженная. Та сжимала в руке пробирку с кровью, сжимала все крепче и крепче. Раздался треск, пробирка лопнула. Рука ее обагрилась кровью, на пол посыпались стекла. Джен поднесла руку ко рту и принялась с жадностью слизывать кровь. Сидевшая на стуле женщина лишилась чувств. В эту минуту предыдущий пациент вернулся из туалета; сообщил, что ему удалось наполнить бутылочку лишь наполовину, но увидев, чем занята медсестра, он, видимо, нашел в себе скрытые резервы — по брюкам его стало расползаться темное пятно.
Джен Вильямс опустилась на колени. Сочившаяся из ее порезанной ладони кровь капала на белый халат, капала на пол. Она поднесла ладонь к лицу и впилась в нее губами, поглощая липкую темно-красную жидкость.
Когда вошедший в кабинет врач отодвинул скрывавшую ее занавеску, Джен взглянула на него с веселой улыбкой, скаля окрашенные кровью зубы. По коридорам хирургического отделения разносился ее безумный хохот.
Дэн Харлей вытер ладонью пот со лба и занес скальпель. Теленок лежал на анатомическом столе. Рядом стояла тележка с инструментами. Дэн сделал аккуратный разрез и вскрыл канал пищевода. Из разреза вылилась зловонная жидкость, он поморщился, даже маска на лице не спасла от этого жуткого зловония. Теперь надо было исследовать желудок, раздутый скоплением газов. Ветеринар сделал надрез, и по его резиновым перчаткам заструилась желчь. Он отрезал фрагмент ткани желудка и положил под микроскоп. Закашлявшись, он оперся о стол, болезненно щурясь на лампы дневного света, палящие подобно полуденному солнцу. Затем наклонился над микроскопом, подвинул образец под линзы и, сфокусировав их до предельной четкости, принялся внимательно рассматривать образцы ткани.
Он вздохнул и заменил образец.
И снова вздохнул — замена ничего не дала.
Обычно бактерии выживают в мертвом теле до трех суток, после чего погибают. Микроорганизмы, которые сейчас он наблюдал, находились в желудке животного, погибшего чуть более двух суток назад, и они, разумеется, еще двигались. Но Харлея поразило другое: они по-прежнему размножались, то есть количество их не уменьшалось, а увеличивалось. Он оторвался от микроскопа, подошел к стоявшему рядом инкубатору и взял еще одно стекло с частичками мозга поросенка, которого накануне принес Тайлер. Он вновь приник к микроскопу: бактерии начали образовывать споры. Харлей с трудом сглотнул; во рту у него пересохло, язык распух, губы потрескались. Он подошел к раковине и наполнил водой пластмассовый стаканчик. Залпом выпил и почувствовал себя совсем больным. Ветеринар с минуту постоял у раковины, держась за живот, затем вернулся к анатомическому столу, взял с тележки пилу и приступил к вскрытию черепа. Опухолевый нарост на голове сморщился, словно усохшая виноградина, но вросший в опухоль глаз смотрел на него как живой.
Распилив череп, он снова взял скальпель и осторожно вырезал частичку красновато-серого вещества, которую положил на стекло, как делал со всеми образцами.
В мозгу также появились споры. Харлей не знал, что это за бактерии, он никогда их не видел прежде. Они размножались с необыкновенной быстротой, образовывая споры. Но почему? Он снова закашлялся и стащил резиновые перчатки. Затем подошел к книжной полке у дальней стены и снял с нее толстую увесистую книгу, содержавшую описания всех существующих бактерий. Однако ничего хотя бы отдаленно напоминающего то, что он видел под микроскопом, здесь не оказалось. Он досадливо захлопнул книгу и застыл в неподвижности, погрузившись в раздумья. Затем снова надел перчатки и возвратился к теленку. Накануне он обследовал корову, родившую этого теленка, в ее крови и плаценте обнаружилось присутствие точно таких же бактерий. Корова, теленок и молочный поросенок. Каждое из этих животных стало питательной средой для нового вида бактерий, размножавшихся с поразительной быстротой.
Харлей последний раз взглянул в микроскоп и поспешил к телефону, чтобы позвонить Тайлеру.
Большая стрелка часов едва миновала полуденную отметку, когда фермер с журналисткой появились в хирургическом отделении. Ошеломленные отвратительным запахом, они остановились в нерешительности, переступив порог кабинета. Мертвый теленок был плотно прикрыт клеенкой, и тем не менее висевшее в воздухе зловоние было настолько нестерпимым, что Джо не выдержала и закашлялась. Харлей сидел около микроскопа. В комнате стояла невыносимая духота, на окнах — жалюзи, не пропускавшие солнечного света; лампы под потолком были выключены.
Ветеринар поднял усталый взгляд на посетителей.
— Что ты обнаружил, Дэн? — спросил Тайлер.
Харлей тяжело вздохнул.
— Я бы хотел вам кое-что показать, — произнес он загадочно.
Ветеринар предложил Тайлеру взглянуть в микроскоп, что тот и сделал, — прищурив глаз, склонился над линзами, затем отошел, уступая место Джо.
— Это бактерии, — сказал Харлей, как бы отвечая на незаданный вопрос. — Я обследовал поросенка, теленка и корову. Бактерии идентичны.
— И что это значит? — спросила Джо.
— Вирус? — спросил Тайлер.
— Не думаю, — проговорил ветеринар. — Бактерии, вызывающие вирусную инфекцию у скота, они... — Он осёкся, подбирая нужное слово. — Они не так жизнестойки. Эти же бактерии не только размножаются, но еще и образуют споры.
— Что это означает? — спросил Тайлер.
— Означает, что бактерия эта готовилась войти в период спячки. А этого просто быть не должно. То есть перед нами совершенно новый вид.
— Как объяснить то, что происходит с животными? — спросил фермер. — Каннибализм, необычные размеры?..
Харлей вздохнул:
— Как я уже говорил, я взял образцы тканей всех трех животных. В желудке коровы — изобилие бактерий. Она съела что-то такое, что вызвало размножение этих бактерий. От нее они передались теленку. То же произошло со свиньей и ее поросятами. И это же происходит со всей скотиной в округе. Эта бактерия вызывает изменения ДНК у новорожденных.
— Что же такое они могли съесть? — спросила Джо.
— Это своего рода токсин. Какой именно — можно определить, лишь получив образец этого вещества. Могу сказать только одно: это неорганическое вещество.
— То есть созданное искусственно? — спросил Тайлер.
Харлей кивнул.
— Корм, — произнес фермер. — Ванденбургский корм — вот единственный неорганический компонент, который мог попасть в пищу моих животных.
— А как у других фермеров? — спросила Джо.
— Скоро выясним.
— Мне надо исследовать этот корм, — сказал Харлей. — Растолочь его, определить его состав...
Тайлер кивнул.
— А что потом? — спросила Джо.
— Посмотрим, как долго могут выжить эти бактерии. Мне нужно знать как можно больше, чтобы вам помочь. Дайте мне образец корма.
Тайлер направился к двери. Джо последовала за ним.
— Я буду держать вас в курсе дела, Дэн, — сказал он.
— Куда мы теперь? — спросила его Джо.
— А теперь — в гости, — ответил загадочно Тайлер.
Они сели в машину и поехали к ферме Стюарта Николса.
Стоя в ванной перед зеркалом, Харлей включил верхний свет. Его собственное отражение вызывало в нем отвращение. Ветеринар тщательно осматривал свое лицо, удивленный бледностью и сухостью кожи. Он прикоснулся пальцами к подбородку, легонько поскоблил его ногтем, наблюдая, как шелушится кожа. Харлей тяжело вздохнул. Возможно, Тайлер был прав. Возможно, это какой-то вирус. Ветеринар болезненно поморщился, сжимая ладонями виски. Свет слепил его, он словно выжигал ему глаза. Харлей терпел сколько мог, потом не выдержал, протянул руку и повернул выключатель. Он стоял в темной ванной, прислушиваясь к своему свистящему дыханию, ощущая странное стеснение в груди и зуд во всем теле. Неловкими пальцами он стал расстегивать рубашку. Немного помедлив, Харлей снова зажег свет, уставившись на себя в зеркало. Кожа у него на груди отшелушилась, свисая длинными завитками, как у прокаженного. Он в ужасе затаил дыхание. Он дотронулся до одного из завитков, и тот отвалился, как бывает при солнечном ожоге. Головная боль усиливалась, и Харлей почувствовал себя совсем больным. Он снова стал всматриваться в зеркало, изучая свое искаженное гримасой лицо. Его вылезшие из орбит глаза налились кровью.
Он снял с груди еще один отшелушившийся лоскут кожицы и поднес его к глазам. Затем вдруг сунул в рот и принялся жевать.
Стекла машины были опущены, но легкий ветерок, врывавшийся в салон, нисколько не освежал. Тайлер стер со лба капли пота. В небе безжалостно палило солнце.
Джо выбросила недокуренную сигарету и оглядела окрестности. Дорога, поначалу окаймлявшаяся лесами и покатыми холмами, сменилась равнинными лугами и пашнями.
— Что это? — Джо указала направо.
Тайлер улыбнулся, притормозил.
— Это футбольный стадион города Вейкли, — объяснил он. — Он когда-то считался одним из лучших стадионов в стране. Председатель местного футбольного клуба был строителем. А после его смерти все пришло в запустение.
— А до фермы еще далеко? — спросила Джо.
— Совсем рядом, вон за теми деревьями, — сказал Тайлер.
Он свернул с шоссе на проселочную дорогу. Колеса запрыгали по неровному грунту, и Джо ухватилась за ручку дверцы. Тайлер сбавил скорость, чтобы не так трясло. Он разглядывал окружавшее их поле. Потом, нахмурившись, взглянул на Джо. Она перехватила его взгляд.
— Что-нибудь не так? — спросила она.
— Пока не знаю, — пробормотал он.
Калитка, ведущая во двор, была открыта. Тайлер развернулся и остановился у большого амбара. Едва он заглушил мотор, как их окутала какая-то странная, почти неправдоподобная тишина. Тайлер осмотрелся, недоуменно пожимая плечами.
— Куда подевались животные? — задумчиво произнес он.
Слева находился свинарник, но он был пуст — они видели это через открытые двери. Даже на полях не замечалось никакого движения, хотя у Николса было больше двухсот голов скота. Тайлер направился к «молочному» сараю, настороженно прислушиваясь, то и дело оглядываясь по сторонам. Джо следовала за ним, морщась от зловонного духа, исходящего из свинарника. Тайлер первым увидел околевшую корову — она лежала у дальнего входа. Он осторожно приблизился к ней. Коровьи глаза были открыты, язык вывалился наружу, весь облепленный мухами. Внешних следов повреждения он не заметил — ни ранений, ни следов крови. Они с Джо постояли с минуту, глядя на коровью тушу, затем повернулись и вышли во двор. У открытой двери другого сарая валялись две издохшие свиньи — вернее, два больших кабана.
Тайлер подал знак, чтобы Джо оставалась на месте, сам же подошел к открытым дверям и, осторожно переступив трупы, заглянул внутрь. В сарае имелись загоны для свиней, примерно такие же, как и на ферме Тайлера. Однако загоны пустовали, животных там не было.
— Ну что? — спросила Джо, выглядывая из-за плеча Тайлера.
— Посмотри сама, — ответил он.
Джо вошла внутрь и тотчас же опять вышла, споткнувшись об одну из мертвых свиней. Глянув вниз, она содрогнулась от отвращения, заметив огромную зеленую муху, выползающую из ноздри животного.
— Что могло их погубить, Вик? — спросила она.
— Понятия не имею. — Он недоуменно пожал плечами.
— Может, какая-нибудь болезнь? — сказала она в раздумье.
— Может быть. Но где же, черт возьми, остальная скотина?
Он повернулся и направился к дому. Жилище фермера представляло собой двухэтажное строение с серой шиферной кровлей и настоящей дымовой трубой прошлого века. Дом этот, стоявший в окружении современных сельскохозяйственных машин, выглядел анахронизмом.
Тайлер подошел к двери и громко постучал. Дверь распахнулась от его удара.
— Стюарт! Бет! — позвал он. — Это я, Вик!
Тишина.
— Давай лучше зайдем, — сказала Джо.
Они вошли, щурясь в полумраке холла.
— Стюарт! — снова позвал Тайлер, проходя в гостиную.
Он наткнулся на стул и выругался. В комнате царила кромешная тьма. Воздух в комнате был спертый и влажный, пахло плесенью.
Тайлер распахнул дверь на кухню.
На столе лежала нехитрая снедь: кусок сыра, несколько ломтей хлеба и очищенные яйца. Тишина время от времени нарушалась громким жужжанием мух.
— Давай поднимемся наверх, — предложил Тайлер, выходя из кухни.
Открыв дверь, ведущую из холла на лестницу, он на мгновение остановился — они продвигались почти в абсолютной темноте. Приходилось идти медленно и осторожно, то и дело останавливаясь.
— Фу-ты, черт, — проворчал он, продолжая подъем.
Наверху было гораздо светлее. Яркий луч солнца, проникавший сквозь неплотно задернутые занавески, освещал всю площадку. Они направились к ближайшим трем дверям. Громко постучав в одну из них, Тайлер повернул ручку.
— Стюарт! — закричал он.
Они вошли.
Комната была пуста. Кровать стояла незастланная — простыни смяты, одна из подушек валялась на полу. Пахло гниющим мясом.
— Зайдем в другую комнату, — сказал Тайлер.
Подойдя к следующей двери, он повторил ту же процедуру: громко постучал, приоткрыв дверь, окликнул Николса и вошел. В этой комнате было значительно темнее: задернутые шторы и занавесившее окно одеяло почти не пропускали света. На кровати, широко раскинув руки, лежал Стюарт Николс. Его грудь мерно вздымалась, из открытого, словно оскалившегося, рта вырывалось сиплое дыхание. Даже в темноте было заметно, как бледна его кожа. И те же длинные крючковатые ногти на руках, уже знакомые Джо. Тайлер подошел ближе и тут же отступил на шаг, пораженный зловонием, исходившим от Николса.
— Стюарт, — позвал он, протянув руку, однако дотронуться до неподвижного тела он не решился.
Николс не шелохнулся.
Подушка у него под головой была необычно грязная, засаленная. Присмотревшись, Тайлер заметил, что по ней рассыпаны довольно длинные волосы, лежавшие как бы сами по себе. Череп Николса во многих местах был абсолютно голый, будто волосы вырывали клочками.
— Похоже на коматозное состояние, — сказала Джо. — Может, надо вызвать врача?
За спиной у них послышался шорох. Они повернулись, вглядываясь в темноту. На другой кровати, в противоположном конце комнаты, лежала женщина, — они настолько были ошеломлены видом Николса, что не заметили его жену.
Бет Николс всегда была довольно полной женщиной, но сейчас она выглядела так, будто страдала дистрофией: ее тело, прикрытое тонкой ночной рубашкой, было истощено до крайности, словно ее неделями морили голодом. Цвет лица — еще более жуткий, чем у мужа, а волосы, которые она обычно забирала в пучок, были распущены. Тайлер подошел к Николсу и потряс его за плечо, пытаясь вырвать его из беспробудного сна.
— Внизу телефон, — сказала Джо. — Может, все-таки вызвать врача?
Тайлер не отвечал, он пристально смотрел на спящего приятеля. Притронувшись к щеке Николса, он почувствовал, какая липкая и холодная у него кожа. Немного подумав, он осторожно приоткрыл его припухшие веки: глаза остекленевшие, безжизненные белки тронуты желтизной. Тайлер вздрогнул — у него промелькнула мысль, что перед ним покойник.
— Стюарт! — Тайлер с силой сжал руку Николса, и глаза его медленно открылись. Он чуть повернул голову и посмотрел на Тайлера, его потрескавшиеся губы растянулись в ухмылке.
Тайлер отступил на шаг.
— Что надо? — процедил Николс, пытаясь приподняться. Наконец ему это удалось, и он сел на кровати, чуть склонив голову.
— Как долго ты находишься в таком состоянии? — спросил его Тайлер.
— Не помню, — прохрипел фермер.
Он вздрогнул, стиснув ладонями виски.
Тайлер подошел к окну, откинул одеяло, затем отдернул занавески. Комната заполнилась ярким солнечным светом. Николс взвыл как безумный... Этот оглушительный рев вырвался из, казалось, самых глубин его души — рев боли и ярости. Он поднялся на ноги, прикрывая глаза рукой. Тайлер в ужасе смотрел на руки и шею — кожа на них была исполосована ярко-красными рубцами и покрыта множеством волдырей.
— Задерни шторы! — заорал Николс.
Он зашатался и, потеряв равновесие, свалился на кровать, выставив перед собой руку, как бы защищаясь от солнечного света. Другой рукой он по-прежнему прикрывал глаза.
— Да закрой же наконец занавески, ради Бога, закрой, — прорычал он, приподнимаясь с кровати.
Тайлер пошел было исполнять его просьбу, как вдруг услышал щелчок ружейного затвора. Фермер стоял у кровати, наставив на него дуло ружья.
— Закрой окно! — снова заревел он.
Тайлер поспешил исполнить его требование.
— А теперь убирайся отсюда! — зарычал Николс. — Оставь меня в покое.
Левая сторона его лица выглядела так, будто ее обожгли паяльной лампой. Из гноящихся ран выступал гной, и какая-то жидкость стекала по его обезображенной щеке.
Бет Николс, скорчившись, лежала на кровати. Кожа ее лица тоже казалась обожженной.
Тайлер опасливо направился к двери, увлекая за собой Джо.
— Убирайтесь отсюда! — рычал Николс, облизывая распухшие губы.
Фермер снова направил на них ружье, и Тайлер уже решил, что он вот-вот выстрелит; но едва они шагнули за порог, Николс вновь опустил ружье. Тайлер прикрыл за собой дверь, но в следующее мгновение Николс выбежал из комнаты, пошатываясь точно пьяный.
— И не вздумайте приходить. Не то пристрелю!
— Но, Стюарт, тебе нужна помощь, — сказал Тайлер, не спуская глаз с дула ружья.
— Я сказал, убирайся! — орал Николс, потрясая ружьем. — И не смейте никого сюда присылать. Всех перестреляю!
Джо вышла первой, ей хотелось побыстрее уйти.
Тайлер вышел во двор секунду спустя.
— О Боже, — пробормотала Джо, — что с ним?
Он развел руками:
— Должно быть, какая-то болезнь.
— Может, бешенство? — предположила Джо.
— Нет, у него не те симптомы.
— Харлей сказал, что это споры каких-то новых бактерий... А может, у него какая-то особая форма бешенства?
Тайлер покачал головой.
— Ты видел, что с его кожей? Это же солнечный ожог. — Голос ее сорвался. — Вик, что будем делать?
— Вызывать полицию бесполезно. Особенно после истории с Андерсеном.
— Мы должны вызвать врача, — сказала она решительно.
— Ты слышала, что он сказал? Так вот, я ему верю. Если кто-нибудь сунется к нему, пристрелит не задумываясь. — Они вопросительно взглянули друг на друга, затем Тайлер повернулся и зашагал к машине. — Пошли, — сказал он.
Джо замешкалась, она увидела нечто для себя новое, чего не заметила, когда они первый раз здесь проходили.
Справа от дома стоял деревянный сарай, дверь его была открыта, и внутри что-то поблескивало под лучами солнца.
— Вик, иди сюда, — позвала она Тайлера.
Тот повернулся. Джо уже стояла в дверях сарая.
— Взгляни-ка сюда, — сказала она.
В сарае лежало несколько мешков с ванденбургским кормом. Тайлер, не задумываясь, поднял один из них на плечо, и они направились к машине. Он открыл заднюю дверцу и бросил мешок рядом с ружьем, затем, сел за руль, подождал, пока рядом с ним не усядется Джо, и завел мотор. Потом развернулся и надавил на газ. Чем быстрее они покинут это место, тем лучше. Не прошло и десяти минут, как они добрались до Вейкли. И только въехав в город, Тайлер сбавил скорость.
Они медленно ехали по обсаженным деревьями улицам, удивляясь необычной тишине, царящей в городе. Возле некоторых домов валялись садовые инструменты и детские игрушки. Почти все окна были плотно закрыты занавесками. И лишь несколько человек увидели они на улицах: эти бледные и изнуренные люди брели как в полусне. Кроме того, имелось еще одно загадочное обстоятельство, встревожившее Тайлера больше, чем отсутствие на улицах людей.
Не видно было кошек и собак.
Вейкли стал городом-призраком.
Карло Фандуччи прикурил следующую сигарету и закашлялся, как только едкий дым проник в его легкие. Он сплюнул в открытое окно, успев заметить, что отхаркивает кровью. Он прекрасно видел машину Тайлера, подъехавшую к ветеринарной клинике. Видел и самого фермера, а также Джо, вылезавших из машины. Заметил и пластиковый мешок фирмы «Ванденбург кемикалз».
Фандуччи окинул оценивающим взглядом фигуру Джо и снова закашлялся после очередной затяжки. Шикарная бабенка, подумал итальянец, снова взглянув на Джо, и представил ее в постели. Теперь он был абсолютно уверен, что где-то раньше ее видел. Он проводил взглядом Джо, шагавшую следом за Тайлером по дорожке, ведущей к клинике, и, не выбрасывая окурок, прикурил от него следующую сигарету. На сей раз не закашлявшись. Фандуччи развязал галстук и уселся в кресло. Со временем он вспомнит, обязательно вспомнит, кто эта девушка. Ведь он всегда гордился своей памятью. Имена, места, даты... Все это надежно хранилось в его памяти в ожидании своего часа. Его губы искривились в ухмылке. Ну конечно... Репортер из «Нью-Йорк тайме». Он видел ее несколько раз с этим мерзавцем Тони Хагеном. Она замахнулась на «дело» старика Скализа и дорого за это заплатила — контракт с ней был расторгнут. Как все-таки тесен наш мир. Фандуччи усмехнулся, поглаживая кобуру револьвера.
Елена Пайнер сидела на корточках, перед ней лежал садовый совок. Она сильно вспотела, хотя на ней были лишь легкие шорты и бикини. Солнце совершило по небосводу круг и теперь, ближе к вечеру, уже не так припекало. Елена провела рукой по волосам и с трудом поднялась. Она весь день провела в саду — копала, пропалывала, сажала — и сейчас решила, что самое время пойти в дом: уже давно ее мучила жажда, и к тому же пора кормить детей.
Фила не будет дома еще несколько часов. Он уехал в Лондон по делам, и она не ждала его раньше семи. Последние шесть месяцев он вообще много работал, но Елена все равно была не довольна — денег постоянно не хватало. Особенно туго приходилось сейчас, с рождением второго ребенка. Ведь они с Филом и так уже были обременены кредитом, который они теперь едва ли скоро выплатят. Правда, Фил уговаривает ее не волноваться, но не волноваться она не может — такой уж у нее характер; она постоянно беспокоилась о счетах, о детях, о третьей мировой войне. Проходя мимо Лоррейн, спавшей в своей коляске, Елена взглянула на нее и улыбнулась. Затем тихо вошла в дом и поставила на плиту чайник. Ее немного удивила тишина в доме — тишина необычная, принимая во внимание живой нрав пятилетнего Кевина, комната которого находилась наверху. Он не выходил оттуда несколько часов, и ей никак не удавалось выяснить, чем он там занимается. Проходя мимо зеркала в прихожей, Елена мельком взглянула в него и улыбнулась. После рождения Лоррейн она всеми силами старалась сохранить фигуру, похоже, ей это удалось — в свои тридцать лет она была такой же стройной, как и десять лет назад. Елена поднялась по лестнице, надеясь увидеть сына, в случае, если он занят чем-то неположенным. Она на цыпочках подошла к двери с наклейкой «Звездные войны» и открыла ее.
Комната была погружена в полумрак, занавески на окнах задернуты.
— Кевин, — позвала она.
Ее раздражало, что он прячется от нее где-то в потемках. Приглядевшись, она увидела его, скорчившегося на кровати. По ковру были разбросаны игрушки.
— Что ты здесь делаешь? — строго спросила она, подойдя к окну и отдергивая занавески. — Торчишь целый день в комнате. Вышел бы подышать воздухом, пока я приготовлю чай.
— Ой, мама, — пробормотал он, — я лучше поиграю здесь...
— Кевин, выйди, пожалуйста, — настаивала мать.
— Нет, не хочу, — ответил он.
— А я тебе сказала, выйди. Тебе вредно весь день сидеть взаперти, в потемках.
— Не хочу я выходить. Оставь меня в покое.
Елена похлопала его по спине.
— Не говори со мной так, Кевин, — сказала она. — А пожалуйста, выходи.
Она вытолкнула его из комнаты. Он сопел и что-то бурчал себе под нос, спотыкаясь на лестнице. Елена зашла в спальню и выглянула из окна, чтобы убедиться, что мальчик действительно вышел в сад. Она увидела его: он поддал ногой камень и, засунув руки в карманы, принялся слоняться взад-вперед. Она прикрыла окно, но не плотно, чтобы в комнату задувал прохладный вечерний ветерок.
Кевин Пайнер щурился, прикрывая глаза от солнца и поглядывая то на окно, в котором могла появиться его мать, то на коляску, где лежала его младшая сестра. У него сильно болела голова и чувствовалась неприятная тяжесть в желудке, как будто он чего-нибудь объелся. Но он-то знал, что он не объедался. Да еще это солнце... Не нравится оно ему. И голова... Кевин подбросил вверх камень. Камень, отскочив от земли, ударился о коляску. Кевин глянул на окно. Матери в окне не было. Он подобрал другой камень и швырнул его в коляску. Коляска немного откатилась, Лоррейн захныкала. Он ухмыльнулся и подобрал еще один камень, но побольше. Размахнувшись, бросил его в коляску. Лоррейн громко заплакала.
От пронзительного детского крика голова у него разболелась пуще прежнего.
— Заткнись, — проворчал Кевин. — А ну, заткнись.
Плач не прекращался.
— Заткнись! — закричал он, подбегая к коляске.
Окно над ним распахнулось; Елена выглянула в сад. Она слышала плач Лоррейн, но не видела ни коляску, ни Кевина, — их загораживало крыльцо. Кевин изо всех сил встряхнул коляску, встряхнул еще раз и еще. Лоррейн захлебывалась в крике, задыхалась.
— Лоррейн! — позвала Елена. — Кевин, что ты делаешь?
Оставив окно открытым, она выбежала из комнаты. Кевину удалось наконец опрокинуть коляску. Лоррейн кричала беспомощно, лежа на спине, Кевин уставился на нее, болезненно щуря глаза. Затем потянулся за садовой лопатой.
Едена стремительно сбегала по лестнице. Упала, оступившись на последней ступеньке. Тотчас поднялась, бросившись к двери. Рванула ее на себя и выбежала в сад.
Кевин обеими руками занес лопату.
Обогнув крыльцо, Елена увидела, как острие лопаты вонзается в живот Лоррейн, лежащей на траве. Ребенок больше не кричал. Теперь пронзительно кричала женщина. Елена сделала шаг к Кевину, но ноги не слушались ее, она беспомощно опустилась на траву. И в тот же миг увидела, как сын ее вновь занес лопату, вонзая острие в горло ребенка.
Из раны ударил фонтан крови, заливая Кевина. Тот наклонился и раскрыл рот, с жадностью глотая темно-красную струю.
Елена Пайнер потеряла сознание.
Справа в разорванном пакете — корм фирмы «Ванденбург кемикалз», слева — кровь теленка. Харлей отошел от микроскопа и предложил Тайлеру взглянуть в него. Фермер склонился над линзами. Затем перешел к другому микроскопу. Посмотрев в него, взглянул на Харлея, но промолчал. Джо подходила к микроскопам следом за Тайлером. Она и нарушила тишину.
— Все одинаковые, — сказала она.
Харлей утвердительно кивнул:
— Такие же штаммы и в крови теленка, и в ванденбургском корме.
— Следовательно, неорганический элемент, воздействующий на животных, изначально содержался в корме? — спросил Тайлер.
Харлей снова кивнул:
— Но что это такое, я не знаю. Это действительно бактерия... И я выяснил, что составная часть корма — протеин. Другие составные части — кукуруза, ячмень, пшеница — содержатся во всех кормах. Только протеина здесь быть не должно.
— Что значит — не должно быть? — уставился на него Тайлер.
— Он специально подмешан в корм. Но это синтетический протеин без пептидных связей.
Тайлер промолчал.
— Дэн, ты можешь говорить на понятном языке? — спросил он наконец.
— Видишь ли, молекула протеина состоит из сотен тысяч молекул аминокислот. Они связаны между собой пептидными связями. При соединении с кислородом аминокислота образует вещества, способствующие связи молекулы протеина. Протеины ванденбургского корма не синтезированы из аминокислот. Они связаны искусственным путем. Вот одна из причин того, почему бактерии живут и размножаются, хотя они должны были погибнуть. Протеин получен из неорганического вещества.
— То есть бактерии как бы искусственные? — спросила Джо.
— Верно. Бактерии практически неистребимы.
Воцарилась гробовая тишина. Ветеринар с любопытством посматривал на своих собеседников: ему не терпелось узнать, какое впечатление на них произвели его слова. По их тревожным взглядам он понял, что впечатление довольно сильное. Тайлер снова посмотрел в микроскоп.
— Кто мог создать такой протеин? — спросил он.
— Кто-то, кто обладает знаниями в этой области. И немалыми.
— Крупный ученый?
— Андерсон? — спросила Джо.
Ветеринар кивнул.
— Но почему этот протеин поглощается бактериями? — спросил Тайлер.
— Обычные молекулы протеина при погружении их в воду или соль дают коллоиды. Своего рода защитный механизм... Этот протеин — искусственный — не имеет защиты. Поэтому по истечении определенного времени он поглощается бактерией, она его съедает. Тайлер помассировал висок и судорожно сглотнул.
— Но вы не знаете, как передается эта инфекция? — спросила Джо.
— Не знал до сегодняшнего дня, — сказал ветеринар.
— Так что же? Каков будет ответ? — вмешался Тайлер.
— Все животные, которым давали этот корм, несут в себе бактерию. — Он сделал паузу. — И всякий, кто ел их мясо, возможно, инфицирован.
— О Боже, — пробормотал Тайлер.
— Говядина, свинина, баранина, сосиски, пирожки. Все мясное с большей или меньшей вероятностью заражено, и всякий, кто употребляет в пищу зараженное мясо, будет инфицирован.
— А птица и рыба? — спросил Тайлер.
— На них это не распространяется. Корм, как я понимаю, производится в расчете лишь на крупных домашних животных.
— Мы видели околевшую скотину на ферме Стюарта Николса, — сказал Тайлер.
— Возможно, их, убила эта инфекция.
— А может быть, и некоторые люди инфицированы этим вирусом? — спросила Джо.
Харлей ответил не сразу.
— Пока я знаю лишь одно, — медленно проговорил он. — Инфицированы животные, которым давали ванденбургский корм. Они переносчики вируса. Всякий, кто ест мясо, рискует заразиться.
Тайлер устало вздохнул:
— Дэн, как, по-твоему, что это за болезнь? Каковы ее симптомы? Как она проявляется?
— Понятия не имею, — ответил Харлей. — Я всего лишь ветеринар.
Тайлер пристально взглянул на Харлея, отмечая бледность его лица и темные круги под глазами. Ветеринар прищурился, похоже, яркий свет был ему неприятен.
— Как вы себя чувствуете, Дэн? — спросил Тайлер.
— Прекрасно. А как я себя, по-вашему, должен чувствовать?
— Я просто так, поинтересовался... Можно мне позвонить?
Харлей передал ему телефон.
Тайлер набрал номер телефона Френка Терстона.
— Хэлло! Я хочу поговорить с Беном, он дома?
В трубке раздался стук, и Тайлер услыхал шаркающие шаги, удалявшиеся от телефона.
— Френк! — позвал он.
К нему подошла Джо.
— Кому-нибудь дозвонился? — спросила она.
Тайлер подал ей знак молчать.
Прошла минута, другая...
— Привет, Вик. Тебе нужна моя помощь?
Тайлер улыбнулся, узнав голос Терстона. Голос приветливый и веселый, как обычно.
— Бен, как ты себя чувствуешь? — спросил Тайлер.
— Я-то нормально. А вот мои мальчики не очень, — отвечал Терстон. — Оба выглядят точно покойники. Уже несколько дней. А врачам не дозвонишься, никто не отвечает.
Тайлер вздохнул.
— А ты как, Вик? Тебе что-нибудь нужно? — спросил Терстон.
Тайлер на секунду задумался и решил не говорить Терстону о вирусе.
— Нет, ничего, Бен, спасибо, у меня все в порядке.
— Тогда извини меня, Вик, но я пойду, все я сейчас делаю сам. — Он усмехнулся и повесил трубку.
— Так, — сказала Джо. — Значит, не каждый инфицирован.
— Не каждый.
Она потянулась к телефону.
— Куда ты собираешься звонить? — спросил он.
— Звоню в газету.
— Только не говори о вирусе, — сказал Тайлер.
— Почему, Вик? Люди в Вейкли нуждаются в помощи.
— Они ее не получат, если вокруг них будут виться репортеры.
Она взглянула на него с сожалением и отошла.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросила она.
— Если ты расскажешь своим коллегам, что здесь происходит, об этом узнает вся Англия. Газетчики со всей страны съедутся в Вейкли.
— Люди имеют право знать, что происходит у них в стране. Особенно если виной этому «Ванденбург кемикалз». Ведь жизнь многих в опасности...
— Вот именно. А твои газетчики могут распространить эту инфекцию по всей стране.
— Черт возьми, Вик, не пытайся сделать по-своему. Все имеют право на информацию.
— Хорошо, — сдержанно кивнул он. — Звони в свой офис. — Он поднял трубку и подал ее Джо. Она набрала номер. Нахмурилась.
— Что случилось? — спросил он.
— Линию отключили. — Она надавила на рычаг и снова набрала номер. Так и ее дозвонившись, набрала номер своего домашнего телефона.
Не слышно было даже помех.
Джо надавила на рычаг.
— Подожди, — сказал Тайлер.
Взял у нее трубку, набрал 100 и подождал ответа оператора.
— Какой у тебя домашний номер? — спросил он.
Она назвала свой номер.
Тайлер попросил телефонистку соединить его. Несколько секунд трубка молчала, затем металлический голос произнес: «Я боюсь, что номер, который вы запрашиваете, отключен».
Джо вырвала у него трубку.
— Мне нужен Аркхэм 62671, — сказала она.
— Этого номера больше не существует.
Оставив Джо наедине с несговорчивой телефонисткой, Тайлер вернулся в кабинет ветеринара. Около Тайлера стояла Мэнди Поттер. Она улыбнулась фермеру. Джо появилась минутой позже. Она была сильно взволнована.
— Меня не хотят ни с кем соединять, — сказала она.
Мэнди взглянула на нее удивленно.
Тайлер посмотрел на часы. Было уже семь вечера.
— Может, узнаем, что-нибудь по местному каналу, — с надеждой сказал он.
Мэнди провела его в гостиную и включила телевизор. Приветливо вспыхнул голубой экран, и на нем засветились кроваво-красные буквы: «Произошло повреждение передач. Вскоре будет возобновлен нормальный режим работы». Мэнди переключила на другие каналы, но всюду было то же самое. Она побежала наверх за портативным телевизором.
— Где ближайшая радиостанция? — спросила Джо.
— В Дактонев, в трех милях отсюда, — сказал Тайлер.
Вернулась Мэнди.
— Везде одно и то же, — сказала она.
— Скажите, а с Дэном все в порядке? — спросил Тайлер, повернувшись к Мэнди.
— Он немного нездоров. Но к врачу идти не хочет, — она пожала плечами.
— Мы, пожалуй, пойдем, — сказал Тайлер.
Они вышли из дверей клиники и направились к машине.
Усталое солнце скрылось за горизонтом. На город опустились вечерние сумерки, вскоре превратившиеся в ночную тьму.
Кассета прокрутилась до конца, громко щелкнув напоследок.
— О черт, — проворчал Гордон Томпсон.
Рядом с ним постанывала Тина Филипс; ее белокурые волосы растрепались. Он хотел было подняться, но она притянула его к себе — прикосновение их обнаженных тел возбуждало ее, и она не хотела, чтобы он уходил.
— Останься, — прошептала она, перебирая пальцами его темные волосы.
Тина еще крепче прижалась к нему. Уста их слились. Она покусывала его губы, усмехаясь. Они разъединились, он перевернулся на спину, ее рука нашла его член... Она прижималась к нему бедром, и он почувствовал шелковистую влажность ее ароматной кожи.
Они жили вместе уже три месяца, и Гордону Томпсону казалось, что все это время они провели в постели. Нет, он не жаловался. Тине было двадцать, она была моложе его, и она всегда была готова. Сексуальность ее не знала границ. Прежде они не проводили столько времени вместе, их общение ограничивалось часами ленча и вечерами в гостях у друзей. Но теперь, в уединении собственного дома, они наверстывали упущенное.
Склонившись над ним, она снова его поцеловала, затем, чуть отстранившись, укусила его плечо. Он тихонько застонал — то был стон боли и блаженства. Сжимая в руке его член, она выпрямилась, стоя перед ним на коленях. Рука его скользнула по ее бедру, и его пальцы нырнули в ее влагалище; он слегка пошевелил ими, ощущая тепло и влагу. Тина вновь наклонилась, присосавшись к его груди. Острые ноготки впились в его мошонку, оставляя кровоточащие царапины. Она снова укусила его за плечо; Томпсон вскрикнул и тихонько застонал — теперь уже только от боли. Однако он промолчал, почувствовав у себя между ног ее ласкающую руку. Тина неожиданно выпрямилась, пристально глядя ему в лицо, и даже в полумраке комнаты он видел, как пылают ее глаза. Он хорошо знал ее страстную натуру, но никогда еще не видел ее такой неистовой и неутомимой, как сегодня.
Она впилась в губы, присосалась к ним...
— О Господи, — выдохнул он, повернув голову и поднося палец к губам. Нижняя губа сочилась кровью.
— Любимая моя, осторожней, — сказал он, снова прикасаясь пальцем к губе.
Тина не отвечала; она низко склонилась над ним, и он почувствовал у себя в паху ее горячее дыхание. Он утонул в волнах блаженства, когда губы Тины захватили его член. Подбородок ее слегка подрагивал, и он с силой сжал ее плечи, почувствовав приближение оргазма... И вдруг истошно завопил. Томпсон приподнял голову, пытаясь понять, что произошло, и тотчас потерял сознание. А Тина вновь вонзила зубы в окровавленный половой член, разрывая вены, с жадностью глотая кровь, заливавшую бедра Томпсона, окрашивающую красным простыни. Она лежала на нем, сладострастно урча, точно дикая кошка, пачкая кровью губы, щеки, подбородок... Наконец, насытившись, она перевернулась на спину. Ветерок, задувающий в окно, шевелил пряди ее волос, слипшиеся от крови.
Она блаженно прикрыла глаза, ее малиновые губы усмехались.
Включи свет,
я не хочу идти домой в темноте...
О. Генри
И свет заструился у них по жилам, похожий на пламя белой свечи в дрожащей руке...
Рон Кемпбелл
Скрип дверных петель нарушил тишину полицейского участка, тишину, почти нереальную.
— Здесь кто-то есть, — сказал он, стоя у окна и глядя в ту сторону, где были припаркованы две полицейские «панды».
Резко повернувшись, Тайлер подошел к столу. Джо проследовала за ним. В тишине громко тикали настенные часы. Он потянулся к радиопередатчику. Включил его. Раздался громкий щелчок, связь установилась. Он отрегулировал громкость.
— Ты умеешь с ним обращаться? — спросила Джо.
Тайлер покачал головой, покрутил регулятор частот, пытаясь поймать какой-нибудь сигнал. Но добился лишь прерывистого гудения, прерываемого какими-то шумами.
— Черт, — пробормотал он. — Пойдем лучше осмотрим здание. Должен же здесь быть кто-нибудь живой.
Джо подошла к двери, но Тайлер, опередив ее, нажал на ручку, распахивая дверь. Они оказались в «комнате отдыха». На одной из стен висела доска с расписанием дежурств. Жалюзи плотно закрывали окна; все было погружено во тьму. Однако Тайлер, приглядевшись, все же заметил какой-то силуэт в углу.
— Кто здесь? — раздалось из тьмы, и Тайлер тотчас же узнал голос Дона Мэйсона. Он подошел к сержанту, сидевшему на стуле. Тот приподнялся ему навстречу, — судя по всему, с большим трудом, но тут же снова рухнул на сиденье.
— Дон, с тобой все в порядке?
Наклонившись к полицейскому, Тайлер заметил, что его еще недавно густая борода оплешивела и в проплешинах виднеется красноватая шелушащаяся кожа. А когда он поднял к вискам руки, они увидели его необычайно длинные ногти, некоторые из которых обломались и потрескались.
— Я чертовски устал, — проворчал Мэйсон, вяло пожимая руку Тайлера.
Фермер непроизвольно вздрогнул, ощутив прикосновение холодной, липкой ладони. Мэйсон покачнулся, затем снова попытался встать — на сей раз это ему удалось.
— Где остальные? — спросил Тайлер.
— Не здесь, — сказал Мэйсон, приближаясь к двери.
Он пошатнулся, когда вышел к свету; застонал, сжимая ладонями виски.
— Я не знаю, не знаю, что со мной, — прохрипел он.
— Как долго это с вами? — спросила его Джо.
Он пожал плечами.
— Плохо почувствовал себя вчера вечером. Жена, она... — Он задумался, словно забыл, что хотел сказать.
Джо с Тайлером проводили его в соседнюю комнату. Он громко застонал, прикрыв глаза ладонью — в незанавешенное окно лились потоки света.
— Ваша жена тоже больна? — спросила Джо.
— Я не добудился ее сегодня утром. Она так устала...
Тайлер и Джо переглянулись.
— Слушай, Дон, нам надо связаться с кем-нибудь за пределами Вейкли, — объяснил Тайлер.
— Ну позвони, — сказал сержант.
Джо сняла трубку стоявшего рядом аппарата, но линия, как она и предполагала, безмолвствовала. Она досадливо тряхнула головой и положила трубку.
— Телефонной связи нет. Надо воспользоваться радио, — настаивал Тайлер. — Дон, соединись с полицейским отделением Аркхэма.
— Зачем?
— Населению Вейкли угрожает опасность. Нужна помощь.
— В городе распространяется опасная инфекция, — добавила Джо.
— Что за чушь вы несете? Что вообще происходит? — проворчал Мэйсон.
— Позвони в полицию Аркхэма. — Тайлер в упор взглянул на сержанта.
Мэйсон в бешенстве вскочил со стула.
— Бесполезно! Они вне досягаемости! — заорал он, вращая желтоватыми белками глаз.
— А ты попробуй, постарайся, — не отступал Тайлер. Мужчины несколько секунд смотрели друг на друга не мигая. Наконец Мэйсон не выдержал и, покачав головой, потянулся к модулятору. Повернув диск, вздрогнул от неожиданности — тишину прорвал пронзительный свист. Потом послышались голоса — далекие и невнятные, они плыли в пространстве, точно словесные призраки. Мэйсон тихо выругался и поднес микрофон к губам.
— Говорит полицейское управление Вейкли, — прохрипел он, — сержант Дон Мэйсон. Аркхэм, отвечайте, прием.
В приемнике зажужжало, потом раздался громкий щелчок, и далекий голос произнес:
— Алло, Вейкли, Аркхэм вас слушает, прием.
Тайлер взял у Мэйсона микрофон. Тот не сопротивлялся.
— Полицейское управление Аркхэма? — спросил фермер.
— Так точно. Представьтесь.
— Вик Тайлер, проживаю в Вейкли. Видите ли, здесь и еще...
— Вы полицейский?
— Нет, но я вам сказал, что живу в Вейкли. Не будете ли вы... Его снова грубо прервали:
— Кто дал вам право использовать полицейские средства связи?!
— Но здесь больше никого нет, пойми, болван! — не выдержал Тайлер. — Люди в Вейкли в опасности. Пришлите помощь. Срочно!
— Мы никакой информации из Вейкли по этому поводу не получали.
— Не получали, потому что здесь никого нет. Ради Бога, выслушайте меня...
Эфир заполнился шумом помех.
— Аркхэм, вы меня слышите?! — закричал Тайлер.
— Повторяю, подобной информации мы не получали.
— Вот я вам предоставляю эту информацию. Люди в опасности. Им нужна помощь.
— Официальных сообщений на этот счет не поступало.
Тайлер сжал микрофон с такой силой, что он затрещал у него в руке.
— Дайте мне кого-нибудь из ваших коллег, — потребовал он.
— Мы будем говорить только с официальными лицами.
Раздался щелчок — связь прервалась.
Тайлер в ярости отшвырнул микрофон:
— Идиоты.
Он взглянул на Мэйсона, прикрывшего лицо от солнца.
Тайлер вздохнул.
— Ничего мы тут поделать не можем, пошли, — сказал он.
Тайлер немного удивился, обнаружив в отеле «Король Георг» несколько человек из обслуживающего персонала. Бар был открыт, и там даже сидел на стуле какой-то мужчина и пил кофе. Полная горничная пылесосила в регистратуре ковер. Она мельком взглянула на вошедших Джо и фермера.
Американка подошла к столу и нажала кнопку звонка, размышляя, появится ли Марк Бейтс или нет. Она вспомнила ту ночь, когда увидела его, пожиравшего сырой бифштекс, облизывающего испачканные кровью пальцы. При этом воспоминании она невольно вздрогнула и постаралась думать о чем-то другом.
— Мне нужны ваши ключи, мисс, — сказала подошедшая к ней горничная. — Из персонала сегодня здесь только несколько человек.
— Почему? — спросила журналистка.
— Некоторые больны, — объяснила горничная. — Моему мужу тоже сегодня нездоровится.
— А что с ним? — спросил Тайлер.
— Он так бледен, сэр, весь день только и делает, что спит. Хотя сегодня ночью ему было вроде бы немного получше. — Она пожала плечами.
— Но вы-то себя хорошо чувствуете?
— Да, мисс, спасибо. — Горничная выглядела озадаченной, она слегка покраснела под пристальными взглядами Джо и Тайлера. — Что-то не так, мисс? — спросила она.
Американка улыбнулась:
— Нет, нет, все в порядке.
Горничная подошла к пылесосу.
— По-моему, бесполезно этим заниматься, — сказала она задумчиво.
— Почему? — поинтересовался Тайлер.
Она подняла голову:
— Вряд ли сегодня прибудут новые гости. Да и нас здесь в ближайшее время больше не станет. — Она облокотилась о трубу пылесоса, точно моряк о швабру. — И знаете, что я вам скажу... Многие просто ушли из города. Не спрашивайте почему, но только два дня назад семья, что жила по соседству с нами, переехала. И я заметила, что многие люди какие-то очень бледные. Думаю, они заболели. Только не знаю чем. — Она сокрушенно покачала головой. — Хорошо, что здесь нет мистера Байтса.
— Кто такой Байтс? — спросила Джо.
— Управляющий, — ответила горничная. — А почему вы спрашиваете?
— Так просто, любопытно. — Джо пожала плечами.
Все трое с минуту помолчали. Горничная снова включила пылесос.
— Думаю, все-таки лучше пропылесосить, — сказала она, засуетившись возле регистратуры.
Джо с Тайлером направились к лифтам. Обе кабины пустовали. Коридоры отеля были безлюдны и угрюмы. Добравшись наконец до номера Джо, они вошли. Комната была просторной, с широкой кроватью, буфетом и даже письменным столом. Зарешеченное окно выходило в автопарк.
Тайлер присел на край кровати.
— Если многие жители покинули город, как сказала горничная, тогда понятно, почему везде такое безлюдье.
— А те, что не уехали? — задумчиво проговорила Джо.
— Остальные инфицированы, и сколько таких, неизвестно...
— Ты знаешь, я заметила, что они боятся света. Свет причиняет им боль. Как Николсу. — Она была сильно взволнована. — Что же это за вирус, который заставляет людей избегать света?
Джо надолго замолчала. Потом снова заговорила:
— Я думаю о том, что сказал Харлей. О синтетическом протеине, входящем в состав корма. Джеффри Андерсон, должно быть, знал об этом. Возможно, знал и его действие. Корм наверняка проходил тестирование.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Возможно, Андерсон обо всем знал и хотел мне рассказать об этом. Но кто-то заставил его молчать.
— Он мог знать о действии корма на животных. Но знал ли он, что произойдет с людьми?
— Я думаю, его заставили молчать. Пригрозив смертью.
— Ну, знаешь, Джо... Здесь тебе не Нью-Йорк.
— Он был очень взволнован, когда мне звонил. Он знал, что за ним следят.
— Кто?
— Это нам и предстоит выяснить.
Тайлер вздохнул:
— Мы даже не знаем, жив ли он. Мы вообще ничего не знаем.
— Мы знаем, что жители Вейкли инфицированы каким-то вирусом. Мы знаем, что он распространяется при употреблении в пищу зараженного мяса. И мы знаем, что заболевшие не выносят яркого света.
— Это ничего не объясняет, — возразил Тайлер. — Почему не все в Вейкли инфицированы этим вирусом? Почему мы с тобой не заболели?
— Я не ем мяса. Я не притрагивалась к нему с тех пор, как приехала в Вейкли.
Тайлер задумчиво потрогал подбородок.
— Если «Ванденбург кемикалз» несет ответственность за распространение вируса, — медленно проговорил он, — то они не захотят в этом признаться. И не допустят вмешательства извне.
— Ты полагаешь, что прекращение телепередач и отключение телефонной связи — это их работа? — недоверчиво спросила Джо.
— А что? Очень может быть. Хотя я сомневаюсь, что они могли бы все это проделать без сообщников.
— Без каких сообщников?
— И это мы также должны выяснить. Надо как-то внедриться в «Ванденбург кемикалз».
Джо молча смотрела на него, лишившись дара речи.
— Ты шутишь? Это место так же неприступно, как Форт-Нокс.
— Туда должна быть дорога. У нас нет выбора.
— Когда?
— Сегодня, — ответил он решительно.
— Но когда именно?
— Я думаю, нам надо ехать вместе. Я не оставлю тебя одну. Не сейчас, во всяком случае...
Она нежно поцеловала его подбородок, отбросила со лба прядь волос.
— А как же твоя ферма?
— Какая теперь ферма? — горько бросил он. — Я вернусь через час-другой. — Он ушел.
Чайник начал закипать, но Джо забыла о чае. Она смотрела в окно, где ветер гнал по темному небу облака.
Был час ночи.
Дубовый стол, стоявший в центре большой комнаты, футов тридцать в длину и двадцать в ширину, блестел как лед на катке под люминесцентными лампами. В комнате пахло мастикой и табаком. В воздухе висел сизый дым. На свежепобеленных стенах висели картины. Тернер над электрокамином выглядел сущим анахронизмом. А все вместе напоминало склад ненужных вещей, столкновение разных культур, эпох и вкусов. Антикварная мебель бок о бок стояла с современными компьютерами, в старинные оконные рамы были вставлены двойные стекла.
За столом сидели пятеро мужчин, перед каждым — блокнот и ручка. В тишине гулко тикали напольные часы — стрелки приближались к трем ночи. Сэр Оливер Торндайк удивленно взглянул на циферблат своих наручных часов и притворно закашлялся, обращая на себя внимание остальных. Это был пятидесятилетний высокий мужчина, плотного телосложения, с густой бородой и грустными глазами. В 1978 году ему было присвоено дворянское звание за работу в области генетики. С 1980 года он работал в «Ванденбург кемикалз». Мужчина кашлянул еще раз и стряхнул воображаемую пылинку с лацкана пиджака цвета морской волны.
— Джентльмены, — наконец изрек он, — так мы начнем?
Коллеги одобрительно кивнули.
Торндайк подбадривающее взглянул на соседа справа — Чарльза Мюира, который наконец-то зажег свою сигарету и с удовольствием затянулся.
— Новый синтетический компонент уже закончен, — сказал Мюир, значительно растягивая слова. — Через неделю будет готов к употреблению.
— Обработан уже ультрафиолетовыми лучами, — уточнил Ричард Невилл, самый молодой из присутствующих.
— Корм должен быть обработан раньше, — сказал Мюир.
— Но мы не знаем, какое действие окажет синтетический протеин, — возразил Невилл, нервно потирая переносицу.
— Вы ведь бактериолог, — назидательно сказал Мюир, — и должны иметь четкое представление...
Торндайк поднял руку:
— Джентльмены, пожалуйста, мы все должны сделать выводы из неудач с первой партией добавок, которая прошла без контрольных проб.
— А кто повинен в этом? — ершился Мюир.
— Ради Бога! — перебил его Мартин Гленденнинг. — Причинен очевидный вред. Мы допустили ошибку. Непоправимую ошибку.
— Да, что бы мы теперь ни предприняли, жителям Вейкли это не поможет, — сказал Мюир, жуя кончик сигареты.
— Мы уже использовали свой шанс, — сказал Торндайк, взъерошив седые волосы. — Это поражение.
— Гениально сказано, — проворчал Мюир.
— Точно ли мы знаем, как вирусная инфекция влияет на жителей Вейкли? — спросил Невилл, нервно играя с обручальным кольцом.
Торндайк взял подшивку газет, полистав, открыл на нужном месте.
— Вот... Первые сообщения показывают, что тут нечто похожее на злокачественную анемию. Точно пока мы не можем описать эффект.
— А вообще имеет ли это значение? — пожал плечами Гленденнинг.
— Имеет. Хотя бы для того, чтобы установить, как передается болезнь, — сказал Торндайк. — Пока заболевание ограничено одним городом, поэтому разумнее говорить, что вирус распространяется через инфицированное мясо.
— А иной путь вы исключаете? — спросил Гленденнинг, почесывая ладони.
— Что вы имеете в виду? — поинтересовался Торндайк. — Передачу через человека?
Гленденнинг кивнул.
— Если это так, то мы можем закрыть Вейкли, — сказал он. — Хотя, насколько я знаю, многие жители уже покинули город...
— Инфицированные или здоровые? — поинтересовался Мюир.
Торндайк предпочел уйти от прямого ответа:
— Видишь ли, Чарльз, поди теперь узнай, кто был инфицирован, а кто — нет. В Вейкли около четырех тысяч жителей... Всех проверить невозможно.
Глядя в упор на Невилла, Торндайк как бы приглашал и его на откровенный разговор.
— Я полагаю, что из четырех тысяч добрая четверть так или иначе вошла в контакт с вирусом...
— А остальные, какова их участь? — спросил Гленденнинг.
Невилл молчал.
— Да, какова вероятность их заражения? — продолжал свой допрос Гленденнинг.
Торндайк решил перехватить инициативу разговора:
— Вероятность, полагаю, исключена для тех, кто не ел мяса.
— А как насчет средней инфицированности? — поинтересовался Мюир.
Торндайк досадливо вздохнул:
— Как я уже говорил, мы не знаем пока иных путей проникновения вируса, кроме потребления зараженного мяса.
— Но существует еще проблема лечения, — сказал Невилл. — Мы ведь можем найти способ лечения?
— Это уже не наша забота, — иронично бросил Мюир, катая во рту сигарету. — Мы фактически уничтожили весь город, а теперь удираем в кусты!
Он сделал паузу, затянулся сигаретой и с дымом выдохнул:
— Я считаю, что вы должны на время приостановить проект.
Его предложение потонуло в гуле голосов.
Торндайк поднял руку и взглянул на Мюира.
— Это непрактично и невозможно, Чарльз, и вы сами знаете это...
— Джеффри Андерсон соглашался со мной, — упрямо гнул свое Мюир.
— К черту Джеффри Андерсона! — заговорил наконец пятый.
Он поднялся из-за стола и подошел к окну, из которого открывался вид на территорию «Ванденбург кемикалз». Это был высокий, под два метра, человек, его черные волосы под электрическим светом отливали серебром. Акцент безошибочно выдавал в нем уроженца крайнего Запада. Американец полез в боковой карман пиджака своего дорогого костюма и извлек оттуда гравированную серебряную фляжку. Отвернув колпачок, он отпил из нее большой глоток, повернулся лицом к присутствующим и широко улыбнулся. Среди ровных белых зубов блеснула одинокая золотая коронка.
— Андерсон остался в дураках, — сказал темноволосый. — Данный проект требует сверхсекретности, и мы не зря сотрудничаем с вашим правительством, развивая тем самым дружеские англо-американские отношения, — хмыкнул он. — Если кто-то собирается отойти от нас — валяйте на здоровье, но пусть никто из ваших придурков не вздумает болтать о том, о чем идет речь в этой комнате. Это ему дорого обойдется.
Джон Старк, так звали темноволосого, снова отхлебнул из фляжки и сел на место. Как главный изготовитель «Ванденбург кемикалз», он наслаждался своей властью и не медлил напомнить о ней окружающим. Он основал фирму три года назад, вскоре после смерти своей жены, используя для веса ее девичью фамилию. Она погибла в автокатастрофе: грузовик, тащивший «транс-ам», груженный амилнитратами, столкнулся со встречной машиной. Хоронить было почти нечего.
— Я не думаю, что кто-то из нас захочет уйти, мистер Старк, — сказал Торндайк.
— Тогда зачем жаловаться? — спросил американец, кивая на Мюира.
— Послушай, я буду работать на вас, — сказал Мюир, — но это не значит, что я не стану беспокоиться о воздействии моей работы на людей.
— Что-то находишь, что-то теряешь, — буркнул Старк.
— И в этом случае мы теряем весь город, — сказал Мюир.
— Хреновы ученые, должны были сделать все правильно с самого начала, и теперь вините только себя.
— Ладно, — примирительно сказал Торндайк, — я уверен, что теперь-то все будет улажено. — Он улыбнулся Старку, но ответной улыбки не последовало.
— Да, есть еще кое-что.
Взгляды скрестились на американце.
— Я говорю о девушке и парне, тех, что в городе. Они слишком любопытны, любопытство может убить не только кошку. — Он ухмыльнулся.
— Что вы предлагаете? — спросил Гленденнинг.
— Вы говорили с девушкой, не так ли? — спросил Старк.
Ему никто не ответил.
— Да, она весьма любознательна. Особенно по части Андерсона, — он повернулся к Торндайку.
— Я хочу, чтобы Вейкли был закрыт — полицейские посты, телефоны, телевидение, все... Я знаю, об этом уже позаботились, но с этого момента отсюда не должен выехать никто. Я хочу, чтобы этот город был накрепко зашит, чтобы он стал непроницаемым. Оповестите об этом по телефону кого следует.
Торндайк тут же подошел к аппарату и набрал лондонский номер. После секундной паузы он заговорил, а остальные сидели, наблюдая за его разговором.
— Я хотел бы поговорить с министром, — сказал Торндайк секретарю. — Да, да... Скажите — это Эребус.
Все молча слушали щелчки и потрескивание в аппарате. Мюир жевал сигарету.
Старк снова отпил из своей фляги.
Остальные в волнении наблюдали, как Торндайк нервно перекладывает трубку из одной руки в другую. Невилл продолжал покручивать на пальце кольцо.
Торндайк напрягся, услышав на другом конце провода голос.
— Да, сэр, — сказал он, — это Эребус.
Кадык его дернулся.
— Есть трудности. Нам надо закрыть город. Полностью — ни сюда, ни отсюда...
Судя по всему, министра интересовали подробности.
— Проект Эребус вызвал ряд неожиданностей. Нам нужно время, чтобы прояснить ситуацию.
На том конце провода пожелали узнать, сколько требуется времени для этого.
— До следующего уведомления, — сказал Торндайк уклончиво, глядя на Старка.
Американец кивнул.
Торндайк молча слушал.
— Да, сэр, я понимаю. В самом проекте опасности нет... Но...
Вопросы, видимо, продолжались. Торндайк заговорил снова:
— Да, сэр, позаботимся обо всем.
Наконец он положил трубку и повернулся к американцу.
— Все улажено.
— Что, могу я вас спросить, улажено? — поинтересовался Мюир.
— Сорок восемь часов, сказал — через сорок восемь часов Вейкли будет изолирован от внешних контактов.
— Как именно? — поинтересовался Мюир.
— Это не ваша забота, — отрубил Старк.
— Это ваше окончательное решение, Старк? — не сдавался Мюир. — Вы будете продолжать уничтожение Вейкли, начатое проектом Эребус?
— Послушайте! — зарычал американец. — Этот проект стоит миллионы, и не только мы будем иметь прибыль. Какого черта, думаете, меня поддерживает правительство?
Наступило долгое молчание.
— Все! Мне больше нечего сказать. Не стану отрывать джентльменов от работы.
Ученые мужи поднялись и вышли из комнаты. Старк отхлебнул из фляги и прошел к столу в дальнем углу комнаты. Нажал на выключатель и пробормотал что-то в селектор. Через одну-две секунды раздался громкий стук в дверь.
— Войдите. — Вошел Карло Фандуччи, дымя сигаретой. Прикрыв за собой дверь, он приблизился к американцу.
— Где парень и девушка, те, которые «копают» в городе? — спросил Старк.
Фандуччи кашлянул, пытаясь сдержать горькую мокроту.
— Девушка, репортер. Она из Восточных штатов, — просипел он.
— То-то мне казалось, что я видел ее где-то раньше. Это она замахнулась на «дело» старика Скализа в Нью-Йорке... Так знаешь, где они?
— У Тайлера в нескольких Милях от города ферма. Девушка остановилась в гостинице, в Вейкли. Но, как я заметил, он проводит большую часть времени у нее.
— Они что-то знают?
Фандуччи пожал плечами.
— Убери их. И всех, кто с ними.
— Когда? — спросил Фандуччи.
Старк отпил из фляги.
— Как можно скорее.
Итальянец кивнул.
На чердаке стоял затхлый запах, на всем лежал густой слой пыли. Пылинки кружились в свете фонаря, которым Тайлер подсвечивал себе. Здесь он частенько бывал в молодости, сидел часами с отцом, слушая его рассказы. Тайлер-младший, сидя по-турецки перед старшим, с благоговением наблюдал, как тот чистил свое любимое оружие. От отца он знал о ружьях все и теперь, высвечивая чердак фонариком и нагибая голову под балками, как бы наяву видел эту картинку прошлого. Стены старого фермерского дома были увешаны разными металлическими тарелками, призами, фигурками, дипломами, прочими трофеями. На дальней стене висела холщовая занавеска, прикрепленная булавками с обеих сторон; она защищала самую ценную коллекцию.
Тайлер медленно подошел и приподнял ее. Вот они — четыре ружья: два никелированных «пурдейс», французское автоматическое и одноцилиндрическое «байкал». Под ними в шкафу свалено снаряжение. Глядя на все это богатство, Тайлер держал в руках и свое собственное «пурди», подаренное на шестнадцатилетие, — на стволе еще сохранились его инициалы, вырезанные рукой отца.
Мать Тайлера настороженно относилась к ружьям: ее брат был убит на охоте. Но Джек Тайлер научил сына осторожному обращению с оружием. Многочасовая практика и ноющая боль в плече сделали свое дело — Тайлер стал профессиональным стрелком. В семнадцать лет он выиграл чемпионат в графстве по стрельбе в глиняных голубей, будучи самым молодым участником. И вот теперь — перед ним фамильное достояние.
Внутри у него все напряглось, но даже не из-за воспоминаний об отце, все дело в причине, по которой он решил употребить столь дорогое для него оружие. Он выбрал верхнее из двух «пурди» и «франчи». Затем открыл шкафчик с боеприпасами и набрал столько гильз, сколько уместилось в кармане пиджака. Решил, что придет снова, если понадобится пополнить запас. Взяв выбранные ружья, он спустился с-чердака по шаткой лестнице и внизу зарядил все стволы.
Выйдя к вечеру из дому, Тайлер почувствовал себя разбитым и на секунду прислонился к забору.
Набрал полные легкие воздуха, ожидая, пока тяжесть отпустит его, но мысль о том, что ему предстоит, снова сделала его тело тяжелым. Он почувствовал отвращение к себе. Много животных уже погибло. Загоны были пусты, в самых неожиданных местах валялись разложившиеся на жаре туши. Вокруг фермы он насчитал еще около сорока погибших животных. Это больной скот, его все равно надо было уничтожить... Он взглянул на чердачное окно, словно боялся увидеть там отца, укоризненно качающего головой: ты зачем взял мои ружья?..
Тайлер выбрал «франчи», зарядил его, огляделся вокруг. Подойдя к свинарнику, остановил взгляд на крупных молочных поросятах, поднял приклад к плечу.
Он прицелился и выстрелил одним движением. Первое животное упало в грязь, когда последовал следующий выстрел. Поросята не пытались бежать, и, когда наконец в ружье не осталось патронов, загон оказался полон их трупиков. Голубоватая дымка пороха мягко поднялась вверх, забивая дыхание.
Тайлер перезарядил ружье и решительно направился к сараю, где в ожидании дойки томилось полдесятка коров.
Тайлер сжал зубы и открыл огонь, слезы застилали глаза, лицо его стало ужасным, уши заложило от ружейной пальбы и мычания скота. А внутри не утихал иной звук: стон его горя.
Дым рассеивался, и он снова открыл огонь. Рыдания душили его, он старался держать ствол прямо. Плечо нестерпимо ныло.
Тайлер беззвучно шевелил губами, продвигаясь к следующему сараю. От крупного скота он шел к свиньям, потом к овцам. «Франчи» в его руках раскалился докрасна. Наконец Тайлер отшвырнул ружье, его руки были запачканы кровью. Он взял «лурди», проверил заряд и направил оба дула на большого быка. Выстрел — и животное рухнуло. Тайлер почувствовал, как по его лицу текут горячие струйки слез: ведь сегодня он не просто убивал животных, он расстреливал все, чему учил его отец. Сегодня он пролил кровь памяти. «Пурди» буквально взревел в его руках.
Каждая вспышка была обличительным криком. Тайлер вскрикивал от каждого залпа, его жалость постепенно перерастала в злость. Он продолжал свое черное дело.
На земле валялась груда пустых гильз.
— Ванденбург, — бормотал он, сжав челюсти. — Ублюдки. Вы мне заплатите за это. Никто не уйдет. — Тайлер был уверен, что он сдержит свое слово.
Кровопролитие продолжалось.
Тайлеру потребовался час, чтобы справиться с животными, которых ему удалось найти на ферме. Его руки были налиты свинцом, глаза жгло, ноздри забиты гарью от ружейного масла и пороха. Он упал на колени, жадно глотнул воздух, который как бы стал вязким от запаха крови. Наконец он поднялся и, пошатываясь, поплелся к дому. Взяв как можно больше патронов, он загрузил ими машину, на сиденье бросил ружья, ему казалось, что прошла вечность...
— Простите меня, — прошептал он, толком не зная, к кому обращены эти слова — к памяти родителей или тех невинных жертв, которых он должен был защищать. Со двора он выехал не обернувшись.
Джо сидела на краю кровати и вслушивалась в тишину отеля. Пусто и тихо. Девушка встала и подошла к двери. На мгновение она остановилась, затем рывком распахнула дверь. Посмотрела вправо, затем влево: коридор пуст, двери в другие комнаты закрыты. Положив ключ в задний карман джинсов, Джо закрыла дверь своей комнаты. Бесшумно подойдя к первой ближайшей двери, она повернула ручку. Дверь не открывалась. Джо опустилась на колени и, прищурившись, заглянула в замочную скважину. В комнате занавески были опущены. Джо поднялась и пошла по коридору дальше, повернув за угол, подошла к лифту. Еще одна дверь. Девушка, оглядываясь на лифт и словно ожидая чьего-то появления оттуда с минуты на минуту, перевела дух. Сколько же гостей оказались инфицированы таинственным вирусом и куда они все подевались? Кто-то из обслуживающего персонала — она это знала — оставался в отеле. После инцидента с Бейтсом тут не оставалось никаких сомнений...
И эта дверь, перед которой она стояла, тоже оказалась запертой. Джо уже собралась уйти, когда услышала изнутри шум, что-то похожее на тяжелые горловые вздохи или на дыхание астматика. Она снова опустилась на колени и заглянула в замочную скважину — темно, ничего не разглядишь. Дыхание на секунду стало громче, потом все стихло. Джо тихонько постучала. Дыхание возобновилось — протяжное, прерывистое. Девушка на миг задумалась, затем толкнула дверь. Дверь чуть приоткрылась. Джо, медленно открывая одну створку и впуская свет, разглядывала комнату. Номер был похож на ее — только никаких следов пребывания здесь человека. Кровать заправлена, идеальный порядок, вроде только что кто-то прошелся с пылесосом. Она прошла в ванную, включила свет.
В раковине ей бросились в глаза пучки волос, не пряди, именно пучки, забившие сток. Джо прочистила его своим ключом. За волосами потянулось что-то прозрачное, наподобие слизи. Заглянув в ванну, она вскрикнула. Белая эмаль была запачкана чем-то алым. Джо глотнула воздух, облокотилась о бортик и мазнула пальцем — кровь.
Свежая кровь.
Джо поспешно вышла из комнаты, направившись в свой номер. Сделав правый поворот, она поняла, что в поисках уже прошла полный круг по коридору. Здесь все двери были закрыты — она проверяла каждую. Однако комната рядом с ней не была заперта. Ручка плавно повернулась, и дверь чуть приоткрылась. Девушка заколебалась. По запаху свежевыстиранных простыней она поняла, что это было бельевое помещение. Она подумала, стоит ли вообще заглядывать туда, но ее взгляд выхватил на полу какой-то смятый ком.
Она вошла.
Если бы Джо не ушла из коридора, она увидела бы, что огни лифта ярко засветились, но она уже была в прачечной и не могла знать, что происходит у нее за спиной.
Один из лифтов поднимался вверх.
Джо подошла, чтобы рассмотреть то, что грудой лежало на полу. Поддев ключом прозрачную субстанцию, которую она уже видела в раковине другой комнаты, Джо продолжала размышлять: что же это такое? Оглядевшись, она увидела рядом кипу полотенец. Она взяла верхнее, обернула вокруг своей кисти.
Лифт с глухим стуком остановился, и дверь открылась.
С помощью полотенца Джо приподняла эту липкую субстанцию, низ которой был оторочен волосами, которые свисали гнилыми лентами. Что-то до отвращения знакомое. Когда она держала это перед собой, оно принимало форму, раскручиваясь как распутанная бумага.
Джо наконец поняла, что она держит: груду человеческой кожи. Словно змеи выползли из своей старой одежды во время линьки.
Бросив на пол отвратительную клейкую массу, она пятилась к двери, продолжая смотреть на кожу, будто она была живой. На ее плечо опустилась рука.
— Прости, — сказал Тайлер извиняющимся тоном.
Она молча смотрела на него, сердце ее бешено стучало.
— Ты не слышала, что приехал лифт? — спросил он.
Джо молчала.
— Что случилось? — не понимал он причину ее оцепенения.
— Все в порядке, — выдохнула она, — за исключением того, что у меня чуть не случился сердечный приступ. Но я кое-что поняла.
— Что именно?
— Вот это. — Она показала рукой на бесформенную груду в углу.
Тайлер опустился на колени.
— Кожа? — спросил он.
Она кивнула.
— Но это не все...
Джо показала ему кровь и волосы в другой комнате, затем провела его в закрытую спальню, где она слышала дыхание.
— Кто-то спит там, — сказал он.
— Учти, день, половина пятого. Кто спит в такое время?
— Что ты предлагаешь? Взломать двери? — спросил он. — Какие у нас для этого основания?
— Не мели чепуху, — прошептала она.
Вдруг дверь открылась. На пороге стоял Марк Бейтс.
— Что вы здесь делаете? — спросил он.
— Я услышала ваше дыхание, — сказала Джо, — мне показалось, что вы заболели...
Бейтс вежливо поблагодарил ее; на свету они увидели, что с его лица клочьями сошла кожа, под ней проступали красные рубцы. Он прикрыл лицо от света, и на ладонях стал виден мощный волосяной покров.
— Что вам угодно? — требовательно спросил он.
— Простите, — ответил Тайлер, делая Джо знаки глазами, — извините за беспокойство. Мы уходим.
Бейтс захлопнул дверь и запер ее изнутри.
Джо с Тайлером остались в коридоре, глядя на дверь. Тайлер увел Джо в ее номер и тщательно запер его.
— Ты думаешь, он оттуда не выйдет? — спросила девушка.
Тайлер подошел к окну и выглянул на улицу. Воцарилось молчание.
— Вик, — тихо позвала Джо. — О чем ты думаешь?
Он рассказал ей, что произошло на ферме.
— Мой отец построил нашу усадьбу на пустом месте. Каждый раз, когда я нажимал на курок, я расстреливал частичку его мечты.
Джо подошла и погладила его руку. Он прижал ее к себе.
— Ты не мог поступить иначе, — сказала она.
Он знал это. И оценил ее слова утешения. Но печаль, осевшая в его сердце, густела, превращаясь в клубок злости. Внутренне он закипал от ярости.
Солнце скрылось за темным облаком, и на землю легла его тень. Джо вздрогнула, и Тайлер сильнее прижал ее к себе.
— Через несколько часов совсем стемнеет, — сказал он.
В 7.30 вечера они вернулись к номеру Бейтса. Комната была открыта. Марка нигде не было. Бейтс ушел.
Густая ночь опустилась на Вейкли. Покров кромешной тьмы не пропускал даже проблеска луны. Несколько звезд проглянуло из-за громады тучи, но это были лишь одинокие робкие светлячки в сплошной черноте, разлитой на всем пространстве от земли до неба. Гроза нависла над городом. Дневной зной уже был насыщен влагой, и когда они сидели в столовой «Короля Георга», доедая остатки обеда, послышались первые раскаты грома.
— Ограждения вокруг «Ванденбург кемикалз» электрифицированы, — заметила Джо, — даже если нам удастся пройти пропускную и сторожевых собак — дальше пути нет. Вик, здесь может пройти разве что команда зеленых беретов.
— Посмотрим, — вызывающе бросил Тайлер.
— Хорошо. Мы вошли внутрь. Но мы даже не знаем, что должны там делать...
— Они, некто, не знаю кто, делают все возможное, чтобы не допустить нас к информации о том, что происходит в Вейкли. Единственные, кто заинтересован в наших действиях, — это жители. — Он сделал паузу. — Здесь никаких телефонов, телевидения, никакой полиции или газетчиков. Ты же видишь. Все слишком... организовано для случайного стечения обстоятельств.
— Ты полагаешь, что Ванденбург не мог этого сделать без посторонней помощи? — резюмировала она.
— Я думаю, что еще кто-то вовлечен в это дело. Не спрашивай меня — кто. Во всяком случае тот, кто имеет достаточно власти, чтобы закрыть, опечатать город.
— Кто это?
У Тайлера не было ответа.
Тревожная тишина окутала их.
Карло Фандуччи поставил машину на стоянку, расположенную на противоположной от отеля стороне улицы. Он зажег новую сигарету и, зажав ее в зубах, затянулся, почувствовав боль в грудной клетке и глотке. Приступ тяжелого кашля заставил его сморщиться. Да, ему стало хуже. «Чертов рак, — подумал он, — дожирает легкие. Что за чушь, перестань ныть!» Он откашлялся и сплюнул на мостовую, кровавая слюна казалась черной при тусклом свете уличных фонарей.
Освещение парадного фасада отеля было ярким, и Фандуччи заметил, что никто из людей не подходит к зданию. Он видел их как бы во мгле, они шли крадучись, подобно теням, и стремились тут же укрыться в боковых улицах и подъездах домов, скрытых от ламп дневного света. Сам Фандуччи почувствовал себя в темноте, как дома, когда вытащил из кобуры, висевшей на его плече, оружие. Взглянул на барабан, где все патроны сидели в своих гнездах, и каждый из них нес в себе смертельную пулю. Довольный, он вложил оружие обратно в кобуру и пересел на заднее сиденье машины. Там у него находился «инграм». Механизм оружия, не больше коробки из-под обуви, был также заряжен тридцатью двумя круглыми магазинами, плотно установленными в ружье. Фандуччи открыл затвор. Вот он — его маленький ребенок. При 1.50000 оборотах в минуту, с близкого расстояния, можно рассечь человека пополам. Он обернул ремень вокруг запястья и поднял ружье перед собой. Выходя из машины, он почувствовал, как «инграм» приятной тяжестью качнулся на его плече.
Фандуччи стоял, глядя на фасад здания. Никакого движения, только длинные зеленые пряди ив гладят камень, шелестят от легкого дуновения ветра. Был еще вход с тыльного фасада здания, который он успел обнаружить. Он решил зайти оттуда. Надо их напугать. Итальянец улыбнулся про себя, направляясь к отелю. Первые бесшумные вспышки молнии прорезали небеса.
Джо и Тайлер прошли мимо неосвещенного окошка администратора к лифтам, и девушка нажала кнопку. За окном ярко полыхнула молния, раздался раскат грома. Молния сверкнула с новой силой.
— Чертова гроза, — пробормотал Тайлер.
Они были одни в холле. Дверь слева, в комнату обслуги, была закрыта. Бар справа также был пуст. Лифт неслышно остановился, двери его открылись. Новая вспышка молнии и громовой раскат, который, казалось, до основания потряс здание. Они вошли в лифт, и Джо нажала кнопку, обозначенную цифрой "I". Кабина медленно поползла вверх. Даже внутрь лифта, изолированного от стихии, доносился шум грозы, свирепствовавшей с неистовой силой. Небесные взрывы продолжали нарастать — буря достигла своего апогея.
Огни погасли.
Лифт погрузился в такую кромешную тьму, что Тайлер не видел свою подругу, хотя они стояли в двух футах друг от друга. И тут лифт остановился.
— Боже, — пробормотал Тайлер.
Несколько секунд они ждали, что электричество появится и лифт поедет. Но напрасно.
— Возможно, гроза оборвала электрические провода, — предположила Джо.
— Мы оказались между этажами, — сказал Тайлер.
— Попробуй открыть двери. Тогда узнаем точно.
Он прошел к маленькому отсеку, нащупал створки двери и просунул пальцы в крохотную щель между ними. Чертыхаясь, он начал раздвигать их. Его мышцы напряглись, когда он боролся с дверьми, вены пульсировали у виска.
Двери начали поддаваться.
Джо светила карманным фонариком, тусклого света от него было достаточно, чтобы увидеть — лифт действительно застрял между этажами. Крыша кабинки оказалась примерно в двух футах от первого этажа.
Тайлер отпустил двери, у него больше не хватало сил их удерживать. Джо выключила фонарь, и они снова погрузились в море мглы.
— Мы можем пролезть через эту щель, если ты еще раз попробуешь? — спросила Джо.
— Ты сможешь, — сказал Тайлер, — я буду держать двери приоткрытыми как можно дольше. Ты попробуешь втиснуться.
— А ты?
— На верху лифта должен быть запасной выход, технический. Если я выйду, то, возможно, попаду на второй этаж.
— Нет, это слишком опасно. Может быть, мы подождем, пока появится электричество?
— А если нет?
Вопрос зловеще повис в воздухе.
— Я снова попытаюсь, — взяв себя в руки, сказал Тайлер.
Джо скинула туфли, сообразив, что ей надо встать на плечи Вика, чтобы оказаться в том месте, где щель будет пошире. Ее босые ноги ощутили холодный пол отсека, по телу пробежала дрожь, хотя она была уверена, что это не от холода. Ее бросало в озноб от страха неизвестности.
Тайлеру удалось открыть двери настолько, что Джо смогла проскользнуть в нее. Помогла худоба, а если бы в ней было на пару килограммов больше, то она бы застряла.
— Готова? — проворчал Тайлер.
Лифт внезапно качнулся — что-то плюхнулось на него сверху. Тайлер отпрянул, дверцы лифта закрылись, чуть не прищемив ему руки. Кабина продолжала сотрясаться, и они оба услышали царапающие звуки.
— Черт возьми, что это? — ворчал Тайлер, глядя вверх.
Джо молчала, напрягая глаза, чтобы рассмотреть виновника неожиданного происшествия.
Кто-то прыгнул на крышу лифта.
Лифт продолжал подрагивать еще секунду-другую, а затем послышались тяжелые шаги.
— Как они могли забраться туда? — прошептала Джо испуганно.
— Через второй этаж, — предположил Тайлер. — Они влезли вниз по кабелю.
Громкий скрипящий звук заполнил лифт, и, когда Джо зажгла фонарик, они увидели, что эксплуатационный люк открыт. Кто бы там ни был, через одну-две минуты он погибнет. Фонарик в руке Джо нагрелся, и она уронила его — все снова погрузилось во мрак. Джо стала на колени, пытаясь нащупать фонарик. Вот он. Обостренным в темноте слухом она уловила звук сдвигаемой крышки люка. Тайлер чувствовал себя беспомощным, не видя даже руки перед собой. Он мог только стоять и ждать незваного гостя, который упадет на него сверху.
Вдруг дали свет, и лифт пришел в движение. Он поднялся на несколько футов и остановился на втором этаже.
— Иди ко мне! — закричал Тайлер.
Джо, споткнувшись, упала, глядя назад, идет ли за ней Тайлер. Эксплуатационный люк был открыт. Тайлер оглядывался в поисках источника опасности. Под рукой у него оказался маленький огнетушитель, и он схватил его, подняв к плечу, как дубинку. Но из лифта никто не вышел, двери мягко закрылись, и фермер опустил свое импровизированное оружие.
Джо поднялась и встала рядом с ним.
— Кто это был? — спросила она, затаив дыхание.
Тайлер пожал плечами.
— Иди в номер и запрись, — сказал он, — и ни под каким видом никому не открывай.
— А ты?
Он оставил огнетушитель и направился к лестнице.
— За помощью.
Джо постояла какое-то время, прислушиваясь к звукам удалявшихся шагов, затем повернулась и направилась по коридору к своему номеру, нащупывая в кармане ключ. Проходя по коридору мимо дверей, она прислушивалась к каждому шороху из соседних номеров. Вот и дверь номера. Когда она вставила ключ в замочную скважину, свет снова погас. Джо едва сдержала крик, но свет тут же снова зажегся. Гром зловеще урчал над самой крышей, и в окно, в конце коридора, она увидела огненное острие молнии, разрезавшей толщу облаков.
Она вошла в комнату и быстро заперла дверь. В противоположном конце коридора чуть приоткрылась дверь.
Карло Фандуччи, сжав приклад ружья, направил его прямо на цель — в только что закрывшуюся дверь. Глава экс-мафии бесшумно направился на кухню отеля. Он уверенно шел в темноте, растворясь в ней как в родной стихии, только тяжелое дыхание выдавало его присутствие. Он остановился, услышав шаги у комнаты администратора. Пробежав на цыпочках к двери, увидел фигуру Тайлера, исчезающего в парадном.
Фандуччи улыбнулся. Очевидно, девушка наверху была одна. Обоих одновременно или ее одну — это безразлично. Он толкнул дверь и очутился в регистратуре. Итальянец прищурился от вспыхнувшего над ним света, он раскрыл регистрационную книгу и провел желтым от никотина пальцем по списку имен. Нашел имя Джо и проверил его по номеру комнаты. Фандуччи удобно взял в руки «инграм», сняв с плеча, его глаза не отрывались от парадного входа. Тайлер должен войти через ту стеклянную дверь. Откуда-то слева, но вне поля его зрения, послышался шум шагов. К нему двигались два нечетких силуэта. Фандуччи нырнул под стол; невидимый для других, он сможет наблюдать за всеми, кто появится из главного входа.
Он ждал, его палец покоился на спусковом крючке.
Тайлер открыл заднюю дверцу машины и вынул свой никелированный «пурди». Открыв затвор, вложил две гильзы в пустые патронники. Небо над головой снова заметно потемнело; как хищные птицы в стаи, сбивались вместе облака; гром и молния продолжали разыгрывать свою страшную симфонию. Тайлер торопливо сунул в карман своего пиджака коробку гильз, проверил, заперта ли машина, и направился к отелю. Дождь если и начнется, то скоро кончится, неожиданно подумал Тайлер, пересекая дорожку, ведущую к центральному входу. Но тут же эту мысль сменила другая: что произошло там, в лифте? Тайлер пытался найти логическое объяснение всему, что он увидел в Вейкли. Но пока что в единую цепь эти события не выстраивались. Подойдя вплотную к парадному входу, он обернулся. На противоположной стороне улицы, за дверями магазина, притаились два человека. Дальше, на улице, спускающейся вниз, к скверу, маячили другие фигуры. Он не различал их лиц, но знал, что они пристально следят за ним. Тайлер попытался сосчитать эти тени — бесполезно. Двигаясь, они сливались в одну бесформенную массу, не имеющую ни лица, ни глаз, ни души. Он вошел в вестибюль. Прошел комнату администратора, регистрации приезжих. Непонятный страх вполз в душу. Комната дежурных почему-то оказалась открытой. Пройдя мимо нее, он невольно озирался вокруг. Фандуччи заметил его сразу. Готовый к действию, итальянец вынырнул из-под стола, как черт из табакерки, направив свой ствол на Тайлера.
Реакция Вика оказалась мгновенной — он успел укрыться за одну из дубовых балок, когда прогремел первый выстрел. Убийца жал на курок, автоматная очередь сотрясала воздух адским стрекотом.
Пули описывали дугу, пробивая дерево и пластик, они отскакивали от металла. Звон разбитого стекла смешивался со свистом пуль, крошивших двери. Осколки стекла брызгали в стены, а Фандуччи все не снимал пальца со спускового крючка, пока курок не ударил по пустому патроннику. Он быстро перезарядил магазинную коробку, пустые гильзы посыпались из нее, как медные конфетти. Запах ружейного масла и пороха заполнил комнату, окутанную плотной пеленой дыма. Стрельба внезапно прекратилась, и Тайлер воспользовался паузой. Он выскочил из своего укрытия и двинулся вперед, пригибаясь под спинками кресел. Со своего наблюдательного пункта он увидел Фандуччи, перезаряжающего автомат. Видел он и две темные фигуры, которые продолжали наблюдать за итальянцем. Тайлер, вопреки логике, предостерегающе вскрикнул. Фандуччи обернулся и застыл на месте. Охотники за Фандуччи смотрели на него. Они были в форменной одежде отеля — горничная и директор. У последнего в руке был нож. Метнувшись к итальянцу, он нанес ему удар, рассекая левую руку от плеча до локтя. Кровь брызнула из раны, от боли Фандуччи взревел, но его палец нажал на спусковой крючок. Из ствола выплеснулся поток горячего свинца, отбросившего несчастных к стене. Дырки размером с кулак пробили грудь и живот обоим — стена позади них обагрилась кровью.
Фандуччи мог теперь переключиться на Тайлера. Фермер попытался залечь, но — бесполезно. Каскад свинца достиг цели. Его отбросило назад, над лопаткой зияла рана. Но он не выпустил из рук своего «пурди», прижимая приклад к больному плечу. От толчка он вскрикнул, почти теряя сознание. Двойные дула изрыгали огонь, но пули летели мимо Фандуччи, и Тайлер нащупал в кармане новую порцию пуль. Неуязвимый Фандуччи решил предпринять новую атаку и встал из-за стола. Неожиданно подкрепление подоспело из бара. В руках одного из них щетинилось острие пики. Итальянец, услышав шум, повернулся, лицо его исказил страх. Он знал, что Тайлер успел перезарядить ружье. А тут еще два новых врага, с которыми предстоит сразиться. Мужчина, одетый в темный костюм, угрожающе размахивал наконечником. Его спутница, женщина лет тридцати с распущенными, по плечи, волосами, неотступно следовала за ним. Лица у обоих, белые как мел, покрывали лопнувшие пузыри, потрескавшиеся губы обнажали длинные зубы коричневого цвета.
Фандуччи услышал громкий металлический щелчок затвора.
Так пика или ружье? От чего ему суждено погибнуть?..
Все решилось в одно мгновение.
Жалящее острие пики вонзилось Фандуччи под мышку и проткнуло его насквозь. Он сполз в лужу крови, зажав рукой рану. За эту руку тут же ухватилась девушка — в считанные секунды оказалась над итальянцем, ее рот жадно искал кровавую рану. Он еще агонизировал, когда она рвала на нем рубашку, чтобы присосаться к ране, из которой свободно вытекала кровь.
Плечо Тайлера горело, выстрел достиг цели. Очередь огня подняла девушку над Фандуччи, разорвала спину и перерезала туловище и грудную клетку. Одна грудь повисла на полоске кожи, экскременты облили мужчину с пикой. Он не оставил мысли добраться до Фандуччи и снова выбросил вперед пику, наваливаясь на нее весом своего тела. Опасное жало проткнуло желудок жертвы, пригвоздило его к полу, как бабочку. Он дернулся в предсмертной агонии, задохнувшись от крови, которая пошла у него горлом. Тайлер встал на ноги, опираясь на ружье, боль в плече усиливалась. Он побежал по лестнице, не глядя на дикую сцену кровопролития, не фиксируя внимание на мужчине, зарывшимся лицом в разорванный желудок Фандуччи. Он споткнулся на лестнице, ружье выпало у него из рук. Тайлер обернулся, чтобы поднять его, и увидел погоню. За ним гнался мужчина с пикой. С удивительным проворством он скакал со ступеньки на ступеньку. Тайлер схватил оружие и побежал дальше. Достигнув лестничной площадки, он увидел стоящую в коридоре Джо. Она вышла на шум пальбы.
— Возвращайся! — закричал ей Тайлер.
Больной настигал его. Успеет ли Тайлер перезарядить ружье?.. Мужчина налетел на него, как танк. Их обоих отбросило к стене. Тайлер, ослабевший от потери крови, перевернулся на спину, пытаясь отвести руки мужчины от своего горла. Он чувствовал, как длинные ногти сдавливают его горло мертвой хваткой. Тайлер улавливал зловонный дух изо рта своего противника, ощущал силу его рук, видел хищные огоньки в его глазах. Выбросив здоровую руку вперед, он с силой ткнул пальцем в левый глаз нападавшего.
Тот вскрикнул, но сжал горло Тайлера сильнее.
Джо как загипнотизированная наблюдала за происходящим.
Затем она схватила ружье.
— Сделай это! — закричал Тайлер, лицо его приобрело цвет темного винограда. Девушка подняла ружье на уровень головы мужчины. Теперь он изо всех сил тряс Тайлера, пытаясь прикончить свою жертву. Джо видела кровь и куски экскрементов, прилипших к его длинным зубам, рот его представлял собой висящие клочья кожи с капающей с них кровью.
— Убей же его, — хрипел Тайлер, почти теряя сознание.
Джо сжала зубы и взвела курок.
Раздался ужасающий грохот, стволы на мгновение побелели от разрушительного шквала огня. Выстрел с такого близкого расстояния обеспечил эффект. Голова мужчины отлетела. Клейкая масса крови брызнула на стену. Тайлер, собрав последние силы, попытался отползти от мерзкого оборотня, глядя помутневшими от боли глазами, как Джо, отбросив ружье, пыталась справиться с тошнотой, удержать во рту горячую рвоту.
В дальнем конце коридора, невидимый ими, Марк Бейтс вышел из своей комнаты, которая находилась напротив номера Джо, замерев на секунду, он проскользнул туда и закрыл дверь.
Он ждал.
Тайлер оперся на локоть, свободной рукой достал из брючного кармана платок и приложил его к ране. Платок тут же пропитался кровью. Вик сокрушенно покачал головой. Закашлявшись, он понял, что ему трудно глотать. На шее вспухло несколько багровых рубцов — следы рук противника. Снова сплюнув, он почувствовал острую боль в горле.
Джо стояла у противоположной стены, не в силах оторвать взгляд от ужасных обезглавленных останков. У ее ног лежал «пурди», выпавшая гильза еще дымилась.
— Джо, — прохрипел Тайлер.
Девушка, белая как мел, прерывисто дышала.
— Джо, — повторил с мольбой он, и она, кажется, пришла в себя, хотя взгляд ее еще блуждал где-то далеко.
— Помоги мне, Джо, — сказал он, пытаясь подняться на ноги.
Наконец Джо оторвала взгляд от трупа и подошла к Тайлеру. Он обвил шею девушки здоровой рукой и приподнялся. Правая рука его онемела, и он держал пальцы согнутыми. С ужасом он подумал: а вдруг задет нерв? Но нет, пальцы двигались, и когда он сжал их в кулак, почувствовал силу в руке. Гроза продолжалась. Когда они доплелись до ее номера, свет снова мигнул.
— Что там произошло, Вик? — наконец спросила Джо. — Я слышала стрельбу.
— Там, внизу, был тип с оружием, — прохрипел Тайлер.
— Один из горожан?
— Нет.
— Он все еще внизу?
— Он мертв. Двое убили его. — Он помолчал. — Разорвали на куски.
— О Боже, — пробормотала Джо. — Тот мужчина, который напал на тебя...
Фраза повисла в воздухе.
— Больной. И с ним — женщина. Я убил ее.
Они дошли до двери номера, и Джо открыла ее. Нажала выключатель, свет не горел.
— Проклятие, я думала, что не выключила свет, — сказала она с сомнением и нажала кнопку. Свет не загорался.
— Странно, — сказал Тайлер, — в коридоре светло...
— Должно быть, перегорела лампочка, — предположила Джо.
Тайлер подошел к кровати и сел. Осторожно снимая пиджак, вздрогнул от резкой боли. Кровь сгустилась в ране и вокруг нее. Его рубашка и пиджак были пропитаны кровью.
— Тебе лучше пойти в ванную, — сказала Джо. — Я тебе все это промою. — Она показала на рану.
Тайлер встал, подошел к двери ванной, сморщившись от боли, повернул ручку.
— Дай я попробую. — Джо повернула ручку.
Из ванной высунулась лапа с когтями и схватила ее за запястье.
Она вскрикнула, почувствовав, как волосатая ладонь сжала мякоть руки, а когти рвали кожу. Дверь открылась, и они увидели Марка Бейтса.
Джо попыталась отделаться от него, но хватка была железной. Его сумасшедшие глаза бегали, слюна капала из раскрытых губ, он выбежал из ванной, таща за собой орущую Джо. Тайлер, забыв о плече, прыгнул на Бейтса, и все трое слились в один клубок. Бейтс ослабил хватку. Кажется, его больше манила к себе кровь, которая текла из рваной раны на плече Тайлера. Раненый Вик, казалось, сражался с вновь обретенной силой, рожденной отчаянием. Он схватил Бейтса за волосы, отступая в коридор. Ужас исказил его лицо, когда большой пучок волос, вырванный с корнем, открыл кусок кровавого черепа напавшего. Но силы не оставили его, и он нанес мощный удар в челюсть — Бейтс зашатался. В падении он ударился о косяк распахнутой двери ванной, поскользнулся и растянулся на полу. В мгновение ока Тайлер оказался над ним, нанося удары по телу и победно вскрикивая, — кажется, он сломал несколько ребер противника. Теперь Тайлер пытался вытащить Бейтса за ноги из ванной, сгибая немыслимым углом его туловище. Бейтс все еще сопротивлялся, Царапая когтями тело победителя. С лицом, искаженным яростью и ужасом, Тайлер обрушил на Бейтса всю свою силу, сгибая его хребет. Раздался звук, напоминающий хруст ломающегося дерева, — спина Бейтса сломалась.
Тайлер, как одержимый, продолжал давить на свою жертву все сильнее и сильнее, как бы боясь, что, освободившись, Бейтс поднимется. В конце концов, обессилев, он соскользнул с безжизненного тела, и оно вяло шмякнулось об пол. Застыв в дверях, Джо не могла вымолвить ни слова. Тайлер поднялся, глядя на поверженное тело. Глаза Бейтса были открыты и выпучены, зрачки расширились и потускнели. Его лицо, как и лицо лежавшего в коридоре человека, было покрыто жуткими волдырями, из которых сочился гной.
— Пошли отсюда, — сказал Тайлер.
— Но куда? Город ими кишит. Мы не можем уйти из отеля. — В ее голосе были слезы отчаяния.
Фермер видел, что девушка их сдерживает с трудом. Он крепко прижал ее к себе, поборов жуткую боль в плече.
— Все будет хорошо, — коротко сказал он. — Не волнуйся, Джо. — Будет ли? Он толком не знал. Не знал даже, кого он убеждал в этом — Джо или себя.
Джо вытирала слезы.
— Извини, — сказала она, — что-то совсем пала духом.
Он промолчал.
Джо истерически захохотала:
— Я не была так напугана, когда за мной гонялась мафия.
Тайлер смахнул с ее подбородка слезу.
— Мы сейчас переберемся в другую комнату. При необходимости забаррикадируем дверь.
— А тела? — спросила она.
— Мы ничего не можем с ними поделать до утра. Мне только надо взять оружие, — сказал он.
— Нам надо проверить, что с парнем внизу. Тем, кто стрелял в тебя.
— Правильно. Ты останешься здесь. Запри дверь.
Она резко оборвала его:
— Ни за что. Ты не оставишь меня здесь одну. Я иду с тобой.
Тайлер не спорил. Они пошли по коридору к тому месту, где Джо обронила оружие. Тайлер поднял его, с трудом открывая затвор — боль в плече усиливалась. Девушка взяла ружье и зарядила его двумя патронами. Отведя глаза от жуткого обезглавленного трупа, они стали осторожно спускаться по лестнице. Свет снова погас, и ужасный громовой раскат потряс здание. Тайлер здоровой рукой обнял, как спеленатого младенца, свое ружье, положив палец на спусковой крючок, и продолжал спускаться вниз. Когда они вошли в холл, Джо увидела тела: женщина, буквально перерезанная пополам очередью, два человека в форме из обслуги. И Фандуччи.
Он лежал, распластавшись, словно распятый на кресте. Живот и грудь были распороты, изнутри торчало нечто напоминающее желудок, кровавое месиво из внутренностей было разбросано алым ковром вокруг него. Автомат 357-го калибра лежал рядом.
— О Боже, — пробормотала Джо.
Тайлер подошел к выпотрошенному туловищу и, с трудом сдерживая отвращение, стал рыться в карманах мертвого. От тела шло зловоние, и Тайлер на секунду остановился, чтобы вдохнуть чистого воздуха. Наконец он обнаружил в кармане итальянца бумажник, вытер от крови и раскрыл его.
В бумажнике было около пятидесяти фунтов пятерками, несколько долларовых счетов, рецепт на какое-то лекарство и еще несколько неинтересных Тайлеру листков бумаги. Совершенно случайно выпала визитная карточка. Тайлер подобрал ее, обратив внимание на тонкую пластмассовую полоску.
— Джо, — сказал он, — посмотри.
Джо подошла сбоку, стараясь не смотреть на труп.
— Карло Фандуччи. Родился в 1930-м, — прочла она.
А внизу стоял знакомый фирменный знак с красными и серебряными инициалами, соединенными гирляндой «ВК».
— "Ванденбург кемикалз"...
Джо посмотрела на тело, затем на Тайлера.
— Иисус Христос, — пробормотала она.
— Кто-то в «Ванденбург кемикалз» хочет, чтобы мы погибли, — заметил Тайлер. — Но почему?
— Кто бы это ни был, они считают нас достаточно опасными; если решили использовать автомат, — пробормотала она, глядя на 357-калибровый «инграм».
— И мы не знаем, единственный ли он, — сказал фермер, кивая на труп Фандуччи. — Когда они обнаружат, что он мертв, они могут послать других.
Он засунул визитную карточку в карман своего пиджака и повернулся, чтобы подобрать оружие. В его ладонь тяжело упал пистолет, он отдал его Джо.
— Ты когда-нибудь этим пользовалась? — спросил он.
— Я научусь.
Фермер положил руку на раненое плечо.
— Мы потеряли слишком много времени, — сказал он. — Мы должны попасть в «Ванденбург кемикалз».
— Но с твоим плечом в таком состоянии... — запротестовала она.
— А что ты предлагаешь? — отрезал он.
Наступила долгая пауза. Они стояли неподвижно, устало прикрыв глаза.
— У нас пять или шесть часов до рассвета, — сказал Тайлер.
Джо медленно закивала головой.
— Сначала только давай подлечим тебя, — сказала она устало.
Снаружи донесся треск молнии, и в мгновенной вспышке они различили двигающиеся за окнами в темноте фигуры, согнувшиеся, подобно чудовищам из кошмарного сна.
И снова их обступила темнота.
Тайлер лежал в постели, наблюдая, как Джо разрезает его окровавленную рубашку. Концы ножниц застряли в запекшейся от крови ткани, и вместе с ними она вытаскивала кусочки кожи. Фермер вздрогнул.
— Извини, — сказала Джо, беря мокрое полотенце.
Кончиком полотенца она протерла ржавое пятно вокруг раны. Попросив Тайлера наклониться, она добралась до края раны, которая оказалась чуть длиннее ее большого пальца.
— Тебе повезло, — сказала она. — Пуля непосредственно в тебя не попала, должно быть, отскочила рикошетом. Иначе тебе бы оторвало руку.
Еще раз протерев кровь у края раны, Джо извинилась, когда случайно задела больное место.
— Кость, кажется, не задета, пуля прошла навылет. — Он обхватил запястье пальцами здоровой руки, сжав раненую в кулак.
— Как чувствуешь себя? — спросила его Джо.
— Больно, — последовал короткий ответ.
Они долго смотрели в глаза друг другу, затем Джо достала чистый платок и приложила его к ране. И то же самое сделала сзади, укрепляя временную повязку простыней, которую достала из-под кровати. Простыня лежала разорванная в углу их комнаты.
— Завяжи туго, — попросил Тайлер.
Когда она закончила, он снова лег, коснувшись ее своей больной рукой. Джо выглядела усталой; волосы ее, обычно такие чистые и блестящие, слиплись, тушь растеклась по щекам, на джинсах темнели пятна запекшейся крови.
Она поглядела на себя в зеркало и вздохнула.
— Что-то чувствую себя препаршиво, — сказала она, — надо хотя бы принять душ.
Он кивнул, глядя, как: она устало поплелась в ванную. Оттуда донесся шум бегущей воды.
Тайлер протянул руку и достал лежавший у него за спиной автомат 357-го калибра, осмотрел и положил перед собой на тумбочку. Фермер взглянул на визитную карточку, принадлежавшую Фандуччи, с серебристо-красной эмблемой фирмы — «Ванденбург кемикалз». Их подозрения относительно «Ванденбург кемикалз» были, очевидно, не напрасными, подтверждались они, похоже, и в отношений Джеффри Андерсона. Если кто-то на химическом заводе намеревался убить Андерсона, то, скорее всего, это сделали именно они... Был ли секрет состава корма столь важен, что он стоил жизни? Очевидно, да, подумал он. Сколько же горожан уже умерли или умирали сейчас и сколько знакомых ему достойных людей превратились в дикарей от зараженного мяса? Несколько последних недель Тайлер видел разрушающийся мир. Он отбросил карточку и вскочил с кровати. Неслышными шагами подошел к двери ванной.
Джо не стала задергивать занавеску в душе. Фермер оценивающим взглядом окинул ее обнаженное загорелое тело, по которому стекали прозрачные капли воды. Он смотрел, как она мылила руки, проводя ими по груди, шее, тряся головой, подставляя под струю волосы.
— Ты изумительная женщина, — сказал он тихо.
Джо быстро обернулась.
— Ты испугал меня, — ответила она, не пытаясь спрятаться. — Я не знала, что ты там.
— Извини, — сказал он, улыбаясь.
Она выключила душ и встала на коврик; с ее волос стекали струйки. Тайлер отметил, как привлекателен блеск волос на ее лобке. Он подошел и прижал к себе девушку, ощущая влажность ее кожи.
Джо вздрогнула в его объятиях, ее руки нащупали застежку на его джинсах, пальцы быстро пробежали по ней. Тайлер снял их, и они стояли обнаженные, глядя друг на друга. Ее левая рука мягко гладила его пенис. Он стал твердым. Они поцеловались, и она ощутила его руки на своей мокрой коже, дрогнув на бедрах, они начали плавно скользить по ее груди. Он массировал плотные шары, склоняя голову к соскам. Она задохнулась, почувствовала, как его язык ласкает их, слизывая капельки воды. Она медленно опустилась на колени, ее руки были на твердом пенисе Тайлера. Он провел руками по шелковистой пряди ее мокрых волос. Она взяла яичко в рот и нежно пососала его, прежде чем перейти ко второму, затем слегка отодвинулась, охватив губами выпуклую пурпурную головку его члена. Она провела рукой между своих ног, по которым еще стекала вода, ее губы скользили по плоти Тайлера до тех пор, пока она не почувствовала возбуждение. Джо медленно встала, почувствовав, как ее соски легко коснулись его живота и груди. Она выпрямилась, и его рука заменила ее руку в самой интимной области между ног. Под его пальцами, когда они коснулись ее половых органов, появилась влага. Джо прижалась к нему своим тазом, помогая продвижению пальцев. Она обвила своей ногой его ногу, отдыхая на твердой мышце плотного мужского бедра, прижимаясь к нему.
Он понял, чего она хочет, и чуть наклонил колено, сильнее сжал ее ягодицы. Струйки воды стекали по его бедру, смешиваясь с ее теплыми выделениями, которые вспенивали его тело. Ее дыхание учащалось, движения убыстрялись, и Тайлер сжимал ее все сильнее и сильнее. Он вложил еще один палец в ее скользкую промежность, поглаживая указательным пальцем другой руки бархатистую кожу на спине. Она прижала голову к его груди, движения ее все убыстрялись, тело содрогнулось от оргазма. Тайлер сжал ее, все еще двигая внутри пальцами, надавливая на ее клитор большим пальцем, продолжая момент удовольствия до тех пор, пока она не вскрикнула. Бормоча что-то, она поцеловала его, медленно двигаясь теперь вдоль его бедра. Наконец она высвободилась, ее лицо пылало. Медленно поглаживая его пульсирующий пенис, она направила пульсацию своим длинным ногтем. Встав на цыпочки, она позволила головке его органа найти вход в свое возбужденное влагалище. Он проскользнул в нее, и она уступила его весу, упираясь в стену и ощущая, как запылала каждая клеточка ее тела.
Их рты сомкнулись, языки сплелись в теплой влаге слюны. Тайлер, обхватив ее талию, настойчиво продвигал свой пенис все глубже. Когда он дошел до кульминации, Джо ощутила еще большее уплотнение его плоти и во второй раз слилась с ним в физической близости.
Они долго обнимались, затем Тайлер мягко отступил. Джо потянулась к полотенцу, лежавшему поблизости, и закуталась в него. Они переоделись в свежее белье. Тайлер натянул черную рубашку, проворчав от боли, когда надевал рукав на временный бандаж. Сжав кулак, он успокоился, онемение и чувство жжения заметно уменьшилось. Затем со всей тщательностью он осмотрел ружье.
Джо взглянула на часы.
— Готова? — спросил он.
Она кивнула.
До рассвета оставалось четыре часа. Поездка в «Ванденбург кемикалз» займет пятнадцать минут.
Трава под ногами была мокрой, и Тайлер то и дело оступался, скользил по ней. Пытаясь удержаться на ногах, он вытягивал руку и хватался за ветки деревьев. Нож для разрезания проволоки выпал из-за пояса, и он ругнулся.
— Все в порядке, я подняла его, — Шепнула Джо.
Она отдала нож фермеру, и он сунул его в карман пиджака вместе с горстью крупных зажимов, которые ему удалось достать накануне в магазине электротоваров в центре Вейкли. Джо держала в руках длинный моток изоленты, приобретенный там же.
Они остановились в тени высокого забора, обнесенного проволокой. Через каждые пятьдесят ярдов на нем были установлены мощные прожектора, но между этими сверкающими оазисами пролегла черная пустыня. Осмотревшись, Тайлер остался доволен полной необитаемостью окрестностей и двинулся к забору. Лежа на животе, он чувствовал, как сырость пробирается сквозь одежду, проникает до костей. Джо тоже приникла к земле и проворно обматывала обрезки проволоки вокруг концов защитных зажимов, прикрепляя их к забору. Она смотрела, как Тайлер, достав из кармана кусачки, крепит острые захваты тисков к забору между защитными зажимами. Проволока была толстой, и ему приходилось затрачивать немало сил, чтобы перерезать ее. Боль в плече снова стала донимать его, но он продолжал работу до тех пор, пока не освободил довольно большое отверстие, достаточное, чтобы перелезть сквозь него на территорию. Если проволока соединена с сигнализацией, теперь она не сработает. Через ограждение, вероятно, пропущен ток не менее чем в 60 тысяч вольт, этого достаточно, чтобы пресечь все попытки проникнуть внутрь. Но не для них с Джо. Окончив свое дело, Тайлер оказался по ту сторону ограды и, перевернувшись на спину, помог Джо. Встав с земли, они отряхнулись от влажных комьев. Вкладывая кусачки обратно за пояс, Тайлер провел рукой по оружию. Здесь оно оказалось бы бесполезным. Одно дело — автоматы, другое — пистолеты. Щурясь в темноте, они пытались найти глазами массивное здание Вейкли. Сто ярдов, которые отделяли их от строений, были открытым пространством, и Тайлер отдавал себе отчет в опасности — прожекторы засекут их в два счета. Он низко пригнулся, потянув за собой Джо, и так, согнувшись в три погибели, они побежали вперед. На полпути к ближайшему зданию они услышали лай собаки и невольно вскрикнули. Лай доносился со стороны забора — это в пятидесяти — шестидесяти ярдах справа от них. Под одним из фонарей стоял сторож в знакомой форменной одежде темно-синего цвета и курил сигарету. На поводке он держал большого черного алсатиана. Собака повернулась к пришельцам, ее громкий лай резко нарушал тишину.
Охранник, казалось, не придал этому никакого значения. Он дернул за поводок и, бросив беглый взгляд в их сторону, пошел вперед вдоль забора. Лай стал глуше.
— Пойдем, — прошептал Тайлер, и они стали перебежками продвигаться дальше, остановившись у каменной стены. Успокаивая дыхание, постояли несколько секунд, изучая местность. Огромный корпус главного здания, длиной примерно ярдов восемь, стоял прямо перед ними, фасадом к гудронированному шоссе. В нескольких окнах горел свет, но, возможно, это отражались звезды. Главный вход манил к себе, но Тайлер колебался; два охранника прогуливались по шоссе, один из них вел на поводке добермана-пинчера. Мужчины беззаботно болтали. Джо тяжело вздохнула и вздрогнула — охранники остановились у главного входа.
— Черт, — вырвалось у нее. — Что же делать?
Тайлер не ответил, он не отрывал взгляда от мужчин и собаки, которая явно насторожилась, поставила уши и завертела головой. Взяв Джо за руку, он потянул ее обратно в темноту. Собака увидела их, остановилась и трижды громко пролаяла.
Фермер вытащил из кожаных ножен нож, крепко сжал рукоятку.
— Он видел нас? — охрипшим голосом спросила Джо.
— Не знаю, — ответил Тайлер, уходя и подозревая худшее.
Собака продолжала лаять, натягивая поводок. Высокий худой охранник ослабил его, и собака сделала прыжок в сторону Тайлера и Джо.
— Ни звука, — прошептал Тайлер; припав к земле, когда собака была уже совсем близко. Он ждал, держа нож наготове, доберман крутился возле угла здания, он чуял чужих, но его сбивала с толку темнота. Несколько секунд передышки — это все, что было нужно Тайлеру. Бросившись к животному, он вонзил нож ему в грудь, добираясь до кости. Второй рукой он пытался сдавить челюсть, избежать острых зубов и прикончить животное окончательно. Ему не удалось добиться ни того, ни другого. Его рука на несколько секунд, пока он не исхитрился вторично ударить собаку ножом, оказалась в плену мощных челюстей. Взвыв от боли, животное разжало челюсти. Тайлер отбросил его в сторону и тут же услышал топот ног бегущих охранников. Как и собака, они обогнули угол здания и остановились в темноте, перед глухой стеной. Первого фермер ударил кусачками по лбу, свалив на месте. Второй обратился в бегство, но Тайлер бросился вдогонку за ним. Охранник поскользнулся и упал, ударившись о бордюр затылком. Он попытался подняться, и Тайлеру пришлось заставить его лежать — удар пришелся по лицу. Охранник перевернулся на спину и лежал как рыба, выброшенная на берег, из разбитого носа текла кровь.
— Я обыщу их, — сказала Джо. В нагрудном кармане у высокого она нашла связку ключей.
— С-5, докладывай! — Прорезал тишину металлический голос. — С-5!
Это работал радиопередатчик.
— Билли, если ты мочишься, то хоть ответь...
Тайлер переводил взгляд с Джо на радиопередатчик.
— С-5! Выйди на связь, — требовал голос, — Билли, ради Бога, ты что — обалдуй?!
Тайлер взял трубку.
— С-5, — сказал он, молясь Богу, чтобы шумы в приемнике как можно больше исказили его голос.
— Почему не отвечал? — требовал голос.
— Извини, — тихо ответил Тайлер.
— Твой сектор в порядке? — спросил голос.
— Да...
Наступило продолжительное молчание. Джо и Тайлер обменялись тревожными взглядами.
— Сектор в порядке, — повторил Тайлер, стараясь скрыть напряжение в голосе.
В трубке захихикали.
— Ты снова, что ли, раздразнил собаку? — спрашивал веселый голос.
Тайлер сжал трубку побелевшими пальцами.
— Сектор в порядке, — повторил он.
— Ну ладно, ладно... Повторная проверка через час.
Передатчик замолчал.
Фермер облегченно вздохнул и вытер повлажневший лоб тыльной стороной ладони. Взглянув на безжизненное тело охранника, Тайлер и Джо, держась в тени, стали продвигаться к главному корпусу.
Массивное здание — громада из бетона и стекла — поднималось над ними неприступной крепостью. Тайлер сомневался, удастся ли им пробраться внутрь. Они не смогут войти, не подняв по тревоге охрану. Он оглянулся. Двое охранников все еще лежали без движения.
У них еще оставалось немного времени.
Фермер полез за передатчиком, который теперь лежал у него в кармане. Подержав его в руке несколько секунд, он нажал кнопку «включен».
— Что ты, черт возьми, делаешь, Вик?! — изумилась Джо, округлив глаза.
Он махнул на нее рукой, чтобы она молчала.
— С-5, — сказал он.
Джо только покачала головой, с беспокойством глядя вокруг.
Радио затрещало.
— С-5, — повторил Тайлер, — у меня просьба.
— Ну, давай, С-5, что там у тебя?
Тайлер перевел дух.
— Появился нарушитель, — сказал он.
— Где? — встревожился голос.
— Главное здание. Надо искать там.
— Тебе нужна помощь?
— Нет, — ответил Тайлер, стараясь говорить спокойно.
Радио замолчало.
— Слушаю! — сказал Тайлер.
Тишина.
— Слушаю! — Капелька пота скатилась у него со лба. — Слушаю, — повторил он снова.
— Сигнализация выключена, — сказал голос, — докладывай немедленно, как только обнаружишь его.
Тайлер направился к главному корпусу, за ним шла Джо. Двери открылись легко. Они вошли в регистратуру «Ванденбург кемикалз». Темень поглотила их. Джо слышала биение своего сердца, когда она двигалась по коридору, ведущему в канцелярию.
— Начнем отсюда? — спросил Тайлер.
— Может, с лаборатории? — предложила Джо.
Он кивнул.
Они пошли по коридору мимо плотно закрытых дверей. Нашли лестницу и стали подниматься, ступая как можно тише по гулким ступеням.
— С-5, докладывайте, — гремел металлический голос в тишине лестничной клетки.
Тайлер включил приемник.
— С-5, С-5, есть следы нарушителя?
— Пока нет.
— Проверь второй этаж. Если кто-то находится внутри, останови его перед входом в Е-1.
— Е-1. — В голосе Тайлера прозвучала надежда.
Бросив на него тревожный взгляд, Джо начала подниматься на второй этаж. Он попытался задержать ее, но она уже скрылась в темноте. Идя следом за ней, он очутился в коридоре, в конце которого виднелась большая дубовая дверь. Джо нажала на ручку.
— Останови их перед Е-1, — повторил голос.
— Проверка, — отрезал Тайлер.
— Я пошлю вам помощь.
— Нет! — выпалил Тайлер, и наступила зловещая тишина.
— С-5, подтвердите личность, ваш номер и код.
Джо открыла дверь.
Голос настаивал:
— Подтвердите личность, ваш номер и код.
Тайлер сжал приемник, затем швырнул его о стену.
— Джо, идем, надо уходить! — закричал Тайлер, но Джо продолжала осматривать помещение.
Вводы компьютеров, шкаф для хранения документов, светокопировальные устройства подчеркивали величину этой большой, без окон комнаты. Внушительные связки колец, в рост человека, громоздились под деревянными полками. В комнате стояло полдюжины массивных дубовых столов, уставленных папками с корешками из малиновой пеньки. Открыв одну из них, она прочла: «Биосинтетическая мутация». И отправилась к следующему столу.
— Джо, ради Бога, через минуту это место заполнит охрана.
— Но, Вик, это здесь, — сказала она, схватив папку с надписью «Конструкция протеина». — Все, что нам нужно, находится здесь.
— Пойдем, — он тащил ее за руку из комнаты.
Они побежали вниз по лестнице. Приближались человеческие голоса, лай собак.
— Только не через парадный вход, — приказал Тайлер, направляясь к регистратуре. Он толкнул Джо в коридор направо. Они побежали. Легкая деревянная дверь от толчка слетела с петель. Хорошо, что Тайлер двинул ее здоровым плечом, рана на другом плече еще болела. В комнате оказались окна без решетки. Тайлер открыл окно, сырой воздух ворвался в помещение, он помог первой вылезти Джо, затем вылез и сам.
Охранники уже ворвались в регистратуру и спустили собак. Одна собака побежала по лестнице вверх, другая кинулась в комнату, где побывали нарушители. Джо спрыгнула не совсем удачно, поскользнулась и упала. Фермер поднял ее, и они побежали. Как можно скорее надо успеть достичь забора.
В главном корпусе здания «Ванденбург» вспыхнул свет. До беглецов донесся звук сирены, ее резкое завывание оглушило их.
Джо задыхалась. Из последних сил она бежала к забору. Тайлер подгонял ее, оглядываясь на преследователей в темной форме. Вот и отверстие в заборе. Преодолев препятствие, они бросились к деревьям, под их спасительную тень. До машины первым добежал Тайлер, распахнул дверцу, сел за руль и завел мотор. Джо откинулась на заднем сиденье. Машина рванулась с места. Тайлер, глядя в зеркало, смотрел, нет ли за ними погони. Нет...
— Вик, это было там, в этих папках, — произнесла Джо, все еще прерывисто дыша. — Я уверена, там доказательство, которое нам было нужно.
Он кивнул.
— Должно быть, ученые Вейкли руководят испытаниями. Зная, что корм вреден, они все равно продолжали испытания, — сказала она.
Тайлер не убирал ногу с педали даже тогда, когда стрелка спидометра достигла цифры 60.
— Вик, ты слышишь меня? Что будем делать?
— Завтра утром поищем в городе людей, инфицированных вирусом, а затем уедем из Вейкли.
Джо кивнула.
— Но мы сообщим в каждую газету, объявим по всем волнам телевидения, которые только сможем поймать, и посмотрим, как они справятся с игрой «Ванденбург».
Голос его звучал раздраженно. Джо устало закрыла глаза. Она хотела спать, ей нужно заснуть, но она слишком переполнена тревогой. Широко открытыми глазами она смотрела из окна в ночь. Через два часа наступит рассвет.
— Мы их и похороним?
Джо с отвращением окинула взглядом груду трупов. Рано утром она помогла Тайлеру перетащить их из отеля в автопарк и теперь стояла и смотрела на эту зловонную груду тел. Сверху вниз лицом лежал растерзанный труп Фандуччи. Рядом — еще шесть тел.
— У нас нет другого выхода, — сказал Тайлер, подтаскивая бак с бензином, который он нашел в гараже позади отеля. Под гаражом находился подвал, попасть в него можно было из служебного входа отеля. В подвале он обнаружил довольно много консервированной и сухой еды, сотни бутылок вина и маленький генератор, который, как он догадался, мог работать в качестве источника дополнительной энергии, если что-нибудь случится с главным.
Он начал разбрызгивать синевато-янтарную жидкость над трупами.
— Надо уничтожить все следы бактерий, — пояснил он.
Запах бензина, распространяясь, смешивался с запахом гнилого мяса — адское зловоние.
— Если Харлей утверждает, что бактерии продолжают жить в мертвых животных, то можно предполагать, что они сохраняют силу и на человеческих жертвах.
Джо дрожала, несмотря на то, что на ней был плотный свитер. Бледное солнце грело слабо, и утренняя роса все еще покрывала землю.
Было 9.17 утра.
Тайлер вылил последние капли бензина, затем бросил бак в погребальный костер.
Отошел, зажигая спичку. Рука дрогнула, и он помедлил: пустые глазницы Марка Бейтса, казалось, пригвоздили его к месту укором, затем он решительно бросил спичку на груду изуродованных тел.
Раздался треск. Бензин загорелся, пламя жадно пожирало свои жертвы. Терпкий запах паленого мяса наполнил воздух, с могильного холма поднимались темные завитки дыма.
Тайлер тронул пальцами правое плечо, повел им, снимая скованность. Он почувствовал, как рука Джо крепко сжала его руку.
— С тобой все в порядке? — с тревогой спросил он.
Она кивнула, не отводя глаз от погребального костра.
Несколько секунд они еще наблюдали за работой жадных языков пламени, затем вернулись в машину. Тайлер проверил лежащие на заднем сиденье автоматы. Один из стволов, калибра 357, он сунул за пояс.
Они молча взглянули друг на друга. Тайлер завел мотор.
Улицы Вейкли были пустынными, и звук мотора звучал громче, чем обычно. Тайлер ехал медленно, глядя по сторонам.
— Вик, гляди, вон там! — Крик Джо испугал его, и он резко затормозил.
Она показывала на какой-то бесформенный предмет у входа в магазин. Они вышли из машины. Тайлер прихватил с собой «франчи», и они медленно пошли к цели.
Это был человек. Он сидел на корточках, колени подтянуты к склоненной голове, руки болтались вдоль тела.
Джо переводила взгляд с Тайлера на согбенную фигуру. Он сделал ей знак рукой остановиться, а сам подошел к незнакомцу на расстояние футов пять.
Джо осталась у него за спиной.
Мужчина не двигался. Фермер подошел еще на шаг, держа на всякий случай курок на взводе.
Тело упало — лицом кверху. Горло мужчины было перерезано.
На кожном покрове зияло три или четыре неровных отверстия, каждое размером с детский кулак. Вблизи валялась разбитая бутылка, ее острые края были испачканы темной жидкостью. Однако вокруг самого тела крови, несмотря на жестокие порезы, не было. Только подол рубахи был в крови.
Тайлер обратил на это внимание Джо.
— Может быть, кровь смыл дождь? — предположила она.
Тайлер молчал. Он рассматривал зияющие раны, обесцвеченные по краям. Как синяк. Он встал.
— Почему нет крови? — размышлял он вслух.
Тайлер и Джо вернулись в машину и поехали по пустынным улицам со скоростью, не превышающей пятнадцати километров в час. Ни души.
— Может быть, все неинфицированные люди уже уехали? — предположила Джо.
Тайлер отрицательно покачал головой:
— Лежащий там парень не заражен. Возможно, как и другие погибшие.
Не все ели красное мясо.
— Так как же они? — спросила Джо.
— Возможно, испуганы, прячутся...
— Это чувство мне знакомо, — пробормотала Джо.
Вскоре они увидели и другие тела. Двое лежали ничком посреди дороги — мужчина и маленький ребенок. Мужчина был заколот. Из разорванной рубашки проступали многочисленные раны — грудной клетки и живота. Ребенок, мальчик лет пяти, был избит дубинкой. Голова размозжена — рядом валялись ошметки кожи и костей. И снова — никаких следов крови. Края ран обесцвечены.
Ни одна из жертв не была больна.
Над трупами роились мухи, они копошились, в ранах, и Тайлер с отвращением следил за черными ползающими точками на посиневшем языке ребенка.
— Что ты об этом думаешь, Вик? — спросила девушка.
— Если я скажу, ты, наверное, поднимешь меня на смех.
— Попробуй.
— Из всего, что я увидел — зараженных прошлой ночью и вот эти трупы убитых, — делаю такой вывод: болезнь побуждает зараженных убивать здоровых людей и пить их кровь. — Он ждал, что она ответит, но Джо молчала.
— При таких вот ранах, — он показал на заколотого мужчину, — кровь залила бы все вокруг, и у того парня, которого мы нашли с перерезанным горлом. Прошлой ночью дождь был не настолько сильным, чтобы смыть столько крови...
— Молочные поросята на рынке скота, — сказала Джо, — набрасывались на свинью. Пытались пить ее кровь. У людей мы бы назвали это людоедством, вампиризмом.
Наступило долгое молчание.
— Да, это вампиры, — пробормотала наконец Джо.
Тайлер словно не слышал ее. Его глаза приковал к себе вид ран. Кожа вокруг них выглядела так, будто ее сосали, вытягивали всю влагу голодные рты. Эта мысль заставила его содрогнуться от отвращения.
— Давай съездим к Дэну Харлею, — предложил Тайлер.
Пока они ехали к ветеринару, Джо насчитала по дороге еще полдюжины трупов. Тайлер каждый раз замедлял ход, но из машины они больше не выходили.
Наконец Тайлер остановился у ворот лечебницы Харлея. Выходя из машины, он не забыл прихватить ружье. Занавески на окнах были почему-то спущены, что сразу вызвало подозрение. Каблуки Джо постукивали за его спиной. Тайлер постучал в дверь, удивившись, что она распахнулась от слабого толчка. С ружьем на изготовку он вошел в помещение регистратуры. Углы занавески были тут чуть приподняты, и солнце слабо освещало путь. Тайлер бесшумно вошел в операционную.
— Дэн, — позвал Тайлер, его голос гулко резонировал в пустых стенах.
Ответа не последовало.
Джо задержалась в регистратуре и, подойдя к телефону, сняла трубку. Телефон молчал. Тайлер, переступив порог операционной, оказался в темноте — жалюзи были опущены. В удушливом сумраке он сперва едва улавливал очертания предметов. Потом понял, что операционная разгромлена: столик для инструментов опрокинут, кувшины с образцами разбиты, шкаф для хранения документов разорен. Стекло скрипнуло под ногами, когда он прошел чуть дальше. В воздухе стоял едкий запах формальдегида. Скальпели, зонды, пилки, другие инструменты валялись на полу вперемешку с разорванными и скомканными листами бумаги.
Джо, которая последовала за ним, смотрела на эту страшную картину расширившимися от ужаса глазами. Тайлер обследовал операционную, Джо прошла в жилую часть дома. Коридор вел в просторную гостиную. И там — тот же погром, хаос разрушения. Софа опрокинута, книжный шкаф перевернут, книги валяются на ковре. Даже аквариум — предмет гордости владельца дома — выворочен с места и валяется посреди комнаты. Среди осколков стекла темнели камушки и засохшие комочки тропических рыб. В комнате пахло сыростью. Джо прошла на кухню и оттуда на лестницу, ведущую на второй этаж. Поднимаясь по ней и прислушиваясь к каждому шороху, она дошла до тускло освещенной лестничной площадки, с которой можно было войти в следующую комнату. Толкнув дверь, Джо остановилась на пороге.
И эта комната выглядела так, будто кто-то, идя по дому, имел одну адскую цель — разрушить все, что попадалось под руку. Ее взгляд остановился на прелестных китайских фигурках, чудом уцелевших в этом царстве хаоса, которые лежали у ее ног. Она наклонилась, чтобы рассмотреть одну из них. Дверь гардероба, стоящего у нее за спиной, чуть приоткрылась. Джо, не выпуская из рук крошечную фигурку, которая укоризненно покачивала головой, обернулась на скрип, и крик ужаса вырвался у нее из горла. Над ней вскинулся нож.
Услышав безумный крик, Тайлер бросился из операционной вверх по лестнице, споткнулся, но удержался на ногах, успев перехватить ружье.
Увиденное заставило его замереть на месте. Джо сидела на краю кровати, за ней, громко всхлипывая, стояла Мэнди Поттер. В трясущейся руке она держала длинный нож.
— Что случилось? — мягко спросил Тайлер, опуская ружье.
Мэнди подняла на него глаза и бросила нож. Обеими руками она вытирала слезы, градом лившиеся по ее щекам.
— Мэнди, — сказал он, — операционная... Это сделал Дэн? Он все разрушил?
Мэнди утвердительно кивнула.
— Он пытался убить меня, — зарыдала она, показывая синяки на руке. Они выглядели как отпечатки лап. На ее блузке были следы крови. На горле многочисленные ссадины и царапины, на левой щеке зияла отвратительная рана.
— Я зарезала его, — прошептала она. — Не знаю, жив ли он. Он убежал. — Она снова заплакала, и Джо обняла ее за плечи. — Он был как зверь. Сумасшедший зверь.
Они долго стояли так. Мэнди сняла очки и вытерла их простыней.
— Извините, — сказала она, поднимая нож, — я могла вас убить.
— Я бы сделала то же самое, — ответила Джо, улыбаясь.
— Нам надо уйти отсюда, Мэнди, — сказал Тайлер.
— Но только не оставляйте меня одну, — взмолилась она.
Они молча кивнули.
— Я имею в виду нас всех, мы все должны уехать из Вейкли. Сейчас же.
Мэнди утвердительно кивнула.
Она пошла в душ, умылась, а потом переоделась.
Когда Мэнди догнала их, она выглядела увереннее и спокойнее.
— Я в порядке, — промолвила она, вздохнув. Втроем они вышли из дома.
— Что же происходит? — спросила Мэнди, когда они сели в машину. — Сперва животные, а теперь люди?
Джо коротко, как смогла, объяснила.
Мэнди слушала молча. Только кивала.
— Остались только мы? — наконец спросила она.
— Вот мы и пытаемся выяснить это, — ответил Тайлер, — пока вы единственный живой незараженный человек. Остальные убиты.
Свернув за угол, они объехали тело женщины, лежавшей у обочины. Мэнди закрыла глаза.
— Куда мы едем? — спросила она.
— В ближайший город, — ответил Тайлер, — мы должны рассказать, что происходит в Вейкли. Необходимо пресечь распространение заразы.
Улицы, казалось, выжимали их из себя, дома недружелюбно насупились, словно следили за ними. Солнце отражалось в окнах отблеском сотен слепых глаз.
— Стой! — закричала Джо, показывая на ряд ближайших ларьков. Тайлер затормозил, машину чуть занесло.
— Что случилось? — спросил он.
— Что-то мелькнуло в одном из этих окон, — ответила Джо.
Тайлер достал один из своих стволов.
Четыре здания образовывали квадрат — небольшой универсам, магазин одежды, киоск, кондитерский и мясной магазины.
— Оставайтесь здесь, — бросил Тайлер, обращаясь к Мэнди.
Они с Джо вышли из машины, направляясь к супермаркету. Дверь была закрыта; когда Тайлер нажал на нее прикладом ружья, она распахнулась. Сигнализация не сработала. Полнейшая тишина встретила их.
В зале было относительно светло, солнце свободно проникало сюда сквозь широкие окна.
Джо сморщила нос. В магазине пахло несвежими продуктами. Холодильники были распахнуты. Оттаявшее мясо и овощи начали портиться. Она прошла мимо груды сморщенных коричневых яблок. Над ними вились рои мошкары.
Кладовая позади здания оказалась пустой. Тайлер стоял на куче коробок и консервных банок и разводил руками.
— Я уверена, я действительно видела... — возразила Джо, прежде чем он мог вымолвить слово. — Может быть, кто-то боится выйти.
— Давай тогда поищем в других помещениях, — предложил он.
Газетный киоск тоже был пуст. Так же, как и кондитерская. Они отправились к мясному магазину.
— Здесь уж наверняка должен кто-то быть. Я не ошиблась, я видела, — настаивала Джо.
Тайлер кивнул и толкнул дверь плечом. Она была заперта. Не раздумывая, фермер надавил на стекло и деревянную перегородку плечом. Дверь открылась, слетев с петель, стекло в раме треснуло. Жалюзи в помещении были опущены, и Тайлеру пришлось идти к выключателю в полутьме. Последние дни выработали у обоих хладнокровие в изучении темных комнат. В полной тишине гулко стучали по деревянному полу каблуки Джо и равномерно гудел вентилятор. Тайлер думал, что питание ламп дневного света и вентилятора шло от одного источника.
Два длинных застекленных прилавка шли вдоль стен довольно просторного помещения, образуя букву "Г". Джо невольно вздрогнула, посмотрев на подносы с мясом, образовывающие горы — говядины, телятины и дешевой рыбы, — такая масса зараженного мяса может инфицировать всех жителей Вейкли. Ее замутило от тошнотворного запаха гнилья. Тайлер, обогнув большую деревянную разделочную доску, забрызганную кровью, зашел за прилавок и тронул пальцем лезвие острейшего разделочного ножа. Позади магазина находилась морозилка, большое помещение, где с металлических крючков свисали туши животных. В дальнем конце комнаты стояло несколько больших белых морозильных камер и рабочий стол с приготовленными для рубки тушами.
На столе лежал человек. Его руки свисали со столешницы, в грудную клетку был вставлен мясной нож. «Глотка перерезана — возможно, — подумал Тайлер, — вон тем большим ножом, что лежит на полу». Неподалеку от маленькой лужи замерзшей вокруг головы мужчины крови темнела еще одна лужица кроваво-красной жидкости.
— Вик, смотри, — прошептала Джо, показывая на один из холодильников.
Несколько струек крови стекало из него, застывая на белой поверхности.
Тайлер подошел к холодильнику и с ходу, нажав на ручку двумя пальцами одной руки, а в другой удерживая ружье, распахнул его.
Холодильник был пуст.
Джо вздрогнула и открыла следующий. Там был человек. Сделав бросок с почти кошачьей ловкостью, он схватил ее за волосы своими крючковатыми пальцами и потянул к себе. Джо изо всех сил пыталась освободиться от мертвой хватки мужчины, но безуспешно — он подтаскивал ее все ближе.
Нажать на спусковой крючок Тайлер не решался, боясь попасть в Джо. Он с ужасом смотрел, как близко мяснику в какие-то доли секунды удалось подтащить к себе Джо и схватить ее за горло. Ногтями свободной руки она впилась в дряблую кожу его щеки. В бешеном броске Тайлер метнулся вперед и растопыренными пальцами вдавил в глазницы вытаращенные глаза безумца, тут же нанеся ему сокрушительный удар в переносицу. Треснули кости, и мясник, бросив Джо, переключился на Тайлера. В его руке тускло мерцал металлический крюк.
Отброшенная мясником, Джо упала возле мясорубки. От сотрясения машина заработала с бешеной скоростью. Ушиб оглушил девушку, она потеряла сознание. Теперь мясник находился между Тайлером и отброшенным им во время броска ружьем. Он размахивал крюком для туш в нескольких дюймах от Вика. Отпрыгивая и уклоняясь то влево, то вправо, Тайлер старался увести нападающего подальше от Джо, которая все еще была в шоке от ушиба.
Комнату сотрясал рев работающей мясорубки, который заглушал дикие вопли больного, — собравшись с силами, он снова пошел на Тайлера. Фермеру удалось увернуться от броска смертоносного крюка и предпринять контратаку. Выхватив нож из мертвого тела, он двинулся на противника. Мясник оскалился, слюна текла у него изо рта. Он снова метнул крюк, который угодил в мясную тушу. И Тайлер использовал свой шанс, бросив в противника нож. Он хорошо прицелился — злое острие вонзилось в плечо мясника, раздробив лопатку; кровь брызнула из раны фонтаном. Мясник отпрянул назад и упал. Его рука нащупала ружье, и Тайлер понял, что действовать надо немедленно. Он бросился на больного безумца, нанеся ему удар со спины. Ружье выпало из лап мясника, и борющиеся клубком покатились по полу. Взревев от боли и злости, мясник захватил голову Тайлера в клещи своих лапищ и стал изо всех сил сжимать ее. Фермер наносил удары ему в пах, в живот, пытаясь освободиться, но его противник был человеком могучего телосложения и, несмотря на рану, продолжал сплющивать до хруста череп Тайлера. И одновременно подтаскивать его к мясорубке. Безумный оскал выражал торжество близкой победы: он подсовывал голову своей жертвы под вращающееся лезвие.
Джо громко застонала, придя в себя. Поняв, что происходит, она в отчаянии искала глазами, чем можно атаковать безумного мясника. Тесак! Держа его в обеих руках, она пошла на убийцу.
Тайлеру тем временем удалось обхватить руками запястья мужчины, он пытался ослабить давление на свой череп. Казалось, еще секунда — и его голова либо треснет, как яйцо, либо его шею перережет бешено вращающееся лезвие.
Тайлер краем глаза уже видел лезвие. И обреченно ждал конца.
С воем отчаяния и ужаса Джо ударила ножом по тугим мышцам. Нож утонул в спине гиганта ниже затылка. С трудом вытащив его, она снова ударила, еще ниже. Этот удар пришелся по поясничному отделу, и сквозь мглу угасающего сознания Тайлер видел, как изо рта мясника потекла струйка крови. Его руки ослабли, и в голове стало проясняться.
Фермер выкарабкался из-под рухнувшего на него тела, схватил мужчину за волосы и стал подтаскивать под крутящееся лезвие его голову. Раздался вой, похожий на звук механической пилы, — мясорубка стесала часть черепа мясника, — из него выползла серая клейкая масса. Большое тело продолжало яростно брыкаться, из многочисленных ран текла кровь; в последнем рывке тело перевернулось, лезвие мясорубки отсекло часть нижней челюсти — человек дернулся и замер.
Повернувшись, Тайлер увидел окаменевшую Джо, она все еще крепко сжимала в руках нож, с которого стекала кровь. Она тяжело вздохнула, с ужасом взглянула на нож и далеко отшвырнула его. Тайлер подошел к мясорубке и нажал на выключатель. И снова в помещении повисла тишина.
— Джо, — окликнул он ее. — Ты как?
— Я в порядке, — коротко сказала она. — Теперь в порядке.
Джо, как загипнотизированная, смотрела на тело мясника, истекающего кровью. Тайлер обнял ее за плечи и подтолкнул к выходу из магазина.
— Там что-то случилось? — спросила Мэнди.
Тайлер коротко рассказал ей о событиях последнего получаса.
Отдаленный гул мотора первой услыхала Мэнди — в тишине он разносился на большом расстоянии. Они поняли, что идет он откуда-то из центра города. Тайлер без промедления сел за руль и тронул машину с места. Они снова ехали к центру города.
Тайлер резко затормозил, и машину занесло. Он остановился почти впритык к серебристо-серой «капри» с выключенным мотором. Передняя дверца распахнулась, и из машины вышел толстый темноволосый мужчина небольшого роста с густыми усами. Он остановился напротив Вика. Фермер тоже вышел из машины, прихватив по привычке оружие.
— Вы намеревались использовать его? — спросил мужчина, кивнув на ружье, его голос скрипел, как снег на морозе.
— Кто вы? — спросил Тайлер.
— Меня зовут Клейтон. Врач Алек Клейтон. — Он повернулся к женщине, сидевшей на заднем сиденье. — Это моя жена Мария. Могу ли я поинтересоваться, кто вы и что здесь делаете с ружьем?
— Я Вик Тайлер, раньше управлял фермой в предместьях Вейкли.
Он представил Джо и Мэнди.
— А вы не из Вейкли? — спросил Тайлер, оглядывая незнакомца.
— Нет, мы из Суссекса, ехали почти всю ночь.
— И что вас здесь интересует? — спросил фермер.
— Я полагаю, это мое дело, — ответил с вызовом Клейтон.
— Это верно. Но к нам не часто заглядывают путешественники.
Жена врача подошла к беседующим мужчинам.
— Город кажется безлюдным, — сказала она, — мы не видели на улицах ни души.
— Где жители? — эхом отозвался Клейтон.
Тайлер вздохнул.
— Это длинная история, — уклончиво ответил он.
— У нас есть время, — парировал Клейтон.
Рассказ о том, что происходит в Вейкли или, вернее, о части того, что им стало известно, занял у Джо и Тайлера час времени. Мэнди лежала в шезлонге «Короля Георга», остальные сидели в баре, где все еще были заметны разрушения прошлой ночи. Они тихо переговаривались, словно жители призрачного города. Когда история была рассказана, Клейтон продолжал сидеть, уставившись на дно пустого стакана, будто вместе с вином он утратил источник энергии.
— Это неслыханно, — наконец сказал он потрясенно.
— Я сказал вам только то, что видел и что знаю, — уточнил Тайлер.
Он продолжал изучать внешность врача. На вид Клейтону было лет сорок пять, столько же и его жене, высокой, худой даме в элегантном сером костюме.
— И все же, — спросила Джо, — какова цель вашего приезда?
— Здесь живут мой брат с женой, — ответил Клейтон. — Но вот уже две недели у нас никакой связи с ними. Когда я пытался позвонить ему, два дня назад, автоответчик сообщил, что такого номера нет.
Джо в волнении посмотрела на Тайлера.
— Я пробовал звонить по другим номерам, друзьям Эдварда, но получил тот же ответ. — Он отпил глоток вина. — Не знаю, что и думать. Обычно брат регулярно звонил или писал... Вот мы и решили приехать сами.
— И что же, застали его? — спросил Тайлер.
Клейтон отрицательно покачал головой.
— В доме никого не было, но все имущество на месте. Словно они только что вышли. Или исчезли. Но куда?
— Много людей покинуло город, — сказал Тайлер. — Те, кто не уехал, либо заражены, либо... — Фраза зловеще повисла в воздухе.
— Мертвы? — закончил за него Клейтон.
Наступило долгое молчание. Клейтон в раздумье пощипывал усы.
— Болезнь, как вы сказали, распространяется от употребления красного мяса, — размышлял он, — значит, это может быть какая-то форма пищевого отравления... Вы говорили о новом виде бактерии, которая произвела новый вирус... Разумеется, и симптомы проявления заболевания тоже новые.
— Не валяйте дурака — «пищевое отравление»! — отрезала Джо. — Знаете ли вы вирус, превращающий людей в вампиров?
Даже Тайлер удивленно посмотрел на девушку.
— Вампиры... — содрогнулся Клейтон.
— Зараженные люди выходят по ночам, у них лапы с когтями и большие клыки. Они пьют кровь.
Клейтон улыбнулся.
— Это характерно для некоторых больных гемофилией, мисс Вард, — пояснил он.
Джо выглядела озадаченной.
— Вы когда-нибудь слышали о Хайе? Джон Джордж Хай? — спросил врач.
— Я слышала это имя, — ответила Джо.
— Он был убийца, не так ли? — спросил Тайлер.
Врач кивнул.
— Его повесили в 1949-м. Защитник утверждал, что его подзащитный душевнобольной. Прежде чем облить свои жертвы кислотой — именно это он проделывал, — маньяк выпивал их кровь. Хай был болен гемофилией, его возбуждала кровь. Случай, похожий на этот, отмечен в Германии в 20-х годах. Человек по имени Петер Куртен убил по меньшей мере десять человек и пил их кровь. Ему дали прозвище Вампир Дюссельдорфа.
— Могли ли жители Вейкли страдать той же болезнью, что Хай и Куртен? — спросил Тайлер.
— Нет, это чисто физиологическое заболевание. Одержимость кровью, тяга к крови — психологическая проблема, а не патологическая, — объяснил Клейтон. Он посмотрел на Джо. — Что касается ваших вампиров, то это образы фольклора. В том, что происходит в Вейкли, нет ничего сверхъестественного.
— Пусть так. Но каким бы ни был ответ, нам всем необходимо уехать отсюда. Немедленно.
— Я не могу уехать, не найдя брата, — возразил Клейтон.
— Доктор, — спокойно, стараясь быть убедительным, сказал Тайлер, — если ваш брат все еще в Вейкли, он, скорее всего, заражен вирусом. Я не советовал бы вам здесь оставаться.
— Если брат заражен, он нуждается в моей помощи, все страдающие люди нуждаются в помощи. Я не могу повернуться к ним спиной, — сказал Клейтон.
— Если вы остаетесь, вам понадобится это, — сказал Тайлер, протягивая ему ружье.
Врач с ужасом посмотрел на оружие и отпрянул в сторону, как бы ожидая немедленного выстрела.
— Возьмите, — настаивал Тайлер.
— И что я должен с ним делать?
— Убивать всех зараженных, когда обнаружите.
— Тайлер, ради Бога, они ведь живые существа.
— Они хуже зверей, — отрезал фермер. — Они больны, это маньяки-убийцы.
— И ваше решение — только убивать? — саркастически произнес Клейтон. — И сколько их вы уже убили?
— Вы не видели, на что они способны! — воскликнул фермер.
— Все же, что дает вам право поступать как судьям, выносить приговор, карать людей? — не отступал Клейтон.
— Я вас могу понять. Вы хотите спасти вашего брата — хорошо. Но если он заражен, то уж лучше бы он был мертв. Увидите — он постарается убить вас.
— Неужто ваш единственный ответ — бессмысленная жестокость? — не сдавался врач.
Тайлер повернулся к Джо.
— Готовься, мы уезжаем, — бросил он на ходу.
— Тайлер! — закричал Клейтон. — Ведь речь идет о людях, не о скоте, идущем на убой. То, о чем вы говорите, — жестоко и антигуманно.
Секундой позже вернулась Джо за Мэнди, с интересом наблюдавшей за спорящими мужчинами.
— Вы должны ехать с нами, — сказал Тайлер, обращаясь к Марии Клейтон.
— Моя жена останется со мной! — резко бросил Клейтон.
— Поступайте, как хотите. — Тайлер бросил ружье на столик и, повернувшись спиной к врачу и его жене, в сопровождении Джо и Мэнди вышел из отеля.
Они сели в машину, и вскоре отель скрылся у них из виду.
Тайлер посмотрел на часы: скоро пять. Деревья по обеим сторонам дороги из Вейкли в Аркхэм стояли тесными шеренгами, подобно батальонам солдат; листья на ураганном ветру мотались, как полы темных шинелей. Серые тучи, гонимые ветром, мчались по небу, а птицы, летящие вдогонку за ними, казались остриями черных стрел.
Быстро спускались сумерки, и Тайлер сильнее жал на газ, выжимая максимальную скорость.
— Как вы думаете, что случится с доктором и его женой? — спросила Мэнди.
Тайлер пожал плечами.
— Если они останутся в отеле, все будет нормально, — сказал он, — мы их предупредили.
Дорога круто поднималась вверх, забирая вправо.
— Господи, — задохнулся Тайлер, нажав на тормоза.
В пятидесяти ярдах от них дорога была перекрыта. Мужчины в армейской форме двигались вокруг большого грузовика, припаркованного на обочине. Стараясь остаться незамеченным, фермер развернул машину и, свернув с дороги, направился к небольшой рощице. Выключив мотор, он наблюдал за военным постом.
— Это войска? — недоуменно спросила Джо. — Они не пускают посторонних в Вейкли?
Тайлер отрицательно мотнул головой.
— Если бы у них была цель не пускать людей, они блокировали бы дорогу иначе.
— Ты хочешь сказать, что они намерены не пропустить именно нас?
Тайлер кивком головы показал на мужчину в темном пальто, говорящего с солдатами.
Мужчина, вне всякого сомнения, был в форме охранника «Ванденбург».
— Похоже, они действуют весьма продуманно, — сказал фермер.
Он развернул машину в обратном направлении, к развилке, держа курс на дорогу, ведущую к Дактону.
— Как, черт возьми, они сумели привлечь армию? — размышлял он вслух.
У Джо ответа не было.
Мэнди смотрела в окно, следя за проплывающими мимо деревьями и вспаханными полями.
Небо снова затягивало тучами. Через полчаса они выехали на дорогу, ведущую в Дактон.
И эта дорога оказалась блокированной двумя большими грузовиками, стоявшими бампер к бамперу. Солдаты, перегородившие дорогу, не могли не видеть приближающейся машины, но продолжали, не сдвинувшись с места, наблюдать за ней. Тайлер и две его спутницы горько усмехнулись. Пришлось снова разворачиваться.
— Придется пересечь всю страну, чтоб вырваться отсюда, — сказал он, переваливая через можжевеловую изгородь, окаймлявшую шоссе. Колеса заскользили по мокрой земле, проскочили канаву. Тяжело ударяясь об ухабы и дерн, машина набирала скорость, оставляя за собой цепь пологих холмов с нависшими над ними тучами. Подобно щупальцам тьмы они захватывали светлые озерки неба.
— Не могли же они перекрыть все, — сказал Тайлер, когда машина въехала на вершину холма. Выглянув в ветровое стекло, он успокоился — ни войск, ни грузовиков. — Вырвались!
На его лице появился проблеск улыбки.
— Путь свободен, — сказал он, ликуя. — Следующая остановка — Аркхэм. — Тайлер снял ногу с тормоза. — Здесь мы сможем спуститься на шоссе. В двух милях отсюда есть проселочная дорога, и мы объедем заграждение.
Машина, объехав лужу, двигалась теперь беспрепятственно. Но вдруг Джо схватила Вика за руку. Впереди, четко различимые на рыжей земле, чернели пять свежевыкопанных ям диаметром в фут каждая. Мэнди, глядя в зеркало заднего обзора, увидела, что их гораздо больше.
— Вик, — спросила Джо, показывая на холмики, — что это?
Тайлер, въехав на один из них передним колесом, замер, будто его пронзил электрический ток. Он вцепился в руль с такой силой, что суставы его пальцев побелели.
— Мы на минном поле, — тихо сказал он.
— Сектор 1, докладывай!
Джон Старк, держа в руке переносную рацию, склонился в нерешительности над картой Вейкли с прилегающими районами.
В приемнике громко трещало, затем голос ворвался в комнату.
— Сектор 1 под охраной.
Старк удовлетворенно кивнул и отметил большим крестом черную линию на шоссе Вейкли — Аркхэм.
— Сектор 2, докладывай.
Получив аналогичные ответы еще четырех контактеров, он каждый раз отмечал на карте крестиком участки пути. Главные дороги, связывавшие Вейкли с окружающими городами, были блокированы войсками. Они прибыли менее трех часов назад. Старк точно не знал, какой приказ получили войска, главное, что они прибыли. Вейкли изолирован.
В каждом войсковом подразделении был охранник «Ванденбург», ему вменялось следить за тем, что происходит, а при необходимости — исключить любую реакцию на ввод войск. Солдаты к тому же располагают боевыми подрывными средствами. Старк был уверен теперь — сколько бы людей еще ни оставалось в Вейкли, им не прорваться через кольцо вокруг города. Он ухмыльнулся и вытащил свою фляжку.
— Как долго вы намерены держать войска? — спросил его Оливер Торндайк, который тоже разглядывал карту.
— Пока не очистят местность, — сказал Старк.
— И когда это произойдет?
— Почем я знаю? Я не гадалка.
— Вы не можете долго держать войска вокруг города, — сказал Торндайк. Старк набросился на него.
— Ты мне не указывай, что я могу и чего не могу, — взорвался американец. — Запомни, не я послал их сюда. Это ваше правительство. Я просил помощи, и они послали войска.
— Убить муху кузнечным молотом — вот что это такое, — сказал Торндайк.
— Прекрати, черт возьми, говорить загадками, — отрезал Старк.
— Ты охотишься за Тайлером и девчонкой. Не думаешь ли ты, что использование войсковых частей для этого дела слишком...
Старк оборвал его:
— Слушай, в городе могли остаться и другие люди. Я не хочу, чтобы кто-то из них выехал.
Наступило долгое молчание.
— Хотел бы я знать, почему чертов Фандуччи до сих пор не вернулся, — спросил Старк. Отвинтив крышку фляги, он сделал внушительный глоток. В дверь постучали.
— Войдите. — Старк взглянул на входящего. Это был Чарльз Скотт Мюир. Во рту Скотта торчала незажженная сигарета, под мышкой — внушительная папка.
— Доклады о новой добавке корма, — сказал он, передавая скоросшиватели Торндайку. — Она должна быть готова для введения в пищу через день-два.
Торндайк покачал головой и передал материалы Старку.
— Есть проблемы? — спросил американец.
Мюир пожал плечами.
— Пока слишком рано говорить, — ответил он, — ведь сначала казалось, что и с первой партией проблем не будет, не так ли?
Старк взглянул на него, нахмурившись.
— Тебя наняли на работу судьей, Мюир, не выноси моральный приговор всем нам. И ты это учти.
— Хорошо, давайте-ка посмотрим вместе, сколько вреда мы нанесем этой второй партией, — не сдавался Скотт.
Старк швырнул на стол папку.
— Надоело мне твое нытье, — отрезал он. — Не нравится работа — уходи!
— Просто так уйти? — спросил Мюир. — И вы позволите мне это сделать, учитывая мою осведомленность? — Он улыбнулся и покачал головой. — Я не так наивен, мистер Старк.
— Чарльз, последние эксперименты еще далеко не исчерпывающие, — сказал Торндайк, стараясь примирить спорящих.
— Я знаю! — крикнул Мюир. — Я только что был в лаборатории. Боже, ты бы видел, что произошло с некоторыми подопытными! — Его душил гнев. — Этот... «удивительный корм» смертелен. Сколько еще городов вы сотрете с карты, прежде чем поймете это, Старк?!
— Почему ты не выбросишь из башки всю эту ерунду? — зарычал Старк. — Ты пришел сюда работать, потому что тебе предложили много денег. Что случилось? Тебя начинает мучить совесть? Ты помог стереть с лица земли этот город, Мюир. Ты и все остальные. — Он переводил взгляд с Мюира на Торндайка. — Черт! А теперь я расхлебываю кашу, которую вы заварили. И делаю это так, как считаю нужным.
Гнетущая тишина повисла в комнате. Чарльз повернулся спиной к американцу и направился к выходу. Торндайк окликнул его. Но Мюир уже прикрыл за собой дверь.
— Он твой друг, так? — спросил Старк.
Торндайк кивнул.
— Тогда пусть он молчит, или, клянусь Богом, его прикончат, как Джеффри Андерсона.
— Относится ли это ко всем инакомыслящим? — устало спросил Торндайк.
Старк посмотрел ему в глаза.
— Да, — ответил он твердо.
Чарльз Мюир ехал в лифте, жадно затягиваясь сигаретой.
В нем боролись противоречивые чувства... Злоба... Разочарование.
Вина?
Он знал, что Старк прав: он виноват в той катастрофе, которая произошла в Вейкли. Никуда не денешься.
Это и его вина.
И он ненавидел Старка.
Да, Чарльз Мюир получил, что хотел, от Джона Старка. И «Ванденбург кемикалз». Он жевал сигарету, размышляя, как теперь должен поступить.
Мины. Слово вспыхнуло знаком беды в сознании Тайлера... Тут не было солдат. Тут они не были нужны. Тайлер сидел за рулем, уставясь на маленькие холмики, обступившие их со всех сторон, разбросанные на довольно большом расстоянии друг от друга. Как легко они попали в ловушку! Весь вопрос в том, как далеко заехали они на минное поле.
— Выходите, — бросил он, открывая дверцу.
Джо задержалась.
— Выходи же, — потребовал Тайлер. — Вы проведете меня через поле.
Мэнди неподвижно сидела на заднем сиденье.
— Живей, Мэнди! — Тайлер вытер ладонью пот со лба.
Мэнди молча мотала головой.
— Двигайся! — яростно рявкнул он.
Наконец Мэнди, поддерживаемая Джо, медленно сползла на землю. Они встали позади машины, внимательно осматривая, как инструктировал их Тайлер, каждый сантиметр вокруг. Тайлер, открыв переднюю дверцу, смотрел через плечо на дорогу.
Мэнди уцепилась за руку Джо, она шла на деревянных ногах, боясь любого неосторожного движения. Вдруг она поскользнулась, ноги ее разъехались, и Джо вдруг показалось, что она сейчас потеряет равновесие и упадет в одну из заминированных ловушек. Но Мэнди сумела удержаться, и они продолжили свой путь. Они обе, осторожно переступая через кочки, шли дальше.
— Все хорошо, — сказала Джо. — Можно ехать.
Тайлер завел мотор, и машина медленно двинулась по проложенному пути.
— Идем же дальше, Мэнди, — молвила Джо, — у нас нет другого выхода.
Мэнди дрожала.
Небо над ними темнело. Тучи плыли как высоко поднятые траурные знамена.
— Внимание! Одна мина слева от тебя, — крикнула Джо, следя глазами за движением колес.
Тайлер тяжело дышал, в горле у него пересохло.
Мэнди вскрикнула, поскользнулась и упала.
Тайлер нажал на тормоз, осмотрелся.
Мэнди лежала ничком, от ее головы до ближайшей мины было не более одного фута. И еще она видела две смертоносные точки, совсем рядом. Если что-то заденет их... Джо помогла ей подняться. Тайлер ругнулся, переводя дыхание, снова подал машину назад и остановился. Теперь машина медленно продвигалась вперед, толкаемая Джо.
— Чуть левее, — сказала Джо. — Там еще одна.
Тайлер крутанул руль, резко накренив машину. Его нога соскользнула с акселератора, и мотор заглох. Машина двигалась на мину.
— Вик! — вскрикнула Джо.
Фермер схватился за ключ зажигания, резко повернул его. Машина не останавливалась, продолжая неумолимо двигаться к мине.
— Стой же ты! — закричал он, снова поворачивая ключ. На сей раз мотор завелся, Тайлер смог дать задний ход. Джо отпрыгнула в сторону, потянув Мэнди за собой, — они с ужасом смотрели на заднее правое колесо, которое прошло на расстоянии нескольких дюймов от мины. Тайлер затаил дыхание и окаменел, положив руки на руль.
— Еще несколько ярдов, и выедем отсюда, — запинаясь на каждом слове, сказала Джо.
Она надеялась, что это действительно так. Пространство у нее за спиной было свободно от ужасных холмов. Она вздрогнула, подумав, что другие, еще более коварные ловушки могут оказаться впереди, и среди них одна — невидимая до того самого момента, пока весь мир взлетит на воздух. Эта мысль поразила ее своей простотой.
— Езжай же, — сказала она, и Тайлер, наконец собравшись с духом, дал обратный ход машине. Его голова почти падала на руль. Мокрые от пота ладони сжимали пластик рулевого колеса с силой, способной сломать его.
Все трое долго молчали.
— Из города нет выхода, — сказал наконец Тайлер. — Мы в ловушке.
— Что же делать? — выдавила Джо.
— Мы должны возвратиться в Вейкли, в гостиницу. У нас нет другого выхода. — Он повернул руль, направляя машину обратно.
— Но ведь скоро стемнеет, — запротестовала Джо. — А те, зараженные? Они заполонят улицы.
— Они убьют нас, — прошептала Мэнди.
— Ничего, мы справимся с этим, — уверенно сказал Тайлер. Он взглянул на небо и нахмурился. Дождевые тучи сбились в огромные черные гряды, гонимые ветром по вечернему небу.
Подъезжая к центру Вейкли, Тайлер вынужден был зажечь боковые фары. Ветер раскачивал деревья, и они казались лохматыми чудовищами, которые вытягивают свои лапы, пытаясь схватить проезжающую на огромной скорости машину. Ветви костяшками пальцев стучали по верху кабины. Очертания города вырисовывались все четче, и Тайлер невольно протянул руку к оружию. Джо схватила его за руку, и он почувствовал, как она дрожит. Дорогу пересекла темная тень и исчезла во мгле.
— Я говорила, что они будут всюду, — пробормотала Мэнди. Никто ей не ответил.
Тайлер повернул за угол, они увидели горожан, выходивших из дверей магазина. Люди злобно смотрели на проезжавшую мимо машину.
— Долго еще ехать? — спросила Джо.
— Около трех миль.
Они въехали в Вейкли с другой стороны, и Тайлер, зная город, прикинул расстояние довольно точно. Внезапно перед машиной неизвестно откуда вырос человек; он поднял обе руки, пытаясь остановить ее. Тусклый свет на мгновение выхватил из тьмы его перекошенное злобой лицо. Не сбавляя скорости, машина, отшвырнув тяжелое тело, помчалась дальше. Тайлер включил фары, чтобы рассмотреть толпу. Люди отскакивали от света в тень и оттуда следили за ними.
Теперь гостиница была совсем близко, Тайлер видел светильники у ее входа. Он резко свернул за угол, машина дала крен.
Джо вскрикнула.
На дороге лежал перевернутый автомобиль. Тайлер не успел затормозить, но ему удалось, вывернув переднее колесо, не врезаться в него. Машина с путниками подпрыгнула, въезжая на тротуар, и забуксовала на асфальте. Хрустнуло и осыпалось стекло витрины. Тайлер ругнулся, когда толчком его прижало к рулю. Несколько темных фигур двинулись к машине. Тайлер схватился за ключ зажигания. Джо, высунув дуло винтовки из окна, выстрелила. Оглушительный хлопок тряханул машину, у Джо зазвенело в ушах. Мэнди вскрикнула, хватаясь за дверцу и пытаясь выбраться из машины.
— Нет, Мэнди, нет! — закричал Тайлер, включая зажигание. Но было уже поздно. Мэнди спрыгнула на асфальт и побежала. Через заднее стекло фермер видел ее фигурку.
— Мы не можем оставить ее здесь, — сказала Джо.
Тайлер нажал на акселератор и, сделав круг, рванул за Мэнди, отдаляясь от безумных темных призраков.
За углом дома ее уже не было.
— О дьявол! — зарычал он, вглядываясь в темную улицу. Теперь машина ехала медленно, и они оба пристально смотрели вокруг, пытаясь найти бежавшую в панике девушку.
Ее нигде не было.
Они поехали обратно.
— Что ты делаешь? Мы все равно должны ее найти! — закричала Джо.
— Но мы не должны рисковать своей жизнью, — отрезал он.
— Вик, ради Бога!
Пронзительный крик, ударяя по нервам, разорвал темноту. Тайлер, схватив ружье, распахнул дверцу машины.
— Направляй фары на меня, — сказал он и побежал к тому месту, откуда доносился вопль.
Джо ерзала на сиденье, озираясь вокруг. Ее била дрожь. Тайлер точно засек то место, откуда донесся крик, и направился к дому, развернутому к нему фасадом. Толкнув ногой дверь в парадное, он вошел внутрь, держа наготове ружье.
На него пахнуло затхлостью, в доме давно никто не жил.
В свете фар что-то блестело под ногами.
Кровь.
На лестнице ее было еще больше.
Тайлер осторожно поднимался наверх. С трудом он сглотнул ком в горле, во рту у него пересохло. Дойдя до лестничной площадки, он остановился перед дверью. Взял себя в руки — и открыл дверь.
На кровати лежала обнаженная Мэнди. Ее одежда кровавыми лохмотьями сгрудилась в углу. Все тело было покрыто страшными синяками и кровоподтеками. Тайлер в ужасе опустил глаза. Она была в очках с разбитыми стеклами. Куски стекла поранили глаза, и кровь алыми струйками стекала по лицу. Одна грудь ее была оторвана, на другой виднелись отпечатки лап — глубокие красные борозды, словно кто-то кровавыми граблями провел по телу. Рот все еще был открыт в беззвучном крике, из него свисал опухший язык. На дюйм ниже левой груди зияла большая дыра. В окаймлении темных сгустков крови она была похожа на большой рот. На постели, за спиной девушки, серым комком лежало сердце, оно было тоже разодрано. Тайлер подошел к телу и накрыл его одеялом, объятый ужасом от увечий и наготы Мэнди. Только отступив назад, он вдруг понял: тот, кто это сделал, еще в доме. Он оглянулся. Все тихо. Он вернулся на лестничную площадку, затем стал спускаться вниз, останавливаясь и прислушиваясь.
Никого.
Услышав вдруг за собой горловое дыхание, он побежал по лестнице вниз, достиг входной двери и бросился к машине.
— Мэнди?.. — коротко спросила Джо. Он кивнул. Джо поняла.
Тайлер на самой высокой скорости ехал в направлении гостиницы.
— Я подумал, что вы уехали!
На лице Алека Клейтона не было удивления, когда он увидел Джо и Тайлера, входивших в вестибюль. Только Мария высоко подняла брови.
— Что случилось?
Они рассказали о минированных дорогах. О войсках. О Мэнди.
— Из Вейкли нет дороги, — сказал Тайлер.
Клейтон выглядел подавленным.
Подойдя к стойке бара, налил себе водки.
— Так что будем делать? — спросил Клейтон.
Фермер пожал плечами:
— И я хотел бы это знать.
Вертолет летел без огней. Лопасти его винтовых крыльев рассекали воздух со стрекотом швейной машины. Фигура пилота — мужчины лет тридцати, одетого в кожаную куртку, сливалась с темнотой. Отблеск от панели с приборами ложился на его лицо. Его кожа казалась бледной в призрачном свете. На лице четко выделялся лишь острый костлявый подбородок. Казалось, нож обтесал овал его головы. Сидящий бок о бок с ним Джон Старк вынул из кармана пиджака флягу и сделал глоток. Он чмокнул губами, чувствуя, как бренди обожгло желудок. Господи, как холодно! Толстая парка не грела, его била дрожь. Джон потер ладони, хлопнул по бедрам руками в перчатках. Стелющееся под ними одеяло из облаков покрывало город Вейкли — он фактически был невидим. Светилось лишь, несколько огней. Специалисты «Ванденбург кемикалз» этим вечером отключили городскую электросеть.
Старк показал пальцем в направлении земли и легонько толкнул локтем пилота.
— Бери ниже! — закричал он, стараясь перекрыть шум моторов.
Вертолет нырнул, попав в воздушную струю, но тут же выпрямился, послушавшись молодого пилота, и машина опустилась на пятьсот футов. Вертолет спускался все ниже, Старку нужно было рассмотреть город.
— Я полагал, что он был у тебя лучшим, — сказал Оливер Торндайк, сидевший позади Старка.
— Да, был, — отрезал американец.
— Тогда почему не донес?
Американец не ответил, снова отпил из фляжки и уставился в темноту.
— Мог ли Фандуччи схватить болезнь? — спросил он.
Торндайк приложил руку к уху, шум мотора мешал говорить. Он тоже замерз, пальцы его окоченели.
— Что ты сказал? — переспросил он.
Старк повторил вопрос громче.
Торндайк покачал головой.
— Нет, он не знал о мясе. Возможно, она и ее друг слишком умны для этого.
— Бред собачий, — отрезал Старк, — он еще никогда не ошибался.
Вертолет танцевал в воздухе, снижаясь и поднимаясь, пока не оказался на расстоянии ста футов от городских крыш.
— Мы на окраине Вейкли, мистер Старк, — сказал пилот. — Будем садиться?
— Ты шутишь? — вскричал американец. — Лети над городом, я хочу посмотреть на него, но только отсюда.
Пилот улыбнулся.
— А что ты хочешь увидеть? — спросил Торндайк.
Старк не ответил. Он достал бинокль и стал разглядывать улицы. Фокус он ловил с большой тщательностью, добиваясь кристальной чистоты изображения. На темных улицах можно было различить около десяти движущихся фигур.
— Посмотри, — сказал он, передавая бинокль Торндайку, — внизу люди.
Ученый наклонился и взглянул в окно.
— Это зараженные, — сказал он, изучая темные фигуры внизу, — немного же их осталось. — Он окинул взглядом лежавшие внизу кварталы. Когда вертолет снизится, они могут убить Фандуччи.
Старк снова промолчал.
Внезапно он заметил на расстоянии пятисот ярдов что-то необычное и положил руку на плечо пилота, прося его снизиться.
— Дай-ка мне бинокль, — сказал он Торндайку, который с готовностью выполнил его просьбу.
Когда вертолет оказался над большим зданием в центре Вейкли, Старк, направив линзы на темный куб, явственно различил, что по фасаду горит не менее дюжины огней. Конечно, это отель.
— Сукин сын, — пробормотал Старк.
Он отчетливо видел в свете огней отеля больных горожан, передвигающихся по ближайшим кварталам, темным и запущенным, для которых отель был единственным пятном света, маяком среди кромешной тьмы.
— Если парень и девушка все еще в городе, я бы дорого дал, чтобы узнать, где они, — сказал Старк, кивая на отель. Он повернулся к пилоту. — Покружи-ка над ней чуток.
Тот кивнул, подавая машину чуть вверх перед первым виражом.
Когда город окончательно лишился энергии, они подключились к генератору отеля и Тайлер снова подумал, как им повезло. Страшно представить, если бы весь отель погрузился во мрак. Весь город был под одеялом кромешной тьмы, которая вселяла в них тревогу. Клейтон сидел в баре. Он пил. Мария нервно раскачивалась в шезлонге. Джо, прижавшись к Тайлеру, смотрела из окна на толпы людей, едва различимых в полумраке кварталов.
— Чего они хотят? — тихо спросила Джо.
— Нас, — коротко ответил Тайлер. — Свежей крови, — пробормотал он.
Джо вздрогнула.
— Что ты сказал?
— Я думаю, им нужна свежая кровь, незараженная. До сих пор все найденные нами жертвы не были заражены вирусом. Вот почему они хотят нас. — Он крепче сжал ружье. — Интересно, сколько их там?
Ему никто не ответил.
— Я думаю, — продолжал Тайлер, — большинство больных все же днем исчезают, а ночью появляются в одно и то же время.
— На что ты намекаешь, Вик? — спросила Джо.
— Я думаю, они где-то все вместе. В одном общем... логове.
— Для этого необходимо большое здание, — сказала Джо.
Тайлер кивнул.
— Ты уверен, Тайлер, — тревожно спросила Мария, — что здесь безопасно?
— Пока горит свет, они не подойдут ближе, — заверил ее Тайлер. Он посмотрел вниз, чувствуя, как Джо тянет его руку. Он наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.
Клейтон первым услышал это.
— Послушайте, — сказал он, поднимая руку.
— Что это? — спросил Тайлер.
Врач оттопырил ухо ладошкой.
— Послушайте, — повторил он.
Шум стал явственнее, и они услышали его все.
— Это вертолет, — сказала Джо, выглядывая в окно. Она показала на ярко светившиеся красные и белые огни. — Должно быть, кто-то из другого города.
— А может — полиция, — с надеждой протянула Мария.
Звук мотора, стихнув на мгновение, снова стал громче, когда вертолет опять закружил над зданием.
— Может, как-то посигналить ему? Он, должно быть, ищет, куда бы приземлиться, — сказал Клейтон.
Вертолет описал еще один круг, и Тайлер покачал головой.
— Если бы он хотел приземлиться, то вполне мог бы воспользоваться улицей: проезжая часть достаточно широкая, — сказал фермер.
— Так почему же он этого не делает? — размышляла вслух Мария.
Вертолет пролетел еще раз над их головами, сделал левый вираж и парил, как гигантское насекомое, готовое сесть на растение. Звук моторов напоминал пчелиный рой.
Джо показалось, что на борту вертолета она различает знаки, которые видела до этого: красные и белые буквы «ВК». Но так ли это? Она пристально вглядывалась в парящий вертолет. Точно ли там эмблема «Ванденбург»? Она не была уверена. Звук мотора стал отдаляться.
— Почему же они не приземлились? — простонала Мария.
Клейтон вернулся в бар, к своему стакану.
— Ты не хочешь уснуть? — Тайлер взглянул на Джо.
— Я хорошо себя чувствую, — сказала она, улыбаясь.
Стрелки часов ползли к 11.26 ночи.
Стекло разбилось, когда первый камень полетел в окно.
Тайлер отпрыгнул, таща Джо к противоположной стене, стараясь уберечь ее от осколков, брызнувших вокруг. Он ругнулся, почувствовав, как зазубренный осколок резанул его по подбородку.
И еще один камень полетел в стекло, разбив его. Затем начался настоящий камнепад.
— Что они задумали? — вскричал Клейтон, бросившись к окну, неосторожно опрокинув свой стакан.
— Отойди! — рявкнул Тайлер, увертываясь от летящих со свистом камней. Снова град камней и — затишье.
Тайлер высунулся из разбитого окна, стараясь рассмотреть толпу камнеметателей. Двигаясь беспорядочно, как призраки, они показывали на здание. У многих в руках еще были обломки булыжника и кирпичей, — казалось, они ждут какого-то сигнала.
Фермер приложил ружье к плечу и прицелился.
— Что ты делаешь? — закричал Клейтон, подбегая к нему. Тайлер уже положил палец на курок, когда доктор опустил ствол.
— Ты глупый ублюдок, Клейтон, — зарычал он. — Мне остается проучить этим тебя.
— Что ж, за тобой не заржавеет, — съязвил доктор.
— Я уже говорил тебе: не стой на моем пути, — прохрипел Тайлер, поворачиваясь к окну.
— Вик, смотри, — сказала Джо, показывая на толпу. Камнеметатели теперь целились куда-то выше. Груда камней усеяла дорожку перед фасадом здания. Откуда-то послышался звон разбитого стекла.
— Джо, они пытаются разбить фонари, — сказал Тайлер, стреляя вниз, не целясь. Раздался дикий рев, и они увидели, как рухнул один из толпы. Взведя курок, он выстрелил снова.
Мария вскрикнула, когда следующий камень, выбив стекло, просвистел у ее головы. Атака на фонари у фасада отеля тоже не утихала. Тайлер взвел курок в третий раз, наблюдая, как две женщины утащили в темноту окровавленные тела. Он догадывался о мотивах их поведения, и его замутило от отвращения.
Он выстрелил снова, убил одну из женщин.
— Ты сумасшедший ублюдок, — орал Клейтон, пытаясь отобрать у Тайлера ружье. Фермер оттолкнул его и поспешно перезарядил свое дымящееся оружие.
Свет снова погас.
— Боже!!! — задохнулась Мария.
Свет замигал.
— Боюсь — это генератор, — заметно волнуясь, сказал Тайлер. — Должно быть, кончилось топливо.
Огни, ярко вспыхнув на несколько секунд, снова погасли. Весь отель погрузился во тьму.
— Теперь все наверх, — приказал Тайлер.
— А ты куда? — не поняла Джо.
— Взгляну на этот чертов генератор. — Он схватил «пурди», лежавший поблизости. — Клейтон, возьми, — сказал он, подталкивая ружье к врачу.
Клейтон покачал головой.
Вместо него ружье взяла Джо.
Направляясь к двери подвала, находившейся правее бара, он услышал звук шагов по лестнице вверх. Прихватив фонарь, Тайлер дернул на себя дверь и стал спускаться к пропасти подвала. Споткнувшись, растянулся на холодном каменном полу, ружье выпало у него из рук, фонарь покатился по полу и погас.
Как слепой, в полной темноте, Тайлер ощупал пространство вокруг себя. Снаружи доносились удары молота, и он подумал, что это больные пытаются взломать дверь подвала. Наконец его рука нащупала ружье, но фонаря нет как нет. Темнота.
Удары в дверь стали громче и настойчивее.
Толпа устремилась тем временем к отелю; наиболее ловкие карабкались по уступам фасада, как альпинисты, другие барабанили в дверь или вышибали окна, чтобы найти уязвимое место. Тайлер наконец разыскал фонарь, зажег его и осмотрел помещение. Дверь вот-вот может поддаться: ручка уже повернута, деревянная дверная рама прогнулась от давления извне. Проскочив подвал, он поднялся на один лестничный пролет и, опустив металлический засов, наглухо запер дверь. Теперь можно осмотреть генератор. Направив луч карманного фонарика на измерительные приборы, он увидел, что стрелки всех трех приборов неподвижно стоят на красной отметке — значит, приборы вышли из строя. Он схватил бидон с бензином и стал заливать внутрь.
Джо и ее спутникам вполне хватало естественного освещения, чтобы они могли сориентироваться, куда им идти. Добравшись до конца лестницы, они, следуя за Джо, вошли в ближайшую комнату и заперли за собой дверь. Американка проверила, заряжен ли пистолет, моля Бога, чтобы Тайлеру удалось наладить свет до того, как она вынуждена будет воспользоваться оружием.
С оглушительным грохотом вылетело стекло, и на подоконнике показалась голова мужчины. Перевалившись через подоконник, он спрыгнул на пол. За ним показались еще двое. Небольшого роста мужчина и худая женщина. Первый, высокий, держал в руках молот. Джо прицелилась в него, отдача изменила траекторию пули, и она попала в мужчину пониже, который рухнул у дальней стены, оставив на полу большое пятно крови. Высокий повернулся к онемевшей троице, угрожающе сжимая в кулаке молот. И тут Алек Клейтон осознал, что он стоит лицом к лицу со своим братом, который скользнул по нему своим бегающим взглядом.
— Эдвард, — окликнул он человека, родного ему по крови, но увы — теперь это был всего лишь безумный маньяк.
— Отойди от него, — прокричала Джо, стараясь снова взять его на прицел.
Мария ошарашенно смотрела на Эдварда, стоящего совсем близко. Мощный удар молота попал точно в цель. Он угодил в левый висок Марии, размозжив эту часть лица и раздробив подбородок. Мария упала. Головка молота пробила дырку в скальпе Марии, оголяя часть ее мозга. Она была уже мертва, когда он ударил снова, и тут же, орудуя острым концом, пытался разорвать кожу на ее шее. Кровь темными сгустками потекла из дыры, забрызгав Эдварда. Женщина подбежала к трупу, но тут Джо, схватив ружье, выстрелила — мощная взрывная волна отбросила ее в сторону.
Она снова промахнулась. Убить женщину ей не удалось. Пуля угодила ей в руку, задев плечо и раздробив подбородок.
Джо пошарила в кармане, ища патроны и одновременно глядя на Эдварда Клейтона, который присосался к струе крови, льющейся из горла Марии. Он жадно пил. Не помня себя, Алек подбежал к брату, пытаясь оторвать его от Марии. Эдвард зарычал, обнажив зубы, с которых стекала кровь. Взглянув на окно, Джо увидела других убийц, которые пытались перевалить через подоконник. Открыв дверь спальни, она дернула Клейтона за руку.
— Пошли! — крикнула она.
Окаменев, он с ужасом уставился на мертвую жену и озверевшего брата.
В комнату врывалась целая стая убийц.
— Ради Бога, бежим! — закричала Джо, изо всех сил таща доктора прочь.
Уловив на себе десятки глаз обезумевших людей, он наконец нашел в себе силы сдвинуться с места. Вместе с Джо он выбежал из комнаты. Опрометью они бросились по коридору.
Их преследовали трое.
— Сюда! — выдохнула Джо, перепрыгивая сразу через три марша. За спиной грохотали шаги преследующих. Клейтон врезался в стол, повернув за угол, ушиб бедро, но продолжал бежать, не смея оглянуться. Они снова повернули за угол, опережая убийц всего ярдов на двадцать.
Это был конец.
Джо бросилась к двери, молясь, чтобы она была не заперта.
Дернула ручку, та не поворачивалась. Клейтон попытался вышибить ее; Джо тем временем взяла ружье, ожидая появления из-за угла преследователей:
Сначала появилась женщина с молотом. Джо хотела прицелиться, но ружье ходуном ходило в ее руках — она стала терять равновесие. Удар ствола пришелся женщине по бедру, и она упала словно подкошенная. Клейтон повторил свое усилие, и дверь на сей раз открылась.
Оказавшись в комнате, они придвинули к дверному проему комод, поставив его поперек дыры, в которую пытались вломиться преследователи. Джо трясло, она едва дышала.
— Он убил ее, — всхлипывал доктор. — Эдвард убил мою жену.
Джо слышала его скрипучий голос, но думала о другом.
Убийцы, отодвигая комод, были почти у цели. Через минуту они будут здесь, а им бежать некуда.
Тайлер, отбросив пустую канистру бензина, открыл крышку следующей. Он не помнил, сколько галлонов залил уже в голодный генератор. Но машина, казалось, еще не насытилась. Оружейная пальба заставляла его действовать быстрее, и, отбросив очередную канистру, он дотянулся до кнопки выключателя генератора. Стрелки на приборе, немного сдвинувшись, упали снова. Отель оставался в темноте.
Джо целилась на дверь. Клейтон, схватив ножку стула, приготовился к защите, когда от сильных ударов дверь начала приоткрываться. Дерево было разбито в щепки, его покрывали продольные трещины. Дверные петли скрипели от бешеной атаки нападавших, скрип все усиливался, и осажденные вздрогнули, когда кулаки забарабанили в дверь, прогибая расколотое дерево. Через щели видны были безумные лица, желтые глаза, горящие сумасшедшим желанием. Преследователи достигли добычу. Комод — последнее препятствие между ними — начал падать.
Тайлер покрылся потом, заливая все новые канистры в генератор. Он отшвырнул последнюю, нажав на выключатель. Машина зашипела и начала работать. Он с облегчением вздохнул, когда зажегся свет, еще ярче прежнего. Выключив фонарь, он сунул его в карман и бросился к лестнице.
Джо громко засмеялась, когда зажегся свет. Весь отель засветился, и из-за остатков двери они услышали крики боли и гнева. Такие же беспомощные при свете, как их жертвы в темноте, нападающие выскакивали в окно, пытаясь скрыться от жестокого света ламп. Они неуклюже спотыкались, падали друг на друга, торопясь исчезнуть в спасительной ночи.
Клейтон отодвинул комод и побежал по коридору. У стены один из больных корчился в судорогах. Джо, как загипнотизированная, смотрела, как кожа мужчины покрывается большими рубцами, из которых потекла противная жидкость. Его лицо побагровело, и гной окрасила малиновая жидкость. Он открыл рот, чтобы закричать, обложенный язык высунулся изо рта, губы трескались под воздействием света, из каждой трещины на них текла кровь. Его глаза вращались в орбитах от нестерпимой боли, он корчился как угорь на горячей сковородке. Пальцы рук, вытянувшись вдоль тела, сжимались и разжимались. Наконец с последним болевым спазмом он громко кашлянул, и грязная смесь гноя и желчи вырвалась из его губ.
Джо ткнула тело стволом ружья — мертв. Клейтон торопливо прошел в направлении комнаты, где разыгралась трагедия. Не в силах войти в дверь, остановился на пороге, глядя на тело своей жены.
— О Боже, — застонал он, — нет, нет...
Приблизясь к телу, он опустился на колени и сжал руку Марии. Слезы потекли по его щекам, когда он увидел, как изувечена несчастная. Одежда была разорвана; ее тело испещрено десятками ран.
— Мария, — прошептал он, плача. И тут увидел убийцу, лежащего поблизости. Его печаль обернулась гневом, дикой злобой. Он принялся наносить по телу удары — в шею, голову, пока не сломал кость.
— Нет, нет, — рыдал он, — Мария, Мария, мерзкий ублюдок, зверь, убийца, — бормотал он, продолжая наносить удары по телу.
Тайлер увидел Джо, сразу отметив, что она не ранена.
— Клейтон?.. — спросил он.
— Там, — сказала Джо, показывая на комнату, — и Мария там, она убита.
— О Боже, — устало сказал Тайлер.
Взглянув на тело в коридоре, он прошел в комнату, где Клейтон все еще наносил удары по телу убийцы. Изнуренный, стоя на коленях, он вонзал пальцы в искалеченное лицо противника. Нанося удары по лежащему телу, он склонился к жене, и слезы текли по его щекам.
Тайлер покачал головой, глядя на тело Марии, затем подошел к Клейтону и попытался поднять его, оторвать от ненавистного разбитого трупа.
— Они убили ее, — зарычал Клейтон. — Посмотри, что они с ней сделали.
Тайлер покачал головой.
— Если бы я послушал тебя, этого бы не случилось, — простонал Клейтон.
— Это была не ваша вина, — сказала Джо.
Доктор, казалось, утих, его взгляд снова обратился к изувеченному телу жены.
— Это сделал мой брат, — сказал он.
Тайлер был в ужасе.
— Ты видел своего брата?
Врач кивнул.
— Он убил мою жену.
В комнате повисла тяжелая тишина.
— Я должен был послушать тебя, Тайлер, — упрямо сказал врач. — Я должен был послушать. — Он вышел из комнаты.
Джо обвила рукой запястье Тайлера.
— С тобой все нормально? — спросил он.
Она только покачала головой. Ее глаза были прикованы к двум телам, лежащим у ее ног. Она могла бы быть на их месте. Джо вздрогнула. Тайлер подошел к окну и посмотрел вниз. В мглистой тьме ничего не было видно — только тела убитых. Ветерок принес запах смерти. Он смешался с запахом, наполнявшим комнату. Когда они вышли обратно в коридор, Клейтона там уже не было. Тайлер на секунду остановился, глядя на скорченное тело убийцы, затем, ухватив его за ноги, втащил в комнату, где были остальные трупы, и запер дверь.
— А как насчет тела Марии? — спросила Джо, видимо, обеспокоенная ее соседством.
— Мы ничего не сможем сделать до утра, — сказал Тайлер.
Спустившись вниз, они нашли Клейтона в баре. Налив большой стакан шотландского виски в свой стакан, он водил по краю бутылки указательным пальцем.
— Я хочу похоронить свою жену, Тайлер, — сказал он тихо. — Я хочу... — Он не договорил, громко вздохнул и сделал несколько глотков. — Мы были женаты пятнадцать лет. Для меня она была всем. Бог не дал нам детей. — Выпив стакан до дна, он налил следующий. — Прости меня за вспышку, — он сардонически улыбнулся. — Я должен рассказать вам о двадцати своих пациентах, которые никогда не выздоровели. Двадцать человек за восемнадцать лет — это довольно много. Но это всегда было на расстоянии, если вы понимаете, что я хочу сказать. У смерти до сегодняшнего дня не было реального лица.
Он сделал большой глоток обжигающей жидкости.
— У смерти теперь лицо моего брата. — Клейтон засмеялся. Повисла долгая тишина. — Я хочу убить своего брата, — нарушил ее доктор. — Я разрушу смерть. — Он улыбнулся и, как бы усиливая свои слова, поднял стакан над головой.
Доктор достал еще два стакана и наполнил их янтарной жидкостью.
— Выльете со мной? — спросил он.
Тайлер покачал головой.
— Почему бы и нет? — отозвалась Джо.
Они сидели на высоких стульях напротив доктора.
— Что бы вы ни собирались предпринять, — сказал Клейтон, — я помогу вам. Во имя моей жены.
— Он сжал зубы, на его челюсти дергались узелки мышц.
— Я не думаю, что сейчас время говорить об этом, — сказал фермер.
Клейтон покачал головой.
— Я настаиваю, — его голос окреп, — я хочу, чтобы кто-то заплатил за то, что произошло сегодня.
Тайлер глубоко вздохнул.
— Мы не можем выбраться отсюда, из Вейкли, — сказал он. — Как я понимаю, у нас есть только один выход.
Джо задрожала.
— Что? — спросила она.
— Разрушить «Ванденбург кемикалз», — сказал Тайлер.
— И всех зараженных людей в городе? — спросил Клейтон.
— И их тоже, разумеется.
Джо отпила из своего стакана.
— Ты останешься здесь, — сказала она Тайлеру, — а я поеду в «Ванденбург».
— Одна ты не поедешь, — возразил он.
— Она не будет одна, — вмешался Клейтон. — Я поеду с вами, мисс Вард.
Допив свои стаканы, они вышли из бара.
— Позвольте мне теперь, — сказал он тихо, — побыть немного одному...
Они смотрели, как он, сутулясь, шел к выходу. Обернувшись, спросил:
— Тайлер, как насчет оружия?
Фермер подал ему ружье и коробку патронов.
Темные фигуры вновь вернулись к отелю. Они стояли неподвижно, глядя на ее окна.
Через два часа наступил рассвет.
Доктор Алек Клейтон положил одинокий цветок на маленький холмик земли в саду отеля. Тайлер и Джо стояли рядом, опустив глаза. Поднялось ослепительно яркое солнце, освещая мрачную церемонию. Меньше получаса потребовалось, чтобы похоронить Марию Клейтон. Они выкопали могилу с помощью инструментов из магазина скобяных товаров напротив, затем обернули тело в простыню и осторожно опустили в яму. Яма, не менее двух футов глубины, была вырыта под тоненькой ивой. Ее цветы как розовые слезы опадали вниз, покрывая холмик. Клейтон произнес короткую молитву своим скрипучим голосом, затем, бросив горсть земли на холмик, он ушел. Тайлер уже был знаком с этим ритуалом, помня недавние похороны своего отца. Это вернуло его к месту рождения, а теперь к месту смерти и болезней.
Перед тем как они похоронили Марию Клейтон, Тайлер съездил в хирургическую клинику Дэна Харлея, где отобрал пару микроскопов, стекла и другое оборудование, о котором попросил Клейтон. Во время своего путешествия — туда и обратно — он находил на улицах тела, среди них были объеденные, как жена Клейтона, другие изувечены до неузнаваемости; среди трупов были в прошлом знакомые ему люди. Per Джентри был одним из них. В Вейкли многие знали этого старого фермера. Тайлер нашел его с выколотыми глазами и перерезанной глоткой.
Нашел он и Ринадьда Фабера, владельца магазина одежды. Фабер, довольно плотный мужчина, отощал, его вислая кожа была покрыта коростой и ранами. Тайлеру казалось, что он едет через адское кладбище, где мертвых не зарывают в землю.
Вернувшись с нужными инструментами, он принял участие в подготовке похорон. Когда Тайлер помогал уложить тело Марии на простыню, он ужаснулся страшным увечьям, нанесенным ей. Но жестокость, казалось, превзошла все возможное, оставив свою печать на теле одного из больных киллеров, изувеченных Клейтоном, излившим свою злобу и боль на неподвижный труп. Эта жутко деформированная груда мяса и костей чем-то напоминала ему забитого им теленка. Как давно это было? Казалось, прошла вечность. Картины воспоминаний и обрывки мыслей проплывали у него в голове, наверное, и остальные чувствуют себя так же. Хотя каждый держал про себя мысли в самом дальнем уголке души, прятал чувства.
Тайлеру подумалось: сколько же еще им предстоит увидеть, прежде чем все это кончится?
Тело лежало на большой скамейке из нержавеющей стали в кухне отеля. Совершенно нагое, на коже желтый налет, без ран и гнойных волдырей. От трупа шел смешанный запах разложившегося тела и крови. Тайлер и Клейтон, вынесшие его из комнаты, раздели труп, предварительно надев резиновые перчатки, найденные Джо в шкафу. Из черной сумки они извлекли инструменты — два тесака, меньший был предназначен для резки кости, больший — для мяса. Лучших инструментов для аутопсии у них не было, но небольшой шанс оставался.
Доктор ткнул тело пальцем, замечая, как кожа обтягивает кость. Казалось, она вот-вот прорвется в нескольких местах. Он потер мышцы, и кожа повисла лоскутками.
— Весьма небольшая поверхность синюшности, — сказал он, протягивая руку к большому ножу.
Тайлер и Джо наблюдали, как врач осматривает тело, вглядывается в лицо, протыкает острием ножа гноящуюся рану. Вытекшую из нее жидкость Клейтон перенес на стекло микроскопа.
— Данные повреждения ткани выглядят так, словно они вызваны реакцией внутри кожных клеток, — сказал он, глядя в микроскоп, и задумчиво потер рукой подбородок.
Джо сжала зубы, когда он воткнул нож в брюшную полость трупа внизу грудины. Уверенным движением доктор вскрыл труп.
Из дыры пошел запах гнили. Как бы защищаясь от зловония, он на мгновение поднял перед собой руку, прежде чем взять шприц. Он нащупал пузырь, глубоко вонзил в него шприц, выкачивая около 25 мл. жидкости, которую тут же капнул на стекло. Капля блеснула в свете лампы.
— Интересно, — промычал он. — Пузырь не поврежден, полон крови, и, насколько я вижу, печень и почки также не повреждены. Фильтрация такая же, как у нормального человека. — Он указал на печень кончиком ножа. — Если бы цвет кожи был вызван желтухой, тогда клетки печени были бы повреждены...
Раскрыв рот, он осмотрел зубы и десны погибшего.
— Десны в норме, — сказал он. Затем осмотрел руки с длинными ногтями, обратил внимание на волосы, росшие на ладонях густыми пучками. — Весьма необычно, — заключил он, дергая волоски.
— Вы когда-нибудь видели такое? — спросил Тайлер.
Клейтон помолчал, покачивая головой, потом наконец сказал:
— Да, невозможно установить диагноз без полного осмотра.
— Что же это, ради Бога? — спросил Тайлер.
Клейтон посмотрел на Джо.
— Возможно, здесь ответ на большинство восточноевропейских мифов, фольклора, — сказал он задумчиво.
— Что это значит? — сказал Тайлер возбужденно.
— Кажется, именно мисс Вард первой упомянула о вампирах? — вопросом на вопрос ответил доктор.
— Не хотите ли вы сказать, что люди в Вейкли превращены в вампиров? Ну и шуточка! Еще скажите, что здесь бегают оборотни...
— Вик, дай же ему закончить, — сказала Джо, успокаивая фермера.
— Этот человек, — доктор указал на препарируемое тело, — как и все зараженные горожане, страдал от тяжелой формы порфириновой болезни.
— Какое это имеет отношение к вампирам? — спросила Джо.
— Вы сами видели симптомы, — сказал Клейтон, — светобоязнь, рост ногтей и зубов, потрескавшиеся губы, желтизна кожи, даже волосы на ладонях. Жажда крови, психоз. Это все симптомы порфириновой болезни, что в средние века называлось вампиризмом.
— О Боже, — сказала Джо.
— Почему все-таки они пьют кровь? — спросил Тайлер.
— Порфириновая болезнь основана на недостатке железа в крови, нарушении процессов синтеза. Кровь не может абсорбировать железо. Сначала симптомы похожи на анемию, и болезнь протекает как анемия. Мы еще очень мало знаем об этой болезни.
— Вы хотите сказать, — усомнилась Джо, — что есть какой-то штамм?..
— Есть шесть штаммов, каждый относится к разным симптомам. Люди Вейкли страдают от формы порфирия кутанеа тараа. Она может стимулироваться алкоголем, эстрагоном, найденным в некоторых противозачаточных таблетках, или каким-либо токсичным агентом. В этом случае бактерии ванденбургского корма переносятся на людей через больных животных.
— Я все еще не понимаю значения тут крови, — сказал Тайлер.
— Кровь сама по себе богата железом, — начал Клейтон, — возможно, это богатейший источник железа в природе. Как я сказал, все больные порфирией не могут абсорбировать железо, но им нужно как-то восполнить это. Самый быстрый путь — пить кровь. Вот почему все незараженные жертвы изувечены. — Его голос прервался, он опустил глаза. — Убийцы жаждут крови.
— Иисус, — пробормотала Джо. — Не трудно понять теперь, как и почему появились все мифы о вампирах...
— Есть еще кое-что, связывающее порфирию с мифами, — сказал Клейтон, — вампиры, согласно фольклору, боятся чеснока. В чесноке есть фермент, который растворяет железо в крови. Разумеется, каждый страдающий этой болезнью будет держаться подальше от чеснока. Больные выходят только ночью, так как болезнь достигает своего пика с порфиринами, свободными от железа, накопляющегося под кожей. Всякое воздействие света или солнца вызывает химическую реакцию, ведущую к этим поражениям. — Он указал на шрамы и рубцы на лице трупа.
Тягостное молчание снова прервал Клейтон.
— Сейчас только один из 25 тысяч страдает порфирией. Но эта цифра может увеличиваться без влияния ванденбургского корма. Корм действует как катализатор, но, повторяю, его роль может сыграть каждый токсичный агент, даже простой алкоголь или простые противозачаточные таблетки.
— Это лечится? — спросила Джо.
— Нет, — решительно ответил Клейтон. — О ней так мало известно, что и средств лечения не найдено. Я распознал ее, так как много лет назад довелось наблюдать такого больного, но куда более легкую форму. Чаще всего встречается эритрогепатическая порфирия, когда люди болеют и даже не знают, что заражены.
— Это смертельно? — спросил Тайлер.
Клейтон задумчиво потер подбородок.
— Обычно нет.
— На ранних стадиях зараженные люди, наверное, понимают, что с ними что-то неладное, так почему же они не обращаются к врачу? — недоуменно поднял брови фермер.
— Болезнь поражает нервную систему, — пояснил Клейтон. — Она изменяет мыслительную деятельность, влияет на рассудок. Очевидно, ведет к эрозии мозговых клеток. Это вызывает психозы.
— Наверное, зараженные люди уже через несколько дней обречены, — предположила Джо.
— Этого сказать нельзя, — возразил Клейтон, — дни, недели, месяцы. Это неизвестно.
— Нам от этого не легче, — резюмировал Тайлер.
— Благодари Бога, что зараженные неактивны в дневное время, — сказала Джо.
— Неактивны, возможно, но совсем не похожи на мифических вампиров, днем они не впадают в кому. Если их разбудить днем, они весьма опасны.
— Так они все-таки вампиры или нет? — спросила Джо.
— Они близки к концепции мифических вампиров, — уточнил Клейтон, — да мы и сами это видели.
— Значит, все легенды созданы потому, что люди не знали, что это болезнь, — сказал Тайлер.
— У человека есть привычка навешивать ярлыки, — сказал Клейтон, — ему так спокойнее. Невежество во многих случаях породило легенды. Ведь то же самое и с кататонической комой и преждевременными похоронами в средние века. Отсюда легенды и о вампирах, и об оборотнях и оживших мертвецах. Если мы чего-то не можем объяснить, относим это к субнормальному, необычному. Мы боимся того, чего не понимаем. И пытаемся разрушить то, чего боимся.
Все замолчали. Тайлер посмотрел на часы — наступила полночь.
— У нас немного времени, — сказал он, — меньше семи часов, а дел много. Надо торопиться.
Сэр Оливер Торндайк ходил вдоль стола — туда и обратно, — останавливаясь каждую секунду и глядя на часы. Почистил один рукав, затем другой, словно подгоняя этим движением время вперед.
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — пригласил Торндайк, но Старк уже был в комнате.
— Есть что-нибудь важное? — спросил он, садясь на стул с высокой кожаной спинкой.
Торндайк, подойдя к шкафу красного дерева, достал одну из толстых папок, заполнявших его сверху донизу, и потряс ею над головой.
— Это доклад по новейшей добавке к корму, — торжественно изрек он.
— Я читал, — равнодушно сказал Старк, доставая из кармана флягу.
— Тогда вы, должно быть, знаете, что эта мера далека от уровня необходимой безопасности.
— Прекрати пороть чепуху, Торндайк. Если у тебя еще есть что сказать — скажи.
— Протеиновая добавка, которую мы сейчас вводим в корм, не безопаснее первой. Результаты налицо. Правительство не потерпит больше никаких инцидентов по шкале Вейкли.
— Правительство потерпит все, если их устраивает финансовая сторона, получаемые доходы. Почему, думаешь, они согласились на сотрудничество с этим проектом? С самого начала?
— Учтя его скрытые возможности, да, это так, но они больше не выдержат. Инцидент нельзя не предать огласке. — Торндайк сглотнул. — Проекту «Эребус» дается приостановка.
— Нет, — решительно сказал американец, — новая порция корма выработана и готова для отгрузки.
— Сколько же еще людей умрут, прежде чем в вас заговорит совесть! — воскликнул Торндайк.
— Не повторяйся, Торндайк! Ты говорил с Мюиром? — рыкнул в ответ Старк. — Вы осознавали степень риска, когда запускали проект, вы и все остальные, кто работал над ним! И не читайте мне лекций о совести, сукины дети.
— Назвав его «Эребус», мы что-то хотели этим сказать, вы так не думаете?
— Что именно?
Торндайк бросил папку на стол.
— Эребус — Бог тьмы, правитель царства мертвых. Не правда ли — на расстоянии мили от нас мы организовали небольшой ад?
Старк поднялся.
— Не старайся показать, какой ты интеллектуал. Твой интеллект, Торндайк, не больно нужен.
Ученый горько ухмыльнулся:
— Мне кажется, я уже это слышал: сначала Андерсон, затем Гленденнинг, Чарльз Мюир, теперь я, не так ли?
— Забудь о совести, — сказал американец. — Она просто-напросто ни к чему.
Он вышел, оставив Торндайка в той позе, в которой он застыл над папкой, сжав голову руками.
Папка лежала как обвинение.
Карту Вейкли, пришпиленную к доске объявлений в холле отеля, испещряли красные и черные отметки, ими были отмечены целые улицы. Тайлер склонился над картой, внимательно изучая кварталы, оставленные чистыми.
— Они еще что-то скрывают, — сказал он.
— Ты всюду искал? — спросил Клейтон.
— Ходил, как ищейка, кругами — в некоторых местах, кажется, побывал дважды.
— А это что? — Джо показала на северный угол плана города.
— Старый кинотеатр, — почти про себя прошептал Тайлер — пристально глядя на карту, он что-то начинал понимать.
Клейтон взглянул на него.
— Он достаточно велик? — спросил он.
Тайлер кивнул.
— Как же, черт возьми, я пропустил его? — пробормотал он.
— Тогда посмотри еще там, Вик, — сказала Джо.
— Мы решили, что предпримем еще? — Прервал ее доктор, вспоминая, что они намечали раньше.
— Я поищу остальные здания, где еще не был, — сказал Тайлер, — а вы с Джо поедете в «Ванденбург кемикалз» и посмотрите, что нового там. — Он полез в карман и вытащил идентификационную карточку, которую нашел у Фандуччи. — Используйте ее, проходя через охрану, — сказал Тайлер, подавая карточку доктору.
— А если они знают Фандуччи в лицо? — спросил Клейтон.
— Тогда вам придется проникнуть туда иначе.
— Мне кажется, это сумасшествие — идти туда днем, у нас было бы гораздо больше шансов ночью.
— Вам, как и мне, достаточно ясно, что мы не имеем права на ошибку, действуя вслепую, пока эти создания не уничтожены.
Тайлер шарил в кармане своей куртки, проверяя наличие патронов. Его машина уже была загружена десятками заправленных бензином канистр. Он хотел чувствовать себя уверенно.
— И мы встретимся в восемь часов? — спросила Джо.
Тайлер кивнул.
Все трое долго стояли молча. Извинившись, Клейтон вышел из дверей отеля. Джо и Тайлер пристально смотрели друг другу в глаза, читая во взгляде один и тот же молчаливый вопрос.
Наконец он притянул ее к себе. Она порывисто ответила на его объятие.
— Вик, я боюсь. Я не хочу потерять тебя. Не сейчас.
— Не потеряешь, — ответил он как можно увереннее.
— Пожалуйста, будь осторожен, — попросила она.
— Ты тоже, — сказал он ей, улыбаясь. Они поцеловались и обнялись. Когда она отклонилась, с ее щеки скатилась слеза. Тайлер вытер ее указательным пальцем. — Что случилось с той девушкой-репортером? — спросил он, улыбаясь.
— Я думаю, она осталась в Нью-Йорке, — сказала Джо, сердясь на себя, и опустила голову. Когда она взглянула на него, ее глаза блестели. — Я люблю тебя, Вик, — прошептала она.
На какой-то миг он застыл в удивлении, затем снова притянул ее к себе.
Так, казалось, они стояли вечность, а затем молча вышли из отеля. Клейтона они нашли стоящим на коленях возле маленького холмика земли. Склонив голову, он беззвучно читал молитву.
Чувствуя, что они вторглись в глубоко личное, Джо и Тайлер проскользнули дальше, чтобы подождать его на шоссе. Он появился через несколько минут.
— Прощу прощения... Мне надо было кое-что сделать.
Тайлер молча прикрыл веки.
Они направились к автостоянке. Тайлер наблюдал, как Клейтон тщательно вытирает багажник, хотя в салоне было достаточно места для двоих. Но что поделаешь. Охранники «Ванденбурга» видели Джо. Конечно, они могли и не узнать ее, но риск слишком велик. Тайлер сел в свою машину, положив на сиденье ружье. Сзади стояло несколько канистр, которые он прихватил из подвала отеля. Джо проскользнула в багажник. Клейтон закрыл его и прошел на место водителя.
Вик посмотрел на часы, затем на небо. На западе собирались дождевые тучи — огромная серая гладь, растянувшаяся по небу сплошной пеленой, приближалась с каждой минутой.
Мужчины молча обменялись взглядами, и Тайлер уехал.
Клейтон посмотрел на исчезающий за углом автомобиль, нажал на газ и выехал на шоссе.
Путь в «Ванденбург кемикалз» займет менее пятнадцати минут.
Тайлер обеспокоенно посмотрел на небо, остановив машину. Голубой купол над ним сужался, его затягивало серой мглой, надвигавшейся на город. Поднялся небольшой ветерок, и он зябко передернул плечами, выходя из машины. Ружье, разумеется, было с ним.
Кинотеатр, высокое здание из красного кирпича, был построен сорок лет назад. Теперь оно обветшало, кирпичи в некоторых местах обломались, окна недосчитывали стекол. Перед зданием все еще пестрели афиши с рекламой предстоящих аттракционов. Тайлер, приближаясь к зданию, размышлял: теперь увеселения не соберут публики. Тайлер дернул на себя стеклянные двери — в ответ громыхнули цепи и висящие на них замки. Придется поискать другой вход. Он медленно потянул на себя засов одной из двух боковых деревянных дверей. Они не открылись. Он решил проверить здание с другой стороны.
Обойти здание можно было, пройдя по узкой тропинке между кинотеатром и двором мебельного магазина. Тайлер уже проверял магазин, но ему не пришло тогда в голову осмотреть кинотеатр. Он медленно пошел по аллее, поглядывая на затягивающееся тучами небо.
Кругом валялись пустые канистры, обрывки газет. Дул легкий ветерок. Тайлер, пнув ногой мусор, повернул за угол. Среди кучи хлама лежало тело женщины. Были видны только ее ноги и нижняя часть тела. Подойдя вплотную, Тайлер коснулся тела стволом ружья, отбросил коробки и упаковочную бумагу, чтобы лучше рассмотреть женщину. Она лежала лицом вниз, чуть повернув голову. Волосы выбивались густыми прядями, брови росли густыми пучками. Ее глаза с темными подглазьями, налитыми кровью, были открыты, открытым был и рот. По телу ползало несколько огромных мух. Его внимание привлекла гноящаяся рана под ее правым ухом, она уже стала гангренозной, местами окрашенной в голубоватый и зеленоватый цвет. Рана была нанесена ножом, который валялся в метре от тела. На его лезвии запеклась кровь. Горло жертвы также было перерезано в нескольких местах.
Глубоко вздохнув, он пошел дальше — мимо большой мусоросжигательной печи, где уничтожали мусор из кинотеатра. Задний вход был чуть приоткрыт. Тайлер пошел к нему, замечая, какими холодными стали его руки, сжимавшие ружье. Он толкнул дверь концом ствола и настороженно вздрогнул, когда дверь открылась. На несколько секунд он остановился, доставая фонарь, и медленно вошел внутрь.
Прямо перед ним находились довольно крутые каменные ступеньки, которые, он знал, ведут на балкон. Он стал подниматься. Звуки его шагов глухо отдавались в холодном пустом коридоре, и Тайлер ругнулся. На лестнице было достаточно светло от света, идущего от окна с матовым стеклом, — фонаря он не зажигал. Шел осторожно, опустив ружье.
Вот и лестничная площадка. Теперь надо повернуть за угол, там другой лестничный пролет, ведущий на балкон. Тайлер слышал, как капает вода из кранов в туалетах, находящихся за ним. Монотонное «плин-плинк» действовало ему на нервы все время, пока он медленно поднимался на второй пролет. Темнота стала гуще, она обволакивала его как перчатка. Наконец перед ним забрезжили контуры двери, тут его последнее препятствие.
Он зажег фонарь и плечом надавил на дверь. Она не поддалась. Что-то, подумал Тайлер, этому мешает.
Он отступил и с силой пнул дверь ногой — она распахнулась, обнажая черное пространство, похожее на угольную шахту. Луч света от фонаря с трудом пробивал черный мрак. Он направил луч вниз, на предмет, который блокировал дверь.
Это было мертвое тело, на этот раз мужчина. Его рубашка лежала рядом, тело мужчины являло собой бесформенную массу со свисающими изнутри клочьями тканей кишечника. Зловонный дух гнилья бил в нос, и фермер переступил труп, продвигаясь к балкону и посылая впереди себя свет от фонаря. Повсюду затхлость, запах гниения и смерти, слишком хорошо знакомый ему за последнюю неделю.
Что-то коснулось его лодыжки.
От неожиданности вскрикнул, размахивая фонариком, он пытался осветить это «что-то», прикоснувшееся к нему. В одной руке он держал фонарик, понимая, что если кто-то действительно подошел к нему и ему придется стрелять, то, удерживая ружье одной рукой, он, скорее всего, сломает себе запястье.
От напряжения капли пота потекли у него со лба к подбородку. Он посветил фонарем у самых ног.
— О Боже, — пробормотал он. Это была расчлененная рука. Рука была явно оторвана — не отрезана. С нее свисали длинные завитки кожи, и Тайлера замутило.
Сплошь покрытая волосами, рука, казалось, принадлежала мужчине.
Его ухо уловило медленно нарастающий ритмичный глухой звук. Тайлер выпрямился, фонарь плясал в его руке, лучом отыскивая источник звука.
Мягкий стук становился громче.
Теперь он был совсем близко.
Палец почти машинально взвел курок.
Что-то тяжелое ударилось о его ногу, и он выстрелил. Опустив фонарик, он задохнулся от ужаса и омерзения: у его ног лежала отрезанная голова Бена Терстона. Глаза старика были открыты и смотрели куда-то мимо Тайлера, как бы ища убийцу. Тайлер понял: его передвижения как-то потревожили тело, нарушили покой.
Тайлер сжал зубы и направил луч вперед. Остальная часть тела Терстона лежала в нескольких метрах правее. Голова была отрублена маленьким топором, который все еще торчал позади трупа. Руки тоже не было.
— Ублюдки! — вне себя закричал Тайлер, и голос его эхом прокатился по глухому коридору, отражаясь от стен, пока не превратился в пронзительный вопль страдания.
Ответом ему была тишина.
Он дрожал от ярости и пережитого шока: смерть Терстона, человека, которого он любил как отца, потрясла его, особенно страшно было то, что он оказался не заражен. Бен стал беспомощной жертвой больных убийц-вампиров. Да, именно это слово. Стоя в пустынном коридоре, с отрубленной головой друга у своих ног, окруженный кромешной тьмой, он ощутил это слово с ужасающей реальностью.
— Вампиры, — повторил он тихо, с уверенностью, что в коридоре никто не прячется. Но где их гнездо? Он ведь обыскал весь город.
Мысль блеснула с яркостью молнии. Надо же — какой дурак! Это было так очевидно, до смешного. Он чувствовал одновременно необычайный подъем и злость. Он был зол на себя за то, что не подумал об этом раньше. Повернувшись, он побежал к двери.
Они могли прятаться только там!
Клейтон опустил стекло, когда появились первые охранники со знакомыми красными и серебряными эмблемами на нагрудных карманах.
— Добрый вечер, сэр, — сказал охранник, окидывая оценивающим взглядом Клейтона и его машину.
Доктор в ответ на приветствие кивнул. Он не хотел говорить, но если бы даже ему необходимо было отвечать, он очень сомневался в своей возможности сделать это. Горло его сжали стальные тиски. Он попытался сглотнуть, не смог.
— Никому не разрешается входить сюда, — сказал охранник. — Если вы кого-то хотите видеть, вы...
Клейтон полез в карман и вытащил идентификационную карточку Фандуччи. Охранник взял ее, не замечая дрожащих рук доктора. Посмотрел на карточку, затем на Клейтона. Через секунду он вернул карточку, все еще глядя на доктора.
— О'кей! — сказал охранник и дал сигнал своему напарнику. Блокировка поднялась, и Клейтон въехал в запретную зону. Двигаясь по длинной дорожке, он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, как один охранник показывает на другую машину. Клейтон вздрогнул: охранник исчез в желтой порто-кабине, за ним и его компаньон.
Клейтон вытер потные ладони о брюки и остановил машину у одного из производственных сараев. Между ним и главным зданием была узкая щель, и он направился к ней. Джо услышала, как он выключил мотор. Немного выждав, она открыла задвижку и вышла наружу. Первое ощущение тревоги и крайней опасности прошло, и она довольно свободно пошла по узкой тропинке к главному зданию. Клейтон наблюдал за ней, глядя в зеркало, затем стал изучать пространство перед собой.
К флигелю главного здания был подогнан большой контейнер, из грузовика вылез шофер. Взглянув в его сторону, он направился к машине. Клейтон был почти в шоке, когда мужчина подходил все ближе и ближе, глядя то на лист бумаги, то на припаркованный автомобиль. Клейтон заерзал на сиденье. Чего хочет этот человек? Джо уже исчезла из поля зрения. Он остался один. И незнакомец приближался. Клейтон, услышав громкий свист, взглянул направо, там другой человек, одетый в белое, сигналил шоферу грузовика. Человек в белом поманил шофера, и Клейтон увидел, что они оживленно болтают. Шофер, возвратившись к грузовику, подъехал к ближайшему производственному сараю. Хвост грузовика блокировал Клейтона.
Джо поняла, что этот лабораторный халат слишком велик ей, она попробовала закатать рукава, но они все равно сползали, закрывая ей руки. Она стала ждать лифта. Она стояла у главного фойе «Ванденбург кемикалз». До нее доносилась тихая музыка. Открытое окно на боковой части здания, в которое она влезла, привело ее в пустой офис. Там же она взяла лабораторный халат, висевший за дверью. На кармане были буквы «ВК», по виду и размеру халата Джо поняла, что он принадлежит мужчине. Она надеялась, что хозяин не станет его сразу же искать.
Глядя на светящиеся цифры табло, сигнализирующие о приближении лифта, Джо отметила, что сердце ее бьется уже не так сильно. Несколько сотрудников бросили на нее беглый безразличный взгляд. «Держись, — приказала себе она. — Не будь параноиком».
— Куда вы идете?
Голос испугал Джо. Обернувшись, она увидела молодую женщину, чуть больше двадцати, стоящую за ней. Под мышкой она держала несколько толстых папок. На ней тоже был лабораторный халат с монограммами.
— Я искала научную лабораторию, — сказала Джо, готовая соврать. — Я здесь новичок и не совсем хорошо пока ориентируюсь.
Женщина улыбнулась.
— Понимаю. И я была такой же первые несколько недель, когда начинала. Тут сплошной лабиринт. Сколько вы здесь работаете? Меня зовут Вика Рут.
— Привет, я Джанет Грейт, — соврала Джо.
Лифт остановился, и они вошли.
— Какой этаж? — спросила Рут, пробежав пальцем по кнопкам.
Джо сглотнула слюну.
— Третий, — сказала она, моля Бога, чтобы не засыпаться.
Рут нажала кнопку "3", и двери закрылись.
— Вы работаете с Гленденнингом? — спросила она.
Джо кивнула.
— Его сегодня весь день нет, в лабораториях тоже пусто, — сказала Рут.
— Я думала только посмотреть, ознакомиться с местом, — сказала журналистка. Рут взглянула на нее, улыбка ее слегка потускнела.
— Я не думаю, что тут работают сотрудники, просто входящие и выходящие из лаборатории без дела.
— Ну, я ведь сказала, что хотела пока осмотреть место. Узнать, какую точно работу мне придется выполнять.
— А они вам разве не сказали на собеседовании? — спросила Рут уже без улыбки.
— Не все, — замялась Джо, чувствуя, что теряет самообладание.
— Так главное вы знаете?
— Да.
Повисла неловкая тишина. Лифт остановился на втором этаже. Рут вышла.
— Возможно, до встречи, — попрощалась она.
Джо энергично закивала головой, радуясь, что пока обошлось.
Когда двери лифта закрылись, американка вздохнула с облегчением. Но в ту же секунду двери снова открылись, там стояла Рут.
— Я попрошу, чтобы они подыскали вам халат нужного размера.
Джо засмеялась, глядя на уходящую Рут, и нажала кнопку "3", лифт поднялся еще на один этаж.
Выйдя, Джо обнаружила, что находится в коридоре без окон, ярко освещенном лампами. Коридор тянулся ярдов на двадцать, затем резко сворачивал направо. Джо пошла по коридору, глядя на двери, находившиеся по ее стороне, и ожидая, что в какой-то момент любая из них откроется. На некоторых были таблички с именами, на других — номера. Она стала искать дверь с именем Гленденнинга. Ей казалось, что это имя она знает, что говорила с ним. Почему-то была в этом уверена. А миновав угол, уже знала точно: это был человек, с которым она говорила при первом посещении «Ванденбург кемикалз» в поисках Джеффри Андерсона.
На одной из массивных стальных дверей, которые она прошла, были желтые и черные знаки, предупреждавшие о радиации. Джо остановилась у двери, оглянулась, ловя малейшие шорохи. Никого! Ни на одной из дверей она не нашла имени Гленденнинга. Джо попробовала открыть очередную дверь, нет, она тоже заперта. Джо уже повернула обратно, но вдруг услышала какой-то низкий хныкающий звук. Сначала тихий, потом, заглушаемый гудением ламп, звук этот, казалось, стал нарастать. После паузы он повторился снова. Казалось, это скулит от боли собака, большая собака. Звук как бы резонировал. Она отнесла это за счет акустики коридора.
Джо подошла к двери, из-за которой шел звук. Повернула ручку. К ее удивлению, дверь оказалась не заперта. Жалюзи в комнате были опущены, в ней царил полумрак. Дневной свет проникал в нее короткими лучами. Но Джо отметила, что комната была около двадцати футов. На одной стене были ящики с папками, между ними проходы, три линии, и на каждой — десятки клеток. В каждой из клеток находились различные животные. Они вели себя удивительно тихо. Когда Джо приблизилась к ним — ничего не изменилось, продолжала скулить собака.
Джо заглянула в одну из первых клеток: на полу неподвижно сидела макака резус, ее хвост чуть шевелился. У нее не было глаз. Вместо глаз у макаки зияли красные дыры. Когда Джо отошла от нее, макака повернула к ней мордочку, провожая ее красными ямками, будто следя радарами. Джо в испуге вскрикнула, когда летучие мыши из следующей клетки радостно замахали крыльями при ее приближении. Их было две — фруктовые летучие мыши, или летучие лисы, угадала она по их размеру: Обе были абсолютно белые, их глаза блестели отвратительным розовым светом. Затем она увидела собаку, очевидно, Лабрадор, подумала она. Его шерстка блестела каким-то мрачноватым отливом, из-за которого выглядела грязной. У собаки фактически не было морды, ее пасть напоминала чугунную утробу, из которой торчали длинные клыки. Одно ухо отсутствовало. Собака зашевелилась при ее приближении. На задней лапе торчал длинный нарост, и Джо явственно различила на его конце когти. У собаки было пять лап. Они беспомощно перемещались в клетке, собака смотрела на нее тоскливыми глазами с красным отблеском, из ее пасти капала слюна. У последних клеток Джо обнаружила несколько папок на рабочих скамейках. Одна из них была открыта. Она прочитала:
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ПЕРЕСТРОЙКА
На второй папке значилось:
СИНТЕЗ ПРОТЕИНА
Что-то сработало в ее подсознании. Именно Дэн Харлей первым упомянул о протеинах. Искусственно созданный протеин. Переносчик чумы. То, что превратило жителей Вейкли в коварных обитателей легенды. Именно эти документы она искала. Еще на одной папке было написано:
РАЗДАЧА
Взяв под руку все три папки, она бросила взгляд на скамью: там стояла чашка кофе, она была горячая. Кто-то, очевидно, работал и мог вернуться.
Джо на негнущихся ногах пошла к двери. Но не успела она сделать и трех шагов, как дверь открылась, в комнату вошел Ричард Невилл.
— Что вы здесь делаете? — заорал он. — Это запретная зона. — Он заметил все разом — и чужой лабораторный халат, и еще нечто такое, чего не заметила Вика Рут, — на ее лацкане не было идентификационного знака.
— Кто вы? Отвечайте!
Джо отступила, прихватив кружку с кофе. Когда Невилл приблизился к ней, она плеснула ему жидкость в лицо. Горячий кофе стек по его лицу, он выкатил глаза и в бешенстве заорал:
— Остановитесь! — Его лицо блестело от горячей жидкости. Он молотил руками по воздуху.
Джо распахнула дверь и побежала к лифтам. Ученого занесло вправо, и он метался по комнате. Ища сигнал тревоги, он врезался в одну из клеток. Взрыв какофонии пронзительных воплей, скрежет металла, опрокинутых клеток, некоторые открывались, освобождая животных, — это был ад кромешный. Кот с опухолевым наростом на спине вырвался из клетки и спрятался под скамьей. Обезьяна начала реветь, обнажая длинные клыки и хватаясь за решетку обрубками пальцев. Невилл наконец подошел к сигналу тревоги и выбил стекло ребром ладони. Рев клаксона наполнил воздух, разносясь по всему зданию.
Алек Клейтон услышал сирену и крепче сжал руль, чувствуя, как его потная ладонь заскользила по пластику. Он гнал от себя мысли, что это имеет отношение к Джо, к ним обоим. Он старался найти разные объяснения, но рассудок отметал все. Неужто они схватили Джо? Должен ли он завести мотор машины и уехать? А вдруг тут что-то внутреннее? Вопросы мучили его. Нервно оглядываясь по сторонам, он терялся в догадках. Что он должен делать? Повернув ключ зажигания, он завел мотор.
— Тревога охраны, — констатировал Джон Старк, вставая. Он подошел к окну и выглянул во двор. Ничего. Он вернулся к столу и щелкнул выключателем на кронштейне. — Что за чушь? Кто включил тревогу?
Ему ответил голос по селектору, голос с металлическим оттенком, принадлежавший Торндайку.
— В одной из лабораторий тревога. Невилл сказал, что женщина украла несколько папок.
— Женщина? — воскликнул Старк. — Как она выглядит?
— Невилл не смог ее рассмотреть как следует, — сказал Торндайк. — Он очень обеспокоен пропажей. Это проект «Эребус».
Американец сжал челюсти и щелкнул другим выключателем.
— Охрана! В здании неустановленная личность, никому не выходить. Повторяю, никому не выходить! — Он выключил селектор и отпил из фляги, сердито бормоча: — Сукины сыны.
Джо судорожно прижимала к себе папки, когда лифт опустился... Звук сирены рвал ей уши. Внизу тоже находился громкоговоритель, и она слышала слова Старка. Ее охватила паника: сможет ли она пройти через охрану? Двери лифта открылись, и она вышла в пустынный коридор, ожидая встречи с охранниками в голубых формах. Ага, вот один, он говорит по двухволновому радио. Джо замешкалась. Она боялась воспользоваться для побега тем же окном, в которое вошла, но и не могла так вот беспомощно стоять, глядя на охранника. Папки показались ей вдруг ужасно тяжелыми, а сама она — очевидным злоумышленником, одетым в смешной мешковатый халат.
Она все еще раздумывала, что делать, когда один из охранников подошел к ней. Алек Клейтон медленно двинулся к фасаду главного здания. Сирена продолжала выть, и он видел охранников в голубых формах; блокировавших выход.
Его рубашка прилипла к спине, пот заливал лицо. Он крепче сжал руль и высунулся из окна, ища глазами Джо. Он видел, как один из охранников приблизился к ней. Клейтон понял, что он должен сделать. Он отъехал назад на тридцать ярдов и нажал на педаль. Он уже видел в зеркало, как к Джо приближаются остальные охранники. Ладно! Была не была — сжимая крепче руль, он спустился как можно ниже под него и что есть силы нажал на педаль. Стрелка спидометра скакнула к сорока. Заднее колесо в течение нескольких секунд вращалось с бешеной скоростью, завоняло паленой резиной. А он все продолжал выжимать скорость, мчась навстречу охране. Машина со скрежетом пролетела двойные двери, выскочила на лестничную площадку, протаранив стеклянную загородку. Огромные прозрачные кристаллы взлетели на воздух; под ударом машины согнулись дерево и металл крытого входа в корпус. Удар сбил с ног нескольких человек из охраны. Машина остановилась обсыпанная каскадом битого стекла. Ветровое стекло треснуло, но не вылетело, согнулся передний бампер. Клейтон сидел несколько секунд неподвижно, восстанавливая дыхание. Тронув подбородок, застонал от боли. Вышибая дверь, он врезался в колонну, но ничего — кажется, кость цела. Джо, воспользовавшись заварухой у входа, лягнула в пах охранника, который пытался ее задержать. Тот упал на кучу обломков. Джо перепрыгнула через него и побежала к машине, на ходу открывая дверцу.
— Поехали! — закричала она, и Клейтон, удачно выбираясь через завалы раскрошенной двери, вырулил на дорожку. Раздался громкий хлопок выстрела, и боковое стекло разлетелось на тысячи осколков.
Клейтон все жал на педаль, стараясь уйти от охранника, который выскочил из другого здания и бежал к ним с ружьем наперевес. Он услышал выстрел. Пуля пробила заднее зеркало и, отрекошетив от капота, оставила круглое отверстие в стекле. Второй охранник появился из производственного сарая, оказавшись вровень с машиной, ехавшей на скорости под сорок километров в час. Клейтон резко повернул руль, сбив с ног преследователя, прежде чем он успел выстрелить. Удар подбросил охранника вверх. Повисев в воздухе, словно на невидимых канатах, казалось, бесконечные секунды, тело было отброшено на крышу машины.
Клейтон устремился к главным воротам, стараясь набрать максимальную скорость. Он и Джо увидели опустившийся шлагбаум. Два охранника, ползя на коленях, целились в них из ружей. Оружейный залп ударил по машине, разбив ветровое стекло. Оно треснуло крест-накрест, лишив Клейтона обзора. Машину сильно занесло, и Джо схватилась за дверную ручку, когда машина почти легла на бок. Доктор пробил кулаком испещренное трещинами стекло. Теперь он видел дорожку. Он повернул руль, снова опускаясь, когда они приблизились к шлагбауму.
Снова оглушительный залп. Один из выстрелов достиг цели, пуля попала Клейтону в плечо. Удар отбросил его к спинке сиденья, он вскрикнул от боли, когда пуля прошла через мякоть, оставляя дыру размером с кулак. Его правая рука моментально онемела, машина затормозила, но доктор перехватил руль здоровой рукой, и несколько секунд спустя машина врезалась в заграждение. То, что оставалось от ветрового стекла, посыпалось в салон, и Джо вскрикнула от боли. Осколки впились ей в руку, она втянула голову в плечи, оглушенная диким скрежетом, когда крыша машины оказалась продырявленной, столкнувшись со шлагбаумом.
Пули попали в задний капот, когда машина совершала свой безумный прорыв. Джо, открыв глаза, увидела двух охранников, вскочивших в свою машину.
— Они едут за нами! — закричала она, не отрывая глаз от преследователей. Клейтон ничего не ответил. Его лицо было цвета прогорклого масла, кровь текла из раны на плече. Но сознания он не терял и делал все, чтобы выжать из своей пострадавшей машины наибольшую скорость — стрелка спидометра почти достигла деления — 80.
Машина преследователей неумолимо приближалась.
Тайлер стоял перед главными воротами футбольного поля Вейкли, сжимая в руках ружье.
Над ним проносились серые клочья облаков. Вот и первые капли упали. Надо идти быстрее. Здесь негде укрыться от непогоды. Прожекторы грозно светили над ним, когда он подошел к сломанным перилам, отделявшим каменную набережную от поля. В землю было врыто деревянное ограждение, но Тайлер вспомнил, как еще ребенком он пробирался через щель, чтобы взглянуть на игру команды Вейкли. Теперь он осторожно шел по ступеням, контролируя малейшие шумы и движения. По бокам крикетного поля находились стенды. Когда дождь усилился, Тайлер поторопился к навесу над ближайшим стендом.
Приоткрыв ворота, он прошел через турникет, где раньше проверяли билеты. На желтоватой матрице было написано: «Главный стенд: взрослые — 1.00 доллар, дети — 25 пенсов». Тайлер поднял голову: в крыше стенда зияли дыры — следы разрушения многих лет. А на самой верхушке, за пролетом крытых ступеней, находилось нечто похожее на сжатую с боков коробку. Это была комната около пятнадцати футов длиной и двенадцати в ширину, окна комнаты покрывал слой грязи, и рамы перекошены, со щелями. Однажды, когда ему было лет десять, он приходил сюда с отцом. Его отец знал многих управляющих спортклубами, Тайлера брали сюда, в эту комнату, в качестве поощрения — посмотреть, как работают прожекторы. Он не забыл этого, хотя прошло столько лет.
Стоя на ступенях, которые вели к первому ряду мест, он вздохнул. В воздухе пахло мокрой травой и плесенью. Ощутив в руке тяжесть ружья, он решил сперва осмотреть другие стенды.
Он выбрал путь мимо крикетного поля, к малым трибунам. Они были рассчитаны на двести мест. Теперь большинство из них сгнило, некоторые вырваны из кронштейнов и брошены в проходы. Осмотрев тщательно всю конструкцию, он перелез через перила и направился обратно, к крикетному полю.
У правых ворот все нормально, за ними — тоже. Затем он прошел всю трибуну с начала до конца, то же самое проделал с другого конца. Сквозь щели бетона пробивались сорняки, громоздились кучами ржавые канистры, обрывки бумаги, тряпье, шевелясь на ветерке. В воздухе печально порхал кусок бумаги, бывший когда-то программой.
Тайлер направился к главной трибуне, остановившись у тоннеля для игроков. Двенадцать каменных ступеней вели к лабиринтам раздевалок и катакомбам душевых. Тут было темно как в волчьей яме — пришлось зажечь фонарь, освещая путь вниз. Из подземелья поднималось зловоние, но это был не запах сырости и заброшенности. То был острый тошнотворный запах мертвечины.
Тайлер остановился на верхней ступени, светя фонарем вниз. Луч пронизал темноту, открывая тоннель. Он тянулся на двадцать ярдов, затем резко разветвлялся направо и налево. Тайлер двинулся вперед, сдерживая спазм кашля.
Стены были покрыты плесенью, и он почувствовал их осклизлость, чуть коснувшись рукой.
Едва свернув направо, он почти споткнулся о первые тела. Это был мужчина лет двадцати, свернувшийся как в утробе, его рот был открыт, обнажая длинные зубы. Чуть поднятые плечи говорили, что он мог и ошибиться, тело, возможно, могло двигаться. Он переступил через него, стараясь делать все бесшумно. Затем фонарь, прорезав тьму, высветил шесть, семь, десяток, два десятка спящих людей. Тоннель расширялся, перетекая в другой коридор — пол был сплошь усеян спящими телами.
Слева, в бывших душевых, он увидел еще десятка три свернувшихся клубком людей. В противоположной стороне — еще больше. Это был рассадник зараженных больных. Тайлер шел дальше, стараясь не разбудить спящих. Выбрал другой маршрут. Та же ситуация. Десятки, сотни зараженных убийц спали в зловонных испарениях.
Он едва не споткнулся о тело — это был Стюарт Николс. Тайлер едва сдерживал смесь страха и отвращения, подавив крик ужаса. Тишину нарушил какой-то скрежет и завывание, звук булькающей жидкости. Кто-то всхлипнул, потом еще и еще.
Тайлер изо всех сил следил за своим дыханием, утихомиривал стук сердца, боясь быть обнаруженным. И еще боялся приступа кашля от ужасающей вони.
Вокруг лежали тела — живые и умершие по воле Божьей и убитые членами стаи. Попадались останки трупов, лежавшие рядом с теми, кто еще дышит. Тайлеру казалось, что он спустился в ад — в сырую вонючую могилу, окруженный монстрами. Он медленно побрел назад, стараясь обходить груды тел и сжимая ружье. Если он их разбудит, то...
Тайлер постарался думать о чем-нибудь другом. Вот и последнее разветвление тоннеля, еще несколько ярдов, и он окажется у входа на игровое поле, убежит из этой ямы ужасов. На лбу выступила испарина, во рту пересохло, он не мог даже сглотнуть набежавшую слюну.
Он их сожжет. В машине достаточно бензина. Надо только заложить выходы на трибуны и зажечь огонь. Пусть сгорит каждый. Десять ярдов, и он у цели. Вдруг фонарь погас. Тайлер не удержался и испустил крик, размахивая фонарем, ослепший в кромешной тьме.
Он побежал, не разбирая дороги.
Какая-то рука схватила его лодыжку. Он споткнулся, стараясь удержать ружье. Когти, безжалостно сжав его тело, вонзались все глубже. Он положил палец на курок, нажал — выстрел не только распотрошил нападавшего, но и осветил на секунду драгоценным светом поле битвы. Они поднимаются. Но в их движениях не было сонной медлительности, они поднялись все как один, готовые к нападению. Десятки фигур вылезли из укрытия, заполняя коридор, голодные глаза плотоядно уставились на него.
Тайлер побежал, толпа монстров преследовала его. Он упал на мокрую траву и увидел одного из преследователей совсем рядом. Фермер поднял ружье вверх и выстрелил, снеся череп готовому напасть на него человеку. Тело убитого заблокировало вход, давая Тайлеру время вскочить на ноги.
Он бежал, не разбирая дороги, его вел абсолютный инстинкт. Перепрыгнув через перила, он оказался у ступеней, ведущих на главную трибуну. За спиной он слышал хриплое дыхание, кто-то самый проворный из всех тоже одолел барьер из перил и настигал его. Полуобернувшись, Тайлер узнал Мэйсона.
Не раздумывая, Тайлер нажал на спуск. Пуля, пробив грудь бывшего полицейского, выбила из его груди ошметки легких и кости. А через тело Мэйсона в неистовом усилии перелезали уже другие. Их гнала жажда свежей крови. Они карабкались на трибуну бесформенной массой. «Господи, если бы вышло солнце», — думал Тайлер, перелезая на следующий пролет каменных ступеней. Но серая туча не пускала солнце. Где же тот пролет, что приведет его в маленькую комнату-коробку вверху трибуны. Он перескакивал через две ступени, быстро оглядывался назад — трое преследователей не отстают. Впереди всех Стюарт Николс. Его лицо стало неузнаваемым, изувеченное болезнью, глаза блестели безумным огнем охотника.
Наконец Тайлер достиг двери заветной комнаты и повернул ручку. Дверь была заперта. А Николс вот он, в десяти ярдах от него. Тайлер все жал непокорную ручку. Наконец он понял, что у него нет другого выхода. Он обернулся и выстрелил. Близкий выстрел разнес Николса, удар отбросил со ступеней то, что оставалось от этого несчастного. Теперь у него остался один патрон. Выстрелом он снес голову второму нападающему, а на третьего пошел, орудуя ружьем, как дубинкой. Ему было около сорока, полный и немного медлительный, Тайлер легко увернулся от его удара кулаком. Ответный удар Тайлера сломил беднягу, и он нанес следующий, чувствуя, как разламывается кость носа. Кровь потекла по лицу мужчины, и фермер ударил противника в пах. Потеряв равновесие, тот тяжело рухнул на ступени. Тайлер повернулся к двери и ударил по замку прикладом. Он яростно наносил удары, пока дверь наконец не поддалась, распахнувшись настежь.
Тайлер ворвался в комнату и бросился к пульту из непонятных ему рычагов и дисков. Закашлявшись от осевшей вокруг пыли, он изучал пульт, периодически поглядывая из окна на стадион. Каждый квадратный метр травы, казалось, был оккупирован больными. Он мог только гадать, сколько их там — две сотни? Три? Больше? Они тупо уставились на комнату, не пытаясь теперь двигаться. Они знали, что рано или поздно ему надо будет спуститься. Их дело только ждать. Тайлер тяжело дышал — разочарованный и загнанный в угол. Он в отчаянии смотрел на ключевой знак на большой панели, который мог ему помочь. Его пальцы сквозь слой пыли ощупывая пульт управления.
На выключателе было написано: ЭНЕРГИЯ.
Он нажал на «включение», и где-то вдали раздался грохот, похожий на гром, идущий откуда-то из земли. Грохот все нарастал. Теперь он увидел и другие выключатели: КОЛОННА 1, КОЛОННА 2, и так до 6-й.
Он сглотнул комок в горле — прожекторы. Эти выключатели контролируют прожекторы. Он снова выглянул из мутных окон комнаты. Больные все еще стояли, подняв вверх свои жуткие лица.
— Стойте, ублюдки, стойте, — прошептал он и нажал первые три выключателя.
Он молился, чтобы свет заработал.
Грохот внизу потряс комнату.
И тут же Тайлер услышал маниакальный скрежет зубов: на него навалилось что-то тяжелое, таща от панели и вытрясая душу. Это был Дэн Харлей. То, что было Дэном Харлеем...
Лицо ветеринара представляло собой набор ран, из которых тек гной. Иные участки кожи висели лохмотьями, обнажая обглоданные мышцы. У него почти не осталось волос, скальп покрывали гнойные фурункулы. Из кончиков пальцев торчали окровавленные когти. Он зарычал на Тайлера, издав звук скорее похожий на рев животного, чем на голос человека.
Казалось, они уже вечность глядят друг на друга, Харлей первым бросился на фермера. Вик откатился в другую сторону и ударил противника в живот. Ветеринар заворчал, и его костлявая рука задела за сломанный стул, стоявший рядом. Вооружившись ножкой стула, он ринулся на Тайлера, но промахнулся. Тайлер схватил руку Харлея, выворачивая сустав, но ветеринар, сопротивляясь, поранил лицо Тайлера своими длинными окровавленными когтями.
Фермер отвернулся, нащупывая ружье. Харлей ударил снова, но Тайлер отвел удар, двигая руками и ногами и хватая ветеринара за виски. Наконец Тайлеру снова удалось поднять ружье, и, используя его как бейсбольную биту, он двинул прикладом в лицо Харлея. Нижняя челюсть ветеринара оказалась разбитой. Но он еще наступал, несмотря на то, что кровь заливала его. Ему даже удалось увернуться от следующего удара Тайлера, и он вонзил свои когти в бедро фермера. Тайлер закричал от боли. Кровь потекла из раны, он почувствовал, что его кожа и мышцы разорваны, как будто в них вонзили гвоздь.
В кармане куртки у Тайлера были еще патроны, но он понимал, что не сумеет зарядить ими ружье, сражаясь с убийцами. Мельком выглянув из вышибленного ветеринаром окна, он увидел, что прочие тоже зашевелились. Они сообразили, что брешь пробита, голод гнал их вперед.
Тайлер хотел нанести точный удар прикладом, но ветеринар наклонил голову и ринулся на него, занося ножку стула высоко над сводом комнаты. Случай помог Тайлеру, ему удалось схватить противника за запястье и, сжимая его изо всех сил, швырнуть к окну. По инерции ветеринар не мог остановиться — и с криком ярости и ужаса вылетел из окна. Все еще цепляясь за воздух, он с кошачьим визгом полетел вниз. Проломив ржавую крышу стадиона, он рухнул на землю с пятидесятиметровой высоты. Он еще перевернулся с боку на бок, а затем неподвижно застыл в луже крови.
Тайлер в отчаянии нажал на все шесть выключателей. Прожектора запылали, и стадион засветился белоснежным светом. Тридцать ламп по сто ватт каждая светили из каждой башни. Все сто восемьдесят опаляющих точек энергии были направлены на вампиров Вейкли, пришпиливая их как мотыльков к пламени свечи. Они стали падать как подкошенные, воздевая руки к немилосердному свету; их кожа заблестела, вздулась, воздух огласили сотни воплей — звуки мощного органа из зараженной толпы повисли над стадионом. Они корчились в сжигающем их свете, их кожа пылала и трескалась. Они метались взад и вперед в надежде избежать агонии, но выхода не было. Лучи света настигали их, парализовывали болью. Как кролики перед удавом, они не могли оторваться от губительного света, загипнотизированные им, они умирали. Их глаза вылезали из орбит, их кожа слезала лоскутами, как от кислоты. На обезображенных трупах оставались причудливые цветы смерти — рубцы и раны. Очищающий огонь разостлал над полем белый саван, под которым умирали все.
Тайлер как завороженный следил за предсмертными конвульсиями последнего умирающего, который бился, как рыба, выброшенная на берег, пока тот не затих. Из раны в бедре текла кровь, Тайлер приложил к ней платок и, прихрамывая, вышел из своего убежища под дождь.
Полчаса стоял он под его освежающими струями и полчаса не мог оторвать взор от груды трупов, которыми было усеяно поле стадиона. У него ломило все тело, но он знал, что еще не закончил свою миссию.
Он снова поднялся в комнату, вырубил лампы и, прихрамывая, направился к машине. На машине он въехал на футбольное поле, объезжая его и самым тщательным образом поливая бензином из канистры мертвые тела. Потом на поле запылали костры. Острый запах горелой кожи и мяса почти сводил с ума. Черные завитки дыма поднимались над сценой смерти.
Через час он уехал.
Чарльз Мюир услышал вой сирены, но отнесся к этому спокойно. Значит, так надо. Он целенаправленно шел к дубовой двери в конце коридора без окон. Мимо него пробежал техник, но Скотт не удостоил его ни взглядом, ни вопросом. Он вошел в комнату, где работали два сотрудника «Ванденбурга».
Мужчина, ему было далеко за тридцать, размышлял о чем-то, уставившись на папки. Женщина сидела за клавиатурой ЭВМ. Мюир вежливо улыбнулся женщине.
— Не могли бы вы привести ко мне Старка? — попросил он.
Женщина вроде бы растерялась вначале, но затем встала и вышла. Мюир занял ее место за клавиатурой.
— Если вы не возражаете, — сказал он мужчине.
Техник положил папку, которую держал в руках, и вышел следом за женщиной. Скотт услышал звук их удаляющихся по коридору шагов. Старк должен прийти через пять-шесть минут.
Отлично. Он ухмыльнулся.
Сирены продолжали выть, но Мюир игнорировал их, поглощенный только клавиатурой. Он нажал кнопку, и экран стал чистым; после секундной паузы он задал первые команды.
На табло высветились зеленые буквы: СВЯЗЬ 3095. ГОТОВ ДЛЯ ЗАПРОСА. Мюир торопливо передал ему следующие инструкции: ПРОГРАММА ЗАПРОСА. Компьютер подтвердил:
ВСЕ ТЕРМИНАЛЫ СТЕРТЫ.
Он сел, глядя на то, что было перед ним.
НЕ ВЫЧИСЛЯЕТ
Дисплей засветился.
Мюир пожевал конец сигареты.
ВСЕ ТЕРМИНАЛЫ САМОУНИЧТОЖАЮТСЯ
ПОДТВЕРДИТЕ СВОЕ СОГЛАСИЕ
Мюир резче надавил на клавишу.
ТРЕВОГА
КОМАНДА ОТВЕРГНУТА
ТЕРМИНАЛЫ САМОУНИЧТОЖАЮТСЯ
ПОДТВЕРДИТЕ
Он смотрел на комплексы «Ванденбург кемикалз», которые начали загораться красными огоньками. Комнату огласил пронзительный вой, заглушивший даже звук сирены, но Мюир сидел неподвижно, сжимая зубами сигарету.
КЛЮЧ
Он набрал на клавиатуре.
КОМАНДА НЕОБРАТИМА
Все. Мосты сожжены. Теперь все телевизоры «Ванденбург кемикалз» будут показывать одно и то же — вот эти два слова.
Мюир знал цену того, что сделал. И он гордился собой. Когда наступит перегрузка энергии, от короткого замыкания полетит вся цепь. Огромное напряжение в сети вызовет пожары и взрывы. Он уставился на экран. Все случившееся закономерно. Питание программы должно быть остановлено, а главное — Джон Старк. Ему это так не сойдет. Уставившись на горящий экран, он понял, что это и будет искуплением его вины. Только так он может поступить после того, как помог осуществить эту адскую программу. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Джон Старк. Мюир, медленно повернувшись на стуле, поприветствовал американца.
— Ради Бога, что вы делаете?! — зарычал Старк, тыча пальцем на экран, который яростно высвечивал:
ПЕРЕГРУЗКА
Мюир молчал.
— Остановите это! — вопил Старк, стараясь перекричать пронзительный, все усиливающийся вой.
— Остановить это невозможно, мистер Старк, — сказал Скотт. — Все кончено. Ваши планы. Все... — Старк, склонившись над Мюиром, обхватил пальцами его горло.
— Выключите это! — рычал он, все сжимая и сжимая хватку в такт щелчков перегрузки.
Мюир попытался оторвать от своего горла руки американца, но они как бы окостенели. В порыве отчаяния, борясь, они разбили экран телевизора. Старк яростно колотил головой Скотта по столу.
— Выключите это! — хрипел он.
Телеустановка взорвалась, и комнату объял вихрь огня. Словно гигантские кулаки лупили по стенам, выламывая глыбы камня и поднимая их в воздух. Установки рвались на всем этаже, голодные языки пламени слизывали все подряд. Адский хор огласил здание, электроприбор оказался перегруженным. Вопли людей, однако, заглушали рев огня. Счастливцы, оказавшиеся вне здания, опрометью бежали с его территории, спасая жизни. С верхних этажей дождем сыпалось битое стекло, осколки полетели на землю. Длинные, похожие на копья.
Охранник, загипнотизированный картиной, не увернулся от падающей на него смерти и оказался пришпиленным острой стеклянной шпагой, которая пронзила его грудь. Взрыв сейсмической силы выбросил несколько тел из окон третьего этажа, и в это время загорелись химические вещества. Крики животных присоединились к какофонии звуков — они были заживо похоронены в клетках.
Тела людей, подхваченных могучей рукой, летели в воздух, ударяясь о стены и разбивая рамы. Горящая, как живой факел, женщина бегала по коридору, пока на нее не рухнул потолок от очередного взрыва. От жары начал плавиться металл, ступени являли собой каменные жаровни, на которые невозможно было ступить даже обутой ногой — подошвы обуви немедленно плавились и обугливались. Отдельные храбрецы пытались бороться с огнем, но это было равносильно тушению лесного пожара глотком воды. Двое охранников с помощью огнетушителей пытались пробить дорожку для нескольких женщин через голодное пламя, но огонь, казалось, нападал на них как живое существо и втолкнул в комнату в конце коридора. Там хранилось около сотни бутылок с химикатами, и секунду спустя оглушительный взрыв расшвырял всех на сто ярдов. Тела, как тряпичные куклы, залитые кровью, летели по воздуху.
Стоявший перед зданием грузовик взорвался, шофера взрывной волной вышвырнуло через ветровое стекло — машина исчезла в клубах дыма и пламени, из которых во все стороны летели куски металла.
Весь комплекс «Ванденбург кемикалз» светился, словно маяк, на мили вокруг.
Сильные взрывы продолжали потрясать территорию, разламывая ее на части. Кто мог, бежал прочь. Пойманные в ловушку либо сгорали, либо были разъединены на атомы. И надо всем этим поднимался гигантский гриб — из черного дыма и гари. Он висел как массивное облако, покрывая остатки комплекса. И, наконец, когда эти взрывы-предвестники утихли, раздался последний, апокалиптический; угрожавший расколоть саму землю. Это был катарсис смерти, превративший остатки «Ванденбург кемикалз» в пыль. Волна толчков распространилась в радиусе 500 ярдов, и затем — завершающий взрыв. Ревело и завывало пламя, фонтаны гейзеров поднимались пылающими пальцами, с укором указывая на небо.
Казалось, запылали даже тучи.
На крутом повороте дороги Джо сползла по сиденью машины вниз. Водитель, мчавшийся за ними на огромной машине, пытался повторить их движение, но нажал на педаль, когда дорога выпрямилась, и его товарищ, прицелившийся по шине уходящей машины, слава Богу, промахнулся, пуля чиркнула по крылу. Доктор, из плеча которого текла кровь, старался не упустить руль. Джо ужаснулась, посмотрев на его спину — из раны торчала белая шишка лопаточной кости.
Она выглянула из заднего окна — машина догоняла их.
— О, — простонал Клейтон.
— Что? — не поняла Джо.
— У нас почти нет бензина. — Клейтон кивнул на табло.
Повернув за угол, он нажал на тормоз.
— Что ты делаешь? — удивилась Джо.
— Выходи, — приказал он, бросив взгляд в зеркало.
— Но почему?!
— Выходи! — рявкнул он. — И возьми папки, один из нас должен уйти.
— Я не могу...
Не дослушав ее, он открыл дверцу и вытолкнул ее из машины, вручив папки.
— Беги! — прокричал он. — Живо. Со мной — конец. Спасай себя. Доберись до Тайлера, если сможешь...
И прежде чем она сумела что-то сказать, он сел на водительское место, хлопнув дверцей, и развернул машину навстречу преследователям. Спустя несколько секунд машина свернула за угол и тут же сбавила скорость, заметив беглеца в нескольких метрах впереди. Удивление водителя сменилось ужасом, когда он понял, что произойдет в следующую секунду.
Джо тоже замерла от ужаса.
— Нет! — закричала она, но ее голос утонул в грохоте взрыва.
Столкнувшись, обе машины взлетели на воздух, окутавшись ослепительным шаром огня и тучей оранжево-черного дыма. В воздух взлетели куски раскаленного металла, и Джо зажмурилась, увидев летящую в черном вихре оторванную человеческую руку. Жаркая волна опалила ее, и она закрыла лицо руками, защищаясь от бушующего вокруг пламени. Постояв в оцепенении еще какое-то время, она двинулась по направлению к городу.
Часы показывали 6.39 вечера, когда Тайлер вошел в отель. В баре он нашел Джо, неподвижно сидящую за столиком, на котором горкой лежали папки. Увидев его на пороге, она вскочила, подбежала к нему и повисла на шее. Он устало улыбнулся:
— Слава Богу, жива.
Она с надеждой спросила:
— Удалось?..
Он молча кивнул. Потом медленно проговорил:
— Я убил их всех... Наверное, всех... Хотя полной уверенности у меня нет. — Он перевел дух. — Джо, я знал многих из них. — Он умолк.
— Клейтон мертв, — сказала она, опустив голову.
— Как это случилось?
Джо все ему рассказала, поглаживая рукой папки.
— Но вы разрушили «Ванденбург кемикалз», — сказал он устало.
Она замотала головой.
— Не мы.
— Я видел пожары, — сказал он.
— Вик, я не знаю, что там случилось. Но «Ванденбург кемикалз» действительно нет.
Тайлер взял со столика одну из папок с надписью «Раздача». С левой стороны первой страницы шла колонка названий городов.
— Лондон, Манчестер, Ливерпуль, Глазго, — читал он. — Париж, Бонн, Брюссель, Вена, — Тайлер с трудом сглотнул. — Нью-Йорк, Хьюстон, Квебек. — Он посмотрел на Джо. — Святой Иисус, ты понимаешь, что это значит?
— Это все города, где должен быть роздан ванденбургский корм через распространителей. Теперь, когда у нас есть вот эти папки, мы сможем остановить погрузку.
Тайлер покачал головой, пробегая пальцами по странице.
— Даты отправки в большинство пунктов недельной давности.
Улыбка сползла с лица Джо.
— Эти партии товара уже ушли, — уныло уточнил фермер.
— О Боже, — пробормотала Джо, — значит, вирус распространяется. Неужто никак нельзя остановить это? — с отчаянием и мольбой спросила она.
Тайлер нервно бросил папку на стол.
— Вик, выход должен быть, должен, — задохнулась она, — что-то надо придумать.
Он тяжело опустился на стул.
— Мы ничего не можем, — сказал он опустошенно.
Начинало темнеть.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru