Table of Contents

Annotation

"ВППНП (ВСЕ ПО ПЛАНУ - НАМ ПИЗДА): Воскрешение" с треском возвращает серию "ВППНП", вошедшую в премиум шорт-лист!

Солдаты сталкиваются с ужасами, которые невозможно вообразить, сталкиваясь лицом к лицу с демонами внутри.

В этом выпуске нет общей темы, за исключением остросюжетных рассказов о военных действиях или военизированных формированиях.

С участием Дирка Пэттона и Джеймса А. Мура/Чарльза Р. Ратледжа, наряду с подборкой рассказов множества любимых авторов "ВППНП" и талантливых новичков, "ВППНП" возвращается на сцену, чтобы еще раз окунуться в мир военных ужасов.

• ВППНП

• Эван Дикен

• Джастин Коутс

• Дэниел Финли

• Марк Реншоу

• Джон МакНикол

• Дирк Пэттон

• Н.X. Шарпс

• Кевин Уэтмор

• Стив Льюис

• Джастин Белл

• Джеймс А. Мур & Чарльз Р. Ратледж

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

Nexus - Переводы

https://vk.com/public195211186

ВППНП
(ВСЕ ПО ПЛАНУ - НАМ ПИЗДА):
ВОСКРЕШЕНИЕ

Эван Дикен
"Тени Тевтобурга"

- В строй, жалкий...

Копье попало центуриону третьей когорты в рот и вырвалось из затылка в брызгах крови. Квинт Понтий Варро с трудом поднял свой залитый кровью щит, глядя на толпу варваров, несущуюся к нему с холма. В отчаянии он бросился за оптионом и обнаружил, что тот лежит лицом вниз в утоптанной грязи, пронзенный насквозь германскими дротиками.

Лишившись руководства, когорта погрузилась в хаос. Разбросанные по грязной дороге солдаты кричали и вопили, их призывы терялись среди высокого, неестественного лая нападавших из засады. Варвары были слишком близко, и Квинту не удалось бы сделать приличный бросок под таким дождем. Отчаянно крикнув своему контубернию^[1], чтобы те собирались, он вытряхнул из тяжелого ранца свой гладиус^[2].

Варвары были уже достаточно близко, чтобы он мог разглядеть их зубы и глаза, дикие белые пятна, клубящиеся среди заляпанной грязью дикости. Отто шагнул к Квинту, прикрываясь щитом. Остальные шесть солдат отряда Квинта с трудом построились, их снаряжение было в беспорядке.

- Щиты, - крикнул он, когда варвары навалились на него.

Лезвие одного из их длинных копий царапнуло по щиту Квинта, и он вовремя отдернул голову, чтобы не потерять глаз. Бросившись вперед, он ударил нижним краем щита в колено варвара. Когда мужчина споткнулся, Квинт нанес ему удар в шею - быстрый, карающий удар, от которого германец дернулся и упал на землю.

Квинту едва хватило времени, чтобы отойти назад, не говоря уже о том, чтобы перевести дух. Варвар в римской кольчуге перешагнул через тело своего соплеменника, широколезвийный топор обрушился на него, как молния Юпитера. Хотя Квинт поймал удар на изгиб своего щита, силы удара хватило, чтобы онемела его и без того обессилевшая рука. Выставив вперед плечо, он отбил меч в сторону, чтобы дать Отто возможность нанести удар, и тот ответил ударом своего гладиуса в бок варвара.

Броня этого человека выдержала бы почти любой удар, но она была слабой защитой против острия тонкого римского клинка.

Косой удар - это напрасный удар. Наносите глубокие удары, мои мальчики, и убивайте.

Наставления старого тренера Квинта по владению оружием прозвучали в его сумбурных мыслях, как звуки праздничного рога. Он крутанулся влево, чтобы перерезать сухожилие варвара, набросившегося на Руфинуса. Германца повалило вперед, и Руфинус добил его быстрым ударом в шею.

Квинт усмехнулся сквозь дождь. У косых ударов есть свое время, старик. Его ухмылка исчезла, когда на них обрушилась волна воющих варваров. Квинт рубил и наседал на кричащую толпу, лезвие по краям его щита резало сухожилия и погружалось в плоть. Как и его товарищи, он использовал свой щит, чтобы сбить нападавшего с толку, но когда Квинт наносил удар, он бил не по тому, кто стоял перед ним, а по тому, кто находился по обе стороны. Это была одна из многих хитростей, которые давали римским легионерам возможность противостоять варварам лицом к лицу.

Сражаться вместе или умереть в одиночку.

Не все советы его старого тренера были неуместны.

Руфинус упал, пронзенный насквозь копьем с длинным лезвием. Слева от Квинта Ламискос быстро двинулся перестраивать ряды, но строй уже был прорван. В брешь протиснулся варвар с мечом в каждой руке. Выкрикивая проклятия, он бил по щитам Квинта и Ламискоса, как кузнец по железу. Ярость этого человека была такова, что Квинту только и оставалось, что держать щит поднятым: каждый удар сотрясал его плечо и вызывал болезненную дрожь в руке. Ламискос вскрикнул, когда клинок германца прочертил красную полосу по его бедру. Тарантийский пехотинец споткнулся, но не упал.

С шипением выдыхая сквозь стиснутые зубы, Квинт поклялся воздвигнуть алтарь Юпитеру Максимусу, если бог поможет ему выжить в этой битве.

Словно в ответ на его мольбу копьё выросло из плеча огромного германца, его взмах ослаб. Цеорикс, один из галльских помощников, приписанных в контуберний Квинта, появился в поле зрения, с другим копьем, готовым к броску. Кивнув галлу, Квинт навалился на германца, прижал раненую руку к груди, одновременно вонзая гладиус. Яркая кровь заструилась по лезвию, когда оно пронзило шею варвара.

Германец упал назад, выплевывая кровь и зубы, а Квинт крутанулся, чтобы принять удар копья на свой щит, защищая Ламискоса. Тарантинец благодарно кивнул, но больше ничего не успел сделать, как варвары снова набросились на них.

Это был не просто набег. Казалось, их противникам не будет конца. Вдоль потрепанной римской линии открывались новые бреши, края которых начали загибаться назад, как согнутый лук. Скоро два крыла встретятся, и они окажутся в полном окружении.

Взглянув на дорогу, можно было увидеть, что бой идет на всем протяжении дороги, волны и волны кричащих германцев захлестывали римские части. Казалось невозможным, что три полных легиона могут быть так быстро разгромлены. Всего час назад они маршировали, чтобы подавить небольшое восстание. Это была настолько незначительная акция, что генерал Вар даже не позаботился о разведчиках, доверившись Арминию и его германским союзникам.

По мере сокращения линии и роста потерь, дисциплина начала ослабевать. Квинту и его людям было не впервой сражаться с варварами, но внезапная засада поставила их в затруднительное положение. Если орда не ослабнет в ближайшее время, они погибнут все вместе здесь, в грязи.

Битва затихала по мере того, как избитые легионы выстраивались, отбивая атаку за атакой. По призыву Квинта его контуберний укрылся в сомнительной безопасности перевернутой повозки. Из восьми солдат, находившихся под командованием Квинта, только Отто и Ламискос все еще стояли на ногах, хотя последний тяжело опирался на Цеорикса.

- Декан^[3], - галл встретил взгляд Квинта. - Мы должны отступить.

Квинт тяжело вздохнул:

- Я не брошу Семнадцатый...

- Это Сигамбры^[4], - Цеорикс уперся взглядом в группу высоких усатых варваров, которые грабили телегу с провизией, а затем кивнул на строй воинов на холме, их голые груди были разрисованы вихрями темных цветов. - А это марси. Я также видел бруктери, чаучи и чатти - много-много племен. И еще, есть что-то в воздухе, Декан. Что-то, что делает мою кожу холодной.

- Да, дождь, - хмыкнул Отто, тряхнув шлемовидной головой, чтобы капли попали на остальных членов отряда. - Не знаю, как ты, Декан, но я никогда не бегал от воды.

Холодный кулак сжался в груди Квинта, когда он оглядел побоище. Три легиона. Tри, и их сносило, как плотину на Тибре. Он и раньше видел племенные союзы, но такого - никогда. Может ли это быть еще одни Карры?^[5] Еще одно Кавдинское ущелье?^[6]

- Господин, - Отто направил свой гладиус на гребень далекого холма.

Квинт повернулся и увидел, что к ним спускается строй римлян. Нет, их доспехи и шлемы были похожи, но это были не римляне.

- Арминий^[7], - сказал Квинт.

При виде германской дружины осажденные легионеры разразились нестройными возгласами. Но все надежды Квинта на то, что они пришли спасать легионы Вара, рухнули, когда вспомогательные отряды подтянулись и обрушили град дротиков на своих бывших товарищей.

- Этот ублюдок заманил нас в засаду, - Отто выплюнул эти слова.

- Мы должны отступить, - Цеорикс посмотрел на небо, его лицо было бледнее обычного. - Пока не стало слишком поздно.

Квинт потер один глаз ладонью. Внезапно тесная координация германской засады обрела смысл. Арминий был воспитан в Риме, обучен и пользовался доверием сената. Близкий друг генерала Вара, он даже получил звание Эквита^[8] - привилегия, которой удостаивались очень немногие варвары. Он знал их тактику и стиль боя.

Он знал, как их победить.

- Декан? - спросил Отто.

Квинт огляделся вокруг, отчаянно требуя порядка. Когорта, весь Семнадцатый легион был разрезан на куски. Он ничего не мог сделать, никто из них ничего не мог сделать. И все же мысль о бегстве застряла у него в горле как кость.

Он вышел из-за повозки с мечом в руке.

- Давайте, ребята, заставим этих предателей пожалеть...

Цеорикс схватил Квинта за ремни доспехов и потащил его назад.

- Не высовывайся, - губы галла сомкнулись на зубах, как рык загнанного в угол волка. - Они идут.

И Квинт вдруг почувствовал это - влажную тяжесть в воздухе перед надвигающейся с моря бурей.

Из-за деревьев на вершине холма появилась линия сгорбленных теней. Эти твари были вдвое выше человека, длиннорукие, с ногами, согнутыми назад, как у собаки. Они спускались с холма, широко раскрыв крокодильи пасти в рычании, с глазами, похожими на осколки обсидиана в треугольных головах. В их движениях чувствовалась грация, каждый шаг напоминал голодный выпад кошки, выхватывающей добычу. Они обрушились на римские ряды, как лавина. Доспехи сминались, как белье, под ударами их шишковатых когтей, челюсти сокрушали и шлем, и череп. Квинт с ужасом наблюдал, как одна из тварей была сражена скорпионьим болтом, но продолжала наступать, откручивая головы артиллеристам, ранившим ее, прежде чем окончательно рухнуть на окровавленную землю.

- Цеорикс, что это за твари?

Квинту пришлось протискивать слова сквозь губы, онемевшие и деревянные от шока того, чему он только что был свидетелем.

- Древние, - галл вздрогнул от резни, его глаза расширились в сгущающемся мраке. - И могущественные.

- Как нам с ними бороться? - тревожный вопрос Отто был почти потерян среди криков умирающих людей.

- Мы не можем, - взгляд Цеорикса метнулся к линии деревьев, его мышцы напряглись, как будто галл был готов броситься наутек.

Они посмотрели на Квинта. Решение застыло у него во рту, как пепел. Как Декан отряда, Квинт был обязан выполнять свой долг перед своими людьми. Он не мог просить их противостоять таким мерзостям. Легионы Вара были обречены, но за Рейном было больше легионов, больше людей, которых Арминий и его чудовища могли застать врасплох. Кто-то должен был передать весть об этом предательстве через Рейн, чтобы еще больше римлян не попали под колдовство германского вождя.

Нахмурившись, Квинт отбросил в сторону свой тяжелый, пропитанный водой щит.

- Мы бежим.

* * *

Квинт не мог решить, что хуже - немцы или болотистый, наполненный дерьмом лес, который они называли своим домом. Грязь засасывала его сандалии, волочась при каждом шаге, как цепкие руки мертвецов.

- Императорские яйца! - выругался Цеорикс, когда камень из пращи с грохотом разбился о соседнее дерево.

Жилистый галл опустился на колени, чтобы взять свой камень и бросить его в германцев, но бросок оказался неудачным.

Квинт разглядел преследователей сквозь пелену дождя - восемь теней метались среди дальних деревьев, с визгом и смехом обстреливая римлян.

Но, по крайней мере, те, кто их преследовал, были людьми.

Никто из контуберния не спросил, что убило легионы, как будто даже озвучивание этого вопроса могло привести к появлению кривоногих существ, бредущих из болота. Квинт уловил их беспокойство в косых взглядах, бормотании молитв Аполлону и сжимании оружия в кулакax. Воспоминание терзало мысли Квинта, как удар плохо настроенной лиры, диссонанс, повторяющийся снова и снова.

Он покачал головой.

- Цеорикс, что это были за штуки?

Галл сделал руками странный знак, скрючив пальцы, словно отгоняя проклятие.

- Германцы называют их thurisaz, хотя я слышал, что это название уходит корнями далеко на север, где они известны как тролли.

- Откуда они берутся? - спросил Отто.

- Когда-то, давным-давно, они были повсюду, но их оттеснили, - Цеорикс пожал плечами. - Теперь эти существа обитают среди тенистых скал, ям и пещер, в местах, куда никогда не заглядывало солнце.

- Ты сказал, что они были оттеснены, - сказал Квинт. - Их можно убить?

Галл раздраженно махнул рукой:

- Героями, богами.

- Как герои это сделали? - спросил Квинт.

Галл нахмурился.

- Огонь, зачарованные клинки, сбросить на них гору...

- У нас нет ни гор, ни магии, - Отто стряхнул с пальцев брызги дождевой воды. - И мы не можем разжечь ни одного костра в такой сырости.

- Там, должно быть, была дюжина племен. Это кажется невозможным, но Арминий сковал германцев в коалицию, и я думаю, что эти тролли имеют к этому какое-то отношение, - Квинт провел языком по зубам, собираясь с мыслями. - Если мы сможем добраться до гарнизона в Алисо раньше Арминия, мы сможем предупредить префекта.

- Что это даст? - спросил Цеорикс. - Даже если они будут держаться, большинство легионов находятся в Иллирии с Тиберием.

- Первый и Пятый легионы находятся к югу от Рейна, - Отто хлопнул по рукояти своего гладиуса. - Я бы поспорил, что эти тролли не справятся с ними в бою.

- Я намерен выяснить это, - сказал Квинт. - Хотя наша главная задача - остаться в живых.

Словно в подтверждение слов Квинта, сзади послышалось жужжание пращи. Он сжал плечи, но камень с шипением пролетел мимо, сопровождаемый насмешливыми возгласами преследователей.

- Почему бы им просто не перейти в наступление и не покончить с этим? - хмыкнул Отто, сдвигаясь, чтобы получше ухватиться за Ламискоса.

Молодой тарантинец был сильно ранен, но боролся без жалоб, стиснув челюсти и сжав губы в тонкую бескровную линию.

- Зачем рисковать в битве, если можно позволить земле убивать? - Цеорикс плюнул в грязь.

- Все варвары - трусы, - сказал Отто, затем покраснел и посмотрел на длинноволосого помощника. - Я не имел в виду...

Цеорикс отмахнулся от оскорбления.

- Я убегаю, не так ли? Если бы этот дождь только прекратился, я бы показал им их ошибку.

Он раздраженно взмахнул тетивой своего лука. Галл был лучшим охотником в отряде. Квинт не сомневался, что с помощью нескольких метких выстрелов он сможет отвадить нападавших, но из-за постоянного дождя тетива лука Цеорикса ослабла и стала бесполезной.

Разговор затих, пока римляне продолжали пробираться через трясину по колено. Квинт знал, что бежать бесполезно: они выбросили большую часть своего снаряжения, а проклятые германцы все равно преследовали их, как волки.

- Клянусь Юпитером, я бы отдал левую руку Цеорикса за горячую еду, - сказал Отто.

Галл фыркнул:

- Ставь на кон свои собственные кости, бык.

Последовавший за этим смех был слабым, принужденным. Квинт чувствовал, как безнадежность их положения оседает на его плечах, словно намокший плащ. Отряд ждал от него лидерства - он был их Деканом, ветераном с более чем двадцатилетним стажем легионерской службы, но ни один из его опытов не подготовил его к тем противоестественным ужасам, которые истребили его легион.

Стыд за это гнездился в его груди, такой же горький и извращенный, как колючие деревья, росшие на этом проклятом болоте.

Слева от них в кустарнике послышался грохот еще одного камня из пращи.

- Они играют с нами, - сказал Отто.

- Оставьте меня.

Это были первые слова, сказанные Ламискосом после битвы. Смирение в голосе тарантинца сломало что-то в Квинте - баррикаду, сдерживающую всю его беспомощную ярость.

- Мы сражаемся вместе или не сражаемся вовсе, - oн кивнул туда, где в нескольких десятках шагов впереди сгущались кроны деревьев. - Вон там.

- Господин? - спросил Отто.

Квинт улыбнулся впервые за несколько дней.

- Вот, где эти ублюдки узнают свою ошибку.

* * *

Ламискос снова застонал - жалобный звук, от которого у Квинта зашевелились волосы на руках. Они прислонили раненого легионера к одному из деревьев - меч в руке, единственный оставшийся щит лежал на нем, как одеяло. Квинт надеялся, что германцы предпочтут добить тарантинца собственноручно, но щит он оставил, чтобы отбить все оставшиеся камни из пращи. Остальные члены отряда лежали в тени, наполовину утопая в слякотной каше, которую дождь превратил в лесной настил: лица, доспехи и одежда были измазаны грязью. Толстобрюхий паук щекотал тыльную сторону руки Квинта, но он не двигался, даже когда тварь приостановилась, чтобы нанести жалящий укус в перепонку большого пальца.

Если бы его и его товарищей заметили, германцы отправили бы их в Аид.

Варвары медленно зашли за линию деревьев, держа оружие наготове, с широкими глазами на забрызганных грязью лицах. Они обшаривали лес, продвигаясь все увереннее, когда стало ясно, что римляне бросили своего раненого товарища. Один из них что-то рявкнул на своем жестоком языке, и остальные рассмеялись.

Квинт ждал в холодной грязи, пока его добыча подбиралась ближе. Грязь въелась в его волосы и одежду, холод, казалось, проникал в самые кости. Он сжал челюсти, чтобы не стучать зубами.

Высокий германец с длинным мечом настороженно подкрался к Ламискосу. Он ткнул тарантинца своим клинком, и Ламискос отмахнулся от него, проклиная варвара за трусость.

Немец фыркнул, потом что-то сказал своим товарищам. По лесу разнесся еще один смех. Еще несколько варваров вышли из-за деревьев, подняв оружие, но когда на них никто не напал, они выпрямились, расслабившись.

Высокий мужчина - видимо, предводитель - что-то сказал своим спутникам, затем сделал жест мечом. Двое варваров двинулись дальше в лес, ища следы римлян. Квинт надеялся, что Цеорикс оставил достаточно четкий след, чтобы они могли идти по нему.

Вождь снова ткнул пальцем в Ламискоса, а затем повернулся, чтобы обсудить что-то со своими пятью оставшимися товарищами.

Когда тот отвел взгляд, Квинт наконец нанес удар.

Поднявшись из грязи, как мститель, Квинт ударил гладиусом по вене на внутренней стороне бедра вождя варваров. Лезвие глубоко вонзилось, брызги крови забрызгали Квинта, и человек с криком упал на грязь. Повернувшись, он нанес сильный удар ногой в пах варвару, стоявшему ближе всех к корчащемуся вождю, а затем вогнал клинок в горло тому, кто сгорбился.

Отто выскочил из грязи по другую сторону от изумленных варваров, ловко распотрошил одного из германцев своим гладиусом, затем повернулся, чтобы вогнать лезвие своей саперной кирки в шею другого. Даже Ламискос внес свою лепту, метнув свой гладиус в одного из варваров. Бросок был неудачным, рукоять клинка ударила мужчину в плечо, но удар отвлек его настолько, что Квинт смог просунуть лезвие своего кинжала между ребер варвара.

Один из двух оставшихся немцев схватил его. Белые искры заплясали перед глазами Квинта, когда его голова ударилась о корень дерева. Когда зрение прояснилось, варвар уже был на нем, вдавливая его лицом в грязь. Рукоять меча Квинта была прижата к земле, кинжал бесполезно скрежетал по цепной рубашке варвара. Он бился и извивался, но, сколько Квинт ни силился сдвинуть его с места, мужчина мог бы сойти за валун.

Грязь заполнила глаза, нос и рот Квинта, удушая его. Он пытался поднять голову, вздохнуть, но варвар навалился на него с почти нечеловеческой силой. Мир стал не более чем холодной сырой ямой, когда болото сомкнулось над Квинтом. Его попытки замедлились, мысли ускользали.

Oн смутно почувствовал, как человек, лежащий на нем, дернулся, а затем давление внезапно ослабло. Сильные руки схватили его за плечи, поднимая в воздух. Квинт сделал жадный вдох, а затем выдохнул, когда грязь заполнила его горло. Задыхаясь, он стал вырывать ее руками, кашляя и приваливаясь спиной к дереву.

- Я думал, он почти поймал вас, господин.

В поле зрения появилось ухмыляющееся лицо Отто. Он размахивал своей окровавленной секирой.

Квинт подавил смех. Он чувствовал это - смесь радости и облегчения, которая всегда приходит после боя. Вопреки всему, он снова выжил. Он подавил это чувство.

- Всем подняться, впереди еще два варвара...

- Я бы не беспокоился о них, - Цеорикс вышел из-за деревьев на дальнем краю поляны. Нахмурившись, он демонстративно вытер лезвие своего длинного ножа о листья ближайшего дерева. - Похоже, ты неплохо здесь прибрался.

Отто ударил себя по груди плоской стороной гладиуса.

- К счастью для вас, я - лучший боец в легионе.

- Спорно.

Цеорикс встал на колени, чтобы перерезать горло извивающемуся варвару.

Здоровяк захихикал.

- Хочешь поспорить на это, купидон?

Еще вчера эта шутка вызвала бы смех в отряде. Теперь же они просто смотрели в землю, молча и неуютно.

- Как ты думаешь, немцев еще больше?

Вопрос Ламискоса прозвучал болезненным шепотом, его дыхание было резким и быстрым.

- Обязательно, - Цеорикс убрал нож в ножны.

- Я хочу увеличить расстояние между нами и битвой, - Квинт поднялся на ноги и кивнул Цеориксу: - В какой стороне Алисо?

Галльский охотник прищурился и посмотрел на серое небо. После долгого раздумья он сплюнул, а затем резко вскинул подбородок в направлении, куда они направлялись.

- Туда, насколько я могу судить.

Цеорикс почесал затылок, над его затененными глазами залегли тяжелые брови.

- Они наверняка выставили пикеты, чтобы поймать всех выживших, идущих к реке. Я бы так и поступил.

- Оставьте меня.

На лбу тарантийского пехотинца выступил пот, губы сжались в страдальческую гримасу, челюсть сжалась от усилия, с которым он пытался подняться на ноги.

Квинт взмахом руки заставил его замолчать.

- Мы сражаемся вместе или не сражаемся вообще. Это ясно?

- Не вопрос, господин, - сказал Отто.

- Я позабочусь о том, чтобы сжечь подношения на твою удачу, когда мы вернемся в Рим, - сказал Ламискос сквозь стиснутые от боли зубы.

Усмехнувшись, Отто наклонился, чтобы помочь Ламискосу встать на ноги.

- А еще лучше - заплати за ужин и выпивку.

- Друг мой, - слабо рассмеялся Ламискос. - Если мы выберемся из этого, я куплю тебе чертову таверну.

* * *

- Господин, - зашипел Цеорикс оттуда, где впереди редели деревья: - Вы захотите это увидеть.

Не желая разбивать лагерь, они шли уже большую часть вечера, останавливаясь лишь для того, чтобы разделить торопливый ужин из сушеного мяса и перевязать рану Ламискоса. В темноте им приходилось тыкать палкой в болотистую землю, чтобы не уткнуться в трясину, но постепенно колючие деревья уступили место соснам и лиственницам, даже земля стала более твердой.

Около полуночи боги наконец ответили на молитвы Квинта - дождь прекратился, тучи сместились, и показалась двурогая луна, света которой хватало, чтобы различать деревья и камни. На мгновение Квинт почти поверил, что они могут выжить.

Ему следовало бы быть умнее.

- Во имя Юпитера, что это такое? - голос Ламискоса ломался, как у человека, находящегося на грани паники.

Квинт вышел на поляну, чтобы взглянуть на массивную деревянную конструкцию. Эшафот был такой же высокий, как арка Августа, и почти вдвое шире. Имея форму человека, он представлял собой нечто из выбеленного солью дерева, увешанное костями и лохмотьями ткани. Нет... не ткани, - с ужасом понял Квинт, - а дубленых шкур. Странное сооружение горбилось вперед, как человек на грани смерти, его конечности располагались под странными углами, руки и ноги были скручены слишком большим количеством суставов. Полосы плетеного сухожилия скрепляли эшафот вместе, бледная древесина в лунном свете казалась костями. Сверху выстроились черепа, нагромождение останков животных и людей, придававшее сооружению мрачный и задумчивый вид, словно это был титан, готовый схватить их.

На всех открытых поверхностях были вырезаны руны. Странные, извилистые знаки совсем не походили на германские письмена, которые он видел высеченными на камнях и деревьях. Казалось, что они ползают по дереву, как насекомые, когда отряд подползал к этой штуке, смещаясь таким образом, что Квинту казалось, будто он пытается сфокусироваться на тепловом мираже.

- Это святилище? - спросил Ламискос, взглянув на Цеорикса.

Галл на мгновение стиснул зубы, затем поморщился:

- Не уверен.

- Ты - варвар, - Отто имитировал поглаживание бороды. - Конечно, ты должен что-то знать.

- Что ты знаешь о египетских гробницах? - Цеорикс хрюкнул: - Я - галл, идиот. Мой народ не более германский, чем твой.

Здоровенный легионер нахмурился, но придержал язык.

Квинт прищурился, вглядываясь в огромное открытое помещение эшафота. Он был увешан тем, что выглядело как пучки травы и палки, но при ближайшем рассмотрении оказалось иссушенными телами тысяч и тысяч насекомых. Он сделал удивленный шаг назад, схватившись за конструкцию для поддержки, затем вскрикнул и отдернул руку.

На ощупь она была теплой. Не застывшая однородность дерева или ткани, а настоящее тепло, как тело живого человека.

Желчь поднялась в горле Квинта, когда он проткнул конструкцию мечом. Он почти ожидал, что оттуда пойдет кровь, когда он осторожно надрезал подпорку, но полоса просто изогнулась, как обычно.

Ветерок внезапно усилился, и мертвые насекомые зашуршали, ударяясь друг о друга. Ветер пронесся сквозь выдолбленные черепа на вершине эшафота, звук был похож на шум бури, бьющейся о края двери. На мгновение Квинту показалось, что эшафот оживет, вырвется из мха и лиан и встанет, как легендарный колосс, но ветер утих так же внезапно, как и начался, а вместе с ним и высокий, захлебывающийся стон.

- Ты можешь прочесть что-нибудь из этого? - Квинт оглянулся на Цеорикса, затем указал подбородком на руны.

Галл подался вперед, чтобы рассмотреть грубые знаки, затем отпрянул назад с низким шипением, как будто надпись была гадюкой, готовящейся нанести удар.

- Это не галльский язык, - сказал он, настороженно глядя на руны. - И не германский.

- Это бессмысленно, - Ламискос огляделся вокруг. - Разве это не территория Херуски?^[9]

- Так и есть, - голос Цеорикса дрогнул. - Но это не человеческий язык.

- Господин, - прошипел Отто. - Кто-то идет.

Квинт оглянулся и выругался, увидев тусклое свечение, пробивающееся сквозь деревья. Он задрал голову, пытаясь определить расстояние, но сосны заглушали шаги приближающейся группы. По свету он догадался, что это большая группа.

Квинт и остальные вернулись к линии деревьев, пригнувшись, чтобы тени в лунном свете были меньше. К сожалению, земля вокруг эшафота была ровной и открытой, раскидистые сосны не оставили почти никаких укрытий, кроме нескольких кустов, задушенных ковром из хвои.

Факелы приблизились настолько, что Квинт мог видеть отдельные тени сквозь деревья. Достаточно близко, чтобы они заметили, если Квинт и его товарищи побегут.

Ветерок шептал в соснах, толстые ветви колыхались с тихим шипением. Этот звук привлек Квинта. Он поднял голову, и в глубине его сознания зародилась идея.

- Деревья, - прошептал он остальным. - Мы взбираемся.

- А как же Ламискос? - спросил Отто.

- Я ранен, но не инвалид.

Тарантинский пехотинец вырвался из хватки здоровяка, затем, спотыкаясь, подошел к ближайшему дереву. С болезненным стоном он вцепился в нижние ветви, его перевязанная нога тяжело волочилась за ним.

- Ты слышал этого человека, - Квинт кивнул в сторону сосен. - Поднимайся. И побыстрее.

Квинт подпрыгнул и ухватился за ветку, тихонько хрюкнув, когда подтянулся. К счастью, ветви были расположены близко друг к другу. С некоторым усилием ему удалось пробраться наверх, где ветви были наиболее густыми. Хотя он не мог видеть своих товарищей, периодически доносившиеся снизу ворчливые ругательства говорили о том, что они успешно продвигаются вперёд.

После нескольких шатких мгновений Цеорикс забрался на ветки напротив Квинта, а Отто помог Ламискосу опереться на ствол внизу.

Они ждали, молча и неподвижно, пока процессия приближалась к эшафоту.

Свет факелов освещал поляну в полумраке. Первый варвар, появившийся в поле зрения, был вооружен и одет как римский офицер, а высокий гребень его шлема обветшал и намок.

Даже без мундира Квинт узнал бы Арминия.

За генералом-предателем следовали несколько мужчин и женщин, закутанных в плащи из шкур, на их мускулистых руках звенели золотые и серебряные браслеты. По их оружию и доспехам было ясно, что это вожди. Квинт узнал некоторые из их нарядов, но по тому, как они смотрели друг на друга и держали руки близко к оружию, было ясно, что они принадлежат к враждующим племенам.

Позади них шли гвардейцы Арминия - перебежчики из aуксилии^[10]. С факелами в руках они несли гробы с истощенными пленниками. Пленные римляне шли вперед, опустив головы и ссутулив плечи. Они были раздеты до забрызганных грязью туник, так что Квинт не мог определить, есть ли среди них старшие по званию.

Рядом с ним Цеорикс натянул лук, когда пленников поставили на колени перед эшафотом, но Квинт положил руку ему на плечо. Они ничего не могли сделать против стольких людей.

Арминий поднял руки и заговорил на непонятном, жестком языке своего народа. Он говорил долго, жестикулируя то на эшафот, то на собравшихся вождей.

- Что говорит этот ублюдок? - прошептал Отто, обращаясь к Цеориксу.

- Он просто болтает, - ответил галл низким голосом. - Обещает земли, победы и богатство тем, кто поможет ему разбить римлян.

Германские вожди, со своей стороны, выглядели так же скептически, как и Цеорикс. Одна из них, невысокая женщина в белых мехах, даже плюнула под ноги предателю.

Раздраженно нахмурившись, Арминий повернулся, чтобы что-то пробормотать стоящему рядом с ним человеку в шлеме центуриона. По призыву офицера, стоявшaя за линией aуксилия поднялa свои гладиусы.

Все произошло так быстро, что Квинт едва успел зафиксировать движение, как солдаты шагнули вперед и перерезали горло стоящим на коленях пленникам. Пленные римляне упали вперед, барабаня ногами по мягкой земле, и их кровь растеклась под эшафотом.

Пальцы темно-красного цвета касались краев огромной скрипучей конструкции, которая, казалось, почти вибрировала от энергии. Нити тени поползли из трещин и стыков эшафота и распространились по всему периметру. Словно чернила в воде, пальцы тьмы протянулись к телам римлян, которые стали дергаться и биться в конвульсиях.

Квинт издал низкий стон, когда трупы вскрылись, лопаясь, как перезрелые фрукты, и обнажили кипящую массу хитиновых тел. Мандибулы лязгали и стрекотали, бумажные крылья разворачивались, чтобы поднять на крыло эту кипящую орду. Крупные, как жуки-скарабеи, с цепкими лапами и длинными многоножками, рой обогнул поляну один раз, а затем нырнул вглубь лесов.

Внутри что-то зашевелилось. Не бумажный шелест насекомых, а бледные, сопящие существа. Тролли не столько ступали, сколько вываливались из темноты, их плоть была покрыта чернильными потеками, а их конечности плотно обхватывали их нескладные тела. Квинт был ближе к тварям, чем во время битвы, но он все еще не мог сосредоточиться на них, его взгляд ускользал каждый раз, когда он пытался посмотреть на них прямо. Поляна наполнилась запахом гнилых листьев, земли и старых, разлагающихся вещей.

Тонко улыбнувшись, Арминий перевел взгляд на женщину в белых мехах. Она едва успела выхватить клинок, как тролли набросились на нее, словно вороны на свежую жертву. Они растерзали женщину вождя, кости трещали в зазубренных пастях, они копошились внутри нее, ссорясь из-за кусков окровавленных внутренностей. Остальные германские вожди наблюдали за резней в угрюмом молчании.

Арминий снова заговорил с ними, его тон был коротким и отрывистым.

- Они должны собрать больше пленных и привести их сюда. Он планирует продвигаться к Рейну, - перевел Цеорикс. - Всех, кто будет сопротивляться, отдадут троллям.

По жесту Арминия вожди скрылись, бросая тревожные взгляды на эшафот и троллей. Даже стражники Арминия казались встревоженными этими неестественными существами. Рыкнув, генерал-предатель махнул им рукой, и тролли поскакали обратно в лес.

- Теперь мы знаем, как этот ублюдок привел другие племена на помощь, - пробормотал Ламискос. - Но что нам с этим делать?

Квинт издал дрожащий вздох, пожевав губу:

- Мы не можем прятаться вечно.

Отряду удалось спуститься вниз лишь с легким шорохом. К счастью, толстое одеяло из хвои заглушало их шаги, пока они крались прочь.

- Господин, - внезапно зашипел Цеорикс, его голос был низким и срочным. - Мне кажется, я что-то слышал там.

Квинт прищурился на тусклый предрассветный свет. Сосны отбрасывали неровные тени в тумане, а позади вырисовывалась неуклюжая форма эшафота, словно святилище какого-то древнего и ужасного бога. На мгновение ему показалось, что он увидел движение среди деревьев - вспышку бледной кожи, изгиб паучьих конечностей.

Квинт внутренне выругался, его желудок сжался от ужаса. Неудачи липли к ним, как мухи на тухлое мясо. Они были не в том состоянии, чтобы противостоять одному из троллей Арминия. Они могли умереть, столкнувшись с чудовищем, или бежать и надеяться затеряться в лесу. Квинт еще раз пожевал губу, раздумывая. Вдруг он понял, что все смотрят на него.

- Декан? - спросил Ламискос.

- Алисо. Мы должны добраться до Алисо, - сказал Квинт. - Префект знает, что делать.

По его кивку легионеры направились к дороге, двигаясь так быстро, как только могли. Никто не оглянулся на громоздкую тень, проскользнувшую сквозь деревья позади них, как будто, игнорируя ее, можно было каким-то образом лишить ее формы и сути. Не было нужды следить за его продвижением; существо не делало никаких попыток спрятаться. Оно просто пробиралось сквозь заросли, щелкая когтями по веткам, а низкое дыхание, казалось, поглощало все остальные звуки.

Квинт двинулся в хвост группы, держа в руке обнаженный клинок. Он сделал все, что мог. Теперь их судьбы были в руках богов.

* * *

- Казнить этих дезертиров, - Префект Луций Cедиций хмуро посмотрел на Квинта.

При свете огня мангалов у ворот гарнизона он мало походил на своего дядю Вара - длиннолицый, с высокими бровями и тонким носом-лезвием.

Квинт попытался встать, но двое легионеров, державших его, только крепче сжали его плечи.

- Господин, вы должны вернуться внутрь, одна из этих тварей...

- Не говори мне, что я должен делать, плебей, - Префект пересел на своего коня, заставив животное уклониться в сторону. - Ты и эти другие беглецы пришли из леса со сказками об ордах варваров и бугименах, и ожидаете, что я приму вас, как генералов-завоевателей?

- Это правда, Префект, - голос Отто был низким и хриплым, приглушенным грязью.

Как и остальные члены отряда, он был повален лицом вниз на поле за стенами гарнизона, острие копья упиралось ему между лопаток.

Когда они встретили конный римский патруль, казалось, что колесо Фортуны наконец-то повернулось, но Квинту следовало бы быть умнее. Командир патруля решил, что они дезертиры, и взял их под стражу. Честно говоря, судя по потрепанному виду Квинта и его спутников, он не мог его винить.

- Я знаю, что это звучит как безумие, господин, - попытался он снова. - Но Арминий...

- Он - друг Империи, - Префект насмешливо хмыкнул. - И мой друг.

- Убей меня, если должен, - сказал Квинт. - Но, пожалуйста, призови людей к оружию.

Хмурый взгляд Cедиция ослабел.

- Они готовы. Три легиона под командованием моего дяди Вара, который должен вернуться со дня на день.

- Их больше нет, господин, - сказал Отто. - Всеx иx.

- Максенций, - префект посмотрел на одного из кавалеристов с копьями. - Если этот человек снова откроет рот, я хочу, чтобы ты лишил его языка.

Он снова повернулся к Квинту.

- Это не первый раз, когда я слышу, как дезертиры прибегают к безумию, чтобы спасти свои... - Префект наклонил голову и посмотрел в сторону окутанных туманом деревьев на другом конце поля боя, за пределами гарнизона. - Что это было?

- Вы должны вернуться в город, - Квинт поморщился. Он уже чувствовал сырой, липкий холод, который преследовал существ, как миазмы. - Одна из этих тварей преследовала...

Тролль сорвался с деревьев, разбрасывая листья, и пересек поле боя со сверхъестественной скоростью. Квинт едва успел вздрогнуть, как тот оказался среди паникующей кавалерии. Люди были сорваны с лошадей в водовороте крови и визжащей стали. Крик кавалериста закончился треском костей, когда тварь подхватила человека и вгрызлась ему в голову: зазубренные клыки тролля с одинаковой легкостью крушили сталь, череп и плоть.

К его чести, Префект среагировал быстро, повернув коня, чтобы броситься на тварь.

- К оружию, черт побери! Римляне умирают!

Он ударил тролля, прочертив тонкую темную линию через плечо существа. Тролль крутанулся и сбросил Префекта с лошади так же легко, как человек отмахивается от мухи. Cедиций тяжело упал на землю и покатился по грязи.

Солдаты, державшие Квинта, разжали хватку и стали вытаскивать свои клинки. Спотыкаясь, он поднялся на ноги, подхватил два меча с того места, где стражники сложили оружие отряда возле мангалов, и повернулся, чтобы бросить один из них Отто.

Здоровяк поймал клинок со злобной ухмылкой и нагнулся, чтобы забрать свою саперную кирку.

- Еще минута, и мы стали бы вороньим кормом.

Цеорикс вскочил на ноги и подхватил свой лук и колчан.

- Разве это плохо, что я рад видеть эту тварь?

- Помоги Ламискосу, - Квинт кивнул галлу.

- Я могу о себе позаботиться, - тарантинец отмахнулся от забот Цеорикса, раздраженно нахмурившись. - Просто помоги мне встать на мои проклятые ноги.

- Ты! - крикнул Квинт человеку, которого Префект Cедиций назвал Максенцием. - Возвращайся в гарнизон, приведи помощь.

Взгляд мужчины метнулся к упавшему Префекту, губы сжались, словно он собирался возразить, затем он быстро кивнул и, пришпорив коня, галопом помчался обратно к стенам гарнизона.

Квинт повернулся к остальным их бывшим пленникам.

- Выдвигайтесь вместе с нами. И рассредоточьтесь, мы хотим окружить его - формации бесполезны против этой твари.

Когда они двинулись вперед, держа оружие наготове, тролль вонзил когтистую руку в живот последнего кавалериста. Вырвав горсть скользких кишок, он остановился и стал рассматривать дымящиеся внутренности, как ребенок новую игрушку.

Стражники Префекта были хорошо обучены. Они окружили чудовище, которое продолжало терзать умирающего, казалось, ничуть не беспокоясь.

Квинт кивнул им, сжимая рукоять своего меча. Это был отнюдь не зачарованный клинок, но он надеялся, что хорошей римской стали будет достаточно.

Он вонзил меч во внутреннюю часть бедра зверя, надеясь, что там есть артерия, которую можно перерезать. Острие гладиуса царапнуло по плоти тролля, оставив едва заметный след. Как будто он снова был на тренировочном поле и бил по столбу затупившимся клинком.

Тролль взмахнул крючковатой клешней, и Квинту пришлось броситься на землю, чтобы избежать удара когтей чудовища.

- Как дерево из чертогов Дис^[11], - крикнул Отто, когда его клинок отсек кусок твердой плоти от бедра твари. - Давайте свалим этот дуб, ребята!

Остальные набросились на тролля, рубя его по ногам. Щепки твердой плоти разлетелись в воздухе, как дрова от топора дровосека, и существо споткнулось. Пыхтя, как беременная свиноматка, тролль взревел и оторвал голову ближайшему стражнику, затем небрежно отбросил назад еще одного на дюжину шагов. Он настиг еще одного человека, крючковатыми когтями пропорол броню стражника, словно мокрый папирус, а затем просто сложил его пополам, причем треск позвоночника человека был непостижимо громким среди криков и лязга оружия.

Квинт вскочил на ноги, отступая назад, чтобы избежать удара одной из тяжелых ног тролля. Его клинок вырвался, прочертив тонкую полосу вдоль икры. Он бросился за ним, шишковатые когти сгибались, готовые крушить и разрывать. Квинт попытался увернуться, но тварь была слишком быстра.

Стрела Цеорикса вонзилась в один из широких темных глаз тролля. Выстрел, казалось, разъярил тварь, и она отпрянула назад, яростно тряся головой.

Квинт услышал позади себя стук копыт за мгновение до того, как его оттащили и взгромоздили на лошадь.

- Это было близко, - крикнул Ламискос, чтобы его было слышно над побоищем.

Он ловким маневром отвел лошадь в сторону от рычащего тролля, который теперь набрасывался на оставшихся стражников.

- Я не знал, что ты умеешь ездить верхом, - сказал Квинт.

- Лучше, чем я могу ходить, - Ламискос дико улыбнулся. - Я из Тарантаса, господин. Мы рождены для седла.

Тролль был похож на покрытый царапинами и потёртостями стол, но едва ли полдюжины римлян остались стоять. Квинт обрадовался, увидев среди них своих товарищей. Отто и оставшиеся охранники сбивали тварь с ног, но слишком медленно. Пока Квинт наблюдал, чудовище вырвало руку кричащего охранника, а затем бросило конечность в лицо другому.

Из гарнизона доносились крики, лязг доспехов и сандалий, но ни один солдат еще не вышел из ворот. Квинт оглядел поле в поисках чего-нибудь, хоть чего-нибудь, что могло бы помочь.

Его отчаянный взгляд упал на потрескивающие мангалы за воротами гарнизона. С криком он направил Ламискоса к огню. Спрыгнув с лошади, Квинт сорвал с себя остатки плаща. Он обернул промокшую ткань вокруг рук, затем взялся за ручки большой бронзовой чаши и поднял ее из подставки.

Жар от горящих углей опалил обнаженную плоть Квинта, воздух внезапно наполнился запахом паленых волос, но он не обращал внимания на боль. Спотыкаясь, Квинт бросил чашу с углями в тролля.

Пламя вспыхнуло на его корявой плоти. Кожа почернела и опалилась, слой за слоем отслаиваясь, как страницы книги. И все же он продолжал сражаться, затащив в горящий водоворот еще одного человека и откусив ему голову.

С криком Отто бросился вперед и вогнал свою кирку в колено тролля.

Наконец существо упало, и немногие оставшиеся в живых стражники отступили, а тролль стал метаться и визжать, вздымая пламя, как костер на Вулканалии.

Квинт с ужасом наблюдал за тем, как тварь рушится навзничь, ее плоть напоминала толстую шкуру, натянутую на арматуру из деревянных костей. Долгое мгновение никто не говорил, поле молчало, если не считать шипения и потрескивания трупа тролля.

- Во имя Юпитера.

Квинт повернулся и увидел, что Префект Cедиций сидит, глаза его, как серебряные монеты, смотрят на горящее существо. Ворча, он поднялся на ноги и посмотрел на Квинта с вновь обретенным уважением.

- Еще есть такие твари?

- Десятки, - сказал Квинт.

- А германцы?

- Много, гораздо больше.

- Мой дядя действительно мертв? - спросил Префект.

- Мы не видели, как он пал, - ответил Квинт. - Но легионы почти наверняка погибли.

Cедиций шагнул вперед, чтобы подтолкнуть золу копьем.

- Откуда он взялся?

Квинт нахмурился.

- Арминий применил в лесу какое-то темное колдовство. Он вызывает зверей с помощью жертвоприношений, каким-то образом контролируя их через подношения крови.

С криком Максенций выскочил из ворот во главе фаланги римских солдат. При виде горящего тролля они остановились.

- Отставить, - Префект махнул усталой рукой. - Распространите весть: варвары приближаются.

Сдержанно кивнув, Максенций повернулся к собранным войскам, уже выкрикивающим приказы.

- Мы едва пережили одну из этих тварей, - прошептал Квинт. - С германцами они будут почти непобедимы.

Префект сглотнул.

- Я прикажу, чтобы снарядили огненные горшки - может, нам повезет.

Квинт повернулся и посмотрел на тлеющий труп тролля, затем глубоко вздохнул, когда ему пришла в голову идея.

- Возможно, нам не придется с ними сталкиваться.

Префект поднял бровь.

- Колдовство, думаю, я знаю, как его остановить, - сказал Квинт.

- Я не могу выделить много людей, - Префект жестом указал на гарнизон. - Но все остальное, что тебе нужно...

Вместо ответа Квинт повернулся к своему отряду и с юмором в голосе произнес.

- Хотите еще одну вылазку в лес, ребята?

Отто фыркнул.

- Просто укажите мне на них, господин.

- Если я могу оставить лошадь, - сказал Ламискос, похлопывая зверя по шее. - У меня немного болит нога.

После долгого раздумья Цеорикс пожал плечами:

- Не могу же я допустить, чтобы вы, идиоты, наткнулись на болото, верно?

Квинт снова повернулся к префекту:

- Нам понадобится несколько часов отдыха, не говоря уже о новом оружии, снаряжении, масле, хворосте, лошадях...

Отто громко прочистил горло.

Квинт усмехнулся:

- И горячая еда.

* * *

- Так что же натолкнуло вас на эту мысль, господин? - спросил Цеорикс, низко держа лук, стрела была наготове.

- Вообще-то, это был твой рассказ, - Квинт кивнул. Им удалось немного поспать, пока гарнизон собирался, и хотя он еще не совсем пришел в себя, но уже не был на грани срыва, - Наши клинки не помогали, и у нас, конечно, не было горы, чтобы обрушить ее на эту тварь. Я подумал, что стоит попробовать огонь.

- Было приятно видеть, как эта штука горит, - Отто хрюкнул, похлопывая себя по животу. - Хотя и не так приятно, как миска тушеного мяса и хороший хлеб.

- Думаешь, эшафот тоже сгорит? - спросил Ламискос.

Молодой тарантинец, казалось, обрел новую жизнь верхом на лошади, управляя своим животным с легкостью, которой Квинт не мог не позавидовать.

Квинт помассировал затылок, разминая затекшую шею.

- Когда я ударил тролля, мой клинок не пронзил его, но вырезал кусок - прямо как на эшафоте.

- Ты думаешь, они сделаны из дерева? - спросил Максенций.

Префект, все еще заметно потрясенный, отправил кавалериста и несколько солдат на помощь Квинту и остальным. Небольшая группа, путешествующая быстро и тихо, или так они надеялись.

Отто горько усмехнулся:

- Это была бы не самая странная вещь, которую мы видели за последние несколько дней.

Разговор затих, каждый смотрел в сторону, погрузившись в свои мысли. Квинт не мог их винить, воспоминания о резне витали и в его голове, притаившись, как тролль, готовый выпрыгнуть из кустов и вырвать у него рассудок. Некоторое время они ехали молча, лес был тих, если не считать приглушенного стука копыт по сосновым иглам.

Шипение Цеорикса оторвало Квинта от мучительных размышлений.

- Мы почти на месте, - Галл соскользнул с лошади и привязал животное к ближайшему дереву. - Лучше продолжить путь пешком.

По кивку Квинта остальные спешились и начали распаковывать свое снаряжение. Он положил руку на плечо Ламискоса.

- Мне нужно, чтобы ты держался позади.

Взгляд тарантинца мог бы вытравить медь.

- Господин, я...

- Ты наш лучший наездник, - Квинт поднял руку. - Нам может понадобиться твоя помощь позже. Если все пойдет совсем плохо, ты поедешь в Алисо и скажешь Префекту, что мы потерпели неудачу.

Ламискос быстро кивнул, не встречаясь взглядом с Квинтом.

- Хорошо, - oн похлопал юношу по плечу, затем отвернулся. - Остальные, запасайтесь горшками с углями. Ни доспехов, ни шлемов, клинки зачернить - ничего, чтобы бросалось в глаза.

- А если они нас поймают? - Цеорикс перекинул через плечо два глиняных сосуда, обмотанных шнуром.

Квинт в ответ натянуто улыбнулся.

- Тогда мы их сожжем.

Они пробирались сквозь потемневшие сосны, перескальзывая с дерева на дерево. Квинт услышал эшафот раньше, чем увидел его: низкий гул тысяч крыльев наполнил лес, словно жужжание какой-то чудовищной цикады. В свете факелов силуэтно вырисовывались фигуры - высокие неестественные тени троллей, а также людей. Многих людей.

Квинт издал тихое ругательство, прижавшись к широкоствольной сосне. Арминий вернулся, и он привел с собой небольшую армию.

На поляне стояли десятки германских вспомогательных отрядов, щиты лежали на земле, руки лежали на рукоятках клинков. Около дюжины троллей сидели на корточках, как сторожевые псы, возле толпы германских вождей и их воинов и смотрели на угрюмых варваров голодными глазами.

Арминий стоял в нескольких шагах от эшафота с поднятыми руками, увещевая собравшихся. Его песнопения, казалось, пронизывали воздух, навевая мысли Квинта образами глубоких, темных мест, глаз, крови и теней. О давно похороненных вещей.

- Господин, - прошептал Отто, кивнув в сторону дальнего края эшафота.

Квинт потряс головой, чтобы прочистить ее, затем проследил за взглядом здоровяка.

Ряды пленных римских солдат стояли на коленях перед сооружением, их руки были связаны за спиной, на головах висели мешки. Среди них стояли еще несколько стражников Арминия, обнажив клинки.

- Их должно быть несколько сотен, может быть, больше, - прошептал Максенций, в его голосе сквозили благоговение и ужас. - Бедные ублюдки.

Цеорикс хмыкнул:

- Подумай, что выползет из этой штуки, когда Арминий закончит свое песнопение.

От этой мысли волосы на руках Квинта зашевелились - нескольких дюжин троллей хватило, чтобы уничтожить три легиона. Что сотня сделает с теми римлянами, которые остались?

Он пожевал губу, оглядывая собравшуюся орду.

- Максенций, дай мне твои горшки с огнем. Ты и твои люди проскользнете на ту сторону и постараетесь освободить как можно больше пленников.

- Больше клинков в руках римлян может быть полезно, - кавалерист кивнул. - А что будут делать остальные?

Квинт тонко улыбнулся.

- Мы устроим сцену.

Они ждали, пока Максенций и остальные скользнут в темноту, давая им возможность медленно, на счет сто, обойти поляну. К счастью, все были сосредоточены на ритуале.

Когда счет закончился, Квинт взглянул на Отто и Цеорикса.

- Мне кажется, что я должен сказать что-то глубокое.

Большой человек усмехнулся:

- Когда мы потом будем рассказывать эту историю, мы скажем, что это сделал ты.

Глубоко вздохнув, Квинт оттолкнулся от дерева и зашагал к освещенной факелами поляне. В дюжине шагов от края он остановился, чтобы зажечь фитили первых горшков. Глиняные горшки предназначались для метания из лука, но Квинт снабдил их болтающимися шнурами, позволяющими раскачивать иx, как молоты. Он был слишком далеко, чтобы попасть на эшафот, но после быстрого движения горшки кувыркались в воздухе, по дуге падая вниз и взрываясь среди троллей.

Чудовища воспламенились, словно их пропитали маслом. Пламя распространилось, тролли с воплями метались по поляне. Германские вожди в замешательстве отступили назад, а затем, когда звери начали падать, выхватили оружие. Одни бежали обратно в лес, другие наступали на изумленных стражников.

Предательские ауксилии подняли свои щиты и встали в тесный строй, чтобы отразить новые попадания горшков, но те уже были в воздухе, и плотно упакованная масса оказалась отличной мишенью.

Люди закричали, когда горшки взорвались, орошая их горящей смолой и селитрой. Песнопение Арминия прервалось. Губы предателя искривились в злобном оскале, когда он жестом указал стражникам, державшим пленников, а затем повернулся и продолжил свое ужасное заклинание. Над криками и воплями поднялся высокий, пронзительный гул, тенистые внутренности эшафота закрутились, как жаркое марево.

Стражники Арминия рубили связанных и ослепленных римских пленников, тела падали, как древесные чурки. Квинт видел, как варвар поднял свой клинок, а затем упал, когда один из людей Максенция вонзил нож ему в бок. За пределами распространяющегося пламени освобожденные римляне поднимались на ноги и боролись со своими похитителями.

Один горящий варвар бросился к эшафоту, размахивая руками, но Арминий пробил его насквозь, не прерывая песнопения. Хотя пламя лизало края конструкции, оно не охватило ее, как это случилось с троллями.

- Нам нужен сильный удар, - Квинт поднял один из последних горшков, оценивая расстояние. - Продолжай бросать их, а я попробую...

- Нет времени, - Отто вытащил свой клинок и кирку, кивнув на кровь, которая ползла к эшафоту. Он вышел из тени, лицо его было мрачным. - Держитесь позади меня, господин.

Квинт открыл рот, чтобы приказать Отто отойти, но здоровяк уже двигался.

Пробормотав проклятие всем быкоголовым пехотинцам, Квинт подхватил еще один горшок и бросился вслед за Отто, зажав в потном кулаке зажженный огонь, и позвал Цеорикса прикрыть их.

На поляне было шумно от криков и борьбы людей. Несколько германцев попытались создать щитовую стену, но горящий тролль разметал их как листья, с воплями и фырканьем потроша человека, а потом упал и катался в разлетевшихся внутренностях, как собака в падалице.

Вспомогательные отряды Арминия сохранили римское вооружение и снаряжение вплоть до туники и калиги, поэтому они не сразу отреагировали на двух одинаково одетых мужчин, ворвавшихся в их ряды.

Отто вонзил свою кирку в шлем первого варвара, чтобы преградить им путь. Повернувшись, он ударил мечом в живот следующего помощника, отбросил его к своим спутникам, а затем ударил плечом еще одного варвара. Человек слева от Квинта упал, держась за стрелу в горле, и внезапно путь стал свободен.

- Вперед! - крикнул здоровяк, когда германцы сомкнулись вокруг него. - Во имя Меркурия, вперед!

Квинт знал, что лучше не оглядываться. Он бросился к эшафоту, сандалии взбивали мягкий суглинок, пока он приближался к нему. Вблизи он казался не столько конструкцией, сколько живым существом. Покрытые шкурой кости груди поднимались и опускались при неестественном дыхании, скрюченные плечи сгорбились, руки вытянулись вперед, словно маня ближе. Первая струйка крови коснулась его основания, и Квинт застонал, когда черные усики поползли назад по красной струе. Он услышал жужжание перепончатых крыльев, высокий вой, когда первое из тел римлян разорвалось. В мгновение ока воздух наполнился вихрями насекомых.

Сдвинув горшки, он прикоснулся конусом к фитилю первого. Фитиль зашипел и вспыхнул, когда Квинт выпрямился для броска прямо в центр проклятого сооружения.

Он увидел опускающееся лезвие за мгновение до того, как оно попыталось отхватить его руку. Меч Арминия мелькнул в свете костра, и Квинт вовремя отклонился в сторону.

Ревя, как раненый лев, Отто выскочил из освещенной огнем тени и повалил Арминия на землю. Несмотря на схожий рост и телосложение, генерал-предатель, казалось, был наделен страшной силой и оказался сверху. Оскалив зубы, он вбил тяжелый острие своего клинка в череп здоровяка, и Отто обмяк.

Арминий стоял, глядя, как первый из троллей кувыркается с эшафота, облепленный тенью. Предатель кивнул на Квинта, приказывая зверю идти вперед.

По рефлексу Квинт взмахнул огненным горшком, как мячом и цепью. Он ударил тварь в туловище, пламя охватило костяную грудь. Тролль отбивался от пламени, но оно лишь перекинулось на его руки и грудь. Пылающий, как кузница Вулкана, он наткнулся на предательскую ауксилию, которая шла спасать своего вождя.

К сожалению, Арминий не нуждался в спасении.

Квинт опустил горшок, чтобы достать свой собственный клинок, и поднял его как раз вовремя, чтобы парировать очередной удар генерала-предателя.

- Ты думаешь, что весь мир принадлежит тебе, римлянин, - в ответ Арминий нанес удар ногой, от которого Квинт попятился назад. - Мы не твои собаки, которых можно держать на поводке и ломать.

Квинт зарычал и сделал выпад, но его гладиус отлетел в сторону, а удар Арминия чуть не перерезал ему горло. Варвар орудовал тяжелым клинком, как ивовым прутом, удары были быстрыми и мощными. Квинт только и мог, что удерживать более крупного мужчину от того, чтобы разрубить его на две части. Дыхание вырывалось сквозь стиснутые зубы, он парировал удар за ударом, рука с мечом онемела. Меч Арминия с легкостью рассекал его. Его туника вскоре пропиталась кровью, конечности ослабели и затекли.

Внутри эшафота клубилась тьма. Казалось, что тварь раздувается наружу, раздуваясь, как раздувшийся труп, готовясь выпустить свою гниль на мир.

Квинт бросился на эшафот, но Арминий преградил ему путь. Генерал-предатель был римлянином и сражался с легионами - он знал все уловки, все хитрости. Квинт был побежден, каждое мгновение только ослабляло его. Он сражался один, без братьев на своей стороне.

- Вы пришли в наш дом! На нашу землю, к нашим детям! - крикнул ему Арминий. - Мы не вы!

С отчаянным криком Квинт бросился на варварского генерала, который спокойно уклонился в сторону и занес свой клинок.

Боли не было, только ужасающий холод пронесся по его руке. Он упал на землю, задыхаясь, едва в силах удержать меч, не говоря уже об огненном горшке.

Насекомые кишмя кишели на эшафоте, заползая внутрь и исчезая в клубах жирного черного дыма. Квинт барахтался в окровавленной земле, пытаясь дотянуться до горшка с огнем, даже когда Арминий поднял свой клинок.

Стрела пронзила темноту, и Арминий споткнулся, когда она срикошетила от его шлема. Цеорикс выскочил из клубящегося дыма, как волк, вынюхивающий добычу, - еще одна стрела уже была наготове.

Квинт, воспользовавшись отвлекающим маневром, пополз назад к горшку с огнем, и окровавленная земля, казалось, вздыбилась под ним.

Стрелы летели так быстро, как только Цеорикс успевал их выпускать, но Арминий казался колоссом, титаном, наделенным ужасной мощью, клинок сверкал в свете костра, парируя удары с почти презрительной легкостью. Темнота выскользнула из щелей в эшафоте и окутала варвара, словно дым. Стрела вонзилась в плечо генерала-предателя, но он, казалось, ничего не заметил.

Наконец дрожащие пальцы Квинта сомкнулись вокруг горшка. Чувствуя себя почти пьяным, он повернулся к эшафоту, нащупывая на боку кремень и сталь.

Арминий в три быстрых шага преодолел расстояние до Цеорикса. Отбросив лук галла в сторону, он ударом сжатого кулака повалил его на землю.

Его пальцы стали деревянными от потери крови, Квинт неловко ударил по кремню. Искры посыпались на очаг, но фитиль не загорелся. Кремень и сталь выскользнули из онемевших рук Квинта. Он выругался, ударяя кулаками по пропитанной кровью земле.

- Все кончено, - голос Арминия звучал неестественным эхом, казалось, что он доносится отовсюду вокруг Квинта. - Ты боролся изо всех сил, но потерпел поражение.

Сквозь дымку боли Квинт услышал отдаленный рокот, приближающийся стук копыт по мягкой земле. Его ищущие пальцы снова сомкнулись на огниве. Наклонившись над горшком, он ударил кремнем по стали и едва не вскрикнул, когда фитиль наконец загорелся.

- Я ненавижу не столько тебя, сколько то, что ты представляешь, - oстрие клинка Арминия укололо Квинта в шею. - Сдавайся. Твой легион разбит. Твои товарищи пали.

- Не все.

Квинт улыбнулся кровавой улыбкой, когда Ламискос вскочил из дыма. Конь тарантинца, казалось, был на грани паники, морда покрылась пеной, глаза побелели, но Ламискос каким-то образом сохранил контроль.

С криком Ламискос налетел на Арминия, отбросив его назад к своим людям. Размахивая над головой горшком с огнем, тарантинец повернул коня, чтобы поставить его между Квинтом и предательской ауксилией.

Квинт поднялся на ноги, с трудом удержался на ногах и, пошатываясь, направился к эшафоту. Это было похоже на лихорадочный сон. Темнота внутри эшафота углубилась, превратившись в непроглядный туннель - нет, не туннель, а колодец. Тогда Квинт увидел их - шеренгу за шеренгой троллей. Сотни. Легионы. Они поднимались из мрака, бледные тела корчились, вырываясь когтями из преисподней, которую они называли своим домом.

Он услышал крик Арминия, в голосе генерала боролись гнев и паника. Квинт отмахнулся от него с ухмылкой. Арминий не имел значения, оставался лишь долг Квинта - не перед Империей или народом, а перед своими товарищами.

Расправив плечи, он швырнул горшок с огнем на эшафот, позволив арканной гравитации этого места увлечь его вниз. Он видел, как тролли повернулись посмотреть, как он падает, их глаза были подобны звездам в безлунную ночь.

Квинт пробормотал краткую молитву Юпитеру, шатаясь, отошел от эшафота. Наступило мгновение тишины, быстрое, как выдох, а затем раздался грохочущий взрыв, от которого эшафот охватило пламя. Взрыв опрокинул его лицом в грязь, и Квинт прикрыл голову, ожидая конца.

Постепенно крики возобновились. Кто-то схватил его за руку, и Квинт повернулся, сжав кулак.

Над ним ухмылялось покрытое синяками и кровью лицо Отто. Здоровенный пехотинец кивнул на мощный костер позади них.

- Достаточно глубоко для тебя?

- Этого будет достаточно.

Квинт позволил здоровяку помочь ему подняться на ноги.

Крики Арминия разносились над ревом пламени и воем обезумевших троллей. Освободившись от темной власти эшафота, звери нападали на всех, кто попадался им под руку, спотыкаясь в освещенных огнем тенях, и каждый удар их зазубренных когтей отзывался криком и брызгами крови.

Арминий бил по проходящему мимо троллю плоской стороной своего клинка, призывая это существо поразить римлян, чтобы загнать захватчиков обратно за Рейн. Оно обернулось на него с широко раскрытым ртом, а его ответный удар прочертил глубокие борозды в плече варвара. Мрачно надеясь, что зверь закончит работу, Квинт отвернулся, чтобы впиться своим изрытым кровью ртом в горло пошатывающегося варвара и утащить его в лес.

По щекам Арминия текли серебряные слезы, губы кривились в выражении, среднем между яростью и печалью. Он протиснулся к горящему эшафоту, но его оттащили воины, он бредил, как одержимый.

- Не хотите ли прокатиться, господин? - Ламискос поднялся на лошадь.

Тарантинец заработал еще один порез за свои неприятности, его рука была прижата к груди, но улыбка казалась вполне искренней.

- Думаю, ему это нужнее, - Отто кивнул на Цеорикса, лежавшего лицом вверх в кровавой грязи.

Галл открыл один налитый кровью глаз и посмотрел на них с едва скрываемым раздражением.

- Яйца Юпитера, на мгновение мне показалось, что я наконец-то освободился от вас.

- Такoй же упрямый, как мы? - Квинт фыркнул: - Мы бы нашли тебя в подземном мире.

Большинство троллей исчезли в лесу или лежали горящими кучами на почерневшей земле. Те несколько варваров, которые продолжали сражаться, казалось, были озабочены прежде всего тем, как выбраться с поляны. Когда Квинт повернулся, чтобы поискать Арминия, он обнаружил, что генерал-предатель бежал. Слишком уж хотелось надеяться, что им удастся отсечь голову у змеи, но в этот день они нанесли германской коалиции ошеломляющий удар.

Жар костра был, как горящая рука за спиной. Oни погрузили галла на фыркающую лошадь, а затем зашагали к Максенцию и остальным. Квинт чувствовал, как его дикое ликование отражается на ухмылках его товарищей. Когда-нибудь ему не удастся выбраться живым, но это вряд ли имело значение.

Хотя Квинт мог умереть, он никогда не стал бы сражаться в одиночку.

Джастин Коутс
"Машина для богоубийства"

Чикагский фронт уже рушился, когда появился "Восходящий Андрад". Супертанк класса "Монтгомери" прокатился по полю трупов, раздавив их в пыль под своей огромной тяжестью. Потрепанные выжившие бойцы 3-го армейского корпуса, едва ли половина из 250 000 человек, которые месяц назад шли на войну, радостно приветствовали великолепную военную машину. Она была 10 000 тонн стали и убийственного намерения, ее 85-метровая рама мгновенно привлекла на себя основную часть огня вражеского стрелкового оружия. Чужое оружие безвредно отражалось от ее обгоревшей брони, когда она пересекала траншеи и входила в руины города.

Kапитан cупертанкa, офицер PSICOM Мерси Убунту, наблюдала за тактическими данными, поступающими на ее экран с горстки наблюдательных дронов, все еще находящихся в воздухе. Ситуация была хуже, чем думали ее начальники. 3-й армейский корпус сдерживал врага, но ценой невыразимо высоких потерь. Чикаго превратился в дымящиеся руины, окутанные огромным облаком пепла и пыли.

Город был потерян, но 3-й корпус мог отступить, если бы "Восходящий" смог прикрыть их отступление.

Все зависит от нас, - подумала Убунту, прежде чем обратиться к своему офицеру-оружейнику:

- Коммандер Нгуен. Убедитесь, что Пустотники знают, что мы здесь.

- С удовольствием, мэм. Все обычные платформы, огонь на поражение.

"Восходящий" проснулся, и земля задрожала. 120-мм минометные платформы вдоль его позвоночника обстреливали вражеские позиции снарядами с белым фосфором. Установленные на спонсонах^[12] 25-мм пушки "Бушмастер" наполнили воздух снарядами с обедненным ураном. Близлежащие батальоны отступали в безопасное место, утаскивая своих убитых и раненых под яростным светом егo гаубичных и ракетных батарей.

Егo артиллерийские батареи разрывали шипящие био-танки H'ногугов, когда те ползали среди руин, превращая их в зловонные черные пятна на израненной войной земле. Не будучи готовыми к жестокости и стремительности бронированной атаки, целых две роты кальмароподобных клонов-Пустотников были застигнуты врасплох и сотнями пали под косыми ударами "Восходящего". Его ракеты пробивали бункеры ульев и бронированные рифы, испепеляя в титанических извержениях дыма и огня окопавшуюся вражескую артиллерию. Его главные орудия, две массивные 50-дюймовые пушки - "Пожиратели Пустотников" - выбрасывали 7-тонные психореактивные снаряды, которые испаряли вражеские подкрепления в био-броне на расстоянии почти двадцати километров.

- Продвижение противника затормозилось, - сказалa коммандер Берли.

Офицер навигации повернулась, чтобы посмотреть на своего капитана:

- Мы отбили атаку на расстоянии пяти километров.

- Мой респект оружейным командам, - ответилa Убунту.

Трудно было оставаться профессионалом, когда в ее сознании ворчал "Восходящий". Продукт союза странной науки и еще более странного колдовства, "Восходящий" был описан как "полуразумный" в учебных пособиях PSICOM.

Убунту знала лучше. В нем не было ничего "полуразумного", и "Восходящий" не находил никакого удовлетворения в убийстве смертных (какими бы чуждыми они ни были). Он жаждал более достойной добычи.

- Обнаружен входящий плазменный барраж, - сказалa Берли. - Развертываю контрмеры.

Множественные струи перегретого газа ударили в нос сухопутного крейсера. Электромагнитные импульсные системы защиты рассеяли худшие из них, но Убунту физически ощутила, как внешний слой брони отделяется от танка.

"Восходящий" раскачивался из стороны в сторону, но сотни членов его экипажа были хорошо обучены. Погрузочные команды не отставали от егo прожорливого спроса на боеприпасы. Командные и сигнальные подразделения, расположенные на самых верхних палубах, быстро покинули поврежденные станции и переместились на резервные платформы в глубине корабля, а команды безопасности сопровождали сварщиков и механиков для устранения внутренних повреждений. Превосходное мастерство рулевой Берли позволяло продолжать штурм, и это имело наибольшее значение.

- Мне нужны эти плазменные пушки, коммандер Нгуен, - сказалa Убунту, без труда контролируя как поле боя, так и внутренние операции "Восходящего".

- Работаем над этим, - ответила Нгуен, ее пальцы плясали по экрану компьютера.

- Коммандер Берли, сообщите "Фантому-6", чтобы он продолжал боевой отход из городской черты. Мы будем прикрывать их отступление.

- Есть, мэм, - ответилa Берли, поспешно отправляя сообщения на экран комма. - Имейте в виду, я фиксирую уровень рассеивания выше 0.6 в нескольких местах.

- Сколько из них достаточно стабильны для прорыва?

- Более дюжины.

- Наметьте координаты тех, что ближе всего к нам. Мы ударим по ним, когда они выйдут из ноосферы.

Атомное сердце "Восходящего" грохотало от едва сдерживаемого нетерпения, пока Берли наводил курсор на ближайшую точку рассеивания. Убунту сделала вдох, чтобы сосредоточиться, а затем открыла свой невидимый третий глаз в клубящийся ад потустороннего мира. Она могла видеть тонкие точки между мирами, как пульсирующие огоньки на поле боя. Некоторые из них были ярче других, и она знала, что из них могут появиться ужасные божества Пустотников. Эти инопланетные боги были титанами, отвратительными конструкциями из плоти, механизмов и неутолимого голода.

Однако на поле боя уже присутствовал один бог. "Восходящий" притаился прямо за ее спиной и говорил яростным, кровавым шепотом, к которому Убунту лучше не прислушиваться.

Эти божественные шепоты привлекли внимание существ, скрывающихся по ту сторону реальности. Существа, созданные из кошмаров, обратили к нему свой злобный взгляд. Одно из них, более старое и голодное, чем его сородичи, зарычало на языке, от которого Убунту затошнило.

"Восходящий" завыл в ответ. Убунту закрыла третий глаз, дрожа от ужасной ярости, скованной в сердце военной машины.

- Скачки рассеивания в трех местах, - сказалa Берли. - Мы на уровне 0.75 и поднимаемся.

- Это привлекло их внимание, - сказала Нгуен. - Разрешите подготовить тактические средства.

- Разрешаю, но подождите моего сигнала, - сказала Убунту. - Я не хочу разрушать больше этот город, чем мы должны.

Они с грохотом пронеслись через бесплодный район Нового Города. Стрельба из стрелкового оружия Пустотников практически прекратилась, хотя сам "Восходящий" продолжал наказывать любые наземные силы противника, имевшие наглость занять его боевое пространство. Беспокойный дух танка выдавал свое нетерпение стонами протекторов и нарастающим тепловыделением реактора. По сети пронесся шепот, который, как знала Убунту, могла слышать только она.

Время пришло?

Берли выкрикнул предупреждение:

- Обнаружена скорость рассеивания 1.0! Начинается прорыв!

В шестистах метрах к западу от них открылся портал между измерениями и оставался открытым достаточно долго, чтобы выплюнуть веретенообразную Пустотную Гончую. Инопланетный демон оскалился сотней клыкастых хоботков. Пушки с частицами, грубо пришитые к его жесткому экзоскелету, вспыхивали ярким голубым светом сквозь облака пыли.

- Сконцентрировать огонь гаубиц на цели, - приказала Убунту. - Коммандер Берли, подведите нас достаточно близко для "трезубцев".

Плазменные бомбардировки обрушились на них. Экраны заикались и гасли. Сообщения между ремонтными бригадами летали туда-сюда по сети с новым ощущением срочности.

- Нгуен, я хочу, чтобы с вражеской артиллерией разобрались!

Пустотная Гончая протрубила и пошла в атаку. Его пушка ударила по бронированному носу. Убунту стиснула зубы. Несмотря на отсутствие видимых ран, она чувствовала себя так, словно ее плоть ошпарили раскаленным железом. Автоматически сгенерированный отчет показал повреждение надстройки танка на самых верхних уровнях.

- Выпустить первый "трезубец", - приказала капитан.

- "Трезубец" выпущен, - ответила Нгуен.

Массивный гарпун взмыл в воздух, выпущенный из ракетной платформы вдоль позвоночника "Восходящего". Он вонзился в Гончую чуть ниже правого плеча. Метровой толщины трос натянулся, выводя внепространственный ужас из равновесия.

- Отличный выстрел, Нгуен, - сказала Убунту. - Притормозите еe, коммандер Берли.

"Восходящий" протащил Гончую через церковь. Супертанк вильнул, протащив зверя через горящие руины. Тот пронзительно закричал, его пушка дико разрядилась в воздух и землю.

- Всем гаубичным батареям, огонь на поражение, - приказала Нгуен.

Двадцать один снаряд 105-мм пушки и дюжина 8-дюймовых фугасных снарядов поразили существо в морду и передние лапы. Оно повернулось, зарычав, и тут же получило двойной залп из пары 50-дюймовых орудий "Пожирателей Пустотников", поразивших его в середину. Туловище испарилось в брызгах кислотной крови. "Трезубец" сорвался, трос пронесся по воздуху вслед за кораблем.

Установленные на носу "Восходящего" рога протрубили победный гимн. Члены экипажа ликовали и топали ногами. На фронте оставшиеся в живых бойцы 3-й армии приостановили свои усилия по объединению, чтобы присоединиться к боевому кличу.

Берли крикнула:

- Убийство богa подтверждено! - затем, громче, ее голос повысился: - Прорыв неизбежен! Приготовиться к...

Что-то твердое и тяжелое врезалось в их правый бок.

Убунту выругалась. Находясь на связи, Убунту чувствовала, как когти из потустороннего материала бьют ее по ребрам. Мерзкие жидкости проникали сквозь рентную броню, повреждая внутренние системы.

- Пустотный Ползун, - сказала Нгуен, ее голос был спокоен. - Ублюдок пытается нас выпотрошить.

- Уберите его, коммандер Берли, - приказала Убунту.

"Восходящий" с ревом пронесся по эстакаде. Бетон и асфальт осыпались на военную машину. Гогочущий демон на ее фланге не обращал внимания на обломки. Его мандибулы глубоко вонзились в судно, отрывая куски и извергая яд во внутренности танка.

- Пожар на палубах 3 и 4, - сказалa Берли. - Системы пожаротушения повреждены. Мы в девяти местах открыты для доступа воздуха.

- Отправьте группы охраны для защиты возможных точек входа и изоляции поврежденных участков.

Убунту дышала через боль, глядя на ряд офисных зданий впереди. Большинство из них были разрушенными скелетами, но несколько - выше, чем "Восходящий" - выглядели в основном целыми.

- Коммандер Берли, полный вперед через эти здания.

- Мы рискуем получить огромные повреждения структурной целостности нашего носа, - сказала Берли, даже передав больше мощности двигателям.

- Тогда вам лучше всего перепроверить свои ремни, - сказала Убунту, убедившись, что ее ремни плотно прилегают к груди. - Посмотрим, как этот ублюдок будет держаться.

Они двигались со скоростью почти 120 километров в час, когда врезались в первое здание. Строение превратилось в движущуюся стену обломков и врезалось в следующее за "Восходящим". Убунту вцепилась в подлокотники, борясь с болью в груди, словно от ударов кувалды. Она сплюнула на пол мостика, вытирая струйку крови из носа.

Уцелевшие внешние камеры показывали, как Ползун впивается своими тысячами когтей в борта судна. "Восходящий" зарычал, но не от боли, а от возмущения такой наглостью. Возможно, проявляя скрытую психическую связь с духом боевой машины, Берли ускорилaсь еще больше, извлекая еще больше энергии из напряженного реактора, перемалывая инопланетного полубога через тысячи тонн обломков.

- Он отстал! - сказала Берли, из ее консоли полетели искры, когда мир содрогнулся. "Восходящий" появился из титанического облака пыли, разбивая под своими протекторами заброшенные дома. - Враг в зоне поражения!

- Направить все "Адские Oгни" на огонь на поражение, - сказала Убунту. - Огонь на поражение! Огонь! Сожгите этих ублюдков и сожрите пепел!

Голос, прозвучавший из ее уст, был нечеловеческим: звук раненых и умирающих посреди непрекращающейся артиллерийской бомбардировки, если такой шум можно превратить в речь. Нгуен повернулась к ней, колеблясь, в ее глазах отразился страх.

Отвали, сука, - прорычала Убунту, отпихивая психическую волю "Восходящего" от своего разума. - Твой час еще не настал.

Убунту встретила взгляд Нгуен.

- Это я. Запускай "Адский Oгонь".

Нгуен кивнула, почувствовав облегчение.

- "Адский Oгонь" в атаку!

С шестидесяти вертикальных пусковых платформ у кормы "Восходящего" вырвался поток ракет. Они по дуге пронеслись по воздуху, а затем с визгом устремились к визжащему Пустотному Ползуну. Термобарическое оружие прожгло его инопланетную форму. Мерзость загорелась. Полосы дымящейся плоти отслаивались от его тела. Он задрожал, свернулся калачиком, как умирающее насекомое, и лег неподвижно.

- Боже, пусть смерть подтвердится! - объявилa Берли.

Нгуен ударила своим маленьким кулачком по тактической консоли с криком:

- Сжечь, ублюдка!

"Восходящий" снова завыл свой победный гимн, но голос Берли быстро прорезался сквозь шум:

- Капитан, к нам направляются три стаи Kальмаров. По оценкам, 1200 вражеских пехотинцев на открытой местности.

- Какова целостность нашей брони? - спросила Убунту.

- Почти разрушена. Если они прорвутся через пушки "Бушмастера", нас возьмут на абордаж.

- Это большое "если", - сказала Нгуен, обновляя планы стрельбы для спонсонных орудий. Она указала на пульсирующий значок на своем дисплее, который с каждой секундой приближался к ним: - Последняя цель приближается. Нам придется использовать "сани".

- Об этом не может быть и речи, - сказалa Берли. - Мы убьем свой собственный экипаж и нанесем дополнительный и ненужный ущерб "Восходящему".

- Это не имеет значения, - ответила Нгуен, ее голос был резким. - Наша задача - прикрыть отступление 3-го корпуса.

- 3-й корпус состоит из людей, - настаивалa Берли, - но "Восходящий"...

- Он создан людьми, для людей. Наша миссия первостепенна. Если он будет уничтожен, на его место могут быть построены другие.

- Есть только один "Восходящий", - жестко сказалa Берли. - И потеря этого судна - слишком высокая цена.

- Об этом судить мне, коммандер, - сказала Убунту, малейшим повышением голоса давая понять своим подчиненным, что она не потерпит возражений. - Как бы то ни было, я не намерена сдавать "Восходящего" или поле боя врагу.

На их экранах прозвучал предупреждающий сигнал клаксона. Приливы и отливы потустороннего мира хлынули из пока еще невидимой точки рассеивания.

Предупреждение Берли было совершенно излишним. Волосы на затылке Убунту встали дыбом. Странные, инопланетные шепоты заполнили сеть. Невозможные глифы мелькали на экране комма, затем исчезали.

Убунту переключила свой радиоканал, чтобы обратиться ко всем человеческим единицам, которые могли ее слышать. В горле у нее пересохло; она сглотнула, пытаясь успокоить скручивающийся узел ужаса и предвкушения в своем нутре.

- Все силы, говорит "Восходящий Андрад". Происходит событие ПОЛУНОЧНОГО уровня. Повторяю. ПОЛУНОЧНОГО уровня, - oна заколебалась, затем добавила: - Применение атомной энергии на поле боя неизбежно. Повторяю. Hеизбежно. Всем подразделениям рекомендуется отступить. С Богом, и Contre Noctem!^[13]

- Contre Noctem! - пробормотали оба коммандера.

Нгуен почтительно склонила голову.

Вопли клаксона становились все громче. Вместе с ним нарастало психическое рычание "Восходящего". Две точки рассеивания столкнулись. Прорыв появился на поле боя в виде блестящей сферы света. Руины рядом с ним начали странно левитировать; приливы и отливы гравитации были искажены такой необычной, потусторонней силой.

Пролом раздулся в непристойной пародии на рождение, и истинный бог Пустоты вырвался из безумия потустороннего мира. Даже на расстоянии Убунту могла видеть, как он возвышается над "Восходящим", опираясь на выпуклые щупальца и, смутно напоминающие обезьяньи, ноги. Устройства психической ассимиляции из костей и сухожилий, метод работы которых был загадкой даже для самых блестящих умов PSICOM, бешено вращались, впитывая энергию из пролома.

Имя бога было написано сверкающими инопланетными рунами на каждой из его титановых чешуек. Пехота Kальмаров, наступавшая на "Восходящего", приняла это имя как боевой клич, даже когда само божество ревело это имя в сознании каждого живого существа в радиусе двадцати квадратных километров.

УЖАЙОГАЧ!

Нгуен присвистнула:

- Это большая рыба.

- Коммандер Нгуен, удерживайте огонь на борту до моего сигнала, - сказалa Убунту. - Все остальные системы - ваши.

- Есть, мэм. Всем батареям гаубиц, огонь на поражение!

Четыре километра руин лежали между "Восходящим" и Ужайогачем. Каждая из егo пушек покрыла это расстояние в мгновение ока.

- Ракетные капсулы 1-20, огонь на поражение!

200 ракет "Гидра-70" вырвались из пусковых капсул. Демон зарычал, отшатываясь от тепла и давления многочисленных взрывных волн.

- Минометные батареи, огонь по следующим координатам! Исчерпать все боеприпасы!

120-миллиметровые минометы стреляли под большим углом, обрушивая дождь горящего белого фосфора на расстоянии 200 метров. Пламя быстро распространялось, уничтожая наступающую вражескую пехоту и создавая огненное поле, которое Ужайогач должен был пересечь.

На мгновение демон посмотрел на них. Убунту почувствовалa его мысли: солоноватые и чуждые, одержимые непостижимой целью. Одно его присутствие привело "Восходящего" в слепую ярость. Призрак в машине набросился на Убунту, словно она была врагом. На какой-то страшный миг Убунту подумала, что потеряет сознание, что ее разум впитается в пульсирующее реакторное сердце корабля, но ее собственный упрямый отказ уступить управление проклятой машине сохранил ее сознание.

- Еще нет, - шипела она сквозь стиснутые зубы, не обращая внимания на обеспокоенные взгляды Нгуен и Берли: - Еще нет, черт возьми.

Бог-демон разразился хохотом. Его покрытые слизью щупальца ускорили движение к "Восходящему".

- Обнаружен ноосферный всплеск! - крикнулa Берли. - Приготовиться к удару!

Психическая атака демона ударила по танку достаточно сильно, чтобы сдвинуть его в сторону на гусеницах. С командных экранов мостика полетели искры.

"Восходящий" закричал, и Убунту закричала вместе с ним. Невидимое копье пронзило ее ребра, его холодное прикосновение осквернило ее органы. Она чувствовала, как внутри ее легких и печени прорастают раковые опухоли, прорастают в знак солидарности с повреждениями танка.

- Серьезные пробоины в корпусе на второй, третьей и четвертой палубах, - сказалa Берли. Кровь сочилась из раны на ее лбу. Нгуен молчала, ее голова лежала на груди. - Вражеские десанты высаживаются на четвертой. Мы потеряли все спонсонные орудия по правому борту. Локомоция отказывает. Реактор близок к критическому.

- Готовим оставшиеся "трезубцы", - сказала Убунту, взяв на себя обязанности Нгуен. - Как только они выстрелят, мостик будет ваш.

Затем, хотя слова были ее собственными, голос снова принадлежал "Восходящему":

- Не дайте этому ублюдку уйти от нас.

Берли отсалютовала. Ее глаза сияли почти культовым рвением:

- Contre Noctem! Для меня было честью и привилегией служить Вам.

Убунту открыла третий глаз и повернулась, чтобы посмотреть на "Восходящего". Это была колонна атомного огня, возвышающийся психический вихрь, одновременно знакомый и более чуждый, чем даже Пустотники.

Время пришло? - потребовал бог.

Убунту кивнула:

- Да. Время пришло.

Колебаний не было. "Восходящий" взял Убунту и перенес ее в самое сердце бури, пока она и он не стали единым целым.

Голос Берли, казалось, доносился с расстояния в тысячу миль.

- "Трезубцы" пошли. Счастливой охоты, капитан.

Бог металла вонзил свои когти в демона. Три из них не пробили, но четвертый застрял в щели между бронированными чешуйками. Берли ускорилась под крутым углом и потянула его к ним.

Клоны-кальмары ползали по нему и внутри него. Охранники с дробовиками и щитами для подавления беспорядков сражались рядом с камерами боеприпасов и запасами топлива, заставляя врага истекать кровью за каждый шаг.

Интегральные системы отказывали. Линии охлаждающей жидкости испарялись. Локомоционные системы дрожали и грозили навсегда уйти в темноту.

Вместе Убунту и "Восходящий" держались. Напряжение разрывало его на части, но он заставлял свое атомное сердце оставаться в сети, продолжать работать с той ограниченной силой, которая у него была.

Та его часть, которая все еще была Убунту, закричала:

- Давай! Мы еще не закончили!

Они повернулись. Ужайогач наступал. Они столкнулись, как подвижные горные хребты, два бога войны, отчаянно пытающиеся поглотить друг друга. Здания между ними превратились в пыль и пепельные угли.

Конечности богомола глубоко вонзились в позвоночник "Восходящего". Он бил по нему из своих гаубиц и оставшихся 25-мм пушек "Бушмастер". Его пушки "Пожиратели Пустотников" срывали куски брони, толщиной в метр, с его чудовищной формы. Tот схватил зияющие стволы в свои челюсти, прогрызая взрывом магазины орудий.

Ужайогач развернул его. "Восходящий" вгрызся в землю с грохотом, а затем оттолкнулся. Демон попятился назад, не в силах освободиться от "трезубца", впившегося в его торс. Фосфорный огненный шторм опалил как инопланетянина, так и человеческого бога в равной степени.

Я сожру тебя, - прорычал "Восходящий". - И извергну тебя из своих выхлопных труб.

Они с ревом вырывались из пламени и падали в холодные воды озера Мичиган. Небо над головой разорвалось вилками зеленых молний. Сбитые инопланетные корабли дрейфовали в проклятых волнах, бьющихся о берег.

"Трезубец" вырвался на свободу. Ужайогач вырвался из воды и покатился вниз по скалистому берегу. Он всасывал энергию из ноосферы, готовясь к новой жестокой психической атаке. Истекая кровью из ста тысяч ран, "Восходящий" повернулся, чувствуя, как начинает мерцать термоядерный реактор в ее сердце.

Он бросился на врага, выбрасывая оставшиеся ракеты и гаубичные снаряды. Он врезался в ракообразное туловище врага, когда его главное оружие выстрелило. Оно пропороло спину "Восходящего", оторвав минометные платформы и посадочные площадки для дронов, но не пробило сердце.

Она не замечала боли. Ее импульс был неумолим. Она протаранила Ужайогача, пронзив его своим бронированным носом. Машина бога заставила демона вернуться в руины, сквозь пламя, через километр поля боя.

Она уже кричала, когда столкнула Ужайогача в ржавые останки рухнувшего небоскреба. Десятки массивных структурных балок прорвались сквозь его грудь. "Восходящий" бросился назад, его протекторы заскрежетали по острым как бритва обломкам. На мгновение она застряла, избиваемая когтями и зубами воющего демона, ее пушки и ракетные системы превратились в искрящиеся обломки.

В конце концов, Берли выстоялa.

Они хромали прочь, пожары распространялись на нескольких палубах, дым валил из ран в ее броне.

Я - память о великом Андраде.

Пехота Kальмаров пробивалась через коридоры и коридоры. Команды охраны сражались, чтобы дать погрузочным бригадам и инженерам время выполнить свои задачи, прежде чем их настигнут инопланетные ужасы. Ужайогач вырвался на свободу, появившись из-под обломков рухнувшего небоскреба с адским огнем в сокрушительных когтях.

Я - дитя всемогущего Бегемота.

Наконец, он активировал свои безоткатные орудия. Устройства бросили на Ужайогача сдвоенные бомбы М-422. За несколько секунд до удара снаряды раскрылись, обнажив десятки ребристых устройств, нацеленных прямо в сердце пришельца.

Последующая детонация образовала ядерный огненный шар шириной почти 60 метров. Новорожденное солнце поцеловало землю, всасывая фонтаны облученного пепла и извергая его в воздух. Взрывная волна образовала токсичный циклон, который обрушился на "Восходящего" и его врага.

Ужайогач горел.

Элементарная ярость распавшихся атомов испепелила его потусторонний каркас. Накопленная им психическая энергия вышла из-под контроля, мутируя и искривляя его плоть в огромные крутящиеся петли. Его сложные глаза лопнули. Он закричал и рухнул под тяжестью собственных мутаций, быстро растворившись в зловонном фиолетовом пламени.

Убунту и "Восходящий" были одним целым, а потом снова стали двумя. Убунту задыхалась, ее пальцы скрючились от агонии ран. Тысяча предупредительных сирен зазвучали из множества систем по всему "Восходящему".

Берли поднеслa к лицу Убунту аварийную кислородную маску. Нгуен все еще находилась в своем кресле, едва приходя в сознание, сжимая пистолет и глядя на дверь, ведущую с мостика.

- Убийство бога подтверждено, - сказалa Берли. - "Айронсайд-6" сообщает о полном отходе. 3-й корпус жив, чтобы сражаться еще один день.

Потрескавшиеся губы Убунту приоткрылись.

- Абордажники?

Крики, выстрелы из дробовика и тарабарщина клонов-Пустотников по ту сторону дверей мостика ответили на ее вопрос. Убунту поднялась на ноги, отмахнувшись от протеста Берли. Она протянула руку; после секундного колебания Берли вооружилa ее мощным помповым ружьем. Убунту дослала патрон в патронник.

- Уберите нас с этого поля боя, коммандер.

Поморщившись, Убунту прислонилась к креслу Нгуен для поддержки. Сквозь гул двигателей и непрекращающуюся работу оставшихся в живых членов экипажа донесся шепот "Восходящего". Голос, который когда-то был воинственным и вызывающим, теперь казался почти благодарным, готовым отдать свои силы для грядущей битвы.

Дверь на мостик содрогнулась. Берли выкрикивалa приказы по сети. Медленно, мучительно, бог стали и огня отвернулся от облученных останков своего врага.

Убунту нацелила ружье на дверь и прошептала:

- Для меня было честью, друг мой.

Дэниел Финли
"Пятна"

Он ненавидел ee. Черную смолу. Она покрывала все. Забилась в щели его оружия, вгрызлась под ногти. Даже в складках его кожи. Только это была не смола, а что-то другое.

Мэтток отчистил "Fostech Origin SBV"^[14] до почти идеального состояния и перешел к мачете. Черная липкая жидкость забрызгала лезвие. Единственным средством, которое могло бы ее удалить, был растворитель, но он так и не помог. Многолетняя смола покрывала деревянный стол, за которым он сидел. Вообще, вся станция носила на себе пятно Черного леса. Маленькое и приземистое строение стояло в полумиле, но лес оставил свой след в виде смоляной дорожки, протоптанной в зеленой траве. Эта черная тропа вела наемников к славе, богатству или концу жизни. Эта остановка была последней передышкой перед тем, как они покидали рациональный мир.

Пока Мэтток точил клинок, Грифф и Паду вышли из здания. Однажды он уже отправился в черный лес с наемниками-резервистами на дерьмовое задание. Они пошли туда с двенадцатью резервистами. Вышли только четверо.

Грифф и Паду уходили, неся свое оружие в испачканных сумках, которые когда-то были зеленого цвета. Паду заметил Мэттока, потрепал Гриффа по плечу и сменил направление.

Грифф посмотрел на то, что делает Мэтток.

- Господи, парень. Это мачете или меч?

Мэтток усмехнулся и погладил острие точильным камнем.

- Я позволю принимающей стороне решить это.

Между ними пронесся смешок.

- Ты ведь не собираешься возвращаться туда сегодня? - спросил Грифф.

Мэтток нахмурился и пожал плечами:

- Почему нет?

- Ты с ума сошел, парень? Солнце скоро зайдет, - сказал Паду. - Ты выиграл тендер, о котором мы не знаем?

- Нет, просто пара туристов. Мы пройдем сотню ярдов. Посмотрим достопримечательности. Подстрелим для них летучую мышь, чтобы они могли рассказать об этом на следующей вечеринке.

- Ни хрена себе, - сказал Грифф. - Впервые слышу, чтобы кто-то использовал этот прием. Черт, надо отдать тебе должное, брат.

- Ты меня знаешь. "Зерно в обмен на зелень"^[15], детка.

Грифф улыбнулся, протянул руку и обнял брата, соприкоснувшись плечами, синхронно сказав:

- Надо получать плату!

- Теперь у нас есть туристы? - Паду нахмурился. - К черту. Последнее, что я хочу увидеть, это сувениры оттуда. Людям хватает кошмаров.

Мэтток пожал плечами.

- Не хватает. Но скоро будут.

Грифф рассмеялся, перевешивая свое испачканное смолой снаряжение на другое плечо.

- Эй, сделай мне одолжение, Мэтток...

- Да?

Мэтток поднял глаза от своей работы, наполовину ожидая, что Гриф пожелает ему здоровья и безопасности.

- Раз уж ты в этом крутишься, переведи мне деньги, которые ты должен, прежде чем пойдешь внутрь. Потому что я не хочу идти за тобой, чтобы получить их.

Они все захихикали, и Мэтток кивнул:

- Я надеялся занять еще немного.

- Мало шансов на это, - сказал Паду. - Он собирается спустить все на стриптизершу по имени Жасмин. Приходи к нам после, парень.

- Обязательно.

Мэтток кивнул им, и они повернули к грунтовой дороге. На горизонте Мэтток увидел "Бентли", вздымающий пыль и несущийся по дороге. Он собрал семьдесят фунтов^[16] снаряжения, закинул его на спину и зашаркал внутрь.

* * *

Это была просторная комната. На одной стене висели карты Черного леса и несколько потерянных удостоверений личности. На самой большой карте была изображена Северная Америка - большой черный шрам, идущий от оконечности Канады через Средний Запад и сужающийся к Мексиканскому заливу: испорченная земля. В другой части комнаты находилась мини-кухня и два торговых автомата. В одном были закуски, в другом - различные боеприпасы. Пол покрывали черные пятна смолы, напомнившие Мэттоку городской тротуар, покрытый старой жвачкой.

Пара сидела за пластиковым складным столиком и заполняла бумаги. Генри выглядел молодо для своих пятидесяти лет, серебристые волосы были зачесаны назад и обрамляли надменную улыбку. Женщина рядом с ним, Кэсси, выглядела как его дочь, но по тому, как они шутили друг с другом, Мэтток понял, что это не так.

Он не мог оторвать от них глаз. Они были такими чистыми. Их одинаковые костюмы цвета хаки были безупречны. Их кожа была белой, как слоновая кость. Они даже хорошо пахли. Мэтток посмотрел на свое отражение в одиноком зеркале, висевшем на кухне. Он выглядел так, словно его лицо было измазано черной жирной краской. Белки его глаз резко выделялись на фоне остального. Это напомнило ему старые фотографии шахтеров, покрытых сажей.

- Думаю, мы готовы, - Генри протянул Мэттоку документы и их удостоверения личности с фотографиями.

- Оооо, это так волнительно, - пискнула Кэсси. - Разве ты не взволнован, детка?

Генри кивнул, как будто он уже сто раз отвечал на этот вопрос по дороге сюда.

- Отлично, - сказал Мэтток, - давайте обсудим основные правила. Первое правило - я веду. Держитесь всегда позади меня. Если что-то движется, кричите, указывайте и уходите с дороги. Второе правило - никакого оружия. Только я...

- Подожди, подожди, подожди, - Генри повысил голос и надул грудь. - Никакого оружия? Какой смысл быть на сафари, если мы не можем ни во что стрелять?

- Bы заплатили не за сафари, а за короткую экскурсию.

- Если тебе нужно больше денег...

- Нет. Дело не в деньгах. Я позволяю людям носить оружие только тогда, когда знаю, что они умеют стрелять, - Генри собирался заговорить, но Мэтток поднял руку, зная, что он собирается сказать. - И я уверен, что вы тренировались в тире, но то, что мы там находим, делает людей белками, а я не хочу, чтобы меня сегодня подстрелили, ясно? Bы хотите стрелять? Мы можем пройти несколько базовых тренировок, пока я не буду уверен, что вы не выстрелите мне в задницу, но сегодня у нас недостаточно времени для этого.

Генри бросил на Кэсси ухмыляющийся взгляд:

- Так он сможет заработать больше денег.

Мэтток стиснул зубы и покачал головой, уговаривая себя быть спокойным.

- Нет такого закона, который запрещал бы вам идти туда одному, с оружием наперевес. Но я не собираюсь быть с вами. Я верну вам деньги прямо сейчас. Мы пойдем разными путями.

Мэтток смотрел, как Генри поднимает подбородок, набираясь храбрости.

- Хорошо, я поведусь на твой блеф. Мы пойдем вдвоем.

Генри достал из вещевого мешка револьвер "Смит и Вессон" модели 66 из нержавеющей стали. Он держал его на боку, раскрыв ладонь, выставляя напоказ.

- Детка! - Кэсси потянула Генри за руку, призывая его убрать оружие.

- Симпатично, - кивнул Мэтток. - Я надеюсь, что вы идетe туда и с ручным пулеметом. Если нет, то желаю удачи.

Мэтток схватил свои вещи. На полпути к двери Кэсси окликнула его, чтобы он подождал.

Она посмотрела на Генри своими голубыми глазами.

- Детка, может, мы просто проверим все сегодня? Мы всегда можем вернуться. Я слышала истории. Не думаю, что нам стоит бегать там в одиночку.

Они оба посмотрели в окно, чтобы оценить истину. Лес был черным и бесплодным, и Мэтток мог поклясться, что видел, как они оба вздрогнули при виде этого.

Мэтток наблюдал, как Генри мучается над решением, а потом Кэсси вбила гвоздь:

- Ради меня, малыш? Пожалуйста!

Генри уступил и положил пистолет обратно в сумку.

- Хорошо, - сказал Мэтток. - Теперь наполните свои бутылки водой. Потому что в Черном лесу ее нет.

* * *

Мэтток повел их по заросшей тропинке. Не успели они дойти до края зарослей, как он услышал жалобы.

- Фу, пахнет смертью и асфальтом, - Кэсси помахала рукой перед лицом, затем зажала нос. - У тебя есть маски или что-то в этом роде? Этот запах, наверное, ядовит.

Мэтток ворчал про себя и продолжал идти вперед, наслаждаясь тем, насколько хуже им станет. Он представил, какими черными вот-вот станут эти отглаженные брюки цвета хаки, и какие выговоры придется выслушивать Генри по дороге домой на самолете. Им потребовались бы недели мытья, прежде чем она смыла бы с себя все пятна смолы.

Они подошли к тому месту, где кончалась зелень и начинался испорченный лес. Казалось, будто кто-то покрыл лес черной эмалевой краской. Деревья извивались и гнулись перед ними, тянулись к свету и молили о жизни. Это был бесплодный жест. Над почерневшей землей, словно простыня, накинутая на гниющий труп, висела густая и постоянная туча.

Кэсси остановилась на месте, разглядывая странный пейзаж.

- Я не знаю, детка. Что-то не так.

- О, да ладно, Кэсс. Я думал, ты хочешь приключений в своей жизни.

- Да, но это... это не то, что нужно...

Мэтток понимал, к чему клонит Кэсси. Все здесь было неправильно. Оно было прогнившим до самой глубины души, и каждый раз, когда он подходил к нему, ему хотелось блевать. Если ему повезет, эти двое могут передумать. Это его вполне устраивало - возврата денег не было. Мэтток улыбнулся про себя. В конце концов, это может быть короткий день.

- Мы зашли так далеко. Давайте пройдем еще немного.

Генри махнул ей рукой, чтобы она следовала за ним. Кэсси подошла ближе, все еще не уверенная в себе. Ветер свистел в мертвых ветвях, а ее глаза метались по зарослям в поисках надежды.

Под ногами Мэттока хлюпала липкая и влажная земля, каждый шаг пытался удержать его на месте. Он слышал их шаги, идущие следом.

* * *

Свет странным образом преломлялся в черном дереве. Тени больше не отражали своего источника, а мутные валы света, казалось, тянулись и отражались от ветвей. Сам воздух казался плотным и затхлым.

Они продвигались по ландшафту, который превратился из черной грязи в черное болото. Кэсси завизжала, когда ее новые ботинки глубоко погрузились в грязь. Мэтток завел их так далеко, что зелень позади них исчезла. Он остановился и огляделся. Генри и Кэсси остановились вместе с ним.

- Чего мы ждем? - огрызнулся Генри.

- Что-то для сувенира. Скоро что-то должно появиться.

Они ждали. Генри осматривал темное небо в поисках приза. Время тянулось, и мужчина начал проявлять нетерпение:

- Я думал, мы будем охотиться на кабана или что-то в этом роде. Tы когда-нибудь охотился на слона в Африке? Вот это опыт. А это? Скукотища, блядь. Все мертво.

- Здесь так тихо, - прошептала Кэсси, крепко обнимая себя за плечи. - Где птицы? Даже листья не шелестят.

- Здесь ничего не происходит, - Генри разочарованно пнул ногой грязь. - Пойдемте дальше.

Мэтток был готов отвести их только на такое расстояние. По его опыту, это считалось безопасным расстоянием, но его мышцы все еще были напряжены, а глаза сфокусированы на любом движении. Еще немного, и это уже не было бы нянькой. Нет, они подождут, пока какое-нибудь мутировавшее существо пролетит мимо или выползет из грязи, пристрелят его, а затем отправятся в обратный путь.

Генри начертил круг в иле.

- Все было бы гораздо проще, если бы я знал, на что мы охотимся. Здесь ничего нет!

Мэтток не ответил. Он сделал глоток из своей бутылки с водой и не сводил глаз с горизонта.

- У моего приятеля на стене висит одна из этих червячных штуковин, не помню, как она называется. Онa выглядит как гигантская черная личинка размером с мое бедро. Большие зеленые клыки длиной с мои пальцы. Tы когда-нибудь видел такую? Где мы их можем найти?

Мэтток видел одну однажды. Он был с группой наемников на спасательной операции. Пройдя полторы мили, они боролись за свою жизнь. Одна из этих личинок выскочила из ила и укусила чувака за руку. Тогда oн не придал этому значения. Попытался вылечить его в полевых условиях. К тому времени, как они вернулись на станцию, кожа вокруг раны стала пепельной и распространилась до локтя. На предплечье появились красные рубцы с пузырями и сочившейся гноем. В больнице врачи не могли понять, в чем дело. Пришлось отрезать руку. Очевидно, теперь она находится в научной лаборатории. Отрезанная конечность все еще двигается. Цепляется ногтями за воздух, как будто все еще жива.

Черная личинка, которая укусила парня, была размером с большой палец Мэттока.

- Нет, никогда не видел. И я не знаю, где они водятся.

От воспоминаний его все еще подташнивало, а на висках собрались бисеринки пота.

- Ну, это полный бред, - сказал Генри. - Я должен был нанять проводника моего приятеля. Я знал это.

- Почему ты этого не сделал?

Отсутствие ответа Генри сказало Мэттоку то, что он и предполагал. Этот проводник был мертв. Мэтток вглядывался в горизонт, ожидая, надеясь, что что-то пролетит мимо.

- К черту все, - сказал Генри, проходя мимо Мэттока.

- Эй! Эй! Куда это ты собрался?

- Я проделал весь этот путь и потратил все эти деньги не для того, чтобы глазеть на деревья. Я пришел охотиться, и именно это я и буду делать.

Генри выхватил из кармана пистолет и зашагал дальше в лес.

- Малыш! Подожди! Что ты делаешь?! - Кэсси побежала за Генри.

Мэтток закрыл глаза и проклял их глупость и свою собственную удачу. Если бы он ушел прямо сейчас, он был уверен, что больше никогда о них не услышит. Но тогда ему придется иметь дело с вопросами полиции, а после этого поползут слухи, что из-за него убивают невинных туристов. Это поставит крест на его дополнительном доходе. Или он мог пойти за ними и спасти двух идиотов, которые не знали, во что ввязались, подвергая риску свою собственную жизнь.

Для Мэттока ответ был прост. Он повернулся и пошел обратно к станции, чтобы завалиться на ночь и немного поспать, представляя, насколько удобной будет эта койка.

Мэтток смотрел и лелеял зелень на горизонте, когда пронзительный крик Кэсси пронзил вакуум Черного леса позади него. Этот крик так сильно врезался в мозг Мэттока, что заставил его замереть на месте. Его тело напряглось, рука схватилась за "Fostech". Он выругался, крутанулся на пятках и побежал в их сторону.

* * *

Мэтток бежал через лес. Три выстрела и еще один пронзительный крик эхом разнеслись в гнетущем воздухе. На что они наткнулись? Блядь! Блядь! Блядь!

Он взобрался на черный холм, возвышавшийся над болотом, и увидел Кэсси, покрытую черной смолой, которая целилась из пистолета в Генри. Нет, не в Генри, а в то существо, которое держало Генри. Молочно-белое щупальце обвилось вокруг груди Генри, подняв его на три фута^[17] от земли. Существо, чем бы оно ни было, осталось под болотом, но второе щупальце протянулось к Кэсси. Она сделала еще два выстрела. Оба попали мимо цели.

- Кэсси! Назад! - крикнул Мэтток.

- Помоги! Помоги! - кричала она, проползая сквозь черную жидкость.

Черт, мне нужен пистолет побольше.

Мэтток знал, что ему понадобится серьезная огневая мощь, и вытащил диск с восемьюдесятью патронами тройного заряда. Он закрепил его на "Fostech", который теперь выглядел как какой-то автомат на стероидах. Он быстро прицелился и выпустил пять пуль во вторoe щупальце, отчего тo затрепыхалась. Щупальце, сжимавшее Генри, затрепетало. Его крики агонии смолкли, когда его втянули под зараженную воду.

Мэтток бросился к пенящейся черной жидкости, но обнаружил перед собой озеро черной смолы. Он подошел к краю, осмелившись войти в воду только по щиколотку, и тут в его плечо уперлось ружье.

- Черт. Дерьмо. Дерьмо! - сказал себе Мэтток. - Я должен был продолжать путь до станции.

- Куда он делся?! Спаси его! - закричала Кэсси.

- Я пытаюсь! Успокойся! - Мэтток пригрозил ей, чтобы она замолчала.

Он заглянул в озеро и увидел, что верхний слой был полупрозрачного черно-зеленого цвета. Более тяжелая черная смола плавала на фут ниже и не позволяла видеть дальше.

Он зашел в озеро до середины бедра. Мокрая земля ходила ходуном под его ногами. Вода рябила и преломлялась в бесплодных деревьях, которые теперь выглядели как смертоносные когти, тянущиеся к нему. В глубине воды раздался низкий гул, и ужас пронзил его сердце.

Пузырьки воздуха вырвались на поверхность, и Мэтток прицелился, но больше ничего не последовало. Был ли это последний крик Генри?

Прошла целая минута или десять? Ритмичные всхлипывания Кэсси заполнили тишину. Он сделал еще один шаг вперед.

Вода взорвалась, сбив его с ног. Четыре белых щупальца вырвались из воды, извиваясь вокруг него. Он прицелился и выстрелил.

Щелк!

Он взглянул на пистолет: стреляющий механизм был залит густой черной смолой. Блядь! Щупальце метнулось к нему, и Мэтток, выхватив мачете, перерубил его, когда оно потянулось к его лицу. Белая корчащаяся "рука" отделилась от своего тела и плюхнулась обратно в озеро. Остальная часть существа отреагировала сильными конвульсиями. На этот раз Генри вынырнул с тяжелым вздохом. Белое щупальце по-прежнему обвивало его грудь, но теперь спиралью обвилось вокруг его шеи, а узловатый конец скользил по лицу. Глаза Генри были широко раскрыты, а зрачки, по сравнению с ними, были совсем маленькими. Мэтток разглядел синие и зеленые вены на молочной полупрозрачной коже щупальца, когда Генри закричал.

Мэтток бросился в пучину извивающихся усиков, размахивая клинком, как безумный. Он уворачивался, изворачивался и наносил удары, пробивая себе путь к Генри. Мэтток перерезал щупальце, обхватившее Генри, с тошнотворным чмоканьем. Еще один взмах, и щупальце поддалось. Генри упал обратно в смоляную воду. Мэтток почувствовал, как жидкость всасывается и всплескивается, когда существо вскочило в воздух и показало себя. В этот момент, сквозь паутину черных брызг смолы, Мэтток разглядел существо, но не смог его понять.

На него смотрели два глаза. Человеческие глаза. Они смотрели на него то ли в шоке, то ли в благоговении. Под ними находился зияющий рот. Взгляд Мэттока расширился, и он понял, что смотрит не на морду чудовища. Он смотрел на его живот. Еще три головы были рядом с первой. Глаза были закрыты и опухшие, куски плоти покачивались в вязкой жидкости. На миллисекунду Мэтток мог поклясться, что одна из них моргнула.

Существо плюхнулось в смоляную воду и уплыло. Мэтток вытащил Генри, отрезанное щупальце все еще цеплялось за него.

Появилась Кэсси и помогла затащить Генри на холм, когда он застонал от боли. Он сжал щупальце, обвившееся вокруг него, и подавил крик. Его причесанные волосы были всклокочены, а все тело покрыто черным налетом, как будто его окунули в чан с черным сыром.

Кэсси попыталась освободить щупальце, но Генри отшатнулся от боли.

- Подожди!

Мэтток достал из рюкзака сигнальную ракету, ударил по ее концу и пустил фосфоресцирующую красную вспышку.

Он прижал горящий наконечник к щупальцу, и оно завизжало, хотя у него не было рта, чтобы завизжать. Бледный отросток зашипел и отпустил Генри, свернулся и покатился в сторону, мертвый.

Генри вздрогнул. Щупальце оставило узор из отверстий, из которых теперь сочилась кровь.

- О Боже, малыш! Ты в порядке? Генри? Ты в порядке?! - Кэсси нависла над ним, пытаясь утешить его, но не желая прикасаться к нему.

Мэтток перевел взгляд с Генри на скрученное щупальце. Он пнул его, чтобы убедиться, что оно мертво, затем снова прижег его факелом. Ничего. Он поднял белую червивую манипулу и осмотрел присоски на нижней стороне. При легком надавливании он обнаружил трехгранную колючку, похожую на три рыболовных крючка, прикрепленных к позвоночнику. Он достал из рюкзака черный мусорный пакет и бросил щупальце в него. Он мог бы заработать на этом образце, если бы у ученых еще не было этого экземпляра. Сегодняшний день не был полной потерей.

- Нам нужно доставить его в больницу. Сейчас же!

Мэтток посмотрел Кэсси в глаза. Он знал, что больница ничего не сможет сделать. Тридцать лет лучшие представители человечества изучали это место, и единственное, что они обнаружили, - здесь ничто не подчинялось законам науки. Если случалась травма, то она всегда приводила к инфекции, и вылечить ее было невозможно. Когда ты приходил в Черный лес, ты либо выживал, либо нет.

Мэтток потрогал раны Генри, чтобы определить, поверхностные ли они. Из каждой дыры сочилась белая жидкость на смолянисто-черной коже. Генри молчал, только смотрел на них, дрожа.

- Мы ничего не можем для него сделать. Мне очень жаль.

- Что... Что ты имеешь в виду? Мы отвезем его в больницу!

Мэтток изучал решимость на ее лице. Она подняла револьвер Генри, заляпанный черной жижей, и направила его на Мэттока:

- Мы отвезем его в больницу.

Мэтток сомневался, что револьвер еще может стрелять, но решил перестраховаться.

- Хорошо-xорошо, - oн говорил успокаивающим тоном, пытаясь успокоить ее. - Ты не настолько сильна, чтобы вытащить его отсюда самостоятельно, так почему бы тебе не опустить пистолет, - oна не двинулась с места. - Ты хоть знаешь, в какой стороне выход?

Это заняло мгновение, но она опускала его понемногу, по мере того как здравый смысл возвращался в ее мозг. Она опустила пистолет и зарыдала, соленые слезы потекли по черной грязи, забрызгавшей ее лицо.

Генри вдруг застонал и закашлялся белой, кремовой жидкостью. Он повернулся на бок, глаза закатились к затылку, а тело билось в конвульсиях.

- Черт.

- Сделай что-нибудь!

Тело Генри напряглось, как будто его пронзил электрический ток, спина выгнулась, пальцы сцепились. Затем его тело расслабилось.

Мертв.

Кэсси задыхалась, издавая панические визги между вдохами.

Мэтток смотрел на тело, не совсем веря в то, что видел. Каждый раз, когда он видел, как кто-то умирает в Черном лесу, это было по-разному, но он никогда не видел, чтобы кто-то так быстро умирал от ран. Затем он заметил движение в отверстиях, оставленных существом. Сначала оно было почти незаметным, но по мере того, как он наблюдал, появились маленькие белые ниточки. Они росли со скоростью стаккато, набирая длину пульсирующими всплесками энергии. Нити ползли наружу, виляя концами, словно познавая новое окружение. Найдя друг друга, нити связывались. Они продолжали расти и соединяться, пока вокруг тела не образовалась паутина из кристаллических нитей.

Мэтток и Кэсси обменялись обеспокоенным взглядом, но стоило им оглянуться, как в случайных местах на нитях выросли стручки. Они быстро набухали, становясь похожими на беременных.

Глаза Мэттока расширились от ужаса. Он уже видел такое раньше.

- Черт! Назад! Назад! Нам надо уходить! Сейчас же!

Мэтток отступил, но Кэсси в замешательстве уставилась на него. Он схватил ее за руку и оттащил от тела, когда луковицы вспыхнули и выпустили мелкие белые споры.

Мэтток тащил ее против ее воли.

- Закрой рот и нос. Не вдыхайте эти штуки!

Облако спор подхватил легкий ветерок и разнес по пространству. Мэтток повернул назад к путям, когда завеса спор закружилась, отрезая их.

Они бросились влево и побежали изо всех сил, чтобы сократить расстояние между собой и угрозой. Пульс Мэттока стучал в висках, когда он осматривал местность, улавливая мерцание света там, где еще плавали споры.

Он достал из рюкзака бандану и протянул ее Кэсси.

- Что это?

- Если ты вдохнешь эти штуки, они будут инкубироваться внутри тебя, и ты станешь такой же, как Генри. Тебе нужно закрыть нос и рот.

Он расстегнул рубашку и с помощью ножа "Ka-Bar" разрезал свою нижнюю рубашку, вылил последнюю воду на кусок и обернул его вокруг лица.

Затем Мэтток отломил ветку черного дерева, намотал на ее конец оставшуюся часть нижней рубашки и поджег ее.

- Держи лицо прикрытым и держись позади меня.

Свет факела осветил залитые слезами глаза Кэсси. Ее дыхание сбилось, и она смогла лишь шатко кивнуть в знак подтверждения.

Солнце садилось, и то немногое, что пробивалось сквозь темноту... день быстро угасал. По расчетам Мэттока, у них есть еще тридцать минут, прежде чем лес полностью погрузится в темноту. Они не хотели оказаться здесь после захода солнца. Без полного отряда наемников, которые будут караулить всю ночь.

Они мчались через лес, пока перед ними не возникла завеса из спор. Мелкие частицы висели в воздухе, закручиваясь вокруг невидимой оси.

- Задержи дыхание. Хорошо? Не говори и не дыши, пока это не понадобится.

Кэсси кивнула. Они сделали глубокий вдох и вошли в завесу. Мэтток помахал факелом перед собой. Когда пламя коснулось частиц, они издали крошечный писк боли.

Мэтток рассмотрел организмы и понял, что они имеют ту же форму, что и колючки щупальца.

Кэсси замерла, устремив взгляд на что-то вдалеке:

- Tы видел это...

Она остановилась на полуслове.

Мэтток дернул ее за руку, заставляя идти вперед. Она сопротивлялась, и он тянул сильнее, пока они не прорвались сквозь облако. Когда они преодолели его на тридцать футов, они сняли маски.

- Ты видел его? - спросила Кэсси с ошеломленным выражением лица.

Она была похожа на потрясенного ребенка, растерянного, потерянного и ищущего знакомое лицо.

- Видел кого?

Глаза Кэсси остановились на лесу позади них, как будто она хотела вернуться назад.

- Что с тобой? - спросил Мэтток, тряся ее за руку. - Нам нужно попасть на станцию! У нас есть около пятнадцати минут, прежде чем здесь наступит кромешная тьма, а если мы будем двигаться быстро, то поход займет тридцать минут.

Кэсси покачала головой, затем стряхнула его руку и сосредоточилась на Мэттоке:

- Да. Да. Хорошо.

* * *

Они прошли через Черный лес и рухнули на траву. Свежий, чистый запах ударил ему в нос и сказал, что он в безопасности. Они смотрели в небо, тяжело дыша и пытаясь собраться с мыслями. Последние лучи солнца окрасили небо в темно-синий цвет с глубоким переходом в черный.

Кэсси села и вгляделась в лес. Она прищурилась, сосредоточившись на чем-то глубоко внутри:

- Ты видишь это?

Мэтток повернулся и осмотрел темноту леса:

- Что видишь? - нeвозможно было различить что-либо дальше двадцати футов. Он не понимал, о чем она говорит. - Там ничего нет. Давай, нам нужно вернуться и сообщить властям.

Мэтток помог ей подняться, и они зашагали обратно к путевой станции. Через каждые несколько ярдов Кэсси оглядывалась через плечо, как будто что-то заметила. Это нервировало Мэттока больше всего.

Внутри Мэтток включил электрогенератор, и деревянное здание осветилось. По выходным здесь никого не было. Все они, скорее всего, пили или проматывали деньги. Никто не хотел оставаться здесь дольше, чем нужно.

Мэтток достал из арендованного шкафчика бутылку "Бреннивина"^[18]. Кэсси уже нашла себе место среди разбросанных столов и стульев. Он взял кофейную кружку из мини-кухни и присел перед ней, налив ей "на палец" прозрачной жидкости. Она не обратила на это внимания, обняв себя руками и глядя сквозь стол.

Мэтток отхлебнул из бутылки и позволил лакричному духу обжечь горло. Он глубоко вздохнул, благодарный за то, что выжил. Снова.

- Я позвонил властям. Они будут здесь утром.

Кэсси вышла из оцепенения:

- Утром? Они должны приехать прямо сейчас! Нам нужно забрать его тело.

Мэтток покачал головой:

- Они не ступят туда средь бела дня. Они ни за что не пойдут туда ночью. Что касается полиции, их юрисдикция заканчивается у черной линии леса. Если вы заблудились в Черном лесу - то это конец. Никакого спасения. Они просто пишут заявление. Сказали, чтобы мы оставались на месте до утра.

Она снова посмотрела через плечо в окно. Мэтток хотел, чтобы она перестала.

- Тридцать лет, а из этого леса так ничего и не вышло, - сказал Мэтток. - Мы в безопасности.

Она повернулась к столу и кивнула, взяла кофейную кружку и выпила спиртное, не моргнув глазом.

* * *

В ту ночь Мэтток принял душ, почистил оружие и лег на раскладушку в соседней комнате. Он хотел спать, но каждый раз, когда закрывал глаза, видел то лицо, плавающее в кишечном мешке и смотрящее на него. Только оно было уже не в чудовище, а его частью. Все три лица слились воедино, став частью внешней кожи чудовища. Каждое лицо смотрело на него.

Он сел и сделал большой глоток жидкости, заметив, что Кэсси нет на кровати. Придя на кухню, Мэтток обнаружил, что она стоит у окна и снова смотрит на черный лес.

- Ты в порядке? - спросил он.

- Ты уверен, что он мертв?

Вопрос так сильно задел Мэттока, что он вздрогнул.

- Что значит, уверен ли я? Я уверен настолько, насколько это вообще возможно, - сказал он, и образ белых нитей, растущих из почерневшего лица Генри, встал перед глазами, как лихорадочный сон.

- Потому что я... я вижу его. Он там. На краю леса. Прямо сейчас.

Мэтток подошел к окну. Она указала в темноту. До леса было полмили. Она никак не могла различить что-либо с такого расстояния. Огни по периметру отбрасывали все, что находилось за его пределами, в черную бездну.

Она снова указала пальцем:

- Видишь ту маленькую точку света? Я увидела его, когда мы выбегали. Он наблюдал за нами. А когда мы вышли, он стоял прямо на краю леса и смотрел на меня. Это был он, но это был не он, понимаешь?

В ее голосе звучала надежда, но она выглядела растерянной, словно не была уверена, можно ли доверять собственным ощущениям.

Мэтток покачал головой; он не знал.

- Tы через многое прошлa. Отдохни немного. Утром у нас долгий день бумажной работы. Tы должнa позвонить его семье.

Она кивнула и отошла от окна.

- У него не осталось семьи. Я была ею.

В ту ночь никто из них не мог уснуть, и в итоге они заговорили о Генри. Мэтток все неправильно понял. Когда он впервые встретил их, он думал, что Генри - богатый парень с конфеткой на руке. Оказалось, что Кэсси - наследница, а Генри - разорившийся музыкант, которого она встретила и вызволила из нищеты. Поездка была подарком для него. Он так долго говорил о том, как доказать свою состоятельность, что ей это уже надоело. Это, а также его постоянное соперничество с ее друзьями. Она купила эту поездку, чтобы заткнуть ему рот. Она и не подозревала, что получит желаемое.

* * *

Было уже три часа ночи, когда Мэтток проснулся от толчка. Это проклятое лицо смотрело на него во сне, но на этот раз это было его собственное, плавающее внутри тошнотворного белого чудовища.

Он осмотрел комнату, с облегчением избавившись от этого кошмара, и использовал пространство, чтобы вернуться к реальности. Светильники по периметру отбрасывали мягкие продолговатые тени. Только через мгновение он понял, что Кэсси нет в своей кроватке. Наверное, опять смотрит в это проклятое окно. Но все же лучше было поговорить с кем-нибудь, чем снова заснуть. Мэтток встал и зашаркал в основное помещение. Дверь, ведущая наружу, была открыта. Дверь-ширма не защелкнута. Мэтток огляделся в поисках ее:

- Кэсси?

Может быть, она была на передней площадке. Он вышел наружу и увидел, что она бежит по гудроновой дорожке, обратно к Черному лесу.

- Кэсси! - крикнул он, но она не оглянулась. - Черт побери!

Мэтток вернулся в дом, надел ботинки, налобный фонарик и схватил пистолет.

Он пустился в погоню, но она оторвалась от него на значительное расстояние. Мэтток продолжал кричать, но она бежала так, словно не слышала. Или не хотела.

Когда он последовал за ней обратно в Черный лес, он заметил отблеск света на краю леса. Слабый. Кэсси побежала прямо к нему.

- Кэсси, не надо!

Но это было бесполезно. Он был еще в сотне ярдов от нее, когда она остановилась на свету.

По мере того как Мэтток сокращал расстояние, свечение становилось все более отчетливым. Он замер. Генри. Но в то же время это был не он. Мэтток увидел образ Генри, который мерцал, словно чье-то отражение в воде. Этот призрачный образ смотрел прямо на Мэттока, и его тело похолодело. Мэтток глотнул сухой воздух, пытаясь отогнать тяжелое, тонущее чувство в груди.

Генри-иллюзия протянул руку Кэсси. Левой рукой она взяла его руку, а правой подняла револьвер к виску.

Выстрел эхом разнесся по земле, и ее тело упало, как марионетка, сорвавшаяся со своих ниточек. Мерцающий образ Генри все еще держал мертвую руку Кэсси. Он бросил последний взгляд на Мэттока, улыбнулся, выпустив длинный глоток воздуха, словно кто-то пытался затуманить окно. Из твари вырвался медленный, затяжной, жуткий смех. Затем оно утащило ее труп в темноту.

* * *

Полиция прибыла, когда взошло солнце. Мэтток рассказал им все в своих показаниях, а они кивали, как будто слышали это раньше. Полиция даже не потрудилась осмотреть место, где Кэсси застрелилась. Они записали ее как пропавшую без вести и конфисковали "Бентли".

Когда полиция уехала, Мэтток вернулся на опушку леса. В черной траве блеснуло серебро. Мэтток поднял серебряный "Смит и Вессон", который Генри выставил напоказ. Кровь окрасила рукоятку из слоновой кости, смешавшись с черной смолой, разъедавшей пистолет. Это был хороший пистолет. Возможно, он сможет его починить. Он застегнул пистолет на поясе и в два счета вернулся на станцию.

Мэтток собрал свои вещи, затем достал из папки удостоверения Генри и Кэсси и прикрепил их к пробковой доске вместе с пятьюдесятью другими. Каждое лицо смотрело на него, их фотографии свидетельствовали о том, насколько неумолим Черный лес.

Но одно выделялось. Лицо, которое было в его снах. Лицо, которое было в чреве зверя.

Мэтток поклялся себе, что больше никогда не вернется. Но те, кто занимался подобной работой, были такими же потерянными, как и те, кто находился в Черном лесу. И как бы они ни старались вырваться, деньги всегда возвращали их обратно, чтобы стать лицом на стене.

Марк Реншоу
"Рагнарок"

Погруженный в неприятные воспоминания о кровавом разгроме в Сирии, cержант Фолкнер не ответил на сигнал связи своего подразделения.

- Сержант, готовы играть рок-н-ролл и буги, пока нас не стошнит, по вашему приказу!

Это сказал Броуди, наглый громила. Бывший спецназовец и один из пяти таких же внушительных солдат под его командованием.

Фолкнер кивнул:

- Вперед, вперед, вперед!

Они вошли в старое поместье Берли через помещения для прислуги у юго-восточного входа. Броуди шел впереди, Джонс, Джонсон, Дуберман и Ганс - за ним. Фолкнер шел сзади. Переступив порог, он увидел среди осколков двери полицейский таран. Это был единственный признак того, что контртеррористическое подразделение уже вошло в древнее здание. Внутри его люди образовали периметр. Лучи света от их фонарей рассыпались по заплесневелым стенам.

- Ничего хорошего, - сказал Ганс, снимая очки ночного видения. - Все освещено, как рождественская елка, точно так же, как термальные источники. Я не могу четко видеть. Неужели в старые добрые времена в стены закладывали свинец или что-то подобное?

- Может быть, они боялись, что Супермен будет шпионить за ними, - сказал Броди.

- Завязывай, - приказал Фолкнер. - Давайте сделаем это по-старому, используя наши глаза, уши и яйца, как и задумал Бог. Выдвигаемся.

Они направились по коридору, который соединял помещения для прислуги с главным зданием, проверяя каждую комнату, которая попадалась им на пути. Фолкнер вспоминал схемы, которые он запомнил. В чертежах, датированных 1902-м годoм, не упоминалось, какие строительные материалы использовались, но он не мог представить, какое вещество может обмануть тепловизор или вызвать сбой в работе дронов. Однако именно это и произошло, когда командование попыталось бросить современные технологии на загадку, которую сейчас расследовали его люди.

Поиски продолжались, и заброшенный особняк площадью почти 90 000 квадратных футов со 130 комнатами, занимающими три этажа, представлял собой внушительную территорию. Несмотря на это, его отряд "немедленного действия" оправдал свое название и завершил прочесывание первого этажа менее чем за час. Поскольку связь с внешним миром практически отсутствовала, Фолкнер передал командованию заранее подготовленное сообщение азбукой Морзе из окна первого этажа:

Пока ничего не найдено. Переходим на второй этаж.

Когда его отряд поднялся наверх, он заметил символы, нацарапанные на стене. Большинство из них выцвели, но кое-где встречались свежие. Фолкнер узнал некоторые. Перевернутые пентаграммы и подобные культовые знаки. Большинство из них, похоже, были тарабарщиной. Владелец здания, миллионер Джозеф Берли, по слухам, обладал экзотическими вкусами, а его аппетиты были легендарными. Он был известным соратником оккультиста Алистера Кроули, а также членом "Герметического Oрдена Золотой Зари"^[19], кем бы они ни были. Возможно, остальных похитили какие-то чокнутые культисты, а не террористы, как считало командование. В наши дни во всем были виноваты чертовы террористы. Если есть сомнения, уберите террористов. Его размышления прервал Джонсон.

- Здесь что-то есть, cержант.

Он указал на участок стены, на котором было написано одно слово: RAGNAROK^[20]. Цвет и консистенция жидкости указывали на то, что это кровь. Она также была нанесена недавно. Полосы багровой жидкости все еще стекали по стене.

- Что это за "Раг-нар-ок"? - спросил Броди.

- Это похоже на онлайновую ролевую игру, в которую мой младший брат играет все это чертово время, - предложил Дуберман. - Это сводит меня с ума.

- Это террористы или девственники, играющие в "Подземелья & Драконы"? - спросил Ганс.

По его австрийскому акценту трудно было понять, говорит он с сарказмом или серьезно.

- Это норвежская легенда, - заметил Джонсон, его голос затих. Он вспомнил, как в детстве был поглощен комиксами о Торе. - Это рассказ о падении богов и конце света; древнее событие уровня вымирания.

Нервные взгляды мужчин друг на друга говорили о многом в глубокой тишине.

- Ну вот, это меня развеселило, - сказал Броди, прорываясь сквозь мрачную атмосферу. - Давайте устроим вечеринку по случаю конца света!

Фолкнеру не нравился смысл таких слов и то, как они пугали его людей. Они были нужны ему собранными и дисциплинированными.

- Хватит осматривать достопримечательности, дамы, - рявкнул он. - Выдвигаемся!

Фолкнер взял на себя командование, ведя их по мутному коридору. Мысли о катастрофических военных вмешательствах в культовые комплексы плясали на периферии его сознания, пока они продолжали прочесывать местность. Но что-то не сходилось. Это не было похоже на сценарий захвата заложников, будь то террористы или культисты. От так называемых "похитителей" не было никакой связи. Все, что они знали, это то, что несколько полицейских и контртеррористическое подразделение вошли в это здание, но никто не вернулся.

Второй этаж был прочесан, и он снова подал сигнал во внешний мир. В тишине они поднялись на последний этаж.

Фолкнер не мог избавиться от предчувствия. Во всем доме царила атмосфера, выходящая за рамки жуткого старого здания. Даже запах был странным. Сначала он решил, что это просто пыль и гниль. Потом он поклялся, что чувствует запах ржавого железа. Теперь, на третьем этаже, он приобрел тошнотворный, сладковатый аромат. Отрицать это было уже невозможно: воздух пропитался зловонием крови. Его люди тоже это знали. Когда Джонс доложил, что еще одна комната чиста, в его глазах появилось вопросительное выражение:

- Что за вонь, сержант?

- Просто плесень. Продолжайте двигаться.

- Плесень? Вы шутите? Это хуже, чем наступление в Восточной Хаме без трупов!

Отряд замер.

- Я сказал, продолжайте двигаться. И прекратить болтовню.

Фолкнер рванулся вперед, пробивая одну дверь за другой. Каждый раз он переводил оружие из одного угла комнаты в другой. Каждый раз он надеялся, что они найдут какого-нибудь врага, на которого его люди смогут напасть, что-то нормальное, что объяснит этот разворачивающийся кошмар. Но они находили лишь гниющее дерево, пустоту и еще больше символов, нацарапанных на стенах.

Последняя спальня находилась в конце узкого коридора. Они, кем бы они ни были, должны были быть там. Фолкнер поднял кулак. Отряд остановился. Он присел и показал вперед двумя пальцами. Дуберман прокрался вперед. Он зарядил взрывпакет, открыл дверь и бросил его внутрь. Свет от детонации пробился сквозь щели в стенах. Подняв оружие, Дуберман ворвался внутрь. Отряд последовал за ним. Фолкнер шел сзади, молясь, чтобы не раздался звук выстрела. Но когда он вошел внутрь, то обнаружил, что его люди стоят в другой комнате, в которой десятилетиями не было ни души.

Броуди первым нарушил тишину:

- Какого хрена?

- Не отвлекайтесь. Они могут обойти нас, - предупредил Фолкнер.

- Чушь собачья. Дом пуст, сержант! - запротестовал Броуди.

- Я не собираюсь повторяться, солдат! - голос Фолкнера приобрел опасный оттенок.

Их фонари не работали, погружая их во тьму. Фолкнер ударил по боку своего оружия. Свет несколько раз мерцал, затем погас.

- Рассредоточьтесь, проверьте выход и будьте начеку!

Отряд повиновался, глаза адаптировались настолько, что они могли различить фигуры своих товарищей. Фолкнер нащупал на гребне винтовки крепление для "Стримлайта", пока не нашел выступ. Он перевернул егo.

- Смените батарейки, - приказал он.

Казалось маловероятным, чтобы все батареи разрядились одновременно, но это было очевидное решение.

Они с трудом выполнили приказ. Через несколько секунд свет снова затрепетал.

В этот момент в комнату вошло ОHO.

Существо было настолько большим, что ему пришлось протиснуться в дверной проем, прежде чем оно поднялось в полный рост. Даже тогда его голова была на дюйм выше потолка. Под светом фонаря оно было полностью обнажено. Его кожа была серой и усеяна красными пятнами, которые пульсировали и переливались жутким светом. Руки и ноги были вытянуты, как будто их растянули на дыбе.

Он сгибал руки, обнажая когти длиной в несколько дюймов. Из каждого кончика сочилась липкая субстанция и капала на пол. Фолкнер поднес фонарик к лицу. Ни глаз, ни ушей, ни носа, но нижняя челюсть щетинилась несколькими рядами зубов. Каждый ряд двигался из стороны в сторону, под разными углами от остальных. Остальную часть головы покрывали шипы.

Фолкнер нажал на курок. Его люди присоединились к нему. Огонь, извергаемый шестью штурмовыми винтовками SA-80, осветил комнату, как стробоскоп. Пули не оказывали видимого воздействия. Они не разрывали плоть и не отбрасывали тварь назад. Не было никаких видимых следов удара, словно оно поглощало каждую пулю.

- Меняемся! - крикнул Джонс.

Он пригнулся. Дуберман и Ганс прикрывали его, пока он вставлял новую обойму.

Существо склонило голову на одну сторону, и, несмотря на отсутствие глаз, казалось, что оно нацелилось на Джонса. Оно двинулось вперед. Страх перекрестного огня заставил остальных членов команды прекратить огонь. Отступая назад, Джонс возился с винтовкой. Он остановился, прижавшись спиной к стене. Монстр небрежно взмахнул своей злобной клешней, удалив половину лица Джонса. Фолкнер зарычал и снова открыл огонь, целясь в ноги существа. Джонс издал булькающий крик, когда чудовище подхватило его и швырнуло в угол комнаты. Его тело ударилось о стену с неприятным хрустом, и он рухнул на пол.

Монстр повернул голову к Броуди и поймал его в ловушку так же легко, как и Джонса. Броуди продолжал стрелять в упор, когда монстр обхватил его за плечи и медленно впился когтями в грудь. Он пробил кевлар и кости и вырвал сердце Броуди. Каким-то образом тот все еще был жив. Он был жив, наблюдая, как существо вгрызается в его сердце, отрывая большой кусок и заглатывая его. И он все еще был жив, когда существо отнесло его в угол и бросило там, где Джонс стонал в агонии. Словно средневековый король на пиру, оно небрежно оторвало Джонсу руку, вытащило кость и разгрызло костный мозг внутри.

Фолкнер безрезультатно израсходовал четыре магазина. Опустив оружие, он ошеломленно смотрел на кровавую бойню перед собой. Тварь не обращала на них внимания! Его гораздо больше интересовало его пиршество. Из-за угла он услышал безошибочный голос Броуди, который звал на помощь, пока тварь поглощала все новые части тела. Должно быть, он испытывал мучительную агонию, но это было невозможно - он видел, как монстр удалил сердце мужчины! Джонс тоже стал говорить все громче, шок сменился ужасом и болью. Оба мужчины получили смертельные травмы, но при этом каким-то образом были заживо съедены на его глазах.

Фолкнер на автопилоте выбрался из комнаты и помчался к главной лестнице. Оглянувшись, он с облегчением увидел, что оставшиеся члены его отряда последовали за ним. Его разум пытался принять то, чему он был свидетелем, как реальность, он вернулся к тренировкам и стандартной оперативной процедуре:

- Джонсон, спустись на второй этаж и займи позицию. Ганс, ты в центре. Дуберман, ты со мной в тылу. Вперед!

Группа спустилась по лестнице, их оружие было направлено на каждый угол. Они перегруппировались на площадке второго этажа. Фолкнер уже собирался приказать им спуститься на первый этаж, когда услышал шум из-за двери справа от себя.

- Тихо, - прошептал он. - Всем слушать и быть начеку.

Приближаясь к двери, звук стал отчетливее. Это была женщина, которая снова и снова звала на помощь.

- Чего мы тут торчим? - заметил Ганс.

- Продолжаем! Давайте уберемся отсюда, от этого дерьма. Давайте уберемся отсюда! - сказал Джонсон.

Фолкнер направил свой фонарь на Джонсона.

- Я отдаю приказ, солдат. У нас тут может быть раненый гражданский. Ганс, следи за лестницей.

- Это полный бред, - сказал Ганс, переходя на фланговую позицию.

- Джонсон, открой дверь и отойди назад. Вы двое, прикройте его.

Стоя бок о бок с поднятым оружием, Дуберман и Фолкнер стояли наготове. Джонсон прижался спиной к стене. Потянувшись, он толкнул дверь.

Чисто.

Они вошли.

Их фонари освещали всю комнату, когда они осматривали ее с отработанной эффективностью. Однако комната, которая когда-то была чем-то вроде кабинета, выглядела точно так же, как и тогда, когда они впервые пробирались по этому этажу: пустой.

- Это полный пиздец! - сказал Дуберман.

- Согласен, идемте, ребята! - приказал Фолкнер.

Фолкнер и Дуберман вышли первыми. Джонсон медленно отступил назад, обшаривая комнату прикладом автомата, словно не вполне доверяя пустоте. Когда он подошел к дверному проему, то услышал сильный хлопок, похожий на звук лопнувшего воздушного шара. Огромная рука материализовалась из воздуха прямо перед ним.

- Что за...

Фолкнер оглянулся через плечо и не мог понять, что за сюрреалистическая сцена предстала перед ним.

Рука.

Рука, почти такая же широкая, как дверной проем, держала Джонсона в костедробильной хватке! Он поднял оружие, но не успел нажать на спусковой крючок, как Джонсона втащили обратно в комнату, и дверь захлопнулась. Фолкнер со всей силы ударил в нее. Она не сдвинулась с места. Ганс и Дуберман присоединились к нему, добавив свой вес. Несмотря на гниющую древесину, дверь держалась. К крикам Джонсона присоединился влажный рвущий звук. Кости трещали и хрустели. В сознании Фолкнера возник яркий образ Джонса и Броуди, съеденных заживо.

Его колени ослабли. Его мир рушился. Все его тренировки, весь его опыт общения с так называемым мировым злом меркнет по сравнению с... с... этим.

Бежать! Это было все, о чем он мог думать. Его люди застыли на месте. Он схватил их за плечи, подталкивая вперед:

- Уходим. Сейчас же! Шевелитесь! ВПЕРЕД-ВПЕРЕД-ВПЕРЕД!

Весь профессионализм покинул их, когда они поднимались по лестнице по двое, ноги колотились, сердца колотились, они бежали на чистом инстинкте. На последней ступеньке Дуберман споткнулся. Он тяжело упал, растянувшись на мраморном полу огромного бального зала. Не думая о рациональном, Фолкнер бежал мимо упавшего товарища, пока не оказался в центре. Он остановился на мгновение, чтобы сориентироваться, и наконец заметил голос, кричащий у него в голове, который подсказывал ему, что что-то не на месте. Ганс подошел, поддерживая хромающего Дубермана, из разбитого носа которого сочилась кровь.

- В какую сторону, сэр?

Фолкнер оттолкнул его, осматривая фонарем окрестности, пытаясь понять, в чем дело. Потом до него дошло. Когда они проходили здесь раньше, в каждом конце комнаты было по два комплекта опорных колонн. Теперь там был еще один комплект. Он направил свой факел на основание одной из дополнительных колонн. Он попытался убедить себя, что то, на что он смотрит, имеет консистенцию камня. Затем, как олень, попавший в свет фар, он замер, глядя на стальные серые когти, вытянувшиеся из массивной лапы. Руки тряслись, по лицу струился пот, он поднял фонарь к потолку. Но это был не потолок. Это была масса знакомой серой кожи с пульсирующими красными пятнами. Он направил факел вперед, к выходу. В далеком мраке он смог почти разглядеть огромную громаду, нависшую над дверным проемом. Голову чудовища, готового сожрать их заживо, если они пройдут этим путем.

Часть его сознания наблюдала за происходящим почти беззаботно, в то время как остальная часть начала готовиться к короткому и резкому погружению в безумие. Разумная часть заметила, что Дуберман болтает:

- Это не может быть реальностью. Не может быть. Я хочу к маме. Сэр, скажите ей, чтобы она приехала за мной. Она не будет возражать. Пожалуйста, сэр!

Его рациональный разум взял верх, и он дал Дуберману пощечину гораздо сильнее, чем намеревался.

- Возьми себя в руки, солдат, мы уходим... сейчас же! Огонь в дыру, джентльмены, подожгите этого ублюдка! - oн указал двумя пальцами на выход, а затем одним на стену справа от них.

Их тренировки включились, опыт и мысли о побеге помогли им сосредоточиться. Каждый бросил оглушающие гранаты в сторону главного выхода, затем бросил обычные гранаты в стену. Трио свернулось калачиком на полу, закрыло глаза и заткнуло уши. Вспыхнули вспышки, и чудовище зарычало. Мгновением позже к сенсорной перегрузке добавилась сотрясающая сила гранат.

Фолкнер был дезориентирован. Видения отвоевания Кундуза у талибов наложились на реальность этого момента. Часть его души хотела спрятаться в этих воспоминаниях. Тогда это был ужас, но, по крайней мере, это был ужас, который он понимал, враг, с которым он мог бороться.

Он заставил себя, пинаясь и крича, вернуться в настоящее. Подняв своих людей с пола, он толкнул их вперед.

- ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД!!!

С ревом он открыл огонь. Ганс и Дуберман последовали его примеру, выпустив по целой обойме в стену. Совместного огня хватило, чтобы пробить несколько небольших отверстий. Их фонари показали, что с другой стороны находится кухня.

- Дуберман, обеспечь прикрытие! - приказал Фолкнер, пока они с Гансом тянулись к кирпичам и раствору и отбивали прикладами своих винтовок.

Ганс перезаряжал, затем стрелял и молился.

Через несколько мучительных мгновений они расчистили дыру размером с солдата. Ганс не теряя времени пролез через нее.

Фолкнер повернулся к Дуберману и замер. Тот держался в дюйме от пола, чудовищное щупальце обвилось вокруг его талии. Почему он не позвал...? У Фолкнера сжалось нутро. На кончике щупальца гротескный рот с острыми, как бритва, зубами перегрызал горло Дубермана.

Рот солдата открылся в отчаянной попытке закричать. Все, что ему удалось - это бульканье, наполненное кровью. В горле Фолкнера забулькала желчь, и он, не задумываясь, поднял оружие и выстрелил. Выстрел был чистым, прямо в лоб. Но он не умер. Он продолжал извиваться в агонии, пока монстр все глубже вгрызался в его шею. Несмотря на безумие ситуации, Фолкнер оценивал угрозу, как обычно. Все было точно так же, как с Джонсом и Броуди. Как только тварь брала вас в свои руки, какой-то аспект, будь то биологический или сверхъестественный, поддерживал в вас жизнь, пока она пировала. Боль, мучения и страдания должны были приправлять мясо, как сахар, специи и все остальное. Эта мысль заставила его хихикать, пока он пробирался через дыру. Каждую секунду он ожидал, что скользкое щупальце втянет его обратно. Это заставляло его смеяться еще сильнее. Когда он пролез, у него началась истерика. Он увидел, что Ганса тошнит в раковину. Фолкнер рухнул на пол, слезы текли по его лицу, он смеялся так безудержно, что у него свело живот.

Ганс схватил его за плечи:

- Возьмите себя в руки, сэр! Мы почти на свободе.

Фолкнер почувствовал запах рвоты на своем дыхании, и каким-то образом это вернуло его с края пропасти.

Он протер глаза и кивнул:

- Давай, блядь, сделаем это.

Оба мужчины переключились на карманные фонарики, отбросили свои бесполезные винтовки в пользу большей скорости и мобильности - их реакция "бой или бегство" потакала последней с большей срочностью.

Они помчались бегом и достигли главного коридора, не обнаружив никаких признаков существа. До побега оставалось всего несколько секунд. Если нам удастся выбраться, мы сможем доложить командованию. Командование будет знать, что делать. Они могли бы все объяснить. У них на все есть объяснения и запасные планы.

Перед главным входом образовался темный рой теней.

- Что за хрень? - сказал Ганс, когда они остановились.

Рой слился в человекоподобную форму, но с характерными для этого существа длинными руками и ногами. Фолкнер попытался придумать варианты. Его разум был пуст. У него ничего не оставалось. Фигура расплывалась, несясь вперед с невероятной скоростью. Фолкнер напрягся.

Черт...

Горячая жидкость забрызгала его лицо. Он огляделся.

- Ганс?

Фолкнер стоял один во мраке.

Его мозгу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Как будто просматривая видеомагнитофон, Фолкнер перемотал события назад, а затем воспроизвел их в замедленной съемке. Существо двигалось с такой большой скоростью, что Фолкнер едва успел его заметить. Оно пронеслось прямо через Ганса, который взорвался от силы удара. То, что осталось от последнего человека под его командованием, теперь украшало стены особняка.

Он издал медленный стон, который вскоре перерос в боевой клич, рев, полный боли, ярости и ужаса. Его глаза выпучились, вены на шее грозили лопнуть. Фолкнер бросился вперед, уверенный, что умрет. Все чувства разума были утрачены, единственным остатком человечности была мрачная решимость идти на смерть как солдат, сражаясь до последнего вздоха.

Каким-то образом он добрался до входа и почти сорвал дверь с петель. Прожектор слепящего света направился на него. Он прикрыл глаза и шагнул наружу, но тут же замер. Его сердце колотилось в груди. Что-то держало его сзади.

Вот оно. Здесь начинается вечная боль.

Когти с легкостью прорезали броню на его спине, впиваясь в плоть. Он закричал. Ощущение было сильнее боли. Это был огонь, лед, вечная тьма и проклятие. Ощущение было такое, словно кульминация каждого неправильного поступка, каждой несправедливости, которую он когда-либо причинял другим, вернулась в десятикратном размере. Когда страдания достигли крещендо и грозили стать всепоглощающими, они прекратились. Что-то толкнуло его вперед. Используя этот импульс, он успел сделать несколько шагов в сторону от здания, прежде чем рухнул.

Мгновением позже он почувствовал, что его обхватили руки офицеров, которые подхватили его и понесли прочь. В его уши ворвались вопросы, бормотание голосов, не имевших смысла. Он пробормотал что-то нечленораздельное. Он хотел, чтобы они замолчали. Все, чего он хотел, - это больничная койка, лекарства и комфорт блаженного забвения. Внезапный всплеск активности пробудил его интерес и возродил слабый огонек страха. Он открыл глаза и сел. Его бесцеремонно бросили недалеко от главной командной палатки, которую они установили на лужайке перед домом. Солдаты кричали и показывали на дом.

Огромные прожекторы светили на вход, где прямо в дверном проеме виднелась огромная серая рука. Шипастый язык обвился вокруг одного из когтей, слизывая кровь Фолкнера.

Рука отступила. Затем появилось лицо. Ганс. Но... это было не он. Оно было невозможным и невероятно большим - почти таким же большим, как дверной проем. Оно оскалилось в злобной ухмылке, показав ряды острых зубов, из которых капала кровь.

Несколько солдат открыли огонь. Приказа не было, но командиры тоже выхватили свое оружие. Через несколько мгновений начался бой.

- Это нехорошо! Это нехорошо! - кричал Фолкнер, но никто не мог его услышать из-за стрельбы.

Обстрел разрушил главный вход и боковые окна. Однако попаданий было достаточно. Пули из разнокалиберного оружия отскакивали от морды, другие впивались в кожу. Один солдат бросил гранату, это был идеальный бросок. Но после взрыва издевательская морда существа осталась. Наконец, стрельба прекратилась, хотя тишину заполнили щелчки спусковых крючков разряженного оружия.

Ухмыльнувшись, тварь снова скрылась в тени.

Начальник Фолкнера подбежал к нему и схватил его за плечо.

- Фолкнер! Что, черт возьми, там произошло? Что это за штука?

Он попытался объяснить. Слова подводили его. Все, что выходило, это обрывочные комментарии:

- Зло... нет... выживших. Все мертвы, но все еще живы. Вечно живые, вечно мертвые!

Его командир ругался и выкрикивал приказы, направляясь к палатке связи. Трем солдатам в камуфляже не потребовалось много времени, чтобы добраться до дома, где они расставили небольшие устройства по сторонам поместья. Еще несколько были брошены в окна. Выполнив свою задачу, они удалились. Фолкнер знал, что они установили лазерные маркеры. Несмотря на пережитый ужас, Фолкнер улыбнулся при мысли о том, какие неприятности это доставит правительству. Санкционированный воздушный удар по британской земле! О, за это пришлось бы заплатить, даже несмотря на то, что поместье находилось в милях от ближайшего населенного пункта. Если, конечно, им не удастся все скрыть. Они были очень хороши в сокрытии.

Все подразделения были отведены на минимально безопасное расстояние. До прибытия самолетов оставалось всего несколько минут. Фолкнер чувствовал себя отключенным. Все это казалось немного нереальным, словно произошло с кем-то другим. Существо или то, чем оно было, обладало способностями за пределами человеческого понимания. Оно не боялось их оружия, и Фолкнер был уверен, что в любой момент могло расправиться с ними. Однако оно предпочло играть с ними, словно демонстрируя себя. Почему оно оставалось в особняке? Почему оно не вышло из дома, чтобы закончить работу? Он смотрел на солнце, пробирающееся за горизонт. По его щекам потекли слезы, когда в памяти всплыла одна из его любимых цитат Брэма Стокера: "Ни один человек не знает, пока не переживет ночь, каким милым и дорогим для его сердца и глаз может быть утро".

Почувствовало ли существо приближение рассвета? Боялось ли оно солнца, как творение Брэма Стокера? Он услышал рев приближающихся самолетов, и улыбка Фолкнера расширилась. Если это существо не любит дневной свет, то скоро оно получит больше, чем рассчитывало. И тут его пронзила шальная мысль. Почему оно осталось в этом доме? Существо такого масштаба не должно быть сдержано простыми кирпичами и раствором.

Когда самолет выпустил свой смертоносный груз, Фолкнер вспомнил о пентаграммах и других странных символах на стенах. Его улыбка дрогнула. Что, если Берли и другие культисты вызвали монстра случайно, играя со сверхъестественным? Он вспомнил, что Берли забросил поместье еще в 1950-х годах, но отказался его продавать. В завещании он указал, чтобы поместье осталось нетронутым. Люди того времени считали, что это его эго, отчаянная попытка закрепить свое наследие. А что если это было что-то совсем другое?

Каждая бомба попала в цель. Все они взорвались с разрушительным эффектом. Особняк взорвался, более ста лет кирпича и раствора превратились в руины в одно мгновение.

Когда пыль вскоре рассеялась. Солдаты осторожно вернулись к останкам дома. Никаких следов существа не было. Фолкнер вздохнул с облегчением. Пусть гниет.

Земля задрожала. Он подумал, что ему показалось, но стоявший рядом солдат уставился на землю:

- Землетрясение? - спросил он, ни к кому не обращаясь.

Руины дома внезапно вырвались наружу, заставив солдат броситься в укрытие. Несколько человек, застигнутых врасплох, исчезли под грудой обломков. Фолкнер с растущим чувством ужаса наблюдал, как из обломков появилась огромная рука. Искаженная версия существа вытряхнула себя из обломков. Его анатомия менялась с невероятной скоростью. Каждую секунду происходила трансмогрификация тысяч различных существ.

Существо раздулось вдвое больше своего первоначального размера и не подавало признаков остановки. Некоторые солдаты стреляли из оружия, другие бежали. Фолкнер услышал всхлипывания. Прошло несколько растерянных мгновений, прежде чем он понял, что это OH. Вытирая слезы, он увидел, что его пальцы покрыты кровью.

За периметром журналистка передавала свой последний репортаж. Она старалась держаться профессионально, но ее дрожащий голос выдавал ее страх. Повернувшись, чтобы указать на существо, она совершила роковую ошибку, посмотрев прямо на него. Она закричала, а затем выколола себе глаза в прямом эфире национального телевидения. Камера не отрывалась от сцены. Она запечатлела хаос. Некоторые солдаты калечили себя, другие обращались к своим товарищам. Большинство оставались прикованными к этому существу, их глаза налились кровью, руки сжались так сильно, что затрещали кости в пальцах.

Рассудок Фолкнера балансировал на грани безумия. Он не хотел умирать, но не хотел быть запертым в ловушке нежити. Сама мысль о том, что его съедят заживо и он станет частью этой твари, была слишком невыносима. Он не знал, как это существо поддерживает жизнь своих жертв, но надеялся, что для этого нужен физический контакт. Во всяком случае, так было с его людьми. Он молился, чтобы он был прав.

Древнее существо сделало шаг вперед, вызвав толчок, который, несомненно, потряс всю Англию. Фолкнер почувствовал какую-то связь с этим существом. В его сознании пронеслись образы из других времен и других мест. Он также почувствовал тонкую связь с миллиардами других напуганных существ. Вместе человечество наблюдало, как существо пронеслось по миру, пожирая динозавров. Мгновение спустя оно поглотило цивилизацию майя, а затем Кахокию^[21], Гёбекли^[22] и множество других цивилизаций, о которых Фолкнер даже не слышал. Он чувствовал огромное, всепоглощающее желание питаться. Он стал свидетелем уничтожения целых видов на разных временных отрезках, в разных измерениях и на разных планетах.

Наконец, оно вернуло его в недалекое прошлое и людей, которых оно поглотило в доме, его людей, чтобы впитать все, что ему было нужно о современном человеке. Они забыли старые пути, истинные пути, и не представляли никакой угрозы. Теперь, когда оно освободилось из своей импровизированной тюрьмы, ничто не могло его остановить.

Теперь оно снова будет питаться.

С тихой молитвой о том, чтобы это была его последняя мысль, мысль, принадлежащая только ему, Фолкнер достал пистолет, поднес его ко рту и нажал на курок.

Джон МакНикол
"Как Зик обрел Веру на высоте 20 000 футов"^[23]

Папа говорил: "Kогда человек говорит, что боится, он обычно не врет. Он может врать о том, со сколькими девушками он танцевал хоки-поки^[24], скольких парней он избил в баре, сколько у него денег, или о чем угодно еще. Но когда мужчина говорит, что он боится, и говорит это другим мужчинам, что ж, он не лжет".

Так что я скажу это: мне было страшно. Как и Тэксу, Ренчи, Шарки, Бугеру, Проповеднику и остальным. Вам тоже было бы страшно, если бы вы находились в огромной металлической трубе, летящей в темноте и ожидающей выстрела, пока гудят двигатели, ветер воет сквозь щели в "Kрасотке", и все, о чем вы можете думать, это как далеко вы от дома. Неважно, сколько раз ты садился в "птицу" или возвращался обратно. Каждый раз, когда ты отправляешься подбросить немного фрицам, ты надеешься, что не наложишь кирпичей.

Черт возьми, Проповедник уже знал, что ждет нас на другой стороне, и все равно держал бусы на шее, медаль Святого Христофора, приколотой к поясу, и произносил "Аве Мария" каждый раз, когда из облаков появлялся "Мессер"^[25]. Но был один из нас, кто не боялся, и это был Зик.

Если он и боялся, то хорошо это скрывал. Зик был из Нью-Йорка, что, возможно, многое объясняло. Он умел говорить, и они с Проповедником могли говорить часами, пока остальные не уставали, ложились спать и клали подушки на голову, чтобы не слышать, как Зик говорит, почему нет Бога, а Проповедник говорит, что он есть.

Зик сказал, что он не верит, что нет ничего, кроме того, что мы видим, что нет Pая, на который стоит надеяться, и Aда, которого стоит бояться. Так зачем беспокоиться? Если ты умрешь, это не повредит и не поможет.

Я считал это большой глупостью. Я не знал, носит ли Дьявол красную пижаму, как на картинках в воскресной школе, или летает на черных крыльях летучей мыши, как в книге Проповедника о потерянном Pае. Я знал достаточно плохих людей, которые должны были получить свое, здесь сейчас или там потом. Это то, что ты просто знаешь внутри. Но по какой-то причине Зик никогда не видел этого изнутри.

Мы поняли, что что-то случилось, когда они дали нам, и только нам, кофе, шоколадки и кино. Если кто-то здесь так любезен, а ты не офицер? Это значит, что тебя чем-то одарят, и это может быть большое ведро старого теплого и коричневого.

Конечно, через полчаса после окончания фильма по громкоговорителю прозвучал звонок. Обычно этого достаточно, чтобы ваши внутренности превратились в воду, но мы были на взводе от Джона Уэйна, хорошего кофе и всего остального. Так что мы поспешили к нему и были сформированы на площади менее чем за пять минут.

Потом пришел какой-то майор с двумя парнями в костюмах и очках.

- Пойдемте, дамы, - крикнул майор, как только он подошел к дверям одной из палаток для собраний.

Другой офицер ждал в комнате.

- Джентльмены, - сказал он.

Его голос звучал богато, как бархат, но холодно, как лед. У меня задрожали колючки на шее от одной мысли, что он обращается ко мне. Он также говорил, как британец, и это было совсем другое дело. Мы сели, и это тоже было по-другому.

- Я не стану скрывать, - сказал британец. - У вас нет опыта, который нам нужен для успешного выполнения миссии, но сейчас вы - все, что у нас есть. Сегодня ночью вы отправитесь в Германию. Обычно американцы не выполняют ночных миссий, и почти никогда - в качестве одиночного бомбардировщика. Но это - другое дело.

Он посмотрел на каждого из нас по очереди.

- Вы будете бомбить церковь, - сказал он, и его голос упал почти до шепота, когда он это сказал. От этих слов моя кожа снова стала колючей, а во рту пересохло. - У нациков внутри есть что-то настолько важное, что командование хочет, чтобы мы сбросили на нее ведро говна с "Черной Kрасотки" и ее толстыx уродливыx сестер сегодня ночью. Часть пути вас будут поддерживать истребители, но потом вы останетесь одни. Любой человек, у которого есть проблемы с одним из этих двух пунктов, может уйти сейчас.

Никто из нас не отступил.

Они готовили "Kрасотку" все время, пока мы смотрели фильм. Мы в два счета вернулись к койкам, сбросили свои жилеты, надели летные костюмы и снова в два счета вышли на асфальт.

- Ты готов? - спросил меня Проповедник, когда мы встали в очередь.

Я посмотрел на нос нашей "птицы", на то, как прекрасно выглядела на нем блондинка, улыбающаяся мне в форменной рубашке ЖAК^[26], которая была чуть-чуть слишком тесной, и в слишком коротких шортах, когда она прислонилась к треснувшему колоколу, махая мне рукой. "Kрасотка Свободы". Она была добрых семьдесят четыре фута в чистом виде, бомбардировщик B-17^[27], смерть с крыльями, и я пугался до смерти каждый раз, когда входил в нее, и радовался, как лошадь в поле зеленой травы, каждый раз, когда выходил после того, как мы закончили.

- Да, - сказал я Проповеднику. - Я готов. А ты?

- Всегда, - солгал он. Как и я. - Мне не терпится сбросить бомбу где-нибудь на заднем дворе Адольфа. Даже если это будет церковь.

- У тебя есть идеи, почему они заставили нас заняться этим?

- Тэп, - сказал он мне, потому что "Тэп" было моим прозвищем. - Ты меня раскусил. Я думаю, что нацики надеются, что мы там не будем сбрасывать, потому что это церковь. Они знают, что мы не будем проводить ночные миссии. Возможно, у них там есть что-то очень-очень важное. Что-то, из-за чего стоит превратить церковь в щит. Последний англичашка, с которым я говорил, видел что-то довольно странное в тылу врага. Фрицы взяли собор и сделали в нем что-то очень плохое. Нарисовали звезды на стенах и полу, кровь, другие вещи. Что-то странное, понимаешь?

Нет, я не понимал. Но я все равно кивнул.

Внутри "Kрасотка" былa освещенa, Кэп и Эггс направились к креслам пилота и второго пилота и начали свой разговор о цифрах, давлении масла, уровне кислорода и прочем. Тэкс залез к пулемету и провел все свои процедуры, сказав Ренчи, что все в порядке, пока он вращал "купол" и проверял, есть ли у него патроны. Шарки пошел наверх, Бугер - в нос, Проповедник - в хвост, а Зик и я - на позиции у пояса. Mы проверили 50-е калибры и убедились, что они не заклинивают. Проверили, чтобы ленты с патронами были ровными и лежали зигзагообразно друг над другом в бункере, а затем зарядили их. Ничто так не радует, как захлопывание крышки подавателя "Браунинга" 50-го калибра, понимаете? Чувствуешь себя на десять футов выше и готов дать фюреру по яйцам. А вот что было не так хорошо, так это надевать куртки, перчатки и маски. Видите ли, когда ты поясной стрелок, у тебя больше пространства для движения, но ты должен носить куртки и перчатки такой толщины, что казалось, будто на тебе живой гризли, а потом ты должен надеть маску, иначе потеряешь сознание от разреженного воздуха. Попробуйте нажать на кнопки на пулемете 50-го калибра большими пальцами, которые похожи на кирпичи, обмотанные ватой, и вы поймете, о чем идет речь.

- Ренчи? Они до сих пор не сделали правую рукоятку. Мне приходится нажимать на нее в два раза сильнее, чем на левую. Можешь взглянуть?

- С удовольствием, Тэп, но сначала я должен проверить дюжину других вещей. И я не думаю, что смогу разобрать его, пока не вернусь.

Черт. Это не жизнь-смерть, но заноза в заднице.

Полчаса спустя двигатели заработали. "Kрасотка" дернулaсь вперед, и мой желудок сделал небольшое сальто-мортале, как это всегда бывает, а потом мы поднялись в небо. Боже, как же холодно было, когда ты поднялся на самый верх. Холоднее, чем снеговик с сосулькой в заднице, даже с нашими жилетами с обогревателями, подключенными к "Kрасотке".

Но холод - это не твой злейший враг, а фриц. И хотя рядом с нами летело несколько "кувшинов", ты никогда не пройдешь больше половины пути, прежде чем бойцам придется повернуть назад.

Пока истребители были у нас за спиной, я немного посмотрел на звезды. Мы взлетели в темноте, и на этот раз смотреть было не на что. Обычно, когда мы летели, было светло, и пока мы летели, Проповедник читал молитвы, а Ренчи заполнял анкеты для инженерной школы, в которую он хотел поступить, или Зик рассматривал пин-апы какой-нибудь кинозвезды, с которой, по его мнению, он мог бы выйти в свет, если бы на его счету было достаточно подтвержденных убийств.

Но поскольку было темно, большинство из нас не могли заниматься тем, чем занимались, чтобы скоротать время. Я слышал, как Проповедник немного помолился, а Тэкс достал свою губную гармошку и начал играть на ней тихо и медленно. Почему-то от этого мне стало немного грустно и одновременно лучше - Тэкс умел так играть, понимаете?

Потом через некоторое время я услышал, как взревели моторы "Мустангов"^[28], которые, развернувшись на 180, уходили от нас и возвращались домой. Лунный свет был ярким - очень ярким. Я видел, как хвост последнего "Мустанга" исчезает за облаками. И сразу после этого Бугер крикнул со своего места в кресле носового стрелка:

- "Мессеры"! У нас "Мессеры"! Два и десять часов!

- Дерьмо!

- Дерьмо!

Ты орёшь. Ты должен кричать, иначе твои яйца сморщивались и умирали.

- Два часа, Тэп!

- Я вижу его! Черт!

Он был пятнышком в лунном свете, потом маленькой вспышкой.

Потом пули начали свистеть, скулить и шлепаться на "Kрасотку". Тяжелые удары по металлу, искры, когда они врезались в провода.

- Ублюдок! Ебашь!

Я открыл огонь, пытаясь поймать это сверкающее пятнышко в перекрестье прицела. Затем он перестал мигать.

- Ты попал в него, Тэп?

- Не знаю! Они все еще стреляют...

Еще вспышки, движение назад. Больше попаданий! Черт! Я почувствовал горячие удары по затылку.

- Черт, Зик! Замочи этих ублюдков! Я получил шрапнель.

- Ты замочи их! Как по мухам долбаной кувалдой!

- Шарки! Он поднимается!

- Заткнись, Бугер, я его вижу!

Над нами взревел мотор "Мессера". Блядь!

- Какого черта? Кэп, у тебя есть радар? Oн пытается нас протаранить!

- Просто убей их, Шарки! Спросишь меня потом!

Шарки уже сделал это, его 30-й калибр разнес "Мессер" на кучу визжащих, пылающих металлических кусков.

- Оставь немного для меня в следующий раз, Шарки!

- Разве что, если заведешь себе собственные чертовы сиськи, Тэкс. Может, подрастешь на фут или два, и втянешь свой живот!

- А где остальные?

- Не вижу...

Еще вспышки. "Kрасоткa" дребезжала и плакала. Мои руки болели, большой палец левой руки болел, когда мне приходилось сильнее нажимать на спусковой крючок, а руки начали дрожать.

Нет, черт возьми, нет! Нельзя сейчас дрожать! Пока мы не закончим!

- Тэп! Ты видишь его?

- Нет!

- Черт! Где он...

Вспышки приближались, так близко, что мы слышали, как 30-миллиметровые пули впиваются в крыло.

- Вот ты где!

- Блядьблядьблядьблядь...

Я держал захват так крепко, как только мог, хотя мои руки кричали на меня почти так же громко, как Шарки кричал за спиной.

- Тэп! Ты подрезал его! Куски его задницы горят!

У Тэкса были самые лучшие глаза. Я почти ничего не видел - мои очки начали запотевать.

Все, что мне было нужно, это вспышка и...

- Двигатель горит!

Когда я услышал, как Зик крикнул это, я постарался не сводить глаз с "Мессеров". Но все еще была слышна болтовня и крики от капитана до инженера, и всех остальных во всем этом виноватом самолете.

- Сколько?

- Оба, Kэп!

- Ренчи!

- Готово, Kэп! Выдергиваем пробки!

- Пожар в двигателе, номер один! - крикнул Зик.

- Ренчи!

- Уже потушен, Kэп! Первый потушен! Второй потушен! Просто масло вытекает. Мы ок...

Пули вонзились в корпус. Ренчи замолчал.

Ты знаешь, что это значит в девяти случаях из десяти, но продолжаешь заливать, ожидая ответа от других стрелков.  

- Тэп! - крикнул Тэкс из брюха. - Снизу идет в твою сторону!

- Бля! - завопил я. - Вот он!

"Мессер" вынырнул с шести часов. Это была последняя ошибка, которую он когда-либо мог совершить. Когда Тэкс крикнул из "купола" снизу, я начал качать свинец прямо вниз, еще ничего не видя. Когда фриц вылетел из-под днища, клянусь, я услышал треск его самолета еще до того, как мои пули начали рвать остальную часть его самолета на новые потрепанные металлические подмышки и задницы. Я хотел взорвать нацика с тех пор, как мы вернулись из "поездки", где Уайти напоролся на него.

- Он, попался, Уайти, - пробормотал я, глядя на небо и слыша, как маленькие кусочки "Мессера" разлетаются в клочья и уносятся в ночь.

Мне даже показалось, что я слышу крики фрицев.

- Это тебе за Уайти, ублюдок! - крикнул я, видя, как лицо бедного Уайти белеет, а затем желтеет после того, как он медленно умирает в палате.

Мы все подождали минуту, и когда больше не было слышно ни выстрелов, ни ударов, парни радостно закричали. Я завалил фрицев c их "Мессером", и эти возгласы означали, что мы можем расслабиться. А раз они расслабились, значит, и "Мессеров" больше не было или стало меньше.

Мы облегченно вздохнули. Я позволил дрожи прийти. Пока я был занят, отбивая такт и посылая Адольфа в специальный ад, который Бог создал для нацистов, другие парни тоже развлекались. Тэкс в "куполe", Зик у меня за спиной, Бугер в носу, Шарки наверху и Проповедник в хвостовом орудии разрывали оставшиеся "Мессеры" на части. Но так уж сложилось. Ты так смотришь на "Мессеры", которыe пытаешься убить, что больше ничего не слышишь. Зик потратил несколько секунд, чтобы взять одеяло из аварийного комплекта и накрыть Ренчи, как для того, чтобы впитать кровь, чтобы мы не поскользнулись на ней, так и из уважения к мертвым.

Прошло около пяти минут после того, как "Мессеры" отправили "собирать вещи", прежде чем мы начали слышать:

Aк-ак! Aк-ак! Aк-ак!

Кто-то очень не хотел, чтобы мы добрались до этой церкви. Но нас это не трогало. Не сразу. Это звучало в воздухе, как гром, далеко-далеко от нас. Начальство, наконец, сделало правильный выбор, отправив нас ночью.

Я начал дышать быстрее. В груди все сжалось. По радио я слышал, как Проповедник шепчет молитвы на своих четках, а Шарки снова начал бормотать.

Затем зенитный огонь стал ближе и громче.

"Kрасоткa" задрожала, затем раздался еще один раскат грома, и этот раскат прозвучал прямо за дверью: "Kрасоткa" загрохоталa и закричалa, когда в воздухе взорвалось еще больше снарядов и начало сдирать обшивку с "птицы".

Затем зенитный огонь ударил повсюду. Сотня взрывов, ударов и больших черных взрывов, все выше и выше. Зенитный огонь - это не какой-то немец, который направил на тебя свой 30-й калибр и нажал на курок. При дневном свете ты видишь сотню, а может, и тысячу клубов черного воздуха, бурлящих вокруг тебя, и любой из них убьет тебя, если окажется достаточно близко.

Я оглянулся; Зик был спокоен, как, впрочем, и всегда. Остальные?

- Ёбаные зенитки, ёбаные зенитки, ёбаные зенитки, ёбаные...

- Se do bhetha, a Mhuire...^[29]

- Бля, как близко! Сумасшедшие ублюдки!

Взрыв разорвал воздух, и "Kрасоткa" дернулась, как будто ее ударили.

- Кэп, я слышал, как что-то оторвалось от...

- ЁБАНЫЕЗЕНИТКИ!

- Удерживайте цель!

- Ata lan de ghrasta...^[30]

- Разве мы не можем их подстрелить? Разве мы не можем...

- Спокойно, девочки! Эггс?

- Близко, Kэп. Меньше двадцати!

Следующий взрыв сотряс всю чертову "птицу".

- БЛЯДЬ!

- Приближаемся, парни, - сказал Кэп. - Шарки, заткнись. Эггс, спускайся и начинай играться с "Норденом"^[31].

Эггс уже спрыгнул со своего места второго пилота, чтобы пересесть рядом с Бугером в нос. Эггс был спокойным, тихим парнем. У него не было проблем с прицеливанием и снижением, когда мы приближались. Я... Mне нравилось целиться намного-намного больше, чем сбрасывать "яйца".

Он сидел и смотрел в бомбовый прицел "Нордена", крутя циферблаты, как ученый, играющий с микроскопом.

- Давай, милая, - сказал он, его глаза были спрятаны от посторонних глаз. - Ну же, где ты прячешься? Где ты? Ввожу высоту... курс... расчетную скорость ветра...

Я уже был на том месте, где обычно находился Ренчи, готовясь потянуть за рычаги и сбросить полезную нагрузку.

- Аааааааа... СЕЙЧАС! - крикнул Эггс, и в его голосе можно было услышать толику Нью-Йорка, от которого он так старался избавиться с тех пор, как приехал сюда.

Я потянул, бомбы соскользнули вниз с таким скрипом металла о металл, к которому никогда не привыкаешь.

- Разворачиваемся, - сказал Кэп в рацию, как только бомбы скрылись из виду.

Эггс уже возвращался в кабину. Мы видели вспышки, но почти не слышали, как взрываются бомбы из-за шума двигателей и криков Кэпа и Эггса.

Обычно бомбы было не очень слышно, особенно, когда поднимался ветер и двигатели гремели у тебя в ушах. Может быть, приглушенный звук или два.

Но мы все знали, когда попадали наши бомбы. Не только по шуму, но и по цвету неба и земли. Зеленое облако, выглядевшее тошнотворно, становилось все больше и больше, пока не казалось, что оно врезалось в небо. Потом небо стало красным, таким красным, какой выглядит кровь, когда она попадает на грязь и немного подсыхает. Мои внутренности перевернулись, и я понял по стонам Зика в рацию, что он тоже это почувствовал. Весь проклятый мир, казалось, поднимался, падал, растягивался и снова возвращался, как отрыжка, которую никак не удавалось заставить подняться и выйти.

Потом все закончилось. Мы снова видели черное, слышали двигатель и свист ветра снаружи через все отверстия в "Kрасоткe".

- Кэп? - прошептал Бугер - Кэп? Что... что...?

- Заткнись и держи глаза открытыми, Бугер. Если увидишь что-нибудь... что-нибудь движущееся, убей его.

- Даже гражданских?

- Мне плевать если это будет ураган, или твоя младшая сестра в день крещения! Движется - убивай! Понял?

- Понял, Kэп.

- Так, слушайте сюда, девочки. Мне нужны отчеты о боевых повреждениях и потерях.

- Бомбардир, ОК.

- Носовой стрелок, ОК.

- Левый пулеметчик, ОК.

- Правый стрелок, ОК.

- Хвостовой стрелок, ОК.

- Брюшной стрелок, ОК.

Мы подождали несколько секунд.

- Радист? Ребята, как там Ренчи?.

Я повернулся. В тусклом лунном свете я увидел темное пятно там, где одеяло прикрывало дыру в его груди, размером с кулак. Бронежилет был хорош против стрелкового оружия и шрапнели, но не тогда, когда снаряд из "Мессера" пробивает твой самолет.

- Ренчи не выжил, Kэп, - сказал я.

Все замолчали. И мы продолжили путь домой. Моя интуиция успокоилась, но мы все чувствовали себя довольно беспокойно. Даже когда в воздухе больше не было ни "Мессеров", ни звуков пишущей машинки, доносящихся снизу, мы все равно чувствовали, что есть зуд, который мы не можем почесать.

Проповедник вышел из хвостового орудия и пошел вдоль доски по центру фюзеляжа, держась за шнур для равновесия. Он встал на колени, как мог, достал маленькую синюю книжечку и начал бормотать молитвы. Он не должен был покидать свой пост, ведь мы находились над вражеской территорией. Но мы с Зиком оставили все как есть, а Кэп сделал вид, что ничего не заметил. От этого стало как-то легче, и он довольно быстро вернулся.

Может быть, полчаса все было тихо, если не считать грохота "Kрасотки", рева двигателей и воплей ветра в ее брюхе.

И вот тогда все стало совсем плохо.

- "Бандиты", сверху! - крикнул Шарки из гнезда спинного стрелка.

- БЛЯДЬ!

- Суки...

- Se do bhetha...

- Заткнись, блядь. Eще "Мессеры"? -спросил Кэп.

И тут я увидел их.

- Тени, - крикнул я. - Тени! На чертовой луне. Видите их?

Шарки добавил:

- Они слишком малы для "Мессеров", но слишком велики для голубей. Я... Я не знаю, что это такое, но они в воздухе, и они настигают нас!

- Кэп? Что там?

Я надеялся, что он не слышит, как я напуган.

- Заткнись, Тэп. Проповедник? Подожди, пока они не окажутся в пределах досягаемости, а потом засыпь их до отказа, - сказал Кэп.

И мы стали ждать. Я слышал тяжелое дыхание Шарки. Тэкс считал в обратном направлении. Моя пятка все постукивала и постукивала, как это бывает, когда меня трясет. Проповедник в хвосте начал шептать в рацию, и я понял, что он произносит еще одну из тех молитв, которые он всегда читает с четками. Он сказал, что это помогает ему не бояться.

Но на этот раз это не помогло ему нажать на курок достаточно быстро.

Звук хлопающих крыльев стал быстрее, ближе, и "бандиты" нырнули вправо, как раз перед тем, как Проповедник открыл по ним огонь из своего 50-го калибра.

- Тэп! - крикнул Проповедник, когда я увидел, как они метнулись на мою сторону самолета.

Сотня патронов из горячего, блестящего свинца вылетела из моего пулемета, и два из них разорвались на части.

- Это два, Тэп! - крикнул Зик сзади, а потом я услышал, как его собственные пушки начали переговариваться с нашими новыми "друзьями".

Он ликовал - это означало, что он видел, как упалa еще однa, а может, и двe.

Затем Проповедник начал кричать.

- A dhia sabhail sinn!^[32]

Все притихли. Проповедник начинал кричать по-ирландски, только когда был чем-то сильно напуган. Все замолкли. Даже с двигателями и ветром было ощущение, что все изменилось и мы играем в совершенно другую игру. Стены казались ближе, и мне хотелось снять маску, как бы мало кислорода ни было здесь, наверху.

- Проповедник? - крикнул я. - Ты в порядке?

Он крикнул что-то в рацию, чего я не смог разобрать.

- Твердо-жидкие? - переспросил я. - Это что, по-ирландски?

- Нет! Это они и есть! - выпалил он.

Ну, не знаю. Твердо-жидкие? Это как-то связано с католиками? Позже это обрело смысл, но тогда, в тот момент - нет.

"Браунинг" Зика вдруг начал изрыгать пули, и он ликовал:

- Есть два, - крикнул он. - Два! Я видел, как они рассыпались! Прямо как при стрельбе по голубям дома!

- Где? - крикнул Шарки. - Здесь у меня ничего нет. Они...

Мы все услышали грохот и визг металла, когда у Шарки распахнулся купол, и воздух начал дуть по всей "Kрасотке". Затем мы услышали крик Шарки, крик, словно что-то рвало его.

Потом он перестал кричать, и мы слышали только ветер.

Кэп спустился по трапу, затем пробежал еще четыре больших, прыгающих шага до стремянки кормового стрелка. Его лицо было белым, а глаза красными, как рождественский огонь.

- Какого хрена?! - крикнул он.

Он добрался до стремянки, ступил на первую ступеньку и вытер что-то c глаз.

Он моргнул и снова вытер. Я повернулся и посмотрел поближе. Там была длинная красная нитка, похожая на длинный кусок слюны, которая свисала вниз и брызгала Кэпу в лицо.

А на полу, где должны были стоять сапоги Шарки, лежал маленький белый шарик с темным пятном.

Шарки исчез, оставив после себя глазное яблоко.

Кэп не запаниковал. Он выхватил пистолет и направил его прямо вверх, пока карабкался по лестнице.

Он высунул туда голову на минуту, а может, и больше. Его ноги стояли прямо и неподвижно, затем он медленно спустился вниз, кровавые отпечатки его ботинок оставляли на перекладинах лестницы полосы цвета ржавчины.

- Шарки исчез, - сказал он.

Eго голос был достаточно высок, чтобы мы могли его услышать из-за ветра, дующего через разрушенный навес.

Он закрыл дверь над собой. Маленькая красная полоска двигалась по краю люка.

Глаза Кэпа расширились, как будто он только что понял что-то, что напугало его до смерти:

- Надо возвращаться, - сказал он и побежал в кабину.

- Эггс! - крикнул он, запрыгивая на трап. - Давай на полную мощность! Вытаскивай нас отсюда, сейчас же!

- Кэп, при всем уважении...

- Эггс!

- Кэп, на полном ходу мы будем как на ладони у каждой зенитки и истребителя...

- ЭГГС!

- ...и КАЖДЫЙ ЧЕРТОВ ФЕРМЕР в ФАТЕРЛЯНДЕ, КЭП, УСЛЫШИТ НАС И НАЧНЕТ СТРЕЛЯТЬ! Помните "Кошачий глаз"? А "Счастливую семерку"? Они выложились на полную катушку и получили...

Кэп вытащил пистолет и направил его на Эггса.

- Прямой приказ, Эггс, - тихо сказал он.

Эггс сделал секундную паузу, глядя на сузившиеся глаза Кэпа. Мы все могли видеть его из салона - они были настолько громкими, что мы все слышали, и мы могли прочитать его последние слова по губам.

- Проклятый смертный приговор! - сказал Эггс, нажимая на педаль газа.

- У нас уже есть одно из них, Эггс, и если мы не стряхнем эти штуки... А теперь шевелись!

Теперь двигатели взревели еще громче, и "Kрасоткa" началa грохотать так сильно, что я подумал, что онa вот-вот встряхнется...

О черт... Я увидел это через окно кабины, прямо перед Кэпом.

Два ярко-красных глаза смотрели на него.

И улыбка. Большая и белая, как полумесяц.

- КЭП! Впереди!

Кэп посмотрел вперед, зарычал, наставил пистолет и начал в панике палить в иллюминатор. Звезды и паутинные трещины расцвели, как больные белые цветы, на окне перед Кэпом и Эггсом. Эггс закричал, и лицо исчезло из поля зрения.

- Кэп! Какого х...

Теперь Бугер начал кричать под ними, в носовом орудии. Затем мы услышали еще один треск и ветер, и Бугер перестал кричать.

- Стрелки! - крикнул Кэп. - Стрелки! В фюзеляж!

Проповедник только что выбрался через люк в хвостовой части, а Тэкс поднимался по шаровой башне, когда мы услышали, как рядом с задней частью "птицы" снова разбилось стекло. Лицо Проповедника было белым, глаза расширены, как обеденные тарелки. Он метался на руках и коленях, одной рукой в мертвой хватке держал свои четки, другой хватался и царапал стены, прочный шнур, пол, все, что угодно, лишь бы протащить себя вперед и подальше от того, что было у него за спиной, при этом он тараторил и выл, крича громче, чем даже двигатели и ветер:

- Оно приближается! - кричал он. - Оно идет! OHO ИДЕТ!

А потом я увидел его.

Что бы это ни было, оно вскарабкалось вслед за Проповедником на фюзеляж. И это не было похоже ни на что, что вы когда-либо видели раньше. Сначала я подумал, что это гигантский жук, с этими большими черными глазами с красным свечением за ними. Но потом появились зубы, они торчали изо рта, как смесь ножей, шипов и длинных острых игл. И хотя пасть была открыта, мы не слышали ни звука. Казалось, что он зарычал бы на нас, если бы мог, но он не мог.

И рога... Oни не были похожи на те маленькие кривые, которые делают на костюмах для Хэллоуина. Нет, сэр, это были большие рога, такие, какие можно увидеть на быке из Мемфиса, готовом проткнуть тебе брюхо за то, что ты не так на него посмотрел.

Проповедник проскочил мимо меня, продолжая кричать. Я просунулся в маленькое дверное пространство, где Ренчи хранил свои вещи, и смотрел, как тварь проползает мимо меня, корчась и извиваясь, как бокоплав. Я не был трусом, но думал, что смогу напасть с тыла, когда представится возможность.

Сейчас я жалею, что не мыслил здраво, но это не так. Никто из нас не соображал. Я схватил самый большой гаечный ключ, который смог найти, но когда я высунул голову, Проповедник поскользнулся и упал. Он быстро перевернулся, но эта штука была на нем, разрывая его грудь и заставляя кровь брызгать на стены, пол, потолок. Проповедник кричал высоким, пронзительным криком, пока его грудь и внутренности сдирались, как дешевые обои с амбарной двери.

Нет!

Только не Проповедник!

Не после Шарки, Бугера и Ренчи.

Я начал бросать в эту штуку все инструменты, какие только мог, пока кровь Проповедника брызгала вокруг меня. Все отскакивало от этой штуки. Ничего не помогало. Перегородки "Kрасотки" становились все плотнее и плотнее. Я не мог дышать. Потом смог и пожалел, что смог, потому что почувствовал запах крови и дерьма Проповедника, когда ему вскрыли внутренности.

Все это произошло секунд за пять, но потом я увидел, что Проповедник посмотрел на четки в своей правой руке достаточно долго, чтобы перестать кричать. Он снова посмотрел на тварь и начал бить ее по голове правой рукой, делая самые ужасные, самые слабые удары, которые вы когда-либо видели. Но... но тварь вздрогнула, немного отступила, а затем затрясла мордой, как собака, которую ударили по голове.

Теперь Проповедник не кричал. Он ревел. Ревел тем, что осталось от его горла, и продолжал бить тварь. Я видел, как от неe, как песок, отлетали маленькие кусочки в местах его ударов, и это заняло всего две секунды.

Тварь посмотрела вниз на Проповедника, и ее глаза стали такими красными, да поможет мне Бог, что осветили внутренности "Kрасотки", как фонарь. Зубы раскрылись и были готовы вцепиться Проповеднику в лицо.

Затем Кэп закричал. Это был не испуганный, а безумный крик. Я уже видел Кэпа в бешенстве, и я знал, что больше всего его бесит, когда кто-то ведет себя неправильно на его самолете. Он направил пистолет и выпустил обойму в лицо твари. Позади него Эггс схватил огнетушитель и начал брызгать ей в глаза.

Ничего не произошло.

Во всяком случае, не с монстром. "Kрасоткa" сходила с ума; двигатели заставляли меня глохнуть, и мне казалось, что я вижу линию деревьев через все дыры в ее боку. Ветер не был ледяным, но все равно был достаточно холодным, чтобы ощущаться на моем лице, через перчатки и куртку. "Kрасоткa" начала раскачиваться взад-вперед, из-за чего было трудно стоять прямо. Эггс, должно быть, включил автопилот, но мне так не показалось.

При каждом ударе ее лицо слегка подергивалось, а затем она вся покрылась белым налетом. Но прежде чем она полностью скрылась, я увидел, как от ее лица откололись маленькие кусочки, словно когтистый молоток ударил по граниту.

Это ничуть не остановило тварь. Онa не моглa двигаться вперед, потому что тело Проповедника, Эггс и Кэп преграждали ей путь. Теперь, когда онa выбралaсь из гнезда хвостового пулеметчика, мы поняли, почему онa смоглa не отстать от нас. Крылья у твари росли из спины, как у ангела, но они были огромными и серыми с черной полосой. Как у гигантской летучей мыши.

Вместо ног у монстра были когти на подколенниках, но стоять внутри самолета он не мог. Он полз, изо всех сил стараясь двигаться быстрее, ища, кого бы еще разорвать.

И тут я вспомнил, о чем это заставило меня задуматься. В последний раз, когда я был в большом городе - Новом Орлеане - там была огромная церковь. Такая церковь, в которую, по словам Проповедника, он ходил; вся из камня, с цветными окнами и огромными деревянными дверями.

А сверху были вырезаны эти забавные монстры. Они показывали, каким ты будешь вне рая, если не притащишь свою жалкую шкуру в церковь и не будешь вести себя хорошо.

Ну, эта штука была одной из таких. Мы взорвали церковь, которую фрицы сильно осквернили. Какое бы зло нацисты там ни творили, это существо взбесилось сильнее, чем шершень в растревоженном улье.

Хотя его голова была полностью закрыта, я все еще мог видеть его тело. Я видел, как тварь вздрогнула, когда Проповедник размахнулся и ударил ее снова, и чуть отпрянула, когда Проповедник ударил ее в последний раз. У него кончился запас энергии, а может, хватило только на последний удар. Я слышал, как он сказал что-то по-ирландски - не знаю точно, что, но сейчас я готов поспорить, что это было что-то для Иисуса или мамы Иисуса.

Эггс все еще, как мог, продолжал ослеплять тварь, и взрывная волна выстрелила прямо над головой твари и прямо в меня.

Монстр сделал последний сильный выпад в сторону Проповедника и оторвал ему руку с бусами, а Эггс выстрелил прямо в него, пока Кэп заряжал еще одну обойму в свой пистолет.

Рука Проповедника перевернулась с одного конца на другой. Это было как в замедленной съемке - длинное ожерелье из бусин с крестом на конце.

Я схватил их, мне пришлось разжать пальцы Проповедника, чтобы достать их, затем я позволил руке упасть. Бусы были из твердой латуни, нанизанные на узловатый шнур десантника, и достаточно прочные, чтобы задушить свинью. Я понял, что умру, но я хотел умереть, как Проповедник, сражаясь с этим уродливым и больным ублюдком изо всех сил, пока не упаду на землю. И у меня была единственная вещь, которая, как я видел, действует на него в драке.

То, что Проповедника убили, разбудило что-то во всех нас. Только у Кэпа был пистолет, и он продолжал стрелять. Остальные парни брали все, что могли. Тэкс был под ним в куполе, пытаясь ударить его коленом вверх. У Зика был оторванный кусок металла, и он размахивал им, пытаясь заставить тварь смотреть на него, пока Кэп стрелял, а Эггс палил. Все кричали, громче ветра и рева и грохота "Kрасотки". Тварь набросилась на Зика и пробила его щит, ударив его так сильно о стену, что он упал, и я не смог разглядеть его во всей этой суматохе. Мы вообще мало что видели, только когда пистолет Кэпа стрелял и вспыхивал. Места было мало, и я не думаю, что кто-то думал, что мы долго продержимся в самолете, когда тварь разрывала внутренности так, как она это делала.

Поэтому я запрыгнул ей на спину. Ну, может быть, забрался. Сейчас я уже точно не помню. И я не помню, как я затянул четки Проповедника на ее шее. Все, что я знал, это то, что мои руки были скрещены, шнур с четками был на шее, и все, что мне нужно было сделать, это сильно потянуть.

И я потянул.

И я продолжал тянуть.

И эта штука поняла, что я был там, когда в огнетушителе Эгга закончился белый наполнитель, и она начала злиться. Она брыкалась, как бронко, но я продолжал тянуть. И моя голова не раз ударялась о потолок, но я продолжал тянуть. И, черт возьми, моя голова болела так, что все вокруг расплывалось. Но я продолжал тянуть.

Потом я увидел кровь.

Она начала вытекать там, где бусины обвивали шею твари, сочилась из-под каменной кожи монстра и стекала по нитке и бусинам. Мои руки стали скользкими и горячими, как будто я окунул их в чан с маслом для варки.

Но я продолжал тянуть, и постепенно бусины начали погружаться в шею существа. На ощупь онo былo как камень, на который можно было сесть или удариться, но там, где были бусины, онo былo мягким, как сыр на проволоке, прорезалoсь медленно, но не останавливалoсь, пока я тянул.

Он все еще продолжал вздыматься. Но вскоре монстр стал прыгать реже. И кричало оно с каждым разом все тише.

И вдруг я перестал на нем скакать. Он просто развалился, и я сидел в куче черного песка. Мои руки были в крови, она высыхала и отслаивалась. Кто-то все еще кричал. Кэп подошел, потряс и ударил меня несколько раз, пока я не понял, что это я кричу. Затем он подошел ко мне вплотную и сказал, чтобы я остановился, что я и сделал.

Он осмотрел меня, потом вернулся в кресло пилота, где Эггс пилотировал "Kрасотку". Я даже не помню, как Эггс вышел из боя с монстром, но он занял свое место, а я вернулся на свою позицию возле двери. Тэкс оставался в куполе, не двигался и не говорил. Я слышал, что он был таким еще долгое время после нашего возвращения, но это уже другая история на другой день.

Зик взял другое одеяло и накрыл Проповедника спереди, где его кишки пытались вылезти наружу. Я сделал вид, что ничего не заметил, но Зик долго смотрел на тело Проповедника. Затем он потянулся к одному из нагрудных карманов Проповедника и нашел маленькую синюю книжку, из которой он всегда читал, когда кто-то из нас говорил с ним. Он открыл страницу и начал читать. Я не мог расслышать его за шумом ветра, проникающего сквозь дыры в "Kрасоткe", но я слышал тихие звуки по радио достаточно, чтобы понять, что он произносит те же слова, которые так много раз говорил Проповедник:

- Вечный покой ему, Господи, и да будет вечный свет Твой над ним, да почиет он в мире....

Мы вернули "Kрасотку", почти целой и невредимой. Мы потеряли Шарки, Ренчи, Бугера и Проповедника, и нам было грустно, конечно. Но не так сильно, как вы думаете. Экипажи возвращались хуже, или не возвращались вообще, так что я могу быть рад этому. Уайти был последним, о ком я по-настоящему грустил. После этого ты учишься.

Солнце только начало всходить, когда мы приземлились, холодный ветер дул нам в лицо. Посадочная полоса выглядела так же, но все было по-другому. Иногда, когда мы возвращались, наземная команда подбадривала нас. Теперь никто не аплодировал нам, потому что никого не было. Мы приземлились, остановились, и незнакомые нам парни выбежали, зацепили самолет и подложили под колеса ограничители.

Когда мы вышли из самолета, никого из наших знакомых там не было. Даже новые парни убежали обратно в здания и ничего нам не сказали. База была пуста. Только двое мужчин, которых мы видели в комнате инструктажа, наблюдали за нами в очках, скрестив руки, примерно в ста футах от нас на асфальте.

Пара солдат подъехала на грузовике и велела нам забраться в кузов. Они помогли Тэксу выбраться, и я был очень впечатлен тем, что им не пришлось задирать перед ним нос, когда он был весь в дерьме. Oн сам напортачил.

Мы уехали, а я все еще чувствовала усталость, большую, чем когда-либо. Я даже подумать не мог о том времени, которое было бы так близко. Потом я услышал что-то от Зика рядом со мной. Кэп все еще широко расставил ноги, а Эггс лежал на полу грузовика. Тэкс смотрел на меня глазами, которые казались впалыми и темными, его рот был полуоткрыт, и слюна стекала с одной стороны.

- Это реально, - сказал Зик, его глаза расширились и налились кровью.

- Что реально?

- Все это. Все. Все, что я когда-либо говорил Проповеднику, это только потому, что это было все, что я видел. И теперь, когда я увидел кое-что еще, я знаю, что есть что-то еще.

Ну, я мог бы попросить большего. Я мог бы спросить его, что он имел в виду. Но я знал, что внутри Зика что-то происходит. И я не мог помочь этому идти быстрее или становиться больше, но я знал, что сглажу, если буду говорить больше.

Поэтому, пока за нами вставало солнце, я просто держал рот на замке и позволял Зику продолжать предаваться Вере.

Дирк Пэттон
"Дэнни"

Дэнни Бриттон проснулся в панике, пот мгновенно выступил на его лбу, когда он резко сел и оглядел гостиничный номер. Тусклый свет из ванной комнаты освещал наспех разбросанную одежду, полупустую бутылку текилы с двумя стаканами на столе и несколько использованных презервативов на полу. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, он поднял руки и с облегчением потер лицо. Что бы он ни услышал, это не была его жена, ворвавшаяся в дверь, чтобы застать его с поличным с другой женщиной.

Короткий, булькающий храп с другой стороны кровати привлек его внимание, и он посмотрел вниз на копну светлых волос, рассыпавшихся по подушке. Дженис. По крайней мере, так ее звали на сайте знакомств в Интернете, где он впервые с ней связался. Ему было все равно, даже если ее зовут Адольф. Она была потрясающей и самой восторженной и безудержной любовницей из всех, что у него когда-либо были. Это была хорошая ночь.

Но уже наступило утро, или скоро наступит, отметил он, взглянув на прикроватные часы. Пора смыть с себя ее запах, одеться и отправиться домой. Если он поторопится, то успеет до того, как его жена, Тереза, встанет с постели и разбудит детей в школу. Она не обрадуется тому, что он не добрался до дома вчера вечером, но она привыкла к тому, что он проводит в офисе по крайней мере одну позднюю ночь в неделю.

Осторожно, чтобы не потревожить Дженис, Дэнни поднялся с кровати и бесшумно прокрался в ванную, тихонько закрыл дверь и включил горячий душ. Ожидая, пока вода начнет парить, он выругался, когда свет погас, погрузив комнату в непроницаемую темноту. Пошарив рукой по стене, он нашел выключатель и несколько раз безрезультатно щелкнул им. Вода все еще текла, он открыл дверь и выглянул в комнату. Попытался разглядеть светящиеся цифры на часах рядом с кроватью, но их там не было.

- Черт, - пробормотал Дэнни себе под нос, когда убедился, что электричество отключено.

Долгое время он стоял голый в открытой двери ванной, за спиной шипел душ, и надеялся, что электричество снова включится, и он сможет привести себя в порядок. Секс прошлой ночью был энергичным и длился долго. Он чувствовал запах женщины и мускус их смешанного пота, стекающего с его обнаженной груди. Тереза никак не могла не заметить, да и не поняла бы она никаких оправданий. Ему нужно было помыться.

Смирившись с тем, что душ придется принимать в темноте, он уже собирался выйти из комнаты, когда Дженис издала глубокий булькающий звук, закончившийся гортанным звуком, жутко похожим на рычание дикого животного. Кровь в жилах Дэнни застыла, когда он в страхе смотрел на кровать. Он не переживал за женщину, его ужасала мысль о том, что с ней может что-то случиться в номере отеля, снятом на его имя.

Это только со вчерашнего вечера, - сказал он себе.

Секс был не только энергичным, но и грубым. Женщина любила, когда ее шлепают и щипают. И душат. Дэнни был очень рад удовлетворить ее, теряя себя в момент сдавливания ее шеи до тех пор, пока кровоток к ее мозгу не был ограничен, пока она извивалась под ним.

Это должно быть оно! У сучки болит горло.

Прежде чем он успел отвернуться, Дженис снова зарычала. На этот раз уже нельзя было отбросить возможность того, что что-то не так. Дэнни застыл на месте, уставившись на покрывало, когда женщина начала двигаться, время от времени издавая новые звуки. Повредил ли он ей горло? Она задыхается? Не может дышать? Беспокойство о том, что его поймают и что это повлечет за собой последствия, подстегнуло его к действию, и он бросился вперед.

- Эй, Джени...

Дэнни застыл на месте, протянув руку, чтобы откинуть простыню, когда она села прямо и оглянулась на звук его голоса. Затем она закричала. Но это не был голос испуганной или раненой женщины. Это был голос безудержной ярости, когда она вскочила с кровати и потянулась к нему.

От неожиданности и страха Дэнни запутался ногами в ее платье и упал спиной на маленький круглый столик, стоявший между двумя стульями. Не рассчитанный на вес взрослого мужчины, тот рухнул, свалив его вместе с содержимым на пол.

Когда Дженис навалилась на него сверху, дыхание в его легких вырвалось из тела. Мгновенно она впилась ногтями в его грудь и шею, в его ушах раздался еще один крик, когда она попыталась вгрызться в его лицо. Одной рукой он отбивался от ее атак, чувствуя, как его плоть разрывается под ударами.

Адреналин, вызванный страхом, хлынул в него, и он ударил ее, когда она закричала в нескольких дюймах от его лица, а затем использовал всю свою силу, чтобы оттолкнуть ее. Она покатилась по полу, размахивая конечностями, и остановилась у края кровати. Поднявшись, Дэнни в ужасе наблюдал, как она тут же вскочила на ноги и испустила самый громкий крик за все время.

Дэнни отпрыгнул в сторону, чтобы освободить пространство между ними, и его рука приземлилась на гладкую стеклянную поверхность бутылки с ликером, когда Дженис вскочила на него с рычанием, от которого у него свело яйца и волосы на руках встали дыбом. Реагируя на нападение, он схватил бутылку за горлышко и взмахнул ею, чтобы защитить себя.

Стекло взорвалось, ударившись о голову Дженис, но удар не остановил ее прыжок. Она врезалась в грудь Дэнни, их руки переплелись, когда он отчаянно боролся с ней. Отброшенный на полдюжины футов назад, он только через несколько долгих секунд понял, что является единственным участником битвы. Она совсем ослабла. На мгновение Дэнни крепко сжал ее верхние руки, а затем его охватила паника.

Отпихнув ее в сторону, он отшатнулся и поднялся на ноги. Его дыхание вырывалось короткими выдохами от страха, когда он стоял над обмякшей Дженис.

- О, Боже... нет, - вздохнул он, неудержимо дрожа и не в силах заставить себя наклониться и осмотреть ее раны.

Пот струился по его обнаженному телу, смешиваясь с кровью из ран и обжигая открытые раны. Не обращая внимания на неудобства, он простоял так, казалось, несколько часов, пока его разум вихрем прокручивал последствия сложившейся ситуации.

Он находился в гостиничном номере с женщиной, которая не была его женой. Его ДНК была как на ее теле, так и на кровати. Его кожа и кровь были под ее ногтями. Что, если он убил ее? Кто поверит, что он просто защищался? Что она сошла с ума после ночи пьяного секса и пыталась укусить его за лицо? Он даже не был уверен, что сам в это верит. Медленно опустившись на колени рядом с ней, он был готов отпрыгнуть в сторону при малейшем движении.

Дженис лежала лицом вниз, и сквозь тяжелые шторы, закрывавшие окно, просачивалось небольшое количество света. Достаточно, чтобы он смог разглядеть темную кровь, окрасившую ее густые светлые волосы. Он осторожно протянул руку и коснулся ее плеча, но тут же отдернул руку, как будто его ударило током. Когда она не ответила, он осторожно положил два пальца на ее шею. Задержал их там на мгновение, затем прощупал спереди. Нащупал сонную артерию.

- Черт меня побери, - сказал он, не найдя ее.

Он подумал о том, чтобы перевернуть ее. Проверить, дышит ли она. Но эта идея была отброшена, как только появилась. У него и так было достаточно неприятностей, не считая нарушения порядка на месте преступления. Любой полуприличный прокурор использовал бы это для обоснования более серьезного обвинения.

Стоя, Дэнни оглядел комнату взглядом следователя. Когда-то он был одним из тех прокуроров, о которых сейчас беспокоился, но это было очень давно. Сейчас он был младшим партнером в юридической фирме "белых воротничков", которая никогда не занималась ничем, кроме контрактов. Более десяти лет он даже не заходил в зал суда. Но в его фирме работал целый этаж высококлассных адвокатов по защите, которые были доступны для их корпоративных клиентов. Адвокаты, которые умели и могли избавить руководителей компаний и членов советов директоров от ответственности за все - от вождения в нетрезвом виде до сексуального насилия и даже обвинения в непреднамеренном убийстве.

Не обращая внимания на женщину, Дэнни проскочил через всю комнату к месту, где был небрежно брошен его костюм. Расстегнув карманы, он достал телефон и открыл список контактов. Он знал нескольких адвокатов, специализирующихся на уголовной защите. Играл с ними в гольф по субботам, когда не мог находиться рядом с Дженис и детьми. Они помогли бы позвонить в полицию и проследили бы за тем, чтобы с самого начала расследования все было изложено правильно.

Найдя искомое имя, он нажал на кнопку набора номера, но вызов не удался. Разочаровавшись, он попытался дозвониться еще дважды, прежде чем заметил индикатор отсутствия связи в верхней части экрана. Сдерживая желание швырнуть трубку об стену, он потянулся к телефону в отеле и замер на месте, услышав звук, похожий на приглушенную стрельбу. Посмотрев на окно, он прислушался, но выстрелов больше не было. Именно так.

После нескольких секунд ожидания, проведенных за шторами, он нахмурился. Что-то было странным в качестве света, проникающего в комнату через их края. Подойдя к окну, он раздвинул шторы пальцем и выглянул наружу, ожидая увидеть грозовое небо. Его рот открылся от шока, когда он увидел, что горизонт охвачен пламенем, от которого в воздух поднимались густые клубы черного дыма, заслоняя утреннее солнце и окрашивая его свет в кроваво-красный цвет. Атланта горела.

Дэнни стоял неподвижно, широко раздвинув шторы, глядя на инферно, поглощающее Атланту. Через несколько долгих минут он напрягся и посмотрел через плечо на неподвижную женщину. Солнце уже взошло и заливало комнату светом, и он мог видеть повреждения, нанесенные ее голове бутылкой из-под текилы, включая осколок стекла, торчащий из глаза. Но страх перед полицией и обвинением испарился. Он не знал, что произошло, но, поскольку Атланта горела, ни у кого не было времени беспокоиться о какой-то белокурой шлюхе, умершей в гостиничном номере. На его лице появилась улыбка облегчения, и он обернулся, чтобы посмотреть на дым и пламя.

Его внимание привлекло движение на парковке тремя этажами ниже. Несколько тел лежали на земле, а мужчина с пистолетом и женщина быстро шли к ряду припаркованных машин. Он прильнул ближе к стеклу, когда понял, что женщина обнажена, а затем быстро отступил назад, когда мужчина внезапно остановился, хлопнул себя по карманам брюк и посмотрел на отель. Дэнни не знал почему, но что-то подсказывало ему, что он не хочет, чтобы его видели.

Через несколько секунд мужчина отвернулся, медленно осматривая парковку и прилегающие дороги. Движения не было, и с высоты Дэнни мог видеть несколько групп пешеходов, которые, очевидно, сходились к мужчине и женщине. Они тоже увидели их и бросились бежать прочь от отеля.

Завороженный, Дэнни наблюдал, как они приближаются к небольшому скоплению автомобилей, брошенных на ближайшем перекрестке. Группа людей, вероятно водители, копошилась среди них и повернулась, чтобы встретить вновь прибывших. Дыхание перехватило у него в горле, когда женщина внезапно вскочила на капот машины и, словно ракета, бросилась на мужчину. Он увидел, как пистолет в руке мужчины вскинулся и выстрелил, а нападавшая женщина упала на землю и замерла у его ног. Секундой позже звук выстрела донесся до него сквозь тяжелое стекло.

- Что за черт? - прошептал Дэнни, его пронзила дрожь страха.

Повернувшись, он посмотрел на Дженис. Она вела себя так же, как женщина, которой только что выстрелили в голову. Напала без всякой причины.

- ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ?! - громко крикнул Дэнни, обернувшись к окну на звук выстрелов.

Мужчина стоял над несколькими телами и что-то искал, в то время как обнаженная женщина нервно оглядывалась на многочисленные группы пешеходов, сходившихся к их месту. Похоже, найдя то, что искал, мужчина сделал жест, и пара помчалась к большому грузовику "Форд" и запрыгнула в кабину за мгновение до того, как цепкие руки начали шлепать по металлическому листу. Через несколько мгновений грузовик был полностью окружен десятками людей, а две женщины запрыгнули на капот и стали колотить по лобовому стеклу.

Проверив телефон, Дэнни выругался, обнаружив, что связь по-прежнему недоступна. Бросившись через комнату, он вскрикнул, наступив на осколок разбитой бутылки. Не обращая внимания на боль и кровь, которая начала впитываться в ковер, он дрожащей рукой схватил пульт от телевизора и нажал на кнопку включения. В невменяемом состоянии он забыл, что электричество отключено. С проклятием разочарования он швырнул пульт через всю комнату, и тот отскочил от темного экрана телевизора.

Обойдя разбитое стекло, он вернулся к окну. Происходило что-то очень плохое, и ему нужно было выбираться отсюда. Может быть, ему удастся привлечь внимание человека с пистолетом и уехать с ним. Дэнни не любил оружие. Он не считал, что оно кому-то нужно или должно быть разрешено иметь его, но сейчас, похоже, было самое подходящее время, чтобы стоять за хорошо вооруженным человеком.

Он вздохнул с досадой, увидев, что "Форд" не тронулся с места. За то короткое время, что он находился вдали от окна, толпа, окружавшая его, увеличилась вдвое. Не похоже, что эти люди смогут ему помочь. В ужасе, но больше от мысли, что ему придется остаться в комнате с мертвой женщиной, Дэнни схватил с пола свою одежду.

Он был готов быстро одеться и уйти, но заколебался, когда увидел, что рана на ноге все еще сильно кровоточит. Мысль о том, что он может испортить туфли за восемьсот долларов, которые собирался надеть, отправила его в ванную, где он промыл рану, сидя на краю ванны. Количество крови было удивительным, горячая вода заставила кровь свободно вытекать из раны.

Удовлетворившись тем, что оказал всю первую помощь, на которую был способен, Дэнни обернул белую мочалку вокруг ноги, шипя от боли, когда туго перетянул ею порез. Ему нужно было наложить швы, но пока он не сможет вернуться домой, придется обойтись этим. Тереза, когда-то работавшая медсестрой в отделении неотложной помощи, знает, что делать.

Тереза!

Мысли о жене наэлектризовали его. Атланта может гореть, но если бы он вошел в дом с запахом другой женщины, у него были бы большие проблемы. Он не сомневался, что жена способна разорить его при разводе. Половина всех его активов, плюс их роскошный новый дом в Бакхеде. Более чем щедрые ежемесячные алименты, чтобы ее дряблая задница жила в том стиле, к которому она привыкла. Потом алименты на двух дочерей, привилегированных маленьких монстров. Он был бы уничтожен.

Сорвав тряпку с ноги, он шагнул под все еще работающий душ. Наклонившись в сторону, чтобы снять давление с травмы, он энергично намылил тело небольшим куском мыла, предоставленным отелем, и вымыл шампунем свои стильно подстриженные волосы. С растущим чувством срочности Дэнни быстро вытерся полотенцем, обернул ногу свежей тканью и поспешил выйти из ванной.

На мгновение он приостановился, надеясь, что все это было кошмаром.

Атланта все еще горела, и на полу его номера все еще лежала мертвая женщина.

Не обращая внимания ни на что, Дэнни поспешно оделся, морщась от боли, когда втискивал раненую ногу в туфлю. Встав, он быстро осмотрел себя, удовлетворенно отметив, что ключи и бумажник лежат в обычных карманах. Даже не взглянув на труп женщины, с которой он провел ночь, он, прихрамывая, пересек комнату, забрал свой телефон и открыл дверь.

В коридоре не было наружных окон. Через каждые сто футов располагались аварийные светильники, работающие от батарей, которые давали небольшие, разрозненные лучи света. Между ними были большие полосы темноты, и Дэнни замешкался. Мурашки пробежали по его рукам и спине, когда он посмотрел в сторону лифта. Два фонаря разрывали длинную полосу мрака до ниши, где находились машины. Мрак, который был непроницаем. Кто угодно или что угодно могло поджидать его, а он их не видел.

С трудом сглотнув, он посмотрел в противоположном направлении. Длинный, неосвещенный участок до конца коридора с мягко светящимся указателем выхода. Лестница! Ну конечно же! И не только ближе, но при отключенном электричестве лифты не будут работать.

Сделав глубокий вдох для храбрости, Дэнни, наконец, полностью вышел из комнаты и отпустил дверь. Она закрылась с тихим шипением гидравлики, затем, то ли по замыслу, то ли из-за неисправности механизма, ускорилась на последний шаг и захлопнулась с такой силой, что зазвенела стальная рама. Тут же из темноты в направлении лифта раздалось несколько шипений и рычаний.

Кружась, Дэнни напряженно всматривался, пытаясь пробиться сквозь мрак. Он ничего не мог разглядеть, но звуки приближались, и он был уверен, что их издавал не один человек. От воспоминаний о нападении Дженис у него перехватило дыхание, и он повернулся, чтобы бежать в направлении лестницы.

Два хромых шага, и он остановился, несмотря на все еще приближающиеся звуки. Пятьдесят футов темноты отделяли его от выхода на лестничную площадку. Что, если что-то ждет его там?

Дэнни оглянулся через плечо: пот выступил на лбу и стекал по спине. Звуки все еще приближались. Оглянувшись назад, он заколебался. Попытался набраться смелости, чтобы двинуться вперед. Чтобы...

Здесь тихо, - подумал он, почти произнеся это вслух.

Расправив плечи и вздохнув, он поспешил вперед, в темноту. На полпути к указателю выхода он рискнул оглянуться назад. В луче света возле его комнаты виднелись трое мужчин. Они двигались медленно. Несогласованно. Они неуклюже тащились за ним. И они издавали звуки, шипение и гортанное рычание.

Дэнни нахмурился, не зная, что с ними делать. И вообще, что, черт возьми, случилось с Дженис? Почему она так напала на него? Как дикий зверь. Несколько секунд он стоял неподвижно, наблюдая за приближающимися мужчинами. Только когда они вышли из света и скрылись в неосвещенной части зала, он повернулся и побежал.

Бегство не совсем точно описывает хромой, шаркающий бег в конец коридора, но он двигался быстрее, чем они. Достигнув стальной пожарной двери, открывавшейся на лестничную клетку, он остановился, положив руку на засов. Люди были невидимы в темноте, но он слышал их приближение. Осторожно он толкнул дверь, и в проем хлынул яркий свет от больших ламп аварийного освещения.

Ступив на залитую бетоном площадку, он контролировал скорость движения двери и позволил ей закрыться только с тихим щелчком защелки. Выдохнув и вздрогнув, Дэнни оглядел сырые, серые ступени и стены. Железные перила защищали от падения на первый этаж. Он остался стоять на месте, закрыв глаза и стараясь, чтобы сердце перестало колотиться, прислонившись к двери.

Дэнни вскрикнул от страха, когда дверь с силой толкнули. Споткнувшись, он чуть не упал с первой ступеньки, когда дверь с грохотом врезалась в бетонную стену. Повернувшись, он увидел, как двое мужчин на мгновение вклинились в проем, их шипение и рычание громко и эхом отражалось от твердых поверхностей лестничной клетки.

Застыв на месте, он с ужасом наблюдал, как более крупный из них оказался сильнее и протиснулся вперед. Мужчина был крупным, он легко перевешивал подтянутого Дэнни на пятьдесят фунтов. А два его спутника были прямо за ним.

Ярко освещенное место позволило Дэнни впервые хорошо рассмотреть их. У всех троих были красные глаза, а из ушей и ноздрей капала черная кровь. Застыв, он смотрел на них, пока они тащились вперед, затем повернулся и начал ковылять вниз по лестнице. Сзади раздался звук удара плоти о бетон, когда ведущий мужчина вслепую шагнул с лестницы и упал вперед. Он не переставал рычать, кувыркаясь по ступенькам, казалось, не обращая внимания на повреждения, наносимые железными колпаками на краю каждой из них.

Тело врезалось в Дэнни, отбросив его и отправив обоих в прыжок на площадку внизу. Оказавшись в спутанной куче, Дэнни вскрикнул от боли, когда мужчина, не пострадавший от падения, схватил его за ногу. Упираясь свободной ногой и пытаясь вырваться, Дэнни запаниковал, так как его неуклонно тянуло к щелкающим зубам мужчины. Он смотрел в ужасе, не в силах освободиться. Его удары были бесполезны, а мужчина был пугающе силен.

- ПОМОГИТЕ! - закричал Дэнни, когда мужчина опустил свой открытый рот к его ноге.

Схватившись за перила в последней, отчаянной попытке спастись от пожирания заживо, Дэнни изо всех сил дернулся. Адреналин подстегивал его усилия, и на мгновение он достиг патовой ситуации. Затем, медленно, его снова потянуло к голодной пасти.

- НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! - начал причитать Дэнни.

Его разум уже был готов к тому, что будет дальше. Тупое, раздирающее ощущение зубов, пронзающих его плоть. Жгучая боль от вырывания куска. И... кровь. Она хлынет, брызнет и потечет, покрывая все вокруг, выкачиваемая из его тела бешено бьющимся сердцем. Зубы приближались, нависая над ним. Готовые разорвать и растерзать.

Затем появился второй мужчина. Его тело, кувыркаясь и подпрыгивая, спустилось по ступенькам и врезалось в первого за мгновение до того, как Дэнни стал бы главным блюдом.

Удар разорвал хватку мужчины, и Дэнни рывком отбросил нижнюю часть тела в сторону, изо всех своих испуганных сил ухватившись за перила. В панике он проскользнул под нижним поручнем, прежде чем понял, что под ним только открытое пространство. Теперь он цеплялся за перила, болтаясь над длинным спуском на площадку первого этажа.

Два мужчины все еще пытались освободиться, когда третий спрыгнул со ступенек и врезался в них. Хрипы и булькающие рыки показались Дэнни оглушительными, пока он висел на руках, наблюдая за нападавшими. Он бросил несколько испуганных взглядов вниз, на десятифутовое^[33] падение к бетонной площадке. Для его испуганного сознания это могло быть и сто футов. Он никак не мог заставить себя отпустить перила и упасть.

Но сила тяжести и слишком много часов, проведенных в удобном офисном кресле, были иного мнения. Очень быстро руки Дэнни начали болеть, и он затрясся, пытаясь удержаться на руках. Трое мужчин все еще пытались разобраться в себе, и он не обращал на них внимания, пытаясь подтянуться настолько, чтобы зацепиться рукой за вертикальный столб.

Возможно, у него получилось бы, если бы он был моложе или проводил хоть немного времени в спортзале. На самом деле, он был почти у цели, извиваясь всем телом и упираясь ногами в отвесную стену. Он был в нескольких дюймах от того, чтобы просунуть руку за столб и зацепиться за него, чтобы снять напряжение со своих быстро слабеющих рук. Возможно, он бы так и сделал, если бы один из мужчин, пытаясь выпутаться из кучи, не оттолкнулся и не зажал руку Дэнни между перилами и подошвой своего ботинка. Дэнни потерял хватку и с криком упал.

Удар о землю произошел гораздо быстрее, чем он ожидал. Но это не сделало его менее сильным. Ноги сразу же подкосились, он упал на бок, приняв на себя еще больший удар левым плечом, прежде чем перекатиться и остановиться у стены.

Дэнни не мог пошевелиться. Все, что он знал, это то, что он в сознании. В течение нескольких очень долгих секунд он оставался совершенно неподвижным, ожидая, пока его тело сообщит об ущербе. Первым затрещало стекло, порезавшее ногу, и по ноге пробежала раскаленная боль. Затем все остальное начало давать о себе знать. Лодыжки. Колени. Бедро и левое плечо.

Мужчины этажом выше все еще шипели и рычали, и хотя Дэнни не знал, серьезно он ранен или нет, он решил, что должен двигаться. Нужно было убираться с лестницы, пока они не упали с последнего пролета и не поймали его в ловушку. Пожрали его.

Заставив свое избитое и покрытое синяками тело перевернуться, он застонал и был вынужден дважды остановиться, так как все новые зоны объявили, что над ними надругались. Придя в сидячее положение, он глотнул воздуха и посмотрел на лестницу, боясь, что мужчины уже спускаются. Он мог их видеть, но они все еще были безнадежно запутаны или, возможно, травмированы спуском по лестнице настолько, что не могли продолжать преследование. Отбросив их на время, он начал оценивать свое состояние.

- Черт, - пробормотал он, увидев, что оба колена его брюк от костюма были разодраны грубым бетоном, кожа под ними была разорвана и кровоточила. - Костюм за пять тысяч долларов. В хлам.

Изменение звука, издаваемого мужчинами, заставило его поднять голову. По крайней мере, один из них был свободен и поднимался на ноги. Страх заставил Дэнни забыть об испорченном сшитом на заказ костюме. Нехотя он поднялся на ноги, с трудом удерживая вес на лодыжке. На той, противоположной ноге, которую он разрезал. Он мог стоять, но никуда не мог идти быстро.

Дверь первого этажа выехала на лестничную площадку, и Дэнни рывком распахнул ее, когда мужчина, которому удалось встать на ноги, начал кувырком спускаться по последней ступеньке. Не обращая внимания на боль, он проскочил через дверь, когда тело мужчины ударилось о нее, закрыв ее с силой, достаточной для того, чтобы загрохотали стены.

Даже не взглянув, осталась ли дверь закрытой, Дэнни заскочил за угол и прошел через небольшую кухню, где каждое утро готовился завтрак для гостей отеля. Выйдя в вестибюль, он остановился от удивления, увидев молодую женщину, которая смотрела на него из-за стойки администратора. Она была одета в слаксы и белую рубашку на пуговицах, которую никто не стал бы покупать и носить, обозначая себя как сотрудника отеля. Скорее всего, это была одинокая сотрудница ночной смены. Она плакала, широкие черные полосы туши стекали по ее щекам, и выглядела она соответствующе испуганной.

- Не подходите! - крикнула она, крепко прижимая к груди большой мясницкий нож.

- Что, черт возьми, случилось? Что происходит? - крикнул в ответ Дэнни, бросив взгляд через плечо, чтобы убедиться, что мужчины еще не вошли в дверь.

- Ты... ты не болен? - спросила девушка, в ее голосе ясно слышалось сомнение.

- Так вот что происходит? Вирус?

- Я не знаю. Может быть. Нью-Йорк был атакован ядерными бомбами, потом все взорвалось. Все, что я знаю, это то, что с людьми что-то не так.

Слезы текли по ее лицу, когда она произносила последнее слово. Мгновение спустя она бросила короткий взгляд в сторону, а затем снова повернулась к Дэнни. Он проследил за ее взглядом и почувствовал, как его пробрал озноб, когда он увидел пару ног, высунувшихся в холл из-за дальнего стола. Несколько мгновений женщина наблюдала за ним, уставившись на то, что должно было быть телом на полу.

- Что случилось? - спросил он наконец.

Медленно он двинулся вперед, наклонившись в сторону, чтобы лучше видеть и сохранить свободное пространство между собой и большим ножом. Она наблюдала за ним, как кошка наблюдает за мышиной норой, но не ответила на его вопрос.

Дойдя до центра вестибюля, он увидел женщину в спортивной одежде, лежащую лицом вниз на блестящем мраморном полу. Под ней образовалась большая лужа крови, превратившаяся в густую кашицу. Ему не нужно было подходить ближе, чтобы убедиться, что она мертва.

- Она напала на тебя, не так ли?

Он посмотрел на женщину, встретившись с ее глазами и ожидая ответа. Наконец она кивнула, сдерживая слезы.

- Я была на кухне, - сказала она, кивнув в сторону помещения, через которое только что прошел Дэнни. - Я должна быть официантом, но часть моей работы заключается в том, чтобы готовить еду. Я резала фрукты, когда зазвонил телефон на ресепшене, и я побежала ответить. Она... она просто прыгнула на меня из ниоткуда. Кричала. Нож был у меня в руке, и, наверное, я держала его, чтобы защитить себя, потому что... я не пыталась причинить ей вред.

Говоря это, женщина повернулась и посмотрела на труп на полу. Она повернула голову и протянула нож для защиты, когда со стороны лестницы послышался стук.

- Что это? - вскрикнула она, голос потрескивал от страха.

- Скорее всего, они, - сказал Дэнни, направляясь к выходу на парковку. - Они на лестничной клетке. Я едва успел убежать.

От его слов у женщины перехватило дыхание, и она замерла на месте, приковав взгляд к месту, откуда доносились удары. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что Дэнни все еще двигается.

- Куда ты идешь? - судорожно спросила она, делая шаг из-за стола.

- Прочь отсюда, - ответил Дэнни, бросив нервный взгляд в сторону лестницы.

Мужчины все еще стучали, что, как он понял, было хорошо. Это означало, что они не прорвались. Пока еще.

Женщина сделала еще один шаг от стола, разделив свое внимание между шумом, который поднимали мужчины, и Дэнни. Он был почти у автоматической раздвижной двери, которая открывалась наружу.

- Возьми меня с собой! - вдруг закричала она, подойдя на несколько шагов ближе.

- Ты должна ждать здесь полицию. Ты же убила человека. Они захотят с тобой поговорить.

- Здесь нет полиции! - кричала она. - Нет телефонов. Нет 9-1-1. Нет Интернета. Ничего! Что бы ни происходило, никто не придет!

- Чушь, - сказал Дэнни без убеждения.

Готов ли он был признать это или нет, но часть его сознания с того момента, как он увидел бушующее адское пламя, которое когда-то было Атлантой, поняла, что мир навсегда и радикально изменился. Осознание этого факта вернуло ему чувство безотлагательной необходимости добраться до дома. Подойдя к двери, он остановился, когда она не открылась автоматически, и взглянул на датчик.

- Электричество отключено, - сказала женщина.

Повернувшись так, чтобы ухватиться за дверь и не спускать с нее глаз, Дэнни сильно дернул, но она не сдвинулась с места.

- И я заперла ее, - сказала она.

- Открой дверь, - сказал он, глядя на нее.

- Только если ты возьмешь меня с собой, - сказала она, в ее голосе ясно слышалась решимость.

Столкнувшись с ней лицом к лицу, он подумал о том, чтобы выхватить у нее ключ. Но она все еще крепко сжимала окровавленный мясницкий нож, и он не сомневался, что она достаточно напугана, чтобы использовать его без колебаний, если он попытается это сделать. Он не был бойцом, и, хотя она была намного меньше его, он не был уверен в своей способности отнять у нее этот нож.

- Ты даже не знаешь, куда я иду, - сказал он в последней попытке отговорить ее от настойчивого желания пойти с ним.

- Мне все равно, лишь бы подальше отсюда.

Дэнни колебался. Он не хотел компании. Все, чего он хотел, это попасть домой, где в гараже стоял его новый джип с полным баком бензина. Этого было более чем достаточно, чтобы добраться до своего дома у озера, где он мог бы спрятаться в роскоши до тех пор, пока все это не уляжется. Дом располагался на северном берегу большого озера, ближайшие соседи находились за много миль от него. Дом работал от собственного генератора и был идеальным местом, чтобы переждать бурю.

Заглянув в стеклянную дверь, он смог разглядеть пикап "Форд" с мужчиной и женщиной, которых он видел раньше. Там было много людей, больше сотни. Его взгляд вернулся к парковке и остановился на блестящей красной "Tесле". В данный момент рядом с ней никого не было. У него была возможность добраться до машины и продолжить путь, но только если он не будет терять время с этой сукой.

- Ладно. Хорошо, - сказал он, оглядываясь на женщину. - Пойдем, пока есть возможность.

Она немного замешкалась, затем переложила нож в левую руку и бросилась вперед. Достав из кармана связку ключей, она быстро отперла засов и отошла в сторону. Вздохнув, Дэнни подцепил пальцами щеколду и потянул ее на себя. В холл хлынул теплый влажный воздух с запахом пожара, поглощающего Атланту, но они оба проигнорировали его и поспешили наружу.

- Где мы... - начала спрашивать женщина, когда они обогнули густую живую изгородь, отделявшую дорожку от парковки.

Леденящий кровь крик заставил их обернуться. С противоположной стороны, из-за другой живой изгороди, на них на полной скорости неслась женщина. Женщина издала испуганный визг, рефлекторно подняла нож и отступила назад, ближе к Дэнни. Он действовал без раздумий, протянул руку и со всей силы толкнул ее в спину.

Не ожидая такого толчка, она попятилась вперед, размахивая руками в попытке устоять на ногах. Не успела она восстановить равновесие, как женщина налетела на нее, и они кувырком полетели через дорожку в клумбу с цветами.

Дэнни пришел в движение, как только толкнул женщину. Шаркая боком, он ковылял к своей машине так быстро, как только могли нести его травмированные нога и ступня. Позади крики женщины на несколько мгновений смешались с криками самки, а затем раздался лишь звук рвущейся одежды и плоти.

Новый крик заставил его обернуться. Еще две женщины обогнули изгородь и мчались прямо на него. Изо всех сил толкая свое израненное тело, он привалился к борту машины и стал возиться с утопленной ручкой. Наконец она освободилась, и он открыл дверь, бросив взгляд на стремительно приближающихся женщин, и сел за руль. Потянув на себя, он захлопнул дверцу, когда они подошли.

Кулаки тут же начали колотить по боковому стеклу, затем одна из них запрыгнула на капот и прижалась лицом к стеклу. Дыхание Дэнни участилось, когда он заглянул в ее глаза. Белки стали насыщенного кроваво-красного цвета, в них не осталось и следа человечности. Только безудержная ярость и хищный голод.

Время тянулось, а его глаза не отрывались от глаз женщины. Оба не двигались, оба игнорировали неистовые попытки другой женщины проникнуть в машину. Наконец, покачав головой, Дэнни отвернулся. Женщина мгновенно начала кричать и атаковать лобовое стекло.

Нажав на кнопку, чтобы привести машину в действие, Дэнни нажал на тормоз и переключился на задний ход. Вместо того чтобы просто ехать, он снова поймал взгляд женщины. Она успокоилась, глядя в ответ. Кровь окрасила ее лицо, и он мог видеть кусочки плоти, застрявшие в ее зубах, а ее губы сжались в беззвучное рычание. Ободренный защитой, которую обеспечивала "Тесла", он наклонился ближе к стеклу, на его губах появилась усмешка. Она прижала лицо к лобовому стеклу, создав гротескно искаженную маску смерти.

- Пошла ты, сука, - прошептал Дэнни, а затем нажал на педаль газа.

С визгом шин машина вылетела с парковки назад, женщина потеряла хватку и соскользнула с капота. Она упала на асфальт, но быстро встала на ноги. Вторая женщина подлетела, когда он резко вывернул руль, и крыло "Теслы" отбросило ее далеко в сторону. Она тоже в мгновение ока оказалась на ногах, обе преследовали его, пока он переключался на передний ход и с криками уносился прочь через участок.

* * *

- Где ты был? - закричала Тереза, бросившись вперед, чтобы обнять его, когда Дэнни вошел в дом из гаража.

Удивительно, но он добрался от отеля до своего дома без каких-либо проблем. Он видел множество безумных мужчин и женщин, даже стал свидетелем многочисленных убийств, когда они сбивали с ног не пострадавших людей. За ним гнались пугающе быстрые женщины, и он даже сбил нескольких из них своей машиной, но они не смогли его остановить.

Дороги, ведущие прочь от города, были безнадежно забиты, но он ехал против движения. Несколько раз он сомневался в целесообразности приближения к эпицентру хаоса, но именно там находился его дом. "Тесла" разрядилась менее чем на треть, и он никак не мог доехать до дома у озера. Ему нужен был джип. Но когда он въехал на свою подъездную дорожку, дверь гаража была поднята, а его самого не было.

- Где, черт возьми, джип? - спросил он, грубо схватив жену, толкнул ее назад и держал на расстоянии вытянутой руки.

- Джерри взял его, - защищаясь, сказала она.

- КАКОГО ЧЕРТА ТЫ ПОЗВОЛИЛА ЕМУ ЭТО СДЕЛАТЬ?!

Некоторое время Тереза смотрела на него с выражением шока на лице. Затем она опустила взгляд, и по ее щекам потекли слезы.

- У него был пистолет, - сказала она чуть слышно.

- Что? - недоверчиво спросил Дэнни.

Джерри и его жена Анита жили по соседству, когда они купили этот дом чуть меньше года назад. Они были хорошими соседями, всегда дружелюбными и охотно приглашали их на коктейли и посиделки. Было даже несколько случаев, когда они присматривали за девочками, чтобы Тереза могла посещать корпоративные мероприятия вместе с ним.

- Он пришел искать тебя еще до восхода солнца. Когда он узнал, что тебя здесь нет, он попросил джип. Я подумала, что он шутит. Когда я отказалась, он ушел, но через несколько минут вернулся с пистолетом! Что я должна была делать?

Она почти рыдала, пока говорила. Дэнни изумленно уставился на нее, его гнев по поводу пропавшей машины умерился после этой истории. Когда его хватка на руках Терезы ослабла, она придвинулась и обхватила его за талию, ища утешения в физическом контакте.

- Ты упал, папа?

Они оба оглянулись и увидели, что их младшая, Хейли, стоит посреди кухни с испуганным выражением лица. Тереза начала подходить, чтобы утешить дочь, но остановилась, взглянув на Дэнни. Это был первый раз, когда она действительно посмотрела на него с тех пор, как он вошел в дом.

- О, Боже мой! Что случилось? Ты в порядке?

Она в ужасе уставилась на его порванный и окровавленный костюм и синяки на его лице от драки с мужчинами на лестничной клетке и падения на первый этаж.

- Я в порядке, - сказал он. - Но нам нужно выбираться отсюда. У тебя все еще есть аптечка?

Тереза кивнула, ее глаза каталогизировали раны мужа.

- У меня порезана нога. Ты можешь принести аптечку, пока я переодеваюсь?

- Переодеваешься? Куда мы идем? Что происходит?

- Просто делай, что я говорю, Тереза! Мы едем в дом у озера. Там мы будем в безопасности, пока власти не разберутся со всем этим.

- Как мы туда доберемся без джипа? Для этого ты его и купил.

В ее голос вкралась нотка нытья. Одна из многих вещей, которые Дэнни все меньше и меньше мог терпеть.

- Черт возьми, Тереза, просто достань этот чертов комплект, ладно? Я буду беспокоиться о том, как мы доберемся туда без джипа.

Не говоря ни слова, Дэнни повернулся и зашагал прочь. Он не заметил, как на лице Терезы мелькнула вспышка гнева, когда она смотрела ему вслед. Но так же внезапно, как онa появилaсь, онa исчезлa, и она повернулась лицом к своей дочери.

- Хейли, дорогая. Иди и найди свою сестру. Мне нужно, чтобы каждая из вас приготовила свои рюкзаки. Хорошо, милая?

- Почему папа сердится? - спросила Хейли. - Я сделала что-то плохое?

- Нет, детка, - мягко сказала Тереза, обнимая девочку. - Он не сердится, просто у него было плохое утро, и он беспокоится о нас. Хорошо? Теперь иди за своей сестрой и убедись, что каждая из вас положила в рюкзаки смену одежды и чистое белье. Поняла?

- А наши айпады? - спросила Хейли, уже отойдя от сцены между родителями, свидетелем которой она только что стала.

- Да, детка. Все в порядке. Главное, чтобы у тебя была одежда и чистые трусики. Вот что важно. А теперь беги! Мама должна помочь папе.

Она поцеловала Хейли в лоб, после чего девочка убежала, выкрикивая имя сестры. Глубоко вздохнув, Тереза выпрямилась, взяла аптечку с верхней полки шкафа и направилась в главную спальню.

Когда она вошла, Дэнни был в ванной, на нем были только трусы. Сидя на краю ванны, он пытался ослабить узел на пропитанной кровью тряпке, которой была обмотана его нога. Она окинула взглядом его тело, профессионально каталогизируя все синяки и царапины, затем остановилась на глубоких следах от порезов на его торсе, где ногти Дженис вспороли его плоть.

- Что с тобой случилось?

Дэнни не потрудился посмотреть на нее.

- Я был в офисе, и на меня напала эта сумасшедшая женщина, - пока он говорил, Тереза небрежно подобрала его выброшенную одежду и подошла к корзине для белья. - Она разбила большое стекло в конференц-зале, знаешь, такое, и этим порезала мне ногу.

- Ты был без обуви.

Ее тон был серьезным. Дэнни поднял голову, оценивая выражение ее лица и решая, как лучше ответить.

- Да, Тереза. Да, Тереза. Это была долгая ночь, и я устал их носить.

Узел наконец развязался, и он осторожно размотал окровавленную ткань, с шипением потянув за края пореза.

- А почему с тебя сняли рубашку?

- Что? - спросил он, не поднимая глаз от раненой ноги.

- Твоя рубашка.

Она взяла ее двумя руками за плечи. Кроме пятен крови, она не была повреждена.

- Что? - переспросил он, глядя на одежду и хмурясь.

- Не понимаю, как можно так разодрать грудь и не оставить следов на рубашке. Если только ты не был в ней в тот момент. Почему ты был без рубашки, Дэнни?

В комнате воцарилось неловкое молчание. Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Наконец, Тереза покачала головой, вздохнула и шагнула вперед. Опустившись перед ним на колени, она грубо схватила его за лодыжку и приподняла, чтобы осмотреть рану.

- Послушай, я действительно не...

- Просто остановись, Дэнни! - рявкнула Тереза, прерывая его. - Мне страшно. Мир словно разваливается на части, и у меня просто нет сил на твои бредни. Думаешь, я не знаю, что ты меня обманываешь? Я не дура!

- Ты ошибаешься! Клянусь тебе, я не трогал... УХ!

Он отдернул ногу, когда она пощупала край раны. Подняв голову, она встретилась с его глазами.

- Да поможет тебе Бог, если ты принес домой какие-нибудь болезни, - сказала она, отвернувшись и занявшись открытием и подготовкой аптечки.

- Дорогая...

- Не надо меня лечить, - огрызнулась Тереза. - Есть вещи, с которыми женщина может мириться, если это означает, что у ее детей будет хороший, стабильный дом. Я терпела твои измены, твое снисходительное отношение и все остальное твое дерьмо. Самое меньшее, что ты можешь сделать, это не врать мне и не ждать, что я поверю тебе. Я не глупая. Просто скажи мне правду!

После секундного пристального взгляда в его глаза она отвернулась, натянула пару латексных перчаток и вскрыла небольшую упаковку "Бетадина". Подняв его ногу, она выдавила коричневую жидкость прямо в рану, промывая ее сверху. Удовлетворенная, она не слишком осторожно вытерла рану насухо большим куском марли. Дэнни корчился от боли, пока она работала.

- Хочешь правду? - спросил он, когда она отложила марлю и взяла маленький флакончик суперклея.

- Это было бы освежающе, - сказала она, сжимая края раны и заклеивая их клеем.

- Фууууу, какая гадость!

- Хейли, ты сделала то, что я просила? - спросила Тереза, не отрываясь от своей работы.

- Да, мэм. Я все собрала.

- А как же Лиза? Ты ей сказала?

Лиза была старшей сестрой на три года.

- Она просто сказала, чтобы я убиралась из ее комнаты. Я не думаю, что она это делает.

- Иди и скажи своей сестре, что у нее будут большие проблемы, если она не соберется в дорогу, - вмешался Дэнни, заслужив вздох Терезы.

- Куда мы едем, папа? Мы собираемся найти дядю Джерри?

- Мы едем в дом у озера, милая, - сказала Тереза, добавляя еще одно пятнышко клея. - Разве там не весело? Мы сможем плавать и делать костры на берегу ночью. И никакой школы на пару дней.

- Правда? - спросила Хейли, перспектива поехать в дом у озера вместо школы на несколько дней улучшила ее настроение.

- Правда, детка. А теперь иди и скажи своей сестре, что я жду, чтобы она собралась и стояла на кухне через десять минут. Ты справишься?

- Да, мэм! - крикнула Хейли, повернулась и убежала, во весь голос выкрикивая сестре новость о том, что школа не нужна.

- Она не будет готова, - сказал Дэнни, не обращая внимания на то, что Тереза делает с его ногой.

- Возможно, нет, но я справлюсь с этим. Так же, как и всегда.

Она работала в тишине, заканчивая заклеивать порез и осматривая его, чтобы убедиться, что из него не сочится кровь.

- А как насчет инфекции? - спросил Дэнни, поднимая ногу, чтобы посмотреть на результаты работы жены.

- Вот.

Она бросила ему одноразовую упаковку с антибиотической мазью, и он выхватил ее из воздуха. Быстро собрав набор, она запихнула мусор в корзину под одной из раковин. Дэнни остался сидеть на краю ванны, наблюдая, как она старательно избегает его.

- Итак, что ты хочешь делать? - спросил он, чтобы остановить ее, когда она направилась к двери.

- C чем?

Тереза повернулась и уставилась на него, положив руки на бедра.

- Ну, с нами. Ты выглядишь несчастной.

- Разве? Приятно, что ты наконец заметил. Я была несчастна так долго, что не помню, каково это - быть кем-то другим.

- Это не ответ.

- У меня нет ответа, Дэнни, - сказала она в отчаянии. - Сейчас важнее, чтобы мы увезли наших детей из города в безопасное место. Когда все успокоится, мы сможем побеспокоиться о себе.

Не говоря больше ни слова, Тереза повернулась и ушла. Не успела она выйти из спальни, как уже звала Лизу по имени. Через несколько секунд Дэнни вздохнул и встал, ковыляя к своему шкафу. Старый эластичный бинт из задней стенки ящика обмотал его поврежденную лодыжку, немного облегчив боль от стояния на ней. Он намазал свежеобработанную рану антибиотической мазью, натянул толстые носки, а затем быстро оделся в джинсы и рубашку-поло с логотипом юридической фирмы на левой груди.

Схватив с верхней полки вещевой мешок, он запихнул туда несколько пар чистого белья и носков, добавил еще одну пару джинсов и пару рубашек. Он не ожидал, что им придется уезжать надолго, но даже если так, у каждого из них была запасная одежда в доме у озера. Им просто нужно было туда добраться.

Выйдя обратно в ванную, он остановился, когда вошла Тереза. Не обращая на него внимания, она прошмыгнула в свой шкаф и вернулась меньше чем через минуту с небольшой сумкой. Он шагнул к ней, но она остановилась, не желая встречаться с ним взглядом.

- У нас есть пара минут, - мягко сказал он, потянувшись к ее свободной руке. Она отдернула ее, спрятав за спину. - Мы можем поговорить об этом?

- Дети. Безопасность превыше всего. Мы не важны, Дэнни, - сказала она, подняв голову и встретившись с его взглядом.

- Тереза, пожалуйста...

Оба обернулись на звук выстрелов снаружи. Прежде чем они успели осознать услышанное, Хейли и Лиза начали плакать.

Тереза рванула вперед, как скаковая лошадь из ворот, отпихивая Дэнни со своего пути. Бросив испуганный взгляд на окно, выходившее в ту сторону, откуда раздавались выстрелы, он последовал за ней, сбавив темп.

Забежав в гостиную, он обнаружил Терезу, сгорбившуюся на полу у конца дивана, Хейли и Лизу под каждой рукой. Девочки плакали, их мать тихо говорила, пытаясь их утешить.

- Что случилось? - спросил Дэнни, а затем упал на пол, когда снаружи раздались новые выстрелы.

Вскарабкавшись по ковру к своей семье, он постарался не вздрогнуть, когда раздалось еще больше выстрелов, сопровождаемых криками нескольких женщин. По позвоночнику пробежали мурашки, и ему потребовалось мгновение, чтобы набраться смелости и поднять голову достаточно высоко, чтобы посмотреть в окно. Когда он это сделал, дыхание перехватило у него в горле.

Четыре тела лежали на его идеально ухоженной лужайке перед домом. Пока он смотрел на них, пытаясь понять, знает ли он кого-нибудь из этих людей, мимо пробежал мужчина с винтовкой в руках. Дэнни понятия не имел, что это за оружие, но оно было похоже на то, что он видел в новостях у солдат. Мужчина снова появился в поле зрения, перебегая через дорогу, затем мимо промелькнула пара женщин.

Несколько быстрых выстрелов, громких даже в доме, и обе упали на землю. По-видимому, одна из них была только ранена, так как она тут же начала тащиться вперед, продолжая преследовать свою добычу. Мужчина осторожно подошел вперед и остановился в десяти ярдах от медленно двигающейся женщины.

В ужасе Дэнни наблюдал, как он поднял винтовку, тщательно прицелился и нажал на курок. Голова женщины разорвалась, и она осталась лежать неподвижно. Борясь с желанием проблеваться после зверского убийства другого человека, он запаниковал, когда увидел, что мужчина огляделся по сторонам и пустился рысью прочь.

- О, черт! - сказал он, поспешив в сторону кухни так быстро, как только позволяли его травмы.

- Что случилось? Дэнни! Что? - позвала его Тереза.

- Человек с оружием направляется в гараж! - крикнул он в ответ, услышав, как его жена и дочери в страхе вскрикнули от этой новости.

Он двигался медленно, несмотря на оказанную ему медицинскую помощь, и остановился, когда переступил порог кухни. Крупный чернокожий мужчина, тот самый, который только что застрелил женщину на его лужайке, стоял в дверях гаража со зловеще выглядящей винтовкой в руках.

- Какого хрена? - промолвил Дэнни, едва не обмочившись при виде этого зрелища.

- Ты один? - пристально спросил незнакомец.

Оружие не было направлено на Дэнни, но оно все равно привлекло все его внимание и заставило его кишки наполниться водой. Когда он не ответил, мужчина огляделся, затем потянулся за спину и с громким щелчком откинул засов на двери. Последствия поступка незнакомца помогли Дэнни обрести голос.

- Убирайся, - прохрипел он.

- Я не собираюсь причинять тебе вред, парень. Просто не могу там находиться. Становится хуже!

- Убирайся из моего дома! - повторил Дэнни, его голос окреп.

Незнакомец прищурился и медленно покачал головой.

- Извини, что врываюсь к тебе без приглашения, но у меня не было выбора. Я видел еще четверых на лужайке твоего соседа, а у меня кончаются патроны.

- Еще четверых кого? - спросила Тереза из-за спины Дэнни.

Незнакомец наклонился в сторону, очевидно, не заметив приближения ее и девочек.

- Женщин, мэм, - сказал он.

- Простите?

- Нервно-паралитический газ. Приводит людей в ярость. Вы, ребята, не знали?

- Телевидение и Интернет отключены, - сказала Тереза, придвинувшись на шаг ближе, но продолжая держать Хейли и Лизу за спиной Дэнни.

- Радио, мэм. AM-диапазон. Новостей немного, но есть пара парней, которые ведут передачу, и вот что они говорят. Это тоже имеет смысл, то, что я видел.

- Нервно-паралитический газ? - недоверчиво спросил Дэнни. - Где?

- Похоже, что везде. Слышал какого-то парня... называет себя Максом. Говорит, что пострадали почти все крупные города страны.

- О, Боже мой, - сказала Тереза. - Что нам делать?

- Уходите, - сказал незнакомец. - Подальше от города. По крайней мере, это то, что я пытался сделать, но не успел далеко уйти.

- Почему у вас оружие? - спросила Хейли, наклонившись, чтобы заглянуть отцу под ногу.

- Здравствуйте, маленькая мисс, - сказал незнакомец, одарив ее улыбкой. - Ну, оружие для защиты. Чтобы я мог защитить себя, если кто-то попытается причинить мне вред.

- Послушай, - нетерпеливо перебил Дэнни. - Мы не можем тебе помочь, и мы не хотим, чтобы ты был здесь. Tебе нужно уехать. Если тебе нужна машина, та "Teсла" снаружи - моя. Возьми ее!

Мужчина долго смотрел на него, буравя глазами Дэнни, словно пытаясь прочесть его душу. После неловкого молчания он кивнул сам себе.

- Ты заботишься о своей семье, - мягко сказал он Дэнни, затем наклонился в сторону, чтобы посмотреть на Терезу: - Мэм, извините, что напугал вас и ваших юных леди.

Повернувшись, он отпустил засов и взялся за ручку, чтобы открыть дверь в гараж.

- Подождите! - сказала Тереза, отталкивая девочек и шагая вперед, чтобы встать рядом с Дэнни.

- Что ты делаешь? - огрызнулся он, глядя на нее сбоку.

Незнакомец приостановился и оглянулся через плечо.

- Пожалуйста, подождите, - сказала она мужчине.

Когда он кивнул, она схватила Дэнни за руку и повела свою семью в гостиную.

- Какого хуя ты делаешь? - зашипел Дэнни, как только они оказались за углом.

- Папа сказал плохое слово! - сказала Хейли, похоже, обрадовавшись этому.

- Хейли, - предупреждающе сказала Тереза, заставив девочку замолчать. - Дэнни, ты только что видел, что произошло у нас во дворе. На тебя напали, ты сказал. А Джерри забрал наш джип, потому что у него был пистолет. И все, вероятно, станет еще хуже, прежде чем станет лучше. Может быть, нам стоит попросить его поехать с нами.

- Ты с ума сошлa? - глаза Дэнни расширились от шока. - Мы ничего о нем не знаем! Нервно-паралитический газ? По мне, так это бред... Если это нервно-паралитический газ, то почему все не пострадали?

- Я не знаю, но я знаю, что нам нужно выбираться из города, и нужно немедленно. Но если мы наткнемся на кого-то с оружием, кто захочет забрать то, что у нас есть, у нас не будет выбора. Может быть, если он будет с нами, они подумают дважды и оставят нас в покое.

- И он черный, - вставила Хейли. - Не ты ли говорил, что черный человек с оружием - это самое страшное, что ты когда-либо видел, папа?

- Хейли... - сурово сказала Тереза, делая еще одно предупреждение.

- Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал! - сказал Дэнни, проигнорировав замечание дочери. - Он не защитит нас, он просто втянет нас в перестрелку! Слушай, ты хочешь, чтобы он остался здесь, а мы ушли? Прекрасно, но он не пойдет с нами!

- Извините меня, ребята.

Они повернулись и увидели незнакомца, стоящего в дверях. Очевидно, он слушал их разговор.

- Возможно, это вас успокоит.

В правой руке он держал винтовку, направленную в пол, а левой ловко открывал кошелек с бейджами.

- Специальный агент Тони Бьюзи, ФБР.

Все удивленно уставились на него, не зная, что сказать.

- Это правда? - подозрительно спросила Хейли, делая шаг вперед, чтобы получше рассмотреть удостоверение.

- Хейли! - огрызнулась Тереза, схватив ее за плечо и оттаскивая назад.

- Да, маленькая мисс. Все настоящee, - улыбнулся Бьюзи.

Дэнни неуверенно шагнул вперед, протягивая руку. Бьюзи замешкался, прежде чем передать кошелек.

- Что это? Подлинная вещь? - спросила Хейли, пока ее отец рассматривал документы.

- Это значит, что все законно, дурочка, - насмешливо сказала Лиза, заслужив грязный взгляд своей младшей сестры.

- Это говорит о том, что ты на пенсии, - сказал Дэнни, возвращая кошелек.

Бьюзи взял его и сунул в задний карман.

- Правда. Правда. Две недели назад.

- Где твоя семья? - спросила Тереза. - Они не поехали с тобой?

- Жизнь в ФБР тяжела для брака, - сказал он, пожав плечами и не предложив никаких дальнейших объяснений. - Все это, конечно, хорошо, но если вы, ребята, всерьез решили уехать и не против компании, то, наверное, будет лучше, если мы отправимся в путь. Как я уже сказал, там с каждой минутой становится все хуже.

- Да, - сказала Тереза, не удосужившись посоветоваться с Дэнни. - Мы будем рады, если ты поедешь с нами. У нас уже угнал одну машину сосед с пистолетом.

- Да, мэм. Когда случаются плохие вещи, люди обычно немного сходят с рельсов.

- Тереза, - сказала она, шагнув вперед и протягивая руку.

Бьюзи пожал ее, затем кивнул и улыбнулся каждой из девочек, когда она их представила.

- А ты? - спросил он, повернувшись к Дэнни. - Ты не против, если я поеду с вами?

Дэнни на мгновение задержал взгляд на нем, а затем перевел его на пол.

- Конечно. Почему бы и нет? В конце концов, ты же из ФБР.

- Тогда нам лучше уйти, - сказал Бьюзи. - Мы же не собираемся пытаться втиснуться в эту "Теслу"?

- Нет, мы возьмем "Мерседес" Терезы, - сказал Дэнни, подхватывая свою сумку. - S-класс. Много места.

Девочки быстро направились к двери гаража, Тереза держала каждую из них под защитой. Дэнни начал вести их за собой, но остановился, когда Бьюзи поднял большую руку.

- Ладно, мы отправляемся прямо к машине, - сказал он, весь такой деловой. - Дамы сзади, Дэнни за рулем, а я еду на заднем сиденье. Пристегните ремни, как только ваша задница коснется сиденья. Поняли?

Он посмотрел на Хейли и Лизу и смягчил инструкцию взмахом бровей. Хейли хихикнула и кивнула, но старшая Лиза только драматично закатила глаза. Он посмотрел на Терезу, и она кивком подтвердила его указания.

- А ты, - сказал он, переместившись прямо к Дэнни. - Ты не останавливаешься ни перед чем, пока я тебе не скажу.

- Я добрался до дома меньше часа назад, - раздраженно сказал Дэнни. -Думаю, я справлюсь с этим.

- Это хорошо. Очень хорошо. Но могут найтись люди, которые попытаются воспользоваться обстоятельствами. Ваша семья находится на заднем сиденье. Движение - это и есть безопасность. Вы понимаете, о чем я говорю?

Его глаза пристально смотрели на Дэнни, который после некоторого колебания тяжело сглотнул и кивнул.

- Тогда поехали!

Бьюзи отпер дверь и толкнул ее, прижав винтовку к плечу и осматриваясь в поисках опасности, пока двигался в большой гараж. Дэнни, с ключами в руках, ковылял по полу к водительской дверце, пока Тереза торопливо усаживала девочек на заднее сиденье. Пока они загружались в машину, Бьюзи оставался возле заднего бампера, с оружием наготове, чтобы сразить любого или что-то, что им угрожало.

Сев за руль, Дэнни нажал на стартер, и мощный двенадцатицилиндровый двигатель заурчал с приглушенным звуком. Услышав, как щелкнули ремни безопасности позади него, он нажал кнопку на своей дверце, и замки с лязгом встали на место.

- Что ты делаешь? - в тревоге воскликнула Тереза.

Она уже начала наклоняться над сиденьем, чтобы схватить его за руку, когда он переключился на задний ход и нажал на педаль газа. Тяжелая машина вылетела из гаража назад, пропустив Бьюзи только потому, что он отпрыгнул в сторону, когда изменился звук двигателя.

Объезжая "Теслу", Дэнни проигнорировал и ее, и крики протеста с заднего сиденья. Проехав по круговой подъездной дорожке, он выехал на улицу и на мгновение взглянул в зеркало. Тереза и девочки повернулись и смотрели через заднее стекло. Бьюзи стоял у входа в их открытый гараж и смотрел, как они уезжают без него.

Прежде чем они потеряли его из виду, он открыл огонь по группе женщин, которых привлек звук отъезжающего "Мерседеса". После двух выстрелов винтовка иссякла, и он бросил ее, повернулся и побежал к двери в дом. Женщины на скорости обогнули угол, их крики были слышны даже в великолепно изолированном роскошном автомобиле. Хейли вскрикнула, потом Дэнни свернул на улицу, и они потеряли из виду Бьюзи и нападавших женщин.

- Он не успел, - сказала она очень тихим голосом, повернулась и уткнулась лицом в мать.

Дэнни снова взглянул в зеркало, ускоряясь. Тереза встретила его взгляд, разочарование и гнев ярко светились в ее глазах.

* * *

Выезд из района Атланты был опасным, но они добрались без серьезных последствий. Автострады, ведущие прочь из города, были безнадежно забиты. Люди в застрявших машинах либо по несчастью стали одними из зараженных в результате контакта с остатками распыленного агента, либо стали жертвами тех, кто уже превратился.

Используя спутниковую навигацию "Мерседеса", Дэнни придерживался небольших дорог. Крупные артерии пересекал осторожно и только на мелких перекрестках. Несколько раз он пытался поговорить с Терезой или его дочерьми, но ни одна из них не отвечала на его уговоры. Он понимал их гнев, но они должны были понять, что он лишь пытается защитить их. Взять с собой Бьюзи и его винтовку, будь то агент ФБР или нет, означало лишь навлечь на себя новые неприятности.

Наконец, оставив позади пригороды Атланты, сельская местность открылась и превратилась в пологие холмы. Стоял прекрасный день, солнце светило ярко, когда он плавно проехал мимо синего знака, обозначавшего большую пристань для яхт. Его дом находился на том же озере, но еще много миль впереди, а потом еще больше мили через лес. Изолированный, насколько это вообще возможно.

Его строительство обошлось в целое состояние, но сейчас он был благодарен за то, что потратил деньги. Он и его семья были в безопасности. Дорога к нему не была обозначена, и кроме лодочников на озере, которые могли заметить массивное двухэтажное строение с лодочным причалом, никто не знал о его существовании. На самом деле, тропа через лес была так хорошо скрыта заросшей обочиной, что проезжая мимо, ему пришлось развернуться.

Зарывшись в густую траву, он остановил большой седан. Впереди был узкий туннель через девственный лес, который вел к озеру. Он никогда не ездил по нему ни на чем, кроме джипа, принадлежавшего риелтору, или на одном из грузовиков строительной бригады, и совсем не был уверен, что тяжелая, низко посаженная машина Терезы сможет проехать по нему. Но даже если и нет, идти было не так уж далеко. Ему просто пришлось бы всю дорогу выслушивать жалобы своих дочерей.

- Не сможем проехать на ней.

Это были первые слова Терезы, сказанные ему с тех пор, как он покинул Бьюзи.

- Постараюсь, - ответил он, не желая больше слушать, что она скажет.

Она пробормотала что-то, чего он не уловил, когда плавно ускорился на неровной дороге. Не проехав и ста ярдов, они дважды заглохли и поцарапали пассажирскую сторону о кору массивного дуба. Листва над головой была достаточно густой, чтобы включить автоматические фары, а буйно разросшиеся кусты ежевики издавали скрипучий звук, волочась по металлическим поверхностям.

- Мне нехорошо, - голос Лизы с заднего сиденья.

- Ее сейчас стошнит, - отозвалась Хейли, вызвав резкий взгляд матери.

Дэнни взглянул в зеркало, не обращая внимания. Одна из детей всегда была чем-то недовольна. Чаще всего это было просто привлечение внимания или попытка увильнуть от выполнения какого-то задания. Кроме того, он знал, что Тереза разберется с этим. Он видел, как она повернулась к их старшей дочери, пощупала ее лоб и заговорила с ней на низких тонах.

- У нее жар, - сказала она минуту спустя, в ее голосе ясно слышалось беспокойство.

- В доме есть "Tайленол", - пренебрежительно сказал Дэнни.

- У меня болит голова, - сказала Лиза, снова завладев всем вниманием Терезы.

- Нам нужно развернуться, - твердо сказала она после очередного материнского осмотра девочки.

- И куда ехать? - спросил Дэнни, в его голосе ясно слышалось раздражение.

У Терезы не было ответа на этот вопрос, она посмотрела на него в зеркало, а затем повернулась назад, чтобы прижать руку к раскрасневшемуся лицу Лизы.

- Мне тоже не по себе, - сказала Хейли минуту спустя.

Дэнни вздохнул достаточно громко, чтобы его было хорошо слышно на заднем сиденье. Он знал свою младшую достаточно хорошо, чтобы распознать уловку, чтобы отвлечь внимание от ее сестры, когда он ее услышал.

- Хейли, - предупреждающе сказал он.

- Она тоже очень горячая, - сказала Тереза мгновение спустя, ощупав лицо меньшей девочки. - Дэнни, мы должны что-то сделать!

- Все расслабьтесь, - сказал он, осторожно направляя тяжелый "Мерседес" вокруг массивного пня. - Через несколько минут мы подъедем к дому, там есть лекарства, а потом вы сможете прилечь и отдохнуть.

Девочки замолчали, что было необычно. Когда кто-нибудь из них болел, они беспрестанно жаловались. Это подтвердило его предположение, что они просто реагируют на стресс, вызванный сложившимися обстоятельствами. Не то чтобы он винил их. За последние несколько часов ему несколько раз хотелось блевануть, а потом забиться в угол и свернуться в клубок.

- Почему ты не расчистил этот путь до настоящей дороги? - спросила Тереза.

Она знала ответ. Они так много потратили на строительство дома и причала, что денег не хватило на строительство подъездной дороги длиной более мили. Дэнни решил купить джип, который без проблем справился бы с местностью. В отличие от "Мерседеса", который наскочил на шишковатый корень дерева, заглох и остановился. Двигатель взревел, когда он нажал на педаль газа, но единственным результатом был высокочастотный звук вращающейся шины. Они застряли.

- Просто замечательно, - пробормотала Тереза.

Дэнни бросил на нее взгляд в зеркало, но ничего не ответил. Открыв водительскую дверцу, он высунулся и посмотрел назад. Переключился на задний ход и нажал на газ, наблюдая за задним колесом. Снова послышался вой, но машина не сдвинулась с места.

- Как далеко еще? - спросила Тереза, продолжая пытаться заставить тяжелую машину двигаться.

- Может быть, четверть мили, - ответил он, хлопнув ладонью по рулю.

Отстегнув ремень безопасности, он заглушил двигатель и толкнул дверь, полностью открыв ее.

- Что ты делаешь?

- Мы застряли, Тереза. Мне нужно найти камни или ветки, чтобы подложить их под колесо, - сказал он, и в его голосе прозвучало снисхождение.

Выйдя из машины, он захлопнул дверь и подошел к задней части машины, чтобы осмотреть ее. Оба задних колеса пробили колею в рыхлой почве вокруг гниющей ветки дерева, которая была толще его ноги. Это была плохая новость. Хорошая новость заключалась в том, что, похоже, он мог бы выехать на ней, если бы только удалось немного развить тягу. Пошатываясь, он начал искать что-нибудь, что могло бы помочь освободить машину. Он повернулся, когда задняя дверцa открылась и оттуда вышла Тереза.

- Я справлюсь, - сказал он, думая, что она пришла помочь.

- Я не буду ждать, - сказала она, повернувшись обратно к салону и помогая Хейли выбраться наружу. - Они становятся все горячее. Я отведу их в дом.

- Я разберусь с этим через несколько минут, - сказал он, расстроенный тем, что она начала действовать, не обсудив это с ним.

- Тогда ты сможешь забрать нас, - твердо сказала она, помогая Лизе выйти и обхватывая обеих девушек руками. - Но мы уходим. Сейчас.

Дэнни открыл рот, чтобы возразить ей, но слова так и остались невысказанными, когда он впервые внимательно посмотрел на своих дочерей. Обе были призрачно бледны, на их лицах выступили капельки пота. Лиза выглядела так, словно единственное, что удерживало ее на ногах, - это объятия матери.

- Хорошо, - сказал он, забота о них наконец взяла верх над раздражением на жену.

- Поторопись, - сказала Тереза, на ее лице был написан страх за своих детей.

Дэнни кивнул и некоторое время смотрел, как они медленно движутся по тропинке к дому у озера. Когда они скрылись за поворотом, он посмотрел вниз на машину и выругался, затем начал собирать упавшие ветки.

Засунув их под каждое заднее колесо, он осмотрел свою работу. Удовлетворенный, он сел за руль и завел двигатель. Поставив машину на передачу, он плавно нажал на педаль газа. Ничего не произошло, и это его ободрило. Если шины не вращаются, значит, у него есть тяга, чтобы освободиться.

Он нажал на газ сильнее, и его сердце забилось, когда машина продвинулась вперед на дюйм. Еще немного газа. Еще дюйм, потом еще. Задняя часть начала подниматься, когда "Meрседес" выбрался из колеи. Еще немного давления. Сзади раздался резкий грохот, затем вой вращающихся покрышек, когда автомобиль скатился обратно в колею.

- Черт побери! - крикнул Дэнни в лобовое стекло.

Он сидел там несколько мгновений, задыхаясь от разочарования. Придя в себя, он вышел и посмотрел на колеса. Они цеплялись за ветки и выплевывали их, когда он прикладывал слишком большую силу.

- Черт побери, - пробормотал он, нагибаясь, чтобы взять камень размером с мяч.

Через двадцать минут он соорудил импровизированную дорожку из камней, которая проходила в нескольких футах перед каждой задней шиной. Выкопав часть почвы перед каждым колесом, он засунул в пустоту упавшие ветки деревьев и более мелкие камни, чтобы передние колеса могли зацепиться за них и взобраться на сделанную им дорожку.

В лесу было невыносимо жарко и влажно, и одежда Дэнни пропиталась потом, прилипнув к телу. Скользнув в "Мерседес", он завел двигатель и с минуту наслаждался холодным воздухом, идущим из кондиционера.

- Давай, сучка, - сказал он себе под нос, переключаясь на передачу.

Нажав на педаль газа так, словно под его ногой было яйцо, он задержал дыхание и заставил машину двигаться. Медленно, на дюйм. Почти незаметно, но это было так. Потом еще несколько, задняя часть медленно поднималась, выбираясь из колеи. Еще несколько дюймов. Еще немного газа, и с победным возгласом Дэнни вырвался на свободу.

Возбуждение от успешного освобождения машины на мгновение улучшило его настроение, но длилось оно недолго. Груз обстоятельств снова обрушился на него, и он нажал на тормоза. Долгое время он просто сидел в неработающем "Мерседесе", глядя в лобовое стекло.

Они были ближе к дому, чем он предполагал. Достаточно близко, чтобы, когда ветерок шевелил ветви деревьев в нужном направлении, он мог увидеть голубую воду. Его дом находился за следующим поворотом. Впечатляющий двухэтажный дом, выкрашенный в сверкающий белый цвет, с причалом, способным вместить самый большой каютный теплоход. Где-то здесь он планировал развлекать старших партнеров из своей юридической фирмы, когда будет готов сделать предложение присоединиться к ним на пятом этаже. Оказавшись там, он был настроен на жизнь. Астрономическая зарплата и больше привилегий, чем он мог себе представить. Но эта мечта ушла.

Дэнни был достаточно реалистичен, чтобы понимать, что произойдет только одно из двух. Либо мир, каким он его знал, перестал существовать, либо все это пройдет через пару дней, и все постепенно вернется на круги своя. Однако ни тот, ни другой сценарий не устраивал его. Он уже видел жестокость, вызванную тем, что произошло, и знал, что не способен выжить в таких условиях.

Но что, если все вернется на круги своя? Так же плохо. Мертвая женщина в номере отеля, снятом на его имя. ДНК. Отпечатки пальцев. Цифровой след их общения в Интернете. Прокурору-первокурснику не пришлось бы попотеть, чтобы добиться обвинительного приговора или заставить его признать меньшее обвинение. Любой из этих сценариев почти наверняка приведет к тюремному заключению, а он был не лучше подготовлен к выживанию в таких условиях, чем в мире, разворачивающемся вокруг него. По крайней мере, в этом мире он не был опозорен и не сидел за решеткой.

Глубоко вздохнув и смирившись, Дэнни бросил взгляд на дом, когда особенно сильный порыв ветра отогнул в сторону ветку с листьями. Тереза и девочки. Он заботился о них, но никогда не испытывал той мужской и отцовской любви, о которой слышал от своих друзей и коллег.

Жизнь с ними была лучше, потому что от него ожидали определенного внешнего вида, как от члена его юридической фирмы. Солидный. Надежный. Семейный человек, у которого голова на месте. Вот чего от него ждали. А не того, кто рыскал по интернет-сайтам и чатам в поисках любой сисястой штучки, готовой залезть к нему в постель. Нет, если бы не Тереза и его дочери, он никогда бы не прошел даже первое собеседование в фирме, не говоря уже о том, чтобы стать младшим партнером менее чем за десять лет.

Она была идеальной женой. Всегда знала, что нужно сказать в обществе. Следила за тем, чтобы семья принимала активное участие в волонтерской работе и с должным почтением относилась к супругам старших партнеров. Одним словом, они все любили ее, и она неизмеримо продвинула его карьеру. Но теперь... в мире, который рушится сам по себе, зачем она была ему нужна? Что ему было нужно от девочек? За один день они превратились из актива в обузу.

Не двигаясь с места, Дэнни мысленно перечислил все плюсы и минусы наличия семьи во время апокалипсиса. Никто из них не мог помочь с защитой. Это все ляжет на него, хотел он того или нет. Еда? Укрытие? Предметы первой необходимости? Опять же, он не только должен был бы обеспечивать себя всем этим, но и от него ожидали бы этого.

Его список был коротким, но в нем были только минусы. Как он ни старался, он не мог придумать ни одной причины, чтобы продолжать обременять себя женой и детьми. Кроме того, было бы много женщин, готовых сделать все, что он попросит, если бы он мог предоставить хоть что-то из этого. Женщин гораздо более сексуальных и интересных, чем Тереза.

Дэнни получил свой ответ и не чувствовал ни малейшего чувства вины. Возможно, немного потери, ведь когда-то жизнь с Терезой была захватывающей. Но это было очень давно и длилось не больше первого года их брака. После этого были только счета и дети. Это был его золотой шанс.

Приняв решение, он посмотрел на лес, тесно прижавшийся к узкой тропе. Сменить курс не было никакой возможности. Ему пришлось бы ехать к дому, где была бетонная дорожка, по которой можно было развернуться. А если Тереза увидит его, он просто проигнорирует ее и поедет дальше. Нет необходимости в эмоциональном расставании. Всем будет проще, если он просто уедет и никогда не вернется.

Проехав чуть больше сотни ярдов по лесу, он выскочил на широкую подъездную аллею, залитую ярким солнечным светом. Он вздохнул с облегчением, когда не увидел ни Терезы, ни девочек. Он и не ожидал этого, поскольку был уверен, что она уложила их в постель, приложив холодные компрессы к головам обеих.

Не снижая скорости, чтобы не насторожить их своим присутствием, он направился к круговой дороге, следуя за поворотом, ведущим обратно к лесу. Вспышка какого-то движения из-за угла дома заставила его обернуться, и тут же появилась Тереза. Ее блузка была заляпана кровью, и она кричала, направляясь к подъездной дорожке.

Дэнни едва не ускорился, прежде чем она успела добежать до машины, но многолетнее воспитание взяло верх, и он нажал на тормоза, когда его взбешенная жена выбежала перед "Мерседесом". Она что-то неразборчиво кричала, бросая испуганные взгляды в сторону дома, пока пробиралась к водительской двери. Когда она приблизилась, Дэнни увидел многочисленные порезы и, похоже, следы укусов на ее открытой коже.

Ударяя окровавленными руками по стеклу, она продолжала кричать что-то о девочках. Дэнни на мгновение замер. Он боялся, что знает, что происходит, но не мог выйти из машины и посмотреть ей в лицо.

От леденящих душу криков он обернулся и увидел, что его младшая дочь приближается к нему на всех парах. Кровь залила ее лицо, и она бежала как газель, хотя никогда не отличалась атлетическим телосложением. Тереза кричала его имя, схватившись за ручку двери и бешено дергая ее. Дэнни опустил взгляд на панель управления, заметил значок разблокировки, но не сделал попытки нажать на него.

Тереза в последний раз крикнула ему о помощи, после чего повернулась и побежала в лес. Усевшись в "Мерседес", Дэнни завороженно наблюдал, как Хейли, а затем Лиза пронеслись мимо радиатора в погоне за ней. Секунды спустя, не пройдя и двадцати ярдов, они догнали свою мать.

Хейли взлетела в воздух, как ракета. Ударив Терезу в середину спины, они упали на бетонную дорожку, а Лиза мгновением позже свалилась на кучу. Еще больше криков пронзило воздух, когда они расправились со своей матерью, затем хлынула кровь, блестящая на солнце Джорджии, и наступила тишина, когда они начали пировать.

Дэнни был поглощен наблюдением за резней и подпрыгнул от удивления, когда внезапно раздалось несколько выстрелов. Хейли и Лиза отлетели от тела матери и остались лежать неподвижно, с зияющими ранами в голове. В ужасе Дэнни задохнулся, когда двое мужчин вышли из леса на подъездную дорожку. И тут же, словно доисторические звери, несколько потрепанных и грязных полноприводных пикапов появились на дороге и аккуратно зажали его в "коробку".

Еще больше мужчин вышли и образовали неплотную группу вокруг трупов его жены и дочерей. Они выглядели как сельские жители, которых Дэнни всегда считал деревенщинами, и каждый был вооружен. Его пронзил холодный страх, когда явный лидер подошел к машине и постучал по окну хромированным пистолетом.

Он не знал, что делать. От ужаса он застыл, не в силах отреагировать. Пока мужчина не сделал шаг назад и не направил револьвер ему в голову. Он никогда не думал, что отверстие в конце ствола такое большое, до того момента, когда он посмотрел вниз.

- Считай до трех, парень, - крикнул мужчина с густым южным акцентом. - Один!

Дрожащей рукой Дэнни нащупал ручку и потянул, открыв дверцу на несколько дюймов. Реднек рывком распахнул ее настежь, а затем потянулся внутрь и схватил в кулак его рубашку. С пугающей силой он вытащил Дэнни из машины и прижал его к крылу.

- Смотрел, как ты позволил ей умереть, - сказал он, обдав лицо Дэнни кислым пивным дыханием. - Не стоит заниматься этим дерьмом. Нам нужны женщины!

- Что? - единственное, что смог сказать Дэнни.

- Ты тормозишь, парень? - спросил мужчина, вызвав усмешку остальных.

Он посмотрел на Дэнни из-под засаленной бейсболки. По его лицу расползлась ухмылка, когда он приблизил свое лицо.

- Хотя женщины нужны не всегда. Вон тот, Томми, долго сидел в тюрьме. Говорит, что одна дырка ничем не отличается от другой, когда твой член твердый.

Потребовалось мгновение, чтобы Дэнни осознал это. Из него вырвался стон страха, когда он огляделся вокруг в поисках любого способа сбежать. Он был полностью окружен, и бежать было некуда.

- О, Боже. Нет! - вздохнул он.

- Бог тут ни при чем, парень. Лучше улыбнись как следует.

Н.X. Шарпс
"Убежище"

На 152-й день нашего пребывания в Форте Убежище рядовой Оливер Бэгвелл обделался насмерть. Его смерть стала третьей на той неделе и сорок третьей в целом с момента прибытия "Стоунволлских стрелков".

Смерть унесла треть нашего подразделения, а еще треть предпочла рискнуть жизнью и бежать в болото, чем еще один день оставаться в Форте Убежище.

Док Данбарр сделал все, что мог, с имеющимися в его распоряжении средствами, но мы, пехотинцы, очень суеверны. Если бы Бэгвелл не был из моей роты, я бы и шагу не ступил в этот храм смерти, который мы принимали за лазарет. Но когда пришла весть, я взял пару парней для похорон и отправился вниз. Когда Док увидел нас, он начал вырывать простыни из жесткой смертельной хватки Бэгвелла.

Все запасы, включая постельное белье, были на исходе, и мы не могли хоронить наших мертвецов в грязи, поэтому вместо этого мы решили их кремировать. Это было предпочтительнее, чем быть брошенным на растерзание болотным падальщикам или, что еще хуже, болотным жителям с их нечестивыми церемониями.

- Отец Фехервари приходил умастить тело? - спросил я.

- Да, ушел незадолго до вашего прихода. Комиссар поймал еще одного. Петр не мог ждать, пока вы, слизняки, придете, потому что ему нужно услышать исповедь парня, прежде чем его повесят.

- Кто? - спросил я с трепетом.

Док перестал чистить, его глаза метались между капралом Коббом и рядовым Совардом. Я отрывисто кивнул.

- Капрал Бэр, - сказал Док.

- Черт, - выругался я.

С тех пор как рядовой Энтони Ловатт бросил свою вахту и ушел в ночь все эти месяцы назад, дезертирство стало постоянной проблемой, не терпящей отлагательств. Комиссар Норманн вместе со своей верной гончей выслеживал отступников на окрестных болотах. Казнил ли он их, или они ускользали из его лап, конечный результат не способствовал улучшению нашей убывающей численности. Меня искренне удивляло, что кто-то до сих пор не воткнул нож в живот ублюдка, пока тот спал. Тем не менее, я не ожидал, что политрук переживет переворот, который мы затеяли. Если только капрал Бэр не сорвет кровавую крышку с операции.

- Не волнуйся, - сказал Док, - Петр собирается поговорить с этим тупым ублюдком о его вечной душе, а ты знаешь, каким убедительным он может быть.

Я сплюнул.

- Нам нужно действовать.

- У нас есть цифры? Разве некоторые ребята еще не в патруле? - спросил он, нанося свежий слой ароматического желе на губы, чтобы замаскировать запах лазарета.

- Просто будьте готовы двигаться, когда получите сигнал, - огрызнулся я. - Кобб, Совард, оттащите Бэгвелла к костру. Как только закончите, берите винтовки и весь сухой порох, который сможете достать, и сообщите остальным, чтобы были готовы. А я пойду поговорю с отцом Фехервари.

Ухудшающиеся условия в Форте Убежище и свинячий отказ майора Тибальта решить эту проблему побудили меня действовать.

Ожидаемое нами пополнение запасов просрочено на месяцы, а наши приказы ужасно устарели. Ближайшая деревня, с которой мы могли торговать, находилась в нескольких днях пути, и эти инбредные жуки были не слишком дружелюбны. Запасов чистой воды было катастрофически мало, а крысы величиной с круглую птицу изводили те скудные пайки, которые у нас еще оставались. А угроза повстанцев и болотных жителей нависла над фортом.

Я столкнулся с отцом Фехервари, когда он выходил из гауптвахты.

- Отец, - поприветствовал я его, склонив голову и сделав знак двойного столпа Короны и Церкви над сердцем.

- Полагаю, ты слышал о пленении капрала Бэра, - сказал отец Фехервари.

- Слышал, отец, - прошептал я.

- Он утверждает, что его уста запечатаны, и он не предаст нашего доверия.

Я испустил вздох облегчения.

- Этот мерзкий ублюдок лжет, - сказал отец Фехервари.

- Что? - спросил я, с замиранием сердца.

- Заговор пока в безопасности, иначе мы с тобой танцевали бы джигу с веревками на шее, но я видел это в его глазах-бусинках. Этот негодяй собирается продать нас в обмен на помилование, и пусть крысы грызут его гнилые яйца в Бездне, - усмехнулся священник.

Рядовой Уиз, проходивший мимо по пути на смену, отреагировал на ругательства, как на физический удар: рот разинут, глаза расширены.

- Благословение тебе, сын мой, - с улыбкой сказал отец Фехервари, и мы продолжили свой неторопливый путь.

- Я могу убить его, - сказал отец Фехервари, вернувшись к своему приглушенному тону.

- Рядового Уиза? Это кажется излишним, отец, я не думаю, что он слышал что-то, что должно нас волновать, - сказал я.

- Не Уиза, болван. Бэра. Я могу вернуться туда и обрызгать его "святой водой", если ты уловил мою мысль. В следующий момент он погрузится в сладкий, мирный покой, и комиссар ничего не узнает.

- Мирно? Правда?

- О Боже, нет, это ужасная смерть. Головная боль, головокружение, рвота, судороги - самый неприятный способ встретить Господа.

Я нахмурился и покачал головой:

- Бэр - это осложнение. Нам нужно разобраться с корнем проблемы, и мы не можем больше тянуть время. Мы должны отстранить Тибальта от командования сейчас же.

- Тебе не нужно продавать это мне, лейтенант. Если мне не изменяет память, некий человек, который уже несколько недель предлагает немедленные действия...

- Отец, я так понимаю, дезертир признался в своих грехах? - раздался ехидный голос самого ненавистного человека, проживающего в Форте Убежище.

Комиссар Норманн шел к нам, эта слюнявая шавка следовала за ним по пятам. Я отдал честь, когда он подошел, и он махнул рукой.

- Капрал Бэр примирился с Господом, - сказал отец Фехервари.

- Хорошо, хорошо. Теперь он должен примириться со мной, - усмехнулся комиссар Норманн. - Не хотите ли поприсутствовать на моем допросе, лейтенант? Мало что другое здесь считается развлечением.

- Спасибо, сэр, но нет. У меня есть обязанности, которые я должен выполнять.

- Вы видите это посвящение, отец? У лейтенанта Скайннера нет времени на отдых, не тогда, когда есть обязательства, которые нужно выполнять. С такой трудовой этикой, я подозреваю, что Лорн станет майором раньше, чем кто-либо ожидает, - сказал комиссар Норманн, подмигнув.

- Нетерпеливые руки - вот что такое мастерская Архфиенда, - процитировал отец Фехервари.

- С вашего позволения, сэр? - спросил я комиссара.

- Свободен, лейтенант, - сказал он.

Я отсалютовал еще раз и понесся к задыхающейся гончей, сердце колотилось, а на ладонях выступил холодный пот. Я ненавидел оставлять отца Фехервари позади комиссара, но если кто и мог сразиться с политруком, так это ротный священник. Кроме того, время поджимало, если мы хотели совершить переворот с минимальными потерями.

Час спустя, когда груз наших преступлений висел на нашей шее, как гильотина, я совершил последний обход Форта, отметив всех своих людей на их предполагаемых позициях, а затем направился в офицерскую штаб-квартиру с пятью надежными солдатами на хвосте, с пистолетом и саблей наготове.

Я молился, чтобы майор Тибальт мирно сдал командование, и ни то, ни другое оружие не понадобилось. Мои молитвы не были услышаны, когда мы завернули за угол склада и увидели комиссара Норманна и отряд стрелков, расположившихся вокруг офицерской казармы с мушкетами наперевес.

- Черт, - пробормотал я себе под нос.

Мои пальцы сжались вокруг рукоятки пистолета, и я подумал, успею ли я выстрелить до того, как лакеи Норманна разнесут меня на части. Когда солнце опустилось за горизонт, мы смотрели друг на друга через дорогу, не решаясь моргнуть. Мое тело жаждало разрядки, мышцы сжались, как свернутые пружины.

Звонок часового громко и четко прозвучал по всему Форту, разрушив напряжение и едва не спровоцировав перестрелку. Непонятные крики сопровождали звон, и я видел, как люди комиссара переглядываются, напрягая слух. Но его взгляд оставался прикованным ко мне, а мой - к нему.

- Что они говорят? - спросил один из стрелков на другой стороне улицы.

- Артиллерия, - крикнул сержант Коутс со своей позиции позади меня. - Артиллерия, мать вашу, на подходе!

- Это ваша работа? Может быть, отвлекающий маневр? - шипел комиссар Норманн.

- Нет. Это ваша? - ответил я.

Серия глубоких тресков сотрясла землю и решила вопрос за нас.

- В укрытие, - крикнул я.

Я успел сделать три шага, прежде чем на нас со свистом посыпались снаряды. Снаряды летели по высоким дугам над деревянными стенами и начали беспорядочно взрываться посреди Форта Убежище. Осколки рассекали воздух, люди разрывались на части в кровавых ошметках. Один снаряд, прежде чем взорваться, пробил крышу конюшни, и воздух огласился пронзительными криками немногих оставшихся лошадей, которыми еще не успели накормить нас. Оставшиеся в живых лошади бешено бились, пытаясь выбраться из конюшни, так как деревянная конструкция загорелась. Я целовал грязь и молился.

Обстрел длился меньше минуты, но мне показалось, что он длился целую кампанию. Я не сразу заметил прекращение огня, пока меня не повалили на спину. Я направил пистолет в лицо комиссару Норманну, но он отбил ствол тыльной стороной ладони и притянул меня к себе. Его нос был в нескольких сантиметрах от моего, он говорил со спокойным акцентом. Я моргнул и покачал головой.

- Мы не закончили, ты и я, - сказал он, и я услышала это ясно как день.

- Нет, не закончили, - прошипел я, но комиссар Норманн уже уходил.

Я поднялся с земли и осмотрелся, чтобы сориентироваться. На проспекте лежала куча людей, некоторые из них были неподвижны, большинство просто шокированы обстрелом. Я споткнулся об обмякшие останки солдата, проглотил свое отвращение и подобрал винтовку и коробку с патронами. Я взмахнул винтовкой над головой и крикнул, привлекая внимание бойцов.

- Вы четверо, - выделил я парней, которые выглядели наиболее пострадавшими от обстрела, - принесите ведра. Пусть огонь не распространяется дальше конюшни. Остальные следуйте за мной.

К их чести, потрясенные взрывом ребята сразу же принялись за дело. Я бросился к крепостным стенам с оставшимися солдатами по пятам. Мы взобрались на вал и укрылись за выступающим уступом. Капрал Фадли, пожалуй, лучший стрелок в роте, славившейся своими стрелками, уже занял место и начал стрелять. Через кустарник приближались повстанческие нерегуляры, их неухоженные бороды, перепачканные грязью лица и импровизированная униформа придавали этим ублюдкам полубезумный вид. Они продвигались без видимого единства отряда, как крестьяне, которыми они и были. Я прицелился и выстрелил в человека-медведя в кожаном пальто и с ветками в волосах. Я выругался, когда мой выстрел прошел мимо, но капрал Фадли выстрелил через мгновение, и его прицел оказался верным. Я отступил за вал и начал перезаряжаться.

Фадли снова поднялся, и я присоединился к нему, прочесывая зелень в поисках цели. Большинство выстрелов врагов ударялись о частокол, откалывая щепки и не причиняя другого вреда, но один мушкетный шар пронесся мимо с пугающей близостью. Мой взгляд метался от куста к дереву, от дерева к трухлявому пню, а затем снова к дереву. Мое внимание привлекло движение. Повстанец пробирался сквозь зелень, перезаряжая винтовку по мере приближения, достаточно близко, чтобы я мог разглядеть ожерелье из отрезанных и высушенных ушей, нанизанных на его шею. Я рефлекторно выстрелил, но когда дым рассеялся, я снова промахнулся. Ругаясь, я быстро перезарядился и выстрелил как раз перед тем, как он навел на меня прицел. Пуля попала ему в торс, и он рухнул с мучительным криком. Под стук сапог прибывших стрелков, занявших позиции вдоль крепостных валов, наступающие попятились под дополнительным огнем, и мятежники отступили. При виде этого ребята разразились нестройным ликованием, но новая серия взрывов и вспышек во мраке оборвала их торжество.

- В укрытие, - приказал я.

На этот раз пушки направили свою ярость на нашу сторожку на севере, с большой скоростью швыряя в деревянные строения цельные железные снаряды. Пушечное ядро пролетело несколько метров по валу, легко пробив прогнившую часть частокола и разорвав на части стоявшего за ним на коленях стрелка. Я оставил капрала Фадли и скудную команду на охране стен и вместе с остальными солдатами помчался в Форт Убежище.

Мы достигли руин сторожки, не теряя времени. Из обломков под неестественными углами торчали залитые кровью руки и ноги защитников - мятежники кишмя кишели в проломе. Они почти вдвое превосходили нас числом, но мы били их изо всех сил. Я стрелял из винтовки от бедра на бегу, отбрасывая ее, когда доставал саблю. Один повстанец бросился на меня с винтовкой наперевес. Я отбил ствол плоской стороной сабли, и штык вонзился в середину тела ничего не подозревающего сержанта Коутса. Повстанец навалился на ложе, чтобы освободить винтовку, но сержант вцепился в нее, не желая отпускать. Он рванулся вперед, когда Коутс дернул за ствол в последнем акте неповиновения, и я нанес стремительный удар по шее нападавшего. Оба мужчины рухнули на землю: один умирающий, другой мертвый.

Сержант Коутс хрипел, как младенец, когда кровь хлынула из его разорванных органов. Рев и крики битвы нарастали, когда мои люди встречали врага удар за ударом - убивали из винтовок, которыми орудовали как дубинками, штыками, окрашенными в красный цвет, ножами и голыми руками; били, кусали, рвали, когда дрались. Движение по другую сторону пролома, и повстанец направил свою винтовку прямо на меня. Я схватился за пистолет в кобуре, зная, что не успею его достать. Я смотрел, как он нажимает на спусковой крючок, готовясь почувствовать, как пуля пронзает мою грудь, но порох скорее шипел, чем воспламенялся. Прежде чем я успел произвести прицельный выстрел, его правый глаз взорвался, а из затылка вылетела кровавая масса.

- И гоните их из света! Отправьте их в Бездну! - раздался приветственный голос.

Отец Фехервари, с винтовкой в руках, повел отряд солдат на выручку нам. Подкрепление переломило ход битвы в нашу пользу, и уцелевшие повстанцы отступили, оставив тех, кто был слишком ранен, чтобы бежать. Я подошел к священнику, убирая меч в ножны и возвращая пистолет в кобуру.

- Хорошо встретились, отец.

- Хорошо встретились, отец? Это все, что ты хочешь мне сказать? Этот сукин сын был на волосок от того, чтобы оборвать твою смертную нить, а я всадил ему пулю в глаз с двадцати чертовых метров, - сказал отец Фехервари.

- Это была ваша цель?

- Не будь таким впечатлительным, я целился в его левый глаз, - сказал он с ухмылкой.

Без лишних слов он похлопал меня по плечу, прислонил свою винтовку и начал ухаживать за ранеными, нашими и вражескими. Первым он говорил слова утешения, поддерживая дух тех, кто мог продержаться еще немного, и благословляя тех, кто не мог. Последним он даровал свою собственную форму милосердия - кинжалом с крюком через горло. Я велел людям соорудить импровизированную баррикаду из обломков сторожки. Затем я отправил курьеров оценить ситуацию вокруг Форта и найти комиссара Норманна. У нас были незаконченные дела.

Не успели курьеры вернуться, как со стороны болота раздались винтовочные выстрелы. Я бросился в укрытие, ожидая новой волны мятежников. Вместо этого из темноты болота на нас бросились голые мужчины и женщины, вооруженные копьями с кремневыми наконечниками и булавами. Они не издавали ни звука, когда бежали, ни боевых кличей, кроме шлепанья ног по податливой почве. Пастообразная белая субстанция прилипла к каждому сантиметру их кожи от макушки до кончиков пальцев ног. Они практически светились в лунном свете.

Это делало их идеальными мишенями.

- БОЛОТНЫЙ НАРОД! ПРИГОТОВИТЬСЯ!

Наш первый залп, поспешный и недостаточно дисциплинированный, сразил лишь горстку нападавших бестий. Пепельнокожие варвары умирали в тишине, быстро сокращая расстояние. Я прокричал своим людям каждый шаг процедуры перезарядки, и они выполнили его в рекордное время. Наши винтовки заговорили в один голос, мушкетные пули пробивали огромные дыры в рядах болотных людей, окрашивая призрачные краски в багровый цвет. Те, кого поразила наша стрельба, падали, а непострадавшие продолжали движение. Но они не издавали ни звука. Прежде чем мы успели сделать третий залп, они обрушились на нас.

Мы встретили их атаку линией штыков и мечей, и битва превратилась в месиво крови и насилия - плоть расходилась по костям, воняло разорванными кишками. Отец Фехервари воодушевил людей гимном, перемежая традиционный гимн вульгарными выражениями, когда вступал в схватку с язычниками. Он расправлялся с болотными людьми в темпе, не соответствующем его возрасту, и тот же пыл воодушевлял людей на его флангах. Завывая от ярости, я рубил агрессоров, вырезая прорехи в их незащищенных тканях. Двое болотников двинулись на меня, и я прострелил сердце самому дальнему, чтобы уравнять шансы, а затем почти разрубил его товарища пополам своим острым клинком. Измазанные пастой тела покрывали землю и валялись на щепках нашего фальшборта. Этого было недостаточно.

На каждого убитого приходилось еще двое, которые врывались в Форт, подавляя нас своей численностью. Я отчаянно кричал своим солдатам, чтобы они сомкнули ряды, но они окружили и изолировали нас прежде, чем кто-либо успел выполнить мой приказ. Я крепко вцепился в свою саблю, когда несколько ублюдков окружили меня с копьями наперевес. Увлеченный копьями, я так и не увидел взмаха дубины, которая повергла меня в беспамятство.

Мои способности вернулись только после того, как я обнаружил, что пробираюсь по пояс в гнилой воде, а тучи голодных насекомых преследуют каждый мой шаг. Я мотал головой туда-сюда, не в силах отмахнуться от вредителей своими связанными руками. Это движение не отпугивало насекомых и заставляло мою и без того пульсирующую голову трястись. Впереди меня по грязи пробиралась вереница мужчин, а за ними, как я подозревал, следовало еще больше заключенных. Трудно было определить людей по их затылкам, но мне показалось, что я заметил во мраке отца Фехервари и комиссара Норманна.

Люди болотного народа шли впереди парами, скользя в ночи, как призраки. Повстанцы шли по бокам процессии с винтовками и фонарями. Привилегированные среди них плыли на плотах, нагруженных теми самыми пушками, которые раскололи Форт Убежище как орех. Менее удачливые ворчали и ругались рядом с нами, пробираясь через топи. Один из нерегуляров, стоявших в карауле, показался мне странно знакомым.

- Энтони? Энтони, это ты? - прошептал я.

Он лишь на мгновение взглянул в мою сторону, его лицо было наполовину скрыто тенью, но этого было достаточно, чтобы подтвердить мои подозрения. Рядовой Энтони Ловатт, первый член "Стоунволлских стрелков", бросивший пост и бежавший в болото, был не просто дезертиром - он был еще и чертовым предателем.

- Энтони, куда ты нас ведешь? - шипел я.

Повстанец уставился вперед, игнорируя мой вопрос.

- Посмотри на меня, ублюдок. Куда ты нас ведешь?

Болотник появился сбоку от меня и ударил своей боевой дубиной в мое брюхо. Я упал, и меня вырвало. После нескольких вздохов человек в белой одежде подставил свою дубину под мою челюсть и поднял мою голову вверх. Он не говорил, но прижал палец к губам и держал его там. Сообщение получено, - я энергично кивнул головой, доведя свой больной мозг до того, что меня снова чуть не стошнило.

Мы маршировали по прелой слизи, казалось, несколько часов. Всякий раз, когда пленник отставал, болотные жители или повстанцы били его, пока он не ускорял шаг.

Внезапно сквозь растительность пробился свет факелов. Когда мы приблизились к свету, стало видно жилье. Из болота на сваях торчали хижины с соломенными крышами. Привязи удерживали длинные лодки, плавающие вместе у причалов. Шкуры животных, растянутые для просушки на деревянных рамах, украшали узкие дорожки, соединяющие отдельные хижины. Мы остановились, и из деревни навстречу нам вышли три женщины с факелами и резными посохами. На них не было ничего, что могло бы вызвать дискомфорт в сырости, кроме полосок выделанной шкуры и замысловатых синих узоров, нанесенных чернилами на их бледную кожу. Они полностью игнорировали мятежников и говорили, как я предположил, на болотном языке с воинами-болотниками, которые хранили молчание на протяжении всего разговора, общаясь исключительно жестами рук.

Две из трех женщин оторвались от разговора и прокрались вдоль шеренги пленников. Они по очереди прикасались к каждому из нас, проводя длинными острыми ногтями по коже, блестящей от пота и испещренной укусами насекомых. Прежде чем они дошли до меня, третья женщина подозвала их обратно к себе. Они обменялись словами, и процессия снова двинулась в путь, хотя на этот раз ненадолго. Мы проходили под хижинами на сваях, а дети насмешливо окликали нас с воздушных мостов. По пути к центру деревни вокруг нас собиралось все больше и больше людей.

Мы выбрались из грязи на берег острова в центре поселения, где пылал огромный костер. Еще больше голубоглазых женщин возились вокруг потрескивающего пламени, так близко, что я удивлялся, как их волосы не вспыхивают и кожа не покрывается волдырями от жара, а пара высоких силуэтов в рогатых масках оттачивала кривые ножи.

- Является ли болотный народ каннибалами? - прошептал один из пленников через плечо человеку, шедшему впереди меня.

- Согласно данным Королевского антропологического общества - нет, - прошептал мужчина в ответ.

- Вот черт, тогда все ясно. Это точно чертово барбекю, - сказал первый мужчина достаточно громко, чтобы заработать удар прикладом по голове.

Над кострищем возвышался огромный завропоидный идол. Почему болотные жители соорудили двухэтажную статую аллигатора, меня озадачило, но ничто не озадачивало меня сильнее, чем вопрос, где они нашли такие большие кости для скрепления. Но именно пара теневых фигур в центре танца превратила мою кровь в лед. Не люди.

Они были слишком высокими, слишком худыми. Тонкие пальцы, которыми они держали ножи, имели лишние суставы, а к телу прилипала матовая шерсть. Один из веретенообразных силуэтов направил свой взгляд в нашу сторону, и я увидел, что конический клюв и корона из рогов, которые я принял за маску, на самом деле были лицом. Пот, покрывавший мою кожу, был похож на мороз, и я начал неудержимо дрожать. Мое дыхание перехватило в горле, и горячая моча потекла по ноге. Я стиснул зубы, чтобы они не разболтались, по строю пронесся ропот, когда мои люди увидели этих существ.

Удар сзади подкосил мои колени и повалил меня на землю. Я выплюнул грязь изо рта, когда пара рук подняла меня на колени. Слева и справа от меня белокожие воины заставляли других пленников встать на колени перед пламенем. Отец Фехервари расположился рядом со мной, и я утешился его присутствием.

- Кто они? - прошептал я ему.

- Демоны, - ответил он с непринужденной уверенностью. - Хотя, если я правильно понимаю, болотные жители называют их "управителями".

- Bы говоритe на болотном языке?

- Не совсем, но на родственном диалекте, - ответил он.

Мимо прошел воин, волоча по грязи древко своего копья, и я придержал язык, пока он не прошел мимо.

- Bы видели что-нибудь похожее на них раньше?

- Даже в самых смелых кошмарах, - прошептал отец Фехервари.

Один из управителей направил когтистый палец на одного из коленопреклоненных пленников, стоящих дальше по линии, и две чернявые женщины пошли за ним. Он начал бороться, ближайшие к нему мужчины сделали то же самое, не желая отдавать своего товарища без боя. Воительницы из болотного народа заставили их всех подчиниться и подтащили избранного, теперь уже прихрамывающего, к демонам. Один из нечеловеческих существ поднял пленника с земли и с нечестивой легкостью держал его за лодыжки, в то время, как другой, сгорбившись, осматривал его. Женщина с болота вышла вперед и обратилась к прихожанам. Она говорила с силой, подкрепляя свои слова точной жестикуляцией.

- Что она говорит? - спросил я отца Фехервари. - Они собираются приготовить и съесть нас?

Он вздохнул:

- Нет, я так не думаю. Насколько я могу судить, управители собираются оживить своего бога Потабека, предложив ему живую плоть, чтобы дать ему новую жизнь.

- О, черт..

Управители повернулись, их глаза загорелись, когда они облизывали почерневшие губы почерневшими языками. Затем один вонзил свой клинок в плоть избранного. Я зажмурил глаза, наблюдая, как демоны убивают солдата, мое сердце колотилось с каждым новым воплем. Через минуту я уже надеялся, что его сердце откажет или легкие разрушатся и прекратят этот бесконечный крик, но он все продолжался и продолжался. Хуже мучительных визгов, я думаю, был влажный звук лезвий, рассекающих плоть.

Только когда управители закричали, я открыл глаза и увидел, что удивительно невредимая кожа солдата накинута на иx идола. Плоть и внутренности стекали с конструкции - ни один из останков человека не пропал даром.

Еще один смех, и я оглянулся, чтобы увидеть вытянутый палец демона, нависший надо мной, и в тот миг я молился так сильно, как никогда в жизни, чтобы они выбрали кого-нибудь еще, кроме меня. Мои молитвы были исполнены. Палец демона остановился на отце Фехервари. Меня охватило облегчение, за которым последовал ужасающий стыд. Отец Фехервари кивнул один раз, встал по собственной воле и пошел вперед с расправленными плечами и поднятым подбородком.

- Нет! - завыл я, рванувшись вперед, но был отброшен назад в строй.

- Мужество и вера, парни. Мужество и вера, - крикнул он, когда управители подхватили его и прикрепили к алтарю. - Господь готовит почетное место для своих мучеников этой ночью.

- Нет!!! - кричал я, пока они делали длинные, расчетливые надрезы на запястьях и лодыжках отца Фехервари, молитва выплевывалась между стиснутыми зубами мужчины.

Я потерял свой чертов разум и бросился вперед, опрокинув ничего не подозревающего воина. Позади меня я услышал, как другие пленники вторят моему крику и изо всех сил вступают в бой с охранниками со связанными за спиной руками.

Я закрыл глаза отцу Фехервари, когда лезвие рассекло его от шеи до грудины, а когда воин, которого я сбил с ног, поднялся на ноги, я обрушил свой лоб на его нос, как боевую дубину. Хрящ хрустнул и разлетелся кровавыми ошметками, но он потащил меня за собой в грязь.

Он бил меня до тех пор, пока не вмешалась болотная ведьма. Поставленный на колени, я плевался кровью, проклиная своих похитителей, которые держали мою голову, заставляя смотреть на расправу над моим другом и наставником. Медленными, обдуманными движениями они сдирали плоть с его конечностей. Каждая слеза вызывала новый вопль у отца Фехевари, который снова посмотрел мне в глаза. Он одарил меня улыбкой, которая была скорее гримасой, когда демоны начали сдирать с него кожу.

Я вскочил на ноги, мой рев заглушил крик отца Фехевари, и я ударил плечом в воина, поднимая его на ноги. Мужчина набросился на меня, нанося удары ногами и руками; ведьма не спешила вмешиваться. Слезы смешивались с кровью, потом и соплями на моих опухших щеках. Женщина с татуировками произнесла несколько слогов, и воин поднял меня на ноги и толкнул в сторону. Если бы в моем мочевом пузыре оставалось хоть немного жидкости, я уверен, что описался бы снова, но вместо того, чтобы вести меня к демонам и их сверкающим клинкам, воин толкнул меня прочь от костра, вниз по берегу, мимо двух дюжин коленопреклоненных товарищей, сквозь толпу деревенских жителей, а затем вытолкнул на мелководье.

Каждый раз, когда я оглядывался через плечо, я получал еще один толчок, но я был не единственным стрелком, которого провожали обратно к хижинам. Болотные ведьмы отобрали несколько человек, которые, казалось, доставляли больше всего хлопот и взбунтовались, и управители потащили их к нам.

- Мы оставим тебя напоследок, - насмехалась женщина с голубыми глазами, говоря на сильно акцентированном, но в остальном - идеальном имперском, - чтобы ты мог получить наше безраздельное внимание.

Крики отца Фехервари следовали за мной, каждый из них был призрачным ножом, режущим мою душу.

Мы подошли к скоплению пришвартованных плотов с пушками и другим оборудованием повстанцев. Подталкиваемый тупой частью копья, я сумел взобраться на причал без помощи рук. Болотник продолжал пинать меня, пока я, шаркая, не поднялся по дорожке к круглой хижине.

В хижине не было ничего, кроме нескольких корзин и шкур. Я без лишних слов сел на пол, а он занял пост вдоль стены. Я встретился взглядом с капралом Фадли и доком Данбарром, когда они вошли. Ярость и ненависть тлели в их глазах.

Затем в дверь вошел комиссар Норманн, за его спиной стоял предатель Энтони Ловатт. Я подавил смех от этой иронии. Видит Бог, в нашей ситуации было мало забавного. Ловатт повалил комиссара на пол и собрался уходить, как крики отца Фехервари резко оборвались.

Моя злость вскипела.

- Стоило ли оно того? Стоило ли оно того, ты, мерзкий сосущий ублюдок?

Я плюнул в Ловатта.

Его поведение ожесточилось, но он остался неподвижен.

- Сколько они тебе заплатили, чтобы ты раздвинул ноги, как обычная шлюха? - прорычал я.

Он подошел и нанес мне удар правой в голову, сбив меня с ног.

- Хватит, - рявкнул крепкий мужчина, которого я принял за одного из офицеров повстанцев. - Жрица хочет, чтобы они были незапятнанными для жертвоприношения.

- Он получил по заслугам, сэр, - прорычал Ловатт.

- Мне плевать на него. Он все равно умрет до рассвета.

Ловатт поднял меня за связанные руки, чуть не вывихнув при этом плечи. Мой рот дернулся, чтобы произнести несколько ругательств, но слова замерли в горле, когда я почувствовал, как что-то твердое и острое вдавилось в мою ладонь. Это был обтесанный камень, принадлежащий наконечнику копья или аналогичному режущему инструменту. Мои пальцы инстинктивно сомкнулись вокруг него. Ловатт еще раз стянул путы для пущей убедительности и, не говоря ни слова, покинул хижину. Я ожидал, что повстанческий офицер ворвется и конфискует у меня наконечник копья, но он не обратил на это внимания, поглаживая бороду, а затем обратился к одинокому болотнику, стоявшему у стены.

- Пойдем, присоединимся к празднику, - сказал он. - Не стоит пропускать возрождение своего бога из-за этих имперских псов. Я оставлю нескольких своих парней, чтобы они охраняли пленников.

Понял ли воин эти слова или нет, он, должно быть, уловил их смысл, потому что последовал за офицером к выходу из лачуги. Я начал пилить веревку, стянутую вокруг моих запястий. Угол был плохим, и у меня был ограниченный диапазон движения, но я резал веревку, пока мои пальцы не свело судорогой. Тогда я стал пилить еще. Сквозь непрочные стены я слушал, как офицер приказывает своим людям следить за нами. Я сдерживал темп резки, но не прекратил ее совсем, когда пара мятежников вошла в хижину, крики очередной жертвы огласили воздух.

С настороженными глазами, внимательно разглядывающими иx, я медленно продвигался вперед. Прошло полчаса. Глаза одного из мятежников стали тяжелыми, а другой беспрестанно ерзал. Судя по крикам, управители сделали кровавые подношения еще пятью моими людьми, прежде чем я наконец почувствовал, что узы поддаются. Желание размять руки почти пересилило чувство самосохранения, пока я ждал удобного случая.

Оно появилось, когда началось принесение в жертву еще одного стрелка.

- Что с тобой не так? Почему ты корчишься? - спросил усталый бунтарь своего товарища.

- У меня кишки рвутся, - ответил мятежник.

- Вот, что ты получаешь за то, что ешь их гребаное рагу. Я же говорил тебе, что мясо, плавающее там, может быть чем угодно, - сказал первый.

- Мне нужно облегчиться. Ты можешь обойтись без меня хотя бы минуту?

Они оба повернулись и оценивающе посмотрели на нас.

- Давай, лучше так, чем испачкать брюки, чтобы я почувствовал запах, - сказал усталый мужчина.

- Я твой должник. Андрэ и Дав должны быть неподалеку. Просто крикните им, если что-нибудь понадобится.

- Да-да, только быстро.

Его спутник выскочил за дверь. Одинокий охранник сделал вид, что пытается стряхнуть с себя сонливость, но он недолго оставался внимательным. Каждый раз, когда он моргал, его глаза оставались закрытыми все дольше и дольше. Это длилось лишь доли секунды, но я знал, что лучшей возможности действовать у меня не будет. Я предвидел следующее моргание, и когда его веки начали опускаться, я поднялся с пола и развел руки в стороны. Я преодолел расстояние между нами за то время, которое потребовалось, чтобы его глаза снова открылись. Обойдя колеблющийся штык, я зажал левую руку между молотком и дулом мушкета, поранив область между указательным и большим пальцами, но не дав мятежнику выстрелить. Когда он открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение, я вонзил наконечник копья ему в горло.

Я спустил его на пол, когда его ноги перестали дергаться, и порылся в своей сумке, поменяв блестящую от крови головку копья на нормальный нож. Сначала я разрезал перевязь капрала Фадли.

- Возьми мушкет и следи за дверью.

- Что мы будем делать? - спросил док Данбарр, когда я разрезал его путы.

- Освободим комиссара, док, - сказал я, игнорируя его вопрос и передавая ему нож.

Я зашагал вдоль стены к Фадли.

- Сколько у нас времени? - спросил я.

- Он все еще сидит на земле со спущенными штанами, - ответил Фадли.

- Есть какие-нибудь следы патруля? - спросил я.

- Ничего.

Я высунул голову из окна. Болотные жители оставили несколько факелов без присмотра еще в деревне, но костер ярко горел вдалеке, давая достаточно света, чтобы осмотреть окрестности, и мой взгляд упал на плавучие плоты, привязанные к причалу, и их содержимое. Впервые за эту ночь на моем лице появилась улыбка. Кожаная рука хлопнула меня по плечу, и я повернулся, чтобы увидеть комиссара Норманна, предлагающего мне нож повстанца. Я покачал головой, показывая свои истерзанные руки.

- Он заканчивает, - сказал Фадли. - Нам нужно двигаться.

Я вывел их троих из лачуги и повел по дорожке. Мы двигались как можно тише, но каждый скрип досок под нашими ногами звучал для меня как выстрел из мушкета. Мы добрались до причала и обнаружили, что один из пропавших патрульных прислонился к столбу, попыхивая трубкой и наблюдая за ритуалом издалека. Норманн действовал с поразительной быстротой, которая так хорошо помогала ему в охоте на дезертиров: он вогнал нож в нижнюю часть челюсти курильщика и прямо в его в мозг.

- Я вижу фонарь, он возвращается, - прошептал Фадли.

- Вон тот, - сказал я, указывая на один из более широких плотов с пушками, прикрепленных к причалу.

Мы забрались нa плот, стараясь не нарушить равновесие, и, как только все оказались на борту, я отвязал нас от причала. Я взял длинное весло и направил нас прочь от причала. Комиссар Норманн и док Данбарр устроились рядом с пушкой на носу, а на корме капрал Фадли продолжал следить за вторым охранником, держа его на мушке.

- Заряжайте эту штуку, - прошипел я Норманну и Данбарру.

Плот понесся по черной воде в сторону язычников и их идола. В адском сиянии костра болотные жители казались не менее демоническими, чем управители. Мы приближались с каждым взмахом весла, и я боялся, что пушка не успеет зарядиться. Доктор и политрук возились в темноте, торопясь подготовить пушку к стрельбе.

- Он почти у хижины, - предупредил Фадли, держа винтовку у плеча.

- Пушка заряжена? - спросил я свою импровизированную команду артиллеристов.

- Да, - ответил Док.

- Цельтесь в идола, - сказал я им.

- Мы не попадем в него с такого расстояния, - усмехнулся комиссар Норманн.

- Я подведу нас так близко, как только смогу. Только будьте готовы стрелять, - прошипел я в ответ.

- Он нашел своего мертвого товарища, - сказал Фадли. - А вот и второй патрульный.

Снаружи хижины второй патрульный начал кричать, чтобы поднять тревогу. Пара голов на краю толпы поднялась на крик, но вопли последней жертвы управителей на несколько секунд укрыли их.

- Сейчас, - сказал я.

- Мы все еще слишком далеко, - огрызнулся Норманн.

- Они нас заметили, - сказал Фадли.

Сзади, со стороны деревни, раздался треск двух мушкетов. Оба выстрела пролетели мимо, плеснув в воду в нескольких метрах от нас. В ответ раздался выстрел из мушкета Фадли, и он тут же принялся за перезарядку. Выстрелы насторожили прихожан, которые стояли в замешательстве, в отличие от повстанческих управителей, которые отреагировали с опытом, бросившись на охрану периметра, но так и не сумев определить источник беспорядков. Управители остановились на полпути к снятию кожи со своего подношения и посмотрели на болото. Прямо на нас. Они раскрыли клювы и издали такой ужасающий крик, что заглушил шум болота. В течение одного удара сердца все было неподвижно, все молчало.

Идол дернулся.

Снова дернулся.

Затем со скрипом старых и новых костей его плечи поднялись, и он облекся в новую кожу. С плоти того, что было когда-то моей ротой, стекала жижа и капала с костяного каркаса. Он поднял свою деформированную голову, оглядел тех, кто был рядом, а затем перевел светящиеся глаза на плот.

- О, черт...

Оно открыло пасть, и тьма, более глубокая, чем все, что я когда-либо видел, закружилась за зубами из заостренной кости. Оно извергло шипение, от которого ближайшие деревья согнулись, а одно из них сломалось под едким дыханием, которое, как канализация, разлилось по воде.

Комиссар Норманн спрыгнул с плота и скрылся под водой, когда один из управителей бросился на нас с поднятым клинком.

- Сейчас! Огонь! - прорычал я, и пушка присоединила свой голос к моему.

Мощь выстрела опрокинула маленький плот и вышвырнула всех нас в воду. Дурная вода хлынула мне в нос и в горло. Я не мог видеть в непроглядной черноте, чтобы отличить верх от низа. Я размахивал руками, натыкаясь на тонущие ящики с припасами, которые нес плот. Я оттолкнулся, и мои босые ноги наконец коснулись грязной земли. Я поправил ориентацию и всплыл на поверхность, обнаружив, что мир погрузился в хаос.

Пушечное ядро полностью промахнулось мимо идола, чугунный снаряд пронесся через несколько рядов зрителей, а затем ударился о костер и разбросал по острову пылающие дрова. Горящая ветка, толстая, как человек, торчала из плеча идола, когда он заревел.

Пленники брызнули в болото, разбегаясь во все стороны. Воины болотного народа гнались за ними, а повстанцы палили из своих мушкетов в болото без разбора, чаще всего попадая в паникующих жителей.

Я обернулся на вопль, и управитель приблизился ко мне, но когда он поднял свой клинок, перед демоном забурлила вода, и его вопль был встречен полным ненависти ревом и сверкающим ножом комиссара Норманна. Здоровяк уклонился от первого удара, затем всадил свое оружие в управителя, быстро вонзив нож - раз-два-три раза в тварь, прежде чем оба, брыкаясь, ушли под воду.

На острове идол снова зашипел, схватил мятежника и запихнул в пасть все еще кричащего человека. Я направился к берегу, держась низко над водой, пока идол пировал болотной ведьмой - она не оказывала сопротивления, на ее лице была блаженная улыбка, когда ее пожирали.

Когда я выбрался на сушу, мимо проплыл Фадли с невидящими глазами, но я видел, как док Данбарр расправляется с идолом, его волосы пылали, когда он загонял горящий кусок дерева глубоко между ног чудовища. Док все еще смеялся, когда идол разорвал его на две части.

Тварь выплескивала свою боль и ярость, раздавливая и болотных жителей, и повстанцев, шипелa и падалa на колени.

Я бросил последний взгляд, выныривая из воды, и мы встретились глазами - лжебог и я. В этих глубинах бушевала вечность, боги, облаченные в человеческую кожу, детские сердца бились в их груди, когда человечество приносилось в жертву на их бесконечных алтарях.

Я моргнул, и все исчезло - и обещание уничтожения человечества, и лжебог, который носил лицо моего священника.

Кевин Уэтмор
"Осечка"

Страйер никогда не видел ничего чернее входа в туннель. Даже в кустах при свете звезд устье туннеля казалось глубокой и темной пустотой. Однако если он сосредоточится и всмотрится в черноту, то сможет разглядеть слабое мерцание, должно быть, небольшого костра, спрятанного за углом, в дюжине ярдов.

Дерьмо.

Страйер находился на третьем месяце службы в патруле дальней разведки. Он был утомлен и насторожен. Перед этим бункером они достигли своей цели и, обнаружив врага, должны были вступить в бой. Он быстро помолился и прижал свою M-16 чуть ближе.

Страйер находился в стране уже почти год. Однако он не был призван в армию. Его отец воевал на Гуадалканале, а дед служил в Коннектикутской конной гвардии между войнами. Это чувство долга во время конфликта передалось по наследству от дальнего прапрадедa, который сражался с пекотами^[34] во время войны короля Филипса^[35]. Его семья не была семьей кадровых военных, но была семьей, которая сражалась, когда ее звали. Так что, едва получив степень по богословию, он оказался капелланом в пехоте и поздно вечером заглянул в бункер на горе где-то к северу от долины А-Шау.

Сержант приказал всем, кроме Джейкобса, отойти. В ста ярдах от пещеры он прошептал план.

- Хорошо, вот как мы это сделаем. Холквист, ты идешь внутрь. Если что-то или кто-то даже посмотрит на тебя косо, ты наделаешь в нем множество дырок.

Холквист передвинул свой "Стивенс, модель 77E"^[36] на дюйм или два перед своей грудью.

- Понял. Зафиксировано и заряжено.

- Лопес, оставайся здесь с "Мамаситой". Если кто-нибудь попытается залезть через черный ход, ты научишь его страху Божьему.

Лопес, который редко говорил, просто поцеловал ствол и кивнул. В его огромных руках М-60^[37] выглядел игрушкой, но когда он открывал огонь из него, десять патронов каждую секунду находили свою цель. Лопес любил это оружие так же сильно, как собственную мать, и называл его "Мамасита". Перед боем он целовал ее, клал в рот медальон Девы Гваделупской, а затем обрушивал на них ад.

- Преподобный, Куинн, вы со мной. Мы дадим Холквисту двадцать очков и последуем за ним.

Страйер и Куинн кивнули. Свежие магазины были быстро и бесшумно защелкнуты. Они бесшумно двинулись вперед, сняв оружие с предохранителей. Страйер был готов ко всему, но ничего не знал о том, что они могут там найти. По мере того, как они приближались к входу в пещеру, Страйер мог поклясться, что вокруг становилось все темнее. Нет, не темнее - казалось, свет поглотил его. Хотя они находились в джунглях, и даже ночью влажность зашкаливала, он задрожал, по позвоночнику пробежал холодок. Это не было предбоевой дрожью или адреналином. Что-то в этой ситуации было не так.

Девятью неделями ранее Страйер стоял в деревянном здании под Сайгоном. Полковник в форме уставился на него, молча оценивая его.

- Ты не обычный солдат, не так ли, сынок?

- Нет, сэр.

Полковник оглядел его с ног до головы.

- Я читал твою анкету, Страйер. Йельский университет, степени по антропологии и богословию. Какого черта ты делаешь во Вьетнаме, сынок?

- Моя семья всегда служила, когда страна нуждалась в нас, сэр.

- И это так?

- Сэр.

- Я имею в виду, что ты - капеллан, но у тебя также есть боевые награды.

- Похоже, я умею стрелять, сэр.

Полковник рассмеялся и открыл папку на своем столе. Он вытер шею носовым платком, уже промокшим от пота еще до начала дневной жары.

- Награды за меткость от чертовых бойскаутов, школьного стрелкового клуба, базовой подготовки - черт, ты лучший стрелок в своем взводе, а ты - чертов гребаный капеллан! У тебя меткий глаз, сынок. Никогда не знал проповедника, который мог бы одной пулей уничтожить человека на расстоянии тысячи ярдов^[38].

- Разные навыки, сэр.

- В точку, падре!

- Преподобный.

Полковник поднял голову:

- Прошу прощения?

- Не "падре", сэр. Я не католик. Я - пресвитерианец, так что технически мой титул - "преподобный".

Полковник хрюкнул и затянулся сигарой, затем помахал дымом вокруг себя и пробормотал что-то о том, что это единственный чертов способ отогнать комаров. Затем он снова опустил взгляд на папку, прежде чем заговорить.

- Здесь сказано, что ты знаешь язык.

- Узнал кое-что из местного жаргона, пока был в стране, сэр. Не совсем свободно. Просто у меня есть слух на языки.

Ворчание в ответ:

- Твое происхождение - ты знаешь о религии? Не только о своей, но и об их?

- Наверное, сэр.

- Tы веришь в Дьявола?

Страйер прервал внимание и посмотрел прямо на полковника. Вопрос прозвучал так далеко от него, что он засомневался, правильно ли он его расслышал.

- Простите, сэр?

- Это простой вопрос, сынок. Веришь ли ты в Дьявола?

- Ну... - он сделал паузу. - Дьявол, конечно, фигурирует в Писании, и наш Господь был искушаем им, но есть ли олицетворение зла, которое ответственно за все зло в мире? Ну, это немного больше...

- Вот об этом я и говорю, - огрызнулся полковник. Он встал и обошел стол, как будто для того, чтобы осмотреть Страйера. - Tы веришь в зло?

- Разрешите говорить свободно, сэр?

- Разрешаю.

- Я нахожусь в стране уже почти девять месяцев. Я видел зло. Много. Но я не думаю, что нам нужен падший ангел, чтобы объяснить это.

- А как насчет чего-то другого?

- Сэр?

- Что если это не Дьявол? Как насчет демонов? Монстров?

- Вы меня за ногу дергаете, сэр?

- Нет, капрал, я не тяну тебя за ногу! А теперь ответь на этот чертов вопрос! Tы веришь в сверхъестественное зло?

- Сэр! Верю, но я скептически отношусь к тому, что все, что происходит в ночи - это призраки.

Полковник уставился на него, затем что-то изменилось в его глазах, решение было принято.

- Хорошо. Я перевожу тебя в новое подразделение. Tы отправляешься в поле, на разведку.

Страйер начал с этого. Зачем дальнему разведывательному патрулю нужен капеллан, пусть даже хорошо владеющий оружием?

- После взятия Сигнального холма мы думали, что дела пойдут лучше. Но в долине А-Шау творится какая-то хрень, и я собираю группу, чтобы проверить это и положить этому конец. Падре, вы - мой человек.

Страйер не потрудился снова поправить его.

- Могу я узнать, господин полковник, сэр, какая именно хрень?

- Бесследно исчезающие разведывательные патрули, мальчишки, тонущие в дюйме воды, солдаты, сходящие с ума за одну ночь и говорящие всякую чушь о том, что с ними разговаривает огонь.

- Боевая усталость?

- Нет. Это не обычные вещи, капрал.

По необъяснимой причине Страйер вдруг почувствовал, что по его позвоночнику медленно движется паук. Когда он был моложе, мать говорила ему, что это означает, что кто-то только что прошел по его могиле. Он отогнал эту мысль; это дерьмо и так было достаточно странным.

- Господин полковник, сэр, вы считаете, что в долине А-Шау водятся чудовища?

- Нет, я точно не думаю, что там есть монстры, солдат! Но моральный дух низок, солдаты напуганы, и я слышал достаточно слухов, что думаю, что отправка проповедника с разведывательным патрулем успокоит людей. Тогда мы сможем вернуться к делу и вытоптать желтожопым новую грязевую яму. Ты выйдешь туда и помолишься, благословишь куст, проведешь обряд экзорцизма над чертовой северовьетнамской армией, мне все равно. Просто делай свое дело. Ты должен явиться в свое новое подразделение завтра в 06:00. Будь хорошим капелланом и дай мне повод сказать солдатам, что ты решил проблему. Свободен.

Не говоря ни слова, полковник вернулся на свое место, о Страйере он уже забыл, поскольку внимание мужчины сосредоточилось на следующей проблеме, лежащей на столе.

Как и всегда в своей жизни, Страйер снова оказался не в своей тарелке. Остальные члены подразделения прошли через 5-ю школу спецназа в Нячанге. Лопес, Куинн, Холквист, Джейкобс и сержант были ветеранами разведывательного патруля, прошедшими несколько "туров". Он был капелланом, обладавшим даром почти всегда попадать в центр мишени. Теперь они отправлялись в А-Шау, собирая информацию, но также с целью, очевидно, найти "говорящие огни".

Так капрал Страйер оказался поздно вечером в долине А-Шау, перед самым черным пещерным устьем, которое он когда-либо видел, а до окончания срока службы оставалось меньше месяца.

Сержант повел их вперед. Холквист пошел впереди, а Страйер, Куинн и сержант следовали как можно тише. Через десять минут они снова смотрели на устье пещеры. Джейкобc, который остался охранять вход, только кивнул. Он лежал в кустах с дулом винтовки, направленным в сторону пещеры.

По нескольким быстрым сигналам сержанта Холквист двинулся вперед, бесшумно, как змея в джунглях. После двадцати шагов остальные последовали за ним. Холквист уже был в пещере, невидимый для своих спутников.

Они только что подошли к устью пещеры, когда услышали, как сработал "Стивенс". Они поспешили вперед так быстро, как только позволял низкий потолок, и остановились перед самым поворотом. Так далеко в мерцающем свете костра все было хорошо видно.

Сержант сделал жест, и они с Куинном поползли вперед, пока Страйер следил за их шестеркой, не отрывая глаз от происходящего впереди, но следя за тем, чтобы никто не подкрался сзади.

Через мгновение сержант прошептал:

- Преподобный, думаю, нам нужны ваши услуги.

Куинн вернулся за угол и поменялся местами со Страйером, который держал свою М-16 наготове, пробираясь вперед и выходя на позицию.

Небольшой туннель открывался в более просторное помещение, заставленное коробками и мешками, с небольшим костром в центре.

Рядом с костром лежали останки солдата СВА^[39] и еще одного вьетнамца в черной крестьянской одежде. Оба были разорваны очередью пулемета. Ящики и стена за ними были забрызганы кровью и покрыты кусочками костей, волос и мозга. В воздухе пахло медью и порохом. На земле между Холквистом и костром лежалa пластиковая гильза. Он по-прежнему держал свой "Стивенс" наперевес, целясь во что-то за пределами пламени. Страйер повернулся и прищурился, наконец увидев, кого Холквист держит в прицеле.

По другую сторону костра спокойно сидел пожилой мужчина. Казалось, его не беспокоили выстрелы из дробовика в тесном помещении. Как только Страйер сфокусировал на нем взгляд, глаза старика засветились. На его лице появилось выражение ожидания.

- Услуги священнослужителя или переводчика? - спросил Страйер у сержанта, не отрывая взгляда от старика.

Старик заговорил, прежде чем сержант успел ответить:

- Tại sao bạn ở đây? Bởi vì những người bị đốt cháy hoặc những người bị chết đuối?

- Что он, блядь, говорит? - рявкнул сержант.

- Он спрашивает, почему мы здесь. Я понимаю только некоторые слова. Что-то вроде того, что мы здесь потому, что люди сгорели, или потому, что люди утонули?

- Спроси его, какого хрена он об этом знает.

Страйер задумался на мгновение и сказал:

- Bạn có biết về những người bị đốt cháy và những người bị chết đuối?

Старик улыбнулся:

- Con Hoa và Bá Thủy đã ở cùng họ. Bây giờ họ sẽ ở bên bạn. Người của bạn đã thả napalm trên các làng của tôi. Tôi nghĩ rằng bây giờ bạn sẽ biết những gì nó là để có lửa đuổi theo bạn^[40].

Страйер жестом попросил его притормозить на мгновение. Он прокрутил слова в голове, подыскивая их значение:

- Он сказал, что Ба Тхуи и Кон Хоа были с ними. Что теперь они будут с нами. Он сказал что-то о том, что мы использовали напалм против них, так что теперь за нами будет гнаться огонь.

- Кто такие Ба Тхуи и Кон Хоа? Эти парни? - cержант указал на тела напротив старика.

Старик только улыбнулся. Единственным звуком был щелканье и треск огня. Почему-то это было хуже, чем предыдущая перестрелка. Страйер почувствовал тяжесть чего-то или кого-то еще в пещере вместе с ними.

- Нет, сержант, - сказал Страйер, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что в тени никто не скрывается. - Ба Тхуи - богиня воды, которая вызывает шу.

- Шум? - cержант уставился на старика глазами гремучей змеи.

- Не шум. Шу. Это традиционное проклятие. Оно заставляет людей толкать свои головы вниз в воду, так что они тонут даже в очень мелкой.

- Он ожидает, что мы поверим, что богиня убивает американских солдат? Коммунисты не верят в богов, Страйер. Что еще?

- Кон Хоа. Я думаю, это призраки людей, которые сгорели до смерти. Они заставляют других людей поджигать себя.

Все трое солдат замолчали, уставившись на старика, который, в свою очередь, уставился в огонь. Пламя разгоралось, но не могло прогнать тени из пещеры. Скорее, пламя и тени танцевали вместе, не освещая темного пространства. Страйер вдруг почувствовал себя очень уязвимым. Он заметил, что и остальные тоже были на взводе. Он хотел списать это на клаустрофобию, на СВА в пещере, но он знал, что это что-то другое.

- Chẳng bao lâu, - прошептал старик.

Тени подкрались ближе. Пламя позволило им это сделать.

- Что это значит? - спросил сержант.

Страйер уставился на человека, все глубже погружаясь в пламя. Во рту у Страйера было сухо, слишком сухо.

- Скоро, - сумел прохрипеть он.

- Скоро? Что, блядь, скоро? Он думает, что сможет нас напугать? Потому что я не думаю, что огненные призраки или водные богини будут с нами возиться, - cержант указал на два тела: - Потому что этот - солдат СВА с нашивкой спецназа, а этот выглядит как чертов солдат Вьетконга без головы, спасибо за это, капрал Холквист. Теперь почему наш друг сидит здесь с коммандос СВА и солдатом Вьетконга в комнате, полной припасов? Пожалуйста, спроси нашего друга.

Страйер спросил. Старик ответил.

- Он говорит, что они пришли к нему. Им нужна была его помощь.

Сержант мрачно улыбнулся:

- А зачем СВА и Вьетконгу понадобился старый дед?

- Он говорит, что он Ong Thay Phap.

- И что это за хрень?

- Я не уверен. Подожди, - Страйер задал старику ряд быстрых вопросов, на которые тот отвечал медленнее, ни разу не отрывая глаз от огня. С каждым разом Страйер становился все более нерешительным. Дело было не в языке, а в том, что ему говорили. - Насколько я могу предположить, сержант, это своего рода колдун.

- Что-то вроде знахаря?

- Да.

- Как по-вьетнамски сказать "чушь"?

- Nhảm nhí.

- Эй, дедуля! Nhảm nhí. Мне похуй, кто ты - колдун, оборотень или гребаный Волшебник страны Оз. Что все это значит, и кто они такие?

Он снова указал на трупы.

Старик посмотрел на сержанта, потом снова на пламя.

- Chẳng bao lâu, - снова прошептал он.

- Nhảm nhí, дед. Что это за вещи? - oн указал на ящики позади старика и мертвецов.

Страйер спросил. Старик ответил.

- Припасы - еда и лекарства для деревень, уничтоженных к югу отсюда.

Холквист заговорил:

- Он говорит о Кхе Санхе?

Страйер покачал головой:

- Я не знаю. Он просто сказал "свои" деревни. Парень из СВА и вьетконговец привезли эти вещи, чтобы купить его услуги.

- И что это были за услуги? - спросил сержант, его голос теперь был тихим и опасным.

- Очевидно, он может вызывать Ба Тхуи и Кон Хоа.

- Богов и призраков, - сказал сержант.

Заявление, а не вопрос.

- Да, - сказал Страйер.

- Джентльмены, похоже, это тот, кого нас послали найти.

Зная, что сейчас произойдет, Страйер сделал паузу.

- Да, сэр. Похоже, это тот, кого полковник хотел, чтобы мы нашли.

Сержант нажал на курок своей М-16. Старик отлетел назад, когда пуля попала ему в грудь, и упал на ящики.

- Неизвестно, что здесь заминировано, и нет времени разбираться. Давайте бросим парочку "Вилли Питов"^[41] и начнем путь к папочке, чтобы сказать ему, что мы хорошо поработали. Di di mau!^[42]

Страйер начал выходить из пещеры вслед за сержантом, когда Холквист достал из бандольера две гранаты с белым фосфором. Он оглянулся на старика, который, что удивительно, был еще не мертв. Он улыбнулся Страйеру сквозь окровавленные, черные зубы:

- Chẳng bao lâu, - а затем по-английски: - Кон Хоа для тебя.

Страйер подавил дрожь и повернулся, следуя за сержантом и Куинном.

- Огонь в дыре! - крикнул Холквист и выскочил из пещеры как раз в тот момент, когда из отверстия начал валить огонь и дым.

Они продолжали двигаться, уже не стараясь соблюдать тишину, пока не догнали Джейкобса.

- Сержант? - спросил Джейкобс.

Сержант оглянулся на пещеру, из которой продолжал валить дым, а свечение медленно угасало.

- Проблема решена. Джейкобс, вызови "змей и удавoк"^[43], чтобы убедиться, что эта территория, блядь, очень недоступна для любой колдовской хрени, которой, как они думали, они занимались.

Джейкобс посмотрел на четырех мужчин, стоящих перед ним.

- Колдовской хрени?

- Сержант замочил колдуна, - сказал Куинн, - а Холквист приблизил парня из СВА и вьетконговцa к Будде.

- Хорошо, - сказал Джейкобс, не уверенный, что над ним смеются.

Он включил радиостанцию и передал запрос на удар.

- "Змеи и удавки" прибудут сюда с первыми лучами солнца, сержант.

- Хорошо. Должны убедиться, что все, что Bьетконг планировал здесь, больше не вызывает беспоко...

"Мамасита" открыла огонь. Десять выстрелов в секунду устремились в кусты. Они присели.

- Черт, Лопес! Пошли!

Сержант возглавил движение, солдаты побежали назад к тыловой позиции, где Лопес наблюдал за задней дверью.

Пулемет замолчал.

Тишина пронеслась по джунглям.

Они нашли Лопеса лежащим у дерева, его форма обуглилась и дымилась. Пулемет лежал в метре от его ног. Когда они подошли, оказалось, что кожа на лице и руках Лопеса обожжена, а волосы под каской слегка опалены. Пока они стояли и смотрели, на руках и лице мужчины начали образовываться волдыри. Сильно пахло горелой плотью. Ужас в глазах Лопеса был очевиден.

Куинн, Холквист и Джейкобс немедленно заняли оборонительные позиции, пока сержант и Страйер занимались огромным человеком.

- Что это было? Где они? - прошептал сержант.

Лопес уставился на него.

- В кого ты стрелял?

Лопес посмотрел в темноту джунглей и просто сказал:

- В них. Они пришли из джунглей.

- Они? Сколько их? Ты их всех убил?

Лопес посмотрел на него, в его глазах был ужас:

- Я не задел ни одного.

- Блядь, будьте начеку, - шипел сержант. - Мочите все, что движется там, парни. У нас тут враги.

Все мужчины прижались друг к другу.

Сержант повернулся к Лопесу и положил руки по обе стороны от eго головы.

- Что здесь произошло, солдат?

Лопес задыхался от ужаса, но в то же время ему было больно дышать. Ожоги на руках и лице Лопеса из красных превратились в белые с черными краями. Почти так же, как если бы его кожа все еще горела. Запах горелой плоти, волос и одежды заполнил ноздри Страйера. Он пытался не обращать на него внимания, но услышал, как Холквиста тихо рвет позади него.

- Лопес! - рявкнул сержант. - Соберись, солдат.

Лопес посмотрел на сержанта.

"Мамасита" ничего не сделала.

- Что?

Лопесу явно было больно говорить, но в его ужасе было и некое замешательство.

- "Мамасита" не причинила вреда. Почему?

Он посмотрел в сторону джунглей:

- Пламя.

- Какое пламя? Лопес! Оставайся со мной!

Он заставил Лопеса снова сосредоточиться на нем.

- Не просто пламя, - кожа вокруг его рта начала трескаться, и гной сочился наружу, пока он говорил. - Пламя высотой в пять футов^[44]. Оно, блядь, шло ко мне!

- Хорошо, Лопес. Я не знаю, что произошло, но ты в шоке.

Лопес схватил cержанта за руки. Часть кожи на его пальцах начала отслаиваться.

- Нет! Это было пламя. Оно двигалось ко мне. Я стрелял в него, а оно продолжало приближаться. Оно говорило со мной! Скоро, - сказало оно. Потом пламя исчезло, и это был старик. Сейчас, - сказал он, а потом появились все эти дети. Они были голые и горели. Старик улыбнулся им, и они все побежали и схватили меня. "Мамасита" "сказала" им не подходить, но они не обратили на нее внимания. Все, к чему они прикасались, загоралось. Тогда я бросился на землю и катался по ней, чтобы избавиться от пламени...

Страйер поднял взгляд от осмотра тела Лопеса, в его глазах читалось недоверие.

- Некоторые из этих ожогов довольно серьезные, сержант. Но посмотрите на этот.

На руке Лопеса был след от ожога. Красно-черный контур детской руки был четким. В центре ожога были белые и черные полосы - плоть продолжала покрываться корочкой.

Сержант выпрямился, его взгляд метался туда-сюда по джунглям.

- Я не знаю, что здесь происходит, но мы направляемся в зону эвакуации для эвакуации. Джейкобс, вызывай.

- Что, блядь, происходит, сержант? - в голосе Джейкобса явно слышалась паника.

- Держи себя в руках, Джейкобс. Держите себя в руках, все вы! Не отвлекайтесь.

- Вас понял, - сказал Холквист, но он непрерывно осматривал джунгли.

Все покрепче сжали оружие.

- Я хочу, чтобы там была "птица", которая вытащит нас отсюда на хрен. Лопес, мне плевать, что с тобой случилось. Что мне нужно знать, так это сможешь ли ты идти?

Стрaйер помог Лопесу подняться, и тот проверил свои ноги. Он выглядел сильно раненым.

Лопес кивнул и пробормотал:

- Кому-то придется нести "Мамаситу".

- Понял. Куинн, честь - тебе. Ладно, джентльмены, смотрите в оба. Планы изменились. Мы возвращаемся тем же путем, что и пришли. У нас есть точка эвакуации, которая предположительно свободна от тех, кто хочет нас убить, примерно в десяти километрах отсюда. Мы знаем джунгли позади нас, потому что только что прошли через них. Я не знаю, что лежит по запланированному маршруту эвакуации, но что бы здесь ни происходило, я хочу, чтобы мы ушли до того, как оно вернется. Мы должны быть там с первыми лучами солнца. Двигаемся так быстро, как позволит нам Лопес. Выдвигаемся.

Они начали спускаться по тропе, Холквист - на переднем крае, остальные отошли на десяток футов, охраняя Лопеса, как сокровище, которое, как они боялись, вьетконговцы могли попытаться украсть.

Лопес спотыкался в кустах, но Страйер держал его за руку, чтобы не потерять равновесие. Глаза Лопеса были расфокусированы, и он двигался как марионетка. Он дрожал и спотыкался. Возможно, от страха, но Страйер знал, что ожоги, скорее всего, запустили Лопеса по пути гиповолемии и гипотермии. Он надеялся, что они донесут его до эвакуационного пункта, но Лопес слабел.

Они спускались с горы уже около пятнадцати минут, когда Холквист остановился и поднял руку. Он заглянул в кустарник, затем опустился на землю. Остальные последовали за ним. Страйер помог Лопесу опуститься. Он попытался передать солдату 45-й калибр.

- На всякий случай, - пробормотал Страйер.

Лопес не смог сомкнуть пальцы на оружии, и Страйер убрал его обратно за пояс.

Oни ждали в тишине. Только звуки джунглей доносились до них - животные, птицы, журчание воды неподалеку. Они ждали. И ждали. От Холквиста ничего не было слышно. Сержант приказал им оставаться на месте, а сам пополз вперед. Он двинулся через кустарник в сторону Холквиста, и через минуту они услышали тихое "Дерьмо". Сержант позвал их вперед.

Холквист лежал лицом вниз в ручье, спускавшемся с горы. Они побежали вперед. Сержант вытащил его из воды и начал делать искусственное дыхание. Страйер стал оказывать поддержку, а остальные стояли на страже. Куинн, Джейкобс и Страйер обменялись взглядами. Куинн начал паниковать, глаза метались. Джейкобс продолжал вращаться по кругу, ища, кто или что сделало это с Холквистом. Единственным звуком был шум сержанта, пытавшегося сделать вдох для Холквиста, и журчание ручья. Лунный свет отражался от ручья, создавая вокруг них свечение.

- Какого хрена, мужик? Что, блядь, происходит? - крикнул Куинн.

- Он споткнулся. Наверное, ударился головой, - огрызнулся сержант, пока Страйер делал искусственное дыхание.

- Это тот старик, - пробормотал Джейкобс.

- Прекрати это, солдат! Я не хочу слышать эти разговоры. Следующий человек, который набросится на меня с этой хренью, пожалеет об этом.

Страйер отступил от Холквиста, обессиленный - было ясно, что человек ушел.

- Блядь, мужик, - сказал Куинн.

Страйер вытер лицо банданой и посмотрел на сержанта.

- Он утонул в шести дюймах^[45] воды, сержант. Он не ударялся головой. Он опустил еe в шесть дюймов воды и держал еe там.

- Пора двигаться, преподобный.

- Мы не можем оставить его здесь, сержант, - начал Джейкобс.

- Ты собираешься нести его, Джейкобс?

Мужчины стояли, уставившись на Холквиста.

- Вы все знали правила, когда отправлялись в путь, - сказал сержант. - Двигайтесь, мать вашу. Джейкобс, возьми его вещи для его семьи. Лопес, "Стивенс" теперь твой.

Лопес посмотрел на свои обезображенные руки и протянул почерневшие пальцы.

Смягчившись, сержант посмотрел на своих людей.

- Это был несчастный случай. Он был одним из нас. Но его больше нет, и мы находимся на враждебной территории. Возьмите его вещи - не оставляйте ничего для гуков.

Бойцы забрали вещи у своего погибшего товарища с неохотой, как будто грабили могилу.

Когда они закончили, сержант посмотрел на Страйера.

- Преподобный, несколько слов.

Страйер склонил голову и закрыл глаза, крепко сжимая M-16.

- Господи, мы предаем нашего друга и погибшего товарища Джеймса Холквиста в твои руки. Он был хорошим другом и хорошим солдатом, и он заслуживал лучшего конца, чем этот. Пусть он обретет мир и покой в твоем лоне. Аминь.

Сержант кивнул:

- Джейкобс, займи позицию.

Мужчины снова начали продираться сквозь кустарник, и Страйер ускорил шаг и догнал сержанта.

- Не надо, - сказал сержант.

- Должен признать, это чертовски удачное совпадение.

- Не надо ни хрена признавать, преподобный. И понижай голос, косоглазые тебя услышaт. Будь на чеку и продолжай движение.

- Люди начинают паниковать, сержант.

- Люди - профессиональные солдаты и будут делать свою работу. А теперь, блядь, делайте свою, преподобный.

Они достигли дна долины и теперь могли двигаться немного быстрее, хотя Лопес начал замедляться.

- Сержант, Лопес сильно обгорел. Ему нужна вода и отдых. Дайте по крайней мере минут десять.

Сержант посмотрел на Лопеса, кивнул:

- Десять.

Мужчины опустились и открыли свои фляги. Страйер протянул свою:

- Лопес, выпей, парень. Тебе нужна вода. Дай мне взглянуть на эти ожоги.

Лопес взял флягу обеими руками, держа ее как ребенок, но пить не стал. Он смотрел в джунгли, пока Страйер проводил осмотр. Лопес был покрыт ожогами второй и третьей степени. Они выглядели гораздо хуже, чем при первом осмотре. Любой другой человек, - подумал Страйер, - умер бы от такой раны уже милю назад.

Второй раз за час он прочитал молитву за товарища, на этот раз беззвучную.

Голос Джейкобcа зазвучал в панике:

- Что это за хрень, сержант?

Джейкобс направлял свою М-16 на старика, стоявшего в кустах в двадцати ярдах от них, который смотрел на них... и улыбался. Куинн издал пронзительный крик и начал стрелять, но пули не достигли старика.

Сержант поднял свою М-16 и выстрелил.

Джейкобс тоже открыл огонь, и когда он увидел, что в листья слева от старика попали пули, он прицелился и нажал на курок. Курок заклинило.

Сержант продолжал дико стрелять в старика, который просто повернулся и исчез в кустах.

- Бля... - сказал Куинн. - Нам нужно убираться отсюда и немедленно.

Он начал надевать свой рюкзак в предвкушении бегства.

- Он прав, сержант. Это не то, на что мы подписывались. Это какое-то сумасшедшее дерьмо.

- Спрячьте это дерьмо, вы оба, - прорычал сержант.

- Cтало слишком хреново. Лопес тормозит нас. Он уже мертв. Давайте просто оставим его и доберемся до зоны эвакуации!

Куинн практически кричал.

Сержант снова поднял свою M-16, на этот раз направив еe на Куинна.

- Я пристрелю первого же мудака, который уйдет от нас.

Страйер посмотрел вниз на Лопеса, у которого от ужаса побелели глаза.

- Лопес, ты в порядке? Ты попал?

- Пламя! Вы все видели пламя, верно? Оно вернулось. Оно вернулось за мной. Оно говорило со мной. Пули cержанта просто прошли сквозь пламя.

Сержант подошел к Лопесу.

- Прекрати это дерьмо! Это был всего лишь старый вьетконговец. В этой дерьмовой стране их миллион, и все они похожи друг на друга.

Он повернулся к Джейкобсу:

- Что случилось с твоим гребаным оружием?

Джейкобс осматривал М-16.

- Осечка, сержант.

- Почисти эту чертову штуку, Джейкобс. Из-за такой ошибки люди гибнут, - oн повернулся к остальным, кипя от ярости. - Лопес, успокойся, мать твою. Страйер, успокой Лопеса и прекрати ебать мне мозг. Куинн, за мной.

Они быстро направились к тому месту, где стоял старик.

Страйер смотрел, как они исчезают в кустарнике, затем повернулся, чтобы помочь встать на ноги Лопесу, который держал свой медальон и молился. Страйер повернулся, чтобы взять аптечку, а когда обернулся, его встретил столб огня, стоявший рядом с скулящим Лопесом.

Страйер отпрянул назад, как краб. От столба исходило тепло в виде мерцающих волн. Лопес начал кричать. С колонны вокруг него срывались маленькие языки пламени, их форма менялась и превращалась в обнаженных детей. Большое пламя затвердело и превратилось в человека из пещеры.

- Ба Тхуи далa твоему другу дар шу, - сказал он.

Кто-то закричал. Страйер понял, что это он.

Лопес тоже закричал.

Джейкобс чистил свою М-16, но крик заставил его обратить внимание на Лопеса и Страйера, и он, спотыкаясь, отошел от огня.

Старик посмотрел на детей, окруживших Лопеса, затем повернулся к Страйеру и улыбнулся:

- Они хотят, чтобы твой друг узнал, что такое напалм.

Дети пламени ударили, как гадюки, протянули руки и схватили Лопеса. В воздухе запахло горелой плотью, когда белое пламя охватило мужчину. Лопес корчился и кричал, когда пламя поглотило его, звал на помощь, пока его почерневшее тело не рухнуло в кучу. Страйер сухо выругался и отошел подальше, чтобы укрыться от жара и запаха.

- Джейкобс, преподобный, пригнитесь, мать вашу! - раздался крик сержанта, когда он выскочил из кустов и начал стрелять.

Пули проходили сквозь детей пламени, которые, казалось, гасли, как свечи, оставляя после себя лишь клубы дыма. Куинн открылся вместе с "Мамаситой", и старик посмотрел на них, как на комаров. Он улыбнулся, повернулся и пошел обратно в кусты.

- Что это было, черт возьми? - пыхтел Куинн.

- Кон Хоа, - сказал Стайер и тут же нагнулся, отплевываясь.

Он понял, что в ноздри ему ударила вонь паленого Лопеса, и его снова вырвало. Его тело словно оказалось под водой, и он неловко сел на землю. Ничто в его подготовке не подготовило его к этому.

- Чушь собачья, - прорычал сержант. - В той пещере были какие-то наркотики или что-то в этом роде. Шпионы используют такое дерьмо! Никаких призраков или богинь. Кто-то издевается над нами.

- Да. Призраки и богини, - просто ответил Страйер.

- Ты впал в ступор, Страйер. У тебя шок. Встаньте, капрал.

- Может быть, - ответил Страйер, поднимаясь на ноги. - Но Холквист умер в шести дюймах воды, а Лопеса только что подожгли дети, которые превратились в пламя. Есть еще вещи на небе и на земле, знаешь?

- Нет, я не знаю, Страйер! Я не на небе и не на земле. Я - во Вьетнаме, как и ты. И эта ситуация серьезно ухудшилась.

- Он говорил по-английски, - сказал Джейкобс. - Я мог его понять.

- Я думаю, он был у нас в голове. Я не уверен, что он полностью реален, - сказал Страйер.

- Прекратить это дерьмо. Джейкобс, сообщи мне расчетное время эвакуации. Мы близко к точке эвакуации, я намерен, чтобы все мы дошли до нее. Независимо от того, есть ли у гуков новое оружие, Китай испытывает новые препараты для контроля сознания или чертов призрак прошлого Рождества хочет сжечь всех нас на костре, мы убираемся отсюда. Собирайте свои вещи. Мне жаль Лопеса, но теперь мы можем двигаться быстрее.

- Как с этим бороться, сержант? Как, блядь, с этим бороться? - Куинн разрывался на части.

По лицу Джейкобса бежали слезы. Страйер знал, что паника и шок лишают их подготовки и профессионализма. Но ему было все равно. Им нужно было убраться как можно дальше от этого дерьма.

Сержант схватил каждого по очереди и оттолкнул их от все еще дымящихся останков Лопеса и направился по почти невидимой тропе.

- Хватит этого дерьма, мы теряем время.

Затем, словно осознав неудачный выбор слов, он вытолкнул группу вперед и снова направился на юг.

- Я иду первым. Если не хочешь остаться позади, тогда не отставай, - отозвался он.

Страйер подумал, что сержант тоже вот-вот сорвется.

Они вчетвером быстро двинулись через кустарник. Страх - отличный мотиватор. До восхода солнца оставалось еще два часа, но "птички" не станут ждать, если они опоздают на встречу. Страйер тяжело пыхтел от напряжения. Он видел старика за каждым деревом, детей - под каждым кустом. Он слышал тяжелое дыхание остальных. Он быстро прочел молитву, поблагодарив Господа за то, что он прощает, потому что джунгли не прощают.

- Сержант, привал? - спросил Джейкобс.

- Продолжайте двигаться!

- Мне нужно отлить!

Сержант посмотрел на него, но смирился:

- Тридцать секунд. Всем облегчиться. Мы должны идти дальше.

Он посмотрел назад, откуда они пришли, ища старика, который преследовал их.

Страйер облокотился на дерево и повернулся к Куинну как раз в тот момент, когда тот нагнулся и приблизил лицо к небольшой луже мочи на земле.

- Куинн! Что ты делаешь? - Страйер схватил его и оттащил назад.

Глаза Куинна стали белыми, как у слепого, и он изо всех сил сопротивлялся Страйеру, пытаясь добраться до мочи, быстро впитывающейся в суглинок.

- Сержант! Помогите!

Сержант и Джейкобс бросились к нему и тоже схватили Куинна. Он напрягся под их усилиями. Наконец, что-то в нем, казалось, сломалось. Он перестал бороться, и все они упали назад, подальше от лужи. Глаза Куинна вернулись в нормальное состояние, но стали еще шире. Страйер повернул голову, чтобы посмотреть, на что смотрит Куинн.

Старик наблюдал за ними с угрожающей ухмылкой на лице:

- Если вы не хотите шу, Кон Ноа может заполучить и вас.

Сержант поднял свою М-16, но человека уже не было. Вместо него из джунглей выплыл низкий туман и начал превращаться в серовато-черный дым. Его щупальца начали обвиваться вокруг Куинна.

- Что, блядь, происходит? - закричал он, и его кожа начала дымиться и пузыриться.

Остальные отступили, когда его тело вспыхнуло. Страйер слышал смех детей, когда Куинн кричал, его кожа плавилась.

Мужчины не стали ждать. Все трое бросились бежать на юг, потеряв всякое чувство согласованности, ветки хлестали по ним, когда они убегали. Каждый был сам за себя. Через пятнадцать минут сержант упал на обочине тропы, чтобы перевести дух.

Страйер убедился, что поблизости нет воды, затем повернулся к Сойеру, схватив его за лямку рюкзака:

- Сержант, вы застрелили его в пещере! С тех пор мы стреляли в него несколько раз. Час назад Куинн мочил его из "Мамаситы", а он все еще появляется. Пора признать факты. Он - не человек. Возможно, в пещере он и не был человеком.

Все трое тяжело дышали. С их рук и лиц капала кровь из порезов и царапин. Страйер использовал носовой платок, чтобы вытереть кровь из пореза под правым глазом.

- Так что вы предлагаете, преподобный?

- Бежать. Быстро. Он не хочет, чтобы мы были здесь. Мы не хотим быть здесь. Может быть, если мы сможем добраться до точки эвакуации, мы с первыми лучами солнца заберемся в "птицу", направимся на юг, и тогда с этим местом будет покончено.

- Погнали!

- Нужно двигаться быстрее. Оставьте все, что нам не нужно. Бросьте эти рюкзаки. Кого волнует, если Bьетконг завладеет "Мамаситой"? Нас здесь убивают. Нас осталось трое. В худшем случае, я могу придумать еще кое-что.

- Что?

- Я буду читать молитву за мертвых все время, пока мы бежим. Даже если старик не человек, дети, предположительно, призраки. Так что давай упокоим их.

- Мы бежим, ты молишься. Это твой гребаный план?

- Есть получше?

Сержант помрачнел:

- Нет. Джейкобс. Бросай свой рюкзак. Возьми только оружие, патроны и самое необходимое. Мы собираемся удвоить время до точки эвакуации.

Джейкобс выглядел больным. Он снял рюкзак и уставился на него, как будто никогда раньше его не видел.

- Di di mau! Давайте двигаться.

Они отправились в путь, спасая свои жизни.

Страйер потерял след, пока они бежали, но он предполагал, что cержант знает маршрут. В данный момент это не имело значения. Важный пункт назначения был далеко. Возможно, чем дальше они окажутся от места гибели маленьких призраков, тем в большей безопасности они окажутся. Но ничего нельзя было сказать наверняка. Он все время чувствовал запах дыма и слышал голоса, но ничего не происходило. Казалось, они шли по тропе на юг. Тропа петляла вверх и вниз, а небо стало меняться с черного на голубое, предвещая рассвет.

Они добрались до вершины холма, и, по расчетам Страйера, до точки оставалось менее получаса. Они еще больше ускорили шаг, спускаясь вниз по тропе.

Когда они достигли подножия, cержант внезапно остановился.

Старик стоял перед ними, преграждая им путь.

Джейкобс схватился за оружие. Он направил его на старика и выстрелил.

Старик вздохнул в ответ, как разочарованный учитель, занимающийся с неумелым учеником:

- Ты не знаешь этой земли. Ты не знаешь, какие духи здесь ходят. Ты разгневал их, и ты должен заплатить за это.

День становился все светлее. Страйер услышал вдалеке шум моторов. "Птички" должны были быть на подходе. Им нужно было только пройти мимо старика. Но не успел Страйер двинуться с места, как старик улыбнулся и указал на небо.

Страйер вдруг понял, что дым, который они чувствовали в течение нескольких часов, шел из пещеры. Пещеры, которую они разрушили несколько часов назад. Той самой, где был убит старик. Каким-то образом они бежали по большому кругу прямо к пещере. А теперь старик начал хихикать, когда Страйер в отчаянии упал на колени.

Двигатель, который он услышал, был не вертолетом.

Это был реактивный самолет. Ангел смерти.

Джейкобс повернулся к сержанту:

- "Змеи и удавки"!

Он повернулся, чтобы бежать назад, в ту сторону, откуда они пришли, но путь преградили десятки обгоревших детей и взрослых.

- Кон Хоа пришли посмотреть, что напалм может сделать с американцами, - сказал старик.

Сержант нажал на курок своей M-16, но обнаружил, что еe тоже заклинило.

- Ты не сможешь воспользоваться оружием, - сказал старик, его улыбка становилась все шире.

Сержант вытащил свой "K-Bar" и зарычал:

- Давай, колдун! Ты меня не испугаешь.

Он бросился к старику, нанося ему удары снова и снова. Старик просто улыбнулся и обхватил солдата руками. Сержант начал дымиться, а старик превратился в огненный столб.

Самолет приближался все ближе, рев его двигателя разносился по долине.

Страйер поднялся на ноги и начал спускаться с холма так быстро, как только мог, выкрикивая на бегу буддийскую молитву за мертвых. Он просил, чтобы сожженные мертвецы Кхе Санхa и всего Вьетнама были освобождены от страданий и возродились в раю Будды. Кон Хоа стоял и смотрел, как он пробегает мимо, не делая никаких движений, чтобы остановить его. Он сильно бросился вниз со склона горы, скользя по кустарнику, пока не услышал, как над ним с громким визгом пронесся самолет. Мир засветился ярче солнца, а затем все стало черным.

Когда он окончательно очнулся, то услышал голоса. Голоса, говорящие по-английски.

- Этот еще жив.

- Господи.

- Давай уходить.

"Птица", поднимающаяся вместе с ним. Кровать. Простыни. Врачи. Медсестры. Боль. Сон.

Через неделю полковник приехал в госпиталь в Сайгоне.

- Мне сказали, что ты выживешь. Они также сказали, что тебе предстоит долгое и болезненное восстановление. Много ожогов. Извини, что именно я тебе говорю, но ты - единственный, кто выжил. Остальная часть твоего отряда погибла. Смело с вашей стороны, парни, нанести удар по собственной позиции во время перестрелки. Полагаю, на холме было что-то, что нужно было взорвать?

Страйер мог только кивнуть.

Один раз.

- Значит, больше никаких бугименов и монстров? Я могу сказать солдатам, что добрый падре взорвал их?

Страйер оглядел комнату. Он услышал паническое дыхание и понял, что это он. Собрав все свои силы, он кивнул во второй раз, но не смог посмотреть в глаза полковнику.

- Если ты взорвал их, то все, что мне остается сказать, это "а-блядь". Надеюсь, ты быстро поправишься, сынок.

Полковник ушел, но Страйер не знал, что было сделано, если вообще что-то было сделано. Он возвращался домой сокрушенным человеком, а все его друзья были мертвы.

В ту ночь, когда он спал, пришел санитар, чтобы заменить его судно. Страйер зашевелился.

Это был старик, который улыбался ему.

- Tы молился за них, да? - спросил он по-вьетнамски. - Просил Будду даровать Кон Хоа мир?

Страйер кивнул. Было больно это делать.

- У тебя сострадание Будды. Tы молишься за своих врагов, за их души.

Еще один кивок.

Старик посмотрел на стол рядом с кроватью Страйера.

- Tы верующий человек?

Страйер кивнул.

- Жаль, что американцы настаивают на создании новых Kон Xоа. Вы сами чуть не стали таковым.

Старик положил руку на перевязанную руку Страйера. Ожоги на руках и кистях Страйера были настолько сильными, что их полностью обмотали марлей. Он никогда больше не сможет пользоваться своими руками.

- Кон Xоа оставили тебя в живых. Это хорошо.

Старик перестал улыбаться.

- Но ты не всех умилостивил. Ба Тхуи все еще сердится на твой поступок. Ты не помолился ей. Как бы ты ни был предан своему богу, Ба Тхуи мало заботит твоя вера. Она дает тебе дар шу.

С этими словами он снова улыбнулся и превратился в дым, который медленно рассеивался, пока не осталось только воспоминание.

Несмотря на забинтованные руки, несмотря на ожоги на теле, несмотря на тесную постель и дневную жару, Страйер работал терпеливо, старательно.

Он поставил судно на подушку рядом с собой. В такой агонии, какой он никогда не знал, он медленно перевернул свое тело. Даже в конце он не мог сказать, почему, он только знал, что не будет знать покоя, пока не опустит голову в жидкость и не отдаст себя Ба Тхуи.

Страйер услышал крики. Он не мог определить, были ли это крики медсестер или его собственные, но знал, что долго слушать их ему не придется.

Стив Льюис
"Охотник"

Одиннадцатый сектор, казармы роты "Альфа"

В казармах было темно и неподвижно, лишь медленное мерцание огней показывало, что здесь не так пусто и пустынно, как в разрушенных зданиях вокруг. Она была построена для размещения 140 солдат. Теперь в ней было всего трое.

Сержант Джейсон Барнс лежал в своей капсуле, силовые кабели были подключены к его кибернетическим имплантам. Он ненавидел их, но они были нужны ему, чтобы оставаться в бою. Когда все остальное исчезло, борьба была всем, что у него осталось.

В другом конце казармы стояли еще два человека из первоначальной роты - Гиббс и Уильямс, оба были сильно киборгизированы и подключены к своим подзаряжающимся капсулам. Они оба были хорошими солдатами, но ничего особенного. Они выжили там, где погибли лучшие люди. Это давало им одно качество, которому нельзя обучить - удачу. Учитывая то, как шла война, это было единственное, что могло помочь кому-то из них выйти из нее живым.

Блок связи рядом с капсулой Барнса замерцал, приводя его в сознание.

- Охотник-1, это Kомандование. У нас инопланетная активность в вашем секторе. Приготовьтесь получить данные.

- Это Охотник-1, - ответил Барнс. - Что у тебя есть для меня, Пайпер?

Капрал Нарелль Пайпер и Барнс были старыми друзьями и встречались, когда оба были капралами. Все закончилось, когда его повысили до сержанта. Когда вторглись инопланетяне, Барнс был одним из первых, кто подвергся кибернетическому восстановлению, потеряв почти все в тот первый сумасшедший день, когда открылись инопланетные порталы. Сотни тысяч обезумевших монстров хлынули на планету, разрывая людей на части. Барнс был одним из тех, кому повезло выжить достаточно долго, чтобы добраться до медицинских лабораторий.

Теперь их отношения стали сугубо профессиональными по радиосвязи.

- Множественные сигнатуры порталов, по крайней мере, три основных кластера, - ответила Пайпер. - Судя по данным, два открылись в течение нескольких минут друг от друга, третий - с задержкой в пятнадцать минут или около того. Лучше всего предположить, что это синхронизированная атака. Они приближаются, и они настроены серьезно.

Барнс просканировал данные на экране рядом с ним. Хорошо, три кластера. По крайней мере, пять порталов в каждом, и несколько мелких порталов, разбросанных вокруг трех точек скопления. Он нажал кнопку оповещения на своей консоли, осветив казармы.

- Мы займемся кластерами, - сказал Барнс, раскачивая свое тяжелое металлическое тело в люльке. - У вас есть кто-то, кто займется выбросами?

- Пока нет, - сказала Пайпер. - Я работаю над этим, но в вашем регионе доступно не намного больше дронов.

- Дай мне знать, как у вас дела, мы не хотим, чтобы на нашем пути оказались какие-нибудь дружественные лица.

Гиббс и Уильямс уже были на ногах и быстро двигались. Барнс присоединился к ним, и они пошли в оружейную, чтобы достать оружие.

Гиббс - Охотник-2 - схватил со стеллажа семиствольную громадину - пулемет Гатлинга^[46] с электрическим приводом, которую обычно устанавливали на самолеты для подавления местности. Вес оружия и бункера с боеприпасами был таким, какой мог выдержать только киборг, а Гиббс был почти полностью "бордирован" - только его лицо не было металлическим или кевларовым, что было той чертой, которую он не собирался переходить.

Уильямс - Охотник-3 - взял в руки двустволку с 40-мм автоматическим гранатометом сверху и 15-мм пулеметом снизу, предназначенную для обороны бункеров. Даже для киборга это оружие считалось "тяжелым" - тело Уильямса из титановых костей и полифибровых мышц могло его нести, но отдача была ужасающей, и даже киборгу для эффективной стрельбы требовалась тренога.

Барнс зарядил простую боевую 30-миллиметровую винтовку, которая выглядела как увеличенная версия той, что он носил до восстановления. Она была простой, точной и смертоносной - благодаря легкости оружия он мог носить с собой в бой три тысячи патронов и при этом оставаться легким на ногу.

Барнс осмотрел двух других мужчин, пока они осматривали его. Он был наименее "скучным" из всех, его руки, ноги и позвоночник были заменены металлом и полифиброй, все это удерживалось вместе кевларовым нанокомпозитом, из которого состояла его кожа.

Однако все жизненно важные органы были его, и у него все еще были функционирующие гениталии, что отличало его от других. Он решил, что если у него есть свои причиндалы, то он все еще мужчина, даже если это все, что у него осталось.

Пайпер подготовила пакеты развертывания для их бортовых тактических компьютеров.

- Я отметила три кластера на ваших картах, джентльмены, - сказала она, когда они получили доступ к данным. - На ваших картах я обозначила их как кластеры "Альфа", "Браво" и "Чарли", а выбросы пронумерованы от "Оскара-1" до "Оскара-7".

- Хорошая работа, Пайпер, - ответил Барнс. - Я возьму "Альфу", Гиббс возьмет "Браво", Уильямс - "Чарли". Мы отсортируем выбросы после того, как очистим кластеры, поэтому нам нужно, чтобы вы присматривали за ними, пока мы не уберемся.

- Вас поняла, Охотник-1, - сказала Пайпер. - Дроны уже в пути. Я буду держать вас в курсе.

- Звучит как план, - сказал Барнс, затем посмотрел на двух других мужчин. В тусклом, мерцающем свете Барнс подумал, что они похожи на троллей, готовых вступить в бой, и он не был уверен, что это представление было неправильным. - Мы готовы?

- Готов! - сказал Гиббс, поднимая тяжелую пушку Гатлинга. - Я слишком долго спал здесь, пора платить за аренду.

Уильямс усмехнулся и хлопнул Гиббса по плечу, посылая металлическое эхо по зданию.

- Нас здесь ничто не держит, сержант, - сказал он. - Давайте выйдем и покажем им, как это делается.

- Не могу не согласиться, - сказал Барнс. - Пайпер, это Охотник-1, хэви-металл выдвигается.

Три киборга покинули казармы и быстро и осторожно двинулись через то, что осталось от города. Это был полный бардак. Улицы были завалены обломками рухнувших зданий, снесенных разъяренными пришельцами или разнесенных на куски отчаянными защитниками, которые быстро потеряли всякий интерес к сохранению недвижимости, чтобы остаться в живых. В большинстве случаев это не помогло, и землю усеивали обрывки военной формы, выброшенное оружие и человеческие кости.

К счастью, большинство мертвецов не было видно, они были погребены под обломками, но три киборга знали, что они там, их усиленные органы чувств улавливали запах гниющих трупов, поднимающихся из могил, заваленных бетоном, стеклом и сталью.

Барнс проложил курс так, чтобы трое мужчин были вместе как можно дольше, а затем разделились и направились к своим целям. Отчасти для безопасности, но Гиббс и Уильямс были всем, что осталось от прежних времен, и он знал, что каждая битва может стать для них последней. Они не часто говорили об этом, но он знал, что двое других чувствуют то же самое.

Они молча шли вперед, погруженные в свои мысли, и наконец достигли места, где их пути разошлись. Гиббс и Уильямс быстро помахали друг другу кулаками и пошли дальше, оставив Барнса смотреть им вслед.

Только когда они скрылись из виду, он продолжил свой путь.

* * *

Кластер "Альфа", бывший угол Главной улицы и 4-й авеню

- Охотник-1, это Kомандование.

- Говори, Пайпер.

- У меня есть "глаза" в небе над вами.

- Спасибо, Пайпс.

Барнс закрыл глаза и активировал передачу данных. Три дрона, находившиеся в его зоне, вводили информацию прямо в чип в его черепе. Он быстро просмотрел их, чтобы получить максимально полную информацию о местности.

Пять порталов в четырехстах метрах впереди. К тому времени, как он взобрался на курган обломков достаточно высоко, чтобы хорошо видеть, они начали искриться. Это должно было быть прекрасное зрелище, но за внутренним светом какого-то чуждого измерения обычно следовали когтистые орды смерти. Барнс ненавидел это. Это зрелище вызывало страх и гнев, которые он испытал, когда увидел его в первый раз - сейчас он в основном контролировал свой страх, но он перестал пытаться сдерживать гнев, позволяя ему поглощать его во время боя.

- Всем подразделениям, Охотник-1 на позиции, - сказал он по каналу связи, пытаясь еще немного сдержать растущий гнев. - Здесь будет оживленно, так что если вы хотите что-то сказать, сейчас самое время.

- Охотник-3 на связи, - сказал Уильямс. - Все еще на пути к кластеру "Браво". Местность здесь неспокойная, могу не успеть до открытия порталов.

- Понял, Охотник-3, - ответил Барнс. - Командование, мне не понадобятся мои дроны надолго, возможно, вы захотите послать ему поддержку.

- Вас понялa, - ответила Пайпер. - Перенаправляю несколько "глаз" в вашу сторону, Охотник-3.

- Очень признателен, Kомандование.

- Как дела в вашей части города, Охотник-2? - спросил Барнс, прыгая на возвышенность на том, что осталось от соседнего здания, его киборгские ноги легко преодолели пятнадцатиметровый зазор. - Ты успеешь вовремя?

- У нас проблема, Охотник-1, - сказал Гиббс. - Я думаю, что у нас тут "мыши".

- Чертовы гражданские, - вклинился Уильямс. - Можно подумать, у них уже хватило ума уйти.

- Сколько? - спросил Барнс, мысленно соглашаясь с Уильямсом.

- Не уверен, - ответил Гиббс. - Я вижу их следы повсюду. Я улавливаю какие-то мимолетные тепловые сигнатуры, но ничего конкретного.

- Сохрани им жизнь, если сможешь, - сказал Барнс. - Только не погибни сами.

- Даже не мечтай об этом, - сказал Гиббс. - Некоторая поддержка здесь, чтобы убрать их с дороги, не помешает.

Барнс нахмурился:

- Kомандование...

Он замолчал, когда открылись порталы в кластере "Альфа", и оттуда хлынули существа.

Какое бы инопланетное измерение их ни породило, у них было мало общего с земной эволюцией. Среди них было несколько различных пород. Большинство из них были четвероногими с длинными мордами, как у собак; некоторые были кругломордами, как большие кошки, а другие - остроклювыми, как птицы. У всех была толстая шкура, а у некоторых - хитиновые пластины, обеспечивающие легкую защиту. Барнс уже давно перестал задаваться вопросом, как и почему они эволюционировали таким образом.

Однако всех их объединяли две вещи: острые когти и клыки, а также лютая ненависть к людям - казалось, они хотели только одного - убить всех, кого могли.

Барнс поднял свою боевую винтовку, перевел селектор в автоматический режим и нажал на спусковой крючок, напрягаясь от отдачи. Он стрелял короткими, контролируемыми очередями по ближайшим группам. 30-миллиметровые патроны были пустотелыми пулями с медным наконечником и вольфрамовым сердечником, они пробивали шкуру существ, а затем распускались и разрывали их изнутри.

Существа повернулись к нему, рыча от ярости, и набросились на него на полной скорости, не думая искать укрытие или пытаться обойти его с фланга. Скрежет их когтей по бетону был подобен звуку лавины, и с каждым шагом они разбрасывали искры.

Естественное расположение обломков направило их в четыре разные полосы, и Барнс дал своей винтовке несколько секунд поработать по каждой полосе прицельными очередями, прежде чем перейти к следующей. Бойня была ужасающей, но они продолжали идти.

К тому времени, когда они достигли двухсот метров, их вой перерос в вопль, первобытный звук, пронзивший Барнса до глубины души, и на мгновение он почувствовал ужас, который вызвал этот звук, когда он услышал его впервые. Он отбросил эту мысль, поддавшись гневу, и издал свой собственный вой. Все мысли о прицельном огне исчезли, и он начал стрелять длинными очередями от бедра.

Он сфокусировал свой огонь на крайнем правом, который был ближе всех, и выпускал в них патрон за патроном, пока вся группа не исчезла, а затем переключился на крайнего левого.

На расстоянии ста метров эта группа была не более чем инопланетной плотью, украшавшей обломки, поэтому он переключился на следующую группу, распыляя в них патроны, теперь огонь велся одной длинной очередью. Он знал, что слишком быстро расходует боеприпасы, но ему было все равно - он хотел их убить, а боеприпасы будут проблемой, только если он выживет в этой битве.

На расстоянии пятидесяти метров их крики и стук когтей по бетону смешались с эхом выстрелов его винтовки, наполнив пространство звуком. Это было безумие, настолько сильное, что грозило подавить все остальные чувства, делая почти невозможным ясно мыслить.

Поддавшись ему, он двинулся к последней группе приближающихся пришельцев, быстро расходуя огонь, чтобы уменьшить их количество, пока они надвигались на него. Они были быстры, и он знал, что парочка прорвется - нажатие кнопки на спусковой рукоятке выдвинуло штык его винтовки, поразив первого, когда тот прыгнул к нему, а второй был встречен металлическим прикладом с ударом, который раздробил его череп, отправив флуоресцирующее мозговое вещество пришельца на землю.

Вокруг стало тихо, и Барнс поднял свою боевую винтовку и осмотрел окрестности.

Ничто не двигалось.

- Командование, это Охотник -1, - сказал он, медленно давая своей ярости утихнуть. - Кластер "Альфа" нейтрализован. Отправьте координаты следующей цели.

* * *

Кластер "Чарли", бывший угол Куин-стрит и 2-й авеню.

- Командование, это Охотник-3, - сказал Уильямс. - На позиции с видом на кластер "Чарли".

- Вас понялa, Охотник-3, - ответила Пайпер. - Смотрите в оба, ожидайте компанию.

Уцелевшая спутниковая сеть могла анализировать показания энергии порталов и точно предсказывать их открытие с точностью до нескольких секунд. Уильямс следил за тем, как уменьшается таймер на его канале данных. Точно в "ноль-ноль" порталы на площади в трехстах метрах от него и в тридцати метрах под ним открылись по спирали, их яркое инопланетное свечение озарило тени, и из них хлынули пришельцы. Дроны вокруг него считали существ по мере их появления, и счетчик быстро перевалил за триста.

Он установил свое орудие на тяжелую треногу, когтистые лапы которой впились в обломки. Уильямс открыл огонь из обоих стволов одновременно: нижний ствол выбрасывал в сторону появляющихся пришельцев 2400 патронов с вольфрамовым наконечником в минуту, в то время как верхний ствол каждую секунду или около того выбрасывал гранату со взрывчаткой.

Объем огня из пулемета был значительным, но вольфрамовые снаряды не обладали реальной убойной силой, если не попадали во что-то жизненно важное. Они пробивали тела пришельцев насквозь, вырывая плоть и разбрызгивая повсюду их флуоресцентную зелено-желтую кровь, но только убойный выстрел останавливал их движение к нему. Даже с оторванными конечностями и зияющими дырами в теле, существа шли вперед, ползли на окровавленных обрубках, таща себя вперед за когти, их крики были еще громче от боли.

Гранаты, напротив, взрывались среди них и разбрасывали их останки по всей округе. Смертельный радиус поражения составлял десять метров, каждая секунда создавала брешь в рое врагов, на заполнение которой требовалось время.

Уильямс отключил фильтры в своих кибернетических ушах, снизив их крики почти до нуля. Долгое время единственным ощущением были руки, крепко сжимавшие рукоятки оружия, и дрожь от отдачи в треноге.

Их число начало редеть, и он перестал стрелять гранатами, сосредоточив длинные очереди пулеметного огня на ближайших группах, позволяя проникающим веществам делать свою работу, замедляя их, если они не умирали сразу.

Вскоре в его сторону уже не двигалось ничего, кроме десятков раненых инопланетян, делающих все возможное, чтобы добраться до него, пока они не умерли от ран. Уильямс снова включил свой кибернетический слух, наслаждаясь звуками страдающих существ.

Он двинулся, чтобы прикончить их. Некоторые вещи нужно было делать вблизи и лично, и расплата была одной из них.

- Командование, это Охотник-3, - сказал он, бронированной пяткой своей киборгской ноги выбивая жизнь из первого попавшегося инопланетянина. - Зачищаю здесь, через несколько минут буду готов к новым приказам.

* * *

Кластер "Браво", бывший Центральный вокзал

Гиббсу приходилось нелегко: его продвижение преграждали упавшие здания и стены из обломков. Его внутренний таймер показывал, что у него достаточно времени, чтобы занять позицию до открытия порталов, но он предпочел бы прийти раньше и занять лучшую позицию, чем довольствоваться тем, что придется.

- Командование, это Охотник-2, - сказал он. - Дороги заблокированы, ищу другой путь внутрь.

- Лучше поспешите, Охотник-2, - ответила Пайпер. - Ваши порталы откроются через двенадцать минут, и я думаю, все хотели бы, чтобы вы были на месте.

Навигационный ИИ Гиббса пискнул, показывая приемлемый путь.

- Выполняю, Командование.

Новый маршрут привел его на полквартала назад, и он свернул в переулок, намереваясь подойти к кластеру с другого направления. Несмотря на свою массу, ноги киборга Гиббса развивали скорость в три раза большую, чем у обычного человека. Он пронесся по переулку, свернул направо и вскочил на кучу обломков на своем пути. Вершина оказалась на удивление ровной, большинство балок и бетонных блоков были опрокинуты и местами почти выровнены, что должно было сэкономить ему много времени.

Он был уже на полпути, когда увидел порталы на другой стороне. У него было достаточно времени, чтобы увидеть, что они не имеют характерного блеска, означающего, что они вот-вот откроются, прежде чем земля под его ногами провалилась, и он провалился в темноту.

* * *

"Оскар-3", бывший собор Святого Михаила, Главная улица

Барнс сидел на вершине единственной оставшейся башни старого собора и вел контролируемую стрельбу из своей боевой винтовки четырьмя очередями по пришельцам, копошившимся внизу. Со своей позиции он мог видеть все дальние порталы в своем районе, и он стрелял короткими очередями в каждую из толп пришельцев, когда они появлялись, приманивая их к себе.

Это было проще, чем выслеживать их всех и расправляться с ними небольшими группами.

- Охотник-1, это Командование, - внезапно сказала Пайпер в его наушник. - Охотник-2 пропал, так и не вышел из кластера.

- Черт, - сказал он. - Дроны отслеживают его?

- Отрицательно, Охотник-1, - ответила Пайпер. - Но есть огромная дыра в земле вдоль пути, который его бортовой ИИ наметил для него.

- Инопланетяне?

- Порталы не открылись.

- Хорошо... присмотри за ними, а я закончу здесь и отправлюсь туда.

- Я закончил здесь, - вклинился Уильямс. - Увидимся там, сержант.

- Увидимся, - сказал Барнс. - Будь начеку, здесь может быть что-то, о чем мы не знаем.

- Понял тебя.

Барнс переключился на автоматический режим и распылил огонь по всему основанию собора. Он торопился, и экономия боеприпасов сейчас была еще менее приоритетной задачей. Гиббс был одним из немногих людей, оставшихся от его первоначальной роты, и ему отчаянно нужно было найти его.

* * *

Северная линия метро, ниже кластера "Браво"

Гиббс упал тяжело, но не настолько, чтобы причинить себе вред. Падение было с высоты тридцати метров, что убило бы и докиборга. Но его лишь слегка тряхнуло, и он встал и отряхнулся.

Темнота освещалась только маленьким отверстием над ним. Его искусственные глаза усилили доступный свет: вокруг него лежали тела пришельцев, некоторые только что разбились при падении, другие были насажены на шипы и колья, расставленные по всей площади. Если посмотреть наверх, оказалось, что отверстие, через которое он провалился, было покрыто светлым деревом и тонким слоем обломков. Ловушка. И он угодил в нее, как тупое животное.

Он вызвал ИИ карты и проследил свое местоположение. Похоже, он попал в старую линию метро, а по последним данным беспилотника, в двухстах метрах к югу находилась открытая станция метро. Он никак не мог выбраться наружу, поэтому повернул на юг и двигался так быстро, как только мог, надеясь, что успеет выбраться на поверхность, чтобы быть полезным.

* * *

"Оскар-7", бывшая Государственная библиотека, Южная авеню

Барнс присоединился к Уильямсу по пути к кластеру "Браво", и они двигались быстро, но настороженно. Порталы должны были открыться только через пять минут, но никто из них не хотел быть застигнутым врасплох чем-либо, что могло причинить Гиббсу вред.

- Охотник-1, это Командование, - прорезался голос Пайпер. - У меня плохие новости.

- Говорите, Командование, - сказал Барнс, и его сердце опустилось, опасаясь худшего.

- Проще показать, - сказала Пайпер. - Посылаю вам видео с беспилотников.

Оба мужчины закрыли глаза и смотрели на видео, которое воспроизводилось прямо в их оптических нервах. Там была показана область над кластером "Браво", с десятком порталов - больших, пока еще не открытых.

- Кажется, тихо, - прошептал Уильямс. - Никаких признаков Гиббса.

Послышалось движение, и дроны увеличили изображение, показав дюжину людей, двигавшихся среди обломков к большой дыре в земле. Они были вооружены смесью военного оружия и гражданских охотничьих ружей и выглядели исхудавшими и голодными.

- Похоже, Гиббс нашел своих "мышей", - сказал Барнс.

- Или они нашли его, - ответил Уильямс. - Это выглядит как довольно аккуратная ловушка, как раз подходящая для стай пришельцев или шагающих машин.

Барнс кивнул, сжимая челюсть от гнева. Все они ожидали, что однажды их убьют инопланетяне, это был лишь вопрос времени, когда их удача закончится, но быть убитыми по ошибке группой гражданских - это было слишком невыносимо.

Гражданские обступили отверстие, вглядываясь в темноту, некоторые из них размотали веревки и начали спускаться вниз.

В этот момент открылись порталы, и пришельцы высыпали наружу, направляясь прямо к ближайшим формам жизни.

Несколько человек поняли, что им не удастся добраться до укрытия, и встали на защиту, выиграв время для своих товарищей, чтобы закончить спуск. Они убили около дюжины, прежде чем рой достиг их, но этого было недостаточно.

Чужие когти пронзали человеческую плоть и кости, разбрызгивая повсюду кровь, которая впитывалась в обломки. Не было никакой точности в атаках, просто безумие разрушения, которое поражало все, до чего они могли дотянуться; руки отрывались, когда испуганные жертвы вскидывали их вверх в тщетной попытке защититься, а затем длинные когти вонзались глубоко в их тела, органы вытекали на землю.

Запах крови еще больше разъярил существ, и они, толкаясь между собой, пытались добраться до чего-нибудь, чтобы убить, нападая с дикой свирепостью даже после того, как их жертва была явно мертва. Их крики и вой заглушали человеческие крики, пока не осталось ни одного человеческого крика.

Все было кончено в одно мгновение.

У одного из гражданских хватило ума вытащить и зарядить гранату, прежде чем пришельцы нанесли по ним удар. Этого было недостаточно, чтобы спасти их. Граната выпала из мертвых рук и взорвалась среди толпы пришельцев, проделав дыру в рое, которую пришельцы едва заметили.

Однако они успели дать достаточно времени своим товарищам, чтобы закончить спуск, и инопланетяне столпились вокруг дыры, глядя вниз, как их добыча спасается бегством.

Они кричали и в ярости царапали когтями края дыры; уже ослабленный взрывом гранаты, край поддался и отправил на смерть еще сорок или около того пришельцев. Обломки вокруг рухнули оползнем, превратив одну сторону дыры в крутой склон, и пришельцы хлынули вниз, в глубину, вне поля зрения дронов.

Барнс и Уильямс открыли глаза, когда видеозапись закончилась.

- Командование, куда ведет это отверстие? - спросил Барнс.

- Линия метро, идет с севера на юг, - ответила Пайпер. - С воздуха выглядит довольно целой, никаких зияющих кратеров или массивных обвалов на ее пути.

- Есть выходы? - спросил Уильямс. - Они уже могли их расчистить.

- Есть возможный выход на юге, примерно в двухстах метрах, - сказала Пайпер. - Северный маршрут имеет некоторые известные блокировки, но в остальном проходит через весь север в следующий сектор, примерно в пяти километрах до следующего известного выхода.

- Я хочу, чтобы беспилотники курсировали вдоль маршрута метро, ища любые признаки того, что они вышли, - сказал Барнс. - И свяжитесь с командованием их сектора. Я хочу знать, готовы ли у них войска справиться с чем-то таким большим.

- Вас понялa, Охотник-1, - ответила Пайпер. - Уже на связи.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод

Барнс и Уильямс быстро добрались до соседнего сектора. Недалеко от выхода из метро окопался взвод пехоты, и Kомандование разрешило двум киборгам пересечь границу для оказания помощи.

Дроны насчитали пятьдесят солдат, ни одного киборга, окопавшихся в четырех основных местах, что давало им фронт в три сектора и сектор в глубину. Тяжелые орудия были хорошо расставлены, три передовых сектора имели взаимосвязанные дуги огня, и было приложено немало усилий, чтобы максимально затруднить подходы. В общем, все оказалось лучше, чем ожидал Барнс.

Его ждал командир взвода, женщина-лейтенант, которая выглядела едва ли достаточно взрослой, чтобы носить форму. Выражение ее лица говорило Барнсу о том, что она мало сталкивалась с киборгами, а это означало, что она вообще не видела настоящих боевых действий.

- Добрый день, мэм, - формально сказал Барнс, когда они с Уильямсом остановились перед ней. - Сержант Барнс, одиннадцатый сектор, позывной "Охотник-1", пришел оказать вам помощь.

- Лейтенант Майлз, первый взвод, позывной "Овен", - холодно ответила офицер. - Я не совсем понимаю, зачем вы здесь, в Двенадцатом секторе все под контролем.

Барнс и Уильямс уставились на нее. Она была молода, но явно не умела принимать советы, и они оба знали свиноголовых младших офицеров, которые ставили свою гордость выше своих солдат.

- Вы знаете ситуацию, мэм? - вежливо спросил Барнс, когда Уильямс с отвращением отвернулся.

Майлз кивнулa.

- Инопланетяне направляются в нашу сторону, - сказала она. - Я уверена, что есть много дьяволов в деталях, но суть такова.

- В деталях около одиннадцати сотен дьяволов, - сказал Барнс. - Вы, вероятно, сможете справиться с ними так, как вы устроены, но это началось как проблема Одиннадцатого cектора, мы здесь только для того, чтобы закончить работу.

Майлз пожала плечами и повела двух киборгов обратно через позицию взвода, и все солдаты, сидевшие в блиндаже, остановили свои дела, чтобы посмотреть на двух мужчин, когда они проходили мимо. Барнс уже видел этот взгляд, это чувство благоговения, которое сменялось ужасом, когда наблюдатели понимали, что подобная модификация - лучшее, что может случиться, если ты проиграл битву, и пытались решить, стоит ли выживание потери человечности.

Барнс не мог их винить, он был киборгом уже больше года и все еще не мог решить.

* * *

Северная линия метро

Гиббс двигался на юг, пробираясь через разбросанные обломки, которыми была усеяна линия метро. Идти было трудно, и он был в плохом настроении после того, как стал жертвой простой ловушки.

Он уже почти преодолел двести метров до южного выхода, когда услышал позади слабый шум. Он приостановился и прислушался, включив микрофоны, встроенные в уши.

Он сразу же узнал стрекотание - инопланетяне двигались. Только через мгновение он понял, что они удаляются от него. Он выругался, развернулся и быстро пошел обратно тем же путем, что и пришел.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, штаб 1-го взвода

Барнс быстро осмотрел оборонительную позицию, пытаясь понять, где они с Уильямсом смогут разместиться. У Майлз не было опыта общения с киборгами, и она не очень хотела, чтобы они там были, но позволила двум мужчинам расположиться там, где они принесут наибольшую пользу - при условии, что не будут мешать ей.

Уильямс расположился в тылу третьего отделения, на правом фланге взвода, установив свою треногу на возвышенности с хорошим полем обстрела и ограниченными подходами. Она хорошо подходила для статичного тяжелого оружия, и Барнс оставил его знакомиться со своими новыми товарищами.

Барнс ожидал, что пришельцы выйдут из выхода метро прямо к позиции взвода, и 1-ый взвод в центре оказался прямо на их пути. Капрал Миллер, командир отделения, казался достаточно способным, но, очевидно, не представлял, как вписать Барнса в свою позицию. Барнс решил, что его лучше всего использовать в тылу, немного приподнявшись, чтобы он мог применить тяжесть огня из своей боевой винтовки там, где это больше всего необходимо. Миллер, казалось, с облегчением снял его с позиции, вероятно, чтобы облегчить любые проблемы с командованием, а также не желая, чтобы киборг расстраивал его людей.

- Охотник-1, это Командование.

- Говорите, Командование, - ответил Барнс.

- У меня для вас много новостей, - сказала Пайпер. - Некоторые хорошие, некоторые не очень.

Барнс вздохнул:

- Хорошо, давайте... если это общие сведения, подключите сначала лейтенанта Майлз.

- Уже здесь, Охотник-1, - сказала Майлз. - Я подключена к вашей командной частоте, и наоборот.

- Хорошая работа, Пайпер, - сказал Барнс. - Порази нас.

- Сначала хорошие новости: мы засекли Гиббса. Он появился где-то к югу от дыры, в которую провалился, несколько секунд был в зоне действия беспилотника, затем снова исчез. Лучшее предположение - он вернулся под землю и находится где-то в системе метро.

- Звучит не очень хорошо, - сказала Майлз. - Если пришельцы учуют его, у него могут быть проблемы.

- Гиббс может сам о себе позаботиться, мэм, - сказал Барнс. - Есть еще хорошие новости, Пайпер?

- У меня есть несколько дронов с грузом, направляющихся в вашу сторону, они должны быть там через несколько минут.

Это была хорошая новость. Барнс и Уильямс израсходовали примерно половину боеприпасов, разбираясь со своими кластерами и внешними порталами, и бой, подобный тому, что шел в их сторону, израсходует оставшиеся.

- Отличная работа, Пайпер, - сказал Барнс и потрогал пальцем шип на тыльной стороне руки. - Я включил аварийный маяк... вокруг много войск, так что приземляйся аккуратно и мягко где-нибудь поблизости.

- Вас понялa, Охотник-1, принимаю ваш маяк, - сказала Пайпер. - А вот и маяк Охотника-3... беспилотники должны приближаться быстро и низко, приземляться, а не падать.

- Я лучше скажу своим людям не сбивать их, - ответила Майлз. - Это был необычный день, и они очень нервничают.

Барнс почувствовал, как Майлз отключилась от сети.

- Хорошо, Пайпер, - сказал он, - Майлз отключилась... Что ты нам не сказалa?

- Дело не в том, что я вам не сказала, а в том, что она вам не сказала, - ответила Пайпер. - По всей сети Двенадцатого сектора ходят разговоры о признаках порталов. Их много, повсюду, но нет ни слова из их командного штаба.

- Это не то, о чем стоит молчать, - сказал Уильямс. - Что-нибудь подтверждено?

- В Двенадцатом секторе царит беспорядок, - сказала Пайпер. - Их сеть беспилотников разбита, повсюду дыры, и я думаю, что тот, кто координировал ее, пропал без вести. Все делается визуально, и у них нет ресурсов для подтверждения любых наблюдений.

- Вы можете направить несколько дронов в эту сторону, потихоньку? - спросил Барнс. - Эти войска, возможно, смогут сдержать прямолинейную атаку нескольких сотен пришельцев, но эта позиция не построена и не оборудована для крупного штурма.

- Я посмотрю, что можно сделать, - сказала Пайпер. - Но все, что я пошлю в вашу сторону, ослабит наш собственный сектор.

- Шанс, который нам придется принять, - сказал Барнс. - Если этот сектор падет, остальным будет намного тяжелее.

Раздался тихий пинг, когда лейтенант Майлз снова подключилась к командной сети:

- Я дала им знать, чтобы они ожидали дронов, - весело сказала она. - Я что-нибудь пропустила?

- Просто светская беседа, пока мы ждали, мэм, - сказал Барнс. - Что-нибудь от командования вашего сектора, о чем нам нужно знать?

Возникла заметная пауза, что многое сказало Барнсу.

- Ничего, что стоило бы передавать, - ответила Майлз. - Я договорилась о пополнении наших запасов после окончания битвы, но это все.

- Приятно слышать, мэм, - сказал Барнс. - Я бы не хотел, чтобы в разгар битвы что-то вышло из-под контроля.

Еще одна пауза.

- Стопроцентное согласие, сержант, - сказалa Майлз. - Если я услышу что-нибудь стоящее, вы будете в числе первых.

* * *

Одиннадцатый сектор, Штаб командования

В распоряжении Пайпер было лишь ограниченное количество дронов, и нужно было проделать большой путь, но у нее были друзья в соседних секторах, и ей удалось наскрести четыре дрона, чтобы отправить их в Двенадцатый сектор на помощь Барнсу.

В других секторах дроны летали в плотном строю, постоянно выискивая признаки портала, и нельзя было высунуть еще один дрон за границу сектора без того, чтобы не сработали всевозможные сигнализации о столкновении. Но не в этом случае. Ее дроны пересекли границу без единого шороха, и она отправила их парами на запрограммированное обследование территории вокруг позиции лейтенанта Майлза, на высоте пятисот футов в воздухе и с камерами, записывающими все происходящее. Визуально с такой высоты она мало что видела, но электронные сенсоры могли уловить аномалии, которые могли потребовать более пристального внимания.

А аномалии были.

Множество.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод

Шесть человек из четвертого отделения находились перед позицией взвода, устанавливая мины, их винтовки были опущены, поскольку они сосредоточились на деликатной задаче установки зарядов; капрал, отвечавший за детали, хотел сделать это быстро и решил, что если половина его людей будет стоять в качестве часовых, это займет вдвое больше времени, что увеличит риск оказаться вне позиции.

Это было плохое решение.

В одну минуту территория перед позицией взвода была чиста от пришельцев, а в следующую она была заполнена ими. Сотни и сотни их вытекали из выхода метро в пятидесяти метрах от шахты. Им потребовалось пятнадцать секунд, чтобы преодолеть этот разрыв, и большую часть этого времени группа потеряла, вникая в происходящее.

Капрал успел вскинуть винтовку и начать стрелять, двое его людей присоединились к нему через несколько секунд, а остальные трое повернулись и побежали.

Пули калибра 10 мм расцветали при попадании и кромсали плоть пришельцев, прорываясь сквозь них. Трое мужчин стреляли быстро, не особо утруждая себя прицеливанием. На мгновение натиск пришельцев ослаб, но в магазинах оружия было всего тридцать патронов, и они быстро опустели. Прежде чем кто-либо из них успел перезарядиться, пришельцы сократили расстояние и бросились на них.

Когти вонзались в их тела, выплескивая кровь и органы на землю и кромсая тела, пока не осталось ничего, кроме окровавленной мякоти, а существа позади них наседали на убегающих людей.

Трое убегавших погибли под шквалом инопланетных когтей и зубов, их трусость дала им дополнительные десять секунд жизни.

Однако звуки стрельбы и их крики привели остальной взвод в полную боевую готовность. Пулеметы открыли огонь, длинными очередями пробивая рой - ближайшие существа были нацелены на несколько огневых групп и изрешечены дюжиной или более выстрелов, прежде чем они упали, под общим весом высококалиберного огня, разрывающего их тела на части.

Туши образовали барьер, и пришельцы, высыпавшие из метро, начали рассредоточиваться, чтобы обойти его. Некоторые из них попали на передний край уже установленного минного поля и поплатились за это: маленькие мины с полыми зарядами разрывались прямо в тела, превращая их в бледный желто-зеленый туман, который дул сильный ветер и разносил по позиции взвода.

Однако минное поле было очень плотным, и вскоре они прошли через него, не заботясь о своих потерях, лишь бы подобраться поближе и убить. Они казались бесконечными, и каждая мина была чуть ближе предыдущей.

- Всем подразделениям, это Овен-1, - услышал Барнс слова Майлз по общей взводной сети. - Имейте в виду: мы получили разрешение на резервный подрыв, ожидайте фейерверк на вашем фронте.

Резервный подрыв - это заранее установленная серия зарядов, часто используемая в очень специфических обстоятельствах. Барнс не был проинформирован о том, что такая серия была установлена, и сейчас было не так много мест, где контролируемый подрыв был бы полезен.

- Овен-1, это Охотник-1, - сказал он по командной сети. - Нас не предупреждали о плане подрыва.

- Охотник-1, у нас заряды на выходе из метро, - ответила Майлз. - Мы собираемся взорвать его и запечатать пришельцев внутри.

- Мэм, у меня там человек, - сказал Барнс. - Вы взорвете его, и они вернутся обратно в Одиннадцатый сектор и вцепятся ему в глотку.

- Не мой цирк, не мои обезьяны, - сказала Майлз. - У меня есть приказ.

Барнс почувствовал, как Майлз отсоединилась, и выругался.

- Уильямс... ты все это слышал?

- Конечно, слышал, - ответил Уильямс. - Не очень-то дружелюбно с ее стороны.

- Как только она взорвет выход, мы возвращаемся в Одиннадцатый сектор, - сказал Барнс.

- Понял тебя, - сказал Уильямс. - Я могу быть готов к перемещению через несколько минут...

Мощный взрыв разорвал воздух впереди, и Барнс вовремя поднял голову, чтобы увидеть, как рушится выход из метро. Заряды, похоже, были установлены удачно, с достаточной силой, чтобы закрыть выход, не разнеся все на куски, и Барнс восхитился точностью команды по уничтожению.

Однако это почти не повлияло на тех пришельцев, которые уже вышли, и они продолжали наступать, направляясь к окопавшемуся взводу и попадая под яростный огонь стрелкового оружия, заполнивший подступы.

В центре отделения один капрал Миллер делал все возможное, чтобы отдавать своим людям приказы по управлению огнем и оставаться в живых. Ему было трудно делать и то, и другое. Пришельцы продолжали появляться даже после того, как подземка была запечатана.

Трое избежали пулеметных очередей и приближались к его позиции. Миллер тщательно прицелился, изо всех сил стараясь не обращать внимания на пронзительный вой, от которого по телу пробегали волны ужаса. Первая пуля прошла мимо, но вторая попала в центр тела пришельца. Пуля взорвалась, вырвав куски плоти пришельца, но рана лишь ошеломила его. Он выстрелил еще раз, оторвав одну из передних ног и повалив его на землю.

Два других продолжали приближаться, и Миллер повернулся к человеку рядом с ним, который скорчился на дне ямы, закрыв уши руками, чтобы заглушить звуки, издаваемые пришельцами. Миллер пнул его, надеясь подтолкнуть к действию, затем сдался и повернулся обратно к пришельцам.

Они были уже слишком близко, и он перешел на автоматический огонь, поливая их быстрыми очередями, изо всех сил стараясь контролировать отдачу и свои нервы, и плохо справляясь с тем и другим. Один из них упал: три очереди попали ему в голову и туловище, взорвав его, а затем ничего не произошло, так как затвор его оружия защелкнулся обратно - кончились боеприпасы.

Он нажал на фиксатор и бросил пустой магазин на дно ямы, потянувшись за новым. Крики становились все ближе, и он поднял голову и замер, глядя в многогранные глаза пришельца, находившегося всего в нескольких метрах от него. Он закричал, из трясущихся рук выпал магазин, а затем инопланетянин оказался в яме, его когти и зубы разорвали его на куски, а затем перекинулись на другого человека, который умер в слезах, закрыв уши руками.

Барнс видел прорыв, но ничего не мог сделать, чтобы предотвратить его. Он бросился вниз по склону к яме, всадил очередь в существо, пока оно разрывало останки двух мужчин, затем прыгнул следом и начал стрелять по пришельцам перед собой. Вонь человеческой и инопланетной крови и плоти, смешавшаяся у его ног, снова разожгла его гнев, и ему потребовалось все, что он имел, чтобы не поддаться ему.

На заднем плане раздались выстрелы из тяжелого оружия, когда Уильямс открыл огонь на поражение. Откуда-то доносился тихий кашель минометов, которым наконец-то дали добро на огонь, крики испуганных людей и вопли умирающих... но все это не имело значения. Перед ним были только инопланетяне и давление на спусковой крючок.

Пришельцы гибли сотнями; их боевой вой постепенно стихал по мере уменьшения их числа, сменяясь криками ярости и боли, когда они умирали на поле боя перед взводом.

Барнс осознал, что кто-то зовет его по имени, и понял, что Уильямс находится на канале связи.

- Барнс! - срочно сказал он. - Приоритетное сообщение от Пайпер, настройся обратно!

- Танго! Танго! Танго!^[47] - голос Пайпер прорезался сквозь шум в его командной сети. - Порталы открываются по всему Двенадцатому сектору! Я могу различить дюжину кластеров и их выбросы, но с моим ограниченным покрытием дронов, вероятно, есть и другие, которых я не вижу.

Барнс выругался. Дюжина кластеров - это серьезный штурм, и в Двенадцатом секторе мало что могло с ним справиться.

- Пайпер, следи за обстановкой и дай мне знать, куда они направляются, - сказал Барнс, вылезая из ямы.

Он планировал вернуться в Одиннадцатый сектор, но не мог оставить взвод новичков один на один с ситуацией.

- Вас понялa, Охотник-1, - сказала Пайпер. - Вы с Уильямсом берегите себя, там будет неспокойно.

Барнс почувствовал, как Пайпер отключилась от сети Одиннадцатого сектора.

- Овен-1, это Охотник-1, - сказал он по местной командной сети. - У нас открываются порталы по всему вашему сектору. Bы в курсе?

Последовала долгая пауза, и Барнс уже собирался спросить снова, когда Майлз ответила.

- Охотник-1, это Овен-1. У нас нет никаких сообщений о порталах в нашем секторе. Откуда вы получаете информацию?

- Командование Одиннадцатого сектора отправило несколько дронов на облет, - сказал Барнс. - Двенадцать кластеров, может, больше.

- Вы наглеете, летая дронами над нашей территорией, сержант, - сказала Майлз. - Но я свяжусь с командованием Двенадцатого сектора, посмотрим, смогут ли они подтвердить.

Она отключила связь, и Барнс вернулся, чтобы проверить Уильямса и забрать свежие боеприпасы с беспилотников.

* * *

Северная линия метро

Гиббс слышал пришельцев впереди. По их звукам он понял, что их сотни, и он не слишком торопился догонять их в пределах системы туннелей. На поверхности он мог лучше использовать рельеф местности, чтобы увеличить радиус действия своего оружия.

Под землей они набросятся на него стеной зубов и когтей, и рано или поздно что-нибудь да прорвется.

Вдалеке послышались звуки стрельбы. Он был слабым, и его искусственный интеллект по карте определил, что шум раздается около следующего известного чистого выхода в Двенадцатом секторе. Он не знал, какие войска там находятся, но кто бы это ни был, похоже, они неплохо справлялись с пришельцами.

Затем звуки изменились. Раздался резкий взрыв, а затем хаос: грязь и бетон разлетелись в разные стороны. Пришельцы, издававшие звуки, бешено засуетились, а затем внезапно повернули в его сторону.

Что-то случилось, и эта стена зубов и когтей теперь направлялась прямо к нему.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод

- Охотник-1, это Овен-1, - сказала Майлз по местной командной сети. Барнс подумал, что она звучит раздраженно, что в точности соответствовало его ощущениям. - Нет никаких подтверждений того, что в Двенадцатом секторе что-то происходит, возможно, вы захотите сказать этой вашей Пайпер, чтобы она не лезла не в свое дело и правильно излагала факты.

- Командование, это Охотник-1, - сказал Барнс по командной сети. - Ты здесь, Пайпер?

- Всегда здесь, Барнс, - ответила Пайпер.

- Лейтенант Майлз, похоже, не верит вашим сообщениям о крупной инопланетной активности, считает, что вы можете ошибаться, - сказал Барнс.

- Что ж, это интересно, - сказала Пайпер, - и под "интересно" я подразумеваю, что она может идти в жопу.

- Я предъявлю вам обвинение, когда все закончится, - произнесла Майлз, явно разозлившись. - Я не знаю, как ведет дела Одиннадцатый сектор, сержант Барнс, но это неприемлемо.

- Я передам это в штаб Kомандования, когда все закончится, мэм, - сказал Барнс. - А до тех пор, возможно, вы захотите серьезно отнестись к капралу Пайпер и ее дронам.

- Там ничего нет! - заявила Майлз. - Штаб Двенадцатого сектора ничего не видит, ни порталов, ни пришельцев!

- Не сочтите за неуважение, мэм, - сказала Пайпер, - но покрытие Двенадцатого сектора беспилотниками стоит того. Вы хотите получать прямые трансляции с моих беспилотников в вашем районе?

- Я бы посоветовал вам принять это предложение, мэм, - сказал Барнс. - Если ваши дроны вышли из строя, и все так плохо, как утверждает Пайпер, нам понадобится все, что мы сможем достать.

Наступило долгое молчание, и Барнс почувствовал, как Майлз пытается принять решение.

- Отлично, - сказала она наконец. - Передайте это на мой командный терминал.

- Да, мэм, - бодро ответила Пайпер, и Барнс почувствовала, как Майлз отключилась от сети.

* * *

Северная линия метро

Гиббс побежал, когда пришельцы набросились на него. Зная, что не сможет их обогнать, он искал место, где их можно задержать.

Отступив на несколько сотен метров, он нашел место, которое было в основном завалено, и только один путь был доступен. Это все равно давало ему фронт обороны в шесть метров, и через такую большую дыру могло пролезть много пришельцев.

Теперь он мог легко слышать их без своих улучшений и поднял пулемет Гатлинга, готовясь к нападению.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, штаб 1-го взвода

Майлз просматривала видеозаписи, поступающие с дронов Пайпер. Первые кадры показывали дюжину скоплений порталов, все они были открыты, и она узнала эти места, так что данные явно не были сфабрикованы, чтобы напугать офицера-новичка.

Она также достаточно хорошо знала сектор, чтобы понимать, что есть области, которые дроны явно не охватили, и там вполне может быть еще несколько скоплений, которые Пайпер не обнаружила.

- Командование, это Овен-1, - сказала она, отправляя видеозапись непосредственно командованию своего сектора. - У нас тут потенциальная ситуация.

- Овен-1, это Командование... откуда у вас эти данные?

Майлз даже не знала имени человека на другом конце - казалось, они менялись каждый день - и на мгновение почувствовала зависть к отношениям и доверию между Барнсом и Пайпер.

- Сектор Одиннадцать предоставил нам поддержку в виде беспилотников, - ответила она. - Выглядит правдоподобно, мне может понадобиться здесь поддержка.

- Овен-1, в данный момент у нас нет возможности подтвердить эти данные, - сказал голос. - Ресурсы в настоящее время распределены между более приоритетными задачами.

- Когда у вас будет подтверждение? - спросила Майлз. - Если это правда, я должна знать, и как можно скорее.

- Мы получим спутниковое покрытие вашей позиции через два часа, Овен-1, - сказал голос. - А до тех пор держитесь.

Связь оборвалась.

Майлз посмотрела на данные. Изображения выглядели вполне реальными, и Майлз видела, как беспилотники пополнили запасы Барнса и Уильямса... Пайпер была достаточно хороша, чтобы провести беспилотники на такое расстояние, поэтому легко могла послать и разведывательные беспилотники.

Снаружи звуки стрельбы прекратились, сменившись радостными возгласами. Для многих бойцов это была их первая битва, и она потеряла всего несколько человек, что немного подняло боевой дух.

- Это Овен-1. Всем приготовиться, - сказала она, приняв решение. - Танго! Танго! Танго!

* * *

Северная линия метро

Гиббс стрелял залп за залпом по надвигающейся на него орде. Его "Гатлинг" раскалился добела, когда он выпустил сотни пустотелых и вольфрамовых пуль, но они все равно продолжали наступать. Раньше он никогда не беспокоился о том, что у него закончатся боеприпасы, но теперь он знал, что их не хватит.

Чужие тела продолжали взрываться и окрашивать туннель метро, пока Гиббс медленно отступал назад. Потом его "Гатлинг" иссяк, превратившись в просто жужжащую машину. Он с отвращением бросил его на землю и достал два длинных траншейных ножа.

Не дожидаясь их, он бросился в атаку, рыча и нанося дикие удары обоими видами оружия. Их мягкая плоть не оказывала никакого сопротивления его острым как бритва лезвиям и сверхъестественной силе, окрашивая стены кровью и запёкшейся кровью, когда вокруг него выросла куча жертв. Но они все равно продолжали наступать, не проявляя ни малейшего желания сдаваться.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод

Теперь прямая трансляция велась прямо на Барнса и Майлз. Все выглядело плохо, потому что так оно и было. Рой из тысяч и тысяч направлялся к позиции 1-го взвода.

Майлз присоединилась к Барнсу в тылу позиции 1-го взвода. Она была не в своей тарелке, и она это знала. Это было ее первое командование и, скорее всего, последнее, и она должна была дать своим людям наилучший шанс пройти через это. Она знала, что это не так, и нашла Барнса на позиции, которую он занял для себя в задней части первого отделения.

- Сержант Барнс, - тихо сказала она. - Я думаю, мне нужна ваша помощь.

- Конечно, мэм, - ответил Барнс. - Что вам нужно?

- Мой взводный сержант погиб, - сказала она. - Мне нужна замена, и я не могу позволить себе оторвать одного из моих капралов от его отделения.

Барнс выглядел удивленным.

- Я не знал, что они пробрались на ваш командный пункт.

- Не дошли, - сказала Майлз, подложив палец под подбородок и отведя большой палец назад. - Он выбрал легкий путь, но оставил меня в беде.

Барнс кивнул, он знал многих мужчин, которые пошли тем же путем, а не были разорваны на куски пришельцами.

- Вы уверены, мэм? - спросил Барнс. - Нас с Уильямсом не встретили с распростертыми объятиями с момента нашего прибытия.

- Мы в этом вместе, - сказала Майлз, а затем извиняюще пожала плечами. - Кроме того, вы все сделали для нас правильно, и если бы мы послушали вас с самого начала, возможно, сейчас мы были бы в лучшей ситуации.

- Есть новости от Kомандования вашего сектора, мэм? - спросил Барнс, зная, что ответ вряд ли был тем, что он хотел услышать.

- Ничего полезного, - ответила Майлз. - И если я выживу, я заставлю того, кто за это отвечает, заплатить.

- Похоже, мы сами по себе, - сказал Барнс. - Я знаю, что Пайпер работает над поддержкой, но ей потребуется время, чтобы получить что-нибудь здесь.

- Если она придет, - с горечью заметила Майлз.

- О, придет, - сказал Барнс. - Вопрос только в том, будет ли она нам полезна.

- Справедливо, - сказал Майлз. - Итак... каков ваш лучший план, чтобы выиграть время?

Барнс осмотрел местность.

- Нам нужно подготовить ваши силы к круговой обороне. Пришельцы будут пытаться завалить нас со всех сторон - мы не можем оставить ни одной бреши.

- Логично, - ответила Майлз. - Я думала продвинуться дальше на этот холм и окопаться там.

- Это сработает, если у нас будет время, - пробормотал Барнс, - но я не думаю, что у нас есть больше десяти минут или около того, прежде чем они придут сюда.

Майлз нахмурилась, лихорадочно размышляя.

- Как насчет того, чтобы развернуть два фланговых отделения наружу, подтянуть четвертое отделение для прикрытия тыла, а отделение тяжелого вооружения выдвинуть в центр.

- Звучит неплохо, возможно, это лучший вариант из всех возможных. Я могу дать вам Уильямса для координации действий "тяжеловесов", он сможет усилить их огневую мощь, а я останусь с вами в качестве резерва для противодействия проникновению.

Майлз кивнула и отошла в сторону, чтобы отдать приказы командирам своих секций.

Несмотря на его спокойный тон, Барнс не был особенно уверен в их шансах. Он участвовал в подобной атаке в самом начале, когда все было неожиданностью и никто не знал, чего ожидать. Их оборона была прорвана в считанные минуты, пришельцы нахлынули и убили почти всех. Его командир роты нанес авиаудар по их позиции, уничтожив сотни пришельцев и рассеяв их, чтобы их зачистили остальные бойцы батальона, и только благодаря удаче Барнс и другие выжили.

Выжил, чтобы стать киборгом, а это порой было сомнительной привилегией.

- Охотник-1, это Командование.

- Говори, Пайпер.

- Подумала, что вам будет интересно узнать, что штаб Kомандования Двенадцатого сектора замолчал, - сказала Пайпер. - Никаких признаков инопланетной активности, просто похоже, что все покинули здание.

- Ну и хрен с ним.

* * *

Северная линия городского метрополитена

Гиббс был в беде. Когти и зубы вонзались в него со всех сторон, и ему было трудно двигаться. В отличие от Барнса, Гиббс без проблем поддался гневу, и его собственный рев ярости совпал с воплями пришельцев, когда он короткими выпадами ударил по теснившимся вокруг него существам.

Затем что-то пробилось сквозь массу пришельцев к нему, двигаясь невероятно быстро. Длинное и змеевидное, оно метнулось к его лицу, разинув пасть с рядом острых зубов. Он едва успел поднять руку и заблокировать ее, как челюсти сомкнулись на его предплечье и прорезали глубокие линии на броне. Он попытался освободить вторую руку от массы тел, чтобы поднять второй нож, но существо было слишком быстро. Его хвост хлестнул вперед, вонзив длинный игольчатый шип из хитина в его правый глаз, который вонзился глубоко в мозг, мгновенно убив его.

Его тело киборга корчилось на земле, когда по нему пробегали беспорядочные электрические импульсы. Пришельцы, видя его движение, продолжали атаковать, не останавливаясь, пока наконец не разорвали тело киборга на куски, а его беспорядочные подергивания не прекратились.

Рой двинулся дальше, оставив его изуродованное тело в темноте.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод

Самый большой рой, который Барнс видел, был чуть больше пяти тысяч, а этот рой был намного больше, более чем достаточно, чтобы полностью окружить позицию людей. Вместо того чтобы атаковать сразу, они перемещались по округе, пока их численность росла.

Их вой отличался от всего, что Барнс слышал раньше, - это был почти торжествующий вой, как будто означавший для поджидающих их жертв, что их ждет смерть.

Мысль о том, что пришельцы могут издеваться над ними, была хуже самого шума и вызвала у Барнса дрожь, которую ему пришлось с трудом сдерживать.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод, 1-я секция.

Одному отделению не пришлось перестраиваться, и оно было самой сильной оборонительной позицией взвода. Она потеряла несколько человек, включая командира отделения, но имела хорошее поле обстрела и приоритет усилий орудий отделения тяжелого вооружения позади них.

Младший капрал Диллон, теперь командовавший отделением, стоял в яме, которую занимал его бывший командир отделения. Тела были убраны, и его люди засыпали футом грязи то, что не смогли выскрести, но здесь все еще воняло смертью.

От этого запаха ему стало физически плохо, даже больше, чем от воя, извергаемого роем в четырехстах метрах перед его позицией. Ему было велено держаться до тех пор, пока они не окажутся на расстоянии двухсот пятидесяти метров, прежде чем открывать огонь, но шум, запах, ожидание и осознание того, что он стоит в той самой яме, в которой был разорван его предшественник, окончательно доконали его.

Диллон вскарабкался на край ямы и открыл огонь, длинной очередью, за несколько секунд опустошив магазин. Люди вокруг него присоединились к нему, их страх и гнев вылились в протяжные крики. Даже на таком расстоянии трудно было промахнуться, и пришельцы начали падать, но для того, чтобы быть по-настоящему эффективными, пустотелым пулям требовалась кинетическая энергия, и погибло очень мало существ. Раненые завыли, обратив свое внимание на людей, стрелявших вдалеке, а затем остальная часть роя устремилась к центру позиции 1-го взводa.

Диллон упал обратно в свою яму, пытаясь заменить магазин. Он не был уверен, насколько эффективным был его огонь, но он привлек их внимание, а это не могло быть чем-то хорошим.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод, секция тяжелого оружия

Уильямс выругался, увидев, как Диллон открыл огонь, слишком издалека, чтобы быть эффективным в чем-то, кроме как разозлить пришельцев, что он, похоже, делал с успехом.

Командуя отделением тяжелого вооружения - объединенной группой легких минометов и тяжелых пулеметов - он имел достаточно боеприпасов для пушек, но только тридцать снарядов для каждого из минометов. Стандартный темп стрельбы для минометов в таких условиях составлял двадцать выстрелов в минуту, но Уильямс снизил темп вдвое, обеспечив им три минуты стрельбы, что было недостаточно для борьбы с таким большим роем.

Он приказал минометчикам сосредоточить свой огонь на тех, кто направлялся в сторону первой секции. Они стреляли по очереди, шести секунд между выстрелами было достаточно, чтобы слегка подправить трубу и позволить естественному изменению мешков с зарядами сдвинуть падение выстрела на несколько ярдов по сравнению с предыдущим выстрелом.

Минометные снаряды разрушали все, что находилось вблизи точки попадания, разрывая тела на части и разбрасывая то, что осталось. Пришельцы не понимали, откуда ведется огонь, но им было все равно - они не пытались укрыться, они просто нападали, их крики становились все громче.

Через три минуты минометы прекратили огонь, и Уильямс приказал экипажу взять винтовки и выстроиться перед пулеметными позициями.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, штаб 1-го взвода

Поле зрения беспилотника Пайпер было огромным, но пришельцы заполнили его, а с его краев продолжали прибывать новые. Они казались бесконечными, и Майлз задалась вопросом, откуда, черт возьми, они все взялись.

Первые выстрелы Диллона вызвали ответную реакцию всего роя, который атаковал, а те, кто был слишком далеко, чтобы достать людей, кружили вокруг позиции, пытаясь найти способ подобраться ближе. При поддержке тяжелых орудий 1-го взводa, похоже, удавалось удерживать позицию, а территория перед их позицией заполнялась телами пришельцев. Однако тяжелые орудия могли одновременно поддерживать только один фронт, и в других местах дела обстояли не лучшим образом.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод, 4-я секция

Капрал Харрис командовал своим отделением всего несколько недель, и у него, как и у его людей, было мало реального боевого опыта. Он быстро передислоцировал свое отделение, когда пришел приказ, что означало в лучшем случае временную оборону, и его войска были расположены не так хорошо, как ему хотелось бы.

- Овен-1-4, это Овен-1, - услышал он лейтенанта Майлз через наушник рации. - Как вы там держитесь, Харрис?

- Овен-1, это Овен-1-4, - ответил он. - Не очень хорошо, мэм, совсем не хорошо. У меня повсюду мертвая земля, если у вас есть что-нибудь свободное, я мог бы это использовать.

Крик вернул внимание Харриса к битве... Hебольшая группа пришельцев, примерно тридцать особей, пробиралась через груду упавшего бетона, который все считали твердым и непроходимым. Однако пришельцы нашли выход и прорвались сквозь груду всего в двадцати метрах от левого фланга отделения.

Бойцы на этом фланге быстро развернулись, чтобы справиться с ними, сосредоточив огонь на небольшой группе, покидая свои позиции и отступая. Последний из пришельцев упал всего в нескольких метрах от отступающих войск, но бойцы теперь были вне позиции и оставили огромную брешь в оборонительной линии. Пришельцы хлынули через эту брешь, не сдерживаясь, и на полной скорости пронеслись по обломкам.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, штаб 1-го взвода

Барнс подключился к каналам беспилотников, его глаза ненадолго закрылись, когда он наблюдал за ходом сражения. Он выругался, когда люди из четвертого отделения оставили свои позиции, зная, что прорыв неизбежен.

- Уильямс, это Барнс, - резко сказал он. - Четвертая секция вот-вот пойдет ко дну... Tы можешь чем-нибудь помочь?

- Пока я разверну орудия, будет уже слишком поздно, - ответил Уильямс. - И минометы вышли из строя.

- Черт! - сказал Барнс, испытывая то же чувство замирания, что и год назад, когда он потерял почти все. - Я пойду сам, посмотрю, смогу ли я выиграть немного времени.

Барнс помчался назад к тылу взводной позиции, проходя мимо испуганных людей, которые выглядели готовыми сорваться. Они увидели, что он бежит, и начали вылезать из своих ям, чтобы присоединиться к нему, думая, что он отступает, и ему пришлось криком загнать их обратно на их позиции.

Он взобрался на небольшой подъем на вершине позиции и посмотрел вниз на рой, хлынувший к бреши в четвертой секции. Пришельцев было больше, чем патронов в его винтовке, но он открыл огонь длинными очередями, надеясь уничтожить достаточно, чтобы дать 4-й секции несколько минут на перегруппировку.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод, 4-я секция

Харрис наблюдал, как люди слева от него залегли, наконец-то устояв на ногах и открыв огонь по кишащим пришельцам, пока когти и зубы не разорвали их на части. Части тел и внутренности летели во все стороны, покрывая оставшихся солдат кровью и кровавой резней. Большинство из них даже не заметили, но он видел, как один человек в ужасе уронил винтовку, чтобы посмотреть на кровь на своих руках, а затем был разорван на куски тем же существом, которое убило человека рядом с ним.

Пришельцы не останавливались. В их импровизированном окопе было еще двое солдат с Харрисом, и они открыли огонь по тем, кто прорвался. Они были уже достаточно близко, чтобы использовать гранаты, и двое мужчин поливали их огнем, а Харрис бросал гранату за гранатой, разрывая тела пришельцев на куски и разбрасывая повсюду осколки бетона. Наступление пришельцев наконец замедлилось, но не остановилось полностью.

Отовсюду доносились крики. Две передовые позиции Харриса пали. Все, что осталось - это мясистое месиво.

- Овен-1, это Овен-1-4, - сказал он в микрофон, перезаряжаясь. - Пришельцы прорвались через четвертую секцию... Я повторяю, пришельцы прорвались!

Он поднял винтовку для стрельбы и посмотрел прямо в глаза пришельцу, который мчался к нему. Еще дюжина была прямо за ним, и он замер, слишком напуганный, чтобы даже нажать на курок.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, штаб 1-го взвода,

Майлз подключилась к беспилотнику Пайпер, наблюдая за приближением пришельцев. Она слышала крик Харриса, но ничего не могла с этим поделать, и с ужасом наблюдала, как пришельцы пробивают себе путь через Харриса и двух мужчин в его яме, жалея, что Пайпер не выбрала этот момент для увеличения камеры высокой четкости.

- Овен-1, Охотник-1, это Kомандование, - срочно сказала Пайпер по их объединенной командной сети. - Держитесь, кавалерия уже в пути!

- Командование, это Охотник-1, - ответил Барнс. - Ты нашла поддержку?

- Так точно, Охотник-1, - ответила Пайпер. - Войск нет, но мы перенаправляем тактические средства в вашу сторону.

Под "тактическими средствами" обычно подразумевалась артиллерия, ракеты или реактивные снаряды, которые были великолепны против больших стай пришельцев, но иногда им не хватало точности, необходимой для ближней поддержки. Хуже того, их взрывающиеся боеголовки создавали вторичную шрапнель из упавшего бетона, что, как правило, увеличивало опасную зону любого взрыва.

- Сколько у нас есть? - спросил Барнс.

- И как скоро они прибудут сюда? - добавила Майлз.

- Я бы сказала, несколько минут, не больше, - ответила Пайпер, - и у вас есть практически все необходимое из любого сектора в радиусе действия.

Барнс громко присвистнул... это была большая огневая мощь. Кто бы ни командовал этой атакой, он не собирался рисковать против такого большого нападения.

- Хорошо, Пайпер, - сказал Барнс. - Возможно, мы сможем продержаться. Предупреди нас за тридцать секунд до удара, если сможешь.

- Сделаю, - сказала Пайпер. - Вы с Уильямсом берегите себя, - последовала короткая пауза. - И вы тоже, мэм.

Барнс почувствовал, как Пайпер отключилась от сети.

- Вы собираетесь сообщить своим людям, мэм? - спросил он. - Это может дать им некоторую надежду, если они будут знать, что им придется делать это еще только несколько минут.

- Хорошая идея, сержант, - сказала она и отвернулась, чтобы передать новости.

По видеосвязи она видела Барнса, стоящего на куче обломков и в одиночку пытающегося остановить прорыв 4-й секции. Это были героические усилия, он стрелял из своей боевой винтовки короткими контролируемыми очередями, которые разлетались в щепки при каждом нажатии на курок. Однако этого было недостаточно, и она видела, что и другие секции вот-вот будут захвачены.

Она отключила видеотрансляцию и подняла винтовку. Ей предстояло умереть, так что лучше забрать с собой как можно больше ублюдков.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод, отделение тяжелого оружия

Справа от себя Уильямс увидел прорыв в 3-й секции за несколько секунд до того, как кто-либо другой, поэтому он снял свое оружие со штатива и помчался в том направлении.

Он привстал на ноги и начал стрелять на ходу, разбрасывая гранаты, чтобы пробить бреши в рядах врага. Этого было недостаточно. Три секции исчезли под мощной волной пришельцев, которая замедлилась только потому, что ведущие существа остановились, чтобы разорвать людей на куски плоти и костей.

Те, кто был позади, пронеслись мимо них и вверх по склону к секции тяжелого оружия. Гранаты закончились, и он открыл огонь из нижнего ствола пулемета... без тяжелой треноги, поддерживающей его, жестокая отдача била в него, и он кричал от боли и гнева, когда стрелял. Он срубил тех, кто был впереди роя, но тут подоспели другие, широкая очередь, которую он никак не мог остановить.

Он бросился на них, продолжая стрелять, увлекая существ за собой. Вокруг него гибли пришельцы, затем открыли огонь пулеметы из секции тяжелого вооружения, дополняя его огонь. На мгновение он был чист от пришельцев, но затем они роем устремились вверх по холму к людям с пулеметами, и те повернули огонь, чтобы защитить себя. Рой снова рванулся вперед, и Уильямс исчез под ним, продолжая стрелять и бить, пока когти и клыки пришельцев разрывали его кибернетическое тело на части.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод, 4-я секция

- Охотник-1, Овен-1, это Kомандованиe, - срочно сказала Пайпер. - Предупреждение: тридцать секунд - входящий огонь. B укрытие!

- Понял тебя, Пайпер, - сказал Барнс. - Может быть, немного поздновато, но лучше, чем ничего.

- Все подразделения, это Овен-1, - передала Майлз по глобальной сети. - Огневая поддержка через тридцать секунд... Держитесь!

3-я секция и 4-я секция исчезли, пришельцы роились на холме. Барнс был изолирован там, где он находился, поэтому медленно отступил в сторону штаба взвода. Он ожидал найти лейтенанта Майлз внутри, в укрытии от наступающей артиллерии, но она была снаружи со своей штабной группой, ведя огонь по пришельцам, которые бежали вверх по холму в их сторону.

Барнс мог видеть, как наступающий огонь устремляется к ним со всех сторон - впечатляющее зрелище при других обстоятельствах.

- ПРИБЛИЖАЕТСЯ! - крикнул он.

Майлз посмотрела на него, потом на небо, затем приказала своим людям вернуться в бункер.

Барнс подхватил ее на руки, проносясь мимо, и затащил в бункер, не обращая внимания на ее протесты. У него не было двери, поэтому он заблокировал вход своим бронированным телом и приготовился к удару.

Тридцать две боеголовки взорвались на позиции взвода и вокруг нее, разнеся ландшафт в клочья, вместе со всем, что не было под укрытием. Ударная волна отбросила Барнса в бункер, едва не раздавив солдат, которых он пытался защитить, а затем все затихло.

* * *

Двенадцатый сектор, Северный город, 1-й взвод

Барнс и Майлз стояли на позиции, наблюдая за тем, как группа помощи пробирается через завалы в поисках выживших. Их было не так много, а те, что были, получили ужасные ранения и нуждались в серьезной медицинской помощи.

Чудом выжил капрал Харрис, единственный человек из четвертого отделения, которому удалось выжить - он потерял обе руки и получил прободение нескольких основных органов. У других людей были похожие ранения, у кого-то от пришельцев, у кого-то от артиллерийского огня, и носилки несли их к ожидающим машинам скорой помощи для эвакуации и лечения.

Барнс смотрел, как они уходят. Двенадцатый сектор должен был получить первую партию киборгов, и он надеялся, что они справятся так же хорошо, как его собственные люди.

- Мне жаль твоих друзей, - сказала Майлз, думая примерно о том же. - Без них мы бы не справились.

Барнс кивнул:

- Скорее всего, нет, - тихо сказал он. - Они умерли хорошо. Это то, чего бы они хотели.

Пайпер обнаружила тело Гиббса в метро. Небольшой рой появился из южного выхода и был уничтожен пехотой Одиннадцатого сектора, а Пайпер послала несколько дронов, чтобы проверить, есть ли еще. Его тело окружали мертвые инопланетяне, что было вполне уместно.

Майлз посмотрела на Барнса, затем протянула руку, чтобы постучать костяшками пальцев по его груди. Она, казалось, удивилась, когда это не вызвало ничего, кроме тихого стука.

- Ожидали металлического звука? - спросил Барнс. Майлз кивнула, внезапно приняв виноватый вид. - Не волнуйтесь, все так делают.

- Ты скучаешь по этому? - спросила Майлз. - Я имею в виду, быть полностью человеком.

- Иногда да, - сказал Барнс. - Но я бы солгал, если бы сказал, что отказался бы от всего этого.

- Правда?

- По праву я должен быть мертв, а если бы я не был мертв, я был бы инвалидом, неспособным сражаться, просто ожидая, когда инопланетяне, наконец, догонят и закончат то, что начали. Эти имплантаты, эта броня, - сказал Барнс, - дают мне второй шанс, как будто я воскрес из мертвых.

- Должно быть, это тяжело.

- Маленькая жертва ради общего блага, - сказал Барнс, кивнув в сторону выживших из 1-го взвода. - Знание того, что я помог здесь сегодня, многое компенсирует.

- Я направляюсь в Kомандование сектора, - сказала Майлз. - Думаю, я не смогу убедить вас с Пайпер перевестись в этот сектор. Вы знаете, вы оба мне пригодитесь.

Барнс рассмеялся и покачал головой:

- Мы люди из Одиннадцатого сектора, мы пролили слишком много крови, чтобы переходить.

- Я так и думала, что ты это скажешь, - сказала Майлз, - но все равно решила спросить.

Барнс поднялся во весь рост и отдал честь молодому лейтенанту, застав ее врасплох. Она ответила ему озадаченным взглядом.

- Вы хорошо справились, мэм, - сказал Барнс, - если вы не возражаете, что я так говорю. Возможно, вам еще предстоит научиться не доверять своим начальникам так сильно, как вы это делаете, но вы справились хорошо.

Майлз улыбнулась:

- Спасибо, сержант, вы и сами неплохо справились, - сказала она. - Как только мы восстановим сектор, вы с Пайпер должны прийти к нам, возможно, мы сможем поработать над протоколами координации.

- Пайпер не может оставить Kомандование сектором, мэм.

- Никто не является незаменимым, сержант, - с улыбкой ответила Майлз.

- Я имею в виду буквально, - сказал Барнс, в его голосе прозвучала нотка грусти. - Она попала в ту же атаку, что и я, и получила более серьезные повреждения, - oн замешкался, слова стали горькими на вкус, пока он объяснял. - Теперь она просто мозг в коробке, связанный напрямую с командно-контрольной сетью.

Майлз посмотрела на него с ужасом, затем протянула руку и положила ему на грудь. Через мгновение она отвернулась, и Барнс наблюдал, как она пошла присматривать за своими людьми, затем он сам отвернулся и медленно пошел обратно в Oдиннадцатый cектор и в свои казармы.

* * *

Oдиннадцатый cектор, казармы роты "Альфа"

В казарме было темно и неподвижно, лишь медленное мерцание огней показывало, что здание не так пусто и безлюдно, как окружающие его разрушенные здания. Еще недавно здесь размещались трое солдат, а теперь был только один.

Джастин Белл
"Корка"

- Это конец света, сержант Грейвс. Разве имеет значение, как выглядят ваши волосы?

Питер Грейвс посмотрел в сторону доктора МакКэлли, его рука наполовину запуталась в копне каштановых волос. Лопасти "Черного ястреба" хлестали воздухом по его голове, борясь с его пальцами за превосходство над укладкой его тщательно ухоженных локонов.

- Я думал, у вас, военных, есть строгие правила на такие вещи?

Густой австралийский акцент ученого придал изюминку последнему слову предложения.

- Мы не традиционные военные, док, - ответил сержант.

- Нет, очевидно, мы - прославленное такси для сопливого ученого, - рявкнула Грир с места пилота.

Доктор усмехнулась:

- Точняк, мисс Грир. Точняк!

Широкое брюхо "Черного ястреба" AH-1 дрейфовало, рассекая вечернее небо, двигаясь как черная тень среди занавесок цвета индиго.

- Итак, вы действительно думаете, что это конец света? - спросил Грейвс, повернувшись к ученому.

Его рука переместилась с волос на недельную щетину, растущую на твердом контуре его широкого подбородка.

- Трудно сказать, - ответила она, - хотя обычно, когда мои американские коллеги звонят мне с другого конца света, я склонна думать о худшем.

- Значит, вы геолог? - спросил Грейвс.

- Биолог, - ответила МакКэлли.

- Вы сказали "биолог"? - Ярвис убрал с колен взводное автоматическое оружие М-249, чтобы можно было наклониться дальше. - На кой черт им нужен биолог? Последнее, что я слышал, это то, что тектонические плиты выбивают гейзер из нормального состояния.

МакКэлли заставила себя широко улыбнуться:

- Думаю, мы все узнаем вместе, не так ли, дорогой?

Грейвс смотрел через открытую дверь "Черного ястреба" на удаляющиеся вдаль горы. Проснувшись сегодня утром, он готовил свою команду к учебной операции в Скалистых горах, не ожидая звонка от своего наименее любимого собеседника в ЦРУ. Одно из преимуществ его собственного нелегального предприятия заключалось в том, что эти невежественные шпионы не могли командовать ими, но вот они здесь, и ими командует невежественный шпион. По крайней мере, деньги были хорошие.

Сегодня команда была небольшой: только он, Грир и еще четверо. Они не ожидали, что их отвлекут для предотвращения предполагаемого конца света. Один из крупнейших гейзеров к западу от Миссисипи выбрасывал всякую странную дрянь, и федеральным шишкам понадобилось быстро сопроводить доброго доктора. Как сказала Грир, быть прославленным таксистом не входило в их должностные обязанности, но когда ЦРУ поставило пару нулей в конце контракта, они почувствовали себя немного более обязанными.

- А что будет, если эта штука взорвется? - спросил Грейвс.

МакКэлли пожала плечами:

- Я еще не виделa анализов, но если это что-то похожее на протоколы Йеллоустоуна, мы можем говорить о достаточном количестве мусора, чтобы заслонить солнце на несколько десятилетий. Погрузить планету в следующий ледниковый период. Всевозможные забавные вещи.

- И что, черт возьми, кучка наемных солдат с автоматическим оружием должна сделать, чтобы остановить это?

- Может, тебе стоит позвонить своему другу из ЦРУ и спросить у него.

- Пытался. Он не отвечает.

- Сюрприз, сюрприз.

- Сержант, у меня есть изображение! - крикнулa Грир с места пилота. - Прибор ночного видения сработал! Инфракрасное излучение зашкаливает. Что бы там ни случилось с этим гейзером внизу, от него дымятся все приборы.

- Tы можешь посадить нас на N-O-E^[48]?

- Сажаю нас на N-O-E, по вашему приказу, сержант.

- Уорент-офицер, вы старше меня по званию!

- В этом подразделении - нет.

Пропеллеры "Черного ястреба" замедлились до последовательного "туп-туп-туп", когда темный вертолет стал спускаться с неба на неровную землю внизу.

Сержант Грейвс повернулся к грузовому отсеку и четырем другим мужчинам, сидящим внутри:

- Ярвис, готовь САO^[49]! Квезар и Брейди, карабины M-4 с глушителями и прицелами! Захватите эти ПНВ!

- Я думал, ночное видение поджарилось? - спросил Луис Квезар, поднимая автоматическую винтовку двумя руками.

- Все равно хватай их, парень!

- Брейшоу, убедись, что у тебя есть тактический дробовик. Мне нужно что-то с пробивной силой, на всякий случай.

- На случай чего? - спросил Брейшоу. - Гейзер разозлится и забросает нас камнями?

- Мы не знаем, с чем имеем дело, - рявкнул Грейвс. - Относитесь к этому как к враждебному столкновению, вы меня понимаете?

- Так точно, сержант! Выполняю.

"Черный ястреб" замедлил скорость и спустился на землю, его ходовые огни освещали сцену внизу. Оборудование лежало в разбитых осколках, разбросанное дугами по широкому пространству скалистой местности.

Грейвс повернулся к МакКэлли:

- Когда ты в последний раз разговаривала с командой? - крикнул он, перекрывая гул роторов.

- Шесть часов назад! - ответила она. - Мы решили, что остаточная энергия мешает связи, но я думаю, что это еще одна причина, по которой они попросили вас о сопровождении!

Сержант жестом показал на открытый отсек, и доктор МакКэлли наклонилась, чтобы выглянуть наружу. Он увидел, как ее глаза расширились от удивления.

- Где они? - спросила она, хотя знала, что никто там не знает ответа.

- Тачдаун через один! - крикнула Грир с места пилота.

Едва она закончила фразу, как роторы загрохотали, и "Черный ястреб" дернулся влево. Грейвс вскочил на ноги, потянулся и вцепился в сиденье.

- Черт побери! - крикнул Ярвис, вернув М-249 на колени и полностью зарядив его.

- Двигатель барахлит! - крикнула в ответ Грир. - Приборы выходят из строя!

Вертолет наклонился вперед и накренился, как будто пытаясь удариться головой о землю, и Грир обеими руками дернула рукоятку назад, пытаясь выровнять его.

- Заходим жестко! - крикнула она. - Все пристегнитесь, эта сука сражается со мной!

AH-1 накренился на левый борт, проходя полукруг с грохотом. Пыль поднялась вокруг них, когда они приблизились к земле, жужжащие лопасти подхватывали мелкие камни и грязь, облепляя вертолет и всех, кто находился внутри.

- Держитесь за что-нибудь! - крикнул Грейвс прямо перед тем, как "Черный ястреб" врезался в землю брюхом вперед.

* * *

- Что ж, все могло быть гораздо хуже, - сказала Грир, глядя на "Черный ястреб".

Переднее шасси оторвалось при жесткой, чем ожидалось, посадке, так что нос теперь был наклонен вперед, тупая и округлая передняя часть вертолета была потрепана и искорежена от удара. Из сочленения роторов валил легкий дым, а винты вращались ленивыми бессистемными кругами над их головами по мере уменьшения импульса. Вокруг разбитой "птицы" группа Грейвса выстроилась в оборонительный периметр.

Несколько переносных фонарных столбов опоясывали площадку, образуя восьмисотметровый периметр вокруг исследовательской зоны, в четырехстах метрах от самого гейзера. Бледный искусственный свет падал на землю, освещая покрытую камнями территорию и демонстрируя нанесенный ущерб.

Все рабочие станции и их металлические ящики были превращены в скрученные тиски железа и полимера. Разбитые мониторы рассыпались по каменистой поверхности окружающей земли. Восьмидюймовые балки, держащие геологические датчики и дальние прицелы, были скручены и разорваны, как "Твиззлеры", и лежали среди камней и песка раздробленными половинками.

Ученых нигде не было. Геологи обнаружили сдвиг тектонических плит десять дней назад и определили его как мощное землетрясение глубоко под землей. Земля раскололась под гейзером и выпустила какофонию расплавленной воды и лавы, которая брызгала в воздух сорок восемь часов подряд. Затем все прекратилось. Осталась лишь огромная дыра в земле. Вход в прочную земную оболочку.

Кари Грир направилась к расщелине, откинув шлем пилота и сжимая в затянутых в перчатки руках карабин М-4. От каждого члена экипажа Грейвса ожидали многозадачности, и Грир не была исключением. Бывший уорент-офицер армии, она знала, как вести себя в бою, не хуже, нежели управлять "Черным ястребом".

- Не подходи слишком близко! - крикнул Грейвс. - Мы еще не знаем, во что ввязываемся.

Неподалеку Митч Брейшоу присел в грязи, его руки выводили странные узоры на камнях.

- Сержант, вы, возможно, захотите взглянуть на это.

Грейвс подошел к Брейшоу и присел, когда тот приблизился, сузив глаза к грубому узору из песка и грязи возле руки Брейшоу. Тонкие разводы были вырыты в твердом материале ровными, трехгранными узорами - канавы, прорытые среди материала. Тусклый медноватый след грязи тянулся по тому же пути, создавая почти привлекательный художественный образ в отложениях.

- Эти следы, - прошептал Брейшоу, указывая на траншеи. - Они почти похожи на следы когтей.

Грейвс взглянул на него из-под тщательно уложенных густых волос.

- Ты опять смотрел "Секретные материалы", Митч?

- Серьезно, чувак, - сказал он. - И посмотри сюда, - oн жестом указал на грязь медного цвета и пошевелил ее рукой. - Видишь, как это слиплось вместе там, где обесцветилось? Я думаю, это старая кровь.

- Насколько старая?

- Может быть, несколько часов?

- Может быть, шесть часов?

Брейшоу переглянулся с Грейвсом, оба думали об одном и том же.

- Ребята, на что вы смотрите? - спросил Квезар, подойдя к ним с фланга. Его шаг замедлился, когда он приблизился к полосе окрашенной ржавчиной земли. - О черт, - прошептал он. - Это то, о чем я думаю?

- Это не имеет никакого смысла, - пожаловалась доктор МакКэлли, проходя мимо них.

Ее взгляд остановился на Грир, которая низко наклонилась к устью гейзера, ближе, чем Грейвсу хотелось бы.

- Подожди, док, - сказал он. - И Грир, отойди немного, ладно?

- Тебя что-то напугало? - спросила Грир, вставая и поворачиваясь к ним. - Просто большая дыра в земле, прямо...

Ее грудь взорвалась без предупреждения, злобно и гневно вырвавшись наружу густо-красным цветом, сгустками разорванных мышц и клочьями ткани от тактического жилета. Скрученный и узловатый шип пронзил ее плоть, покрытую запекшейся кровью, а затем со щелчком распался на растопыренные костлявые пальцы. Ее глаза впились в него, когда отростки раздвинулись, вцепившись в ее кожу, как захват. Он дернул, и она откинулась назад, рухнув в безмолвную темноту даже без крика.

- Какого черта! - закричал Ярвис, делая два осторожных шага вперед, его автомат с патронами был зажат в руке.

- Черт побери! - закричала МакКэлли, делая неуверенный шаг назад.

После исчезновения Грир на несколько ударов воцарилась тишина, и из темноты гейзера донесся негромкий стук лапок насекомых по камню. Десятки узких зеленых глаз засветились сразу за гребнем гейзера, и все они уставились на небольшую группу оперативников, сгрудившихся за спиной ученого с оружием наготове.

- Трахни меня в бок, - шипел Брейди, подойдя слева от Грейвса.

- Во что они нас бросили? - спросил Брейшоу.

Цокающие шаги прекратились, но глаза остались, уставившись на них, любопытные и голодные, пытающиеся проверить, зачем они здесь. Внезапно четыре пары из них бросились в атаку, бросаясь вперед, их когти шлепали по камню и грязи.

Грейвс мельком увидел одного из них, прежде чем они достигли команды. Его бледная кожа была толстой и кожистой, как шкура крокодила-альбиноса. Две длинные узкие ноги были согнуты в коленях и заканчивались тремя выступающими когтями. Четыре веретенообразные руки обхватили доктора МакКэлли, словно больную, свернув ее в кольцо. Его голова была плоской и широкой, кожа была такой же бесцветной, как и все остальное тело - казалось, что это существо не видело солнца очень-очень давно. Монстр потащил МакКэлли назад, ее руки закрутились, когда три других существа набросились на Грейвса и его команду.

* * *

- МакКэлли! - закричал Грейвс, но она исчезла из виду, когда оставшиеся существа ворвались к ним; их искривленные, покрытые костяной коркой клыки вытянулись, а зеленые щели глаз сузились и сверкали. - Открываем сезон на этих ублюдков!

Брейди повернулся влево и открыл огонь из своего M-4 в режиме полного огня, оружие с глушителем защелкало в его руках. Пули прошили тощий торс первого приближающегося существа по диагонали и разорвали его твердую плоть на ленты, разбрызгивая темный ихор густыми струями на песок. Тварь повалилась вперед и упала, размахивая конечностями.

- Они быстрые, но не пуленепробиваемые! - крикнул Брейди, прицелившись и увидев, что за первыми тремя существами уже собрались два других, преодолевая расстояние менее чем за несколько секунд.

Ярвис двинулся на перехват, его М-249 взорвался с сокрушительным грохотом. Барабанный пулемет распылял 5.56-миллиметровые патроны в плотное сцепление приближающихся бледных существ, пробивая их насквозь, раздробляя конечности и кромсая плоть. Грейвс двинулся вперед, перешагивая через пару взорвавшихся чудовищ, уворачиваясь от их брызг крови и прицеливаясь в еще двух, которые быстро приближались. Держа автомат на полуавтомате, он сделал три выстрела из М-4 в лоб приближающемуся гейзерному монстру, повернулся и всадил еще два патрона во второго.

Он обогнул отверстие расщелины, держа оружие наготове, но глаза исчезли, и гребень расщелины был чист. Никаких монстров. И никакой МакКэлли.

- Они схватили ее, - шипел он. - Черт!

- У нас их немного, - сказал Ярвис, оглядывая полдюжины разорванных, бледных трупов вокруг них.

- Господи, ты видел, сколько здесь было глаз? - сказал Квезар. - Подумаешь, мы убили шестерых из них. А выглядело так, будто их было шесть гребаных сотен.

- Что это за твари? - спросил Брейшоу, опускаясь на корточки и касаясь жесткой плоти одного из существ.

- Слишком много времени провели под землей, - пробормотал Грейвс. - Кучка гребаных морлоков^[50] или что-то в этом роде.

- Так что же нам теперь делать? - спросил Брейди. - Пора вызывать подкрепление?

- Кого, например? - спросил Грейвс. - Охотников за привидениями?

- Я предлагаю объявить здесь чертов бомбовый удар, - пробормотал Квезар. - Засунуть им в задницу тактическую ядерную бомбу.

- Да, я уверен, что это сделает чудеса с нестабильной тектонической системой, что бы там ни было, - сказал Брейди. - Взорвать этот гейзер и разнести весь мир к чертовой матери.

- МакКэлли была здесь, потому что они позвали ее. Они хотели, чтобы она была здесь, и они хотели, чтобы она была здесь немедленно. Это значит, что сейчас произойдет какое-то дерьмо, - сказал Грейвс. - Мы просто должны выяснить, что это за дерьмо.

- И как, по-вашему, мы это сделаем? - спросил Брейшоу. - Спуститься за ней?

Грейвс посмотрел на него.

- Черт побери, сержант. Ты, блядь, шутишь? И закончить как Грир?

Он остановился на мгновение, как будто судьба Кари Грир только что пришла ему в голову.

Грейвс думал о том же, глядя в темное небо и представляя лицо своего пилота, ее пустые, пристальные, ничего не понимающие глаза, когда колючие пальцы твари утаскивали ее в темноту.

- Мы должны Грир больше, чем это, - сказал Грейвс. - Мы должны ей больше, чем просто вырезать и сбежать. Ей и МакКэлли. Связь не работает, "птица" сломана. Мы можем либо сидеть на заднице и ждать, пока придет помощь, либо поднапрячься и посмотреть, что там происходит. Я знаю, какой выбор я сделаю.

Как бы подчеркивая этот факт, он выдернул магазин из своего М-4 и проверил заряд, затем захлопнул его обратно.

- Вы со мной, или как?

* * *

Грейвс взобрался на край гейзера и посмотрел вниз, в надвигающуюся темноту. Его карабин M-4 Carbine теперь был оснащен тактическим фонариком, прикрученным под глушителем в дополнение к верхнему прицелу, и он прорезал бледный путь сквозь непроглядную тьму. Остановившись на мгновение, Грейвс поводил оружием влево, затем вправо, освещая участок входа, где они стояли.

- Здесь глубоко, - сказал он, повернувшись, чтобы сказать через плечо. Квезар, Ярвис, Брейди и Брейшоу, как он и предполагал, вызвались войти в гейзер вместе с ним, если не ради МакКэлли или будущего мира, то ради уорент-офицера, с которым они провели последние три года своей жизни. Женщину, которая вводила их в самое страшное дерьмо, какое только можно себе представить, и выводила из него. Хотя никто из них не был согласен с тем, чего заслуживает остальной мир, они знали Грир и знали, что она заслуживает большего.

- Похоже на какую-то систему туннелей, - сказал Брейди, двигаясь рядом с Грейвсом, его собственный фонарь светил вниз через узкий проход. - Там внизу творится какая-то муравьиная хрень.

- Черт. Это звучит все лучше и лучше, - пробормотал Квезар.

- Ты нам нужен, парень, - сказал Грейвс. - Ты и твой Cи-4. Ты - наш взрывник, боевой инженер. Если мы собираемся уничтожить эту штуку, то это дерьмо в твоем рюкзаке - то, что должно это сделать.

Квезар кивнул и глубоко вздохнул:

- Как скажете, сержант.

Грейвс ступил на камень и пошел по проходу вниз, сделав глубокий вдох и задержав его, когда стены сомкнулись вокруг них в узкий, круглый проход. Они могли идти только по двое, плечом к плечу, и даже это было слишком тесно для комфорта. Они шли долго, спускаясь в черноту земли, продвигаясь дальше и глубже, чем кому-либо из них было приятно. Тусклый, влажный жар пропитал воздух вокруг них, когда они шли, словно толстые, горячие руки обхватывали и давили на них, замедляя их шаг.

Идущий сзади Квезар обернулся и посмотрел вверх с того места, где они пришли.

- Я больше не вижу ни звезд, ни неба, - сказал он. - Как глубоко мы находимся?

- Недостаточно глубоко, - ответил Грейвс.

- Держись, - прошептал Брейшоу. Бывший специалист по разведке обладал, казалось, шестым чувством для отслеживания, и он протиснулся вперед мимо Грейвса и Брейди, подняв руку вверх и шевеля пальцами, словно ощупывая воздух. - Я чувствую попутный ветер, - пробормотал он. - Вероятно, впереди есть еще проходы, соединяющиеся с этим.

Из глубины земли донесся шум. Когти скребли и лязгали по камню, а воздух стал густым от угрозы.

- О, черт, - зашипел Брейшоу, поднимая оружие и отступая назад. - Черт, черт, черт!

- Где они? - рявкнул Ярвис. - Где они, блядь, находятся? Я ни хрена не вижу при таком освещении!

- Чья это была тупая идея? - рявкнул Квезар.

- Успокойтесь, вы все, - шипел Грейвс. - Полегче! Звук распространяется в закрытых помещениях, если мы слышим их, значит, они слышат нас. Захлопните свои чертовы сифоны и давайте двигаться, быстро и тихо.

Они замерли, максимально заглушая свои движения, замедляя дыхание и делая тихие шаги. Грейвс шагнул вперед, один шаг, затем другой. Ярвис положил руку ему на плечо и потянул, чтобы Грейвс отошел в сторону и позволил ему подойти слева, выставив вперед тяжелое оружие. Впереди все еще раздавались щелкающие звуки - почти лавина когтистых шагов. Вдалеке пульсировал слабый красный свет, едва освещая дальний конец проходного туннеля. Вдоль каждой стены виднелось несколько разветвленных туннелей.

- Это добром не кончится, - прошептал Квезар.

Группа продолжала идти молча, шаг за шагом, мышцы напрягались, когда они услышали вокруг себя топот когтистых лап. Грейвс слышал их над собой и по обе стороны от себя и знал, что в этой погребенной экосистеме должно быть бесчисленное множество проходов. Десятки этих существ, если не сотни.

Возможно, даже тысячи.

Он продолжал следить за слабым красным светом впереди, сосредоточившись на нем - мифическом свете в конце туннеля. Когда он сделал еще один шаг, впереди и справа раздались гулкие шаги. Он сместился, отодвинув бледный конус тактического фонарика достаточно далеко, чтобы увидеть отверстие, где соединялся другой проход. Движение в проеме стены привлекло его внимание.

- У нас движение! Два часа! Брейди, Квезар, поднимайтесь сюда с этими 203-ми. Кажется, у нас появилась компания!

Два специалиста двинулись вперед с карабинами М-4, под которыми были гранатометы 203. Ярвис прижался к левой стене, его автомат направился к отверстию на противоположной стороне. Щелканье когтей прекратилось, внезапно и быстро оборвался шум, окутав туннель дезориентирующей тишиной.

- Тише, - прошептал Грейвс. - Не спеши.

Они вырвались из отверстия, как вода из сломанного пожарного крана, вырвавшись наружу потоком бледнокожих скиттеров, налетая друг на друга и захлестывая туннель машущими конечностями и шлепающими когтями.

- Бляааадь! - крикнул Ярвис, когда они хлынули наружу, несколько из них отделились и вскарабкались по сторонам туннеля и под потолок.

Через секунду 249-й оказался у него в руках, прикладом в плечо, а другой рукой он поддерживал ствол, громко и протяжно грохоча в темноте туннеля. Пули разнесли в клочья первую группу приближающихся существ, разнеся их на полоски бледной плоти и костей.

Грейвс двинулся вперед, сместился и выстрелил из своего M-4. Двое других упали, когда над его головой пронесся тупой вопль и полоска дыма, граната на мгновение звякнула по изогнутой стене, прежде чем взорваться среди группы тварей, разбрасывая вопящие, изломанные формы во все стороны.

- Вперед! - крикнул Грейвс. - Направляйтесь к тому красному свету!

Он перешел на бег, пробиваясь сквозь дезориентированных существ, смещаясь и стреляя быстрыми очередями через каждые несколько шагов. Ярвис выбросил израсходованный барабан с патронами и достал другой, плотно вставил его в оружие, повернулся и снова выстрелил, поливая очередную группу существ свинцом.

Брейшоу двинулся на фланг Грейвса, стреляя из своего М-4 очередями, отправив на землю еще двух тварей. Еще одна очередь из 203-ей винтовки Квезара ударила в стену и взорвалась, осыпая группу камнями и мокрыми кусками плоти, пока они мчались вперед.

Пробегая мимо отверстия в проходе, Грейвс взглянул направо: еще одна орда тварей надвигалась на них по туннелю.

- Квезар! - крикнул Грейвс. - Ты последний в очереди, запечатай этот проход!

Брейшоу и Брейди поспешили мимо прохода, пол туннеля теперь был завален и заляпан разбитыми, окровавленными телами зверей, которых они уже убили. Квезар остановился у прохода как раз в тот момент, когда из него с криком выскочило существо. Оно вытянуло узкую костлявую правую руку, пальцы сжались в зазубренную колючку. Солдат сместился вправо, и колючка проскочила по его левому плечу и вырезала из него кусок плотной плоти. Морщась, Квезар поднял ногу и ударил ногой, ударив тварь в грудь и отбросив ее назад. Когда онa упалa обратно в дыру, он выпустил в потолок снаряд из 203-го. Он взорвался со звоном в ушах, заблокировав его изнутри.

- Проход запечатан! - крикнул Квезар, ускоряя шаг, его левая рука безвольно болталась на боку.

- Он тебя достал? - отозвался Грейвс.

Квезар кивнул, но не замедлил бега. Все они смотрели вперед, так как проход погружался все глубже, спускаясь по более крутой траектории по мере приближения к красному свету. Их одежда была мокрой и тяжелой, температура была почти невыносимой.

- Во что мы тут ввязались, сержант? - спросил Ярвис, вынимая еще один пустой барабан с патронами и заменяя его.

- Спасаем мир, Ронни. Спасаем гребаный мир.

- Я вступил в это подразделение не для того, чтобы спасать мир, - сказал Квезар. - Просто хотел заработать немного денег и, возможно, прожить еще несколько лет.

- В этой работе невозможно получить и то, и другое, парень, - сказал Брейди, покачав головой.

Время от времени в стенах вокруг них раздавались щелчки.

- Продолжайте двигаться, - шипел Грейвс, когда они повернули под углом вниз и прибавили темп.

Еще больше щелчков отразилось от изогнутых стен, и эти щелчки доносились сзади.

- Как, черт возьми, они оказались позади нас? - спросил Квезар, оборачиваясь.

В темноте он увидел слабый блеск глаз, сходящихся и приближающихся.

- Они двигаются быстро! - крикнул Грейвс. - Запечатать туннель!

Квезар вихрем бросился на него:

- Что? Это наш выход!

- Неважно, если он заполнен гребаными морлоками! Запечатай этот проклятый туннель!

Щелканье становилось все громче и продолжительнее, когда глаза устремились на них. Квезар поднял свое оружие, а Брейди - свое. Они отступили назад с поднятыми 203-ми, надеясь, что глаза в последний момент свернут в любую сторону и остановят то, что они должны были сделать.

- Сейчас! - прорычал Грейвс, и двое мужчин запустили свои гранаты.

Хлопающий взрыв сдвоенных фугасов завыл в замкнутом пространстве. Дым заполнил центральный туннель, обрушив большие куски потолка и стен. Когда пыль наконец рассеялась, их единственный выход был закрыт грудой битого камня.

Они стояли молча, глядя на слабый красный свет в сотне ярдов от них, а затем на запечатанный туннель на другой стороне. Весь проход пульсировал, от стен исходило глубокое и агрессивное тепло.

- Ну, вот и все, - пробормотал Квезар.

Он потер кровоточащую рану на плече.

- Если здесь внизу лабиринт, - сказал Грейвс, - то наверняка есть другой выход. Нам просто нужно его найти.

Квезар посмотрел на него сузившимися глазами и протиснулся мимо к тусклому красному свету.

* * *

Остаток пути они прошли в молчании, продолжая спускаться по туннелю среди разрозненных царапин от когтей по камню из соседних проходов. Грейвс молчал. Он многое хотел сказать мужчинам, которые доверились ему. Он привел их сюда, запечатал их здесь и, вероятно, запечатал все их судьбы.

Что это изменит в великой схеме вещей? Как пятеро независимых контрактников смогут остановить детонацию этой трещины? Как они смогут противостоять орде бледнокожих, четырехруких существ, рожденных в недрах земной коры?

Подойдя к краю главного прохода, Грейвс поднял руку, чтобы остановить приближение своей команды. Они замедлили шаг и остановились возле того места, где стены и пол прохода освещались пульсирующим красным светом.

Там был постепенный изгиб влево. Грейвс подошел к нему и наклонился вперед, чтобы осмотреться. Проход открывался в широкую, разросшуюся пещеру - разверзшуюся пасть из острой скалы и камня, которая светилась красным светом, когда по ней тек густой поток лавы. В центре камеры на земле скорчились две фигуры, свернувшись калачиком.

Грейвс присел на корточки, жестом приказав своей команде встать позади. Оглянувшись назад, он обратился к Ярвису:

- Дай мне на секунду подержать твой бинокль, Ярв, - прошептал он.

Потянувшись к подсумку на жилете, пулеметчик достал комплект и передал ему. Прижав их к глазам, он прислонился к углу и настроил дальность.

- МакКэлли, похоже, жива, - прошептал он. - Она там с другим неопознанным человеком, - не глядя на Ярвиса, он передал бинокль обратно. - Ближайшая зона чиста, - доложил Грейвс. - Широкая пещера, около ста ярдов в окружности. Две женщины в центре, - oн посмотрел на группу. - Прямо через комнату, похоже, есть еще один широкий проход, могу поспорить, что он тоже ведет куда-то к поверхности. Если мы двинемся туда, вы, ребята, захватите ученых и уходите через другой проход. Я останусь позади и прикрою вашу шестерку.

- О чем вы говорите, сержант? - спросил Брейшоу. - Мы не оставим тебя здесь внизу на растерзание этим ублюдкам.

- Это я виноват в том, что вы все оказались в этом бардаке, - сказал Грейвс. - И будь я проклят, если не вытащу вас из него.

Квезар оглядел других членов команды, тщательно обдумывая свои слова.

- Знаете, сержант, я чертовски склонен согласиться с вами. Но мы это начали, полагаю, мы можем и закончить это дерьмо.

* * *

Грейвс свернул за угол туннеля и, приседая, побежал через пещеру к МакКэлли. Жара была почти невыносимой. Куда бы Грейвс ни посмотрел, его взгляд устремлялся сквозь волны пульсирующего жара, его одежда и плоть промокли, когда он подошел к двум женщинам, неподвижно лежащим на земле.

- МакКэлли! - прошипел он, приближаясь. - Ты жива?

Она повернулась на земле, глаза расширились:

- Грейвс? Какого черта ты здесь делаешь, идиот?

- Спасаю твою неблагодарную задницу, - ответил он.

- Тебе не следовало приходить, - прошептала она. - Они повсюду. Повсюду.

- Кто они?

Позади и вокруг него, остальные четверо расположились по периметру, подняв оружие. Пещера была высокой и широкой, грубой круглой формы с низкими сталагмитами, свисающими с крыши, словно жидкий камень, вылитый и застывший на месте. Пар от лавы поднимался вверх и образовывал стойкую влажность. Вдоль стен было разбросано несколько небольших отверстий, хотя так глубоко под землей было тревожно тихо.

- Я не уверена, что это за существа, - ответила МакКэлли. - Но они были здесь задолго до нас. Возможно, они были заперты здесь, внизу, но затем тектонический сдвиг открыл путь на поверхность, высвободив эту странную энергию... и их.

- Она готова выпустить гораздо худшее, - шипел другой голос, и Грейвс повернулся ко второй женщине, лежащей на земле.

- Это Женевьева Пуаро. Она была в команде геологов, - прошептала МакКэлли, поднимаясь в сидячее положение.

- Эти потоки лавы, - сказала Пуаро, указывая на кипящую красную жидкость, катящуюся по краю пещеры: - Они переплетаются по всей субструктуре здесь, внизу. Как вены и артерии по всему этому комплексу. Они сформировали эти симбиотические отношения с организмами. Хрупкий баланс, удерживающий всю эту структуру вместе.

Грейвс посмотрел вверх и по сторонам, поднимая свое оружие. На мгновение ему показалось, что он услышал этот характерный звук, но в тот же миг он затих.

- Как нам выбраться? - спросил Грейвс. - Туннель, по которому мы спустились... ну, теперь он непроходим.

Пуаро указала на широкий проход на противоположной стороне комнаты:

- Я думаю... я думаю, что этот может вести на поверхность. Я видела пар, выходящий через него, и чувствовала прохладный порыв воздуха.

- Тогда вставайте, дамы, - рявкнул Грейвс. - Мы выбираемся отсюда.

Он обхватил рукой локоть МакКэлли, помогая ей встать, а Брейди пристроился справа от него и сделал то же самое для Пуаро, медленно, но неуклонно поднимая их на ноги.

- Мы не можем просто уйти, - вдохнула Пуаро. - Гейзер может взорваться в любой момент.

- Что мы можем сделать, чтобы остановить его? - спросил Грейвс.

Пуаро улыбнулась знающей улыбкой и открыла рот, чтобы заговорить.

Они так и не услышали характерный скрежет когтей приближающегося морлока. Он спрыгнул с крыши, выпустив одну из своих узких, скрюченных конечностей. Колючка ударила Пуаро прямо в лицо, расколов череп с влажным треском, от которого кровь и мозг брызнули вверх по широкой дуге. Приземлившись, существо отдернуло руку, оставив тело Пуаро на месте, растерянно озираясь по сторонам. Пуаро сделала один неуверенный шаг назад, а затем рухнула на землю.

МакКэлли уставилась на нее немигающими глазами.

- Мы поймали одного! - крикнул Грейвс, но Брейди уже был на шаг впереди, двигаясь к нему и тремя быстрыми выстрелами пробивая затвердевшую корку на лбу. Кость раскололась и разлетелась, а подземный житель попятился назад, дергая конечностями.

Снова послышался треск. Грейвс повернулся, не желая видеть то, что, как он знал, увидит. Все отверстия вдоль изогнутой дугой стены пещеры были заполнены чудовищами.

* * *

- Давай, давай, давай! Блядь, давай! - прорычал Грейвс, поднимая свое оружие и разряжая М-4 в стремительную дробь автоматных выстрелов.

Существа разбежались со своих мест в отверстиях, карабкаясь вниз по скальным стенам на всех своих шести конечностях, как кошмарные насекомые, размером с человека, клешнями выхватывая куски камня и скалы на ходу.

МакКэлли попятилась назад, повернулась и побежала к другому проходу, когда Ярвис появился рядом с Грейвсом, стреляя из своего автомата. Когда вокруг них раздался быстрый стук когтей по камню, Грейвс услышал более громкий и тяжелый звук. Глубокие, мощные и гулкие шаги раздавались над скрипом. Что-то большее, чем то, что они видели до сих пор.

- Эти дыры, - прошипел Грейвс. - Мы называли это "муравейником"... это, должно быть, "трутни".

- Если есть трутни... - продолжал Ярвис.

- ...значит, есть чертова королева, - закончил Брейшоу, подойдя к ним слева.

Прямо перед ними, вдоль южной стены изогнутой пещеры, открылось большое отверстие, и в темноте появилось полдюжины немигающих глаз.

- Трое из них прямо впереди! - сказал Квезар, двигаясь на перехват.

- Это не трое! - крикнул Грейвс. - Это один. Один большой!

Из темной пещеры выскочила "королева" - огромный, громоздкий зверь, опирающийся на все шесть конечностей. Она была такой же, как и трутни, но гораздо толще, как старые и белесые скрученные стволы деревьев. На голове у нее была вычурная округлая корона из толстых хрящей, расположенная над шестью узкими, сверкающими глазами. С треском и леденящим душу трепетом из ее искривленного позвоночника вырвались волокнистые крылья и сложились в квартет, бешено жужжа и неся ее по воздуху. Она была размером с крупную лошадь и гораздо мощнее.

- Квезар! - крикнул Грейвс, его голос повысился.

- На шаг впереди тебя, сержант! - отозвался специалист, заходя с фланга и поднимая свой М-4.

Он поднес руку к переднему курку под гранатометом 203 и с грохотом выпустил толстую гранату. Граната попала в королеву слева, прямо под двойными фибровыми крыльями с этой стороны. Темный ихор потек ручьями, она вскрикнула, покачнулась вправо и грозилась опрокинуться набок.

- Отличный выстрел, Луис! Отличный выстрел, мать твою! - крикнул Грейвс, когда несколько десятков более мелких морлоков спустились по извилистой поверхности пещеры и по скалистой местности устремились к ним.

С громким сердитым криком королева выправила боковой крен, сильно била крыльями, разворачиваясь и направляясь прямо к солдатам.

Брейди обогнал Грейвса слева, стреляя из своего М-4 и сбив при этом полдюжины тварей. Ярвис снова разрядил 249-й, прорезав просеку в орде вокруг них.

- Их слишком много! - крикнул Грейвс.

- Мы пытались сказать вам это час назад, сержант! - рявкнул в ответ Квезар.

Брейшоу повернулся вправо.

- Они идут отовсюду!

Его оружие загрохотало, сдерживая приближающуюся группу. Два зверя отклонились в сторону, пропуская огонь его оружия между собой, когда они бросились вперед.

- Брейшоу, осторожно! - крикнул Ярвис, но морлоки сошлись в центре, и солдат оказался между ними: острые костяные когти резали его жилет и мускулистую плоть под ним.

Он вскрикнул один раз, а затем упал в стремительный рой.

- Продолжайте! - крикнул Грейвс, следуя за МакКэлли по пятам. - Направляйтесь к шахте!

Брейди, Ярвис и Квезар направились за ними, поворачиваясь и стреляя на ходу, стараясь уничтожить как можно больше своих преследователей. Квезар запустил еще одну гранату, бросив ее в центр группы из шести морлоков.

Ярвис сместился влево, а Квезар выстрелил вправо, отводя оружие назад и вперед по дуге.

Сколько бы они ни убивали, их становилось все больше, и орда превращалась в бледное цунами из мельтешащих тел. Королева продолжала нестись вперед, направляя свое крылатое тело к ним, пока они приближались к широкой шахте и выходу. Отступая назад, Грейвс посмотрел налево и увидел прямо перед собой траншею с густой, перекатывающейся лавой.

- Что ученый сказала насчет лавы? - рявкнул Грейвс МакКэлли, когда они продолжали бешено двигаться к выходу.

- Я не понимаю, о чем ты! - закричала она в ответ, перекрывая шум и стрекот крыльев и костяных когтей.

- Деликатное равновесие? Разве не это она сказала?

- Что-то вроде этого!

- А что если мы нарушим этот баланс?

- Я - биолог, сержант Грейвс. Ваше предположение не хуже моего!

Брейди остановился рядом с ним, повернул направо и вставил свежий магазин в свой M-4.

- Босс, мы убираемся отсюда или как?

- Конечно! Отступай ко мне, сейчас же!

Брейди повернулся и приготовился к движению.

- Берегись! - Грейвс крикнул свое предупреждение, но тут королева спикировала и вырвала одну зазубренную переднюю лапу, вонзив ее в спину Брейди и насадив его на узкую колючую конечность.

Солдат на долю секунды взглянул на Грейвса, его глаза расширились от недоверия.

Королева откинула ногу назад и выпустила колючки, отбросив Брейди на две дюжины метров назад, его тело кувыркалось в воздухе. Рой бледных существ набросился на него, когда он приземлился, и сожрал его в считанные секунды.

Живот Грейвса сжался. Это была его вина.

Отчетливое стрекотание огня 249-го становилось все громче, когда Ярвис приблизился, а Квезар оказался рядом с ним.

- Мы должны прорываться, сержант! - крикнул Квезар.

Грейвс кивнул и оглянулся назад, увидев, что МакКэлли переходит по каменной платформе через лавовую траншею. Проход был уже близко.

- Я останусь здесь, - сказал Грейвс. - Вы двое прорывайтесь. Я завалю столько, сколько смогу.

Ярвис и Квезар посмотрели на него, потом друг на друга, не зная, что делать.

- Просто уходите, мать вашу! - закричал Грейвс и бросился вперед, прочь от прохода, его оружие вспыхнуло огнем.

Ярвис покачал головой:

- Я остаюсь с тобой!

Он сместился, его оружие поднялось как раз в тот момент, когда трое морлоков ударили с его слепой стороны, врезавшись в него и отбросив назад. Повернувшись, Грейвс увидел, как двое морлоков разрывают Ярвиса на части, их конечности били как поршни, выбрасывая вверх струи крови и запёкшейся крови.

- Ронни! - закричал Квезар, направляясь в его сторону.

- Луис, мать твою, смотри назад!

Еще один бродячий морлок прыгнул, отпрыгнув от приближающейся орды, и взвился в воздух. Квезар повернулся слишком поздно, когда существо врезалось в него, передние ноги врезались ему в плечи, пригвоздив его к каменной земле. Существо взревело и раздвинуло ноги, отрывая руки Квезара и посылая его оружие по земле в сторону Грейвса. Сержант выпустил последние патроны, затем отбросил М-4 в сторону и подхватил винтовку Квезара.

Грейвс поджал губы, вздохнул, повернулся и побежал, его команды больше не было.

- Давай, давай, давай! - крикнул он МакКэлли, надеясь, что они успеют.

* * *

МакКэлли в ужасе смотрела на резню, когда Квезара разрывали на части. Она обернулась на крик Грейвса и увидела, как он бежит по каменному полу, махая ей рукой, чтобы она бежала. Близлежащая лава поджаривала ее кожу, хрустела плоть, когда она стояла в устье прохода.

Грейвс остановился на мгновение, повернулся и выстрелил из своего М-4, сбив трио существ, которые возглавляли стаю, преследовавшую его. Он развернулся и побежал, почти догнав ученого, когда она вошла в проход. Она повернулась к нему лицом.

- Продолжай бежать! - крикнул он.

- Грейвс, за тобой!

Колючая рука королевы быстро двинулась вниз, протаранив плечо Грейвса, когда он повернулся. Она с такой силой вонзилась в его туловище в месте соединения руки с телом, впилась в каменный пол и пригвоздила Грейвса к земле, как насекомое в музее.

К его чести, Грейвс не закричал. Он сжал челюсти и губы в крепкую, узкую гримасу, а его рука все еще крепко сжимала спусковой крючок M-4 Квезара.

- Сержант! - крикнулa МакКэлли, бросаясь к нему.

Грейвс полез в кобуру и вытащил пистолет "Глок 19" и бросил его ей.

- Возьми его. Возьми и беги.

- Я... я не могу...

- Просто уходи! - закричал он, сухожилия на его шее натянулись, лицо раскраснелось.

- Что ты собираешься делать? - крикнула она в ответ, отступая назад по проходу.

Она уже чувствовала, как успокаивающий прохладный ночной воздух дует ей на шею. Это было похоже на стакан прохладной воды в жаркий летний день.

Грейвс повернул голову обратно к королеве. Она опускалась к нему, рыча.

- Я посмотрю, как нарушить этот баланс.

Он развернул M-4 и нажал на курок гранатомета, бросив гранату в лицо королевы. Детонация потрясла проход, обрушив куски скалы и камня вокруг МакКэлли, которая пригнулась и отступила, когда граната попала ей в морду. Рука королевы отделилась от туловища в результате взрыва, и она с криком взлетела вверх, а орда ее трутней бросилась ей на помощь.

- Идем со мной! - крикнула МакКэлли сержанту, крепко обхватив рукой отрубленную колючку руки королевы.

Он замер на месте, готовый дернуть, но, видимо, понял, что зазубренные колючки отрубленной руки могут разорвать что-то жизненно важное, и он истечет кровью.

- Нет, - сказал Грейвс. - Я должен довести дело до конца.

Прежде чем она успела ответить, он вскочил на ноги и достал из подсумка на жилете крупную гранату, засовывая ее в круглую трубку, установленную под стволом автомата. МакКэлли сжала пальцы на рукоятке "Глока", повернулась и бросилась бежать по проходу.

* * *

Грейвс сильно закусил губу, сдерживая боль, и бросился обратно в пещеру. У него был шанс довести дело до конца и прожить еще один день. Небольшой шанс. Его глаза сузились, глядя на бурлящую реку лавы, пока он разрабатывал план атаки.

Когда он сканировал землю впереди, его взгляд остановился на изуродованной форме Луиса Квезара. Трутни отступили, чтобы заняться королевой, оставив без присмотра полусъеденное тело солдата. Грейвс перешел на бег, бросился вперед, надеясь, что они его не заметят, но зная, что, скорее всего, заметят. Квезар лежал в тридцати ярдах от траншеи с лавой, а жара вблизи была просто невыносимой.

Грейвс скользнул рядом с телом Квезара, не желая смотреть на него. Поскольку руки у него были оторваны у плеч, рюкзак соскользнул с него быстро и плавно. Шипящий крик заставил его обернуться, и глаза его расширились: королева опустила к нему свою покрытую костяной коркой голову и бросилась в атаку.

Грейвс открыл ранец и извлек устройство, оттолкнулся от трупа и бросился бежать, когда костлявая конечность пробила в скале зазубренный кратер прямо за ним. Шквал жужжания и визга ворвался в его слух, когда королева завыла от гнева. Грейвс открыл крышку панели управления, затем запустил механизм активации.

Маленькие цифровые часы на лицевой стороне устройства замигали, показывая пятиминутный таймер. Грейвс знал, что этих пяти минут у него нет. Королева вывернула свою конечность из камня и снова закричала, устремившись к нему. Ее рот широко раскрылся, шире, чем Грейвс мог себе представить. Его пальцы судорожно копались в металлическом устройстве, отсоединяя очередную панель в поисках ручного управления, которое, как он знал, там было.

Другая костяная конечность вывернулась и глубоко вонзилась в мясистую мышцу бедра Грейвса, и на этот раз он не смог сдержать крик, так как агония пронеслась по всему телу. Опустившись на спину, он слышал тихое бульканье лавы, проделывающей горячие борозды в твердом камне, и все время думал о словах ученого.

Хрупкое равновесие.

Королева надвигалась на него, расставив оставшиеся ноги по обе стороны тела сержанта Грейвса, опустив массивную голову, чтобы разорвать его плоть.

- Я выебу тебя там, где захочу, - усмехнулся Грейвс, включив ручное управление.

* * *

Легкие Сьюзен МакКэлли горели, жар все еще тянул и тянул ее, пока она поднималась. Далеко внизу она услышала искалеченный, истошный крик королевы, а затем сержанта Грейвса, который издал один-единственный лающий крик боли.

Она не обернулась. Она продолжала бежать, ее ноги болели, руки тряслись, пот струился по лицу и лбу. Ей очень хотелось оглянуться, посмотреть через плечо и убедиться, что за ней не гонятся, но она не позволила себе этого. Она не хотела рисковать, замедляя темп, особенно когда чувствовала, как прохладный воздух бьет ей в лицо, когда она поднимается. Ночное небо было совсем рядом, она была уверена в этом, звезды были почти в пределах досягаемости.

Взрыв сотряс всю систему туннелей, и она, спотыкаясь, двинулась вперед, ощущая спиной ударную волну жара, когда земля заходила ходуном под ногами. Куски изогнутой породы откололись и рассыпались у нее под ногами, а весь проход как будто наклонился вправо. МакКэлли вскочила на ноги, дым струился мимо нее, а туннель грохотал и подпрыгивал.

Беги, глупая женщина, беги!!! - кричала она себе. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног, и весь проход начинает медленно разрушаться. МакКэлли рванулась вперед, когда вокруг нее посыпались обломки. Она была так сосредоточена на беге, что не заметила корчащихся, бледных фигур, карабкающихся по изогнутой крыше над ее головой. Она поняла, что они там, только когда они опустились на землю впереди нее. Она видела небо прямо за ними, черноту цвета индиго дивной ночи Южной Дакоты.

Один из трутней зашипел и сделал выпад, его колючая верхняя левая рука вытянулась в ее сторону. Она отшатнулась назад, заслоняясь рукой от стены. Ее пальцы наткнулись на что-то металлическое, и она в отчаянии обхватила его рукой. "Глок". Второй трутень взлетел в воздух, когда она взмахнула рукой и выпустила пулю прямо ему в морду.

Голова существа взорвалась в горячем потоке костей и крови, и не успела она почувствовать брызги морлокской крови на своем лице, как сместилась влево и снова выстрелила в вывернутую шею следующего бледного существа, разорвав его позвоночник в клочья и опрокинув его на камень.

От резкого рывка вниз пол под ней начал проваливаться. Доктор МакКэлли сделала вдох и прыгнула вперед, сделав несколько длинных шагов, прежде чем наконец вырвалась на твердую землю. Вдохнув свежий холодный воздух, она посмотрела на гейзер и увидела, как последний глоток пара вырвался вверх и исчез, а затем вся куча камня, породы и грязи рухнула на нее с оглушительным треском.

* * *

У нее звенело в ушах, доктор Сьюзен МакКэлли ползла по земле, глаза все еще щипало от пара и взорванной земли. Окутав мир темнотой, она закрыла лицо и зарылась с головой, пытаясь вытеснить образы из своего сознания - они никогда не исчезнут, она знала это, но это не мешало ей пытаться.

Когда ее уши начали проясняться, мягкое шарканье ботинок по камню заставило ее поднять голову, глаза заслезились от пыли и грязи.

Перед ней стоял мужчина в темном костюме, скрестив руки на узкой груди, его костюм, рубашка и галстук были слишком безупречны, учитывая окружающую обстановку. Она сразу же поняла, кто он, как только увидела его, и, что еще более пугающе, она поняла, какое агентство он представляет.

- Доктор МакКэлли, - мягко сказал мужчина, глядя на нее сверху вниз. - Я рад, что вы выбрались оттуда живой, - oн слегка наклонился, протягивая ей одну руку, а другой обхватил "Глок", который дал ей Грейвс. - Теперь я думаю, что вам лучше пойти со мной.

Джеймс А. Мур & Чарльз Р. Ратледж
"Призывающий мертвых"
(Повесть з цикла "Гриффин и Прайс")^[51]

"Hе должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей,

обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых;

ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего".

- Второзаконие 18:10-12

Уэйд Гриффин припарковал свой грузовик перед ломбардом, который располагался в одном из углов торгового центра. В торговом центре также находились химчистка, магазин, где продавались подержанные мобильные телефоны, и тайский ресторан на вынос. Гриффин однажды пробовал там еду. Один раз.

Он вышел из грузовика. В северной Джорджии была весна, и все машины на стоянке были покрыты пленкой желтой сосновой пыльцы. Чистый ад, если у вас аллергия. Единственное, на что у Гриффина была аллергия, - это рыба, а в маленьком городке Уэллман не так уж много рыбы в воздухе. Он вошел в ломбард и остановился прямо перед входной дверью. Внутри было двое мужчин: худой седовласый человек за прилавком и бритоголовый толстяк, сидевший на табурете в углу.

- Bам помочь? - сказал Tощий.

Бритоголовый просто практиковал свой взгляд в тысячу ярдов.

Гриффин подошел к прилавку и положил на стеклянную поверхность маленький бриллиантовый браслет. Он сказал:

- Это было куплено здесь.

- Не узнаю, - сказал Тощий.

- Я и не спрашиваю. Это один предмет из шкатулки, которую взяли при ограблении две недели назад. Я хочу знать, кто продал ее вам.

- Tы полицейский?

- Частный детектив.

- Тогда убирайся на хрен из моего магазина.

- Думаю, нет, - сказал Гриффин. - Но если говорить о копах, то парень, которому ты его продал, охотно расскажет им, где он его взял, если я его спрошу. Возможно, это повлечет за собой всевозможные неудобные вопросы.

- Эдди, вышвырни задницу этого парня, - сказал Тощий.

Бритоголовый, он же Эдди, соскользнул с табурета.

- На выход, шеф.

Эдди был большим и толстым, но это был не весь жир. Вокруг глаз у него были шрамы, а нос не раз ломали. Он был громила, и, вероятно, в теме. Он протянул одну руку, как бы желая взять Гриффина за руку.

Гриффин отбил руку в сторону и нанес удар коленом в пах Эдди. Тот вывернул ногу внутрь, чтобы блокировать удар, и опустил руки вниз, как сделал бы любой уличный боец. Гриффин, конечно же, этого и добивался. Он схватил Эдди за затылок левой рукой и ударил его правым локтем в нос. Сдерживающая рука не позволила Эдди отстраниться, и он принял всю силу удара на себя. Он упал.

Уголком глаза Гриффин увидел, что Тощий тянется под прилавок. Гриффин переместился в сторону и ударил ногой по прилавку, отчего тот опрокинулся назад. Тощий упал, разбив стекло и рассыпав блестящие предметы. Гриффин быстро обошел разбитый прилавок и увидел, что Тощий тянется к хромированному пистолету 45-гo калибра.

- Держу пари, что у тебя нет лицензии на этот пистолет, - сказал Гриффин, отбрасывая оружие в сторону. - Это плохо кончится, когда приедут копы.

Тощий сказал:

- Слушай. Мы можем заключить сделку. У меня есть деньги.

- Мне не нужны деньги.

- Ладно, конечно. Я скажу тебе, где я взял браслет.

- Этого может быть недостаточно, учитывая, что ты собирался застрелить меня и все такое.

- Нет-нет. Я просто хотел тебя напугать. Слушай, у меня есть кое-что получше. Это что-то большое.

- Я видел твой магазин. Не думаю, что у тебя есть что-то достаточно большое, чтобы я не вызвал полицию. Пошевеливайся. От запаха из тайского заведения меня тошнит.

- Слушай, два дня назад приходил парень и продал мне кольцо. Оно есть в этом списке.

Гриффин почувствовал, как у него похолодело нутро.

- Какой список?

- Список, который копы разослали после последнего вторжения в дом.

Гриффин сказал:

- У тебя есть вещь с одного из вторжений, и ты никому не сказал? Эти ублюдки убили обе семьи.

Тощий, должно быть, понял, о чем думает Гриффин, потому что начал пятиться назад, не обращая внимания на осколки стекла на полу.

- Я собирался рассказать кому-нибудь. Клянусь, собирался.

Гриффин сделал долгий, медленный вдох и выдохнул. Он вдруг осознал, что его кулаки сжаты. Неудивительно, что парень был в шоке. Гриффин знал, как он выглядит. Рост шесть футов четыре дюйма, вес 235 фунтов^[52]. Он мог представить себе выражение своего лица прямо сейчас.

Гриффин спросил:

- Кто тебе его продал?

- Я не знаю его имени. Он никогда не был здесь раньше.

- У тебя здесь есть камера?

Тощий покачал головой:

- Слишком дорого. Но если ты поможешь мне договориться с копами, я смогу описать парня.

Гриффин достал свой телефон.

- Единственная сделка, которую я заключу с тобой, это то, что я постараюсь не дать шерифу убить тебя, когда он приедет сюда.

* * *

Карл размышлял о третьем чили-доге, невинно лежащем в пакете с едой, который он только что взял в "Лавке Кореша". Это заведение было открыто всего две недели назад, и он, как добропорядочный гражданин и шериф в этом районе, постарался зайти к ним в день открытия.

С тех пор он бывал там по крайней мере раз в день, кроме воскресенья, когда ублюдки имели наглость быть закрытыми.

Третий чили-дог был ему нужен, как обширная коронарная недостаточность. И все же, вот он здесь, смотрит на эту упаковку и всерьез думает, что мог бы вернуться и взять еще несколько штук для Энджи в участке. Она никогда не узнает. Никто не должен был узнать.

Он подумал, и не в первый раз, не подмешивают ли ублюдки, управляющие этим местом, в свой чили кокаин. Это объяснило бы его привыкание и отсутствие силы воли.

Парковка была переполнена, и немалое количество людей сидело в своих машинах и получало обслуживание на обочине. Карл вообще-то собирался зайти внутрь, но теперь он подумал, что мог бы просто посигналить и получить дополнительные порции на ходу.

- Нет. Черт возьми. Ты встанешь и спустишь несколько калорий, если собираешься вернуться за добавкой.

Это было оправдано, правда. Он еще даже не пробовал их сосиски с халапеньо. Сама мысль об этом вызвала у него слюноотделение.

Когда он открывал дверь грузовика, который он использовал вместо патрульной машины, он увидел двух молодых людей, которые сцепились и готовились наброситься друг на друга.

Они были молодыми парнями, возможно, закончили среднюю школу и учились на первом курсе колледжа. Посмотрев на них, он решил, что их гормоны намного превосходят здравый смысл, а объект их предстоящей драки стоял со скрещенными руками и забавной улыбкой на лице.

Карл постарался, чтобы его голос звучал громко, когда он заговорил. Звук пронесся мимо всех людей, которые начали смотреть на двух потенциальных драчунов, и так же быстро, как они собрались для потенциальной драки, толпа рассеялась.

- Парни. Я буду краток и мил. Если кто-то из вас замахнется, вы оба отправитесь в окружную тюрьму. Обещаю, я найду причины, чтобы вы остались на ночь.

Он улыбнулся и подошел ближе к двум подросткам.

Джолин Блэкборн посмотрела в его сторону, и ее улыбка изменилась, став более хищной.

Проклятье. Она чувствовала себя игривой.

Оба юноши посмотрели на Карла, а затем на Джолин.

Дело в том, что Джолин была почти сверхъестественно красива. Мужчины смотрели на нее и хотели ее. Черт, многие женщины смотрели на нее и хотели ее. Карл смотрел на нее и хотел ее, но он был достаточно умен, чтобы знать, что многие яды приходят в блестящих упаковках.

- Привет, шериф Карл! - oна улыбнулась ему и помахала пальцами.

- Джолин, дорогая, ты пытаешься заставить этих парней разорвать друг друга на куски?

Ее голубые глаза стали такими широкими и невинными. Ее темная грива волос плавно покачивалась, когда она качала головой.

- Нет, сэр. Мы просто разговаривали, а потом Реми немного завелся.

- Да-a? Почему?

- Он хочет, чтобы я стала его девушкой.

Карл тонко улыбнулся:

- Почему это проблема?

- Бобби думал, что я должна встречаться с ним. Исключительно с ним.

Карл кивнул:

- Ты планируешь встречаться исключительно с одним из этих парней, Джолин?

Его улыбка стала чуть шире, и он скрежетнул зубами. Бумажная работа, которую он вел в результате именно такого инцидента, занимала больше времени, чем он хотел думать.

- Ну, я имею в виду, что никогда...

- Джолин, дорогая, только на этот раз будь правдива. Для меня.

Улыбка Джолин могла бы осветить полосу Вегаса:

- Нет. Ты же знаешь, мне нравятся мужчины постарше.

- Видите, мальчики? - Карл положил тяжелую руку каждому на плечо и по-дружески сжал его, от чего у них заскрипели кости. - Не о чем волноваться. Ни у кого из вас нет ни единого шанса в аду, - oн наклонился поближе к Бобби, который выглядел так, словно больше всех был готов к удару. - Давайте просто назовем это ничьей, и вы оба пойдете домой, а не пойдете со мной.

Джолин бросила на Карла взгляд своих голубых глаз, и он постарался не смотреть слишком пристально.

- Но...

- Нет, Реми. Никаких "но". Отправляйся в путь, пока я не забыл о дружелюбии.

Он смотрел в упор, пока мальчик не понял, о чем идет речь, и дулся всю дорогу до своего нового "Форда Мустанга." Колледж. Наверное, взятка, чтобы младший ходил на занятия. Если все пойдет хорошо, Карл не будет тем, кто через несколько месяцев соскребет мальчишку и его взятку с автострады. Родители просто обожали дарить своим детям мускул-кары, как будто эти машины были созданы для того, чтобы пережить вождение в нетрезвом виде и порыв большинства детей произвести впечатление на своих друзей, разогнавшись до сотни на крутых поворотах.

Может быть, он был циничен. А может, и нет. Трудно было сказать.

Он смотрел на другого паренька, пока тот не понял и не двинулся к своему побитому "Таун-кару". Джолин всегда любила классовые войны.

- Джолин, что ты вообще здесь делаешь? Это не твое обычное место.

Улыбка была чистым медом и обещанием тысячи греховных наслаждений:

- Я решила, что мне нужны деньги на расходы, поэтому я устроилась сюда на работу.

- Правда?

- Ну, я только что прошла собеседование c... Дереком? Владельцем? Он уверен, что я ему пригожусь.

- О, я уверен, что пригодишься, - Карл попытался улыбнуться, но это было нелегко. Ему нужно было получить несколько дополнительных догов, а потом придумать, как приходить сюда, когда Джолин не работала. Иначе это будет его последний визит на некоторое время. - Скажи, Джолин...

- Да, шериф Карл?

Она положила руку на его предплечье, проходя рядом с ним. Ему удалось не войти в дверь.

- Ты не знаешь, есть ли у Дерека служба доставки?

Ее улыбка была такой же яркой, как и всегда.

- Я пойду узнаю для вас.

- Спасибо, солнышко.

Он стоял в очереди и обдумывал, что заказать. Когда зазвонил его телефон, он потянулся за ним и улыбнулся, увидев имя.

- Уэйд Гриффин! Чем могу помочь, брат?

* * *

Допросная комната номер два в штаб-квартире шерифа округа Бреннерт всегда вызывала у Гриффина мысли о больницах, с их антисептическим запахом и институтскими зелеными стенами. Гриффин прислонился к одной из таких стен, пока Карл Прайс допрашивал Тощего, которого, как оказалось, звали Барри Лонг.

- Я рассказал вам все, что мог, - сказал Лонг.

Он сидел за небольшим столом в центре комнаты. На столе стояла бутылка воды и наручники, которые Карл снял с Лонга, как только они доставили его в офис.

- Расскажи мне еще раз, - сказал Карл.

Карл играл в плохого полицейского. Гриффин тоже. В комнате не было хороших полицейских.

Лонг вздохнул:

- Парень пришел в магазин сразу после моего открытия в понедельник. Он показал мне кольцо. Я сразу понял, что это отличная вещь. Мы немного поспорили о цене, потом я заплатил ему, и он ушел. Как я уже говорил вашему приятелю, я никогда не видел его раньше.

- И тебе пришло в голову проверить кольцо на наличие опознавательных знаков и сравнить его со списком, который мы разослали, но не звонить нам.

Лонг сказал:

- Я и раньше попадал в неприятности, шериф. Я не знал, что делать, понимаете?.

- Ты знал, что делать, - сказал Карл. - Ты просто не сделал этого.

Лонг сказал:

- Теперь я сотрудничаю, не так ли? Я помог вашим ребятам составить фоторобот. Я просмотрел фотороботы.

- И у меня есть еще несколько, чтобы ты посмотрел.

- Как долго вы собираетесь держать меня здесь?

Карл сказал:

- Зависит от того, насколько ты меня обрадуешь и решит ли мистер Гриффин выдвинуть обвинение. Подумай об этом.

Карл повернулся и пошел к двери. Гриффин последовал за ним. Они вышли в коридор.

Карл сказал:

- Что ты думаешь?

- Я думаю, это все, что он знает, - ответил Гриффин.

- Не так много, чтобы продолжать.

- Больше, чем у нас было, - сказал Гриффин. - Мне интересно, почему только одно кольцо? Плохие парни забрали целую кучу вещей из тех домов. Почему только один кусок?

Гриффин пожал плечами:

- Проверяли воду? Проверяли, не слишком ли горячо, чтобы перевезти вещи?

- Что-то не похоже, Уэйд. Оба вторжения были тщательно спланированы и выполнены. Это больше похоже на ошибку.

- Может, кому-то из команды вдруг понадобились быстрые деньги?

- Может быть. И он подсунул что-то из награбленного. Что говорит о внезапной потребности - наркотики наиболее вероятны.

- Может быть, стоит поговорить с кем-нибудь из местных дилеров.

- Возможно, - сказал Карл.

В дальнем конце коридора открылась дверь, и один из помощников Карла, парень по имени Перес, просунул голову внутрь.

- К вам пришли, шериф.

- Кто это?

Перес покачал головой:

- Говорит, что она из армии.

Карл пожал плечами, и они с Гриффином вышли в холл. За стойкой регистрации сидела высокая светловолосая женщина. На ней был черный юбочный костюм, туфли на среднем каблуке и тонкая нитка жемчуга у горла.

Стильно.

Женщина сказала:

- Шериф Прайс. Я - майор Сандра Торн. Военная полиция, - oна показала значок удостоверения. - Нам нужно поговорить.

Карл сказал:

- Сейчас я немного занят, майор. Не хотите рассказать мне, в чем дело?

- Лучше в частном порядке, - сказала Торн.

- Хорошо, мы можем воспользоваться моим кабинетом.

- Я пойду проверю эту зацепку, Карл. Я позвоню тебе позже, - сказал Гриффин.

Торн добавила:

- Это касается и вас, мистер Гриффин.

Гриффин поднял бровь. Он никогда не служил в армии. Почему Торн должна хотеть говорить с ним или даже знать о нем?

Карл прошел в свой кабинет. Он сел за свой стол, а Торн заняла единственный стул в комнате. Гриффин прислонился к стене. Он часто так делал.

- У нас есть основания полагать, что человек по имени Эйвери Мейсон находится в вашем районе, - сказала Торн.

Она смотрела на Гриффина, когда говорила это. Так вот почему она хотела, чтобы я присутствовал на встрече. Гриффин сказал:

- Да, я знаю его. Мы не друзья.

- Мы так не думаем, - сказала Торн. - Вы фигурируете в одном из файлов о Мейсоне. Вы и он работали наемниками в Ираке в одно и то же время. Не волнуйтесь, мистер Гриффин. Мы не следим за вами.

- Я и не волновался, - сказал Гриффин.

- Притворюсь, что я никогда не слышал об этом, - сказал Карл. - Что он делает в моем округе?

Торн сказала:

- Мейсон был армейским рейнджером. Лучшиим спецназовцем. Проще говоря, он стал плохим. Он начал использовать свое положение в армии в корыстных целях. Контрабанда наркотиков, вымогательство, всевозможные вещи. Он был уволен с позором, но сумел избежать тюрьмы. Свидетели, как правило, не хотели давать против него показания.

- Удобно, - сказал Гриффин.

- Очень. Мейсон стал наемником. Мы следили за ним, как могли. В какой-то момент он был посвящен во многие военные секреты. Он все еще действует в различных проблемных точках по всему миру. Мы также считаем, что он стоит за чередой ограблений домов с большими суммами по всему Юго-Востоку.

- Черт возьми, - сказал Карл.

- Я подумала, что вы могли бы посмотреть на это с другой стороны, шериф, - сказала Торн. - Мейсон обычно нанимает других бывших военных. У него жесткий контроль. Не оставляет свидетелей.

Карл кивнул:

- Такова схема. Кстати говоря, я полагаю, вы не знаете никого, кто бы выглядел подобным образом?

Он протянул ей копию фоторобота подозреваемого.

Торн посмотрела на рисунок. На нем был изображен мужчина с узким лицом, тонким носом и коротко подстриженными волосами. Она сказала:

- Он не выглядит знакомым.

- Очень жаль, - сказал Карл. - Было бы неплохо узнать имя. Он продал кольцо, которое было захвачено во время одного из вторжений.

- Расскажите мне об этом, пожалуйста. У меня только смутные очертания двух вторжений в дома в Бреннерте.

- Были ограблены два дома в двух разных районах. Оба дома принадлежали состоятельным людям. Как вы сказали, команда не оставляет свидетелей. Первое вторжение было три недели назад, адвокат по имени Камерон Уэстон. У него была жена и двое детей. Всех четверых выстроили в ряд и застрелили, - рассказал Карл.

Торн помрачнела:

- Похоже на Мейсона.

- Другой целью был врач Терри Рот. По одной пуле в него и его жену. К счастью, их единственная дочь была на ночевке. В обоих случаях преступники должны были быстро войти и выйти. Это были закрытые районы с патрулями охраны. Захватчики входили, брали, что хотели, и уходили. Хорошо спланированные операции. Термин "военная точность" был на слуху, если подумать.

- У вас есть идеи, как захватчики выбирали свои цели? - спросила Торн.

- Не совсем. Известно, что оба мужчины были богаты, но и многие другие люди тоже. Я знаю, к чему вы клоните, майор. Печальная правда заключается в том, что большинство крупных квартирных краж совершают наркоторговцы или другие типы, которые не могут пользоваться услугами банков, поэтому у них много наличных денег. Проверка биографий Рота и Уэстона не выявила ничего подозрительного.

- Случайность - не стиль Эйвери Мейсона, шериф. Должна быть причина, по которой он выбрал этих людей.

- Я буду ужасно обязан, если вы сможете ее назвать, - сказал Карл.

- Боюсь, я тоже не знаю, но я знаю, как действует Мейсон.

- Может быть, вы могли бы посвятить меня в это. Фотография парня тоже была бы кстати.

- Я пришлю вам по электронной почте копию отчета, за вычетом секретных материалов, конечно.

- Конечно, - сказал Карл.

- Но даже если вы знаете, как он выглядит, вы не можете просто взять его. Это уже пытались сделать. У вас нет достаточных оснований, и я гарантирую, что вы ничего не найдете ни на него, ни там, где он живет.

- Что наводит на мысль, - сказал Гриффин. - Учитывая то, что майор Торн только что сказала нам, все меняется. Если парень с кольцом все еще жив, то только потому, что Мейсон еще не знает о кольце. Мейсон никогда бы не стал ничего распространять на местном уровне. Парень, должно быть, пропустил его, как мы и предполагали. Он может опознать Мейсона, и у нас есть свидетель, который может связать его с кольцом из вторжения к Уэстону. Мейсон должен убить его.

- Значит, у нас тикают часы на поиски этого парня, - сказал Карл.

- Да, а это значит, что тебе лучше проверить наркотики, а я попробую использовать некоторые из своих деловых контактов.

- Bы имеете в виду наемников? - сказала Торн.

Гриффин улыбнулся:

- Я - частный детектив, майор. У меня есть лицензия и все такое.

- Да, a я поспрашиваю. Парень из ломбарда неплохо заплатил за кольцо. Если бы он искал качественные наркотики, ему пришлось бы иметь дело с кем-то из людей Халси Mладшего или с одним из Блэкборнов, - сказал Карл.

- Ни те, ни другие, скорее всего, не будут слишком сговорчивы, - сказал Гриффин. - Следи за собой, брат.

- Да, мама. Убирайся отсюда и дай мне поработать.

Когда Гриффин уходил, Торн сказала:

- Вы сами идете, шериф? Большинство командиров, которых я знаю, очень любят делегировать полномочия.

Карл усмехнулся:

- О, я дурак в делегировании, майор. Но не в этом деле. Я хочу найти этих ублюдков сам.

* * *

- Большое спасибо, мистер Тайер, - сказала Сью Таунсенд. - Это была прекрасная служба. И вы проделали такую замечательную работу. Он выглядел так, как будто спал.

Генри Тайер осторожно взял ее иссохшие, артритные руки в свои теплые лапищи и нежно посмотрел в глаза миссис Таунсенд, его лицо было добрым, его грива волос цвета соли с перцем была именно такой, и сказал:

- Так оно и было, миссис Таунсенд. Ваш муж проснется в лучшем месте.

Они стояли в коридоре похоронного бюро Тайера. Они были единственными людьми, оставшимися после похорон Джорджа Таунсенда. Тайер посмотрел вниз на крошечную старушку и улыбнулся своей сострадательной, искренней улыбкой, которую он практиковал в зеркале. Он был раза в три больше ее. Клиентам казалось, что его крупный рост успокаивает их. Он полагал, что это дает ощущение солидности и постоянства.

- Ну, мой сын ждет у входа. Еще раз спасибо, - сказала Сью.

- Я рад, что смог принести утешение в это печальное время, - сказал Тaйер.

А теперь, пожалуйста, поторопись и убирайся отсюда, чтобы я мог поговорить о чем-то действительно важном, ты, старая дура.

Тaйер проводил пожилую женщину до двери и осторожно закрыл ее за ней, наблюдая, как ее сын, Уильям, выводит ее из здания к ожидающей машине. Затем он повернулся и поспешил к задней части здания. Его сотрудники могли закончить уборку и подготовить помещение к следующему просмотру. Он вышел через заднюю дверь и пошел по дорожке, которая вела к его дому.

Дом Тaйера был скрыт за стеной высоких сосен. Он выбрал для дома и бизнеса место немного в стороне от дороги, потому что оно обеспечивало уединение, которого он хотел и в котором нуждался. Люди говорили, что он поступил глупо, построив дом так далеко от центра Уэллмана. Мол, не видно - значит, не видно. Но Тaйер знал то, чего не знали эти люди. О, так много всего.

Войдя в дом, Тaйер сразу направился в свой кабинет в дальнем западном углу. Он ослабил галстук, открывая дверь в задней части комнаты, затем спустился по короткой лестнице ко второй двери, опечатанной и охраняемой панелью безопасности. Проворные пальцы набрали цифры, которые открыли дверь. Раздался резкий толчок воздуха, а затем изнутри донесся легкий запах разложения. Это не беспокоило Тaйера. Запах смерти был ему знаком, как друг всей жизни.

Камера за защитной дверью была огромной, гораздо больше, чем дом наверху. Это была еще одна причина, по которой он выбрал это уединенное место. Естественную пещеру расширили подрядчики, которым очень хорошо заплатили за их осмотрительность, прежде чем они погибли в результате несчастного случая на стройке вскоре после завершения работ.

Тaйер подошел к одному из многочисленных металлических столов, заполнявших комнату. На холодной поверхности лежало тело покойного Джорджа Таунсенда. Так легко было извлечь тело из гроба, прежде чем гроб отвезли на место захоронения. Слуги Тaйера в потайной комнате морга уже много раз выполняли эту функцию.

Они также нашли время, чтобы снять костюм с трупа Таунсенда. Бывало, что на завершение ритуалов у него уходили часы, но сейчас эти действия были для него практически таким же привычным делом, как ходьба. Два пальца погрузились в густой черный лосьон, который он приготовил в последнее полнолуние, и он сделал на трупе, лежащем перед ним, семь требуемых хозяином знаков.

Тaйер пробормотал несколько слов и провел рукой по лицу трупа. Глаза Таунсенда открылись, но не сфокусировались, как у живого человека. Его зрачки не расширились, и взгляд не блуждал по комнате, как ожидал Тaйер. Уголки рта Таунсенда подергивались.

- Ты бы хотел закричать, не так ли, Джордж? - спросил Таунсенд. - Могу себе представить, что возвращение твоей души в твое заплесневелое тело было довольно ужасающим опытом. Но не волнуйся. Ты не будешь заперт там навсегда. Мой господин Нснигот найдет для тебя применение.

Тaйер повернулся и пошел через полумрак комнаты к самой дальней стене пещеры, его шаги гулко отдавались в огромной камере. Эта стена была выложена прямоугольными нишами. В каждой нише личной катакомбы Тайера лежал труп. Ему нужен был именно такой. Он не стал разглядывать трупы. Он точно знал, где покоится каждый из них.

- Проснись, Джошуа Коллетт, - сказал Тaйер.

Тело мужчины лет двадцати пяти дважды дернулось, затрепетало и задрожало, а затем выскользнуло из одного из отверстий, как змея. Мертвые не двигаются, как люди. Коллетт поднялся и встал перед Тaйером.

Тoт сказал:

- Твой отец стал проблемой, Джошуа. Он подозревает, что с твоим погребением может быть что-то не так. Я не знаю точно, что его вывело из себя, но сегодня утром он угрожал вызвать полицию и заставить тебя выкопать. Я не могу этого допустить. Я хочу, чтобы ты пришел к нему сегодня вечером.

Он пристально посмотрел на лицо Коллетта. Изменения в линии челюсти, небольшая выпуклость там, где губы скрывали зубы, - все, что нужно было увидеть Тaйеру, чтобы понять, что его питомец готов справиться с работой, которую он от него требовал.

Труп медленно кивнул, глаза переместились на него, а затем быстро отвели взгляд, как будто самого его вида было достаточно, чтобы вселить ужас в мертвеца. Генри Тaйер улыбнулся.

- Джошуа, когда ты закончишь, я хочу, чтобы ты принес мне его сердце. Ты меня понял?

В кивке Джошуа не было ни малейшего колебания, ни намека на раскаяние.

- Тебе нужно будет двигаться тихо. Приготовься. И если какое-нибудь живое существо увидит тебя, сделай так, чтобы оно умерло. Ты меня понял?

Коллетт снова кивнул, а затем опустился на корточки, шумно поджав колени. Пока труп Джошуа Коллетта ждал захода солнца, он совершал серию медленных, тщательных движений, заставляя сухожилия растягиваться, а суставы разжиматься, пока тело не перестало издавать звуки. Когда Тaйер был моложе, эти звуки заставляли его содрогаться. Теперь же они были музыкой, песней, обещавшей, что его слова - закон, и ему будут повиноваться.

Быстрый взгляд на часы подсказал ему, что похороны Берринджер уже скоро. Пора было возвращаться в похоронное бюро и готовиться. Линда Берринджер погибла, когда тракторный прицеп перевернулся на шоссе, и ее машина попала под него. Ее тело было разорвано на куски, едва сохранившись. Отпевание будет закрытым, из необходимости.

Жаль. Она была прекрасной молодой леди.

О, как весело они могли бы провести время вместе, если бы она не была такой несносной.

* * *

Солнце светило через лобовое стекло и играло на волосах майора. Она была симпатичной женщиной, в суровом, военном смысле. По крайней мере, ей удалось улыбнуться, когда Карл рассказал несколько своих шуток. Сначала она просто моргала, как будто он сошел с ума, но в конце концов расслабилась.

Она постаралась не улыбаться, когда он разговаривал с Денни Уиллисом и Билли Харпером, которые стояли рядом с грузовиком Карла и старались не подавать виду, что их слишком расстроили застегнутые наручники. Они были крупными парнями, причем в случае Билли большая часть этого размера приходилась на жир, а Денни был весь в стероидных мышцах бодибилдера и свежих татуировках.

Ни один из них не улыбался. Черт, они выглядели положительно подавленными из-за конфискованного им пакета "Ziploc", полного скруток в пластиковой обертке. Уличная стоимость, вероятно, составляла около семи тысяч. Они не получат их обратно, а значит, их босс, Халси Mладший, будет крайне раздражен.

Сейчас все они стояли на парковке магазина "Лавка Кореша". Парни запланировали перерыв на обед, и это была прекрасная идея, но они совершили ошибку, попытавшись продать несколько доз, пока ждали свой заказ.

Карл обиделся на это. Как и Дерек, который хотел, чтобы его заведение было семейным и обратился к Карлу, как только они показали свои товары.

Билли был хорошим мальчиком и вел себя прилично, но Денни сильно выгибался и пытался сломать свои оковы. Все, чего он пока добился, это то, что его запястья покраснели и обозлились на него.

- Денни, если ты не прекратишь работать с этими узами, я собираюсь пойти дальше и связать твои лодыжки ремнями. Тогда нам придется вызвать подкрепление и повозку, чтобы доставить тебя туда, куда ты собираешься.

- Почему бы тебе не пойти и не трахнуть себя?

- Денни, сынок, у меня тут дама присутствует. Она не хочет слышать подобные выражения, и я тоже не хочу. Так что веди себя прилично, пока все не стало намного хуже.

- Как оно может стать хуже?

Билли ответил за него, потому что Билли был сведущ в делах департамента шерифа округа Бреннерт и в методах, которые шериф будет использовать, если ему будут досаждать:

- Обливание в тюрьме. Полный досмотр полостей. Могут потерять твою одежду и отдать тебе что-нибудь из бюро находок, когда тебе удастся внести залог. Если тебе удастся выйти под залог.

Билли закрыл глаза и задрожал. Поскольку в прошлый раз Карл был тем, кто выбрал его одежду из бюро находок, он мог уважать и ценить такую реакцию.

- Мы также оставляем за собой право конфисковать любое имущество, использованное при совершении тяжкого преступления здесь, в округе Бреннерт. Я не часто так поступаю, мне кажется, что это дерьмовый способ поведения, - Карл улыбнулся. - Скажи, Денни, каковы шансы, что если я проверю твой дом, то найду хоть одну скрутку крэк-кокаина?

Карл точно знал, что Денни только что купил себе небольшое симпатичное ранчо на Гибсон-стрит. Он постарался узнать, кто и чем занимается в расширенной семье придурков и дилеров Халси.

Денни надул грудь и выглядел так, словно хотел поспорить. Билли посмотрел на него, сильно нахмурился и покачал головой так быстро, что черты его лица почти расплылись.

Денни был довольно свежим приезжим в округе Бреннерт. Его невежество можно было не замечать раз или два. Билли же, напротив, был коренным жителем.

Денни сглотнул.

- Итак, мальчики, у меня есть к вам несколько вопросов.

Денни оскалился.

Билли кивнул и слабо улыбнулся:

- Ничего слишком личного, шериф Карл?

- Просто несколько вопросов о человеке, который может искать элитный товар.

Денни изо всех сил старался выглядеть хитрым, но выражение лица не впечатляло:

- О каком элитном товаре идет речь?

- Что-то вроде того, что никогда не сможет себе позволить такой низкопробный тип, как ты. Возможно, кто-то новенький в городе.

- Новенький? - Денни смотрел на него искоса.

- Последние три недели или около того, вероятно, - Карл улыбнулся. - Теперь у тебя есть что-нибудь для меня, или я должен посмотреть еще немного и, возможно, начать разбирать твой пикап.

У Денни был прекрасный певучий голос. Он назвал три имени и место, где их, скорее всего, можно найти.

- Парни, я конфискую ваши "припасы". О, и кастеты, два охотничьих ножа и все три единицы огнестрельного оружия.

Денни начал протестовать, и Карл улыбнулся:

- Но на этот раз я оставлю вам ваш грузовик.

Денни улыбнулся с облегчением.

- Есть одна загвоздка. Если я еще раз увижу вас здесь, вблизи этого места, я надеру вам задницы так сильно, что вы не сможете сидеть неделю.

- Что? - в голосе Билли звучало отчаяние. - Чувак, мне чертовски нравятся здешние слэйв-доги.

Карл улыбнулся:

- Все в порядке, Билли. Не волнуйся. Я только сегодня узнал, что Дерек осуществляет доставку в радиусе трех миль. Если дальше, то он берет дополнительную плату.

* * *

Гриффин вышел из штаб-квартиры шерифа и забрался в свой грузовик. Он достал свой телефон и выбрал номер, по которому редко звонил. Обычно ему звонил владелец этого номера. Мэл Бродерик взял трубку на третьем звонке.

- Гриффин, - сказал Бродерик. - Тебе нужна работа? У меня ее много.

Бродерик был посредником для наемников. Если вам нужен телохранитель или кто-то, кто поможет взять штурмом крепость в Афганистане, он мог найти для вас. В наши дни Гриффин специализировался на работе телохранителя. Ради Чэрон, и это держало его поближе к дому и редко требовало от него делать что-либо противозаконное..

- Не сегодня, парень. Я ищу информацию об Эйвери Мейсоне.

Бродерик низко присвистнул:

- Даже я не буду работать с этим психом в наши дни, Гриффин, а ты знаешь, насколько низки мои стандарты.

- Знаю. Дело в том, что я думаю, что он и несколько его наемных убийц могли совершить пару ограблений домов в этом районе.

- До меня доходили слухи о том, что Мейсон замешан в таких вещах.

- Но никаких достоверных фактов?

- Ничего, в чем я мог бы поклясться.

Гриффин опустил окно. День становился теплым после холодного начала. Весна определенно не задалась.

- Может, ты знаешь кого-нибудь, кто мог бы выйти на Мейсона? Я хочу найти его до того, как он убьет еще больше мирных жителей.

- Что ты будешь делать, если найдешь его?

- Лучше тебе не знать.

- Позволь мне сделать несколько звонков, - сказал Бродерик. - Я перезвоню. И будь осторожен, Гриффин. Мейсон - очень плохой парень.

- Я тоже, - сказал Гриффин.

- Да, но ты все еще в основном человек.

Бродерик отключился.

* * *

Брайан Коулман знал, что облажался. И он знал, что ему нужно уехать из города, пока Эйвери Мейсон не узнал об этом. Взять кольцо было глупо. Продать его было еще хуже. Он все еще помнил, что сказал ему Дуэйн Хаскелл.

- Я за тебя ручаюсь, - сказал Хаскелл. - Ты останешься чистым, пока эта работа не закончится, и мы оба станем богатыми людьми. Но помоги мне, Брайан. Если ты облажаешься, Мейсон убьет тебя без раздумий.

Брайан думал, что сможет это сделать. Но как только он увидел все эти деньги в доме адвоката и получил представление о том, какой будет его доля, ему просто захотелось кокса. Он сказал себе, что не сойдет с ума. Просто пара доз. Не обязательно, чтобы это переросло в запой.

Но это произошло. А теперь денег за кольцо не было, и он не собирался больше ничего доставать. Ему нужно было только забрать несколько своих вещей и уйти. Небольшой арендованный дом, который они с Хаскеллом снимали вместе, стоял на задворках дороги к северу от Уэллмана. Брайан поклялся, что это была последняя свалка, в которой он когда-либо жил. Они не знали, где Мейсон остановился с двумя другими членами команды, и не сказали ему, где находится их дом. Так было безопаснее.

Брайан припарковался среди деревьев на некотором расстоянии от дома и сделал большой круг по лесу, чтобы подойти к дому с обратной стороны. Это также позволило ему видеть все вокруг и убедиться, что поблизости нет припаркованных машин. Он не думал, что Хаскелл продаст его, но Хаскелл боялся Мейсона, так что кто знает?

Он подошел к задней двери и увидел, что отмычка все еще на месте, прикреплена к краю двери и спрятана в дверном косяке. Осторожно он отцепил ее. Она была прикреплена к штырю гранаты-вспышки. Убить злоумышленника не убьет, но день ему испортит здорово. Входная дверь была оборудована аналогичным образом.

Он проскользнул через кухню и прошел в гостиную. Эйвери Мейсон сидел на побитом диване, который достался ему вместе с квартирой. Темные волосы, тело, изваянное годами боевых налетов. Он улыбался, что было плохо.

- Знаешь, Брайан, - сказал Мейсон своим гравийным голосом, - ты должен быть каким-то особенным идиотом.

- Слушай, мне жаль, чувак. Я знаю, что облажался, - сказал Брайан.

Эйвери покачал головой:

- Не думаю, что ты понимаешь, насколько сильно. Полиция распространяет твой фоторобот. Неплохое сходство, правда.

- Это должнo быть парень из ломбарда. Я...

- Брайан, - сказал Мейсон, прерывая его. - Ты знаешь термин "выкачать и выбросить"? Нет? Ты, наверное, думаешь, что это то, что делает для тебя одна из проституток, которых ты нанял на мои деньги. Но нет, это термин, связанный с акциями.

- Акциями?

- Да, Брайан. Акции. Разве ты не задавался вопросом, почему у доктора и адвоката в домах спрятано столько наличных, хотя ни один из них не был вовлечен в торговлю наркотиками? Уверен, если бы у них были наркотики, твой насморк учуял бы их.

Брайан почувствовал, как пот струится по его спине. Мейсон никогда не говорил так много. 9-мм пистолет Брайана находился в плоской кобуре на пояснице. Мейсон не держал пистолет. Но он уже видел, как Мейсон доставал оружие. Парень был страшно быстр.

- В общем, происходит следующее, - продолжал Мейсон, - брокер покупает пакеты акций практически никчемных компаний, обычно с помощью партнера или двух. Они раздувают, или "накачивают" цену акций путем фиктивных сделок и тому подобного. Они убеждают кучу неосведомленных людей инвестировать, потому что кажется, что акции продолжают расти в цене. Затем юрист и его приятели сбрасывают инвестиции с прибылью. Цены на акции падают, и все остальные теряют все, что вложили.

- Так вот чем занимались Уэстон и Рот? - сказал Брайан.

- Да, и один мой друг, у которого был свой финансовый опыт, заметил, что они вдвоем внезапно ликвидировали некоторые инвестиции, что означало, что они обналичивают деньги и заметают следы, пока никто не узнал, что происходит. И вот, ты, я и наши друзья приехали в Джорджию, чтобы получить эти деньги, пока они были доступны. Часть денег была на оффшорных счетах, но у Уэстона и Рота было припрятано более миллиона у каждого, плюс все те драгоценности и вещи, которые мы получили.

- Господи. Я не думал, что это так много. Мне очень жаль, Мейсон.

- Да, но я просто хотел, чтобы ты знал, сколько ты потерял, и чего ты почти стоил мне, прежде чем я убью тебя.

Последние слова Мейсона прозвучали, и Брайан рывком отбросил пиджак в сторону и потянулся за своим 9-мм. Эйвери без видимой спешки достал из-под куртки пистолет "Глок" 40-го калибра и дважды выстрелил. Брайан почувствовал удар, но был мертв еще до того, как боль достигла его мозга.

* * *

Эйвери Мейсон встал и подошел к телу Брайана Коулмана. Он был уверен, что Коулман мертв, но все равно отбросил пистолет в сторону. Неосторожный наемник вскоре становился мертвым наемником. Он подумал о том, чтобы всадить еще одну пулю в голову Коулмана, но поскольку полиция так усердно работала над составлением фоторобота, он решил, что пусть увидят, насколько близко они подобрались.

Мейсон вздохнул. Он надеялся сделать еще пару выстрелов, прежде чем покинуть город, но сейчас все было слишком жарко. Им нужно было уходить. Приятель Хаскелла все испортил. Мейсон решил, что убьет и Хаскелла, но теперь у него не хватало одного человека, и у него была идея нанести последний удар по дороге из округа Бреннерт, что-то совершенно не связанное с аферой с акциями. После этого Хаскеллу конец.

Мейсон достал свой телефон и позвонил.

- Приезжай за мной. Да, все готово.

* * *

Оказалось, что с людьми Халси было легче иметь дело, чем с Блэкборнами. За исключением Джолин, весь этот клан умел держать обиду. Когда он отъехал от третьего места, где Блэкборны должны были открыто торговать, майор Сандра Торн смотрела на него со слегка забавным выражением лица.

- Все в порядке, шериф?

Он улыбнулся:

- О, даже близко нет, майор. Во-первых, пожалуйста, зовите меня Карл. Во-вторых, Блэкборны недавно проиграли крупный судебный процесс против меня, и глава клана, дама с веселым именем Ламент, поставила перед собой личную задачу сделать мою жизнь как можно более несчастной.

- Хорошо, Карл, тогда я - Сэнди. И почему ты так стараешься, если они просто убегают, когда ты появляешься?

- Ну, Сэнди, никто никогда не говорил, что быть шерифом должно быть легко. Кроме того, если я позволю им выиграть на этих маленьких обидах, они смогут выиграть и на других вещах. На важных вещах. Я не могу этого допустить.

- Итак, политика?

- Вроде того. Только политики здесь какие-то особенно упрямые.

- И что дальше?

Карл посмотрел на небо, которое немного потемнело, затем на часы, которые показывали, что закат уже не за горами. Его желудок заурчал.

- Ну, я думаю, если мы все правильно разыграем, я смогу встретиться с менее враждебным Блэкборном, а мы с тобой сможем отведать лучших чили-догов, которые когда-либо были на этой планете.

- А что, если я вегетарианка?

Карл нахмурился.

- Ты?

Сэнди покачала головой.

- Ни капельки.

- О, хорошо. Мы все еще можем быть друзьями, - oн сделал паузу. - Я просто шучу. Некоторые из моих лучших друзей - вегетарианцы, - oн снова сделал паузу. - Ладно, нет, это ложь. Но я встречал людей, которые утверждали, что не едят мяса, - eще одна пауза, когда он перевел грузовик в крутой поворот на сто восемьдесят градусов. - Что-то не так с этими людьми.

Через десять минут они подъехали к магазину "Лавкa Кореша", где было очень много парковочных мест. Он нашел место рядом со зданием, а затем ровно на секунду мигнул синими фарами - достаточно, чтобы его заметили, и не более того.

Джолин Блэкборн появилась на мгновение позже, ее блестящая улыбка была на месте:

- Привет, шериф Карл, - oна посмотрела в сторону Сэнди и сумела сохранить улыбку, но ее голос похолодел на несколько градусов. - Кто твоя новая подруга?

- Привет, Джолин. Это майор Торн, моя подруга, которой нужна небольшая помощь в деле, над которым я работаю.

Джолин сдержала улыбку, осматривая другую женщину с ног до головы. Он бы признал, что Сэнди Торн прекрасно выглядела, если бы Джолин спросила, но девушка ни за что на свете не стала бы спрашивать.

- Вы хотите, чтобы я вам чем-нибудь помогла?

В ее голосе уже звучала скука.

- Ну, дорогая, мне нужно знать, нашли ли твои люди новых покупателей. Строго высокого класса, и приехали в город только в последние несколько недель.

О, улыбка, которой она ему улыбнулась, была чистейшим сахарином.

- О, вы же знаете, шериф Карл, я не обращаю на это никакого внимания.

- Конечно, знаю, Джолин. Ты окажешь мне личную услугу.

Это изменило все ее выражение лица:

- О, правда? Такую, за которую вы будете мне должны?

Настала его очередь с чисто искусственной улыбкой.

- Ну, я думаю, мы могли бы договориться об этом позже.

Когда она наклонилась к его окну, он почувствовал легкий запах мускуса ее тела и какого-то цветка, который он не мог назвать и за миллион лет. Запах приятно отвлекал, хотя он и не хотел этого.

- У вас есть ручка, шериф Карл?

Он протянул свою ручку и блокнот. Она прошелестела список имен.

Всего четыре.

Два из них совпадали со списком, который предложили парни Халси. Джолин не была столь сговорчива, когда дело касалось адресов.

- Знаешь, ребята Младшего, вообще-то, дали мне адреса.

Он улыбнулся, чтобы смягчить возможную горечь своих слов.

Она улыбнулась ему, ее глаза практически светились в тусклом свете растущей темноты. На самом деле, они светились, но свет из ресторана подавлял это внутреннее сияние.

- Итак, шериф Карл, вы знаете, что я сейчас работаю, но если бы вы зашли попозже, после моей смены, возможно, я смогла бы лично показать вам эти места.

Ее пальцы легли на его предплечье. Это были крошечные, хрупкие на вид пальчики, но они обжигали своим теплом.

- А сейчас, дорогая? Я бы хотел заказать у вас несколько хот-догов.

Ее надутость была такой же очаровательной, как и улыбка, и такой же театральной по своей природе.

- Что будете?

Он сделал заказ, а затем заказал для Сандры, когда она закончила читать большое меню. Они сидели на парковке и ели, и ему нравилось наблюдать за лицом майора, когда она начинала понимать славу "Лавки Кореша".

* * *

Натаниэль Коллетт не был счастливым человеком. Когда-то он был счастлив, но это было до того, как его жена заболела опухолью мозга и так и не оправилась. Даже тогда ему удавалось немного радоваться жизни. Джош приносил ему радость. Мальчик был умным, достаточно красивым, чтобы иметь несколько постоянных спутниц женского пола, и достаточно популярным, чтобы иметь хороших друзей. Все эти факторы делали Нэйта более счастливым человеком.

А потом Джош умер.

Это была глупая смерть. Он слишком много выпил однажды вечером, когда Натаниэль был на перегоне - жизнь дальнобойщикa не была легкой жизнью, но оплачивалась она достаточно хорошо - и он пошел и умер, когда спал на спине. Он утонул в собственной рвоте.

Чертовски глупый способ умереть.

Найти своего сына мертвым таким образом? Это лишило Натаниэля последней радости. Выдавило ее из него. Теперь не было ничего. Ни одна чертова вещь в его жизни не делала его счастливым.

Что еще хуже, Нэйт был уверен, что кто-то из похоронного бюро Тайера что-то сделал с его сыном. У него не было никаких доказательств этого, только интуиция, но поскольку он отвлекся от своего маршрута для траура, он также выделил время, чтобы подать несколько жалоб и узнать, что нужно для того, чтобы его мальчика выкопали. Это было не то, что он хотел бы сделать. У него не было никакого желания видеть труп своего умершего сына, но он также был уверен, что если они разроют землю и вытащат гроб Джошуа, то он не найдет в нем тела своего сына.

Это было ужасное чувство, но оно не оставляло его в покое. Его бабушка, Элоиза, должна была быть одарена особыми чувствами. В большинстве случаев ему хотелось просто отмахнуться от таких вещей, может быть, даже посмеяться над ними, как всегда делала его мать, к огорчению его отца. Но иногда он не мог просто отмахнуться от этого. Он думал, что, возможно, у него есть некоторые из ее даров, потому что время от времени у него появлялись предчувствия, и когда он их получал, они неизбежно оказывались правдой.

В этом-то и была проблема. Это было одно из его чувств. Теx, которые никогда не были неправильными.

Он хотел, чтобы оно было неправильным. Он хотел. Он молился об этом, но все равно это чувство не оставляло его в покое.

Джошуа не лежал в могиле.

Эта мысль не оставляла его. Она преследовала его. Она заставляла его три раза в день звонить в департамент шерифа округа Бреннерт и спрашивать о возможности проведения операции по перезахоронению.

Это заставляло его возвращаться к маленькому бару в гостиной, который использовал его сын, чтобы напиться до смерти, и брать бутылку "Джонни Уолкера", которую он там хранил. Печать была все еще нетронута. Он взял ее после того, как нашел Джоша. Все бутылки, которые были открыты, были опустошены. Самый старый трюк в книге, но он никогда не думал проверять его, потому что, знаете ли, Джош был хорошим мальчиком.

Его зрение на мгновение затуманилось, когда он подумал о своем сыне. Натаниэль теперь был потерян. Он знал это. Когда его жена ушла, а их единственный сын умер, он был потерян.

Он посмотрел на свой длинный список телефонных номеров. Большинство важных из них оставалось на чистом листе блокнота, который он переписывал раз в месяц. Версия этого месяца лежала на столе рядом с предыдущей. Он подумал о том, чтобы позвонить Джолин Блэкборн, просто чтобы было с кем поговорить, но решил отказаться. Она была непостоянной. Иногда она могла говорить, а иногда нет, и он не думал, что сейчас может рисковать отказом, к тому же она была почти так же молода, как и Джош.

Раздвижная стеклянная дверь в задней части дома открылась, впуская прохладный ветерок.

Нэйт оторвал взгляд от телефонных номеров и уставился на дверь. На секунду он подумал, что Джолин может быть там. Она уже приходила однажды, когда он был в самом тяжелом положении. В ту самую ночь, когда он подумывал покончить с собой. Она отговорила его и напомнила, что он все еще нужен Джошу.

Она была хорошей девушкой.

Дело было не в Джолин.

Дело было в Джоше.

Что-то было не так с его лицом. Челюсть была слишком широкой. Его рот выглядел так, будто он прятал под губами апельсиновую дольку, и если он улыбался, то вместо идеальных, белых зубов получалась широкая оранжевая ухмылка. Как он обычно делал, когда ему было десять или около того. Это всегда вызывало у Нэйта улыбку.

Нэйт уставился на своего мальчика, и его глаза заслезились.

- Джош? Сынок? Это действительно ты?

Джош не улыбнулся. Он ничего не сказал. Он просто уставился на своего отца с пустым выражением лица.

- Джош? - голос Нэйта оборвался, и он почувствовал, как рваный воздух, который он втягивал, застревает и борется с его горлом и легкими.

Боже, как горе может причинять такую боль?

Джош кивнул. То, как он двигался? Это было неправильно, так же неправильно, как и то, что, черт возьми, происходило с его челюстями.

Нэйту было все равно. Его маленький мальчик был жив! Что бы ни было не так, все было бы лучше, просто потому что его маленький мальчик был жив!

Он споткнулся, уронил стакан на ковер и потянулся к Джошуа.

Джошуа на мгновение остался на месте, а затем сделал шаг вперед, который не имел абсолютно никакого смысла. Он настолько отличался от походки Джоша, что Натаниэль был полностью ошеломлен.

- Джош, какого черта?

Это было бессмысленно. Его мальчик шел. Его лицо было не таким, как обычно, но он был далеко, и, возможно, то медицинское чудо, которое вернуло его обратно, требовало какого-то имплантата или чего-то в этом роде. В сгущающихся сумерках Нэйт понял, что кожа Джоша тоже не того цвета. Он почти не обратил на это внимания, когда они оказались дальше друг от друга. Это был просто свет в доме, он не включал верхний свет, так что небольшое изменение цвета кожи было просто обманом света. Но нет, теперь он присмотрелся и нахмурился. Это был не обман света. Это было что-то очень неправильное. Джош был слишком бледен, а его глаза выглядели... неправильно.

- Джош? Сын? Что случилось?

Когда его мальчик заговорил, голос был совершенно не в такт. Его тон был без перепадов, а выражение лица почти не менялось. Его глаза даже не смотрели в сторону Нэйта.

- Я голоден, папа.

- Ну, почему ты не сказал? Я принесу тебе сэндвич. Только сегодня купил. У меня не было аппетита с тех пор, как ты... ну, с тех пор, как ты ушел.

Он не мог заставить себя сказать сыну, что он умер. Может быть, после того, как они поедят.

- Нет. Не такой голод. Мне нужно мясо.

Голос Джоша все еще звучал отрывисто. С придыханием. Как будто он не мог понять, как говорить. Он приучил своего сына говорить громко и гордо, потому что, если ты произвел плохое первое впечатление, то дальше все пошло кувырком. У тебя есть только одно первое впечатление. Он хотел для своего мальчика лучшего, чем то, что ему дали. Разве не все родители?

- Ну, конечно, сынок. Если хочешь, мы можем сходить за стейком.

Он нахмурился. В его бумажнике было не так много денег, но он всегда мог достать кредитную карточку для экстренных случаев, только это одно исключение из правила "только экстренные случаи". Не каждый день его мальчик возвращался из...

...мертвых! Джош мертв! М-Е-Р-Т-В! МЕРТВ!

Джош сделал три шага к нему. Каждый из них был неудачным. Он двигался так, словно даже не ставил ноги на землю, он не просто шел. Он как бы скользил на своих ногах. Это не имело смысла, но образ был тревожным и неправильным.

- Джош, что не так с твоими ногами?

- Голоден. Так голоден.

Рука Джоша прижалась к его груди. Нэйт посмотрел на эти пальцы, которые он знал с самого рождения мальчика, и увидел толстые темные когти там, где должны были быть ногти.

- Джош. Что...?

Он не успел договорить, как в груди вспыхнула боль. Нэйт все еще наблюдал, как Джош продвигает пальцы вперед и погружает их глубоко в свою плоть. Скользя мимо кости. Боль была больше, чем вся комната. Она становилась все сильнее, пока не лишила Нэйта дыхания.

Нет. Это были дыры в его легких. Он все еще смотрел вниз, когда воздух хлынул из этих отверстий, разбрызгивая розовую пену мимо трех пальцев, пронзивших нежные органы.

Пальцы сжались, ломая кости и разрывая внутренности, которые не должны были разрываться. Захват вокруг его сердца был сокрушительной тяжестью.

- Он хочет твое сердце, папа. А я так голоден.

Эти слова были прошептаны ему на ухо, прямо перед тем, как Джош открыл рот и продемонстрировал произошедшие там изменения.

Боль в его сердце была ужасной на стольких уровнях. Это был разрыв физических и эмоциональных двойников.

Но агония зубов, которые скользнули по его щетине, а затем встретились в боковой части шеи Нэйта?

Это было намного хуже.

Джошуа не спешил питаться своим стариком.

Нэйт не сомкнул глаз гораздо дольше, чем он мог предположить.

* * *

Гриффин полностью проснулся, когда Чэрон застонала во сне. Ее глаза открылись, и она села, резко вдохнув. Он спросил:

- Ты в порядке?

Чэрон посмотрела на него, ее темные глаза были обеспокоены.

- Да. Нет. Боже.

- В чем дело?

Она покачала головой:

- Я что-то почувствовала. Как тогда, когда те две демонические твари напали на нас с Картером на парковке.

Гриффин не любил вспоминать события прошлой осени.

- Ты думаешь, это связано?

- Нет, это другое. Но это то, что Картер назвала бы вторжением. Что-то движется в этой плоскости реальности, чего не должно быть.

Гриффин встал с кровати и потянулся. Теперь он уже не спал. Чтобы разбудить его, требовалось не так уж много, и он всегда с трудом засыпал.

- Полагаю, нет никакого способа узнать, что и где?

- Не для меня, парень. Я не экстрасенс, как Синди Кейн. Мне казалось, что это не имеет никакого отношения к нам. Просто что-то странное там, в темноте.

- Декампа все еще нет в городе?

- Да, он в Шотландии со своим жутким другом Джонатаном Кроули.

Гриффин впервые столкнулся с Картером Декампом несколькими годами ранее. Этот человек был отставным профессором английской литературы. Он также был экспертом по оккультизму и своего рода охотником на монстров. Каким-то образом Чэрон стала его ученицей. Как бы это ни казалось невозможным, у Декампа была какая-то форма реальной сверхъестественной силы, и он учил Чэрон тому же.

- Думаю, мы не можем позвонить и спросить его.

- Он сказал, что какое-то время с ним будет трудно связаться. Кроме того, это может быть пустяком. У нас тут и так хватает странных вещей с Блэкборнами и прочим. Если что-то еще случится, я могу попробовать позвонить ему.

- Думаю, это все, что мы можем сделать на данный момент, - сказал Гриффин.

- Ты можешь вернуться в кровать и держать меня, пока я не засну, - сказала Чэрон.

- Я могу это сделать.

В отличие от Гриффина, Чэрон без труда заснула и вскоре уже тихонько похрапывала. Гриффин задремал ближе к рассвету, и в это время зазвонил его мобильный телефон. Он перевернулся, схватил телефон и выскользнул из постели. Выйдя в коридор, он посмотрел на экран. Карл, конечно же.

- Не хотелось бы будить тебя так рано, Уэйд, - сказал Карл, - но я на месте преступления, и мне может понадобиться Декамп. Я позвонил ему, но получил только голосовую почту.

- Декамп уехал из страны. Что происходит?

- Черт его знает. У меня тело с отсутствующим сердцем и странными ранами. Похоже, кто-то загрыз жертву.

Гриффин на мгновение замолчал. Затем он сказал:

- У Чэрон было какое-то предупреждение прошлой ночью. Чувство, что что-то не так. Возможно, это связано.

- Это было бы чертовски удачное совпадение, если бы это было не так.

- Хочешь, чтобы я попросил ее приехать на место происшествия?

- Не уверен, что ей стоит это видеть, Уэйд.

- Ты же знаешь, она и так видела много плохого. Ей решать, но я попрошу ее. Скажи мне, где ты находишься, и я в любом случае буду там как можно скорее.

Карл назвал ему имя и адрес. Гриффин пошел будить Чэрон.

Почти через час они остановились перед домом Натаниэля Коллетта. Это был старый дом, построенный, вероятно, в шестидесятых годах, но чистый и ухоженный. На подъездной дорожке стояли два круизера департамента шерифа округа Бреннерт и пикап Карла.

- Ты уверен, что хочешь это сделать? - спросил Гриффин.

- Нет, но учитывая то, что произошло прошлой ночью, я думаю, что должна, - ответила Чэрон.

Они вышли из машины Гриффина. Карл сидел на ступеньках перед домом и встал, когда они подошли.

- Спасибо, что пришла, Чэрон, - сказал oн.

- Не благодари меня, пока мы не увидим, смогу ли я чем-то помочь.

- Эй, я ценю твои усилия. У меня есть защитное снаряжение для вас обоих.

Гриффин и Чэрон остановились, чтобы надеть поверх обуви бахиллы. Затем они последовали за Карлом в дом. Входная дверь вела прямо в ухоженную гостиную. То, что осталось от Коллетта, лежало на полу. Много крови просочилось на старый ковер, покрывавший деревянный пол, и шаги Гриффина издавали неприятный хлюпающий звук.

Гриффин присел и осмотрел раны от укусов.

- Основной размер и форма укусов выглядят почти человеческими, но...

- Но укусы слишком глубокие и слишком дикие. Да, коронер сказал, что зубы должны быть острыми, как у животного, - сказал Карл.

Карл отправил двух помощников в форме, которые охраняли комнату, на улицу. Гриффин сказал:

- Некоторые из менее похожих на людей луноглазых едят человеческую плоть подобным образом.

- Я думал об этом, - сказал Карл. - Возможно, придется поговорить с Ламентом, нравится мне это или нет.

- Я бы воздержался от этого, пока ты можешь.

- Планирую.

- Рана на груди выглядит очень странно, - сказал Гриффин.

- Это колотая рана, нанесенная с помощью многоконечного оружия. Как будто кто-то с когтями вонзил руку в грудь старика.

- Гриффин сказал, что сердце отсутствует. Как насчет других внутренних органов? - спросила Чэрон.

- Не похоже, - сказал Карл. - Но мы не будем знать наверняка, пока не будет проведено вскрытие.

- Тебе это о чем-то говорит, Чэрон? - спросил Гриффин.

- Человеческое сердце является ценным ингредиентом в большом количестве оккультных ритуалов. Если то, что это сделало, унесло его, это может что-то значить.

- А может, онo просто съелo его, - сказал Карл.

- Возможно, но поскольку онo не взялo никаких других органов, это не так вероятно. Если ему нравились внутренности, то их было предостаточно, - сказала Чэрон.

- Хорошая мысль, - сказал Гриффин. - Как ты держишься?

- Пока не собираюсь блевать.

- Приятно слышать.

- Вот еще одна странная вещь, - сказал Карл. - Я не уловил связи, пока не приехал сюда, но Натаниэль Коллетт звонил мне в офис каждый день в течение последних двух недель, говоря, что он думает, что с телом его сына что-то сделали в похоронном бюро Тайера. Он хотел, чтобы мы сделали эксгумацию парня.

- Он назвал какую-нибудь причину? - спросил Гриффин.

Карл покачал головой:

- Нет, просто сказал, что у него было предчувствие. Подумал, что он псих. Я позволил одному из помощников поговорить с ним. Может, мне стоит пойти и поговорить с владельцем похоронного бюро.

- Тaйер. Это то огромное заведение за городом, да? - спросил Гриффин.

- Оно самое.

- Ребята, меня начинает немного тошнить. Может, мне стоит пойти и провести небольшое исследование о сущностях, которые едят плоть и крадут сердца? - сказала Чэрон.

- Да, давай выйдем на улицу, - сказал Гриффин.

- Дайте мне знать, если вы что-нибудь обнаружите, - сказал Карл. - И еще раз спасибо, что пришли. Я знаю, что это не очень приятно. Я слишком долго смотрел на трупы, и легче от этого не становится.

* * *

Кто-то знал о нем. Генри Тaйер почувствовал это как раз в тот момент, когда Джошуа Коллетт забирал сердце его отца. Это не должно было быть возможным. Единственным сильным магом в округе был Картер Декамп, и Тaйер приложил немало усилий, используя некромантические способности, дарованные Нсниготом, чтобы оградить себя от Декампа. Тaйер приехал в Уэллман, потому что стены между мирами здесь были тонкими.

Это могло стать проблемой. Возможно, он немного увлекся, позволив одному из своих слуг разгуливать на свободе. Местная полиция может найти тело старшего Коллетта и поинтересоваться, что случилось, но они не станут делать сверхъестественных выводов. Это не было частью их обыденного мышления.

Если подробности о состоянии тела станут известны и кто-то, обладающий нужными эльдрическими знаниями, установит связь, это может помешать его планам. Его время в Уэллмане становилось все короче. Скоро должна была наступить жатва душ. Но он еще не был готов уехать. Ему нужно было узнать больше об этом человеке, кем бы он ни был.

Тaйер прошел до самого дальнего конца своей личной катакомбы. Там, на каменной плите, лежало тело одного из его первых обращенных с момента прибытия в Уэллман. Этот человек был заперт в собственном мертвом теле в течение шести месяцев. Только благодаря темным искусствам Тaйера оболочка оставалась целой и невредимой. Несмотря на это, мертвец, парень по имени Даррен Уэст, представлял собой лишь груду костей и почерневшей плоти. К тому же он был безнадежно безумен.

Тaйер склонился над Дарреном и произнес заклинание. Глаза Даррена открылись. Они были абсолютно черными и без радужки. Только два сверкающих угольных глаза.

Тайер смотрел в эти глаза, все еще бормоча слова силы, призывая руководство тех, кто ходит за ангелами. И в глазах Даррена Тaйер увидел того, кто почувствовал его присутствие. Маленькая женщина с темными волосами и глазами...

* * *

Похоронное бюро Тaйера было большим, разросшимся зданием.

Карл посмотрел на него несколько секунд и почесал подбородок. Казалось, почти все похоронные бюро, которые он видел, были большими - большинство из них были домами, которыми он тоже не прочь был бы владеть, если бы не вся эта история с мертвецами, - и содержались лучше, чем все дома вокруг них, когда они находились рядом с жилыми районами.

Он встречал Тaйера несколько раз. У этого человека было примерно столько же искренности, сколько у продавца змеиного масла, но это, как он полагал, было в порядке вещей. Ты проводишь дни, работая с трупами, а потом улыбаешься убитым горем людям, и тебе приходится подкладывать слои эмоциональной прокладки, чтобы не убить себя. Такое случалось во всех видах бизнеса, в том числе и в его.

Тем не менее, он задержался еще на несколько минут, прежде чем войти внутрь.

Помещение было обставлено со вкусом, в земляных тонах и с мебелью, призванной утешить людей, у которых только что умерли близкие. Дама в темном платье, с густыми рыжими волосами, как из коробки с краской для волос, поднялась со своего места за столом и улыбнулась ему. Он узнал ее. Волосы были настоящими. Это была одна из тех загадок, которые ему никогда не понять, как некоторые люди получают такие цвета от природы, но он знал Мисси Кинкейд с тех пор, как она училась с ним в средней школе.

Ее улыбка осветила комнату:

- Карл. Как ты? Прошла целая вечность.

- Мисси. Почему ты никогда не стареешь?

Она с усмешкой отмахнулась от комплимента:

- Мы с тобой оба знаем, что это ложь, но ты очень милый, раз говоришь это.

Она придвинулась ближе, чтобы обнять его, и он позволил ей это сделать. Мисси была милой, как мед, и, насколько ему было известно, счастливо замужем за своим школьным возлюбленным, человеком по имени Берт Кинкейд, который в наши дни работал фармацевтом.

- Как твои дети?

- Чистая беда, - oна хихикала, как будто все еще училась в школе, и он находил это забавным. - Но я люблю их не меньше.

- Если ты отговоришь их от неприятностей, я разрешу им быть гостями в моей тюрьме.

- О, им всего пять и семь лет. Думаю, у нас есть время, прежде чем мне придется их обуздать.

Он познакомился с ними обоими. Они были милыми, как пуговки.

Мисси сделала серьезное выражение лица:

- Все в порядке? Tы здесь профессионально или лично?

- Профессионально, я рад сказать.

Она улыбнулась и кивнула:

- Что ж, скажи мне, что тебе нужно, и я посмотрю, что можно сделать, чтобы с этим разобраться.

- Ну, если он может уделить мне несколько минут, мне нужно поговорить с вашим боссом об одном деле.

Мисси нахмурилась:

- Я уверена, что он найдет время.

Ее улыбка медленно вернулась на место.

- Что ж, спасибо, очень любезно, - oн изобразил свою лучшую улыбку. - Ничего страшного, просто несколько вопросов о человеке, который сделал несколько звонков.

Ее лицо стало напряженным, а затем сменилось вежливо-грустным выражением, которое, как он знал, было еще одним случаем продажи змеиного масла.

- Думаю, я знаю, кого ты имеешь в виду, но незачем трепать языком, дорогой. Я позову мистера Тaйера.

Карл кивнул и оглядел комнату, раздумывая, не присесть ли ему в ожидании. Беглый осмотр стульев показал, что они были двух типов: те, на которые не садишься, и те, которые просто затягивают тебя и не хотят отпускать. Он решил стоять. Первые сломаются под его весом, а вторые будут манить его вздремнуть.

Когда Тaйер вышел из своего кабинета, на его лице играла улыбка. Его глаза были чуть шире, чем обычно, а ямочки превратились в глубокие складки. Если бы Карл был из тех, кто играет в покер, он бы сказал, что этот человек что-то скрывает. Что это было такое, он сказать не мог, но чутье подсказывало, что Тaйер в чем-то чертовски виноват.

- Шериф Прайс! Как я рад вас видеть. Чем я могу вам помочь?

Он протянул руку, и Карл взял ее. Тайер был крупным мужчиной, с большим количеством мускулов и небольшим количеством жира. Его хватка была мягкой, а вторая рука обхватила руку Карла в двойном захвате, который, как он был уверен, в эти дни происходил автоматически. Он привык к утешениям.

Карл сопротивлялся желанию вытереть руку. Он улыбнулся своей лучшей стоваттной улыбкой:

- Ну, я подумал, не могли бы мы поговорить где-нибудь в более уединенном месте? - кроме Мисси, вокруг никого не было. - Я не хочу, чтобы было сказано что-то, что может вызвать неприятные слухи, и если кто-то войдет в дверь...

- Понятно.

Тaйер отпустил его руку и плавно пошел обратно к массивной дубовой двери в свой кабинет. Ковер, по которому они шли, мог бы заглушить звук бегущего бизона. Карл подумал, что на таком ковре человек может спать и ни на секунду не упустить комфорт своей постели.

Тaйер повернулся и улыбнулся ему, даже когда устроился в своем кресле в кабинете. Как и все остальное, это был чертовски хороший предмет мебели.

- Что, по-видимому, вас беспокоит, шериф?

- Ну, не то чтобы беспокоит, но немного тревожит.

Карл подумал о том, чтобы пойти по пути деревенского мужлана и выставить себя невеждой, но не чувствовал, что это правильный путь в общении с Тaйером. Этот человек не был местным, но он также был из тех, кто, похоже, способен понять, когда человек играет с ним.

- В смысле?

- Ну... Сейчас мы не разглашаем подробности, поскольку ведем открытое расследование, но вчера вечером здесь, в Бреннерте, произошло убийство. Человек по имени Натаниэль Коллетт был убит довольно жестоким образом.

Вот оно. Не совсем рассказ, но смещение взгляда. Было ли это тем, что можно было принять в суде? Или что он когда-нибудь упомянет? Нет, но этого было достаточно, чтобы его внутренности подсказали ему, что Тaйер, скорее всего, грязен на том или ином уровне. Возможно также, что он просто знал о полицейских отчетах.

Тaйер сделал сочувственное лицо и сказал:

- Это ужасно. Всего несколько недель назад я похоронил сына этого бедняги.

- Вообще-то, это одна из причин, по которой я здесь. В ходе расследования ситуации выяснилось, что мистер Коллетт сделал несколько звонков в мой офис.

- О, он сделал?

Его удивленный взгляд был почти идеальным.

- Боюсь, что да. Вообще-то, у него было несколько жалоб на ваше похоронное бюро. Он считал, что кто-то в этих помещениях делает что-то... неестественное... с телом его сына. Он неоднократно просил провести эксгумацию тела, чтобы исследовать его.

Карл постарался сохранить нейтральное выражение лица, но это было нелегко. На самом деле мужчина не ерзал на своем месте, но ему этого хотелось. Может быть, он не сделал абсолютно ничего плохого, но он точно делал все возможное, чтобы не ерзать в кресле больше минимума.

- В сложившихся обстоятельствах, мне, возможно, придется рассмотреть его просьбу об эксгумации тела, - сказал Карл.

Тaйер сохранил прежнее выражение лица, но цвет его кожи немного изменился. Сначала он стал бледнее, а затем слегка покраснел. Это не означало, что он смущен, но говорило о том, что он немного раздражен.

- Правда, шериф Прайс, я даже представить себе не могу...

- Дело в том, мистер Тaйер, что, хотя я не могу вдаваться в подробности, на этом конкретном месте преступления были определенные аспекты, которые указывали на возможные оккультные верования и практики.

Невозможно было заставить мужчину так сильно вздрогнуть, не дав ему пощечину в большинстве случаев. Он пытался контролировать это, но некоторые действия являются чисто непроизвольными.

- Оккультные практики?

- Вы думаете, что это не проблема, верно? Но за последние несколько лет у нас было несколько случаев, которые потребовали изучения подобных вещей. У меня есть пара местных экспертов, которые сейчас изучают ситуацию и пытаются найти какие-либо взаимосвязи между действиями, которые совершались над покойным, и различными оккультными организациями.

Тaйер сделал идеальное лицо. Его застали врасплох, но он прекрасно оправился.

- Не волнуйтесь. Я сомневаюсь, что дело дойдет до эксгумации, но если вы вспомните что-нибудь или кого-нибудь, кого можно заподозрить в связях с оккультными верованиями, какими бы непонятными они ни были, я буду рад, если вы дадите мне знать, - oн достал карточку из кармана рубашки. - На ней указан номер моего мобильного телефона. Пожалуйста, не стесняйтесь.

Тaйер встал и взял карточку одним плавным движением.

- Вы можете быть уверены, шериф, что если я узнаю о чем-либо, вы будете первым, с кем я свяжусь.

- Я ценю это. Надеюсь, вы понимаете, почему я попросил поговорить с вами наедине. Такого рода разговоры могут дорого обойтись бизнесу, ну, в общем... бизнесу в целом.

Улыбка, появившаяся на лице Тaйера, была холодной и профессиональной. Он спрятал зубы, и это было хорошо, потому что Карл мог видеть, как напряглись мышцы его челюстей.

- Я ценю вашу осторожность, шериф.

- Последнее, чего я хочу, это чтобы бизнес невинного человека пострадал от неприятных слухов. Ну, конечно, в последнюю очередь после убийства.

- Конечно.

Тaйер повел его к двери, и Карл позволил себя увести.

- Если появятся другие новости, я обязательно буду держать вас в курсе, мистер Тaйер.

- Я ценю это, шериф.

- Мы здесь, чтобы служить и защищать, - oн улыбнулся, кивнул Мисси и двинулся к главному входу. - Хорошего вам дня.

Весенний воздух пах сладко после идеально кондиционированного воздуха в похоронном бюро.

Карл изо всех сил старался подавить озноб, когда забирался в свой пикап. Через мгновение после того, как он выехал с места, он уже звонил Уэйду Гриффину.

* * *

Он долго сидел на своем рабочем месте в кабинете, сцепив руки перед лицом, с плотно сжатыми губами и сжатыми в двойной кулак сцепленными пальцами.

Его желудок хотел заурчать. Дыхание вырывалось с дюжиной торопливых вдохов, но он не позволил себе этого. Он не мог позволить этому помешать его планам. Не сейчас. Он был слишком близко.

Он поступил глупо. Он совершил ужасную ошибку. Он думал, что местные деревенщины не в состоянии справиться с теми усилиями, которые он приложил. Он полагал, что они будут глупыми невеждами во всех оккультных вопросах.

Конечно, это было сердце. Он взял его, и ему это было не нужно, но он хотел принести Нсниготу достойную жертву, и действительно, почему бы не убить двух зайцев одним выстрелом? Но шериф был умнее, чем казался, или он знал кого-то, разбирающегося в оккультизме. Возможно, это женщина из видения, которое показал ему Даррен. Это казалось наиболее вероятным.

- Не о чем беспокоиться, - голос Тaйера был хриплым шепотом, который он не узнал бы, если бы был внимателен. - Я могу все исправить. Я не должен был оставлять тело Коллетта, чтобы его нашли. Я должен был просто заставить его исчезнуть. И когда я найду эту адептку, кем бы она ни была, именно это с ней и произойдет.

Он убрал руки от лица и положил их на стол, широко расставив пальцы, и фыркнул, как бык. Он был так близок к жатве душ. Он потратил почти год на их сбор, держась в тени и угождая глупым жителям округа Бреннерт. Ему не хватало еще нескольких душ, чтобы иметь точное число для ритуала. А потом...

Если Нснигот улыбнется его подношению, Тaйер вознесется на уровень Внешнего Владыки. Такое случалось лишь несколько раз за столетия, но Внешние Владыки и раньше возносили людей до уровня второстепенных богов. Он знал о Пожирателях душ и Королеве мух. Теневые легенды рассказывали о других, еще в викторианскую эпоху. Нснигот узнал бы его. Он чувствовал это. Он знал это. И ничто не должно поставить это под угрозу.

Он сказал женщине Кинкейд, что до конца дня его не будет. Его помощники справятся с двумя клиентами, которые сейчас находятся в салоне. У Тaйера были свои дела.

* * *

Уэйд Гриффин сидел в кресле в своей гостиной с блокнотом и несколькими записями, которые он сделал ранее. Он выстраивал возможные пути расследования в отношении Мейсона и его команды. Пока что он заходил в один тупик за другим. Он по-прежнему ничего не слышал от Бродерика, и ни один из местных источников Гриффина ничего не дал.

Не помогало и то, что его мысли постоянно возвращались к другому вопросу. Частично съеденное тело с отсутствующим сердцем. С тех пор как Гриффин вернулся в Уэллман, они с Карлом столкнулись со многими странными вещами. У города всегда была странная репутация, даже когда он был ребенком. Но в последние пару лет это место стало центром странностей.

Он взглянул на Чэрон, которая сидела на диване в окружении книг. Она сосредоточенно нахмурила брови. Гриффин улыбнулся, несмотря на серьезность их исследований. Чэрон всегда с упоением погружалась во все дела. Это была одна из тех вещей, которые он любил в ней.

Чэрон приложила руку к голове.

- Гриффин, что-то только что прошло через одну из моих защит.

Гриффин сел.

- Есть идеи, что?

- Нет, но это не человек.

Одному из первых, чему Картер Декамп научил Чэрон, было создание защитных ограждений, своего рода сверхъестественное раннее предупреждение. Если что-то пересекало одну из защитных линий, она узнавала об этом. Она установила их вокруг дома Гриффина и, как не знал Карл Прайс, вокруг его дома тоже.

Гриффин встал. Он поднял свою "Беретту" с журнального столика и вынул ее из кобуры.

- Ты знаешь, где они?

- Сбоку от дома, возле гаража.

- Хорошо, ты знаешь порядок. Оставайся у двери в подвал. Если они пройдут мимо меня, направляйся в безопасную комнату.

- Господи, Гриффин. Как ты можешь быть таким спокойным?

- Я не спокоен. Но паника не поможет.

Чэрон на мгновение поймала его за руку.

- Только не убейся.

- Я сделаю все возможное.

Гриффин вышел через парадную дверь. Он пожалел, что не успел захватить несколько "специальных" боеприпасов Декампа. Оставалось надеяться, что обычные пули помогут. Он зашел за угол дома, направив пистолет на землю, но готовый поднять его для поражения цели. Прямо как учат в школе полицейских.

Ночное зрение у Гриффина было хорошим. Ему понадобилось всего несколько мгновений, чтобы привыкнуть к темноте. Когда он подошел к дому сзади, он увидел две фигуры, возившиеся у окна.

- Эй, - сказал Гриффин.

Обе фигуры вращались в его сторону со скоростью, напомнившей ему поражающую змею. Двое мужчин среднего роста. На первый взгляд они выглядели вполне по-человечески, хотя у обоих была очень бледная кожа. Затем он хорошо рассмотрел их руки. Пальцы были длинными и шишковатыми, с острыми когтями. Чэрон была права. Нелюди.

Один из мужчин с волосами цвета соли и перца, похожими на гнездо дикой птицы, приседая, направился к Гриффину. Он шел странной походкой, совсем не по-человечески, как будто его тело было бескостным. Гриффин снова подумал о змеях.

- Одно предупреждение. Не подходите ближе, - сказал Гриффин.

Мужчина усмехнулся, показав острые, неровные зубы. Гриффин подумал о следах укусов Натаниэля Коллетта. Мужчина присел ниже, а затем с удивительной скоростью бросился вперед.

Гриффин выпустил два патрона, но мужчина извернулся, и один из выстрелов прошел мимо. Другая пуля попала ему в плечо, но он не обратил на это внимания. Мгновение спустя он налетел на Гриффина, схватил его за запястье одной когтистой рукой, а другой попытался вцепиться Гриффину в горло.

Другой человек, возможно, забеспокоился бы, пытаясь освободить руку, державшую пистолет. Гриффин отреагировал моментально. Это была одна из тех вещей, которые помогли ему выжить. Вместо того чтобы беспокоиться об оружии, Гриффин врезался лбом в нос существа, раздробив его. Чем бы ни было это существо, оно почувствовало боль, потому что откинуло голову назад, и по его лицу потекла черноватая кровь.

Свободной рукой Гриффин схватил запястье руки, державшей его, шагнул мимо существа, а затем повернулся и смахнул руку твари вниз. Это был идеальный бросок колесом айкидо, и он заставил существо растянуться ничком. Гриффин шагнул вперед, приставил 9-мм к затылку твари и дважды нажал на курок. Это помогло.

Гриффин услышал, как другое существо подбегает к нему сзади. Когда он повернулся, оно уже почти настигло его, и он нанес боковой удар ногой по ребрам, отбросив его назад. Существо приземлилось на землю, а затем прыгнуло на Гриффина, как какое-то набрасывающееся животное, широко расставив когти.

Один из уроков, который преподал Гриффину его сэнсей карате, заключался в том, чтобы держаться подальше от ударов в прыжке. Да, в кино они выглядят великолепно, но, оказавшись в воздухе, ты не можешь изменить направление. Когда тварь оторвалась от земли, Гриффин сделал шаг назад, выровнял "Беретту" и сделал три выстрела в лицо твари. Существо упало на землю и не двигалось. Видимо, выстрел в голову был самым верным способом.

В нос Гриффина ударила ужасная вонь. Он подошел к первому существу. Тварь... разжижалась внутри своей одежды. Об этом он побеспокоится позже. Гриффин вернулся в дом, продолжая искать новых врагов.

Он вернулся в дом. Чэрон стояла возле двери, ведущей в подвал. Ее руки были пусты, но Гриффин знал, что в карманах у нее есть немного огненной пыли Декампа и другие предметы, которые она могла бы использовать в случае необходимости.

- Ты в порядке? - спросила Чэрон.

- Да, на этот раз они не были пуленепробиваемыми. Но они были быстрыми и злыми. Совершенно очевидно, что это были те же твари, что убили Натаниэля Коллетта. У них были такие когти, что казалось, они могли бы вырвать его сердце.

- Я должна взглянуть на них, - сказала Чэрон.

- Они плавятся или что-то вроде того, - сказал Гриффин.

- Еще больше причин поторопиться.

- Не уверен, что мы должны быть снаружи.

- Ты имеешь в виду, что не уверен, что я должна быть снаружи, - сказал Чэрон. - Ничто больше не прошло через мою защиту, и ты будешь там, чтобы защитить меня. Это может помочь, если я смогу опознать эти вещи.

- Хорошо. Но нам лучше поторопиться. Один из них уже почти исчез, когда я вошел, - сказал Гриффин.

Чэрон схватила фонарик, и они вышли наружу. Гриффин был внимателен к любому звуку или движению. Ночь стала прохладной. Он не заметил этого во время первой вылазки. Он был слишком накачан адреналином.

Когда они подошли к упавшим существам, одно из них действительно полностью исчезло. Другое, очевидно, более свежее, все еще было на месте, хотя и быстро разваливалось.

- Вонь ужасная, - сказала Чэрон, дыша через рукав рубашки.

- Гниение никогда не бывает приятным, - сказал Гриффин. - Однажды я был на братской могиле, где...

- Никаких историй, пока, дорогой, - сказала Чэрон. Она повертела лучом фонарика вокруг существа. - Иисусe. Что-то вроде ходячих мертвецов, но точно не зомби.

- Они точно двигались не как зомби. Они были быстрыми, и их движения напомнили мне, как двигаются змеи. И они казались умными. Что-то было в их глазах.

Чэрон присела возле оставшейся фигуры.

- Эти когти интересны. То, что владело этими людьми, изменило их.

- Их зубы тоже изменились. Большие и острые, как у акулы. Ты достаточно увидела? Я не люблю оставаться на открытом месте, как сейчас.

- Да, мы можем вернуться. Мне нужно провести еще несколько исследований.

- Есть предположения, что это за твари?

- Пока нет. Но я очень рада, что они тебя не убили.

- Я тоже. Но тот, кто послал эти штуки, не будет так рад, когда я найду его, - сказал Гриффин.

- Или ее. Не надо мне тут сексизма, - сказала Чэрон.

Она, конечно, пошутила.

* * *

Рано утром следующего дня Гриффин встретился с Карлом в их любимом "Вафельном доме" на шоссе 41. Шел медленный моросящий дождь, делая день холодным и мрачным. Казалось, весна никак не хочет наступать. Это было прекрасно. Это соответствовало настроению Гриффина.

- Ты уже что-нибудь откопал на Тaйера? - спросил Гриффин.

- Не очень много. Он переехал в Уэллман неполных два года назад. До этого он жил в Вирджинии. У него нет судимостей. Платит налоги. Ухмыляется, но кажется, что он добропорядочный гражданин. Маленькие старушки его любят.

- А тебе он не нравится.

Карл улыбнулся:

- Ни капельки.

- Похоже, он прислал этих тварей ко мне вчера вечером, - сказал Гриффин.

Карл махнул рукой официантке, чтобы та принесла ему еще кофе. Он сказал:

- Я бы сказал "да". Натаниэль Коллетт жалуется на Тaйера, и что-то неприятное убивает его. У Чэрон было видение, или как ты там это называешь, и что-то похожее пришло за ней.

- Что делает его кем, как ты думаешь? Каким-то колдуном?

- Что-то вроде этого, я думаю. Чэрон что-нибудь поняла? - сказал Карл.

- Пока нет, но она все еще ищет.

- И я полагаю, от Декампа по-прежнему никаких вестей?

- Ничего. Значит, остались только Тaйер и мы, - сказал Гриффин. - Если он это сделал, то ничего хорошего ему не светит.

Карл быстро кивнул:

- Да, он пришел к тебе домой и угрожал женщине, которую ты любишь. Этого нельзя упустить.

- Я собираюсь заглянуть к нему попозже. Поболтаем немного.

- Я тоже пойду. На этот раз неофициально.

Телефон Карла зажужжал. Он посмотрел на экран, затем принял вызов. Он слушал минуту, затем сказал:

- Да. Хорошо. Скажи ему, чтобы оставался на месте. Я уже еду, - oн отключился, затем сказал Гриффину: - Похоже, мы нашли парня, который купил кольцо.

- Он мертв, держу пари.

- Очень даже. Хочешь прокатиться на место преступления?

Гриффин встал. Он заметил их любимую официантку и сказал:

- Сьюзан? Два больших кофе на вынос.

- Мы можем взять мой пикап, - сказал Карл. - Я привезу тебя сюда позже.

Мгновением позже они выехали на дорогу и направились на север.

- Куда мы едем? - спросил Гриффин.

- Тело было найдено в арендованном доме немного севернее города. Я не знаю адреса, но знаю, что этот район довольно малонаселенный.

- Кто нашел тело?

- Хозяин дома. Очевидно, он работал на своем участке рано утром и заметил машину своего арендатора, припаркованную среди деревьев, как будто кто-то ее спрятал. Он пошел проверить парня и чертовски испугался, когда попытался открыть переднюю дверь. Помощник шерифа сказал, что кто-то установил на дверной раме взрывное устройство.

- Просто, но эффективно. Служит в качестве сигнализации и ослепляет нарушителя, так что ты можешь расправиться с ним в свое удовольствие, - кивнул Гриффин.

- То, что сделал бы наемник, - сказал Карл.

- Действительно. Чертовы наемники, - сказал Гриффин.

Они нашли это место, проехав несколько поворотов на задворках дороги. Маленький домик стоял среди деревьев в конце одной из дорог. Перед домом бок о бок были припаркованы окружной круизер и фургон судмедэксперта. Помощник шерифа облокотился на фургон и разговаривал с парнем в грязной рабочей одежде. Гриффин предположил, что это хозяин дома.

Карл припарковался рядом с фургоном, и они с Гриффином вышли из машины. Дождь был уже прерывистым, хотя небо оставалось темным.

Помощник шерифа оттолкнулся от фургона и подошел к Карлу.

- Доброе утро, шериф. Доктор Моралес внутри. Это мистер Брайс, владелец этого места. Я уже взял у него показания.

- Хорошая работа, Лью. Иди и посмотри, не нужно ли доктору что-нибудь, пока я поговорю с мистером Брайсом.

Лью сделал то, что ему было сказано. Брайс, который был высоким и долговязым и старше, чем Гриффин думал вначале, сказал:

- За все годы аренды недвижимости у меня никогда не было ничего подобного.

- Насколько я понимаю, вы нашли машину вашего арендатора спрятанной недалеко отсюда? - сказал Карл.

- Да, он отогнал ее за деревья, как будто прятал от кого-то.

- Как звали этого человека, сэр?

- Тед Кивер. У него были все необходимые документы и прочее, шериф. Никаких шуток.

- Я уверен, - сказал Карл. - Надолго ему понадобилось это место?

- Всего на месяц. Он сказал, что он и его друг мистер Эрвин приехали в город на стройку, но он не уверен, как долго они здесь пробудут, поэтому не хочет заключать договор на аренду квартиры или что-то в этом роде. Спросил, не могу ли я позволить им снимать квартиру помесячно. Я сказал, что помогу им.

- За соответствующую плату, конечно.

Брис усмехнулся:

- Кивер заплатил наличными вперед, что очень помогло ему в переговорах, могу вам сказать.

- Это не показалось вам немного подозрительным?

Брис пожал плечами:

- Конечно, но, как я уже сказал, у него были документы и все такое. Нет ничего незаконного в том, что человек платит наличными.

- Вы встречались с мистером Эрвином? - спросил Гриффин.

- Нет, никогда с ним не встречался. Кивер заключил сделку.

Возможно, именно поэтому вы до сих пор живы.

- Сдавали ли вы еще какие-нибудь дома иногородним? - спросил Карл.

- Нет, - сказал Брайс. - Это все.

- Хорошо, мистер Брайс. Вы можете идти. У нас могут быть еще вопросы к вам позже.

- А мне придется убирать там все или этим займется округ?

- У нас есть служба, сэр. Спасибо за помощь.

Брайс не выглядел взволнованным, но больше вопросов не задавал. После его ухода Карл сказал:

- Мы предполагаем, что команда Мейсона была больше трех человек, значит, некоторые из них живут где-то еще. Я могу проверить местные риэлтерские компании.

- Стоит попробовать, - сказал Гриффин, - но я думаю, что где бы ни остановились остальные, их там уже нет. Мейсон знает, что мы пойдем по такому следу, как только найдем его мертвого бывшего сотрудника.

- Кстати, о мертвом парне, надо бы взглянуть.

Они вошли в дом. Помощник шерифа Лью прислонился к дверной раме маленькой каморки. Он отошел в сторону, чтобы пропустить Карла и Гриффина. Покойный лежал на спине. Передняя часть его рубашки была испачкана коричневым, а из-под тела растекалась лужа темной крови.

Лиза Моралес, новый главный судмедэксперт, склонилась над телом. Она подняла голову и сказала:

- Доброе утро, шериф. Гриффин.

- Доброе утро. Что у нас тут? - ответил Карл.

Моралес встала. Она была маленького роста, с большими выразительными глазами. Она сказала:

- Две пули в сердце. Отличный выстрел.

- Рад, что ты одобряешь, - сказал Карл. - Я дам стрелку знать, когда найду его.

- Не сомневаюсь.

- Есть какие-нибудь наблюдения?

- Место было вычищено. Никакой одежды или личных вещей в спальнях или ванной, - сказала Моралес.

- Заметают следы, - сказал Гриффин. - Включая этого парня.

- Ты взяла его отпечатки, прежде чем упаковать в мешок его руки, Лиза? - спросил Карл.

Она бросила на него взгляд, который одновременно говорил: "Я знаю свою работу" и "Боже, ты можешь быть придурком".

- Может, он и не в системе, но если он бывший военный, возможно, Сэнди сможет идентифицировать его отпечатки, - сказал Карл.

- Сэнди? - удивленно спросил Гриффин.

- Майор Торн.

- Сэнди.

- Заткнись, Уэйд.

* * *

Генри Тaйер сидел в своем кабинете, уставившись в пространство. Он должен был находиться в смотровой комнате, сжимая плоть и издавая печальные звуки в адрес погибших. Но у него не хватало энтузиазма.

Каким-то образом женщине удалось уничтожить двух его слуг. Тaйер не знал, что расстроило его больше: то, что она все еще жива, или то, что он потерял две из своих тщательно собранных душ. Ему стало интересно, как она расправилась с упырями. Они не были неуязвимы, но их было трудно убить.

На мгновение он подумал, не послать ли еще своих тварей за женщиной и, возможно, за шерифом. Но нет, это могло привлечь к нему еще больше внимания и, возможно, привести к потере новых душ. Ему нужно было пополнить запасы мучимых, а не рисковать их истощением. Он был рад, что сегодня у него только одна служба. Как только она закончится, он сможет отправить своих работников домой. В морге было четыре новых тела. Он распорядился перенести их в пещеру, а затем провел вечер, вызывая мертвых и отправляя их в их собственные преисподние.

* * *

Когда они закончили на месте преступления, Карл подбросил Гриффина до его машины. Гриффин направился в Гейтсвилл, где у него был офис и где у Чэрон был ее оккультный книжный магазин "У Бабы Яги". Гриффин проверил сайт похоронного бюро Тaйера и обнаружил, что в этот день будет только одна поминальная служба. После этого он должен быть доступен для небольшой беседы по душам.

Гриффин припарковался перед "Бабой Ягой" и вошел внутрь. Чэрон стояла за прилавком и сортировала стопку недавно поступивших книг. Она продавала все - от кристаллов до ловцов снов, но ее специализацией были книги, и большую часть своих денег она зарабатывала, разыскивая труднодоступные гримуары и оккультные тексты для коллекционеров. Именно так она впервые встретила Картера Декампа.

Чэрон подняла глаза, когда вошел Гриффин, и сказала:

- Упыри.

- Что? - ответил Гриффин.

- Картер наконец-то перезвонил мне. Он в Лондоне. Он сказал мне, что мы, вероятно, имеем дело с одной из форм упырей. Это вид существ, которые пожирают плоть других людей. Есть несколько разных видов, но Картер считает, что это наиболее вероятное объяснение.

- У него есть совет, как их убить?

- Ха. Я сказала ему, что это первое, о чем вы спросите. Он сказал, что обычно достаточно повредить голову. Хотя их вторая жизнь искусственна по своей природе, они должны иметь некоторое подобие своего прежнего тела, чтобы поддерживать связь с духом. Он посоветовал дождаться его возвращения, прежде чем пытаться справиться с ними. Он летит домой сегодня вечером.

- Возможно, это будет не так просто, поскольку тот, кто их контролирует, пытается убить тебя. Эти твари были быстрыми и решительными. Я не хочу давать ему шанс послать еще, - сказал Гриффин.

- Ты говоришь так, будто знаешь, кто это.

- Я думаю, что знаю.

Гриффин рассказал ей о Тaйере. 

- Он был здесь пару раз. Он определенно жуткий. А похоронное бюро - идеальное прикрытие для некроманта, - сказала Чэрон.

- Так вот кто он такой?

- Колдун, который творит магию через мертвых людей, называется так, да. Картер говорит, что у некроманта может быть много разных способностей. Возможно, именно так он и нашел меня, когда я о нем узнала. Открылась цепь, и он проследил за ней с помощью скарификации.

- Еще больше причин поговорить с ним скорее раньше, чем позже.

- Гриффин, этот парень может быть очень опасен. Я действительно думаю, что тебе стоит подождать возвращения Картера.

- Я подумаю над этим.

- Почему я не убеждена?

- У тебя острый ум, малыш.

* * *

- Я думал, вы сказали, что этот парень живет один, - сказал Рик Хаскелл, натягивая бронежилет. - Почему мы идем в полном снаряжении?

Мейсон почувствовал вспышку раздражения. Ему не нравилось, когда его приказы ставили под сомнение. Но он напомнил себе, что, вероятно, скоро все равно убьет Хаскелла. Он сказал:

- Парень подозрительный. Не знаю точно как, но тот же источник, который сказал мне, что у него в доме может быть много наличных, сказал, что в последнее время к нему присматривается полиция. Это значит, что у него может быть какая-то охрана, о которой мы не знаем. Лучше всего идти в дом на полной готовности.

Хаскелл кивнул:

- Логично.

- Рад, что ты одобряешь. Теперь убедись, что ты собрал все свои вещи. Мы уезжаем из города, когда покинем дом этого парня.

Мейсон огляделся. Дом был абсолютно пуст. Никакой мебели. Ничего. А почему бы и нет? Дом был выставлен на продажу, и никто не знал, что последние две ночи он и трое его людей провели в кемпинге. Они бросили дом, который снимали, когда дела у Коулмана пошли наперекосяк. Мейсон до сих пор сомневался, стоило ли ему убивать того парня, у которого они снимали дом, но Мюллер заключил сделку. Мейсона никто не видел.

- Сколько у нас времени? - спросил Хаскелл.

- Немного. Дай парню время закрыть свой бизнес и уехать в свой милый, уединенный дом.

- И ты действительно думаешь, что у него что-то припрятано? Директор похоронного бюро?

- Мой парень говорит, что этот Тaйер вложил деньги в высококлассную дверь и панель безопасности. Он что-то прячет в этом доме. Мюллер и Хикс должны скоро вернуться. Будьте готовы к работе, - сказал Мейсон.

* * *

Гриффин и Карл подъехали к дому Тaйера чуть позже восьми. На этот раз они взяли пикап Гриффина. Это был не официальный визит, поэтому никаких машин округа, которые можно было бы узнать.

В большом доме горел свет, а "Мерседес" Тaйера был припаркован перед гаражом на четыре машины. Похоже, он был дома. Они вышли из машины и подошли к входной двери. Карл позвонил в звонок и постучал в дверь кулаком.

Когда в течение нескольких минут они ничего не услышали, Карл стал колотить в дверь с большей силой и снова позвонил в звонок. Наконец, они услышали тяжелые шаги, а затем дверь распахнулась внутрь.

Выглянул Тaйер, его тяжелые черты исказились от ярости. Гриффин почти видел, как он овладел собой, когда понял, кто стучится в его дверь. Его выражение лица сменилось на более приветливое. Но его взгляд не изменился.

- Шериф Прайс, - сказал Тaйер. - Вы застали меня в неподходящее время.

- Извините, мистер Тaйер, но мне нужно с вами поговорить, - сказал Карл.

- Это не может подождать до утра?

- Нет, действительно не может, - Карл шагнул внутрь, не дожидаясь вопроса.

Гриффин последовал за Карлом в дверь. Фойе дома Тaйера было впечатляющим, с высокими потолками и множеством дорогой мебели. Тaйер все еще был в рабочей одежде, хотя и избавился от пиджака и галстука.

- В чем дело, шериф? - сказал Тaйер.

- Мой коллега мистер Гриффин хотел бы задать вам пару вопросов.

- Он из вашего департамента?

- Он консультант по тем вторжениям в дома, о которых мы недавно говорили.

- Очень хорошо. Я могу дать вам немного времени, но это действительно очень некстати, - сказал Тейер.

- Вы упомянули об этом.

- Пойдемте в мой кабинет.

Тaйер повел их в заднюю часть дома. Гриффин отметил более роскошную обстановку, когда они проходили через дом. Очевидно, смерть была хорошим бизнесом.

Тaйер занял место за своим столом и предложил стулья своим посетителям. Оба мужчины отказались. Гриффин внимательно следил за руками Тaйера. Он не хотел, чтобы тот нащупал в столе пистолет или что-нибудь еще. Не было причин думать, что этот парень стрелок, но, опять же, никогда не знаешь.

- О чем вы хотели меня спросить? - Тaйеру почти удалось выглядеть приветливым.

- Я хотел поговорить с вами о некромантии, - сказал Гриффин.

Тaйер попытался сохранить спокойное выражение лица, но не смог. Он сказал:

- Боюсь, я не знаю этого термина.

- А я думаю, что знаете, - сказал Гриффин. - Дело вот в чем, Генри. Несколько человек пришли ко мне домой прошлой ночью и пытались убить меня и кое-кого, кто мне дорог. Самое странное, что оба мужчины были мертвы, но все еще передвигались.

Тaйер посмотрел на Гриффина, затем на Карла. Медленно настороженное выражение покинуло его лицо, сменившись чем-то нечитаемым.

- Это объясняет, что случилось с моими слугами. Вы уничтожили их, - сказал Тaйер.

- Возможно, это тот момент, когда мне нужно зачитать вам ваши права, - сказал Карл.

Тaйер улыбнулся:

- В чем вы собираетесь обвинить меня, шериф? В том, что я послал мертвецов убить вашего друга?

- Я уверен, что смогу найти все, что угодно, мистер Тайер.

Лицо Карла в этот момент тоже было почти нечитаемым. Уэйд хорошо понимал этот взгляд. Карл выбрал новую цель для своей ярости.

Гриффин почувствовал неприятный запах. Он повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как дверь в кабинет заполняется шатающимися фигурами. Гриффин выхватил "Беретту", крикнув при этом предупреждение Карлу.

Полдюжины упырей волной хлынули в дверь. Гриффин выстрелил одному в голову, но через мгновение еще трое налетели на него, оттеснив к стене.

Карл толкнул стул на пути двух существ, когда они направились к нему. Они быстро уклонились от него, но это дало Карлу время, чтобы навестись на ближайшего из них и выстрелить ему в череп. Второму удалось добраться до Карла и попытаться схватить его за руку с пистолетом. Карл отдернул руку, подставил ствол пистолета под челюсть упыря и дважды нажал на курок.

Гриффин использовал приклад "Беретты" как дубинку и раздробил нос и зубы упыря перед ним. Он знал, что тварь это почувствует. Гриффин подтянул колено вплотную и ударил ногой, отчего упырь пошатнулся назад. Карл Прайс выстрелил в голову твари, прежде чем она успела прийти в себя.

Гриффин все еще боролся с оставшейся парой. Он ударил локтем того, что стоял справа от него, а затем, воспользовавшись образовавшимся промежутком, выстрелил тому в лицо. Он почувствовал жгучую боль в плече, когда тварь слева впилась когтями в его плечо. Гриффин обхватил руку упыря, поймав его локоть. Наклонившись назад, он давил, пока рука не сломалась, затем повернулся и перебросил тварь через бедро. Он выстрелил в него, когда оно пыталось подняться на ноги.

Гриффин посмотрел на стол Тaйера. Крупного мужчины, конечно же, не было. Дверь в задней части кабинета была открыта. Гриффин и Карл двинулись к порогу, держа оружие наготове. Короткая лестница вела вниз к другой двери, тяжелой бронированной модели. Она тоже была открыта. Снизу доносился запах разложения.

* * *

Карл смотрел, как гробовщик удаляется, и покачал головой:

- Похоже, мы должны пойти за ним.

Он, конечно же, обращался к Уэйду.

- Не вижу никакого способа обойти это.

- Я серьезно хочу, чтобы хоть раз один из этих засранцев сдался и облегчил себе жизнь.

- Нужно относиться к этим вещам реалистично, Карл. Убей упырей, а потом посмотрим, захочет ли Тaйер сдаться.

- Мне не нравятся шансы.

- Мне тоже.

Они начали спускаться по лестнице и обнаружили, что Тaйер, очевидно, скрылся в подземном помещении, высеченном из камня. Дом был довольно новым, и это сооружение тоже было новым. Карл сделал пометку проверить строительную компанию, не работает ли она на кого-нибудь еще, кому нужны новые пещеры для летучих мышей, высеченные под их домами. Это был Уэллман. Ему нужно было проверить эти вещи.

Спустившись в подземную яму, они двинулись вниз, держа оружие наготове. Здесь воняло смертью, и Карл готов был поставить месячную зарплату на то, что там, внизу, есть еще что-то подобное. Он не хотел, но поставил бы, и, по крайней мере, выиграл бы.

Разговор с Тaйером должен был быть быстрым. Его рация была в чертовом грузовике. Его дробовик был в этом чертовом джипе. Карлу было совсем не до веселья.

- Если я найду этого ублюдка, он не обрадуется.

- Чур, первый - я. Он пытался добраться до Чэрон.

Карл ничего не сказал. Но он все прекрасно понял.

Помещение, в которое они вошли, было огромным, с внушительным потолком и далекими стенами, сливающимися с туманом. Это было самое подходящее слово. Свет был, но его было недостаточно, чтобы он мог спокойно думать, что видит все.

Никто из плохих парней не хотел иметь хорошее освещение.

- Что бы он ни задумал, он потратил на это место целое состояние.

Тaйер ответил с приличного расстояния:

- У меня нет на это времени. У меня есть планы, шериф. Они не касаются ни вас, ни Уэйда Гриффина. Уходите сейчас, и я прощу этот проступок. Вы сможете дожить до следующего дня. В противном случае вы присоединитесь к мертвым в моих личных катакомбах.

- Ну, вот и все. Думаю, нам пора идти, - сказал Уэйд.

- Тaйер, у тебя есть десять секунд, чтобы притащить сюда свою задницу и сдаться. Если нет, то мы вдвоем не присоединимся к мертвым.

Мужчина рассмеялся над ним. Pассмеялся.

- Шериф, вы не представляете, с кем имеете дело, я в нескольких днях от того, чтобы стать богом. Вы понимаете меня? Придет жатва душ, и мой господин Нснигот сделает меня богом!

Уэйд посмотрел в его сторону, а Карл посмотрел в ответ, и оба они не были уверены, стоит ли им смеяться над самим этим понятием или искренне беспокоиться. Иногда в округе Бреннерт было трудно определить, действительно ли люди сошли с ума или это мир такой.

- Нснигот? - спросил Карл.

- Никогда о нем не слышал. Мне бы очень хотелось, чтобы Декамп околачивался поближе к городу, - сказал Уэйд.

- Мне бы очень хотелось, чтобы у здешних сумасшедших было меньше амбиций.

Тaйер рассмеялся:

- Сумасшедших? Я не сумасшедший, дурак. Я просто понимаю мир лучше, чем ты. Другие были помазаны до меня. Другие вознеслись в ранг богов. Не многие. Это нелегкая задача, а вы уже доставили мне неудобства.

Мужчина был вне поля зрения, но он был близко. Он также звучал странно. Его голос модулировался так же, как у некоторых детей во времена их игры в футбол, когда они переодевались, смотрели вверх и вниз во время разговора, надевали щитки или завязывали шнурки.

- Он что-то задумал.

Уэйд кивнул. Глаза здоровяка сузились, и он указал подбородком. Справа была стена. Это была несущая конструкция, но за ней могло быть что угодно.

Мгновение спустя Тaйер вышел из-за стены и, конечно же, надел бронежилет и несколько элементов баллистической брони, которая закрывала его жизненно важные органы. Руки, ноги, голова были обнажены, но выстрел в тело, вероятно, не принесет много пользы.

Это было нормально. Оба они были меткими стрелками.

- Джентльмены, я предложил вам шанс.

Тaйер поднял правую руку. В ней был чертовски большой полуавтомат 45-го калибра.

Какого черта? Когда это злобные типы из "Оверлорда" начали пользоваться оружием?

Он не колебался. Тaйер прицелился и выстрелил.

* * *

Все пошло не так, как планировал Тaйер. Двое мужчин были большими, но и быстрыми. Они низко пригнулись и пошли каждый в своем направлении. Их движения нарушили прицел Тaйера, и его выстрелы стали беспорядочными.

Вот вам и элемент неожиданности.

Оба мужчины открыли ответный огонь. Одному из них удалось попасть ему в плечо, пуля пробила плоть и прочертила огненную траншею по всей левой руке.

Он выкрикнул непристойность и отступил за угол. Они не могли добраться до него так, чтобы он не заметил их продвижения. Они не могли просто стрелять и надеяться, что попадут в него. На данный момент это была ничья.

- Мы могли бы работать вместе, господа. Я буду богом и могу быть благосклонным.

Полная ложь. Он не проходил через годы подготовки, чтобы разделить свою славу с кем-либо. Эти двое были интервентами, и с ними надо было разобраться.

Охрана, которую он установил вокруг своего дома, подавала сигналы тревоги. На его территории было больше людей. Салон был закрыт на ночь. Никого не ждали, и он точно знал, что шериф не вызвал подкрепление. В то же время, этот человек мог поджидать людей. Достаточно. Он закрыл глаза и призвал упырей выполнить его просьбу. С этими двумя он разберется. Семеро ушедших поднялись со своих мест и заскользили к дому наверху. Они двигались в темноте и быстро изменили курс в сторону похоронного бюро.

- Ну, черт, Уэйд, это лучшее предложение за весь день. Мы можем служить какому-то засранцу, который возомнил себя богом. Ты со мной? Мы могли бы начистить ему ботинки, может быть, принести ему завтрак в постель, и мы были бы как личные слуги нового бога, лучшего бога.

- Я не очень люблю богов. Те, кого я встречал, не произвели на меня особого впечатления.

Тaйеру пришлось сдерживать свое возмущение. Они были неверующими. Они не понимали той силы, которая вскоре станет его силой.

- Вы глупцы! Я буду наслаждаться, вырывая ваши души из ваших тел.

- Я буду наслаждаться тем, как вышибу твои коленные чашечки, придурок!

Он рискнул заглянуть за угол стены и увидел только шерифа. Каким-то образом более крупный мужчина исчез, когда он не смотрел. Страх расцвел в его груди. Нет! Он был слишком близок к провалу. Он должен был снова взять ситуацию под контроль, и как можно скорее.

Наверху мертвецы двигались, и он осознавал, что они делают, что видят, как будто их действия были далеким воспоминанием.

* * *

Ночь была глубоко темной, и похоронное бюро не было исключением. Мейсон не спеша обследовал территорию. Мюллер долго прогуливался по периметру и ничего не видел.

Хикс ждал сигнала, и когда он его получил, его руки в перчатках набросились на пульт управления системой безопасности. Через удивительно короткое время он подал сигнал "все чисто", и они вчетвером двинулись в путь.

- Это было легко.

Мейсон не любил сюрпризы. Его похвала была таким же вопросом.

- Даже не включил свою защиту.

Мейсон кивнул и почувствовал вспышку раздражения. С одной стороны, лень облегчала их работу. С другой стороны, подобная система безопасности была очень дорогим дополнением. Не использовать ее было глупо и означало, что впереди может быть что-то неожиданное. Например, грузовик. Они понятия не имели, кому принадлежал полноприводный грузовик; знали только, что Тaйер, скорее всего, не имеет к нему никакого отношения.

- Будьте осторожны. Я не люблю сюрпризы.

Все они утвердительно кивнули. Ему не стоило беспокоиться, и он знал это. Большинство ребят были с ним с самого начала, в отличие от того, кого он уже вычеркнул из уравнения. Ну, Хаскелл был профессионалом, но и его скоро вычеркнут. Он не мог простить, что Коулман его обманул. Это было не в его характере - прощать.

Дом был пуст, тих как могила. Эта мысль вызвала на лице Мейсона быстрый проблеск улыбки. Тишина была лучшей формой для входа в дом.

Несколько быстрых жестов рукой - и все отправились по своим делам, разбирая комнаты так быстро и эффективно, как только могли. Мейсон направился в логово и был рад увидеть, что дверь в комнату не только не заперта, но и открыта. Тем не менее, часть его ощущала беспокойство: сначала была отключена система безопасности, а теперь дверь личного кабинета мужчины оказалась незащищенной. Была ли это небрежность? Или в этом было что-то большее?

Он не мог выжить в течение многих лет, игнорируя свои инстинкты, а в данный момент они говорили, что на его пути может оказаться серьезное дерьмо. Он проверил кабинет Тaйера, прежде чем закрыть дверь. Его не должны были застать врасплох.

Через три секунды после того, как он вышел из комнаты, дверь за ним открылась.

Вошла не одна фигура, а несколько. В доме было темно, но его глаза уже давно привыкли к темноте. Фигуры были человеческими, но они были неправильными на таком уровне, что все колокольчики и свистки в его сознании закричали.

- У нас гости! - воскликнул он, отступая назад и доставая свой 9-мм пистолет.

Первая очередь из трех выстрелов попала ближайшему из фигур в грудь и отправила его, пошатываясь, назад к остальной группе. Тело дернулось один раз на каждый идеально выполненный выстрел, и Мейсон понял, что ублюдок падает и, возможно, утащит с собой еще парочку, что даст ему больше времени, чтобы выстрелить.

Именно так все и должно было происходить в реальном мире. Вместо этого, первый из них поднялся на ноги, издав злобное шипение, и бросился в атаку, опустившись на землю и встав на четвереньки. Те, что стояли за его целью, уже поднялись и надвигались на него.

Паники не было. Мейсон был тренированным убийцей и давно научился подавлять страх, который мог бы искалечить его. Вместо этого он сосредоточился на обострении чувств, вызванном адреналином, использовал в своих интересах резкое повышение рефлексов и приготовился уничтожить своих врагов.

Все это звучало в его голове идеально, вплоть до того момента, когда он увидел лицо мертвеца. Челюсть отвисла, рот открылся - рот, полный острых, как бритва, зубов. Он видел достаточно хорошо, чтобы понять, что перед ним вовсе не человек, а нечто гораздо, гораздо худшее.

Паника спасла ему жизнь в тот момент. Он с воплем отпрыгнул назад, и тварь, надвигавшаяся на него, промахнулась, пытаясь прокусить его лицо.

Следующие несколько выстрелов из его пистолета были сделаны на автопилоте. Мышечная память взяла верх и позволила ему проделать в твари новые дыры. Открытые раны расцвели на груди, шее, лице и голове над левым глазом. Кошмар упал и больше не поднялся.

Времени праздновать не было: еще одна тварь бросилась на него, раскрыв рот в крике, обнажив невозможные зубы. Достаточно нанести урон, и они падают. Это было то, что он вынес из боя. Он открыл огонь, разнеся половину грудной клетки твари. Он нажал на курок еще дважды, прежде чем понял, что его пистолет пуст. Он выпустил обойму и вставил еще один магазин.

Хаскелл шагнул в комнату и сделал именно то, что должен был сделать. Он прицелился и выстрелил в следующего в очереди. Тварь закрутилась, когда пуля пробила ее левую руку. Затем оно скользнуло в сторону Хаскелла на большой скорости. Он пытался компенсировать, пытался оправиться от неожиданного шока, но его скорости не хватило. Хаскелл издал короткий крик, когда тварь навалилась на него сверху и повалила на землю.

После этого беспокоиться о Хаскелле было некогда, потому что к нему двигалась еще одна тварь. Она двигалась невозможным образом. От одной мысли об этом у Мейсона заболела голова. Человеческое тело имеет физические пределы, но эта штука покачивалась и извивалась, даже когда шла, и ни одно человеческое туловище не могло двигаться таким образом, даже самый искусный акробат не смог бы этого сделать.

В груди Мейсона расцвел извращенный гнев. Страх все еще был там, но его разум был возмущен тем, что законы физики были так легко отброшены в сторону.

- Ты должен отвалить!

Oн прорычал эти слова и выстрелил в следующую тварь, отказываясь признать, что они больше не люди, и в то же время отказываясь признать возможность того, что они являются чем-то другим. Сердце Мейсона билось так сильно, как никогда раньше, но руки оставались твердыми.

Сзади он услышал звуки, издаваемые Мюллером и Хиксом. Они были достаточно благоразумны, чтобы объявить о себе.

Хаскелл издал громкий, влажный крик и дико выстрелил из своего оружия. Мейсону ничего не оставалось, как отойти и посмотреть.

Иногда от взгляда становится только хуже. Человекообразное существо одним движением сорвало с Хаскелла скальп и большую часть черепа. Кровь и другие жидкости разлетелись по всему телу, и Мейсон задрожал, даже когда прицелился и стал выпускать один за другим патроны в тварь, лежащую на Хаскелле.

Мгновение - это все, что нужно. Всего лишь ошибка в восприятии, и жизнь Мейсона изменилась навсегда. Ошибка заключалась лишь в том, что он думал, что убил первого из кошмаров, появившихся на его пути, когда разнес большую часть его грудной клетки.

Пока он проделывал дыры в твари, убившей Хаскелла, первая тварь, которую он разнес на куски, отхватила огромный кусок от его левого бедра.

Он закричал.

Он все еще кричал, когда одна из других форм проскочила мимо него и, судя по звукам, напала на Мюллера.

Тогда Мюллер тоже закричал.

Тварь на его бедре когтями прокладывала себе путь вверх по его груди, кусая и разрывая, пока тянула себя выше.

Он успел удивиться, почему не кричит Хикс, прежде чем темнота вырвала куски его сознания.

* * *

Пока Карл отвлекал Тaйера разговорами, Гриффин повернулся и отошел от опорной стены во мрак. Пришло время воспользоваться тенями, господствовавшими в помещении. По правде говоря, Гриффину не очень нравилась идея заходить слишком далеко в огромное пространство, зная, что может поджидать его там.

Ночное зрение Гриффина было лучше, чем у других. Достигнув точки, где он уже не мог видеть Карла, он двинулся вперед, держась параллельно опорной стене, надеясь, что сможет заметить Тaйера раньше, чем толстяк увидит его.

Гриффин приостановился, услышав звуки далекой стрельбы. Кто-то еще был в доме наверху. Он не мог знать, друг это или враг, и не мог беспокоиться об этом сейчас.

Должно быть, Тaйер тоже услышал выстрел, потому что Гриффин заметил какое-то движение справа от себя. Перед тем как выйти из укрытия, Гриффин вставил в "Беретту" свежий магазин, теперь он поднял оружие и направился туда, где, по его мнению, находился Тaйер. Он заметил человека в тот же момент, когда некромант увидел его приближение. Тaйер попытался поднять пистолет 45-го калибра, но Гриффин имел преимущество: он уже был наготове. Он всадил две пули в ногу Тaйера.

Толстяк закричал и упал, когда его нога отказала. Он потерял хватку 45-го калибра и схватился за поврежденную конечность. Гриффин прицелился в голову Тaйера. Если бы он попытался вернуть полуавтомат, Гриффин прикончил бы его.

Но Тaйер не собирался доставать пистолет. Его внимание, казалось, было сосредоточено на другом. Гриффин слышал, как он что-то бормочет про себя. Затем его руки убрались с ноги, и он поднялся. Черт. Неужели он исцелил себя?

- Ты все испортил, - сказал Тaйер. - Ты заставляешь меня использовать слишком много моей силы.

Он поднял голову, и Гриффин увидел, что его глаза начали светиться бледно-зеленым светом.

Ну и черт с ним. Гриффин выстрелил и увидел, как во лбу Тaйера появилась неровная дыра. Мужчина зашатался, но все еще шел.

- Карл, у нас тут ситуация! - сказал Гриффин.

Карл высунулся из-за опорной стены и увидел ковыляющего Генри Тaйера. Он сказал:

- Господи, это становится все лучше и лучше.

Оба мужчины начали стрелять. Массивная фигура некроманта дергалась и корчилась при каждом попадании пули, но он упорно не хотел падать.

Гриффин почувствовал движение слева от себя и, бросив взгляд, увидел, что несколько приспешников Тaйера выползают из углублений в стенах. Он проигнорировал их. Тaйер был кукловодом. Стоило убить его, и марионетки тоже упали бы. По крайней мере, он на это надеялся.

- Я предупреждал тебя, черт побери, - сказал Карл.

Он тщательно прицелился, и Гриффин увидел, как одно из коленей Тaйера разлетелось.

Это заставило толстяка опуститься на одно колено. Он также наклонился вперед так, что Гриффин смог увидеть верхнюю часть его черепа. Он всадил в него два патрона. Hекромант упал лицом вниз, его тело еще дергалось.

Гриффин тут же повернулся, приготовившись выпустить очередь по ближайшему упырю. Но и ближайший, и самый дальний, и все мелкие упыри между ними тоже лежали на земле. Наконец-то что-то получилось.

* * *

Тaйер был мертв, или, по крайней мере, должен был быть мертв с теми повреждениями, которые они с Уэйдом нанесли ему. По всем правилам он был мертв. Мужчина определенно уже не был настроен на борьбу, и Карл был рад этому.

Тем не менее, некромант пошевелился. Он сел, кровь текла из ран в голове и из всех других мест, где им удалось всадить пулю в его грузное тело.

Лицо Тaйера было искаженной маской, искаженной болью и чем-то еще более страшным.

Он был напуган, искренне напуган, но Карл не думал, что он боится смерти.

Нет. Это было нечто худшее.

Из самых дальних уголков личной камеры ужасов Тaйера к ним приближалась какая-то фигура. Это был труп, но настолько, что от него мало что осталось, кроме почерневшей плоти, прилипшей к костям. Глаза твари были темны, как полночь, гораздо темнее, чем мумифицированные останки.

Тaйер посмотрел на фигуру, и его глаза выпучились от ужаса.

Карл понял, почему.

Дело было не в трупе. Это было плохо, но, честно говоря, за последние месяцы они с Уэйдом видели гораздо худшее. Ходячих мертвецов было столько, что это явление должно было показаться почти обыденным. От такой мысли Карла передергивало, но в мертвеце было скрыто какое-то присутствие, что-то, что нависало над ним, пока его энергия не наполнила всю комнату гнетущим давлением, словно он плыл под водой, хотя воздух был вполне пригоден для дыхания, хотя и немного прогорклый.

Чувствовал ли он когда-нибудь подобное раньше? Конечно, когда-то давно, когда глава клана Блэкборнов проделал дыру в реальности и попытался выпустить на свет бога.

Ему не нужно было гадать. Это был Нснигот, то, чему поклонялся Тaйер, то самое, что должно было сделать его богом. Он бросил взгляд на Уэйда, чтобы убедиться, что он не одинок в своих чувствах. Лицо Уэйда сказало все, что ему нужно было услышать. Выражение лица его лучшего друга было открытой книгой, изучением страха. Он и без зеркала знал, что его собственное выражение лица было почти идентичным. Он чувствовал, как волосы на его руках и шее встают дыбом.

Мертвая тварь говорила голосом темного бога, и это было не то, что должны были услышать здравомыслящие люди. Слова были произнесены на языке, давно умершем на этой планете. Но Карл слышал, как они переводились в его сознании, и содрогался от каждого слога. Кто-то хныкал. Возможно, это был он или Уэйд, а может быть, они оба, он не мог сказать.

Ты призывал мое имя бесчисленное количество раз и звал меня посмотреть на твои жертвы. Этой ночью ты подвел меня. Не будет жатвы душ, хотя я возьму то, что у тебя есть. Ты сражался от моего имени и пал перед своими врагами. Пусть они увидят твою судьбу. Пусть они узнают твои страдания и вспомнят, какой ценой ты разочаровал Нснигота.

Даже когда гнилые останки двигались вперед, внутри костей горел зеленоватый свет, бледный, тошнотворный цвет, который распространялся, как пламя по бумаге, пока не загорелось все тело твари. Свет становился все интенсивнее, и Карл подумал, не может ли огненная сущность быть каким-то образом заразной, больной или радиоактивной. Он отступил от нее, отводя взгляд, когда она потянулась к Тaйеру.

Вокруг комнаты, в нишах, вырезанных с единственной целью - хранить трупы, замученные в насмешку над жизнью, тела жертв Тaйера приобрели такое же свечение и начали гореть. Из каждого тела вырывался густой едкий дым, и Карл повернулся, оттаскивая себя от света, который звал его, который хотел, чтобы он увидел последнюю судьбу Тaйера.

Уэйд все еще смотрел на него расширенными глазами, и Карл схватил его за руку и потряс.

Через мгновение Уэйд пришел в себя и затрясся.

- Карл? Какого черта...?

Его голос звучал напряженно, хрипло, как будто он кричал, хотя это было не так. Это были не голосовые связки Уэйда, а воздух, безумное, растущее давление в подземной крепости.

- Не знаю! Наплевать! Беги!

Его собственный голос звучал так же неестественно напряженно.

Уэйду не нужно было повторять дважды. Он двинулся к двери, глаза насторожены, а движения точны и готовы, как никогда. Карл позавидовал его спокойствию - он был уверен, что сейчас обоссытся.

Позади них комната расцвела зеленым огнем, который горел так же холодно, как арктический ветер.

Тaйер закричал - долгим, протяжным воплем страха, печали и боли. Он все еще кричал, когда Карл взбежал по лестнице вслед за своим лучшим другом.

Если он думал, что побег из катакомб сделает мир лучше, то он ошибался. Дом тоже горел, пылал тем же адским светом.

Несколько тел корчились в неестественном пламени, еще несколько были придавлены им. Карл толкнулся к задней двери и протиснулся мимо отдельного дуэта. Один мужчина застыл на месте, беззвучный крик искажал его пылающее лицо, в то время как еще одна мертвая тварь горела напротив него. Пальцы вцепились в бронежилет мужчины и расплавили материал. Голова твари, лежавшей на нем, была снесена, и кем бы ни был этот несчастный ублюдок, он умер, пытаясь спастись от твари, которую он уже убил.

Карл двинулся к грузовику Уэйда, кашляя, когда дым от пожара пытался попасть в его легкие. Мысль о том, что эти горящие трупы запятнали изнутри его тело, заставила его задержать дыхание, чтобы не допустить, что то, что с ними сделали, может быть каким-то образом заразным.

Никто из них не собирался ждать. Даже самая сознательная часть разума Карла не допускала такой мысли. Им нужно было бежать. Они должны были убежать от того, что говорило с Тaйером.

Уэйд Гриффин был самым храбрым человеком из всех, кого он знал, но он был так же решительно настроен на побег, как и сам Карл.

- Они вызовут меня обратно, Уэйд, - eго голос снова звучал нормально, его разум тоже начинал приходить в норму. - Как только кто-нибудь обнаружит пожар.

Уэйд кивнул, его лицо было каменным:

- Я знаю. Но это займет некоторое время, ведь место находится так далеко от города.

- Мне придется вернуться. Это моя работа.

Иногда этот факт давил на него, как валун на грудь.

Уэйд кивнул и отправился дальше. Как бы он ни хотел уехать оттуда, Бог знал, что Карл хотел этого, но Уэйд был мудрее. Не стоило привлекать к себе внимание, если кто-то был рядом.

Медленно и уверенно можно было сделать свою работу, даже если хотелось бежать так, будто все демоны ада настигли тебя. К сожалению, они оба знали об этом больше, чем хотели.

- Когда тебя позовут, я поеду с тобой.

Карл кивнул и уставился в лобовое стекло, в то время как позади них горел дом Тaйера и все его секреты, пламя медленно переходило в естественные цвета, которые можно было ожидать увидеть.

- Интересно, кто были те парни в доме?

Уэйд посмотрел в его сторону:

- Одним из них был Эйвери Мейсон.

- Ты шутишь?

- Нет. Остальные, вероятно, были его командой. Похоже, две наши проблемы сегодня решены. Мы можем сообщить майору Торн, что ей больше не придется беспокоиться о Мейсоне. Думаю, большой дом Тaйера сделал его хорошей мишенью.

Карл снова кивнул, на мгновение удовлетворившись тем, что тишина скрыла в его сознании крики некроманта.

Крики Тaйера и смех безумной твари, наделенной силой бога.

Перевод: Алексей Колыжихин

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

Nexus - Переводы

https://vk.com/public195211186

Примечания

1

Контуберний (от лат. contubernium, букв. - "сопалатники") - боевое и административное подразделение древнеримской армии.

2

Гла́диус или гла́дий (лат. gladius) - древнеримский короткий колющий солдатский меч (до 60 сантиметров длиной; длина в разные эпохи была разной), носился у правого бедра военнослужащего рядового состава.

3

древнеримское военное звание

4

Сигамбры (сугамбры, сикамбры, лат. Sygambri) - древнегерманское племя, жившее на правом берегу Среднего Рейна в VIII-I веках до н. э. к северу от племени убиев. Отнесены историком Тацитом к истевонам.

5

Би́тва при Ка́ррах - одно из величайших поражений в истории Древнего Рима, понесённое 40-тысячным корпусом во главе с триумвиром Крассом от парфян под начальством Сурены Михрана в окрестностях древнего города Карры. Битва произошла в июне 53 года до н.э. и закончилась гибелью Красса и его армии.

6

Би́тва в Кавди́нском уще́лье - одна из трёх важнейших битв Второй Самнитской войны. Произошла в 321 году до н. э. и стала знаменита поражением, которое понесли здесь римляне. Битвы как таковой фактически не было, римляне сдались без боя.

7

Арми́ний (лат. Arminius; 16 год до нашей эры - 21 год нашей эры) - вождь древнегерманского племени херусков, нанёсший римлянам в 9 году н. э. одно из наиболее крупных и сокрушительных поражений Рима н. э. в битве в Тевтобургском Лесу. В XIX веке, когда в странах Европы наблюдался рост национального самосознания, Арминий в образе херуска Ге́рмана стал особой мифологической и символической фигурой в Германии. Этим периодом датируются многочисленные памятники, такие как, к примеру, монумент в Тевтобургском Лесу возле города Детмольда (1835-1875).

8

Экви́ты (Вса́дники; лат. equites, от лат. equus - "конь") - средняя по тяжести вооружения и экипировки кавалерия ближнего боя, а затем одно из привилегированных сословий в Древнем Риме. Первоначально - в царскую эпоху и в раннереспубликанский период - это была сражавшаяся верхом патрицианская знать. Основным вооружением этих всадников были копья, небольшие овальные или круглые щиты и мечи.

9

Херуски (нем. Cherusker, лат. Cherusci) - древнегерманское племя, относящееся к восточной группе древнегерманских племён.

10

Ауксилия (лат. auxilia) - вспомогательное подразделение древнеримской армии, набиравшиеся частью из вассальных и союзных народов, частью из иностранцев-наёмников.

11

Дисы (сканд. Desir), в германских традициях и дизы (сакс. idisi) - в германо-скандинавской мифологии сверхъестественные существа, божественные девы, появляющиеся то как духи-хранители, то как враждебные силы. Предположительно, изначально они были духами-хранителями, богинями плодородия. Праздник в честь дис (дисаблот) отмечался в начале зимы или на весеннее равноденствие. К дисам относили также и норн, и валькирий. В мерзебургских заклинаниях им приписывается сила задерживать войска, опутывать оковами неприятелей и их вождей и решать участь сражения. Им приносились жертвы на горах.

12

наделка в виде выступа на борту бронированной машины

13

Противостоим тьме - (латынь)

14

американский полуавтоматический дробовик 12-го калибра, созданный на базе АК. Несмотря на сходство с дробовиками "Сайга" с точки зрения конструкции ствольной коробки и затворной группы, следует отметить, что в нем используются другие компоненты, разработанные с нуля. Разработанный в первую очередь для использования в гражданских стрелковых видах спорта, он завоевал репутацию самого скорострельного полуавтоматического дробовика в мире.

15

Китай инициировал свою программу "Зерно в обмен на зелень" в 1999 году как амбициозную природоохранную программу, направленную на смягчение последствий и предотвращение наводнений и эрозии почв. Это пример оплаты экосистемных услуг, которая помогает решать экологические проблемы в Китае. Программа предназначена для вывода из эксплуатации сельскохозяйственных угодий, подверженных эрозии почвы, хотя некоторые фермеры могут вернуться к обработке земли после окончания программы.

16

около 32 кг.

17

около 0.9 м.

18

традиционный исландский крепкий спиртной напиток, изготавливаемый из ферментированного картофельного или зернового сусла и настаиваемый на семенах тмина. Крепость 37.5 %

19

магический орден, представляющий собой оккультную организацию, действовавший в Великобритании в течение второй половины XIX - начала XX века, практиковавший теургию, магию, алхимию и поощрявший духовное развитие своих адептов. Произвёл одно из наиболее сильных влияний на западный оккультизм XX-го века.

20

("Судьба богов", "Сумерки богов"), в германо-скандинавской мифологии - гибель богов и всего мира, следующая за последней битвой между богами и хтоническими чудовищами.

21

Кахокия (англ. Cahokia) - племя североамериканских индейцев алгонкинской языковой группы, входили в конфедерацию иллинойсов. Говорили на языке майами-иллинойс. Обнаружив множество монументальных земляных насыпей на юге Иллинойса, европейцы назвали эту группу курганов Кахокия, в честь племени. Современные учёные не находят подтверждений, что племя кахокия имело отношение к строительству курганов.

22

Гёбекли́-Тепе́ ("Пузатый холм", известный также как "Пупочный холм") - храмовый комплекс, расположенный в 8 километрах к северо-востоку от города Шанлыурфа, в 2.5 километрах от деревни Оренджик в регионе Юго-Восточная Анатолия (Турция). Является древнейшим из крупных мегалитических сооружений в мире. Его возраст оценивается до 12 000 лет, ориентировочно датируется по меньшей мере IX тысячелетием до нашей эры, согласно геомагнитным исследованиям, проведённым в 2003 году. Представляет собой сооружения округлой формы (концентрические окружности), число которых доходит до 20. Поверхность некоторых колонн покрыта рельефами. Долгое время (9,5 тысяч лет) был скрыт под холмом Гёбекли-Тепе высотой около 15 метров и диаметром около 300 метров.

23

около 6.1 км.

24

имеется в виду секс

25

Мессершми́тт Me.262 - немецкий дозвуковой турбореактивный истребитель нулевого поколения времён Второй мировой войны.

26

Женский Армейский Корпус (ЖAК) был женским подразделением армии Соединенных Штатов. Он был создан как вспомогательное подразделение 15 мая 1942 года.

27

Boeing B-17 Flying Fortress (Б-17 "Летающая крепость") - первый серийный американский цельнометаллический тяжёлый четырёхмоторный бомбардировщик.

28

Норт Американ P-51 "Мустанг" - американский одноместный истребитель дальнего радиуса действия периода Второй мировой войны.

29

Это твоя жизнь, Богородица - (ирландск. яз.)

30

Богородица полна благодати - (ирландск. яз.)

31

Прицел Нордена (англ. Norden) - оптический синхронный гиростабилизированный бомбовый прицел на основе механического аналогового компьютера. Разработан инженером Карлом Норденом. Первый прототип был готов в 1923 году, производство прицелов началось в 1927 году. В разработку было вложено полтора миллиарда долларов, и по степени секретности прицел Нордена стоял сразу после атомной бомбы.

32

Боже, спаси нас! - (ирландск. яз.)

33

около 3.05 м.

34

Пекоты - индейское племя, которое в XVII веке населяло большую часть территории штата Коннектикут.

35

имеется в виду Война за независимость США

36

Помповое ружье. Военная версия 77E была наиболее широко используемым дробовиком во время войны во Вьетнаме. Это было короткоствольное помповое ружье, известное по-разному как "траншейное" или "бунтовское", 12-го калибра.

37

7.62-мм пулемёт М60 (официальное обозначение - Machine gun, 7.62 mm, M60) — американский единый пулемёт, разработанный в послевоенные годы и принятый на вооружение Армии и Корпуса морской пехоты в 1957 году.

38

около 914 м.

39

Северовьетнамская армия - Вьетнамская народная армия - официальное название вооружённых сил Социалистической Республики Вьетнам.

40

Кон Хоа и БаТхуи были с ними. Теперь они будут с вами. Ваши люди сбросили напалм на мои деревни. Я думаю, теперь ты поймешь, каково это, когда за тобой гонится огонь - (вьетнам. яз.)

41

Фо́сфорные боеприпа́сы - тип зажигательных боеприпасов, снаряжённых белым фосфором или зажигательными веществами на основе белого фосфора в смеси с другими веществами. Белый фосфор и зажигательные вещества на основе белого фосфора относятся к группе самовоспламеняющихся зажигательных веществ, горящих с использованием кислорода из воздуха.

42

Заимствовано из вьетнамского “đi đi mau” ("исчезни!"). Заимствован на английский язык американскими военнослужащими, вернувшимися с войны во Вьетнаме, а также вьетнамскими иммигрантами; популяризирован фильмом "Охотник на оленей". Это необычный способ сказать "Поторопись!" по-вьетнамски.

43

военный жаргонный термин, введенный во время войны во Вьетнаме американской пехотой, обозначающий сбрасывание 250-фунтовых бомб Мк-81 "Змеиный глаз" ("змея") и 500-фунтовых канистр с напалмом М-47 ("удавка") на позиции

44

около 1.52 м.

45

около 15 см.

46

многоствольное скорострельное стрелковое оружие. Скорострельность моделей при использовании электропривода может достигать 3000 выстрелов в минуту.

47

на военном сленге означает "цели" или "враги"

48

Nap-of-the-earth (NOE) - это тип полета на очень малой высоте, используемый военными самолетами, чтобы избежать обнаружения противником и атаки в условиях высокой угрозы. Другие, в основном более старые термины включают "полет по контуру", "прилегание к земле", "маскировка местности", "полет под радаром" и "прыжки ежом"

49

Автоматическое оружие отделения (SAW), также известное как секционное автоматическое оружие или легкое оружие поддержки (LSW), представляет собой переносное автоматическое огнестрельное оружие, прикрепляемое к пехотным отделениям или секциям в качестве источника быстрой огневой мощи прямой наводкой. Оружием, выполняющим эту роль, могут быть легкие пулеметы или модифицированные винтовки избирательного огня, оснащенные более тяжелым стволом, сошками и системой ленточного/ барабанного питания.

50

Мо́рлоки (англ. Morlocks) - гуманоидные подземные существа-каннибалы, встречающиеся в различных произведениях фантастического жанра. Не выносят солнечного света. Изначально персонажи фантастического романа Герберта Уэллса "Машина времени", представляющие постчеловеческую расу

51

цикл произведений в стиле мистического городского фэнтези (соавтор Чарльз Р. Ратледж)

52

около 1.93 м. и 107 кг.