КРИСТОФЕР ТРИАНА "ДЛИННЫЕ ТЕНИ ОКТЯБРЯ"
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ПРИКОСНОВЕНИЕ ЗЛА
Когда Джо и Дэнни берутся за работу по дому миссис Сноуден, они не знают, что в доме они будут не одни. Внутри стен обитает существо, состоящее из равных частей призрака, суккуба и ведьмы, и оно использует особняк как тюрьму для душ. Теперь, когда октябрьская луна опускается над горами, она готова восстать и вернуть свою плоть.
Кайла влюблена в Джо, поэтому, когда он просит её прийти на вечеринку в дом, она принимает его приглашение. Но как только они попадают туда, начинают разворачиваться странные вещи. Люди пропадают, появляется загадочная собака, а потом мальчики начинают меняться…
Призраки предупреждают Кайлу, чтобы она спасла своих друзей, пока их не поглотила обольстительная ведьма. Но ей нужно спешить. По мере приближения Хэллоуина дом становится сосудом для чёрной магии горы Блэк-Рок, а тени, правящие лесом, возвращаются домой…
С.В. Ханту и Андерсену Прунти за упорный труд, который они вложили в публикацию этой книги. Танги Сильвии, Тому Мамме, Джошу Доэрти и Греггу Кирби за их постоянную поддержку и дружбу. Коллегам-авторам Джону Уэйну Комунале, Брайану Кину, Райану Хардингу, Брайану Смиту, Кристине Морган, Максу Буту III и Чаду Строупу за вдохновение, поддержку, сотрудничество и за то, что всегда радуются моим победам. Марку Чиккароне и Джо Спаньоле за постоянную публикацию и продвижение меня, а также за то, что они убедили меня издать эту отвратительную книжку. Огромное спасибо моим читателям, которые сделали всё это стоящим.
Дополнительная благодарность следующим писателям, режиссёрам, актёрам и музыкантам, чья работа вдохновила на создание этого романа: Грэму Мастертону, Джону Карпентеру, Ричарду Мэтисону, Дарио Ардженто, Карпентеру Бруту, группе Dance with the Dead и Линде Блэр.
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
или на сайте:
"Экстремальное Чтиво"
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Это очень шокирующая история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Она стояла у окна, наблюдая, как солнце опускается за линию деревьев, меняющиеся листья кровоточили, напоминая ей о том, что нужно сделать.
Пришло время.
Все знамения указывали на это, и как жена и мать она должна была делать то, что было лучше для её дочери.
Глэдис Сноуден отошла от стекла, позволяя бледно-оранжевому свету упасть на её плечи. В солнечном свете не было тепла. Холод за окном был зимним, намного превосходящим обычные минимумы октября, и она обернула шаль вокруг своего скелета, чтобы защитить свои ноющие кости. Дом был старым, со сквозняками, и она редко включала отопление, потому что печь издавала поразительные звуки. В её жизни было достаточно поразительных вещей. Они происходили с ней десятилетиями, а теперь всё замыкалось.
Она тяжело сглотнула.
На кухне она заварила себе чай. Когда раздался свисток, он отразился от высоких потолков и прошёл через уединённые коридоры на верхнюю площадку, а затем к следующему этажу. В ответ дом жалобно скрипнул. Она налила чай в одну из фарфоровых чашек, которые они с Артуром получили от тёти Пруденс в качестве свадебного подарка. Тепло чашки было приятным для её рук, страдающих артритом. Думая об этом, она поняла, что этой весной их свадьбе исполнится сорок лет. Это была мысль, которая приходила и уходила с неприятной горечью, а затем отбрасывалась в сторону из-за более важных мыслей, связанных с её планом.
Первым делом нужно было найти мальчиков, и именно здесь у неё были самые большие проблемы. Это было обязательным. Без этого ничего не вышло бы. Ни для её семьи, ни для её маленькой девочки. Но как женщина лет семидесяти могла познакомиться с мальчиками-подростками? Она предполагала, что ей придётся проявить больше изобретательности, чем в прошлом, поскольку это было гораздо более серьёзным делом, чем все планы, которые были до этого. В конце концов, впереди больше чем годовщина.
Она никогда не забудет ту ночь.
И она не хотела забывать.
С чашкой в руке она прошла через библиотеку и читальный зал, глядя на книжные башни Артура. Это были классические произведения, в том числе многие великие русские романы, и несколько сборников стихов. У него было множество работ по истории, физике и прочим интеллектуальным вещам. Были целые тома, посвящённые мелочам отдельных жизненных сил, таких как моллюски, дождевые черви и амёбы, а также бесконечные энциклопедии и атласы.
Но самая большая коллекция состояла из книг по разным религиям, включая самые популярные, такие как христианство и иудаизм, а также новые, такие как сатанизм и саентология, и ещё больше томов о мёртвых религиях - нордических богах, ритуалах друидов, вуду. По всем этим темам Артур был непревзойдённым учёным. Он был известным священником и профессором богословия, со сверхъестественной памятью, которая дала ему способность повторять в точности цитаты, всегда философствовать со всеми, кто хотел начать диалог на любую религиозную тему, которую он мог назвать.
Глэдис какое-то время не одобряла это.
Она открыла стеклянную дверь, ведущую к бассейну. Закат оставлял золотые полосы на поверхности кристально чистой воды. Они корчились, как змеи, вызывая у неё девичий трепет. Ухмылка появилась на её тонких губах, но быстро исчезла, когда её взгляд быстро достиг неглубокого дна и стал смотреть на рябь. Хотя солнце ещё не зашло, из-под поверхности уже исходило жуткое голубое свечение, хотя свет в бассейне не горел.
В этом ей не было нужды. Она никогда не осмелилась бы туда войти.
Глэдис какое-то время смотрела на воду, зная, что источник этого лазурного сияния находится под водой. Она также это слышала. Как будто звук шёл не из бассейна, а с горы, которая пересекала долину, он звучал как самый тихий раскат далёкого грома, только бурлящий под землёй, как гигантские голодные черви.
Она допила чашку чая и почувствовала лёгкий ветерок на своей шее. Он щипал её руки и трепал низ её домашнего платья. И когда солнечный свет стал тем же цветом, что и меняющиеся листья, Глэдис уставилась на чёрный силуэт, падающий на воду, зная, что тень не была её собственной.
- Давай, - сказал Джо. - Это вполне нормально.
Линда чмокнула жевательной резинкой, лёгкая усмешка Элвиса коснулась её ледяных красных губ. Она согнула одно колено, упёрлась ногой в кирпичную стену, а руки были в карманах кожаной куртки. Её тёмные глаза доминирующе вспыхнули.
- Слушай, - сказала она. - Если хочешь дёшево, купи ему одну из этих чёртовых шлюх.
- Но триста? Я имею в виду, серьёзно, это займёт всего несколько минут.
- Ты знаешь мою цену.
Джо покачал головой и посмотрел на Дэнни, который стоял там, как валун, завёрнутый в куртку почтальона, его глаза осматривали ноги, торчащие из узкой юбки Линды. Чёрные колготки обнимали их, как вторая кожа. Джо похлопал друга по руке, чтобы разбудить его.
- Что ты думаешь, чувак? - спросил он.
- Чёрт, - сказал Дэнни. - Я имею в виду, что три сотни - это не так уж и плохо, я думаю. Мы же не хотим, чтобы Вишня баловался с какой-нибудь шлюхой, верно?
Джо поморщился.
- Он мой брат, чувак. Я бы не стал бросать его в грязную «киску» шлюхи, особенно в первый раз. Это вызвало бы у него комплекс или что-то в этом роде.
Линда снова чмокнула жвачкой, нетерпеливо приподняв брови. Джо улыбнулся.
- Как насчёт половины сначала и половины…
- Пошёл ты, - сказала она. - Деньги заранее. Я не идиотка.
Джо задумался об этом. Линда, возможно, не была самой продажной девкой в Центральной средней школе, но она определённо входила в пятёрку таковых. Это не обязательно делало её проституткой, но заставляло думать, что на магистратуру её явно не зачислят в ближайшее время. Тем не менее, она была предпринимателем, и, начиная с младших классов, она эволюционировала от того, чтобы высвечивать свои сиськи за пять баксов, до того, чтобы дрочить за двадцатку. Джо и Дэнни пользовались её услугами и остались довольны результатами. Именно тогда они начали думать о девственнике, младшем брате Джо Робби. Приближался его шестнадцатый день рождения, и Джо хотел уложить его в чью-нибудь постель и избавить от прозвища Вишня, которое он приобрёл, глупо рассказывая полнейшие чуши о своих сексуальных выходках, настолько явно выдуманных, что другие мальчики видели это насквозь. Джо ни разу не видел, чтобы Робби целовал девушку, не говоря уже о том, чтобы трахнуть её. Будучи почти на два года старше этого коротышки, он чувствовал ответственность за то, чтобы вывести его в зрелое состояние, особенно с учётом того, что рядом не было отца.
- Две трети вперёд, - сказал Джо. - Остальное, как только всё закончится.
Линда надула пузырь и, казалось, обдумывала это. Пузырь лопнул, и Джо наблюдал, как на её языке кружится синяя жвачка.
- Вам всем повезло, что я хочу купить эту машину, - сказала она. - Это единственная причина, по которой я делаю такое. Подобная работа - не самое уж большое дело, но я никогда раньше ни с кем не трахалась за деньги.
Джо было насрать.
- Так у нас сделка или что?
- К чёрту, - она пожала плечами. - Он, наверное, взорвётся, как пробка от шампанского, прежде чем начнёт.
- Нужно, чтобы он вошёл.
- Да, - согласился Дэнни. - Мы не заплатим триста баксов за то, чтобы ты ему просто дрочила.
Линда прищурилась.
- Он должен надеть резину. И как только он закончит, я ухожу. Я не останусь на час. У меня есть дела поважнее.
«Как и у других людей», - подумал Джо. Несмотря на её грубое отношение и почти пугающий факт, что в семнадцать лет она фактически занималась проституцией, Джо знал, что Линда Лелэйн стоит своих денег. У неё было грубое, но красивое лицо, и её тело расцвело не по годам, наполнив её подпрыгивающими грудями, которые она никогда не заключала в тюрьму за бюстгальтером, бёдрами, толстыми и бледными, как обезжиренное молоко, и тонкой талией, которая уступала место заднице, которая превращала любого идущего за ней мальчика в пенящегося зомби. Робби говорил о ней несколько раз, но всегда слишком нервничал, чтобы заплатить ей, чтобы она занялась его членом.
- Когда вы хотите это сделать? - спросила она.
- У нас ещё нет всех денег, - выпалил Дэнни, заставив Джо вздрогнуть.
- Но мы их получим, - сказал Джо, подталкивая своего приятеля.
- Как бы то ни было, - сказала она. - Вы знаете, где меня искать. Вы даёте мне две трети, и мы назначаем свидание.
Она ещё раз лопнула жвачку и отошла от стены, вытаскивая рыжеватые волосы из-под воротника. Концы их плясали на осеннем ветру.
- Я предполагаю, что вы не будете тратить двадцатку на ручную работу какое-то время, а?
- Думаю, нет.
- Скатертью дорога.
- В любом случае, сколько будет две трети от трёхсот долларов? - спросил Дэнни.
Они сидели на капоте его ржавого Oldsmobile 1988 года. Огромный драндулет извергал выхлоп, не имел кондиционера и был с утечкой масла, из-за чего Дэнни постоянно носил с собой несколько литров топлива, но, по крайней мере, это была машина. Джо моргнул.
- Двести, Дэнни. Иисус Христос…
Иногда у его приятеля была ясная и организованная голова, как в утро перед Рождеством.
- Эй, парень, ты же знаешь, что я не разбираюсь в математике.
- И в английском, по-видимому…
- Поцелуй мою волосатую задницу. Ты пропускаешь столько же, сколько и я.
Джо не мог с этим спорить. На самом деле он прогуливал школу чаще, чем Дэнни, потому что Дэнни рисковал быть исключённым из футбольной команды, если его оценки упали бы слишком низко. Не то чтобы Дэнни так интересовался игрой. Это было единственное, что, как он чувствовал, заставляло его отца любить его, и это определённо была единственная причина, по которой старик дал ему Oldsmobile. Дэнни не был так хорош в этом виде спорта, но от природы он был коренастым и создавал отличную защитную стену, будучи вдвое шире, чем большинство его товарищей по команде.
Джо, напротив, был худощавым и жилистым, без каких-либо спортивных амбиций. Его интересами были хэви-метал, травка и девки. На всё остальное он смотрел либо с безразличием, либо с пренебрежением, а его колючие чёрные волосы и его правонарушения сделали его достаточно популярным, чтобы с ним можно было переспать, но он также считался достаточно неуспевающим, чтобы его учителя попрощались с ним. Они считали, что ему суждено в лучшем случае заниматься физическим трудом, и Джо не был с ними полностью согласен.
- У меня припрятано, может быть, шестьдесят долларов, - сказал Джо.
- Это всё, что у тебя осталось после целого лета, проведённого за скашиванием дворов?
- Как ты думаешь, откуда берутся деньги на травку и бензин? Думаешь, это моё пособие, тупица?
- Я просто думал, что ты сэкономишь несколько долларов.
- Ну, между курением, фильмами и Линдой, которая дрочит мне, чтобы мне не пришлось изнашивать своё запястье, я удивлён, что у меня вообще что-то осталось. А у тебя?
Дэнни покачал головой и посмотрел на грязь под ногами.
- Чёрт возьми, ты же знаешь, я хочу этого для Вишни, но…
- Ради всего святого, зови его Робби.
- Извиняюсь… Я имею в виду Робби. Но в любом случае у меня нихрена наличных нет.
- Но твой старик заставлял тебя работать по дому всё гребаное лето. Ты красил заборы, косил траву… Чёрт, ты даже крышу смолил в стоградусный день.
- Да, чувак, это отстой.
- Так куда делись твои грёбаные деньги, чувак?
- Старик хранит бóльшую их часть у себя.
- Что? - сказал Джо, его брови напряглись, челюсть отвисла. - Ты серьёзно? Он хранит их?
- Он даёт мне несколько долларов, чтобы обслуживать машину.
- А остальное он оставляет у себя? Что за говнюк!
- Да ладно, чувак, - сказал Дэнни, склонив голову к груди. - Ты знаешь, как это бывает.
Всё, что знал Джо, было то, что старик Дэнни был бездельником, который держал нос в выпивке вместо работы. За последние два года у него было три работы, и все они были неофициальными в сфере общественного питания. Мама Дэнни работала представителем службы поддержки клиентов в компании, и Джо подумал, что именно её тяжёлый труд заставляет свет включаться и в туалетах смывается вода. Он не мог понять, почему она мирилась с этим, особенно учитывая, насколько она хороша.
- Так сколько же, по-твоему, у тебя есть? - спросил Джо.
- Может быть, сорок баксов - больше, если я проверю свою обувную коробку с мелочами.
- Ну, это даёт нам по крайней мере сотню для начала.
- Ага, - Дэнни рыгнул и раздавил банку Pabst Blue Ribbon.
- Сейчас не так много травы, которую нужно косить, но людям по-прежнему нужно собирать листья. Обычно я работаю на мистера Герберта только летом, но он говорит, что ему всегда нужны парни и осенью. Может быть, нам обоим удастся получить от него несколько баксов.
- Вот чёрт. Пока я не скучаю по работе.
- Я знаю, я знаю.
- Мы могли бы со временем наскрести деньги. Ещё сотня баксов - не проблема.
- Двести.
- Но две трети - это…
- Двести, Дэнни. Остальное нам всё равно придётся заплатить, когда дело закончится.
Кайла снова обновила страницу, надеясь, что появится ответ, но судя по тому, что говорилось на экране, сообщение всё ещё не было прочитано. Глядя на него сейчас, она съёжилась из-за двух опечаток, которые она совершила, и была полна неуверенности в том, должна ли она вообще была его отправлять. Было ли плохо кокетничать с парнем в сети, потому что вы слишком нервничали, чтобы сделать это лично? Она действительно не знала, что было круто, а что нет, особенно когда дело касалось свиданий. Она думала, что это дело парня - пригласить девушку на свидание, что задача девушки - кокетничать, моргать глазами и улыбаться, чтобы дать парню понять, что она заинтересована, тем самым побудив его пригласить её на свидание. В прошлом у неё так получалось, но она никогда не интересовалась такими привлекательными парнями, как Джо Грант.
Он был оторвой, всегда одетым в рваные чёрные джинсы и футболку с метал-группой (Slayer, Carcass, Ghost), с волосами, как у мокрого скунса, и с тонкими зарослями бородки. Он расхаживал по коридорам, как Джон Траволта в начале «Лихорадки субботней ночи», поправляя яйца без стыда, плевался, ругался и надоедливо свистел, как насекомое в тропических лесах. Иногда его вульгарное поведение отталкивало её, но чаще всего её соблазняло его дерзкое отношение. Он ей действительно нравился, потому что она знала, как сильно свидания с ним разозлят её мать, а его плохая репутация у учителей заставляла её возбуждённо извиваться, когда она думала о нём, особенно когда она была одна в своей комнате с запертой дверью.
Кайла положила телефон, чтобы не обновлять страницу. Она «дружила» с Джо в социальной сети, но, хотя у него была страница, он редко публиковал что-либо, что в некотором роде делало его ещё более крутым и загадочным. Редко можно было найти человека её возраста - даже мальчика - который не был бы зациклен на себе и не забивал социальные сети селфи и новостями о мелочах своей повседневной жизни. Отсутствие интереса к этой норме придавало ему ещё более явное преимущество.
Она была знакома с ним лично. У них были одни и те же друзья, хотя он был не из её района, в то время как она выросла в закрытом охраняемом особняке. Её родители были не совсем богатыми, но они принадлежали к высшему среднему классу (мягко говоря), а Кайла никогда ни в чём не нуждалась.
Ну, ни в чём, кроме Джо.
Она встала с кровати и отодвинула в сторону простыню. Подойдя к своему комоду, она на мгновение взглянула на фотографии, на которых она и её лучшая подруга Максин стояли по бокам зеркала, прежде чем уловить своё отражение. Она вытащила линзу из одного голубого глаза и застенчиво улыбнулась, пытаясь прижать верхнюю губу к зубам. У неё были торчащие резцы, которые большинство мальчиков считали милыми, но заставляли её невероятно стесняться, несмотря на то, что у неё было красивое лицо в форме сердца, обрамлённое светлыми волосами. Ей действительно стало легче, когда она увидела старый фильм «Настоящая любовь» и то, насколько хороша была актриса Патрисия Аркетт, хотя у неё были такие же зубы, что и у Кайлы. Парням в этом фильме нравилась Патрисия Аркетт, так что, может быть, её зубы всё же не так уж плохи. Тем не менее, она чувствовала себя неловко.
Несмотря на то, что она несколько стеснительно общалась с мальчиками, она легко привлекала их, к большому огорчению матери. Её отцу, вероятно, это тоже не понравилось бы, но он часто уезжал по делам, а важная должность исполнительного вице-президента небольшой сети экологически чистых продуктов питания была достаточно большим призванием, чтобы пожертвовать воспитанием дочерей и поддержанием хорошего брака. Еда, которую он продавал, делала акцент на здоровье, но он не прилагал особых усилий, чтобы сохранить здоровье своей семьи. У Кайлы была младшая сестра, которую звали Патриция, как ни странно, ей было всего пять лет, и она занимала бóльшую часть времени матери, оставив Кайлу заботиться о себе самой. По крайней мере, ей выделили изрядное пособие и новый Dodge Charger.
Выйдя из своей комнаты, она перешла через площадку второго этажа и рысью спустилась вниз, приземлившись на нижнем этаже прыжком. В гостиной она подошла к отцовскому шкафу с алкогольными напитками и открыла его. Выбрав виски двенадцатилетней выдержки, она взяла стакан, налила его полный и отнесла на заднее крыльцо. Она посмотрела на терракотовую листву, которая распространилась по земле, и осыпала выступы горы Блэк-Рок, которая сегодня была окутана густым туманом шотландских болот. Она села на своё любимое сиденье в виде плетёной чаши, скрестив под собой ноги, и отпила напиток, смакуя горечь, которая ударила ей по горлу. В эти дни она пила чаще, но облегчалась, порезав предплечья лезвием, которое вытащила из своей женской бритвы. Её смущали шрамы, которые варьировались от тонких линий до порезов с рёбрами, как вышитая книга. Из-за них она перестала носить майки и футболки с короткими рукавами.
Виски избавил от мысли об этих шрамах и притупил желание сделать новые надрезы. Она всё меньше и меньше расплачивалась за эти потерянные дни онемения, её тело приспосабливалось к сладкому яду выпивки, так что похмелье не было проблемой, она быстро могла это исправить. Она допила остаток напитка одним большим глотком, желая, чтобы алкоголь ударил её быстрее и успокоил беспокойство, которое она чувствовала, отправляя это проклятое сообщение Джо.
Она поняла, что оставила свой телефон наверху, поэтому встала, оставив вращающееся кресло. Путающийся туман скользил по деревьям. Он покатился вниз по горе, скрывая странное движение земли, которое раскололо большие камни и заставило землю содрогнуться, прежде чем снова погрузиться в тишину, которая была лишь временной, учитывая то, что должно было произойти.
Наблюдая за их работой со своего крыльца, Глэдис смеялась над собой за то, что не подумала о них раньше. Трава сверкала, как мишура, когда молодые парни сгребали и использовали воздуходувки, чтобы избавиться от лежащих листьев, их бледные, мускулистые тела были окроплены потом их труда даже в лёгкий полуденный холод.
Глэдис улыбнулась.
Самый высокий был главным. У него были светлые волосы и повязка на лбу. Его загорелое тело намекало на частые походы в спортзал, манящее своими напряжёнными трицепсами. Глэдис полагала, что ему где-то за двадцать. Двое других мальчишек были моложе, подростки, один из них - ширококостный мальчик в майке New York Giants, а другой - панк-рокер с сигаретой, торчащей между губами, с серыми кольцами дыма, выходящими из ноздрей.
После того, как её осенило, она подошла к музыкальной шкатулке с танцующей королевской парой наверху и повернула замок. В ящике было припрятано чуть меньше восьмисот долларов мелкой наличности. Она вынула их и взяла в ладонь. Другая рука нервно теребила жемчуг, низко висевший у неё на шее, щёлкая им над её скелетной грудью, от которой пахло парфюмом Жана Пату. Она подождала, пока старший парень не начал паковать своё оборудование, пока двое других складывали в мешки сделанные ими аккуратные стопки листьев. Он взглянул на неё и кивнул. Она широко улыбнулась.
- Здравствуйте, миссис Сноуден. Я могу вам чем-то помочь?
В том, что она была старухой, ей нравилось то, что каждый был более чем готов помочь ей в чём угодно. Было ясно, что люди думали о своих бабушках, когда видели её, и это побуждало их проявлять больше доброты и благотворительности. Хотя парень, скорее всего, не стал бы брать денег, даже если бы она попросила его перенести рояль в её гостиную, она сунула ему двадцать долларов, чтобы завязать разговор.
- О, мэм, вы слишком великодушны, - сказал он, возвращая ей деньги. - Нам заплатят за эту работу.
- Ты не можешь брать чаевых? - спросила она, её зелёные глаза блестели на солнце.
- Чаевые всегда ценятся, но никогда не ожидаются.
- Ну, тогда возьми. Ты всегда делаешь такую хорошую работу, э-э-э…
- Билли Герберт, - он пожал ей руку, лаская хрупкие кости нежно, как раненого голубя.
- Зови меня Глэдис.
- Хорошо, Глэдис.
Она снова вручила ему деньги, и на этот раз он принял их.
- Я разделю с ребятами поровну.
- Нет, нет. Это твоё. Я также с радостью дам и им чаевые.
- Миссис Сноуден…
- Глэдис, помнишь? - она подмигнула. - И не спорь со старшими, молодой человек.
Это заставило его усмехнуться, и она продолжила.
- Я ищу людей для особой работы. Я подумала, что ты и твоя команда сможете мне помочь, если тебе будет интересно.
- Вам нужен ландшафтный дизайн?
- Нет, ничего подобного.
- Ну, вот чем я занимаюсь сорок часов в неделю, а иногда и больше. У меня нет особо времени ни на что другое. Что вам нужно?
- Что ж, - сказала она, глядя на множество акров усадьбы, - меня не будет в городе несколько недель, и за этим владением нужно будет ухаживать.
- Мы можем об этом позаботиться. Я могу добавить вас в список постоянных клиентов. Мы можем приезжать как часто, так и раз в неделю, если это соответствует вашим потребностям.
- Дело не только в этом владении, но и в самом доме, - она достойно приподняла подбородок. - Я, конечно, могу нанять горничных, но мне нужно нечто бóльшее, чтобы чувствовать себя комфортно, пока меня нет. Я бы хотела, чтобы кто-нибудь побыл смотрителем для дома.
Билли моргнул и склонил голову, как собака.
- Смотрителем для дома?
- Да. Я предпочитаю, чтобы кто-то оставался в доме, а не просто приходил к нему раз в день, чтобы поливать растения и проверять почту. У меня в усадьбе много антиквариата, который незаменим. У меня есть ультрасовременная система сигнализации, но, находясь здесь, в глуши, я сомневаюсь, что полиция сможет приехать сюда вовремя, чтобы спасти мои вазы за тысячу долларов и оригинальные произведения искусства. На стене моей гостиной висит Миа Генри, которая стоит почти девять тысяч долларов.
Билли удивлённо присвистнул.
- Что мне нужно, - сказала она, - это молодой человек, желательно двое, чтобы присматривать за моей усадьбой, содержать владение и заботиться о внутреннем убранстве. Пыль, чистка бассейна и тому подобное. Помимо этих мелких дел, им просто нужно оставаться здесь. Они могут пользоваться удобствами. У меня есть бассейн с подогревом и джакузи, комната для игр и развлечений с шаффлбордом и бильярдным столом, даже небольшой тренажёрный зал. Мой холодильник будет хорошо заполнен, а ещё у меня есть винный погреб, который пропитан старинным духом… - последнее слово вырвалось из неё, как холодный ветер.
- Похоже на курорт, - сказал Билли.
- Я приветствую, чтобы смотрители хорошо провели время. И они будут щедро вознаграждены за свои услуги. Я готова предлагать пятьсот долларов в неделю, - она развернула пачку банкнот в руке, чтобы показать ему, что она настроена серьёзно и готова нанять его и его помощников на месте.
Билли посмотрел на наличные.
- Как долго вы говорите, что вас не будет?
- Я буду три недели в Салеме. Я могу продлить своё пребывание на несколько дней, но если до этого дойдёт, то заплачу за дополнительную полную неделю.
Билли потёр подбородок. В его глазах было выражение, которое она слишком хорошо знала. Искушение. Но в конце концов он покачал головой, и сердце Глэдис упало в живот.
- Извините, - сказал он. - Это будет отличный концерт для кого-то другого, я в это время года действительно завален всеми этими листьями, и мой босс не будет счастлив по этому поводу, - он кивнул двум мальчикам, несущим набитые мешки для мусора к обочине. - Вы можете попросить Джо и Дэнни. Они оба ищут больше работы, но начальник может дать им лишь то, что может дать. Они, наверное, запрыгают от счастья.
Её сердце снова забилось от мысли. Хотя трое было бы идеально, двух тоже будет достаточно, и она знала, что эти мальчики, будучи моложе Билли, лучше подойдут для её нужд.
- Спасибо.
Она пошла прочь, помахав ему рукой, и направилась к мальчикам, которые смотрели на неё с молчаливым нетерпением. Интересно, подслушали ли они? В любом случае, Глэдис знала, что они у неё уже есть, ещё до того, как спросила.
Коридор был окаймлён белыми колоннами, как если бы они находились в старинной библиотеке, и открывался в безупречную комнату с дорогими на вид фарфоровыми статуэтками, защищёнными стеклянными книжными шкафами. Итальянская кожаная мебель стояла на китайских коврах, а также антикварные массивные дубовые столы, основания которых были вырезаны в виде слонов, гепардов и акул.
Дэнни восхищался этим мастерством.
В его собственном доме стояли столы от IKEA и диван, который его мама заказала онлайн со скидочного склада, который теперь уже был испачкан крошками Doritos и пролитым пивом. Стены его дома были покрыты пятнами из-за плохой замазки отца на дырках, проделанных в них за долгие годы, а полки всегда были покрыты толстым слоем пыли от нечастой уборки.
Дом миссис Сноуден был безупречным. Он обладал жизнерадостной элегантностью, которая напомнила ему музеи, произведения искусства заставляли его чувствовать себя так, как будто он был в галерее (хотя он видел галереи только в фильмах). Он никогда не был в таком большом и красивом доме. Когда она провела их через кухню из нержавеющей стали в столовую, которая была почти вдвое меньше школьного футбольного поля, он понял, что ходит с открытым ртом, как болван.
- У вас прекрасный дом, - сказал он миссис Сноуден.
Она положила руку ему на плечо.
- Разве ты не милый?
Краем глаза он заметил, что Джо отправил ему воздушный поцелуй за спиной миссис Сноуден. Он проигнорировал его.
- Ничего себе столовая, - сказал Дэнни.
- Когда строили этот дом, столовые были важнее всего. В настоящее время кажется, что семьи даже не едят вместе. У каждого своё расписание. Столовая стала второстепенной, спрятанной в углу кухни. Когда я была маленькой девочкой, столовая была неотъемлемой частью структуры семьи. Это был стандарт американского этикета, традиция, перенесённая из Европы, - она провела рукой по столу, когда её каблуки застучали по мраморному полу. - Правильная столовая - ключ к счастливому дому.
Тогда её улыбка показалась Дэнни странной, и он отвернулся, не понимая, почему ему было неудобно.
- Когда вообще был построен этот дом? - спросил Джо. - Многое здесь выглядит новым.
- Да, полы и стены были переделаны, а кухня обновлялась несколько раз за эти годы. Десятилетия назад мы установили центральное кондиционирование воздуха, добавили крыльцо и бассейн. Но эта усадьба стоит с 1918 года, построена незадолго до окончания Первой мировой войны. Её первоначальный владелец построил империю на нефти. Его богатство, как и его профессия, было похоже на состояние Джона Д. Рокфеллера, одного из самых богатых людей той эпохи. Его звали Генри Сноуден.
- Ваш дед? - спросил Джо.
- Дед моего мужа.
- Три поколения назад.
- Верно. Я старая женщина со старыми деньгами. И хотя мы переделали и достроили усадьбу, она всё равно осталась в своём первоначальном виде. По ночам иногда можно услышать стоны в стенах и шум ветра, шепчущего сквозь карниз.
Хотя Дэнни не знал почему, фраза старухи его напугала. Его кожа под майкой покрылась мурашками, словно ощипанная птица. Они последовали за ней до открытых дверей, ведущих в кабинет. Потолок здесь был высоким, что позволяло встроенным полкам подниматься по стенам и вмещать почти столько же книг, сколько в крупнейшей американской компании по продаже книг Barnes and Noble.
- Ого, - сказал Дэнни. - Вы, должно быть, действительно любите читать.
- Правильно. Но бóльшая часть этих томов принадлежит Артуру.
- А где он? - спросил Джо.
Она заколебалась, прежде чем ответить.
- Сейчас его нет с нами.
Дэнни позволил своему любопытству ускользнуть и последовал за ней мимо огромного земного шара и полностью красного костюма японских самурайских доспехов бугё, которые стояли на пьедестале в центре комнаты. Хотя костюм был очень старым, он светился кровью под сиянием люстры.
Наконец они вышли из дома и попали во внутренний дворик. Дэнни был взволнован, увидев бассейн и джакузи. Джакузи было достаточно большим, чтобы вместить восемь человек, со струями, разноцветными фонарями и стереодинамиками, которые выступали из каждого угла. За ним длинной голубой рекой тянулся гигантский бассейн, переходивший в два больших пруда на каждом конце. С одной стороны был водопад и бурлящий фонтан с другой. Экзотические деревья окружали его в импровизированной лагуне, и Дэнни подумал о своей подружке Максин, как он хотел бы искупаться с ней здесь и позволить ей кататься на нём в горячей ванне, пока они курили косяки и выпивали двенадцать банок Pabst. Миссис Сноуден увидела на его лице детскую радость.
- Почти как собственный остров, верно? - она снова коснулась его плеча. - Я уверена, что вам, мальчики, это понравится. Вы можете пригласить одного или двух друзей, чтобы они порадовались вместе с вами, но, пожалуйста, никаких больших вечеринок и убедитесь, что вы держите гостей подальше от моих ваз и статуэток.
- Абсолютно.
- Итак, - сказал Джо, - вы готовы платить нам пятьсот долларов в неделю, чтобы мы остались здесь?
- Остались здесь и содержали усадьбу. Простые вещи, такие как очистка бассейна от листьев, полив сада, сбор почты.
- Нам нужно разделить полторы тысячи долларов, - сказал Джо, продолжая насмехаться над Дэнни за его плохие математические способности.
Старуха кивнула.
- Если я останусь ещё на день или около того, мы распределим его пропорционально, но вы получите две тысячи, если я задержусь более чем на два дополнительных дня.
Глаза Джо расширились.
- Тогда непременно не торопитесь.
- У нас же школа, - признался Дэнни.
Джо злобно покосился на него, молча говоря, чтобы он не сорвал сделку. Джо ходил в школу только на несколько часов в те дни, когда вообще удосужился пойти, и это было просто для того, чтобы пообщаться с девочками и заняться торговлей травкой. Не было причин, по которым они не могли пристально следить за усадьбой Сноуденов, особенно из-за сумасшедших сумм денег, которые выкладывала старая летучая мышь.
- Я понимаю, - сказала она. - Но пока вы будете здесь утром и ночью, я буду счастливой женщиной. А по выходным вы можете наслаждаться плаванием в бассейне и просмотром фильмов в домашнем кинотеатре.
Они ещё даже не видели домашний кинотеатр. Всё больше и больше Дэнни очаровывало роскошное убранство дома. Он хрустнул костяшками пальцев, чтобы уменьшить волнение.
- Итак, когда мы начнём? - спросил Джо.
- О, я так рада, что вы согласились! - она похлопала их обоих по плечу, и они улыбнулись, невольно тронутые материнским жестом. - Я уезжаю в эти выходные. Я понимаю, что это короткий срок. Не слишком рано?
- Вовсе нет, - сказал Джо. - Мы можем быть здесь с восходом солнца и даже раньше, если хотите.
У Дэнни были футбольные тренировки, но он решил не поднимать эту тему.
- В этом не будет необходимости, - сказала она. - Я уезжаю в пять часов вечера пятницы. Если вы придёте за пятнадцать минут до отъезда, я всё вам передам.
- Мы будем здесь ровно в четыре сорок пять.
Миссис Сноуден просияла.
Дэнни снова отвернулся.
Той ночью Джо подключился к интернету, чтобы начать приглашать людей на вечеринку, которую он планировал устроить в усадьбе. Он увидел, что получил сообщение от Кайлы Симмонс, блондинки с кривой улыбкой и фигурой в виде песочных часов. Его глаза расширились, и он щёлкнул по нему.
«Эй, Джо! Как дела? Не видела тебя сегодня в школе. Интересно, чем ты будешь заниматься на этих выходных? Может, мы сможем посмотреть фильм? Просто подумала».
В конце сообщения был подмигивающий смайлик и номер её телефона. Он хихикнул и почувствовал лёгкое шевеление в паху. Если не считать дрочки Линды, он ни с кем не спал с тех пор, как встречался с Даной, и они расстались. Идея проскользнуть между ног Кайлы наполнила его тестостероном, он спрыгнул с кровати и сделал несколько ударов ногами в воздухе. Он включил на стереосистеме группу Black Flag, их альбом TV Party, и пробил воздух, создавая лёгкие порывы ветра, от которых развевались плакаты группы и развороты Penthouse, прикреплённые к его стенам.
«Да, мы можем посмотреть фильм, - подумал он. - На том долбаном домашнем кинотеатре, который есть у Сноуден в её доме. Потом мы сможем залезть в эту горячую ванну, девочка. Вот где будет настоящее развлечение».
Он вытащил окурок из переполненной пепельницы и щёлкнул своей зажигалкой, вдыхая сладкий запах жидкости для заправки. Его голова кивала под музыку.
Какое у него было чертовски хорошее настроение. Он заключил действительно приятную сделку. Всё, что ему нужно было сделать, это прожить в усадьбе три недели - что-то, что он сделал бы и бесплатно - и у него на руках было бы семьсот пятьдесят долларов, больше денег, чем он когда-либо мог иметь за один раз. У него и Дэнни будут деньги, чтобы заставить Линду трахнуться с Робби, и у них будет много денег на травку, Pabst, билеты на концерты и всё, что он всегда хотел. Возможно, он даже сможет получить собственную машину. Сноуден собиралась заплатить им половину авансом и половину в конце, так что у них даже будет приличная сумма денег, которую они могут потратить на организацию самой мерзкой вечеринки, которую когда-либо видел этот город.
Он подумал об отправке ответного сообщения Кайле, но решил, что это для «кисок». Любой чувак с яйцами позвонил бы цыпочке, поэтому он добавил её в свой список контактов и набрал номер. Она ответила на второй гудок.
- Алло? - спросила она хриплым голосом.
- Привет, детка. Это Джо.
Последовала пауза, а затем она сказала:
- Эй! Как дела? - теперь её голос был выше и взволнован.
Это было практически решённым делом.
- Получил твоё сообщение. Мне очень жаль, что я не увидел его раньше.
- О, ничего страшного.
Он немного потёр промежность.
- Послушай, у меня тут намечается кое-что интересное.
- Ах, да?
- Я присматриваю за домом, который за фермой МакЛири. Место огромное - как в долбаном замке. В нём есть всё.
- Это потрясающе.
- Ага.
Он позволил минутке молчания повиснуть на линии, наслаждаясь поддразниванием.
- Я думал о том, чтобы пригласить нескольких человек, например, на тусовку… чтобы проверить это до того, как мы с Дэнни устроим настоящую вечеринку. Я хотел бы увидеть тебя и поговорить о нашем свидании. Что ты делаешь завтра вечером?
- Замечательно! - сказала она. В её голосе было больше радости, чем в рождественской песне. - Подожди, а что завтра, пятница?
- Ага.
- Ой, дерьмо.
- Что-то не так?
- После школы у меня будет «Одиссея разума». Соревнование, оно будет до восьми.
Значит, она была ботаничкой.
- Для меня это не проблема.
- Великолепно!
После её смеха раздался лёгкий писк, и Джо представил, как она подпрыгивает на цыпочках от восторга, а её груди покачиваются, как формы для желе.
- У тебя ведь есть колёса, да? - спросил он.
- Ага. Я буду там до девяти, если это сразу за фермой.
- Круто! Я пришлю тебе адрес.
- Великолепно! - повторила она снова.
- О, Кайла…
- Ага?
Он сжал свой полутвёрдый член сквозь джинсы.
- Возьми свой купальник.
В пятницу днём Дэнни и Джо уехали рано, чтобы встретиться с миссис Сноуден. У Дэнни была тренировка в шесть часов вечера. Тренер распнул бы его, если бы он пропустил тренировку так близко к их игре против Fillmore High, поэтому он планировал подбросить Джо, чтобы он позаботился о передаче ключей от дома, пока сам попытался вернуться в школу вовремя. Он надеялся, что пятичасовое движение не вынудит его опоздать.
- Максин на борту? - спросил Джо.
- Чёрт, да, она приедет сегодня вечером. Всё, что ей нужно было услышать, это про бассейн с подогревом. Она так любит плавать, что можно подумать, что она чёртова русалка.
- Хорошо, - Джо улыбнулся.
Если бы на тусовке была одна из подруг Кайлы, она была бы более расслабленной, а он этого и хотел. Как бы он ни хотел, чтобы у них двоих было отдельное место, он знал, что это заставит её насторожиться, если она окажется в уединённом доме посреди ночи с мальчиком, которого она едва знает, даже если она явно очень влюблена в него. Наличие там Дэнни, Максин и Робби сделало бы гулкий особняк менее жутким, а Джо - безопасным. И как только Кайла ослабит бдительность, её будет намного легче отвести в одну из спален.
- Это будет горячо, - сказал Дэнни. - Этот дом их поразит.
- Я точно это знаю. И послушай, я подумал, может, нам стоит пойти на то, чтобы устроить маленькое свидание Робби с Линдой?
Дэнни неловко поёрзал.
- Я не знаю, чувак. Я думаю, что всё это будет действительно странно для девочек, не так ли?
- Нет, если они об этом не узнают. Мы скажем Линде, чтобы она держала наш договор с Робби в секрете.
- Не думаю, что Максин очень нравится Линда. Многие девушки не любят её, потому что думают, что она шлюха.
Джо хмыкнул.
- Она шлюха.
- Чёрт, чувак, я это знаю. Тем более я не хочу, чтобы она была рядом. Если Максин узнает, что я когда-то платил этой суке, чтобы та мне дрочила, я буду мёртвым мясом.
Джо об этом не подумал. Он определённо не хотел, чтобы Кайла узнала, что и он платил Линде за её особые таланты.
- Ладно, ты прав. Тогда мы назначим их свидание на субботу и сделаем это пораньше, до того, как пригласить других людей.
- Но мы не можем приглашать в дом слишком много людей, чувак. Миссис Сноуден это не понравится. Помнишь, что она говорила о запрете вечеринок?
Джо снисходительно махнул рукой.
- Мне плевать, что сказала эта старая карга. Она никогда не узнает этого.
- Нет, чувак, слишком много людей означает, что что-то точно сломается, её вазы, статуэтки и прочая фигня, а это значит, что нам не заплатят.
- Успокойся, здоровяк. Мы закроем некоторые комнаты. У всех есть замки, и только у нас будут ключи. Мы можем держать всех на кухне и в гостиной. Мы просто вынесём всё дорогое дерьмо и положим в столовую. Всё будет в целости и сохранности.
Они проехали мимо фермы МакЛири, где пасся скот на фоне живописного осеннего дня. На востоке гора Блэк-Рок вырисовывалась как логово суперзлодея в одном из комиксов, которыми так был увлечён Робби. Джо не видел вершины. Слой низких облаков окутывал гору серыми клочьями. Было странно. Остальное небо было ясным и потрясающе голубым. Облака поглотили только гору, казалось, не было никакого намёка на её освобождение.
Когда они подъехали к усадьбе, миссис Сноуден уже ждала их на крыльце. На ней был элегантный брючный костюм липового цвета, белые туфли на высоком каблуке и перчатки в тон. На круговой подъездной дорожке стоял Lincoln Town Car, а толстый мужчина загружал чемодан в багажник. Дэнни свернул на противоположную сторону, чтобы не блокировать их, и они вышли из машины.
- Так пунктуально, - сказала она. - Я знала, что выбрала подходящих мальчиков для работы.
- Вы сегодня очень хорошо выглядите, миссис Сноуден, - сказал Дэнни. - Ваш муж будет рад вас видеть.
Джо увидел в центре её лица лёгкое подёргивание, почти как тик, затем её улыбка смыла это.
- О, спасибо, Дэниел! - она подошла с ключами. - Всё в вашем распоряжении. Холодильник наполнен мясным ассорти, зеленью и содовой. Там также есть неплохое филе. Для его приготовления использовался пропановый гриль. Я не знаю, почему всем всегда хочется жарить летом на гриле и стоять над открытым огнём, когда на улице девяносто градусов. Осень - самое время готовить на открытом воздухе.
- Звучит отлично, - сказал Джо, беря ключи. - Спасибо за жратву.
- Конечно… Таким образом, вам не нужно будет выбегать за продуктами. Вы можете сосредоточиться на доме, - она подмигнула. - Итак, у вас есть какие-нибудь вопросы, прежде чем я уеду?
- Нет, я думаю, что на днях мы со всем разберёмся.
- Хорошо. Рядом с кухонным шкафом пробковая доска. Я указала номер гостиницы, в которой буду останавливаться в Салеме. Пожалуйста, звоните только в экстренных случаях, если только это не требует 9-1-1. В таком случае просто позвоните им. Я не хочу, чтобы мой дом сгорел! - она засмеялась. - Я не буду часто бывать в своей комнате, поэтому просто оставьте сообщение у администрации. Они передадут мне.
- Не волнуйтесь, - сказал Дэнни. - Проблем не будет. Всё пойдёт по плану.
Её улыбка слегка упала, а глаза заметались.
- Это то, на что я рассчитываю, Дэниел.
Кайла была так счастлива, когда закончилась её внеклассная программа, что она чуть не прыгнула в дверь, прежде чем она была полностью открыта. Она проскочила по тротуару, напевая песню Тэйлор Свифт, и нажала кнопку разблокировки на ключах, когда подошла к своей машине. Она закинула рюкзак на пассажирское сиденье, и шины завизжали, когда она пошла задним ходом. Один из ботаников «Одиссеи разума», имя которого она никак не удосуживалась выучить, увидел, как она быстро рванула, и неодобрительно посмотрел на неё из-за толстых очков, скрестив руки на свитере с ромбами. Она проигнорировала его и опустила окна. Электрический порыв осеннего ветра танцевал по её телу и трепал её волосы, как ураган. Это не имело значения. Она собиралась привести себя в порядок дома, прежде чем отправиться в усадьбу.
Сегодня она должна выглядеть идеально.
Кайла выбирала между своей короткой красной юбкой и свитером с низким вырезом, который позволял ей показывать декольте, или парой обтягивающих джинсов с синей блузкой, которая заставляла её глаза сверкать, как фейерверк в летнюю ночь. Независимо от того, какой наряд она выбрала бы, она точно знала, какой купальник запихнёт в сумочку - небесно-голубое бикини с завязками по бокам. Однажды, когда она натянула его на берегу озера, двое парней так с тоской уставились на неё во время прогулки, что врезались друг в друга и упали на замок из песка, заставив его семилетнего конструктора плакать. Она решила, что с таким же успехом может и в этот раз остаться победительницей. Она просто надеялась, что темнота ночи на время скроет шрамы. Она не хотела, чтобы Джо думал или знал, что она ненормальная. Он обязательно должен был увидеть порезы в какой-то момент. Она просто надеялась, что сможет отложить это.
Вернувшись домой, она приняла душ, уложила волосы и нанесла макияж, добавив сегодня немного теней для век и выбрав вишнёво-красную помаду. Она остановилась на блузке и джинсах и, уходя, схватила своё осеннее пальто. Дневной холод усиливался по мере того, как солнце садилось, и, если бы она не уделяла так много времени своим волосам, она бы вернулась за лыжной шапочкой. Кайла застегнула молнию и, сев в машину, взяла с заднего сиденья один из шарфов и обернула им шею.
Болезненное сияние уличных фонарей освещало дороги, светящиеся окна домов приглушались рядами кленовых деревьев, обрамляющих тротуары. Случайные пыльные листья кружились перед машиной и исчезали в темноте. Она включила радио, не особо обращая внимания на музыку и болтовню, но была рада, что какой-то белый шум заглушал жуткую тишину пустых улиц.
Ожидая на красном свете светофора, она огляделась на одинокую ночь. Светофор, подвешенный на проволоке, раскачивался на ветру, как пришвартованный парусник. Когда он изменился, её залил зелёный свет, отчего её волосы стали белыми в зеркале заднего вида. Она убрала чёлку с глаз и поехала дальше, позволив GPS направить её к домам на окраине города. Здесь тьма была гуще, как пролитые чернила. В качестве прелюдии к предстоящему Хэллоуину они с Максин посмотрели несколько фильмов ужасов на прошлых выходных, и теперь она проклинала себя за то, что вспомнила самые ужасающие моменты их жизни, когда она боролась с запустением. Видения мужчин в масках с мачете и молодых девушек, превращённых в фарш, промелькнули в её голове, заставив её жевать внутреннюю часть щеки, когда она проезжала мимо фермы МакЛири, где большие тени животных стояли на фоне далёкого сияния фермерского дома.
Она подумала о том, чтобы позвонить Джо, чтобы сообщить ему, что она близка. Её сигнал GPS постоянно то нарастал, то пропадал; ей может понадобиться, чтобы он дал ей указания. Но она предпочла бы сделать грандиозный приезд. Сегодня она выглядела хорошо - чертовски хорошо - и её желание произвести на него впечатление перевесило жуткость извилистой езды.
«Ты большая девочка, - сказала она себе. - Успокойся».
Она поймала указатель как раз вовремя, чтобы повернуть, и машину занесло, тротуар превратился в след из гальки. Она замедлилась, проезжая мимо заграждений для лошадей, высокие деревья дрожали в воздухе, как помпоны. Даже в темноте она могла видеть очертания горы Блэк-Рок. Это заставило её вспомнить потерянные летние каникулы, проведённые в походах, когда у неё ещё была семья. Наконец она увидела распахнутые кованые ворота и табличку с надписью «Усадьба Сноуденов». Она стояла на холме, освещённая огнями лужайки, и казалось, будто она парит в темноте. Это был больше, чем даже самый впечатляющий дом в её закрытом жилом районе; возвышающееся многоэтажное здание с башнями, на каждом конце которых были шпили, и лестницей, ведущей на площадку с перилами. Овальные окна смотрели на неё, как глаза присевшего великана.
Она припарковалась за куском хлама Дэнни. Здесь воздух был холоднее. Его порывы волновали траву у её ног и трепали её лицо. Она съёжилась и побежала к крыльцу, сомкнув колени. Прежде чем она подошла к входной двери, дверь распахнулась, и бунтарь-подросток, о котором она мечтала в ванне прошлой ночью, вышел из тёплого сияния дома. Он улыбнулся на миллион долларов.
- Заходи, - сказал Джо. - Вечеринка только начинается.
Робби откинулся на одном из шезлонгов, наблюдая, как остальные плещутся в бассейне, парни смеются, а девушки визжат от чуждой ему радости. Ему было трудно представить, что то, что он видит, было таким же забавным, как выглядело, но каким-то образом он знал, что это даже лучше. Его брат затащил Кайлу в мелководье, и от холодного воздуха её соски выступили, как миндаль, из-под ткани, которая изо всех сил пыталась удержать её грудь. В то время как неповоротливое тело Дэнни поднимало Максин над головой, когда он использовал её для жима. Его мускулы были твёрдыми и напряжёнными, а каштановые волосы Максин были окрашены водой в чёрный цвет, что подчеркивало её таинственные глаза. У неё не было форм Кайлы, но красивое лицо и миниатюрная фигура заводили Робби. Его внимание переключилось с одной девушки на другую, а затем снова обратно, когда он сунул в рот ещё один крендель. Его брат поплыл вперёд.
- Не мог бы ты перестать быть таким педиком и залезть сюда? - сказал Джо.
Робби поёрзал на стуле.
- Слишком холодно.
- Это бассейн с подогревом, придурок. А теперь пошли.
Робби не беспокоила температура. Ему было просто неудобно находиться полуголым среди девушек. У него было тощее тело с птичьей грудью, и на нём не было волос, как у Джо и Дэнни. Он также знал, как плавки любят прилипать к нему, когда он вылезает из бассейна, и насколько неприятной может быть холодная вода для размера пениса.
- Давай, Робби, - сказал Дэнни. - Засунь сюда свою задницу, пока мы не сбросили тебя.
Он посмотрел на воду, снова почувствовав от неё странную вибрацию. Он не мог понять это, но в этом свечении было что-то особенное. Это был не тот сине-зелёный цвет, который источают плавательные бассейны ночью. Было что-то другое, что-то спиралевидное на более глубоком дне. Казалось, что остальные этого не заметили, поэтому он тоже не упомянул об этом. Может, они не могли увидеть это, как он, с этой точки обзора? Но оно было там. Это было круглое лазурное сияние, совершенно отличавшееся от цвета самого бассейна. Оно сделало небольшое кольцо на глубоком дне, которое выглядело каким-то образом живым, но как только он подумал, что увидел, как оно движется, оно потеряло фокус, и ему потребовалось несколько минут, чтобы найти его снова.
Максин была освобождена из лап Дэнни. Она положила руки на бетонный выступ и одарила Робби улыбкой, способной расплавить твёрдую сталь. Она закусила нижнюю губу и приподняла брови.
- Робби… - напевно сказала она. - Хочешь поцелуй?
Он почувствовал, что краснеет, и посмотрел на Дэнни, ожидая, что тот будет в ярости. Но здоровяк улыбался.
- Иди сюда, - воркнула Максин.
- Ни за что. Ты меня втянешь в воду.
Джо и Кайла смотрели. Его брат обнял её за талию, и Робби показалось, что они были в тёмном ореоле. Максин вылезла из бассейна. Он знал, что она, должно быть, замёрзла, но она этого не показала, она просто пошла к нему, с её чёрного купальника капало. Её волосы были зачёсаны назад, что делало её похожей на шикарную супермодель. Когда она наклонилась и положила руки на подлокотники его шезлонга, она дала ему возможность разглядеть свой купальник.
- Всего один поцелуй, - сказала она.
Его сердце забилось быстрее, и, несмотря на её мотивы, её пухлые приоткрытые губы соблазняли его, как песня сирены, что он нашёл весьма подходящим, поскольку Максин была водным существом по природе. Он сел, защищаясь, и в возбуждении. Её лицо приблизилось, и её язык высунулся. Он пробежал по его дрожащим губам, и они слились в поцелуе, оба держали глаза широко открытыми. В бассейне он слышал улюлюканье парней, как на спортивном мероприятии. Её рука обвилась вокруг его запястья, но он был слишком околдован её поцелуем, чтобы сопротивляться ему, и как только он почувствовал, как она начала тянуть, позади них раздался громкий шум, заставивший их обоих подпрыгнуть. Все повернулись на звук, глядя на дом, который должен был быть пустым.
- Что, чёрт возьми, это было? - сказал Дэнни.
Звук был похож на то, как что-то тяжёлое упало на деревянный пол, звук, сотрясавший стены, эхом разносился по усадьбе с угрозой. Джо выбрался из бассейна в считанные секунды. Он обернул полотенце вокруг талии и жестом приказал Дэнни двинуться с места. Он медленно пошёл к дверям и распахнул их. Дэнни подошёл к нему. Все они какое-то время прислушивались, ожидая нового удара, но в доме стало тихо и спокойно, оставив лишь атмосферу бурлящего фонтана. Мальчики колебались, и Робби почувствовал себя лучше, увидев, что они тоже подвержены страху. Джо повернулся к своему приятелю.
- Мы должны это проверить.
Максин стояла в нескольких футах перед шезлонгом, теперь холод дошёл до неё, заставляя дрожать и обнимать себя. Она повернулась, чтобы посмотреть на Кайлу, которая продолжала плыть, наблюдая за мальчиками с пустым выражением лица. Едва Джо собирался переступить порог, он повернулся к брату.
- Поднимай задницу.
Робби посмотрел на Максин, словно она могла ему чем-то помочь, но она этого не заметила. Он не хотел исследовать какой-либо шум, который мог сотрясать этот массивный дом, как топот Годзиллы. Этот звук напугал его, а от последовавшей за этим тряски кровь застыла, и его охватил детский страх. Он боялся, что, если он встанет, другие увидят, что он дрожит.
- Пошли, - сказал его брат, на этот раз более решительно. - Мы осмотрим это место быстрее втроём.
Он повернулся к Максин.
- Вернись в бассейн, а? Ты начинаешь выглядеть как Смурф.
Максин прыгнула обратно прежде, чем Джо смог передумать, очевидно, с таким же нежеланием возвращаться в дом, как и Робби. Девочки сидели на выступе у водопада, поток согревал их, и они пристально наблюдали за мальчиками, ожидая, пока они скажут, что всё было в порядке. Свечение бассейна делало их похожими на мокрых призраков.
Робби нехотя встал и присоединился к ребятам. Джо всегда защищал его от хулиганов и руководил им в отсутствие отца, поэтому Робби зависел от него в советах, которые не давал ему родитель. Частично эти советы заключались в том, чтобы всегда выступать против страха, особенно в компании женщин. Робби возился с застёжкой-молнией своего худи, когда они втроём вошли в дом, двигаясь через тускло освещённую гостиную, направляясь к винтовой лестнице.
- Это определённо донеслось с верхнего этажа, - прошептал Джо.
- Как вы думаете, что это было? - спросил Робби.
- Без понятия. Может быть, это просто дом оседает? - сказал Дэнни.
Братья Гранты повернулись к нему неодобрительным взглядом.
- Ну, чёрт, я не знаю. Я имею в виду, что это место вроде как древнее. Разве старая летучая мышь не говорила, что дом был построен после Гражданской войны?
Джо покачал головой.
- Первая мировая война, придурок.
Дэнни сердито посмотрел на него, но ничего не сказал.
- Может быть, трубы? - сказал Робби.
- Ага, - пожал плечами Джо. - Может быть. Но это звучало так, будто на это место приземлился проклятый кит.
Трио заколебалось у подножия лестницы, всё ещё прислушиваясь, ожидая новой ночной тряски.
Джо фыркнул и пожал плечами, теперь уже дерзко, грудь его вздулась.
- К чёрту это, да? Чем раньше мы всё проверим, тем скорее мы вернёмся ко всем этим «кискам», которые нас ждут.
Он подтолкнул Дэнни и подмигнул. Его друг нерешительно улыбнулся.
- Пойдём.
Они устроились в электронном кресле, которое несло миссис Сноуден вверх и вниз по лестнице, и, когда они начали подъём, Робби ухватился за поручень сильнее, чем нужно. Гладкое дерево приятно ощущалось в его руке, как будто оно защищало его в реальном мире. Джо оставался впереди, а Дэнни и Робби окружали его по обе стороны, когда они достигли второго этажа.
- Хорошо, - сказал Джо. - Я проверю комнату старушки. Дэнни, почему бы тебе не проверить гостевую спальню? Робби, ты проверь сортир. Если кто-нибудь увидит что-нибудь, кричите. После мы проверим читальный зал и всё такое.
Робби кивнул, и Дэнни повернул в коридор. Джо указал на дверь ванной, и Робби наблюдал, как его старший брат исчез в тени главной спальни. Он сглотнул, остался один на площадке. Свет здесь был приглушён, что делало его дружественным к черноте, которая таилась в углах и поглощала коридор, где его ждала ванная.
«Мужайся, - сказал он себе. - Не позволяй парням видеть, что ты стоишь здесь как неженка».
Он натянул свои обвисшие джинсы и пошёл по коридору, пока у него ещё хватало смелости. Он не дышал, но добрался до двери, не встретив бугимэна.
Робби ещё не был в ванной. Она была как минимум вдвое больше гостиной, с плиткой цвета слоновой кости и столешницами, на которых сверкал ряд золотых раковин. Стены были зеркальными, благодаря чему комната выглядела даже больше, чем была на самом деле, поскольку отражала образы джакузи, длинной душевой кабины, туалета и биде. Завернув за угол, он увидел дверь из матового стекла. Его напугало его размытие, как и воспоминание о знаменитой атаке Нормана Бейтса в «Психо». Ему хотелось, чтобы они все остановились в гараже для бейсбольных бит и ломов, прежде чем отправиться наверх, но для этого было уже слишком поздно. Он распахнул дверь так быстро, как только мог, и отпрыгнул назад. За ней была сауна, в центре которой лежала куча камней.
Робби выдохнул и повернулся, чтобы проверить душ. Это была единственная ванная комната, которую он когда-либо видел, которая была настолько длинной, что в ней действительно был поворот. Закончив, он вышел и огляделся, проверил потолок и затем, не зная, что ещё делать, перешёл к туалетным кабинкам. Всё было оборудовано и выглядело стерильно. Закрыв последнюю кабинку, он увидел себя в зеркале, а также тёмный силуэт обнажённой женщины, стоявшей в дверном проёме позади него. Взволнованный, он ахнул и развернулся.
Дверной проём был пуст.
Робби сглотнул.
Она была там - женщина с красивым телом и длинными каштановыми волосами, скрывавшими соски её тяжёлой груди. Её лицо было скрыто, как и тёмный треугольник между её ногами, но её янтарные конечности и туловище были для него ясны. Но теперь остался только затхлый коридор и слои тьмы, которые ждали за ним. Робби потёр глаза и нервно рассмеялся. Он смотрел слишком много порно! Тем не менее, ему было трудно поверить, что это всего лишь плод его воображения. Но что это ещё могло быть? Неужели Джо и Дэнни подшучивали над ним? Женщина явно не была одной из девушек внизу. Хотя взгляд был кратковременным, он увидел, что она взрослая, стройная брюнетка. Кроме того, она исчезла в мгновение ока, без звука.
Но теперь снова был шум.
Потолок начал чуть скрипеть, как будто кто-то прыгает на шумной кровати. Доски за гипсокартоном шипели и трещали, как попкорн.
- Что это за фигня? - крикнул Джо. - Робби, ты где?
Он с радостью вышел из ванной и двинулся по коридору к другим мальчикам. Потолок продолжал скрипеть, напоминая Робби звук старых кораблей, качающихся над неспокойной водой. Ему внезапно стало холодно, и он надеялся, что это просто сквозняк, проникающий через открытые двери во внутренний дворик.
- Третий этаж, - сказал Джо. - Кто-то там наверху.
Робби и Дэнни посмотрели друг на друга, и Робби увидел, как побледнел здоровяк.
- Мы должны просто вызвать копов, чувак, - сказал Дэнни.
Робби кивнул.
- Я согласен.
- Ни за что, - сказал Джо. - Мы сделаем это, и они позвонят Сноуден. Она вернётся сюда, и мы выложим все деньги.
Раздался ещё один скрип. Спина Робби выпрямилась. Он хотел рассказать ребятам о женщине, которую видел, но не хотел подвергаться насмешкам.
- Наверное, грабитель.
Джо хрустнул костяшками пальцев.
- Мы схватим его за задницу и сможем получить награду.
- Да ладно, - сказал Робби. - Это не имеет смысла. Давай просто вызовем полицию. У того, кто бы это ни был, может быть пистолет, а может, их больше одного, а?
- Твой брат прав, Джо, - Дэнни накинул полотенце на плечи, тоже почувствовав внезапный озноб. - Нет смысла ранить или убивать себя.
Внезапный удар сотряс потолок, заставив их вздрогнуть. Затем раздался звук того, как будто шар для боулинга медленно катился по дорожке.
- Хорошо, - сказал Джо. - Это становится довольно странным.
Дэнни уставился на него.
- Мой телефон у бассейна.
- Мой тоже.
- Мы всё равно должны выбраться отсюда. Я хочу обезопасить Максин. Кайлу тоже.
Робби был впечатлён рыцарством Дэнни. Это была его сторона, которую он раньше не видел.
- Давай разделимся, - сказал Робби, радуясь, что они с Дэнни были в союзе.
- Хорошо, - согласился Джо. - Но я говорю, что сначала мы посмотрим, что происходит. Мы можем подняться на площадку третьего этажа тихо и спокойно.
Дэнни прищурился.
- Какого хрена?
- Потому что я не хочу тащить сюда копов только потому, что эта дряхлая старушка забыла сказать нам, что здесь есть какая-нибудь машина с таймером или ещё какое другое дерьмо.
- Да ладно, чувак…
- Нет, давай. Мы ведь должны следить за этим местом, верно?
- Да, но…
- Мы не хотим, чтобы полиция испортила нам сегодня веселье только из-за шума, не так ли? Там не должно быть ничего такого. Может, там кто-то и есть, но это может быть просто шпана. Мы можем их выгнать.
- Мне это не нравится.
- Не будь педиком. Нас трое. Четыре, если посчитать дважды тебя, большой мальчик.
Потолок снова застонал, на этот раз тише. Робби понял, что они не слышали ничего похожего на шаги; он не был уверен, что ему от этого стало лучше или хуже. Он был опустошён, когда Дэнни сдался.
- Хорошо, - сказал старший мальчик. - Мы сами проверим. Но на этот раз мы держимся вместе и при первых признаках неприятностей тащим отсюда задницы.
- С этим не поспоришь.
Глаза Джо не отрывались от потолка, пока он направлялся к спиральной лестнице.
- Мы заберём девушек и без остановки побежим к твоей машине.
Робби уже хотел это сделать. Вместо этого он последовал за ними на лестницу. Они поднялись осторожно, молча, прислушиваясь к малейшему шуму. Всё, что было наверху, затихло, и они больше не чувствовали никакого движения, что заставило его задуматься, как они собираются определить источник того, что они слышали. Ожидает ли он их, согнувшихся в темноте, с пеной изо рта, с глазами, подобными огню? Когда они достигли третьего этажа, у него пересохло во рту. Единственным его достоинством была люстра, которая освещала третий этаж лучше, чем второй, что уменьшало жуткость.
- Что теперь? - прошептал Дэнни.
Судя по выражению лица Джо, он явно не знал. Он посмотрел по сторонам зала. Серые закрытые двери выстроились по обеим сторонам, как надгробия, а зал снова уходил в глотку теней. Он приложил палец к губам, чтобы приказать им замолчать, и пошёл по коридору направо. Робби и Дэнни держались рядом с ним, но Дэнни продолжал оглядываться через своё плечо, прикрывая их спины. При звуке голоса они подпрыгнули в унисон.
- Эй!
Робби не мог понять, откуда он, но это был явно женский голос. Это прозвучало робко и испуганно. Он повторился, громче и отчётливее.
- Джо? Дэнни? - прозвучал он.
Голос шёл с первого этажа.
- Ребята, вы там в порядке? - спросила Кайла.
Её голос разносился и отскакивал от стен, кружась над их головами. Робби посмотрел на остальных парней, и Джо снова приложил палец к губам. Было очевидно, что важнее было не выдавать своё положение никому, кто мог бы быть с ними на этом этаже, чем заверить девочек внизу, сообщив последние новости.
- Прекратите, - сказала Максин менее озабоченно, чем её подруга. - Перестаньте пугать нас!
Джо покачал головой.
- Давайте покончим с этим, пока она не разбудила мёртвых.
Робби поморщился от слов Джо.
Они шли по коридору, с каждым шагом теряя свет. Дэнни провёл рукой по стене в тщетных поисках выключателя, и по мере того, как серая полоса становилась всё глубже, раздался внезапный скрип. Они остановились и стали ждать. Рот Робби онемел. Он снова услышал скрип. Теперь он не был ни выше, ни ниже них. Он шёл из-за стены в конце вестибюля, стены, которую они едва могли разглядеть в полумраке. Всё, что создавало шум, было на том же уровне, что и они. Робби тяжело сглотнул.
- Вот дерьмо…
- Будьте спокойны, - сказал Джо.
Дрожь в его голосе не успокоила Робби.
Скрип сменился быстрым щелчком, за которым последовал мягкий рокот, как будто кто-то отрыгивает с закрытым ртом. Позвоночник Робби превратился в кол. Звук нарастал и падал в низком рычании.
- Господи, - сказал Дэнни. - Что, чёрт возьми, это?
Джо прошептал:
- Звучит как…
В конце коридора появились два круглых огонька. Казалось, они плыли в темноте, пока не остановились там, зависнув в двух футах над деревянным полом. Рычание стало громче, уступив место влажному фырканью.
«Это не огни, - понял Робби. - Это светятся глаза».
Он привык к темноте и мог видеть выключатель света справа от себя. Он потянулся за ним медленно, чтобы не напугать существо в темноте. Другой рукой он постучал по брату, чтобы показать ему, что он делает. Они должны были быть готовы к бегу.
Щёлк!
Свет вспыхнул ослепительным огнём.
Никто не дышал.
Перед ними стоял ротвейлер, вздёрнув шерсть как ирокез. Его зубы занимали половину его гигантской головы, когда он рычал и пускал слюни, его чёрное тело было крепким, с напряжёнными мускулами. Над его глазами виднелись два коричневых пятна, изгибавшиеся, как сердитые брови. Он зарычал громче, и скрип за стеной усилился, словно подбадривая его.
- О, чёрт меня подери, - сказал Дэнни.
Собака как будто ухмыльнулась, но не двинулась с места. И они тоже. Джо поднял руки перед собой, как будто сдавался полиции. Робби облизнул губы и избегал взгляда собаки. Следуя своей интуиции, он сел на корточки, двигаясь медленно, чтобы не напугать взволнованную собаку. Джо потянул Робби за воротник.
- Что ты делаешь?
Робби не ответил. Вместо этого он держал руки ладонями наружу. Он не подошёл близко к собаке. Он просто развёл руками, надеясь, что та принюхается, а не укусит. Шерсть на спине собаки осталась взъерошенной, но верхняя губа опустилась, и её взгляд упал на руки, на лицо Робби и обратно. Через мгновение она шагнула вперёд одной лапой, задержала её на мгновение, а затем убрала обратно.
- Всё в порядке, мальчик, - сказал Робби.
Собака тихонько фыркнула, и Робби медленно подошёл ближе.
- Хочешь потерять палец, идиот? - сказал Джо.
Собака вытянула шею и опустила нос на ладонь Робби. Она понюхала его руку несколько раз, а затем лизнула, что было хорошим показателем. Робби улыбнулся. После ещё нескольких лизаний шерсть собаки спала, и Робби смог погладить её.
- Вот так, мальчик.
Через мгновение собака уткнулась в него носом. Джо и Дэнни облегчённо вздохнули.
- Что это, чёрт подери, такое? - сказал Джо. - Сноуден ничего не сказала ни о каком проклятом псе.
- Может, он забрёл, когда двери были открыты? - сказал Робби.
Дэнни положил руки на бёдра.
- Бродячий?
- Может быть, просто потерялся. Хотя у него нет ошейника.
Робби понял, что скрежет за стеной прекратился.
- Но этот шум, этот скрип - это был не он.
- Чувак, - сказал Джо, - это должен быть он.
- Нет, точно. Это было что-то другое. Что-то за стеной, в комнате за ней.
Джо покачал головой.
- За ней нет места. Это конец дома. За стеной ничего нет, кроме улицы.
- Но… мы все это слышали.
- Это должна быть собака, чувак, - сказал Дэнни. - Я имею в виду, дерьмо, посмотри, какой большой это ублюдок.
Робби фыркнул.
- Но я слышал что-то в стене, даже когда он был прямо перед нами.
Пронзительный голос Максин послышался снизу, называя имя своего парня. Похоже, она поднималась по лестнице.
- Пойдём, - сказал Дэнни, - пока у неё не разразился приступ гнева.
- А что насчёт собаки? - спросил Робби, всё ещё лаская её.
Джо посмотрел на неё и пожал плечами.
- Наверное, спустим зверя вниз.
Она плыла между стен.
Доски растянулись, на внутренней стороне штукатурки появились небольшие трещины, из-за которых этот сухой снег падал в чёрную расщелину. Нажав на неё, она нырнула, её длинные каштановые волосы ниспадали каскадом в темноте. Она не видела сквозь эту темноту, она нащупывала путь сквозь неё, ощущая каждый укромный уголок и щель, как летучая мышь своими заострёнными ушами. Спёртость воздуха не беспокоила её, потому что ей не нужно было дышать, и нити паутин, которые она рвала, не удерживали её, равно как и буйство пауков, которые падали на её обнажённую спину и скользили по её плоти, как капли дождя.
Звук мальчиков на нижнем этаже дома потряс её самым чудесным образом, и её ледяное тело откликнулось на их присутствие осязаемым желанием. Под её грудью сердце забилось сильнее, а соски напрягались, её половая щель пульсировала, её язык вырывался изо рта в бешеном предвкушении, пробуя в воздухе запах мальчишечьего мускуса. Она скребла длинными ногтями стены и царапала ногами по полу.
Она была готова присоединиться к вечеринке.
Кайла боялась собаки не так, как Максин. Она погрузилась в складки под его подбородком, и он лизнул её лицо. Она всегда хотела завести собственную собаку, но её мать настаивала на том, что у неё аллергия, хотя Кайла подозревала, что это был ещё один из криков её матери, чтобы привлечь внимание. Маме было всё равно, какое внимание она привлекает, и у неё всегда появлялись новые недуги, чтобы добиться его.
- Так это была просто собака? - спросила Максин.
- Похоже, - Джо уже потерял интерес ко всему этому происшествию. Он открыл банку Miller Lite. - Не стоит беспокоиться.
- Нет никакого способа, чтобы собака произвела такой большой шум.
- Он, должно быть, что-то опрокинул. Я не хочу сейчас обыскивать весь дом, чтобы узнать что. Это займёт всю ночь.
Дэнни согласился.
- Да, мы можем сделать это завтра. Давайте не будем тратить на это сегодняшний вечер. Я говорю, что мы можем вернуться в бассейн, - он подшутил над собакой. - Может быть, пёсик прыгнет с нами?
Кайла напряглась.
- Не заставляй его.
- Ага, - добавил Робби. - Это жестоко.
Робби, казалось, верил в это, но явно любил встать на её сторону. Об этом ей говорили его застенчивая улыбка и широко раскрытые глаза. Кайла не видела вреда в его маленькой любви; в каком-то смысле это было лестно. И он действительно был немного похож на своего старшего брата. Через несколько лет он будет таким же красивым. Всё, что ему нужно было сделать, это укрепить хребет и немного свою позицию, и он заставит девушек свешиваться с него, как украшения.
- Вы думаете, он принадлежит миссис Сноуден? - спросила она.
- Сомневаюсь, - сказал Дэнни. - Я имею в виду, она бы упомянула об этом, верно?
Джо рыгнул, слизывая пивную пену с верхней губы.
- Она старуха. Старики забывчивы.
- Она показалась мне довольно энергичной.
- Ну, если он её, то где, чёрт возьми, корм для собак?
- Мы должны найти его владельца, - сказала Кайла.
Собака виляла коротким хвостом, шевелясь всей задницей. Он лизал её руки, но она не возражала. Максин, однако, поморщилась.
- Слушайте, мы разберёмся со всем этим утром, - сказал Джо. - А теперь давайте уже вернёмся в бассейн. Если только вы не готовы к чему-то погорячее.
Он поиграл бровями, она немного покраснела и скрыла от него лицо, пока с него не отлила краска. Максин, которой эта ситуация наскучила, казалось, понравилась эта идея. Она проскочила по полу, виляя задницей, как собака, и прошла через дверь к джакузи. Дэнни и Джо последовали за ней. Кайла взглянула на Робби, стоявшего над ней. Она заметила, что его взгляд оторвался от её груди.
- Это так странно, что он был наверху вот так, - сказала она, гладя собаку.
- Я тоже так думаю.
- Ты уверен, что с ним там никого не было?
Робби покачал головой.
- Мы никого не видели, но… - он замолчал.
- Что? - спросила она. - Что ты хочешь сказать?
Сначала он сопротивлялся.
- Я думал, что слышал кое-что ещё. Что-то вроде царапанья за стеной.
- В одной из комнат?
- Нет. Я имею ввиду из-за стены. Ну, внутри неё. Джо сказал, что на этой стороне дома больше нет комнат. Она просто выходит на улицу.
Она обдумала это.
- Может, это была птица или что-то в этом роде? Как дятел, копающийся в стене дома, или роющая белка?
- Не знаю. Думаю, могло быть.
Собака подошла к нему, требуя бóльшего внимания.
- Мы должны назвать его, - сказала Кайла.
- Но он не наш.
- Я имею в виду только сейчас. Мы должны как-то его звать. Какое имя можно придумать для такого глупого ротвейлера, как он?
Робби скрестил руки и посмотрел в потолок.
- Как насчёт Горация?
Кайла засмеялась, и Робби улыбнулся ей.
- Гораций? - сказала она. - Откуда тебе это пришло?
Он пожал плечами - глупо, неуклюже. Она посмотрела на собаку.
- Мне это нравится. Он похож на Горация.
Гораций пыхтел и радостно вилял хвостом, как будто полностью соглашаясь.
Пока они нежились в горячей ванне, Гораций нетерпеливо наблюдал за ними. Его настоящее имя было труднопроизносимым, но хозяйка разрешала посетителям давать ему новые. Это создавало сентиментальную привязанность, которую хозяйка могла использовать в её интересах. В этих молодых людях была энергия, настолько отличавшаяся от той, к которой привык Гораций, как от старухи, так и от младшей, которая приходила и уходила, командовала им и доставляла ему удовольствие, давая ему работу.
Она позволила ему выйти из стены, и он подумал, что она хочет, чтобы он прогнал новичков из их дома, но затем она успокоила его, сказав, что нет необходимости рычать или нападать. Она хотела, чтобы здесь были эти молодые люди. Он чувствовал её утешение в их присутствии, и, хотя он не понимал, почему их здесь приветствовали, ему нравились игры с ними и то, как пахли молодые женщины.
Больше всего его интересовал младший самец. Он был робким, и его было легче подчинить, чем сильно пахнущих старших мальчишек. Гораций не собирался властвовать над ним пока, но этот вариант успокаивал, хотя он знал, что хозяйка будет той, кто будет властвовать над ними всеми, если она того пожелает.
И она это сделает.
Было приятно чувствовать тепло горячей ванны, как и гладкое бедро Кайлы под его рукой. Он провёл кончиками пальцев вверх и вниз по внутренней части, зудя приблизиться к сладкому месту, но не торопясь, отслеживая её реакцию на каждое прикосновение и поддразнивание. Джо открыл две бутылки пива. Напоив её, он определённо увеличит свои шансы, если только она не станет слишком пьяной и не проведёт ночь с головой в унитазе. Ему также придётся следить за этим.
Теперь у них было джакузи. Дэнни и Максин вошли в дом, чтобы уединиться. Ему хотелось, чтобы Робби понял намёк и вывел эту проклятую собаку на прогулку или что-то в этом роде. У него не было никакого шанса взять верх над Кайлой, когда там сидел его младший брат. Робби всегда обламывал его с сексом, и Джо чувствовал, что любой другой брат никогда не позволил бы Робби крутиться вокруг. У этого парня была способность в том, чтобы портить всё, частью чего он был.
Джо беспокоило то, что его брат не хотел взрослеть. Он по-прежнему коллекционировал комиксы, смотрел мультфильмы и всё время ел фруктовые батончики и лакрицу. Джо пытался уговорить его выпить пива и выкурить косяк, но Робби был слишком робким. Чёрт, сегодня он даже не смог затащить его в бассейн! По крайней мере, Робби проявлял интерес к девушкам (к большому облегчению Джо), но у него никогда не хватало смелости подойти ни к одной из них. Это было удручающе. Это и побудило Джо решить пригласить Линду завтра вечером, чтобы дать мальчику вкус того, что должно быть у парня его возраста, чёрт возьми.
Он посмотрел на своего младшего брата. Тот смотрел на бассейн, синие огни отражались на его лице нежной рябью. Рядом с ним сидела собака, наблюдая за Джо, её глаза устрашающе светились, когда она смотрела, не моргая. Джо с раздражением задержал на ней пристальный взгляд, прежде чем решил, что соревноваться по взглядам с собакой - это идиотизм, особенно когда рядом с ним сидела Кайла в откровенном бикини. Он знал, что у неё красивая фигура, но не был готов к такому сладострастному телу, вышедшему из её одежды. Если бы не шрамы на руках, она была бы идеальной. Порезы не сильно умаляли её красоту, но они раскрывали всю глубину её незащищённости, её потребности в любви. Это был явный призыв к вниманию - и, вероятно, помощи - и по их количеству было очевидно, что её просьбы остались без ответа. Он не был экспертом в области психологии и не мог полностью объяснить её членовредительство, но он знал признаки слабости и низкой самооценки, когда видел их, и знал по опыту, что обе эти черты в женщине облегчают ей ложиться в постель. Они хотели, чтобы их любили, обнимали и ласкали; больше всего они хотели быть нужными. Они искали место, где их могли бы принять, и если бы это было под толкающимся телом мужчины, они были бы рады лечь. Это давало ему дополнительное преимущество, на которое Джо был не прочь.
Как будто зная, о чём он думает, она запрокинула голову и положила её ему на руку за шею. Она посмотрела на него, приоткрыв губы, пузыри взбивались в её декольте. Она открыла рот, чтобы поцеловать его.
«Достаточно скоро она так же легко раздвинет ноги», - подумал он.
Пока он продолжит играть в эту игру, танцевать глупый танец ухаживания, как если бы это был священный ритуал, и манипулировать ею, основываясь на её неуверенности.
Он попытался поцеловать её так страстно, как только мог.
Почти так, как если бы он действительно заботился о ней.
Кровать королевского размера в гостевой спальне прогнулась под Максин, когда Дэнни забрался на неё и начал небрежно, наполовину целовать её соски. Комната была просторной и украшена пуфами и напольными зеркалами. Она закусила губу от зависти при виде гардеробной, которая была почти такой же большой, как вся её спальня дома.
В этом доме было так хорошо.
Мягкое дыхание льющейся жары наполняло их серенадой, слабый розовый свет излучался от нежных абажуров. Пальцы её парня скользнули под низ купальника, и она выгнула спину, чтобы он мог его снять. Его эрекция задела её ногу, вызывая покалывание в коже. Она поднесла к нему ногу и погладила его член, заставляя пульсировать под холодными мокрыми шортами, и Дэнни дёрнул быстрее и перекинул нижнюю часть её купальника через плечо. Он с хлюпом ударился о стену позади него, и Максин захихикала. Он снял шорты и забрался на неё, жадно лаская языком её «киску» и анус, заставляя её извиваться от экстаза. Полностью покраснев, она подтянула его бёдра к своему лицу и засунула его член в свой рот, крутя языком по головке его ствола, когда она схватила его за талию. Нет ничего более важного для женщины, чем отсос. Это заставляет её почувствовать себя неотразимой - дразнящей, искусительницей, хозяйкой ситуации. Он превратился в бетон у неё во рту, а затем Дэнни толкнул её на матрас и вошёл внутрь, сначала слегка, но затем полностью, глубоко, заставив пальцы её ног сжаться, когда она обвила его ногами.
Максин закрыла глаза и позволила ряду мужских лиц танцевать в её голове. Некоторые были мальчишками из школы, другие из кино. Один из более молодых друзей её отца вернулся к ней - обычная фантазия. Дэнни нравился ей, но ещё ей нравилось представлять, как больше чем один мужчина доставляет ей удовольствие, все по очереди, когда она была в агонии секса. В этой фантазии было что-то животное, как будто существа, а не мужчины, наполняли её - сексуальные оборотни и люди-звери, охваченные безумным желанием трахнуть её до бессознательности. Мысли о фантазиях приводили её в неловкое положение всякий раз, когда секс заканчивался, но она всегда впадала в них снова во время агонии, будучи беспомощной и не имея возможности думать ни о чём другом.
Кровать скрипела и стучала, пока Дэнни заводил ритм. Но по мере того, как шум усиливался, раздался другой звук. Она не могла сказать, откуда он, но это был глубокий гул, словно машина жужжала где-то в доме. Она открыла глаза и посмотрела через его плечо.
Потолок был торнадо из крови.
Он закружился, как водоворот, вихрь крови. Внутри него были десятки парящих глаз, которые, казалось, светились в темноте, зрачки были молочные, кровеносные сосуды лопались. Глаза блуждали, ни к чему не привязываясь, плывя по малиновому пруду, как крошечные астероиды. Каждый из них смотрел на неё с чувством отвращения. Их ярость и злоба охладили её. В центре этого торнадо была чёрная дыра, окружённая ртом, полным стучащих, похожих на пираньи зубов, которые мерцали, скрежетали и разбрызгивали слюну, ужасный кошмар извергал останки дюжины искалеченных лиц.
Максин закричала.
Подумав, что это сексуальный крик удовлетворения, Дэнни присвистнул:
- О, да, детка!
Она кричала всё громче и громче, хлопая его по спине, чтобы освободиться и полностью выбраться оттуда. Над ними с потолка тянулись сталактиты шипящей крови, приближая налитые кровью глаза, которые болтались в жирном жёлтом гное. Они смотрели на неё, когда Дэнни трахал её сильнее, и стучащие зубы образовали гигантскую голодную улыбку белых бритв.
Наконец крик Максин привлёк внимание Дэнни, и он прекратил толчки, чтобы посмотреть на неё с замешательством.
- Что, чёрт возьми, с тобой не так?
Максин не сказала ни слова. Она не могла. Она оттолкнула своего парня, поднялась на ноги и направилась к двери. Она побежала по коридору обнажённой и направилась к лестнице, прыгая через две ступени за раз, когда горячие слёзы лились по её щекам. Она услышала, как Дэнни зовет её с лестничной площадки, но не осмелилась обернуться.
Сначала Робби был взволнован, увидев Максин, бегущую по гостиной обнажённой. Он никогда раньше не видел обнажённой девушки лично. Чёрт возьми, даже топлес. Вид покачивания её нежных частей тела взволновал его, как и искрящееся влажное сердце её промежности, но возбуждение быстро исчезло.
Она кричала. Кричала, как будто она только что стала свидетельницей убийства Мэнсона.
Кайла отреагировала первой. Она вылезла из джакузи и побежала через дверной проём к своей подруге. Джо посмотрел на Робби. К тому времени, как они вошли внутрь, Кайла уже держала Максин в руках, а Дэнни неуклюже спустился вниз, надев шорты задом наперёд. Робби увидел, как глаза Кайлы горели в сторону Дэнни. В её руках Максин извивалась и визжала, как сумасшедшая, которую притащили к электрическому стулу.
- Что, чёрт возьми, ты с ней сделал? - потребовала ответа Кайла.
- Ничего такого! - сказал он, и выражение его лица заставило Робби поверить ему. - Она просто внезапно взбесилась.
Кайла попыталась посмотреть Максин в глаза, когда все они, не подходя слишком близко, сделали круг вокруг неё. В её объятиях Максин утихла.
- Макс, - сказала Кайла, - это я. Ты в порядке?
Робби снял одеяло с дивана и принёс его. Кайла взяла его с благодарными глазами и обернула вокруг своей подруги. Казалось, это успокаивало Максин, несмотря на то, что она продолжала плакать. Она оглядела стены и потолок, параноидально ожидая. Она продолжала оглядываться на лестницу, как будто кто-то в любой момент мог броситься вниз.
- Она просто взбесилась, - снова сказал Дэнни. - Мы занимались… хм-м-м… ну, знаете, дурачились, а она внезапно закричала и выбежала из комнаты.
- Ну, ты её напугал? - сказала Кайла, всё ещё злая. - Может быть, ты перегнул палку, а?
Дэнни нахмурился.
- Эй, сейчас мы не делали того, чего не делали много раз раньше.
Джо потёр шею сзади.
- Что ж, что-то её сбило с толку.
Лицо Дэнни изменилось.
- Блять.
- Что?
- Экстази.
- О чём ты говоришь?
- У меня было две таблетки. Мы приняли их несколько часов назад, перед тем, как пойти купаться. Я подумал, что они никуда не годятся, чувак, потому что я ни хрена не чувствовал.
Лицо Кайлы помрачнело.
- Господи, Дэнни.
- Экстази не заставляет тебя так психовать, - сказал Джо. - Это не чёртова кислота.
- Что ж, должно быть что-то…
- Глаза! - перебила Максин. - Вся эта… кровь, - она дрожала, но больше не дёргалась. Её мания перешла в тихую дрожь. - Кровь была повсюду. На грёбаном потолке!
Группа посмотрела на Дэнни, и он вскинул руки в таком же недоумении, как и все остальные.
- Ты хочешь сказать, что видела кровь? - спросила Кайла. - Типа, пятно на потолке?
Максин стиснула зубы.
- Не пятно. Она была ещё влажной. Она была… движущейся.
Джо покачал головой, его беспокойство сменилось почти насмешкой.
- Чувак, она бредит.
- Было так много глаз… - пробормотала Максин.
- Макс, - сказала Кайла, - ты принимала сегодня какие-нибудь другие наркотики?
- Это были не наркотики! - сказала она, отстраняясь от подруги. - Я не под кайфом. Я знаю, что видела.
Они замолчали. Джо повернулся к Дэнни.
- Ты что-нибудь видел?
Он покачал головой.
- Нет, чувак.
- Это было над ним, - сказала Максин. - За ним. Это почти достало нас.
- Как кровь могла вас достать? - спросил Робби не вызывающе, а из-за общего замешательства.
- Она была вроде живой. Она обращалась к нам… смотрела на нас всеми этими глазами.
Робби внезапно подумал о женщине, которую он увидел в ванной комнате, и о звуках, доносившихся откуда-то из-за стен.
- Может быть, всё это связано воедино, - сказал он.
Джо посмотрел на него.
- Может, что связано?
- Может быть, это связано со звуками, которые мы слышали. Я услышал что-то позади собаки, сквозь стены. И вы помните тот первый шум; это потрясло весь дом. Гораций не мог этого сделать.
Джо наклонился вперёд, высоко подняв брови.
- Гораций?
- Собака, - смущённо признался Робби.
- Может, нам стоит ещё раз проверить дом? - сказал Дэнни. - Знаете, на этот раз проверить каждую комнату.
- Я не пойду туда обратно! - сказала Максин. - Я хочу пойти домой!
Джо застонал.
- Да ладно, ребята. Вы бы послушали себя? Вы говорите, как кучка детей, которые боятся монстра под своей кроватью. Я думал, мы здесь, чтобы хорошо провести время сегодня вечером, а не сидеть у костра и рассказывать истории о привидениях.
Максин схватила Кайлу за руку.
- Пожалуйста, отвези меня домой!
- Конечно.
Лицо Джо поникло.
- Проклятие!
Кайла посмотрела на него, но Робби не мог её прочитать. Выяснить, о чём думают девушки, было трудным искусством, которым никто по-настоящему не овладел, а он был новичком.
- Я отвезу её домой, - предложил Дэнни.
- Это будет более правильно, - сказал Джо, явно радуясь, что его кусок мяса не ускользнул. - Максин может пойти домой, и мы продолжим вечеринку, пока Дэнни не вернётся. Все выигрывают.
Никто другой не выглядел таким счастливым, как он, этой идеей. Судя по тому, что Робби мог видеть, вечеринка закончилась, но Джо всё равно пытался сделать ей искусственное дыхание.
- Уже поздно, Джо, - сказала Кайла.
Каким бы неопытным он ни был, Робби знал, что это были слова гибели, которые каждый Казанова ненавидел слышать. Это был их криптонит. Он увидел, как подёргивание губ брата было слишком тонким, чтобы его мог узнать кто-либо, кроме его родственников, но это было окно для его кипящего гнева.
- Хорошо, - сказал он, поворачиваясь к ним спиной.
После того, как девочки ушли, все трое сели в гостиной, Джо и Дэнни допивали упаковку из двенадцати штук пива, а Робби играл с собакой. Дэнни почувствовал, как Джо исходит от ярости.
«Как будто это моя вина, - подумал Дэнни. - По крайней мере, у тебя не болят яйца».
Они вернулись в комнату, в которой он её трахал, и не обнаружили ни крови, ни глаз, ни чего-то ещё, что она галлюцинировала. Даже следов крови. Они также не слышали больше никаких шумов и теперь ходили по каждой комнате, не обнаруживая ничего, что они могли бы приписать этому первому, сотрясающему дом звуку. Теперь они сидели без дела, прислушиваясь к тому, как дедушкины часы приближаются к полуночи, напиваясь с каждым тиканьем.
- Какая дерьмовая ночь, - сказал Дэнни, надеясь отогреть Джо, согласившись с его явным разочарованием.
Джо нахмурился.
- Ты прав насчёт этого дерьма.
Они посидели в тишине несколько минут, а затем лицо Джо засияло, как в рождественское утро. Его глаза расширились, а по лицу расплылась злая ухмылка.
- Эй, я просто подумал о чём-то, что могло бы оживить ночь.
- Ах, да?
- Как насчёт того, чтобы позвонить Линде?
Дэнни усмехнулся.
Может быть, после того, как она позаботится о Робби, и он получит кое-что от неё, чтобы завершить то, что они с Максин начали.
- Вот это хорошая идея.
- Линда? - спросил Робби. - Какая Линда?
- Линда Лавлейс, - пошутил Джо.
Дэнни сомневался, что Робби знал, кто это был.
- Хм-м-м, хорошо, - сказал мальчик.
Дэнни хлопнул в ладоши.
- Думаешь, она так поздно не спит?
- Чёрт, - сказал Джо, - мы говорим о Линде. Сегодня вечер пятницы. Если она дома в постели, то я Джастин Бибер.
Дэнни хлопнул себя по коленям.
- Тогда ты сосёшь член!
Они захихикали, больше от волнения по поводу Линды, чем от шутки.
Джо взвыл.
- Есть только один человек, который будет сосать сегодня ночью!
Они снова засмеялись, и на этот раз Дэнни чуть не упал со своего места, от чего они только рассмеялись сильнее.
Линда только что ушла с концерта, когда зазвонил её телефон.
Местная панк-группа «Слёзы и рвота» была посредственной, и она немного утомилась в компании своей подружки Ди и её тупого парня Стрита. Она подумывала закончить с этим вечером, но знала, что её старик пил и не хотела возвращаться домой на одну из своих ночных лекций. Когда идентификатор на экране показал ей, кто звонит, она ухмыльнулась и покачала головой, смеясь над этими кобелями.
Джо ей очень нравился. Он был дерзким ублюдком, но крутым. Дэнни иногда был нормальным, но она в целом не любила спортсменов. Она находила их уравновешенными и эгоистичными, всегда больше сосредоточенными на своих больших играх, чем на правильном обращении со своими девушками. Они вели себя так, как будто у них всё получалось, только потому, что они могли поймать паршивый мяч. Это её злило.
Телефон зазвонил второй раз. Не было сомнений, для чего они звонили.
Она неохотно принимала их предложение, но ей нужны были деньги, если она когда-нибудь собиралась купить свою машину (в настоящее время она просто время от времени занимала машину у матери, как и сегодня вечером), ту, которая могла бы увезти её из этого придурковатого городка навсегда. В ноябре ей исполнится восемнадцать, и ей так чертовски надоели северные районы штата Нью-Йорк. Она была на Манхэттене всего один раз, но находилась в полной решимости там жить. Если для этого нужно было подрочить пару стволов и сорвать вишенку какого-нибудь девственника, то она была готова это сделать. Иногда мечты дорого обходились. Время от времени девушке просто нужно было проглотить свою гордость, среди прочего, если она рассчитывала добиться чего-нибудь в мужском мире.
Она ответила на звонок.
У Робби отвисла челюсть, когда она вошла в дверь.
Короткая кожаная юбка и куртка с красной короткой футболкой с группой Blondie. Волосы в каштановых ленточках, ноги в сетчатых колготках.
Это была не какая-то Линда по фамилии Лавлейс.
Это была Линда-грёбаная-Лелэйн.
Она была одной из самых горячих девочек в школе, старшеклассницей, чья жёсткая манера поведения и пышное тело сделали её призом всех мальчиков, хотя ни один из них не мог владеть ею очень долго. Робби слышал о ней разные грязные вещи в коридорах школы и иногда думал, что другие парни просто разыгрывали его, но в каком-то смысле он хотел им верить, потому что это усиливало её распущенность и развивало его фантазии о ней.
- Какая-то дерьмовая вечеринка, - сказала она, ухмыляясь им троим.
- Вот почему мы призвали тебя спасти нас, - сказал Джо.
Он протянул ей пиво, и она открыла его, наклонив бедро набок, когда сделала глоток. Влажность её губ что-то всколыхнула в Робби. Линда посмотрела на него и подмигнула, и это сделало его ещё более напряжённым. Она ни разу даже не взглянула на него в школе. Он сглотнул в ответ. Джо провёл её в комнату, и Дэнни помахал. Она посмотрела на собаку, лежащую у ног Робби.
- Хороший пёс, - сказала она. - Он твой?
- Нет, - сказал Джо. - Просто забрёл сюда.
- Наверное, дождевая собака, - сказал Робби и тут же задумался, почему он это выпалил.
Даже Гораций посмотрел на него.
- Что, чёрт возьми, это? - спросила Линда.
Он снова сглотнул.
- Ну, собаки находят дорогу домой по запаху. Иногда они блуждают, когда идёт дождь. Он скрывает запах, и тогда они теряются.
Линда закатила глаза.
- У нас в последнее время не было дождя, малыш.
Она снова повернулась к Джо.
- Итак, всё в деле?
- Ага-ага.
Он взял её за руку и провёл в кухню. Дэнни просто сидел, улыбаясь и рыгая.
- В чём дело? - спросил его Робби.
- Не бойся.
- Бояться чего?
- Тебе это понравится.
Теперь Робби немного испугался. В основном он нервничал. Когда она выходила из комнаты, он слышал стук каблуков Линды и попытался сдержать дрожь. Джо положил руку брату на плечо и кивнул в сторону кухни. Затем Джо заговорил приглушённым тоном.
- Дэнни и я сделали тебе маленький подарок на день рождения.
Робби моргнул.
- У меня день рождения в воскресенье.
- Чувак, заткнись. Мы устроим тебе перепихон.
То немногое, что он контролировал над своей дрожью, внезапно исчезло.
- Ч-что-что?
- Ты слышал меня. Линда собирается трахнуться с тобой, - от улыбки Джо пахло дешёвым пивом и более дешёвыми сигаретами, его глаза были полузакрыты и налиты кровью. - Как тебе это, младший брат?
Робби не мог думать.
- Я… я…
- Ну, давай же. Не будь пидором.
- Я не… И не стоит называть людей педиками.
- Я сказал пидор.
- Почему она хочет заняться со мной сексом? Я не понимаю.
Джо усмехнулся.
- Мы убедили её, что это хорошая идея.
- Как?
- Не беспокойся об этом. Просто поблагодари меня за подарок и отведи её сладкую задницу наверх. Потом ещё раз поблагодари меня за первую брачную ночь.
Робби почесал в затылке.
- Брачная ночь? Я не хочу жениться на ней.
Его брат застонал.
- Ради всего святого, я имел в виду не это.
- Я не понимаю…
- Тебе и не надо! Это всего лишь часть того, чтобы стать мужчиной. Поверь, тебе это понравится. Я вижу, как ты дрожишь, но всё в порядке. Все нервничают в первый раз.
- Это мой не первый, - сказал он, пафосно пытаясь скрыть свой стыд.
- Не рассказывай мне это дерьмо, братан. Моя задача - показать тебе, в чём дело. Отцу плевать на нас, а мама никогда не будет говорить с тобой о трахе, и слава Богу за это, я прав? Ты же знаешь, я бы не стал делать тебе плохо, не так ли?
Робби помолчал.
- Нет, ты бы не стал.
- Бля, а теперь поднимай свою прыщавую задницу и порви эту «киску».
В комнате стоял слабый запах духов, который подчёркивал мягкое освещение, но Линда выключила лампу, открыв шторы, позволяя бледному лунному свету создать настроение.
- Ты дрожишь, малыш, - сказала она. Она обняла его за талию и прижалась к нему своим телом. - Просто расслабься. Линда тебя хорошенько развеселит.
Она сняла куртку и позволила ей упасть на пол, затем взяла его руку и положила себе на грудь. На ней не было бюстгальтера. Какое-то время Робби не мог двинуться с места, но затем он начал хватать её, чувствуя, какая она мягкая, и его эрекция выступала из-под джинсов, как флагшток в день парада. Линда наклонилась и провела языком по его нижней губе. Это не было похоже на несколько небрежных поцелуев, которыми он делился с Венди Паркс в шестом классе, книжным червем с блестящими брекетами и рюкзаком из «Звёздных войн». Это было гораздо более чувственно, по-женски, и он не знал, как целоваться в ответ. Линда усмехнулась его нервозности и взяла его за другую руку. Она провела ей по бедру, приподняв одну ногу, позволив низу юбки подняться выше. Он почувствовал колготки, и она повела его руку вверх по бедру.
- Прикоснись ко мне, - сказала она ему на ухо.
Сначала он не понял, что она имела в виду, но она задрала юбку повыше, собирая её вокруг талии. Он увидел её чёрные трусики, когда она стянула их, обнажив тонкую прядь волос над её половыми губами. Она положила его руку на своё тёплое отверстие. Его стояк был в ярости, безумное чудовище. Линда позволила ему какое-то время неуклюже поиграть с ней, а затем просунула его палец внутрь себя. Влажная плоть заставила его вздрогнуть. Она расстегнула пуговицу на его джинсах, расстегнула молнию и сунула руку ему в нижнее бельё. Она вытащила его член и сильно сжала. Он дважды дёрнулся, застонал и внезапно залил её руку спермой. Она забрызгала их одежду, все его страсти были уже исчерпаны.
- Что ты здесь делаешь? - спросил Джо.
Линда не смотрела на него.
- Я всё.
- Что ты имеешь в виду? Ты пробыла там около пяти долбаных минут.
Её руки легли на щедрые бёдра.
- Не обвиняй меня! Я не виновата, что он Джонни Скорострел. Всё, что я сделала, это прикоснулась к нему и он брызнул как фонтан, - она указала на молочную корку на своей юбке.
Похоже, в его младшем брате назревал настоящий шторм. Тем не менее, если всё, что она делала, это касалась его, это было не совсем то, за что ей платили.
- Вернись туда.
У Линды открылся рот.
- Прошу прощения?
- Мы заплатили тебе, чтобы ты трахнулась с ним. Мы договаривались, что он будет внутри, но, похоже, всё, что у нас было, - это ручная работа. С завышенной ценой. Мы уже говорили об этом, и ты сказала, что всё сделаешь.
- Я этого не помню.
- Что за чёрт! Не гони.
- Я не гоню. Я собиралась трахнуться с ним, а потом он излил свой груз, прежде чем я смогла что-либо сделать. Сделка состоялась.
Джо почувствовал, как его грудь накаляется. Был только один способ справиться с ней.
- Ты либо даёшь ему ещё один шанс, либо мы расскажем всем, что ты готова сделать за паршивые триста долларов.
Лицо Линды превратилось в мел.
- Вы бы не посмели.
- Держи свою часть сделки, и тебе не придётся ничего слышать.
Дэнни вмешался:
- Мы просто хотим справедливости, Линда. Ты действительно сказала, что будет не просто ручная работа. Ты сказала, что он войдёт в тебя.
Линда злилась. Она была похожа на сексуальную горгулью.
- Ну, можно считать, что ручную работу я с ним проделала. Я вернусь туда и попробую с ним трахнуться, но теперь ты также заплатишь за эту дрочку.
- Нихрена! - сказал Джо, его гнев взял верх, воодушевлённый пивным кайфом.
- Успокойся, - сказал ему Дэнни. - Я заплачу ей. Давай просто уладим это. Помни, мы делаем это для Вишни.
Трое из них на мгновение посмотрели друг на друга, как будто они были в противостоянии в каком-то вестерне, а затем Джо сдался.
- Хорошо.
- Хорошо, - согласилась Линда. - Он всё ещё там. Наверное, он в штанах, спущенных до щиколоток, бедняга, маленький ёбарь. Я дам ему минуту, чтобы он снова собрался. А пока я хочу бросить эту одежду в стирку и очиститься от его спермы.
Гораций не понимал, о чём все кричали, но его это не беспокоило. Хозяйка говорила с ним, и ей не нравилось то, что происходило. Это означало, что у неё есть работа для него. Он взволнованно привстал, но остался сидеть, готовый подчиниться, вспоминая глубокое удовлетворение, которое всегда доставляло ему то, как хозяйка командовала им.
Мальчики и новая девушка не слышали, как хозяйка наверху, за стенами, расширяла каркас старого дома и оставляла крошечные трещины в плитке. Но он знал, что она скользит, и чувствовал запах гнили, исходивший от её тела.
Что-то произойдёт, что-то важное.
Он поднялся наверх, чтобы найти новую девушку.
Душ был роскошным. Она никогда не видела ничего подобного. Там были струйные и массажные установки и скамейка, если бы она захотела расслабиться. Горячая вода ударила по ней, и она намылила бёдра, смывая засохшую сперму.
Джо ей нравился немного меньше, чем до того, как она приехала, но его младший брат казался нормальным мальчиком. Он был девственником, и ей было почти стыдно за него там, когда он кончил раньше, прежде чем они действительно смогли начать. Теперь она надеялась, что в этот раз он сможет пройти до конца, даже на короткое время, чтобы она могла пойти домой и спрятать сотни в коробку для сигар, которую она использовала как банк. Она была совой, но было уже за час ночи, и ей надоела эта тусклая ночь.
Она хотела только ополоснуть бёдра, но душ был таким красивым и притягательным, что она решила полностью погрузиться в воду и позволить ему намочить волосы. Струи заставили кожу её головы чувствовать себя живой, и она провела руками по телу, полностью намыливая себя. В душе было чувственное прикосновение, которого она никогда раньше не ощущала во время купания. Она подумала, что, может быть, это произошло потому, что она собиралась заняться сексом, каким бы жалким он ни был, и разочарование сделало её плоть очень чувствительной. Внезапно она обнаружила, что проводит руками по груди, пальцы сжимают соски. Она подумала о том, чтобы снять насадку душа, чтобы направить массажёр на свою «киску».
«Может, я приглашу мальчика сюда? - подумала она. - По крайней мере, тогда я могла бы получить от этого хоть какое-то удовольствие».
Она услышала скрип двери ванной и повернула голову в сторону звука, гадая, пришла ли ему в голову та же идея.
- Робби? - сказала она. - Ты здесь? - она услышала топот ног по плитке. - Кто это?
Она не была готова устроить стриптиз-шоу, по крайней мере, бесплатно, но мысль о том, что она не одна, взволновала её. Возможно, ей следовало быть более осторожной, оставаясь в доме наедине с тремя парнями, но у неё была твёрдая позиция по этому поводу и она не терпела дерьма от парней. Эти трое были не из тех, кто напал бы на неё. В Дэнни и Робби этого не было, как и в Джо, несмотря на все его увлечения алкоголем и наркотой. Чтобы доминировать над ней, нужен кто-то с более сильным телосложением, могущественный не только физически, но и духовно.
- Если вы хотите шоу сисек, это будет стоить дополнительно, - сказала она.
Но вода была такой приятной, и её тело было удивительно острым. Она не была так уверена, что сможет противостоять мужчине в этот момент, даже если все трое попытаются залезть вместе с ней в душ. Это представление было настолько чуждым, что она отступила назад к стене душа. Возбуждение, которого она никогда раньше не чувствовала, пробежало по ней, как электрический ток. Оно подпитывало её кровь похотью и заставляло вибрировать самые чувствительные части тела. Она больше не контролировала свои собственные желания, хотя сознательно понимала их абсурдность.
- Подойди ко мне, - прошептала она кому-то - или всем - кто бы там ни был.
Сквозь матовое стекло показалась чёрная фигура. Она была низкой и коренастой, явно не из мальчиков. На стекле появился отпечаток лапы. Она вышла из транса и захихикала.
- О, приятель!
Линда не любила собак. Даже если бы она и была такой, ей бы не понравился такой большой и злой пёс, как ротвейлер. Она, вероятно, выбрала бы ту собаку, которая поместилась бы в её сумочке, одну из тех несмышлёных собак Пэрис Хилтон, которые всегда тряслись без причины. А ещё лучше, она бы просто придерживалась кошек, которых она предпочитала, потому что они разделяли её независимое, стервозное отношение. Лапа хлопнула по двери.
- Убирайся отсюда, псина.
Лапа снова поднялась, толкая дверь сильнее. Раздалось тихое рычание, и внезапно вода стала не такой тёплой. Когти собаки с лязгом скользнули по стеклу. Он начал лаять.
- Джо! - крикнула она. - Джо, Дэнни, уберите отсюда эту тупую сволочь!
Они все были внизу. Слышат ли они её? Может, мальчик всё ещё был на этом этаже?
- Робби! Приди, помоги мне, а?
Собака вскочила на задние лапы и обеими передними лапами ударилась о дверь. Он трясся и рычал в буйстве. Линда взвизгнула и чуть не поскользнулась в мыльной пене.
- Кто-нибудь, уберите отсюда эту грёбаную собаку!
Краем глаза Линда заметила движение и застыла. Что-то было позади неё. Был странный шум. Он звучал как скрежет внутри стен, как будто трубы сгибаются сами по себе. Что-то шлёпало, как шаги под дождём, и внезапно руки схватили её, скользнув вверх по ногам к ягодицам. Она кричала, а собака билась и билась, и, когда она развернулась, она не увидела на себе рук, но она могла видеть, как её плоть сминается, словно её ощупывают, как если бы к ней приставал невидимый мужчина.
Линда побежала к двери, предпочитая встретиться лицом к лицу с собакой, чем разбираться с тем, что было с ней в душе. Но когда она попыталась открыть дверь, собака прыгнула на неё, снова удерживая. Она попробовала ещё раз, и пёс сделал то же самое. Её охватила паника. Она попыталась со всей силы нажать на дверь, но он был слишком силён, слишком быстр. Дверь продолжала хлопать ей в лицо.
Линда оказалась в ловушке.
Она попыталась закричать, но что-то скользнуло по её рту. Это было похоже на губы. Вода попала ей в глаза, и она прищурилась от неё, чувствуя, как длинный язык скользнул по её горлу, как толстый роющий дождевой червь. Она заткнула рот и вскинула руки, язык попятился, и, моргнув глазами, она увидела женщину, стоящую с ней в душе.
Тело Линды застыло на месте.
Женщина была загорелой и красивой, с кошачьими чертами лица и ослепительно-янтарными глазами. Её грудь была большой на её тонком теле, бёдра - удобными для вынашивания ребёнка, ноги - стройными и очерченными. Её красота была потрясающей, почти потусторонней в своём совершенстве. Она была под душем с Линдой, но её волосы не были мокрыми. Это была распущенная львиная грива того же странного цвета, что и её глаза, и она свисала ниже пупка, покрывая её, словно она была леди Годивой.
- Кто ты, чёрт возьми? - сказала Линда.
Женщина улыбнулась и выпустила вперёд руку, ударив Линду кулаком в живот. Кулак прошёл сквозь неё, как мачете - резал, рвал, ногти скручивал её кишки, проливая желчь, когда пальцы крутились в её внутренностях, как потолочный вентилятор. Линда застонала в последний раз перед тем, как кровь заполнила её горло.
- Они мои! - сказала женщина. - Ты никогда их не получишь! Они мои, маленькая шлюха!
Глаза Линды закрылись, и когда она снова открыла их, лицо женщины было без кожи. Был только мерцающий кровавый череп. Гнилые мускулы и сухожилия сокращались, когда два сердитых глаза поплыли ей в лицо, роясь, как разъярённые мухи, и наблюдали за смертью Линды.
Его брат был удивлён, увидев, как он вошёл в гостиную.
- Господи, что ты сейчас здесь делаешь? - спросил Джо. - Ты должен быть там, чёрт возьми.
Лицо Робби залилось смущением.
- Я знаю, что ты уже спустил свой груз, но она должна была привести себя в порядок и вернуться к тебе для следующего раунда.
Робби отвернулся.
- Ну, она этого не сделала.
- Может, она всё ещё принимает душ? - сказал Дэнни.
Джо сердито посмотрел на него.
- Я больше не слышу, как в трубах течёт вода.
- Её нет в ванной, - сказал Робби. - Я ходил туда пописать. Душ был мокрый, но выключен.
Все трое посмотрели друг на друга.
- Может, она ушла?
Дэнни покачал головой.
- Мы не видели, как она уходила.
- Её одежда всё ещё в стирке, - сказал Джо, подходя к окну. - Она бы не ушла голой. Машина её матери тоже всё ещё там.
- Значит, она где-то тут.
Они услышали шум на лестнице и, обернувшись, увидели, что Гораций спускается вниз, счастливо тяжело дыша. Он подошёл к Робби, чтобы почесать голову.
- Он точно раньше лаял, - сказал Робби. - Я пытался найти, где он был, но звук действительно разносится по всему этому месту. Из-за этого трудно понять, откуда исходит шум.
- Забудь об этой проклятой собаке! - Джо всплеснул руками. - Эта сука где-то здесь! Она может быть воровкой или кем-то в этом роде. Мы должны найти её задницу.
Они искали почти час, проверяя каждый этаж, каждую комнату. Единственным признаком Линды, который они нашли, были её смятые трусики на раковине в ванной. Робби был уверен, что она ушла, потому что он ей противен, но не имело смысла, что она ушла бы голой и без машины. На улице было чуть меньше сорока пяти градусов по Фаренгейту, а усадьба находилась по крайней мере в четверти мили от главной дороги.
- Это странно, - сказал Джо. - Что со всеми этими девушками? Как будто Бог нас специально обламывает.
- Это действительно странно, - сказал Дэнни.
Робби был рад услышать, что не только его напугало всё, что произошло сегодня вечером. Это заставило его чувствовать себя не таким слабаком. То, что Линда могла исчезнуть после того, как Максин закричала о том, что видит кровь наверху, было достаточно, чтобы ему захотелось выбраться из дома.
- Так что же нам делать?
Джо схватил со стойки сумочку Линды.
- У нас есть это, и в ней её ключи. Её одежда в сушилке. Если она хочет подразнить нас этой игрой в голые прятки, тогда ладно. Когда она закончит эту хрень, она может тебя обслужить, а потом забрать свои вещи. А пока, к чёрту её! - он повернулся и крикнул в широко открытое пространство. - Ты меня слышишь, Линда? Ты никуда не денешься, пока не трахнешься с моим грёбаным братом! Ты не можешь скрываться вечно!
- К чёрту это, чувак, - сказал Дэнни. - Я пойду наверху лягу. Мы с Максин уже испачкали постель старушки, если вы понимаете, о чём я. Я возьму её.
- Вперёд, давай. Здесь около восьмидесяти проклятых кроватей.
Дэнни поплёлся прочь.
- Мы останемся здесь? - спросил Робби.
Эта мысль заставила его снова сглотнуть.
- В этом и есть работа.
- Но вы с Дэнни делаете эту работу, а не я. Я лучше пойду домой, чувак.
- Слушай, уже поздно, а я пьян. Тебе придётся сегодня здесь остаться.
- Но я не хочу!
Его удивила громкость собственного голоса. Дом напугал его даже больше, чем он думал изначально. Он пытался убедить себя, что дома с привидениями существуют только в фильмах и дурацких реалити-шоу охотников за паранормальным, но во всём случившемся было что-то дурное, и у него было плохое предчувствие, что это всего лишь прелюдия того, что может быть в доме.
- Ты бы хоть на этот раз не начинал, а? - сказал Джо. - Выбери кровать и поспи. Я отвезу тебя домой утром.
- Что-то здесь происходит, чувак. Меня это пугает.
- Это просто девки, брат. Привыкай к этому.
- А как насчёт всех шумов?
- Я устал, Робби, давай просто…
- Я видел кого-то наверху, - он ничего не мог с собой поделать. Он просто выпалил: - Женщину!
- Что?
- В ванной.
- Линду?
- Нет, это было до того, как она пришла, когда мы обыскивали дом, и девочки были внизу. Это была взрослая женщина лет тридцати или чуть больше. Я не уверен. Я не видел её лица, только её тело.
Джо подозрительно посмотрел на него.
- Ты принимал эти экстази?
- Да ладно, чувак. Ты знаешь меня лучше, чем я сам. Я не употребляю. Клянусь, я видел там женщину.
- Ты с ней разговаривал?
- Ну, нет. Она исчезла раньше.
- Так почему ты не сказал мне о ней до этого?
- Я не думал, что ты мне поверишь.
Его брат засмеялся.
- Ну, по крайней мере, ты хоть что-то правильно понял, - он направился в гостиную. - Если она хорошо выглядит, отправь её в третью гостевую спальню. Я буду ждать.
- Джо! Я не выдумываю. За что ты так?
Но Джо это не волновало.
- Возьми собаку с собой, когда будешь ложиться спать. Может, он защитит тебя от призрака?
Дэнни лежал на матрасе и смотрел в потолок, снова ища хоть какие-то признаки резни, о которой клялась Максин. Это не было похоже на неё - истерить или придумывать сумасшедшие истории. Он то и дело с ней встречался в течение семи месяцев, и у неё никогда не было срыва, подобного тому, который он видел сегодня вечером. С потолком всё было в порядке. Не было даже пятен или разводов. Он был чистым и белым - даже без неровностей. Он перевернулся и выключил свет, лунное сияние залило комнату, придав ей цвет бронзы. Снаружи качалась ветка дерева. Её скелетная тень карабкалась по стенам, как большой паук. Он закрыл глаза и накинул простыню себе на плечи.
Когда он вошёл в дверной проём между сознанием и сном, образы начали танцевать в его голове, как струйки дыма. Это были не совсем мысли и не совсем сны, но они были невероятно яркими.
В большой спальне была девочка-подросток. Она была примерно его возраста, но он никогда её раньше не видел. Она была незнакомкой и необычайно красивой. Она сидела, скрестив ноги, на деревянном полу перед набором свечей. Её глаза были закрыты, на лице широкая улыбка. Дэнни слышал её шепот, хотя её губы почти не шевелились. Слова были произнесены быстро, как если бы она их знала наизусть, и она повторяла их снова и снова в зловещем пении. Когда она закончила, она встала на колени, и Дэнни увидел пятиконечную звезду, нарисованную на полу перед ней, с полумесяцами, парящими над каждой точкой. Девушка медленно поднялась и стянула ночную рубашку, кровь текла у неё между ног и орошала звезду. Дэнни почувствовал, как на него накатило что-то холодное. Сон был настолько сильным, что он чувствовал насыщенный медно-солевой запах крови. Девушка повернулась к нему лицом. Её глаза резко открылись. Они были прекрасного осеннего оттенка, и когда он вгляделся в них, он увидел, как цвет меняется с коричневого на оранжевый на кроваво-красный. Она приблизилась, и он почувствовал глубокое чувство страха и попытался отступить, но его ноги, казалось, шагали через зыбучие пески, и чем больше он сопротивлялся, тем глубже погружался.
- Я была плохой девочкой, папочка, - сказала она.
Он проснулся в такой панике, что упал с кровати. Он огляделся в поисках девушки с ненормальными глазами, но её и её свечей не было. Теперь была только синяя тьма, но он чувствовал присутствие в комнате вместе с ним кого-то ещё. Казалось, что холод из его сна перешёл в реальность.
Облака пара появились в тени по всей комнате. Дэнни напрягся.
- Кто здесь?
Он не получил ответа, но в углу показалась пара ног, остальное тело потерялось в темноте. Это были женские ступни с красным лаком на ногтях и кольцом на мизинце.
- Кто это? - спросил он быстро, затаив дыхание.
Ступни подошли ближе, обнажив гладкие ноги и бархатную вульву. Появилось обнажённое тело и бледное лицо.
- Линда?
Она стояла, склонив голову, её глаза были чёрными дырами в тусклом свете. Она облизнула губы.
- Где ты была? - спросил он. - Мы тебя повсюду искали.
Плечи Линды приподнялись.
- Я ждала здесь. Ждала тебя.
В её голосе было что-то странное. Это прозвучало хрипло, как будто она простудилась.
- Ты ждала… меня?
- Да, Дэнни. Я хочу тебя.
Она шагнула вперёд, и Дэнни встал у края кровати. Её руки обвились вокруг его шеи, как белые змеи, а её холодная грудь задела его обнажённую грудь, и одна из её ног коснулась его. Он прикоснулся к ней и поморщился. Когда Дэнни был ребёнком, он пошёл на похороны своей двоюродной бабушки, и когда родители заставили его поцеловать её на прощание, он был в ужасе от того, насколько она была холодной. Линда была ещё холоднее.
- Господи, ты как лёд.
Она толкнула его, и он сел на кровать. Оседлав его, она взяла его член замороженной рукой и погладила.
- Тогда согрей меня. Ты хочешь меня, не так ли?
Это было больше утверждение, чем вопрос.
- Э-э-э… да.
- Ты хочешь отдаться мне?
- О, да, я отдамся тебе, детка.
Это было невероятно. Линда и раньше не проявляла интереса к нему, а до секса они никогда и близко не доходили. А сейчас она даже денег у него не просила!
- Я - всё, что ты желаешь, - сказала она. - И из-за этого ты отдашься мне.
Дэнни фыркнул.
- Хорошо. Конечно, детка.
Он положил руку ей на задницу, и она фыркнула, как кошка, и прижалась лицом к нему. Это поражало его до тех пор, пока он не почувствовал, как её рука с его членом скользит внутрь её. Её вагина сжала его мёртвой хваткой. Даже её внутренности были холодными, как если бы она была трупом, как если бы она была его сморщенной мёртвой двоюродной бабушкой.
- Иисус!
Он хотел выскользнуть из-под неё, но она взяла его за запястья и прижала к ногам, впиваясь ногтями в его кожу. Он пытался бороться с ней, но она была невероятно сильной. Чернота её глаз расширилась, и когда все они стали сплошными зрачками, её язык заполнил его рот, обвился вокруг его собственного в несколько петель, связав его, чтобы он не мог кричать. Она продолжала злобно двигаться на нём, и, несмотря на холод её тела, стенки её влагалища сжимались и расслаблялись, а его эрекция становилась сильнее. В то время как был страх и замешательство, на него накатила головокружительная волна эротизма, блокирующая все другие мысли. Он наблюдал, как холодная грудь Линды гипнотически покачивается над ним, а её бёдра двигаются. Она выгнула спину, и её лицо скрылось под покровом теней, а когда оно вернулось в лунный свет, оно больше не принадлежало Линде.
Девушка из его сна была сверху.
Та, что пролила кровь из своего влагалища на пентаграмму.
Кайла хотела, чтобы она вернулась в усадьбу после того, как подвезла Максин, но в то время она была слишком обеспокоена и ей больше не хотелось веселиться. Теперь она волновалась, что, возможно, упустила свой шанс с Джо. Она была так разочарована собой, что вытащила секретную коробку из-под обуви, в которой лежали её лезвия, старая отцовская опасная бритва, английские булавки и спички, которые она иногда использовала на ступнях. Но она убрала её, когда подумала о свежих ранах, когда вновь наденет купальник, если ей повезёт, и Джо попросит её вернуться в усадьбу.
Она покрутила телефон в руках, гадая, не слишком ли рано ему звонить, гадая, не показалось бы ему это странным или отчаянным, если бы она это сделала.
«Что ж, ты в отчаянии, девочка».
Может, так и было, но она не хотела казаться такой. Она ни в ком не нуждалась. Она хотела Джо, и то, как прошлой ночью он коснулся её бедра в горячей ванне, укрепило её влечение. Его поведение плохого парня просто наэлектризовало её. Даже когда он был придурком, это привлекало её. Иногда она чувствовала себя загипнотизированной им, и оставалось только надеяться, что она не выглядела пускающей слюни школьницей, когда он смотрел на неё слишком долго.
«Но разве он тот, кому ты хотела бы отдаться?»
Она не была уверена в этом. Она чувствовала, что ей пора потерять девственность. Все её подружки, и уже многие из них переспали с несколькими парнями. Чёрт, Максин трахалась с парнями ещё с тех пор, как они учились в средней школе. Всякий раз, когда Кайла видела, как она кокетничает с мальчиками, она была такой соблазнительной. Кайла обнаруживала, что думает о девушке из «Звуков музыки», поющей о том, что ей было шестнадцать, а потом семнадцать. Кайла, безусловно, была достаточно взрослой для полового акта, но, когда она встречалась иногда с другими мальчиками, она ещё никогда не снимала бюстгальтер или трусики. И по мере того, как она становилась старше, мальчики становились всё менее и менее удовлетворёнными простыми поцелуями. Теперь они хотели бóльшего, и она тоже. Но она нервничала. Она не хотела, чтобы над ней смеялись за неопытность, особенно Джо.
Она знала, что он уже был с другими девушками. Это было в том, как он двигался и говорил с беззаботной харизмой, в том, как ему не приходилось пытаться произвести впечатление на девушек, как они просто естественно тянулись к нему. Его сексуальность была безжалостной, в отличие от дрожащих сомнений и неуклюжих рук некоторых других мальчиков. И его пальцы двигались целеустремлённо, как будто они были созданы для того, чтобы ласкать её.
Она не хотела его разочаровывать.
Она не хотела выглядеть глупой.
Она так долго ждала этого.
Быть девственницей было довольно страшно.
Утренний свет был жестоким. Единственной защитой Джо от этого было пиво для пробуждения. Нет ничего лучше от похмелья. Он стоял на кухне и глотал, с горечью вспоминая всю вчерашнюю чушь.
Он моргнул, глядя на пустую стойку. Он забыл отнести сумочку Линды наверх, но когда поискал её, её не было.
«Дерьмо!»
Он подошёл к окну, и его подозрения подтвердились. Её машины тоже не было. И она ведь забрала их деньги.
«Она уже покойник».
Он раздавил банку из-под пива и швырнул её через стойку, как боевую гранату. Робби появился рядом с глупой собакой, его волосы напоминали калифорнийский перекати-поле, а под глазами - тёмные мешки.
- Ты выглядишь так, как я себя чувствую, - сказал Джо. - Спалось хорошо?
- Не совсем. Некоторое время пролежал там, прежде чем наконец вырубился. Приснились очень странные сны. Действительно реальные.
Он не стал вдаваться в подробности, и Джо был ему благодарен. Нет ничего более скучного, чем слушать, как кто-то описывает сон. Этой ночью у Джо было несколько довольно причудливых, столь же реальных снов, но он не упомянул о них.
- Я спал как убитый, - сказал он. - Ты случайно не видел Линду перед её отъездом?
- Нет. Она ушла?
- Да, сука сбежала.
Собака протяжно заскулила.
- В чём его проблема?
- Гораций просто голоден, - сказал Робби. - Я тоже.
- Почему ты продолжаешь называть его Гораций?
Робби пожал плечами и робко улыбнулся.
- О, боже…
Иногда казалось, что этот ребёнок никогда не вырастет.
- Слушай, не привязывайся слишком сильно. Он нам не принадлежит. Прямо сейчас кто-то там ищет своего маленького Бо-Бо или Рекса.
Робби сделал себе миску хлопьев и также одну для Горация. Джо пропустил завтрак и вышел во двор покурить. Облако закрывало солнце, и он смог открыть глаза на медную долину и покрытую туманом гору за ней. Было почти десять. Вскоре он сможет позвонить Кайле, сыграть хорошего парня, рассказав ей, как хорошо он провёл время с ней, и притвориться, что беспокоится о Максин. Может быть, он сможет пригласить её в дом сегодня вечером, чтобы они могли вернуться в ту горячую ванну? Он думал, что шансы хорошие. Дэнни тоже захочет пригласить Максин, но, он надеялся, что эта сумасшедшая сука не испортит ничего снова. Ему не нужно было упускать ещё одну возможность, чтобы подняться с Кайлой наверх.
Он подумал о вечеринке, которую хотел устроить. Не такой маленькой, как прошлой ночью, а настоящей взрывной. С приближением Хэллоуина было бы круто сделать её костюмированной вечеринкой. Такой вид вечеринок вызывал у людей бóльший интерес к приходу, и, что ещё лучше, он надеялся, что девушки переоденутся в наряды шлюх, которые в наши дни считались хэллоуинскими костюмами. Следующие выходные были бы идеальными. Им просто нужно было заявить о себе в школе.
Ему внезапно пришло в голову, что у Дэнни тренировка в полдень, поэтому он вернулся внутрь, чтобы разбудить его. Добравшись до его спальни, он обнаружил, что она пуста. Он окликнул его в коридоре, пока шёл к ванной. Его там тоже не было.
«Меня тошнит от этого дерьма», - подумал он.
- Ты опоздаешь на грёбаную тренировку, жирный ублюдок!
Он в отчаянии сбежал с лестницы. Когда он выглянул наружу, машина Дэнни всё ещё стояла на подъездной дорожке.
«Меня очень тошнит от этого дерьма».
Робби всё ещё был на кухне, давая Горацию вторую порцию Cheerios.
- Ты видел Дэнни?
- Нет. Его нет наверху? - в уголках глаз Робби мелькнул страх.
- Сукин сын, - сказал Джо.
- Он пропал, не так ли?
Из своего номера она смотрела на городской пейзаж и думала о своём муже. Глэдис выбрала только завтрак в номер. Она слишком нервничала. Это заняло бы всего одну ночь, её хватило бы, если только её дочь не захотела бы поиграться. Господи, как она любила играть в свои маленькие игры.
«Если бы только отец мог её контролировать».
Но каким бы строгим ни был Артур, он никогда не мог. Даже тогда, до той ужасной ночи, когда Глэдис вошла в спальню дочери и её тапочки были залиты кровью.
«Было столько крови. О, Хэйзел, что ты наделала?»
Она выбросила это воспоминание из головы и взяла чашку чая, наслаждаясь теплом в руках. Её глаза оторвались от окна, и она посмотрела на простые бежевые стены номера.
«Они такие неподвижные. Такие тихие».
Она снова повернулась к окну и попыталась ни о чём не думать.
Джо как раз объяснял ему, что Дэнни, должно быть, сбежал с Линдой, когда дверь распахнулась и вошёл футболист. Гораций оставил свою миску с хлопьями, чтобы понюхать его, что удивило Робби. Из-за ненасытного аппетита Горация он никак не ожидал, что что-нибудь отвлечёт собаку от еды.
- Где ты, чёрт возьми, был? - спросил Джо.
- Просто гулял.
Лицо Дэнни было бледным. Он как-то казался меньше, тоньше. Он выглядел так, будто совсем не спал. Будто его выжали, как тряпку.
- Я хотел подышать свежим воздухом.
- Ты выглядишь как ведро с дерьмом, чувак.
- Не очень хорошо себя чувствую.
Он прошаркал на кухню и подошёл к холодильнику, и когда Джо сказал ему, что взял последнее пиво, он закрыл его и прислонился к стойке. Робби подумал, что он похож на статиста из фильма о зомби. Это было почти комично. Джо покачал головой.
- Ты ведь знаешь, что у тебя тренировка?
- К чёрту её.
- Что? Чувак, в следующую пятницу вы играете с Polk High.
- Я не собираюсь.
- Тренер отымеет тебя в рот и забрызгает своими сливками.
- Тренер может высосать дерьмо из моей задницы.
Робби фыркнул.
- Эй, - сказал Джо Дэнни, похлопывая его по плечу. - Это твои похороны.
Он подошёл к стойке с ключами и бросил их Дэнни.
- Если ты собираешься броситься с обрыва, мы должны, по крайней мере, извлечь из этого максимум пользы. Думаешь, твоя сестра купит нам ещё пива?
- Наверное.
- Круто.
Робби повернулся к Дэнни.
- Ты случайно не видел Линду?
Его брови нахмурились, словно в глубокой задумчивости.
- Нет. Я никого не видел. Но, думаю, она мне снилась.
- Да, неужели?
- Ага. Мне снилось, что она вошла в мою комнату и хотела трахнуться со мной.
- Что ж, если она согласилась на это, должно быть, это точно был сон, - сказал Джо.
Дэнни выглядел отстранённым.
- Хотя это было странно.
- Это как? - спросил Робби.
- Потому что это была она, но не она. И это казалось таким реальным, как будто это не могло быть сном. Я имею в виду… Я чувствовал её тело. Я чувствовал запах её кожи и вкус её губ.
Наступил момент молчания, и Робби сидел, сжав кулаки. Он не знал, почему так волновался.
- Это не было похоже ни на один сон, который мне когда-либо снился, - сказал Дэнни. - Это было похоже на что-то полностью… другое.
- Чувак, - сказал Джо. - От вас двоих у меня болит голова.
- Так ты не видел, чтобы она уходила? - спросил Робби. - Потому что похоже, что она это сделала. Её машины нет и всего прочего.
Брови Дэнни нахмурились ещё сильнее. Он казался потерянным в каком-то невидимом мире, его рот был открыт, как если бы он хотел что-то сказать, но не выходило ни слова. Гораций сел перед Дэнни, глядя ему в лицо. Собака уставилась и тихонько завыла, а затем зарычала. Дэнни вздрогнул.
- Нет, - внезапно сказал Дэнни. - Я ничего не видел.
В конце концов, он пришёл на тренировку, хотя и с опозданием.
Тренер был более чем немного зол на него, и перед остальной командой он прочитал ему лекцию о важности предстоящей игры, посоветовав ему вытащить голову из своей задницы, прежде чем сфинктер перекроет весь кислород в его мозг. Затем они возобновили тренировку, и Дэнни перешёл в режим баррикад, отбросив линию атаки и пройдя все футбольные тренажёры.
Сегодня он был очень агрессивен, решил никого не пропускать, и врезался в препятствия с силой тарана. Он чувствовал себя быком, нападающим на матадора, совершившего роковую ошибку. Несмотря на то, насколько хреново он чувствовал себя раньше, в нём была сила, превосходящая то, к чему он привык; он был мощным, ловким и сверхбдительным, правильно угадывал ходы нападения при каждой игре. Он трижды убирал их квотербека и всю дорогу до базы устраивал перехват. Тренер Браун дал ему по заднице.
- Похоже, ты всё-таки обратил внимание на то, что я говорил.
Когда тренировка закончилась, он принял душ в раздевалке и направился к своей машине. Его разум стал яснее, чем в то утро. Раньше он был в сонной хандре, но теперь его мозг, казалось, снова заработал, и, когда он подошёл к своей машине, у него внезапно всплыло воспоминание о вождении чужой машины. Было ли это во сне? Должно быть. И всё же воспоминание казалось таким реальным. Но почему он не вспоминал об этом до сих пор? Образ мелькнул, он увидел себя, находящегося за рулём Pontiac, проезжая сквозь фиолетовое свечение, приветствовавшее рассвет. Он искал в памяти более подробные сведения, но всё это казалось фрагментированным, туманным, уходящим в прошлое воспоминанием.
Чья-то рука упала ему на плечо, напугав его.
- Полегче, большой мальчик, - сказала Максин. - Это просто твоя маленькая подружка. Я смотрела, как ты играешь с трибуны. Думаю, ты меня не заметил.
- Думаю, нет.
Они поцеловались. Он не понимал, почему так нервничает.
- Ух, ты вспотел.
- Ты бы тоже.
Был ясный день, и ветер дул хорошо, когда стая мёртвых листьев царапала тротуар. На Максин был обтягивающий свитер, подчеркивающий её грудь, и он не мог не думать о том, чтобы закончить то, что они начали накануне вечером. Мысль о сексе напомнила ему сон о Линде, и когда он подумал о том, как изменилось её лицо, он похолодел.
- Мне неудобно за вчерашнюю ночь, - сказала она. - Я не знаю, что со мной не так. Думаю, смешать экстази и выпивку вместе было паршивой идеей.
- Ничего страшного. У всех нас иногда бывают плохие моменты.
- Это просто казалось таким реальным, понимаешь?
Он понимал. Понимал слишком хорошо. Она обняла его за шею.
- В любом случае, я подумала, что мы сможем наверстать упущенное, - она подмигнула и облизнула губы. - Не всегда неспортивно опускаться ниже пояса.
Ему понравилось это звучание.
- Я всё ещё присматриваю за домом.
- Я хотела уйти вчера вечером, но я не против вернуться. Это действительно хорошее место, и, кроме того, мы можем заниматься там чем угодно, не беспокоясь о том, что кто-то из родителей нас услышит.
- В этом нет ничего страшного, - сказала ей Максин.
Но это было страшно для Кайлы.
Она никогда не ночевала с мальчиками. Она не думала, что готова к этому, но даже если бы и не было секса, была своя отдельная комната. В доме их определённо было достаточно. Тем не менее, она чувствовала себя неловко, несмотря на главный план Максин сказать их родителям, что они останутся ночевать друг у друга. Вряд ли кто-то из их родителей в это бы не поверил. Они были вечно заняты своими делами. Она не особо беспокоилась о том, что это не сойдёт с рук, но эта концепция заставила её нервничать. Согласие на это, казалось, подразумевало секс, а для Джо и так было всё понятно. Она определённо не хотела произвести на него ложное впечатление.
- Я не знаю, Макс. Может, мы могли бы просто посидеть допоздна, а потом вернуться?
Максин фыркнула.
- Да ладно тебе, не будь такой дурочкой. Мы должны воспользоваться тем, что у них есть этот огромный дом, пока это возможно. Я хочу вернуться в тот бассейн и джакузи. А ты нет?
Она тоже хотела. Она вспомнила руку Джо на её бедре.
- Кроме того, - продолжила Максин. - Ты нравишься Джо. Он хочет увидеть тебя снова.
Её сердце трепетало.
- Он сказал это?
- Ему не пришлось. Это было написано на его лице. К тому же Дэнни сказал, что мы обе приглашены на эту небольшую ночёвку. Этим всё сказано.
Может, в этом не было ничего особенного? Ей было почти восемнадцать, и она могла принимать собственные решения. И она также могла сказать «нет», если бы Джо попытался зайти дальше, чем она хотела. Она задавалась вопросом, насколько далеко будет её предел? Это могло бы её удивить.
- Ну… - сказала она, подогревая идею, но не совершая никаких действий.
- Не заставляй меня идти одну. Все эти мальчишеские разговоры утомят меня до слёз.
Они засмеялись.
- О, хорошо.
В тот же день в усадьбу прибыл полицейский детектив.
Джо услышал звук покрышек на гравии снаружи, а когда он подошёл к окну и увидел подъезжающую белую патрульную машину, то почувствовал пустоту в животе, как будто его кишки только что вычерпали.
Он ненавидел копов. Они преследовали его с тех пор, как ему исполнилось тринадцать. Он был нарушителем, но не всегда это было причиной их гонений. Иногда это были просто браслеты с шипами, которые он носил, или его рваные джинсы, или просто то, что он гулял ночью один. Копы были похожи на любую другую группу людей - несколько хороших и куча гнилых. В его представлении, запугивающие спортсмены в старшей школе были из тех хулиганов, которые вырастали и становились полицейскими; эгоистичные, властолюбивые придурки, которые получили силу над другими. От этих свиней ему делалось плохо.
Офицер вышел из машины. Это был крупный мужчина лет под сорок - толстая шея, сильная линия подбородка, широкий нос.
«Он ходячий стереотип, - подумал Джо, - коп из сериалов».
Но тем не менее он был устрашающим, особенно потому, что Джо понятия не имел, что он здесь делал.
Возможно, Сноуден попросила местную полицию проверить их? Эта идея разозлила его, но это было возможно. У неё было достаточно денег, чтобы заставить их это сделать, а она была старой и уроженкой графства. Вероятно, у неё были связи с людьми в департаменте или в городском совете.
Может быть, кто-то видел Oldsmobile Дэнни перед домом и подумал, что кто-нибудь незаконно туда проник или даже ограбил дом. Ржавая машина действительно выглядела совершенно неуместно на фоне огромной усадьбы.
Это были единственные причины, по которым он мог найти здесь свинью. Он надеялся, что одно из предположений было верным, и он не сможет долго заниматься какой-то ерундой с руганью, законами и порядком. Девочки будут через несколько часов, и он и Дэнни должны были пойти по магазинам за выпивкой и закусками.
Прозвенел дверной звонок.
Дэнни принимал душ наверху, а Робби выгуливал собаку. Это всё было на нём. Он сказал себе перестать быть девкой и пошёл к двери. Когда он открыл её, офицер стоял в тёмных очках. Он не улыбался.
- Добрый день, - сказал коп.
- Привет, офицер.
- Я лейтенант Фред Бучинский. Ты знаешь, почему я здесь?
«А я должен?»
- Хм-м-м, нет.
Лейтенант положил руки на бёдра.
- Линда Лелэйн вышла из дома на Франклин-Авеню вчера в шесть тридцать вечера, чтобы пойти на концерт с друзьями. По их словам, она поехала сюда после мероприятия.
Джо сглотнул. Знал ли он о том, как они заплатили ей за то, чтобы она трахнулась с Робби? Если он это знал, это может означать тюремное заключение, независимо от того, несовершеннолетние они или нет, не так ли? Он подумывал солгать ему об этом, сказав, что она вообще не приходила, но это было бы ошибкой. Полиция должна была выяснить, что он лжёт. Как только они заговорят с Робби, они узнают правду. Даже если бы он попросил своего брата солгать ему, этот ребёнок просто не смог бы. Ему никогда не удавалось обмануть их маму, учителей или кого-либо ещё. Вот как вся школа знала, что он девственник; ложь его болтовни была ясной и открытой.
- Ага, - сказал Джо. - Она приехала ненадолго в гости.
- Как долго она была здесь?
- Я не знаю. Может, до двух часов ночи. Я не видел, когда она уходила.
- Она пришла сюда одна?
- Ага.
- Кто ещё был здесь?
- Только мой младший брат Робби и наш друг Дэнни. Мы смотрим за домом.
- Да, я знаю.
«От этих ублюдков ничего не скрыть».
Бучинский достал блокнот и стал записывать.
- Она говорила, куда собирается, когда уедет от вас?
- Нет, сэр.
- Она казалась огорчённой?
«Что он, чёрт возьми, хочет?»
- Мне так не показалось, - сказал Джо.
Полицейский прищурился, его губы были поджаты, отчего у основания спины Джо выступила капля пота.
- Что ж, мисс Лелэйн так и не вернулась домой прошлой ночью, и это последнее место, где она была замечена.
Джо моргнул и сделал небольшой шаг назад.
- О, я понял.
- Вы не возражаете, если я осмотрюсь?
Он возражал, но не мог сказать «нет».
- Конечно, заходите.
Джо отошёл в сторону, впуская офицера. Бучинский огляделся и присвистнул.
- Это какой-то дворец, - сказал он.
- Ага. Я ухватился за возможность присмотреть за ним.
- Как надолго Глэдис уехала из города?
- Вы знаете её, а?
- Я бы сказал, что вся полиция знает её, сынок. Кто мог забыть после того, что случилось?
Джо не понимал, о чём он говорит, и, должно быть, это отразилось на его лице.
- Ещё до твоего рождения.
- Так что случилось?
Офицер проигнорировал его вопрос.
- Я собираюсь осмотреться здесь. Я слышу струи воды. Кто наверху?
- Э-э-э, мой приятель, Дэнни Нокс.
- Один из наших звёздных полузащитников. Думаю, в этом году они могут стать известны на весь город. Тренер Браун действительно собрал сильную команду.
Джо было насрать. Он никогда не ходил на игры и даже не смотрел спортивные состязания. Он находил всё это невероятно скучным и думал, что люди, которым они действительно нравятся, были простыми овцами, которые предпочитали, чтобы им говорили, что им любить, исходя из статуса-кво, а не формировать свои собственные вкусы и идентичность. Когда он видел бейсболку с логотипом команды какого-либо вида спорта, он видел человека, которого в своём родном штате заклеймили, назвав его с эффективно промытыми мозгами и которым легко манипулировать.
- Ага, - сказал он без энтузиазма.
Он не был уверен, нужен ли Бучинскому проводник по дому, но всё равно пошёл с ним. Он подумал о травке в своей куртке наверху и старался из-за этого не вспотеть. Он надеялся, что Дэнни не разбросал никаких проклятых экстази.
Они прошли через гостиную и библиотеку, полицейский насвистывал, когда они входили в каждую комнату. Он пробежался пальцами по рядам книг и с детским удивлением оглядел всё вокруг.
- Я бы хотел иметь такой читальный зал. Я книжный червь, понимаешь? Я могу прочитать около семидесяти книг в год.
- Это поразительно.
- Ну, что ж. В основном это просто забавная фантастика. Ничего слишком сложного или такого, над чем нужно думать.
- Что вам нравится больше всего? - спросил Джо, стараясь поддержать дружеский разговор и произвести хорошее впечатление.
- Страшные вещи. Стивен Кинг, Чарльз Л. Грант, Грэм Мастертон. Мой сын привлёк меня к этому парню по имени Пол Трембли. Это не давало мне уснуть всю ночь.
«Полицейский, который любит ужасы».
Это казалось как-то не к месту. Но опять же, Стивен Кинг был известной личностью и, вероятно, уже превзошёл по продажам Библию на тот момент, так что, возможно, больше людей были поклонниками этого жанра, чем можно было бы подумать.
- Конечно, моя жена ненавидит это, - продолжил Бучинский. - Ей нравятся только любовные романы; «Отважные бодибилдеры в открытом море», чушь в этом роде. Между этим и её дурацкими реалити-шоу я иногда задаюсь вопросом, как мы вообще оказались вместе?
Джо был удивлён откровенностью копа. Как будто они сидели на барных стульях вместо обычного полицейского обыска. Его это устраивало. Если он останется на стороне копа, тем лучше, верно?
Они поднялись наверх. Дверь в ванную была приоткрыта, из неё шёл пар. Бучинский подошёл к ней и постучал.
- Ты в порядке, приятель? - спросил он, подмигивая Джо.
- Кто это, чёрт возьми? - спросил Дэнни.
- Это лейтенант Фред Бучинский из департамента шерифа. Я хотел бы поговорить с тобой о Линде Лелэйн.
Как только Дэнни оделся, они вместе прошли через остальную часть дома, Бучинский не торопился, несмотря на то, насколько велика была усадьба. Он даже проверил патио и подвал. Когда они вернулись внутрь, он задал им несколько основных вопросов о Линде, например, во что она была одета, в каком настроении она была и всё, что она могла сказать, чтобы дать ему представление о том, куда она могла сбежать. Они не могли сказать ему многого, но, похоже, это не злило и не раздражало его. Он просто продолжал писать.
- Итак, - спросил Дэнни, - она действительно пропала?
Что-то в этой новости ударило его сильнее, чем должно было. Это выбило его из колеи.
- Ну, - сказал Бучинский, - похоже, никто не знает, где она, и она не отвечает на сотовый телефон. Но мы пока не вызываем поисково-спасательных собак. У неё был Pontiac матери, и она могла поехать куда угодно.
«Pontiac?» - Дэнни почувствовал тот же холодок, что и при воспоминании о том, как водил чужую машину.
Бучинский ухмыльнулся.
- Дело в том, что большинство девочек-подростков исчезают обычно на день или около того. Они сбегают с мальчиком или уезжают после ссоры с родителями, а затем возвращаются домой, когда у них заканчиваются деньги и им надоедает спать в машине.
Он посмотрел на мальчиков, и его ухмылка исчезла.
- Конечно, это не значит, что мы не будем следить за любыми возможными зацепками.
Он вручил каждому из них по карточке со своим именем и номером.
- Если вы вспомните что-нибудь, что может быть полезно, дайте мне знать, хорошо?
- Да, сэр, - сказал Джо, и Дэнни согласился.
- Отлично. Хорошего вам дня, мальчики. Наслаждайтесь этим бассейном. Я знаю, что на вашем месте я бы пригласил своих девушек сюда поплавать, - он подмигнул и ушёл.
Создаваемое солнцем ослепительное световое шоу между деревьями отбрасывало мандариновые осколки, когда они ехали к усадьбе. После жаркого лета Кайла наслаждалась прохладным воздухом, дующим через открытое окно. Максин возилась с радио, пытаясь найти станцию, на которой играет музыка, вместо того, чтобы просто слушать дурацкую рекламу или неприятные ток-шоу. В конце концов, она остановилась на станции классического рока - играла «Моя милая малышка» Guns N’ Roses - когда они ехали вверх и вниз по холмам, наслаждаясь красивой атмосферой осени вокруг них. На восточном небе звёзды начали появляться веснушками, окружая жёлтую луну, когда она перелезала через линию деревьев, призрачную вторую Землю. Вдруг ниоткуда Максин спросила:
- Так ты собираешься с ним трахнуться?
- Максин!
- Что? Ты можешь мне сказать.
Кайла не могла поверить, насколько тупо вела себя её подруга. Они были близки ещё со средней школы, но некоторые вещи были личными.
- Я не хочу об этом говорить.
- Хорошо, - сказала она. - Но ты сама не знаешь, что ты теряешь.
Максин вела половую жизнь со средней школы. Ей было очень комфортно со своей вульгарностью, и она была склонна одеваться более вызывающе, чем Кайла, почти так же, как теперь она была одета в свою обтягивающую блузку, более узкую мини-юбку и пару кожаных сапог на высоком каблуке. Её губная помада блестела, глаза были загадочные под слоем синих теней, потрясающе сияющие. Кайла зашевелилась за рулём.
- Я даже не встречаюсь с Джо. Ещё нет.
- Это не имеет значения.
Максин могла трахнуться с парнем даже не будучи с ним в отношениях, и Кайла определённо считала бы её шлюхой, если бы они не дружили.
- Это имеет значение для меня.
Максин посмотрела в зеркало на себя, снова проверив свой макияж.
- Как знаешь.
Они проехали мимо фермы МакЛири. Ряды тыкв выстроились вдоль поля, и Кайла вспомнила, как они с родителями каждый год ходили на тыквенный фестиваль МакЛири, чтобы выбрать свою тыкву, купить свежего попкорна и попрыгать на сеновале, а также прогуляться по фермерской земле, которая простиралась на сотни с лишним акров. Она скучала по этому, помимо прочего, чего они больше не делали как семья. Это заставило её чувствовать себя плохо из-за своей младшей сестры, которой никогда не удавалось наслаждаться этими традициями. К тому времени, когда родилась Патриция, папа уже посвятил всё своё время своей карьере в сфере корпоративного розничного бизнеса, иногда работая более семидесяти часов в неделю. Патриция росла, почти не видя своего отца, и пропускала четвёртое июля и каникулы в День труда, которыми Кайла когда-то наслаждалась со своими родными, когда они катались на буги-досках у пляжей Лонг-Айленда и ели рожки мороженого, когда сидели на колесе обозрения. Патриция не участвовала в шоу фейерверков над ночными реками, деревенских ярмарках среди пышных источников или резных фигурках фонарей-тыкв в преддверии Хэллоуина. Эти моменты породили одни из самых ценных воспоминаний Кайлы, и она тосковала по ним с болезненной ностальгией не по годам.
- Я видела, как Дэнни тренировался сегодня, - сказала Максин. - Я думаю, они могли бы пройти весь путь до финала в этом году с ним в команде, - её глаза и улыбка расширились. - Ты бы видела его сегодня. Он был словно монстром!
Они ели пиццу, и все, кроме Робби, пили пиво. Джо подумал, что было бы забавно наполнить пивом миску для Горация, но Кайла удержала его от этого. К большому удовольствию Максин, они вернулись в бассейн. Кайла наблюдала, как она плывет из джакузи. У неё была безупречная форма, как будто она родилась с плавниками. Кайла же, напротив, была более неаккуратной пловчихой. Она не могла ни нырять, ни плыть брассом. Когда дело доходило до воды, она была такой же грациозной, как Гораций.
В бассейне Дэнни и собака играли с теннисным мячом, и Гораций просто был счастлив. Он плавал так же, как и лабрадор, и разрезал воду к Дэнни каждый раз, когда возвращал мяч, тяжело дыша от радости. Кайле нравилось смотреть, как Дэнни играет с ним. Это раскрыло у футболиста его мальчишескую сторону. Джо, однако, не проявлял интереса к Горацию. Он был слишком занят, проявляя к ней интерес - по крайней мере, её некоторым частям. Он всё время поглядывал на её грудь, пока та плавала на краю пузырей. Это её не сильно беспокоило, пока он смотрел ей в лицо, когда они разговаривали. Его рука вернулась, и она почувствовала головокружение и игривость, поэтому, когда он наклонился для поцелуя, она запрокинула голову, чтобы принять его. Но когда она почувствовала, как его рука скользит по её груди, она оттолкнула его. Внезапно он отстранился, прекратив поцелуй. Кайла мгновенно отругала себя. Он сделал первый шаг, а она была ханжой. Дело не в том, что она действительно была против целоваться с ним, совсем нет. Она просто не хотела делать это на глазах у остальных. Она подумала, стоит ли ей извиниться? Джо вернулся к тому, чтобы смотреть в ночное небо за закрытым навесом, больше не глядя на неё. Она решила взять его за руку. Он не отстранился. Вместо этого он обнял её, и она почувствовала прилив облегчения. Она не всё испортила. Она снова положила его руку себе на бедро, на этот раз выше, и он улыбнулся ей.
Это был лишь вопрос времени, когда Максин и Дэнни поднимутся наверх, а после этого Джо прогонит своего младшего брата. Она предвкушала их одиночество с нервозностью и возбуждением, охватившей все ее личные, секретные места. Мысль остаться с ним наедине, всё ещё полуобнажённой после купания, заставила её почувствовать себя энергичной. Она была девственницей, но не без нормального женского аппетита.
Робби снова сидел в тени патио, и было видно только его лицо, светящееся синим от света бассейна. Его глаза следили за Максин, никогда не сбиваясь с пути. Мальчик был таким застенчивым и замкнутым. Кайла подумала, была ли у него когда-нибудь вообще девушка?
Налетели тучи и поглотили звёзды, как разгневанное божество, и взошедшая луна теперь превратилась в слабое пятно. Потому что это было время Хэллоуина, по кабельным сетям показывали много фильмов ужасов, а накануне вечером она смотрела «Вой», и теперь вид дымной луны вызвал у неё неожиданное чувство беспокойства. Она попыталась стряхнуть его, говоря себе, что она просто впечатлительная, но чувство осталось, цепляясь за неё, как клещ.
Через мгновение пошла морось, а затем небо разверзлось, и все вылезли из воды, спасаясь от дождя, хотя все были насквозь мокрыми. Они завернулись в полотенца и вошли внутрь, Робби волочился за ними, вытирая собаку. Гораций уткнулся носом в полотенце и джинсы Робби, но, похоже, он не возражал. Кайле это показалось очень милым. Они выросли рядом, и она полюбила младшего брата Джо.
Дэнни обнял Максин, его рука была почти такой же большой, как её голова.
- Я похищаю её, - он поднял Максин за талию и перекинул через плечо.
Максин взвизгнула. Он подмигнул Джо и Кайле.
- Теперь вам будет весело.
Его мокрые ноги скользнули по полу, и они исчезли. Она слышала, как он со шлепками поднимался по лестнице, а Максин смеялась и визжала, а Дэнни пел песню «Суперчудачка» Рика Джеймса. Джо хихикнул, когда обнял её за талию, и она прижалась к нему. Его голая грудь была прохладной, а мокрые волосы падали ей на шею.
- Эй, - прошептал он ей на ухо. - Может, нам стоит позволить Робби побыть наедине с его новой собакой?
Его рука скользнула по её ягодицам.
- Мы могли бы это сделать, - сказала она. - Знаешь, я просто не хочу, чтобы ты это… ожидал чего-то.
Он посмотрел на неё.
- Что ты имеешь в виду?
- Давай не будем торопиться, ладно? Я не против немного подурачиться, но я не готова сделать всё.
Он улыбнулся, но она заметила лёгкое раздражение в его глазах.
- Не торопиться, - сказал он. - Без проблем. Я могу и подождать.
Хэйзел могла слышать их из-за стен.
Стоны брюнетки, которую она прогнала накануне вечером, и ритмичные движения большого мальчика. В другой комнате белокурая девушка тяжело дышала, когда другой мальчик сосал её шею.
Она поморщилась.
Это был её дом; это делало их её мальчиками.
У этих девочек были свои школы и социальные центры, свои танцы, клубы и парки. У них была вся свобода, которую отняли у Хэйзел. Они могли найти других мальчиков где угодно. Как они смеют пытаться забрать этих у неё в собственном доме! Это было неправильно, и она уже предупредила темноволосую.
Шлюха, которую она убила в душе, вообще не получила предупреждения. Это произошло потому, что она преследовала самого любимого мальчика Хэйзел - молодого девственника. Это наполнило её яростью, такой горячей и неистовой, что она напомнила ей о ненависти, которую она испытывала по отношению к своему отцу.
Он был тем, кто лишил её возможности заводить дружбу, плескаться и играться в озёрах с детьми своего возраста, как эта группа проводила время в бассейне, или гулять рука об руку с парнем, который собирал ей цветы и вплетал их в её волосы. У неё никогда не было того, что должно быть у каждой американской девушки, всё потому, что её старик был пуританином с промытыми Библией мозгами, который никогда не позволял ей выходить из дома из-за страха, что её разум, тело и душа будут испорчены язычниками и атеистами. Он был чересчур строгим, мучительно таким, и она никогда не простит ему того, что он зря потратил её молодость в этой тюрьме. Дом был великолепен, но удерживал её против её воли, и никакое великолепие не могло компенсировать отсутствие самых элементарных свобод, которые эти девушки считали само собой разумеющимися.
Он отнял у неё всё.
Вот почему она так много отняла у него.
Брюнетка снова застонала, и Хэйзел впилась ногтями в ладони, потянув за собой чёрную кровь. Ей хотелось выпотрошить маленькую сучку и натянуть её кишки на перила, как гирлянду. Но она не могла этого сделать перед большим мальчиком, Дэнни. Это заставит его в ужасе бежать вместе с остальными, и тогда Хэйзел снова останется одна и будет плакать в темноте, пока мама не вернётся домой.
Ей нужно было быть осторожной. Накануне вечером она уже стала жадной, забрав душу шлюхи и используя её образ, чтобы принять её форму. Ей не терпелось погрузить Дэнни глубоко внутрь себя, чтобы ощутить его сильное желание, и в результате она почти всё испортила. Внезапное исчезновение шлюхи могло иметь катастрофические последствия. В этом случае ей повезло, что она занялась любовью с Дэнни. Это позволило ей ненадолго наложить на него заклинание и заставить его взять вещи шлюхи и отвезти её машину на милю в лес. Заклинание было временным (она не овладела им полностью), но длилось ровно настолько, чтобы казалось, что шлюха ушла сама. Тем не менее, это был серьёзный вызов, и она сказала себе не торопиться, несмотря на жжение в её чреслах, голод в горле и маниакальную тягу, от которой у неё была бешеная пена.
«Лучше смаковать».
Неизвестно, когда у неё снова появится такой шанс. Мать привела ей этих мальчиков только потому, что это было подходящее время, сезон ведьм. Хэйзел гадала, какую сторону от неё предпочтут мальчики - её миниатюрную юношескую форму, когда она впервые овладела этим искусством, или её сладострастную взрослую форму, которая не была ни живой, ни мёртвой.
Она пока не собиралась его останавливать.
Он дошёл до того, что заставил Кайлу снять верх, но она оба раза отталкивала его руку, когда он спускался вниз. Он знал, что не заставит её идти до конца, но ожидал бóльшего, чем просто целоваться. Что это было, средняя школа? Она даже не дотронулась до его члена, не говоря уже о том, чтобы сосать его.
Джо попятился, устав от поцелуев и прикосновений к её груди. Он сел на край кровати, стараясь не выглядеть обиженным, но безуспешно. Прошло слишком много времени с тех пор, как он начал за ней ухаживать. Он становился слишком нетерпеливым, напористым; он знал это, но в то же время чувствовал, что должен быть агрессором, если что-нибудь когда-нибудь должно было произойти. Пришлось немного подтолкнуть цыпочку. Есть такие, которые сначала могут сопротивляться, чтобы не чувствовать себя шлюхами, несмотря на то, что они делали после того, как спустились трусики.
Но некоторые девушки говорили нет, и это было серьёзно.
Такие девушки, как Кайла.
- Итак, - язвительно сказал он, - хочешь посмотреть телевизор или что-то в этом роде?
Ему пришлось дать ей понять, что он недоволен, но он не хотел уходить или говорить об этом. Небольшое чувство вины имело большое значение, и было совершенно очевидно, что она серьёзно увлекалась им, гораздо больше, чем он ей. Он хотел заняться с ней сексом, а Кайла хотела с ним встречаться. Это давало ему преимущество над ней, облегчая манипулирование ею. Если бы он работал с её эмоциями (а не только с её телом), он в конце концов снял бы нижнюю часть этого бикини. Он просто не хотел, чтобы это длилось всю грёбаную неделю.
- Я просто не готова, - сказала Кайла позади него, натягивая одеяло себе под подбородок. - Надеюсь, ты не разочарован.
Он должен поработать над этим.
- Просто я думал, что я тебе нравлюсь, - сказал он.
- Да! Ты действительно… - она подобралась к краю кровати, чтобы оказаться рядом с ним, и взяла его за руку. - Ты мне очень нравишься, Джо.
Он вздохнул для эффекта.
- Мне просто кажется, что ты продолжаешь отталкивать меня.
Глаза Кайлы упали.
«Попалась!»
- Мне очень жаль, - сказала она.
- Всё в порядке, - холодно сказал он без эмоций.
Это не сопровождалось пожатием плеч или улыбкой. Это был тон сытой по горло супруги в усталой, излишней битве, такой же бесполезный, какой он слышал от своей матери, когда она либо испытывала отвращение, либо терпела поражение.
- Всё в порядке, я просто подумал, понимаешь…
Он намеренно замолчал, позволив ей заполнить свои собственные пробелы. Теперь она выглядела опустошённой, как будто она сорвала куш за игровым столом в Вегасе, но стала слишком жадной и проиграла всё в одном броске кости. Он видел сожаление в её глазах.
- Ты уверен, что не злишься? - спросила она.
- Нет, - это было достаточно правдой. - Просто разочарован, как ты и сказала.
Кайла извинилась и пошла в ванную, но не потому, что ей нужно было ею воспользоваться. Ей просто нужно было плакать. Вот как она злилась на себя. Слёзы текли на неё не только тогда, когда она была грустна или тронута чем-то эмоциональным, например, романтическим фильмом. Она плакала всякий раз, когда расстраивалась, особенно на себя, как и сейчас.
Она сидела на унитазе и пыталась успокоиться, всхлипывая, но ванная была большой и отдавалась эхом при каждом сопении, даже когда вода в кране бежала, чтобы заглушить его. Она только надеялась, что никто не подошёл достаточно близко к двери, чтобы её услышать.
«Идиотка. Ты такая идиотка. Ты всё испортишь, если не приложишь больше усилий».
Она всё ещё была в купальнике, с накинутым верхом, и смотрела на шрамы на руках. Она встала с унитаза и подошла к ящикам под раковиной. Там были ножницы, но ей нужно было что-то поострее, что-то, что могло бы сделать быстрый и чистый разрез, который не будет кровоточить слишком долго. Ей придётся сделать разрез где-нибудь, а не на руках, где она сможет спрятаться от других, даже от Джо, который снял с неё почти всю одежду.
«Тебе следовало позволить ему снять и низ. В чём был бы вред?»
Он просто хотел прикоснуться к ней там, а она совсем не хотела, чтобы он этого делал. Ну, если честно, она этого хотела, но не сделала. Его руки так приятно ласкали остальную часть её тела, его пальцы нежно гладили её живот и щипали соски; если бы он прикоснулся к ней в том же месте, к которому она иногда прикасалась, это, вероятно, было бы не чем иным, как удивительным, а может быть, даже изменило её жизнь.
Но вот откуда исходил настоящий страх.
Она просто не чувствовала себя готовой сделать такой решительный шаг, даже с парнем, от которого она была без ума, особенно в это время. Но она так хотела быть с ним, так хотела, чтобы это сработало. Она ненавидела то, что он чувствовал, будто она его отталкивает. Возможно, физически, но не эмоционально. Но с парнями разницы не было. Джо не был виноват в том, что чувствовал себя оскорблённым. Она сделала это. Она заставляла его чувствовать себя нежеланным, пока пыталась заинтересовать его ею. Было бы забавно, если бы не было так жалко.
«Такая идиотка».
В верхнем ящике она нашла зубную пасту, катушку с зубной нитью и несколько одноразовых бритв. Она достала новую, ножницами отрезала пластик и освободила лезвие, а затем пошла с ним в душ и села на скамейку. Там было бы проще убрать кровь. Она спустила нижнюю часть купальника и провела лезвием прямо над своей вульвой, сквозь верхнюю часть светлого пучка волос. Давление в её груди уступило место пустоте, которая позволила ей снова дышать. Порез был острым, чистым, и кровь потекла быстро. Было больше, чем она ожидала. Она снова зашла слишком глубоко. Приняв душ, она смыла кровь с раны. Хотя слёзы всё ещё катились по её щекам, её тело перестало дрожать, а нос высох. Стеснение, из-за которого у неё всё ныло, ослабло, и её охватило чувство спокойствия, лёгкого и безмятежного, как летний ветерок, и даже стыд, который она чувствовала из-за того, что причинила себе боль, не мог перевесить быстрое облегчение, которое она почувствовала.
За плиткой стены душа что-то тихо стукнуло.
Она услышала тихий звук, похожий на женский голос. Это походило на стон удовольствия. Она подумала о Максин, но их с Дэнни комната была в конце коридора. Этот шум доносился с другой стороны стены.
Она положила руку на стену, всё ещё держа бритвенное лезвие. Оно оставило след на плитке, и она потянулась к насадке для душа, чтобы смыть его, но когда она посмотрела снова, кровь исчезла, как будто трещины на плитке поглотили всё это за долю секунды, и она отвернулась.
Вода стала ледяной, и Кайла выпрыгнула. Она засунула немного туалетной бумаги между разрезом и низом бикини, чтобы остановить кровотечение, и как можно быстрее вышла из ванной, пробежав по коридору, чтобы найти своих друзей.
Внизу Робби уснул на кушетке.
Максин улыбнулась. Мальчик был симпатичным. Придурком, но симпатичным.
Обычно она старалась избегать поздних перекусов, сохраняя вес, хотя в этом не было необходимости, но весь этот секс вызвал у неё аппетит. Дэнни задремал. Она слышала, как Кайла и Джо тихо разговаривают в другой комнате, но не хотела их беспокоить. Пришло время Кайле перестать быть такой отсталой от жизни занудой и пойти до конца. Для неё это было бы хорошо. Это, наконец, сделало бы её полноценной женщиной, и Максин почувствовала бы, что тусуется с равной, а не с девочкой, которая на волосок выше играет с куклами. Она знала, что её суждение о Кайле было немного резким, но она не могла не находить её отсутствие сексуальной активности незрелым и немного раздражающим. По сравнению с ней она чувствовала себя какой-то шлюхой.
Она хихикнула, думая о том, что она только что делала с Дэнни. Кайла тоже могла бы получать удовольствие от всего этого.
«Может, я шлюха, но я знаю, что мне нравится, и не боюсь за этим идти».
В шкафу она нашла коробку крекеров Ritz и банку арахисовой пасты. Когда она закрыла дверь, ротвейлер был там и смотрел на неё. Она ахнула. Собака, казалось, появилась из ниоткуда. Когда первоначальный шок прошёл, это стало почти мило. Он, должно быть, слышал, как открылся шкаф и прибежал в надежде получить остатки.
- О, - поддразнила она, - хрюша хочет крекер, а?
Собака зарычала, и Максин остановилась.
«Дерьмо».
Она была с ним наедине. Самым близким человеком был Робби, но он был в гостиной. Кроме того, он был мелким. У неё будет больше шансов отбиться от собаки, чем у него. Тем не менее, казалось, что он привязался к нему. Может, ему удастся взять это под контроль?
- Эй, Робби?
«Какого хрена они не избавились от этой долбаной твари?»
Она взяла открытую банку с арахисовой пастой и протянула ему в качестве подношения. Хотя она мало знала о собаках, она знала, что все они без ума от арахисовой пасты.
Все, кроме этого.
Он огрызнулся на неё, его зубы схватили банку, когда она выпустила её.
- Робби!
Собака рычала. Слюна свисала с его рта. Его жёлтые зубы сверкнули, и теперь в его глазах было что-то не так. В мягком свете кухни они выглядели иначе, почти красными.
- Робби! Помоги мне!
Стены внезапно ожили, но это не был гром, и этот звук вернул ей в сознание ужас, который она видела прошлой ночью.
«Кровь. Повсюду кровь. И глаза».
Собака лаяла и становилась на дыбы, её передние лапы отрывались от земли с каждым щелчком челюстей. Пока он не собирался на неё прыгать, но скоро мог бы. Максин готовилась закричать.
Робби вошёл на кухню, протирая глаза.
Собака замолчала и сразу потеряла к ней интерес. Всё внимание досталось Робби, его короткий хвост радостно вилял, как будто он не был злобным всего несколько секунд назад.
- В чём дело? - спросил Робби.
Он посмотрел на неё, и его глаза расширились.
Она забыла, что на ней были только бюстгальтер и трусики.
- Нам нужно убрать эту собаку отсюда, - сказала она.
- Что? Почему?
- Он собирался напасть на меня.
Робби действительно рассмеялся.
- Что?
- Я не шучу. Разве ты не слышал, как он рычит и лает на меня?
- Я слышал, как он лаял, но посмотри на него. Он безобидный.
Он почесал собаку под подбородком, и она залила его слюной, а её задняя лапа начала неудержимо дёргаться.
Максин была в замешательстве.
- Просто держи его подальше от меня. Нам нужно выяснить, чёрт возьми, кому он принадлежит. Я имею в виду, мы нихрена о нём не знаем. Он мог быть бешеным или что-то в этом роде.
Робби снова начал смеяться, но проглотил смех, когда она бросила на него ненавистный взгляд.
- Хорошо. Я постараюсь не подпускать его к тебе.
- Смотри за тем, что он делает.
Она взяла еду и направилась наверх, собака наблюдала за ней, пока та не скрылась из виду.
Безмолвные вспышки молний давали ей бледные снимки спальни. Тени простирались до потолка, двигаясь, как будто фары проезжали по дороге, хотя дом находился слишком далеко от неё, чтобы его могли затронуть проезжающие машины.
Кайла хотела разбудить Джо, но не смела.
Они лежали в одной постели, хотя дальше не пошли. Казалось, он потерял интерес, а она слишком боялась что-либо инициировать. Он выпил ещё пива и отключился, а она выключила свет, чтобы немного отдохнуть. Сегодняшний вечер выдался больше стрессом, чем весельем, и она была готова к тому, чтобы всё закончилось.
Но молнии держали её в напряжении, как и тени, которые, казалось, двигались. Они делали это короткими вспышками, ровно настолько, чтобы заставить её усомниться в том, что она видела. Они были быстрыми, поэтому ей было трудно отследить причину их возникновения. Она сказала себе, что это должен быть какой-то внешний источник света, но не могла придумать, что именно. Окно выходило на чёрный как смоль лес. Тени казались неестественными, живыми и пытались скрыть этот факт.
Она приподняла одеяло повыше.
Рядом с ней случайный храп Джо помог ей вернуться в реальность, и когда она смотрела, как он спит, она не видела, как ползут тени. Но это было для неё страшнее, потому что она знала, что они были там, даже когда она не смотрела. Пока она смотрела, они не могли коснуться её. Она не знала почему, но она не хотела этого. Эта мысль заставила её замереть.
Она предпочла смотреть в окно, глядя на верхушки деревьев, шевелящиеся, как хвосты животных. Она могла просто различить облака, которые заполняли небо, и когда сверкала молния, она могла видеть сквозь них, как рентгеновский луч. Миру пора было спать, но ночь была живая, лихорадочная. Всё кружилось с собственной тёмной силой, деревья трещали, как радиоволны, грозовые тучи пожирали небо голодными языками, электрические стробоскопы наполняли энергией саму суть ночи, придавая ей острый и дразнящий край, как у бритвы, которой она пронзила свою плоть.
Грудь Кайлы поднималась и опускалась. Стон вырвался из её горла. Ночь зашевелилась, почти маня. Она поднялась с простыней, теперь уже в джинсах и кофте, схватила куртку и надела туфли. Спускаясь по лестнице, она слышала зов чёрной чащи снаружи, а когда она выбралась на крыльцо, она подошла к входной двери и вышла за пределы владений, лицом к лицу с непоколебимой тенью горы. Ночь гудела, деревья тряслись, как колышущиеся конечности, листья трещали, как горящая лоза, засохшая трава извивалась в плети. Холодный ветер поцеловал её, и её зубы начали стучать, но она продолжала идти к лесной приманке. Там было что-то опасное, но красивое. Она не могла видеть, слышать или обонять это; она могла только чувствовать это, как чувствуешь присутствие кого-то, скрывающегося за спиной. Мягкий пушок на её теле встал дыбом, и её поразил запах чего-то землистого и едкого. С каждым шагом воздух становился всё холоднее и суше. Он ласкал её, как руки любовника, скользя по низу её джинсов, чтобы найти все её интимные места. У неё вырвался ещё один стон, хотя она и не собиралась этого делать.
А потом она увидела их.
Они двигались за деревьями в тени, более тёмной, чем сама ночь. Они были тонкими и высокими, их ноги напоминали птичьи, а руки раскачивались по бокам, как гигантские плети. Они бесшумно двигались сквозь груды мёртвых листьев, даже не потрескивая их, и были быстрыми, перескакивая с дерева на дерево с ловкостью лягушек.
Кайла затаила дыхание и не двинулась с места.
Фигуры двигались в чаще. Она не могла сказать, заметили ли они её, но в мгновение ока поняла, что именно они подняли её с постели и каким-то образом увлекли её. Они были гипнотическими, когда плыли по лесу, словно плыли по воздуху, почти невероятно изящные, их тела были покрыты длинными тенями.
Кайла отступила назад, всё ещё наблюдая за деревьями, и когда она убедилась, что они не идут за ней, она повернулась и побежала обратно вверх по холму к патио, хлопнув и заперев за собой входную дверь. Она споткнулась о циновку у своих ног и, не успев удержаться, врезалась в тротуар.
Со стоном она встала на колени и увидела другую тень, на этот раз плавающую под поверхностью бассейна, как мёртвое тело, прикованное цепями. Она ахнула и резко выпрямилась, её тело замерло и напряглось.
Тень была по форме более человечной, чем тени в лесу. У неё были длинные волосы и женственные изгибы, но её было трудно разглядеть, потому что она, казалось, находилась на самом дне глубокого бассейна, а тепло воды создавало пелену тумана, которая поднималась с краёв, как туман на кладбище.
Что-то шумело внизу.
Кайла беспокоилась, что Максин купалась ночью и почему-то застряла. Она могла утонуть. Она могла быть уже мертва. Эта мысль заставила Кайлу броситься к краю, и когда она подошла ближе, тень сместилась и изменилась, превратившись в не что иное, как чёрное пятно, созданное светом в конце бассейна.
Она вздохнула с облегчением.
«Боже, девочка, ты становишься такой же сумасшедшей, как Максин, со всеми этими видениями».
Но тени в лесу должны были быть настоящими, верно? Она закусила губу и снова посмотрела на бассейн, ожидая каких-либо признаков странности, но всё, что она увидела, была застойная голубая вода. Она пошла обратно к дому, не заметив бледного лица, появившегося из воды.
- Я думаю, есть люди, живущие в лесу, - сказала ему Кайла.
Они завтракали, и Джо был более чем готов к её отъезду. Он то и дело поглядывал на лестничный пролёт, надеясь, что Максин спустится, и девушки уберутся отсюда. Ему по-прежнему нравилась Кайла, и он, конечно, всё ещё хотел трахнуть её хоть как-нибудь, но компания женщин легко утомляла его, особенно когда они несли всякую чушь. Он не был заинтересован в том, чтобы быть лишь другом, как болван.
А теперь ещё она говорила эту ерунду.
- Прошлой ночью, - сказала она. - Я вышла на улицу и… ну… Я почти уверена, что видела людей, которые там передвигались. Это было действительно жутко.
- Может, они бродяги?
Он не разделял эту идею. Он просто хотел, чтобы она заткнулась. Он проглотил хлопья.
- Ну, я думаю, они могли быть такими. Но почему они должны быть здесь? Не то чтобы они могли попросить мелочь в глуши.
Джо пожал плечами, молоко стекало по его подбородку.
- Может, они шизики и не знают, где они.
Она села на место.
- Это страшно, Джо.
- Нет, было бы страшно, если бы это была стая людоедов, спускавшаяся с горы.
- Боже, перестань! Ты меня пугаешь.
Он усмехнулся. Наконец остальные спустились по лестнице, сначала Дэнни, а затем Максин следовала за ним. Её волосы были подобны вороньему гнезду, а на их лицах были красные полосы от покрывала.
- Разве ты не оценишь мою новую причёску? - спросила она, демонстрируя взъерошенную голову.
Кайла хихикнула.
- Поразительно!
- Боже, эта кровать - самая удобная вещь на свете. Мне казалось, что я сплю на облаке на небесах.
Она потянулась, и Дэнни хлопнул её по заднице по дороге к холодильнику. Мгновение спустя из-за угла появился Робби, а рядом с ним бежала собака. Джо собирался сказать ему, что ему нужно избавиться от пса, когда раздался звонок в дверь.
- Вот дерьмо, - сказал он, думая об офицере полиции.
О приезде офицера девушкам, конечно, не рассказали. Это означало бы, что им придётся объяснить, что шлюха Линда была там, а они не хотели этого делать. Джо даже не сказал Робби, что приезжали копы. Он не хотел вызывать у своего младшего брата сердечный приступ, заставляя его думать, что полиция занимается его оплачиваемой дрочкой.
- Разве кто-нибудь не откроет? - спросила Максин.
Джо встал.
- Да, конечно.
Он кивнул Дэнни, намекнув, что он должен пойти с ним. Он не был уверен, что это копы, но чувствовал, что тот, кто был за этой дверью, не развеселит его.
Он открыл её.
Перед ними стояла молодая девушка с тёмными волосами и янтарными глазами.
- Привет, - сказала она.
Джо моргнул, не отвечая. На вид ей было лет шестнадцать, миниатюрная и бледная, и в её пурпурных запавших глазах было тревожное выражение, которое не соответствовало её тёплой улыбке. Поверх сарафана с цветочным узором на ней был свитер с пуговицами.
- Привет, - сказал Дэнни, как будто она была старым другом.
- Я Хэйзел.
На подъездной дорожке не было машин, кроме Oldsmobile Дэнни и Dodge Charger Кайлы. Джо даже велосипеда не заметил.
- Я увидела ваши машины перед домом, - сказала Хэйзел. - Я хотела поздороваться и посмотреть, чем вы занимаетесь.
Мальчики стояли ошарашенные.
- Просто… - сказала она. - Просто раньше я здесь жила.
В тот момент, когда он увидел её, Дэнни почувствовал рывок в груди. Он был карпом, и она подцепила его на крючок. Она напомнила ему человека, которого он не мог найти, как будто он видел её в фильме, который не мог полностью вспомнить. Но от вида её овального лица и распущенных локонов его охватила тёплая дрожь, сделав член полутвёрдым.
«Может, я видел её в порно?»
Но она не выглядела типичной. Кроме того, она была молода. Может, у неё была сестра, которая ходила с ним в школу? Если кто-то ещё узнал её, они этого не показали. Дэнни почувствовал, что она внесла что-то новое своим приходом, какую-то изюминку, которой не было в других девушках, например, как единственный цветок, растущий на поле грязи. Она не была классически красивой, но всё же в её губах, глазах и высоких скулах было что-то, что делало других девушек невидимыми. Он чувствовал, как ревнивый взгляд Максин обжигает его затылок, и ему было всё равно, что все, включая Хэйзел, знали, что он пялился на неё. Она криво улыбнулась ему.
- Итак, - сказала Максин, - так кто ты на самом деле?
Хэйзел продолжала гладить Горация. Он подбежал к ней, как только она вошла.
- Меня зовут Хэйзел Сноуден. Раньше я жила в этом доме.
Джо склонил голову набок.
- Так ты внучка Глэдис или что-то в этом роде?
Она ухмыльнулась.
- Что-то в этом роде.
Дэнни ревновал, что она разговаривает с Джо, а не с ним, и подошёл к ней с глупой ухмылкой.
- Мы присматриваем за домом по её просьбе.
- Ты проверяешь нас? - спросил Джо.
- Нет. Просто зашла по привычке. Иногда мне не хватает жизни в этом старом доме. Я время от времени навещаю Глэдис, но была немного взволнована, увидев вас, ребята, болтающихся здесь. Она скучная и старомодная, ведёт себя слишком по-матерински, понимаете? Она не умеет развлекаться. Этот дом создан для развлечения, не правда ли?
- Это точно, - сказал Джо.
Дэнни увидел, что его друг расслабляется. Это было нормально, но он не хотел, чтобы он приставал к Хэйзел. Он сам хотел это сделать, ему было всё равно, была Максин с ним или нет. Эти внезапные чувства были странными, и он не совсем понимал, откуда они исходили, но тем не менее чувствовал их. Как ни странно, он знал, что будет грубым с Джо, если тот будет оказывать знаки внимания Хэйзел.
- Ты знаешь эту собаку? - спросила Кайла.
Хэйзел похлопала его по голове.
- Не обращайте на него внимания. Он бродяга. Он приходит и уходит, когда ему заблагорассудится.
- Как его зовут?
Хэйзел склонила голову, её глаза потемнели.
- Ну, а как вы его назвали?
- Гораций, - сказал Робби.
- Ну, тогда это хорошее имя, не так ли?
Она подошла к Робби и протянула руку. Она не делала этого ни с кем другим, и Дэнни почувствовал укол в основании позвоночника. Пот стекал по его волосам, словно лава.
- Как тебя зовут?
- Я Робби.
- Это тоже хорошее имя. Полное… жизни.
Лицо Робби выражало тревогу и возбуждение, и Дэнни пришлось прикусить себе губу, чтобы сдержать гнев. Он покачал головой, пытаясь успокоить свои мысли. Почему он был так привязан к девушке, с которой только что познакомился? Она не была девушкой с обложки Playboy или кем-то подобным. Её одежда даже не была модной. Кроме того, он пытался помочь Робби переспать с кем-нибудь. Разве это не хорошо, что она проявила небольшой интерес к мальчику?
- Итак, - сказал Джо. - Почему Глэдис не попросила тебя посмотреть за домом?
- Она думает, что я не смогу. Я недостаточно ответственна.
Хэйзел подошла к Джо, и собака пошла с ней.
- Если бы у меня было это место, я бы устроила большую вечеринку. Мне это нравится. Я люблю сходить с ума.
Дэнни полностью выпрямился и сложил руки перед промежностью, чтобы скрыть это.
- Что ж, мы уже закончили вечеринку, - сказал Джо. - Разве это не так, Робби?
Небрежное: «Да, братан» было всем, что мог произнести мальчик.
- Ещё рано для вечеринок, - сказала Максин, положив руки на бёдра. - Я имею в виду, тебе не кажется, что это было плохое время, чтобы зайти?
Лицо Хэйзел на мгновение потемнело, но затем улыбка вернулась. Но она казалась искусственной, будто нарисованной на лице.
- Я ехала в церковь, - сказала Хэйзел. - Мой отец - священник.
«Забавно, - подумал Дэнни. - Разве Глэдис не говорила, что её муж священник или что-то такое? Религия - это у них семейное».
- Что ж, не позволяй нам удерживать тебя, - сказала Максин, заставив Дэнни вздрогнуть от её стервозности.
Хэйзел проигнорировала её и посмотрела на Кайлу.
- Надеюсь, ты не против, чтобы я это сказала, но ты очень красивая.
Кайла покраснела.
- О, эм-м-м, спасибо.
Она смущённо провела рукой по волосам.
- Ты выглядишь милой, в отличие от некоторых других девушек, которых я знаю.
Дэнни рассмеялся. Максин ничего не сказала, только сердито посмотрела на него.
- Ты тоже, - сказала Кайла.
Хэйзел повернулась и заправила волосы за ухо. Это лёгкое движение показалось Дэнни таким эротичным. Желание прикоснуться к ней жалило его, как насекомое.
- Ну, - сказала она, - я пойду в часовню. Отец очень злится, когда я опаздываю. Но, может быть, я увижу вас всех позже?
- Чёрт возьми, да! - выпалил Дэнни.
Джо показал ей большой палец вверх.
- Каждая ночь - подходящее время для вечеринки.
Она вернулась через прихожую, Гораций следовал за ней. Она обернулась в последний раз, её глаза, казалось, искрились без какого-либо света, который они могли бы поймать.
- Увидимся, - сказала она.
А потом она ушла.
Девушка действительно понравилась Робби, и он не мог не заметить, как другие парни тоже смотрели на неё, особенно Дэнни. Он делал всё, только что не пускал слюни, и выражение лица Максин было смешным и в то же время устрашающим. Робби не завидовал гневу, который перенесёт Дэнни, когда они останутся одни.
В Хэйзел было что-то совсем другое, и не только то, что она проявила к нему неподдельный интерес. Она была отстранена, уверена в себе, что противоречило её возрасту, и её любопытное очарование привлекло внимание всех в комнате. Он надеялся, что увидит её снова.
Когда они ехали в сторону города, Дэнни был за рулём, а Джо ехал рядом, они слушали визжащий хэви-метал, старшие мальчики курили косяк, Робби смотрел на клубы тумана, который сползали с горы и теперь струились сквозь деревья, как белые черви. Он был на заднем сиденье, Гораций лежал на полу.
Девочки уехали, но пообещали вернуться ближе к вечеру. Они просто хотели побыть дома с родителями, чтобы у них не было проблем. Послеполуденный свет был приглушён мрачно-серым, тяжёлые тучи парили, словно рок, набухшие от дождя. Чёрные вороны медленно кружили в воздухе, а ферма МакЛири проносилась мимо в оранжевом пятне.
- Так что ты думаешь о Хэйзел, чувак? - спросил его брат.
Робби почувствовал давление в груди, как будто его сдерживает отрыжка.
- Не знаю. Думаю, она кажется крутой.
- Прошлой ночью было трое парней и только две девушки. Может, сегодня вечером мы немного выровняемся? Если Максин когда-нибудь простит Дэнни.
- Всё в порядке, - сказал Дэнни в облаке травы.
- Она выглядела так, будто была готова отрезать тебе яйца и перебросить их через пруд.
- Да это всё ерунда. Она переживёт это. Я ничего не сделал.
- Что ж, нам больше можно не беспокоиться об охоте на Линду. Хэйзел положила глаз на нашего малыша Робби. Я почти чувствовал, как её «киска» становится влажной от него.
Дэнни повернулся.
- Эй, заткнись!
Джо заставил себя рассмеяться.
- Что, чёрт возьми, с тобой, чувак? Ты внезапно влюбился в неё?
- Нет, чувак. Я просто… Не знаю.
Робби заломил себе пальцы. Их разговор заставлял его нервничать по нескольким причинам.
- Да ладно, - сказал Джо. - Буквально на днях мы собирались потратить на Робби кучу денег. Теперь у нас есть девушка, которая, похоже, сделает это бесплатно. Что тебя так беспокоит?
Дэнни пристально смотрел на дорогу, побелев костяшками пальцев на руле.
- Давай поедим пиццы, хорошо? Я не хочу больше говорить об этой девке.
Теперь Джо рассмеялся по-настоящему.
- Вот дерьмо. Такое впервые.
Гораций не знал, почему хозяйка так быстро пришла и ушла. Ему не разрешалось скучать по ней, когда она уходила, и ему не разрешалось прыгать кругами от радости, когда она появлялась. Желание сделать это сотрясалось в нём, но удовольствие подчиняться ей перевесило все остальные эмоции. Она пришла к ним в своей более молодой форме, той, которая была больше всего похожа на плоть, и её запах был насыщенным и дразнящим. Пахло двором и деревьями, раскопанной землёй и гниющими листьями. Он был в восторге под её царапающими руками, лелея привязанность, которую он получил за то, что заманил эту шлюху в ловушку в душе, чтобы хозяйка могла её забрать.
Он хорошо поработал. Он был очень хорошим мальчиком.
Она заверила его, что он отличный фамильяр, эффективный и послушный дух. И это было всем, чем он хотел быть - проводником-животным для своей хозяйки. Она была его миром, его всем, и если бы она захотела, он бы содрал кожу с лиц всем в доме, мальчикам и девочкам, даже тем, кто ему нравился.
Она была хозяйкой.
Она знала лучше.
Кайла не была уверена, что хотела вернуться.
Она не думала, что она просит слишком многого, просто чтобы её пригласили на ужин и в кино. Шла и первая осенняя ярмарка, ей также нравились карнавальные аттракционы и печальная магия их кружащихся огней. Это было бы хорошее свидание, а не просто снова и снова целоваться в джакузи, а затем проводить время с парнем, который на самом деле не был твоим парнем, а был просто тем, кто пытался залезть тебе в штаны.
И всё же он ей всё ещё нравился.
«Идиотка».
Она наслаждалась великолепием дома так же, как Максин, но после двух ночей подряд с мальчиками она была готова к перерыву. Она хотела оставить какое-то расстояние между собой и усадьбой, и теми фигурами, которые она видела прошлой ночью. Она была трезвой и полностью проснулась. Тень на дне бассейна, вероятно, была создана из-за искажения света в воде, но в этом лесу был кто-то или что-то, и он был не один. Часть её хотела знать, что это такое, но другая, бóльшая часть боялась это узнать.
А потом была Хэйзел.
Была ли Кайла единственной, кого встревожило внезапное появление этой девушки? Максин определённо невзлюбила девушку, но это было больше из-за отвисшей челюсти и пристального взгляда Дэнни, чем из-за всего, что сделала Хэйзел. Кайла не совсем недолюбливала девушку, но её невинная внешность в сочетании с лукавой и соблазнительной натурой напомнила Кайле злого парня из «Плохого семени». Почему-то её причудливость казалась прикрытием для внутреннего дьявола. Кайла не была так уверена, что хотела бы задержаться, чтобы посмотреть, вернётся ли она, особенно ночью, когда скрывались тени и лазурное сияние бассейна играло шутку с её мозгом.
Сегодня она решила остаться дома. Раздеваясь перед ванной, она заметила струп, образовавшийся над её интимным местом. Она почти забыла о том, как порезалась прошлой ночью.
«А всё из-за Джо. Во всём виноват тупой упёртый Джо».
Было бы забавно, если бы не было так жалко.
Она уже и забыла, когда последний раз резала себя. Хотя она и переживала, она привыкла к регулярному отсутствию отца, и теперь, когда её оценки улучшились, она не чувствовала такого стресса, потому что давление поступления в хороший колледж больше не нависало над её головой как гильотина. Её жестокое обращение с собой было под контролем. Она почти чувствовала, что теперь это осталось позади.
«Всё из-за глупого мальчика».
Это словно как быть алкоголиком. Теперь она начинала бросать всё сначала.
Горячая вода приятно обжигала её ноги. Ей нравились ванны, близкие к палящим. Не как ещё одна форма самонаказания, а как способ открыть поры и отделить сознание от тела. Релаксация может быть такой приятной. Ванна была её способом медитации, и она погружалась в неё всякий раз, когда у неё было слишком много мыслей, всегда открываясь с новой точки зрения. Это помогало ей принимать все трудные решения.
Она вошла медленно, вздрагивая, когда её ягодицы коснулись воды, и, приготовившись, она ополоснула верхнюю часть тела. Затем она проскользнула внутрь, стиснув зубы от жара, и улеглась на надувной подголовник, чтобы отвлечься, пока её тело не приспособится. Мыльные пузыри образовали холмы вокруг ее выступающих колен и успокоили её кости, когда она закрыла глаза. Она зажгла ароматические свечи, наполняя полумрак осенними запахами тыквенных специй и кедра. Её мать отвела Патрицию в парк, так что воцарилась сладкая тишина.
Кайла погрузилась глубже.
Люди-тени рассыпались по её разуму. Её глаза снова открылись, сопротивляясь. Она не хотела о них думать. Она снова закрыла глаза, пытаясь оттолкнуть образы тонких тел и дрожащих конечностей. Но они продолжали возвращаться к ней, её разум настаивал, чтобы она с этим справилась.
«Неужели они действительно были бродягами? Люди, живущие в лесу?»
Они могли бы устроить какой-нибудь городок из трущоб. Боже, она возненавидела предположение Джо о маньяках-людоедах. От этого у неё по коже пошли мурашки. Ни одна из теорий не имела для неё особого смысла. Они не объяснили ни тела людей странной формы, ни то, что они казались чернее любой ночи, которую она когда-либо видела. Может, это обезьяны, сбежавшие из зоопарка? Нет, это было ещё глупее. Но они должны были быть чем-то.
Если только она не теряет свои мозги.
Она подумала о порезе.
«Это должен быть последний, девочка».
Робби был неспокойным.
Сгущались сумерки, серость дня ускоряла их. Он стоял на заднем дворе, бросая теннисный мяч Горацию. Собака сделала выпад, её лапы образовали вокруг него вихрь пыли, когда она бросилась за мячом. Это было отличным занятием для Робби, чтобы не думать о Хэйзел.
Увидит ли он её сегодня ночью?
Ночь принесла с собой ещё более пронизывающий холод, и он застегнул молнию на толстовке с капюшоном. Он любил осень, но был худым мальчиком и глубоко чувствовал холод. Казалось, что приближается зима, и если бы воздух был более влажным, он мог бы ожидать раннего снега. Над ним плескались листья в золотой галактике, напоминая ему глаза Хэйзел.
Был ли прав его брат? Может ли он действительно интересовать её?
Он был слишком напуган, чтобы в это поверить, уверен, что он только докажет, что неправ, и снова одурачится. Он не хотел подниматься на гору только для того, чтобы его столкнули оттуда. Но она была с ним добра, не так ли? Раньше ему нравились девушки, которые чего-то от него хотели (иногда, хотели сделать его объектом шутки), и он почти всегда на это поддавался. Но что Хэйзел получила бы от манипулирования им? Не было ли более вероятным, что она честно заинтересовалась им?
- Что ты об этом думаешь, мальчик?
Гораций сидел перед ним с теннисным мячом во рту, с которого капала слюна. Робби протянул руку, и Гораций уронил его, затем он снова бросил мяч и вытер руку о джинсы. Собака рванулась вперёд, преследуя мяч, который катился вниз по направлению к лесу. Над ними, спрятанная под клубящимися облаками, висела полная и толстая луна цвета кости, поднимаясь к мановению наступающей ночи.
«Кого ты обманываешь? Такую девушку тебе было не подцепить ни за миллион лет. Лучшее, что ты сможешь сделать, - это попросить кого-нибудь сделать это с тобой за деньги, например, Линду».
Он подумал о её руке, дёргающей его член, и о том, как он обрызгал её своим облегчением. Это было единственное воспоминание, которое у него было, и он знал, что оно и останется единственным, пока он не превратится в увядший старый чернослив, хромающий по дому для престарелых. Когда, наконец, он будет умирать, он будет думать о своей руке на вульве Линды и мечтать прикоснуться к ней в последний раз. Потому что других воспоминаний о сексуальном опыте с девушками у него явно не будет.
Гораций ещё не вернулся с опушки леса.
- Эй, мальчик!
Робби смотрел вниз на склон, засунув руки в карманы, защищаясь от жестокого ночного ветра. Ему показалось, что он видит Горация, сидящего на краю леса, но с того места, где он находился, это была только чёрная фигура.
- Иди сюда, мальчик!
Фигура повернулась, и два глаза заблестели, прежде чем голова снова отвернулась от него. Это был Гораций, и он смотрел в лес, не отвечая на его крики. Робби продолжал следовать за ним, побежав немного быстрее. Он снова позвал собаку, но на этот раз Гораций даже не обернулся, глядя прямо вверх, при полном внимании, его задница упиралась в землю. Это было так, как если бы человек-невидимка держал угощение для него. Он не лаял и не дышал тяжело, несмотря на все упражнения, которые он только что сделал. Он сидел совершенно неподвижно, молча.
«Что он там делает?»
Робби ничего не видел в лесу, только сгущающуюся тьму, опускающуюся, как кожистые крылья. Но когда он подошёл ближе, он почувствовал присутствие. Он ничего не видел и не слышал, но всё же он чувствовал что-то за линией деревьев, ожидающее, наблюдающее. Он никогда не испытывал такого странного ощущения. Это была не догадка, а уверенность.
- Эй?
Государственный парк был недалеко. Походные тропы изгибались через холмы и поднимались к горе в нескольких милях от дома. Кто-то мог сбиться с пути и заблудиться.
«Что, если это медведь?»
Робби отступил на шаг.
«Разве не лаял бы Гораций, будь это медведь? Разве он не пошевелился бы, если бы это был заблудший путешественник, лаял бы или подбежал, чтобы поприветствовать?»
- Есть там кто-нибудь?
Только мягкий свист ветра. Он постучал ладонью по Горацию.
- Давай, мальчик.
Большой пёс посмотрел на него, а затем снова на лес. Робби увидел мяч на земле и бросил его обратно в сторону дома.
Гораций не двинулся с места.
За деревьями двигалась чёрная фигура. Робби ахнул. Она была большой, но тонкой, её форма не походила ни на одно живое существо, которое он когда-либо видел, не совсем животное и не совсем человек. Не было ни звука. Существо качнулось среди деревьев, и Гораций повернул голову, наблюдая за ним. Робби хотел убежать, но был загипнотизирован. Он не мог хорошо видеть форму, и всё же не мог отвести взгляд. Это выглядело как-то не в фокусе, как будто он носил очки, которые ему не принадлежали. Всё остальное было ясно, несмотря на сгущение темноты, но форма была размытой, невероятно чёрной, как далёкий космос, и Робби внезапно стало холоднее, как будто под его ногами открыли морозильник.
Он услышал женский голос с холма позади себя, недалеко от дома.
- Сюда, мальчик, - позвал голос.
Гораций бежал быстрее, чем когда-либо. Он рвал траву атакующими когтями, подбрасывая пучки в воздух, закидывая землёй джинсы Робби.
«Кто там?»
Он побежал за собакой, щурясь в темноте, когда та исчезла в ночи. На мгновение он увидел силуэт, затем он исчез. Когда он, наконец, добрался до вершины склона, где находился внутренний дворик, он увидел Горация, стоящего у двери, виляющего задницей, ожидающего его с ужасно глупым выражением лица.
Больше там никого не было.
Джо был расстроен в той же мере, в какой ему было скучно.
Кайла решила остаться дома, сказав ему, что завтра у неё большой тест по математике. Он действительно забыл, что это была школьная неделя. Максин всё ещё злилась на Дэнни за то, что он строил глазки этой цыпочке Хэйзел, так что сегодня вечером только он и парни были дома и смотрели телевизор. Они сидели во время повтора The Simpsons, Дэнни курил косяк и смеялся, а потом Робби переключил на канал с фильмами. В течение октября они без остановки показывали фильмы ужасов, а Робби был большим поклонником фильмов ужасов 80-х. Они смотрели «Хэллоуин 3: Сезон ведьм», который Робби любил, но Джо находил его затянутым и банальным (где, чёрт возьми, Майкл Майерс?), и теперь они уже посмотрели половину версии «Капли» 1988 года. Джо отпил ещё пива, наблюдая, как розовая слизь нападает на женщину в телефонной будке. Он засмеялся, когда увидел мёртвого шерифа, плывущего в своей изменчивой розовой массе.
Он думал о Хэйзел.
Она не вернулась. Было уже десять часов, и та маленькая вечеринка, которую устраивали подростки, ускользала. В ней было что-то иное. В ней была атмосфера соблазнения, которую он видел только у взрослых женщин. В её движениях была уверенность и комфортная осведомлённость с собственным телом. Она знала, как раскачивать бёдрами, когда она хотела привлечь мужчин, как очень мягко касаться их, позволяя им чувствовать её запах до такой степени, что они почти пробовали её на вкус. Она была не самой сексуальной девушкой, которую он когда-либо видел, но она излучала секс без особых усилий.
И она хотела Робби.
Это было ясно.
Джо надеялся, что она вернётся. Он хотел, чтобы она была на вечеринке в честь Хэллоуина в эти выходные.
Дэнни начал храпеть, и Джо воспринял это как знак, что он тоже должен закончить ночь. Он встал, потянулся. Робби поднял глаза.
- Ложишься?
- Ага. Ты тоже должен скоро, если хочешь пойти в школу завтра. Дэнни отвезёт тебя. Ты идёшь?
- Ещё не решил.
Он ударил Дэнни по голове пустой банкой из-под пива.
- Пора ложиться в постель, мачо.
Оказавшись в своей комнате, Джо включил свет, прежде чем разделся. Вспомнив прохладный шёлк простыней прошлой ночи, он решил спать обнажённым и накинул одежду на спинку стула. Они пробыли там всего несколько дней, а он уже наводил беспорядок в комнате. Время от времени его восхищала обстановка дома, как будто он видел всё это впервые, и по какой-то причине его реакцией на это было то, что он повсюду разбрасывал свои вещи и украшал пол пивными бутылками. Возможно, он метил свою территорию так же, как это сделал бы ротвейлер.
Он выключил свет и прыгнул на незастеленную кровать, думая о том, как проснулся вчера поздно ночью и посмотрел на Кайлу, лежащую рядом с ним. Она оделась, но он всё ещё чувствовал её лёгкое возбуждение, пока она спала. Её джинсы были слишком узкими, чтобы в них можно было засунуть руку, но он обхватил её ягодицы и просунул руку под её свитер, чтобы снова сжать её мягкие груди. Она пошевелилась, но не проснулась, поэтому он погладил её между ног. Всё, что ему удалось сделать, это возбудить себя, что его рассердило. Затем он снова заснул, чтобы видеть сны о сексе, в которых реальность так жестоко отвергала его.
Дождь брызгал на оконное стекло, создавая мирный белый шум. Мягкие тени карабкались по стенам, как огромные насекомые, ветки снаружи создавали странные формы, царапая по стене дома. Джо глубоко вздохнул, его сердцебиение стабилизировалось по мере того, как мысли уходили прочь.
Он был почти полностью погружён в сон, когда услышал скрип открывающейся двери.
Он посмотрел на неё, ожидая увидеть Дэнни или Робби, или даже лапы собаки. Вместо этого он увидел маленькую человеческую фигуру, плывущую в спальню, которая, казалось, двигалась без шагов.
- Кто это? - спросил он.
Шёпот, казалось, доносился из каждого угла комнаты, ничего не произнося. Джо напрягся, сжав простыни. Тёмная фигура наклонялась и покачивалась, исчезая и снова появляясь в тёмных углах спальни.
- Кто там? - сказал он менее уверенно.
Голос был низким, мягким.
- Я сказала тебе, что вернусь.
Он сел, прищурившись в темноте. Появился бледный овал лица, влажные губы приоткрыты, глаза в темноте казались невозможно каштановыми. Длинные тёмные кудри покрывали её обнажённую грудь, подходя к тёмному хохолку её вагины.
- Хэйзел?
Девушка широко улыбнулась.
- Я хочу тебя, Джо.
Он потёр глаза, гадая, не спит ли он на самом деле. Это определённо казалось сном. Но нет, он не спал. Кривая улыбка вспыхнула в темноте, как звёзды на небе.
- Как ты сюда попала? Робби впустил тебя?
Она поставила одно колено на кровать и наклонилась, положив ладонь на матрас. Её волосы развевались, обнажая маленькие призрачные груди. Её дыхание было холодным на его шее.
- Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
Она потянулась к простыне и отдёрнула её, обнажая его наготу. Он не сопротивлялся. Его эрекция зашевелилась, и он наклонился, чтобы освободить для неё место.
- Я думал, тебе нужен мой брат? - сказал он.
Улыбка вернулась, большая, раскосая.
- Сначала мне нужен ты, а потом он.
Кайла была довольна, что хорошо сдала сегодня тест, поэтому она вознаградила себя прогулкой на природе, отложив домашнее задание. Было тепло, и листва шумела в вершинах, лес выглядел как изображение открытки, когда она поднималась по тропе, которая вилась через парк Блэк-Рок. Она была немного обижена, что Максин отказалась от неё в последнюю минуту. Она просто собиралась увидеться с Дэнни, чтобы они могли накуриться. Это был не первый раз, когда её подруга бросала её из-за мальчика. Она думала, что к этому моменту она должна привыкнуть, но это всегда её жалило. Но она не собиралась позволить этому испортить её послеобеденную прогулку. В каком-то смысле она подумала, что будет ещё приятнее провести её в одиночестве.
Покрывало из листьев хрустело под её ботинками - единственный звук в лесу. Теперь, когда насекомые лета пропали, наступила приятная тишина. Больше не было поющих цикад или стрекочущих сверчков, только звуки самой Кайлы. Были и другие люди, которые ходили на прогулках, но это был будний день, и пока эта тропа была только для неё одной.
«Спасибо за это».
Она делала мысленные снимки дома сейчас, когда реальность поступления в колледж в следующем году становилась всё более очевидной. Она уедет куда-нибудь и будет видеть свой родной город только на летние каникулы, может быть, и на весенние каникулы, если она не будет проводить время на Кони-Айленде. Несмотря на то, что дома не всё было идеально, она любила свою семью и уже скучала по ней. Её не будет рядом, чтобы увидеть, как вырастет её сестра. Даже когда она закончит колледж, она продолжит карьеру и откроет собственное дело и она очень сомневается, что это будет означать возвращение в северную часть штата Нью-Йорк.
Она пробилась на последние несколько шагов к поляне и решила немного отдохнуть, присев на большой камень и вытащив из сумки бутылку с водой. Перед ней открывался обширный вид на лес, деревья, струящиеся гобеленом из красного и медного цветов. Там, где они заканчивались, вырисовывалась огромная и величественная усадьба Сноуденов, похожая на старинный французский собор. Она проходила мимо и думала о Джо, гадая, зачем ей вообще нужны их отношения (или их отсутствие). Возможно, она позвонит ему позже, но сейчас её душевное спокойствие было её приоритетом. Этот момент был для неё. Она была в долгу перед самой собой, чтобы не отдавать ему часть своего нынешнего свободного пространства.
Она двинулась по следующему участку тропы, всё ещё одна в этой местности. Она не могла слышать других путников, только изредка группы белок, собирающих жёлуди на предстоящую зиму, и когда она ступила на сильно затенённый участок, то почувствовала, как упала температура. Теплота дня объяснялась обильным солнечным светом, облегчением после вчерашнего уныния, но под кроной деревьев её охватил глубокий холод. Она обняла себя и засунула ладони в подмышки, её дыхание создавало аморфных призраков.
Что-то двигалось впереди.
Она решила, что это просто ещё один путник, но они не шли по этой тропе. Кто бы он ни был, он двигался через чащу, за прикрытием деревьев. Она остановилась как вкопанная, думая о формах, которые она видела две ночи назад, двигаясь в конце этого самого участка леса. Она подумала о том, чтобы поприветствовать его, проверить, действительно ли это был очередной путник, но что-то сдерживало её, что-то холодное и твёрдое в её груди. Во рту пересохло, но она не достала бутылку с водой. Она стояла совершенно неподвижно, готовая бежать обратно тем же путём, которым пришла.
Фигура покачнулась, длинные ноги и качающиеся руки. Звука не было, несмотря на большие груды листьев. Кайла повернулась, чтобы направиться назад, но увидела другую фигуру, движущуюся по тропе позади неё. Она была меньше первой, но ближе. Намного ближе. И она шла вслед за ней, приближаясь, расплывчатая и скрытая тенью. Форма казалась естественно замаскированной, как будто она манипулировала деревьями, чтобы спрятаться.
Кайла отступила, решив пойти другим путём. Ей не хотелось лучше разглядывать тень, она просто хотела убежать от неё к чёрту. Повернувшись к тропе, она увидела три фигуры, приближающиеся к ней с этой стороны, одна ведущая впереди, а другие окружали её с двух сторон, полностью преграждая путь.
Кайла закричала.
Формы были чёрными, как смоль, безликими, нечеловеческими.
Она в отчаянии побежала в лес, бежала так быстро, что натолкнулась на свисающие ветки, врезалась в них плечами и вскинула руки, чтобы защитить лицо.
Она упала.
Встав и стряхнув грязь с колен, она снова огляделась. Она была одна. Она не видела никаких фигур или теней рядом с собой или на тропах.
«Я схожу с ума?»
Она не могла видеть то, что, как ей казалось, она видела. Это было невозможно. Но теперь она видела это дважды - днём и ночью. Они подсознательно соблазняли её, когда она была в доме. Теперь казалось, что они охотятся за ней. Они кружили вокруг неё, как волки, отрезая ей путь, приближаясь к ней теперь, когда она была одна и могла легко заблудиться.
Её телефон не так хорошо работал в горах, и у неё не было компаса. Если она отойдёт слишком далеко от своего следа, она, возможно, больше не сможет его найти. Ночи были холодными, и ей не хотелось проводить время одной в лесу. Ей пришлось вернуться на свой след. Он был прямо здесь, и поблизости не было никаких фигур.
«Если только они не прячутся, поджидают».
Она сказала себе, что ведёт себя нелепо, но не поверила этому. Они, должно быть, были настоящими, даже если она не могла объяснить, что это такое. Глубоко вздохнув, она миновала ряд деревьев перед собой и вскрикнула, когда увидела женщину в чёрном, стоящую перед несколькими высокими фигурами. Волосы, такие светлые, что казались почти белыми, развевались за её спиной, поднявшись от внезапного порыва ветра.
Её голубые глаза смотрели на неё.
У женщины было лицо Кайлы.
Гораций обнаружил их вчера вечером в лесу.
Он знал каждого из них и помнил, какие были ему милы, а какие нет. Теперь они были другими. Он не столько их видел, сколько чувствовал. С тех пор, как хозяйка изгнала их в чёрный лес, они приняли непонятные формы. Они выглядели по-разному каждый раз, когда он их видел, но он мог идентифицировать каждого из них по их индивидуальному запаху. Запахи стали слабее, потому что не было ни плоти, ни мускулов, ни даже костей, но он всё ещё мог их различить.
Но были и другие, те, кого он видел, но не чувствовал запаха. Они заставляли его скулить и убегать прочь. Они тоже были чёрными, как и другие, но их формы были больше похожи на людей, хотя они не чувствовали себя людьми. Они казались отражениями в воде. Их было видно, но не слышно, и они не пахли и пугали его так, как мало кто ещё мог.
Но он должен был там остаться.
Этого хотела хозяйка.
Она охотилась за мальчиком. Тот, кто угощал его мясом под столом и чесал за ушами. Мальчик был его любимцем. Он будет скучать по нему и по светловолосой девушке, от которой пахло цветами и мылом. Но хозяйка хотела их, и всё.
Он подумал, увидит ли он их однажды снова, движущихся среди деревьев?
Хозяйка знала лучше, но ему нравилось быть свободным, и мальчик ему нравился.
Он не хотел снова оставаться один в стенах.
Она потеряла сознание.
Когда Кайла очнулась, она лежала в куче листьев. Кусочки яркого неба показались между ветвями наверху, когда её глаза начали приспосабливаться, и когда к ней вернулись воспоминания, она вскочила. Она металась, как краб на песке, убегая ниоткуда, глядя налево и направо в поисках фигур.
«Женщина. У неё было моё лицо».
Если бы не её плащ, это было бы всё равно, что смотреться в живое зеркало. Женщина не была похожа на другие фигуры. У неё было нормальное тело - тело Кайлы - и её было легче увидеть, хотя она светилась блеклым синим светом. Кайла подумала, что за спиной женщины видела другие белые лица, но потеряла сознание, не успев хорошо разглядеть их.
Она встала и отряхнулась. Она была грязной, и в её волосах были опавшие листья. Взяв сумку, она осмотрелась получше.
«Снова одна».
Она быстро направилась к тропе. Время её походов закончилось и это было точно надолго.
«Мне всё это приснилось?»
Она вспомнила, как споткнулась о корень. Неужели она ударилась головой и потеряла сознание? Неужели всё это плод её воображения?
«Нет».
Ей всё было ясно. В её памяти не было дыр, как после большинства снов. Она снова увидела формы, на этот раз средь бела дня, и она увидела своего двойника.
«Что здесь происходит?»
Ей не хотелось стоять и думать об этом. Она пробежала через кусты, пока не достигла тропы и не понеслась, страх всё ещё был свеж. Но её разум был перегружен, ужас душил её, посылая одну мысль опровергнуть другую, прежде чем первая успела закончиться.
«Боже мой, я действительно схожу с ума».
Она свернула за поворот, обогнув ряд деревьев, и, когда она обнаружила стоящих в тени людей, ожидающих её там, она не удивилась, но всё равно взвизгнула, слёзы наворачивались на её глаза.
Её собственный двойник потянулся к ней, улыбаясь, её резцы торчали вперёд.
- Не бойся.
Остальные не были долговязыми фигурами, которые Кайла видела ранее. Они были человеческими формами, как и её двойник, и они тоже были в плащах меняющегося цвета, синего, чёрного и серого, их лица наполовину были закрыты опущенными капюшонами.
- Мы здесь, чтобы помочь тебе, - сказал двойник.
Кайла не могла говорить. Не могла даже пошевелиться.
Её двойник приблизился.
- Это не сон. Ты в большой опасности, Кайла. Ты должна прислушаться к нашему предупреждению.
Она положила руку Кайле на плечо, и тёплый поток прошёл через неё. Это оказало на Кайлу наркотический эффект, немедленно успокоив её, заставив замедлить измученные мысли, чтобы она могла сосредоточиться.
- Кто ты? - спросила она.
Глаза женщины излучали свет, который напомнил ей сияние бассейна.
- Я часть тебя. Я твоё видение.
Дул лёгкий ветерок, и волосы двойника развевались по её лицу, как и у Кайлы.
- Видение?
- Да. Я твой духовный двойник.
Кайла сглотнула.
- Что… как призрак?
- Больше похоже на отражающую тень. Я пришла как предчувствие. Мы появляемся, когда наше истинное «я» находится в смертельной опасности, как и ты сейчас.
В разговор вмешался мужской голос:
- Как и все мы.
Фигура мужчины откинула капюшон. Робби. Вернее, двойник Робби, его видение. Если бы не слабое свечение вокруг него, она бы не заметила разницы.
- Что? - пробормотала она. - В чём дело?
- Здесь тьма, - сказал ей её двойник. - Она черпает силу из горы. Она живёт в усадьбе.
- Тьма?
- Да. Дух, который ни жив, ни мёртв.
Кайла моргнула, её глаза всё ещё были влажными. Её ладони сжали друг друга.
- Она зло, - сказало видение. - Суккуб, ведьма. Она в стенах дома, в котором жила, когда была ещё смертна, в усадьбе Сноуденов.
- Кто… кто она?
Её двойник опустил голову, его глаза были тёмными и пустыми.
- Её зовут Хэйзел.
История, рассказанная видением, была невероятной и устрашающей. Если бы это не было сказано Кайле сверхъестественной силой - её собственным духовным двойником, - она бы никогда не поверила этому.
В начале 80-х Хэйзел Сноуден была затворницей подросткового возраста, вынужденная оставаться в усадьбе из-за своего властного отца, известного священника Артура Сноудена. Ей не разрешалось иметь друзей, тем более парней, и не разрешалось ходить в школу, её отец настаивал, что школа была логовом беззакония, которое запятнало её чистоту и искушало её от Господа. Поэтому родители обучали её на дому, большая часть ответственности ложилась на мать, Глэдис Сноуден, которая была не так строга, как Артур, но выполняла его желания, опасаясь его резких слов и внезапных ударов кулаков.
Единственный контакт Хэйзел с внешним миром был с людьми, которых она видела в церкви своего отца, и с дикими собаками, которые жили в пещерах на горе Блэк-Рок. Иногда они приходили принюхиваться и рыскать по территории, когда она сгребала листья или косила двор, и она осторожно уносила им еду, потому что её отец ненавидел собак и животных всех мастей. Он пригрозил оставить миски с антифризом, чтобы отравить их, если поймает, что она даёт дворнягам еду, на которую он так усердно трудился. Однако эти собаки были её единственными друзьями, и она чувствовала особую связь с ними, особенно с одним большим ротвейлером.
В семнадцать лет Хэйзел начала замечать взгляды некоторых мальчиков в церкви, особенно Дрейка Пендера, чьи карие глаза были как окна в другую жизнь. Они часто разговаривали после службы, но у них никогда особо не было на это времени. Её отец обычно был занят прихожанами после мессы, но они не задерживались надолго, и всякий раз, когда он видел, как она разговаривает с Дрейком, он хмурился, и она знала, что её ждёт лекция, когда она вернётся домой.
- Мальчики хотят от тебя только одного! - он кричал ей. - Я не допущу, чтобы мою дочь лишил девственности какой-то светловолосый придурок. Я не допущу, чтобы ты выплевала от него ублюдка между ног. Ты останешься чистой! Ты в долгу передо мной, ты в долгу перед своей матерью, ты в долгу перед Христом!
Но Хэйзел ненавидела Христа.
Она выросла, когда ей угрожали им, и она ассоциировала его и всё христианское с болью, угнетением и печалью. Об этом позаботился её отец. Она ненавидела Христа почти так же сильно, как ненавидела своего отца, и иногда она задавалась вопросом, возможно, они были одним и тем же? Одним претенциозным, капризным человеком, который преуспевал в том, что ему поклонялись, слушались и боялись.
Но ей нравился Дрейк Пендер. Он заставил её почувствовать себя привлекательной, чего она не совсем понимала, потому что ей никогда не объясняли, что такое секс. На это только намекнули во время гнусных тирад отца и заклеймили действительно ужасной вещью, что только усилило её интерес. Она думала о Дрейке, когда писала, но никогда не могла ему этого сказать. Она никогда не могла никому рассказать, как странно он заставлял её себя чувствовать. Её мать могла подумать, что она отвратительна. Её отец мог вытащить свой ремень и отстегать её пряжкой, как было однажды, когда она пролила виноградный сок на их белый диван. Но она продолжала думать о Дрейке всякий раз, когда писала, и вскоре эти мысли перекочевали на те моменты, когда она принимала ванну, и как только она начала прикасаться к себе, она уже не могла остановиться. Она знала, что она грешна. Знала, что она такая грязная, что она сама мерзость. И ей это понравилось. Ей нравилась идея оскорблять Бога, плевать на него, идти против всего, что она была вынуждена слушать со дня своего рождения. И если её самоудовлетворение было мерзостью, она могла только представить, насколько греховным было бы, если бы она воплотила свои фантазии в реальность.
Холодной октябрьской ночью она пригласила Дрейка в свою комнату.
Она пригласила его в тот же день, когда они держались за руки в поле за церковью, осторожно ныряя за деревья, чтобы её отец не видел. Её комната была на втором этаже, но её окно было рядом с желобом, и Дрейк смог приподняться, поддерживая свой вес, упираясь ногами в доски дома.
Впустив его внутрь, она, не теряя времени, сняла ночную рубашку, чтобы показать ему своё обнажённое тело в голубом свете луны. Затем она начала расстёгивать его ремень. К тому времени, когда вошёл её отец, Дрейк был глубоко внутри неё, толкая свой твёрдый член, её ноги обвились вокруг его талии, как тиски, желая, чтобы он никогда не покидал её, желая удерживать его в ней как можно дольше, навсегда, забирая его, обладая его бесконечным желанием. Когда она увидела лицо своего отца, появившееся из-за плеча Дрейка, с оскаленными зубами и глазами, как у бездушной акулы, она улыбнулась ему, и её горло наполнилось насмешливым хохотом. Рука её отца схватила Дрейка за шею, и он отбросил его с неё в стену.
- Иезавель! - её отец дал ей пощёчину, а затем снова обратил внимание на Дрейка, чьё лицо было цвета мела. - Это дом Божий! - сказал её отец. - Как ты посмел здесь гадить, мерзкий ублюдок!
Артур набросился на мальчика, как маньяк, размахивая кулаками, когда кровь брызнула сквозь тени, окропив стены. Хэйзел закричала и побежала к отцу, но он был в ярости, такой же слепой, как и его вера, и продолжал бить Дрейка, пиная его, когда тот лежал, свернувшись калачиком на полу.
- Грязный ублюдок!
Хэйзел задыхалась. Внезапное насилие в сочетании с её вожделением к Дрейку и сдерживаемой враждебностью по отношению к отцу вызвали нарушение её рассудка. Она прыгнула ему на спину и глубоко погрузила пальцы ему в глаза. Он вскрикнул и попытался стряхнуть её со своей спины, но она обхватила его ногами за талию, как она делала это с Дрейком. Она двинулась дальше, пальцы опустились внутрь, когда она почувствовала, как глаза вылезают и текут. Он схватил её за запястья, но она держалась крепко, воодушевлённая причудливой силой безумия, сердце билось у неё по рёбрам, зубы щёлкали, глаза закатывались. Её отец отбежал назад и швырнул её в комод, безделушки рухнули на пол, но она держалась. Где-то в тени закричал Дрейк.
Её отец упал навзничь, приземлился на неё и выбил воздух из её груди. Когда она изо всех сил пыталась дышать, он освободился и повернулся, чтобы взглянуть на неё сверху вниз глазами, полными крови. Он начал размахиваться, бить её по лицу. Он бил её много раз, но обычно бил её там, где не было синяков, колотил ей живот и спину. Теперь он ломал ей челюсть и брызгал кровью из её носа, который треснул пополам. Она почувствовала, как её губа рассеклась о зубы, когда один из них выскользнул, и её отец схватил её за волосы двумя кулаками, бессвязно бормоча о Христе, когда он снова и снова ударял её головой об пол, тряся её мозг, раскалывая кожу её головы.
Он остановился так внезапно, что Хэйзел поняла, что случилось что-то серьёзное. Одним глазом, который она могла открыть, она увидела выражение ужаса на лице своего отца. Его рот был открыт, как и его красные глаза. Он задыхался. Позади него появилась тонкая тень, и Хэйзел наблюдала, как нож вытащили из его спины, мерцающий, прежде чем его послали обратно с тошнотворным влажным звуком. Туда и обратно, туда и обратно, всё больше и больше крови заливало стены и пол, пока Хэйзел наблюдала, как её мать закалывает отца до смерти.
Когда, наконец, его тело ударилось об пол, он плюхнулся в густую лужу крови, которая образовалась под ним. Яркая красная кровь покрывала его лицо. Хэйзел посмотрела на мать и даже в тусклом свете увидела, как по её лицу текут слёзы. Глэдис помогла дочери встать и прижала к груди, как когда Хэйзел была ещё ребёнком.
В углу, дрожа, стоял Дрейк. Его лицо было бескровным, его конечности тряслись. Глэдис посмотрела на него железными глазами, и всё стихло.
Она передала клинок дочери.
- Он слишком много видел, - сказала она.
Рот Хэйзел открылся.
- Но, мама…
- Никаких «но». Он свидетель, а у нас не может быть свидетелей.
Глаза её матери, естественно карие, стали зелёными. Казалось, они слегка светятся в темноте, как изумруды при свете свечей. Их вид заставил Хэйзел ахнуть.
- Пожалуйста, - сказал Дрейк, - я ничего не скажу. Я имею в виду, вы ведь не можете этого сделать, верно?
Глэдис не ответила. Она только смотрела на свою дочь.
- Я не могу, - сказала Хэйзел. - Я хочу его. Он нужен мне.
Глэдис зачесала волосы Хэйзел за ухо, глаза её заблестели.
- Он всего лишь мальчик. Один из многих.
- Но мама, он хочет меня. Он заставляет меня чувствовать себя особенной.
- Поверь мне. Они все одинаковые, моя дорогая. Все до последнего.
Дрейк подкрался к двери.
- Будут и другие мальчики, - сказала Глэдис. - Мама позаботится о том, чтобы у тебя были все мальчики, которых ты только захочешь. А теперь покончи с этим, прежде чем он попытается сбежать.
Дрейк бросился к двери, и Глэдис преградила ему путь, но он был быстр, и она не заметила приближающегося удара. Она согнулась вперёд и держалась за живот в том месте, где её ударили, колени подогнулись.
Хэйзел видела только красный цвет, и не только от крови, капающей ей в глаза.
Она только хотела порезать его, но сделала выпад со слишком большой силой, и нож сверкнул, когда он вонзился в мягкую плоть живота мальчика, погрузившись в его почку. Горячая кровь текла по её сжатым пальцам. Дрейк завизжал, как лиса в ловушке, а затем упал, когда она вытащила лезвие. Из-за угла глаза Глэдис горели, как звёзды, наблюдая. Дрейк остался на полу, облегчая Хэйзел возможность снова вонзить в него клинок, на этот раз в его горло. Кровь собралась у него во рту и разлилась по бокам, его губы шевелились, но из него выходили только искажённые слова. Он заскользил по полу, нож торчал из его шеи, разрезав адамово яблоко, как спелый персик. Медный запах крови заполнил её ноздри.
Жара миновала, и морозный октябрьский воздух снова обрушился на неё, сопровождаемый более глубоким, личным холодом. Она бесконтрольно дрожала, когда зло того, что она сделала, проникло в её сердце, где оно станет домом навсегда.
- Вот хорошая девочка, - прошептала её мать, и её глаза снова стали мягкими карими.
Они закопали их в утрамбованной земле подвала. Глэдис знала, как важно закопать их глубоко, и они работали до рассвета, копали, копали и копали с неистовой энергией, которая пришла к ним вслед за убийствами. Хэйзел почувствовала начало паники, но спокойное поведение матери и успокаивающие слова удержали её от полного срыва. После того, как они засыпали землёй семифутовую яму, которую они вырыли, они переместили старые коробки и ящики на это место. Они поднялись наверх со швабрами и отбеливателем, бутылками с распылителем и губками в руках. Они не останавливались ни на завтрак, ни на обед. Они вычистили каждую щель и каждую трещину и бросили окровавленную одежду в камин.
В ту ночь они ужинали в тишине.
Объявления о пропаже с изображением Дрейка Пендера разлетелись по всему городу, но Глэдис не сообщала о пропаже мужа. Она сказала его помощнику взять исповедь на себя, объяснив, что Артур подхватил грипп. В конце концов она сообщила о его пропаже, но не одновременно с мальчиком Пендером. Никто не знал о тайном свидании детей, поэтому никто не постучался к ним в дверь. И когда прошло несколько недель, она придумала историю о том, что Артур вылечился от гриппа, но всё ещё испытывает проблемы с голосом. Она сказала, что он пошёл к своему врачу, но так и не вернулся домой. Она подала заявление в полицию через месяц после того, как исчезновение Дрейка напугало всех родителей в городе.
Глэдис была известным и уважаемым членом общества. Её никогда не подозревали в чём-то плохом. Со временем поиски Артура Сноудена и Дрейка Пендера подошли к безмолвному и безрезультатному завершению.
К декабрю Хэйзел больше не беспокоилась. Но она скучала по Дрейку. Она по-прежнему желала его, и теперь, когда она в полной мере испытала удовольствие от мальчика, она хотела бóльшего, поэтому она пыталась удержать мать в своём обещании. Её желания были безграничны, и, когда её отец ушёл, она хотела учиться в государственной школе, чтобы познакомиться с большим количеством мальчиков. Но её новое беспорядочное отношение к жизни беспокоило её мать, и она была вынуждена оставаться замкнутой, как раньше.
- Ты обещала мне мальчиков, - говорила Хэйзел. - Всех мальчиков, которых я когда-либо захочу. И я хочу их, мама.
Имея меньший контроль над дочерью, чем её муж, Глэдис сменила замки, поэтому для выхода из дома понадобился ключ. Решётки на окнах поднялись не для того, чтобы не допустить злоумышленников, а для того, чтобы заточить её дочь, как принцессу из сказки Гримм. Вновь оказавшись в ловушке и изолированной, Хэйзел решила, что, если она не сможет принять участие в своих похотливых наклонностях и оскорбить бога, которого ненавидела с такой страстью, ей придётся найти другой способ согрешить, что-то более сильное, чем воровство, зависть или использование его имени зря.
Она убила. Последний грех. И после того, как страх быть пойманным рассеялся, Хэйзел поняла, что ей это понравилось. Убив Дрейка, она объявила его своим, во веки веков, обладая им так, как она хотела, только духовно, а не телесно. Это было единственное обязательство, которое могло длиться вечно. Несмотря на свой нежный возраст, она знала, что так и будет.
В убийстве было больше силы, чем в любви.
Убийство было навсегда.
Всю зиму Хэйзел читала книги отца. По словам её покойного родителя, одним из худших грехов было поставить других богов перед Господом, поэтому она хотела именно этого. Артур был профессором религии и утраченных культур. У него не только было несколько видов Библии, но также были книги о зороастрийских божествах, греческой мифологии, нордических богах и ритуалах древних друидов.
Последнее было тем, что она нашла наиболее интригующим.
Она узнала, что для кельтских народов мир был магическим местом. Им правили потусторонние силы, у каждого элемента был свой дух. У каждого дерева, лужи и камешка была своя душа, и повсюду были различные божества, как и феи и другие мистические существа.
Идея мира, которым правит магия, привела её в восторг.
Она читала об огненном фестивале Белтана, празднике плодородия, и о священном празднике Самайн, который отмечается в самое тёмное время года. Хотя о самих ритуалах было известно немногое, было много отсылок в сторону фольклора, а также человеческих жертвоприношений. Почти все они касались умиротворения местных богов и получения сверхъестественной силы. Но Имбас Фороснай, церемония, которая больше всего заинтриговала её, включала друида, входящего в состояние сенсорной депривации, чтобы оставаться под грудой шкур, пока другие друиды пели. Через несколько дней этот друид выбирался из тьмы на яркий дневной свет. Считалось, что этот ритуал вызывает более высокое состояние сознания.
Хэйзел стала одержима.
Она читала о друидах всё, что могла, и особенно наслаждалась книгами об их фольклоре, такими как один большой том о Стоунхендже и множестве вариантов странного памятника, которые разные культуры приписывали ему на протяжении многих лет. Хотя формирование было построено культурой, которая не оставила письменных записей, камни, как полагали, обладали целебными свойствами, и хотя они не были точно связаны с древними друидами, некоторые учёные установили зависимость, а остальное сделала популярная культура.
Вскоре она начала свои собственные ритуалы в том же духе.
Ночью в своей комнате она ставила свечи и читала песнопения. Она молилась не дьяволу, а духам земли, сосредотачиваясь на горе Блэк-Рок, которую она могла видеть из окна своей спальни. И по мере того, как она продолжала учиться, её ритуалы становились точнее. Вскоре она перенесла их в подвал, чтобы провести их над телами убитого ею мальчика и своего собственного мёртвого отца, человека Бога.
Грех этого взволновал её.
Эффект наступал постепенно. Сначала у неё развились обострённые чувства. На заднем дворе она улавливала запах рыбы, плавающей в реке. Она слышала лёгкий скрип изнутри горы. Она могла видеть по ту сторону звёзд.
Но больше всего она могла чувствовать.
Она чувствовала духов под снегом, ощущала их в камнях, ветвях, камышах. Они были все вокруг неё, наполняя долину силой, струившейся из призрачных гор. Если она сходила с ума, то она хотела бы так сойти с ума. То, что она чувствовала, было блаженством, и она не позволяла ничему его забрать, даже здравомыслию.
Собаки стали послушнее. Она могла общаться с ними без слов. Она читала о таких духах, которых называли фамильярами, которые выполняли приказы ведьм. Часто это были кошки или змеи, но Хэйзел всегда любила собак, поэтому ротвейлер стал ей фамильяром, ведя её в мир нетронутой силы. Она дала ему имя, которое нельзя было произнести, имя, которое пришло к ней с горы.
А затем для неё пришла тьма.
С перевёрнутой звездой, начерченной на полу подвала, который её мать с тех пор выложила плиткой, чтобы запечатать их секрет, и полумесяцами, нарисованными пальцем, опущенным в чашу с её собственной менструальной кровью, плитки начали ослабевать под её коленями. Они стали желеобразными, затем водными. Голубой свет выглядывал из щелей и пожирал её тело, наполняя её ярким экстазом, покрывая инеем её плоть, её соски, её рот и её вагину. Она упала на четвереньки и, открыв глаза, увидела черноту, бурлящую в центре этого нечестивого света. Это был водоворот темнее ночи, источающий арктический холод, от которого у неё заболел череп, а тело ломалось костями внутрь. Дыра расширилась, и она начала погружаться в неё, как в зыбучий песок.
Она вошла в пол.
И поплыла сквозь стены.
Тьма дала ей возможность перемещаться по дому во внешний мир. Она могла сбежать. Более того, у неё был свой фамильяр, духи земли, и вновь обретённая сила внутри неё, которая горела в её сердце, как раскалённый уголь. Она могла заставить своё тело измениться, сделав его старше и пышнее. Она могла двигаться с грацией кошки или скоростью газели. И она была сильной. Она умела гнуть стальные прутья и могла поднять одну сторону Cadillac своей матери.
Но эти новые дары она держала в секрете. У неё были личные планы. Планы, которые удовлетворяли бы желания, которых она когда-то боялась, сейчас были ненасытными. Теперь у неё была способность, прикосновение зла, в которой она нуждалась. Больше не было никаких правил или ограничений. Никто не смог бы ей отказать.
У неё будут все мальчики, которых она хочет.
И, ох, как она всех их хотела.
Хэйзел начала с мальчиков из церкви. Она заманивала их к своему окну, точно так же, как Дрейка, раздвигая для них решётку, позволяя им наполнять её, позволяя им быть сверху, хотя это она контролировала ситуацию. Она всё инициировала. Она доминировала над всем. Эти грязные игры принадлежали ей. И мальчики никогда не говорили «нет». Они любили её, поклоняясь у алтаря её тела всю ночь и возвращаясь за бóльшим во время последующих. Вскоре у неё появились поклонники, и этот гарем от мальчиков из церковного хора до местных хулиганов стал её новой навязчивой идеей. Ей принадлежали их тела, и чем больше она привлекала их вожделение и преданность, тем ближе она подходила к тому, чтобы владеть их душами, даже без беспорядка, связанного с убийствами.
Её тёмные дары сделали это возможным.
Один за другим она собирала свою коллекцию.
- Она стала больше, чем человек, - сказал двойник Кайлы. - Анти-человек. Её душа остаётся беспокойной, потому что она никогда не могла насытиться земными удовольствиями.
Кайла ошеломлённо уставилась на неё.
- Так если она не призрак, что она такое?
Глаза её двойника заблестели.
- Ведьма.
- Ведьма?
- Хэйзел Сноуден - колдунья, суккуб, питающийся любовью мужчин. Поскольку она так долго была лишена их, её желание привело её в самое сердце безумия. Но искусство, которым она овладела, стало более взыскательным, и она стала более собственнической. Она стала параноиком, полагая, что другие женщины будут искушать её мальчиков, поэтому она заставила их просить её любви, и когда они полностью предлагали себя ей, она забирала их души и хранила их в стенах усадьбы. Но она боялась, что они попытаются сбежать, если она покинет дом. Так что она снова стала замкнутой, на этот раз по собственному желанию. В течение многих лет она утоляла свой аппетит к мужским душам, соблазняя всех мужчин, посещающих дом. Ей особенно нравится брать мужчин веры, чтобы ещё больше оскорбить её отца. Но она не потеряла своего предпочтения к мальчикам-подросткам, потому что в подростковом возрасте она так в полной мере и не созрела. Она выросла и приобрела женское тело, но её тёмный дух навсегда останется семнадцатилетним. Итак, теперь, когда час Самайна усиливает её чёрную магию, она становится всё более могущественной и жаждет свежих мальчиков, свежих душ. И тьма, которая даёт ей эту силу, хочет собственных душ. Им нужны девственницы.
Кайла почувствовала слабость.
- Они хотят меня?
- Они хотят нас обоих, - сказал двойник Робби.
- И она пойдёт на всё, чтобы захватить вас, - сказало её видение. - Она заберёт душу мальчика и скормит девушку во тьму под горой.
Когда она произнесла эти слова, её плащ из чёрного стал красным, цвет перетекал сверху вниз. Аналогичным образом изменились и плащи остальных.
- Она собирается убить меня? - спросила Кайла.
Одна из других фигур выступила вперёд.
- Не она, - сказала фигура, снимая капюшон, открывая лицо. - Я.
Она ахнула, не увидев ничего, кроме черноты в глазах Джо.
- Ещё есть время, - сказало её видение. - Судьба остаётся неопределённой. Но ты должна вывести всех из этого дома, пока не стало слишком поздно.
Кайла склонила голову.
- Подожди минуту. Если ты мой двойник, то откуда ты всё это знаешь, а я - нет?
- Потому что другие сказали нам; люди-тени. Они знают секреты.
При звуке своего имени тонкие существа двинулись позади духов-двойников, скрываясь в пустоте, как дым, они были там всё это время, но невидимы, искажая свет, как чёрные дыры.
Кайла отступила на шаг.
- Кто они такие?
- Это всё, что осталось от тех, кого получила Хэйзел, но не заточила за стенами усадьбы, тех, кого она убила, но не желала. Каждая жертва лишилась души, а Хэйзел украла их образ, чтобы использовать его для привлечения новых жертв. Без своих душ и образов они вынуждены стать тенями своего прежнего «я». Они тоже ни живы, ни мертвы и не могут успокоиться, пока не будут освобождены, но некоторые даже не хотят быть свободными; некоторые до сих пор соблазняются ею и полностью преданы ей. Они заперты в чистилище, которое она создала - их души в доме, их тени изгнаны в лес горы Блэк-Рок, источник силы.
Кайла приложила кончики пальцев к вискам.
- В этом нет смысла.
В уголках её глаз выступили слёзы разочарования.
- Я не понимаю. Зачем Джо захочет убить меня?
- Потому что это то, чего хочет Хэйзел. Она соблазнит его, и он станет её рабом. Как только она увидит его безраздельную преданность, она заставит его доказать свою любовь, убив тебя, тем самым отдав ей свою душу, предлагая твою тёмным силам внутри горы. Она сохранит образ твоего тела, и ты станешь одной из заблудших, одним из теневых людей, изгнанных в эти леса на всю вечность.
Кайла глубоко вздохнула, её кожа покрылась мурашками.
- А как насчёт миссис Сноуден, которая наняла Джо и Дэнни? Я имею в виду, она, должно быть, знала, чем занимается её дочь? Она должна знать, кем та стала.
Двойник кивнул.
- Она знает. Она боится своей дочери, но всё равно любит её. Сейчас она - всё, что у неё есть в этом мире, и, хотя она не привела свою дочь к тёмным искусствам, она также баловалась колдовством, задолго до того, как это сделала Хэйзел. Её девичья фамилия - Брин. Она происходит из длинной линии кельтских народов, многие из них мастера своего дела. Это в крови Бринов. Им не избежать этого.
Кайла скрестила руки.
- Так старая сука подставила нас?
- Да. Старая сука подставила вас.
Трубная музыка эхом разносилась по холмам, как крики совы. Городские часы пробили, звоня один раз на каждый час дня, и с каждым звоном колокола видения уходили в листья, которые превращались в пыльные вихри у их ног.
- Подождите! - Кайла вскрикнула.
Но они уже испарялись за пеленой из листьев, люди-тени нашли себе место за деревьями и устроились там.
- Наша жизнь зависит от тебя, - сказал двойник Робби.
Двойник Джо взглянул на неё в последний раз.
- Не позволяй мне это сделать, Кайла.
Небо потускнело, и поднялся ветер, более сильный и холодный. Листья наполнили воздух головокружительным сиянием золота, и видения стали такими же размытыми, как люди-тени, когда они слились с осенним пейзажем.
- Спаси меня, - добавил её двойник. - Спаси себя.
Это был лучший секс, который когда-либо имел Джо.
Хэйзел сделала с ним то, о чём он никогда не мог представить, даже в самых извращённых его фантазиях. Пальцы у неё были шелковистые, но хватка была невероятной. Её поцелуи довели его до экстаза, а затем вернули назад, дразня, прежде чем отдать ей всё. Её вульва была такой живой и горячей, и она полностью контролировала мышцы внутри неё, её вагинальная сила поглощала его. Она принимала его в любой позе, насмехалась и пожирала его, высасывая всё до последней капли из его похоти.
То, что она делала, было не чем иным, как магией. Его тело болело, но дух всё ещё был готов. Но, проснувшись, он обнаружил, что её сторона кровати пуста. Он ударил по подушке. Она даже не попрощалась.
«Я сделал что-то не так?»
Чужая ему неуверенность в себе действовала на его нервы, как скрежет ногтей по школьной доске. Он пытался подумать, сделал ли он или сказал что-нибудь, что могло её обидеть?
«У нас была такая потрясающая ночь. Что могло её испортить?»
Обычно он был уверен в своих способностях доставить удовольствие девушке. Неужели он её подвёл? Она была разочарована? Он надеялся, что не облажался с Хэйзел. Спустя всего одну ночь он был полностью сражён. Он не был влюблён в неё, но страстно желал её, что его удивило. Обычно, сделав это с девушкой, он быстро терял к ней интерес и всё больше и больше раздражался её присутствием. Но с Хэйзел всё было наоборот. Он хотел узнать о ней больше, всё о ней, и он хотел этого, не дожидаясь.
Он не взял её номера.
«Дерьмо!»
Может быть, номер был у миссис Сноуден? Он всё равно собирался поговорить с ней, чтобы показать ей, что он ответственный. Теперь к этому добавилось мотивации. Он не мог потерять Хэйзел из виду. Ему нужно было снова её трахнуть.
Дэнни поехал в школу, взяв с собой Робби. Дом был в распоряжении Джо, и, проходя по нему, он снова был поражён его огромными размерами и роскошью. Книжные полки в библиотеке были монолитными и забиты книгами, многие из которых выглядели так, как будто они были написаны до двадцатого века. Он просмотрел их, но не стал открывать, опасаясь, что они развалятся у него в руках. Он никогда не видел столько разных Библий. Он даже не подозревал, что существует так много её версий. Это заставило его рассмеяться, когда он подумал о том, насколько легковерными должны быть люди, чтобы поверить в то, что книга является священным текстом, когда было так много интерпретаций. Как могло слово Божие нуждаться в таком количестве издательств?
Он продолжал идти, следя за тем, чтобы дом был в должном состоянии, за что ему и платили. Вдруг девочки с чем-нибудь напортачили? Хэйзел была из Сноуденов, и он ей доверял, но другие девушки могли рыться в доме. Они могли что-то повредить или даже украсть. Раньше он не испытывал к ним подозрений, но сегодня утром у него появилось это обретённое недоверие. Он не мог этого объяснить, но в одночасье его немного раздражали Кайла и Максин.
«Может быть, это связано с тем, что Кайла мне не дала?» - подумал он.
Он начал убирать в гостиной, выбрасывая пустые пакеты от картофельных чипсов и пивные банки. В камине был пепел, поэтому он смёл его и пошёл на кухню. Он разгрузил посудомоечную машину и убрал все тарелки, затем вытер столешницы. К его удивлению, он наслаждался работой по дому.
Всё это время он думал о Хэйзел. Её плоть промелькнула в его голове, её созревшее тело расцвело перед его мысленным взором. Он вспомнил её влажный язык на его члене, её набухшую «киску» у его рта, когда они были в позе шестьдесят девять. Он почти чувствовал запах её грудей и слышал животные стоны, которые она издавала.
Удовлетворённый внутренним убранством дома, Джо пошёл на задний двор, чтобы очистить бассейн и джакузи. Столы были уставлены сверкающим ассортиментом зелёных и янтарных бутылок. Вода в бассейне представляла собой жидкое зеркало, отражающее безупречную голубизну неба. Он аккуратно сломал его сачком. Он вспомнил, как Максин элегантно плыла по воде, и чувство гнева наполнило его грудь. Это было необоснованно, но всё равно горело внутри него.
«Почему я так зол на неё и Кайлу?»
Он очистил бассейн и подумал о Хэйзел, представляя, какой красивой и грациозной она будет, плавая под звёздами, её тело вырисовывается в сверхъестественном сиянии бассейна. В этот момент он понял, что только она действительно достойна лазурного декаданса бассейна, что Максин и даже Кайла каким-то образом осквернят его, испортят. Бассейн принадлежал Сноуденам. Он был предназначен в первую очередь для Сноуденов. Сноуденов, таких, как Хэйзел.
Только Хэйзел.
Он подумал о том, как она крепко сжимает его член, и чуть не уронил сачок. Выбросив бутылки в мусорную корзину, он вернулся внутрь и решил, что должен проверить и подвал. С тех пор, как он начал наблюдать за этим местом, там никого не было, но было бы лучше проверить весь дом.
Он прошёл в дверной проём, где деревянная лестница погрузилась в ледяную тьму. Он включил свет - единственную жёлтую лампочку, которая висела над ним на проволоке, что его удивило, потому что она казалась такой дешёвой и неуместной. Он добрался до низа и огляделся, тусклый свет отбрасывал густые тени, загораживающие каждый угол. Ящики и коробки стояли штабелями у стен, а вдоль одной стороны, лучше освещённой, была длинная полка с винными бутылками. Джо никогда особо не пил вино, но он не собирался отказываться от бесплатной выпивки, особенно когда она должна была быть такой дорогой. Он был любителем Miller Lite и Jack Daniel’s. Он так и не понимал, что такое качество, а что - пойло. С таким же успехом он мог бы развивать свою палитру на чужой копейке.
Он повернул бутылки, чтобы посмотреть на их этикетки и цвет. Большинство из них было покрыто тонким слоем пыли, другие были задрапированы паутиной. Он задавался вопросом, что больше всего поразит Хэйзел, и надеялся, что скоро сможет разделить с ней одну из бутылок, возможно, сегодня вечером. Обернувшись на другую сторону, он услышал позади себя шорох в темноте.
Он остановился там, как манекен смотрел в тени. Только его кулаки дрогнули, сжимаясь. Несколько мгновений прошло в тишине, прежде чем его плечи снова расслабились.
«Наверное, мышь».
В погребе пахло плесенью, грязью и старостью. Здесь внизу был забытый мир, чёрный живот дома. Лампочка наверху ненадолго мигнула, заставив тени подёргиваться, как приближающиеся фигуры. Джо прикусил щёку изнутри, покусывая её, как всегда, когда нервничал. Он прошёл вдоль полки и по плитке в центре подвала, не замечая крови, которая просочилась через щели, образуя тонкие красные струйки, которые текли по полу квадратными узорами. Он снова поднялся по лестнице и закрыл дверь, когда прошептал хриплый голос:
- Грязный ублюдок…
Дэнни не мог сосредоточиться.
Он спал практически на всех уроках, даже на истории, которую всегда находил увлекательной. Почему-то жизнь Оливера Кромвеля не могла соперничать с его мыслями о Хэйзел. Она властвовала над его разумом, не покидая авангарда больше минуты. Даже когда он слышал, как люди говорят об исчезновении Линды, он не вмешивался.
Почти все его мысли были сексуальными.
Он обнаружил, что фантазирует о Хэйзел, которая берёт его силой и подчиняет. Для него это было необычной фантазией, потому что он обычно предпочитал быть главным, иметь полный контроль над девушкой, темпом и позами секса. Но в этих пикантных фантазиях он подчинялся Хэйзел с желанным бессилием. Он хотел, чтобы она властвовала над ним, управляла им, ставила его в рабство своей чувственной диктатуры.
Чтобы обладать им.
Он не знал почему, но когда он фантазировал о ней, он воспроизвёл всё, что произошло в постели с Линдой. Это был необычный секс, но по какой-то причине он начал ассоциировать его с Хэйзел Сноуден, а не с Линдой Лелэйн. Он не мог этого объяснить, но чувствовал, что в этом нет необходимости. Хороший секс - это хороший секс, и что-то в лукавом стиле и хриплом тоне Хэйзел убедило его, что она не предложит ничего, кроме блаженства в спальне, блаженства настолько сильного, что будет чертовски больно.
Он был так же отвлечён на тренировке. Все продолжали проскальзывать мимо него, пока он стоял, его глаза терялись в качающихся деревьях и синяках неба за ними. На прошлой тренировке он отличился, а сегодняшняя внезапная перемена довела тренера Брауна до припадков, на его шее вздулись вены.
- Чёрт побери, Нокс! Что, чёрт возьми, с тобой не так? Тебя забросали камнями или что такое? - он ругал его перед остальной командой, и Дэнни краем глаза видел их насмешливые ухмылки.
- Нет, тренер. Извините, я только что… просто нехорошо себя чувствую сегодня.
- Ну, играешь ты точно нехорошо, я тебе скажу! Если ты будешь так играть в нашей следующей игре, Polk High нас разрубят, как масло!
- Не волнуйтесь. Я буду готов к ним в пятницу.
Браун глубоко вздохнул, и Дэнни возмутил осуждающий взгляд этого человека, но он не позволил этому проявиться.
- Ещё три дня до большой игры, сынок, - сказал Браун. - Не подведи команду. Чёрт, не подведи себя.
- Этого не будет, тренер.
Но Браун уже уходил.
Джо решил не рассказывать Дэнни и Робби, что трахнул Хэйзел. Хотя обычно он был из тех, кто хвастался, на этот раз он предпочёл скрыть своё ночное рандеву. Он хотел сохранить это в памяти как своё личное сокровище, так же, как он хотел сохранить Хэйзел, по крайней мере, до тех пор, пока они не станут официальным предметом обсуждений. Затем он хотел кричать о своей любви к ней с вершины горы Блэк-Рок.
«Любовь?»
Неужели он действительно так думал? О девушке? Он знал это слово. Он сказал бы, что любит хэви-метал, травку и мотоциклы. Но он никогда не использовал это слово по отношению к девушке. Он всегда находил эту идею сладкой до омерзения, например, когда пара использует детский лепет друг с другом.
«Любовь», - рассмеялся он, но всё же знал, что это будет то, что будет дальше, после одержимости.
И он определённо был одержим.
Его телефон зазвонил. Кайла.
Он перевёл звонок на голосовую почту.
С чего начать?
Как она должна им сказать? Она сама с трудом могла в это поверить. Но Кайла не могла этого отрицать. Сделать это значило бы признаться самой себе, что она сходила с ума, что она была своего рода шизофреником, и эта мысль была для неё даже более пугающей, чем вера в ведьм и призраков, людей без души или теней, ограниченных горами, потому что некоторые люди своего рода наложили на них чёрное заклинание.
Когда телефон Джо перешёл на голосовую почту, она повесила трубку, не зная, что сказать. Она не планировала сразу же заявить об этом. Она хотела поговорить с ним лично.
Где-нибудь, кроме усадьбы Сноуденов.
Мысль о возвращении туда наполнила её жалким ужасом. Она была уверена, что если она и её друзья умрут, то в этом проклятом доме. Видения ясно дали понять это. Кайла снова подумала о крови, которую видела Максин. В конце концов, у её подруги не было галлюцинаций.
Может быть, с этого нужно было начать? Максин, увидев зло в доме или, по крайней мере, мельком его увидев, может быть более непредубеждённой, когда дело дойдёт до рассказа Кайлы. Это нужно будет сделать лично, чтобы Максин могла понять, что она серьёзна. Кайла знала, что паника в её глазах не исчезнет в ближайшее время, как и покраснение, если она не перестанет плакать.
Она лежала на кровати, держась за одну из подушек, как за мягкую игрушку. Внизу она слышала, как мать шаркает по кухне. Было уже больше шести, а это означало, что она будет в потоке валиума и вина, поэтому Кайла была уверена, что ей не придётся иметь с ней дело, но мгновение спустя на лестнице послышались шаги.
Кайла тихо выругалась. Дверь её спальни открылась, и она обернулась, ожидая увидеть мертвецки пьяную мать, но там никого не было. Она села, опасаясь какого-то сверхъестественного существа, но вместо этого увидела пучок светлых волос. Её младшая сестра Патриция приближалась к ней с фруктовым льдом в руке, помадка окружала её рот, как грим клоуна.
- Хочешь мороженого, сестричка? - спросил ребёнок.
Кайла усмехнулась.
- Ты сама себе это достала?
Патриция посмотрела на фруктовую помадку, стекающую по её руке, и захихикала. Кайла встала.
- Пойдём, маленькая глупенькая головка.
Она взяла чистую руку сестры, провела её в ванную и протёрла мокрой тряпкой. Патриция улыбнулась ей с пухлыми беличьими щеками, и Кайла внезапно позавидовала ей за то, как простое мороженое может доставить ей такую радость.
- Ты выглядишь грустной, - сказала Патриция. - Не грусти, сестричка.
Она протянула фруктовый лёд, и Кайла улыбнулась, пожала плечами и откусила.
- Расскажи мне ещё раз, что ты видела, - сказала Кайла.
Они сидели за самым дальним столиком от стойки, чтобы у них было уединение, пока они ели пиццу. Максин казалась отчуждённой. Её солнцезащитные очки были на макушке её головы, и она носила гигантские серьги-кольца. Каким-то образом этот беззаботный взгляд заставил Кайлу почувствовать, что её подруга не воспринимает разговор серьёзно.
- Я просто была под кайфом, - сказала Максин.
- Но всё, что у тебя было, это немного слабого экстази и пива.
- Ну, должно быть, этого было достаточно.
- Ты с криком спустилась вниз.
Максин смущённо отвернулась.
- Я просто испугалась. Тебе не нужно из-за этого надо мной издеваться.
- Я не собиралась. На самом деле нет. Я говорю об этом только потому, что думаю…
Она замолчала, не зная, что делать дальше. Максин наклонилась вперёд.
- Что?
Кайла выпустила задержанное дыхание.
- В этом доме что-то есть, Макс. Что-то злое.
Сказав это, она почувствовала себя лучше, несмотря на взгляд подруги. Кайла посмотрела на свою газировку и помешала лёд соломинкой.
- Что ты хочешь сказать? - спросила Максин.
- Я говорю, что в этом доме есть ещё кто-то, и он не совсем человек. Уже нет. Думаю, то, что ты видела той ночью, - часть этого.
Лицо Максин исказилось.
- Но всё, что я видела, было кучей крови и глаз.
- Разве ты не говорила, что оно пыталось тебя схватить?
Максин возразила неохотно, но затем сказала:
- Так казалось.
Между ними наступила минута тишины, их глаза встретились, подруги внезапно почувствовали себя немного неуютно друг с другом.
- Да ладно уже… - сказала Максин, качая головой.
- Я серьёзно. У той женщины, которая их наняла, была дочь. Та девушка, которая проходила мимо и зашла…
- Не может быть. Она нашего возраста, а миссис Сноуден действительно стара.
- Я знаю, но эта девушка старше, чем кажется. Она какая-то злая сущность, вроде ведьмы, - Кайла напряглась, когда Максин фыркнула. - Я знаю, это звучит безумно.
- Ведьма? Ты серьёзно?
- Она как злой дух, понимаешь?
- Кайла, это…
- Нет, послушай. Ты видела эту штуку, чем бы она ни была - разве ты не думаешь, что это было что-то сверхъестественное?
Максин посмотрела в потолок, но в её глазах было что-то, что подсказало Кайле, что её подруга сомневается, несмотря на её отрицание.
- Это бывает только в кино, - сказала Максин.
- Может быть, нет.
- Не бывает призраков и гоблинов. Знаешь, нам уже не семь лет.
- А что, если всё это правда? - сказала Кайла, перегнувшись через стол. - Я думаю, что так и есть. Раньше это было только в доме, а теперь… ты не единственная, кто видел странные вещи, Макс. Я видела чёрные фигуры в лесу. А потом я увидела эти… видения.
- Что увидела?
- Видения. Они похожи на двойников людей, которые не мертвы, но находятся в опасности.
- Двойники людей, которые ещё живы?
- Ага.
Короткий недоверчивый смех.
- Иисус, ты себя слышишь?
- То, что ты видела, тоже не имело смысла. Вот что я пытаюсь тебе сказать. Это сверхъестественно. Как ещё у нас обеих могли быть странные видения?
Максин посидела в тишине мгновение, и её глаза расширились, а губы скривились.
- Сукины дети! - сказала она.
- Что?
- Джо и Дэнни. Ублюдки, должно быть, подсыпали нам что-то в напитки!
- Не думаю, что они…
- Должно быть, это была идея Джо, этой маленькой кучи дерьма. Он, должно быть, использовал рогипнол или что-то в этом роде, чтобы попытаться залезть к тебе в штаны.
Кайла всплеснула руками.
- Но зачем Дэнни накачивать тебя наркотиками?
- Потому что ему нравится держать всё под контролем. Вероятно, он сделал это просто для смеха.
- Для смеха? Я так не думаю. И Джо может быть немного наглым, но он не насильник. Кроме того, я видела то, что видела в два разных дня. Двойники, которых я видела, были сегодня днём, а сегодня я вообще не видела Джо. Его даже в школе не было. Я видела двойников сегодня, когда гуляла в лесу. Они предупредили меня о доме, о Хэйзел.
- Эта девушка.
- Верно. Только она не совсем девушка. Она женщина. Она просто меняет форму и внешний вид.
Максин выглядела измученной, как будто у неё заболела голова от мыслей обо всём этом.
- Кайла, это безумие. Ты знаешь, что это так? Пожалуйста, скажи мне, что ты это понимаешь.
- Мне нужна твоя помощь в этом. Двойники сказали мне, что мы все в опасности.
- Они говорили с тобой?
Кайла кивнула. Максин положила ладони на стол, наклонившись к нему.
- Господи, ты что-то слышишь, а не просто видишь? Тебе следует проверить свою голову. Шутки в сторону. Что-то действительно может быть не так.
- Я не сумасшедшая!
Семья через несколько столиков посмотрела на них, и Кайла пошатнулась.
- Я не говорю этого, - сказала Максин. - Я просто волнуюсь за тебя.
- Максин… пожалуйста.
Её подруга вздохнула.
- Послушай, даже если бы я во всё это верила - а я не говорю, что верю - что, чёрт возьми, мы должны с этим делать?
Кайла смотрела на парковку. Ночь поглотила мир, и фонари на стоянке тщетно боролись с ней.
- Я не уверена. Ещё не знаю.
Гораций почувствовал запах хозяйки на высоком мальчике, и её запах задержался в одной из комнат. Это был запах секса. Она их побеждала. Потребуется ещё один, и они падут, и он будет рядом, чтобы помочь ей утащить их.
Во дворе самый младший мальчик следовал за ним, Гораций понюхал траву, ощущая столь же богатые запахи других, живших в лесу. Сегодня они были неспокойны. Он чувствовал их странную энергию. Но в отличие от зайца или бездомной кошки, существа в темноте не заставляли его бросаться в погоню. Ему нравилось смотреть, как они передвигаются, но они не были добычей. Уже нет. Они были бездушны, а без души едва ли были живы. Охотиться на них было бы похоже на охоту на уже мёртвое животное. В лучшем случае эти существа были калеками, и одно это избавляло от всякого волнения. Их уже забрали. Теперь забирали и мальчиков из дома.
Хозяйка уже прикоснулась к старшим мальчикам. Она метила свою территорию и будет продолжать работать над ней, пока они не станут такими же послушными, как он. Следующим будет младший мальчик. Он нравился Горацию, и ему было бы грустно, если бы он ушёл в стены вместе с остальными. Но он ничего не мог сделать, чтобы это изменить. Хозяйка брала то, что она хотела, и Гораций помогал ей. Как бы он ни относился к тому, что она просила его сделать, он был послушным хорошим фамильяром, хорошим мальчиком.
Он надеялся, что девочки скоро вернутся.
Ему нравился их запах.
Почему она не вернулась?
Джо грыз ногти впервые с шестого класса. Он расхаживал по столовой, словно это была дорожка на школьном дворе. Иногда он бегал по ней, когда ему нужно было привести голову в порядок. Это было единственное упражнение, которое он когда-либо делал. Это помогало ему думать, и он обнаружил, что хождение вокруг гигантского стола имеет аналогичный эффект.
Была почти ночь, около десяти.
Он ничего не слышал от Хэйзел.
Его зубы скрежетали, как бетономешалка, руки были такими же липкими, как и подмышки. Начавшаяся стрессовая головная боль щипала его виски. Даже его кости болели, как если бы он проходил абстинентный синдром, как если бы она была наркотиком, вызывающим ужасную зависимость.
«Может, она одна из них? - подумал он. - Леди Героин. Мисс Морфин».
Боже, он хотел её.
Он откусил кутикулу большого пальца и желал, чтобы он мог как-то связаться с ней, хотел, чтобы у него были телекинетические способности и он мог проникнуть в её мысли, чтобы заставить её почувствовать то, что он чувствовал. Он не смог дозвониться до миссис Сноуден. Он оставил ей сообщение о том, что с домом всё в порядке, но он не знал, как спросить о Хэйзел, поэтому просто оставил всё как есть. Теперь ему хотелось, чтобы она перезвонила ему. Звонить ей было поздно. Он не хотел показаться странным или жутким, звоня ей поздно ночью и спрашивая номер телефона её племянницы.
Он снова подошёл к окну и уставился в ночь с подавленным желанием. Звёзды светили, но их красота не приносила покоя. Джо прошёл на задний двор подышать свежим воздухом. Летние песни насекомых ушли, остались только шелест листьев и треск камыша. Воздух был свежим, и он мог видеть своё дыхание. На краю участка было движение, и, присмотревшись, он понял, что это Робби и собака. Эти двое стали неразлучны. Джо понял, что почти никогда не видел собаку, когда Робби ходил в школу, и гадал, где она в это время была?
Гораций рявкнул, увидев его.
«Проклятая собака».
Робби побежал, чтобы Гораций погнался за ним вверх по холму во внутренний двор, где стоял Джо. Когда они подошли к нему, Робби улыбнулся, хотя Джо не видел для этого веских причин.
- Хорошая ночь, а? - спросил Робби.
Гораций тупо фыркнул.
- Думаю, неплохая.
- Такая погода заставляет меня гулять на природе. Помнишь, когда папа нас брал в походы?
Джо застонал.
- Не говори мне про отца.
Это всегда было болезненной темой - знать, что старик сбежал от них, и, в частности, сегодня вечером Джо не хотел думать о сукином сыне. У него было достаточно претензий к нему.
- Хорошо, - сказал его брат.
Тон Робби был робким, и его слабость раздражала Джо больше, чем обычно. Он просто хотел, чтобы ребёнок уже вырос. Ему надоело таскать его везде за руку, особенно потому, что он, казалось, никогда ничему от него не научится.
- Я думал, - начал Робби, - о том, что ты сказал. Я знаю, что ты пытался помочь мне с девушками, и я ценю то, что ты пытался сделать с Линдой. Думаю, ты также прав насчёт этой девушки Хэйзел. Я имею в виду, может быть, я ей действительно нравлюсь? Может, мне стоит пригласить её на свидание, понимаешь? Если ты дашь мне несколько советов.
В голове Джо пылал пожар. Он повернулся к брату, рыча во все зубы.
- О, что ты говоришь? Внезапно ты готов надеть штаны для больших мальчиков, да? Думаешь, у тебя хватит смелости пригласить девушку на свидание?
Робби отвернулся, уязвлённый, хрупкий.
- Только постарайся не заплакать, - сказал Джо.
- Я не собирался, чёрт возьми.
- Ты хочешь от меня советов? Пока ты не последовал ни одному моему совету. Ты всё ещё ведёшь себя так, как будто тебе грёбаных двенадцать лет, соплежуй.
Робби сердито посмотрел на него и отступил.
- Почему ты такой злой?
Это взбесило Джо, и он выпалил в лицо Робби:
- Может, мне надоела твоя фигня - все твои комиксы и фильмы ужасов! Не пьёт и не курит, и слишком пугливый, чтобы трахнуть девку. Может, мне надоело иметь брата - маленького пидора.
Мысль о том, что Робби даже пытается пригласить Хэйзел на свидание, привела Джо в ярость, вызвав у него ненависть к брату, которой он никогда раньше не чувствовал. Всё в Робби, что всегда его раздражало, теперь казалось самым худшим, что только мог сделать человек. Он был удивлён собственной вспышкой гнева, но это не помешало ему выпустить её. Робби отошёл ещё дальше и направился к двери внутреннего двора. Он ничего не сказал.
- Верно, - сказал Джо. - Просто уходи.
Максин подумала позвонить маме Кайлы. Она беспокоилась о психическом состоянии подруги и думала, что было бы неплохо привлечь родителей. Мать могла отвезти её в психиатрическую лечебницу или в специальную больницу, дать ей лекарства, чтобы она больше не верила в призраков и ведьм. Для неё действительно было бы лучше всего, чтобы положение не ухудшилось.
Но она не позвонила. Потому что в каком-то смысле она думала, что Кайла права. Максин так и не смогла полностью проглотить мысль о том, что то, что она видела на потолке, просто ей привиделось. Она хотела в это поверить, но не могла. То, что она увидела, было таким ярким и реалистичным. Так что, возможно, Кайла была права, по крайней мере, в чём-то. Может, в усадьбе Сноуденов что-то происходит, что-то сверхъестественное, дьявольское? Но если это было так, она определённо не хотела туда возвращаться. Но им придётся найти способ убедить Дэнни и других мальчиков уйти. Было бы нелегко заставить их отказаться от такой высокооплачиваемой работы, но они должны были попробовать. Если бы даже кое-что из того, что сказала Кайла, было правдой, им пришлось бы быстро сваливать оттуда.
«Ведьма».
Максин подумала о миниатюрной девушке, которая так внезапно пришла в дом. Она выглядела такой гибкой и хрупкой. Неужели это действительно возможно, что она была какой-то ведьмой, которая собиралась убить их всех и забрать их души? Это было по меньшей мере надуманным, но не более чем кровавое чудовище с дюжиной глаз, наблюдающих за тем, как она занимается сексом.
«Так что, чёрт возьми, мы будем делать?»
После пиццы Кайла отвезла её домой, чтобы поговорить со своими родителями и сообщить им, что она останется ночевать у Кайлы. Но сегодня они не собирались смотреть фильмы и есть сырое тесто для печенья. Их дни пижамных вечеринок с рисованием ногтей закончились. Сегодня вечером они собирались найти способ спасти мальчиков и, судя по всему, самих себя. Кайла вернётся, чтобы забрать её в десять тридцать. Это дало Максин как раз достаточно времени, чтобы принять душ, собрать свои вещи и долго и серьёзно подумать обо всём этом безумии.
Может, ей просто следует позвонить Дэнни? Сказать ему, что она не хотела, чтобы он больше там оставался. Она могла использовать секс, чтобы уговорить его сделать то, что она хотела. В прошлом это всегда срабатывало для неё. Но осталось ещё много дней, и он сказал ей, что миссис Сноуден, вероятно, собирается продлить свой визит. Уйти означало бы потерять свою долю денег. Должен был быть какой-то способ убедить его уйти и не возвращаться, но если они пойдут к мальчикам с этой историей о колдовстве и призраках, они подумают, что девочки парочка психованных дур. Так что же им остаётся? Врать? Они скажут им, что в этом месте полно токсичной плесени, и всем им придётся покинуть это место?
Она снова подумала о миссис Сноуден.
«Может, нам стоит ей позвонить и привезти её домой?»
Это может быть проще всего. Они смогли бы убедить её вернуться, сказав, что дом в руинах. Это выведет ребят из сделки, но вытащит их оттуда, не так ли?
Это была небольшая идея, но кое-что.
Она надеялась, что у её подруги есть план получше.
Глэдис была напугана.
Это было подходящее время для этого, подходящее время года и подходящие обстоятельства, но всё же она чувствовала странную атмосферу, которая начиналась с беспокойства и переросла в тихий, затяжной ужас. Она меняла отели в надежде избавиться от этого чувства, но оно цеплялось за неё, как голодный клещ, отказываясь отпускать.
А ночью было хуже, намного хуже.
Она смотрела, как садится солнце из окна своей комнаты, и лёгкий страх катился по гребням её усталого позвоночника. Даже за все эти мили она чувствовала дом и злобу, существовавшую несколько десятилетий назад, которая гноилась в нём, как болезнь. Она чувствовала, как стены кишат заточенными душами, лес за их владением - опустошёнными призрачными существами, чувствовала запах влажной шерсти собаки и вкус поднимающейся крови, которая щекотала ей горло.
Она знала каждое движение дочери. Она становилась более сильной и неуравновешенной.
Мальчики были здесь для удовольствия Хэйзел. Это была ужасная потребность, но неизбежное зло. Глэдис это не смущало, и у неё было здесь прекрасное алиби на тот момент, когда мальчики исчезнут. Поэтому её беспокоило не то, что её дочь собиралась сделать с мальчиками, а сила, которую она будет использовать от каждого нового преданного. Несмотря на то, что её жертв было немного, они всё же наполняли Хэйзел самой зловещей, продажной силой, сводя её с ума и вызывая грандиозные иллюзии. Вместо того чтобы использовать магию, её дочь теперь была убеждена, что она хранительница магии, что без неё не было бы никакого колдовства.
Глэдис размышляла обо всём, что произошло, о той тёмной, залитой кровью ночи, никогда не покидавшей её сознание. Это было началом конца. Она просто так устала от жестокости и религиозной мании Артура. Таким образом, она вернулась к тёмной магии, которой научилась у своей бабушки, к древним кельтским ритуалам, призванным причинить вред другому. У Артура даже были книги по этому поводу, на которые она могла ссылаться, и она использовала их, чтобы практиковать своего рода вуду против своего мужа. Это сработало, но не так, как она надеялась.
Когда она обнаружила, что они борются в комнате Хэйзел, первое, что она заметила, было то, как Хэйзел впилась в глаза своему отцу. Несколько недель Глэдис выполняла ритуал с черепом, купленным в магазине медицинских товаров. Во время этого она вонзила ножи в глаза черепа, потому что хотела, чтобы слепота обрушилась на её мужа, иронически, потому что она всегда ненавидела его слепую веру. Она исполнила своё желание, но с его собственным поворотом, её дочь нанесла раны вместо некой неописуемой силы.
Она позаботилась о том, чтобы трупы Артура и мальчика были глубоко закопаны, и провела ещё один ритуал, чтобы гарантировать, что их никогда не найдут. Она полностью отдалась голодным духам земли и предложила им свою дочь, чтобы защитить её под щитом их чёрной магии. Итак, Хэйзел никогда не видела зала суда за то, что они сделали, но, оказавшись в сфере магии, она была привлечена к ней, и её ненасытная похоть сделала её идеальной ведьмой. Теперь всё зашло слишком далеко, намного дальше, чем предполагала Глэдис.
И становилось всё хуже.
Она держалась, ища утешения, которое ничто не могло дать.
Он не хотел больше там оставаться.
Поначалу Робби был рад, что его считают участником вечеринки, когда Джо и Дэнни впервые получили работу и пригласили девочек, но вечеринка определённо закончилась, и ему наскучила роскошь дома.
И его брат тоже был настоящим придурком. В одну минуту Джо пытался свести его с девушкой, а в следующую минуту он набросился на него не из-за чего. Робби ценил то, как он пытался взять его под своё крыло в отсутствие их отца, но когда Джо стал таким, он напомнил Робби их отца самым ужасным образом.
Единственная причина, по которой он всё ещё не ушёл, - это Гораций. Мама никогда не позволила бы ему держать собаку. Робби провёл бóльшую часть своей жизни только с несколькими друзьями, такую же связь он чувствовал и с этой собакой. Рядом с ним в постели большой пёс вздохнул и положил голову Робби на грудь, глядя на него уставшими глазами. Они играли весь день и были измучены. Он положил руку на голову Горация, почесал его за ухом, и пёс издал рык удовольствия, когда его язык высунулся. Он обнял его и придвинул ближе, обнимая, чувствуя себя счастливее, чем когда-либо.
Гораций лизнул его лицо, и Робби смеялся, пока не услышал женский голос.
- Ты ему нравишься.
Он вздрогнул и сел, когда Гораций спрыгнул с кровати и побежал в темноту, откуда раздался голос.
- Кто это? - спросил он. Он никого не видел, даже образов или теней. - Кайла? Максин?
Мягкий ветерок проникал в открытое окно, трепал занавески, и он слышал шелест листвы на улице, когда прохладный воздух касался его, как кончики пальцев. И хотя он её не видел, он чувствовал девушку, как будто они смотрели друг другу в глаза, как раньше.
- Хэйзел? - спросил он. - Ты ведь там, не так ли?
Сначала была только тьма, сомкнувшаяся на нём, как кулак. Затем из его глубин появилось белое лицо, парившее, как бестелесная луна. Робби облизнулся. Ночной ветерок превратил волосы Хэйзел в извивающееся животное, а её каштановые глаза казались темнее и больше. Её рот открылся, и её дыхание пахло сиренью и снами.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он.
Её лицо двинулось вперёд, увлекая за собой всё тело. Она была обнажённой, великолепной. Тело Робби напряглось, когда он посмотрел на неё. Она была кремово-бледной с идеальным телом молодой девушки - тонкой талией, маленькой грудью, застенчивыми плечами и тонким треугольником тёмных волос между бёдрами. Казалось, что он блестит, что-то влажное было внизу, влажное и голодное, ждёт, открывается.
- Робби, - прошептала она. - Я хочу тебя.
Он не мог пошевелиться. Тревога и волнение склеили его с простыней. Как ни странно, он взглянул на Горация, словно ожидая ответов. Собака осталась позади Хэйзел, сидя в тени, из которой та вышла. Робби посмотрел на её приближающееся тело.
«Её грудь стала больше?»
В её лице тоже что-то изменилось. Оно выглядело более полным, как будто она была на десять лет старше. Когда он посмотрел вниз, её бёдра расширились, придавая ей форму песочных часов. Внезапно она стала намного менее невинной. От неё исходила женская сила, давая ей власть. Он объяснил её зрелый вид тусклым светом и собственной нервозностью, но всё же задавался вопросом, как она расцвела у него на глазах?
Она сжала груди руками. Они больше не были маленькими, а были полными и тяжёлыми, и когда они прижались к груди Робби, он чуть не задохнулся от их прикосновения. Её руки обвились вокруг его талии и притянули его к себе с желанием на грани голодной смерти.
- Ты хочешь отдаться мне? - спросила она.
Он хотел, но, похоже, не мог подобрать слов.
- Скажи мне, - произнесла она. - Я хочу заняться с тобой любовью, Робби. Но ты должен отдаться мне. Ты должен отдать мне свою девственность.
Он растерялся и подумал о том, чтобы возразить против того, что он девственник. Её знание оскорбляло его. Господи, как она узнала, что он девственник?
«Джо, вот как».
Конечно, это должно быть его дело. Прямо как с Линдой. Как ещё он мог объяснить, что эта красивая девушка была повсюду вокруг него? Это точно не было обычным явлением.
- Ты хочешь меня, не так ли? - спросила она.
- Да, да, - пробормотал он.
Она залезла в его штаны и схватила его полутвёрдый член, пальцы скользили по нему, заставляя чувствовать себя бескостным и в холодном поту.
- Отдайся мне.
Он не понимал, что она имела в виду под всем этим, но, опять же, он никогда не заходил далеко с женщиной. Может быть, это всё было частью прелюдии? Он не знал, что делать, поэтому просто следовал за ней, надеясь, что не будет выглядеть слишком глупо.
- Скажи мне, что ты хочешь трахнуть меня, - сказала она, её губы блестели, обнажая зубы, которые в свете луны выглядели как у рептилии.
Робби тяжело сглотнул.
- Я хочу… трахнуть тебя.
Позади них завыл Гораций.
Хэйзел спустила его штаны и прижала одну руку к своей набухшей груди. Она уступила место его осторожному прикосновению, и его сердце забилось сильнее. Это действительно происходило.
- Скажи, что хочешь, чтобы я лишила тебя девственности.
Он решительно кивнул.
- Я хочу. Я хочу.
- Скажи это.
- Я хочу, чтобы ты лишила меня девственности.
Гораций залаял, и Хэйзел повернулась к нему. Похоже, что она шипела. Собака замолчала, и она повернулась к Робби, прижав головку его эрекции к своей горячей вагине.
- Скажи, что ты отдаёшься мне.
Ноги Робби задрожали.
- Я…
Гораций начал скулить. Хэйзел резко развернулась и огрызнулась, как собака.
- Тише! Ты будешь меня слушаться! Он мой. Он не для тебя!
Робби был сбит с толку, но был слишком возбуждён, чтобы задуматься об этом. Позже он попытается выяснить отношения Хэйзел и Горация. Пока он просто хотел, чтобы она продолжала делать то, что делала. Он отдал бы всё, чтобы это не прекратилось. Он надеялся, что продержится дольше, чем с Линдой.
Гораций засопел и съёжился обратно в одеяло теней. Хэйзел смотрела на него, пока он не скрылся из виду. Она снова посмотрела на Робби, её глаза впились в него, как ржавые свёрла, а её бёдра покачивались у него на коленях, всё ещё дразня.
- Скажи это, - произнесла она почти сердито.
Приподняв одну ногу, она задела его ствол у мокрого отверстия, и тогда Робби потерял себя, совершенно и безнадежно, без сожалений. Полностью.
- Я отдаю себя… тебе.
Тени сгустились, когда она погрузила его в блаженство.
Они достигли усадьбы без четверти полночь. Они не звонили, решив, что внезапный визит окажет бóльшее действие. Кайла вышла из машины, её охватила дрожь, когда она посмотрела на высокий дом. Горели только несколько огней, и светящиеся окна создавали мрачное лицо, как у фонаря из тыквы: два квадратных глаза, нос, зазубренная пасть. Ночь принесла с собой холодный фронт, и земля вздохнула, подняв туман. Она предприняла осторожные шаги. Максин всё ещё была в машине. Даже в темноте Кайла могла видеть сопротивление на бледном лице подруги.
- Давай, - сказала Кайла. - Мы просто заставим их уйти.
Максин медленно открыла дверь и вышла в ночь. Она еле держалась, двигаясь к Кайле.
- Сейчас я ненавижу быть здесь, - сказала Максин. - Я всё ещё не уверена, что верю всему этому, но меня это всё равно пугает.
- Это нормально. Я сама всё это видела и даже после этого не хочу верить. Но мы должны что-то делать.
В глазах Максин было тяжёлое беспокойство.
- Думаешь, они нам поверят?
- Возможно, нет. Но, как ты сказала, мы можем использовать наши женские уловки, верно?
Брови Максин опустились.
- Какие это, чёрт возьми, женские уловки?
- Очарование, соблазнение, манипуляции. Всё, что мы делаем, чтобы заставить мужчин делать то, что мы хотим.
Несмотря на обстоятельства, Максин хихикнула. Кайла пыталась поднять настроение, чтобы они не напугали себя до полусмерти ещё до того, как дойдут до двери. Это не очень хорошо работало.
- Итак, - сказала Максин, - мы сначала попробуем выманить их, верно?
- Верно. Я не хочу проводить там больше времени, чем нам нужно.
Они двинулись к крыльцу, немного поколебались, а затем вместе поднялись по ступенькам. Кайла позвонила в звонок. Они ждали, и каждая секунда казалась целой вечностью. Она слышала, как Максин скрипит зубами.
Дэнни открыл дверь, покачиваясь, как будто пьяный. Его глаза были налиты кровью, а лоб был мокрым от пота. Он выглядел бледным и опухшим, его волосы были взъерошены, как будто он только проснулся. Увидев их, он улыбнулся, но только не глазами. Дверь открылась шире.
- Эй, дамы? Вы вернулись во дворец удовольствий?
Максин заставила себя улыбнуться.
- Пришли к вам, большой мальчик. У нас с Кайлой сюрприз для вас, ребята. Хотите прокатиться?
Дэнни прищурился.
- Вы не хотите здесь тусоваться?
- У нас кое-что приготовлено, - сказала Кайла, добавив немного хрипоты в голос. - Что-то особенное.
- Вы знаете, что я и парни должны следить за домом.
- Давай, детка, - сказала Максин. - Мы просто хотим отвлечь вас ненадолго.
Лицо Дэнни скривилось, как будто он только что попробовал кошачью еду. Он казался смущённым, даже немного нервным.
- Нет. Мы должны быть здесь… мы обязаны быть здесь. Всегда.
Максин усмехнулась.
- Но не двадцать четыре на семь. Дайте себе отдохнуть.
- Послушайте, что-то может случиться. Кроме того, мы ждём.
Внезапно Кайла похолодела. Она подавила желание взять Максин за руку.
- Чего ждёте? - спросила она.
Большой парень посмотрел на неё, как на деревенскую идиотку.
- Конечно же, Хэйзел. Она может вернуться в любую минуту. Нам нужно быть здесь, когда она придёт.
Холод Кайлы усилился, кости дрожали под ледяной плотью. Как будто что-то одолело Дэнни. Он был странно одержим идеей не выходить из дома. И, упомянув Хэйзел, он дал ей ясное представление о том, как он медленно поддавался той странной власти, которую она имела над ним, а также над другими. Рядом с ней она чувствовала, как нарастает ревнивый гнев Максин, но она сдерживала его, всё ещё пытаясь уговорить своего парня выйти из дома.
- Забудь её. Я твоя девушка, помнишь? Она просто какая-то цыпочка, которую ты едва знаешь. Тебе не нужно ждать её.
- Конечно, нужно, - сказал он изумлённо.
Максин нахмурилась.
- Почему?
Он не ответил.
- Дэнни, - сказала Кайла, - а где Джо?
Как по сигналу она услышала, как его ботинки цокают по плитке за ней. Сначала появилась его длинная тень, а затем появился и он сам в свете крыльца. Мальчики стояли в невысказанном союзе. Как и Дэнни, Джо выглядел странно. В его глазах была пустота, которой раньше не было, как будто что-то внутри него было придавлено и задушено. Мальчишеская ухмылка, которая с ней заигрывала, исчезла, сменившись сжатыми бесцветными губами. Он выглядел как статуя самого себя - невыразительный, безжизненный, нежить.
- Привет, - сказала она, заставляя себя улыбнуться, пытаясь по-девичьи покраснеть. - У меня для тебя небольшой сюрприз. То, что ты… так ждал.
Это был её главный козырь в этой игре. Она надеялась, что, намекая на секс, она сможет вытащить его из дома и вывести из того мрачного состояния, в котором он находился. Когда его голова протрезвеет, она сможет сказать ему правду. Был шанс, что он мог в это поверить. А пока ей предстояло сыграть роль сексуального котёнка.
- У нас есть работа, - сказал Джо.
Он был краток, его голос был низким, монотонным, не выражая никакой дружбы между ними.
- Но ты можешь войти внутрь.
- Детка… но у нас есть отличный сюрприз для вас. Ребята, мы не можем принести это сюда. Поверьте, оно того стоит.
Она приподняла брови и прикусила нижнюю губу, сложив руки вместе, прямо поперёк промежности, усиливая чувственный образ школьницы.
- Почему бы тебе просто не зайти в дом? - сказал Джо, отступая в сторону, чтобы уступить ей место. - Мы были бы рады видеть тебя. Мы всё для тебя сделаем.
От этого акцента у неё пересохло во рту. Был ли это Джо, который хотел её, или теперь он был просто марионеткой, чем-то блестящим, чтобы заманить их в ловушку? Она надеялась, что дело не дошло до такой степени. Если бы это было так, мальчикам достаточно легко было бы пересилить их и затащить в дом. Никто не смог бы услышать их крик. Никто не знал, где они.
- Мы устроили вечеринку в одном месте, - сказала Максин. - Ну, давай же. Давай попробуем что-нибудь новое.
Дэнни покачал головой.
- Нет, нам здесь нравится. Но вы можете войти. Особенно Кайла.
Кайла застыла.
«Что, чёрт возьми, всё это было? Он пытается заставить Максин ревновать?»Лицо её подруги исказилось.
- Ты больше не хочешь меня? В этом дело?
Дэнни пожал плечами. Слёзы шока навернулись на глаза Максин.
- Отключи свои фонтаны, - сказал он. - Ты тоже можешь войти, но мы бы очень хотели, чтобы Кайла присоединилась к нам.
Кайла посмотрела на Джо. Теперь он улыбался, и ей это показалось хуже, чем его невозмутимость.
- Ты согласен с тем, что Дэнни проявляет ко мне новый интерес? - спросила она. - Я думала, что я твоя девушка?
Джо скрестил руки на груди, вены выделялись на его шее.
- Ну, мы ещё не обсуждали этого, не так ли? Кроме того, Дэнни прав. Мы бы предпочли тебя.
- Почему?
- Потому что ты девственница.
При любых других обстоятельствах она бы дала ему пощёчину. Но что-то с ними было не так, что-то, что только ухудшилось бы, если бы она не помогала. Хэйзел завладела ими, и чем дольше мальчики оставались с ней, тем более неестественными они становились, превращаясь в её пускающих слюни рабов.
- Да, я девственница, - сказала она. - Но это может измениться.
Глаза Джо расширились.
- Но не здесь, - добавила она.
- Ну, нет - так нет, - сказал Джо и начал закрывать дверь.
- Подожди! - она толкнула дверь. - Чёрт возьми, вы просто послушаете нас?
- Хотите поговорить? Заходите внутрь.
- Нет!
- Почему нет? Вы боитесь войти?
- А вы боитесь уйти? Я никогда не думала, что ты трусливый говнюк, Джо. Я была неправа?
Его лицо помрачнело, и на мгновение она испугалась, что он может её ударить.
- Ты не поймаешь меня этим дурацким дерьмом. А теперь заходи внутрь.
Он взял её за руку, и она яростно отстранилась, но он схватил её за запястье. Максин ударила его, и он отпустил, на его лице появилось выражение шока, когда на его щеке расцвёл розовый отпечаток руки.
- Только не лицо! - крикнул он, указывая на Максин. - Ты просто хочешь, чтобы я плохо выглядел, когда вернётся Хэйзел, не так ли? Все вы, не так ли? Вы, суки, завидуете! Все завидуют! Каждый последний грёбаный из вас!
- Одной худощавой сучки теперь хватит для вас обоих? - спросила Максин.
- Не смей так о ней говорить! - сказал Дэнни. - Ты не знаешь, что мы имеем вместе, что мы…
Кайла перебила:
- Послушайте себя, ребята! Разве вы не видите, что она вам промыла мозги? Она чертовски не человек! Она часть этого дома! Она заберёт всех вас. Ей нужны ваши души!
Парни на мгновение побледнели, и она подумала, что, возможно, она справится. Затем они разразились смехом, и её сердце упало, как кусок цемента в прохладное болото.
- Души? - сказал Дэнни, вздыхая. - Не человек?
- Ты не сможешь этого, Кайла, - добавил Джо. - Получить контроль.
- Она не шутит! - сказала Максин. - У вас, ребята, серьёзные проблемы. Этот дом есть… зло.
Джо покачал головой.
- Христос. Ты говоришь как один из героев тех тупых фильмов ужасов, которые мой брат всегда смотрит.
- Где Робби? - спросила она. - Может, он нам поверит?
- Наверху, наверное, спит. Но даже он не стал бы покупаться на эту чушь.
- Ребята, пожалуйста, - сказала Кайла. - У этого дома мрачная история… здесь погибли люди, и Хэйзел - часть этого, она…
Дверь захлопнулась, хотя ни Джо, ни Дэнни не взялись за ручку. Казалось, что она закрылась сама по себе, словно порывом урагана. Они с Максин постояли мгновение, затаив дыхание, но мальчики больше не открывали дверь, даже когда девочки начали стучать. Один за другим свет в доме погас, обезображивая лицо фонаря, пока оно не исчезло полностью. Теперь из дома не доносилось никакого шума, только ветер, который мягко дул вокруг него, осыпая его опавшими листьями с высокими, призрачными, музыкальными свистами пилы.
Они сошли с крыльца. Максин протирала глаза.
- Что же нам теперь делать?
Кайла ничего не ответила, но, глядя на большую усадьбу, она заметила выступы на перекладинах, которые когда-то использовались для садоводства. Ряды выступали до второго этажа со стороны дома, обращённой на восток. Клубок виноградных лоз цеплялся, как липучка.
- Мы должны попасть внутрь.
Максин моргнула.
- Что? Ты не в своём уме? Я думала, видения сказали, что наша жизнь в опасности?
- Они так и сказали. Но жизнь ребят тоже. Мы не можем просто так их бросить.
- Они просто издевались над нами прямо в лицо!
- Только не Робби. Он милый мальчик, я бы никогда себе не простила, если бы мы не попытались его вытащить.
Максин смотрела в землю, слёзы текли всё чаще.
- Не могу поверить, что Дэнни сказал такие вещи.
- Это не он, Макс. Не совсем. Он находится под чарами этой проклятой ведьмы. Мы всё ещё можем их вытащить, но сначала нам нужно добраться до Робби. Если мы сможем убедить его, возможно, он поможет нам убедить других.
Максин посмотрела на дом, как будто это был медведь гризли, готовый к прыжку. Страх схватил её за горло своими гигантскими руками.
- Как, чёрт возьми, мы туда попадём?
- Посмотри на эти торчащие выступы. Мы можем взобраться по этой стороне дома. Это будет как стена для скалолазания в спортзале.
- Ненавижу эту стену.
- Мы должны это сделать, Макс. Мы не можем оставить Робби здесь.
- Ты видела, как закрылась эта дверь?
- Да, я видела.
- Это были не они. Это была она, не так ли?
- Я думаю, что да. Она услышала, как мы плохо о ней говорили, и прервала нас.
Максин закусила губу.
- Похоже на предупреждение.
- Думаю, это так. Но мы не можем позволить ей напугать нас.
- Почему нет? Может быть, это единственное предупреждение, которое мы получим.
- Послушай, если мы пойдём домой и ребята умрут, ты действительно сможешь смириться с тем, что мы не сделали всё, что могли?
Максин выдохнула, долго и медленно, и вытерла последние слёзы.
- Нет. Я так не сделаю. Начнём лезть. Просто пообещай, что будешь рядом со мной.
Они относительно легко продвинулись по стене дома, обе девушки были молоды и здоровы. Кайла поднималась первой, Максин за ней, каждая из них делала осторожные шаги, чтобы сохранить тишину. Ближайший клён царапал своими ветвями стену дома, заглушая тот небольшой шум, который они производили. Когда они подобрались к окну второго этажа, оно было приоткрыто, и в качестве барьера оставалась только ширма. Кайла заглянула внутрь, но увидела только иссиня-чёрные тени, раскинувшиеся на пустой неубранной кровати. Она вынула из кармана ключи от машины, одним из них прорезала ширму, затем протянула руку и потянула, сгибая рамку. Ширма отскочила. Она положила обе руки на подоконник, вылезла через окно и рухнула в тёмную комнату. Она присела, позволяя глазам привыкнуть. Позади неё пролезла Максин и подползла к ней.
- Мы одни?
- Я так думаю.
- Смотри, - Максин указала на комод, где лежал рюкзак Робби. - Нам повезло. Это должна быть его комната.
- Но где он? Они сказали, что он спит.
- Может, они солгали? Или, может быть, он встал, чтобы сходить в ванную?
Окно позади них опускалось так медленно, что они этого не заметили. Беззвучно замок встал на место сам по себе.
- Должны ли мы его поискать?
Кайла не ответила. Кто-то другой сделал это за неё.
- Ты его не найдёшь.
Это был женский голос, хриплый, устрашающий. Максин захныкала и схватила подругу за руку. Кайла взяла её и огляделась по комнате, не видя ни движения, ни тёмных силуэтов. Бестелесный голос, казалось, доносился сразу со всех сторон, кружась, как хищник. Девочки подошли ближе, сбившись в кучу в поисках укрытия.
Голос прервал тишину.
- Он внутри, с нами.
Каким-то образом Кайла собралась с духом.
- Отпусти его, Хэйзел.
Воцарилась тишина, и Кайла знала, что шокировала ведьму, опознав её. По ней прошла волна уверенности.
- Он отдал себя мне, - сказала Хэйзел. - Я владею им.
- Ты не можешь владеть им.
- Теперь он один из моих мальчиков!
Голос был влажным, словно бульканье было в хриплом горле. С каждым словом комната слегка пульсировала, стены, словно грудная клетка спящего существа, дышали.
- Чего ты хочешь? - спросила Кайла.
- То же самое, чего хочет каждая девушка - любви, обожания, преданности. Я хочу мальчиков. Всех мальчиков, которых папа мне никогда не позволял.
- Разве у тебя уже не хватает душ?
- Никогда не бывает достаточно; особенно девственников. Вы с Робби такие чистые и невинные. Твоя восхитительная целомудренность меня радует.
В центре комнаты загорелся розовый свет, расцветающий, как капля крови в луже дождя. Его ядро стало ярче, и комната залилась мерцающей жвачкой, словно дискотека. В нём было душное тепло, как если бы он превратил спальню в гигантское лоно, и у Кайлы возникло внезапное желание лечь и подчиниться Хэйзел, но она боролась с этим, зная, что ведьма пытается убаюкивать её с помощью чёрной магии.
- Ты не можешь взять меня!
- О, конечно же, я могу. Твоё тело сослужит мне хорошую службу. Мальчики не смогут устоять перед созревшей блондинкой-девственницей.
- Ни за что. Может быть, Робби отдал себя тебе, но я не собираюсь. А теперь отпусти его.
Смех Хэйзел был искажённым.
- Он хочет быть здесь со мной.
Свет усилился, и перед ними появилась тень. Это была форма женщины, гораздо более сладострастной, чем была Хэйзел, когда они встретили её. Кайла знала, что это, должно быть, взрослое тело Хэйзел, хотя и не могла разобрать лицо.
- Ты обманула его, - сказала Кайла. - Ты соблазнила его, не так ли? Он не понимал, что ты на самом деле имела в виду, когда отдавал себя тебе. Он просто хотел потрахаться.
Волосы пышного силуэта взметнулись, и горячий ветер прокатился по щекам Кайлы. Волосы Хэйзел спутывались, становились гуще и длиннее, напоминали косы или дреды. Кайла ахнула. Голова ведьмы кишела гладкими щупальцами цвета фуксии и шипящими змеями. Щупальца имели острые, похожие на бритву зубы, щёлкающие, как измазанные слизью медвежьи капканы. На теле Хэйзел были глубокие порезы в форме звёзд, лун и других символов, из которых просачивалась кровь, ставшая пурпурной от света. Максин закричала, и Кайла надеялась, что это привлечёт внимание Джо и Дэнни, чтобы они вошли в комнату и своими глазами увидели этот кошмар. Может, это выведет их из транса? Лицо Хэйзел появилось в центре этого цвета фуксии. Оно было более зрелым, лицо красивой женщины, лицо модели. Её улыбка была острой, а глаза светились жутко, как у зверя в свете фар грузовика. Она была кошачьей и экзотической, что-то не из материального мира.
- Робби мой! - она взвыла. - А скоро Джо и Дэнни будут целиком и полностью… мои, мои, мои!
- Нет! - воскликнула Максин. - Только не Дэнни! Он мой парень, сука!
Порыв отбросил их назад, раскидывая по полу, словно обломки. Комод содрогнулся, и вещи Робби с грохотом упали на пол, а стены колыхались и вздымались, раздуваясь, как беременные животы, и лица начали появляться под ними, пробиваясь наружу. Они плыли за тонкой пеленой стены, но их черты были резкими и характерными. Их было множество, одни улыбались, а другие разлетелись в беззвучном крике. Деревянный пол начал растягиваться и скрипеть, когда армия призрачных рук через дерево взбиралась на икры Хэйзел, лаская и поклоняясь алтарю её вагины.
- Видишь, как они меня обожают? - спросила она. - Вы, маленькие девочки, ничто по сравнению со мной. Я богиня. Ваши драгоценные мальчики почувствовали моё прикосновение, смаковали мои удовольствия, и теперь, когда они это сделали, вы не сможете их удовлетворить.
- Тебе не нужно больше рабов, - сказала Кайла.
- Дело не в том, что мне нужно. Дело в том, чего я хочу. И я хочу этих мальчиков. Я хочу всех мальчиков. А ты, моя маленькая принцесса-девственница, приведёшь их мне.
Кайла снова почувствовала побуждение подчиниться. Розовая аура вокруг неё успокаивала и как-то возбуждала. Часть её хотела войти в сияние и упасть на колени перед богиней. Она крепче держала Максин за руку, чтобы не терять её в реальности. Ей пришлось бороться с этой чёрной магией.
- Я могу забрать твоё тело, - сказала Хэйзел. - Так же, как я взяла эту шлюху, Линду. Я могу вырвать твоё драгоценное сердечко, принцесса. Но было бы намного приятнее, если бы ты просто впустила меня. Я могу показать тебе экстаз, превосходящий всё, что ты могла бы испытать в этом мире.
Кайла стиснула зубы, прошипев одно слово:
- Нет…
- Да. Ты знаешь, что хочешь, чтобы я взяла верх. Я могу дать тебе всех мальчиков, которых ты хочешь, всю любовь, в которой ты нуждаешься. Тебе больше не придётся беспокоиться о том, что ты неуклюжая девственница. Впусти меня, Кайла. Позволь… мне… войти!
Зрение Кайлы затуманилось, так как её сердцебиение замедлилось. Что-то заскользило по гребням её позвоночника, заставляя её мышцы расслабиться. Её соски затвердели, у неё текли слюнки. Улыбка появилась на её лице, когда её охватила эйфория, и Максин схватила её за плечи и сильно встряхнула.
- Кайла! Нет! Выходи из этого!
Она вышла из задумчивости, и когда Хэйзел подошла к ним, Максин потянула Кайлу за руку, и они побежали к дверному проёму. Максин распахнула его, и они вывалились в холл. В его стенах шевелились странные вещи. Из гипсокартона высовывались лица, одни насмехались со злобной ухмылкой, другие, казалось, взывали о помощи или побуждали их бежать. Сверху на них, как снег, падали кусочки чего-то с потолка, когда появились бледные руки, освещённые только лунным светом, лившимся через шестифутовое окно в конце холла. Розовый свет из спальни начал распространяться в коридор, преследуя их, медленно превращая коридор в разноцветный кошмар. Они побежали, стуча в двери, прося помощи Джо и Дэнни, хотя и не знали, на чьей они стороне. Древесина дверей казалась теперь слабее, липкой и гнилой, и они раскалывались и разлетались при каждом ударе. Чья-то рука схватила Кайлу за лодыжку, а другой ногой она наступила на неё. Пол кишел живым.
- Боже мой! - сказала Максин, и Кайла подняла глаза.
Из-под пола в конце коридора показалась голова Линды Лелэйн, плывущая по твёрдой древесине, как плавник акулы, разделяющий коричневое море. Голова хихикала, глаза Линды сияли, как рубины на солнце. Зубы у неё были рядами змеевидных клыков, а нос отсутствовал. По мере того, как она приближалась к ним, её появлялось всё больше и больше. Её груди были опухшими и в синяках, а из сосков текла чёрная кровь, которая залила всё её тело. Её пупок представлял собой зияющую рану, открывающуюся и закрывающуюся, как второй рот, и она ступала сломанными, искривлёнными ногам, ступни были вывернуты назад на сломанных лодыжках, колени подогнулись, а бёдра вздулись от отёка, заставляя её двигаться как паука.
Девочки повернулись и бросились к лестнице, пробегая по две ступени за раз, мчась на первый этаж. Даже если входная дверь была закрыта, они могли разбить стекло двери, ведущей к бассейну, и выбраться на задний двор. Но пока они бежали, перила разлетелись на щепки, и ступеньки задымились, словно под ними поднимался огонь. Они добрались до последних десяти ступенек как раз перед тем, как лестница под ними начала прогибаться. Они прыгнули и приземлились на один из китайских ковров, когда лестница обрушилась оранжевой грудой пылающего мусора. Дым и пламя корчились, как влюблённые, комната гремела.
- Джо! - воскликнула Кайла. - Дэнни!
Руки Максин взлетели к голове.
- Где они, чёрт возьми?
- Я не знаю. Пойдём…
Огонь распространялся. Они встали на ноги. Кайла была готова бросить лампу в двери внутреннего двора, но они легко открылись, когда она повернула ручку. Когда они миновали джакузи и подошли к бассейну, она поняла почему ужас заполнил её горло, душив её. Она попыталась закричать, но заткнула рот, слёзы катились к её губам.
Максин достаточно кричала за них обеих.
Бассейн был переполнен, прилив лазурных волн плескался около самого крыльца. Сам бассейн бурлил, кипел, но туман, выходивший из него, был таким холодным, что слёзы на лице Кайлы превратились в лёд. Металлический синий свет охватил тьму, освещая ужасную сцену, как вторая луна, когда поверхность воды открыла десятки закатывающихся глаз. Они не были вырваны и не плавали; эти глаза были живыми, мигающими, частью самой воды, но несомненно человеческими. Когда центр водоёма послал волны в разные стороны, из него показались обнажённые тела нескольких мужчин, ощупывающих ночной воздух, как раскопанные вурдалаки. Они были всех возрастов, в большинстве своём молодые. Глядя на них, Кайла сообразила, что все они приходили в дом - курьеры, переписчики, скауты, свидетели Иеговы. Там были садовники и уборщики бассейнов, продавцы и сантехники, ремонтники и юристы.
И теперь все они принадлежали Хэйзел и слепо служили ей, потому что у них не было глаз. Их глаза были прикованы к воде, потолку и стенам. Они были частью дома, частью его охраны, бдительными, как любая камера наблюдения, и каждый докладывал всё хозяйке.
Девочки побежали к входной двери. Безглазые люди застонали как единое целое, издав отчаянный металлический звук, и, когда они обогнули край бассейна, из тени вышла высокая фигура, плавно двигаясь по бетону. Длинные седые волосы развевались вокруг его головы, и он скалил свои окровавленные зубы, как животное. Полые ямы там, где должны были быть глаза, были покрыты засохшей кровью и кишели крошечными чёрными язычками. Его тело было сплошь из тени, сломанное и тонкое, а на шее виднелся ряд шипов. Из клубящегося дыма вокруг его тела возникло шесть скелетных рук, и Кайла попыталась оттолкнуть их, но её руки прошли сквозь них, заставляя их задрожать и испариться. Максин с криком отшатнулась, и когда упырь отступил в тень, она поскользнулась на хлынувшей воде, а затем упала и исчезла.
Пока Кайла и Максин пытались сбежать от преданных Хэйзел, Хэйзел набирала новых. Она была повсюду в доме, во многих местах одновременно, поэтому, пока она и её прихожане охотились за девушками, она также находилась в главной спальне с Джо и Дэнни, продолжая их соблазнение.
Она заставила воцариться в комнате тишине, несмотря на хаос за её пределами, так что только она могла слышать чудесную музыку двух девочек, кричащих от ужаса. Она улыбнулась теперь, когда всё шло своим чередом, несмотря на очевидное вмешательство видений и проклятых теней-душ, которые по праву принадлежали ей, как и эти два мальчика, которым вскоре предстояло стать такими же. Всё, что им было нужно, это ещё немного уговоров, ещё немного завораживающей эротики.
Все были обнажены. Дэнни был прижат к её спине, а она прижалась к лицу Джо. Их молодая плоть была такой упругой и гладкой; это наэлектризовало её чувства, наполнив её силой их зарождающегося желания. Руки футболиста были сильными, а руки хулигана хорошо знали женское тело и творили магию самостоятельно. Одна эрекция прижалась к её лобковому кусту, а другая скользнула к её ягодицам. Их губы жевали её шею и грудь, их горячее дыхание напомнило ей о смертной форме, которую она давно покинула.
Сначала они ревновали, особенно Джо. Он перешёл в наступление, когда увидел Дэнни в комнате. Хэйзел это понравилось. Дэнни перешёл в оборону. Его одержимость росла быстрыми темпами. Мальчики были на грани драки, когда она оказалась между ними. Потребовалось некоторое убеждение, чтобы уговорить их, что её достаточно, чтобы удовлетворить их обоих, и если они захотят её, им просто придётся поделиться, потому что она желает каждого из них и не согласится ни на что меньшее.
У неё должна быть и та девственница. Другая девочка была слишком доступной. Но мальчики были её приоритетом, и теперь она перемалывала их, наказывая папу, пристыжая его в его собственном доме, смачивая члены, натирая мошонки, жуя соски и облизывая задницы. Глубина её разврата не переставала волновать её. Она не могла насытиться грехом. Ей хотелось всё больше и больше, и теперь, когда её мать понимала, кто на самом деле главный, не будет конца её растущему гарему, не будет предела её армии гибкой молодой плоти.
Он был в стенах.
Робби понимал это, несмотря на то, что это было невозможно. Он двигался сквозь них, как будто плыл по зыбучим пескам, корчась в состоянии сознания, напоминающем сон. Он не ощущал своего тела, и у него было странное чувство, что кто-то отнял его у него. Он также чувствовал, что теперь его уводят из дома. Лес за домом манил его, скрежет ветвей деревьев и шелест кустарников давали лесу голос, который звал его по имени и велел присоединиться к остальным.
Но в этих стенах были и другие. Он был здесь не один, но он не умел общаться. Всё, что он мог сделать, это плавать, пытаясь лучше понять, что произошло, что всё ещё происходит.
Он вспомнил, как занимался любовью с Хэйзел и как сладко это было - долго и медленно, Робби не кончил преждевременно, как он боялся. Он поверил в этом больше Хэйзел, чем себе. Она контролировала секс и знала, как заставить его продержаться, замедляя и успокаивая его, когда он был слишком возбуждён. Её тело было похоже на перевязку для раны, которая у него была всю его жизнь, и потерять девственность с ней было так хорошо, что он чуть не заплакал от красоты этого, зная, что момент навсегда останется внутри него, сияя, как солнечный свет на летнем озере. Он вспомнил, как на него накатила глубокая сонливость, как только их занятия любовью закончились, и ногти Хэйзел, скользящие вверх и вниз по его спине, убаюкивали его. Он прижимался к ней, как младенец, и не чувствовал стыда, когда нежно стонал в её грудь, поддаваясь глубокому тёмному сну.
Теперь внутри дома были только бесконечные пещеры и страх, что это не сон. Это казалось слишком реальным, слишком подробным. И он чувствовал себя полностью осведомлённым. Не было никакой перспективы выхода из тела или наблюдения в качестве третьего лица, которое он часто чувствовал во сне. Присутствовали все его сознательные желания и тревоги, и страх, который он сейчас испытывал, был выше любого кошмара. Это было чистым и правдивым, худшим страхом, который ему когда-либо приходилось чувствовать, и когда он летел сквозь стены, как пыль, он чувствовал болезненную, пустую панику, пронизывающую любую форму, которую он принял и теперь был пленником.
Лес манил.
Он должен был найти к ним свой путь.
Dodge взревел, когда Кайла прижала педаль к полу, прохладный ветер трепал её волосы, слёзы текли из её глаз, как проливной дождь. Её тело всё ещё тряслось, и она изо всех сил пыталась удержать руль прямо. Её разум мчался даже быстрее, чем машина, заставляя её кричать, когда она направлялась к полицейскому участку.
Образ испуганной Максин, когда лица в бассейне затащили её в воду, промелькнул в голове Кайлы, как брызги кислоты. Она потянулась к своей подруге и схватила её за руки, но призрачные люди одолели её, и мокрые конечности Максин выскользнули из её рук. Тем не менее она пыталась, встав на четвереньки на край бассейна, не заботясь о собственной безопасности. Пока Максин кричала голубыми пузырями под водой, Кайла бросила руки в темноту, потянувшись, но ничего не схватив, как будто Максин теперь была просто дымом и тенью, точно так же, как лица, которые схватили её. И по мере того, как Максин погружалась глубже в бассейн, лица отодвигались от неё, когда силуэт молодой женщины, порхая через сферу лазурного света, уцепился за Максин, утаскивая её вниз, как якорь. Глаза женщины загорелись, несколько мокрых рук выросли из её боков, словно новорождённые акулы, обволакивая Максин, пока Хэйзел затаскивала её всё глубже и глубже в бездонный бассейн, пока больше не было на что смотреть.
Кайла почти нырнула за ней, но призрачные люди приближались, поднимаясь снизу, как зомби. И вот она встала и побежала к входной двери. Она даже не стала терять время, пытаясь её открыть; она просто побежала на полной скорости, врезавшись в дверь, заставив её слететь с петель, когда она упала во двор. Она бросилась в темноту вдоль дома и села в машину так быстро, как только могла.
Теперь она мчалась в город, желая, чтобы солнце взошло, хотя было только за час. Она полагала, что полицейский участок будет работать круглосуточно. В этом и был их смысл, не так ли? Но она просто не была уверена.
«И что ты им скажешь?»
Она определённо не могла сказать, что в усадьбе Сноуденов была ведьма, которая соблазняла её друзей и забирала их души. Они бросили бы её в психушку, и пока она раскачивалась бы в мягкой комнате, Хэйзел забрала Джо и Дэнни, как она забрала Робби… а теперь и Максин.
Но ей пришлось бы привлечь взрослых. Ей нужна была полиция. Как ещё она могла пережить ужасы, которые видела в этом адском доме? Хэйзел была намного сильнее, чем она думала. Если Кайла собиралась вернуться туда, ей нужна была помощь и какой-то план. Видения предупредили её, но не дали ей знаний или инструментов, необходимых для борьбы с ведьмой. Она подумала о том, чтобы вернуться к тропам, когда рассвело, чтобы получить ещё один шанс поговорить с ними. А пока придётся ехать в полицию.
«Я могу сказать им, что Линда Лелэйн была там, а Максин заперта где-то в доме», - подумала она.
Хэйзел забрала обеих девочек. Линда уже некоторое время пропала без вести, и Максин скоро тоже пропадёт. Если бы она могла привести их к чему-либо, что могло бы означать, что замешан дом, она могла бы заставить их обыскать это место, даже выпотрошить его, и тогда Джо и Дэнни должны были бы уйти, не так ли? Она надеялась, что мальчики не будут восприняты в качестве подозреваемых в исчезновениях, но ей придётся пойти на такой риск. Она знала, что они не виноваты перед Максин, и хотела верить, что они не имели никакого отношения к тому, что случилось с Линдой, но, учитывая их состояние с промытыми мозгами, всё было возможно. Если бы она не поторопилась, они были бы потеряны навсегда, и не было бы никакого способа вернуть Робби, если он вообще был.
«Просто приведи туда полицию», - подумала она.
Теперь дом был практически в руинах. Проклятая лестница сгорела. Копы увидят это и позвонят миссис Сноуден и вернут её из поездки. Если мальчики ещё не исчезли так, как Робби, то, возможно, полицейские увидят, как странно они ведут себя, и смогут получить от них информацию, касающуюся Робби.
Она проехала мимо ратуши и припарковалась на улице. Подойдя к полицейскому участку, она накинула пальто на себя, чтобы защититься от ночного холода. Когда она добралась до станции, она увидела, что свет включён, и вздохнула с облегчением.
«Кто-нибудь может мне помочь. Кто-то должен».
Станция служила местной тюрьмой и была открыта круглосуточно. Кайла никогда раньше не заходила внутрь, и, войдя, сразу привлекла всеобщее внимание. Двое полицейских подняли глаза от своих столов, а вдоль стены на скамейке сидели трое грязных на вид мужчин в наручниках, злобно глядя на неё, как городские хищники. Она отошла от них как можно дальше и подошла к стойке, где чернокожая женщина-офицер смотрела на неё стоическим взглядом.
Кайла изо всех сил старалась сдержать панику. Она пыталась придумать, что сказать, но не могла подобрать слов. События вечера пронеслись в её голове, как разряд молнии, затуманивая её мысли.
- С тобой всё в порядке? - спросила её офицер.
Кайла отрицательно покачала головой.
- Ты можешь сказать мне, что не так?
Кайла смутилась, когда её губы скривились, а из глаз потекли слёзы, но она ничего не могла с собой поделать. И как только дамба прорвалась, она начала рыдать, из-за чего офицер вышла из-за угла и положила руку ей на плечо.
- Ничего страшного, - сказала она. - Почему бы тебе просто не пойти со мной, дорогая? Теперь ты в безопасности, всё будет хорошо.
Лейтенант Бучинский не обрадовался, что его так поздно вызвали, но он всё равно не спал. Несмотря на то, что доктор продолжал выписывать ему разные лекарства, его бессонница продолжалась, и он снова зря провёл ночь в своём кресле. У него были слишком расплывчатые глаза, чтобы читать свой роман Тима Леббона, и он смотрел рекламный ролик о волшебной губке для уборки. Он надеялся, что это будет слишком скучно, и он заснёт, но теперь он действительно думал о покупке этой чёртовой вещи.
На краю столика зажужжал телефон. Идентификатор на экране ему сказал, что это полицейская станция.
«Может, это чрезвычайная ситуация?» - мрачно подумал он, но ему всё ещё не нравилось предположение, что он всегда на связи, даже если это и было правдой.
Но пропавшие девочки-подростки - это совсем другое дело. Он находил эти дела более насущными, даже если оказывалось, что большинство этих детей сбежали сами. Его сердце всегда разбивалось, когда он находил других. Иногда убийства, иногда самоубийства. У него было две дочери-подростка, и каждый раз, когда он видел сокрушительное горе на лицах родителей, он думал об Эрин и Трейси, и что-то холодное и тяжёлое сосредотачивалось в его груди и не исчезало в течение нескольких недель. Когда дело доходило до пропавших без вести девочек, он велел станции звонить ему в любое время, если у них будет должная информация.
Он поднял трубку.
Менее чем через час он вошёл на станцию с большим стаканом чёрного кофе, чтобы сделать своё предрассветное утро немного легче. Он подошёл к стойке, где офицер Таннер что-то печатала в компьютере.
- Доброе утро, лейтенант, - сказала она.
Он кивнул ей и стал ждать.
- Офис Уоллеса, - сказала она.
- Спасибо.
Он прошёл по коридору, кивая офицеру Роуэну, когда они проходили мимо друг друга. В это время ночи на станции было устрашающе тихо, за исключением бормотания пьяных в камере для временного содержания и бреда душевнобольных бродяг, которых время от времени притаскивали сюда. Флуоресцентные лампы гудели над головами, как жужжание насекомых, их бледный свет заставлял его веки сжиматься. Когда он добрался до третьей комнаты справа, он постучал в дверь, и Уоллес открыл её. Его глаза уставше смотрели на фоне крючковатого носа и седых усов. Они сказали друг другу «доброе утро», и Уоллес отошёл в сторону, и, войдя в комнату, Бучинский увидел симпатичную блондинку, сидящую на диване перед столом, её лицо всё ещё было розовым и мокрым от слёз. Одеяло было накинуто на её плечи, и её ноги были поджаты к груди. В её глазах было выражение, которое он видел много раз, но никак не мог привыкнуть к нему.
- Привет, - сказал он, протягивая свободную руку. - Я лейтенант Фред Бучинский.
- Кайла Симмонс, - сказала она, пожимая ему руку.
Она была настолько больше, что полностью поглотила её руку. Уоллес откашлялся.
- Её мать уже в пути.
Бучинский сел на край стола и, положив руки на колени, наклонился вперёд. Он старался казаться расслабленным, чтобы девушка чувствовала себя комфортно.
- Мне сказали, что у тебя есть для меня некоторая информация по делу Лелэйн, - сказал он. - Что ты знаешь, где она.
- Я знаю, - сказала она почти шёпотом. - Она в усадьбе Сноуденов.
Бучинский напрягся, вспоминая свой визит. Он подумал о двух мальчиках, Гранте и Ноксе, и о том, как он не прочитал никакой вины в их глазах или поведении. Но он и раньше ошибался.
- Ты хочешь сказать, что она всё ещё там?
- Да.
- Судя по твоему лицу, я догадываюсь, что случилось что-то плохое.
Она кивнула, и слёзы вернулись.
- Хорошо, - сказал он. - Мы собираемся подождать, пока твоя мама не приедет, прежде чем…
- Но нет времени! - сказала она. - Мальчики в опасности. Она уже забрала Робби!
- Кто такой Робби?
- Брат Джо. Она забрала его.
- Кто? Линда Лелэйн?
- Нет…
Девушка колебалась. Он хотел бы надавить на неё, но ему придётся дождаться её матери, прежде чем взять с неё полное заявление.
- Хочешь чего-нибудь выпить, пока мы ждём твою маму?
- Вы не понимаете! Это срочно! Почему никто туда не пойдет?
- Что ж, сначала нам нужно знать, что происходит.
Он посмотрел на Уоллеса, который казался вялым, прислонившись к стене. Он скривил лицо, которое показало лейтенанту, что тот знал не больше, что эта девушка ничего так и не сказала.
- Есть ещё одна девушка, - сказала Кайла. - Она… забрала Линду, и мою подругу Максин. Теперь она охотится за мальчиками.
- Что ты имеешь в виду под словом «забрала»?
- Я думаю, она их убила.
- Ты так думаешь?
- Да. Я видела, как она топила Максин в бассейне, и Линда была там, вся в крови, как будто её ударили ножом и выпотрошили.
Постучав в дверь, вошла Таннер, ведя в комнату женщину в дорогом пальто и с растрёпанными волосами. Таннер представила её как миссис Симмонс, затем вышла из комнаты, чтобы вернуться на свой пост. Симмонс была хорошенькой женщиной примерно того же возраста, что и Бучинский, но беспокойство на её лице заставило её выглядеть старше. Стрессовые морщинки заползали в уголках её глаз и очертили края её рта. Она вышла из дома без макияжа, из-за чего её бледная кожа осветляла её черты. Она подошла к дочери, и они обнялись.
- О, моя детка.
- Я в порядке, мама. Где Патриция?
- Она спит дома. Я пошла к соседям и разбудила миссис Стейпелтон. Она была достаточно любезна, чтобы зайти к нам и понаблюдать за ней, учитывая то, что происходит.
Девушка посмотрела в пол.
- О, мама. Мне так жаль.
- Не волнуйся, милая. Главное, что с тобой всё в порядке.
Бучинский наклонился вперёд.
- Мы собираемся принять заявление от Кайлы. Нам нужно, чтобы вы присутствовали.
- Заявление? У неё какие-то проблемы?
- Она утверждает, что знает местонахождение пропавшей девушки, и говорит, что её друзья в опасности.
- О, я поняла. Возможно, нам стоит позвонить нашему адвокату?
Кайла простонала.
- Мама, нет.
- Вы имеете на это право, - сказал он. - Но мы просто хотим задать ей несколько вопросов.
Кайла кивнула.
- Всё в порядке, мама. Мне нужно сказать им, чтобы они могли помочь.
- Ты была не только в доме Максин сегодня вечером, не так ли? - спросила Симмонс у дочери. - Куда вы ходили сегодня? Максин с тобой?
Кайла снова прослезилась. Бучинский вмешался.
- Миссис Симмонс, могу я задать Кайле несколько вопросов?
Женщина откинулась на кушетке, всё ещё держа дочь за руки.
- Хорошо, лейтенант.
- Спасибо.
Он повернулся к Кайле и начал с того, что она назвала своё имя и основную информацию. Затем он погрузился в суть дела.
- Итак, вы с Максин Браунстоун поехали сегодня ночью в усадьбу Сноуденов?
- Да.
- Который это был час?
- Около 23:45.
- А там были Джо Грант и Дэнни Нокс?
- Да. Они всё ещё присматривают за домом.
Мать девочки неодобрительно зашевелилась.
- Какова была цель вашего визита? - спросил он.
- Мы волновались за них и Робби.
- Это почему?
Девушка снова заколебалась.
- Скажи нам, если мы должны помочь тебе и твоим друзьям.
Лицо Кайлы стало ещё более красным.
- Не думаю, что вы мне поверите.
- Просто расскажи нам, что случилось, и тогда мы сможем действовать.
- Хэйзел, - сказала она. - Хэйзел Сноуден, дочь хозяйки дома. Она промыла им мозги или что-то в этом роде. И они стали одержимы ей. Она ревновала к Линде и Максин, поэтому покончила с ними.
Зубы Бучинского заскрежетали при упоминании Хэйзел Сноуден. Он давно не слышал этого имени.
- Как она это сделала?
- Она утопила Максин в бассейне. Я думаю, она порезала Линду или что-то такое.
- И ты всё это видела?
- Только с Максин. Она поскользнулась и упала в бассейн, пока мы пытались сбежать…
- Так ты хочешь сказать, что она упала или Хэйзел напала на неё?
- Хейзел была в бассейне. Она потащила её вниз.
- И что ты сделала?
- Я пыталась вытащить её, но не смогла.
Слёзы текли из её глаз. Если девушка лгала, она, несомненно, верила лжи.
- Что ты сделала потом?
- Я убежала, так что меня они не смогли достать.
- Они?
Девушка тяжело вздохнула и отвернулась. Он поймал её на том, чего она не хотела говорить.
- Кто они, Кайла?
- Это будет звучать безумно…
- Всё хорошо. Просто скажи нам правду.
- Я говорю! У Хэйзел Сноуден есть какая-то власть над ними. Она соблазняет мальчиков и держит их в доме. Они повсюду, по крайней мере, их души. Остальные в лесу, но она хранит их души. Вот кто они. Они выполняли её приказ и пытались убить меня так же, как помогли Хэйзел убить Максин и, вероятно, Линду тоже.
Бучинский сначала не ответил. Он повернулся к Уоллесу, понимая взгляд, который он бросил на него ранее. Рядом с ней рот матери девушки был широко открыт, как и её глаза.
- Я знаю, это звучит безумно, - сказала Кайла. - Но вы должны мне поверить. Мне сказали, что это должно было случиться, и теперь это произошло. Надо туда, времени мало.
Бучинский посмотрел на потолок.
- Кайла, откуда ты знаешь все эти истории о душах? Кто тебе всё это рассказал?
Она снова остановилась.
- Видения.
- Что?
- Видения. Они подобны предчувствиям, призракам грядущего. Они предупреждают вас, когда ваша жизнь в опасности, поэтому они рассказали мне о Хэйзел, сказали мне, что если мы не спасём Джо, он собираеся убить меня.
Миссис Симмонс всхлипнула и вытащила из сумочки носовой платок. Кайла теперь была напряжена на кушетке, всё её тело было натянуто, как тонкая проволока, словно на грани мании.
- Я не сумасшедшая и не придумываю это! Клянусь! Максин тоже всё это видела.
- Но ты говоришь, что она утонула.
- Да. Хэйзел утащила её под воду.
Бучинский встал, повёл плечами.
- Что ж, Кайла, если твоя подруга утонула, тебе, вероятно, стоит прояснить свою историю или в конце концов привлечь к делу своего адвоката.
Девушка моргнула свежими слезами.
- Что?
- Хэйзел Сноуден не могла никого утопить. Она не живёт с 1989 года.
Она думала, что когда расскажет правду, полиция решит, что она лжёт, пытается что-то скрыть. Но теперь они, очевидно, подумали, что она сошла с ума, что у неё какой-то психический срыв. Судя по тому, как на неё смотрела и её мать, казалось, этого мнения придерживалась даже она. Полицейский спросил, принимала ли она в последнее время какие-либо наркотики, и Кайла была так оскорблена, что настояла, чтобы они проверили её на это. Они предпочли отказаться, решив вместо этого действовать на основе её информации, сумасшедшей или нет. Похоже, лейтенант подумал, что в её дикой истории может быть какая-то правда, поэтому они все отправились в усадьбу. Поездка была тихой, если не считать редких рыданий матери.
Кайла сжала кулаки, когда они приблизились к гигантскому дому. Первое, что она заметила, это то, что снаружи дом выглядел совершенно нормально. Психоделический свет не исходил из окон спальни и не освещал бассейн на заднем дворе. Думая о пожаре, начавшемся на лестнице, она задалась вопросом, не потушили ли его Джо и Дэнни? Потому что она не увидела следов дыма или пламени в окнах нижнего этажа. Тишина в доме беспокоила её. Она боялась, что они могут попасть в ловушку. Но теперь она не могла отступить. Она в долгу перед Максин, и у мальчиков ещё может быть надежда.
Может быть.
Когда они вышли из машины, подул беспощадный октябрьский ветер, взъерошив её волосы и заставив полы лейтенантского плаща затрепетать, как боевые флаги. Её мать обняла её за плечи, и она прижалась к ней так, как не делала с тех пор, как была маленькой девочкой. Полицейские поднялись по ступенькам, и они последовали за ними, каждый мускул её тела напрягся, как будто что-то, кроме ветра, заставило появиться мурашкам на её теле. Внезапно она почувствовала, что они совершают ужасную ошибку. У Хэйзел была сила, превосходящая всё, что могла сделать полиция. Как они могли арестовать кого-то в таком роде, тем более, что она была официально мертва?
Известие о смерти Хэйзел ошеломило Кайлу. Видения не всё прояснили. Они только сказали, что она была между жизнью и смертью, что она была своего рода живым призраком. Но, по словам лейтенанта Бучинского, смерть Хэйзел Сноуден была официально задокументирована. Зимой 1989 года Глэдис Сноуден нашла тело своей девочки-подростка в их подвале. Она покончила жизнь самоубийством, истекая кровью в результате нескольких ран, нанесённых ей самой. Он не стал вдаваться в подробности о природе этих ран, но, думая о символах, которые она видела вырезанными на теле Хэйзел, Кайла имела хорошее представление о том, чем они были.
Когда это случилось, Хэйзел, должно быть, участвовала в каком-то ритуале. Гравюры на её теле были символами - символами её колдовства. Это было ясно. Действительно ли Хэйзел умерла или она только трансформировалась, оставив позади своё физическое тело и его земные ограничения? Может быть, поэтому видения не сказали ей, что Хэйзел мертва, потому что в полном смысле слова она не умерла. Она не была человеком и не была призраком. Она была чем-то совершенно другим - чёрной ведьмой, злобным суккубом, демоном.
Лейтенант позвонил в дверь и трижды постучал. Они ждали в той же густой тишине, которая царила над ними в машине. Внутри загорелся свет, и они увидели, как кто-то движется за стеклом. Кайла не могла сказать, кто это был, и, вспомнив чёрный силуэт Хэйзел, она почувствовала, как холодок пробежал по её крови.
Дверь открылась.
Джо стоял там, наполовину проснувшись, но в остальном всё было в порядке, определённо лучше, чем он выглядел ранее той ночью. На нём не было рубашки, а джинсы низко спускались на талию. Он слегка покачнулся, смущённо глядя на них.
- Что всё это значит? - спросил он.
Бучинский высветил свой значок.
- Не возражаешь, если мы войдём, Джо?
- Да, конечно.
Он отошёл в сторону, и Бучинский вошёл первым. Уоллес кивнул Кайле и её матери, показав им войти раньше него, чтобы они оказались между двумя полицейскими. Она шагнула осторожно, наполовину ожидая, что пол под её ногами превратится в зыбучий песок, а стены взорвутся роем жадных рук.
- Кто ещё здесь есть сегодня ночью? - спросил Бучинский.
- Дэнни наверху.
- Но лестницы нет! - сказала Кайла.
Бучинский посмотрел на неё, показывая, чтобы она позволила ему задавать вопросы, а затем снова повернулся к Джо.
- Как насчёт Максин Браунстоун? Она здесь?
Джо моргнул.
- Хм-м-м…
- Да или нет, сынок.
- Ну, я имею в виду, она могла бы быть. Это большой дом.
Он хмыкнул, но Бучинский сердито посмотрел на него, и это положило этому конец.
- Она девушка Дэнни. Она приходит и уходит.
- Кайла говорит, что они с Максин приходили раньше.
- Это правда, но они ушли.
- Не возражаешь, если мы осмотримся вокруг?
Кайла почувствовала сопротивление Джо, но что он мог сделать? Запретить им доступ? Требовать ордер?
- Конечно, - сказал он.
- Давай взглянем на лестницу.
Кайла задрожала. Теперь они куда-то продвигались.
Когда они завернули за угол в следующую комнату, Кайла была потрясена, увидев, что лестница была полностью цела, без следов от пожара и дыма. Её сердце упало в живот, кипя от напряжения.
Бучинский поджал губы и повернулся к ней.
- Ты сказала, что она была сожжена, верно?
- Клянусь, там был пожар!
Он внимательно осмотрелся.
- Мне она кажется нормальной.
Это была галлюцинация? Неужели Хэйзел сыграла с ней и Максин шутку?
Лицо Бучинского помрачнело. Очевидно, он начал верить, что она зря потратила его время. Он посмотрел на Джо.
- Я не думаю, что вы слышали что-нибудь о Линде Лелэйн?
- Нет, сэр. Я бы вам позвонил.
- Где Дэнни Нокс? Я также хотел бы поговорить с ним.
- Наверху спит. Я его позову.
Джо вскочил по лестнице по две ступени за раз, демонстрируя, насколько они безопасны. Он исчез из виду, и Бучинский проворчал.
- Что-нибудь хочешь сказать нам, пока его нет?
«Это не работает. Они думают, что ты сумасшедшая. Может быть, так и есть?»
Мысль о том, что она могла всё это представить, ударила её, как молоток по затылку. Она читала о различных психических расстройствах, о том, как они могут полностью изменить чувство реальности. Искажение могло начаться и без причины, ничто не вызывало его, и больной часто не осознавал своего состояния, заставляя его верить своим заблуждениям, какими бы возмутительными они ни были. Возможно ли, что она действительно шизоаффективна или что-то в этом роде? Была ли она клинически маниакальной? Её глаза начали слезиться.
- Максин здесь, - сказала она. - Нам нужно проверить бассейн. Она была…
В этот момент наверху лестницы послышались шаги, и Кайла ахнула от увиденного.
- Посмотри, кто здесь, - сказал Джо.
Рядом с ним стояла Максин.
Она помахала им всем и улыбнулась, спускаясь по лестнице. Мгновение спустя Дэнни последовал за ними, с затуманенными глазами и измученный. Бучинский ещё раз пристально посмотрел на Кайлу, но ничего не сказал. Ему не пришлось.
- Привет, - сказала Максин.
Достигнув подножия лестницы, она кивнула и взглянула на всех, а когда подошла к Кайле, она очень долго смотрела на неё. Она улыбалась, но её глаза были злыми, и Кайла почувствовала холод, исходящий из-за их спины, который служил предупреждением. Кажется, они говорили: «С кем ты, по-твоему, пытаешься бороться?»
- Мисс Браунстоун? - сказал Бучинский.
- Это я.
- Вы хорошо себя чувствуете?
Она была вся как персик и сияла.
- Да, сэр. Почему бы мне чувствовать себя плохо?
- Никаких происшествий в бассейне?
- Я даже не была сегодня в бассейне. Знаете, сейчас слишком холодно.
Бучинский хмыкнул.
- Полагаю, что так. Но Кайла здесь сказала нам, что вы упали, или, более того, кто-то втянул вас и пытался утопить.
Максин рассмеялась.
- Ты в порядке, Кайла? Ты не выспалась?
Кайла увидела, как холод в глазах Максин начал замерзать, зрачки заменили радужные оболочки. Не было никаких сомнений в том, что происходит.
- Это не настоящая Максин Браунстоун, - сказала она.
Рядом с ней мать Кайлы снова заплакала. Уоллес нахмурился и покачал головой, когда Бучинский повернулся и направился обратно в гостиную.
- Я беспокоюсь за тебя, Кайла, - сказала Максин, и только Кайла смогла уловить насмешку. - В последнее время ты так странно себя ведёшь.
- Да, - согласился Дэнни.
Джо кивнул, его лицо походило на лицо грустного клоуна.
Кайла вскипела.
- Замолчи!
- Эй, - сказал Джо. - Успокойся. Мы просто не хотим, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Угроза в его словах была очевидна, но никто её не заметил. Полицейские теперь её не слушали. И её мать тоже.
- Пожалуйста, - умоляла она их, пока они вели её через гостиную. - Вы должны меня послушать!
- Я уже достаточно наслушался тебя, - сказал Бучинский. - Единственная причина, по которой я не собираюсь вовлекать тебя за ложное заявление в полицию, состоит в том, что с тобой явно что-то не так.
Он повернулся к её маме.
- Мэм, я настоятельно рекомендую вам отвезти свою дочь в центр психического здоровья на обследование. Ей нужна психиатрическая помощь, а не помощь полиции.
Её мать моргнула.
- Да. Я сделаю это, лейтенант.
Возникла паника.
- Но мама!
- А теперь тише, милая. Давай заберём твою машину со станции и поедем домой.
- Подождите! - сказала она. - А что насчёт Робби? Он пропал. Что насчёт него?
- Он пошёл домой, - сказал Джо, пожав плечами. - Он делает, что хочет.
Он, Дэнни и Хэйзел (в теле Максин) смотрели на неё мёртвыми глазами, пока взрослые вели её к входной двери, больше не слушая её мольбы. Дверь открылась, и, когда она заколебалась, Уоллес взял её за руку.
- Пойдём, милая.
Она попыталась возразить, но её разум был перегружен; всё, что вышло из её рта, было потоком тарабарщины. Её мама плакала рядом с ней, теперь громче, без стеснения.
Вернувшись домой, её мать сказала ей, что утром они пойдут к психиатру. У одного из мужей маминой подруги была хорошая репутация в этой области и он мог быстро принять Кайлу. Хотя часть её хотела возразить против этого, Кайла всё больше и больше верила, что с ней всё-таки что-то может быть не так. Она знала, что у неё были некоторые эмоциональные проблемы, поскольку она резала себя; возможно, это было нечто бóльшее, чем просто членовредительство. Может быть, её разум был перемешан, как яичница-болтунья? Когда она увидела Максин в доме, она была настолько уверена, что это была не она, что это Хэйзел забрала её образ. Но Максин действительно выглядела и говорила как Максин. А Хэйзел Сноуден должна была быть давно мертва. Единственное упоминание Кайлы о том, во что она верила, пришло от видений, и это не сильно помогло. Вот она, живая, и её собственный двойник давал ей предупреждения и советы? Насколько это действительно имело смысл?
Господи, это действительно могло быть в её голове. Но если это не так, разве это не означает, что время, потраченное на то, чтобы думать, что она сошла с ума, - это время, которое нужно потратить на спасение всех, пока не стало слишком поздно? Но разве не об этом подумает сумасшедший? Разве у них нет мании величия, полагая, что они обладают сверхспособностями или связями с духовными существами, и что судьба чего-то поистине эпического лежит на их плечах, потому что только они могут это исправить?
Она была так подавлена. Всё, что она могла сделать, это лежать там и плакать, глядя, как небо за окном становится ярко-фиолетовым, а солнце только-только начало восходить в очередной сбивающий с толку и ужасающий день. Её тело ломало от сна, но она знала, что этого не произойдёт. Она не могла удержать руки от тряски и закрыть глаза.
«Я не чувствую себя сумасшедшей. Я в стрессе, но чувствую, что понимаю, какая неправдоподобная моя история».
Притянув простыню к подбородку, она воспроизвела всё, что произошло с тех пор, как она впервые попала в усадьбу. Это было так похоже на кошмар. Она ворочалась ещё два часа, задремала, прежде чем снова проснуться, а затем в дверь постучали. Она напряглась, но это была просто мама. Она выглядела измученной и намного старше, чем Кайла когда-либо видела её, и Кайла была огорчена этим.
- Я собиралась приготовить завтрак, - сказала её мать. - Как насчёт бекона и яиц?
Её мать давно не готовила для неё завтрак. Обычно она была предоставлена самой себе, и только с Патрицией обращались как с дочерью. Мать обращалась с ней больше как с соседкой по комнате, и, хотя она ценила уважение как к молодой взрослой, по большей части ей не хватало заботы.
- Я бы съела немного, мама.
- Я разговаривала с Тиной. Она назначила нам встречу с доктором Брюсом в девять. Хорошо?
- Хорошо.
Её мать, казалось, вздохнула с облегчением.
- Спасибо.
Дверь закрылась, и Кайла услышала, как там возится её младшая сестра.
- Я хочу разбудить сестричку! - сказала она.
- Нет, дорогая, - услышала она ответ матери. - Сестричке нужен отдых. Много-много отдыха.
Чёрная пустота.
Не тёмные проходы в стенах, а бесконечное забвение, в котором он парил, совсем ничем не окружённый. Робби сглотнул бы, если бы у него была какая-то форма, кроме тени его бывшего тела, которая сливалась с тьмой вокруг него. Он был бестелесным, невесомым. Он мог только двигаться по дому, как дым, но теперь он был внутри ничего, в которое он не мог вспомнить, что входил, и постоянно увеличивающаяся странность этого мира, в который он был втянут, мучила его разум, заставляя опасаться за своё здравомыслие.
- Где ты? - крикнул он. Его голос звучал снова и снова. - Хэйзел!
Слабый шум раздавался со всех сторон. Это было похоже на жалобное повизгивание, за которым последовало царапанье.
- Эй? - позвал Робби.
Царапанье продолжалось, повизгивание становилось всё громче.
- Кто там?
Раздался лай.
- Гораций! Где ты, мальчик?
Снова лай, но Робби по-прежнему ничего не видел. Это звучало так, будто собака была вокруг него, взволнованно задыхаясь и лая.
- Давай, мальчик! Иди сюда!
Вихрь издал глухой звук, похожий на ветер, и, хотя он был бесформенным, Робби стало холоднее. Царапанье стало быстрее, отчаяннее звучало, и Гораций не просто скулил, он плакал.
Собака царапала дверь подвала, поэтому Джо оттолкнул его ногой.
- Отвали, дворняга!
Но пёс вернулся на место и продолжал скулить. Джо боялся, что он испортит когтями дверь, поэтому он пожал плечами и открыл её, позволяя собаке сбежать вниз по лестнице.
«К чёрту его. Пусть остаётся там хоть на весь день».
Он пошёл, закрыв дверь, но понял, что оставит ротвейлера одного с хрупкими полками, на которых стояли очень дорогие винные бутылки. Сожалея о своём решении, он спустился по лестнице, ища собаку в пыли и сырости подвала.
- Эй, приятель!
«Как там они назвали эту чёртову собаку?»
- Генри! Гарри! - пытался он. - Где ты?
Подвал был большим, в нём было полно тёмных карманов даже после того, как он включил лампочку. Сложенные друг на друга коробки создавали странные тени на стенах и потолке, а паутина создавала шелковистый туман.
«Может, мне стоит пойти за едой, чтобы выманить его? И, может быть, пока я буду на кухне, я заточу нож для мяса, чтобы он идеально подходил для перерезания Дэнни глотки?»
Он подумал о шее своего друга, открывающейся, как вторая пара улыбающихся губ, и о том, как красиво будет выглядеть его кровь, покидая его тело. С тех пор, как он понял, что Хэйзел любит их обоих, Джо думал только об убийстве своего лучшего друга. Ревнивый гнев охватил его, как наркотик, и даже когда они наслаждались сексом втроём, он кипел изнутри, когда она принимала Дэнни внутрь себя. Хэйзел была его единственной, его богиней, и ему не нравилась идея делить её. Он был влюблён больше, чем он когда-либо мог мечтать, и он не мог позволить, чтобы какой-то большой тупой качок встал между ним и девушкой его мечты.
Но у Хэйзел были планы на них. Она собиралась отвести их в места, о которых они никогда не знали. Всё, что им нужно было сделать, это доказать свою преданность, снова и снова занимаясь с ней страстной любовью, пока они не достигнут своего рода вершины, о которой она упоминала. Но у Джо была идея получше. Он докажет свою преданность, убивая для неё, убивая своего лучшего друга, чтобы показать, что он не позволит никому встать между ними. Сначала она могла расстроиться, но он был уверен, что она поймёт, насколько он ей предан. Как она могла отрицать его любовь, когда он был бы залит кровью своего старого друга?
И он приведёт для неё Кайлу. Он был в этом уверен. Хэйзел хотела её, поэтому он её заберёт. Она будет подарком. Тогда они могли бы устроить оргию, которая ему понравилась бы гораздо больше, хотя он действительно не хотел делить Хэйзел даже с женщиной. Это было лучше, чем мужчина, но всё же это было то, с чем он не согласился бы в долгосрочной перспективе. Если до этого дойдёт, он с радостью убьёт и Кайлу. Он украсил бы холлы усадьбы её внутренностями, если бы на то была воля Хэйзел. Наверное, лучше было бы сделать это раньше, чем позже. Она уже привела копов, и они вернутся, как только родители Максин начнут интересоваться, где она. Хэйзел хотела Максин. Кайла убежала, пытаясь помешать. Ей просто повезло, что Хэйзел всё ещё преследовала её из-за её девственности, как и его брата, иначе Кайлу постигла бы та же участь, что и её подругу. И если Джо добьётся своего, она скоро сделает это.
- Приятель! - он позвал собаку.
Он услышал царапанье и, дойдя до центра подвала, увидел, как собака копает пол. Он был выложен плиткой, и пёс не мог ничего добиться, но он продолжал пытаться.
- Глупая дворняжка, - он подтолкнул его. - Пойдём, наверх.
Но собака продолжала рыть пол и скулить.
- Что? В чём твоя проблема?
Когда он увидел первую каплю крови в трещинах между плиток, ему показалось, что собака оторвала коготь на лапе. Но когда он присмотрелся, то понял, что кровь не капала на плитку, а скорее поднималась, сочилась из неё.
- Что за хрень?
В комнате становилось всё холоднее, пока он не стал видеть своё дыхание. У его ног потекла кровь, и собака теперь лаяла, приходя в ярость. Джо отступил, но кровь продолжала литься, поднимаясь малиновым потоком.
- Что это за хрень?
- Грязный ублюдок… - раздался голос у него в ухе.
Он обернулся, увидев только толстые завесы теней.
- Кто это?
- Это дом Бога. Как ты посмел осквернить его?
Он кружился, не в силах найти источник голоса.
- Что? Кто это, чёрт возьми? Покажи себя!
Наступила гробовая тишина. Даже собака заткнулась.
- Дэнни? Это ты? Давай, перестань стебаться!
Что-то скользкое появилось у его лодыжек, и когда он взглянул, то увидел, что его ноги погрузились в растущую красную лужу. Собака шлёпалась сквозь неё, всё ещё пытаясь добраться до того же места под полом. Запах гниющей плоти заполнил ноздри Джо, резкий и острый. Он чуть не закашлялся.
- Я не допущу, чтобы мою дочь лишил девственности какой-то светловолосый придурок!
Джо в темноте замахал кулаками на своего невидимого провокатора.
- Да пошёл ты! Кто ты, чёрт возьми?
Кровь у его пяток стала гуще, застывая вокруг них. Он потянулся к своим ногам, и они издали хлюпание, как будто он выходил из сосущей грязи. Но с каждым шагом ему становилось всё труднее двигаться, кровь превращалась в щупальца, которые поднимались по его голеням, сжимаясь вокруг них, как змеи.
- Если ты умрёшь во сне…
Кровавые щупальца сжали его коленные чашечки, поднялись выше, а затем обвились вокруг его талии липкими сочащимися ремнями. Джо закричал, когда бассейн крови увеличился, расширяясь, как палатка, центр превратился в шар, который увлекал за собой остальных, образуя пирамиду. Он ахнул, когда шар местами погрузился внутрь, образовав два полых глаза, отверстие для носа и заклёпки острых зубов, образуя малиновый череп. Кровь под его шеей стала темнее, затем чёрной, и всё тело превратилось в пелену. Джо увидел вокруг горла упыря окровавленный воротничок священника. Скелетные руки поднялись по бокам существа без кожи.
- Грязный ублюдок!
Джо закричал, положил руки на одно колено и дёрнул его изо всех сил. Нога оторвалась, и он ступил как можно дальше в сторону, а затем вытащил другую, прежде чем кровавая слизь снова смогла заманить в ловушку первую. Упырь дышал и шипел, кровавая слюна вылетала из его зубов, красные пальцы сжимали воздух. Собака лаяла и плескалась; почему-то не прилипала к полу. Джо подбежал к лестнице и ворвался в дверной проём. Собака последовала за ним, вероятно, так же напуганная, как и он сам.
- У меня больше нет дочери…
Джо захлопнул за ними дверь и соскользнул на пол, дрожа, и понял, что обоссал свои штаны.
- Потому что я хочу, чтобы ты был здесь, со мной, - сказала Хэйзел. - Я храню души других, но позволяю их теням бродить возле горы, в которой находится сила. Но ты? Тебя я хочу оставить здесь, как своё сокровище. Твоя девственность угодила горе, и я получу награду.
Робби спросил её, что они делают в этой темноте, которая начала исчезать с мягким розовым светом. Появилась Хэйзел, словно её поманил шум его и Горация. Она выглядела старше и пышнее, её обнажённые бёдра раскачивались, когда она приближалась, грудь, как у молодой матери, глаза, как бритвы, цепляющиеся за кожу.
Робби вздрогнул.
- Что со мной случилось?
- Ты мой, Робби. В соответствии с нашим соглашением.
- Соглашение?
- Не прикидывайся дураком. Ты отдал мне себя.
- Да, но…
- В таком соглашении нет «но».
Она обвила его своей ногой, игнорируя его бесформенность. Где-то внутри себя он почувствовал, что прежнее движение чресл больше не существует. Или оно есть? В какой-то другой форме? Она прижалась к нему, и он откинулся назад, как будто лежал на невидимой регулируемой больничной койке. Оказавшись горизонтально, Хэйзел оседлала его. Её тело задрожало, как отражение в пруду, и мягкий розовый свет окутал их жидким теплом. И точно так же он был внутри неё, и она так же была внутри него. Они не соединились в традиционном понимании; они заполнили тела друг друга или то, что от них осталось. Это были сексуальные объятия, но они выходили за рамки смертной сексуальности. При других обстоятельствах эффект был бы эйфорическим, но теперь, когда Робби затерялся в стенах, парил в темноте без тела, его охватил тошнотворный страх. Но это не остановило Хэйзел. Она продолжала наслаждаться им, любить его.
- Теперь ты мой, мальчик Робби. Ты…весь… мой.
Гораций был так сбит с толку.
Он знал, что не должен ослушаться её, но знание того, что она делает с мальчиком, заставляло его нервничать. Более того, это сделало его несчастным. Мальчик стал его лучшим другом, и хотя Гораций тосковал по правилам и руководству хозяйки, он чувствовал сильное родство с мальчиком, как если бы они были из одной стаи. Но мальчик теперь был в стенах, и, что хуже всего, он был в подвале. Гораций знал, что ещё находится там внизу, и теперь это знал и более высокий мальчик, и по влажной вони в промежности старшего было ясно, что он понял об опасности.
Гораций не хотел, чтобы мальчик, которого он любил, навсегда оказался в ловушке с хозяйкой. Даже если она позволит Горацию вернуться в стены, чтобы быть с мальчиком, всё будет по-другому. Они не могли бы наслаждаться запахами ночи и преследованием разных тварей в лесу. Не было бы и мяча. Никаких поглаживаний живота. Только тьма, навсегда.
Хозяйка пришла не ругать его. Возможно, она не слышала, как он царапал пол в поисках мальчика. Он знал, что вёл себя плохо, но если ему всё сойдёт с рук, возможно, ему стоит попробовать это ещё раз, а может, и больше? Он не хотел ослушаться хозяйку, но она больше не обращала на него внимания. Может, он ей не нужен?Может, она не хотела его? От этой мысли ему захотелось выть, но мысль о том, что он никогда больше не будет с мальчиком, причиняла ещё больше боли.
Он любил мальчика.
Он должен был попасть в стены.
Отец Максин ответил на звонок, прочистив горло. Это был грубый человек, громоздкий механик, ростом шесть футов три дюйма, когда он не сутулился из-за больной спины. Кайла очень хорошо знала, каким ворчливым он может быть, видя, как он ругается на телевизор во время просмотра спортивных состязаний, жалуясь на то, что у игроков просто не хватает духа, который был у игроков из его юности.
- Алло! - рявкнул он.
- Мистер Браунстоун?
- Ага, а это кто?
- Это Кайла. Кайла Симмонс.
- О, ну, Максин здесь нет… Подожди, я думал, она была с тобой?
Кайла глубоко вздохнула. Она не знала другого способа заставить полицию серьёзно отнестись к делу, кроме как вовлечь Браунстоунов. Она не была уверена, но считала, что Хэйзел не сможет покинуть усадьбу. Даже если бы копы привезли Браунстоунов в усадьбу, чтобы доказать, что там Максин, они бы узнали, что это не их дочь, как знала Кайла. Это было в её глазах. Хэйзел не могла имитировать их, возможно, потому, что она была бессердечной и социопатической, а может быть, потому, что она была уже не совсем жива. Как только родители Максин увидят, что девочка в этом доме была просто точной копией, Кайла не будет одна, и, возможно, все перестанут думать, что она сошла с ума.
- Вот почему я звоню, сэр, - сказала она. - В последний раз я видела её в усадьбе Сноуденов.
- В усадьбе? О чём ты говоришь?
- Я обеспокоена. Я думаю, у неё проблемы.
Голос мужчины повысился.
- Что за проблемы?
К этому моменту она знала, что лучше не говорить всю правду. Ей не нужно было, чтобы другой взрослый обращался с ней так, как будто её следует бросить в комнату с мягкими стенами. Что ей нужно, так это кто-то другой, кто позаботится о Максин.
- Она тусуется там с парнями… Я думаю, они принимают наркотики. Я не могла заставить её уйти. Я подумала, вам следует знать.
Прежде чем он наконец заговорил, последовала долгая пауза.
- Где, чёрт возьми, это место?
Она дала ему адрес, повесила трубку и подошла к своему туалетному столику, чтобы переодеться во что-нибудь, что она не прочь испачкать. В то утро она не знала, как одеться, чтобы встретиться с психоаналитиком, поэтому надела красивую блузку и чёрную юбку. Но, оказавшись там, она почувствовала себя чрезмерно одетой и душной, как будто она пыталась выпустить из себя кого-то, кем она не являлась на самом деле, но была таковой сейчас, чтобы произвести впечатление.
- Расскажи мне о видениях, - сказал доктор.
Очевидно, мать поведала ему кое-что о прошлой ночи. Сначала Кайла пыталась превратить это в нечто менее иррациональное, но это ни к чему не привело. В течение часа она говорила с психоаналитиком не только о своих «заблуждениях», но и о своём уровне стресса, о том, что она чувствовала в школе, что она думала о своих родителях, друзьях и мальчиках. После всего лишь одного сеанса он дал ей справку, чтобы она не ходила в школу неделю, и рецепт, который её мать немедленно выкупила. Кайла не была шокирована, когда погуглила о препарате и обнаружила, что это антипсихотическое средство. Она надеялась, что ей удастся сделать вид, будто она принимает его.
Разговор о видениях заставил её понять, что ей нужно делать.
Ей придётся вернуться к горе. Снова поговорить с видениями.
Возможно, судьба изменилась после её первого предупреждения. Могут быть какие-то новые действия. Ей нужно больше информации, чем они дали ей в прошлый раз. Тогда был урок истории. Теперь ей нужен был совет.
Она выскользнула из юбки и надела выцветшие джинсы с дырками на коленях. Она натянула футболку и толстовку с капюшоном и прыгнула в кроссовки. Её мать была на кухне и сидела в своём ноутбуке, и Кайла не сомневалась, что она читала.
«Шизофрения».
Её мать посмотрела на неё усталыми глазами, и Кайла поняла, что она не единственная, кто не спал. К сожалению, Кайла не удивилась, что она ещё не получила известие от своего отца. Очевидно, ему нужно было заняться более важными делами.
- Я хочу прогуляться и проветрить голову.
Мать кивнула.
- Хорошо. Что ж, я думаю, мы все могли бы использовать этот вариант. Дай мне минутку, и мы с Патрицией пойдём с тобой.
Кайла переминалась с ноги на ногу.
- Ну, я пойду в поход.
- Ты думаешь, это сейчас разумно?
- Ничего утомительного. Я просто чувствую, что мне нужно немного времени, чтобы попытаться разобраться во всём.
Её мать выглядела серой и кислой. Мгновение тишины между ними растянулось, как жаркий летний день, и мать уткнулась лбом в ладонь, опираясь локтем на стол.
- Всё в порядке. Я могу понять это. Но ты пообещаешь мне только одно?
- Конечно, мама.
- Ты должна дать искреннее обещание.
- Хорошо. Я даю его.
Мать уставилась на неё.
- Обещай мне, что будешь осторожна… и что ты не подойдёшь близко к этому дому. Просто оставь его в покое, дорогая. Забудь об этом.
Кайла кивнула.
- Я обещаю.
А потом она вышла за дверь.
Хотя было более мрачно, в воздухе не было ни влажности, ни запаха дождя или раннего снега. Над ней, среди буйства умирающих деревьев, каркнула одинокая ворона - единственный звук на пустынной тропе. Листья обрамляли дорожку коричневым и мандариновым беспорядком, похожими на изогнутые спины разъярённых кошек. Кайла застегнула толстовку, но не надевала капюшон, чтобы не блокировать периферийное зрение, на тот случай, если мимо проскользнёт тень, похожая на сасквоча, или призрачное знакомое лицо появится из кустов, как маньяк в маске в одном из фильмов ужасов 80-х. Облачное небо охладило землю. Был день вторника, а тропа была тёмной, как сумерки, и печальной, как похоронная песня.
Она была одна.
Но она надеялась, что это всё же не так.
- Где вы? - она позвала их.
Она достигла примерно того же места, что и в прошлый раз, когда видения встретились ей. Ей хотелось иметь какой-то талисман, чтобы связаться с ними, вроде лампы джинна, которую она могла потереть, или флейты, на которой она могла бы сыграть, чтобы вызвать их. Учитывая фатальность их сообщения, её раздражало то, что они не дали ей возможности получить от них дальнейшее руководство. Она ждала на месте и в конце концов села на валун. Ветерок щипал её лицо, развевая её волосы. Когда она вышла на тропу, воздух был неподвижен, но теперь ветер усиливался, и опавшие листья катились, как колёса телеги, по грязи и камням. Когда пыльные вихри начали швырять листья, Кайла встала, чувствуя, что они приближаются.
Сначала она увидела людей-теней. Они выходили из-за скелетных ветвей мутными плавными движениями. Затем появились красные плащи и ужасно-белые лица видений, обрамлённые капюшонами. Они плыли к ней, холодный ветер нёс их, толкая, как паруса. Кайла испугалась меньше, чем в первый раз. Фактически, увидеть своё живое отражение было облегчением. Потом она поняла - если она видела своего двойника, это означало, что её собственная смерть ещё не наступила.
- Луна меняется, - сказал её двойник. - К вечеру пятницы будет и полнолуние, и суперлуна.
Кайла моргнула.
- Хорошо…
- Она имеет большое влияние на гору. Чем полнее луна становится, тем бóльшей мощью обладает гора и тем сильнее становится Хэйзел Сноуден. У неё уже есть девственник. Одно это придало ей силы. Скоро она станет достаточно сильной, чтобы покинуть усадьбу.
Двойник рядом с ней снял капюшон. Лицо Робби, белое как зима, смотрело на неё.
- Есть ещё надежда. Ты должна спасти меня, Кайла.
- Как? Я не знаю, что делать.
- Есть только один способ остановить Хэйзел, - сказал её двойник, подходя ближе. - Ты должна победить её в её собственной игре. Ты должна стать соблазнительной, чувственной, такой же, как она, чтобы ты могла вызвать обожание как можно бóльшего числа мальчиков, особенно тех, кто находится в усадьбе.
Глаза Кайлы расширились.
- Что?
- Если Хэйзел увидит, что ты жаждешь бóльшего, чем она, это ослабит её. Она больше не сможет удерживать Робби в своём мире или держать Дэнни и Джо под своим чарами. Сила горы покинет её и перейдёт к тебе. Тогда и только тогда ты сможешь её уничтожить.
Кайла положила руки на голову.
- Как я должна это сделать? Вы имеете в виду, что я должна стать шлюхой, как она, или что? Я не могу этого сделать!
- Тебе не обязательно спать с мальчиками, ты просто должна заставить их захотеть спать с тобой, а не с Хэйзел. Ты должна преодолеть неуверенность в себе и признать себя сексуальным существом. Если ты уверена в себе и будешь кокетничать, мальчики придут. Помни, ты девственница. Мальчиков это тянет, как мотыльков к пламени.
- Но что, если я не смогу…
- Ты должна, - прервал её двойник. - У тебя пока есть время. Хэйзел нужно ещё несколько дней, чтобы продолжить соблазнять мальчиков. Она не захочет забирать их в свой мир до пятничной суперлуны. Именно тогда она станет наиболее сильной. Она принесёт души всех своих мальчиков на гору в жертву, чтобы ей было даровано право покинуть усадьбу Сноуденов и отправиться в наш мир.
«Пятница», - подумала Кайла.
Именно тогда Джо собирался устроить в доме вечеринку в честь Хэллоуина. Дом будет заполнен мальчиками. Но ей нужно было начать работать над привлечением мужского внимания уже сейчас.
- Если мне удастся заинтересовать других мальчиков и собрать их в усадьбе, что тогда? Разве Хэйзел не взбесится?
- Так и будет, и тогда ты будешь в наибольшей опасности, как от Хэйзел, так и от всех тех, кто находится под её чарами. К тому времени Джо будет почти полностью в её власти. Он будет способен на всё.
- Он уже такой, - сказал мужской голос.
Двойник подошёл и откинул капюшон.
Это был мистер Браунстоун, отец Максин. Рядом с ним миссис Браунстоун тоже сняла капюшон. Её глаза были мягкими с глубокой чёрной грустью.
- Боже мой, - сказала Кайла, чувствуя себя виноватой. - Теперь вы тоже в опасности?
- Нет, - сказал он, кровь залила его шею, когда он начал бледнеть до чёрного, превращаясь в одну из теней. - Уже нет.
Пока Кайла бродила по тропам, Джефф Браунстоун ехал в усадьбу Сноуденов. Он знал, где это место. Когда Артур Сноуден исчез, а его дочь покончила жизнь самоубийством, усадьба стала чем-то вроде призрачного дома, и когда он был подростком, он и его приятели осмеливались взбираться друг на друга через забор в ночь Хэллоуина и бросать туалетную бумагу, натирать мылом окна или разбивать тыкву на крыльце и так далее. Когда он стал старше, он почувствовал себя плохо из-за этого, осознав, что у миссис Сноуден было достаточно душевной боли без кучки говнюков-детей, разрушающих её дом только потому, что существовала местная легенда о том, что она ведьма.
Конечно, те времена давно прошли. Люди больше не считали усадьбу домом с привидениями. Истории стали старыми и изжили себя, и в наши дни подростки не увлекались хеллоуинскими розыгрышами. Дети, которые выходили на Хэллоуин, теперь были совсем юными, но все они росли слишком быстро, как и его маленькая девочка.
Максин была единственным ребёнком у него и Фионы, и она быстро становилась взрослой. Это его угнетало. Но Джефф был жёстким человеком, который держал свои чувства взаперти. Его горе из-за того, что его маленькая принцесса встречается с мальчиками, водит машину и готовится к поступлению в колледж, было личной грустью, которую он даже не мог разделить со своей женой. Он скучал по наивности своей дочери, когда он был единственным мужчиной, которого она любила, но хотя между ними была преграда (теперь, когда она была достаточно взрослой, чтобы восстать против своих родителей и найти их полностью отстойными), он всё ещё любил свою маленькую девочку, и в его глазах она всегда будет милашкой в розовом костюме балерины, который она надевала для своего первого танца папы с дочерью.
Шанс, что она в опасности, заставил его включить режим защиты. Его руки вспотели, зубы скрипели, как наждачная бумага о неровные камни. На пассажирском сиденье Фиона складывала ещё одну салфетку, чтобы вытереть слёзы. Она плакала с тех пор, как позвонила в школу, и ей сказали, что Максин сегодня не приходила. Джефф был против того, чтобы звонить им, потому что они выглядели бы плохими родителями, потому что не знали, где их ребёнок, но его жена настояла на том, что не смогла дозвониться до Максин по телефону.
Что именно происходило? Кайла была слишком расплывчатой, по его мнению, и он почувствовал, что она знала больше, чем показывала. Вероятно, она пыталась уберечь себя от неприятностей. За долгие годы он разработал качественный детектор чуши. Но хотя он мог сказать, что Кайла сдерживается, он также чувствовал, что её страх был искренним, и он знал, как много для неё значила Максин. Кроме того, он любил Кайлу и доверял ей. Его жена тоже. Они знали, что девушка не позвонила бы, если бы что-то действительно не случилось.
Он не пошёл на работу после разговора с ней. Он был начальником и мог работать по любому графику, который ему нравился. Ему было под сорок, и он ценил сон. Но сегодня он не сможет заснуть, если только его дочь снова не будет в безопасности дома.
День был серым, но по мере приближения к усадьбе он становился серее серого, размывая все цвета мира, город напоминал старую чёрно-белую фотографию. Он вышел из дома в одной футболке и начал сожалеть об этом. Холод нанёс ему жестокий удар. Он прикурил сигарету и выбросил её в окно. Рядом с ним фыркала Фиона.
- Всё будет хорошо, - сказал он ей, похлопывая её по колену.
Его жена ничего не сказала. Она просто вытирала слёзы. Она всегда была эмоциональной женщиной. Чтобы включить её фонтаны не требовалось много времени. Как печальные, так и счастливые фильмы вызывали слёзы у его жены, как и свадьбы незнакомцев, и всё, что касалось их дочери, всегда переполняло её.
Джефф не замедлил скорости до поворота. Шины завизжали, когда он сжёг резину на пять баксов, машина подпрыгнула на подъездной дорожке к дому, посыпав галькой, как градом. Он узнал ведро Дэнни Нокса, припаркованное перед домом.
«Какого чёрта он не в школе? Должно быть, они прогуливают вместе. Ей лучше быть там по собственному желанию. Ей лучше не держать иглу в руке и не пудрить нос. Только не мой ребёнок. Ни за что».
Он горько сплюнул, когда вышел из машины, и Фиона последовала за ним, держа его за руку. Они подошли к двери, и оставалось только подождать несколько секунд, прежде чем она открылась. Дэнни стоял в грязных джинсах и без рубашки. Его волосы были такими же растрёпанными, как груды листьев у крыльца, а красные кольца цеплялись за глаза. Они расширились, когда он их увидел. Он выглядел обкуренным, и от этого кровь Джеффа закипела ещё больше.
- Моя дочь там?
У Дэнни было выражение лица, как у ребёнка, которого только что поймали за рисованием на стенах.
- Эм-м-м…
Это всё, что нужно было услышать Джеффу. Максин была там, но по какой-то причине Дэнни пытался придумать способ отрицать это. Он тянул время, пока его большая тупая голова не могла что-нибудь придумать.
Джефф не дал ему времени. Он толкнул дверь, заставив Дэнни отступить, и повёл жену внутрь дома. Дверь за ними закрылась, запирая их внутри.
Джо услышал, как мужчина кричит и буйствует внизу, требуя, чтобы Дэнни сказал ему, где находится Максин.
«Теперь она с ними, - подумал Джо, - с остальными».
Он не до конца понимал, что богиня сделала со всеми ними, но знал, что она обладает огромной силой и ей нужно всегда подчиняться. Он также не понимал, что произошло в подвале, но не задавал вопросов. Богиня укажет ему путь.
Она могла бы легко превратиться в Максин, но если бы она это сделала, Браунстоуны захотели бы забрать её домой, а Джо не мог этого допустить. Он ни за что не позволил бы им забрать её у него. Она была здесь, в своём настоящем доме, в большой усадьбе, с ним. Теперь он был более чем ревнивым, он был собственником, одержимым, зависимым.
Достигнув площадки, он услышал бормотание Дэнни на кухне. Другой мужчина кричал, неистовствовал и угрожал. Джо подошёл к ним. Дэнни стоял там, его глаза плохо скрывали панику. Но Джо был спокоен и хладнокровен, его любовь к Хэйзел давала ему силы справиться с любой ситуацией, не нервируя себя, как его глупый друг. Он никогда не встречал Браунстоунов, но мог видеть, насколько напряжённым был этот мужчина, насколько обезумевшей женщина. Джо не обрадовало то, что случилось с их дочерью, но его это особо и не огорчило.
«Богиня делает то, что должна, - подумал он. - Важно то, что она хочет. Максин была расходным материалом. Её родители тоже».
Все взгляды упали на него.
- Где, чёрт возьми, моя дочь, парень? - спросил мистер Браунстоун.
- Что ж, - сказал Джо, улыбаясь. - Она была здесь.
- Я не об этом спрашивал, говнюк. А теперь перестань валять дурака. Я хочу знать, где сейчас моя дочь!
- Сэр, Максин приходила вчера вечером с Кайлой, но они ушли вместе. Предлагаю вам связаться с ней.
Мистер Браунстоун подошёл ближе, но Джо стоял на своём месте.
- Фигня! Кайла сказала мне, что она здесь, и Дэнни не смог дать мне прямого ответа, когда я спросил! Теперь я хочу знать, здесь ли она, и разорву всё это место на части, чтобы найти её, если понадобится!
Он бросился из кухни в следующую комнату, направившись к лестнице. Его жена шла за ним, как щенок, шмыгала носом и никому не смотрела в глаза.
Джо закипел, его мысли трепетали, как стая разъярённых ворон. Он не мог этого допустить. Если Браунстоуны будут уверены, что Максин пропала, что они с Дэнни что-то скрывают, лейтенант Бучинский вернётся, и на этот раз его будет не так просто заставить уйти. Он захочет увести Джо из дома, подальше от Хэйзел.
Волна пламени расцвела в его сердце, как колючая роза. Он был проникнут страстью Хэйзел, но всё же чувствовал, что она ускользает из-за угрозы разоблачения. Он сжал кулаки с побелевшими костяшками пальцев. Он повернулся к деревянному бруску и вытащил нож для мяса из прорези. Он блестел в бледном свете, как раскопанный драгоценный камень, и Джо услышал мягкий шёпот одобрения из-за стен.
Дэнни посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
- Заткнись и делай, что я говорю, - сказал ему Джо. - Позови его.
- Что?
- Позови его, жирное дерьмо. Скажи ему, что знаешь, где она.
Дэнни побледнел, глядя на него, как загнанное в угол животное.
- Сделай это! - рявкнул Джо.
Дэнни тяжело сглотнул.
- Мистер Браунстоун, миссис Браунстоун! Вернитесь! Я знаю, где она.
Джо прислушался к шагам по твёрдому дереву и спрятался за угол, используя дверь шкафа как баррикаду, чтобы скрыть свои намерения. Он ждал, когда появится тень мужчины.
- Тебе лучше не валять дурака, парень…
Джо рванул, и мистер Браунстоун не заметил нападения, пока не стало слишком поздно.
Нож вошёл в его шею с влажным хлопком, и Джо положил конец другой рукой, продвигая лезвие глубже и расширяя рану. Он, должно быть, попал в вену; кровь не просто текла, она хлестала, багровые верёвки проносились по воздуху, как лава извергающегося вулкана. Влажный крик заполнил горло мужчины, и Джо вытащил лезвие. Это ещё больше разрезало мужчине шею, разорвав обнажённые ткани, и он отшатнулся, кровь хлынула на пол, а его жена кричала и топала ногами.
Джо не терял времени зря.
Он сделал выпад вперёд, чтобы ударить мужчину в живот, но мистер Браунстоун теперь был на защите, и он замахнулся на Джо, ударив его по голове. Джо врезался в дверь шкафа и изо всех сил попытался удержать нож, восстанавливая равновесие. Он посмотрел на Дэнни за помощью, но тот замер.
Мистер Браунстоун снова напал на него, кровь хлестала сквозь рычащие зубы и лилась из открытого горла. Но Джо был моложе, быстрее и богат силой своей любви к Хэйзел. Его желание к ней было подобно электричеству в его жилах, раскалённой добела кровожадности, которая подпитывала его насилие. Он двинулся в мгновение ока, уклоняясь от дрожащих конечностей мужчины, и направил лезвие в толстый рулон его плоти, пробив сквозь него органы. Браунстоун согнулся, кровь текла по его груди и животу, плескалась по ногам Джо. Нож выскользнул, и как только Джо собрался прикончить его, жена превратилась в ураган вращающихся рук. Вихрь ногтей врезался в лицо Джо, впившись ему в глаза, повалив его на стулья у стола.
- Оставь моего мужа в покое, чудовище!
Пока мистер Браунстоун пытался встать, Дэнни внезапно, казалось, осознал опасность, в которой они оказались, и сделал шаг. Обхватив миссис Браунстоун за талию, он поднял её и прижал назад её руки. Она кричала и пинала его голени, её руки пытались дотянуться до его яиц, чтобы скрутить их, как виноград с лозы. Её муж слабел и уже не вставал. Вместо этого он соскользнул по стене, заливая её кровью такой густой, что она была фиолетовой. Джо зарычал на женщину, которая поцарапала ему щёку в трёх местах. Она была в истерике, плевалась и плакала, корчилась, как аллигатор. Джо сделал выпад, вонзив нож в её мягкий живот. Он провернулся, и Джо вошёл ещё глубже, скользнув в неё, как любовник. Он двигал лезвием вперёд и назад, пилил. Кровь текла из её новой дыры, избыток крови поднимался по её глотке и стекал изо рта. Ещё один влажный крик раздался от её мужа, а затем Джо нанёс ей несколько ударов ножом, лезвие превратилось в яростное пятно, когда он ударил её им, стараясь, чтобы она больше никого не поцарапала. Лицо Дэнни стало зелёным, и он отпустил женщину. Она с глухим стуком упала на пол, её голова ударилась о твёрдую древесину.
- Не-е-ет! - мистер Браунстоун забулькал.
Джо увидел слёзы в глазах мужчины и не почувствовал ни радости, ни раскаяния. Но нож приятно лежал в руке, он был тёплый и с него капала кровь. Это помогало ему угодить богине. Сегодня вечером будут сладкие, чудесные награды. Угощения и сокровища для этого ритуального жертвоприношения.
За эти убийства она собиралась заняться с ним любовью так, как он никогда не мог себе представить.
Дэнни думал просто предотвратить драку.
Когда Джо впервые ударил ножом отца Максин, Дэнни был в таком шоковом состоянии, что не знал, как реагировать. Внезапное насилие остановило его дыхание, его волосы встали дыбом, а яйца прижались к его телу. Некоторое время он и так терял голову, словно находился в тумане, который постоянно менял плотность, но убийственные действия Джо сделали его ещё более измученным и бредовым. Когда миссис Браунстоун начала царапать Джо лицо, Дэнни тут же начал действовать, надеясь удержать её и Джо от убийства друг друга. Несмотря на то, что он сделал с мистером Браунстоуном, Дэнни не ожидал, что Джо без колебаний нанесёт ей три удара. Он не знал, чего ожидал, но точно не этого.
Что-то затуманивало его рассуждения и замедляло время реакции. Внутри него витал туман разума, завораживающая тьма, которая изменила его мысли и увела в причудливую, незнакомую территорию. Жизнь больше не казалась реальной. Это несколько успокоило его, когда он наблюдал, как Браунстоуны умирают в крови.
Хэйзел могла проникнуть в его голову. Она могла устроиться там, как впившийся клещ, и высосать всё его самообладание. Он знал это, так же как знал, что не сможет сопротивляться ей, даже если бы захотел. И иногда он это делал, особенно после того, что случилось с Максин. Теперь ушли и её родители, и на этот раз грязную работу сделала не Хэйзел. Она убедила Джо сделать это за неё, затуманив Дэнни ровно настолько, чтобы он не остановил это.
- Господи, - сказал он, глядя на ещё тёплые тела.
Кровь была повсюду. Джо был устрашающе спокоен. Он даже не тяжело дышал. Он отнёс нож к раковине и начал мыть руки.
- Господи, - повторил Дэнни. - Ты, блять, убил их.
Он никогда не видел ничего более жестокого.
- Что сделано, то сделано, - сказал Джо так спокойно, что это действовало Дэнни на нервы. - Мы должны были это сделать.
- Мы?
Джо обернулся.
- Ты держал её для меня, не так ли?
- Да, но…
- Ну вот, мы вместе. Они бы пошли к копам, чувак. Этот детектив вернулся бы и увёл нас отсюда, подальше от Хэйзел. Ты хочешь этого?
- Нет, - сказал Дэнни, даже не задумываясь об этом. - Но неужели тебе действительно нужно было резать их до смерти?
Джо улыбнулся и посмотрел в потолок.
- Богиня довольна. Ты не чувствуешь этого?
Это началось.
Джо пролил кровь, высшее проявление преданности. Дэнни участвовал, не особо стараясь, но он был достаточно самоотверженным, чтобы помочь Джо отвезти машину Браунстоунов в лес, где они закопали тела в неглубоких могилах, когда ночь опустилась на гору. Мальчики прошли весь обратный путь пешком и всю ночь мыли кухню с помощью спреев, порошков, губок и отбеливателя.
Хэйзел наблюдала за всем этим их глазами, подключив магию и залив всё её светом.
Сегодня вечером Джо получит награду. Дэнни будет разрешено смотреть, но он не сможет вкусить её снова, пока не поймёт, что ему нужно быть на все сто процентов преданным, как и Джо.
Её «киска» стала пульсировать, а глаза заблестели.
Теперь у неё были мальчики, и приближалась луна, становясь всё больше с каждой ночью, когда она приближалась к Земле. Скоро наступит Самайн, древний кельтский праздник, посвящённый сбору урожая и мёртвым. В наше время он был известен как Хэллоуин, но Хэйзел была колдуньей и понимала истинную силу этого дня. Скоро она будет в зените своих возможностей, и всё встанет на свои места именно тогда. Скоро она сможет выходить за пределы усадьбы, сквозь тени, и ходить среди живых. Её удовольствия будут бесконечными.
Младший мальчик всё ещё был заперт в чёрной призме за стенами, но, несмотря на её соблазнительные усилия, он всё ещё умолял об освобождении. Его страх перевесил его желание. Возможно, он был слишком молод? Но она по-прежнему забрала его девственность, и она хранила её в своей сущности, ожидая подходящего момента, чтобы манипулировать её невинной силой, делая её своей собственной, когда она предлагала её чёрному искусству внутри горы. Она также хотела девушку, и, возможно, она ещё сможет получить её, но у неё уже было всё, что ей было нужно. Вскоре ночь будет полностью принадлежать ей, и мир станет её холстом, на котором она будет рисовать кровавый шедевр.
Её дочь становилась сильнее. Глэдис чувствовала это своими старыми костями и была так же заинтересована, как и напугана. Она знала, на что способна Хэйзел. Сама Глэдис немного овладела колдовством, но её дочь стала чёрной принцессой искусства, и теперь она была неуравновешенной, возможно, даже психотической. А с приближением полнолуния - к тому же суперлуны - чёрная гора одарит её дальше, колдовство будет полным и ярким. К настоящему времени мальчики были соблазнены и заключены в плен, и вскоре у Хэйзел появится армия обожающих душ, проплывающих по огромному дому, скользящих сквозь стены, как пиявки, прячущихся в каждой щели, как тараканы, их чёрные глаза закатывались по их призрачным скелетным лицам и их дымчатые тела окутывали залы пеной тьмы.
Глэдис зажгла ещё одну сигарету от той, которую только что прикончила, и затушила окурок в переполненной пепельнице. Она отпила из стакана водку и посмотрела на ночное небо. Деревья вздохнули на октябрьском ветру, потрескивая, как огонь. Воздух был насыщен запахом дров. На улице было холодно, но она была внутри отеля, и у неё в номере был балкон. Мир затих теперь, когда стало поздно. Лишь изредка проезжали одинокие машины. Она чувствовала себя чудесно одинокой, и это давало ей ложное чувство надежды и покоя. Она знала, что радоваться нечему. Нет причин для спокойствия. Но она изо всех сил старалась всё это отрицать. Она не могла понять, что должно было случиться. Всё, что она могла сделать, это надеяться, что Хэйзел не зайдёт слишком далеко и что, возможно, каким-то образом они снова станут матерью и дочерью.
Водка ударила ей по горлу, как ржавые гвозди. Её тело покалывало, как будто кто-то прикасался к ней в её интимных местах. Глэдис нравились ласки обоих полов - всегда, даже когда лесбиянки считались табу, и такое психическое заболевание лечилось электрошоком. Она была вовлечена в эту силу, а именно женщины имели всю силу. Хотя для незнающего глаза это казалось мужским миром, женщины обладали всей истинной силой: силой рождения, жизни, создания душ. Сама природа была матерью, а человечество было не чем иным, как её продолжением. Женщины были связаны с землёй, деревьями, океанами и ветром. Даже если они не осознавали этого, все женщины держали это в своих сердцах. Они были родителями - создателями - хранителями магии, белой и чёрной. Хозяйками земли за пределами того, что видят глаза. И теперь её дочь была готова стать следующей великой. Колдуньей. Ведьмой. Богиней. Самая чёрная из чёрных. Та, которая движется среди живых, чтобы изменять форму и очаровывать, чтобы добиться своего. И она добьётся своего. Она соблазнит их всех, в этом Глэдис не сомневалась.
«Что теперь подумает Артур о своём маленьком ангелочке?»
Глэдис улыбнулась, зная, что этот ублюдок был там, в подвале, вынужден на всё это смотреть.
«Хорошо».
В течение следующих двух дней Хэйзел уделяла внимание своим мальчикам и тем самым злила другие души в стенах. Она усилила своё соблазнение, наполнив беспокойный дух смущённым возбуждением. Дэнни перестал заботиться о школе и футболе. Он остался в усадьбе, как и Джо. Они потратили бóльшую часть своих авансовых денег на украшения для Хэллоуина. Чучела на кольях; надгробия из пенополистирола; оранжевые гирлянды; силуэты ведьм; пластиковые скелеты и множество тыкв. Пятница приближалась к ним, и Хэйзел возбудила мысль о том, что в усадьбе в ночь великой луны окажется так много возбуждённых юношей. Она будет питаться их юношеским энтузиазмом, наслаждаясь настоящей вечеринкой, чего она никогда не могла делать в их возрасте. Затем она использовала бы свои новообретённые способности, чтобы увести больше мальчиков в свою спальню, и одного за другим она облизывала бы, ласкала и трахалась с ними. Она будет владеть ими целиком и сложит их души в катакомбах дома, и её подношение горе будет щедрым.
Тьма будет довольна.
Кайла вернулась в школу в среду.
Потребовалось некоторое убеждение. Её мать была против, но Кайла заверила её, что она уже чувствует себя намного лучше и не хочет рисковать своей потенциальной стипендией. Она приносила домой все пятёрки; нет смысла ломать её белую полосу. Отец (по телефону) поддержал её решение, и на следующее утро она снова бродила по коридорам, только на этот раз с ещё бóльшей дерзостью в бёдрах и более красной помадой, чем обычно. Она купила школьную юбку и белые чулки и осталась без бюстгальтера, позволяя груди подпрыгивать, а соски напрягаться в холодном октябрьском воздухе.
Пришло время заманивать мальчиков.
Она кокетничала во время ланча, физкультуры и занятия в театральном кружке. Она бросала взгляды на спортсменов, металлистов, хипстеров и ботаников. Она прогуливалась перед футбольной командой, ворковала с мальчиками в «Одиссее разума» и бесстыдно щеголяла своей красотой, наклоняясь, скрещивая и расставляя ноги, сводя груди вместе руками и облизывая губы. Она надеялась, что не перестаралась. Но судя по взглядам парней, это сработало. Другие девушки могли посчитать её очередной шлюхой, но их мнение теперь не имело большого значения, не так ли? Если бы Кайла не приманила этих мальчиков для себя, была бы кровь. Души будут потеряны навсегда, и эта проклятая ведьма станет достаточно сильной, чтобы сбежать за пределы усадьбы. Тогда под угрозой окажется весь город. Никто не будет в безопасности. Всё это было на Кайле, поэтому она позволила своим бёдрам покачиваться дальше и хихикнула, когда ветер развевал её юбку, дразня мальчиков, почти давая им мельком увидеть прелести, но не совсем.
Первый раз в жизни её заметили все.
К четвергу её пригласили на свидание семь разных парней.
Кайла не стала встречаться с ними, но спросила, пойдут ли они на вечеринку в честь Хэллоуина в усадьбу Сноуденов? Об этом говорили все. Джо и Дэнни обзвонили всех, и приглашение было открытым, поэтому они приветствовали каждого. Поклонники сказали ей, что они будут там, и она пообещала им всем, что оставит для них танец. Тот факт, что так много мальчиков пытались ухаживать за ней, ошеломил Кайлу. Ей всё время приходилось напоминать себе, что она делает это, чтобы остановить Хэйзел, потому что она так увлеклась всем этим вниманием после того, как так долго чувствовала себя белой вороной. У неё была вновь обретённая уверенность, которая подавляла гноящиеся чувства того, что она никогда не была достаточно хорошей, те мрачные флюиды ненависти к себе, которые преследовали её с двенадцати лет. Теперь она поверила в себя; не только как книжный червь, но и как подающая надежды молодая женщина. Наконец она почувствовала, что овладела своей сущностью. Теперь она была сексуальным существом, а не просто неуклюжей девственницей.
Но она позаботилась о том, чтобы мальчики знали, что она одна из них.
Всякий раз, когда кто-нибудь упоминал секс или она ловила кого-нибудь из парней, проверявшего её, она всегда находила тонкий способ вставить это в разговор.
- Я так нервничаю, - говорила она. - Я хочу, чтобы мой первый раз был действительно особенным, но я думаю, что пора мне уже потерять девственность. Я действительно хочу, чтобы кто-нибудь показал мне, какое удовольствие это доставляет.
Такие фразы вызывали у парней слюноотделение, и Кайла поняла, насколько на самом деле примитивные мужчины. Они бежали из-за биологической потребности, и девушки имели над ними власть. Все эти годы она так нервничала с ними, так стеснялась, а теперь все они были у её ног.
Это было волнительно.
Кайла перестала принимать таблетки.
Не могло быть, что это всё было в её воображении.
Её новая уверенность убедила её, что она всегда была права. Она не была сумасшедшей. Как бы возмутительно это ни звучало, в усадьбе Сноуденов жила ведьма, пожинающая души.
Максин и её родители исчезли.
Бучинский сел напротив неё. Они были в её гостиной, а мать Кайлы сидела рядом с ней на диване. Лейтенант выглядел усталым. А ещё ему нужно было побриться.
- Ты ничего о ней не слышала?
- Нет.
Ей не нужно было рассказывать ему о том, как она позвонила Браунстоунам или откуда она знала, что они тоже должны быть жертвами Хэйзел Сноуден. Это только принесёт ей ещё один визит к психоаналитику и пригоршню таблеток, в которых она не нуждается.
- Это просто не имеет смысла, - сказала её мать. - Никто не знает, где они?
Бучинский наклонился к ней:
- Ну, их машины нет. Возможно, они отправились в путешествие. Но ни один из них не сообщил об этом на работе, и их сотовые телефоны отключены. Миссис Браунстоун позвонила в школу во вторник, разыскивая свою дочь, но Максин там не было.
Кайла чуть не спросила о Линде, просто чтобы снова указать на дом, но быстро одумалась и помалкивала. Она уже пыталась дать полиции правильное направление, но они проигнорировали её и издевались над ней. Если всё это безумие и должно будет закончится, то ей придётся сделать всё самой. Теперь она знала это. Она только сожалела о том, что привлекла Браунстоунов. В то время это казалось правильным поступком, но она проклинала себя за то, что не понимала, что с ними произойдёт.
Теперь речь шла не только о спасении мальчиков. Она даже не была уверена, можно ли их ещё было спасти. Речь шла о том, чтобы остановить Хэйзел и положить конец её колдовству, перерезать пуповину, позволяющую ей питаться от горы.
Патриция вошла в комнату, держа куклу Барби, с которой она остригла все волосы, и Бучинский улыбнулся ей.
- Привет, дорогая, - сказал он. - Как твоё имя?
Она была слишком застенчивой, чтобы ответить. Она подошла к матери и уткнулась лицом к ней в колени. Бучинский всё равно ей улыбнулся.
Её мать улыбнулась в ответ.
- Дорогая, взрослым нужно поговорить. Почему бы тебе не пойти поиграть в своей комнате?
Это потребовало некоторого уговора, но сестра Кайлы вернулась в свою комнату, полную кукол, чтобы в тысячный раз смотреть «Русалочку». Сидя здесь, Кайла начала чувствовать беспокойство. Она надеялась, что лейтенант скоро уйдёт. Был вечер четверга, и у неё было достаточно мыслей, чтобы не заниматься этой чепухой. Через двадцать четыре часа она будет готовиться сразиться со смертельным противником. Ей придётся сосредоточиться и продолжать бросать взгляды, чтобы заманить мальчиков. Она хотела, чтобы на вечеринке в честь Хэллоуина было много её поклонников, чтобы она могла показать Хэйзел, что её ждёт соревнование. Теперь это была больше, чем битва; это была судьба.
- Ну, - сказал Бучинский, вставая. - Я отнял у вас достаточно времени, - он повернулся к Кайле. - Твоя мать сказала мне, что тебе стало лучше?
Она кивнула.
- Ага. Я сейчас принимаю лекарства. Это помогает.
- Это хорошо. В психиатрической помощи нет ничего постыдного.
Наступил момент молчания, а затем он направился к двери. Её мать проводила его.
- У вас есть мой номер, - сказал он.
Но для Кайлы это было бесполезно.
Робби лежал в темноте.
Или, по крайней мере, он так себя чувствовал. Теперь было трудно сказать, потому что он был бесформенным. Он чувствовал, что его тело где-то, ещё не полностью отделённое от него, и цеплялся за надежду, что он воссоединится с ним. Снова станет нормальным человеком. Не таким, как она, кем бы она ни была.
Он не был уверен, как долго он был на другой стороне. Это могли быть часы или годы. Иногда это было похоже на состояние сна, но ему было трудно отделить его от сознания, особенно из-за кошмара, в который превратилось его существование. Он хотел домой, к своей матери, несмотря на все её недостатки. Он хотел взять Джо, Дэнни и Горация, убежать из дома и никогда не оглядываться. Но он начал терять надежду. Хэйзел была сумасшедшей. У неё был полный контроль, и она не собиралась просто отпускать его, как бы он ни просил или отказывался от своих слов о том, что отдал себя ей. Она хотела его. Более того, казалось, что он ей для чего-то нужен, и это пугало его больше всего на свете.
Он снова услышал царапанье.
Казалось, что оно шло отовсюду - слева, справа, сверху и снизу. Был неистовый вой, за которым последовало повизгивание.
«Гораций!»
Собака всё ещё пыталась добраться до него.
- Эй, мальчик! - позвал он.
Он не знал, как собака сможет спасти его, но если Гораций сможет прорвать стену, возможно, ему удастся сбежать? После этого он должен побеспокоиться о том, чтобы полностью воссоединиться со своим телом.
«Всё по порядку», - подумал он.
- Давай, Гораций! Вытащи меня к чёрту отсюда!
Царапанье становилось громче. Похоже, его лапы прорывались и копали глубже. Звук барабана сотряс тьму, желанный обвал. Что-то рассыпалось и упало. Собака взволнованно лаяла.
- Отлично, мальчик!
Робби замолчал. Хэйзел могла быть где угодно, и иногда казалось, что она была везде. Им придётся действовать незаметно, если они собираются прокрасться мимо неё.
В темноте появилось огненное отверстие, сияющее, как маяк на каменистом берегу.
Робби облегчённо рассмеялся.
Отверстие стало больше, размером с баскетбольный мяч, и мгновение спустя голова Горация выглянула оттуда, с его щёк капала слюна. Робби направился к свету. Не шёл, а плыл. Он понял, что может видеть свои руки или, по крайней мере, их блеклые отражения. Они становились сфокусированными, словно резкость в фильме, свет возвращал его плоть.
«О, мой Бог!»
Может, он всё-таки был недалеко от своего человеческого облика? Если бы он мог просто сбежать от её чар и из этого дома, с ним всё было бы в порядке. Конечно, однажды она соблазнила его, но она не могла удержать его, как хотела. Он знал это по разочарованию и гневу, которые она проявляла всякий раз, когда её техники соблазнения терпели неудачу. Он больше не испытывал к ней вожделения. Он боялся её, ненавидел её, и, возможно, этого было достаточно, чтобы разрушить чары; это и дневной свет, пролившийся на него, когда он пробирался сквозь стену.
Гораций кружился, слишком взволнованный, чтобы сдерживаться, когда Робби вошёл в гостиную. Теперь он мог видеть всё своё тело. Он мерцал несколько мгновений, как звёзды в космосе, прежде чем изображение застыло. Сначала его руки прошли сквозь него, когда он попытался прикоснуться к себе, и это дало ему толчок, но затем его тело начало принимать липкую форму, затвердевать, и Робби действительно мог чувствовать, как его кишечник и внутренние органы формируются внутри него с газированным свистом. Он чувствовал, как кости встают на свои места, как конструктор Lego, и каждый волос на его теле пробивался сквозь его губчатую плоть. Его сердце начало биться. Внезапно он снова стал целым человеком, и никогда ещё не чувствовал себя таким счастливым, оставаясь живым. Он не до конца понимал, что произошло, но не собирался задерживаться, чтобы понять это.
- Хороший мальчик, - прошептал он, поглаживая собаку. - А теперь пошли. Мы должны забрать ребят и убираться отсюда.
Гораций последовал за ним, кончик его хвоста вилял, а лапы весело танцевали чечётку. Робби оглядел гостиную и прислушался. В доме было спокойно и тихо. Он пытался удержаться, чтобы не задрожать, но эта битва была проиграна. Он был просто призраком внутри стены, похороненным в глубине угольно-чёрного сердца усадьбы. Он не мог понять этого, и страх душил его, как петля палача.
Пройдя через комнату, он завернул за угол и заглянул в кухню. Пусто. Полуденный солнечный свет освещал воздух пылью. Он осторожно шагнул, всё ещё прислушиваясь. Гораций поспешил прочь от него, и когда Робби повернулся, чтобы посмотреть, он увидел собаку, сидящую у входной двери и скулящую.
«Пойдём отсюда», - казалось, говорил он.
- Минутку, мальчик.
Робби не хотел подниматься наверх. Именно туда она впервые его привела. Будет ли он снова уязвим там наверху? Но он не мог уйти без ребят.
«С другой стороны, - подумал он, - может быть, мне лучше убраться отсюда, пока не поздно, и попросить помощи? Может быть, Гораций прав? Может, он чувствует что-то, чего я не чувствую?»
Он ненавидел идею оставить их там, но…
Его поразила ужасающая мысль.
«Что, если Джо и Дэнни сейчас в стенах?»
Ему понадобится больше, чем полиция. Ему понадобится священник, экзорцист. Охотники за привидениями, или экстрасенсы, или что-то в этом роде. Лучше всего начать с их матери. Если бы он мог заполучить её помощь, возможно, они смогли бы вытащить Джо оттуда. Они были предоставлены сами себе, но как бы их мать временами ни была небрежной, она любила своих сыновей. Если Робби удастся убедить её, что Джо попал в беду, с этим что-нибудь будет сделано.
Гораций заскулил в холле.
- Сейчас, мальчик, - сказал он.
Он повернулся и встретился лицом к лицу с Дэнни.
Робби вздрогнул и прижал руку ко рту, чтобы заглушить испуганный крик. Дэнни стоял перед ним с худым лицом и налитыми кровью глазами.
- Господи, Дэнни. Ты меня напугал, чувак.
Глаза Дэнни затуманились. На его лице появилось выражение печали.
- Убирайся, - сказал Дэнни. - Уходи отсюда, пока не стало слишком поздно.
Робби глубоко вздохнул.
- Где Джо? Мы все вместе уйдём.
- Для нас уже слишком поздно. Слишком много всего произошло.
- Нет, чувак, давай…
- Иди сейчас же!
Робби стоял твёрдо, удивлённый собственной храбростью.
- Где мой брат?
- Ты точно хочешь его увидеть?
- Да.
- Если он увидит тебя, он не выпустит тебя, - Дэнни понизил голос. - Она не хочет, чтобы ты уходил…
- Чувак, что, чёрт возьми, происходит?
- Нет времени! Беги, пока они тебя не поймали. Они вместе наверху. Но если они нас услышат, они…
Он замолчал, когда с лестницы послышались шаги.
- Чёрт, - прошептал Дэнни.
Робби услышал скрежет в стенах, и Гораций тихо заскулил. Дэнни подтолкнул его к двери, его глаза были безумными и отчаянными. Робби побежал. Но ему следовало бежать раньше.
Когда он ворвался в зал, его ноги заскользили. Пол превращался в грязь. Плитка стала белой жидкостью, и он мгновенно упал на колени. Он схватился за дверную ручку и повис. Перед ним Гораций прыгал в дверь, цепляясь за неё, скулил и плескался в холодной жидкости. Стены вокруг них вздувались, словно там буйствовал ураган. Руки из стен схватили его за одежду и взъерошили его волосы. Он отбивался от них и, вылезая из слизи, рванулся вперёд и выскользнул из водянистого пола. Пространство между ним и входной дверью теперь превратилось в лагуну, и Гораций плыл по ней. Робби подобрался к краю и выручил собаку. Вокруг них целая плеяда рук слепо ощупывала воздух.
«Чёрный ход!»
Он проскочил через кухню, уклоняясь от ножей и другой посуды, которые начали лететь по воздуху, как стрелы, выпущенные невидимой силой. Стулья падали к его ногам, и он споткнулся, но не упал. Гораций прыгнул и увернулся. Они достигли двойных дверей патио, и когда он схватился за ручку, она была настолько заморожена, что обожгла его кожу, как сухой лёд. Он зашипел и отстранился, затем начал пинать раму. Дверь задрожала, и он ударил по стеклу. Сначала оно сотряслось, а затем раскололось, образовав большой круговой узор. Ещё один удар, и он будет свободен.
За стеклом он увидел бассейн. Он был переполнен, волны разбивались о подножие двери, как голодный, бушующий океан. Свет невозможных цветов заполнил центр бассейна, как калейдоскоп, кружась и смешиваясь, ужасающая фантасмагория. Это вызвало у него головокружение, и ему пришлось отвернуть голову, чтобы избежать обморока. Он пропустил вспышку света и прищурился. Он снова нацелился на узор, но сквозь осколки стекла он увидел чёрную фигуру, выходящую из воды, очертание женщины, сладострастной, как кинозвезды. Из её спины выходили причудливые антенны. Эти тонкие вещи дрожали в свете, который пересекал закатное солнце.
«Гигантские паучьи лапы!»
Там, где должны были быть её ноги, извивалась дюжина щупалец, как возбуждённый кальмар, хлопая и скользя, пульсируя от накала. Эти щупальца щёлкали зубами пираньи и блестели пристальными первобытными глазами. Чёрная слизь выливалась из существа, как река смолы.
Хэйзел шла за ним.
Должен был быть другой выход. Дом был большим. Было несколько выходов. Ему просто нужно было найти другой. Робби развернулся, чтобы направиться к гостиной, и когда он это сделал, в его сторону внезапно мелькнул кулак. Он упал навзничь.
Джо стоял над ним, обнажённый, со сжатыми, как кувалды, руками.
Его глаза светились.
Хэйзел была очень разочарована.
Более того, её сбило с толку поведение своего фамильяра. Собака была её духовным животным с тех пор, как она практиковала тёмные искусства, и никогда раньше не подводила её. Он определённо никогда не выступал против неё так. Если бы не он, Робби не сбежал бы из стены. Будучи не от мира сего, собака смогла прорваться на другую сторону. Он тоже был между жизнью и смертью, он был способен преодолевать границы. Если бы нормальная собака царапала стену, она бы просто, возможно, сломала её, но не нашла бы и не освободила Робби. Только её фамильяр мог это сделать, и почему-то так и было. Он выбрал непослушание. Даже сейчас он скулил, желая добраться до мальчика, привязанного к кровати в соседней комнате. Хэйзел не могла снова затащить Робби в темноту. Он сбежал, отказавшись от неё, и тем самым вновь обрёл свою плоть. Если бы он выбрался из дома, это было бы безнадежно. Её великая жертва пропала бы. Но она поймала его как раз вовремя, и, что ещё лучше, Джо остановил его, выступив ради неё против своего брата. Это дало ей прилив силы. Ей хотелось, чтобы и о Дэнни можно было сказать как можно больше хорошего. В то время как большой мальчик был очарован, у него также была совесть, которая беспокоила её. Вместо того, чтобы праздновать во славу её имени, он часто был замкнут, вспоминая убийства, в которых участвовал. Он скучал по своей драгоценной долбаной Максин и своей жалкой прошлой жизни. Но теперь он подсел на Хэйзел и, как всякий наркоман, не мог отвернуться от своего яда, даже когда знал, что он его убивает.
Но Джо был хорошим мальчиком.
В отличие от её фамильяра.
Собака громко засопела на полу, лёжа как можно ближе к её ногам. Теперь он боялся, как и следовало бы бояться. Хэйзел была на него в ярости. Она никогда не думала, что фамильяр может предать своего хозяина. Это случилось, когда он был ей нужен больше всего. Пришло время поставить его на своё место в стенах. Пусть он сидит там, один в темноте, и думает о том, что он натворил.
Она сложила ладони. Розовый свет закрутился, и собака заскулила, зная, что приближается. Свет превратился в большой пузырь и начал заливать собаку куполом. Обычно, когда она это делала, он оставался неподвижным, как его учили. Но его обучение снова подводило. Он вертелся из стороны в сторону, прыгал. Он начал лаять на неё.
Она попыталась ускорить процесс, но когда пузырь стал больше, её фамильяр бросился вперёд, ударившись ей по ногам, когда убегал. Она споткнулась, и когда она обернулась, он стоял там, встав в позу, оскалив влажные зубы и рыча.
Он не мог быть таким глупым. Он знал, что она намного могущественнее, чем он. Он был просто батраком, пешкой в её злобных играх. На них не распространялись законы материального мира. Обычный ротвейлер может наброситься на женщину и нанести ей серьёзный урон или даже убить её. Но этот пёс был не только духовно её ниже, он был ещё и её фамильяром, нравилось ему это или нет. Он может хотеть причинить ей боль, но он не мог этого сделать, как бы он ни старался.
- Паршивая сволочь. Ты в последний раз ослушался меня.
Розовое пламя поднялось из кончиков её пальцев, как свечи на день рождения, её волосы превратились в гнездо червей, когда её лопатки раздвинулись. Её спина раскололась, и паукообразные лапы выдвинулись наружу, их волосатые формы потянулись к собаке. Он побежал к двери, изо всех сил пробивая дерево, как таран. Она крикнула ему вслед, но он был слишком быстр.
«Хорошо, - подумала она, - отпусти его».
Он не был ей нужен для того, что она собиралась сделать.
Во дворе было темно как смоль, но он чувствовал запах мальчика, с которым он играл. Гораций опечалился. Он так старался спасти его, и теперь хозяйка снова поймала его в ловушку. Горацию пришлось пойти против всего, что он знал, чтобы спасти мальчика, восставшего против своей хозяйки.
Он завыл.
Сначала ему было стыдно, когда хозяйка ругала его, но когда он подумал о том, что она делает с мальчиком, он почувствовал гнев, сильнее, чем он когда-либо чувствовал, даже больше, чем он злился на тех, кто пытался бросить вызов хозяйке в прошлом. Когда она хотела, чтобы кто-то ушёл, он всегда считал это обязательным, но он просто не мог заставить себя помочь ей поймать мальчика. Мальчик дал Горацию то, чего у него никогда раньше не было, чего хотели и в чём нуждались все собаки. И он не собирался отказываться от этого.
Свет был выключен, единственное освещение в усадьбе исходило от луны. Её лазурь залила дом сквозь открытые шторы и жалюзи, и Джо почувствовал странную дрожь, когда свет коснулся его.
Что-то с ним происходило. Что-то прекрасное.
Он посмотрел на своего брата, который всё ещё лежал на кровати с широко открытыми глазами. На его лбу выступили капли пота, а по бледным щекам время от времени катились слёзы. Джо ничего не понял. Робби же был настроен служить богине самым славным образом. Если бы Джо был на месте своего брата, он был бы в эйфории.
- Успокойся, - сказал он. - Завтра важный день и ещё более важная ночь.
Робби застонал.
- Джо, чувак, ты должен меня развязать. Мы должны убираться отсюда, пока не стало слишком поздно.
- Не говори так, младший брат.
- Но, Джо…
- Неуважение к её желаниям - богохульство. У меня его не будет.
Его брата теперь трясло.
«Что раньше слюнтяй, что сейчас слюнтяй», - с горечью подумал Джо.
- Мне страшно, - сказал Робби. - Что она собирается со мной сделать?
- Ты не понимаешь. Служить ей - высшая честь, которую ты можешь получить. Это доставит тебе больше удовольствия, чем ты когда-либо мечтал.
- Но что она от меня хочет?
Предстояло принести великую жертву, и богиня станет ещё более великолепной, возвышенной. Если это означало, что ему пришлось бы потерять своего младшего брата, пусть будет так. Он давно понял, что готов на всё.
- Джо, поговори со мной, чувак!
- Мы достаточно поговорили.
Он повернулся, чтобы уйти.
- Ты смотрел на себя? - спросил Робби. - Ты видел в последнее время себя в зеркало? Ты белый, как простыня, и твоё лицо полностью изменилось. И, чувак, твои глаза светятся в темноте. Они жутко-голубые, как свет из бассейна.
Джо поморщился.
- Всё в порядке. Всё отлично.
- Отлично? В порядке?
- Она меня исправляет, чтобы я мог лучше служить ей.
- Она, блять, убивает тебя!
Джо неожиданно задрожал, как будто его обдул зимний ветер. Слова брата ужалили, как осы. Что-то в них ему не нравилось. Наконец горькая правда прозвучала вслух. Он знал, что не должен слушать. Он не хотел попасть в беду и оказаться в немилости, как Дэнни.
- Ложись спать, Робби.
Он вышел за дверь, даже когда его младший брат умолял его о помощи.
Нейлоновая верёвка впилась в его запястья, отчего они стали розовыми. Если бы он освободил одну руку, он бы развязал узлы. Его брат сделал петли очень тугими. Если Робби собирался выскользнуть оттуда, ему пришлось бы сломать большой палец, чтобы вынуть руку, и он не думал, что сможет сделать что-то подобное. Такие вещи лучше оставить фильмам со Сталлоне, чем реальному миру.
Робби проклял свои путы. Он проклял сине-чёрную комнату и злую ведьму, правившую домом. Он мог бы проклинать своего брата, но Джо уже не был в своём уме. Хэйзел отравила его мысли и каким-то образом держала его мёртвой хваткой. Голова Джо была полна заблуждений и чепухи, сотрясаемых её коварным гипнотическим заклинанием.
Слёзы разочарования горели в глазах Робби, и острая боль пронзила его грудь. Он был в ловушке. Все они были. А завтра вечером произойдёт что-то грандиозное. Робби не хотел быть здесь, когда это случится. Это могло означать конец для всех, а может, и того хуже.
День был ещё мрачнее, тяжелее и более унылый, чем раньше, серые облака плыли, как волки. Листья из жёлто-красных стали грязно-коричневыми, выглядели засохшими и задыхающимися, когда они цеплялись за деревья-скелеты. Ветра не было, только мёртвая тишина, позволявшая холодному воздуху проникать под плоть и оседать на кости.
Кайла застегнула толстовку с капюшоном, когда выходила из машины. На тротуаре у её ботинок кружились листья. Когда она зашла в магазин, жар обрушился на неё тошнотворной волной, и ей пришлось вообще снять кофту. Флуоресцентные лампы были слишком яркими, особенно после сумерек на улице, и она прищурилась, направляясь к задней части магазина.
Выбранный Кайлой магазин был полон костюмов, реквизита и покупателей теперь, когда приближался праздник. Школа кончилась, и дети бегали по нему в поисках подходящих нарядов и декораций. Мумии стонали; чёрные кошки поворачивали свои головы на триста шестьдесят градусов; окровавленное тело дёргалось на электрическом стуле; гигантские летучие мыши порхали крыльями над пугалом с горящей головой из фонаря. Паутина висела на паутине, поддельные пауки с дешёвыми клыками сидели на ней, а дальняя стена была полностью покрыта рядами латексных масок. Миньоны, Человек-паук, Кожаное Лицо, Чаки и Йода смотрели на неё сверху вниз, как и карикатурные макеты политических деятелей.
Она пошла в другую сторону магазина, где на вешалках висели упакованные костюмы, минуя практичные и отдавая предпочтение развратным вещам, которые, как она всегда думала, больше походили на нижнее бельё, чем на что-либо ещё. На этот вечер ей понадобится что-то действительно откровенное, чтобы у мальчиков отвисли челюсти. Если она собиралась превзойти Хэйзел в её собственном доме, ей пришлось бы вызвать гром.
Она просмотрела обычные костюмы дьяволицы и медсестры и улыбнулась ангелу с тёмной иронией, учитывая то, с чем она собиралась идти сражаться. В наши дни были сексуальные костюмы всего. Она нашла Красную Шапочку, шмеля, заключённую и даже сексуальный костюм Фредди Крюгера (без жуткого лица, конечно). Были очевидные костюмы Эльвиры и Женщины-кошки, но Кайла хотела чего-то более оригинального, чего-то, что заставило бы её выглядеть как кинозвезда, но всё же подчёркивало её невинность, чтобы дразнить мальчиков, предлагая девственность, на которую один из них может быть достаточно удачлив.
Когда она пробежала конец первого ряда, пропустив больше вариаций сексуальных вампиров, чем кому-либо могло понадобиться, она нашла его. Он был белым, плотным и идеальным. Он не только предполагал невинность, но и прямо кричал об этом. Она пошла в примерочную, уже уверенная, что он подойдёт на все сто процентов.
Усадьба выглядела оранжевой, с крыши свешивались натянутые огни. Ступени были украшены мерцающими фонарями из тыкв, а на окнах висели изображения оборотней, зомби и Джейсона из «Пятницы 13», с подсветкой сзади. Фальшивая паутина была натянута на перила крыльца, а латексные части тел свешивались с желобов на пластиковых цепях.
Но внутри дома было даже лучше.
Джо и Дэнни оставили все свои деньги в магазине для Хэллоуина, потратившись на пластиковых младенцев-монстров, чёрные огни, светящиеся в темноте лица, которые можно было повесить на стены, ещё больше фонарей из тыкв и литры фальшивой крови, которые они разбрызгали в ванне. Мумия в натуральную величину стояла в углу кухни, и у неё был датчик движения, который заставлял её двигаться и стонать всякий раз, когда кто-то проходил мимо. С потолочных вентиляторов свешивались огромные пауки, на каждую твёрдую поверхность были наклеены страшные клоунские наклейки, а по столам и прилавкам были разбросаны отрубленные головы.
Джо посмотрел в зеркало и оценил свой костюм демона. Его чёрный плащ был длинным и струящимся, на руках были красные перчатки с зазубренными жёлтыми ногтями. На голове у него была латексная маска дьявола с высунутыми клыками, острым носом и длинными вьющимися бараньими рогами. Он думал, что выглядит чертовски страшно.
Дэнни выбрал костюм Франкенштейна, купив в комиссионном магазине дешёвый костюм, который был на размер меньше, чтобы сам он выглядел больше. Он также купил старую пару туфель на платформе и покрасил их в чёрный цвет, они придавали ему чудовищный рост, и использовал также часть своей футбольной подкладки, чтобы придать себе большие квадратные плечи. У него был головной убор с зашитыми лохматыми волосами, и он выкрасил лицо в зелёный цвет с просачивающимися стежками. Резиновые болты торчали из его шеи, как опухоли.
Джо стало жарко в маске от своего же дыхания, заставив его вспотеть. Он чувствовал, что костюм подходит ему теперь, когда он пересёк определённые черты. Он поддался злым импульсам, заключил своего брата в заточение, покорился ведьме и зарезал двух человек, прежде чем похоронить их в неглубоких могилах. Костюм больше подходил для него, чем его собственная кожа. За последнюю неделю он стал чем-то новым, чем-то зловещим, чёрным, как сажа. Он надеялся, что он, переодевшись демоном, сможет донести до Хэйзел своё тонкое послание.
«Я бы продал свою душу, чтобы быть с тобой навсегда и навеки».
Сегодня вечером должен быть особенный Хэллоуин.
Хэйзел знала практики друидов от и до. Она овладела искусством церемоний Самайна. И со своими душами, последователями и обожающими слугами природного мира она была готова к суперлуне, кровавой луне. Мальчик, девственность которого она забрала, был великолепным бонусом, которого она с нетерпением ждала, купаясь во влажном, тёплом малиновом цвете. Сначала она была взбешена тем, что он сбежал из темноты, но теперь у неё появился новый план, ещё более дьявольский. Это докажет горе, насколько могущественна она на самом деле, что она величайшая соблазнительница в истории друидов и поэтому заслуживала быть сосудом вневременной магии, вечного чёрного.
Она заставит Джо убить Робби.
Это было бы высшим актом преданности, брат убивает брата по её просьбе, прежде чем уступить, чтобы забрать его собственную душу. Сама мысль об этом возбуждала её, шевеля и увлажняя её голодные чресла.
Она снова будет ходить во плоти.
Сегодня вечером дом будет заполнен молодыми телами. Мягкая кожа, упругие формы, свежие гениталии. Будет множество невинных сердец. Жизнь не успела очернить этих подростков. Их души были бы обнажены и открыты для внушения, ожидая, пока их соберут, как маленькие кукурузные шелухи.
Праздник станет гала-концертом, разнообразной оргией невинных душ, а она станет королевой бала. Это был выпускной бал, которого у неё никогда не было. Это компенсирует юность, которую её жестокий отец отнял у неё, и ему придётся стать свидетелем всего этого из заточения в подвале, где она на всю вечность прокляла его собачью дерьмовую душу. Эта ночь чёрного искусства будет плевком в глаза его жалкому маленькому богу, и сегодня вечером старик станет свидетелем истинной преданности.
Дверь останется запертой. Робби заткнули бы рот. Дом был огромным, и никого не волновала бы одна закрытая комната. Прямо сейчас Дэнни ничего не мог с этим поделать. Он пытался вытащить его из дома, но теперь Джо внимательно следил за комнатой. Как будто Джо почувствовал его желание помочь Робби сбежать. Он часто смотрел на Дэнни краем глаза с намёком на злорадное подмигивание.
Дэнни с трудом узнавал своего друга.
Сегодня вечером должно было случиться что-то ужасное. Оно пульсировало в доме и загрязняло воздух, кружащийся снаружи листвой. Было зло, которое он не мог понять, но тем не менее оно присутствовало, пульсируя и перемешиваясь, создавая то, что он сомневался, что хотел бы видеть. Мрачное настроение, охватившее усадьбу, перевешивало его желание к Хэйзел, и её чары были ослаблены болезненным страхом в его животе. Она была воплощением зла. Все они были в смертельной опасности, как и все, кто переступал порог этого дома. А теперь у них была грёбаная вечеринка. Половина школы была в пути.
Он дрожал в своём громоздком костюме.
Его единственной надеждой было дождаться начала суматохи в компании. Возможно, тогда он сможет освободить Робби, и они смогут ускользнуть незамеченными? Он купил два дополнительных костюма, гориллу и космического человека. У обоих были маски, которые полностью закрывали их лица. Если бы они могли переодеться в них, они могли бы раствориться в толпе и выйти во двор, где люди собрались бы у костра. Тогда оставалось только ускользнуть в тень и забраться в его машину.
Это весь план, что у него был. Когда придёт время, он мог только надеяться, что у него хватит смелости пройти через это, потому что от мысли о том, чтобы бросить вызов Хэйзел, его подташнивало. Даже простая разработка этого плана делала его параноиком. Может, она умела читать мысли? И, видя, что Джо сделал с Браунстоунами, Дэнни не хотел оказаться с ним лицом к лицу. Ему пришлось бы носить оружие, чтобы защитить себя, и мысль о потенциальном убийстве своего лучшего друга, чтобы сбежать, наполнила его сокрушительным чувством, из-за которого ему было трудно дышать.
Вот что стало с их отношениями после Хэйзел. То, что началось как странное притяжение, превратилось в навязчивую идею, которая вела их по этой тёмной и залитой кровью дороге. Сука заманила их в ловушку своей некромантии, вытаскивая их из депрессивного состояния их жизни, соблазняя их потусторонней эйфорией, только для того, чтобы омыть их умы и превратить их души в инструменты её воли. Если бы не его страх признаться и отказать Хэйзел в привязанности, Дэнни знал, что он был бы для неё таким же слугой, как Джо, покорная дворняга, и это было самым ужасающим аспектом из всех.
Джо смотрел в зеркало, видя себя таким, какой он есть, хотя он и был за маской.
В главной спальне Дэнни сидел на краю кровати, обхватив голову руками, и ждал.
На нижнем этаже Робби корчился в верёвках, разрываясь между решимостью и изнеможением.
За окном комнаты Гораций лежал на мёртвой траве и надеялся.
Внутри стен Хэйзел плавала среди своих обожающих душ, заряжаясь их громовыми страстями.
И усадьба гудела от нетерпения. Окна дрожали, как вылупившиеся детёныши, потолок и стены скрипели, в углах появлялись маленькие трещинки. Фасад дома светился, и не из-за декоративных огней. Возникло другое освещение, окружающее дом, призрачная аура, пропитанная алхимией.
Гора Блэк-Рок слегка сдвинулась, и луна повисла болезненно-жёлтая, цвета замороженного мандарина, медленно превращаясь в кровавую, когда она кралась по горизонту, как малиновый череп, и ночь окутывала всё вокруг чёрным шквалом.
Когда она приехала, усадьба уже гудела.
По крайней мере, две дюжины машин стояли на подъездной дорожке и были припаркованы рядом с ней, а входная дверь в дом была широко открыта, когда входили и выходили одетые в костюмы гости, некоторые курили и пили на крыльце. Во дворе горел костёр. Кайла почувствовала запах тлеющих углей. Ночь была самой холодной в сезоне, и она дрожала в своём коротком наряде, желая, чтобы её накидка была немного длиннее. Но она доходила только до талии, чтобы открывать её задницу. Она держала шляпу, когда подул ветерок, и осторожно шла в своих белых туфлях.
На крыльце она заметила трёх мальчиков, которых она знала по школе, которые делили косяк. Высоким рыжим был Боб (сегодня он был одет как бродяга), невысоким парнем был Райан (Росомаха без маски, чтобы он мог курить травку), а другого она узнала, но не смогла назвать имя (он был гамбургером). Увидев её, они перестали разговаривать, их рты были открыты, как у героев мультфильмов. Боб ничего не мог с собой поделать. Он свистнул.
- Блин, девочка, - сказал он. - Ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы тебя съесть.
Остальные засмеялись. Обычно она была бы оскорблена таким грубым комментарием, но сегодня всё было по-другому. Даже непристойное внимание было хорошо.
- Спасибо, мальчики.
Она подмигнула и пошевелила бёдрами для выразительности, мальчики улюлюкали, как шакалы. Кайла усмехнулась про себя.
«Неудивительно, что у них нет девушек».
Она осторожно поднялась по ступенькам. Чем ближе она подходила к входной двери, тем больше в воздухе витала статика. Здесь была опасность, и она почти чувствовала запах крови, которая прольётся сегодня вечером, богатый медный вкус ударил по её губам в предчувствии. Она глубоко вздохнула и переступила порог, каждый волосок на её теле стоял дыбом, с безумным взглядом в орбитах, ногтями вонзившимися в её ладони с такой силой, что они чуть не врезались до крови.
Когда она вошла внутрь, она услышала, как мальчики всё ещё свистят и выкрикивают ей вслед.
- Чёрт возьми, - сказал Райан, поправляя яйца. - Это самый сексуальный костюм ведьмы, который я когда-либо видел!
Изначально Кайла хотела надеть небольшую маску, которая закрывает глаза, в надежде, что она помешает Джо и Дэнни (и, возможно, даже Хэйзел) сразу её узнать. Но она отказалась от этого. Ей нужно было с самого начала показать, что она уверена в себе.
Она решила одеться как белая ведьма. Хорошая ведьма. Добрая ведьма.
На ней была остроконечная шляпа. В некотором смысле мультяшная, но эффектная. Она сочеталась с белыми кружевами её корсета с маленькими бантиками, которые образовывали прямую линию ниже её пупка, где её прикрывала тонкая нижняя часть в стиле трусиков. Кремовый пояс с подвязками держал её чулки, кружевные и прозрачные, как и её перчатки. Наряд был очень сексуальным, но цвет был символическим для девственности, как у невесты. Она нарумянила щёки и сделала накладные ресницы, чтобы придать себе вид ангела. Она завила свои светлые волосы, и мерцающие завитки падали ей на плечи, как праздничные ленточки, время от времени охватывая верхнюю часть молочной груди, которая выпирала из корсета, как белый плюш.
Головы оборачивались. Рты открывались.
В отблеске чёрных огней сияла её белая одежда, создавая впечатление, будто она из другого мира. В толпе глаза сверкали пурпурным сиянием, мальчики не отводили взгляда, девочки завидовали. Только по их взорам Кайла почувствовала, как по ней пробегает волна тепла. Это было больше, чем просто ощущение быть желанным. Теперь возникло новое возбуждение, от которого она покраснела, как только вошла в дом.
Усадьба была источником огромной жизненной силы, наполненной энергией заблудших душ. Кровавая луна и обилие живых тел, несомненно, усилили эту энергию, и Кайла смогла втянуть часть её, когда внушала трепет тусовщикам.
При таком большом количестве людей она была уверена, что Хэйзел не нападёт на неё. Ещё нет. Джо и Дэнни, конечно, узнают её, но независимо от того, насколько они поглощены суккубом или насколько одержимы, Кайла чувствовала себя в безопасности в толпе. Как только она начала использовать силу, Хэйзел обязательно разозлилась бы, но пока Кайла была спокойна.
Прежде всего она хотела узнать, где Робби. Она чувствовала, что он был где-то в доме против своей воли, но она не знала, где, и был ли он вообще в мире живых. Хэйзел могла отправить его за пределы.
Проходя через кухню, она почувствовала, как взгляды мальчиков наполняют её новой энергией. Её сердце билось сильнее, кровь была товарным поездом. Пол слегка задрожал, и Кайла подумала о душах, запертых в доме. На вечеринке были и другие девушки, одетые в откровенные наряды, и большинство из них выглядело очень хорошо; открытые ноги в колготках в сеточку, задорная грудь, винил, блёстки, кружева и сильный макияж. Но Кайла была известной девственницей. Мальчики знали об этом и чувствовали трепет по этому поводу. Её повсюду называли королевой бала, и жар внутри неё горел, как пламя тыквенных фонарей. И с этим жаром пришла нарастающая сила, которую она могла чувствовать.
Она успокаивала магию.
Это шло к ней, соблазнённое, как и мальчики.
Когда Джо увидел её, по его венам пробежала дрожь похоти. Кайла выглядела просто ангельской. Чёрный свет сделал её неземной, призрак, плывущий по пурпурным небесам. Он поднял маску, чтобы получше рассмотреть её. Ему захотелось подбежать к ней и схватить её, как в какой-нибудь мыльной опере. Воспоминание о её груди в его руках вызвало у него укол ревности к своему прежнему «я». Он знал, что плохо поступил с ней, и, видя, что она такая, он рвался к ней, как зазубренный клинок. Джо вспотел. Его кулаки сжались, а пенис зашевелился. Впервые с тех пор, как он был с Хэйзел, она внезапно покинула его разум, и её сменила милая, невинная Кайла, маленькая белокурая красавица, которая умоляла о сексуальном подавлении.
Позади него Дэнни тоже смотрел на неё. Джо закипел. Его заставили разделить с ним Хэйзел, но он не собирался подпускать его к Кайле. Даже если бы Джо не смог наладить с ней отношения, он всё равно не позволил бы Дэнни попробовать. Нихрена.
Кайла посмотрела на Джо, и его дыхание остановилось. Она улыбнулась. Его ноги замерли на месте, но она двинулась вперёд. Звуки «Накорми моего Франкенштейна» Элис Купер доносились из стереосистемы, поэтому ей пришлось подойти к нему поближе, чтобы поговорить. От неё исходил лёгкий ароматный запах, который напомнил ему осенний дождь. Ему казалось, что если он её будет лизать, она будет на вкус жирными сливками и клубникой, а если он прикоснётся к ней, она станет мягкой, как детские одеяла и котята.
- Привет, - сказал он.
- И тебе привет. Удивлён меня увидеть?
- Хм-м-м, да.
Она наклонила голову, чтобы получше рассмотреть его.
- Мне нравятся твои глаза. Довольно крутые контактные линзы.
Их не было, и он забыл о новом сиянии своих глаз.
- Ага. Я демон.
- Я давно поняла.
В том, как она только что это сказала, был лёгкий смешок, но он позволил этому ускользнуть, вместо того чтобы попытаться проанализировать, что она имела в виду.
- Где твой брат?
Джо напрягся.
«Это какая-то уловка?»
- Давно не видела его, - сказала Кайла. - Разве он не пришёл на вечеринку?
- Ага. Он где-то здесь. Он играет большую роль во всём этом.
- О?
- Ага, - сказал он с лёгким смешком. - Вот увидишь.
- Так где он?
- А зачем тебе?
Она скрестила руки под грудями, немного приподняв их.
- Я хотела спросить его о собаке. Мне было интересно, что он планирует с ним делать.
- Чёрт, я не знаю.
Он снова осмотрел её с головы до ног.
- Детка, мне очень жаль, что между нами всё испортилось.
Её глаза, казалось, заблестели. Может, у него ещё был шанс?
- Ты думаешь, мы могли бы исправить ситуацию?
Кайла пожала плечами.
- Всё возможно.
- Выглядишь потрясающе.
Она позволила моменту задержаться на мгновение.
- Я знаю.
Дом кишел подростками, муравейник сотрясали звуковые удары словно от газонокосилки. Стробоскопы вспыхивали, как сердечные приступы, вращались фонари, люди извивались под электронную музыку в зверином безумии. Шли игры с выпивкой, и некоторые люди прыгали в бассейн. Дом был уединённым. Полицию не вызовут, чтобы их разогнать.
Кайла поднялась наверх, притворившись, что пошла в ванную. Новое тепло в её теле говорило, что Робби находится в одной из комнат на этом этаже. Она открывала двери одну за другой, стараясь не думать о том, когда в последний раз она была здесь с Максин, поскольку они спасали свою жизнь от Линды (или её образа, по крайней мере) и от скопления голодных рук. Она тщательно обыскала комнату Робби, но не нашла его следов. Кровать была застелена, и всё было в полном порядке. Она всё ожидала появления Хэйзел, но, к счастью, её не было видно. Несмотря на потустороннее тепло, разливающееся в её груди, она всё ещё не чувствовала себя готовой к встрече с чёрной ведьмой.
«Но чего ждёт Хэйзел?»
Конечно, она уже знала, что Кайла здесь. Может быть, она не понимала намерений Кайлы, но она должна осознавать её присутствие, и разве не было смысла в том, что она почувствовала, что часть силы переключается?
«Она готовится, - подумала Кайла. - Это должно быть так. Сегодня очень особенная ночь. Она хочет, чтобы всё было именно так. Может быть, она должна быть идеальной, чтобы получить то, что она хочет?»
Кайла всё равно была начеку. Она знала, на что эта сука способна. Теперь она не беспокоилась за Джо, несмотря на его странные глаза, которые, как она не была уверена, были частью его костюма. Она видела, как он таял от неё с первого взгляда. Теперь он был у неё, и отнять одного из обожаемых молодых людей Хэйзел было само по себе победой, которая дала бы ей конкурентное преимущество.
Она начала спускаться по лестнице и двинулась сквозь шатающуюся толпу, гадая, стоит ли ей попробовать проверить библиотеку или игровую комнату.
«Нет, игровая будет забита», - подумала она.
Все эти игры должны были привлечь её одноклассников. Пока она ходила вокруг, задние двери открывались, люди входили и выходили. Вечеринка росла. Там, должно быть, было около семидесяти людей. Она посмотрела во двор на накуренных и пьяных парней и хихикающих девушек, одетых как вампиры, рок-звёзды и принцессы Disney. Они веселились при свете костра, их чёрные силуэты были скрыты нависающими ветвями деревьев, которые боролись на ночном ветру. В глубоком оранжевом сиянии она взглянула на что-то низкое и коренастое, сновавшее вокруг.
«Гораций!»
Она вышла на улицу и подошла к собаке. Увидев её, он заскулил и подбежал к ней, делая круги по траве. Он продолжал тихонько выть. Не от волнения, а от стресса.
- Что случилось, мальчик?
Собака пробежала мимо неё и вошла в дом. Затем он оглянулся на неё и рявкнул, сказав ей следовать за ним. Она это сделала, и Гораций провёл её через лабиринт людей в гостиную. Он двигался быстро, заставляя людей расступаться, продираясь сквозь них, как ледокол в море. Они прошли через зал и завернули за угол, а затем пёс остановился у маленькой двери. Гораций сел рядом с ней.
- Он там, не так ли?
Гораций рявкнул.
Она попробовала ручку двери. Закрыто. Она приложила ухо к дереву, но ничего не услышала. Но она была уверена, что Робби находится внутри, и, глядя на маленькое круглое отверстие в ручке, она увидела, что это один из тех лёгких замков, которые можно открыть простой отвёрткой с плоской головкой. Ей просто нужно было её найти.
- Я скоро вернусь, - сказала она Горацию.
Собака не последовала за ней, когда она ушла. Он просто свернулся у подножия двери и тихонько заскулил. Она прошла через дом и пошла в подвал. Проскользнув внутрь, она была потрясена оглушительной тишиной. Когда дверь за ней закрылась, она вообще не могла слышать бушующую вечеринку.
Она сошла, и холодный влажный воздух поднялся вверх, приветствуя её, как болото. Даже тепло, которое росло внутри неё, стало холодным. Она всё ещё чувствовала, как что-то взбалтывается, усиливается, но теперь это была арктическая сила, ледяная и злая. Достигнув низа, она подошла к верстаку, на котором стоял старый ржавый ящик с инструментами. Она смахнула паутину и открыла верх, а когда нашла то, что ей было нужно, вставила тонкую отвёртку сбоку своего корсета.
Воздух внезапно стал ещё холоднее. Было очень холодно. Подошла вонь, запах меди и гнилого мяса, почти фекального. Теперь в подвале возникла вибрация, что-то скрытое, но безошибочно живое.
Она снова услышала шипящее дыхание. На этот раз это было похоже на слова.
- Иеза… вель … Шлю… ха…
Кайла напряглась и скрестила руки, её кожа покрылась мурашками. Сначала она волновалась, что Хэйзел придёт за ней, теперь, когда она была одна, но каким-то образом она знала, что это не ведьма. Здесь внизу был кто-то ещё - что-то ещё - и оно было такое же тёмное, как и сама чёрная ведьма.
- Шлю… ха… Иеза… вель…
Кайла отступила к лестнице. Подошвы её туфель начали прилипать к полу, и когда она посмотрела вниз, она увидела кровь, просачивающуюся сквозь щели в полу. Голос стал яснее.
- Шлюха! Иезавель!
Она побежала, в безумном рывке добралась до лестницы, взбираясь так неистово, что перила дрожали. Она нащупала дверь, толкнула перед тем, как потянуть ручку, и вывалилась в холл. Захлопнув за собой дверь, она услышала просьбу призрачного голоса:
- Приведи её ко мне! Приведи мне мою дочь шлюху!
Здесь была та маленькая девственница, и ей уделялось слишком много внимания. Она была безукоризненно одета, и её окружала нежная аура - в равной степени невинная и озорная, белокурая Лолита в кружевах. Хэйзел увидела, как повернулись глаза мальчиков, и зашипела, когда Джо заговорил с маленькой сучкой. Как будто её больше не существовало. Ему нужно будет сделать выговор, но сначала ей нужно соблазнить их. Всех мальчиков. И теперь, когда приближался настоящий колдовский час, ей пора было присоединиться к празднику.
Она чуть не остановила вечеринку. Челюсти отвисли. Бокалы выскользнули из рук.
Множество взглядов горело на ней силой своей похоти, подпитывая и опьяняя её. Она выбрала пышную взрослую форму и облегающий чёрный наряд. Она была закутана в сетку и винил, с пепельно-чёрными глазами и губами, маленькими чёрными рогами дьявола на взлохмаченных волосах. Её сапоги по колено цокали по твёрдой древесине, как кнуты, кружили головы, когда она разделяла море людей, как сексуальный Моисей.
Не касаясь стереосистемы, она сменила песню и забралась на журнальный столик в гостиной. Это была самая большая комната, в которой находилось больше всего людей, и она примыкала к кухне, лестничной клетке и игровой комнате, так что школьники в этих помещениях видели всё. Новая песня начала пульсировать, как сильное сердцебиение, электроника заставила вибрировать стены. Драм-машина играла, синтезаторы бушевали, и Хэйзел начала раскачивать бёдрами, её тело крутилось, словно его подхватил ураганный ветер. Она проводила руками вверх и вниз, позволяя им скользить по груди и между ног. Толпа приближалась, мальчики протискивались мимо друг друга, чтобы получилось увидеть её с переднего ряда. Она взяла молнию на передней части своего топа и сдвинула её вниз ровно настолько, чтобы обнажить своё широкое декольте. Её руки вошли в волосы, и она облизнула губы. Она была королевой эротики, и она использовала свой накопленный за десятилетия опыт, чтобы привлечь к себе мальчиков, наслаждаясь их юным желанием, как львица с горячей влажной добычей.
Сила начала заполнять её, как прекрасный любовник.
Гора наблюдала.
Кайла успокаивала его, пока они крались по коридору. Она нашла Робби живым и смогла его освободить. Он был бледен и выглядел истощённым, но с ним всё будет в порядке, если они выберутся из этого живыми.
Но если она уйдёт сейчас, будет потеряно больше жизней, больше душ будет захвачено. Тогда власти этой суки не будет конца.
- Бери Горация и уходи, - сказала она.
Робби покачал головой.
- Ни за что. Я без тебя не уйду. И я не брошу своего брата.
У неё не хватило духу сказать ему, что Джо, возможно, уже невозможно спасти.
Теперь в гостиной стало ещё больше людей. Музыка была громкой, огни кружились психоделическим вихрем. Все, аплодируя, толкались к центру комнаты.
- В чём дело? - спросил Робби.
Они медленно прошли, и, когда они подошли к центру, Кайла увидела. Хэйзел корчилась под заразительную музыку, обнажая до пояса тело, оставив себя в стрингах, колготках и сапогах. Её плоть блестела, и от неё исходил розовый свет, как будто она была кометой, пронизывающей ночное небо. Её волосы хлестали по воздуху, как верёвки, глаза горели в тени её лица, как два изумруда. Музыка становилась злобной, набирая скорость и громкость, и Хэйзел не отставала от неё, не пропуская ни единой пульсации или крика. Толпа, казалось, завывала, как одинокое существо.
Кайла задрожала.
- О, мой Бог…
Она соблазняла их всех сразу. То, что, как думала Кайла, займёт время и очарует гораздо меньше людей, теперь стало всеобъемлющим заклинанием. Ведьма там была больше, чем экзотическая танцовщица; она была безумным демоном секса, суккубом, готовящим свою добычу. Как Кайла могла с этим конкурировать? Хотя мысль о попытке наполнила её неуверенностью в себе, она знала, что ей нужно приложить усилия. Когда она появлялась, она привлекала всеобщее внимание. Может, ей удастся вернуть часть этого?
Когда она повернулась к Робби, он тоже смотрел на Хэйзел восхищёнными глазами, несмотря на всё, что она с ним сделала. Она схватила его за воротник, вернула его в чувство и сделала первое, что пришло в голову.
Она поцеловала его.
Это был страстный поцелуй, наполненный теплотой, нежностью и тоской. Она провела пальцами по его волосам и груди, подтянув ногу к его бедру. Она прижалась к нему, чувствуя, как возвращается её внутреннее тепло. Когда они оторвали губы, она повернулась к следующему парню, которого она даже не знала, и сделала с ним так же. Тепло становилось тяжелее. Она вошла в толпу, провела ладонью по подбородкам парней, выставила напоказ свои прелести, подмигнула, осыпала их воздушными поцелуями, похлопала по задницам. Головы начали отворачиваться от Хэйзел, когда Кайла целовала мальчика за мальчиком, и когда девушка подошла к ней за этим же, Кайла не колебалась. Она схватила девушку за руки и поцеловала её с вращающимся языком, заставив толпу обезуметь. Некоторые из них всё ещё наблюдали за Хэйзел, в то время как другие, казалось, разрывались между ними двумя, но всё больше людей начинало собираться вокруг Кайлы, желая своей очереди.
Она не планировала, что это будет противостояние шлюх, но ей нужно было что-то сделать, чтобы отвлечь внимание от колдуньи. Она подошла к стереосистеме и выключила её. Она забралась на неё и села, скрестив ноги. Теперь к ней обратилась вся толпа, в том числе и Хэйзел, лицо которой оскалилось и покраснело.
- Я девственница, - заявила она толпе. - Но сегодня всё поменяется. Я просто хочу знать, кто достаточно мужчина, чтобы превратить меня в женщину?
Толпа взревела.
Теперь у неё были все они, как мальчики, так и девочки. Она увидела Джо посреди толпы, потрясённого. Кайла почувствовала, как тепло превратилось в полноценный жар. Сила теперь превратилась в печь внутри неё, извергнувшуюся в тлеющий вулкан чистой магии. Когда она посмотрела на свои руки, от них исходило розовое сияние. Она излучала его. Энергия хлынула в неё так внезапно, что начала выходить из её пор. Она сидела наверху стереосистемы, пропуская лёгкий туман над толпой, запутывая их своей сетью.
Хэйзел пришла в ярость.
Крик летучей мыши вырвался из её горла, и окна позади неё треснули. Теперь она хотела получить любое внимание, какое только могла получить. Некоторые люди повернулись к ней, но не многие. Розовый свет, исходящий от Кайлы, заливал их. Это было нежной лаской, и он вызывал чувство эйфории, которое становилось сильнее, чем больше они ей подчинялись. Она чувствовала, как усиливается их блаженство. Она была на грани божественности. Её тело покалывало, разум плыл в бледном кругу экстаза.
Из-за журнального столика, где стояла Хэйзел, вырвалась волна фиолетового пламени, и все вокруг, задыхаясь, отступили назад. Их одежда была опалена. У некоторых были дымящиеся волосы. Собственные волосы Хэйзел закручивались в восходящий поток и превращались в оргию чёрных змей. В ответ на её гнев теневые руки поднялись с ковра и начали хвататься за лодыжки участников вечеринки. Люди начали кричать. Некоторые падали, а другие топтали их, пытаясь избежать безумия. Некоторые травмировались. Воцарилась паника.
Кайла посмотрела в потолок, думая, что он потемнел от пламени, но она видела не реку дыма. Это были десятки рук и пустых лиц, все несущиеся без направления. Их рты были открыты в беззвучных криках, а глаза были широко распахнуты и пусты, как черепа. Они скользили по стенам, хватаясь за подростков, жаждущих их жизненной силы. Дрожащий звук ветра наполнил дом, когда окна взорвались, стёкла рассыпались, а листья словно пылесосом выдувались, создавая адскую смесь. Ночь наполнилась криками ужаса.
Несмотря на хаотический страх, розовый свет Кайлы удерживал её последователей рядом, в то время как Хэйзел в ярости отталкивала людей. Они смотрели на неё не потому, что хотели её. Они хотели уйти от неё как можно дальше. Её собственный характер подводил её.
Она протянула руки, наставляя ногти на Кайлу, как винтовки. Лучи света вылетали из кончиков её пальцев, как молнии, унося в них пауков, скорпионов и тараканов. Насекомые прилетели и рассыпались в коричневом тумане. Но розовое тепло Кайлы защищало её. Гигантские насекомые упали на паникующую толпу, но фанаты Кайлы остались с ней, защищённые её светом. Остальные выбежали из дома, чего и хотела от них Кайла. Если бы она могла заставить большинство из них бежать в безопасное место, но оставить с собой достаточно из них, чтобы сохранить силу горы, наполняющую её - выкачивая её из Хэйзел, - она могла бы ослабить чёрную ведьму и, возможно, уничтожить её навсегда.
Но море теневых рук волочило по полу многих подростков. Они кричали, когда их затянуло в эту тёмную бездну, руки тянулись за помощью, которой не было. Хэйзел захихикала от их страданий, и десятки тыквенных фонарей в доме взорвались, когда струи пламени вырвались изнутри, как наземные мины. Из её рта высыпали личинки и угри, а затем поползли по пульсирующим кровоточащим стенам.
- Джозеф! - закричала Хэйзел. - Иди ко мне! Приди к своей богине!
Джо обернулся. Он снял маску и посмотрел на Кайлу. Белки его глаз исчезли, их сменило зловещее сияние, которое полностью заполнило их. Он бросил на неё последний взгляд и направился к Хэйзел.
- Нет! - Кайла вскрикнула.
Но Джо не повернул назад. Он пошёл к своей хозяйке, предлагая себя. Он расстегнул молнию на передней части костюма и достал нож для мяса, блестевший в странном свете.
Дэнни закричал, когда Джо начал рубить и кромсать всех вокруг. Кровь взрывалась брызгами, маленькие кусочки плоти рассыпались кровавыми клочьями - кусочки ушей, кончиков пальцев, полоски щёк и рук. Джо рычал, нарезая кубиками участников вечеринки, яркие брызги их крови окатили его бледное лицо.
Дэнни был загипнотизирован красотой и теплотой Кайлы. Но теперь он не мог отвести глаз от друга. Или то, что раньше было его другом.
Слёзы горели в уголках глаз Дэнни, когда он наблюдал, как Джо ударил девушку ножом в горло, а тени держали её за ноги. Он послал нож парню в живот, а когда потом вытащил лезвие, он расширил отверстие, из-за чего из него вывалился желтоватый кишечник. Он разлился по полу, и руки теней пробежали по нему пальцами, закручивая дымящиеся кишки, как ленты. Воздух наполнился зловонием смерти - рвотой, мочой, фекалиями и запёкшейся кровью. Когда Джо зарубил другого молодого человека, Дэнни услышал пронзительный крик и увидел Робби. При виде насилия брата по его бледным щекам катились слёзы. Дэнни снова посмотрел на Джо, увидев, как скользкое лезвие поднимается, и вспомнил, как он воткнул тот же нож в миссис Браунстоун, пока Дэнни держал её.
«Больше этого не будет».
Он бросился в толпу, как всегда делал на поле. Он оттолкнул всех, кто стоял между ним и Джо, уклоняясь от теневых когтей, достигавших его пяток, и как только Джо собирался ударить кого-то под рёбра, Дэнни схватил его. Они упали на землю, и нож выскользнул из руки Джо, весь в красных пятнах. Когда Дэнни увидел его глаза, ужас охватил его душу. Ярость Хэйзел подняла её со стола, на котором она танцевала. Она парила в воздухе, её рот открылся, высвобождая туннель психоделического света. Но Кайла бросила вызов ведьме, и их силы столкнулись в воздухе между ними, лязгая, как мечи по щитам.
Джо взглянул на Дэнни. Его глаза были зеркалами. В них Дэнни видел, как начинает гнить. Его плоть рассыпалась зеленоватыми комками, обнажая блестящую кость. Отвратительный запах мусора заполнил его ноздри, заставляя его задыхаться, даже когда его нос упал с лица в брызгах чёрной гнили. Он с криком отвернулся и начал душить своего лучшего друга.
Кайла смеялась.
Хэйзел была в волнении. Её сила ускользала от неё. Между тем, сила за горой хлынула и затопила Кайлу, сказав ей, что она более достойная ведьма.
Обладание этой магией не только облегчило Кайлу; это взволновало её. Она была самодовольной, выставляя напоказ это перед глазами Хэйзел. Вокруг неё под блестящим розовым саваном покачивались её слуги, и когда другие заметили безопасность, которую она обеспечивала, они присоединились к ней, чтобы обожать её. Чистая сила пронеслась сквозь неё, выстрелила как из пожарного шланга. Это была сила, о которой она никогда и не мечтала. Она чувствовала себя знаменитостью, только лучше. Она привлекала не только их внимание; она держала их существо, их драгоценные души. Они полностью принадлежали ей, и чем больше из них млело перед ней, тем больше за этим следовали домино, падающие в её гостеприимную бездну.
Она становилась больше, чем просто белой ведьмой. Она становилась богиней.
Хэйзел проигрывала. Свет, исходивший от неё, становился всё тусклее, и сила позади неё, которую Кайла изо всех сил пыталась оттолкнуть, теперь была исчерпана. Кайла прихлопнула её, как сигаретный дым. Хэйзел вспыхнула от ярости, но теперь в её глазах был намёк на панику, которую она не могла скрыть.
На полу Дэнни ударил Джо головой о твёрдую древесину. Густая кровь начала стекать, и теневые руки на полу хватали Джо, натягивая его плащ. Он начал двигаться через лес рук в потусторонний мир. Кайла смотрела, как он тонет, не испытывая особых эмоций. Она знала, что он ушёл задолго до того, как души забрали его. Хэйзел даже не заметила, как её раб умирает под ней. Она была сосредоточена только на своём противнике.
Пока Хэйзел плыла по комнате, Кайла чувствовала, как её арктическая аура окутывает её розовые волны. Она послала точки изморози сквозь щит, окружавший её последователей, и они с удивлением посмотрели на Хэйзел, когда она парила, её почти обнажённое тело кишело змеями, крысами и насекомыми. Личинки высыпались из её рта и носа. Черви прогрызли её увядшую кожу, когда они вышли из её тела.
- Любите меня! - потребовала она у толпы.
Кайла вытянула руки вперёд, руководствуясь странной интуицией. Её волосы закручивались, а тело напряглось, когда белый свет исходил из её ладоней. Свет ослепил Хэйзел, и её тело начало шипеть и дымиться. Участки её кожи сгорели, и она полетела к Кайле, отбросив её назад. Они упали на пол, метаясь, как в воздушной драке. Хэйзел оседлала её. Она подняла руку, кончики её пальцев превратились в бытовые бритвенные лезвия.
- Ты помнишь это, не так ли? - спросила Хэйзел. - Маленькие друзья, к которым ты обращаешься, когда плачешь, как грёбаный ребёнок?
Лезвия пронзали обнажённую плоть Хэйзел. Когда они врезались в неё, Кайла вспомнила все случаи, когда порезала себя. Калечащая неуверенность в себе вернулась, когда все её чувства заброшенности, безнадежности и отчаяния вернулись в её сердце. Она думала о своём отсутствующем отце, о своей неловкости и страхе, и когда ужас попытался поглотить её, розовое сияние отступило.
- Порежешь себя на кубики, маленькая вишенка? - сказала Хэйзел. - Снова истечёшь кровью из-за папочки?
Кайла захныкала, борясь с чувствами, которые вызвала Хэйзел. Чёрная ведьма использовала их в своих интересах, но Кайла знала, что сможет вернуть силу, если попытается. Она преодолела нервозность по поводу мальчиков. Её уверенность во всём, что она делала, улучшилась. Она больше не была напуганной маленькой девочкой. Она становилась женщиной. Более того, она становилась колдуньей… и ей это чертовски нравилось.
Хэйзел упала на неё своими бритвенными когтями, и Кайла схватила её за запястье. Произошла борьба, но с возвращением внутреннего тепла она смогла сбросить с себя Хэйзел. Кайла поднялась, её гнев превратился в сплошной огненный шар внутри неё. Свет её тела горел, её конечности стали белыми, волосы развевались в воздухе, хотя ветра не было.
Она начала подниматься в воздух.
Робби побежал к Дэнни, опасаясь, что он собирался убить его брата. Несмотря на то, что Джо начал убивать, Робби не мог позволить, чтобы с ним что-то случилось. Достигнув Дэнни, он врезался в него изо всех сил и, к его удивлению, сумел оттолкнуть большого футболиста от Джо. Они упали на пол. Джо всё ещё дышал, наполовину погружённый в пол, теневые руки ласкали его, но не могли протащить его насквозь. Он был словно без сознания.
Дэнни встал на колени.
- Мы должны убираться отсюда, - сказал он. - Сейчас.
Вспышка света заполнила комнату, заставляя всех прикрыть глаза. Когда свет стал тёплым, они увидели парящую Кайлу, прекрасного восходящего ангела. Хэйзел стояла под ней, крича и дрожа. Робби почувствовал укол надежды.
- Давай, - сказал Дэнни. Он протянул руку. - Сейчас наш шанс!
Робби позволил помочь ему встать, но потом заколебался. Он и Гораций наблюдали за причудливой битвой двух ведьм. Дэнни тоже не мог не смотреть, но он всё ещё тянул Робби за руку.
- Мы умрём, если не уйдём!
Гораций рявкнул, затем убежал от них и остановился прямо под Кайлой, наблюдая за ней. Он остался сидеть, глядя вверх.
«Что он делает?» - подумал Робби.
Он шагнул вперёд, но отступил, когда Хэйзел с грохотом топнула по полу, лоскуты кожи падали с её тела чёрной грязью. Она сердито посмотрела на Горация.
- Предатель!
Глаза Кайлы светились лучом, как пара прожекторов грузовика в тёмном лесу. Она подняла руки, и теневые руки ушли в пол. Стены дрожали. Души усадьбы молились, поклоняясь ей.
Хэйзел наклонилась, схватившись за обнажённые рёбра и черноватые сухожилия под ними. Она пыталась закричать, но выходили только вздохи. Её волосы превратились из змеиных обратно в нормальные, увядшие и седые, и то небольшое сияние, которое окружало её, теперь полностью угасло, растворяясь в пыли и снах. Она отключалась и не могла контролировать процесс.
Кайла побеждала.
Робби и Дэнни стояли бок о бок, наблюдая за кружившейся перед ними фантасмагорией, калейдоскопическим измерением, разворачивающимся в ослепляющих воротах. Толпа в комнате смотрела на неё, всё ещё любя Кайлу, и Робби внезапно понял, что это их обожание подпитывает её, поэтому он позволил себе раствориться в её красоте, надеясь, что это даст ей больше того, что ей нужно. Хэйзел стояла на коленях, прижав руки к вискам, словно пытаясь заглушить звук, который могла слышать только она. Кайла была теперь настолько яркой, что её едва можно было разглядеть, и Робби почувствовал, что свет тянется к свету, как мотылёк, и они с Дэнни подошли ближе, пока не оказались рядом с Горацием.
Гораций смотрел на свою новую хозяйку с глубоким чувством послушания. Он сделает всё, что она пожелает. Теперь он был её фамильяром и был рад избавиться от старой хозяйки. Новой хозяйке мальчик нравился, и это нравилось Горацию. И теперь он чувствовал себя в бóльшей безопасности, когда она всё контролировала. Это снова дало ему чувство направления, которое скорее подкреплялось, чем подавлялось запугиванием и наказанием. Он подчинится своей новой хозяйке, потому что знал, что она даже не попросит его об этом. Это были отношения, которые не были симбиотическими, как предыдущие. Это была связь, которая закрепилась и работала, делая их обоих счастливыми.
Он сидел и смотрел на неё, надеясь, что она попросит его перегрызть глотку его старой хозяйке.
Кайла чувствовала притяжение. Что-то указывало ей верный путь, как внутренний компас. И Хэйзел была под ней, а чёрная ведьма была очень слабой, но этого было недостаточно, чтобы изгнать её навсегда. Ей предстояло сделать ещё один шаг, но она не знала, что именно.
Что-то её вело. Она чувствовала силу, исходящую от горы Блэк-Рок. У неё были обострённые чувства. Она могла видеть сквозь стены, где корчились заблудшие души, и слышать неистовые разговоры людей, которые собрались снаружи, наблюдая за светом, пробивающимся сквозь разбитые окна. Она чувствовала вкус крови в воздухе и запах пота от страха. Управляя мыслями, она отправила картины в рамках со стен, чтобы они ударили Хэйзел по голове и спине. И Кайла могла чувствовать вещи так, как она никогда не могла себе представить, точно так же, как она чувствовала, что ей нужно вытащить Хэйзел из этой комнаты. Ей пришлось бы отправить её - возможно, в пол? Она не была уверена. Она даже не была уверена, что сможет перейти на другую сторону, но чувствовала, что сможет. Сила внутри неё казалась безграничной, она могла сделать всё, не было души, которую она не могла бы победить. Они могут любить её или бояться, но они будут её, и Кайла хотела их сейчас.
Следуя своему обретённому предвидению, она заарканила Хэйзел невидимыми верёвками, и ведьма только успела взмахнуть руками, когда её запястья и лодыжки попали в ловушки. Под Хэйзел теневые руки поднялись, чтобы схватить её. Сначала Кайла подумала, что они пытались затащить её в свой подземный мир, но вместо этого они подтолкнули её к холлу, передавая друг другу. Кайла плыла за ними, удерживая Хэйзел в своих невидимых путах, когда они вошли на кухню и обернулись вокруг стойки. Толпа поклонников последовала за ними, и некоторые подростки снаружи вернулись, привлечённые впечатляющей суматохой, преображением Кайлы.
Гораций шёл впереди, возбуждённо лая, когда чёрные руки следовали за ним, неся Хэйзел, пока она корчилась и дрожала. Собака подошла к двери в подвал. Она прыгнула на неё, ударив лапами, и Кайла почувствовала внезапную связь с Горацием, превосходящую то, что могло бы быть между нормальным животным и человеком.
Она могла слышать его мысли.
«Отведи её сюда».
Кайла вспомнила измученный голос старика, который она слышала в подвале, и попыталась воспроизвести то, что он сказал. Это было что-то о его дочери, которая была шлюхой, и что он хотел…
Его дочь?
«Хэйзел».
Конечно.
Откровение поразило её, как осознанное сновидение. В ту залитую кровью ночь она могла видеть усадьбу и наблюдать жестокие образы, мелькавшие в её сознании. Злой отец ловит молодых любовников - кровь, увечья и убийство. Мистер Сноуден был похоронен там, убит собственной женой и дочерью. Его дух был заперт там. И все эти годы его гноили мысли о мести. Хэйзел казалась довольно бесстрашной, но Кайла была уверена, что одно может парализовать ведьму.
Её ужасный отец.
Ни один ребёнок по-настоящему не ослушается властного, жестокого родителя - даже после того, как он умер. Страх остаётся, даже если он скрыт с поверхности. Он подстерегает, готовый нанести удар, когда вы меньше всего этого ожидаете, скрытный, эмоциональный хищник. Кайла поняла, что именно поэтому Гораций и тени уводят Хэйзел в подвал. Это было место, где она станет для неё самой слабой, место, где её можно будет вытолкнуть на другую сторону, чтобы никогда больше не вернуться.
Гораций отступил, и Кайла послала порыв ветра, который сорвал дверь подвала прямо с петель. Она отлетела и упала в сторону, как лист в восходящем потоке воздуха. Красный свет вспыхнул из подвала, как лизнувшее адское пламя, и пронзительный голос раздался из глубины.
- Приведи её ко мне! Приведи мне мою непослушную шлюху дочь!
Глаза Хэйзел расширились. Кайла пролетела мимо и начала спускаться вниз, таща её за собой. Грохотали земляные стены подвала, и призрачные души вырывались по пояс, наблюдая за ней и подбадривая её. Они напомнили Кайле людей, которые собрались вокруг тюрьмы в ожидании вспышки света, когда серийного убийцу поджаривали на электрическом стуле. Она знала, что если бы теневые души могли, они бы бросали гнилые фрукты в Хэйзел, яйца или экскременты. Вся любовь, которую они испытывали к ней, теперь перешла к более могущественной ведьме, и, когда чары Хэйзел были разрушены, они хотели отомстить за то, что оказались в ловушке внутри усадьбы, порабощёнными на все эти годы.
Прямо как мистер Сноуден, ревущий, как медведь гризли.
- Иезавель!
Крик Хэйзел был оглушительным, и Кайла обрадовалась ужасу своего врага, когда она прижала её к полу. Чёрная кровь растеклась по её телу, поглотив её. Она была в плену, кровь залила её обнажённую грудь и внутреннюю сторону ног. Она пропитала её волосы и пузырилась на губах и ноздрях, аплодисменты заблудших душ звучали, как сотня поездов, мчащихся к обрыву. Это был громкий свистящий звук пара, наполненный лязгом, похожим на цепи в котельной. Розовый свет Кайлы заливал подвал, заставляя его ярко пульсировать и мерцать.
В полу, на котором лежала Хэйзел, появилась голова мужчины, которая поднялась вверх, обнажив грязное смолистое тело. Мужчина ссутулился, возвышаясь над ней, белая часть его воротничка священника была залита кровью, всё его тело было залито ею. На его лице были следы когтей, из проколотых глаз просачивалась кровь, сетчатка и соединительная ткань были разорваны. Между его стиснутыми зубами лился тёмный дым, скрывавший Хэйзел, которая лежала перед ним, дрожа.
Мистер Сноуден пришёл в полную форму, поднял дочь на руки и прижал к своей мокрой груди. Кровь хлынула из её насыщенного тела тысячей красных слёз, и она обмякла от страха, как сломленный ребёнок. Её тело начало уменьшаться в размерах, и Кайла наблюдала за её превращением в себя подросткового возраста - меньшего размера, более хрупкого, более уязвимого. Её злоба и уверенность исчезли. Она была безнадежно напугана, когда слабую маленькую девочку уводили в темноту, к которой она принадлежала.
Её отец потащил её вниз, вниз, вниз, в бездну, и люди-тени держали её за ноги, помогая идти. Кайла хотела услышать последний крик бывшей колдуньи, но единственными звуками, которые она издавала, были жалкие всхлипывания.
Но в подвале стало громче.
Это звучало так, как будто мир рушился прямо там. Звучало как ураганный ветер и сокрушительные землетрясения, как цунами и ядерные взрывы. Они сотрясали землю под ней, сверхновые звёзды прорывались через космос. Каждая последняя капля силы Хэйзел покинула её и потекла по венам Кайлы, заставляя их выделяться под её кожей сосудистым блеском, пульсируя пурпурным, её плоть покраснела, слёзы навернулись на глаза. Её вены светились особым сиянием, тяжёлым синим, как зимнее небо. Её рот был подобен лаве, а внутренности - бурлящему, кипящему горшку с маслом.
Она отпустила свои невидимые путы и втянула их в себя, наблюдая, как отец и дочь тонут в луже крови, где их ждали десятки разъярённых рук, глубоко в темноте призрачного мира за её пределами.
Мальчики побежали к машине Дэнни.
Луна была ярко-красной. Она парила в небе, как огромное сердце. Ветер срывал листья с деревьев, и они шелестели по дому, кружась вокруг него бушующим водоворотом. Теперь все гости разбегались. Машины дрались на подъездной дорожке, пуская друг в друга искры, мчались, чтобы убраться подальше от ужасной усадьбы.
Незадолго до отъезда Робби ещё раз попытался привести в чувство брата, хотя и боялся его. Джо зашевелился, его глаза всё ещё светились, отражаясь. Злая улыбка исказила его лицо. Он противно засмеялся. Робби отступил, когда дюжина рук проплыла по полу и обвилась вокруг тела его брата. Джо не сопротивлялся. Он принял позу распятого, безумно смеялся, и длинные тени покрыли его своей влажной чернотой, приветствуя его в своём кошмарном царстве.
Его брат ушёл, потерянный в мире теней. И, очевидно, именно это и был его выбор. Он был убийцей, сумасшедшим. Робби ничего не мог с этим поделать, как бы сильно это ни разбивало ему сердце.
Он попытался уговорить Горация пойти с ним, но пёс отказался уйти. Гораций внимательно следил за подвалом, словно ожидая команды. Робби было грустно оставлять его, но что-то подсказывало ему, что собака действительно принадлежит этому месту, что он был частью этой магии и был связан с ней. Гораций был больше, чем собака. Теперь он это понял. Гораций был духовным существом, сущностью, которую нельзя было забрать из храма колдовства и призраков. Как бы сильно Робби ни любил его, он не мог забрать его из этой усадьбы с привидениями.
Дом грохотал. Его заполнили огни неизвестного цвета. На стропилах образовывался лёд, и Робби видел собственное дыхание, когда они убегали. Ведьмы были в подвале, и весь ад буквально вырвался на свободу.
Кайла изменилась.
Она больше не была просто милой девушкой. Она была сильной. Более того, казалось, что она преуспевала в своём колдовстве. Она выглядела так, будто занималась ею с рождения.
Он задавался вопросом, уйдёт ли она с ними или она сейчас такая же, как Гораций?
Глэдис вскочила в своей кровати.
В мгновение ока она поняла, что её дочь навсегда потеряна в мире за стенами усадьбы Сноуденов. Она чувствовала, как вся некромантия вырывается из её семьи, как игрушка из рук мальчишки, и именно так она думала о том, как её дочь использовала силы древних друидов. Сегодняшней ночью закончатся все её дьявольские ночи, Хэйзел потерпела неудачу в своём великом самопожертвовании. Кто-то другой победил, взяв всю силу, которая понадобится ведьме, чтобы стать самой великолепной колдуньей, которую когда-либо знало это измерение. Эта великая ведьма возьмёт магию затерянных миров и энергию теней и перенесёт их в мир живых. Она будет хозяйкой колдовства и алхимии, неудержимой и вездесущей, капризной богиней для людей новой земли.
И это будет не её дочь.
Глэдис не знала, убита ли она горем или почувствовала облегчение. Она хотела, чтобы магия оставалась в пределах её родословной, но всегда знала, что её дочь - исчадие ада, и ей нельзя доверять. Девушка так и не повзрослела. В душе она была мятежным, непредсказуемым подростком. Всегда будет. Это действительно сделало её очень опасной ведьмой. Теперь была ещё одна ведьма, которую благословила гора Блэк-Рок, и звёзды сошлись в конце октября, времени самой тёмной магии.
Она легла, ожидая, пока её усталые кости успокоятся. Её охватило онемение, и ей показалось, что она слышит слабый волчий вой в углу комнаты.
Глэдис вздрогнула.
Запах одеколона её умершего мужа поразил её, и когда она посмотрела в потолок, ей показалось, что она увидела молодое лицо, уходящее в штукатурку, лицо невинной маленькой девочки, лицо, которого она не видела десятилетиями. Она закрыла глаза, и в её голове промелькнул образ усадьбы. Она не горела, а вспыхивала сверхъестественным светом. И вдруг она почувствовала присутствие новой ведьмы и задрожала от ужаса, когда поняла, что она тоже была мятежной, непредсказуемой девочкой-подростком.
И она говорила с Глэдис. Голос эхом разнёсся в её голове.
«Усадьба теперь моя», - сказала ведьма.
Прежде чем Глэдис смогла ответить или хотя бы подумать, она почувствовала, как её кости начали скручиваться. От боли во всех суставах у неё пошли судороги. Отчаянный крик вырвался из её горла. Но она не могла говорить. Всё говорила новая ведьма.
«Пора вам присоединиться к семье, миссис Сноуден. Той, которую вы уничтожили, и той, которой помогли уничтожить других».
Глэдис прохрипела, слова так и не вышли из её рта.
«Добро пожаловать в бездну».
Это было невозможно. Им так и не удалось полностью уйти из дома. Хэйзел и раньше могла показывать матери призраков с больших расстояний и использовать свою магию, чтобы добиться своего, когда её матери не было в городе, но она никогда не могла по-настоящему выглядеть так, как сейчас, стоя у подножия кровати с Артуром, они оба были залиты кровью, которая в лунном свете казалась пурпурной.
Они угрожающе улыбнулись ей.
Новая ведьма сделала это возможным, послав их забрать её.
Глэдис ахнула, пытаясь закричать, и услышала смех колдуньи, когда её кости рассыпались, как пыль, внутри неё, её мышцы и плоть сдулись. Её череп рухнул и превратился в порошок, и её лицо провисло в этой пустоте, глаза вылезли наружу, язык свешивался из беззубого рта. Гостиничный номер наполнился розовым светом, и её семья наблюдала, как её душа была вырвана из её гниющей плоти и унесена в другой мир, захваченная тенями, которые, как и она, принадлежали бездне.
Полиция приехала и снова уехала, им было нечего искать. Она восстановила усадьбу, заставив стёкла снова соединиться и заполнить окна, преобразовав всё, что было разбито, как будто она перематывала само время назад. Тела исчезли, а пролитая кровь стёрта. Лейтенант Бучинский наконец начал верить ей, благодаря показаниям более пятидесяти её одноклассников, но он не мог найти ничего в стенах усадьбы, хотя сами стены были живы её преданными теневыми слугами.
Кайла прошептала им:
- Скоро…
Рядом с ней в чёрной бездне Гораций тяжело дышал, зная, что грядёт. Его дыхание затуманивалось в пустоте, а Кайла плавала там, подпитываясь энергией. Теперь сила была в её руках, и она не чувствовала тоски по жизни, которую оставляла позади. Здесь не было ни беспокойства, ни неуверенности в себе, не было отрицания необходимости. Далёких, заочных родителей тоже не было. Она не чувствовала страха или стресса - и уж точно стыда. Девственность, которой она когда-то так смущалась, теперь стала сундуком надежды для любви её поклонников, и она была поражена своими собственными невероятными способностями.
Ей нравилась эта новая сила.
Ей нравилось быть ведьмой.
Теперь она могла иметь всех мальчиков, которых хотела. Всё внимание, которое мужчины в её жизни не уделили ей, будет её любовью; и они просто продолжали приходить, один за другим, добавляя к энергии душ, которые она удерживала в этих стенах, навсегда запертых в ловушке.
Подпитавшись энергией, она вышла из стены вместе с Горацием. В гостиной её ждал дух Джо, её покорный слуга.
Он улыбнулся ей.
- Как я могу служить тебе, моя богиня?
- Отдохни сегодня вечером, мой питомец, - сказала она ему. - Скоро будет много дел.
Он отступил к стене в дымящемся чёрном пятне, а Кайла проплыла через дом во двор. Гораций последовал за ней, виляя пухлым хвостом.
Наступала новая ночь со второй алой луной, и её розовый свет озарил задний двор, когда она вышла в глотку тьмы, прислушиваясь к суете в лесу и падающей листве начала ноября. Голые ветви покачивались вверх и вниз, словно кланяясь ей, а земля кружилась и колыхалась под её ногами, любя и поклоняясь.
Затем она оторвалась от земли.
Паря в воздухе, она широко раскинула руки, вбирая в себя всё, что могла предложить луна, потому что могущество горы было только началом.
Перевод: Alice-In-Wonderland
Бесплатные переводы в нашей библиотеке:
BAR "EXTREME HORROR" 18+
или на сайте:
"Экстремальное Чтиво"