Патрик Килл "Мертвый Санта и другие душещипательные рождественские истории"
Для тех, кто был НЕПОСЛУШЕН в этом году... Надоело каждый год получать в носок кусок угля? Что ж, это ваш год. Попросите Санту (или вашего мужа, жену, любовницу и т.д.) удивить вас последней книгой Патрика Килла (Шейна Райана Стейли) "Мертвый Санта и другие душещипательные рождественские истории", в которой собраны 4 очень запутанные рождественские истории...
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Однажды, давным-давно, Бог обрюхатил женщину. В ночь, когда она родила, в небе появился яркий белый свет, который позже был идентифицирован как пролетающий мимо НЛО. Местные пастухи последовали за этим НЛО к месту, где проходили роды. Они пришли с подарками для новорожденного и оставили свои стада без присмотра. Тем временем одно стадо в панике ворвалось в деревню детей-калек, не оставив после себя ничего, кроме обломков... и расщепленных костылей.
Много-много-много лет спустя в далекой стране, известной как Америка, группа мужчин и женщин, известных как ритейлеры (проще говоря торгаши), собралась и решила, что пришло время всем отметить непорочное зачатие младенца, ныне известного как Христос. Они решили, что лучший способ отметить это - устроить праздник. И этот день люди праздновали бы тратя много денег и даря друг другу подарки. Более того, этот праздник стал бы единственным днем в году, когда незнакомые люди были бы добры друг к другу. И, несмотря на то, что Христос родился в июле, дату следует перенести на декабрь, чтобы она совпала с распродажами в конце года.
После того как первая встреча торговцев закончилась, один из них вернулся домой и обнаружил, что в его дом вломились. Кто-то пролез по дымоходу и вскрыл его сейф. Внутри пьяный в стельку грабитель, одетый в красный бархатный пеньюар своей жены, черные сапоги до колен и белое пушистое боа, вырубился.
В течение часа было созвано еще одно собрание, и грабитель по имени Ронни Клаус предстал перед советом директоров ритейлеров Америки. Чтобы загладить свой дурной поступок, грабитель бесплатно поил самогоном всех присутствующих на собрании и снабжал их такими наркотиками, как крэк и "ангельская пыль". Через несколько минут обдолбанные в слюни торгаши придумали миф о Ронни Клаусе... толстом пьяном парне, который вламывается в дома и оставляет подарки (этот образ был впоследствии слегка скорректирован трезвым маркетинговым персоналом розничной торговли, наряду с изменением имени на Санта, хотя дикое, вызванное наркотиками видение какого-то толстого парня, едущего на санях, запряженных летающими северными оленями, было решено сохранить. К счастью, наряд Санты также сменился с откровенной полупрозрачной ночнушки на гораздо более теплую одежду, отчасти благодаря холодным зимам на севере).
Это если в двух словах. Конечно, можно было бы упомянуть еще много интересного, но, как указано выше, это всего лишь краткая история. Я мог бы также рассказать вам о секретном концентрационном лагере Гитлера, заполненном евреями-карликами. Вместо того чтобы потравить их газом, маленьких людей продали в рабство, а затем заставили работать в потогонных цехах, чтобы делать игрушки для американских детей. И снова гении маркетинга создали более счастливую версию раба-лилипута: эльфа.
Насколько я знаю, Опра по прежнему не называет их "эльфами". Конечно, "долбаные ленивые карлики" на самом деле не тот слоган, который хорошо сочетается с "Миром, Любовью и Счастьем", тремя популярными словами, которые можно найти почти на каждой рождественской открытке Hallmark, которая, кстати, продается по той же цене, что зарабатывает еврей-лилипут за целую неделю рабского труда в подвале Опры.
Итак, на этой ноте урок истории окончен.
Мира, Любви и Счастья,
Патрик Килл
Зимняя Страна слов
Если вы читаете эту книгу и воспринимаете все настолько серьезно, что обижаетесь, вы - идиот.
Патрик Килл
Северный полюс
Я ненавижу Рождество.
И именно с него начинается моя история - с Рождества, самого худшего дня в году, который, к тому же, является и моим днем рождения.
Так что давайте обойдемся без историй о гоголь-моголе[1]и рождественских песен, пропустим мимо ушей насмешки над людьми, что объединяются ради этого единственного дня в году, и к черту семейные сборища, и Санту, и елки, и чертову омелу, и Иисуса тоже.
Позвольте мне рассказать вам, что такое Рождество на самом деле. И начнем мы с самого начала...
Рождество. 1:15 ночи. Давайте представим...
Все тихо. Только тепло и биение безмятежной жизни.
Темнота успокаивается до легкого трепета, до прилива жидкости. Мой мир сжимается до крошечного отверстия. И через это отверстие я вижу лицо в маске и мерцающие огоньки. Холодный сквозняк врывается внутрь, и я борюсь с желанием отступить в теплую жидкость своего спокойного существования.
Родное биение стихает, когда меня медленно выжимают в холодные руки. Яркий свет мерцает красными и зелеными лампочками. Все быстро мелькает вокруг: лица, приборы, еще свет, шум...
Потом какое-то существо в красно-белой шапочке смотрит на меня сверху вниз и улыбается.
Так начинается моя жалкая жизнь, выдавленная в этот холодный, бессердечный, жестокий мир, каким-то образом проклятый этим странным днем под названием Рождество.
Я уже ненавидел Рождество. Мои родители использовали его как способ обдурить меня и сэкономить на количестве подарков. "Вот твой подарок на день рождения/Рождество, Патрик!"
Мама и папа очень любили этот праздник, но в этом году Рождество чуть было не отменили так как на север Индианы обрушился зимний шторм, заваливший дороги футовым слоем снега и льда. Папа все-таки решил добраться до продуктового магазина, так как у нас закончились продукты. Прошло несколько часов, а он все не возвращался, очевидно, застрял где-то в сугробе.
- Господи, да где же он? - бормотала мама, расхаживая перед окном гостиной. Рождественская елка ярко мерцала, вызывая у меня головную боль. В моем животе заурчало, голодные спазмы давали о себе знать.
Снег продолжал падать, когда я выглянул в окно и увидел блеск хрома, припорошенного снегом сбоку от дома.
- Мамочка, там папин грузовик, - сказала я.
Она прищурилась, протирая ладонью иней со стекла.
– Давно пора!
Мама надела свои зимние ботинки, замотала лицо шарфом и вышла ему навстречу.
Но папа так и не появился.
Тем временем я услышал грохот с задней части дома и стал свидетелем промелькнувшей красной кучи, сорвавшейся с крыши и обернувшейся вокруг забора из сетки-рабицы.
- Папочка?
Я открыл заднюю дверь и прикрыл рукой глаза от тяжелых снежных хлопьев. Отец был одет в слишком большой костюм Санты; его шея была сломана в трех местах, и он был мертвее, чем дрова, сложенные на заднем дворе.
Я бросился в дом, где столкнулся с мамой.
- Там папа упал, - прокомментировал я. - Он выглядит дохлым.
Когда мама выбежала на улицу, мне стало интересно, где же Батлер. Папа зачем-то отправился с нашей собакой за продуктами, которые теперь раздувало ветром по лужайке, либо припорашивало снегом.
Мама стояла на коленях и плакала.
- Где Батлер? - крикнула я через заднюю дверь.
Тогда она закричала и заплакала еще сильнее.
Сделав два шага по полу веранды, я понял почему.
Батлер болтался на телевизионной антенне с парой пластиковых рогов, привязанных к его голове. Его поводок запутался там, когда папа упал.
И это было еще не самое худшее.
Буря продолжалась несколько дней. А наши запасы дров подходили к концу. Еды не было, одно только горе. Особенно из-за того, что у нас не было другого выбора, кроме как съесть папу, просто чтобы выжить.
Но мама отлично справлялась, с фантазией подходя к приготовлению блюд - от бутербродов с холодным мясом и фрикаделек, до "Помощника для гамбургеров"[2]и "Неряхи Джо"[3](на самом деле папу звали Фрэнк). Благодаря этому нам удалось продержаться до окончания шторма.
Мама наконец-то снова вышла замуж. Его звали Джордж, и это было наше первое совместное Рождество.
В тот сочельник Джордж поздно вернулся с работы, пьяный в стельку. Он, пошатываясь, ввалился в гостиную, вытащил сигару и начал дымить, буравя взглядом рождественскую елку.
Мама отвела меня в постель, чертовски злая на Джорджа. Я услышал, как хлопнула дверь маминой спальни вскоре после того, как она меня уложила.
В ту ночь я заснул, мечтая о подарках, которые я получу, как только Джордж протрезвеет, и мы наконец сможем их открыть. Я был по-настоящему взволнована именно этим Рождеством, так как увидел плохо упакованный мамой сверток, и заметил, что это была коробка с бейсбольными карточками, о которых я просил весь год.
Проснулся я в 3 часа ночи от воя пожарной сигнализации. Мама вбежала в мою комнату, взяла меня на руки и выпрыгнула из окна.
Джорджа нашли позже. Прикипевшего расплавленной кожей к креслу, в котором он все еще сидел рядом со сгоревшей рождественской елкой.
Мама довольно быстро оправилась ровно через два года с того самого дня. Ранним утром я встал пописать и услышал, как мама хихикает в гостиной. Я выглянул из-за угла и увидел Санта-Клауса, стоящего рядом с елкой.
Я не мог поверить своим глазам - в конце концов, Санта действительно существовал, и мама действительно знала его. Значит, все это было не просто грязной ложью!
Мама покачивалась с пятки на носок, как маленькая школьница под омелой. И Санта чмокнул ее в щеку.
Мама быстро сомкнула губы с Сантой и схватила его за промежность.
- Ты была очень, очень непослушной в этом году, не так ли, Мэри? - спросил Санта.
- Хочешь увидеть меня по-настоящему непослушной, а? – спросила мама, распуская волосы.
Она расстегнула молнию на его красных брюках и спустила их ему на лодыжки. Закатала его рубашку и рывком стянула боксеры. Член Санты мгновенно затвердел, и мама взяла его в рот и начала дико трястись.
"Фуууууууу", - подумал я. В тот момент я понял, что у меня останутся от увиденного душевные травмы на всю жизнь. Любой, кто когда-либо заставал своих родителей занимающимися сексом, знает, о чем я говорю. Но это было гораздо хуже. Санта кричал "О Боже, О да", держа маму за затылок и толкаясь в нее все глубже. "Соси это, грязная шлюха", - сказал он ей. А она только улыбнулась ему, и сперма потекла по ее подбородку. Затем она глубоко заглотила его, после чего он вынул и кончил ей на лицо.
Меня стошнило после того, как мама начала слизывать это со своей щеки и пальцев.
Я лег спать сразу после того, как мама сбросила всю свою одежду, и Санта начал трахать ее в задницу.
С тех пор я никогда не мог смотреть на омелу по-прежнему. Она всегда ассоциируется у меня с "верблюжьей лапой"[4], и я мгновенно возвращаюсь к этому ужасному зрелищу.
И оказалось, что Санта на самом деле был Санта-Клаусом из универмага по имени Луи, который оказался отчимом №2.
В этом году я пропустил торжества и сделал себе подарок на день рождения, так как теперь у меня была работа и машина. Сначала я забронировал номер в мотеле, а потом подыскал себе симпатичную проститутку. Мы сделали "оползни"[5]из гоголь-моголя и, обмазываясь ими, трахались всю ночь. К полудню она оставила меня в покое.
Ну как в покое? Если бы не моя выходка с бритьем...
Все еще бухой и чешущийся как сумасшедший, я смеялся так громко, что меня, наверное, слышал весь мотель.
Побрив лобок, я, спотыкаясь, голышом вышел в коридор и запел во всю глотку: "Радость всему миру, мои мандавошки мертвы"[6].
Вскоре после этого я был арестован и встретил новый год в окружной тюрьме.
К этому времени я уже по-настоящему возненавидел Рождество. Особенно когда проводил этот день в своей квартире, наблюдая за тем, как этот радостный праздник набирает обороты в моем районе.
Люди открыто приветствовали друг друга на улице и обменивались подарками. Я за весь прошедший год ни разу даже не видел этих людей. Как будто они выходили на улицу только в этот день, чтобы пообщаться, разыгрывая притворную человечность по отношению друг к другу.
Но что еще больше меня раздражало, так это то, что каждый дом в квартале был украшен раздражающе мигающими разноцветными гирляндами и рождественскими сценками с яслями, повсеместно установленными на лужайках перед домами.
Господи! Я просто не мог вынести этого идиотизма!
А еще через дорогу были сраные собаки Джонсонов. У этих людей в загоне на заднем дворе была целая свора самых разных собак. От золотистых ретриверов до маленьких облезлых чихуахуа. Пожилая пара обращалась с ними как со своими гребаными детьми, и эти чертовы зверюги лаяли весь день и выли всю ночь напролет.
Я хотел, чтобы они сдохли.
Особенно после того, как заметил, что Джонсоны нарядили каждую шавку в красные и зеленые свитера и ошейники с колокольчиками.
В восемь часов вечера в доме Джонсонов, как обычно, погас свет.
Я подождал еще пару часов, пока остальные соседи улягутся, а потом побежал через дорогу со всеми упаковками мяса, которые успел разморозить и швырнул их все в загон для собак. В мясо я добавил такое количество снотворного, которого должно было хватить, чтобы усыпить их навсегда.
Дальше все было просто. Я перетащил каждую тушку в свой гараж, где немного поработал над ними с помощью электрического лобзика. Двенадцать часов спустя, приложив много усилий и столярного клея, я получил самую оригинальную рождественскую елку за последние годы. Большие кости золотистых ретриверов и питбулей я поместил внизу (как большие ветки дерева), а маленьких дворняжек, таких как Бенджи[7]и похожих на крыс чихуахуа, я поместил сверху.
К счастью, сразу после того, как я закончил с костяным деревом и развесил собачьи глазные яблоки на ветки-кости вместе со множеством слоев маленьких свитеров и ошейников, в одном из вентиляционных отверстий печи мне попалась летучая мышь. Я огрел ее метлой и запихнул ей в задницу подходящую косточку, чтобы получилась идеальная верхушка дерева.
Если бы кто-то не вызвал полицию и те не обнаружили бы кровь и останки в моем гараже, это было бы лучшее Рождество в моей жизни.
У нас на районе была замечательная, просто охеренная традиция - в рождественскую ночь все церковные группы ходили по округе и пели рождественские гимны.
На этот раз, когда они остановились у моего дома, их ждал большой праздничный сюрприз.
Я открыл еще одну банку пива и натянул халат поверх боксеров, потому что на крыльце было прохладно - дул порывистый ветер.
- Счастливого Рождества! - закричали они.
Изобразив притворную улыбку и помахав рукой, я крикнул им в ответ:
- И вас с Рождеством. - А потом добавил: - Тупые вы ублюдки.
Я нажал на пульт дистанционного управления, и под группой раздался небольшой взрыв. Деревянный настил треснул, снег мгновенно растаял, и земля ушла у них из-под ног. Все они рухнули в яму, которую я часами копал прошедшей осенью. Почти два месяца я скрывал ее под фанерными щитами и тонким слоем сухой травы и листьев. Потом выпал снег.
Я быстро вытащил из гостиной брезент и накрыл им яму.
К счастью, их крики не привлекли внимания, пока я таскал мешки с цементом один за одним, и высыпал его на них. Я думал, что мой план рухнул, когда обнаружил, что садовый шланг замерз, но он достаточно быстро оттаял в ванной с горячей водой, чтобы продолжить заполнять яму.
Вот это было хорошее Рождество!
За этим последовала плохая карма. Два хороших Рождества подряд быть не могло.
На Рождество я заехал к маме, а она встретила меня, вися на светильнике. Ей удалось туго обмотать шею скрученными проводами рождественских гирлянд. Позже я нашел записку от Луи, в которой говорилось, что он бросил ее ради новой женщины.
Мило, не правда ли?
Почему-то мне показалось, что уместно будет отпраздновать Рождество только в соответствии со старой семейной традицией.
Поэтому я готовил маму 6 часов при температуре 450 градусов. Как только термометр выскочил из ее задницы, я понял, что она готова.
Она бы хотела, чтобы все было именно так.
И она оставалась со мной в течении нескольких месяцев. Мы наконец-то нашли время чтобы побыть вдвоем и провели двадцать ужинов под просмотр тупых телепередач вместе. По крайней мере, до опорожнения моего кишечника.
Мне показалось правильным дождаться годовщины смерти мамы, чтобы навестить Луи. Я нашел его новый дом и установил повсюду на нем целую вереницу гирлянд с дистанционным управлением.
Вскоре он приехал со своей "новой женщиной", и они оба были озадачены новым праздничным убранством, которое таинственным образом появилось по всему их дому.
Они были так удивлены, что ни один из них не заметил запаха газа, который вытекал из перерезанного газового клапана на их плите.
Я нажал на кнопку на пульте, включая свет.
Вот это была праздничная иллюминация - у них были самые яркие огни во всем квартале!
Я отчаянно пытался провести два хороших Рождества подряд, но у меня ничего не вышло. Карма всегда была рядом, чтобы надрать мне задницу.
Прошло три года с тех пор, как я выкинул трюк, чтобы убрать из понятия "Веселое Рождество" всякое представление о радости и испортить его для верных, доверчивых последователей американского коммерческого праздника, наполненного фальшью и лицемерием.
Соседи расстарались - район снова был украшен на всю катушку, ну я и сорвался.
Каждый вечер я проходил мимо двора Джонсонов и вспоминал, как они настучали на меня в полицию за убийство их собак. Каждый день наблюдал, как их внуки играют у себя во дворе, как строят снежные крепости и снеговика. Они играли в снежки и катались на санках. Тогда-то я и придумал лучший способ испортить Рождество для всех - добраться до детей. Поиграть с ними в интеллектуальные игры - исказить невинную реальность в их маленьких тупых головенках.
Внуки Джонсонов несколько дней трудились над тем самым снеговиком. Даже старик выходил, чтобы помочь им. Я знал, что все они вернутся праздновать в дом, чтобы делать то, что делают нормальные семьи - есть, пить и петь, а затем целовать своих любимых под омелой (Ой, опять это ужасное видение... Поцелуй ее под верблюжьей лапой, Санта!).
Я был пьян в стельку, когда ровно в полночь официально наступило Рождество, и в этот момент я занимался тем, что... тешил своего лысого дружка. Пришлось заморочиться - я практически заново вылепил этого снеговика, и теперь он стоял согнувшись, опираясь на две руки-палки, как центр в американском футболе, приготовившийся к розыгрышу мяча. Я засунул палец в новенькую аппетитную попку снеговика, проделывая отверстие и одновременно теребонькая себя, доводя до полной эрекции.
Что может быть лучше шутки, чем испортить праздник бедному сопляку, дрюкнув в какашечник его снеговика?
Я вставил свой член в отверстие, и он мгновенно сморщился от холода. Я быстро представил себе, как трахаюсь с какой-нибудь распутной шведской шлюхой, и снова оказался на высоте. Трение и возбуждение слегка согрели канал, этого было достаточно, чтобы я смог кончить, растопив снег вокруг ануса снеговика.
Я отступил назад, держа член в руке, и улыбнулся.
- Ну что, Сугроб, теперь, когда я тебя трахнул, ты оживешь?
Струйка спермы капнула мне под ноги.
- Вряд ли. Как я и думал.
Я захихикал, повернувшись лицом к флагштоку Джонсона, расположенному прямо за снеговиком, вспоминая, как я только что отдавал честь флагу, ну... в некотором смысле.
Мой смех быстро угас, когда я, пошатываясь, подошел ближе, и головка моего члена коснулась покрытого инеем металлического шеста.
И тут же прилипла к нему.
Как бы я ни старался, как бы сильно ни тянул - просто растягивал кожу.
Внезапно я протрезвел. Я оглядел наш тихий район и посмотрел на дальние дворы, где мигали огнями гирлянды. Они казалось такими мирными по сравнению с маленьким клочком земли, на котором я теперь застрял, яростно дергая свой теперь уже сморщенный член и скуля, как маленькая сучка.
Пробегавшая мимо бродячая собака странно покосилась на меня, затем подняла лапу и помочилась мне на ботинок.
"Поссы чуть повыше, - мысленно взмолился я, - и ты поможешь отлепить мой член от этого гребаного шеста!"
Я попытался помочиться сам, но только весь облился, и моя мошонка тоже прилипла к столбу.
К утру весь мой пенис был ярко-синего цвета. И я до сих пор помню выражение лица миссис Джонсон, когда она вышла из дома и обнаружила меня. Она посмотрела на мой примерзший член, затем перевела взгляд на полурастаявшего снеговика с гигантской дырой в заднице и упала в обморок.
После того, как парамедики и пожарные освободили мою заледеневшую пипирку, полицейский надел на меня наручники и сказал: - Двигай, жеребец. Мы направляемся в центр города. Если снова возникнет желание приложиться к решетке, там она будет всяко потеплее.
Я думаю, что у каждого человека в жизни наступает момент, когда он находит путь, смысл, ответ на свое предназначение - просветление, если хотите, истинную причину нашего существования.
У меня такое время наступило, когда я впервые в жизни закинулся кислотой.
Я никогда не был так подавлен на Рождество, никогда так сильно не ненавидел этот день, так сильно как в тот момент, когда сидел в постели с огромными зрачками. Я просидел так в полном одиночестве почти час, пока все не стало казаться расплывчатым, а сознание не ускорилось, и мой поток внимания не переместился за окно, туда, где ярко светила луна, практически выманивая меня на улицу.
Тысячи мыслей заполонили мой разум, и все они привели к следующей записи в дневнике:
Иисус ненавидит меня за то, что я умудрился родиться с ним в один день. Он играл со мной все эти годы, использовал свои силы, чтобы раздавить меня, играл со мной, как с обезьяной, держал мою голову под водой, когда мне больше всего нужно было дышать, шлепал меня по заднице, когда я уже плакал. Этот поток мыслей вызван во мне сегодня вечером не наркотиком - наркотик был просто ключом, который открыл правду о том, почему этот ужасный день преследует меня почти каждый год моей несчастной жизни. Иисус должен заплатить. Я больше не собираюсь терпеть его жестокие наказания. Теперь он мой враг по своему собственному выбору, и, хотя я величайший неудачник, я попытаюсь сломить его, сокрушить в самый уязвимый момент слабости. Теперь все стало так ясно... Я не плохой человек, но я больше не могу быть беспомощным существом, больной марионеткой, которой Бог засунул руку в задницу и контролирует каждое движение, спрашивая своего сына, Иисуса, что бы он хотел сделать со мной дальше. "Вот твой подарок на день рождения, сынок... Я буду гандошить эту обезьянку так, как ты захочешь. Черт возьми, ты умер на кресте, а я царь этой гребаной горы, так что давай поиздеваемся над этим маленьким человечком, давай испортим ему всю жизнь и по-настоящему прогнем каждое его Рождество... давай прикончим его папашу, мамку и собаку... давай приклеим его член к флагштоку и заставим выглядеть перед всеми как хорошо подвешенный папа Смурф, как раз в тот момент, когда он думает, что одержал верх. Давай заставим его бояться смерти и удержим его там, рядом с небытием, без какой-либо надежды и мечты, которые могут быть осуществлены. Будем смотреть, как он заполняет свою пустую жизнь гневом и болью. И хохотать до усрачки, пока он падает".
Я почти слышу, как они шепчутся. Что ж, теперь пришло мое время восстать. Сегодня та ночь, когда я навечно отправлюсь в Ад и буду гордиться тем, что вернулся домой. Потому что эта маленькая обезьянка, над которой Иисус измывался 25 лет, вот-вот очистит последний банан. И знаете что? Так уж случилось, что она окажется Анти-Христом. И сегодня ночью ад разверзнется и вырвется на свободу, детка!
Сделав запись в дневнике, я выглянул в ночь и в течение часа наблюдал за луной. Она рассказала мне о многом, например, о том, что эта ночь стала началом новой эры и что Иисус возродится сегодня вечером. Второе пришествие. Чтобы бороться с силами зла ради спасения человечества. В основном это будет война против меня.
Я вдохнул, втягивая в себя свежий воздух и яркую луну и закрыл глаза. Когда я снова открыл их, в небе был еще один источник яркого света. Полярная звезда, точно так же, как тогда, когда Иисус родился в первый раз, и все пастухи последовали за ней к месту его рождения. Что и я собирался сделать. Но вместо того, чтобы преподнести Иисусу подарок, я собирался убить его. Убить спасителя человечества. (Господи, я начинаю походить на Гринча, только уровнем гораздо посерьезнее).
Я следовал за этой звездой. Час за часом бродил я по холодной земле, пока наконец не добрался до соседнего города. И одним из первых, что я увидел, была проститутка, с которой я переспал в шестнадцать лет, та самая, которая наградила меня мандавошками.
Теперь она была намного старше, и у нее была лесбийская стрижка, короткая и небрежная. Сама она выглядела как библиотекарша-лесбуха, но все еще работала на улице.
- Ты! - воскликнула она, узнав меня с первого взгляда.
- Ты! – эхом откликнулся я, бессознательно почесывая промежность.
- Я ищу тебя уже почти десять лет.
- Ха, - усмехнулся я, почти забыв, что у меня была серьезная миссия - убить младенца Иисуса.
- Ты должен пойти со мной! - настаивала она.
Я посмотрел на луну в поисках ответа, и она блеснула мне в ответ. Мне показалось что пойти с ней будет правильно. Там будут ответы.
Она отвезла меня к себе в отель и оттрахала чуть ли ни до потери пульса. Все это время я задавался вопросом: "Как, черт возьми, это поможет моей миссии?"
Затем она сказала мне, что у меня есть сын по имени Чип. И я удивился, как такая блядища, как она, могла быть уверена, что я отец ее выродка. Черт, у ребенка, вероятно, было полдюжины отцов после того, как ее столько раз трахали в период первой овуляции. Может быть, на мой счет можно было записать голову, или руку, или две, но я не собирался брать на себя алименты. Если только я не разделю их на части между толпой парней, с которыми она трахалась в ту ночь.
И вообще, какого черта, я переживаю? Вероятно, это был просто какой-то Божий план, чтобы замедлить меня. Он что, решил, что я не смогу продолжать охоту на его сына только потому, что теперь на мне лежит какая-то ответственность?
Продолжая долбить ее сзади, из-за чего она наконец заткнулась со своим Чипом, я бросил взгляд на ее ноги. И поежился. Хождение по улицам в поисках клиентов сильно на ней сказалось. Под кожей появилась сеть ярко-синих варикозных вен.
"Отвратительно", - подумал я, пока не заметил, что они пересекают друг друга в странном порядке. Знакомые узоры. Как карта.
"Ого! – подумал я. - Это, должно быть, карта, ведущая к яслям младенца Иисуса".
Это, несомненно, был знак.
Я быстро выскользнул из нее и врезал ей по башке настольной лампой. Пока она была в отключке, я вырвал страницу из Библии мотеля, а затем перенес рисунок ее вен на листок. В процессе я заметил, что вся сеть вен выглядела как дороги, соединяющиеся звездой в центре. Я представил себе, будто это карта в торговом центре с большой красной звездой, на которой написано: "ВЫ НАХОДИТЕСЬ ЗДЕСЬ!"
Я следовал по карте с Полярной звездой на протяжении многих миль, пока она не привела меня к ферме хер знает в какой глуши. Свет от луны и звезды, казалось, падал прямо на хлев, как луч, посланный с небес.
При первом же взгляде на убогий сарай я увидел, что свет проникает через огромную дыру в крыше на кучу сена, где лежала коза.
Я подошел к козе, проклиная свое обычное везение. Столько времени потрачено на дорогу, а я нашел только чертову козу. Бог, наверное, сейчас смеялся от души. "Очередной рождественский розыгрыш", - подумал я, пока не увидел, что коза шевелится.
Струйка крови потянулась к белому пятну под ней.
Пятно начало двигаться, и я смог разобрать, что это новорожденный козленок. Он издал странный блеющий звук, похожий на крик гнома.
Сердце заколотилось сильнее, и я покачал головой. Свет мягко струился, падая на белого новорожденного козленка, и я подумал: "Может ли это быть Вторым Пришествием?"
Мать-коза внезапно бросилась на меня.
Увернуться я не успел, коза уткнулась головой мне в пах и отбросила меня на спину.
- Ах, вот так, маленькая девственница Мария-коза! - закричал я, поднимаясь на колени.
Коза опустила голову для очередной атаки, из ее зияющего чрева все еще сочилась кровь. В это время проклятые мандавошки начали буквально пожирать меня, и я ощутил прямо-таки адский дискомфорт. Непрекращающийся зуд начал сводить меня с ума, и мне уже было не до какого-то взбесившегося животного, производящего сыр.
Коза снова бросилась на меня, и я пнул ее в морду. Кусок последа свисавший у нее сзади, сорвавшись шлепнулся на землю.
- Получай, сука-девственница! - сказал я, и усмехнулся при мысли о том, что на этот раз Бог трахнул козу, чтобы вернуть Иисуса в мир.
- Козлиный ебарь, да? - спросил я, глядя вверх через дыру в крыше сарая, где в чистом небе сверкали звезды.
Коза все еще была в оцепенении, когда я взял в горсть ее плаценту и сунул ей в пасть.
Она замотала головой, когда я закрыл ей морду рукой, не давая вздохнуть.
Я услышал, как она сглотнула, и поперхнулась.
Но я все равно свернул ей шею. Так, на всякий случай.
Маленький спаситель дрожал как осиновый лист в своем гнезде из сена, пока я укладывал рядом бруски два на четыре импровизированным крестом. Я прибил передние его ножки к перемычке, а задние - у основания конструкции.
Он умер почти мгновенно.
Я нашел немного колючей проволоки, и надел козленку на голову, просто ради прикола, и отправился обратно в город.
Ну ладно, признаю, в то Рождество я слегонца переборщил. Но это был последний раз, когда я так реагировал на Рождество. Я думаю, что мне удалось, наконец, справиться со всей своей агрессией в прошлом году.
Вскоре после этих событий я остепенился и женился на той шлюхе, которую, как я узнал, звали Энджел (Тот еще Ангел. Вот ведь ирония!).
Я стал отцом сына, которого никогда не знал, того самого Чипа. И когда смотрел, как Чип открывает свои подарки, я глубоко вздохнул от радости, осознав, какой замечательной оказалась эта жизнь.
Энджел поцеловала меня в лоб, когда Чип распаковал пистолет 12-го калибра, который я ему купил.
- Ух ты, спасибо, папа!
- Ну, не надо просто благодарить меня. Иди и попробуй его!
Мы все вышли на переднее крыльцо, наблюдая, как вокруг разворачивается рождественская ночь.
Небо было кроваво-красным. Люди дрались на улице. Группы вооруженных людей прочесывали улицы в поисках бродяг.
Высоко в кроваво-красном небе чернокрылые существа кружили вокруг луны.
Земля задрожала, и Чип поднял пистолет.
- Посмотрим, сможешь ли ты пристрелить того парня на лошади, который держит отрубленную голову, - сказал я.
Ему потребовалось всего три выстрела, чтобы уложить всадника.
- Отличный выстрел, малыш, - раздался голос с другой стороны улицы. Это был старик Джонсон. Он беззаботно шел через двор с подносом печенья. - Счастливого Рождества, соседи, - сказал он, вытирая пот со лба, на котором виднелась маркировка "666". Он ухмыльнулся, а затем отвратительно расхохотался.
Я взял печенье, а потом велел Чипу пристрелить его.
Чип снес ему голову.
Но это даже не смутило старика. Он просто хлопнул в ладоши, затем повернулся и пошел обратно к своему участку, как-то умудряясь насвистывать без головы.
Мы закончили вечер гоголь-моголем и до рассвета смотрели фильмы ужасов. В тот день я многому научился. В жизни есть нечто большее, чем ненависть и гнев. В Рождестве в кругу семьи есть истинный смысл. И иногда все не всегда бывает так, как должно быть. У тебя есть сила изменить свою жизнь, как это сделал я. Конечно, я стал причиной того, что на земле воцарился Ад, а Небеса рухнули, поскольку конец всему начался в моем родном городе и в ближайшие годы будет медленно распространяться по всей стране. Но, эй, теперь я стал лучше и к тому же счастливее. Я – живое доказательство, что независимо от того, как сильно жизнь бьет тебя, всегда есть способ нанести ответный удар еще сильнее.
С днем рождения меня.
Я получил самый замечательный подарок из всех возможных.
Свободу жить и любить.
Как же все-таки чудесна жизнь.
Все началось однажды вечером после работы, когда я треснул Джен по черепушке, затащил ее в свою машину и поехал домой.
Глядя по сторонам, я видел горящие на стенах домов рождественские гирлянды, а на лужайках перед домом мерцающие миниатюрные сценки с яслями. Зимний пейзаж напомнил мне, как сильно я ненавидел Рождество. Как по мне, то это худшее время в году. И дело не в семейных проблемах или неприятных воспоминаниях о переживаниях во время каникул, а просто в людях вообще. Примерно одиннадцать с половиной месяцев в году люди - двуличные, никчемные сукины дети, которым на всех наплевать... А потом, как по волшебству, наступает Рождество, и всем вдруг становится не наплевать на всех и вся!
Внезапно коллеги начинают вести себя как ваши лучшие друзья, а незнакомые люди начинают улыбаться и говорить "привет". И это те же самые коллеги, которые пускают слухи у вас за спиной, слишком трусливые, чтобы высказать вам все глядя в глаза, и те же самые незнакомцы, с которыми вы ввязываетесь в драку в баре не поделив стул или последнюю горсть пивных орешков.
Поэтому неудивительно, что я выбрал в качестве жертвы Джен. Она была двуличной болтушкой, которая не знала, когда нужно заткнуться. Она могла болтать без умолку часами, и ее любимой темой всегда была ее хроническая диарея. Единственное, что страдало недержанием сильнее, чем ее толстая кишка, - был ее рот, хотя оба они выплескивали одинаковое количество дерьма.
"Ох, надо было мне посрать перед работой", - рассказывала она. "Я срала все утро напролет, и после ужина тоже". "У меня был такой сильный понос, что я снова нагадила себе на ногу". "Я насрала на своего мужа, когда мы трахались прошлой ночью". "Моя собака считает, что это нормально - гадить по всему дому только потому, что я так делаю". "По дороге домой из магазина я наложила в штаны, пришлось вытирать задницу мягкими лепешками для тортильи, а позже тем же вечером мои дети поблагодарили меня за то, что я купила им "Тако Белл"![8] Как неловко!"
И что самое странное - она рассказывала о своих испражнениях всем, как будто у них был живой интерес к этой теме.
Через несколько недель после начала регулярного сезона НФЛ[9]мой друг Джей зашел ко мне на рабочее место и спросил, как мне понравилась игра "Кольтс" в прошлое воскресенье.
- Я думаю, что это их год, - заявил я.
- Черт возьми, ты видел четвертую четверть? – спросил он.
- Спрашиваешь. Да я...
Неясная тень темным пятном скользнула на периферии моего поля зрения. Запах спрея для ванной донесся до моего носа, и меня аж передернуло. Джен остановилась рядом с Джеем и улыбнулась. Пока мы разговаривали, она сдвинулась, криво изогнувшись, очевидно, выпекая воздушный бисквит. Улыбка облегчения исказила ее лицо. Когда она вклинилась в беседу, из ее окопов поднялся запах мертвечины.
- Я хотела посмотреть, но в первой четверти у меня начался понос. Было так хреново, что мне пришлось буквально засунуть тампон себе в задницу, чтобы дотянуть до перерыва. Большую часть дня я просидела в туалете, пропустила четвертую четверть, но, по крайней мере, на этот раз я сохранила свой наряд, - она указала на свои брюки и носки такого же цвета. Джей тут же испарился, придумав какую-то нелепую отговорку, а я просто смотрел, испытывая отвращение к этой женщине сорока с хвостиком лет, одетой как школьница, но воняющей, как мой двоюродный дедушка Карл, который чах в доме престарелых, пытаясь произвести впечатление на молодых медсестер своим неряшливым пердежом. Несмотря на бесконечные обтирания губкой и бесчисленные флаконы "Олд Спайс", от него все равно пахло продуктами его развлечений, как будто то, что просачивалось из его нижних отделов, навсегда впитывалось в его поры.
Шли недели, и я старался всячески избегать Джен, опасаясь, что снова попадусь в ее мертвую хватку, если не буду осторожен.
Ее увлечение своими какашками росло. Вскоре все на работе стали называть ее "Засранкой".
После того, как она несколько раз загнала меня в угол с разговорами о своих жидких испражнениях, я решил, что после того как она умрет, я буду чтить ее память ежегодными посещениями ее могилы. Но в то время как некоторые люди оставляют флаги почившим ветеранам или цветы покинувшим их супругам, я буду оставлять огромную кучу дерьма в память о ней - женщине с диареей, чья жизнь вращалась вокруг ее непрекращающейся дефекации.
Тогда я и подумать не мог, что буду тем, кто ее убьет. Но она была идеальным кандидатом - она символизировала для меня праздники – бесконечную пустошь, заваленную ДЕРЬМОМ. И суть заключалась в том, что кто-то должен был это сделать. Так что я стал избавителем для тех, кто задыхается от вони; слесарем для тех, у кого засорился унитаз; ассенизатором для тех, у кого уже дерьма по уши. Пришло время бунтовать, а не терпеть дальше, тихонько возмущаясь.
Когда мы ехали по сельской местности мимо озер и фермерских домов, она пришла в себя, застонала, дважды пернула, а затем обделалась на моем заднем сиденье. Я поспешил опустить стекло и проклял Бога, прежде чем у меня перехватило дыхание от ее очередного приступа метеоризма.
- Да что, черт возьми, с тобой не так, сука?
Она уставилась на меня своими выпуклыми карими глазами и пробурчала: - Пожалуйста, отпусти меня, я наложила в штаны.
- Вот это, блядь, прям большой сюрприз!
Когда мы добрались наконец до моего дома, я бросил ее в подвал, который теперь превратился в одну большую песочницу, заполненную грунтом для растений. Я заклеил скотчем все ее тело, за исключением рта, носа и задницы, после того как вырезал большой прямоугольник ткани с зада ее джинсов.
У меня были большие планы на праздничные выходные.
Рождество, которое стоит запомнить.
И я ждал этого весь год. Все сложилось идеально.
Видите ли, в этом году я хотел создать свою собственную особенную елку, такую, которая была бы такой же уникальной, как и моя личность. Я взял семена вечнозеленого дерева и скрестил их с семенами венериной мухоловки, объединив элементы обоих в одно цельное семя. (В свободное от работы время я занимаюсь ботаникой.) Для этого потребовалось кое-что особенное: немного козьей крови, смешанной с некоторыми травами, заклинание и жертвоприношение. (Еще я увлекаюсь черной магией.)
И, конечно, много удобрений.
И каковы были мои шансы найти экземпляр, который мог бы служить как человеческой жертвой, так и постоянным источником удобрений? Что ж, я сорвал джекпот, когда впервые встретил Засранку. Она станет центром моих праздничных торжеств.
За следующую неделю я многое узнал о Джен. От одного лишь драже Тик-Так, у нее начался понос, но этого было недостаточно. Я побежал в продуктовый магазин и, в духе наступающего сезона, купил несколько галлонов гоголь-моголя и целую коробку Экс-Лакса[10].
Вместе они отлично справились с поставленной задачей.
Семя проросло через несколько минут после первого опорожнения кишечника Джен. Позже я добавил немного Miracle Grow[11]поверх огромных куч удобрений, которые выросли менее чем за неделю.
Через несколько дней дерево было уже совсем большим!
В канун Рождества я перенес елку наверх. Надежно установить ее и украсить несколькими мигающими лампочками - вот и все, что мне было нужно. Остальное было идеально.
Теперь наполовину съеденное тело Джен висело, нанизанное на несколько жестких веток, как уродливый распятый Иисус с сиськами. Ее кожа разорвана, ее анус - вход для тысяч лиан и ростков, которые выползали из почвы в течение нескольких дней, проникая в ее прямую кишку в поисках крови и питания. Дерево медленно прорастало, пока она без конца кричала. Оно выходило из ее плоти через глаза и уши, рот и влагалище.
Это зрелище не могло не радовать. Теперь в ее пустых глазницах распускаются коричневые цветы. Мигающие огоньки мерцают на ее бледной коже. Она похожа на отвратительного ангела на верхушке елки. Пустая, похожая на бумагу, с жесткой веткой застрявшей у нее в заднице.
Я открываю банку пива, закидываю ноги на столик и просто смотрю на свою рождественскую елку. Это произведение искусства - идеальный символ праздника. В доме тихо, если не считать приглушенного чавканья дерева внутри Джен, хотя готов поклясться, что иногда слышу, как кто-то пердит.
Я включаю радио, ловлю канал с рождественской музыкой и напеваю вместе с бурундуками про Рождество, которое все ближе[12], их голоса, похожие на голоса манчкинов, проникают в меня, наполняя праздничным настроением.
Ночью дерево содрогается в конвульсиях, пукает и дрожит. Что-то стекает по основанию, и вот уже крепежные растяжки начинают плавиться.
Ах, совсем как в старые добрые времена, когда я подпеваю радио, хотя слова немного другие.
Рождество, Рождество уже близко
Время для дерьма и время для пива
Ненавижу все это, но мне все равно
Кто сказал, что жизнь всегда справедлива?
Санта прислал мне суку, которая все время срет
И мне бы пригодились обручи
Теперь она мертва и больше не гадит
В аду она - шлюха Сатаны.
Допивая пиво, я впервые за год по-настоящему смеюсь. Иногда требуется такое стечение обстоятельств, чтобы понять, в чем по-настоящему заключается твое призвание в жизни. Теперь я знаю свое. У меня есть акры неиспользуемой земли, которую нужно возделывать за моим домом. И у меня достаточно ненависти, чтобы засадить всю ее деревьями.
Так что в этом сезоне подумайте об одной вещи. Вы похожи на Джен - человека, настолько одержимого своим собственным дерьмом, который только и делает, что извергает одно и то же дерьмо день за днем без какого-либо реального смысла в жизни, кроме как создавать отходы? Какой от вас толк, когда смысл жизни сводится только к испражнению?
Что ж, у меня есть лопата, совок и достаточно семян, чтобы подтвердить, что в Индиане есть не только кукуруза. А вот там, где есть кукуруза, есть и удобрения. Много удобрений.
Итак, прежде чем я закончу с этой историей, скажите, не хотите ли вы получить собственную рождественскую елку? Если да, то я заеду за вами, и мы сможем обсудить это за чашечкой гоголь-моголя у меня дома.
При условии, что вы не будете гадить в моей машине.
Тед был евреем. Он ненавидел Рождество. И так уж случилось, что во время праздников у него была самая худшая работа: эльф. Не эльф из универмага и даже не Киблер-эльф[13], а настоящий МакКой: один из маленьких помощников Санты.
Несмотря на то, что его настоящее имя было Тед, все остальные эльфы на Северном полюсе называли его Гитлером из-за темных квадратных усиков, которые он отрастил под носом. Было не смешно получить прозвище в честь человека, который убил миллионы сородичей во время Второй мировой войны, но он все равно не отказался от усов. Ему надоело, что Санта называет его мальчиком, поэтому он изо всех сил старался отрастить побольше волос на лице, чтобы казаться более мужественным. Он не понимал, почему ему удалось вырастить так мало, или почему такое же квадратное пятно выросло прямо под его пенисом, прямо сверху на мошонке.
Санта-Клаусу больше всего понравился нижний пучок его волосни. Особенно теперь, когда у миссис Клаус началась менопауза, и Санте приходилось утолять свой похотливый аппетит за счет своих работников, в первую очередь Тедом.
- О, да, Гитлер, да! - стонал Санта, насаживая рот Теда на ствол своего пениса. - Если ты не хочешь потерять свою работу, на этот раз ты все проглотишь.
Обнаженный, Тед корчился и задыхался, когда маленький член Санты бился о его щеку. Каждый раз, когда Тед наклонялся, живот Санты бил его по макушке, чуть ли не с силой хлыста.
Он слышал, как за дверью хихикают другие эльфы.
"Ублюдки, - думал Тед. - Я ненавижу весь этот гребаный мир."
С годами Тед становился все злее. Он ненавидел Бога за то, что тот сделал его таким маленьким и незначительным. Никто не воспринимал его всерьез. Единственное, что он мог делать, кроме выпечки печенья для корпорации, - это круглый год делать игрушки для людей, которые смеялись над ним и называли не иначе как "Мальчик".
А потом Санта пристрастился к оральному сексу в исполнении Теда, говоря: - Черт возьми, у тебя как раз подходящий размер, парень, тебе даже не нужно вставать на колени! Да, ты мой маленький хаммер-бой![14]
После этого он смеялся так, что его пузо тряслось, как миска, полная спелых вишен, - булькало, урчало, кровоточило изнутри от напряжения, связанного с его рождественскими обязанностями. Однажды он сказал Теду, что единственное, что успокаивает его язву, - это расслабляющий массаж, который делает своим ртом его любимый эльф.
Остальные эльфы были ненамного лучше. Они все сплетничали и переговаривались за его спиной. Упорно продолжали называть его в лицо "Гитлером", а теперь и "Маленьким хаммер-боем", проявляя неуважение к нему как к личности. По иронии судьбы, они были в той же лодке, что и он: маленькие, ничтожные; те, кого используют только на праздники, а затем вышвыривают, как плохой рождественский подарок.
Ярость Теда вскипела, когда ноги Санты внезапно напряглись. Словно это был ежедневный ритуал, Санта напрягся, и пернул прямо рядом с лицом Теда. Затем толстяк неуклюже изогнулся и засунул большой палец себе в задницу. Через несколько секунд он выстрелил соленой струей спермо-гоголь-моголя в заднюю часть горла Теда. Несчастный поперхнулся и выплюнул член Санты изо рта. Затем последовало еще одно извержение, угодившее Теду прямо в глаз.
Санта отвесил ему смачный подзатыльник, и он вынужден был сглотнуть.
Теду стало дурно, когда он закрыл за собой дверь и прошел в цех, где все эльфы спешно разбегались по своим рабочим местам. Некоторые смеялись, другие гримасничали, наблюдая, как он проходит мимо с размазанной по щеке спермой.
Он рано удалился в свою комнату, метнулся в ванную и его вырвало. Он уставился в унитаз, на свой дневной обед из рыбных палочек, сдобренный нитями белых выделений. Его кулаки сжались от ярости. Он вдруг начал отвратительно хохотать, не чувствуя никакого юмора в сложившейся ситуации. Но он все хохотал и хохотал, пока не заснул прямо в обнимку с унитазом. Той ночью ему приснилось убийство.
Девятилетний Кристофер мечтал о том, чтобы на Рождество ему подарили новый велик. Летом он наблюдал, как соседские мальчишки гоняют на дорогих велосипедах, а у него не было вообще никакого. Его отец, Джерри, не потратил на Кристофера ни цента с тех пор, как в прошлом году умерла его мать. Вместо этого он тратил деньги, оставляя Кристофера с няней, а сам в это время шел и спускал весь свой недельный заработок в местном баре, где находил себе женщин, и возвращался домой пьяным, чтобы приударить за няней.
- Пап, можно мне велосипед на Рождество? – спросил мальчик.
Отец проигнорировал его, спрятавшись за газетой.
Когда Кристофер спросил снова, отец выглянул из-за газетного листа и вскрикнул: - Нет, черт возьми! Ты же знаешь, что мне приходится вкалывать, чтобы содержать тебя, с тех пор как умерла твоя мама.
- Тогда можно я пойду в торговый центр, чтобы увидеть Санту?
Его отец только рассмеялся. – Валяй. Только отстань от меня.
- А ты можешь меня отвезти?
- Вот еще! Я занят, - ответил его отец. - У тебя есть ноги, вот и используй их. Это всего в пяти милях отсюда.
- Но сейчас холодно и идет снег.
- Так надень свои чертовы ботинки, ради всего святого!
Слезы замерзали у него на щеках, когда Кристофер шел к торговому центру. Он скучал по своей маме и ненавидел отца за то, что тот не обращал на него больше внимания. Вместо этого его отец гонялся за распутными женщинами, приводя половину из них домой, чтобы разбудить Кристофера посреди ночи ударами изголовья кровати о стену.
К удивлению Кристофера, очередь к Санте оказалась очень короткой. Через несколько минут он уже забирался на колени к святому Нику.
Санта из торгового центра посмотрел на него и сказал: - Хо-хо-хо, чего же ты хочешь на это Рождество, малыш?
- Ну, - неуверенно начал Кристофер, - вообще-то я хотел новый велик, но, наверное, лучше пожелаю, чтобы мой папа перестал бегать за женщинами и вместо этого проводил больше времени со мной. И еще я хочу, чтобы моя мама вернулась.
Санта из торгового центра притих, посмотрел на своего помощника, затем сказал: - Ладно, пусть будет велосипед. - Он быстро спихнул Кристофера со своих колен и поприветствовал следующего ребенка из очереди.
Когда Тед проснулся на следующее утро, он был уже другим эльфом. Что-то внутри него надломилось, он почувствовал себя сильным, и больше уж никак не жертвой. На самом деле, он чувствовал себя злым, хищником, и знал, что его проблемы закончились.
Пропустив душ и завтрак, он сразу же направился выполнять свою работу по четвергам: дежурство в ванной. Каждый эльф по очереди был там уборщиком, и это была самая худшая работа. Но сегодня Тед кипел энтузиазмом.
Он насвистывал, смешивая кувшин отбеливателя с кувшином нашатырного спирта и выливая смертоносную смесь в унитаз общей ванной. Прикрыв нос и рот, он наблюдал, как зеркала начали слегка запотевать.
- Хотите Гитлера? Будет вам Гитлер, - бормотал он себе под нос.
Несколько минут спустя первый эльф поднялся на этаж. Это был Патчс, и Тед затолкал его в ванную. Когда эльф обернулся, его глаза внезапно закатились, и он упал, ударившись головой о унитаз.
- Добро пожаловать в мою газовую камеру. Ну, и кто теперь еврей? - спросил Тед и закрыл дверь.
Следующий эльф, Фрай, кивнул, проходя мимо.
- Привет, Гитлер.
Тед улыбнулся в ответ. - Думаю, Патчу нужна твоя помощь.
Тед затаил дыхание и открыл дверь. Фрай бросил один взгляд на своего друга и бросился внутрь. Прежде чем он успел вытащить Патча, Фрай сам рухнул головой в унитаз.
- Ничто так не засоряет водопровод, как большой кусок старого дерьма, застрявшего в унитазе, - прокомментировал Тед, снова закрывая дверь.
Через час ванная была битком набита мертвыми эльфами. Ядовитые пары наконец-то рассеялись, и Тед прокрался обратно к своему рабочему месту. Весь рабочий цех был практически заброшен. Остальные были уже в пути, но, как обычно, прибыли на час позже.
Санта спустился по лестнице и огляделся.
- Что, черт возьми, происходит? - закричал он, - Где все? До Рождества остался месяц, время поджимает, а они спят по домам!
Заговорил Тед:
- Сэр, сегодня звонили многие рабочие. У всех понос из-за рыбных палочек, которые подали вчера вечером.
Санта обхватил живот руками.
- Отлично, сегодня мне только стресса не хватало. - Он схватил газету и открыл дверь ванной. Один эльф вывалился наружу. Остальные оставались сложенными друг на друга, втиснутые в маленький туалет.
- Срань господня, - сказал Санта, - по одному, ребята, здесь только один сортир! - Он пнул эльфа обратно в кучу и захлопнул дверь.
- Тед, зайди ко мне в кабинет. Мне нужно, чтобы ты кое-что, э-э-э... оформил.
Тед последовал за Сантой в его логово. Оказавшись внутри, Санта спустил свои красные бархатные штаны до лодыжек и указал на свой эрегированный член. Он жестом велел Теду раздеться, как обычно. Затем толстяк начал петь:
Пососи мои яйца и заставь меня сказать "Боже мой!"
Фа-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Сейчас самое время тебе стать моей секс-куклой,
Фа-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Тед уставился прямо перед собой на член Санты. Толстяк изогнулся, выпятил свой огромный живот вперед и просунул свое мужское достоинство между сжатыми губами Теда.
- О да, это мой маленький хаммер-бой! - прокомментировал он.
На этот раз метеоризм начался раньше, и из его промежности донесся запах протухшего молока. Глаза Теда наполнились слезами, когда Санта начал раскачиваться. А Тед начал улыбаться, когда, посмотрев на Санту, заметил, что его глаза теперь закрыты.
Быстро схватившись обеими руками за член Санта-Клауса, Тед вынул его изо рта. Глаза Санты распахнулись в замешательстве. Он посмотрел вниз. Тед глубоко вздохнул, подался вперед и изо всех сил дунул в уретру Санты.
Простата Санта-Клауса взорвалась у него между ног.
Тед вцепился зубами в член жирдяя и замотал головой, как собака, дерущаяся за кость. Пенис Санты оторвался с легкостью. Его крик оборвался громким резким взвизгом, когда он упал на колени, прижимая ладони к паху.
Теперь, глядя ему прямо в глаза, Тед потряс своей скользкой от крови рукой, с зажатым в ней пенисом, прямо перед лицом толстяка. Затем ударил Весельчака его же собственным членом по губам. Когда первоначальный шок прошел, Санта набрал в грудь воздуха и закричал.
Тед быстро засунул отрезанный член Санте в рот и хлопнул его сзади по шее.
Санта-Клаусу пришлось сглотнуть, потом он внезапно поперхнулся. Его лицо покраснело, затем посинело. Его колени затряслись, а рука вцепилась в шею. Глаза толстяка умоляли Теда о помощи.
Но Теду не понравился взгляд Санты, поэтому он схватил со стола нож для вскрытия писем и отрезал тому яйца.
Когда волосатые комки плоти шмякнулись на пол, Тед растоптал их на глазах у изумленного Санта-Клауса.
- Щелкунчик, - сказал он, улыбаясь.
Затем выколол Санте глаза и засунул в пустые глазницы раздавленное содержимое мошонки.
Санта-Клаус рухнул.
Через несколько часов после смерти Санты Тед захватил контроль над фабрикой игрушек. Другие эльфы были в ужасе, обнаружив своих коллег мертвыми в ванной, а их лидера мертвым в своем кабинете с яйцами, наполовину засунутыми в череп.
Первым делом Тед приказал прекратить производство обычных игрушек, таких как поезда, машинки и лошадки-качалки. Он созвал совещание с главным инженером и разработал новую игрушку, которую должны были доставлять на Рождество.
На следующий день на фабрике полным ходом шло производство дозатора Pez с лицом самого Теда в его натуральную величину. Вместо апельсиновых конфет в этом новом усовершенствованном раздатчике были маленькие тыквенные рулетики со сливочным кремом, которые эльф выплевывал изо рта. Наконец-то он станет знаменитым. Больше никаких глупых снеговиков, никаких краснощеких Санта-Клаусов, выталкивающих маленькие оранжевые леденцы. Теперь настала его очередь быть узнанным. Он сомневался, что теперь кто-то будет относиться к нему с пренебрежением!
- Ух ты, какой большой! - воскликнул Кристофер, обнимая своего отца.
Джерри, его отец, попятился.
Кристофер посмотрел на огромную голову эльфа. Он отогнул макушку назад, и из нее вылился тыквенный рулет с начинкой из крема. Мальчик отправил лакомство в рот.
- Но я думал, что ты не собираешься ничего покупать мне на Рождество, - сказал Кристофер.
Джерри его не слышал. Он просто таращился на гигантский диспенсер с тыквенными рулетиками, завороженный тем, как Кристофер открывает и закрывает макушку эльфа.
- Поторопись и съешь все остальное, - сказал Джерри.
- Зачем? - спросил Кристофер.
- Э-э-э... хочу сразу же наполнить его для тебя.
Кристофер нахмурился.
- Ну, ладно.
Он выдавил на ладошку последнюю порцию тыквенного рулета.
Джерри выхватил игрушечного эльфа из рук сына и унес с собой в ванную.
Кристофер только покачал головой.
- Чудила!
В ванной Джерри достал декабрьский номер "Плейбоя" и пролистал до разворота. Он спустил штаны и посмотрел на дозатор, оценивая его круглую горловину. К счастью, его член идеально подошел бы, а остатки сливочного крема, оставшиеся от тыквенных рулетов, послужили бы хорошей смазкой.
Пока мисс Декабрь смотрела на него в ответ, выпячивая идеально загорелые сиськи, обтянутые почти не прикрывающей их красно-белой бархатной рубашкой, Джерри откинул голову эльфа назад и просунул свой член внутрь.
Улыбка озарила его лицо, когда он почувствовал, как его член входит и выходит из этого хитроумного устройства. Между шестым и седьмым толчком в голове эльфа раздался писк.
Джерри опустил взгляд и пожал плечами, не обращая внимания на звук, поскольку был все ближе к оргазму.
Затем рот игрушки внезапно захлопнулся, как мышеловка. Его пенис ударился о жесткий пластик, а затем с глухим всплеском упал в унитаз.
- Боже мой, - сказал Джерри и потерял сознание.
Кристофер переключал телевизионные каналы пока, наконец, не остановился на новостном. Молодая блондинка-репортер стояла возле розничного магазина с мрачным выражением лица.
- Поступает много сообщений, Дебора, - говорила она в микрофон, - о странной вспышке несчастных случаев с этим новым продуктом.
Телевизор снова переключился на студию, где появилась ведущая. Она вдруг разразилась хохотом.
- Извините, ребята, я знаю, что это не смешно, но почему так много мужчин... - Слезы от смеха катились по лицу ведущей, она в изнеможении била кулаком по столу. - Я имею в виду, что, возможно, мне нужно купить такую штуку своему бывшему.
Камера переключилась на толстого метеоролога, катающегося по полу, и теперь вся студия разразилась хохотом.
Кристофер выключил телевизор и направился в ванную. Он дважды постучал, прежде чем войти, и обнаружил своего отца лежащим лицом вниз на полу, а рядом с ним - раздатчик тыквенных рулетиков в виде эльфа.
- Ты что, снова напился? - спросил Кристофер.
Никакого ответа.
Кристофер закатил глаза, прежде чем расстегнуть молнию на брюках и подойти к унитазу. Он заглянул внутрь и покачал головой. Наверху плавала бледная какашка. Кристофер наморщил нос.
- Боже, что такое ты вообще ел?
Снова никакого ответа.
- Ты мог бы, по крайней мере за собой... А, неважно! - сказал Кристофер и спустил воду. Он наблюдал, как бледная вытянутая масса закружилась внутри чаши и исчезла в ее темных глубинах.
Когда отец Кристофера наконец пришел в себя, он был совершенно другим человеком. Поездка в больницу, переливание крови, возвращение домой, но все это только для того, чтобы обнаружить, что подхватил инфекцию обоими яичками. Неделю спустя их тоже удалили. После того как он окончательно оправился от операции, Джерри больше не проводил время в баре и никогда не приводил женщин домой. Он начал проводить больше времени с Кристофером и, благодаря тому, что проходил гормональную терапию, больше не употреблял алкоголь.
В начале января на свой день рождения Кристофер получил велосипед, о котором всегда мечтал, и он знал, что все началось с небольшого рождественского волшебства - он искренне верил в чудо, которое преобразило его отца в день Рождества, после того как он потерял сознание в ванной.
Это был первый раз, когда Кристофер поверил во что-либо с тех пор, как умерла его мать.
На самом деле, в каком-то смысле он чувствовал, что мать вернулась к нему. Его отец с каждым днем вел себя так, как когда-то мама – стал более заботливым, любящим и эмоциональным. У него даже выросла грудь, он стал больше готовить и убирать.
Это наверняка было ничто иное, как рождественское чудо.
Слезы навернулись на глаза Санты, когда он смотрел на заснеженное, продуваемое всеми ветрами поле. Кровь просачивалась в снег, на котором лежали застреленные эльфы и олени, их тела дергались все медленнее, когда порывы арктического воздуха Северного полюса замораживали плоть и кости.
Санта-Клаус выронил пистолет и закрыл лицо ладонями. Он не мог поверить в то, что натворил. Бесчисленные списки от детей поступали с лихорадочной скоростью. Уровень стресса был высок. Санта, измученный круглогодичным изготовлением игрушек, искал спасения, пробираясь в свою берлогу, чтобы посмотреть порнуху. Он понимал, что стал одержим этими видео. Его больше не заботило ничто другое, в том числе и работа. Он чувствовал, что выходит из-под контроля, становясь все более враждебным по отношению к миссис Клаус и эльфам, но он никогда не думал, что дело может дойти до такого.
Санта услышал приглушенный крик и, подняв глаза, увидел Лореля, своего любимого эльфа, все еще живого, но бьющегося в диких конвульсиях в снежном сугробе. Санта приставил пистолет к голове эльфа и нажал на спусковой крючок. Мозговое вещество комками разлетелось по снегу и стало напоминать овсянку, плавающую в море молока.
Миссис Клаус должна была скоро вернуться домой. Санта боялся, что потеряет ее, когда она хоть одним глазком взглянет на то, что он сделал. Куда он тогда пойдет? Что будет делать? Он знал, что больше не сможет доставлять подарки на Рождество, потому что теперь его сердце принадлежало порнографии, а не детям.
Санта упал на колени и зарыдал. Он поднял пистолет, сунув дуло себе в рот. Палец дрожал на спусковом крючке.
Странное зрелище вдруг отвлекло его. Рядом с ним стояло его зеркальное отражение, тараща глаза сверху вниз. Только борода этого человека была сбрита до козлиной бородки, а вместо традиционного красного костюма на нем был черно-белый.
- Ты кто такой? - сумел выдавить Санта, давясь стволом.
Гортанный смех мужчины эхом разнесся по заснеженной равнине. - Думаю, было бы банально представляться Сатаной-Клаусом, но ты можешь обращаться ко мне как к своему заместителю, поскольку в твоих услугах скоро не будет нужды. - Глаза мужчины озорно блеснули.
- Почему ты так уверен, что я позволю тебе занять свое место? - спросил Санта, оглянувшись на мужчину и обнаружив, что тот превратился в женщину, которая покачивала парой огромных грудей в его направлении. Он закрыл глаза, но перед его мысленным взором возникли образы блондинок, брюнеток и рыжеволосых "помощниц Санты", одетых в кожу, с хлыстами, цепями и карамельными тросточками, которые выстроились в ряд, чтобы дразнить его, ублажать и доминировать над ним, как хотят все непослушные девочки.
Санта пытался побороть искушение, но смог только представить, как он занимается диким сексом с этими женщинами на заднем сиденье своих саней.
- Я так болен, - плакал он, - я больше не заслуживаю быть Сантой.
Он потянулся к груди женщины и отпрянул, качая головой. - Я должен держать себя в руках. - Он почувствовал, как жар его эрекции растапливает под ним снег.
Женщина сбросила с себя одежду и легла перед ним в ожидании. Он засунул пистолет поглубже в рот и нажал на спусковой крючок. В его сознании промелькнуло краткое видение, как женская фигура растворяется, превращаясь в смутный образ человека в черно-белом костюме. Затем все исчезло.
Незнакомец улыбнулся, наблюдая за последними булькающими вздохами, вырывающимися у Санты. Он окинул взглядом поле, рассматривая множество трупов, разбросанных по снегу. По мановению его руки трупы восстали из мертвых. Эльфы поднялись и, с отсутствующими выражениями на лицах, отступили в тепло фабрики игрушек. Северные олени встали, стряхивая кровь, и снова сбились в стаю.
- Это будет Рождество, непохожее ни на одно другое, - пробормотал темный Санта, слушая, как по полю эхом разносится звон колокольчиков на санях. Миссис Клаус подъехала ближе, и темный Санта велел, щелкнув пальцами: - Позаботьтесь о ней, - и ожившие северные олени погнались за ее санями.
Издали он наблюдал, как олени втаптывают миссис Клаус в снег. Стая накинулась на ее тело, раздирая ее плоть и отрывая конечности.
Восьмилетний Крис ворочался с боку на бок. До рождественского утра оставались считанные часы. В его темной спальне вспыхнули отблески огней соседнего дома, и он взглянул на часы, которые показывали 6:32. Крис неловко поерзал и подумал обо всех подарках, которые может получить. Он представил себе большой красный велосипед с красным же бантом, стоящий рядом с елкой.
За окном кружились снежинки, а Крис смотрел на заснеженную крышу соседнего дома и думал, как Санта-Клаус сможет протащить через дымоход целый велосипед.
Его веки отяжелели, когда он наблюдал за гипнотизирующими хлопьями снега.
Вдруг Крис услышал снаружи звон колокольчиков. Он рывком сел в постели, затем, пошатываясь, все еще сонный, подошел к окну и раздвинул шторы.
- Санта! – вырвалось у него.
С неба спустились ржавые сани и заскользили по лужайке перед его домом, вырывая с корнем пожухлую траву и грязь. Присмотревшись повнимательнее, Крис заметил, что северные олени выглядели больными и немощными, на их телах отсутствовали куски плоти. У одних из грудных клеток торчали кости, у других отсутствовали нижние челюсти.
Крис попытался стряхнуть остатки сна из своего сознания, и уставился на фигуру Санты в странном черном костюме. Хотя он узнаваемо был пухлым, с большим круглым животом, бороды у него не было - виднелась только остроконечная белая козлиная бородка, покрытая инеем.
Санта сплюнул на лужайку большой желтовато-зеленый комок мокроты, затем высморкался, прочищая каждую ноздрю. Вскоре он обнаружил рождественскую Вифлеемскую сценку, установленную рядом с почтовым ящиком. Темный Санта посмотрел сверху вниз на младенца Иисуса в яслях, затем начал пинать крошечную пластиковую фигурку, гоняя ее по лужайке. Она перелетела через подъездную дорожку и исчезла в заснеженных кустах.
Крис пробежал по коридору и открыл дверь родительской спальни.
- Мама... папа... Санта действительно здесь!
Его родители пошевелились, постанывая в полусне.
- Возвращайся в постель, Крис, еще не утро.
- Но...
Его отец резко сел от грохота выбиваемой входной двери.
- Крис, иди в свою комнату и запри дверь, - сказал он, вскакивая с кровати и хватая бейсбольную биту из шкафа.
- Но это же просто Санта! - возразил Крис, выходя из комнаты на лестничную площадку.
Когда он был на полпути вниз по лестнице, дверь разлетелась на куски, и вошел темный Санта.
Его отец, бросившийся следом за ним, споткнулся о ступеньки и кубарем скатился вниз по лестнице, упав без сознания у ног Криса.
Крис в замешательстве посмотрел на Санта-Клауса. Темный Санта рыскал по дому, пока не нашел тарелку с печеньем и молоком.
Санта отшвырнул печенье в сторону и вылил молоко в цветочный горшок.
– Совет на будущее, малыш, - произнес он, - в следующем году приготовь бухло и орешки к пиву – так ты получишь больше подарков!
Крис оглянулся на своего отца, который медленно приходил в себя.
- Так что ты хочешь на Рождество, парень?
Крис улыбнулся, чувствуя, как возбуждение пульсирует в его теле.
- Большой красный велосипед.
Темный Санта, прищурившись, заглянул в мешок и покачал головой. - И как по-твоему, черт возьми, я смог бы запихнуть сюда этот гребаный велосипед?
Крис пожал плечами.
- К черту велосипед, пацан. Все знают, что велосипеды - для слабаков.
- Но как же я тогда доберусь до моего друга Тимми?
- Автостопом или еще как-нибудь, мне насрать.
Темный Санта порылся в своем мешке и вытащил пару женских трусиков.
- Упс, это из предыдущего дома, - сказал он, густо покраснев. Снова запустил руку в мешок и вытащил зажигалку "Bic". Протянул его Крису вместе с пачкой сигарет.
- И это все, что я получу?
- Да, маленький жадный ублюдок. Сигареты нынче стоят как самолет.
Крис надулся, скрестив руки на груди.
Темный Санта вздохнул.
- Ну ладно, - сказал он, достал из мешка журнал и бросил его Крису, который взглянув на обложку, улыбнулся при виде двух молодых блондинок, прижимающихся друг к другу обнаженными телами, и запускающих языки в наполненные взбитым кремом пупок и ложбинку между грудей.
- Ух ты! – восхищенно вздохнул Крис. - Это лучший подарок, который я когда-либо получал.
Его отец выхватил журнал и встал перед темным Сантой. - Убирайся к черту из моего дома, или я изобью тебя до полусмерти, сукин ты сын!
Темный Санта щелкнул пальцами, и вспышка зеленого и красного цвета промелькнула перед глазами Криса, отбрасывая его отца в соседнюю комнату. Крис обернулся и увидел крошечного эльфа, вцепившегося зубами в яремную вену папы. Еще один эльф выбежал из ванной, его бледное лицо казалось перекошенным и невменяемым.
Крис съежился, когда другой эльф впился в промежность его отца. Папа закричал, отчаянно брыкаясь. Окно разлетелось вдребезги, еще больше эльфов ввалилось внутрь, запрыгивая на его отца, все они кусались и вгрызались в его тело.
- Что там еще было у тебя в списке, пацан?
Крису удалось отвлечься от пронзительных визгов отца и переключить внимание на Санту, который почесывал задницу и теребил кончик носа.
Крис опустил глаза на ковер и покачал головой.
Санта подошел к нему и положил руку в перчатке ему на плечо.
- Давай, расскажи старине Санте, в чем дело.
Крис поднял голову и встретился взглядом с мутно-зелеными глазами темного Санты.
- Я сказал Санте из торгового центра, что хочу сестру.
Сверху вдруг закричала его мать:
- Ричард, что происходит? Что это был за шум? Я пыталась позвонить в 911, но линия не работает!
Глаза Санты вспыхнули от удивления и возбуждения.
- Давай я пойду поговорю с твоей мамой о том, чтобы она подарила тебе сестренку.
Крис кивнул, раскрыв журнал, пока темный Санта поднимался по лестнице. Оказавшись наверху, тот ослабил ремень, и его черные бархатные брюки сползли до лодыжек. Крис уставился на его белоснежную задницу, заметив, что Санта улыбается, наблюдая, как его эрекция наконец-то появляется из-под огромного живота.
Эльфы уже закончили пировать над телом его отца, большинство из них пролезло через разбитое окно и забралось на сани. Несколько маленьких человечков загнали кошку в угол, один удерживал ее, в то время как другой обливал бензином. Кошка вырвалась из их рук, когда один эльф зажег спичку, а другой крикнул вдогонку:
- Киса, куда ты? Кис-кис-кис!
Крис ждал несколько минут, пока сверху доносились звуки ударов и крики. Несколько раз он готов был поклясться, что слышал, как его мать кричала: "О да, дай мне это, Святой Дик, я была очень, очень непослушной девочкой!" Звуки ударов ремня по голой коже эхом разносились по дому.
Наконец темный Санта вместе его матерью появились из спальни, у обоих изо рта свисали сигареты.
- Эй, малыш, кажется, мы пришли к соглашению по поводу твоей просьбы о сестре. Правда, тебе придется немного подождать. Вероятно, до конца октября.
Внезапно огненным шаром по гостиной шипя и визжа пронеслась кошка, ударившись о дальнюю стену.
Стена загорелась у основания, в этот момент его мать вскрикнула.
Крис повернулся и увидел, что темный Санта опустился на колени, его голова исчезла под маминым халатом.
- Мама, дом горит. На помощь!
Его мать стонала, а пламя поднималось все выше. Крис подошел к Санте и пнул его в зад. Санта отшатнулся назад, сбив Криса с ног.
- Отойди от моей матери! - закричал он. – Никакой ты на самом деле не Святой Ник - ты тупой толстый мужик. Ты сжигаешь мой дом! И еще убил моего отца! – До Криса наконец дошло, что его отец теперь представлял собой не более чем кучку костей и хрящей на полу гостиной.
Крис почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он понурил голову, опустился на корточки, свернувшись калачиком, и начал раскачиваться взад-вперед.
Он не мог решить для себя, то ли он внезапно вырос из своего детства, то ли просто наконец стал достаточно взрослым, чтобы понять, что Рождество - это всего лишь еще один день, наполненный ужасными событиями, подобными тем, с которыми он столкнулся в эту конкретную ночь. Затем задумался, не попал ли он в ловушку какого-нибудь безумного кошмара и не окажется ли так, что проснется от запаха завтрака и увидит подарки, разбросанные вокруг елки.
Потому что не таким он запомнил Рождество прошлых лет. Санта обычно был добрым, и никто никогда не видел, чтобы он входил в дом. Он всегда съедал печенье и никогда не занимался сексом с его матерью после того, как убил его отца.
Пока что это Рождество было самым худшим.
Вдруг Крис услышал в небе звон колокольчиков. Он выглянул в окно и на этот раз заметил сани, запряженные множеством здоровых на вид северных оленей, и сидящего в них седобородого мужчину, одетого в красно-белую одежду. Крис подбежал к окну и закричал:
- Санта, пожалуйста, помоги нам!
Сани развернулись и опустились, приземлившись на крышу дома. Санта спустился в дом, соскользнув по дымоходу и выбрался из камина с огнетушителем, содержимое которого распылял на огонь, пока тот не погас.
Крис обнял настоящего Санту и вздохнул с облегчением. Но взглянув в бледное лицо Санты, он почувствовал странный гнилостный запах. У этого Санты, казалось, отсутствовала часть головы - серое вещество выпирало наружу из раздробленного черепа. В его огромных глазах виднелись только белки.
Темный Санта поднялся, вытер рот и уставился на настоящего Санту, который достал леденцовую тросточку, развернул ее и обгрыз один конец, сделав его острым. Они кружили, разглядывая друг друга.
- Я думал, ты умер, - сказал темный Санта.
- Я мертв, - ответил настоящий Санта, держа перед собой леденец-заточку. - Теперь я зомби, идиот.
- Надери ему задницу, Зомби-Санта! – воскликнул Крис. - Спаси Рождество для всех!
Настоящий Санта, ставший зомби, провел рукой по своей бороде, при этом один его палец отломился и упал на пол. Он пинком отбросил его в сторону и сосредоточился на враге, стоящем перед ним.
- Неужели ты думал, что сможешь так легко захватить Рождество? - спросил настоящий Санта.
- Конечно, - ответил темный Санта, закуривая очередную сигарету. Он снова полез в мешок и что-то вытащил оттуда.
Настоящий Санта наблюдал, как на свет появилась надувная кукла. Он уставился, глядя, как пластиковая кукла надувается до размеров взрослой женщины, как в области груди и задницы формируются впечатляющие округлости. Санта как завороженный двинулся в сторону соблазнительных изгибов, запрыгнул на куклу верхом, зарывшись лицом в ее декольте.
Кукла взорвалась, когда острая леденцовая трость проткнула пластик. Потоком воздуха Санта-Клауса отбросило обратно в камин.
Эльфы снова ворвались в дом и облили его красный костюм бензином. Темный Санта бросил в огонь полено для розжига и вдогонку щелчком отправил свою сигарету. Пламя быстро охватило тело Санты, его костюм и шапочка мгновенно превратились в тлеющие угли.
Когда по дому разнесся запах горелой человеческой плоти, омерзительные олени-упыри закончили свое пиршество на убитых ими северных оленях настоящего Санта-Клауса, вернулись к саням темного Санты, и тут же взмыли в небо, унося их на фоне Полярной звезды, которая мерцала мертвым черным светом.
Мать Криса закричала, увидев, наконец, что стало с ее мужем. К дому в этот момент приблизилась группа колядующих. Когда они остановились на крыльце, Крис заметил, что тела их бледны и раздуты, а лица покрыты свежими шрамами и порезами, кровь из которых капала на ступени.
- Я мечтаю о черном Рождестве, - пели они в унисон, - С каждой козлиной головой, которую откусываю...
Другая группа надрывалась где-то дальше по улице:
- Тихая ночь, Вечная ночь, Все черно, И это хорошо...
Обе группы в конце концов объединились и принялись колотить в дверь. В окна заглядывали осунувшиеся лица. Сквозь разбитое стекло потянулись руки. Порывы ледяного ветра сопровождались хором низких завываний.
Крис с отвращением посмотрел на эту сцену и вздохнул. Его мать сидела, раскачиваясь взад-вперед, в темном углу, и с каждой минутой ее лицо становилось все бледнее. Он представил себе красный велосипед рядом с оплавленной пластмассовой елкой, затем все померкло, когда холодный порыв ветра ворвался в разбитые окна и сорвал чулки с каминной полки.
Под елкой не было подарков, по радио не звучало радостных рождественских песен. Солнце еще не взошло, хотя восемь часов утра уже давно наступило. Крис был глубоко разочарован.
- А, в пизду все это, - наконец сказал он, направляясь в ванную. Там отыскал порножурнал и улыбнулся. Он почувствовал, как волна веселья внезапно захлестнула его, дым начал рассеиваться, а на раскрывшемся развороте его взору открылась длинноногая блондинка в одном лишь колпаке Санта-Клауса.
Крис достал из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Он закрыл дверь ванной, отсекая и оставляя за ней хаос, и начал петь:
О, придите, все верующие
Радостные и торжествующие...
По всей округе в домах полыхали пожары, а звезды светились красным, синим и зеленым, мерцая в странной последовательности.
Вместо того, чтобы посылать друзьям и родственникам печенье или открытки на Рождество, я каждый год пишу новую рождественскую страшилку и отправляю ее им по электронной почте или письмом. Я просто выполняю свою часть работы, чтобы сохранить баланс между добром и злом. (Да, это грязная работа, но кто-то должен ее делать).
Истории, которые вы прочитали в этой книге, - это некоторые из моих прошлых рассказов, написанных в духе этого празднества. Каждую из них я дарил в качестве подарка, а теперь они собраны для вас.
Надеюсь, что они вам понравятся, и еще я искренне надеюсь, что в следующий раз, когда вы будете целовать кого-то под омелой, вы вспомните именно эту книгу.
Страдайте.
Патрик Килл
Декабрь 2005 года
Перевод: Ежи Туманов
Гоголь-моголь (англ. eggnog, egg-nog) - сладкий напиток на основе сырых куриных яиц и молока. В алкогольную версию напитка также добавляют ром, виски или бренди. Популярен в США и Канаде, странах Южной и Центральной Америки, Европе. Является традиционным рождественским напитком.
Помощник для гамбургеров ("Hamburger Helper") - упакованный пищевой продукт, производимый компанией "Eagle Foods". В упакованном виде он состоит из сухих углеводов (часто из макаронных изделий или риса) и порошкообразных приправ, содержащихся в упаковке. Предполагается, что потребитель смешивает содержимое коробки с поджаренным говяжьим фаршем ("гамбургером"), водой и, в некоторых вариантах, молоком для приготовления полноценного блюда из одного блюда.
Неряха Джо (англ. Sloppy Joe) - бургер, состоящий из говяжьего и/или свиного фарша, лука, томатного соуса или кетчупа, вустерского соуса, приправ и булочки для гамбургеров.
Верблюжья лапа (верблюжьи пальцы) – на сленге обозначает очертания больших половых губ в плотно облегающей одежде. Благодаря сочетанию анатомических факторов и натяжению ткани в области промежности наружные половые губы и лобковый бугорок могут вместе иметь форму, напоминающую переднюю часть стопы верблюда. Верблюжья лапа обычно возникает в результате ношения одежды с вертикальным натяжением в области промежности, такой как обтягивающая спортивная или купальники.
"Оползень" (Mudslid) – готовится из водки, кофейного ликёра "Калуа", Сливочного ирландского крем-ликера (бейлис) и нескольких кубиков льда.
"Joy to the World, Our Teacher’s Dead" - "Радость всему миру, наш учитель мертв" - юмористическая песня для детских площадок, популярная в Соединенных Штатах. Это пародия на рождественскую песнь "Радость миру" и поется на мотив этой песни. Хотя в этой песне, как и во многих других в своем жанре часто варьируются тексты,
Бенджи – беспородный дружелюбный пес, герой нескольких художественных фильмов.
Тако Белл (Taco Bell) - американская сеть ресторанов быстрого питания, основанная в Ирвине, штат Калифорния, в 1962 году Гленом Беллом. В ресторанах подают разнообразные блюда мексиканской кухни, включая тако, буррито, кесадильи, начос. Тако - небольшая лепешка (в классическом варианте кукурузная) с начинкой. В качестве последней могут выступать говядина, свинина, курица, морепродукты, овощи и сыр, дополненные сальсой, сметаной и гуакамоле. Лепешка – она же тортилья – в данном случае выполняет роль тарелки.
НФЛ (Национаальная футбольная лига) - профессиональная лига американского футбола в США.
Экс-Лакс (EX-Lax) слабительное средство растительного происхождения
Miracle Grow – химическое удобрение, стимулятор роста растений.
Песня из фильма "Элвин и бурундуки".
Киблер-эльфы – семейка эльфов из анимационной рекламы печенья компании "Keebler Company".
Hummer (нет-нет, не hammer (молот)) – на сленге обозначает минет. И получается, что Хаммер-бой – мальчик (парнишка), который берет за щеку.