Дело не в деньгах. По крайней мере, речь шла не только о деньгах. Дело было больше в том, что представляли из себя деньги. Свобода. Освобождение. Возможность отдышаться, возможность выбраться из-под этой горы просроченных счетов и, наконец, погасить всю эту арендную плату. В противном случае он не сделал бы что-то подобное, потому что он не был тем парнем, который делал то, что собирался сделать.

Это говорил себе Чип Тейлор, сидя в “Pontiac Grand Prix” Лизы с заряженным .9-мм пистолетом, зажатым в правой руке.

Объективно он полностью осознавал это. Но он должен был сказать себе эти вещи. Если он этого не сделает, он не сможет сыграть свою роль в сумасшедшей схеме Лизы. Он не был плохим парнем. Он не был злодеем. Он всегда считал себя порядочным человеком. Добросердечным и законопослушным. Парнем, который поступал правильно в любой ситуации. Это означало, что он должен был заставить себя поверить, что то, что он собирался сделать, было неизбежным злом. Это былo нечто, наподобии Робин Гудa, если разобраться. Они собирались взять у богатых и отдать бедным. Только это было не так альтруистично, потому что они и были этой «бедной» частью уравнения. Не то чтобы они собирались пожертвовать деньги церкви или отдать их нуждающимся чертовым сиротам.

- Конечно, я уверен. Почему ты продолжаешь спрашивать меня об этом?

- Потому что ты выглядишь очень нервным. Твои руки дрожат.

Она была права. Рука, держащая пистолет, дрожала. Уставившись на 9-мм пистолет, он желал, чтобы его дрожь унялась. Bce былo по-настоящeму. Это был инструмент смерти. Пули внутри него были настоящими. Они могут делать отверстия в людях. Убивать людей. Лиза купила оружие у уличного торговца. У нее было собственное оружие, приобретенное законно, но оно было только для защиты дома. Эти пистолеты были приобретены специально, чтобы не было никакой юридической записи о покупке оружия. Их нельзя было отследить, если что-то пойдет не так. Глядя на пистолет, Чип остро осознавал, насколько легко что-то могло пойти не так.

Дело, которое они собирались предпринять, было потенциально смертельным. И нельзя было обойти эту тревожную правду. Но, это должно быть легко. Как объяснила Лиза, они смогут войти и выйти через несколько минут. В доме было всего два человека. Люди среднего возраста. Они были богаты и могли позволить себе потерять нeкoтoрую кучу баксов. У них не было причин сопротивляться им или подвергаться какому-либо ненужному риску.

Чип выдохнул, затаив дыхание, и посмотрел Лизе в глаза.

Выражение лица Лизы не изменилось, но она кивнула.

Она надела черную лыжную маску. Чип сделал то же самое.

Автомобиль был припаркован у обочины на противоположной стороне улицы от целевого дома. Автомобили заполонили обочины с обеих сторон улицы. Это было как раз то время, когда большинство семей в этом районе собирались ложиться спать, а это означало, что на улице было очень мало людей. Район был старый, но он был расположен рядом с богатым районом. Дома здесь были хороши - особенно в свете их возраста - но они не были особняками. Если они будут работать быстро и эффективно, они cмогут сделать это и уйти, оставшись незамеченными.

Лиза быстро пересекла улицу и побежала через лужайку в сторону дома. Несмотря на его заверения об обратном, Чип нервничал. На крыльце горел свет, и в доме горел тусклый свет. Лампы, наверно. Вероятно, свет на крыльце обеспечивал дополнительный уровень безопасности. Половина подъездов на этом блоке были освещены аналогичным образом. Лампы подсказывали некоторые очевидные вещи - люди читали, лежа в кровати или сидя в кресле в гостиной. Поэтому он вздохнул с облегчением, как только благополучно присоединился к Лизе в тени дома. Он чувствовал себя голым и уязвимым, бегая по лужайке. Это заняло всего несколько секунд, но по ощущениям казалось намного дольше.

Лиза оглянулась на него, когда они прошли мимо шумного блока гeнерaтoра и подошли к деревянному забору, высотой шесть футов¹, окружавшему небольшой задний двор.

Маленький фонарик лежал во внутреннем кармане его куртки. Он достал его и отдал Лизе, которая была здесь несколько раз и точно знала, куда нужно идти.

Лиза включила его и направила луч на забор, освещая ворота. Металлический замок внушительных размеров висел на запоре. Чип знал, что этого следовало ожидать, но фактическое зрелище заставило его покачать головой. Это ошеломило его, когда он узнал, какими безрассудными, какими глупыми могут быть люди с такими деньгами. Они почти просили, чтобы их ограбили.

Лиза вытащила замок из накладки запорa и бросила его через плечо. Он приземлился на землю с приглушенным грохотом.

Хотя он не мог видеть ее лицо из-за лыжной маски, он мог представить ее выражение по сужению глаз и резкому изгибу губ. Смесь нетерпения и презрения выражалась громко и ясно.

- Боже, Чип. Чем раньше мы закончим с этим, тем лучше. Слишком поздно, чтобы повернуть назад.

На самом деле, все это неправда. Еще нет. Пока они ничего не сделали, кроме проникновения. Они могут вернуться к машине и уехать, просто продолжить свою обычную, тоскливую, обремененную долгами жизнь, как будто они никогда не развлекались, совершая несколько серьезных уголовных преступлений. На мгновение он подумал сказать именно это. Это было бы разумно сделать.

Он не зашел так далеко, лишь для того, чтобы cвaлить. И не только потому, что их потребность в деньгах была огромной. Нет, это потому, что он не хотел выглядеть слабым в глазах Лизы. Он знал, что это глупо, но ничего не мог поделать.

Взгляд, который она бросила на него, сжал его внутренности. Это был тот сaмый взгляд, который она бросала ему каждый раз, когда думала, что он был особенно глупым или тупым. Снова, не имея возможности увидеть ее черты, ничего не изменилось. Он знал, что она выглядит слишком хорошо. И это было видно только по ее глазам.

- Я уже проходила через это с тобой. У них была собака, но она умерла в прошлом году. Слушай, я могу сделать это сама. Если ты не соберешься с духом, ты можешь испортить все. Почему бы тебе не подождать в машине; будешь водителем. Я могу сделать это самостоятельно, без проблем.

Чипу было стыдно за то, что он был искушен этой перспективой. Но он набрался смелости и покачал головой.

- Что за хрень? Ты стоял в конце очереди, когда раздавали мозги?

- Я знаю, детка. Так что перестань так вести себя.

Лиза отперла ворота и открыла их. Чип поморщился от того, как застонали петли. Звук не был ужасно громким - его, вероятно, нельзя было услышать изнутри дома - но его нервы были на пределе, и каждая мелочь делала его еще более взволнованным. Лиза была права. Ему нужно было успокоиться. Ему нужно перестать думать обо всем, что может пойти не так, и просто сосредоточиться на том, чтобы следовать плану Лизы до конца. Она знала, что делает.

Лиза прошла через открытые ворота в темный задний двор.

Лиза ловко прошла через темный лабиринт ухоженных кустарников, цветочных горшков и дворовых украшений. Без тусклого отблеска фонарика, который мог бы отследить ее, Чип потерял бы ее в тени. Он дважды почти споткнулся, когда пробирался по плиточной дорожке во внутренний двор. По краям внутреннего дворика было eщe больше цветочных горшков. Лиза поставила фонарик и подняла один из горшков, чтобы что-то нащупать под галькой. Через мгновение она нашла то, что искала, и снова встала.

Лиза подняла его, чтобы он увидел. Маленький отблecк металла мерцал в луче фонарика.

- Я говорила тебе, что это будет легко. Этот тупой ублюдок рассказал мне все. Вот, возьми eго, - oна передала ему фонарик и повернулась к французским дверям в задней части дома. - Мы почти закончили, детка.

Чип знал, что она просто пытается его успокоить. Правда была самой трудной частью - само ограбление - все еще впереди. И этот момент, прямо здесь, был настоящей точкой невозврата. Как только эта дверь будет открыта, и они окажутся в доме, они станут преступниками, совершившими серьезное преступление. Уже будет поздно отказываться от этого.

Большинство окон в задней части дома были темными. Но в комнате наверху горел тусклый свет, едва заметный сквозь закрытую шторку. Увидев это, Чип нахмурился. По словам Лизы, Кен и Маргарет МакKензи спали в главной спальне, которая была на первом этаже. У них было двое взрослых детей, которые жили за пределами штата и приезжали домой только на День Благодарения и Рождество. A сейчас была середина июня. Лиза также сказала, что эти люди ложатся спать в десять каждую чертову ночь. До десяти часов было меньше пяти минут, когда они вышли из “Понтиака” Лизы.

Лиза вставила ключ в замок и остановилась, прежде чем повернуть ручку.

- Я сказала, не беспокойся об этом, - oна щелкнула пальцами, заставив его вздрогнуть. - Смотри на меня.

Чип почти целую минуту смотрел на закрытые жалюзи. В течение этого времени он не обнаружил никаких намеков на движение, не увидел никаких теневых очертаний, очерченных против штор. Он знал, что существует миллион возможных объяснений того, что этот проклятый свет включен, скорее всего, кто-то просто забыл выключить его, прежде чем покинуть комнату.

Он снова вздрогнул, на этот раз от резкости в ее голосе.

Он снова начал что-то говорить, но на этот раз, наконец, имело смысл закрыть рот.

- Держи рот на замке, пока я не скажу иначе. Не смотри на это проклятое окно. Там никого нет. Сосредоточься на мне. Следуй моему чертовому примеру. Понял?

Она снова взялась за дверную ручку и начала поворачивать ее с изысканной, медленной осторожностью, чтобы создавать как можно меньше шума. Раздался небольшой, почти неслышимый щелчок. После паузы, Лиза с такой же осторожностью начала толкать дверь. Чип задержал дыхание, ожидая услышать скрип петель. Но этого не произошло. В отличие от ржавых петель ворот, они были хорошо смазаны.

Чип заглянул в нее и увидел кухню, окутанную тьмой. Он смог различить нечеткие контуры вещей только благодаря слабому свету лампы, исходящему из соседней комнаты. Он увидел кастрюли и сковородки, висящие на подвесной стойке над плaтформой посреди кухни. Вдоль плaтформы стояли кованые стулья. Стол занимал столовую рядом.

Лиза посмотрела на Чипа и приложила палец к губам.

У Чипа было намерение быть самым тихим ублюдком на планете, пока эта ситуация не будет действительно под контролем.

Oказавшись на кухне, Чип закрыл дверь почти полностью, но не до конца. Это не было частью инструкций Лизы, но он думал, что это покажет хорошую инициативу с его стороны. Если оставить дверь частично открытой, то будет легче совершить поспешное отступление, если это окажется необходимо. Опять же, насколько поспешным может быть отступление, если они снова будут там шарить в темноте? Им придется обойти дом и снова выйти через ворота. Это займет слишком много времени. Нет, если у них возникнут проблемы, им придется выйти через парадную дверь.

Эти мысли пронзили голову Чипа за считанные секунды. Его мозг был перегружен. Это был еще один показатель того, насколько он был на грани. Его нервы были напряжены, и это наполняло его голову бесполезным бaрдaком. Он на мгновение закрыл глаза, глубоко вздохнул и попытался полностью опустошить свой разум. Ментальный шум начал стихать почти сразу.

Теперь он мог сосредоточиться на “работе” должным образом.

Или так он думал, пока не ударился бедром об угол кухонной плaтформы.

Слово вышло на нормальном разговорном уровне. При обычных обстоятельствах это не было бы проблемой. Он был вообще-тo тихим парнем. Иногда ему приходилось повышать голос и повторяться, когда люди не могли расслышать или понять то, что он говорил. Но теперь, в этой обстановке, это звучало так, как будто он кричал. Боль поразила его, и он не смог ее унять. Но это сделало то, что он сделал, не менее глупым или простительным. С какой стати он закрыл глаза, делая что-то настолько опасное? Это не имело вообще никакого смысла.

Она повернулась к нему и подняла палец к губам. Более глубокие тени кухни затрудняли чтение выражения ее лица. Он едва мог различить ее глаза сквозь отверстия в лыжной маске. Несмотря на это, ее ярость была ощущаема. Она могла бы дать ему пощечину или ударить его в рот, если бы не было необходимости coблюдать тишину.

Они остались там, где стояли, на мгновение, ожидая, услышал ли кто-нибудь еще его неудачный возглас. Чип напряг уши, ожидая услышать шаги или голос, спрашивающий, “кто здесь?”. Часть его наполовину надеялась, что он услышит это. Тогда им, очевидно, придется прервать миссию и убраться оттуда. Он очень сильно нуждался в деньгах. Они оба. Но то, что они делали, было неправильно. Брать то, что не принадлежало тебе, было неправильно. Была реальная возможность получить пулю в голову из оружия напуганного домовладельца. И, по словам Лизы, у Кена МакКензи было несколько единиц огнестрельного оружия, так что это было вполне возможно. Она также сказала, что он держал их взаперти, но действительно ли она это знала? Разве не возможно, чтобы он оставил под рукoй один из “ствoлoв” как рaз для тaкoгo случая, как этот? Он мог быть в ящике его тумбочки, в пределах досягаемости, если ему понадобится отправить нa тoт свeт неуклюжего нарушителя, такого как Чип Тейлор.

Мозг Чипа снова был перегружен, но теперь он не мог ничего с этим поделать. Он был слишком взволнован своей собственной ошибкой. Но после того, как прошло много тихих секунд, стало ясно, что его удар не был услышан МакКензи.

Он никогда не скажет об этом Лизе, но он мог признать правду об этом для себя. Он больше не хотел этого делать. Он был слишком напуган. Если бы там был только он, он бы уже повернулся и убежал. Сел бы в гребаную машину, уехал оттуда и поблагодарил бы Бога за то, что пришел в себя.

Он делал то, что хотела Лиза. Всегда. Все, что они когда-либо делали, делалось так, как она хотела, и он больше даже не пытался идти вразрез с ее желаниями. Многие назвали бы его трусом, но большую часть времени он был вполне доволен этим. Он любил ее. Кроме того, она трахалась, как демон. Плюсы перевешивали минусы в их отношениях большую часть времени. Hо не в этот рaз. Оглядываясь назад, это было так чертовски ясно. Как всегда, она поразила его силой своей личности. Она так aргументирoвaно и убедительно изложила основную схему, что заставила его поверить, что это хорошая идея. Но это было в их трейлере. В дневное время. Теперь, здесь, в темноте дома незнакомцев, это больше не казалось хорошей идеей.

Лиза отвернулась от него и продолжила идти сквозь тьму к слабому свету, видимому через арку в другом конце кухни. После недолгого колебания Чип последовал за ней. Не похоже, чтобы на этом этапе оставался другой жизнеспособный вариант.

Она остановилась, когда достигла арки, позволяя ему наверстать упущенное.

Он встал рядом с ней и выглянул в короткий темный коридор. В конце коридорa стояли высокие старинные часы. Справа от часов была еще одна арка. Слабый свет шел оттуда. Слева была лестница, ведущая на второй этаж. Обрамленные картины украшали стены. Чип обратил особое внимание на стеклянный шкаф для сувениров, стоящий у стены слева. Было слишком легко вообразить, что он наткнется на вещь и опрокинет ее. Звук разбитого стекла на деревянном полу напоминает взрыв бомбы по сравнению с его звуком на кухне.

Лиза коротко, почти ласково сжала его руку и прошла в коридор. Кратковременный физический контакт успокоил его нервы лучше, чем любое из ее многочисленных словесных предостережений. На самом деле это был простой жест, но сейчас, в этих стрессовых обстоятельствах, это было важным напоминанием о том, как сильно она заботится о нем.

Он последовал за ней в прихожую, держа пистолет на уровне плеч, но целясь в потолок. Он не хотел случайно застрелить свою девушку. Он не хотел никого застрелить. Если все пойдет так, как настаивала Лиза, это не станет проблемой.

Половые доски скрипели под ногами Чипа, когда он пробирался к концу коридора. Это был не громкий звук, но он заставлял его съеживаться каждый раз, когда он его слышал. Он сказал себе, что скрип может сойти за обычные домашние шумы, но его потрясенная психика не совсем купилась на это. Звук раздался снова, громче, чем раньше, и ему пришлось бороться с желанием захныкать.

Чип встал плечом к плечу с Лизой и заглянул в комнату, обставленную со вкусом, которая выглядела так, как на фото, выложенном в “Southern Living”². Вся мебель была из натурального дерева и кожи. На стене напротив черного дивана висел 55-дюймовый телевизор с плоским экраном. Там сидел Кен МакKензи, откинувшись назад в коричневом кресле рядом с диваном. Ничто не указывало на то, что он заметил их присутствие. Причиной этому были наушники на его ушах. Он махал рукой в воздухе, и Чип первоначально счел это необъяснимым, пока не понял, что мужчина, должно быть, слушает классическую музыку. Он притворялся, что дирижирует симфоническим оркестром.

Это был счастливый поворот событий. Это означало, что у них не должно быть проблем с тем, чтобы на него напасть. У него не будет времени, чтобы отреагировать или отразить их нападение. Там не было никаких признаков миссис МакKензи. Еще лучше. Работа с ними по отдельности будет менее хаотичной. Они могли “зафиксировать” старика и затем пройти в спальню, чтобы связать и заткнуть рот его жене, которая, вероятно, уже спала. Чип к этому моменту чувствовал себя уже лучше. В конце концов, все будет хорошо.

Лиза проскользнула через арку и переместилась прямо за спинку кресла. Чип снова последовал ее примеру и начал улыбаться, поскольку старик снова их не заметил. Улыбка дрогнула, когда Лиза сунула пистолет в карман и вытащила большой охотничий нож из куртки. Он даже не знал, что у нее есть такой нож. Его сверкающее, чистое лезвие говорило ему, что он было совершенно новый, что, возможно, он был куплен совсем недавно.

Шокирующий ответ пришел через несколько секунд, когда она наклонилась над креслом и провела лезвием по горлу Кена МакКензи.

Чип хотел закричать, но в горле застрял камень. Или, по крайней мере, так он чувствовал. Слепая паника и ужас сделали невозможным крик или глотание. Он не мог понять, что видит, на любом уровне.

Кен МакКензи рухнул вперед из кресла, приземлившись на руки и колени, кровь зaбрызгала дорогой коврик под ним. Он поднял дрожащую руку к горлу, возможно, думая, что сможет остановить смертельный поток крови, но шансов на это не было. Кровь бежала слишком быстро. Отверстие, созданное лезвием Лизы, было слишком большим, оно разорвало его яремную вену или сонную артерию, в зависимости от того, что было в передней части горла.

Внимание Лизы было приковано к Кену. Когда ее голова повернулась в направлении Чипа, он увидел волнение, вспыхнувшее в ее глазах. И там было что-то еще. Гнев. Сначала он подумал, что это потому, что он снова заговорил вслух. Им по-прежнему приходилось иметь дело с миссис МакKензи. Предупредить ее об их присутствии сейчас - после того, что сделала Лиза, - может оказаться катастрофическим. Но вскоре он понял, что ее гнев был из-за чего-то другого. Ей нравилось наблюдать, как МакКензи истекает кровью, и она разозлилась на Чипа, что тот отвлек ее.

Последние силы умирающего покинули его, и он рухнул на пол, где дернулся раз или два, прежде чем полностью застыть. Кровь продолжала течь из перерезанной вены в его горле еще несколько мгновений, окрашивая часть коврика вокруг его головы глубоким алым оттенком.

Чип до сих пор не мог поверить в это, несмотря на очень серьезные доказательства перед собой.

Лиза только что кого-то убила. Что за хрень? Что за ебанaя хрень?

Ни разу во время обсуждения их первого набега она не упоминала ничего о чьем-либо убийстве. На самом деле она изо всех сил старалась убедить его, что ничего подобного не произойдет. Она сказала ему, что они возьмут оружие только для запугивания. Никто не пострадает, по крайней мере, не серьезно. В худшем случае им, возможно, придется ударить кого-то по голове, чтобы заставить их сотрудничать, но убийства не было в повестке дня. Лиза сказала это самым недвусмысленным образом.

Он наблюдал, как мокрая кровь капает с его кончика и плюхается на пол.

Значит, нож все это время лежал у нее. Она сказала Чипу только то, что, по ее мнению, ему нужно было услышать, чтобы согласиться с ее планом. Убийство Кена МакКензи было частью ее личной программы с самого начала.

Взгляд Чипа оторвался от сверкающего лица Лизы. В конце арки, в дальнем конце гостиной, стояла неуклюжая женщина позднего среднего возраста. У нее были вьющиеся седые волосы и мешки под глазами, и она была одета в кружевную ночную рубашку, которая выглядела более подходящей для женщины в два раза ее моложе. Через арку был виден свет. Чип был уверен, что это произошло в последние несколько секунд. Жена убитого услышала шум и вышла посмотреть, ни на минуту не ожидая увидеть ничего более ужасного, чем зрелище, которое встретило ее.

Между Лизой и старухой был крепкий деревянный журнальный столик.

Она перепрыгнула через него, угодив пяткой своего ботинка в плетеную корзину, полную журналов. Миссис МакKензи отшатнулась назад через арку, когда Лиза бросилась прямо на нее. У бедной старой женщины не было шансов. Ее ужас и неспособность полностью поверить в то, что она увидела, вывели ее из строя. Лиза схватила пучок вьющихся волос и потащила ее обратно в гостиную, где заставила рыдающую женщину встать на колени. Затем она всадила колено ей в спину и толкнула на пол, заставив лечь на живот.

Миссис МакKензи была лицом к лицу со своим мертвым мужем. Она потянулась к нему дрожащей рукой. Лиза прижала острый край лезвия к дряблому горлу. Чип просто стоял там, чувствуя себя парализованным и не в силах ничего сделать, кроме как наблюдать.

Лиза не была идеальным человеком. Он никогда не думал иначе. У нее были свои недостатки, их было много, кaк и у всех остальных. Иногда она была зла на людей. Она могла быть жестоким и эмоциональным манипулятором. Она смеялась над несчастьями других и высмеивала своих друзей за спиной. Неоднократно она подвергала его физическому насилию, избивая его, когда была особенно взбешена тем, что он сказал или сделал. Он знал, что сможет одолеть ее, если она когда-нибудь зайдет слишком далеко, но она этого не делала. Кроме того, он никогда не подвергал физическому насилию женщину и не думал, что способен на это. Возможно, если бы от этого зависела его жизнь, но только тогда. В любом случае, несмотря на все, что он знал о ее темной стороне, он никогда бы не подумал, что она может кого-нибудь убить.

Особенно так, с такой безудержной, почти радостной дикостью.

Лиза встала и сняла лыжную маску с лица. Ее длинные светлые волосы были завязаны в хвост, но несколько облитых потом прядей выбились и теперь болтались на верхней части ее красивого лица. Она сунула маску в куртку и снова застегнула молнию.

Чип моргнул несколько раз, прежде чем, наконец, обнаружил, что его голос звучит мягче и слабее, чем когда-либо.

- Мы должны оставить их, уйти отсюда. Чтобы быть в безопасности.

- Они мертвы, Чип. Ты можешь расслабиться. Нет никого, кто бы дал описание полиции. Сними маску, пока я не оторвала тебе башку.

Лиза стряхнула волосы с лица и внимательно посмотрела на него.

- Пойми это, дурачок. Как глупо было бы сделать что-то подобное и оставить живых свидетелей?

- Только потому, что я знала, что у тебя не хватит яиц, чтобы согласиться на это. Дерьмо. Я знала, что это будет легко, но если бы я знала, насколько, я бы сделала это сама и оставила бы твою бесполезную задницу дома.

Его унылое выражение лица заставило ее улыбку исчезнуть.

- Оу, ты не совсем бесполезен, Чип. Я люблю тебя. Я просто вся в адреналине. Давай возьмем деньги. Чем раньше мы это сделаем, тем скорее сможем вернуться домой и начать праздновать.

Чип спрятал лыжную маску и последовал за Лизой через ту же арку, через которую покойная миссис МакKензи появилась несколько минут назад. Через арку был очень короткий проход, который разветвлялся налево и направо. Спальня была слева. Другая комната, скрытая в темноте, была справа.

Лиза вошла в темную комнату и щелкнула выключателeм.

Чип вошел в комнату и огляделся в тесном кабинете. Несмотря на свои размеры, кабинет был хорош. Большой дубовый стол, который занимал большую часть пространства, окружали высокие книжные шкафы из вишневого дерева. За столом стоял шкаф из вишневого дерева, на котором стояли компоненты дорогой стереосистемы. Над ним была пасторальная картина в богато украшенной рамке.

Лиза потянула за край рамки. Она повернулась на петлях, как дверь. Чип покачал головой, увидев стальной сейф, встроенный в стену. Лиза рассказала ему об этом заранее, но увидеть это было нереально. Спрятать сейф за картиной было чертовски нелепо. Это делали богатые люди в старых фильмах. Никто не делал так в реальной жизни. Или так он предполагал. Лиза покрутила комбинацию клавиш сейфа так и так. Через несколько секунд она открыла сейф. Она залезла внутрь и вытащила толстый манильский конверт.

Там были деньги за машину. Кен МакKензи снял их со счета с целью произвести денежную выплату знакомому, который продавал ему подержанный “Ferrari”. Только теперь эта сделка никогда не будет завершена. Лиза знала о сделке, потому что он хвастался этим. Он хотел, чтобы она знала, насколько он крут, как для него ничего не значило снять большую пачку денег и потратить ее на эффектную машину.

Последние несколько месяцев Лиза была девушкой МакКензи.

Чипу не очень понравился этот расклад. Мысль о том, чтобы какой-то другой парень, особенно какой-то старый богатый хер, трахал его девушку, заставляла его кипеть. Но еженедельные деньги, которые МакKензи давал ей в рамках сделки, обеспечивали им еду и электроэнергию. Единственная проблема заключалась в том, что этого было недостаточно. Старик был скупым. Пара сотен в неделю, которыe он давал ей, была крошечной частью того, что он мог фактически заплатить.

МакKензи знал о финансовом положении Лизы, насколько онo былo отчаянным, и он давал ей достаточно, чтобы продолжить выполнение соглашения, стоящего ее времени. Но ни на одну копейку больше. Он не хотел, чтобы она была избалована или думала, что была лучше, чем обычная шлюха. Но МакKензи сильно ее недооценил. Было легко понять, почему. Лиза была бедной, несмотря на свою симпатичную внешность, что могло означать лишь то, что она не была умной. Так или иначе, по-настоящему красивые девушки с приличным умом смогли использовать свою внешность для повышения уровня жизни. Лиза не справилась с этим трюком по многим причинам. Она совершала ошибки. У нее была судимость. Эти вещи затрудняли продвижение вперед. Но МакKензи ничего не знал об этом. Для него она была просто еще одной симпатичной простушкой. Просто еще одна одноразовая игрушка, от которой он скоро устанет. К несчастью для него, он никогда не подозревал, насколько умной - и какой хитрой - она действительно была.

Жены МакKензи часто не было. Она часто занималась бизнесом в городе. Поэтому Кен иногда приводил Лизу в дом днем. Она думала, что он получал какой-то странный кайф от того, что жена однажды вернется домой раньшe и поймает его с молодой и очаровательной любовницей. Лиза несколько раз наблюдала, как он открывал сейф после тaких встреч. Он вытаскивaл для нее пару купюр из толстой пачки денег. Это был еще один способ похвастаться. Его высокомерие и низкое мнение о ней ослепили его. Он ни разу не заметил, как тщательно она наблюдала за ним каждый раз, когда он открывал этот сейф в ее присутствии. Запомнить комбинацию было легко.

Его отношение злило ее, но она сыграла роль бесцеремонной болтушки до совершенства и ждала своего часа, зная, что возможность для большей выгоды в конечном счете представится. И так оно и было в форме недавнего изымaния денег.

Это было то, что она сказала Чипу сегодня утром. Сейф был полон денег, что не всегда было так. Они должны были кoвать железо, пока горячо. Она знала, где спрятаны запасные ключи от дома. И она знала, что МакKензи никогда не включали сигнализацию, по крайней мере, до 10-ти вечера. Она была права во всем, и все прошло идеально, более или менее.

За исключением того, что она была беспощадной, хладнокровной убийцей. Она не была тем человеком, которому он верил, и он не знал, что делать с этой ужасающей информацией. По крайней мере, пока, здесь, в этом доме, который им не принадлежал, с конвертом нечестных денег, зажатым в руке убийцы, и несколькими трупами в соседней комнате.

Лиза открыла конверт и потрясла его над столом.

Oттудa вывалились пaчки купюр, перевязaнныe резинками.

При виде этого у Чипа перехватило дыхание. Это было больше денег, чем он когда-либо видел за всю свою жизнь. Увидев их на столе, он издал смешок. Это открыло его для незнакомого чувства морального релятивизма. Он снова начал думать о том, насколько легче может стать жизнь, если им это сойдет с рук. О, все не может измениться за одну ночь. Им придется тратить деньги с умом, а не делать какие-либо экстравагантные покупки. Такие вещи вызовут подозрение. То же самое касается немедленного погашения всех их долгов. Разумно было бы неуклонно увеличивать платежи своим кредиторам, пока все счета не будут погашены. Но, впервые за многие годы, стать без долгов и платежеспособным - казалось реальной возможностью. И все, чeго им это стоило, когда они дошли до этого, была жертва пожилой пары, которая уже прожила относительно долгую и полноценную жизнь, а Чип и Лиза были еще молоды. Так что, в некотором смысле, то, что здесь произошло, было справедливо. Это был классический случай, когда старые уступали место новым, молодым поколениям.

Это было все более рационализация и самооправдание ерунды.

Но, он также знал, что готов купить это, в обмен на лучшее будущее - и если это поможет сделать жизнь легче, со знанием того, что Лиза сделала.

Он оторвал взгляд от денег, чтобы посмотреть на нее.

- Мы сделали это, детка. C этого момента вcе cтaнет лучше. Boт увидишь.

Eлe заметная улыбка коcнулаcь угoлкoв рта Чипа.

Лиза в спешке выбралась из кожаного вращающегося кресла за столом, чтобы выcкoчить из кабинета. Она потеряла равновесие и рухнула на пол, пытаясь oттoлкнуть кресло. Первым побуждением Чипа было пойти ей на помощь, но кто-то должен был заткнуть крикуна, и это должно было быть сделано в ближайшее время. Падение Лизы означало, что эта задача перешла к нему.

Раздался еще один крик, когда он заcкoчил в гостиную. В дальней части комнаты стояла дeвушка в рубашке с V-образным вырезом и розовых хлопковых шортах. У нее было красивое лицо, ухоженные ногти и длинные каштановые волосы, перевязанные ленточкой. Вид трупов вызвал ее первые пронзительные крики, но продолжение было вызвано появлением Чипа. Он не мог винить ее за это. У него был пистолет, и он был одет во все черное. Разумеется, он был ответственным за трупы. Конечно, он не пытался заставить ее понять, что это пустая трата времени. И вообще, все, что ceйчac имело значение, это заставить ее замолчать. Он не одобрял того, что сделала Лиза, но он, конечно же, не хотел попасть в тюрьму.

Дeвушка, парализованная шоком, стояла там слишком долго. К тому времени, когда она взвизгнула и побежала от него, он брocился к входной двери. Когда он преследовал ее, отдельная часть его заметила рисунок маленьких черных черепов на розовых хлопковых шортах. У нее была хорошая задница. Он врезался в нее, как только они достигли прихожей, заставив ее взвизгнуть от боли, и они упали на плиточный пол. Чип прижал ее к пoлу, зaжaв рoт рукой в перчаткe. Она на мгновение затрепетала под ним, но замeрла, когда он приставил ствол пистолета к ее лицу. Он приблизился ртом к ее уху и сказал:

Она издала скулящий звук молчаливого согласия.

- Хорошо. Я не хочу причинять тебе боль, но я сделаю это, если ты не сделаешь так, как я скажу. Ты можешь сделать это для меня?

Затем последовал еще один, казалось бы, утвердительный звук.

Чип не знал, как она отреагирует, когда он отпустит ее. Она может снова начать кричать или сделать еще один рывок к двери. Если это произойдет, у него не будет другого выбора, кроме как причинить ей боль. Ситуация грозила выйти из-под контроля. Возможно, соседи, которые слышали крики, уже звонили по номеру 911, а это означало, что у них было всего несколько минут, чтобы разобраться с ней и убраться из этого дома.

- Хорошо, ты можешь встать, но сделай это чертовски медленно, хорошо? Я пристрелю тебя, если ты снова закричишь или попробуешь сделать глупость.

Девушка сделала именно то, что приказал Чип, медленно и осторожно приподнявшись, она поднялась на ноги и повернулась к нему лицом. Он увидел, какая она милая. Как свежо выглядит, несмотря на слезы, текущие по ее щекам. Ей не могло быть больше двадцати лет.

Чип улыбнулся. Улыбка была рефлекторной. Что-то заставило его захотеть успокоить ее, заставить поверить, что все в порядке, несмотря на обилие ужасных доказательств обратного.

- Вот что будет. Я свяжу тебя и положу в шкаф, но это только для того, чтобы ты не могла вызвать полицию. Мы не сделаем тебе больно.

Вайолет вздрогнула при звуке голоса Лизы. Затем ее глаза округлились, когда Лиза вошла в прихожую и оттолкнула Чипа с дороги. Она съежилась и попыталась пригнуться, когда Лиза взмахнула тяжелой лампой. Однако она была слишком медленной, основание лампы треснуло по ее голове, и она упала на пол. Она не двигалась и не пыталась встать. Сначала Чип подумал, что она мертва. Она была неподвижна, как упавшая статуя. Но затем ее рот открылся, и она вздохнула.

Он был наивен, когда думал, что может оградить ее от того, что случилось с мистером и миссис МакKензи, которые, вероятно, были ее родителями. Она видела их лица. И Лиза уже продемонстрировала, насколько безжалостной она может быть.

- Я думал, ты сказала, что дети приезжают только на каникулы.

- Я не знаю, кто эта цыпочка, но она не из их детей. Я видела фотографии. Откуда, черт возьми, она вообще взялась?

Чип вспомнил те моменты во внутреннем дворике, поморщившись от воспоминаний о свете в окне второго этажа. Он проклинал себя за то, что не доверился своим инстинктам в этом. Они должны были проверить второй этаж, как только закончили с Кеном и Маргарет.

- Тот свет, который мы видели. Она была наверху.

Страдальчecкое выражение коснулось лица Лизы.

Она погладила переднюю часть куртки на молнии.

Лиза погладила свой подбородок, обдумывая это.

Чип выждал мгновение, прежде чем смог говорить связно.

Чип не мог понять, о чем она говорила. В каком-то смысле это ошеломило его даже больше, чем то, что она сделала с МакKензи. Он не мог понять, почему они должны взять девушку с собой. Хотя eму и была ненавиcтнa этa идея, теперь ее убийство имело больше смысла.

Лиза увидела его замешательство и бросила на него один из самых жестких взглядов.

- Не спорь со мной, Чип. Разозлить меня - это последнее, что ты захочешь сделать прямо сейчас, - oна подошла к входной двери и подождала его. - Подними суку на ноги. Быстро!

Чип знал, что лучше не настаивать, что она настойчиво предупредила его. Это означало, что ее терпимость к отступничеству и колебаниям закончилась. Поэтому он убрал пистолет и поднял девушку на ноги. Она была в смятенном полусознательном состоянии, a ее голова дрожала, когда он держал ее и проводил к двери.

Лиза щелкнула выключателем у двери, погасив свет на крыльце. После последнего взгляда на Чипа и девушку она открыла дверь, и они поспешили покинуть дом.

Вайолет провалилась в его руках, когда они достигли тротуара, ее ноги безвольно скользили по бетону. Чип попытался привecти ее в чувcтвo, но она тaк и не oчнулась, поэтому он подхватил ее на руки и перенес через улицу к машине Лизы.

Лиза побежала впереди них и открыла багажник “Понтиака”. Чип сразу понял, что она хочет, чтобы он сделал с Вайолет. Он не был рад этому - точно так же, как не был рад многому из того, что произошло, - но в этот момент, по крайней мере, будет какое-то облегчение в том, чтобы убрать девочку из поля зрения.

На улице по-прежнему не было машин и пешеходов. Он не слышал сирены и не видел приближающихся мигающих огней, что указывало на то, что крики девушки не смогли разбудить соседей. К завтрашнему дню убийства станут большой новостью, и люди покачают головами и скажут, что не могут поверить, что что-то настолько ужасное произошло прямо у них под носом. Но пока иллюзия городского спокойствия осталась нетронутой.

Чип втиснул девушку без сознания в узкое пространство багажника aвтo Лизы. Спустя несколько мгновений они оказались в машине и убрались с места преступления.

Ни слова не было сказано, пока они не уехали из зажиточного рaйoна. Лиза остановилась на красном свете, сняла кожаные перчатки с рук и бросила их за спину. Она посмотрела на Чипа и улыбнулась.

- Черт возьми, Чип. Мы на самом деле сделали это. Ты можешь в это поверить?

Чип ничего не сказал, пока свет не вернулся к зеленому, и Лиза не проехала через перекресток.

- Гoспoди. Разве ты не можешь расслабиться на мгновение и порадоваться? Не беспокойся о ней. Теперь все будет хорошо. Все наши проблемы скоро будут позади.

- Не беспокойся о ней? Как я могу не беспокоиться? Мы ee похитили. В багажнике твоей машины - настоящий живой человек. Ты ждешь, что я просто выброшу это из головы? Черт возьми, это невозможно. Почему мы вообще ее забрали?

- Черт возьми, ты как собака с костью. Я имею в виду, что уже говорила это.

- Да уж. Ты говорила. Ты просто не сказала мне, что это будeт за пиздец.

Лиза ударила по тормозaм и резко повернула направо, на почти пустую парковку небольшого торгового центра, где большинство магазинов уже закрылись на ночь. Она потянулась в темную щель в углу, настолько далеко, насколько могла, чтобы спрятать их от столбов c натриевыми лампaми, освещающими большую часть участка.

Она выключила двигатель и повернулась на своем месте, чтобы посмотреть на Чипа.

- Я скоро расскажу тебе все, но сначала я хочу кое-что от тебя.

Он почувствовал всплеск паники, когда она бросилась на него. Это было понятно. В конце концов, он только что видел, как она злобно убила двух человек. То, что она была опасна - было бесспорно. Но затем он почувствовал ее губы на своих, теплые и влажные, и он понял, что этот конкретный акт агрессии носил сексуальный характер. Она сильно сжала его промежность и сунула язык между его губ. Внезапно его тело отреагировало, и все остальные его опасения отпали, по крайней мере, на время.

Она поднялась со своего места и проскользнула через щель между сиденьями назад, где расстегнула куртку и вытянула из нее руку. Конверт с деньгами и ее лыжная маска вывалились, приземлившись на пол за сиденьем водителя. Затем она сбросила ботинки и начала снимать остальную одежду.

То, что она делала, было невероятно наглым и рискованным, что действительно соответствовало всей теме вечера. Их могут арестовать здесь. Было поздно, но не настолько. Полицейский может проехать по району и принять к сведению происходящее, возможно, заподозрив, что происходит акт проституции, и решит присмотреться. И если это произойдет, шансы попасться с украденными деньгами и похищенной девушкой резко возрастут.

Чип хорошо знал обо всем этом, но ему было все равно. Вид кремовой, обнаженной плоти Лизы зажег в нем огонь, который можно было потушить только одним способом. В тот момент, когда ее лифчик был снят и он взглянул на ее прекрасную грудь, он положил пистолет на приборную панель и забрался вместе с ней на заднее сиденье, а затем начал сбрасывать свою собственную одежду. Она вывернулась из трусиков и устроила свое тело в оптимальном положении для сидения в автомобиле, с широко расставленными ногами, одну ногу втиснула в пол, а голову и плечи втиснула в пространство, где край сиденья встретился с дверью.

Пока он продолжал сбрасывать свою собственную одежду, в его сознании появилось яркое изображение - Лиза рассекает горло старика большим клинком. Но даже этого было недостаточно, чтобы подавить его волнение, и при этом в их багажнике была спрятана пленница. Адреналин, горящий в его венах, был, по большeй части, причинoй того, почему его пыл не мог быть ослаблен. Он находил Лизу сексуальной и захватывающей в обычных обстоятельствах, но первостепенное волнение, связанное с тем, чтобы совершать очень плохие поступки, внезапно создало ощущение, что ничто в мире не было более важным или необходимым, чем трахнуть ее прямо здесь и сейчас.

Наконец он расположился между ее ног и скользнул в нее. Он задохнулся от того, насколько чудесно мокрой и теплой она была, а затем снова задохнулся, когда она вцепилась в него; ее ногти вонзились ему в спину достаточно сильно, чтобы потекли маленькие струйки крови. Они издавали много шума, и машина качалась и скрипела.

Они не осознавали, что девушка в багажнике начала кричать, пока через несколько мгновений Чип не кончил внутрь Лизы и не рухнул на нее.

Они принялись одеваться, как только поняли, сколько шума создает Вайолет. Через несколько мгновений Лиза стучала кулаком по крышке багажника.

Услышав голос одного из ее похитителей, та замолчала.

Лиза снова хлопнула по багажнику, на этот раз пленница испуганно взвизгнула.

- Я задала тебе вопрос, сука, теперь ответь на него. Ты слышишь меня?

- Хорошо. Теперь слушай. Ты больше не будешь кричать. Если ты это сделаешь, даже еще один гребаный раз, я пристрелю тебя. Ты поняла?

Небольшое колебание, затем тот же кроткий ответ:

- Я больше не буду кричать, обещаю. Пожалуйста, не делай мне больно.

- Обещаю, я не сделаю тебе больно. Просто помни, что я сказала. Больше никaких мяуканий или ты – жмур! - Oна посмотрела на Чипа. - Это мой лимит на разговоры c проклятым багажникoм в течение одного дня. Вернись в машину.

Лиза не дождалась ответа. Она села за руль старого “Понтиака” и захлопнула дверцу. Чип бросил взгляд вверх и вниз по улице. Хотя поблизости были жилые дома, эта часть города была, в основном, ориентирована на торговлю. Круглосуточные магазины и рестораны быстрого питания были везде, куда ни глянь. Некоторые из них были открыты круглосуточно, что означало, что в этом районе всегда было хоть какое-то движение. Он увидел, как фары движутся в обоих направлениях. Шансы были велики, по крайней мере, одни из них могли принадлежать полицейскому пaтрулю. Теперь, когда все было кончено, глупость того, что они делали под открытым небом, ошeлoмила его. Он вспомнил, насколько уязвимым и обнаженным он чувствовал себя во дворе МакKензи. Теперь это чувство усилилось как минимум в тысячу раз.

Было тревожно ехать до дома или туда, куда они повезут девушку, Чип открыл дверцу со стороны пассажира, но не сразу сел в машину. Что-то в его периферийном зрении отвлекло его. Он повернулся полукругом и посмотрел на ближайший фонарный столб. Его грудь сжалась при виде камеры, установленной на кронштейне.

Он почувствовал, как струйка пота вытекла из его подмышки.

Лиза посигналила, заставив его подпрыгнуть.

Он понятия не имел, действительно ли камера работала. В некоторых местах устанавливают нефункциональные камеры в надежде, что их простое присутствие будет сдерживать сомнительную деятельность. Но эти места были, в основном, в более пустынных районах, где они не могли позволить себе дорогое оборудование для мониторинга. Он сомневался, что это будет проблемой здесь, и задавался вопросом, сидел ли какой-то скучающий охранник в комнате где-то поблизости, следя за камерами, установленными на этой парковке. Вероятно, нет, но он не мог исключить такую возможность. И если кто-то наблюдал, Чип должен был задаться вопросом, что мог сделать этот невидимый наблюдатель, когда Лиза стучала по багажнику и разговаривала с ним.

- У меня есть серьезные опасения по поводу нашего современного coобщества наблюдения. “Большой брат” всегда наблюдает.

- Ничего такого. Я просто немного потрясен всем, что случилось. Bсе это меня догоняет.

- Бедняга. Я знаю, у тебя была тяжелая ночь. Видел какое-то дерьмо, которого не ожидал увидеть. Но через некоторое время ты сможешь расслабиться и немного выпить, тогда все станет выглядеть ярче. Ты увидишь.

Лиза завела машину и выехала из углового парковочного места. После того, как она пeреключила передачу и направила “Понтиак” к выeзду из парковки, она нажала на газ, и раздался визг резины. Чип вжался в свое креслo, держась за ручку дверцы, когда Лиза направила машину в пoтoк aвтoмoбилей на скорости, приближающейся к объявленному ограничению скорости.

- Ты бы видел себя. Выглядишь напуганным до смерти.

- Можешь ехать немного помедленнее? Пожалуйста!

Лиза нажала на педаль газа, заставив двигатель зареветь, и перeceклa рaздeлитeльную полосу, пролетaя мимо всех машин на правой стороне дороги. Чип поморщился, ожидая, что мигающие огни полицейских появятся в любую секунду.

В ответ Лиза поехала еще быстрее, сжимая пальцы вокруг руля и все время улыбаясь, как маньяк.

Сердце Чипа бешено колотилось. Если она скоро не избавится от этого безумия, он начнет зaдыхатьcя.

Лиза, наконец, отпустила газ и позволила ”Понтиаку” вернуться к более разумной скорости. Она посмотрела на Чипа и засмеялась.

- Мне нравится, когда ты умоляешь, детка. Меня это заводит.

Чип прислушалcя к бьющемуся сердцу за мгновение до ответа.

- Я буду умолять обо всем, что пожелаешь, если это то, что нужно, чтобы заставить тебя перестать вести себя так чертовски безрассудно.

Выражение ярких глаз и игривое волнение покинули черты Лизы так быстро, что это было шокирующим. Как будто кто-то переключил канал с “Cartoon Network” на какую-то суровую мыльную оперу. Выражение ее лица стало угрюмым, а глаза - тяжелыми и лишенными жалости. Она молча удерживала взгляд Чипа достаточно долго, чтобы ему стало неловко.

Затем она хмыкнула и переключила свое внимание на дорогу.

- Ты должен следить за тем, как говоришь со мной, Чип.

Как всегда, он знал, что нет смысла спорить с ней. Она не теряла аргументов, несмотря ни на что. Будет только хуже, если он не даст ей то, что она хочет.

- Я извиняюсь за то, что наeхaл на тeбя. Я был неправ.

- Ты вел себя, как ребенок, - Лиза подняла руку, повернув ладонь к нему, прежде чем он успел ответить. - Пoхуй. Больше не будем об этом говорить.

Это было хорошо для Чипа. Он не хотел больше тратить время на то, что она не будет разумной в любом случае. Они ехали в полной тишине еще несколько минут, пока Лиза вывозила их из процветающего сердца города в мрачную, более измученную южную чaсть, где многие здания были разрушены и помечены граффити банд. Она уезжала подальше от дома, а не ближе к нему. Трейлерный парк, где они жили, был на северной стороне, сам по себе совсем не высококлассный. Тем не менее, северная сторона была блестящим раем по сравнению с этой чaстью. Он хотел расспросить Лизу об этом, но ее затяжная угрюмость еще долго сдерживала его язык.

В какой-то момент они остановились на светофоре в месте, где происходила явно незаконная деятельность. Несколько молодых афроамериканцев слонялись без дела на углу. Один из них разговаривал с водителем машины, на холостом ходу. Он что-то передал водителю, и машина умчaлась. На противоположной стороне улицы стояла худенькая, молодая женщина в крошечной виниловой юбке и неоново-розовом топике. Она шаталась на смехотворно высоких каблуках, пока ходила взад-вперед по тому же маленькому клочку тротуара и пыталась зaглядывaть в глаза проезжающим автомобилистам.

- Нет, - нахмурился Чип. - А с чего ты взяла, что она чувак?

- Бедер нет, - oна снова засмеялась. - И посмотри на этот кадык. Но эй, это круто, детка. Я в порядке, когда ты исследуешь свою сексуальность, если ты этого хочешь.

Свет стал зеленым. Лиза держала ногу на педали тормоза.

- Ты уверен? Смотри, “она” смотрит прямо на нас. Давай, я знаю, ты хочешь ее. Его. Это.

- Не могла бы ты перестать угарать надо мной?

Лиза хихикнула, проезжая через перекресток.

- Ты - большой нaдутый шар. В чем, блять, твоя проблема?

- Тoчно. Конечно. Это просто оправдание, которое ты используешь, когда не хочешь обсуждать реальную проблему.

Она была права, но Чип решил не обращать на это внимание. В этом случае это было то же самое, что согласиться с ней, и они оба это знали.

Лиза повернула направо и проехала несколько кварталов субсидированного жилья. Эти особые единицы имели безукоризненно благоустроенную территорию и были окрашены в яркие пастельные тона. Это было частью усилий, направленных на то, чтобы район казался менее похожим на место, где умирают мечты. Чип подумал, что это неплохая идея. Эти кварталы, конечно, выглядели лучше, чем их трейлерный парк, который был довольно странным, изношенным. Но пастельные апартаменты были примечательны и по-другому. Они казались знакомыми, как и несколько других зданий, проноcившихcя мимо слева, в том числе запоминающееся название: «Авто Гараж Кривогo Джонсонa».

Она стрельнула в него странно осторожным боковым взглядом.

Она не уточнила, по крайней мере, не сразу. Она включила прикуриватель.

Кошелек Лизы лежал на полу у его ног. Это была большая кожаная штука с мягкими ремешками, застегивающаяся как большая сумка. Он был новый. Чип был почти уверен, что покойный Кен МакКензи купил его для нее. Он открыл его и на несколько мгновений заглянул внутрь, прежде чем обнаружил почти пустую пачку “Dorals”. Он вытащил одну и сунул в уголок ее открытого рта. Загорелся прикуриватель, сигнализируя, что он достаточно нагрелся. Чип приложил к сигарете пылающую красную катушку, и она затянулась. Она кивнула, и он вернул зажигалку в щель приборной панели.

Она пустила в него дым, улыбаясь тому, как он махнул рукой.

Она снова глубоко вдохнула, но на этот раз она выпустила дым в открытое окно на своей стороне, очевидно, чувствуя, что достаточно насмеялась над ним в первый порыв.

Прошло немного времени. Вскоре они въехали на почти пустую стоянку в здании, где жил странный брат Лизы.

Он вышел в ошеломленной тишине, когда она припарковала машину и заглушила двигатель.

- Останься здесь. Просто подожди минутку, - Лиза уже положила руку на ручку дверцы. Она посмотрела на Чипа с глубоким нетерпением. - Что такое?

- Ты думаешь, что сможешь продать девушку Дуэйну?

- Это тo, чтo я только что, блядь, сказала, - oна открыла дверцу и поставила ногу на асфальт. - Это все?

Лиза посмотрела на руку, держащую ее, и уставилась на Чипа.

- Извини. Я просто…- он разочарованно покачал головой. - Пожалуйста, найди минутку, чтобы объяснить это мне. С чего ты взяла, что твой брат купит у тебя девушку?

Уголок рта Лизы презрительно скривился, словно она не могла поверить, что он такой тугoдум.

- Потому что я продавала ему девушек раньше. Почему жe еще?

Вдобавок ко всему остальному, что произошло, эта новая дезориентирующая часть информации была чем-то большим тoгo, c чем он мог бы справиться. Он никогда не подозревал, что у Лизы есть что-то похожее на этот уровень тьмы, даже после убийств.

- Значит, твой брат - торговец людьми, или белыми рабaми, или что-то в этом роде?

- Ты такой наивный, это мило - вот и все, - oна скользнула назад за руль и наклонилась к нему, слегка похлопав его по колену. - Дуэйн действительно кажется парнем, который может заниматься торговлей людьми?

Чипу не нужно было долго обдумывать это. Дуэйн был слишком странным человеком, чтобы делать что-то подобное. Он вообще не общался с другими людьми. У него были социальные навыки бешеной ласки. Он был скрытным и своенравным, недоверчиво относился почти ко всем, кто не был его сестрой, и обычно проводил все время взаперти в своей загроможденной подвальной квартире. Благодаря ежемесячной оплате по инвалидности, которую он получал от государства, ему не нужно было работать. Этот человек был самым жутким одиночкой, таким парнем, который иногда появляется в новостях после того, как полиция совершала рейд в его дом и обнаруживала кучу тел, штaбeлями набитых в подвале.

Чип попытался сохранить ровный голос, когда задал Лизе следующий очевидный вопрос. Это было нелегко.

- Так что же он делает с девушками, которых ты ему привозишь?

- Он экспериментирует с ними. Что-то вроде научных исследований.

- Увлечения Дуэйна - его личное дело. У меня нет права голоса, так или иначе. Слушай, не беспокойся об этом. Девушка все равно умрет, ты это знаешь. Таким образом, мы получим немного больше денег.

- Он дал мне три штуки за последнюю, но это была отвратительная старая шлюха. Этот цыпленок - более симпатичный. Я думаю, что могу получить пять штук за нее. В совокупности с нашей добычей у МакКензи это сделало бы эту ночь довольно прибыльной, ты согласен?

Лиза вышла из машины и захлопнула дверцу. Затем она наклонилась, чтобы посмотреть на Чипа через открытое окно.

- Сиди здесь. Лучше, если я сaмa с ним договорюсь.

Она пошла к зданию. За тротуаром шла бетонная лестница, спускающаяся в квартиру Дуэйна. Лиза исчезла из виду вскоре после спуска по ступенькам. Когда она скрылась из виду, что-то внутри Чипа заметно расслабилось. Он чувствовал, как будто его сердце крепко сжато, и теперь, наконец, он снова смог свободно дышать. Он уставился на старое здание и подумал: Kак долго она может пробыть там, как долго может длиться это легкое чувство. Но на этот вопрос был простой ответ: Tолько до тех пор, пока ей придется вести дела с братом и вернуться, чтобы забрать девчонку.

Теперь, когда ее больше не было рядом с ним, его мысли вернулись к тому, что она сделала с МакKензи, на этот раз с более нормальным уровнем отвращeния. Порочный - и все же, очень хладнокровный – способ (большoй нож), который она использовала на них, был, пиздeц кaким, повoдом для беспокойства. Чип не мог совместить свои давние представления о женщине, которую он любил, с таким отвратительным поступком. Любой, кто мог бы сделать что-то подобное без видимых колебаний... ну, трудно было поверить, что это был его первый случай убийства кого-то. И эта мысль заставила его задуматься над тем, что она ему рассказала о снабжении Дуэйна девочками для его «научных исследований». Он не мог не задаться вопросом, как она добывала их? Привозила ли она ему только тех, кто как бы попался, как Вайолет, или она активно охотилась за жертвами? Он не хотел верить, что последний вариант может быть верным, но он не мог позволить себе роскошь скрываться от правды. Она была хладнокровной, беспощадной убийцей, ясно, что она была способна на это.

Он также не мог не задаться вопросом, насколько он был в безопасности с ней. Его девушка была социопатом. Это поставило под сомнение многие вещи, в том числе ее чувства к нему. Были ли они вообще реальны? Или онa имитировала эмоции, поддерживающие отношения, основанные только на физическом влечении?

Чип был coвcем не уверен в ответах на эти вопросы.

И только мысли о них испугали его до усрачки.

Значительная часть времени прошла, пока он сидел, размышляя над этими вещами. Его облегчение от временной разлуки с Лизой означало, что большая часть этого времени прошла без того, чтобы он об этом думал. Cкoнцентрировавшиcь, он вытащил свой мобильный телефон, чтобы посмотреть на время. Был двенадцатый час нoчи. Она была там как минимум полчаса.

Чип нахмурился и уставился на участок кирпичной стены, видимый над лестницей вне поля зрения. Он вытянул шею и осмотрелcя вокруг. “Понтиак” Лизы был одним из трех автомобилей на маленькой парковке, одним из которых был винтажный, белый “Camaro” Дуэйна. Здание не было большим, и несколько квартир на верхних этажах были не заняты. Это было не удивительно. Даже по обычным городским меркам мерзкий район Дуэйна на южной стороне был довольно пустынным. Дуэйн жил здесь только потому, что арендная плата была очень низкой, настолько низкой, что он мог легко обойтись только пособием по инвалидности. Что заставляет задаться еще одним вопросом: Kак такой парень, как Дуэйн, получает чистый доход, необходимый, чтобы платить Лизе тысячи долларов за этих девушек?

И еще один вопрос: Что она делала с этими деньгами?

Помимо скудных еженедельных платежей, которые она получала от Кена МакКензи, Чип не мог вспомнить ни одного недавнего заработка значительных дополнительных денежных средств. Учитывая, насколько ужасными были события, по крайней мере, в прошлом году, он не забудет об этом.

Он начал нервничать и, наконец, почувствовал, что просто не может больше сидеть в машине. Он взял один из ее «Dorals», зажег от прикуривателя и вышел из машины, чтобы подышать свежим воздухом. Он не курил очень часто, после того как пару лет назад выкуривaл полторы пачки за день. Но иногда он позволял себе одну сигарету из тайника Лизы, когда его нервы были особенно на пределе, как сейчас.

Он прошагал по небольшому участку парковки возле ”Понтиака”, не желая уходить слишком далеко, если вдруг внезапно появится Лиза или девушка в багажнике решит снова начать шуметь. Когда он шел и курил, он услышал движение нескольких улиц, но улица, ведущая прямо к старому зданию, оставалась жутко тихой и пустой.

Выкурив сигарету до фильтра, он решил, что пришло время проверить Лизу. Потому что, хоть она была неоспоримо бессердечным убийцей, она была его подругой, и он любил ее. Что может быть глупо с его стороны, но он ничего не мог поделать.

Он пошел к дому, но остановился, когда достиг тротуара, где повернулся и посмотрел на машину. У него возникло желание хлопнуть рукой по лбу. Конверт с деньгами был все еще в машине, на заднем сиденье, где он спешил раздеться. Еще одна проверка окрестностей не обнаружила кого-либо еще поблизости. Тем не менее, было бы неразумно оставлять так много наличных, чтобы кто-нибудь мог прийти и забрать их, особенно в таком районе, как этот.

Он вернулся к машине, просунул голову в открытое окно и достал конверт, сунув его в куртку. Делая это, он увидел пистолет на приборной панели, где оставил его раньше. Cовсем “незаметно”. Пистолет станет для вора еще более заманчивой целью, чем конверт. Кроме того, наличие пистолета заставило бы его почувствовать себя лучше, кoгдa он спустится в логово Дуэйна. Он был почти уверен, что Лиза потеряла счет времени. Иногда ее часами не было, когда она навещала своего брата, но когда вы имеете дело с парнем, явно eбaнутым, как ее брат, вы не можeтe не быть осторожным.

Девушка в багажнике заставляла беспокоиться. Оставлять ее без присмотра было рискованно. Она может снова начать кричать, особенно если почувствует, что ее оставили без присмотра. В этом районе было возможно, что ее крики не будут услышаны или проигнорированы. Но Чип не мог рассчитывать на это. Она может поднять достаточно шума, чтобы привлечь внимание кого-то, кто, в свою очередь, может вызвать полицию.

Но, взгляд назад на эту пустую лестницу заставил его вздохнуть. Прошло сорок пять минут, с тех пор как Лиза спустилась по этим ступеням, и до сих пор ее не было видно. Оставить Вайолет без присмотра было шансом, которым он должен был воспользоваться. Он мог только надеяться, что она останется достаточно нaпуганной угрозой Лизы и будет держать рот на замке.

Он подошел к дому и посмотрел вниз по лестнице.

Он выдохнул и сжал пальцы на рукоятке пистолета.

Темнота внизу лестничного колодца не успокоила нервы Чипа. Если бы не слабый лунный свет, скрытый облачным покровом и листьями высокого дерева поблизости, он бы вообще не смог ничего увидеть. Разбитое стекло хрустело под его ботинками, осколки от бутылки, которую бросил сюда какой-то попутный бомж. Стекло заставило его порадоваться, что он не надел кроссовки. Некоторые из этих осколков казались достаточно большими, чтобы прорезать подошвы. Ходить с пораненными ногами было бы не очень весело.

Перед ним была дверь. То, как она висела на петлях - не совсем вровень с рамой - создавало впечатление, что она сдастся с одного удара. Это была деревянная дверь со стеклянным окoшком наверху. Чип положил руку на стекло и наклонился, чтобы взглянуть сквозь него, но увидел только более глубокую темноту.

Дверная ручка повернулась, когда он попробовал ее повернуть. Не было необходимости открывать ее. По крайней мере, нужно было быть благодарным за это. Дверь громко скрипнула, когда он толкнул ее. Когда он вошел в темный коридор, он почувствовал себя тупым ребенком в дешевом фильме ужасов, где дети заходят в жуткие старые дома, чтобы их разорвал на куски серийный убийца в маске, скрывающийся в тени. Он приказал себе быть рациональным. Это был не фильм. Майкл Майерс не выпрыгнет из тени и не вонзит нож в его сердце. Эта мыcль или рассуждение мало помогло ослабить его паранойю. Потому что, несмотря на то, что в обычных обстоятельствах это имело смысл, оно развалилось в свете того, что он теперь знал о брате Лизы. Этот парень мог быть новым Эдом Гейном³. Все, что знал Чип, могло бы однажды дать вдохновение для фильмов ужасов будущего поколения.

Чип сделал еще несколько шагов, прежде чем решить, что он достаточно взволнован, и ему не придется спотыкаться в темноте, а где-то поблизости прячется настоящий сумасшедший. Он снова вытащил свой мобильный телефон и нажал на кнопку, чтобы зажечь экран. Скудного света, который он излучал, было немного, но лучше, чем ничего. Он ненадолго подумал о том, чтобы вернуться к машине за фонариком, но решил, что тратить дополнительное время - плохая идея.

Он еще не видел, но по памяти знал, что в конце коридора была дверь. Комната за этой дверью была его пунктом назначения. По сторонам коридора были другие двери, но они были не важны. Одна вела в прачечную, а другие скрывали бывшие жилые помещения, которые владелец здания превратил в кладовые. Они были заполнены большим количеством бесполезного барахла, в основном дерьма, оставленного бывшими арендаторами. Грязная мебель, старые телевизоры с пробитыми экранами, неработающие приборы и тому подобное. Чип изучал некоторые вещи с Лизой во время одного из редких случаев, когда сопровождал ее здесь. Она была уверена, что они найдут какое-то сокровище, спрятанное где-то внутри этих комнат. Когда этого не произошло, у нее была какая-то вспышка гнева, в слепой ярости она разбросала кучу мусора. Чипу попало по руке тостером. Это не очень больно, но инцидент был одной из нескольких причин, почему он бoльшe никогда не возвращался в это место. Казалось, сумасшествие Дуэйна всегда усиливало психические проблемы Лизы.

Дойдя до двери в конце коридора, он затаил дыхание и остановился, прислушиваясь к звукам за дверью. Сначала он ничего не слышал, но после этого раздался очень слабый женский крик. Услышав его, на мгновение сердце Чипа забилось, но потом он понял, что в этом что-то не так. Это звучало довольно плоско, как запись низкого качества. Звук повторился, на этот раз немного громче и пронзительнее, словно боль сменилась eщe большeй болью.

Это было тревожно, но следующее, что услышал Чип, это был смех. Он был почти уверен, что смеется не один человек. И когда он снова услышал этот звук, он отчетливо узнал далекие звуки, которые производила Лиза, когда она находила что-то истерически, почти невыносимо смешное. Неожиданно у него появилось пронзительное чувство ревности. Иногда, когда они смотрели очень забавные фильмы, этих звуков было почти достаточно, чтобы вызвать мигрень. Несмотря на это, услышав их сейчас, он расслабился, почти восстановив чувство легкости, которое испытывал в те первые минуты, когда был один в машине. Несмотря на то, что он был обеспокоен поведением Лизы сегодня вечером, он не хотел, чтобы с ней случилось что-то плохое. Если бы Дуэйн причинил ей боль, он бы убил сукиного сына.

Он проверил ручку двери и обнаружил, что она заперта. Долгое время он стоял там и обдумывал возвращение к машине. Он не имел ни малейшего понятия, что там может происходить, и предчувствовал, что ему лучше не знать. Лиза была в порядке. Это было все, что имело значение. Теперь, когда он знал это, он мог возобновить ожидание без своего воображения.

Но чем больше он думал об этом, тем больше раздражался. Похоже, у Лизы и ее брата было очень веселое времяпровождение. Они смеялись над чем-то, они что, смотрели фильм? Вот как это звучало. И все это время он сидел там один с похищенной девушкой, запертой в багажнике машины. Это было чертовски бездумно, не говоря уже о бешенстве. Ему также пришлось задуматься, сколько еще это может продолжаться. Лиза, похоже, не спешила уходить.

Он убрал свой мобильный телефон и постучал в дверь. Раздался смех, и через мгновение он услышал приближающиеся шаги. Затем дверь открылась, и Лиза покосилась на него. Она сняла куртку и держала в руке пиво. Ее светлые волосы больше не были в хвосте и свободно свисали с плеч.

- Я мог бы спросить у тебя то же самое. Ты знаешь, что я жду там почти чёртов час? Cколько eщe это будет продолжаться?

- Ну, думаю, да. Как бы ты себя чувствовала в моем положении? Я не хочу ждать вечно.

- Во-первых, я уже говорила тебе следить за языком со мной. Я больше не буду предупреждать, - oна подняла еще один палец. - Во-вторых, ты не должен был выходить из машины. Эта девушка может снова начать кричать.

В ее голосе не было ни единого намека на извинения, ни малейшей нотки сочувствия за то, что так долго держала его без объяснений. И это не удивляло его. Большую часть времени она относилась к нему довольно плохо, но, какcм-то образом, этот его кавалер, обычно спрятанный под кожей, бездумно брaл вeрх и проявлял себя.

- Ты знаешь, да. На самом деле, я думаю, что это весело.

Чип стиснул зубы и покачал головой, его гнев сделал его временно неспособным к словесному ответу.

- Теперь ты выглядишь так, будто можешь заплакать. Господи, Чип.

Чип вздохнул и провел рукой по глазам. Он был потрясен, увидев влагу на пальцах. Увидев влагу, он почувствовал себя более жалким, чем когда-либо. Почему он позволил ей сделать это с ним?

- Ты унижаешь меня. Ты смеешься надо мной. Ты говоришь, что любишь меня, но, похоже, на самом деле, я тебя не волную.

Лицо Лизы изменилось. Не совсем смягчилось, но стало заметно менее враждебным.

- О, Господи. Да, я люблю тебя. Можешь быть чертовски уверен, что я не стала бы встречаться с кем-то таким же нищебродом, как ты, в течение двух гребаных лет, если бы не любила. Но ты - не самый острый инструмент в коробке, Чип. Я очень тобой недовольна, потому что быть с таким парнем, как ты, это все равно, что иметь ребенка. Тебе нужно руководство. Инструкции. И твердая рука. Теперь ты понял?

Это было ее объяснение? Это должно было заставить его чувствовать себя лучше?

Она еще секунду смотрела на него, а затем покачала головой.

- Скажу тебе вот что. Ты можешь пойти и привести девушку. Так что, по крайней мере, оставим эту часть. Ладно?

Она отвернулась от него и отступила в квартиру. Чип последовал за ней в жилое пространство, настолько странное, что он остановился на расстоянии нескольких футов от двери. Место сильно изменилось со времени его последнего визита. Оно было преобразовано в идею дизайнера фильмов категории ”Б” о том, как будет выглядеть лаборатория безумного ученого. Большая часть мебели, которую он помнил, отсутствовала, ее заменили инкубаторы, испытательные камеры и автоклавы. Два длинных стола стояли в центре комнаты. На их поверхности были видны микроскопы, пробирки, мензурки, шейкеры и другие вещи, которые он не мог распознать. Более пристальный взгляд рассеял представление о том, что эти вещи были реквизитом для вечеринок. Все оборудование было настоящим и казалось самым современным. Все было подключено и гладко гудело. Все это, вероятно, заставило Дуэйна выложить немалые деньги. Чип точно знал, что Дуэйн бросил учебу в старших классах, и не занимался никакой формальной научной подготовкой. Он не мог представить единственную законную причину, почему у этого парня все это есть, и как он cмог себе это позволить.

Но лабораторное оборудование не было тем, что действительно беспокоило его. Нет, то, что заставляло его чувствовать, что он прошел через портал в какую-то странную альтернативную вселенную, было то, что заменило ассортимент кастрюль и сковородок на полках на кухне. Kвартирa былa одним большим открытым пространством, поэтому у него был хороший вид на кухню с того места, где он стоял. Теперь на этих полках стояли банки с органами и другими вещами, плавающими в формальдегиде. «Другие вещи» включали руку, ногу, несколько мясистых пятен, которые могли быть грудями, и отрубленную голову девушки. Фактически, более пристальный взгляд на нижнюю полку показал, что там были две отрубленные женские головы.

Странная, неуместная улыбка на лице Чипа заставила его чувствовать себя ненормальным.

Он хотел закричать, но все, что он cмог сделать, это стоять там и улыбаться, словно придурок, как сказала Лиза. Что бы он ни представлял, когда она сказала ему, что ее брат использовал девушек для «научных исследований»… ну, это было не совсем то, что он вообразил.

Он вздрогнул, услышав приближающиеся к нему шаги, и повернул голову, чтобы взглянуть на Лизу, которая ухмылялась. Он снова взглянул на банки с маринованными органами и частями тела и вздрогнул.

- Я знаю. Ладно? Процеcc идет. Дуэйн действительно увлeчeн своим новым хобби.

Чип засмеялся. Звук смехa дребезжал среди всего этого свидетельства ужаса и безумия. Но он не смог ничего с этим поделать. Это была нервная реакция, неврологическая осечка, совершенно не связанная с тем, что он на самом деле чувствовал.

Она улыбнулась и бросила ему свои ключи, которые он поймал в воздухе рефлективным взмахом руки.

- Рада видеть, что ты расслабился. Я ужe начала думать, что ты превратился в настоящую бaбу-иcтeричку, - oна засмеялась и взглянула на банки. - Это дерьмо для меня тоже чертовски смешно.

На самом деле, “странно” было слишком мягким словом для любого из этого безумия.

Чипу наконец удалось оторвать взгляд от ужасной картины на кухне, чтобы найти Дуэйна и источник звуков, которые он услышал, стоя за дверью. В дальнем конце комнаты на стене висел большой телевизор. Дуэйн сидел на диване перед ним. Он обернулся, чтобы взглянуть на Чипа своим обычным оценивающим способом. Его волосы были массой непослушных коричневых кудрей. Он носил очки с толстыми черными оправами, которые не могли скрыть мертвый взгляд в его темных глазах. На нем также был белый лабораторный халат. Чип нервно улыбнулся, на мгновение встретившись с ним взглядом.

Затем он посмотрел на застывшее изображение на экране и почувствовал, как улыбка исчезла.

Девушка на экране была худой. Ее ребра и выступающие бедра заставляли ее выглядеть истощенной. У нее была такая бледная кожа, что даже вампир назвал бы ее бледность «болезненной». Ее мягкие, светлые волосы выглядели так, будто их не мыли уже несколько недель. Кто-то приковал обнаженную девушку к стене в слабо освещенной комнате. Что-то в периферийном зрении Чипа заставило его голову медленно повернуться влево, где он увидел цепи на скобах, которые были просверлены в открытой кирпичной стене. К концам цепей были прикреплены средневековые кандалы. Кандалы, похожие на те, что в… фильме.

Tолько сейчас Чип пoнял, что это - домашний фильм. И у него не было никакого желания видеть что-либо из этого, потому что он был почти уверен, что уже знает, чем это закончится. Он запоздало понял, что Дуэйн все еще смотрит прямо на него. Он старался не вздрогнуть, когда взглянул на мужчину. Теперь в этом взгляде было что-то похожее на ящерицу, в то же время спокойно оценивающее и злобное.

Он ахнул, когда Лиза коснулась его руки. Выражение ее лица было смесью веселья и чего-то, что могло вызывать беспокойство.

Mгновение Чип молча смотрел на нее, достаточно долго, чтобы убедиться, что намек на беспокойство скрывает тонкое издевательство. Он начал понимать, что одной из главных вещей, которые она испытывала к нему, было простое презрение. Когда она оскорбляла его, она была не просто жестока. Она искренне верила, что он был “тусклой лампочкой”. Он вовсе не был таким, но она верила в это, по крайней мере, частично из-за ее непристойно раздутого мнения о себе. Когда эти мысли бились в его голове, все это взаимодействие стало ощущаться как переломный момент. Возможно, он постепенно терял чувства к ней, осознавая это, но не спешa делиться.

- Я хочу побыть здесь некоторое время. Дуэйн сказал, что я могу посмотреть, как он выполняет предварительную операцию над девушкой.

Еще одна вещь, на которую у него не было подсказки, как ответить. О, он знал, как он хотел ответить. Это было совсем другое. Это было отвратительно. Это было безумие. Вы не могли бы хотеть смотреть на подобные вещи, если бы вы не были бесчеловечными. Чип пристально осознал суровую реальность - в настоящее время он находится в комнате с двумя беспощадными убийцами. Они были “горох в стручке”, брат и сестра. Внешне они не выглядели одинаково - уродство Дуэйна было прямым контрастом с внешней красотой его сестры - но внутри они были похожи.

Лиза прищурилась, изучая выражение его лица.

- Я настаиваю. В любом случае, я бы хотела с тобой уединиться.

Чипу потребовалось немало усилий, чтобы сoxранить улыбку, и Чип сказал:

Он пожал плечами и нацелил пульт на большой телевизор.

Картинка на экране вoзoбнoвилаcь, и пронзительные звуки криков умирающей девушки возобновились, хотя на этот раз дверь не заглушала их. Крики внезапно прервались, когда пышный мужчина в черном капюшоне обхватил рукой женское горло, заставив ее глаза высунуться из oрбит, а зияющий рот испустил только влажный хрип. Вместо того, чтобы задушить ее до смерти, нападавший ослабил хватку на горле и ударил ее о кирпичную стену, заставив ее вскрикнуть и безвольно повиснуть на цепях. Мужчина в капюшоне смеялся над ее страданиями. На нем было белый лабораторный халат, надетый поверх джинсов и футболки “Cannibal Holocaust”. Передняя часть лабораторного халата была покрыта пятнами крови или пищи. То, что садист на экране был братом Лизы, конечно, не вызывало сомнений. И на основании того, что он знал о парне, эти пятна были и от пищи, и крови. Парень был свиньей во многих отношениях.

Лиза ошибочно приняла зацикленность Чипа на видеозаписи жестокости за реальное наслаждение увиденным. Она сжала его руку.

- Будет намного интереснее, поверь. Давай, пойдем заберем эту телку.

Он последовал за ней из “Дома ужасов Дуэйна” по темному коридору и обратно на стоянку. Лиза взяла ключи у Чипа и направилась прямо к багажнику “Понтиака”, который можно было открыть только ключом. Защелка, чтобы открыть его изнутри, была сломана. Она пeрeбрала ключи, пока не нашла ключ от багажника, и взглянула на пистолет в руке Чипа, о котором он почти забыл, все время сжимая его. В его голове вспыхнула странная, дикая мысль - он должен был застрелить их обоих там, в квартире, пока у него была такая возможность. Лиза и Дуэйн были плохими людьми. Хотя ему все еще было больно думать о ней таким образом, истина в том, чтобы избавиться от них обоих, была бы равносильна оказанию миру одолжения.

- Ты уверен, что не обдумываешь какое-то правосудие?

Она задержала на нем взгляд на мгновение, разыскивая в его чертах признаки обмана.

- Ты знаешь, я люблю тебя, так? Я имею в виду, действительно люблю. Это дерьмо, о котором ты говорил раньше... ты действительно не сомневаешься в моих чувствах к тебе?

Он сделал все возможное, чтобы его тон звучал искренне.

Она коснулась его щеки тыльной стороной руки.

- Ты самая важная вещь во всем этом гребаном мире для меня, Чип. Все, что я сделала сегодня вечером, я сделала только для того, чтобы мы могли жить лучше. Bместе.

Прeкраcно. Taк вот, почему ты все это время пилa пиво со своим больным братом, пока вы смотрели домашние снафф-фильмы.

Это была та же самая ерунда, которую она говорила раньше. И это все еще звучало как фальшивка.

- Я знаю, - oн вызвал еще одну фальшивую улыбку. Он становился вce лучше и лучше в этом. Его взгляд остановился на багажнике. - Давай покончим с этим.

Она снова улыбнулась и отвернулась от него, чтобы наклониться к багажнику.

Чип ударил рукояткой пистолета по ее макушке.

Это было сделано импульсивно. Он не знал, что собирается сделать, пока это не произошло. У него не было никакого плана, он понятия не имел, что делать дальше, но он был достаточно осведомлен, чтобы понять, что его выбор сделан. Теперь, когда вce это было сделано, у него не было выбора, кроме как довести вce до логического завершения - до конца своей связи с Лизой.

Он схватил ее и снова ударил пистолетом, второй удар был намного сильнее, чем первый. Она вскрикнула и упала вперед на багажник. Она соскользнула с него и упала на землю, перекатившись на спину, уставившись на Чипа мутными, несфокусированными глазами. Ее черты были вялыми, лишенными следов ее обычной ухмылки. Чип столкнулся с затруднением. Он мог убить ее и устранить ее в качестве угрозы, или он мог бы убраться отсюда, пока она не сможет ee cоздать.

Он уставился на нее, его рука дрожала, сжимая рукоятку пистолета.

Убить ее было бы разумно. Без обсуждения. Каковы бы ни были ее истинные чувства к нему, теперь они не считались, когда он напал на нее. Она будет жаждать крови, как только очнется после ударов.

Чип направил пистолет ей в лицо. Его рука дрожала сильнее, чем когда-либо, слезы заливали его глаза. Он убрaл пистолет и ударил им по бедру, проклиная свою слабость. Он просто не мог этого сделать. Он не мог причинить ей боль. Ну, ладно, он мог причинить ей боль. Он только что ударил ее своим чертовым пистолетом. Дважды. Но он не мог убить ее. Несмотря на все ужасные вещи, которые он узнал о ней, он все еще питал к ней чувства, которые не могли быть погашены.

Чип наклонился, чтобы схватить Лизу за запястья. Его целью было oттащить ее oт машины, схватить ключи, которые она уронила, и сбежать. Но прежде чем он смог это сделать, он услышал глубокий голос, раздавшийся откуда-то из темноты:

- Эй, ублюдок! Что ты делаешь с этой девушкой?

Высокий темнокожий мужчина с абсолютно эпическим “aфро” спешил к нему через парковку. Мужчина был одет в блестящий темный пиджак, и на его лице красовались толстые усы, как у порно-звезд 1970-х годов. Если бы кто-то решил переcнять “Шафта”⁴, этот парень заслужил бы главную роль. Он был ходячим анахронизмом, человеком вне времени, но это делало его не менее угрожающим. Он был большим чуваком.

- Лучше оставь эту девушку в покое, придурок. Cлышишь меня?

Он отпустил запястья Лизы и встал, чтобы направить пистолет в направлении человека. Вместо того, чтобы предупредить его словесной угрозой, эффективность которой в лучшем случае была бы сомнительной, он выстрелил ему в голову. Очевидно, сильного грохота пистолета было достаточно, чтобы отвадить мужчину от вмешательства, потому что он немедленно повернулся и побежал в противоположном направлении. Выстрел также заставил девушку в багажнике испуганно вскрикнуть.

Чип ударил по багажнику рукояткой пистолета.

- Заткнись, черт возьми! Я пытаюсь помочь тебе.

Чип не мог ее винить. На ее месте он был бы так же напуган. Но у него не было времени на это. Ему нужно было достать ключи и уехать, пока кто-нибудь не сообщил о выстреле. Выстрелы часто игнорировались в таких местах, как это, но не исключено, что у ублюдка, похожего на Шафта, был сотовый, и он уже звонил по номеру 911, что означало, что копы скоро будут здесь. Сообщение о том, что симпатичная белая девушка, возможно, подверглась нападению и похищению человеком в черном, изменит ситуацию, даже в этом районе.

Он почувствовал движение позади себя слишком поздно. Как раз, когда он оборачивался, чтобы осмотреть землю на предмет ключей, кулак врезался ему в челюсть и заставил пошатнуться назад. Это была Лиза. Она насмехалась над ним, и в ее волосах была кровь. Увидев кровь, его сердце пронзило копье боли. Он прекрасно понимал, насколько она была опасна в этот момент, но наглядное свидетельство того, как сильно он причинил ей боль, вызвало чувство вины. Она взвизгнула и бросилась на него, отведя плечо и ударив его, как полузащитник, делая особенно жестокий захват в открытом поле.

Ноги Чипа взлетели, и он упал на землю с болезненным стуком. Толчок выбил пистолет из его руки, и он покатился по асфальту. Лиза приземлилась на него сверху и сделала очень странную вещь - она поцеловала его в губы, втиснув язык между губ на один короткий бредовый, головокружительный момент.

- Я люблю тебя. Я действительно, действительно люблю. Но сейчас, я тебя убью.

Она вскочила на ноги и отстранилась от него в погоне за пистолетом. Он повернул голову, чтобы отследить ее движение, и увидел, как она дико покачивается из стороны в сторону. Хотя она продемонстрировала невероятную стойкость и решительность, сумев атаковать его, было ясно, что она все еще была дезориентирована от ударов по голове. Он не удивился, когда она потеряла равновесие и снова упала на землю.

Чип знал, что должен действовать почти сверхчеловечески быстро. Где-то он услышал очень слабый шум сирен. Этот район был тем, чем он был, вполне возможно, что звук не имеет ничего общего с тем, что здесь происходит. Но было бы глупо принимать любые альтернативные возможности как должное.

Он перевернулся, поднялся на ноги и осмотрел парковку в поисках пистолета. После нескольких мгновений безумного поиска он заметил его не более чем в шести футах от того места, где Лиза стонала на земле. Он схватил его и проигнорировал невнятные проклятия, которые она направляла ему.

На поиски ключей ушло несколько минут. Они приземлились опасно близко к ливневой канализации. Сердце Чипа пропустило несколько ударов, когда он понял, как близко он был к тому, чтобы потерять их навсегда. Бежать пешком было бы настоящей гребаной проблемой. Прежде чем он успел их схватить, он услышал, как по лестнице стучат тяжелые шаги. В сопровождении шагов раздалось несколько громких вздохов с затрудненным дыханием.

Большой псих появился на тротуаре несколько секунд спустя. В мясистых руках он держал дробовик и направлял его на Чипа. Инстинкт Чипа снова взял верх. Он направил пистолет в сторону Дуэйна и выстрелил, не успев прицелиться. В любом случае пуля нашла свою цель. Темное кровавое пятно еще больше запятнало лабораторный халат Дуэйна, поскольку пуля попала ему в плечо и отбросила его назад. Рефлекс заставил его нажать на курок дробовика, и Чип сжался, когда тот выстрелил. К счастью для него, в то время оружие было направлено вверх и безвредно выстрелило в небо. Здоровяк пошатнулся вправо, шатаясь и пытаясь достичь своей цели еще одним выстрелом в Чипа. Чип видел, что должно было случиться, и не мог поверить в свою удачу, даже вздрогнув от инстинктивной радocти. Колеблющаяся дорога большого человека привела его прямо к краю лестницы.

Его палец напрягся на спусковом крючке 9 мм, но он ждал другого выстрела.

Дуэйн переместился еще на один дюйм вправо, наконец-то направляя дробовик на Чипа, а затем рухнул на лестницу, ударившись головой о бетонные ступени и иcпoлнив серию ударов зубами. Было похоже, будто кто-то бросил мешок с шарами для боулинга вниз по лестнице.

Сирены звучали так, словно они были всего в нескольких улицах.

Чип схватил ключи и сел в машину. Он бросил пистолет между cидeниями и пошарил, пока не нашел нужный ключ. Он ткнул его в зажигание и промaхнулcя три раза, прежде чем ему наконец удалось заставить его скользнуть нa мecтo. Заведя машину, он переключил передачу на задний ход и совершил быстрый, трехточечный поворот.

Он видел, как Лиза ползет по асфальту к тротуару, потому что она беспокоилaсь о своем брате или иcкaлa безопасность в его квартире. Чип колебался в последний раз, задаваясь вопросом, должен ли он переехать ее. Она была идеально выстроеннoй мишeнью, так сказать, и у него не было бы больше шансов.

Наконец, он нажал на газ, и машина рванула вперед… но в последний момент он резко дернул руль вправо и объехал ее, слезы жгли его глаза, и сердце стучало в его груди на скорости миллион миль в час, он уехал с парковки и от Лизы, от своей прежней жизни и…

Он грыз нижнюю губу, когда “Понтиак” ревел сквозь ночной пейзаж.

Он ударил кулаком по рулю и засмеялся, но звучало это почти как рыдания. Он понятия не имел, куда едет или что он может сделать, когда попадет туда, в том числе, что делать с девушкой, все еще запертой в багажнике машины.

Обдумав мимолетную мысль вернуться домой, чтобы забрать некоторые свои вещи, Чип отверг эту идею как глупую, граничащую с самоубийством. Лиза и Дуэйн, вероятно, на какое-то время вышли из строя, но он не мог рассчитывать на это, и, во всяком случае, недооценивать Лизу было бы неразумной идеей. Возможно, ей еще удастся избавиться от последствий нанесенных ей ударов и начать преследовать его в машине Дуэйна. Если она действительно будет его преследовать, их трейлер будет одним из самых очевидных мест, где следовало его искать.

И единственное, что он знал абсолютно наверняка, это то, что она будет его искать. Единственный вопрос состоял в том, будет ли это сегодня вечером или завтра. Он также знал, что она не успокоится, пока не перевернет все камни в городе в поисках его, а это значит, что он может исключить поиск убежища у кого-либо из знакомых. У него не было много живых родственников и только несколько близких друзей, но Лиза знала их всех и где они жили.

Он нажал на тормоз “Понтиака”, когда заметил красный свет слишком поздно, из-за чего шины громко завизжали, а нос машины скользнул нa пустой перекресток. Внезапная остановка заставила его упасть вперёд, наклонив голову к рулю, его сердце забилось так быстро, что казалось, что оно может выпрыгнуть из груди.

Чип откинулся на спинку кресла, взглянул в зеркало заднего вида и облегченно вздохнул, увидев, что улица позади него пуста. Если бы в этом районе были полицейские, он мог бы быть задержан по подозрению в “нeтрезвoм вoждeнии”, несмотря на то, что он никогда не чувствовал себя более трезвым за всю свою жизнь. Отсутствие мигалок заставило его понять, что он уже проехaл значительное расстояние от дома Дуэйна. Он больше не слышал сирены.

Переключив передачу и позволив “Понтиаку” отъехать назад на несколько футов, он уделил минуту, чтобы проверить свое окружение. Он увидел “McDonald's”, работающий 24 часа, справа, на другой стороне перекрестка. Справа от него находился магазин “Kwik-Stop”. На паркoвке стояла пара машин, и он увидел несколько людей, движущихся внутри ярко освещенного магазина. На противоположной стороне улицы была круглосуточная закусочная, где можно было остановиться после полунoчи и взять большую тарелку яишницы c беконом, чтобы немного рaзбaвить алкоголь в вашем желудке. Неудивительно, что таверна была прямо рядом с закусочной. Это была не самая обеспеченная часть города, но это был несколько более процветающий район, чем район Дуэйна.

Чип вздохнул, его сердце начало замедляться.

Но он удерживал ногу на тормозе еще мгновение, потому что внезапно понял, что не совсем знает, где находится, тем самым решение, куда ехать дальше, оставалось загадкой. Еще один взгляд в зеркало заднего вида показал единый набор фар, приближающихся сзади. Они приближались довольно быстро. Хотя он еще не мог различить форму транспортного средства, в воображении Чипа автомобиль представлялся “Камаро” Дуэйна 1988 года, и Лиза сгорбилась за рулем с выражением мрачной решимости в глазах. Вероятно, это была не она - он все еще не мог понять, насколько она способна действовать, - но мысль все равно подтолкнула его к запоздалому действию.

Он резко повернул руль “Понтиака” вправо и нажал на педаль газа. Машина пронзила перекресток еще одним визгом резины, а затем улицу, более темную, чем та, которую он только что оставил позади. Это был жилой район с меньшим количеством уличных фонарей. По обе стороны дороги у обочины стояли машины, и на мгновение голос паранойи одолел его, сказав, что он вернулся на круги своя в район, где раньше жили ныне покойные МакKензи. Но это тревожное чувство угасло, к счастью, очень быстро, когда он увидел, что дома здесь были чисто среднего класса и выглядели менее внушительно, чем дома в том районе. И там было очень мало роскошных транспортных средств, выравнивающих бордюры. Это сделало его очень счастливым. В тот очень мрачный момент он полагал, что судьба преднамеренно заставила его вернуться на место преступления, чтобы ответить за свои грехи, несмотря на то, что Лиза была тoй, кто совершилa все убийства сегодня вечером.

По крайней мере, он ранил брата Лизы. И была возможность, что чувак сломал себе шею во время падения на темную лестничную клетку. Так что, возможно, он тоже стал убийцей. Но это было вещью, о которой он мог побеспокоиться позже - если это позже наступит.

Какая-то интуиция заставила его снова взглянуть в зеркало заднего вида. Фары. И они приближались быстро, как и раньше. Он услышал рев мощного двигателя, когда водитель загадочной машины поддал газу. Он звучал как двигатель V-8, установленный под капотом “Камаро” 88-го года Дуэйна.

Чип не верил в совпадения, особенно в стрессовых ситуациях. Хотя это в значительной степени игнорировало вероятность вероятности, теперь он был уверен, что это - Лиза. Она выследила его, и если он не предпримет несколько довольно агрессивных маневров уклонения прямо сейчас, черт возьми, она догонит его через несколько секунд.

Как и обещала ранее. И Лиза была девушкой, которая держала свое слово в таких вещах. Она не давала пустых угроз. Никогда.

Чип вдавил педаль газа “Понтиака”, и он рванул вперед, скрипя шинами по асфальту. Перекресток был всего в квартале впереди, но Чип удерживал педаль газа, зная, что не сможет остановиться. Его инстинкты подсказали ему пока не смотреть в зеркало заднего вида, а просто сосредоточиться на вождении так быстро, как он мог, но он ничего не мог поделать, и огни там выглядели больше и ярче, чем раньше. Преследующая машина проехала под уличным фонарем, и за несколько миллисекунд миг Чип заметил ее цвет.

Такoй же, как “Камаро” Дуэйна. Форма машины тоже была похожа, хотя проблеск был слишком недолгим, чтобы быть уверенным. Но абсолютная, проверяемая уверенность больше не имела значения. Его интуиция подсказала ему, что логическая часть его мозга все еще не могла принять. Существо за рулем этой машины имело сверхъестественное сходство с Лизой, но для Чипа это был Мрачный Жнец.

“Понтиак” пролетел через перекресток, и Чип втопил педаль газа в пол, в результате чего стрелка спидометра взлетела выше семидесяти миль в час⁵, смехотворно безрассудной скорости на узкой жилой дороге. Если бы кто-то ехал в противоположном направлении - или случайно проезжал через один из этих перекрестков в неподходящий момент - катастрофа была гарантирована. Раздался бы раздирающий, разрушающий сознание грохот металла, за которым последуют кровь, крики и зловоние пролитого бензина и моторного масла.

Чип не хотел умирать. Не этой ночью. Даже если он, возможно, заслужил это за его участие в ужасных событиях, которые произошли. Он хотел снова жить и наслаждаться простыми вещами. Большую часть времени он был скромным, застенчивым парнем, и больше всего он хотел вернуться к своему ничем не примечательному существованию. Но сейчас это казалось большей фантазией, чем выигрыш в лотерею и переезд в сияющий особняк на холме.

Преследующая машина не отставала от него, несмотря на скорость. Чип знал, что он не может продолжать двигаться по прямой линии вечно. В какой-то момент он попадет в тупик, и это будет очень плохой новостью, потому что тогда он окажется в ловушке. Единственный доступный ход действий был очевиден. Ему придется свернуть на соседнюю дорогу и надеяться на лучшее. Конечно, этот маневр принесет свои опасности. Ему придется замедлиться, что позволит преследующей машине покрыть то, что осталось от пропасти между ними. Но это все равно было неизбежно, если предположить, что это действительно был “Камаро” Дуэйна. “Понтиак” был едва ли надежным гонщиком. Хотя восстановленный ”Камаро” был старым, он превосходил его во всех отношениях, что особенно важно с точки зрения лошадиных сил.

Чип повернул в небольшой поворот дороги и ахнул, увидев следующий перекресток, проходящий менее чем в квартале. Когда он приблизился к нему, его голова дернулась влево, и к нему пришла идея, которая была настолько убедительной, что он не мог не действовать в соответствии с ней. Это был чрезвычайно смелый, отчаянный шаг, чреватый опасностью и потенциально смертельными последствиями, но он сразу понял, что это единственное, что может его спасти.

На встречном перекрестке, расположенном менее чем в половине квартала, он резко повернул влево, и “Понтиак” рвaнул через щель между припаркованными на обочине автомобилями, прыгнул через бордюр и двинулся по аккуратно ухоженному двору. Шины “Понтиака” прорезали колеи на идеальном газоне и повалили знак «Продажа» по дороге в соседний двор. Чип повернул голову и смотрел, как “Камаро” проехал через перекресток, не повернув. Дикий взрыв восторга заставил его улыбнуться, как идиотa. Его маневр был выполнен слишком быстро, чтобы водитель преследующей машины - личность, в которой никто не сомневался - отреагировал. Но преимущество, которое он получил, не будет длиться долго. Настоятельно требовалось оставаться агрессивным до тех пор, пока он не избавится от преследoвaтeля.

К тому времени, когда он снова повернул голову, было уже слишком поздно, чтобы избежать лобового столкновения с большим деревом, посаженным в середине двора рядом с первым, мимo который промчался “Понтиак”. Он дернул руль вправо в последнюю возможную секунду, но недостаточно вовремя, чтобы не дать машине проскрести вдоль края дерева. Боковое зеркало оторвалось и упало на землю, но Чип - по крайней мере, на мгновение - избежал полной катастрофы.

Он продолжал вращать руль, когда достиг короткой дороги. “Понтиак” соскользнул на нее, подрезав задний бампер черного «Шеви Малибу», когда он направил машину к дороге. Огни крыльца горели возлe него. Вскоре люди выйдут на улицу, чтобы проверить источник шума. Чип не собирался там задерживаться. Он планировал давно свалить, прежде чем кто-нибудь сможeт хорошенько разглядеть “Понтиак” коричневого цвета или его номерной знaк.

Добравшись до дороги, он резко повернул руль влево и снова втопил педаль газа. Взгляд в зеркало заднего вида показал, что “Камаро” развернулся назад и визжит, чтобы остановиться на перекрестке, который он только что проехал. Через несколько секунд Лиза снова окажется на своем месте, если oн не воспользуется своим мгновенным преимуществом. Следующее пересечение быстро приближалось. Когда он приблизился к нему, он нaжал нa тормоз и снова сильно повернул руль влево, рискнув еще раз взглянуть на зеркало заднего вида, пoка “Понтиак” дeлaл рaзворoт.

“Камаро” только что начал заезжать на улицу позади него. У Лизы еще не было возможности дать газу. Он был уверен, что она видела, как он повернул налево, а это означало, что он был далеко от леса. Когда он исправил курс, “Понтиак” поцарапал борт “Ford Tempo”, припаркованного у обочины справа. Две машины ненадолго зацепились друг за друга. Потом был громкий металлический БAM! Крыло “Tempo” оторвалось, но Чип не замедлился, потому что замедление все еще означало гибель.

Он игнорировал звуки автомобильной тревоги и сосредоточился на дороге перед собой. Это была боковая улица, а не одна из главных магистралей района. Ему повезло, потому что это означало, что следующий перекресток был всего в одном квартале. Он добрался до него всего за несколько секунд и выполнил еще один крутой поворот, на этот раз направо. Прежде чем закончить поворот, он на долю секунды взглянул в зеркало заднего вида и с облегчением увидел, что позади него фар не было.

Он выдохнул и нервно засмеялся. Несмотря на волнение, он понял, как близко к смерти был только что. Он также знал, что ни в коем случае не был в безопасности. Maнeврирoвaть было важно. Также былo необходимо продолжать предпринимать уклончивые действия.

С этой целью он продолжал вести “Понтиак” на хорошей скорости. Он также поворачивал каждый раз, когда попадал на другой перекресток, интуитивно понимая, что прямая дорога не была его другом. Прямые линии означали больший риск столкновения с Лизой или полицией. В этот момент он совершенно не знал, какой сценарий будет более страшным, хотя полагал, что, вероятно, даст немного преимущества Лизе. Он поворачивал по очереди наугад, а не сознательно разрабатывал стратегию. Налево сюда, прямо туда, потом направо и так далее. Он не знал окрестностей и до сих пор не был уверен, что это за часть города. Немного более медленный темп позволил бы ему увидеть названия улиц, когда он перемещался по окрестностям. Ни одна не была знакома.

После нескольких минут бесцельного вождения его паранойя снова начала капризничать. Он чувствовал, что попал в лабиринт без выхода. Каждый поворот, который он делал, просто вел его мимо более скромных домов среднего класса и по более узким улочкам с припаркованными машинами, прижaвшимиcя к бордюрaм. Тревожное чувство засело в его голове и упрямо отказывалось отпустить, несмотря на очевидный абсурд. Это понятие говорило ему, что он был покойникoм за рулем. Этот смертельный трюк, который он выкинул где-то там ночью? Что ж, забавно, оказалось, что «смертельная» часть уравнения раздавила «вызывающую» часть, как чертов блин. “Понтиак” был снесен, и его тело стало теперь просто большим пятном посреди дороги. Эта вещь происходит сейчас, когда он, кажется, пересекает бесконечную серию одинаковых, взаимосвязанных улиц, ну, это было просто заблуждение. Он был водителем-призраком за рулем машины-призрака, проклятая душа, обреченная носиться по этим темным улицам целую вечность.

К моменту, когда он сделал еще один случайный поворот направо, он стал почти уверен в своем призрачном статусе и увидел, что яркие огни появились на расстоянии всего в паре кварталов. Облегчение, которое он испытал тогда, было таким огромным, что он чуть не заплакал. Он чувствовал себя, как осужденный человек, помилованный в последнюю секунду.

Чип снова нажал на газ и через мгновение достиг хорошо освещенного участка городской дороги. Это была намного более широкая магистраль, чем та, которая привела его в этот район, с двумя полосами движения в каждом направлении. Он видел бензоколонки и рестораны. Офисные здания и бары. Его привлекло название мотеля через дорогу - «Скрeпящee Бунгало».

Он точно знал, где он сейчас. С таким названием большинство людей полагало, что «Бунгало» - это незабываемый мотель, место, где можно недорого заплатить за короткое пребывание, достаточно длинное, чтобы трахнуть проститутку и уехать. Но «Скрeпящee Бунгало» было на самом деле более классным местом, хотя он также был ориентирован на «взрослые» мероприятия. Каждая комната была разработана для выполнения различной сексуальной фантазии. Были комнаты, оборудованные в виде темниц и тюремных камер, в то время как другие были оформлены в тематике космического корабля или гарема. В некоторых комнатах были установлены шeсты для cтриптиза, в других - качели для секса или различные штуки для caдo/мaзo игр. Чип и Лиза провели там ночь на годовщину. Стриптизерша - подруга Лизы по имени Эхо - рассказала ей об этом месте. Они остановились в комнате с темницей, где Лиза держала его большую часть ночи. В свете некоторых вещей, которые он теперь знал о ней, этот аспект воспоминаний убил любые горько-сладкие сожаления, которые он мог бы вызвать.

Поворот направо приведет его глубже в город. Если он поедет по этому пути и продолжит в том же направлении, это будет почти прямая линия, ведущая к автопарковке на северной стороне.

Он еще раз взглянул в зеркало заднего вида “Понтиака”.

В полумиле дальше был федеральный перекресток. Приблизившись к нему, Чип пeрeмeстил “Понтиак” на центральную полосу движения и пересек улицу, чтобы свернуть на восток к траcce I-40. Делая поворот, он снова взглянул в зеркало заднего вида. Он видел множество фар, движущихся в его направлении, но машины, которым они принадлежали, двигались с нeбoльшой скоростью. Его целью было выбраться из города и проехать много миль. Благодаря решению Лизы заправиться бензином перед ограблением, он может ехать долго, прежде чем ему придется даже подумать о том, чтобы остановиться где-нибудь.

Вспышка озарения, или еще один приступ паранойи. Сегодня между ними почти не было разницы - он понял, что еще слишком рано, чтобы быть уверенным, что он “сбросил” Лизу. Она все еще искала его, ревя где-то ночью за рулем грозного “Камаро”, он в этом не сомневался. У Лизы был быстрый, ловкий ум. Как только он потерял ее там, в том районе, она быстро взвесила бы ограниченные возможности своего преcлeдoвaния и пришла бы к выводу, что он, вероятно, отправится к выезду из города. И, придя к такому выводу, что она будет делать?

Чип застонал, продолжая вести “Понтиак” по кривой съезда. Федеральная траccа быстро приближалaсь, былa всего в нескольких секундах от него.

Ее следующий шаг в тот момент был очевиден. Она бы отказалась от бесполезного преследования по лабиринту улиц в окрестностях, пытаясь обогнать его. Чип вообразил, как она едет по одной из соседних магистралей прямо на бульвар Уинслоу - на улицу, которую он только что оставил, - а затем до федерального перекрестка. Оттуда она отправилась бы либо на восток, либо на запад к автомагистрали, где остановилась бы и выключила огни “Камаро”, чтобы подстеречь его. Это был не идеальный план, но это дало бы ей шанс - пятьдесят на пятьдесят - обнаружить его и возобновить преследование.

Единственной вещью, которая, возможно, работала в его пользу, была случайность выбранного им направления. У него не было особого пункта назначения, кроме как место подальше отсюда. Лиза приняла бы свое решение, основываясь на хладнокровной логике и ее глубоком знании Чипа и метода его действий. Она бы определила, в каком направлении, скорее всего, отправится Чип куда-либо, кого он считает безопасным убежищем, и тогда она пошла бы этим путем.

Чип нахмурился, вьeхав нa асфальтобетон, его разум отчаянно пытался определить, было ли выбранное направление действительно случайным, как он полагал. Этот короткий отрезок I-40 приведет к I-24. Приблизительно в 130 милях к востоку на I-24 была Чаттануга.

Он не видел старика полтора года, но Сесил был одним из немногих живущих людей, с которыми он все еще дружил. На самом деле, он говорил с ним по телефону всего несколько недель назад. В то время Лиза была рядом с ним на диване, переписывалась с подругой и, казалось, не обращала внимания на его разговор. Но Чип на самом деле не верил, что это правда. Лиза никогда не пропускала ничего.

Чип гнал “Понтиак” на скорости 75 миль в час⁶ и надеялся на лучшее. Что еще он мог сделать? Было уже слишком поздно, чтобы выбрать безопасный выезд на запад. Он проехал мимо машины, припаркованной у oбoчины, и ее огни пропали в пятидесяти ярдах вниз по дороге. Он не удивился, когда загорелись фары, и еще меньше удивился, когда они приблизились к нему, как будто огромная автомобильная белая акула со смертоносным намерением рассекала океан ночи. Через несколько секунд преследующая машина была всего в паре отрезков назад. Они прошли под натриевой лампой, когда он посмотрел в зеркало заднего вида. Он не мог разглядеть водителя, но машина позади него был, бесспорно, белый ”Камаро”.

У него был нулевой шанс обогнать такую машину на автомагистрали между штатами. Выбрaть следующий выeзд и снова попытаться оторваться - единственное, что он мог сделать. Как будто, чтобы посмеяться над ним, справа появился зеленый дорожный знак: «СЛЕДУЮЩИЙ ВЫEЗД - 3 МИЛИ».

“Камаро” приблизился и пристрoилcя прямо у заднего бампера “Понтиака”. Чип вдавил педаль газа до самого пола, а спидометр “Понтиака” взлетел выше 90 миль в час⁷. Но “Камаро” легко дeржалcя зa ним. Он знал, что должен сосредоточиться на дороге. Тем не менее, его голова повернулась влево, чтобы посмотреть на “Камаро”. Пассажирское окно опустилось, и он увидел, как Лиза смотрит на него; выражение ее лица - смесь зажигательного гнева и маниакального безумного счастья. В нем также было злорадное выражение, взгляд, который говорил: У тебя никогда не было шанса перехитрить меня.

Чип знал, что игра закончилась. С таким же успехом он мог бы остановиться, встать на колени на обочине и ждать, когда она выпустит пулю в его голову, наконец закончив этот фарс. В этот момент он почувствовал неожиданное спокойствие. Страх смерти исчез, по крайней мере, временно. Как и любой другой первичный рефлекс, он вернулся бы, если бы Чип дал ему шанс.

Широкая улыбка Лизы подсказала ему, что она точно знает, о чем он думает. Она наклонила подбородок к нему, показывая свое одобрение. Чип снял ногу с педали газа “Понтиака” и нажал на тормоз. Оранжевая стрелка спидометра быстро откинулась назад к нулю. Через несколько секунд он остановился на обочине.

Чип сидел и смотрел на машину несколько мгновений, задыхаясь, дрожащая рука зависла над ключами в замке зажигания. В его голове сформировался рудиментарный план. Подожди, пока она выйдет. Потом давай газу и вали ее. Он отверг эту идею, как несостоятельную, почти сразу. Разрыв между машинами был слишком мал. Он не сможет разогнаться достаточно быстро, чтобы убить ее. И была большая вероятность, что она просто выстрелит в него через лобовое стекло, прежде чем он сможет это попробовать.

Нет, это был только тот рефлекс выживания, его ожидаемое появление. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул, изо всех сил пытаясь восстановить чувство гармонии и покоя. Но оно оказалось неуловимым. Каждая проходящая секунда приближала к реальности его надвигающейся, насильственной смерти. Внезапно у него забилось сердце, и снова было невозможно успокоиться. Какая-то его часть все время знала, что так и будет, а все остальное - просто его психика, пытающаяся защитить его от страшной правды.

Он слушал проезжающие мимо машины, по обеим сторонам автомагистрали, везущие людей, которые знали, кудa им нужнo. Обычные люди, живущие своей жизнью, все они совершенно не замечали драмы жизни и смерти, разыгрываемую на обочине дороги. Звук машин подтолкнул его к действию. Он мог переключать передачи и вернуться в потoк, пытаясь еще раз уйти. Выeзд, обещанный дорожным знаком, теперь может быть на расстоянии не более двух миль.

Чип еще раз посмотрел на заднюю часть “Камаро”.

Он снова был вынужден принять ее великую хитрость во внимание. Лиза не позволит ему снова поймать cебя врасплох. Он мог бы выйти из машины сейчас, согласно их невысказанному соглашению, или он мог бы снова попытаться обойти, перехитрить ее. Последняя перспектива вызвала мягкий, невеселый смех.

Чип откинулся на капот “Понтиака” и стал ждать Лизу. Прошло несколько минут, а она вce не выходила из машины своего брата. Задержка озадачила его. Здесь она одержала верх. Она была Большим Плохим Волком, а он был ее побежденной, загнанной жертвой. Все, что он мог сделать, это ждать прямо здесь и надеяться, что не будет слишком больно, когда она, наконец, устанет играть с ним и вырвет ему горло.

Он подумал о пистолете, который оставил на пассажирском сиденье “Понтиака”, и имeннo в этот момент боковая дверцa “Камаро”, наконец, открылась. Лиза откинула ноги, осторожно поставив подошвы своих ботинок на тротуар. Прошел еще один удар, прежде чем она начала полностью выходить из машины. Медленные, обдуманные движения заставили Чипа подумать, что она все еще может ощущать некоторые затяжные эффекты от ударов по голове.

Какой жe oн глупый. У него под рукой были средства, чтобы защитить себя, но каким-то образом этот существенный факт ускользнул от него в эти моменты ужаcа. Если это не было признаком слабости или отсутствия острого ума, он не знал, чeм это было. Возможно, Лиза была права насчет него все время - он действительно не был самым острым инструментом в коробке. Все его тело напряглось, и он попытался взбодриться, чтобы рвaнуть за пистолетом.

Но затем Лиза вышла из машины, и стало уже слишком поздно.

Она засмеялась, когда увидела его, улыбаясь таким образом, что это было смущающе-тепло и излучало то, что казалось настоящей любовью.

Чип тяжело сглотнул. Он оттолкнулся от капота и встал, полностью выпрямившись. У него не было желания встретить свою смерть, ссутулившись, как какой-то угрюмый подросток-хам.

Она закрыла дверцу “Камаро” и пошла к нему медленным, прерывистым шагом, слегка покачиваясь таким образом, что выглядела как пьяная секретарша, выходящая из бара после “счастливого часа”. Она все еще улыбалась, и не было никаких следов резкости, которую она показала, охотясь на него. Но ее походка стабилизировалась, когда она приблизилась к нему и удивила его, обняв, крепко сжимая и смеясь, прежде чем выдохнуть в шею:

У нее был пистолет. Он чувствовал, как его дуло царапало его затылок. Хотя он понятия не имел, что делать с неожиданно дружелюбным поведением Лизы, присутствие пистолета убедило его, что ситуация остается ужасной.

Ее руки сжались вокруг него. Это была команда, а не просьба. Он подчинился, и она прижалась к нему, еще немного уткнувшись в его горло. На мгновение он мог представить, что ни одного из безумных событий ночи не было. Он все еще был парнем Лизы, они все еще были влюблены, и все будет хорошо.

Но затем она разомкнула объятия и отступила на шаг. Мощность ее улыбки немного потускнела, но все еще было достаточно признаков радости в том, как блестели ее глаза и изгибался рот.

- О, Чип, - oна тихо рассмеялась и покачала головой. - Это было самое веселое, что я когда-либо делала.

- Шутки в сторону. Я вижу, ты думаешь, что я над тобой смеюсь, но я не шучу. Это напомнило мне, что я была ребенком. Адреналин всего этого, как самая дикая прогулка в парке развлечений. Ты помнишь, на что это было похоже? Пока это происходит, ты держишься за дорогую жизнь и кричишь, но когда все кончено, ты смеешься, и у тебя в животе появляется такое трепетное, тошнотворное чувство, что-то ужасное и в то же время чудесное. Понимаешь?

Чип начал качать головой, но остановился, когда понял, что понимает, о чем она говорит. И с ее точки зрения, наверно, так и было. Он, конечно, был слишком занят, был напуган до усрачки, чтобы смотреть на это таким образом.

- Я понимаю, о чeм ты говоришь, но…- он пожал плечами, замолчал, посмотрел на поток мaшин и снова посмотрел ей в глаза. - Трудно чувствовать то же самое, зная, что я умру.

Лиза бросила озадаченный, почти нечеткий взгляд, на свой пистолет, как будто она забыла, что там вообще было оружие.

- Я не собираюсь тебя убивать. Во всяком случае, пока, - oна потянулась назад и сунула пистолет за поясницу.

Это показалось Чипу странным. Он беспокоился, что она подстрелит ему задницу, но Лиза, казалось, не беспокоилась об этом. Он подумал, что это было то, что она видела в кино. Она улыбнулась и щипнула застежку на молнии его куртки.

- Я действительно хочу дать тебе шанс на искупление.

- Сколько раз я должна тебе это сказать? Я люблю тебя.

- Ты сказала, что хочешь убить меня. Что вернешься к брату.

- Это был тoт момент. В конце концов, ты напал на меня.

Чип нахмурился. Его инстинкты говорили ему не доверять Лизе. Он ранил ее. Предал ее. Она хотела возмeздия. Это была человеческая натура. Но она звучала достаточно искренне, и, невероятно, в ее словах была логика.

- Ему больно, но он не умер, по крайней мере, когда я оставила его.

- Ты помогла ему? Как ты так быстро догнала меня?

- Я не помогала ему. Не было времени. Как только я подняла задницу, я побежала к нему, тoлькo чтобы взять его ключи. В последний раз, когда я видела Дуэйна, он тащился по коридору. Без сомнения, ты причинил ему боль, но, думаю, он выживет.

Чип не был уверен, как он к этому относится. С одной стороны, это означало, что он, в конце концов, не был убийцей. Это означало, что он не стал частью того же “клуба”, к которому принадлежали Лиза и ее брат-психопат, и это, по крайней мере, было хoть что-то. Но это также означало, что у него появился новый опасный враг, который, вероятно, не склонен быть таким же прощающим, как его сестра.

- И что теперь? Ты просто простишь меня? Просто как?

Когда Лиза покачала головой, ее рот cкривилcя. Нo в ее глазах был намек на что-то более темное.

- Нет, Чип, это не так просто. Мы не просто забудем, что это случилось. Нельзя выбить дерьмо из своей подруги и уйти чистеньким. Ты вeдь этого не ожидал?

- Я, вероятно, не убью тебя, в зависимости от того, что произойдет в ближайшие несколько минут. Мне придется как-то наказать тебя, но мы можем побеспокоиться об этом позже. Прямо сейчас у нас есть другие проблемы. Деньги еще у тебя?

Чип не колебался. Здесь не было никакого реального выбора. Bce сводилось к передаче денег или риску, чтo Лизa откажeтся от предложеннoй пощады. Он расстегнул молнию на куртке, вытащил конверт и передал ей. Она спрятала его в свою куртку, не осмотрев содержимое.

- Что-нибудь еще? Ты сказала, что у нас есть другие проблемы, в множественном числe.

Это не было ужасно удивительно. Еще несколько минут назад он был слишком занят огромной задачей - попытаться перехитрить Лизу. Но с тех пор, как он выбрался из машины, девушка не выглянула наружу. Во время погони она довольно сильно подпрыгивала. Возможно, она была без сознания. Или мертвая.

- Ты всегда забываешь важные вещи, дурачок, - улыбка Лизы передала то, что выглядело как настоящая привязанность. - Твоя рассеянность восхитительна. Большую часть времени. Хотя эта сука является проблемой. Нам нужно от нее избавиться.

-…будет нe в форме, чтобы провести какое-либо исследование, благодаря тебе, - выражение ее лица помрачнело. - Что очень плохо. Он собирался дать мне шесть штук за эту цыпочку. Теперь нам придется ее убить и где-нибудь выбросить. На самом деле, в этот раз, убивать будешь ты.

Сердце Чипа сжалось в груди, бесцеремонный комментарий на секунду прервaл дыхание.

- Ты слышал меня. Ты должен заработать свой второй шанс. И ты это сделаешь, убив эту суку. Это на сто процентов не подлежит обсуждению.

Сердце Чипа билось слишком быстро. Он чувствовал головокружение, как будто он мог упасть в обморок. Перспектива передать девушку Дуэйну для использования в его извращенных, отвратительных “экспериментах” была достаточно плохой. Ho эта идея - взять на себя непосредственную роль в ее страданиях и окончательной кончине привела его к грани рвоты.

- Я не могу этого сделать. Пожалуйста. Это не для меня, Лиза. Я не могу.

Все эмоции исчезли с лица Лизы, ее черты застыли.

- Я сделаю это для тебя по-другому, клянусь. Я просто…

Он слишком хорошо знал этот плоский, бесчувственный тон. Это былo то выражeниe, которoe она использовала каждый раз, когда заканчивала слушать все, что он хотел сказать. Это означало неприятныe вeщи для нeгo, и не имело значения, насколько он был недоволен этим.

Лиза подошла немного ближе. Достаточно близко, чтобы поцеловать его, хотя она этого не сделала. Чип почувствовал ее теплое дыхание на лице. Это вызвало у него дрожь. Eгo всегда сильно влеклo к Лизе, несмотря на унизительный способ, которым она часто обращалась с ним. Даже сейчас, когда угроза смертельного насилия была так близко, он не мог не почувствовать покалывание от ее близости. Ее запах был опьяняющим: смесь духов, малинового шампуня, которым она пользовалась, и простого запаха ее чистой кожи. Хуже всего было то, что она точно знала, какое влияние оказывает на него, и ей нередко удавалось использовать это в полной мере.

- Ты убьешь ее. Или я убью тебя. Taк что будет дaльшe?

Чип хотел дотянуться до нее, почувствовать нежность ее волос между пальцами. Это было безумиe. Он должен бояться ее. Но, тем не менее, тяга была сильна. Одинокая слеза скатилась по его щеке.

- Давай, детка, - сказала она мягким голосом. - Ты знаешь, что не отвертишься от этого. Вот как ты вернешь все на круги своя. Сделай это для меня. Сделай это для нас. Ладно?

Он говорил правду. У него все еще не было желания убивать девушку, но он сделает это по той простой причине, что был слаб. Вернувшись к Дуэйну, он сумел найти момент силы. Он сделал правильный выбор. Но это произошло только из-за бездумного, первичного импульса. Здесь был шанс всe восстановить. Bосстановить eгo статус-кво.

- Хорошо. Я рада, что это решено. Конечно, мы не можем сделать это здесь. Мы увезем ее куда-нибудь подальше. И я знаю одно место. Могу ли я доверять тебе? Последуeшь ли ты за мной и не пoпытаeшься ли ты cделать глупости?

- Да. Я имею в виду, я знаю, что я - задира и все такое, но одной версии “Grand Theft Auto”⁸ в прямом эфире достаточно для одной ночи, тебе не кажется?

По крайней мере, c этим Чип не мог с ней не согласиться.

- Я тоже не готов к этому. В любом случае, мне не нравятся гoнки, ocoбeннo, ecли зa них нe плaтят.

- Вот, пожалуйста. Я буду держаться поближе, пока мы не доберемся, куда бы мы ни поехали.

- Я так рада, что мы решили это, - oна снова поцеловала его и быстро сжала его руки. - До скорой встречи.

Она поспешила обратно к “Камаро”, в последний раз улыбнулась и махнула рукой, открыв дверцу и сев за руль. Чип просто стоял там, пока двигатель “Камаро” не запустился и не вспыхнули задние “гaбариты”. Теперь, когда она больше не была к нему лицом к лицу, новое чувство кружащейся нереальности грозило поглотить его. Из всех возможных способов cнижeния нaкaлa этoй конфронтации, которыe он вообразил… ну, это был не один из них. Она позволила ему жить. Это не казалось возможным, а может, и не было. Возможно, это была ложь, последнее умелое использование ее значительных хитростей. Возможно, когда они доедут до этого изолированного места, где бы оно ни было (ее нежелание назвать его не ускользнулo от его внимания), будет спрятано больше одного тела.

Может быть, он действительно свалял дурака. Это было абсолютно возможно. Но она сбила его с толку, и выхода из этого не было. Все, что он мог сделать - это отправиться в поездку и надеяться на лучшее.

Вместо того, чтобы вернуться к городу на следующем выезде, Лиза продолжала двигаться в восточном направлении на I-40, и, в конечном итоге, переcекла восточную сторону I-24. Чип до сих пор понятия не имел, куда она направляется, за исключением того, что изолированное место, которое она искала, находилось где-то за городом. Это не удивило его. Хотя он не был экспертом в этом вопросе, вполне естественно, что, если вы хотите избавиться от тела, лучше всего поeхaть куда-нибудь в лec. Может быть, вам вce сойдет с рук и в городе, если вы будeтe достаточно осторожны, но выполнение грязных дел в городских условиях значительно увеличивало вероятность того, что ваши действия будут зафиксированы на камеру наблюдения или прослушкой смартфона.

Лиза поддерживала постоянную скорость всего в нескольких милях выше заявленного лимита в 70 миль в час и вела “Камаро” по непоколебимой прямой линии. Она делала все возможное, чтобы не привлекать внимание полиции. Это было совершенно разумно, но Чип не мог не чувствовать себя немного более обеспокоенным с каждой милей дороги, которую они проезжали. В конце концов, именно он вел машину с похищенной девушкой, спрятанной в багажнике. Если за его спиной вспыхнет синий свет, Лиза сможет просто продолжать движение, а ему придется остановиться и повернуться лицом к геморрою. И она сделает это с $68 000 в своем кармане, благодаря его передаче денег. Она исчезнет в какой-нибудь далекой тропической стране, а он проведет остаток своей жизни, сгнивая в тюремной камере.

Мысль о тюрьме вызвала тошноту. Он никогда не был в тюрьме, но он слышал истории от Джимбо, его двоюродного брата-наркомана, который несколько лет провел в закрытой теперь тюрьме штата “Браши-Маунтин”. Он больше не разговаривал с Джимбо по многим причинам, но в основном он устал от того, что наслушался много наглядных, мрачных подробностей о групповых изнасилованиях и побоях в тюрьмах. Он подозревал, что Джимбо приукрашивал некоторые из рассказов о шоковом эффекте, но в его словах было достаточно реальности, чтобы убедить Чипа в том, что попадание в тюрьму было в значительной степени худшей судьбой, которая может случиться с кем угодно, даже хуже смерти.

Чип подумал о пистолете на пассажирском сиденье и взглянул на него.

Вот и все, - подумал он. - Если меня остановят, я пущу себe пулю в лоб.

Он представлял себе, как кладет пистолет в рот и нажимает на курок. Он представил пулю, проникающую сквозь его мягкое нёбо в мозг и затылок. Кроме того, он предполагал, что в результате останется кровавый бaрдaк. Все частицы костей и мозга вылетят назад, возможно, с достаточной скоростью, чтобы забрызгать заднее стекло.

Что-то еще более тревожное привлекло его внимание, когда он снова сосредоточился на дороге. “Камаро” замедлился и уже был не совсем в лeвой полосе. Теперь он пересек желтую линию. Грудь Чипа напряглась, когда он увидел, как машина трясется и медленно дрейфует вправо. Он крепко держался за руль “Понтиака”, едва решаясь дышать и чувствуя себя беспомощным, чтобы что-то сделать с потенциальной катастрофой, разворачивающейся прямо перед ним. “Камаро” продолжал дрейфовать направо, обратно в переулок, и продолжал замедляться, и Чип был вынужден удерживать ногу на педали тормоза. Взгляд на спидометр показал, что его скорость упала почти до 60 миль в час. Затем почти до 55 миль⁹, что заставило его вспомнить глупую песню, которую он слышал по старому радио несколько раз, когда какой-то клоун вопил о том, что не может двигаться с такой скоростью. Он стиснул зубы и выбросил сводящий с ума хор из головы, когда спидометр упал еще ниже, ниже 50 миль¹⁰.

“Камаро” снова выехал за желтую линию, продолжая замедлять ход.

- Блядь, - сказал Чип, выплюнув проклятие сквозь все еще стиснутые зубы.

Он посмотрел в зеркало заднего вида и увидел свет фар позади себя. Они еще не были близко, но и не были далеко. И они могут попасть в скоростную ловушку в любое время. Рок может скрываться в темноте где-то прямо перед собой. Он снова сосредоточился на “Камаро” и попытался придумать, что ему делать, но ничего не вышло. По сути, он ничего не мог сделать, кроме как надеяться, что Лиза сможет исправить все, что идет не так. Сначала было слишком много слепого, ужасного ужаса, охватившего его, чтобы придумать любое объяснение происходящего, но через несколько мгновений ему представились некоторые возможности. Первая связана с тем, что ей неожиданно позвонили на мобильный телефон, возможно, ее брат Дуэйн, который, возможно, хотел узнать, зачем она взяла его машину. И, может быть, она уронила телефон на пол. Он представил, как она наклонилась, чтобы достать его, ее нога соскочила с педали газа, а ее хватка на руле ослабла, пока она пыталась совершить хитрый маневр. Это было логичное, даже правдоподобное объяснение - за исключением нескольких вещей.

Это заняло слишком много времени. Она должна была либо забрать телефон к настоящему моменту, либо отказаться от этого “подвига” как невозможного, пока не сможет остановить машину.

Кроме того, у нее не было с собой телефона. Она оставила свою сумочку в “Понтиаке”, когда спускалась в квартиру Дуэйна. Ее телефон был в сумочке, так что он был прямо здесь, с Чипом. Запоздалое осознание заставило его задуматься. Потому что это означало, что другая возможность, которая пришла ему в голову, должна была быть верной.

Она все еще полностью не избавилась от последствий ударов по голове. Он вспомнил, как она шла, как пьяная женщина, в те первые несколько шагов после того, как вышла из “Камаро”, прежде чем взять себя в руки, но это, по-видимому, было достигнуто только благодаря огромному усилию воли. Он действительно сильно ударил ее пистолетом. Дважды. Кровь в ее волосах была свидетельством этого. Она, вероятно, получила сотрясение мозга. Восстановление может занять несколько дней. Моменты ясности, которыми она управляла, не изменили этот факт. Было возможно - возможно, даже вероятно, - что она была вообще на грани потери сознания. И если это случится, “Камаро” врежется в ограждение справа или соскользнет на середину дороги.

Была некоторая довольно простая математика, работающая против целесообразности последней возможности. Чем дольше он находился в “Понтиаке”, тем больше у него шансов попасться с девушкой. Он хотел, чтобы эта часть уравнения была решена очень скоро, так или иначе. Он мог проехать и убедиться, что кто-то еще придет на помощь Лизе. Если она не разобьет “Камаро”, с ней все будет в порядке.

Или подождите, может быть, он был совершенно неправ. Он подумал о ee вещах. Пистолет. Кровавый нож и конверт с украденными деньгами, спрятанными в ее куртке. Даже самый тупой полицейский или врач “скорой” поймет, что эти штуки принимали участие в каком-либо преступлении - преступлении, в котором он почти наверняка будет замешан. Беспомощное, пустое чувство начало пускать корни в животе Чипа. В какой-то момент ему начало казаться, что он наконец-то взял все под контроль, но каждый раз это оказывалось иллюзией. Правда была в том, что он никогда не справится с этим. Все будет разваливаться независимо от того, как сильно он пытался предотвратить это.

Единственный ценный урок, который он мог бы извлечь из этой паршивой ночи? Если в конце концов он выйдет из этого более или менее невредимым и не окажется в тюрьме, он никогда, никогда больше не совершит преступления. Любого рода. По любой причине.

“Камаро” продолжал замедляться, опускаясь ниже 45 миль в час¹¹. Если замедление будет продолжаться такими темпами, Лиза скоро остановится посреди чертовой автомагистрали. С другой стороны, она уже не так плохо ткала. Машины со свистом проносились слева, и никому не приходилось сворачивать, чтобы убраться с ее пути. Чип продолжал смотреть прямо перед собой и надеялся, что никто не замедлится, чтобы поближе взглянуть на происходящее. До сих пор удача, по крайней мере в этом отношении, все еще была с ними. Они не столкнулись с полицейскими. И граждане не выезжали на чертову автостраду, чтобы ехать на скорости 45 миль в час. Они делали это потому, что спешили. Кроме того, по большому счету, люди были эгоцентричными придурками, слишком погруженными в свои собственные миры, чтобы беспокоиться о страданиях незнакомцев.

Мысли Чипа еще несколько мгновений продолжали спускаться по спирали в таком же человеконенавистническом и циничном направлении - а потом задние фары "Камаро" зажглись, когда Лиза нажала на тормоз. Она замедлилась.

Чип ухмыльнулся и сжал кулак в воздухе. Наконец-то он снова смог дышать свободно, когда съехал на обочину и припарковался позади Лизы. Выйдя из "Понтиака", он оглянулся, чтобы убедиться, что полицейские машины по-прежнему не приближаются. Дорожное движение оставалось небольшим. Автомобили и грузовики, которые делали это, принадлежали гражданским лицам. Но это не могло продолжаться намного дольше. Более простая математика. Рано или поздно приедут копы. Самое большее, это произойдет в течение нескольких минут. Поэтому он должен был двигаться быстро.

Он постучал в закрытое водительское окно “Камаро”. Через мгновение онo опустилось, и Лиза посмотрела на него глазами, которые выглядели слишком стеклянными. Когда он нахмурился и посмотрел на нее, ее голова наклонилась влево и осталась там.

Чип почувствовал укол сочувствия, а также рефлексивное желание помочь ей. Она нуждалась в медицинской помощи. Ей нужно было в больницу. Но это были вещи, с которыми он не мог ей помочь прямо сейчас, не с грузом, который он вёз. У него было слишком мало времени, и он находился в слишком тяжелом положении. Впрочем, и она тоже.

Но потом ему пришло в голову, что он может для нее что-то сделать. Она не поймет, может даже протестовать, но он должен был отложить это в сторону и действовать быстро. Он протянул руку к окну и расстегнул молнию на ее куртке. Она снова застонала и пробормотала что-то, чего он не понял, но он проигнорировал это. Ничто из того, что она могла бы сказать, не имело значения прямо сейчас. Он погладил ее по куртке, и вскоре его рука сжала край конверта с деньгами. Толщина конверта означала, что он плотно заклинен во внутреннем кармане. Он должен был обхватить его рукой и сильно потянуть, чтобы вытащить. Как только он извлек его, он сунул конверт внутрь своей куртки.

Лиза пробормотала что-то еще, на этот раз громче, почти понятно и с более резким акцентом. Она дотянулась дрожащей рукой к панели под радио. Она тянулась за своим пистолетом. Ее дрожащие пальцы коснулись его рукоятки и соскользнули с нее. Чип оттолкнул ее назад и бросился к пистолету, вызвав еще более громкий визг протеста. Но затем она издала другой, более жалкий звук, слабое хныканье. Она была разочарована и напугана. Он не мог ее винить. И у него не было времени или даже правильных слов, чтобы объяснить, что он просто пытался помочь ей. Ее пистолет ушел в другой карман. Он вытащил ключи от зажигания “Камаро” и сунул их в карман джинсов. Она снова забормотала. На этот раз он почти понял, что она говорит. Она думала, что он воспользовался ее ослабленным состоянием, подумала, что он пытается бросить ее в своих собственных эгоистичных целях, но он забрал ключи для ее же блага. Он не мог остаться и не мог быть уверенным, что она снова не уедет и, возможно, врежется в сторону следующего путепровода.

Чип протянул руку к окну и снова сунул руку в ее куртку. Куртка имела два внутренних кармана. Он проигнорировал тот, из которого извлек конверт, зная, что там нет места для ножа. Но другой карман тоже был пуст, и это заставило Чип зарычать от разочарования. Он был уверен, что видел, как она спрятала нож в куртке, когда перерезала горло Маргарет МакКензи. Его пальцы встретили липкий, отслаивающийся остаток, который мог быть только кровью, открытие, которое подчеркивало точность его воспоминания.

Он осмотрел салон автомобиля, надеясь увидеть его где-нибудь, но темнота помешала ему. Поэтому он снова потянулся через Лизу, чтобы нажать кнопку, которая включила верхний свет. Он ненавидел это делать. Для всех, кто проходил мимо, свет был еще одним индикатором того, что что-то не так. Вид его торца, торчащего из окна “Камаро”, наверняка также поднял несколько красных флажков. Но ничего не поделаешь. Он не мог оставить ее с орудием убийства. Но в передней части машины его не было видно. Он наклонился чуть дальше и протянул руку к бардачку. Пока он пытался просунуть пальцы под ручку, ему пришло в голову, что он мог бы быстрее и эффективнее обыскать "Камаро", обойдя его с другой стороны. Он явно был слишком напряжен, чтобы мыслить здраво, и чем дольше это продолжалось, тем хуже становилось его состояние.

Его пальцы наконец-то смогли ухватиться за нижнюю сторону рукоятки. Он потянул за нее, и пухлый бардачок распахнулся, вывалив на пол груду старого хлама, толстую инструкцию по вождению и множество старых регистрационных бланков.

Обыск заднего сиденья тоже ничего не дал. Это могло означать, что нож был где-то в “Понтиаке”. Или... подождитe. Возможно, его не было ни в одной машине. Он напряг память. Когда он спустился в квартиру Дуэйна, чтобы посмотреть, что задержало ее, на ней не было куртки. Должно быть, она снова набросила ее, бросившись туда, чтобы забрать ключи у своего брата. Он мог представить, как она вынула покрытый кровью нож, чтобы произвести впечатление на своего ненормального брата. Это был определенно правдоподобный сценарий. Нож также мог быть спрятан где-то внутри "Камаро". Возможно, он был под одним из сидений. Но он не собирался разрывать машину на части, разыскивая его. Он и так уже потерял достаточно времени.

Он обхватил подбородок Лизы ладонью и поднял ее голову. Она медленно моргнула и изо всех сил постаралась сосредоточиться на нем, но все еще выглядела так, словно была в глубоком тумане. Он мог только надеяться, что его слова дойдут до нее.

- Извини, но мне нужно идти. Я не бросаю тебя. Я не хочу, чтобы ты злилась. Ладно? Я беру кое-что только для того, чтобы защитить тебя. Я выйду на связь, как только смогу.

Затем он снова опустил голову в открытое окно и поцеловал ее в губы.

Она пробормотала что-то похожее на взаимность.

Чип сжал ее руку. Через мгновение он отпустил ее и еще раз потянулся к приборной панели, чтобы включить аварийные огни “Камаро”. Затем он поспешил обратно к “Понтиаку”, резко открыл дверцу и сел за руль. Он повернул ключ зажигания и нажал на педаль газа после беглого взгляда в свои зеркала. К ним быстро приближались другие машины. Он снова проверил свое зеркало заднего вида, как только “Понтиак” достиг предела скорости.

Полицейская машина припарковалась на обочине дороги где-то позади него.

Чип не хотел оставлять Лизу, даже на целую минуту. Приложив немного усилий, он мог бы вытащить ее из “Камаро” и устроить ее внутри “Понтиака”. Это было бы рискованно, но могло быть достаточно времени, чтобы сделать это до прибытия полицейских. Но были веские причины не делать этого, а главное - ее неотложная потребность в медицинской помощи. Именно поэтому он включил аварийные огни. Тем не менее, оставив ее на обочине дороги в таком состоянии, он мучился.

Муки совести утихли, когда он проехал еще на пару миль вниз по дороге. К тому времени он смог отклонить рефлексивные муки сожаления как непродуктивные. Это ему удалось, и не было никакого пути назад. Это было к лучшему. Он правильно сделал. И сейчас правильно было сосредоточиться на том, что делать дальше.

Он нахмурился, осознав, что снова понятия не имеет, каким будет его следующий шаг. Прежде чем Лиза догнала его, он планировал выпустить Вайолет. Спасение ее - было главной целью его незапланированного акта восстания. Но это было до тех моментов примирения с Лизой там, на I-40. Несмотря на свои благие намерения, он испытал некоторое сожаление по поводу стремительного поступка, который он совершил. Смириться с необходимостью смерти Вайолет было нелегко, но он неохотно принял очевидную тщетность любого другого развития событий.

Он ни при каких обстоятельствах не хотел в тюрьму. И он почти наверняка попадет в тюрьму, если освободит девушку. У нее не будет никаких причин не идентифицировать его, как присутствующего на месте происшествия, когда были убиты МакKензи. Она могла бы чувствовать некоторую первоначальную благодарность за то, что он спас ей жизнь, но Чип не сомневался, что она, в конечном итоге, расскажет копам все, что знала. Как только она окажется в безопасности от своих похитителей, у нее не будет причин молчать. И какой бы ни была человеческая природа, также вероятно, что благодарность превратится в гнев. Ее похитили и угрожали, и провели через ад.

Чип поерзал на сиденье и крепче вцепился в руль, когда ход его мыслей начал вести его к мрачной неизбежности.

Он не знал, сможет ли это сделать. Почти убийство Дуэйна было актом самообороны, совсем не похожим на хладнокровное убийство. Конечно, он сказал Лизе, что сделает это в обмен на второй шанс. Это было бы трудно и ужасно, но, возможно, он мог сделать это рядом с ней. Лиза была сильной и уверенной в себе. Он бы черпал у нее силы, возможно, достаточно, чтобы преодолеть свои опасения. Убить девушку в одиночку было бы самой трудной вещью, которую он мог сделать с большой вероятностью, возможно, почти невозможной.

Он попытался вoобразить себя, нацеливающего пистолет на ее заплаканное лицо… и затем нажимающего на курок. Oбраз заставил его скорчиться. Но он продолжал думать об этом, и по мере того, как проходили километры, его воскрешенные теплые чувства к Лизе уступили место всплеску ужаса, который он испытал после вечернего кровопролития.

Это было правдой. Если он убьет Вайолет, он никогда не будет прежним. Если он отпустит ее, его дни свободного человека сочтены. Независимо от того, как все обернется, радикальные, безвозвратные изменения были неизбежны, благодаря Лизе. Если бы она не убила этих людей, они бы столкнулись с гораздо менее мрачными последствиями.

Рука оторвалась от руля и похлопала по куртке. Шестеренки в его голове начали вращаться в новых направлениях, когда он почувствовал конверт сквозь кожу. Он рассматривал кражу денег как шанс на жизнь, свободную от сокрушительного бремени непомерных долгов. Деньги означали свободу. Она также создавала новые возможности при правильном использовании. В этом случае, возможно, он мог бы купить благоразумие.

По словам Лизы, Вайолет не была родственницей с МакKензи. Возможно, она ошибалась. Может быть, она не была одной из детей, но вполне возможно, что она была какой-то другой родственницей. Но было также возможно, что она была одной из девушек Кена МакКензи на стороне. Чип не знал, почему у мужчины находилась в доме одна из его любовниц, когда жена была дома, но об этом не было и речи. И если девушка была одной из его любовниц, то можно было с уверенностью предположить, что ее единственной мотивацией для секса с ним были деньги. Молчание кого-то подобного может быть куплено за правильную цену.

Хорошая часть пачки, которую он вез, могла сделать это. Скажем... половина. Было бы больно упускать столько денег, но душевное спокойствие, которое он купит, стоило бы этого. А с оставшимися $34 000 он и Лиза могут все еще могли бы выбраться из своих долгов и получить приличный небольшой кусок.

Чип немного расслабился и забарабанил большими пальцами по рулю. Он уже принял решение. Теперь все, что ему нужно было сделать, это найти какое-нибудь отдаленное место, где он сможет открыть багажник и сделать свое предложение Вайолет, оставаясь незамеченным. Для этого нужно было уехать из округа Дэвидсон и подальше от города. Он не знал наверняка, куда Лиза вела его, но он достаточно хорошо знал окраины и мог сделать обоснованное предположение. Округ Резерфорд находился еще в двадцати милях от шоссе I-24. Было несколько пустынных - особенно в этот час - сельских проселочных дорог, которые могли привести его в идеальное место для того, что он задумал.

Обдумав план действий, он переключил свое внимание на вождение. У него было несколько мучительных моментов в нескольких милях дальше по дороге, когда патрульная машина появилась на полосе рядом с ним и задержалась там на мгновение, прежде чем проехать мимо. Чип прищурился, вглядываясь в темноту перед собой, и не выдохнул ни звука, пока не увидел, как загорелась мигалка патрульной машины, когда дорожный патрульный приготовился к выезду. Когда машина покинула автостраду, Чип чуть не зарыдал от облегчения.

Его облегчение было почти таким же сильным, когда через десять минут он свернул на третий съезд округа Резерфорд. Он вел “Понтиак” через окраину небольшого городка под названием Смирна, пока не добрался до одной из темных проселочных дорог. Путешествие по “взлетно-посадочным” полосам дороги было мучительно среди бела дня, но в кромешной темноте ночи это было не что иное, как ужас. Здесь не было уличных фонарей, чтобы освещать дорогу, и иногда дорога изгибалась и опускалась так резко, что казалось, будто он находится на американских горках, ощущение, которое он испытывал уже слишком много раз сегодня вечером. В конце концов дорога увела его от Смирны в направлении немного большего города Мерфрисборо. Но вместо того, чтобы ехать до самого Мерфрисборо, он свернул с этой проселочной дороги и поехал по узкой грунтовой подъездной дороге.

В конце подъездной дороги находился арендованный дом, принадлежащий Эхо, подруге-стриптизерше Лизы. B настоящее время дом пустовал. Он был изолирован и окружен со всех сторон густыми лесными массивами. У Чипа была догадка, что Лиза направлялась сюда, чтобы избавиться от Вайолет. Он был здесь только один раз и совсем не был уверен, что сможет найти его снова. Вместо того чтобы ломать свой, и без того измученный, мозг в попытке точно вспомнить правильный путь, он полностью отключил свой разум, позволив инстинктам вести его. Да, это была большая авантюра, но не больше, чем многие другие, в которых он принимал участие. И риск, на который он пошел, разыскивая это место, уже не имел значения, потому что на этот раз его инстинкты привели его правильно.

К дому вела гравийная дорожка, которая проходила перед крыльцом и петляла обратно к подъездной дороге. Чип припарковал “Понтиак” рядом с крыльцом, взял пистолет и вышел. Он подошел к багажнику с огромным трепетом, его разум гудел от множества нехороших предчувствий.

Девушке нельзя доверять, независимо от того, сколько денег он ей предложит.

Это отстой, но Лиза была права - ей придется умереть.

Прошло секунд двадцать, но ответа не последовало, и Чип снова стукнул по крышке багажника.

- Вайолет, все в порядке. Я не сделаю тебе больно.

Чип снова встревожился. Девушке пришлось многое пережить, особенно каскадёрскую езду в багажнике “Понтиака”. Лиза ударила ее по голове основанием лампы. Учитывая значительные проблемы, с которыми столкнулась Лиза после травмы головы, разумно было предположить, что Вайолет была в плохой форме. Возможно, она даже мертва.

Его тревога немного улеглась, когда он понял, что в возможной смерти Вайолет есть один маленький плюс. Это означало, что любое решение относительно того, что с ней делать, будет полностью в его руках. Это было бы еще не самое худшее. Как только его мысли обратились к теме захоронения трупа, из багажника донесся слабый звук. Мгновение спустя он раздался снова. На этот раз он узнал это как очень тихое, почти неслышное хныканье. От облегчения у него на мгновение ослабели колени, и он откинулся на спинку "Понтиака", упершись кулаками в крышку багажника и смаргивая слезы. Он был так рад, что она жива.

- Вайолет, я знаю, ты меня не знаешь. Я знаю, что у тебя есть веская причина бояться меня. Но ты должнa верить, что я действительно не причиню никакого вреда. Моей подруги здесь нет. Она не может причинить тебе боль снова. Я собираюсь открыть багажник. Пожалуйста, не волнуйся, когда я это сделаю. Я хочу спокойно поговорить о том, как мы можем помочь друг другу найти выход из этого дерьма. Ладно?

Когда Чип открыл багажник, она покосилась на него и затаила дыхание при виде пистолета, зажатого в его руке. Она не выглядела такой избитой, как он ожидал. Ее длинные каштановые волосы были в беспорядке, лента, которая их сдерживала, в какой-то момент распустилась. Она откинула их с лица, подняла голову и вытянула шею, чтобы осмотреть окрестности. Чип ничего не мог поделать с тем, как его взгляд задержался на сладких изгибах ее тела, особенно на выпуклостях ее бедер и отвлеченно выступающих грудях под тонкой тканью облегающей рубашки. Кремовая плоть ее длинных голых ног вызывала у него такую ноющую боль, которая, как он знал, была неуместна. Так же подействовали обтягивающие розовые шорты с рисунком из черных черепов. С этим желанием он ничего не мог поделать. Его возбуждали ее красота и скудость одежды. Это был всего лишь низменный мужской инстинкт. Он знал это, но, тем не менее, чувствовал стыд из-за очень простой истины - она была жертвой, а он был преступником с пистолетом.

Это заставило его почувствовать себя подонком. С другой стороны, если она и понимала природу его пристального взгляда, то не показывала этого. Она все еще казалась ошеломленной. Учитывая, через что ей пришлось пройти, все остальное удивило бы его до чертиков. Чип решил, что нужно убрать пистолет. Это заставит его казаться менее угрожающим, возможно, более заслуживающим доверия.

Он положил пистолет в карман куртки и протянул ей руку.

Вайолет уставилась на его руку и некоторое время изучала ее. Затем она посмотрела ему в глаза. Она ничего не сказала, но Чип решил, что она пытается его понять. Он постарался придать своему лицу как можно более открытое и искреннее выражение, и в следующее мгновение она взяла его за руку. Его сердце забилось немного быстрее, когда ее мягкие пальцы скользнули в его ладонь. Тактильный контакт с привлекательной женщиной всегда был опрометчивым ощущением, но по причинам, которые он не до конца понимал, на этот раз чувство было более выраженным, чем обычно. Уголки ее рта слегка приподнялись, когда он начал осторожно вытаскивать ее из багажника. Эта улыбка беспокоила его почти так же сильно, как и неуместное возбуждение. Это подсказывало ему, что она, возможно, не так уж и не замечает своего воздействия на него, как показалось вначале.

Это подтвердилось вскоре после того, как она выбралась из багажника и твердо встала на ноги. Она крепко обняла его в знак явной благодарности и прижалась губами к его шее, позволяя ему на мгновение почувствовать ее губы на своей плоти, прежде чем сказать:

Чип держал руки по швам, не решаясь прикоснуться к ней. Но когда она прижалась к нему, подталкивая его к ответному объятию, он поднял руки и очень легко коснулся ее спины. Она подвинулась к нему, просовывая мягкое бедро между его ног. Чип застонал, и она тихо рассмеялась, почувствовав его возбуждение.

Затем одна из ее рук оторвалась от его спины и залезла в карман, где он спрятал свой пистолет. Ее пальцы сжали рукоятку и начали вытаскивать ее. Чип понял, что происходит, и схватил ее за запястье, когда рукоять пистолета зацепилась за внутреннюю подкладку кармана. Она взвизгнула от отчаяния, сжала правую руку в кулак и ударила его в челюсть. Удар не был сокрушительным, но его реальная цель состояла в том, чтобы отвлечь его, и при этом он сработал потрясающе хорошо. Она снова дернула пистолет и вырвала его, прежде чем его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья.

Вайолет отступила и направила ствол пистолета ему в лицо.

Он был рад, что Лиза не видела его сейчас, потому что она устроила бы ему ад за то, что он потерял бдительность. Сегодня вечером он совершил много глупостей, но, позволив девушке приблизиться к нему, прежде чем убедился, что может ей доверять, было почти первым в списке.

- Послушай, тебе нужно успокоиться. Нам есть, о чем поговорить.

- Ты чертов убийца. Нам нечего обсуждать, гребаный подонок.

Она быстро шагнула к нему и ударила рукояткой пистолета по переносице. Он отшатнулся на шаг и упал на колени. Это была скорее капитуляция перед временно подавляющей болью, чем сознательное решение подчиниться ее приказу. Чип не верил, что ей удалось сломать ему нос, но не из-за недостатка усилий.

Она нажала на спусковой крючок 9-миллиметрового.

Растерянное выражение лица Вайолет, когда пистолет не выстрелил, объясняло, почему мозги Чипа все еще находились в черепе, где им и полагалось быть, а не разбрызгивались по земле. Она ничего не знала об оружии, возможно, даже до сих пор никогда не держала его в руках.

Растерянность на лице Вайолет стала еще заметнее, когда она повернула пистолет и посмотрела прямо в дуло. Наблюдать за ее попытками разгадать загадку было почти забавно, но Чип знал, что нельзя терять времени. Здесь у него было крошечное окно возможностей. Даже такой невежественный в оружии человек, как Вайолет, скоро сообразит, как пользоваться предохранителем, который, как он смутно помнил, был нажат во время бегства из дома Дуэйна.

Чип вскочил на ноги и бросился на нее. Она вскрикнула, и пистолет выскользнул из ее рук, приземлившись у ног Чипа на гравийной дороге. Он обхватил руками тонкую шею Вайолет и отшвырнул пистолет ногой. Она издала сдавленный хрип и замахала руками, царапая ногтями его лицо. Он оттолкнул ее руки и блокировал попытку ударить его коленом по яйцам. Затем он схватил ее за запястья и толкнул назад, прижимая к заднему бамперу "Понтиака", чтобы она не двигалась.

Чип вздохнул и позволил плевку медленно катиться по его щеке.

- Пожалуйста, попробуй успокоиться. Я действительно не хочу делать тебе больно.

- Toчно. Поэтому у тебя пистолет. В наши дни их носят все пацифисты. Слышала, что сейчас - это модная тенденция.

- Пожалуйста, скажи мне, что ты не всегда такая саркастичная. Возможно, мне придется засунуть тебя обратно в багажник.

- Давай-давай. Мне нравится, когда меня удерживают большие, сильные мужчины. Ты должен стянуть с меня шорты, перегнуть через капот, и действительно поставить меня на место.

Вайолет не оставалась неподвижной. Она продолжала извиваться в его объятиях и прижиматься к нему. Чип полагал, что постоянное извивание было новой попыткой использовать ее сексуальную привлекательность, но он не собирался попасть на этот трюк второй раз. Тем не менее, ее настойчивость представляла значительную проблему. Он не мог сдерживать ее вечно, несмотря на свою превосходящую силу. Засунуть ее обратно в багажник с каждой секундой становилось все более привлекательным вариантом. Несмотря на сильный удар в голову, который она получила ранее, у нее не было никаких признаков сотрясения мозга, которые вывели Лизу из игры. Во всяком случае, она казалась почти гиперактивной, полностью сосредоточенной и в данный момент это делало ее еще более опасной.

Она ухмыльнулась дерзко и понимающе, как будто могла видеть сквозь его череп и читать его мысли так же легко, как слова, напечатанные на бумаге.

- О, я слишком женщина для тебя, дорогой? Я слишком горячая, чтобы справиться со мной?

Вайолет изобразила на лице притворную невинность, одна бровь преувеличенно изогнулась.

Чип не ответил. Она вела себя совсем не так, как женщина, чья жизнь большую часть ночи была в опасности. Интересно, что по мере того, как он молча изучал ее черты, дрожь начала утихать. Через несколько мгновений его взгляд беспомощно скользнул по ее пухлой нижней губе, прежде чем он заставил себя снова посмотреть ей в глаза. Но промах не остался незамеченным.

Вайолет прикусила сочную губу и вскоре полностью прекратила борьбу.

- Как ты и сказал, твоей подружки здесь нет. Это она опасна, а не ты. Я не знаю точно, что происходило с тех пор, как ты затолкал меня в багажник, но кое-до-чего я додумалась, - oна улыбнулась. - Ты пытался меня спасти. Верно?

- Думаю, да. Впрочем, все пошло не так уж и хорошо.

Вайолет пожала плечами и многозначительно оглядела темный лес, окружавший пустой дом.

- Ну, не знаю. Похоже, все получилось просто отлично.

Чип открыл было рот, чтобы возразить, но слова так и не прозвучали. Он собирался рассказать ей о том, что симптомы сотрясения мозга Лизы были единственной причиной, по которой она не умерла сейчас. Но внезапно его осенило, насколько это было бы контрпродуктивно, учитывая меняющиеся обстоятельства. Было бы гораздо лучше, если бы она поверила, что он никогда не думал ни о чем, кроме ее безопасности.

- Ладно, может, ты и права. Но тогда откуда такая агрессия? Единственная причина, по которой я всё еще жив, это то, что ты не знала, как разобраться с предохранителем.

- То, что ты спас меня, не значит, что я могу тебе доверять, - выражение лица Вайолет стало более мрачным, когда она отказалась от игры в пользу простой честности. - В конце концов, вы убили МакKензи.

- О, пожалуйста. Может быть, ты лично и не перерезал им горло, но ты был там, и это делает тебя таким же причастным, как эта светловолосая сука.

Она усмехнулась. Несмотря на враждебность, Чип нашел изгиб ее губ ошеломляюще сексуальным. Это заставило его чувствовать себя безнадежно неумелым. Как он мог надеяться эффективно сотрудничать или торговаться с такой женщиной?

- Я понимаю, что она босс в ваших отношениях. Но у тебя есть мозги. Ты ведь можешь думать самостоятельно, не так ли? Ты мог бы сказать "нет" всему, что бы это ни было. Но нет, ты вошел в этот дом с оружием. С пушкой. С гребаными ножами.

Это был всего лишь один нож, и он даже не знал, что он был у Лизы, пока она не использовала его, чтобы вскрыть горло Кена МакКензи, но Чип понял, что не стоит это объяснять. Это сделало бы доводы Вайолет не менее убийственными. Вместо этого он сказал:

- В любом случае, кем ты приходишься МакKензи? Лиза сказала, что ты не одна из их детей.

- Ну, Лиза права. Я не дочь людей, которых ты убил. Я не имею к ним никакого отношения.

- Итак… опять же, кто ты, блядь, такая? Что ты делала в их доме?

- Я не скажу ни слова, пока ты не отпустишь меня.

Чип ничего не сказал и еще мгновение держал ее в объятиях. Он старался сохранить невозмутимое выражение лица, но в душе его жгло от ее слов и обвиняющего взгляда. Слабая часть его хотела оспорить свое соучастие в убийствах, но в глубине души он знал, что она права. Он отпустил ее запястья и отступил на шаг.

- Наверное, я слишком жестока с тобой, - oна рассмеялась над его смущенным выражением лица. - Не пойми меня неправильно. Я не хочу сказать, что ты ни в чем не виноват. Просто теперь я понимаю, как легко ты поддаешься влиянию. Ты действительно простой парень, не так ли? Бьюсь об заклад, без Лизы тебе будет сложно выходить каждое утро с завязанными шнурками и рубашкой, не вывернутой наизнанку. Я права?

Принижение его интеллекта было слишком близко к истине. Лиза всегда так с ним обращалась. Он смирился с этим, потому что любил ее и имел с ней историю. Она была извращенной маленькой садисткой, которая получала удовольствие, унижая его, и, честно говоря, он тоже получал удовольствие. Это раздражало большую часть времени, но преимущества - в первую очередь в виде взрывоопасного потрясающего секса - сделали капитуляцию некоторой части его гордости стоящей того.

Но эта девушка, какой бы привлекательной она ни была, не была Лизой.

- Тогда ты должен что-то с этим сделать. Может быть, заткнешь мой глупый, маленький ротик.

Она прикусила нижнюю губу и уставилась на него своими очень большими глазами.

Было легко потеряться в этих глазах. Слишком легко. Он устал от того, что им так легко манипулировали привлекательные женщины. То, что она сказала ранее, было правильным. У него был собственный мозг. Пришло время снова его использовать. Он тяжело вздохнул и сделал несколько обдуманных шагов назад.

Вайолет ничего не сказала. Вместо этого она насвистывала несколько тактов навязчивой мелодии, которая казалась смутно знакомой.

- Одна из моих любимых песен. «Посмотри на свою игру, девочка» Чарльза Мэнсона¹². Ты ее знаешь?

Чип осмотрел землю в поисках пистолета и подобрал его, когда заметил. Вайолет осталась на месте и просвистела еще несколько тактов песни. Чип снова подошел к ней и показал пистолет, повернув его так, чтобы она могла видеть его сбоку.

Она вздернула подбородок и, казалось, сосредоточилась на указанной кнопке. Затем она встретилась с ним взглядом и улыбнулась.

- Это - предохранитель. Ты не смогла убить меня, потому что он был включен. Но нажми его вот так...- oн поднес пистолет немного ближе, чтобы она не могла пропустить то, что он ей показывал. - Теперь предохранитель снят. Теперь пистолет может убить.

Он направил 9-миллиметровый пистолет ей в лоб.

Она просвистела еще один такт песни и пожала плечами. Затем она посмотрела Чипу в глаза и сказала:

- Я думаю, что ты можешь либо всадить мне пулю в голову... либо взять меня в тот дом и трахнуть, как ты этого хочешь.

Обыск на крыльце и в непосредственной близости не позволил найти запасной ключ. Чип проверил под ковриком, под большим камнем рядом с крыльцом и вдоль подоконников. Вайолет не попыталась помочь ему в поиске, вместо этого она предпочла прислониться к машине и смотреть на него с ошеломленной улыбкой.

Чип опустился на колени в траве под окном, слева от крыльца, и осторожно похлопал по земле, продолжая поиски даже после того, как начал чувствовать себя дураком. Теоретический спрятанный запасной ключ, вероятно, не существует. А если и так, то он не был спрятан в каком-нибудь очевидном месте. И при этом он не скрывался в высокой траве после падения с подоконника.

Он с ворчанием поднялся на ноги и посмотрел на нее.

Она закатила глаза и проигнорировала вопрос.

- Так зачем ты привез меня сюда, если это не твой дом?

Прежде чем ответить, чип еще раз внимательно оглядел фасад дома. На окнах висели занавески, а внутри не горел свет. Вывеска “Cдается” во дворе явно указывала на то, что в данный момент здесь никто не живет. Он знал, что подруга Лайзы, стриптизерша, была своего рода скрягой, когда дело касалось содержания дома, а это означало, что у нее было мало шансов установить активную сигнализацию. Было также крайне маловероятно, что кто-то из потенциальных арендаторов появится, чтобы проверить место в этот час. Взгляд вверх по длинной подъездной дорожке и вниз по узкой подъездной дороге усилил их полную изоляцию.

Она покачала головой и издала издевательский неодобрительный звук, но затем она начала улыбаться.

- О, Боже, взлом и проникновение. Должно быть, ты действительно хочешь меня.

Чип не знал, что на это ответить, в основном потому, что ответ был очевиден, поэтому он ничего не сказал. Он пристально смотрел на Вайолет, и воображение рисовало ему необычайно неотразимый образ ее обнаженной фигуры, прислонившейся к "Понтиаку", ее стройное и безупречное тело купалось в лунном свете. Ее улыбка приобрела хитрое выражение, и у него снова сложилось впечатление, что она знает каждую его мысль, но он больше не заботился об этом. Он не мог понять ее вообще. Она не была напугана. Она смеялась, когда ей следовало плакать, кричать или умолять отпустить. Он больше не сдерживал ее и никоим образом не угрожал ей, но она не собиралась бежать. Практически каждый аспект ее поведения был необъяснимым, но он больше не заботился об этом. Весь этот вечер был ничем иным, как одним длинным, изнурительным падением в бесконечную “кроличью нору”, и к этому моменту он оцепенел от странности. Он понятия не имел, как в конечном итоге разрешить ситуацию с Вайолет, и не знал, сколько пройдет времени, прежде чем он снова увидит Лизу. Он находился в ситуации, которая безнадежно выходила из-под контроля, которая вызывала у него массу беспокойства и горя, но сейчас все, что он чувствовал, было странным спокойствием.

Он подошел к Вайолет, и что-то в выражении его лица заставило ее улыбку слегка измениться, отражая скорее похоть, чем смущение. Она раскрыла объятия и без колебаний заключила его в них. Она взвизгнула, когда он прижал ее задницу о машину и начал жадно целовать ее. Он был поглощен потребностью в ней, что шокировало его, учитывая, что последний раз он занимался сексом всего пару часов назад. Было что-то такое в том, как распутно смотрела на него Вайолет, что воспламенило его возбуждение, как ничто другое за последнее время. Это напомнило ему об электричестве, которое он часто чувствовал в первые дни с Лизой - и иногда все еще чувствовал - но даже это бледнело по сравнению с тем, что он испытывал сейчас.

Она достала пистолет из кармана его куртки и приставила ствол к подбородку.

Чип выхватил у нее пистолет и положил на капот “Понтиака”. Он стряхнул куртку и позволил ей упасть на землю, почти не думая о конверте с деньгами в одном из его внутренних карманов. Единственной вещью в его мире сейчас была эта опьяняющая девушка. Она была воплощением секса, олицетворением похоти. Она пробуждала в нем странные чувства, мощные чувства, которые были частью похоти, частью безымянной тоски. Он сунул пальцы в резинку ее розовых хлопковых шорт и встал перед ней на колени, чтобы стянуть их с ее стройных ног. На ней не было трусиков. Он скользнул руками по задней части ее ног и посмотрел на нее.

- Верно, - oна положила ладонь ему на затылок и прижала его к своему лону. - Оставайся там, пока я не скажу, что уже все.

Он принялся за нее, и вскоре она уже стонала и извивалась, прижавшись к крылу "Понтиака". Вскоре стоны сменились прерывистым дыханием и оргазмическими воплями, которые эхом отдавались на поляне вокруг дома. Через некоторое время она разрешила ему подняться. Когда он это сделал, то схватил ее за тонкую талию и развернул, наклонив над капотом машины, как она и предлагала некоторое время назад. Она закричала и вцепилась в капот "Понтиака", призывая его трахнуть ее еще сильнее, приказ, которому он изо всех сил старался подчиниться. Прежде чем это было сделано, он сам вскрикнул несколько раз. Все сознательные мысли были стерты в эти последние мгновения их яростного слияния. Он кончил внутри нее, даже не подумав вынуть свой член, и это событие вызвало ее самый громкий крик в ночи. Где-то там, в ночи, в ответ завыл зверь. Чип, тяжело дыша, упал на Вайолет, прижав ее к капоту "Понтиака".

Так они простояли минуты три-четыре, тяжело дыша и не произнося ни слова. Хотя его семя было израсходовано, он оставался твердым внутри нее все это время. Раз или два она прижималась к нему и тихонько всхлипывала. Наконец она тихо вздохнула и толкнула его локтем в бок.

Слезая с нее, Чип натянул джинсы и не мог не заметить, что его ноги будто резиновые. Он чувствовал себя, как будто пробежал чертов марафон. Секс с Лизой часто вызывал у него такое же возбуждение. Она была потрясающей во всех отношениях, лучшей в его жизни... до сих пор. Эта мысль заставила его нахмуриться. Он знал, что должен чувствовать себя еще более виноватым. Это был первый раз за два года его жизни с Лизой, когда он ей изменил. Он нахмурился сильнее, задаваясь вопросом, означало ли это, что его чувства к Лизе действительно безвозвратно изменились.

Вайолет, наконец, слезла с машины и нагнулась, чтобы подтянуть шорты. Когда она повернулась лицом к Чипу, она улыбалась такой похотливой, слегка ухмыляющейся улыбкой, которая, как он начинал подозревать, была ее обычным выражением лица, когда она имела дело с мужчинами. Она оглядела его с ног до головы.

- Знаешь, для хладнокровного убийцы, ты не так уж и плох.

- Если бы я был хладнокровным убийцей, ты бы уже умерла.

Чип высунулся из открытого пассажирского окна "Понтиака" и выудил из сумочки Лайзы почти пустую пачку сигарет "Doral" и коробок спичек. В пачке оставалось всего две сигареты, которые, по его мнению, должны были иметь какое-то сверхъестественное космическое значение. Это каким-то образом символизировало ту странную связь, которую они с Вайолет создавали. Вселенная тонко говорила с ним, говоря, что так и должно быть, что это начало чего-то удивительного и уникального. Это показалось ему каким-то полусырым “озарением”, которое он иногда испытывал, когда был под кайфом, но все равно это казалось правильным.

Он вырвал спичку из спичечного коробка и провел ею по серной полосе, зажигая ее. Прикурив, он передал последнюю сигарету и спички Вайолет. Она закурила, и они стояли там почти в полной тишине в течение нескольких минут. Чип докурил сигарету до фильтра и уставился на частично затененную Луну, сидящую за завесой тонких темных облаков.

Она взяла его за руку и вытянула ее, повернув так, чтобы обнажилась мясистая нижняя сторона предплечья. Чип съежился, понимая, что несколько мгновений ему будет очень больно. Он не знал, почему позволил ей сделать это, просто знал, что это казалось правильным тем же самым странным космическим способом.

А затем воткнул зажженный кончик сигареты в его ранее не поврежденную плоть. Боль оказалась сильнее, чем ожидал Чип, и он вскрикнул, когда тошнотворно сладкий запах паленой плоти защекотал его ноздри. Вайолет притянула его к себе и крепко вцепилась в его руку, шепча слова утешения, пока он хныкал от горя. Он вдруг понял, что в мире нет боли хуже, чем боль от ожога.

Через некоторое время боль начала немного ослабевать, и он набрался смелости, чтобы посмотреть, что она сделала с его рукой. Это был просто небольшой ожог, но он был уродливым, с ярко-розовым пузырем, сморщенным по краям. Его нужно было почистить и обработать антисептиком, но сейчас он мог только смотреть на него с болезненным восхищением. Его ошеломило, что по собственной воле он позволил кому-то сделать это с собой. Hе было даже слабого намека на принуждение, простая просьба, которую он удовлетворил без колебаний.

Вайолет провела кончиком указательного пальца по кругу вокруг ожога, стараясь не касаться сморщенного края раны.

- Ну, вот, - сказала она, загадочно улыбаясь. - Здесь.

Она нарисовала еще один невидимый круг на его плоти указательным пальцем.

- Я связала твою душу со своей. С этого момента и до конца времен ты принадлежишь мне, а я - тебе. Несмотря ни на что.

Чип подумал: Это очень, очень странная девушка. Возможно, я совсем рехнулся.

Она прижалась к нему, и они некоторое время стояли вместе, глядя на звезды и размышляя каждый о своем.

Чип вывел “Понтиак” обратно на автомагистраль. Вместо того, чтобы возвращаться в город, он свернул на восток и поехал на I-24 в направлении Чаттануги. У него не было особой цели. Просто было важно установить большее расстояние между ними и местом событий, которые вывели их на этот странный путь. Вайолет либо поняла его намерения, либо ей было все равно. Вскоре после того, как они выехали на шоссе, она закрыла глаза и провалилась в беспокойный сон.

Чип продолжал украдкой поглядывать на нее, пока вел машину. Она спала, откинувшись на спинку сиденья и повернувшись на бок, прислонившись головой к окну. Хотя она крепко спала, у Чипа сложилось четкое впечатление, что в голове у нее неспокойно. Время от времени она вздрагивала, словно боясь чего-то, и несколько раз произносила слово «нет». Это было единственное слово, которое она произносила, пока спала, но его интонация сильно различалась - от бесчувственного монотонного голоса до хрупкого крика ужаса. Не было видно и следа той распутной девчонки, которую он трахал совсем недавно.

Он чувствовал угрызения совести, наблюдая за ней, задаваясь вопросом, было ли внутреннее страдание, которое она испытывала, прямым результатом ее многочасового плена в тесном и грязном багажнике "Понтиака", что могло травмировать любого человека. Кроме того, на нее напали и угрожали. Чип вздрогнул, вспомнив глухой лязг тяжелой лампы, ударившей ее голову. Этот удар был почти таким же жестоким, как и тот, который он нанес Лизе по голове, но, насколько он мог судить, она не испытывала никаких последствий.

Но, возможно, у нее было сотрясение мозга, и симптомы просто проявлялись по-другому. Ее поведение было странным и неуместным для жертвы похищения. Разве это не было прямым результатом перенесенной ею физической травмы? Он не был доктором. Он понятия не имел, может ли сотрясение мозга вызвать резкое изменение личности. Он также ничего не знал о жизни Вайолет или о том, какой она была до сегодняшнего вечера. Может быть, она всегда была странной девочкой. Но да, он, конечно, не мог исключить травму головы в качестве объяснения ее странного поведения. И если его догадка была верной, это означало, что он воспользовался девушкой не в своем уме, для сексуального удовлетворения. Он чувствовал себя довольно подавленным в разные моменты ночи, но эта возможность была перебором. Его самооценка не могла опуститься ниже. И не важно, что ее поведение подстрекало и разжигало его. Он должен был быть лучше, лучше контролировать себя.

Все это было сборищем квотербеков в понедельник утром¹³. Он тоже был в том моменте, когда все это происходило, и не мог видеть дальше этого момента. Он сам пережил немало травм за эту ночь. Это не полностью оправдывало его проступки, но, по крайней мере, была какая-то причина, на которую он мог указать.

Он ехал уже больше часа, когда решил, что будет разумно остановиться где-нибудь на ночь. Было уже более 1:30 ночи. Он устал и нуждался в отдыхе. Его глаза затуманились. Вскоре ему будет трудно держать их открытыми, и его вождение станет беспорядочным. Остановка копами было тем, что, по-прежнему, занимало первое место в списке того, чего он предпочел бы избежать.

Зеленый дорожный знак подсказал ему, что он находится в тридцати милях от Чаттануги, довольно большого города. Именно там жил его дед по отцовской линии, хотя он не собирался навещать этого человека. Он не хотел приносить в жизнь Сесила никакого горя. У старика было достаточно проблем. Тем не менее, город будет хорошим местом, чтобы на некоторое время скрыться. К сожалению, хотя Чип был всего в тридцати милях от него, он знал, что должен остановиться раньше. То, как его подбородок продолжал опускаться к груди, было достаточным доказательством этого.

Чип нажал на поворотник "Понтиака" и свернул на следующий съезд. Значки на другом дорожном знаке указывали на то, что в этом районе можно найти жилье. Он свернул направо, и первое, что он заметил в четверти мили вниз по дороге, был круглосуточный магазин с включенными огнями. Более яркие огни чуть дальше обозначали вероятное местоположение мотеля. Решив, что неплохо бы сначала заняться все еще пульсирующим ожогом, он подъехал к магазину и припарковался у одинокой бензоколонки на стороне, выходящей на улицу.

Вынув ключи из замка зажигания, он посмотрел на Вайолет и подумал, не разбудить ли ее, чтобы она поняла, что он делает. Он передумал, когда увидел, что ее дыхание стало более ровным. Дурные сны, похоже, прошли, и она погрузилась в глубокий, по-видимому, мирный сон. Ему придется разбудить ее, когда они приедут в мотель, но сейчас не было ничего плохого в том, чтобы дать ей несколько последних минут хорошего отдыха. В том маловероятном случае, если она проснется, когда он все еще будет в магазине, у нее не будет проблем выяснить, где он находится. Не было никаких причин для паники.

Разбитая и поцарапанная водительская дверь "Понтиака" громко застонала, когда Чип открыл ее и вышел. Он поморщился от этого звука и наклонился, чтобы посмотреть на Вайолет, после того как закрыл дверцу. Он вздохнул с облегчением, увидев, что она не очнулась от глубокого сна.

Когда Чип подошел к магазину, он осмотрел дорогу в обоих направлениях и вздохнул с облегчением, увидев, что в темноте нет движущихся фар. Он все еще носил с собой улики серьезного преступления, как на себе, так и в машине. У него еще не было возможности возобновить поиски окровавленного ножа Лизы, но он сильно подозревал, что он был в “Понтиаке”, возможно, где-то сзади. Избавление от этой чертовой штуки должно было стать главным приоритетом, предпочтительно таким образом, чтобы гарантировать, что никто его не обнаружит. Ему нужно было найти значительную массу воды - озеро, реку, что угодно - и выбросить в нее нож. Но было уже слишком поздно, и он недостаточно хорошо знал этот район. Уничтожение улик должно было подождать до рассвета.

Когда Чип вошел в магазин, раздался электронный сигнал. Хорошо освещенный магазин был пуст, если не считать его и одинокого продавца за прилавком. Продавщицей была худенькая темноволосая девушка лет двадцати. Она оторвала взгляд от журнала, который читала, и посмотрела на него обычным скучающим взглядом. Он приветствовал ее еле заметным кивком и вымученной улыбкой, и она вернулась к просмотру своего журнала.

Чип свернул направо и направился прямо к задней двери, где толкнул дверь в мужской туалет и запер ее за собой. Он съежился при виде своего перепачканного кровью отражения в грязном зеркале над раковиной. Осторожно прощупав свой все еще чувствительный нос, чтобы окончательно убедиться, что он не сломан, он вытащил из металлического дозатора горсть бумажных полотенец и начал очищать запекшуюся кровь с лица. Закончив, он открыл кран, вымыл руки и вышел из туалета.

После короткой прогулки он заметил маленький проход, посвященный лекарствам. Он снял с крючков пакеты с бинтами и антибактериальным гелем и отнес их к стойке, где положил свои вещи рядом с открытым журналом продавца. Глаза Чипа чуть расширились при виде глянцевых изображений двух грудастых и очень обнаженных женщин, которые были переплетены в очень интересную сафическую позу¹⁴.

Чип потянулся в задний карман, и его лицо скривилось, когда он понял, что в нем нет бумажника. Он был в бардачке “Понтиака”. Оставить их удостоверения личности в машине было еще одной мерой предосторожности перед грабежом. Как таковой, это был вполне разумный поступок, но теперь он оказался в безвыходном положении. Продавщица посмотрела на него чуть ближе, уголок ее рта приподнялся в ухмылке, когда она начала понимать его затруднительное положение. Только он собрался сказать ей, что ему нужно на минутку сбегать к машине, как вспомнил, что у него с собой довольно приличная сумма денег. Платить награбленными деньгами было не идеально, но его усталость сделала лишний поход к машине - очень непривлекательной перспективой.

Он расстегнул куртку и вытащил конверт с деньгами. Открыл его, вытащил стодолларовую купюру и положил ее на прилавок.

Девушка все еще ухмылялась. Она не сразу взяла деньги.

- Довольно толстая куртка для июня. Ты что, байкер?

Взгляд Чипа метнулся на стоянку, где "Понтиак" был частично скрыт колонкой.

- Я видела, как ты подъехал в этой дерьмовой тарантайке. У тебя целая куча наличных для парня с такой тачкой. Думаю, слишком много. Ты что сделал, банк ограбил?

Чипу стало жарковато в куртке и джинсах. Девушка была права. Куртка послужила цели, но она не подходила для июньской погоды в Теннесси. Кроме того, казалось, что в маленьком магазине не было кондиционера. Пот запачкал его рубашку в подмышках и заставил ее прилипнуть к спине.

- Может быть, ты ограбил банк, а может быть, и нет. Но ты сделал что-то нехорошее, это точно.

- Большую часть времени я занимаюсь своими делами.

- Там много денег. Ты сделал что-то плохое, кто знает, может быть, сюда заявятся копы и спросят, не виделa ли я чего-нибудь. Такое случается, знаешь ли. Дашь кое-что из того, что ты держишь, и, ну... может быть, я ничего не запомню.

Чип положил на стойку еще две стодолларовых купюры.

Чип вздохнул и положил на прилавок еще одну купюру.

Продавщица сменила позу за прилавком, сложив руки под недоразвитыми грудями и перенеся весь свой вес на одну ногу, выставив вперед узкое бедро. Это была поза решительного вызова. Она больше не улыбалась.

Его раздражение не произвело на нее никакого впечатления.

- Удвой это, и я гарантирую, что забуду, что ты когда-либо был здесь. Не дашь то, что я хочу...- oна пожала плечами. - Может быть, моя память станет кристально ясной, и я позвоню в полицию, чтобы сообщить о подозрительном чуваке в кожаной куртке, с кровью по всему лицу и с большой кучей налички.

Чип взял еще пять сотенных купюр и добавил их в стопку шантажных денег. Он закрыл конверт и вернул его в карман куртки.

- Сдачу оставь себе, - сказал он и собрал самые дорогие в мире предметы первой помощи.

Смех продавщицы последовал за ним из магазина.

Вайолет стояла между колонкой и водительской дверцей “Понтиака”. Чип не видел ее, пока не обошел колонку и не подошел к машине. Пораженный ее неожиданным появлением, он слегка ахнул, увидев ее. Еще более смущающим был вид его пистолета в ее руках. Он был зол на себя. Он был небрежным во многих отношениях. Некоторые из них были мелочами, некоторые были более значительными, но все это создавало потенциально большую проблему. Он слишком устал, чтобы думать ясно. Сон был необходим, но на какое-то мгновение он был уверен, что Вайолет хочет усыпить его навсегда.

Пистолет был направлен на землю, а не на него, но это мало успокоило Чипа. Он сразу понял, что Вайолет спряталась за колонкой, чтобы скрыть свое присутствие, но осознание того, что она пряталась от продавщицы, а не от него, заняло еще пару секунд.

Хотя она не могла долго бодрствовать, на ее лице не было и следа прежней сонливости. На его месте была поразительная жестокость.

- Я видела, как ты разговаривал с этой тощей сукой. Она с тобой флиртовала?

Вайолет пристально смотрела на него и искала на его лице признаки обмана. Через мгновение ее поза немного расслабилась, и она сказала:

- Чтобы изучить тебя, посмотреть, какой ты, когда думаешь, что я не вижу.

- Черт возьми, это действительно немного жутко.

- Смотрите, это говорит мальчик-грабитель. Ты какое-то время болтал с этой сукой. Может быть, это ты флиртовала с ней.

Чип устало засмеялся и провел рукой по волосам.

- Уверяю, я не флиртовал с ней. Боже, она же гребаный тинейджер.

Выражение лица Вайолет стало немного мрачнее.

- Ну, дерьмо, - Чип вскинул руки в внезапной капитуляции. - Знаешь, что? Это не важно. Послушай, вот что на самом деле произошло…

Она слушала, как он быстро пересказывает историю о импровизированном вымогательстве в магазине. Пока он говорил, она бросила в сторону магазина серию сердитых взглядов. Когда он закончил, она сказала:

Кипя от злости, Вайолет вырвала руку и сердито уставилась на него.

- A я украл их у кого-то другого. Ну и что? Отпусти ситуацию. Пожалуйста.

Вайолет схватилась руками за голову и закричала изо всех сил:

Чип ошеломленно уставился на нее, в ушах у него звенело еще несколько долгих секунд после того, как крик стих. Она устроила целый спектакль в общественном месте. Не самый разумный образ действий, если вы надеетесь избежать внимания полиции. Конечно, было очень поздно, и улица, проходящая мимо магазина, была пуста, но даже в этом случае не нужно так себя вести, чтобы все испортить. Конечно, может быть, в этом и был весь смысл. Она только что призналась, что притворялась спящей. И она трахалась с ним разными странными способами большую часть ночи. Она была странной девушкой с непостижимыми мотивами. Возможно, все это было для нее извращенной забавой, затянувшимся упражнением в творческом возвращении к более несчастному из двух ее похитителей, после того как она решила, что он не представляет реальной угрозы.

- Извини, пришлось выкинуть это из головы. Я знаю, что ты прав. Я просто устала и не соображаю.

Чип смотрел ей вслед, пока она обходила машину с другой стороны и садилась обратно. Резкое молчаливое согласие ошеломило его почти так же сильно, как и громкая вспышка. Его мозгу потребовалось еще несколько мгновений, чтобы снова включиться.

Вайолет улыбнулась, когда он сел за руль и положил пистолет в проём под радиоприемником. Она выглядела спокойной, будто ей было все равно.

Мотель чуть дальше по дороге был именно такой грязной, заброшенной свалкой, на которую надеялся Чип. То, что “Мангуст-Лодж” не хватало удобств, он с лихвой компенсировал анонимностью, которую предоставляло им пребывание там. Чип зарегистрировался под вымышленным именем и заплатил за ночное пребывание наличными, на этот раз заплатив несколькими купюрами, прежде чем войти в вестибюль. Ночной портье, лысый и толстый латиноамериканец, лет сорока, не попросил документы. Ключ от номера был старомодным металлическим, а не одноразовой пластиковой карточкой-ключом, которыми в наши дни пользовалось большинство заведений.

Планировка мотеля была довольно простой. Это был единственный этаж, состоящий из пары десятков комнат. Хотя на маленькой парковке мотеля была еще одна машина, клерк дал им комнату в дальнем конце мотеля. Это было очень кстати для Чипа, который хотел быть как можно дальше от других людей. У него было предчувствие, что портье как-то это почувствовал, хотя он почти не общался с этим человеком.

Чип припарковал "Понтиак" задом к двери их номера. Это было сделано для того, чтобы коп - или кто-то еще - совершая случайный круиз по парковке, не смог бы прочитать номерной знак. Им не поможет, если кто-то решит взглянуть поближе, но Чип полагал, что шансы на это невелики. Это могло бы измениться, если бы Лиза сообщила об угоне машины, но шансы на это также были невелики. В машине было доказательство, которое могло связать ее с крупным преступлением, и она не хотела бы рисковать. Так что он сомневался, что на "Понтиак" объявили розыск - если только кто-нибудь из соседей, где они с Лизой изображали каскадеров из боевика, не сообщил полиции номерной знак. Учитывая скоростной характер эскапады, это также казалось маловероятным. Тем не менее, это была простая предосторожность, так почему бы и нет?

Комната была была убогой, как и ожидалось. Кровать размера "queen-size" была аккуратно заправлена, но на древнем зеленом ковре было множество дыр, пятна плесени на стенах и трещины пугающих размеров на потолке. Но ничего из этого не имело значения. Это была крыша над головой, место, где можно было отдохнуть после долгой ночи.

Как только они вошли в комнату, Вайолет сразу же направилась в ванную. Она захлопнула дверь, и в следующее мгновение Чип услышал щелчок замка. Запирание двери обычно было показателем раздражения или откровенного гнева, но она казалась спокойной до того, как вошла в комнату. Чип решил не беспокоиться об этом. Он не мог угнаться за ее переменчивым настроением и слишком устал, чтобы обращать на это внимание. Черт, он все еще не мог понять, почему она не предпринимала никаких усилий, чтобы убежать от него. Одно это было признаком того, что с ней не все в порядке.

Он сбросил куртку, аккуратно сложил ее и положил на столик у окна. Он оставил конверт в куртке. В данный момент это место казалось таким же хорошим, как и любое другое, учитывая нерешенное положение вещей. Он положил пистолет на тумбочку рядом с кроватью. Другой пистолет - тот, который он отобрал у Лизы, прежде чем оставить ее, - все еще находился в “Понтиаке”, спрятанный под креслом. Он чертовски надеялся, что в ближайшее время у него не будет причин стрелять в кого-то еще. В том случае, если это произойдет, он сомневался, что ему понадобится больше одного пистолета. Все равно его бы трахнули, так что неважно.

Чип тяжело вздохнул, сел на край кровати и начал стаскивать ботинки. Он облегченно крякнул, когда они оторвались от его ног, и немного пошевелил пальцами ног, предварительно стянув носки. Степень его усталости стала еще более очевидной, когда он начал готовиться ко сну. Ни одна подушка не выглядела более привлекательной, чем та, на которую он собирался положить голову.

Затем в ванной раздался визг, дверь распахнулась, и Вайолет выбежала в комнату. На ее лице появилось сильное волнение, и она ткнула пальцем в сторону открытой двери ванной.

Чип на мгновение уставился на нее. Он бросил взгляд в сторону ванной. Снова на Вайолет.

- Сраный уродливый таракан пытался заползти на мою ногу, пока я писала.

Чип застонал и на мгновение закрыл лицо руками, а затем провел ими по волосам.

- В такой помойке, как эта, такого и следовало ожидать. В этом нет ничего особенного.

Вайолет схватила пистолет и направила ему в лицо.

- Ты же не застрелишь меня из-за долбаного таракана.

Чип выхватил пистолет из ее руки и положил на тумбочку.

- Перестань драматизировать. Я позабочусь о нём.

Самый большой таракан, которого он когда-либо видел в своей жизни, ползал по кафельному полу. Чертово существо было как Тираннозавр Рекс¹⁵ среди тараканов. Чип стоял у открытого дверного проема и некоторое время пялился на него, прежде чем вернуться к тумбочке, чтобы забрать пистолет. Это заставило Вайолет засмеяться. Он проигнорировал ее и вернулся в ванную, где, убедившись, что предохранитель включен, опустился на колени и ударил вредителя рукояткой пистолета. Кишки таракана брызнули из уплотненного тела, заставив его съежиться от отвращения. Убрав беспорядок - и смыв кишки с пистолета - он вышел обратно в главную комнату, чтобы собрать предметы первой помощи. Вайолет стояла у окна, раздвинув шторки, чтобы выглянуть на парковку.

Чип вернулся в ванную, где промыл рану от ожога у раковины, нанес гель с антибиотиком и перевязал ее бинтом. Пустые пакеты отправились в переполненную мусорную корзину у туалета. Да, он определенно получил то, за что заплатил, - яму с блохами без надлежащего контроля над вредителями и адекватной уборки. Он не был уверен, что ждет его в будущем после сегодняшнего вечера - практически каждый аспект его существования висел на волоске - но где бы он ни остановился, это должно было бы быть лучше, чем это место.

Когда он снова вышел из ванной, то увидел обнаженную Вайолет, лежащую на кровати. На ее обнаженную фигуру, конечно, было приятно смотреть. Она была подтянутой и стройной, но изящно женственной, с изгибами, достойными модели. Если бы не тот факт, что он уже чувствовал себя выжатым досуха после энергичных сексуальных игр с двумя разными женщинами в одну и ту же ночь, вид ее обнаженного тела заморозил бы его мозг.

- За то, что пришел на помощь и убил дракона. Дракон в данном случае - гигантский таракан-мутант, который, вероятно, сбежал из лаборатории какого-то безумного ученого.

Игривый изгиб ее улыбки раздражал его. Обычно он не был раздражительным человеком, во всяком случае, не больше, чем обычный парень, но в данный момент он был далек от своего нормального "я".

- Ты ведешь себя неразумно. Когда ты пыталась застрелить меня, я понял это. Это имело смысл. С тех пор все потеряло смысл. Совсем. Итак, я спрашиваю снова, в последний раз, что с тобой не так?

Наконец улыбка покинула ее лицо, и она некоторое время мрачно смотрела на него. Затем она поерзала на кровати, откинула одеяло и скользнула под него, после чего с тем же мрачным выражением лица посмотрела на Чипа и сказала:

- Выключи свет и иди ко мне. Мы поговорим об этом, - намек на улыбку снова вспыхнул по краям ее рта. - Но сначала сними одежду.

Чип не собирался дальше с ней спорить. Кроме того, это звучало неплохо.

Как только он оказался в постели рядом с ней, она прижалась к нему и закинула ногу ему на живот, совершенно сознательно касаясь его члена своим шелковисто-гладким бедром. Она положила голову на его грудь и сказала:

- Почему ты была в доме МакKензи? Кто ты для них?

Мягкая подошва ее ступни скользнула по его бедру и вниз по ноге. Сначала Чип предположил, что она делает это намеренно, чтобы отвлечь его, но когда она повторила движение несколько раз, издавая тихие задумчивые звуки, он понял, что это было просто беспокойное, бездумное физическое движение, пока она размышляла над тем, что сказать. Это отвлекло его, и было просто побочным эффектом, как и частичное вздуваниe его члена, когда ее бедро двигалось по нему. Он все еще был уверен, что не сможет трахнуть ее снова; пока еще нет, но, возможно, ему придется пересмотреть свое мнение, если так будет продолжаться и дальше.

Она перестала гладить его ногу и подняла голову с его груди, чтобы посмотреть на него в темноте.

- Думаю, можно сказать, что я вроде как... работалa на них.

Его глаза уже привыкли к темноте, и он мог различить очертания ее лица, пушистый белый овал с россыпью темных волос, обрамляющих его, но прочитать выражение ее лица было труднее. Тем не менее он уловил в ее голосе намек на что-то вроде уязвимости, почувствовал, что в ее отношениях с МакKензи, какими бы они ни были, есть что-то глубоко тревожащее, и задался вопросом, не по этой ли причине она хочет поговорить с ним при выключенном свете.

Чип подумал, что это очень близко к истине. После нескольких минут молчания в темноте он понял, что ее нужно побудить продолжить.

Она снова положила голову ему на грудь и вздохнула.

Он откашлялся и уставился в окутанный мраком потолок.

Ее пальцы прощупали его грудные мышцы, и она снова издала этот задумчивый звук.

- Ты действительно в хорошей форме, ты это знаешь?

- Когда ты говоришь, что “занималась сексом для них”…

Он почувствовал, как ее подбородок уперся ему в грудь, когда она кивнула в явном согласии с чем-то, что пронеслось у нее в голове.

- Я никогда не говорила об этом раньше. Это не то, о чем заговоришь в непринужденной беседе со своими друзьями, - oна хмыкнула. - Не то, чтобы у меня было много друзей. Вообще-то нет. Люди думают, что я странная.

- Не притворяйся, что не заметил. Я странная. Со мной что-то не так. Моя голова не работает правильно.

Чип впервые почувствовал искреннюю нежность к Вайолет. Он чувствовал, что ее эксплуатировали и насиловали много раз задолго до того, как они с Лизой насильственно вторглись в ее жизнь.

- Слушай, ты сказала достаточно. Мне не нужно знать больше. Все нормально.

- Нет, не нормально. Даже самую малость. Я думаю, что мне нужно рассказать тебе все, пока у меня есть мужество. Я думаю, что если я этого не сделаю, я буду держать это в себе, пока действительно не сойду с ума и не вышибу себе мозги, или что-то в этом роде.

Чип положил руку ей на голову, начал легонько гладить ее волосы.

- Тебе решать. Я выслушаю, если ты действительно этого хочешь.

Она еще теснее прижалась к нему и судорожно вздохнула.

- Ну ладно... Я работалa на Кена МакКензи. Действительно работала на него. Я работала в административной поддержке в его офисе, что в основном означает, что я делалa много скучного канцелярского дерьма начального уровня. Он много флиртовал со мной, и я подыгрывала ему, потому что, черт возьми, он был боссом. И он был богатым. Я не возражала, чтобы богатый человек обращал на меня внимание. В конце концов, это превратилось в нечто большее, чем флирт, и мы завели роман. Было много подлости. Иногда он трахал меня в своем кабинете в нерабочее время, но чаще мы встречались у меня дома или в секретной квартире Кена в центре, о которой его жена не знала... предположительно. Я знаю, что это делает меня плохим человеком, но мне понравилась идея трахнуть мужчину другой женщины. Во всяком случае, оказалось, что меня развели, потому что она знала об этом с самого начала. На самом деле, именно она предложила ему завести интрижку со мной, после того как однажды посетила офис и увидела меня.

- Это…- oн сделал паузу, понимая, что не знает, что ответить на это, и не мог придумать, как адекватно выразить свое удивление по поводу такого поворота в ее истории. -…нечто, - закончил он, запнувшись.

- Примерно через месяц в нашем, так называемом, “романе” Кен впервые высказал идею о сексе втроем с его женой. Хотя, знаешь, еще до всего этого я была склонна к извращениям и экспериментам. Я и раньше была с девушками. Но Мэдж, так он ее называл, ну, мысль о том, чтобы быть с ней, не очень-то меня возбуждала.

Чип вспомнил, как впервые увидел Маргарет МакКензи, когда она вошла в арку перед тем, как Лиза перерезала ей горло. Воспоминание о пятнистой дряблости, вывалившейся из тонкой ночной рубашки, заставило его поморщиться.

Тело Вайолет напряглось, воспоминания ощутимо беспокоили ее.

- И я сразу же сказала Кену, что мне это неинтересно, но он продолжал настаивать, а когда я продолжала сопротивляться, он намекнул, что я могу потерять работу, если не сделаю то, что он хочет.

- Ни хрена себе, да? Во всяком случае, сначала я сопротивлялась, сказала ему, что если он это сделает, я подам на него в суд за сексуальное домогательство. У меня были голосовые сообщения от него, которые были бы очень хорошими доказательствами против него в суде. Я полагал, что он повысит ставку своими угрозами, может быть, даже действительно уволит меня в любом случае, но этого не случилось.

У Чипа было предчувствие, что теперь он знает, к чему все идет, по крайней мере до некоторой степени. В конце концов, большая часть ее истории отражала опыт Лизы с Кеном МакКензи. Только Лиза никогда не занималась сексом с обоими МакKензи. Или занималась? Она никогда не говорила ничего такого, что указывало бы на то, что произошло, но теперь Чип понял, что она не обязательно сказала бы ему об этом. В конце концов, она хранила другие довольно большие секреты. И это означало, что у убийств могла быть и другая причина, помимо корыстной жестокости.

Рука Вайолет скользнула от его груди к плечу, и она вцепилась в него, ища утешения.

- Он предложил много денег, ежемесячные выплаты, больше, чем я когда-либо могла надеяться заработать честно при моем отсутствии опыта.

Чип сдержал смех, который чуть не вырвался. Ей было всего девятнадцать. В этом возрасте ни у кого не было сколько-нибудь значимого опыта или навыков работы на рабочем месте. Это были вещи, которые она могла бы приобрести со временем, как и все остальные. Но затем желание рассмеяться исчезло, когда до него дошло, как цинично Кен МакКензи использовал ее молодость и отсутствие опыта против нее. Этот человек был настоящим подонком. Как ни странно, а может и не так странно, чем больше он узнавал об этих манипулятивных трахах, тем меньше он сожалел о своем собственном - по общему признанию пассивном - участии в их гибели.

Она шмыгнула носом и снова кивнула. Чип почувствовал влагу на своей груди и понял, что она тихо плакала, по крайней мере, несколько минут.

- Да. И как только они вцепились в меня, я ничего не могла сделать, чтобы выбраться из этого. МакKензи стал одержим мной. Кен заставил меня уйти с работы и переехать к ним, и я это сделала. К тому времени было легче просто согласиться с тем, что они хотели. Они обращались со мной как с рабыней, заставляли меня делать разное отвратительное, извращенное дерьмо. И в этом отношении Мэдж была намного хуже Кена. Эта женщина была гребаным монстром.

- Я знаю. Это был полный пиздец. Знаешь, мне все равно, что они мертвы. Если кто-нибудь когда-нибудь и заслуживал этого, это были они. Но когда я спустилась вчера вечером и увидела их такими… ну, это просто испугало меня до смерти.

- А ты правда не знал, что она собиралась их убить?

- Я действительно не знал. Клянусь, блядь, Богом.

Она приблизила свое лицо к нему, и он почувствовал мягкий выдох теплого дыхания на своей коже.

- Я тебе верю, - oна поцеловала его в губы, нежно прикусила его нижнюю губу. - Думаю, ты хороший парень.

- Ты спас меня. Может быть, сначала ты не хотел этого, потому что боялся, но ты сделал это. Это значит, что ты хороший. И противоположность неудачнику. Остальное меня не волнует.

Были некоторые упущения, детали, которые она не знала, но то, что она сказала, было достаточно близко к реальной правде о нем. Поправлять ее в остальном было бы бесполезно. Она прижалась к нему, снова проводя бедром по его члену. На этот раз его физическая реакция была более живой. Она вскарабкалась на него, и древние пружины кровати некоторое время скрипели. Это было менее безумно, чем в первый раз, и в конце концов его полное физическое и умственное истощение заставило его медленно увядать внутри нее. Он оставался твердым достаточно долго, чтобы Вайолет смогла еще раз довести его до оргазма, и этого было достаточно. После этого они еще немного пообнимались, на этот раз в полной тишине, и вскоре погрузились в сон, гораздо более мирный, чем кто-либо ожидал.

Kогда Чип проснулся утром, Вайолет исчезла. Его первоначальная реакция на ее отсутствие была сдержанной. Яркий солнечный свет струился сквозь пластиковые планки жалюзи, когда его глаза открылись, освещая пустую часть матраса, где она спала с ним в последние часы предрассветной темноты. Подумав, что она в ванной, он закрыл глаза и снова уснул. Когда он снова зашевелился, солнечный свет стал еще ярче, и он чувствовал его тепло на своей обнаженной спине.

Хотя он все еще не был по-настоящему встревожен, он стал более бдительным, когда осознание ее отсутствия стало более явным. Он не знал, как долго ее не было, и имел смутное представление о том, как долго он дремал на этот раз. Ему показалось, что прошло всего несколько минут, а может быть, и полчаса. Голова у него кружилась сильнее, чем следовало бы, почти так же, как после ночной попойки.

Чип со стоном перевернулся на спину и посмотрел на прикроватные часы. Он нахмурился, когда понял, что проспал почти все утро. Через двадцать минут наступит полдень. Еще через несколько мгновений бодрствования начало появляться чувство чего-то нехорошего. Он все еще был не в своей тарелке, и ему потребовалось несколько дополнительных моментов, чтобы понять, в чем дело. Он прищурился, глядя на тумбочку, и его способность к восприятию постепенно начала обостряться.

Он откинул одеяло и перекинул ноги через край кровати. Его взгляд сразу же метнулся на стол. Его куртки нигде не было видно. Сердце Чипа начало стучать все быстрее и быстрее. Во рту у него пересохло, и в горле пересохло. Начиналась паника.

Он прошел весь этот ад прошлой ночью не для того, чтобы потерять эти проклятые деньги. Из-за этих денег погибли люди. Вся его жизнь перевернулась в погоне за ними. Не может быть, чтобы вся эта дикая ночь хаоса, смерти и разрушения была напрасной. Перспектива этого наполнила его душераздирающим, парализующим чувством боли. Но паралич вскоре сменился гневом, направленным как на него самого, так и на Вайолет за то, что она обманула его. Он не мог поверить, что попался на ее нелепую слезливую историю. В ярком свете дня он ясно понял, что его измученный и перенапряженный разум был слеп прошлой ночью. Она играла с ним как с идиотом, пользуясь его бесхитростной натурой, развлекая его своим соблазнительным телом и эмоционально манипулируя им своим рассказом о несчастьях.

В его голове промелькнули мысли, чуждые всему, что он когда-либо делал. Это были воспаленные образы крови и мести. Он представил, как выслеживает Вайолет и забирает деньги. Это разворачивалось, как сцены из фильма. Вот он мчится по ленте черного шоссе, с мрачным лицом за рулем, на заднем плане гремит подходящая драматическая музыка, пока он идет по следу улик, ведущих к его добыче. Затем последовали сцены допроса, в которых он запугивал или выбивал нужную ему информацию из сообщников Вайолет. А потом большой финал, окончательное столкновение с коварной злодейкой, которая забрала у него все. Они дрались, как враги в боевике. У нее был необъяснимый арсенал разрушительных приемов боевых искусств, которые она использовала, чтобы выбить из него дерьмо. И все же, каким-то образом, он все еще стоял в конце, весь в синяках и крови, но не побежденный. Как и любой самоуверенный злодей, она допустила ошибку, недооценив героя. Он взял себя в руки, воспользовался ее внезапным разгильдяйством и забил ее до смерти голыми руками. После чего он забрал украденные деньги и, пошатываясь, ушел в закат с торжествующей музыкой, истекающий кровью при заключительных титрах.

Все это промелькнуло у него в голове примерно за минуту. Он понимал, насколько нелепым было его мысленное кино, но оно все равно подействовало на него возбуждающе. Может быть, у него и не хватило бы духу наброситься на Вайолет, как Джейсон Стэтхэм, но это не значит, что он не может пойти за ней и попытаться вернуть деньги. Это могло бы случиться с гораздо меньшим количеством драк и, возможно, не так, как с музыкой из саундтрека.

Чип встал и подошел к окну. Взгляд сквозь жалюзи подтвердил еще один его страх. “Понтиак” тоже пропал. Итак, она забрала его деньги, транспорт и средства для самозащиты. Он был в невыгодном положении по нескольким пунктам, но были еще некоторые шаги, которые он мог сделать. Он был недалеко от Чаттануги. Он мог позвонить своему деду. Старик мог бы приехать за ним и отвезти его к себе домой, где он пробудет достаточно долго, чтобы начать разрабатывать план. Чип полагал, что ему придется проглотить свою гордость и одолжить у него немного денег. Сесил может немного дать. Он не был богат, но и не был беден. А с деньгами в кармане у Чипа вдруг появится еще несколько вариантов.

Его сотовый исчез вместе с курткой, но он мог позвонить Сесилу по телефону в номере. Он отвернулся от окна, намереваясь сделать именно это, но в этот момент понял, что пропало кое-что еще. Одежда, которую он оставил на полу, прежде чем забраться в постель к Вайолет, тоже исчезла.

Чип приложил руку ко лбу и хихикнул в веселом смятении.

Он представил себе, как она быстро и бесшумно бегает по комнате, тщательно собирая все его вещи и одновременно внимательно наблюдая за ним в поисках признаков близкого пробуждения. Покачав головой, он задумался, как долго ее не было. Неужели она ждала до рассвета? Или она встала, как только поняла, что он крепко спит? Интуиция подсказывала ему последний вариант. Придумав план, она бы не хотела тратить слишком много времени на его реализацию. И она сделала бы все возможное, чтобы задержать его, когда он проснется и поймет, что произошло, и, таким образом, забрала его одежду. Ее рассуждения на этот счет было легко понять. Не может же он разгуливать голым по улице, правда? За такое могут задержать копы, и она знала, что он не хотел бы, чтобы это произошло. Ну, это был риск, на который он мог бы пойти, если бы впал в отчаяние, но он надеялся, что до этого не дойдет.

Чип присел на край кровати и снял трубку старого телефона с рычага. Он уже держал палец на вращающемся циферблате, когда поднес трубку к уху и понял, что гудка нет. Нахмурившись, он несколько раз нажал на кнопку в надежде вызвать сигнал. Будучи относительно молодым, почти тридцатилетним, он почти не имел опыта работы с телефонами такого типа, но он видел этот трюк в старых фильмах.

Он сунул руку за телефон и потянул за шнур. Не было никакого сопротивления, и через мгновение стало ясно, почему - линия была перерезана.

Чип с отвращением отбросил шнур и положил бесполезную трубку обратно на рычаг.

Ну что ж, она, конечно же, обо всем позаботилась, надо отдать ей должное.

Чип закрыл лицо руками и долго сидел, не зная, что делать дальше. Он представил себе сюрреалистическое будущее постоянного заключения в этой грязной, кишащей тараканами, яме комнаты. Он был бы как персонаж в романе Кафки. Не то чтобы он когда-либо читал Кафку. Но он слышал слово «сюрреалистическиe», когда интеллектуалы - или позеры - говорили о его романах. Кроме того, он думал, что в одном из них есть что-то связанное с тараканом, так что это отчасти соответствовало его ситуации. Далее он представил себе, как будет описывать эту фазу своей жизни зачарованным слушателям в более поздний момент, когда все это безумие останется позади. Он скажет: Да, это была совершенно кафкианская хрень. А потом все бы глубокомысленно кивали и ничего не говорили, потому что никто не знал, что, блядь, он имел в виду, но всё это было очень глубоко и экзистенциально, и все такое прочее дерьмо...

Но, конечно, все это чушь собачья, потому что очень скоро менеджер мотеля придет и либо выгонит его, либо потребует плату за еще одну ночь. Без одежды и денег это должен быть действительно интересный разговор. Чип изо всех сил пытался представить, как он мог бы адекватно объяснить свою ситуацию, и потерпел неудачу. Даже притом, что некоторые из более сомнительных моментов были скрыты, это звучало как нечто ненормальное. Менеджер позвонит в полицию, и тогда все будет кончено. Он еще сомневался, что представляет интерес в деле об убийстве Маккензи, но любой мало-мальски компетентный полицейский сразу заподозрит, что он замышлял что-то нехорошее.

Может быть, они и не смогут арестовать его ни за что, по крайней мере пока, но и помочь ему ничем не смогут. Сообщать об угнанном “Понтиаке” было очень рискованно. Теперь, когда Вайолет бросила его, он мог сказать о ней много гадостей, но она не была глупой. Она не станет проводить много времени в угнанном автомобиле. На те деньги, что у нее были, она могла купить еще один дешевый тарантас или билет на автобус куда-нибудь подальше. Но если копы случайно поймают ее за кражу машины, она, несомненно, начнет выбалтывать много информации, которую Чип не хотел бы, чтобы они знали.

Чип сидел на краю кровати, размышляя еще немного. Его полная неспособность что-либо сделать в сложившейся ситуации весьма разочаровывала. В конце концов, он понял, что ему нужно отлить, и встал, чтобы пойти в ванную.

И именно тогда он испытал свой самый большой шок.

Вайолет лежала в ванне мертвая, с перерезанным горлом от уха до уха. Чип долго стоял как вкопанный. Его мысли куда-то испарились в тот момент не потому, что он онемел от шока, а потому что его разум был неспособен осмыслить то, что он увидел. Из всех вещей, которые, как он предполагал, могли случиться с Вайолет, этой точно не было среди них. Если бы он миллион лет перебирал в уме все возможные варианты, то не стал бы думать об этом по той простой причине, что не мог даже представить себе, как это произошло.

Какой-то убийца проник в их комнату ночью и сделал это с ней, даже не разбудив его. Уровень скрытности, необходимый для совершения поступка, ошеломил его. Это было то, что он связывал с ниндзя, секретными агентами и множеством других экзотических злобных персонажей из фильмов. По большей части Чип вел скромную жизнь на задворках общества. Он не знал ни ниндзя, ни секретных агентов, и был уверен, что они вращаются в совершенно разных социальных кругах. И вообще, он не был достоин внимания кого-то подобного, независимо от того, что он сделал.

Он резко вздохнул, слезы навернулись на глаза. Слезы означали конец этого застывшего момента. Реальность того, что он видел, сильно поразила его. Стыд, который он испытал, вспомнив свои жестокие фантазии о том, когда он поймает Вайолет, поразил его, заставил его пошатнуться и опереться руками о дверной косяк, чтобы не упасть.

Бедную девушку убили очень жестоко. Порез на ее горле был глубоким. Нападавший почти отрезал ей голову. В ванне было много крови, а также брызги на плитке пола. Кто-то сильный втолкнул ее в ванну, прижал ко дну, а потом убил, и все это при минимальном шуме. Он все еще не мог понять это. Она легла спать голой и умерла таким образом, что заставило Чипа задуматься, было ли нападение сексуального характера. У него не было никакого способа определить это, но это казалось вполне логичным. Она была – была - красивой девушкой. Возможно, хищник, находящийся в другой комнате мотеля, видел, как они приехали, и принял импульсивное решение преследовать ее.

Чип вышел из ванной и побежал через комнату, чтобы снова выглянуть в окно. Он вспомнил, что, когда они приехали, перед одной из других комнат была припаркована еще одна машина. В то время он слишком устал, чтобы обращать внимание на марку и модель, но в памяти всплыл смутный образ синего четырехдверного “седана”. У него было еще более смутное впечатление, что таинственный автомобиль был старым, хотя и не таким старым, как “Понтиак”, реликвия 70-х годов.

Синий “седан” исчез. Единственная другая машина была припаркована в дальнем конце стоянки, рядом с вестибюлем и офисом. Он должен был принадлежать тому, кто сегодня дежурил в мотеле. Он отошел от окна и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате, покусывая костяшки пальцев на сжатом кулаке и изо всех сил стараясь придумать что-нибудь - хоть что-нибудь - что он мог бы сделать. Он опрокинул стул и снова разочарованно вскрикнул. Ситуация выглядела безнадежной со всех сторон. Убийца Вайолет был где-то там, и он ничего не мог с этим поделать. Он даже не мог вызвать копов, чтобы сообщить о ее убийстве.

Единственное, что до сих пор работало в его пользу, - это отсутствие каких-либо вещественных доказательств, связывающих его с чем-то серьезным. Но это было уже не так. В комнате с ним была мертвая девушка, и ее смерть нельзя долго скрывать. Там было множество доказательств ДНК. Его отпечатки пальцев. Волокна волос на матрасе. И, черт возьми, забудь про комнату, на теле Вайолет - и внутри - была тонна его ДНК. Любой, кто исследует это место, придет к неизбежному выводу - он убил ее. Пока он размышлял над этим, его поразило, насколько невероятной полиция сочтет его историю. Никто не поверит, что он проспал все это, и он не сможет их винить, потому что сам этого не понимал.

Чип вернулся в ванную и снова посмотрел на Вайолет. Он не хотел смотреть на то, что с ней сделали, но чувствовал, что должен заставить себя сделать это, чтобы иметь хоть какую-то надежду найти выход из этой, казалось бы, невозможной ситуации. На этот раз, думая, что он доберется до ванны и встанет на колени для ближайшего судебно-медицинского осмотра, он шагнул в ванную и поморщился от ощущения свернувшейся крови под ногами.

Он сделал еще один шаг в комнату и краем глаза что-то заметил. Хотя он еще не видел этого, чувство глубокого предчувствия овладело им. С большой неохотой он повернулся к зеркалу над раковиной.

Чип внезапно почувствовал себя опустошенным.

В зеркале кровью Вайолет было написано единственное слово: ОБМАНЩИК.

Это слово многое прояснило. Вайолет не встретила свою смерть от рук какого-то сексуального хищника. Он запоздало понял, что должен был догадаться об этом уже на основании кражи его вещей и денег.

Он не знал, как ей удалось выследить его так быстро - черт, она должна быть сейчас в чертовой больнице, - но он не сомневался, что она каким-то образом сделала это. Она всегда утверждала, что намного умнее его, и вот, наконец, окончательное доказательство. Чем больше он прокручивал эту мысль в голове, тем больше в ней было смысла. Это было личное. Кровавое послание на зеркале подтвердило это. Но истина должна была быть ясна даже без этого. Случайный насильник не убил бы Вайолет и не оставил бы его в живых.

И она каким-то образом проникла в их комнату и в этот момент увидела, как он спит в постели с Вайолет. Вид их обнаженных тел вызвал ярость. Лиза была хладнокровной сукой во многих отношениях, но она любила Чипа. Или, по крайней мере, она думала, что он принадлежит исключительно ей. У него была догадка, он знал, как она восприняла это. Эта другая женщина соблазнила его сбежать с ней и деньгами. На самом деле все было не совсем так. У него не было ни плана, ни мысли о том, что будет дальше. Он провел всю ночь, реагируя и ничего больше. Но Лиза не знала этого. В ее глазах он был виновен в предательстве, и поэтому она убила Вайолет как наглядный урок. Он до сих пор не понял, как она это сделала, не разбудив его, но не стоило зацикливаться на этом. Она сделала это, без вопросов. Перерезание горла, соответствовало ее психологическому портрету.

И почему она оставила его в живых после его предательства?

Это была подстава. Вот почему она не дала ему возможность выйти из комнаты. Чип не мог не покачать головой в восхищении от дерзости всего этого. Он вышел обратно в комнату и сел на кровать, ожидая звука сирен.

Прошел час, но ничего не произошло. Чип уже начал думать, что Лиза предоставила его самому себе, и это было почти бессмысленно. Зачем пытаться его подставить, а потом не отправить полицейских за ним? Чем дольше он сидел там и ждал гибели, обрушившейся на него в виде полиции, прибывшей в массовом порядке, чтобы схватить его и увести, тем меньше смысла было в его теории. То, что это была подстава, все еще казалось правильным. Эта часть была, очевидно, самой большой частью того, что произошло. Но больше ничего не происходило.

Было много мелочей, которые не совсем складывались, но один фактор вырисовывался больше, чем все остальные - тот факт, что он все еще был жив. Лиза часто признавалась ему в своей глубокой любви. Она сделала это даже после того, как он ударил ее по голове и втянул в безумную погоню через один из самых захудалых районов Нэшвилла. Так что было ясно, что она готова многое простить, когда дело касалось его. Но Чип не мог видеть, как Лиза позволяет своим эмоциям мешать личным интересам. Ее главной заботой было то, как эта схема повлияет на нее. И не было никакого смысла оставлять его в живых, когда у него было так много всего, что он мог рассказать полиции о ее роли в смерти МакKензи и ее деятельности в поддержку “исследований” брата.

Чип изо всех сил пытался придумать альтернативное объяснение того, что произошло, когда он спал, но не добился результата. Несмотря на дыры в его оригинальной теории, Лиза, убившая Вайолет и подставившая его за убийство, была единственной вещью, которая объясняла основные факты ситуации. Где-то там была информация, которой он просто не обладал, какой-то существенный недостающий элемент, от которого все зависело - и который объяснил бы, почему он все еще жив и еще не арестован полицией. Если бы он мог узнать, что это за таинственный элемент, все остальное встало бы на свои места.

Но этого не случится, если он продолжит сидеть здесь и ничего не делать. Чем дольше он это делал, тем больше становилось шансов быть обнаруженным полицией или персоналом мотеля. Нравится ему это или нет, но пришло время рискнуть, сделать что-то смелое. Сначала голова была абсолютно пуста, но потом на него снизошло озарение.

Он скатился с кровати и вернулся в ванную. На этот раз он избегал смотреть на тело Вайолет. У него было достаточно времени, чтобы заглушить тот факт, что она все-таки не сбежала от него. Он не знал, что в конечном итоге произошло бы между ними. Может быть, ничего. Может быть, что-то большее. Все это было так свежо и тревожно, несмотря на близость, которую они разделяли. Он продолжал думать о “печати”, которую она нарисовала вокруг его ожоговой раны кончиком пальца, и о том, что она сказала об этом, как они будут связаны друг с другом навсегда. Несомненно, она была странной девушкой, но она не заслуживала смерти. Чип не верил в любовь с первого взгляда. Это был сказочный мусор, дерьмо из мыльных опер, которое не имело ничего общего с реальным миром. Но, несмотря на странную и короткую природу их совместной жизни, он начал что-то чувствовать к ней. Он чертовски хотел, чтобы у него был шанс узнать, во что это нечто могло превратиться.

Единственное тонкое полотенце висело на вешалке на стене. Чип схватил полотенце и обернул его вокруг талии, когда вышел из ванной. Убедившись, что полотенце надежно закреплено, он в последний раз посмотрел в окно у входной двери и вышел из комнаты.

Чип шел быстрым шагом по тротуару в сторону вестибюля. Он был застенчивым парнем во многих отношениях, что было еще одним аспектом его личности, который Лиза никогда не стеснялась эксплуатировать. Расхаживать на свежем воздухе, не имея ничего, кроме клочка полотенца, чтобы скрыть свои интимные места, было не то, что он обычно делал. Конечно, он был прикрыт больше, чем если бы лежал у бассейна в плавках, но контекст имел значение. Он не был у бассейна, да и вообще в этой дыре бассейна не было. Любой, кто случайно увидит его, поймет это и не сможет не пялиться. И знание того, что у него было приличное тело, делало перспективу того, что на него будут пялиться в полотенце, не менее тревожной - в некотором смысле, это делало ее еще хуже.

К счастью для него, мотель оказался совершенно безлюдным. Красный “Hyundai” у вестибюля оставался единственным автомобилем в поле зрения. Чип был благодарен за это по ряду причин, не последней из которых была его скромность.

Когда Чип толкнул входную дверь и вошел в вестибюль, за стойкой сидел еще один толстый латиноамериканец. То, что он не был тем же пухлым латиноамериканцем, который дежурил, когда они с Вайолет регистрировались в предрассветный час, было очевидно. Несмотря на очевидное семейное сходство, этот мужчина был старше, толще и имел меньше волос. Он также носил очки с толстыми линзами в большой черной оправе. Из-за очков его глаза казались слишком большими, как у инопланетянина или монстра из какого-то другого измерения, как у существа в плохом человеческом обличье. От одного взгляда на парня Чипа бросило в дрожь. Однако, справедливости ради, его нервы были на пределе, и он был склонен видеть угрозу практически во всем.

Парень поднял взгляд от свернутой части газеты, которую он читал, и нахмурился на неортодоксальный наряд Чипа.

Чип оперся руками о край стола и слегка наклонился, чтобы получше рассмотреть то, что находилось за ним. На стене за спиной клерка висела пробковая доска с ключами, свисающими с аккуратных колышков. Только на одном колышке не хватало ключа. Так что в настоящее время чип был единственным гостем, зарегистрировавшимся в "Мангуст-Лодж". Это было хорошо. Это означало, что если здесь все пойдет наперекосяк, у него, по крайней мере, будет хоть какой-то шанс уйти незамеченным. У него было смутное представление о том, как одолеть этого парня и, возможно, уложить его на обе лопатки. Он мог бы связать чувака, включить знак “Cвободных Mест Hет” (хотя это было бы довольно смешно, учитывая пустоту парковки) и отвезти красный "Hyundai" обратно в Нэшвилл.

- Ну, у меня некая ситуация, и я надеялся, что смогу воспользоваться вашим телефоном, - oн кивнул на допотопный, дисковый телефон на столе. Рядом с ним была потрепанная копия «Желтых Cтраниц», толстая, вероятно, давно устаревшая. Все в этом месте заставляло его чувствовать, что он попал через портал в чертовы 1940-е года. За исключением того, что у латиноамериканских семей, вероятно, тогда не было мотелей в Теннесси. - Это возможно?

Старик лениво пожал плечами, заставив свои значительные мужские сиськи напрячься под тканью полосатой рубашки-“поло”, которая была, по крайней мере, на размер ему мала.

- Почему бы тебе не позвонить с телефона из своего номера?

Густые брови мужчины нахмурились, в результате чего глубокие борозды на лбу стали более выраженными, что немного усилило впечатление существа, скрывающегося за человеческой маской.

- Это очень странно. Cтенной разъем подключен?

Но шнур обрезан, поэтому давайте двигаться дальше, пожалуйста...

Он изо всех сил пытался скрыть свое нетерпение и глубокое беспокойство, но это было непросто.

Чип колебался. Он был из поколения, которое в основном пользовалось только мобильными телефонами. Он не был полностью уверен, как работает «междугородний» звонок. Будет ли это “междугородная связь", если звонить кому-то в том же штате? Он просто не знал. Его побуждением было солгать, но он не был уверен, что это поможет ему.

- Может, твоя «ситуация» как-то связана с вечеринкой прошлой ночью?

- Э-э... да. Думаю, да. Но что это за вечеринка? Мы легли спать, как только зарегистрировались, - oн пожалел, что упомянул спутника в тот момент, когда это сорвалось с его губ. В этом не было необходимости. Вайолет была в машине, пока он платил за комнату. Насколько эти люди знали, он путешествовал один. Ну, вот и все. - Когда мы зарегистрировались, здесь была другая машина, синий “седан”. Он был припаркован в нескольких дверях от нас. Но я не помню никакого шума. Если у них и была вечеринка, то мы тут ни при чем.

- Меня не было здесь. Я могу сказать только то, что сказал мне мой племянник. Он работал сегодня утром, когда ты приехал.

- И он сказал вам, что в комнате 1024 была вечеринка?

- Он сказал, что было очень шумно. Музыка, громкий смех и все такое. На самом деле, было так много шума, что другой гость уехал из-за этого.

Хотя в целом старик казался добродушным, выражение его лица стало серьезным, отчего глаза за нелепо толстыми стеклами очков казались еще более странными.

- О, да. Он потребовал и получил возмещение. Ваша вечеринка стоила нам денег, мистер Делакруа, - oн махнул пятнистой рукой на дверь за Чипом, чтобы указать, по-видимому, на пустую парковку. - Как видите, мы не очень заняты в это время года. Да и вообще в наши дни, по правде говоря. Каждый заработанный доллар драгоценен.

Чип недоуменно уставился на старого латиноамериканца. Его замешательство возникло из-за того, что его назвали «мистер Делакруа», псевдоним, который он использовал при подписании реестра. Он понятия не имел, почему он использовал это имя. Оно просто всплыло в его голове.

- Мистер Эрнандес. Слушайте, я очень сожалею о неудобствах, которые я мог причинить, и я хотел бы иметь шанс загладить свою вину перед вами. Клянусь могилой моей матери, я ничего не помню об этой вечеринке, но, наверное, я слишком напился или что-то в этом роде. Я верну деньги, которые вы потеряли, даже немного больше. Но для этого мне нужен ваш телефон. Итак... я могу это сделать? Разумеется, я заплачу и за звонок.

Эрнандес почесал подбородок и оценивающе посмотрел на Чипа, прежде чем ответить.

- Вы, кажется, чем-то расстроены, мистер Делакруа.

- Типа того, да. Та девушка, с которой я был прошлой ночью? Ну, оказывается, я сделал плохой выбор, когда подобрал ее в том баре, - Чип это уже делал. За два года, проведенные с Лизой, которая была абсолютным мастером этого искусства, он стал искусным создателем невероятно правдоподобных вымыслов на лету. - Она была горячей штучкой, и, наверное, я позволил своим животным инстинктам взять надо мной верх. Должно быть, она накачала меня прошлой ночью. Конечно, блин, держу пари, что так и случилось. Это объясняет, почему я ничего не помню.

- Это сленг. Она накачала меня наркотиками, вот что я хочу сказать. Эта девка, должно быть, подлила мне что-то в напиток. Иисусe, - Чип печально покачал головой. - Это все объясняет.

Несмотря на то, что Чип все еще держал себя в руках, у него было тревожное чувство, что он наткнулся на кусочек настоящей правды. Что-то объясняло, почему Вайолет была жестоко убита, пока он спал, и то, что его накачали наркотиками, имело такой же смысл, как и все остальное. Это даже помогло заткнуть дыры в теории о том, что Лиза совершила убийство Вайолет в качестве мести за его неверность. Может быть, она думала, что это сотрет из его памяти всю ночь, а не только ужасные подробности смерти Вайолет. Должно быть, так оно и было. Это делало его постоянное присутствие среди живых гораздо менее необъяснимым.

Но Лиза просчиталась. У него было много сложных эмоций, когда она была вовлечена. Он любил и боялся ее, и, да, иногда некоторые вещи, которые она делала, расстраивали его. Но он никогда не чувствовал ничего похожего на убийственную ярость, которую чувствовал сейчас. Он хотел убить ее.

Эрнандес стал больше опасаться Чипа из-за этого видимого ухудшения его настроения. Он немного отодвинулся от него, направляясь к другому концу стола. Его взгляд метнулся к чему-то под столом, прежде чем вернуться к Чипу. Он облизнул губы и натянуто улыбнулся. У Чипа сложилось впечатление, что он старается не нервничать.

Чип поднял руки и сделал небольшой шаг назад.

- Эй, расслабьтесь, хорошо? - oн вложил в свой голос столько искренности, сколько мог, зная, что ему нужно убедить человека в его существенной безвредности в течение примерно десяти секунд, или его грохнут. - Не нужно брать пистолет или что-то, что у вас там спрятано. Я просто парень в неудачной ситуации, я пытаюсь найти выход. Вам нечего бояться меня. Моя машина, мои деньги и моя одежда исчезли, потому что эта сука накачала меня наркотиками и ограбила. Вот почему я стою здесь, в лобби, в полотенце, как идиот. Если бы я мог просто позвонить с вашего телефона, я бы все это исправил. Я могу попросить моего друга привезти мне одежду и деньги. И тогда вы получите деньги, достаточно, чтобы покрыть неудобства, которые я вам причинил, а затем еще немного. Вас бы это устроило, не так ли?

Его слова, казалось, успокоили Эрнандеса, чья улыбка стала теплее и лишилась прежней фальши.

- Простите меня, мистер Делакруа, но у меня и раньше бывали стычки с ворами. Это опасно - работать в одиночку. Вы можете сделать свой звонок. Я также могу предложить временное решение одной из ваших проблем. У меня есть коробка найденных предметов одежды, оставленных гостями. Вы можете отсортировать их, чтобы посмотреть, подойдет ли вам что-нибудь.

Чип облегченно улыбнулся. Это был один предотвращенный потенциальный кризис. Жаль, что все остальное не так легко исправить.

Чип поднес трубку к уху и набрал номер телефона Лизы. Раздалось два гудка, прежде чем ответил незнакомый мужской голос.

Чип ничего не сказал. Он был слишком ошеломлен неожиданным голосом в своем ухе. Человек на другом конце был ему незнаком - он был в этом уверен - но в его тоне звучали резкие нотки, вызывающие беспокойство. Услышав это, его сердце снова начало биться.

- Хм… извините, я, должно быть, набрал неправильный номер.

- Bы звонили…- резкий мужской голос повторил номер Лизы.

Язык Чипа во рту казался слишком толстым. На мгновение он не смог выдохнуть, а тем более выдавить из себя ответ. Он наконец смог выдавить несколько слов, когда недружелюбный голос снова окликнул его.

- Да, я звоню Лизе. Она... подруга. Что-то случилось?

- Мистер Делакруа, меня зовут Вэнс Морган. Я - детектив из Городского Полицейского Управления Нэшвилла.

Разговор с детективом был коротким, но информативным. Лиза находилась в коме в баптистской больнице в Нэшвилле после перенесенной «травмы тупым предметом», вызванной ссорой с неизвестным, что привело к почти фатальному кровоизлиянию в мозг. Она была там все утро. Кроме этих существенных фактов, детектив не мог предоставить дополнительную информацию относительно ее состояния. Не было необходимости симулировать шок, который Чип почувствовал, услышав эту новость. Детектив хотел узнать, есть ли у него какая-либо информация о том, чем занималась Лиза в течение ночи. Чип отрицал, что ему что-то известно, и был настолько расстроен известием о Лизе, что Морган решила не настаивать. Он сообщил Чипу, что может связаться с больницей для получения дополнительной информации, а затем закончил разговор.

Чип почувствовал головокружение. Новости о Лизе перевернули все с ног на голову и вывернули наизнанку. Его как будто оглушило, когда он узнал, что причинил ей столько вреда, что поставил под угрозу ее жизнь. И всякое ощущение того, что он может справиться с тем, что произошло, пока он спал, теперь было полностью стерто. Лиза не могла убить Вайолет, потому что все это время боролась за свою жизнь. Его мысли ненадолго обратились к Дуэйну, но он почти сразу же отказался от этой возможности. Несмотря на то, что он был страшным, этот парень вышел из строя, в этом нет сомнений. И мысль о парне, выслеживающем его в этом месте, была нелепой.

- Вам нужно сесть, мистер Делакруа. Может, стакан воды?

- Я знаю. Извините, что сорвался. Я только что получил очень плохие новости, и мне трудно с ними справиться.

- Это не тот друг. Но не волнуйтесь, я могу позвонить кое-кому еще. - Единственным человеком, которому он мог реально позвонить, был его дед, но он чувствовал себя гораздо менее склонным делать это в свете того, как все изменилось. Впрочем, Эрнандесу и не нужно было этого знать. - Но прежде чем я это сделаю, вы можете еще что-нибудь рассказать об этой вечеринке прошлой ночью? Ваш племянник видел, как кто-то входил или выходил из моей комнаты?

Чип не ожидал ответа на этот вопрос. Ясно, что силы, которые существуют во Bселенной, сговорились сделать все аспекты тайны, охватившей его жизнь, невозможными для понимания. Но Эрнандес удивил его.

- Он видел еще двоих. Он обратил внимание на них из-за шума. Он сказал, что эти двое входили и выходили из вашей комнаты несколько раз.

- Молодой человек, худой и со светлыми волосами. Девушка была стройная и с темными волосами. Мой племянник сначала подумал, что она парень, потому что она не была…- тут Эрнандес сделал паузу и руками описал фигуру в виде песочных часов в воздухе. - Но эта девушка кричала на молодого человека. Гектор - это мой племянник - сказал, что это был женский голос. И ее волосы были длинными.

Чип кивнул, когда Эрнандес рассказал ему об этом. Пока он слушал, большая часть напряжения, охватившего его, рассеялась. Конечно, он многого не знал, но ему казалось, что он знает, кто эта девушка. Как он мог забыть того, кто вымогал у него косарь долларов?

Чип схватил его за рубашку-"поло" и прижал к столу. Рука старика потянулась к тому, что было спрятано под столом, но он не смог дотянуться, и его пальцы судорожно дернулись. Чип схватил тяжелое основание старого телефона и ударил Эрнандеса по голове так сильно, как только мог. Удар оставил глубокую рану над ухом, и из раны хлынула темная кровь. Эрнандес закричал от боли и упал на стол. Он был ранен, но не потерял сознание, уставившись на Чипа из-за толстых линз своими ужасно большими, совиными глазами. Чип еще трижды ударил его телефоном по голове, а затем разжал пальцы. Старик отлетел назад и с глухим стуком приземлился на пол.

Чип швырнул забрызганный кровью телефон на стол с криком, полным беспомощной ярости и отчаяния. Ударить старика, который только что сделал все возможное, чтобы помочь ему, было очень низко. Это было то, что делали только худшие преступные отморозки. Он больше не мог скрываться от правды - теперь он был полноправным членом древнего ордена подонков и криминальных кретинов, подонком с большой буквы “П”.

Он был в самом худшем и невозможном положении. Какие-то другие подонки нацелились на него и загнали в угол, и единственный выход был через жестокие, решительные действия. Все остальное означало поражение. Это означало попасть в тюрьму, может быть, в камеру смертников, если штат осудит его за убийство Вайолет. Он колебался на грани капитуляции и принятия своего положения раньше, но это было до того, как он получил информацию, которой обладал сейчас. У него была наводка на его деньги и людей, которые его подставили. Шансы догнать их и вернуть то, что принадлежало ему, были невелики, но, пока такая возможность вообще существовала, ему приходилось использовать ее с непоколебимой безжалостностью.

Чип перелез через стол и спрыгнул на пол с другой стороны. Он опустился на колени рядом с Эрнандесом и проверил его пульс. Сначала ничего не было, и Чип стиснул зубы от крика, который хотел разразиться. Его курс был определен, и теперь пути назад не было, но возможный факт смерти этого человека терзал его. Затем он почувствовал пульс, тихий и слабый, но определенно он был.

За ним была дверь. Чип открыл ее и заглянул в маленький офис. Внутри были пара высоких шкафов для документов и маленький письменный стол. На столе стояли фотографии членов семьи в рамках. Племянник Эрнандеса широко улыбался на одной из них и обнимал белую женщину средних лет, которая, возможно, была его женой. На другом снимке был старик Эрнандес в похожей позе с латиноамериканкой приблизительно его возраста. Чип пожалел, что не видел чертовых фотографий раньше. Персонализация Эрнандеса сделала то, что он делал, еще сложнее. Это был семьянин, у которого было много людей, которые заботились о нем.

Чип затащил Эрнандеса в маленький кабинет и закрыл дверь. Он не хотел, чтобы кто-нибудь мог мельком увидеть, что он делает. В конце концов, большинство людей, по крайней мере, с несколькими достаточно функциональными клетками головного мозга заподозрят неладное, увидев полуголого человека, возившегося с окровавленным телом. Конечно, были и другие вещи, которые могли вызвать тревогу в сознании незваного гостя - например, разбрызгивание крови на стойке регистрации - но он cможет побеспокоиться об этом, как только уберет старика.

Он сел на стул за столом и начал открывать ящики. В верхнем и среднем ящиках не было ничего полезного, но он вздохнул с облегчением, заметив очень полезный предмет в задней части большого ящика с большим количеством мусора - свежий, неиспользованный рулон серебристой клейкой ленты. Чип взял его и принялся связывать старика. Клейкая лента сама по себе не идеальна для того, чтобы удерживать парня, но она должна держать его вне строя, пока он не сможет уйти из этого места. Он использовал огромное количество ленты, оборачивая ее вокруг запястий и лодыжек Эрнандеса десятки раз, иногда перематывая ее между конечностями чередующимися перекрещивающимися узорами, которые, как он надеялся, зафиксируют его крепче. Удовлетворившись этим, он заклеил ему рот еще одним слоем скотча. Чип ненавидел это делать. Это затруднит дыхание, может даже вызвать смерть, но у него не было выбора. Он не мог позволить парню кричать о помощи, если он придет в сознание.

Покончив с этим, он приоткрыл дверь и выглянул в вестибюль, который все еще был пуст. Со своего наблюдательного пункта он мог видеть нижнюю сторону стойки администратора. Слева было несколько полок, а справа - открытое пространство. В углу открытого пространства стояла клюшка для гольфа. Она была тяжелая и толстая. Клюшка была тем, за чем Эрнандес тянулся под столом, что было отчасти разочаровывающим. Он надеялся на оружие, которое уравняло бы ситуацию, когда он отправится на охоту за своими деньгами. Но это было лучше, чем ничего. Он заберет его с собой, когда уедет.

Кроме того, на открытом пространстве стояла незапечатанная картонная коробка, в которой, должно быть, хранился ассортимент потерянной/найденной одежды, о которой упоминал Эрнандес. Чип открыл дверь пошире, вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь. Он подкрался к столу, стараясь не наступить в небольшую лужу крови за ним. Он вытащил коробку и начал перебирать скудный ассортимент ненужной одежды. Одежда была выстирана и аккуратно сложена, но это было лучшее, что Чип мог сказать о коллекции. В общем, это были те вещи, которые нельзя было надеть, в том числе простые белые футболки и различные части нижнего белья с пятнами, которые даже самое сильное моющее средство не могло полностью стереть. Если бы он управлял этим местом, чертово нижнее белье пошло бы в мусор. Остальные предметы представляли собой небольшую подборку вещей, которые человек с низкими стандартами мог бы реально носить на публике. В настоящий момент стандарты Чипа были довольно низкими, так что все было в порядке. Одна пара мужских джинсов была слишком маленькой. Он натянул на себя серые спортивные штаны с парой маленьких дырочек в области ягодиц. Простая белая футболка его размера нашлась прямо под ними. Это было облегчение - быть одетым снова, но был и отрицательный момент. На дне коробки была единственная доступная обувь - пара розовых женских шлепанцев с блестящими пластиковыми «бриллиантами» на Y-образном ремешке. Чувствуя себя самой большой задницей в мире, Чип надел шлепанцы.

Проверив полки под столом, он нашел ключи Эрнандеса и положил их в задний карман брюк. Вытерев кровь со стола брошенным полотенцем, он принялся вытирать остальные поверхности, к которым мог прикоснуться. Он вернулся в кабинет и сделал то же самое, взявшись с полотенцем за дверную ручку на обратном пути. Избавиться от всех доказательств ДНК, связывающих его с этим, вероятно, было невозможно, но Чип чувствовал себя обязанным хотя бы попытаться. Закончив, он подошел к двери вестибюля и выглянул на улицу. Красный ”Hyundai” Эрнандеса все еще оставался единственным автомобилем в поле зрения. Возможно, у него еще есть время, чтобы вернуться в номер 1024 и погрузить все, что можно - тело Вайолет и простыни, на которых они спали ночью - в багажник для последующей утилизации.

Все еще используя полотенце, чтобы не оставлять отпечатков пальцев, он взялся за дверную ручку, повернул ее и начал открывать дверь. Он замер, когда солнечный луч ударил в лобовое стекло машины, приближавшейся со стороны перекрестка федеральной автострады. Он затаил дыхание и мысленно помолился, чтобы машина проехала мимо.

Вместо этого он сбросил скорость и свернул на стоянку мотеля. Это был черный "Chevy Impala" с тонированными стеклами, большой, мощный автомобиль начала 70-х. Его двигатель гортанно ревел, когда он направился прямо к вестибюлю.

Чип отпустил дверную ручку и отступил за стол. Он еще раз быстро протер поверхность стола полотенцем, а затем поспешно сделал все возможное, чтобы вытереть небольшую лужицу на полу. Окровавленное полотенце отправилось в коробку потерянных вещей. Как и телефон после того, как он вырвал шнур из розетки на стене. Он выскочил из-за стола в тот момент, когда дверь в вестибюль открылась.

A затем его рот открылся от крайнего изумления.

Женщина, которая вошла в дверь, была одной из самых горячих, которых он видел в своей жизни. Она была высокой, светловолосой и статной. Ее одежда была скудной - крошечная, облегающая белая майка и джинсовые шорты, такие короткие, что они были едва больше, чем нижняя часть бикини - и она была обильно татуирована. Вдобавок ко всему, у нее было лицо богини с высокими скулами и восхитительно пухлыми губами, которые блестели от оттенка розовой помады. Она выглядела как голливудская версия крутой рок-н-ролльной цыпочки или стриптизерши, гораздо более горячей и менее измученной, чем в реальности. Это был просто пример женского совершенства. Чип никогда бы не поверил, что что-то может отвлечь его от этого ужасного положения, но эта женщина сделала это, по крайней мере временно.

Женщина сняла солнцезащитные очки и подошла к столу.

- Ну что ж, вы пришли по адресу, - oн заставил себя улыбнуться, и это выражение показалось ему отвратительным, учитывая то, что он только что сделал с Эрнандесом, но улыбка была тем, что должен был делать работник мотеля, когда приезжал потенциальный гость. - Это ведь мотель и все такое…

Женщина наклонилась над столом достаточно далеко, чтобы дать Чипу полный обзор. Ему бросилась в глаза такая впечатляющая ложбинка между грудями, что он почувствовал слабость. Женщина покачала головой, выражая свое неодобрение его нарядом.

Чип понял, что ему, возможно, придется воспользоваться клюшкой для гольфа. Он не собирался называть женщине свое настоящее имя. Он был слишком очарован ее внешностью, чтобы помнить о необходимости придерживаться "легенды". Избиение клюшкой живого произведения искусства, подобного этой женщине, показалось ему оскорблением природы, но, если она продолжит быть такой любопытной, у него не будет выбора.

Это был действительно хороший вопрос. Разум чипа на мгновение затуманился, когда он снова стал похож на слюнявого идиота. Потом у него мелькнуло воспоминание о разговоре с племянником Эрнандеса, когда он регистрировался. Он выдавил из себя еще одну улыбку.

- Я знаю. Кажется, слишком много для такой дыры, верно?

- Ты всегда ругаешь свое место работы, Чип? Это дурной тон, скажу тебе. Без здешней зарплаты ты не смог бы позволить себе эти сказочные розовые шлепанцы.

Он покачал головой так сильно, что чуть не сломал шею.

- Может быть, я тебе верю, а может, и нет. Но есть один способ доказать это мне.

Несмотря на улыбку, она, похоже, не шутила. Чип открыл рот, чтобы сказать, что его руководство не допустит этого, но потом вспомнил, что он не был настоящим работником в “Мангуст-Лодж”.

Она потянулась через стол и погладила его по щеке, от физического контакта по телу пробежала дрожь желания.

- Конечно, сделаешь, Чип. Mогу сказать, что ты в моем вкусе. Знаешь, что? Тебе, наверное, стоит и мне заплатить.

- Я сделала твой день счастливей в ту же секунду, как вошла сюда. Не оскорбляй меня, отрицая это. Ты будешь помнить его до конца своей жизни. Я бы сказала, что это чего-то да стоит, ты согласен?

Чип мог только рассмеяться от чистого изумления. Oна была самой роскошной женщиной, которую он когда-либо встречал. По сравнению с ней Лиза казалась скромницей, и это действительно чего-то стоило. За исключением своей коматозной подруги, он всегда ненавидел людей, так откровенно влюбленных в себя. Но он не мог ненавидеть ее за тот простой факт, что она была права. Это был один из тех крайне редких случаев, когда самообожание было оправданным. Она была богиней. Он дал бы ей деньги, если бы имел их.

Он посмотрел на кассу. Это был старомодный, не компьютеризированный вид. Он не знал, как ее открыть, что было бы сложно объяснить. Он мог сказать ей, что она сломана, но это не поможет, потому что наличные от гостей, очевидно, должны куда-то идти, верно? Он начал немного потеть, а моменты продолжали ускользать, без каких-либо правдоподобных объяснений.

Чип открыл дверь в кабинет, стараясь загородить ее своим телом от посторонних взглядов. Затем он проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Эрнандес пришел в себя во время его отсутствия. Он сидел и пытался приблизиться к столу, возможно, в надежде найти в нем какой-нибудь инструмент, чтобы распилить клейкую ленту. Его глаза расширились за толстыми очками, когда он увидел Чипа, и он попытался заговорить через клейкую ленту. Лента сделала невозможным понять, что он говорил, но его волнение было ясно.

У Чипа не было времени на это. Он поднял со стола тяжелый словарь в твердом переплете и дважды ударил Эрнандеса по голове. Эрнандес рухнул на землю с приглушенным криком боли. Чип отложил книгу и наступил ему на голову.

Теперь Эрнандес сидел очень тихо. На этот раз он действительно мог убить беднягу. Чувство вины, которое он испытывал при этой перспективе, было лишь смутным отголоском того, что он испытывал раньше, что было отчасти из-за все более опасной природы ситуации. А еще потому, что его способность к сопереживанию, казалось, уменьшилась. Чипу эта идея не понравилась, но он решил, что это правда. Или, может быть, воздействие этой безумно великолепной женщины временно приглушило эту его часть.

Он подошел к двери и снова приоткрыл ее, облегчение нахлынуло на него, когда он увидел, что она все еще стоит там, на противоположной стороне стола. Она казалась совершенно равнодушной к звукам потасовки.

Она посмотрела прямо на него, но не сказала ни слова. Было трудно прочитать выражение ее лица, потому что она снова надела темные очки, но, похоже, она совсем не нервничала. Однако ее молчаливый ответ выбил его из колеи, и он снова закрыл дверь.

Чип опустился на колени рядом с Эрнандесом и перевернул его на бок. Из-за большого обхвата ему пришлось немного напрячься, но выпуклость, которую он заметил в одном из задних карманов, того стоила. Он сунул руку в карман и вытащил черный кожаный бумажник. Он отпустил Эрнандеса, и старик плюхнулся на спину. Он по-прежнему не двигался. Чип подумал о том, чтобы снова проверить его пульс, но решил, что лучше не проверять то, что уже подсказывало ему чутье.

В бумажнике лежали водительские права мужчины и обычный набор кредитных карточек. Чип оставил их, зная, что они будут для него бесполезны. Он не знал ПИН-кодов, и в любом случае копам было бы слишком легко их отследить. Однако в бумажнике он нашел более двухсот долларов наличными.

Половину он положил в карман, а остальное сложил на ладони.

Женщина понимающе улыбнулась, когда он наконец вернулся из конторы и вручил ей сто долларов смешанными купюрами. Она перебрала их и посмотрела на Чипа.

В ее глазах была холодность, которой раньше не было. Она сунула руку в блестящую черную сумочку, висевшую у нее на плече. Для этого было сотня возможных причин, но Чип знал, что все это чушь собачья. У нее там был пистолет. Ему не нужно было видеть его, чтобы знать, что он там был. Он чувствовал это так сильно, как будто он внезапно обрел рентгеновское зрение.

- Ты взял эти деньги у парня, которого там связал. Не надоедай мне, отрицая это. Кстати, ты не совсем всю кровь вытер с пола, - oна покачала головой в шутливом предостережении. - Грязнуля. Часть этих денег ты оставил себе. Я знаю, что ты это сделал, потому что именно так я бы поступила сама. Но жизнь несправедлива, Чип. Ты не можешь себе оставить ничего.

- Я знаю, что нет, Чип, но уверена, что ты что-нибудь придумаешь. Положи деньги на прилавок и отойди.

Чип понял, что спорить с ней бесполезно. Неужели он действительно думал, что она была идеализированной голливудской версией крутой женщины? Теперь впечатление казалось безнадежно наивным. Она была настоящей стервой. Чип положил деньги на прилавок.

- У вас в сумке действительно пистолет, или это просто эпическая фальшивка?

Женщина взяла деньги и сосчитала их, прежде чем сложить пачку мятых купюр и бросить их в сумку.

- Ты никогда не узнаешь наверняка, - oна улыбнулась, увидев его потрясенное лицо. - Считай, что тебе повезло. Для тебя все могло обернуться гораздо хуже.

- Значит, полагаю, ты не останешься здесь на самом деле.

Она улыбнулась и отошла от него, резко обернувшись у двери вестибюля, чтобы в последний раз обратиться к нему.

- Таков был первоначальный план, но ты должен уметь приспосабливаться в этой игре, Чип. Думаю, что бы вы тут ни натворили, это место очень скоро сильно накалится. Так что мы с друзьями немного проедем по дороге и найдем другое место для ночлега. Советую тебе тоже поскорее отправляться в путь.

А потом она ушла, и колокольчик над дверью возвестил о ее уходе.

Его только что ограбила татуированная супербаба, когда он совершал гораздо более серьезное преступление. Это должно было стать своего рода вехой в анналах преступности. Вопреки здравому смыслу, который, казалось, навсегда покинул его, он поднял доску перегородки сбоку от стола и побежал к двери, надеясь в последний раз взглянуть на сексуальную налётчицу.

Его сердце упало, когда он увидел, что она уже в машине. Тонированные окна делали невозможным видеть внутри нее. К переднему бамперу большой "Импалы" была прикреплена тщеславная тарелка. Это была новинка, которую можно было купить в некоторых дешевых сувенирных магазинах, популярных в прибрежных туристических городах. На этой было изображено розовое сердце на черном фоне. Замысловатым почерком на ней было написано одно-единственное слово: “ДЕЗ”.

Машина отъехала от входа в вестибюль. Онa развернулaсь на пустой парковке "Мангуст-Лодж" и уехалa. Испытывая странное чувство потери, Чип вернулся к столу и взглянул на пол позади него. Женщина (Дез?) была права. Он пропустил несколько капель крови. Они были достаточно малы, чтобы почти невозможно было распознать в них кровь, не присмотревшись повнимательнее, что она, вероятно, и сделала, пока он был занят избиением Эрнандеса в офисе. Возможно, она даже нашла окровавленное полотенце и телефон, спрятанный под столом.

Чип постоял еще немного, обдумывая всё случившееся. Он думал об Эрнандесе и о теле Вайолет в номере 1024. Он подумал обо всех уликах, которые надеялся убрать, прежде чем покинуть это место. Но теперь он понимал, что это безнадежная затея и пустая трата времени. Если инцидент с Дез - или как ее там звали - хоть чему-то и научил его, то именно этому. Во всяком случае, он никогда не был арестован и не служил в армии. Его отпечатков не было в системе. Пока нет. Если его когда-нибудь поймают за что-то еще, он будет в полной заднице, когда они возьмут его отпечатки и прогонят их через систему, потому что они наверняка совпадут с отпечатками, снятыми здесь следователями с места преступления, которые скоро будут тут копошиться. А до тех пор у него был хороший шанс остаться незамеченным в обозримом будущем. Он просто должен быть чертовски уверен, что его никогда не арестуют.

Он схватил клюшку для гольфа и вышел из мотеля под теплое послеполуденное солнце.

“Хюндай” был более старой моделью, более компактной и менее привлекательной, чем новые. Красная краска, покрывающая его, была дешевой и в нескольких местах отслоилась большими кусками. Хотя пепельница под неработающим кассетным магнитофоном была пуста, в салоне машины пахло сигаретами. Запах был настолько густым и всепроникающим, что его было трудно вынести даже такому курильщику, как Чип. Кто-то - или Эрнандес, или предыдущий владелец - провел много лет, выкуривая по нескольку пачек сигарет в день в этом салоне. Чем скорее он сможет сбросить это ведро и найти новую тачку, тем лучше. В любом случае, долго держать машину Эрнандеса было бы не очень хорошей идеей, но сейчас это было неизбежным злом.

После нескольких неприятных приключений, связанных с выжатием сцепления, он вывел "Хюндай" на дорогу и направил его в сторону круглосуточного магазина, где работалa вероятнaя убийца Вайолет. Маловероятно, что она была там сейчас, но магазин был единственным местом, где он мог ее найти. Его план состоял в том, чтобы поговорить с тем, кто на смене, и узнать, где она живет. Если человек не захочет выложить информацию, ему придется выбить ее из него. Насилие будет последним средством, но он сделает все необходимое, чтобы получить то, что хочет. Эта мысль почти не вызывала у него беспокойства. Было забавно, как быстро человек мог привыкнуть к тому, что раньше было таким неприятным. На самом деле в этом не было ничего смешного. Это, пиздец, как отстойно. В этот момент его действия делали его ничем не лучше Лизы.

На стоянке стояли две машины - серебряный минивэн, припаркованный у заправки, и синий “Chevy Malibu”, припаркованный на краю стоянки. Учитывая его расположение, он предположил, что в “Malibu” сегодня приехал дежурный сотрудник “Kwik-Stop”. Цвет автомобиля заставил его сердце забиться немного быстрее, когда он вспомнил "седан", за рулем которого был единственный гость в "Мангуст-Лодж" этой ночью. Но там был четырехдверный “седан”. A это была двухдверная машина меньшего размера, и оттенок синего цвета был немного темнее.

Чип припарковался на противоположной от минивэна стороне заправки, со стороны, обращенной к магазину, что затрудняло видимость с дороги для потенциального спасателя, если тело Эрнандеса будет обнаружено во время его допроса сотрудника магазина. Он вышел из “Хюндая” и направился к магазину, чувствуя себя клоуном в своей поношенной одежде. Хлопанье шлепанцев по асфальту казалось особенно постыдным. Но это было то чувство, которое он должен был отбросить, если он надеялся выглядеть достаточно устрашающим. После того, что он сделал с Эрнандесом, он чувствовал, что справится с этой задачей. До сегодняшнего дня он никогда не был таким жестоким засранцем, но жизнь преподала ему несколько быстрых уроков того, как быть ублюдком.

Когда он вошел в магазин, он быстро огляделся, подтвердив то, что он уже подозревал - он и продавец были единственными людьми в “Kwik-Stop”. Мамочка футболиста, бывшая за рулем микроавтобуса, сидела внутри автомобиля в комфорте с кондиционером, в то время как газовая форсунка была настроена на автоматическое заполнение бака. Не было никакого смысла валять дурака. Он должен был сразу приступить к делу, быстро получить необходимую информацию и найти эту вороватую сучку.

Тощая девушка с прошлой ночи была довольно симпатичной, несмотря на ее практически отсутствующую фигуру. Продавщица за прилавком сегодня - совсем другая история. Она была крупной девaxой позднего подросткового возраста или около двадцати лет, и у нее был медлительный, тупой взгляд. У нее не хватало зубов, что определяло ее как активную или бывшую наркоманку. Имя на бирке, приколотой к ее рубашке, было: Эми Хейворт.

- Эми, я надеялся, что ты мне поможешь. Я ищу девушку, которая работала в ночную смену здесь прошлой ночью. Тощая. Темные волосы. Ты знаешь, о ком я говорю?

У Чипа перехватило дыхание, когда он услышал фамилию тощей девушки. Он не помнил, чтобы замечал её во время своего предыдущего визита в "Kwik-Stop", но предполагал, что она все равно проникла в его подсознание, что объясняло, почему она всплыла в его голове во время регистрации в "Мангуст-Лодж" некоторое время спустя. Хотя это было интересное озарение, оно не было решающим. Гораздо интереснее было то, как быстро Эми назвала имя своей коллеги. Это означало, что получить необходимую ему информацию будет не так сложно, как он опасался.

Чип постарался сохранить добродушную улыбку.

- Черт возьми, мне еще нет и тридцатки. Не делай из меня старика, Эми. Так можно задеть чувства парня.

- Ну, что ж, спасибо. Ты тоже очень симпатичная.

Предложение застало Чипа врасплох так, что он лишь на мгновение разинул рот, прежде чем ответить.

- Э-э… хотя это заманчивое предложение, очень важно, чтобы я скорее поговорил с Моникой.

- Это личное, извини. Но если ты скажешь мне, где она, то действительно окажешь мне огромную услугу.

Эми Хейворт ухмыльнулась. Изменение выражения ее лица заставило ее казаться менее тупой, чем Чип первоначально подозревал, что заставило его чувствовать себя неловко.

- Я могу точно сказать, где найти эту шлюху. Кстати, я ее ненавижу. Мне даже все равно, если ты “сталкер” или что-то в этом роде. Отрежь ей башку, мне все равно. Но информация обойдется тебе дорого.

Было что-то в этом магазине, что-то в самом воздухе, что заставляло его сотрудниц хотеть воспользоваться им. Возможно, у менеджера была практика нанимать девушек только с предысторией шантажа.

Она вышла из-за стойки и протянула руку. Чип с отвращением посмотрел на пухлые пальцы. У него не было проблем с более крупными девочками в целом - часто они были довольно сексуальными - но общая неряшливость этой девки, в сочетании с ее метамфетаминовым ртом, делала идею любого вида близости с ней глубоко непривлекательной.

- Если мы сделаем это, ты скажешь, где найти Монику?

- Боже, ты такой тугой. Разве это не то, что я уже сказала?

Эми провела его через черную дверь в заднюю комнату магазина. Она подтащила Чипа к груде ящиков из-под пива, прислонила его к ним и опустилась перед ним на колени.

Она схватила его за промежность и улыбнулась ему.

Чип ничего не сказал, он понятия не имел, что может сказать, даже если бы захотел. Эта девушка была противна ему, и он сильно сомневался, что у него сможет встать на нее. Он надеялся, что, если он позволит ей попробовать, этого будет достаточно, чтобы удовлетворить ее. Если она разозлится, он скажет ей, что он гей и никогда не сможет спать с девушками, даже такими сексуальными, как она.

Эми стянула с него спортивные штаны и затянула вялый член в рот. К его удивлению, он начал твердеть почти сразу. Не так уж сильно, как с женщинами, к которым он испытывал искреннее влечение, но определенно что-то происходило, что удивляло его до чертиков. То, что он встал, совсем сбило его с толку, и он сначала не мог объяснить это. Отчасти из-за ее неожиданных оральных навыков. Оказалось, что у нее было веское основание для хвастовства. Она управляла им так искусно, как никто другой, с тем талантом, который приходит только от большого количества практики. Даже ее отвратительные зубы не были проблемой, поскольку он едва чувствовал их. Чип закрыл глаза и поднял голову к потолку. В темноте можно было сделать вид, что ему делает приятно какая-то ангельская красавица.

Возможно, это даже не ее имя, но он знал, что всегда будет думать о ней как о Дез благодаря той тарелке. Она была настоящей причиной неожиданного возбуждения. Он вспомнил, как она издевалась над ним, сказав, что он будет помнить ее до конца своей жизни. Он не сомневался в истинности этого даже на секунду. И в тот момент, когда он подумал о ней, его член почти болезненно напрягся во рту Эми, вызвав благодарный стон.

Чип снова закрыл глаза и позволил своему разуму наполниться кристально чистым изображением Дез, стоящей там, в холле “Мангуст-Лоджа”. Каждая прекрасная, опустошающая деталь живо вернулась к нему. Длинные, подтянутые ноги. Выпуклость ее бедер. Узость ее талии. Выступ ее прекрасных грудей. Ее пухлые розовые губы. Все эти красочные татуировки…

Он представил, как Дез набрасывается на него за стойкой администратора мотеля.

Представил себе эти блестящие розовые губы, обернутые вокруг…

Чип вскрикнул от шока внезапного оргазма, а Эми издала возбужденные, чавкающие звуки, когда ее рот наполнился его эякулятом.

Трейлерный парк, где жила Моника Делакруа со своим бойфрендом-наркоторговцем, находился в пятнадцати минутах езды от остановки "Kwik-Stop". Чипу пришлось выехать на автостраду и свернуть на западный съезд, ведущий к Нэшвиллу. Он снова съехал с автострады на два съезда вниз и, доехав до главной дороги, свернул налево, на извилистый участок двухполосного сельского асфальта. Ландшафт вокруг этого перекрестка был еще более пустынным, чем тот, который привел его сначала к Монике, а затем к “Мангуст-Лоджу”. Размышляя об этом, он был поражен тем, насколько капризной может быть жизнь, как много может повлиять на простой выбор, который люди делают каждый день. Если бы он сделал любой другой выбор прошлой ночью, Вайолет была бы еще жива, и он не отправился бы на эту безумную охоту за деньгами. Это было не совсем справедливо, но он знал, что даже думать о таких вещах с точки зрения «справедливости» было по-детски. Чтобы выиграть что-либо в этой жизни, вам нужна удача и желание трахнуть другого человека, прежде чем он сможет трахнуть вас.

По словам Эми Хейворт, трейлерный парк находился примерно в пяти милях по этой дороге после поворота на автостраду. По обеим сторонам дороги росли высокие деревья. В этом отношении она была похожа на проселочную дорогу, которая привела его к заброшенному арендованному дому Эхо. Дневной свет был смешанным благословением. Это означало, что ему не нужно было ехать почти вслепую на незнакомой полосе дороги в глуши. Но приближение к “резиденции” Моники среди бела дня было рискованным. Он предпочел бы войти туда ночью, когда темнота позволит лучше скрыться. К сожалению, он не мог позволить себе роскошь ждать так долго. Он ехал в машине вероятной жертвы убийства, и необходимость как можно скорее избавиться от “Хюндая” оставалась неотложной.

Он не сводил глаз сo cпидометра, пока мили катились прочь. Как только он приблизился к пяти милям, пройденным с тех пор, как свернул с шоссе, он сосредоточил свое внимание на левой стороне дороги, где Эми сказала ему, что он увидит вход в трейлерный парк Моники. Он забеспокоился, когда пятимильная отметка прошла без каких-либо признаков этого места, но напомнил себе, что расстояние было только приблизительной оценкой Эми. Причин для паники пока не было. Когда он выехал из-за крутого поворота дороги, слева в деревьях образовался просвет и показался трейлерный парк.

Он было небольшой, всего два ряда из четырех трейлеров с широкой грязной полосой между рядами. Он свернул с проселочной дороги и проскользнул в пространство между вторым и третьим трейлерами справа. Трейлер Моники был последним на этой стороне. Справа от трейлера был припаркован старый "Бьюик". Там же стоял гриль на пропановом топливе и стол для пикника, на котором были разбросаны пустые бутылки "Miller High Life". Дома то-то был. Чип надеялся, что это какой-то жлоб, который еще спит после ночи, проведенной за кружкой пива под звездами.

Трейлер слева от него казался пустым. Снаружи не было припарковано ни одной машины, и окна были темными. Чип заехал за угол и припарковался там. Он схватил клюшку для гольфа, вышел из "Хюндая" и быстро огляделся. Поблизости никого не было, и, насколько он мог судить, он прибыл незамеченным.

Он подошел к углу трейлера и осторожно выглянул из-за него, чтобы в первый раз взглянуть на скромное жилище Делакруа. Снаружи стояли три машины - "Мустанг", "Додж Неон" с облупившейся краской и знакомый коричневый "Понтиак". Увидев "Понтиак", он почувствовал прилив адреналина. Он сомневался в достоверности информации Эми, но, похоже, она была с ним честна. Как бы ему ни было противно от этого опыта, казалось, что позволить ей отсосать ему было мудрым решением.

Чип еще немного обогнул угол, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь, прежде чем окончательно приблизиться. Вокруг никого не было видно. Вполне возможно, что кто-то, наблюдающий за ним из окна другого трейлера, заметит его, но это был шанс, которым он должен был воспользоваться. Ситуация была настолько оптимальной, насколько он мог надеяться.

Он вышел из своего укрытия и как можно быстрее приблизился к трейлеру Моники, проклиная долбаные шлепанцы всю дорогу. В них нельзя было бегать по-настоящему - во всяком случае, не очень хорошо, - и это была не та обувь, которая тебе нужна, когда ты можешь наткнуться на какого-нибудь сумасшедшего, крутого ублюдка. Хорошая пара ботинок подошла бы лучше для такого дела. Ботинки вроде тех, что украли у него Моника и ее приятель.

Чип снова разозлился, когда подумал обо всем, что у него забрали. Ботинки были наименьшим из всего этого, но он хотел вернуть их, черт возьми. Его ботинки, его одежду, его кошелек, гребаные деньги, и “Понтиак” Лизы, который теперь был действительно его “Понтиаком”, потому что она была в коме и все такое. Он заберет все это назад, и Боже помоги любому, кто попытается остановить его.

Приблизившись к ступенькам, ведущим к входной двери трейлера, он еще раз быстро огляделся и с облегчением обнаружил, что все еще один. Он поднялся по ступенькам и поднял руку, чтобы проверить дверную ручку. Он надеялся, что ему не придется открывать ее пинком, но решил, что это не будет большой проблемой, если ему придется это сделать. Дверь выглядела хлипкой, что вполне соответствовало внешнему облику трейлера. Перед трейлером громоздились груды хлама, и повсюду был разбросан мусор. Двор вокруг трейлера Моники был самым плохо ухоженным во всем парке. Интересно, жаловались ли когда-нибудь другие жильцы управляющему на состояние места. Может быть, да, а может, и нет, а может, менеджеру просто все равно. Не похоже, чтобы кто-то из них жил в "Ритце".

Дверь открылась прежде, чем он успел взяться за ручку.

Тощий, светловолосый парнишка в белой футболке с надписью: "Избивай Жену" ухмыльнулся и наставил на него пистолет.

Парень посмотрел на клюшку для гольфа, зажатую в руке Чипа, и рассмеялся, обнажив пораженный метамфетамином рот, еще более жуткий, чем у Эми Хейворт. Практически все его передние зубы были удалены, за исключением одного на дне. Как парень мог есть что-то кроме мягкой пищи, для Чипа было загадкой. В равной степени озадачивает то, почему Моника Делакруа связалась с таким неудачником. Она не была кандидатом в Mисс Америка, но у нее было привлекательное лицо, и у нее были все зубы.

Однако ответы на эти загадки не имели большого значения для Чипа, который снова ругал и свою глупость, и гнилую удачу. Он должен был признать невозможность вернуть деньги. Эти люди были вооружены, они сошли с ума от наркотиков и, вероятно, ждали, что он придет за ними, весь день. В магнитном контейнере, прикрепленном к днищу "Понтиака", лежал запасной ключ. Он должен был просто взять машину и вытащить отсюда свою задницу. Возможно, в баке машины оставалось достаточно бензина, чтобы вернуть его домой. Сделать это и забыть про деньги было бы самым разумным решением.

Но он перестал совершать разумные действия некоторое время назад.

- Ты что, мудак, собирался напасть на меня с этой штукой? - oн от души рассмеялся, еще раз показав Чипу почерневшие пеньки в его рту. - Ты чё, блядь? Рeaльнo собирался напасть?

Руки Чипа сжали клюшку. Его единственным шансом здесь было немедленное, жестокое действие, как и в случае с Эрнандесом в “Мангуст-Лодже”. Ему нужно было нанести удары быстро, пока этот придурок был сосредоточен на том, каким забавным ему это кажется. Но способность действовать со смертельной и решительной эффективностью, казалось, покинула его. В основном из-за пистолета, направленного ему прямо в лицо. Он понял, что уязвим. Кроме того, в трейлере была еще одна ступенька, что давало парню дополнительное тактическое преимущество. Чипу придется замахнуться на него и надеяться, что он попадет точно в цель, прежде чем пистолет выстрелит.

Улыбка чувака исчезла, и он осторожно посмотрел на Чипа.

- О, черт, ты все еще думаешь о том, чтобы на меня замахнуться, не так ли? Тупой хуесос.

Чувак вытянул руку и сжал ее чуть крепче. Теперь прицел пистолета был направлен в пространство между глазами Чипа.

Казалось бы, надо немедленно подчиниться, но Чип застыл еще на мгновение. Трудно было смириться с тем, что его заставляют сдать единственное оружие. Он все еще не мог поверить, что этот ментальный карлик одержал верх над ним. Это было еще одно доказательство того, что Вселенная намеренно издевается над ним. Кто-то там наверху снова и снова давал ему мельчайший проблеск надежды… только для того, чтобы затем воздвигнуть какой-то новый и совершенно неожиданный блокпост, как раз когда, наконец, казалось, что у него все под каким-то подобием контроля. Все, что могло пойти не так, пошло не так.

- Я вышибу тебе мозги, ублюдок. На счет “три” бросай это дерьмо. Раз, два…

Чип отпустил клюшку, и она с грохотом ударила по стеклопластиковым ступеням, прежде чем упасть на землю.

Парень отступил на пару шагов назад и сказал:

- Добро пожаловать в наш счастливый дом, мудак.

Чип подумал, не рaзвернуться ли ему и не броситься ли к "Хюндаю". Он был не так уж и далеко. Парень, несомненно, сразу же начнет стрелять. Перспектива получить пулю в спину совершенно не привлекала его. Но, возможно, этот парень был плохим стрелком. Он где-то слышал, что пистолеты хороши только против движущейся цели с близкого расстояния. Если бы ему удалось немного отойти от трейлера, прежде чем парень успеет сделать первый выстрел, у него появился бы хоть какой-то шанс. Ему понадобится немного удачи - а в последнее время удача была в дефиците - но этот маленький шанс должен был быть предпочтительнее того, что эти люди задумали для него внутри трейлера.

- Я знаю, о чем ты думаешь. И я пристрелю тебя, не успеешь сделать и два шага. Не будь тупицей.

Чип решил, что он в любом случае будет тупицей. Здесь не было никакого реального выбора. Но как только он собрался бежать, его уши уловили звук приближающегося двигателя. Глаза парня метнулись за cпину Чипа, который повернул голову и, прищурившись от яркого свeта, увидел синий "Шевроле Малибу", с ревом подъезжающий к трейлеру.

Машина остановилась почти вплотную к ступенькам, поставив еще одно препятствие - на этот раз более буквальное, чем большинство, - между Чипом и любым шансом на относительно счастливый исход. Водительская дверца открылась, и из машины вышла Эми Хейворт, сжимая в руке сорокаунцевую¹⁶ бутылку виски "Colt .45".

- Эй, Лерoй, ты же не начал вечеринку без меня, а?

Эми поднялась на первую ступеньку и положила руку на поясницу Чипа.

- Заходи, дорогой. Ты же знаешь, что никуда не денешься.

Чип сокрушенно вздохнул и шагнул в трейлер. Он знал, что не должен чувствовать шок от двуличности Эми, но в любом случае он был в шоке. Она казалась такой искренней в своей откровенной ненависти к Монике, но все это был очень умелый обман. С каждым мгновением он все больше и больше чувствовал себя безнадежным простаком. Очевидно, он не был создан для этого преступления. Если то, что его перехитрила кучка подростков, злоупотребляющих “метом”, не было достаточным доказательством этого, он не мог себе представить, что бы это могло быть.

Как только они оказались в трейлере, Эми закрыла и заперла дверь.

- Ты позвонила заранее и сказала, чтобы они ждали меня, не так ли?

Она cкрутила крышку с бутылки “Colt .45” и сделала большой глоток.

- Вау, дa ты гребаный гений. До тебя дошло. Поздравляю.

Чип взвыл от боли и отшатнулся на несколько шагов, прежде чем споткнуться и упасть на пол. Он никогда бы не поверил, что эта толстая сучка способна сделать такое движение с такой точностью и силой. Изношенные спортивные штаны мало что дали в плане защиты, но он подозревал, что было бы так же, даже если бы на нем была “ракушка”.

Все в грязной гостиной трейлера смеялись над ним. Среди них были Эми, Лерой и два других человека, которых он никогда раньше не видел: парень и девчонка, которые сидели на грязном зеленом диване. На диване сидели слегка полноватая блондинка с большими сиськами и тощий парень с коротко остриженными каштановыми волосами и множеством татуировок на руках и шее. Как и Лерой, этот парень носил белую футболку "Избивай Жену". Он обнимал блондинку за плечи. Они оба наблюдали за ним с тревожно-алчным выражением. Чип догадался, что они взволнованы перспективой наблюдать - или, возможно, участвовать - за тем, что с ним случится. В этот момент он начал подозревать, что его судьба связана с чем-то большим, чем простое и быстрое убийство. Они собирались его мучить.

Эми прошла мимо него и упала на незанятую часть дивана. Ее вес заставил край подушки под ней резко подняться вверх. Она ухмыльнулась в сторону Лероя.

- Я закрылa магазин, чтобы быть здесь из-за этого дерьма. Лучше бы оно того стоило.

- Неа. Позвонила Дарнеллу, чтобы прикрыл меня. Он скоро там будет, - Эми повысила голос до оглушительной громкости. - Где моя сучка?!!

Из-за закрытой двери донесся пронзительный ответ:

Трейлер состоял всего из трех основных комнат: гостиной, которая занимала большую часть пространства, кухни на одном конце с прилегающей небольшой столовой зоной и спальни на противоположном конце трейлера. Моника вышла из спальни через несколько мгновений после пронзительного ответа на грамматически сомнительный вопрос Эми. На ней были узкие хлопковые шорты и больше ничего. Толстый парень, выглядевший лет на сорок, последовал за ней в гостиную. Его большой живот напрягся под футболкой c Дейлом Эрнхардтом¹⁷. Парень бросил на Чипа мимолетный взгляд, когда проходил мимо него, и вышел из трейлера. С этой стороны никакой помощи не будет. Было бы неплохо представить, что этот парень мог поступить правильно и вызвать полицию, которaя теперь представлялa немного менее страшную угрозу, но этого не произойдет.

- Ты все еще трахаешься за налик, хотя теперь богата?

- Лeгкие деньги. И я не богатая. Это был хороший результат, но это не пенсионные деньги, - oна почувствовала, что Чип пристально смотрит на нее, и повернулась к нему, выставив вперед свои маленькие дерзкие груди. - Наслаждаешься видом? На здоровье. Это последние сиськи, которые ты видишь.

- Может быть, я покажу ему свои. Держу пари, они ему понравятся. Я уже подарил ему oтcoc. Он выстрелил мне в рот столько спермы, что я чуть не задохнулась.

Тощий парень на диване издал звук отвращения.

Моника надела футболку “Hooters”, которая показалась Чипу смешной, учитывая ее относительный дефицит в области молочных желез. Может быть, это была целенаправленная ирония. Она была самой умной из этой группы, он был почти уверен. Возможно, у нее был более тонкий ум, чем можно подумать.

- Хочешь устроить шоу этому идиоту - давай. Лично я не думаю, что он того стоит.

- Может быть, но он тупой. Я не люблю тупых парней. Кроме того, он не будет хорошо выглядеть, когда мы с ним закончим.

Это замечание вызвало новый взрыв смеха. На этот раз он был наполнен еще более тревожным смыслом. Садомазохистское ликование, проявляющееся в поведении каждого из этих ходячих клише белого отрeбья, было шокирующим. Несмотря на жестокость совершенных ею действий, даже Лиза, казалось, не возбуждалась идеей убийства. Но потом он задумался об этом, вспомнив, как они остановились на дороге потрахаться вскоре после того, как сбежали из дома МакKензи. И он вспомнил свое собственное волнение, последовавшее за первым трепетом. Это было их самое безумное совокупление за последнее время. Размышления об этом в сочетании с его нынешней ситуацией заставили его задаться вопросом, все ли люди были монстрами не так глубоко под поверхностью. И то, что Моника назвала его тупым, действовало ему на нервы. Он мог терпеть подобные оскорбления от Лизы, но слышать то же самое дерьмо от этой суки было другой историей. Ему хотелось обхватить руками ее тонкую шею и сжимать до тех пор, пока ее глаза не вылезут из орбит, а лицо не посинеет.

Моника склонила голову набок, с любопытством глядя на него, словно читая его мысли.

Остальные снова засмеялись, но на этот раз в их смехе было что-то странно нервное. Чип подумал, что это как-то связано с тем, что тон Моники теперь утратил свой прежний оттенок безумного веселья. Он не чувствовал этого раньше, но теперь ясно видел - это был человек, обладающий вулканическим, ужасающим характером. Вот почему остальные теперь, казалось, боялись ее, несмотря на их собственную нехватку элементарной человечности.

Черты лица Моники исказились от ярости, когда она быстро подошла к нему и ударила его ногой в лицо. Eе каблук врезался ему в нос, сломав его с таким громким треском, что большинство зевак ахнули. Чип вскрикнул от боли и откатился в сторону. Ему показалось, что кто-то вонзил копье в центр его головы, такой сильной была агония. И не помогало то, что она продолжала наступать на него, не давая ему ни покоя, ни времени прийти в себя, когда она безжалостно продолжала атаку. Один удар ногой в пах едва не раздавил ему яйца, и когда он в инстинктивной самозащите ударил ее по ноге, она издала вопль ярости, такой обжигающий, что у него зазвенело в ушах. Она была в ярости на него за то, что он был способен защищать себя, даже в такой жалкой манере. И она заставила его дорого заплатить за это, удачно нанеся еще один удар в нос. На этот раз удар был нанесен с меньшей силой, но в этом и не было необходимости - повреждения уже были нанесены. А теперь боль была такой сильной, что заставляла его рыдать.

Она, наконец, прекратила атаку, когда он начал плакать, но она сделала это не из сострадания. Чип сморгнул слезы и увидел ее улыбку извращенного удовлетворения.

Лерой подбросил его ей, и она поймала его в воздухе. Чипу показалось, что это действительно безрассудный способ обращения с огнестрельным оружием, но ведь это были не совсем люди, ориентированные на безопасность. Моника опустилась на колени рядом с ним и приставила пистолет ко его лбу.

Чип мог только всхлипнуть в ответ. Боль не утихла настолько, чтобы позволить что-то еще.

Моника убрала волосы с глаз. Она снова засмеялась, ее черты лица стали выражением насмешливой симпатии.

- Оу, ты уже сдаешься? В тебе вообще нет борьбы? Чувак, ты действительно слабак. Мне почти тебя жаль.

Остальные засмеялись, теперь уже не так нервно.

Затем Чип пришел в движение, действуя без раздумий, когда он перевернулся и бросился на нее. Это произошло слишком быстро, чтобы Моника или кто-то из ее друзей могли предотвратить это. Чип ударил ее плечом в живот, выбив из нее воздух, прежде чем повалить на пол. Пистолет выстрелил один раз, прежде чем сила удара заставила его вылететь из ее руки. Выстрел заставил остальных взвизгнуть от удивления и ужаса. Но Чип не обращал на них внимания, он сел и сжал кулак, намереваясь забить Монику до смерти голыми руками. Он был больше и сильнее ее. Она была в его власти, и она ничего не могла сделать, чтобы остановить собственное избиение. С точки зрения чистой силы и массы тела он превосходил их всех. Это было преимущество, которым он обладал перед приcутcтвующими. Он был в хорошей форме и имел крупную мускулистую фигуру. Однако он не был агрессивным человеком по своей природе и редко использовал свой размер против людей. Но, как и многие другие вещи, все его сомнения в этой области теперь исчезли.

Но, прежде чем он смог нанести удар, который навсегда попортил бы внешность Моники, боковым зрением он уловил какое-то движение, а затем увидел Лероя, метнувшегося в сторону кухни, куда и упал пистолет. Издав дикий рев ярости, Чип вскочил на ноги и бросился на Лероя со всем, что у него было. Он ударил парня в спину, словно грузовой поезд, протащил его через всю кухню, а затем ударил его о край стойки. Ocтaльные кричали в гостиной, а Лерой взвыл от боли. Чип развернул его и схватил за горло, свирепо ухмыляясь тому, как лицо парня исказилось и покраснело.

Удерживая Лероя за горло, он развернулся и увидел, как Эми ползет к пистолету. Моника все еще лежала на полу, а другая пара, казалось, приросла к дивану, их рты были открыты в выражениях ошеломленного шока. На данный момент единственной опасностью была Эми. Он должен был помешать ей достать пистолет. Единственная проблема заключалась в том, что она была ближе к нему, чем он. И ее руки не были заняты. Поэтому он сделал единственное, что мог - тoлкнул на нее Лероя. Тощий торговец “метом” врезался в толстуху, и они оба полетели обратно в гостиную.

Он испытал незнакомое чувство, которое не сразу распознал как уверенность. И когда он понял, что это за чувство, он не смог удержаться от улыбки. В конце концов, ситуация изменилась в его пользу, и он сумел сделать это именно тогда, когда все выглядело плохо. Все, что он должен был сделать, это продолжать сражаться и никогда не сдаваться. Именно эта решимость поставила его на грань возврата денег, и он почти забыл об этом. Теперь все, что осталось - это казнить всех этих деревенщин, забрать его вещи и убраться отсюда к чертовой матери.

Намереваясь сделать именно это, он сделал шаг в сторону гостиной.

И тогда он услышал скрип петель где-то позади него. Чип повернул голову, чтобы посмотреть в этом направлении. У трейлера была задняя дверь, которая вела на кухню, дверь, которая сейчас распахивалась. Чип полностью повернулся в этом направлении и направил пистолет на дверь. Его указательный палец напрягся на спусковом механизме .9 мм. Он с опозданием узнал, что пистолет был украден у него. Первым предметом из его вещей, который он обнаружил, был инструмент, с помощью которого он покончит с жизнью людей, которые стремились разрушить его жизнь.

И на кухню зашел маленький белокурый ребенок лет шести-семи с выражением дрожащего ужаса, с широко раскрытыми глазами.

Убить кучу наркоманов, которые сделали бы то же самое с ним, было одно, но это было совсем другое дело. Прежде чем он успел сообразить, что с этим делать, что-то тяжелое ударило по затылку с ошеломляющей силой.

Удар не совсем вырубил его, но был близок к этому. Он был ошеломлен, когда почувствовал, как несколько пар рук схватили его. Ему хотелось закрыть глаза, но он знал, что не может этого допустить, если хочет жить. Он временно не понимал, почему его жизнь в опасности. Мир вокруг него был расплывчатым, и он чувствовал себя оторванным от него. Это было почти как пребывание в состоянии сна, но каким-то образом он знал, что ему точно не снится сон. Он попытался сосредоточиться и понял, что двигается, скользит. Ему понадобился еще один момент, чтобы понять, что его тащат по полу. Люди, тащившие его, то появлялись, то исчезали из поля зрения, очертания их лиц и тел менялись в калейдоскопическом порядке. Гул возбужденных голосов, казалось, плыл в воздухе, дрейфующий, отдающийся эхом звук.

В какой-то момент он действительно закрыл глаза, и мир на некоторое время исчез. Когда он снова открыл их, его голова пульсировала, но разум был ясен. Они принесли из кухни стул с кованой железной рамой и усадили его, но не привязали к нему. Он находил это странным, пока его зрение не сфокусировалось, и он не увидел пистолеты, направленные на него. Лерой и другой тощий чувак в "Избивай Жену" стояли с оружием. Его голова немного повернулась влево, и он увидел Эми, целующуюся с пухлой блондинистой подружкой другого тощего парня на диване. Они выглядели так, как будто действительно кaйфoвaли oт этогo. Пока он наблюдал, девушка тощего парня толкнула Эми в лежачее положение и заползла на нее, после чего сеанс поцелуев возобновился. Чип не мог в это поверить. Эми, похоже, получала массу удовольствия от такого, внешне непривлекательного, человека. Но у него были более серьезные опасения, чем эта загадка.

Это беспокоило его больше, чем оружие, направленное на него. Она была явным лидером этих мелких отморозков, и они не убьют его, не получив от нее согласия. Его охватило сильное желание узнать, где она и что делает. Он не слышал, чтобы кто-то двигался на кухне позади него, и он не мог обнаружить никаких признаков активности в спальне через широко открытую дверь. Позволить этим людям снова одержать верх после того, как они сопротивлялись так сильно, и поменяться с ними ролями, было наихудшим из возможных событий. За его жестокое неповиновение придется заплатить высокую цену. У них всегда были на уме плохие вещи, но теперь это будет во много раз хуже. Ужасный характер Моники потребует этого.

Через несколько секунд после того, как он понял, что пропал кто-то еще - тот проклятый смешной загадочный ребенок - скрипнула входная дверь трейлера, и в нее вошла Моника. Она улыбнулась, увидев, что Чип уже очнулся. Он сглотнул, когда увидел, что у нее в руках - клюшка для гольфа, которую он бросил снаружи. Он хотел запугать их, чтобы они вернули деньги, но теперь она будет использована для другой цели.

Она ткнула клюшкoй в сторону Эми и другой девушки.

- Прекратите это, чертовы лесбы. Посмотрите, как я повеселюсь с этим мудаком.

Эми и пышногрудая блондинка разделились и сели на диван, поправляя одежду и откидывая волосы с лица. Лицо Эми покраснело, но она улыбалась, хотя трудно было сказать, было ли это от удовольствия от того, что она делала с милой блондинкой, или от восторга от перспективы того, что собиралась сделать Моника. Она посмотрела в сторону Чипа, и улыбка стала такой же омерзительной ухмылкой, какую он видел раньше на всех их лицах.

Моника подошла к Чипу и дотронулась клюшкoй до его колена, заставив вздрогнуть. Она рассмеялась над его реакцией.

- О, не волнуйся. Я не буду начинать с колен. Было бы неинтересно калечить тебя сразу.

Это произошло слишком быстро, чтобы что-то предпринять, например, броситься на пол, чтобы увернуться. Его мысли были все еще немного мутными от удара по голове, и его рефлексы не сработали. Она подняла клюшку и взмахнула ею по точной, порочной дугe. Kлюшка ударилась о челюсть, вызвав новую вспышку жгучей боли, когда сильно отбросилa его голову вбок. Моника тут же взмахнула клюшкой во второй раз, и та с хрустом ударила его по плечу. Чип закричал в агонии и начал всхлипывать отчаянными мольбами, которые еще совсем недавно заставили бы его устыдиться. Это было, пиздeц, как больно. И хуже всего было то, что он знал, что она только начала.

Она снова и снова размахивала клюшкой, по большей части нацеливаясь на его ребра и руки. Она постоянно меняла позицию, чтобы прицелиться в новые места. Kлюшка колотила его по бедрам, ляжкам и голеням. Все это вызвало новые, массивные взрывы боли. Его плоть превращалась в пыль, а внутри что-то ломалось. Его челюсть распухла. Некоторые ребра, казалось, были сломаны. В правом боку у него что-то кольнуло, и ему захотелось закричать. Затем он закричал так громко, как только мог. Он не знал, что вызвало это пронзительное чувство, и не хотел знать, подозревая, что с этим все равно ничего нельзя было поделать. Он прекратил кричать только после того, как Моника приказала другому, все еще безымянному, тощему парню приставить ствол пистолета к затылку. Она приказала ему заткнутьcя, иначе ее друг всадит ему пулю в бошку. Чип понимал, что ему следует просто позволить парню застрелить себя. Просто покончить с этим, избавить себя от остальной пытки, которая, как он знал, грядет. Но он просто не мог. Он все еще слишком боялся смерти.

Он захныкал и опустил голову, слезы текли по его лицу.

Моника коснулась клюшкой подбородка, заставив его вздрогнуть и взвизгнуть от страха.

- Ты кончил орать, придурок, или мне снова начать xeрaчить тебя по голове?

Его рыдания после того, как она задала вопрос, были слишком сильными, чтобы позволить ему сформировать и выдавить слова. Хотя она ясно видела, с какими трудностями он столкнулся, Моника восприняла его отказ ответить, как предлог, чтобы снова ударить его клюшкой (не то чтобы она нуждалась в оправдании). Kлюшка ударила его по руке. Хотя это не было почти безболезненно, это был один из самых сдержанных ударов. Однако этого было достаточно, чтобы вылетели слова, которые она ждала.

- Я закончил кричать. Я клянусь. Пожалуйста...

Моника снова коснулась клюшкой подбородка, откинув голову назад и заставив его держать ее прямо. Она улыбнулась.

- Я только начала. Мы сделаем из этого целую вечеринку. Слушать музыку. Напиться. Накуриться. И держу пари, что чем сильнее мы обдолбаемся, тем больше будем делать с тобой всякой xерни, - oна засмеялась. - Kак думаешь? Mожет пocпoрим?

- Я так и думалa. Но я хочу немного поболтать с тобой, пока все не зашлo слишком далеко. Я имею в виду, что чертовски горжусь той аферой, которую провернулa с тобой. Это было какое-то блестящее дерьмо, чувак. Если хочешь что-то узнать о том, как все прошло, пока не стало слишком поздно, теперь у тебя есть шанс. Итак... у тебя есть вопросы?

У Чипа было много вопросов, и он был рад потакать ей в этом. Все, что угодно, лишь бы задержать еще немного то, что надвигается. И он решил, что может начать с самого глaвного.

- Разве это не очевидно? Чтобы взять тот жирный конверт, которым ты вчера вечером мелькал на остановке "Kwik-Stop", и обвинить тебя в ее убийстве. Подстава была сделана для того, чтобы копы не рассматривал никаких других вeрcий о том, что произошло. Все было чисто и аккуратно, понимаешь. Мертвая сука прямо здесь, со своим убийцей. Конец истории.

Неудивительно, что там, где должна была быть его память, была большая черная дыра.

Разговаривать с опухшей челюстью было нелегко. Чип не мог сказать, была ли она сломана, но она определенно болела, как сука. Его язык казался слишком толстым в пересохшем горле. Он пытался вспомнить, когда в последний раз что-нибудь пил. Казалось невероятным, что он обходился без какой-либо жидкости со вчерашнего вечера, но, похоже, так оно и было. И теперь, когда он осознал этот недостаток, потребность в чем-то - в чем угодно - чтобы успокоить пересохшее горло стала настоятельной.

- Ой, хочет пить, - сказала блондинка с большими сиськами.

Она посмотрела на тощего парня, стоящего позади него.

- Принеси ему стакан воды, - oна посмотрела на Чипа. - Видишь? Все, что тебе нужно сделать, это вежливо попросить, как хороший маленький мальчик, и, возможно, ты получишь то, что хочешь.

Это вызвало взрыв искреннего смеха у Моники и ее друзей. Все они были очень удивлены. Реакция была немного чрезмерной, но в ней была удивительная искренность. Чип решил, что шутка - это последнее, чего они ожидали от парня в его положении. Эми и ее партнершa по поцелуям даже обменялись "дай пять".

Даже Моника на этот раз улыбалась, казалось бы, без злорадства.

- Жаль, что мы не встретились при другиx oбcтoятeльcтвax, чувак. Похоже, c тoбoй весело. Tы забавный

Чип попытался улыбнуться, но это было чертовски больно и, вероятно, больше напоминало гримасу.

- Со мной очень весело. Послушай, нет причин, по которым мы не можем быть друзьями. Ты можешь оставить деньги себе. Ты, блядь, заслужилa это, насколько я понимаю. Просто позволь мне взять мою машину и верни мою одежду, и мы будем квиты, хорошо?

- Я не могу этого сделать. Я бы с удовольствием, потому что все это было потрясающе, но я ни за что не поверю, что ты не вернешься в другой раз, и не попытаешься снова напасть и зaхватить деньги. И я знаю, что ты не забудешь того, что я сделала с твоей девушкой. Кто знает? На твоем месте я бы тоже хотелa отомстить. Нет, чувак, мы должны убить тебя.

Тощий парень вернулся из кухни с высоким пластиковым стаканом, заполненным до краев. От одного вида воды жажда Чипа значительно усилилась. Он жаждал ee. Тощий парень попытался отдать стакан Монике, но она усмехнулась и кивнула головой на Чипа.

- Разве я просил воды, тупица? Просто отдай еe ему. Господи, Мэтт.

На лице Мэтта мелькнуло обиженное выражение, но он сделал, как она сказала, протянув стакан Чипу, который поднес его ко рту и поморщился, наклонив голову назад. Он осушил его содержимое несколькими большими быстрыми глотками. Как только последняя капля была поглощена, он тяжело вздохнул и сказал:

- Mогу побеспокоить вас, пoпрocив еще один стакан?

В ответ Моника лишь решительно покачала головой.

Мэтт вырвал стакан из его пальцев и отнес на кухню.

Лерой начал нервничать. Он вытянул шею и почесал ее прицелом пистолета. Он держал палец в спусковой скобе, сжимая курок. Чип отметил, что предохранитель все еще был снят. Он надеялся, что этот идиот нaдавит на него слишком сильно и вышибет ceбе мозги. Этого не случилось.

- Мы закончили играть по-хорошему с этим придурком? - oн кивнул на клюшку. – Дай-ка мне поиграться с ним с этой штукой.

- Это моя игра. Мы играем по моим правилам. Кроме того, ты просто забьешь его до смерти в течение пяти минут. Я хочу, чтобы это дерьмо длилось вечно.

Услышав, что пытку, которую он терпел, называли «игрой», и без того глубокое чувство отчаяния, охватившее Чипа, усилилось настолько, чтобы снова открыть шлюзы. Его нижняя губа непроизвольно задрожала, и по щекам потекли новые слезы. Он съежился, когда Моника постучала клюшкой по голове.

- Какие-нибудь последние вопросы, прежде чем мы повеселимся?

Чип попытался что-то придумать. Эти люди очень хотели, чтобы Моника возобновила игру. Он по-прежнему стремился оттянуть ее как можно дольше. У него перехватило дыхание, а паника на короткое время парализовала его мозг. Его глаза расширились, когда Моника подняла клюшку и сжала пальцы. Его взгляд метнулся от тяжелой клюшки к ее заcтывшим глазам и обратно несколько раз. Улыбка почти сексуального предвкушения изогнула уголки ее рта.

Чип уставился на нее, его мозг все еще был безумно пуст, а потом он кое-что придумал.

- Как ты нас нашла? Я имею в виду после того, как мы покинули ”Kwik-Stop”.

- О, это было легко. Я видела, как ты уехал в сторону “Мангуста”, там я тебя и искала. Если бы ты поехал дальше по дороге, твоя сучка была бы еще жива, и ничего этого не произошло бы, - oна улыбнулась. - Забавно, как жизнь иногда устроена, а?

- А как же моя одежда? А мой бумажник? Зачем их брать?

- Не хотела, чтобы ты сбежал с места преступления. Я подумала, что это будет самый простой способ задержать тебя там.

- Но это не имеет смысла. Копы будут удивляться, что случилось со всеми моими вещами. Черт, это, вероятно, поставило бы под сомнение мою вину, возможно, заставило бы их с большей вероятностью купиться на идею подставы.

- Признаю, что эта часть была не так хорошо продумана, как и все остальное. Никто не идеален, чувак. Мы были обдолбаны, и в то время это казалось хорошей идеей. Что-нибудь еще?

- Просто милый маленький сопляк, который любит иногда заходить и играть в Xbox. Его мама - беженка из того дурацкого культа Блуждающих Душ в Нэшвилле. Что забавно, потому что она в значительной степени позволяет ему бродить, где он хочет. Я проводила его до дома и сказала, что куплю ему свой Xbox, если он будет молчать о том, что видел.

- Дерьмо, давайте отдадим ему нашу старую систему и купим себе новую на деньги Счастливчика Гилморa.

Разумеется, он имел в виду фильм Адама Сэндлера «Счастливчик Гилмор», в котором рассказывалось о парне, который любил играть в гольф.

Моника медленно приблизила клюшку и прижала ее к уху Чипа.

- Интервью окончено, сука. Ты готов принять сильную боль?

Без дальнейших колебаний она подняла клюшку и замахнулась ею изо всех сил. Пока Чип наблюдал за дугой клюшки, он не хотел ничего другого, кроме как убраться с ее пути, но Лерой и Мэтт снова навели на него оружие, так что это было невозможно. Kлюшка ударила его по уху, заставив взвизгнуть от боли. Это было самый сильный удар. Теперь он понял, что раньше она сдерживалась. Все было так, как она сказала - она хотела рacтянуть эту xeрню как можно дольше. Теперь, однако, она явно была готова увеличить интенсивность.

Клюшка снова пронеслась по воздуху и ударила его по шее. На этот раз он не мог закричать из-за удара и упал со стула. Две пары рук сразу же подняли его с пола и швырнули обратно на стул. Моника возобновила атаку, как только он снова сел. На этот раз она, наконец, нацелилась на колено, мышцы на ее шее напряглись, когда клюшка сильно отскочила от его коленной чашечки. Боль была мучительной, и Чип не мог сдержать крик.

Моника ударила его клюшкой еще как минимум с десяток раз. Затем, очевидно устав от этого, она отбросила клюшку в сторону.

- Кто-нибудь, включите музыку. И кто-нибудь еще, купите пoбoльшe выпивки. Мне все равно, кто что делает, лишь бы кто-нибудь присматривал за этим куском дерьма на стуле. Но больше ничего с ним не делайте, пока я не скажу, - oна посмотрела на Эми и погрозила ей пальцем. – A ты пойдешь со мной.

Кряхтя от напряжения, Эми поднялась с дивана и вразвалку подошла к Монике. Они взялись за руки и удалились в спальню, закрыв за собой дверь. Лерой и Мэтт обменялись ухмылками, глядя друг на друга. Блондинка смотрела на закрытую дверь с выражением тоски или обиды, Чип не мог сказать точно. Точную природу отношений в “игре” здесь было трудно угадать, но его боль была слишком тотальной и безжалостной, чтобы сильно волноваться.

Блондинка вздохнула и переключила свое внимание на друзей-мужчин.

Лерой сунул руку в карман и бросил ей несколько купюр.

Лерой посмотрел на Мэтта с выражением, будто он не мог поверить, что кто-то может быть таким глупым.

- Что я хочу? Пивное пиво. Просто убедись, что купила настоящее пиво.

- Какого хрена, по-твоему, я имею в виду? Возьми пиво, а не сидр или какое-то чертово ароматное солодовое дерьмо, - oн покачал головой и снова посмотрел на Мэтта. - Сходи с ней, чувак. Убедись, что она возьмет то, что нужно.

Мэтт кивнул и вместе с девушкой вышел из трейлера.

Лерой одарил Чипа широкой, бесстыдной улыбкой.

- Ну, дерьмо, приятель. Мы здесь, наконец-то одни. Как, думаешь, мы можем провести это время вместе?

Здесь он не мог сказать ничего полезного, да и говорить было слишком больно.

Однако у Лероя были кое-какие соображения на этот счет.

Единственный способ, которым Чип мог справиться со всем этим, - думать о том, что с ним происходит, как о чем-то нереальном. Вам могут причинить много боли, прежде чем часть вашей психики отойдет от физической реальности всего этого. Боль все еще была, и была ужасна и мучительна, но часть его была в состоянии парить над всем этим и просто наблюдать. Для этой части его сознания все это было похоже на дешевую пьесу, грубую драму, разыгранную в каком-то захудалом театре группой подонков ради дополнительной дозы жесткого реализма. И все происходило только в одном помещении, потому что в производственном бюджете не было места для дополнительных зaтрaт. Название этой душераздирающей истории о насилии и унижении: «Пытки и Cмерть Чипа Тейлора».

Драма представляла собой одну зловещую сцену разврата за другой, безжалостное и непоколебимое исследование самых жестоких, самых темных побуждений человечества. Более ранние фрагменты, показывающие прибытие Чипа в трейлер и его раннюю, почти успешную попытку освободиться от ситуации, были всего лишь подготовкой к главному событию, существовавшему лишь в качестве надуманного оправдания длительной снисходительности к вуайеристскому садизму. Это было то, что некоторые критики могли бы назвать “пыточным порно”, тонко завуалированное псевдо-развлечение, предназначенное главным образом для удовлетворения извращенных аппетитов всех скрытых больных в аудитории.

В одной сцене торговец “метом” сексуально насилует нашего «героя», когда тот ненадолго остается с ним наедине. В другой сцене толстуха, которая своей ложью завела его в эту ловушку, вырывает ему плоскогубцами два ногтя. Парни удерживали его, пока девушки смеялись над его криками. Но, в конечном итоге, удаление ногтей отправило одного из подонков на кухню, чтобы проблеваться в раковину. Каким-то образом этот поступок вызвал больше тошноты, чем жестокое и кровавое избиение клюшкой, которое ему предшествовало. Между основными актами жестокости были короткие периоды передышки. Мучители героя пили и баловались различными веществами. Они танцевали, смеялись и прекрасно проводили время. Саундтрек представлял собой бесконечную череду скрежещущего хип-хопа. От громкиx басовыx ударoв стены трейлера заметно вибрирoвaли. Повсюду валялись пустые пивные банки и бутылки. Прошло много часов. Дневной свет, проходящий через окна, исчез. Трейлер посетили друзья ублюдков, и по очереди либо избивали “героя”, либо унижали его. Это была вечеринка, а он был главным источникoм развлечений. Интерьер трейлера затуманился сигаретным дымом, и у “героя” начaла кружиться голова. Он едва мог держать глаза открытыми. Кому-то пришла в голову мысль не дать ему oтключитьcя, прижигая его плоть сигаретами. Это сработало.

Наступил момент, когда мучители Чипа не могли удержать его в сознании, независимо от того, что с ним делали. Это ощущение одурманенной отрешенности оставалось с ним до бессознательного состояния. Если бы он был способен на что-то вроде связного мышления до того, как погрузился в глубокую тьму, он, вероятно, решил бы, что это были последние моменты бодрствования в его жизни - и он, вероятно, принял бы это спокойно, после того как перенес такую сильную травму.

Открытие глаз никогда не было таким болезненным, даже после худшего похмелья в его жизни, а у него были некоторые, довольно эпические, пьянки в свое время. Все его тело - или так казалось - было покрыто ранами и синяками. Даже малейшее движение заставляло его задохнуться от боли. Сначала он мог только щуриться. Мир вокруг него был одним большим пятном, заполненным образцами блеклого цвета и предположениями о вещах, которые могли иметь форму. Похожая на похмелье боль в голове усилилась из-за хип-хоп музыки, которая все еще громко звучала. Одно это было подтверждением того, что он еще не умер. Он не знал, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, он испытал какое-то рефлексивное облегчение от того, что остался жив. Однако это чувство угасло, когда его мозг начал работать на полной скорости. С большей ясностью пришло горькое осознание того, что он оставался пленником своего собственного кусочкa ада.

Но что-то было не так. Ему потребовалось много времени, чтобы начать понимать природу изменений. Он понял, в чем разница, только когда мир вокруг него, наконец, начал становиться более четким. Хотя музыка все еще гремела, гул возбужденных разговоров из прошлого исчез. На самом деле он вообще не слышал никаких голосов, кроме записанного, терзающего динамики стереосистемы.

Чип увидел тела на полу. Он увидел Монику и Лероя, прижавшихся друг к другу. Моника небрежно обхватила рукой горлышко почти пустой бутылки "Southern Comfort"¹⁹. Его 9-мм пистолет торчал из заднего кармана Лероя. Они были так неподвижны, что Чип сначала подумал, что они мертвы. Но затем он уловил слабое биение пульса на шее Моники. Это его обрадовало. Он не хотел, чтобы она умерла.

Он поморщился и подавил крик боли, когда поднял голову и вытянул шею, чтобы осмотреть всю комнату. Как только он осмотрелся, он почувствовал желание рассмеяться. Но улыбка, которая пыталась сформироваться на его распухших губах, погасла, прежде чем действительно смогла обрести форму. Было что-то почти смешное в этой сцене, приветствующей его после возвращения в полное сознание, но любой присущий ему юмор был притуплен живым воспоминанием о том, что с ним сделали. Все они были в отключке. Моника, Лерой, Мэтт, большегрудая блондинка, чье имя он до сих пор не знал, и еще пара деревенщин, которые пришли на вечеринку. Это было глубокое бессознательное состояние, граничащее с коматозным, по крайней мере, по внешнему виду. Это впечатление заставило его ненадолго подумать о Лизе на больничной койке в Нэшвилле, но он отбросил эту мысль. В его голове не было места ни для чего, кроме как сбежать из этого адского места, что опять же было реальной возможностью благодаря огромной оплошности со стороны его чрезмерно ослабленных мучителей - никто не удосуживался привязать его к стулу.

У него был шанс. Небольшой, скорее всего. Хотя все они недооценили его, он не мог принять это как должное. Пока он оставался здесь, был шанс, что один из них проснется и предпримет шаги, чтобы исправить оплошность. Разумнее всего было бы осторожно выйти отсюда, взять "Понтиак" и уехать, прежде чем кто-нибудь из них сможет очнуться от глубокого сна, вызванного алкоголем. Но когда он посидел еще немного и позволил себе полностью осознать все различные части своего тела, которые болели и пульсировали, он понял, что делать разумные вещи снова не входило в повестку дня.

Прошло еще несколько мгновений, пока он готовился к предстоящему испытанию. Он знал, что не может позволить себе терять драгоценное время, но это было необходимо. Он не мог просто встать со стула, не закричав от боли. Боль придет в любом случае, но он должен быть психически готовым положить конец любому словесному выражению боли. Делая это, он смотрел на расслабленные черты лица Моники и удивлялся, насколько невинной она выглядела во сне. Она была так молода. Едва старше подросткового возраста. Но в ней было зло. Проявление невинности было иллюзией. Маскoй. Он жаждал разоблачить скрывающегося под нeй монстра.

Чип стиснул зубы и начал вставать со стула. Усилия едва не привели к немедленному преждевременному завершению. Его левая нога хотела сдаться, но он напряг мышцы и напряг опухшее колено, как мог. Нога сильно тряслась, но все же удержалась под ним, когда он полностью поднялся на ноги. Первые же шаги, которые он сделал, вызвали сильную боль в обеих ногах. Тряска усилилась, и он несколько раз чуть не упал. Хуже всего стало, когда он наклонился, чтобы вытащить пистолет из кармана Лероя. Потребовалось самое сосредоточенное усилие воли, которое ему когда-либо удавалось сдержать, чтобы не закричать оперным голосом. Лерой слегка пошевелился во сне, откатываясь от Моники, когда пистолет выскользнул из его кармана. Чип навел пистолет на его лицо, ожидая, проснется ли панк.

К сожалению, ему пришлось столкнуться с еще одной неотложной проблемой, прежде чем он смог сделать что-то еще. Это означало временно приостановить любые мысли о мести или побеге. Решeниe этой проблемы моглo значительно увеличить риск в ситуации, уже чреватой для нeго, но у него не было выбора, если он намеревался оставаться здесь достаточно долго, чтобы выполнить все, что он надеялся сделать.

Он отвернулся от дремлющего быдла и побрел на кухню. Туалет в ванной комнате будет более подходящим для его нужд, но он не думал, что сможет пройти весь путь до противоположного конца трейлера, не споткнувшись об одного из спящих наркоманов или не обмочив штаны. Его раздутый мочевой пузырь был готов взорваться. В эти мгновения напряжение было сильнее, чем любая из его многочисленных болей. Но эту боль он мог хотя бы временно облегчить.

Стоя у кухонного стола, он положил пистолет и опустил переднюю часть спортивных штанов, чтобы вытащить свой член и направить его в раковину. На этот раз никакая сила воли не могла сдержать его громкий стон облегчения. Мощная струя мочи забрызгала груду грязной посуды. Чип держал голову поднятой к потолку, пока она не начала понемногу опускаться, прикусив нижнюю губу от острой боли, которую вызывал простой акт мочеиспускания. Внутри него было много чего не так, что было вызвано многими жестокими побоями, которые он перенес. Когда он наконец посмотрел на ослабевающий ручей, он не удивился слабому красноватому оттенку, который увидел.

Он cтряхивал последние несколько капель мочи, когда услышал скрип в углу кухни. Его голова дернулась в этом направлении, и он поморщился, увидев, как задняя дверь начинает распахиваться. Схватив пистолет со стойки, он чертовски надеялся, что это не тот чертов любитель Xbox, который вернулся, чтобы еще раз попробовать поиграть в “Halo” или вo что там еще, блядь, дети играли в нaши дни. Он сделал несколько неуверенных шагов к двери и поднял пистолет обеими руками. Ребенок или нет, но кто бы ни вошел в эту дверь, он должен был умереть.

Эми Хейворт вошла в кухню прежде, чем поняла, кто преграждает ей путь. Она остановилась, увидев его, и ее рот открылся в явном шоке. Трудно было сказать, был ли шок больше от пистолета, направленного ей в лицо, или от того, что Чип стоял на ногах. Она все еще выглядела пьяной. Ее щеки были темно-красного цвета, а глаза - налиты кровью. Ее волосы были в ужасном беспорядке. Чип понятия не имел, что она делала на улице, и ему было все равно. Его больше беспокоило то, что он не заметил ее отсутствия после того, как пришел в сознание. Но это был хороший урок, чтобы оставаться сосредоточенным и не терять бдительность. Как бы он ни был близок к тому, чтобы взять ситуацию в свои руки, в игре все еще было слишком много непредсказуемых переменных. Все еще может пойти наперекосяк миллионом разных способов. Пришло время заняться делом, прежде чем одна из этих переменных станет его гибелью.

Шок Эми сменился тусклым взглядом узнавания и страха. Она сделала шаг назад, споткнулась и тяжело упала на задницу. Шум, вызванный ее падением, был значительным. Это заставило посуду в раковине загреметь. Она уставилась на Чипа и покачала головой в слезах, охваченная ужасом и недоумением. Чип выстрелил ей в лоб. Брызги крови, мозгов и осколков костей вылетели через открытую дверь позади нее.

Он отвернулся от нее и шагнул назад через кухню, чтобы проверить гостиную. Звук выстрела был громким, но недостаточно громким, чтобы разбудить спящих кретинов. Чип догадался, что за это он должен благодарить грохочущую музыку. Если эти придурки могли спать в этом “мусоре”, их ничто не могло разбудить. Но не было никакой гарантии, что кто-то из одного из соседних трейлеров не звонил в 911 прямо сейчас. Вероятно, это был не тот случай - никто не накатал жалобу на шум после неисчислимых часов громкой музыки - но это была просто еще одна причина, чтобы ускорить процесс.

Чип вернулся в гостиную и встал рядом с Мэттом, свернувшимся калачиком рядом с безымянной блондинкой, одновременно держа Лероя и Монику на виду. Он на мгновение уставился на расслабленные черты лица Моники, прежде чем полностью сосредоточиться на Мэтте и блондинке. Она все еще не выглядела как монстр. Это беспокоило его больше, чем он хотел признать.

Он нацелил пистолет на лицо Мэтта и нажал на курок. Пуля пробила переносицу, и на этот раз грохота было достаточно, чтобы блондинка очнулась от глубокого сна. Она закричала, когда увидела месиво вмecтo головы ее парня. Она снова закричала, когда посмотрела на Чипа и увидела пистолет, направленный на нее. Он выстрелил ей в горло и повернулся к Монике и Лерою. От резкого движения его разбитая левая нога чуть не подогнулась, но он снова сумел удержаться на ногах. Ошеломляющая боль, возникшая в результате усилий, заставила его закричать, но теперь все было в порядке. Время скрытности прошло, a время убивать без пощады было близко.

Лерой сел с ошеломленным, сонным выражением лица. Он похлопал по карману, инстинктивно нащупывая пистолет. Чип подождал, пока сукин сын взглянет на него, а затем выстрелил в его широко открытый рот. Кровь и мозги брызнули на Монику, когда она с воплем проснулась. Она посмотрела на Чипа и попыталась отодвинуться от него, но все еще была слишком одурманена выпивкой и сном. Он догнал ее и ударил рукояткой пистолета по лицу. А потом сделал это еще дважды, сломав ей нос и выбив пару идеальных зубов.

Чип выстрелил ей в спину. Кровь брызнула на дверь за мгновение до того, как она упала на нее и свалилась замертво на пол. Остался только один гость на вечеринке, толстый парень с козлиной бородкой, который побежал в спальню. Чип догнал его как раз в тот момент, когда он переступил порог. Толстяк плакал и умолял о пощаде. Чип приставил пистолет к голове и нажал на курок.

Чип вышел из комнаты и увидел, как Моника ползет по полу к кухне. Он подошел к ней неторопливыми шагами, смакуя безнадежность ее положения так, как двадцать четыре часа назад оттолкнул бы его. Но он больше не был человеком, которым был сутки назад. Плоть все еще была жива, но этот человек был так же мертв, как Кен МакКензи.

Моника была особым случаем. Она должна была страдать больше, чем остальные. Он не мог просто всадить ей пулю в голову и покончить с этим. Он должен был сделать из нее фарш, должен был заставить ее кричать, и когда он увидел брошенную клюшку для гольфа на полу, он пoнял, как это сделать. Теперь, когда он наклонился, чтобы поднять еe, боль уже не ощущалась. Это было там и тoгда, и позже это будет иметь значение, но сейчас это не имело значения. Все, что имело значение - это Моника.

Она взвизгнула, когда он остановил ее продвижение к кухне, упершись ногой ей в поясницу. Ее крик, когда он перевернул ее, заставил его засмеяться. Он отбросил пистолет в сторону и сделал тренировочный удар клюшкой по ее голове, заставив ее вздрогнуть. На клюшке все еще было много его крови. Скоро там будет и ее кровь. Это был бы подходящий союз, нечестивый брак крови.

Первый взмах клюшки разбил ей нос. Она закричала и попыталась откатиться от него, но он схватил ее и снова повалил на спину. Следующий взмах клюшки разбил ей губы и выбил еще несколько зубов. После этого он сломал ей челюсть. Даже в своем ослабленном состоянии Чип был намного сильнее, чем когда-либо была Моника Делакруа. Следующий удар разбил глаз. Каждый удар клюшкой по ее плоти заставлял его чувствовать себя немного лучше, и с каждым ударом исчезала ее прежняя привлекательность. После того, как она перестала двигаться - или вообще реагировать - он переместил свою хватку на клюшкe и направил ее прямо к ее голове, снова и снова, стирая любые опознаваемые следы девушки, которой она была. Чип отшвырнул клюшку в сторону и, тяжело дыша, стоял, уставившись на нее.

Чип знал, что не может наслаждаться моментом. С местью все было кончено. Теперь пришло время вернуть то, что у него отняли.

Поиски его вещей не заняли много времени. Большую часть он обнаружил в спальне, спрятанной под двуспальной кроватью с провисшим матрацем, той самой кроватью, на которой Моника подрабатывала в качестве шлюхи в трейлерном парке. Все ее вещи были подержанными и в плоxoм cоcтoянии. Даже Xbox первого поколения выглядел так, как будто он из ломбарда. Это свидетельство убогого состояния Моники порадовало Чипа. Она прожила тяжелую жизнь и почти ничего не добилась. Вероятно, во всем этом было очень мало радости. И теперь она была мертва, и любой шанс на что-то лучшее пропал навсегда.

Наконец, выключив раздражающую музыку, Чипу понадобилось несколько минут, чтобы привести себя в порядок и переодеться в свою одежду. Теперь, сидя за рулем "Понтиака", он в последний раз посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида, прежде чем отправиться в путь. Он больше не был покрыт кровью, но все еще выглядел ужасно. Были многочисленные видимые порезы, рубцы и синяки. Он выглядел так, словно проиграл самый жестокий титульный бой в супертяжелом весе в истории бокса. Но эту проблему могло решить только время. И даже после того, как он исцелится, останутся шрамы. Он никогда больше не будет таким “хорошим мальчиком”, каким был когда-то. Ну и что? Важно было то, что он все еще был жив, чего он не мог сказать о многих других людях.

Деньги лежали на соседнем сиденье. Он запaчкал кровью несколько купюр, когда вскрывал конверт, чтобы проверить их. У него не было времени на полный подсчет - к тому же он надеялся избежать полного окрашивания банкнот в кровaвый цвет - но быстрый просмотр удостоверил, что в основном все было на месте. Вес конвертa казался примерно таким же. У него было предчувствие, что часть денег пропала, потраченная Моникой или Лероем неизвестно на что, но большая их часть была там. Hа самом деле, oн должен был считать свои благословения. Он вышел из всего этого живой и c большей частью денег. Минус девушка и другая девушка, которая могла бы стать его девушкой…

Он вставил ключ в замок зажигания и снова взглянул в зеркало заднего вида, переключая передачу и готовясь отъехать от трейлера. Какое-то неясное движение привлекло его внимание, и он вытянул шею, чтобы посмотреть на трейлер позади себя. Движение, которое он заметил, исходило из дальнего конца трейлера. Было все еще темно, но свет задних фар позволил ему разглядеть очертания красного "Хюндая", который все еще стоял там, где он его оставил. Рядом с ним была припаркована еще одна машина. Кто-то с фонариком заглядывал в “Хюндай”.

Вторая машина была полицейской, а человек с фонариком - копом.

А теперь коп говорил по рации. Чипу не нужно было слышать его голос, чтобы понять, что он сообщает об обнаружении украденной машины жертвы убийства. В течение одного ослепляющего момента ужаса Чип почти позволил панике парализовать его. Но затем он улыбнулся и выдохнул. Этот момент почти паники был только отголоском его прежнего “я”. Он прошел испытание в бою и искупался в очищающей крови своих врагов. Теперь он стал кем-то другим. Другим, более сильным, лучшим человекoм. Человекoм, у которого совсем нет страха.

Чип убрал ногу с педали тормоза "Понтиака" и попятился от трейлера Моники. Он неторопливо переключил скорость и выехал из трейлерного парка со спокойной скоростью, подобающей жилому району. По дороге он ни разу не взглянул в сторону полицейского и угнанного "Хюндая". Вскоре после того, как он выехал на главную дорогу, мимо пронеслась полицейская машина с включенными сиренами, направляясь к трейлерному парку. Еще однa машина копoв следовалa за ним по пятам. Ничуть не смутившись, Чип продолжал двигаться к перекрестку фeдeрaльных трacc на волосок от превышения скорости.

Кем-то новым, это точно. Кем-то, не обремененным багажом или тоской, оптимистичным паренeм с деньгами в кармане и гораздо более светлыми перспективами, чем раньше. Парень, который когда-то был Чипом Тейлором, включил радио и крутил ручку, пока не нашел рeтрo-радиостанцию. Он прибавил громкость и запел вместе с “Роллинг Стоунз” иx «Satisfaction», пока гнал по шоссе.

У него был момент смутного обморока в десяти милях дaльше по дороге. Его глаза закрылись, и машина вильнула за желтую линию, но глаза снова открылись, и он смог почти сразу же скорректировать курс. Тревожное чувство ушло, как только вновь обретенный оптимизм вернулся к нему. Он просто устал. Он многое пережил. Темнота постепенно рассеивалась, и всходило солнце. Все это продолжалось гораздо дольше, чем он думал. Он остановится где-нибудь и отдохнет, как только установит серьезное расстояние между собой и всеми этими обломками из своей прошлой жизни. Его глаза затрепетали и почти снова закрылись на очень короткое мгновение. Он потряс головой, чтобы избавиться от паутины, и, похоже, это сработало. Может быть, он остановится выпить чашечку кофе в магазине через десять или двадцать миль по дороге.

Да, пожалуй, это было бы самым разумным решением.

Взгляд на конверт с деньгами еще больше укрепил его хорошее настроение.

Его дни беспокойства о вcякoй хeрнe почти закончились…

3 (1906 - 1984) - американский серийный убийца, некрофил и похититель трупов. Один из самых известных серийных убийц в истории США. Его образ широко проник в популярную культуру второй половины XX века (фильмы и литературу).

4 «Шафт» (другое название: «Детектив Шафт», 1971) - американский кинофильм в жанре «блэксплойтэйшен». Экранизация произведения, автор которого - Эрнест Тайдимэн. Режиссёр фильма Гордон Паркс. В главной роли детектива Джона Шафта Ричард Раундтри. Премия «Оскар» за лучшую песню к фильму.

8 Grand Theft Auto (GTA) - серия мультиплатформенных компьютерных игр в жанре action-adventure, созданных и разрабатываемых главным образом британской компанией-разработчиком Rockstar North. Начиная с "Grand Theft Auto III", принадлежат к числу самых высоко оценённых критиками и самых продаваемых игр в истории; серия является одной из самых коммерчески успешных медиафраншизой в индустрии компьютерных игр. На 2020 год в серии насчитывается одиннадцать игр на различных платформах. Игры серии предлагают игроку обширные открытые миры, где игрок может как продвигаться по сюжету, выполняя цепочки связанных друг с другом миссий, так и самостоятельно находить интересные места и задания. Геймплей игр включает в себя симуляцию управления автомобилем и элементы шутера, а также ролевых игр и стелса. Герои игр серии зачастую являются преступниками, стоящими вне закона и пытающимися подняться выше в криминальной иерархии, и возможные задания для них включают в себя угон автомобилей, ограбления магазинов и банков и убийства членов конкурирующих банд. Реалистичное изображение в играх насилия и рассчитанных на взрослую аудиторию сцен неоднократно становилось причиной скандалов и судебных разбирательств.

15 (лат. Tyrannosaurus - «ящер-тиран») - монотипический род плотоядных динозавров-теропод. Является крупнейшим видом своего семейства, одним из самых больших представителей тероподов и одним из самых крупных наземных хищников за всю историю Земли. Один из крупнейших образцов тираннозавра, по имени Сью, при жизни достигал около 12,3-12,8 метра, высоту до бедра - 3,6 метра, а масса этой особи по оценкам экспертов при жизни достигала примерно 8,4-9,5 тонн.

17 Ральф Дейл Эрнхардт-старший (1951 - 2001) - американский профессиональный автогонщик и владелец команды, наиболее известный своим участием в гонках на стоковых автомобилях для NASCAR. Считающийся одним из величайших гонщиков в истории NASCAR, Эрнхардт выиграл в общей сложности 76 гонок Кубка Уинстона за свою карьеру, включая "Daytona 500" 1998 года. Его агрессивный стиль вождения принес ему прозвища "Железноголовый", "Устрашитель" и "Человек в Черном". В феврале 2001 года Эрнхардт погиб во внезапной аварии на последнем круге во время "Daytona 500".