Table of Contents
Annotation
От побережья Шотландии до теплых, поросших пальмами островов Австралии уставшие от рутины люди наслаждаются краткими мгновениями отдыха и покоя, не подозревая о поджидающей опасности. Беззаботные купальщики легкомысленно погружаются в воду, и их радостные возгласы сменяются криками боли. Накатывающие на золотистые пляжи багровые волны смывают следы присутствия гигантских ракообразных, движимых злобой и ненавистью к человечеству. Крабы уже здесь. И они наступают!
Гай Н. Смит
«Крабы-убийцы»
Посвящается Джин — она смирилась со всем.
Ночь крабов.
1
Солнечный свет искрился и переливался на темно-синих волнах, неторопливо накатывавших на стену гавани. Рыбацкие суденышки лениво покачивались на воде, кружащие в небе чайки шумно галдели, словно ожидая, когда при выгрузке последнего улова за борт будут сброшены лакомые кусочки. За гаванью возвышался горный хребет, где зеленела трава и вовсю цвел пурпурный вереск.
* * *
Иэн Райт, положив локти на ограждение, безучастно наблюдал за моторной шлюпкой, служившей паромом между Фэрборном и Бармутом. Она пересекала устье реки, оставляя за собой пенистый след. Иэну было чуть больше двадцати, и его красивое широкое лицо меньше чем за неделю пребывания на овеваемом морским бризом Уэльском побережье успело загореть до цвета красного дерева.
— О чем задумался? — Привлекательная рыжеволосая веснушчатая девушка, одетая в джинсы и свитер, подтолкнула Иэна локтем. Она была примерно его возраста, и ее стройная, идеально сложенная фигура притягивала взгляды многих отдыхающих.
— Да ни о чем в особенности, — улыбнулся он ей в ответ. — Просто думал, как хорошо было бы провести здесь еще одну неделю, а не возвращаться в субботу в Лондон.
— Что ж… — Она сморщила нос. — Я б с тобой согласилась, но не думаю, что дядя Клифф того же мнения. Он первым будет рвать и метать, если в понедельник утром мы не появимся в лаборатории.
— Старый добрый дядюшка Клифф, — рассмеялся Иэн.
— Не такой уж он и старый. — Джули обняла его за пояс. — Он, наверное, один из ведущих ботаников страны, а ему еще и сорока нет. К тому же он очень даже походит на младшего брата твоей матери.
— Ты права, — вздохнул Иэн. — Клифф мне почти как брат. И он такой же продвинутый, если говорить современным языком. Он даже бровью не повел, когда узнал, что мы с тобой уезжаем на неделю. «Желаю вам там хорошо поразвлечься, — сказал он мне в пятницу вечером перед отъездом. — Не думаю, что ты будешь паинькой, но постарайся быть осторожнее. Не хочу, чтобы Джули пришлось сворачивать работу». Где ты еще найдешь дядю с такой позицией?
— Ну, — подмигнула Джули, — мы же были осторожны, не так ли? По крайней мере, я на это надеюсь!
Они оба засмеялись, а затем их внимание отвлек поезд, пересекающий устье реки по виадуку в миле от них.
— Еще один день, — вздохнула Джули, — а ты так и не свозил меня на Шелл-Айленд. Говорят, там клево купаться.
— Съездим завтра, — торжественно пообещал Иэн и повел свою невесту в сторону стилизованного под пещеру кафе «Рундук Дэйви Джонса»[1].
* * *
Суббота началась с такого же безоблачного синего неба и яркого солнечного света. Иэн и Джули наслаждались прохладой, сидя в открытом красном «Эм-Джи» сорок девятого года выпуска, что несся по узким прибрежным дорогам.
Примерно через двадцать минут Иэн сбавил скорость перед маленькой деревушкой Лланбедр. Слева они заметили указатель с надписью «Мохрас».
— Это уэльское название Шелл-Айленда, — крикнул он сквозь рев мотора. Затем они свернули на еще более узкую дорогу. Вскоре асфальт сменился неровным сланцем и они увидели волны, плещущиеся у края мостовой.
— Что это? — Джули указала на комплекс зданий со взлетно-посадочными полосами, который был огорожен проволочным забором, словно концлагерь, оставшийся с войны.
— Военное ведомство, — ответил Иэн, сбрасывая скорость. — Дядя Клифф рассказал мне о нем, когда узнал, что мы направляемся сюда. Это база беспилотников. Видишь вон те маленькие самолетики? Ими управляют дистанционно. Здесь все засекречено. Чтобы пройти даже первый КПП, понадобится специальный пропуск в трех экземплярах. Дядя Клифф рассказывал, что однажды ночью какие-то парни, разбившие лагерь на Шелл-Айленде, решили ради интереса проникнуть на базу и нарвались на охрану. Их чуть не застрелили, а затем подвергли тщательному допросу, после чего отпустили, сделав серьезные предупреждения.
— Жуть какая. — Несмотря на жару, Джули передернуло. — Надеюсь, мы уедем отсюда до того, как стемнеет.
— Не надо беспокоиться насчет этой базы. — Увидев воду, залившую перед ними дорогу, Иэн еще больше сбросил скорость и медленно поехал в сторону Шелл-Айленда. — Ты забудешь о ее существовании, как только увидишь истинную красоту Шелл-Айленда!
Шелл-Айленд был настоящим лабиринтом из узких дорог с уймой парковочных мест. Повсюду были разбиты палатки: туристы максимально использовали неожиданно жаркую погоду. Указатель гласил, что южный берег острова находится слева, а северный — справа.
Иэн резко крутанул руль влево, поскольку, согласно указателю, пляжи находились именно там. Через полмили он свернул с дороги и припарковался на вершине крутого холма, с которого открывался вид на песчаные дюны и далеко простирающийся золотой пляж.
— Разве это не чудесно? — вздохнула Джули, приятный усиливающийся ветерок шевелил ее каштановые волосы. — Притом что здесь столько отдыхающих, почти целый пляж в нашем распоряжении.
— Они, наверное, искупались рано утром и решили вздремнуть. — Иэн потянулся. — Давай устроим пикник, а потом посмотрим, насколько теплая водичка!
Через полчаса они уже переоделись для купания и побежали навстречу прибывающему приливу, со смехом и криками плещась по щиколотку в белой пене.
— Вода очень теплая, — рассмеялась Джули. — Не устроить ли нам заплыв?
— Я согласен. — Иэн опустил глаза на свои плавки. Джули постоянно его соблазняет, чтоб ее. Он уже подумывал о том, чтобы раздеться и показать ей то, что она видела только прошлой ночью. А почему бы и нет? Вокруг ни души. Тем не менее вдруг у какого-нибудь любопытного ханжи окажется с собой бинокль и на Иэна донесут куда следует. Он подумал о возможной шумихе… о дяде Клиффе… Затем прогнал от себя эту мысль и бросился в воду вслед за Джули. Боже, ну и нее и фигурка! Да по ней любой мужик будет слюни пускать…
Джули, стоя уже по грудь в воде, повернулась к нему.
— Ну же! — крикнула она. — Чего застрял? Давай наперегонки вокруг того мыса. Может, там есть тихая бухточка, где мы сможем…
Иэн не услышал конца предложения, потому что Джули с соблазнительной улыбкой откинулась на спину и принялась работать ногами.
«Да, — улыбнулся он себе, — может, там есть тихая бухточка, где мы сможем…»
Иэн поплыл кролем и тут же потерял невесту из виду, поскольку его голова ушла под воду. Он ускорился, устремившись в сторону открытого моря. Примерно двести ярдов, потом он повернет налево, проследует вдоль береговой линии, возможно даже догонит Джули…
Его невеста тоже была сильным пловцом — шла на одной с Иэном скорости, и даже десять минут спустя их по-прежнему разделяли добрые пятьдесят ярдов. Она серьезно его обгоняла. Иэн стал грести еще сильнее, пытаясь сократить разрыв.
Минут через десять он остановился. Черт бы побрал эти волны. Из-за них Джули не было видно.
«Поворачивай, глупышка, поворачивай, — мысленно ругался он. — Мы слишком сильно удалились от берега!»
Но его невеста упорно плыла по прямой.
— Тупая сучка, — выругался он. — Ты будешь слишком далеко от берега…
Он закрыл глаза и рот, и его накрыло волной. Море в том месте становилось беспокойнее. Теперь он вообще не видел Джули. Иэн начал отчаянно грести. Игры в догонялки кончились. Возможно, на кону стояли их жизни.
Внезапно он заметил Джули между вздымающимися волнами. Наконец-то! Он выдохнул с облегчением. По крайней мере, теперь она поворачивала, хотя и отплыла слишком далеко от берега.
Он решил двинуться ей наперерез и перехватить. Слабое шевеление в плавках подсказывало, что все налаживается. Скоро они будут лежать на залитом солнцем золотом песке какой-нибудь пустынной бухты, вдали от любопытных глаз, где смогут раздеться и…
Пронзительный крик Джули вырвал его из мира грез. Волна скрыла ее из виду. Господи! Если у нее случились судороги… Держась прямо, Иэн пытался высмотреть ее. Внезапно море вокруг него опустело. Джули Коулз нигде не было видно.
— Джули! — отчаянно закричал он, в голосе появились панические нотки. — Джули!
Впервые в жизни Иэн чувствовал себя совершенно беспомощным. Джули исчезла. Как, черт возьми, он будет ее искать?
Как ни странно, даже несмотря на то, что Иэн оказался на значительном расстоянии от берега, было сравнительно неглубоко. Держась стоя в воде, он осознал, что может коснуться дна: Иэн находился на отмели. Затем он заметил сильную рябь между все нарастающими волнами, идущую в его сторону. Он моргнул и посмотрел снова. Никаких сомнений, это наверняка Джули. Что за тупой фокус? Она кричала, чтобы напугать его, и теперь подкрадывается к нему под водой!
Он встал на песчаное дно и рассмеялся почти истерически. Лишь бы она была в порядке…
Внезапно Иэн отшатнулся, его собственный пронзительный крик прервался, когда голова ушла под воду. Он изо всех сил пытался освободиться от того, что держало его за левую ногу и, подобно садовым ножницам с зубчатыми лезвиями, с каждой секундой все глубже впивалось в кость. Иэн упал на дно, глотая мутную морскую воду, и, запаниковав, начал отбиваться свободной ногой. Но это было бессмысленно, что он прекрасно понимал. К тому же Иэн знал, что скоро умрет, и мысль была крайне ясна: напавшее на него нечто забрало и Джули.
Перед глазами стоял красный туман. Нет, это был не туман. Иэн чувствовал его вкус, как тогда, в детстве, на пляже, когда он упал и прикусил губу. Это была кровь. На секунду показалось, что он освободился. Хватка ослабла. Иэн сделал последнюю отчаянную попытку всплыть на поверхность, но был рывком утянут обратно, когда неведомый нападающий схватил его за правую ногу.
В угасающем и обезумевшем от ужаса разуме блеснуло осознание того, что случилось с его левой ногой. Она была ампутирована! Затем Иэн почувствовал, как трещит правая нога. К счастью, сознание его покинуло.
* * *
В понедельник, в семь утра, Клифф Давенпорт уже находился в лаборатории. Нужно было решить кое-какие задачи до девяти, когда появятся Иэн и Джули. Предстояло извлечь из стеклянных резервуаров образцы морских растений и просушить перед следующей стадией изучения их питательной ценности. С последней задачей справятся двое его ассистентов, когда вернутся из отпуска.
В процессе работы ботаник увидел в воде свое отражение. Клифф улыбнулся. По крайней мере, он еще не выглядел старым. Морщины на узком орлином лице исследователя появились после кончины его любимой жены, и их никогда уже не стереть, как и воспоминаний о ней. Лишь залысины и редкая седина указывали на возраст Клиффа. Худощавая фигура демонстрировала неизменную проворность, а трубка, свисающая из уголка рта, напоминала ему о времени, когда он исполнял роль Шерлока Холмса в постановке «Пестрой ленты» местного любительского драмкружка.
Закончив с работой, Клифф удалился в кабинет. Там он налил себе чашку черного кофе и вновь закурил трубку. Профессор испытывал легкий голод, но знал, что Джули по привычке приготовит ему что-нибудь, как только они с Иэном прибудут в лабораторию.
Время шло, но Иэн Райт и Джули Коулз так и не появились. Клифф начинал терять терпение, но не испытывал большого беспокойства, полагая, что они задержались где-то прошедшим вечером и в результате проспали.
Однако к обеду ощущение тревоги стало усиливаться. Причину опоздания он уже видел не в сексуальных утехах, а в дорожном происшествии. Иэн всегда любил гонять на своей старой развалюхе «Эм-Джи»!
В начале четвертого в дверь позвонили. Когда Клифф Давенпорт увидел сквозь матовое стекло двух мужчин в синей форме, у него свело желудок. «Эм-Джи»…
— Профессор Давенпорт? — Выражение тонкого лица сержанта явно не сулило ничего хорошего.
— Да, да. — Клифф не мог скрыть тревогу в голосе.
— Сэр, боюсь, у нас для вас могут быть плохие новости, — сказал офицер, перешагивая через порог безо всякого приглашения.
— Могут быть?
— Ну… э-э… — Полицейский неловко переминался с ноги на ногу. — У полиции Мерионета есть основания полагать, что красная спортивная машина марки «Эм-Джи», регистрационный номер «МНО-897», является собственностью мистера Иэна Райта, вашего племянника, проживающего по этому адресу. Данный автомобиль был обнаружен брошенным на Шелл-Айленде. В нем была найдена одежда указанного джентльмена, а также одежда какой-то дамы. Были проведены поиски. На самом деле, они все еще продолжаются. Береговая охрана подняла в воздух вертолеты, но пока они, э-э, ничего не нашли. Похоже, что… вашего племянника и его даму унесло во время купания в море.
Клифф Давенпорт сел на ближайший стул. Лицо у него было пепельного цвета, все тело била дрожь.
— Это невозможно! — неуверенно прохрипел он.
— Боюсь… — начал было полицейский, но замолчал, перехватив взгляд коллеги.
— Спасибо, сержант. — Клифф вскочил на ноги, будто стряхнув оцепенение. — Дайте мне знать, как только выясните что-нибудь.
Полицейские вышли на яркий солнечный свет. Оба с облегчением вздохнули. Все оказалось проще, чем они ожидали. Профессор стойко воспринял новость.
Клифф Давенпорт стоял спиной к закрытой двери. В душе он знал, что никогда уже не увидит ни Иэна Райта, ни Джули Коулз.
2
Клифф Давенпорт три дня оставался в своем доме в Уэст-Хэмпстеде. Он не работал и мало ел. В среднем потреблял по унции табака ежедневно. Морщины у него на лице углубились. Он научился стойко переносить горе, но неизвестность тревожила его. Если бы Иэна и Джули обнаружили мертвыми, то он на какое-то время поддался бы чувству скорби, если бы они были найдены живыми, то обрадовался бы. Но до того момента Клифф будет испытывать невыносимые душевные муки.
* * *
Каждый день он звонил в полицейский участок в Харлехе. Ответ всегда был один. В конце концов инспектор сказал ему, что позвонит, когда у них появятся какие-либо новости. Это означало, что они уже не надеялись найти ребят живыми.
До субботнего утра телефон молчал. Клифф поднялся с кресла, в котором спал пять ночей подряд. Он знал, что не вынесет еще одной ночи ожидания, беспокойного расхаживания взад-вперед и ощущения полной беспомощности. Поднявшись наверх, в свою маленькую неприбранную спальню, он вытащил из-под кровати пыльный чемодан и принялся швырять в него одежду, выдвигая наугад ящики комода.
Около девяти утра он выехал из гаража на универсале «Форд-Кортина». Датчик топлива показывал, что бак полон. К вечеру Клифф мог бы добраться до Лланбедра. Перспектива хоть какой-то деятельности действовала успокаивающе, и, исполненный энергией, он наконец покинул Лондон.
* * *
Отель в Лланбедре не был отелем как таковым. Лишь горстка отдыхающих знала о его существовании, и дружелюбная овдовевшая миссис Джонс предпочитала сохранять подобное положение дел. У нее были свои постоянные клиенты, которые возвращались год за годом, — именно этого она и хотела.
— Боже мой! — Миссис Джонс была потрясена, когда узнала Клиффа Давенпорта, выходящего из машины. — Профессор! Вот это сюрприз!
— Здравствуйте, матушка, — поприветствовал ее профессор. Клифф всегда называл миссис Джонс матушкой, чему она была несказанно рада.
— Извините, что прибыл вот так, без предупреждения. Но мое дело не терпело отлагательств. Естественно, если у вас нет свободного номера, ворчать я не буду.
— Вам придется поселиться в мансарде, — слегка смутилась миссис Джонс. — У меня полный дом гостей, и если б я знала…
— Мансарда вполне подойдет, — заверил ее Клифф, доставая чемодан из машины. — Не хочу доставлять вам хлопоты.
— Я поставлю чайник, — объявила она, ведя его в дом.
— Итак, матушка. — Клифф, всем видом выказывая благодарность, отхлебнул чая и посмотрел на нее своими серо-голубыми глазами. — Расскажите, что вы знаете о пропавших купальщиках.
— Только то, что уже было в газетах. — Она накрывала на стол. — Если люди идут купаться там, где опасные течения…
— На юге Шелл-Айленда нет никаких опасных течений, — резко возразил Клифф Давенпорт, — и они оба были первоклассными пловцами.
— Откуда вы это знаете? — Миссис Джонс замерла. — Не это ли привело вас сюда, профессор?
— Именно это. Иэн Райт был моим племянником, а девушка — его невестой.
— О! — Миссис Джонс внезапно села на ближайший стул. — Я не знала… Ох, мне ужасно жаль, профессор.
— Вы и не должны были знать. — Клифф Давенпорт слабо улыбнулся. — Но прошла уже почти неделя с тех пор, как они пропали. И похоже, все бросили поиски в расчете, что в свое время их выбросит на берег. Я не доволен таким положением вещей и намерен сам заняться поисками. Не понимаю почему, но у меня странное чувство, что здесь кроется нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Еще я знаю, что они оба мертвы.
Он продолжил с мрачным видом пить чай.
* * *
Сержант Хьюз оторвал взгляд от своего стола, когда в участок вошел высокий мужчина с залысинами.
— Да, сэр? — буркнул он, не задумываясь и не удосужившись даже подняться на ноги. — Что я могу для вас сделать?
— Если б вы смогли найти моего племянника, Иэна Райта, и его подругу, я был бы очень рад, — произнес резким тоном профессор Давенпорт. — Я ждал вашего звонка и, не дождавшись, решил, что лучше сам приеду в Лланбедр.
— О, так вы профессор Давенпорт. — Сержант встал и задумчиво расправил усы. — Мы сделали все, что в наших силах. И вам не нужно было…
— Я сам решу, что мне нужно, — прервал его Клифф. — Они оба были прекрасными пловцами, и в районе южного берега, где была припаркована их машина, нет никаких опасных течений.
— Любое купание опасно, — категорически заявил сержант. — Они не первые, кто утонул в этой части побережья.
— И у меня есть странное чувство, что не последние, — развернулся на каблуках Клифф. — Не сомневаюсь, что мы еще с вами увидимся за время моего пребывания здесь, сержант. Хорошего дня.
Возвращаясь в деревню, Клифф кипел от злости. Конечно, это мог быть несчастный случай. Даже самые опытные пловцы сталкиваются с непредвиденными обстоятельствами. И все же то странное чувство не отпускало его…
* * *
На следующее утро, после завтрака, Клифф отправился на Шелл-Айленд. Он пошел пешком, чувствуя, что вряд ли стоит брать такси, поскольку от дома миссис Джонс до южного берега острова было от силы мили две. Утро было ясным и солнечным, и, если бы не дурные предчувствия, омрачавшие его разум, он почувствовал бы себя отпускником. На плече у него висел бинокль, а в руке была длинная ясеневая трость — лучший компаньон в долгих походах.
Под редкими мимолетными взглядами других отдыхающих он пересек песчаные дюны и наконец достиг длинного широкого пляжа. Прилив отступил. Клифф поднес к глазам бинокль и быстро осмотрел кромку воды. Кулики-сороки, чайки… и все. Больше никакого движения. Слева от него дети строили замки из песка, но он не обращал на них внимания. Там, впереди, лежали ответы на его многочисленные вопросы, и он понимал, что, стоя на пляже, ему их не получить.
Клифф двинулся в сторону далекой линии прилива. Песок, по которому он ступал, был твердым, нетронутым со времени последнего прилива. Вызывающим умиротворение. И все же…
Через пару сотен ярдов почва стала мягче. Под ногами хлюпало, однако не было ни намека на зыбучие пески. Кулики-сороки встревоженно взлетели при его приближении. Чайки кружили, сердито крича.
Наконец ноги профессора коснулись воды. Справа от него находился огромный песчаный нанос, напоминающий колоссальную крепостную стену, построенную древними людьми. Профессор оглянулся на далекий берег Шелл-Айленда.
— Дальше они, определенно, не поплыли бы, — пробормотал он.
Внезапно небо огласил пронзительный рев, который становился все громче. Клифф инстинктивно пригнулся, затем, усмехнувшись, выпрямился. Меньше чем в пятидесяти футах над ним пронесся крошечный самолет, возвращавшийся на Шелл-Айленд.
— Чертов беспилотник, — пробормотал профессор. И тут он заметил что-то в песке, в ярдах двадцати от него. Это была какая-то отметина, фута три в длину и примерно столько же в ширину. Она появилась уже после того, как прилив отступил, свежая вмятина на сыром песке. Птицы? Глаза Клиффа расширились, когда он заметил еще одну. Профессор быстро двинулся в их сторону.
— Боже мой! — ахнул Клифф. Он был так возбужден, что стал озвучивать мысли вслух. — Они идут вдоль всей линии прилива. Это же явно отпечатки конечностей! Но что, во имя всего святого, могло оставить отметины такого размера? Похоже на крабов, десятки крабов, в сотню раз больше обычного размера.
Профессор упал на колени, чтобы осмотреть ближайший след. Тот имел форму и отличительные признаки крабьих конечностей, но… сам размер был за пределами понимания!
Клифф Давенпорт в недоумении покачал головой. Это невероятно. Невозможно! Должно быть какое-то объяснение! Причем для него, ученого, рациональное!
И тут вода снова коснулась его ног. Прилив возвращался. Клифф отошел на несколько шагов назад, когда прибывающая вода начала медленно заполнять странные отметины на песке, навсегда их стирая.
Клифф понимал, что ему ничего не остается, кроме как отступить. Он видел странные отметины собственными глазами, и теперь их стирали волны. Свидетельства исчезали. Если бы он только взял с собой фотокамеру… Теперь никто ему не поверит.
Профессор неохотно отступал перед приливом. Еще два беспилотника пролетели над ним, снижаясь при приближении к острову. В голову Клиффу закралась смутная догадка: не имеют ли они отношения к тем странным отметинам на песке? Новый тип шасси, который позволяет осуществлять посадку на мягкой почве, болотах и пляжах? Возможно, хотя и мало похоже на правду. Был лишь один способ это выяснить. Клифф снял с плеча бинокль и, изменив курс, направился в сторону обнесенного колючей проволокой комплекса.
По какой-то причине гости острова, похоже, старались держаться подальше от этого объекта военного ведомства. Возможно, они чувствовали, что он не способствует тому расслаблению, которое они искали, а может, испытывали врожденный страх перед военными. Клифф Давенпорт не принадлежал к их числу. В тот момент его не интересовали ни военные, ни живописность ландшафта. Он знал лишь, что ему нужно более внимательно взглянуть на один из тех беспилотников, особенно на его шасси. Обнаружение необычного посадочного устройства отчасти ослабило бы его беспокойство.
Когда до ограды из колючей проволоки оставалось меньше пятидесяти ярдов, профессор увидел охранника. Мужчина в форме ВВС стоял к нему спиной. По коже Клиффа пробежали мурашки, когда он заметил, что охранник вооружен ружьем. Профессор не сомневался, что оно заряжено и охранник воспользуется им при первой же угрозе безопасности.
Клифф медленно опустился на землю и вытянулся, спрятавшись за высокой травой. Раздвинув перед собой пучки зелени и чувствуя себя в относительной безопасности, он принялся настраивать бинокль. Охранник не увидел бы его, даже если бы вдруг случайно обернулся. Слева, на взлетно-посадочной полосе, стояли два нужных ему беспилотника. Необходимо было лишь изучить их сквозь мощные линзы, а затем осторожно уползти. Клифф не мог не подумать о том, как легко было бы иностранным шпионам проделать ту же самую процедуру.
Он направил бинокль на ближайший к нему маленький самолет. Тот подрагивал в дневном мареве, и все вокруг казалось совершенно неподвижным и умиротворенным. Клифф принялся изучать беспилотник. Формой тот напоминал реактивный самолет, но размером вряд ли превышал планер. Тем не менее вид у него был зловещий, будто он играл какую-то тайную роль во всем, что недавно случилось. Он походил на бесшумную механическую хищную птицу.
Профессора постигло разочарование, когда он рассмотрел шасси: оно было совершенно обычным — на самом деле, просто два колеса, такие же, какие бывают на малолитражках. Если он сядет на мягкую почву, то определенно не сможет снова взлететь. Клифф посмотрел на соседний беспилотник. Тот был абсолютно таким же.
По спине профессора пробежал холодок. Если отметины на песке оставил не один из этих беспилотников, то объяснение могло быть только одно. Это невероятно!
— Не двигайся! — Раздавшийся за спиной окрик заставил профессора невольно вздрогнуть, и бинокль выскользнул у него из рук. Клифф слегка повернул голову. В траве, менее чем в пяти ярдах от него, присел мужчина в синей форме, в руке он держал что-то черное и блестящее, направленное профессору в спину. Судя по форме, это был автоматический пистолет тридцать восьмого калибра.
— Хорошо. — Пилот понизил голос почти до шепота. — Вставай. Медленно. Не делай резких движений. Веди себя спокойно.
Клифф Давенпорт поднялся на ноги и почувствовал присутствие в футе от него еще одного человека в форме. Он даже не услышал, как тот подошел: парень был экспертом по части скрытности, именно поэтому профессор даже не подозревал, что к нему подкрадываются. Только глупец решил бы бежать в подобных обстоятельствах.
— Двигай. — Что-то определенно угрожающее уткнулось Клиффу в поясницу. — Иди медленно вон к тем воротам. Только попытайся что-нибудь выкинуть!
Когда он прошел за ограду, его окружили вооруженные люди. Они не хотели рисковать. В голове у Клиффа мелькнул вопрос: как его заметили? Определенно, это сделал не первый охранник. Наверное, кто-то постоянно осматривал местность со скрытой позиции. Профессор видел вдали отдыхающих, что играли в мяч, разбивали палатки, готовили еду, совершенно не подозревая о драме, разворачивающейся всего в паре сотен ярдов от них.
Тем не менее Клифф Давенпорт продолжал идти, ошеломленный внезапностью произошедшего. Всякий раз, когда он замедлялся, что-то твердое и угрожающее упиралось ему в спину, заставляя двигаться дальше.
Теперь по обе стороны от него шли мужчины в форме. Они молчали. Казалось, будто арест лазутчика был для них чем-то обыденным, и действия их были жесткими и эффективными.
Они направлялись к бетонному зданию, стоящему в стороне от основного блока. Оно было идеальной квадратной формы, имело плоскую крышу и больше походило на тюрьму Иностранного легиона, которую он видел в фильмах. Клифф представлял людей, истекающих в ней потом, когда солнце поднимается еще выше и температура внутри становится невыносимой.
Из-за его спины появился мужчина и открыл дверь. Та распахнулась на хорошо смазанных петлях. На секунду все остановились в дверном проеме. Клифф с некоторым опасением заглянул внутрь: четыре стены, потолок и пол — все из серого бетона. И ни единого окна. Внезапный толчок заставил Клиффа растянуться на полу. Он упал головой вперед, и, когда поднялся на ноги, его накрыла тьма. Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Детские грезы об Иностранном легионе внезапно обернулись реальностью.
3
Клифф Давенпорт сидел спиной к стене в полной темноте. Обстановка вызывала у него клаустрофобию. Он не мог мыслить ясно. Может, все это — сон? Секретные авиационные базы, гигантские крабы… Он протянул руку и провел пальцами по бетону. Нет, стены не были обиты войлоком — открытие принесло некоторое облегчение. А еще это означало, что все происходит на самом деле.
Время тянулось невыносимо медленно. Часы у него были без подсветки, поэтому они оказались бесполезны и просто издавали непрестанное тиканье, которое со временем начало воздействовать на профессора как известная китайская пытка водой. Ему хотелось кричать, называть военных всевозможными грязными словами. Вместо этого Клифф просто ждал, но не знал, чего именно.
Все время он слышал размеренные шаги караульного. Военные явно были настроены серьезно. Клифф хотел было привлечь внимание охранника, рассказать, кто он и почему приблизился к базе, но понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет.
В конце концов он потерял счет времени и стал просто сидеть, уставившись во тьму. Было жарко и душно.
Наконец раздались еще шаги, и в замке снова повернулся ключ. Дверь распахнулась, и Клифф Давенпорт был тут же ослеплен внезапно хлынувшим в помещение солнечным светом. Он закрыл глаза руками и все же успел заметить пятерых мужчин, стоящих в проходе. Все были вооружены автоматическими пистолетами.
— Пожалуйста, подойдите. — Высокий мужчина с подстриженными усами, казалось, был за главного. Его голос звучал властно, остальные четверо явно были готовы исполнять отданные им приказы.
Клифф начал с трудом вставать, моргая и все еще пытаясь сфокусировать зрение. Мужчина в форме подошел к нему сбоку, помог подняться и одновременно подтолкнул вперед. Из-за того, что Давенпорт неопределенное количество времени находился в сидячем положении, у него онемела нога, и теперь он испытывал острую боль. Клифф споткнулся и едва не упал, а затем двое военных схватили его и поволокли через весь комплекс.
Меньше чем в тридцати ярдах от того места, где он содержался, стояло еще одно квадратное здание, которое выглядело чуть более цивилизованно: в нем, по крайней мере, были окна.
Один из охранников открыл дверь, еще двое втолкнули профессора внутрь. Интерьер был обставлен аккуратно, но скудно. На полу лежала циновка из кокосового волокна, вдоль стен стояли картотечные шкафы, в центре располагался большой стол из красного дерева. Клифф Давенпорт посмотрел на сидящего за ним человека. Тот был крепкого телосложения, совершенно лысый, а своей чисто выбритой физиономией напомнил профессору типичного шефа гестапо, какими их изображают в фильмах и книгах про Вторую мировую. Жесткие, безжалостные рыбьи глаза скрывали абсолютно все, что было у него на уме. Но главное, он был не в форме. Из-за светло-серого поношенного костюма его внешний вид казался еще более зловещим.
Кто-то закрыл дверь.
— Кто вы? — спросил сидящий за столом мужчина ровным, невыразительным голосом.
— Я профессор Клиффорд Давенпорт. — Клифф выпрямился во весь рост. Теперь, когда он уже не был заключен в темную камеру, к нему стало возвращаться негодование. — Живу в Уэст-Хэмпстеде и сейчас остановился у миссис Джонс в Лланбедре.
— Вы проявляли интерес к нашим летательным аппаратам, — заявил допрашивающий, поднимая бинокль, конфискованный при аресте. — Я хочу знать причину вашего любопытства.
Клифф замялся. Он как раз продумывал ответ, который вертелся у него на языке. Черт, не мог же он начать рассказывать про гигантских крабов? Тогда что ему сказать? У него было два варианта: либо признаться в шпионаже, либо обречь себя на заключение в психушку. Клифф сделал глубокий вдох. Все внимательно наблюдали за ним. Неуверенность будет интерпретироваться как признание вины.
Он медленно выдохнул.
— Вы знаете про двух купальщиков, которые пропали в прошлое воскресенье?
— Каких еще двух купальщиков?
Боже! Они не читают газет или им просто все равно?
— Молодой человек и его невеста. Их машина была найдена на южном берегу.
— Правда?
Конечно, черт вас дери! Клифф почувствовал, как в нем закипает гнев, но понимал, что должен держать себя в руках. Он подавил раздражение и попытался выглядеть более расслабленным.
— Да, — сказал он и даже попробовал улыбнуться, — правда. Полиция и береговая охрана вели поиски, но тел так и не нашли.
— Как это связано с тем, что вы разглядывали в бинокль наши летательные аппараты? — Ни в голосе допрашивающего, ни в выражении его лица не было никаких эмоций.
— Никак… кроме того, что… что… — Клифф пытался придумать правдоподобное объяснение. — Я все утро был на пляже и искал следы пропавших купальщиков. И подумал, нельзя ли, ну… использовать в поисках ваши самолеты.
Кто-то у него за спиной отчаянно пытался не захихикать.
— Было замечено, что вы изучали самолеты довольно долгое время.
— Я очень устал. — Здесь он не врал. — Прошел за утро несколько миль. Я был рад возможности передохнуть и… в детстве я фанатично интересовался самолетами. Произошла ужасная ошибка, и я могу лишь принести свои глубокие извинения.
Мужчина в сером костюме с непроницаемым видом почесал подбородок.
— Мне потребуется подтверждение вашей личности, — наконец произнес он.
— Сержант Хьюз из местной полиции знает меня, — ответил Клифф. — Также можете связаться с сэром Рональдом Брэдли из Уайтхолла, который является моим близким другом. Полагаю, вы слышали о нем?
Профессор почувствовал внезапный прилив надежды, когда на бесстрастном лице мужчины на секунду отразилось удивление. Мелькнуло и исчезло. Затем он решительно поднял трубку стоящего на столе телефона и принялся набирать номер. Последовала короткая пауза. Слышно было доносящиеся из трубки гудки.
Бип… бип… бип… Они повторялись снова и снова. Казалось, никто не спешил отвечать.
Наконец раздался далекий щелчок, и следом послышался чей-то голос. Слова были неразборчивыми.
— Сэр Рональд? — Теперь в голосе угрюмого человека чувствовалось уважение, и он звучал уже не настолько напряженно. — Это Майерскоф, сэр. Шелл-Айленд. Сэр, вы знаете профессора Давенпорта?
Он снова замолчал, и слышна была лишь неразборчивая речь на другом конце трубки. Майерскоф внимательно слушал. На его лице появилась гримаса разочарования.
— Да, да, сэр Рональд. — Его голос звучал уже почти робко. — Он идеально подходит под ваше описание. Нет, нет, сэр, я верю вам на слово. Похоже, произошла какая-то ошибка. Да, да, конечно, сэр. Простите, что я вас побеспокоил.
Он положил трубку и медленно покачал головой, затем улыбнулся. Это было просто движение лицевых мышц. Ни намека на веселость.
— Похоже, произошла какая-то ошибка, профессор Давенпорт, — сказал он. — Вы свободны. Также можете забрать ваш бинокль. Но пожалуйста, ради вашей же пользы, не ходите больше изучать наши самолеты.
* * *
Клифф Давенпорт вернулся в отель в Лланбедре около шести. Он был вымотан физически и морально, а главное, ничего не добился. Профессор даже склонен был полагать, что следы крабьих конечностей вдоль границы прилива ему померещились. Возможно, песок потревожила стая ищущих корм чаек.
Когда он спустился на ужин, маленькая столовая была заполнена.
— А, профессор, — сказала миссис Джонс, внезапно появившись со стороны кухни. — Вот и вы. Я уже начинала беспокоиться, когда вы не пришли на обед.
— Пришлось много походить. — Он печально покачал головой.
— Боюсь, нам немножко тесно. — Миссис Джонс наклонилась ближе, так чтобы ее не слышали другие постояльцы. — Знаю, вы не будете возражать насчет того, чтобы поделиться столиком. Там в углу сидит миссис Бенсон. Муж бросил ее в прошлом году. Тот был еще прохвост. Уверена, она вам понравится.
— Не сомневаюсь, — ответил Клифф. Его взгляд уже остановился на темноволосой миниатюрной девушке, с задумчивым выражением лица потягивавшей томатный сок. На ней была клетчатая юбка и хлопчатобумажная блузка, из-под которой проглядывали очертания крепкой маленькой груди. В последнее время он нечасто обращал внимание на подобные вещи. Клифф дал ей на глаз лет двадцать пять.
— Здравствуйте, профессор, — поприветствовала она, улыбнувшись, когда он неловко замешкался возле столика. — Я слышала о вас от миссис Джонс. Пожалуйста, присаживайтесь. Меня зовут Пэт.
* * *
Через несколько секунд напряжение ушло и Клифф расслабился. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь, а Пэт была идеальным слушателем, отзывчивым и внимательным. Он не собирался ни с кем делиться историей о своих «приключениях» на базе. Ему это казалось унизительным, но профессор все равно рассказал Пэт.
— Боже мой! — воскликнула она, хлопая глазками. — Страна превращается в полицейское государство! Если они не хотят, чтобы люди смотрели на их летательные аппараты, какого черта тогда не прячут их? Я имею в виду, любой может навести бинокль на один из тех самолетов.
— Конечно, это мог быть макет, — отметил он, хотя эта мысль только что пришла ему в голову. — Возможно, они ожидали, что кто-то конкретный проявит к нему интерес, а я просто оказался рядом и попал прямиком в ловушку.
Затем Клифф рассказал Пэт про Иэна и Джули.
— Ох, какой ужас! — Она застыла, поднеся бисквит с сыром ко рту. — Я… только сегодня днем сама купалась у южного берега.
Пэт нахмурилась, вспоминая о времени, проведенном на золотых песках с неумолимо наступающим на берег темно-синим морем.
— Там… я кое-что заметила, — пробормотала она. — Что-то очень странное. Возможно, это ничего не значит, но…
— Продолжайте, — настойчиво произнес Клифф.
— Ну, — сказала она, морща нос. — В детстве я часто сидела на пляже и наблюдала за ползающими рядом крабами. Я знаю, какие следы они оставляют на мокром песке, отметины от клешней… и сегодня я видела несколько отметин. Они были похожи на крабьи, но вот размер… Если это крабы, то они должны быть размером… я не знаю… с овцу!
— Боже мой! — Лицо Клиффа Давенпорта побледнело, как и костяшки его пальцев, когда он вцепился в край стола. — Все-таки я был прав! Мне не померещилось! Боже мой, что же это за существа?
— Вы тоже видели отметины? — У Пэт от изумления отвисла челюсть.
— Этим утром. И вот еще что. Сейчас время полнолуния. Луна влияет на перемещение крабов, так же как и приливы. Будто стая крабов ползала вдоль границы прилива. Но… это невозможно. Такие создания не могут существовать!
— Вам лучше знать, профессор. — Пэт улыбнулась. — Но никто еще должным образом не изучал океаническое дно. Возле этих островов может присутствовать подводная жизнь, о которой человечество даже и не мечтало. Там, наверное, тысячи пещер, в которых могут прятаться существа размером с линкоры. В конце концов, с лох-несским чудовищем так и не разобрались.
— Вы правы, — пробормотал он. — И все же это настолько невероятно. Я был по-настоящему поражен некоторыми моими открытиями относительно растительной жизни. Но здесь я должен убедиться. Несколько отметин на песке — это не доказательство. Меня поднимут на смех.
Внезапно Пэт положила свою руку на его, будто такой контакт был чем-то естественным. Он неосознанно обратил внимание на след от кольца на безымянном пальце ее левой руки.
— Я не подниму вас на смех… Клифф. — Она улыбнулась, и он ощутил у себя внутри почти забытый трепет. — Предлагаю объединиться и провести расследование. Все равно мне нечем заняться. Я приехала сюда… постараться все забыть. Начать жизнь сначала. Еще я помогу вам в поисках Иэна и Джули.
Клифф почувствовал, как его глаза застилает туман.
— Спасибо. — Он невольно отвернулся, чтобы она не заметила его эмоций. Его слабости. — Я… был бы рад. Может, искупаемся завтра вместе? Нет, нет, лучше будем держаться подальше от воды. Это слишком опасно, пока мы все не узнаем. Мы должны осмотреть пляж и поискать еще следы.
— Хорошо! — Пэт сжала его руку и встала из-за стола. — Тогда увидимся утром, за завтраком.
* * *
На следующее утро Клифф Давенпорт и Пэт Бенсон встали поздно, и к тому времени, как они спустились в столовую, большинство других постояльцев уже позавтракали и отбыли по своим делам.
Внезапно внимание профессора привлек заголовок газеты, лежащей на соседнем столике: «НА УЭЛЬСКОМ ПОБЕРЕЖЬЕ ПРОПАДАЮТ КУПАЛЬЩИКИ».
Дрожащими руками он схватил газету, почти зная, что прочтет: «Вслед за исчезновением двух купальщиков на Шелл-Айленде в минувшие выходные вчера вечером в Борте, Фэрборне и Бармуте пропало без вести еще несколько человек. Обширные поиски продолжаются до сих пор, но ни один из пяти человек так и не был обнаружен. Эксперты считают, что в тех водах появились опасные течения, которые и погубили неосторожных пловцов».
— Боже мой! — воскликнул Клифф. — Взгляните на это, — добавил он, передавая газету Пэт Бенсон. — Уже началось! Крабы атакуют!
4
Примерно в пол-одиннадцатого Клифф Давенпорт и Пэт Бенсон шли в сторону далекого мерцающего моря. Она держала его за руку. Говорили они мало и для стороннего наблюдателя были просто еще одной парой, идущей купаться.
Несколько раз на глаза им попадались вертолеты береговой охраны. Поиски пропавших купальщиков все еще продолжались.
— Не понимаю, — произнесла Пэт. — Это всегда было одно из лучших побережий для купания. Здесь встречаются опасные течения, но, если знаешь, где они находятся, с тобой все будет в порядке. И тут внезапно появляются все эти жуткие крабьи отметины, и плюс повсюду пропадают люди.
— Это только начало, — заметил Клифф и покачал головой. — Нечто… возможно, какая-то ошибка природы, но в любом случае это только начало.
— Вы здесь надолго? — Казалось, что в ее голосе появилась нотка тревоги, будто ответ имел для Пэт большое значение.
— Не знаю. — Он внимательно на нее посмотрел. — Зависит от того, что я узнаю, верны ли мои догадки. Так что, думаю, на какое-то время я здесь задержусь. А что насчет вас?
— Я забронировала номер на две недели, а приехала только вчера утром. Но, как и в вашем случае, все зависит от того, что я узнаю. Я ничем не связана. И мне незачем возвращаться домой. Тем более есть у меня одна черта — люблю везде совать нос.
— Тогда, — заметил он, усмехаясь и приобнимая ее за талию, — мы оба посвятим себя этому делу.
Наконец они добрались до моря. Прилив еще не начался, и последние ярдов пятьдесят представляли собой месиво из липкой жидкой грязи, которая только начинала подсыхать на солнце.
— Смотрите! — Пэт Бенсон первой заметила отметины на песке, слева от них, отчего гладкая поверхность напоминала земельный участок, который кто-то пытался вспахать с помощью механического культиватора и на полпути отказался от этой затеи.
Клифф кивнул. Она крепче сжала его руку, когда они изменили направление и двинулись к объекту поисков.
— Господи! — С побелевшими губами и мрачным лицом Клифф Давенпорт стоял и смотрел на отметины на песке.
Пэт Бенсон захотелось отступить назад и побежать со всех ног вглубь острова, пока из наступающих волн не появился ужас, прежде неведомый человечеству. Но она не двинулась с места. Возможно, причиной тому служило присутствие Клиффа Давенпорта.
— Только… только посмотрите на их размер! — ахнула Пэт. Она почувствовала, как задрожала, и начала надеяться, что стоящий рядом мужчина этого не заметит.
— Да, это крабы, — заявил профессор, наклоняясь, и коснулся пальцами следов на песке. — Смотрите. Это фрагмент панциря. И еще один. Судя по тому, как они вспахали этот участок пляжа, их около сотни. Вы можете сами убедиться, насколько правы. Да, они определенно размером с овец!
— Но… но… — Голос Пэт дрожал. — Почему их никто не видел?
— Я назвал бы две причины. — Клифф замолчал, стал медленно набивать трубку, затем закурил. — Во-первых, как я уже упоминал, они только появились в этой части побережья. Во-вторых, перемещаются и питаются они ночью, особенно во время полнолуния.
— А разве мы не можем сообщить властям? — Пэт в отчаянии развела руками. — Военным, например.
Клифф Давенпорт рассмеялся, но в его смехе не было веселья.
— Только представьте, какую реакцию мы получим, — проворчал он, выпуская густые клубы дыма. — Их больше беспокоит то, что я взглянул в бинокль на один из их беспилотников, чем какая-то дурацкая сказка про гигантских крабов.
— Сказка?! — гневно воскликнула Пэт. — Никакая не сказка, а факт!
— Нам нужны доказательства, прямые доказательства, которые их убедят. И я их добуду.
— Как?
— Я вернусь сюда сегодня вечером, после восхода луны, и приготовлюсь к долгому дежурству. Ожидание может оказаться напрасным. Наверняка так и будет. Возможно, крабы не покажутся здесь несколько недель. Как только я увижу их собственными глазами, я буду готов убедить других и, возможно, заставлю их действовать, прежде чем снова напрасно погибнут люди.
— Мы могли бы наблюдать вон с тех дюн. — Пэт указала в сторону Шелл-Айленда. — Оттуда нас не будет видно.
— Мы?
— Я иду с вами, можете не сомневаться!
— Послушайте, — сказал Клифф суровым тоном, хватая ее за плечи, — это работа не для женщин. Те существа уже унесли несколько жизней. Они смертельно опасны. Риски…
— Я иду с вами. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — И не пытайтесь меня остановить, Клифф Давенпорт. Это наше общее дело. Вы не единственный, кто обнаружил эти отметины.
— Ладно, — вздохнул он. — Предположим, я не смогу вам запретить пойти со мной, но вам придется делать то, что я скажу. Мы будем только смотреть. Ничего больше.
Пэт кивнула:
— Справедливо, я согласна. Эй, кто-то идет!
Клифф повернулся.
Примерно в двухстах ярдах от них он увидел мужчину, что двигался вдоль границы прибоя в их сторону хромающей, шаркающей походкой, его неестественно согнувшееся ниже талии тело казалось деформированным. Мужчина был одет в рваную малиновую рубашку, нижние края которой трепетали на морском ветру, и такие же потрепанные джинсы. Обуви на нем не было. Длинными спутанными волосами и неопрятной бородой он напоминал Робинзона Крузо.
Когда мужчина подошел ближе, они смогли разглядеть его лицо. У него были большие, пристально глядящие глаза, нос представлял собой не более чем две ноздри, расположенные над тонкими губами, между которыми проглядывали обломки гнилых зубов. Время от времени он останавливался и поднимал плавник, выброшенный морем на берег.
— Пляжный бродяга, — прокомментировал Клифф. — Какой странный парень!
Мужчина хрипел и кряхтел, продолжая идти быстрым шагом и поглядывая в сторону Клиффа и Пэт остекленевшими вытаращенными глазами, но словно не замечая их. Он прошел мимо, шагая через лабиринт из крабьих отметин, но они тоже будто бы ускользнули от его внимания. Клифф и Пэт стояли и смотрели ему вслед, пока, пройдя еще примерно четверть мили, мужчина не повернул в противоположную от линии прилива сторону.
— Нам лучше вернуться, — заметила Пэт и поежилась, несмотря на дневную жару.
— Да, оставаться здесь бессмысленно. — Спутник обнял Пэт за тонкую талию, и они медленно пошли обратно в сторону песчаных дюн.
Мягкий песок грел ноги. Среди дюн встречались впадины, где можно было спрятаться от ветра и найти тень. На самом деле, это было идеальное место для того, чтобы посидеть и отдохнуть. Изначально они планировали вернуться в отель к обеду, но соблазн остаться в этом уединенном месте взял свое.
Клифф и Пэт сели. Какое-то время они молчали, каждый был погружен в свои мысли. Клифф продолжал обнимать Пэт, и ее близость будоражила чувства. Он давно уже не испытывал подобного возбуждения. В его чреслах будто что-то пробудилось, а сердце забилось быстрее обычного. Внезапно ему захотелось поцеловать Пэт, прижаться своими губами к ее губам, почувствовать своим телом ее тело, ее грудь…
Он повернулся к ней, пытаясь набраться смелости, — во рту пересохло, пульс участился. Пэт обратила к нему лицо. Была ли это игра воображения, или ее полные красные губы с играющей на них улыбкой и правда разомкнулись в ожидании его следующего шага?
Он импульсивно наклонился — их губы встретились и задержались в поцелуе. Она обвила руками его шею и прижала Клиффа к себе. Ее тело трепетало от эмоций, и он чувствовал, как ногти Пэт впиваются ему в спину.
Наконец они отстранились друг от друга. Лицо Пэт пылало. Их взгляды встретились, и какое-то время они просто сидели и смотрели друг на друга.
— Тебе… когда-нибудь бывает одиноко? — Она вздохнула, положив голову ему на грудь.
— Да, — признался Клифф. — Но я научился справляться с этим. Я просто работаю… работаю… и работаю. Я люблю свою работу. Она придает моей жизни смысл. Без нее я бы давно уже умер.
— Но ты все еще одинок, — пробормотала она, поглаживая его затылок. — Я понимаю, поверь мне, понимаю! Иногда мне бывало ужасно тяжело, но я знала, что однажды… встречу кого-нибудь.
От ее слов Клифф почувствовал небывалый душевный подъем, будто начал новую жизнь, зачатую здесь, в песчаных дюнах Шелл-Айленда.
— Я… Я… — Он так и не смог договорить.
Пэт снова поцеловала его. На этот раз его пальцы принялись гладить ее тело под одеждой, задерживаясь на восхитительных грудях, но не решаясь двигаться дальше. Его чресла были полностью объяты огнем возбуждения, и Клиффу не терпелось овладеть ею.
Однако он твердо заявил:
— Нам лучше вернуться на обед.
Клифф помог Пэт подняться на ноги, опасаясь, что инстинкты побудят его к действиям, которые могут все испортить.
Обнявшись, они отправились обратно в Лланбедр — путь предстоял неблизкий. И все же на душе у них было нелегко. У обоих из головы не выходили следы на песке, и Пэт с Клиффом не могли не гадать, какие ужасы скрываются под поверхностью искрящегося синего моря.
— Приятно провели утро на пляже? — улыбнулась миссис Джонс, подавая две тарелки со свежим крабовым мясом и салатом.
Клифф Давенпорт криво улыбнулся. Очевидно, им не дадут забыть о том, что они видели этим утром. Если бы такое вообще было возможно…
— Мы встретили там странного парня, — заметил он, отчасти из вежливости, отчасти потому, что ему было любопытно. — Пляжного бродягу.
— О! — Миссис Джонс покачала головой, на ее добром лице отразилось недовольство. — Это, наверное, Бартоломью.
— Бартоломью? — Клифф не собирался довольствоваться столь скудной информацией. — Кто это?
— Просто Бартоломью. — Хозяйка отеля замолчала, будто не хотела больше обсуждать этот вопрос и сожалела, что вообще завела разговор. — Он здесь уже три года. Никогда никого не беспокоит. Проводит время на пляжах, расположенных вдоль этого побережья. Живет, кажется, в пещерах. Перебивается случайными заработками в Бармуте, так мне сказали.
— Он… э-э… определенно не любит общаться, — заметил Клифф.
— Ох, — выдохнула она, покраснев и будто испытывая неловкость из-за Бартоломью, — он не может. Он глухонемой. Еще немного тугой на голову. Но он никогда никого не беспокоит, поэтому никому до него нет дела.
С этими словами она подошла к соседнему столу и начала собирать грязную посуду.
— Бартоломью? — повторил Клифф, когда миссис Джонс оказалась вне пределов слышимости. — Дело обрастает все более жуткими деталями. Я хочу, чтобы сегодня ты осталась в отеле, Пэт, и позволила мне действовать самостоятельно.
— Ну уж нет, — решительно произнесла она, принимаясь за еду, затем сморщила нос, сдвинула крабовое мясо в сторону и сосредоточилась на салате. — Брр, — содрогнулась она. — У меня от крабов мурашки. Никогда больше не буду их есть!
— Я только все разведаю, — продолжил Клифф. — Просто посмотрю. Не буду ничего делать.
— Для меня это еще один повод пойти с тобой, — вставила Пэт. — К тому же, Клифф Давенпорт, если не захочешь брать меня с собой, я пойду одна!
— Хорошо, — согласился он. — Пойдем вместе. Но днем нам лучше отдохнуть. Возможно, ночь будет очень долгой, особенно если ничего не появится.
* * *
Они вышли из отеля миссис Джонс ближе к полуночи. Было тепло, и луна только начала подниматься из-за гор, роняя на окрестности серебристый свет.
Клифф Давенпорт надел спортивную куртку поверх рубахи с открытым воротом, фланелевые брюки и туфли. На Пэт Бенсон был свитер с высоким воротником и джинсы. Машину они брать не стали, предпочтя долгую прогулку на Шелл-Айленд по залитому лунным светом ландшафту.
— Какая чудная ночь, — заметила Пэт, когда они шли вдоль ограды военной базы. — Еще бы нам не приходилось беспокоиться о гигантских крабах!
Клифф притянул Пэт к себе и поцеловал.
— Может, и не придется, — с напускной уверенностью произнес он. — Потом окажется, что мы раздули из мухи слона, а следы на песке оставил Бартоломью, когда искал мидий.
Пэт рассмеялась, хотя ей было не до смеха: те следы на песке оставил уж точно не Бартоломью. Пересекая остров, они видели, что в большинстве палаток горят масляные лампы: туристы готовились ко сну. Из транзисторных радиоприемников звучала музыка. Кто-то запел. Лаяла собака.
Клифф и Пэт двинулись в обход палаток и наконец добрались до дюн, спугнув сновавших в высокой траве кроликов.
Они остановились, чтобы полюбоваться красотой раскинувшегося перед ними пейзажа. Меньше чем в трехстах ярдах от них на широкий пустой отрезок суши наступало море. С каждой прибывающей волной оно становилось все ближе к границе из громоздящихся куч водорослей и мусора, которую пересекало лишь во времена высоких приливов.
Вокруг не было видно ни души. В тот момент Клифф и Пэт почувствовали себя последними людьми на Земле. Музыка из радиоприемников и пение постепенно смолкли вдали. Шелл-Айленд спал. Крабы могли появиться в любое время.
5
Они заместились во впадине, похожей на ту, где прошедшим утром выразили друг другу свои чувства. Это вполне могло быть то же самое место.
Клифф посмотрел на часы. В ярком лунном свете циферблат был отлично виден, стрелки показывали половину двенадцатого. Профессор повернулся к Пэт.
— Здесь с нами все будет в порядке, — сказал он. — Это хорошее, укромное место, и отсюда отлично виден весь пляж. Если появится нечто движущееся, мы непременно его заметим.
В ответ она нашла его губы своими, и ее нежные руки стали гораздо смелее, чем днем. Он почувствовал, как под ее прикосновением его мужское естество отвердело.
Боже! Не проделал же он весь этот путь только ради этого? Они могли остаться в Лланбедре и заняться этим в постели. Однако теперь он был возбужден, и ни один мужчина не устоял бы под таким напором.
Они откатились в траву и легли бок о бок, лицом друг к другу.
— Я давно уже не делала этого, — выдохнула Пэт, нащупывая сквозь штаны его отвердевший член. Клифф запустил руки под ее свитер, медленно провел ими вверх по спине, пока не наткнулся на застежку бюстгальтера, расстегнул ее с почти забытой ловкостью, а затем нащупал нежные набухшие соски. Пэт тихо застонала от наслаждения, затем с закрытыми глазами откинулась назад.
Но ее пальцы не переставали действовать. Клифф ощутил волнительный трепет, когда его ширинка расстегнулась и руки Пэт проникли к нему в штаны, а затем прохладный ночной воздух коснулся его теплой, влажной плоти. Он ахнул от удовольствия. Пэт Бенсон определенно знала, что делает!
Их губы вновь встретились, языки изучающе касались и обвивали друг друга. Клифф и Пэт испытывали пробуждение чего-то давно спавшего в них и стремительно теряли над собой контроль. Ничто другое не имело значения… даже гигантские крабы.
Клифф вытащил руку из-под свитера Пэт, нащупал застежку ее джинсов и расстегнул. Пэт слегка приподнялась, чтобы он смог ее раздеть. В мягком лунном свете белизна ее бедер была уже сама по себе соблазнительной, а темнеющий между ними треугольник пушистых волос словно скрывал секреты. Секреты мужчин, побывавших в нем. Мужчин, удовлетворивших свои самые смелые сексуальные фантазии. И один из этих мужчин предпочел ей другую женщину.
Клифф разместился между ногами Пэт. Продолжая сжимать его эрегированный член, она направила его в себя, предварительно искупав в теплой влаге страсти. Он проникал все глубже, исчезая в ней дюйм за дюймом.
После этого все утратило смысл. Их тела, дрожа, вздымались и опускались. Они бормотали друг другу на ухо нежности, пока наконец не забились в буйном оргазме, а после лежали, объятые трепетом и неугасающим желанием.
С неохотой разъединившись, они стали приводить одежду в порядок. Пэт, с распущенными волосами и покрасневшими щеками, казалась Клиффу невероятно красивой.
— Я очень рад, что позволил тебе пойти сегодня со мной, — прошептал он, застегивая ширинку. — Но боюсь, нам нельзя забывать про крабов.
Он выбрался из впадины и посмотрел на берег. Море стало уже гораздо ближе — до него было ярдов сто, если не меньше. Тихий шелест прилива ласкал слух. Откуда-то донесся одинокий, хорошо узнаваемый крик кулика, который соответствовал атмосфере, царившей на одиноких морских просторах, что раскинулись перед ними.
Вдруг Клифф заметил какое-то движение. Далеко, среди исчезающих на северном берегу песков. Сперва ему показалось, что это тень, отбрасываемая проплывающим под луной перистым облаком. Затем он снова ее увидел. Тень волочилась какое-то время, затем остановилась. Прошла минута. Две. Затем тень снова пришла в движение. Нечто на четырех ногах перемещалось вдоль границы прилива, покачиваясь вверх-вниз.
— Боже мой! — прошептал он.
— Что такое? — Пэт Бенсон стояла рядом, обняв его за талию и положив подбородок ему на плечо. — Что ты увидел, Клифф?
— Вон там! — Он показал ей. — Смотри внимательно. Сейчас снова пойдет. Оно за той кучей водорослей. Смотри!
Пэт посмотрела в указанном направлении. В лунном свете трудно было различить фигуру. Она волочилась вперед, в их сторону, останавливаясь каждые несколько секунд.
— Это… это… — ахнула Пэт с облегчением и удивлением одновременно, — человек!
— Ты права! — Клифф уставился на неуклюже передвигающуюся фигуру. — Это… это…
— Бартоломью! — выдохнула Пэт. — Пляжный бродяга!
Они завороженно наблюдали за причудливой фигурой человека, которого уже встречали ранее, рыскающего среди груд зловонных водорослей. Он неумолимо приближался, и в конце концов они смогли отчетливо разглядеть его лицо. Большие, вытаращенные глаза жадно метались по сторонам, выискивая что-то среди мусора, оставшегося с последнего прилива. Бродяга беспрерывно издавал урчание, словно хищный зверь, учуявший запах добычи.
Клифф потянул Пэт за собой в высокую траву. Он не мог описать то, что испытывал, но не хотел, чтобы его чувства стали известны Бартоломью. По спине у него бегали мурашки. Миссис Джонс сказала, что этот человек безобиден, и все же Клифф был уверен, что она никогда не видела на лице бродяги такого выражения. Внезапно он пожалел, что не взял с собой старый служебный револьвер. Клифф никогда в жизни никого не боялся, но теперь молился, чтобы Бартоломью их не заметил.
Пляжный бродяга посмотрел в сторону Клиффа и Пэт, но не подал виду, что знает об их присутствии. Он поравнялся с ними и пошел дальше. Иногда мужчина передвигался на четвереньках, но в основном ковылял в уже знакомой манере, приволакивая ногу.
— Смотри! — Тихий вскрик Пэт заставил Клиффа повернуть голову. Она указывала в том направлении, откуда появился Бартоломью. Последующие слова застряли у нее в горле. Пэт закрыла рот рукой, ее глаза расширились от ужаса.
И тут Клифф Давенпорт увидел их. Они появлялись из воды, словно сонм чудовищ из великой бездны. Гигантские крабы прибыли!
До них было не больше пятидесяти ярдов, и они размахивали клешнями в воздухе, словно призывая собратьев, еще скрывающихся в море, следовать за собой. Клифф начал считать. Он дошел до сорока, но крабы продолжали прибывать. Их панцири цвета мокрого песка поблескивали в лунном свете.
Затем наблюдатели увидели морды существ. Вскрикнув, Пэт Бенсон зажала руками рот. Она никогда не думала, что крабы могут быть такими. Пэт всегда считала их лишь бегающими панцирями на ножках. Но выражение на мордах этих крабов было сродни человеческому. Злобное! Глубоко посаженные глаза светились, ничего не упуская из виду.
Крабы оставались неподвижными, словно ожидая команды, даже их клешни не шевелились.
— Размером с овцу! — истерично рассмеялся Клифф Давенпорт. — Да они здоровые, как коровы, черт возьми!
— Боже мой! — Пэт прижалась к нему. — Они настоящие. Они существуют на самом деле!
— Тише! — скомандовал он, обнимая ее. — Ни звука!
Клифф и Пэт продолжили наблюдение. Все больше и больше крабов выходило из моря. Оказавшись на суше и сгруппировавшись, они замирали.
— Что происходит? — прошептал Клифф. — Это странно, они будто ждут чего-то.
Крабы оставались неподвижными.
— Там! — Клифф заметил среди волн очередное движение. — Что-то… О боже! Только посмотри на это!
— Я… я поверить не могу! — Пэт Бенсон была близка к истерике. — Это просто невозможно! Это кошмар! О, Клифф, пожалуйста, скажи мне, прошу тебя, это же все не по-настоящему?!
— Очень даже по-настоящему, — угрюмо ответил он. — Хотя мне очень хотелось бы, чтобы было наоборот! Только посмотри на размер этого парня!
Крабий король! Никто не усомнился бы в праве на власть последнего прибывшего. В полтора раза превышая размером остальных кошмарных тварей, этот краб являлся самим воплощением зла. Медленно проковыляв по берегу, он встал перед своими сородичами. Его клешни угрожающе шевелились, словно бросая вызов любому, кто посмеет оспорить его авторитет. Некоторые крабы попятились, сбиваясь в кучу.
— Даже они боятся его! — воскликнул Клифф. — Он полностью ими управляет!
Жуткие, размером с блюдца глаза вожака блестели в ярком лунном свете. Каким-то образом он общался с остальными, отдавая приказы. Затем краб заковылял вперед, два-три раза повернулся кругом, взрыхляя песок, и встал мордой к остальным, помахивая клешней. Те двинулись вперед, выстраиваясь в колонны и группы.
— Что-то происходит, — пробормотал Клифф. — Он будто что-то почувствовал!
На душе у профессора было неспокойно. Он оглянулся на участок неровной земли, который отделял их от основной части острова, мощеной дороги и безопасности. Песок был мягким и глубоким и грозил серьезно затруднить продвижение. Клифф задался вопросом, насколько быстро эти гигантские крабы умеют перемещаться по такой местности и смогут ли они с Пэт оторваться от них.
— Ты же не думаешь, что они учуяли нас?
— Не знаю. Я бы так не думал, но… будь готова бежать. Держись за меня.
Гигантские крабы пришли в движение. Наступая явно военным строем, они издавали характерное пощелкивание. Передвигались ракообразные довольно быстро, но у Клиффа Давенпорта было неприятное чувство, что они наступают раза в два медленнее, чем могли бы.
Крабы не останавливались. Клифф крепко сжал липкую от пота руку Пэт. Ракообразные почти поравнялись с ними и двигались параллельно им, следуя в сторону южного берега острова. Клифф приготовился. Едва крабий король прикажет своим «войскам» двинуться в их сторону, он рывком поднимет Пэт на ноги и побежит так быстро, как никогда еще не бегал. Мысленно он ругал себя за то, что вообще взял ее с собой, хотя в глубине души понимал, что ничто не заставило бы ее остаться в Лланбедре.
Чудовищный краб был уже почти в двадцати ярдах от них. Внезапно он остановился. Клифф напрягся и уже готов был бежать со всех ног, когда гигантское существо снова ускорилось и жуткое щелканье эхом разнеслось над дюнами.
— Они не заметили нас. — Клифф облегченно вздохнул, и армия крабов продолжила путь, следуя параллельным курсом. — Но что-то ими движет. Смотри, они почти бегут!
Так оно и было. Жуткие твари рванули вперед, и в их движении чувствовалась определенная целеустремленность. Это был не случайный набег на сушу.
Клифф и Пэт оказались не в силах оторвать глаза от чудовищного вожака. Взмахами клешни он дирижировал каждым движением остальных крабов. Они моментально подчинялись ему, поворачиваясь влево или вправо, ускоряясь или замедляясь.
Что-то еще двигалось на залитом лунным светом пляже, на некотором расстоянии от крабов. Нечто, ковыляющее и шатающееся с почти такой же, как у них, неуклюжестью.
— Господи! — Клифф Давенпорт от страха и беспомощности, отразившихся на его лице, опустился на колени. — Вот за кем они гонятся — за Бартоломью! Он их не видел!
Клифф был прав. Бартоломью, который приволакивал ногу и то и дело останавливался, чтобы порыться в скоплениях водорослей, был уже в ярдах двадцати от наступающих крабов.
— О боже, нет! — Пэт Бенсон прижалась к Клиффу. — Можем мы что-нибудь сделать? Хотя бы предупредить его?
Профессор медленно покачал головой.
— Нет, — выдохнул он. — Мы ничего не сможем сделать. Он глухой. Он не слышит. Он даже не видит. Они почти его настигли. Господи!
Самым страшным было то, что Бартоломью не кричал. Клифф и Пэт видели все происходящее как на ладони. Могучая клешня поймала бродягу за больную ногу. Крабий король заявил на него свои права. Треск ломающейся кости был слышен даже сквозь возбужденное щелканье многочисленных клешней.
На долю секунды Бартоломью смог освободиться. Он откатился в сторону от нападающего — от одной ноги остался обрубок, из которого хлестала бордовая жидкость, поблескивая в лунном свете, как выдержанное красное вино.
Клиффу и Пэт было отлично видно лицо бродяги, когда тот впервые увидел крабов. Большие глаза расширились, а из бесформенного рта летели беззвучные то ли проклятия, то ли мольбы, то ли молитвы. Он хватался за то место, где недавно была нога, и его пальцы окрашивались в бордовый цвет.
Крабий король снова двинулся на беспомощную жертву. Остальные ракообразные замерли в стороне, даже не пытаясь подойти к искалеченному человеку. Очевидно, эта добыча была королевской собственностью.
С невероятной скоростью острая как бритва клешня зацепила другую ногу, ампутировав ее с еще большей легкостью. От нижних конечностей бродяги осталось два окровавленных обрубка. Рука оказывала тщетное сопротивление. Еще один щелчок. Затем еще один.
Беспомощный, жалкий человеческий торс корчился на пропитанном кровью песке. Глаза молили о смерти, но крабий король не спешил. Он подхватил одну ногу, поднял ее вверх, будто любуясь капающей с нее кровью, а затем неуловимым движением бросил конечность в толпу сгрудившихся крабов.
Раздалось возбужденное щелканье. Последовала внезапная суматоха. Крабы принялись драться за лакомый кусочек, но их беспокойство было напрасным. В толпу полетела еще одна нога и обе руки. Щелканье напоминало пулеметный огонь.
Чудовищный краб не обращал на остальных никакого внимания. Он получил, что хотел. Жизнь быстро покидала тело Бартоломью, но сознание не спешило этого делать.
Окровавленная клешня ударила вниз, затем взмыла вверх — болтающиеся на ней внутренности исчезли в похожей на пещеру пасти. Движение повторялось снова и снова.
Затем мясо кончилось и до невольных зрителей стал доноситься хруст костей. Гигантские крабы не оставляли объедков.
6
Внезапно щелканье и хруст костей смолкли. Тишина была еще более пугающей, чем звуки резни. Крабы присели на песке, будто отдавая дань уважения своему королю. Он смотрел на них, злобно раздувая морду.
От Бартоломью не осталось ни следа. Не удалось бы найти и осколка кости. На серебристом песке темнело большое пятно, но даже оно быстро исчезало под жадными волнами прилива.
— Какой… какой ужас! — ахнула Пэт. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. Пэт была благодарна Клиффу Давенпорту за то, что он приобнял ее, стараясь успокоить. Они исторгли из себя рвоту на колючую траву песчаных дюн, опасаясь, что их может услышать кошмарная армия, поднявшаяся из морских глубин.
— Что они делают? — наконец прошептала она, выглядывая из впадины.
— Ничего, — ответил Клифф, — по крайней мере, в данный момент. Может, они удовлетворились съеденным, а может… хотят еще.
— Не уйти ли нам, пока это возможно? — настойчиво спросила Пэт.
Клифф кивнул. Он знал, что это разумное решение, и все же словно был загипнотизирован — просто стоял и смотрел.
Щелканье возобновилось, но на этот раз оно раздавалось не так часто. Клешня крабьего короля стала чертить в воздухе круг, затем замедлилась, словно выбирая следующую жертву. Клифф инстинктивно пригнулся, потянув за собой Пэт. Клешня на мгновение замерла, указывая на место их укрытия, затем двинулась дальше.
Клифф и Пэт вздохнули от облегчения. Крабы не выбрали их в качестве второго блюда.
Клешня чудовища остановилась, указывая на море. Щелканье внезапно стало раздаваться чаще. Масса ковыляющих панцирей направлялась прочь. Прибывающая вода быстро скрывала их, когда они возвращались в морские глубины. Всех, кроме крабьего короля. Когда все ушли, остался только он, будто не желая покидать сушу, возможно вожделенно любуясь ею, как будущим дополнением к своим водным владениям.
Наконец он тоже погрузился в воду, почти грациозно, и исчез из виду. На то место, где он стоял, накатывали волны.
— Что ж. — Клифф поднялся на ноги и помог Пэт встать. — Они ушли.
— Это было ужасно, отвратительно, кошмарно! — Ее сильно трясло. — Клифф, что все это значит? Как по-твоему, они ушли навсегда? — В последнем вопросе прозвучала напрасная надежда.
— Они вернутся, — угрюмо ответил он и повел Пэт через дюны, легко выбирая дорогу. Полная луна висела прямо над ними, и они отчетливо видели каждую деталь ландшафта. Палатки тихо хлопали на ветру, пока их обитатели спали, совершенно не подозревая о том, что происходило рядом.
— Они вернутся, — повторил Клифф Давенпорт. — Как пить дать. Они почувствовали вкус человеческой плоти — и костей — и теперь уже не отступят. Пока погибли только те, кому не повезло, несчастные вроде Бартоломью, Иэна и Джули. Это лишь начало. Ты видела размеры и мощь этих крабов? Представь, что они сделают, если решат силой захватить остров… Тот здоровяк не похож на остальных. Он знал, что делает. Он может мыслить! Он способен организовать их в натренированное войско!
— Ужас, — судорожно сглотнула Пэт. — Об этом лучше даже не думать. Мы не можем игнорировать то, что видели, Клифф. Мы должны что-то делать! Слышишь меня? Мы должны что-то делать! Хоть что-то! — В ее голосе появились истерические нотки.
Клифф попытался успокоить ее, когда в поле зрения появился Лланбедр. Деревня излучала зловещую ауру, будто заявляла о том, что ей уже давно все известно и она таилась, лишь ожидая подходящего момента, чтобы объявить об этом.
— Да, — кивнул он. — Я в курсе своих обязанностей. То, что мы видели сегодня, — это одно из самых жутких зрелищ, свидетелями которых когда-либо становились люди. У нас по-прежнему нет никаких доказательств, но это не имеет значения. Я сделаю все возможное, чтобы убедить власти в том, что эти твари действительно существуют.
— Как?
— Сперва мы должны отдохнуть. — Он задержался в дверях отеля. — Затем утром я первым делом позвоню в Лондон, в Министерство обороны. Я уже недавно звонил одному своему другу, чтобы он вытащил меня из неприятностей. Он наверняка захочет помочь мне и в этом деле, но боюсь, что мой друг занимает недостаточно высокое положение. Мне нужно обратиться на самый верх. Сперва меня поднимут на смех, но я должен стоять на своем. Я…
— Мы, — напомнила ему Пэт.
— Спасибо, Пэт. — Он сжал ее руку. — Нас поднимут на смех. У нас нет никаких фактических доказательств, только то, что мы увидели собственными глазами. Возможно, у нас получится убедить их. Если же нет, — добавил он, криво улыбнувшись, — то у нас, по крайней мере, будет чистая совесть, когда… когда…
Клифф не закончил предложение.
— Тебе лучше пойти ко мне в номер, — прошептал он, когда они на цыпочках поднялись наверх. — Не хочу, чтобы ты спала одна после того, что видела сегодня.
Они разделись, легли, потеснившись, на односпальную кровать и внезапно осознали, насколько вымотаны, физически и морально. Даже близость друг к другу их обнаженных тел не пробудила в них достаточного желания. Через несколько минут Клифф и Пэт погрузились в беспокойный сон.
* * *
Клифф Давенпорт спустился вниз полностью одетый и побритый еще до того, как миссис Джонс начала готовить завтрак.
— Боже святый, профессор! — испуганно воскликнула она, когда он просунул голову в дверь кухни. — Вы так рано встали. Вы…
— Я хотел бы воспользоваться вашим телефоном, матушка. — Улыбка Клиффа не могла скрыть серьезности его взгляда.
— Да, конечно, пожалуйста. Что-то случилось, профессор?
— Срочное дело, матушка. Нужно сделать звонок в Лондон.
— Телефон там, — добавила она, начиная готовить яичницу. — Найдете сами.
Высокий седовласый мужчина едва успел войти к себе в офис, как зазвонил телефон. Он раздраженно выразил досаду. Марджори следовало бы хорошо подумать, прежде чем переводить звонок на него. Она ведь знает, что он не любит, когда его беспокоят раньше десяти.
— Грисдейл! — рявкнул он, поднимая трубку.
— Мне очень жаль, что приходится беспокоить вас, сэр, — ответил голос секретарши, — но на линии джентльмен, который просто не может ждать. Говорит, что должен немедленно обсудить с вами вопрос первостепенной государственной важности.
— Да неужели? — Грисдейл заиграл желваками. — Определенно, какой-то чудак.
— Он представился как профессор Давенпорт, — продолжила она. — Звонит откуда-то из Уэльса и говорит, что вы его знаете.
— Соедините его со мной! — гаркнул Грисдейл, раздраженное выражение на его лице сменилось озадаченным.
— Клиффорд! — взревел он, едва их соединили. — Какого дьявола ты решил звонить мне в столь ранний час? Что такое? Ну ладно, придется мне тебя выслушать. Выкладывай, а я постараюсь не смеяться.
Целых десять минут Грисдейл слушал, что говорил ему Клифф Давенпорт. Он охал, ахал, цокал языком, но не смеялся. Обеспокоенно нахмурившись, Грисдейл вытащил одной рукой сигарету из портсигара и закурил.
— Господи! — наконец воскликнул он. — Если б вместо тебя, Клифф, был кто-то другой, я признал бы его невменяемым и отправил в сумасшедший дом за распространение слухов, способных вызвать панику среди населения. Я тебе верю, но поверит ли кто-то еще — это другой вопрос. Да, да, знаю, здесь я главный, и все же я лишь слуга правительства. Все нужно представить на рассмотрение кучке прирожденных скептиков. Да, да, я осознаю срочность вопроса. Подожди минутку. — Он сделал паузу,
достал из ящика стола ежедневник и принялся листать страницы. — Завтра я лечу в Бельгию. Переговоры на высшем уровне. Я пошлю полковника Гуда. Нет, нет. Это лучшее, что я могу сделать. На самом деле, единственное, что я могу сделать. Тебе он не понравится. Саркастичный засранец. На дух его не переношу! Но если все обстоит так, как ты говоришь, он с этим справится. К завтрашнему утру он соберет там половину войск, дислоцированных в этой стране. Ладно, звони мне в пятницу, когда я вернусь, если появится что-то еще. Желаю удачи, старик.
Грисдейл положил трубку и закурил новую сигарету.
— Надеюсь, он не сбрендил, — пробормотал он.
Затем набрал номер по внутреннему телефону.
* * *
Полковник Гуд прибыл в Лланбедр во второй половине дня. Это был коренастый мужчина, с густыми усами, украшавшими верхнюю губу, и красным цветом лица, причиной которого был отнюдь не солнечный загар. Его единственной любовью в жизни был виски, и именно о нем он думал, когда выходил из машины.
— Полковник Гуд, я так понимаю.
Он поднял глаза на Клиффа Давенпорта, спускающегося по ступеням с протянутой для рукопожатия рукой и улыбкой на лице.
«Так это тот самый чертов псих, — решил представитель Министерства обороны. — Старый Гризли, похоже, тоже считает его сумасшедшим!»
— Я бы не отказался выпить. — Гуд вытер лоб. — Виски! А то у меня в горле пересохло.
— Боюсь, здесь не наливают алкоголь. — Клифф сразу же невзлюбил этого напыщенного типа. — Но есть одно местечко…
— Здесь не наливают?! — прервал его полковник Гуд. — До чего я докатился? Когда я услышал вашу историю от командующего Грисдейла, то подумал, что здесь у вас, наверное, угощают виски за счет заведения.
Клифф Давенпорт сжал кулаки и попытался взять себя в руки. Как он мог надеяться убедить подобного человека в том, что где-то под водой возле этого побережья скрывается раса чудовищных крабов?
— Что ж, тогда я пойду в деревню выпить. — Полковник повернулся к своей машине и вытащил небольшой чемоданчик. — Отнесите это ко мне в номер. Увидимся позже.
Профессор стоял и смотрел, как Гуд уезжает в сторону деревни. Он различил шаги Пэт за спиной, и через мгновение женщина взяла его за руку.
— С таким же успехом его можно было даже не вызывать, — пробормотал он. — И все же мы должны попробовать его убедить.
* * *
Полковник Гуд, очевидно, нашел себе виски. Пэт Бенсон и Клифф Давенпорт поняли это, когда представитель министерства опустился в кресло в гостиной. Все остальные гости разошлись по номерам спать, и миссис Джонс, чувствуя, что затевается важный разговор, позаботилась о том, чтобы никто их не беспокоил.
Полковник икал, глаза у него закрывались.
— Ну, — сказал он, — что за ерунда там у вас?
— Во-первых, полковник, — начал Клифф, садясь на край стола, — это не ерунда. Мы с миссис Бенсон видели тех крабов. Прошлой ночью они на наших глазах поймали и сожрали местного пляжного бродягу по имени Бартоломью.
— Виски, — неприятно рассмеялся Гуд. — Вот что делает с вами виски. Как, впрочем, и со мной. Я видел этих крабов много раз. Особенно когда ел их! Не переживайте. Они вас не тронут. Они всегда исчезают к утру.
— Полковник! — Клифф ударил кулаком по столу. — Я не шучу. На кону человеческие жизни. Дело может принять и более страшный оборот.
— О, вздор! — Гуд махнул рукой, и глаза у него снова начали закрываться. — Все вздор. Чертов вздор. Не хотел бы говорить это старому Гризли. В конце концов, не каждый же день отправляешься в оплачиваемую поездку на побережье. Но завтра придется возвращаться. Нужно будет рано встать — и снова в дорогу. А теперь мне необходимо на боковую.
— Полковник! — Клифф снова ударил по столу в попытке не дать ему заснуть. — Мы хотим, чтобы сегодня вечером вы пошли с нами на Шелл-Айленд. Мы хотим показать вам тех существ. Тогда, может быть, вы нам поверите.
— Я иду спать. — Полковник Гуд неуклюже поднялся на ноги. — Если хотите пойти посидеть на пляже, я вас не задерживаю. — Пошатываясь, он двинулся к двери и, держась за нее, повернулся и посмотрел на них. — Закажите мне ранний завтрак. Мне нужно будет уехать рано утром.
Клифф и Пэт молча сидели и слушали шаги поднимающегося к себе в номер полковника.
— Ну, вот и все. — Клифф повесил голову и сунул руки в карманы. — Вот тебе и попытка предупредить власти. Теперь нам просто придется ждать и смотреть, что будет дальше.
В результате полковник Гуд спустился лишь к позднему завтраку. Он злобно смотрел мутными глазами на двух своих соседей, которые уже перешли к тостам с мармеладом.
— Мы только что слушали новости. — Профессор наклонился через стол. — Пропали еще двое пловцов. На этот раз на севере, возле Рила. Что скажете, полковник?
— Хм! — хмыкнул он, засовывая в рот ложку каши. — Людям нужно научиться плавать, прежде чем начинать плескаться в воде. Необходимо вернуть воинскую повинность. В армии всех научат плавать!
Клифф вздохнул и положил себе еще немного мармелада. Теперь они были в по-настоящему трудном положении. Его предупреждение осталось без внимания. Первой реакцией профессора было желание тоже вернуться в Лондон, но он знал, что это невозможно. Клифф должен был довести это дело до конца. К тому же он не мог оставить Пэт одну, ни в коем случае.
7
Часовому было скучно. Ночное дежурство всегда тяготило: охранять особо было нечего, только несколько беспилотников, с которыми любили возиться ученые. Играют в свои самолетики, да еще за счет налогоплательщиков! Господи, да никто не тронет ваши игрушки.
А еще тот парень, который шпионил на днях. Больной на всю голову. Непонятно, почему его отпустили, особенно учитывая тот факт, что на этой неделе было сообщение о бомбе.
Часовой зевнул и прислонился к углу бетонного блокпоста. Проклятое ружье было слишком тяжелым, чтобы держать его в руках всю ночь. Стоя у стены, он вытащил из нагрудного кармана мундира мятую пачку сигарет, достал одну, выпрямил и закурил. Глубоко затянулся. Курение на посту было строго запрещено, но без сигарет часовой за ночь успел бы свихнуться.
Он не понимал, почему ему не разрешают сидеть в одном из бараков. Наверное, думают, что он уснет. Хотя он в любом случае может заснуть. Глаза у него слипались.
Луна снова была очень яркой. Часовой посмотрел на нее, не понимая, зачем кому-то тащиться сюда повалять дурака. Это же безумие! Он бы не пошел. Никогда не знаешь, что найдешь, когда болтаешься где попало. Вокруг полно всевозможных странных монстров.
Чики-чик.
Часовой выпрямился. Что это? Будто кто-то использует «Морзянку». Он схватил ружье.
Чик, чик. Чики-чик.
Черт! Коровы прорвались сквозь ограду. Они постоянно об нее трутся. И не подумаешь, что скот может проникнуть внутрь.
Часовой вздохнул. Лучше пойти и прогнать их.
И тут он увидел первую пару глаз. Они напомнили ему глаза сурка. Светились, как фары командирского «Лэнд-Ровера». Потом их стало больше. Гораздо больше!
Часовой остановился как вкопанный. Ближайшие глаза находились не дальше чем в пятнадцати футах.
— Что происходит?
Он судорожно сглотнул. Господи, да это же гребаные крабы!
Часовой вскинул ружье — на это им нечем будет ответить — и нажал на спусковой крючок. Оглушительный выстрел эхом разнесся среди бетонных зданий и затих где-то у моря.
Часовой не мог поверить. Тварь даже не шелохнулась! Нет, он ошибся: она двинулась на него. Все они двинулись на него. Вразвалочку. Неторопливо.
Он выстрелил еще раз. Еще. И еще. Он продолжал стрелять, пока не разрядил весь магазин. Время бежать!
Часовой повернулся, его сердце готово было выпрыгнуть из груди, голова кружилась. И дело даже не в том, что путь к отступлению был отрезан — хотя это уже само по себе было плохо, — но именно тварь, преградившая ему путь, заставила часового пересечь ту тонкую грань, которая отделяет здравый смысл от безумия.
Он закричал во все горло, схватив ружье за ствол. От удара о бронированную клешню приклад разбился в щепки. Часовой попятился, а затем начал смеяться. Он встал в боевую стойку, сжав кулаки.
— Ладно! — закричал он. — Давайте, ублюдки. Посмотрим, насколько вы хороши в честном бою!
К счастью, удар клешни крабьего короля пришелся часовому в голову, отчего его череп раскололся пополам. Он умер еще до того, как упал на землю, и избежал той пытки, которую пережил Бартоломью.
Благодаря свету прожектора двум напуганным стрелкам на башне удалось узреть финальную фазу растерзания. Они не узнали в последнем куске мяса, исчезнувшем в пасти монстра, останки своего сослуживца. Они видели только крабов. И этого было достаточно.
— Срань господня! — воскликнул сержант, направляя легкий пулемет на ползущую массу. — Кто это, черт их дери? Эта штука с ними разберется!
Ночь разорвал треск пулемета.
Чик. Чик. Чики-чик.
Вся база уже была на ногах. Кто-то открыл оружейную. Люди с винтовками спешили занять любую доступную точку обзора и открыть огонь.
Гремела канонада.
Чик. Чик. Чики-чик.
Пули сыпались градом, но гигантским крабам они не причиняли ни малейшего вреда, отскакивая во все стороны. Однако ракообразным не нравилась вибрация, которую пули вызывали при попадании в панцири, и твари становились злыми. Очень злыми. Также им не пришелся по нраву шум и вспышки, но самым главным было то, что они чувствовали близость сладкой, нежной человеческой плоти.
— Господи! — воскликнул стрелок на башне, перезаряжая пулемет. — Им хоть бы хны! С таким же успехом можно было использовать игрушечное ружье!
Внезапно снизу донесся треск дерева, и стрелок почувствовал, как начинает куда-то скользить вместе со своим пулеметом.
— Они сломали башню! — закричал сержант, и в следующую секунду стрелки полетели вниз, на встречу с поджидающими их челюстями и клешнями.
Двое снайперов побросали разряженные ружья и устремились к воротам, за которыми находилась мощеная дорога. Возможно, они и добрались бы до нее, не будь ворота закрыты. Солдаты принялись на них карабкаться. Снизу злобно защелкали клешни — люди упали, лишившись ног.
Крабий король взмахнул клешнями и громко щелкнул. Его приспешники тут же затихли. Они ждали от него приказов и не смели ослушаться, забыв о полусъеденном ужине.
Гигантская клешня указала в сторону берега, командуя отступление. Через несколько секунд крабы двинулись к морю. На пути у них не было никаких препятствий: ограда из колючей проволоки была снесена во время атаки.
Вслед им прозвучало несколько выстрелов, которые были произведены скорее от бессильной злости, а затем зловещее щелканье стало стихать. Шелл-Айленд начал подсчитывать потери. Вызванные с материка машины скорой помощи спешили на место происшествия, тем не менее им пришлось ждать полчаса, пока прилив не освободит дорогу.
Собрались толпы людей, пришедших из соседних палаточных городков. В основном это были искренне желающие помочь и принесшие с собой аптечки первой помощи самаритяне, но также среди них были упыри, наслаждающиеся картинами бедствий, любящие со злорадством разглядывать увечья.
Потери были незначительными по сравнению со свирепостью и масштабом нападения. Пятеро погибших: часовой, двое пулеметчиков и двое несчастных снайперов, которым хватило ума попробовать добраться до материка.
Вслед за машинами скорой помощи прибыла полиция.
— Боже правый! — Таким бледным добродушного сержанта Хьюза еще никто не видел. — Кто, во имя всего святого, они такие?
— Крабы! — Военнослужащий сделал паузу, чтобы зажечь вожделенную сигарету. — Проклятые гигантские крабы размером с лошадь!
Вскоре телефонные линии стали разрываться от звонков в Лондон.
* * *
— Прости, Клиффорд, — сказал Грисдейл. Он потягивал виски в лланбедрской «Виктории», глядя на Клиффа Давенпорта и Пэт Бенсон. — Мне очень жаль, что я усомнился в тебе. Уж поверь мне. Меня вызвали из Бельгии рано утром, и я спешно приехал сюда. Тот Гуд — болван.
— Не вини его. — Клифф глубоко затянулся трубкой. — Даже если бы он поверил мне и мы вместе пошли на берег, нам не удалось бы отразить нападение. Скорее всего, мы погибли бы во время вторжения и этот разговор не состоялся бы.
— Ты всегда искал в людях лучшую сторону, — заметил с улыбкой собеседник. — На самом деле, все очень серьезно. Это место кишит полицией, военными и прессой. Газеты придумывают байки — одна невероятнее другой, — и народ сюда валом валит. Нам пришлось эвакуировать людей с острова. Следовательно, каждая гостиница между Рилом и Бортом
трещит по швам. Повсюду автофургоны и палатки. Если случится еще одно вторжение… — Он не договорил.
Клифф Давенпорт кивнул. Перед ним на столе лежала карта Уэльского побережья.
— Давайте начнем сначала, — предложил он. — Впервые мы увидели этих крабов неделю назад. Мой племянник и его подруга пропали за неделю до этого, поэтому мы можем с уверенностью сказать, что эти существа появились здесь не более двух недель назад. Это странные особи, ранее неизвестные науке. Мы можем в лучшем случае лишь строить догадки насчет их появления. Может быть, подводные ядерные испытания в другой точке мира заставили их вырасти до столь гигантских размеров? Это лишь моя теория, но на данном этапе нас должно волновать не это, а то, как мы будем с ними справляться, если обнаружим их подводное убежище. Оно должно быть где-то на этом побережье между Рилом и Бортом. Но где? Под водой, наверное, есть тысячи пещер, в которых могут прятаться миллионы таких крабов!
— Лично я, — прервал его Грисдейл, — думаю, что, атаковав военную базу, они откусили больше, чем смогли прожевать. — Он закурил новую сигарету. — Возможно, они уже не выйдут на берег.
— Сам в это веришь? — произнес профессор. — Они не понесли никаких потерь, выжили после ружейного и пулеметного огня, а вожаком у них краб колоссальных размеров. Я называю его крабьим королем. Поверь мне, он разумен. И хитер. Это нападение, скорее всего, было экспериментом. Они выяснили, что купальщики — легкая добыча, и теперь хотят узнать, как те поживают на суше. Также они узнали, что пули не причиняют им вреда, поэтому в следующий раз будут еще смелее. Вторжение будет еще более масштабным, и они ударят по одному из городов.
— Пусть только попробуют, — усмехнулся Грисдейл. — В каждой деревне, в каждом городе этого побережья армия разместила танки и солдат, вооруженных гранатами и минометами. А если это их не остановит, с воздуха им дадут прикурить ВВС. Не на тех они напали.
— Я бы не был так в этом уверен. — Лицо Клиффа было совершенно серьезным. — Ты не видел этих монстров, Грисдейл, иначе понял бы, что я имею в виду. Я не поверю, что их можно победить, пока собственными глазами не увижу, как они разлетаются в клочья.
— Что ж, как я понимаю, ты пока еще не собираешься возвращаться в Лондон? — как бы между делом спросил представитель Министерства обороны, заметив, что рука Клиффа сжимает бедро Пэт.
— Нет, пока не собираюсь. Думаю, мы пробудем здесь еще какое-то время. У меня не осталось сомнений насчет того, что случилось с Иэном и Джули, и я хотел бы довести это дело до конца.
— Хорошо. — Грисдейл поднялся на ноги. — Сегодня днем у меня встреча в Бармуте, поэтому я должен идти. Будь на связи.
* * *
Вскоре после полуночи Клифф Давенпорт тихо выскользнул из своей спальни и прошел по коридору на цыпочках в надежде, что его не услышат. Сердце у него бешено колотилось, во рту пересохло. На этот раз его мысли не были заняты кошмарными крабами. Теперь с ними будет разбираться армия.
Клифф остановился у двери четвертого номера. Он знал, что Пэт ждет его, и все же после той ночи в дюнах между ними больше ничего не было. Недавние страшные события отодвинули все на задний план. Конечно, было бы разумно взять один номер на двоих, но с миссис Джонс такое бы не прошло. Она знала, что происходит, и наверняка не одобрила бы.
Клифф положил дрожащую руку на дверную ручку, а затем вошел, тихо закрыв за собой дверь.
— Клифф! — раздался приветственный шепот, развеяв все его страхи. Ночь была теплой, и Пэт лежала обнаженной поверх одеяла. Серебристый свет проникал сквозь маленькое окно. Он был не таким ярким, поскольку луна шла на убыль, но его хватало, чтобы разглядеть каждую деталь ее тела. Груди Пэт были идеально круглыми, ноги оказались раздвинуты. Со слегка виноватым видом Пэт быстро убрала руку с промежности.
— Я думала о тебе, — вздохнула она, когда Клифф сел рядом с ней на кровать. Он наклонился и поцеловал ее. Тонкие пальцы коснулись передней части штанов Клиффа, возможно определяя цель его визита. Она тихо рассмеялась, оставшись довольной.
Клифф начал раздеваться. Ее глаза следили за каждым его движением. Наконец он встал перед ней, как Адам некогда стоял перед Евой, и попытался вызвать в ней желание соблазнить его.
Ее пальцы сомкнулись вокруг его манящего члена. Клифф лег на кровать, а затем Пэт потянула его к себе.
— Ты слишком торопишься! — задыхаясь, произнес он, когда она помогла ему без замедления в нее войти.
— Я три ночи ждала, когда ты придешь, — выдохнула Пэт. — Уже начала думать, что ты выбрал платоническую любовь!
Клифф отдался страсти, не в силах больше сдерживаться.
— Такой ответ тебя устраивает? — пробормотал он, но ее ответ потонул среди стонов и конвульсий их слившихся воедино тел, что находились на пике наслаждения, которого только могли достичь мужчина и женщина.
После этого они какое-то время лежали в тишине, не размыкая объятий и наслаждаясь близостью.
— Клифф. — Пэт заговорила первой. — Что… что будет, когда военные разберутся с крабами? В смысле, что будет с нами? Здесь нас уже ничто не будет удерживать, не так ли?
— Да. — Он снова ее поцеловал. — Нас уже ничто не будет здесь удерживать. Наверное, мы вернемся в Лондон.
— Мы? — Ее голос задрожал. Это был вопрос, который мучил ее с тех пор, как они впервые занялись любовью.
— Мы, — заверил ее Клифф.
Ее пальцы коснулись его в попытке снова пробудить в нем желание.
8
Сэм Оуэн всегда рыбачил по ночам. Делал это с юности. Опыт научил его, что ночью улов богаче и в гавани Бармута больше пространства для маневра, поскольку каждые полчаса устье реки не вспенивает тот проклятый паром и не распугивает рыбу. К тому же ему просто нравилось находиться на воде в лунные ночи.
Он был сильным, молчаливым сорокадвухлетним мужчиной. Жил ради моря и мечтал умереть не на суше. Хотел, когда придет его время, мирно отойти в мир иной на своем маленьком рыболовном баркасе посреди открытого моря. Возможно, его унесет течением и его никогда не найдут.
Предупреждения полиции и военных его не волновали. Пусть на Шелл-Айленде что-то случилось — их проблемы. Это же в десяти милях дальше по побережью. Достаточно далеко. А те глупые купальщики, которые пропали? Да у них, наверное, судороги начались.
Сэм Оуэн ощущал себя в полной гармонии с миром, когда его лодка покачивалась возле входа в гавань. При завтрашней луне уже не порыбачишь. Он закурил трубку и расслабился. Неделя выдалась хорошая.
Через полчаса Сэм понял, что поймал улов всей своей жизни. В сеть попало нечто крупное, и лодка в результате накренилась назад. Что бы там ни было, оно яростно сопротивлялось. Пытаясь поднять в лодку сеть, Сэм представлял, что вытащит очередного Моби Дика.
Вода пенилась. Нос лодки так сильно задрался, что Сэм изо всех сил пытался сохранить равновесие. Черт! Был лишь один выход — отрезать сеть и потерять то, что в нее попало.
Лунный свет отразился на стальном лезвии карманного ножа. Сэм наклонился и принялся резать сеть. Он видел, как что-то бьется в ней. Господи! Что это?
Лезвие ножа затупилось — будь оно острым, Сэм быстро отрезал бы сеть и спасся. Вместо этого ему пришлось им пилить. Когда Сэм перегнулся через борт, что-то схватило его за запястье. Что-то острое как бритва. Прежде чем он успел что-нибудь понять, его окровавленная кисть и нож с глухим всплеском упали в море. На серебристой поверхности воды расплылось темно-красное пятно.
Сэм с криком отшатнулся. Кровь хлынула в ночной воздух, словно нефть из скважины. Схватившись за культю, он тщетно пытался остановить кровотечение с помощью замасленной тряпки. Кровь брызнула Сэму в лицо, ослепив его.
Лодка снова покачнулась, когда над кормой появилась огромная клешня, и два светящихся глаза уставились на рыбака, превратившегося в легкую добычу. Гигантский краб почуял кровь. Человеческую кровь. Он неуклюже начал взбираться на борт.
Сквозь красный туман Сэм Оуэн на мгновение разглядел поднимающееся существо. Слепая паника охватила его. Пошатываясь, он двинулся к носу, кровь продолжала яростно хлестать из обрубка. В любом случае его ждала смерть: он либо истечет кровью, либо кошмарное чудовище из морских глубин изувечит его и съест. Мысли Сэма обратились к морю. Он решил, что умрет так, как хотел всегда: легкие наполнятся соленой водой, а тело станет кормом для рыб.
Стремительно теряя силы, он перевесился через борт. Клешни сомкнулись на его лодыжке, и Сэм понял, что ступни у него больше нет. Но разве это имело значение? Прохладная вода, казалось, временно его взбодрила. Он инстинктивно попытался плыть, но без использования всех конечностей это было невозможно. Сэм чувствовал, как опускается все ниже, ниже и ниже. Он коснулся дна. Перед ним снова стоял красный туман. Повсюду светились глаза. Что-то схватило Сэма за шею. Что-то острое. Когда-то он читал книгу про Французскую революцию, и в ней говорилось, что казнь на гильотине была безболезненной. Скоро он это узнает. В следующее мгновение его накрыла чернота.
* * *
В двадцать пять минут второго ночи началось вторжение в Бармут. Убывающий лунный свет работал крабам на пользу. Несколько ночей назад их заметили бы заранее, хотя результат все равно был бы тем же.
Солдаты в танке, стоящем на набережной, первыми увидели существ.
— Смотри! — Пулеметчик мгновенно разбудил своего помощника. — Они здесь!
Потребовались считаные секунды, чтобы навести главное орудие на ближайшего краба. Прицел был настроен, и с такого расстояния промахнуться было невозможно.
Орудие выплюнуло гильзу.
Краб опрокинулся вверх лапами, куски панциря полетели в воздух.
— Есть попадание! — радостно закричал пулеметчик. — Неуязвимые? Чепуха! Эта штука разберется с ублюдками!
Пока стрелок перезаряжал орудие и снова направлял его на ползущих крабов, он уловил какое-то движение и остановился.
— Черт! — ахнул он. — Этот ублюдок снова встает!
Существо действительно пыталось встать. С помощью собратьев краб восстановил равновесие. Его глаза злобно светились, и, если не считать небольших повреждений панциря, казалось, он был в полном порядке.
— Это невероятно, — недоверчиво буркнул капрал. — Ничто не могло выдержать прямое попадание, особенно на таком расстоянии.
— И все же он выдержал! — огрызнулся пулеметчик, снова прицеливаясь. — Видишь того здоровенного урода? Он размером с гребаный дом. Посмотрим, что будет с ним!
Пристань тряхнуло от взрыва. Крабьего короля отбросило назад, но он не перевернулся — несколько секунд просто стоял, пригнувшись к земле, ошеломленный, затем двинулся вперед. Армия из более чем сотни крабов последовала за ним. Щелканье было оглушающим, невыносимым.
Крабий король взмахнул огромной клешней и указал прямо на танк. Его приказ был предельно ясен.
— Закрыть люк! — крикнул пулеметчик. — Они идут на нас!
Люк с лязгом захлопнулся. Солдаты почувствовали себя в безопасности. Расстояние до врага было слишком маленьким для выстрела. Им придется держаться, пока не прибудет подкрепление. Дрожащими руками капрал закурил сигарету.
— Здесь они не смогут до нас добраться. — В замкнутом пространстве его смех прозвучал напряженно и глухо. — Помнишь тот раз, когда танк сломался, сержант? Нас не смогли взять на буксир, и пришлось ремонтироваться на месте. Это заняло два дня.
— Заткнись! — Нервы у сержанта были натянуты до предела. Ему совсем не нравился внешний вид этих крабов.
Было слышно, как клешни царапают сталь.
— Давайте, ублюдки! — истерично воскликнул капрал. — Попробуйте сдвинуть нас с места!
— Ради бога, захлопни свою пасть! — Пулеметчик двинул капрала кулаком в челюсть, и тот откинулся назад, с глухим звоном ударившись головой о стальную стенку.
Пулеметчик почувствовал, как танк сдвинулся с места. Но это было невозможно! Он выглянул наружу и увидел, что десятки крабов собрались вокруг передвижной стальной крепости. Танк снова сдвинулся, на этот раз вверх.
— Они… они поднимают нас! — Пулеметчик бросил взгляд на товарищей и грубо потряс капрала, который все еще находился в отключке.
— Очнись! — рявкнул он, в его голос просочилась паника. — Очнись! Они несут нас.
Танк дрожал и покачивался. Одни крабы поднимали его, а другие заползали снизу. Их панцири служили идеальным средством передвижения, пока они двигались к причальной стенке.
Сержант принялся кричать, яростно лупя по щекам отключившегося товарища, но голова капрала лишь болталась из стороны в сторону. И тут танк остановился, наклонился вперед и, казалось, завис в воздухе на долю секунды, а затем полетел вниз. Раздался громкий всплеск, и машина пошла ко дну. Над ней сомкнулись мутные воды. Последовал мощный удар, и танк стал погружаться в глубокий ил. Внутри стояла тишина. Люди были мертвы.
* * *
После первого выстрела танкового орудия вооруженные силы плавно пришли в действие: еще не стихло его эхо, а к месту происшествия уже мчались два грузовика с военными. Им потребовалось всего три минуты, чтобы добраться до гавани. Крабам понадобилось меньше двух, чтобы разделаться с танком.
Водитель первого грузовика затормозил, как только увидел крабов: дорога была буквально забита ими и они направлялись в сторону города. Он дал задний ход, но его отступлению воспрепятствовал водитель второго грузовика, который оказался не в состоянии отъехать назад, как бы ни старался. Не было никакой надежды уклониться от колонн наступающих чудовищ.
Солдаты стали спрыгивать на землю. Полетели гранаты. В ход пошли автоматы.
Набережная и гавань содрогнулись от взрывов. Яркие вспышки освещали ночное небо. Над горящим прибрежным укрытием[2] клубами поднимался дым.
Крабы упорно наступали. Горящие обломки лежали у них на пути, но пламя оставалось без внимания. Они были невосприимчивы к огню!
Капитан Оливер из Шропширской королевской пехоты сунул в кобуру дымящийся пистолет. Лицо у него было черным от дыма, фуражка слетела с головы. Они проиграли. Это было очевидно, и он не был готов напрасно жертвовать своими людьми. Пытаясь перекричать грохот, капитан отдал приказ к отступлению.
Солдаты принялись отходить назад, бросив грузовики. За ними находился пустырь, на котором располагался зал игровых автоматов, качели, аттракцион с электромобилями и кофейные ларьки. Они направились к нему.
Повсюду в панике бежали люди. Мужчины в пижамах и халатах пытались увести свои семьи с поля боя. Женщины и дети кричали.
Капитан Оливер увидел, как два тяжелых грузовика разделили судьбу танка. Крабы с легкостью подняли их и скинули за причальную стенку. Пожар начал распространяться. Ряды зданий превратились в пылающее пекло. На одного из крабов упала горящая балка — он сбросил ее с себя и продолжил путь.
— Даже огонь не может их остановить, — пробормотал Оливер. — Они будто явились из самой преисподней!
С севера прибыли новые солдаты. Они установили миномет и первым же выстрелом нанесли прямой удар. Нарушенные ряды почти сразу сомкнулись вновь. Не было ни одного пострадавшего!
В полчетвертого утра крабий король с помощью щелканья и взмахов клешнями объявил об отступлении. Словно хорошо организованная армия, существа направились обратно в гавань и уже через несколько минут пропали из виду.
Битва за Бармут была окончена. Подъехали пожарные машины, и деморализованные военные начали зачистку. Люди, чьи дома уцелели, вернулись к себе. Многие оплакивали потери, и всех интересовал один вопрос: когда вернутся крабы? В том, что они вернутся, не было сомнения.
* * *
В здании муниципалитета было жарко и душно. Мужчины, сидящие по обе стороны длинного стола, обильно потели. Было слышно, как бригады рабочих снаружи пытаются разбирать обломки. Улицы были заполнены отдыхающими, которые стремились увидеть последствия вторжения. Зеваки непрестанно игнорировали просьбы полиции разойтись.
Клифф Давенпорт ослабил галстук и огляделся. Большое помещение было заполнено народом. Там находилось, наверное, человек двести: в основном это были военные, от высшего руководства до простых капитанов. Присутствовал и мэр со своими советниками. Пресса, естественно, тоже не могла пропустить данное мероприятие.
— Джентльмены, — поднявшись, обратился к собравшимся Грисдейл. — Прошлой ночью этот город перенес такое нападение, какого не видел за всю свою историю. Мы ждали чего-то подобного с момента вторжения на Шелл-Айленд. Принятые меры предосторожности, как ранее казалось, были вполне адекватными. Однако мы недооценили врага. Выяснилось, что крабы невосприимчивы к нашему оружию. Огня они, похоже, тоже не боятся, поэтому у нас есть лишь один путь: мы должны немедленно обнаружить их подводное укрытие. Как только это будет сделано, мы подорвем его зарядами, после взрыва которых они вряд ли смогут выжить.
— Вы имеете в виду ядерные заряды? — спросил один из журналистов.
— Я ничего такого не говорил! — резко возразил Грисдейл.
Однако он прекрасно осознавал, какую новость опубликуют утренние газеты.
— Среди нас находится профессор Давенпорт, — продолжил он, — известный морской биолог. Он первым обнаружил присутствие этих существ возле наших берегов и согласился сотрудничать с нами. Уверен, что его познания относительно океанического дна сильно помогут нам в поиске этих кошмарных существ. Я хотел бы добавить, что, хоть на данный момент их область обитания и ограничена этой частью побережья, она может разрастись. Они будут размножаться, если их не уничтожить. Тогда не только эта страна, но и весь мир окажется в опасности!
По толпе слушателей пробежал ропот. Все взгляды были обращены на Клиффа Давенпорта. Впервые в жизни он почувствовал легкое смущение, а еще гордость: безопасность человечества находилась в его руках, люди просили его избавить их от угрозы из морских глубин. И это была огромная ответственность.
* * *
— Но тебе же не придется нырять туда? — На лице Пэт Бенсон появилось смятение, когда Клифф вернулся в Лланбедр и рассказал ей за ужином, что произошло на встрече.
— Ну, я не могу осмотреть морское дно, сидя в безопасности на катере, — улыбнулся он.
— В таком случае, — ответила она, — на катере буду сидеть я. Ты не оставишь меня на берегу.
Клифф вздохнул. Он понял, что, раз уж Пэт приняла решение, спорить с ней бесполезно.
9
Море было спокойным. Когда «Уэльская королева», пыхтя, выдвинулась из гавани Бармута, качка почти не ощущалась. В тот день было жарче, чем когда-либо. Солнце безжалостно пекло, но Клифф Давенпорт знал, что вскоре он окажется в прохладной глубине, куда оно редко проникает. Его ждал совершенно другой мир.
На баркасе их было пятеро. Пэт Бенсон c бледным и напряженным лицом смотрела в сторону моря, предпочитая не оглядываться на разрушенную набережную. За штурвалом сидел мужчина в темно-синем свитере и брюках, его кожа была коричневой, поскольку он всю жизнь перевозил туристов на пароме между Бармутом и Фэрборном. Двое других мужчин — молодые парни, с беспокойством поглядывающие друг на друга, — были из Министерства обороны. Их задача заключалась в том, чтобы помогать профессору при погружении.
За ними тарахтело другое судно, более обтекаемой формы, — быстроходная моторная лодка на случай, если нужно будет спешно отступать. Рядом шел серый, грозного вида артиллерийский катер. Иногда над ними пролетал вертолет, а затем возвращался в сторону Бармута.
— Ну, предположим, что ты их найдешь, — озвучивала Пэт свои мысли. — Что ты будешь делать? Имею в виду, необязательно, что они окажутся в одном месте. Они могут обитать в десятках пещер.
— Почему-то я так не думаю. Помнишь их чудовищного вожака? Он организует их. Они готовы исполнять его приказы днем и ночью. Думаю, если я их найду, все они будут держаться вместе.
— А вдруг… — Ей было трудно подобрать подходящие слова. — Вдруг… они первыми найдут тебя.
Клифф пожал плечами.
— Кто-то же должен их искать. — Он улыбнулся и похлопал ее по бедру.
Примерно через полчаса Клифф начал переодеваться в водолазный костюм. Моряки выжидающе на него смотрели.
— Отправляйтесь к тем высоким скалам! — прокричал профессор сквозь рев двигателя. — Начнем оттуда.
Баркас изменил курс. Моторная лодка и артиллерийский катер двинулись следом. В двадцати ярдах от скал они заглушили двигатели и сбросили якоря.
Пэт подошла к Клиффу, и их губы встретились. Он посмотрел на нее. Одетая в свитер и джинсы, она была самой желанной женщиной в его жизни. Профессор подумал о том, что поджидает его в темных глубинах. Почему именно он? Почему бы им с Пэт не вернуться в Лондон, и пусть власти сами разбираются с гигантскими крабами? Но он понимал, что выбора нет. Клифф снова подумал об Иэне и Джули. Как только эти твари будут уничтожены, он заново начнет учиться жить.
— Я буду осторожен, — пообещал он.
Двое мужчин помогли ему перебраться через борт. Последним, что увидел Клифф, было встревоженное лицо Пэт, а затем зеленые воды поглотили его. И только тогда он осознал, что остался в одиночестве: все зависело от него одного, здесь никто ему не поможет. Артиллерийский катер мог с таким же успехом находиться в миллионе миль отсюда.
Вскоре Клифф оказался на морском дне и стал ощупью пробираться вдоль основания утеса. Крошечный краб сорвался с места при его приближении. Клифф невольно вздрогнул и двинулся дальше.
Там находились многочисленные пещеры. Многие были настолько малы, что достаточно было заглянуть внутрь, чтобы с помощью водонепроницаемого фонарика увидеть: самыми опасными обитателями тех мест являлись морские анемоны. Клифф осторожно двинулся туда, где были сосредоточены более крупные пещеры. Дело было не в простом осмотре: он искал на морском дне следы, которые указали бы на присутствие большого количества крабов. Отпечатки конечностей ракообразных смывало течением, поэтому Клиффа больше интересовали царапины на валунах, оставленные гигантскими клешнями сотен крабов, регулярно снующих туда-сюда.
Через час он поднялся на поверхность.
— Ничего? — в голосе Пэт отразилось облегчение, когда она помогла ему забраться на борт и протянула кружку чая.
— Пока да, — шутливо проворчал он. — Я не ждал, что будет легко, но нужно же с чего-то начать. На то, чтобы осмотреть так побережье длиной в две сотни миль, уйдет целая вечность.
— Как долго ты будешь продолжать поиски? — спросила она, заметив, что один из моряков достает новый баллон с кислородом.
— О, сегодня попробую сделать четыре или пять погружений. — Он пытался вести себя непринужденно. — Тогда завтра мы начнем пораньше.
Пэт вздохнула и стала помогать ему снова надеть водолазное снаряжение.
Остаток дня прошел безрезультатно, и, вернувшись в гавань Бармута, они заметили, что на разрушенной набережной заняли позиции танки. Британская армия не признала поражение.
* * *
На следующее утро они начали поиски сразу после завтрака. Ночь прошла спокойно, и вдоль всего Уэльского побережья не прозвучало ни одного сигнала тревоги.
— Может, они сдались и вернулись туда, откуда пришли, — с надеждой в голосе предположила Пэт, пока Клифф облачался в водолазный костюм.
— Очень в этом сомневаюсь. Все дело в луне. Как я уже говорил, она выманивает их из укрытий. Прошедшая ночь была безлунной. Слишком облачно, да и полнолуние уже прошло. Это не значит, что они не будут нападать в темноте. Просто потребность в этом будет не такой сильной. Они могут атаковать даже в дневное время, если уж на то пошло.
Затем Клифф Давенпорт нырнул, понимая, что до конца дня проведет в темных глубинах немало часов. Другие ныряльщики вели поиски в таких удаленных районах, как Колвин-Бэй и Борт. Однако он опасался, что из-за неопытности они могут проглядеть дремлющих крабов.
На второй день, ближе к вечеру, он обнаружил гигантские пещеры. Морское дно в том районе состояло из мягкого песка с редкими
вкраплениями камней и валунов, и никаких следов перемещения крабов видно не было. Посветив фонариком в первую пещеру, Клифф не сразу понял, что это была не просто очередная огромная полость с всего одним лишь входом: в дальнем углу зияло круглое отверстие. Свод находился примерно футах в пятнадцати над его головой, скользкие стены были покрыты водорослями.
Он направился к противоположному выходу и посветил в него фонариком. Это был коридор, футов десять в ширину и двенадцать в высоту, и Клифф видел не дальше первого поворота. Он двинулся вперед. С каждым поворотом дно все сильнее уходило вниз: туннель становился шире.
Царила кромешная тьма, и без фонарика совсем ничего не было видно. Клифф двигался осторожно. Он попытался оценить, насколько далеко заплыл, и решил, что, наверное, как минимум на три или четыре сотни ярдов.
Внезапно туннель, расширившись, сменился еще одной огромной пещерой. О ее размерах Клифф мог лишь догадываться, поскольку луч фонарика не достигал противоположной стены
Затем профессор задел что-то ластом. Нечто было слишком легким для камня и слишком тяжелым для подводного растения. Он посветил вниз.
Желудок сжался, вдоль позвоночника забегали мурашки — и вовсе не из-за холодной воды. Перед Клиффом лежал осколок панциря. Он был телесного цвета, а формой и размером напоминал автомобильный брызговик. Не было никаких сомнений в том, откуда он взялся. Это был осколок панциря одного из гигантских крабов.
Клиффу казалось, что он стоит на выступе в два или три ярда шириной, за которым находится обрыв. Он посветил за край фонариком и сразу же погасил его. Внизу дремали объекты его поиска — сотни гигантских крабов, сбившихся в одну кучу! По крайней мере, Клифф надеялся, что они спят. В ту секунду, когда он увидел их, они определенно не шевелились, и профессор молился, чтобы свет от его фонарика остался незамеченным. Казалось, крабы спрятались в свои панцири.
Клифф отступил назад, прижавшись спиной к скале. Его миссия была закончена. Все, что теперь нужно было сделать, — это вернуться на баркас, сообщить о находке, и власти разберутся с остальным. Он задался вопросом, действительно ли они хотят устроить контролируемый ядерный взрыв. Здесь в этом не было бы необходимости. Потребовалась бы лишь одна мощная глубинная бомба во внешнем туннеле, чтобы обрушить свод и запечатать эти ошибки природы в морской гробнице, из которой им уже будет не выбраться.
Внезапно Клифф почувствовал какое-то движение. Оно шло из туннеля, через который он приплыл. Нечто пробиралось в сторону этой гигантской пещеры. Нечто, заставляющее воду закручиваться в воронки и бурлить. Клифф не осмелился включить фонарик, да в этом и не было необходимости: он знал, что из себя представляет источник движения. В туннеле был один из крабов! Возможно, он возвращался с охоты или был часовым, мимо которого Клифф чудесным образом сумел незаметно проскользнуть. Какую бы роль ни играло это существо в крабьей армии, было ясно одно: путь к отступлению для Клиффа Давенпорта был отрезан.
Он снова прижался к стене. Ему оставалось лишь ждать. Профессор чувствовал, как существо приближается. Что-то коснулось его ноги, и он вздрогнул: тварь действительно задела его клешней. Он обхватил себя руками, почти молясь, чтобы все быстрее закончилось, но ничего не произошло. Клифф медленно отступил. Существо замерло. Возможно, выжидало. Тайно злорадствовало над ним. И готовилось наброситься!
Клифф нащупал углубление в скалистой стене у себя за спиной и изучил его с помощью руки. Это была узкая ниша. Он осторожно втиснулся в нее — пришлось поработать плечами. Глупо, но там Клифф почувствовал себя в гораздо большей безопасности.
Ни намека на движение. Клифф не знал, находится ли гигантский краб все еще у входа в туннель, и понимал, что есть лишь один способ это выяснить. Мысль оказалась не из приятных.
Время шло. Клиффом начало овладевать беспокойство. Он пожалел, что у него нет никаких средств, чтобы вычислить время нахождения под водой. Профессор знал, что в баллоне осталось уже не так много кислорода. У него был выбор: он мог либо рискнуть и попробовать проскользнуть мимо краба-часового, либо остаться на месте и умереть от удушья.
Выпрямившись, Клифф двинулся вдоль выступа в сторону туннеля.
* * *
— Он должен был уже вернуться, — встревоженно пробормотала Пэт Бенсон, в сотый раз глядя на наручные часы. Она нервно посмотрела на двух военных. — Что с ним могло случиться?
— У него, наверное, уже кончается кислород, — сказал Стэн Уильямс, младший из них, улыбаясь и пытаясь развеять ее страхи. — А может, он решил израсходовать весь запас, чтобы осмотреть как можно большую территорию. Думаю, он сможет продержаться еще минут двадцать.
Время тянулось невыносимо медленно. Пэт чувствовала нарастающее отчаяние. Она готова была уже прыгнуть за борт, погрузиться настолько глубоко, насколько это возможно, и предпринять хоть какую-то попытку отыскать человека, которого любила. Сам факт бездействия вызывал у нее ощущение полной беспомощности.
— Десять минут. — Стэн Уильямс встал и направился к маленькой каюте. — Наверное, возьму с собой небольшой резервный запас, хотя надеюсь, что он не пригодится.
Когда Стэн снова появился на палубе, на нем был водолазный костюм. Пэт тот почему-то показался зловещим, даже более пугающим, чем перспектива встречи с гигантскими крабами. Она пыталась не допускать таких мыслей, но военный будто чувствовал, что Клифф Давенпорт не вернется, и совершал погружение лишь для вида.
Боб Уайлдман, другой ныряльщик, помог Уильямсу настроить дыхательный аппарат. Пэт стояла, словно загипнотизированная, наблюдая, как он перелезает через борт и постепенно погружается в воду.
— Вы… вы думаете?.. — Она не могла подобрать нужные слова.
— Профессор может всплыть в любую минуту, — ответил Уайлдман, старательно пряча от нее глаза. — Так что мы посидим здесь еще примерно час и подождем, когда вернется Стэн. Не хотите пока чашку чая?
* * *
Подводное плавание было для Стэна Уильямса просто работой. Как писать отчеты или подшивать счета. Тем, что делаешь не думая. Он не очень хотел встречаться с крабами, но, в конце концов, это все равно что искать иголку в стоге сена: возможно, они уже в нескольких милях отсюда.
Он двигался вдоль морского дна гораздо быстрее Клиффа. В его задачу входило не исследовать подводный рельеф на наличие следов крабов, а просто найти человека. Стэн держал фонарик постоянно включенным. Если он не заметит Клиффа, то, может быть, Клифф увидит его.
Ныряльщик достиг скалы и двинулся вдоль нее в южном направлении. Именно туда поплыл человек, которого он искал.
В конце концов Стэн Уильямс добрался до большой пещеры, посветил в нее фонариком и заметил туннель. В течение минуты размышлял, стоит ли идти дальше. Наконец он решил взглянуть: профессор не оставил бы без внимания такое место. Почти наверняка тот обнаружил какую-то редкую форму растительной жизни и задержался, изучая ее, забыв обо всем на свете. С такими, как он, одни проблемы…
Едва Стэн Уильямс достиг первого поворота, как почувствовал: что-то движется в его сторону. Он поднял фонарик. Чтобы отыскать профессора Давенпорта, потребовалось не так много времени, как он ожидал.
И тут его облегчение обернулось ужасом, когда в черной воде замаячил гигантский краб.
10
Клифф Давенпорт знал, что чудовище все еще там. Шестое чувство подсказывало, что оно притаилось у единственного выхода из этого кошмарного места. И насколько велика бдительность краба, он выяснит уже через несколько секунд.
Продолжая прижиматься к стене, Клифф стал медленно углубляться в туннель. Задев ластом что-то твердое, он сразу понял, что это одна из клешней краба. Ему пришлось подавить приступ паники. Рассчитав местоположение чудовища, он поднял ногу, как если бы перешагивал через забор. Снова коснулся клешни, и краб остался позади. Клифф продолжал медленно двигаться вперед. Инстинкты подсказывали, чтобы он плыл как можно быстрее, но существовала опасность, что резкое движение может привлечь к нему внимание существа. Очевидно, в этих пещерах крабы чувствовали себя в безопасности и не ожидали нападения. Все они спали.
Клифф достиг огромной внешней пещеры, продолжая двигаться вдоль стен и не включая фонарик. Он знал, что ему удалось спастись от клешней тех, что все еще находились в спячке, но всегда был шанс столкнуться с возвращающимся с прогулки по дну океана обитателем глубин.
Вода постепенно становилась все светлее, превращалась из черной в темно-зеленую, и, выбравшись из пещер, Клифф испытал невероятное облегчение.
Напряжение последних тридцати минут (хотя казалось, что прошло часов пять!) заставило Клиффа игнорировать такие важные вещи, как работоспособность дыхательного аппарата. Когда он прислонился к скале, чтобы прийти в себя, то вдруг понял, что у него кончается кислород. Воздух, которым он дышал, стал спертым. Также профессор понимал, что никогда уже не сможет вернуться на «Уэльскую королеву», во всяком случае под водой.
Клифф рванул вверх. Воздух был в приоритете. Если он всплывет возле скал, то сможет поплыть к баркасу, где его ждала Пэт.
Никогда еще Клифф не глотал свежий воздух с такой благодарностью. Он плыл, ловя ртом прохладный морской ветерок и жмурясь от яркого солнечного света.
Когда его глаза наконец привыкли, он посмотрел туда, где должна была покачиваться стоящая на якоре «Уэльская королева», но ее нигде не было видно. Артиллерийского катера и моторной лодки тоже. Солнечный свет, мерцая, плясал на поверхности пустой бухты.
* * *
У Стэна Уильямса были молниеносные рефлексы. В противном случае первый же удар могучей клешни наверняка убил бы его на месте. Даже в ужасе глядя на чудовище, с которым столкнулся, ныряльщик отступал, быстро работая ногами. Клешня царапнула его плечо, когда он развернулся и поплыл в противоположном направлении.
Ему пришлось оставить включенным фонарик на шлеме, иначе он при первом же повороте наверняка врезался бы в стену. Однако фонарик не только освещал Стэну путь, но и служил ориентиром для преследующего его краба.
Ныряльщик имел преимущество в туннеле, поскольку мог преодолевать повороты намного быстрее, чем его преследователь. И все же он никогда бы не поверил, что краб может двигаться с такой скоростью. Время от времени Стэн чувствовал, как клешни чудовища проносятся в считаных дюймах от него. Выбора не осталось: приходилось плыть на пределе возможностей. Но как только они окажутся в открытом море… Даже не стоит об этом думать.
Ныряльщик пересек большую пещеру, и перед ним замаячил выход. Он попытался ускориться, но понял, что быстро устает. Военный старался не оглядываться, поскольку прекрасно понимал, что существо его догоняет.
Стэн Уильямс знал, что у него будет шанс спастись, если он сможет добраться до выхода первым и сразу же рванет наверх. Ныряльщик почувствовал, как резиновый ласт на левой ноге порвался в лоскуты, но сам он был все еще цел и невредим.
Впереди его ждала свобода. Последний рывок. Он начал подниматься. Именно это его и погубило: гигантский краб выиграл у своей жертвы еще пару футов, когда она изменила курс, и в последнем отчаянном броске настиг ее.
Ослепительная боль пронзила Уильямса. Он понял, что лишился ноги чуть ниже колена. Ныряльщик отчаянно пытался забыть про боль, а затем рванул вверх, оставив атакующего далеко позади. За ним тянулся темно-красный шлейф.
* * *
— Вон там! — пронзительно закричала Пэт Бенсон, когда увидела, как водолаз всплыл на поверхность. Она понятия не имела, кто именно показался из-под воды, и просто молилась, чтобы это был Клифф Давенпорт.
Уайлдман навел бинокль на далекий черный объект. На лице у него появилось озадаченное выражение.
— Это Уильямс! — выпалил он. — Он… он в беде. Поднимайте якорь. Ему сюда не добраться!
Но моторная лодка оказалась быстрее. К тому времени, как «Уэльская королева» добралась до места, где всплыл Стэн Уильямс, его уже подняли на борт другого судна. Проплывая мимо, они увидели, что он лежит в лодке в окружении подручных, а из рваного обрубка на месте левой ноги хлещет кровь.
Когда они забрались в лодку, кровотечение уже замедлилось. Лицо водолаза было смертельно бледным, глаза оказались закрыты.
— Крабы, — едва слышно пробормотал он. — Там… внизу… большая пещера… туннель…
— Где, где именно? — Грисдейл присел возле него.
Но ответа не последовало. Стэн Уильямс был мертв.
Грисдейл поднялся на ноги и посмотрел на остальных.
— Они там, внизу, — тихо сказал он. — Но где?
— Мне спуститься туда и посмотреть? — без энтузиазма спросил Уайлдман. Этого он хотел меньше всего на свете, но долг заставил его предложить свою кандидатуру.
— Нет. — Грисдейл покачал головой. — Сегодня мы уже потеряли двух человек. Нужно сделать что-то другое. Возможно, послать туда подводные лодки.
Пэт Бенсон отвернулась. Она не плакала. Слезы были бы лишь внешним проявлением эмоций. Ей хотелось умереть. Она охотно надела бы водолазный костюм и спустилась под воду.
— Мы возвращаемся, — объявил Грисдейл. — На данный момент мы больше ничего не можем сделать.
Через несколько минут крошечный конвой направился обратно в Бармут. Враг вновь одержал победу.
* * *
Клифф Давенпорт отдыхал на камнях, пока не почувствовал, что силы возвращаются. Возвышающиеся над ним скалы оказались слишком крутыми для подъема. Был лишь один путь назад, и ему придется проплыть вдоль скалистой береговой линии, пока он не достигнет места, где можно выбраться на берег.
Через четверть часа профессор нашел место, которое искал, — небольшой галечный пляж, ведущий к овечьим пастбищам. Клифф выполз на сушу, посмотрел вниз и ухмыльнулся. Сделав паузу, снял ласты и очки. Возможно, любой увидевший сейчас профессора принял бы его за эксцентричного купальщика. Это был один из тех редких случаев в его жизни, когда он чувствовал себя нелепо.
Клифф пошел вдоль береговой линии, пока в поле зрения не появился Бармут. Профессор увидел разрушенную набережную и маленькую ярмарочную площадь. Это послужило мрачным напоминанием о том, что он видел в подводных пещерах.
Клифф ускорил шаг. Нельзя было терять ни минуты: чем раньше он передаст полученную информацию и что-нибудь будет сделано для уничтожения крабов, тем лучше.
Люди смотрели на него с удивлением, дети показывали пальцем и разбегались. Проходя мимо гавани, Клифф заметил «Уэльскую королеву» и моторную лодку, пришвартованные к причалу. Он ничего не понимал и был очень зол. Почему коллеги его бросили? Должна же быть причина.
Профессор с трудом убедил солдата на ступенях муниципалитета, что является самим собой.
— Я хочу видеть командующего Грисдейла, — нетерпеливо потребовал Клифф. — Я профессор Клиффорд Давенпорт.
— Профессор Давенпорт? — Глаза рядового расширились от удивления. — Вы сказали «профессор Давенпорт», сэр?
— Именно так! — рявкнул Клифф. — Ну же…
— Но… но… — Мужчина в форме заикался, недоверчиво выпучив глаза. — Вас же поймали крабы!
— Да ну? — профессор безрадостно рассмеялся. — Значит, все подумали, что меня сожрали, верно? Вот почему они так поспешно удрали домой. Наверное, боялись, что могут опоздать на чай!
Бесцеремонно оттолкнув испуганного часового, он поднялся по широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Там, за закрытыми двойными дверями, располагался временный штаб Грисдейла.
Клифф Давенпорт, не колеблясь, без стука распахнул их и вошел. Присутствующие в помещении повернулись к нему — раздражение на их лицах тут же сменилось недоверием.
— Боже мой! — У Грисдейла отвисла челюсть. — Не может быть. Но это так!
— Думал, что мне крышка, верно? — ухмыльнулся Клифф. — Не много же времени вы потратили на мои поиски.
— Мы… э-э… мы… — Глава Министерства обороны замолчал, разинув рот. Он так и не смог подобрать нужные слова.
— Где Пэт?! — рявкнул Клифф, его слова рассекли воздух, словно хлыст. — Ну же, ответьте мне. Где она?
— Ее отвезли обратно в Лланбедр, — ответил Уайлдман. — Она пережила шок.
— Уж лучше бы это оказалось правдой.
В помещении находилось человек семь-восемь. По большей части это были высокопоставленные военные чиновники. Все они просто молча таращились, не в силах поверить, что профессор Клиффорд Давенпорт стоит перед ними живой и невредимый.
— Полагаю, будет лучше, если каждый из нас расскажет свою историю, — наконец произнес Грисдейл, закрывая дверь. — Очевидно, все не так, как мы думали.
Через полчаса Грисдейл встал со стула.
— Невероятно, — прокомментировал он. — Совершенно невероятно. Конечно, когда мы подняли Уильямса на борт и увидели, что с ним случилось, то, естественно, предположили, что крабы и до тебя добрались, Клифф. И конечно же, ты не заметил бы кровь, поскольку фонарик у тебя был выключен. Теперь уничтожить их будет несложно: устроим в тех пещерах контролируемый ядерный взрыв. Но боюсь, мне придется попросить тебя снова спуститься под воду и показать нашим парням путь.
— В этом нет необходимости. Магнитной мины будет достаточно. Нужен лишь взрыв, который разрушит туннель, ведущий в пещеру, где прячутся эти чудовища. Тогда они будут запечатаны там навечно. Я и сам мог бы справиться без каких-либо проблем. Однако лучше оставить дело на завтра: если мы попытаемся сделать это сегодня ночью, когда они наверняка уйдут кормиться, то тогда просто впустую потратим время, а также подвергнем опасности весь мир. Кто знает, куда они направятся, когда не смогут вернуться домой?
— Логично, — сказал Грисдейл, поворачиваясь к остальным. Последовали кивки и одобрительный шепот.
— Хорошо, — обратился Грисдейл к Клиффу. — Я отвезу тебя в Лланбедр на своей машине, и ты сможешь успокоить миссис Бенсон. Однако я хотел бы начать рано утром: чем быстрее мы взорвем эти адские отродья, тем лучше!
* * *
Когда Клифф вошел в номер, Пэт Бенсон тихо рыдала на кровати. Сперва женщина не проявила удивления, предположив, что все это — часть ее сна о человеке, которого она любила. Лишь когда профессор сел рядом с ней и коснулся ее, она встрепенулась.
— Клифф! — воскликнула Пэт. — Я… ты…
— Нет, я не призрак. — Он поцеловал возлюбленную, сжав ее руку. — Я жив, и со мной ничего страшного не случилось.
Она отчаянно прижалась к нему, словно боясь, что он может внезапно исчезнуть, будто некий морской дух, посланный ее мучить.
— Что… что случилось? — всхлипывая, спросила она.
Профессор рассказал свою историю, способную изрядно потрепать нервы.
— Ох, Клифф, — плакала Пэт, обхватив его руками, — не возвращайся больше туда, пожалуйста. Пусть они сами закладывают бомбу. Ты уже сделал больше, чем нужно.
— Они не смогут найти пещеру, — попытался объяснить он. — Кроме того, на этот раз это будет не так опасно. Мне нужно лишь сунуть в туннель магнитную мину и убраться оттуда. Мина должна будет сработать примерно через час.
— Взрыв действительно положит конец этим тварям?
— Абсолютно, — заверил ее Клифф. — Гигантских крабов больше не будет.
Его руки начали осторожно расстегивать застежки на одежде. Вместе влюбленные скользнули в прохладную манящую постель. В момент обоюдного оргазма они жили только настоящим. То, что было раньше, и то, что ожидало их завтра, было выброшено из сознания.
Еще один день — вот все, что отделяло их от счастливой совместной жизни. Время гигантских крабов истекало.
11
Когда артиллерийский катер выходил из Бармута, над бухтой висел туман. На этот раз не было необходимости ни в баркасе, ни в моторной лодке. Миссия была простой: Клифф Давенпорт нырнет и установит мину. К тому времени, когда она сработает, они вернутся в гавань. В некотором смысле это было похоже на стрельбу по сидящему кролику.
Пэт Бенсон осталась в Лланбедре с миссис Джонс. На этот раз ее настойчивые просьбы сопровождать Клиффа были отклонены.
— Нет смысла, — сказал ей профессор. — Я вернусь задолго до обеда.
Когда бросили якорь, Клифф принялся облачаться в водолазный костюм.
— Уверен, что не хочешь, чтоб я послал с тобой Уайлдмана? — в сотый раз спросил Грисдейл.
— Абсолютно, — ответил Клифф. — Нет смысла рисковать двумя жизнями, не то чтобы была какая-то реальная опасность. Крабы наверняка спят, но кто их знает?
Далекие горы были скрыты плотной стеной тумана. Слегка моросило. Клифф содрогнулся. Немного солнечного света — и душевное состояние команды могло бы улучшиться.
Вода сомкнулась над головой профессора. Пристегнутый к поясу круглый предмет был размером раза в два больше ручной гранаты Миллса. К нему была прикреплена плоская резиновая присоска. Незамысловато, но надежно.
Одолеваемый беспокойством, Клифф Давенпорт двинулся вдоль основания скалы ко входу в большую пещеру. Все было слишком просто. На самом деле, казалось нелепым, что гигантские крабы, которые были совершенно неуязвимы для современного оружия, могут быть уничтожены устройством, почти не использовавшимся со времен Второй мировой. Тем не менее профессор не понимал, как они могут спастись.
Ему пришлось собрать все свое мужество, чтобы снова проникнуть в отверстие у основания скалы. Каждая тень, казалось, скрывала в себе спящего монстра. Он с трудом сохранял хладнокровие. Миссия должна быть выполнена безукоризненно. Бомбу необходимо заложить в нужном месте.
На этот раз Клифф знал, что скрывается в глубине этих пещер. Раньше он испытывал неуверенность и успокаивал себя тем, что, возможно, никогда не найдет того, что ищет. Проникнув в туннель, Клифф с облегчением вздохнул, когда не обнаружил там признаков жизни. Теперь он боялся лишь, что крабы увидят в воде отражение света от фонарика и захотят выяснить, в чем дело. Однако профессор понимал, что выполнение задачи займет не больше пары минут.
Он отстегнул мину-липучку и выбрал подходящее место для установки. Прямая, гладкая область на скале на уровне его головы показалась идеальной. Он прижал к ней присоску, удостоверившись, что та держится надежно. Мина закрепилась. Дрожащими пальцами Клифф настроил таймер на один час.
Затем он начал возвращаться в открытое море. Крабам осталось совсем недолго, и мир будет в безопасности.
— Ну и? — спросил Грисдейл с обеспокоенным выражением на лице, когда Клиффу помогли подняться на борт артиллерийского катера.
— Все в порядке, — ухмыльнувшись, ответил Клифф. — Думаю, должно сработать. Теперь уходим. Может, это всего лишь мина-липучка, но я не хочу быть рядом, когда она рванет! Взрыв может вызвать волну.
* * *
Через час Клифф облегченно вздохнул. Конечно же, звука взрыва они не слышали, но, если все прошло в соответствии с планом, крабам пришел конец.
В офисе муниципалитета Грисдейл налил два стаканчика виски. Они с Клиффом чокнулись и, переглянувшись, улыбнулись. Слова были лишними.
* * *
— Что ж, — вздохнула Пэт, отхлебнув кофе после вечернего ужина, — думаю, все позади. Надеюсь, с крабами покончено навсегда.
Клифф Давенпорт уловил в ее голосе сожаление. Он понимал Пэт. Не то чтобы она хоть в какой-то мере сочувствовала гигантским крабам, просто в Лланбедре их уже не будет связывать ничего общего. Теперь они могут разойтись в любое время, когда захотят.
— Вас к телефону, профессор! — миссис Джонс просунула голову в дверь столовой.
— Это Гризли, — заметил Клифф и поднялся на ноги, отодвинув стул назад. — Он сказал, что вечером позвонит. Они отправили туда пару ныряльщиков, чтобы проверить результат нашего маленького взрыва. Я на минутку.
Вернувшись за стол через пару минут, профессор с ухмылкой радостно потирал руки.
— Точно в цель! — Он положил в чашку две ложки сахара. — Взрыв обвалил не только свод туннеля: внешняя пещера тоже обрушилась. Оттуда уже ничто не выберется. Могу даже поспорить, что внутренняя пещера тоже обвалилась, придавив крабов миллионами тонн камня. Грисдейл вернулся в Лондон. Улетел самолетом.
— Значит, это и правда конец. — Пэт закурила сигарету и глубоко затянулась. — Дело закрыто?
— Почти. — Он медленно и осторожно набил табаком трубку. — За исключением нас.
У нее екнуло сердце.
— Ты имеешь в виду…
— Чудный вечер, — сказал он, радуясь возможности выглянуть в окно. — Просто думаю, что неплохо было бы пройтись. Еще пару часов будет светло.
— Только не по острову! — Она положила свою руку на его.
— Да. Островом я уже сыт по горло. Предлагаю проехать на машине вдоль побережья и там погулять.
— С удовольствием, — сказала Пэт, гася сигарету в пепельнице. — Давай же. Чего мы ждем?
* * *
— Мы не можем просто разойтись, Пэт. — Клифф Давенпорт озвучил мысли, тревожившие его весь вечер. — Я имею в виду… Знаю, встречаться в таких обстоятельствах было нелегко, но, как говорят старики, нет худа без добра. Я… я…
— Да? — Пэт придвинулась к нему, и какое-то время они стояли на тропе утеса, любуясь закатом. Золотые лучи отражались на спокойной поверхности бухты. Туман, стоявший весь день, к вечеру рассеялся.
— Думаю, погода будет хорошая, — пробормотал он.
— Ты не это собирался сказать. — Пэт сжала его руку. — Ты сказал что-то про худо без добра…
— Э-э… да. — Клифф занервничал, причем ситуация, в которой он оказался, волновала его сильнее, чем перспектива новой встречи с гигантскими крабами утром того же дня. — Очень страшно напрямую спрашивать женщину, выйдет ли она за тебя замуж. У меня сейчас дрожат колени, и мне кажется, что я упаду в обморок.
— И когда же? — Она поцеловала его. — Не заставляй меня ждать слишком долго, Клифф!
— Как только мы вернемся в Лондон, — пообещал он, выдохнув с облегчением. — Думаю, мы можем уехать послезавтра.
— Не могу дождаться возвращения, — вздохнула она, предаваясь долгим объятиям.
Пэт и Клифф двинулись дальше с чувством, словно могли бы гулять так вечно. Они держали путь вдоль скал, пока в сгущающихся сумерках не увидели далекие огни Бармута.
— Может, нам лучше вернуться? — спросил Клифф, пока они стояли и наблюдали за колонией кроликов, резвящихся на травянистом участке скал.
— Я могла бы остаться здесь навсегда, — мечтательно пробормотала Пэт. — Может, посидим здесь немного и отдохнем? Мы ни разу не расслаблялись с тех пор, как вместе.
Они сели у травянистого холма, прислонившись спиной к большому камню. Кролики продолжали резвиться: либо не замечали присутствия влюбленных, либо не видели причин их бояться.
Внезапно, словно по команде, больше десятка белых хвостиков замелькало в воздухе и кролики исчезли в ближайших норах.
— Боже! — нахмурилась Пэт. — Что это с ними? Мы находимся здесь уже полчаса и не могли их вспугнуть.
Клифф Давенпорт внимательно осматривал небо. Может, ястреб… Пара чаек лениво пролетела у них над головами, направляясь в сторону берега на ночевку. В остальном небо было пустым. Тогда, возможно, горностай или лиса…
Когда его острый взгляд скользнул по склону, до раскинувшейся в ста ярдах от них лощины, а затем поднялся к скалистым пикам на горизонте, Клифф уловил какое-то движение. Уже темнело, и, что бы там ни было, оно пряталось в тени высоких скал. Просто еще более темное пятно. Клифф внимательно всмотрелся: оно определенно двигалось. Конечно, фермеры по соседству пользовались этой холмистой местностью для выпаса овец. Хотя своим размером пятно явно превосходило овцу. Может, пони сорвался с привязи и убежал в поисках свободы?
Пятно выползло на более светлый участок, и Клифф смог хорошо это разглядеть.
— Боже мой, — прошептал он. — Во имя всего святого, что это… Пэт! Это же краб!
— О нет! — Она проследила глазами за его взглядом. Так и было: посреди участка, поросшего жесткой горной травой и папоротником, притаился гигантский краб. Внезапно к нему присоединился второй, а затем и третий.
— Откуда они вылезают, черт возьми? — выдохнул Клифф. — Они не могли взобраться на скалы. Даже они не смогли бы это сделать. Но больше неоткуда. Они будто появились из-под земли!
— Это невозможно! — воскликнула Пэт, надеясь, что вот-вот пробудится и обнаружит: они уснули в траве и им все приснилось. — Они не могли. Ты же сам сказал, что они не смогут выбраться из той пещеры!
Клифф Давенпорт молчал. Он не мог поверить, что эти существа освободились… и что они живы.
Но с реальностью происходящего было не поспорить. Все больше и больше крабов появлялось на противоположной стороне холма. Казалось, они материализовывались из воздуха и, собираясь вместе, замирали в ожидании. Но чего?
— Крабьего короля! — Профессор выругался. — Видела этого дьявола? Он вдвое больше любого из них. И хитрее любого человека. Каким-то образом он вывел их оттуда, но как?
— Что будем делать? — прошептала Пэт Бенсон. — Имею в виду, мы только что поздравляли себя с тем, что все исправили, и тут бац — снова вернулись к тому, с чего начали!
Клифф Давенпорт посмотрел на часы. В глубоких сумерках он смог определить положение двух стрелок. Было девять часов.
— Грисдейл вернется в свою лондонскую квартиру. — В его шепоте чувствовалось все то нервное напряжение, что он испытал за последние три недели. — Думаю, придется позвонить ему и сказать, чтобы он возвращался как можно скорее. Боюсь, все началось сначала. Военные сегодня тоже ушли из города. Осталось лишь несколько солдат, чтобы помочь с расчисткой. Придется всех снова вызывать. Давай просто проследим за этими чудовищами. Не могут же они оставаться здесь вечно. Хочу посмотреть, куда они пойдут.
Но крабам, казалось, нравилось сидеть, сгрудившись на том участке холма. Все больше и больше ракообразных появлялись из тьмы и присоединялись к остальным. Некоторые даже прятались в панцири. Они не спешили никуда уходить.
Затем тьма накрыла их, и наблюдатели не могли разглядеть даже очертаний врага, восставшего из мертвых.
— Идем, — сказал Клифф, помогая Пэт подняться на ноги. — Нам лучше уйти. Мне не нравится идея бродить, спотыкаясь, в темноте, когда вокруг ползают эти твари.
* * *
— Ты уверен? — Голос Грисдейла был напряженным из-за усталости после долгого путешествия и того факта, что все их усилия оказались напрасны.
— Конечно, уверен, — ответил Клифф. — В противном случае я не звонил бы тебе. Мы видели их собственными глазами!
— Но как?
— Могу лишь предположить. За большой пещерой, где они жили, похоже, был еще один туннель, ведущий наружу. Сейчас они прямо под открытым небом. Бог знает, куда они направятся! Мы видели, как они притаились там, но потом из-за темноты их стало невозможно разглядеть. В конце концов им придется вернуться в соленую воду. Может, они просто уйдут обратно в море и оставят нас в покое.
— Может, — простонал Грисдейл, — а может, и нет. Вернусь завтра утром первым же рейсом, а пока уведомлю Министерство обороны. Бог знает, что нам теперь делать. Если не сбрасывать ядерную бомбу, то я даже понятия не имею. Может, они даже это переживут!
Пэт нагнулась и поцеловала Клиффа, когда он положил трубку и закрыл лицо руками.
— Ты сделал все, что мог, — успокаивающе сказала она. — Это не твоя вина. Может, нам просто уехать и оставить все это им?
Клифф покачал головой.
— Нет, — вздохнул он. — Я должен довести это дело до конца. Боюсь, нам придется отложить свадьбу. Возможно, это займет всего пару дней. Может быть, кто-нибудь что-нибудь придумает.
— Понимаю. — Голос Пэт дрожал, и Клифф чувствовал, что она вот-вот расплачется. — Но я остаюсь с тобой. Что бы ни случилось, мы доведем все до конца. Будь в этом уверен.
Он кивнул. У него не хватило духу сказать ей, что, по его ощущениям, все только начинается.
12
— Не вижу ни одного. Ни одного!
Клифф Давенпорт и Пэт Бенсон остановились на вершине холма, где накануне вечером сидели и наблюдали за гигантскими крабами.
С первыми же лучами солнца, вооружившись биноклями, они выехали из Лланбедра в попытке обнаружить армию крабов. Холмы были пустынны, лишь несколько кроликов — вероятно, те, которых они уже видели, — мирно покусывали жесткую траву.
— Давай попробуем выяснить, откуда они появились, — предложил Клифф. Он направился в сторону противоположного склона. — Если существует туннель, его будет несложно найти.
Профессор оказался прав. Среди зарослей утесника и папоротника они обнаружили входное отверстие шахты, футов двадцать в окружности. Заросли, которые его скрывали, были примяты, и на участке мягкой земли просматривались уже знакомые отметины.
— Шахта постепенно уходит вниз, — заметил Клифф, заглянув в темное отверстие. — Не сомневаюсь, что спелеологи здесь годами чудесно проводили время. Почему я не подумал о чем-нибудь подобном?
— Никому бы и в голову не пришло, — утешила его Пэт. — Представители гражданской службы и Министерства обороны детально изучали твой план, даже имели перед собой карту местности. Это просто досадная оплошность!
— Досадная оплошность, которая может дорого обойтись, — выпрямившись, ответил Клифф. — Что ж, нам лучше вернуться и позавтракать. Сейчас мы больше ничего не можем сделать. И все же я очень хочу знать, где крабы находятся в данный момент.
* * *
После завтрака Пэт с профессором приняли посетителя. Когда они выходили из столовой, Клифф увидел на парковке возле отеля знакомую машину.
— Это полковник Мэттьюз, — пробормотал он. — Дорогая, можешь пойти позаниматься чем-нибудь полчаса. Не сомневаюсь, что Гризли уже разорвал свой счет за телефон.
Полковник Мэттьюз был коренастым типом, обладающим большим самомнением. Он считал, что в свои сорок семь должен иметь гораздо более высокий чин в британской армии, чем тот, до которого успел дослужиться. Гигантские крабы бросили ему вызов. Полковник не скрывал возмущения, когда профессор накануне закладывал мину-липучку, и теперь тешил себя новой надеждой на славу.
— Тогда это не сработало! — громогласно заявил он, его глаза выдавали злорадство. — Но на этот раз мы их достанем.
— Если сможете их найти, — возразил Клифф, провожая его в пустую гостиную. — В настоящий момент они будто исчезли с лица земли.
— О, чепуха! — парировал полковник. — Жалею лишь, что меня с самого начала не послали сюда. То, что произошло в Бармуте, совершенно неприемлемо. Войска были дислоцированы неудачно. Всего один танк. Миномет доставили слишком поздно.
— Танки и минометы абсолютно бесполезны против такого врага, — ответил Клифф. — Это уже доказано.
— Вздор! — покраснев, рявкнул полковник Мэттьюз. — Глупцы, отвечавшие за них, виноваты в неудаче. Если б оружие использовалось эффективно, эти твари не продвинулись бы дальше гавани.
— Как скажете, — вздохнул Клифф. — Я так понимаю, командующий Грисдейл координирует действие служб и мы должны снова собраться вместе.
— Именно так, — проворчал Мэттьюз. — Хотя, как говорится, у семи нянек дитя без глазу. Приоритетной задачей будет определить местонахождение врага. Очевидно, они вернулись в море, поэтому первым делом я укреплю силы в Бармуте. Остается только ждать, когда они пойдут на нас. Думаю, тем временем было бы полезно обыскать оставшиеся подводные пещеры вдоль этого отрезка береговой линии. По-моему, именно там мы их и найдем. Могли бы сэкономить много времени и избавить себя от ненужных хлопот.
— Как вам угодно, — покорно произнес Клифф Давенпорт. Он медленно покачал головой. — Если хотите отправить туда ныряльщиков, решать вам. Хотя, честно говоря, думаю, мы усвоили урок о тщетности ведения подводной войны против них.
— Поэтому вы погружаться больше не будете. — Нижняя губа полковника Мэттьюза изогнулась в ухмылке. — Я буду только за, профессор. У меня полно своих ныряльщиков. Хотя чем вы тем временем будете заниматься, я понятия не имею.
— Найти их — это только полдела, — заметил Клифф, стараясь не показывать своего раздражения. — Уничтожить — совсем другое, полковник. В свое время вы это поймете.
* * *
Прошла неделя. Жители Уэльского побережья — от Колвин-Бэй до Борта — наконец смогли спокойно вздохнуть. Общественность придерживалась мнения, что крабы ушли навсегда. Может, они появятся где-нибудь в далекой стране, на другом конце великого океана, но это будут уже чужие проблемы.
В следующую среду аномально жаркая погода была потревожена одной из самых сильных гроз за всю историю городка. Небо потемнело. Гремел гром, сверкали молнии, затем хлынул ливень. В течение часа улицы Бармута были затоплены водой.
— Вот это да! — Клифф Давенпорт поторопил Пэт Бенсон, и она вошла в уютное убежище, «Рундук Дэйви Джонса». — Думаю, это то, чего мы ждали.
— Почему это? — спросила Пэт, сбрасывая мокрый плащ и добавляя сахара себе в кофе.
— Крабы на инстинктивном уровне подчиняются влиянию стихий, — объяснил Клифф, набивая трубку табаком. — Находясь на дне океана, они полностью осознают, что происходит наверху. Привычки обычного, дружелюбного крабика можно сравнить с привычками этих чудовищ, в этом я уверен. Ловцы крабов знают, что после штормовой ночи их улов увеличится в десять раз. Крабы ищут убежище на литоралях и пляжах укромных бухт. Вот почему я считаю, что у этого, более крупного, подвида должно возникнуть желание снова отправиться в путь. Где бы они ни отдыхали, крабы решат, что пора снова действовать.
— Что ж, любовь моя, — сказала Пэт, сжимая под столом его руку, — если это означает, что дата нашей свадьбы будет перенесена, тогда я за!
Они рассмеялись. Их смех был полон тревоги.
Позже в тот же день сквозь низко висящие облака пробилось солнце, однако горы оставались затянуты густым туманом. Было тепло, и в воздухе явно чувствовалась угроза, словно он был наэлектризован после прошедших гроз. Настало время ожидания. Временное затишье.
Вечер был жарким и душным. После обеда Клифф и Пэт, воспользовавшись машиной, отправились на прогулку, которая мало чем отличалась от преодоления полосы препятствий из луж и густой грязи. Они поехали на юг и остановились на возвышенности, откуда было видно побережье до самого Бармута. Тем не менее с наступлением сумерек их мысли обратились к вопросам, не связанным с постоянной угрозой наступления гигантских крабов.
* * *
Утро выдалось пасмурным. Ночью с моря пришел туман, уменьшив видимость до двадцати ярдов.
В такие времена работа машиниста поезда наиболее опасна. В конце месяца Дай Питерс должен был выйти на пенсию. Он с нетерпением ждал того дня, когда ему больше не придется водить ранний утренний поезд из Долгелли в Бармут, через густые туманы, которые должны были начаться с сентября. И вот на тебе! Посреди августа — бац! — настоящее зимнее утро! Он выругался, когда поезд остановился на полустанке в Артоге.
— Доброе утро, Дай! — крикнул грузчик, бросив посылку в вагон охраны, а затем приблизился к локомотиву. — Как там?
— Ужасно, — поморщился Дай. — Подъезжали на такой скорости, что пешком добраться быстрее.
Дальше поезд двинулся еще более медленно. Пересекать устье реки Даю Питерсу никогда не нравилось. Это было глупое чувство, и он в жизни не рискнул бы поделиться своими опасениями с коллегами-машинистами, но… он не доверял старому мосту. За тем регулярно ухаживали, и эксперты говорили, что он прослужит еще сто лет, но это не мешало Даю видеть его в кошмарах. Он потерял счет тому, сколько раз просыпался среди ночи в холодном поту, крича от ужаса. Его жена привыкла к этому и всегда успокаивала Дая… почти всегда.
Сон постоянно был один и тот же. Высокий прилив. Вода в устье мутная и глубокая. Кружится, словно в диком водовороте. Поезд ползет со скоростью улитки — несмотря на то, что Дай дает ему полный ход, — замедляется по какой-то необъяснимой причине. Наконец локомотив со скрежетом останавливается. Снизу доносится треск. Мост провисает, а затем ломается посередине. Внезапный крен. Поезд устремляется в воду. Крики, его — самый громкий. Вода смыкается у Дая над головой. И тут он обычно просыпался.
В такое утро, как сегодня, эти сны не были лишь порождением возбужденного спящего мозга. Они с легкостью могли стать реальностью.
Он ненавидел этот мост. В ясное утро проезд по нему занимал не больше пяти минут, но в такое мог длиться все пять часов. Пять часов проклятой пытки. Дай стал постепенно сбавлять скорость. Десять миль в час. Он посмотрел вниз: сквозь серый туман было видно устье реки, мрачное и неприветливое. Дая передернуло.
Усилием воли он перевел взгляд на лежащие впереди рельсы, огражденные парапетами из стальных балок с обеих сторон. На вид они были довольно крепкими. Тем не менее, когда все закончится и поезд подойдет к станции Бармут, он будет очень рад.
Внезапно перед поездом из тумана возникла какая-то фигура. Дай на автомате ударил по тормозам. Колеса завизжали с мучительным визгом. Что бы это ни было, оно все еще стояло на путях, прямо перед поездом, и явно не собиралось уходить. Похоже, чья-то корова случайно забрела на мост. Если она не уйдет, то попадет под поезд. Тупое животное. Поезда не могут резко тормозить!
Теперь он видел фигуру более отчетливо. Господи! Это была вовсе не корова, а что-то более крупное, неправильной формы.
— Черт возьми! — выругался он вслух. — Это же один из тех проклятых крабов!
Поезд уже почти остановился, когда Дай увидел краба. Во всех подробностях. Морду. Выражение глаз. Тварь знала, что он остановится. Что ж, Дай ей покажет. Его рука отпустила ручку тормоза и вернулась на рычаг газа. Полный вперед. На пути появились еще крабы, целые полчища ракообразных. Покажи им всем. Преврати их в кашу!
Разогнавшись до двадцати миль в час, локомотив столкнулся с крабьим королем. Снова раздался скрежет металла. Последовал толчок, от которого всех пассажиров подбросило вверх. Дай Питерс распластался на полу кабины.
На долю секунды все будто замерло. Время остановилось. Затем локомотив встал на дыбы, бесцельно вращая в воздухе колесами. Вагоны стали складываться гармошкой, переворачиваясь и врезаясь в стальные балки моста. Люди кричали.
Дай Питерс пытался дотянуться до рычагов управления — рукоятки тормоза, разгона, чего угодно. Локомотив накренился под невероятным углом, словно игрушечная модель в руках ребенка. Машинист отчаянно цеплялся за жизнь.
Он снова увидел под собой воду. Кружащийся поток, казалось, был готов его принять. Еще одно столкновение. Стальные балки, со свистом вращаясь, взлетели в воздух.
Все тот же сон. Дай закричал.
— Эмма! Эмма! Разбуди меня! Мост… вода… ради бога, разбуди меня!
Вместе с лавиной падающих обломков мост стал соскальзывать в воду, словно связка сосисок, небрежно бросаемая в кастрюлю. Последовал гигантский всплеск, мутная вода вспенилась, а затем внезапно наступила тишина.
Все замерло. Кроме крабов. Спускаясь по изогнутым и сломанным опорам, они падали в воду, спеша получить свою награду. Нежную человеческую плоть.
* * *
— Черт меня побери! Туман сгущается! — Человек в носовой части спасательной шлюпки вглядывался во мглу. — Ничего не вижу. Подожди! Это же мост. Господь всемогущий!
Вторая шлюпка шла рядом. Повсюду плавали обломки. Никаких следов поезда и его пассажиров. Заглянуть в мутные глубины было невозможно.
— Ни черта не вижу! — прокричал шкипер второй шлюпки. — Эй, что качает лодку?
Спасательная шлюпка завалилась на борт, пассажиры сгрудились на палубе.
— Проклятье! Что происходит?
Нос первой шлюпки задрался. Люди покатились вниз, двое улетели за борт. Раздавались крики и визги.
— Это… это чертовы крабы! — Шкипер, не удержавшись, полетел в воду и успел увидеть жуткие клешни, прежде чем те его схватили.
Все оказались в воде. Царила паника. Людей тянуло вниз, некоторым удавалось на несколько минут избежать судьбы товарищей, но спасение носило лишь временный характер. Конец был неизбежен.
Перевернутые спасательные шлюпки стало уносить течением. То там, то тут бурая вода окрашивалась в красный цвет. Сидевшие на прибрежном иле чайки взмыли в воздух, покружили и полетели в сторону моря, словно почувствовав, что здесь им не место.
13
— Они все время были в устье реки! — ударил кулаком по столу Грисдейл. — Пока мы прочесывали берег с помощью военных и размещали вдоль побережья тяжелую артиллерию, они прятались на дне устья!
Он посмотрел на Клиффа Давенпорта и покачал головой.
— Туман тоже добавил проблем, — простонал он. — Угораздило же его опуститься именно сейчас!
— Именно этого и ждал крабий король, — прокомментировал профессор. — Это самый хитрый враг, которого когда-либо знал мир. И он не намерен ограничиваться только Уэльским побережьем. Я более чем в этом уверен.
— Что нам делать? — с отчаянием произнес Грисдейл, выглядывая из окна номера на набережную. Клубящийся туман закрыл собой море. — Полтретьего состоится экстренное заседание. Будет все высшее руководство. Войска и боевая техника уже в пути, но смогут ли они противостоять этим проклятым крабам?
— Боюсь, что нет. — Клифф забарабанил пальцами по столу. — И все же должно быть решение. Они не могут быть совершенно неуязвимыми. Наверняка у них есть слабое место. Нужно лишь отыскать его.
— Эта встреча будет сложной, — добавил Грисдейл. — Я работал днем и ночью, сотрудничал со всеми вооруженными силами, но отовсюду слышу: «Гризли ничего не делает». Откровенно говоря, у меня все мысли только о ядерной бомбе. Но так не годится!
— Они действуют в стиле коммандос, — задумчиво произнес профессор. — Быстро атакуют и отступают в море. Я задавал себе вопрос, почему они не продвигаются вглубь суши. Вовсе не страх контратаки заставляет их отступать. Просто они могут существовать без соленой воды лишь ограниченный период времени. Возьмем обычного краба: он может жить на пляже между приливами, скажем, двенадцать часов. Эти чудовища, похоже, тоже продержатся не больше, а возможно, и того не протянут. Может, в связи с этим их сопротивляемость вне воды не такая высокая? Они могут выстоять перед тяжелой артиллерией, но… Возьмем битву при Бармуте или вторжение на Шелл-Айленд. В обоих случаях они находились на суше не больше пары часов.
— Не понимаю, как это нам поможет, — прокомментировал Грисдейл. — Это означает лишь, что, если живешь вдали от воды, ты в безопасности. В таком случае без авиасообщения мы все будем пленниками этого острова. Как только они начнут размножаться, даже большие суда окажутся в опасности. Численность этих тварей будет расти, они будут править океанами и расширять свое царство ужаса, захватывая побережья по всему миру.
— И тем не менее, — уверенно заявил Клифф Давенпорт, поднимаясь на ноги, — я буду над этим работать. Должно быть какое-то решение. Причем настолько простое, что даже в голову нам не приходило.
* * *
К полудню, когда с моря подул освежающий ветерок, туман начал рассеиваться. Слабый солнечный свет просочился сквозь низко висящие облака.
Деревня Артог представляла собой настоящий улей, полный кипучей активности. Отряды военных проходили через нее, направляясь на пляж в Фэрборне. Прибыли краны и другая тяжелая техника, чтобы ремонт моста мог начаться с минимальной задержкой.
Жители деревни, не удержавшись, собрались на платформе крошечной станции. Оттуда сквозь редеющий туман просматривался стоящий на противоположной стороне устья Бармут. По скелету разрушенного моста с криками и руганью карабкались мужчины.
Прилив начал отступать. Сперва очень медленно, почти незаметно. Затем показались илистые отмели, с каждой минутой они становились все отчетливее.
Зеваки подошли ближе: что-то торчало над поверхностью убывающей воды. Вагон. Изуродованный почти до неузнаваемости. Затем они увидели локомотив, зарывшийся носом в вязкий ил.
К воде подтащили гребные лодки. Ропот ужаса пробежал по толпе: смельчаки! И куда делись крабы? Зеваки нервно озирались. Все вокруг было тихо и мирно, даже некогда стремительное течение стало едва заметным.
Лодки достигли обломков. Мужчины стали карабкаться на останки поезда — вскрывали двери вагона и разбивали окна, некоторые проникли внутрь. Через несколько минут смельчаки вновь появились снаружи, качая головами, и забрались обратно в колеблемые волнами лодки.
Тел они не обнаружили.
Ночь прошла спокойно, если не считать грохота танков и прибывающего подкрепления. Никто в Артоге не спал: все лежали и слушали, и каждый новый звук укреплял испытываемое людьми чувство защищенности.
У входа в устье разместился эсминец, еще два патрулировали открытое море. Не прекращалось движение летательных аппаратов. На этот раз люди не сомневались, что с крабами будет покончено. Устье реки определенно стало ловушкой для этих кошмарных тварей. У них был выбор: либо остаться там и умереть, либо попытаться сбежать и быть стертыми с лица земли. В любом случае крабий король и его грозная армия потерпят поражение.
Прошло два дня. Жара вернулась. Работа на мосту шла быстрыми темпами. Старые балки заменили на новые. Большая часть разбитого поезда была поднята с помощью кранов. Двадцать четыре человека, включая экипаж двух спасательных шлюпок, были объявлены пропавшими без вести. Ни единого тела не было обнаружено.
И все же военные ждали. Все ждали.
Погода становилась все жарче. Искрилось темно-синее море, даже илистое устье казалось не таким устрашающим. Купание было ограничено, и все же отдыхающие валили на пляжи с таким же рвением, с каким зеваки собирались глазеть на последствия ужасной аварии.
Военные и полиция сформировали широкий кордон, чтобы не пускать людей на пляжи. Палатки, появившиеся на склонах соседних холмов, придавали ситуации странную карнавальную атмосферу. Дороги были заблокированы десятимильными пробками. Лишь полное и абсолютное уничтожение гигантских крабов могло вернуть ауру мира и покоя в эту часть Уэльского побережья.
— Когда-нибудь эти ублюдки должны будут начать действовать, — заявил полковник Мэттьюз, важно надувая щеки перед старшими офицерами во временной казарме, что была обустроена в Фэрборне. — Они не могут вечно прятаться в устье реки!
— А если их там вообще нет? — спросил молодой капитан. — Может, они вернулись в море, после того как потопили спасательные шлюпки.
— Вздор! — рявкнул полковник Мэттьюз и повернулся к настенной карте. — Если через двадцать четыре часа они не появятся, мы начнем прочесывать дно драгой.
Пока полковник Мэттьюз продолжал свою речь, в устье что-то происходило. Наступил отлив, вода достигла самого низкого уровня за последние несколько недель, и между двумя покатыми илистыми отмелями остался лишь узкий канал с неторопливо текущей водой. Люди, что ремонтировали мост, воспользовались коротким периодом, когда опоры были наиболее доступны.
Внезапно течение стало набирать скорость. Тем, кто работал по пояс в воде, пришлось хвататься за стальные перекрытия, чтобы удержаться на месте.
— Эй! — крикнул один, отчаянно вцепившись в ржавую балку. — Идет приливная волна.
— Смотрите!
Остальные повернули головы. Большая волна накрыла мужчин, заставив их ловить ртом воздух. Следом накатила вторая. По сравнению с ней Севернский бор[3] казался рябью на лесном ручейке. Что-то превратило воду в пенящийся котел.
С моста донеслись крики. Находящиеся на нем люди бросились искать укрытие. Тем, кто был в воде, повезло меньше: их смыло следующей волной. Пытаться плыть было бесполезно. Обрушивающиеся волны подбрасывали людей вверх, а затем увлекали в глубокий ил.
— Крабы! Крабы наступают!
Испуганные крики рабочих разносились над устьем. Солдаты, терпеливо ждавшие в течение длительного периода бездействия, потянулись за оружием. Началось!
Словно нескончаемая колонна муравьев-солдат, крабы один за другим выходили из устья. На самом деле, лишь при подобном строе они могли так долго оставаться незамеченными во время отливов. Их метод сокрытия больше не был тайной.
Они продолжали наступать. Сотня. Две. Три. Четыре… Их было не счесть.
Чики-чик. Чики-чик.
Пятеро мужчин на мосту спасались бегством. Если повезет, они окажутся на суше раньше наступающих крабов, которые с поразительной скоростью пробираются сквозь ил.
Люди смогли бы сделать это, если бы один из них не споткнулся и остальные четверо не остановились, чтобы помочь ему. Пока рабочие помогали упавшему товарищу встать, они осознали, что потеряли последнюю надежду. Два краба повернули назад и бросились за ними на мост. Остальная непрекращающаяся колонна продолжала наступать на Артог.
Рабочие побежали в том направлении, откуда пришли. Их преследователи, казалось, не спешили. Возможно, понимали, что людям уже не спастись.
— Что будем делать? — Мужчины в комбинезонах резко остановились на краю рваной дыры в мосту. Она была слишком широкой, чтобы ее можно было перепрыгнуть. Они оглянулись. Равномерное щелканье наполнило воздух, когда крабы намеренно сбавили темп. Две пары злобных глаз блестели в ярком солнечном свете.
— Прыгайте! — закричал мужчина, подвернувший ногу. — Прыгайте в воду!
Все прыгнули, как один. Будучи опытными пловцами, они идеально вошли в воду. Возможно, мужчины и выбрались бы, если бы не три гигантских краба, идеально замаскированные на фоне ила и скользящие им навстречу.
Вдали прозвучал первый выстрел.
* * *
Клифф Давенпорт и Пэт Бенсон прогуливались в сторону гавани Бармута. Пока ничего не случилось, делать особенно было нечего, а в компании друг друга жизнь уже не казалась такой скучной.
Клифф купил в киоске газету, и они сели на скамейку с видом на гавань. Восстановительные работы шли полным ходом, и ничего уже не говорило о вторжении крабов, кроме воспоминаний свидетелей.
Клифф лениво развернул газету. Естественно, на первых полосах большинства лондонских ежедневных изданий по-прежнему доминировало Уэльское побережье.
«ГДЕ ЖЕ СЕЙЧАС ГИГАНТСКИЕ КРАБЫ?» — гласил заголовок. Клифф быстро пробежал глазами статью. Редакции газет с Флит-стрит явно не собирались указывать точное местонахождение крабов.
Пэт читала через его плечо.
— Бедный малыш! — пробормотала она.
— Что такое? — пробурчал Клифф, погрузившись в чтение нелепой статьи какого-то журналиста, предположившего, что крабы могут прятаться в горах.
— Вот, — сказала она, указывая пальцем на небольшой абзац внизу страницы.
«Ребенок выпил гербицид и умер, — прочитал Клифф. — Восьмилетняя девочка, выпившая на прошлой неделе в саду у родителей в Сюррее раствор гербицида, умерла этим утром. Противоядия не существует. Родители, будьте осторожны!»
Клифф прервался и внезапно схватил Пэт за руку с такой силой, что она вскрикнула от боли.
— Ой! — Пэт выдернула руку. — Что такое, Клифф? Понимаю, это ужасное происшествие, но не нужно…
— Гербицид. — Он ударил кулаком по ладони другой руки. — Вещество для уничтожения растительности. Смертельно для всех форм жизни. Проникает через поры. Поражает легкие. Интересно…
— К чему ты клонишь? — спросила Пэт. — Помутился рассудком?
— Нет. — Он поднялся на ноги и улыбнулся. — Наоборот. Идем, нам нужно немедленно увидеть Грисдейла. Нельзя терять ни минуты!
* * *
— Возможно, ты прав, — заметил Грисдейл после того, как охотно выслушал теорию Клиффа Давенпорта. — Во всяком случае, стоит попробовать.
Грисдейл заглянул в телефонный справочник, снял трубку и набрал номер. После некоторой задержки ему удалось дозвониться до нужного ведомства. Он пересказал человеку на другом конце линии профессорскую теорию.
— Отлично! Отлично! — Судя по голосу, Грисдейл был очень доволен. — Как скоро вы сможете доставить его сюда? Сегодня? Прекрасно. Да. Еще нам потребуются аппараты для распыления. Спасибо.
Он положил трубку.
— «Сельхозпоставки» доставят гербицид немедленно… — Его прервал телефонный звонок.
— Грисдейл! — рявкнул он. Выражение раздражения на его лице быстро сменилось изумлением и ужасом. — Вот это да! Хорошо, мы задействуем все доступные войска. Сейчас же.
— Это был полковник Мэттьюз, — сказал он, повернувшись с бледным лицом к Клиффу и Пэт. — Крабы устроили дневной набег на Артог. Они не только выдержали огонь с близкого расстояния из танка «Центурион», но и сбросили машину в устье. Крабы заставили войска отступить!
Грисдейл подошел к окну и открыл его. Они услышали доносящуюся со стороны устья стрельбу.
— Остается лишь надеяться, — пробормотал Клифф, обнимая одной рукой Пэт, — что грузовик с гербицидом прибудет сюда до того, как будет слишком поздно.
14
Падение в реку танка «Центурион» послужило сигналом к отступлению. Военные оставили свои позиции вдоль устья: если «Центурион» не смог отразить врага, ничто уже не сможет.
Стремительно начало прибывать подкрепление. И так же быстро стало отступать. Крабы были уже почти у самой станции. Они двигались медленно. Стрельба прекратилась так же внезапно, как началась. Это была пустая трата боеприпасов.
Между станцией и первыми домами лежал пустырь площадью в несколько акров. Большую его часть покрывала высокая трава, высохшая от недавней жары.
— Подожгите траву! — проревел полковник Мэттьюз. — Быстрее, пока они не дошли.
— Огонь на них не действует, — ответил один из офицеров. — В Бармуте…
— Поджигайте! — рявкнул полковник. — Иначе пойдете под трибунал!
Вспыхнула спичка. Огонь жадно лизнул сухую траву, и легкий ветерок раздул его. Через несколько минут на пути наступающих крабов возникла огненная стена.
— Это остановит их! — В смехе Мэттьюза было что-то безумное. — Это…
Крабий король первым ступил на пылающий участок. Он двигался в клубах дыма и даже не ускорялся. Остальные последовали за ним.
— Невероятно! — Мэттьюз вытащил револьвер, прицелился дрожащей рукой, и пистолет дернулся. Полковник выстрелил шесть раз, а затем боек щелкнул по пустому барабану. И только тогда Мэттьюз приказал своим людям отступать к дороге. Былая уверенность покинула его.
* * *
Водитель грузовика «Сельхозпоставок» из Долгелли выругался, застряв в пробке. Он видел сотни машин, стоящих бампер к бамперу. Колонна, извиваясь, исчезала за следующим холмом. Через триста ярдов находился платный мост. Он был закрыт. У входа стояли два солдата в форме цвета хаки, вооруженные ружьями.
Затем водитель увидел синие мигающие огни. Мотоциклетная полиция. Двое направились к нему, замедлились, увидев надпись на кабине.
— Сэр! — крикнул один, даже не удосужившись спешиться. — Следуйте за нами по встречке. Мы проведем вас по мосту.
Почесав голову, водитель отпустил сцепление. Боже, должно быть, дело очень срочное. У кого-то началась паника из-за сорняков! Сидящий рядом мужчина промолчал. Он хорошо знал, что их ждет.
— Ну наконец-то, — с явным облегчением в голосе произнес Грисдейл, когда увидел, как грузовик с полицейским эскортом поворачивает на маленькое поле, где находился вертолет. Рядом стоял пилот и курил сигарету. — За дело. У нас мало времени.
Двое мужчин принялись разгружать грузовик и нести металлические канистры к вертолету. Полевой опрыскиватель уже был установлен. Осталось лишь все подсоединить.
Пилот бросил окурок на землю и раздавил его ногой.
— Что ж, — сказал Грисдейл, — думаю, мы готовы. Нас всего четверо. Мы двое, пилот и этот парень из «Сельхозпоставок», который будет обслуживать опрыскиватель. Берегитесь, крабы, мы идем!
Через пару минут они поднялись в воздух и направились в сторону устья.
* * *
Полковник Мэттьюз понял, что дорога была лишь первой линией отступления людей. Крабы продолжали движение, не обращая внимания на деревню. На этот раз разрушение не было их основной задачей. Они не обращали на дома никакого внимания и хотели лишь одного — убивать. Вкус к человеческой плоти превысил все остальное.
Полковник отдал очередной приказ к отступлению. На этот раз военные двинулись вглубь материка. Спуск на пляжи Фэрборна закончился бы катастрофой, поскольку пришлось бы сражаться с крабами на их же территории.
— Господи! — воскликнул полковник, увидев плотную колонну машин, перекрывшую дорогу по другую сторону от первого военного заграждения. — Чертовы идиоты!
Он сразу понял, насколько сложной становится ситуация. Путь к отступлению был перекрыт гражданскими. Люди уже побросали свои машины и шли по дороге.
— Оставить всю технику! — приказал он. — С этого момента идем пешком. Шевелитесь!
Крабы уже достигли дороги. От военных их отделяла всего четверть мили, и они поворачивали вглубь материка. На этот раз было непохоже, что они вернутся в море после быстрой вылазки.
Люди запаниковали. Некоторые пытались развернуть машины, но, осознав, что это невозможно, бросали их и обращались в бегство. Солдаты перемещались между автомобилями, а иногда карабкались через них.
Крабы достигли машин. Без каких-либо колебаний они двинулись прямо по автомобилям, давя их и уродуя до неузнаваемости. Стрельба прекратилась. Даже самый зеленый новобранец понял, что впустую тратит боеприпасы и теряет время, останавливаясь для стрельбы.
— Смотрите! — полковник Мэттьюз указал на далекую точку в небе. — Они послали клятую вертушку посмотреть, в чем тут дело!
Вертолет летел низко, едва не задевая вершины деревьев и крыши домов.
— Святые угодники! — ахнул Грисдейл, увидев, что происходит под ними. — Мы очень вовремя! Этих крабов отделяют от солдат всего двести ярдов. Еще десять минут и…
— Снижайся! — крикнул Клифф Давенпорт в ухо пилоту, а затем повернулся, чтобы проинструктировать инженера-агронома, который терпеливо сидел за пультом управления опрыскивателем.
— Сейчас мы им покажем!
Из сопла опрыскивателя вырвалась тонкая пелена брызг. На несколько секунд в воздухе повисло облако химикатов, а затем стало опускаться. Мужчина усилил давление. Облако стало плотнее, более концентрированным.
— То что надо! — с энтузиазмом воскликнул Клифф Давенпорт, вцепившись в сиденье с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. — Еще ниже. Нужно обязательно попасть на самого крупного!
Крабий король, которому раньше не причиняли вреда никакие атаки с суши, моря или воздуха, почувствовал, что это не обычное жалкое нападение людей. Жидкость попала ему на морду, обожгла и почти ослепила его. Машина висела всего в паре футов над ним. Краб дико размахивал клешнями. Атака напоминала сведение личных счетов, и даже он это ощутил. Крабий король пригнулся к земле, инстинкты подсказывали ему спрятаться в панцирь. И все же он понимал, что в этом случае ему крышка. Нужно было как можно быстрее вернуться на дно океана.
Наступление крабов прекратилось. Они слепо сгрудились, чтобы защищаться, словно в мгновение лишившись стойкости.
Возможно, без вожака они остались бы и погибли на месте.
С огромным усилием крабий король повернул назад и стал протискиваться между своими деморализованными приспешниками. Он злобно размахивал клешнями, молотя по панцирям. Крабы были вырваны из оцепенения. Как роботы, они последовали за тем, кого считали высшим существом.
Медленно колонна двинулась в том направлении, откуда пришла. Крабы волочились, оставляя огромные борозды на асфальтовом покрытии дороги. Проходя мимо Артога, они даже не взглянули в его сторону. Ими уже не двигала жажда грабежей и убийств. Главное было выжить.
— Не отставай! — пытался перекричать шум вертолета Клифф Давенпорт. — Продолжай их поливать, пока они не добрались до воды!
Это было самое странное отступление за всю историю войн. Хромающие, щелкающие крабы — и вертолет футах в десяти над ними, не отстающий и постоянно опрыскивающий их ядохимикатами. Миновав Артог, крабы двинулись в обход моста, а затем, почувствовав близость соленой воды, ускорили темп. Было ли это последнее отчаянное усилие, чтобы умереть на своей территории?
Крабий король неподвижно сидел на берегу, пока его приближенные один за другим входили в мутную воду. И вот последний воин крабьего войска исчез из виду, но даже тогда король не пошевелился. Лишь его сверкающие глаза указывали на то, что он все еще жив.
— Займись этим ублюдком! — закричал Клифф. — Дай ему все, что у тебя есть!
Вертолет снизился еще сильнее, разбрызгивая гербицид. Песочного цвета чудовище покрылось пеной и перевернулось, затем снова выпрямилось, подняло злобные глаза на людей и машину, ответственную за его поражение.
Краб воздел в жесте неповиновения клешню. На его морде застыло выражение невероятной злобы. Несмотря на угрозу гибели, он отказывался признавать поражение. Крабий король двинулся, с трудом волочась, к краю плещущейся воды, а затем исчез, и лишь рябь служила подтверждением его недавнего присутствия.
Клифф Давенпорт повернулся к пилоту. Изможденное лицо профессора покрывали морщины, но он улыбался.
— Теперь мы можем возвращаться домой.
* * *
Два дня спустя Клифф Давенпорт, Пэт Бенсон и Грисдейл ужинали в отеле миссис Джонс в Лланбедре. Утром им предстояло вернуться в Лондон.
— Что ж, — начал Грисдейл, светясь удовольствием, сделал глоток кофе и закурил сигарету. — Похоже, все-таки гербицид стал решением проблемы. Я предпочел бы видеть их трупы лежащими на дороге, но этого не произошло. Эта штука убивает не сразу. Я просто хочу знать, где они умрут, чтобы убедиться, что с ними действительно покончено. Мы посылали туда ныряльщиков, но они не нашли никаких следов. Ни единого трупа!
— Слышал о легендарном кладбище слонов в Африке? — спросил Клифф с задумчивым выражением лица. — Люди веками его искали. Никто так и не нашел. Никто никогда не натыкался на мертвого слона. Где-то есть место, куда они уходят умирать, когда понимают, что пришло их время. Думаю, то же самое с крабами. Бог знает, откуда они вообще пришли. Может, они вернулись туда умирать.
— Искренне на это надеюсь, — заявил Грисдейл. — Вторая война с крабами нам определенно не нужна.
Пэт зевнула.
— Не могу сказать, что мне будет жаль уезжать, — сказала она, взяв Клиффа за руку. — Хотя поездка сюда имела свои плюсы.
— Лучше я вас покину, — тактично произнес Грисдейл. Он посмотрел на часы. — Завтра нужно рано отправляться в дорогу. Вечером снова полечу в Бельгию.
— Не забудьте вернуться к свадьбе, — напомнила ему Пэт.
— Не забуду, — рассмеялся он. — Если только на столе не будет бутербродов с крабовым мясом.
— Не бойтесь, не будет! — поморщилась Пэт. — Больше никогда в жизни не хочу видеть крабов! Брр!
* * *
На следующее утро Клифф и Пэт шли по прибрежной дороге мимо темно-синего моря. Его поверхность была почти неподвижной.
— Интересно, — задумчиво произнесла Пэт, — что находится там, на морском дне?
Клифф положил руку ей на бедро и нежно сжал.
— Наверное, не стоит об этом задумываться, — ответил он. — Тайны морских глубин лучше оставлять неразгаданными.
Крабы-убийцы.
Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня;
и, чего я боялся, то и пришло ко мне.
Книга Иова, глава 3, стих 25
ПРОЛОГ
С наступлением января нерестящаяся треска начала мигрировать в Вест-фьорд у суровых Лофотенских островов. Вслед за ней устремились флотилии рыбацких лодок, команды которых состояли в основном из частично занятых фермеров, наслаждавшихся короткой передышкой от работ на суше.
Так было со времен викингов и будет продолжаться, пока в море есть рыба. В течение следующих трех месяцев на борта этих судов будет поднято примерно сто пятьдесят миллионов фунтов рыбы. Однако для рыбаков это была не только финансовая выгода, толкавшая на неустанное плавание по бурным морям, это была их жизнь, их традиция.
Капитан Ол Ларсен стоял на мостике «Суелты» и задумчиво смотрел на серое небо и свинцовое море. Он едва взглянул на улов, который вытаскивала на палубу команда. Это было его последнее плавание, и капитана не волновало бы, вернись они в Нарвик с пустыми руками.
Уныние, которое Ларсен испытывал, замечали лишь те, кто знал его и плавал с ним последние полвека. Темно-синие глаза утратили блеск и интерес к жизни, он уже не расхаживал важно по палубе, разглядывая улов. Его плечи ссутулились, голова поникла. Густую бороду покрывала седина.
Ларсен продолжал стоять на мостике, уставившись на серое море, где плавало несколько небольших траулеров. Он завидовал их капитанам. Они будут возвращаться сюда снова и снова.
Его руки вцепились в перила так, что побелели костяшки пальцев. На мгновение серое небо потемнело, словно при наступлении ночи. Резкая боль пронзила грудь. Она ушла почти так же внезапно, как и пришла, вызвав трепетное облегчение оттого, что Создатель даровал ему еще немного времени. Капитан посмотрел вверх. Потрескавшиеся губы зашевелились, но с них не слетело ни звука. Это была молчаливая молитва, не просто благодарение, а просьба к Богу: если ему суждено умереть, то пусть это произойдет здесь, на море, где и началась его жизнь.
Капитан стал медленно спускаться к себе в каюту, расположенную палубой ниже. Он знал все эти признаки, эту резкую боль — так умерли его отец, дед и три брата. Стенокардия. Атеросклероз, передававшийся по наследству во многих семьях. У Ларсенов симптомы были одинаковы. Сначала боли в руках, и, как только они распространялись на грудь, можно было надеяться максимум на три недели жизни.
Ол Ларсен, не снимая толстого синего морского свитера и непромокаемых штанов, опустился на койку. Глаза закрылись, и он почти сразу же уснул. Последний приступ ослабил его больше, чем все предыдущие.
Некоторое время спустя Ларсен был разбужен стуком в дверь, который становился все настойчивее, поскольку капитану потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы открыть глаза и опустить ноги на пол. Он чувствовал себя совершенно разбитым и, когда попытался встать, едва не потерял сознание.
— Что такое?
Дверь открылась. На фоне темнеющего неба Ларсен увидел силуэт молодого матроса. Это был фермер, впервые вышедший в море, и Ларсен не помнил, как его зовут.
— Капитан Ларсен, — произнес парень, вглядываясь в сумрак каюты. — С вами… все в порядке?
— В чем дело, ребята? — хрипло проворчал Ларсен, изо всех сил стараясь скрыть свое состояние. Он решил до самого конца оставаться самим собой и не выказывать слабость перед командой.
— Краб, сэр. — Фермер бросил взгляд назад, на палубу. — Мы… поймали краба.
— И ты разбудил меня, чтобы сказать об этом?
Парень сглотнул. Он слышал от остальных о характере старика: Ол Ларсен терпеть не мог, когда его дурачат.
— Мы постоянно ловим крабов, — недовольно произнес Ларсен, пытаясь встать, несмотря на головокружение. — Когда тралишь, непременно попадается и то, чего не хочешь поймать. Чаще всего это крабы. Выбрасывай их в море. Ступай и…
— Но это необычный краб, капитан.
— Необычный краб? — Ларсен прислонился к стене, чтобы не упасть. — Что ты имеешь в виду, парень? Крабы есть крабы…
— Он очень большой, сэр. Очень. Фута четыре в поперечнике. Его зацепили на глубине почти триста футов.
— Покажи. — К Ларсену, казалось, вернулись силы, и люди, выгружавшие улов, не заметили ничего необычного в походке капитана, идущего за молодым матросом по скользкой палубе.
Ночь наступила быстро. Масляные лампы освещали палубу, где валялись кучи только что пойманной рыбы, веревки и сети и стояли деревянные бочки. Ларсен глубоко вдохнул, и обжигающая струя ночного воздуха, казалось, оживила его. Прежние страхи временно отступили.
— Он здесь, сэр. Посмотрите, какой огромный.
Ларсен остановился на кормовой палубе, возле тяжелого трала, в котором находилось несколько рыб и один краб. Группа рыбаков смотрела на находку, держась на расстоянии.
— Боже мой! — Ларсен вытаращил глаза, на мгновение ему показалось, что боль от стенокардии нарушила его умственные способности. Затем он понял, что ему не мерещится. Краб действительно был фута четыре в поперечнике. Но не его огромные размеры и щелкающие клешни заставили Ларсена схватиться за перила. Причиной тому был взгляд крошечных немигающих глаз существа, поблескивающих в свете масляных ламп. Это и кое-что еще, чего капитан после многих лет тралового промысла не мог объяснить. Было в крабе нечто зловещее. Полное отсутствие страха. Обычно эти ракообразные пытались скрыться при приближении человека. Но этот не стал. Он пытался двигаться в сторону зевак, и лишь тяжелая сеть удерживала его. Краб сердито шипел.
— Это чудовище, капитан.
Ларсен не ответил. Говорить было нечего. Достаточно было посмотреть на существо.
— Нам выбросить его в море, сэр?
Ол Ларсен замешкался с ответом.
— Нет. — Он медленно обвел взглядом матросов. — Мы заберем его с собой. Осторожно перенесите его в сеть поменьше и подвесьте за кормой. Завтра к этому времени мы будем в Нарвике.
Ларсен вернулся на свою койку, но спать не стал. Несмотря на холод, его прошиб пот. Капитан подумал о том, чтобы передать радиограмму в Нарвик, хотя проку от этого будет мало. Через двадцать четыре часа рыболовные власти увидят все своими глазами.
Ларсен вспомнил, как несколько месяцев назад в водах Вадсо в трал им тоже попался краб. Они привезли существо c собой. Оно весило двенадцать с половиной фунтов и было около ярда в поперечнике. Трал зацепил его на глубине в двести семьдесят футов, что было объявлено рекордом. Возможно, сейчас этот краб находится в каком-нибудь музее. О том случае быстро забыли.
Ларсен знал, что его краб — крупнее, но радости при этом не испытывал. Это ракообразное не было многолетним обитателем морского дна, разросшимся до гигантских размеров. Оно появилось на свет совсем недавно. Будто в планы природы закралась ужасная ошибка.
Неожиданно старый капитан вскрикнул от новой волны острой боли, пронзившей грудь. Его мучительный крик был заглушен ревом волн, бьющихся о борт траулера.
Ларсен попытался сесть. Нужно послать радиограмму в Нарвик. Власти должны знать. Шансы, что он сможет изложить факты, вернувшись в гавань, были крайне малы. На команду положиться нельзя, по крайней мере в деле такой важности.
На мгновение он замер, тщетно надеясь, что боль в груди отступит, и молясь, чтобы жизнь не оставляла его еще несколько минут.
Молитвы капитана Ларсена не были услышаны, красная пелена перед глазами превратилась в кромешную тьму, и он упал на койку. Его тело содрогнулось в страшной конвульсии и замерло.
На рассвете молодой матрос стал отчаянно колотить в дверь каюты. Через несколько секунд, не боясь гнева старика, он вошел и в ужасе уставился на второй за последнюю пару часов труп. В панике матрос выбежал обратно на палубу, зовя на помощь.
Мужчины, собравшиеся на корме, повернулись на крик, их обветренные лица были неестественно бледными. Тихо переговариваясь, они с опаской поглядывали на траловую сеть и окровавленную человеческую ногу, лежащую рядом.
Рыбаки пришли к выводу, что это нога Олсена, потому что того нигде не было видно. Матрос, которому было поручено переместить гигантского краба в другую сеть, исчез. Как и сам краб.
Спустя неделю капитан Ларсен был похоронен в море по семейной традиции. Его тело, вместе с информацией, которую он намеревался передать нарвикским властям, навсегда упокоилось в морских глубинах.
1
Подводный мир Большого Барьерного рифа в Австралии — это потрясающий комплекс кораллов и океанической жизни. Темно-синяя вода настолько чиста, что с лодки можно разглядеть находящийся на стопятидесятифутовой глубине сказочный лес коралловых кустов, отливающих синим, красным и зеленым цветом, между ветвями которых снуют, словно стаи птиц, рыбы. Тем не менее среди всего этого великолепия ведется вечная борьба за выживание. Хищники постоянно охотятся за добычей, слабые бегут от сильных, прячутся в надежде выжить, и, пожалуй, лишь большая белая акула обладает полной неуязвимостью. В восьмидесяти милях от Маккая, у побережья Квинсленда, лежит Хэйман. Это один из небольшой группы островов, включающих Брамтон, Линдеман, Лонг, Саус-Молл и Дэйдрим. Хэйман — это приземистый холмистый остров, где рыжевато-коричневая трава саванны перемежается с эвкалиптами, однако он, в отличие от своих соседей, лишен величественных гранитных скал и лесистых склонов. Покрытые расщелинами утесы и поросшие лишайником прибрежные скалы скрыты непролазной растительностью и зелеными соснами, глядящими на обширные пляжи, коралловые отмели и неожиданные впадины. Воды у берега кишат акулами, что требует постоянного присутствия вертолетных патрулей, предупреждающих купальщиков и серферов о появлении этих самых смертоносных хищников, известных человеку.
Возле залива Барбекю стоит отель «Ройал Хэйман», самый роскошный из тех, что находятся на этой группе островов. Он окружен рядами пастельных домиков, пальмами и казуаринами. Современнейший из курортов, «Ройал Хэйман» обладает всем необходимым для водных видов спорта, подводного плавания, рыбалки и предлагает ночные развлечения, как в Лондоне или Нью-Йорке. Ежедневно самолеты и вертолеты привозят новых туристов из Маккая и Просперина на эту искрящуюся жемчужину посреди темно-синего моря.
За миллион лет жизнь на глубине океана мало изменилась. На поверхности царствовал Человек. Он не завоевал морские глубины и еще не смог полностью их изучить. Большинство из тех, кто отдыхает на острове Хэйман, не проявляют особого интереса к подводному миру. Они невольно вздрагивают, слыша предупреждения о появлении акул, но утешают себя тем, что, если не заходить в воду, акулы не смогут напасть. Не стоит бояться обитателей глубин. На суше люди в безопасности.
Никто точно не знал, как давно Клин живет на острове Хэйман. Туристы, регулярно бывающие в заливе Барбекю, помнят высокого мускулистого мужчину, с темно-коричневым от загара телом, взъерошенной копной черных волос, такой же дикой лохматой бородой и темными глазами, скрывающими его истинные мысли. Возраст Клина не подлежал точному определению, а сам он, гибкий, облаченный лишь в потрепанные шорты цвета хаки, двигался с проворством двадцатипятилетнего атлета. Однако черты лица, особенно глаза, говорили о зрелости человека, чей возраст близок к сорока годам.
Даже местные жители мало что знали о происхождении Клина. Один старый рыбак рассказывал, что однажды, много лет назад, американский лайнер был вынужден зайти в залив для ремонта. Когда он наконец отплыл, на берегу остался долговязый мальчишка, который несколько недель прятался в холмах, пока местная семья не сжалилась над ним и не взяла к себе. Но то были всего лишь слухи. Рыбак, рассказывающий эту историю, был известен своими старческими фантазиями, и никто ему особенно не верил. Так или иначе, Клин был частицей острова Хэйман, живой легендой — такой же, как и сами коралловые рифы.
Занимавшийся в основном рыбалкой, Клин был нанят отелем для сопровождения групп туристов через опасные воды. Платили ему за это немало, но некоторые были готовы доплатить за возможность порыбачить с Клином. Все не только возвращались живыми и здоровыми, но и, как правило, не с пустыми руками, хотя возле коралловых рифов безопасность и рыбная ловля совмещались крайне редко.
В свободное время Клин брал свою лодку и ловил сетью тунцов и крабов. С финансовой точки зрения последние были предпочтительнее, так как квинслендские крабы очень высоко ценились гурманами во всем мире.
Между этими двумя основными занятиями Клин помогал Шэннону, офицеру берегового патруля, в полетах на вертолете.
— Я мог бы взять тебя на постоянную службу, — сказал однажды Шэннон. — У тебя глаза как у ястреба.
— У ваших людей есть бинокли, — ответил Клин, медленно покачав головой. — Вода такая прозрачная, что вы можете заметить акулу на глубине двухсот футов.
— Возможно. — Шэннон почесал квадратную челюсть, понимая, что у него нет аргументов, которые заставили бы Клина передумать. — Но дело не только в зрении, Клин. Ты чуешь акул с расстояния в триста футов. Да ты сам, черт возьми, знаешь, на что способен.
Клин был знаком с местным подводным миром. Бесконечное количество раз он сопровождал под водой фотографов и ныряльщиков, и никогда его клиенты не становились жертвами акул или морских змей.
Однако больше всего Клин любил рыбачить в одиночестве при свете полной луны, медленно тянуть трал, вытаскивать из сети крабов и возвращаться на рассвете.
— Здесь можно оставить душу, — сказал он Кордеру, журналисту австралийской газеты, загружая свою лодку за час до заката. — Все здесь создано океаном или его обитателями. Человек может намного лучше познать себя здесь, чем сидя за стойкой хэйманского бара.
— Я хотел бы выйти с тобой в море как-нибудь ночью. — Кордер сдвинул на затылок широкополую шляпу и обнажил полное, докрасна обгоревшее после солнцепека лицо.
— Как-нибудь сплаваем, — ответил Клин, сматывая веревку. — Но не сегодня. И вот еще что, мистер Кордер. Напишите больше об этих проклятых японских браконьерах. Они за неделю выловили крабов примерно на пятьдесят тысяч долларов. Не говоря уже о тунцах. Без крабов и тунцов Хэйман превратится в остров-призрак меньше чем за год.
— Правительство Токио запретило лов на глубине меньше четырехсот морских саженей, — заметил Кордер, очевидно цитируя выдержки из прочитанного им материала по данной теме.
— Чушь! — Клин сплюнул за борт. — Вздор и брехня! — Его глаза сузились, губы растянулись в тонкую линию. Он явно злился. — Это лишь очередная пропаганда. На самом деле они ни черта не делают, чтобы соблюдать этот закон, а австралийское правительство не хочет вмешиваться. Почему? Я скажу тебе почему, Кордер. Потому что они все еще до усрачки боятся япошек, как и во время гребаной войны. Боятся расстроить торговые отношения и спровоцировать международный конфликт. Растят себе за столами задницы и пуза и не собираются поднимать шум из-за каких-то крабов или тунцов. Какое им дело до Хэймана или любого другого из этих островов? Да никакого. Не думаешь же ты, Кордер, что мы будем молча смотреть, как эти чертовы япошки опустошают наши воды?
Кордер отступил на шаг. На острове было хорошо известно, что если Клин перестает называть вас «мистер», то самое время ретироваться.
— Я, конечно, постараюсь привлечь к этому вопросу внимание жителей Квинсленда, — пообещал Кордер.
— Мы не будем сидеть и ждать, пока они что-нибудь сделают. — Клин наклонился и поднял со дна лодки дробовик. — Видишь это, Кордер? Эту штука называют «бур». Два ствола, один шестнадцатого калибра, а тот, что под ним, — семь целых три десятых миллиметра. Сделана в Германии. Это ружье мне подарил один из парней, которых я сопровождал в прошлом месяце. Думаю, оно может с двухсот ярдов проделать огромную дыру в диком кабане. Я его еще не опробовал, но держу пари, оно заставит этих гребаных японских браконьеров прятаться под водой. А может, даже выведет из строя их лодку.
Кордер сглотнул.
— Не стоит убивать кого-то ради нескольких рыбешек, — неуверенно произнес он.
— Ты такой же, как все эти засранцы. — Клин начал толкать лодку, упираясь в мотор. — Если кто-нибудь будет мешать мне жить, Кордер, он умрет. Многие местные поддержат меня, можешь так и написать в своей вонючей газете.
В следующую секунду мотор взревел, заглушая ответ репортера. Кордер смотрел вслед Клину, пока лодка не превратилась в маленькую точку посреди залива, затем медленно пошел обратно к отелю.
Клин дрейфовал в сторону заката. Торопиться было некуда.
Он не начнет тралить еще часа два или три, точно зная, куда направляется. Клин с уверенностью поставил бы свою интуицию против современного японского оборудования, с помощью которого обнаруживают стаи тунцов и крабов.
Некоторое время спустя его мысли вернулись от Кордера и браконьеров к высокой привлекательной брюнетке, отдыхающей в отеле «Ройал Хэйман». Каролина дю Бруннер. Он представил ее настолько отчетливо, словно она сидела с ним в лодке. Это была самая потрясающая женщина из всех, что он когда-либо знал. Упругая грудь, розовые соски, что темнели, твердея от возбуждения. Восхитительные белые бедра с соблазнительно подстриженной полоской волос между ними. Клин решил, что Каролина — необычная женщина. Ей не могло быть ни днем больше тридцати лет, несмотря на то, что она пережила уже трех мужей. Холодная и бесстрастная во время первой встречи, Каролина становилась жарче, чем пляж Бонди в разгар лета, если влюблялась. И Клин ей приглянулся, хотя его это удивляло. На первый взгляд, предложить ему было нечего. Каролина ничего не могла знать о его сбережениях в маккайском банке, деньгах, заработанных на ловле крабов, которые он не успел потратить. Большую часть времени Клин был необщительным, резким и грубым. В первый вечер, когда их познакомили, демонстративно ее не замечал. Возможно, это и послужило причиной: она устала от утонченности и нуждалась в ком-то более примитивном — в физическом плане, конечно же. Они провели у нее в номере бурную ночь. Каролина превращалась в настоящую машину, когда дело доходило до секса. Клин до сих пор чувствовал глубокие борозды у себя на плечах и груди, которые ее длинные ногти оставили после двух продолжительных оргазмов. Тогда он еще подумал, что у нее случился припадок — она царапалась и умоляла не останавливаться. И Клин не останавливался. Ни одна женщина не видела его утомленным. Он всегда хотел больше, чем они. Бывшей жене Дж. С. дю Бруннера, техасского нефтяного магната, почти удалось поставить его на колени. Именно почти. Наконец она уснула в изнеможении, и Клин выскользнул из номера.
Вспоминая это, он тихо рассмеялся себе под нос. Сегодня ночью Клин мог бы снова прийти к ней в номер, но вместо этого решил отправиться на рыбалку. Ни одной женщине не удастся превратить его в свою марионетку. Он придет к ней, когда ему будет нужно, но не раньше.
Клин выругался, почувствовав возбуждение между ног, и машинально перенес мысли к японским браконьерам. Через пару минут эрекция прошла и губы плотно сжались, превратившись в тонкую линию. Выражение бронзового лица не сулило ничего хорошего любому, кто будет незаконно ловить рыбу в этих водах.
Дождавшись, когда поднимется луна, он начал тралить. Бросил за корму сеть, выключил мотор и стал медленно дрейфовать. Клину нравилось так ловить рыбу, бесшумно, словно коралловый призрак.
Несмотря на его опыт, улов в течение следующих двух часов был скудным. Клин знал, что выбрал нужное место, но добыча словно разбежалась. Такое могло случиться лишь после постоянного лова, если браконьерские лодки еженощно тралили в этих местах, используя современное оборудование для обнаружения косяков рыб. Так больше не могло продолжаться.
Незадолго до рассвета, когда луна прошла зенит, он увидел судно. Оно тихо выплыло из-за кораллового рифа, и Клин мог без труда различить четырех браконьеров, бросавших сеть. Судно было в четыре раза больше его лодки, и команда состояла из восьми или девяти человек.
Губы Клина растянулись в волчьем оскале. Люди на судне его не заметили, да и будь это не так, вряд ли их обеспокоило бы присутствие лодки с одним-единственным рыбаком.
Клин не стал заводить мотор. В этом не было нужды. Он продолжал дрейфовать в направлении судна, вытащил сеть, чтобы она не мешала движению, а затем достал дробовик и сел на носу лодки.
Клин подплывал все ближе и ближе. Триста ярдов… двести… Мотор браконьерского судна затарахтел. Они собирались тралить и могли отдалиться от него в считаные минуты.
Подняв диоптрический прицел на дробовике, Клин поднес оружие к плечу. Только теперь он ощутил недостаток лунного света, не позволявший как следует прицелиться. Сейчас ему очень пригодился бы современный телескопический прицел с инфракрасными линзами.
— Черт, — пробормотал Клин себе под нос и опустил прицел. Прищурился, попытавшись навести оружие с помощью мушки на стволе. Это было не так легко: лодка постоянно покачивалась на волнах.
На палубе судна было три человека, когда он наконец нажал на спусковой крючок. Клин почувствовал удар приклада в правое плечо, увидел короткую вспышку пламени, звук выстрела прокатился над водой подобно раскату тропического грома.
Он целился в человека, стоявшего ближе к носу, но пошатнулся и упал один из тех двоих, что были у кормы.
— Получите, ублюдки! — выкрикнул Клин, осознав, что попал не в того человека, потому что браконьерское судно двигается быстрее, чем он думал. Но это не имело значения. Все они нарушили морской закон Клина, и он уже перезаряжался, намереваясь вынести смертный приговор японским захватчикам, вторгшимся в рыбопромысловый район Хэймана.
Через мгновение палубу судна, находившегося теперь примерно в сотне ярдов, заполнили суетящиеся люди. Возможно, они даже не слышали выстрела из-за шума своего мотора или не знали о присутствии Клина.
Он выстрелил снова, на этот раз безрезультатно. Браконьеры бросились в укрытие. Теперь они поняли, откуда стреляли.
Клин перезаряжался во второй раз, когда в деревянную кабину меньше чем в двух футах над его головой ударила пуля. Инстинктивно он откатился назад и растянулся на дне лодки лицом вниз. Секунду спустя целый град пуль обрушился на то место, где он только что сидел. Теперь Клин мог расслышать треск ружейных выстрелов, пули проносились над ним подобно москитам. Он перекатился снова и на это раз залег за кучей снастей.
Ни на мгновение Клин не почувствовал страха, лишь глупую удаль. Должно быть, он был просто сумасшедшим, раз устроил стрельбу по переполненному людьми судну намного больших размеров без какой-либо предварительной разведки. Крупнокалиберные пули расщепляли дерево вокруг него. Браконьеры вели огонь не переставая, чтобы наверняка пристрелить любого в маленькой лодке. Подняться и попытаться открыть ответный огонь было бы самоубийством.
Клин продолжал лежать на дне, зажав в руках бесполезное оружие. Он не молился, поскольку был фаталистом. Если одной из этих пуль суждено решить его судьбу, то пусть так оно и будет. Все просто. И он ничего не смог бы с этим поделать.
Лодка продолжала дрейфовать, но ружейные выстрелы стали беспорядочными, пули свистели мимо, даже не попадая в лодку. Моторы судна заработали на полную мощь: браконьеры быстро тралили, двигаясь в противоположном направлении. Похоже, прибыль от ночного улова была важнее мести устроившему по ним стрельбу. Возможно, подумал Клин, на судне уверены, что прикончили его, и решили не тратить драгоценное время на проверку.
Лишь когда шум двигателей стих, Клин поднялся на ноги. Он окинул взглядом сверкающую в лунном свете воду. Вокруг ни души.
Клин попытался завести мотор, и тот затарахтел с пол-оборота, каким-то образом избежав повреждений от града пуль.
Клин по-прежнему не спешил. Расположение луны подсказало, что было около трех часов ночи, и о ловле не могло быть и речи. С безразличием он выбросил за борт выловленных крабов. Такой скудный улов едва ли стоил связанных с торговлей хлопот. Лучше вернуть его в океан.
Клин сел, направив лодку на обратный курс со скоростью в три узла. Первым, кого он хотел увидеть на берегу, был Кордер, и Клин отлично знал, что репортер редко встает раньше девяти часов, поэтому не спешил.
Слева от него был коралловый риф, что выступал из воды, словно некое доисторическое морское чудовище с горбатой бесформенной спиной. На фоне мерцающей поверхности океана вырисовывался четкий силуэт.
Сперва Клин едва взглянул на риф: он знал каждый отросток кораллов в прибрежных водах этих островов. Иногда днем бросал якорь возле одного из таких рифов и ловил синюю коралловую форель.
Неожиданно Клин встревожился, левая рука автоматически потянулась вниз и замедлила ход лодки. Рев мотора превратился в ровное гудение, скорость стала не больше одного узла.
Сначала Клин никак не мог понять, что привлекло его внимание. Множество раз он проплывал мимо этого рифа — и при лунном свете, и при дневном, — но теперь тот выглядел как-то иначе. Клин не мог этого объяснить. Кораллы не изменяют форму за несколько дней. И все же…
И тут он понял, почему замедлился. Впервые за несколько лет с того дня, как его преследовала под водой большая белая акула, Клин ощутил леденящий душу страх. Часть кораллового рифа двигалась!
— Боже мой, — пробормотал он и сбросил скорость почти до полной остановки двигателя.
Клин снова присмотрелся и через несколько секунд понял, что не ошибся. Выступ кораллового рифа слева от него переместился так плавно, что сперва это можно было принять за оптический обман, вызванный движением лодки или волн. Но когда «выступ» приподнялся и между ним и основным рифом образовалась щель, Клин инстинктивно повернул руль, уводя лодку в сторону от этого жуткого и необъяснимого явления. Однако любопытство все-таки взяло верх, и он решительно остановил лодку и обернулся.
Прошло несколько секунд, прежде чем Клин понял, что двигался вовсе не риф, а то, что взгромоздилось на него. Нечто настолько идеально сливающееся с ним, что казалось его частью.
Лодку относило волнами все ближе к рифу. Затем, оказавшись на расстоянии не больше пятидесяти ярдов, Клин наконец смог распознать объект своего любопытства. Это был огромный краб, размером почти с небольшой автомобиль!
Страх снова охватил его. Теперь Клин отчетливо видел чудовище, более того, оно тоже его заметило: почувствовав присутствие человека, изменило положение и повернулось к нему мордой. В лунном свете два глаза светились красноватым огнем, разглядывая Клина.
Он уже не сомневался в том, что видел, тщетно пытался найти этому объяснение, но был уверен в одном: ему встретился не крупный квинслендский краб, а незнакомый вид, который по всем законам природы просто не мог существовать ни в Тихом, ни в любом другом океане.
Клин подумал о дробовике, лежащем рядом, но тут же отбросил эту идею. Чтобы пристрелить существо такого размера, понадобилось бы ружье большего калибра.
Краб по-прежнему сидел на рифе и смотрел на него. Двигались только крошечные глазки, мерцающие с явной недоброжелательностью.
Клин не знал, сколько времени они глядели друг на друга. Может, десять секунд, может, десять минут. Чем дольше Клин смотрел, тем больше поддавался гипнозу этого существа. Помани его чудовище одной своей огромной клешней, он бы, наверное, бросился за борт и поплыл к нему.
Наконец краб сам прервал этот транс. Он двинулся с места и, соскользнув с рифа, исчез под водой, оставив после себя едва заметную рябь.
Клин неожиданно обнаружил, что его прошиб пот и охватила дрожь. Двигаясь с поспешностью, граничащей с паникой, он так резко дернул дроссель мотора, что лодка рванула вперед и Клин растянулся на палубе.
В последний момент он вспомнил о растущем из рифа подводном выступе. Тот был помечен буйком, что покачивался слева, — на его предупреждение Клин до сих пор не обращал внимания.
Что-то царапнуло дно лодки. Он надеялся, что это был коралл, но мысленно представил гигантскую клешню, тянущуюся вверх и в самую последнюю секунду упускающую свою жертву.
2
С первыми лучами солнца Клин причалил к берегу залива Барбекю. При дневном свете сложно было принять, что он действительно стал свидетелем такого жуткого зрелища на одиноком коралловом рифе. Но, так или иначе, Клин был уверен, что ему не померещилось.
— И первый, кого я хочу видеть, — это тот толстый урод Кордер, — пробормотал он, сходя на берег. — Даже если мне придется вытащить его из постели.
В столь ранний час отель «Ройал Хэйман» был пуст, но боковой вход оставляли незапертым для служащих, заступавших на смену, пока все спят. Клин вошел и направился к стойке администратора, где сверился с журналом регистрации. Кордер занимал номер сто семь. Клин зашел в лифт и поднялся на второй этаж, прошел по крытому роскошным ковром коридору и остановился перед дверью.
Он поднял руку, чтобы постучать, но передумал и повернул ручку. Дверь бесшумно открылась на хорошо смазанных петлях, и Клин, войдя внутрь, закрыл ее за собой.
Окна в маленьком номере были зашторены, и потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли к сумраку. Кордер спал, широко раскрыв рот, на полутораспальной кровати у окна. Одеяло было отброшено, и Клин хихикнул про себя при виде жирного тела, облаченного в розовато-лиловую шелковую пижаму.
— Просыпайся, ты, толстый прыщавый ублюдок, — сказал он, грубо тряся репортера за плечо.
— Какого… — Глаза Кордера открылись, и он нахмурился, узнав человека, стоящего возле кровати. — Какого черта, Клин? Зачем приходить ко мне в номер? Я…
— Вы просто должны выслушать то, что я вам скажу, мистер Кордер. — Клин сел на край кровати. — А когда я закончу, вам лучше связаться по телефону с вашей газетой, потому что это, скорее всего, будет величайшая статья из всех, что вы напишете.
Кордер потянулся за сигаретами на прикроватном столике, закурил и следующие двадцать секунд сотрясался от кашля.
— Закончил? — Клин приподнял брови. — Судя по всему, у тебя развивается рак, поэтому нам лучше начать действовать, иначе ты не справишься.
— Кончай свои шуточки, — проворчал Кордер. — Надеюсь, это что-то очень стоящее, Клин.
— Так и есть. — Клин рассказал о событиях прошедшей ночи, утаив лишь тот факт, что перестрелку с японскими браконьерами завязал именно он. Кордер уставился на него с явным недоверием.
— Эй, — сказал он, — ты же не пил и не курил травку?
— Не будь тупицей, — огрызнулся Клин. — Все было так, как я тебе рассказал. А теперь выпрыгивай из своей цветастой пижамы и звони редактору.
— Он ни за что мне не поверит. У нас нет доказательств.
— Я видел это! — прорычал Клин Кордеру прямо в лицо. Тот решил не спорить и потянулся к одежде. Не раз он слышал, как в баре отеля говорили: «Если Клин сказал, то так оно и есть». Никто никогда не подвергал сомнению слова здоровяка, и Кордер не собирался быть первым. Он затушил окурок сигареты и закурил вторую. Последовал очередной приступ кашля.
Оправившись, Кордер произнес:
— Нам лучше спуститься вниз и воспользоваться телефоном в фойе.
Клин последовал за ним на первый этаж и стал ждать возле крошечной будки, пока Кордер возился с монетами, нажимал кнопки и разговаривал минут десять. Когда репортер вышел к нему, он был весь в поту.
— Ну? — спросил Клин.
— Они не назвали меня лжецом, — сказал Кордер, почесав затылок. — И даже не смеялись. Не было никакого ажиотажа. Им нужны детали. Естественно, я не мог рассказать им больше, чем услышал от тебя. Мне сказали, чтобы я собрал информацию и перезвонил.
— Значит, они тебе поверили. — Клин прислонился к стойке администратора. — Сам я поверить не могу, хотя видел все собственными глазами.
— Краб, которого ты видел, — начал репортер, но замолчал, чтобы прикурить очередную сигарету, и на этот раз даже не раскашлялся, — похоже, не первый. Четыре года назад была шумиха в одном маленьком прибрежном городишке в Уэльсе. Не помню его названия. Как бы то ни было, эти огромные крабы появились на побережье и устроили дьявольский переполох. Они наполовину разрушили городок, и даже танки не могли их отогнать. В конце концов чудищ опрыскали ядохимикатами. Там решили, что с крабами покончено, но, естественно, были и другие, которые не выходили на берег. Те твари исчезли. И теперь вернулись.
— Но как? — Клин широко развел руками. — Как крабы достигли таких размеров? Никогда не думал, что бывают крабы больше тех, которые водятся в Квинсленде.
— Всё списывают на подводные ядерные взрывы. Есть один парень в Лондоне, профессор, который плотно занимался этими крабами в Уэльсе. С тех пор работает над версией, что однажды они снова где-то появятся. Моя газета свяжется с австралийским правительством. Не сомневаюсь, что оно сообщит в Англию. Тот парень, изучающий крабов, знает о них больше, чем кто-либо. Скорее всего, он прилетит сюда, чтобы увидеть все своими глазами.
— Надеюсь, они не будут опрыскивать залив Барбекю ядохимикатами, — проворчал Клин. — Иначе здесь не останется ни крабов, ни рыбы. Кстати, что насчет тех браконьеров? Меня они беспокоят сильнее, чем несколько крабов-переростков, которых, возможно, мы никогда больше и не увидим.
— Об этом тоже упомянут, — сказал Кордер в надежде, что Клин не станет развивать тему. В данный момент репортера волновали только крабы, гигантские крабы.
— Встретимся вечером у меня, — сказал Клин, направившись к выходу. — Там будут почти все местные рыбаки. Если не найдутся те, кто остановит этих япошек, будем действовать сами.
Кордер улыбнулся. Обстановка накалялась, и он предполагал длительное пребывание на острове в роскошном отеле со всеми удобствами, оплачиваемое за счет газеты. Было множество мест гораздо хуже острова Хэйман, где мог застрять заурядный репортеришко.
Позднее вечером гостиная принадлежащего Клину домика, что стоял в тени пальм всего в нескольких сотнях ярдов от отеля «Ройал Хэйман», заполнилась людьми. Клин окинул взглядом собравшихся. Казалось, там находились все местные рыбаки. Те, что пришли позже, расселись на крыльце, глаза присутствующих были обращены к высокому мужчине, сидевшему на стуле в центре комнаты.
Долгие годы между Клином и этими людьми существовала конкуренция. Они до сих пор считали его чужаком, который появился из ниоткуда и преуспел в рыбной ловле больше них. Доказательством тому служил этот красивый домик пастельного цвета. Все остальные жили в лачугах в глубине острова, в своего рода гетто, в десяти минутах ходьбы от побережья. Но сегодня все обиды были забыты и пришедшие с надеждой смотрели на этого человека. Они нуждались в лидере и защитнике. Клин был единодушно выбран на эту роль, несмотря на неприязнь, которую рыбаки к нему испытывали.
Он быстро пересчитал присутствующих и удовлетворенно кивнул. Этого количества было достаточно, чтобы дать отпор браконьерам.
— Хорошо, — начал Клин, поднявшись со стула, чтобы его могли видеть те, кто стоял на крыльце. — Все мы знаем, зачем здесь собрались. Если в ближайшее время мы что-нибудь не предпримем, то через год и в заливе Барбекю, и вокруг этих островов ловить будет нечего. Прошлой ночью у меня была стычка с кучкой япошек.
Он рассказал о событиях прошедшей ночи, опустив встречу с гигантским крабом. Об этом они еще узнают в свое время, а сейчас Клин не хотел отходить от более важного дела. Рыбаки выразили гнев в адрес браконьеров и одобрили его действия.
— Они вооружены, — заключил Клин. — И откроют огонь не колеблясь. Я хочу, чтобы вы это понимали. Правительство не станет вмешиваться. О, конечно, они издали закон, но не собираются следить за его выполнением. Это они оставили на нас. Тот, кто хочет выйти из игры, пусть говорит сейчас. Я не буду никого упрекать. Любой из нас может погибнуть, но у нас нет иного выбора: браконьеры понимают лишь язык ружей. Каждую ночь мы должны выставлять патрули. У кого из вас есть ружья? Не имеет значения какие.
Поднялось примерно пятнадцать рук. Следующие десять минут Клин расспрашивал этих людей об их оружии. У большинства были старые карабины, доставшиеся им от туристов и приезжих охотников. У троих — спортивные винтовки.
— Хорошо, — сказал Клин. — Мы, конечно, не похожи на армию, но, по крайней мере, пару выстрелов сделать сможем. Теперь надо назначить ночной патруль. В нем будет шесть-семь человек. У нас достаточно людей, чтобы организовать патрулирование ночь через две. Первый патруль должен выступить примерно через четыре часа, поэтому мне нужны добровольцы прямо сейчас.
И снова все присутствующие подняли руки. Клин улыбнулся. Хэйманские рыбаки были не только злыми, но и смелыми. Ни один не попытался уклониться от общего дела. Клин отобрал семерых наиболее подходящих. Покажи сперва своих лучших бойцов — таков был его девиз. Нанеси врагу самый жесткий удар и используй элемент неожиданности. Он знал, что первая встреча с браконьерами, возможно, будет решающей.
— А теперь приготовьте оружие. Возьмите две лодки и будьте на виду друг у друга. Когда увидите японский траулер, приблизьтесь к нему и стреляйте. Попытайтесь держать его под перекрестным огнем. Подплывайте к траулеру с заглушенными моторами. Неожиданность будет вашим главным оружием.
После нескольких минут обсуждения собрание закончилось. Рыбаки вернулись в свои дома, некоторые — чтобы готовиться к первому рейду против браконьеров, другие — искать оружие, от которого зависел успех патрулирования.
Клин стоял в дверях и смотрел на залив Барбекю. Возможно, ему следовало возглавить первый патруль обозленных рыбаков.
Хотя это не имело особого значения. Все они были полны решимости и гнева и готовы драться.
В душе Клин знал, почему его не будет с этими людьми, когда взойдет полная луна. И чем больше он думал об этом, тем стремительнее росла выпуклость в передней части его шорт. Клин не предполагал, что так быстро снова захочет женщину и не сможет пренебречь зовом плоти. Он ждал ночи. Едва покров тьмы опустится на остров, Клин отправится в номер Каролины дю Бруннер. Браконьеры и крабы на несколько часов отойдут на второй план.
За час до заката две лодки с вооруженным патрулем из семи человек вышли в залив. В первой сидел Маки, здоровенный детина, который последние десять лет точил на Клина зуб. Обычно эти двое игнорировали друг друга, но теперь их объединяло одно дело.
Смуглое бородатое лицо Маки несло выражение решимости, как у Клина, только нижняя губа выдавала слабость характера, поскольку дрожала в минуты неуверенности. Даже сейчас, когда он взял в руки штурвал, посмотрел на двух своих товарищей, а затем на лодку, идущую параллельно им, Маки испытывал сомнения. Почему Клин остался на берегу? Неужели он утаил что-то от других? Рассказал ли он правду о встрече с браконьерами или, может, увидев их, бросился обратно к берегу, чтобы послать под браконьерский огонь других рыбаков? Маки пожалел, что не поискал на лодке Клина отверстий от пуль. Если бы он это сделал, теперь ему было бы гораздо легче.
Тьма быстро сгущалась, через пару часов на небе появилась луна, оранжевый шар стал серебристым, и от него по воде шло неземное сияние. Лодки встали на якорь примерно в пятистах ярдах друг от друга, люди выжидали. Теперь, когда их пыл и гнев, оставшиеся после собрания в доме Клина, поутихли, каждый обнаружил, что молится, чтобы браконьерские лодки не показались, чтобы ничего не случилось и на рассвете они вернулись на берег, исполненные гордости и мужества. Хотя никто не решился высказывать свои мысли вслух. Все изображали из себя смельчаков.
Они не ожидали увидеть вражеское судно так скоро. Едва были выкурены первые сигареты, как рыбаки услышали шум мотора, а через десять минут увидели траулер, который, тихо пыхтя, огибал коралловый риф. Маки решил, что браконьеры явно были знакомы с этими водами, и показал в их сторону пальцем, надеясь, что товарищи не заметят, как дрожит его рука. Якорь был поднят, и они начали медленно дрейфовать. Маки огляделся. Вторая патрульная лодка дрейфовала рядом. Если только браконьеры не увеличат скорость или не изменят курс, столкновение будет неизбежным.
Неожиданно воцарилась полная тишина, раздавался только слабый шелест волн. Браконьеры заглушили мотор. Рыбаки разглядели людей, копошащихся на палубе, крошечные фигурки отчетливо виднелись на фоне искрящейся воды. Тихий всплеск долетел до ушей патрульных. Сеть заброшена. Заметили японцы две рыбацкие лодки или нет, в любом случае они не собирались возвращаться домой с пустыми руками.
Маки взял ружье вспотевшими руками. Он услышал металлический щелчок, когда один из его людей дослал патрон в патронник старого маузера. У третьего рыбака был старый дробовик двадцать восьмого калибра, который он редко использовал из-за дефицита боеприпасов. На второй лодке было ружье двадцать второго и три дробовика.
Маки удивило, как быстро они приблизились к траулеру. Течение было сильнее, чем он ожидал. Внезапно ему захотелось, чтобы браконьеры завели мотор и начали быстро тралить, уйдя за пределы досягаемости, или заметили патрульных, вытащили сеть и убрались восвояси.
Но ни того ни другого не случилось. Браконьерское судно оставалось на месте, его мотор молчал. С каждой секундой тревога Маки росла. Судно походило на корабль-призрак. Куда делась команда?
Патрульные лодки рыбаков дрейфовали совсем рядом и были уже меньше чем в сотне ярдов от браконьеров. Люди смотрели на Маки, ожидая сигнала. Он нервно сжимал ружье. Предупредить их окриком? Выстрелить в воздух? У него была минута, чтобы принять решение.
Пока он раздумывал, неподвижный ночной воздух над заливом Барбекю потревожили выстрелы. С палубы японского судна вырвалось пламя, когда одновременно выстрелили десятки ружей. После первого залпа последовала беспорядочная пальба из автоматического оружия.
Маки пошатнулся, когда пуля пробила ему грудь, вышла между лопаток и впилась в деревянную стену кабины. Его нарастающий крик оборвался, когда вторая пуля попала в горло, разорвав яремную вену. Обливаясь кровью, Маки стал медленно сползать на палубу. Третья пуля разворотила пах, после чего мужчина рухнул на деревянный настил.
Те, кто ловят рыбу возле острова Хэйман, учатся реагировать инстинктивно. Часто во время атаки акулы-убийцы это играет решающую роль. Хотя рыбаки и были застигнуты врасплох, они растянулись на дне лодок прежде, чем прогремел второй залп. Тусклый лунный свет и сильное течение не способствовали меткой стрельбе, и Маки, возможно, просто не повезло, как и тому браконьеру, которого прошлой ночью застрелил Клин. К тому же он стоял так, чтобы люди могли видеть его сигнал, и неудивительно, что сразу несколько браконьеров первым делом выстрелили именно в него.
Ветер унес дым от выстрелов с палубы японского корабля. Девять человек смотрели на капитана, наблюдавшего за происходящим в инфракрасный бинокль. Он крикнул что-то на своем языке, стрелки какое-то время возбужденно переговаривались, затем вскочили на ноги. Не дождавшись ответного огня, они занялись своими делами. Двигатели загудели, и судно начало тралить. Браконьеры не рассматривали местных рыбаков как серьезную угрозу своей ночной деятельности.
Патрульные лежа наблюдали за браконьерским судном, медленно исчезающим из вида. Никто из них не произвел ни единого выстрела. О преследовании врагов даже не могло идти речи. Через несколько минут заработал мотор второй лодки, и она подплыла к первой, где лежало мертвое тело Маки.
— Вот что происходит, когда слушают Клина, — пробормотал один из рыбаков.
— Точно, — согласился другой. — А сам он и не подумал выйти с нами в море. Мне еще показалось странным, что он остался.
— Он будто знал, что произойдет, — добавил третий.
Они смотрели друг на друга с расстояния меньше ярда, что разделяло две лодки, и медленно кивали. Их всегда интересовало, каким образом Клин сумел получить разрешение на строительство своего домика в такой близости от отеля «Ройал Хэйман».
— Нам лучше вернуться, — сказал проворный коротышка, одетый в темную футболку и джинсы, глядя на неподвижное тело Маки. — Все это чушь, насчет того, что япошки имеют оборудование для обнаружения крабов и тунцов. Думаю, они просто платят за информацию. Вот почему Клин проводит так много времени здесь в одиночестве, а теперь он нашел еще и легкий способ избавиться от конкурентов.
Его слова вызвали взрыв негодования.
— Давайте вернемся, найдем Клина и… — Слова заглушил рев двух моторов. Обе лодки сделали круг и помчались на предельной скорости в обратном направлении.
За милю до берега первая свернула влево от кораллового рифа. Это был рискованный маршрут для любого, кто не знал здешних вод. Острые коралловые выступы, прячущиеся под ними, были способны продырявить днище лодки, но коротышка Брант был уверен, что сможет этого избежать. Он знал, что добраться до берега будет гораздо проще, если повернуть против отлива. Вспотевший рулевой второй лодки замедлил ход, чтобы успеть вовремя уйти в сторону, если первая напорется на риф. Он старался двигаться точно по ее следу, чтобы не испытывать судьбу.
Брант удивленно хмыкнул, когда что-то царапнуло по днищу. Скрежет длился всего секунду. Коротышка облегченно вздохнул, но в то же мгновение лодка сильно содрогнулась, накренившись. Бранта отбросило на дно лодки, другой рыбак упал на него сверху.
Во второй лодке заглушили мотор и немедленно бросили якорь, что позволило ей остановиться всего в нескольких ярдах от первой.
— Тупой ублюдок! — Рулевой второй лодки вскочил, яростно тряся кулаком. — Ты идиот, Брант! Только безумец поплывет здесь ночью. Ты…
Его гнев сменился ужасом. Лодка, шедшая впереди, завалилась набок и поднималась из воды, словно ее тянуло невидимым краном. Раздавались крики ужаса. Брант и его спутник вцепились в перила, дико болтая ногами в тщетном поиске опоры. В воду сыпались вещи. Что-то тяжелое с громким всплеском упало в море, оставив на поверхности темно-красный след. Безжизненное тело Маки всплыло, но тут же исчезло, словно затянутое вниз гигантским водоворотом.
— Смотрите!
Все четверо вскрикнули от ужаса, когда на поверхности снова что-то появилось. Это была человеческая голова, и, судя по болтающимся шейным сухожилиям, она была с силой оторвана от туловища. Появившись на мгновение из воды, голова исчезла, подхваченная течением. Даже после смерти Маки будто было отказано в чести традиционного морского погребения.
Перевернутая лодка снова оказалась на воде, двое рыбаков продолжали отчаянно за нее цепляться, моля о помощи. Через несколько секунд им бросили веревку, но к тому времени на поверхности оставался только Брант. Второго рыбака нигде не было видно.
Брант издал нечеловеческий крик, и не успели его пальцы сомкнуться на спасительной веревке, как он исчез, утянутый под воду с такой силой, какой не обладало ни одно океаническое течение.
— Что за чертовщина происходит? — Рыбак, что бросил веревку, повернулся к оставшимся троим. — Заводите мотор и давайте убираться отсюда. Должно быть, мы напоролись на стаю акул. Только большая белая способна на такое.
Не успел он договорить, как содрогнулась уже их лодка. Рыбака, потянувшегося было к мотору, отбросило в сторону. Он ударился головой о борт, перевернулся и замер, временно отключившись.
Нос лодки задрался. Люди скатились к корме. Один из них сумел схватить спасательный круг, и, несмотря на то, что лодку мотало и качало, мужчине удалось просунуть в него голову.
— Не глупи! — Чья-то рука вцепилась в безумца, но он отпихнул ее и попытался перевалиться через борт. Неожиданный крен отправил его в воду прежде, чем он набрался мужества сделать это сам.
Вода сомкнулась над ним, и мужчина, задыхаясь, рванул наверх. Вынырнув, он попытался определить, в какой стороне находится риф, увидел его зазубренные очертания меньше чем в двадцати ярдах от себя и погреб туда. Едва мужчина сделал пару гребков, как что-то схватило его за обе ноги. Внезапная боль была мучительной, но длилась не больше секунды. Затем он освободился от того, что удерживало его, и продолжил судорожно грести.
Что-то было не так, но спасающийся не мог понять что. Он почувствовал, как тело немеет, ноги не толкают его вперед, как должны бы. Мужчина просто греб на месте.
Что-то всплыло рядом. Рыбак ухватился за предмет для поддержки. Возможно, кусок бревна. Он вцепился в него обеими руками и снова попытался двигать ногами, но опять тщетно. И тут мужчина разглядел предмет, держась за который собирался доплыть до рифа. Человеческая нога. Его собственная! На окровавленной конечности все еще был поношенный ботинок.
К счастью, рыбак потерял сознание прежде, чем острые, как лезвие, резцы, которые ампутировали ему обе ноги, добрались до шеи и обезглавили его.
Трое оставшихся в живых взобрались на днище перевернутой лодки, вода вокруг пенилась и окрашивалась в красный цвет.
И тут они впервые увидели того, кто их атаковал. Две клешни, размером больше якоря, который рыбаки бросали в воду, оперлись на корму перевернутой лодки, задрав ее нос. Злобные глаза, разглядывающие их, поняли, в каком люди затруднительном положении. Гигантский краб прекрасно осознавал, что долго они не продержатся и в конце концов соскользнут к нему.
— Краб! Боже, вы только посмотрите на его размер!
— Этого не может быть!
Все трое сорвались одновременно, страх заставил их разжать пальцы, убивая все надежды на спасение. Их тела ударились о панцирь чудовища и упали в коралловые глубины, где лес клешней безжалостно разорвал их на мелкие куски.
3
Каролина дю Брюннер подняла слегка удивленные глаза, когда дверь открылась и в номер вошел Клин. Она лежала обнаженная на кровати, сбросив бикини, в котором провела весь день на пляже. Ее кожа значительно потемнела и осталась светлой лишь в тех местах, где загару помешали два крошечных кусочка ткани, что назывались купальником.
Она закрыла журнал, который листала, и пристально посмотрела на своего посетителя.
— Так-так, — усмехнулась Каролина. — Любовник собственной персоной. Я не слышала твоего стука.
— Потому что я не стучал. — Клин прислонился к закрытой двери, устремив взгляд на темный треугольник лобковых волос. Он был прекрасно знаком с тем, что таилось между этими сомкнутыми бедрами, и тем не менее соблазн был велик как никогда. Каролина же в свою очередь разглядывала выпуклость на его шортах.
— Ну ты и наглец, — сказала она. — Если я однажды отдалась тебе, еще не значит, что я собираюсь раздвигать ноги всякий раз, когда ты будешь входить вот так… без стука.
— Это был лучший трах в твоей жизни, — рассмеялся Клин и сел рядом с ней на кровать.
— Ты самонадеянный подонок. А еще грубиян. Не забывай, что у меня было три мужа.
— Если б хоть один из них трахал тебя как я, ты бы до сих пор была замужем.
Теперь настала ее очередь рассмеяться, прежняя резкость в голосе куда-то улетучилась.
— Люблю простых мужиков. — Каролина протянула руку к его отвердевшей плоти, слегка обхватила и погладила сквозь ткань. Несколько секунд изучала очертания.
Клин не отрывал глаз от ее бедер. Они слегка разомкнулись, не больше чем на дюйм, но этого было достаточно, чтобы он увидел под темными волосами островок влажной розовой плоти. Клин ждал, когда бедра раздвинутся еще шире, однако его ждало разочарование. На этот раз Каролина дю Бруннер не собиралась легко сдаваться.
— Я люблю все большое. — Она любовалась эрегированным членом, поглаживая его сквозь ткань шорт, но не делая попыток запустить в них свои длинные пальцы. — Большие машины. Большие дома. Больших мужчин. Кстати, сегодня в отель въехал один такой парень. Я разговаривала с ним в баре после обеда. Он напоминает мне тебя.
— И ты, конечно, пригласила его к себе в номер.
— Еще нет. Хотя могла бы. Он настоящий мужчина. Охотник. Его зовут Логан. Тоже любит все большое. Пользуется всем самым лучшим. Он хочет поймать акулу, большую белую акулу, и ищет кого-нибудь в проводники. Я рассказала ему о тебе.
— Я не охочусь на акул. — Все тело Клина напряглось в то время, как Каролина продолжала его дразнить. — Я не трогаю их, пока они не трогают меня.
— Я хотела бы поплыть с ним. — Она подняла глаза. — Хотела бы посмотреть на дуэль между таким парнем, как он, и настоящей акулой-монстром. И я не буду рисковать ни капли, притом что все будет происходить прямо передо мной. Он настоящий мужик. Крутой.
— Я тоже.
— О да, Клин.
Проворным движением руки она расстегнула его ремень, пальцы Каролины принялись массировать отвердевшую плоть. Клин застонал, расслабился и стянул шорты до колен. Ритм движений ее пальцев ускорялся, они легко скользили по влажной коже.
— Рыбаки, охотники. — Лицо Каролины приняло насмешливое выражение. — Все приходят ко мне за одним и тем же.
Внезапно Клина осенило. Гнев смешался с возбуждением. Роскошные бедра снова сомкнулись, явно отказывая ему в том, чего он хотел в этот момент больше всего.
— Ах ты, сучка! — Он грубо отстранил возбуждавшую его руку Каролины, и другой она ударила Клина по лицу со скоростью атакующей морской змеи. Едва успел затихнуть звук пощечины, как Клин перехватил вторую руку, что собиралась ударить его с еще большей силой. Затем одним идеально скоординированным движением он перекатился на кровать, подмял Каролину под себя так сильно, что у нее сперло дыхание, и с силой раздвинул коленями ее ноги, одновременно протискиваясь между ними. Когда его эрегированный член уткнулся в Каролину, с ее алых мягких губ сорвался вздох, который можно было интерпретировать по-разному.
— Как я уже сказала, ты подонок, — прохрипела она, отворачиваясь от его поцелуев. — Отпусти меня и убирайся!
— Черта с два!
— Я могу на пять лет засадить тебя за это.
— Может, в Техасе это тебе и удалось бы, но мы на острове Хэйман. Этот отель — единственное цивилизованное место на протяжении восьмидесяти миль дикого побережья. Ты только и думала о том, как затащить к себе в постель мужика. И вот он здесь, так какого же дьявола тебе еще нужно?
Каролина громко застонала, когда он наконец проник в нее. Несмотря на ее внешнее нежелание, Клин с удовлетворением отметил то, как плотно обхватили его член вагинальные мышцы. Он отпустил ее запястья. Она больше не пыталась ударить его. Руки Клина добрались до грудей Каролины, стали мять мягкую плоть, пока соски не отвердели.
Клин двигался сперва медленно и размеренно, но потом начал постепенно наращивать темп. Глаза Каролины были закрыты. Она тяжело дышала, напряженное тело конвульсивно содрогалось. Задранные вверх ноги дергались все быстрее, ногти яростно царапали его плечи и спину. Через несколько секунд она совершенно обезумела от страсти, двигала бедрами навстречу Клину, билась своим лобком об его, будто отчаянно жаждала еще более глубокого проникновения.
Он чувствовал, что его пыл нарастает слишком быстро. Затем страсть ненадолго угасла, и Клин, испугавшись, что она может уйти безвозвратно, подчинился своим желаниям и усилил напор. Они катались по постели, и словно сквозь туман он увидел, как Каролина скачет на нем, будто на необъезженном жеребце, каким-то образом держась в седле и наслаждаясь каждой секундой этой скачки. Наконец она устало растянулась на нем, и лишь потом они принялись нежно ласкать друг друга.
Страсть ушла, и Каролина разрыдалась. Содрогаясь всем телом, она уткнулась лицом ему в грудь, царапая щеку о жесткие волосы.
— Подонок, — простонала Каролина, — какой же ты подонок. О боже, зачем ты это сделал?
— Потому что ты хотела этого и я хотел. Это достаточная причина для любой пары.
— Черт тебя дери, Клин, я хотела забыть тебя. — Она приподнялась и посмотрела на него полными слез глазами. — Вот так всегда и происходит. Я поклялась, что никогда больше не выйду замуж.
— А я и не думал о женитьбе, — ответил он, с удивлением заметив легкую дрожь в своем голосе. — Что я могу предложить женщине, кроме маленького домика и старой побитой посудины, которая теперь еще и вся в дырах от пуль?
— Боже, ты не понимаешь. — Она легла рядом с ним на спину, покусывая нижнюю губу и пытаясь сдержать новый поток слез.
Так они пролежали почти всю ночь, и только когда первые серые полосы света стали проникать сквозь окно, Клин высвободился из объятий Каролины и потянулся за шортами.
— Тебе правда нужно идти? — Она лежала, приподнявшись на локтях, и наблюдала за ним.
— Да. — Он стоял и смотрел на нее, а на лице у него отражалась печаль, которую она не замечала раньше. — Я думаю, ты была права, Каролина. Возможно, тебе будет лучше с тем охотником.
Клин спустился на побережье незадолго до восхода солнца. Он прошел по золотистому песку, осматривая лодки, и с удивлением и тревогой отметил, что ни одна из патрульных шлюпок не вернулась.
Сев на песок, Клин стал смотреть, как над заливом Барбекю восходит солнце. На воде не было видно ни одной лодки. Тогда он понял, что случилось что-то серьезное.
* * *
Около семи утра профессор Клиффорд Давенпорт был разбужен телефонным звонком, раздавшимся у него в кабинете, на первом этаже дома. Он осторожно сполз с кровати, стараясь не разбудить темноволосую девушку, спавшую рядом, но его попытки оказались тщетными. Девушка открыла глаза и подняла голову.
— Кто может звонить так рано? — сонным голосом спросила она.
— Что ж, есть лишь один способ это выяснить, — ухмыльнулся Клифф, облачаясь в шелковый халат и начиная спускаться по лестнице.
Он машинально провел пальцами по волосам, недовольный тем, что они продолжали редеть, несмотря на то, что ему было лишь сорок лет. Заостренные орлиные черты лица приняли встревоженное выражение, когда он поднял трубку. Вот уже четыре года профессор в страхе ожидал одного телефонного звонка. Возможно, тот никогда и не раздался бы, но Клиффа постоянно тревожило предчувствие, что его не избежать. Тысячи раз в ночных кошмарах профессору снилось, что звонили и сообщали о возвращении чудовищных крабов на побережье Уэльса. Может, это и есть тот самый звонок. Клифф молился, чтобы это было не так, но все же его рука слабо дрожала.
— Профессор Клиффорд Давенпорт слушает.
— Прости, что поднял тебя с постели, Клиффорд.
Давенпорт напрягся. Он слишком хорошо знал этот голос. Грисдейл, из Министерства обороны. Могла быть лишь одна причина для этого звонка. Профессор уже знал, что наихудшие опасения сбылись: крабы снова где-то появились.
— Они вернулись, верно? — Голос Давенпорта передавал напряжение, которое нарастало внутри на протяжении последних четырех лет. Это было похоже на ожидание телефонного звонка из больницы, откуда должны сообщить о смерти твоего ближайшего родственника. Но когда звонок все же раздается, прежде чем услышать новость, тебе приходится задавать вопрос. В некоторой степени это смягчает удар.
— Их видели, — продолжил Грисдейл. — Но это не подтверждено. Остров Хэйман у побережья Квинсленда.
— Насколько достоверна информация?
— Мне позвонили из австралийского правительства час назад. Информация пришла от репортера, находящегося на том острове. Местный рыбак по имени Клин видел на коралловом рифе краба величиной с лошадь. Власти хотели, чтобы я связался с тобой. Мы не можем рисковать. Ты же знаешь, что случилось в прошлый раз.
— Может, тот парень был пьян. — Клифф Давенпорт запнулся, не желая верить, что гигантские крабы вернулись. — Уже через несколько месяцев после битвы при Бармуте мы начали получать подобные сообщения. Но все они оказались ложными. Люди просто помешались на этих крабах.
— На этот раз история звучит правдиво. — Грисдейл был непреклонен. — Как бы то ни было, я хочу, чтобы ты вылетел туда и проверил. Сейчас я забронирую для тебя номер в отеле. В крайнем случае просто бесплатно отдохнешь в этом раю для миллионеров. Хочешь взять с собой Пэт? Естественно, все будет оплачено.
— Нет! — резко возразил профессор. — Ни за что, Грисдейл. Если эти адские создания снова поднялись из морских глубин, я не хочу, чтобы она была поблизости.
— Хорошо. — В голосе Грисдейла послышались нотки облегчения, будто он боялся, что Давенпорт вообще откажется от расследования. — Я закажу тебе билеты и позвоню примерно через час.
Лицо Клиффорда Давенпорта помрачнело, когда он положил трубку. Стены его кабинета в Уэст-Хэмпстеде были увешаны географическими картами, а также подробными картами дна Мирового океана. На некоторых виднелись красные крестики, которые он нанес шариковой ручкой. Они обозначали наиболее вероятные места появления чудовищных крабов.
Профессор внимательно посмотрел на карту Тихого океана. На острове Херон, что в проливе Кёртис, стояла метка. Это было не так далеко. Несколько сотен миль не имели значения, когда дело касалось этих монстров.
— Клифф!
Давенпорт обернулся. Он не слышал, как жена вошла в комнату. Она стояла в дверях, в халатике, который едва прикрывал ее хрупкую фигуру. На лице у нее было выражение тревоги, в широко раскрытых глазах читался вопрос, на который Пэт уже знала ответ.
Клифф кивнул, опустив глаза в пол, чтобы не встретиться с ней взглядом.
— Да, — тихо сказал он, — они вернулись. По крайней мере, известно, что их видел один рыбак с квинслендского побережья. Звонил Грисдейл. Он хочет, чтобы я вылетел туда, сейчас заказывает билеты.
— Я хочу полететь с тобой. — Клифф заметил, что Пэт дрожит. Ее халат распахнулся, обнажив тело, маленькие упругие груди и белые бедра. Он почти уже сдался, но потом вспомнил тот раз, когда они лежали и беспомощно наблюдали, как крабы калечат и пожирают пляжного бродягу Бартоломью. Клифф никогда не забудет выражение ее лица. Тогда она едва не потеряла рассудок. К счастью, этого не случилось. Он не собирался рисковать снова.
— Министерство заказывает лишь один билет на самолет, — пробормотал профессор, — к тому же я вернусь уже через неделю. Скорее всего, там ничего серьезного. Какой-то пьяный рыбак ночью принял тень от рифа за…
— Ты же знаешь, что это не так. — Пэт шагнула вперед и взяла его за руку. Несмотря на тревогу в глазах, она улыбалась. — Крабы вернулись. Мы оба знали, что когда-нибудь это случится. Не беспокойся, Клифф. Я понимаю, что ты не хочешь брать меня, потому что я буду мешать. Но во имя Господа, милый, не подходи к ним близко.
Он опустил голову, и их губы встретились. Сперва они соприкоснулись лишь слегка, но затем слились в страстном поцелуе.
— Чертовы крабы, — произнес Клифф сиплым голосом, когда их губы разомкнулись. — Мы должны покончить с ними раз и навсегда, Пэт, если из-за них нам приходится разлучаться. И все же мы им кое-чем обязаны. Если бы не крабы, мы никогда бы не встретились, не так ли?
Они оба рассмеялись и стали подниматься в спальню, чтобы заняться любовью.
* * *
Клин прождал на побережье до полудня, но патрульные лодки так и не появились. Наконец он поднялся с песка, еще раз осмотрел залив в бинокль и направился в сторону домиков, окруженных качающимися пальмами.
Миновав свой дом и двигаясь параллельно побережью, Клин прошел несколько сотен ярдов, а затем увидел приземистое одноэтажное здание, стоящее в стороне от остальных. На приоткрытой двери висела деревянная табличка, где красными буквами было написано: «БЕРЕГОВОЙ ПАТРУЛЬ».
Клин вошел. Приемная была обставлена довольно скудно: стол, стул, телефон, картотечные шкафы и металлическая урна, заполненная пустыми пивными банками.
Почти сразу из соседней комнаты появился Шэннон. Выражение лица было хмурым, квадратный подбородок зарос двухдневной щетиной.
— Тебя нужно оштрафовать, Клин, — проворчал он, — за то, что патрульные впустую тратят время. Я послал два вертолета на поиски твоих добровольцев. В седьмом часу утра меня разбудили жены рыбаков и стали жаловаться, что их мужья не вернулись домой. Я отправил их к тебе, но они сказали, что тебя нет дома.
— Я рано ушел, — с резкостью ответил Клин. — Лодки не вернулись и…
Его прервал треск радиопередатчика, раздавшийся из дальней комнаты. Шэннон исчез за дверью, а Клин стал прислушиваться к резкому и взволнованному голосу офицера. Через пару минут начальник патруля вернулся.
— Мои ребята нашли лодки. Они перевернуты, и их унесло течением в сторону от залива. Выживших не обнаружили.
— Гребаные япошки! — Клин опустился на ближайший стул. — Теперь мы просто обязаны что-то предпринять против них, Шэннон.
— А кто сказал, что это были браконьеры?
— Кто же еще? Лодки так просто не переворачиваются. Во всяком случае, не две сразу.
— И все-таки это не значит, что виноваты браконьеры. Они могли расстрелять лодки, но зачем их переворачивать? Не вижу смысла.
— Возможно, ты прав. — Клин задумчиво почесал черную бороду. — Тогда есть лишь одно существо, способное перевернуть две лодки. Большая белая акула.
— В этом районе их нет. Мы ежедневно патрулируем между Макаем и Просперином и вокруг всех островов, как тебе хорошо известно.
Последний раз белую акулу видели шесть недель назад, и та направлялась на север.
— Если только… — Клин прищурился. Перед глазами снова возникла гигантская кошмарная фигура, сползающая с кораллового рифа. Существо размером больше лошади должно быть в сто раз сильнее белой акулы…
— Если только что? — спросил Шэннон.
Какое-то время Клин молчал, размышляя, стоит ли довериться Шэннону. Кордер знает, его газета знает, австралийское правительство тоже. Скоро об этом станет известно всем.
— Послушай, — сказал он, — скоро ты узнаешь все официально, но существует тварь гораздо опасней всего, что когда-либо ходило по дну океана.
— Черт, Клин! — Шэннон нетерпеливо ударил кулаком по столу. — Как я уже сказал, ты тратишь впустую время патрульных. У нас есть более важные дела, чем…
— Заткнись! — рявкнул Клин, его лицо посуровело. — Ты когда-нибудь слышал о гигантских крабах, вышедших на побережье Уэльса и…
Шэннон расхохотался.
— Я слышал о лох-несском чудовище, существование которого до сих пор пытаются доказать разные придурки.
— Эти крабы действительно существуют. — Клин начинал злиться. — Я сам видел одного такого на коралловом рифе две ночи назад.
— Да ты спятил, мать твою.
— Я? Кордер звонил в свою газету и…
— Кордер! Да он и в муравье может разглядеть монстра. Он самый великий пустобрех.
Радио снова затрещало, и Шэннон вышел ответить.
— Что? — В голосе Шэннона прозвучала нотка недоверия. — Где? Ты уверен? Хорошо, пусть один проследит за ними, а другой летит сюда.
Он вернулся в приемную.
— Я должен перед тобой извиниться, Клин. Если только Риордан и Джонсон тоже не спятили. Крабы, о которых ты говорил. Мои ребята заметили на краю залива скопище крабов, направляющихся в море. Они уверены, что это крабы, хотя по размерам эти существа не уступают слонам. Один вертолет проследит, другой вернется. Потом мы с тобой, наверное, слетаем и сами все посмотрим.
Клин молчал. Доказывать свою точку зрения — это одно, но он смутился не меньше, узнав, что его наихудшие опасения подтвердились. Теперь Клин не сомневался насчет участи добровольцев. Шэннон открыл две банки пива и протянул одну Клину.
— Вертолет будет здесь через пятнадцать минут. — Он не знал, что еще добавить.
Двенадцать минут спустя Риордан приземлился на площадку за зданием. Когда Клин и Шэннон забрались в вертолет, они заметили, что лицо пилота было смертельно бледным. Его руки, сжимающие штурвал, заметно тряслись.
— Господи, если б вы их только видели, — пробормотал он.
— Именно это мы и хотим сделать! — прорычал Шэннон. — Но нам это не удастся, если мы будем сидеть здесь и слушать твою болтовню, Риордан.
Вертолет взлетел, поднимаясь все выше и выше над пальмами и заполненным людьми пляжем. Оказавшись над водой, он снизился и полетел на высоте примерно пятьдесят футов. Клин посмотрел вниз. Работая с патрулем, он десятки раз пролетал над заливом, но не переставал любоваться его абсолютным великолепием. Море было таким прозрачным, что казалось, будто вода испарилась и они летели над пустыней с коралловыми равнинами, каньонами, кактусами и разноцветными птицами, похожими на рыб.
Все молчали. Они смотрели вниз, боясь того, что им предстояло увидеть.
Шэннон глянул на часы, нахмурился и хлопнул Риордана по плечу.
— Мы летим уже двадцать минут! — прокричал он сквозь рев двигателя. — Куда подевался этот чертов Джонсон?
— Мы почти на месте! — крикнул в ответ пилот, не поворачивая головы.
— Вызови его по рации, — приказал Шэннон. — Крабы не могут двигаться так быстро, будь они даже размером со слона.
Риордан кивнул и принялся возиться с рацией. После нескольких попыток связаться с коллегой он покачал головой и повернулся к остальным. В его лице не осталось ни кровинки, язык нервно облизывал пересохшие губы.
— Ни звука, — сказал Риордан. — Похоже, у него накрылась рация.
Клин и Шэннон переглянулись, затем последний снова обратился к пилоту:
— Он не мог залететь так далеко. Сделай круг. Может, мы его заметим.
Риордан сделал широкую петлю, набирая высоту и проходя над скоплением маленьких коралловых островов. Взгляды Шэннона и Клина были устремлены вниз. Дно нельзя было различить лишь там, где его скрывали скалистые выступы или было слишком глубоко. Никаких следов гигантских крабов. Как и второго вертолета.
— Безумие какое-то, — пробормотал Шэннон. — И с каждым часом все только хуже. Думаю, нам лучше вернуться на базу. Не хватало того, чтоб у нас здесь еще кончилось топливо.
Они приземлились и молча выбрались из вертолета. Шэннон снова посмотрел на часы. Они летали почти час.
— Заправься и будь поблизости, — сказал он пилоту. — Возможно, придется снова лететь.
Когда они вошли в офис, Шэннон обратился к Клину:
— Хорошо, предположим, я поверю, что эти крабы существуют. Но, большие они или маленькие, крабы не могут летать. Может, у нас также появились летающие морские змеи, которые питаются вертолетами?
— Вряд ли. Но могло случиться все что угодно. Ты знаешь не хуже меня, Шэннон, что, если над морем глохнет двигатель, вполне можно стать пищей для акул. Если же имеешь дело с этими крабами, то шансов спастись еще меньше.
Вновь раздался треск радиопередатчика, и на этот раз Клин устремился в соседнюю комнату вслед за Шэнноном.
На связь вышло патрульное управление Таунсвилла. Шэннон слушал почти пять минут.
Наконец он сказал:
— Мы в состоянии готовности. Хотя у нас уже пропал один вертолет.
— Ну и? — спросил Клин, когда передатчик замолчал.
— Десять лет, — вздохнул Шэннон, — мне приходилось беспокоиться лишь об акулах. Мы высматривали их, докладывали об их местонахождении и направлении движения, делали предупреждения по радио. Затем в одночасье на моей территории появляются твари, которые не имеют права на существование в этом мире. Еще два патруля видели крабов сегодня утром. Один — возле острова Уитсанди, другой — в двух милях восточнее острова Линдман. Про остров Хэйман я вообще не говорю. В перечне жертв уже две рыбацкие лодки, семь человек, один вертолет и пилот. Правительство принимает экстренные меры и отправляет эсминцы и подводные лодки. Я же должен весь день летать и высматривать этих крабов-переростков. В детстве я всегда мечтал стать охотником на кенгуру, но мой отец не хотел и слышать об этом. «Сынок, — говорил он, — в этой жизни лучше всего работать в службе безопасности. Безопасная работа с регулярной оплатой. Ты не найдешь ничего лучше службы в береговом патруле». Думаю, мой старик имел зуб на акул. Он потерял ногу на побережье Бонди.
— Я буду в отеле, если понадоблюсь. — Клин встал и направился к двери.
Проходя мимо пляжа, он заметил группу мужчин, готовящихся выйти в море на рыбацкой лодке. Нескольких он узнал. Это были добровольцы, которые тоже вызвались патрулировать прошлой ночью — они собирались на поиски пропавших товарищей. Клин хотел было остановить их, но хорошо понимал, что рыбаки не станут его слушать, поэтому побрел дальше.
Войдя в отель, он поднялся на лифте и направился в номер Кордера.
4
Капитан японского траулера был очень доволен ночной работой. Они обнаружили большую колонию крабов и дважды тралили их с превосходным результатом. Он приказал рулевому развернуть судно и протралить в третий раз. Это займет около часа и, даже если улов будет скудным, станет приятным бонусом.
Сеть была закинута, и двигатели снова заработали. Капитан спустился в трюм проверить панели приборов, фиксирующих скопление крабов и тунцов. Сложность этого оборудования не переставала его поражать.
Их уловом будут не только крабы и тунец, но и королевские креветки, до двенадцати дюймов длиной. В трал попадало все подряд. Когда работало сразу несколько тральщиков, иногда они охватывали территорию до пятидесяти миль в длину. Верхний канат был натянут с помощью пластиковых поплавков, закрепленных с регулярными интервалами, и через каждые шестьдесят футов были подвешены тросы, снабженные крючьями. При такой комбинации удавалось уйти лишь немногим обитателям океана. Серия транзисторных радиомаяков сообщала судну о подводной активности, передавая звуковой сигнал на главную панель.
Слушая его, капитан браконьерского судна довольно мурлыкал себе под нос. Гораздо приятнее работать в одиночку, чем быть частью флотилии.
Панель продолжала подавать сигналы, пока тяжелый трал медленно полз по дну океана. Значит, крабы там все еще есть, знаменитые квинслендские крабы. Капитан закурил сигару и уселся в кресло перед приборами. Сегодня ночью он не ожидал никаких проблем со стороны местных рыбаков. Они уже получили хороший урок. Местные же власти не заходят дальше простых заявлений правительству Токио. Возможно, последуют очередные законы, которые все так же не будут соблюдаться. Япония не хотела отказываться от такого прибыльного источника доходов. Австралия же избегала международных конфликтов. Нелегальный промысел будет продолжаться.
Спустя полчаса капитан услышал всплеск брошенного якоря и шум поднимаемого трала. Затушив окурок сигары, он вернулся на палубу.
Трал был очень тяжелым, а значит, улов оказался намного богаче, чем капитан мог надеяться. С довольной улыбкой он стоял и наблюдал, закуривая новую сигару. Его люди лихорадочно трудились, торопясь разгрузить трал и убраться восвояси. Несмотря на очевидное превосходство в этих водах, им вовсе не хотелось вступать в еще одну перестрелку с местными рыбаками. Один из браконьеров был убит две ночи назад. Ему не повезло, погиб от случайного выстрела, но факт оставался фактом — такое могло случиться с каждым из них.
Внезапно один из матросов, возящихся с тралом, закричал. Капитан бросился на крик.
— Что такое?! — рявкнул он.
Браконьеры пятились от груды крабов, которую только что вывалили на палубу.
— Смотрите! — пробормотал один из них. — Вон тот. Мы никогда не вылавливали крабов таких размеров!
Присев на корточки в кругу света от масляной лампы, капитан уставился на краба и громко ахнул. Существо достигало в поперечнике полных четырех футов, а клешни походили на огромные гаечные ключи. Капитан встретился с крабом взглядом — в крошечных глазах не оказалось ни намека на страх, но было кое-что другое. Презрение.
— Монстр, — пробормотал капитан. — Настоящий подарок судьбы. За него заплатят в десять раз больше, чем за обычного краба.
Существо угрожающе зашипело, словно поняв его слова. Клешня взметнулась в воздух.
Чик. Чик. Чики-чик.
— Сам дьявол поднялся из глубин, — объявил один из браконьеров, поспешно отступая назад.
— Глупец! — сердито рявкнул капитан. — Это великолепный экземпляр.
Огромный краб двинулся вперед, карабкаясь прямо по своим более мелким сородичам, словно не замечая их присутствия.
Чик. Чик. Чики-чик.
Его глаза были прикованы к капитану, будто краб опознал в нем главного виновника своего нынешнего затруднительного положения. Он двигался неторопливо, и каждое движение выдавало интеллект гораздо более высокий, чем у обычного ракообразного. Краб не чувствовал себя пленником. Он попал на борт случайно, но, очевидно, собирался наказать тех, кто осмелился вытащить его из глубины.
Матросы стали разбегаться. Капитан остался на месте и вытащил из кармана автоматический пистолет сорок пятого калибра. Он не мог потерять лицо перед командой. Там были те, кто впоследствии мог бы воспользоваться слабостью капитана и узурпировать его полномочия.
Краб был уже меньше чем в двух ярдах от него. Капитан держал пистолет в правой руке, поддерживая ее левой. Он наслаждался моментом, целясь в точку прямо между злобными светящимися глазами.
«Даже краб-переросток не сможет устоять перед пулей сорок пятого калибра», — решил капитан и нажал на спусковой крючок.
Раздался оглушительный выстрел, пистолет дернулся у него в руках. Охваченный бешенством, капитан выстрелил еще раз. И еще. Только когда обойма опустела, он остановился, чтобы посмотреть на результаты своей панической стрельбы.
Краб был все еще жив. Он не полз вперед, но и не пятился — просто замер на месте, словно давая капитану возможность перезарядить пистолет и выстрелить снова.
— Нет! — вскрикнул капитан с недоверием и страхом в голосе. — Это невозможно! Ружье, быстро, кто-нибудь!
Но существо будто поняло его требование и с тем же монотонным угрожающим щелканьем клешней поползло вперед. Краб был уже всего в ярде от капитана и, казалось, даже не заметил брошенного ему в морду разряженного пистолета, который, отскочив, проскользил по палубе.
— Ружье! — снова потребовал капитан и ужасно закричал, когда одна из клешней метнулась с невероятной скоростью вперед и сжала его запястье. Наблюдавшие браконьеры оцепенели от испуга. Они услышали треск ломающейся кости, за которым последовал глухой удар упавшей на палубу окровавленной руки. Мгновенно обретя свободу, капитан закричал от ужаса и попятился, из обрубка руки ручьем хлестала кровь. Его нога попала в моток веревки, и он упал на бок — голова оказалась всего в нескольких дюймах от вытянутой клешни, с которой капала кровь. Капитан чувствовал зловонное дыхание краба.
Неожиданно браконьеры будто вышли из транса, вызванного страхом от одного вида твари, и забегали в поисках ружей. Один из них схватил топор и, занеся над головой, изо всех сил ударил по панцирю чудовища. Лезвие отскочило, и из-за вызванной этим вибрации моряк выпустил рукоятку. Топор куда-то улетел.
Двое японцев вернулись с ружьями, но опустили их так же быстро, как и подняли. Краб заполз на капитана и крепко схватил его ногами, в то время как клешни тщательно изучали тело, подыскивая очередной орган для ампутации.
Команда беспомощно наблюдала за происходящим, некоторых браконьеров начало тошнить. Ситуация напомнила им о пауке, нашедшем в своих сетях муху и, вместо того чтобы съесть, решившем пытать жертву, отрывая ей лапы одну за другой.
Болтающийся в воздухе обрубок руки продолжал кровоточить, ярко-красный фонтан брызгал на краба, делая зрелище еще более ужасным. Практически без усилий клешня сомкнулась на плечевом суставе и с громким хрустом отчленила правую руку капитана. Затем, через несколько секунд, та же судьба постигла и левую.
Он кричал и истерично рыдал, но жестокое сознание отказывалось покидать его. Кровь текла по палубе, но ружья по-прежнему молчали. Участь несчастного была предрешена, и все же его подчиненные не открывали огонь, смотрели выпученными глазами, боясь перенаправить гнев чудовища на себя.
С легкостью орудуя окровавленными клешнями, краб продолжал сжимать свою жертву. Взгляд одного из браконьеров пересекся с взглядом чудовища, и человек тут же закрыл глаза руками. Краб словно усмехался про себя, осознавая собственную непобедимость.
Он слегка переместился, не больше чем на ярд, оттащив жертву за собой и оставив на окровавленной палубе обрубки рук и ног, продолжающие конвульсивно подергиваться.
Матросы увидели лицо своего капитана. Они не знали, жив он или мертв, и им было все равно: какая-то зловещая аура исходила от краба, сила, значительно превышающая физическую. Это было воплощение Старого Морехода[4], приковывавшего к себе внимание слушателей. Голова капитана покатилась по палубе, но никто не посмотрел ей вслед. Никто даже не повернулся, когда она с тошнотворным стуком ударилась о деревянную переборку.
Но гигантский краб не остановился на отчленении ног, рук и головы. Его клешни вонзились в живот, стали вытаскивать внутренности жертвы и теперь орудовали быстрее и с большим энтузиазмом.
Внезапно сквозь чавканье внутренностей прогремел ружейный выстрел. Грохот словно разрушил странные чары, заставившие браконьеров прирасти ногами к палубе. Их головы повернулись, но краб даже не взглянул вверх и начал жадно засовывать мотки человеческих внутренностей себе в пасть. Отовсюду снова послышались вопли. Матрос произвел еще один выстрел и продолжил стрелять, пока не разрядил магазин. Затем стрельбу открыл еще один человек, но ни одна из пуль не была выпущена в гигантского краба. О его присутствии почти забыли, потому что у них за спиной, со стороны кормы, очевидно поднявшись со дна по канатам трала, появилось еще несколько крабов, размером вчетверо больше первого!
Чик-чик-чик-чики-чик. Атакующие стремительно приближались, демонстрируя удивительную для их размеров проворность. Пули рикошетили от ракообразных. Люди с ружьями пали первыми. Остальные, не дожидаясь, когда их постигнет судьба товарищей, поддались панике. Они бросились кто куда, но крабы, казалось, были повсюду.
Двое браконьеров прыгнули за борт. Оба были хорошими пловцами, но ни один так и не вынырнул из воды. Постепенно крики на судне стихли. Раздавался лишь несмолкающий хруст и жадное чавканье.
На рассвете дрейфующий траулер был обнаружен австралийским эсминцем, входящим в залив Барбекю. Палуба браконьерского судна была выпачкана человеческой кровью, которая впиталась в дерево и высохла, обретя темно-коричневый цвет. Но членов команды нигде не было видно. Лишь чей-то оторванный указательный палец намертво застрял в спусковой скобе разбитого ружья.
* * *
— Ни одно живое существо не устоит против выстрела из двуствольного «Экспресса» пятисотого калибра, — сказал Харви Логан, обращаясь к Каролине дю Бруннер, и добавил: — Если он в надежных руках, конечно.
Она оценивающе посмотрела на него своими карими глазами, которые точно знали, на что стоит обратить внимание в мужчине. Глубокий загар, изначально полученный на просторах южноафриканской степи, но улучшенный с помощью инфракрасных ламп в разных отелях по всему миру, солнце залива Барбекю доведет до совершенства. У мужчины были густые золотистые волосы, и Каролина догадывалась, что время от времени он делал химзавивку. Усы и ухоженная бородка добавляли толику утонченности к образу белого охотника, который Харви Логан, очевидно, стремился создать везде, где появлялся.
Но в сильном теле не было ничего искусственного, из-под рубашки выпирали широкие плечи и бугрящиеся бицепсы. Она опустила взгляд на его ноги, скрытые белыми хлопчатобумажными брюками, жадно ища выпуклость в районе ширинки, но тщетно. Хотя у Каролины впереди было еще много времени. Большинство ее романов начинались в лаунж-барах дорогих отелей, и она по своему опыту знала, что на первых порах не стоит торопиться. Сегодня вечером Каролина была охотником, а Логан — жертвой.
Общие помещения отеля были просторными и роскошными. В комнате отдыха, где сидели Каролина дю Бруннер и Харви Логан, с одной стороны находился танцпол и площадка для оркестра, а противоположную стену почти полностью занимало большое окно, выходящее на залив. В примыкающей к ней гостиной царила более уютная и спокойная атмосфера, но Каролина предпочитала ей гламур комнаты отдыха. Она слегка подалась вперед, так, чтобы собеседнику был предоставлен неограниченный вид на низкий вырез ее светло-зеленого вечернего платья.
— Впервые за шесть недель, что я живу здесь, вижу залив практически пустынным. — Каролина жестом указала на окно, за которым голубая вода сверкала в свете вечернего солнца. — Ни серфингистов, ни пловцов, ни воднолыжников, лишь несколько рыбацких лодок. На пляже тоже почти никого нет.
— Потому что все напуганы этими чертовыми крабами. — Логан рассмеялся и глотнул водки с лимоном. — Лично я думаю, что все это «утка». Что-то вроде пропаганды, запущенной другим прибрежным отелем, стоящим в сотнях миль отсюда, чтобы переманить к себе туристов с Хэймана.
— Значит, ты не веришь в эту историю?
— Конечно, нет. Покажите мне этого краба, тогда я поверю. А пока меня волнует лишь большая белая акула. Черт возьми, есть на Хэймане кто-нибудь, способный пойти со мной на охоту за ней?
— Клин здесь лучший.
— И он так же напуган, как и все остальные.
— Нет. — Ее щеки слегка вспыхнули, и она принялась крутить свою рюмку. — Он не напуган. Он просто упрямый. Если ему кто-то не понравится, он не будет его сопровождать даже за миллион долларов.
— Ну, я ему уж точно не понравился, — ухмыльнулся Логан. — Именно он заварил всю эту кашу. Он сам так сказал. Высокомерный ублюдок. Две рыбацкие лодки перевернулись, у вертолета отказал двигатель, и он упал в море, а Клин придумал всю эту чушь, из-за которой почти опустели местные пляжи.
— Видишь того типа, — сказала она, понизив голос и кивнув в сторону мужчины с орлиным профилем, сидящего за столиком с Кордером в нескольких ярдах слева от них. — Этот парень, похоже, знает о гигантских крабах больше, чем кто-либо. Он прилетел на вертолете из Маккая сегодня в полдень. Это профессор Клиффорд Давенпорт из Лондона. Он проводит расследование по поручению правительств Великобритании и Австралии.
— Как я уже сказал… — Логан допил водку и стал высматривать в переполненной людьми комнате официанта. — …если эти твари действительно существуют, я не уеду отсюда, пока не раздобуду пару клешней. Однажды я уложил буйвола из ружья с двухсот ярдов, а уж буйволы покруче всяких крабов.
— Давай выпьем у меня в номере наверху, — небрежно прервала его Каролина, искусно скрывая легкую раздражительность, которая копилась в ней последние полчаса. Ей никогда не удавалось преодолеть напряжение, сопутствующее первой встрече.
— Хорошо. — Он встал, его стул со скрипом сдвинулся назад. — Ведите.
Она бесшумно выдохнула и, повернувшись, начала пробираться между столиками с выпивающими после обеда гостями. Харви Логан все еще был жертвой, и скоро он окажется в ее руках.
Поднявшись к ней в номер, они сели в мягкие кресла, повернутые к окну, что выходило на залив Барбекю. У Каролины дю Бруннер был лучший номер в отеле, который обходился ей почти в тысячу долларов в неделю, и она пока не собиралась выезжать из него, даже из-за гигантских крабов.
Каролина снова посмотрела на его брюки, ища признаки эрекции, но таковых по-прежнему не было. Это уже начинало беспокоить. Обычно ей не приходилось так долго томиться в ожидании.
Она принесла третью порцию водки из бара и уселась ему на колено. Каролина попыталась сделать это будто случайно, как любая другая женщина после пяти или шести рюмок водки. Напитки она поставила на стол рядом с собой, они теперь только мешали.
Обвив шею Харви Логана одной рукой, другой Каролина стала поглаживать его бородку, прижимаясь своей грудью к его в надежде, что он заметит ее отвердевшие от возбуждения соски.
— Жалко, что ты не появился пару недель назад, Харви, — прошептала она, касаясь своими губами его губ. — В последнее время мне было ужасно одиноко. Похоже, сейчас здесь редко встретишь настоящих мужчин.
Его глаза расширились. У Харви Логана был вид косули, почуявшей подкрадывающуюся к ней львицу. Сиюминутный страх. Потом это ощущение исчезло, и Харви ответил на ее поцелуи.
Через десять секунд она была полностью разочарована. Его пухлые губы потянулись к ее губам, но, когда она открыла рот в ожидании возбуждающего языка, ничего не произошло. Каролина пыталась просунуть свой язык между его толстыми губами, но ряд белых зубов этому мешал. В конце концов ей пришлось довольствоваться слюнявыми юношескими поцелуями.
Она уронила руку ему между ног, быстро провела по его ширинке так, будто это произошло ненамеренно в момент смены положения, но никакой твердости там не обнаружила. Каролина мысленно выругалась, но сдержалась, успокаивая себя, что еще не вечер.
Через некоторое время она взяла большую руку Харви и положила себе на грудь. Молния на платье была уже наполовину расстегнута. Он проигнорировал это и стал мять ее мягкие холмики сквозь тонкую ткань. Его руки были сильными. Слишком сильными и напрочь лишенными ласки. Однажды она даже чуть не вскрикнула от боли.
Наконец Каролина расстегнула молнию до конца, сняла бюстгальтер, полностью обнажив грудь. Мало помогало и то, что он стал тереть ладонями ее отвердевшие соски. Казалось, Харви совершенно не знал, каким образом можно стимулировать женские эрогенные зоны.
На гораздо поздней стадии Каролина немного утешилась, когда обратила внимание на какое-то шевеление у него в паху. Она все не осмеливалась потрогать выпуклость, которую ощущала телом, но в конце концов не смогла больше сдерживаться.
Каролина медленно расстегнула ширинку штанов Харви и украдкой подобралась к пульсирующей отвердевшей плоти, одновременно пытаясь пробудить в нем похоть, засовывая язык ему в рот.
Тело Харви напряглось, и он стал двигать бедрами, пытаясь тереться о ее ласкающую руку. Она закрыла глаза и испустила долгий вздох, говорящий скорее о разгорающейся страсти, чем о полном разочаровании.
— Отнеси меня в постель, Харви, — попросила Каролина. — О боже, отнеси меня!
Теперь охотник страстно ее желал. Она заметила, как оценивающе он на нее смотрел, когда она скидывала платье, и как дрожали его пальцы, когда он пытался снять с себя одежду.
Каролина бросилась на кровать, похотливо раздвинув ноги, запрокинув голову и закрыв глаза, представляя себе, что мужчина, собирающийся лечь на нее, был высоким и гибким, с непослушной черной шевелюрой.
Но фантазии Каролины закончились, когда Харви опустился на ее тело. Она раздвинула ноги почти до шпагата, пытаясь облегчить ему доступ. Ахнула, когда почувствовала давление. Харви был слишком возбужден и долбил вслепую, торопясь удовлетворить свою страсть.
Пытаясь помочь ему, она просунула руку между их сомкнутыми телами, но в этот момент Харви дернулся и напрягся, с силой вырвался из ее захвата и снова не попал в намеченную цель.
Каролина громко застонала, чувствуя его оргазм и смиряясь с неудачей.
Они лежали бок о бок, глядя друг на друга. В ее взгляде было разочарование, в его — смущение.
— Не бери в голову. — Она пыталась спасти хоть что-то из этой встречи. — Можем попробовать еще раз.
Харви покачал головой, сел и потянулся за одеждой. Она лежала и смотрела, как он одевается, и заговорила, лишь когда он направился к двери.
— Подстрели для меня одного из тех гигантских крабов, Харви.
Он сердито хлопнул дверью, и не успели затихнуть его шаги по коридору, как пальцы Каролины дю Бруннер принялись доделывать то, что не смог довести до конца Харви.
Она представляла все того же высокого длинноволосого дикаря в потертых шортах цвета хаки.
* * *
Кордер незаметно рассматривал профессора Клиффорда Давенпорта, сидевшего с другой стороны стола, пока они ели. Он был удивлен, когда встретил этого человека, считавшегося ведущим в мире специалистом по ракообразным, — представлял более пожилого и степенного на вид ученого, но Давенпорт оказался энергичным, разбирался в большинстве тем и ругался не хуже самого Кордера. Последний с удивлением заметил, как профессор проводил взглядом Каролину дю Бруннер и Харви Логана, направляющихся к лифту.
— Это Каролина дю Бруннер, — пробормотал Давенпорт, когда пара оказалась вне пределов слышимости.
— Знаете ее? — приподнял брови репортер.
— Кто ж ее не знает? Ее портрет появляется в газетах каждый раз, когда она разводится и когда снова выходит замуж. Что она здесь делает?
— Трахается в основном. Могу поставить свое месячное жалование, что она решила выяснить, насколько Харви Логан хорош в стрельбе, и я не имею в виду его ружье.
— А что он здесь делает? На острове Хэйман нет крупных зверей.
— Хочет найти себе проводника для охоты на большую белую акулу, но ему мешают два обстоятельства. Первое — в данный момент здесь нет ни одной белой акулы, второе — никто не хочет с ним плыть. Думаю, в конце концов он решит поохотиться на гигантского краба.
— Ему со всем его охотничьим арсеналом не остановить этих крабов. В Бармуте с ними не справились даже танки.
Они подняли глаза, когда на их стол упала тень.
— Извините, что опоздал. — Клин выдвинул стул и сел. — Летал на вертолете.
— И что же? — Давенпорт посмотрел на человека, с которым его попросил связаться Грисдейл и который даже не представился.
— Крабы где-то рядом. — Клин налил себе выпить. — Сегодня утром эсминец обнаружил японский браконьерский траулер. Эти твари взобрались на борт по канатам трала и взяли судно на абордаж. От всей команды остался лишь один оторванный палец!
— Да, это крабы. — Клифф Давенпорт мрачно кивнул. — И они ничуть не изменили свои хищные повадки. Проблема не только в том, как их уничтожить. Сперва мы должны их найти. В заливе Кардиган это было достаточно сложно, но в районе Большого Барьерного рифа, с его площадью в восемьдесят тысяч квадратных миль, они могут находиться где угодно!
5
Клиффорд Давенпорт налил себе еще выпить и посмотрел на Клина и Кордера.
— Наверное, сперва я лучше познакомлю вас с повадками этих крабов-убийц, — сказал он. — Чтобы вы понимали, с чем нам придется иметь дело. Вчера я был на совещании с командованием австралийского флота. Экипажи эсминцев и подводных лодок проходят инструктаж, но они не всегда могут подойти к нужному месту. Как только мы найдем крабов, это станет уже нашей заботой…
— Если только вы не собираетесь поливать залив Барбекю гербицидом, — буркнул Клин.
— Не беспокойтесь, — рассмеялся Давенпорт. — Этого не случится. Вы забыли одну вещь: в Бармуте мы разбрызгивали гербицид только на крабов, вылезших на берег. Здесь нам, вероятно, придется прибегнуть к другим средствам, но в данный момент у меня нет никаких идей и я рад буду выслушать любые предложения. Однако мы полагаем, что появление этих крабов — прямой результат подводного ядерного взрыва. Я сказал «полагаем», потому что пока у нас нет реальных доказательств и, возможно, существует совсем другое объяснение. Как бы то ни было, это не отменяет того факта, что они ползают по дну океана и мы должны от них избавиться. Я думаю, что ближайший сородич этих монстров — рифовый плавающий краб, который был обнаружен у острова Херон. Вполне возможно, что эти чудовища — тот же самый вид, разросшийся до невиданных размеров. Мы не знаем. Давайте рассмотрим рифового краба. Он очень агрессивен и при приближении человека угрожающе наступает с поднятыми клешнями, но, ущипнув, краб старается скрыться. Наши чудовища поступают иначе. Они рвут людей на куски, поедают их и ищут очередную жертву. Таким образом, если они и произошли от рифового краба, то переняли от него сугубо негативные качества.
— Как вы знаете, крабы наиболее активны в период полнолуния, — продолжил профессор. — В это время они размножаются, самцы носят самок на спине, последние откладывают яйца в воду, чтобы при отливе их уносило в море. Полнолуние как раз было совсем недавно. Крабы были очень активны в этом районе, но мне кажется, что сейчас все слегка затихнет, если только один из них не решит поохотиться на людей. Думаю, сперва мне нужно будет взглянуть на дно океана вокруг острова Хэйман и посмотреть, нет ли там следов этих крабов.
— И вам нужен провожатый? — слабо улыбнулся Клин.
— В том-то и дело. Но не беспокойтесь: мне уже приходилось нырять и я знаком с опасностью, исходящей от акул и морских змей. Я знаю, что рискую, но иначе мы не сможем обнаружить крабов.
— Когда вы хотите начать? — спросил Клин.
— Завтра утром. Я устрою, чтобы на всякий случай нас прикрывал эсминец.
Клин кивнул.
— Я тоже хотел бы пойти с вами, — сказал Кордер. — Я могу остаться в лодке.
Оба посмотрели на него, и Давенпорт улыбнулся.
— Не вижу в этом ничего плохого. — Он отодвинул свой стул. — А сейчас я хотел бы как следует выспаться. Встретимся в семь утра.
* * *
— Вот здесь я видел краба. — Клин замедлил ход лодки и указал на коралловый риф примерно в сотне ярдов справа от них.
— Думаю, можно начать отсюда.
Клиффорд Давенпорт надел черный гидрокостюм, маска была поднята на лоб. Клин был в таком же костюме, только красного цвета. Кордер сидел на носу лодки в футболке и шортах. Он не имел ни малейшего желания сопровождать их под водой, хотя и не признался бы в этом.
Клин заглушил мотор и бросил якорь. Эсминец стоял в четверти мили от них, у входа в залив Барбекю.
— Держитесь рядом, — сказал Клин Давенпорту. — Здесь полно морских змей, это одна из причин, по которым сюда редко заплывают акулы. Кстати, против укуса морской змеи не существует противоядия.
Давенпорт содрогнулся. Он хорошо знал повадки крабов, но с детства боялся змей. Подводные особи казались ему ужаснее вдвойне. Профессор пытался не думать о них.
Они проверили свои кислородные баллоны, и Клин нырнул первым, Давенпорт погрузился в темно-синюю воду с некоторой неохотой. Даже с лодки он мог видеть морское дно. Во многих отношениях погружение казалось пустой тратой времени и сил, но профессор слишком хорошо знал: то, что они ищут, будет скрываться на глубине, под коралловыми выступами или в подводных пещерах. Он нырнул, все время не спуская с Клина глаз, и со смешанными чувствами заметил металлическую палку с крючком на конце, которую рыбак сжимал в правой руке. Определенно, это было средство защиты от змеиных атак, а еще суровое напоминание об опасностях, которыми изобиловали эти воды.
Они достигли дна в считаные секунды и проплыли несколько футов над ним, выискивая среди кораллов расщелины и пещеры.
Затем профессор и Клин оказались в месте, где морское дно резко уходило вниз, вода стала более темной и затрудняла обзор. Давенпорт испытал ощущение невесомости, напомнившее ему о прыжках с парашютом, когда, казалось бы, освобождаешься от силы тяжести и паришь, как птица в небе. Это его подбодрило. Последний раз он нырял четыре года назад, когда исследовал Уэльское побережье. Тогда Давенпорт искал то же самое. Видение огромной подводной пещеры вновь вернулось к нему. Да, в тот раз он нашел крабов, но здесь, на Большом Барьерном рифе, все казалось в тысячу раз страшнее. Тем не менее он хотел найти логово этих тварей, а затем вернуться домой к Пэт.
У основания коралловых утесов были видны косяки мелких рыб, которые расступались, чтобы пропустить людей, но, казалось, не боялись их. Сериолы и бонито с любопытством смотрели на ныряльщиков и уносились прочь. Вокруг были и сотни более крупных рыб. Коралловая форель, покрытая синими пятнами, и морские нетопыри с вертикальными черными и бронзовыми полосками. Повсюду пестрели краски: черные, желтые, зеленые, коричневые и оранжевые. Обитатели кораллового рифа всех мыслимых форм удивленно наблюдали за людьми, вторгшимися в их владения.
Ныряльщики остановились, чтобы изучить обитателей дна: морских червей, горгонарий, морских звезд, моллюсков и асцидий.
Давенпорт напрягся, когда из-под камня выползло крупное ракообразное, затем с облегчением вздохнул, узнав в нем квинслендского краба.
Клин указал рукой на отверстие в коралловом рифе, достаточно широкое, чтобы они могли свободно туда вплыть. Возможно, это была пещера, а может, просто огромная ниша. Выбора не было — Клин поплыл первым, освещая путь фонариком, потому что солнечный свет уже не проникал на такую глубину.
Мрак. Косяки крошечных рыб пугливо шарахались от луча фонарика. Проход несколько сузился, но продолжал уходить все глубже, и конца его не было видно.
Клин плыл осторожно, освещая фонарем пол, потолок и стены подводного туннеля, не оставляя неисследованной ни единой расщелины. У Давенпорта пересохло во рту. Он был полностью уверен, что его проводник опасается змей. Слова Клина молотом стучали у него в голове: «Здесь полно морских змей… полно морских змей… полно морских змей…»
Внезапно что-то метнулось вверх со дна, вспыхнув желтым в свете фонарика. Клин среагировал мгновенно: дал задний ход, направил луч на широкую голову змеи, поднял металлический стержень с крючьями на конце для отражения атаки.
Давенпорт напрягся. Теперь он отчетливо видел змею и узнал в ней астроцию. Она была способна прокусить даже резиновый костюм, если принадлежала к длиннозубому виду. Ее пасть была закрыта, поэтому пока невозможно было определить.
Змея резко изогнулась и отплыла так, что они могли видеть все ее шестифутовое тело, затем развернулась и бросилась на них. Клиффу она напоминала кобру. Он почувствовал себя совершенно беспомощным. Теперь все зависело от Клина.
Клин ударил стержнем, но астроция оказалась проворнее: сделала ложный выпад, уклонилась, затем обошла Клина, прежде чем тот успел ударить снова. Клифф Давенпорт вытянул вперед фонарь — другого оружия у него не было. Палец нащупал кнопку включателя. Включил… выключил… включил… выключил… включил… Клин развернулся, ослепив его своим фонарем. Пространство между ними было слишком мало, чтобы Клин мог орудовать стержнем. Клиффу оставалось лишь наблюдать.
Змея замерла, ее маленькие глаза уставились на профессора, словно тварь была в раздумье — атаковать или нет. Затем она метнулась вперед, и Клифф почувствовал удар в грудь, который отбросил его назад. В тот же самый момент фонарик был выбит у него из рук ее извивающимся телом.
Змея исчезла. Луч фонарика Клина успел на секунду выхватить ее из темноты, но затем она изогнулась и устремилась по туннелю в открытое море. Клин поднял фонарик Давенпорта и протянул ему. Все закончилось благополучно. Тварь оказалась короткозубой.
Они двинулись дальше, теперь с большей осторожностью. Грудь Давенпорта ныла в том месте, куда ударила змея, он произносил про себя молитву благодарности за то, что астроция оказалась не длиннозубой. Сотни австралийских рыбаков погибли от укусов морских змей — многие из этих тварей обладали более сильным ядом, чем их земные сородичи. В большинстве случаев их укусы безболезненны, но через несколько часов ноги жертвы парализует, затем закрываются глаза и сжимаются челюсти. После нескольких дней конвульсий наступает смерть от удушья. Какими бы ужасными ни были крабы, Клифф решил, что смерть от их клешней хотя бы относительно быстрая.
Наконец проход закончился пещерой примерно пятьдесят ярдов в длину и тридцать в ширину, свод ее был всего в паре дюймов от их голов и постепенно снижался в сторону дальнего конца. У входа в пещеру они замешкались, исследуя фонариками интерьер.
Давенпорт невольно содрогнулся. Неровный, облепленный кораллами пол пещеры буквально кишел морскими змеями всех видов. Несколько оливкового цвета тварей лежали, свернувшись кольцами, неподалеку от людей. Одна из них подняла голову и посмотрела в их сторону, остальные зашевелились. Дневной отдых змей был нарушен.
Клин уже пятился. Он узнал среди скопища тварей не меньше десятка астроций. Вряд ли все они относились к короткозубому виду.
Клин и Давенпорт быстро устремились обратно в сторону открытого моря. Вода из черной стала темно-зеленой, затем еще светлее, и вскоре ныряльщики уже могли видеть без помощи фонариков.
Они провели планомерный осмотр основания кораллового рифа, изучив еще несколько менее крупных пещер. Им попалась пара обычных крабов, но ничего из ряда вон выходящего. Один раз они увидели пятифутовую змею, погрузившую голову в песок в поисках пищи. Ее желто-черное тело покачивалось в вертикальном положении, напоминая индийский трюк с канатом, но она так и не высунула из песка голову, чтобы посмотреть на них.
Завершив круговое обследование рифа, они вернулись на лодку.
— Итак, — сказал Клин, стягивая с себя гидрокостюм, — здесь крабов нет. В этом можно не сомневаться. И, судя по количеству змей в той пещере, акулы сюда тоже не заглянут. Похоже, мы напрасно тратим время.
— Как сказать. — Клифф знал, что еще не скоро забудет удар той змеи. — По крайней мере, ясно одно — крабы движутся. Они могут появиться где угодно, но я не думаю, что это произойдет раньше следующего полнолуния. По крайней мере, пока крабы не будут вылезать массово. Они размножаются где-то на тех островах, и если мы их не найдем и не уничтожим в ближайшее время, то все океаны мира закишат ими. Думаю, двинемся дальше и попробуем нырнуть еще пару раз. После этого мне придется позвонить жене в Лондон и сказать, что я не вернусь так скоро, как рассчитывал изначально.
* * *
Брюс Макэндрю жил на острове Хэйман почти год. За это время его загар успел сойти и он похудел почти на двенадцать килограмм, а кашель ухудшился так, что после приступов Брюс сплевывал сгустки крови.
Несколько лет назад он управлял чайной плантацией на Цейлоне, и разумно предположить, что, ограничь Брюс свои алкогольные пристрастия, не оказался бы на острове Хэйман. Он не знал, рак у него или туберкулез, и никогда не обращался с этим вопросом к врачу.
После увольнения с плантации Брюс жил на небольшой доход, получаемый с отцовского имения в Шотландии. После того, как он вложил последние средства в маленький домик среди пальм на побережье залива Барбекю, денег ему хватало лишь на бутылку виски в день. Это было все, чего он хотел от жизни. Большую часть дня Брюс спал, отчего его тело и потеряло коричневый загар, приобретенный за десять лет на цейлонском пекле, а по ночам беспробудно пил. Иногда, когда позволял недуг, он отправлялся на ночную прогулку по пляжу. Брюс жил от бутылки до бутылки, других амбиций у него не было. Друзей и врагов тоже.
Жители Хэймана знали Макэндрю. По крайней мере, им было известно, что его дом находится между домом Клина и офисом берегового патруля. Мало кто видел шотландца, разве что те, кому случалось бывать на улице во время его нечастых ночных прогулок по пляжу.
Макэндрю всю неделю видел в заливе эсминец. Он заметил его из окна, но еще обратил внимание на почти полное отсутствие рыбацких лодок в море, большинство которых стояли на причале в сотне ярдов от его жилища. Что-то затевалось. В нем даже проснулось легкое любопытство.
Через пару дней Брюс решил рискнуть отправиться на пляж. В тот день у него кончился виски, и поход в отель был необходим, чтобы купить очередную бутылку, которая помогла бы скоротать ночные часы.
Макэндрю закрыл дверь своего домика, замигал от яркого вечернего солнца и, прищурившись, посмотрел на эсминец, стоящий на якоре в полумиле от берега. Последние лучи заходящего солнца подсвечивали внушительный контур корабля. Брюс икнул и подумал, уж не война ли началась. Свое радио он давно уже продал. Газеты, которые Брюс читал, всегда были как минимум месячной давности.
Ничего, он все выяснит в баре отеля «Ройал Хэйман». Кордер в курсе происходящего. Если репортер будет в хорошем настроении, то, возможно, даже купит ему выпить. Однако для начала Брюс решил прогуляться по пляжу.
Шаги были неуверенными, ноги с трудом держали его, словно Брюс длительное время был прикован к постели. Проваливаясь в рыхлый песок, он плелся вдоль берега и дважды чуть не упал. Только когда Брюс добрался до более плотного песка, идти стало проще, но, даже несмотря на это, его по-прежнему качало. Инстинктивно он направился к границе прилива. Там всегда было интереснее. Иногда на берег выносило пустые бутылки. Они зачаровывали Брюса. Однажды ему приснился сон: он набрел на лежащую в песке непочатую бутылку виски. С тех пор Брюс проверял каждую бутылку, которая попадалась ему на глаза.
Люди на пляже были, но в основном кучковались в непосредственной близости от отеля. Макэндрю удивился отсутствию купающихся и серфингистов и решил, что, вероятно, недавно прозвучало предупреждение о появлении акул.
Он вновь сосредоточил внимание на линии прилива. Повсюду виднелись обломки мангрового дерева, которые, скорее всего, принесло с одного из маленьких пустынных островов, а также мусор, оставленный самими купающимися.
У Макэндрю кружилась голова. Свежий воздух, казалось, лишь усугублял кашель. Брюс сплюнул, и песок у него под ногами покрылся багровыми пятнами. Выпрямившись и глотнув воздуха, он заметил какой-то предмет, качающийся на волнах возле берега. Макэндрю стоял и смотрел, какое-то время не находя в себе сил подойти.
Брюс не мог различить форму предмета, поскольку большая его часть находилась под водой. Размером он был примерно с футбольный мяч и сверху был покрыт пучком черных водорослей. Волна подхватывала его и, не поднимая из воды, толкала вперед, где он колыхался в ожидании следующей.
Макэндрю продолжал смотреть. Он прикинул, что предмет находится примерно в двадцати футах от берега, и решил подождать, когда тот подплывет. Волна накатывала каждые двадцать секунд (Брюс подсчитал интервал) и толкала предмет на ярд, после чего его примерно на фут относило назад, то есть каждые двадцать секунд он приближался к берегу примерно на два фута. Ждать придется три-четыре минуты, не больше.
Макэндрю присел на мокрый песок, и головокружение немного прошло. Он решил, что должен попытаться вдохнуть больше свежего воздуха. Брюс уже подумывал вернуться домой. Так ему придется провести ночь без алкоголя: отель закроется через час.
Мысль была смелая, но она ему не нравилась: придется с утра пораньше разыскивать Кордера и, рискуя навлечь на себя гнев репортера, стучаться к нему в номер и умолять налить стаканчик. Раньше он уже проделывал такое. А может, стоит попробовать начать избавляться от этой пагубной привычки и покупать полбутылки вместо целой? Нет, это тоже не сработает. Выхода не было. Только смерть избавит его от пьянства.
Теперь предмет был всего в ярде от него. Он застрял в песке, поскольку был слишком тяжелым, чтобы подплыть ближе, — по-прежнему наполовину в воде, над поверхностью виднелся лишь пучок черных водорослей.
Черт, что бы это ни было, оно не нравилось Макэндрю. Он, стоя на коленях, не сводил глаз с находившегося в пределах досягаемости предмета, но никак не мог определить, что это такое. Если Брюс хочет его заполучить, нужно действовать прямо сейчас, иначе очередная волна может увлечь предмет обратно в море.
Макэндрю протянул руку, заметив, как трясутся пальцы. Возможно, ему даже не хватит сил вытащить предмет на берег, хотя это может и не понадобиться, если он узнает, что перед ним.
Макэндрю никогда еще не видел таких гладких и шелковистых водорослей. Длинные, черные, они росли прямо из предмета. Он ухватился за него и попробовал оценить вес. Что бы это ни было, оно было не слишком тяжелым. Он мог бы его поднять.
Волна отступила, и сперва Макэндрю не мог распознать предмет, но, когда тот повернулся, на Брюса уставились мертвые глаза, широко раскрытые и неподвижные, из разинутого рта вытекала вода, болтающиеся шейные сухожилия напоминали щупальца осьминога. Это была человеческая голова!
Макэндрю уставился на лицо Маки, рыбака, — в тот же момент его пальцы выпустили набухшую от воды копну волос, и голова с глухим всплеском упала обратно в воду.
Бывший чаевод, покачиваясь, поднялся на ноги, попытался бежать, но упал плашмя на песок. Лихорадочно поднялся, попытался закричать, но крик ужаса потонул в затяжном кашле.
После приступа рвоты сил кричать уже не было. Макэндрю испытывал сильную слабость. Шатаясь, он побрел к ряду камней, тянущемуся от пляжа до отеля, и упал между ними. Ему необходимо было немного отдохнуть, прежде чем преодолеть последние двести ярдов пути.
Солнце уже скрылось за низкими холмами и саванными лесами. На пляж опустились тени. Вокруг было пусто. Все ушли.
Охваченный дрожью, Макэндрю заставил себя снова посмотреть на море. Какое-то темное пятно колыхалось на волнах.
Он задрожал еще сильнее.
* * *
Каролина дю Бруннер была на грани оргазма, который, в сущности, стал смыслом ее жизни.
Она стояла на четвереньках и не могла видеть выражения лица мужчины, который неумолимо входил в нее сзади. С каждым мощным толчком, казалось, он проникал все глубже и глубже. Каролина застонала и едва не упала лицом вниз, но две сильные руки держали ее за грудь.
Она сожалела лишь, что неспособна смаковать восхитительное нарастающее напряжение, которое исходило из ее утробы к каждому нерву тела. Каролина утратила контроль над собой, корчилась и рыдала, но мужчина с поврежденным ухом и шрамом на нижней губе полностью доминировал над ней. Он был неутомим и обладал выносливостью парового поршня. Ни разу за последнюю четверть часа не замедлил темп. Этому предшествовал великолепный этап соблазнения.
Внезапно внутри нее будто все взорвалось. Каролина дю Бруннер дернулась, выгнула спину, подалась вперед и едва не потеряла сознание, когда мощный оргазм овладел ею.
Она попыталась открыть глаза, но не смогла сфокусировать зрение. Все было словно в тумане, ее тело содрогалось, страсть накатывала волна за волной, и Каролина молилась, чтобы это продолжалось бесконечно.
Она смутно осознавала, что ее мужчина лежит рядом, нежно ее поглаживая. Очевидно, он собирался провести с ней целую ночь. Возможно, они еще раз займутся любовью, прежде чем настанет утро. Каролина не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой удовлетворенной.
В комнате было темно, и ее любовник был лишь силуэтом. Не красавчик, но обаятельный. Она подумала, что это какое-то безумие. Ей в голову пришло определение «суровый». Лицо мужчины было изувечено почти до неузнаваемости: ухо порвано, губа рассечена, левый глаз наполовину закрыт, нос в двух местах сломан. Последний раз, когда она видела его на фотографии, часть его увечий скрывала борода. Тогда капитан Мантон был моложе. Наверное, это было лет десять назад.
Каролина изучала контур его тела. Сплошные мускулы. В нем было почти сто килограмм веса, но ни грамма жира.
— Капитан Мантон… Джерри, — пролепетала она, едва обретя голос. — Ты превосходный любовник.
— А ты, Каролина, — ответил он, — просто нимфа.
Они рассмеялись,
Внезапно она выпалила:
— Или, может, мне называть тебя Фрэнком, Фрэнком Бёрком?
Она заметила, как он напрягся и затаил дыхание. Его рука, лежащая на плече Каролины, сдавила так, что она едва не вскрикнула от боли.
— Что ты сказала? — прошипел он.
— Я просто назвала тебя твоим настоящим именем. — Ее голос дрожал, и она пожалела о своих последних словах, но отступать было уже поздно. — Ты Фрэнк Бёрк. Ты отсидел семь лет из десяти за вооруженное ограбление английского банка. Охранники были перебиты, они даже не успели открыть ответный огонь. Похищенные двадцать пять тысяч фунтов так и не были найдены. Тогда ты носил бороду. Мне потребовалось три дня, чтобы выяснить, кто ты. Возможно, ты одурачил всех на острове Хэйман, но Каролину дю Бруннер тебе провести не удалось. Я раскусила тебя.
— И что ты предлагаешь с этим делать? — Он снова сжал ей плечо, и Каролина была рада, что не видит его глаз. Этому человеку уже приходилось убивать.
— Ничего. — Она поморщилась и попыталась говорить спокойнее: — Совсем ничего, капитан Мантон. Это не мое дело. В любом случае власти тебя уже не тронут. Свое ты отсидел. К тому же ты слишком страстный любовник, чтобы тебя сдавать.
Фрэнк Бёрк тихо засмеялся и, с силой раздвинув Каролине ноги, опустился на нее.
6
Наступившая ночь позволила Макэндрю с юмором взглянуть на недавние события, приведшие его к этому небольшому скоплению камней на пляже, расположенном ниже отеля «Ройал Хэйман». Прилив продолжался, и вода теперь плескалась возле его ног, вынуждая взобраться выше. Ему ни разу не пришло в голову покинуть это место и дойти до отеля. Он забыл даже про виски. Так весело ему давно уже не было.
Он тихо рассмеялся, вспомнив выражение лица Маки, разинутый рот и выпученные от удивления глаза. Представьте себе голову, которая решила поплавать сама по себе. Может, тело тем временем пошло прогуляться по холмам? Эта мысль вызвала у Макэндрю взрыв хохота, который морской бриз разнес над песчаным пляжем.
Он пытался подавить смех, но тщетно. Это еще больше его ослабило, и теперь он просто не мог сдвинуться с места. Данное обстоятельство вызвало у него очередной приступ хохота.
Волна коснулась ног, и Макэндрю задрал их еще выше. Теперь он сидел на самом высоком камне. Идти было некуда, вода бесшумно заливала все вокруг, до самого пляжа отеля. Брюс был полностью отрезан от суши.
Ему никак не удавалось подавить хохот. Возможно, ночь под открытым небом принесет новые, приятные ощущения. Может, именно к этому стремился Маки, но его тело разругалось само с собой. Голова заявила, что идет плавать, а тело настаивало на прогулке по холмам, поэтому они и расстались. Макэндрю надеялся, что Маки не рассердился, когда его вот так взяли и выловили из воды, а потом бросили обратно. Это было не совсем вежливо.
Возможно, голова Маки все еще плавает где-то поблизости. Макэндрю всмотрелся в темноту. Вода была повсюду и доходила уже до колен. Вглядевшись пристальнее, он увидел пятно, что темнело на фоне отражающей небо воды. Смотрите-ка, голова старины Маки еще не устала от ночного купания.
Чтобы хоть как-то подавить рвущийся наружу хохот, Макэндрю начал кричать:
— Эй, Маки, берегись акул, ты, старый ублюдок! Ха-ха-ха! Давай сюда, на камни! Здесь хорошо. Ха-ха. Где ты потерял свое тело, а?
Устав кричать, Макэндрю снова сел на камень. Почему этот болван не отвечает? Это невежливо с его стороны. Постепенно веселье шотландца переросло в ярость. Ему не нравилось, когда его игнорировали.
— Не будь гребаным снобом.
Он прищурился и вновь заметил темное пятно. Оно определенно стало ближе. Может, Маки все же решил посидеть с ним на камнях и поболтать? Прервав поток рвущихся из горла оскорблений, он задумался, как Маки удалось снять голову. Может, она у него откручивается? Брюс взял себя обеими руками за шею и резко повернул. Внезапная нехватка воздуха вызвала приступ удушья. Наверное, тут нужна сноровка, решил Макэндрю. Маки покажет, как это делается. Будет очень интересно.
— Иди, покажи мне, как ты снял свою башку! — крикнул он и вовремя успел ухватиться за выступ зазубренного камня, чтобы не соскользнуть в воду. Вода дошла уже до пояса и продолжала подниматься.
Маки был еще ближе, не больше чем в десяти ярдах. Макэндрю видел очертания головы рыбака. Она стала крупнее. Намного крупнее. Ее форма тоже изменилась. Только глаза уменьшились, и они уже не были мертвыми и безжизненными, а светились красным светом.
— Никогда не думал, что у тебя такая здоровенная башка. Наверное, раздулась от воды. Ха-ха-ха! Что с тобой, язык проглотил?
Глаза находились на одном уровне с водой. До них было не больше пары ярдов. Молчание Маки еще больше разозлило Макэндрю.
— Думаешь, это смешно, да? Со мной этот номер не пройдет. Если не хочешь разговаривать, можешь валить к черту. Эй ты… ну-ка отпусти мою ногу!
Макэндрю попытался стряхнуть то, что схватило его под водой, но нечто удерживало словно тисками. Тогда он начал яростно брыкаться свободной ногой. Ее тоже зажало. Острая боль заставила Брюса вскрикнуть. Он задергался, как щенок, случайно попавший в кроличьи силки. Затрещали кости.
Макэндрю вцепился руками в камень. Что-то тянуло его в воду, и все это время светящиеся злобные глаза продолжали смотреть на него, не мигая.
— О господи! — закричал Макэндрю. — Мои ноги! Ты ублюдок, Маки!
Боль была нестерпимой. Он больше не пытался цепляться за камень и, беспомощно дергаясь, дюйм за дюймом сползал в воду, пока она не дошла ему до подбородка. Глаза Брюса оказались на одном уровне с глазами напавшего на него существа, их разделяло не больше пары футов.
— О боже, ты не Маки, — еле слышно прошептал он. — Ты сам дьявол. Сперва ты отправил в плавание голову Маки, а теперь…
Его слова унеслись прочь вместе с потоком пузырей, когда Брюс с головой ушел под воду. Он больше не сопротивлялся. Его окружали красные глаза. Это был ад, только водяной, а не огненный, и этот был в тысячу раз страшнее.
Боль покинула его. На самом деле, было даже немного спокойнее в этой подводной преисподней. Он ничего не ощущал, хотя понимал: его тело режут огромными ножами. Брюс скорее осознал, чем почувствовал, что за шею его что-то схватило и его голова скоро отправится в плавание вместе с головой Маки.
* * *
Шэннону было не до веселья. Мало того, что приходилось работать по двадцать четыре часа в сутки, он еще, похоже, должен был без остановки готовить кофе всем, кто приходил к нему в офис делиться своими теориями.
— Сегодня весь день ко мне приходили какие-то балбесы. — Он придвинул три кружки кофе сидящим напротив него Давенпорту, Клину и Кордеру. Выражением лица Шэннон показывал, что это им на всю ночь. Последнюю банку пива он выпил незадолго до их прихода.
— Телефон не перестает звонить, радиоприемник не умолкает, капитан того проклятого эсминца потратил впустую два часа моего времени. Риордан отпахал уже три смены без перерыва. Я же в свободное время пытался убедить толпу плачущих женщин, что понятия не имею, что случилось с их мужьями, в любом случае они сами во всем виноваты. Было радиосообщение от одной из подводных лодок. Они засекли что-то на радаре, но не знают, что именно. Сказали мне пока ничего не предпринимать. Ничего не предпринимать! Тридцать шесть гребаных часов я работаю без…
— Успокойтесь, — перебил Давенпорт, улыбаясь, чтобы как-то разрядить обстановку. — Мы все находимся под прессом. Каждый из нас. Я убедился, что, по крайней мере, поблизости крабы не прячутся. Кстати, мы знаем из опыта, что они могут путешествовать с невероятной скоростью, но…
Ночная тишина была внезапно нарушена. Раздался залп выстрелов, а через несколько секунд еще один.
— Какого черта? — Клин вскочил на ноги.
— Это в отеле! — Шэннон уже направлялся к двери, схватив по пути ружье со стойки. — Это морпехи, сошедшие на берег сегодня вечером. Приплыли на лодке с эсминца.
— Погодите! — воскликнул Давенпорт.
В соседней комнате затрещал радиоприемник. В ту же секунду на столе зазвонил телефон.
Шэннон выругался и вернулся. Давенпорт поднял трубку, его лицо тут же помрачнело.
— Ясно, — произнес он. — Да, мы сейчас будем. Нет, не пытайтесь оказывать сопротивление. Отходите как можно организованнее. Идите к холмам. Они не пойдут туда за вами. Это слишком далеко от воды. Да. Торопитесь.
Когда он положил трубку, из соседней комнаты вернулся Шэннон.
— Это крабы. — Он заметно дрожал. — Их обнаружила подводная лодка. Выпустила в них пару торпед, но не попала. Их очень много, они направляются в залив.
— Они уже на берегу. — Клифф Давенпорт взял со стойки три ружья и протянул два Клину и Кордеру. — Не то чтобы ружья помогут, но это лучше, чем ничего. Возьмем джип и посмотрим, что к чему. Я сказал командиру морской пехоты организовать отступление как военных, так и гражданских. Придется оставить этот район. У нас нет ни единого шанса. Черт, я никак не ожидал, что это случится между полнолуниями. Идемте.
Шэннон сел за руль, и джип с ревом рванул к прибрежной дороге.
Атака была скоординирована не хуже любого другого военного маневра в истории. Существа пришли с приливом, под покровом тьмы — в полнолуние морской караул заметил бы их задолго до того, как они достигли пляжа возле отеля «Ройал Хэйман».
Твари наступали группами, выстроившись в форме клиньев и двигаясь близко друг к другу, как стаи диких гусей, а возглавлял их огромный краб, размером почти вдвое больше любого другого.
Армия чудовищ, поднявшихся из морских глубин, шла на отель, словно это здание было заранее оговоренной целью.
Чик. Чик. Чик. Чики-чик.
Их военная разведка, которой не было равных ни среди зверей, ни среди людей, не могла избавиться от шума, издаваемого гигантскими клешнями. И только он предупредил о предстоящем нападении двух часовых, которым было поручено патрулировать периметр отеля.
Чик. Чик. Чики-чик.
Этот шум был усилен за счет лежащих позади отеля холмов, звук, который предвещал смерть не хуже, чем стук вязальных спиц у гильотин во времена Французской революции[5].
Морские пехотинцы включили два портативных прожектора, и лучи яркого белого света заскользили по побережью, отражаясь в сверкающих красных глазах и десятках угрожающе поднятых вверх клешней. Огромный краб, идущий впереди, был уже менее чем в пятидесяти ярдах. Существа использовали прилив в своих интересах, и их наступление было невидимым и бесшумным до последнего мгновения, когда они выбрались на сушу.
Двое патрульных вскинули карабины и одновременно открыли огонь, целясь в жуткого монстра, возглавлявшего армию гигантских крабов.
Не успело смолкнуть эхо первых выстрелов, как из фойе отеля выскочила еще дюжина морских пехотинцев, расквартированных на ночлег менее часа назад. Сержант остался в отеле, чтобы позвонить в береговой патруль и передать радиосообщение на эсминец. Но было ясно, что защищаться уже поздно. Выстрелы не причиняли чудовищам ни малейшего вреда и не отпугивали их. Пули отскакивали от панцирей, как град от сланцевых крыш.
Когда началась стрельба, Каролина дю Бруннер находилась на вершине второго за ночь оргазма. На этот раз она пронзительно вскрикнула от восторга и взбрыкнула, когда Фрэнк Бёрк отстранился так неожиданно, что застал ее врасплох. Его семя продолжало брызгать ей на ноги.
— Что за пальба? — проворчал он.
Она инстинктивно обхватила его, но ее пальцы соскользнули. Бёрк грубо оттолкнул Каролину и бросился к эркерному окну. Внизу царила жуткая суматоха, освещаемая одним прожектором. Второй был разбит, и морпех, отважно пытавшийся его защитить, в этот самый момент болтался в воздухе, крепко зажатый в огромной клешне. Бёрк почувствовал, как к горлу подступила желчь, когда человек упал на землю, аккуратно разрезанный пополам.
— Господи, — прошептал он и повернулся к женщине на кровати. — Нам нужно уходить…
Каролина дю Бруннер по-прежнему корчилась в экстазе. Звуки сражения отнюдь не мешали ее наивысшему блаженству. Она дико конвульсировала, продляя наслаждение с помощью пальцев обеих рук.
Бёрк подскочил к ней, схватил за руки и отдернул их от ее содрогающегося тела.
— Тупая озабоченная девка! — прошипел он. — Ты никогда не видела ничего похожего на то, что там творится! Все твои мысли только и заняты самоудовлетворением!
— Отпусти меня! — Она сердито отбивалась от него, все еще находясь во власти эмоций. — Отпусти меня. Я…
Он не стал ждать подробных объяснений того, что Каролина собиралась сделать. Удар ладонью по лицу отбросил ее назад. Одновременно Бёрк схватил ночную рубашку и кинул ей. Затем стал искать свою одежду, нашел штаны и жилет и принялся натягивать на себя.
— Мы уходим, немедленно! — рявкнул он. — Ты и я. И мне нужно забрать из своего номера чемодан. Подожди здесь. Я быстро.
В коридоре раздались тяжелые шаги. Кто-то колотил в двери и кричал.
— Все на выход! Собирайтесь у черного хода. Немедленно!
Внизу зазвенел сигнал пожарной тревоги.
Фрэнк Бёрк распахнул дверь номера, и тяжелый кулак здоровенного сержанта-морпеха, колотившего в дверь, едва не ударил его по лицу.
— Все на выход, сэр. Быстрее.
— Я должен кое-что забрать из своего номера.
— Я сказал, все на выход. Покиньте здание и прилегающую территорию.
— Здесь еще женщина. — Бёрк наклонил голову, и морпех протиснулся мимо него в номер. Несмотря на критическую ситуацию, он замешкался, уставившись на голую Каролину дю Бруннер, соскользнувшую с кровати.
Фрэнк Бёрк воспользовался моментом и бросился по коридору. Из номеров выбегали люди — судя по выражению ужаса на их лицах, они видели бойню из окон своих спален. Женщины истерично кричали.
Фрэнк прорывался сквозь них. Он никуда не уйдет без своего маленького чемоданчика, лежащего под кроватью. В нем было более двадцати тысяч фунтов в английской и австралийской валюте. Без них он был ничем. Семь лет тюрьмы станут напрасными. Капитан Мантон исчезнет точно так же, как рассеивается утренний туман в лучах восходящего солнца.
Харви Логан молился о таком моменте, но никогда не думал, что его молитвы будут услышаны. Прибытие морпехов было предзнаменованием. Хорошим знаком. Он почистил и смазал любимое двуствольное ружье «Экспресс» пятисотого калибра, затем зарядил и оставил наготове у окна своей спальни. Положил рядом коробку с патронами.
Логан получал удовольствие просто лежа и смотря на ружье. Оно возбуждало его гораздо больше, чем Каролина дю Бруннер. Обладало истинной красотой. В глазах Логана ружья походили на женщин: можно перепробовать кучу, но лишь одно подойдет по-настоящему и вызовет привязанность.
Первые выстрелы вырвали его из полудремы. Стряхнув остатки сна, он схватил ружье и лишь потом выглянул в окно.
— Прекрасно, — пробормотал Логан, увидев внизу первый ряд крабов. — Невероятно.
Дрожь возбуждения пробежала по его телу подобно разряду тока. Он не испытывал ни отвращения, ни страха, и судьба первого часового оставила его равнодушным. Логан никуда не спешил. Таким моментом нужно было наслаждаться. Стадо слонов или буйволов ни в коей степени не могло сравниться с теми трофеями, которые он сейчас добудет. Логан удобно прижал приклад тяжелого ружья к плечу, оперся локтем на подоконник и прицелился в огромного краба, который, несомненно, был предводителем этого нашествия из морских глубин.
— Ты мой, — выдохнул он, навел прицел на уродливую голову и неторопливо выбрал точку между красными бусинами глаз.
Задержал дыхание и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела оглушил Логана, а отдачей его едва не отбросило вглубь номера.
Победная улыбка исчезла с его лица, сменившись выражением замешательства, разочарования, а затем гнева. Это было невероятно. Краб, как ни в чем не бывало, принялся сносить балюстраду первого этажа отеля, своими клешнями он достигал высоты как минимум в десять футов.
Харви Логан снова посмотрел в прицел. На этот раз его руки слегка дрожали. Не мог же он промахнуться! Логан прицелился в открытую пасть и снова нажал на спусковой крючок.
В следующую секунду раздался очередной оглушительный грохот. Краб продолжал крушить деревянную постройку, в какой-то момент ее фрагмент рухнул, зажав под собой одного из морпехов. К человеку двинулось еще одно чудовище.
Логан выругался, извлек из ружья пустые гильзы и перезарядил его. Это какое-то безумие. Невероятно. Он не мог промахнуться! Харви выстрелил снова из обоих стволов, но гигантская тварь, казалось, не обращала на выстрелы ни малейшего внимания.
Тут в дверь номера ворвался сержант-морпех.
— Идем, парень. — Он указал большим пальцем через плечо. — Мы отходим, а значит, ты тоже.
Логан послал морпеха к черту, но тот уже исчез. Из коридора послышалось, как он барабанит в другие двери и кричит, чтобы все уходили. Охотник снова подошел к открытому окну. Вожак крабов пытался взобраться на балкон, находящийся прямо под номером Харви. Его усилия были неуклюжими и неэффективными. Ноги твари никак не могли ухватиться за бетонный выступ, который к тому же едва ли смог бы выдержать вес чудовища. В конце концов краб сорвался и упал на спину.
Харви Логан снова выстрелил, но через несколько секунд гигантский краб перевернулся и предпринял новую попытку взобраться на балкон. Он был неуязвим и не знал, что такое поражение.
Логан быстро оделся, схватил ружье и сунул в карман оставшиеся патроны. Он был ошарашен. Ему нужно было время подумать. Выйдя в коридор, Логан направился в сторону пожарного выхода.
Снаружи доносился оглушительный шум: выстрелы, крики, звуки падающей каменной кладки и бесконечные щелчки клешней крабов, что теснили небольшой отряд сопротивляющихся морпехов.
Длинный и широкий коридор второго этажа был пуст — казалось, все уже покинули здание, — но тут дверь одного номера распахнулась, и из нее выскочил здоровенный тип со шрамом на лице, сжимающий в руках чемодан. В спешке мужчины столкнулись. Логан выругался себе под нос, другой отшатнулся назад. Чемодан выпал из его рук и, ударившись об пол, открылся и рассыпал деньги, преимущественно английские пятифунтовые купюры и австралийские долларовые банкноты крупного достоинства.
Двое молча уставились сперва друг на друга, затем на деньги.
— Неуклюжий болван! — прорычал Фрэнк Бёрк.
Реакция Логана, выработанная за время длительных путешествий в самые отдаленные уголки мира, была молниеносной. Он взмахнул ружьем и обрушил его на голову Бёрка. Тот хрюкнул, вытаращил глаза и медленно осел на пол.
Логан прислонил ружье к стене, наклонился, схватил оглушенного им человека за плечи и затащил обратно в номер. Выйдя в коридор, охотник запер дверь на ключ, который положил в карман. Быстро собрав рассыпанные банкноты в чемодан, взял его в одну руку, ружье — в другую и спустился по железной лестнице к пожарному выходу, где трое морпехов организовывали эвакуацию гостей и персонала. В задней части толпы он увидел Каролину дю Бруннер, облаченную в тонкую ночную рубашку. Через пару минут их уже уводили по неровной тропе в сторону холмов. Один морпех шел во главе колонны, еще двое замыкали ее. Все двигались торопливо, испуганно оглядываясь каждую пару секунд, но погони не было.
Оставшиеся у отеля морпехи должны были помешать крабам преследовать эвакуирующихся. О том, чтобы отогнать тварей обратно в море, даже и речи не шло. Они были непобедимы.
Эсминец находился всего в двухстах—трехстах ярдах от берега, его прожекторы освещали место битвы, но вмешаться он не мог. Использование тяжелой артиллерии подвергло бы жизнь людей опасности. Морпехи и гражданские наверняка погибли бы в процессе обстрела. Все, что мог делать экипаж эсминца, — это просто наблюдать.
У входа в залив ждала подводная лодка, ее команда надеялась отыграться за безрезультатную торпедную атаку.
Гигантскому крабьему вожаку наконец удалось взобраться на балкон первого этажа. Теперь ему не стоило труда разнести вдребезги огромное двустворчатое окно и проникнуть внутрь здания. Двери тоже не были для него преградой: он вышиб их вместе с кирпичами и дверным блоком. Пол дрожал под тяжестью чудовища. И все же краб отправился в отель не только с целью разрушить. Он заглядывал в номера и иногда даже не утруждался вторжением. Чудовище охотилось на людей! Оно чувствовало, что не все обитатели смогли сбежать.
Поиски на первом этаже закончились безрезультатно. В конце концов краб оказался у широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Массивная деревянная конструкция затрещала под его весом, когда он начал восхождение. Чудовище никуда не спешило. Стрельба внизу стала хаотичной. Гигантские крабы в очередной раз доказали свое превосходство над людьми, и это было только начало.
Фрэнк Бёрк медленно приходил в себя. Голова ужасно болела, и какое-то время он лежал, пытаясь восстановить в памяти последние события. Огромный детина, охотник, ударил его. Почему? Неожиданно он вспомнил про чемодан и заставил себя сесть. Перед глазами появилась красная пелена. Где же чемодан, где деньги?
Бёрк подполз к двери, поднялся на ноги и подергал дверную ручку. Дверь не поддалась, ключа нигде не было видно. Бёрк оказался заперт снаружи.
— Помогите! — закричал он и в бешенстве ударил по двери ногой. — Выпустите меня!
Кто-нибудь из морпехов непременно услышит его. Стрельба прекратилась. Они прогнали крабов. Как только его выпустят, он отправится на поиски Харви Логана. Тут Бёрк услышал, как кто-то идет по коридору.
— Помогите! Выпустите меня!
Движение стихло. Что-то царапнуло дверь.
— Выпустите меня, черт бы вас побрал!
Бёрк подергал ручку. Что-то тяжелое обрушилось на дверь. Он отступил назад, подумав, что морпехи не нашли ключ, поэтому решили взломать дверь топором. Она выгнулась и затрещала, петли отошли, второй удар вышиб ее начисто.
— О боже!
Фрэнк Бёрк вжался в дальний угол комнаты, не в силах принять то, что предстало перед его глазами. Морда ракообразного выражала чистое злорадство: наконец его поиски увенчались успехом.
Краб знал, что жертва никуда не денется.
Существо было слишком большим, чтобы пролезть в дверной проем. Оно протянуло клешню, но не смогло дотянуться до всхлипывающего человека.
Рама выгнулась под давлением, с потолка посыпалась штукатурка. Фрэнк Бёрк осмотрелся — окно позади него было открыто. От бетонного дворика его отделяло сорок футов.
Он взобрался на подоконник, свесил одну ногу и замешкался. На кону стояла его жизнь. Грохот и лавина щебня возвестили о проникновении краба в номер. К бывшему заключенному потянулась клешня, и он прыгнул в пустоту, с криком устремился вниз, болтая руками и ногами. Раздался тошнотворный глухой шлепок, и наступила тишина. Для Фрэнка Бёрка все было кончено.
Огромный краб сердито зашипел и принялся крушить клешнями стены и мебель. Его ярость росла вместе с грудой обломков. Он не привык к тому, чтобы ему отказывали в добыче.
* * *
Шэннон ударил по тормозам, и джип занесло, развернув поперек дороги.
— Твою мать, — пробормотал он.
Ряд наступавших крабов преградил им путь, и обойти их было невозможно.
Офицер берегового патруля сдал назад и развернул джип в обратном направлении.
— Слева, примерно в сотне ярдов, есть тропа! — прокричал Клин. — Это наш единственный шанс.
Шэннон кивнул, и вскоре они уже ехали вверх по крутому склону поросшего деревьями холма. Клифф Давенпорт оглянулся: погони не было. Гигантские крабы, верные себе, продолжали опустошать все, что находилось в непосредственной близости от побережья.
Шэннон свернул к обочине, выключил фары и заглушил мотор. Звуков стрельбы слышно не было. Доносились лишь слабые щелчки клешней: захватчики сосредоточились на полном уничтожении завоеванной ими территории.
7
Крабы двинулись прочь от отеля, послушно следуя за своим вожаком по дороге, идущей вдоль залива. Его усы угрожающе покачивались. Он был зол. Очень зол. Никто не осмелился бы встать у него на пути.
Не было никаких признаков присутствия людей, за исключением слепящего света фар автомобиля, что уносился прочь, но крабы не стали его догонять.
Пастельные домики рассыпались под напором ракообразных. Штаб берегового патруля постигла та же судьба, а затем крабы переключили внимание на ряд рыбацких лодок, пришвартованных у берега. Первой превратилась в груду щепок шлюпка Клина, ее обломки подхватила приливная волна. Все лодки представляли угрозу для океанической жизни. Крабы ненавидели их больше всего.
В этой части залива Барбекю было пришвартовано около дюжины посудин. Крабам понадобилось меньше десяти минут, чтобы уничтожить их. Обломки унесло в море.
Когда чудовища организованно повернули в сторону прилива, их осветил круг белого света. Эсминец медленно вплыл в залив, стараясь не сесть на мель. Капитан изучал ракообразных с расстояния примерно в триста ярдов. Территория была очищена от людей. Он отдал приказ открыть огонь.
Батарея шестидюймовых орудий отреагировала незамедлительно, вспышки и гром смертоносных залпов были суровее любого тропического шторма. Точно прицеливаться артиллеристам необходимости не было, так как все побережье плотно заполнили захватчики и надо было очень постараться, чтобы попасть мимо.
Обстрел оставил после себя след. Один краб упал на спину, оглушенный, но через несколько секунд снова встал. Его панцирь треснул, но не раскололся. От нескольких крабов отлетели осколки, и в какой-то момент ракообразных едва не охватила паника. Вожак восстановил порядок в их рядах, грозящих распасться, так как крабы готовы были разбежаться в разные стороны от слепящего белого света и тяжелых снарядов, со свистом летящих к берегу.
Чудовище встало на дыбы, подняв вверх клешни и выказывая тем самым неповиновение атакующим. В него попал снаряд, но вожак лишь слегка пошатнулся, сделал клешнями в воздухе полукруг, словно приказывая остальным возвращаться в море.
Крабы снова выстроились клиньями, как хорошо натренированные солдаты, не обращая больше внимания на непрерывный обстрел с корабля. Даже прямые попадания снарядов оставались незамеченными, так как крабы торопились выполнить приказ своего лидера, единственного, кому они подчинялись и кого уважали в океанской пучине.
Все, кроме одного: он оказался за пределами круга ослепляющего света, когда начался обстрел, и все же, при шансе один к миллиону, по такой же невероятной, как и само его существование, прихоти судьбы, краб получил смертельную рану. Это было не прямое попадание, а рикошет от временно контуженного ракообразного. Снаряд отскочил от панциря последнего, пролетел между несколькими его собратьями и попал в этого несчастного, вошел ему под морду и застрял там. Краб упал и замер, ошеломленный совершенно незнакомым ему чувством… чувством боли!
Он остался лежать в тени, смертельно раненный, в то время как остальные исчезали в море. Собратья не заметили его, выполняя приказ отступать.
Ничем не выдавая свое поражение, колонны крабов погружались в воду под прицелами лучей слепящего света и грохочущих орудий, пока последний из них не исчез из поля зрения. Это было просто тактическое отступление, последним шел вожак. Он дерзко поднял клешни, как бы обещая людям на эсминце, что они видят его армию не в последний раз. Крабы вернутся, и их возвращение будет знаменовать смерть и разрушения, невиданные со времен начала эволюции.
* * *
Профессор Клиффорд Давенпорт, Шэннон, Клин и Кордер следили за отступлением чудовищ с наблюдательной точки на холмах. Сцена под ними была залита светом прожекторов с эсминца, тени за ее пределами то и дело растворялись во вспышках от взрывов.
— Они ушли. — В голосе Шэннона слышалось явное облегчение.
— Да, — произнес Давенпорт с мрачным выражением лица. — Но они вернутся. Крабы ушли, потому что не могут оставаться без воды больше пары часов, но, господи, я даже и не думал, что их так много. Они размножились, словно крысы или кролики, и неизвестно, сколько еще их ползает по дну океана. Нам лучше спуститься туда и оценить степень ущерба.
Шэннон нажал на стартер, и двигатель джипа ожил. Офицер был рад, что Риордан уехал на материк устранить небольшую техническую неисправность: теперь у берегового патруля Хэймана остался лишь один вертолет.
Эвакуированные обитатели отеля собрались в эвкалиптовой роще среди холмов, на расстоянии в четверть мили от побережья. Они переговаривались испуганным шепотом. Даже сейчас люди едва осознавали, что произошло.
Трое морпехов следили за дорогой. Залив был скрыт от них деревьями. Преследование казалось маловероятным, но рисковать было нельзя.
Харви Логан медленно отошел в сторону от остальных. В правой руке он сжимал ружье, в левой — чемодан, который забрал у Фрэнка Бёрка.
Охотник сожалел о том, что не убил здоровяка. Это было бы так просто. Один лишний труп среди убитых не вызвал бы подозрений, которые могли инициировать расследование. Если тот парень еще жив, возможны проблемы. Сомнительно, что он добыл эти деньги законным путем, а значит, шансы на вовлечение полиции были ничтожны. И все же Логан понимал, что при первой же возможности должен сбежать с острова Хэйман с чемоданом. Но перед этим нужно сделать одно дело — убить гигантского краба. Такой возможности может больше не представиться. Он будет вечно сожалеть о своем промахе, если не исправит ситуацию.
Все охотники знают, что в отдельных случаях виновата их грубая неосторожность и вопиющая невнимательность, и, будучи честными, винят себя. Харви Логан ругал себя за то, что не попал в того краба. Причина крылась в беспечности и самоуверенности: он думал, что это будет самый легкий выстрел в его жизни. Тварь находилась так близко! Логан слишком резко нажал на курок, и поэтому пули ушли мимо. Это было единственным объяснением. Он не оправдывал себя, но хотел искупить вину за плохую стрельбу. Незамедлительно.
Логан отошел от поляны и, оглядываясь и держась теней, стал удаляться. Его уход остался незамеченным. Он ускорил шаг: враг мог в любой момент начать отступление.
Маршрут был нелегким, особенно в темноте. Несмотря на большой опыт путешествий в более диких и опасных местах, Логан уже дважды упал, запнувшись за торчащий из земли корень. Он тихо ругался, поднимался на ноги и, сжимая в руках ружье и чемодан, двигался дальше.
Через некоторое время Логан вышел на тропу, по которой они отступали. Теперь морпехи, оставшиеся позади, не могли его заметить. Было уже не так темно, как в лесу, и при свете звезд он смог разглядеть местность. Лежащее вдалеке побережье было освещено лучами прожекторов с эсминца. Логан увидел полчища крабов, что направлялись к морю, и яркие вспышки разрывающихся снарядов.
Он побежал к берегу. Достижение цели стало навязчивой идеей. Только одни краб — вот все, что он просил. Необязательно самый большой. Просто краб.
Войдя в отель, Логан на секунду остановился, пораженный царящим внутри хаосом. В фойе были разбросаны останки морпехов, прикрывавших отход. Охотник не знал, сколько их было изначально: без пересчета всех оторванных конечностей понять было невозможно. Вокруг было одно сплошное месиво из человеческих тел. Один раз он поскользнулся и едва не упал в лужу крови.
Логан не испытывал отвращения. Смерть окружала его всю жизнь. Он часто помогал туземцам сдирать шкуры со слонов и львов, ему нравился запах крови — так пахла удача, — который был неотъемлемой частью добычи.
Снаружи, перед отелем, дорогу преградила рухнувшая балюстрада. Логан стал судорожно перебираться через нее, задачу усложняли ружье и чемодан, которые он не выпускал из рук.
Впереди лежал пляж. Эсминец буквально поливал крабов снарядами. Логан остановился, глядя на это зрелище. Враг был слева от него, в двухстах или трехстах ярдах. Охотник слышал разрывы снарядов, некоторые из них с глухим ударом врезались в песок, другие отскакивали от непробиваемых крабьих панцирей и со свистом улетали в темноту.
Отступающие чудовища представляли собой темную подвижную массу, выделяющуюся на фоне более светлого песка. Логан разглядел вожака, надменного и бесстрашного, неуязвимого для снаряда, который ударил в него и срикошетил.
Харви Логан бросился бежать, но его скорость замедлилась, когда он достиг мягкого прибрежного песка — ноги увязали по щиколотку.
Крабы исчезали в море. Они двигались в четком порядке, и наступающий прилив поглощал их.
— Стойте, ублюдки! — закричал Логан, когда его отчаяние достигло пика. — Гребаные трусы! Вернитесь!
Наконец он добрался до твердого песка. Слишком далеко для стрельбы, надо подойти поближе. Не торопись.
— О боже!
Он остановился как вкопанный и вложил в свое восклицание всю горечь, которую испытывал. Последняя колонна входила в воду. Вожак повернулся к эсминцу, вскинул клешни в последнем жесте триумфа и высокомерия, затем двинулся вслед за своим войском.
Харви Логан опустился на колени, тяжело дыша. Крабы ушли, все до одного. Но они удирали от него, не так ли? Вот почему они вернулись в море, а вовсе не из-за эсминца, обстреливавшего их. Он улыбнулся своим мыслям и в следующий момент увидел краба.
Сперва Логан заметил лишь пару глаз, тлеющих подобно красным уголькам в груде остывшей золы. Приглядевшись, он различил очертания краба, черное пятно на фоне теней. Тварь сидела там, не больше чем в тридцати ярдах от него, и внимательно наблюдала, не двигаясь. Логан понял, что краб ранен, но это не имело значения. Разве огромные бивни, украшающие стены его кабинета в Америке, не принадлежали раненому слону? Пуля, сидевшая в нем, была послана не из его ружья, но это не имело значения. Никто не знал об этом. Трофей есть трофей.
Логану не хотелось даже на несколько секунд оставлять чемодан, содержимое которого поможет ему съездить еще не в одну охотничью экспедицию. Тот был тяжелым и весил не меньше ружья.
Логан сделал несколько шагов вперед, ожидая, что краб бросится на него, но ракообразное не двигалось, только глаза говорили о том, что жизнь еще пульсирует под его могучим панцирем.
«Он больше овцы, — подумал Логан, — раза в два. Тоже подойдет. Если я просто постою здесь, он сдохнет».
Но не таким способом ему хотелось заполучить трофей. Вскоре на берег придут морпехи. Возможно, с материка пришлют войска. Он желал, чтобы лавры достались ему, когда это случится. Большие пушки не смогли остановить убийц из морских глубин, но он, Харви Логан, один из последних охотников на крупного зверя, сделал это. Его фотография, где он будет стоять на панцире убитого краба с ружьем в руке, появится во всех мировых газетах. Харви Логан в мгновение станет знаменитым.
Он поставил чемодан, зарядил ружье и поднял к плечу. Этот краб был ближе к нему, чем тот, гигантский, у гостиницы. Просто сидел и смотрел на охотника. Логан выстрелил из одного ствола и опустил оружие. Краб продолжал таращиться на него с той единственной разницей, что светящиеся красные точки сверлили Логана с еще большей злобой. Охотник выстрелил из второго ствола.
Он не верил своим глазам: это было невозможно, ни одно живое существо на земле не могло выжить после двух пуль пятисотого калибра, выпущенных в упор. Они, наверное, застряли у твари в мозгу. На этот раз он никак не мог промахнуться.
Логан решил, что это запоздалая реакция. Он читал где-то, что доисторические существа часто умирали лишь через пять минут после того, как был поврежден их мозг. Это время было необходимо, чтобы смерть проникла в другие части тела.
Он мог подождать, но тем временем нужно выстрелить еще раз для уверенности. Логан достал из кармана патроны и перезарядил ружье. Когда он закрывал затвор, пальцы у него дрожали: это было возбуждение от охоты, а не страх.
Он выстрелил снова, сперва из одного ствола, затем из другого. Красные глаза в ответ вспыхнули ненавистью. Усы чудовища слабо заколыхались, клешни скользнули по песку.
— Сдохни уже! — крикнул Логан, теряя самообладание.
Он перезарядил ружье. Выстрелил. Перезарядил. Выстрелил. Эхо от дюжины выстрелов прокатилось над пустынным пляжем залива Барбекю, и боеприпасы у Харви Логана закончились.
Человек и краб смотрели друг на друга. Луч света скользнул по ним и осветил странную сцену. Эсминец подошел ближе. Морпехи наблюдали за происходящим, выстроившись в ряд на палубе. С кормы была спущена шлюпка.
Неожиданно крики и стрельба нарушили тишину. Шлюпка, в которой сидело около дюжины человек, перевернулась, вода вокруг нее забурлила и вспенилась. Гигантские крабы брали эсминец на абордаж. Они окружили его и взбирались на борт, противоположный тому, где стояли прожекторы и собралась команда. При таких обстоятельствах большие пушки были бесполезны. Ружья и пистолеты обеспечивали лишь символическую защиту.
Те, кто успел, спрятались в трюме за стальным люком. Для остальных путь к отступлению был отрезан. Некоторые погибли на палубе, другие бросились в воду, где были схвачены поджидавшими клешнями. Эсминец полностью окружили крабы, их замаскированный под отступление маневр был настолько стремительным, что один из самых современных патрульных кораблей Тихого океана оказался совершенно беззащитным. Капитан бросился в бой, отважно опустошая магазин автоматического пистолета в морду атакующего краба, который уже поднял его в воздух огромной клешней. Тело капитана разрезало по диагонали. И когда его окровавленные останки были брошены тем, кто жадно поджидал внизу, пальцы правой руки продолжали сжимать рукоятку пистолета.
Верхняя часть пляжа была заполнена людьми — вернулись те, кто прятался в холмах, местные вышли из своих убежищ. Все молча наблюдали. Говорить было не о чем. Они видели на горизонте силуэт эсминца: прожекторы погасли, нос был задран. Корабль, казалось, завис в таком положении, а затем медленно исчез из вида. Последняя атака гигантских крабов была самой страшной. Они доказали людям свое превосходство — и на суше и на море. Харви Логан смотрел, как тонет корабль, затем снова повернулся к раненому крабу. Глаза чудовища потухли, в них уже не было зловещего блеска. Краб был мертв.
Логан вскочил на ноги и повернулся к толпе людей, стоявшей перед отелем «Ройал Хэйман».
— Я прикончил одного! — крикнул он. — Прикончил одного из этих ублюдков! Боевой корабль не смог, а я смог. Харви Логан задал им тряску!
Возле краба остался лежать забытый им чемодан с двадцатью тысячами фунтов.
На рассвете прибыли войска, целый рой вертолетов прилетел из Маккая и Просперина и приземлился на широком золотистом пляже залива Барбекю. Вода, казалось, стала еще синее, поблескивала в ярком солнечном свете, но ничто не могло развеять зловещую ауру смерти, нависшую над островом.
Час спустя вертолеты начали перевозить на материк всех желающих покинуть остров. Эвакуация была добровольной, и улететь предпочли лишь немногие. У большинства бедствий есть свои последователи, мрачный фан-клуб упырей, которые тайно наслаждаются ужасами автомобильных, железнодорожных и воздушных катастроф. На острове Хэйман было более чем достаточно того, что удовлетворило бы их аппетит.
Солдаты начали спасательные работы, одновременно возводя дополнительные защитные сооружения. Водолазы извлекли из затонувшего эсминца тела тех, кому посчастливилось умереть нерасчлененными, спрятавшись в местах, где их не могли достать крабы. Всего из воды подняли четырнадцать тел, остальные пятьдесят семь исчезли. Выживших не оказалось. Фрагментов тел тоже не было найдено. Подобно саранче, крабы-убийцы не оставляли после себя ничего, кроме разрушений.
В устье залива Барбекю была установлена сеть против акул, на выполнение этой операции ушел весь следующий день. Устанавливающие сеть солдаты понимали тщетность своей работы, но им необходимо было убедить людей, что делается хоть что-то, чтобы предотвратить возможность нового вторжения.
Некоторые номера отеля были все еще пригодны для жилья. Для тех, кто пожелал остаться и чьи номера оказались разрушены, на заднем дворе были разбиты палатки.
Число жертв на суше было относительно невысоким: девять морпехов, трое служащих отеля и человек, известный как капитан Мантон, который, по всей видимости, в попытке сбежать от крабов решил выпрыгнуть из окна второго этажа.
Каролина дю Бруннер не выказала и тени печали, когда услышала о смерти своего последнего любовника, даже не стала интересоваться подробностями его гибели. И все же некоторые сожаления она испытывала и, лежа в ту ночь в своем номере, вызывала с помощью юрких чувствительных пальцев яркие воспоминания о Фрэнке Бёрке. Ее единственный всхлип был вызван длительным оргазмом, после чего она, отчасти удовлетворенная, заснула.
Морпехи присутствовали на пляже днем и ночью. Часть из них погрузила мертвого краба на трейлер, который отвез чудовище в поврежденный участок берегового патруля, где его мог исследовать профессор Клифф Давенпорт.
Но никто не заявил о нахождении чемодана, набитого деньгами. В течение дня неоднократно появлялся мужчина с бородкой, который утверждал, что убил краба, и всякий раз его просили держаться подальше от пляжа.
Вернувшись в отель, Харви Логан принялся осматривать золотистые пески через бинокль.
Чемодана нигде не было видно.
Первым делом Клиффорд Давенпорт хотел вскрыть панцирь мертвого краба. Даже он не мог предвидеть всей сложности задачи, которую возложил на группу солдат. Наконец с помощью небольшого крана с подвешенным на стальной цепи тяжелым железным блоком удалось проделать в панцире первую глубокую трещину. Через час она стала настолько широкой, что начали проглядывать внутренности.
Используя ломы и тот же кран, они смогли удалить часть панциря. Потребовалось пять часов, чтобы снять его полностью.
Давенпорт нагнулся и поднял кусок панциря.
— Если б его можно было использовать в коммерческих целях, то в области производства брони наступил бы переворот. Этот панцирь способен противостоять практически любому снаряду.
Высокий армейский полковник с мужественным лицом кивнул в знак согласия.
— Смотрите. — Давенпорт изучал глубокую рану в нижней части шеи краба. — Это его ахиллесова пята. Единственное слабое место, размером с блюдце, и слепой выстрел угодил прямо в него. Здесь вошел снаряд и расплющился. Даже он не смог пробить тело глубже, чем на фут.
— Значит, каждому из них мы должны попасть в шею выстрелом из шестидюймовой пушки, — невесело рассмеялся полковник.
— И ни малейшего следа от пуль пятисотого калибра, которые охотник выпустил в него, — присвистнул Давенпорт. — Никаких повреждений. Ничего. Он не может претендовать на этот трофей. Этот парень — чертов надоедала. Утверждает, что краб его и мы не имеем права его трогать.
— И еще он пытается проникнуть на пляж, — сказал другой офицер. — Мои люди по меньшей мере дюжину раз прогоняли его. Странный тип!
Давенпорт приступил к изучению чудовища.
— Это самка, — произнес он напряженным голосом. — В ней полно яиц. Скоро она должна была их отложить. Определенно, в следующее полнолуние. В этом вся опасность, полковник. Она была готова отложить яйца во время отлива, и она лишь одна из немногих. Следующее поколение крабов должно быть уничтожено любой ценой.
— И в свете того, что мы только что испытали, — сказал полковник с легким намеком на сарказм в голосе, — как вы предлагаете это сделать?
— Сперва мы должны их найти, — поморщился Давенпорт. — После этого можно подумать, как избавить от них мир. Это зависит от того, где они нерестятся. Если далеко от цивилизации, мы можем использовать бомбы. В этом районе полно маленьких необитаемых безымянных островов. Мангровые болота — идеальные места, где можно найти нерестящихся крабов любых размеров. Я хочу осмотреть местность с вертолета. Знаю, это все равно что искать иголку в стогу сена, но нам может повезти. Когда наступит полнолуние, эти чудовища соберутся для нереста. Самцы тоже: самки не откладывают яйца без них. Мы должны надеяться на то, что застанем их всех в одном месте. Тут мы их и взорвем. Я попрошу Шэннона, чтобы он отдал своего пилота, Риордана, в мое распоряжение. С собой возьмем Клина: он знает эти воды лучше, чем кто-либо. Кстати, я не видел его последние несколько часов, с тех пор как мы нашли мертвого краба.
— Может, он решил немного поспать. — Полковник снова переключил внимание на останки краба и поморщил нос из-за исходящего от них зловония.
— А может, пытается подлатать свой пострадавший дом, — сказал Клифф Давенпорт. Он склонился над ракообразным и начал резать его острым ножом. — Держите меня в курсе всех передвижений войск, полковник, и начинайте подготовку самолетов для бомбардировки. Можете помолиться, чтобы они нам понадобились. В противном случае разразится война, по сравнению с которой предыдущие две покажутся полевыми учениями!
8
Клин не пытался отоспаться. На самом деле, сон его волновал меньше всего.
Он был одним из первых, кто вернулся на побережье вместе с Давенпортом, Шэнноном, Кордером и толпой местных жителей, которые пересилили страх и пришли, чтобы с близкого расстояния взглянуть на убитого ракообразного. Харви Логан продолжал громогласно вещать о своем достижении, стоя одной ногой на твари и держа на сгибе локтя тяжелое ружье.
Когда прожекторы эсминца погасли, на пляж снова опустилась тьма, Клин выругался себе под нос, споткнувшись о какой-то прямоугольный предмет, и поднялся с земли, в то время как остальные торопливо прошли мимо. Оставшись один, Клин уставился на загадочную находку.
Интересно, как сюда попал этот чемодан? Он не был заперт, и Клин поднял крышку. Потребовалось пять секунд, чтобы понять, что находящиеся внутри пачки — это валюта. Какой страны и какого достоинства купюры — не имело значения. Чемодан, набитый любыми деньгами, стоит немало!
Клин вновь закрыл крышку и защелкнул замки. Голова у него кружилась. Годы рыбалки и бережного накопления денег не могли принести ничего подобного.
Он сидел на песке, прислушиваясь к хаосу, что творился вокруг. Никто не обращал на него внимания. Толпа собралась около мертвого краба, и сквозь шум он слышал гнусавый голос Харви Логана.
Клин поднял чемодан и направился с ним вправо от отеля, в сторону своего домика. Он прекрасно знал, что дом пострадал от крабов, но это его больше не волновало. Ему нужно было побыть одному, в стороне от всего, чтобы пересчитать деньги и прийти к какому-то решению.
Одна половина дома, та, в которой находилась спальня, представляла собой груду обломков. Гостиная уцелела: интерьер был разворочен, но каменная кладка выдержала. Клин вошел внутрь и прикрыл поврежденную дверь, насколько позволял сломанный косяк, нашел свечу, зажег ее и при жутком тусклом свете вывалил на пол банкноты.
Через десять минут он узнал, что стал обладателем двадцати тысяч фунтов, плюс-минус сотня или две. Времени для детальной проверки не было. Клин не имел понятия, кому принадлежали деньги, и ему было все равно: он решил не расставаться с ними.
Нужно было найти безопасный тайник. Входная дверь теперь даже не запиралась, местные дети запросто могут залезть сюда во время его отсутствия. Нельзя было исключать и мародеров — такие появлялись на месте каждой катастрофы.
На рассвете Клин вышел из дома и быстро направился к ряду чахлых сосен, растущих в ярдах тридцати от дома. В руках он нес чемодан и ржавую лопату, черенок которой давно сгнил. Хотя для его цели она годилась, так как почва там была мягкой.
Десять минут спустя он закопал ямку, аккуратно посыпал свежую землю сосновой хвоей, чтобы скрыть следы работы.
Вернувшись к останкам дома, Клин нашел немного кофе и кружку, каким-то образом уцелевшую после акта крабьего вандализма, сел лицом к заливу и стал потягивать напиток. В этот момент крабы играли в его жизни очень незначительную роль. В некотором смысле он должен был благодарить их за неожиданное состояние, которое буквально с неба на него свалилось.
Крабы крабами, решил он, но самое время покинуть остров Хэйман. Если только они не разбили его лодку. Может, удастся улететь на одном из эвакуационных вертолетов. Чемодан не привлечет внимания: у всех пассажиров будет какой-нибудь багаж.
Его мысли вернулись к Каролине дю Бруннер. Клин тихо засмеялся про себя: она больше не будет для него маленькой богатой нимфочкой, использующей его для удовлетворения своей похоти. Его находка сделала их равными.
Клин, предварительно вылив гущу, бросил кружку в другой конец комнаты, где та вдребезги разбилась. Затем с силой потянул дверь, пока она не открылась настолько, чтобы он смог протиснуться. Клин не обратил внимания на дождь штукатурки, посыпавшийся ему на голову.
Он двинулся в сторону отеля. Мирное существование, которое Клин вел многие годы, осталось позади: армия крабов-переростков и красивая женщина пошатнули его.
* * *
Кризисная ситуация скорее стимулировала, чем подавляла жизнь в отеле «Ройал Хэйман». Изнывавшие от скуки богачи с жаром восприняли такой поворот событий. Погибли лишь те, кто остался, чтобы встретить врага. В случае новой атаки крабов будет дано оповещение и можно будет укрыться в холмах. Мало кто выбрал возвращение на материк вертолетом.
Поврежденные номера были опечатаны, кровавые свидетельства ненависти ракообразных к людям — скрыты от брезгливых глаз. Позади здания вскоре заработал передвижной бар, а те, чье жилье пришло в негодность, были поселены в палатки. Получился роскошный кемпинг, где оставшиеся без удобств могли воспользоваться прекрасным обслуживанием, предоставляемым отелем.
За несколько часов жизнь в «Ройал Хэйман» обрела новые формы.
Номер Каролины дю Бруннер не пострадал, если не считать перекошенного дверного косяка. Видимо, краб хотел войти, но решил, что номер необитаем, и двинулся вслед за собратьями на поиски людей.
Каролина забаррикадировала дверь в меру своих способностей, подставив стул под ручку, а затем, примерно за пару часов до рассвета, отправилась в постель. Остаток ночи она занималась самоудовлетворением, представляя обнаженное тело Фрэнка Бёрка.
Утолив свою похоть, Каролина погрузилась в глубокий сон и даже не слышала, как с треском распахнулась и снова закрылась дверь.
Клин сел на край кровати и какое-то время смотрел на нее. Она даже не удосужилась прикрыть одеялом наготу, пальцы ее правой руки по-прежнему покоились между гладкими белыми бедрами.
Рука, нежно гладящая ее грудь, постепенно пробудила Каролину. Она несколько раз пробормотала: «Фрэнк», даже направила мужские пальцы вниз, к своей промежности. И лишь когда они принялись возбуждать ее, к ней пришло осознание.
— Клин! — испуганно воскликнула она, но, когда попыталась встать, была с силой отброшена назад. — Я думала, что сказала тебе…
Клин усмехнулся, и Каролина увидела, что он лежит рядом, упираясь своим эрегированным членом ей в бедро.
— Там на берегу валяется краб. Думаю, скоро его разделают. Я принесу тебе кусок панциря в качестве сувенира.
— Его пристрелил Харви Логан. По крайней мере, так он всем говорит.
— Даже не знаю. — Клин развел рукой ее бедра, заметив с удовлетворением, что она не сопротивляется. — Может, он, а может, не он. Лично мне все равно.
— Зачем ты вернулся, Клин?
— А как ты думаешь? Ты и… У меня есть сюрприз для тебя.
Каролина потянулась к его члену и принялась ласкать, ее пальцы не утратили сноровку даже после ночи, в которую произошла одна из самых страшных битв в истории.
— Вот это я называю настоящим сюрпризом, Клин.
— Это еще не все. — Он поцеловал ее. — Я хочу кое-что тебе сказать.
Она пристально посмотрела на него, с едва заметным любопытством в глазах. Мужчины всегда хотели что-то ей сказать. Обещания, бахвальства, намеки на возможные бракоразводные процессы — все, что оправдывало полчаса, проведенные у нее между ног. Но Клин был не из таких. Он получал то, что хотел, потому что был Клином.
— Я подумал над тем, что ты сказала. — Его самоуверенность немного ослабла, он не привык выражать свои чувства словами. — О том… ну… ты говорила о замужестве.
— Разве? — Она удивленно приподняла брови. — Что-то я не припомню…
— Все ты помнишь! — Его глаза сверкнули, он с трудом себя сдерживал. — Это было лишь предположение, пища для размышления, но ты говорила об этом.
— Может, в то время мне было очень одиноко. — Она развела ноги еще шире. — Но тебе не нужно связывать себя обязательствами, чтобы спать со мной, Клин. Ты уже должен понимать это.
«Какая скользкая девка», — подумал он, ненавидя Каролину за это качество, однако из-за нарастающего возбуждения не стал спорить.
— У меня есть деньги, — сказал Клин. — Теперь я не просто бедный рыбак с большим членом.
— Да ну! — притворно удивилась она. — Неужели ты думаешь, что я трахаюсь за деньги?
— Не в этом дело. — Он поджал челюсть, и палец, который изучающе скользил в промежности Каролины, усилил напор. — Но я думаю, это сделает нас… ну… более равными, что ли.
— И как тебе удалось разбогатеть с момента нашей последней встречи? — дразнила она. — Перестань, Клин, сейчас я хочу мужчину и тебе не нужно выдумывать небылицы.
— Просто послушай и прекрати насмехаться.
Каролина поняла по его побелевшим скулам, что он закипает от гнева.
— Я могу показать тебе. Двадцать тысяч фунтов в австралийской и английской валюте.
— Хорошо. — Каролина надеялась, что звучит убедительно. — Поверю тебе на слово.
— Я подумал, что мы можем уехать вместе. Забудем этот остров, крабов, все…
Он смотрел на нее в ожидании ответа. Каролина поняла, что крайне глупо дальше выказывать недоверие, как и отвечать отрицательно. Главным образом потому, что у него было то, в чем она нуждалась, что настойчиво упиралось ей в бедро. К тому же она слышала не раз, что этот человек способен на насилие.
— Звучит заманчиво. — Она закрыла глаза и попыталась изобразить интерес. — Только ты и я, Клин.
— Только ты и я, — повторил он и вошел в нее.
Прошло много времени, прежде чем их тела разъединились.
— Кстати, насчет тех денег. — Каролина потянулась к прикроватному столику за салфетками. — Ты меня не разыгрываешь?
— Нет. Они у меня есть.
— Где?
— Недалеко. Я могу показать их тебе прямо сейчас.
— Потом. — Она бросила комок влажных салфеток в мусорную корзину и промахнулась. — Не будем торопить события, Клин.
— Ты поедешь со мной?
— Конечно, но не прямо сейчас. Может, через пару дней. Может, через неделю. Где ты нашел эти деньги?
— Они валялись без хозяина.
На ее лице появилась задумчивая улыбка. Она вспомнила, о чем обмолвился Фрэнк Бёрк. Если он и Клин говорили правду, то вряд ли на острове Хэйман могли валяться без законного владельца сразу два чемодана с двадцатью тысячами фунтов. Фрэнк Бёрк выпрыгнул из окна и погиб, спасаясь от гигантских крабов.
Ее пальцы вновь коснулись поникшего члена. Она почувствовала, как под ее прикосновениями тот постепенно увеличивается в размерах. Клин тихо засмеялся и снова лег у нее между ног.
— Давай, Клин.— Она поцеловала его. — Теперь сделай все качественно. Не торопись, чтобы мы оба могли насладиться. У нас целый день в распоряжении. Потом мы сможем поговорить о тебе, обо мне и о том, что будем делать, когда уедем отсюда. Тебе определенно повезло, раз ты нашел такую сумму. Бьюсь об заклад, ты спрятал деньги там, где никому в голову не придет их искать.
* * *
— Где, черт возьми, ты был, Клин? — Клифф Давенпорт поднял глаза, стоя на коленях перед обломками крабьего панциря.
— У меня нет хозяев, — высокомерно протянул Клин. — Прихожу и ухожу, когда хочу, профессор. Мне нужно было кое-что сделать, например привести в порядок дом.
— Я заглядывал туда пару часов назад, и тебя там не было! — рявкнул Шэннон, опираясь на тяжелую кирку.
— Послушайте. — Клин поднял палец и угрожающе ткнул им в сторону Давенпорта, Шэннона, Кордера и Риордана, только что вернувшегося от вертолета. — Я ни перед кем не отвечаю и не собираюсь…
— Хорошо, хорошо, — быстро произнес Давенпорт, улыбаясь. — Никто не пытается тобой командовать, Клин. Просто ты нам нужен, потому что лучше всех подходишь для нашего дела.
— Да ну? — Клин заметно расслабился. — И что за дело, профессор?
— Мы должны поискать на тех островах мангровые болота, — ответил Давенпорт. — Может, их там дюжина. Может, два или три. А может, вообще ни одного. Это единственный шанс обнаружить гигантских крабов, когда они выйдут на берег откладывать яйца.
— Удачи вам, — сказал Клин. — Возможно, я скоро покину этот остров. Навсегда.
Давенпорт и Шэннон переглянулись.
— Неужели? — удивленно произнес последний. — Никогда не думал, что Клин уедет с Хэймана.
— Это лишь показывает, насколько ты можешь ошибаться. — Рыбак наклонился, поднял фрагмент панциря и стал его разглядывать. — Похоже на стальную пластину, правда?
— Ты мог бы нам помочь, Клин, — продолжил Шэннон. — Ты знаешь эти воды лучше, чем я или Риордан.
— Я же сказал, что, возможно, скоро уеду.
— Ты сказал: «Возможно», — напомнил ему Давенпорт. — Но пока ты здесь, мы были бы очень признательны тебе, если б ты оказал нам помощь. Мы будем вылетать на вертолете ежедневно. Шэннон, Риордан и я. И если б ты летал с нами, это сильно облегчило бы нам задачу.
Клин сунул руки в карманы шорт и уставился себе под ноги, лениво вырисовывая узоры на земле носком парусиновой туфли. Он думал о Каролине дю Бруннер. Она сказала, что уедет с ним через несколько дней. Может, ему не стоило говорить ей о деньгах, однако он должен был доказать, что не лжет. Клин задался вопросом, не перепрятать ли ему чемодан, но передумал. Каролина занята только собой. Единственная разница заключается в том, что разрыв между ними сократился. Ей не нужны его деньги.
— Ну и? — спросил Шэннон.
— Ладно, — кивнул Клин Давенпорту. — Я буду летать с вами, но как только меня отзовут, вам придется справляться самим.
— Конечно. — Клиффорд Давенпорт не смог скрыть вздоха облегчения. — Начнем с завтрашнего утра. В нашем распоряжении есть максимум неделя, после чего можно начинать беспокоиться.
Все трое посмотрели вслед Клину, неспешно направлявшемуся в сторону своего разрушенного дома.
— Что за дьявол в него вселился? — пробормотал Шэннон. — Он же часть этого острова, живет здесь, сколько я себя помню, а теперь, когда обстановка накалилась, хочет слинять. Вы же не думаете, что он струсил?
— Нет. — Давенпорт повернулся спиной к исследуемому им крабу. — Только две вещи могут так изменить мужчину. Одна из них — луна. Другая — женщина. — Он ударил по фрагменту панциря маленьким молоточком. — Крабами управляют лунные фазы, но почему-то я не думаю, что проблема Клина именно в этом.
* * *
Когда они вылетели из залива Барбекю, Риордан держался стабильно на высоте пятидесяти футов — мог снизиться до тридцати, но не стал. Всякий раз, когда он вел вертолет над морем, из головы у него не шло исчезновение Джонсона. Наверное, отказал двигатель. Такое могло случиться с каждым, даже с ним самим. Тем не менее чем больше футов отделяло его вертолет от воды, где могли скрываться крабы, тем лучше он себя чувствовал. Его отнюдь не радовали эти полеты.
— Попробуем там. — Давенпорт наклонился вперед и указал на крошечную точку, которая появилась на горизонте слева от них.
Риордан кивнул, показывая, что услышал. Шэннон смотрел в бинокль. Клин просто принял более удобное положение.
Остров постепенно становился все крупнее. Он четко выделялся на фоне сверкающей голубой воды, за полмили уже было видно белые волны, неутомимо бьющиеся о берег.
В салоне вертолета нарастало напряжение. Оно достигло пика, когда надежды и страхи, смешавшись, стали умирать.
Ничего. Шестой остров за этот день. Большой кусок кораллового рифа, совершенно лишенный жизни в любой форме.
— Тщетно, — пробормотал Шэннон. — Мы не найдем их, и чем раньше мы поймем это, тем лучше. Даже подводные лодки бессильны в охоте на крабов. Это стало ясно прошлой ночью.
— Мы занимаемся поисками только первый день, — напомнил ему Давенпорт. — И вытащим еще не один пустой лотерейный билет, прежде чем найдем то, что ищем.
— Нам лучше вернуться. — Риордан уже начал делать разворот. — Мы не можем рисковать остаться без топлива над этими водами.
Они вернулись на остров Хэйман в полном молчании. Клин надеялся, что остальные не заметили его эрекции, вызванной мыслями о Каролине дю Бруннер. Эту ночь он проведет в ее постели. Всю ночь. О лучшем месте для ночлега он не мог и мечтать. Клин был рад, что Давенпорт и Кордер поселились в палатке позади отеля: чем меньше они знают о его личной жизни, тем лучше. Неожиданно остров Хэйман стал слишком тесен для него.
Шэннон и Риордан будут ждать в армейском штабе, расположившемся дальше по дороге. Оба горячо надеялись, что больше не понадобятся. Давенпорт утверждал, что крабы не появятся до следующего полнолуния.
Шэннон знал, что однажды профессор уже ошибся в своем предположении, но надеялся, что на этот раз Давенпорт прав.
* * *
Большая комната отдыха отеля «Ройал Хэйман» все еще носила следы нашествия ракообразных. Стекол ни в одном из окон не осталось, и большая часть мебели отсутствовала. Куча деревянных обломков на разбитой веранде указывала на судьбу примерно дюжины столов и множества стульев.
Многим посетителям бара приходилось стоять с напитками в руках. Давенпорту и Кордеру посчастливилось занять по стулу.
— Мой редактор говорит, что наступило слишком затяжное затишье. — Кордер пил уже третью порцию виски. — Говорит, что, если больше ничего не произойдет, публика быстро обо всем забудет. Проблема в том, что это случилось в таком отдаленном месте. Если бы крабы наступали на побережье Бонди или в Сиднейской бухте…
— Не жалейте об этом. — Давенпорт не улыбался. — Это могло случиться и там. Где угодно. В Нью-Йорке, Кейптауне — в любом другом месте. Мы не знаем, сколько таких крабов существует. После событий в Уэльсе у них было четыре года, чтобы размножаться. Последствия могут проявиться в самых неожиданных местах. Крабы способны вывести из строя все порты в мире. Представьте себе континенты, население которых оттеснено вглубь суши, лишено какой-либо морской торговли. Об этом страшно подумать. — Он замолчал. — Вижу, Каролина дю Бруннер не пожелала вернуться на материк.
Кордер проследил за взглядом собеседника. Он увидел миллионершу в вечернем платье, которое стоило его месячного жалования, а на ожерелье ушел бы годовой доход.
— Охотник, с которым она разговаривает, — пробормотал репортер. — Это тот парень, который заявил, что убил краба.
— Это сделал не он! — выпалил Давенпорт. — Краба прикончил удачный выстрел с эсминца. Этот охотник действует мне на нервы. Если он будет толкаться здесь и завтра, я прикажу солдатам вышвырнуть его.
— Судя по его комплекции, без солдат вам с ним не справиться.
— Ерунда, — засмеялся профессор. — Он меньшая из моих проблем.
— Ты превзошел самого себя, Харви. — Каролина дю Бруннер застенчиво улыбнулась своему собеседнику. — Тебе посчастливилось убить одного из этих чудовищ, тогда как военные не смогли прикончить ни одного.
— Весь секрет в том, что нужно подойти к ним вплотную. — Харви Логан вытянулся во весь свой гигантский рост. — Это чертовски опасно, но в жизни ничего не дается просто так.
— Один из отдыхающих погиб во время атаки крабов, — небрежно заметила она. — Я видела его только раз. Кажется, очень хороший парень. Всего за несколько часов до атаки мы болтали с ним в этом самом баре. Капитан Мантон. Так его звали. Лицо со шрамом.
Харви Логан почувствовал, как пульс и дыхание у него участились. Лишь слегка побледневшие щеки выдавали испытываемое им волнение. Он заверил себя, что нет причины беспокоиться. Никто не мог ничего знать. Все покинули отель, когда он оглушил капитана Мантона и затащил его в номер.
— Мне так жаль его, — продолжала Каролина. — Такой хороший был парень. Из тех, кто путешествует по свету с одним лишь чемоданом, где только самое необходимое.
Логан замер. Она что-то знает или просто вынюхивает?
— Я никогда его не видел, — выдохнул он, будучи уверенным, что его сердце бьется громче, чем играет оркестр, который только что начал выступление.
— Я, пожалуй, пойду. — Она отказалась от предложенного напитка и двинулась к выходу. — Увидимся, Харви.
Прищурившись, он проводил Каролину взглядом. Кто-то нашел чемодан на пляже, и Харви Логан хотел вернуть его при первой же возможности. Если его обнаружила Каролина дю Бруннер, то он с огромным удовольствием отнимет у нее добычу. У него с ней были личные счеты. Однажды она отвергла его, и месть будет действительно сладкой.
9
Для Каролины дю Брюннер было очевидно, что никто не видел, как Фрэнк Бёрк выходил из отеля со своим чемоданом. Она поспрашивала сотрудников. Может, его смерть была все-таки случайной? Не то чтобы это ее очень волновало, просто стало не по себе от мысли, что она делит постель с хладнокровным убийцей. Хотя Каролина все равно не собиралась покидать остров Хэйман вместе с ним. Ее интересовало, действительно ли деньги спрятаны среди сосен позади его домика, и хотелось проверить это при первой же возможности.
Когда Каролина вошла к себе в номер, Клин лежал на кровати. Он был возбужден, ее неожиданное появление заставило его отдернуть руки от члена. В своем смущении и удивлении он был похож на воспитанника школы-интерната, застигнутого врасплох заведующей.
— Вижу, ты уже готов, любовничек? — Она села на кровать к нему спиной, собрав на затылке волосы так, чтобы он мог добраться до молнии ее длинного вечернего платья.
— Всегда, когда ты рядом, — засмеялся Клин.
— Ничего нового?
— Нет. И думаю, так будет до следующего полнолуния. Только нас уже здесь не будет, верно?
— Не будет. — Она пыталась говорить убедительно. — Мы уже будем далеко отсюда. Как я понимаю, завтра ты снова полетишь с ними?
— Наверное. — Он смотрел, как Каролина встала и скинула с себя платье. — Если только ты не считаешь, что мы можем уехать завтра.
— Мы еще побудем здесь день или два. — Она сняла лифчик, затем шелковые трусики, при этом вызывающе раздвинув ноги. — Спешить не надо. Впереди еще целая жизнь. Что значит пара дней?
Он смотрел, зачарованный совершенством ее тела, той легкостью, с которой она присела над ним, а затем медленно на него опустилась.
Каролина дю Бруннер наблюдала сквозь полусомкнутые веки, как Клин встает с кровати и начинает одеваться. Она заметила, что он проснулся с эрекцией. Это ее возбудило. Инстинкт заставлял Каролину заманить его обратно в тепло ее объятий, но разум подсказывал, что нужно его отпустить. «Крабий патруль» вылетит меньше чем через час. Было бы совсем не сложно отговорить Клина от участия в поисках. Это доставило бы ей еще и физическое удовольствие, но не входило в ее планы.
Убирая из-под дверной ручки стул, Клин оглянулся на Каролину, но ее глаза уже были закрыты. Обнаженная грудь ритмично вздымалась и опускалась, как у спящей. Каролина надеялась, что стремительно твердеющие соски ее не выдадут. Наконец она с облегчением услышала, как в конце коридора затихают его шаги.
Она подошла к окну, встав так, чтобы ее нельзя было заметить снаружи.
Клин вышел через парадную дверь, осторожно пробрался сквозь останки веранды и, повернув налево, двинулся параллельно прибрежной дороге.
Она продолжала смотреть в окно, даже когда Клин исчез из вида. Красота залива Барбекю, с утренним солнечным светом, пляшущим на богатой синеве моря, ничего для нее не значила. Каролина думала о более важных вещах.
Она поставила к изножью кровати стул, села на него и закурила сигарету. Каролина могла ждать долго, но знала, что ей нужно быть уверенной, прежде чем начать действовать. Внизу прошагали несколько морпехов, дневной караул сменил ночной. Все остальные, похоже, еще спали.
Прошел примерно час, прежде чем ее уши уловили слабый звук, которого она ждала, ровный гул, постепенно становившийся все громче. Каролина улыбнулась с чувством удовлетворения и облегчения, когда заметила вертолет, который появился над пальмами и набрал высоту, едва достигнув залива. Через пять минут он исчез из вида, и на острове Хэйман вновь воцарилась утренняя тишина. Каролина начала одеваться.
Когда она в откровенной блузке и обтягивающих джинсах вышла из отеля, один из морпехов повернулся и уставился на нее.
— Доброе утро, мисс, — ухмыльнулся он, мельком глянув на свои часы. — Что-то вы рано сегодня. Не забудьте о крабах.
— Нет, вы о них не забывайте, — холодно ответила она. — Поскольку это ваша работа.
Он продолжал смотреть на нее с выражением негодования на лице. Несколько минут спустя его внимание привлек мужчина, появившийся в дверях отеля. Морпех двинулся в противоположном направлении. Остров Хэйман ему определенно не нравился. Это было весьма недружелюбное место, хотя он еще даже не встречался с гигантскими крабами. Ему было плевать, если они одержат здесь победу.
Каролина дю Бруннер обошла развалины, которые когда-то были домом Клина. Она не хотела, чтобы кто-нибудь из местных увидел ее здесь. Глядя на возвышающиеся на фоне синего неба сосны, она улыбнулась. Это то самое место. Ее любовник рассказал, где и как спрятал деньги. От этой мысли пульс у нее участился. Женщина, имеющая двадцать тысяч фунтов, может позволить себе очень многое. Не надо будет и дальше притворяться. Над ней больше не будет висеть угроза того, что в любой момент может потребоваться уносить ноги. Ей надоело изображать из себя Каролину дю Бруннер. Довольно. Ее засекли в Монте-Карло, но она вовремя убралась оттуда. ФБР давно уже дало описание ее внешности Интерполу. Номера украденных чеков были широко известны. Она тихо рассмеялась, вспоминая выцветшую газетную вырезку, которую прочитала в прошлом месяце. Настоящая Каролина дю Бруннер была задержана для допроса в Нью-Йорке. Только человек, близко знающий ее, мог их различить.
«Они похожи как близнецы», — было сказано в газете.
Каролина подумала, что больше это не сработает. Ей было даже отчасти жаль. Она наслаждалась гламуром, мужчинами, интимными отношениями. И все же добыча Фрэнка Бёрка с лихвой компенсирует необходимость снова перекраситься в блондинку и носить очки. Просто Сьюзи Томпсон, бывшая модель. Другое имя. Другая жизнь. Она уйдет в тень.
Под деревьями царил сумрак, отсутствие кустарника доказывало, что солнечный свет редко просачивался сквозь темно-зеленую листву. Тем не менее последнее обстоятельство облегчало задачу.
Каролина опустилась на четвереньки и стала с помощью длинных ногтей прочесывать толстый ковер из сосновой хвои. Потревоженные муравьи бросились врассыпную, и Каролина содрогнулась. Она терпеть не могла муравьев.
Лишь спустя более чем полчаса она нашла место, которое искала, — неровный квадрат влажной земли, частично уже подсохший. Каролина пожалела, что не взяла лопату, но, спрашивая ее у кого-нибудь в отеле, она вызвала бы подозрение. Морщась, Каролина принялась рыть землю голыми руками. Сперва работала со рвением, как голодная собака, вспомнившая, где зарыла старую кость, но быстро утомилась, когда мышцы восстали против непривычного труда.
Через некоторое время ее ногти царапнули по кожаной поверхности. Она возбужденно хрюкнула и стала выгребать остатки земли, пока не стал виден черный продолговатый контур чемодана. Клин закопал его глубже, чем она ожидала.
Каролина лихорадочно вытащила чемодан из земли и принялась цеплять поломанными ногтями застежки. Те поддались с удивительной легкостью. Она откинула крышку и, опустившись на колени и потирая руки, алчно уставилась на содержимое. Так и есть. Все здесь. Многочисленные пачки денег. Целое состояние, выручка от банковского ограбления восьмилетней давности.
Она взяла в руки несколько пачек, взвесила их, все еще не в силах поверить, что ей это удалось.
Неожиданно Каролина замерла, ее дрожащее тело утратило способность двигаться. Она ничего не слышала и не видела, но какое-то странное чувство подсказывало, что она не одна. Каждый нерв ее стройного тела напрягся, и Каролина поняла, что не в состоянии повернуть голову. Деньги выскользнули у нее из рук, с глухим стуком упали обратно в чемодан. И только когда мужчина обошел ее спереди, она смогла его увидеть.
— Харви, — прошептала Каролина. — Харви Логан!
— Ну-ну. — Охотник возвышался над ней, одетый в мятый белый костюм, в котором был накануне вечером. Взъерошенные волосы и красные глаза свидетельствовали о бессонной ночи. — Как это заботливо с твоей стороны — встать в такую рань и показать мне, где спрятаны мои деньги.
— Не понимаю, о чем ты. — Каролина изо всех сил пыталась восстановить самообладание, которое было основным фактором, убедившим всех, что она миллионерша из Техаса. — Это не твои деньги, и как ты смеешь следить за мной?
— Поправочка: они мои. Их мне дал один парень перед тем, как выпрыгнул из окна своего номера, предпочтя сломать шею, а не быть разорванным на части крабами.
— Ты убил его, — прошипела она. — Ты убийца. — Подсознательно Каролина начала извиняться перед Клином. Если бы он только был здесь! Но его не было. Она находилась среди сосновых зарослей, вдали от других домов, наедине с Харви Логаном — человеком, который подтверждал свой имидж. Он был убийцей, и она знала, что его жажда крови не ограничивается дикими зверями.
— Послушай. — Каролина отчаянно огляделась. — Нам не нужно ссориться. Мы оба знаем, что не имеем прав на эти деньги, поэтому давай поделим их и забудем, что мы их нашли.
— Ты не в том положении, чтобы заключать сделки, — прищурился он. — Ты даже не можешь обратиться в полицию, не вызвав к себе подозрений. Я не знаю, где тот парень добыл эти деньги, но явно не законным способом. А в таком случае я забираю их себе.
Женщину, которая так долго называла себя Каролиной дю Бруннер, внезапно охватило отчаяние. Ей в руки попало богатство, и она не собиралась отдавать его Харви Логану или кому-либо еще. Без этих денег ей крышка. Она даже не сможет вернуться в модельный бизнес. Ее описание сравнят с описанием той женщины, за которую она себя выдавала, и за этим последует арест. Единственной альтернативой оставалась проституция. Каролина уже не сможет выбирать любовников с той тщательностью, к которой привыкла за последние месяцы.
Ее плечи покорно поникли, и она закрыла крышку чемодана и защелкнула замки.
— Хорошо, — пробормотала Каролина и поднялась, держа в руках чемодан. Он был не таким тяжелым, как она ожидала, — громоздким, конечно, но Каролина знала, что сможет с ним убежать.
Ее неожиданное движение застало врасплох мужчину, который уже протянул к чемодану руку. Каролина одновременно повернулась и отпрыгнула, увильнув от его руки, и со всех ног бросилась бежать. Тридцать ярдов — и она выбежит на открытое пространство позади ряда разрушенных домов. Он не осмелится тронуть ее там.
Слыша у себя за спиной тяжелые шаги преследователя, Каролина продолжала бежать. Осталась максимум дюжина ярдов. Она сможет. Она одолела его с помощью быстроты мысли.
Каролина знала, что ее преследователь остановился. Его шаги затихли. Он прекратил погоню. Женщина замедлила бег, но подавила в себе желание повернуть голову назад. Все, чего она хотела, — это вернуться в отель, выписаться и сесть на вертолет, следующий в Маккай.
Она бросилась вперед. В следующую секунду в шею что-то ударило, в глазах потемнело, и Каролина почувствовала, что падает, но самого удара о землю не ощутила.
Харви Логан посмотрел на распластавшуюся на земле женщину. Она лежала лицом вниз, ее голова была склонена под неестественным углом. Красивую шею изуродовала большая рваная рана. Брошенный им камень попал точно в цель. Логан был доволен. Ему всегда нравилось забивать добычу на бегу.
Охотник поднял с земли чемодан, зная, что Каролина мертва. Это не входило в его планы, но, вероятно, так было лучше. Он сожалел о ее кончине, но живой она представляла для него проблему.
Логан хотел сперва спрятать тело, но потом передумал. Подходящих кустов рядом не оказалось, а чтобы выкопать могилу, понадобилась бы лопата… и время. У него не было ни того ни другого. Как только мертвячку обнаружат, будет выдан ордер на его арест. Тот морпех видел, как он выходил из отеля. У полиции не займет много времени выяснить, что случилось. Чем раньше он попадет на материк, тем лучше.
Как только Харви Логан выпишется из отеля, ему останется сожалеть лишь об одном: у него не было сувенира, ни одного кусочка панциря, напоминающего о том крабе. Он задумался, сумеет ли перед уходом заполучить какой-либо трофей. Это значило для него не меньше, чем чемодан с деньгами.
* * *
— Нам лучше вернуться! — прокричал сквозь шум вертолетного двигателя Риордан. — Горючее на пределе, мы не можем рисковать.
— Хорошо. — Давенпорт оторвал взгляд от подробной навигационной карты, разложенной у него на коленях. — Десять островов, два из которых с мангровыми болотами, но они слишком мелкие. Мы снова вернулись туда, откуда начали. Может, завтра нам больше повезет.
— Погодите-ка. — Клин опустил бинокль и указал в западном направлении. — Там что-то есть. Возможно, просто коралловый риф, а может быть, остров. Думаю, стоит посмотреть.
— Подлетай ближе, — приказал Шэннон пилоту.
Риордан не стал возражать и изменил направление. Топлива было в обрез, и ему это не нравилось. Из-за одного галлона можно было не долететь до базы и рухнуть в залив Барбекю. Тем не менее он подчинился.
— А он большой, — выдохнул Давенпорт, глядя, как растет остров по мере приближения к нему. — И… ей-богу, да, на нем есть мангровые болота. И довольно обширные!
Они разглядывали остров с высоты в семьдесят футов. Площадью он был примерно пятьсот акров, грубой округлой формы. К его берегам примыкали коралловые рифы, которые проверили бы навыки любого моряка, пожелавшего высадиться на сушу. Болото покрывало большую часть острова, лишь в нескольких местах виднелись водные участки, в основном скрытые густыми зарослями.
— Я помню этот остров. — Клин повернулся к Давенпорту. — Был здесь лет десять назад. Решил не высаживаться. Слишком опасно. Но я не помню, чтобы здесь было мангровое болото.
— Оно могло появиться за пару лет, — ответил профессор. — Странная штука, эти мангровые болота. Саженцы мангровых деревьев могут дрейфовать сотни миль и способны выживать в течение года и больше. Часто они отращивают дополнительные корни и растут, находясь на плаву. Со временем течение приносит их в место вроде этого острова. Они укореняются и разрастаются, если местность подходящая. Таким образом, через год или два на пустом месте может образоваться настоящий мангровый лес.
Риордан, сделав круг, снизился и завис. Теперь, когда они были всего в двадцати футах над вершинами тесно переплетенных мангровых деревьев, остров выглядел мрачным и неприступным. Разглядеть что-либо сквозь листву было невозможно.
— Мы быстро расходуем топливо! — крикнул Риордан. Ему совсем не нравился этот остров, и он тайно надеялся, что Шэннон или Давенпорт отдадут приказ возвращаться на базу.
— Садись! — скомандовал Давенпорт.
— Куда? — На лице пилота появилось выражение тревоги. — Здесь же сплошные заросли.
— На берег! — рявкнул профессор. — Там полно твердых коралловых площадок.
— Прилив…
— Он уже наступил и не поднимется выше. В любом случае мы не пробудем здесь больше пары часов.
Вертолет медленно двинулся дальше, облетая остров по периметру, затем опустился на ровную коралловую площадку. Двигатели затихли, слышался лишь свист крутящихся лопастей и шум прибрежных волн, разбивающихся о рифы.
— Это здесь.
Клифф Давенпорт повернулся к остальным, на лице у него отразилось возбуждение. Напряжение. Надежда. Это место максимально походило на то, которое они искали.
— Откуда начнем? — спросил Шэннон. Он не торопился открывать дверь, и его нежелание было очевидным.
— Что ж, сидя здесь, мы ничего не узнаем. — Профессор потянулся и схватил ручку двери. — Мы должны пойти осмотреть эти мангровые джунгли. Риордан может остаться возле вертолета. Нам не потребуется много времени, чтобы выяснить, есть ли здесь крабы. Лучше прихватить с собой ружья и надеть резиновые сапоги, которые мы взяли с собой. Этот остров может кишеть различными ядовитыми рептилиями.
Все трое вышли и надели защитную обувь. Риордан подал им ружья. Он был рад, что его не попросили сопровождать их.
— Дай нам пару часов, — сказал Давенпорт. — Если мы не вернемся вовремя, свяжись по рации со штабом и сообщи наши координаты. Не покидай вертолет ни при каких обстоятельствах.
— Будьте уверены, не покину, — пробормотал пилот себе под нос, глядя, как его товарищи направляются к темно-зеленой, кажущейся непроходимой стене.
Риордан закрыл дверь. Так он чувствовал себя в большей безопасности.
Участники группы были явно довольны тем, что первым идет Давенпорт. Даже Клин приотстал. Все молчали.
Они вошли в лес через узкий проток и двинулись вдоль его берега. Слившиеся воедино ветви перекрывали большую часть солнечного света и формировали полог над головой.
Вода оказалась не глубже пары дюймов, дно канала было покрыто густой тиной и кораллами. Давенпорт отломал ветку дерева и проверял ей глубину впереди, чтобы не угодить в какую-нибудь впадину. Местами дно было очень скользким. К сапогам липла густая слизь.
По пути они вглядывались в сумрачные глубины леса по обе стороны от протока. Большую часть времени было видно не дальше пары ярдов, а местами болотная вода была темно-красного цвета.
— Это из-за дубильной кислоты, которую выделяют мангровые деревья, — прошептал Давенпорт. Остальные лишь молча кивнули. Это место обладало потрясающей атмосферой, как некий гигантский храм, где все ходят еле слышно и разговаривают лишь шепотом.
Продвигались они медленно. Разглядывали ил по обеим сторонам ручья, ища следы, выдающие присутствие крабов, но отметин огромных конечностей нигде не было. Клин вздохнул, решив, что они напрасно теряют время, и его мысли вернулись к Каролине дю Бруннер. И все же шевеления в чреслах не было, хотя он представлял себе ее обнаженное тело, трепещущее от страсти. Мангровые болота не способствовали эротическим фантазиям.
— Что это? — Шэннон резко остановился, из-за чего Клин врезался ему в спину.
Они стояли, прислушиваясь. Вдалеке раздавался рев прибоя, но болото теперь тоже не было безмолвным. До их ушей донеслись слабые щелчки. Чик, чик, чик.
Давенпорт напрягся, но почти сразу же расслабился.
— Это всего лишь щелканье двустворчатых моллюсков, — сказал он. — Прислушайтесь. Шорох. Это разбегаются маленькие крабы. А тот призрачный крик — это арама[6]. Мы недалеко от центра острова. Именно там все живет и размножается, святилище внутри святилища. В таком месте звуки приглушаются. Этому способствуют заросли деревьев.
Возможно, мы первые люди, проникшие так глубоко. В любом случае раньше у людей не было причин здесь появляться.
Они продолжили медленно двигаться вперед, теперь с большей осторожностью. Ручей начал расширяться, и, завернув за поворот, они увидели, что проток заканчивается большим озером. Вода в нем была красновато-коричневой, ветки над головой смыкались так плотно, что сюда едва пробивался солнечный свет.
— Боже, как же здесь воняет. — Шэннон закашлялся и сплюнул. — Как в канализации.
— Ручей продолжается на другой стороне, — указал Давенпорт. — Нам лучше взобраться на берег и обойти озеро. Мы не знаем, насколько оно глубокое.
— Есть ли смысл идти дальше? — спросил Шэннон. — Мы прошли уже черт знает сколько и не видели никаких следов тех чудовищ. По-моему, мы зря теряем время.
— Мы могли бы посмотреть, куда ведет этот ручей. — Давенпорт уже выбирался из воды. — И если…
Чик. Чик. Чики-чик.
На этот раз звук был гораздо громче. Они выбрались на берег под развесистым деревом. Профессор заметил несколько енотовых устриц, прилипших к корням, при первом взгляде они казались частью дерева. Вокруг было достаточно растений, интересных для ботаника, но Давенпорт удостаивал их лишь беглого взгляда. Он предупреждающе поднял вверх палец. Ни одно обычное ракообразное не могло издавать шум такой громкости. Раздался треск веток и чавканье, будто кто-то с корнем выворачивал из тины мангровые деревья.
— Пригнитесь, — прошептал Давенпорт. — Он идет сюда!
Они присели на мягкую грязь под деревом, не отрывая взгляда от ручья на противоположной стороне озера.
Через несколько минут они увидели огромного краба. Проток был слишком узким для него. Своими клешнями он вычищал мешающие ему заросли с обеих сторон, освобождая проход.
— Назад, назад, — скомандовал тихо Давенпорт. — Как можно дальше в лес, и смотрите, чтобы он вас не заметил. Быстрее. Он идет по протоку обратно к морю.
Они бросились в болото, не обращая внимания на зловонные лужи, в которые проваливались по пояс, сапоги тут же заполнились водой. Лишь когда мужчины преодолели пятнадцать или двадцать ярдов, профессор подал знак остановиться.
Теперь краб двигался параллельно им, и, хотя его частично скрывали деревья, было нетрудно за ним следить. Он продолжал держаться протока. Дерево, под которым они сидели всего несколько минут назад, было вырвано с корнем и отброшено в сторону, вода в ручье вышла из берегов. Краб не останавливался ни на секунду. В его движениях была четко выраженная настойчивость, зловещая целеустремленность, почти отчаянное желание вернуться в море.
Шэннон вытер вспотевшее лицо тыльной стороной ладони.
— Похоже, он пришел из самого ада, — проворчал он. — Господи, ну и размеры! Он, должно быть, вдвое больше того, которого мы резали, профессор.
— Точно. — Во рту у Давенпорта пересохло. — И это беспокоит меня больше всего. У тех уэльских крабов был гигантский вожак. Мы прозвали его крабьим королем. Во время финальной битвы мы облили его гербицидом, и он едва дополз до моря. Я думал, что с ним покончено, но чудовище, которое мы только что видели, — его точная копия. Я бы даже сказал, что морды у них идентичны. Но этого не может быть, если только…
— Если только что?
— Если только тот изначальный великан был вовсе не самцом. Это единственное логичное объяснение. Крабья королева, подобная той, которая есть в каждом пчелином улье. Когда умирает одна, ее место занимает другая. У муравьев то же самое. Вожаки рождаются с суперинтеллектом, который гораздо коварнее человеческого. Муравьи находятся в невыгодном положении из-за их размера, но у этих чудовищ нет этого недостатка. У них есть все: размер, коварство, решимость.
— Но возле протока не было их следов, — добавил Клин. — Ей приходится прокладывать себе путь. Мы видели…
— Возможно, существуют сотни других путей, ведущих в это болото с моря, — ответил Давенпорт. — Теперь я уверен, что это — место нереста, которое мы искали. Королева проводила разведку, готовясь к полнолунию, когда все крабы выползут на берег.
Они прислушались. Теперь передвижение краба было едва слышно.
— Идем! — выпалил Давенпорт. — Слава богу, тварь нас не заметила. Наверное, теперь мы сможем отправить сюда бомбардировщики и разнести этих чудовищ в пух и прах. Нужно возвращаться на берег. Крабья королева любезно вырвала вдоль ручья все мангровые деревья, сделав для нас великолепный проход.
Они двинулись в обратный путь. Теперь, когда множество деревьев с густой листвой были удалены, дорогу освещало солнце. Однако возвращение стало не намного быстрее, так как через каждые несколько ярдов приходилось перелезать через поваленные деревья, а иногда и обходить их по воде. Тем не менее рев прибрежных волн, бьющихся о коралловый берег, становился все громче.
— Я буду чертовски рад, если выберусь из этого места, — пробормотал Шэннон. — И никогда не просите меня снова лететь сюда. Мне до конца жизни будут сниться кошмары.
— Не беспокойся, тебе не придется этого делать, — засмеялся Клифф Давенпорт. — Думаю, наши поиски закончились. Остальное доделают бомбардировщики.
Через несколько минут они увидели море, приветливую синеву с белыми барашками у коралловых рифов, ослепительно яркое солнце и голубое небо.
— Вот мы и пришли. — Три заляпанные тиной фигуры выбрались на твердую почву. Они резко остановились, их глаза округлились от ужаса и недоверия.
— Вертолет исчез! — ахнул Клин.
— Нет, не исчез. — Давенпорт указал на край приливной линии. — Но то, что от него осталось, вряд ли будет нам полезно. Идем!
Несмотря на усталость, они бросились бежать, перепрыгивая через камни и кораллы, к груде обломков, которые раньше были вертолетом, их единственным средством покинуть это страшное место.
Нетронутыми остались лишь лопасти, будто их оторвали и отбросили в сторону, прежде чем начать разрушение. Кабина была разорвана на две половины, после чего раздавлена громадным весом.
Риордана нигде не было видно. Шэннон принялся копаться в искореженном металле, и, когда выпрямился, его заметно трясло. Он дважды испытал рвотные позывы, прежде чем смог заговорить.
— Здесь будто резали свиней, — сглотнул Шэннон. — Все в крови, но никаких признаков Риордана. Крабья королева сожрала его, Давенпорт.
Клифф Давенпорт с мрачным видом принялся изучать обломки. Наконец он повернулся лицом к своим спутникам, и, когда заговорил, в голосе у него уже не чувствовалось прежней уверенности и энтузиазма.
— Рация разбита.
Шэннон выругался. Клин просто отвернулся и уставился на море.
— Это означает, что мы не только застряли в этом проклятом месте, но даже не можем подать сигнал о помощи.
— Нас скоро начнут искать. — Шэннон попытался проявить оптимизм, но его голос звучал подавленно.
— Они могут искать неделями, даже не приближаясь к этому острову. — Профессор сел на один из обломков. — Он даже не отмечен на карте. Официально его не существует. Но проблема не только в этом. Через несколько дней эти болота закишат нерестящимися крабами-убийцами. С этим мы ничего не сможем поделать!
10
— Не могу сказать, что мне улыбается перспектива сидеть на диете из крабов и енотовых устриц. — Шэннон размеренно жевал, пытаясь убедить себя, что ест говяжий стейк.
— Придется выбирать между этим и голодом, — ответил Давенпорт. — Я слышал, что в прошлом заключенные выживали, употребляя в пищу мясо крыс. В этом отношении нам повезло больше.
— Мы же не будем спать в этих джунглях? — Шэннон кивнул в сторону мангрового болота у них за спиной.
— Нет, — слабо улыбнулся профессор. — Иначе мы умрем от лихорадки или будем заживо съедены насекомыми.
— Либо крабами, — сухо добавил Клин.
— Думаю, они выйдут на берег не раньше чем через день или два. — Давенпорт пытался вскрыть крошечного ракообразного с помощью обломка камня. — Мы выберем себе надежное укрытие, которое только сможем найти среди этих кораллов, но одному из нас придется все время дежурить. Меняться будем каждые два часа. Хотя одному Богу известно, сколько мы сможем продержаться. Шансы, что нас найдут, крайне малы. Больше всего я жалею о том, что мы упускаем прекрасную возможность нанести смертельный удар по этим чудовищам. Представьте себе, все они соберутся на участке в пару сотен акров. Их можно было бы разбомбить в пух и прах.
Мужчины замолчали. Солнце начало опускаться за остров. Тени удлинились, ветерок, дующий с моря, становился все прохладнее.
— Нам лучше найти место для ночлега. Черт, только представьте, все это время крабья королева находилась здесь. Похоже, Риордан был так занят наблюдением за океаном, что не ожидал нападения с острова.
Наверное, дверь была закрыта и он не услышал ее приближения. Может, даже задремал. Думаю, мы уже никогда не узнаем правду как об этом, так и об исчезновении Джонсона.
— Множество загадок может быть связано с присутствием этих крабов в океане, — задумчиво произнес Клин. — Корабли, которые исчезают без следа и о которых никто больше не слышит. Как в Бермудском треугольнике, например.
— Вполне возможно, — кивнул профессор. — И над нашим исчезновением все тоже будут ломать голову. Похоже, это подходящее место для ночлега. Стена из кораллов защитит нас с моря, и мы будем иметь круговой обзор. Этот выступ тоже частично скроет нас.
Какое-то время они сидели в маленькой расщелине, никому из них не нравилась идея спать здесь, хотя мужчины осознавали, что в конце концов усталость их одолеет.
Тьма наступила быстро. Через некоторое время они увидели луну. Она была близка к той фазе, которая заставляла крабов выползать с морского дна. До полнолуния оставалась максимум пара дней.
— Я буду дежурить первым, — вызвался Клин, поднимаясь на ноги и прислоняясь к коралловой стене.
— Разбуди меня через пару часов. — Давенпорт вытянулся на жесткой неровной поверхности. — Последним будет дежурить Шэннон.
— Завтра разожжем костер, — сказал Клин. — Всегда есть вероятность, что мимо будет проплывать корабль или пролетать самолет. Мангровые деревья горят как порох. Стволы у них полусгнившие, и только в верхней части растет листва.
Клифф Давенпорт внезапно сел.
— Боже мой, — выдохнул он. — Какого черта я не подумал об этом раньше?
— Кажется, логично сделать сигнальный маяк. — Клин испытал чувство превосходства, придумав что-то быстрее своих более образованных спутников.
— Я имею в виду не просто сигнальный маяк! — рявкнул профессор. — Я думаю о способе, которым, при наличии определенного везения, мы сможем уничтожить этих тварей. Огонь — это оружие, которое мы должны использовать.
— Не понимаю тебя, — сказал Шэннон. — Если им не понравится огонь, они просто отступят в море.
— Но им это не удастся, если окружить их стеной огня, сквозь которую не будет прохода.
— Мы не можем просто попросить крабов подождать, пока будем возводить вокруг них стену из хвороста.
— Нам не придется этого делать! — возбужденно воскликнул Давенпорт. — Потому что они уже будут нереститься на болоте. Если мы с некоторым интервалом навалим по периметру хвороста, то останется лишь его поджечь, когда крабы соберутся в середине. Огонь распространится очень быстро, и крабы окажутся в ловушке. Я уже представляю, как они будут шипеть.
— Это будет непросто. — Клин не разделял энтузиазма своего коллеги. — Нас трое, и у нас всего пара дней и нет ни топоров, ни других инструментов, чтобы рубить дрова. И даже если нам повезет и мы поджарим крабов, как, черт возьми, мы выберемся с этого гребаного острова?
— Если крабы будут уничтожены, — тихо произнес Клифф Давенпорт, — наше возвращение не будет иметь большого значения. Разве много значат жизни трех человек в сравнении с тем, что еще могут натворить эти твари?
* * *
Проблем у полковника Клинтона прибавлялось с каждым часом. Он вздохнул, едва пробежав глазами ордер на арест Сьюзан Томпсон, известной также под именем Каролина дю Бруннер, и передал его светловолосому мужчине с пронзительными голубыми глазами, который сидел напротив него во временном штабе армии.
— Я видел эту женщину, — сказал он инспектору Гулду. — Думаю, она живет в отеле.
— Нет, ее там уже нет, — сухо ответил инспектор. — В этот самый момент она лежит мертвой в сосновом лесу в трехстах ярдах отсюда. Убита. Мой помощник находится у тела. Мне нужно, чтобы вы помогли оцепить лес, пока мои люди не прилетят с материка.
Полковник откинулся на спинку стула. Он не оплакивал смерть Сьюзи Томпсон, а думал о дополнительных осложнениях. Пропал вертолет с тремя людьми, гигантские крабы могут снова напасть без предупреждения, а теперь еще придется помогать полиции, потому что кто-то выбрал неподходящее время для убийства.
— Нам сообщили, что она находится на острове Хэйман и взялась за старое, поэтому мы с сержантом Ройсом вылетели сюда, чтобы ее арестовать. Со слов одного из дежуривших морпехов, она покинула отель вчера утром, сразу после восхода солнца. Незадолго до этого из отеля вышел парень по имени Клин.
— Он исчез! — раздраженно рявкнул полковник. — С двумя другими, которые обыскивали острова на предмет мангровых болот.
— Но через несколько минут за ней проследовал другой парень, Логан, охотник. И еще одно, полковник. Мы проверили морг и осмотрели тела погибших во время битвы с крабами, до того как их отправили в Просперин. Нас заинтересовал еще один тип. Он был зарегистрирован как капитан Мантон, но его настоящее имя — Фрэнк Бёрк. Бывший осужденный, грабитель банков. Где-то здесь он припрятал двадцать тысяч украденных фунтов. Мы очень хотим их найти. Но прежде всего мы хотели бы допросить этого Логана. Его не видели в отеле со вчерашнего дня. Тем утром он вернулся в отель примерно через час и выписался.
— Что ж, — улыбнулся полковник Клинтон, — возможно, я смогу решить пару ваших проблем, инспектор. Идемте со мной. Думаю, вам будет интересно посмотреть на то, что я покажу.
Инспектор с озадаченным видом последовал за полковником из палатки через отрезок пустыря к деревянному сараю. Вооруженный часовой отдал честь при их приближении. Солдат достал из кармана ключ и отпер замок. Дверь открылась, внутри на перевернутом ящике сидел крупный мужчина с бородкой. Он был явно подавлен, даже не поднял головы и продолжал мрачно глядеть в пол.
— Вот, инспектор. — В голосе полковника чувствовалась самодовольная радость. — Кажется, это тот самый человек, которого вы хотите допросить.
— Харви Логан! — Гулд даже не пытался скрыть удивления. — Как, черт возьми, вы смогли поймать его, полковник?
— Он надоедал нам в течение двух дней, — ответил Клинтон. — Утверждал, что убил гигантского краба, который на самом деле был уничтожен снарядом с эсминца. Вчера днем он снова потребовал одну из клешней в качестве трофея. Естественно, мы не могли допустить ничего подобного в интересах науки, тем более что профессор Давенпорт, один из пропавших, не закончил производить вскрытие. Этот парень утверждал, что краб принадлежит ему и что он собирается покинуть остров на следующем вертолете. Он так вышел из себя, что только трое солдат смогли с ним справиться. Во время борьбы чемодан, который был у него в руках, раскрылся. Думаю, вы сами догадаетесь, что было внутри.
— Двадцать тысяч фунтов, которые я так хочу увидеть, — засмеялся Гулд. — Что ж, мне нужно поговорить с нашим другом и попробовать разгадать пару загадок.
— Я оставлю вас наедине. — Клинтон повернулся к выходу. — Кстати, деньги мы отправили в Маккай, под охраной.
Гулд кивнул и шагнул в сарай, закрыв за собой дверь.
* * *
— Я не знаю, куда они делись, — буркнул Кордер, когда его редактор в третий раз за день позвонил в отель «Ройал Хэйман». — Они улетели и не вернулись.
— Узнай все и позвони мне.
— Откуда, черт возьми, я узнаю? Даже власти не в состоянии это сделать. Они послали самолеты-разведчики, но, похоже, эти четверо исчезли, как и Джонсон.
— Мы выпустим статью на первой полосе: «Профессор Давенпорт со своими помощниками, предположительно, стал жертвой крабов-убийц».
— Как хотите, — проворчал Кордер. — Только мое имя не называйте. Здесь произошло еще кое-что, помимо крабов.
— И что же?
— Мошенница, выдававшая себя за Каролину дю Бруннер. Ее нашли убитой в лесу. Военные арестовали одного парня. Ему предъявлено
обвинение в ее убийстве. Я договорился об интервью, позже дам вам полную информацию.
— Интересно, — холодно ответил редактор, — но нам нужны истории о крабах. И чем больше, тем лучше. Это самая ходовая тема за последние годы. Крабы приносят деньги. Добудь мне фотографии того, которого убили.
— Они не хотят пока их обнародовать.
— Ты уж раздобудь их как-нибудь. Попробуй проникнуть туда, где они держат эту проклятую тварь.
— Должно быть, вы шутите. С военными разговор короткий. Достаточно перейти им дорогу, чтобы оказаться запертым в сарае шесть на шесть футов, без окон и с вооруженным охранником у двери. Нет уж, ничего не выйдет.
— Ладно, — вздохнул редактор. — Тогда работай над исчезновением Давенпорта. Дай мне что угодно. Хоть что-нибудь.
Связь оборвалась.
Кордер вышел из отеля. У входа шел спор между группой туристов, которые хотели купаться, и парой морпехов, которые пытались им помешать. На пляже было больше людей, чем он видел за последние несколько дней. Жизнь на острове Хэйман возвращалась в нормальное русло быстрее, чем ему хотелось. Если в ближайшее время крабы не появятся, редактор, скорее всего, отзовет его. Убийство, по-видимому, не оправдывало его присутствия в раю для миллионеров.
* * *
На рассвете все трое проснулись и с большим облегчением принялись разминать затекшие конечности. Кораллы не были идеальным местом для ночлега.
Они позавтракали маленькими крабами, которых было несложно поймать на мангровом болоте. За десять минут Клин наловил их шесть штук, и еще несколько енотовых устриц.
— Если я когда-нибудь выберусь с этого гребаного острова, больше никогда в жизни не буду есть крабов.
— Скорее они съедят тебя, — ухмыльнулся Клин, в ответ на это офицер берегового патруля нахмурился.
— Пора браться за дело. — Клифф Давенпорт выбросил в воду остатки своего завтрака. — Я пойду первым вдоль берега и примерно через милю начну собирать хворост в кучи. Клин может пойти за мной, будет делать то же самое, пока не дойдет до моего первого кострища. Тем временем Шэннон пойдет налево и будет собирать кучи из хвороста, пока не встретится со мной. Сколько времени это займет, я не знаю. Собирайте кострища так, чтобы их можно было легко заметить с берега, потому что, когда крабы выползут из моря, нам придется находить и поджигать их при лунном свете.
— На словах звучит неплохо, — сказал Клин. — По крайней мере, это поможет нам скоротать время. А как насчет сигнального костра на берегу, на случай если мимо будут проплывать корабли или пролетать самолеты?
— Думаю, об этом лучше забыть, — задумчиво произнес Клифф. — Это лишняя работа, плюс время, которое будет тратиться на поддержание костра. Одному из нас придется периодически возвращаться к нему и подбрасывать хворост. Также, если крабья королева снова выйдет на берег, запах дыма может заставить ее изменить планы, а нам меньше всего нужно, чтобы они меняли место нереста. Нет, боюсь, нам придется забыть на некоторое время о своем спасении. Если покажется самолет или судно, машите рубашками и надейтесь на лучшее.
Шэннон двинулся налево, Давенпорт — направо. В руках у обоих были ружья. Первый нежно поглаживал свое оружие и представлял себя охотником на кенгуру. Сейчас ему больше, чем когда-либо, хотелось осуществить свою детскую мечту.
Давенпорт оглянулся через плечо. Остальных уже не было видно. Им овладело чувство одиночества, которого он раньше не замечал, несмотря на их тяжелое положение. Всего три человека против практически непобедимого врага, и все их вооружение состоит из трех винтовок и коробка спичек. Он с иронией вспомнил все годы научных исследований на тот случай, если крабы появятся снова. Планирование, мощь военных сил, которые были у него в распоряжении. И теперь все это должно было закончиться вот так. Профессор был вынужден признать, что шансы на успех ничтожны. Его план был слишком простым. Могут возникнуть тысячи непредвиденных обстоятельств. Крабы могут не появиться. Внезапный шторм может погасить пламя в считаные минуты, деревья могут не загореться так легко, как он рассчитывал, а заводи и протоки послужат преградами для огня. Тем не менее он должен попытаться.
Больше всего его волновала Пэт. Многие женщины не способны оценить степень опасности, чего не скажешь про нее. Ей уже приходилось видеть это раньше. Она наверняка услышит про исчезновение вертолета и не будет находить себе места. Если б он только мог послать ей весточку! Но будь он в состоянии это сделать, его бы не было здесь, на этом проклятом острове. Он сидел бы в безопасном офисе и планировал воздушную атаку.
Клифф решил, что продвинулся достаточно далеко, и приступил к возведению первого кострища. Для этого ему пришлось зайти в болото на несколько ярдов, сапоги с чавканьем проваливались в жидкую грязь.
К своему удивлению он обнаружил, что для сбора дров не нужен ни топор, ни мачете. Если они и ускорили бы работу, то ненамного. Тонкие ветки легко ломались в руках. Клифф набрал целую охапку и положил ее на самом краю мангрового болота. Он возвращался несколько раз, пока груда хвороста не стала высотой в четыре фута, вершина костра находилась под нижними ветками ближайшего дерева. Клифф надеялся, что, когда подожжет костер, дерево вспыхнет и огонь распространится подобно лесному пожару.
Пройдя следующие полсотни ярдов, он начал возводить очередное кострище. На первое у него ушло минут двадцать. Нужно было покрыть большое расстояние. Клифф подумал о том, как обстоят дела у Шэннона и Клина. Очень важно, чтобы круг огня не был разорван. Они не могли допустить, чтобы у врага остался путь к отступлению.
В полдень Давенпорт немного передохнул и перекусил пойманным крабом. Его мучила жажда. Вода стала еще одной проблемой, на которую они не обратили внимания. Пресной здесь не было, даже заводи в джунглях наполняла морская вода. Крабье мясо, несмотря на то, что он испытывал к нему отвращение, было сочным. Но хватит ли им этой влаги, чтобы продержаться несколько дней? Впрочем, это не имело значения.
За час до наступления сумерек он вернулся в их лагерь возле обломков вертолета. Клин и Шэннон уже были там.
— Нам повезло, — усмехнулся Клин. — В трехстах ярдах отсюда есть озеро с пресной водой. Не очень большое, но вода в нем свежая. Думаю, дождевая. Наверное, осталась после последнего шторма. Каменный выступ прячет озеро от солнца и не дает воде испаряться.
— Ты гений, — усмехнулся Давенпорт.
— Его нашел Шэннон, а не я. Мы напились, теперь твоя очередь. Иди, но не вздумай там мыться.
— Боюсь, мне уже все равно, помоюсь ли я когда-нибудь снова, — отозвался профессор, направляясь в сторону озера.
Пока Давенпорт пил, он прикинул, что в этой небольшой ложбине примерно пять галлонов воды. Каждый день часть будет испаряться, но воды должно хватить до прихода крабов.
Клин нарвал с корней мангровых деревьев около дюжины енотовых устриц, и они съели их на ужин. Мясо было не особенно приятным, но вносило некоторое разнообразие в рацион.
— Я первым буду дежурить, — вызвался Шэннон, и никто не стал его отговаривать. Все были измождены, и Давенпорт прикинул, что кострища охватывают примерно четверть окружности болота. Значит, предстояло еще три дня работы. Все зависело от того, станут ли крабы дожидаться полнолуния или выползут на берег раньше. Этого никто не знал. Чудовища атаковали остров Хэйман в тот период, когда должны были проявлять пониженную активность.
Давенпорт заснул уже через несколько минут после того, как вытянулся на коралловом ложе, неровность и твердость которого не беспокоили профессора.
Клиффу показалось, что прошло всего несколько секунд, когда кто-то стал грубо трясти его за плечо.
— Шш! — зашипел Шэннон, и профессор сразу понял, что это не смена караула. Клин был уже на ногах и выглядывал из кораллового убежища. Что-то происходило.
Чик. Чик. Чики-чик.
Давенпорт втиснулся возле Клина.
— Видишь их? — пробормотал он.
Мягкого лунного света хватало, чтобы озарить все побережье, и только область, граничащая со стеной мангровых деревьев, оставалась в тени. Давенпорт почувствовал, как по спине бегут мурашки, когда всего в пятидесяти ярдах от их убежища увидел три огромных силуэта, направляющихся в сторону болота. Но что-то странное было в этих фигурах. Казалось, движение требовало от них колоссальных усилий. Крабы останавливались каждые несколько ярдов, словно набираясь сил. Они были гораздо больше, чем сама крабья королева, а их тела выглядели непропорциональными. Только когда Давенпорт увидел две головы, одну над другой, он все понял.
— О черт, — пробормотал профессор. — Нерест начался! Мы опоздали!
Так и было. Три краба тащили на спинах самок, чей вес не давал им двигаться с обычным проворством. «Пассажиркам», казалось, было трудно держаться. Одна из них соскользнула, и самцу пришлось дожидаться, пока она снова не вскарабкается на него.
Вскоре эта причудливая процессия скрылась в тенях болота. Наблюдатели слышали треск ломающихся веток и чавканье корней, вырываемых из грязи. Эти звуки затихали по мере продвижения тварей в глубь мангрового леса. Затем наступила тишина.
Клифф Давенпорт сосредоточил внимание на приливе, пристально глядя на волны, без устали омывающие песок и кораллы, но никакого движения больше не было. Вообще.
— Скольких ты видел, прежде чем разбудить меня? — спросил он Шэннона.
— Только этих троих. Вернее, шестерых. Боже, какой ужас!
— Инстинкт ведет их прямиком к месту нереста, — пробормотал Давенпорт. — Им даже не надо искать подходящий проток — настолько силен позыв, когда они готовы к нересту. Но почему их только трое? И королевы не видно?
— Они могли выползти на остров с разных сторон, — сказал Клин. — В таком случае мы бы их не увидели.
— Может быть, — ответил профессор, — но мы бы определенно увидели больше шестерых. Отсюда далеко видно. Нам остается лишь ждать и наблюдать.
Остаток ночи никто из них не спал, взгляды всех были прикованы к линии прилива. Небо наконец начало сереть, свет звезд померк, но остальных крабов так и не было видно.
— Что ж, — покачал головой Давенпорт, — я могу лишь догадываться, что происходит. Они не нерестятся одновременно. Вероятно, это длительный процесс. Но возвращаются ли они в море все вместе — это другой вопрос. Хотя факт остается фактом: мы должны кровь из носу построить наши кострища, не забывая о том, что на острове уже есть крабы. Мы знаем о шести, но, возможно, других мы не заметили. Можно только надеяться, что их состояние сделает их менее активными, особенно в дневное время суток, но не стоит забывать о возрастающей опасности. Собирая хворост, не заходите слишком далеко в болото и старайтесь не шуметь. Теперь давайте быстро перекусим и за работу. Возможно, нам придется разжигать костры до завершения круга и надеяться, что огонь распространится. Хочется верить, что до этого не дойдет, и все же.
В течение дня все трое лихорадочно трудились, не обращая внимания на усталость, которая постоянно требовала от них передышки. Когда они вернулись вечером в убежище, то прикинули, что сделали вдвое больше, чем накануне.
— Возможно, завтра мы закончим. — Клифф Давенпорт устало прислонился к коралловой стене. — С другой стороны, возможно, у нас не будет шанса. Боже, жаль, что вы не курите, иначе при вас были бы спички или зажигалки. — Он достал из кармана полупустой коробок и принялся пересчитывать спички. Их было пятьдесят. Он разделил их на три равные части и протянул каждому. — Не расходуйте зря. Возможно, лучше и быстрее будет воспользоваться горящей веткой от первого разожженного костра.
Они обменялись полусонными взглядами. Глаза у всех смыкались, и требовались усилия, чтобы не заснуть.
— Я буду дежурить первым. — Клин с трудом поднялся на ноги. — И даже не спорьте.
Никто не стал возражать.
Поднялась почти полная луна, залив берег мягким светом. Клин смотрел на море и вспоминал Каролину дю Бруннер, гадая: «Интересно, что она делает». Странно, но сейчас его это не очень волновало. Клин принял решение. На самом деле, он принял его еще днем, во время работы. Даже если он вернется в цивилизацию, что маловероятно, он никуда с Каролиной не поедет. Ничего не получится. У них не было ничего общего, кроме секса. Теперь, когда Клин находился далеко от ее гипнотического влияния, она была для него лишь мимолетным воспоминанием. Даже мысли о ней не возбуждали его. Каролина умела заставить тебя говорить то, что ты не сказал бы другой женщине. Например, где спрятал не принадлежащие тебе двадцать тысяч фунтов. От такой женщины не утаишь никаких секретов. А у мужчины должны быть свои тайны.
Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение в пятидесяти ярдах от края воды. Он присмотрелся. Это было похоже на растущую огромную волну, которая не устремлялась вперед, а медленно плыла и была чернее самой воды. Длинная полоса, протянувшаяся на несколько сотен ярдов, неуклонно приближалась.
Потом он увидел их, огромных крабов. Они не ползли и не плыли — возвышались над водой, неустойчиво держась на спинах тех, кто нес их на себе. Клин посмотрел по сторонам. Некоторые уже выбрались на берег. Они двигались урывками, то и дело останавливались и ждали, когда их «наездницы» займут более устойчивое положение.
Крабы появлялись отовсюду, поднимались из воды, ковыляли на берег, следуя зову, который, несмотря на свою аномальность, были не в силах игнорировать.
Клин разбудил Давенпорта и Шэннона.
— Началось! Они все здесь! — прошептал он.
— Они идут сплошной стеной. — Давенпорт, мгновенно проснувшись, изучал ситуацию. — Их в десятки раз больше, чем я думал, и они собираются пройтись прямо у нас по головам! Пригнитесь, забирайтесь под выступ и молите Бога, чтобы они нас не заметили!
Под выступом почти не было места, но каким-то образом им удалось туда втиснуться. Они сидели спинами к наступающим ракообразным и могли судить о приближении врага по нарастающему шуму, щелканью клешней и звукам скобления гигантских панцирей о твердые кораллы.
Неожиданно звезды над их головами исчезли — краб прополз прямо над ними, закрыв неглубокую впадину своим панцирем, а его
«пассажирка» сползла на другую сторону. Что-то коснулось ноги Шэннона, и он едва не закричал от ужаса.
Ночное небо снова появилось, когда самец присоединился к своей самке и присел, позволяя ей опять на него взобраться.
Давенпорт понятия не имел, как долго могло продолжаться это шествие. Еще несколько раз крабы прошли прямо над ними. Из леса доносился треск вырываемых с корнями деревьев и протестующее бульканье болота. Крабы совершали неустанное паломничество ради воспроизведения своего жуткого вида. Самки стремились отложить свои мерзкие яйца, чтобы породить такое количество себе подобных, что все океаны окажутся в их власти.
Наконец снова воцарилась тишина. Со стороны мангрового болота не было слышно даже треска ветки.
— Они ушли, — хрипло произнес Шэннон.
Давенпорт выглянул из укрытия и осмотрелся. Все произошедшее казалось им каким-то кошмаром, галлюцинацией, вызванной лихорадкой и развеявшейся с выздоровлением. Но они знали, что это не сон. Похоже, эти неземные твари собрались в центре мангрового болота в полном составе.
— Ну, вот и все. — Клифф Давенпорт выбрался из расщелины. — Думаю, мне не нужно вам говорить, что делать. Возможно, нам повезет. Возможно, мы потерпим неудачу. Но, по крайней мере, будем знать, что попытались сделать все от нас зависящее.
Они быстро пожали друг другу руки и разошлись, не оглядываясь, в разные стороны.
Клиффорд Давенпорт с облегчением и удовлетворением заметил, как жадно огонь пожирает мангровый хворост, как лижет нависающие над ним ветви, перекидывается на них и распространяется дальше.
Профессор поднял горящую ветку и пробежал пятьдесят ярдов к следующему кострищу, поджег его, выбрал себе новый пылающий факел и бросился дальше. В другой руке он сжимал ружье, совершенно бесполезное в данной ситуации, и все же Давенпорт не смог заставить себя его бросить.
Вскоре он заметил в небе красное свечение и пелену дыма, частично закрывшую луну. Профессор заставил себя увеличить усилия, бегал, спотыкался, часто падая между контрольными точками эстафеты.
Наконец он достиг последнего кострища, но не остановился на этом. Схватив новую горящую ветку, побежал дальше. Время от времени Давенпорт выбирал дерево с большим количеством сухих веток, поджигал и отправлялся искать следующее, но вскоре ему пришлось отламывать новые ветки, чтобы на бегу поджигать край джунглей.
Плотная стена огня устремилась вглубь болота, поглощая все на своем пути, жадно шипела всякий раз, когда ей встречалась заводь или проток, но ничто не могло ее остановить. Падающие горящие ветки перекрывали водные препятствия, и огонь продолжал наступление.
Давенпорт кашлял, глаза у него жгло, тело изнывало от жары. Скачущие языки пламени следовали за ним вдоль края болота, словно говоря ему, что его миссия выполнена. И все же он знал, что не может рисковать: необходимо было сомкнуть огненный круг, чтобы попавшие в ловушку крабы не обнаружили путь к спасению.
Теней больше не было. Пламя рвалось вверх, сопровождаемое причудливым фейерверком искр.
Сырая древесина и густая листва шипели, съеживаясь от сильной жары.
Теперь Шэннон слышал крабов. Несколько раз они пытались прорваться, словно дикие звери, ищущие укрытие, но огонь постоянно заставлял их отступать. Они встретились с врагом, которого нельзя было одолеть только силой. Чудовища потерпели поражение.
И тут он увидел крабью королеву. Она сидела на берегу, наполовину погрузившись в воду, и пристально и непонимающе смотрела на огненный ад. Пламя отражалось в ее полных злобы глазах.
Шэннон замешкался. Чтобы замкнуть круг огня, ему нужно пройти перед ней. По какой-то причине, известной только ей, она не вышла на берег нереститься. Возможно, королева не носила потомства, достигнув наивысшей точки в эволюции ракообразных. Возможно, не было такого самца, который смог бы выдержать у себя на спине ее вес. А может, она никому не позволяла с собой спариваться.
Шэннон понятия не имел. Он знал лишь, что должен пройти мимо нее, поджег очередной куст и бросился бежать. Увидев его, самка двинулась наперерез, вытянув вперед клешни.
— Ты, сука! — закричал он, швыряя горящую ветку из последних сил.
Та угодила прямо в уродливую морду чудовища, рассыпавшись ливнем искр.
Тварь упала назад, визжа и шипя от ярости и боли, и, пока она барахталась, Шэннон проскочил мимо. Через несколько ярдов он остановился и оглянулся.
Молотя клешнями, крабья королева погрузила голову в воду, чтобы облегчить жгучую боль, потом снова задрала, и Шэннон увидел ее глаза. Они больше не мерцали красным светом. Это были две пустые глазницы. Он ослепил ее! Королева выползла из моря и остановилась, глядя в его сторону, но он знал, что она его не видит. Ближайшие к ней деревья горели, осыпаясь пылающими ветвями. Королева попятилась и исчезла среди волн за пеленой густого дыма.
Шэннон закашлялся, поднял горящую ветку и пошел дальше.
Впереди, в густом клубящемся дыму, что-то двигалось. Он повернулся, держа перед собой ветку, готовый отразить новую угрозу. В следующую секунду на его закопченном лице появилось выражение облегчения, и он почти истерично засмеялся, узнав профессора Клиффорда Давенпорта и Клина. Огненное кольцо было замкнуто!
— Молодец. — Давенпорт похлопал его по плечу. — Мы сделали это. Богом клянусь, мы сделали это! Наверное, именно так выглядит ад, только на этот раз он уничтожает то, что породил.
— Крабьей королевы там нет, — сказал Шэннон. — Она в море. Я ослепил ее.
— Господи! — простонал профессор. — Тогда с ними еще не покончено. Коварная свинья! Будто знала. В любом случае нам лучше отойти в море, чтобы не поджариться вместе с этими тварями. Слышали бы вы, как они там мечутся и топочут, будто стадо слонов при пожаре в джунглях. Я не видел, чтобы кто-то из них выбрался. Остается молиться, чтобы королева не оказалась беременной.
Они отошли в море, залегли на коралловом рифе недалеко от берега и стали наблюдать за огненным адом. Пожар уже достиг пика, добравшись до центра болота. Оттуда неслось шипение, издаваемое не только горящей древесиной. Спустя некоторое время эти звуки стихли.
Медленно наступал рассвет, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь клубы дыма, поднимающиеся над мангровым болотом. Ветра не было. Пожар мог продолжаться еще несколько дней, а то и недель.
Там, где когда-то росли пышные мангровые деревья, теперь стояли причудливые скелеты, заводи и протоки покрывал слой пепла. Это был погребальный костер для крабов.
— В ближайшее время никто не сможет туда войти, — буркнул Клин.
— И выйти оттуда тоже никто не сможет, — мрачно улыбнулся профессор.
Никто из них троих не решался обсуждать свою возможную участь. Енотовые устрицы и маленькие крабы тоже погибли в огне. Других источников пищи на этом острове не существовало. Теперь это было место смерти и опустошения.
* * *
Вскоре после полудня они увидели самолет. Он пролетел низко над островом, сделал круг, и, когда начал снова приближаться, все трое встали на вершине кораллового рифа и принялись размахивать черными от дыма рубашками.
Потом самолет улетел. Когда шум двигателей затих, мужчины погрузились в молчание. Хуже всего было то, что они не знали, видел их пилот или нет. Дым, обволакивающий остров, был плотнее любого тумана.
День тянулся медленно. Озеро с пресной водой высохло от пожара. Давенпорт понимал, что они протянут еще максимум пару дней.
Ближе к вечеру они услышали звук, о котором молились, — это был рев приближающегося вертолета. Им не нужно было даже вставать и пытаться привлечь внимание, потому что он уже садился на тот же плоский участок, на который приземлился Риордан три дня назад.
Пилот открыл дверь и стал ждать, когда они подбегут.
— Давайте на борт, ребята, — ухмыльнулся он. — Полковник Клинтон заждался. Вам светит обвинение в умышленном поджоге. Мы подумали, что горит Тихий океан. Дым простирается отсюда до самого острова Хэйман!
— Домой, парень, и не задерживайся, — усмехнулся Давенпорт. — Мне нужно сделать срочный телефонный звонок. На самом деле, два.
Профессор хотел сам доложить обо всем Грисдейлу. Но первым делом он поговорит с Пэт.
Шэннон же думал обо всех тех кенгуру, на которых мог бы спокойно охотиться, и об акулах, от которых снова будет охранять побережье. Одно было мечтой, другое — образом жизни.
Клин улыбался про себя, вспоминая о чемодане, зарытом под высокими соснами. Возможно, он там его и оставит. В заливе Барбекю по-прежнему полно рыбы, которую кому-то нужно ловить. Да и не в одних деньгах счастье.
Начало.
1
Фредди Ло весь день пролежал на мягком, пружинящем вереске и теперь, с наступлением осенних сумерек, медленно поднял голову. Над ним возвышались горы с крутыми обрывами, серый камень перемежался с бурым умирающим папоротником. В небе легко и изящно парил канюк. Птица почти неподвижно висела, вытянув крылья и высматривая на земле неосторожного молодого кролика или мышь-полевку. Внизу лежали невысокие холмы, петляющие ручьи устремлялись вниз, разбухшие от недавних проливных дождей, и, пенясь, бились о камни.
Вдалеке, в конце узкой долины, последние лучи вечернего солнца отражались от вод озера Лох-Мерс, окруженного низкорослыми соснами, которые выдержали полвека штормов и простоят еще пятьдесят лет. Стая диких уток, покружив, садилась на поверхность воды.
Фредди Ло встал на колени, заскорузлыми руками настроил длинный телескоп и медленно осмотрел окружающий ландшафт — ничто не ускользало от его острых серых глаз. Потрепанная камуфлированная армейская куртка с такими же штанами идеально сливались с местностью. Настолько, что даже если бы кто-нибудь вдруг оказался рядом, то, по всей вероятности, прошел бы в десяти ярдах от него, совершенно не подозревая о его присутствии. Много раз бывали случаи, когда егеря, разыскивая Фредди Ло ночью на болотах и в горах, задевали его вскользь ботинками и шли дальше.
Внезапно он напрягся. Что-то двигалось в лощине в паре сотен ярдов под ним. Фредди Ло оставался совершенно неподвижным и наблюдал. Тяжелая подзорная труба даже не шелохнулась. И тут он увидел их — десять красных оленей двигались через подлесок. Впереди, высоко подняв голову, шел величественного вида самец. Каждую пару ярдов он, готовый известить о малейшей опасности, останавливался и нюхал воздух.
— Красавцы, — выдохнул Фредди Ло, — но им придется подождать. Возможно, до следующего месяца…
Закончив наблюдение, мужчина опустил телескоп и снова растянулся на земле, немного расслабившись, довольный тем, что на милю вокруг нет ни одного человека. Он никуда не пойдет, пока полностью не стемнеет, но ему придется убедиться, что кранларичские егеря не устроили на него засаду.
Казалось, в тот вечер дневной свет не торопился отступать, но Фредди Ло никуда не спешил. Он осторожно закурил мятую сигарету, прикрывая огонек руками и выдыхая дым тонкими струйками, чтобы не выдать свое местонахождение, лег на спину и расслабился, сохраняя силы для того, что ждало впереди. Левой рукой Фредди Ло почти с любовью поглаживал лежащий рядом четырехфутовый багор — оружие, которое он целиком сделал сам. Длинная ясеневая рукоятка была вырезана с помощью острого охотничьего ножа, а наконечник с тремя зубцами он выковал у себя на кухне. С помощью этого багра было выловлено из реки более тысячи форелей, а также несколько лососей, когда представлялась такая возможность. Но в эти дни ловить лосося было слишком рискованно, так как водохозяйственные органы увеличивали штат инспекторов. Лишь в поместье Кранларич он чувствовал себя в безопасности. Более десяти лет ему удавалось ускользать от Джока Рауза, егеря Маккечни, и так будет и впредь, пока здоровье будет позволять ему браконьерствовать. Другого образа жизни Фредди Ло не знал. Если б он не мог охотиться на оленей в лесу, на рябчиков и кроликов на болотах, ловить форель в ручьях в преддверии сезона нереста, то предпочел бы умереть.
Наступила тьма, и Фредди Ло поднялся на ноги, повесил телескоп на плечо, а багор взял в руки, используя как трость. Ноздри у него раздулись. Как и тот олень, он чуял опасность, если она была рядом. Браконьер не сомневался, что шестое чувство предупредит его, как бывало уже много раз.
Поднимался туман, и Фредди Ло усмехнулся. Туман скроет свет его фонарика, когда он начнет обрабатывать ручьи, текущие в озеро. Это добавило браконьеру оптимизма. Он был уверен, что его ждала одна из тех ночей, когда все идет как надо. Никаких егерей, и он еще до рассвета вернется домой с мешком, полным форели.
Фредди Ло двинулся параллельно озеру Лох-Мерс. Не было смысла без необходимости пересекать Кранларичскую топь. Он знал безопасные тропы через нее, но, петляя по ним, лишь потратил бы время зря. К тому же риск все равно присутствовал: один неверный шаг, и пути назад не будет, даже для Фредди Ло. Однажды он видел, как в трясине увязла косуля, и был бессилен ей помочь. Пришлось беспомощно наблюдать, как она медленно и верно погружается в жидкую грязь, пока на поверхности не осталась лишь голова с выпученными глазами. А потом и она исчезла. Раздался последний бульк, и грязь с шипением пошла пузырями. От косули не осталось и следа. На колышущейся поверхности трясины не было видно даже отпечатка копыта.
Несмотря на то, что ночь была темной, фонарик браконьеру не понадобился. Фредди Ло прошел через лощину по старой овечьей тропе, поднялся по крутому склону и спустился к первому ручью. Вошел по пояс в ледяную воду. Форели в этом ручье водилось мало, зато течение было быстрым и глубина большой. Он выбрался на противоположный берег и направился сквозь густой и колючий кустарник. Острые шипы царапали ноги сквозь брюки, но Фредди Ло почти не обращал внимания на боль. Все это было частью его образа жизни.
Через час он достиг большого ручья, стремительный поток несся по усыпанному валунами руслу. Браконьер остановился и нащупал в кармане фонарик. Это было здесь, рядом с местом, где ручей, расширяясь, вливается в озеро. Его русло, длиной в две мили, постепенно становится все круче, пока не упирается в первый ряд скал. Сегодня Фредди обработает весь ручей, медленно двигаясь вверх по течению, так чтобы грязь, потревоженная им, мутила воду лишь позади него.
По его спине пробежала легкая дрожь возбуждения. Несмотря на свою закаленность, Фредди Ло не мог ее сдержать. Для него это было смыслом всей жизни. Другие получали кайф, делая ставки на лошадей, но он поставил на ночную охоту, а его букмекером была возвышающаяся над ним гора. Она либо в полном объеме возместит неравенство ставок, либо отправит его домой с пустыми руками. Такого понятия, как «верняк», здесь не существовало.
Луч фонарика прорезал прозрачную воду. Туман кружился, сгущаясь, но не затруднял обзор. Держа багор наготове, браконьер начал подниматься на холм. Его внимание было сфокусировано на дне ручья, также он осматривал небольшие лужи на берегу, в стороне от основного потока. Нерестящаяся форель любила отдыхать в таких местах во время изнурительного подъема. Он уловил легкое движение и заметил нечто вытянутой формы, похожее на обломок камня. Нет, это был не камень.
Фредди нанес точный удар с невероятной для человека преклонных лет скоростью. Пальцы крепко вцепились в извивающуюся рыбу, пронзенную зубцами багра. Ее предсмертные конвульсии продолжились на дне холщового мешка, висящего у него на спине. Воодушевленный успехом, он продолжил путь, подсвечивая себе дорогу фонариком.
Внезапно Фредди Ло остановился так резко, что едва не поскользнулся на покрытых мхом камнях. Что-то двигалось в темноте прямо перед ним. Он направил туда фонарик и успел заметить существо размером с крупную кошку, которое в следующую секунду исчезло в густых камышах.
— Какого черта?! — выругался он вслух. Браконьера охватило чувство беспокойства.
Как и многие другие мужчины, проводившие всю жизнь в подобной среде, Фредди Ло, увидев что-то необычное, мог выйти из равновесия. Какое-то время браконьер покусывал нижнюю губу — он делал так, когда был напуган или озадачен, — и пытался определить, что же скрывается в тени.
Лиса? Нет, существо было не настолько крупным. Дикая кошка? Нет, они водятся лишь гораздо дальше к северу, ближе к нагорью. Иногда отдельные экземпляры появлялись в этом уголке юго-западной Шотландии, но они не прятались в камышах, даже когда ловили рыбу. Выдра? Вздох облегчения сорвался с его губ. Так и есть. Однажды он видел выдру, когда ловил лосося на реке Аннан. Возможно, за этими камышами у нее нора.
Фредди Ло прищурился. Шкурки выдры приносили деньги. Хорошие деньги. В старые времена охотники использовали копья, похожие на его багор, чтобы прикончить выдру, загнанную сворой гончих. Был шанс, что, если повезет и выдра будет не слишком проворной… Фредди Ло был уверен в своей способности попасть багром в юркую рыбу. Его новая добыча была гораздо крупнее. Если она останется там, где находится, то тоже будет его.
Очень осторожно он двинулся вперед, дюйм за дюймом, стараясь не шуметь, держа фонарик в вытянутой левой руке, оружие в правой, на высоте плеча. Ему удалось загнать ее в угол. Фредди Ло подошел вплотную к зарослям камышей. Какой бы путь к отступлению она ни выбрала, ей придется пробежать мимо него.
Но никакого движения не было. Никакого звука, кроме журчания воды. Браконьер сделал еще один шаг вперед. Она должна быть там, если, конечно, не скрылась в нору на берегу.
И тут он увидел ее — или, скорее, убежище, в котором она пряталась, — неясное черное пятно среди теней и свечение двух маленьких красных глазок, смотрящих на него со злобой. Выдра оставалась неподвижной и не предпринимала попыток сбежать.
— Вот ведь наглая чертовка, — проворчал он, — или ты просто глупая, как пробка? Хотя мне все равно…
Фредди Ло отвел руку назад, затем выбросил вперед и с силой вонзил багор между злобными глазами. Но никакого мягкого удара о плоть и мех не последовало. Вместо этого раздался скрежет и треск, неожиданная боль заставила браконьера разжать пальцы, и ясеневая рукоятка вырвалась у него из руки. Фредди вскрикнул от боли, едва не выронив фонарик, и выругался. В ответ он услышал странный, зловещий звук.
Чик-чик-чик.
Фредди отпрянул, поскользнулся и упал на колени в воду. На лице у него было выражение изумления и страха, когда он снова посветил фонариком на тварь, сидящую, наполовину спрятавшись в камышах. Раздавшийся звук был чуждым для этих мест, по крайней мере такой громкости. Он походил на щелканье крабьих клешней. Озеро Лох-Мерс, предположительно, соединялось с открытым морем через подземный туннель, по которому крабы иногда попадали в этот внутренний водоем. Изредка Фредди убивал парочку для еды, но обычно старался с ними не возиться. Однако крабы не стали бы забираться сюда, вверх по течению, так далеко от соленой воды!
Краб поднялся на дыбы, и Фредди увидел его в свете фонарика. Существо было размером с взрослого зайца, крошечная мордочка походила на злобную маску и источала ненависть к человеку, ударившему его. Громкий треск эхом разнесся в тишине, когда краб опустился всем весом на древко багра и расколол его пополам.
— Отвали от меня, черт тебя дери! — испуганно закричал Фредди Ло, пятясь. Он снова потерял равновесие и со всплеском упал в воду, а затем лихорадочно поднялся на ноги. Теперь краб был ближе, двигался с проворством, неестественным для представителей его вида. Фредди почти не сомневался, что тот собирается его атаковать.
Паническое отступление браконьера было прервано серией падений. Израненные руки кровоточили, но каким-то образом он сумел удержать фонарик, опасаясь ночной темноты и скрывающихся в ней ужасов, с которыми ему придется столкнуться, если тот вдруг погаснет. Он преодолел ярдов десять, оглядываясь каждую пару секунд, и теперь был полностью уверен, что чудовище его догоняет.
Только потом ему пришло в голову, что спасение лежит в стороне от ручья, а не ниже по течению. Краб, естественно, не погонится за ним по суше. Фредди изменил направление, снова упал и закричал, когда одна из клешней ударила по правому сапогу. Резина была рассечена, шерстяной носок под ней порван, и Фредди почувствовал, что по ступне будто полоснули острым ножом. Отчаяние придало ему сил, и он рывком освободил ногу, ухватился за нависшее над ним молодое деревце и каким-то образом сумел выбраться в заросли вереска.
Сердце у него бешено стучало, дыхание перехватило. Охваченный страхом, он снова посветил фонариком в сторону ручья и посмотрел на атаковавшую его тварь. Гигантский краб был все еще там, неподвижно стоял и смотрел на него. Жуткая морда напоминала человеческую и выражала одновременно ненависть и горечь поражения, глаза светились, словно далекие костры в лощине, гипнотизировали, заманивая обратно в воду.
Фредди Ло с содроганием отвел взгляд, развернулся и бесцельно бросился сквозь густой кустарник, растущий вдоль берегов ручья. В голове у него была одна мысль — бежать. Куда угодно, только как можно дальше от этой кошмарной твари, этого дьявола, вышедшего из озера, а может, даже из Кранларичской топи.
Браконьер пробежал, спотыкаясь, ярдов двадцать, а затем поврежденная нога отказала и он упал головой вперед. На этот раз фонарик выскользнул из его руки, ударился о камень, и лампочка разбилась. Фредди оказался в кромешной тьме.
Он тихо захныкал от страха. В зарослях у него за спиной раздался шелест. Фредди съежился и, окончательно сдавшись, уткнулся лицом в вереск. Больше он не мог идти. Кровопотеря ослабила его. Фредди был не в состоянии сражаться с этим жутким противником и молился, чтобы смерть, если она придет к нему, была быстрой и безболезненной. Затем чернота вокруг покраснела, и потеря сознания принесла благословенное освобождение от ужасов ночи.
Некоторое время спустя он пришел в себя и снова стал всматриваться в ночь. В ушах по-прежнему звучало щелканье клешней, и перед глазами стояла та страшная тварь, прятавшаяся в ручье.
— Не будь таким глупцом, Фредди Ло, — произнес он вслух в попытке взбодриться. — Краб не сможет преследовать тебя по суше, даже такой ублюдок, как этот. Возьми себя в руки.
Лодыжка ныла, от запекшейся крови в сапоге было тепло и липко. С некоторым облегчением Фредди выяснил, что кровотечение остановилось. Он поискал в кармане армейской куртки спички. Пальцы нащупали мокрый картонный коробок, и, даже не проверяя содержимое, браконьер понял, что спички пришли в негодность.
— Да, тебе не нужен свет, чтобы найти дорогу домой, Фредди, — истерично рассмеялся он, — ты знаешь это место лучше, чем его владелец, будь он проклят!
Набравшись храбрости, Фредди принялся ругать Брюса Маккечни, владельца Кранларича, и его егеря, Джока Рауза. Он попытался выкинуть краба из головы. Да, чудище еще то, но теперь оно его не тронет. Сейчас самое главное — найти дорогу домой.
Идти с поврежденной ногой было почти невозможно, поэтому он с некоторым трудом отломил от березы ветку и использовал ее как опору. Даже несмотря на это, его продвижение было ужасно медленным. Каждую пару ярдов Фредди делал передышку. Ночь теперь была полна звуков: шорохов, треска, пощелкиваний, которые могли издавать клешни неестественно крупного краба. Страхи вернулись и теперь стали сильнее из-за его неспособности от них убежать.
Он двигался, раздвигая перед собой ветви. Стебли с листвой задевали лицо. Недовольно заухала сова, отвлеченная от поедания недавно убитой мыши. Что-то крепко схватило Фредди за руку. Он попытался закричать, но голосовые связки отказались работать. Все еще удерживаемый за руку, браконьер опустился на колени и что-то бессвязно забормотал. Он смеялся про себя. И плакал.
— Ладно, ублюдок. Ты поймал меня. Так убей же, черт тебя дери, ты, дьявол из ада!
— Вот ты и оступился, Фредди Ло. — Голос, звучащий из темноты, был резким и недружелюбным, давление на руку усилилось, выворачивая ее за спину. В лицо ударил слепящий свет фонарика, поэтому Фредди не мог видеть тех, кто его пленил. Первым, что он испытал, было облегчение: по крайней мере, напавшие оказались людьми.
— Джок Рауз! — проворчал Фредди. — Что ж, тебе не повезло, парень. У меня нет ни ружья, ни багра — ничего.
— Мы еще посмотрим. — Дюжий егерь продолжал держать пленника. — Вот, Джо, я поймал этого старого козла.
Фредди услышал шаги у себя за спиной, и рядом появился еще один человек. Когда от него отвели фонарик, он увидел, что мужчины одеты в водонепроницаемую одежду, включая защитные штаны и зюйдвестки. На этот раз их ночное бдение не прошло даром. Наконец они поймали того, на кого давно охотились.
— Обыщи его мешок, Джо.
Холщовый мешок перевернули. Фредди застонал, когда форель с глухим стуком упала на землю. Он совсем забыл о своем единственном ночном улове.
— Это все, что нам нужно. — Джок Рауз приблизил к Фредди свое красное, суровое лицо. — Теперь тебе не отвертеться, Фредди. Ты можешь прятать свои багры и ружья, но факт твоего браконьерства налицо. Сейчас нам даже не нужно это доказывать. Это — Кранларич, и у нас свои законы. И свои методы против таких, как ты!
— Послушай, парень, черт с этим браконьерством. Можешь отвести меня к шерифу. У меня нога болит — может, лодыжка сломана.
— А ведь и правда. — Джок Рауз хохотнул, посветив фонариком на разорванный, окровавленный сапог Фредди. — Наступил по ошибке на один из своих капканов, да?
Оба егеря рассмеялись.
— Ты должен меня послушать, парень. — В голосе Фредди Ло появились молящие нотки. — В большом ручье обитает… чудовище.
Пару секунд стояла тишина. Мужчины переглянулись, а затем посмотрели на браконьера. Лицо Рауза посуровело.
— Ты же не думаешь, что мы поверим в подобное дерьмо, правда? Может, в озере Лох-Несс что-то и есть, кто знает? Может, даже в Лох-Мерсе, если включить воображение… Но в гребаном ручье! Джо, нам нужно вправить этому старому чокнутому ублюдку мозги и одновременно выбить из его башки всю дурь.
— Нет. Послушайте меня, пожалуйста!
— Джок, — нерешительно попытался возразить младший егерь, — старику больно…
— И будет еще больнее, когда мы с ним закончим! — Джок Рауз схватил старика за лацканы мокрой куртки и поставил на колени. — Вот что бывает с браконьерами в поместье Кранларич.
Огромный кулак с силой врезался в живот Фредди Ло. Раздался глухой удар. Браконьер крякнул и повалился вперед. Он попытался протестовать, но экзекуция продолжилась. Крепкий удар пришелся Фредди Ло в скулу, и он растянулся бы на траве, если бы атакующий его не держал.
— Остынь, Джок. Мы же не хотим убить этого старого козла. — На лице помощника егеря отразилась тревога.
— Несомненно. — Рауз рассмеялся и снова ударил браконьера.
Силы оставили Фредди Ло второй раз за ночь. Ему казалось, будто он летит в космосе, затягиваемый в зияющую черную пещеру, в которой вспыхивают красные и зеленые огни. Затем старик потерял сознание и был уже совершенно невосприимчив к шквалу ударов, что обрушился на его бесчувственное тело.
* * *
Когда Фредди пришел в сознание, было уже светло. Шел сильный дождь, и какое-то время он просто лежал на краю лощины, наслаждаясь ливнем. Тот действовал освежающе на ноющее после избиения тела. Воспоминания о прошедшей ночи постепенно возвращались.
— Должно быть, я спятил, — проворчал Фредди, попытался встать и снова упал.
Больше всего у него болела лодыжка. Посмотрев на ногу, он увидел разорванный резиновый сапог и выглядывающий из дыры носок, что промок от крови.
— Это как-то связано с Маккечни. — Старик выругался и заковылял к своему ветхому дому в далекой деревне Кранларич. — Ублюдок знает, что в эти дни установка капканов на людей не сойдет ему с рук, поэтому придумал кое-что похуже. Выпустил в ручей чудовище, потому что знал, что я приду ловить форель. Точно, каким-то образом вывел огромного краба и использует его вместо сторожевого пса.
Когда он добрался до окраины деревни, была уже вторая половина дня. Узкая улочка с серыми каменными домами пустовала. Раненый старик полз на четвереньках по тротуару. Даже видя перед собой свое жилище, он был вынужден отдыхать каждую пару ярдов. Его дыхание было затрудненным, а зрение ограничивалось одним глазом — левый опух и закрылся. И все же Фредди сумел заметить легкое движение занавесок и любопытные лица, украдкой глядящие ему вслед. Обитатели Кранларича следили за каждым дюймом его мучительного продвижения вперед, но никто не вышел помочь.
Фредди снова готов был впасть в беспамятство. Он гадал, доберется ли до дома, и если нет, то придет ли кто-нибудь к нему на помощь.
«Нет, — решил Фредди, — никто не придет. Они оставят меня лежать и умирать».
Так жила крохотная деревушка Кранларич, где все прятались за закрытыми дверями, потому что боялись Брюса Маккечни и его людей. Она лежала в стороне от внешнего мира, отрезанная горной грядой Криффел с одной стороны и коварными Солуэйскими болотами — с другой. Все они были пленниками, каждый из них.
— Ну, мистер Ло, и чем же вы заняты?
Фредди вздрогнул и попытался повернуть голову, чтобы увидеть, кто стоит у него за спиной, но не смог. Однако через несколько секунд он узнал голос: тот принадлежал преподобному Ангусу Далглишу, пастору, обслуживающему эти отдаленные деревни.
Священник, обойдя Фредди, встал перед браконьером и обратил на него взгляд. На круглом розовом лице Далглиша застыла маска недоумения, беспокойства и упрека.
— Несомненно, вы браконьерствовали, мистер Ло, — произнес он укоризненным тоном. — Украли чужую добычу. И все же потрепали вас изрядно. Кто сделал это с вами?
— Можете догадаться?
— Да, — вздохнул священник, уже смирившись с грядущим ответом. — Могу. Егеря помещика.
— Подонки, преподобный.
— Им придется много за что ответить, когда придет Судный день. Господь потребует расплаты, мистер Ло.
— И мы ничего не можем с этим поделать?
— Мы можем молиться, мистер Ло. Молиться, чтобы дела в этой долине наладились.
Фредди Ло удалось воздержаться от презрительного плевка. Он попытался подняться и с благодарностью ухватился за протянутую руку.
— Конечно, можно что-нибудь сделать, преподобный.
Какое-то время священник молчал. Он заговорил, лишь когда они вдвоем побрели в сторону дома браконьера.
— Положение дел действительно печальное. — Далглиш поморщился и свободной рукой натянул широкополую черную шляпу себе на лоб, пытаясь закрыть лицо от проливного дождя. — Уверен, что этот Маккечни — слуга дьявола. Его брат был таким добрым человеком, его уважали и жители деревни, и фермеры. А потом безвременная смерть, то падение с обрыва…
— Его столкнули, преподобный.
— Не говорите так, мистер Ло. Давайте не будем судить человека по злым сплетням, даже помещика. Его брат разбился насмерть, и через несколько недель, как мы знаем, этот человек, нынешний помещик, вернулся в свои владения. Построил «охотничью империю», как он говорит. У пастухов забрали пастбища, чтобы освободить место под обширные охотничьи угодья, где могли бы отстреливать куропаток состоятельные клиенты, остановившиеся в Кранлариче. С некоторыми, кто выступает против нового образа жизни, происходят всякие вещи. Фергюсон, например, был найден утонувшим в озере, потому что настаивал на том, чтобы пасти своих овец на лугах, примыкающих к болотам. Макферсон, говорят, забрел в болото в пьяном виде, хотя известно, что он поссорился с помещиком в «Благородном олене» из-за прав на торф. И все же мы не должны выдвигать обвинения, мистер Ло.
— Потому что у нас кишка тонка. — На этот раз Фредди сплюнул и с облегчением увидел, что до двери его ветхого дома остался всего ярд. С величайшим усилием он освободился от спутника, прислонился к стене и, повернувшись к священнику, посмотрел ему в глаза. — Повторяю, преподобный, кишка у нас всех тонка, чтобы противостоять этому злодею. Даже со всеми вашими прекрасными разговорами о прощении и вере в Господа. Что касается меня… что ж, до прошлой ночи я занимался тем же, чем и всегда.
— Да, браконьерством, воровством, — ответил на обвинения Далглиш, — посмотрите, куда это вас привело.
— Я не жалуюсь, преподобный. Да, больно, но через неделю я поправлюсь. Однако кое-что вы должны знать, и, возможно, вы включите это в свои субботние молитвы.
— И что же?
— В большом ручье что-то есть…
— Что значит «что-то»? Что именно? На браконьеров поставили капкан и вы в него наступили?
— Нет, преподобный. Там обитает чудовище.
— Это совершенно нелепо! И вы ждали, что я возьму вашу ложь на заметку? Поверю таким диким историям от человека, который живет тем, что ворует чужую добычу! Вы снова пили, мистер Ло, и до тех пор, пока вы не протрезвеете, я больше не буду иметь с вами дела.
Тучный священник, с красным от негодования лицом, развернулся на каблуках и зашагал в противоположном направлении. В окнах домов по обе стороны улицы снова шевельнулись занавески. Но двери оставались закрытыми.
Фредди Ло вздохнул и, с трудом перемещая ноги, вошел в темную прихожую своего дома. В его унылой обители события минувшей ночи казались далекими от реальности, и все же он знал, что огромный краб существует. Это не плод его воображения. Однако Фредди прекрасно понимал, что рассказывать о своем кошмарном опыте другим бесполезно. У обитателей Кранларича он вызовет этим лишь насмешки.
2
Брюс Маккечни, владелец Кланларича, сидевший на берегу озера Лох-Мерс, глубоко затянулся гаванской сигарой и окинул взглядом свое обширное поместье. Его высокая, величественная фигура внушала благоговение тем, кто его знал. Безупречного вида норфолкская куртка и мягкая охотничья шляпа были сделаны из одного и того же дорогостоящего твида. Бриджи для верховой езды шились по спецзаказу на Сэвил-Роу, а кожаные краги были слегка отполированы, для сочетания с ботинками «Аргайл». Черты его лица выдавали жестокость. Поджатые, почти бескровные губы, тонкие усы, крючковатый нос, похожий на клюв хищной птицы, и, самое главное, близко посаженные бледно-голубые глаза, почти полностью лишенные ресниц. Возраста он был неопределенного, светлые, почти белые волосы маскировали любые намеки на седину, если таковые имелись. Даже гости, останавливающиеся в Кранлариче, местные и зарубежные бизнесмены, знали о его несносном нраве и испытывали дискомфорт в те дни, когда он решал поохотиться или порыбачить с ними.
Джок Рауз, всем видом показывающий смирение, вытащил на берег маленькую гребную лодку и повернулся к поджидающему его работодателю.
— Ну и? — проворчал Маккечни, не удосужившись даже вынуть сигару изо рта.
— Озеро полное, сэр. Забито под завязку всеми видами рыб, какие вы только можете представить. Прибыли целые косяки форели.
— Отлично. — Несмотря на очевидное удовлетворение, помещик не позволил себе улыбнуться. — А еще рано. Думаю, в следующем сезоне мы сможем предложить лучшую рыбалку в Соединенном Королевстве.
— Но почему? — Егерь озадаченно развел руками. — У нас всегда была хорошая рыбалка, но такой еще не было.
— Несомненно, слухи о подводных ядерных испытаниях, проведенных русскими за Полярным кругом прошлым летом, были правдой. А еще есть сообщения о рекордных уловах трески. Война за треску забыта просто потому, что внезапно всем стало ее хватать. Говорят о рекордном весе рыбы, будто произошла какая-то мутация. Подводная живность, спасаясь, мигрирует на юг в поисках убежища. А что может быть лучше тишины и покоя озера Лох-Мерс, а, Рауз?
— Это, конечно, вполне возможно, сэр, — согласился егерь, — но…
— Что тебя беспокоит?
— Среди камней на восточном берегу появилось… несколько крабов, сэр, и, ну… и они не похожи на обычных крабов, если вы понимаете, о чем я.
— Нет, я не понимаю, о чем ты, Рауз! — рявкнул Маккечни. — У них по пять клешней, крылья или что-то столь же особенное?
— Нет, сэр. — Егерь нервно переступил с ноги на ногу. — Ничего подобного, сэр. Просто они большие. Слишком большие. Ужасно большие. Даже в свете того, что вы говорите, это невероятно. Боже, что-то тут не так.
Брюс Маккечни какое-то время молча смотрел на Рауза. Обычно красное лицо егеря было бледным, грубые ручищи заметно тряслись.
— Тебе бы лучше их мне показать, — тихо произнес помещик, вынимая сигару изо рта и осторожно стряхивая пепел. — Поплывем на лодке. Пешком в обход идти долго.
Джок Рауз кивнул и, отвернувшись, принялся двигать лодку обратно к воде. Каждое движение было медленным и неохотным. Внезапно он вспомнил случай пару дней назад, избиение Фредди Ло, браконьера, и слова этого типа про чудовищ. Увидев в тот день огромных крабов, Джок больше не смеялся над словами старика. Ло, несомненно, что-то видел.
— Помните, я рассказывал вам, как мы поймали старика Ло, сэр? — сказал он, когда они отталкивались от берега.
— О да, — ответил Маккечни так, будто вопросы браконьерства его больше не интересовали. — А что с ним?
— Ну, он болтал что-то про чудовище в ручье. Мы не обратили на его слова особого внимания, но, возможно… возможно, доля правды в них была.
— Маловероятно. — Помещик посмотрел на большую форель, метнувшуюся прочь от носа лодки. — Ты отлично знаешь, Рауз, как эти местные приукрашают слухи. В «Благородном олене» снова стали пускать сплетни насчет моего брата.
— Сплетни? — На этот раз Рауз забыл добавить «сэр» и в его голосе послышалась нотка неповиновения. — Вы знаете, как и я, что случилось.
— Ты убил его, Рауз. Столкнул со скалы. А еще разобрался с парочкой других типов, которые встали у меня на пути.
— Действуя по вашим указаниям… сэр.
— Хватит, Рауз. Я мог бы прикончить тебя, если б захотел, поэтому не забивай себе голову. Насчет указаний, это всего лишь слова. Свидетелей нет. И доказать это будет крайне сложно.
— Я просто высказываю свою точку зрения.
— Не надо. И не проси у меня больше денег, потому что ты их не получишь. Я ясно выражаюсь?
Егерь кивнул, и они замолчали. Слышно было лишь, как весла рассекают темную, глубокую воду. Каждый был погружен в свои мысли. Джок Рауз вспоминал Джеймса Маккечни, порядочного и доброго человека. Вспоминал ту роковую поездку на оленью охоту, когда уговорил бывшего помещика задержаться допоздна, чтобы подстрелить оленя на самых высоких горных вершинах. Низко висящее облако скрыло сцену убийства, раздался лишь приглушенный крик. Еще одной похожей ночью мольбы Макферсона остались неуслышанными, когда болото засосало его. И Фергюсону он держал голову под водой, пока тот не утонул, а тело отвез на лодке в центр озера и сбросил. Прошла почти неделя, прежде чем труп вынесло на берег.
Брюс Маккечни, в свою очередь, думал о молодой женщине, дочери хозяина «Благородного оленя». Кроме изящного молодого тела, у нее были и другие достоинства. Она была «ушами» помещика в деревне. Маккечни гадал, как долго он сможет заставлять молчать простой народ. В таких отдаленных местах жители либо любят, либо ненавидят помещика. Они должны знать свое место так же, как их предки во времена феодализма. Возможно, запрещение выпаса на болотах было ошибкой, но если распугать куропаток, то богатые клиенты не будут из года в год приезжать сюда. Похоже, золотой середины быть не могло. И тут начинает происходить все это — появляются косяки рыб, гигантские крабы…
Его размышления были прерваны скрежетом дна лодки о камни. Они добрались до восточного берега. Помещик поднял голову. Там, у подножия Криффела, в полутора милях от озера, стоял большой белый дом. Его дом с видом на его землю. Всё его. Кристина думала, что ей достанется половина. Ни за что. Она всего лишь его шлюха, и ничего больше.
— Ну, и где эти крабы, Рауз?! — рявкнул он.
— В данный момент не вижу ни одного, сэр. — Егерь прикрыл глаза от полуденного солнца, осматривая берег.
— Ты же не выдумал их? — с сарказмом в голосе спросил помещик.
— Я никогда ничего не выдумываю, сэр.
— Тогда пошли на берег и посмотрим.
Маккечни выбрался из лодки и, отойдя в сторону, стал ждать, когда Джок Рауз вытащит ее из воды. Над головой кричали чайки, и где-то затянул свою одинокую песню кулик. Но крабов нигде не было видно.
— Обычно их можно встретить среди камней у края воды, — заявил Рауз, будто пытаясь убедить себя так же, как и работодателя. Егерь не был уверен, хочет ли видеть каких-то там крабов. Внезапно он пожалел, что вообще их упомянул. Страх и отвращение медленно охватили его. Он снова вспомнил слова Фредди Ло. О боже, старик и правда мог говорить правду…
Брюс Маккечни шагал прочь, держась края озера и разглядывая неровную почву у себя под ногами. Он был озадачен. Там определенно происходило что-то странное: Джок Рауз был не из тех, кто дает волю воображению. А главное, на следующей неделе прибывает охотничья группа. Сейчас помещику такая реклама ни к чему. В любом случае Брюс Маккечни должен был удостовериться: либо в Лох-Мерсе есть гигантские крабы, либо их там нет. Он лично это выяснит.
Рауз шел, спотыкаясь, вслед за Маккечни. Последний был в хорошей физической форме, и Раузу оставалось лишь поспевать за ним. Он выругался себе под нос. И тут егерь увидел краба.
Тот неподвижно лежал среди больших валунов. Помещик не заметил его, поскольку из-за окраски существо сливалось с окружающей средой. Но теперь краб начинал вставать на дыбы, в паре ярдов от Джока Рауза. Он угрожающе размахивал клешнями, крошечные, полные ненависти глаза пристально смотрели на егеря, на жуткой морде было выражение коварства и даже превосходства. Он знал, что преградил человеку путь, и чувствовал его страх.
Рауз остановился, уставившись на краба, и открыл рот, но вместо предупреждающего окрика лишь сглотнул, выпучив глаза от ужаса и недоверия. Тварь была крупнее овчарки, почти вдвое больше тех, которых он видел накануне: при его приближении они разбежались, но этот явно не собирался отступать. Даже когда Рауз стоял и смотрел на краба, тот направлялся в его сторону зловещими неровными движениями.
Внезапно Рауз издал пронзительный крик, вырвавший егеря из паралича чистого ужаса, в который его вогнали злобные красные глаза. В панике он повернулся и принялся карабкаться по скользкому склону скалы. Но его ноги не находили опоры. Рауз начал медленно сползать, все ближе к кошмарной твари, которая стремительно приближалась, размахивая в воздухе огромными клешнями, мощные челюсти открывались и закрывались в предвкушении…
Чик-чик-чики-чик.
— Господь всемогущий! — Брюс Маккечни услышал крик, повернулся и замер, увидев происходящее в ярдах пятнадцати от него. Это был один из тех немногих раз, когда он испугался. Помещик охотился на крупных зверей в Кении, принимал участие в забое тюленей, потрошил кенгуру в Австралии. Вся его жизнь была посвящена охоте, но внезапно он почувствовал, что на этот раз сам стал добычей.
Огромный краб сидел на беспомощном егере, закрывая собой верхнюю часть его тела. Помещик мог лишь догадываться, что происходит. Очередной крик резко оборвался. Нога, дико дергавшаяся в воздухе, вдруг безжизненно упала на землю. Раздался хруст, похожий на тот, который Маккечни слышал во время визитов на скотобойню. Так хрустят ломающиеся кости. Это было преднамеренное, садистское убийство.
Чик-чик.
Маккечни резко развернулся. Этот звук раздался у него за спиной, совсем близко. Забыв про Рауза, помещик отпрянул, но не поддался панике. Он едва слышно выдохнул, когда увидел их. Три, четыре — и еще один появился из воды. Пять гигантских крабов. Не такие большие, как тот, который только что прикончил свою жертву, но вполне способные лишить одним своим видом рассудка даже самых здравомыслящих и смелых людей. Некоторые убежали бы, охваченные паникой. Другие оказались бы неспособны двигаться, стояли бы, ничего не соображая, и покорно ждали конца. Но только не хозяин Кранларича.
Он оглянулся на чудовищного краба-убийцу. Тот повернул к нему морду, залитую кровью из разорванной яремной вены жертвы. Из пасти краба свешивался кусок человеческого кишечника, и тварь жадно проглотила его.
Маккечни почувствовал, как к горлу подступила желчь, и понял, что его вот-вот вырвет. Но тем самым он потеряет время и неизбежно разделит участь егеря. Ненадолго замешкавшись, Маккечни наконец обрел хладнокровие.
— Вы, ублюдки, — произнес он вслух, пытаясь усилить смелость с помощью ругательств, — грязные чертовы переростки!
Крабы остановили наступление, будто поняли его слова. Пять чудовищных ракообразных были уверены в том, что уже заполучили свою добычу, и готовились прикончить жалкого человечка. Возможно, они будут драться между собой из-за кусков мяса. Маккечни воспользовался этой задержкой. Озеро преграждало путь к отступлению в южном направлении, за спиной был большой краб. Другие пять почти окружили его, но в смыкающемся кругу смерти еще был разрыв в три или четыре ярда, и Маккечни бросился к единственному выходу.
Он ни за что не поверил бы, что такие громоздкие на вид существа способны двигаться быстро. Когда Маккечни попытался прорваться через брешь, они стали замыкать ее. Одна клешня шаркнула его по ноге, другая коснулась руки. Он слышал, как крабы шипят, сперва в предвкушении, затем в отчаянии от того, что могут лишиться жертвы. Ракообразные были уверены, что человек уже принадлежит им, а теперь, когда он прорвался за круг, стали понимать, что потеряли его.
Пока Маккечни прыгал через камни, два краба бросились в погоню. Помещик слышал, как они приближаются, но не оглядывался. Если он поскользнется, ему грозит неминуемая смерть. Однако по ловкости Маккечни уступал лишь величественному оленю, который каждый вечер появлялся на вершине горы за главным домом. Помещик бежал, не спотыкаясь, прыгал и преодолевал все препятствия, пока не достиг луга. Только тогда он остановился, тяжело дыша, и посмотрел назад.
Видно было лишь двух крабов, тех, которые преследовали его, и они спешили обратно в сторону озера. Остальных и след простыл, даже самого крупного.
— Господи. — Маккечни вытер лоб тыльной стороной ладони. — Откуда взялись эти твари?
В это сложно было поверить. Два отступающих ракообразных изменили направление и остановились. До ушей помещика донесся треск. Лодка. Они увидели ее, восприняли как угрозу своим водным владениям и несколькими ударами мощных клешней разбили. Через пару секунд лодку было не узнать — гора дров, которую вороватые местные растащат по домам топить очаги.
Маккечни увидел, как последний краб вошел в озеро и скрылся под водой. Все твари исчезли.
Усевшись на валун, он достал из нагрудного кармана кожаный футляр, взял из него длинную сигару и сунул в рот. Зажег едва дрожащими пальцами спичку и набрал полные легкие дыма. Кризис миновал. Изначальный страх прошел. Маккечни снова был помещиком, местным правителем гор и болот. Твари из водных глубин угрожали его владениям, но не захватили их. Он был полон решимости. Крабов необходимо уничтожить. Своими силами. Но сейчас ему нужно время, чтобы все обдумать.
Когда Маккечни поднялся на ноги, солнце уже село за Криффел. Теперь помещик знал, что должен сделать. Он, вероятно, оказался единственной живой душой, которой было известно о существовании в озере Лох-Мерс этих огромных тварей. Возможно, тот браконьер, Фредди Ло, видел их, но вряд ли кто-нибудь обратит внимание на старого пьяницу. С ним всегда можно будет разобраться, если возникнет такая необходимость. Джок Рауз был мертв. Маккечни не собирался возвращаться, чтобы посмотреть, что осталось от егеря, но было логично заключить: если крабы еще не съели свою жертву, то они вернутся после наступления темноты и поглотят все, что осталось. Рауз исчез без следа. Его
отсутствие можно будет объяснить тем, кто начнет задавать вопросы. Жители деревни не станут сетовать по поводу его отъезда из Кранларича. Родни у него не осталось. В любом случае работа егеря небезопасна: они появляются и исчезают. Джок уехал куда-то в поисках лучшей должности — Маккечни улыбнулся этой мысли. Смерть егеря принесет ему пользу. Теперь никто не расскажет о судьбе Джеймса Маккечни, и над головой уже не будет висеть угроза шантажа. Огромные крабы оказали ему услугу.
И все же придется сделать так, чтобы эти твари не попались на глаза другим людям. Он прекрасно понимал, что произойдет. Лох-Несс — классический тому пример. Приедут ученые с батисферами и другим оборудованием, чтобы обыскивать дно озера, прибудут тысячи экскурсантов и расселятся в палатках по всему Кранларичу. Созданная им охотничья империя будет разрушена в одночасье. Охоте и рыбалке придет конец. Это не должно случиться. И не случится, если Брюс Маккечни будет делать по-своему.
Обратный путь обещал быть долгим, и все же помещик свернул с прямой дороги домой. Когда Маккечни добрался до маленького полуразрушенного коттеджа, что ютился в рощице, наступили сумерки. Это была резиденция старшего егеря, где и жил Рауз. На поросшей травой дорожке у входа стоял старый фургон «Остин-А35». Помещик улыбнулся. Проблем не будет.
Дверь была не заперта, и Маккечни вошел внутрь и зажег масляную лампу, стоящую на столе. В доме пахло нестираным бельем и несвежей стряпней. Он методично начал выносить к фургону разное добро: одежду, старые фотографии, книги по естественной истории. К счастью, у Рауза оказалось мало личных вещей, и задача была выполнена менее чем за час. Маккечни вошел обратно в дом, проверил, не забыл ли чего-нибудь, задул лампу и вернулся к фургону. Аккумулятор был старый, и помещик выругался, когда стартер стал вращаться слишком медленно, но двигатель наконец завелся. Потея, Маккечни выехал задним ходом на узкую лесную тропу и направился вверх по холму.
Сланцевая дорога была крутой и извилистой, и местами ему приходилось переключаться на первую передачу. Фары он включать не стал: их могли увидеть из деревни. Маккечни хорошо знал местность и, двигаясь на малой скорости, наконец прибыл к месту назначения — маленькому плато прямо над болотами. С облегчением вздохнув, вылез из машины и встал перед ней.
Земля впереди шла под легким наклоном ярдов тридцать, а затем заканчивалась крутым обрывом футов пятьдесят высотой. Из-за темноты видно было плохо, но помещик хорошо знал, что находится на дне пропасти — Кранларичская топь.
Он вернулся к фургону, открыл ближайшую дверь и сунул внутрь руку. Нащупал рычаг ручного тормоза и отпустил его. Фургон сдвинулся вперед примерно на фут, остановился, а затем покатился вниз по склону, набирая скорость.
Маккечни услышал скрежет днища о камни, после чего последовало жуткое затишье. Через несколько секунд до его ушей донесся глухой всплеск. Болото с голодным урчанием проглотило свою жертву; его аппетит был таким, что оно поглощало и живых существ, и неодушевленные объекты с одинаковой жадностью.
Наконец снова наступила тишина, и помещик, громко вздохнув, отправился в обратный путь. Ночная работа принесла ему удовлетворение.
* * *
Большой кабинет мало менялся, переходя от одного хозяина Кранларича к другому. Стены украшало несколько пар рогов, а также множество старинного огнестрельного оружия — кремневые, пистонные винтовки и кавалерийские пистолеты. Из широкого эркерного окна за елизаветинским столом из красного дерева открывался панорамный вид на низовье озера Лох-Мерс, болото и горную гряду Криффел, вершины которой теперь были скрыты туманом. Однако день обещал быть обычным, так как сквозь клубящиеся серые испарения уже пробивались, отражаясь в воде, слабые солнечные лучи.
Сидящий в кресле за столом Брюс Маккечни поднял голову, медленно и методично сложил вчерашний выпуск «Файнэншел таймс» и посмотрел на стоящего перед ним маленького темноволосого мужчину в брюках-гольф.
— О да, Джо, — слабо улыбнулся помещик, — я просто решил сообщить тебе, что ты получаешь повышение.
— Повышение, сэр? — Мужчина разинул рот от удивления.
— Да, Джо, — сказал Маккечни, закуривая первую за день сигару. — Ты повышен по службе. С этого момента ты главный егерь поместья Кранларич.
— Но… но… — Джо Кинлет недоверчиво выпучил глаза. — Но… что насчет… что насчет Джока?
— Джок Рауз уехал, — медленно произнес Маккечни, внимательно наблюдая за реакцией молодого человека. — В егерской профессии такое не редкость. Скажу откровенно, он был не самым лучшим егерем. Прошлый охотничий сезон говорит сам за себя. И с ранней охотой на куропаток дела шли отвратительно. А все в основном из-за плохой организации. Вереск сжигался спустя рукава, и есть еще сотня других вещей, которые я мог бы упомянуть. Достаточно сказать, что вчера вечером у нас с Джоком произошел серьезный разговор. Я сказал ему, что Кранларичу будет лучше без него, поэтому он загрузил в фургон свои вещи и уехал. Теперь дело за тобой, Джо.
— Да, сэр! — радостно ответил Кинлет. — Я сделаю все от меня зависящее, сэр.
— Отлично. В понедельник прибывает охотничья партия. Двое стрелков, Райленд и Барретт, наши завсегдатаи. Они знают, чего ожидать — высокий уровень охоты, который мы здесь поддерживаем. Я не хочу их разочаровывать. И, э-э… еще одно. Ограничь охоту на уток болотными прудами. Думаю, нам придется рассматривать озеро как своего рода заказник, если хотим, чтобы утки прилетали к нам в течение всего сезона.
— Но… но… — заикаясь, произнес Джо Кинлет. — Мы всегда стреляли уток на озере Лох-Мерс. Оно достаточно большое, чтобы служить в том числе и заказником. И там есть гуси, сэр. В это время года они всегда начинают прилетать из Пертшира. Многие из постоянных клиентов хотят пострелять не только куропаток на болотах, но и гусей на озере.
— Это приказ, Джо. — Брюс Маккечни со стальным блеском в глазах посмотрел на своего нового старшего егеря, этот взгляд хорошо знали все, кто работал в Кранлариче. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь ошивался вблизи озера, пока не дам дальнейших распоряжений.
— Слушаюсь, сэр. — Джо Кинлет кивнул и побрел к двери. — Я позабочусь об этом, сэр.
Брюс Маккечни встал и подошел к окну. Солнце пробилось сквозь туман, и теперь воды Лох-Мерса представляли собой захватывающее зрелище. Помещик плотно сжал губы и содрогнулся. Через несколько минут он отвернулся и раздавил остатки сигары в большой хрустальной пепельнице.
— Проклятые крабы! — Он ударил по столу кулаком. — Вот же незадача! Они выбрали именно мое озеро. Боже мой, как долго я смогу их скрывать?
3
Кристина Блэкло откинулась на кровать в своей комнате на мансарде отеля «Благородный олень». Ее поза была позаимствована из старого гламурного журнала, и она репетировала ее бесчисленное количество раз. Кристина посмотрела на себя в пыльное зеркало платяного шкафа, примерно на полдюйма поправила пеньюар и довольно улыбнулась. Вот теперь идеально. Наверное. Она демонстрировала достаточно обнаженной плоти, чтобы возбудить своего любовника в тот момент, когда он войдет в дверь. Немного голой ножки, немного голой груди. Остальное он возьмет, когда его похоть усилится.
Ее длинные темные волосы спадали почти до пояса. Темные, чуть близко посаженные глаза отражали коварство и склонность к интригам. Без Брюса Маккечни делать ей в Кранлариче было бы нечего. Пришлось бы ехать дальше, возможно в Глазго или даже в Абердин, где среди нефтяников можно неплохо зарабатывать. Ее родителям тоже пришлось бы уехать, поскольку доход от «Благородного оленя» не обеспечил бы им достойное существование без получаемых от нее «субсидий» — денег, которые Маккечни платил за любовные утехи.
У нее мелькнула мысль о замужестве. Не сказать чтобы эта возможность была совершенно исключена. Кристина не была влюблена в помещика, но у него были свои достоинства. Она могла бы жить с любым мужчиной, даже вдвое старше ее, если бы он владел несколькими тысячами акров земли, небольшой деревушкой и инвестировал миллион фунтов в рынок ценных бумаг. С любым мужчиной. Кристина не пыталась убедить себя, что Маккечни любит ее. А вот ее тело — да, естественно. Даже если она надоест помещику через пару лет, он должен будет хорошо заплатить, чтобы Кристина согласилась на развод. Тогда она сможет обрести свободу и богатство.
Поток ее мыслей был прерван стуком шагов по скрипящей лестнице. Кристина напряглась, ее пульс участился. Сегодня вечером она на самом деле испытывала сексуальное желание, и на этот раз ее любовнику вовсе не обязательно было быть мультимиллионером.
Дверь открылась. В проходе, обрамленный светом, идущим с лестницы, стоял Брюс Маккечни. На нем по-прежнему была норфолкская куртка и бриджи для верховой езды. Взгляд помещика остановился на лежащей на кровати девушке, но выражение лица оставалось бесстрастным.
— Ты опоздал, — промурлыкала Кристина. Она закрыла глаза, не желая встречаться с ним взглядом. — Я уже подумала, что ты не придешь сегодня.
— У меня были дела, — коротко ответил он, входя в маленькую комнату и закрывая за собой дверь.
Маккечни снял куртку, накинул ее на ближайший стул, а сам сел на кровать. Кристина взяла его за руку и слегка сжала.
— Я начала беспокоиться. — Она надеялась, что ее озабоченность прозвучала искренне. — Люди всякое говорят.
— Эти проклятые фермеры постоянно сплетничают. О чем на этот раз?
— О тебе… обо мне… о нас… об озере.
— Что они говорят об озере?! — рявкнул он, прищурившись и напрягшись.
Ее веки, затрепетав, раскрылись, глаза расширились от удивления и негодования.
— Так тебя больше волнует то, что люди говорят об озере, чем то, что они говорят о нас?
— Извини. — Он слабо улыбнулся. — Просто… ну, зачем им сплетничать о Лох-Мерсе?
— Наверное, из-за суеверий. — Кристина внимательно на него посмотрела. — Недавно в баре был Фредди Ло. Твои егеря сильно его потрепали, верно?
— Той ночью были небольшие проблемы. Он браконьерствовал. Моим парням пришлось преподать ему урок, иначе весь Кранларич будет жить с этого поместья.
— Он считает, что… ну, что в большом ручье что-то есть, вроде гигантского краба.
Помещик рассмеялся. Он надеялся, что смех прозвучит искренне и его страх не будет заметен.
— Какая нелепость! Гигантский краб! Думаю, скоро объявят, что лох-несское чудовище поменяло среду обитания и переехало жить в Лох-Мерс. И все же подобные слухи нам ни к чему, иначе в Кранларич нахлынут толпы любопытствующих.
— О, не думаю, что кто-то воспринял его всерьез. — Она улыбнулась, направила руку Маккечни под подол своего тонкого пеньюара и тихо застонала, когда его пальцы оказались в нужном месте. — Но они говорят о нас. Я же всего лишь твоя шлюха, да, Брюс? Именно так они и говорят.
— Это из ревности.
— Но это правда.
— Нет, это не так. — Их губы встретились в затяжном поцелуе, языки касались друг друга, переплетаясь. — Не обращай на них внимания.
Ей многое хотелось выяснить, но время было неподходящее. Страсть разгоралась, и ее удовлетворение имело первостепенное значение. Кристина начала расстегивать тонкими пальцами пуговицы на его рубашке, помогать ему снять остальную одежду, стала целовать и ласкать Маккечни, пока наконец они оба не улеглись голыми на кровать.
И все же что-то беспокоило ее любовника. Она чувствовала это, даже когда он входил в нее, хотя и старался скрыть тревогу. Маккечни страстно целовал Кристину, со рвением занимаясь с ней любовью, но все происходило не так, как обычно.
Наконец они оба достигли пика наслаждения, вцепившись друг в друга, конвульсируя и катаясь по постели. Затем затихли, прижавшись друг к другу, их поцелуи стали более нежными. Прошло полчаса, прежде чем он стал высвобождаться из ее объятий.
— В чем дело? — с тревогой и разочарованием в голосе спросила Кристина. — Получил удовольствие и решил, что пора бросить свою шлюху?
— У меня есть дела. — Избегая ее пристального взгляда, он потянулся за одеждой.
— Дела важнее, чем я?
— Ты не понимаешь.
— В этом ты прав. Ты не даешь мне шанса. Как я уже сказала, я всего лишь твоя проститутка. Ты не доверяешь мне.
— Без меня ты влачила бы жалкое существование. — Его глаза вспыхнули от гнева.
— Я бы справилась. — Теперь и она начинала терять самообладание. — Это как-то связано с Лох-Мерсом, верно? Что-то происходит, и ты боишься утечки. Что это, контрабанда марихуаны на подводной лодке из Солуэя через мифический подводный туннель?
— Не будь дурой!
— Да, что-то происходит. Я чувствую. Ты не сможешь скрыть это от меня, Брюс.
— Я не знаю. — Он вздохнул, пытаясь подавить нарастающий гнев. — Извини. Я весь на нервах. Мне не нравится, что слухи могут привести из городов толпы туристов как раз в то время, когда начинается охотничий сезон. Недавно уехал Джок Рауз. Это означает дополнительную работу для Джо Кинлета, а у него нет опыта.
— Понимаю. — Полностью его слова ее не убедили. — Что ж, буду держать ухо востро. Ты же придешь ко мне завтра вечером, Брюс?
— Да, — кивнул он. — Приду. Обещаю.
* * *
Осеннее солнце пекло в полную силу, и загонщики птицы обильно потели. Идущий в одном ряду с ними через покатую вересковую пустошь Джо Кинлет то и дело покрикивал, чтобы никто не отставал. Некоторые замедлялись, другие ускорялись, но после первого часа их энтузиазм уменьшился. Ранние выстрелы спугнули большую стаю куропаток, и птицы разлетелись по округе. Хаотичные звуки пальбы доносились с лежащего впереди стрельбища до ушей мужчин, когда те с трудом пробирались через болотистую местность.
Фил Райленд открыл затвор дымящегося ружья, вытащил стреляные гильзы и перезарядился. Две птицы упали: одна спереди, другая сзади — хороший выстрел из обоих стволов.
— Молодец, Фил, — крикнул высокий худой молодой человек, занявший соседнюю стрелковую позицию, в пятидесяти ярдах слева.
Райленд кивнул, красивое загорелое лицо растянулось в улыбке.
— Но еще недостаточно, да, Пол?
Брюс Маккечни, находящийся на позиции за Полом Барреттом, нахмурился. Эти двое говорили верно. Куропаток уж точно было недостаточно, чтобы оправдать сто фунтов за день охоты на этом болоте. Однако всякое бывает: иногда стаи птиц появлялись здесь, а иногда нет. Тем не менее бесполезно было пытаться объяснить это охотникам. Они платили деньги и взамен ожидали охоту.
Загонщики закончили свою работу и вместе с охотниками направились к двум «Лэнд-Роверам» для перерыва на ланч. Помещик посмотрел на Райленда и Барретта. Черт, нужно обеспечить этих двоих хорошей охотой. В каком-то смысле они были частью его бизнеса, директорами крупной компании по продаже охотничьих товаров из Северного Лондона. Они могут либо порекомендовать поместье Кранларич своим клиентам, либо посоветовать им поехать в другое место.
Загонщики и охотники ели сэндвичи, разделившись на группы. Маккечни налил себе из фляжки двойную порцию виски и направился к стрелкам, улыбаясь и источая уверенность, которую надеялся передать остальным.
— Пара птиц на разогрев, — пробормотал он. — Днем мы поднимемся выше и обязательно найдем основную стаю. Странно, но в последнее время они предпочитают возвышенности.
— Возможно, — ответил Пол Барретт. — Хотя я давно уже охочусь в этих местах и знаю, что, если куропаток мало, их мало и на холмах, и внизу, в долинах. В том, что я видел на этом вашем вересковом болоте, нет ничего удивительного. Весной здесь либо мало жгли вереск, либо не жгли вовсе. Кустарник старый. Птицы улетели в другое место, где старый вереск сожгли и есть полно молодых побегов для пропитания. Думаю, в этом году Джок Рауз плохо выполнял свои обязанности. Где он, кстати?
— Я его уволил, — нахмурился Брюс Маккечни, — и думаю, что причины вполне очевидны после того, что вы только что сказали.
— Мы наверстаем все за счет уток и гусей, — ухмыльнулся Райленд. — Именно за этим мы на этот раз и приехали. Много птиц сейчас прилетает на озеро?
Маккечни замешкался, покусал губу, прежде чем ответить.
— В настоящее время мы не охотимся на озере, — сказал он. — Используем его в качестве заказника, чтобы сохранить запасы дикой птицы.
— Не охотитесь на озере? — Барретт встал, его хорошее настроение сменилось негодованием. — А мы охотимся. Всегда.
— А мы сейчас нет. — У помещика покраснели щеки. — У нас полно прудов, достаточно, чтобы охотиться там каждый вечер.
— Но на прудах мы не найдем гусей, — резко возразил Райленд. — А раз вы не можете обеспечить нас куропатками, Маккечни, вы должны дать нам гусей. Мы будем охотиться на берегу Лох-Мерса, хотите вы этого или нет. В вашей рекламной брошюре сказано: «Хорошая охота на гусей и уток на берегах Лох-Мерса», поэтому вы не отвертитесь. Во всяком случае не в этом сезоне, Пол, и поэтому сегодня вечером я отправляюсь туда.
Брюс Маккечни погрузился в молчание. Он посмотрел на троих других мужчин, которые присоединились к охотничьей группе на этой неделе. Полковник в отставке, адвокат и состоятельный пожилой джентльмен. Они не проявили интереса к диким птицам после целого дня охоты на куропаток. А вот первые двое могли доставить проблемы. Райленд и Барретт. Маккечни беззвучно обругал их.
— Если вы хотели хорошей охоты на куропаток, нужно было приезжать в августе, — проворчал он.
— Мы приехали, потому что хотели еще пострелять гусей. — Райленд уже поднимал ружье и патроны, тем самым показывая, что хочет заняться охотой, а не затягивать полуденный перерыв. — И мы будем стрелять гусей.
На этой ноте охотники и загонщики удалились, последние о чем-то тихо переговаривались. Слухи, которые распространяли люди из деревни Кранларич, оказались правдивы. В окрестностях озера Лох-Мерс происходило нечто странное.
* * *
Не прошло и часа, как углубляющиеся тени перетекли в сумерки, а затем медленно погрузились в ночь. Солнце уже село за Криффел, и над Кранларичской топью поползли первые клочья осеннего тумана. Вдали, на Солуэйских болотах, заливался трелью кулик, кряква и чирок улетали от берега вглубь суши на любимые места кормежки.
Фил Райленд и Пол Барретт прибыли на берег озера Лох-Мерс, одетые в толстые свитера и водонепроницаемую одежду, каждый нес в руках дорогое, сделанное в Лондоне ружье. Тоби, их общий кокер-спаниель, возбужденно пыхтя, шел следом. Пес знал, чего ожидать, он предвкушал свист крыльев в полумраке, грохочущие выстрелы дробовиков, а потом все будет зависеть от него. Ему нравилось долгое плавание в ледяной воде, поиски подстреленной утки среди тростника, а затем медленное, триумфальное возвращение на сушу. Охота была в крови у его породы. Если бы на озере образовался тонкий слой льда, пес охотно пробил бы его, пытаясь угодить своим хозяевам.
— Не думаю, что сегодня у нас много шансов, — пробормотал Райленд. — Очень уж тихо. Ни ветерка. Птицы будут слишком высоко.
— Ты всегда был пессимистом, Фил, — ухмыльнулся его товарищ и сунул пару тяжелых патронов с малинового цвета гильзами в затвор ружья. — Тоби наверняка с тобой не согласится. Ну, где остановимся? Разделимся или будем вместе?
— Расстояния в тридцать ярдов в этих плавнях будет достаточно, — ответил Райленд, заряжая ружье. — Надень на Тоби поводок, иначе он все время будет бегать между нами и следить, здесь ли мы оба.
— Хорошо. — Барретт уже отправился занять позицию.
— Удачи, Пол.
— И тебе.
Через пять минут их уже не было видно, мужчины стояли почти по пояс в болотной прибрежной воде озера Лох-Мерс. Пес тихо поскуливал от возбуждения, сидя на холмике из плотного камыша.
Наступили затяжные сумерки, дневной свет не желал сдаваться тьме, туман постепенно сгущался и наступал через болото в сторону озера. Теперь утки полностью пришли в движение, свиязи со свистом летели со стороны Криффела, кружили, проверяли место, затем садились на воду в центре озера. Как и предсказывал Фил Райленд, птицы были
слишком высоко, вне досягаемости ружейного выстрела, когда пролетали над поджидающими их мужчинами, и снижались, лишь когда оказывались непосредственно над местом назначения.
Внезапно оба охотника напряглись. Вдалеке раздался звук, дикий мелодичный гудок, гогот, молчание, затем снова гудок. Несомненно, это был оркестр диких недоступных мест, крик серых гусей, завершающих последний этап миграционного перелета из Исландии. Долгое путешествие совершалось поэтапно: сначала на Гебриды, затем на обширные озера Пертшира, а теперь и на Солуэй. Или, может, ночная остановка на озере Лох-Мерс.
— Боже, ты слышал их, Фил?! — возбужденно воскликнул Барретт.
— Еще бы, — ответил Райленд полушепотом, будто опасаясь, что гуси услышат их и изменят направление. — Надейся и молись, чтобы они сели на озеро.
Вновь наступила тишина. Затем гогот возобновился, громче и ближе, этот звук вызывал трепет у тех, кто его слышал. На фоне темнеющего неба возникли силуэты, величественно размахивающие крыльями. Вытянув длинные шеи, птицы начали снижаться.
— Они летят на озеро, — хрипло прошептал Райленд, инстинктивно снимая ружье с предохранителя. — И прямо над нами, в зоне досягаемости выстрела!
Клинообразная группа из одиннадцати серых гусей ненадолго зависла над поджидающими охотниками, свист огромных крыльев сопровождал их крики. Затем, резко нарушив дикий хор, раздался грохот одновременных выстрелов. Для тех, кто наблюдал снизу, все происходило будто при замедленной съемке. Ведущий гусак внезапно остановился, опустил голову, сложил крылья и принялся падать… падать, парить и снова падать. Остальные десять диких гусей замедлились, маша крыльями, изменили направление и принялись набирать безопасную высоту. Прозвучали еще два выстрела, вспышки ненадолго осветили окрестности, одна птица снижалась, остальные улетели. Больше не упало ни одного гуся.
Тоби услышал всплеск, большие уши встали торчком. Он закружился на месте, едва не упав, вспомнил, что все еще привязан, и гавкнул от расстройства.
— Иди и принеси его, мальчик. — Сильные пальцы развязали узел на поводке, и спаниель одним прыжком сиганул в камыши. Со всплеском скрылся под водой, вынырнул, чтобы вдохнуть воздуха, и, заработав всеми лапами, полувплавь двинулся вперед.
Тихо рыча себе под нос, заскользил в холодной воде Лох-Мерса.
— Что скажешь? — Барретт появился рядом с Райлендом, из стволов ружья вились тонкие струйки дыма. — Мы облажались по полной, Фил. Могли бы взять трех гусей. Может, четырех.
— Мы оба целились в ведущую птицу. Они были выше, чем нам показалось в полутьме, и, когда мы стреляли из вторых стволов, остальные уже ушли из зоны досягаемости.
— И все же один у нас есть.
— Если только Тоби его найдет.
— Какой же ты пессимист, дружище. Та птица не живее камня. И падала она тоже как камень. Я слышал всплеск. Проблем для старины Тоби возникнуть не должно.
Мужчины замолчали, прислушиваясь: пес плывет, затем плещется на месте. Тоби победоносно зафыркал.
— Гусь у него. Хороший мальчик, неси его сюда.
Мужчины всматривались во тьму, но ничего не видели. К этому времени дневной свет почти исчез, поднимающийся туман сгущался, окутывая их серой непроницаемой пеленой.
Внезапно откуда-то с озера донесся громкий всплеск. Торжественное фырканье Тоби резко смолкло и сменилось резким визгом, в котором смешались боль и страх. Забурлила вода, а затем все стихло.
— Что, черт возьми, происходит? — Фил Райленд сделал шаг вперед, на мгновение забыв, где находится, и вода поднялась выше края его доходящих до бедер сапог, замочив одежду. — Вот блин!
— Успокойся. — Барретт ухватился за куртку товарища и не дал себе упасть головой вперед. — С Тоби что-то стряслось. От него не слышно ни звука. Эй, Тоби! Тоби!
Они стояли, одолеваемые дурными предчувствиями и ощущением беспомощности. Пес был первоклассным пловцом. Получил два сертификата на водных испытаниях. А теперь, при выполнении простой задачи, бесследно исчез.
— Что, черт возьми, с ним случилось?
— Откуда мне знать?
— Так посвети на воду своим гребаным фонариком.
Луч света отразился от стены тумана, которая теперь была всего в десяти ярдах от них. Казалось, будто мужчин хватают холодные липкие пальцы.
— Погоди… я что-то слышу. — Барретт поднял руку.
Они прислушались. Что-то неторопливо двигалось справа от них. Слышались тихие всплески и шорохи, но не рычание и не фырканье, которые обычно издает охотничий пес, возвращающийся с добычей.
— Давай, Тоби. Сюда, мальчик. — Барретт почти не узнал собственный голос. В горле пересохло, мышцы живота неприятно свело. Он понимал, что что-то здесь не так, но не хотел признаваться в этом, даже самому себе. — Давай, Тоби. Неси быстрее этого гуся.
Всплеск. Так близко, что заставил их вздрогнуть и развернуться кругом, едва снова не потеряв равновесие. Заросли камыша колыхались. Возникла незнакомая фигура. Два глаза. Не карие глаза Тоби, отражающие свет фонарика. Красные. Крошечные глазки, которые светились и сияли, как неограненные алмазы. Все ближе.
Чик-чик-чики-чик.
— Господи Иисусе! — вскрикнул Райленд и развернулся, чтобы броситься наутек перед лицом неведомого ужаса.
Барретт не увидел твари. Товарищ загораживал ему вид, и теперь они столкнулись, отчаянно вцепившись друг в друга, потеряли равновесие на скользкой поверхности и упали в воду.
Райленд вынырнул первым, кашляя и отплевываясь, но единственной его мыслью было бегство. Он оттолкнул вцепившегося в него Барретта и почувствовал, как тот снова ушел под воду. Райленду было все равно: когда сталкиваешься с чем-то подобным, каждый сам за себя.
Он сделал два шага и остановился, почти парализованный страхом. Свет фонарика явил то, чего не могло быть на самом деле. Подобное не могло существовать на этой планете. Ни в коем случае. Его ужас возрос, достиг пика, а затем Райленд начал смеяться. Сперва тихо, хихикая, затем громко захохотал, запрокинув голову. По его забрызганному грязью лицу текли слезы.
— Ты гребаный кретин. — Барретт поднялся на ноги. — Если думаешь, что это смешно — толкать меня под… боже правый!
На пару секунд наступила тишина, а затем Барретт тоже засмеялся.
— Разве они не прекрасны? Маленькие крабовые собачки. Хотите на нас поработать? Эй, где мы?
— Наверное, в аду. И здесь вовсе не жарко, как нам раньше говорили. На самом деле, чертовски холодно.
Затем они согнулись, хохоча и плача. Страха не осталось.
Гигантские крабы надвигались медленно, зная, что добыча не убежит. Злобная морда самого крупного, футов пять в высоту, была выпачкана в свежей крови. К одной клешне прилип мех. Раньше он уже пробовал человеческую плоть и очень хотел отведать еще. Собака не могла ее заменить.
Барретт почувствовал, как клешни сомкнулись у него на ногах, чуть ниже коленей. Боль была невыносимой, и, даже несмотря на прилив эйфории, он громко закричал. Двойная ампутация была мгновенной. Барретт погрузился в болото еще на восемнадцать дюймов, уткнувшись окровавленными обрубками в густую тину. Каким-то образом он остался в вертикальном положении. Его держали за руку. Кто-то схватил его за запястье. Барретт знал, что он в безопасности, что не упадет. Но где Фил? Его нигде не было видно.
Фил Райленд был под водой, упавший фонарик продолжал гореть, освещая жуткую сцену. Перед Барреттом возникла морда. Пронзительные глаза, от взгляда которых веяло смертью и немел мозг. Пощады не будет. Другие жуткие морды окружили его. Приглушенное щелканье. Жертва на гильотине, чью шею уже рассекало лезвие, не могла не слышать стука вязальных спиц. Это была симфония смерти.
Райленд умер, но в Барретте еще теплилась жизнь. Болевой порог был преодолен. Безногий и безрукий обрубок, он покачивался на воде. Жизнь вместе с кровью вытекала из него, постепенно перекрашивая камыш из грязно-коричневого в малиновый. Клешни кромсали человеческую плоть. Твари играли с ним, как кошки с мышкой. Каждый удар приходился по цели. Выпотрошенный, как кролик, Барретт плавал лицом вниз, еще живой, молча подставляя голову палачу. Большой краб принял его предложение, и ночная охота закончилась. Охотники были пойманы и убиты. Теперь пришло время пира, королевского банкета в честь завершения бойни.
Далеко на озере Лох-Мерс плавал брюхом кверху мертвый гусь. Он тоже погиб в результате ночной охоты, и все же его кончина отличалась от той, которую встретили люди-охотники. Птица была убита быстро и безболезненно и избежала тех ужасов, которые прятались под темными водами.
4
За столом в столовой отеля Кланларич было два свободных места. Остальные трое гостей ели скудно, то и дело поглядывая на пустые стулья, затем друг на друга, в их глазах читался вопрос, на который никто не мог ответить. Где два молодых человека, Райленд и Барретт? Все знали, что парочка упрямцев ушла охотиться на берега Лох-Мерса вопреки пожеланиям помещика. Инцидент создал неприятную атмосферу, которая ощущалась до сих пор.
Словно извиняясь, трое посмотрели на сидящего во главе стола Брюса Маккечни. Он потягивал вино, погруженный в размышления, почти не притронувшись к жареному фазану, что лежал на тарелке перед ним. Официант Канверс держался на расстоянии, почти неподвижно стоя в задней части большой комнаты, стены которой украшали гобелены со сценами охоты пятнадцатого века. В тенях, отбрасываемых двумя хрустальными канделябрами, они выглядели очень мрачно и реалистично.
«Никто не говорит, но кому-то скоро придется», — подумал полковник Сандерс, аккуратно вытирая салфеткой коротко подстриженные усы. Глупые юнцы, испортили такой охотничий праздник. Какого черта они делают там, в темноте? Вероятно, остались, чтобы попробовать найти уток при лунном свете. Луна была почти полной. Очень неразумно. Никто не занимается подобным в таких местах. Для этого есть Солуэйские болота: живи без удобств со всяким сбродом, охоться ночи напролет, если вздумается; подхвати пневмонию, а потом пытайся дурачить всех, рассказывая, что оно того стоило. Полковник громко вздохнул. Чем раньше будет заключен мир с помещиком, тем лучше. Кто-то должен был сделать это. Он прочистил горло.
— Эти болваны что-то припозднились, черт бы их побрал, — произнес полковник Сандерс, глядя на остатки радужной форели. — Думаю, чертовски безрассудно с их стороны, что скажете, парни?
Остальные что-то нерешительно проворчали в ответ. Трое мужчин заметно сникли под пристальным взглядом Маккечни. Помещик давил авторитетом, это ощущали даже люди, являющиеся лидерами в различных сферах жизни.
— Безрассудно?! — рявкнул Маккечни, чувствуя смущение своих гостей, их готовность угодить ему и втайне упиваясь этим. — Я бы сказал, это просто плохие манеры. Ну, насколько я понимаю, они могут вполне неплохо пожить в палатках, если захотят.
— Но… э-э… я имею в виду, — произнес полковник Сандерс, играя вилкой. — Их нет уже очень давно. Если они не вернутся до ночи… кому-то ведь придется пойти их искать, не так ли?
— Как я уже сказал, — улыбнулся помещик, хотя выражение его лица было далеко не веселым, — они могут ночевать на улице, если хотят. А им придется, если они не вернутся до полдвенадцатого, потому что двери будут заперты и откроются только завтра утром в полвосьмого… по моему распоряжению.
Вновь воцарилась неуютная тишина. Героическими усилиями трое мужчин закончили со вторым блюдом, предпочтя сладкому кофе и ликеры. Были заказаны три порции бренди. Они были нужнее.
Брюс Маккечни поднялся из-за стола, держа в руке бокал с мятным ликером. В каждом его движении чувствовалась усталость. Лицо осунулось, и лишь глаза демонстрировали решимость, что двигала помещиком. Лично он не ляжет спать еще несколько часов. В деревне Кранларич его появления ждала молодая женщина. Она уже лежала на кровати, возможно голая, доставляя себе удовольствие различными способами, поскольку ее сексуальный аппетит был почти ненасытным. Маккечни понимал, что ему придется удовлетворить ее, и большую часть времени он с нетерпением этого ждал. Но не сегодня. Помещик уже не сомневался, что Райленда и Барретта поймали крабы. С Раузом проблем не будет, а вот их исчезновение потребует объяснения.
— Желаю вам, джентльмены, спокойной ночи. — Он поднес бокал ко рту, но пить не стал. — Надеюсь, завтрашний день будет во многих отношениях лучше, чем сегодняшний. Думаю, мы изменим наши планы и тряхнем домашнее убежище для фазанов. По крайней мере, там я смогу вам гарантировать хорошую охоту.
Маккечни закрыл за собой дверь столовой и остановился в богато украшенном коврами холле. Боже всемогущий, ну прямо какой-то бесконечный кошмар. Ты хочешь проснуться, но не можешь и в конце концов принимаешь тот факт, что все это реально. Его прошиб пот. Помещик с трудом восстановил самообладание, призвав на помощь каждый резерв в своем теле, как умственный, так и физический. Что ж, лучше бы крабы убили эту назойливую парочку, чем если бы те увидели тварей и разболтали всем. При условии, что ракообразные сделали работу тщательно, съели все до единого кусочка и не оставили следов бойни. А еще тот спаниель. Маккечни криво улыбнулся. Едят ли крабы собак? Неважно, пес не сможет разгласить тайну озера Лох-Мерс.
Маккечни направился к лестнице. Он быстро переоденется и уйдет. Возможно, Кристина Блэкло сумеет на пару часов отвлечь его от страхов. Завтра будут задавать вопросы, на которые нет ответов. Маккечни не сможет выдвинуть ни предположений, ни теорий. Ничего. Существует лишь страшная правда — тайна озера. И никто в нее не поверит.
* * *
Туман, который, казалось, собирался рассеяться к полудню, начал снова сгущаться, полностью закрывая слабый солнечный свет. Атмосфера тоже заметно изменилась, и холодная сырость предвещала наступление зимы. Люди, стоящие на берегу озера Лох-Мерс, подняли воротники пальто и нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
Главный инспектор Брумхолл из Дамфриса пристально смотрел на воду, его землистого цвета лицо оставалось бесстрастным. Детектив Пейдж прикурил новую сигарету от окурка предыдущей, затянулся и закашлялся. Пар изо рта смешался с табачным дымом. Он украдкой взглянул на начальника, затем на Брюса Маккечни. В воздухе висело напряжение. Пейдж чувствовал его, как и остальные: полковник Сандерс, еще двое гостей из отеля Кранларич и полицейские офицеры в форме, которые методично обыскивали заросли на некотором расстоянии позади них. Так было всегда, когда производился поиск тел. Однако, каким бы вы ни были закаленным, вы не забудете ни одного трупа, который нашли. Служебная овчарка молчала. Запаха не было.
— Думаю, вы допустили серьезное упущение, сообщив о пропаже этих мужчин лишь спустя сутки, Маккечни, — тихо произнес Брумхолл, не сводя глаз с озера.
— У меня не было оснований полагать, что что-то не так, — ответил помещик, большая сигара свисала из уголка его рта. Этот жест легкого пренебрежения не остался незамеченным для полицейского. — Эти упрямцы остались ночевать на улице, стреляли под луной, а затем самостоятельно отправились прямиком на болото за куропатками. Я говорил им держаться подальше от озера, но они не послушались.
— Почему вы запретили им охотиться на озере? — прищурился полицейский.
— Потому что мы хотели сделать его заказником для дичи. В зимние месяцы здесь гнездятся сотни птиц. У нас достаточно прудов, чтобы обслуживать клиентов.
— Понимаю. — Брумхолл замолчал. Инспектору очень не нравился этот человек, с его высокомерными замашками, безразличием по отношению к двум молодым людям, которые пропали спустя пару суток пребывания в этой отдаленной местности.
Менее чем в десяти ярдах от берега в воде появилось какое-то движение. Наблюдающие почувствовали, как пульс у них участился, а в горле пересохло. Помещик сразу же напрягся, но затем расслабился, когда фигура в черном водолазном костюме поднялась из скопления камыша — с нее стекала густая слизь. Человек держал в руке какой-то предмет.
— Он что-то нашел, — громко произнес Брумхолл, инстинктивно зашагав вперед, хотя водолаз уже приближался к ним, пробираясь через мелководье. Маккечни узнал предмет, не сходя с места, и на него нахлынуло облегчение. Это был дробовик. Что ж, рано или поздно они нашли бы оружие. Даже крабы не стали бы жрать дробовики.
Водолаз снял маску, протягивая ружье. Несмотря на холод, он вспотел.
— Худший пруд из всех, что я обыскивал, шеф, — слабо улыбнулся он.
— Это озеро, — с раздражением в голосе вмешался Маккечни. — Морское озеро.
— Да хоть Женевское, — огрызнулся водолаз. — Там внизу черно, как ночью.
— Где находилось ружье? — спросил Брумхолл, опытным глазом разглядывая дробовик «Пурди».
— В камышах. Оно даже не погрузилось в тину. Будто хозяин прислонил его, а сам решил отлить.
— И больше ничего?
— Ничего.
— Должно быть два ружья.
— Послушайте, шеф, я не служу в вашей гребаной полиции. Просто ныряние — это мое хобби, и я согласился помочь. Я сделал все, что мог, но если вы недовольны, можете взять мое снаряжение и нырять сами. Потому что больше я туда не полезу.
— Ладно, ладно, — проворчал Брумхолл, — я верю, что вы сделали все, что могли. Завтра утром полицейские водолазы проведут тщательный осмотр. Просто дело в том, что были два человека, оба с дробовиками. Маккечни, какова вероятность, что завтра мы обнаружим тела?
— Нашли чего спросить, — глухо рассмеялся помещик. — Понятия не имею. Однажды в озере утонул парень. Прошло несколько дней, прежде чем его тело вынесло на берег. Некоторые говорят, что озеро бездонное. Я не собираюсь это опровергать. В любом случае, разве мы не слишком самонадеянны? То, что мы нашли дробовик, еще не значит, что Райленд и Барретт утонули. Может, все это — инсценировка. Они не первые, кто пытался внушить всем, что погиб. И в любом случае собака не утонула бы вместе с ними. По крайней мере, это маловероятно.
Главный инспектор Брумхолл ничего не ответил. Несмотря на то, что владелец поместья Кранларич ему не нравился, полицейскому пришлось признаться себе, что помещик прав. Действительно, что случилось с псом?
К поисковой группе присоединились офицеры со служебной собакой. Кинолог, дородный сержант, сопел — он имел привычку так делать, когда возвращался с пустыми руками.
— Совсем ничего, сэр, — обратился он к Брумхоллу.
— Что ж, придется нам отложить поиски до завтра, — печально поморщился главный инспектор. — Туман быстро сгущается. Но тем временем мы можем задать несколько вопросов в деревне. Может, кто-то там видел их.
— Очень сомневаюсь. — Маккечни отвернулся. — Послушайте совет, инспектор. Если хотите что-то выяснить, не стоит расспрашивать жителей Кранларича. Если они даже знают что-то, они не расскажут… из принципа.
Брумхолл хмыкнул.
— По всей вероятности, мне придется завтра получить от вас показания, мистер Маккечни, — резко произнес он, — и я буду признателен, если…
— Не беспокойтесь, — отозвался помещик через плечо, — я никуда не денусь.
* * *
— Мы нашли второе ружье, мистер Маккечни.
Помещик поднял взгляд от своего стола и нахмурился, увидев старшего инспектора Брумхолла, стоящего у него в кабинете. Черт бы побрал этого парня! Даже не имеет привычки стучать. Резкое замечание уже было готово слететь с языка Брюса Маккечни, но он с трудом сдержался. Помещик хотел, чтобы полицейские покинули Кранларич как можно быстрее, и не собирался добиваться этого, чиня им препятствия и оскорбляя. Каким-то образом он сумел заставить себя улыбнуться.
— Я должен похвалить вашего водолаза за эффективность работы, инспектор, — сказал он. — Как я понимаю, вы нашли ружье в озере?
— Да, почти там же, где и первое. Только это было в тине… Будто что-то тяжелое вдавило его туда. Приклад треснул, дула помяты и поцарапаны. Что, по-вашему, могло такое сделать? Будто слон наступил.
— Хм, правда не могу сказать. Но ружье — довольно хрупкая вещь, если с ним неправильно обращаться, инспектор. Легкий удар о камень может привести к вмятине. Падение может вызвать трещину приклада.
— Не такие вмятины и трещины, Маккечни. И все же гадать бесполезно. Наши эксперты-криминалисты, несомненно, получат ответ.
«Сомневаюсь», — подумал Маккечни и снова улыбнулся. По крайней мере, во время поисков водолаз не заметил крабов и не стал их жертвой, что привело бы к полномасштабному осмотру озера, возможно с помощью батисфер.
— Что ж, на данный момент нет никаких доказательств того, что двое мужчин утонули. — Брумхолл опустился в кресло без предложения сесть. Помещик снова сумел сдержать нарастающий гнев.
— И?
— Возможно, в том, что вы сказали вчера, был какой-то смысл. Я про попытку сымитировать несчастный случай.
— Они наверняка появятся в Австралии, — произнес Брюс Маккечни, внутренне ликуя.
— Или вообще не появятся. В любом случае на ближайшее время мы вас покинем. Никто в деревне не помнит, чтобы видел их. Они будут числиться пропавшими без вести, все полицейские силы уже уведомлены. Но, возможно, нам придется вернуться сюда, в зависимости от того, что выяснится.
«Угроза миновала», — решил помещик, слушая затихающие в коридоре шаги Брумхолла. Полицейский не признает поражения. Он будет рад любому предлогу, чтобы вернуться, особенно с ордером на полный обыск. Назойливый во всех отношениях тип.
Маккечни стоял и смотрел в большое окно с видом на озеро. Туман медленно поднимался, как занавес в конце акта. Полиция ушла, но крабы по-прежнему были там. Они ждали. Но чего? Помещик вздрогнул, хотя внутренне восхищался этими ракообразными. Идеальные убийцы. Знают, как заметать следы.
* * *
— А теперь послушайте, Маккечни, я хочу знать, что случилось с моим братом. И с Полом Барреттом!
Помещик внимательно изучал молодого человека, сидящего перед ним. Джон Райленд походил на пропавшего Фила как внешне, так и характером. Он был моложе, года на три или четыре, но такой же упрямый. Его целеустремленность граничила с безрассудством.
— Дорогой мой, если хотите знать то немногое, что удалось выяснить, предлагаю вам связаться с полицией Дамфриса, — резко ответил Брюс Маккечни. — Как бы сильно я ни хотел вам помочь…
— Вам нет до этого никакого дела! — прорычал Джон Райленд, наклоняясь над столом. — Я уже разговаривал с главным инспектором Брумхоллом. Я знаю, что в озере были найдены ружья. Но мой брат и Барретт были хорошими пловцами, у них не было причин совершать самоубийство, и, даже если с ними что-то случилось, где Тоби, спаниель? Похоже, никто не в состоянии объяснить его исчезновение.
— Думаю, они забрали его туда, куда уехали сами. — Едва Брюс Маккечни произнес это, как тут же пожалел о своих словах.
Райленд внезапно схватил помещика за воротник и потащил через стол, давящегося и задыхающегося.
— Ты чертов ублюдок! — Райленд угрожающе вскинул другую руку и сжал ее в кулак. — Я тебе всю рожу разобью!
Затем он медленно отпустил Маккечни, и тот, тяжело дыша, опустился в кресло.
— Зря вы так, мистер Райленд, — прохрипел он.
— Еще одна подобная шутка, и вы окажетесь в больнице, в лучшем случае.
— Подобные угрозы могут доставить вам массу неприятностей. А теперь проваливайте с моей территории.
— Ни за что. Я приехал из Лондона, чтобы найти брата и Пола Барретта. Они исчезли в поместье Кранларич, и именно здесь я буду их искать, разрешите вы мне это или нет.
— Полиция уже обыскала Лох-Мерс с помощью водолаза. Они нашли ружья. Больше ничего.
— Все это мне известно. Одно из ружей, «Когсвелл-Харрисон» моего брата, сильно повреждено. Такое невозможно при обычном несчастном случае. У вас есть какие-либо соображения насчет того, что могло случиться, мистер Маккечни?
— Совершенно никаких.
Джон Райленд замолчал, с огромным трудом взяв себя в руки. Он ничего не добьется, если попытается устроить взбучку этому типу. Как бы Джон ни ненавидел себя за это, он изменил свое поведение.
— Послушайте, — слабо улыбнулся Райленд, — я извиняюсь, мистер Маккечни. Не имел права так себя вести. Просто… я сильно перенервничал. Жена моего брата с ума сходит. У него двое маленьких детей, поэтому я должен найти Фила. Он просто не из тех, кто совершает глупости. Вы мне поможете?
— Я правда не знаю, чем именно.
— Просто предоставьте мне в Кранлариче свободу действий.
— Я же сказал, вы ничего здесь не найдете. Полиция провела тщательный осмотр. Вашего брата нет в этом поместье. Если же тело находится в Лох-Мерсе, озеро явит его рано или поздно.
— Я хотел бы забронировать себе здесь номер. Останусь на пару дней. Кто знает, может, что-нибудь найду.
«Может, и найдешь», — мысленно произнес Маккечни, неспешно поправляя воротник, доставая сигару из кожаного футляра и закуривая.
— Это невозможно, — наконец ответил он. — Свободных номеров нет. Все заняты.
— Были заняты, — поправил его Райленд. — Я точно знаю, что остальные трое мужчин, составлявшие охотничью группу, собрали вещи и уехали домой. Я готов заплатить полную цену, но охотиться не собираюсь.
— Я же сказал, что это невозможно. Свободных номеров нет.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. — Джон Райленд медленно поднялся с кресла. — Я забронирую номер в деревенском отеле. Но я хочу хорошенько осмотреть ваше озеро.
— Если вы проникнете туда, мой егерь, в соответствии с законом, выдворит вас с территории поместья.
— Он, конечно, может попробовать. — Райленд открыл дверь и снова повернулся к помещику. — Но особо не надейтесь. По-моему, вы притворяетесь, что ничего не знаете. Вы пытаетесь что-то утаить, и если это так, то я сделаю все возможное, чтобы раскрыть это.
Рассерженный молодой человек исчез, хлопнув дверью. Трясущимися руками Брюс Маккечни налил себе бренди из бара, выпил янтарную жидкость одним глотком и снова наполнил бокал. Черт возьми, он никого не боялся. И все же у него было чувство, что Джон Райленд собирается доставить ему немало неприятностей.
* * *
На этот раз у Маккечни не было настроения для секса. Слишком много забот. Но он уже три дня не появлялся в «Благородном олене», и Кристина начинала беспокоиться. Она звонила ранее вечером, и он знал, что обязательно должен навестить ее. Маккечни нуждался в ней. Особенно если Райленд забронировал там номер. Помещик должен отслеживать все его движения.
Кристина делала все, чтобы его возбудить. Прежние усилия с треском провалились: тонкие пальцы девушки не вызывали существенных реакций в нижних областях его тела. Теперь она лежала рядом, положив голову ему на живот, и обрабатывала губами и языком. Маккечни отчаянно пытался угодить ей, стараясь выбросить из головы мысли о крабах и Райленде, думая только об этой крошке и всем, что она могла предложить в плане физических отношений. Но у него не получалось.
Кристина оторвалась от вялого члена и встретилась с Маккечни взглядом. В ее темных глазах не было гнева, лишь разочарование и излишнее любопытство.
— Что такое, Брюс? — прошептала она и медленно переместилась так, что ее лицо оказалось прямо напротив его. — Раньше ты никогда не был таким со мной. Все дело в озере, тех двух пропавших парнях и всей этой полицейской возне, верно? Но это же не твоя вина. Не ты же помог им утонуть.
— Парень по фамилии Райленд заселился сюда? — спросил он, пытаясь звучать беззаботно и разминая пальцами ее торчащие соски.
— Да. А что?
— Просто спросил. Это брат одного из пропавших. Он проводит собственное расследование.
— Ну и что с того?
— Я просто не хочу, чтобы он слонялся по поместью Кранларич и всем надоедал.
— Но тебе нечего бояться. Ты же не пытаешься ничего скрывать. Или пытаешься, Брюс? В последнее время про Лох-Мерс говорят много странного. Там же ничего не происходит, верно?
— Конечно, нет.
— Тогда тебе не нужно беспокоиться насчет Джона Райленда, не так ли?
— Так тебе даже имя его известно!
— Ревнуешь?
— Этот ублюдок пытался меня побить. Угрожал мне. Если он думает, что будет заниматься здесь самоуправством…
— Похоже, он из тех, кто может быть очень хорош в постели. — Ее глаза насмешливо сверкнули, неудовлетворенные желания взяли верх.
Внезапно внутри у Брюса Маккечни будто что-то щелкнуло. Тлеющая ненависть к Джону Райленду вспыхнула с полной силой, и он больше не мог контролировать свои действия. Маккечни отвел назад правую руку и со всего размаха ударил по лицу сидящую на нем девушку — звук походил на пистолетный выстрел. Кристина отлетела назад, распластавшись у ног помещика, и похотливо раскинула свои, снова безмолвно упрекая Маккечни в неудовлетворении ее основных желаний. Рука Кристины взметнулась к разбитой губе, во рту появился привкус крови.
— О боже, — захныкала она. — Ты ублюдок. А ведь я могла выйти за тебя замуж.
— Этому не бывать, — ухмыльнулся он, свешивая ноги с кровати и одновременно хватая рубашку. — Ты определенно погрязла в своих фантазиях. Жители деревни правы. Ты моя любовница. Моя шлюха. И больше ничего.
— Шлюха для тебя бесполезна, — усмехнулась она. — У тебя даже не стоит. Когда этот слух разнесется, в Кранлариче все ухохочутся. Член у нашего могучего помещика, когда тот лежит в постели с девчонкой моложе его на двадцать лет, болтается, как маленький мягкий кусочек водорослей. А когда хозяин Кранларича возвращается домой, ей приходится заниматься самоудовлетворением. Боже мой, как они будут смеяться, Брюс Маккечни!
Его заметно трясло от гнева, пока он одевался, стоя к ней спиной.
— И я рада, что избавилась от тебя! — крикнула Кристина вслед помещику, когда тот открыл дверь и стал спускаться по лестнице. — Что-то происходит на озере Лох-Мерс, и я не хочу в этом участвовать. Не вздумай приползти ко мне искать укрытие, когда запахнет жареным.
Спотыкаясь, Маккечни вышел на дорогу, забрался в поджидающий его «Рэндж-Ровер» и повернул ключ зажигания. Чертова тупая сука, чертов Райленд, чертовы крабы. Брюс Маккечни всем отомстит. Он никому не позволит артачиться перед ним подобно необъезженной лошади. Все они заплатят, и потом поместье Кранларич вернется к нормальной жизни. Его охотничья империя восстанет из пепла бедствий, как феникс.
5
Кристина Блэкло трепетала в объятиях молодого человека. Давно уже дочь хозяина «Благородного оленя» не целовал мужчина ее возраста. Воспоминания о Брюсе Маккечни все еще прятались в глубинах разума Кристины, пугая, словно ночные упыри, теперь, когда она увидела все последствия их отношений.
Джон Райленд сидел рядом с ней на кровати. Оба они еще не разделись, хотя пара пуговиц на блузке Кристины была расстегнута. Даже этот маленький знак его влечения взволновал девушку больше, чем помещик за все время их отношений. Возможно, сегодня они не зайдут дальше этого. Но будут и другие встречи. Кристина была уверена, что это лишь начало.
Они снова стали целоваться, и Джон Райленд прильнул к ее телу так, будто на самом деле в ней нуждался. Она пришла к выводу, что, вероятно, так оно и есть. По крайней мере, пока судьба его брата не определена. И Кристина воспользуется этим временем в полной мере.
— В окрестностях Лох-Мерса происходит что-то странное, — сказал он, отстранившись и уставившись в пол с обеспокоенным выражением лица.
— Думаю, ты прав.
— Предлагаю нам раскрыть карты и быть откровенными друг с другом.
— Согласна. Но надеюсь, ты еще долго не вернешься в Лондон.
— Очень в этом сомневаюсь.
— Ты женат?
— Разведен. Не сложилось. Два года блаженства, шесть месяцев ада, и теперь все кончено. Или будет кончено в скором времени.
— Мне очень жаль. — Втайне Кристина была рада. Она знала, что Джон Райленд говорит правду. Он был честным человеком. А еще решительным и сексуальным. Возможно, завтра в это время они уже будут заниматься любовью.
— Послушай, предлагаю тебе рассказать мне то, что ты знаешь.
— Боюсь, знаю я немного. — Кристина застенчиво, словно извиняясь, улыбнулась. — По вечерам, когда работаю в баре, слышу много местных сплетен. Тебе нужно поговорить с Фредди Ло.
— Кто это?
— Местный браконьер. Знает каждый дюйм поместья Кранларич. Лучше, чем сам помещик. И Фредди утверждает, что несколько недель назад пережил довольно неприятный опыт. Он считает, что в большом ручье, который впадает в озеро, обитает гигантский краб.
— Да это просто смешно!
— Я тоже так думаю. Но местные, как правило, побаиваются озера Лох-Мерс. Они вечно страдают суевериями, даже при свете дня, но никто не пойдет к озеру с наступлением темноты. Спроси, и тебе расскажут. Жители не смогут предложить ничего конкретного, но они очень напуганы. Главным образом из-за Маккечни. Он настоящая свинья, если попадешь к нему в немилость.
Джон рассказал Кристине о своей встрече с помещиком.
— Жаль, меня там не было, — с заметным ехидством сказала она. — Этот ублюдок ударил меня. Я думала, что, возможно, однажды Маккечни женится на мне, но, очевидно, он не собирался этого делать. Что ж, теперь я не выйду за него даже ради всех его миллионов. Он злой человек.
— Где мне найти Фредди Ло?
— Полуразвалившийся дом в конце улицы, слева. Хотя уже почти полночь.
— Судя по тому, что ты мне сказала, он привык ложиться поздно. Он будет дома, если не ушел браконьерствовать.
— Сомневаюсь, что Фредди куда-то пойдет. Он получил крепкую взбучку от кранларичских егерей и еще не полностью оклемался. А разве до утра не потерпит?
— Я не успокоюсь, пока не поговорю с ним. Мой брат пропал. Возможно, он в смертельной опасности… или даже мертв. Я должен найти его как можно быстрее.
— Удачи, — улыбнулась Кристина. — Но будь осторожен, Джон. Пожалуйста. Это много значит для меня.
— Я вернусь, — кивнул он и открыл дверь. — Обещаю.
* * *
Райленду пришлось колотить в дверь минут пять, прежде чем он услышал внутри ветхого дома какое-то движение. Под дверью показался свет, и в коридоре раздались шаркающие шаги.
— Кто там?
— Я Райленд. Меня послала Кристина Блэкло. Извините, что вас побеспокоил, но это очень срочно.
Дверь с трудом открылась, и Райленд впервые увидел Фредди Ло. На осунувшемся лице старика все еще были видны следы побоев. Взгляд у него был робкий. Испуганный.
— Чего тебе надо в столь позднее время, парень?
— Я должен поговорить с вами. Дело очень срочное.
Дверь открылась чуть шире. Райленд увидел тощую фигуру, скрюченную и высохшую, с заостренными чертами лица. Один глаз был выпучен и пристально смотрел на него, другой почти закрыт.
— Тебе лучше зайти. — Старик придержал дверь. Райленд протиснулся мимо него, сморщив нос от стоявшего внутри едкого запаха. Узкий коридор вел прямо в гостиную, заваленную рыболовными сетями, браконьерским снаряжением, немытой посудой и грязной одеждой.
— Ну, парень, что за беда стряслась?
— Я хотел бы попросить у вас помощи. — Джон Райленд сел в свободное кресло. Он решил не торопиться и сперва успокоить старика. — Вы слышали о моем брате, одном из двух пропавших у озера Лох-Мерс мужчин?
— Ага. Твой брат, да? Плохо дело. Очень плохо.
— Я хочу его найти.
Фредди Ло потупился и смущенно зашаркал ногами. Когда он снова посмотрел на Райленда, тот заметил, что к старику вернулась тревога, глаза закатились, так что стало видно одни белки.
— Но я не могу вам помочь, мистер… мистер Райленд, — пробормотал браконьер.
— Думаю, сможете. — Молодой человек подался вперед и уставился старику в лицо, сознательно задержав взгляд. — Кристина говорит, что вы сможете. Говорит, вы что-то знаете о том, что происходит в Кранлариче.
— Я ничего не знаю. Совсем ничего.
— Ничего? А что насчет краба, гигантского, который был в ручье?
Ло вздрогнул и сглотнул.
— Я не уверен. Было темно, понимаете. Может, это была выдра.
— Я так не думаю. Не то чтобы я верю в каких-то там чудовищ, но происходит что-то странное, не находите, мистер Ло?
— Ага, что-то странное, но я не хочу лезть в это дело. Больше я в поместье Кранларич ни ногой.
— Перестаньте, — рассмеялся Райленд, — браконьерство у вас в крови. Вы не бросите им заниматься. И где еще здесь браконьерствовать? Разве что перебраться через горы и уйти вглубь материка?
— Ну, в следующем сезоне, может быть. Но сейчас я сыт по горло.
— Я хочу, чтобы вы пошли со мной туда, Фредди. Завтра ночью, пока луна еще полная. Просто подождем и понаблюдаем, посмотрим, что произойдет… если вообще произойдет.
— Не-е. — Старик надул губы и покачал головой, напомнив Райленду марионетку. Худая, жилистая шея, казалось, с трудом поддерживала череп. — Нет, даже ради всей форели и лосося, которые приплывают с моря.
— Тогда, может, за пятьдесят фунтов? Пятерками. Половина — вперед, половина — по возвращении. Легкие деньги. Может, мы вообще ничего не увидим.
Фредди Ло замолчал и снова уставился в пол, внутри него явно происходила борьба. Он вспомнил ту ночь на ручье, страшный побег от опасности. Затем подумал о деньгах. Без браконьерства у него не будет средств на жизнь.
— Это заманчивое предложение, мистер Райленд, — медленно и осторожно произнес он. — Может, лишь один раз. Но только до озера. К большому ручью я вас не поведу, даже за пятьдесят фунтов.
— Хорошо. — Райленд вздохнул с облегчением. — По рукам. Завтра ночью. Я зайду за вами около одиннадцати. Я всего лишь хочу найти какую-нибудь точку обзора в той части озера, где пропали брат с его другом, какое-нибудь укромное место, где мы могли бы спрятаться часа на два на три.
— Там полно укромных местечек. Но я сделаю это только один раз. Не просите меня пойти во второй, мистер. Даже за сотку не пойду.
— Только один раз, — пообещал Джон Райленд, встал и поспешил к выходу, опасаясь, что старик передумает. — Тогда увидимся завтра, около одиннадцати вечера. А я возьму фляжку чего-нибудь, чтобы согреться.
Фредди Ло улыбнулся. Это был приятный бонус.
* * *
Туман сгущался, когда Джон Райленд покинул отель «Благородный олень» и направился по пустынной деревенской улице к полуразрушенному дому. Он посмотрел на небо. Над Криффелом уже показалась луна — оранжевый шар, который постепенно становился серебристым, поднимаясь выше в ночное небо. Черт бы побрал этот туман. Он не рассеивался с момента прибытия в Кранларич Джона, который сегодня ночью мог бы обойтись без него. Видимость сократилась до двадцати ярдов. У воды будет еще меньше.
Фредди Ло был уже наготове и вышел из дома навстречу Райленду. Браконьер надел длинную высокопрочную куртку, пережившую много сезонов, мягкую фетровую шляпу и короткие сапоги.
— Сапоги протекают, поэтому по воде не пойдем, — пробормотал он. Фредди Ло ни за что не согласился бы приблизиться к большому ручью.
Они шли в тишине, изо ртов вырывался пар. Наконец Джон Райленд и Фредди Ло подошли к забору из колючей проволоки. Браконьер пролез под ним с удивительным проворством, извиваясь так, что ни один шип не задел его одежду. Райленд полез поверху, зацепился штанами и выругался себе под нос.
Теперь они были в полной темноте, окружающие их ели заслоняли собой луну и не пропускали ее свет. Райленд скорее чувствовал, чем слышал движение своего спутника и слепо следовал за ним. Старик не нуждался в путеводном свете. Он шел по протоптанной кроличьей тропе, которой ходил уже бесчисленное множество раз. Мужчины продолжали путь молча, низко висящие ветки задевали их лица. Через несколько минут они снова вышли на открытое пространство, перед ними вытянулся покатый луговой участок. Висящий дальше в ложбинах туман образовывал плотную завесу.
— Озеро примерно в двухстах ярдах перед нами, — прошептал Ло.
— Ведите, — ответил Райленд и по необъяснимой причине вдруг сильно содрогнулся. Было во всей этой обстановке что-то жуткое, накладывающее отпечаток на абсолютное великолепие лунной ночи. Вокруг стояла тишина. Не было слышно ни одной ночной птицы, будто все живое покинуло это место. Преобладала атмосфера страха, простиравшаяся дальше гор, словно весь мир ждал, что что-то случится. Аура зла расползалась над землей вместе с густым туманом.
Фредди Ло остановился так внезапно, что Райленд на него натолкнулся. Последний увидел кромку воды, всего в десяти ярдах от них, покрытые слизью камни поблескивали в лунном свете.
— Вот мы и пришли, — пробормотал Ло. — Хотя туман становится все плотнее. Оставаться нет смысла. Мы ничего не увидим.
— Мы остаемся, — коротко ответил Райленд. — Есть туман или нет.
— Поступайте, как хотите.
— На самом деле, думаю, нам лучше разделиться. Так мы сможем расширить зону наблюдения.
Браконьер облизнул губы и вытер их тыльной стороной ладони. Ему совсем не нравилась эта идея. Перспектива остаться здесь в одиночестве пугала его.
— Нет никакого смысла… — нерешительно начал Фредди Ло.
— Нет, есть. Послушайте, я не хочу, чтобы мы отходили друг от друга на полмили. Ярдов ста будет достаточно. Предположим, я останусь здесь, а вы продвинетесь чуть дальше вдоль этого берега. Выберите себе укромное местечко. И если я вам понадоблюсь, то тут же прибегу.
— Ладно. — Фредди Ло сплюнул на землю. — Но если рядом окажутся твари вроде той, которую я видел на ручье, вы мне вряд ли поможете, мистер Райленд, при всем уважении.
Джон Райленд посмотрел старику вслед, через считаные секунды тот растворился в сером тумане. Было совершенно очевидно, что браконьер до смерти напуган и действительно верит в существование огромных крабов.
Райленд огляделся. Укрытий было много, в основном камни. Он мог бы отойти на пару ярдов и встать на краю леса, но оттуда нельзя будет наблюдать за водой. Райленд закурил сигарету, глубоко затянулся и медленно выпустил дым. Боже, как же здесь жутко. Впрочем, он сам себя накручивает. Главным образом потому, что Фил и Пол пропали где-то возле этого озера. Они могли утонуть, тела погрузились в растущие на дне водоросли, и водолазы их не заметили. Тоби тоже. Это было самое странное, но Райленд не собирался разгадывать эту загадку, оставаясь в безопасном отеле «Благородный олень».
Он сел, прислонившись спиной к камню. Его мысли вернулись к Кристине Блэкло. В ней было что-то, что ему определенно нравилось. Завтра он ляжет с ней в постель. Это была приятная мысль. Успокаивающая. Она вызвала легкое шевеление у него в штанах.
Время шло. Над низко стелющимся туманом медленно ползла к зениту луна.
* * *
Брюсу Маккечни было не по себе. Остальные домочадцы легли спать более часа назад, но он сидел в своем кабинете, покусывая незажженную сигару. Лампа была выключена, шторы раздвинуты, призрачный туман медленно перекрывал неземной лунный свет. Помещик невольно поежился, хотя его беспокоили не думы о призраках давно умерших предков и фермеров, разгуливающих по его поместью, а мысли о реальной опасности, таящейся в глубинах озера Лох-Мерс.
Конечно, гигантские крабы не останутся в озере, когда у них есть просторные океаны. Принимая во внимание предположение, что эти твари удалились от последствий ядерного взрыва, как и все другие виды, которые были обнаружены у западного побережья Шотландии, они должны будут когда-нибудь двинуться дальше. Маккечни попытался утешиться этой мыслью. Возможно, они уже ушли. Поведение крабов зависело от луны, и они были более активными в период полнолуния. Возможно, ракообразные вернулись через подземный туннель. Если так, его проблемы решены. Но он должен знать, так или иначе. Черт бы побрал этот туман. Без него помещик мог бы сидеть здесь, в своем безопасном кабинете, и наблюдать за признаками движения на озере.
Маккечни встал. Он знал, что не успокоится, пока не увидит сам. Ему не улыбалась такая перспектива. Пройдя в другой конец комнаты, Маккечни открыл высокий оружейный шкаф из красного дерева, висящий на стене. Света было достаточно, чтобы он мог рассмотреть отдельные виды оружия. Пара винтовок двенадцатого калибра, одно ружье двадцать второго и одно двести сорокового. Он поднял последнее, взвесил его в руках, отметил превосходный баланс, мастерскую работу, воплощенную в дизайне. Маккечни не раз валил из него оленя с сотни ярдов в лощине. Оленя! А то крабы. Совсем другое дело. Ружье придавало ему ощущение превосходства над всеми живыми тварями. Он тайно поклонялся огнестрельному оружию. Найдя коробку с патронами, Маккечни бросил содержимое в карман твидовой куртки.
Через несколько минут он украдкой выскользнул в ночь.
* * *
Фредди Ло было холодно. Он дрожал, зубы у него стучали. А еще старик боялся. Очень боялся. Не было слышно ни звука. Было важно уже то, что все не так, как должно быть. Почему в середине озера не крякают утки? Фредди Ло пытался сказать себе, что туман заставил их приземлиться где-то в другом месте, но он знал: это не так, ведь серая завеса поднялась лишь спустя много времени после перелета.
Часов у старика не было, но он мог определить приблизительное время по положению луны, разглядывая серебристый шар сквозь клубящийся туман. Было где-то между двумя и тремя часами ночи. Они находились здесь более трех часов. Лишь мысль о деньгах мешала Фредди Ло пойти и сказать своему спутнику, что уже хватит. Двадцать пять фунтов лежали на серванте у него в гостиной. Задаток. На рассвете сумма удвоится. Он надеялся, что это произойдет раньше.
Холод уже не казался таким сильным. Его веки тяжелели. Сонливость была нередким явлением при ночном дежурстве, хотя и опасным. Существовал риск подхватить пневмонию. Иногда во время летних месяцев Фредди спал на вереске. Он помнил мягкую упругость этого природного ложа, сладкий запах черники. Его потянуло в сон. Старик пытался сопротивляться, но тщетно.
Ему снилась душистая августовская ночь. С холмов доносились крики птиц — кулики размножались там все лето. Тявкал лис. Большой ручей. Атмосфера снова изменилась. Повсеместная безмятежность рассеивалась. Большой ручей. Пристально глядящие глаза. Бесформенная фигура возникает из теней. Крошечные красные глазки гипнотизируют его, удерживают, не дают убежать. Абсолютный невыразимый ужас охватывает его и парализует каждую мышцу.
Фредди наблюдал. Теперь тварь была ближе, злобно глядящая морда находилась всего в ярде от его лица. Поднялась клешня, большая, как коса, и такая же острая. Он почувствовал, как она коснулась его шеи, ощутил струйку теплой крови. И в этот момент старик понял, что не спит. Все происходит на самом деле!
Фредди Ло не смог даже закричать. Он хотел закрыть глаза и ничего не видеть, но не смог этого сделать. Браконьера тащили вперед. Вода была ему по грудь, затем по шею, кровь растекалась в воде, забрызгивала дьявольскую морду перед ним. Две головы над поверхностью смотрели друг на друга, одна демонстрировала человеческий страх, другая — ненависть ракообразного. Затем они скрылись под водой, продолжая безмолвное знакомство. Фредди хотел умереть, но Создатель, казалось, не спешил прибрать его к рукам. Красная вода пенилась вокруг. Там были и другие крабы, сердитые на жадного собрата, лишившего их добычи. Беспорядочно работая клешнями, они тянули упрямые сухожилия, отрывали руки и ноги, жевали и глотали. И наконец для Фредди Ло из кроваво-красного все стало черным.
* * *
Джон Райленд бросил окурок очередной сигареты в воду и встал. Потопал ногами и потер руки. Взглянул на часы — они показывали двадцать пять минут пятого. Луна уже убывала. По-прежнему ни малейшего движения.
Он тихо свистнул. Не было никакого смысла в дальнейшем дежурстве. Старик заработал свои деньги. Что бы ни обитало на озере Лох-Мерс, сегодня оно спало. Не то чтобы молодой человек действительно верил в историю о крабах, но нужно было исключить все невозможное и невероятное.
Райленд снова свистнул. Никакого ответного сигнала или движения. Он попытался всмотреться в серебристо-серую мглу, но зрение было ограничено до трех или четырех ярдов.
— Фредди, — тихо позвал Райленд. — Пора уходить.
Он был озадачен и обеспокоен. Черт, а если старик поскользнулся в воде и утонул? Однако тогда было бы слышно, как он плещется. Возможно, старик уснул. Райленд двинулся в том направлении, куда ушел браконьер.
Через сто ярдов молодой человек остановился и снова свистнул. Никакого ответа.
«Старый хрыч развел меня, — решил он, и эта мысль вызвала у него облегчение. — Он свалил домой. Что ж, пойду подниму его с постели».
Рассердившийся Джон Райленд двинулся в обратный путь, осторожно шагая вдоль каменистого берега Лох-Мерса. Молодой человек так старался найти дорогу назад без помощи проводника, что не заметил лица, которое смотрело на него из-за огромного валуна. Прищуренные глаза посуровели, когда узнали брата Фила Райленда.
Брюс Маккечни сжал ружье так, что костяшки пальцев побелели. Он вскинул было его к плечу, но затем снова опустил. Многовековой инстинкт убить врага едва не взял верх над здравым смыслом.
— И какого черта он здесь ползает? — пробормотал Маккечни себе под нос. — Назойливый ублюдок.
Через несколько секунд туман поглотил лондонца. Помещик тихо рассмеялся. Да, пора идти домой. Маккечни был очень доволен этим ночным дежурством. Он был уверен, что крабы вернулись в море. Будь они еще в озере, то наверняка появились бы под полной луной. Никому не нужно знать об их существовании. И Джон Райленд будет всю оставшуюся жизнь ломать голову над тем, что могло случиться с его братом и Полом Барреттом.
Сжимая винтовку под мышкой, Брюс Маккечни отправился обратно в сторону отеля «Кранларич».
* * *
Когда Джон Райленд подошел к дому Фредди Ло, свет внутри не горел. К этому времени его первоначальное облегчение начало сменяться раздражением. Обратный путь через небольшой лес был нелегким. Райленд несколько раз упал, подвернул лодыжку и расцарапал руки и ноги о колючий шиповник.
Он не стал стучать в дверь, а просто толкнул ее. Она скрипнула на петлях. Райленд замер в нерешительности на пороге, внезапно осознав, что старика нет дома. Он не вернулся с озера.
— Фредди, — позвал молодой человек. — Вы здесь?
Он готов был простить браконьера, появись тот сейчас из гостиной, но в доме было тихо. Райленд включил фонарик, и ему потребовалось меньше пары минут, чтобы убедиться, что его спутника нет дома.
Джон Райленд вышел на улицу, на этот раз не в силах принять решение. Должен ли он попробовать вернуться на озеро и поискать пропавшего? Молодой человек сразу отверг эту идею. В таком густом тумане это было бесполезно. Может, при дневном свете? Но тогда ждать придется еще пару часов.
Райленд начал беспокоиться о безопасности Фредди Ло. Этого человека будто похитили ночные демоны, точно так же, как и его брата и Барретта, которые исчезли без следа. За все эти долгие часы ожидания он не слышал ни звука.
Наконец Райленд решился. Утром он первым делом пойдет к Маккечни. Помещик что-то знает, но не хочет в этом признаваться. Что ж, на этот раз он легко не отделается. Каким-нибудь образом Райленд заставит Маккечни рассказать все тому известное.
6
— Простите, сэр, но помещик еще спит. Хотите оставить ему сообщение?
Джон Райленд уставился на невозмутимое лицо Канверса. Он не сомневался, что этот человек говорит правду.
— Я хотел бы, чтобы вы пошли и разбудили его. Скажите, что Джон Райленд хочет немедленно его видеть. Дело очень срочное.
— Простите… — Канверс ахнул, когда Джон оттолкнул его в сторону, глаза у него были выпучены от удивления и негодования: наглый посетитель уже был внутри и направлялся к широкой дубовой лестнице.
— Что, черт возьми, означает это вторжение, мистер Райленд?
Райленд остановился и отвел взгляд. Брюс Маккечни стоял на площадке первого этажа, в шелковом халате, накинутом на зеленую пижаму, светлые волосы были взъерошены, глаза блестели.
— Что происходит?! — рявкнул Джон Райленд, решив, что правителю Кранларича его не запугать так, как тот запугал фермеров и жителей деревни. — Где Фредди Ло? Что вы с ним сделали?
— Дорогой мой, я уже несколько недель не видел этого браконьера. Не знаю и не хочу знать, где он.
— Сегодня примерно до полпятого утра он находился на берегу Лох-Мерса.
— В самом деле? Он не должен был находиться на территории поместья, и, если что-то с ним случилось, это его проблемы.
— Я тоже был сегодня на территории вашего поместья, Маккечни. — Лицо Райленда посуровело, когда он поднял глаза на помещика. — Недалеко от того места, где находился Ло. И он будто испарился.
— И что вы надеялись раздобыть, слоняясь возле озера? Нерестящуюся форель, может быть? Или лосося? Знаете, за ночное браконьерство грозит суровое наказание.
— Бросьте, Маккечни. Мне не интересны ни форель, ни лосось. Мы искали гигантских крабов!
Помещик буравил взглядом стоящего в коридоре человека и даже глазом не моргнул, несмотря на внутреннее потрясение.
— Вы спятили. — Его губы скривились в усмешке. — Я так и подумал тогда, когда вы точно так же вели себя у меня в кабинете. Вас нужно отправить в сумасшедший дом. И если вы немедленно не уберетесь с моей территории, я вызову полицию.
— Что ж, я как раз собирался с ними связаться, — возразил Райленд. — Притом что на озере постоянно пропадают люди, они, несомненно, сделают собственные выводы.
— Убирайтесь!
Райленд круто повернулся. Он слишком импульсивен и ничего не добьется давлением на этого человека. Маккечни дьявольски хитер. Стратегическое отступление было лучшим вариантом. Райленд вернется в отель «Благородный олень» и обдумает план действий.
— Я вам еще покажу! — рявкнул он, проносясь мимо Канверса.
Когда Джон Райленд шел через крытый каменной плиткой двор отеля «Кранларич», он заметил припаркованные машины. «Мерседес», «роллс-ройс» и два «ягуара». Компания богатых гостей заселилась ради недельной охоты. Он не завидовал им. Что бы ни обитало в озере Лох-Мерс, вскоре оно может потребовать новых жертв.
* * *
— Безумие какое-то. Ничего не понимаю, — сказал Райленд Кристине Блэкло, сидя на краю ее кровати.
Дочь хозяина «Благородного оленя» всегда поздно вставала. Ее рабочие часы не способствовали раннему пробуждению. Она протерла глаза и уставилась на симпатичного молодого человека, сжимавшего ее руку.
— И ты думаешь, Фредди говорил правду? Имею в виду, о гигантских крабах.
— Ну, он определенно не лгал намеренно. Конечно, старик мог заблуждаться насчет того, что видел, но я склонен верить, что в озере что-то есть. Не обязательно крабы, но что-то крупное. Маккечни не будет сотрудничать, и у меня нет никаких доказательств, поэтому не остается выхода, кроме как действовать в одиночку.
— Ох, Джон, будь осторожен. Пожалуйста.
— Не беспокойся. — Он похлопал ее по руке, пытаясь подбодрить. — Я не собираюсь делать никаких глупостей. В данный момент меня больше всего беспокоит то, что случилось с Фредди Ло. Разумно предположить, что он разделил участь моего брата и Пола Барретта, но что мне делать? Должен ли я сообщить о его пропаже в полицию, когда он мог уйти сам по себе? Всегда есть вероятность, что он ушел, хотя я не вижу причины для этого.
— Что ж, они обыскали озеро и ничего не нашли, — задумчиво произнесла она, — поэтому повторные поиски вряд ли что-то покажут.
— Эй, туман рассеивается. — Джон встал и подошел к окну. — Солнце разгоняет его.
— Наконец-то.
— Вот что я тебе скажу. — Лучи слабого солнечного света уже пробудили в нем новый интерес к делу. — Я собираюсь осмотреться при дневном свете. Пока поиски велись в условиях, когда с трудом можно было собственный нос разглядеть.
— Если я не могу помешать тебе проникнуть на территорию поместья Кранларич, то хотя бы сделай сначала продуманный шаг.
— Например?
— У подножия Криффела стоит дом пастуха. Маленький каменный домик в небольшой лощине. Пастуха зовут Сэнди Клайн, старик одного возраста с Фредди Ло. Не видела его уже пару лет. Раньше он иногда заглядывал в бар, но какое-то время назад перестал. При Джеймсе Маккечни он пас овец, но Брюс запретил выпас, поскольку он вреден для куропаток. В общем, Сэнди продолжает помогать присматривать за болотами и участвует в весеннем сжигании вереска.
— Нам не нужна помощь людей помещика, — резко возразил Райленд.
— Он не из егерей Маккечни, — поспешила заверить Кристина. — На самом деле, помещика Сэнди терпеть не может. Но он живет здесь, и, если что-то происходит, вполне вероятно, пастух знает об этом.
— Стоит попробовать. — Джон вернулся к кровати и поцеловал Кристину, его рука ненадолго легла ей на грудь, пальцы погладили сквозь нейлон твердые соски. — Я вернусь вечером.
— Буду ждать. — Она закрыла глаза, и их губы встретились.
* * *
В эти дни Сэнди Клайн редко отходил далеко от своего дома. Высокий и худой, в последнее время он сильно сутулился. Из-под форменной фуражки, которую старик носил с утра до вечера и не снимал даже в помещении, выбивались густые седые волосы. Глубокие морщины на лице рассказывали историю скорби по ушедшей жене и обиды за фактическое заточение в этой долине. Он не мог уехать. Ему некуда было идти. Никто не хотел нанимать стареющего пастуха. По крайней мере, здесь у него было жилье и скудная зарплата, но теперь работы осталось мало и приходилось заниматься в основном своими делами.
По лощине эхом разносился стук маленького топора, которым Сэнди колол дрова. Он работал методично. Спешить смысла не было: когда он выполнит эту задачу, ему будет нечем занять оставшуюся часть дня. Старик расколол очередную сосновую чурку, и тут на него упала тень. Он напрягся. В эти дни никто сюда не приходил.
— Мистер Клайн?
Старик медленно повернулся и увидел молодого человека. Сэнди решил, что это один из постояльцев отеля, а может, полицейский. Пару дней назад ему звонил детектив по поводу пропавших людей.
— Да, — медленно произнес пастух, изучая стоящего перед ним человека, — я Сэнди Клайн. И что я могу сделать для вас, мистер… как вас величать?
— Надеюсь, вы можете сделать для меня очень многое, — сказал Райленд, присаживаясь на груду дров. — Вы случайно не видели в последнее время Фредди Ло?
— Фредди Ло. — На лице овцевода отразилось подозрение, ведь никто еще в поместье Кранларич так любезно не интересовался по поводу местонахождения старого браконьера. — Не, давно уже его не видел. Почему вы спрашиваете?
— Потому что этой ночью он исчез на берегу озера Лох-Мерс, где-то между одиннадцатью тридцатью вечера и четырьмя тридцатью утра.
— Упокой Господь его душу. Как и души тех двух людей. — Сэнди Клайн побледнел и покачнулся.
— Один из тех двоих — мой брат. Поэтому я и здесь.
— Тогда позволь мне дать тебе совет, сынок. — Пастух поднял дрожащую руку, указывая на небо, что возвышалось за пиками Криффела. — Уезжай из Кранларича, пока еще можешь, и не вздумай возвращаться!
— Но почему?
— Не твоего ума дело. Просто уезжай… немедленно!
— Думаю, вы знаете, что случилось с Фредди, — осмелился произнести Райленд, — и, возможно, с другими двумя людьми. И уехать меня не заставит ни Маккечни, ни кто-либо еще.
— Не говори, что тебя не предупреждали.
Райленд, помрачнев, поднялся на ноги.
— И меня не отпугнут предупреждения помещицких наемников, — резко произнес он.
— Послушай. — Клайн в замешательстве развел руками. — Я не на содержании у Маккечни, в смысле не на таком, как ты думаешь. Я сжигаю для него вереск, и больше ничего. И я не хочу делать ничего для таких, как он.
— Так вы мне не поможете?
— Я бы хотел, парень. Поверь мне, я бы хотел, но не могу. И полиции не могу рассказать. Они мне не поверят. Увезут и посадят в дурдом, и никто, кроме меня, не будет знать, что я не спятил.
— Другими словами, вы не хотите стать посмешищем, поскольку видели на Лох-Мерсе гигантских крабов?
— Крабов! — Сэнди Клайн прищурился. — Вы сказали «крабов», мистер?
— Да. — Райленд напрягся. — Большие крабы. И в данный момент, как бы нелепо это ни звучало, я склонен думать, что именно они ответственны за исчезновение трех человек и одного кокер-спаниеля.
Наступило молчание. Старик медленно покачал головой.
Наконец он произнес:
— Я видел не крабов. Это было что-то слишком большое. Какая-то многоножка выползла из воды, с кучей лап и без головы. — Он отпрянул под воздействием вновь нахлынувшего ужаса. — Это было что-то неземное. Злобная тварь, порожденная самим адом.
— По-моему, — задумчиво произнес Райленд, — крайне маловероятно, что Лох-Мерс таит в себе больше одного вида гигантских чудовищ. Впрочем, когда вы видели эту… эту многоножку?
— С неделю назад. Я захотел пропустить стаканчик виски и вечером отправился в деревню. Идти приходится мимо озера, другой дороги нет. Я был на восточной стороне, когда увидел это. Вода пошла рябью, как при сильном подводном течении. Я стал наблюдать, а потом увидел. Контур в лунном свете, медленно выбирающийся на берег. До него было ярдов сто или двести. Я поверить не мог своим глазам. Если бы на обратном пути, после стаканчика виски, тогда может быть. Но я еще даже не дошел до деревни. Бежал до самого дома и с тех пор из лощины ни шагу. Именно оно забрало тех двух охотников, а также старого Фредди Ло. Тебе лучше благодарить Господа, что оно не поймало тебя, увидев, как ты слоняешься там после наступления темноты.
Сэнди Клайн закатил глаза и затрясся всем своим тощим телом. Джон Райленд знал, что старик не лжет.
— Я вам верю, — сказал он. — Только не думаю, что вы видели гигантскую водяную многоножку. Вы видели лишь силуэт. Это были крабы. Десятки крабов, размером с собак, возможно выходящие на берег гуськом!
Пастух не ответил. Выплеск эмоций, рассказ о кошмарном происшествии, вымотал его, и он стал медленно оседать, пока не опустился на колоду для рубки дров, уставившись в землю. Прошло какое-то время, прежде чем Клайн снова заговорил.
— Я — старик, мистер. — Пастух поднял глаза на Райленда. Теперь он слабо улыбался. — И мне недолго осталось. Но я не пойду больше на озеро, даже за тысячу фунтов. Даже днем. В следующий раз, когда буду рядом, я буду лежать в гробу по дороге в церковь.
— Что ж, теперь, когда мы знаем наверняка, что в озере что-то есть, следующий шаг — решить, как с этим справиться. Как вы сказали, мистер Клайн, пока мы не можем рассказать нашу историю внешнему миру. Даже деревне Кранларич.
— Уезжайте, мистер, пока еще можете, и оставьте в покое то, что вас не касается.
Райленд понял, что ничто не сможет убедить старика сопровождать его в ночной экспедиции. Никакие деньги не выманят Клайна из этой лощины после наступления темноты. Он не будет просить. Райленд уже чувствовал, что смерть Фредди Ло на его совести. И все же что-то нужно делать. Молодой человек не сомневался, что Фил и Пол тоже мертвы. В тот момент мысль о мести казалась ему банальной, но тем не менее он не собирался возвращаться в Лондон, чтобы принять руководство семейным бизнесом, не сравняв счет. Три человека умерли. В отношении первых двух полиция уже исключила возможность инсценировки. Райленду нужно больше доказательств, прежде чем он предоставит властям информацию о старом браконьере. Но самое главное, могут умереть и другие, и, вероятно, умрут. Невинные жители деревни, дети, играющие возле озера, — все находились в опасности. Пока крабы нападали только ночью. Возможно, скоро они начнут выходить на берег и при дневном свете. Райленд вздохнул. Ответственность за безопасность огромного множества людей лежала на его плечах, и он понятия не имел, что с этим делать.
— Спасибо, мистер Клайн. — Райленд посмотрел на пастуха. — Вы хотя бы подтвердили некоторые слухи… по крайней мере, для меня. Посмотрим, что я смогу сделать с этими крабами.
— Не глупите, мистер. Никто ничего не сможет сделать. Даже Маккечни, чтоб его. Эти твари были посланы сюда. Посланы дьяволом в место столь же злое, как и сам ад. Мы все должны ответить за преступления одного человека. Помещик совершал здесь подлые убийства и должен заплатить цену. И мы тоже. На жителях Кранларича метка смерти. Говорю вам: уезжайте, пока можете, пока не стало слишком поздно!
7
Брюс Маккечни смотрел из окна кабинета на залитый солнечным светом осенний пейзаж. Озеро мирно поблескивало, на аллее под высокими буками лежал золотисто-коричневый ковер из листьев, которые продолжали неспешно оседать на землю, словно снежные хлопья. Не было ни малейшего ветерка.
Помещик сжимал и разжимал кулаки, вены на лбу вздулись, он буквально кипел от гнева. Его глаза были прикованы к извилистой, изрезанной колеями дороге, идущей от отеля Кранларич через всю долину. Маккечни наблюдал за машиной, серебристым «роллс-ройсом», — шофер ехал медленно, пытаясь избежать многочисленных выбоин.
«Ягуар» и «мерседес» покинули стоянку отеля раньше, только его собственный «Рэндж-Ровер» остался на мощеной площадке, как символ запустения. Они уехали, эти богатые охотники с юга, и больше не вернутся. Недовольные клиенты, которые будут рассказывать в своих эксклюзивных клубах о крахе охотничьей империи Кранларич. Охота завершилась, жители деревни сторонились этого места, и не было доступных загонщиков. Ни деньгами, ни запугиванием нельзя было заставить последних гнать куропаток на клиентов. Вчерашняя охота закончилась ничем, когда стрелки сами попытались поднять в воздух птиц. В конце дня разразился скандал, и Маккечни вернул уезжающим клиентам деньги. Это было самое малое, что он мог сделать, пытаясь сохранить репутацию Кранларича в эксклюзивных охотничьих кругах.
Пять гостей, которые должны были прибыть на выходные, аннулировали бронь по телефону. Это никак не было связано с отсутствием птиц. Причиной «пустой» предстоящей недели была шумиха вокруг исчезновения двух стрелков. Слухи циркулировали в высших охотничьих кругах. Это должно было случиться. И всему виной крабы!
Брюс Маккечни сел за стол и положил голову на руки. Его ярость, покипев, угасла. Самоконтроль восторжествовал. Сперва пришел гнев, затем отчаяние, и, наконец, трезвое рассуждение.
Помещик закурил сигару и снова вспомнил недавние события. Как только он поздравил себя с уходом ракообразных из Лох-Мерса, они схватили очередную жертву. Отчасти крабы оказали ему услугу. Последние десять лет Фредди Ло был для него помехой. Но дальнейшее присутствие тварей беспокоило помещика.
Он пришел к решению: если крабы не вернутся в море, их необходимо уничтожить. И уничтожить до того, как публика узнает об их существовании. Но как?
И тут в голову ему пришла идея. Пришла настолько внезапно, что ее простота поразила Маккечни. Он вспомнил прошлогодний инцидент с браконьерством на участке реки Аннан. Банда использовала динамит. Прежде чем на место прибыли инспекторы, браконьеры похитили несколько сотен фунтов лосося. Горожане, находившиеся в нескольких милях оттуда, услышали взрывы и предположили, что начались военные ночные учения или владелец карьера проводил взрывные работы, которые днем были бы опасны.
В поместье Кранларич располагался карьер, заброшенный со времен Джеймса Маккечни. Там оставалось немного динамита.
Помещик улыбнулся. Чем раньше наступит темнота, тем быстрее он сможет приступить к работе. Крабов ждал очень неприятный сюрприз.
* * *
Когда опустилась тьма, Брюс Маккечни вышел из отеля «Кранларич». Его немногочисленные сотрудники были заняты своими делами, поскольку из-за отсутствия гостей не нужно было готовить изысканный ужин и накрывать на стол.
Он быстро шел, неся в руке большой пустой чемодан. Луна не встанет еще пару часов, и Маккечни был благодарен ночной тьме, готовой скрыть его деятельность. Сперва нужно забрать динамит из старого карьера. Он надеялся, что там кое-что осталось и фитили еще рабочие. Маккечни помнил, как мальчишкой бросал зажженные шутихи в ручей. Они шипели, но не гасли. Тогда он еще не понимал, что эти юные выходки в дальнейшем сослужат ему хорошую службу. Под водой даже маленькие взрывы становились мощнее.
Однажды форель, что спряталась за камнем неподалеку от взрыва шутихи, всплыла на поверхность, оглушенная. Ее потом поджарили на костре. На этот раз все было сложнее и гораздо опаснее, однако Маккечни был уверен: ни одно живое существо не сможет уцелеть после того, что он запланировал на эту ночь.
Помещик осторожно спустился по крутому склону, ведущему в карьер. Слабый свет звезд, являвший окружающую местность в виде силуэтов, очерчивал отвесные стены карьера столетней давности. Низкорослые деревья, которые пустили корни на самом краю осыпающегося обрыва, каким-то образом продолжали держаться, из года в год упорно противостояли редким небольшим лавинам, следовавшим за проливными дождями.
Земля выровнялась, и Маккечни увидел симметричный контур рабочего барака — безоконного строения из гофрированного железа и досок. Его пульс участился, когда что-то метнулось прочь при его приближении. Возможно, крыса. Маккечни достал из кармана маленький фонарик и включил его, направив луч прямо перед собой. Теперь светом пользоваться было безопасно.
Дверь оказалась не заперта. Маккечни криво улыбнулся. Она громко заскрипела, когда помещик толкнул ее, сырой несвежий воздух заставил его сморщить нос. Никто не бывал здесь долгое время. Только крысы.
В маленьком огороженном месте были неряшливо поставлены деревянные ящики, покрытые слоем пыли. С потолка свисала паутина. Из ее центра на помещика с любопытством смотрел неподвижно сидящий паук.
Маккечни принялся двигать ящики, стирая пальцами слои грязи. Нашел инструменты, запчасти, пустые коробки. Его охватила тревога. Взрывчатка должна быть где-то здесь. Если только… Маккечни подумал о недавних вспышках терроризма в городах и задался вопросом, не попал ли кранларичский динамит в руки подрывников. А затем он нашел ящик, который искал, новый, невскрытый, с целыми красными пломбами. На нем стояла дата — 1950-ый. Это был год, когда работы в карьере прекратились. Ему повезло.
Маккечни поднял с пола ломик и подсунул его под крышку. Раздался громкий треск, и кусок деревянной крышки отлетел. Этого было вполне достаточно. Помещик посветил фонариком на содержимое ящика.
Восьмидюймовые бруски взрывчатки были уложены аккуратными рядами, запалы подсоединены, все готово для использования.
Маккечни тихо рассмеялся. О большем он не мог и мечтать. Совсем как новенькие. Помещик принялся методично перекладывать содержимое в чемодан. Двух десятков брусков было достаточно для его цели. После того, как они рванут, в озере мало что останется в живых. Жаль только рыбу — форель и лосося, — но ничего не поделаешь. Уничтожение гигантских крабов было приоритетом.
Через пару минут Маккечни вышел из барака, выключил фонарик и принялся выбираться из карьера. Помещик не мог позволить себе рисковать. Обитателям Кранларича он скажет, что этой ночью банда городских браконьеров посетила поместье и взорвала динамитом озеро. Жители деревни не будут задавать слишком много вопросов.
«В том, что тебя не любят, — подумал Маккечни, — иногда можно найти свое преимущество. Это удерживает местный сброд на удобной дистанции».
Путь от карьера до северного берега Лох-Мерса занял больше часа. К тому времени, когда Маккечни добрался до места, где была пришвартована маленькая моторная лодка, он весь вспотел. С облегчением выдохнув, помещик опустил чемодан на землю. Пока все хорошо.
Можно было воспользоваться более крупным судном, предназначенным для рыбной ловли, но у того имелись свои недостатки. Мощный двигатель был слишком шумным. Люди услышат его, особенно прислуга самого Маккечни. Гребная лодка управляющего поместьем была тихой, но слишком медленной.
Перед тем, как начать, помещик остановился на пару минут, чтобы перевести дух. Внезапная мысль пришла ему в голову, и на мгновение возникло желание отказаться от всей затеи. А что, если… что, если крабы
где-то рядом, тихо ждут в зарослях, когда он отплывет подальше от берега? Перспектива была пугающей. Вселяла ужас. Здесь, в темноте, помещик мог исчезнуть без следа, точно так же, как Фил Райленд, Пол Барретт и Фредди Ло.
Маккечни с трудом взял себя в руки. Маловероятно, что крабы начнут действовать до восхода луны. И все же в этой жизни ничего стоящего нельзя получить без доли риска. Маккечни пришлось организовать убийство брата, иначе сейчас он не был бы помещиком Кранларича. Вся его жизнь — череда отчаянных афер, таких же, как сегодняшняя. И не было оснований полагать, что на этот раз удача его подведет.
Двигатель завелся с первого же рывка, и лодка начала медленно удаляться от берега, скользя сквозь камыши. Маккечни сидел за штурвалом и смотрел вперед — по отражению на воде он понимал, куда движется.
Десять минут спустя, переведя двигатель на холостой ход, помещик вынул из чемодана первый брусок динамита и поднес зажигалку к фитилю. Шнур зашипел, и Маккечни, бросив динамит за борт, стал наблюдать, как тот исчезает за шлейфом подводных искр. Теперь нужно поспешить.
Он дал полный газ, сделал еще одну остановку, поджег и бросил очередной брусок динамита, затем двинулся дальше. Его прошиб пот. На каждом смертоносном цилиндре было по получасовому запалу. Не то чтобы подводный взрыв мог как-нибудь навредить ему в лодке, но… он мог потревожить и привести в ярость всех крабов, которые окажутся вне зоны досягаемости. Канверс или Джо Кинлет могут услышать приглушенные взрывы и придут посмотреть, в чем дело. Много чего может пойти не так.
Лодка оставляла за собой белый пенный след. Помещик управлял судном одной рукой, поджигал бруски взрывчатки другой и бросал их за борт, не замедляясь. Он полностью обогнул маленький островок в центре озера и пошел параллельно восточному берегу. Посмотрел на часы. Двадцать минут — и причал снова появился в поле зрения. Отлично. Последний брусок отправился за борт, и Маккечни взял прямой курс на причал. Двигатель взревел на полной мощности, заглох и снова завелся.
Помещик добрался до суши и вытащил лодку на берег, настолько далеко от воды, насколько смог, а затем бросился бежать: пустой чемодан, казалось, был тяжелее, чем полный. Один раз он упал и тут же поднялся на ноги, не обращая внимания на пораненное колено.
Когда Маккечни добрался до буковой аллеи, в окнах первого этажа задней части отеля все еще горел свет. Вокруг было тихо. Выполнение миссии прошло незамеченным.
И тут он услышал глухой гул от первого подводного взрыва — длительный рокот, похожий на далекий раскат грома. Помещик вошел через парадную дверь и успел достичь своего кабинета до того, как прозвучал второй взрыв.
* * *
Встав у окна, Маккечни принялся считать глухие подводные взрывы. Они раздавались приблизительно с трехминутным интервалом. Луна только поднималась над Криффелом, и в ее слабом свете было видно поверхность Лох-Мерса. Всякий раз, когда детонировал очередной заряд, по воде прокатывалась рябь, но полная сила взрывов приходилась на глубины.
Помещик криво улыбнулся. Ничто в этом озере не сможет выжить. Все формы жизни будут уничтожены. Этот факт вызывал сожаление, но из моря был проход, по которому в озеро в конечном итоге снова попадет форель и лосось.
Раздался стук в дверь, неистовые удары костяшками пальцев по дереву. В озере взорвался очередной заряд ди
намита.
— Войдите.
Дверь открылась. Это был Джо Кинлет, а за спиной у него стоял Канверс.
— Сэр, — произнес егерь с тревогой, — на озере взрывы. Браконьеры.
— Неужели? — Маккечни наклонил голову и прислушался. Взрыв номер пятнадцать. — Браконьеры? Иди туда, Джо, и посмотри, что происходит. Вам, Канверс, лучше пойти с ним. Но не рискуйте. А я пока позвоню в полицию.
Мужчины ушли, закрыв за собой дверь. Маккечни снова сел. Больше он ничего не мог сделать. Они вскоре вернутся и сообщат, что никого не видели, а он ответит, что ему не удалось связаться с полицией. В
таких отдаленных местах вроде этого часто бывали проблемы с телефонной связью, да и беспокоить лишний раз полицию было не нужно. Очень жаль, что погибло столько рыбы. Утром необходимо будет вытащить лодки и собрать как можно больше дохлой форели и лосося. Кинлету впредь придется интенсивно патрулировать по ночам, чтобы предотвратить дальнейшие набеги.
«Да, — поздравил себя помещик, — все прошло согласно плану».
Он лишь надеялся, что утром на поверхности озера не будут плавать мертвые крабы. Нет, твари слишком тяжелые. Теперь все они, вероятно, уже мертвы и лежат на дне в самой глубокой части озера. И слава богу.
Маккечни налил себе бокал бренди и выбрал из кедровой коробки на столе одну из самых дорогих кубинских сигар. Его успех требовал небольшого праздника.
* * *
— Похоже, здесь никого. — Кинлет выглянул из кустов в ярдах пятнадцати от озера. — Странно. Какой смысл взрывать всю рыбу и сматываться?
Канверс молча сглотнул, не особенно беспокоясь по поводу самого поручения. Его дело — домашнее хозяйство. Он служил у нескольких помещиков, и единственные вылазки на природу, в которых Канверс участвовал, включали в себя помощь с провизией для пикников на болотах во время сезона охоты на куропаток. Он поднял воротник пальто. Чем быстрее они вернутся в отель, тем лучше. Разбираться с подобными вещами — работа егеря.
— Нам лучше немного подождать, — пробормотал Кинлет.
Канверс внутренне застонал.
— В этом нет никакого смысла, — запротестовал он своим привычным скрипучим голосом. — Браконьеры ушли. Мы ничего не сможем сделать.
— А может, не ушли, — резко возразил Кинлет. — Может, они все еще прячутся, ждут, когда можно будет спустить на воду лодки и собрать добычу.
Мужчины погрузились в молчание. Луна полностью вышла из-за Криффела, и без тумана эта часть долины была отчетливо видна, мирно поблескивало озеро. Взрывов больше не было. Каждый из двух десятков зарядов сдетонировал.
— Мне кажется, я что-то слышал. — Канверс подошел ближе к своему спутнику. — Там, в камышах.
— Давайте тихонько понаблюдаем, — прошептал другой.
Прошло несколько минут. Звук в плавнях повторился — чавкающий, будто нечто тяжелое выбиралось из тины.
— Что это? — Канверс вцепился Кинлету в руку. — Что это может быть?
— Похоже, кто-то вытаскивает лодку из озера, только мы наверняка увидели бы их раньше. Хорошо, что я взял с собой ружье. Давайте подойдем поближе.
Дробовик придавал обоим храбрости и вселял чувство непобедимости. Если это действительно лодка, то браконьеров ждал неприятный сюрприз. Кинлет крался вперед, держа наготове двуствольное ружье, с ударниками во взведенном положении. Канверс держался рядом. Лакей не хотел потерять спутника из виду.
Заросли камыша в этом месте были очень густыми, четыре или пять футов в высоту. Мужчины смотрели, как они покачиваются, будто через них пробиралось ползком нечто тяжелое. Оно с чавканьем приближалось, то и дело издавая металлическое пощелкивание. Еще ярд — и, кто бы это ни был, он окажется на суше, открытом пространстве. Кинлет вскинул ружье. Он уже репетировал вступительную речь: «Ладно, парни. Не пытайтесь выкинуть какую-нибудь глупость. Просто стойте на месте и держите руки так, чтобы я их видел. Полиция уже в пути».
Ближайшие камыши расступились. Огромная фигура размером с теленка, неразличимая в темноте, двинулась вперед. За ней была еще одна бесформенная масса, со светящимися красными точками.
— Что это, черт возьми? — буркнул Кинлет.
— Я… не знаю. — Канверс отступил назад. Он хотел было сказать: «Это какая-то тварь», но его голосовые связки отказались работать. Ноги подкашивались, будто им было трудно удерживать тело. Лакей повернул голову. Он не мог бежать. И не мог заставить себя смотреть.
— Это… крабы! — закричал Кинлет. — Огромные, как коровы!
На мгновение элемент неожиданности заставил обе стороны — людей и ракообразных — впасть в ступор. В тени камышей крошечные красные глазки моргнули с удивлением и ненавистью.
Чик-чик-чик.
Ведущий краб двинулся вперед, размахивая клешней, сокращая расстояние между собой и людьми. Их разделяло три ярда.
Джо Кинлет положил палец на спусковой крючок. Он действовал инстинктивно, два ствола сравнялись с красными глазами. Звук первого выстрела был оглушающим, второй раздался почти сразу после первого. Оба ствола выстрелили в чудовищную морду. Егерь знал, что не промахнулся. Ничто не выжило бы после выстрела с такого расстояния.
Что-то ударило по ружью. Раздался металлический лязг, и оружие вылетело из рук Кинлета, завертелось в воздухе и упало среди камней справа от него. Морда твари нависла над ним, целая и невредимая. Только она была в тысячу раз злее, чем раньше, шипела и щелкала. Плавни ожили. На каменистый берег выбирались фигуры. Повсюду светились глаза.
— Господи! — Егерь сделал шаг назад и уткнулся в Канверса. — Здесь все кишит этими тварями. Бежим!
Канверс застыл, охваченный ужасом, не в силах поверить в увиденное. Этого не может быть. Это невозможно. В здоровом и цивилизованном мире подобные твари не имеют права на существование. Но они существуют, прямо здесь, двигаются в пугающей упорядоченной манере, формируя круг, который отрезал бы людям путь к отступлению.
— Бежим!
Был только один шанс. Кинлет оттолкнул Канверса в сторону, увидел, что тот споткнулся и упал, и бросился в маленькую брешь, пока та не закрылась. Слишком поздно!
Крабы двигались быстро, и круг замкнулся. Кинлет остановился и попятился, запнулся ботинком об упавшего лакея и с трудом сумел удержать равновесие. Канверс тихо хныкал, закрыв руками лицо.
Егерь оглянулся. Крабы надвигались, сужая круг. Он выпучил глаза, пытаясь найти логическое объяснение, но тщетно. В борьбе с этой проблемой Кинлет пересек узкую грань, которая разделяла здравомыслие и безумие.
— Ладно, ублюдки. Если хотите повыступать, вы пришли в правильное место. — Сыпля ругательствами, Кинлет попытался нанести удар в ближайшую крошечную морду.
Контакта не произошло. Едва рука вытянулась на полную длину, как что-то вцепилось в нее мертвой хваткой. Раздался звук, будто мощные ножницы перерезали туго натянутый трос. Затем глухой стук.
Кинлет размахнулся для нового удара и выбросил вперед обрубок руки, с хохотом забрызгивая кровью противников. Он совершенно не осознавал, что ниже локтя у него ничего нет. На этот раз егерь нанес хук левой, тот тоже был отражен, а рука схвачена. Хрустнула кость. Грубая ампутация оставила болтающиеся сухожилия и рваное мясо. И все же он сопротивлялся, безрукий, пытаясь наносить удар за ударом.
Крабы подбирались все ближе. В ту ночь они были не в настроении, чтобы играть. Шок от серии подводных взрывов разозлил их как никогда. Ракообразные винили в произошедшем слабого человечка.
Лес клешней сбил егеря с ног. Он пытался отбиваться ногами, даже когда их лишился. Торс был рассечен от горла до промежности. Крабы отрывали плоть от костей, пока егерь был еще жив. Кинлет непонимающе наблюдал, как пожирают его внутренности, и, умирая, все еще улыбался своей последней шутке. Он сделал из этих уродов настоящее кровавое месиво!
Канверса крабы могли бы и не заметить, так как он лежал в крови тихо и неподвижно. Но это уже не имело значения, потому что его сердце перестало биться.
Лысая голова поблескивала в лунном свете. Один из ракообразных схватил ее двумя клешнями и потянул. Раздался хруст. Голова отделилась и выскользнула из окровавленных клешней, ударилась об острый камень и раскололась, пролив серое вещество. Тварь присела и принялась жадно лакать, почувствовав знакомый вкус. Краб уже пробовал такое. Не так давно. Но он не помнил, когда именно. В любом случае это не имело значения.
* * *
Брюс Маккечни услышал выстрелы и подошел к окну. В кого, черт возьми, там стреляет Кинлет? У озера что-то происходило. Он всмотрелся, но было слишком темно.
Вернувшись к столу, помещик открыл выдвижной ящик и вытащил бинокль. Тот был оснащен инфракрасными линзами, причем очень мощными.
Потребовалось несколько секунд, чтобы его настроить. Маккечни увидел движущуюся темную массу, скопление форм. У него перехватило дыхание. Даже на таком расстоянии, в полутьме, не могло быть никакой ошибки: крабы уцелели после взрывов и теперь на берегу. Невозможно было разобрать какие-либо детали, но помещику казалось совершенно очевидным, что его слугу и егеря убивают, а затем пожирают, точно так же, как Джока Рауза.
Маккечни не смог бы им помочь. Да и не особо хотел. Его беспокоили вовсе не их смерти. В этих отдаленных местах работники были легко заменимы. Его беспокоило то, что крабы все еще живы. Ничто в озере не могло уцелеть после детонации двадцати четырех зарядов. Но эти адские чудовища даже не пострадали!
Помещик продолжал бесстрастно наблюдать за бойней. Три минуты, не больше, а затем все было кончено. Теперь он отчетливо видел ракообразных, вышедших на лунный свет. А затем Маккечни напрягся. Руки, что держали бинокль, затряслись.
Крабы двигались клином, военным строем, идеально организованно… направлялись вглубь материка, в сторону отеля «Кранларич»!
Относительно их пункта назначения не могло быть сомнений. Они шли напрямик, преодолевая наклонный участок местности с невероятной скоростью. Маккечни посчитал их. Пять, может, шесть десятков. К тому же из плавней появлялось все больше, следуя за передовым отрядом.
Вторжение в поместье Кранларич началось.
8
Даже перед лицом новой катастрофы Брюс Маккечни не мог не задаться вопросом, что же пошло не так. Конечно, эти крабы были чрезвычайно крепкими и могли противостоять всему, что убило бы нормальных существ, но двадцать четыре заряда взрывчатки должны были как-то на них повлиять.
Также он был озадачен, вспоминая шум, произведенный подводными взрывами — будто их сила была направлена вверх, а не ограничивалась глубиной. Может, это как-то связано с подземными туннелями? Возможно, дело в строении этой долины или и в том и в другом. Маккечни был рад, что фитили горели долго, иначе ему не хватило бы времени, чтобы отойти подальше от озера. Но сейчас нужно поспешить.
Выглянув перед уходом из кабинета в окно, он увидел, что крабы уже в трех или четырех сотнях ярдов. Теперь помещик слышал щелканье их клешней. Но что заставило ракообразных идти к отелю? Инстинкт? Они будто знали…
Маккечни вышел в холл. Он слышал голоса слуг, доносящиеся из кухни. Поднимать тревогу не было смысла. Пусть они сами все узнают. Помещик решил, что временное отступление имеет первостепенное значение и попутчиков он с собой не возьмет.
Покинув отель через служебный ход, Маккечни быстро зашагал к еловому лесу у подножия крутого склона. Там он будет в безопасности.
Чик-чик-чики-чик.
Помещик перешел на бег. Нападающие были уже на переднем дворе. Металлический грохот донесся до его ушей, и он понял, что крабы перевернули «Рэндж-Ровер», сочтя его непонятным молчаливым противником, преградившим путь к зданию.
Раздался треск дерева, и дубовая входная дверь поддалась. Каменная кладка обрушилась. Хрупкие укрепления были прорваны. Помещик достиг края леса и поспешил вглубь. Лишь поднявшись по лесному склону ярдов на сто, он остановился передохнуть. Судя по шуму, доносящемуся из отеля «Кранларич», там царил сущий ад.
Трое оставшихся слуг ужинали на кухне. Миссис Мьюди, пожилая уборщица, Мэгги, повариха средних лет, и Элси, девушка, в чьи обязанности входила заправка кроватей и уборка номеров для гостей, жевали в тишине. В любом случае в Кранлариче не о чем было разговаривать. Все, что стоило сказать, было давно уже сказано. В тот момент что-то происходило, но это их не касалось. Браконьерство и подобные гнусные делишки были в компетенции Джо Кинлета. Они не понимали, почему Канверс пошел с ним, хотя и не жаловались. Этот тип был настоящей занозой, с утра до вечера придумывал всем разные задания.
Из холла донесся шум. Было похоже, что кто-то выбил входную дверь и крушит мебель.
— Что это? — спросила миссис Мьюди, раскрыв набитый едой рот и забрызгав стол.
— Не знаю. — Мэгги подняла глаза. — Видимо, убирать этот бардак придется нам. Небось приехали какие-то джентльмены. Уже пьяные.
— Нас это не касается. — Элси моргнула и потянулась за очередной порцией сыра. — Я всегда говорю: продолжай работать и не обращай ни на что внимания, даже если дом вокруг тебя будет рушиться.
В то время как она произносила фразу, дверь поддавалась под напором. Панель затрещала, нижняя петля оторвалась, и косяк обрушился на стол. Посуда подлетела в воздух и упала на пол. Женщины с криком вскочили на ноги. Они закричали еще громче, когда увидели, как огромный краб ломится в дверной проем. Дерево треснуло, и чудовище проникло в помещение.
Чик-чик-чик.
Холл был полон крабов. Они шипели и толкались, будто каждый из них стремился попасть на кухню. Они учуяли пищу. Людей.
Элси впала в истерику. Миссис Мьюди рухнула в обморок. Мэгги схватила кастрюлю и попятилась. Но бежать было некуда. Кладовая, которая вела в заднюю часть здания, была заперта. Канверс запирал ее каждый вечер, ровно в одиннадцать тридцать.
Чик-чик-чики-чик.
Ведущий краб взмахнул клешней и попал Элси по лицу. Возможно, это вышло случайно, поскольку он стремился к лежащей ничком миссис Мьюди. Острая клешня ударила девушку наотмашь, отсекла ей нос и проткнула нижнюю губу. Элси недоверчиво вытаращила глаза и замерла на месте, хлещущая кровь заливала передник.
Мэгги бросила кастрюлю. Та пролетела мимо большого краба, попала в другого, отскочила и с грохотом упала в угол.
Крабий вожак схватил Элси и потянул к себе. Оказавшись от ракообразного в нескольких дюймах, она выпучила глаза, и ее лицо прижалось к морде чудовища в смертельном поцелуе. Краб держал девушку несколько секунд, а когда оттолкнул, на месте ее горла зияла исторгающая алую жидкость дыра. На этот раз король подводных захватчиков был в доброжелательном настроении — во всяком случае, так считали его приспешники.
Поворачиваясь с шипением, вожак передал им кровавый человеческий фонтан, зная, что они будут с ним делать. Он даже не стал смотреть. Была еще одна добыча.
Миссис Мьюди была раздавлена во время наступления ракообразного на Мэгги. Последняя нашла нож. Она держала его, стоя спиной к столу. Риск был слишком велик. Даже охваченная ужасом, она понимала это. Выхода не осталось. Женщина отвела взгляд от сцены у двери, где рвали на части Элси. В центре помещения лежала раздавленная, окровавленная миссис Мьюди. Мэгги хотела умереть, но скорее от собственной руки, чем от когтей этих дьяволов.
Она перевернула нож, наставила кончик лезвия туда, где, как она полагала, находится сердце, и вонзила. Мучительная боль длилась пару секунд. Мэгги покачнулась и осела на пол. Все почернело. Она умерла до того, как первый краб до нее добрался.
Крабы находились на кухне не больше пяти минут. В итоге от трех женщин не осталось и следа, если не считать алой жидкости, впитавшейся в обломки стульев и стола. Было съедено все: мясо, внутренности, кости — и запито свежепролитой кровью.
Теперь, когда первоначальный голод был утолен, крабы более организованно начали покидать кухню, ковыляли в холл, переходя из комнаты в комнату, вламывались во все мыслимые места, будто искали что-то или кого-то, движимые неослабевающей ненавистью к человечеству.
Некоторые поднялись наверх, большая часть широкой лестницы обрушилась под их весом. Со стен и потолка сыпалась штукатурка. Но нигде не было ни одной живой души, кроме самих тварей. «Кранларич» пал. Гигантские крабы вторглись и завоевали его.
Они непрерывно просачивались наружу. Малыми группами и по одному направлялись обратно к озеру, ослабив прежнюю военную дисциплину теперь, когда победа была за ними.
* * *
Брюс Маккечни знал, что крабы вернулись в свое подводное убежище. Из разрушенного отеля «Кранларич» не доносилось ни звука. Помещик стоял на краю лесного участка и прислушивался. В лунном свете его лицо выглядело изможденным. Маккечни чувствовал себя балансирующим на грани отчаяния. Он потерпел поражение. Как раз тогда, когда он поздравлял себя с тем, что уничтожил чудовищ в озере, они восстали из вод смерти и отомстили.
Маккечни украдкой двинулся обратно в отель. Каждую пару ярдов он останавливался. Везде было тихо.
Завернув за поворот узкой извилистой тропы, он увидел главный дом. В свете луны тот вырисовывался жутким силуэтом на фоне острых горных пиков. Не было видно никакого движения.
Пройдя еще несколько ярдов, Маккечни увидел следы вторжения. Внутренний дворик был усыпан щебнем и битым стеклом. Казалось, будто во всем здании не осталось ни одного целого окна. У зияющих проемов лежали обломки дверей. Невысокое ограждение было полностью разрушено.
Помещик перелез через груду дерева и кирпича и вошел через дверь для слуг. Коридор, ведущий на кухню, был покрыт толстым слоем штукатурки, осыпавшейся с потолка. Маккечни посветил перед собой
фонариком, оценивая масштаб разрушений. Его поразило, что внешняя конструкция выдержала натиск. Некоторые стены опасно покосились.
Там, где когда-то была дверь кухни, зияла неровная дыра. Он перелез через груду обломков и, когда попытался преодолеть упавшую балку, увидел, что лежит за ней. Повсюду была кровь, ручьями стекала со стен, загустевала, не успев достигнуть пола. К горлу помещика подступила желчь. Он поперхнулся, и его едва не вырвало. Три служанки оказались в ловушке, были разорваны на куски, а потом… съедены. Возможно, некоторые были еще живы, когда крабы пожирали их плоть. Тщетно молили о пощаде. Самих трупов нигде не было видно. Крабы-убийцы не оставляли после себя ничего, кроме пятен крови и обломков.
Что-то шевельнулось в дальнем углу, посыпалась кирпичная пыль, и звякнули упавшие столовые приборы. Помещик направил луч фонарика в сторону звука. Повсюду были груды щебня, но одна из них шевелилась. Она поднялась, засыпав все вокруг себя мусором. Густая пыль, но в середине — две красные, близко посаженные друг к другу точки, что мерцали, отражая падающий свет.
— Боже, нет, — прошептал Брюс Маккечни.
Гигантский краб возник из обломков и двинулся вперед, словно бульдозер. Его пасть методично шевелилась, жуя остатки чего-то, частично видимые снаружи. Черный мех, выпачканный в крови, хвост. Помещик понял, что это кошка, которая жила в пристройке и не давала грызунам расплодиться. Краб, очевидно, остался после того, как остальные ушли, поскольку знал: кошка где-то рядом. Затем началась жуткая игра в крабы-кошки, и даже скорость и ловкость последней не помогли животному уйти от преследователя.
Краб проглотил остатки добычи, его рот шевелился, будто у беззубого старика. Но голод чудовища остался неутоленным. Оно увидело новую жертву и было полно решимости продолжить пир.
Маккечни выскользнул в коридор. Он знал, что если запаникует, то умрет. Преследователь уже толкал лежащую на пути преграду из щебня, вытесняя ее в коридор и вызывая новый дождь штукатурки с потолка. Помещик отступил, но слишком поздно осознал, что отходит в глубь дома. Вход для торговцев оказался завален битыми кирпичами и обломками дерева, путь к внутреннему дворику был перекрыт.
Маккечни бросился в кабинет. Чик-чик-чик. Тварь была всего в нескольких ярдах от него. Он нырнул в отверстие, где когда-то была дубовая дверь. Его стол исчез. Помещик рванул к большому окну… Прохладный ночной воздух наполнил помещение. Остались лишь зазубренные осколки стекла — сталактиты и сталагмиты между спасающимся бегством человеком и мощеным передним двором, лежащим в десяти футах под ним.
Маккечни оглянулся. Тварь стояла неподвижно и пристально глядела на него, злорадствуя оттого, что добыча уже у нее в лапах. Спешки не было.
Помещик точно знал, что собирается сделать. Маккечни был в одном прыжке от свободы. Возможно, он сломает себе руку или ногу. Может, и что-то более серьезное. Но игра того стоила. Затем его мозг перешел в режим четкого логического рассуждения. Обрывки штор развевались вокруг Маккечни, порезанные на лоскуты клешнями, что разбили окна. В кармане лежала зажигалка, с помощью которой он поджигал фитили взрывчатки. Существовал один способ не дать крабу за ним последовать…
Крошечное газовое пламя с шипением лизнуло ткань. Один из обрывков вспыхнул, затем другой, огонь взметнулся к потолку. Пошел дым. Маккечни увидел в глазах твари нечто похожее на зарождающийся страх. Она сердито зашипела, но не сдвинулась с места.
Помещик встал на широкий подоконник. Передний двор под ним напоминал жуткую шахматную доску, каменные плиты поблескивали в лунном свете, побуждая прыгнуть. Ожидалась азартная игра. Его ход. Выиграешь — будешь жить. Проиграешь — умрешь.
Огонь ревел у него за спиной. Валящий из окна дым перекрывал обзор. Решив больше не мешкать, Маккечни прыгнул в пустоту.
Он ударился о жесткую поверхность и перекатился, инстинктивно вспомнив давние тренировки в парашютном полку. Помещик продолжал движение, бетон обжигал плоть. Острая боль пронзила правую лодыжку. Маккечни остановился и лег, тяжело дыша. Фонарик исчез, но он больше не был ему нужен: лунного света было вполне достаточно.
Маккечни попытался встать и рухнул на землю. Боже, похоже, сломана лодыжка. Голову наполнил рев. Надо убираться, пока адская тварь не нашла путь вниз.
Огонь трещал. Валил плотный дым. Маккечни поднял глаза. В кабинете царил кромешный ад, из окна выбивались пляшущие языки пламени. Это было невероятно. Огонь распространялся.
Помещик пополз по земле, используя руки и здоровую ногу. Было больно, но им двигало отчаяние — и желание жить.
Маккечни подумал о крабе. Возможно, тот уже жарится, хотя это маловероятно, так как он смог бы сбежать через вход для торговцев и направился бы к безопасному озеру. Но помещик решил не рисковать. Придется спрятаться.
Едва он успел укрыться под стеной переднего двора, как услышал отрывистое щелканье и злобное шипение твари. Маккечни пригнулся, спрятавшись в тени. Если краб заметит его, на этот раз спасения не будет. Помещик не смел высунуться. Просто надеялся, что, если чудовище его найдет, конец будет быстрым. Эти твари, похоже, любят играть со своими жертвами.
Земля завибрировала. Маккечни лежал ничком в тени, затаив дыхание. Сердце дико колотилось, в ушах стоял рев, а боль в лодыжке была почти невыносимой.
Тишина. Краб остановился. Сердце будто замерло, шум в ушах стих. Маккечни казалось, что он вот-вот умрет от страха.
Чик-чик.
Краб снова пришел в движение — царапая по бетону, удалялся. Медленно, будто смирившись с поражением.
Маккечни поднял голову. Ракообразное было в ярдах десяти от него, двигалось в противоположную сторону, выделяясь силуэтом на фоне горящего отеля «Кранларич». Оно не вернется.
Помещик поддался приступу кашля. Дым становился все гуще, валил из здания, заполняя все вокруг. Маккечни пришлось переместиться еще дальше, иначе он непременно задохнулся бы.
Потребовалось немало времени, чтобы преодолеть тридцать ярдов и попасть на верхнюю часть лугового участка, который дальше переходил в Кранларичскую топь. Были частые остановки и долгие паузы. Маккечни был уверен, что у него сломана лодыжка. Наконец он остановился на мягкой влажной траве и оглянулся на свой пожираемый огнем дом. Пылало уже все здание, языки пламени вырывались высоко в небо, трещали и осыпали окружающую местность искрами, словно гигантский фейерверк.
В итоге крабы выиграли. Попытки уничтожить их закончились его собственным крахом. И все же, подумал Маккечни, огонь был спасителем. Признанный величайшим очистителем всего, он имел свои плюсы. Все следы атаки ракообразных будут стерты. Ни тел, ни пятен крови, ни других явных улик. Полная зачистка, плюс страховой компании будет выставлен счет. Поместье Кранларич можно будет восстановить, сделать его больше и лучше, чем когда-либо. Новая империя поднимется из пепла старой.
Это была успокаивающая мысль. За исключением одного: крабы по-прежнему были в озере. До сих пор все, кто видел их, погибали — все, кроме него. Но так не может продолжаться. Рано или поздно крабов обязательно заметят. Они не могут прятаться вечно.
Оптимизм Маккечни испарялся и полностью исчез, когда помещик наткнулся на глубокую борозду в траве — будто кто-то проехал на тракторе или прошелся плугом. Длинные неровные углубления тянулись до края луговины и исчезали на каменистой почве. Крабы оставили на земле свои неизгладимые следы. Несомненно, это были они, уродливые метки, доказывающие человечеству существование чудовищ. До сего момента ракообразные не отваживались выходить на мягкую почву. Берега озера были каменистыми и не сохраняли следов. Но теперь…
Лунный свет стал меркнуть. Помещик посмотрел вверх. С запада шли темные груды облаков. Он почувствовал на обращенном к небу лице первые крупные капли дождя. Ночь набрасывала на землю свою черную мантию. Путь ползком в деревню Кранларич будет не быстрым.
* * *
— Что такое?
Джон Райленд пробудился от приятного сна. Кристина Блэкло трясла его.
— Что такое? — пробормотал он снова, обнимая ее стройное голое тело.
— Шум. Какой-то грохот вдалеке.
— Гроза, наверное.
— Нет, это не гроза. Вот снова. Уже пятый по счету.
Джон сел в кровати. Лунный свет проникал сквозь щели в шторах, освещая мансардную спальню.
— Шум идет со стороны поместья. — Внезапно она пожалела, что разбудила своего любовника, так как поняла, что он будет делать.
Через пару минут они услышали новый приглушенный взрыв.
— Ты права. — Райленд отбросил одеяло. — Там определенно творится что-то странное. Пойду посмотрю.
— О, пожалуйста, Джон. Останься со мной. Это не твое дело.
— Нет, мое, — сказал он, высвобождаясь из ее объятий. — Все, что связано с Маккечни, касается и меня. Может, я наконец разберусь, что здесь к чему.
— Ну пожалуйста, Джон, будь осторожен, — взмолилась Кристина, понимая, что пытаться отговорить его бессмысленно. Это была чудесная ночь любви, и теперь она должна была вот так закончиться. Слишком много людей исчезло, и это никого, казалось, не интересовало, только Джона Райленда. А если он тоже исчезнет… Кристина боялась и думать об этом. Молодой человек появился именно тогда, когда она больше всего в нем нуждалась. И теперь, спустя всего пару дней, Кристина не представляла себе будущего без него. Ее надежды и мечты разрослись. Возможно, она даже беременна. Девушка молила бога, чтобы так оно и было. Тогда они смогут навсегда покинуть эту долину зла.
Кристина услышала его спускающиеся по лестнице шаги, затем тихо хлопнула наружная дверь. Наступила тишина. Через несколько минут девушка зарылась лицом в подушку и разрыдалась. О боже, неужели этот кошмар никогда не кончится?
Джон Райленд шел быстро. Пройдя примерно милю по дороге, он свернул в лес. Ветви хлестали по лицу, кусты шиповника цеплялись за ноги. Несколько минут полной темноты, а затем молодой человек снова вынырнул на яркий лунный свет. Озеро выглядело безмятежным, хотя и зловещим — из-за его подозрений.
Какое-то время Райленд стоял на опушке леса, наблюдая и слушая. Ничего. Что же вызвало эти приглушенные взрывы? Он не мог найти объяснения. Вокруг не было видно никакого движения.
Мысль о Кристине Блэкло искушала его вернуться в отель «Благородный олень». Оставаться здесь не было смысла. И все же Фредди Ло исчез всего в сотне ярдов от этого места. Если бы ночь была такая же, как сегодня, без тумана, Райленд непременно увидел бы, что случилось, возможно, даже спас старого браконьера.
Вдруг до Райленда донеслись голоса. Он напрягся, затем услышал их снова — шепоты, которые доносил с противоположного берега прохладный ночной ветер. Тишина, затем его внимание привлекло какое-то движение. Примерно в полумиле от молодого человека мелькнули две фигуры. Они исчезли в густом лесу, росшем вдоль берега.
Райленду показалось, что он узнал в них людей помещика. Ему было любопытно, но он понимал, что ничего не выяснит, если будет стоять на прежнем месте. Необходимо перебраться на противоположный берег озера, и, кроме долгого заплыва, который не только не принес бы удовольствия, но и выдал бы его присутствие, был лишь один способ попасть туда. Предстояла долгая прогулка — вокруг озера, через незнакомый лес, а затем по открытому луговому участку. Райленд принял решение и двинулся в путь.
В большом лесу было темно. Несколько раз молодой человек оказывался на тропинках, которые заканчивались густыми зарослями. Порой Райленд был вынужден использовать фонарик, чтобы проверить свое местонахождение. Он то и дело возвращался в те места, где уже проходил. На пихтовой плантации вроде этой нет никаких ориентиров. Все деревья кажутся похожими друг на друга.
Райленд был так расстроен и сосредоточен, что лишь через несколько минут осознал: ночь перестала быть безмолвной. Воздух наполнился далеким шумом, нескончаемым щелканьем, то нараставшим, то затихавшим, но молодой человек постоянно его слышал. Затем прогремели два выстрела. Из дробовика.
Чик-чик-чик-чики-чик.
Внезапно Райленд понял, что это было за щелканье: гигантские крабы появились из озера и пришли в движение.
— Господь всемогущий! — Райленд принялся пробираться сквозь заросли, доходящие ему до пояса, забыв про осторожность. Никто не услышит его из-за шума.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он выбрался из леса. Выйдя на открытое пространство, Райленд огляделся. Не было видно ни одной живой души, но щелканье продолжалось где-то вдали, и вместе с этим он услышал звон бьющегося стекла, треск ломающегося дерева и грохот падающей каменной кладки.
Отель «Кранларич» был отчетливо виден в лунном свете. Затем появился огонь и Райленд услышал приглушенные крики.
— Господи, они напали на отель! — Райленд бросился бежать, увязая ногами в мягкой земле, ботинки и носки промокли.
Густая грязь затрудняла ходьбу. Приходилось вытаскивать одну ногу и переставлять ее, в то время как другая с чавканьем проваливалась в жижу. Такого он не ожидал.
Внезапно правая нога застряла глубже, чем раньше. Райленд попытался пошевелить левой. Та не сдвинулась с места. Почва с бульканьем засасывала его. Он почувствовал, что погрузился еще на пару дюймов.
Райленд сопротивлялся, но тина крепко его держала. И тут он вспомнил, что Фредди Ло говорил ему в начале той роковой ночи: «Мы не сможем обойти с другой стороны, не пересекая Кранларичскую топь. Один неверный шаг, и ты пропал».
Земля под ним шевелилась. Райленд попытался выбраться и почувствовал, как с ноги спал ботинок. Он увяз уже по колено. Его начала охватывать паника, и Райленд понял, что не должен сдаваться.
Он невольно забрел в печально известную Кранларичскую топь, из которой, как утверждалось, не было спасения ни для человека, ни для зверя.
9
Тина поднялась уже выше колена, и Райленд понимал, что, если не будет действовать быстро, ему конец. И речи не могло быть о том, что кто-то придет на помощь, если он закричит. Привлекать внимание крабов определенно не хотелось.
Молодой человек вспомнил, как однажды разговаривал с охотником, оказавшимся в аналогичной ситуации на Солуэйских болотах. Парень забрел в зыбучие пески у устья реки Нит и застрял на три часа. Он спасся, лежа на спине и тем самым сопротивляясь всасывающему давлению, и постепенно выполз.
Райленд опустился на спину. Почва была мягкой и холодной. Он гадал, сработает ли подобная идея. В этот момент молодой человек чувствовал себя так же крепко застрявшим, как и прежде, но понимал, что ему понадобится время. Возможно, он лишь оттягивал свою кончину, но в любом случае Райленд всецело верил в старую поговорку, гласящую, что, пока есть жизнь, есть надежда. Поэтому он надеялся и молился.
Время шло. Шум, доносившийся ранее из отеля «Кранларич», утих. Время от времени раздавался какой-то грохот, но криков больше не было слышно. Райленд содрогнулся. Неужели всех их застали врасплох? И что с помещиком?
Он понятия не имел, сколько сейчас времени, поскольку в спешке забыл надеть часы. Час? Два? Луну затягивали облака, и далекие очертания отеля стали неразличимы. Света в окнах не было.
Райленд почувствовал, как ноги сдвинулись на пару дюймов, не больше. Его план работал, хотя и болезненно медленно. А еще, несмотря на влажность и холод, он потел.
Щелканье возобновилось, нарастая. Крабы возвращались — Райленд прислушался. Они проходили в нескольких сотнях ярдов слева от него. Может, по случайному стечению обстоятельств это была ближайшая для них точка доступа к озеру? А может, они знали об опасности болота и избегали его?
Минут через двадцать щелканье стихло, и Райленд понял, что ракообразные вернулись в свое логово.
Ноги медленно высвобождались, топь неохотно ослабляла хватку. Он не спешил.
Тишина была нарушена новым звуком, громким треском. Сперва Райленд не мог определить, что это, но потом внезапно понял. Пожар!
Он поднял голову. Отель «Кранларич» был охвачен огнем, пламя вырывалось высоко в небо, окрашивая наползающие облака в темно-оранжевый цвет. Райленд почувствовал запах дыма, резкий и едкий.
Молодой человек задался вопросом: как получилось, что здание загорелось? Возможно, разбушевавшиеся крабы каким-то образом вызвали короткое замыкание. Что ж, по крайней мере, теперь Райленд точно знал, что эти твари существуют. Но сперва ему нужно выбраться из топи. Ноги были почти свободны. Еще несколько минут, и он выберется полностью.
Наконец молодой человек вытащил босые грязные ноги из трясины, и болото булькнуло напоследок, будто обиженное потерей жертвы. Райленд медленно выдохнул с облегчением, понимая, что какое-то время ему нельзя вставать. Он пополз, помогая себе локтями и кончиками пальцев ног, и, преодолев двадцать ярдов, снова оказался на опушке леса.
Райленд поднялся на ноги, почувствовав под собой твердую почву, и вновь вздохнул с облегчением. Лишь по счастливой случайности он сумел продвинуться так далеко, прежде чем болото схватило его. Молодой человек не собирался снова рисковать, даже средь бела дня, когда смог бы воспользоваться проходящей через болото овечьей тропой. Единственным способом добраться до Кранларича был долгий пеший маршрут. Нужно будет пройти еще дальше на север, пока он не достигнет изрезанной колеями дороги.
Райленд повернулся и посмотрел на горящий отель. Это было суровое, ужасающее зрелище, огромный погребальный костер, бесформенное месиво из огня и стреляющих искр. Он задался вопросом, привлек ли пожар внимание жителей деревни. Если это так, то не похоже, что они подняли тревогу. Местные дадут отелю сгореть дотла и будут молиться, чтобы ненавистный помещик сгорел вместе с ним. Никто и пальцем не пошевелит, чтобы ему помочь.
Начался дождь. Райленд поморщился. Он уже промок до костей, поэтому особого значения это не имело. Молодой человек не мог решить, возвращаться ли ему в деревню или пойти к отелю. В любом случае помочь он уже не успеет. Райленд знал, что Кристина будет беспокоиться о нем, но, с другой стороны, зайдя так далеко и столкнувшись с опасностями, которые таила в себе ночь, он хотел довести дело до конца. Хотел в первых лучах рассвета посмотреть на тлеющие останки отеля «Кранларич» и убедиться во всем самому. После этого нужно будет разобраться с гигантскими крабами.
Используя пылающее здание в качестве маяка, Райленд двинулся в путь. Он пошел вдоль опушки, вместо того чтобы выбрать короткий путь через лес в кромешной темноте. Тем не менее местность была труднопроходимой. Несмотря на наступление осени, там еще сохранились густые заросли папоротника и шиповника. Дождь не прекращался и, когда Райленд наконец достиг неровной дороги, ведущей в поместье, перешел в ливень.
Он двинулся по петляющей дороге, по лодыжки проваливаясь в грязь и многочисленные выбоины, заполненные водой. Свет от пожара помогал ему ориентироваться.
Внезапно Райленд остановился. Его охватил страх, инстинкт подсказывал повернуться и бежать: он заметил впереди какое-то движение, что-то неузнаваемое ползло к нему. Оно увидело молодого человека и замерло. Райленд попятился. Очередной дождь искр от пожара на несколько секунд осветил сцену, и за это время он успел увидеть вытянутые руки, ноги и приподнятую голову, облепленные грязью. Человек!
На него нахлынуло облегчение.
— Кто… кто там? — позвал Райленд.
— Маккечни, — ответил хриплый надломленный голос. — А вы кто, черт возьми?
— Райленд.
Человек на земле резко втянул в себя воздух.
— Вы не имеете права находиться на моей земле.
— Судя по вашему виду, вы должны сказать спасибо, что я здесь. — Джон Райленд посветил фонариком на Маккечни. — Что с вами стряслось?
— Начался пожар… мне пришлось прыгать из окна кабинета.
— А как насчет остальных… ваших слуг?
— Не знаю… у них не было шансов… начался пожар…
— Что ж, нужно придумать, как доставить вас в деревню.
— Сам справлюсь.
— Не глупите. — Райленд схватил помещика и поднял на ноги. — Обопритесь на меня и не спорьте. Идти будет тяжело, да еще этот дождь. Будем надеяться, что не встретим по пути никаких крабов.
— Не начинайте снова эту ерунду.
— На этот раз вы не сможете это отрицать, Маккечни. По какой-то непонятной причине они вышли из озера и разрушили ваш дом.
— Полагаю, вы их видели. — Рот помещика скривился в усмешке.
— Нет, я слышал их щелканье.
— Это не доказательство. Я ничего не видел.
Райленд воздержался от ответа. Брюс Маккечни, очевидно, даже теперь решил отрицать существование этих тварей. Не было смысла спорить насчет этого здесь, под проливным дождем. Он просунул голову помещику под мышку, схватил за талию, и долгое путешествие в деревню началось.
Рассвет пытался пробиться сквозь низко висящие тучи, когда мужчины достигли главной улицы Кранларича. Слева от них стояло угрюмо выглядящее в полумраке каменное здание отеля «Благородный олень». Одно из окон мансарды светилось. Комната Кристины Блэкло.
— Я не пойду туда. — Маккечни стал сопротивляться.
— Что ж, больше некуда, поэтому вам придется потерпеть. В любом случае вы не в том состоянии, чтобы спорить.
Едва они добрались до двери, как она открылась. За ней, с встревоженным выражением лица, стояла Кристина Блэкло, одетая в свитер и джинсы. Когда ее взгляд переместился на помещика, лицо девушки посуровело.
— Джон. — Она повернулась к Райленду. — Я так волновалась. С тобой все в порядке?
— Со мной да. — Он успокаивающе улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее. — Небольшие проблемы…
— Ты весь мокрый… и… и что с ним такое?!
— Он повредил лодыжку, выпрыгнул из окна, спасаясь от пожара… после того, как крабы разрушили его дом.
— Вы чокнутые, вы оба! — истерично закричал Маккечни и прислонился спиной к стене, неспособный больше двигаться.
— Первым делом мы избавимся от вас, — резко ответил Райленд, — по крайней мере, наша совесть будет чиста, хотя мне плевать, что с вами потом будет. А еще, я думаю, пришло время поговорить с полицией и рассказать им все, что мы знаем.
Помещик злобно посмотрел на них, но ничего не сказал.
— Я позвоню врачу. — Кристина вернулась в дом. — Мистер Маккечни пусть сам решает, войдет он или останется на улице.
* * *
Брюс Маккечни сидел в полицейском участке Дамфриса с выражением вынужденной терпимости на лице. Рядом со стулом стояла трость, а поврежденная лодыжка была плотно перевязана. Перелома не было, как он подозревал вначале, просто растяжение связок. Несколько дней в покое — это все, что прописал врач.
Главный инспектор Брумхолл вздохнул и оторвал взгляд от лежащей на столе папки.
— Действительно, дело очень странное. — Он внимательно посмотрел на помещика. — На данный момент у нас не менее восьми человек числятся пропавшими без вести. Два первых гостя в вашем отеле, Райленд и Барретт, браконьер Ло. И весь ваш персонал — егерь, лакей и три служанки.
— Мои слуги погибли в огне, — с тревогой в голосе произнес Маккечни. — Весь дом выгорел дотла, со всеми, кто в нем был.
— Нет. — Полицейский медленно покачал головой, не сводя глаз с помещика, сидящего напротив. — Могу заверить, что ваши работники не погибли в огне. Даже после самого сильного пожара можно выяснить, присутствует ли в золе человеческий прах. В доме не было погибших от огня, это я гарантирую, мистер Маккечни.
— Наверное, они… что ж, в таком случае, где они?
— Это вы мне скажите, тогда мы и сможем чего-нибудь добиться. На данный момент они числятся пропавшими без вести. Мы пытаемся найти любую зацепку, хотя их не так уж и много. Все уничтожил огонь.
Помещик почувствовал облегчение, но лишь ненадолго.
— Скажите, куда после встречи с вами пошел ваш новый егерь?
— Понятия не имею. Я выплатил ему зарплату, дал документы, и он ушел.
— Понимаю. — Брумхолл нахмурился. — Кстати, я допросил мистера Райленда, брата одного из пропавших мужчин. Он убежден, что в Лох-Мерсе… э-э, что-то есть.
— Он сумасшедший! — огрызнулся Маккечни. — Я не стал бы обращать много внимания на то, что он говорит.
— В моей профессии, — резко возразил главный инспектор, — приходится уделять внимание всему, что говорят.
— У него одержимость гигантскими крабами. Он открыто признает, что не видел их, но якобы слышал, — ухмыльнулся Маккечни.
— Хм, что ж, соглашусь, что это несколько надуманная теория. Тем не менее наши водолазы максимально тщательно обыскали Лох-Мерс. Несомненно, я снова должен буду допросить вас. Теперь, когда отель «Кранларич» практически необитаем, буду очень признателен, если вы сообщите, где будете проживать все это время.
— Если вы настаиваете, — пробормотал помещик. — На самом деле, у нас есть небольшая хижина на верхней куропаточьей пустоши, где мы кормим ланчем наши охотничьи группы. Она вполне пригодна для жилья, и я буду обитать там, пока не подыщу себе более подходящее жилище.
Полицейский кивнул и записал что-то в блокнот.
— Кстати, вы знаете человека по имени Сэнди Клайн?
— Это один из моих работников. — Маккечни напрягся. — Раньше он пас овец, а теперь работает на полставки. Помогает присматривать за куропаточьей пустошью. Почему вы спрашиваете?
— Со слов Джона Райленда, этот Клайн тоже видел гигантских крабов.
— Ну что за вздор!
— Возможно. Но мы не можем ничего упускать из виду, мистер Маккечни. На самом деле, сегодня днем детектив Пейдж отправился туда, чтобы его допросить.
* * *
Детектив Пейдж оставил машину возле черных руин отеля «Кранларич». Полиция продолжала работать среди обломков, собирая в ведерки золу из разных мест, проверяя выстоявшие каменные стены, изучая местность в радиусе нескольких сотен ярдов.
Через два дня ливень пошел на спад, и из-за моросящего дождя небо было стального цвета. Судя по прогнозам, улучшения погоды не предвиделось.
Пейдж осторожно пробирался по грязной тропе, пытаясь избегать наиболее глубоких луж. Слева, на луговом участке, тянущемся до самого озера, он заметил несколько крупных борозд, будто землю пытались обработать плугом, но потом забросили это занятие. Неровные каналы были заполнены водой. Полицейский обратил на них внимание мимоходом, но потом выбросил из головы.
Через четверть часа Пейдж наткнулся на дом, который искал. В нем царило странное безмолвие, и, несмотря на красоту окружающей природы, он производил почти отталкивающее впечатление. У входной двери была сложена груда свеженарубленных дров, но дым из трубы не шел. Шторы все еще были опущены.
Пейдж постучал в дверь и подождал. Ответа не последовало. Он постучал снова.
Дождь усилился. Полицейский выругался. Конечно же, в такой день старик никуда не ушел бы. Пейджу не хотелось бродить по холмам
и искать его, от долгого ожидания энтузиазма он тоже не испытывал. Детектив подергал дверь. Та оказалась не заперта и со скрипом приоткрылась на пару дюймов. Он толкнул ее, чтобы удалось заглянуть внутрь.
В гостиной царил полумрак, и Пейдж едва мог различить детали. Пожав плечами, он перешагнул через порог. Воздух внутри был влажным и спертым. Слабый запах заставил детектива остановиться. Он был знаком полицейскому, но потребовалось несколько секунд, чтобы определить его природу. Несмотря на закалку, Пейдж поежился, узнав запах смерти.
Он прошел в соседнюю комнату. Запах здесь был сильнее и вызывал тошноту. В углу стояла кровать. На ней лежала неподвижная фигура, полуприкрытая одеялом, через край свешивалась рука.
Пейдж посмотрел на бледное лицо Сэнди Клайна, глаза старика были закрыты, как у спящего.
Детектив повернулся и вышел на улицу. Все, что знал Сэнди Клайн, он забрал с собой в могилу.
«По крайней мере, — мрачно подумал Пейдж, — пастух не исчез с лица земли. Для главного инспектора Брумхолла это было бы уже слишком».
* * *
Дон Финни работал на «Рекорд» всю свою карьеру в журналистике. Даже теперь, в возрасте пятидесяти лет, седеющий и раздавшийся в талии, он не утратил интереса к сенсации. Обычный внешний вид, свободный плащ-дождевик и широкополая фетровая шляпа, противоречил его нестандартным историям и статьям.
Придерживая шляпу за край, Дон Финни перевел взгляд с окутанного туманом озера Лох-Мерс на молодого человека, стоявшего рядом.
— Да, история, конечно, интересная, мистер Райленд. — Когда он говорил, сигарета, прилипшая к нижней губе, подпрыгивала вверх-вниз. — Вопрос лишь в том, в какой форме мы ее представим и как далеко можем зайти. Тот старик, Клайн, умер в своей постели по естественным причинам. Может, он и рассказал бы нам что-нибудь, а может, и нет. Мы уже не узнаем. Как бы то ни было, несколько человек растворились в воздухе, и этого достаточно, чтобы заполнить всю первую полосу.
— И все же я знаю, что эти крабы существуют, — настойчиво произнес Джон Райленд.
— Но дело в том, что вы их не видели.
— Да, но я слышал их. Фредди Ло видел одного. Сэнди Клайн — нескольких.
— Один умер, другой пропал. Так что это исключает какие-либо конкретные доказательства.
— А следы клешней, ведущие от озера к отелю «Кранларич» и обратно?
— Да, это уже кое-что. Однако их невозможно идентифицировать после проливного дождя, который шел последние несколько дней.
— Но я уже сказал вам, что слышал их той ночью. Щелканье было почти оглушающим. Кто-то выстрелил в них несколько раз. Наверное, это был Джо Кинлет, прежде чем крабы поймали его. Точно так же, как моего брата, Пола Барретта и всех остальных. Они там, говорю вам.
— Хорошо, хорошо. — Финни прикурил от окурка новую сигарету и выпустил голубой дым в сырой воздух. — Не буду с вами спорить. Что-то там есть. Но почему крабы? Звучит неправдоподобно. Возьмите лох-несское чудовище. Кто-то увидел рябь на воде, и половина населения бросилась смотреть. Предположим, просто предположим, что и Лох-Несс, и Лох-Мерс имеют подводные туннели, связывающие их с морем, и что Несси решила поменять дом…
— Но это просто смешно.
— Не смешнее ваших гигантских крабов.
— Вы хотите сказать, Финни, что Несси продаст больше номеров вашей газеты, чем гигантские крабы?
— Я этого не говорил.
— Но это так. Хорошо, вы печатайте то, что хотите, но я тем временем собираюсь раздобыть кое-что, что выставит вас не в лучшем свете.
* * *
Через двадцать четыре часа «Рекорд» разместила на первой полосе специальную статью Дона Финни: «НЕССИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ЛОХ-МЕРС. НЕУЖЕЛИ ИМЕННО ОНА ОТВЕТСТВЕННА ЗА ПРОПАЖУ ЛЮДЕЙ?»
Другие ведущие газеты подхватили эту историю: «ОХОТНИЧЬЕ ПОМЕСТЬЕ РАЗРУШЕНО ПО ВИНЕ ЧУДОВИЩА ИЗ ОЗЕРА?»
* * *
Джон Райленд читал статью в переполненной комнате отдыха отеля «Благородный олень». Кристина обслуживала за барной стойкой клиентов так быстро, как только могла. Ее обязанности больше не укладывались в вечер. Казалось, внезапно Кранларич стал столицей мира. Пробки длиной в несколько миль возникли еще в Гретна-Грин. Петляющая дорога, идущая оттуда, превратилась буквально в сплошной затор из автофургонов и трейлеров, набитых оборудованием для кемпинга. В самой долине — не протолкнуться, ряды палаток виднелись на территории вокруг озера, несмотря на плохие погодные условия.
— Чертов кретин! — Джон Райленд озвучил свои мысли, закончив читать чисто умозрительный отчет, сложил газету и с отвращением бросил ее на стойку.
— Кто? — Кристина подняла глаза, наливая пиво. — Маккечни?
— Нет. Финни. Какая чушь.
— Ну и что с того? Это хорошо для бизнеса и определенно преподаст Брюсу Маккечни пару уроков. У него не получится прогнать десять тысяч нарушителей из поместья, равно как и у полиции.
— Я сейчас думаю не об этом. — Райленд закурил сигарету. — Меня беспокоит уязвимость всех этих людей. Черт, если б я попытался сказать им правду, предупредить их, меня подняли бы на смех. Только представь, если крабы ночью выйдут на охоту. Жертвами станут тысячи. У людей не будет шансов. А мы определенно еще встретимся с этими чудовищами!
Кристина Блэкло побледнела. Она знала, что Джон прав. Озеро Лох-Мерс и окружающая территория были страшной смертельной ловушкой, а люди — приманкой. Ракообразные прятались поблизости, выжидая, чтобы устроить одну из самых ужасающих мясорубок в истории человечества.
10
Брюс Маккечни шел среди толп туристов, заполонивших берег озера Лох-Мерс. Одетый в грубую рабочую одежду, он не хотел раскрывать свою личность и тихо проклинал все вокруг. Лодыжка болела, и он по-прежнему хромал.
Небо было чистым, и в воздухе ощущалась прохлада. Прошлой ночью ударил мороз, но это, похоже, не отпугнуло ни одного туриста. Напротив, их энтузиазм разгорелся, что проявлялось в возбужденном гуле разговоров собравшихся у озера людей.
Ярдах в ста пятидесяти от берега стоял на якоре большой моторный катер. Из кормы торчала лебедка, к которой был прикреплен стальной сферический предмет размером с маленький автомобиль. Три больших иллюминатора позволяли зрителям увидеть, что в нем сидят два человека. Это была батисфера, лишь накануне доставленная в Кранларич из Лондона. Поиски лох-мерского чудовища были в полном разгаре.
Помещик закурил сигару. Чертовы глупцы. Крабы в два счета расправятся с этой штуковиной, если доберутся до нее своими клешнями. Он гадал, почему с момента разрушения отеля ракообразные так больше и не появлялись, хотя прошло уже две с половиной недели. Их отсутствие не могло быть связано с количеством людей вокруг. Для чудовищ это не имело никакого значения. Возможно, на них как-то влияла луна. Маккечни читал, что перемещения крабов контролируются луной. Она была полной, когда ракообразные массово вышли на берег. Еще десять дней, и снова наступит полнолуние.
Возможно, этим тварям не нравится холодная погода. Шансы были ничтожны, и Маккечни не смел даже надеяться, что недавнее понижение температуры заставило крабов поспешить обратно в море, где было теплее.
Что ж, батисфера погрузится в глубины озера, и этот осмотр будет более тщательным, чем те, которые проводили водолазы. Если крабы там, их, несомненно, обнаружат… даже если поисковики не вернутся, чтобы рассказать об этом.
Маккечни подумал о своем будущем. С Кранларичем как с охотничьим проектом было покончено. Ситуация могла бы повернуться в его пользу, если бы было дано предупреждение и время на подготовку. Десять тысяч людей заплатили бы, чтобы приехать сюда и поглазеть на гигантских крабов. Но теперь слишком поздно. Они уже здесь, и нет никакой возможности от них избавиться.
Различные торговые палатки потихоньку наживались — за счет Маккечни. Он ничего не добился, кроме неудобств. И лишь непоявление крабов положит всему этому конец. Люди потеряют интерес и вернутся домой. Возможно, Маккечни смог бы подготовиться к предстоящему мероприятию — дорожный сбор, собственные торговые палатки, плата за туалет и место для стоянки. Господи, он упустил самое прибыльное дело, которое только могло попасть ему в руки.
Маккечни ненавидел Джона Райленда больше, чем кого-либо в жизни, а те, кого он ненавидел больше всего, обычно умирали. Люди, которые вставали у него на пути. Гнев достиг нового уровня, когда помещик стоял и наблюдал за подготовкой батисферы к погружению. Так или иначе, он отомстит человеку, ответственному за все это. Маккечни рассматривал различные способы убийства Райленда. Возможно, если повезет, за него это сделают крабы.
Приобняв Кристину Блэкло, Джон Райленд смотрел, как батисфера исчезает в воде. Люди, стоящие вдоль берега, молчали. Это напоминало похороны со сферическим стальным гробом и двумя людьми, погружающимися в водную могилу.
— Это ужасно, — прошептала Кристина. — Если крабы и правда там…
— Может, они уже ушли, — ответил Райленд, — их не видели уже больше двух недель. Поверить не могу, что они действительно вернулись в море. Они просто залегли на дно и ждут подходящего момента. Ждут… чего-то!
Батисфера опустилась под воду, трос туго натянулся. Погружение было произведено прямо над самой глубокой точкой Лох-Мерса. Поговаривали, что подземный туннель находится именно там, на самом деле никто точно не знал. Возможно, двое ученых смогут разгадать более чем вековую загадку.
Некоторые наблюдатели приготовили бинокли. Они видели, как команда возится с различной аппаратурой, поглядывая за борт. По толпе пробежал гул разговоров. Это был ключевой момент всей охоты на лох-мерское чудовище. Многие были разочарованы, поскольку до сих пор его не видели. Они надеялись, что мужчины, храбро спустившиеся на глубину, вернутся с ответом. Будет ли оно таким же неуловимым, как лох-несское существо? Действительно ли это та же самая гигантская рептилия, которую видели немногие счастливчики? Пресса утверждала, что это она. Было ли существо ответственно за исчезновение людей? Если это так, то лучше наблюдать за ним издали.
Люди отступали от кромки воды, будто ожидали внезапного появления чудовища. Другие, более отважные, толкаясь, устремлялись на освободившиеся места. Торговые палатки были забыты. Час, может два, и правда будет известна.
Райленд посмотрел вокруг. Его окружало море лиц, люди не обращали друг на друга внимания: лишь одно имело значение. Плакал чей-то ребенок. Мать даже не пыталась его успокоить, и кто-то закричал, чтобы он заткнулся. Напряжение достигло пика. Никто не мог расслабиться. В безветренном воздухе висела пелена сигаретного дыма. Некоторые курили, другие беспокойно переминались с ноги на ногу.
Маккечни зажег уже третью сигару подряд. Возможно, он впервые в жизни последовал за народными массами, разделил их чувства. Помещик ненавидел себя за это. Происходящее должно было стать его личным шоу на земле, которой он владел. Персональным спектаклем, где Маккечни сам режиссировал бы действия. В реальности же он был ничтожеством, одним из них, глупых людишек, которых презирал.
Жребий был брошен. Мужчины спустились под воду. Их вердикт, если они вернутся, станет его судьбой. Либо Маккечни оставят в покое и он будет восстанавливать все, что разрушили крабы, либо помещика в ближайшие месяцы — или даже годы — будут осаждать искатели сенсаций.Время шло. Команда катера спустилась под палубу. Необходимо было поддерживать радиосвязь с ныряльщиками. Никого, кроме тех, кто был непосредственно связан с операцией, не волновало, живы они или мертвы. Чудовище было звездой шоу, и до сих пор оно не появилось на сцене.
Солнце начало садиться за Криффел — темно-оранжевый шар, обещающий предрассветный мороз. Никого это не волновало. Что-то должно было скоро случиться. Батисферу не задержат под водой после наступления темноты. Время уже истекало. Оставалось не больше часа дневного света.
— Что-то происходит. — Кристина схватила Райленда за руку. — Смотри… вон там!
Рядом с катером образовался водоворот, и судно стало покачиваться на волнах вверх-вниз. Мужчины, находившиеся на палубе, контролировали автоматическую лебедку. Стальной трос с жужжанием и скрипом наматывался на катушку. Вода пенилась. Появилась какая-то фигура.
Из толпы раздались пронзительные женские визги. Остальные ахнули, затем внезапно наступила тишина.
Вверх ударил фонтан воды, а вслед за ним на поверхность вынырнул сферический стальной объект, лучи садящегося солнца отразились от его мокрой поверхности. К иллюминаторам прижались лица, чьих выражений было не различить. Батисфера поднималась все выше и выше, покачиваясь со скрипом, и вот оказалась на одном уровне с палубой.
Члены команды, столпившиеся у борта, подтягивали к себе медленно вращающийся гигантский шар.
Толпа устремилась вперед, некоторые с проклятиями высыпали в озеро. Мужчины стояли по колено в воде, не обращая внимания на холод, как футбольные болельщики, выбежавшие на поле в попытке добраться до своих героев. Лишь глубина мешала им идти дальше.
Ныряльщики выбрались из своей тюрьмы и были окружены фигурами в толстых свитерах и брюках-слаксах. Зрители не получили ни малейшего намека. Со стороны центральных фигур в этой драме не последовало никаких действий, которые могли бы быть истолкованы как успех или провал.
Палуба была пуста. Все спустились вниз.
— Ну, что думаешь об этом? — выдохнула Кристина Блэкло.
— Ничего. Совсем ничего, — покачал головой Райленд. — Все обсуждалось по рации между командой и ныряльщиками во время подъема. Позже будет сделано объявление. Возможно, по радио и телевизору. Одно можно сказать наверняка — с крабами они не сталкивались. Нам лучше уйти отсюда, если только мы сможем пробиться через эту толпу кретинов.
Теле- и радиоприем в Кранлариче был слабым, холмы служили барьером для всех форм общения с внешним миром. Голос диктора то и дело пробивался через непрерывный треск.
— Сегодня днем… в Шотландии… была спущена батисфера…в поисках чудовища… два с половиной часа… ничего не было замечено. Толпы зевак… уже… покидают… в Гретне образовались автомобильные пробки. Если действительно… была Несси, она, как полагают… вернулась домой…
Брюс Маккечни выключил транзисторный приемник, что находился на подоконнике скудно обставленной хижины, посмотрел на собственное отражение в мокром от дождя окне и громко рассмеялся. Он испытывал смесь веселья и самодовольства. А еще горечь.
— Чертовы глупцы, — пробормотал помещик, — и поделом им. Непонятно, где эти крабы, но они определенно знают, как и когда держаться в тени!
* * *
В течение трех дней в поместье Кранларич оставалась лишь горстка туристов. Погода стала гораздо холоднее, прошло несколько сильных дождей со снегом. Каждый день кто-нибудь уезжал. Прицепляли автофургоны, загружали трейлеры. По разбитой дороге тряслись машины, за рулями которых, сгорбившись, сидели разочарованные водители. Очередной обман? Ложное обнаружение? Такое всегда случалось, но, возможно, в следующий раз…
* * *
Мартин Брайант находился в Испании, когда прочитал истории об озере Лох-Мерс. Газеты были недельной давности, и к тому времени что угодно могло случиться. Возможно, все кончено, чудовище замечено и сфотографировано.
Он выругался и поджал губы — признак того, что Брайанту трудно принять решение. Всему виной его неудачливость. Многочисленные поездки на Лох-Несс ничего не дали, и теперь, когда он по делам уехал из страны, этот случай может оказаться сенсационным.
Брайант был высоким и худым, и даже дорогой, сшитый на заказ костюм висел на нем мешком. Очки в толстой оправе и лысеющая макушка мужчины далеко за сорок выдавали его реальный возраст, несмотря на попытки Брайанта убедить различных подружек, что ему только что исполнилось тридцать пять. Хорошая перспективная работа, более чем хорошая зарплата и частые поездки за границу — все это ничто по сравнению с шансом увидеть мифическую Несси. Это была цель всей его жизни, и внезапно он почувствовал, что ему вот-вот могут помешать. Брайант понял, что, должно быть, чувствовал Скотт, когда увидел норвежский флаг[7]. Второе место занимает неудачник, неважно, насколько сильно ты пытаешься убедить себя, что это не так.
Он встал из-за стола и направился в заднюю часть отеля, где находилось несколько телефонных будок. Ему пришлось подождать какое-то время, пока одна из них не освободилась. Казалось, прошло несколько часов. Брайант пробормотал что-то обидное человеку, вышедшему из будки и придержавшему для него дверь, и выронил из неуклюжих пальцев монеты. Нервное напряжение нарастало. Ему хотелось закричать, когда на другом конце линии наконец заговорил управляющий директор его фирмы. Ложь. Все ложь. Хотя и убедительная. Сделка сорвалась. Он даже не пытался договориться. К черту эту сделку. К черту фирму. В аэропорту были задержки. Они случались все время. Возвращение в Англию может занять несколько дней. Снова ложь. Он отправится прямиком в Глазго и попытается договориться о другой сделке. Да, он отправится в Шотландию. Это будет крупная сделка, крупнейшая из всех. Более важная, чем гребаная фирма и трехмиллионный прошлогодний доход.
По его лицу катился пот. Одно дело сделано, остались еще два. В аэропорту не было никаких задержек. Самолет в Хитроу вылетал через три часа. Брайант забронировал себе место.
Осталось последнее. Рубашка липла к телу. Брайант уронил на пол еще несколько монет. Кто-то стучал в дверь. Нетерпеливый придурок. Иди на хрен. Он пытался дозвониться в Англию, в Бирмингем, Рональду Тапперу. Гудки все шли и шли. Брайант громко выругался и стал играть в шаффлборд тремя песетами на полочке под таксофоном, пока не уронил две из них. Наконец ему ответили. Боже, облегчением было слышать даже жену Таппера. Извините, Рона нет. В Шотландии? Да. Есть какие-нибудь новости? Нет, никаких. Половина всего населения там. Хорошо, я присоединюсь к ним.
Позднее в тот же день Брайант приземлился в Хитроу. Пройдя таможню, сразу забрал свою машину и, тяжело вздохнув, выдвинулся на север. Радио он оставил включенным. В начале каждого часа передавали новости. К черту курс фунта — ему не интересно, растет он или падает, — и грядущие весенние выборы. Просто дайте нам чудовище! Толпы зевак были все еще там, но они ничего не видели. Отлично. Отсутствие новостей тоже хорошо. Подожди еще немного, Несси.
На трассе Эм-6 становилось слишком оживленно, поэтому Брайант выбрал объезд через Лэйкс. Многие люди тоже подумали об этом. В Эмблсайде из-за дорожных работ пришлось довольно долго ждать. В Карлайле он снова выехал на главную северную дорогу. Там был сплошной затор. Господи Иисусе!
Снова начали передавать новости. Батисфера вернулась на сушу. Ответ отрицательный. На смену сперва нахлынувшему отчаянию пришла эйфория. Эксперты не обнаружили существо. Замечательно. Половина придурков, загадивших охотничьи угодья, была уже на пути домой, остальные выдвинутся завтра. Его шансы возрастали. Машины, стоящие перед ним в неподвижной очереди, разворачивались и возвращались тем же путем, которым приехали. Эти уже сдались.
Мартин Брайант решил подождать, зная, что осталось недолго. Пара часов, и он окажется в Кранлариче, где ему никто не будет мешать. Чтобы скоротать время, Брайант проверил оборудование: бинокль
с инфракрасными линзами, телескоп, фотокамеры. Личные вещи не учитывались. Все удобства будут принесены в жертву поискам.
В «Благородном олене» были свободные номера. Зарегистрировавшись, Брайант сказал привлекательной темноволосой девушке, что он орнитолог. Похоже, она ему не поверила. Ну и хрен с ней. Нет, не в буквальном смысле, просто у него не было времени. Парень, помогавший девушке за стойкой, подозрительно на него поглядывал. В задницу обоих.
Перекусив в баре, Брайант отправился осматривать территорию. Озеро выглядело достаточно мирно. Катер и батисфера исчезли. У дальнего берега оставалась пара палаток. Какой-то автофургон трогался с места. По всей вероятности, оставшиеся туристы тоже скоро отбудут. По телу прошла волна возбуждения: охота началась. Нет дыма без огня, и неважно, что говорили люди — главным образом это были жалкие оправдания, чтобы скрыть неудачу.
Он построил кое-какие планы. Приближалось полнолуние. Идеально. Больше вероятности увидеть чудовище ночью: везде будет тише, чем днем, когда все место кишит проклятыми кретинами, которые не узнали бы монстра, даже если б увидели его. Лучшая точка обзора будет на другой стороне озера, где возвышенность. Дорога, казалось, загибалась, как подкова, проходя прямо до руин здания у подножия гор.
«Странное дело», — подумал Брайант. Конечно, не Несси разрушила дом. Эта мысль явно была плодом разыгравшегося воображения. Скорее всего, парень, владевший зданием, поджег его, чтобы получить страховку, а затем сбежал из страны. Возможно, в Испанию. Люди уезжали либо в Испанию, либо в Южную Америку, в зависимости от того, чем занимались. Если мошенничали со страховкой или уклонялись от уплаты налогов, то обычно выбирали Испанию.
Мартин Брайант был очень доволен своей дневной разведкой. Небо было чистым, ни облачка. Стоял лютый холод, но если он найдет подходящую точку на той дороге напротив, то сможет наблюдать из машины. Брайант старался не думать о слухах, что касались пропавших жителей. Множество людей пользовалось возможностью исчезнуть. Может, это тоже было связано со страховым мошенничеством. Несси и мухи не обидит. Она никого не убивала в Лох-Нессе все те годы, пока обитала там, так зачем ей делать это сейчас?
Поднявшись к себе в номер, Брайант лег на кровать. Оставалось еще несколько часов до того, как нужно будет отправляться в путь. Не было смысла идти до восхода луны. Ему требовался отдых, но сон никак не шел. Брайант вспомнил время, когда отправился с родителями в свой первый отпуск на море. Теперь он чувствовал себя точно так же, мысли об этом не давали уснуть, а тогда Брайант задремал в поезде и проснулся, лишь когда они приехали. Было уже темно, и пришлось ждать следующего дня, чтобы впервые увидеть Вестон с его отливом. Последовали мучительные несколько часов, прежде чем он наконец увидел само море. Но на этот раз нельзя будет клевать носом.
Девушка и ее парень весь ужин лукаво на него поглядывали. Черт, он же не был каким-то там уродцем. Тогда что с ними такое? Брайант не сказал им, почему он здесь, да и не собирался. Не их собачье дело. И все же, когда наступит время, он выскользнет из отеля так незаметно, насколько это возможно. Нет смысла привлекать к себе дополнительное нежелательное внимание. О да, они знали, почему он приехал, знали истинную причину.
В десять часов вечера Брайант покинул бар, поднялся к себе в номер, надел свитер-поло и джинсы и украдкой спустился по лестнице. В баре раздавались голоса и смех. Он заглянул внутрь. За стойкой обслуживал старик, хозяин отеля. Парня и девушки нигде не было видно. Брайант тихо хихикнул себе под нос. Наверное, трахаются где-нибудь. И поделом им, если девка окажется в интересном положении. Будут знать, как вмешиваться в чужие дела.
Задним ходом он выехал на своей «Кортине» обратно на дорогу. Из-за напряжения и возбуждения Брайант двигался резко. Он дергал рычаг передач и глушил двигатель. Фары освещали пустую улицу, в некоторых верхних окнах террасных домов горел свет. Большинство обитателей Кранларича легли спать. Толпы туристов исчезли. Через пару дней жизнь вернется в нормальное русло.
Выехав из деревни, Брайант покатил дальше по прямому участку дороги. Он с силой давил на педаль газа. Поворот в конце дороги, где гудронированное шоссе изгибалось под прямым углом и вело к поместью, застал его врасплох. Шины завизжали. Он заскользил, задел задним колесом травяное ограждение на противоположной стороне дороги, но каким-то образом сумел сохранить управление автомобилем. Тормоза заскрипели, и Брайант, потрясенный, сбавил скорость.
Дальше дорога продолжала петлять, и ему пришлось держать скорость на отметке тридцать миль в час. Затем начался подъем, дорога стала еще более неровной, гудронированная поверхность сменилась рыхлым сланцем. Лунный свет заливал свободный от деревьев сельский ландшафт, сверкая на покрытой изморозью траве. Брайант выключил фары. Они были лишними. Только «габариты» остались включенными, ради соблюдения закона.
Дорога пошла под уклон, и это означало, что снова станет темно. Он включил фары, яркие лучи осветили дорогу перед ним. Казалось, там двигалось какое-то черное пятно. Боже, что-то торчало прямо посреди дороги! Шины снова завизжали. Заблудившаяся корова? Нет, фигура другая. Автомобиль заскользил и остановился в ярде от нее. О боже!
Чик-чик-чик!
Ошибки быть не могло. Это большой краб. Ужасно большой. Смотрит прямо на него. Брайант включил заднюю передачу, двигатель протестующе завизжал.
Бац! Удар в заднюю часть машины отбросил его вперед.
Зазвенело разбившееся стекло. Брайант повернул голову. Через заднее окно на него смотрела пара глаз. Сверкающие красные точки пронзали тьму. Чем бы оно ни было, он въехал в него задом. Что-то твердое и стойкое намертво зажало его между собой и крабом впереди. Из теней по обе стороны от машины возникли фигуры. Неуклюже двигающиеся твари шипели и щелкали, глаза напоминали светляков.
Раздался металлический скрежет. Стекло градом осыпалось в машину. В ближайшее переднее окно просунулась клешня, слепо ощупывая салон. Мартин Брайант закричал от ужаса и, извиваясь, сполз на пол. Чик-чик. Клешня щелкнула в том месте, где несколько секунд назад была его голова. Ракообразное сердито зашипело из-за неудачи.
Брайант трясся от страха. Больше он ничего не мог поделать. Мужчина не сумел бы уехать в безопасное место, даже если бы мог управлять машиной. Рулевая колонка с громким треском упала на него. Он попытался опуститься еще ниже.
Машина раскачивалась из стороны в сторону. Дверь вогнулась внутрь. На него снова посыпалось стекло. Автомобиль находился в воздухе, будто поднятый над землей лебедкой. Раскачивался, крутился, переворачивался. Мартин Брайант отчаянно схватился за ручник. Храповик запротестовал, затем сломался. Брайант упал, распластавшись на перевернутом потолке.
Машина полетела вниз. Удар вышиб воздух из легких. Всюду сыпалось стекло. Что-то теплое и липкое покрыло лицо Брайанта, и он, слишком напуганный, чтобы кричать, почувствовал во рту привкус крови.
«Кортина» покачивалась, лежа на крыше.
Чик-чик-чик.
Клешни копались в разбитых окнах, целый лес конечностей, щелкающих, ищущих. Повсюду. Выхода не было. Брайант захныкал. Когда один из крабов схватил его за лодыжку и потащил, мужчина застрял в окне. С другой стороны его схватили за руки. Началось «перетягивание каната», его тело растянулось, преодолев порог совместимого с жизнью.
Брайант издал один-единственный крик и потерял сознание. Короткая «отключка» быстро перетекла в смерть, когда его тело порвалось на части. Руки и ноги отделились. Клешни схватили туловище и стали тянуть в разные стороны. Голова отсоединилась от шеи, но окровавленный торс был слишком большим, чтобы пройти через маленькое оконное отверстие. Крабы, толкаясь, рвали плоть. С каждой секундой их злость и отчаяние росли. Они редко встречали помехи во время своих страшных пиршеств, даже не часто дрались из-за оставшихся кусочков.
Крабы с шипением остановились. Жуя и чавкая, они смотрели на то, до чего все еще не могли добраться. Затем самый крупный вышел вперед, другие отступили, не смея ставить под сомнение авторитет вожака. Мощные клешни принялись дергать дверь машины. Мышцы ракообразного напряглись под панцирем. Ничто не могло выстоять перед таким давлением. Дверь была сорвана с петель и отброшена в сторону.
Краб залез одной клешней внутрь и вытащил человеческие останки. Пасть раскрылась до невероятных размеров, и челюсти сомкнулись на окровавленном обрубке шеи. Тварь с наслаждением чавкала, хрустела костью, жевала и глотала.
Круг наблюдающих крабов оставался неподвижным. Никто не смел вмешиваться. На их первую сегодняшнюю жертву решил претендовать вожак.
Но они знали, что будут еще и другие.
11
— Ты куда? — Кристина Блэкло с удивлением смотрела, как Джон Райленд надевает толстый свитер и джинсы вместо того, чтобы раздеться и лечь к ней в постель. А еще она была разочарована.
— Собираюсь сделать быстрый осмотр. Хочу узнать, что задумал тот парень, Брайант.
— Зачем? Он охотник на чудовищ, как и все остальные кретины, захламляющие это место последнюю пару недель. Что в нем такого особенного?
— В нем ничего особенного, только сейчас полнолуние и… он может попасть в неприятности… например, забрести в Кранларичскую топь, как я.
— Или встретиться с крабами.
— Возможно.
— Если ты пойдешь, я тоже пойду.
— Не глупи. Я просто проверю его и сразу вернусь. Он уехал в сторону поместья.
Кристина встала с кровати и грациозно двинулась к одежде, наброшенной на стул. Ее голые груди вызывающе покачивались, но на этот раз они утратили для Райленда свою привлекательность.
— Послушай, лучше бы ты осталась здесь. — Его протест звучал неубедительно: он знал, что, если она приняла решение, ее уже не остановить.
— Если ты пойдешь, я тоже пойду.
— Хорошо. — Райленд не видел смысла спорить дальше. — Не думаю, что мы увидим что-нибудь интересное. Я пройду только до отеля у дороги. Именно туда и поехал тот парень, Брайант. Никакой он
не наблюдатель за птицами, готов поставить на это сто фунтов. Хотя он такой скрытный, будто что-то знает.
Кристина застегнула молнию на джинсах и пригладила волосы.
— Я готова, если ты готов.
Спустившись вниз, они покинули отель через задний ход, где был припаркован «вольво» Райленда. Двигатель с урчанием ожил, и они выехали на дорогу.
* * *
Брюс Маккечни медленно пробирался через залитое лунным светом болото, следуя по протоптанной овечьей тропе, еще не заросшей вереском, несмотря на отсутствие в этом году пасущихся стад. Лодыжка все еще болела, и он следил, чтобы не наступить в одну из многочисленных кроличьих нор.
Помещик был одет в высокопрочное пальто с подкладкой из овчины, капюшон натянут на голову. Фонарик оставался в кармане. Лунного света было достаточно, чтобы видеть тропу, и Маккечни старался не выдавать своего присутствия. Не то чтобы его перемещения кого-то волновали, но вокруг все еще было слишком много любопытных туристов, что ему очень не нравилось. Этим утром главный инспектор снова его навестил. Они по-прежнему пытались отследить Джока Рауза. Удачи им. Невероятно, но никто так и не видел гигантских крабов. Даже батисфера потерпела неудачу в поисках на озере. Помещик гадал: может, эти твари прячутся в самом туннеле и появляются лишь во время полнолуния? Сегодня они могли быть где-то рядом. Что ж, динамит не сработал, но они не устоят перед тем, что он припас для них на этот раз. Господи, почему он не додумался до этого раньше? Это же так просто. Эффективно и смертоносно.
По всему было видно, что дом егеря подвергся методичному полицейскому обыску. Зайдя в гостиную, Маккечни посветил вокруг фонариком. Предметы были расположены так, будто составлялась опись. Возможно, полицейские пытались определить, почему те или иные вещи были оставлены, в надежде, что это даст зацепку насчет местонахождения пропавшего. Сапоги в углу могли означать, что егерь не пошел туда, где сыро или грязно. Все оставшееся принадлежало Джо Кинлету. Имущество Рауза находилось глубоко в Кранларичской топи.
Маккечни надел перчатки по двум причинам. Во-первых, нельзя оставлять отпечатки, на тот случай если криминалисты возобновят проверку. Во-вторых, вещество, которое он искал, было крайне опасно. Конечно, полиция могла уже найти его и забрать с собой. Если они поняли, что это такое. Пластмассовая пятигаллонная бочка без маркировки, с мелким белым порошком внутри, — именно то, что искал помещик. Ее нашел Джок Рауз в прошлом году, когда они спугнули банду ловцов лосося на арендованном поместьем берегу реки возле Аннана. Бочку необходимо было передать полиции, но по распоряжению помещика это сделано не было.
Через несколько минут он нашел ее нетронутой в каморке под лестницей, среди запасов моющих средств. Бочка была тяжелой. Маккечни вытащил ее на улицу и подошел к сараю в другом конце поляны. Там было множество пустых контейнеров разных размеров. Он выбрал один, вынес его наружу и принялся пересыпать в него из бочки белый порошок. Закончив, закрутил крышку, вернул бочку на прежнее место и двинулся в направлении озера Лох-Мерс.
— Цианид. — Слово мягко скатилось с его языка, когда он озвучил свое удовлетворение. — Ничто не спасется от него. Даже крабы. Они тихо подохнут, и никто ничего не узнает.
Помещик остановился и прислушался. Ему показалось, что он услышал вдали шум машины, но в тихой ночи звуки разносились на большое расстояние, и этот мог исходить из самой деревни. Перед Маккечни замаячили руины отеля, словно напоминание о силе и коварстве его врагов. Им удалось за час разрушить здание, которое простояло несколько веков. Они смогли выжить после динамита. Но цианид — это совсем другое дело.
Под ним мерцало озеро. Все было спокойно. Именно это ему и было нужно. Маккечни не хотел столкнуться с крабами вплотную. Черт, если бы мысль об отравлении пришла ему в голову раньше, большинства проблем можно было бы избежать. Теперь это была месть с его стороны, последний отчаянный бросок.
Он заторопился. Чем быстрее задача будет выполнена и он снова окажется в безопасной хижине, тем лучше. Необходимо лишь высыпать в воду вещество, и все.
В пятидесяти ярдах от края озера Маккечни остановился. Он снова услышал шум машины. На этот раз ошибки быть не могло: она направлялась вверх по дороге, слишком быстро выходя на первый поворот. Кто, черт возьми, это мог быть в столь позднее время? Полиция? Райленд?
Мысль о Райленде разозлила его. Этот парень не сдавался: он продолжал ошиваться в деревне, и помещик уж точно не хотел, чтобы молодой человек узнал о происходящем.
Машина замедлилась. Двигатель снова взревел, дав задний ход. Грохот заставил Маккечни подпрыгнуть. Он стоял там, в лунном свете, с озадаченным выражением на лице. Помещик снова услышал шум, а затем самый страшный на свете звук, идущий с узкой дороги над ним.
Чик-чик-чики-чик.
Он опоздал! Крабы уже вышли из озера и двинулись через окрестности по дороге. Маккечни понял, что они напали из засады на какую-то машину. Грохот продолжался, металл рвался с такой легкостью, будто это была тонкая бумага. У того, кто находился в машине, не осталось ни единого шанса. Наверное, он уже мертв. Возможно, съеден. Еще один кандидат в список пропавших без вести, который составляла полиция. Этих людей больше никто не увидит и не услышит.
Маккечни горячо надеялся, что это Джон Райленд. Крабы делали свою работу очень тщательно. Помещик улыбнулся. Он с удовольствием посмотрел бы, как этот высокомерный ублюдок молит о пощаде. Такая мысль была достойна смакования.
Довольная улыбка сменилась хмурой миной. Цианид нужно было высыпать в озеро раньше. Но это не имело значения. Ракообразные вернутся. Они не смогут оставаться на суше больше пары часов. Ко времени их возвращения озеро Лох-Мерс будет отравлено. Его идея все равно сработает. Это были очень крутые ублюдки. Возможно, они даже выжили в непосредственной близости от подводного ядерного эксперимента, проводившегося Советским Союзом в Арктике.
Щелканье раздалось еще ближе, на этот раз у него за спиной.
Маккечни резко развернулся, и зрелище, представшее перед ним, заставило помещика уронить банку с ядом и недоверчиво выпучить глаза. Краб. Всего один. Между ним и водой, идет на него. С ракообразным что-то было не так. В том, как он двигался — медленно, механически, словно заводная игрушка, у которой кончался завод. И у него была только одна клешня. Тварь наступала рывками, неуклюже.
Краб увидел его и тут же наметил в качестве добычи. Застал на открытом пространстве. Даже от такой твари помещику было не уйти. Маккечни повернулся, чтобы убежать, гадая при этом, как краб оказался здесь один. Деформированный или раненый? Возможно, жертва взрыва. Потерял клешню и теперь жаждет отомстить человеку, сбросившему взрывчатку в озеро.
Помещик бежал в панике, задыхаясь. Черт бы побрал эту лодыжку! Он упал, заставил себя встать. Щиколотку пронзила боль. Маккечни замедлился и перешел на хромающий шаг, приволакивая ногу. Он понимал, что ему не выбраться на возвышенность. Оставался только один вариант — идти параллельно дороге и испытать судьбу на болоте.
Краб настигал его, расстояние между ними неизменно сокращалось, по ярду за раз. Ноги с чавканьем вязли в грязи. Господи! Держись верхнего края, где почва тверже.
Внезапно Маккечни понял, что забрел в трясину. Поврежденная нога погрузилась по икру. У него не было сил ее вытащить. Он попробовал другую — та тоже завязла. Помещик неуклюже упал, застряв в болоте, и вывернул тело в попытке посмотреть, насколько близко его преследователь.
Краб так и не догнал его. Сперва Маккечни не понял: тварь будто барахталась на месте. Почва хлюпала и чавкала. Чудовище шипело, его глаза светились, но не только ненавистью. В них был еще и страх! Краб размахивал в воздухе единственной клешней, в этом отчаянном жесте чувствовалась паника и беспомощность.
И тут помещик понял: как и он сам, гигантский краб завяз в трясине. Непобедимый? Не теперь. Несмотря на свое затруднительное положение, Маккечни громко рассмеялся. Одну вещь не сможешь преодолеть даже ты, мой друг. Кранларичскую топь. Ты слишком тяжелый и утонешь раньше меня.
Человек и краб пристально смотрели друг на друга. Оба знали, что умрут, но даже на эти несколько оставшихся минут жизни они не собирались заключать перемирие. Ракообразное шипело от ненависти. Маккечни проклинал его.
— Ты гребаный урод. Теперь твои дружки не примут цианидовую ванну. Хотя, может, она все равно не помогла бы. Но я открыл для себя одну вещь, которая убьет тебя, теперь, когда уже слишком поздно. Болото. Я должен был заманить вас всех сюда. Даже не подумал об этом. — Маккечни разразился безумным смехом.
Краб напоминал ему тонущий корабль с задранным носом. Единственная клешня поднялась в последнем вызывающем жесте. Шипение стихло. Он смирился со своей судьбой. Трясина жадно чавкнула. Видна была лишь клешня, сперва она подергивалась, затем замерла и исчезла.
Помещик прекратил сопротивление. Грязь доходила ему до горла. Холодно уже не было. Казалось, будто он надел толстое пальто, которое покрывало все части тела. Оно тянуло вниз.
Маккечни погрузился еще на пару дюймов и попытался выплюнуть грязь, но это было невозможно. Он сделал глубокий вдох, цепляясь за жизнь еще несколько секунд. Странные мысли промелькнули у него в голове. Помещик больше не паниковал. Он задавался вопросом о других погибавших в болоте с незапамятных времен. Возможно, они все встретятся там, в мутных глубинах. Черт, он надеялся, что не увидится с пастухом — помещик не мог вспомнить его имя, — с тем, которого столкнул сюда. Это была пугающая мысль. Паника снова проснулась, но лишь на несколько секунд. Даже пузырем не отметив свою кончину, Брюс Маккечни, хозяин Кранларича, отправился в долгое путешествие сквозь черную трясину на встречу со своими предками.
* * *
— О боже! — Кристина Блэкло вцепилась Джону Райленду в руку, когда тот остановил «вольво». — Это… это машина Брайанта!
— То, что от нее осталось, — отозвался Райленд, уставившись на груду покореженного металла, что появилась в свете фар.
— Но… но как он сумел так ее разбить? На нее будто упало что-то весом в двадцать тонн. Она же раздавлена в лепешку.
— Я взгляну. Оставайся здесь.
— Нет, я пойду с тобой. — Кристина уже выходила из автомобиля.
Оставив двигатель работающим и фары включенными, молодые люди приблизились к изуродованной «Кортине». Они смотрели на нее с недоверием. От машины мало что осталось, даже измельчитель металлолома не потребуется.
— Есть какие-нибудь мысли, Джон?
— Есть парочка. — Он указал на темные пятна, покрывавшие поцарапанное лакокрасочное покрытие того, что когда-то было оконной рамой. — Если я не ошибаюсь, это кровь.
— Ох! — Кристина сделала шаг назад. Хотя это было логично: любой, кто находился в машине, не смог бы выбраться без кровопотери. — Может, он где-то бродит, контуженный?
— Вряд ли кто-то сможет бродить после такого, — мрачно ответил Джон, — и не думаю, что есть смысл торчать здесь. Нам лучше вернуться в Кранларич и сообщить полиции, что произошел несчастный случай.
Но Кристина не слушала Райленда. Она смотрела куда-то мимо него, в темноту за пределами пятен света от фар. Пыталась что-то сказать — слова, крики застревали у нее в горле. Она подняла руку в указательном жесте.
— Что там такое? — Он оглянулся. — О боже!
Они стояли в центре круга. Круга неподвижных тварей, которые внимательно наблюдали за ними мерцающими красными глазами, присев и не издавая ни звука. Райленд был уверен, что крабы находились там все это время. Его внимание было сосредоточено на разбитой машине. Теперь он знал наверняка, что произошло с Мартином Брайантом и что уготовила им судьба. О господи, почему он уступил и позволил Кристине поехать с ним?
Райленд посмотрел на каждого краба по очереди, считая их. Пятнадцать. Возможно, в подлеске еще больше. Эти твари оказались коварными и очень организованными. Здоровяк слева, несомненно, вожак. Райленд задался вопросом, самец это или самка. Как определить пол у краба? Хотя это уже не важно.
Кристина проследила за его взглядом. Страх сковал ее тело, но мозг продолжал работать. Она была рада, что не позволила Райленду ехать одному: без него все утратило бы смысл. Возможно, существует такая штука, как загробная жизнь. Если это так, они оба будут очень счастливы. Кристина помнила, что читала где-то, будто на небесах браки не заключаются, но, пока они вместе, это не будет иметь особого значения. Ей было жаль лишь их нерожденного ребенка. Она знала, что беременна, хотя никаких явных признаков еще не прослеживалось: было слишком рано.
— Не шевелись. — Джон отчаянно искал пути к спасению.
Он сжал руку Кристины. Говорить она не могла, но своим видом дала знать, что поняла его.
Джон оглянулся на «вольво». Двигатель тихо урчал, работая на холостом ходу. За машиной что-то двигалось. Из-за света фар он ничего не увидел, но безошибочно определил шарканье крабьих ног по сланцу. Один из ублюдков расположился на дороге. Они были полностью окружены.
Джон мысленно перечислил жертв этих бездушных убийц из водных глубин. Джок Рауз. Его брат и Пол Барретт. Фредди Ло, Канверс, Джо Кинлет. Три женщины, что работали в отеле Кранларич. Всего девять. И теперь еще они сами. Будет одиннадцать. Все исчезли без следа. Никто не видел крабов, и никто ничего не расскажет. Замечательно. Будто какая-то странная сила защищала и направляла этих тварей. Раз так, возможно, старого Сэнди Клайна тоже нужно отнести к числу жертв.
Джон Райленд привлек к себе Кристину Блэкло. Это объятие говорило все и от всего защищало. Двое влюбленных в своем собственном мире, в высшей обители, где не было никаких гигантских крабов и ничто не имело значения.
Во всепоглощающей эйфории.
ЭПИЛОГ
Весна в этом году наступила раньше обычного, Уэльское побережье наслаждалось спокойствием.
В начале Пасхальных праздников туристы повалили на запад. Движение через Динас-Мауддви замерло. Двигатели перегревались. Отели от Колвин-Бэй до Аберистуита были заполнены: Шелл-Айленд переживал преждевременный наплыв путешественников, колесящих в фургонах.
На длинных золотых пляжах было не протолкнуться. Некоторые туристы отважились выйти в море, но природа не потворствовала развлечениям купальщиков. Вода была холодная уже несколько недель. Отдыхающие довольствовались играми в футбол и крикет. Дети строили тысячи песочных замков. Погода и не думала меняться.
Ранним воскресным утром в Бармут ползли очереди автомобилей, фургонов и автобусов. Парковки были заполнены. Многие двигались в поисках более спокойных мест.
Милтон Хогарт прибыл в Бармут утром Страстной пятницы. Его манера держать себя и внешний вид отражали более высокий жизненный статус, чем у среднего наемного работника. Мужчине только что стукнуло сорок. У него были натуральные, черные как смоль кудри, спадавшие на воротник спортивной рубашки, и мускулистое, почти лишенное излишков жира тело. Гольф, теннис и бадминтон на протяжении многих лет помогали поддерживать хорошую физическую форму.
В нем было что-то от галантного кавалера. Тонкие усы, глаза, мерцающие и говорящие многое, особенно привлекательным дамам, которые были на десять или пятнадцать лет моложе него.
Тем не менее в последнее время беззаботности в поведении Милтона Хогарта значительно поубавилось. Голубые глаза стали задумчивы, почти непроницаемы. Он много курил, бесцельно расхаживал взад-вперед по набережной. Его время было на исходе. Четыре дня, максимум пять, — все, что оставалось от прежней жизни. В среду утром в центральный офис «Хогарт Индастриз» прибудет арбитражный управляющий. К полудню все будет кончено. Ликвидировано. Он больше не сможет жить с репутацией, которую создал из ничего в различных коммерческих организациях. Хотя Хогарт не жаловался: он продержался довольно долго — разорение уже давно маячило на горизонте, — оставался на плаву дольше, чем это удалось бы большинству. Грабил Питера, чтобы заплатить Полу. Надувал людей. Рассказывал убедительные истории доверчивому управляющему банка.
Хогарт слабо улыбнулся. Это был еще не конец, а только начало. Начало новой жизни. Когда они найдут лежащую на пляже одежду, начнутся поиски. Последние несколько дней он тщательно все планировал. Сообщение о человеке на необитаемом острове и спуск на воду спасательной шлюпки будет означать, что прошлое осталось позади. Милтон Хогарт умрет, и он сможет обрести новую личность. Ральф Джонсон. Имя как имя, ничего особенного. Достаточно распространенное, но оно не вызовет вопросов, как обычные Смит или Джонс. Он сольется с толпой, прочитает в газетах об исчезновении Милтона Хогарта. Однако у него было одно преимущество перед рядовым гражданином — Хогарт имел деньги, много денег. Все пятифунтовыми банкнотами — доходы от накоплений, которые он предусмотрительно делал последние несколько лет, те самые, что послужили причиной банкротства «Хогарт Индастриз». Его партнер, Кен Дженкинсон, останется управлять лодкой в одиночку. Хогарт тихо рассмеялся себе под нос. Это было просто. Не нужно так нервничать. Все должно пройти как по маслу. Он снова пробежался по плану.
Завтра вечером он доедет до Лланбедра и припаркует машину с запертым в ней мешком денег. Пройдет пешком на Шелл-Айленд, оставит одежду в дюнах. Ночное плавание будет необходимо, на тот случай если кто-нибудь окажется на пляже. Он содрогнулся от этой перспективы. Черт возьми, наверное, будет полнолуние. В кромешной темноте было бы намного легче. Тогда вообще не было бы необходимости заходить в воду. Он выберется на берег в другой точке острова, прокрадется обратно к машине, переоденется и возьмет деньги. Долгий путь пешком в Харлех — возможно, первую ночь придется провести на открытом воздухе. Затем Хогарт зарегистрируется в каком-нибудь отеле под именем Ральф Джонсон. Усы исчезнут, волосы будут коротко подстрижены. Каждый день кто-то где-то пропадает. Со стороны полиции будет проведено обычное расследование, довольно поверхностное. В четверг причиной его исчезновения будет названо самоубийство. К черту их всех. К черту арбитражного управляющего и его прихвостней.
Хогарт спустился к пляжу. Залив Кардиган, сверкающий в ярком весеннем солнечном свете, манящий темной синевой, соблазнял отдыхающих зайти в воду, а затем садистски отгонял ледяным холодом. Хогарт содрогнулся.
Из-за шума ярмарочной площади вдали вокруг царила карнавальная атмосфера, которую усиливали сахарная вата и мороженое в руках окружающих. Люди смеялись, наслаждаясь неожиданным солнечным светом. Хогарт занял шезлонг и попытался расслабиться. Это было невозможно: он перебирал в голове каждую деталь и боялся что-нибудь упустить. Никаких изъянов в плане не наблюдалось. Перспектива жить в съемном жилье следующие несколько недель ему не нравилась, но он должен был дать время новой личности заменить старую. Милтон Хогарт обязан умереть во всех смыслах. Ему придется убедить себя в этом. Ральф Джонсон должен стать совершенно другим человеком, с новыми манерами и привычками. Хогарт попытался придумать некоторые. Вскоре он сдался: мешало нервное напряжение. Боже, как же хочется побыстрее покончить с этим делом!
Было десять часов, когда он без какой-либо определенной цели вышел из отеля. Возможно, за ним следят, хотя это маловероятно. Глаза каждого прохожего, казалось, сверлили его. Он решил, что это игра воображения.
Заставив себя сохранять спокойствие и засунув руки в карманы брюк, он шел вдоль променада. Две девушки, что сидели на пирсе, посмотрели в его сторону. Он встретился с ними взглядом и отвернулся. Шлюхи. Ждут, чтобы их поимели. Возможно, даже бесплатно. Заманчиво, если б он был в настроении. Однако Милтон Хогарт не был в настроении, и у него не осталось времени. Потом он позабавится со множеством женщин, все выстроятся в очередь, чтобы раздвинуть ноги перед Ральфом Джонсоном.
ТиАр-2 Хогарта был припаркован у гавани, где он оставил его ранее. Господи, под «дворник» сунули листок бумаги. Хогарт понял, что это, даже не взглянув. Штрафной талон. Ирония происходящего заставила его улыбнуться. Они могли бы обратиться насчет оплаты штрафа к арбитражному управляющему. Десять процентов, если им повезет. Так этим ублюдкам и надо.
Он проехал под мостом и повернул налево, на Харлех-роуд. Мощный двигатель жаждал скорости, но Хогарт удержался. Нет никакого смысла в спешке. В его распоряжении целая ночь.
Хогарт подъезжал к Лланбедру. Он сбавил скорость, увидел указатель с надписью «Мохрас» и занял левую полосу. Мог бы поехать прямо на Шелл-Айленд, но в этом не было смысла. В любом случае чем меньше внимания он привлечет к себе, тем лучше. Преодолев еще пару сотен ярдов, Хогарт съехал на траву у обочины, заглушил двигатель и выключил фары. У него вырвался громкий вздох. Наступил момент сомнений. Он стоял на перепутье. Еще было время вернуться. Милтон Хогарт мог бы жить, если бы захотел.
Сделав окончательный выбор, Хогарт вышел из машины, запер дверь и проверил багажник. Все его будущее лежало в одном «дипломате». Он не мог рисковать.
Хогарт быстро направился вперед по гудронированному шоссе. Луна взошла, перебралась через залив, окутав холмы серебристым светом. Идеальная обстановка для любовного романа или интрижки. Он предпочел бы первое.
Слева от него была испытательная база ВВС — высокий сетчатый забор и ниссеновские бараки[8]. Заброшенная? Черта с два! Там были охранники, овчарки, скрывающиеся в тени. До него доносились слухи. Выяснять, соответствуют они действительности или нет, ему не хотелось.
Добравшись до мостовой, Хогарт прошел по ней до острова, мимо фермы. Он услышал голоса — отдыхающие неохотно ложились спать. Хогарт надеялся, что никто из них не захочет поплавать под луной, иначе ему придется ждать в дюнах, пока пляж не опустеет.
Он последовал по узкой дорожке на юг. По обе стороны стояли машины и палатки. Перед ним раскинулся великолепный вид на мирно поблескивающий залив. Не было видно ни души.
Дрожа, Хогарт снял одежду, аккуратно свернул и положил в стопку там, где ее легко можно было увидеть. Постоял на пляже в плавках. Боже, как же холодно!
Он двинулся через дюны, мелкий песок грел ступни. Хогарт достиг более твердой почвы. Влажная и холодная, она чавкала у него под ногами, когда он приближался к линии прилива. Действительно ли нужно войти в воду? Он остановился и задумался. Да, нужно. Прилив отступал. Хогарт оставил после себя отпечатки ног, которые на следующий день никуда не денутся. Следы, ведущие в обратном направлении, выдадут правду. Придется проплыть вокруг мыса и выйти на другой пляж, а затем вернуться к машине.
Хогарт был почти у края воды, когда его внимание привлекло какое-то движение. Камень на краю прилива, казалось, шевелился.
«Оптическая иллюзия, — сказал он себе. — Это движутся волны, а не…»
Господи! Камень, поднявшись из воды, полз к берегу. Какое-то безумие. Хогарт выпучил глаза. Этого не могло быть, и все же камень передвигался на собственных ногах. Красные глаза светились. Следом волочился еще один, и еще. Четыре… пять… шесть… Крабы! Казалось, они были размером с ослов. Невероятно.
Чик-чик-чик-чики-чик.
Хогарт попятился. Твари продолжали выходить из моря, их было несколько десятков. Они изменили направление и двинулись к нему.
Он хотел было побежать, но по непонятной ему причине не смог. Мозг бешено работал, пытаясь все осмыслить, однако потерпел неудачу. Это был Шелл-Айленд, Уэльс, современный курорт. В море иногда видели случайную акулу. Больше ничего. Но эти крабы…
Хогарт засмеялся. Конечно, это было как-то связано с базой ВВС на другой стороне острова. Проходили нелепые ночные учения. Атака амфибий, которая застала бы любого врага врасплох.
Хогарт продолжал смеяться над собственной шуткой. Они не напугали Милтона Хогарта ни капельки. Крабы были уже близко, меньше чем в десяти ярдах от него, и щелкали поднятыми клешнями. Затем они остановились, словно по чьему-то безмолвному приказу, и уставились на него.
Смех затих. Глаза сверлили его, как живые тлеющие угольки, светились злобой. Хогарт сглотнул. Твари были настоящими. Чудовища действительно существовали, на пустынном лунном пляже они являли собой страшное зрелище.
Крабы приблизились и окружили его. Одна клешня коснулась его голой ноги. Острая, как нож, она порезала плоть. Хогарт почувствовал теплую струйку крови. Он продолжал стоять, не в силах что-либо сделать.
Все остальное было забыто: ложное самоубийство, новая жизнь. Он прекрасно осознавал, что срок Милтона Хогарта подошел к концу.
Один из крабов двинулся на него, огромный, в полтора раза больше других. Клешни выстрелили вперед и с хрустом сомкнулись на кости, отчленяя левую ногу. Хогарт неуверенно покачнулся на правой и повалился назад. Там его уже ждали другие клешни, схватили и стали кромсать.
Через несколько минут резня закончилась. Конечности были поделены между крабами, стоявшие в задней части круга оттеснили товарищей в сторону в поисках объедков. Но ничего не осталось. Кровь просочилась в мокрый песок и исчезла. Милтон Хогарт был стерт с лица земли.
* * *
Через неделю погода снова переменилась. Вместо тепла солнечного света — холод и мокрый снег. Пасхальные отдыхающие вернулись домой, довольные тем, что выжали все возможное из странной ранней жары. В июле погода вновь привела их на Уэльское побережье. Они прибыли тысячами, заполнив пляжи и заставив палатками Шелл-Айленд.
А потом на остров вернулись крабы.
Об авторе
Гай Н. Смит начал писать в подростковом возрасте для местной газеты «Наблюдатель Теттенхолла», из-под его пера вышло более пятидесяти статей. За этим последовала карьера в банковской сфере в течение следующих двадцати лет. После того как в 1970-х были куплены права на фильм «Ночь крабов», он полностью посвятил себя карьере писателя.
Смит написал сто двадцать книг, в числе которых ужасы, детективы, книги для детей и произведения о деревенской жизни. Наряду с этим опубликовано около четырехсот рассказов и статей. Недавняя «Библиография Гая Н. Смита» Шейна Агнью перечисляет эти публикации, сопровождая их порядком двухсот тридцати иллюстраций. Ее можно найти на «Амазоне».
В 1977 году он вместе со своей женой Джин и четырьмя детьми переехал жить в отдаленный район Шропшир на границе Уэльса, где проживает до сих пор.
Смит не перестает писать. По роману «Крабы-убийцы» в настоящее время снимается фильм в Новой Зеландии, вслед за тем последует экранизация романа «The Slime Beast» в Канаде.
notes
Дэйви Джонс считается злым духом, живущим в море, а его рундук — это океан, принимающий мертвых моряков. — Прим. пер.
2
Сооружение для защиты от непогоды. — Прим. пер.
3
Двухметровая приливная волна на реке Северн. — Прим. пер.
4
Герой поэмы Сэмюэля Кольриджа «Сказание о старом мореходе» скитается по свету и рассказывает слушателям историю о пережитом в затяжном плавании проклятии. — Прим. ред.
5
«Вязальщицы» — группа женщин-фанатиков, которые садились в первых рядах прямо перед эшафотом и вязали на спицах во время казней. — Прим. пер.
6
Пастушковый журавль. — Прим. пер.
7
17 января 1912 года, во время второй экспедиции в Антарктику, британский исследователь Роберт Скотт и его спутники достигли Южного полюса, но обнаружили, что их на несколько недель опередила норвежская экспедиция Руаля Амундсена. — Прим. пер.
8
Легкие разборные сооружения из гофрированного железа, с полукруглой крышей. — Прим. ред.