Посвящается Кенту Гоурану, гуру рок-н-ролла.
"Если по радио ничего нет, значит, ты умер" (Крэмпс)
"On Through the Night" (Def Leppard, 1980)
17 ноября 1987
Дождь хлестал на фоне темнеющего неба. За яркой вспышкой молнии последовал оглушительный грохот грома. Прежде чем ударить в землю, шипящий разряд раздвоился, оставив на бушующем горизонте два белых рубца. Уэйну Деверо казалось, будто Сам Бог объявил земле войну. Жесткий стук дождя по крыше его джипа Чероки напоминал неумолимую стрельбу из автоматического оружия на поле боя. Не то, чтобы он знал этот звук не понаслышке. 80-ые подходили к концу. Крупномасштабные вооруженные столкновения на пропитанных кровью полях сражений и континентах ушли в прошлое. Война вполне могла разразиться снова, но, если Америка и СССР обменяются ядерными ударами, человечество канет в лету.
Хотя "Взвод" и "Цельнометаллическую оболочку" Уэйн смотрел не раз. И перестрелки в тех фильмах до жути напоминали то, что он слышал сейчас. Он представил себя военным полицейским, мчащимся по улицам разоренного войной Сайгона, когда до окончательного его падения под натиском северных вьетнамцев оставались считанные дни. Треск и грохот грома смешались в голове, превратившись в артиллерийскую канонаду. Он представил себе скорбный надрыв песни Хендрикса. Мощный гитарный риф, похожий на крик бога. Во всех хороших фильмах про Вьетнам звучало много песен Хендрикса. Джимми или "Дорз". В музыкальном плане Уэйн тяготел к более современным вещам. "Металл" и "глэм". Немного "панка". "Ганз Н Роузес" и "Фастер Пуссикэт". "Моторхэд" и "Секс Пистолз". "Калт". Хотя сейчас он вполне мог оторваться под какого-нибудь Хендрикса. Плюс одна-две затяжки "травки", которая была у Стива Уэйда, и иллюзия была бы полной.
Тут фары "Чероки" выхватили из темноты большую вывеску, маячившую справа.
"Вьетнамская" фантазия развалилась на части, и Уэйн выпрямился за рулем. Он хлопнул Стива по руке и сказал:
- Гляди-ка. Приехали.
Стив застонал и замотал головой. Его веки, затрепетав, разомкнулись и он, прищурившись, наклонился вперед.
- Ага. Верно, мужик.
Он извлек из внутреннего кармана джинсовой куртки маленькую бутылку "Саузерн Комфорт" (ликер на основе виски - прим. пер.) и открутил крышку.
- Чертовски жуткое местечко. И как, черт возьми, мы должны вытащить ее отсюда?
Большая белая вывеска гласила: ЮЖНО-ИЛЛИНОЙСКИЙ ЦЕНТР МУЗЫКАЛЬНОГО ПЕРЕВОСПИТАНИЯ (далее по тексту – ЮИЦМП – прим. пер.).
Ниже был указан контактный телефон.
Прочитав надпись, Уэйн поежился. Из-за высокого спроса очереди в эти заведения были гигантскими. Подобные центры утверждали, что способны "деметаллизировать" подростков. В них дети избавлялись от своей любви к "металлу", а их души очищались от зла, которое несла эта музыка. Три или шесть месяцев спустя (в зависимости от программы и учебного заведения) им выдавали диплом и выпускали в нормальный мир, в надежде, что они начнут долгую и спокойную жизнь в качестве достойных и продуктивных членов общества. Несколько друзей Уэйна прошло через подобные программы. Из угрюмых и дерзких бунтарей они превратились в аккуратно постриженных чистеньких роботов в строгих костюмчиках. Пирсинг, татуировки и длинные волосы исчезли. А когда они открывали рот, то, как попугаи пересказывали тезисы из образовательной программы. Это было все равно, что слушать кассетную запись. Жутко до усрачки.
Уэйну повезло. Его родители не являлись нетерпимыми к рок-н-роллу фундаменталистами. Они имели свои "заморочки" и привычки, которых он не понимал, но людьми они были довольно толерантными. Верующими, но в меру. И Уэйн каждый день благодарил Бога за это.
Его подружке так не повезло.
Черт, "не повезло" - это мягко сказано. Мать Мелиссы была рьяной прихожанкой и пьющей лицемеркой, но вот отчим являлся настоящей проблемой. Это был злобный и грубый ублюдок. Лукас Кэмпбелл любил цитировать Библию и разглагольствовать о либералах. И, конечно же, он почти полностью осуждал образ жизни Мелиссы, особенно ее интерес к "дьявольской музыке". Поэтому Уэйн не удивился, когда в начале учебного года Лукас и ее слишком покладистая пьяница-мамаша отправили Мелиссу в ЮИЦМП. Разозлился, конечно, как черт, но не удивился. И, естественно, чувствовал себя в этой ситуации совершено беспомощным. Мелисса была несовершеннолетней. И ее мать имела полное право послать ее в центр перевоспитания, в котором администрация Рональда Рейгана видела вполне приемлемую "альтернативную форму обучения". Уэйн ничего не мог с этим поделать.
По крайней мере, так ему казалось.
А прошлой ночью его разбудил звонок. Отец постучал ему в комнату и сказал сонным голосом, что звонит Мелисса и хочет с ним поговорить. Уэйн соскочил с кровати, натянул шорты, открыл дверь и проскользнул мимо изумленного отца. Схватив на кухне трубку, он произнес:
- Мелисса? Папа сказал...
А затем он услышал звук, от которого у него едва не остановилось сердце. Этот всхлип. Казалось, в нем отразились все душевные страдания в мире. Когда Мелисса заговорила, голос у нее был тихим и дрожащим.
- Уэйн, пожалуйста, приезжай... пожалуйста, приезжай и з-забери меня.
Мелисса плакала, и Уэйн почувствовал в груди странную тесноту.
- Пожалуйста... я люблю тебя... пожалуйста...
Нахмурившись, он посмотрел на отца, который стоял в арочном проеме, разделявшем кухню и коридор. Взгляд у старика был сонным, лоб тревожно нахмурен.
Уэйн пожал плечами и отвернулся.
- Мелисса, что происходит? Ты...?
- Я все еще в этом г-гребаном месте.
Снова слезы. И всхлипы. Затем она взяла себя в руки и сказала:
- Я не должна была делать это. Я сумела пробраться к телефону в коридоре после отбоя. Уэйн, здесь ужасно, хуже, чем ты можешь себе представить. Пожалуйста, забери меня отсюда.
Что? Как же я...
Затем она испуганно втянула ртом воздух.
- О, нет. Мне нужно уходить. Кто-то идет.
Уэйн открыл рот, чтобы задать еще вопросы, но связь внезапно прервалась.
Успокоив встревоженного отца выдуманной историей, он вернулся в кровать. Но его короткий сон был прерывистым. Большую часть ночи он таращился на темный потолок, разрабатывая план. На следующее утро он уговорил своего лучшего друга вызволить Мелиссу из ЮИЦМП.
Стив сделал большой глоток из бутылки и закашлялся, едва не подавившись теплым виски. Вытерев рот тыльной стороной ладони, протянул бутылку Уэйну.
Уэйн взял ее и свернул к обочине. Опрокинул бутылку себе в рот, продолжая смотреть на большую белую вывеску и наслаждаясь приятным жжением на языке.
Затем вздохнул и вернул бутылку Стиву.
Наконец, он ответил на вопрос друга.
- Не знаю, как мы сделаем это, мужик. Пока не знаю. Но скажу тебе вот, что. Мы не уедем отсюда без Мелиссы, в любом случае.
"Submission" (Sex Pistols, 1977)
Кабинет директрисы был большим и красиво обставленным. Мебель - прочная и дорогая, пол из лакированного дерева натерт до блеска, стены украшены произведениями искусства, приобретенными через телефонные аукционы за какие-то колоссальные суммы. Одну стену почти полностью занимал кирпичный камин, в котором горел огонь. Перед камином был расстелен большой ковер из медвежьей шкуры. Несколько шкафов из темного дерева вмещали в себя многочисленные книги в кожаном переплете.
Анне кабинет напомнил офис крупного нефтяного магната. Какого-нибудь толстого расточителя, любящего щеголять богатством. Который никогда не вынимает сигары изо рта и каждый вечер ужинает стейком. И который срет толстыми рулонами денег.
Совсем не такой кабинет, который ожидаешь увидеть в месте вроде ЮИЦМП, в заведении, где продвигают самоправедность и так называемые консервативные ценности.
Но Анна уже привыкла к такому лицемерию.
Она сидела на неудобном стуле напротив большого дубового стола директорши. Стул был крошечным и ветхим, шатался и скрипел всякий раз, когда она начинала ерзать и вертеться. Шатался и скрипел он очень сильно. Это был единственный предмет мебели, над которым Робин Лич вряд ли стал бы изливать свои чувства в передаче "Образ жизни богатых и знаменитых". Он не был частью обычного декора. Единственная причина его сегодняшнего присутствия здесь заключалась в том, чтобы вызвать у Анны чувство дискомфорта. Нелепый наряд, в который была облачена Анна, лишь усиливал неудобство. Черные чулки, туфли на высоких каблуках и короткая плиссированная юбка должны были напоминать одежду, которую носили католические школьницы. Белая накрахмаленная блузка была мала ей, как минимум, на один размер.
Это не был обычный наряд девушек, учащихся в ЮИЦМП. То строгое, консервативное платье было сложено и лежало аккуратной стопкой на кожаном кресле справа от нее. Это был ее "особый" наряд, тот, который она надевала всякий раз, когда ее приводили в кабинет мисс Хаффингтон для вечерней "индивидуальной беседы".
Какое-то время директриса делала вид, что не замечает ее. Ее внимание было сфокусировано на лежащей на столе открытой папке с делом. Сорокалетняя женщина читала ее, то и дело кивая и делая какие-то пометки. Сибил Хаффингтон выглядела неплохо для своего возраста. Она была высокой и стройной. Волосы были заколоты сзади, но несколько длинных светлых прядей выбились и обрамляли щеки, придавая ее простому лицу почти девичий шарм.
Могло быть и хуже, - подумала Анна.
Хорошо, что эта сука - не старая карга, покрытая бородавками и печеночными пятнами.
На улице прогремел гром. Вспышка молнии осветила большое окно за спиной у директрисы. Свет в кабинете ненадолго замигал, но потом восстановился. Сразу после этого последовал новый удар грома, такой громкий и яростный, что Анна вздрогнула.
Она переместила свой ноющий зад чуть в сторону, и ножки стула снова заскрипели. Анна ненавидела эту чертову штуковину, но утешала себя тем, что ей не придется долго сидеть на этом неудобном стульчике. Мисс Хафингтон наслаждалась этими мучительными "интеллектуальными играми". Эта сука была та еще садистка. Но были и другие вещи, которыми она наслаждалась еще сильнее. Вещи интимного характера. Растягивая ожидание, она мучила себя так же сильно, как и Анну. Анна знала по опыту, что женщина не сможет выдерживать сладостное ожидание слишком долго. Во всяком случае, надеялась на это. Она хотела уже быстрее заняться грязными вечерними делишками, после чего вернуться к себе в комнату.
Большую часть времени она была не прочь побыть маленькой рабыней мисс Хаффингтон. В конце концов, это давало кое-какие льготы. У нее была собственная комната, не нужно было терпеть гребаную соседку, а также и половину того дерьма, которое осложняло жизнь другим детям. Они покинут это место изменившимися радикально. И навсегда. Больше никаких вечеринок. Никакого секса. Никакой выпивки и наркотиков. Никакого рок-н-ролла. Мальчики-выпускники станут бездушными управленцами среднего звена, а возможно, активными членами республиканской партии. В то время, как девочек ждало будущее кротких "степфордских жен".
Но только не Анну.
Через пару месяцев она покинет это место, в целом, такой же, какой вошла сюда. Она была избавлена от худшей части программы "раскодирования". И ей требовалось пройти до конца, только ради соблюдения приличий. Цена, которую она платила, в основном, заключалась в потере достоинства и самоуважения. Но она справится с этим.
В конечном счете.
Может быть.
Анна нахмурилась.
Ей не хотелось зацикливаться на долгосрочных последствиях этой ситуации. Черт, ей совсем не хотелось задумываться о будущем. О той серой туманности, скрывавшейся за пределами видимого горизонта. Она давно подписалась под лозунгом "Живи быстро, умри молодым, оставь после себя изысканный труп". И всегда представляла, что ее ждет такой же конец, как Нэнси Спанджен (подруга Сида Вишеса - прим. пер.) Смерть в номере какого-нибудь убогого отеля в Нью-Йорке или Париже. С иглой в вене или ножом в животе. Ей было все равно. Она мечтала прожить жизнь с максимальным отрывом, прежде чем встретит столь мрачный конец.
А может быть... всего лишь, может быть... она вырастет из всего этого.
В любом случае, выбор будет за ней. Она всегда останется хозяйкой собственной души.
Только сперва придется пережить кое-какие трудности.
Мисс Хаффингтон захлопнула папку и с улыбкой посмотрела на Анну.
- Пора, дорогая.
Анна тоже выдавила улыбку.
- Да, мэм.
Она поднялась на ноги и обошла стол. Мисс Хаффингтон отодвинула свое кресло и встала, освобождая Анне пространство. Затем Анна наклонилась и положила руки на край стола. Мисс Хаффингтон заняла позицию у нее за спиной. Сперва она ничего не делала. Опять это чертово ожидание. Анна посмотрела на ковер из медвежьей шкуры. Если все пойдет, как обычно, но именно на нем закончатся вечерние мероприятия. По крайней мере, на ковре ее голому телу будет приятнее.
Прошел еще один долгий, исполненный ожидания промежуток времени.
Анна услышала, как дыхание мисс Хаффингтон стало глубже.
Очередной раскат грома сотряс окно у них за спиной.
Затем, наконец, мисс Хаффингтон подняла Анне край плиссированной юбки, задрав ее выше талии. Анна слегка приподняла свой зад. Затем почувствовала у себя на обнаженных ягодицах руку директрисы. На какое-то время она задержалась там. Это было легкое, почти нежное прикосновение. Словно насмешка над тем, что последует потом. Анна задержала дыхание и с трудом сглотнула.
Рука мисс Хаффингтон исчезла с ее задницы.
Анна напряглась.
Затем она услышала, как рука директрисы со свистом рассекла воздух.
Последовал удар. Жесткий удар. Анна качнулась вперед и крепче вцепилась в край стола.
- Ты была очень плохой девочкой, Анна.
Анна заскрипела зубами.
- Да, мэм.
- Ты раскаиваешься в своих прегрешениях, дорогая?
- Да, мэм.
- Что-то я не очень тебе верю, Анна. Ты вела себя плохо и заслуживаешь наказания.
Анна закатила глаза.
Конечно, заслуживаю.
Открытая ладонь мисс Хаффингтон вновь ударила ее по заднице. Затем еще и еще, снова и снова, пока Анна не потеряла счет ударам. Так обычно и происходило. Вскоре мисс Хаффингтон стала делать короткие паузы между ударами, и слегка гладить в промежутках ее обнаженные ягодицы. Ударов будет еще больше. И в какой-то момент Анна почувствует осторожный, нащупывающий палец. И вскоре после этого притворное наказание закончится, и "вечеринка" переместится на медвежий ковер.
Но Анна ошибалась.
Мисс Хаффингтон отклонилась от заведенного порядка.
И с того момента для Анны все изменилось.
"Garbageman" (The Cramps, 1980)
Рытье могил всегда было занятием не из приятных. Грязным и отнимающим много времени. Эверетт Куигли не был профессиональным могильщиком, но за время работы в ЮИЦМП главным техником, его просили выкопать уже три могилы. А теперь вот и четвертую. Первые три раза ему не особо это понравилось, но тогда, хотя бы, стояла хорошая погода. При том, что работа была изнурительной, он мог никуда не спешить, и даже делал частые перерывы. К сожалению, сегодня неторопливый темп был невозможен.
Только такая тварь, как мисс Хаффингтон, была способна прикончить какую-нибудь сучку в столь лютую грозу.
С кряхтением он вогнал лезвие лопаты в сырую землю, зачерпнул очередной ком грязи и бросил его в растущую рядом с большой ямой кучу. На данный момент яма была глубиной фута три, а должна быть почти в два раза глубже. При таком темпе он провозится еще час. Работа должна быть выполнена правильно. В таком деле нельзя "сачковать". Яма должна быть такой глубокой, чтобы животные не смогли ее потом разрыть и добраться до дохлой сучки.
Он прервал работу и посмотрел на небо. Дождь продолжал лить, как из ведра. Гром и молнии тоже не прекращались. Эверетт снова обругал директрису и помолился, чтобы успеть закончить все, прежде чем в него ударит один из тех серебристых электрических разрядов и превратит в двухсотфутовый гамбургер. Ему до сих пор не верилось, что он согласился делать это сегодня. Он умолял Хаффингтон разрешить ему спрятать где-нибудь труп, пока не кончится гроза, но та настояла, чтобы работа была выполнена незамедлительно. Ему пришлось подчиниться. Особого выбора у него не было. Эверетт был бывшим заключенным, со списком судимостей длиннее, чем средний роман Стивена Кинга. Когда его в последний раз выпустили по УДО, у него долго не получалось найти хорошо оплачиваемую работу, связанную с законным бизнесом. Пока ему не повезло, и его не наняли в ЮИЦМП.
Что ж, он считал, что ему действительно повезло.
Как выяснилось, Сибил Хаффингтон подыскивала человека с сомнительным прошлым, вроде него. Человека, которому она могла доверять разные секретные поручения. Например, избавление от трупов, а также приобретение нелегальных препаратов и "развлечения на открытом воздухе". Последнее было типично Хаффингтоновским эвфемизмом. В данном случае это касалось одуревших от "наркоты" проституток, готовых за пару "баксов" на все. Он похоронил двух тощих шлюх в лесу, граничившим с территорией ЮИЦМП. Сегодняшняя девчонка была второй убитой мисс Хаффингтон абитуриенткой. И Эверетт надеялся, чтобы на ней все и закончилось. Хотя бы на время. Внезапное исчезновение из центра ученицы вызовет вопросы. Приедут копы и будут все вынюхивать, как и в прошлый раз. А мисс Хаффингтон расскажет им, что девчонка не выдержала строгих правил центра и просто сбежала. Вполне правдоподобная история. Девчонка была правонарушительницей. Как и все ученики. А такие дети любят сбегать. Черт, Эверетт на их месте так бы и сделал. И все же, копы были не тупыми. Они присмотрятся к центру более внимательно, если дети начнут "сбегать" слишком часто.
И тогда очень быстро может возникнуть масса неудобств.
Эверетт прогнал эту мысль из головы. Он будет беспокоиться об этом позже, если будет вообще. Может, когда уже вернется себе в квартиру. После долгого горячего душа и пары успокаивающих стаканчиков бурбона. Затем он сможет посвятить какое-то время обдумыванию выхода из этой сложной ситуации. А может, и нет. Может, он просто напьется и попытается не думать обо всем плохом, что он сделал за последние пару лет. Как и всегда.
Он снова вогнал лезвие лопаты в землю, и поморщился, когда оно царапнуло по камню. Выдернув камень из сырой земли, он попробовал копать в другом месте. Снова стук камня об металл. Еще три взмаха лопатой дали тот же результат.
- Черт!
Вода на дне ямы дошла уже до лодыжек, и поднималась все выше. Черт с ним. Четырех футов должно хватить. Он выбросил лопату из ямы и стал выбираться наружу. Почва на краю была рыхлой и превращалась под руками в рукавицах в кашу. Он едва не соскользнул обратно в яму, но, наконец, сумел выбраться.
Тело девчонки, завернутое в брезент, лежало на краю маленькой поляны. Он подковылял к нему и схватился за один конец свертка. Кряхтя и пыхтя, потащил его к могиле. Мышцы на руках и плечах у него напряглись, когда он приготовился столкнуть тело в яму. Но тут он замешкался. Его охватило странное и мощное желание взглянуть на девчонку, прежде чем он предаст ее земле. Он задумался. Это было ненормально, и совсем на него не походило. Он не был каким-то там извращенцем. Черт, нет. Он был обычным парнем, который наделал за свою жизнь много глупых ошибок, и попал в неприятную ситуацию. Но желание посмотреть на тело было непреодолимым.
Опустив брезентовый сверток на землю, он сунул руку под свой желтый дождевик и снял с пояса для инструментов нож. Затем присел на корточки и разрезал толстые слои скотча, которым был обмотан сверток. Спустя некоторое время он развернул брезент и увидел девчонку.
У Эверетта перехватило дыхание.
Он почувствовал, как в штанах между ног у него начало что-то набухать. Волна глубокого стыда накатила на него, но возбуждение осталось.
Это - не я! - закричал отчаянный внутренний голос. Я - не урод. Я - не такой.
Дождь быстро промочил волосы мертвой девчонки и абсурдный школьный наряд. Ее блестящее от воды лицо выглядело каким-то хрупким, почти ангельским. Она была прекрасна. Эверетт положил руку на бледное бедро девчонки и содрогнулся от его приятной мягкости. Он хмыкнул. Ноздри у него раздулись. Вставший член уперся в ткань джинсов. Эверетт провел дрожащей рукой по холодной внутренней стороне бедра, пальцы коснулись затейливой татуировки, изображавшей тощую и голую по пояс рок-звезду, склонившуюся над микрофоном. Ниже была надпись из двух слов: ГРУБАЯ СИЛА. Затем пальцы, миновав татуировку, скользнули под край плиссированной юбки. И в следующее мгновение проникли в девчонку. Свободной рукой он принялся возиться с застежками дождевика.
Тут белый свет заполнил все вокруг.
Эверетт резко вскинул голову. Он нахмурился, когда белая неровная полоса рассекла небо. Сперва он подумал, что это какая-то особо яркая вспышка молнии, но спустя мгновение отверг эту идею. Белая полоса тянулась вслед за пылающим огненным шаром. Объект стремительно падал, и казалось, чем ближе он был к земле, тем ярче становился.
Эверетт судорожно сглотнул.
- Гребаный метеор. Вот, дерьмо.
Охваченный ужасом, он отследил траекторию метеора и понял, что тот, возможно, упадет вблизи поляны. Эверетт выдернул пальцы из "киски" мертвой девчонки и резко выпрямился. Голова у него по-прежнему была обращена к небу. С отвисшей челюстью он наблюдал, как огромный огненный шар несется на него. Он чувствовал себя, как обреченный, стоящий на железнодорожных рельсах и наблюдающий за приближающимся "Адского Экспресса". Ноги у него задрожали. Он захныкал.
Метеор двигался слишком быстро.
И бежать было некуда.
Разве что...
Он опустил глаза и издал безумный, беспомощный смешок.
Свет над головой стал ярче, чем когда-либо, окутав поляну теплым дневным свечением. Рев заполнил его уши, и внутренний голос закричал, чтобы он прыгал.
Эверетт прыгнул.
Прошло какое-то время. Воздух над ним потрескивал и шипел.
Затем земля задрожала.
Раздался взрыв. Его грохот был таким сильным и всеохватывающим, что на время показалось, будто он уничтожил все живое.
"Light up the Sky" (Yellowcard, 2007)
Мини-супермаркет находился в двух милях от Южно-иллинойского центра музыкального перевоспитания. Уэйн свернул на парковку магазина и остановился рядом с телефонной будкой. Он пошарил в карманах кожаной куртки в поисках мелочи, и небо осветил очередной разряд молнии. Поиск выявил тридцать центов 5-ти и 10-ти центовыми монетами. Более чем достаточно.
- Позвоню отцу и сообщу ему, что мы благополучно доехали до дома твоей матушки.
Стив Уэйд фыркнул.
- Точно. Дорогой старой матушки. - Он ухмыльнулся, но в глазах у него была тревожная пустота. - Мне не терпится повидать эту суку.
Стив почти никогда не говорил о своей матери. Кэрол Уэйд бросила семью несколько лет назад. Уэйн редко спрашивал друга об этом. Было ясно, что эта история до сих пор не отпускала его. Поэтому Уэйн очень удивился, когда Стив предложил поездку к матери в качестве "легенды" для их более чем незаконной экспедиции.
Уэйн удивленно выгнул бровь.
- Она действительно живет где-то здесь?
Стив пожал плечами.
- Жила, по крайней мере, пару лет назад. - Он хмыкнул. - Хочется заехать к ней и сказать пару ласковых. Тупая шлюха.
Уэйн нахмурился.
- Хм.
Наступило неловкое молчание. Затем Уэйн выдохнул и потянулся к дверной ручке. Остановился, собираясь с духом перед предстоящим испытанием. Телефонная будка находилась меньше, чем в дюжине футов от водительской двери, но тогда ему казалось, что до нее целое футбольное поле.
Черт с ним, - сказал он себе. Хватит быть тряпкой.
Он потянул за ручку и открыл дверь. С порывом ветра в джип брызнули капли дождя. Уэйн выскочил из машины, захлопнул за собой дверь и бросился к телефонной будке. Перепрыгнул через бордюр, прошлепал по луже и юркнул в открытую дверь. Захлопнул ее за собой. Его трясло, как вымокшего пса. Вода ручьями стекала с него и барабанила по полу будки.
Он поежился, схватил трубку, зажал ее между плечом и ухом и закинул 10-ти центовики в монетоприемник. Услышав гудок, он выдохнул с облегчением. Телефон был старым, с дисковым набором. Настоящая реликвия. Уэйн просунул палец в одно из отверстий и начал крутить диск. Когда он набрал последнюю цифру, будку заполнил яркий свет. В ухе прозвучал первый гудок, и Уэйн, нахмурившись, посмотрел вверх, на яркую белую полосу, летящую низко над горизонтом.
- Какого черта?
В трубке что-то щелкнуло, и раздался голос его отца.
- Деверо слушает.
Белая полоса пронеслась над головой, и Уэйн, повернувшись, увидел, что та летит в сторону ЮИЦМП.
- Срань господня.
- Уэйн?
Только потом он понял, что на линии его отец.
- Э-э... привет, пап.
- Сынок, ты в порядке? - В голосе отца слышалась тревожная нотка. Но Уэйн знал, что Том Деверо доверяет своему единственному сыну. Ему никогда не пришло бы в голову, что его сын способен на что-нибудь опрометчивое. Укол вины заставил Уэйна нахмуриться.
- Вы со Стивом в доме у его матери?
- Э-э... ага. Примерно, полчаса назад приехали.
- Угу. - Пауза. В голосе отца было что-то, отчего желудок у Уэйна сжался. Может, старик не настолько слепо верит ему, как он считает. - Послушай, Уэйн, могу я переговорить с мамой Стива?
Вот, дерьмо.
В животе у Уэйна что-то перевернулось. В момент слепой паники он едва не допустил промах. Но мысль о Мелиссе заставила его взять себя в руки. В этот момент в голову ему пришло правдоподобное объяснение, и он улыбнулся.
- Боюсь, что нет, пап. Кэрол неважно себя чувствует и легла спать пораньше. Она только встретила Стива, а потом сразу ушла к себе.
- Угу. Том Деверо вздохнул. - Что ж, парни, только не попадайте в неприятности. Увидимся в воскресенье, сынок.
- Увидимся, пап.
Связь прервалась, и Уэйн повесил трубку на рычаг. Он с усилием открыл дверь будки и побрел обратно к джипу. Особого смысла торопиться не было - он все равно уже промок насквозь. Вскоре он забрался в джип и сел за руль.
Стив был взвинченным, как черт. Будто только что употребил в одиночку целый пакетик "кокса". Он подпрыгивал на месте, с трудом сдерживая дикую энергию, пульсирующую в нем.
- Чувак! Разве ты не видел ту гребаную комету или что там было? Это невероятно! Я за всю жизнь не видел ничего подобного, чувак! Черт, ты видел это?
- Видел.
Стив хихикнул.
- Ну... разве не обалденно было?
- Было впечатляюще.
- Точно.
- А еще я видел, что эта штука направлялась в сторону центра.
- Ох. - Стив мгновенно протрезвел. Он оглянулся через плечо на заднее окно джипа. - Ага. Ты прав. Вот, дерьмо. - Он посмотрел на Уэйна. - Хм... Уверен, что она не попадет в центр, мужик. Мелисса... с ней все будет в порядке.
- Не думаю, что эта штука попадет в центр. Метеор, или что там было, летел слишком низко, чтобы попасть туда. Хотя мог ударить где-то поблизости.
- Верно, верно. Я тоже так думаю. В этом нет никаких сомнений, мужик.
Но тон голоса Стива опровергал его слова. Он не был уверен. Уэйн, на самом деле, тоже. Но беситься из-за этого было бессмысленно. Он не был супергероем. Не мог прыгнуть в небо и закинуть ту штуковину обратно в космос. Что будет, то будет. Точка. Конец истории.
Тем не менее, теперь он еще острее ощущал чувство неотложности. Развернувшись, он протянул руку назад и взял мешок, лежавший на полу за пассажирским сиденьем. Он стащил его из отцовского сарая для инструментов. Мешок был старым и грязным. С одной стороны трафаретом была нанесена надпись: "АРМИЯ США".
Стив нахмурился, когда Уэйн снова устроился за рулем.
- Что в этом вонючем мешке, чувак?
- Я покажу. Не волнуйся.
Стив фыркнул.
- Ага. Стану я волноваться. - Он снова нахмурился. - Если только у тебя там не голова какого-нибудь чувака. Это же не так... верно?
Уэйн развязал шнурок на мешке и открыл его. Затем сунул в него руку и извлек содержимое.
Глаза Стива вылезли из орбит, как у какого-то "мультяшного" персонажа. Нижняя челюсть отвисла.
- Ух, ты.
Уэйн держал в руках автоматический "Кольт" 45-ого калибра и 9-миллиметровый "Вальтер". Пистолеты принадлежали его отцу, который в свою очередь унаследовал их от своего старика. Они были старыми, не были смазаны и не использовались уже много лет. Отец спрятал их на верхней полке в сарае, и, вероятно, забыл, что они вообще у него есть. Оба пистолета покрылись ржавчиной, но Уэйну удалось отчистить их от бурых пятен. Теперь они выглядели почти как новые.
Стив покачал головой.
- Чувак. Нет. Ты же не серьезно.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы собираемся вломиться в центр, а потом сбежать, как пара бандитов с Дикого Запада?
Уэйн ухмыльнулся.
- Думаешь, я спятил? - Он протянул "Вальтер" Стиву. - Они не заряжены. И у меня нет для них патронов. Они предназначены только для запугивания. На крайний случай. Если мы окажемся в ситуации, когда нужно будет пройти мимо охранника или какого-нибудь другого засранца, вытащим их и помашем, будто мы настроены серьезно и все такое.
Стив усмехнулся.
- Психологическая, мать ее, война.
Уэйн кивнул.
- Вроде того. Одного вида пистолетов будет достаточно, чтобы люди дважды подумали, прежде чем с нами связываться.
- Они будут заняты тем, что будут гадить себе в штаны, вместо того, чтобы путаться у нас под ногами. К черту все! Так сделаем же это. Только на этот раз музыку выбираю я.
- Ладно.
Уэйн привел джип в движение, а Стив открыл "бардачок" и стал рыться в хранящихся там магнитофонных кассетах. Стив тяготел к более "тяжелым" вещам. "Слэйер", "Металлика", "Даймонд Хэд", "Мерсифул Фэйт" и т. д. Его джинсовая куртка была покрыта нашивками с логотипами этих групп. Очевидно, найдя что-то подходящее, он открыл коробку и вставил кассету в магнитофон. Он повернул ручку громкости вправо, когда Уэйн вырулил обратно на дорогу и нажал на педаль газа.
Салон джипа завибрировал от рева музыки.
"Мисфитс". "Ужасное дело".
Удивительный выбор, учитывая вкусы Стива. Уэйн одобрительно ухмыльнулся и стал во все горло подпевать, в то время как джип понесся в сторону центра сквозь бушующую грозу.
"Children of the Grave" (Black Sabbath, 1971)
Звон в ушах только начал стихать, когда Эверетт осознал, что все еще жив. Все-таки этот пылающее ядро, замаскированное по метеор, не превратило его в пыль. Поэтому ему повезло в самом главном. У него по-прежнему был пульс. Покрытый грязью, он лежал на дне могилы и захлебывался несколькими дюймами стоящей в ней воды.
Он заставил себя подняться на колени и постоял так несколько долгих минут. Ему требовалось какое-то время, чтобы собраться с силами. И, по крайней мере, так он не утонет. Его била дрожь, зубы стучали. Температура воздуха была градуса четыре. Не арктические условия, но достаточно холодно, чтобы сделать уже неприятную ситуацию совершенно невыносимой. Наконец, он не вытерпел и вылез из могилы. Он сразу увидел, как близко он был от гибели, и содрогнулся. Метеор пронесся над поляной и снес ряд деревьев, оставив чернеющую тропу, уходившую в глубь леса. С места, где он сидел, виднелся дымящийся кратер. Сам метеор распался на несколько тлеющих кусков. Он был меньше, чем Эверетт себе представлял. Достаточно большой, чтобы уничтожить все на своем пути, но в целом виде - размером с фургон. Хотя, когда приближался к земле, казался огромным, как солнце.
Наконец, к Эверетту стало возвращаться чувство реальности. Он задумался о своем спасении и о том, какие это может иметь последствия. Вряд ли те, кто заметил падение метеора, прибудут проводить исследования в такую непогоду. Но было бы глупо принимать решения на основании такого предположения. Необходимо было предать девчонку земле. Лучше сделать это и свалить, пока здесь не начали собираться зеваки. И ему нужно забыть про "прелести" мертвячки. Он вспомнил про странное ощущение перед появлением метеора, и испытал глубокое отвращение к самому себе. Он решил, что, возможно, это мисс Хаффингтон так дурно повлияла на него. И ее порочность передалась ему. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что, если он продолжит делать для нее грязные дела, будет только хуже.
- Все, я сваливаю из этого гребаного места.
Его охватил приступ кашля, и он снова посмотрел в сторону кратера. Куски метеора продолжали тлеть. И светились при этом странным зеленоватым светом. А еще они выделял какое-то токсичное дерьмо. Над почерневшим ландшафтом кружил белый туман, просачиваясь на поляну. Испарения проникли Эверетту в ноздри. Глаза у него заслезились, и он снова зашелся в кашле. Его охватила паника. Кто знает, какую инопланетную гадость принесла с собой эта штуковина. Может, у него наступает заражение?
Он вытащил тряпку из заднего кармана джинсов и поднес мокрую ткань к лицу. Затем потянулся за мертвячкой. С него хватит. Нужно уже закопать эту сучку. Он должен это сделать. Немедленно. Эверетт схватил ее за запястье и поднялся на корточки. Потянул, и та перевернулась на бок. А затем случилась очень странная вещь.
"Странная" - это очень мягко сказано.
Мертвячка вырвалась из его захвата и вцепилась ему в руку. Это показалось Эверетту настолько невероятным, что он мог лишь, разинув от недоумения рот, смотреть, как она тянет его руку к своему лицу. И только когда она засунула его пальцы себе в рот, он пришел в себя. Но было слишком поздно.
Эверетт попытался освободить руку, но хватка оказалась удивительно сильной. Крепко сжав его руку, девчонка укусила его за пальцы. Эверетт закричал, когда ее зубы пронзили плоть до самых костей. Она яростно замотала головой, как собака, рвущая кусок сырого мяса. В этот момент Эверетт тоже привел свое тело в действие. Отчаяние вызвало выброс в организм адреналина. Он сумел освободиться и упал на задницу. Посмотрел на покалеченную руку и увидел, что яркая артериальная кровь хлещет оттуда, где раньше у него были три пальца. Боль была невыносимой. Он крепко зажал рану тряпкой, которой до этого защищался от испарений. От этого боль многократно усилилась, познакомив его с такими душераздирающими муками, которых он до этой ночи даже не представлял себе.
Он посмотрел на ожившую девчонку. Та, словно дикое животное, жевала его оторванные пальцы. Глаза у нее были пустыми и остекленевшими, как у восковой фигуры. На каком-то уровне Эверетт осознал, что ее физическое тело ожило, но разум оставался мертв. На него напал вовсе не человек. Не совсем человек. Это была тварь. Монстр.
Это был... о, черт, это был гребаный зомби.
И если Эверетт и знал что-то про зомби, так это то, что их голод никогда не утихал.
По крайней мере, если верить всем этим фильмам.
А сейчас, Эверетт очень даже им верил.
"Рассвет мертвецов"?
Чертова "документалка".
Зомби-девчонка перестала жевать, и большой кусок - его пережеванные пальцы - медленно проскользнули через ее пищевод. Это зрелище вызвало у Эверетта новую волну отвращения. До него дошло, что это были те самые пальцы, которыми он трогал ее "киску". Это явилось своего рода заслуженным возмездием, если смотреть на вещи объективно.
Тут Эверетт почувствовал, что у него кружится голова. Было ли это от кровопотери, из-за токсичных испарений, которых он надышался, или из-за комбинации того и другого, он не знал. Ему было все равно. Он должен был выбраться из этого проклятого леса. И как можно быстрее.
Тут тварь повернула голову и уставилась на него своими пустыми глазами. Затем поднялась на ноги и неуклюже двинулась в его сторону, вытянув перед собой руки, стеная и пуская слюни. Инстинкт заставил Эвертетта отпрянуть назад, при этом он ударился раненной рукой о землю. Он взвыл от боли и перевернулся на бок. Но тот древний инстинкт выживания не позволял ему смириться с неизбежным. Он перекатился на живот и с помощью здоровой руки поднялся на колени. Тварь двигалась не слишком быстро. Он сумеет убежать от нее, если сможет встать.
Пока он думал об этом, рядом произошло еще одно невероятное событие. Участок земли в футах трех-четырех слева от него начал шевелиться. Эверетт вспомнил, что именно в том месте он копал могилу для одной из тех тощих шлюх. Разинув рот, он смотрел, ка щуплая рука высунулась из сырой земли.
Он застонал.
- О, да чтоб меня. Не может быть.
Но это происходило на самом деле.
Проститутка с потрясающим проворством выбиралась из могилы. Несмотря на тлен и грязь, ее по-прежнему можно было узнать. Она называла себя Кэнди Каин. Каин, как в слове "кокаин". Конечно же, это была ее уличная кличка. Сибил Хаффингтон задушила ее всего месяц назад. Эверетт узнал черные виниловые шортики и топик, в котором он ее похоронил. Хотя большая часть плоти осталась нетронутой, какая-то подземная землеройка выела ей глаза. Тем не менее, выбравшись полностью из могилы, она сумела определить его местоположение. Открыв рот, она выплюнула грязь и поковыляла в его сторону. Эверетт с ужасом заметил, что зубы у нее были в прекрасной форме. Ему просто везло. Единственной во всем мире уличной девке с идеальными, как у кинозвезды "кусачками" довелось быть тварью, собирающейся сожрать его.
Отвлекшись на жуткого призрака чудесным образом воскресшей Кэнди, он на мгновение забыл об угрозе, надвигавшейся с тыла.
Анна Кинкэйд схватила его за руку и сомкнула челюсти на мясистой части чуть выше локтя. Эверетт снова закричал и попытался вырваться. Его плоть растянулась, как жевательная резинка. Мышцы и сухожилия порвались, и ярко-красная кровь брызнула Анне в лицо. Затем она дернула головой и оторвала большой кусок мяса. Эверетт снова закричал и повалился на землю, в то время как Анна занялась новым лакомым куском.
В следующий момент Кэнди набросилась на него, и он закричал в последний раз.
Запах разлагающейся плоти заполнил ему ноздри, когда зубы Кэнди нашли его горло и грубо разорвали его. Зомби принялись кусать остальное его тело, пока он был еще теплым. Тем временем еще два зомби - оба куда менее свежие, чем Кэнди - выбрались из своих могил. Некоторое время спустя мертвячки, ведомые каким-то инстинктом, который они не поняли бы, даже если могли мыслить, выбрались с поляны неплотной группой.
И шатаясь, направились в сторону ЮИЦМП.
Вскоре, то, что осталось от Эвертетта, поднялось и двинулось следом.
(Радио-ремейк итальянской трэш-классики "Холокост зомби" от режиссера Йорга Буттгерайта)
Несмотря на наличие отдельного жилья в богатом соседнем районе, большую часть свободного времени Сибил Хаффингтон проводила в просторной квартире, примыкавшей к ее рабочему кабинету в ЮИЦМП. Дом был чисто для проформы. Она пользовалась уважением в обществе. А это накладывало определенные обязательства. Владение домом было в их числе. Также женщина с ее положением в консервативной христианской общине, естественно, также должна была иметь мужа, в идеале богатого.
Сибил Хаффингтон не хотела мужа.
И даже любовника.
Она десять лет прожила в фиктивном браке. Больше никогда, - поклялась она себе. Когда Сибил, наконец, смогла честно признаться себе в своих истинных предпочтениях, она уже слишком глубоко влилась в мир христианской активности, чтобы начинать все с нуля в качестве... активистки лесбийского движения?
Абсурд. Это невозможно.
Ситуация казалась безвыходной.
Она приняла это несколько лет назад. Но одной из сильных сил Сибил всегда была ее способность решать проблемы. Ей просто нужен был выход, скромный способ потакать своим истинным желаниям, одновременно сохраняя свой публичный образ образца консерватизма. Вот почему она наняла бывшего заключенного. Ее плотские утехи со шлюхами, которых он ей находил, сперва возбуждали ее. Этот возбуждение было двояким, долгожданная физическая разгрузка, а также странный психологический импульс, получаемый от сближения с женщинами, стоявших гораздо ниже нее в социальном плане. В итоге, она стала якшаться с этими отбросами. Она превосходила их во всех отношениях. Была богаче, красивее и умнее их всех, вместе взятых. И все же платила им за доставленное ими физическое удовольствие. Самое удивительное, что шлюхи позволяли ей делать с ними все, что угодно, пока она платила. Она обнаружила, что ей нравится быть с ними грубой, даже жестокой.
И даже очень нравится, как оказалось.
Первая смерть стала для нее настоящим потрясением, и едва не уничтожила ее. Она даже подумывала звонить в "911". Но перспектива неминуемого скандала подавила всякое желание поступить правильно с точки зрения морали. Поэтому она вызвала Куигли. Договоренность была достигнута. И в следующем месяце бывший заключенный получил щедрую надбавку к зарплате. Прошло несколько недель. Потом несколько месяцев. Спустя какое-то время она осознала, что убийство шлюхи сошло ей с рук. И ей не придется за это платить.
В конце концов, желание испытать те же самые ощущения стало невыносимым. Куигли доставил ей еще одну шлюху, с которой она обошлась почти также жестоко, как с той, которую убила. Этот опыт ободрил ее, вызвал тягу к ощущениям нового уровня. Поэтому она начала тщательно выяснять, кто из женского населения ЮИЦМП может быть доступен для определенных услуг. Это не заняло много времени. Подкупить правонарушительниц было не сложно. Конечно, степень риска здесь была выше. Родители этих детей платили хорошие деньги, чтобы их отпрыски вернулись на праведный путь. Любой намек на ненадлежащее поведение приведет ее мир к краху. Но Сибил все равно это делала. И обращалась с девушками из ЮИЦМП так же грубо, как с шлюхами. Это было безумие. И она понимала это. Но высокая степень риска лишь усиливала ее возбуждение. Иногда ей казалось, что какая-то ее часть даже хочет, чтобы что-то пошло не так. Она определенно выходила за все допустимые рамки, и теперь от ее рук погибло уже две ученицы ЮИЦМП.
Кстати...
Сибил включила телевизор в гостиной и вставила кассету в видеомагнитофон. Кассета была новая, с наклейкой, подписанной от руки: "ДЕВУШКА 4". Это был ее незатейливый шифр для четвертой мертвячки. Конечно же, она снимала все "мероприятия" как с шлюхами, так и с ученицами ЮИЦМП. Ничего не было лучше непосредственного физического опыта, но бесконечное переживание его благодаря современному чуду видеозаписи было очень похоже по ощущениям.
Она устроилась на кожаном диване и распахнула свой халат. Сначала на экране был только статический шум, но он быстро сменился изображением ее стола в кабинете. За столом сидела она сама, делая вид, что читает папку с делом. Сибил схватила пульт и промотала скучную сцену. А когда Анна Кинкэйд встала и обошла стол, она нажала кнопку воспроизведения. Затем отложила пульт и просунула руку себе между ног, ощутив уже образовавшуюся там влажность. С участившимся дыханием она смотрела, как встает и задирает Анне юбку.
И тут зазвонил телефон.
- Черт!
Телефон стоял на журнальном столике слева от нее. Она сердито посмотрела на него, и он снова зазвонил. Потом еще раз. И еще, а затем включился автоответчик. Она хотела, чтобы это произошло. Но если это звонит тот, на кого она думала...
Она схватила трубку и рявкнула в нее:
- Что?!
Мужской смех, невозмутимый и небрежный. Коварный. Сибил едва не вырвало от этого звука.
- Сибил, дорогая, я застал тебя в неподходящий момент?
Она подавила стон.
Это был Марк Чейни, один из нанятых ею преподавателей.
- Я занята, Марк. Чего ты хочешь?
Тот усмехнулся.
- О, думаю, ты знаешь.
Черт.
Этот человек отравлял ей существование. Однажды, примерно месяц назад он пришел к ней в кабинет в рабочее время и застукал ее в компании одной из проституток. Ничего такого не происходило. Женщина просто сидела на стуле напротив большого дубового стола. Но одно присутствие шлюхи в ее кабинете было достаточным доказательством нарушения приличий.
В тот день она была нетерпеливой и перевозбудилась сильнее, чем обычно. Проявляя секретность, достойную командира спецподразделения, Куигли сумел тайно провести женщину перед концом рабочего дня. Но в спешке и в предвкушении секса, Сибил забыла запереть дверь кабинета. Перейдя границы дозволенного, Чейни вошел в кабинет без стука, но в произошедшем она винила только себя. Дверь должна была быть заперта, и точка.
До сих пор ей везло. Чейни не рассказал никому об инциденте. И он поклялся молчать - за определенную цену.
Это был жадный ублюдок.
Он получил надбавку, а также сокращение часов.
Кроме того, он пользовался служебным автомобилем. А также, когда хотел, - телом Сибил Хаффингтон.
Сибил вздохнула.
- Я устала, Марк. У меня был тяжелый день.
Чейни зацокал языком.
- Придется немножко потерпеть. Я хочу заняться с тобой обычными вещами, Сибил. Хотя, веришь или нет, еще мне нужно обсудить с тобой один рабочий вопрос.
Сибил нахмурилась.
- Да?
- Это касается одной из учениц, Мелиссы Кэмпбелл.
Сморщив лоб, она попыталась вспомнить, кто это. И вскоре ей это удалось. Мелисса Кэмпбелл была милой маленькой блондинкой из глубинки, которая была отправлена в ЮИЦМП по обычным причинам. Сибил не могла вспомнить из ее дела ничего необычного.
- Что с ней?
- Э-э... ну...
Мямлить было не в стиле Марка. Он любил говорить по существу. Что-то его беспокоило. Сибил нажала на пульте кнопку паузы и отложила его в сторону.
- Выкладывай.
Чейни прочистил горло и сказал:
- Ну... как ты, наверное, знаешь, девчонка - одна из моих учениц. Однажды она плохо вела себя на моей лекции, и я приказал ей прийти ко мне в кабинет. И... ну... - Он снова вздохнул. Ему действительно было трудно говорить. Сибил начала улыбаться, наслаждаясь дискомфортом своего мучителя. - Боюсь, на этот раз я немного переусердствовал с дисциплиной.
Улыбка Сибил стала шире. Всех родителей учеников заставляли подписывать разрешение применения телесных наказаний. Избиение деревянной лопаткой, часто довольно жестокое, было обычным делом. И раз Марк так волновался, должно быть, произошло нечто действительно ужасное.
- Тебе лучше рассказать мне.
Тут его словно прорвало. Он спешно выложил все о его встрече с Мелиссой Кэмбелл. И подробности оказались такими же ужасными, как она и ожидала. Не такими по-настоящему извращенными, как ее собственные выходки, но тем не менее, шокирующими. В обычных условиях, это означало бы конец его карьеры в области перевоспитания. Возможно, даже тюремный срок, если б это стало достоянием общественности.
- Вот поэтому мне и нужно увидеться сегодня с тобой. Ты должна помочь мне придумать, что делать.
Глаза у Сибил загорелись злобой. Марк содрогнулся бы, если б увидел ее в этот момент.
- Конечно, дорогой. Я позвоню в будку охраны, скажу, что ты приедешь.
- Спасибо, Сибил. О, и, э-э... - Он снова рассмеялся, и в голосе снова появилась прежняя скользкая уверенность. - Не одевай на себя ничего к моему приходу. Я хочу заняться с тобой кое-чем, прежде чем мы обсудим то ужасное дитя.
Ухмылка застыла на лице у Сибил. Она выдавила смешок.
- Конечно, дорогой.
Она положила трубку и снова схватила пульт, промотала до того места, где она сидела на лежащей на медвежьем ковре Анне Кинкэйд. Они обе были обнаженными, и их тела блестели от пота. Марка не будет еще минут пятнадцать. Сибил знала, что ей потребуется некоторая стимуляция перед его прибытием, иначе у нее ничего с ним не получится.
Она нажала на кнопку воспроизведения.
И стала смотреть, как душит девушку.
Затем перемотала пленку назад и посмотрела еще раз.
"Jailbreak" (Thin Lizzy, 1976)
Мелисса Кэмпбелл подождала, когда соседка по комнате уснет. Затем отбросила в сторону одеяло, скрывавшее ее полностью одетое тело, вытащила из-под кровати сумку, спрятанную там заранее, и осторожно пересекла комнату. Подойдя к двери, нажала кнопку на своих цифровых часах. Светодиодный дисплей загорелся и показал время: 21:59.
Называется, дотянула до последнего.
Она подождала еще минуту. В 22:00 осторожно постучала по двери и затаила дыхание. Подождала еще чуть-чуть. "Еще чуть-чуть" растянулось до полной минуты. Мелисса приложила руку ко рту, чтобы заглушить всхлип. Затем снова нажала на кнопку часов.
22:01.
Она знала, что паниковать еще рано. Они договорились на 22:00. Даже сверили часы, как шпионы в старом фильме про войну. Его могло задержать что-угодно. Поэтому она даст ему дополнительное время, например, еще минут пятнадцать. После этого уже будет ясно, что произошло нечто непредвиденное, что сорвало их планы.
Она снова проверила часы.
Цифры 22:02 сменились на 22:03.
Она приложила ухо к двери и прислушалась. Но в коридоре по-прежнему стояла гробовая тишина. Мелисса прислонилась к двери и изо всех сил попыталась подавить рвущийся наружу всхлип. Она была уже твердо уверена, что сегодня выберется из этого ужасного места. Завтра в расписании у нее стояла очередная лекция мистера Чейни, и эта вполне реальная возможность вновь пережить его присутствие наполняла ее страхом.
Ей хватило ума пререкаться с ним во время одной из его нелепых речей о "разрушительном воздействии" хэви-металлической музыки на души молодых людей. Дерзить в ЮИЦМП не позволялось. Зато были разрешены телесные наказания, которые использовались в случае малейшего непослушания или неподчинения. Как следствие, она ожидала наказания лопаткой, согласно "полиции мысли" в лице мистера Чейни и его коллег-преподавателей.
Однако она оказалась не готова к тому, что произошло в кабинете Чейни на самом деле. Все началось, как обычно, с требования наклониться и взяться руками за край стола. Не имея другого выбора, она подчинилась. Затем он не спеша перешел к делу и стал читать лекцию о необходимости ее возвращения на праведный путь. Сказал ей, что ее душа находится под угрозой. Сатана уже вонзил в нее свои когти. Если ей не удастся отвергнуть зло во всех его обличьях - таких, как либеральная философия вообще, и отрицательное влияние хэви-метала в частности - она попадет в ад, где будет вечно терпеть невообразимые муки.
В какой-то момент он прервал свою болтовню и открыл ящик стола, из которого достал длинную деревянную лопатку с несколькими просверленными в ней отверстиями. Затем встал у нее за спиной и, приложив лопатку к ее заду, подержал там на какое-то время.
- Дошло что-нибудь из моих слов до тебя, юная леди? - спросил он внезапно охрипшим голосом. - Ты готова признать Иисуса Христа своим господом и спасителем?
Мелисса просто не могла ничего с собой поделать. Слова буквально рвались из нее наружу.
- О, приступай уже, Жаба.
Так многие в ЮИЦМП называли мистера Чейни в личной беседе, и это было точное описание. Он был маленьким и толстым, с двойным подбородком и ярко-розовыми губами, что придавало ему сходство с... жабой.
Кипя от злости, он процедил сквозь зубы:
- Что... ты... сказала?
В тот момент ей показалось, будто она висит на краю высокой скалы, держась за него кончиками пальцев. Легче было бы просто отпуститься. Она снова взбунтовалась.
- Ты меня слышал, Жаба. - Она посмотрела через плечо и увидела, как покраснело его жирное лицо. - Я не куплюсь на твой бред. И знаешь, ты прав. Сатана запустил в меня свои большие красные когти, и мне это чертовски нравится. И мне не терпится отсосать ему его гигантский красный член.
Оглядываясь назад, она поверить не могла, что сказала такое. Она должна была знать, что зашла слишком далеко. Но она до сих пор не догадывалась, что произойдет потом.
Он отвел руку с лопаткой назад, а потом ударил со всей силы, так что Мелисса упала на стол. Затем ударил еще раз. И еще. Так сильно ее никто еще раньше не бил. Снова и снова. Было больно. Чертовски больно. Мелисса расплакалась. Стала умолять его остановиться. Но тот продолжал наносить удары. Он обрушил на нее поток ругани, стал называть разными словами, самыми плохими, которые она когда-либо слышала. Она даже не думала услышать такое от праведного с виду человека. Затем раздался стук упавшей на пол лопатки. И Мелисса почувствовала на себе его вес. Он придавил ее к столу, так что она не могла дышать. От ощущения его эрегированного члена к горлу у нее подступила желчь. Она стала умолять его прекратить, но он не слушал ее. Задрал ей платье и спустил трусики. Затем сбросил с себя штаны и проник в нее. Этот сукин сын стал насиловать ее прямо у себя в кабинете, зажав ей рот свой мясистой рукой. Мелисса была девственницей. Поэтому пошла кровь. Был много пота и грязи. Ничего подобного с ней никогда еще не происходило. Это было худшее, что могло с ней случиться. Когда все кончилось, ей захотелось умереть.
- Ты не должна никому об этом говорить, - сказал он ей. - Никогда. Иначе я найму кого-нибудь убить тебя.
Мелисса поверила ему и дала обещание, которое он от нее потребовал. Затем она вернулась к себе в комнату и принялась планировать побег. Ей было невыносимо оставаться здесь еще на день, тем более до конца учебного года. В ту ночь она сумела, обливаясь слезами, дозвониться до Уэйна. Но на следующий день осознала, что это было ошибкой. Уэйн не сможет помочь ей. Это был всего лишь мальчишка, такой же бессильный, как и она. Ей придется действовать самой.
Разве что, с минимальной помощью.
Мелисса снова нажала кнопку на часах.
22:07.
Она вздохнула.
И тут с другой стороны двери раздался очень тихий звук. Что-то похожее на шаги по кафельному полу. Легкий, осторожный звук. Затем звук прервался, и она услышала чье-то дыхание. Она сжала правую руку в кулак, чтобы унять дрожь.
Затем тихонько трижды постучала по двери.
Это был оговоренный ими сигнал.
Она опустила глаза и увидела, что серебристая дверная ручка начала поворачиваться. Раздался тихий металлический щелчок, и дверь стала открываться внутрь, пропуская в комнату тусклый свет из коридора. Затем она увидела его лицо, и глаза у нее наполнились слезами радости. Она бросилась к нему, обхватив его руками и прижавшись мокрой щекой к его шее.
Дэвид Хайнрих, гей-панк из Чикаго, тоже обнял ее и прошептал ей в ухо.
- Тише, девочка. Нам нужно торопиться.
Она отступила назад и посмотрела на него, продолжая улыбаться.
- Знаю, знаю. Извини. Вижу, ты достал ключ.
Дэвид ухмыльнулся и сверкнул серебристым ключом, которым открыл дверь. Затем сомкнул вокруг него ладонь и сказал:
- Мистер Скрытый Извращенец очень отвлекся, когда я отсасывал ему сегодня в чулане для метел.
"Скрытым Извращенцем" Дэвид называл Генри Уилкинса, охранника из дневной смены.
Мелисса закинула на плечо лямку своей сумки.
- Нам повезло. Он подойдет к дверям от черного хода?
Дэвид пожал плечами.
- Не знаю. Не уверен, что он вообще нам понадобится. - Он положил ей руку на плечо и повел прочь от открытой двери. - Хватит трепаться. Давай двигать.
Мелисса кивнула. В этом ее не нужно было убеждать. Едва она повернулась, чтобы закрыть дверь, как в комнате внезапно вспыхнул свет.
- Эй! - раздался голос Линди Уоллэйс, ее соседки по комнате. - Мелисса, что происходит?
Мелисса застонала, и в этот момент ее мечта о побеге лопнула, словно мыльный пузырь.
Голос Линди был очень громким. Кто-нибудь услышит ее. И придет.
Линди сидела к кровати в пижаме с протянутой к лампе рукой. Глаза у нее были сонными. Она соскочила с кровати и побрела к Мелиссе. Мелисса продолжала стоять, как вкопанная, не способная что-то делать и парализованная паникой. Линди высунула голову в дверь, таращилась какое-то время на Дэвида, затем повернулась и с недоверием посмотрела на Мелиссу.
- Срань господня. Вы, что, ребята, сбегаете?
Мелисса тяжело вздохнула. Отрицать это было бессмысленно.
- Да. По крайней мере, собирались, пока ты не разинула свой большой рот.
Она окинула взглядом коридор. Тот был по-прежнему пуст. Но скоро кто-то должен был появиться.
И тут Линди удивила ее.
- Можно, я пойду с вами?
Мелисса моргнула.
- Э-э…
- Черт. - Дэвид произнес это слово с таким презрением, что обе девушки вздрогнули. Развернув Мелиссу, он втолкнул ее обратно в комнату. Прикрыл дверь, оставив лишь щелочку. Затем адресовал Линди усмешку.
- Накинь что-нибудь на себя, девочка.
- Ура! - Линди радостно запрыгала на месте, как идиотка.
Мелиссе захотелось влепить ей пощечину.
Но девчонка снова удивила ее, быстро сделав то, что ей сказали. Порывшись в ящиках шкафа, через минуту она уже была полностью одета.
Дэвид снова открыл дверь и выглянул за угол, проверяя, свободен ли путь.
Все было чисто.
Они гуськом вышли из комнаты, и Дэвид закрыл за ними дверь. Поспешно миновав пустой коридор, они спустились по лестнице и вскоре оказались на нижнем этаже здания. Мелисса с удивлением отметила, насколько гладко пока проходит ее побег.
Затем они добрались до задней двери, где задержались, и Дэвид выглянул в окно.
Он нахмурился.
- Хм. Странно.
Мелисса оттолкнула его в сторону и посмотрела в окно сама. Челюсть у нее отвисла. Какое-то время она пыталась переварить увиденное, но не смогла поверить своим глазам.
Она посмотрела на Дэвида.
- Что это с ними?
Дэвид покачал головой.
- Не знаю. Но выглядят они... хреново.
"Something in the Way" (Nirvana, 1991)
Когда впереди появилось здание ЮИЦМП, дождь слегка утих. Вспышки молний и раскаты грома стали реже. Но на пути к центру неожиданно возникло препятствие. С боковой дороги прямо перед ними вырулил "Кадиллак" последней модели, и стал тащиться со скоростью миль на пятнадцать ниже разрешенной. И теперь оба автомобиля по-черепашьи ползли по извилистой проселочной дороге. Уэйн кипел от злости и сыпал проклятиями в адрес водителя "Кадиллака". При том, что в такую темную и ветреную ночь было разумно проявлять определенную степень осторожности, этот водитель довел все до крайности. Погода улучшалась, и других машин на дороге не было.
Ситуация была близка к абсурдной.
Хотя Уэйн испытывал соблазн обогнать "Кадиллак", он решил не рисковать и не дать отчаянию взять над собой верх. Дорога была еще очень влажной. Он не хотел улететь в канаву, зная, что Мелисса рассчитывает на него. Поэтому, когда два автомобиля завернули за поворот, и впереди замаячило здание ЮИЦМП, Уэйн с облегчение вздохнул.
- Наконец-то.
Стив выключил радио и, сунув в рот сигарету, закурил.
- Знаешь, что не хватает твоей тачке, братан? Закрепленных по бокам ракет. Какой-нибудь типа "джеймсбондовской" хрени.
Уэйн хмыкнул.
- Ага. Точняк.
У "Кадиллака" замигал левый поворотник, в темноте это было похоже на красный пульсирующий огонек.
Стив закрыл свою зажигалку "Зиппо" и сунул ее в передний карман джинсовой куртки.
- Черт. Смотри, куда едет этот "тормоз".
Уэйн положил руку на рычаг переключения передач. Сердце у него перешло на галоп. То, что он собирался сделать было безрассудным и крайне незаконным. И пути назад после этого не будет. Его могли посадить в тюрьму. Мысль о опасности ситуации пугала его.
К черту!
- Держись крепче.
Стив нахмурился.
- Что ты... Ох... вот, дерьмо.
Он поспешно натянул ремень, в то время как Уэйн переключил передачу и вдавил педаль газа в пол. "Чероки" рванул вперед, какое-то время его вело юзом на сколькой дороге, затем он быстро набрал скорость и подскочил к продолжавшему замедляться "Кадиллаку".
Раздался громкий грохот, и пристегнутые тела мальчишек крепко тряхнуло. Сигарета выпала у Стива изо рта, и он вскрикнул. На какое-то время водитель "Кадиллака" потерял управление и пересек двойную желтую линию. Уэйн сбросил скорость и дал задний ход, в то время как "Кадиллак" вернулся на свою полосу, а затем свернул к обочине дороги. Уэйн замедлился и притормозил прямо позади него.
Водительская дверь "Кадиллака" распахнулась и из салона с трудом вылез толстяк в дешевом коричневом костюме. Мужчина был лысым, с пухлым розовым лицом, и походил на помесь человека и жабы. Он двинулся в сторону "Чероки", грозя кулаком. Рот у него шевелился, но ветер уносил прочь его сердитые крики.
Уэйн опустил стекло, и в следующий момент в окне возникло пухлое лицо мужчины.
- Чертовы панки. Посмотрите, что вы сделали с моей "ласточкой". - Он махнул рукой в сторону "Кадиллака". Уэйн посмотрел. Задний бампер "Кадиллака" был довольно сильно помят, хотя вряд ли ему потребуется серьезный ремонт.
Уэйн пожал плечами и улыбнулся.
- Извини, чувак.
Толстяк был в ярости.
- Ты... ты... ты извиняешься? И это все? Ты - бесполезный тупой панк. Я видел, как ты ускорился. Ты сделал это умышленно. Что с тобой такое?
Лицо у Уэйна посуровело.
- Мне нужно, чтобы ты помог мне с кое-чем, жабеныш.
Глаза у толстяка вылезли из орбит, лицо стало багровым.
- Ч-ЧТО?!
Стив хихикнул.
- Ого... осторожней, братан, не то этого чувака сейчас хватит удар.
- К черту осторожность. Пора заняться делом.
- Понял тебя. Банкуй.
Уэйн поднял с колен "Кольт" и направил дуло в нос толстяка.
- Как я уже сказал, ты поможешь нам кое с чем. Ты же преподаешь в этом центре или вроде того, верно? Поэтому ты нас впустишь.
Рот толстяка раскрывался и закрывался, не издавая при этом ни звука. Затем глаза у него закатились, так что стали видны одни белки, и он с глухим стуком упал на холодную землю.
Уэйн покачал головой.
- Вот, отстой.
Он открыл дверь и вышел под дождь.
"Dirty Deeds Done Dirt Cheap" (AC/DC, 1976)
Рядом с дверью была большая прачечная. В этой части здания делалась большая часть всей грязной работы. Там же располагались основные ремонтные мастерские, кухня и комната отдыха, где низкооплачиваемые работяги обедали дешевыми "разогревашками" и закусками из автоматов. Учителя и так называемые духовные наставники редко появлялись здесь. Поэтому Мелисса была очень удивлена, услышав голос Сибил Хаффингтон, который раздался из дальнего конца уходившего влево коридора.
Она резко повернулась на звук, оторвавшись от зрелища шатавшихся за окном пьяниц - по крайней мере, она приняла их за пьяниц. Коридор заканчивался тупиком и поворачивал налево. Голос мисс Хаффингтон звучал из-за угла и раздавался все ближе. Только теперь к нему присоединился мужской голос. Мелисса, не могла разобрать, о чем они говорят, хотя это не имело значения. В любой момент главная сучка ЮИЦМП появится из-за угла, и Мелисса с друзьями окажется в полном дерьме.
Она схватила Дэвида за руку и потащила прочь от двери. Его взгляд был по-прежнему прикован к пьяницам за окном. Он повернулся к ней, и в угловатых чертах его лица отчетливо читалось смятение. Он тоже услышал голоса.
И поморщился.
- Вот, дерьмо.
Линди пискнула и прошмыгнула мимо Мелиссы, в ту сторону, откуда они пришли. Мелисса последовала за ней, увлекая за собой Дэвида. Ей пришлой усомниться в целесообразности всего предприятия. Было глупо вообще пробовать это. Слишком много препятствий и непредвиденных обстоятельств. Их поймают, и скоро она снова окажется во власти Марка Чейни.
Нет.
Она скорее умрет, чем позволит этому случиться. А если этот больной сукин сын снова вытащит в ее присутствии свой крошечный член. она ему его оторвет. Оторвет и ему же скормит.
В конце коридора была большая металлическая дверь, за которой находилась лестница. Они могли вернуться тем путем к себе в комнаты. Теоретически. Но, Линди, похоже не собиралась это делать. Это было ей плюсом. Девчонка, может, и отличалась легкомысленностью, но смелости ей было не занимать. Они проследовали за ней сквозь арочный проем в крошечную комнату отдыха. Помещение было размером примерно с одну из классных комнат третьего этажа, и было заставлено маленькими круглыми столами и складными металлическими стульями. У дальней стены стояло три торговых автомата. Прятаться было негде, разве что под столами, но только слепой мог бы не заметить трех скрючившихся под ними подростков.
Дэвид провел рукой по вьющимся волосам.
- Нам кранты.
- Может, и нет.
Мелисса прижалась к стене прямо под аркой, и остальные быстро последовали ее примеру. Все замерли. Какое-то время в коридоре стояла тишина, но вскоре раздался стук каблуков по плиточному полу. Снова послышались голоса, хотя теперь в основном говорила мисс Хаффингтон. Голос у нее был оживленным, почти возбужденным, и Мелисса уже, было, поняла, что ее попытка побега оказалась каким-то образом замечена. Но когда голоса приблизились - и слова стали четче - она осознала, что причина раздражения директрисы никак не связана с ними.
- Нужно что-то с ним делать, Джеральд. Думаю, я была чертовски щедрой.
И тут заговорил мужчина, его низкий голос впервые звучал отчетливо.
- Не знаю. Мне тоже не нравится этот ублюдок, но две "штуки" - это слишком мало.
Мелисса нахмурилась. Он повернула голову и посмотрела на Дэвида, но тот пожал плечами.
Шаги внезапно остановились.
Мелисса не удержалась.
Она немного сдвинулась в сторону, повернулась и заглянула за угол арочного проема. Она знала, что тем самым увеличивает шансы на свое обнаружение. Но ее мучило любопытство, с кем разговаривала мисс Хаффингтон и что они обсуждали.
Охранник был в обычной черно-серой форме, но мисс Хаффингтон была совсем на себя не похожа. Какая-то неопрятная. Волосы всклокочены, и одевалась, казалось в спешке. Будто какая-то чрезвычайная ситуация только-что заставила ее соскочить с кровати. И судя по ее поведению в целом, именно так и было.
- Две тысячи долларов - это большие деньги, Джеральд. Либо прими предложение, либо найди мне другого исполнителя.
Охранник фыркнул.
- Ну, конечно. Вы сказали, что он будет здесь с минуты на минуту. У вас нет времени искать другого исполнителя.
Сжатые кулаки у Сибил Хаффингтон дрожали. Ей явно не терпелось влепить тому типу пощечину.
- Послушайте. В данный момент я просто не могу себе позволить заплатить больше. Если хотите получить, скажем, еще две тысячи долларов, придется ждать до следующего месяца.
- Ну, конечно. Только я случайно узнал, что вы не так уж и стеснены в материальном плане.
Сибил разжала кулаки и сделала глубокий вдох. Затем медленно выдохнула и изобразила слабую улыбку.
- Так и быть. Сделаю это сама. Даже оттащу его бесполезный труп в лес, и сама вырою для него яму.
Охранник рассмеялся.
- Да, ладно. В такую-то погоду? Вы? Что-то мне не верится. Послушайте... есть еще, э-э... кое-что... что вы можете сделать для меня. Чтобы, так сказать... скрепить сделку. - Он снова рассмеялся, но на этот раз в его смехе была нервная нотка. - Оплата неденежными средствами.
Улыбка Сибил померкла, но она медленно шагнула к охраннику.
- Да?
Тот кашлянул и провел рукой себя по волосам. Он определенно нервничал.
- Знаете... я всегда, типа, хотел вас, и, э-э... ну...
Она сделала еще один шаг к нему.
- Понимаю.
Затем директриса опустилась на колени и потянулась к его ширинке. В следующее мгновение "молния" была расстегнута, а его отвердевший член оказался у нее в руке. Она подняла на него глаза.
- Это вы имели в виду?
По телу охранника пробежала заметная дрожь.
- Д-да...
Мелисса смотрела со смесью отвращения и странного возбуждения, как директриса взяла член мужчины в рот. Дыхание у нее участилось. Она вцепилась в край стены, чтобы не потерять равновесие. Она не понимала, что с ней происходит. Может, она просто никогда не видела, как двое взрослых занимаются сексом. Это было совсем не как в кино. Ни чувственной музыки, ни красивых ракурсов съемки. Просто тупой животный акт. Лицо мужчины исказилось, будто от сильной боли, но звуки, исходившие из его рта, говорили об обратном. Не прошло и двух минут, как все закончилось. Мисс Хаффингтон встала и вытерла рот тыльной стороной ладони, а все еще трясущийся охранник неуклюже застегнул себе штаны.
Мелисса с изумлением осознала, что ее трясет так же сильно, как охранника. Ее тошнило. На лбу выступил пот. Потом перед глазами у нее вспыхнула картина, похожая на сцену из слишком яркого кошмара. Воспоминание, которое она хотела навсегда стереть из памяти. Она стояла, наклонившись, над столом Марка Чейни. Пригвожденная его тяжелым весом, чувствовала, как пресс-папье скользит под ней при каждом его толчке. Она помнила пустую стену за столом, украшенную лишь дипломом какого-то южного университета и заключенной в рамку фотографией президента Рональда Рейгана, с его же автографом. Она уже никогда не сможет смотреть на лицо Рейгана, не думая о тех ужасных моментах в кабинете Чейни.
Тут мисс Хаффингтон размахнулась и влепила мужчине пощечину.
- Какой вы жалкий.
Охранник потер щеку, но не возмутился.
- Однако, думаю, мы пришли к соглашению.
Он кивнул.
- Ага. Ладно.
- Хорошо. Доложите, когда убьете Чейни и избавитесь от тела.
Мелисса судорожно сглотнула.
Срань господня!
Похоже, они обсуждали заказное убийство, хотя она понимала, что могла и неправильно истолковать услышанное. Но нет, они действительно планировали кого-то убить. Кроме того, человек, о котором они говорили, был тем, чьей смерти она желала больше всего на свете.
Может, мисс Хаффингтон была не так уж и плоха?
Что-то привлекло внимание мисс Хаффингтон к окну на задней двери. Директриса нахмурилась и двинулась к двери, слегка наклонилась и посмотрела в окно.
Затем резко повернула голову к охраннику. - На территории посторонние.
Рука охранника метнулась к висевшей у него на поясе кобуре.
- Я избавлюсь от них.
Мисс Хаффингтон выпрямилась.
- Это необязательно. Они качаются, не могут держаться прямо. Я сама шугану этих пьяниц. А ты возвращайся на пост и перехвати Чейни. Времени осталось мало.
Охранник кивнул, затем повернулся и поспешил прочь.
Мисс Хаффингтон нажала на металлическую ручку в центре двери и вышла на улицу. Задержалась, чтобы с помощью куска шлакоблока зафиксировать дверь в открытом положении. Затем исчезла в темноте. Мелисса и ее друзья услышали, как она строгим голосом приказывает нарушителям убираться.
Дэвид наклонился к Мелиссе и прошептал ей на ухо:
- Что происходит? Почему она просто не вызовет полицию?
Продолжая стоять у края прохода, Мелисса повернулась к Дэвиду.
- Разве ты не слышал? Они собираются убить мистера Чейни. И полиция им нужна здесь меньше всего.
Линди испуганно всхлипнула. Она обошла Мелиссу и выглянула в коридор.
- Это уже слишком. Думаю, нам нужно возвращаться в свои комнаты, пока есть возможность. Если они обнаружат нас и догадаются, что мы все слышали...
Линди замолчала и снова всхлипнула.
Мелисса посмотрела на нее. Глаза девушки блестели от слез. Как бы она не хотела выбраться из этого места, ей пришлось согласиться, что предложение Линди было пока единственным разумным вариантом. Мисс Хаффингтон собиралась избавиться от Чейни. На какое-то время все утихнет, и у них появится возможность придумать более эффективный способ побега.
Она вздохнула.
- Ладно. Наверное, ты...
Высокий, пронзительный крик прервал ее.
Линди тоже испуганно взвизгнула, и Мелисса резко повернулась к открытой задней двери. Разглядев в темноте слабый намек на движение, она двинулась из прохода в коридор.
Дэвид положил ей руку на плечо.
- Мелисса, нет! Что ты делаешь?
Мелисса стряхнула его руку.
Еще один крик раздался в ночи, на этот раз гораздо ближе. Затем в открытую дверь, шатаясь, ввалилась Сибил Хаффингтон и рухнула на плиточный пол содрогающейся, всхлипывающей грудой. Мелисса дала своей сумке соскользнуть с плеча и упасть на пол. Затем сделала несколько робких шагов в сторону лежащей директрисы. Она не должна была делать это. Ей нужно было беспокоиться за свою шкуру, но она ничего не могла с собой поделать. Женщина была в беде. Ей требовалась помощь. Дэвид и Линди неохотно последовали за ней в коридор.
Сибил Хаффингтон подняла голову и изумленно посмотрела на них.
- Дети, вы что здесь делаете?
Мелисса открыла рот. Челюсть у нее двигалась, только беззвучно.
- Неважно, я не хочу знать.
Сибил поднялась на колени, и Мелисса увидела, что блузка женщины разорвана спереди. Сквозь лохмотья сочилась кровь. Рана на предплечье тоже обильно кровоточила. Казалось, будто ее... покусали.
Мелисса подумала про пьяниц, которых видела на заднем дворе.
Неужели они сделали это?
Сибил протянула к ребятам руку.
- Кто-нибудь, помогите мне. На улице какие-то сумасшедшие. Опасные люди. - Она оглянулась назад. - Нам нужно закрыть дверь.
Тут Дэвид начал действовать. Он обошел директрису, пока Мелисса держала ее за руку и помогала ей подняться на ноги. Сибил крепко сжала ее руку. Даже слишком крепко. Затем посмотрела Мелиссе в глаза, в ее взгляде был такой холод, что Мелисса содрогнулась.
- Вас здесь всего трое?
Нижняя губа у Мелиссы дрожала.
- Я... я...
Мелисса была до смерти напугана. Перед ней находилась женщина, которая только что обсуждала цену человеческого убийства, точно так же, как другие торгуются насчет стоимости машины (только если не брать в расчет минет). Она была неглупой. И поймет, что они прятались поблизости и наверняка слышали каждое слово ее разговора с охранником.
Она не сможет оставить их в живых.
Мелисса попыталась освободиться от захвата директрисы, но та оказалась сильнее.
- Ты никуда не пойдешь, дорогуша. - Тут в выражении ее лица что-то изменилось. Появился какой-то намек на усмешку. Что было странно. - Твои друзья проведут ночь в изоляторах, а ты сопроводишь меня в мой кабинет.
Мелисса почувствовала у себя на руке что-то мокрое. Она опустила глаза и увидела, что из раны на руке мисс Хаффингтон ей на запястье стекает кровь. Кровотечение было довольно обильным. Какого черта? Наверное, ей очень больно. Может, адреналин притупил боль. Как бы то ни было, в следующий момент до нее дошло.
Мисс Хаффингтон была не просто женщиной, способной на убийство.
Она была совершенно чокнутой.
Мелисса снова попыталась освободиться от захвата.
Мисс Хаффингтон схватила здоровой рукой ее за шею и сильно сжала.
Раздавшийся крик напугал их обеих. Мисс Хаффингтон отпустила Мелиссу и развернулась к двери. С улицы ввалился Дэвид и жестко упал на спину. Мелисса тоже издала крик, когда первые "пьяницы" стали, шатаясь, заходить в дверь.
Мелисса узнала девушку.
Анна Кинкэйд.
И она узнала кое-что еще.
Анна была мертва.
Мертва, но шла на своих двоих... И теперь ею двигала лишь жажда убийства.
Глаза у нее были пустыми и остекленевшими, рот был в крови и кусочках чего-то похожего на сырое мясо. Он открылся, и из горла раздался звук, похожий на низкое предупредительное рычание ротвейлера.
- О, боже! - воскликнула Линди. - Это же зомби!
При этой мысли Мелиссу словно парализовало. Это невозможно.
Дэвид начал отползать назад, но Анна упала на него. Ее разинутый, вымазанный кровью рот метнулся к его шее, прежде чем тот сумел увернуться. Ее зубы глубоко впились ему в горло. Анна дернула головой, и кровь брызнула высокой красной дугой.
Ноги у Мелиссы подкосились, и она отшатнулась в сторону, прислонившись к стене.
Линди повалилась на нее и крепко прижалась. Уткнулась лицом ей в шею и кричала, как маленький ребенок.
Зомби продолжали вваливаться во все еще открытую дверь. Двое были одеты, как проститутки, их разлагающиеся тела сочились грязью. Воздух заполнил смрад тлена.
За ними в дверь вошел мертвый мужчина.
Куигли, старший техник.
Теперь кричать настала очередь Сибил Хаффингтон.
Она повернулась и бросилась к лестнице в конце коридора, оставив Мелиссу и Линди на произвол судьбы.
"Gimme Gimme Shock Treatment" (The Ramones, 1977)
Уэйн прекрасно осознавал необходимость снова поставить толстяка на ноги, прежде чем какой-нибудь благонамеренный водитель остановится и протянет руку помощи. Или еще хуже, коп. Конфликт с законом, пусть даже если вы вооружены незаряженным пистолетом, может плохо кончится.
Пассажирская дверь "Чероки" со скрипом открылась, и вскоре Уэйн услышал хруст гравия под ботинками. Он поднял глаза и увидел Стива, склонившегося над бесчувственным телом мужчины. Дождь прибил его начесанные волосы, отчего его длинная тощая фигура стала смутно напоминать растрепанное пугало.
- Этот чувак мертв?
Уэйн посмотрел на грудь мужчины, и увидел, как та слегка поднимается и опускается.
- Слава Богу, нет. Но нам нужно быстрее засунуть его в этот гребаный "Кадиллак".
- Ага. - Стив поднял голову и посмотрел сперва налево, затем направо, проверяя дорогу на предмет приближающихся машин. - Пробовал шлепать его по щекам?
- Ага.
- И что?
Уэйн издал раздраженный звук.
- Ничего. Все равно, что шлепать шар для боулинга.
- Вот, дерьмо.
Стив присел с другой стороны от тела и поднял одну из пухлых рук. Просунул свою под мокрую подмышку. Указал кивком на другую руку мужчины.
- Нам придется тащить его.
Уэйн застонал.
- Черт. Чувак, наверное, весит сотни три фунтов.
- Ага, поэтому, чем быстрее мы начнем, тем лучше.
Уэйн подчинился. Тащить сотни футов мертвого груза по скользкой от дождя дороге было работой, больше подходящей для Арнольда Шварценеггера или какого-нибудь другого бодибилдера. Уэйн не был Шварценеггером. Он был тощим парнишкой из пригорода. Основная доля его физических упражнений приходилась на манипулирование джойстиком "Атари". Но выбора у него не было. Он сунул незаряженный пистолет за пояс мокрых джинсов и схватился за другую руку мужчины.
Стив посмотрел ему в глаза.
- Готов?
Уэйн кивнул.
- Ага.
- Тогда, на счет три. Раз, два...
Когда Стив досчитал до трех, Уэйн крепко уперся ногами в землю и что было сил потянул назад. Тело проскользило по обочине добрые два фута. Самое сложное было начать. Потом нужно было лишь сохранять внимание и прилагать все усилия. Когда они добрались до открытой водительской двери "Кадиллака", плечи у Уэйна ныли. Ему казалось, будто кто-то приложил его по пояснице тяжелым гаечным ключом. Но они дошли до финиша, и дорога в обоих направлениях оставалась пустой. Все же расслабляться было нельзя - везение в любой момент могло закончиться.
Когда они придали бесчувственному телу сидячее положение, Стив поспешил к другой стороне машины, открыл дверь и перелез через переднее сиденье. Протянул руку вниз, нашел рычаг и опустил спинку назад. Затем просунул руки подмышки мужчины и посмотрел на Уэйна.
- Я тяну, ты толкаешь.
Уэйн поморщился.
- Черт побери. Думаешь, он очнется?
- Очнется, рано или поздно. Давай уже сделаем это.
Уэйн присел и крепко ухватился за внушительные ляжки толстяка. Затем дал знать о своей готовности, и Стив снова начал отсчет. Стив изначально постарался приподнять тело, чтобы Уэйну было легче толкать. Торс мужчины оторвался от сырого гравия, и через некоторое время они втиснули его за руль. Затем потратили еще какое-то время, чтобы разместить его ноги в пространстве под водительской консолью. Затем Уэйн захлопнул дверь, открыл заднюю и залез на заднее сиденье.
Стив посмотрел на него через спинку переднего сиденья.
- Я скоро вернусь, чувак. Заберу пистолет и закрою твою тачку.
- Забери еще мои ключи.
- Хорошо.
Затем Стив исчез, а Уэйн остался в машине наедине с толстяком из ЮИЦМП. Он вытащил из-за пояса пистолет и наклонился вперед, чтобы рассмотреть пухлое лицо мужчины. Голова у того завалилась на бок, рот раскрылся, между губ торчал розовый кончик языка. Уэйн задумался, относится ли этот тип к администрации центра, или он играет активную роль в промывании мозгов якобы заблудших детей. Не то, чтобы это имело значение. Он определенно там работал. А этого Уэйну было достаточно, чтобы считать его виновным в тех ужасных вещах, которые случились с Мелиссой.
Машину слегка качнуло, когда передняя пассажирская дверь распахнулась, и внутрь запрыгнул Стив. Он передал Уэйну ключи и закрыл дверь. Такого серьезного выражения лица Уэйн никогда раньше у него не видел.
- А теперь начинается самая "жесть", чувак.
Он нажал на прикуриватель.
Глаза у Уэйна расширились.
- О. Хм... Не знаю насчет этого, чувак.
- Ты про что?
Уэйн заморгал. - Ты хочешь попугать его этой штукой, верно? Попугать его пыткой?
Стив закатил глаза.
- Пыткой? Ага, если так тебе угодно. Есть предложение получше? Можешь попробовать еще пошлепать его.
Уэйн повторил попытку.
Мужчина не шевелился.
- Похоже, он в коме, мать его.
- Может, у него случился удар или типа того, когда ты навел на него пистолет.
Лицо у Уэйна покраснело.
- Черт, не говори так.
Прикуриватель выпрыгнул, и Стив вытащил маленький цилиндр из круглого гнезда на приборной панели. В полумраке его кончик светился ярко-красным светом. Желудок у Уэйна сжался. Он смотрел как его друг прижал ту раскаленную спираль к тыльной стороне правой руки мужчины. От звука шипящей плоти к горлу подступила желчь, а от запаха горящего мяса заслезились глаза. Прошло несколько секунд, и он начал думать, что Стив не ошибся насчет удара. И тут мужчина резко очнулся, пронзительно вскрикнув и отдернув руку от прикуривателя. Он захныкал и тупо уставился на обожженную плоть. Несмотря на сильную боль, он, казалось, какое-то время был все еще дезориентирован. Затем сознание вернулось к нему. Мужчина увидел, что снова находится в своей машине, и что рядом с ним сидят два хулигана, которые протаранили ему зад.
Он схватился за дверную ручку.
Уэйн направил пистолет мужчине в лицо и мысленно пожелал, чтобы засранец снова не грохнулся в обморок.
- Не надо.
Этих двух слов хватило, чтобы рука мужчины замерла. Глаза у него наполнились слезами, и он снова захныкал.
- О, пожалуйста, пожалуйста... не убивайте меня. О, пожалуйста...
Стив помахал перед ним светящимся прикуривателем, и мужчина прижался к двери.
- Хватит ныть, как баба. Нам нужно, чтобы ты сконцентрировался и слушал.
Глаза мужчины готовы были выпрыгнуть из орбит, метались из стороны в сторону, не способные сфокусироваться на пистолете или на прикуривателе дольше чем на секунду. Толстый второй подбородок подрагивал. Мужчина учащенно дышал, и Уэйн испугался, что тот находится на грани гипервентиляции. Но потом толстяк немного успокоился. Он не был идиотом. Водил красивый "Кадиллак" и носил костюм. Да, он был засранцем, но, хотя бы, относительно успешным. А это значит, что в конечном счете он перестанет "дурковать" и задумается над тем, что ему нужно сделать, чтобы выпутаться из этой ситуации.
По крайней мере, Уэйн на это надеялся.
В противном случае, им придется придумать что-нибудь еще. Возможно, перейти в "боевой режим". Вырубить парня и засунуть его в багажник. Затем протаранить "Кадиллаком" ворота и прорваться сквозь охрану, припугнув их незаряженными пистолетами. Он очень надеялся, что до этого не дойдет. Всякий раз, когда он обдумывал этот вариант, его желудок завязывался в узлы. Он пытался представить себе ситуацию и видел лишь, как охранники смеются над ним, после чего отнимают у него пистолет.
Но их пленник сумел успокоиться, после того как сделал несколько глубоких вдохов.
Уэйн с облегчением вздохнул. Восприятие имело значение. Он не хотел, чтобы этот парень догадался, что "крутость" их напускная.
- Чего вы, панки, от меня хотите?
Уэйн рассказал ему.
После этого мужчина тупо таращился на них какое-то время. Затем его червеобразные губы скривились в ухмылке.
- Болваны. Вы действительно думаете, что ваш план сработает?
Стив ухмыльнулся.
- В твоих интересах, чтобы он сработал, ублюдок.
Теперь лица толстяка напоминало выражением лицо Стива, только высокомерия в нем было больше.
- Или что?
Стив какое-то время молча смотрел ему в глаза. Затем его лицо приняло бесстрастное выражение, взгляд стал пустым и холодным. Уэйн начал подозревать, что под личиной его друга скрывается реальный отморозок. Сейчас он походил на Клинта Иствуда из одного из тех спагетти-вестернов. Хладнокровный сукин сын. Чувак, с которым не захочешь связаться, едва встретишься с ним глазами. Не меняя выражение лица, он вернул прикуриватель в гнездо на приборной панели. Не изменил он его и когда вытащил из кармана куртки пистолет, который Уэйн дал ему ранее.
Не изменил, когда сунул дуло пистолета в огромный живот толстяка и, наклонившись к нему, со всей силы надавил.
- Ты сделаешь это, мужик. И сыграешь главную роль своей жизни. Я знаю это, потому что все время ты будешь под прицелом. И едва я пойму, что ты дурачишь нас, я спущу курок и проделаю в твоем пузе огромную дырку. - Уголки его губ приподнялись вверх. Такой фальшивой и холодной улыбки Уэйн никогда еще не видел. - Ты понял меня, мужик?
Толстяк снова запыхтел. Уэйн догадался, что он близок к психическому приступу. Но потом он с трудом сглотнул и прохрипел одно единственное слово:
- Ладно.
Стив отстранился от него и, убрав пистолет, вернулся на свое сиденье. Его улыбка стала немного шире, но глаза оставались холодными.
- Круто.
Он посмотрел на Уэйна.
- Видал? С ними нужно быть жестче, сбить с них спесь. Так нам не придется валить кучу ублюдков, как тогда, когда мы ограбили тот банк в Кливленде.
Уэйн поджал губы. Черт возьми. Ограбили банк в Кливленде?
Я не засмеюсь, - сказал он себе. Ни за что.
Каким-то образом он сумел подавить рвущийся наружу хохот. Это оказалось чертовски трудно. К счастью, внимание мужчины было все время приковано к Стиву. Если даже он знал или догадывался, что упомянутое Стивом ограбление банка было фикцией, то никак это не проявил.
Он прочистил горло и сел прямо.
- Нам потребуется "легенда". Что-то, что объясняло бы ваше нахождение в моей машине.
Уэйн уже думал об этом.
- Мы - братья. Двое несовершеннолетних преступников. Вы везете нас в центр в качестве личного одолжения нашим родителям, которые являются вашими старыми друзьями. Завтра вы оформите нас должным образом, но наши родители хотят, как можно быстрее убрать нас с улиц, поэтому вы собираетесь разместить нас на ночь в какой-нибудь комнате или камере.
Бровь толстяка удивленно выгнулась, а толстая нижняя губа выдвинулась вперед. Он задумался.
- Хмм. - Он издал странный звук горлом и покачал головой. - Боже милостивый, а это может сработать.
Стив хихикнул.
- Ты - гений, братан.
Мужчина почесал подбородок и кивнул.
- Но вам понадобятся имена.
Уэйн нахмурился.
- Хм?
- Имена. Нам нужно будет записать вас на проходной. Поскольку вы явно собираетесь совершить какое-то гнусное преступление, как только окажетесь в здании, то, полагаю, не захотите использовать свои настоящие имена.
Уэйн ненадолго задумался, затем рот у него медленно растянулся в улыбке.
- Мы - Ангус и Малкольм Янг. Я буду Ангусом.
Стив хихикнул.
- Ты будешь анусом.
- Заткнись, чувак.
Мужчина вздохнул, нисколько не удивившись. Очевидно, фэном "Эй-Си Ди-Си", он не был.
- Сойдет. - Затем он прищурился и сморщил лоб. - Вероятно, я смогу провести вас в центр. Могу я поинтересоваться, что вы собираетесь там делать?
Уэйн пожал плечами.
- Мы собираемся вызволить мою подружку.
- Понимаю. Могу я узнать ее имя?
- Мелисса Кэмпбелл.
В глазах мужчины что-то вспыхнуло. Уголок рта дважды дернулся. Он заерзал. Уэйн посмотрел на него более внимательно. Очень странно. Но в этом не было никаких сомнений. Мужчина сейчас нервничал сильнее, чем минуту назад. Уэйну хотелось списать внезапное волнение мужчины на простое совпадение, но его подруга была в беде. Что-то плохое происходило с ней там. И вполне возможно, что этот тип как-то к этому причастен. Рука Уэйна сжала пистолет. Он испытывал желание раскроить толстяку череп рукояткой.
Но он сделал глубокий вдох, заставив себя успокоиться.
Все равно, он ничего не знает наверняка. А одной интуиции недостаточно. Сейчас главное держать себя в руках и попасть в центр. Потом они найдут Мелиссу и тогда узнают всю правду.
Он постучал толстяка пистолетом по затылку.
- Как тебя зовут, дядя?
Мужчина поморщился от прикосновения холодной стали к лысому черепу.
- Чейни. Марк Чейни.
- Ладно, Марк Чейни. Хватить валять дурака. Давай уже сделаем это.
Уэйн удобно устроился на своем сидении и сунул пистолет за пазуху. Марк Чейни снова заерзал, потянулся к ключу, все еще торчавшему в замке зажигания, повернул его, и огромный двигатель люксовой тачки с урчанием ожил. Толстяк переключил передачу и нажал педаль газа. Вскоре они петляли по извилистой подъездной дорожке, ведущей к Южно-Иллинойскому Центру Музыкального Перевоспитания.
"Personality Crisis" (New York Dolls, 1973)
Боль, наконец, начала давать знать о себе, когда Сибил Хаффингтон добралась до площадки второго этажа. Она поморщилась и прислонилась к стене лестницы. Захныкав, подняла правую руку, чтобы внимательно рассмотреть ее. Кусок мяса был вырван тварью, в которой она запоздало узнала Анну Кинкэйд, и которая каким-то образом ожила и превратилась в пускающего слюни каннибала с пустым взглядом. Неважно, как такое вообще могло случиться. Времени, чтобы строить теории, у нее не было. Главное - как можно быстрее утащить ее драгоценную задницу подальше от неприятностей.
Она немного успокоилась, изучая рану. Хотя выглядела она ужасно и сильно кровоточила, травма была не смертельной. Ей нужно было очистить ее и продезинфицировать, затем перевязать. И чем быстрее, тем лучше. Хотя угрозы для жизни не было. Сибил приподняла разорванную блузку и увидела, что раны под ней носят лишь поверхностный характер. Просто царапины. Прежде чем укусить ее за руку, Анна ударила ее вытянутой рукой. Длинные ногти легко распороли ткань, словно когти зверя. Мертвячка продемонстрировала такую силу, что Сибил застыла от шока, словно пресловутый олень в свете фар. А потом девчонка схватила ее за руку и укусила. В тот момент у Сибил проснулся инстинкт выживания, произошел выброс адреналина в кровь, и она вырвалась из захвата мертвячки, начав отступление. Но прежде чем обратиться в бегство, она сумела разглядеть оживших проституток. Они были по-прежнему разодеты как уличные шалавы, но в остальном походили на статистов из дешевого фильма ужасов.
Безумие какое-то.
Это были женщины, которых она убила в своем кабинете. В это можно было не сомневаться. Она вздрогнула, повернулась и прижалась к стене. Ее трясущиеся руки принялись царапать крашенный бетон. Внезапное осознание, что происходящее было Божьей карой, заставило ее захныкать. Кто еще кроме Бога обладал властью воскрешать мертвых?
Жестокие религиозные учения, которые она тайно отвергла много лет назад, заняли центральное место в ее сознании. Конечно же, то была Его воля.
Это было так же очевидно, как и другой неоспоримый факт – ей крышка.
Она постояла какое-то время, дрожа, у стены. Затем из коридора первого этажа до нее донеслись слабые крики. Закрытая внизу дверь приглушала их, но ужас, испытываемый девчонками, которых она оставила там, звучал очень отчетливо. Кроме криков до нее доносился какой-то еще более слабый шум. Она услышала звук удара, за которым последовал звон бьющегося стекла.
Затем произошло нечто странное - ощущение паники, охватившей ее, ослабло… а потом и вовсе исчезло.
Она улыбнулась.
Потому что кое-что осознала. Возможно, это действительно Бог привел в движение эту жуткую череду событий. Возможно, это была некая кара, направленная против нее. Однако, это не значило, что она обречена. Она выживет, но это значит, что ей необходимо сохранять самообладание и сосредоточиться на том, что нужно сделать. Итак, Бог воскресил ее жертв и направил их против нее. Они являлись Его инструментом. Может, это нечто большее, чем кара?
Что, если это - испытание?
Да.
Если она каким-то образом сможет пережить эту ночь, то, возможно, получит искупление в глазах Бога. Это казалось надуманным. И даже очень. Она понимала это. Но это был единственная ниточка надежды, доступная ей. И она собиралась цепляться за нее до последнего вдоха.
Чтобы выжить в этом испытании, ей потребуется уничтожить инструмент Бога.
Убить Анну и проституток.
Снова. На этот раз, желательно, навсегда.
О, и ей придется убить Куигли. И тех девчонок. И Джеральда, того охранника-неандертальца, привкус семени которого она все еще ощущала у себя во рту. Желательно, после того, как он позаботится о Марке Чейни. Господи, предстояло совершить множество убийств. Хотя прецедентов, конечно же, было достаточно. Она мысленно вернулась к историям из библии, к рассказам о страшных, кровавых жертвоприношениях. И крошечная искорка надежды вспыхнула ярче, когда она взглянула на вещи под другим углом. Девчонок и женщин, которых она убила, объединяла одна очень важная вещь.
Они были грешницами.
Поэтому, возможно, она ошибалась.
Возможно, это она была инструментом господа. Средством, с помощью которого он карал тех, кто выступил против Него.
Да!
Теперь ей все стало ясно. Не случайно же она оказалась в этом месте. Ее карьера, ее высокая должность в ЮИЦМП, являлись частью предопределенного плана, конечным пунктом пути, обозначенного ей с рождения. Центр был настоящим рассадником греха. Мальчишки и девчонки, обитавшие здесь, были испорченными в глазах Творца. И ее священной обязанностью было очистить их от этой скверны. Некоторых, конечно же, нельзя было очистить. Их греховность была столь же неизлечима, как алкоголизм опустившегося бомжа. Анна Кинкэйд, например. Убийство тех, кого нельзя было спасти, было просто еще одной необходимой частью ее священного долга. И неважно, что она испытывала от наказаний то, что другие называли "извращенными" удовольствиями. Теперь она понимала, что эти удовольствия были ее земной наградой за то, что она выполняла Его волю.
И какой чудесной была эта награда.
Увы, пришло время двигаться дальше.
Воодушевленная этим разумным объяснением, Сибил оттолкнулась от стены и шагнула к двери, ведущей на второй этаж. Свежая череда криков раздалась из коридора внизу, но она проигнорировала их. Если повезет, зомби убьют девчонок, устранив одну маленькую, но важную часть головоломки, лежавшую перед ней. Что она должна сейчас сделать, это вернуться в другую часть здания, где находился ее кабинет и примыкавшая к нему квартира. Там она будет в безопасности от развивающегося хаоса, сможет собраться с мыслями и как следует обдумать следующие ее шаги.
Она открыла дверь, увидела лишь блестящий плиточный пол и ряды дверей с обеих сторон, и бросилась бежать. Но вдруг ахнула, почувствовав, как пол уходит у нее из-под ног.
Следующее произошло менее чем за секунду.
Она увидела над собой белый потолок.
Осознала, что куда-то падает.
Затем последовал удар - жесткое соприкосновение плиточного пола с ее затылком.
Прошло несколько секунд, полных неопределенности. Сперва было какое-то онемение. Затем пришла боль, много боли. С ее шеей было что-то не так... Она попыталась приподнять голову, и боль резко усилилась, выстрелив обжигающими иглами в плечи и позвоночник. На полу, в нескольких футах перед ней, стоял желтый знак "ОСТОРОЖНО! МОКРЫЙ ПОЛ!".
Она снова опустила голову.
В глазах у нее помутнело.
Она понимала, что тяжело ранена и может умереть. А затем ее охватил абсолютный, ослепляющий ужас, что скоро она сможет встретиться с истинной и последней Божьей карой.
Где-то поблизости открылась дверь.
В коридоре раздались голоса. Один мужской, один женский.
Над ней склонилось лицо молодой симпатичной девушки.
Оно ухмылялось.
Сибил Хаффингтон потеряла сознание.
"Pretty Baby Scream" (Lords of the New Church, 1982)
Дикие вопли Линди эхом разносились по коридору. Их прерывали отчаянные крики о помощи. Но Мелисса была слишком занята тем, что отбивалась от одной из мертвых проституток, чтобы помочь ей. Глаза у твари отсутствовали, тело было уже тронуто разложением, но на костях еще оставалась плоть. Поэтому она походила на ходячий скелет меньше, чем другая превратившаяся в зомби шлюха. Ноги у нее по-прежнему выглядели изящно в рваных сетчатых чулках, а огромные груди растягивали грязную ткань коротенького топика. Прямо сбывшаяся влажная мечта некрофила.
Зомби придавила Мелиссу к краю арочного прохода перед комнатой отдыха. Та сунула предплечье под подбородок мертвой твари, всеми силами пытаясь удержать ее прожорливый рот о своего лица. Свободной рукой она отбивалась от рук зомби, но несколько раз длинные ногти твари царапнули по ее телу, разорвав одежду. В этот момент ее единственное преимущество заключалось в полной тупости твари. Слава Богу, что у той не хватало ума откинуть голову назад и откусить кусок от ее руки.
Она снова попыталась использовать против зомби ноги, но близость твари и ее сверхъестественная сила не давали ей возможности для маневров. Она не могла даже наступить твари на ногу.
Линди снова закричала. На этот раз звук был пронзительней и громче, чем раньше. Она была ранена. Мелисса дернула головой вправо и увидела, что другая девушка сражается с Анной Кинкэйд и более гнилой мертвой проституткой. Она была в комнате отдыха, где кружила вокруг столов, чтобы не подпустить к себе зомби. Какое-то время эта тактика ей помогала, но Анне и проститутке удалось атаковать ее с флангов. Теперь Линди воспользовалась одним складным металлическим стулом, как щитом. Твари загнали ее в угол комнаты, но она удерживала их на расстоянии, отталкивая стулом от себя. Девушка сопротивлялась изо всех сил, но сдерживать их больше не могла.
Силы у Мелиссы тоже начали угасать, предплечье соскальзывало.
Рот зомби метнулся к ее внезапно обнажившейся шее
Мелисса переместила свой вес и резко наклонилась влево. И это было сделано очень вовремя. Тварь потеряла равновесие. Они упали на пол беспорядочной кучей. Отбиваясь руками и ногами, Мелисса высвободилась из объятий зомби. Когда она поднялась на ноги, ногти твари оставили на ее бледной плоти багровые царапины. Мелисса отступила и оказалась в коридоре. Тварь, от которой она только что отбилась, по-прежнему лежала на полу на спине. Теперь она неуклюже перекатилась на бок и начала трудоемкий процесс подъема на ноги.
Мелисса быстро посмотрела направо и налево.
Слева был пустой коридор и открытая дверь. Ну, не совсем пустой. На полу, в луже темной крови лежал труп Дэвида. Справа коридор кончался тупиком. Там была еще одна дверь, та, за которой исчезла мисс Хаффингтон, но она была закрыта. У двери стоял мертвый техник, прижавшись лицом к окошку. Его правая рука неуклюже хваталась за дверную ручку.
Перед Мелиссой встал сложный выбор.
Она может убежать через открытую дверь.
Или она может помочь Линди.
Стойкость девушки заслуживала удивления и восхищения, и сделала бы честь любому солдату в бою. Но она была всего лишь девчонкой. В комнате отдыха с ней находилось три зомби. Арифметика была довольно простой. Бросить Линди было все равно, что приговорить ее к смерти. Мелисса была не уверена, что потом сможет жить с этим. И все же, это был трудный выбор. Она не хотела умирать. Но и сражаться она больше не хотела.
Какое-то движение слева привлекло ее внимание.
Дэвид стоял на коленях. Зияющая рана в шее перестала кровоточить. Он посмотрел на Мелиссу пустыми глазами. Без намека на узнавание. Теперь ее друг стал одним из них. Зомби. Рот Дэвида раскрылся, и из горла вырвался шипящий стон. Шатаясь, он поднялся на ноги и поспешно направился в ее сторону.
Мелисса вздохнула.
Решение было принято за нее.
Она отступила в комнату отдыха. Зомби-проститутка стояла на коленях. Увидев Мелиссу, она разинула рот в голодном оскале. Мелисса быстро подбежала к ней и сильно ударила ногой по впалому животу. Тварь снова свалилась на спину, и Мелисса увернулась от ее вытянутых рук.
Линди продолжала отбиваться от Анны и другой проститутки. Они подбирались к ней все ближе и ближе, дюйм за дюймом, не обращая внимания на тяжелые удары складным стулом. Вскоре у Линди не осталось места для размаха, и это означало для нее скорый конец. Мелисса хотела, было, воспользоваться другим складным стулом, чтобы напасть с тыла. Если она сможет отвлечь хотя бы одну из тварей, у Линди получиться выскользнуть из этого чертового угла.
Она окинула взглядом комнату в поисках более подходящего оружия, и ее взгляд остановился на кухонной стойке у стены, слева от нее. Она увидела раковину. Кофеварку. Корзину, наполненную салфетками и специями. Ряд шкафов вверху. Ряд выдвижных ящиков внизу. Ее сердце учащенно забилось. Лежащая на полу тварь начала снова вставать. Не обращая на нее внимания, Мелисса поспешила к стойке. Рывком выдвинула один ящик и обнаружила старую телефонную книгу и небольшую пачку журналов. Она задвинула ящик и открыла следующий.
Бинго!
Лоток, полный блестящих ложек, вилок и ножей.
В том числе очень длинный - и очень острый - разделочный нож.
Мелисса схватила его и двинулась на тварей в углу. Линди увидела, что она делает и перестала отбиваться, глаза у нее засветились надеждой. Анна Кинкэйд воспользовалась этой кратковременной заминкой и бросилась на Линди, миновав стул. Линди закричала и сцепилась с мертвячкой. Сунув руку под подбородок, пыталась удержать голову зомби от себя. Один из ее пальцев проскользнул мимо губ Анны, и та сразу же укусила его. Линди закричала и попыталась вырваться. Ей удалось высвободить руку изо рта Анны. Но без двух пальцев. Из рваных обрубков брызгала кровь. Все это произошло, наверное, в течение секунды. В следующее мгновение Мелисса как следует взялась за рукоятку ножа и прочертила им в воздухе широкую дугу, целясь другой зомби-шлюхе в голову. Кончик лезвия пробил ей висок, а затем вонзился в то, что осталось от мозга.
Тварь дернулась и замерла.
Мелисса выдернула нож у нее из головы, и та повалилась на пол. Снова мертвая.
Прямо как в кино, - подумала Мелисса.
Чтобы убить зомби, нужно поразить его мозг.
Линди продолжала сражаться, несмотря на сильнейшую боль, которую она, наверняка, испытывала. Схватив здоровой рукой Анну за горло, она удерживала ее заляпанный кровью рот подальше от себя. Но кровь по-прежнему продолжала обильно течь их тех обрубков на месте ее пальцев. Никакая сила воли в мире не спасет ее, если она потеряет слишком много крови.
Мелисса снова подняла нож и двинулась ей на помощь.
Затем она услышала что-то у себя спиной. Повернулась и увидела, что первая шлюха-зомби снова ринулась на нее. Рот у нее был раскрыт, губы широко растянулись в голодной гримасе, напоминавшей глумливую насмешку.
И тварь была не одна.
В паре футов от нее, вытянув вперед руки и оскалив зубы, шел Дэвид.
Мне крышка, - подумала Мелисса.
И тут она услышала вдали голоса, голоса взрослых мужчин. Наверное, охранники. Вскоре послышались приближающиеся шаги.
Снова зазвучали голоса, теперь отчетливо.
- Пресвятая богородица... посмотри на всю эту кровь!
Другой голос произнес:
- Какого... это Куигли? Эй, Куигли!
Линди снова закричала, и ее крик заставил мужчин вбежать в комнату отдыха, где при виде бойни те замерли на месте. Залитый кровью угол. Страшный труп на полу. Двое каких-то очень грязных людей, нападающих на девушку с ножом.
Один из мужчин выхватил пистолет и направил Мелиссе в голову.
- Опусти гребаный нож, сука!
Мелисса вздохнула. Вот, кретины.
Зомби продолжали наступать, протягивая к ней жадные руки. И эти умники считают, что угроза - она?
Иисус прослезился бы.
Тут у них за спиной возник Куигли. Голова у него была опущена, из уголков рта капала слюна. Он посмотрел пустыми глазами на охранника с пистолетом. Мелисса открыла, было, рот, чтобы предупредить об опасности, но было слишком поздно. Мертвый техник вцепился зубами охраннику в плечо.
Тот завизжал.
Его палец рефлексивно нажал на спусковой крючок.
В маленькой комнате отдыха выстрел прозвучал оглушительно громко.
Раздался еще один крик и звук падающего тела.
"Raining Blood" (Slayer, 1986)
Что-то там происходило. Что-то нехорошее.
Это стало очевидно, как только "Кадиллак" подкатил к проходной. Так называемая "проходная" на самом деле была просто будкой, с окнами со всех сторон. "Воротами" служила доска, закрепленная на стойке. Поднимались и опускались они по щелчку переключателя. Уэйн представлял себе нечто более серьезное. Металлические ворота, для начала. И, возможно, высокий сетчатый забор с мотками колючей проволоки наверху. Вооруженные ружьями охранники, патрулирующие периметр. Сторожевые собаки, рвущиеся с поводков.
Но потом он решил, что такие скромные меры предосторожности имеют смысл. ЮИЦМП не являлся тюрьмой штата. Скорее, он был чем-то вроде альтернативной школы, хотя проповедовал коварную доктрину слепой веры в следование догмам. Большинство "учеников" находились здесь против своей воли, но и заключенными они не были. Разве что, отчасти.
По крайней мере, такова была официальная "линия партии".
Но за безобидным фасадом скрывалась уродливая правда. И Уэйн надеялся, что однажды люди поймут, насколько мерзкими являлись подобные заведения.
Обслуживающий ворота охранник стоял в дверях будки, смотрел на них и разговаривал с кем-то по рации. Затем он вышел и знаком приказал им подождать. Марк Чейни ответил кивком и взмахом руки. Охранник отошел от "Кадиллака", встал у ворот и уставился на здание ЮИЦМП, продолжая разговаривать по рации.
Уэйн нахмурился.
Охранник энергично жестикулировал свободной рукой и несколько раз поморщился, когда из рации раздался скрежет помех. В какой-то момент он оглянулся через плечо на "Кадиллак". Нахмурился, покачал головой, и сказал что-то в рацию. Уэйн пожалел, что не умеет читать по губам. Парень был либо напуган, либо взволнован чем-то. Но чем?
Уэйн толкнул ногой сиденье перед собой.
- Эй. Чейни. В чем дело?
- Я... не знаю. Это как-то... необычно. Что-то тут не так.
Стив фыркнул.
- Ага. Только в этом гадюшнике не "что-то", а все не так.
- Мы здесь делаем доброе дело, - возразил Чейни.
Он произнес это механически, на автомате. Будто говорил так всякий раз, когда кто-то посторонний критиковал деятельность центра. Возможно, Уэйн ошибался, но он не слышал в этих словах искренности и твердости истинно верующего человека. Это впечатление совпало с его убеждением, что такие люди мало отличаются от современных торговцев лекарствами от всех болезней. Авантюристы, которые обнаружили пробел на рынке и беспощадно эксплуатировали страхи родителей трудных подростков.
Гребаные пиявки на заднице общества.
Стив сердито зыркнул на Чейни.
- Чушь. Ты - Большой Брат. Это дерьмо похоже на "1984" Оруэлла с опозданием на три года. Возрождение Третьего, мать его, рейха. Вы же, контролирующие сознание сукины дети, готовы сожрать меня.
Уэйн хотел, было, утихомирить своего друга, но было слишком поздно. Его эмоциональный всплеск привлек внимание охранника, который теперь уже полностью повернулся к ним и, нахмурившись, стал наблюдать за сопровождаемой энергичными жестами речью Стива. Охранник снова произнес что-то в рацию, затем опустил ее и приблизился к "Кадиллаку".
Чейни нажал кнопку, и стекло на его двери поползло вниз.
Сторож присел и заглянул в открытое окно. Его взгляд переместился с переднего на заднее сиденье, после чего он заговорил. Уэйн на мгновение встретился с мужчиной глазами и почувствовал, как внутри у него все перевернулось. Он заставил себя сохранять спокойствие, сидеть ровно и никак не проявлять нервозность. Была куча вариантов, как все может пойти не так. Было бы хреново засыпаться сейчас, когда они зашли так далеко. Он подумал о Мелиссе и заставил себя изобразить улыбку.
Охранник кивнул и посмотрел на Чейни.
- Мистер Чейни, мои извинения. Боюсь, я не могу пропустить вас сегодня в учреждение.
- Но это же абсурд, Джеральд. - Чейни произнес эти слова тоном уполномоченного должностного лица, не привыкшего, чтобы ему отказывали. Хорошо. Значит, он смог сосредоточиться на задаче. И не забыл, что находится под прицелом. - Я говорил с мисс Хаффингтон меньше, чем полчаса назад. Она заверила меня, что меня впустят.
Охранник вздохнул.
- Я получил от нее инструкции.
Уголок рта у него подергивался. Уэйн нахмурился. Казалось, что мужчина пытался подавить ухмылку. Странно.
- Но обстоятельства изменились. У нас в центре возникла сложная ситуация. И пока опасность не миновала, мне нельзя никого впускать.
Опасность?
Тревога за Мелиссу, столкнувшуюся с какой-то неведомой опасностью, взяла верх над трезвым расчетом. Уэйн наклонился вперед и снова посмотрел охраннику в глаза.
- Какого хрена там происходит, мужик?
Охранник подозрительно прищурился.
Вот, дерьмо...
Уэйн понимал, что может совершить серьезную ошибку. Но ему было все-равно. Главным для него была безопасность Мелиссы. Он сунул руку под куртку, схватил рукоятку пистолета, торчавшую из внутреннего кармана. Жаль, что он не заряжен. Уэйн чувствовал себя глупо. Его прежнее представление о том, как все сработает, казалось сейчас чертовски наивным.
Охранник снова посмотрел на Чейни.
- Что с этими детьми? Кто они?
Чейни проигнорировал вопросы.
- Я хочу знать, что происходит в центре. Отвечайте немедленно, если дорожите своей работой.
Охранник холодно посмотрел на Чейни, после чего ответил.
- У нас там случился небольшой бунт. Сложно сказать, что на самом деле происходит, исходя из той обрывочной информации, которую я получаю. Теперь вы понимаете, почему не очень разумно входить в учреждение в данный момент?
Тут Стив выпалил:
- Бунт? Вы издеваетесь?
Уэйн застонал.
Рука охранника потянулась к кобуре пистолета.
- Что-то здесь не так. Всем выйти из машины. - Он вытащил пистолет и отошел на несколько шагов назад. - Немедленно!
Чейни открыл дверь и торопливо вылез из машины. Стив бросил взгляд на Уэйна и пожал плечами. Что он мог поделать? Он вышел из машины и стал ее обходить.
- Держите руки так, чтобы я их видел! - Охранник поднял пистолет и направил его Стиву в грудь. - Вот так. Сцепите пальцы за головой и подойдите сюда, медленно.
Стив сделал то, что ему велели, при этом нахально ухмыляясь, как всегда.
- Ого. Попридержи коней, Одинокий Рейнджер. Не надо так возбуждаться.
- Заткнись, панк. - Он посмотрел на машину, увидел Уэйна, по-прежнему сидевшего на заднем сидении, и махнул ему пистолетом. – Ты, что, глухой, сынок? Выходи из машины и держи руки так, чтобы я их видел.
Отчаяние свинцовым грузом навалилось на Уэйна. Сбывались его худшие опасения. Миссия была под угрозой. Мелисса никогда не выберется из этого места, а они со Стивом отправятся в тюрьму. И тут в голову ему пришла мысль. Безумная идея. Уголки рта приподнялись в улыбке. Черт. То, что он придумал, было за гранью сумасшествия. Это было опасно.
Мягко говоря.
Хотя он все равно уже в заднице. Поэтому можно спокойно действовать.
Уэйн вылез из машины и увидел, что Чейни своим большим туловищем загораживает его от охранника. Отлично. Вытащив пистолет, он встал прямо у Чейни за спиной и навел пистолет ему на затылок.
- Бросай "пушку", засранец, иначе я вышибу этому мудаку мозги.
Охранник уставился на него, разинув рот, его лицо исказило выражение недоверия. Затем он улыбнулся и направил свой пистолет на Чейни. Он произнес одно слово, словно прочитав мысли Уэйна.
- Отлично.
Уэйн инстинктивно бросился прочь от Чейни. И это было хорошо, потому что в следующее мгновение охранник выстрелил, и пуля крупного калибра пробила толстяку лоб. Сила удара отбросила того назад. Затылок взорвался. Мозги вылетели, забрызгав кровью подъездную дорожку. Мертвец упал на машину, затем свалился на землю.
- Срань господня. - пробормотал Стив.
Мысли в голове у Уэйна лихорадочно метались. Гребаный ад. На его глазах только что умер человек. Он только что стал свидетелем хладнокровного убийства. Он ничего не понимал. Его тошнило. В течение всего нескольких секунд мир, каким он его понимал, прекратил свое существование. Положение кардинально изменилось. Сейчас могло произойти все, что угодно. Он посмотрел на Чейни. Ливень сменился моросящим дождем. Смешанная с кровью влага сочилась из дыры у него во лбу и растекалась по лицу тонкой красной пленкой.
- Брось пистолет, сынок.
Уэйн посмотрел на охранника. Теперь мужчина целился в него. Уэйн посмотрел в темное дуло, и осознание смертельной угрозы тяжелым грузом навалилось на него. Он испытал момент абсолютной и глубокой ясности, чистого знания, насколько уязвимым и хрупким было человеческое тело. Он никогда не чувствовал себя таким напуганным. Он не хотел умирать. Не хотел быть застреленным.
Охранник снова закричал на него.
Правая рука Уэйна по-прежнему сжимала пистолет. Тот был направлен в сторону охранника. Конечно же, мужчина не знал, что пистолет не заряжен.
Уэйн вздохнул.
На самом деле, в этот момент можно было сделать лишь одно.
Прямо как в карточной игре, - подумал он. Твой оппонент не знает, что на руках у тебя плохие карты.
Поэтому нужно блефовать.
Он изобразил ухмылку, украсив ее дозой притворного высокомерия.
Затем взвел курок. Драматический эффект.
- Нет. Ты бросай пистолет.
Охранник рассеянно моргнул. Звук взводимого курка заставил его задуматься, но он еще не собирался сдаваться.
- Нет, сынок. У тебя духа не хватит. Это так же очевидно, как прыщи у тебя на роже.
Какое-то время все молчали.
Пронзительный взгляд охранника горел смертоносной решимостью. Уэйн понимал, что эта конфронтация может закончится через несколько секунд, когда он будет лежать на спине, на мокром асфальте, и истекать кровью с простреленным животом. Но тут тишину нарушил еще один зловещий щелчок.
- Делай, что тебе сказали, свинья. Бросай ствол или ты - труп.
Уэйн посмотрел на Стива и ухмыльнулся. Его друг вытащил "Вальтер" и направил охраннику в голову. Два незаряженных пистолета против одного заряженного. Двойной блеф.
Охранник замер. Подбородок у него слегка подрагивал. Он был напуган.
Уэйн выдавил смешок.
- На твоем месте, мужик, я сделал бы это. Этот парень совершенно чокнутый. Я видел, как он недавно в Кливленде завалил толпу гражданских. К тому же, нас двое, а ты один. Ты можешь прикончить одного из нас, но, в конечном итоге, будешь лежать на земле, нашпигованный пулями.
Охранник замешкался. Блеск в глазах намекал на серьезный внутренний конфликт. Возможно, он представлял себе, к какому разрушительному результату может привести свинцовый заряд, попавший в его тело. Держа охранника мушке, Уэйн молился, чтобы тот пришел к единственному разумному в данных обстоятельствах решению.
Мужчина вздохнул и нажал большим пальцем на своем автоматическом пистолете какую-то кнопку.
Предохранитель, - догадался Уэйн. Он снова махнул пистолетом.
- На землю.
Охранник бросил пистолет и сцепил пальцы за головой.
- Вы, ребята, не понимаете, что творите.
Сукин сын. Пожертвовал оружием, но его спесь никуда не делась.
И это начинало утомлять.
Стив быстро подошел к мужчине, вскинул свой "Вальтер" и ударил рукояткой его по затылку. Охранник резко вскрикнул, и колени у него подогнулись. Убрав руки из-за головы, он пошатнулся. Стив снова вскинул "Вальтер". И снова ударил. Уэйн поморщился от хруста черепа. Охранник со стоном опустился на колени, а затем рухнул на землю без чувств.
Уэйн с трудом сглотнул. Проскользнувший в горло комок напоминал шарик из пробкового дерева, утыканный бритвенными лезвиями. Его снова затошнило.
- Срань... господня... Он мертв? Ты убил его, мужик?
Стив присел возле охранника и снял у него с пояса наручники. Отбросил в сторону "Вальтер". Тот упал на землю и проскользил по асфальту несколько футов. Уэйн знал, что должен забрать его. Пистолет принадлежал его отцу. Но он был слишком потрясен всем тем насилием, произошедшим за последние несколько минут.
Стив заломил охраннику руки за спину и надел на них наручники.
- Чувак не умер, братан. Так что не парься. Я слышу, как он дышит. Хотя нужно было его завалить. Этот мужик - натуральный псих. Видел, как он застрелил толстяка?
- Ага.
Разве такое забудешь.
- Полная хрень какая-то. Интересно, почему он сделал это?
Стив пожал плечами.
- Кто его знает? Он - просто псих. Психи делают всякие больные вещи.
Уэйн кивнул. С подобной логикой не поспоришь.
Стив подобрал брошенный охранником пистолет. Так вот почему он избавился от "Вальтера". Теперь он был вооружен по-настоящему. Стив сунул пистолет за пояс и схватил охранника за лодыжки.
- Давай сделаем это по-быстрому и отправимся на бал.
Уэйн нахмурился.
- Сделаем по-быстрому что?
- Спрячем этих уродов. Ты поможешь мне или как?
- Ага.
Они принялись за работу и через несколько минут сумели спрятать в будке труп толстяка и бесчувственное тело охранника.
Когда все было сделано, Уэйн прислонился к будке, тяжело дыша.
- Срань господня. Я, наверное, за всю жизнь столько не таскал.
Стив похлопал его по плечу.
- Нет покоя для грешников, братан. Давай двигать.
Они вернулись к "Кадиллаку". Уэйн проскользнул за руль, а Стив занял пассажирское сиденье. Он вытащил из-за пояса пистолет охранника и снял его с предохранителя.
Уэйн завел двигатель.
Стив инстинктивно включил радио и добавил громкости. Из высококлассных динамиков полилась песня "Роллинг Стоунз", "Симпатия к дьяволу", звуча впечатляюще громко и зловеще.
Стив запрокинул голову назад и расхохотался.
Уэйн ничего не мог с собой поделать. Он тоже засмеялся. Наверное, было неправильно смеяться после такой бойни. И тем не менее.
Гребаные лицемеры.
- ГАЗУЙ! - прокричал Стив сквозь грохот музыки.
Уэйн увеличил число оборотов двигателя.
Затем переключил передачу и вдавил педаль газа в пол. "Кадиллак" ракетой рванул вперед. Шлагбаум разлетелся дождем красно-белых щепок, когда большая машина протаранила его и понеслась в сторону здания, стоящего в конце длинной подъездной дорожки.
"Your Pretty Face is Going to Hell" (The Stooges, 1973)
Ощущение было, будто она поднимается из темных глубин. Едва не утонувшая жертва, всплывающая на поверхность и заметившая слабый проблеск света, который стремительно становился все ярче. Это походило на полет, вознесение на небеса в луче сияющего блаженства.
Сибил Хаффингтон очнулась, еле слышно ахнув. Веки, затрепетав, раскрылись, и первое, что она увидела, было то же самое лицо, которое она заметила перед тем, как потерять сознание. Стройная, симпатичная девушка с темными волосами и бледной кожей. Синтия Лаймон. Имя пришло к ней из эфира, проникло прямиком в сознание без дополнительной справочной информации.
Девушка ухмыльнулась и воскликнула:
- Да здравствует королева Манда!
- Вот, дерьмо, - произнес мужской голос.
Сибил нахмурилась.
Королева Манда?
При обычных обстоятельствах этой девчонке пришлось бы дорого заплатить за такую неслыханную дерзость. Неделя в клаустрофобной темноте изолятора. Ежедневное применение телесных наказаний. В ЮИЦМП это означало все - от избиения лопаткой до порки кожаным ремнем. Возможно, даже одно или два ночных дисциплинарных занятия у нее в кабинете. После чего Куигли, наверняка, придется копать еще одну яму.
Но Куигли уже ничего не выкопает. Он был мертв. Стал ходячим трупом. Как и те девки, которых она убила. Во всяком случае, три из четырех.
Так что, насколько она понимала, обстоятельства были далеки от "нормальных".
Тут девчонка влепила ей пощечину. Крепкую пощечину.
И рассмеялась.
Застонав, Сибил попыталась приподнять голову, но эта попытка вызвала волну боли по всему телу. Затылок снова коснулся пола, и она поморщилась. Казалось, он стал каким-то мягким и влажным. Затем в памяти всплыла картина - она поскальзывается на мокром полу. Потом резкое падение и сильный удар, мощный всплеск боли, голоса, девушка, склонившаяся над ней, перед самой потерей сознания.
Сибил заморгала и посмотрела мимо девчонки. Они находились уже не в коридоре. В этой комнате было две койки, маленький комод и стенной шкаф. Спальня, возможно, одна из самых практичных, которые она видела. Родители девушек, проживающих здесь, решили не доплачивать за дополнительные удобства. Сибил испытала какой-то мрачный трепет, который всегда чувствовала, когда входила в такие комнаты. Тяжелые условия порождают чувство безысходности. Поэтому она не раз замечала отчаяние на лицах девушек, вроде этой. Именно его, по ее мнению, они и должны были испытывать. Их слезы заставляли ее улыбаться и трепетать от восторга.
Но теперь она испытывала лишь отголосок того чувства. Через мгновение и он исчез. Теперь пришел ее черед познать безысходность. Падение не парализовало ее. Хвала небесам за это маленькое благословение. Конечности не утратили чувствительность. Она могла шевелить руками и ногами. Но, тем не менее, была обездвижена. Каждая попытка пошевелиться вызывала очередной всплеск невыносимой боли. Сбежать самостоятельно представлялось невозможным.
Она украдкой посмотрела на мужчину, стоявшего в дальнем конце комнаты. Среднего роста и веса. Лет тридцати. Похож на испанца. Возможно, мексиканец. Он стоял спиной к ним, глядя в окно, выходящее на задний двор. На мужчине была одежда вахтера.
Еще одна картинка всплыла в памяти - желтый знак "МОКРЫЙ ПОЛ".
На ум ей пришло имя мужчины. Ромеро. Гектор Ромеро.
Превозмогая боль, она приподняла голову и позвала:
- Гектор!
Мужчина вздрогнул, но не повернулся.
- Да?
- Я ранена, и мне требуется немедленная медицинская помощь. - Ее голос был наделен привычными твердостью и властностью. Он всегда принуждал подчиненных к немедленным действиям - Вызови врача сейчас же.
Гектор не пошелохнулся. Не сказал ни слова.
Сибил вскипела. Она приподнялась на локте, заскрежетав зубами от приступа боли.
- Гектор! Хватит стоять там, как истукан. Делай, что я сказала!
Гектор продолжал изображать статую. Это лишь усилило закипающую в ней ярость, но она на какое-то время отвлеклась от него, переключив внимание на девчонку, на лице которой застыла надменная усмешка. Сибил не терпелось влепить ей пощечину.
- Вы - Синтия Лаймон, верно?
Синтия резко втянула в себя воздух и шлепнула ладонью себя по груди. Глаза у нее вылезли из орбит, нижняя челюсть отпала. С преувеличенным изумлением она воскликнула:
- О, мисс Хаффингтон, для меня это такая честь! Вы помните, как меня зовут! Меня, меленькую мисс Ничтожество. - Она покачала головой и снова широко ухмыльнулась. - Прямо чудеса какие-то!
Сибил захотелось обхватить руками тощую шейку маленькой сучки и крепко сжать. Сжимать, пока ее зенки по-настоящему не вылезут из орбит, а ее бледная кожа не посинеет. Она прикинула, сколько физических усилий это потребует и сравнила с болью, которой это будет ей стоить.
Она внутренне чертыхнулась.
Это невозможно.
Пока.
Она прикусила губу, заставила себе немного успокоиться, после чего снова заговорила.
- Подумайте об этом, мисс Лаймон. Ваш друг-поломойка рискует только своей работой, если не подчинится мне. Но вы, юная леди, рискуете гораздо большим. - Ее рот слегка растянулся в зловещей полуулыбке, лишенной юмора и наполненной мрачными обещаниями. - Как вам нравится месяц в изоляторе? Просто для начала, конечно же.
То, что случилось потом, потрясло ее.
Широкая ухмылка исчезла с лица девчонки. Глаза стали мертвыми. Подбородок задрожал. Она сжала руку в кулак, и в следующее мгновение Сибил почувствовала жесткое соприкосновение ее костяшек со своим носом. Хрящ треснул. Хлынула кровь. Затылок ударился об пол, и боль обожгла каждое нервное окончание. Затем девчонка села на нее сверху и принялась кричать, молотя кулаками в приступе неистовой ярости. Лицо у нее было настолько перекошено чистой злобой, что она потеряла человеческий облик и стала больше походить на мстительного демона. В какой-то момент Сибил перестала ощущать удары. В глазах поплыло, и девчонка превратилась в маячащее бледное пятно.
Потом она исчезла, увлекаемая прочь Гектором Ромеро.
Какое-то время Синтия сопротивлялась ему, но затем обмякла, рыдая, в его объятьях. Зрение у Сибил немного прояснилось, и она увидела, что смуглый мужчина гладит ей волосы и нашептывает на ухо что-то утешающее. Между ними что-то было. Какая-то эмоциональная связь, как минимум.
Возможно, они даже были любовниками. При мысли, что такая симпатяшка, как Синтия Лаймон, находит утешение в объятьях грязного иностранца, ее затошнило. Она поклялась, что добьется, чтобы его как можно скорее депортировали обратно в его родную дыру.
Конечно же, сперва ей придется пережить эту безумную ночь.
Что в данный момент представлялось менее вероятным.
Но причины сдаваться не было. Девчонка была отвлечена, потерялась в вихре какой-то нелепой эмоциональной бури. Нужно было действовать прямо сейчас.
Сибил сильно прикусила себе нижнюю губу, снова приподнявшись на локте. Боль волнами накатывала на нее, вызывая горячие слезы, но она продолжала подталкивать себя. Через мгновение она уже сидела прямо. Сибил обернулась через плечо. Двери в эти комнаты запирались снаружи, но эта была слегка приоткрыта. Она почувствовала первый эйфорический порыв предстоящего триумфа. Она сможет это сделать. Это действительно было возможно. Только ей придется встать на ноги.
Превозмогая боль, она начала вставать... И снова повалилась вперед, когда что-то твердое ударило ее в живот. Нога. Ее ударили ногой. Затем Синтия Лаймон снова склонилась над ней. Глаза у нее светились яростью, граничащей с безумием, лицо скривилось в горькой ухмылке.
Девчонка снова исступленно кричала на нее, сдерживая ярость лишь настолько, чтобы ее слова звучали понятно:
- ЧЕРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ, ТЫ, ГРЕБАНАЯ СУКА ИЗ АДА! РАЗ У ТЕБЯ ТАКАЯ ОХРЕНЕННАЯ ПАМЯТЬ, СКАЖИ МНЕ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С КЭТИ РУССО! ДАВАЙ ЖЕ, СУКА! ТЫ ЖЕ ПОМНИШЬ КЭТИ! Я ЗНАЮ, ЧТО ПОМНИШЬ!
Боль была невыносимой. Будто какой-то гиперопасный вирус или паразит отравлял ей кровь и обжигал каждый нерв ее тела. Несмотря на это, имя, произнесенное девчонкой, показалось ей знакомым. Она убила двух учениц ЮИЦМП. Анну Кинкэйд, конечно же. И ранее в этом году она задушила Кэти Руссо скрученным в жгут нейлоновым чулком. Но... как это глупая девчонка могла что-то знать об этом? Сокрытие было произведено с предельной осторожностью и тщательностью. Официально, Руссо считалась беглянкой, и не было ничего - ни малейших улик - что указывало бы на Сибил Хаффингтон.
Но Синтия Лаймон каким-то образом все-равно ее подозревала. Возникал вопрос, действительно ли она была такой осмотрительной при своих рандеву с девушками, какой себя представляла.
Словно читая ее мысли, Синтия дала ответ более сдержанным тоном:
- В этом году я здесь уже во второй раз, Сифилис. Ваше тупое лекарство от хэви-метала не сработало с первой попытки, и мои говнюки-родители отправили меня назад. Кэти была моей соседкой по комнате. Она рассказала мне о ваших ночных индивидуальных беседах в вашем кабинете.
Сибил почувствовала, как что-то холодное скользнуло вниз по пищеводу и обернуло ее сердце. Из горла вырвался всхлип, а из глаз потекли слезы. Разумеется, это проявление эмоций не имело ничего общего с такой нелепостью, как раскаяние. Это была всего лишь жалость к самой себе. Она не заслужила того, чтобы оказаться в такой ситуации. Не заслуживала того, чтобы ее аккуратно построенный карточный домик вот так обрушился на нее. Она была выше этого. Член социальной элиты. Презрение, которое эта шлюха адресовала ей, наносило оскорбление ее самооценке.
Что-то брызнуло ей на подбородок.
Она вытерла влагу рукой.
Слюна.
Эта грязная сучка плюнула в меня!
Прежде чем Сибил смогла предаться новым фантазиям о мести, девчонка снова оседлала ее. Она наклонилась к ней и зловеще прошептала:
- Девочки общаются, Сифилис. Разве ты не знала? Она рассказала мне все во всех тошнотворных деталях. Шлепки по ягодицам. Глупые костюмы. Все те странности, которые ты заставляла ее говорить и делать. Что ты за извращенка?
У Сибил задрожал подбородок. Она молилась, чтобы девчонка наклонилась еще ближе. Как же она хотела вцепиться зубами в эту смазливую мордашку. Эта мысль вызвала у нее странное желание и покалывание. Она представила, как жует и проглатывает девчонкину плоть и почувствовала, как соски у нее отвердели. Странно. Она вспомнила об укусе зомби и почувствовала такое же странное покалывание. Рана пульсировала. Вся рука, казалось, горела от инфекции.
Синтия наклонилась на дюйм ближе.
Сибил открыла рот и облизнула губы. Увидела пульсирующую на шее девчонки венку и заерзала. Эта шея... эта прекрасная шея... какая же она нежная...
Какая... изысканая.
Жажда плоти начала поглощать ее, настолько, что она едва расслышала следующие слова Синтии: - Потом однажды ночью Кэти ушла в твой кабинет и не вернулась. - Она снова ухмыльнулась. - Я не поверила в эту чушь про побег. Кэти так не поступила бы. Она действительно хотела понравиться тебе. Хочешь верь, хочешь не верь. И все же по какой-то причине она исчезла навсегда. Ты убила ее, не так ли, Сифилис?
Сибил улыбнулась. Боль быстро утихала, сменяясь чувственным теплом, которое одновременно стимулировало разные желания и наполняло ее блаженством. Это было чудесно, именно так она представляла себе когда-то успокаивающее тепло божественного света
Она рассмеялась.
- Да. Я убила ее. Это было... тааааак... здоооооооооорово...
Признание вызвало у нее невероятно ощущение.
Экстаз. Да. Это чувство было таким всепоглощающим, что ей даже не пришло в голову задуматься, что - помимо лошадиной дозы морфина - могло так эффективно снять боль за столь короткое время. Если б кто-то сказал ей, что она находится в процессе умирания - и перевоплощения - это не вызвало бы у нее обеспокоенность. Это была цена, которую она с удовольствием заплатила бы за такое ощущение.
Ее странное поведение вызвало у Синтии новую вспышку праведного гнева.
- Гектор! Дай мне это!
Сибил рассмеялась над ненамеренным порнографическим оттенком в словах девчонки.
Но увидев, что девчонка держит в руках, подавила смех. Подушка. Одетая в одну из накрахмаленных белых наволочек, которые работницы ЮИЦМП меняли каждый день. Сибил нахмурилась, не понимая, что задумала эта маленькая сучка. Затем подушка оказалась у нее на лице, ее мягкая поверхность надавила на нее, перекрыв доступ воздуха. Вспышка паники затмила ощущение эйфории, и Сибил забилась под девчонкой, принялась сопротивляться с яростью и энергией, достойной быка на родео, пытающегося сбросить с себя наездника.
Девчонка слетела с нее. Подушка соскользнула с лица, и Сибил стала жадно хватать ртом воздух. Ей удалось освободить одну руку, и прежде чем девчонка сумела снова положить ей на лицо подушку, Сибил схватила ее за запястье и потянула к себе.
Девчонка закричала, на этот раз от страха, а не от ярости.
Сибил зарычала, широко разинула рот и вонзила зубы в эту нежную, сладкую плоть. Горячая кровь хлынула ей в горло, и чувство эйфории вернулось. Насилие, в сочетании с ощущением крови и сырого мяса на языке, усилило это чувство в десять раз.
Она жевала плоть девчонки.
И стонала.
Нет, не в десять, в тысячу раз.
Девчонка закричала, но на этот раз гораздо слабее. Это был крик умирающего. Она пыталась вырваться, но Сибил крепко держала ее. Снова притянула к себе. И вонзила зубы в одну из ее щек. Дернула головой, и большой кусок мяса оторвался, обнажив мышцы и сухожилия. Девчонка слабо всхлипнула и упала на нее. Затем на помощь своей юной любовнице наконец пришел Гектор. Но, к сожалению, немного поздно.
Она отбросила в сторону мертвую девчонку и вонзила пальцы в глазницы вахтера. Они прошли сквозь глазные яблоки с удивительной легкостью. Закончив с Гектором, Сибил тоже отбросила его в сторону и, шатаясь, вышла из комнаты.
Только к тому моменту она была уже не совсем Сибил Хаффингтон.
Она стала лучше.
Сильнее.
И была очень, очень голодной.
"My Aim is True" (Elvis Costello, 1977)
Охранник отпрянул от Куигли. Кровь фонтаном била из его плеча. Он пошатнулся влево и упал на другого охранника. Тот вздрогнул от отвращения и оттолкнул от себя тяжелораненого коллегу - обратно в протянутые руки воскресшего техника. Мужчина успел еще раз вскрикнуть, прежде чем Куигли разорвал ему яремную вену.
Другой охранник, спотыкаясь, попятился назад, ударился об край стола и потерял равновесие. Когда он повалился на пол, инстинкт заставил его вытянуть перед собой руку, предположительно, чтобы смягчить падение. Но рука приземлилась под неправильным углом и приняла на себя весь вес падающего хозяина. Раздался треск, будто сломалась ветка, затем последовал крик боли. Из-за острого угла перелома, осколок кости прошел сквозь плоть. Первая зомби-шлюха упала на него и вонзила зубы ему в шею. Охранник снова пронзительно закричал, и его тело забилось в конвульсиях. Он предпринял последнюю отчаянную попытку сбросить с себя зомби. Для этого он просунул под себя здоровую руку и попытался встать на колени. Но тварь держал его крепко и вырвала из него кусок окровавленной плоти. Охранник пошатнулся, и тварь снова увлекла его на пол. Спустя несколько мгновений с ним все было кончено.
Мелисса из положения лежа наблюдала за таким проявлением полной некомпетенции. Пуля задела ей в плечо. Считай, ей повезло. Несмотря на сильную боль, рана была незначительной. Всего лишь царапина. Хотя на одном везении далеко не уедешь. Ей нужно поднять задницу - как можно быстрее - и бежать со всех ног.
Линди снова закричала.
Вставай и помоги ей, чертова идиотка!
Мелисса уперлась руками в пол и начала подниматься.
И тут над ней возник Дэвид. Его симпатичное, слегка женственное лицо было в крови и кусочках мяса. Он широко раскрыл рот, оскалив зубы. Из него вырвался звук, похожий на низкое предупреждающее рычание сторожевого пса, за которым последовал совершенно другой звук - который при кардинально иных обстоятельствах показался бы смешным - очень громкая и затяжная отрыжка.
Скорее, это была мать всех отрыжек.
Зомби Белуши.
В главной роли в фильме "Зверинец живых мертвецов" (имеется виду фильм "Зверинец" 1978 г. с Джоном Белуши в г. р. - прим. пер.)
Она отвела ноги назад и резко ударила ими по коленным чашечкам Дэвида. Тот отлетел назад и врезался в воскресшего охранника. Охранник пошатнулся и отступил на несколько шагов, но сумел устоять на ногах, в то время как Дэвид свалился на пол бесформенной кучей. Мелисса подсунула под себя ноги и , используя их как рычаг, встала. Окинула взглядом пол в поисках ножа, но заметила кое-что получше - никелированный автоматический пистолет. Его ствол застрял в узкой щели между двух автоматов с закусками. Она бросилась через всю комнату, слегка поскользнувшись на мокром от крови полу, и присела, чтобы извлечь брошенное оружие. Вытащив его, она развернулась как раз во время, чтобы выстрелить в охранника, который всего несколько минут назад ранил ее из этого же пистолета. Теперь он был зомби. Пуля пробила ему живот и отбросила на шаг назад. Мелисса приподняла дуло пистолета, чтобы следующий выстрел произвести в голову.
Затем она услышала вопль Линди, повернулась в ее сторону, и палец замер на спусковом крючке. Линди упиралась руками в пышную грудь Анны Кинкэйд. Она отвернула от зомби лицо, прижавшись щекой к кирпичной стене. Широко раскрыв рот, тварь тянулась зубами к тощей шее Линди. Силы Линди были на исходе. Битва была проиграна. Тварь почувствовала это и запрокинула голову назад, готовясь нанести удар.
Мелисса бросилась к ней, сбив по пути стул и проскользив по мокрому от крови полу. Подлетела к твари в последний момент и приставила дуло пистолета к ее виску. Нажала на спусковой крючок и с каким-то первобытным довольствием увидела, как голова зомби разлетелась на куски. Но кратковременное чувство триумфа исчезло, когда она поняла, что опоздала. В какой-то момент во время всей этой неразберихи зомби удалось частично выпотрошить храбрую девчонку. Из кровавой раны в животе свешивался моток внутренностей. Рыдая, Мелисса смотрела, как жизнь уходит из глаз Линди. Она начала медленно и жутко сползать на пол... а затем остановилась. Ее голова поднялась вверх, и в остекленевших глазах забрезжила новая форма псевдо-жизни.
Теперь я одна, - сказала себе Мелисса. Одна, в комнате, набитой зомби.
Это полная задница.
И в какой момент ее жизнь успела прекратиться в какое-то дешевое кабельное кино?
Линди открыла рот и издала кладбищенское шипение, которое Мелисса уже слышала от других зомби. Мертвячка оттолкнулась от стены и сделала пробный шаг в сторону Мелиссы. Затем еще один, более широкий, но на этот раз она поскользнулась в луже собственной крови и рухнула на пол. Но эта оплошность ничуть не расстроила новоиспеченную зомби. Она перевернулась на живот и поползла к Мелиссе, протягивая руку к ее лодыжке.
Мелисса вздохнула.
- Черт побери.
Она направила пистолет Линди в затылок, отвела в сторону взгляд и нажала на спусковой крючок. Мелисса не видела, как голова девчонки взорвалась фонтаном из крови, кусочков черепа и мозгового вещества, но знала, что цель поражена. Иначе, та цепкая рука схватила бы ее сейчас за лодыжку. И возможно, увлекла бы на пол.
Тогда бы ей была крышка.
Учитывая пустое чувство безнадежности, которое поглощало ее, вероятно, это было бы лучшим вариантом.
Отвернувшись от мертвой девушки, она переключила внимание на оставшихся зомби, которые теперь двигались к ней, казалось, со всех сторон. Восемь рук тянулись к ней, четыре тупых голодных машины, собирающихся сожрать ее теплую плоть. Перешагнув через труп Линди, она стала отступать в тот же самый угол, где девчонка вступила в свою последнюю роковую битву с Анной Кинкейд. Мелисса посмотрела на блестящий пистолет, зажатый у нее в руке, и попыталась быстро оценить ситуацию.
Факт номер один - она ни черта не разбиралась в оружии.
Разве что, целься, жми и БАМ!
Она не знала, сколько патронов в полной обойме, тем более, сколько осталось. Может, у нее хватит времени, чтобы аккуратно прицелиться каждому говнюку в башку и нажать на спусковой крючок? Но вот только хватит ли у нее патронов?
Кроме того, останется ли у нее один для себя, если все пойдет не так?
Выяснить это был лишь один способ.
Она направила пистолет на лоб первой зомби-шлюхи, вытянула руку и обхватила рукоятку левой ладонью, подражая актерам из сериала "Полиция Майами". Возможно, она делала правильно, возможно, нет. Разве сейчас это было важно?
Он сделала вдох и задержала дыхание.
Затем нажала на спусковой крючок, и пистолет выстрелил, подпрыгнув примерно на дюйм. Пуля прожужжала над головой первой зомби-шлюхи, даже не задев ее.
Урок номер один - убивать зомби проще с близкого расстояния.
- К черту все!
Она вышла из угла и опять прицелилась в мертвую проститутку, на этот раз прямо в центр ее окровавленного лица. Снова нажала на спусковой крючок, и теперь пуля вошла мертвячке в переносицу. Тварь упала на пол и больше уже не вставала. Адреналин вызвал у Мелиссы выброс энергии.
СДЕЛАЙ ЭТО, - сказала она себе.
Она слегка повернулась и, быстро шагнув влево, прицелилась в следующего ближайшего зомби.
Но было слишком поздно. Она почувствовала, как ноги у нее поскользнулись на мокром от крови полу.
На этот раз удача изменила ей, и она рухнула на пол. Снова. У нее с этим гребаным полом завязались уже близкие отношения.
Со стоном перевернувшись на спину, она увидела двух зомби, маячащих над ней.
Они тянули к ней руки.
Пистолет она потеряла при падении.
ВОТ И ВСЕ, - подумала она.
И тут из коридора донеслись новые голоса. Возбужденные голоса. Глаза у нее расширились от удивления, когда она услышала в одном из них до боли знакомый тембр.
Зомби-охранник упал рядом с ней на колено и схватил за горло.
Мелисса широко раскрыла рот и прокричала единственное слово:
- Уэйн!
"Break on Through" (The Doors, 1967)
Служебная дверь в задней части здания была открыта, когда Уэйн направил "Кадиллак" Марка Чейни на маленькую заднюю парковку. Странно, учитывая поздний час и неблагоприятные погодные условия. Но Уэйн был слишком вдохновлен этой небольшой неожиданной удачей, чтобы ситуация вызвала у него озабоченность.
Стив распахнул свою дверь, прежде чем Уэйн полностью остановил "Кадиллак".
- Время рок-н-ролла, детка!
Он выскочил из машины и бросился через парковку, прежде чем Уэйн успел ему ответить.
- Господи!
Слова Стива эхом отдались у него в голове: "Время рок-н-ролла, детка!"
Да, ладно. Подходящие слова, учитывая место.
Уэйн вылез из машины и поспешил вслед за другом, оставив ключи в замке зажигания, а двигатель - работающим. Это поможет в случае быстрого отступления. Во всяком случае, он надеялся на это.
Прямо перед дверью Стив резко остановился, но не успел Уэйн поинтересоваться у него, в чем дело, как его внимание привлекло пятно света в дальнем конце здания.
Срань господня, - подумал он. Еще одна открытая дверь.
Ладно, ЮИЦМП, конечно же, не был тюрьмой строгого режима для отъявленных убийц и насильников. Это же не какой-то там, мать его, Сен-Квентин (известная тюрьма в США - прим. пер.). Но это и не летний лагерь. Он вспомнил расплывчатое упоминание охранника-убийцы о беспорядках в здании, и желудок у него снова сжался от страха.
Сейчас он был меньше чем в десяти футах от Стива, его внимание по-прежнему было приковано к другой открытой двери.
- Чувак, это очень странно. Будто сегодня день открытых дверей в...
Оказавшись рядом со Стивом, Уэйн понял, что заставило того замереть на месте. Его горло заполнило такое количеств желчи, что на этот раз он не смог ее проглотить. Щеки у него раздулись, затем он наклонился вперед и исторг из себя остатки ужина, забрызгивая рвотой голову девчонки-каннибала.
- Какой ужас, чувак.
Уэйн снова поперхнулся и схватил друга за плечо, чтобы предотвратить падение.
- Какого хрена, мужик? - Он с трудом сглотнул. - Что с ней такое?
Стив пожал плечами. - Похожа, типа, на... зомби.
- Чушь.
Но это было сказано на автомате. Естественная реакция рационально мыслящего человека. Стив не стал опровергать это. Они видели все собственными глазами, и этого было достаточно. Девчонка была зомби. В этом не было никаких сомнений. Не каннибал, как он сперва подумал. Нет, она была ходячим, плотоядным трупом. И была одета в костюм католической школьницы, как в каком-то извращенном порно-фильме. Короткая плиссированная юбка и узкая белая блузка, завязанная на талии. Светлые волосы, заплетенные в косички. Такой наряд смотрелся бы чертовски сексуально на любой мало-мальски привлекательной "телочке", если только она недавно не вылезла из могилы. Но в этой твари не было ничего сексуального. Ее тело было высохшим, некогда белая плоть потемнела от тлена и кишела личинками в тех местах, где еще держалась на костях. Личинки копошились и в глазницах твари. Она склонилась над телом охранника, глубоко погрузив уродливые руки в разорванный живот мертвеца. Тело охранника подпирало собой открытую дверь. Тварь оторвалась от кучи внутренностей и посмотрела на Стива и Уэйна. По ее неестественно застывшему лицу стекали ручейки рвоты. Она раскрыла рот и сморщенным, почерневшим языком слизнула желчь.
Стив зажал рот рукой.
- Вот, дерьмо.
Спустя мгновение лицо мертвячки приняло очередную рвотную ванну.
Та, казалось, не обратила на это никакого внимания.
То, что осталось от Кэти Руссо, последней из вылезших из-под земли жертв Сибил Хаффингтон, казалось, получало от этого какое-то смутное наслаждение.
Стив искоса посмотрел на Уэйна.
- Сделаешь мне одно одолжение, братан?
Уэйн уставился на мертвячку, поморщившись, когда она сунула кусок внутренностей размером с колбасу себе между потрескавшихся и почерневших губ.
- Фу... что, мужик?
Стив издал звук отвращения и вытер рук тыльной стороной руки.
- Если через пару лет будем рассказывать байки об этом дерьме, не возражаешь, если промолчим про блевотину?
- Почему?
- Это выставит нас в невыгодном свете.
Уэйн кивнул.
- Ладно.
Стив направил присвоенный пистолет зомби в голову и нажал на спусковой крючок. Пуля разнесла на куски разлагающееся лицо твари и заставила ее тело отлететь сквозь открытую дверь и неуклюже приземлиться в коротком отрезке коридора.
Уэйн покосился на Стива.
- Ты зачем это сделал?
Тот хмыкнул.
- Чувак, с зомби нужно делать именно это - стрелять им в голову. Ты же смотрел фильмы.
Первым порывом у Уэйна было указать на очевидное. Что фильмы про зомби были кучей вымышленного дерьма. И что когда сталкиваешься в реальной жизни с ходячими, плотоядными трупами, не нужно искать в груде кинематографического хлама полезные советы, как совладать с ними. Но результат был неоспоримым. Тварь мертва. Снова мертва. Дважды мертва. Как бы то ни было. Неподвижна, как манекен, и явно не собиралась больше вставать. И застрелив ее, нельзя было назвать это убийством. Нельзя было убить то, что уже было мертва.
- Ладно, зомби. Похоже, они действительно существуют. Но в кино всегда присутствует смутное объяснение воскрешению нежити. Утечка токсичных отходов. Вуду. Какая-нибудь подобная хрень.
Стив кивнул.
- Верно. Или мой фаворит - излучение от кометы.
Они посмотрели друг на друга широко раскрытыми глазами.
- Чувак.
- Тот гребаный метеор.
- Ага.
Уэйн упал на колени и принялся возиться с поясом мертвого охранника.
- Что ты делаешь?
Тот обнаружил у мертвеца в кобуре пистолет и вытащил его.
- О. Хорошая мысль.
Уэйн поднялся на ноги и вернул незаряженный отцовский пистолет а карман куртки. Возможно, в здании их поджидали другие зомби. Возможно, нет. В любом случае, он хотел быть готовым. Теоретически, блеф с незаряженной "пушкой" был хорошей идеей, но ситуация изменилась.
Стив миновал труп охранника и вошел в здание. Уэйн последовал, было, за ним, но почувствовал, как что-то схватило его за штанину. Он посмотрел вниз и увидел, что выпотрошенный охранник таращится на него, а в глазах у него тлеет огонек сознания. И что-то еще. Какая-то нужда. Возможно, голод. Черт. Рука мертвеца скользнула по его ноге в тревожной пародии на ласку любовника. Уэйн вздрогнул, но сохранив хладнокровие, направил пистолет в лицо твари.
Медленно и спокойно нажал на спусковой крючок.
Раздался глухой, но громкий звук. Дрожь пробежала по всей руке до самой лопатки. Охранник отлетел назад и шлепнулся на пол, его существование в виде воскресшего трупа милосердно ограничилось несколькими секундами. Уэйн долго таращился на тошнотворное физическое повреждение, причиненное пулей. Затем почувствовал у себя на плече руку Стива, который попытался отвернуть его от жуткой картины. Они миновали пустой пункт охраны и приблизились к следующей двери. Она была закрыта, но в центре ее находилось маленькое, закрытое сеткой окно. Они по очереди заглянули в него. И увидели длинный, пустой отрезок коридора, который, очевидно, простирался до дальнего конца здания. Приблизительно, до следующей открытой двери, как догадался Уэйн.
Пока Уэйн смотрел, из-за угла в дальнем конце коридора внезапно выскочили двое мужчин. Головы у них были опущены, ноги работали, словно поршни. Они неслись со всех ног, словно гончие ада кусали их за пятки. Это могло означать лишь одно. Больше зомби. Больше опасности. Мысль о том, что ситуация выходит из-под контроля, все сильнее укоренялась в мозгу у Уэйна. Мужчины были охранниками ЮИЦМП. Один - маленький и коренастый, другой - худой и высокий. Каким-то образом толстяк опережал своего находящегося в более хорошей физической форме коллегу. Возможно, его подстегивал мощный выброс адреналина. Когда мужчины приблизились, в их лицах отчетливо читался страх.
Стив посмотрел на Уэйна.
- Эти парни будут здесь секунд через десять.
Уэйн кивнул.
- Ага.
Отойдя от двери, он поднял пистолет на уровне плеч. Стив сделал то же самое, отступив на несколько шагов в противоположную сторону. Уэйн уставился на дверь, стараясь не слушать стук собственного сердца. На лбу у него выступил пот, колени тряслись.
Он сделал вдох, пытаясь успокоиться.
Дверь распахнулась внутрь, и двое мужчин влетели в комнату. Выпученными глазами они уставились на направленные на них пистолеты. И остановились, как вкопанные, тяжело дыша. Рука у одного инстинктивно метнулась к кобуре.
Стив скривил лицо и рявкнул:
- ЗАМРИ!
Рука охранника продолжала двигаться, расстегивать ремешок на кобуре, пальцы обхватили рукоятку пистолета. Прогремел выстрел, пронзительный, как взрыв петарды в закрытом помещении. Только более громкий. На левом плече мужчины расцвело кровавое пятно. Он вскрикнул и упал сквозь раскрытую дверь. Уэйн увидел, как другой потянулся за своим пистолетом и, шагнув вперед, ударил рукояткой того по носу. Хрящ хрустнул, и из ноздрей хлынула кровь. Мужчина упал на колени, завывая и пуская пузыри, как маленький ребенок. Уэйн вскинул пистолет и следующим ударом вырубил его. Посмотрел сквозь дверь и увидел, что Стив присел над лежащим в коридоре мужчиной и надевает на него наручники. Уэйн упал на колени и проделал то же самое с охранником, которого отправил в нокаут.
Отчасти он был потрясен своим участием в этих актах насилия. Но другая, более прагматичная его часть понимала, что он просто делает то, что необходимо. То, что было целесообразно. Эта ситуация вызвала спор у цивилизованных элементов его психики. Еще одна его часть, далеко немаленькая, испытывала от всего происходящего некое примитивное возбуждение. Его по-прежнему немного потряхивало, но он чувствовал себя хорошо и был полон энергии. Был готов снова сражаться.
И это к лучшему, потому что, похоже, впереди их ждало еще немало испытаний.
Из дальнего конца коридора донесся неясный, но пронзительный звук.
Чей-то крик?
Уэйн вскочил на ноги и бросился на звук, даже не задумываясь, что делает. Звук повторился, и Уэйн ускорился. Стив тоже вскочил на ноги и поспешил за ним. Тот пронзительный звук раздался снова, на этот раз он был еще громче. Крики. Определенно, крики.
- Черт, чувак, - выпалил Стив, задыхаясь от бега. - Это же натуральная мясорубка. Знаешь это?
Уэйн не ответил. Да, он знал. Они приближались к месту, где коридор заканчивался тупиком и поворачивал направо. Они завернули за угол, и шум борьбы внезапно стал громче.
Стив указал на открытый арочный проход слева от них.
- Туда. Это там.
Затем знакомый голос прокричал:
- Уэйн!
Мелисса!
Он бросился в проход и увидел на полу мертвые тела. Некоторые были свежими, некоторые - со следами разложения. Кровь была повсюду. Кусочки черепа, мозговое вещество, мотки внутренностей. Зомби столпились вокруг еще одного лежащего на полу тела. Человек был еще жив и отчаянно отбивался. Потом он закричал, и Уэйн сразу понял, что это - Мелисса. Живая. Но если он ничего не предпримет, долго она не протянет. Стиснув зубы, он встал за спиной одного из зомби, направил пистолет ему в затылок и нажал на спусковой крючок. Казненный зомби повалился вперед и упал прямо на сопротивляющуюся девушку, сбив при этом с ног стоящую с другой стороны тварь.
Уэйн и Стив принялись за работу, оперативно покончив с оставшимися каннибалами. Затем Уэйн оттащил первую тварь с Мелиссы, помог ей подняться на ноги и заключил ее в свои объятья. Она прижалась к нему и долго стояла, рыдая ему в шею. Он гладил ее по волосам и что-то успокаивающе ворковал ей на ухо. Затем оглянулся через плечо на Стива, который стоял в проходе и наблюдал за ними с мрачным выражением лица. Он выглянул в коридор, затем снова посмотрел на Уэйна и указал себе на запястье, словно давая понять, что у них нет времени на телячьи нежности. Уэйн беззвучно произнес "я знаю", и стал осторожно высвобождаться из объятий Мелиссы. Какое-то время та отчаянно прижималась к нему, затем отстранилась и подняла на него полные слез глаза.
- О, Уэйн... это было... ужасно...
Уэйн снова окинул взглядом комнату, оценивая масштаб резни, пытаясь осознать творившийся здесь ужас. При мысли, через что пришлось пройти Мелиссе, у него заныло сердце. Какое отчаяние ей, наверняка, довелось познать за время борьбы за жизнь. Уэйн впервые, с абсолютной уверенностью понял, что поступил правильно, приехав сегодня сюда. Если бы он позволил здравому смыслу взять верх над инстинктом, он сидел бы сейчас дома, возможно, ел попкорн и смотрел какой-нибудь ночной "ужастик". Какая горькая ирония судьбы.
И Мелисса была бы мертва. Несомненно. Конец истории.
Но она не умерла. И он снова с ней. Наконец-то.
В нем начало зарождаться чувство, похожее на триумф.
Он положил руку ей на щеку и изобразил улыбку.
- Все хорошо. Ты в порядке. И мы немедленно валим из этого гребаного места.
Он повел Мелиссу к проходу, но она вывернулась.
- Мы не можем уехать. Еще не время.
Уэйн нахмурился.
- Что? Почему?
Она что-то раздраженно буркнула и махнула рукой в сторону коридора. Уэйн предположил, что этим жестом она хотела указать на все здание.
- Я хочу сжечь это место дотла.
В комнату вернулся Стив.
- Ого. Ты серьезно?
Мелисса решительно кивнула. Ее взгляд был прикован к Уэйну. Глаза у нее все еще блестели от слез, но горели неистовой решимостью.
- Я серьезно. Но сначала мы выведем отсюда всех остальных детей. Это - злое место, Уэйн. Сперва я просто хотела сбежать. Один из так называемых педагогов изнасиловал меня у себя в кабинете.
У Уэйна перехватило дыхание. Его переполняли эмоции. Горе из-за того, что ей пришлось пережить, чудовищность всей ситуации и возможные психологические последствия. А еще в нем закипала страшная ярость.
- Кто сделал это? Назови мне его имя.
- Сейчас его имя не имеет значения. - Мелисса торопливо вытерла с глаз новые слезы. - Он сделал это, и именно поэтому я позвонила тебе. Я просто хотела убежать. Но теперь... после всего этого... - Она указала взмахом руки на поле недавней битвы. - Я не могу оставить здесь своих друзей. Я же сказала тебе, это - злое место. Его нужно сжечь.
- Ладно. Вот, дерьмо. - Уэйн провел рукой по своим волосам и принялся задумчиво расхаживать по комнате, стараясь не наступать на тела. - Возможно, у нас будет время на это. Насколько я могу судить, все охранники мертвы. Но как мы выведем всех отсюда? Разве они не заперты?
Уголки рта Мелиссы приподнялись в маленькой, хрупкой улыбке.
- Легко.
Она присела возле одного из мертвых охранников и, отцепив от пояса связку ключей, снова встала.
- Здесь есть ключ вроде того, с помощью которого мой друг Дэвид выпустил меня сегодня из моей комнаты. - Ее хрупкая улыбка померкла, уступив место скорбному выражению. - Дэвид умер сегодня. - Она указала на лежащее на полу тело. - Он пожертвовал ради меня своей задницей, и теперь он мертв. Это - моя вина.
Уэйн нахмурился.
- Мелисса, нет. Ты не можешь винить...
- Это - моя вина, - повторила она, на это раз громче, тверже и эмоциональнее. - Это - правда, и все. Но мы прошли через это. Я не позволю кому-то еще пострадать из-за этого места. Если, конечно, у меня все получится.
Уэйн хотел, было, напомнить, что не ЮИЦМП убил ее друга. А зомби. Но, увидев в глаза Мелиссы стальную решимость, передумал. К тому же, она была права. Действительно, это было злое место. Его единственной функцией было изгнание любой нонконформистской мысли из психики трудных подростков. Подавление любого намека на индивидуальность или креативность. Превращение их в бездумных и послушных роботов. В разновидность зомби.
Поэтому, к черту.
Уэйн улыбнулся. - Ладно.
Мелисса улыбнулась в ответ и прижалась к нему.
- Я люблю тебя.
Затем она поцеловала Уэйна, разжигая в нем своей пылкостью страсть. Она казалась ему самим совершенством. Его чувства затрепетали, каждое нервное окончание, казалось, было готово взорваться от счастья. От прикосновения ее тела, у Уэйна возникла эрекция. Тут Мелисса разомкнула объятья и улыбнулась ему.
Уэйн перевел дух и произнес:
- Срань господня. Я тоже тебя люблю.
Стив кашлянул.
- Кхм. Ладно, голубки. Если мы собираемся сжечь это место и освободить обитателей, лучше нам приниматься за работу. Поэтому хватит валять дурака. - Подмигнув Уэйну, он присел, чтобы забрать у другого охранника ключи. - На это еще будет время.
Уэйн вздохнул.
- Ага. Ладно. Итак, куда идем?
Мелисса двинулась сквозь проход в коридор.
- Сюда.
Уэйн и Стив последовали за ней из залитой кровью комнаты отдыха. Оказавшись в коридоре, они повернули налево и добрались до закрытой двери.
Мелисса замешкалась, взявшись за дверную ручку.
- Все спальни расположены на втором этаже. Чтобы вывести всех, не потребуется много времени.
Уэйн кивнул.
- Ладно. Хорошо.
Мелисса повернула ручку и открыла дверь.
- Подожди, - сказал Стив. - Я что-то слышал...
Словно из ниоткуда появился зомби. Латиноамериканец в форме вахтера.
Он схватил Мелиссу за горло и втянул ее в дверной проем.
"Fresh Flesh" (Fear, 1982)
Тварь, в которую превратилась Сибил Хаффингтон, не походила на других зомби. Другие были просто ходячими голодными машинами. Тупыми монстрами, обитающими в бездушных телах. Сибил разделяла их голод к теплой человеческой плоти. Но больная чернота, которая заменила ей душу, осталась привязанной к своей физической оболочке. Даже превратившись в зомби, она продолжала смутно осознавать себя, как личность, как Сибил Мэри Хаффингтон, уважаемую женщину на руководящей должности. И также она сохранила некую форму восприятия. Ее мозг продолжал перерабатывать мысли и идеи, и по-прежнему обладала базовой способностью облекать их в простейшие слова. А значит, она все еще была способна на определенное коварство.
Она с улыбкой наблюдала с площадки второго этажа, как мертвый вахтер атаковал живых тварей. Женские крики были особенно приятны для ее ушей. Еще три зомби спустились по лестнице и вступили в схватку. Это были новобранцы, дети, которых она убила, зайдя в их комнаты с помощью ключа доступа. Она рассчитывала направить против живых целую армию зомби, но понимала, что на ее создание у нее не хватит времени. Вместо этого она привела этот небольшой контингент к лестнице, в надежде что они удержат неприятеля настолько, что она успеет собрать более внушительное войско.
Улыбка Сибил стала еще шире, когда она увидела, что один из ее подручных откусил большой кусок от предплечья живой твари. Она наслаждалась красотой бьющей высоко вверх кровавой струи. Жаждала подставить под нее свой рот. Это желание было столь мощным, что она даже сделала осторожный шаг в сторону лестницы. Но крик из коридора второго этажа отвлек ее внимание. Повернувшись, она заметила первую девушку, которую она обратила - ту, которая пыталась задушить ее - и улыбнулась. Девчонка вытащила еще одну живую тварь из ее комнаты и прижала ее к полу. Живая девчонка кричала и отбивалась от атаковавшей ее зомби, но тщетно. Девчонка, прижатая к полу, выглядела довольно зрелой, обладала пышными формами и большой грудью, выпиравшей из-под перекрученного пижамного топика. И у нее были густые светлые волосы, яркие, как солнечные лучи.
Шатаясь, Сибил прошла по коридору и упала на колени возле дерущихся девчонок. Какое-то время глаза живой девчонки были прикованы к ней. Судя по тому, что у нее перехватило дыхание, она узнала ее. Затем она поняла, что директриса ЮИЦМП - тоже зомби, и издала пронзительный крик. Сибил попыталась закричать в ответ, но из горла вырвался лишь сухой, прогорклый воздух. Девчонка снова завопила, когда сидящая на ней зомби откусила у нее большой палец. Из раны брызнула струя темной крови. Несколько брызг попала на лицо Сибил, а также в раскрытый в зловещей ухмылке рот. Вкус показался ей изысканным.
Она разорвала пижамный топик живой девчонки. Ткань лопнула, пластмассовые пуговицы разлетелись вокруг, высвободив большие покачивающиеся груди. Их вид возбудил Сибил. Она отпихнула зомби в сторону и кинулась на зрелую блондинку. Та попыталась встать, но Сибил сумела удержать ее на полу. Она оскалила зубы и зашипела на девчонку, как змея. Та снова закричала, но на этот раз крик перешел в какое-то хныканье.
Сибил схватила одну из обнаженных грудей и потянула большой сосок себе в рот. Обернула его своим шершавым языком, вызвав очередные крики боли. Но вскоре неутолимый голод, присущий ее новой природе, переселил отголоски плотской похоти. И она вцепилась зубами в грудь, чувствуя, как ее рот заполняется кровью. Затем она со всей силы дернула головой и оторвала кусок плоти. Ощущение скользящего по пищеводу куска было таким приятным, что она тут же оторвала еще один.
Потом еще.
Сопротивление девчонки ослабло, и наконец, она сдалась неминуемому. Через считанные секунды она стала одной из них, новым солдатом в войне против живых тварей.
Сибил поднялась на ноги и слизнула с губ столь вкусную кровь.
Затем снова нашла ключ доступа и, шатаясь, направилась к ближайшей закрытой двери.
"Crash Course in Brain Surgery" (Budgie, 1974)
Стив бросился через открытую дверь, опередив Уэйна на секунду. И тут же врезался в Мелиссу и зомби, борющихся на полу. Такой сокрушительный удар вызвал бы зависть у любого крайнего защитника НФЛ. Все трое врезались в тележку со швабрами и кучей повалились на пол. Тележка развернулась к Уэйну. Он отбил ее ногой и бросился на помощь Стиву и Мелиссе, когда увидел других зомби, спускающихся по лестнице. Они были подросткам, наверное, не старше его самого. Но их голодные, пустые взгляды являлись достаточным доказательством их превращение в зомби.
С лестничной площадки второго этажа за бойней наблюдала еще одна тварь. Взрослая женщина. Уэйн предположил, что раньше она занимала в ЮИЦМП высокую должность. Ее одежда была разорвана в клочья и залита кровью. Лицо покрыто кровавыми брызгами. Но ничто из этого не беспокоило его так, как та странная улыбка, растянувшая уголки ее рта.
Улыбающаяся зомби?
Что-то было в этом... неправильное.
Пронзительный крик с пола заставил его подпрыгнуть. Он оторвал взгляд от странной зомби и увидел то, отчего у него едва не остановилось сердце. Зомби-вахтер вцепился зубами Стиву в руку. Слюнявая тварь зарычала и откусила кусок плоти. Уэйн со всей силы ударил зомби ногой под подбородок и тот отлетел назад. Мелисса поднялась на ноги и бросилась прочь, а Уэйн подошел к зомби, направил пистолет ему в лоб, и нажал на спусковой крючок. Во лбу зомби появилось отверстие, а из затылка на стену брызнула кровь.
Уэйн стоял какое-то время и дрожал, пытаясь взять себя в руки. Он наблюдал, как мертвая тварь, ударившись в стену, медленно сползает на пол.
Мелисса пронзительно закричала:
- Уэйн!
Она указывала на что-то у него за спиной. Он повернулся и увидел, что зомби-подростки достигли подножия лестницы. Он мысленно влепил себе пощечину - соберись, тряпка! - и занял место между друзьями и надвигающейся угрозой. Поднял пистолет, прицелился в лоб ближайшей твари и, на мгновение замешкавшись, поднял глаза вверх. Странная дама-зомби исчезла. Он почувствовал, что скоро ему придется иметь с ней дело. И хотя он не знал, почему, перспектива встречи с ней пугала его больше, чем все те ужасы, случившиеся с ним до сего момента.
Он покачал головой, вновь заставив себя сфокусироваться.
Зомби, идущий первым, мальчишка лет шестнадцати с копной вьющихся каштановых волос, был менее чем в шести футах от него. Уэйн поправил прицел и нажал на спусковой крючок. Пуля попала мальчишке в щеку, и тот кубарем отлетел назад. Отскочил от одного из товарищей и снова заковылял вперед, протягивая к Уэйну руки.
Уэйн выругался.
В мозг, тупица.
Ты должен попасть ему в мозг.
Уэйн снова прицелился и нажал на спусковой крючок. На это раз пуля пробила лоб мальчишки и, разнеся черепную коробку, вышла из затылка. Двух оставшихся зомби Уэйн уложил более эффективно - по одной пуле каждому в голову. Он посмотрел на распростертые на полу тела, и его охватила огромная печаль. Все они были, естественно, молодыми, но мертвыми выглядели еще моложе. Но когда ощущение предательства невинных душ нашло в нем свой отклик, место печали занял гнев. Гнев не просто на ту силу, которую создал этот кошмар зомби, а на недальновидную глупость и невежество родителей, отправивших своих детей в это мерзкое место.
Уэйн повернулся и посмотрел на своих друзей.
- Я положу этому конец. А вы, ребята, оставайтесь здесь.
Лицо Стива, казалось, было парализовано болью. Он прислонился к Мелиссе, чтобы не упасть. Он был голым по пояс, жилистый торс блестел от пота и крови. Его джинсовая куртка лежала на полу, а футболка "Моторхэд" была туго обмотана вокруг поврежденной руки. Его глаза излучали неповиновение.
- Ни за что, братан. Я пойду с тобой до конца. - Он изобразил натянутую улыбку. - К тому же, мне нужно, чтобы ты был рядом и прикончил меня, когда я начну обращаться.
У Уэйна внутри что-то екнуло. Лоб собрался в глубокие морщины.
- Что ты имеешь в виду?
Смех у Стива был слабым, и напоминал звук, издаваемый умирающим животным.
- Черт, сам знаешь. Меня укусили. Я превращусь в одну из этих гребаных тварей.
- Чушь.
- Серьезно, братан. - Он отстранился от Мелиссы и сделал неуверенный шаг в сторону Уэйна. - Пока все было в точности, как в кино. Я подцепил вирус зомби, или вроде того. Он распространится, и я обращусь. Я знаю это, и ты знаешь это. Поэтому сделай мне одолжение и перестань вести себя так, будто ничего не произойдет.
На глаза Уэйну навернулись слезы. Перспектива потерять лучшего в жизни друга вызывала в нем ощущение пустоты. И безысходности. Затем он посмотрел Стиву в глаза и понял, что есть лишь один достойный выход из ситуации.
Он кивнул.
- Ладно. Когда это произойдет... я сделаю то, что должен.
Стив похлопал его по плечу.
- Круто. А теперь давай надерем этим зомби задницу.
Троица обошла груду тел и стала подниматься вверх по лестнице.
"Stone Dead Forever" (Motörhead, 1979)
Коридор второго этажа был залит кровью. Скользкую напольную плитку покрывали многочисленные лужи. Стены были в кровавых брызгах. Некоторые двери были открыты. Дети в спальных одеждах - пижамах, шортах и футболках, или спортивных штанах и майках - бились с тварями, намеревавшимися сожрать их. С тварями, похожими на них. Молодыми и одетыми в пижамы. С бывшими друзьями и товарищами по несчастью, превратившимися в монстров, движимых простым, смертоносным инстинктом.
Хотя, возможно, не таким простым. По крайней мере, одна из тварей отчасти сохраняла некое подобие человеческого интеллекта - она знала, как открывать комнаты, чтобы добыть свежее мясо. Уэйн заметил взрослую женщину, появившуюся из одной из дверей с молоденькой девушкой на буксире. Конечно. Улыбающаяся зомби. Она тащила девушка за длинные каштановые волосы. Та кричала и тщетно сопротивлялась. Тварь держала ее на расстоянии руки, наблюдая за сопротивлениями девушки со странной усмешкой, указывающей на некое извращенное удовольствие, чего не демонстрировали другие зомби. Соседка рыжеволосой девушки вышла из комнаты вслед за ними. Она издала что-то вроде боевого клича и ударила женщину-зомби по голове толстой черной книгой. Возможно, это была библия. Книга отскочила от головы твари. Свободная рука зомби метнулась вперед, соприкоснувшись со лбом нападавшей. Девушка отшатнулась назад и жестко упала на пол, ударившись затылком об плитку. Больше она не вставала, и ее соседке пришлось отбиваться в одиночку.
Между тем, в коридоре перед ними развернулось более крупное сражение. Уэйн счел это еще одним доказательством хитрости со стороны старшей зомби. Она воздвигла барьер между ней и единственной оставшейся человеческой угрозой. Уэйн насчитал еще пять зомби, с которыми сражалось столько же детей. Внезапно ударивший в потолок фонтан артериальной крови сигнализировал о резком перевесе преимущества в сторону зомби. Еще один ребенок упал на пол под весом двух зомби.
Уэйн навел "мушку" на затылок ближайшей твари. Нажал спусковой крючок, и пуля крупного калибра пробила парню макушку. Из большого выходного отверстия во лбу брызнула кровь. Еще один зомби, привлеченный запахом свежего мяса и звуком выстрела, отпустил девушку в спортивных штанах и футболке с логотипом ЮИЦМП и поковылял в их направлении. Девушка побежала по скользким от крови плиткам и исчезла в одной из открытых дверей, захлопнув ее за собой ногой. Стив занял позицию рядом с Уэйном и выпустил пулю в лоб приближающемуся зомби. Тварь отшатнулась назад и врезалась в двух других, склонившихся над упавшим на пол мальчишкой. Она упала на спину одному из кормящихся зомби, и тот, резко выпрямившись, отбросил труп обратно к Уэйну и Стиву.
Стив успел лишь сказать:
- Срань господня.
Мертвый зомби врезался в Стива, свалив его с ног. Мелисса закричала и принялась стаскивать с него мертвую тварь. Еще один зомби бросился к Уэйну, задев ему щеку вытянутой рукой. Один острый ноготь успел оставить неглубокую царапину, прежде чем Уэйн смог оттолкнуть тварь. Когда та снова попыталась встать, он ударил ей ногой в грудь, отправив обратно на пол. Навел пистолет ей на лицо и нажал спусковой курок. Цепкие и хваткие руки твари упали на пол. Уэйн уставился на превратившееся в месиво лицо. На ум ему пришла песня Билли Айдола "Глаза без лица". Была еще одна песня с таким же названием от панк-группы, под названием "Флешитерз" (Мясоеды -прим. пер.), которая ему нравилась больше. Он знал ее по саундтрэку из фильма "Возвращение живых мертвецов".
- Черт, - пробурчал он себе под нос, продолжая таращиться на неподвижного зомби. - Глаза без лица. Выглядит хреново.
- О чем ты там бормочешь, братан?
Стив снова стоял на ногах, прислонившись к Мелиссе, чтобы не упасть. На этот раз, он явно нуждался в большей помощи. Лицо у него было бледным и блестело от пота. Футболка, обмотанная вокруг раненной руки, промокла от крови. Уэйн вспомнил, что Стив сказал про инфекцию. О том, что всякий, укушенный зомби, обречен. Но неужели это правда? Невозможно было знать наверняка, по крайней мере, пока он не увидят все собственными глазами. Если был малейший шанс, что Стив выживет, разве они не сделают все возможное, чтобы доставить его в больницу?
Но не успел Уэйн задуматься, как зомби, лежавшие на полу, начали вставать. Девчонка, которую они ели, тоже принялась подниматься на ноги. Она встала на колени, и из разорванной брюшной полости посыпались полусъеденные органы и кусочки кишков.
Отлично, - подумал Уэйн. Еще один гребаный зомби. Если мы не уничтожим эту нежить в зародыше, мы ВСЕ станем гребаными зомби.
Он выстрелил ближайшей твари в лоб, и та сразу же упала, словно кукла, у которой подрезали нитки. Затем он повернулся и выстрелил другому зомби в лицо. Он услышал рядом с собой очередной выстрел и увидел, как упал еще один зомби. Рядом стоял Стив, вытянув здоровую руку с пистолетом. Сейчас он действовал самостоятельно, в очередной раз сумев взять себя в руки. Но Уэйн не знал, на сколько у его друга хватит боевого духа.
Он покачивался.
Правда, не сильно. Черт.
Выпотрошенная девушка-зомби подползла к ним на четвереньках и подняла смазливое, как у маленькой феи, личико. У нее были светлые волосы и веснушки. Ей было лет шестнадцать, не больше. На такую Уэйн вполне мог бы запасть, если б не познакомился с Мелиссой. Но в глазах у нее горел какой-то непристойный голод, нечто, с чем эта девушка не имела при жизни ничего общего. Уэйн вздрогнул, когда пуля из пистолета Стива разнесла ей голову.
Стив поморщился.
- Мы будто на стрельбище зомби.
- Или в карнавальном тире, - сказала Мелисса, вставая между ними. - Перестреляй всех зомби и выиграй большого плюшевого мишку для своей подружки
Уэйн кивнул.
- В данном случае, большое ведро крови и мозгов.
Единственным зомби, еще двигавшимся в коридоре, была женщина. Она все еще играла с рыжей девчонкой, которую вытащила из комнаты несколько минут назад. Девчонка лежала на животе, и тварь весьма сексуально извивалась на ней, вцепившись в нее руками.
Уэйн нахмурился.
- Эта зомби-извращенка меня бесит.
Он двинулся к ней, стараясь не наступать на тела и в скользкие лужи крови. Стив и Мелисса последовали за ним. Тварь была слишком занята своей последней жертвой и не замечала их приближение. Она жевала нежную кожу девушки, не прокусывая ее зубами. Просунула руку ей под живот и дотянулась до промежности. Девушка хныкала и пыталась сбросить с себя зомби, но тварь была слишком сильной. Она крепко прижала ее к полу и издала звук - нечто среднее между сухим кашлем и смехом. Затем разорвала тонкий топик девушки и впилась зубами в худое плечо.
Уэйн покачал головой.
- Зомби-лезбиянка. Ладно. Это все не по-настоящему. Верно? Я закинулся какой-то хреновой "кислотой" и оказался в каком трэшовом фильме, который взял на прокат.
Стив ухмыльнулся.
- Ты не закидываешься "кислотой", братан. Это моя тема. Ты всегда отказываешься.
- О. Ладно. Что ж...
Мелисса вздохнула.
- Мы должны убрать с нее эту суку.
Она протолкнулась между ним и наклонилась над зомби. Схватила тварь за светлые волосы и дернула вверх. Та замахнулась на Мелиссу. Мелисса уклонилась от заляпанных кровью ногтей и резко распрямилась, оттаскивая отбивающуюся тварь от девушки, которая тут же принялась отползать прочь.
Зомби переключила все свое внимание на Мелиссу, нанеся ей мощный удар кулаком в щеку. Мелисса выпустила волосы твари и отшатнулась к стене. Зомби зарычала и бросилась на нее. Мелисса вскинула пистолет и нажала на спусковой крючок. Но из-за головокружения от удара промахнулась. Пуля попала в бетонную стену, и Уэйн едва успел увернуться от рикошета. Мелисса тут же снова выстрелила, следующая пуля раздробила коленную чашечку твари, и та свалилась на пол бесформенной кучей.
Спасенная Мелиссой девушка взвизгнула и отскочила назад.
- Стреляйте еще раз! - закричала она. - О, боже, она все еще жива! Пожалуйста, убейте ее!
Одна из рук зомби потянулась на звук ее голоса.
Уэйн ударил тварь ногой, и та упала на спину. Он наступил ей на грудь, прижав к полу. Тварь оскалила зубы и зашипела на него. Он посмотрел в ее светящиеся глаза и содрогнулся. Стеклянная пустота, типичная для других зомби, отсутствовала. Этой тварью двигал не только первобытный голод. А нечто большее. Уэйн был уверен, что она осознанно обдумывала ситуацию, искала способ продолжить сопротивление.
Или путь к отступлению.
Сильная рука схватила его за лодыжку.
Уэйн направил пистолет зомби в лицо.
Мелисса и Стив встали по обе стороны от него, и тоже направили пистолеты на ухмыляющееся, окровавленное лицо твари.
- Это Сибил Хаффингтон, - сказала Мелисса. - Она тут главная. И это очень злая сука.
- Так давайте отправим ее в ад, - произнес Стив.
Уэйн ответил ему нажатием спускового крючка.
Затем последовал еще один выстрел.
И еще.
Оглушительный грохот заполнил коридор, когда троица разряжала пистолеты в голову Сибил Хаффингтон. От нее мало что осталось, когда пистолет Мелиссы щелчком дал знать о пустой обойме. Какое-то время они стояли, потрясенные. Эхо стрельбы продолжало отдаваться у них в ушах.
Затем Стив выронил пистолет и тот, бряцнув, упал на пол.
Глаза у него закатились, и он рухнул в обморок.
Уэйн подхватил потерявшего сознание друга.
"Burn the Flames" (Roky Erickson, 1986)
Они вернулись в джип "Чероки", припаркованный через улицу от главного корпуса ЮИЦМП. Уэйн наблюдал за оранжевым свечением в многочисленных окнах здания. Примерно сотня детей собралась на передней лужайке, наблюдая, как огонь охватывает ненавистный центр. Некоторые из них плясали под слегка усилившимся дождем. Отчего все напоминало какой-то праздник. Празднующие напоминали Уэйну участников некоего языческого ритуала. Что казалось уместным, учитывая фундаменталистские, анти-языческие принципы, на которых основывал свою деятельность центр.
Минут сорок прошло после завершения "коридорного" сражения. Большая часть времени ушла на эвакуацию здания перед поджогом. Устроить сам поджог оказалось довольно легко. В сарае на заднем дворе хранилось несколько контейнеров с горюче-смазочными материалами. Топливо было разлито в нескольких стратегических местах здания и подожжено с помощью спичек и зажигалок.
Огонь разгорался все ярче. Окно на третьем этаже, где находились классы перевоспитания - взорвалось дождем стеклянных осколков и деревянных щепок. Языки пламени лизали внешнюю стену здания. Уэйн испытывал странное чувство гордости, наблюдая, как огонь распространяется и поглощает центр. Они проделали хорошую работу. Даже усилившийся дождь не спасет ЮИЦМП.
Моргая глазами, Стив произнес с пассажирского сидения:
- Какая... красота. - В его невнятном голосе было такое болезненное изумление, что Уэйну захотелось завыть в голос. - Боже мой... разве не красиво?
Мелисса сказала с заднего сидения. - Да, Стив. Очень красиво.
Ее голос надломился на последнем слове.
Уэйн знал, что она готова расплакаться, потому что чувствовал то же самое. Его друг умирал. Он не выживет, даже если они отвезут его в больницу. Инфекция распространялась слишком быстро. От Стива уже пахло смертью, большие участки кожи стали бледно-фиолетового цвета. Ему оставалось совсем немного.
Стив закашлялся, затем выдавил слабый смешок.
- Это того стоило. Никогда... никогда... в этом не сомневайтесь... засранцы...
Уэйн сморгнул с глаз слезы.
- Стив...
- Я серьезно, братан. - Снова слабый смешок. - Увидев, как Мелисса плюнула в лицо Чейни... черт... я понял, что поступил... правильно...
- Мы любим тебя, Стив. - Это опять была Мелисса, по ее голосу чувствовалось, что ее разрывает от избытка эмоций.
Стив вздрогнул и закашлялся, затем посмотрел на Уэйна слезящимися глазами.
- Я тоже вас люблю, засранцы. И Уэйн... каждый раз, когда я называл тебя "братан"... я на полном серьезе... считал тебя... моим братом. - Последовал еле слышный смешок. - Это же... не делает меня тряпкой... верно?
Уэйн вытер глаза.
- Черт, нет.
Он завел двигатель и направил "Чероки" прочь от ЮИЦМП. Посмотрев в зеркало заднего вида, он увидел, как горящее здание медленно исчезает вдалеке. Пока они петляли по лабиринту извилистых проселочных дорог, Стив затих. Он заговорил снова, когда они приблизились к небольшому поселению - жалкому клочку земли, застроенному крошечными панельными домиками. Уэйн остановился возле одного из домов, и они посидели там какое-то время, наблюдая, как темное небо медленно сереет. Рассвет и начало нового дня. В какой-то момент Стив пробудился от своей мертвецкой спячки и попросил включить музыку. Порывшись в "бардачке" среди кассет, Уэйн нашел альбом Ван Халена "Сперва женщины и дети". Перемотал до песни "Глупцы" и слегка добавил громкости.
Стив ухмыльнулся и принялся беззвучно подпевать ртом.
Когда песня подошла к концу, он посмотрел на Уэйна и сказал:
- Послушай эту гитару. Никто так не играет соло, как Энди Ван Хален. Нужно будет... послушать это... еще раз. Это звук...
Договорить он уже не смог.
"Mama, I’m Comin’ Home" (Ozzy Osbourne, 1991)
Когда наступил рассвет, Кэрол Уэйд еще спала и видела сон. Это был приятный сон. Между ног у нее трудился какой-то жаркий, мускулистый "жеребец", накачивая ее своим членом, который по ощущениям был больше, чем самый крупный дилдо в ее впечатляющей частной коллекции секс-игрушек. Затем что-то вторглось в ее сон, далекий звук, похожий на тихий перезвон китайских колокольчиков под прохладным вечерним ветерком. Звук повторился, и видение блестящего мужского торса рассеялось, когда она против воли вернулась в бодрствующее состояние.
Проснувшись, она обнаружила, что запуталась в мокрых от пота простынях. В кровати рядом с ней лежал один из молодых мужчин, арендовавших соседний дом. Он совсем не походил на "жеребца" из ее сна. Был тощим, с бледной, впалой грудью. У него были тонкие, похожие на червей губы и "заячьи" зубы. Слабый намек на усы и запавшие щеки, усеянные шрамами от угрей. Желудок у Кэрол сжался, когда она увидела, как он спит и издает горлом громкие отрывистые звуки.
Она поморщилась.
Этот парень совсем не Роберт Редфорд.
Черт, это какой-то задрот. Хотя ему было за двадцать, и он работал в каком-то там компьютерном бизнесе. Что делало его в глазах Кэрол еще большим неудачником. Все понимали, что у экспериментов с этими тупыми гаджетами нет будущего. Парень мог бы найти себе непыльную работенку на фабрике, где трудилась Кэрол. Она готова была замолвить за него словечко, но он отверг предложение. Иногда она чувствовала, что он считает себя лучше ее, что он с ней лишь из-за ее доступной "киски". Впервые за всю свою "задротскую" жизнь он мог регулярно "обмакивать" свой член и набираться опыта, который пригодится ему, когда придет время переключиться на нечто лучшее.
Эта мысль вызвала уже знакомую злость, пробудила дремлющую в ней горькую обиду. Кэрол было невыносимо думать, что кто-то считает, что есть женщины лучше, чем она. Иногда она была одержима этой мыслью, особенно, когда рядом не было какого-нибудь тупого партнера для "траха до бесчувствия". Те, кого она лишала девственности, отчасти поклонялись ей какое-то время. Но даже они неизбежно отворачивались от нее. Кэрол не понимала, почему так происходит. Казалось, что все, с кем она встречалась, в итоге формировали о ней одинаковое мнение. Начинали считать ее "отстоем". Не достойной общения с приличными людьми. Что ж, черт с ними.
Он посмотрела на храпящего с открытым ртом парня.
Даже этот, несмотря на свой жалкий вид, скоро начнет избегать ее, если ее доводы верны.
Она представила себе, как высыпает полную ложку крысиного яда в этот разинутый рот.
Да, - подумала она. Отравить бы твою "задротскую" задницу.
Посмотрим тогда, как ты будешь высокомерничать со мной, членосос.
Кэрол всерьез задумалась над своим кровожадным желанием. Она никогда не убивала никого умышленно. Несколько лет назад она случайно совершила наезд на пешехода и скрылась с места происшествия. Какой-то старикашка, выгуливавший свою собачонку в три часа утра, попал под колеса ее "Импалы". Старый дурень, должно быть, забыл, что нужно опасаться пьяных водителей. Сам виноват. Время от времени ей нравилось разглядывать газетную вырезку о происшествии, всякий раз испытывая легкое возбуждение от смутных воспоминаний. Насколько более сильным будет возбуждение, если убить кого-нибудь нарочно? Она сможет это сделать. Кэрол подумала о большой банке с крысиным ядом под кухонной раковиной и приняла решение.
Будет весело.
Она улыбнулась.
Да, возникнет вопрос, что делать с телом и что говорить копам, когда соседи этого "ботана" заявят об его исчезновении, но...
В дверь позвонили.
И уже не в первый раз, как догадалась Кэрол. Она была уверена, что именно этот звук пробудил ее от столь приятного сна. Цифровые часы на прикроватной тумбочке показывали начало шестого. Кто-то явно хотел, чтобы она надрала ему задницу за звонки в дверь в такую рань.
Звонок повторился, и Кэрол ругнулась себе под нос. Она свесила ноги с кровати, вытащила из груды лежащей на полу одежды большую рубашку "задрота", накинула на себя и вышла из комнаты. В коридоре она включила один светильник, потом другой, проходя через арочный проем в маленькую гостиную.
- Боже милостивый... - простонала она.
В гостиной царил полный бардак. На полу валялась открытая коробка из-под пиццы, остатки которой доедали кошки. Широкий ассортимент пустых бутылок из-под спиртного и пива занимал все доступные поверхности. На полу тоже валялись банки и бутылки. В крепком табачном смраде угадывался мускусный запах секса. Диван был отодвинут от кофейного столика. Подушки лежали на полу. Кэрол смутно помнила, как "задрот" трахал здесь ее "раком", после чего вечеринка переместилась в спальню. Сложно было сказать, чем они занимались после всей этой выпивки. А еще после тех кайфовых "колес".
Звук работавшего на холостом ходу двигателя заставил ее нахмуриться. Расчистив ногой себе путь от пустых и смятых банок из-под "Шефер Лайт", она обогнула диван и подошла к окну, выходящему на передний двор. Она раздвинула занавески и увидела припаркованный у ее дома зеленый джип "Чероки". Было еще темно, но она сумела разглядеть в салоне две темные фигуры. Машина была ей не знакома.
Кто это, черт возьми?
В дверь снова позвонили.
Хватит этого дерьма.
Кэрол отвернулась от окна и быстро направилась к двери. Она даже немного сочувствовала засранцу. Тот, у кого хватило ума разбудить ее в субботу, в столь ранний час, заслуживал серьезной взбучки. Она рывком распахнула дверь, и ругань застряла у нее в горле.
Джип "Чероки" взревел мотором и спустя мгновение отъехал от тротуара. На ближайшем перекрестке повернул налево и исчез.
Кэрол едва ли обратила на это внимание.
На крыльце, покачиваясь, стоял ее сын и смотрел на нее исподлобья остекленевшими, пустыми глазами. Она не видела его уже несколько лет, даже на фотографии, но материнский инстинкт подсказывал, что это - он. Это был ее мальчик, без сомнения.
Правда, выглядел он не очень хорошо. Хотя, не то, чтобы ее это волновало.
Оправившись от первоначального шока, она влепила ему пощечину. Удар едва не сбил его с ног.
- Ты что здесь делаешь, засранец? Возвращайся к своему бесполезному папаше, пока я не вызвала копов. Я не хочу тебя видеть у себя в доме.
Стив просто смотрел на нее, издавая странное шипение.
Кэрол нахмурилась.
- Да что, черт возьми, с тобой такое? Ты, что, умственно отсталый или вроде того? - Лицо у нее покраснело от злости. - Пусть твой папаша не думает, что у него получиться сбагрить мне тебя, дебила. Я посажу тебя на автобус и отправлю обратно к...
Кэрол нахмурилась еще сильнее.
Она заметила, что перевязанная рука мальчишки сочится кровью, то и дело роняя красные капли на крашенное бетонное крыльцо.
Она всмотрелась в бледное лицо и почувствовала первую реальную вспышку страха.
Но было слишком поздно.
Стив Уэйд зарычал и притянул к себе свою мать.
Кэрол Уэйд закричала, когда зубы сына впились в ее плоть.
Последним, что она увидела при жизни, был ненасытный голод в его мертвых глазах.
"Messianic Reprise" (Zodiac Mindwarp and the Love Reaction, 1988)
ЗАГОЛОВОК "Ю-ЭС-ЭЙ ТУДЕЙ» 21 НОЯБРЯ 1987 ГОДА
СОТНИ ПОГИБШИХ В ИЛЛИНОЙСЕ.
ВЛАСТИ ЗАЯВЛЯЮТ, ЧТО СИТУАЦИЯ С ЗОМБИ ВЗЯТА ПОД КОНТРОЛЬ.
Уэйн и Мелисса сбежали на запад, в Калифорнию, и приехали в так называемый "Город Ангелов" спустя несколько недель после пожара в ЮИЦМП. После всего произошедшего они даже и не думали возвращаться к своим прежним жизням. Мелиссе была невыносима мысль о возвращении к ее нетерпимым отчиму и матери. А Уэйн не представлял себе, как сможет смотреть в глаза отцу после всего, что натворил. Все это время они перебивались случайными заработками.
Мелисса поняла, что беременна, задолго до их прибытия в Лос-Анджелес.
"Наши сердца останутся с семьями погибших в Иллинойсе. Мы можем утешить себя уверенностью в том, что усопшие переместились в лучшее место, и их страданиям пришел конец. И я обещаю, что моя администрация сделает все возможное, чтобы определить виновника этой гнусной атаки на сердце нашей страны".
- Из обращения президента Рейгана к нации 22 ноября 1987 года.
Мелисса и Уэйн начали спать вместе за несколько недель до приезда в Калифорнию, но Мелисса поняла, что срок не подходит. Злокачественное семя Марка Чейни зародило жизнь у нее внутри. И хотя осознание этого вызывало у нее отвращение, она не могла заставить себя сделать аборт. Родившаяся девочка была отдана на удочерение. Благодаря случайному совпадению, его приемные родители переехали в Иллинойс, и ребенок Мелиссы стал расти поблизости от того места, где прошло ее детство.
Девочку назвали Мелиндой, и ее детство стало еще более тяжелым, чем у Мелиссы. Приемные родители развелись, и ее стали передавать от одного дальней родственницы к другой. Среди них была тетка, которая, в итоге, отправила ее в Теннесси к двоюродным сестрам.
Когда Мелинда подросла, то у нее самой тоже возникли проблемы с зомби.
"Вы слышали историю про иллинойских зомби? Нет?
(ДЛИННАЯ ПАУЗА)
(НА ЭКРАНЕ ВОЗНИКАЕТ ФОТО ИЗУМЛЕННОГО ИНФИЛДЕРА (в бейсболе игрок защищающейся стороны - прим. пер.) ПОСЛЕ ПРОИГРАННОЙ ИГРЫ)
"Вы знаете их лучше под названием "Чикаго Кабс".
(СДЕРЖАННЫЙ СМЕХ, ЖИДКИЕ АППЛОДИСМЕНТЫ)
- Из монолога Джонни Карсона в его "Вечернем шоу".
Мелисса и Уэйн жили под столь сокрушительным бременем вины, что их сползание в пропасть алкоголизма и наркомании было неминуемым. Естественно, они прекрасно осознавали, что вторая волна эпидемии зомби была спровоцирована их импульсивным решение высадить их умирающего друга у дома бросившей его матери. Самый конец 80-ых стал для них тяжелым временем, а начало 90-ых - еще более более тяжелым.
В конце концов, они расстались. Несколько лет Уэйн бродяжничал, а последние месяцы провел в убогой квартирке неподалеку о Сансет-Стрип, где был зарезан, пока находился в героиновой "отключке". Убийцу так и не поймали. Всем было все равно, особенно полиции. Просто еще один дохлый "нарик".
В конце 80-ых Мелисса начала писать песни. Мрачные, задумчивые, злые песни. Она собрала группу и взяла на себя обязанности вокалистки, а по уикендам работала стриптизершей, зарабатывая деньги на музыкальное оборудование. Группа стала известна в местных клубах. После прорыва "Нирваны", изменившей музыкальный ландшафт, для исполнителей, вроде Мелиссы, настали благоприятные времена. Вскоре она взяла себе сценический псевдоним "Никки Тейлор". Ее группа заключила сделку с крупным "лейблом", выпустила два альбома, и записала два радио-хита "Отбросы из исправительной школы" и панк-версию "Потому что ночь" (песня Брюса Спрингстина - прим. пер.). Она вполне комфортно жила на гонорары с этих песен до своего самоубийства в 1999 году.
Длительное уголовное расследование выявило доказательства гнусных преступлений, предположительно, совершавшихся руководителями Южно-Иллинойского Центра Музыкального Перевоспитания. На волне общественного негодования были выдвинуты многочисленные обвинения.
ЮИЦМП так и не был восстановлен.
А рок-н-ролл жив до сих пор.
КОНЕЦ
© Bryan Smith, 2011
© Локтионов А.В., перевод на русский язык, 2017