ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Здесь присутствуют элементы жестокости и садизма, которые должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Я надела на голову плотную латексную маску и закрепила кляп-шар во рту - его удерживал кожаный ремешок вокруг головы - и застегнула сзади. Я посмотрела на свое отражение в разбитом зеркале, висевшем на стене. Мне стало плохо. Воспоминания нахлынули на меня. Воспоминания, которые я предпочла бы забыть. Я вышла из подсобки, где переодевалась в свой латексный костюм. Было странно его надевать. Я не надевала его с тех самых съемок. К счастью, он все еще был у меня. Часть меня хотела сжечь его после той ночи, и я почти сделала это, но рада, что не сделала этого. Если бы я это сделала, я не смогла бы носить его сейчас. Я бы не смогла увидеть выражение его лица, когда он наконец-то увидит меня нарядной. Интересно, вспомнит ли он об уместности этого наряда? Я надеюсь на это. Я не хочу, чтобы мне пришлось объяснять это.
Стук высоких каблуков моих туфель о холодный бетонный пол склада предупредил его о моем присутствии, когда я подошла к нему сзади. Он был голым и привязан к одной из больших бетонных опор, удерживающих высокую крышу, и не мог видеть меня с этого угла.
- Кто там? - спросил он.
Уловилa ли я дрожь в его тоне? Я надеюсь на это. Я хочу, чтобы он почувствовал все, что чувствовала я. И из всех эмоций, которые я испытала той ночью – страх, определенно, был на первом месте. Нет, на втором месте после боли.
- Эй! - позвал он. - Кто там?
Я не ответила. Я просто шла, пока не оказался позади него.
- Довольно, хватит! Очень смешно. Розыгрыш удался. Ну же, кто это?
Он попытался сменить тактику; попытался притвориться, что не боится и знает, что это всего лишь розыгрыш.
У меня есть для него новости: это не розыгрыш. Его зовут Гарри. Если вы спросите любого в порно-индустрии, кто такой Гарри сегодня, вам ответят, что это режиссер фильмов для взрослых. Если вы спросите кого-нибудь завтра, вам ответят, что он был кинорежиссером.
Находясь вне его поля зрения, я прошла через весь склад к тому месту, где я уронила свою сумку с игрушками. Я взяла ее за кожаные ручки и пошла через всю комнату - обратно к нему. Я обошла колонну и показалась ему. Он посмотрел на меня. Я видела, как он напрягся, пытаясь разглядеть, кто я. Я вижу, что в глубине души он точно знает, кто я. Он просто не хочет признать это.
- Я тебя знаю? - спросил он. - Ну же, сними маску. Дай мне увидеть твое лицо...
Я вынула кляп из своего рта и придвинулась к нему ближе. Я поднесла шарик к его рту и протолкнула ему в рот, несмотря на все его усилия выплюнуть его обратно. Быстрый удар коленом по яичкам заставил его вести себя хорошо и - что более важно - открыть рот достаточно широко, чтобы мячик легче вошел. Я закрепила его на месте с помощью застежки. Он попытался что-то сказать, но его слова были невнятными. Мне было все равно. Я не хочу слышать, что он говорит. Я не хочу слышать, как он пытается оправдаться. Я не хочу слышать ничего, кроме его криков. А его крики я хочу слышать всю ночь напролет. Я сделала несколько шагов назад и расстегнула капюшон сзади. Я замешкалась на мгновение, прежде чем снять его и бросить на пол. Его глаза сразу расширились. Знал ли он, кто я до того, как я открыла свое лицо, или нет, но теперь он определенно узнал меня, и это несмотря на мой измученный вид. И, в течение следующих минут он пожалеет, что встретил меня, и пожалеет, что нанял меня.
- Я вижу по твоему лицу, что ты меня помнишь, - сказала я. - Как у тебя дела? Снимал в последнее время? - oн покачал головой. - Я тебe не верю. Такие люди, как ты, не останавливаются. Вы просто продолжаете идти вперед, продолжаете делать все, что угодно, лишь бы заработать деньги. И неважно, кому вы причиняете боль.
Он попытался что-то сказать, но кляп во рту мешал ему. И мне по-прежнему было все равно, что он хотел сказать. Я не хочу слышать, что он хочет сказать. Я не хочу, чтобы он пытался залезть мне в голову. Я не хочу, чтобы он пытался отвлечь меня от того, что я хочу сделать.
- Я должна быть честной - я не снималась некоторое время. На самом деле, твой фильм был одним из последних, в которых я снималась. Не буду врать, времена сейчас тяжелые. Деньги кончаются, понимаешь? - oн снова попытался что-то сказать. Что-то еще, что можно проигнорировать. - Я подумывала о том, чтобы совершенствоваться, понимаешь? Я думала о том, чтобы начать делать то, что делаешь ты. У меня должно получиться, - oн хотел что-то сказать, но - снова - не смог вымолвить и слова. - Думаю, я могла бы снимать хорошие фильмы. На самом деле... у меня сейчас с собой камера. Может быть - поскольку мы старые друзья - ты захочешь мне помочь? - я потянулась к большой сумке и достала маленькую видеокамеру. - Я знаю, что она совсем не профессиональная, как те, которыми пользуется ваша команда, но я все же думаю, что она подойдет для этой работы, - я включила ее и открыла маленький экран с видоискателем. Быстро перевернула экран и придвинулся ближе к нему, чтобы он мог взглянуть на то, что вижу я. - Ночное видение! Что скажешь? Довольно круто, да?
Я перевернула экран в другую сторону и снова отошла назад, нацелив камеру на мою будущую звезду.
Он напрягся, пытаясь освободиться от цепей, которые я использовала, чтобы привязать его к столбу. Он может напрягаться сколько угодно, но это ни к чему не приведет. Толстые, сверхпрочные цепи – они опутывали его голые ноги и обнаженную грудь и были закреплены сзади сверхпрочными висячими замками.
- Думаю, мне больше всего нравится, что она снимает в высоком разрешении. Улавливает все мелкие детали. Маленькие бисеринки пота и... - я направила камеру на его вялый член и не смогла удержаться от смеха: - Все в порядке, - сказала я ему, - здесь холодно. Я уверена, что зрители поймут, когда увидят запись. И я уверена, что когда мы начнем, то оба почувствуем себя немного погорячее.
Я нажала кнопку записи на задней панели видеокамеры и, держа ее направленной на его пенис, потянулась другой рукой вниз и нежно поласкала его яйца. Я услышала, как он вздохнул и направила камеру на его лицо, продолжая ласкать его. Он закрыл глаза, как будто его это заводило. Мне не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что он наслаждается моими (пока еще) нежными прикосновениями. Медленно его член начал напрягаться. Я не могла не задаться вопросом, верил ли он, что это и есть причина, по которой я привела его сюда; я хотела заполучить его в свое распоряжение, чтобы сделать ему ручной массаж? Глупый человек.
Держа камеру направленной на его лицо - чтобы запечатлеть его скоро меняющееся выражение - я сильно сжала его яички и не смогла удержаться от смеха, когда заметила, как расширились его глаза. На долю секунды мне показалось, что они выскочат прямо из его головы. Я ослабила давление, и он вздохнул с облегчением. Он еще не знает, что облегчение, которое он испытывает сейчас, будет недолгим. Веселье начнется, когда я воспользуюсь специальными игрушками, которые я привезла с собой. Но сначала - прежде чем я смогу сделать что-нибудь веселое - мне нужно подготовиться к съемке.
Я потянулась в сумку и достала небольшой штатив, стараясь не показать случайно ничего другого, что у меня есть в сумке. Я не хочу, чтобы он видел, что происходит. Я не хочу, чтобы он видел приготовленные мною игрушки до того момента, пока я не буду готова их использовать. Я немного отошла назад и поставила штатив на твердый пол, убедившись, что ножки правильно расставлены, чтобы он не опрокинулся. Когда штатив был закреплен, я подняла кронштейн на полную высоту. Прикрепив камеру на верх кронштейна, я укрепила ее к держателю с помощью маленького винта, входящего в комплект. Быстрый взгляд в видоискатель показал, что он идеально встал в рамку. Неплохо для первой попытки. Совсем неплохо.
Я вернулась к тому месту, где он был связан, и снова нежно провела рукой по его яичкам:
- Прости, малыш, тебе больно? - прошептала я.
Он попытался что-то сказать - без сомнения, умоляя освободить его. Напрасные слова.
- Дай мне поцеловать его получше, - промурлыкала я.
Опустившись на колени, я приблизила свой рот достаточно близко, чтобы он мог почувствовать мое дыхание на своем мужском достоинстве. Я подняла взгляд на его лицо. Он смотрел на меня сверху вниз. На его лице была надежда. Неужели он действительно думал, что я поцелую его? Неужели он был настолько глуп? Без всякого предупреждения я сильно шлепнула его по пенису и рассмеялась над его болезненным стоном.
- Ты личинка! - крикнула я ему.
Я поднялась с колен и встала так, что мы оказались почти лицом к лицу. Я посмотрела ему прямо в глаза:
- Ты знаешь? Я никогда не хотела оказаться в этой индустрии. Я хотела стать настоящей актрисой...
Агент по кастингу посмотрел в мой паспорт, чтобы убедиться, что я достигла возраста, разрешенного для съемок в его фильме. Я ерзала на сиденье напротив его стола - не потому, что мне было что скрывать, а потому, что фотография в паспорте была не слишком удачной; она была сделана, когда мне было всего шестнадцать лет. Вчера мне исполнилось девятнадцать, и, думаю, справедливо будет сказать, что я повзрослела. Мужчина посмотрел на фотографию и смешно фыркнул через нос, когда увидел фотографию.
Как заставить девушку чувствовать себя красивой?
Ничего не сказав, он встал и прошел через всю комнату к ксероксу. Подняв крышку аппарата, он положил мой паспорт на стекло, после чего снова закрыл крышку. Он быстро нажал пальцем на кнопку "копия", и две копии моего паспорта оказались в лотке для бумаги. Он поднял крышку и вернулся к столу, где передал мне паспорт обратно.
- Кажется, все в порядке, - сказал он.
- Спасибо, - я взяла у него паспорт и положила его обратно в сумочку.
- Единственное, что меня беспокоит, это ваш возраст.
- Я достаточно взрослая.
Он улыбнулся.
- Позвольте мне перефразировать: меня беспокоит только ваш опыт.
Я нервно заерзала на своем месте. Я старалась быть храброй, когда шла в офис. Пыталась успокоить нервы, пока терпеливо сидела в фойе перед дверью офиса. Я думала, что мне это удалось, но, очевидно, это было не так.
- У вас есть опыт работы в кино? - спросил он.
- Я снялась в рекламе, когда мне было всего шесть лет.
- Наверное, это не тот опыт, о котором мы говорим.
Он имел в виду мой сексуальный опыт. С семнадцати лет у меня было несколько долгосрочных партнеров, но, отвечая на его вопрос, мне пришлось признаться:
- У меня не было никакого опыта в кино.
- Так чем ты любишь заниматься? - спросил он.
- Я играю в нетбол...
- Это замечательно. А что тебе нравится делать в сексуальном плане? Что тебе нравится делать в постели?
Я почувствовала, что мое лицо покраснело. Я знала, что они будут задавать щекотливые и очень личные вопросы, когда согласилась прийти на собеседование - я позвонила в офис после того, как увидела объявление в конце газеты "Требуются актрисы для фильмов для взрослых" - но это не заставило меня меньше нервничать или стесняться.
Он взял со стола ручку и начал что-то записывать в блокноте, который лежал рядом с особенно грязной на вид клавиатурой. Я почувствовала, что снова ерзаю в кресле.
- Мне нравится доставлять мужчине удовольствие, - сказала я.
- Конкретно?
- Минет?
- Это был вопрос?
- Мне нравится делать минет, - сказала я с авторитетным видом в голосе, сделав глубокий вдох. - Мне говорили, что у меня хорошая техника.
- Кто тебе это сказал?
- Мой парень.
Мужчина сделал еще одну пометку в блокноте. Я попыталась увидеть, что он пишет, наклонив голову к бумаге, пока он смотрел вниз, но ничего не смогла разобрать. Я снова села прямо, когда он поднял голову.
- Тебе когда-нибудь мужчина кончал в рот? - спросил он.
- Да.
- Нравится?
- Да, - я засмеялась.
Столько нервной энергии.
- Выплёвуешь или глотaешь? - спросил он.
Я не знала, как ответить. Я глотала, но, по правде говоря, это было не для меня. Если говорить начистоту, то я вообще не любила, когда у меня во рту был конечный продукт. Все до этого момента было прекрасно, но от соленого вкуса у меня перехватило желудок.
- Если честно, режиссеры не часто требуют, чтобы девушки глотали. Чаще всего они хотят, чтобы сперма лилась изо рта на подбородок. Иногда они предпочитают, чтобы "выстрел" был направлен даже на грудь. Но все равно лучше всего записать как можно больше информации.
- И то, и другое, - сказал я ему.
Он сделал пометку.
- Какая твоя любимая поза?
У меня было чувство, что он не ждал ответа "миссионерская". Я снова почувствовала, что мое лицо покраснело. Я не могла не задаться вопросом, представляет ли он себе, что я делаю все то, о чем мы говорили, как будто я какая-то грязная бродяжка, желающая хорошо провести время. Я поняла, что ему нужен "правильный" ответ, и проговорила:
- Они все мне нравятся.
Это казалось самым беспроигрышным вариантом.
- Наверное, у тебя есть любимая?
- По-собачьи, - это было единственное, что пришло на ум.
Он кивнул и сделал еще одну пометку.
- Но, - продолжила я, - мне нравятся все позы.
- Анал? - спросил он, не обращая внимания на мои слова. Когда я не ответила ему сразу, он продолжил: - Не всегда это необходимо, но нам нужно убедиться, что мы вписали в твою анкету как можно больше. В тот момент, когда ты начинаешь сомневаться по поводу того, что ты делаешь, а что не делаешь, режиссеры откладывают в сторону твою анкету. Чем больше галочек, тем больше звонков для приглашения на роль.
- Я никогда не пробовала, - сказала я.
- А хотелa бы? - спросил он.
- Наверное.
- Тогда мы поставим галочку.
Думаю, если галочка будет поставлена, и они попросят меня сделать это, то они все же там все профессионалы в этом вопросе, так что они смогут начать со мной осторожно.
- Какова твоя сексуальная ориентация?
- Бисексуальная, - я не колебалась.
Я была гетеросексуалом, но мысль о том, чтобы заняться сексом с другой женщиной, не отталкивала меня, так что, если потребуется, я бы решилась на это. Кажется, они называли это "геи за деньги". Мужчина кивнул и сделал еще одну пометку.
- А что насчет Д.П.? - посмотрел он мне в глаза. Я почувствовал, что мое лицо снова покраснело, и просто уставилась мимо него в пустоту, не понимая, что это значит. - Двойное проникновение? - уточнил он.
- Я никогда не пробовала, - сказала я ему, чувствуя себя глупо от того, что не поняла, что он имел в виду.
- Что возвращает нас к вопросу - ты бы хотела? - спросил он.
Я пожала плечами:
- Наверно.
- И наконец - как ты относишься к сексу без презерватива?
Я тупо посмотрела на него.
- Я бы не хотела.
- Оплата может быть больше, - сказал он.
Я чувствовала, что он давит на меня, заставляя сказать "да", но в одном я была непреклонна: я не хотела заниматься незащищенным сексом. Я не делала этого в повседневной жизни и не собиралась делать это в кино. Ни за какие деньги.
Я еще раз покачала головой.
Он улыбнулся.
- Ладно, думаю, с этим разобрались... - нацарапал он последнюю заметку.
- Я еще и актриса, - вклинилась я.
Актерство было единственной причиной, по которой я переехала в город. Я глупо полагала, что найду работу, которую искала, переехав в центр города, поближе к тому месту, где проходило большинство прослушиваний. Мне везло на небольшие роли, но ничего, что давало бы постоянную работу, и часто я обнаруживалa, что работаю просто ради "опыта". Прошло немного времени, прежде чем мои средства с карты были исчерпаны, и я получила последнее предупреждение на оплату счетов различных коммунальных услуг (газ, вода и т.д.), и вскоре после этого я стала отвечать на самые грязные объявления. Все, что угодно, лишь бы оплатить счета.
- Хорошо, я обязательно запишу это, - oн отложил ручку в сторону. - Так, нам нужно сделать несколько фотографий, - он встал и указал мне на заднюю часть офиса. Перед грязной стеной висела белая портьера. Напротив нее на штативе была установлена камера. - Tы можешь просто пойти и встать перед портьерой, и мы можем начать.
- Что? Сейчас?
Он кивнул, когда я нервно встала и направилась к портьере. Я повернулась лицом к камере. Стандартная поза? Одна рука на бедре, слегка повернута к камере, улыбка на лице? Я приняла эту позу.
- Просто встань лицом вперед, пожалуйста. Руки на боку.
Я изменил позу в соответствии с его просьбой.
- Мне улыбнуться?
Покачав головой, он нажал на кнопку фотоаппарата, чтобы сделать снимок. Я чувствовала себя обнаженной, стоя здесь, без улыбки на лице. Это было неестественно. Я изо всех сил старалась скрыть это. Если бы он увидел, что мне это неприятно, то, вероятно, понял бы, что я буду такой же и на съемках, несмотря на мои самые лучшие намерения не быть такой.
- Хорошо, так хорошо, - oн поднял на меня глаза: - Не моглa бы ты снять свою одежду, мы сделаем пару обнаженных кадров.
Я колебалась, ожидая этого. Глупо на самом деле. Просто показываю, насколько я наивна в этом бизнесе - даже в этом мире. Я подождала, не собирается ли он выйти из комнаты. Он возился с камерой, ожидая меня. Очевидно, он никуда не собирался. Я расстегнула ремень на талии и расстегнула джинсы. Спустила их до щиколоток и стянула, пока не осталась стоять перед мужчиной в одних трусиках и топе нa белье. Я стянула топ и бросила его на джинсы. Черный шелковистый бюстгальтер и белые кружевные трусики. Класс.
- Хорошо. Готова, - сказала я ему.
Он поднял голову и указал на лифчик и трусики:
- Их тоже нужно снять. Пожалуйста. Им нужно увидеть твое тело. Шрамы и все остальное...
Он смотрел, как я снимаю лифчик и трусики. Я снова покраснела. Не думаю, что я когда-либо так сильно краснела за всю свою жизнь. Я перенесла свой вес с одной ноги на другую.
- Тебе нужно расслабиться. Твое нервное состояние и неуверенность будут видны на камере. Если ты будешь выглядеть нервной - ты не получишь заказов. Режиссеры ищут профессионалов, с которыми можно работать. Им не нужен кто-то, с кем придется нянчиться в процессе.
Я изо всех сил старалась расслабиться. Возможно, это помогло бы, если бы я могла хотя бы улыбнуться, но, как и в случае с первой фотографией, он хотел, чтобы она была абсолютно нейтральной. Мое сердце бешено колотилось, когда я услышала щелчок фотоаппарата. Сделана еще одна фотография.
- И повернись бокoм.
Я сделала, как было велено. Еще один щелчок.
- И повернись ко мне спиной.
Еще один щелчок.
Я начала паниковать, гадая, как далеко зайдет этот процесс. Неужели он захочет, чтобы я занялась с ним сексом на камеру? Так ли работают эти интервью?
- Хорошо. Хорошо.
Я повернулась и увидела, что он откручивает камеру от штатива.
- Мы закончили? - спросил я его. - Могу я снова надеть свою одежду?
- Нужно сделать еще пару снимков, - сказал он. Он снял камеру со штатива и указал мне на кожаный диван в конце кабинета. - Я просто хочу, чтобы ты встала на колени - на четвереньки, - сказал он, направляя меня к дивану.
Я подошла и сделала то, что мне было сказано. Еще один всплеск нервной энергии пронесся через меня, когда я услышала щелчок сзади, когда он делал снимок.
- У тебя красивая "киска", - сказал он, - должна привлечь внимание.
Я закрыла глаза, ожидая почувствовать его прикосновение (или что-то похуже) к моей коже. Ничего. Я тихо вздохнула с облегчением, когда услышала, как он идет в другой конец комнаты. Я обернулась, чтобы посмотреть, что он делает. Он ставил камеру обратно на штатив.
- Можешь одеваться, - сказал он мне, - мы почти закончили.
Я слезла с кожаного дивана и направилась к своей куче одежды.
- Это все? - спросила я.
- Да. Я загружу фотографии, заполню твой профиль и разошлю его людям сегодня днем. Они всегда ищут новыe таланты, так что, если нам повезет, мы скоро получим ответ.
- И ты действительно думаешь, что у меня есть шанс? - спросила я его.
Часть меня хотела, чтобы он сказал "нет", но другая часть меня знала, что он должен сказать "да". Если я хочу остаться здесь, в городе, и не возвращаться домой к маме и папе, мне нужно, чтобы он сказал "да", и мне нужно, чтобы работа появилась быстро.
- У тебя невинная внешность, - сказал он, - ты бы хорошо подошла для ролевых игр: школьницы, папы и дочки - все в таком духе. Популярно в данный момент, - oн сделал паузу: - Как ты относишься к подобным вещам? - спросил он.
Гарри попытался заговорить через кляп. И снова его слова были заглушены. Я расстегнула пряжку на спине и вытащил шарик из его рта, после чего уронила его на пол. Он дважды подпрыгнул, несмотря на кожаный ремешок, и упал ему на ногу.
- Какое отношение это имеет ко мне? - спросил он.
Это не имеет к нему никакого отношения. Я просто вспоминала. Наверное, я пыталась понять, на каком этапе я потеряла невинность. Было ли это там или на первой съемке - я не уверена. Возможно, когда я только подписала контракт с агентством. Я помню, как уходила из офиса, думая, услышу ли я о них еще когда-нибудь. Так много историй об этих агентствах, которые берут плату за услуги агента, а потом - все, вы больше никогда о них не слышите.
- Это был твой выбор! - заметил Гарри.
Да. Это был мой выбор. Я, как никто другой, осознаю, что это был мой выбор. Но это не значит, что я выбрала то, что со мной произошло. Это было совершенно не в моей власти, и я не просила об этом. А то, что случилось - в тот вечер - это была его вина. В конце концов, он был режиссером.
- Чего ты хочешь? - спросил он. Он пытался освободиться от своих оков. Бессмысленно. Он продолжал, не смотря ни на что: - Я здесь ни при чем!
Это была правда. Эта часть моей жизни - ранние дни моей карьеры - не имела к нему никакого отношения. Но я хотелa показать ему, откуда я пришла, куда попала и куда он (они) меня привели. Я хотела, чтобы он увидел все это. Я хотела, чтобы он действительно понял, что он со мной сделал, и для этого мне пришлось начать с самого начала.
- Помнишь ли ты первое, что ты снял? - спросила я его.
- Просто отпусти меня.
- Я помню свою первую сцену...
Прошло несколько дней без единого звонка из агентства, с которым я подписала контракт, и мне стало казаться, что я зря потратила те небольшие деньги, которые у меня были. Никаких предложений на "нормальные" актерские роли, на которые я подавала заявки, и никаких собеседований на "настоящую" работу, одной из которых была работа официанткой в кафе неподалеку от моей квартиры. Фактически единственным телефонным звонком за всю неделю был звонок от моей обеспокоенной матери. Я не разговаривала с ней неделю, и она начала паниковать; ей требовалась постоянная связь, чтобы заверить ее, что я в безопасности и в порядке. Она спросила, как идут дела, и, прежде чем я успела это осознать, я обнаружил, что лгу.
- Дела идут хорошо, - сказала я ей. - Работаю над различными ролями (несмотря на то, что ни одной роли у меня не было).
Когда зазвонил телефон с местным номером, мое сердце пропустило удар еще до того, как я ответила на звонок. Я знала, кто это. Не спрашивайте меня как, я просто знала. Я ответила на звонок нажатием кнопки и нервно поднесла трубку к уху. Это был мой агент; человек, который подписал со мной контракт перед тем, как сделать мои фотографии. Он объяснил, что продюсер увидел мои фотографии и хотел бы со мной побеседовать. Я спросила его, что это будет означать, и он сообщил мне, что это будет предварительное собеседование перед съемками сцены с одним из мужчин-актеров. Было обещано, что будут дополнительные сцены, если я хорошо справлюсь с первой. Очевидно, агент сообщил продюсеру, что я новичок в этой индустрии и, несмотря на мое желание, у меня может не хватить сил на более чем одну сцену. Меня это устраивало. Я не хотел оказаться в положении, когда я буду торчать с ними несколько дней, если не буду чувствовать, что подхожу на роль. В моем воображении это было одно, а на самом деле - по-настоящему - совсем другое, и только время покажет (и камеры), подхожу ли я для этого.
- Что я должна делать? - спросила я его.
Он объяснил мне, что для этого и нужна была первоначальное собеседование с продюсером; небольшой разговор о фильме, который они делают, и о сценах, которые они хотят создать. Очевидно, мне будет предоставлен выбор, на какую сцену я хочу попробовать себя. Я просто должна буду сказать им, каковы мои возможности, а дальше они сами разберутся. Это выглядело достаточно справедливо. Особенно когда они сообщили мне, что, скорее всего, работа займет пару часов, а за нее я получу двести пятьдесят фунтов наличными. Я согласилась встретиться с продюсером, и мне сказали, что на следующее утро за мной заедет машина.
К утру я не сомкнула глаз. Всю ночь меня мучили мысли о том, правильно ли я поступаю. В голове всплывали вопросы, которые, по правде говоря, должны были появиться раньше, чем накануне, когда меня должны были забрать. Мысли типа:
А что, если мои мама и папа увидят фильмы? Что, если их друзья увидят их, а потом расскажут о них маме и папе?
Мои родители и их друзья не были похожи на людей, которые смотрят фильмы для взрослых, но даже это не помешало этой мысли быть на первом месте моего сознания. Я начала чувствовать тошноту, отчаянно пытаясь выкинуть эти мысли из головы. Я и так буду нервничать, когда встречусь с продюсером, и последнее, что мне нужно - это мысль о матери и отце, проскакивающая в моем мозгу.
Думаю, я тихонько дремала на диване, когда раздался стук в дверь, так как стук - чей-то кулак о деревянные панели - испугал меня и заставил мое сердце бешено колотиться; это ощущение не прекратилось, когда я понялa, что это был за шум. Если не сказать больше, оно забилось сильнее. Я вскочила с дивана и посмотрела на свое отражение в зеркале, висевшем на стене прямо над электрическим камином. К счастью, я не размазала макияж, пока дремала, и выглядела вполне презентабельно для предстоящей встречи. Я прошла через маленькую квартиру к входной двери и открыла ее с максимально дружелюбной улыбкой, на которую только была способна.
- Привет, - сказала я, сияя улыбкой.
Я не была уверена, был ли стоящий передо мной мужчина водителем или это был настоящий продюсер. Он стоял там, одетый в черный костюм с черным галстуком и белую рубашку. Я выбрала короткую юбку, пару туфель на каблуках и кофточку. Я думала, что это поможет мне выглядеть соответствующе, но, глядя на него, я чувствовала себя просто грязной шлюхой; такой девушкой, которую обычно можно увидеть идущей по улице рано утром, с туфлями в руках и спермой, вытекающей из ее грязной пизды после ебли с очередным парнем. Не помогло и то, что я наложила на себя типичный грим "порнозвезды": яркий, чтобы скрыть все недостатки, которые могла заметить камера. Если мне предстояло сниматься, я хотела выглядеть наилучшим образом.
Мужчина улыбнулся мне (я видела, что он следит за тем, что на мне надето) и спросил:
- Виктория Шелдон?
Я кивнула:
- Это я.
Как будто он этого еще не понял. Сколько еще девушек он видел одетыми так рано утром.
- Я здесь, чтобы отвезти вас на встречу с мистером Адамсом. Если вы готовы следовать за мной, машина стоит здесь.
Он сделал шаг назад от двери, давая мне возможность выйти из безопасной квартиры. Как мне вообще удалось идти, я не знаю. Мои ноги были как желе.
- Ты уже повеселилась, - прошипел Гарри, - просто отпусти меня.
Я еще даже не начала "веселиться".
- Ты знаешь Ричарда Адамса? - спросила я его, пока он продолжал бороться со своими оковами.
Конечно, он знал его. Это было не имя, под которым он снимал фильмы - для этого у него был псевдоним, но он никогда не скрывал, кто он на самом деле; продюсер одной из крупнейших компаний по производству фильмов для взрослых в Великобритании. Настоящий джентльмен и профессионал. Все, чем Гарри не был.
- Конечно, я его знаю.
- Он пригласил меня, увидев мои фотографии. Очевидно, он хотел снять меня в одной сцене, чтобы посмотреть, как я веду себя на камеру. В агентстве, с которым я подписала контракт, сказали, что если я произведу на него хорошее впечатление, то у меня будет больше ролей.
Гарри злился с каждой минутой, но это не имело значения – освободиться ему не удастся.
- Почему ты мне все это рассказываешь? - зaкричал он.
Я подошла к нему ближе и прошептала:
- Потому что я хочу, чтобы ты знал, что мне пришлось сделать, чтобы оказаться там, где я была, когда ты нашел меня, - промурлыкала я. - Ты знаешь, что он заставил меня сделать после первого собеседования?
- Конечно, я ни хрена не знаю! - крикнул Гарри.
- Я должна была взять его хуй в рот и отсасывать, пока он не кончит, - сказала я. - Я начала с того, что поцеловала его, - я наклонилась вперед и поцеловала Гарри в губы.
Я провела рукой по части его груди, не прикрытой цепью.
Он больше не кричал. Я снова нежно поцеловала его и даже почувствовала, как он прижался ко мне. Еще один поцелуй на удачу, прежде чем я отодвинулась (слегка):
- Я провела руками по его телу, - сказала я, когда мои руки продолжали бродить по телу Гарри. Моя правая рука щекотала его внутреннюю часть бедра, ногти нежно царапали кожу. Я поймала его пенис, когда двигала рукой, и с удовольствием увидела, что, несмотря на ситуацию, в которой он находился, он начал расти. - Я помню, каким большим он ощущался в моей руке, - прошептала я, беря член Гарри в свою руку. - Его вздохи, когда я гладила его, - продолжала я, а моя рука повторяла то, что я описывала, медленно поглаживая Гарри.
Вверх и вниз, вверх и вниз...
Он вздохнул, почувствовав мое нежное прикосновение. Я не могла не улыбнуться - не из-за удовольствия, которое я ему доставляла, а скорее потому, что знала, что это не продлится долго.
- Когда я почувствовала, что он достаточно твердый... - я наклонилась к уху Гарри, поглаживая его быстрее, - я встала на колени и просунула его член между своими влажными губами... - Гарри вздохнул - его явно возбуждали слова и прикосновения.
Я целовала его тело, пока не оказалась лицом к лицу с его жалким членом. Я закрыла глаза - переносясь мысленно в лучшее место на земле - и погрузила его в рот. Гарри снова вздохнул. Медленно, но уверенно я начала двигать головой вперед-назад, внимательно прислушиваясь к его реакции. Через пару секунд я отстранилась и позволила его члену выскользнуть из моего рта.
- Я была удивлена тем, как легко я забыла, что в комнате есть кто-то еще. Я просто держала глаза закрытыми и занималась этим, изредка открывая их, чтобы посмотреть на его реакцию и убедиться, что я доставляю ему удовольствие. Конечно, его глаза были закрыты, а голова откинута назад к дивану, на котором мы сидели.
Я снова взяла член Гарри в рот и начала сосать. На этот раз сильнее и быстрее - пусть у него будет ложная надежда, что я доведу его до эякуляции. Я посмотрела в сторону камеры, все еще снимающей на штативе сбоку от нас, и подмигнула ей. Секунду спустя я укусила его. Не настолько сильно, чтобы причинить большой вред, конечно, не так сильно, как мне хотелось, но достаточно сильно, чтобы причинить ему боль. Он громко вскрикнул, когда я отстранила свой рот.
- Ты не кончишь, - шипела я. - Я еще не закончила с тобой.
Продюсер, Ричард, крикнул "снято", и оператор начал убирать камеру. Я сидела на краю дивана в нижнем белье. Мои груди приподнялись над лифчиком и вылезли из него, так что мой коллега-звезда смог добраться до моих сосков - пощипать их или пососать; выбор был за ним.
Мой коллега - приятный и симпатичный мужчина по имени Даррен - использовал полотенце, чтобы вытереть мою слюну и остатки спермы со своего члена.
- У тебя немного на подбородке, - улыбнулся он.
- Что? - я поднял руку к подбородку и, как он и сообщил мне, почувствовала, что оттуда свисает небольшое количество спермы. Я не могла удержаться от смеха, когда вытерла ее тыльной стороной той же руки. - Я думала, что уже все собрала, - рассмеялась я. - Не могу поверить, как много ее было!
- Извини за это, - засмеялся он.
Ричард просматривал файл на ноутбуке, вставив карту памяти в кардридер. Я посмотрела со своего места и увидела, что он находится в конце фильма - "финальный кончун", как они это называли.
- Это было здорово, - сказал он. Он повернулся к Даррену: - Я так понимаю, у тебя нет никаких претензий? - спросил он.
Даррен покачал головой:
- Может быть, нам нужно сделать еще один дубль, - пошутил он. - Ну, знаешь, просто чтобы получить лучший результат.
Ричард переключил свое внимание на меня:
- А как это было для тебя? Все в порядке?
Я кивнула:
- Мне понравилось.
Мне действительно понравилось. Всю предыдущую ночь я переживала, что после съемок буду чувствовать себя грязной, использованной, но это было не так. Я не чувствовала себя использованной и не чувствовала себя грязной. Я чувствовала себя великолепно. Я чувствовала себя живой. Более живой, чем когда-либо, сколько я себя помню. Я знала - уже через несколько мгновений после того, как сыграла сцену, что приняла правильное решение. Это был правильный выбор. Это то, что я хотела сделать.
- Ладно, хорошо... - Ричард сделал небольшую паузу.
По его лицу было видно, что он все еще пытается решить, в каком направлении двигаться дальше. Я стояла на цыпочках в ожидании решения. Это был человек, который мог сделать или сломать меня.
- Ну, ты знаешь, чем закончился тот день. Если бы все прошло плохо, - сказала я Гарри, пока он продолжал хныкать, - мы бы никогда не встретились, - я рассмеялась. - Держу пари, ты сейчас жалеешь, что мы вообще встретились, не так ли? - я посмотрела вниз на его размякший член; следы моих зубов все еще были видны. - Он пригласил меня вернуться, чтобы снять еще несколько сцен.
- Почему ты так поступаешь со мной? – eго голос звучал жалко. Я могла только надеяться, что камера стояла достаточно близко, чтобы записать его голос; записать, насколько он был жалок. И когда это попадет в сеть, когда то, что я делаю с ним, станет вирусным - все смогут увидеть, каким ничтожеством он был. - Просто скажи мне. Почему ты делаешь это со мной?
Я вздохнула:
- Из-за того, что ты сделал со мной.
- Я ничего не делал!
- В этом-то и проблема. Ты ничего не сделал. Ты ничего не сделал, но ты все организовал. В том, что произошло, виноват ты. Это был твой проект. Это было то, чего ты хотел. Так же, как и это, и то, что случилось с твоими подельниками - это мой замысел. Это то, чего я хочу.
- Я не знал! - настаивал он.
Конечно, знал. Суть в том, что я оказалась в таком положении, потому что он заставил меня это сделать. Несмотря на все мои крики, мои мольбы остановиться, он не выключил камеры. Он хотел, чтобы они запечатлели все это. Так же, как я хочу, чтобы эта камера запечатлела все, что я собираюсь с ним сделать.
- Скоро ты все узнаешь. Что приводит нас сейчас к моему сценическому псевдониму.
- Ты же не хочешь, чтобы твое настоящее имя было в титрах, - сказал мне Ричард, когда мы сели за стол, чтобы просмотреть и подписать бумаги; самой важной частью была форма соглашения, дающая ему разрешение на использование отснятого нами материала. - Ты же не хочешь, чтобы кто-то из зрителей пытался тебя разыскать, - посоветовал он мне.
Отснятый им чуть раньше материал еще раз прокручивался на его ноутбуке.
Я чувствовала себя комфортно с Ричардом. Казалось, он искренне заботился о людях, с которыми работал. Все мои опасения и стрессы по поводу того, что от меня могут потребовать в этой индустрии, развеялись в тот момент, когда он представился. Он сказал мне, чтобы я расслабилась и что от меня не потребуют ничего такого, что мне было бы неприятно. Он просмотрел список, который я составила вместе с агентом, перепроверил все пункты, которые мы с агентом отметили. Затем он предложил начать с чего-то относительно простого, в данном случае с минета. Он объяснил, что считает это лучшим способом понять, насколько комфортно девушка будет чувствовать себя перед камерой. В конце концов, если вы не подготовлены морально, это не так просто, как кажется, отсасывать кому-то, пока другой человек снимает. Конечно, большинство моих друзей считали, что минет - это более интимный акт по сравнению с тем, когда мужчина трахает тебя. Это также показывало, что в случае необходимости вы более чем способны взять ситуацию в свои руки. Девять фильмов из десяти, по словам Ричарда, начинались с акта минета. Девушка целовала мужчину, он лапал ее, пока она спускалась к его яичкам, а затем она начинала отсасывать. Через несколько минут она меняла позу, чтобы дать мужчине возможность поласкать ее "киску", пока она продолжает отсасывать. Это было около шести минут фильма. Затем она опускается вниз и становится в позу ковбойки, приседая на корточки, чтобы трахнуть мужчину. Еще несколько минут фильма - и затем мужчина брал инициативу в свои руки. Единственным существенным отличием фильмов был "сюжет" в начале, чтобы начать процесс, и диалог, произносимый на протяжении всего фильма (в зависимости от типа сцены) - по крайней мере, так выглядели "ванильные" порнофильмы.
Ричард объяснил, что такое фетиш-сцена (60% его фильмов были на этом рынке). Фильмы могут начинаться с того, что девушка делает минет одному мужчине, но есть шанс, что второй мужчина не отстанет. А потом все дело в двойном проникновении, отсасывании у обоих, покрытии лица горячей спермой. В этих фильмах могли использоваться какие-либо наряды, медсестры и латекс - два популярных варианта, они могли включать бондаж (либо девушка связана, либо мужчина связан)... Именно в этот момент Ричард остановился и подвел итог:
- На этом рынке есть что-то для каждого, каким бы странным ни казалось что-то - будьте уверены, кто-то там дрочит на это.
Я спросила его, какой самый странный фильм он когда-либо снимал. Мне не было интересно узнать самые мрачные из доступных фетишей, а больше хотелось узнать, что меня потенциально могли попросить сделать.
- Какой-то парень лежит на спине, - сказал он с гримасой, - в то время как две девушки по очереди срут на него, пока он дрочит себе. Было почти слышно, как мы с оператором отплевываемся. Абсолютно отвратительно. Но это было пару лет назад, когда подобные видео были в моде в Интернете. Не для меня. Думаю, мне больше нравятся съемки более "ванильных" порнофильмов.
Под "ванильными" он, очевидно, подразумевал фильмы, в которых не было и намека на фетишизм. Это была просто пара обычных (похожих на моделей) актеров и актрис, занимающихся сексом так, как им было приказано.
- И этот фильм хорошо продавался? - спросила я его, имея в виду фетишистское видео, которое он описал.
- Еще бы. Как я уже сказал, что-то для всех и каждого. Парень... - он начал смеяться, - парень эякулировал на себя и начал растирать это по всему телу вместе с экскрементами. Далее, и я клянусь, я не просил их об этом, девушки просто начали слизывать это с него, как будто это был просто шоколад, - oн сделал паузу. - Думаю, после этого я не ел целую неделю.
Текущий разговор, который мы вели, был больше сосредоточен на выборе моего псевдонима. Чтобы сохранить мою личную жизнь и избежать потенциальных преследователей, он настаивал на том, чтобы я выбрала вымышленное имя. Даже если я не буду больше сниматься ни в чем, кроме этого фильма, и никакие преследователи меня не выследят, это все равно будет означать, что моим маме и папе будет сложнее узнать, кем я стала.
- Я не уверена, - сказала я ему.
До этого момента я вообще не задумывалась об этом. Не то, чтобы мой агент предупреждал меня. Может быть, он знал, что продюсер поможет мне с этим? Может быть, он не был так озабочен моим благополучием, как этот человек?
- Ну, ты можешь оставить свое имя, но было бы неплохо немного сократить его, - предложил он.
- Вики?
- Да. А фамилия - подумай о девушках Бонда...
- Прости?
- Ну, знаешь – Киска Гейлор... Намеки - это здорово и работает в твою пользу, заставляя людей запомнить тебя. Тебе нужно что-то необычное, что-то, что будет выделяться и просто зацепит, понимаешь? - oн наблюдал за моим выступлением на экране, как вдруг щелкнул пальцами, и в его голове зародилась идея: - Сосалка. Вики Сосалка.
Я не могла удержаться от смеха. Не знаю, от смущения ли. То, что происходило на экране перед нами, и название - это было немного неловко. Неприятно, но захватывающе.
- Что ты думаешь? - спросил он.
- Мне нравится, - не похоже, что у меня были какие-то лучшие предложения.
Ричард улыбнулся, нацарапав имя на бланке, который он только что заставил меня подписать. Я не уверена, была ли это необходимая процедура или он делал это, чтобы не забыть.
- А это, я полагаю, твое, - сказал он, потянулся в карман пиджака и достал конверт.
Он протянул его мне. Он не был запечатан, и я увидела пачку банкнот внутри. Я попытался скрыть свое удовольствие, увидев сумму денег. Мысленно я уже потратила их на то, чтобы решить некоторые из растущих денежных проблем, которые я испытывала. Почему я скрывала, что былa радa увидеть деньги? Я не хотела показаться отчаявшейся. Я не хотела, чтобы он думал, что меня можно купить за меньшую сумму, чем та, по которой продаются такие девушки, как я. Он сделал небольшую паузу, еще раз окинув меня взглядом; случайный взгляд заставил меня нервничать, впервые за все время общения с ним.
- В чем дело? - спросила я.
- Твоё выступление было немного... - он замешкался и на мгновение замолчал.
Я заерзала на своем стуле. Мне казалось, что съемки прошли удачно, и я сделала все, как было нужно.
- Нам нужно, чтобы люди поверили, что ты хочешь секса, когда они смотрят фильмы. Тебе нужно спроецировать им идеальную фантазийную женщину, - объяснил Ричард.
- А что такое их идеальная женщина-фантазия?
Было вполне справедливо, что он сказал мне, что я должна создать образ сексуальной маньячки, но было бы неплохо получить еще несколько подсказок. В конце концов, откуда вы знаете, что ожидают люди, когда настраиваются на просмотр? Наверняка каждый человек ищет что-то свое - особенно учитывая широкий спектр доступных видео для взрослых.
- Что бы я ни говорил тебе, когда режиссирую. Что бы ни говорил тебе сценарий.
- Я не уверена, что понимаю, - сказала я, чувствуя себя немного глупо.
- Роль требует, чтобы ты вела себя как нервная школьница? Веди себя как нервная школьница. Будь робкой, плыви по течению, когда мужчина берет на себя инициативу. Нам нужно, чтобы ты была доминирующей? Включайте передачу. В общем, зритель хочет, чтобы ты былa такой, какой тебя просит сценарий - не знаю, как лучше сказать.
- Но у всех разные вкусы, откуда мне знать, что я правильно поняла?
- Именно потому, что у всех разные вкусы, ты знаешь, что делаешь все правильно. Если люди берут фильм - это потому, что их привлекает стиль фильма, анонсированный на упаковке; школьница, медсестра, секретарша, босс... Список бесконечен. Тебе просто нужно стать персонажем, который мы просим. Это просто.
- Ты попросил меня отсосать ему. Я отсосала ему.
- Ты отсосала ему, как будто он был твоим парнем. Это отличается от секса в порноиндустрии. Тебе нужно издавать звуки, делать больше глубоких глотательных движений - ты вообще можешь это делать? Больше зрительного контакта, когда переводишь дыхание - говори ему грязные вещи, спроси, нравится ли ему, когда ты дрочишь его массивное мужское достоинство... Когда снимает камера, никогда не веди себя так, будто это обычный партнер. Сделайте шаг вперед. Люди не хотят видеть секс между парнем и девушкой в любой порнографии, которую они смотрят. Они хотят видеть, как жеребец жестко трахается с нимфоманкой-шлюхой. Опыт порнозвезды.
- Ты сказал, что я хорошо поработала!
- Так и есть - твоя техника явно была очень сексуальна, но твое исполнение нуждается в доработке, - oн сделал небольшую паузу: - Обычно я бы не стал встречаться с такой девушкой, как ты, после такого выступления, но - я не знаю - есть что-то в тебе... Я не могу объяснить это, и я пытался с тех пор, как камера начала снимать... Есть что-то в тебе, что заставляет меня хотеть дать тебе еще один шанс.
- Что?
Мой мозг начал болеть. В одну минуту он был доволен моим выступлением, в другую - нет, а потом он предлагал мне попробовать ещё раз.
- О, Боже, прости! - я поспешила назад, туда, где Гарри все еще был пристегнут к столбу, проверив, что камера все еще записывает наши действия (так оно и было). - Прости, - повторила я, - я не знаю, что я делаю... Пожалуйста... Я просто в последнее время была сама не своя. Все пошло немного... я немного... сошла с ума.
Казалось, он вздохнул с облегчением:
- Послушай, просто выпусти меня отсюда, и мы забудем обо всем этом. Хорошо? Мы пойдем разными путями и больше никогда не будем разговаривать друг с другом.
Казалось, он почувствовал облегчение.
- Хорошо. Спасибо. Господи... Я просто не знаю, что на меня нашло. Я просто...
- Просто oтпусти меня. Все в порядке.
- Подожди...
Я расстегнула переднюю молнию на своем латексном костюме и показала маленький ключ от замка, висящий на цепочке на моей шее. Я подняла его над головой и скрылась за колонной, где находились замки. Я возилась с ними некоторое время, заставляя их звенеть о цепи, а затем остановилась. Я не могла больше сдерживаться и начал смеяться.
- Что ты делаешь? - спросил он. - Просто oтпусти меня.
Я снова подошла к колонне и с улыбкой на лице помахала перед его лицом маленьким ключом. Прежде чем он успел что-то сказать, я швырнулa его на пол склада. Он приземлился где-то в углу и тут же пропал из поля зрения.
- Упс, - засмеялась я.
- Какого хрена ты делаешь? - рявкнул он.
Я снова улыбнулась ему и сказала:
- Я доказываю, как далеко продвинулась моя актерская игра с тех пор, как Ричард взял меня под свое крыло. В этот конкретный момент твоей фантазией была девушка, которая позволила бы тебе освободиться от твоих оков. На краткий миг ты поверил, что эта девушка - я. Видишь - я тебя одурачила. Ричард бы гордился. Я прошла долгий путь.
- Ты просто сумасшедшая!
- Если я и сумасшедшая, то только потому, что ты сделал меня такой.
Ричард посмотрел мне в глаза:
- Я говорю - как тебе понравится возможность снять еще одну сцену с нами?
Я ухватилась за этот шанс и промурлыкала:
- Да!.
- Только помни - когда камера снимает, ты уже не ты. Ты - живая, дышащая, гребаная фантазия, изображающая любую роль, которую мы от тебя потребуем. Когда ты это поймешь... Когда ты это поймешь, я думаю, ты далеко пойдешь.
- Спасибо! Спасибо за возможность. И за совет. Я действительно ценю это.
Я не была уверена, должна ли я обнять его в знак благодарности или просто пожать руку, но в итоге я не сделала ни того, ни другого. Он просто улыбнулся мне.
- Некоторые из нас собираются сегодня на ужин - несколько актеров и актрис, обычная разношерстная команда, с которой я работаю. Я думаю, будет хорошей идеей, если ты пойдешь со мной. Познакомишься с некоторыми людьми, с которыми ты потенциально будешь работать. Что скажешь?
- С удовольствием, спасибо.
Он снова улыбнулся:
- Это свидание. Я пришлю за тобой машину около восьми, - сказал он.
Свидание? Деловое свидание? Нормальное свидание?
Я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь предвкушения. Деловое свидание. Это должно быть деловое свидание. Он не знал меня. Почему он назвал это обычным свиданием? Он встречается с девушками - красивыми девушками - каждый день. Почему он захотел устроить свидание со мной?
- Ты в порядке? - спросил он.
- Да, все хорошо, спасибо, - я колебалась. Часть меня подумала, не попросить ли его уточнить, что он имел в виду, и я почти сделала это, но потом поняла, что это было бы глупо. В противном случае это может оттолкнуть его в желании помочь мне. - Ну, спасибо тебе за сегодняшний день, думаю, на сегодня мы закончили?
- Да, - улыбнулся он, - спасибо тебе за все сегодня.
- Нет. Мне было приятно, - oн протянул руку, и я пожала ее, как профессионал. - Тогда до ужина.
- Когда я вошла в ресторан, у меня сдали нервы, - обратилась я к Гарри.
Я стояла у верстака в конце склада. Не знаю, для чего обычно использовался этот верстак, но сегодня это был верстак для общественного питания. Не самое гигиеничное рабочее место, но сойдет. Я готовила нам ужин, точнее, сэндвичи. У нас была долгая ночь впереди, и нам обоим нужно было поддержать силы. По крайней мере, мне нужно поддерживать силы, а ему нужно поддерживать эрекцию, и он не собирался глотать эти таблетки по своей воле...
Убедившись, что он не видит, что я делаю, я растолкла маленькие синие таблетки в мелкий порошок с помощью края кружки, из которой он будет пить. Когда они превратились в порошок, я высыпала его в ту же кружку. И добавив горячего чая из термофляги, перемешала. Надеюсь, это сработает.
- Если уж на то пошло, я думаю, что, возможно, я больше нервничала перед ужином, чем перед первой встречей. Не знаю. Наверное, мне казалось, что они все будут меня осуждать. Хуже того - я думала, что им может не понравиться мысль о том, что Ричард собирается снимать меня. Они могли подумать обо мне как о сопернице, или что-то в этом роде...
- С чего бы им смотреть на тебя как на соперницу? - Гарри сплюнул. - Ты - ничто. Они бы посмотрели на тебя и сразу бы это поняли. Ты ничтожество. Даже хуже. Светлые волосы - конечно, крашеные. Грудь маленькая, а живот... не такой плоский, как мог бы быть. Ни одна девушка, в индустрии или нет, не подумает о тебе как о сопернице. Если что - они бы тебя пожалели. Мы все жалели тебя... Моя съемочная группа. Мои актеры... Мы жалели тебя.
- Это было до или после того, как ты сделал то, что сделал со мной?
Я знала, что он делал. Пытался разозлить меня, пытался вывести из себя. Но он ничего не мог сделать. Ничто не могло сравниться с тем, что они сделали со мной той ночью.
- Ты должна была поблагодарить нас за то, что мы для тебя сделали. Ты знаешь, сколько просмотров было у того фильма? Мы сделали тебя звездой. В одночасье. Мы превратили тебя в кого-то.
- Вы уничтожили меня. Вы не сделали меня. Вы убили меня.
Я почувствовала, что начинаю злиться, и изо всех сил старалась успокоиться.
Не злись. Не надо торопиться. Нужно довести вечер до конца. Но еще не конец. Еще нет. Я хочу делать это всю ночь. Я хочу, чтобы мы делали это всю ночь.
Я опустила взгляд на напиток, стоящий на скамейке. Он выглядел идеально. Как обычный чай. Я еще раз размешала его - просто чтобы убедиться. Удовлетворенная, я вернулась к связанному Гарри; в одной руке у меня была тарелка с бутербродами, в другой - чай. Теперь надо заставить его все это съесть.
- Ветчина и огурец, - сказала я ему, поставив на пол чашку с чаем.
Я взяла один из сэндвичей и поднесла к его рту. Он не стал есть.
Ну и ладно. Я не думала, что он будет есть. Во всяком случае, не без уговоров. Я поставила тарелку на пол и снова поднесла сэндвич к его рту. Он все еще отказывался открыть рот, чтобы откусить кусочек. Я улыбнулась и схватила его яички свободной рукой. Сильное сжатие, и он вскрикнул от боли. Как только он открыл рот, я воспользовался возможностью и вогнала сэндвич ему в рот.
- Ты можешь сделать это легким или болезненным способом, - сказала я ему, - на самом деле я не против заставить тебя силой, но зная, что я приготовила для тебя - позже - ты, возможно, захочешь воспользоваться возможностью отдохнуть от боли.
Он надкусил сэндвич, откусив кусок, и я отодвинула остатки, дав ему возможность жевать.
- Хороший питомец!
Я отпустила его яички. Он проглотил свою порцию, и я насильно скормила ему еще одну. На этот раз никакого сопротивления. Мне нравится, что он так быстро усваивает уроки. Когда он доел свой бутерброд, я дотянулась до чашки с чаем и подняла ее с пола. Я поднесла ее к его рту и осторожно держала, чтобы дать ему возможность сделать глоток. Не хочу обжечь его. Не хочу пролить ни капли. Нужно, чтобы он выпил все - до последней капли. Мне нужна его эрекция.
- Если ты хочешь поговорить, - предложил он, - освободи меня, и мы поговорим.
- Ты же знаешь, что это не сработает.
Я снова поднесла чашку к его рту.
- Это глупо. В какой-то момент тебе придется меня отпустить, - сказал он.
Я улыбнулась. Он напомнил мне о том, до чего я дошла в своей истории. Путь, который позволил нам встретиться. Я продолжила:
- Судя по всему, ужин был не просто светским мероприятием. Это был шанс для персонала попрощаться с одним из своих...
Ричард поднял бокал в воздух - он стоял во главе длинного стола в углу ресторана и уже наполовину произнес речь. Я сидела через несколько мест, ближе к центру стола. По одну сторону от меня сидел Даррен, а по другую - симпатичная брюнетка, имя которой мне еще не сказали. Зная, чем мы с Дарреном занимались ранее в тот день, я чувствовала себя немного неловко. Я знаю, что это была просто работа - ну, прослушивание - но, несмотря на это, у меня во рту был член этого мужчины, а его сперма стекала по моему подбородку. Это было все равно, что сидеть рядом с бывшим парнем.
- И мы желаем тебе только самых больших успехов в твоей новой роли, - закончил он.
Группа зааплодировала - их возгласы были направлены на женщину, сидящую рядом с Ричардом. Ее звали Джоди, и она была одной из его главных девушек во многих фильмах. Не было ничего такого, чего бы она не сделала, но теперь пришло ее время. По собственному желанию она переходила на более зеленые пастбища - в данном случае она занималась дизайном нижнего белья. По словам Даррена, женщины нередко переходили в эту сферу деятельности, когда чувствовали, что им надоела порноиндустрия. Наверное, после многих лет ношения нижнего белья на съемках они считали, что у них есть свои представления о том, что будет удобнее для женщин. Глядя на нее, можно сказать, что она все еще хорошо выглядела. Она могла бы продолжать сниматься в фильмах, и все равно была бы очень востребована. Я хотела спросить ее, почему она решила двигаться дальше именно сейчас, а не позже, но, будучи новенькой на сцене, я догадалась, что она, вероятно, не захочет обсуждать это со мной; без сомнения, она боялась, что я буду осуждать ее решение. В конце концов, я была женщиной, которая только что решила войти в индустрию фильмов для взрослых.
Ричард не занял свое место. Он оставался стоять, пока группа снова не замолчала, чтобы услышать, что еще он хотел сказать:
- И пока одна леди покидает нас, другая присоединяется к нам.
Я почувствовала, как мое сердце учащенно забилось, когда все взгляды обратились ко мне. Неважно, какая была ситуация, между друзьями или незнакомцами, мне никогда не нравилось быть в центре внимания. Люди часто находили это забавным, учитывая, что я всегда хотела стать актрисой, но я говорила им, что быть актрисой - значит не быть собой. Я могу быть кем-то другим. И в девяти случаях из десяти я была бы перед камерой, а не перед большой группой людей. Я почувствовала, что краснею, когда благодарила Ричарда за приветствие.
- Сегодня она сняла свою первую сцену с нами! - продолжил Ричард.
Даррен вмешался с улыбкой на лице:
- И это было очень приятно.
Группа рассмеялась. Не уверена, что я могу стать еще краснее. Мне просто хотелось спрятаться под стол, пока не пройдет этот момент. Но есть и положительная сторона: все выглядели счастливыми. Они улыбались мне, поднимали бокалы и, казалось, были искренне рады приветствовать меня на борту.
Гарри начал смеяться:
- Они были актерами, - шипел он. - Ты думаешь, они были рады тебя видеть? Думаешь, они хотели тебя видеть? Все эти люди, сидящие за столом и притворяющиеся друзьями друг другу. Они всегда соперничали друг с другом, и кто-то всегда был лучшим в этом месяце, забирая все роли себе. Ты думаешь, кто-то из девушек захотел бы, чтобы ты стала частью этой маленькой "семьи"? Ты наивная. Чертова идиотка!
Я была немного поражена внезапной вспышкой Гарри, но постаралась не показать этого. Конечно, он попытается сказать что-то, чтобы застать меня врасплох, отвлечь от того, что я пытаюсь сделать - что угодно, лишь бы попытаться спасти себя. Я знала это еще до того, как привела план в действие. Я знала, что он попытается это сделать. Мне просто нужно отгородиться от него. Просто нужно избегать этого.
Он рассмеялся:
- Как, по-твоему, я нахожу таких девушек, как ты? - продолжал он. - Ты действительно думаешь, что я выхожу на таких, как ты, через твоих агентов? Да ладно, они бы не стали со мной работать. Они не стали бы посылать людей ко мне на работу, сколько бы денег я ни предложил.
- Что?
Меня охватила паника. Я предполагала, что мой агент дал Гарри мой номер. Я предполагала, что именно благодаря ему я оказалась на съемках. Я винила его. Я выместила свой первоначальный гнев на нем, на моем агенте.
- Ты думаешь, меня бы уже не закрыли, если бы я прошел по надлежащим каналам? Мы бы вышли из бизнеса еще до выхода нашего первого фильма.
- Конечно, ты прошел через моего агента - как бы еще ты узнал мой номер? - спросила я, чувствуя, как в глубине моего нутра зарождается тошнотворное чувство, словно я хочу извергнуть рвоту к его ногам.
Я сдержалась и отмахнулась от него; не хотелось доставлять ему удовольствие.
- Одна из твоих новообретенных подружек в твоей - как ты это назвала - "счастливой семье" передала мне твои данные. Они хотели убрать тебя со сцены еще до того, как ты появилась на ней, чтобы забрать у них работу, - рассмеялся он. - Так я получаю всех своих девушек. Каждый раз одно и то же. Ваши номера передают нам люди, которые хотят, чтобы такие как ты поскорее исчезли со сцены...
Все улыбались вокруг стола, показывая на меня, и я не моглa не заметить одного человека, который выглядел рассерженным - Джоди. Дама, которая уходила из индустрии, чтобы следовать своим собственным увлечениям. Она смотрела на меня и выглядела просто взбешенной. Я чувствовала, что она злится, потому что Ричард переключил внимание всех на меня и отвлек от нее во время ее "прощального ужина". Вечер, который должен был быть устроен для чествования ее как личности и пожелания ей успехов в будущем, был полностью отвернут от нее. Но это была не моя вина. У меня не было права голоса. Конечно, по моим раскрасневшимся щекам она могла понять, что я бы предпочла, чтобы меня вообще не упоминали - кроме быстрого знакомства (возможно, один на один), чтобы я моглa попытаться узнать их имена. Но не это. Это было просто неловко. Я улыбнулась ей, надеясь, что моя улыбка вызовет у нее такую же, но этого не произошло. Она просто переключила свое внимание на Ричарда, который все еще обращался ко мне со своей речью о удаче и о том, как он рад видеть меня за их столом.
Кто-нибудь, пожалуйста, просто пристрелите меня и избавьте от страданий. Так неловко.
- Джоди.
Гарри рассмеялся:
- Ты только что сказала мне, что этот ужин был для нее как проводы. По твоим словам, она собиралась уйти и заняться другими делами. Если это так - почему она хотела, чтобы ты ушла оттуда? Возможно, если бы ты собиралась открыть магазин нижнего белья или что-то в этом роде, она бы хотела, чтобы ты ушла, но... Да ладно. Она была вне игры. Ты не была для нее конкурентом.
- Она была единственной, кто не был рад видеть меня за столом, - защищала я свое обвинение.
- Вот этот человек поет тебе дифирамбы перед всеми, хотя на самом деле ему следовало бы провести вечер, воспевая ее. Ты идиотка. Чертова идиотка. Ты ведь знаешь это, верно? Это была не эта Джоди и не твой агент... - oн начал смеяться. Без сомнения, он видел панику на моем лице. - Что ты наделала? - спросил он, улыбаясь.
Я отошла от него и вернулась к рабочему столу, где меня ждал мой собственный сэндвич и (без наркотиков) напиток. Я стояла спиной к Гарри, чтобы он не видел моего лица.
Что я натворила?
У меня было много пропущенных звонков от моего агента. Я знала, почему он звонит. Я знала, почему они все звонят. Они хотели найти меня. Они хотели выследить меня, чтобы закончить начатое (и заснятое на пленку) до того, как я успею обратиться в полицию и рассказать о случившемся. Они не нашли бы меня здесь, не в доме моих родителей.
Мама и папа инстинктивно поняли, что что-то не так. Синяки, которые были видны, уже зажили, а те, что не полностью зажили на моем теле, были скрыты от их глаз джинсами и рубашками с длинными рукавами. Но они не спрашивали, в чем дело. Я выросла в семье, где проблемы не обсуждались, если только сам человек, испытывающий проблемы, не поднимал их; а я не собиралась этого делать. Даже если бы я захотела, с чего бы я начала? Как много мне пришлось бы им рассказать? Они не знали, чем я занималась последние несколько месяцев, и, надеюсь, никогда не узнают. Это должен был быть мой маленький грязный секрет - не то чтобы я стеснялась этого. Поначалу я опасалась стать актрисой такого рода, но эти опасения вскоре исчезли, чем больше ролей я брала на себя и чем больше узнавала о том, как работает эта индустрия. Однако то, что я спокойно к этому относилась, не означало, что остальные члены "нормального" общества были бы такими же. Они бы заклеймили меня (неправильно) такими титулами, как "проститутка", "шлюха", "шалава" и "блядина". Мама и папа сказали, что если я захочу поговорить, я знаю, где они находятся.
У меня разрывалось сердце от невозможности рассказать им о том, что произошло. Я чувствовала, что мне нужно выговориться, но знала, что не смогу, если только не совру об обстоятельствах произошедшего, а я не хотела врать. Больше не хочу.
Несмотря на то, что я была в безопасности со своими родителями и вдали от города, я чувствовала себя как в ловушке. Я не могла выйти из дома, боясь, что они найдут меня, и не могла остановиться от воспоминаний событий, которые произошли; мой разум, казалось, мучил меня, не давая забыть и постоянно задавая вопросы о том, как это произошло. Каждый раз на этот вопрос я получала один и тот же ответ: это произошло из-за него. Мой агент. Я догадалась, что ему предложили огромную сумму денег, возможно, ту, которая изначально обсуждалась как моя собственная оплата. Судя по тому, как прошел вечер, у них не было намерения платить мне, так что было бы уместно, чтобы он получил эти деньги. Единственное, чего я не могла понять, или обдумать, так это почему он согласился на это. Конечно, он заработал бы больше, сохранив мне жизнь. Я стала известной в индустрии, и все больше продюсеров стремились работать со мной. Наверняка, включая его комиссионные, мы оба могли бы заработать приличные деньги? Единственным ответом, который я могла придумать, была возможность того, что его жадность зациклилась на том, что этот платеж, самый большой из всех, что мне когда-либо предлагали, был авансовым. Ему не нужно было ждать. Ему не нужно было продавать меня продюсерам. Он просто должен был заставить меня поставить подпись на пунктирной линии, а затем - готово - все. Деньги будут его, как только они закончат со мной.
От одной мысли о его предательстве мне становилось физически плохо. Тем более, когда я задавалась вопросом, скольких еще женщин он повел по этому темному пути. Сколько других девушек побывали там, где побывала я, но не были столь удачливы? И как только эти мысли улетучивались из моей головы - все, о чем я могла думать, это причинить ему боль. Не только ему. Всем им. Всем, кто был вовлечен в сделку и производство. Я хотела, чтобы они страдали так же, как и я. Хуже.
Ночи были наполнены разбитыми снами; кошмарами, в которых я снова и снова переживала эту сцену. Каждый раз, когда я просыпалась, а затем, наконец, снова погружался в сон; сон, казалось, возобновлялся с того места, где он был изначально оставлен. От него не было спасения. Я ничего не могла сделать, чтобы остановить его воспроизведение в моем подсознании. И каждый раз, когда я заново переживала эти моменты, я всегда чувствовала боль и страдания, которые мне пришлось пережить. В этом состоянии сна они, казалось, только усиливались.
Дни и ночи сливались в одно целое. Я не помню, как часто мама и папа заходили в комнату, чтобы проверить, как я себя чувствую - не нужно ли мне чего-нибудь. Они оба знали, что я не ела нормально после возвращения домой в тот вечер. Я просто не хотела есть. Тошнота в желудке никак не хотела уходить. Я чувствовала себя неспокойно. Неудивительно, что через несколько недель я начала чувствовать себя плохо. Без нормального питания мое тело начало болеть. Чувствовало себя подавленным.
- Что ты сделал со своим агентом? - Гарри все еще смеялся; его смех отвлек меня от моих мыслей.
Он знал, что я сделала со своим агентом. С ним обошлись так же, как и с остальными. Он получил то, что, по моему мнению, он заслужил. То, что, как я ошибочно полагала, он заслужил. В животе у меня снова заныло.
- О, Боже, - продолжал смеяться Гарри, - это слишком хорошо. Ты сделал это, не так ли?
Не говори этого. Пожалуйста, не говори.
- Это просто бесценно! - oн пытался перестать смеяться: - Скажи мне, что я ошибаюсь. Скажи, что ты не... - oн сделал паузу, ожидая, что я буду отрицать это, но я не могла. Он знал это, и я знала это. - Ты убила его.
Я поспешила к столбу и плюнула ему в лицо, гнев взял верх:
- Пошел ты! - шипела я.
Даже когда моя слюна стекала по его лицу, он продолжал смеяться надо мной.
- Ты убила невинного человека. А ты думаешь, что выполняешь какую-то миссию правосудия. Долбанутый борец с преступностью, вершащий правосудие над мировым злом, - поддразнивал он меня, - но посмотри, что ты натворила. Ты не лучше меня. Нет, не так, ты хуже меня. Я никогда никого не убивал, - oн продолжил: - Так как же это работает? Ты не можешь стоять здесь и читать мне проповеди о правах и несправедливостях мира, когда ты не лучше меня - когда ты хуже...
- Заткнись, блядь! - Я полезлa в сумку и вытащила молоток. Я приставилa его к его голове, угрожая показать ему, как легко было бы проломить его череп.
- Просто сделай это! - крикнул он. - Если ты собираешься это сделать, сделай это, мать твою! Избавь меня от страданий.
Я отдернула молоток.
Умно.
Он почти поймал меня. Вернее, мой характер чуть не взял верх надо мной.
- Ты не можешь этого сделать, да? Ты чертовски жалка.
Я покачала головой:
- Ты думаешь, это будет так легко? Я так не думаю, - я уронила молоток на пол, и он упал с грохотом - грохотом, который эхом разнесся по большой комнате. - Я вижу, что ты пытаешься сделать, и я понимаю, почему ты это делаешь, но... у нас целая ночь вместе, детка, и... - я указала на камеру, - ...люди захотят, чтобы мы устроили для них шоу. Нам есть о чем поговорить, и нам есть что сделать.
- Выпусти меня отсюда! - закричал он на меня, снова загремев цепями.
Я сладко улыбнулась и придвинулась ближе, пока мой рот не оказался рядом с его ухом. Я нежно дула, шепча каждое слово:
- Хочешь знать, как я убила своего агента? - промурлыкала я.
Меня беспокоило, что я убила человека, который не имел никакого отношения к случившемуся, но я не могла позволить этому проявиться. Только не снова. Мне нужно было, чтобы он поверил, что я способна его убить.
Мой агент, Фрэнк, открыл дверь в свою квартиру и выглянул в коридор.
- Есть кто-нибудь? - спросил он.
Я была там. Я молчала. Прижалась к двери соседской квартиры, чтобы меня не заметили. Я постучала в дверь своего агента и отступила туда, где меня не могли увидеть.
- Это не смешно! - крикнул он.
Я не пыталась быть смешной. Я пыталась заставить его выйти из квартиры. Я хотела, чтобы он прошел до самого конца коридора, чтобы он заглянул в следующий, который вел к лифтам и лестницам. Вот почему я спряталась в тени. В той стороне, где я пряталась, не было выхода, поэтому Фрэнк даже не глянул в мою сторону.
- Отвали! - крикнул он, возвращаясь в свою квартиру.
Черт.
Не вышел. Не рискнул дойти до конца коридора в попытке поймать возможных проказников. Я терпеливо ждала. Стучать сейчас не имело смысла. Не сейчас, когда он так близко к двери. Я знаю, что он будет ждать другого стука (моего четвертого). Я знаю, что он будет пытаться подловить меня. Я должна была быть терпеливой. Я должна была ждать, пока он уйдет и снова устроится поудобнее. Я мысленно отсчитывала минуты и ждала, когда пройдет пять из них. Этого должно было хватить. Это должно было дать ему достаточно времени, чтобы вернуться к тому, чем он там занимался. Я оставила свой рюкзак на полу, рядом с дверью, где ждала, и прошла к следующей двери. Снова, как и в предыдущих случаях, я ударила в дверь сжатым кулаком. Три удара, и поспешила вернуться в свое укрытие и стала ждать.
Дверь снова открылась. Фрэнк не звал, но я все равно слышала, что он кипит от мысли, что кто-то его разыгрывает. И тут я услышала то, чего ждала: шаги. Я осторожно выглянула из-за угла и заметила, что он уходит в сторону коридора с лифтами. Я воспользовалась случаем и схватила с пола свою сумку, а затем бросилась в его квартиру.
Телевизор был включен, шел грязный фильм. Не просто грязный фильм, а один из моих ранних фильмов. Я смотрела всего секунду и тут же вспомнила, как снималась в этой сцене. Одна из многих ролей школьниц, которые я играла. Это были я и еще одна девушка. В этой сцене мы застали врасплох нашего учителя во время позднего, послешкольного урока. Он овладел нами, когда мы начали мастурбировать перед ним. Он просто сидел там в течение нескольких минут, потирая промежность через брюки, наблюдая, как мы ласкаем себя (и друг друга). После первых минут съемок мы подошли к нему. Мы встали на колени и освободили его пульсирующую эрекцию из брюк. Я не помню фраз, которые мы должны были произнести. В любом случае, все закончилось тем, что мы оба опустились на него, облизывая и посасывая его ствол, в то время как он стонал и надавливал (время от времени) на наши головы, заставляя нас периодически затыкать рты, когда он проникал в наши глотки. Дверь квартиры захлопнулась и вернула меня в настоящее. Я спряталась за дверью гостиной, пока он не увидел меня. И тоже вовремя. Через несколько секунд он вошел в комнату и занял свое место перед телевизором. Я выглянула из своего укрытия и наблюдала, как он быстро встал, чтобы стянуть брюки. Потом он сел обратно. Через несколько секунд я услышала, что именно он делает рукой: звук кожи на коже. Потирание. Такими темпами он даже не успеет пройти первые минуты - более спокойную начальную сцену. Я чуть не рассмеялась.
Я захлопнула дверь, и он вскочил, все еще держа член в руке. Его лицо мгновенно покраснело.
Я улыбалась ему.
- Какого хрена ты здесь делаешь? - спросил он.
На его лице была паника. Вряд ли это было удивительно, учитывая, что его застали со спущенными штанами. Он потянул их вверх.
- Не надо.
- Что?
- Не надо. Никогда раньше не видела тебя в таком виде, но – вау! - впечатляет.
Несмотря на мое указание не надевать штаны, он потянул их вверх.
- Он был не единственным мужчиной, которого я видела стоящим передо мной с неожиданной эрекцией, - промурлыкала я на ухо Гарри.
Моя рука опустилась ниже, к его гениталиям. Виагра работала, и его член пульсировал под моим прикосновением. Гарри вздохнул, снова наслаждаясь ощущением моих прикосновений.
- Ты фанат? - спросила я Фрэнка.
Он повернулся к телевизору и понял, что его застали за просмотром одного из моих фильмов - не просто грязного фильма. Не то чтобы любой из этих сценариев был менее неловким, чем другой.
- Где ты была? - заикался он. - Я пытался тебе позвонить.
Я осталась стоять у двери, не зная, как он отреагирует на мое присутствие в его квартире. Очевидно, он не ожидал увидеть меня снова. Очевидно, что после того, как он отправил меня на съемки фильма, он не хотел видеть меня снова. С хуем в руке или нет, но потенциально он был опасен.
- Я знаю. Я сделала себе каникулы. Собиралась с мыслями.
- Я пытался найти тебя, - сказал он.
- Наверняка.
Он не делал ни шага в мою сторону, не предпринимал ничего, чтобы защитить себя. Не знаю почему, но это меня удивило. Я думала, что он мог попытаться закончить то, что они начали, но он стоял передо мной и делал вид, что между нами все в порядке. Ну... Все было хорошо, кроме того факта, что я застала его мастурбирующим на один из моих фильмов.
- Могу я предложить тебе выпить? - спросил он.
Я покачала головой.
- Итак, что привело тебя сюда? - продолжил он.
Я сделала шаг ближе к нему. Он по-прежнему не делал никаких попыток сдвинуться с места, казалось, он был прикован к месту.
- Ты.
- Прошу прощения?
- Я скучала по тебе. Хотела тебя увидеть.
Его лицо снова покраснело.
- Ну, я тоже по тебе скучал, - снова заикнулся он. - Для тебя было столько работы. Пришлось сказать людям, что ты в отпуске. Если хочешь, я могу взять свой ноутбук, и мы можем просмотреть их сейчас.
Я покачала головой.
- Я здесь не для бизнеса.
- Нет?
- Нет.
Он сделал паузу:
- Я не понимаю - зачем ты здесь?
- Удовольствие.
- Что?
Я подошла к нему. Прежде чем он успел отодвинуться, я потянулась вниз и взялась за его яички. Его член все еще стоял. Типичный мужчина. Они забывают о здравом смысле, оставляют все позади, когда перед ними красивая девушка. Тем более, когда эта красотка держит его за член.
- Почему ты его убрал? - спросила я.
Он замешкался:
- Я не ожидал гостей.
- Нет необходимости прекращать то, что ты делал, - я облокотилась на него и кивнула в сторону телевизора, - становится все жарче.
Он повернулся к экрану, где две девочки по очереди сосали член своего учителя.
- Похоже, на этот раз ему было труднее оторвать взгляд от экрана, - промурлыкала я, начиная поглаживать член Гарри все сильнее и быстрее - как я узнала, большинство мужчин не в силах сопротивляться этому захвату. - Я сказала ему сесть, - продолжала я, - и толкнула его обратно на сиденье. Я сказала ему, чтобы он продолжал смотреть телевизор, а я повторяла действия своего персонажа на экране: брала его в рот и сосала, облизывала, покусывала...
Я опустилась на колени. Гарри попытался отодвинуться от меня, без сомнения, вспомнив ощущение моих зубов на его стволе, - но я удержала его на месте, прежде чем обхватить губами его член. Я начала сосать и облизывать, продолжая быстро двигать рукой по нижней части ствола. Дыхание Гарри изменилось - так же, как и у Фрэнка.
На экране моя героиня расположилась так, что оказалась на коленях у своего учителя. Она осторожно опустила свою влажную пизду на его пенис, который легко вошел в нее. Минуту я наблюдала за происходящим, продолжая дрочить член в своей руке. Я поднял глаза на Фрэнка. Его глаза были прикованы к экрану. Я встала, продолжая дрочить его левой рукой, а правой стянула трусики из-под юбки. Я вылезла из них и повторила позу, показанную на экране.
- Что ты делаешь? - спросил он.
- Тсс! Я так давно этого хотела, - он легко вошел в меня.
Смазка, которую я выдавила в себя ранее, все еще делала свою работу, сохраняя меня достаточно влажной, чтобы снять жжение. Я притворно застонала от удовольствия, когда Фрэнк вздохнул с искренним удовлетворением.
- Ну как? - спросила я.
- Потрясающе.
Я улыбнулась.
Латексный костюм, в который я была одета, имел молнию, которая проходила по всей длине нижней части корсета. Она позволяла получить доступ к любому отверстию без необходимости снимать костюм. Я сдвинула молнию спереди назад, освобождая для Гарри любой из вариантов. Я повернулась и наклонилась перед ним. Медленно я подалась назад, используя руку, чтобы ввести его член в мою "киску". Оказавшись внутри, я начала раскачиваться взад-вперед с устойчивым ритмом.
- Дыхание Фрэнка звучало так же, как твое сейчас, - вздохнула я, раскачиваясь взад-вперед на эрекции, - ...Ощущение моей пизды, влажность, теснота...
Тот факт, что Гарри не сказал мне остановиться, только подтвердило мою точку зрения о том, насколько жалкими были (и есть) мужчины, когда им предоставляли готового сексуального партнера. Я позволю ему насладиться этим сейчас. Так же, как я позволяю себе наслаждаться этим. Не из-за сексуальных ощущений. Но потому что я знаю, что это значит для Гарри. Этого уже достаточно, чтобы довести меня до кульминации.
- Я хотел этого с того момента, как ты вошла в мой кабинет, - вздохнул он.
- Я тоже, - солгала я. - С того момента, как я впервые встретила тебя, я просто хотела тебя трахнуть. Я хотела выебать тебе мозги. Хотела, чтобы ты был внутри меня. Глубоко внутри. Наполнял меня. Трахал меня.
Чем грязнее я говорила, тем сильнее он вздыхал. Глядя на его лицо, я видела, что он не знал, куда смотреть, разрываясь между тем, чтобы смотреть на меня по телевизору - как я трахаю другую школьницу, пока учитель жестко трахает меня сзади, или смотреть, как я трахаю его по-настоящему. Я увеличила темп, чему способствовали его руки, обхватившие мои ягодицы и раскачивающие меня. Его дыхание участилось. Я знала, что это ненадолго. Я знала, что он на грани эякуляции. Его лицо исказилось, когда он глубоко вдохнул, а затем... Все его тело дернулось. Я замедлила темп качания до более мягкого, когда он выпустил свой заряд в мою "киску". Я улыбнулась.
- Что ж, - тяжело вздохнул он, - это было неожиданно.
Он начал смеяться. Как и я, но не по той же причине. Мы не делились шуткой. У меня была своя шутка. Я наклонилась вперед и поцеловала его по-французски - его руки все еще были на моих щеках. Я отдернула их и слезла с его уже сокращающегося члена, выпустив немного спермы из своей пизды на его колени. Он посмотрел вниз на беспорядок, который мы устроили:
- Полностью меня обмазала, - засмеялся он.
Я улыбнулась ему, натягивая трусы.
Я подалась вперед и позволила Гарри выскользнуть из меня. Его эрекция все еще гордо стояла благодаря виагре; не думаю, что у него были бы проблемы с поддержанием эрекции на этом этапе наших отношений.
- А потом я ушла из квартиры. Вернулась в новую квартиру, в которую переехала после нашей последней встречи. В ту, о которой ты не знал. Туда, где ты меня не найдешь.
- Ты сказала, что убила его, - Гарри переводил дыхание, все еще возбужденный нашей еблей.
- То, что я сказал ему, когда уходила, убило его. Это то, что я сказала после того, как снова поцеловала его.
Я подалась вперед, схватила Гарри за волосы и проникла языком в его рот. Он не сопротивлялся, а просто согласился, явно наслаждаясь.
Наслаждайся, пока можешь. Скоро все изменится.
Я отстранилась.
- Я прошептала ему, - сказала я, снова придвигаясь к уху Гарри. - Добро пожаловать в клуб ВИЧ.
Я отодвинулась назад и наслаждалась ужасом на лице Гарри. Я не могла не рассмеяться, у Фрэнка было похожее выражение.
- Что? - Фрэнк заикался.
- Не удивляйся, милый, это ты сделал это со мной. Ты и твои грязные гребаные друзья.
- Что? - он снова заикался.
- Теперь всякий раз, когда у тебя будет секс, всякий раз, когда ты будешь чувствовать себя не в своей тарелке... Ты можешь думать обо мне, ты можешь думать о том, что я с тобой делала и почему.
Я подмигнула ему и вышла из квартиры, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще. Как моя жизнь закончилась, так и его.
- Не волнуйся, - сказала я Гарри. - Ты не проживешь достаточно долго, чтобы это разрушило твою жизнь. Ты даже не проживешь достаточно долго, чтобы узнать, передалось ли это тебе от меня. Ты не переживешь эту ночь, но я почему-то не думаю, что ты будешь беспокоиться об этом. Я думаю, несмотря на то, что ты знаешь, что умрешь сегодня, ты будешь больше беспокоиться о том, что инфекция может попасть в твою кровь.
Гарри был явно взбешен:
- Почему ты делаешь это со мной? - спросил он снова, как будто это не обсуждалось миллион раз до этого.
- Потому что ты сделал это со мной. Твой актер - человек, которого ты сделал...
Я остановила себя:
Я еще не была готова говорить об этом. Я еще не дошла до этого момента истории.
Я продолжила:
- ...он был ВИЧ-положительным, а теперь - благодаря вам - и я. И есть большая вероятность, что ты тоже, так же как есть большая вероятность, что Фрэнк, мой агент, тоже.
Гарри начал плакать; это меня удивило.
- Я не знал! - рыдал он. - Я не знал!
- Ладно, успокойся. Пока нет смысла расстраиваться. У нас впереди долгая ночь. И вообще, может, передохнем?
Он не ответил мне. Он даже не слышал меня. Он просто повторял снова и снова, что не знал, что его главный актер ВИЧ-инфицирован. Знал он или нет - это не имело значения. Факт был в том, что он сказал ему трахнуть меня в задницу, несмотря на то, что я этого не хотела. Я сказалa ему, что собираюсь поступить с ним так же, как он поступил со мной. Это был первый этап. Он получил то, что заслужил. И - как я ему сказала - ему не придется жить с последствиями нашей сексуальной связи. Не то что мне. Хотя нет смысла повторять; очевидно, что он расстроен. Тайм-аут пойдет нам обоим на пользу. Ему просто нужно немного поспать, а у меня как раз есть то, что нужно...
Я подошла к камере и проверила, что она все еще записывает, пока Гарри пытался взять свои эмоции под контроль. Запись продолжалась.
Хорошо.
Я остановила ее на мгновение и нажала кнопку перемотки сбоку от видоискателя. Я не могла не улыбнуться, наблюдая за нашими выходками на экране. Похоже, я все засняла. Удовлетворенная, я перемотала вперед до конца отснятого материала и снова нажал кнопку записи. Я снова застегнула нижнюю часть комбинезона и вернулась к Гарри. Он все еще хныкал, но, по крайней мере, сумел немного успокоиться.
- В чем дело? - спросила я. - Неужели ты даже не получил удовольствия от секса?
Он не ответил мне. Я рассмеялась и подняла молоток.
- Посмотри на эту эрекцию, - сказала я и взяла его член в свободную руку. - Все еще стоит гордо, несмотря на новости о том, что я, скорее всего, заразила тебя ВИЧ. Сейчас самое время рассказать тебе о том, что ты выпил? Да, чай был с сюрпризом... с виагрой. Эта штука не пройдет еще несколько часов. По крайней мере, я так думаю, - я посмотрела на молоток и снова на лицо Гарри.
В его глазах отчетливо виднелась паника.
- Что ты собираешься делать? - спросил он.
О, теперь он хочет поговорить.
- Пожалуйста - я достаточно настрадался. Просто остановись. Пожалуйста.
Мне нравится, как он умоляет. Странно думать, что от этого я немного мокрая... там. Его голос тихий, но я надеюсь, что камера уловит его, и я смогу воспроизводить его снова и снова до умопомрачения.
- Презервативы используются для защиты людей от ВИЧ и других заболеваний и инфекций, передающихся половым путем. Но они также являются формой контрацепции. Например, вот так же, как этот молоточек...
- Пожалуйста, - его голос дрожал, когда он смотрел на молоток, - ...не надо.
- Тише. Все в порядке. По правде говоря, мы должны были сделать это раньше, я имею в виду трахнуться. Должна была давно заразить тебя, - я опустила молоток и прикоснулась металлической головкой к его головке. Он вздрогнул, но никуда не делся. Он был моим, и я могла делать с ним все, что захочу. - Главное, что мы забыли о том, что кроме того, что я могла тебя сейчас заразить, я могла бы от тебя забеременеть. Это, конечно, маловероятно. Но все же... но мы исправим эту оплошность, чтобы избежать такого казуса в дальнейшем.
Он снова вздрогнул, когда я перевернула молоток в руке так, что головка была направлена вверх к потолку склада... к его яичкам. Я посмотрела на камеру, маленькая красная лампочка все еще мигала: запись продолжалась. Я обернулся к Гарри.
- У тебя есть дети? - спросила я.
Он покачал головой.
- И никогда уже не будет, - усмехнулся я.
С этими словами я с размаху опустила молоток вниз, а затем прямо вверх между его ног так сильно и быстро, как только могла. Звук раздавленных яичек при ударе был заглушен его криком, отскочившим от четырех стен склада; это был пронзительный крик боли, а цвет его лица мгновенно от поменял много различных цветов: от пунцово-красного до мертвенно-бледного. Второй удар, такой же сильный - и он потерял сознание от шока, как я и ожидала, хотя мне хотелось, чтобы он был в сознании. Я не могла представить себе, какую боль я причинила ему, но все же мне хотелось, чтобы он оставался в сознании и страдал подольше. Я посмотрела вниз на месиво из плоти и крови, которое когда-то было его яйцами. По крайней мере, он все еще будет чувствовать безумную боль, когда придет в себя. Я положила молоток на пол и направилась к камере, и наклонилась так, что мое лицо заполнило экран.
- Продолжение следует, - сказала я потенциальным зрителям.
Я остановила запись и выключила камеру, чтобы сэкономить заряд батареи, в то время как на меня нахлынули воспоминания о том разговоре с Ричардом. Том, в котором говорилось о различных странных вкусах людей, когда речь заходила об их предпочтении порнографических фильмов. Я не могла не задаться вопросом, найдется ли среди них кто-то, кто будет мастурбировать на это видео, когда оно будет загружено. Часть из них хотела бы оказаться в положении Гарри? Я на мгновение отвернулась от этой сцены и вернулась к верстаку, где ранее оставила свою еду. Нужно что-то съесть. Мне плохо, я так голодна. Сегодня я тоже не принимала лекарства. Всегда чувствую себя плохо, когда пропускаю прием лекарств. А это случается чаще из-за того, что мне нужно воплощать свой план.
ВИЧ.
Мои мысли вернулись к тому времени, когда я впервые узнал эту новость...
Я чувствовала себя плохо уже несколько недель. Сначала врач просто посчитал, что это разновидность гриппа, и, поскольку болезнь не отступала, прописал мне антибиотики. Я добросовестно принимала их до конца курса, как предписывала инструкция, но через несколько дней снова обратилась к доктору, так как все еще чувствовала себя разбитой. Именно в тот раз, когда я описала свои симптомы, врач попросил меня сдать анализы крови, что я и сделала через несколько дней после нашей встречи. Он не сказал мне, что именно он ищет. Он просто сказал, что хочет исключить некоторые болезни. Думаю, он знал, что нужно искать ВИЧ, потому что я была откровенна со своим врачом относительно своей профессии. Конфиденциальность между врачом и пациентом означала, что я могу ему доверять. В конце концов, кому он мог рассказать? Никому, не рискуя своей работой и репутацией, и я уверена, что небольшая сплетня не стоила для него так много.
Должна была догадаться, что он беспокоится, что болезнь - это не просто какая-то инфекция. Он спрашивал о моей работе и о том, чем я занималась в последнее время. Потом он перестал ходить вокруг да около и просто спросил то, что действительно хотел спросить: был ли у меня недавно незащищенный секс?
Я помню, что сломалась еще до того, как он закончил задавать вопрос. Так долго я чувствовала себя одинокой. Мне казалось, что нет никого, с кем я могла бы поговорить. Нет никого, кто бы меня понял. Конечно, я все ему рассказала, и он предложил обратиться в полицию, но я отказалась от его предложения позвонить им от моего имени. Я не хотела, чтобы они превратили меня в "дело". Кроме того, после того, что они сделали со мной в ту ночь, я не могла с уверенностью сказать, что это не станет новостью года в нашем небольшом городке. И как только история о том, что произошло, попала бы в заголовки, прошло бы совсем немного времени, прежде чем мама и папа прочитали бы об этом и узнали, как я оплачивала свои счета.
Конечно, врач предложил мне поговорить с кем-то, у кого было больше опыта в ведении дел, подобных моему, но я отказалась, и в следующий раз мы говорили друг с другом, обсуждая результаты анализа крови. А он был ВИЧ-положительным.
Когда слова доктора эхом отдавались в моей голове, я хотела подбежать к Гарри, который все еще был без сознания, взять молоток и непрерывно бить его им, пока он не перестанет дышать. Я повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его, и сделала несколько глубоких вдохов. Я проделала весь этот путь не для того, чтобы избавить его от страданий, пока не причиню ему столько боли, сколько могла. Я хочу, чтобы он почувствовал каждую каплю моей ярости. Он еще не достаточно страдал.
Я уехала из дома мамы и папы, из своей старой детской спальни, места, которое казалось таким безопасным, и вернулась в свою собственную квартиру. Но ненадолго. Я уже сказала агенту по недвижимости, что хочу съехать. Я не объяснила никому причины - боялась, что... они... придут за мной сюда. Сняв все сбережения с карты, я переехала в другое место, несмотря на то, что за квартиру было уплачено до конца месяца. Я просто хотела выбраться оттуда. Уехать как можно дальше, как будто бегство поможет мне забыть о том, что произошло, или о том, с чем я осталась (на всю оставшуюся жизнь).
Врач был хорошим. Он снова предложил сеансы терапии - в группах или один на один. Он сказал мне, что иногда полезно поговорить с людьми, которые переживают то же, что и я, но я не прислушалась к его совету; по крайней мере, я не думала, что мне это поможет. Я не хотела, чтобы люди знали о моих делах. Я не хотела видеть выражения их лиц, когда я говорила им, что я чувствую себя уже мертвой. Конечно, доктор сказал мне, что с помощью лекарств я смогу прожить долгую жизнь. Это было не смертным приговором, как раньше, но для меня это было так.
Какое-то время, живя затворницей в новой квартире, я даже подумывала о том, чтобы покончить с собой. Не раз я завязывала шнур от халата вокруг шеи и стояла под люком чердака с концом шнура в руке. В голове крутилась мысль забраться на чердак и повеситься на стропиле. Один раз - только один раз - мне даже удалось забраться на чердак со свободным концом шнура, обвязанным вокруг стропила, после чего я спустилaсь вниз.
Принимая лекарства ежедневно, как предписано, я была просто в полном беспорядке. Я ненавидела себя за то, что произошло, потому что перекладывала вину на собственные плечи. Это я сама попала в эту ситуацию. Это я пришла в индустрию, это я приняла предложение об участии в съемках, это я... И тут во мне что-то щелкнуло; что-то сказало мне, что я не виновата, не я была причиной... Я была жертвой. Я была жертвой.
Жертвой.
Я стояла перед зеркалом, поверхность которого разбила в приступе ярости и разочарования, смешанного со страхом за будущее, когда я сорвалась. Я не хотела, чтобы меня называли "жертвой". То, что они сделали со мной, конечно, сделало меня таковой, но - нет – я не хотела быть ею. Мои мрачные мысли ушли от привлекательной, на тот момент, идеи убить себя и ушли в обратном направлении - к идеям, в основном образам, убить их. И не просто убить их. Я хотела причинить им такую же боль, какую они причинили мне. Даже больше.
Я стояла у верстака на складе и вспоминала, как чувствовала себя перед зеркалом. В тот момент я и обратила всю свою злость и ненависть на месть своему агенту. Я ошиблась, решив, что это он организовал съемку.
Я снова повернулась к Гарри. Он все еще был без сознания.
Если это был не мой агент, то кто, черт возьми, это был?
Предложение о съемках поступило ко мне через его электронный адрес, поэтому легко понять, почему я считала, что он виноват. Но... Кто-то другой имел доступ к его компьютеру. Мне было интересно, расскажет ли мне Гарри, когда очнется.
Сомневаюсь.
Какой бы мерзавец он ни был, какие бы мерзавцы ни были все они, они, похоже, преданы друг другу. Если, конечно, он не попытается использовать это как разменную монету; он скажет мне, кто затеял все это в обмен на свою свободу. А может, он попросит быстрой смерти? Я не готова дать ему ни то, ни другое, несмотря на то, что хочу получить информацию. Я думала, Гарри будет последним. Я надеялся, что так оно и есть. Я берегла его, чтобы он им стал; и потому что сама этого хотела, и потому, что к нему было труднее подобраться.
Несмотря на ничтожно малые шансы на то, что он ответит на мой вопрос (кто послал меня к нему), я должна была попытаться. Я снова прошла в заднюю комнату, увидев ранее кое-что, что сейчас пригодится: старое грязное ведро, наполовину наполненное (как я предполагаю) дождевой водой, которая вытекала из дыры в потолке над ним. Я подняла его за белую ручку и осторожно принесла его к столбу, к которому был прикован Гарри. Поставив ведро на пол, я подошла к камере. Щелкнулa выключателем, я включила запись. Снова подошла к ведру с грязной водой и взяла его обеими руками.
- Oчнись... - я далa ему возможность очнуться без воды.
Он не зашевелился. Пусть будет так. Я взмахнула ведром и выплеснула воду на Гарри. Он очнулся и тут же закричал. Я не была уверена, было ли это из-за холодной воды или из-за боли в яичках. По правде говоря, мне было все равно.
На долю секунды выражение его лица не выражало ничего, кроме замешательства. Видимо, он сразу и не вспомнил, где находится и что с ним произошло. Но потом он снова закричал, когда сознание полностью вернулось. Еще один крик, когда накатила боль.
- Кто тебе дал мои координаты? - спросила я, перекрикивая его крики.
Он не ответил мне. Не уверена, что он вообще меня слышал.
- Я спрашиваю, кто способствовал тому, чтобы я участвовала в съемках того фильма? Если это был не мой агент... то кто?
Он начал смеяться сквозь слезы.
- Я никогда тебе не скажу.
Я улыбнулась ему.
- Скажешь.
Я бросила ведро в угол склада. Больше оно мне не понадобится. Я потянулась к сумке со своими "игрушками", которую принесла с собой, и открыла ее, показав ее начинку Гарри. Его глаза расширились от страха. Результат, на который я надеялась.
- Ты знаешь, как умер твой друг? Мы подходим к этой части истории, и, если ты знаешь, я думаю, мы можем ее пропустить?
Я полезла в сумку и достала анальную пробку.
- Что ты делаешь? - прохрипел он сквозь боль, которую уже испытывал.
- Тебе нужно расслабиться. Немного. Так будет легче, когда мы будем вставлять более крупные вещи. И, поверь мне, мы будем вставлять вещи куда более крупнее, чем эта маленькая штучка, - я улыбнулась ему, кивнув на пробку в моей руке. - Подумав об этом, ты оценишь мой совет.
- Просто убей меня...
- Убью. Когда буду готова.
- Пожалуйста, - eго глаза закатились.
Может, мне не стоило начинать с его яичек? Может, мне стоило начать немного мягче? Дойти до более изощрённых пыток постепенно?
- Не перебивай меня, - я сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. - Так, на чем я остановилась... Ладно... Твой друг... Ты знаешь, как он умер? Не уверена, что подробности попали в газеты. Хотя, может быть, его смерть вообще не попала в газеты? Может быть, он все еще гниет там, где я его оставила?
Я начала смеяться.
- Пошла ты! - прохрипел Гарри.
Я снова улыбнулась:
- Ты уже сделал это. Помнишь? И теперь ты потенциально ВИЧ-клиент. Твой последний трах. Твоя последняя мокрая "киска". Ядовитая "киска". Которую ты создал. Ты и твой актер. И все началось с задницы.
Но он все равно молчал.
Я просунула руку с пробкой под разбитые яички Гарри и дошла до его ануса. Он попытался сменить положение, но не смог. Он был мой. Цепи удерживали его в одном положении, нужном мне положении. Без смазки я ввела маленькую игрушку в его задницу. Он вздрогнул. Мне нравилось, что я с ним делала, и нравилось, что это не нравилось ему. Но он продолжал хранить молчание, так и не ответив на мой вопрос:
Кто меня подставил?
Я отработала сцену с Ричардом и Дарреном на следующий день после того, как они пригласили меня обратно. Первая сцена была снята для того, чтобы Ричард, продюсер, мог увидеть, как я умею делать минет. Во второй сцене, которую мы снимали вместе, я оседлала Даррена, когда он сидел на диване, на котором он был накануне, когда я ему отсасывала.
Я не уверена, была ли это легкая непринужденная манера Ричарда, которая успокоила меня, или тот факт, что мои нервы были успокоены съемками предыдущего дня (и ужином с остальными членами его киносемьи), но мне было все равно. Я просто помнила, что пришла на встречу с хорошим настроением и готовностью к работе, готовностью произвести впечатление. И я, должно быть, произвела на него впечатление.
Прошло несколько дней после съемок, и я получила письмо от своего агента с предложением другой работы. Другой продюсер. Очевидно, этот продюсер был знаком с Ричардом и был впечатлен увиденными кадрами. Предлагалась работа в сцене "девушка на девушке". Это будет моя первая связь с другой женщиной.
Вкус девушки на моем языке, когда режиссер попросил меня отлизать ей, был необычным, я это хорошо помню, но не совсем неприятным. Стала бы я делать это без оплаты? Я не уверена. Трудно сказать.
Ощущение того, как ее пальцы гладят меня внутри, с идеальной точностью попадают в мою точку G, а ее язык жадно ласкает мой клитор, когда мы меняем позицию. Стала бы я делать это без оплаты? Определенно.
Еще один день и еще одна съемка. Все еще ничего необычного от меня не требовалось. Я слышала от Ричарда рассказы о том, что могли попросить, и догадывалась, что мне повезло избежать таких просьб благодаря моему внешнему виду. Молодая и невинная. Это не открывает двери для более необычных требований. Я провела некоторое время между съемками, просматривая различные видео в Интернете - их легко найти с помощью поиска на любом из основных сайтов - все они были основаны на темных фетишах. Все девушки, которые в них снимались, казались мне другими. Например, старше. Не обязательно неприятные на вид, но... определенно старше. Определенно более... опытные. Может быть, это были те предложения, которые будут поступать мне через годы, если я все еще буду работать в индустрии? Буду ли я вообще работать в этой отрасли через годы? Возможно, эти электронные письма и телефонные звонки с предложением работы - это просто удача новичка? Может быть, моя карьера закончится через пару недель? А через несколько месяцев от нее останутся лишь далекие воспоминания и слегка разъебанная вагина?
Пользуйся работой, пока она есть.
В течение этих недель и месяцев я ни от чего не отказывалась. Какой бы ни была работа, я принимала ее и работала как опытный профессионал, несмотря на то, что была новичком в этой индустрии. Некоторые даже комментировали мой профессионализм, но я просто смеялась над этим.
- Новичкам обычно нужно немного больше наставничества, - заметил один из них.
Все это время я провела в театральной школе, пытаясь получить необходимый опыт, чтобы стать актрисой. Неужели я потратила столько лет впустую, когда, все это время, я могла бы просто заняться этим? Сэкономить на оплате за обучение (которую я до сих пор не вернула)? Я просто улыбалась, когда кто-то делал замечание, и благодарила их. Ричард как-то сказал, что люди продолжают обращаться ко мне, потому что я искренне милая. Очевидно, в этой индустрии таких не так уж много. Вместо этого, по его словам, порно-индустрия пропитана стервозностью и эгоизмом. Часто я задалась вопросом, приглашают ли меня из-за этого или потому, что я хорошо выполняю свою работу? Может быть, они хотели меня просто потому, что знали, что со мной будет легко работать? Никакой драмы на съемочной площадке. Я не знаю. Это также заставило меня снова усомниться в его чувствах ко мне - так же, как и тогда, когда он пригласил меня на ужин. Было ли это потому, что я была коллегой по бизнесу, или потому, что я ему понравилась? Может быть, и то, и другое. Не уверена. Никогда не узнаю.
Однажды я рассказала об этом - о том, что сказал Ричард - своему агенту. Он сказал мне, чтобы я не задавалась этим вопросом, пока поступают предложения о съемках. Он предупредил меня, что иногда карьера в этой отрасли может быть недолгой.
- Наслаждайся, пока можешь, - смеялся он.
Еще бы он так не говорил! Он хотел получать и дальше часть моего гонорара за все поступающие предложения, и, если карьера недолговечна, он хотел получить как можно больше, пока мое время не подошло к концу. Но я не возражала. И я говорила "да" на каждое предложение, телефонный звонок и электронное письмо, которое приходило. У меня никогда не было причин сомневаться в нем или в самих сообщениях.
Пару раз я играла роль няни; однажды я соблазнила мужа ребенка, за которым должна была присматривать, а в другой раз я была соблазненной. Меня соблазнила скучающая соседка - одинокая домохозяйка, ищущая развлечений. Иногда в этой роли были только я и дама. В других случаях мы играли вдвоем, а затем ее "муж", входил и заставал нас. Он изображает удивление, мы изображаем шок, а затем мы все сплетаемся в единый клубок, сосем, трахаемся и лижем друг друга. Я также пару раз играла роль школьницы. Сводная сестра - это, наверное, самая странная роль, которую я играла. Я просто чувствовала, что это немного кровосмесительная роль. Я должна была войти в комнату, где мой сводный брат дрочил себе на трусы. Я должна была изобразить шок, даже отвращение, но потом успокоиться и предложить ему помочь. Этот фильм был снят в формате POV. POV - это "точка зрения". Камера была его глазами, наблюдающими за мной, когда я отстраняла его, позволяя ему эякулировать на мою обнаженную грудь.
Я была польщена, что вся работа досталась мне. Было приятно, когда тебя хотят. Особенно после того, как меня так долго игнорировали как "настоящую" актрису. Отказывали в прослушивании за прослушиванием. Пришлось выслушать много отказов, но теперь, когда я была здесь, все изменилось - люди хотели меня. Все они использовали мои предыдущие фильмы как пробы. Мне оставалось только прийти и сделать то, о чем меня просили.
А потом пришло письмо, в котором мне предлагали ту самую роковую съемку. Письмо читалось так, как будто это была стандартная работа; одна из тех, которые я привыкла получать.
Я возилась с пробкой в заднице Гарри. Осторожно двигая ее вперед-назад, слегка покручивая. Я думаю, если бы не состояние его яиц, он мог бы наслаждаться этим ощущением. Большинству мужчин это нравится, но они никогда не признаются в этом. Это не принято. Так и было - из-за боли он был занят гипервентиляцией и скулил, как раненая собака.
- Это ты прислал мне письмо? - спросила я его. Глядя на его состояние, было ясно, что я больше не получу от него вразумительных ответов. Это нормально. Он может просто слушать. - Неважно. Насколько я знаю, это мог сделать тот, кто передал меня вам... Но важно то, что произошло потом. Наша встреча. Думаю, это было через два дня, если мне не изменяет память, и ты должен простить меня, если я ошибаюсь, - сказала я, - я многое пережила.
Я вошла в кофейню и на мгновение замерла в дверях, рассматривая разные лица, сидящие за столиками. Это был первый раз, когда я встречалась с режиссером и актером в общественном месте, и, наверное, это могло бы показаться странным, если бы не тот факт, что в ходе быстрого телефонного разговора мне сообщили, что в его офисе сейчас идет ремонт. Кто я такая, чтобы сомневаться в этом? К счастью, двое мужчин встали и пригласили меня за свой столик в углу зала. Я улыбнулась и поприветствовала их; надеюсь, это были люди, с которыми я должна была встретиться, а не просто два сумасшедших фаната, узнавшие меня.
- Гарри? - спросила я.
Гарри, высокий худой мужчина с темными волосами и темными глазами, улыбнувшись, сверкнул своими идеальными зубами.
- Это я, - сказал он, протягивая руку. Я пожала ее. – И, конечно же, это Том, с которым ты будешь работать. Мы с Томом тоже пожали друг другу руки. - Могу я предложить тебе выпить? - спросил Гарри.
- Кофе было бы неплохо, - сказал я, не желая показаться невежливой.
Гарри кивнул и направился к стойке. Я села напротив Тома.
- Знаешь, - сказал он, - я не думаю, что ремонт в его кабинете когда-нибудь будет закончен.
- Прости?
- Я просто думаю, что он пристрастился к этому кофе, - рассмеялся он, - серьезно, мы ходим сюда уже несколько месяцев. Я удивлен, что на этом столе не висит табличка с его именем, взятая из его офиса.
Я засмеялась (больше из вежливости).
- Понаблюдай за ним. Может быть, ты ответишь на мучивший меня вопрос, - он указал на Гарри, который заказывал порцию кофе.
- Что?
- Я пытаюсь решить, зачем он ходит сюда – ему нравится здешний кофе, или здешняя барменша.
Девушка за стойкой, та, что обслуживала его, была симпатичной. Наверное, на пару лет старше меня. У нее были рыжие волосы и, я думаю, зеленые глаза. Ее улыбка была такой же сияюще-белой, как у Гарри, стройная девушка, которая отлично смотрелась в черной униформе кофейни; несомненно, одна из тех девушек, на которых любой наряд смотрится хорошо. Я наблюдала, как Гарри разговаривает с женщиной. Она, казалось, не замечала, что он явно флиртует с ней; улыбалась, облокотившись на стойку, чтобы быть ближе к ней, шутил. Мне было интересно, о чем он говорит с ней.
Вскоре Гарри вернулся к нашему столику. Он сел напротив меня, рядом с Томом, все еще улыбаясь.
- Ну что? - спросил Том.
- Парень, - засмеялся Гарри.
Он сделал глоток кофе в отчаянной попытке скрыть свое смущение.
- А-а-а... Без вариантов...
Я чувствовал себя так, словно была третьей лишней в разговоре, начатом до моего прихода. Наше дело казалось Гарри менее важным, чем попытка назначить свидание девушке за стойкой. Вряд ли это самое профессиональное начало того, что могло бы стать новыми деловыми отношениями. Тогда Ричард действительно был алмазом в необработанном грунте.
- Итак, - сказал Гарри, - ты получила электронное письмо.
Способ указать на очевидное.
- Да, - сказала я, не желая показаться такой же грубой, каким он мне показался.
- Полагаю, на съемки уйдет пара дней, хотя, - продолжал он, - это зависит от того, насколько хорошо Том справится с задачей.
Он посмотрел на Тома и похлопал его по плечу.
- Я тебя когда-то подводил? - спросил он.
- Всегда что-то бывает в первый раз.
Том посмотрел на меня и улыбнулся:
- Сомневаюсь, что это будет в этот раз.
Меня затошнило. Мне захотелось встать и уйти, но - и это причина, по которой я остался сидеть - я не мог игнорировать деньги, предложенные в первоначальном письме. Больше денег, чем я зарабатывала до сих пор. Фактически, больше денег, чем три моих первых фильма вместе взятых. Не могу это игнорировать.
- Так какие сцены вы думаете снимать? - спросилa я.
Мне хотелось знать, есть ли в сценах сюжет или связь, как в некоторых фильмах, или это буквально горстка сцен, шедших друг за другом, где мы вдвоем занимаемся этим.
- Сосание, трах - ничего необычного.
- Никакого сюжета?
- Ах, да - сюжет. Это пародия на супергероев. Ты будешь одета в обтягивающий наряд из латекса, ты можешь прислать мне свои размеры по электронной почте позже, и мы позаботимся о том, чтобы подготовить один для тебя. А он будет одет, например, в черный резиновый костюм супергероя. Как Бэтмен, только без маски и прочего дерьма. Вы же не заплатите столько денег за то, чтобы ваш актер закрывал лицо. Люди хотят видеть выражение лица, когда он смотрит фильм такого рода, понимаешь.
Звучит пошловато, и над ним можно было бы посмеяться. Было бы здорово нарядиться во что-нибудь другое. Так много фильмов в похожих нарядах - может быть, если люди увидят меня в латексе, это откроет двери для новых возможностей?
- Мы будем вдвоем? - спросила я.
Я знала, что там будем присутствовать не только мы с Томом. Будет оператор, возможно, звукооператор (если только у камеры не будет собственного микрофона), иногда фотограф, чтобы сделать несколько снимков для обложки, режиссер (в данном случае Гарри), гример (хотя иногда девушкам приходилось делать это самим) и, возможно, еще несколько человек. Я просто не знала, будем ли мы единственными актерами, участвующими в съемках.
- Только вы двое, - сказал Гарри с улыбкой. - Так мило и просто.
- И какие сцены вы хотели бы снять? Конкретно? - спросила я.
До сих пор я не могла понять, чем оправдана такая высокая оплата. Я знала, что потихоньку начала приобретать репутацию в определенных кругах, но в этой сделке было что-то такое, что заставляло ее звучать слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- Конкретно? Ну, ты будешь играть злодейку. Женщина-Пизда...
Я посмотрела на него, приподняв бровь.
Он что, серьёзно?
- И, по сути, он попытается схватить тебя. Ну, знаешь, отвезти тебя в тюрьму... НО... НО... Ты переиграешь его, и он окажется привязанным к столу. Ты будешь говорить что-то вроде того, что так давно хотела его трахнуть...
Клише, - подумала я.
- А потом ты начнешь ему сосать. Возможно, немного посидишь на его лице, притворяясь, что собираешься задушить его своей пиздой - твой фирменный прием для убийства людей - а потом - БАНГ - вы трахаетесь.
Я посмотрела на Тома. Он просто ухмылялся, сидя и слушая "сюжет".
- Вагинальный половой акт? - спросила я.
- Анальный, если ты готова к этому.
Это была бы моя первая анальная сцена на пленке. Мой первый анал, если честно. Я ерзала на своем стуле.
Гарри заметил, что мне стало неуютно:
- Ты будешь сидеть над ним на корточках, - сказал он, - так что ты будешь контролировать толчок и глубину. Двигайся так глубоко и медленно, как хочешь.
Я знала, что вопрос об анальном сексе должен был возникнуть в какой-то момент, но я все еще не была уверена, что готова сделать это. В моей личной жизни это никогда меня интересовало. Конечно, иногда мои партнеры предлагали мне анал, но я никогда не соглашалась. Обычно мне удавалось отговорить их от этой идеи, изменив тактику, чтобы заставить их быстрее кончить. Я слегка улыбалась, когда обещала им "в следующий раз". В большинстве случаев одной мысли о этом было достаточно, чтобы довести их до конца. С небольшой помощью моего рта или рук они фонтанировали спермой.
- Если ты так против этой идеи, мы исключим анал. Я не из тех парней, которые любят давить на женщин, заставляя их делать то, что им не по душе, но, если ты согласишься, для тебя это будет дополнительные пятьсот...
В голове я уже прокручивала различные "тесты", которые я моглa бы провести после обеда, когда вернусь домой. Начать с малого, может быть, с пальца и двигаться дальше. Если мне понравится - я смогу попробовать это по-настоящему на съемках. Если нет, я могла бы отказаться от дополнительных денег.
- Могу я подумать об этом? - спросил я.
- Конечно. Думай столько, сколько хочешь. Мы всегда можем начать с других сцен и оставить это на потом, - oн повернулся к Тому: - Ты всегда можешь вытащить и кончить ей на щеки.
Том кивнул, все еще улыбаясь.
- Секс должен быть защищенным, - сказала я.
- У него есть актуальный сертификат, - сказал Гарри.
Большинство представителей этой индустрии носили с собой сертификаты, подтверждающие их чистоту, но мне все равно не нравилась идея об отсутствии презерватива. Это было единственное правило, которое я обещала себе никогда не нарушать.
- Мне жаль... - начала говорить я.
- Все в порядке, - продолжал Гарри, - презерватив будет. Мы просто хотим, чтобы ты сказала "да". Ты бы хотела, чтобы он снял презерватив перед эякуляцией? Может быть, он кончит тебе на задницу или грудь?
Я кивнула:
- Хорошо.
Гарри и Том улыбнулись.
Я не уверена, как долго я молчала, вспоминая произошедшее, прежде чем пришла в себя. Гарри просто смотрел на меня, изредка морщась от, должно быть, адской стреляющей боли в паху. Я смотрела прямо перед собой, рассеянно крутя маленькую пробку в его заднице. Я отпустил ее, и она упала, окрашенная кровью и дерьмом, на пол. Я встала и посмотрела ему в глаза.
- Я забыла об этом, - сказал я ему.
- Убей меня... - снова заскулил он.
Заезженная пластинка жалкого человека, умоляющего избавить его от страданий, как хромое животное. Думаю, нет.
- Ты забыл? - спросила я. Он не ответил. Я даже не была уверена, услышал ли он меня. - О моем друге? - продолжила я.
И снова - никакого выражения лица у Гарри не было, чтобы предположить, что он знает, о чем я говорю.
Рассказывая о том, что произошло, как мы встретились, я не могла поверить, что только сейчас вспомнилa о своем друге. Еще одна жизнь потеряна из-за этих придурков. Я покинула так называемое "собеседование" в кафе, чувствуя неловкость из-за всей этой встречи. Одно дело, когда мне обещали пачку денег, но другое - это не гарантировало, что я буду защищена от возможных неприятностей. Слова Ричарда прозвучали в моей уставшей голове:
- И не забудь - ты должна взять с собой сопровождающего, - посоветовал он. - Если компания говорит "нет", что она не хочет, чтобы ты брала кого-то с собой, то уходи. Легальная компания не будет дважды думать о том, чтобы разрешить это. Некоторые, как я, даже советуют это сделать.
- Как наемная охрана? - спросила я его.
- Это может быть даже друг, - ответил он, - лишь бы кто-то был с тобой и знал, что ты в безопасности.
Мои мысли вернулись к моему другу, одному из моих самых старых друзей. Его звали Джон.
Был Джоном.
Теперь он был мертв. И все из-за этих ублюдков.
Гарри начал смеяться сквозь боль. Впервые после удара молотком он посмотрел прямо на меня. Глаза в глаза. Улыбка, эта гребаная улыбка, была вытравлена на его измученном боли лице.
- Как я мог забыть? - смеялся он. - Он кричал. Он умолял сохранить ему жизнь. Даже плакал.
Я отвернулась, боясь, что он увидит мое искаженное от душевной боли лицо, слезы в моих глазах.
Забудь об этом (по крайней мере, сейчас). Заставь его страдать. Пусть Джон гордится тобой, где бы он ни лежал. Пусть он гордится.
Я снова повернулась к Гарри:
- Ты умолял меня сегодня вечером, - прошептала я. - Так же как и мой друг умолял тебя? Ты тоже плакал...
Джон ни о чем не умолял. Гарри просто пытался вывести меня из себя. И ему это почти удалось. Почти. Я знаю, что Джон не умолял, потому что они не дали ему шанса сделать это. Они не дали бы ему даже шанса вымолить свою жизнь. Они подкрались к нему и убили его.
- Пошла ты, - шипел Гарри. - Почему бы тебе не оказать миру услугу и не убить себя? - прошипел он. - Ты всего лишь пустая трата кислорода.
- Из-за тебя, - напомнила я ему.
- Убей себя и будь со своим парнем.
- Моим парнем? Джонoм? Нет. Ты ошибаешься. Джон был моим другом.
Джон смотрел на меня расширенными глазами. Я уверена, что он не знал, верить мне или нет. Не то чтобы я когда-либо шутила о таких вещах ранее. На самом деле, я не думаю, что когда-либо говорила с ним о своей сексуальной жизни. Во всяком случае, не с тех пор, как узнала, что он на меня запал.
Джон был другом, который поддерживал меня со школы. Мы вместе учились в колледже и оставались друзьями, когда он поступил в университет, а я - в театральную школу. Однажды он сказал мне, что любит меня. Я думаю, он надеялся, что я отвечу, что чувствую то же самое, но я этого не сделала. Он всегда был для меня просто хорошим другом. Зачем мне портить его чувства любовью? Он был мне как брат. Заботливый брат, с которым я могла обсудить все, что угодно. Это одна из причин, по которой я хотела рассказать ему о своем переходе в индустрию фильмов для взрослых.
- Полагаю твои мама и папа не знают об этом? - сказал он, когда ему наконец удалось связать предложение воедино.
Я покачала головой:
- Только ты.
- И это то, что ты хочешь сделать со своей жизнью? - спросил он.
Я уже работала и чувствовалa себя комфортно в том, что делала. Я действительно чувствовала себя на съемочной площадке как дома, как бы странно это ни звучало. Я уверена, что в индустрии есть и другие, кто не чувствует себя так, возможно, они даже чувствуют себя использованными системой, но пока что я получала удовольствие.
- Итак, как называются фильмы, в которых ты снималaсь? - спросил он с наглой ухмылкой на лице.
- Не надо! - я игриво шлепнул его по руке. Я знала, что у него на уме: тайком посмотреть мои фильмы. - Если ты когда-нибудь наткнешься на них...
Он начал смеяться. Я закатила глаза.
- Хватит, - продолжила я, - если ты когда-нибудь наткнешься на фильмы с моим участием, ты не будешь их смотреть. Обещай мне.
- Что? Лишить себя возможности переспать с тобой хотя бы таким образом? - засмеялся он.
- Ты отвратителен! - я еще раз игриво шлепнула его по руке.
Я знала, что он просто дразнит меня.
- Послушай, если ты счастлива... я рад за тебя. Я просто удивлен, - продолжал он, - чертовски удивлен, если честно, но, если это то, чего ты хочешь... Что ж... Твой секрет в безопасности. Только пообещай мне одну вещь, - закончил он.
- Что?
- Соблюдай осторожность.
Я улыбнулась ему и поцеловала его в щеку:
- Ты лапочка.
- Я серьезно, если тебе понадобится моя помощь, позвони мне.
Гарри сплюнул:
- Ты думаешь, это моя вина, что твой друг мертв? Ты ошибаешься.
- Что ты сказал?
- Это твоя вина. Ты убила его. Ты пригласила его на съемочную площадку. Ты сказала ему быть там. Ты привела его на смерть. Ты виновата, - Гарри рассмеялся. - Ты убила своего друга. Так же, как ты убила всех остальных. Сколько крови на твоих руках?
Это Гарри убил его. Гарри и его друзья. Не я. И все же, частично он был прав. Пусть небольшая часть, но в его фразе была доля правды. Я взяла Джона с собой. Я взяла его с собой на смерть. Я снова выбросила эти мысли из головы, прежде чем положить руки на шею Гарри. Я давила изо всех сил, перекрывая кровообращение и дыхание. Его кожа стала фиолетовой, а глаза выпучились. Я хочу показать ему, что именно я чувствовала, а пока не мешало бы показать ему, что пережил Джон в свои последние минуты.
Я сидела на краю кровати посреди того, что выглядело как заброшенный склад. На мне был костюм кошки, как и просили, но не это было причиной того, что я чувствовала себя неуютно. Кровать на складе (обогреваемая маленькими обогревателями, расставленными по всей площади) была причиной моего дискомфорта. Это было непрофессионально. Непрофессионально. Даже камеры, всего их было три, расставленные по комнате, чтобы снимать разные ракурсы одним дублем, выглядели так, как будто они были самыми дешевыми из всего ассортимента видеотоваров. Если бы не тот факт, что они дали мне аванс, как только я вошла вместе Джоном, я бы поверила, что я им нe по карману.
Джон сидел на маленьком пластиковом стуле у стены. Несколько человек толпились вокруг него с напитками в руках, делая глотки, пока мы ждали начала действия. Оглядевшись вокруг, я не узнала ни одного лица (кроме Джона, Тома и Гарри) и не смоглa определить их роли. Наверное, это была самая оживленная съемочная площадка, на которой я когда-либо была. Я догадывалась, что на съемках будут трое, Гарри, очевидно, будет режиссером, а Том - моим коллегой, но были еще два человека, которые казались просто неуместными. Ни один из них не пытался заговорить ни со мной, ни с Джоном, что не способствовало моему спокойствию. И кстати о спокойствии - Джон выглядел так, будто он действительно не на своем месте. Он все время ерзал на своем стуле, словно отчаянно желая встать и уйти. Даже вид моей груди, выпирающей из комбинезона, не вызвал у него никакой реакции - что меня удивило, учитывая то, как он часто уговаривал меня обнажиться перед ним.
- Извини, - пробормотала я ему.
Он подмигнул, как бы говоря, что все в порядке, но я знала, что это не так.
Том сел рядом со мной. Он был одет в джинсы и белую футболку, без обуви и носков, и, казалось, совершенно спокойно относился к месту съемок.
- Это всегда на складе? - спросила я его, имея в виду съемки.
- Мы часто переезжаем, - ответил он.
- Есть идеи, когда мы начнем? - спросила я его.
- Скоро. Просто разрешим некоторые проблемы, - oн улыбнулся.
По какой-то причине, которую трудно объяснить, его улыбка взволновала меня не меньше, чем съемочная площадка. Из другого конца комнаты Джон издал смешной вскрик, который привлек мое внимание. Я повернулась к нему лицом и вскрикнула, увидев, что за его спиной стоит мужчина и сжимает оба конца, похоже, проволоки, обмотанной вокруг шеи Джона. Лицо Джона багровело с каждой секундой, его глаза выпучивались из глазниц, а руки бессмысленно хватали воздух. Я хотела вскочить, чтобы броситься к нему на помощь, но Том схватил меня за талию и прижал к кровати.
- Смотри, как твой друг умирает, - прохрипел он мне на ухо, - смотри, как жизнь ускользает из него.
Я звала Джона, кричала, как мне жаль, а мы оба продолжали бороться с людьми, прижавшими нас к кровати. Паника пронзила мое тело, когда я поняла, что никто не придет на помощь. Хуже того, некоторые из находящихся здесь наблюдали за происходящим с членами в руках, поглаживая их в такт вздохам Джона.
Вскоре, когда один из мужчин со вздохом удовольствия выпустил свою струю на бетонный пол, мужчина, душивший Джона, отпустил проволоку, и тело Джона безжизненно рухнуло на пол. Я закричала, прежде чем почувствовала, как пара рук обхватила мою собственную шею; почувствовала страх, что я собираюсь пройти тот же путь, что и Джон.
Мне потребовалась каждая унция силы воли, чтобы не задушить Гарри до смерти здесь и сейчас. Я отпустила руки с его шеи, и слезы потекли по моему лицу. Он задыхался - на его лице было разочарованное выражение (я думаю), что я не позволила ему умереть. Я хотела этого. Одному Богу известно, что я хотела, но я не могла. Не сейчас. Не так. Это было слишком легко для него. Слишком легко по сравнению с тем, что он (они) сделали со мной. Я обязана была заставить его страдать. Страдать так, как страдала я. Как страдали другие девушки до меня, которые прошли по тому же пути, что и я.
- Тебе это так легко не сойдет с рук, - сказала я Гарри, отходя от него на пару шагов. - Тебе это так просто не сойдет с рук. Ты будешь страдать так, как не страдал еще ни один человек, и, учитывая то, что ты делаешь с людьми, что ты сделал с людьми, это вполне справедливо.
Я потянулась к полу и подняла молоток.
- Тебе понравится мой молоток? – спросила я его.
Том отпустил мое горло. Я задыхалась. Он так сильно и долго давил, что мое зрение начало расплываться, и я начала видеть звезды. Я посмотрела в сторону, чтобы посмотреть, не собирается ли кто-нибудь помочь мне, но никто даже не подошел. Вместо этого они все аплодировали. Некоторые из них (зрители) стояли со спущенными штанами вокруг лодыжек. Гарри был занят тем, что включал камеры.
- Осторожно, ребята, вы же не хотите слишком быстро кончить, - смеялся он, подбегая к следующей камере, - вы много заплатили за то, чтобы быть здесь, так что должны получить желаемое.
Я повернулась обратно к Тому, все еще сидящему на мне, и стала умолять его слезть. Его кулак был стиснут и поднят высоко вверх. Прежде чем я смогла вымолвить хоть слово, прежде чем я смогла произнести хоть звук, он обрушил кулак на мое лицо. Я закричала и от боли, и от шока; впервые в жизни меня ударили кулаком. Я молилась, чтобы он отстал, молилась, чтобы он остановился, но он не остановился. Он снова поднял кулак и снова опустил его.
Крик Гарри наполнил комнату, когда я ударила его прямо по левой коленной чашечке.
- Мне любопытно, - кричала я, перекрывая его крики, - сколько они заплатили за то, чтобы стоять и смотреть за издевательствами надо мной? Сколько я стоила?
Мне не нужно было, чтобы Гарри признался в точной цене. Я знала, что это будет не дешево - не с теми деньгами, которые он предложил мне за то, чтобы я пришла к ним; хотя я поняла, как только первый удар коснулся моего лица, что мне не заплатят.
- Сколько я стоила? - спросила я его снова, обрушивая молоток на его вторую коленную чашечку.
Еще один удовлетворенный крик наполнил комнату вместе с ужасающим звуком трескающейся кости. Я не знала, как он организовывал такие мероприятия, и знала, что никогда не узнаю. Мне было все равно. Меня беспокоило, что я никогда не найду мужчин, которые платили за посещение съемочной площадки, чтобы, в основном, подрочить себе, наблюдая за нами с Томом, но я надеялась, что они залезут обратно туда, откуда вылезут, если Гарри не станет, и некому больше будет приглашать их на такие мероприятия. Самым важным для меня с тех пор, как я начала это дело, было добиться того, чтобы Гарри и его банда поплатились за это.
Я уже сбилась со счета, сколько ударов я получилa от Тома. Интересно, Гарри тоже потеряет счет ударам или будет помнить каждый из них до той минуты, когда я лишу его жизни? Я снова подняла молоток и повертела его в руке так, чтобы край, используемый для извлечения гвоздей из стен, был направлен вниз. Без секундного колебания я обрушила его на его плечо. Он снова закричал. Надеюсь, он запомнит все удары. Надеюсь, он запомнит все до последнего.
Я открыла глаза. Не знаю, как долго я былa в отключке. Я попыталась пошевелиться, но не смогла. Мои руки и ноги были вытянуты, прикованы к кровати холодными, жесткими цепями. Я начала плакать, когда вспомнила, где я и что произошло.
Я все еще была в кошачьем костюме. Передняя молния была расстегнута, обнажая мою грудь. И, должно быть, промежность тоже была открыта, учитывая, что на нее дышал прохладный воздух. Я потянула за оковы, отчаянно желая, чтобы они порвались или хотя бы расстегнулись, но они не двигались.
Я застонала. Надежды на то, что кто-нибудь сжалится надо мной. Не было.
Голос Гарри доносился из угла комнаты, невидимый из моего положения на кровати:
- И МОТОР!
В панике я оглянулась из стороны в сторону, чтобы увидеть его. Мое сердце пропустило удар, когда в комнату вошла толпа людей в масках, одетых только в красные бархатные мантии. Они подошли к кровати, ничего не говоря, и я поняла, что халаты распахнуты спереди и под ними нет никакой одежды. Каждый мужчина был полу- или полностью эрегирован. Они стояли вокруг кровати, не закрывая обзор для ранее установленной камеры. Именно тогда я поняла, что люди, которых я виделa ранее, те, кого я считалa частью съемочной группы - все они были лишь зрителями. Единственными "режиссерами" были Том и Гарри. Все остальные были здесь только ради "развлечения".
Я запаниковала еще больше.
Медленно, те, кто стоял у изножья кровати, отодвинулись в сторону, чтобы освободить место для другого человека в маске. В отличие от остальных, этот был одет в черную бархатную мантию. Как и у других мужчин, одежды под ним не было, только эрегированный пенис и пара ботинок фирмы "Док Мартин".
- Пожалуйста. Отпустите меня. Мне страшно, - заикаясь, проговорила я.
Я чувствовала вкус крови во рту.
Мужчина в черной мантии забрался на кровать и придвинулся так, что его тело оказалось прижатым к моему. Без слов и с помощью левой руки он сильно вошел в мою задницу, правой рукой он поддерживал мою ногу, насколько позволяли оковы, чтобы остальным открыть обзор. Я закричала от боли и продолжала делать это с каждым его сильным толчком. Мужчины, стоявшие вокруг кровати, осторожно поглаживали свои члены, как будто не желая слишком увлекаться, пока человек в черной одежде не кончит. В моей голове промелькнула ужасная мысль о том, что когда этот мужчина кончит, они тоже по очереди примутся за нее. Я закрыла глаза и продолжала кричать, пока он продолжал долбить.
Так же быстро, как и начал, он внезапно вырвался. Я ждала, что он снова грубо проникнет в меня, но проникновения не последовало.
Неужели это все?
- Это было не все, не так ли? Это было только начало. И то, что ты пережил до сих пор, тоже только начало.
Я снова нагнулась к своей сумке с игрушками и опустила туда молоток. Секунды спустя я вытащила садовые ножницы. Я встала во весь рост и рассмеялась, когда сделал ими пробный "срез", прорезав воздух.
Снип! Шмяк!
- Ч-что ты делаешь? - Гарри заикался над своими словами.
Прямо музыка для моих ушей.
- А как ты думаешь? - спросила я, раскрыла ножницы и переместила их вниз к его члену так, чтобы лезвия были по обе стороны от него.
Я закрыла ножницы - ровно настолько, чтобы лезвия касались кожи.
- Готов? - спросила я его.
- Пожалуйста... Не надо...
Я рассмеялась. У меня не было намерения использовать ножницы на его пенисе. Это не то же самое, что резать ими мое влагалище...
- Открой глаза, - узнала я голос Тома.
Он был мужчиной в черном халате.
Я медленно открыла глаза. Мужчины вокруг кровати все еще смотрели на меня, все еще с членами в руках. Том стоял, все еще в маске, у изножья кровати. В руке у него были ножницы.
- Эти мужчины заплатили кучу денег, чтобы посмотреть на это, - объяснил он, - и они хотят шоу. Но шоу будет не так феерично, если ты будешь держать глаза закрытыми.
- Пожалуйста, отпустите меня.
- Тсс! Они хотят услышать твои стоны. Они хотят услышать твои крики. Они не хотят слышать твои мольбы о пощаде.
Я снова попыталась сорвать оковы, но все безрезультатно.
Том подполз к кровати, держа ножницы наготове, и провел холодными (открытыми) лезвиями по моим покрытым синяками щекам, по шее, по груди. Я вся дрожала от страха и ужаса, мысленно уже представляя, что он собирается сделать со мной. Том наклонился и пососал мою грудь; мое тело выдало меня внезапным напряжением соска. Он сел и улыбнулся тому эффекту, который произвел его рот. Он поднял ножницы и раскрыл их на полную мощность. Подмигнул левым глазом. Без предупреждения, без слов, он переместил ножницы вниз к моей груди и зажал лезвия на соске. Я закричала, когда из свежей (болезненной) раны тут же хлынула кровь. Мужчины вокруг кровати яростно дрочили свои члены.
Гарри кричал так же громко, как и я, когда я отрезала его розовый сосок тоже с помощью садовых ножниц. Но я не остановилась на одном соске, как это сделал Том. Я перешла ко второму и отрезала его от его дрожащего тела. Его первый крик даже не успел утихнуть, а потом перешел в более долгий и протяжный.
- Больно, не так ли? - спросила я.
Гарри все еще кричал. А я еще не закончила. Том остановился на одном соске, прежде чем отбросить ножницы и пойти дальше, но нет - этого было недостаточно для Гарри. Я хотела, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я, но еще больше я хотела, чтобы он почувствовал больше. Боль за людей, которых искалечили и убили до меня. Я вспомнила его слова, сказанные на съемочной площадке, когда он наклонился ко мне, пока они делали очередной дубль, временно прервав запись.
- Кому нравится "Игры в те самые дни"? - спрашивал Том у группы, пока они продолжали дрочить себе.
Секс при менструации был еще одним странным фетишем, который был у некоторых мужчин (и женщин, я думаю). Мужчины лижут женщину во время месячных, а затем трахают ее. В итоге получалась окровавленная "киска", липкий кремовый пирог из крови и спермы.
Гарри расстегивал мои ремни.
Он наклонился ко мне и улыбнулся:
- Продолжай в том же духе, - прошептал он, - Твой страх пахнет прекрасно, - он глубоко вдохнул.
- Ты чувствуешь запах своего собственного страха? Пахнет ли он так же приятно, как мой страх? - спросила я. - Это возбуждает тебя? Тебя это возбуждает? - я поднесла садовые ножницы к его носу и раскрыла их; вскоре его нос оказался между лезвиями. - Я сегодня щедрая, - сказала я ему, прижимая ножницы к его коже. - Если ты хочешь в последний раз вдохнуть через нос...
Он закричал, прежде чем я успелa надавить. Крик продолжался, эхом разносясь по комнате, когда его нос упал на пол в кровавое, мясистое месиво.
Я сделалa шаг назад, глядя на его лицо. Кровь лилась из свежей дыры в его лице, затекала в его зияющий рот, когда он продолжал напрягать свои голосовые связки. Он начал брызгать кровью, выплевывая ее изо рта на пол.
- Я думала, тебе нравится кровь? - спросила я. - Этот факт я узнала на съемках фильма.
- Ты свободна! - сказал Гарри, снимая оковы.
Я собрала все свои силы и скатилась с кровати, приземлившись на четвереньки на бетонный пол. Медленно, до боли, я начал ползти к выходу из склада. Оглянувшись, я увидела, что все мужчины смотрят мне вслед. Том был единственным, кто медленно следовал за мной.
Гарри окликнул меня из-за видеокамеры. Его голос привлек мое внимание, и я увидела, как он снова нажал на кнопку записи:
- Я голосую "да" за "Игры в те самые дни"!
Я повернулась к Тому, все еще направляющемуся в мою сторону, и увидела, как он улыбнулся и кивнул. Он ускорил шаг и, когда подошел достаточно близко, ударил обутой ногой. Я вскрикнула, когда нога ударила мне в промежность, и я упала вперед на живот, где тут же свернулась в тугой клубок. Том потянулся вниз и схватил мои ноги за лодыжки. Он раздвинул мои ноги, открывая мое влагалище и себе, и находящимся рядом вуайеристам. Я пыталась вырваться из его хватки, но не могла - от боли все конечности превратились в желе. С садистской ухмылкой на лице он надавил ногой. Еще один крик. Том посмотрел вниз и улыбнулся шире. Держа мои ноги врозь, он сделал шаг в сторону, чтобы показать остальным, что он видит.
- У нас кровь!
Мужчины зааплодировали, когда Том упал на колени и зарылся лицом в мою "киску".
Гарри был без сознания. Шок от того, что я сделала, очевидно, отразился на его теле и душевном состоянии. Пока еще недостаточно. Пока еще совсем недостаточно. Сейчас, однако, самое время снять оковы. Мы приближаемся к концу, и для этого мне нужно, чтобы он лежал на полу. В идеале на четвереньках, но я сомневаюсь, что он будет сотрудничать. В любом случае - нужно, чтобы он слез со столба.
Я вышла из главной комнаты в подсобное помещение, где я ранее облачилась в костюм кошки. Моя одежда висела над дверью. Я стянула джинсы и пошарила в карманах, пока не нашла то, что искала - маленький серебряный ключ. Ключ к его свободе. Свободы от цепей и оков. Из этого склада не выбраться. Он умрет здесь.
Я отнесла ключ обратно в главную комнату и подошла к столбу Гарри. Его голова все еще была опущена вниз - очевидно, он все еще был без сознания. Хорошо. Будет легче сделать это, пока он без сознания и не сможет дать мне отпор и наброситься на меня, хотя я почти уверена, что пресекла все шансы на это предыдущими ударами молотка по его плечам и коленным чашечкам. Чтобы убедиться в этом, я нанесу еще один удар молотком по его конечностям - чтобы убедиться, что работа сделана правильно. Не хочу, чтобы он убежал от меня, как я убежала от них, когда представилась возможность.
Я расстегнула верхние висячие замки и размотала цепи. Верхняя половина его тела сползла вперед, ее удерживали на месте только цепи вокруг ног. Я пригнулась и сняла нижние замки, затем сняла нижние цепи и бросила их на пол с удовлетворенным лязгом. Он упал лицом вперед, и приземлился разбитой кучей на полу. Ничего удивительного. Если бы это был кто-то, о ком я заботилась, я бы положила что-нибудь мягкое, чтобы он приземлился не на бетонный пол. Жесткое дерьмо, больно!
Я бросила висячий замок на цепи и подошла к передней части колонны, рядом с тем местом, где он лежал. Подняв молоток, который лежал недалеко от него, я снова с силой ударила им по его коленным чашечкам. По одной за раз. Но я не остановилась только на его коленных чашечках. Все еще оставалась возможность, что он набросится на меня с кулаками. В конце концов, я еще не трогала его руки.
Я снова расположилась на полу рядом с его руками. Левой рукой я потянулась вниз и развернула его руки так, чтобы они лежали на полу ладонями вниз. Достаточно сильного удара, и я думаю, что смогу сломать ему все пальцы и костяшки одним ударом. Я надавила на его запястье, чтобы зафиксировать его руку в одном положении, а другой рукой подняла молоток высоко в воздух. Я закрыла глаза и резко опустил молоток вниз.
Треск.
Не время проявлять брезгливость, но в звуке ломающихся костей было что-то такое, что меня отталкивало. Даже если кости принадлежали кому-то, кто заслуживал того, чтобы их ломали, например, Гарри. Но теперь я не могу быть брезгливой. Нужно просто продолжать, пока не исчезнет риск, что он попытается ударить меня. Я снова поднял молоток и продолжала бить по рукам, пока они не перестали напоминать руки.
Еще несколько ударов.
Я опустила молоток, удовлетворенная тем, что сделала достаточно.
- Теперь очнись, урод.
- Отключи камеры, - обратился Том к Гарри, который послушно выполнил указание Тома.
Забавно. Я думала, Гарри был режиссером.
- Что такое? - воскликнул Гарри.
Том снял свою маску и бросил ее в мою сторону.
- Гребаная сука сдохла.
- Что?! - я услышала, как подошел Гарри.
Я не открывала глаза. Просто лежала неподвижно. Продолжала притворяться, что все кончено, но мне не пришлось бы притворяться, если бы я продолжала сопротивляться. Каждый раз, когда я пыталась оттолкнуть его от того места, где он лизал мои окровавленные ноги, он поднимался и ударял меня головой о бетон; достаточно, чтобы отключилась. И этих ударов было достаточно для того, чтобы я умерла.
- Я просто пытался помешать ей сопротивляться, - сказал Том.
- Она, блядь, мертва?
Я почувствовала пальцы Тома на своей шее.
- Если она мертва - продолжал Гарри, - то мы потеряем большие деньги, понимаешь, о чем я говорю? - шипел он.
Его голос был низким. Несомненно, он хотел сохранить мою смерть в тайне от извращенцев, наблюдающих за мной с расстояния нескольких футов.
- Что происходит? - крикнул один из мужчин.
- Она, блядь, мертва? - шипел Гарри.
- Нет, - сказал он, - пульс есть.
- Тебе чертовски повезло. Потому что я вычел бы потери из твоей доли.
- Что происходит? - снова раздался голос сзади.
Я услышала, как Гарри отошел от меня. За ним раздались шаги Тома. Голос Гарри был приглушен, когда он что-то объяснял группе зрителей. Я напряглась, чтобы расслышать, о чем идет речь.
- Кто такой мистер Стоун?
- Я.
- У тебя есть деньги?
- Вон там.
- Все там или мне нужно пересчитать?
- Всегда оскорбляете своих гостей?
Гарри извинился.
- Том, принеси сумку.
Я слышала, как шаги Тома становились все слабее, пока он шел к другому концу склада - я полагаю, туда, где лежали деньги. Плата за то, что они пришли и наблюдали? Я хотела повернуть голову, чтобы посмотреть, что происходит, но не решилась. Я не могла рисковать, что они увидят, что я очнулась. Я не могла рисковать, что за этим может последовать наказание еще хуже, что уже произошло.
- Все в порядке, - крикнул Том.
- Ладно, как и договаривались, когда придет время, именно ты нажмешь на курок... И я добавлю бонус, если ты хочешь сниматься на камеру, ты можешь трахать ее как захочешь.
- Правда?
- Конечно, считай это извинением за замечание о подсчете денег.
- Как захочу?
- Друг, если хочешь, можешь сделать это после ее смерти. Если только это будет снято на камеру, мне плевать.
Мое сердце снова пропустило удар. Я повернула голову в сторону и открыла глаза. Они все были сгруппированы вместе. Большинство из них стояли спиной ко мне. Если я останусь здесь, я - труп. Мне нужно бежать. Мне нужно бежать немедленно. Собрав все свои силы, я перекатилaсь на спину и встала на четвереньки. Боль была невыносимой; не было ни одной части меня, которая бы не болела.
- Она очнулась! - воскликнул Том.
Я посмотрела на него, он стоял в углу комнаты рядом с сумкой (полагаю, с деньгами).
Не теряй времени, не болтайся, просто иди.
Я побежала к ближайшей двери. К счастью, над ней светилась надпись "выход".
- Остановите ее! - крикнул Гарри.
Позади меня раздались шаги. Я не стала тратить время на то, чтобы обернуться и посмотреть, как далеко мои преследователи. Просто продолжала бежать. Мое тело ударилось о дверь - большую нажимную ручку, и я вылетела наружу. Я находилась в большом промышленном районе; одна дорога на въезд и одна дорога на выезд. Я знала, что у меня не хватит сил убежать достаточно далеко, чтобы быть в безопасности от них. Особенно учитывая, что они были прямо за мной. Оставался только один вариант: река через дорогу и за парапетом. Я бежала так быстро, как только могла, боясь споткнуться и боясь, что они догонят меня. Не раздумывая, зная, как близко они были, я перемахнула через парапет и спустилась в холодную, очень холодную воду.
Вода была ледяной, и у меня перехватило дыхание. Я вынырнула на поверхность и сделала глубокий вдох. Мне нужно было исчезнуть. Набрав столько воздуха, сколько могла втянуть, я снова погрузилась под воду - как раз вовремя, чтобы увидеть лица, склонившиеся над парапетом.
Не могу подняться обратно. Не могу вернуться. Не могу позволить им увидеть меня. Надеюсь, темнота сделает меня почти невидимой. Надеюсь, вода достаточно мутная, чтобы скрыть меня...
Я начала плыть, держась так близко ко дну, как позволяли сорняки на дне реки. Я не была уверенa, что заставляет меня двигаться, не знала, почему включился этот сильный инстинкт выживания. Мой разум казался чистым. Кроме единственной мысли "выжить", никаких мыслей не проскальзывало в голове. Никаких мыслей о матери и отце, никаких мыслей о детстве, никаких других воспоминаний (или сожалений), промелькнувших в моем усталом сознании. Только выжить.
Воздух начал заканчиваться. Как легко было бы просто остановиться. Перестать бороться, перестать пытаться не дышать в грязной воде, просто утонуть. Уж точно спокойнее, чем смерть, ожидающая меня на складе. Я заслуживаю немного покоя. Я заслуживаю тишины.
В моей голове промелькнули мама и папа, улыбающиеся, счастливые; время, когда мы играли вместе из моего детства, сидя на пляжных полотенцах на песчаном пляже. Я вспомнила, что это был Тенерифе, когда мне было девять или десять лет. Представила, как они бы плакали на моих похоронах. Гроба бы не было. Тело так и не нашли бы. Я просто исчезла бы.
Я не могу так поступить с ними. Не могу.
Я вынырнула на поверхность воды и сделала огромный глоток воздуха. Я ожидала услышать, как они кричат, что увидели меня, но ничего не услышала. Я огляделась. Я уплыла дальше, чем думала. Я их не вижу. Я их даже не слышу. Я хотела выйти из воды, но не решилась. Я могу плыть только вдоль кромки воды. Достаточно далеко, чтобы знать, что я в безопасности. Достаточно далеко, чтобы быть ближе к цивилизации.
Я продолжала пробираться так далеко, как только могла, и дрожал весь путь. Я знала, что мой лучший выход - переплыть на другую сторону реки и вылезти там. Там я буду в безопасности. Но я не могла заставить себя сделать это. Я не могла. Мои конечности болели, а ледяная вода сводила судоргой суставы. Каждую вторую неделю в этом году в газетах появлялись различные истории о молодых людях, тонущих в реке. Согласно сообщениям, они напивались и, осмелившись переплыть реку, исчезали под водной рябью на полпути. Их тела находили на следующий день полицейские водолазы. Вода в легких. Если бы я попыталась переплыть сейчас, я бы не доплыла.
Еще одно воспоминание о более счастливом времени, проведенном с семьей, промелькнуло в моей голове; смех на заднем дворе жарким летним вечером. Папа жарил гамбургеры на одноразовой барбекюшнице, из мяса, которое мама купила в том магазине, где и саму барбекюшницу. Как она делала всегда, когда была хорошая погода. Она хотела настоящую барбекюшницу – хорошую, добротную, но папа поставил точку. Он сказал, что в этом нет смысла, потому что погода в этой стране такая непредсказуемая. К тому времени, когда мы снова решим использовать ее, в следующую хорошую погоду, она уже заржавеет и сломается. Гораздо проще просто взять дешевые одноразовые.
Река кончилась – я добралась до устья. Покатый склон зарос сорняками, хватаясь за которые, я могла бы выбраться на берег. Но я не стала делать этого. Не сразу. Я оглядела берег реки в поисках любых признаков движения, любых признаков людей, ожидающих моего внезапного появления из воды. Я не знаю точно, сколько времени я ждала, наблюдая за берегом, но мне показалось, что целую вечность. Мое тело теперь жгло - не только от полученных ударов, но и от воды. Никаких признаков движения не было. Медленно я вытащила себя из воды. Я былa благодарена судьбе, что выбралась на сушу. Латексный костюм стал намного тяжелее от воды.
На берегу я хотела упасть в грязь и проспать до утра - может быть, дольше, - но не смогла. Если они сейчас не здесь и не ищут меня, это не значит, что они не придут сюда через некоторое время. Без сомнения, они накинут на себя какую-нибудь одежду, чтобы не привлекать ненужного внимания, если здесь есть кто-то еще в это время суток. А для этого им понадобится время, и еще время, чтобы добраться сюда. Но рано или поздно они все-равно придут. Я споткнулась о грязь, мои ноги утопали в ней. Еще несколько шагов, и я оказалась на тропинке, ведущей к дороге.
Я начала бежать.
Теперь нельзя замедляться.
Пока я продолжал бежать к тому, что, как я надеялась, будет цивилизацией, я боялась смотреть назад. Я ожидала увидеть позади людей или машину на горизонте, мчащуюся навстречу, и все же, каждый раз, когда я оборачивалась, ничего не было. Только чернота и пустота. Несмотря на отсутствие людей, это не мешало мне продолжать бежать так сильно и быстро, как я могла, несмотря на ощущение, что мои легкие вот-вот разорвутся в моей избитой груди.
Я подскочила от звука чьего-то крика, раздавшегося неподалеку. Дыша так тяжело, продолжая бороться с усталостью, я пропустилa то, что мне прокричали. Она снова позвала, и я обернулась в направлении голоса.
- Я спросилa, ты в порядке? - снова позвалa она.
- Пожалуйста, помогите мне, - сказал я.
Это была пожилая женщина. Она сидела в машине, припаркованной у обочины дороги на противоположной стороне от той, где я находилась. Она вылезла из машины. Первой моей мыслью было, что она одна из них - не знаю, может быть, жена? Терпеливо ждет, пока они закончат делать то, за что, очевидно, заплатили, чтобы она могла подвезти их обратно домой? Нет. Глупая идея. Никто не стал бы поддерживать своего партнера в этом.
- Что случилось? - спросила она, спеша ко мне.
Когда она подошла, я упала на колени. Я так устала. Я не могу продолжать. Если она одна из них - или как-то связана с ними - это не имеет значения. Я ничего не могу с этим поделать. Во мне больше не осталось сил на борьбу. С меня хватит. Если на этом все закончится, то так тому и быть. Я начала плакать. Когда она приблизилась, я почувствовал ее руку на своем плече - без давления - просто жест, чтобы дать мне знать, что она рядом. Я поднял глаза, на которых выступили слезы, и увидел ужас на ее лице, когда она увидела, в каком я состоянии. Наверное, я выгляжу как восставшая из ада. Мое лицо болит от полученных ударов, челюсть пульсирует, я все еще чувствую вкус крови во рту, несмотря на то, что думала, что смыла большую ее часть, когда упала в воду. Но выражение ее лица было важным - оно говорило мне, что она определенно не одна из них. Оно сказало мне, что у нее есть сострадание. У нее было сочувствие. И, что еще важнее всего, она была потрясена.
- Пожалуйста, помогите мне... - я заикалась сквозь слезы.
- Бедная моя девочка, что случилось? - oна помогла мне встать на ноги. - Пойдемте, все в порядке... - oна помогла мне подойти к машине.
Мы обошли ее, и она помогла мне сесть на пассажирское сиденье. Я вскрикнула от боли, когда она усадила меня, и снова, когда она пристегнула меня ремнем безопасности. Она захлопнула дверь машины и побежала к стороне водителя. Она запрыгнула внутрь и закрыла дверь, прежде чем завести двигатель.
- Все в порядке, - успокоила она меня, - я отвезу тебя в больницу...
- Нет!
- Что?
- Никакой больницы. Пожалуйста.
- Тебе нужно...
- Пожалуйста...
Женщина посмотрела на меня. На ее лице было искреннее-понимающее выражение озабоченности. Она кивнула.
- Хорошо... тогда... куда ты хочешь, чтобы я тeбя отвезла? - спросила она.
Она отвезла меня домой и подождала меня, как я и просила. Моя добрая самаритянка.
- Я забежала в дом, накинула одежду и вернулась вниз с горстью одежды, брошенной в сумку. Потом она отвезла меня домой. Я имею в виду домой к маме и папе. Она все время говорила, что мне нужно в больницу, но я боялась, что вы будете искать меня и там, и в моей квартире. Ни в том, ни в другом месте я не чувствовала себя в безопасности. Только дом мамы и папы... Только там я чувствовал себя в безопасности.
Я посмотрела на Гарри. Он все еще был в отключке. Он не слышал ни слова из того, что я говорила. Впрочем, это было неважно. Его бы не волновали эти детали. То, что он продавал жизни невинных людей богатым извращенцам, показывало, что его не волнуют такие мелочи. Для него мы не были людьми. Мы не были людьми. Мы были просто игрушками.
- Эта женщина, - продолжала я, не обращая внимания, - то, что ты сделал со мной... За то короткое время, что я провела с тобой и твоими друзьями... заставило меня забыть, что такие люди существуют. Хорошие люди. Заботливые.
Гарри застонал, лежа на полу. Медленно он приходил в себя. По мере того, как он все лучше осознавал свое окружение, его стоны становились все громче и болезненнее. Я улыбнулась.
Я проснулась от боли. Мама сидела на краю кровати и поглаживала мою лодыжку (для успокоения, я полагаю). Они были потрясены - и мама, и папа, - когда я постучала в дверь поздно вечером после того, как моя добрая самаритянка подвезла меня. Они предложили ей деньги в благодарность за то, что она привела меня к ним, но она отказалась. Она просто повторила, что, по ее мнению, мне следовало обратиться в больницу, прежде чем пожелать мне выздоровления. И мама, и папа согласились с ней, о чем они сказали мне после того, как поблагодарили женщину и проводили ее в путь.
- Она права, - сказал папа, - мы должны отвезти тебя в больницу...
- Что случилось? - спросила мама.
Я ничего не сказала. В детстве у нас было правило: если кто-то хотел о чем-то поговорить, он сам об этом говорил. Их не нужно было спрашивать. Спрашивать - значит лезть не в свое дело.
Мы сидели в гостиной. Вернее, я сидела. Мама и папа стояли у двери. Папа надевал пальто, готовясь отвезти меня в больницу. Я поняла, что это был один из тех случаев, когда правило было проигнорировано.
- Я в порядке, - сказала я, - я просто хочу лечь в постель и выспаться.
Мама и папа не шелохнулись.
- Что случилось? - снова спросила мама.
- Я не хочу об этом говорить, - сказала я ей.
Я сказала им обоим.
- Я думаю, нам нужно...
- Пожалуйста. Я просто хочу лечь спать.
Я неуверенно встала со стула и, пройдя мимо них, поднялась по лестнице. Они последовали за мной до самого низа лестницы и смотрели, как я исчезаю на лестничной площадке и направляюсь к своей старой детской спальне. Я была благодарна, когда они не последовали за мной. В спальне я закрыла за собой дверь и прошла к кровати. Я легла - осторожно - и зарыдала в подушку.
Эту ночь я провела, ворочаясь и ворочаясь. В голове крутились мысли о том, что я пережила этой ночью и что мне с этим делать. Даже о том, как это вообще произошло? Так много съемочных площадок - как я оказался на этой? Рано утром я обнаружила, что склонилась над унитазом, выблевывая содержимое, так как мысли продолжали играть в хаос как с моим разумом, так и с моим телом.
- У тебя там все в порядке? - постучала в дверь мама.
- Я в порядке...
- Хочешь стакан воды?
Я уже пила из-под крана, очищая рот от резкого привкуса. Я подумывала о том, чтобы пойти в полицию и заявить о преступлении, но я знала, что этим только навлеку на себя еще больше неприятностей. Кроме того, Гарри и его друзья... Они бы уже убрали место преступления. Они убрали бы все следы на тот случай, если бы я обратилась к властям. Они были профессионалами в том, что делали. Они бы не оставили никаких следов того, что они сделали. Они не были настолько глупы. Кроме того, полиции нужно было бы знать все детали, была бы вероятность того, что мама и папа узнают о фильмах, в которых я участвовала. Вдобавок ко всему - я не могу рисковать тем, что они узнают. Я не могу рисковать тем, что они отвернутся от меня.
Я переживу это. Как-нибудь. Я буду жить дальше. Не знаю, как, но я буду. Но если мама и папа отрекутся от меня? Я не могла бы это пережить. Тот факт, что они были в моей голове, когда я думала, что я уже мертва... Это показывает, как сильно я заботилась о них. Я не могу представить себе жизнь без них.
Гарри был в полном сознании и испытывал мучительную агонию - как я и планировала. Я переместилась туда, где он лежал на полу, и легла рядом с ним.
- Если ты умрешь... - я поправила себя: - ...Когда ты умрешь... Как ты думаешь, кто-нибудь будет скучать по тебе? - спросила я его.
Он не ответил мне, только продолжал стонать от боли. Я думаю, что моменты, когда он отвечал мне, разговаривал со мной, прошли. Жаль. Мне нравилось, как он умолял. Я продолжила:
- Я скучаю по своему другу. По тому, кого ты убил. По моей маме. По папе. Они бы скучали по мне, - я сделала паузу: - Я уверена, что по другим девушкам, тем, о которых мне рассказала твоя подруга, я уверена, что по ним тоже будут скучать, даже если их друзья и семьи не знают, что с ними случилось. Люди все равно будут переживать. Люди будут надеяться, что с ними все в порядке, - eще одна пауза. - Друзья? Друзья. Ты скучаешь по своему другу? - прошептала я ему.
Он застонал. Я расцениваю это как "да".
Я просматривала электронную почту своего агента в его компьютерной системе. Его еще не было, когда я постучала в дверь его небольшого офиса. Я попробовала ручку и с удивлением обнаружила, что она не заперта. Это означало, что он либо выскочил, возможно, чтобы забрать почту из приемной, либо был забывчив и не запер ее накануне вечером. Надеюсь, последнее. Все, что я знала с того вечера, это имена мерзавцев, которые надо мной издевались. Никаких фамилий. Это сделало поиск в его многочисленных электронных письмах трудоемким процессом.
Конечно, я начала с поиска по своему имени. Я думала, что будет легче найти первоначальное письмо, которое Фрэнк послал мне (предлагая работу), но я не смогла найти даже его. Множество писем от меня и ко мне, но не это.
- Ну же... Где оно? - я откинулась в удобном кожаном кресле Фрэнка и вскинула руки вверх. Ничего. Ничего не могу найти. - Черт!
- Какого хрена ты здесь делаешь?
Я подпрыгнула при звуке голоса Фрэнка. Я подняла голову и увидела, что он стоит там, в дверях своего кабинета. Его руки были сложены на груди. Он выглядел рассерженным.
- Убирайся отсюда, - зашипел он на меня.
- Где они? - спросила я его.
Мой тон намекал на то, что я не шучу. Так же, как и его тон намекал мне на то же самое. Мне было наплевать на его тон. Я просто хотела узнать подробности о людях, которые причинили мне боль, и, если уж на то пошло, он должен был благодарить меня за то, что я позволила ему выйти из своей квартиры. Я могла бы просто убить его. Как я планировала сделать с его сообщниками.
- Я звоню в полицию, - oн подошел к столу и снял трубку.
Я не могла удержаться от смеха.
- Отлично. Позвони им. Уверена, им будет интересно узнать, что ты со мной сделал, - рассмеялась я. - Ты и твои друзья. Скажи мне, сколько денег ты на мне заработал?
Он посмотрел на меня. Было ли это замешательство на его лице?
- И ты расскажешь им, что ты со мной сделала? - он бросил трубку. - Я должен убить тебя на хрен, понимаешь? Ты шлюха. Ничего больше и ничего меньше.
- Разве ты уже не пытался это сделать? - шипела я ему в ответ.
И снова он просто посмотрел на меня, как будто я сошла с ума.
Я потеряла рассудок?! Он продал меня. Он пытался убить меня, и все же он думал, что это я была не права.
Я встала и направилась к двери. Фрэнк протянул руку и схватил меня за плечо, остановив на моем пути.
- Отвали от меня! - крикнула я.
- Тише, - прошептал он. - Я просто хочу знать... Вчера вечером... Ты ведь знаешь, что я записался на прием к врачу? Ну, знаешь - проверка здоровья... Ты пошутила про СПИД?
Ох. Я поняла. Внезапное изменение его тона было вызвано тем, что он был обеспокоен тем, что я рассказала ему предыдущей ночью - ночью, когда я, надеюсь, заразила его. Я улыбнулась ему.
- Возможно, ты захочешь отменить визит к врачу, - сказала я.
Его глаза загорелись, и он выпрямил спину. Он явно испытал облегчение.
- Спасибо, черт возьми, за это. Знаешь, ты заставила меня волноваться. Давай, садись, мы можем все обсудить...
Что это была за игра?
Я чувствовала себя сбитой с толку.
- Ты не дал мне закончить, - сказала я. - Я имела в виду, что ты, возможно, захочешь отменить встречу и перенести ее на пару месяцев позже. Вирус... У него инкубационный период... Тестирование сейчас, скорее всего, даст отрицательный результат...
Я улыбнулась и выдернула руку из его захвата. У него было шокированное выражение лица, когда я выбежала из комнаты и захлопнула дверь. Надеюсь, когда придет время, результат будет положительным.
Надеюсь, я испортила его жизнь так же, как он и его друзья испортили мою.
- Даже если бы мы сели и поговорили, как он предложил, - сказала я все более насупившемуся Гарри, - и я бы узнала, что он не причастен к тому, что произошло, было бы слишком поздно что-либо предпринимать. Нельзя было бы перевести часы назад в предыдущую ночь, - я посмотрела на Гарри, который продолжал корчиться в агонии. Он выглядел не очень хорошо. Не знаю, сколько ему осталось до того, как он умрет от шока. Достаточно долго, чтобы я смогла закончить. Это все, что имеет значение. Я спросила его: - Если бы ты мог повернуть время вспять, ты бы что-нибудь изменил? Ты бы отменил то, что ты сделал со мной? Ты бы остановился? Вернулся бы ты назад и исправил то, что сделал с другими женщинами? Или ты доволен тем, как сложилась твоя жизнь? - я рассмеялась. - Не думаю, что доволен, не так ли? Наверное, ты отдал бы все, чтобы перевести эти пресловутые часы на несколько месяцев назад, может быть, лет - сколько бы времени ты этим ни занимался.
Я ждала, что он скажет что-нибудь, что угодно, но из его уст не доносилось ничего, кроме стонов и нытья. Когда животные страдают, большинство из них усыпили бы уже несколько часов назад. Это животное будет страдать до последней минуты, пока из его легких не вырвется последний вздох.
Я встала и подошла к камерам - внезапное осознание того, что я давно не проверяла их. Нужно было убедиться, что у них еще есть заряд батареи и достаточно места для записи. Не хочу, чтобы у них закончилась память до того, как я закончу фильм.
Красный индикатор все еще мигает.
H.D.D. все еще наполовину пуст.
Все в порядке.
- Я не была уверена, что буду делать, когда покинула этот офис. Не знала, как смогу тебя выследить. В конце концов, ты знаешь, что привело меня ко всем вам - ничего, кроме удачи. Как будто Бог хотел, чтобы вы были наказаны так же сильно, как я хотела вашей смерти. Знаешь, какое это приятное чувство? Знать, что Бог хотел причинить вам боль так же сильно, как и я? Зная это, мне было гораздо легче сделать все, что я сделала с твоим другом. Потому что это было оправдано.
Я припарковалась в промзоне. Мое сердце бешено колотилось. Я не была здесь с той ночи. Прошло много времени, но в памяти все было свежо. Один только взгляд на здание, то самое, где все это произошло, возвращал все назад. Боль, которую я испытывала, унижение, наблюдение за смертью моего друга и, конечно же, страх смерти. Я думала, что эта ночь должна была стать для меня последней.
Я открыла дверь машины, и меня вырвало на тротуар.
Я даже не знаю, почему я здесь. Их здесь не будет. Они не настолько глупы, чтобы вернуться на место преступления. Сомневаюсь, что они когда-нибудь еще появятся в этом районе. Оглядевшись вокруг при свете дня, я даже не уверена, для чего эта территория используется. Не похоже, чтобы эта территория использовалась для чего-то другого - вокруг нет "рабочих". По крайней мере, настоящих рабочих нет. Пара работающих девушек стоит рядом с контейнерами; небрежно облокотившись на них в ожидании клиентов. Удивительно, что у них здесь вообще есть клиенты.
Я была вынуждена взять свои слова обратно, когда увидела, как к одной из женщин подъехала машина. Женщина подошла, и из-под короткой мини-юбки показалась нижняя часть ее задницы. Она прислонилась к машине и так же быстро повернулась и ушла.
- Наверное, кто-то ищет дорогу, - пробормотал я про себя.
Водитель выскочил и поспешил за ней. Мое сердце учащенно забилось, когда я поняла, кто это был.
Том. Актер.
Он схватил женщину за руку и повернул ее к себе. Она сильно ударила его по лицу. Он не ответил. Они разговаривали. Я не могла слышать, о чем говорили, но хотел бы слышать.
Что он делал? Он был просто возбужден? Ищет траха? Или он искал новых клиентов для Гарри и его платежеспособных клиентов? Я не могла оторвать от них глаз.
Он наклонился и обнял женщину. Секунду спустя она обняла его в ответ. Он порылся в кармане и вытащил пачку банкнот. Я с ужасом наблюдала, как женщина забирает у него деньги. Его улыбка расплылась по лицу. Эта гребаная улыбка.
Он проводил ее до машины и открыл перед ней дверь. Она огляделась, словно опасаясь, что кто-то еще наблюдает или идет, и забралась внутрь. Том захлопнул дверь машины и побежал к водительской двери. Он забрался внутрь, и машина уехала.
Я быстро закрыла дверь своей машины и завела двигатель, после чего последовала за ним (нa разумном расстоянии). Я наполовину ожидала, что машина свернет в один из многочисленных переулков, чтобы они могли выполнить свою деловую операцию, но была очень радa, когда этого не произошло. Машина выехала из промзоны на главную дорогу. Я все еще следовала за ней. Мимо проехала другая машина, в противоположном направлении, и замигала фарами. Том посигналил. Не сердитый приглушенный гудок его машины, а скорее более дружелюбное "ту-ту-ту". В зеркало заднего вида я увидела, как машина поворачивает в промышленную зону. Кто это был? Друг, направляющийся на дешевую встречу с опустившимся человеком? Просто совпадение? Еще один грязный насильник?
В моей голове крутились не только эти вопросы. Мой разум был переполнен множеством "что если"; что если он приведет меня к Гарри, что если они направляются на очередную, так называемую, съемку фильма, что если они окажутся на какой-нибудь маленькой парковке, что если он заметит, что я иду следом, и заведет меня в ловушку...
Я игнорировала все эти варианты. Если я хотела получить хоть какой-то шанс на месть, если я хотела хоть какого-то правосудия, я знала, что мне придется продолжать следовать за ними, пока они не прибудут в пункт назначения. Если нет, то я знала, что, скорее всего, будет другой шанс.
И что с того, что это "съемочная площадка", - ответил мой мозг на вопрос "что если". Я могу позвонить в полицию, предупредить их о том, что происходит. Они бы приехали и арестовали всех причастных, надеюсь, вовремя, чтобы защитить девочку.
Мы ехали минут тридцать - плюс-минус - пока наконец не добрались до места назначения. Это был тупик, застроенный скромными на вид домами. Том сразу же, без колебаний, въехал внутрь двора, в то время как я проехалa мимо. Едва ли я могла последовать за ним прямо к его подъезду. Я свернулa в следующий тупик и припарковалась. Я нервно зашагала обратно к дому Тома. Я не сразу поняла, какой дом принадлежит ему: его машина стояла на подъездной дорожке. Это было странно - дома вокруг выглядели обычными. Это было не то, чего я ожидала, учитывая опыт, который я пережила с Томом. По какой-то причине я представляла себе его большой дом в глуши. возможно, с собственным подземельем в подвале. Это вполне логично, я думаю. Если бы у него действительно был свой дом - дом за городом - то, думаю, он бы использовал его в качестве места съемок. Меньше шансов, что его увидят, ведь в даже в промзонe промышляют проститутки, ищущие клиентов.
- Я не знаю точно, как долго я ждала возле его дома, спрятавшись от посторонних глаз в одном из переулков, ведущих к соединяющему их тупику. Я не знала, собираюсь ли я провести там всю ночь или пробыть там пять минут. Более того, я знала, что происходит в его квартире. Может, как я стою здесь, он в это время мучает несчастную девушку. Знаешь, что я чувствовала? - спросила я Гарри. Никакого ответа. Только еще больше стонов. - Представь мое облегчение, когда входная дверь наконец открылась, и он вышел. Девушка вышла с ним. Он посадил ее обратно в машину, и они выехали из тупика. Знаешь, они оба улыбались. Как будто они хорошо провели время. Оба хорошо провели время... Для меня это было неожиданностью. Я ожидала, что она либо не выйдет, либо выйдет вся в порезах и синяках - как и я.
Гарри кашлянул. Еще один стон. Я почти уверена, что он уже на подходе. Лучше вернуться к его истории. Не хочу, чтобы он пропустил конец. Не хочу, чтобы он пропустил грандиозный финал. Я улыбнулась, думая о том, что его ждет. Надеюсь, он сможет это увидеть. Надеюсь, он сможет увидеть, что будет дальше, увидеть и почувствовать всю ту боль, что я для него приготовила... Я почувствовала покалывание от волнения и попыталась стряхнуть его.
Не думай об этом сейчас. Сейчас не время. Рассказывайте дальше. Пусть он услышит, что случилось с его другом.
Задняя дверь была открыта. Даже если бы она не была открыта, она бы не стала мне преградой. Я бы разбила окно и залезла внутрь, чтобы открыть замок. Мне было бы все равно, увидит ли он это или вызовут ли полицию. Это было бы неважно. Все, о чем я могла думать, это причинить ему боль. Сделать ему больно и добраться до Гарри. Я поспешила через кухню, прихватив пару ножей из блока ножей на столе, и поднялась по лестнице в его спальню.
Опять же, здесь не было ничего странного. Ничего, что могло бы намекнуть на то, каким человеком он был на самом деле. Ничто не указывало на то, что он работал в индустрии для взрослых (а работал ли он вообще?). Все казалось обычным. Большая кровать в центре комнаты, не заправленная после его встречи с проституткой. Два больших шкафа, оба закрыты. Прикроватные тумбочки по обе стороны от кровати - на одной из них фотография. Я подошла к ней и взяла в руки. Это была фотография, профессионально сделанная в студии, на которой Том обнимал симпатичную блондинку. Они оба улыбались. Он стоял позади нее, обнимая ее, его руки были сцеплены. Обручальное кольцо.
Что? Он, блядь, женат? После того, что он сделал со мной? После того, как привел эту женщину в свой дом? Может, он разошелся? Да. Наверное, так и есть. Они больше не вместе.
Он все еще любит ее - это видно по оставшейся фотографии, и обратился к причинению боли женщинам как к способу справиться с болью? Логично. Но это не имеет никакого смысла...
Там, на другой прикроватной тумбочке, лежала косметика и книга. Какой-то слащавый роман, судя по названию, явно рассчитанный на женский рынок. Я переместилась к шкафам и открыла их; с одной стороны лежала мужская одежда, а вторая половина, похоже, была женской. Может, она только что переехала? Еще не забрала одежду? А может, она увидела в нем монстра, которым он на самом деле является, и в результате гниет где-то поблизости? Я понюхала воздух - ничем не пахло.
Так он "нормальный" семьянин? Монстр, который причинил мне боль, который изнасиловал меня...? Он ваш обычный Джо? Мысль о том, что он живет нормальной жизнью и притворяется "нормальным", скрывая свой темный секрет, пугала меня больше, чем мысль о том, что он больной делец, живущий жизнью всеми возможными способами. Я не знаю почему. Может быть, потому что это привело к тому, что все больше людей могут быть такими же, как он? Если этот "нормальный" человек скрывает этот секрет, какие секреты скрывают другие, казалось бы, нормальные люди от остальных?
Второй раз за вечер мне стало плохо.
Держать это в себе. Нужно спрятаться, когда он придет. Нужно застать его врасплох.
Вряд ли это удастся, если я залью его пол рвотой.
Я подошла к столбу, где раньше был привязан Гарри, и оглядела пространство на полу. Вот она. Маленькая затычка, которую я ранее использовала, чтобы разработать прямую кишку Гарри. Я подняла ее, стараясь не зацепиться за покрытый дерьмом конец.
- Почти дошли до того момента, когда нам нужно будет... Ну... Нет смысла портить тебе сюрприз, - я посмотрела на него, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию.
Ничего.
Его глаза были закрыты, он продолжал перекатываться с боку на бок - все еще в агонии. Интересно, он вообще меня слышал? Не беда, если нет. Скоро он поймет, что происходит. Осталось недолго.
Держа пробку в одной руке, я взяла свободной сумку с игрушками и отнесла ее к тому месту, где распростерся Гарри. Я отпустилa пакет и снова расположилась рядом с грязной прямой кишкой Гарри.
- Я знаю, что будет дальше, - сказала я ему, хотя знала, что он меня не слышит, - поэтому я снова буду милой, чтобы показать, что, несмотря на то, что ты со мной сделал, в глубине души все еще есть часть меня, у которой есть чувства и забота о благополучии людей.
- Пожалуйста... - я едва моглa слышать слова Гарри, когда они слетали с его губ, - убей меня...
Я рассмеялась.
- Убью. На это ты можешь рассчитывать. Но не сейчас. Неужели тебе даже не интересно узнать, что я сделал с твоим коллегой? Твоим так называемым деловым партнером? Ни капельки?
Я протянула вниз маленькую затычку и снова вставила ее в задницу Гарри. Он едва заметил это. В его теле было так много боли, что я не удивлюсь, если он не сможет этого сделать. Но он будет благодарен. Может быть, он еще не знает об этом, но в конечном счете будет благодарен. Благодарен за растяжение его нежного кольца.
- Приятно? - спросила я его, когда начала осторожно трахать его игрушкой. - Ты хоть чувствуешь это?
Он не ответил на мой вопрос. Я была немного разочарована отсутствием благодарности. Возможно, мне не стоило беспокоиться об этом маленьком акте доброты. Возможно, мне следовало просто продолжить рассказ.
Я пряталась под кроватью. Мое сердце билось так сильно, что я думала, что он услышит его, как только войдет в спальню. Я даже боялась, что мое дыхание слишком громкое. Я затаила дыхание, когда он щелкнул выключателем. Он подошел к прикроватной тумбочке и включил маленькую лампу. Включив ее, он вернулся к дверному проему и выключил основной свет. Теперь комнату освещала только маленькая лампа. Матрас застонал, когда он бросился на середину кровати. Легкая паника, когда он провис в мою сторону - какая-то часть меня беспокоилась, что меня раздавят.
Несмотря на то, что я сама себя поставила в такое положение, мне было страшно. Боялась, что меня обнаружат, что я буду прятаться здесь, боялась испортить то, что хотела сделать, боялась, я думаю, что у меня не хватит смелости пройти через это. Что я запаникую в последнюю минуту и попытаюсь сбежать, что, я уверена, мне бы не удалось. Не во второй раз. Особенно теперь, когда я знаю, где он живет. Если я не пройду через это... и если он обнаружит меня, он позаботится о том, чтобы я не дожила до следующего дня. Я должна пройти через это. Я должна заставить его страдать за то, что он сделал со мной.
Я услышала, как он передвигается по кровати, прежде чем погас свет. Еще одно движение с верхней части кровати, когда он устраивался поудобнее. Я взяла два ножа в обе руки и приготовилась... Вот оно. Сейчас или никогда.
Все еще трахая задницу Гарри, я достала нож из сумки и приставила его к коже шеи Гарри. Он закрыл глаза, приготовившись к тому, что лезвие разрежет его шею.
- Еще нет, - сказала я ему, а другой рукой вытащила пробку из его задницы и выбросилa ее. - Я пряталась под кроватью Тома, ожидая, пока он выключит свет. Как только он это сделал, я вылезла оттуда, где пряталась... Я приставила лезвие одного из кухонных ножей к его горлу, а затем включила прикроватную лампу. Надо было видеть его лицо. Его выражение. Когда он увидел меня. Он сразу узнал меня. Не буду врать, это меня обрадовало... Мне не пришлось напоминать ему о том, что он со мной сделал. В конце концов, я не была уверена, что его жена не вернется домой... Я не была уверена, что нас прервут. Я просто хотела сделать то, что должно быть сделано, и уйти. Войти и выйти как можно тише. Хотя, после того, что я сделала, не стоило сильно переживать по поводу тишины. Он кричал. Боже, как он кричал...
- Что ты здесь делаешь? - спросил Том.
Паника в его голосе. Очевидно, это был риторический вопрос. Он знал, что я там делаю. Он знал, что будет дальше.
- Хотела поговорить с тобой, - сказала я ему.
- Поговорить?
- Ты выглядишь удивленным.
- О чем, блядь, ты хочешь поговорить?
Что это было? Ложная бравада? Он меня не обманывает. Я вижу страх в его глазах. Я вижу, что ему не по себе в этой ситуации, и я вижу в его глазах, что он знает, что не он контролирует ситуацию. В данном случае, в отличие от прошлого раза, власть была моей.
- Я хочу поговорить о той ночи, - сказала я ему. - Я хочу поговорить о том, что ты со мной сделал.
- Это был просто бизнес, - сказал он.
Теперь он не звучал так "сердито". На самом деле, он звучал так же испуганно, как и выглядел.
- Расскажи мне больше о бизнесе, - приказала я ему.
Я хотела знать, была ли я единичным случаем или это обычное дело. Но я уже знала ответ. Я уже знала. Главный вопрос заключался в том, сколько людей он замучил до меня? Сколько девушек, будь то проститутки или актрисы... Сколько девушек не вышло за пределы съемочной площадки? По крайней мере, живыми.
- Это просто бизнес.
- Мы это уже обсуждали. Расскажи мне, как это работает?
- Что?
- Я хочу знать. Мы так и не дошли до конца... Я испугалась и ушла, если ты помнишь. Честно говоря, я думала, что вы потратите больше времени на мои поиски...
- Мы искали тебя. Мы думали, что ты утонула.
- Ты не подумал поискать немного дальше по реке? Это была ошибка, о которой ты пожалеешь.
- Что ты собираешься делать?
- Ты выглядишь испуганным.
- Пошла ты.
- Ты боишься?
- Пошла ты.
- Я вижу это в твоих глазах. Это неприятно, правда? Знание того, что ты умрешь. Не самое приятное чувство. Скажи мне, твоя семья мелькает у тебя в голове? Счастливые дни, которые вы прожили до этого? У меня не было такого чувства сразу, но, когда я былa в реке, у меня были вспышки... Мне захотелось жить. Я поняла, что мне есть что терять. А тебе есть что терять? Красивую жену?
- Пошла ты.
Очевидно, что он не слишком хотел откровенничать. Я сменила тактику:
- Ты хочешь жить? И, пожалуйста, не говори больше "пошла ты". Давай для разнообразия дадим честный ответ - прямой ответ. Ты хочешь жить?
- Да.
- Тогда расскажи мне о бизнесе, которым ты занимаешься.
- Люди платят хорошие деньги...
- За что?
- Чтобы смотреть. Им нравится смотреть.
- Что смотреть? Я хочу, чтобы ты сказал это.
- Смотреть, как мы причиняем боль женщинам.
- Зачем это снимать?
- Ты думаешь, это только те люди, которые там были, хотели посмотреть? У нас на сайте могут быть только избранные, иначе... могут пригласить не тех людей и...
- Вы боитесь появления полиции. Ну и что? Вы снимаете это и предлагаете людям возможность увидеть это онлайн? За подписку, конечно?
- Да. Пожалуйста. Убери нож.
- Я так не думаю.
Я сильнее прижала нож к его горлу. Наверное, немного порезала кожу, так как небольшая струйка крови потекла по горлу и попала на подушку. Ничего такого, что не исправит пластырь. Он поморщился от боли. Я не ослабила давления.
- Сколько? Люди, которые там были? Сколько они заплатили?
- Тысячу.
- Тысячу?
Мне стало плохо. От мысли, что есть люди, которые готовы заплатить такие деньги, лишь бы посмотреть, как кого-то ранят (и убивают). Это больной мир.
- И откуда берутся эти люди? Как вы получаете эту аудиторию?
- Я не занимаюсь этими вопросами. Я просто парень на камере... Это сфера Гарри... Пожалуйста... Я тебе все рассказал.
- Нет, не рассказал. Нам еще есть о чем поговорить. Я слышал, как Гарри с кем-то разговаривал. Очевидно, кто-то заплатил больше, чтобы прикончить меня...
- Золотой билет.
- Золотой билет?
- Он был тем, кто убьет тебя, когда придет время. Он заплатил больше всех - на торгах по СМС... Всегда было одно и то же: кто больше заплатит, тот и спустит курок.
Я на мгновение задумалась, пытаясь понять, почему существуют люди, которые так сильно хотят причинить боль другим, что готовы заплатить за это хорошие деньги. Меня пугало то, что я не могла придумать ответ. И уж точно не здравый.
Прижимая нож к его горлу, я переползла через него и легла рядом. Прижимаясь к нему, мне удалось перевернуть его на бок так, что я оказалась позади него, все еще держа нож у его горла наготове. Он дрожал. Довольно забавно, как жалко он выглядел. Я пожалела, что у меня не было камеры, чтобы запечатлеть это. Было бы что вспомнить о нем через много лет, когда от него останутся лишь пыль да кости.
- Сколько стоила моя жизнь? - спросила я его.
Я не была уверена, что хочу знать.
- Десять тысяч.
- Десять?
Я не знала, какой должна была быть стоимость, но это казалось много для того, что должно было закончиться в течение секунды, по крайней мере, для человека, спустившего курок.
- Как я могу отследить этих людей?
- У нас нет их данных. Только номера, и они удаляются после каждого сеанса. Никакой связи. Мы используем телефоны с оплатой по факту и меняем их после каждого фильма...
- Что? Тогда как вы собираете свою аудиторию?
- Сайт. Всегда через сайт. Когда мы хотим снять новый фильм, когда мы готовы, мы рекламируем новый номер... Я клянусь...
- А как насчет твоего друга Гарри?
- У меня есть его номер. Мой рабочий телефон. тот, что внизу, на зарядке в гостиной, в нем записан его номер. Пожалуйста... Возьми его...
- О, возьму.
Я была разочарована, что не смогу разыскать всех людей, по крайней мере, всех людей, которые были на съемках. Я хотела заставить их всех заплатить, но... Ну... я не знала, с чего начать. Единственная причина, по которой я оказалась здесь, у Тома - была чистой случайностью.
- Хочешь узнать секрет? - спросила я его. Он не ответил. Наверное, подумал, что это риторический вопрос. - До того, как ты стал избивать меня, мне нравилось кое-что из того, что ты делал со мной... На самом деле нравилось. Особенно один момент... Знаешь, какой?
- Kакой? - заикался он.
Я промурлыкала ему на ухо:
- Мне понравилось, когда ты трахал мою задницу.
Он ничего не сказал. Его отсутствие реакции удивило меня.
- Тебе нравится в попку? - спросила я, соблазнительно дыша ему в ухо. - Все в порядке, не стесняйся... Мы ведь друзья, не так ли? - я повторила вопрос: - Тебе нравится в попку больше, чем в "киску"?
- Да, - снова заикнулся он.
- Теперь ты хочешь в попку? - спросила я его. - Девушка, которая была раньше - та, которую ты забрал из промзоны... Она получила в попку?
- Да.
- Ей понравилось?
- Да.
- Она кончила?
- Думаю, да.
- Ты так думаешь? Знаешь, в заднице мужчины есть точка G... Простата, и если с ней правильно обращаться... Она может дать мужчине действительно мощный оргазм. Ты знал об этом? Я была на некоторых съемочных площадках, где режиссер хотел, чтобы мужчина испытал это... И, должна сказать. сначала я сомневалaсь... Но увидев это своими глазами... Это правда. Некоторые из актеров, с которыми я работала, говорили, что это был самый сильный оргазм, который они когда-либо испытывали...
- Что ты делаешь? - спросил он.
Что я делаю, так это провожу другой рукой по его трещине вверх и вниз ножом с пластмассовой ручкой.
- Ты трахнул мою задницу, кажется справедливым, что я трахну твою. Разве тебе не любопытно узнать, правда ли это, что мужчины могут испытывать еще более интенсивный оргазм при небольшом массаже простаты?
Мой голос был низким, не угрожающим, даже соблазнительным. Не дожидаясь ответа, я медленно ввела пластиковую ручку ножа ему внутрь. Он вздрогнул.
Упс. Я виновата. Надо было использовать немного смазки или слюны, чтобы облегчить ему задачу. Я медленно вытащила и снова ввела - это движение я повторяла до тех пор, пока он не начал вздыхать.
- Приятно? - спросила я.
- Да, - вздохнул он.
Его тон был странным - нечто среднее между мужчиной, которому доставляют удовольствие, и мужчиной, который боится за свою жизнь. Жалкий.
- Хочешь, чтобы я продолжила?
- Да.
- Хочешь, чтобы я поводила по этой сказочной точке G?
- Да.
Прижав нож к горлу Гарри, я полезла в сумку и достала большой черный фаллоимитатор. Не просто фаллоимитатор. Этот был модифицирован. Конец был заострен. Я бросилa нож на другую сторону склада, на случай, если Гарри вдруг найдет в себе силы схватить его, когда я положу его на пол, и перевернула Гарри на спину. Он вскрикнул от боли, но я не обратила на него внимания. Я плюнула на фаллоимитатор и быстро подрочила его рукой, чтобы слюна равномерно распределилась по нему, и весь инструмент стал скользким. Идеально. Затем, без всякого предупреждения, я изо всех сил вонзила его в прямую кишку Гарри. Фаллоимитатор вошел в его задницу без проблем - несомненно, благодаря смазке и тому, что он был заточен до остроты. Гарри снова вскрикнул. Он чувствовал то, что уже испытал Том.
Я снова вытащила рукоятку ножа и быстро повертела его в руке, прежде чем снова вонзить, только теперь острие, в задницу Тома. Он закричал так громко, что я подумала, что весь квартал проснется и придет выяснять причину такого шума. Однако это не остановило меня, и я начала трахать его задницу так сильно и глубоко, как только могла.
- Тебе это нравится, сучка? - кричала я, когда мои движения становились все более неистовыми.
Вскоре и матрас, и простыни, и Том, и я были пропитаны кровью. В этот момент, понимая, что наше время подходит к концу, я провела вторым ножом по его горлу. Тонкая струя крови вырвалась из главной артерии, которую я успешно перерезала, и он начал издавать звуки, словно полощет рот - сладкие звуки умирающего человека.
- Не смей терять сознание, ублюдок! - крикнула я Гарри, продолжая трахать его задницу.
Я еще не закончила с ним. У меня был еще один сюрприз в рукаве. Еще один, которым он сможет насладиться, прежде чем я наконец дам ему умереть.
Я вытащила заточенный фаллоимитатор из его задницы и бросила его рядом с тем местом, куда попал нож. Я знала, это изнасилование нанесло бы ему внутренние повреждения, но даже я была немного шокирована количеством вытекающей крови. Глядя на это, можно было предположить, что пройдет совсем немного времени, прежде чем он истечет кровью. И хотя это был бы не самый приятный для него способ уйти, у меня для него было кое-что получше. Или хуже. Это смотря с чьей позиции посмотреть.
- Не смей, блядь, отключаться. Я еще не закончила с тобой. Пизда! Мы еще не закончили!
Я поднялась на ноги и снова поспешила в подсобку. Последний инструмент, который мне понадобится для этого вечера, находился там, ожидая этого момента. Я не могла не улыбнуться, когда вошла в комнату и увидел его. Прямо там, на полу, где я его оставила. Я ждала этого долгое время. Странное чувство пронеслось во мне; я не могу дождаться начала и в то же время хочу отложить его, потому что знаю, как только мы начнем, все будет кончено. Никто не переживет этого дольше, чем на пару секунд. Никто.
Я смотрела на труп Тома с подножия кровати, на которой стояла. Кровь все еще капала с моего возбужденного тела. Я онемела. Это чувство удивило меня. Я думала, что буду чувствовать себя... не знаю... может быть, немного "хорошо" за то, что убила его. Боль, через которую он заставил меня пройти, страдания, которые я перенесла... Я думала, что почувствую небольшое удовлетворение от того, что убила его. Может, так и будет, когда адреналин закончится? Может быть, в тот момент, все станет лучше? Я сделала паузу, подумав еще немного - нет, не буду. Я не чувствую удовлетворения, потому что знаю, что он все еще там. Гарри. Все время, пока он там, я не буду чувствовать того, чего так жажду. Это просто поглотит меня. Мне нужно найти его. Мне нужно закончить это.
Я вспомнила, что Том говорил о своем мобильном телефоне. На нем был номер Гарри. Все, что мне нужно было сделать, это написать ему сообщение, дать ему знать, что мне нужно встретиться... Дать ему знать, что я... Я улыбнулась, когда в моей голове сформировался план... Я скажу ему, что видела меня - девушку, которая сбежала, и что нам нужно поговорить. Это вытащит его из того укрытия, в которым он скрывался. Это бы помогло.
Я поспешила из комнаты вниз по лестнице. Быстро осмотревшись, я вскоре наткнулась на мобильный телефон Тома - он был заряжен, как он мне и сказал. Я снова улыбнулась, и взяв его в руки, выдернула из зарядного устройства, и сразу же начала просматривать мобильный телефон, пока не наткнулась на нужный мне номер. Вот он. 07557980571. Все, что мне нужно было сделать, это отправить ему сообщение... Сказать, чтобы он встретился со мной, и все... Я могла бы отомстить, чего так жаждала. Я могу покончить с ним его делишками раз и навсегда. Могла заставить его почувствовать все то, что чувствовала я в ту ночь. Пусть он узнает, что испытывают люди, чтобы он мог заработать немного больше денег.
Я почувствовала, что моя кровь начинает закипать, когда я вспоминала ту ночь и думала о том, что пережили другие девушки. Он должен страдать. Он должен чувствовать боль. Он должен почувствовать то, что чувствовали мы. А потом, и только потом, он должен умереть.
Я засунула телефон в карман и поспешила обратно на лестницу за ножами. Я взял их с кровати и спустилась обратно вниз. Ночь скоро превратится в день, а я не могу находиться здесь, чтобы утренние прохожие увидели, как я покидаю территорию. Мне нужно было улизнуть так же, как я проникла в дом. На кухне я внезапно замерла; мое внимание привлекло что-то, сидящее сбоку - точнее, на кухонном столе. То, чего там не было, когда я только вошла. Что-то, что он, должно быть, взял с собой домой, когда вернулся после того, как высадил проститутку... Что-то, что наверняка пригодится...
Спасибо, Том... - сказала я (про себя), поднимая с пола тяжелую бензопилу. Я не знала, нужна ли она была Тому для хозяйственных нужд, либо это его игрушка для очередного истязания на съемках. Я надеялась на последнее, потому что в этом случае Гарри предстояло пережить то, что они планировали сделать с другими людьми. Это будет весело. Это будет достойным способом закончить его бесполезную жизнь.
Я вернулась в основную часть склада и с удивлением увидела, что, несмотря на ужасные травмы, Гарри изо всех сил пытается ползти к выходу. По мне, так это пустая трата сил, потому что, судя по его состоянию, он вряд ли доберется дальше двери, прежде чем потеряет сознание (снова). Я подошла к нему сзади, держа бензопилу двумя руками из-за ее веса. Как люди могут долго пользоваться этими машинами, ума не приложу - такие чертовски тяжелые.
- Куда-то собрался? - спросила я его.
В моем тоне был намек на восторг от того, что он явно отчаянно пытался выжить. Восторг был вызван тем, что, несмотря на его желание, я знала, что он не выживет. Я знала, что в течение следующих пяти минут он будет мертв. Он не ответил мне. Он был слишком занят тем, что сосредоточился на борьбе с невыносимой болью, чтобы ответить мне. Он был слишком занят тем, что пытался ползти, волоча свои немощные ноги, к своей предполагаемой свободе.
Заблуждающийся человек. Нет никакой свободы.
- Узнаешь это? - спросила я его и подняла бензопилу. Он не обернулся, чтобы посмотреть, что я имею в виду. Он просто продолжал ползти - медленно, но все же пытаясь. - Я взяла ее из дома Тома. Я надеялась, что ты скажешь мне, собирался ли он использовать ее для... ну, не знаю, для обрезки деревьев, или это приспособление, чтобы истязать девушек? Инструмент, которым вы пользовались. На самом деле, если бы ты мог взглянуть на все, что я принесла с собой сегодня вечером, я была бы благодарна, если бы ты мог сказать, видел ли ты это раньше. Использовали ли вы это раньше на других женщинах. Видишь ли, я взяла все это из дома Тома...
Под столом, где я нашла бензопилу, я увидела сумку. Любопытство взяло верх, и я решил посмотреть, нет ли там чего-нибудь еще, что могло бы пригодиться так же, как бензопила. Представьте себе мой восторг, когда я нашла молоток и цепи. Именно тогда я разработала план. Я напишу Гарри, притворившись Томом, и предупрежу его, что видела меня. Что я выжила и нахожусь в здравии, и это может представлять угрозу для их бизнеса. Я отправила ему сообщение, в котором сказал, что нам нужно встретиться, чтобы обсудить это, поскольку детали обговорить нужно лично. Я оставила все как есть. Слишком много деталей, подумала я, и он начнет подозревать. Я нажала "отправить" и через пару минут, несмотря на время, получила ответ. От Гарри. В нем просто спрашивалось, где и когда Том хочет встретиться.
Вот так мы и оказались здесь, на этом самом складе, где они устроили мне ад. Это имело смысл. Я предложила Гарри встретиться вечером следующего дня и назвала время. Очевидно, что проводить встречу здесь было безопасно. Если бы это было небезопасно, они бы никогда не привели меня сюда в тот вечер. Насколько я знаю, склад принадлежал одному из них, и это была единственная цель, которой он служил; четыре стены, чтобы скрыть мучительные события, которые разворачивались под крышей. Это, конечно, был лучший вариант, но даже если бы он не принадлежал им, и кто-то заглянул бы посмотреть, что я сделала (или делаю) - какая разница? Меня осудили и отправили бы в тюрьму? За решетку за то, что я добивалась справедливости, которую, по моему мнению, эти ублюдки заслуживали. Моя жизнь все равно закончилась. Это было в тот момент, когда они впервые прикоснулись ко мне. Я была не против сесть в тюрьму. Правда. Я особо и не пыталась скрыть преступления, которые совершала. Мне было все равно, если бы их обнаружили. Черт, я хотела, чтобы их обнаружили. Я хотела, чтобы они послужили предупреждением для таких ублюдков, как Том и Гарри, которые считают, что имеют право совершать такие злодеяния, как со мной. Я хочу, чтобы они знали, что люди не боятся противостоять им, и что, если они будут продолжать свои зверства, то кончат, как эти ублюдки.
Вспоминая дом Тома, продолжая смеяться над Гарри, с трудом продвигающимся по полу, я помнила, что бензопила, молоток и цепи были не единственными вещами, которые я забрала из, казалось бы, милого семейного гнездышка. Зная, какую боль я хочу причинить, я вернулась туда, где медленно гнил его труп, и взяла ножи, которыми я его убила. Быстро оглядевшись по сторонам, в ящиках, чтобы посмотреть, нет ли еще чего-нибудь полезного, я нашла секс-игрушки. Больше, чем мне было нужно: дилдо разных форм и размеров, насадки, увеличители пениса; у него была целая коллекция. Я взяла самый большой из фаллоимитаторов и пробку, и это все. Не убирая за собой, я выбежала из его дома, когда еще не наступили сумерки. Держась ближе к стенам, я поспешила к своей машине в соседнем тупике так быстро, как только могла, учитывая лишний вес сумки на плече и бензопилы в руках. Я закинула вещи в багажник и помчалась оттуда, чтобы в последний раз вернуться в собственную квартиру.
- Это был первый раз, когда я вернулась в свою квартиру после той ночи, - сказала я Гарри без всякой другой причины, кроме как для завершения истории. Последний фрагмент картины, который, как мне казалось, он заслуживает увидеть. - Латексный кошачий костюм, вот этот, тот самый, который ты заставил меня надеть той ночью - он лежал на полу, где я бросила его, когда переодевалась, пока добрая самаритянка ждала меня в машине. Мне показалось уместным надеть его на нашу встречу, ты не находишь?
Гарри все еще не отвечал мне, он все еще был слишком занят, пытаясь совершить свой обреченный на провал побег. Учитывая, как далеко ему удалось затащить себя, я не могла не задаться вопросом, знает ли он, что это бессмысленно. Действительно ли он верил, что у него что-то получится?
- Я с нетерпением жду этого, - сказала я ему, - чтобы убить тебя. Единственное, что меня беспокоит, это то, что я знаю, что не только вы с Томом заслуживаете смерти. Другие мужчины - вуайеристы на съемочной площадке - они тоже заслуживают смерти. Если они рады платить за то, чтобы смотреть, как кого-то пытают и убивают, тогда они заслуживают всего того, что уже получили вы. То же самое, что и вы с Томом. Меня бесит, что они думают, что им все сошло с рук. Не уверена, что Том говорил правду, когда сказал мне, что вы не храните их данные, но, чтобы ты знал, когда ты сдохнешь, я заберу водительские права из твоего бумажника, те, что я нашла, когда раздевала тебя, и обыщу твой дом сверху донизу. Любые следы этих ублюдков или людей, которые любят заходить на твой сайт... Я буду преследовать их. Я сделаю все возможное, чтобы найти их и причинить им боль. Если Том говорил правду, и у вас не осталось их контактов, или я не могу их найти - что ж, думаю, это конец. Им все сойдет с рук. По крайней мере, я могу лечь в могилу, зная, что вы больше никому не причините вреда. Я могу умереть, зная, что ты гниешь в специальном месте в аду. Как ты и заслуживаешь.
Гарри закричал. Никаких извинений. Никакого оскорбления. Ни просьб о пощаде. Просто крик.
Последние несколько часов в квартире, перед тем, как отправиться сюда, чтобы подготовить склад к приезду Гарри... Они прошли в размышлениях обо всем, что я хотела с ним сделать. Бензопила была грандиозным финалом. Идеи о том, как трахать его задницу фаллоимитатором, заточенным до остроты, чтобы скоротать время, молоток, чтобы изуродовать его тело, привязать его к столбу - все было продумано и спланировано. Я даже достала навесные замки из своих чемоданов, чтобы он не смог освободиться от цепей.
Я припарковала машину за углом от склада. Я не хотела, чтобы Гарри напугала незнакомая машина, припаркованная у входа. До нашей встречи оставалось два часа. Опять же, если бы Гарри пришел раньше, это не имело бы значения. Я бы уже была там и ждала. Я не могла представить, что он появится так рано. Может быть, за тридцать минут или около того до назначенной встречи, но не за два часа.
Я отнесла вещи на склад - забралась туда через разбитое окно на заднем дворе, и свалила все в подсобке. Основной этаж склада был пуст, если не считать небольшого мусора в углу. Кровать, которая использовалась во время нашей последней встрече, отсутствовала, и, очевидно, что не было никаких следов камер. Конечно, нет - они бы не оставили ни одной из них. К счастью, я захватила с собой свою камеру. Конечно, она была не такой навороченной, как те, которыми они пользовались, но все же это было лучше, чем ничего. Хоть что-то, по крайней мере, чтобы запечатлеть наш момент вместе. Что-то, по крайней мере, дающее мне возможность позже (если я смогу разобраться или найти его компьютер) загрузить на их гнусный сайт.
План был относительно прост. Спрятав свои вещи, я собиралась затаиться в ожидании, чуть в стороне от двери склада. Там был только один "нормальный" вход, так что было нетрудно услышать, когда он войдет. Я ждала, пока он войдет в здание, и ждала, пока дверь закроется. Затем, и только затем, я бы бросилась на него и ударила молотком. Надеюсь, одного удара будет достаточно, чтобы вырубить его, но в худшем случае его будет достаточно, чтобы оглушить. И второй удар, может быть, третий, лишит его сознания. На самом деле, в худшем случае, один удар мог убить его, но у меня не было другого выбора, кроме как попытаться. В конце концов, у меня не было другого способа обездвижить его.
Господи, надеюсь, это его не убьет.
Только теперь, когда я стояла на месте и терпеливо ждала, я начала паниковать по поводу своего плана. Мой мозг играл в игру "что если". Что если он увидит меня прежде, чем я успею ударить его? Учитывая, что я прижата к стене рядом с дверью, которой в которую он войдет, вполне возможно, что он меня увидит. Что, если ему удастся выхватить у меня молоток? Что если он придет не один? Что, если с ним будут еще люди? Я не смогу отбиться от них всех. Мое сердце билось сильно и быстро, когда ручка двери наконец повернулась.
Вот он.
Момент, которого я так долго ждала.
Я крепко сжал молоток и приготовилась
- Остальное ты знаешь, - сказала я Гарри. - Ты упал, как мешок с дерьмом. Я думала, что убила тебя. Я поняла, что это не так, только когда пощупал твой пульс. Как и планировалось, ты просто отрубился. На достаточно долгое время, чтобы я успела приковать тебя к столбу - нелегкий подвиг, могу тебе сказать. Достаточно долго, чтобы переодеться в латексный костюм. Достаточно долго, чтобы мечтать о том, что я собираюсь с тобой сделать. Достаточно долго, чтобы вспомнить об этом моменте.
Я улыбнулась. Мы были здесь. Момент, которого я ждала.
Я включила бензопилу. С громким ревом мотора пила завибрировала в моих руках. Я начала смеяться, приближая ее все ближе и ближе к его прямой кишке. Он начал кричать еще до того, как она коснулась его кожи. Музыка для моих ушей, что, несмотря на рев лезвия бензопилы, я все еще мог прекрасно слышать крики.
- Пошел ты! - крикнул я, вдавливая пилу в его плоть.
Его крик полностью изменил тональность - такую тональность я никогда не слышал раньше, когда кожа срывалась с его тела, разбрызгивая брызги крови. Я снова закричала:
- Да пошел ты!
Я надавил на бензопилу; бензопила не сопротивлялась, прорезая его кожу, как будто его тело было ничем. Пила прорезала кожу, потом мышцы, а потом кости. Я слегка отстранилась, затем снова надавила и снова отстранилась, трахая его задницу сверхмощным наконечником пилы. Я могла бы пройти через все его тело, если бы захотела, но - нет - это было слишком просто. Я вытащила бензопилу и перевернула его тело так, что он оказался на спине, членом вверх. Его тело билось в конвульсиях, кровь лилась сзади него на пол. Он практически мертв, так что я могу только надеяться, что он все еще чувствует боль. Я прижала бензопилу к его гениталиям и позволил мотору сделать свою работу. К тому времени, когда я подняла пилу обратно, от его пениса остались лишь клочья кожи. Он не кричал. Я посмотрела на его лицо, его тело все еще яростно тряслось, а глаза закатились к затылку. Кровь и слюни текли из его рта. Это чертово лицо. Я все еще могла представить выражение его лица, когда он отстегивал меня от кровати, его самодовольную ухмылку, когда он шептал, что теперь я свободна... Без колебаний я поднесла бензопилу к его лицу и сделала движение вверх - осторожно, не слишком глубоко. Я не хотел отрывать ему голову. Только лицо. Оно оторвалось одним цельным куском, не оставив ничего, кроме идеального сечения внутренней части головы... Рот (теперь беззвучный), язык, висящий там, глазницы с разрезанными глазными яблоками, все еще сидящими внутри, и мозг - передняя часть, отрезанная вместе с чертами лица. Я выключила бензопилу вовремя, чтобы услышать его последний гортанный вздох. Почти уверена, что он уже был мертв. Абсолютно уверена. Вдох, без сомнения, был последним выдохом воздуха, который он уже втянул. Ничего больше и ничего меньше. Жаль, но я бы хотела, чтобы он почувствовал все это. Он заслужил это.
Я бросил окровавленную бензопилу к своим ногам и просто стояла там мгновение. Я вытерла лицо тыльной стороной ладони. Должно быть, я выглядела как мясник, кровь брызгала отовсюду при каждом разрезе и надрезе. Я чувствовала, как она попадает на мои волосы, оседая на них густыми каплями. Я чувствовала, как она стекает по моей груди, щекам... Я оглядела комнату и не могла поверить в расстояние, которое преодолели брызги.
Без всякого предупреждения я громко закричала - так громко, как только могла, - упала на колени и разрыдалась. Я позволила себе роскошь выплакаться в течение минуты или двух, прежде чем ударить себя по лицу:
- Прекрати!
Все еще плачу. Я ударила себя сильнее:
- Прекрати! Возьми себя в руки! Прекрати!
Я закрыла руками глаза. Немного темноты, немного отгородиться от реальности того, где я нахожусь. Немного времени, чтобы собраться с мыслями и успокоиться.
- Ты просто жалкая!
Голос.
Я подпрыгнула при звуке. Я узнала, кто это, но не могла заставить себя посмотреть. Он не мог быть реальным. Должно быть, в моей голове. Должно быть. Другого объяснения нет.
- Открой глаза, дрянь!
Это был Гарри. Его тон был наполнен ядом. Но этого не может быть. Это не может быть он. Я медленно отняла руки от глаз и повернулась, чтобы посмотреть на него. Он был там - смотрел на меня с пола, где я его оставила. На нем не было ни капли крови. На самом деле, он выглядел идеально. Ни единого волоска не было на месте.
- Что это, блядь, такое? Ты, блядь, пытаешься меня убить? Что? Ты теперь гребаный мститель?
- Ты не настоящий. Ты мертв. Я убилa тебя...
- Я сказал - открой глаза, ебаная пизда! ОТКРОЙ!
Мое зрение померкло. Я несколько раз моргнула, пока не смогла вернуть его. Я попытался потереть глаза, чтобы помочь процессу восстановления зрения, но не смогла. Я не могла пошевелиться.
- Я не могу двигаться! - кричала я.
Начиналась паника. И моя голова... Моя голова... Такая головная боль.
- Конечно, не можешь. Открой свои гребаные глаза...
Медленно мое зрение сфокусировалось. Я поняла, что стою. Более того, я смотрела на пол. Я снова попыталась пошевелиться. Я не могла. Мои руки... Мои ноги... Прикованы. Что, черт возьми, происходит?
- Что происходит? - зашипела я.
Рука обхватила мое горло и вцепилась в него. Я подняла голову. Передо мной стоял Гарри. Полностью одетый. Невредимый.
Как такое возможно?
Когда зрение снова начало меркнуть, я заметила молоток - мой молоток - в другой руке Гарри. Он ослабил хватку на моей шее и начал смеяться.
- Что? Ты думала, что ударишь меня этим? Это был твой план? Ударить меня молотком и, я предполагаю, приковать меня вот так к столбу? Так все и должно было быть? - Гарри начал смеяться надо мной. - И как тебе это удалось? Господи - ты сбежала от нас, ты была в безопасности. Мы думали, что ты мертва, и все же - вот ты здесь. Ты могла бы избежать этого. Ты могла бы просто жить дальше и оставить прошлое в прошлом. Но ты не сделала этого... И теперь ты здесь, - oн сделал паузу, оглядывая меня с ног до головы: - Надеюсь, ты не возражаешь, пока ты была в отключке... я одел тебя в костюм. Нашел его в подсобке с кучей игрушек... Что? Они предназначены для меня? - oн посмотрел в сторону. Я проследила за его взглядом и заметила бензопилу на полу, рядом с сумкой игрушек. - О, и это я тоже нашел... Решил оставить это для тебя, - кивнул он в другую сторону от меня.
Я повернулась. Моя видеокамера была настроена на запись.
Мой мозг словно взорвался; я напрягалась, пытаясь вспомнить, что произошло.
Я была на месте, терпеливо ждала и начинала паниковать по поводу своего плана. Мой мозг играл в игру "что если". Что если он увидит меня прежде, чем я успею ударить его? Учитывая, что я прижата к стене возле двери, в которую он будет входить, вполне возможно, что он меня увидит. Что, если ему удастся выхватить у меня молоток? Что если он придет не один? Что, если с ним будут еще люди? Я не смогу отбиться от них всех. Мое сердце билось сильно и быстро, когда ручка двери наконец повернулась.
Вот он.
Момент, которого я так долго ждала.
Я крепко сжала молоток и приготовилась.
Гарри шагнул в склад. Я тут же закричала и бросилась к нему, подняв молоток высоко в воздух. Он застыл на месте и подпрыгнул, увидев меня. Я с размаху опустил молоток на его череп и снова закричала, когда он схватил меня за запястье; молоток был в дюйме от его виска.
- Отвали от меня! - закричалa я.
Я увидела по его лицу, что он узнал меня, так что я изо всех сил пыталась освободиться от его хватки. С небольшим усилием он выхватил у меня молоток и замахнулся им в сторону моей головы. Я попыталась увернуться, но запуталась в собственных ногах. Я приземлилась на задницу, когда молоток пронесся мимо моей головы, всего в нескольких дюймах. Гарри не терял времени, он шагнул ко мне, снова подняв молоток высоко в воздух, готовый к новому удару... Я сжалась...
Я начала плакать, продолжая бороться с оковами. Гарри все еще смеялся надо мной. Он немного успокоился, чтобы снова попытаться обратиться ко мне.
- Как ты достала его телефон?
Я не ответила ему.
- Я спрошу тебя снова - как ты достал телефон моего друга? Я имею в виду - я предполагаю, что ты послала мне это сообщение... Ведь ты стоишь здесь, а его нигде нет? И, ты мне об этом расскажешь... - oн посмотрел на бензопилу: - А моя подруга поспособствует тому, чтобы твой язык развязался.
- Пошел ты.
Гарри ничего не сказал. Было видно, что он собирает все воедино в своей голове; пытается понять, что произошло. Он знал, что я отправила сообщение, он знал, что у меня есть их бензопила, возможно, даже узнал сумку, которая была у меня с собой. Спустя, казалось, целую вечность, он посмотрел мне прямо в глаза и спросил:
- Мой друг жив?
- Не больше, чем мой друг.
Он кивнул. Он понял. Это не нужно было объяснять.
- Как ты узнала, где он жил? - спросил он.
Его тон был низким. Как будто он был расстроен смертью своего друга.
Такие люди, как он, расстраиваются?
- По счастливой случайности.
- Как это?
- Приехала сюда и случайно наткнулся на него. Он снял женщину... проститутку. Повез ее к себе домой. Я просто последовала следом.
Гарри улыбнулся:
- А-а. Да. Он никогда не мог отказать дамам. Это, конечно, случайная встреча, - oн сделал паузу. - Как он умер?
- Отпусти меня, - сказала я, - и я тебе покажу.
Гарри снова улыбнулся - его позабавила моя попытка обрести свободу.
- Мы больше не будем расстегивать эти цепи, - сказал он. Улыбка исчезла с его лица. - Твой агент - Фрэнк - это он направил тебя к нам?
- Что?
- Мы впервые воспользовались его услугами. Не хотелось бы думать, что он продал нас после того, как взял эти деньги...
У меня взорвался мозг, когда я поняла, что все, что я думала, что знала из предыдущих разговоров с Гарри, было ничем иным, как моим воображением, разыгрывающим меня, пока я лежала без сознания на полу. Мой мозг говорил мне, что Фрэнк невиновен и что то, что я сделала с ним в его квартире, было ошибкой? Странно - я была без сознания и все же не чувствовала ничего, кроме вины, когда поняла, что потенциально заразила его ни за что. Разрушила жизнь невинного человека.
- Я знал, что ему нельзя доверять, - вздохнул Гарри. - Ладно. Хорошо. Ладно. Мы разберемся с ним позже. Это не первый раз, когда нам приходится разбираться с людьми, - Гарри начал смеяться: - Ты пыталась защитить его, солгав о том, как ты нашла Тома? - oн покачал головой: - Это он тебя подставил. Он поставил тебя нам. Тебя легко купить. Ты слишком жадная. И все же, только потому, что он сказал тебе, где найти Тома, ты пытаешься защитить его? - oн пожал плечами: - Не понимаю, но каждому свое.
Я поняла, что Гарри не поверил моей истории о том, как я наткнулась на Тома. Он думал, что мой агент продал их. Я не буду его поправлять. Когда он закончит со мной, он пойдет за Фрэнком. И воздаст ему по заслугам.
- В любом случае это не важно, мы разберемся с ним позже. А сейчас... У нас есть небольшая проблема с тем, что делать с тобой...
Я снова начала дергать цепи, пытаясь освободиться от оков. Было очевидно, что я не могу из них выбраться. Гарри сделал шаг назад и наблюдал. На его лице появилась улыбка. Удовлетворение от осознания того, что я никуда не денусь.
- Ну... - он посмотрел на бензопилу, - ...кажется, жаль будет, если она станет безучастной в нашей встрече. Я имею в виду, что ты потрудилась, чтобы принести ее на вечеринку. Может, поиграем, а? И, буду честен, она отлично смотрится на камере, - oн снова кивнул в сторону камеры.
- Пошел ты.
Он подошел к бензопиле и поднял ее. Вернулся ко мне с садистской ухмылкой на лице.
- Я удивлен, что ты вообще смогла ее нести. Она довольно тяжелая, - oн поднес ее кончик к моей шее: - Полагаю, ты не знаешь, как ее включать?
Он начал играть с различными регуляторами на бензопиле. Я закрыла глаза, ожидая, что пила начнет вращаться... начнет резать меня. Мое сердце бешено колотилось. Он засмеялся.
- Да ладно, - он опустил бензопилу на пол, - я просто шучу. Я не могу тебя убить. По крайней мере, пока. Видишь ли, я сделал несколько телефонных звонков, и есть довольно много людей, которые хотят посмотреть на твои последние минуты, - oн улыбнулся: - Полный круг. Возвращаемся к тому, с чего начались наши отношения.
Я начала плакать.
- Не трать зря эти драгоценные слезы, - сказал он, осторожно вытирая их с моей щеки. - Несколько человек заплатят хорошие деньги, чтобы увидеть их... Вот... Может быть, я смогу сделать что-нибудь для тебя... Может быть, я смогу помочь тебе успокоиться... - oн провел пальцами по моей щеке и подмигнул мне. Его взгляд отвлекся на блестящий материал латексного костюма: - Ты не представляешь, как я рад, что ты взяла его с собой... То, как он облегает твою фигуру, прилипает к коже... Такой чертовски сексуальный, - eго пальцы пробежали от моей щеки вниз по шее и к резиновому материалу костюма.
- Не трогай меня, блядь, - шипела я.
Я боролась со слезами. На минуту, всего лишь на секунду, я подумала, что потерпела неудачу. Я думала, что Гарри победил. Он получил то, чего изначально хотел от меня. Мою смерть и кучу денег. По крайней мере, так мне показалось на долю секунды. Но он не победил. У меня все еще есть шанс победить. У меня все еще есть шанс уничтожить его. Все, что мне нужно сделать, это устроить плохое шоу для камеры и его дружков. Сделать так, чтобы они были недовольны. Недовольный клиент - потерянный клиент.
- Посмотри на себя - такая смелая и дерьмовая... Мы с тобой повеселимся... О, и на этой ноте, спасибо тебе большое за то, что устроила мне встречу с тобой. Если мы будем осторожны, если мы не будем торопиться, то у нас будет целая ночь.
Не раздумывая, я плюнула ему прямо в лицо. Я начала смеяться, глядя, как мои капли стекают по его лицу, пока он не вытер их тыльной стороной ладони.
- К твоему сведению... Только потому, что мы собираемся всю ночь, развлекаться с тобой, я не накажу тебя сейчас... Не обманывайся, думая, что хоть что-то из того, что мы сделаем с тобой, будет тебе приятно. Тебе будет больно каждую секунду. Ты меня понимаешь?
Прежде чем я успела ответить, он запустил бензопилу. Внезапный рев зубьев, вращающихся вокруг оси, заставил меня подпрыгнуть. Он поднял бензопилу и поднес вплотную к моему лицу. Я закрыла глаза, пока бензопила приближалась к моему лицу. Но я не закричала. Ни разу. Даже не всхлипнула.
Гарри положил бензопилу и рылся в сумке, которую я собрала. Он ничего не говорил, только издавал странные хрюкающие звуки. Я перестала дергаться, пытаясь вырваться из своих оков. Было ясно, что мне не освободиться, так же, как было ясно, что они никуда не денутся мои ложные воспоминания о том, что я заковала в них Гарри. Гарри. Это он должен быть на моем месте. Это не должна быть я. Это несправедливо, что я здесь. Я не заслуживаю этого. Он заслуживает.
Дверь открылась, и мое сердце пропустило удар, когда вошла группа мужчин. Никто из них ничего не говорил. Никто из них не поприветствовал Гарри. Они все просто вошли, молча, и смотрели на меня так, что у меня мороз по коже пробежал.
Гарри встал:
- Джентльмены. Я уже начал думать, что вы не придете, - oн повернулся и указал на бензопилу. - Посмотрите, что она принесла на вечеринку.
- Мило.
- ...И не только это. Она принесла с собой сумку. Смотрите.
Гарри схватил сумку сбоку и вывалил ее содержимое на пол. Заостренный фаллоимитатор, молоток, маленькая затычка, все, что я планировала использовать на Гарри, упало на бетонный пол. Он пнул маленькую пробку, и та пролетела через всю комнату, как будто испытывая отвращение при виде ее:
- Не думаю, что мы будем использовать это жалкое подобие анальной игрушки, - oн посмотрел на лица мужчин. Они были достаточно впечатлены. - Вот что я думаю, - сказал он, - каждый из вас наденет маску, каждый будет трахать ее как угодно, как захочет... Покройте ее спермой... Я имею в виду, буквально залейте пизду, а потом... Когда мы закончим... Мы будем пытать ее, пока вы не захотите еще. Джентльмены, у нас есть целая ночь, и мы собираемся провести ее с пользой для души и тела.
- Нам что, трахать ее в цепях? - заметил один из мужчин.
- Ты помнишь, что случилось в прошлый раз? - Гарри подмигнул мужчине. - Я подумал, что лучше не допустить повторения того, что было в прошлый раз... - oн указал на молоток. - Кто хочет получить эту честь?
Крупный плотный мужчина вышел вперед из группы. Его глаза были устремлены прямо на меня, когда он сказал:
- Я сделаю это.
- Будь моим гостем, считай это бонусом после тех неприятностей, которые нам устроила эта взбалмошная дрянь в прошлый раз, - усмехнулся Гарри. Он повернулся ко мне и прошептал: - Приготовься, будет больно.
Незнакомец поднял молоток и направился ко мне; на его лице было выражение одновременно ненависти и предвкушения. Я хотела спросить, что я ему сделала, что вообще сделали женщины, чтобы заслужить такой взгляд, но знала, что он не ответит. Он (они) не хотел слышать мои вопросы или даже общаться со мной. Они просто хотели, чтобы я закричала перед смертью.
Гарри остановил его:
- На твоем месте я бы не шел дальше... Ты же не хочешь показаться на камеру без маски? Помните, я не редактирую перед тем, как загрузить. Я хочу, чтобы зрители испытали именно то, что испытали вы. Никаких спецэффектов, никаких вырезок...
Большой человек повернулся к одному из меньших в группе:
- Где маски?
Маленький человек поднял рюкзак.
- Они у меня.
Он открыл рюкзак и разложил белые маски на полу. К тому времени, когда все они надели их, включая Гарри, они выглядели как Майкл Майерс из "Хэллоуина". Пустые, лишенные выражения лица, черные глаза. Мне не нужно было видеть их лица, чтобы понять, что они улыбаются.
- Хорошо? - большой мужчина посмотрел на Гарри в поисках одобрения.
Гарри медленно кивнул. Он жестом разрешил мужчине делать то, что нужно. Но тот не нуждался в приглашении.
Он приблизился ко мне и с размаху ударил молотком прямо в бедро. Я старалась не закричать. Я старалась не доставить им удовольствия. Не совсем беззвучно. Что-то вырвалось из моего рта. Какой-то звук. Но не крик. Мужчина повернулся к Гарри, как бы озадаченный отсутствием реакции. Гарри пожал плечами и жестом указал на мою вторую ногу. Мужчина кивнул и замахнулся молотком на другую ногу - еще один звук изо рта, но все еще не крик. Боль была сильной, и если бы не цепи, удерживающие меня на месте, я бы упала на пол.
Гарри передал ключ от замка одному из мужчин.
Я услышала его шепот:
- Теперь она, наверное, никуда не убежит.
Второй мужчина поспешил вперед и занялся замками, в то время как крупный мужчина с молотком остался стоять передо мной, готовый остановить меня, если я осмелюсь бежать (или попытаюсь бежать).
- Запри дверь, - приказал Гарри третьему мужчине.
Третий человек сделал то, что ему было сказано.
Цепи упали на пол, как и я. Я тяжело опустилась на колени и вскрикнула от боли. Но все еще не кричу. Я не закричу, чего они так отчаянно жаждут. Я подняла глаза на крупного мужчину. Молоток все еще был в его руке, но теперь в другой руке был его пенис. Он поглаживал его. Я слышала его дыхание за маской, которое становилось все тяжелее по мере того, как он все больше возбуждался. Я не буду умолять его оставить меня в покое. Я не буду умолять его ударить меня молотком и просто покончить с моей жизнью. Я не буду. Я не доставлю им удовольствия. Им нужно сопротивление, мольбы и крики, но они не получат это от меня. Я даже не плюну в него, несмотря на сильное желание.
Второй человек появился из-за колонны. Он бросил навесные замки на пол и начал расстегивать брюки. Остальные тоже стали делать то же самое; все возились со своими поясами и молниями на брюках. Даже Гарри готовился присоединиться к ним.
Внезапная мысль пришла мне в голову, мимолетная мысль, которая вызвала улыбку на моем лице. Даже когда крупный мужчина повалил меня на спину и с силой раздвинул мои ноги, прежде чем начать возиться с молнией на костюме, открывая ему доступ к моей сухой "киске", я не могла не улыбнуться. Они все были здесь, готовились трахать меня, все они приближались ко мне... Никто из них не доставал презервативы.
Я сидела в кабинете врача. Он говорил, но я не слышала ничего из того, что он говорил. Мой взгляд был прикован к стене. Стена. Различные плакаты на разные темы. Большинство из них были посвящены вопросам здоровья, таким как диабет и как сохранить здоровое сердце... Один, слева внизу... Один упоминал о заболеваниях, передающихся половым путем.
- Вы меня слышали? - спросил доктор. Я не ответила ему. - Мисс Шелдон? - на этот раз его голос был немного громче.
- Простите, что? - я внезапно пришла в себя и посмотрела на него.
Он выглядел обеспокоенным. Одному Богу известно, как выглядела я.
- Вы слышали, что я вам говорил?
Я кивнула. Я слышала. ВИЧ. Моя жизнь была кончена. Даже если лекарства помогали держать его в ремиссии, даже если они чудесно увеличивали продолжительность жизни – на мне было клеймо, связанное с этой болезнью... Друзья и семья не поняли бы. Настоящие друзья и моя семья притворялись бы, что понимают. Они бы притворились, что смирились с этим, притворились бы, что поддерживают, но я знаю, что в глубине души они бы не чувствовали бы то, что чувствую я. Моя жизнь - такая, какой я ее знала - закончилась.
Первый мужчина закричал от удовольствия, когда эякулировал глубоко внутри меня. Я смотрела на пустое выражение на белой маске - гадая, как выглядит его лицо под ней, гадая, сделала ли моя отравленная пизда его счастливым, гадая, что он будет чувствовать, когда болезнь овладеет его телом... Гадая, что подумают его семья и друзья? Он отодвинулся от меня, и следующий мужчина забрался сверху. Еще одна белая маска. Еще одно пустое выражение лица. Еще один эрегированный пенис. Еще одна жизнь, которая вот-вот изменится навсегда. Они по очереди кончали в меня - один за другим.
Я не кричала.
Я улыбалась.
Перевод: Олег Верещагин