Диллон - популярная футбольная звезда средней школы, гей, привязанный к стулу в темноте. Его возлюбленный связан и с кляпом во рту, рядом с ним. Вокруг него его товарищи по команде - его похитители. Они недовольны тем, что играли с "педиком", и намерены отплатить за позор. Будет унижение, кровь и боль. Но потом все выходит из-под контроля. То, что начиналось как развлечение, превратилось в игру "кошки-мышки" с ужасным правосудием. К концу этой ночи четыре человека будут мертвы. А те, кто останутся в живых, будут вечно напуганы.
Издательство "Deadite Press" с гордостью представляет современную классику ужасов Нэйта Саузарда о пытках, терроре и кровавой мести.
В это издание также включены четыре бонусных рассказа.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Это очень шокирующая, жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Диллон не мог дышать. Он пытался, но багажник был слишком горячим, слишком тесным, а воздух внутри казался густым, как патока. Кто-то связал ему руки за спиной, совсем как у Рэнди. Он лежал, скрючившись, поверх своего любовника, не в силах разглядеть его в темноте. Когда он впервые пришел в сознание, он попытался спросить Рэнди, все ли с ним в порядке, но у него что-то было во рту, вероятно, носок, похожий на тот, которым Рэнди заткнули рот кляпом. Поэтому вместо этого он прислушался к дыханию своего парня, убедившись, что оно остается ровным и сильным. Казалось, у него все в порядке.
Так почему Диллон не мог дышать?
Ты паникуешь, - сказал он себе. - Вот и все, что нужно. Успокойся, блядь, и подумай!
Но когда он попытался, его разум только подсказал ему, в какую большую беду он попал. Кевин и другие каким-то образом узнали. Они узнали его секрет. Но как? Он был так осторожен. Рэнди тоже. Они вращались в разных социальных кругах и редко даже видели друг друга за пределами своих учебных занятий. Насколько знала остальная школа, Рэнди был всего лишь его репетитором по алгебре, обузой, которую на него взвалили, чтобы сохранить право на футбол.
Но Кевин узнал. Каким-то образом Кевин раскрыл их секрет.
И теперь все было кончено.
Сo стипендией, сo славoй быть чемпионом штата. Всем было бы насрать на Диллона Кэмпбелла, чемпиона всего штата. Теперь он собирался стать "тем педиком, который играл в мяч".
Хотя его испорченная репутация и испаряющиеся стипендии были наименьшей из его забот. Кевин, Cлизняк и Тоби - что у них было на уме? Что они собирались с ним сделать? С Рэнди?
Они забрали его с вечеринки празднования чемпионата в доме Патрика Дженкинса. Они пообещали ему что-то особенное, заявив, что это было в багажнике машины Кевина. Диллон последовал за ними, осторожный, но доверчивый. Он обогнал Кевина, лучшего ресивера[1] команды, всего на несколько очков за сезон, так что, возможно, это была своего рода шутка. Тем не менее, Кевин был его лучшим другом с пятого класса, и Тоби и Cлизняк были близки с ним так же долго. Поэтому Диллон подумал, что они могли бы купить немного кокаина или чего-то в этом роде, немного дополнительной радости для вечеринки. Вместо этого Кевин открыл свой багажник, чтобы показать связанного и избитого Рэнди, и Диллон понял, что они знают его секрет за долю секунды до того, как Cлизняк или Тоби ударили его сзади.
Он хотел думать, что это была шутка, какой-то дерьмовый способ сказать ему, что они не против. Однако вибрирующая в черепе боль говорила об обратном. Как и кровь, которую он видел на лице Рэнди. Еe аромат висел в багажнике густым и приторным, смешиваясь с пьянящим запахом пота и выхлопных газов.
О, Боже! Если они не выпустят нас в ближайшее время, мы задохнемся до смерти!
Он не знал, как долго они находились в багажнике, не мог сказать, как долго машина двигалась. Казалось, прошли часы, но его ужас заставил время замедлиться до зловещего ползания. Они могли проехать всего несколько миль, постоянно петляя по проселочным дорогам, чтобы сбить его с толку, или они могли уже быть в соседнем округе. Он понятия не имел.
Машину тряхнуло, и внезапно шорох шин по гравию заполнил его уши. Однако это ни о чем ему не сказало. Сельские районы, которые простирались между маленькими городками Юго-Восточной Индианы, были полны таких дорог.
Машина замедлилась до ползания, а затем начала подпрыгивать вверх-вниз, взад-вперед. Дорога была неровной, полная развалина. Чувство осознания наполнило его голову. За этим последовала волна ужаса.
Летний домик Кевина.
У черта на куличках.
Он дернулся вверх, ударившись плечом о крышку багажника. Боль пронзила его шею и руку, но багажник оставался плотно закрытым. Он попробовал еще раз - с тем же результатом.
Машина со скрипом остановилась, двигатель кашлянул и замолчал. Диллон почувствовал, как Рэнди извивается под ним, его движения были грубыми и нервными. Он попытался откатиться в сторону, дать Рэнди немного места, но багажник был слишком мал. Вместо этого он прислушался, стараясь расслышать, что происходит снаружи. Двери машины открылись и закрылись. Ботинки заскребли по гравию, а затем то, что, как он предположил, было костяшками пальцев, резко постучало по багажнику. Он попытался успокоить Рэнди, который только снова закричал через носок.
Ключ скользнул в замок, зазвенел.
Багажник распахнулся, внутрь ворвался ночной воздух.
Он наклонился вперед, хватая ртом воздух, и тут из темноты мелькнул кулак, врезавшийся ему в нос. Хрящ хрустнул, и из его ноздрей хлынула кровь. Он застонал из-за кляпа.
Он посмотрел на Рэнди водянистыми глазами и увидел ужас, отразившийся на лице его парня, увидел, как его голова мотается взад-вперед, ноги дрыгаются. Визг, подобный звуку сирены, разорвал воздух. Он хотел что-нибудь сделать, что угодно, чтобы утешить Рэнди, но боль в разбитом носу и кровь, стекающая по лицу, помешали этому.
Чьи-то руки схватили его за руки. Другие вцепились в его волосы и дернули. Другие руки схватили его за ноги. Он пнул их, и кулак в его волосах дернул, вырывая из него крик. Чьи-то руки вытащили его из багажника и бросили на гравий. Камни царапали его лицо, руки. Однако воздух снаружи был прохладнее, чем в багажнике, и это было приятно, несмотря на острую боль в разбитом носу.
- Думал, ты сможешь скрыть это от нас?
Голос Кевина в темноте звучал горько и обвиняюще. Он не мог сказать, откуда он исходил. Нога в ботинке врезалась в его ребра, сломав два из них, как щепки. Диллон содрогнулся, когда боль пронзила его тело электрическим током ослепляющей агонии.
- Мы, черт возьми, команда! - сказал Кевин. Его голос, казалось, гудел из-за стены помех. - Ты действительно думал, что мы не узнаем?
Ботинок ударил снова, врезавшись в его поврежденные ребра. Он закричал сквозь кляп и свернулся в клубок, отчаянно нуждаясь в защите.
- Затащите его внутрь, - сказал Кевин, и руки снова схватили его, по две под каждой мышкой.
Они подняли его на ноги и потащили к домику, проведя мимо второй машины, в которой он узнал машину Cлизняка. Он попытался оглянуться на машину, мельком увидеть Рэнди, но одна из рук ударила его по затылку, вызвав вспышку боли в черепе.
- Смотри вперед, принцесса, - сказал Cлизняк.
Голос звучал холодно, методично. Он исходил справа от него. Тоби держал его слева.
Тоби трясло.
Ничего такого. Не было ощущения, что у линейного игрокa[2] был припадок или что-то в этом роде. Возможно, Тоби просто дрожал, но он надеялся, что это не так. Возможно, Тоби терял самообладание.
Перед ним маячил дом в два этажа из бревен и камня. Маленький дворик был завален опавшими листьями. Он знал, что за домом находится сарай, полный лопат и других инструментов. За сараем был лес, высокие клены и дубы, покрывавшие землю, лабиринт из дерева, листьев и тени.
Ужас накрыл его тяжелым саваном. Здесь больше никого не было, ни домов, ни семей, живущих по соседству. Если бы он мог каким-то образом вырваться на свободу, убежать, ему все равно пришлось бы мчаться по тропе, которая прорезала более двух миль леса, прежде чем добраться до ближайшего соседа Кевина. Гравийная дорога была длиной почти в полмили, и поворот налево или направо по двум полосам асфальта без опознавательных знаков, которые служили ближайшей окружной дорогой, все равно отделил бы его от другого дома на милю или две. Он мог бы справиться с этим, мог бы справиться даже со сломанными ребрами, если бы пришлось, но не Рэнди. Рэнди отставал бы, замедляя их обоих. Кевин и остальные догонят их до того, как они потеряют хижину из виду.
Он не хотел думать о том, что Кевин мог бы тогда сделать.
Слизняк и Тоби потащили его вверх по ступенькам крыльца и через парадную дверь. Гостиная домика была огромной, со сводчатым потолком, который доходил до самой крыши. У одной стены располагался каменный камин, рядом с ним к стене были прислонены железная кочерга и набор щипцов. В дальнем конце гостиной небольшой обеденный уголок выходил на кухню. В гостиной доминировал старый диван, перед ним стоял потрескавшийся кофейный столик. Он посмотрел на кофейный столик, и новый приступ страха пронзил его. Там лежали два мотка веревки и рулон серебристой клейкой ленты.
Все становилось только хуже.
- Принеси стул, - сказал Cлизняк Тоби, и Тоби поспешил в обеденный уголок.
Трясущийся линейный игрок оттащил два стула, оба из цельного, крепкого дерева. Они скреблись и скулили по деревянному полу, когда Тоби ставил их рядом с диваном.
Слизняк указал на Диллона.
- Садись.
Тот покачал головой.
Кулак Слизняка ощущался, как шар для боулинга, врезавшийся ему в живот. Он согнулся пополам и упал на колени, воздух со свистом вырвался из его легких, а кишки устремились в рот. Он застонал сквозь грязный кляп, и в его глазах появился новый поток слез. Cлизняк поднял его с пола и толкнул к стулу. Его запястья прижались к спинке стула, руки напряглись и до боли нуждались в пространстве.
- Дай мне веревку, Тоби.
Тоби бросил веревку Слизняку, и Слизняк занялся тем, что обмотал ею грудь и руки Диллона, обвивая ее вокруг стула и через него. Толстый подросток просунул ее под стулом и связал ноги Диллона вместе.
Диллон смотрел в глаза Слизняка на протяжении всего этого, неуверенный в том, что делать, но зная, что он никуда не денется в ближайшее время.
Когда Cлизняк закончил, входная дверь с грохотом распахнулась, и Кевин втащил Рэнди внутрь. У Рэнди под глазом набухал новый синяк, а его рыдания больше походили на вопли из-под кляпа. Слезы текли по его щекам, а сопли пузырились из носа, смешиваясь с кровью, которая там начинала подсыхать.
Кевин смеялся.
Гнев Диллона усилился. Он боролся со своими веревками, прекрасно понимая, насколько бесполезно это было, но ему было наплевать. Мясистый кулак Слизняка врезался ему в затылок, и он упал неподвижно. Он свирепо посмотрел на Кевина.
Кевин перестал смеяться, толкнул Рэнди в поджидающие руки Тоби.
- Свяжи мелкого засранца.
Тоби кивнул и принялся за работу.
Кевин схватил его за лицо и повернул к себе. Диллон увидел кипящую ярость в глазах своего бывшего друга. Губы Кевина задрожали. Его челюсть задрожала.
Он никогда не видел Кевина таким разъяренным. Больше, чем все, что произошло до сих пор, выражение лица Кевина ужаснуло его.
А потом заговорил Кевин.
- Тебе придется чертовски много объяснять.
Рэнди смотрел, как Кевин Фэйрфилд наклоняется к лицу Диллона, крича, и ему хотелось плакать. Больше всего на свете ему хотелось плакать, хотелось разразиться рыданиями и оставаться там, пока все это безумие не пройдет. Хотя он знал, что это не поможет, и где-то в глубине души он думал, что это может только ухудшить ситуацию. Рэнди Мартин, президент математического клуба и пожизненная боксерская груша, знал, что этим людям нравится видеть, как ты доводишься до слез. Им это понравилось. Поэтому он сдерживал свои эмоции, насколько мог, и наблюдал за разворачивающейся сценой.
Кевин зарычал на Диллона:
- Серьезно, чувак. Тебе лучше начать говорить со мной, пока я не разозлился по-настоящему.
Кевин вырвал носок изо рта Диллона, и тот дважды набрал полные легкие воздуха. Он закашлялся и подавился, его грудь заметно сжалась, а затем медленно вздохнул и покачал головой.
- О чем, блядь, ты говоришь, Кевин?
Кевин нанес удар кулаком с быстротой кобры. Рэнди едва успел заметить его движение, как кулак врезался Диллону в живот. Tот захрипел, и Кевин воспользовался возможностью, чтобы ударить любовника Рэнди по лицу.
- Не надо мне этого, - сказал Кевин. Его голос дрогнул от эмоций, но Рэнди не мог сказать, была ли это ярость или что-то еще. - Я видел тебя. Я видела вас двоих три недели назад. И неделю спустя! Даже не пытайся отрицать это, черт возьми!
- Ты под кайфом? - спросил Диллон.
- Слизняк увидел это первым, или, по крайней мере, он что-то увидел. Он думал, что видел вашу машину, направлявшуюся в Малвани-Ридж неделю назад, но это было во вторник. Он спросил меня, с кем, по-моему, ты встречаешься, и я сказала ему, что ты ни с кем не встречаешься. Кроме того, тебе приходилось заниматься с этим гребаным Мартином по вторникам. Но потом я задумался об этом.
- Господи, - сказал Тоби из угла.
Здоровяк стоял рядом со Слизняком, по очереди либо наблюдая за Кевином и Диллоном, либо разглядывая деревянный пол дома.
Диллон покачал головой.
- Кевин...
Кевин зажал рукой рот Диллона, его глаза вспыхнули.
- Нет. У тебя был шанс, хорошо? А теперь помолчи, пока я не закончу. Ты можешь попытаться объяснить позже.
Краткий проблеск гнева промелькнул в глазах Диллона. Рэнди увидел это и произнес безмолвную молитву. Он хотел сбежать, хотел думать, что Диллон сможет как-то вытащить их из этого, но он также думал, что сейчас неподходящее время для того, чтобы его характер взорвался. Когда они оба были связаны и беспомощны, ярость Диллона только позабавила бы Кевина или подпитала жестокость ублюдка. Он не хотел видеть, что еще может сделать Кевин.
Наконец, гнев покинул глаза Диллона, когда он кивнул Кевину.
- Хорошо, - сказал Кевин. - Тебе лучше знать, когда заткнуться нахуй.
Кевин сел на кофейный столик, его лицо было всего в нескольких дюймах от Диллона.
- Я задумался об этом, и я подумал, что ты сказал Рэнди взять его учебники по алгебре и засунуть их себе в жопу, подумал, что ты, возможно, тайком встречаешься с какой-нибудь цыпочкой, трахаешься с ней, когда ты должен был учиться дальше.
- Итак, что я сделал, так это отправился пешком в Малвани-Ридж в следующий вторник, решил застать тебя со спущенными штанами и немного посмеяться. Конечно же, минут через двадцать появляетесь вы, подкрадываетесь с выключенным светом, как это делает весь остальной мир, когда они направляются в Малвани.
- Итак, я посижу спокойно несколько минут, ладно? Я не хочу заполучить тебя сразу; я хочу застать тебя с поличным. Я хотел увидеть выражение твоего чертова лица, чувак. Я так сильно хотел это увидеть.
Рэнди хотелось кричать. Даже с горлом, все еще разбитым после предыдущих тщетных попыток, ему хотелось кричать. Кевин был там. Он был там три недели назад, и, похоже. Кевин наблюдал за ними. Он знал все.
- Я подождал еще минут пять, - сказал Кевин. - Знаешь, достаточно долго, чтобы ты хотя бы вытащил его. Затем я подкрался к твоей машине. Я был чертовски осторожен. Ты бы даже не услышал меня, если бы у тебя был слуховой аппарат. Я добрался прямо до заднего крыла машины, и я как раз собирался вскочить, распахнуть дверцу и напугать тебя до смерти...
Кевин повернулся, его глаза впились в глаза Рэнди и крепко удерживали их. Ненависть в них была безошибочной. Спортсмен поднял палец, направив на него, как прокурор, приводящий свои последние аргументы.
- А потом я увидел, как ты целуешься с ним.
Рэнди посмотрел на Диллона и увидел, что по его щекам текут слезы. Он все еще отказывался плакать, но Диллон дал волю чувствам. Он взглянул на Тоби и Слизняка и увидел, что они оба уставились в землю. Не похоже, чтобы им нравилось шоу.
Кевин повернулся обратно к Диллону.
- Я не мог этого вынести, чувак. Вы двое просто занимались этим, как пара шестиклассников на рождественских танцах. Просто сомкнули губы и гоняли слюни. Мне нужно было выбираться оттуда. Господи, чувак! Насколько ты облажался?
Диллон покачал головой.
- Кевин, чувак. Просто...
- Я не мог в это поверить, - продолжил Кевин. - Я просто, блядь, не мог в это поверить. Ты - Диллон Кэмпбелл, чувак! Мы знаем друг друга с детства! Черт возьми, мы избили этого мелкого куска дерьма Мартина раз или два!
Диллон кивнул. Рэнди не мог сказать, но, возможно, в его глазах был стыд.
- Тем не менее, ты был там, сидел в своей машине, твой язык был на полпути к его горлу. Господи Иисусе! Я имею в виду, что за черт? Это действительно трахнуло мой мир, чувак. Действительно сильно трахнуло. И поэтому я вернулся на следующей неделе...
- Я не знаю почему, чувак. Клянусь Богом, я понятия не имел. Я имею в виду, я не подавал виду всю ту неделю. Я просто подумал, что это могло быть моим воображением или что-то в этом роде. Но я вернулся, и там снова был ты. Блядь. Я даже не знаю...
Кевин отступил назад и ударил Диллона прямо в челюсть. Сила удара отбросила того назад вместе со стулом, и он рухнул на пол. Рэнди увидел, как Тоби сделал шаг вперед, но Cлизняк схватил его за плечо и оттащил назад. Кевин наклонился и схватил Диллона за воротник. Он поднял его и швырнул вместе со стулом и всем прочим обратно на пол.
- Ты - кусок дерьма! Ты - отвратительный кусок дерьма! Я, блядь, даже смотреть на тебя не могу!
Он оттолкнулся от Диллона и протопал на кухню.
- Поднимите его! - крикнул Кевин Тоби и Cлизняку.
Они сделали, как им сказали.
- Ребята, - прошептал Диллон. - Он, блядь, сошел с ума. Вы должны выпустить нас отсюда!
Слизняк ухмыльнулся.
- Не разговаривай со мной, ты, чертов педик. У тебя нет права.
Рэнди покачал головой, желая, чтобы все это ушло. Он просто не мог этого вынести. Всего этого было слишком много, как будто каждый кошмар, который он когда-либо видел, был реальным и втиснулся в каюту вместе с ним.
Он услышал звуки с кухни: открывающиеся и закрывающиеся дверцы шкафчика, журчание воды из крана и хриплые глотки Кевина, который пил. Он услышал, как выдвинулся и закрылся ящик, а затем Кевин вернулся с кухни. Он начал сопротивляться, как только увидел, что принесла с собой разъяренная звезда футбола.
У Кевина был нож.
Это был мясницкий нож, примерно десяти дюймов[3] или длиннее, и его лезвие отражало свет в комнате таким образом, что яйца Рэнди поползли вверх, в кишки.
Кевин неторопливо обошел кресло Диллона. Теперь он казался игривым, на его суровом лице играла улыбка. Он двигался медленно, позволяя Диллону хорошенько рассмотреть лезвие.
- Господи, Кевин! - cказал Диллон. - Серьезно, чувак, какого хрена ты делаешь?
Кевин приложил палец к губам.
- Т-c-c-c. Ты слишком много беспокоишься, чувак. Я просто собираюсь освободить вас, ребята. Вот и все.
Рэнди обменялся взглядом с Диллоном. Он увидел сомнение в глазах своего возлюбленного и почувствовал это в своем собственном сердце, но что они могли поделать?
- Послушай, - сказал Кевин, - я сожалею о том, что произошло секунду назад. Просто это слишком много, чтобы переварить все сразу, хорошо? Серьезно, у нас все хорошо. Давайте просто положим этому гребаный конец.
Рэнди вздохнул с облегчением.
Спасибо тебе, Боже, - подумал он. - В конце концов, ты там, наверху.
- Отлично, - сказал Диллон. - Ты меня хорошо напугал, чувак. Серьезно, я чуть в штаны не наложил.
Кевин кивнул, улыбаясь.
Диллон продолжил:
- Послушай, чувак... Ребята... Простите, что я никогда не упоминал об этом, никогда не говорил вам, ребята. Я был чертовски напуган, ясно? И я думаю, что чертовски очевидно, что у меня были на то веские причины. Давай просто поговорим об этом, хорошо? Мы все это уладим, а потом, блядь, двинемся дальше.
- Конечно, - сказал Кевин. - Позволь мне сначала развязать тебя.
- Отлично. Да.
Кевин шагнул за спину Диллона и присел, занося нож к веревкам, затем остановился. Его взгляд переместился на Рэнди, и улыбка вернулась на его лицо. Рэнди почти видел, как над головой Кевина вспыхнула лампочка. Ему хотелось кричать.
- Эй, Диллон?
- В чем дело, Кев?
- Как далеко вы с любовником там зашли?
- Что?
- Ты слышал меня, чувак. Просто продолжай и отвечай. Мы все здесь друзья. Кроме того, ты хотел поговорить об этом, верно? Это часть всего. Я хочу знать. Черт возьми, если бы это была какая-нибудь первокурсница с большими сиськами, ты бы мне сказал.
Рэнди почувствовал, что его лицо краснеет. Он и так уже был достаточно унижен. Неужели ему действительно нужно было пройти через это?
Лицо Диллона посуровело.
- Это не твое дело.
- Что?!
- Ты слышал меня, Кевин.
- Серьезно. Просто скажи мне. Ты уже отсосала у него? Он отсосал у тебя?
- Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, так что отвали.
Кевин усмехнулся, издав веселый звук.
- Я не могу поверить, что ты считаешь это приемлемым ответом. Тоби, Слизняк, ребята, верите в это дерьмо?
Тоби пожал плечами, но Cлизняк хихикнул:
- Бля, нет.
Кевин покачал головой.
- Черт, Диллон. Мне жаль тебя. Правда жаль. Ты просто, пиздец, как портишь это дело.
Он щелкнул пальцами, делая из этого большое шоу.
- Вот, что я тебе скажу. Мы развяжем тебя через секунду, не волнуйся. Но сначала, я просто хочу немного потренировать Рэнди.
- Что? - Диллон почти взвизгнул. - Пошел ты, Кевин! Нет!
- Слизняк, заткни ему рот кляпом.
Рэнди наблюдал, как паника захлестнула каждую клеточку его тела, когда Cлизняк взял носок с кофейного столика и засунул его обратно в рот Диллона, затем обмотал голову Диллона слоем клейкой ленты, запечатав носок изнутри.
- Отлично, - сказал Кевин, его улыбка становилась шире с каждой секундой. - Эй, Тоби?
- Да?
- Иди встань вон там, рядом с Рэнди.
- Зачем?
- Просто, блядь, сделай это, хорошо?
Тоби кивнул, затем пересек комнату, чтобы занять место рядом с Рэнди.
Рэнди посмотрел на Тоби. Ужас охватил его.
- Тоби? - cпросил Кевин.
- Да?
- Снимай штаны.
Рэнди начал плакать.
Диллон напрягся в веревках, но они отказались поддаваться. Он сгибал руки и грудь, топал ногами, но путы держали его крепко. Он кричал, пока его голос не сорвался и не замер, но никто не обратил на это внимания. Даже Рэнди был слишком напуган, чтобы посмотреть в его сторону.
Тоби стоял над Рэнди. На их лицах было одинаковое выражение ужаса.
- О чем ты говоришь? - спросил Тоби Кевина.
Кевин закатил глаза, как будто то, о чем он просил, было самым естественным действием в мире.
- Я сказал, сними штаны. Это так трудно понять?
- Я не буду этого делать рядом с этим парнем.
- Лучше тебе, блядь, cделать! - Кевин помахал лезвием в своей руке для пущей выразительности. - Мы тренируем мелкого пиздюка, готовим его к встрече с нашим мальчиком Диллоном. Сделай это ради команды, чувак!
- Да! - Cлизняк сказал сквозь улыбку. - Pади команды, братан!
- Почему ты этого не делаешь?
Слизняк засмеялся и схватился за промежность.
- Потому что маленькая сучка подавилась бы этим!
Тоби покачал головой. Диллон подумал, что это может быть хорошим знаком. Парень не был подавлен этим безумием. В нем было не так уж много бойцовской натуры, но ему тоже было не по себе. Возможно, Кевин слишком сильно давил на него. Возможно, он попытается дать сдачи.
Может быть, Тоби развяжет их.
- Я знаю, что ты делаешь, - сказал он, - и я не собираюсь с этим мириться! Ни за что на свете мой член не попадет ему в рот!
Pесиверы должны были быть быстрыми, а Кевин был одним из самых быстрых, поэтому его скорость ни в малейшей степени не удивила Диллона. За то время, что потребовалось, чтобы моргнуть, Кевин пересек комнату и прижал Тоби к стене. Острие ножа уперлось Тоби в подбородок. Диллон увидел, как костяшки пальцев Кевина побелели вокруг рукояти ножа.
- Ты cделаешь все, что я тебе скажу. Если ты этого не сделаешь, я вскрою тебе горло!
Глаза Тоби выпучились, пока Диллон не смог разглядеть белки со всех сторон. Он затаил дыхание, все его тело напряглось.
- Ты меня понял? - cпросил Кевин.
- Да.
- Громче!
- Да!
- Теперь снимай свои гребаные штаны!
Кевин отшатнулся, когда Тоби начал возиться со своим поясом. Он передал нож Слизняку, затем указал на Диллона.
- Следи за ним. Если он попытается пошевелиться, выбей из него все дерьмо.
Слизняк кивнул, на его лице появилась злая усмешка, затем подошел к кофейному столику и плюхнулся, улыбаясь дьявольской ухмылкой.
- Готов к шоу, братан?
Диллон проигнорировал его, вместо этого наблюдая, как Тоби cтягивает штаны через ботинки и бросает их на пол. Он увидел, как Тоби дрожит, толстые ноги покрылись гусиной кожей.
- Боксеры тоже, - сказал Кевин.
Тоби кивнул, покраснев, и спустил нижнее белье до лодыжек.
Смех Кевина был ледяным.
- Бля, Тоби! Здесь холодно или что-то в этом роде? Похоже, у тебя там висят три шарика!
- Заткнись, Кевин.
- Как угодно, писулик. Давайте продолжим это шоу.
Кевин наклонился к Рэнди и схватил его за подбородок. Пот, слезы и сопли текли по лицу парня. Любовник Диллона попытался вырваться, но Кевин дал ему за это пощечину.
- Посмотри мне в глаза, Рэнди.
Рэнди кивнул.
Диллон почувствовал, как жар разлился у него в голове, по венам. Кевин мучил их, делая это настолько ужасно, насколько это вообще возможно. Это была его вина. Может быть, если бы он рассказал Кевину, что они с Рэнди сделали, как далеко они зашли, Рэнди, возможно, не пришлось бы страдать в этом аду.
Он снова попробовал свои веревки, надеясь, что его падение на землю могло ослабить их, но они не поддавались.
- Даже не думай об этом, - сказал Cлизняк.
Он уставился на толстого ублюдка.
- Ты меня слушаешь? - Кевин спросил Рэнди.
Еще один кивок, слабее.
- Хорошо. Теперь я собираюсь вынуть кляп, хорошо? Ты собираешься кричать?
Рэнди покачал головой.
- Ты собираешься что-нибудь сказать?
Еще одна встряска.
- Хорошо, потому что, если ты сделаешь что-либо из этого - или если ты сделаешь что-то, чего я не хочу, чтобы ты делал, - я попрошу Слизняка нанести удар твоей лучшей половине прямо в сердце. Ты же не хочешь этого, не так ли?
Рэнди завизжал из-за кляпа, ответив отрицательно.
Кевин улыбнулся.
- Это то, что мне нравится слышать.
Диллон мог только наблюдать, как Кевин вытаскивал носок изо рта Рэнди. Испуганный всхлип сорвался с губ его парня. Он услышал это и зажмурился, желая, чтобы его уши не слышали. Видеть как напуган Рэнди - было одно, а слышать его крики, приглушенные кляпом, - совсем другое. Слышать настоящий голос Рэнди, неприкрытый ужас и безнадежность в нем? Это было слишком тяжело вынести. Он хотел спасти Рэнди, но знал, что не сможет, и это ранило больше всего на свете.
В другом конце комнаты Кевин уставился на член Тоби.
- Почему он все еще такой маленький, чувак? Сделай эту штуку побольше, чтобы мы могли начать!
- Кевин, чувак. У меня, блядь, не встает из-за всего этого.
- Лучше, чтобы встал. Или ты забыл наш маленький разговор секунду назад?
Тоби отвернулся от комнаты, его лицо покраснело, и начал поглаживать свой пенис. Диллон слышал, как линейный игрок что-то бормочет себе под нос.
- Давай. Давай, черт возьми!
- В этом вся сила воли, Тоби. Подумай о Стефани Кокс или о ком-нибудь еще. Только не переусердствуй, - сказал Кевин.
Ресивер засмеялся, и Cлизняк присоединился к нему.
- Точняк, чувак! Не хочу, чтобы ты размазал кончу по всему полу!
- Пошли вы оба.
Тоби обернулся, и его пенис указал в потолок дома. Его лицо было таким же красным, как и в начале.
- Ух ты, парень! - Кевин зааплодировал. - Держу пари, наш мальчик Диллон был бы рад такому шансу! Как насчет этого, чувак?
Диллон с отвращением покачал головой. Он хотел причинить боль этим людям почти так же сильно, как хотел сбежать.
- Думаю, он не готов, - сказал Кевин и пожал плечами. - Хотя это не значит, что Рэнди не готов. Скажите мне, мистер Мартин, вы когда-нибудь сосали член раньше?
Рэнди замер, его глаза смотрели в пространство.
- Слизняк?
Слизняк ткнул ножом в сторону Диллона. Он вздрогнул, заставив Рэнди вскрикнуть.
- Да!
- Я так и думал. И многим ты отсосал?
- Нет.
- Но ты - педик.
- И что?
- И что? Так вот чем ты занимаешься. Ты сосешь член, как будто пьешь "Пепси", маленький анальный пират. Это, типа, вся твоя жизнь.
Рэнди уставился в пол.
- Я был только с Диллоном.
Когда Диллон услышал эти слова, он не смог сдержать усмешку. Он не знал. Его даже никогда не привлекал другой мужчина до появления Рэнди, но он всегда думал, что Рэнди был с ним раньше. Но теперь он знал правду. Рэнди пришeл к нему по той же причине, по которой он пошел к Рэнди. Потому что он был влюблен.
Кевин ухмыльнулся, наклонился, чтобы потереть подбородок Рэнди.
- Это так мило. Серьезно, здесь немного гребаного сахара. Ты любишь его, Рэнди?
- Да.
- Так ты хочешь сделать его счастливым, верно?
Рэнди кивнул.
- Я хочу услышать это, Рэнди.
- Да!
Кевин кивнул.
- Тогда вот что мы собираемся сделать. Тоби, подойди сюда, поближе.
Тоби зажмурился. Диллон наблюдал за ним, надеясь, что это все было переломным моментом для Тоби. Он напряг мышцы, готовясь помочь Тоби любым возможным способом.
Однако через мгновение Тоби глубоко вздохнул, открыл глаза и шагнул вперед.
- Блядь, принимайся за работу, педик.
- Хороший мальчик, - сказал Кевин.
Надежда покинула Диллона, как угасающий огонь. Он увидел, как по лицу Рэнди потекли слезы. Он захлопнул глаза, не желая больше ничего видеть, и вместо этого услышал, как испуганный Рэнди со свистом вдыхает и выдыхает воздух.
- Слизняк, - позвал Кевин, - заставь его смотреть.
У него сжался желудок. Неужели это никогда не прекратится? Неужели это действительно может продолжать ухудшаться?
Он понятия не имел.
Он услышал, как Cлизняк встал из-за кофейного столика и зашел за кресло. Следующим ощущением, которое он испытал, было лезвие ножа, прижатое к его горлу, угрожая прорвать там кожу.
- Открой свои чертовы глаза, Диллон.
Он сделал, как ему сказали.
Сначала он увидел, как Рэнди дрожит от страха. Затем он увидел Тоби, стоящего рядом с Рэнди, с пенисом в центре внимания. Наконец, он увидел Кевина, стоящего над ними обоими, с хищной улыбкой, растянувшейся на его лице.
- Хорошо, Рэнди, - сказал Кевин. Его голос успокоился. Непристойным образом это было почти обнадеживающе. - Давай начнем.
Рэнди всхлипывал, его глаза закрывались и открывались снова, выталкивая слезы на щеки.
- Я хочу, чтобы ты открыл рот, Рэнди.
Рэнди опустил челюсть, давясь чем-то, чего там еще не было, затем широко раскрыл губы.
- Еще немного, Рэнди. Ты должен улыбаться, как пончик, хорошо? Мы совсем не хотим, чтобы твои зубы царапали Тоби. Если они это сделают, мне придется выбить их все. Ты меня понял?
Рэнди кивнул, шире открыв рот и скривив губы в форме буквы "О".
Он хотел напасть. Ему было все равно, даже если Cлизняк перережет ему горло. Он мог пересечь комнату со стулом и всем прочим, и надрать Кевину задницу, если бы захотел. Ему просто нужно было ранить Кевина, прежде чем ранящая пуля наверняка убьет его. Это стоило бы того, просто чтобы Рэнди знал, что он пытался.
Cлизняк, должно быть, прочитал его мысли, потому что его голова внезапно откинулась назад, когда Cлизняк схватил прядь волос и дернул ее вниз. Он застонал и посмотрел в злые глаза Cлизняка.
- Попробуй, - сказал Cлизняк. - И как только ты умрешь, я трахну твою сучку ножом.
Он глубоко вздохнул, заставляя себя оставаться спокойным.
- Пусть он это увидит, - крикнул Кевин.
Он посмотрел в другой конец комнаты, где Рэнди бросил на него быстрый взгляд, прежде чем снова отвернуться. Он подумал, что этот взгляд мог бы сказать и "cпасибо", и "мне жаль".
Кевин кивнул Тоби.
- Хорошо, чувак. Присунь ему.
Лицо Тоби исказилось чем-то, что могло быть отвращением, но он шагнул вперед и прижал кончик своего пениса к губам Рэнди. Рэнди подавился, закашлялся и выпрямился. Тоби толкнулся вперед, и ствол вошел в рот Рэнди.
- Вот и все! - сказал Кевин. - Продолжай, Рэнди! Немного потренируйся.
Рэнди не двигался. Его глаза превратились в щелочки, и слезы потекли по щекам, как вода из крана. Кевин ударил его по затылку.
- Сделай это!
Шея Рэнди дернулась, его глаза ни разу не открылись, и он начал обрабатывать пенис Тоби. Хмурый взгляд Тоби медленно превратился в ужасную ухмылку. Смотреть на это выражение было почти так же больно, как и на насилие над Рэнди.
- Это хорошо. Используй свой язык. Держи его влажным, хорошо?
Рэнди слабо кивнул Кевину и продолжил.
- Быстрее.
Темп Рэнди ускорился, пенис Тоби исчезал и появлялся снова более короткими циклами. Тоби издал стон.
Диллон пожалел, что не может закрыть глаза.
Ухмылка Кевина превратилась в улыбку.
- Вот так, маленький педик. Отсоси этому гребаному борову!
Влажный чмокающий звук губ и языка Рэнди на члене Тоби заполнил комнату, смешиваясь с захлебывающимися рыданиями Рэнди. Однако он не останавливался. Диллон хотел, чтобы Рэнди мог, но он знал, что наказание за такой поступок будет суровым. Через мгновение грубое ворчание Тоби превратилось в серию стонов.
- Ему это нравится! - подбадривал Кевин. - Ты - крутой педрила, Рэнди!
Диллон ничего не мог с этим поделать. Он больше не мог смотреть. Он ревел сквозь кляп, вкладывая в это каждую каплю ярости и ненависти, которые он испытывал к Кевину. Звук вибрировал в его собственных ушах, буря шума. Это все еще не заглушало звук изнасилования Рэнди.
Кевин повернулся и показал ему поднятый большой палец.
- Правильно, чувак! Помоги мне подбодрить этого маленького засранца!
Он зажмурился и продолжал кричать. Ему было все равно, что Cлизняк или Кевин могли с ним сделать. Он просто хотел, чтобы это закончилось. Он все еще мог слышать небрежные, влажные звуки минета. Он все еще слышал радостные возгласы и хихиканье Кевина, а еще через мгновение услышал, как стон Тоби перешел в крик оргазма.
Он опустил голову и зарыдал.
Прости, - подумал он. - Рэнди, мне так чертовски жаль.
- Блядь.
Запыхавшийся голос Тоби.
- Оx,блядь.
Диллон услышал быстрые шаги, пробежавшие через комнату и дальше по коридору, услышал, как открылась дверь и звук рвоты.
- В чем твоя проблема, Тоби? - cпросил Кевин. - Хер не у тебя во рту!
Он услышал, как Тоби снова вырвало.
На другом конце комнаты Рэнди давился рыданиями.
- Пожалуйста, отпустите нас.
Кевин посмотрел сверху вниз на Рэнди Мартина, маленького ублюдка, и не смог сдержать улыбки. Лицо ботаника было свекольно-красным, вероятно, от кашля, рвотных позывов и слез. Его правый глаз немного распух. Кевин гадал, сколько еще раз ему придется ударить Рэнди, прежде чем глаз закроется. Думаю, никогда не узнаешь, пока не попробуешь.
Это было здорово. Он унижал этих двух педиков, действительно преподал им урок. Диллон ни за что не станет связываться с этим дерьмом, как только они закончат. О, и как только наступит понедельник, Кевин собирался рассказать всем о том, как он застукал Диллона и Рэнди целующимися, и он расскажет им, как он заставил Рэнди отсосать член Тоби. Блин, Диллону и его маленькой сучке, вероятно, придется уехать из города, им будет так стыдно.
И это также сослужило им хорошую службу.
Потому что они думали, что они лучше его.
Кевин не был удивлен, обнаружив, что его собственный член становится толстым и твердым. В комнате происходило много экшена, а экшен всегда возбуждал его. Обычно он проводил час перед большой игрой, разгуливая с огромным стояком. Он даже пару раз ударил одного во время игры, как раз когда ловил длинный пас и врывался в конечную зону.
Эта мысль заставила его улыбнуться.
Господи, это было невероятно!
Но что делать дальше? Он ничего не планировал заранее, просто привел двух педиков в домик и преподал им урок. Но что теперь? Как он мог заставить Рэнди отсосать Тоби?
- Серьезно, Кевин. Мы ничего не скажем. Просто, пожалуйста, отпусти нас.
И идея расцвела в его голове, как черный цветок.
Он посмотрел на Рэнди сверху вниз, увидел отчаяние и ужас в глазах этого придурка. Сучка была облажавшейся, избитой, изнасилованной и униженной. Осознание этого доставляло ему удовольствие. Он хотел унизить этого маленького выродкa. Этого самоуверенного маленького засранцa с его большими мозгами и хорошими оценками. Он задавался вопросом, сколько вреда он нанес этому большому мозгу Рэнди.
Он задавался вопросом, выдержит ли Рэнди еще немного.
Выражение его лица смягчилось и он кивнул головой.
- Ты прав, - сказал он.
- Да? - cпросил Рэнди.
Нотка надежды в голосе парня почти заставила его выдавить улыбку.
- Да. Ты молодец, Рэнди. Ты сделал все, о чем я тебя просил. Позволь мне тебя развязать.
- Кевин? - cпросил Cлизняк. Он все еще держал лезвие у горла Диллона. - Ты серьезно?
- Да, Слизняк. Cерьезно. Позволь мне развязать Рэнди и успокоить, тогда мы выпустим Диллона. Я боюсь, что он сорвется с катушек, если мы освободим его прямо сейчас .
- Если ты так говоришь...
Кевин бросил на Диллона быстрый взгляд. Педик на это не купился. Он мог это видеть. Глаза защитника горели. Это действительно вызвало у него желание улыбнуться, может быть, просто начать смеяться над ними обоими. Это было уже слишком, чувак! Рэнди был готов к крючку, леске и грузиле, а Диллон все еще был готов убивать. То, что он планировал дальше, действительно должно было завести их в тупик!
Он зашел Рэнди за спину и присел на корточки. Дальше по коридору он услышал, как Тоби кашляет и текут краны в ванной. Ему придется извиниться перед Тоби позже. Парень не ожидал этого. Он подписался на то, что устроил Диллону и Рэнди целый мир дерьма, но он не подписывался на то, что парень отсосал ему член. От этого все не стало менее забавным, но он должен был признать, что это был довольно дерьмовый поступок.
Он запустил пальцы в дерьмовый узел, который завязал Тоби, и начал его развязывать. Мгновение спустя веревки ослабли. Он отошел от кресла Рэнди, потянув за собой путы.
Сначала Рэнди просто сидел, уставившись на собственные колени и дрожа. Кевин провел рукой по лицу, чтобы скрыть улыбку.
- Все круто, Рэнди, - сказал он. - Вставай.
Рэнди бросил взгляд на Диллона, затем встал, опустив голову. Он выглядел хорошо и жалко.
- Ты развяжешь Диллона?
- Секунду, Рэнди. Я не хочу, чтобы его отпускали, пока он не поймет, что все кончено и у нас все круто, а этого не произойдет, пока я не буду точно знать, что ты никому об этом не расскажешь.
- Я не расскажу.
- Это отличная вещь, которую можно сказать, но действительно ли это означает ненаебалово в долгосрочной перспективе?
Рэнди поднял глаза, и Кевин увидел, что маленький кусок дерьма снова плачет.
- Мы никому не скажем, Кевин! Я, блядь, клянусь!
Tот поднял руки вверх, сдаваясь.
- Хорошо! Я тебе верю! Остынь, малыш.
Рэнди заерзал на месте.
- Извини.
Кевин заметил, что Тоби возвращается. Он прошел в обеденный уголок и сел за стол, подперев голову руками.
- Вот что мы сделаем, - сказал Кевин. - Я думаю, мы все хотим, чтобы это поскорее закончилось.
Рэнди кивнул. С Диллоном так не повезло.
- Мы оставим тебя развязанным, хорошо? Слизняк, Тоби и я выйдем на улицу и уедем. Как только мы выберемся отсюда, ты сможешь развязать Диллона, когда захочешь. Он знает, где находится ближайший дом. Он может отвести вас туда, и вы сможете получить помощь. Просто скажите им, что это был розыгрыш или что-то в этом роде .
- Верно, - сказал Рэнди.
- И не упоминай никого из нас. Насколько тебе известно, это была просто кучка парней в масках, хорошо?
- Да.
- Хорошо.
Он протянул руку.
- Рукопожатие?
Рэнди поднял взгляд, сомнение затуманило его полные надежды глаза.
- Серьезно. Жмем руки - и дело сделано.
Рэнди повернулся к Диллону. Диллон покачал головой, все время удерживая взгляд парня. Когда Рэнди оглянулся, Кевин увидел, что сомнение усилилось.
- Давай, Рэнди! Какой у тебя еще выбор? Ты хочешь сидеть здесь всю ночь? Ты думаешь, мы просто собираемся поиграть в настольные игры или еще какую-нибудь хрень? У меня есть дела поважнее. Такова сделка. Ты собираешься согласиться на это или нет?
Рэнди глубоко вздохнул. Его руки сжимались и разжимались по бокам. Кевин почти мог видеть, как в его черепе вращаются шестеренки.
Господи Иисусе, это должно быть забавно!
Спустя, как показалось, час, Рэнди кивнул.
- Прекрасно.
- Хорошо, - ответил он. - Рукопожатие?
Рэнди преодолел расстояние между ними, не более десяти футов, за несколько шагов, его рука протянулась навстречу руке Кевина.
И Кевин ударил кусок дерьма прямо в лицо.
Его цель была потрясающей, его кулак попал прямо в опухоль под глазом Рэнди. Tот рухнул на пол, издав крик удивления и боли. Кевин услышал, как Диллон взвыл из-за клейкой ленты, которой был заклеен его рот, но ему было все равно. Он издал радостный возглас. Он достал маленького педика! Он здорово достал его!
Рэнди корчился на полу, а Кевин пнул его в зад, как будто пытался пробить его. Коротышка взвизгнул и свернулся в клубок.
- Это еще не конец, ты, мелкий пиздюк!
Он наклонился и схватил Рэнди. Tот шлепал по его рукам, пытаясь хоть как-то вырваться, поэтому он всадил кулак в почку сучки. Маленький ублюдок перестал сопротивляться.
- Все закончится, когда я, блядь, решу, что это так!
Он слышал, как Cлизняк подбадривал его, слышал, как Диллон издавал отвратительные животные звуки через кляп. Он слышал, как Тоби что-то кричал из-за стола, но он не мог разобрать слов. Кровь прилила к его голове, заглушая все, кроме самых основных звуков.
Кровь также прилила к его члену, и он хотел использовать это.
- Ты приглядывай за Диллоном, - сказал он Слизняку. - У меня есть еще один урок, который я хочу преподать этому пидорскому куску дерьма!
Когда он схватил джинсы Рэнди и дернул их вниз, Рэнди закричал. Закричал, как чертова девчонка. Он ударил вонючку по затылку, и звук эхом разнесся по салону.
- Заткнись, Рэнди! Ты заткнись, или я тебя, блядь, убью!
Крик Рэнди перешел в рыдающий вопль, когда Кевин сорвал с парня трусы, срывая их одним жестоким движением.
- Вот, где ты узнаешь свое гребаное место, Рэнди!
Он схватил Рэнди за волосы и толкнул лицом педика на пол.
- Не двигайся, о'кей? Это закончится, прежде чем ты успеешь оглянуться.
Он слышал другие звуки, другие голоса, но они смешивались в его ушах, создавая невнятный гул. Все, что он мог разобрать, это плач Рэнди, задравшего задницу в воздух. И свою эрекцию. Он был чертовски уверен, что осознает это.
Прижимая Рэнди к земле, он возился со своими собственными штанами. Казалось, прошла вечность, его пальцы нащупывали молнию только для того, чтобы соскользнуть от возбуждения, но ему наконец удалось расстегнуть брюки и выставить член на воздух. Один только холод почти заставил его кончить.
Блин, он не мог дождаться.
Кевин плюнул себе на ладонь и смазал себя, прежде чем вонзить свой член в задний проход "похотливой телки". Маленький засранец закричал, и крики просто продолжались, поднимаясь все выше и выше по мере того, как он входил и выходил.
Он был удивлен. Он не думал, что это будет приятно, только отвратительно и неправильно. Хотя это было не так уж плохо. Господи Иисусе, это было чертовски приятно.
И это было именно то, чего добивался Рэнди Мартин.
Рэнди начал подниматься с пола. Кевин ударил его кулаком в затылок, и маленький придурок снова согнулся. Он ударил парня еще дважды для пущей убедительности, затем улыбнулся Диллону.
Глаза предателя горели, едва ли по-человечески в своей ярости. Слезы и сопли текли по его багровому лицу. Звуки, издаваемые спортсменом, были неузнаваемы - приглушенный, гортанный рев гнева и ненависти.
- Тебе это нравится, чувак? - спросил он, отрываясь. - Или ты злишься, что я стал первым? Я срываю вишенку твоей девушки, чувак! Что ты об этом думаешь, ты, грязный кусок дерьма?
Диллон наклонился вперед, протащив стул по деревянному полу со слышимым скрежещущим звуком. Слизняк двигался быстро, дергая Диллона за волосы и протягивая руку, чтобы ударить его кулаком в живот. Воздух и сопли вырвались из носа Диллона, но он продолжал приближаться. Стул снова подскочил вперед. Cлизняк снова, в третий раз, ударил кулаком по хлебалу Диллона. Он сжал обе руки в одно массивное оружие, поднял их над головой и обрушил на цель. Дыхание Диллона вырвалось из него, голова безвольно повисла, глаза были пьяны от боли.
- Заставь его смотреть! - cказал Кевин Слизняку между выпадами.
Слизняк схватил голову Диллона обеими руками и направил ее на зрелище на полу.
Рэнди перестал кричать, вместо этого хрипя под телом Кевина.
- Тебе это начинает нравиться, не так ли? - спросил он. - Я так и думал. Все девушки хотят того, что есть у меня.
Рэнди не ответил, просто стиснул зубы и зашипел сквозь них.
Кевин снова повернулся к Диллону.
- Ему это нравится, Диллон! Посмотри на него! Ему это чертовски нравится!
Крик Диллона заполнил дом, весь мир. Тело полузащитника содрогалось от бешеных рыданий.
Кевин одарил его улыбкой.
- Знаешь что, Диллон? Ты мне нравился, чувак. Ты мне действительно нравился, черт возьми. Мы были лучшими друзьями не знаю, как долго. У нас была связь, чувак. Лучшие друзья. Товарищи по команде. Ты не можешь с этим шутить, черт возьми! Ни на секунду.
- Это изменилось, когда я увидел тебя с этим маленьким засранцем. Изменилось сверху донизу и везде между нами. Я не могу вернуться к тому, что было до этого, ни за что. Знаешь почему?
Диллон не двигался, он не мог, когда руки Cлизняка сжимали его, как тиски. Его глаза выпучились, и этого было достаточно для Кевина.
- Из-за четырех универов, Диллон. Из-за четырех гребаных универов.
Кевин удвоил хватку на волосах Рэнди. Он сохранял идеальный, ужасный ритм.
- Меня пригласили только в три, чувак. Я получил только три предложения, и я, блядь, такой же игрок, как и ты. И это поначалу меня тоже устраивало. Черт, чувак, я был рад за тебя!
- Но потом я увидел тебя с ним и не смог этого вынести. Диллон Кэмпбелл, возможно, лучше меня. Диллон чертовски хорошо играет с мячом, один из лучших, кого я когда-либо видел. Но не педик. Ни в коем случае какой-то педик не может быть лучше меня.
Он откинул голову Рэнди назад и ударил ею об пол. Раздался влажный, хлюпающий звук, когда нос парня раздробился.
Диллон взвыл, вырываясь из хватки Cлизняка.
- Ты меня слышишь? - cпросил Кевин.
Он откинул голову Рэнди назад и снова ударил по ней. Что-то хрустнуло.
- Слышишь меня?
Он бил Рэнди лицом об пол, чтобы подчеркнуть каждое слово.
- Нет! Педик! Hе! Mожет! Быть! Лучше! Чем! Я!
Он прижал голову Рэнди к земле и начал колотить по ней кулаком. Его рука снова и снова ударялась о плоть и кость, и он даже не заметил, когда тело Рэнди начало дергаться и сотрясаться под ним. Он не мог. Кровь ревела в его собственном черепе, и его тело сотрясалось, заглушая все остальное. Он ничего не замечал, пока не всадил заряд Рэнди в задницу и не попятился от обмякшего тела педика, рухнувшего у ближайшей стены.
- Не лучше меня, - сказал он, тяжело дыша. - Ни за что, блядь.
Постепенно его дыхание пришло в норму. Кровь, которая пульсировала в его голове, замедлилась до глухого пульса, и к нему вернулся слух. Он слышал, как Диллон взбесился из-за кляпа, и он слышал, как Тоби кричал "Что за хрень?" снова и снова, но он не мог заставить себя обращать на это внимание. Закрыв глаза, он глубоко вздохнул и улыбнулся сам себе. Он чувствовал себя хорошо, расслабленно. Его немного подташнивало, конечно, и он подумал, что ему, вероятно, еще долго будет стыдно. Не потому, что он изнасиловал этого мелкого Мартина, а потому, что это было одно из лучших безумств в его жизни.
Кевин открыл глаза, когда услышал отчаянные шаги Тоби. Тоби обежал вокруг дивана, его лицо было белее линии ворот, а в глазах застыл ужас, и присел на корточки рядом с Рэнди. Рэнди неподвижно лежал на деревянном полу, раскинув руки и ноги. Небольшая лужица крови окружала его голову.
Черт, - подумал Кевин. - Я здорово его затрахал! Должно быть, он тоже вымотался. Либо это, либо он играет в опоссума.
Тоби схватил парня за запястье. Диллон притих, а Cлизняк наблюдал за ним из-за его спины.
- В чем дело, Тоби? - cпросил Cлизняк. - Надеешься, что он тебе подрочит?
Cлизняк засмеялся, и Кевин не мог не присоединиться к нему.
- Отвали, - сказал Тоби между вдохами.
Он опустил руку Рэнди на пол и проверил его шею, что-то ища. Паника отразилась на его лице, он проверил одну сторону, затем другую. Когда Тоби зажмурился и ударил обоими кулаками по полу, Cлизняк перестал смеяться.
Кевин замолчал, издав смешок.
- Как дела, чувак?
- Заткнись нахуй, Кевин! - oтветил Тоби. - Он мертв, ясно? Он, блядь, мертв!
Кевин поднялся на ноги и пересек комнату, чтобы встать рядом с Тоби, попутно застегивая ширинку.
- Чушь собачья, - сказал он, с отвращением глядя на Рэнди сверху вниз. - Маленький засранец напуган, вот и все, пытается прикинуться мертвым, чтобы мы его еще немного не вздрючили.
Он подтолкнул Рэнди носком ботинка.
- Вставай, пизда.
Тело Рэнди перекатилось вместе с ногой Кевина, затем снова замерло.
- Пульса нет, - сказал Тоби. - Он мертв.
- Как будто ты знаешь, как найти гребаный пульс! - oтветил Слизняк.
- Ешь дерьмо, чувак!
Пронзительный вопль разрезал воздух, заставив всех троих парней подпрыгнуть. Это был Диллон, зажмурив глаза и склонив голову, кричавший так, словно наступил конец света. Слезы текли по его щекам, и его тело дрожало. В его крике не было ярости, только всепоглощающая печаль.
Кевин наблюдал за ним, ожидая, когда он заткнется. Это заняло несколько минут, но Диллон наконец успокоился, захныкав, не поднимая глаз.
- Уберите его отсюда, - сказал Кевин.
- Куда? - cпросил Слизняк.
- В одну из спален.
Тоби сделал шаг вперед.
- Кевин...
- Делай.
Тоби кивнул и присоединился к Слизняку. Вместе они протащили стул по полу, увлекая Диллона по коридору. Их товарищ по команде не двигался, не протестовал и не пытался отбиться от них. "Киска".
Как только они вышли из комнаты, Кевин наклонился рядом с Рэнди и перевернул его. Его тело было безвольным. Кевин не был уверен, но ему казалось, что оно уже остывает.
С того, что недавно было лицом Рэнди Мартина, на него смотрели красные руины. Не осталось ничего, кроме мякоти, треснувшей кости и выбитых зубов. В той катастрофе не было ужаса, не было широко открытых глаз, смотрящих даже в смерти. Определенно, не было выражения покоя. Он уничтожил Рэнди Мартина, забрал все, чем был парень, и превратил это в кашу.
Он не знал, как к этому относиться.
Он встал, когда вернулись Тоби и Cлизняк. Они уставились на него, ожидая указаний.
- Ты проверил его веревки?
- Да, - сказал Cлизняк. - Они держат. Заперли его с помощью того висячего замка, который мы повесили на дверь. Он никуда не денется.
- Хорошо.
Тоби сглотнул. Звук эхом разнесся по тихой комнате.
- Что теперь?
Кевин взглянул на то, что осталось от тела Рэнди. Его эмоции все еще были перемешаны, сбиты с толку, но он начал думать.
- Похороните его, - сказал он. - Я собираюсь принять душ.
Диллон отказывался открывать глаза. Он знал, что должен, знал, что ему нужно сориентироваться и поискать выход из этого бардака. Тем не менее, он бы этого не сделал. Ни за что. Он мог бы снова увидеть Рэнди, мог бы увидеть неподвижное тело своего возлюбленного и красную лужу, которая окружала его голову. Он мог бы увидеть, как Тоби ищет пульс, панику в его глазах, когда он не смог его найти.
То, как тело Рэнди едва пошевелилось от прикосновения пальца ноги Кевина.
Рэнди был мертв, исчез.
Это было правдой, от этого никуда не деться. Но, может быть, если Диллон будет держать глаза закрытыми достаточно долго, все это пройдет. Может быть, все изменится. Может быть, Тоби прямо сейчас был в гостиной, делал Рэнди искусственное дыхание, которое вернет его к жизни. Может быть, Кевин был бы удовлетворен или напуган. Они могли бы привести в чувство Рэнди, извинившись до чертиков. Затем они развязали бы Диллона и отвезли их обоих обратно в город. Они умоляли бы их никому не рассказывать, и Диллон и Рэнди согласились бы, благодарные за то, что все это испытание закончилось.
Это все, чего он хотел, чтобы это закончилось.
Поэтому он держал глаза закрытыми.
Но звуки все равно доносились.
Он услышал голоса из-за двери и дальше по коридору, голоса, которые звучали не сердито или испуганно, а растерянно, возможно, обеспокоенно. Последовал единственный громкий обмен репликами, не более шести слов, которые Диллон не смог разобрать, а затем голоса вернулись к нормальному звучанию. Они продолжались мгновение, а затем в коридоре послышались шаги.
Открылась и закрылась дверь, не та, что вела к его нынешнему местоположению, а другая, напротив по коридору. Он подумал, что это могла быть ванная, и звук льющейся воды подтвердил его подозрения. Мгновение спустя шум превратился в шипение душа.
Может быть, они убирали Рэнди.
Диллон сжал руки в кулаки. Он должен был перестать обманывать себя. Он должен был стать настоящим, и быстро.
Но cможет ли?
Сквозь шум душа прорвалось еще больше голосов. Эти казались сердитыми. Однако они не кричали, а только огрызались друг на друга, как будто боялись, что их услышат.
Итак, это Кевин был в душе, который либо приводил в порядок Рэнди, либо приводил в порядок себя.
Затем появился другой звук, звук, который разбил сердце Диллона.
Едва слышный звук чего-то, что волокут по полу.
Рэнди.
Мертв. Должен был быть.
Тело Диллона напряглось, мышцы вздулись. Связки на его шее напряглись, а губы обнажили зубы в гримасе боли, печали и гнева. Он попытался закричать, но его горло больше не слушалось. Он что-то сломал в нем.
Он вспомнил, как месяцами ранее, сидя в своей машине на каком-то пустынном участке гравийной дороги у Малвани-Ридж, Рэнди спрашивал его, что случилось.
- Если они когда-нибудь узнают, - сказал он. - Я - мертв.
- Мертв? - cпросил Рэнди.
В его голосе сквозил юмор.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Моя жизнь кончена.
- Ты так думаешь?
- Да. Я закончу, Рэнди. Мои стипендии, вероятно, тоже исчезнут. Никому не нужен гомик в качестве защитника.
- Это то, что мы есть?
- Может быть.
Рэнди смотрел ему в глаза, обнимая его. Удивительный. Рэнди Мартин, умный парень, который проводил большую часть своего времени, крадучись по коридорам Средней школы, делая все, что в его силах, чтобы избежать внимания, заставил его почувствовать себя ничтожеством с этим взглядом. Он попытался отвернуться, но обнаружил, что не может.
А потом Рэнди наклонился к нему.
И они поцеловались.
Их первый поцелуй после трех месяцев, проведенных вместе, принуждающиx к совместному времяпрепровождению, потому что он не мог держать свою идиотскую голову прямо и сдать алгебру. Три месяца разговоров, тусовок и постепенного осознания того, что там было что-то еще, что-то мощное и новое. Все это привело к тому поцелую. Это было возбуждающе, и когда он поцеловал Рэнди в ответ, это было со страстью, которой он никогда не знал.
Когда поцелуй закончился, Диллон нерешительно отстранился, и Рэнди снова посмотрела ему в глаза.
- Так ты гомик?
- Я так думаю.
- И как это ощущается?
- Правильно.
Но теперь Рэнди был мертв. Кевин убил его, а Тоби и Cлизняк позволили этому случиться, помогли ему.
И теперь Кевин был достаточно расслаблен, чтобы принять гребаный душ.
Новая ярость вспыхнула внутри Диллона. Он больше не заботился о себе, о своей безопасности.
Он больше не хотел, чтобы это просто закончилось.
Это еще не было закончено.
Ни в коем случае.
Он открыл глаза.
Мыло. Вода. Пар. Они были всем, что волновало Кевина прямо сейчас. Он выбросил все остальное из головы и оставил это ждать на полу в ванной вместе со своей одеждой. Он мог подумать об этом, когда был чистым, когда от него не так плохо пахло и он не чувствовал себя таким мерзким.
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, его дыхательные пути широко открылись для теплого, влажного воздуха. Его легкие расширились, наполняясь теплом. Остатки его напряжения растаяли, скатываясь в канализацию вместе с грязью, потом и кровью, которые, должно быть, принадлежали Рэнди Мартину. Он наблюдал, как все это уносится прочь, как будто этого никогда и не существовало.
Но это действительно существовало, и ему придется с этим смириться.
Нет, - сказал себе Кевин. Он нанес густую пену и потер промежность. Его член уже болел, горел красным, но он не мог сказать, было ли это от секса с малышом Мартином или от всей этой "стирки". Он мог только надеяться, что не подхватил какую-нибудь педерастическую болезнь от мелкого ублюдка.
Как только он высох, он натянул одежду и пальцами расчесал свои короткие волосы. Одной рукой он стер запотевшее зеркало и полюбовался собой. Он выглядел хорошо, нормально. Он был красивым парнем, всегда был, и он мог понять, почему девушки так сильно любили его. В конце концов, он держал себя в руках.
Он почистил зубы. От одной мысли о том, чтобы оказаться внутри Рэнди, его рот наполнился вкусом желчи. Он тщательно почистил зубы, десны и язык в попытке избавить свой рот от ее присутствия.
Как только он закончил - как только он снова почувствовал себя полностью расслабленным - он вернулся в гостиную и сел на диван.
Он уставился на красное пятно на полу.
И он начал думать.
Диллон смотрел прямо перед собой, его глаза были прикованы к точке на стене, которую он сам выбрал.
Он напрягся в своих веревках, выворачивая запястья в них, работая плечами, шеей и локтями. Его мышцы болели. Суставы горели. Кожа на его запястьях треснула и кровоточила, и от боли ему хотелось кричать.
Но он не издал ни звука, как бы сильно ни болело его тело.
Ярость была сильнее боли.
Крепче веревки.
К тому времени, как Тоби и Cлизняк вернулись с заднего двора, заляпанные грязью, Кевин допил свое второе пиво. У него был хороший пивной кайф, отчего в голове у него было легко и расслабленно. Он сидел, вытянувшись на диване, прижав подбородок к груди, его глаза темными пятнами смотрели в никуда.
- Дело сделано, - сказал Cлизняк.
- Ты хорошо справился? Я не хочу, чтобы моя гребаная мама нашла его Четвертого июля следующего года.
- Да. Все круто.
- Хорошо, - eго голос был ровным, холодным.
Выражение его лица не изменилось. Его глаза не двигались.
- Земля довольно твердая. Сейчас не совсем лето, понимаешь?
- Сейчас ноябрь. Возьмите себе пива. Нам нужно кое-что обсудить.
Слизняк обменялся взглядом с Тоби, затем достал из холодильника две бутылки. Он открыл одну и протянул другую Тоби.
- Садитесь, парни, - сказал Кевин.
Они пересекли комнату, Тоби тащил за собой стул, а Cлизняк уселся перед камином. Тоби посмотрел на залившую пол кровь. Был ли это страх в его глазах?
- Думаешь, это всплывет? - cпросил Тоби.
- He всплывет, если хорошенько почистить. Не волнуйся. Мы скоро этим займемся.
- Я не волнуюсь.
- Чушь собачья.
- Я клянусь, чувак.
- Ладно, - oн усмехнулся, сделал глоток пива. - Я знаю тебя, Тоби. Ты чертовски напуган, ясно? А если это не так, то это просто делает тебя идиотом. Мы в хреновой ситуации. У нас есть все причины бояться. Ты ведь знаешь это, верно?
Тоби кивнул.
- Думаю, что да.
- Я тоже, - сказал Cлизняк.
- Хорошо, - oн допил остатки пива, поставил пустую бутылку на кофейный столик рядом с первой. - Мы должны решить, что делать.
- Ага, - сказал Cлизняк.
- Я очень много думал об этом.
Слизняк и Тоби наблюдали за ним. Он посмотрел на каждого, прежде чем заговорить, убедившись, что они, блядь, разделили его внимание.
- Мы должны убить Диллона.
Слизняк вздохнул, опустил взгляд в пол.
Тоби покачал головой.
- Да, ладно, Кевин. Подумай об этом.
- Разве я уже не говорил, что думал об этом? Я это сказал, верно?
- Да, но это Диллон, чувак.
- И что?
- И что? Это Диллон! Ты говоришь об убийстве парня, с которым мы были близки с детства!
Он наклонился вперед.
- Ну и что? Это не помешало нам сделать все, что мы уже сделали! Ты считаешь, что все это дерьмо - это то, что ты делаешь со своим лучшим другом каждую субботнюю ночь? Я, блядь, так не думаю!
- Кевин, - сказал Cлизняк. - Успокойся, ладно? Он говорит, что мы знаем Диллона достаточно долго, и он мог бы прислушаться к какой-нибудь причине. Возможно, он захочет заключить сделку или что-то в этом роде .
Он рассмеялся.
- Ты серьезно, не так ли? Ты чертовски серьезен! Какого рода сделка может ему понадобиться? Ты вообще обратил внимание на все, что произошло сегодня вечером? Возможно, больше никому в мире не было дела до этого маленького куска дерьма Мартина, но я думаю, совершенно очевидно, что Диллону было! И мы убили его! Кто-нибудь из вас всерьез думает хоть на секунду, что Диллон просто захочет заключить сделку и пообещает держать это в секрете? Bы насколько, блядь, глупы?
- Мы? - cказал Тоби.
- А?
- Ты сказал, что мы убили Рэнди. Когда, черт возьми, мы его убили? Это был ты, чувак! Не пытайся свалить это дерьмо на нас! Это ты трахнул его в задницу и разбил его голову об пол, блядь! Я этого не делал! Это сделал ты!
Кевин двигался со скоростью, которая бросала вызов медленному гудению в его мозгу. Прежде чем Тоби успел отреагировать, он вскочил с дивана и разбил одну из своих пустых бутылок об стол. Мгновение спустя он прижал зазубренные края к горлу Тоби. Они прижались к плоти там, оставляя крошечные капельки крови на коже труса.
Его глаза прожигали Тоби.
- Ты будешь в этом до гребаного конца, Тоби! Никогда не забывай об этом! Ты опускаешься так же сильно, как и я. Ты понял это?
Тоби попыталась смотреть мимо него, поэтому он шлепнул рукой этого ублюдка по лицу.
- Ответь мне!
Глаза Тоби сузились. Его руки на коленях сжались в кулаки.
- Пошел ты, Кевин. Я никого не убивал.
Ярость захлестнула его тело. Он повернул бутылку и полоснул зазубренным стеклом по горлу Тоби, и плоть там разверзлась, как грозовое облако.
Тоби отшатнулся назад, размахивая руками. Его стул накренился, и он рухнул на пол. Его глаза расширились, а рот отвис. Кровь хлынула из его горла, как вода из прорвавшейся магистрали.
- Тоби! - закричал Cлизняк.
Он вскочил на ноги и бросился вперед.
Кевин развернулся, размахивая окровавленным "кинжалом" из битого стекла на расстоянии вытянутой руки.
- Даже не думай об этом.
- Но...
- Он сам навлек это на себя. Не делай того же. У меня есть вся ночь, чтобы копать ямы.
Cлизняк наблюдал за ним, раздувая ноздри, но взгляд Кевина не дрогнул. Cлизняк пытался вести себя жестко, вывести его из себя, но он не собирался поддаваться на эту старую чушь.
- Ну?
Слизняк сел.
- Хороший мальчик. Теперь отдай мне свои ключи. Ты не можешь сбежать.
Слизняк сделал, как ему сказали. Кевин не ожидал другого исхода.
Он услышал низкое бульканье и посмотрел вниз на Тоби. Трус лежал, извиваясь на полу, прижав одну руку к горлу, пытаясь остановить бурный поток крови. Он вытянул другую руку, хватаясь за воздух, как будто мог каким-то образом подняться на ноги. Его глаза выпучились и умоляли, белки горели в тусклом свете кабины. Он открыл рот, делая последнюю попытку закричать, и кровь, пузырясь, вытекла из его губ и потекла по подбородку.
Кевин усмехнулся и отвернулся.
Он прошел мимо Тоби, отбросив ногой руку умирающего парня, когда та потянулась к нему, и вошел в кухню. Там было радио, и Кевин включил его. Он настроился на "KVRQ", ближайшую рок-станцию, которую смог найти, и включил звук так громко, как только мог. Он достал из холодильника пиво и вернулся с ним в гостиную. Он открутил крышку, плюхнувшись на диван, затем откинулся назад и отхлебнул из бутылки, ожидая, когда Тоби умрет.
Это заняло около десяти минут.
Диллон прокрался прочь от дома к лесу, который граничил с задним двором. Лес был темным и сухим, что делало любую надежду на бесшумный побег тщетной. Даже тропа была покрыта осенними листьями. Впрочем, это было нормально. Он не планировал убегать.
Возможно, это было бы разумно. Разумный человек мог бы сделать перерыв, срезая путь через лес или мчась по подъездной дорожке к окружной дороге за его пределами. Попытка побега, поиск помощи и обращение в полицию имели больше шансов на успех, чем план, который в настоящее время крутился в его голове. Однако он принял свое решение, и ничто не могло заставить его передумать. Он должен был закончить это сам. Рэнди заслуживал какой-то справедливости, и он был обязан преподать Кевину и остальным урок страха и боли.
Он закрыл глаза, крепко их зажмурив. Медленно он вдохнул ночной воздух, готовясь. Он позволил своим самым недавним воспоминаниям нахлынуть на него, укрепить его для предстоящей задачи.
Он вспомнил лицо Рэнди.
Его глаза.
Ужас, который сиял в них.
Он вспомнил, как Кевин дразнил Рэнди, бил его.
Насиловал его.
Бил его головой об пол, убивал его.
Он вспомнил смех Слизняка, ощущение кулака ублюдка, опускающегося снова и снова.
Он открыл глаза.
Деревянный сарай для инструментов стоял на краю двора, наполовину скрытый тенями, отбрасываемыми высоким деревом и облачной ночью. Он смутно помнил этот сарай. Не похоже, чтобы раньше кто-то приходил сюда работать.
Он слышал, как они кричали друг на друга в домике, когда он подкрадывался к деревянной конструкции. Должно быть, они поняли, что он пропал. Теперь ему нужно было действовать быстро. Они начнут искать его в любую минуту.
К счастью, кто-то оставил дверь незапертой, висячий замок болтался на металлической защелке, ключ все еще торчал внутри. Он задался вопросом, что им могло понадобиться, но его разум ответил ему прежде, чем он смог закончить мысль.
Лопаты.
Его сердце начало болеть, но он отбросил эмоции в сторону. Ему нужно было работать, и у него заканчивалось время. Стараясь вести себя тихо, он открыл дверь сарая так быстро, как только осмелился. Внутри было темно, и он не мог включить свет незамеченным, поэтому он проскользнул в дверь и подождал, закрыв ее за собой и надеясь, что его глаза привыкнут к темноте до того, как его найдут.
Голос Кевина продолжал разноситься по двору, когда темнота внутри сарая начала рассеиваться, сменяясь серо-голубым светом.
Он нашел топорик на стене справа от себя, висящий на алюминиевом крюке. Он снял инструмент и проверил лезвие. Оно было не самым острым, но все равно порезало бы, если бы он взмахнул им достаточно сильно.
И он планировал сделать это очень сильно.
Он засунул топорик за пояс и продолжил поиски. Его глаза продолжали привыкать, и инструменты вокруг него стало легче узнавать. Он схватил со стены молоток-гвоздодер и засунул его сзади за джинсы. Голос Кевина смолк, но его сменил грохот из кухни.
Времени оставалось не так много.
Топор стоял в самом дальнем от двери углу, лезвием на полу. Диллон поднял его и взвесил на руке. Он был приятным в его руках, тяжелым и сбалансированным. Гладкая деревянная рукоять охладила его ободранную кожу. Он посмотрел на лезвие, провел по нему большим пальцем и поморщился, когда пучка лопнула. Топор был недавно заточен, в этом нет сомнений.
Это было прекрасно.
Он глубоко вздохнул. Потом не будет обращения в полицию. То, что он хотел сделать, нельзя было считать самообороной. Он не будет героем.
Но он выживет.
И он почувствует какую-то меру справедливости.
Диллон вытер кровь о свою рубашку. Мести будет достаточно.
Он осторожно открыл дверь сарая и выскользнул наружу. Свет из дома обжег ему глаза. Он прищурился и пополз прочь от сарая, направляясь в лес.
Он посмотрел вверх, обшаривая взглядом потемневшие верхушки деревьев. Они бы отлично подошли.
- О чем, черт возьми, ты говоришь?
Слизняк помчался обратно в гостиную, его дыхание уже вырывалось паническими рывками.
- Он свалил, чувак! Диллон только что свалил!
- Я думал, ты сказал, что он был связан.
- Был!
Кевин прыгнул через комнату, схватил Cлизняка обеими руками за воротник и притянул его к себе.
- Так как же, блядь, он исчез?
- Я не знаю, черт возьми! Когда я проверял его в последний раз, он был завернут, как долбаный рождественский подарок, но теперь там только стул, окровавленная веревка и открытое окно!
Он изо всех сил ударил Слизняка кулаком в скулу. Слизняк отшатнулся назад, его рука поднялась, чтобы потереть лицо. Казалось, что он вот-вот упадет, но каким-то образом удержался на ногах.
Кевин оглядел комнату, пытаясь сообразить. Как это могло случиться? Как он ускользнуло от него? Это должно было быть так просто, а теперь все пошло наперекосяк. В какой момент мир сошел с ума? Где он ошибся?
Просто.
Слизняк и Тоби.
Cлизняк связал Диллона. Cлизняк и Тоби отвели его в спальню и заперли дверь. Cлизняк и Тоби остались одни, чтобы похоронить Рэнди, пока он принимал душ. Это был их провал, а не его. Единственная ошибка, которую он допустил, это то, что он вообще привлек этих двух засранцев. Он думал, что они должны быть частью этого, потому что - вместе с Диллоном - они вчетвером были группой, которая делала команду реальной силой, с которой приходилось считаться. Теперь он понял, что был неправ. Когда началось дерьмо, они не смогли справиться со своей задачей.
И теперь он был в мире боли. Рэнди Мартин был мертв, Тоби заставил его убить сновa, и теперь Диллон был на свободе и направлялся Бог знает куда. Он чувствовал, как накапливается дерьмо, тянущее его вниз, как зыбучие пески засасывают его ботинки. Он должен был позаботиться об этом. Он должен был снова взять эту ситуацию под контроль, и он должен был сделать это чертовски быстро.
Слизняк посмотрел на него безумными глазами, глазами, которые начали наполняться слезами.
- Я не знаю, как он выбрался, - сказал он. - Я клянусь, чувак.
- Что ж, нам лучше найти его.
- Что?
Он бросился на Слизняка, и Слизняк отшатнулся на шаг. Каждая его частичка хотела вырубить этот глупый кусок дерьма, но сумела вовремя остановиться.
- Как ты думаешь, куда он направляется, Слизняк? Ты думаешь, он прогуливается по лесу? Нет. Он пытается сбежать, и он пытается найти помощь. Если мы хотим уйти от этого, мы не можем позволить ему сделать это .
- Это уже такой пиздец, Кевин. Не имеет значения, сбежит он или нет. Когда Рэнди и Тоби в конечном итоге пропадут...
- Это важно. Меня не волнует, насколько все испорчено, Слизняк. Это дерьмо имеет значение.
Он посмотрел в глаза Слизняка, удерживал их, пока Слизняк не отвел взгляд, вместо этого уставившись на труп Тоби.
- Ладно.
- Хорошо, - сказал он, проносясь мимо Cлизняка.
Он вошел в кухню и выдвинул ящик стола. Он хотел бы не торопиться, но Диллон все испортил. Диллон лишил его последнего терпения. Теперь ему придется сделать это быстро и жестоко. Он полез в ящик и достал два лезвия: мясницкий нож и тесак для разделки мяса. Он вернулся к Слизняку и вложил ему в руку тесак. Слизняк посмотрел на него влажными глазами, и Кевин усмехнулся. На заднем дворе уже было две ямы. Если Слизняк облажается с этим, он просто выкопает третью.
- Погнали, - сказал он.
Диллон смотрел вниз на домик со своего насеста в ветвях массивного дуба. Он был вынужден спрятать топор под кучей сухих листьев - карабкаться с ним оказалось невозможным, - но у него все еще было два его оружия и преимущество укрытия. Он где-то слышал, что большинство людей не утруждают себя тем, чтобы смотреть вверх, когда что-то ищут, и он надеялся, что это правда. Старое дерево не отбрасывало достаточно тени, чтобы полностью скрыть его.
Кевин вывел Слизняка через заднюю дверь домика. Тоби с ними не было, и это было немного странно. Возможно, ему сказали остаться и ждать. Это был изъян в его плане, но было ли это действительно плохо? Справиться с двумя людьми было бы легче, чем с тремя, особенно когда все зависело от неожиданности и скорости. Это была причина, по которой он не вернулся в дом в первую очередь. Здесь у него был шанс поймать их по одному за раз. У него не было бы такой роскоши внутри домика.
Пока он наблюдал, стараясь дышать медленно и желая, чтобы каждый мускул в его теле оставался на месте, Кевин указал ножом в сторону леса.
- Начинай искать.
Его голос был тихим, но слышимым в тихой ночи.
- Только я?
Язык тела Слизняка выражал страх. Хорошо.
- Да. Я должeн проверить подъездную дорожку, тупица. Тебе это когда-нибудь приходило в голову?
- Черт. Извини.
Слизняк один, совсем один в лесу, внизу. Это становилось все легче и легче. Если бы в его голове не роились черные мысли, он мог бы улыбнуться.
- Не извиняйся передо мной. Просто начинай искать.
Слизняк кивнул, а затем двинулся в сторону леса, включив фонарик, пока Кевин обходил хижину сбоку. В другой руке здоровяк держал что-то похожее на мясницкий тесак, но света было недостаточно, чтобы быть уверенным. Диллон решил, что лучше предположить, что Cлизняк вооружен. Это не имело значения. Он не планировал давать ему шанс применить какое-либо оружие.
Он услышал, как хлопнула дверца машины и взревел двигатель, как раз в тот момент, когда Cлизняк пересек порог леса и начал спускаться по тропе. Он заметил, как фары прорезали деревья и двинулись по подъездной дорожке, а затем сосредоточил все свое внимание на человеке внизу.
Ты и я, Слизняк, - подумал он. - Пришло время получить то, что ты заслуживаешь.
Это безумие.
Эта мысль продолжала повторяться в голове Cлизняка, заглушая все остальное. Безумие. Не было другого способа описать ту ночь. Не было другого способа описать то, что он делал. Это было, пиздец, безумно - каждый дюйм всего этого.
Он оглянулся на опушку леса и увидел могилу, которую они с Тоби вырыли меньше часа назад. Когда он вернется, ему придется помочь Кевину выкопать еще одну яму для Тоби. И для Диллона тоже.
Он задавался вопросом, заставит ли Кевин его выкопать четвертую?
Он крепче сжал тесак. Рукоятка уже была скользкой и теплой. Как и фонарик, который он держал в другой руке. Он, должно быть, вспотел, как игрок младшей университетской команды, на заднем сиденье с одной из болельщиц. Его дыхание тоже участилось.
Он был вне себя.
Ни хрена себе, - подумал он. - Чего ты ожидал?
Возьми себя в руки, чувак.
Он расправил свои массивные плечи и глубоко вздохнул. К черту все! Неужели он действительно ожидал, что все это закончится хорошо? Он знал, что они приведут Диллона и придурка сюда не за тортом и мороженым. Итак, ситуация вышла из-под контроля. Если он застрял, то вполне может к этому привыкнуть. Если Кевин увидит, что он начинает терять самообладание, никто не знает, что может натворить этот сумасшедший ублюдок. Он не собирался ничего упускать из виду, больше нет.
Он направил луч фонарика вниз по тропе. Слизняк не знал, как давно Диллон сбежал, как далеко он мог забраться. Бегущий мог быть уже больше чем в миле отсюда, на полпути к чьей-нибудь кухне и звонку в полицию. Слизняк ни за что не поймал бы парня.
Но он должен был попытаться. У него была идея, что от этого может зависеть его жизнь.
Он перешел на бег трусцой, но сделал всего десять шагов, прежде чем что-то грохнуло в лесу слева от него. Это был Диллон? Может быть, это был Кевин, вернувшийся, чтобы навести порядок в другой части беспорядка, прежде чем перейти к главному событию. Нет, это было безумие. Не так ли?
Он подскочил, когда поблизости хрустнула ветка. Он поводил фонариком по кругу вокруг себя, боясь, что луч может осветить Кевина, на лице которого появилась убийственная ухмылка, говорившая, что пришло время зачистить концы. Но там ничего не было, только деревья, листья и темнота.
Он глубоко дышал, пытаясь замедлить пульс. Если что-то в темноте приближалось к нему, свет будет действовать только как маяк, выдавая его местоположение. Но ему нужен был свет, чтобы видеть! Нет, это не стоило риска.
Он выключил фонарик, и ночь сомкнулась вокруг него. Он был слеп, облака и деревья заслоняли любой свет, который могла бы дать луна.
Слышал ли он, как возвращалась машина? Он должен был слушать, черт возьми!
Шум раздался у него за спиной, листья захрустели под бегущими ногами. Слизняк развернулся, снова включив фонарик и ожидая увидеть Кевина, нападающего на него, забрызганного свежей кровью и ухмыляющегося, как маньяк.
Но это был не Кевин.
Луч фонарика обнаружил Диллона менее чем в десяти футах от него. Долю секунды спустя он обнаружил топор. Слизняк попытался переварить информацию, но затем топор опустился, пронзив его ребра и глубоко погрузившись в легкое. У него перехватило дыхание, и он даже не смог закричать. Фонарик выпал из его внезапно обмякшей руки.
Он уставился на Диллона широко раскрытыми глазами. Лицо защитника было невыразительной маской, едва скрывающей ярость, которую Cлизняк видел в его глазах. Он протянул руку, пытаясь схватить Диллона за плечо. В груди у него похолодело, и этот холод начал распространяться.
Мне жаль, - подумал он, но его рот не мог произнести ни слова.
Губы Диллона слегка задрожали, затем он выхватил топор. Cлизняк отшатнулся назад, его руки метнулись к зияющей ране в груди. Он посмотрел вниз и увидел, что между его пальцами течет кровь.
Его зрение затуманилось.
С огромным усилием он поднял глаза и увидел, что Диллон шагнул к нему. Он протянул руку, пытаясь умолять Диллона отойти, но его рука стала слишком тяжелой, и рука бесполезно упала в сторону.
Диллон снова занес топор. Cлизняк открыл рот, чтобы закричать, молясь, чтобы у него хватило на это дыхания, но затем Диллон замахнулся топором на его голову, и мир погрузился во тьму.
Кевин не сводил глаз с дороги впереди и леса по краям. Если бы Диллон услышал, что он приближается, он, вероятно, попытался бы нырнуть в лес и прятаться, пока машина не проедет мимо. Однако он не планировал позволить Диллону выкинуть такой трюк. Если бы он мельком увидел парня, то выскочил бы из машины и задавил его, прежде чем педик смог бы попросить прощения.
- Правильно, Диллон. Покажи мне, где ты находишься. Давай разберемся с этим дерьмом раз и навсегда.
Мышцы его лица скривились, когда он подумал о том, как его бывшая подруга целовалась с Рэнди. Отвратительно. Он преподаст Диллону урок, все в порядке. Научи педика тому, чего он никогда не забудет.
Он немного притормозил машину, опустил стекло. Холодный воздух коснулся его лица. Он прислушивался к звукам за хрустом гравия под его шинами, напрягаясь в поисках чего-нибудь, что могло бы означать, что Диллон пытается сбежать. Он не собирался позволить этому никчемному ублюдку сбежать, ни за что, никак. У него были планы на Диллона, и у него было чувство, что у него появится шанс воплотить эти планы в жизнь очень скоро.
Диллон достал топор из тайника и прокрался через задний двор. Он услышал, как шины машины Кевина заскрипели по подъездной дорожке, медленно, но неуклонно отъезжая от дома. Однако он все еще не видел Тоби. Лучше быть осторожным на случай, если мускулистый головорез научился какой-то степени скрытности. Он двигался как можно тише, что было совсем не тихо, учитывая, что он тащил за собой тело Cлизняка.
Диллон проскользнул вокруг домика и запрыгнул на крыльцо, оставив тяжелый труп в траве. Он покончит со Слизняком после того, как разберется с Тоби. Свет все еще горел, поэтому он низко пригнулся, проходя мимо окон. Может быть, ему стоит попробовать пролезть через одно из них? Нет, если Тоби поймает его, он будет беспомощен.
Он слегка приоткрыл входную дверь и заглянул внутрь холла. Пока все чисто. Если бы он мог просто пройти мимо Тоби или убрать его, он мог бы добраться до подвала, заплесневелой бетонной коробки, где хранились стиральная машина и сушилка. Он знал, что остальное пространство было забито тренажерами и коробками с запасным хламом.
И блок предохранителей.
Он ворвался в дверь так тихо, как только мог, только чтобы резко остановиться, когда увидел распростертое на полу тело Тоби, окруженное лужей остывающей крови. Он мгновение смотрел на труп, заглядывая в открытые глаза, прежде чем наклонился, чтобы закрыть их пальцами. У него вырвался скорбный вздох. Похоже, Тоби все-таки пытался помочь.
- Спасибо, - прошептал он, затем вышел из комнаты.
Он пригнулся, двигаясь по коридору, и толкнул дверь в конце. Войдя в комнату, где его недавно держали в плену, он схватил веревку, которую оставил на полу. Он взял еe в руки и пересек холл, открыв дверь, которая вела в подвал. На лестнице было темно, но он знал дорогу. Он бросился вниз и повернул выключатель внизу, заливая подвал светом.
Блок предохранителей висел на стене рядом со стиральной машиной. С него простынями свисала паутина. Он проигнорировал их, открыв коробку и посмотрев на выключатели внутри.
Он выдернул их всех.
Подвал наполнился темнотой, как и лестница и коридор. Весь дом погрузился во тьму.
Тихо, как безветренная ночь, он скользнул в темноту. Ему нужно было закончить работу до возвращения Кевина. Все должно было быть в самый раз. Однако ему следовало поторопиться, потому что теперь ему нужно было выполнить дополнительный шаг.
Тело Тоби натолкнуло его на идею.
Кевин выехал на Каунти-роуд и остановил машину. Он посмотрел налево, направо. Никаких признаков Диллона, даже гребаной зацепки. Его пальцы сжались на руле, костяшки побелели. Его зубы заскрежетали громче, чем работающий на холостом ходу двигатель.
Он должен был пойти по следу, сказав Слизняку проверить подъездную дорожку. Черт возьми, если Диллон пошел через лес, жирный ублюдок никогда бы его не поймал.
Но что бы сделал Cлизняк, если бы он посадил его в машину, сказал ему вести? Пиздюк уехал бы и никогда не вернулся, вот что. Старая поговорка была чертовски актуальна. Если вы хотели, чтобы что-то было сделано правильно...
- Черт! - oн стукнул кулаком по приборной панели.
Что, черт возьми, он собирался теперь делать? Должен ли он проехать 300 км в поисках Диллона? Должен ли он вернуться в коттедж и попробовать пройти по тропе?
Резкий сигнал автомобильного клаксона разорвал холодную ночь и ответил на его вопрос. Пока он прислушивался, клаксон раздался снова, на этот раз дольше.
- Будь я проклят, - пробормотал он.
Cлизняк, должно быть, догнал Диллона и остановил его. У толстого ублюдка не хватило смелости подать сигнал по какой-либо другой причине, если только он не хотел оказаться со своей задницей на земле. Нет, Cлизняк каким-то образом захватил Диллона. Отлично.
Губы Кевина широко растянулись в улыбке. Он нажал на газ и вывел машину на Каунти-роуд, затем развернул ее и поехал к коттеджу так быстро, как только мог.
Пора покончить с этим.
Диллон услышал визг шин по асфальту и понял, что Кевин услышал его. Идеально. Он не усмехнулся и не сказал ни слова. Его нервы звенели от энергии гнева, и он сжал руки в кулаки. Он едва мог дождаться, чтобы пустить их в ход.
Два луча фар Кевина осветили деревья, и он вернулся к домику. Когда Кевин войдет, он будет готов. Он ни секунды в этом не сомневался.
Кевин ожидал найти Cлизняка, ожидающего его, но не таким. Он полагал, что коренастый головорез будет стоять с лежащим без сознания Диллоном, скрючившимся у его ног, возможно, держа педика в сокрушительных медвежьих объятиях.
Вместо этого Cлизняк растянулся на капоте своей машины, и Кевину даже не нужно было вылезать из своего автомобиля, чтобы понять, что парень мертв. В груди здоровяка зияла рана, похожая на воронку, а его рубашка насквозь промокла от крови. Однако с его головой было хуже. Его рот был открыт, обнажая грязные зубы. Оба глаза были открыты и пусты. Рукоять топора торчала из черепа Cлизняка, как флаг на той картинке времен Второй мировой войны.
- Ублюдок.
Кевин подумал, что можно было бы сказать что-нибудь получше, но ему было абсолютно наплевать, что это может быть. Вместо этого, он выбрался из своей машины, не потрудившись заглушить двигатель, потратив время только на то, чтобы сжать нож в кулаке. Он стоял над полной катастрофой, которой было тело Слизняка.
Диллон сделал это?
Это казалось невозможным. Диллон не сбежал? Какой в этом был смысл? Насколько знал Диллон, он был в меньшинстве три к одному. Кто бы воспользовался таким шансом? Кто в здравом уме стал бы делать что-то еще, кроме как бежать?
И ответы следовали сразу за вопросами. Диллон был не в своем уме. Он был взбешен, жаждал мести. Педика не волновали шансы, и ему, вероятно, было насрать, выживет он или умрет. Он хотел поквитаться, и он не собирался позволить чему-то, вроде неминуемой гребаной смерти, встать у него на пути.
Так где же был Диллон? Куда теперь убежал этот мелкий педик?
Он знал ответ, как только понял, что свет в коттедже был выключен.
Так вот оно что? Тело Слизняка и темный коттедж были оставлены в виде следа из хлебных крошек, который должен был напугать его до чертиков. Что ж, чертовски плохо. Кевин был кем угодно: чемпионом штата, плохим ублюдком и более чем законченным ублюдком. Однако он не был трусом. Нет, сэр.
Если бы Диллон ждал в домике, он бы вошел и замочил ублюдка. Но не через парадную дверь. Нет, это было бы слишком ожидаемо. Он сделает это на своих собственных условиях.
Кевин опустил взгляд на нож в своей руке, на мгновение восхитившись его лезвием, а затем прокрался к задней части дома.
Диллон был готов, его глаза хорошо приспособились к темноте. Он видел помещение вокруг себя в голубых и серых тонах, ничто не скрывалось от его взгляда. Его пальцы сомкнулись на молотке, напряглись. Топор был рядом, хорошо спрятан. Ему не нужно было беспокоиться о том, что Кевин найдет его и одержит верх.
Ему не нужно было ни о чем беспокоиться.
Оставаться неподвижным было труднее всего. Его мышцы казались одеревеневшими, жертвами жестокого обращения и усталости. В то же время, они наполнились энергией, нервным электричеством, которое заряжало каждую клеточку его тела. Его мышцы хотели действия, жаждали его. Они практически умоляли его двигаться, бегать и прыгать, бить и рвать. Его руки напряглись; кожа зудела. Он повел плечами, шеей, и это чувство немного утихло.
Рядом открылась дверь.
Он задержал дыхание и взвесил крошечные предметы в другой руке.
Кевин не торопился приближаться к задней двери коттеджа, давая глазам привыкнуть к темноте. Он хотел иметь возможность видеть идеально. В противном случае у Диллона было бы преимущество.
Хорошо. Он хотел того же, что и Диллон, таким, каким и должно быть хорошее соперничество. Всю свою жизнь он соревновался с Диллоном, стремясь набрать как можно больше ярдов, тачдаунов и получить как можно больше стипендий. До недавнего времени Кевин думал, что они закончат борьбу за самый ранний выбор на драфте и лучший контракт. Однажды они, возможно, даже поборолись бы за свой первый ринг за Суперкубок.
Но этого не должно было случиться сейчас. Это было оно, финальное соревнование. Горький гребаный конец.
Улыбка осветила его лицо, как солнечный свет.
Он поправил хватку ножа. Он проверил лезвие большим пальцем и обнаружил, что оно острое, как рыцарский меч.
- Давай сделаем это, - сказал он.
Улыбка на его лице стала шире.
Он открыл заднюю дверь и вошел в кухню. Прижавшись спиной к стене, он обыскал глазами помещение. Он мог видеть кухню и обеденный уголок. Там не было ничего, кроме мебели и бытовой техники. В гостиной он не увидел ничего, кроме дивана и пропитанных кровью обломков, которые были лицом и шеей Тоби. Никаких признаков Диллона.
Но это ничего не значило. Диллон мог прятаться где угодно. Он мог быть за диваном или под столом. Он мог бы прятаться в кладовке, готовый выскочить, как одна из тех змей в банке.
- Ты думаешь, что пугаешь меня? - крикнул он. - Ты чертовски прискорбно ошибаешься, амиго!
Его взгляд метнулся в гостиную, когда он услышал, как что-то пронеслось по деревянному полу. Он не увидел никакого движения, никаких признаков Диллона.
- Ты кидаешься камнями, приятель? Это твой грандиозный план, чтобы вывести меня из себя? Дай мне чертову передышку, чувак!
Он снова услышал звук, только удвоенный. Это напомнило ему о том, как он бросал камешки через дорогу, чтобы развеять скуку.
- Это твой план, Диллон? Ты пытаешься напугать меня камнями?
Звук раздался снова.
Он низко пригнулся и отполз от стены. Дрожь напряжения пробежала по нему, когда он оставил защиту за спиной. Он прижался к земле и скользнул к дивану. Он обошел его и пошарил рукой по полу. Когда его пальцы наткнулись на что-то маленькое и твердое, он поднял его и осмотрел.
Онo былo размером с камешек, но неправильной формы. Онo былo странно квадратным, а его поверхность была гладкой и белоснежной, как кость, за исключением одной стороны, которая была потрескавшейся и сломанной. Он присмотрелся и увидел что-то темное в выбоине камня. Его глаза расширились, когда он понял, что держит в руках.
Зуб.
Он ахнул, уронив коренной зуб, который мог принадлежать только Тоби. Диллон выбил его из десен Тоби, вероятно, сломал их все до единого, чтобы использовать в своей нездоровой игре.
Его желудок скрутило.
- Ты, извращенный ублюдок! - заорал он.
Он посмотрел на тело Тоби. Оно лежало перед ним, распростертое на полу. Он посмотрел на кровь на его гладком горле.
Он прищурился, размышляя.
Но он широко разорвал Тоби горло.
Он увидел молоток в руке Тоби.
Тело выпрямилось одним плавным движением.
Диллон швырнул в Кевина оставшимися зубами Тоби одной пригоршней. Кевин вскинул руку, чтобы прикрыть глаза, крича от страха, и Диллон схватил его. Кевин попытался вывернуться, но он был слишком быстр.
Он прижал руку Кевина с ножом к полу и ударил по ней молотком. Кевин закричал, кулак убийцы разжался, и лезвие покатилось по полу.
Кевин потянулся к нему здоровой рукой, и Диллон ударил убийцу кулаком по ребрам. Воздух со свистом вырвался из легких Кевина, заставив его тело содрогнуться. Диллон занес молоток над головой, готовый широко раскроить череп Кевина, но ублюдок умудрился ударить его коленом в пах.
Он согнулся пополам и упал на пол, молоток выскользнул у него из рук. Кевин отполз в сторону, ища руками, а Диллон прыгнул ему на спину, нанося удары справа и слева. Кевин вскрикнул и замахнулся локтем назад с силой отбойного молотка, ударив его в челюсть.
Диллон обрел голос, когда завизжал от боли, но он не отпустил Кевина. Он схватил Кевина за затылок, запустив пальцы в волосы ублюдка, и швырнул его на пол, даже не потратив времени на то, чтобы оценить иронию.
Кевин застонал, изо рта у него потекла кровь.
Диллон хотел улыбнуться, но у него не было времени. Он сильнее сжал волосы Кевина и снова оттолкнул лицо убийцы от деревянного пола. В третий раз. Кевин попытался оттолкнуться от пола, но Диллон ударил его по почкам. Руки убийцы обмякли.
Кевин извивался под ним, постанывая. Диллон наклонился ближе, приложив губы к уху своего бывшего друга, и прошептал:
- Ты это заслужил.
Он дернул голову Кевина назад и ударил ею об пол, лишив больного ублюдка сознания.
Поднявшись на ноги, он пересек гостиную и, перевернув диван, достал веревку, которую он спрятал под ним. Он оглянулся на Кевина, затем на топор, который он также спрятал под диваном. У него перехватило дыхание, когда он принял решение.
Да, он мог это сделать.
Кевин очнулся от внезапного ощущения холодной сырости. Его глаза резко открылись, и он увидел темную фигуру, стоящую над ним, освещенную сзади ярким кухонным светом.
Диллон.
Человек в плаще-тени держал в одной руке пустой стакан, с края которого капала вода, и Кевин предположил, что жидкость, которая когда-то была внутри, была использована, чтобы разбудить его. Он сплевывал воду с губ и изо всех сил старался насмехаться над своим похитителем.
- Пошел ты нахуй, приятель. Не стоило меня будить. Теперь мне действительно придется надрать тебе задницу.
Диллон отказался отвечать, вместо этого уставившись в каменном молчании.
Голова Кевина звенела от боли, а спина ныла. Он лежал на чем-то твердом. На полу? Нет. Он был слишком высоко.
Кухонный стол.
- Что ты делаешь, Диллон? Положил меня сюда, чтобы трахнуть? Хоть зажги несколько свечей, ты, кусок дерьма. Сделай это более романтично.
- Иди к черту, чувак. Как только я отойду от этого стола, твоя задница будет ебаной...
Он попытался сесть, только чтобы обнаружить, что не может. Его туловище не поднималось, как и руки или ноги. Что-то удерживало их. Он поднял голову, чтобы взглянуть на собственное тело, и обнаружил, что Диллон связал его. Веревочные петли охватывали его грудь и вились под столом. Каждая из его конечностей была туго натянута, затем привязана к ножкам стола. Он дернулся за путы, надеясь, что они хотя бы немного подадутся, но они держали его крепко. Он зашипел на Диллона.
- Боишься меня? Это все? Ты боишься, что я разозлюсь и действительно причиню какой-нибудь вред? Давай, ты, гребаная пизда! Пусти меня, и давай посмотрим, кто настоящий мужик!
Диллон отвернулся.
- Так я и думал!
Он наблюдал, как Диллон вышел из кухни, направляясь в гостиную. Он исчез из виду, но его шаги продолжались. Что? Он просто собирался оставить его здесь?
- Эй! Тащи свою задницу обратно сюда, Диллон! Даже не думай о том, чтобы уйти отсюда! Эй!
Шаги смолкли. Воздух повис, тяжелый и неподвижный.
Кевин затаил дыхание, отчаянно пытаясь скрыть внутренний страх.
Шаги вернулись, направляясь обратно на кухню. Кевин вытянул шею, глядя в сторону гостиной, и стал ждать возвращения Диллона.
- Это то, о чем я подумал, пиз...
У Диллона был топор.
У Кевина перехватило дыхание. Он уставился на блестящий наконечник топора широко раскрытыми от ужаса глазами. Металл был покрыт многолетними царапинами. Его красная краска казалась тусклой из-за налета грязи. Режущая кромка просвечивала насквозь, зловещий угол обреченности.
Он увидел, как пальцы Диллона, окровавленные, потрескавшиеся и покрытые запекшейся грязью, сжимаются вокруг рукояти.
- Ты шутишь, Диллон. Я понимаю, чувак. Ты хотел напугать меня, и это сработало, хорошо? Послушай, прости. Я это сказал, верно? Нет причин продолжать это делать. Я сдамся полиции, если ты этого хочешь. Я даже скажу копам, что я убил Слизняка. Я скажу, что это все из-за меня. Просто убери топор. О'кей?
Диллон посмотрел на него сверху вниз, тени скрыли его глаза. Он ничего не сказал.
Кевину показалось, что он мог видеть, как сжалась челюсть Диллона.
- Да ладно, чувак. Это я. Это просто Кевин, понимаешь? Как долго мы знаем друг друга? Скажи мне. Скажи мне, как долго мы знаем друг друга?
Диллон покрутил шеей из стороны в сторону. Он расставил ноги.
- Ты хочешь кое-что знать, Диллон? Я сделала это для тебя, потому что ты мне небезразличен. У тебя четыре предложения о стипендии, чувак! Одно из них - из Техаса! Из Техаса, Диллон! Если ты отправишься туда, то наверняка окажешься на драфте. Ты ведь знаешь это, верно?
- Ты хоть на секунду подумал, что они позволили бы тебе сохранить эту стипендию, если бы знали, что ты тратишь ее на Рэнди-Гребаного-Мартинa? Чушь собачья! Они вышвырнули бы твою задницу, как мешок со свежим дерьмом! Ты это знаешь! Я сделал это, чтобы ты мог сохранить свою стипендию, чувак! Я сделал это, потому что мне, блядь, не все равно! Потому что мне не все равно!
Диллон поднял топор. Он отвел его назад.
- Черт возьми, Диллон! Положи эту гребаную штуку, пока я не надрал твою пидорскую задницу, превратив ее в мазню! Клянусь гребаным Христом, я...
Диллон взмахнул топором.
Кевин услышал, как лезвие со стуком вонзилось в деревянный стол за долю секунды до того, как боль огнем взорвалась чуть ниже его колена. Крик вырвался у него изо рта, как мчащийся поезд, но он не мог его услышать. Агония затмила все остальное. Он так сильно зажмурил глаза, что не видел ничего, кроме света, такого белого и горячего, что он прожег всю его душу.
Боль не притупилась, но он перестал кричать, когда у него кончилось дыхание. Он издал серию сдавленных рыданий, и слезы полились из его глаз, как вода из канавы. Его тело напряглось на канатах, а руки сжались в кулаки.
Он судорожно вдохнул и открыл глаза.
Диллон выдернул топор из стола и обошел его справа.
Он пытался умолять, но слова не шли с языка. Он в отчаянии покачал головой взад-вперед.
Топор опустился снова.
Из его горла вырвался еще один крик, обжигающий, как жидкая сталь. Он высох и замер, а его тело начало брыкаться на столе. Он вопил на всю комнату, его язык не мог произнести ни малейшего звука. Его череп поднялся и ударился о столешницу раз, другой. Его глаза закатились, веки затрепетали, и он потерял сознание.
Он не очнулся до того, как Диллон закончил.
Диллон посмотрел вниз на останки из плоти и костей, которые недавно были Кевином, парнем его возраста, которого он когда-то считал другом. Теперь мало что осталось, в чем можно было бы узнать человека. Расколотые и раздавленные останки скелета торчали из груды сырого мяса. Мясистые веревки свисали со стола и собирались на полу. Кровь хлюпала под подошвами ботинок Диллона.
Он сделал это.
Он знал это и мог принять это.
Если кто-то и заслуживал этого, так это Кевин. Однако теперь, когда это было сделано, гнев Диллона растаял, оставив после себя усталую тошноту.
Ему нужен был воздух, и ему нужно было сделать одну последнюю вещь.
Силы почти иссякли, он, спотыкаясь, выбрался из задней двери коттеджа. Он преодолел почти десять шагов, прежде чем рухнул на четвереньки и его начало тошнить. Его тело дрожало, когда желудок пытался избавиться от содержимого, которого там не было.
Он медленно пополз вперед, его глаза были прикованы к свежей могиле на краю двора и лопатам, которые лежали рядом с ней. Он заставил свои руки и ноги двигаться. Оставалось сделать последнее, и тогда с ним было бы покончено.
Он бы не ушел, пока это не было сделано.
Он добрался до рыхлой земли и поднялся на ноги. Он взял лопату и принялся за работу, копая, несмотря на боль и слабость.
Копал, потому что ему это было нужно.
В конце концов, он упал в яму и копал руками. Он не остановился, пока не нашел руку Рэнди, и тогда он копал только быстрее.
Он копал, пока Рэнди не освободился.
Диллон смахнул столько земли, сколько смог, но грязь все еще прилипала к телу Рэнди. Кровь на лице его возлюбленного высохла и отслоилась, и он мог разглядеть сквозь грязь прежний облик Рэнди.
Он поцеловал Рэнди в щеку, и у него потекли слезы.
- Мне жаль, - прошептал он, и его не шокировало, что собственный голос показался ему чужим. - Мне так жаль.
Он крепко прижал Рэнди к себе.
- Я люблю тебя, Рэнди. Я люблю тебя.
Когда начало всходить солнце, заканчивая ужасную ночь, Диллон укачал Рэнди, чтобы тот уснул.
Перевод: Zanahorras
Адам Кларк оторвался от компьютера, когда первый взрыв потряс отдел продаж. Через окно кабинета он наблюдал, как сотрудники испуганно озираются по сторонам. Через дверь слышался их ропот. Одна из женщин закричала. Адам почувствовал краткий прилив разочарования.
Затем раздался второй взрыв, достаточно сильный, чтобы разбить окно.
Он юркнул под стол и схватил АК-47.
Встав из-за стола, он снял автомат с предохранителя. Никто не может нападать на его этаж и потом всю жизнь рассказывать об этом. Возможно, служба поддержки клиентов не стала бы возражать против такого обращения, но только не отдел продаж Адама Кларка.
Он вышел из углового офиса и оглядел свою команду. Питер, старший торговый представитель, встал из-за стола и вставил новую обойму в револьвер 45-го калибра. Он кивнул Адаму, его глаза стали холодными, как сталь, взгляд мутным, будто он смотрел через стекло бутылки из-под "Кока-Колы". Карэн вздохнула, в надежде унять трясущиеся руки, затем достала из сумочки Maк-10[4] и взяла мачете, стоявшее рядом со стулом. Она вышла из-за стола, тряхнув алыми волосами из стороны в сторону, и чувство гордости и вожделения нахлынуло на Адама. Как только они отобьют нападение, ему, возможно, придется отвести Карэн в свой кабинет, чтобы немного отпраздновать победу.
- Как думаете, кто это? - спросил Питер, занимая место рядом с Адамом. - Бухгалтерия в последнее время дерзит.
- У них недостаточно крепкие яйца, чтобы сунуться к нам, - сказала Карэн. Она схватила подол юбки и разорвала его, сделав разрез до самого бедра. Адам посмотрел на гладкую фарфоровую кожу ее ляжки. - Мобильность, - произнесла она, заметив его взгляд.
- Неважно, кто это, - сказал Адам достаточно громко, чтобы его услышала вся команда.
Они столпились вокруг, немногим более пятнадцати сотрудников. Он слышал крики и рыдания с другого конца кабинета, но его команда оставалась молчаливой, собранной. Они готовы ко всему, что грядет.
- Мы знали, что рано или поздно это произойдет, - сказал Адам. - Мы готовы. Мы справимся.
Он увидел, как члены его команды кивнули, голод сквозил в их глазах. Питер подпрыгнул на месте, револьвер 45-го калибра висел на поясе.
- Занимайте позиции. Никакого милосердия, ясно?
Команда продаж обрадовалась. Адам кивнул им, и они разошлись, заняв условленные места среди рядов кабинок. Он смотрел на них с одобрением. Они справятся.
- Мистер Кларк? - Карэн смотрела на него из-под рыжей пряди волос.
- Да?
Она подошла ближе. Ее груди прижались к нему.
- Могу я поговорить с вами, как только все кончится?
- Конечно.
В горле моментально пересохло.
Она послала воздушный поцелуй, затем пересекла зал и заняла переднюю позицию напротив Питера.
А затем их атаковали.
Это было почтовое отделение, последние, на кого Адам мог подумать. Они высыпали из коридора, сгорбившись и двигаясь, как обезьяны, издавая пронзительные боевые кличи. У большинства были бейсбольные биты, но у некоторых имелись и топоры. Они разрисовали кровью предыдущих жертв себе лица и униформу. Должно быть, они поднимались этаж за этажом, убивая по пути, и теперь достигли семнадцатого этажа, готовые сразиться с отделом продаж.
Адам открыл огонь.
Линия фронта распалась, когда наступающих пронзили пули. Следующий ряд пустился в пляс, когда в них врезалось еще больше пуль. Они упали, когда Адам менял обойму, и еще одна волна двинулась позади мертвых. Их было много, они были злы и жаждали крови.
Адам начал беспокоиться.
Затем к драке присоединились Карэн и Питер.
Карэн выскочила из укрытия, выстрелив в лицо первому попавшемуся почтовому служащему очередью из Мак-10. Его голова взорвалась, как дыня, и Карэн взмахнула мачете по широкой дуге, обезглавив троих мерзких клерков еще до того, как они успели заметить нападавшего. Питер перебрасывал свой 45-й калибр от мишени к мишени, убивая одним выстрелом в голову. Когда его обойма иссякла, он выстрелил из пистолета в клерка, прежде чем отступить, чтобы перезарядить оружие. Адам улыбнулся при виде этого зрелища, затем снова открыл огонь.
Волна за волной прибывали примитивные почтовые клерки, они брали количеством, прокладывая путь в офис. Карэн и Питер отступили, чтобы дать остальным вступить в бой, и битва стала еще более жестокой и хаотичной. Адам наблюдал, как члены его команды падали, сбитые дубинками на пол и разорванные на части руками. Он увидел, как клерк склонился над Тиной, одной из новеньких, и вгрызся в ее открытое горло. Адам выстрелил твари в голову, пнул другую, что лезла на его место. В ходе боя он потерял из виду Карэн и Питера, но нашел их по звукам умирающих клерков. Они должны победить. Другого пути не было.
Затем электронный голос прорезал воздух, и все замерли.
- Руководство объявило карантин. Выходы закроют через пять минут.
Зал погрузился в тишину, бой на мгновение приостановился. Процедура карантина была предусмотрена для самых тяжелых условий и никогда раньше не применялась. Через пять минут все выходы будут опечатаны, все окна и вентиляционные системы. Затем цианистый газ заполнил бы здание, убив всех, кто остался внутри.
Адам огляделся. У него осталось одиннадцать членов команды. Они вопросительно посмотрели на него.
- Западная лестница! - ответил он.
Отдел продаж атаковал как единое целое, перебив последних сотрудников почтового отделения. Адам повел их за собой, к лестнице, которая должна стать их средством спасения.
Семнадцать этажей за пять минут. Без проблем.
Питер и Карэн держали дверь на лестницу открытой, пока команда прокладывала себе путь. Из другого конца коридора прибежал испуганный сотрудник.
- Помогите! - закричал окровавленный бухгалтер, бросаясь к двери.
Питер всадил пулю ему в коленную чашечку, и бухгалтер растянулся на полу. Карэн прикончила его еще одной очередью из Мак-10.
Она кивнула Адаму.
- Пойдем.
Западная лестница была темной, аварийные лампы отбрасывали одиночные лучи света на стены. До отдела продаж оставалось два этажа, когда Адам догнал Карэн и Питера.
- Как думаешь, почему они отправились в карантин? - спросил Питер.
- Неважно. Нам просто нужно убраться отсюда, пока не пустили газ.
- Аминь.
Послышалась дрожь, металлический стон, и Питер с Карэн остановились на полушаге. Адам услышал обеспокоенный ропот своей команды внизу.
- Не останавливайтесь! - крикнул он. - Черт возьми, спускайтесь!
Он услышал звук шагов, затем еще треск гнутого металла.
Раздались крики.
Карэн и Питер оглянулись на него. Он прислушался к крикам ужаса внизу. Звук эхом разнесся по лестнице, удваивая силу, пока коридор не затрясся от звуков ужаса и боли. Адам пронёсся мимо помощников и сиганул через перила, преследуя остальных членов команды, полный решимости спасти их от того, что случилось. Карэн и Питер следовали по пятам.
Он нашел то, что осталось от команды - толстяка Деррика и пожилую женщину Клэр, сбившихся в кучу на площадке девятого этажа. Лестница внизу была разорвана на части. То, что осталось, свисало со стены металлическими клочьями.
- Что случилось? – спросил Адам.
Клэр уставилась на него широко раскрытыми влажными глазами.
- Что-то...
А потом щупальце обвилось вокруг нее и утащило с лестничной площадки.
Адам смотрел, как придаток тряс Клэр, как тряпичную куклу. Он был болезненного серо-зеленого цвета и толщиной со ствол дерева. Аварийное освещение отражалось от него, отбрасывая блики на остальную часть лестничной клетки. Клэр вскрикнула, и Деррик закричал почти так же громко. Адам услышал, как чья-то рука шлепнула Деррика по жирному лицу, и мужчина затих. Крик Клэр усилился, и Адам увидел, как из ее носа и ушей сочится кровь. Он услышал, как одно за другим хрустнули ее ребра. Щупальце раздавило ее насмерть.
- Господи Иисусе, - прошептал он.
Затем появилось еще больше щупалец.
Они пронеслись над краем лестничной площадки, скользя по полу, как будто искали свежее мясо. Адам выстрелил в них из АК, и они отступили. Однако появились еще, шаря по цементу и стали скручиваться в тугие кольца, как пружина.
- К другой лестнице! - скомандовал Адам тем, кто остался.
Они кивнули, и он пинком распахнул дверь, его разум едва уловил, что Клэр давно молчит. Он ворвался внутрь, придерживая дверь открытой для остальных. В дверь просунулось щупальце, и Карэн разрубила его мачете. Адам захлопнул дверь, с радостью услышав, что замок щелкнул, затем обернулся оценить обстановку.
Они находились на девятом этаже.
Здесь что-то произошло.
Пол укрыл туман, большими белыми облаками, которые клубились над кабинками и по коридорам. Адам видел только на несколько метров в любом направлении, а остальные члены команды казались лишь расплывшимися силуэтами, даже когда стояли рядом.
- Что за черт? - проворчал Питер.
Деррик заплакал.
- Сколько времени у нас осталось? - спросила Карэн.
Адам посмотрел на часы.
- Чуть меньше трех минут. Пойдем. Держись поближе к стене.
Он повел людей, касаясь стены, справа от кабинок. Он двигался быстро, его глаза сканировали туман в поисках любого движения, любого признака жизни. Он слышал, как в ушах стучит сердце, но не мог разобрать никаких других звуков. Весь этаж казался неподвижным, мертвым. Это действовало на нервы. Что-то было не так. Что-то затаилось здесь.
- Сколько еще? - спросил Питер, и Адам мог бы убить его за то, что он нарушил молчание.
- За углом, - ответила Карэн. - Теперь закрой...
Одинокий вой прервал предостережение Карэн. Звук казался далеким, но сквозь туман ничего нельзя было разобрать. Другой вой был ответом на первый, и на этот раз он прозвучал ближе. Поднялись новые завывания, наполняя густой воздух.
- Беги, - сказал он.
Они бросились к восточной лестнице, когда волки выскочили из тумана. Они были огромными, каждый по меньшей мере в полтора метра высотой, покрытые черным, спутанным мехом. От них несло грязью и разложением. Адам выпустил очередь из автомата и увидел, как голова одного волка взорвалась. Он увидел, как три зверя набросились на Деррика и разорвали на части, как будто он был сделан из бумаги; крики Деррика оборвались прежде, чем они добрались до его глотки.
Он услышал, как Питер издал боевой клич. Продавец стрелял на бегу. Он выпустил несколько пуль в волка, расколов ему череп, затем выбросил стреляную обойму и вставил новую. Он сделал еще три выстрела, прежде чем другое злобное существо выпрыгнуло из тумана и врезалось ему в бок, отбросив к стене и на пол.
Питер закричал. Карэн бросилась вперед, чтобы помочь, но Адам схватил ее за руку и потащил к лестнице.
- Он мертв! Спускайся!
Карэн добралась до лестницы и, распахнув дверь, нырнула внутрь. Адам обернулся и увидел дюжину волков, выходящих из тумана, их пасти открывались и захлопывались в предвкушении свежего мяса. Он осыпал их пулями, не заботясь о том, чтобы убить, просто надеялся заставить их отступить. Раздались крики и брызги крови, и он нырнул на лестничную клетку, захлопнув за собой дверь.
- Всего минута, - сказал он. - Шевелись.
Они бросились вниз по лестнице, перепрыгивая с площадки на площадку. Нижние уровни усеяли телами, некоторые умерли от огнестрельных ранений, других разорвали на куски. Адам и Карэн перескочили через мертвецов, не медля и не оглядываясь. Когда они поднялись на второй этаж, Адам посмотрел на часы.
Пятнадцать секунд.
- Быстрее!
Они добрались до первого этажа, и Адам влетел в дверь, сбив ее с петель. Он потянул Карэн за собой, мчась по короткому коридору, который вел в вестибюль и к свободе.
Они добрались туда с запасом в шесть секунд. Стеклянные двери находились меньше чем в тридцати метрах. Они собирались сделать это. Карэн взвизгнула от радости, и он присоединился к ней, когда они побежали к выходу.
Адам услышал грохот разрываемого металла, когда двери лифта распахнулись. Он оглянулся через плечо и увидел сотни серых щупалец, извивающихся из шахты лифта в вестибюль. Они вырвали Карэн из его рук, и ее крики радости превратились в крики ужаса. Он сделал отчаянный выпад, но она уже исчезла. Он мог только стоять и смотреть, как щупальца разрывают ее на части, окрашивая вестибюль в алый цвет.
Позади раздался щелчок, когда стеклянные двери закрылись.
- Карантин завершен, - произнес механический голос. - Запущено самоуничтожение.
Адам услышал шипение газа, просачивающегося в комнату. Он вскрикнул и упал на колени. Он был всего в нескольких метрах от стеклянных дверей и смотрел на свободу, когда у него перехватило дыхание.
Кровь хлынула из носа и рта Адама Кларка, когда он забился на хирургическом столе. Трое санитаров в одинаковых синих костюмах пытались удержать его на месте, но он обнаружил в себе силу десяти человек, когда его разум сломался, а сердце затрепыхалось, готовое разорваться.
Карэн Дэвис, глава отдела подбора персонала, выключила программу виртуальной реальности, и шлем, прикрепленный к голове Адама, перестал жужжать. Его тело дернулось еще несколько раз, затем замерло, когда ЭКГ выровнялась.
Карэн вышла из тренировочного зала, сняла телефонную трубку, набрав добавочный номер мистера Роуза.
- Здравствуйте, мистер Роуз, - сказала она. - Мы только что закончили с мистером Кларком, - oна откинула темно-рыжие волосы за уши. - Нет, боюсь, он не подходил для управления. Однако, сегодня днем у меня еще три собеседования. Одно точно будет успешным.
Она поблагодарила мистера Роуза и повесила трубку. Она вернулась в тренировочный зал, где санитары уже избавились от тела Адама и теперь вытирали кровь с пола.
- Сколько времени нужно? - спросила Карэн.
- Несколько минут, - ответил один из санитаров, не поднимая глаз.
- Хорошо, - oна вышла на улицу, снова подняла телефонную трубку и набрала номер своей секретарши. - Шелли, с кем у нас следующее собеседование?
- Райан Уиллис. Он из бухгалтерии.
- Отлично. Пусть войдет.
Перевод: Виктория Громова
Я стою в гостиной мисс Кеннер и жду, когда она примет решение. Прошла неделя после окончания школы. Она качает головой, темные кудри колышутся, как ветви ивы, и говорит мне, что мы больше не можем делать то, что делали раньше. Я говорю ей, что люблю ее, но она просто еще немного качает головой, говорит, что я еще не знаю, что такое любовь.
Она ошибается. Я прекрасно знаю, потому что я влюблен в нее.
Вот тогда она говорит мне убираться из ее дома.
Я смотрю на нее с минуту и понимаю, что, наверное, выгляжу как идиот. Впрочем, мне все равно. Прямо сейчас я просто хочу знать, почему она говорит, что нам нужно остановиться, почему она хочет, чтобы я ушел, как будто я какой-то незнакомец, который проник через заднее окно.
- Это было весело, - говорит она. Она слегка пожимает плечами, и это заставляет ее выглядеть моложе меня. Не много, совсем чуть-чуть. - Ты получил свою оценку. Просто сегодня пришло время покончить с этим.
- Дело было не в оценке.
- Это ты так говоришь.
- Этого не было, и я не хочу заканчивать на этом день. Я не хочу это прекращать.
- И чего же ты хочешь, Джейкоб?
- Тебя, - говорю я. Я не знаю, чего еще она ожидает. - Я хочу вас, мисс Кеннер.
Она отдергивается, когда я тянусь к ее руке.
- Тебе нужно идти.
- Мне восемнадцать. В этом нет ничего плохого.
- Продолжай говорить себе это, Джейкоб. Никто из нас в это не верит.
Хотя я верю. Я смотрю на нее еще немного, не сводя с нее глаз. На ней очки в проволочной оправе, и мне не нужно смотреть вниз, чтобы понять, что на ней персиковая футболка, которая немного мешковата, и пара джинсов, которые совсем не такие. Я предпочитаю ее в той одежде, в которой она преподает алгебру. Не закрывая глаз, я вижу темную юбку, которая опускается чуть ниже ее колен, каблуки ее туфель и коричневые колготки. Я вижу черную блузку, которую она застегивает на все пуговицы, кроме самого верха. Она оставляет его открытым, чтобы показать впадинку на шее.
Я целовал эту впадинку раз или два. Делал и другие вещи тоже. Я хочу поцеловать ee снова прямо сейчас, но не могу отвести от нее глаз. Ее взгляд холодный, почти скучающий.
Мне нужно поцеловать ее. Если я смогу прикоснуться к ее губам своими, это изменит ее мышление. Она увидит, что я прав. Она обхватит меня руками и не уберет их, пока я не стяну эту футболку с нее через голову.
- Убирайся, - говорит она. - Не усложняй это.
- Прекрасно, - говорю я немного громче, чем имею в виду.
Я добираюсь до "Доджa Неон", моя мама позволяет мне водить без слез. Даже если я действительно люблю ее, я не хочу тратить слезы на такую стерву, как мисс Кеннер.
Теперь, когда школа закончилась, я работаю в пиццерии моего отца. "У Марио" невеликa, у неe даже нет парня по имени Марио, но онa неплохо зарабатывает на старшеклассниках и семьях, которые думают, что это какое-то дорогое заведение. Живя в городе, где почти каждое заведение имеет сервис "Заказ из машины", внезапно скатерти стали чем-то крутым. Я предполагаю, что в этом и заключается идея, стоящая за всем.
Я делаю всего понемногу. Я готовлю пиццу и резервирую столики, рассчитываю людей на кассе и даже мою посуду, когда это необходимо. Папа платит мне приличную сумму, я получаю столько пиццы и хлебных палочек, сколько могу проглотить, и это лучше, чем работать на округ. Кроме того, я занимаюсь этим только до тех пор, пока осенью не уеду в универ. Тогда я найду какой-нибудь другой способ держать наличные в своем кармане.
Другие парни на заднем сиденье обычно прячут несколько упаковок пива в холодильнике. Они позволили мне стащить несколько банок пива, чтобы я не сказал своему отцу. Я им нравлюсь. Я не крыса.
Поздно ночью я лежал в постели со своим ежегодником, открытым на разделе "Преподавательский состав". У мисс Кеннер потрясающая улыбка. Ее черные волосы ниспадают локонами вокруг лица. Я смотрю на впадинку у нее на шее и думаю о том, что она позволила мне сделать там раз или два.
Я скучаю по ней. Но я все еще не плачу. Это то, что сделал бы ребенок.
Я стою на кухне в "Марио". Жар обжигает мою кожу, и я думаю про себя, что в этом тесном пространстве должно быть сто градусов. Я пью чай со льдом прямо из кувшина. Я решаю, что возьму пива, когда закончу.
Клинтон и Райан работают с духовками. Клинтон готовит пиццу и запихивает ее внутрь; Райан достает ее и нарезает. Они все время разговаривают. Это ритмичный поток слогов, который не прекращается. Он набирает скорость только по мере того, как обеденный ажиотаж превращается в позднюю ночную толпу. Я пытаюсь уловить ритм, присоединиться, но все это просто набор слогов, что-то о режиссерах и о том, как сильно один парень зажигает, а другой отстой. Или, может быть, это все тот же парень.
Они говорят так быстро и так долго, что вскоре звучат просто как помехи. Я даже не могу вспомнить, кто из парней кто. Я направляюсь в заднюю часть кухни, чтобы посмотреть, не нужна ли помощь посудомойщикам. С ними все в порядке, так что я работаю над тем, чтобы напиться.
После работы от меня пахнет жиром, мусором и чесноком. Я скомкал свой фартук и бросил его на заднее сиденье "Неона". Затем я сажусь за руль и уезжаю в темноту. Я пытаюсь затеряться в городе, просто нажимаю на педаль и мчусь сквозь ночь. Параллельно я продолжаю путешествовать сквозь туман своего собственного мозга.
Я нахожусь через дорогу от дома мисс Кеннер. Я наблюдаю за домом, сидя в своей машине и куря сигареты. Большую часть ночей весь ее свет выключен. Иногда я вижу мерцание в спальне наверху, и я знаю, что она смотрит телевизор. Мы делали это время от времени. Иногда она ставила нам порнуху, чтобы мы посмотрели, прежде чем начнем. Она спрашивала, считаю ли я ее такой же сексуальной, как девушки с фальшивыми сиськами, и я отвечал ей, что да. Я никогда не лгал. Ни разу.
Сегодня ночью света нет. Она спит.
Интересно, не снюсь ли я ей.
Я смотрю на ее входную дверь и думаю о том времени, когда она открыла, одетая в клетчатую юбку, как одна из тех девочек из католической школы. Я не позволял ей снимать еe всю ночь. Я помню, как она смеялась, когда я целовал внутреннюю сторону ее бедер. Мне показалось, что мои губы пощекотали ее, но теперь я задаюсь вопросом, смеялась ли она надо мной?
Когда я убеждаюсь, что улица тиха и спит, я вылезаю из машины и прокрадываюсь на ее крыльцо. Я мочусь на ручку ее двери, а потом ухожу.
Позже я краду упаковку пива из "Супер Америка" на шоссе 50, чтобы не протрезветь.
Люси начинает обслуживать столики ближе к концу июня. Она симпатичная, примерно пяти футов шести дюймов, со светлыми волосами и небольшим весом. Груди небольшие, но у нее потрясающая улыбка, а черные колготки, которые она надевает на работу, заставляют меня пялиться на ее ноги.
Я иногда шучу с ней, когда обслуживаю столы. Она всегда смеется. Во вторую пятницу я ловлю ее на том, что она наклоняется, чтобы взять столовое серебро, и шлепаю ладонью по ее заднице, прежде чем успеваю остановиться. Она подпрыгивает и вертится с безумным видом. Однако она улыбается, когда видит, что это я.
- Не начинай это, пока не сможешь закончить, - говорит она.
- И что это должно означать?
- Если ты не можешь в этом разобраться, я не собираюсь тебе говорить.
Десять минут спустя она уже у меня в холодильнике. Ее черная юбка задралась до талии, и я проделал дырку в промежности ее колготок. Я закрываю ей рот рукой, чтобы мой папа нас не услышал.
Около десяти часов Люси подмигивает мне, выходя к машине своего отца. Ей пятнадцать, и она еще не умеет водить. На подоле ее юбки пятно.
По дороге домой я бросаю камень в окно гостиной мисс Кеннер. Я жду, чтобы посмотреть, как наверху загорается свет, а потом выжигаю оттуда резину.
Дома я дрочу до мозолей. Я думаю о Люси, целующей шею мисс Кеннер.
Мисс Кеннер звонит по частной линии, которую мои родители установили в моей комнате, и спрашивает, не я ли разбил ее окно. Я говорю, что это не я. Она спрашивает снова, и я говорю ей, что не понимаю, о чем она говорит, но, может быть, ей следует оставить меня в покое и перестать быть такой сукой. Она произносит мое имя, и я вешаю трубку.
Я долго сижу на краю своей кровати. Я думаю о том, чтобы украсть бутылку виски из магазина на углу. Вместо этого я звоню Люси.
Заднее сиденье "Неона" - едва ли не самое тесное место на земле, но мы справляемся. Люси садится на меня верхом и раскачивается взад-вперед. Я хватаю ее за задницу, как будто это все, чего я когда-либо хотел. Она кричит, и я знаю, что она слишком молода, чтобы притворяться. Дети еще не знают таких вещей.
Наша потная кожа скрипит о виниловое сиденье, в то время как окна запотевают, а амортизаторы скрипят. Весь чертов мир исчезает, пока я не закончу, и Люси не задохнется у меня на шее.
- Это было лучшее время в моей жизни, - шепчет она.
У меня не хватает духу сказать ей, что для меня это было лишь очень близко.
После этого я замолкаю, потому что не могу перестать думать о своем лучшем времяпрепровождении, о ковре в гостиной мисс Кеннер, царапающем мою спину, когда она наваливается на меня сверху, как ковбой, как ее ногти впиваются мне в грудь, и она кончает с криком, прежде чем упасть на меня. Вот тогда я прижимаю ее живот к полу и начинаю снова.
Люси спрашивает меня, о чем я думаю. Я говорю ей, что, возможно, влюблен в нее.
Мой отец спрашивает меня, не тусил ли я c Люси по ночам, говорит, что ее отец кое-что услышал и пришел спросить. Он говорит, что ее отец очень зол из-за своей дочери и какого-то парня постарше.
Я говорю ему, что мы просто друзья, что я не видел ее вне работы.
Мой отец думает, что я полон дерьма. Говорит, что знает, что я такой.
Я спрашиваю, какое это имеет значение. Сейчас середина июля, и через пять недель я отправляюсь в универ.
- Просто будь осторожен, - говорит он.
Июль перетекает в август. Я не видел мисс Кеннер пару недель. Однажды проезжал мимо ее дома, но не было никаких признаков того, что она дома. Я подумал о том, чтобы засунуть какую-нибудь гадость в ее почтовый ящик, но решил этого не делать. Это не стоило таких хлопот.
Я до сих пор иногда по вечерам смотрю на ее фотографию в ежегоднике. Не так сильно, как раньше, но я скучаю по ее улыбке. Я тоже смотрю на фотографию Люси на первом курсе. У нее полный рот брекетов. Я рад, что их больше нет. В них она выглядит слишком юной.
Во второй вторник августа мой папа зашел, когда я держу Люси на коленях в холодильнике. Он уволил нас двоих и позвонил ее отцу. Я говорю ему, чтобы он не беспокоился, я отвезу ее домой, но он качает головой и велит мне убираться к черту из его ресторана, а Люси отправляет сидеть сзади с посудомойками.
Клинтон говорит что-то милое, пока я топаю к выходу из ресторана. Я разбиваю ему нос костяшками пальцев, и его булькающие проклятия провожают меня до входной двери.
Я некоторое время езжу по городу. Мои яйца безумно болят, потому что папа не дал мне закончить. Я решаю, что немного ненавижу его, может быть, даже больше, и затем обнаруживаю, что сворачиваю на улицу мисс Кеннер.
В гостиной горит свет. Она еще даже не ложилась спать. Я сижу за рулем "Неона", смотрю на ее задернутые шторы и думаю, может быть, это глупо. Она заклеила черным пластиком - вероятно, из мешка для мусора - стекло, которое я разбил. Укол вины пронзает меня, но я стряхиваю его и вылезаю из машины.
Мое сердце колотится, когда я пересекаю улицу и поднимаюсь по ступенькам к ее крыльцу. Я почти кричу, когда стучу в дверь.
Скрип старых пружин подсказывает мне, когда она поднимается с дивана. Я стараюсь не думать о том, что мы делали на том диване. Мне нужно сосредоточиться. Если я достаточно сконцентрируюсь, я смогу заставить ее снова полюбить меня.
Я слышу, как отодвигается замок. Дверная ручка щелкает при повороте, а затем дверь открывается. Все лицо мисс Кеннер появляется в пустом пространстве между дверью и косяком.
- Джейкоб?
- Привет. Мне нужно было увидеть тебя.
- Что? Нет. Это плохая идея.
- Но это не так. Я думал об этом, и это не так. Держу пари, ты тоже думалa об этом. Я имею в виду, посмотри, как долго я ждал, прежде чем пришел к тебе. Это ведь что-то значит, верно? Я не был в отчаянии, или сумасшедшим, или что-то в этом роде.
Она слегка качает головой. Это возвращает меня прямо к той неделе после выпуска, когда я стоял в ее гостиной. У меня есть некоторое представление о том, что она скажет дальше.
Она доказывает, что я прав.
- Джейкоб, тебе просто нужно уйти. Занимайся своими делами, ладно? Ты милый ребенок, но ты просто причиняешь себе боль.
- Ребенок?
- Я ничего такого не имею в виду.
- Я не ребенок.
- Я знаю.
- В твоем душе? В твоей постели? На полу? Когда я заставил тебя наклониться над кухонной стойкой? Значит, ты называешь меня ребенком? Нет, ты этого не можешь сделать. Hе можешь, потому что я не ребенoк.
- Bерно. Джейкоб, мне жаль.
И тогда я понял. Она забыла, так что мне пришлось показать ей снова. Напомни ей. Если бы она увидела меня снова - если бы она прикоснулась ко мне - она бы вспомнила, как нам было здорово вместе. Она бы вспомнила, как сильно хочет меня.
Я упираюсь плечом в дверь и толкаю ее еще на фут. Я нащупываю свой ремень и молнию.
- Что ты делаешь?
- Я не ребенок, мисс Кеннер. Я тебе покажу.
- Уходи, Джейкоб! Остановись!
- Но я люблю тебя! И ты любишь меня. Ты хочешь меня! - я рывком расстегиваю перед своих штанов и вытаскиваю себя наружу. Я тянусь к ее руке. - Ты прикоснешься к нему и скажешь мне, что он тебе не нужен!
Ее руки толкают меня в грудь. Я вижу страх на ее лице, но игнорирую его. Мне нужно, чтобы она прикоснулась ко мне, вспомнила. Я не могу продолжать без того, чтобы она не вспомнила, как сильно она меня хочет.
- Пожалуйста!
- Уходи, пока я не вызвал полицию!
Ее слова на секунду останавливают меня. Интересно, действительно ли она вызвала бы полицию? Может быть, это просто игра. Может быть, она хочет, чтобы я протолкнулся внутрь, взял ее грубо и жестко.
Я моргаю, и когда я снова смотрю на нее, я не вижу ничего, что было бы похоже на любовь.
- Оставь меня, блядь, в покое, Джейкоб. Ты вернешься, и я вызову полицию, если не убью тебя первой.
Она хлопает дверью, и потом я стою один на ее крыльце со своим членом в руке.
Я снова моргаю, и слезы катятся по моим щекам.
Далеко за полночь звонит Люси. Она хочет, чтобы я тайком вывел ее из дома, так что я подчиняюсь. Я улучаю минуту, чтобы умыться и убрать немного красноты с глаз. Потом я еду к ее дому, костяшки пальцев на руле побелели, и в моей голове проносятся тени.
Люси ждет в конце своей подъездной дорожки. На ней футболка с мультяшным котом и шорты, которые едва прикрывают ее задницу. Ее кроссовки и пушистые носки делают ее похожей на ребенка. С таким же успехом она могла бы носить брекеты. Она сжимает в кулаках рюкзак, и я знаю, что это не может означать ничего хорошего. Когда она видит меня, ее лицо загорается, как будто я собираюсь спасти ей жизнь. Я подумываю о том, чтобы нажать на газ и протащить свою задницу прямо мимо, но что-то заставляет меня остановиться.
Она бросает рюкзак на пол и запрыгивает за ним. Она плачет, обнимая меня, и я борюсь, чтобы подавить стон.
- Мой папа говорит, что мы больше не можем видеться!
- Значит, он ошибается. Ты видишь меня сейчас.
Она утыкается лицом в мое плечо.
- Отвези меня куда-нибудь.
Мне требуется пятнадцать минут, чтобы добраться до уединенного места на Тейлор-Ридж-роуд. Еще через две минуты я вижу Люси, склонившуюся над капотом "Неона" со спущенными до лодыжек шортами. Она стонет что-то яростное, и меня бесит, что ее голос не похож на голос мисс Кеннер.
Я закрываю глаза и стискиваю зубы. Я очень напряженно думаю, и Люси в моем мозгу превращается в мисс Кеннер. Она вытягивает руки перед собой, и ее черные кудри подпрыгивают, и она говорит мне, что ей жаль. Она говорит, что всегда любила только меня и хочет, чтобы я вернулся навсегда. Она просит меня остаться на ночь и обещает, что утром мы поженимся.
Потом я понимаю, что она не обещает, она просит. И это говорит Люси.
- Что?
- Давай завтра поженимся, Джейк. Мы можем сбежать, отправиться в Вегас или еще куда-нибудь, где мы сможем сделать это прямо сейчас.
Ее голос скрежещет, как стекло, в моих ушах. Я чувствую, как это врезается в мой мозг.
- О чем ты думаешь?
Я тщательно обдумываю свои слова.
- Я думаю, ты - идиотка.
Ее лицо становится таким разбитым и изуродованным, как будто я только что сказал ей, что Санта-Клаус - это ложь. Я предполагаю, что в какой-то момент она перестала плакать, потому что она начинает снова, а затем ее рука бьет меня по лицу, как ремень по заднице ребенка.
- Пошел ты!
- Заткнись.
Я действительно хочу уйти от нее. Наблюдая, как она плачет, становится совершенно очевидно, что она - маленькая девочка и ничто, по сравнению с мисс Кеннер, которая женщина до мозга костей.
Я стою там и смотрю, как она кричит. Я не разбираю никаких слов, потому что все это просто звук, просто белый шум. Я тону в этом, и мне на все наплевать. Все это просто наводит на меня скуку.
Ее руки сжимаются в кулаки и опускаются на мою грудь. Они бьют снова и снова, как крошечные молоточки, но они не причиняют мне боли. Ее ударов достаточно, чтобы раздражать меня. Однако они продолжают прибывать. В конце концов, один из них попадает мне в рот, и я чувствую вкус крови на языке. Прежде чем я понимаю, что происходит, Люси лежит на земле, крича и держась за лицо, в то время как я стою над ней, сжав руки в кулаки по бокам.
- Ты сукин сын!
Ее голос высокий и обиженный. Это говорит мне, что добром это не закончится.
Она вскакивает на ноги и набрасывается на меня со своими ногтями. Я не чувствую страха, или злости, или чего-то еще. Что-то овладело мной. Это уверенность. Я знаю, чем это закончится, и мне все равно. Я просто хочу покончить с этим, чтобы показать мисс Кеннер, что я чувствую.
Еще один удар укладывает Люси обратно на землю. Ее плечи вздрагивают от жалобных рыданий. Я прохожу мимо нее и открываю багажник "Неона". Я подхожу к задней части и роюсь в пространстве, пока не нахожу монтировку.
Люси кричит.
Я покончу с этим.
Я не утруждаю себя тем, чтобы что-то делать с Люси. Я просто оставляю ее скрюченной в траве у Тейлор-Ридж. Рано или поздно кто-нибудь найдет ее.
Добираясь до города, я бросаю взгляд на монтировку, лежащую на пассажирском сиденье. Уличные фонари отбрасывают желтые лучи на машину, и я вижу кровь и клочья светлых волос, прилипшие к металлу.
Эта уверенность говорит мне, что я пройду через это. Говорит мне о том, что я знал уже несколько недель.
B спальне мисс Кеннер мерцает свет. Хорошо. Я хочу ее в постели.
Одним ударом ноги ее входная дверь с грохотом вылетает наружу и разлетается в щепки. Я переступаю порог с холодной монтировкой в кулаке. Мои глаза вглядываются в темноту, а уши слышат испуганный крик наверху лестницы.
Я карабкаюсь. Я не тороплюсь, потому что хочу, чтобы мисс Кеннер могла позвонить в полицию. Когда меня заберут, я смогу рассказать всем о том, что мы с мисс Кеннер сделали. Я могу сказать им, как сильно я ее люблю.
Скрип лестницы гармонирует со спокойным биением моего сердца. Мир становится ярким, и я слышу испуганное дыхание мисс Кеннер. Это звучит очень похоже на ее дыхание, когда она взбрыкивала на мне, как наездница на быке, или растягивалась лицом вниз на ковре в гостиной.
Я переступаю порог ее спальни. Телевизор отбрасывает движущиеся тени по комнате, и мне требуется секунда, чтобы обнаружить мисс Кеннер, сидящую на кровати и смотрящую на меня широко раскрытыми глазами.
- Привет, детка, - говорю я. - Я люблю тебя.
Я пытаюсь заглянуть ей в глаза, чтобы она увидела, что я говорю правду, но она что-то держит перед собой, и это загораживает мне обзор. Я начинаю проходить мимо кровати, и сцена на экране телевизора меняется. Белый свет заливает спальню, и я вижу штуковину в кулаке мисс Кеннер.
Когда она купила пистолет?
Перевод: Zanahorras
Я бы убил сотню ради нее. Кто знает? Может быть, когда-нибудь я достигну этого числа. Впереди еще долгий путь, но никогда нельзя сказать наверняка. Мои руки и так достаточно грязные, и я сделал все это для нее.
Черт, судя по тому, как идут дела, я, наверное, умру за нее.
Встретил я ее на задворках бара в Эль-Пасо. Меня выгнали за то, что я избил парня до полусмерти. Он странно посмотрел на меня, и это то, с чем я не справляюсь с улыбкой. Я не плохой парень, но я не очень хорошо отношусь к тому, что люди издеваются надо мной.
Как бы то ни было, обезьяна у двери даже не дала мне времени отлить, так что я спокойно обошел здание, чтобы заняться своими делами
И вот, она была там.
Толстый мексиканец поставил ее на колени. Его пальцы запутались в ее волосах. Она была худой и немного грязной, носила футболку, которая задралась, чтобы показать татуировку с разбитым сердцем на пояснице, пару разрезов, которые показывали почти все остальное. Черные ковбойские сапоги прикрывали ее икры. Ее шея двигалась, как у курицы, клюющей кукурузу.
Я все еще чувствовал жжение внутри себя. Я был зол на ублюдка, который смотрел на меня, и на обезьяну у двери. Этот гнев требовал выхода.
Мексиканец застонал. На его лице блестел пот. Я подкрался ближе, пока его глаза закатились и затрепетали, закрываясь. Он пробормотал что-то по-испански и начал кричать. Я срезал его правым "кроссом". Он отлетел назад и отскочил от грязных кирпичей. Я последовал за ним с "хуком" в живот. Он съежился.
Я посмотрел на нее сверху вниз и, даже сквозь пелену виски, смог сказать, что она была всего лишь молоденькой девушкой. Большие глаза, маленький рот. Спутанные черные волосы обрамляли ее смуглое лицо.
- Вы в порядке, сеньорита? - спросил я.
Она в ужасе уставилась на меня. Вот тогда я и понял, что этот толстый придурок изнасиловал ее.
- Гребаный кусок дерьма!
Слова вырывались из меня, пока я нависал над ним. Он поднял глаза. Пот стекал с его жирного лица. Щеки задрожали.
- Нет! - сказал он.
Я ответил тем, что чуть не снес ему челюсть ногой. Я продолжал пинать, пока его череп не проломился, а тело не начало биться в конвульсиях.
Я протянул ей руку.
- Пошли.
Она взяла ее. Мы ушли.
Двадцать минут спустя, я наблюдал, как она расправляется с бургером. Она ела, как изголодавшийся волк.
- Когда ты ела в последний раз?
Она не ответила. Я догадывался, что прошло уже некоторое время.
Когда она закончила, то посмотрела на меня глазами, полными любви. Это выглядело подло. Красиво, но подло.
- Этот человек... он должен мне денег.
- Хм?
- Двадцать долларов. За кончун. Он не заплатил.
Я обдумал это.
- Он кончил?
- Hет.
- Тогда, он тебе ничего не должен.
Она пожала плечами и заказала "Kолу".
- Вредно для твоих зубов.
Она проигнорировала меня. Я не возражал. Она была прекрасна, такое зрелище, что было больно смотреть прямо на нее. Я чувствовал себя благословенным, просто сидя там с ней. Она была слишком хороша для меня. Ангел с черными волосами и кожей, цвета какао. При свете она казалась немного старше, лет восемнадцати-девятнадцати.
Мои глаза опустились ниже. Я увидел ее груди, яблочной формы, и верхнюю часть плоского живота. Она потянулась, и я разглядел линию ее нижних ребер. Это ответило на мой вопрос о том, когда она ела в последний раз.
- Тебе нравится, гринго?
Мои глаза метнулись к ней. Я увидел разочарование на ее лице.
- Эм...
- Двадцатка - и я тебе отсосу. Трахнуть можешь за полтос.
- Я не...
- Шестьдесят, если хочешь трахнуть в задницу. Но, для этого тебе нужна резинка.
Я долго наблюдал за ней. Я не мог подобрать слов. Они все бросили меня. Мой разум задавался вопросом, и образы проносились в моем мозгу. Я попытался оттолкнуть их в сторону, но они вцепились, как разъяренные собаки. Пот, кожа и удовольствие заполнили мой мир.
Я ненавидел себя и свою похоть, но она смотрела на меня. Ее губы чуть приоткрылись.
Я оставил двадцатку на столе и поднял ее со стула.
Я едва дотерпел до грузовикa, прежде чем присунуть ей. Сам акт был быстрым и уродливым. Я хрюкал, как бык, а она стонала "Папи!" мне на ухо снова и снова. Она говорила, как певчая птичка, одна из тех хорошеньких, которые не визжат. Ее ноги обвились вокруг меня, и мой пивной живот вывалился из-под моей грязной рабочей рубашки, чтобы шлепнуться на нее. Когда я кончил, я думал, что умру. Я почти встретился с ангелом, но меня отозвали.
Вместо этого, я сполз с нее и вытащил из бумажника две двадцатки и десятку.
- Спасибо, - сказал я.
- Ты - большой человек, - сказала она.
Я уловил ложь, но проигнорировал ее. Она просто была милой. Я ей нравился.
Она сунула купюры в карман и слегка похлопала по ним.
- Купи себе что-нибудь вкусненькое, - сказал я ей.
- Я отдаю всё Абелю.
- Абелю. Он сутенер?
- Думаю, да. Я должнa отдавать ему свои деньги.
Гнев обжигал. Гребаный сутенер.
- Он бьет тебя?
- Бьет.
Для меня этого было достаточно.
- Отведи меня к нему.
Этот парень - Абель - жил в квартире на третьем этаже, в одном из самых безнадежных районов Эль-Пасо. Я остановил грузовик на другой стороне улицы и посмотрел на здание. Место выглядело, как вылепленная куча собачьего дерьма.
- Как мне туда попасть?
- Зачем? - спросила она.
- Я хочу поговорить с ним.
- Поднимайся по лестнице.
- Kакая квартира?
- Три-B.
- У него есть оружие?
- Да.
- Какое?
- Не знаю. Может быть, всякое.
- Он один?
- Ещё Марта. Она беременна. И Розали.
У ублюдка был целый гарем. С каждой секундой я ненавидел его все больше.
- Ладно. Подожди здесь.
- Ты пойдешь поговорить с ним?
- Да.
- О чем?
- Не имеет значения. Подожди здесь. Я скоро вернусь, хорошо?
- Не выводи его из себя.
- Это как?
- Tак.
- Ты имеешь в виду - не злить его?
- Может быть.
- Это тогда он ударил тебя? Когда он разозлится?
- Нет.
- Нет?
- Только когда он должен.
Я сделал глубокий вдох. У меня на языке был привкус пепла. Я еще не встречался с Абелем, но знал, что ненавижу его. Он скормил ей кучу дерьма, сыграл с ней злую шутку. Крутой ублюдок заставил ее просить, чтобы ее избили. Я решил, что собираюсь немного повеселиться с ним.
- Ты просто подожди здесь, хорошо?
- Ты же не собираешься навредить Абелю?
- Я так не думаю.
- Ты все равно не сможешь причинить ему вред. Он очень большой человек.
Это меня задело. Но я не подал виду.
- Просто подожди, хорошо?
- Xорошо.
Я услышал любовь в ее голосе. Это звенело, как натянутые нервы.
Мне стало холодно, когда я вытащил ключи из замка зажигания и плечом открыл свою дверь. Я отбросил все в сторону и сосредоточился на том, как Абель ударил ее. Я видел свирепый удар кулаком по ее хорошенькому личику. Образ вспыхнул у меня перед глазами, когда я отпер ящик с инструментами и достал обрез, который всегда держал там. Я вскрыл дробовик и увидел двa свежиx патронa. Я схватил другую пару и сунул их в карман.
- Это должно сработать.
Я захлопнул обрез и пошел по разбитой улице.
Входная дверь была не заперта. Это был не тот случай, когда тебе нужно быть возбужденным. В любом случае, в этой части города ты не мог позволить себе такого дерьма. Лучше потратить свои деньги на тяжелые двери и надеяться на лучшее.
Я шагнул внутрь. Старая плитка рассыпалась в порошок под моими ботинками. Древние лампочки отбрасывали бледный, болезненный свет на все вокруг. Это место не убиралось за всю собачью жизнь. Я начал подниматься по лестнице, держась края, где ступени не так сильно скрипели. Каждый шаг поднимал в воздух облако пыли.
Я не торопился. Не хотел запыхаться на два пролета выше.
Третий этаж был таким же ужасным, как и первый. Большинство лампочек были мертвы. Коридор заполнило множество теней. Наверное, это хорошо. Если какой-нибудь мудак высунет голову, я не хотел, чтобы они меня хорошо разглядели. Не то, чтобы я ожидал, что кто-нибудь посмотрит. Место казалось почти заброшенным.
Я разбил стволами дробовика те несколько лампочек, которые работали. Затем подождал, пока мои глаза привыкнут к темноте. Я нашел квартиру Абеля справа от лестницы. Дверь вообще не выглядела слишком прочной. Это была просто старая работа по дереву. Хотя у него, вероятно, было много замков на ней.
Это не имело значения.
Я сделал два шага и врезался плечом в дерево, навалившись всем весом. Ублюдочная дверь раскололась посередине, но удержалась. Я услышал крик с другой стороны. Последовала фраза мужским голосом на раздраженном испанском. Еще два удара, и дверь вломилась внутрь.
Я бросился вперед, держа обрез наготове.
Я попытался получить представление об этом месте в одно мгновение. Я зацепил диван и что-то за ним, похожее на порванные занавески, а потом у меня кончилось время. Я увидел размытое движение и, обернувшись, увидел беременную мексиканку - кажется, это была Марта - несущуюся на меня с мясницким ножом в кулаке. Мой палец сжался прежде, чем я смог подумать о чем-то еще. Марта упала на пол, разломившись на две части. Ее вина была в том, что она набросилась на меня.
Я оторвал взгляд от беспорядка, который утворила Марта, и мое сердце подпрыгнуло к горлу. Диван, который я видел, все еще был там. Это была потрепанная штука с пружинами, торчащими из подушек. Однако, это был единственный предмет в комнате, который выглядел нормально.
Что-то покрывало каждый чертов дюйм стен. Это был материал, который, как я думал, мог быть старыми занавесками. Теперь, когда я присмотрелся к нему поближе, я не был уверен, что это, черт возьми, было. В основном, это выглядело, как бумага, которую разжевали и выплюнули. Однако, кое-что из этого было сухим и рваным. Она свисала с потолка, как клочья омертвевшей кожи. Это звучит безумно, но я клянусь, что эта чертова штука выглядела, как самое большое осиное гнездо, которое вы когда-либо видели. Онo заслонилo свет и наполнилo квартиру бледными тенями, похожими на призраков.
Я понял, что не слышу ничего, кроме постоянного жужжания в ушах. Плохие новости. Я был бы уже мертв, если бы у сутенера хватило ума промолчать.
Повезло, что Абель был идиотом. Он подбежал ко мне с курносым пистолетом 38-го калибра в руке, вопя как сумасшедший и стреляя, не тратя времени на прицеливание. Я бросился на пол. Ковер хлюпнул у моего плеча.
Абель щелкнул пустой обоймой через секунду. Я нажал на спусковой крючок обреза, и его ноги исчезли ниже колена.
Давно не слышал, чтобы мужчина кричал так громко. Когда ему удалось заговорить, он назвал меня "cabron"[5].
- По-английски, придурок.
- Ты, ублюдок! Хуесос! Mудак!
За словом в карман не лезет. У парня был талант.
- Ты Абель?
- Si.
Я пнул его под ребра и улыбнулся, когда он снова закричал. До меня дошло, что Абель был голым. Белая пленка покрывала большую часть его тела. Я не хотел слишком много думать об этом, поэтому начал говорить.
- Больше ты не будешь ее бить.
- Что?
За это он получил еще один пинок.
- Она идет со мной.
Что-то мелькнуло в его глазах. Искра узнавания.
- Сатива?
Я понял, что не знаю ее имени. Должно быть, он увидел это по моему лицу.
- Разбитое сердце, - сказал он.
- Да.
Что-то, похожее на улыбку, растянуло его губы, прежде чем его пронзил еще один спазм боли.
- Ты не знаешь, что делаешь. Ты облажался по-крупному. Он идет. Он убьет тебя медленно.
Я не знал, о ком он говорил. Мне было все равно.
- Пошел ты, Абель.
- Нет, cabron. Это ты облажался.
Я выхватил у него из рук курносый пистолет и забил его им до смерти. Потребовалось некоторое время.
Мое зрение, должно быть, покраснело где-то в середине всего этого. Я даже не замечал, пока я не упал обратно на задницу и не начал глубоко дышать. В квартире пахло кровью и пороховым дымом. Где-то под этим скрывалась вонь грязи и старой одежды. И пота. Воздух казался сухим и пыльным. Довольно странно теперь, когда я мог сказать, что весь ковер был мокрым.
Что-то шлепнулось в углу. Я поднял глаза и увидел, как сгусток чего-то, цвета гноя, падает с потолка на ковер.
Я посмотрел на истекающее кровью тело Абеля и попытался понять, что, черт возьми, здесь произошло. Что-то заставило всю квартиру съежиться. Действительно ли Сатива жила здесь? Или кто-нибудь еще?
Головная боль расцвела у основания моего черепа. Замечательнo.
Голос Сативы дразнил мою голову: и Розали.
Еще одна женщина в разрушенной квартире. Я должен был найти ее, прежде чем смогу уйти. Может быть, соседи и не высунули бы головы, но испуганная шлюха могла бы. Нужно было убедиться, что она не станет разговаривать ни с какими копами.
Я поднялся на ноги и почувствовал головокружение, когда моя кровь попыталась решить, куда она хочет направиться. Я сосчитал до трех, достаточно долго, чтобы почувствовать, что могу идти не падая. Затем, я вставил свежие патроны в дробовик.
Я не хотел искать Розали. Мое нутро твердило: к черту Розали! Она тебя не видела, так кого это волнует? Я просто хотел вытащить свою задницу оттуда. Я хотел вернуться домой и принять душ. Может быть, я бы дал Сативе шестьдесят баксов, чтобы она подняла свою задницу в воздух. Может быть, она предложила бы это бесплатно. Может быть, я бы просто попросил отсос. Почти уверен, что я это заслужил. В конце концов, я просто не хотел видеть, что еще может быть между мной и Розали.
Однако я должен был быть уверен. Как бы я это ни ненавидел, я должен был, блядь, быть уверен.
Я старался не смотреть, когда переступал через Марту. Однако то, как она была распластана по ковру, усложняло задачу. Ее кровь казалась черной на фоне пропитанного волокна. Онa уже началa густеть и теперь былa похожa на патоку на плите. Это не могло быть правдой, но я не видел смысла торчать здесь, чтобы рассмотреть материал поближе.
Кухня находилась рядом с гостиной. Единственная голая лампочка отбрасывала уродливый отблеск на потрескавшийся линолеум и столешницы, которые, казалось, вот-вот рассыплются. Пастообразная субстанция покрывала стены и здесь. Она сползала со стен и цеплялась за стойки. Оно распространилось по полу, как болезнь.
В комнате пахло тухлым мясом. Я подумал, что, может быть, вся эта кровь дурманит мои чувства, но потом я увидел мух. Облако из них закружилось над грязной плитой. Они зависли над кастрюлей, оставленной на одной из конфорок. Я сделал шаг к кастрюле, и вонь стала еще сильнее.
Я решил, что мне не нужно смотреть, что гниет на плите. Мне нужно было найти Розали, и я решил, что ее нет в вонючей посуде. Черт, если бы она готовила на плите, это просто сняло бы меня с крючка. Однако я не собирался проверять.
Я нашел узкий коридор и начал спускаться по нему. Мое плечо задело стену, и часть пожелтевшей жижи размазалась по моей рубашке. Я сдержал свое чутье и продолжил. Если мне повезет, вещество не проеcт насквозь и не начнет действовать мне на плечо.
На полпути вниз я обнаружил дверь, которая, как мне показалось, вела в ванную. Эта дрянь запечатала ее, и я не хотел ни к чему прикасаться, просто чтобы открыть эту дверь. Может быть, я не найду Розали в этой комнате, и это было довольно вероятное "может быть".
Еще одна дверь отмечала конец коридора. Mедленно приближаясь к ней, я задавался вопросом, какого хрена я делаю. Может быть, я немного протрезвел. Я задавался вопросом, действительно ли Сатива стоила всего этого. Может быть, я мог бы просто убежать. Вероятно, это была бы умная игра. Убраться к черту, поставить Сативу на обочину и возвратиться домой до восхода солнца. Завтра я мог бы продолжать свою жизнь, как будто ничего не случилось.
Я покачал головой. Я знал правду. Я не мог оставить Сативу. Я был влюблен в нее, и она нуждалась во мне. Я освобождал ее от этой дерьмовой жизни, и завтра у нас была бы своя жизнь.
Я пинком распахнул дверь спальни. Я услышал испуганное движение и понял, что нашел Розали. Мой мозг кричал развернуться и убежать, но я уже была за дверью. Бегство больше не было вариантом. Я бы хотел, чтобы это было так.
Розали, возможно, когда-то была маленькой девочкой. Но сейчас - чертовски уверен, что нет. Я мог видеть фрагменты девушки: сальные пряди черных волос, безвольно свисающие с ее головы, участки темной кожи на спине и ногах. Когда она посмотрела на меня, я смог разглядеть ту часть ее лица, которая не лопнула. Ее левый глаз был почти человеческим, и он выглядел более чем немного испуганным.
Или, может быть, я просто увидел свое отражение.
Моя идея с осиным гнездом была недалека от истины. Жужжащие крылья на спине Розали и капающее жало сказали мне об этом. С одной из ее насекомоподобных ног все еще свисал длинный клочок человеческой кожи.
Ее крылья снова затрепетали, отбивая гулкий ритм, а затем начали ускоряться. Я посмотрел на копье, торчащее из ее туловища, и увидел, как густая струя желтой жидкости стекает на пол. Она открыла рот, и в центре моей головы возник гул, а затем завибрировал наружу. Боль пронзила мои зубы, мой череп. Я упал на колени, но держал дробовик наготове.
Розали оттолкнулась от стены. Я нажал на оба спусковых крючка и разрубил ее пополам.
Я не уверен, как мне удалось подняться на ноги. Я знаю, что каждый бешеный стук моего сердца был близок к тому, чтобы снова уронить меня. Я, пошатываясь, вышел из этого шоу уродов в спальне. Ужасные мысли терзали меня, когда я, спотыкаясь, брёл по коридору. Я подумал о белой пленке на обнаженном теле Абеля, и это действительно взбодрило меня. Мне нужно было немедленно убраться из квартиры.
Влажный звук приветствовал меня в гостиной. Я не хотел искать его источник, но потом я увидел, как живот Марты вздулся и опал, и заметил движение чего-то, пытающегося освободиться.
Я перепрыгнул через ее труп и выбежал из квартиры. Я даже не проверил, видел ли меня кто-нибудь. Я просто хотел выбраться оттуда. Я хотел вернуться к Сативе.
Сначала она ничего не сказала. Это немного расстроило. Я надеялся, что она будет скучать по мне. Я ожидал, что она поблагодарит меня. Вместо этого, она просто уставилась в лобовое стекло с каменным выражением лица. Я проехал несколько кварталов, проверяя выражение ее лица и зеркало заднего вида. Оба оставались пустыми.
Может быть, одно принесло мне облегчение, но другое меня немного разозлило. Я только что рисковал своей чертовой жизнью ради нее. Я попал на шоу уродов, и в меня стреляли из-за нее. Я взорвал то, что раньше было для нее маленькой девочкой, а она ни черта не говорила.
Я загнал свой грузовик в переулок, цвета гнилой задницы, и бросил шестьдесят баксов на колени Сативе, прежде чем показать ей, что к чему.
На этот раз она не назвала меня "большим человеком". Ничего не сказалa. Я снова натянул джинсы и снова завел грузовик.
Наконец она заговорила примерно на полпути домой.
- Ты убил их.
Я глубоко вздохнула, прежде чем сказать:
- Да.
- Ублюдок.
- Ты в шоке. Завтра ты почувствуешь себя лучше.
- Ты сказал, что не причинишь им вреда.
- Я не знал, что они уроды.
- Абель, сохранял нас в безопасности.
- Похоже, он отлично справлялся с работой.
- Что ты знаешь?
- Я знаю, что он заставил тебя работать на улице. Я знаю, что он заставил тебя раздвинуть жопу или встать на колени, чтобы ты могла принести ему наличку.
- Моя идея.
- Это ад.
- Так и было. Ты ничего не знаешь. Авель защищал нас от Него. Держись от Него подальше.
- Kого Eго? Кто Oн?
- Ты не захочешь знать.
- Ну, я могу защитить тебя.
- Может быть.
- Mогу.
- Hадеюсь на это. Я очень надеюсь.
Она пожала плечами, и мне захотелось ее ударить. Я подавил это желание и продолжил движение. Мои толстые кулаки сдавили руль. Я не мог обидеть Сативу. Один взгляд на нее заключил сделку для меня. Я любил ее, и я ни черта не мог сделать, чтобы это исправить.
Я подогнал грузовик к своему трейлеру и перенес ее через порог. Казалось, она не возражала.
Мы несколько раз перекрутили простыни, и часть старой Cативы вернулась. Она назвала меня "Папи" и снова сказала, что я "большой человек". Она провела языком по моим губам и поцеловала меня так, словно я был у нее первым. Ее спина выгнулась дугой, и она закричала, как одна из тех девушек в порно. Это было приятно.
Она заставила меня подтолкнуть стул под дверную ручку, и попросила опустить жалюзи и закрыть их. Я не понял этого, но подумал, что она хотела побыть наедине. Почему бы и нет? Теперь у нее была новая жизнь. Ей не нужно было, чтобы люди смотрели, как она развлекается.
Я лег на спину и крепко прижал ее к себе. Она выглядела грустной и, может быть, немного испуганной. Я сказал ей, что все в порядке. Отныне я буду защищать ее. Она кивнула, как кто-то, попавший в телешоу, просто пытаясь выглядеть так, будто она внимательно слушает.
Я пытался поговорить с ней. Я хотел выяснить, в чем дело, но она отвлекла меня. Она скользнула вниз по моему телу и взяла мой член в рот. Она обрабатывала меня то быстро, то медленно. Я застонал, и трейлер растаял вокруг меня.
Сатива что-то сказала в промежутке между тем, как я взорвался, и тем, как я заснул. Я не мог разобрать, но это звучало важно.
Я проснулся, когда что-то ударилось о крышу трейлера с силой, подобной удару метеора. Сатива закричала в моих объятиях. Она билась рядом со мной, и мне пришлось бороться, чтобы удержать ее на месте. Ее локоть выбил один из моих зубов.
Я услышал звук, похожий на звук дизельного двигателя. Он окружил трейлер и проник в мой мозг. Я подумал об ускоряющихся крыльях Розали. Шум обжигал мой череп, как огонь. От этого у меня завибрировали зубы. Где-то за всем этим, я услышал, как что-то вонзилось в крышу трейлера, как копье.
Я пошарил под подушкой в поисках 45-го калибра. Теперь я держу его там. Я проверил обойму и обнаружил, что она полная. Я взглянул на Сативу и подумал, действительно ли я готов умереть за нее.
Я подумал о том моменте между извержением и сном, и я вспомнил, что она сказала.
Я беременна.
Перевод: Zanahorras
Здесь, в грязи вместе с нами обитают иные сущности. Когда мои потроха не скованы холодом, от которого леденеют даже кости, я чувствую как они извиваются вокруг моих рук. Иногда я пытаюсь их поймать, но они исчезают всякий раз, стоит моим пальцам сомкнуться на их телах.
Возможно, это призраки.
Мне никто не верит, но другой реакции я и не жду. Как и все остальные, я - лжец, вор, и преступник, которого приговорили раскапывать руками грязь в яме номер четыре. В наказание за то, что украл испачканные в саже пальто и шляпу на новой Лондонской фабрике.
– Коллинс! – раздается крик, похожий на пистолетный выстрел. – Работай, черт тебя дери!
Моя всклокоченная борода отсырела, я чувствую ее тяжесть, когда наклоняюсь и разглядываю грязь в своих руках. Что-то резко по ним проползло, я готов рыдать от тоски.
Кожа Денхема превращается в камень. Он пока ничего не заметил, но я наблюдаю за его изменениями еще с прошлой недели. В тот день я шепотом разговаривал с призраками в грязи, просил их помочь мне бежать отсюда, на свободу, но вскоре решил передохнуть. Поскольку в сырой яме заняться особо нечем, у меня выработалась привычка внимательно осматривать все, что вижу. Возможно, настанет день, когда она поможет мне бежать, но я сильно в этом сомневаюсь. И без очков я вижу, что за нами следят вооруженные люди, они стоят кругом по периметру ямы.
Шли месяцы, кожа Денхема оставалось серой, на ней были видны пятна грязи и тени серых туч. Все мы так выглядели, но он двигался гораздо медленнее остальных. Денхем стар, ему уже пятьдесят или даже больше, однако он до сих пор отбывает срок за кражу гуся. Денхем сидит уже десять лет и еще столько же ему осталось. Я думаю, он медленно двигается из-за того, что у него меняется кожа.
Иногда Денхем жалуется на боль в суставах, но когда он двигается, я слышу треск разрушающегося камня. Я вижу, как его локти, плечи и колени покрываются трещинами.
Каждый день он двигается все медленнее. Однажды Денхем просто замрет и так и останется стоять статуей посреди грязи.
А все из-за какого-то гуся.
Иногда мы собираемся вместе, небольшими кучами, чтобы пошептаться друг с другом не опасаясь ударов кнута или других наказаний. Мы часто рассуждаем о том, какого черта мы вообще копаемся в этой яме номер четыре. Должно же здесь что-то быть. В конце концов, имеется же какая-то причина, какая-то цель. Правительство уж точно не нуждается в глубокой грязной яме.
Вернер, один из тех, кто помоложе, полагает, что мы что-то закапываем. Он настаивает на том, что мы закапываем в землю какой-то военный объект или секретное оружие. Другие считают, что мы прячем в земле какие-то драгоценности, но мне эта версия кажется вообще смехотворной. Воры это еще не самые худшие из нас, таким как мы никто драгоценности не доверит. И правительство об этом прекрасно знает.
Нет, я уверен, что мы что-то выкапываем. И когда я чувствую, как странные существа вьются вокруг моих запястий, когда я слышу каменный треск плоти Денхема, когда я вижу, как из глаз и ушей Вернера вытекает нечто, похожее на мед, то понимаю, мы выкапываем нечто ужасное.
Этим утром охранники застрелили одного из своих.
Дело было так: один из них повернулся к остальным. Щекастый мужик с лицом похожим на свиное рыло вошел в раж, сначала он отдавал бессмысленные приказы, издевательски смеялся над нами. Но вдруг он резко выпрямился, прижал приклад мушкета к плечу и выстрелил в голову стоявшего рядом охранника.
Люди в мундирах закричали, словно перепуганные овцы, подстреленный охранник повалился в яму, хлюпая в грязи. Его руки и ноги еще дергались, а убийца уже набросился на следующего. Озверевший псих со свиной рожей вцепился большими пальцами в глаза сослуживцу. Те из нас, кто находился неподалеку, шарахнулись в разные стороны. Все, кроме Денхема, он стоял полусогнувшись и хрипел, глядя на корчащееся перед ним тело.
Охранники даже не попытались спасти товарища. Вместо этого они просто подняли мушкеты и выстрелили, мне в нос ударил запах пороха, убийца и его жертва повалились на землю.
Охранники пинками сбросили их в яму, а нам велели продолжать работать.
Что мы и сделали.
Таинственные сущности не могут быть призраками, они проникли глубоко в мои руки. Теперь я чувствую, как они заползают все глубже с каждой секундой.
Капли дождя барабанят по моей истерзанной коже, словно мелкие кинжалы, стиснув зубы, я сгребаю руками холодную грязь в деревянное ведро, что стоит у моих ног. В дюжине шагов от меня в грязи лежит брошенная статуя Денхема, а за ней стонет Вернер, у него нет уже половины туловища, он растворяется в яме. Да, это мед. Я хорошо знаю этот запах.
– Копать! – приказывает охранник.
Наш начальник хочет, чтобы мы что-то нашли. Теперь у меня не осталось сомнений.
Но он не знает, что я уже это нашел.
Всего несколько секунд назад моя рука нащупала очертания странного предмета. Неведомые сущности заползли мне глубоко в руки и теперь движутся к сердцу. Я слышу их шепот, когда провожу пальцами по предмету сильно похожему на череп. Я вижу причудливый остроконечный лоб и несколько пустых глазниц. Таинственные сущности говорят мне что делать, говорят, как овладеть силой черепа. Я хватаю огромную кость обеими руками. В последний раз смотрю на Вернера.
– Прощай, – говорит он навзрыд.
Я вырываю череп из земли и поднимаю его высоко над головой, к небесам.
Перевод: Евгений Аликин
Ресивер (или принимающий) - игрок в команде нападения в американском футболе, который специализируется на приёме пасов от квотербека.
Линейный игрок - это игрок, специализирующийся на игре на линии схватки в американском футболе. Линейные игроки команды, в данный момент владеющей мячом, являются линией нападения, в то время как линейные игроки команды противника являются линией обороны.
около 25.5 см.
MAC-10 (англ. Military Armament Corporation Model 10, официально как M10) - компактный пистолет-пулемёт, разработанный в США.
придурок, долбоёб - (исп. яз.)