Авторы



На забытую Богом планету XC-1291 высаживается исследовательская экспедиция под руководством Джонсона. Их цель спуск в шахту и добыча редкоземельного иллириума. И все идёт хорошо, ровно до тех пор, пока один из членов экипажа не заболевает. Кашель, высокая температура и странные яйца в его легких. Они стремительно растут, и теперь опасность угрожает абсолютно всем.





“Насколько жарко на солнце, папа?”
Это не вопрос, это видение. Тихий голос девочки по имени Лилит доносится до него в случайные моменты времени, из ниоткуда. Это одновременно и ценно, и болезненно. Энди помнит ответ: 27 миллионов градусов по Фаренгейту в его центре. Он как-то объяснял больше о тепловых различиях, температуре фотосферы и ядерном синтезе. Лилит ничего из этого не запомнила, но внимательно слушала. Через несколько минут она с улыбкой спросила, кто измерял температуру солнца и какой величины был их термометр? Это воспоминание запечатлелось в сердце Энди, и каждый раз, когда он слышит у себя в голове голос своей дочери: “Насколько жарко на солнце, папа?” - он представляет себе сферу, излучающую неоновый свет, достаточно сильный, чтобы ослепить целый город.
Сейчас за окном Энди фиолетовый свет, который сигнализирует о рассвете на XC-1291, покрывает верхушки высоких, - похожих на папоротники деревьев и делает небо похожим на мягкую, разбавленную акварель. Его жена Лана любила покупать картины с такими цветами в дисконтных магазинах. Она приносила их домой, рисовала на них призраков, а затем продавала друзьям или в своем интернет-магазине. Когда Энди смотрит из своего яйцеобразного окна на чужой лес снаружи, он представляет себе одинокого призрака, стоящего в странной листве, невосприимчивого к недостатку кислорода или пониженной гравитации XC-1291. В плохие дни он жалеет, что не был этим призраком.
“Как далеко ты собираешься, папа?”
И на этот вопрос Энди помнит ответ: смешок и слово “далеко”. Если объяснить ребенку температуру солнца сложно, объяснять межзвездные путешествия - все равно что учить математике рыбу. И планета XC-1291 действительно была далеко. Четыре месяца вдали от дома - вот как Энди объяснил это своей жене по телефону. Это означало, что он пропустил бы день рождения Лилит и свою годовщину к тому времени, когда он добрался до этой шахтерской колонии на Богом забытой планете с плохим кислородом, но красивыми фиолетовыми рассветами. Его контракт рассчитан на один год, а затем есть еще четыре месяца, чтобы вернуться домой. Двадцать месяцев. Два дня рождения. Две годовщины. Мысль об этом разбивает ему сердце, но воспоминание о том, как будет выглядеть его банковский счет, когда он вернется, складывает все воедино.
Голос Берка разрушает мысли Энди, и доносится из динамиков в его комнате.
- Собрание в классе через три минуты. Все должны быть там. Все!
Конференц-зал на станции Вальдес не является классной комнатой, но в нем есть столы, обращенные к интерактивному экрану, и несколько неудобных деревянных стульев, так что он выглядит как школьная аудитория. Кто-то пошутил по этому поводу в первый день тренировок, и название прижилось. Теперь, три месяца спустя, они возвращаются туда, чтобы поговорить о том, чему их не обучали на Земле.
Направляясь в класс, Энди разглядывает безжизненные серые стены станции. Они выглядят чистыми, гладкими и скучными. Каждая минута, которую он проводит на станции, ощущается как минута, проведенная в чем-то, чего не должно быть. Станция, которую он видит снаружи дважды в день, когда автоматизированная капсула доставляет их в шахту, а затем обратно, выглядит как высокотехнологичная раковая опухоль, торчащая из земли в том, что в противном случае было бы нетронутой экосистемой.
Шоуль, Берк, Мата, доктор Зульцер и Джонсон занимают обычные места к тому времени, как Энди входит в класс. Единственный, кого не хватает, - это Колесник. Он в медицинском кабинете. Энди знает, что они здесь, чтобы поговорить об своей находке.
Джонсон не касается экрана, прежде чем начать говорить. Это означает, что нет никакой презентации или данных для показа. Он выглядит усталым. Мешки у него под глазами нависают так, словно его недавно ударили кулаком. Он прочищает горло, прежде чем заговорить.
- Как вы все знаете, вчера утром у доктора Колесника развился странный кашель, за которым последовала лихорадка, поэтому он не смог добраться до места вместе с остальными. С тех пор его состояние значительно ухудшилось. Это то, что нам нужно обсудить, поэтому мы собрали вас всех здесь сегодня. Я... я собираюсь передать все дела доктору Зульцеру. Она может рассказать обо всем с медицинской точки зрения и о том, что будет дальше.
Энди надеется, что они наконец поймут, почему они здесь, а не в шахтах. Вот где он зарабатывает деньги. Здесь сидеть и ждать - это не то, как делается работа. Карантин явно не входит в его планы. Кроме того, сидение без дела - это то, время когда к нему приходят голоса.
“Когда ты вернешься, папа?”
Это то, что причиняет боль больше всего. Разлука с дочкой.
Доктор Зульцер высокая и худощавая. У нее толстые зеленые вены на тыльной стороне рук, которые выглядят так, словно принадлежат пожилой женщине, но ее лицо говорит о том, что она только что закончила медицинскую школу. Космос творит странные вещи с человеческим телом. Доктор выходит вперед и встает рядом с Джонсоном. У нее в руках нет ни бумаг, ни папки, что странно. Она также игнорирует экран позади себя. Это плохой знак. У нее всегда есть что им показать. Энди знает, что то, что она сейчас ничего не показывает, что-то значит, и он не уверен, что хочет знать, что именно.
- Дамы, господа. Как уже сказал Джонсон, две ночи назад у Колесника развился кашель, который постепенно усиливался по мере того, как ночь продолжалась. К утру он тяжело дышал, и оксиметр показывал, что уровень кислорода в его крови был ниже, чем ожидалось. Он не реагировал на бронхолитики. Я взяла образец крови и обнаружила, что его эритроциты не изменились. Именно тогда я провела бронхоскопию и..... ну, в легких Колесника есть что-то такое, чего там быть не должно.
Доктор Зульцер замолкает и смотрит на Джонсона. Очевидно, она просит разрешения продолжить. Энди наблюдает, как большинство тел в комнате либо выпрямляются, либо наклоняются вперед. Джонсон кивает.
- Я нашла что-то похожее на яйца клещей, покрывающие все легкие Колесника. Они покрыты вязкой пленкой, которая...
- Яйца? У него, блядь, яйца в легких? - Мата ругается.
- Да, белые личинки прикреплены к его плевре, к... тонкая ткань, которая покрывает внутреннюю часть вашего...
- Подождите минутку, - перебивает Берк, - когда вы говорите "яйца", вы имеете в виду что-то живое, верно? Внутри этих яиц что-то есть?
- Боюсь что да. Микроскоп, который я использовала для бронхоскопии, показал...
Берк вскинул руки и снова заговорил:
- Нет, погоди, у доктора Колесника в легких какие-то яйца? У него в организме чертов "Чужой"?! Это полный пиздец! Расскажи нам, что это такое и заразно ли это дерьмо, потому что...
- Мы все здесь как раз из-за этого, - говорит Джонсон, делая шаг вперед.
Все молчали.
- За последние несколько часов яйцеклетки в легких Колесника увеличились в размерах. И их стало очень много. Ничто из того, что доктор Зульцер пробовала до сих пор, не сделало ничего, чтобы замедлить или остановить их развитие. Мы не знаем, что у него внутри. Из излишней осторожности мы сегодня держим всех на карантине. Доктор Зульцер проведет для нас обследование. Это очень важно, поэтому потребуется помощь всех вас. Мы начинаем прямо сейчас. Приберегите свои вопросы на потом. Как только мы узнаем больше, мы снова встретимся здесь. А теперь постройтесь и идите в медкабинет.
Даже усталый, Джонсон производит впечатление человека серьезного, с которым лучше не спорить, и его голос не оставляет места для вопросов. Поэтому все встали и направились в медицинскую комнату.
Энди стоит первым в очереди перед медицинским кабинетом, потому что он последним вошел в класс. Доктор Зульцер проходит мимо него и прижимает белую карточку, которая висит на шнурке у нее на шее, к сенсорному прямоугольнику слева от двери. Дверь бесшумно открывается.
Энди заходит и видит тело доктора Колесника на каталке, прижатое к правой стене медкабинета, и с трудом переваривает увиденное. Торс Колесника увеличился в размерах минимум вдвое. Он выглядит так, словно его грудь беременна двойней. Его дыхание - неровное, влажное, вырывающееся изо рта короткими рывками. Звучит так, словно мужчина полоскает горло обжигающим сиропом от блинчиков. Глаза Колесника широко открыты и прикованы к потолку. Его тело слегка подергивается, как будто переживает последние толчки от удара током.
- Джонсон, что застыл? Иди сюда! - Судя по ее тону, доктор Зульцер не ожидала, что Колесник будет выглядеть как раздутый придурок после недели под солнцем Техаса.
Энди чувствует, как массивная фигура Джонсона отбрасывает его с дороги, когда тот врывается в комнату. Он делает два шага к Колеснику и останавливается. Джонсон поворачивается к остальным. Они вошли и столпились у двери, глядя на распростертое тело на каталке.
- Доктор Зульцер, что...
Колесник издает громкий крик полный боли и переворачивается на бок. Пенистая смесь крови и чего-то склизкого и белого выливается у него изо рта и разбрызгивается по полу.
- Что за хрень? - спрашивает Мата, переходя на фальцет, - Какого Дьявола?!.
Колесник пытается принять сидячее положение. Его грудь вздымается, как будто внутри него что-то бегает. Он издает еще один звук, какой-то мокрый и рваный.
Энди слышит громкий хлопок, когда трясущееся тело Колесника взрывается, выбрасывая в воздух красно-серое месиво. Энди чувствует, как что-то горячее и липкое ударяется о его грудь и правую щеку. Раздается очень много криков. Единственный кто не поддается истерике и крикам это суровый Джонсон. Он поворачивается, его глаза расширяются, и его рвет, когда он отходит от тела Колесника. Тем временем Берк хватается за униформу застывшего Энди и кричит в его ухо. Такая звуковая терапия заставляет Энди вздрогнуть и сосредоточиться. Он снова смотрит на тело Колесника. То, что осталось от кожи его торса, хлопает по краям пустой груди и живота, как занавеси из плоти. Энди замечает движение и отрывает взгляд от останков Клесника, переводит его на стоящего рядом Берка. На груди товарища по команде шевелится что-то длинное, серое и покртыое слизью. Его правая рука нависает над ним, как будто он раздумывает, схватить его или нет. Но потом Дэни так и делает и швыряет эту штуку о стену, где она разрывается. Внутри это существо полно той же дряни, что исходила изо рта Колесника.
- Вон! Сейчас же! - кричит пришедшая в себя доктор Зульцер, размахивая руками, чтобы все вышли из медкабинета. - Все уходим!
Движение привлекает внимание Энди, и он смотрит на пол. Существа, появившиеся изнутри Колесника, выглядят как слизняки, небольшие по размерам черви и имеют по три крошечных придатка с каждой стороны, которые напоминают человеческие руки в миниатюре. Пол покрыт ими, а некоторые начинают карабкаться по стенам. Ему не нужно видеть больше.
Как только все выходят, просить дважды не пришлось, доктор Зульцер снова прижимает свою карточку к панели и закрывает дверь.
- Что... что это, черт возьми, было? - спрашивает Шоуль. Ее большие глаза кажутся еще больше, чем обычно. Энди задается вопросом, не в шоке ли она.
- Успокаиваемся сейчас же, - рявкает Джонсон. - Спокойствие, только спокойствие!
Вернувшись в конференц-зал, никто не садится. Прогулка туда была какофонией проклятий и вопросов. Никто не заботился о первом, и никто не пытался дать ответы на второе. Пока все стоят в классе, переводя глаза с одного на другого, вместо Джонсона бразды правления берет на себя доктор Зульцер.
- Слушайте все, - говорит она, звуча более уверенно, чем Энди считал возможным. - Нам нужно проверить всех. Есть шанс...
- Я не собираюсь туда возвращаться, - кричит Шоуль. Берк кивает в знак согласия. - Я не хочу находиться рядом с этими... этими тварями.
- Мы достанем оружие и дадим тебе все, что нужно, Зульцер, - говорит Джонсон. Передняя часть его серой униформы испачкана кровью и рвотой. - Командуй.
- Мне нужен бронхоскоп, - говорит доктор Зульцер.
- Ты думаешь, эти чертовы штуки внутри всех нас? - спрашивает Мата.
Доктор Зульцер смотрит всем в глаза, прежде чем ответить:
- Да... ну, кроме Джонсона и меня.
- Это как так? - спрашивает Шоуль. Одна ее бровь ползет вверх.
- Это что-то, что мы подцепили в шахтах, не так ли? - Идея зрела в голове Энди, но когда он побежал в класс, она оформилась в нечто, приближающееся к определенности. Услышав, как доктор Зульцер сказала, что Джонсон и она чисты, все встало на свои места и пазл сложился.
- Все верно, - говорит доктор Зульцер.
- Как, черт возьми, доктор Колесник получил что-то подобное, надев свой защитный костюм? - спрашивает Мата, ее голос находится где-то между гневом и отчаянием.
- Яйца были у него в легких, так что, по моему мнению, вначале они были достаточно маленькими, чтобы пройти через дешевые воздушные фильтры скафандра, - объяснил Джонсон.
- Стоп! Все остальные члены экипажа до нас пользовались скафандрами с внутренней системой насыщения кислородом, - говорит Берк. Он неофициальный механик экипажа. Обычно он может починить все, что угодно. - Затем они поняли, что здесь есть немного кислорода, поэтому они переключили его на систему подачи добавок, которая частично зависит от наружного воздуха. Фильтры довольно старые и...
- Да, они старые и дешевые, потому что никому нет дела до нашего здоровья, - хмыкнула Мата. - Мы все здесь, потому что нам нужны деньги, и "ИнтерКорп" этим пользуется. Моя жена предупреждала меня, она показывать материал о том, как первая команда, черт возьми, исчезла, и они все равно послали сюда вторую. Они были теми, кто сообщил о богомолах. Мы все знаем остальную часть этой истории.
Энди знает историю каждой команды. Он знает, почему первых колонизаторов отвезли на шахту с оркестром, а привезли обратно на бронетранспортере. Он знает, что богомолы - причудливые существа размером с медведя, напоминающие разлагающегося богомола на стероидах, - сожрали больше людей, чем "ИнтерКорп" хочет признать. Он даже знает, что компания не уверена в том, что еще находится под землей в XC-1291, но суммы денег, которые им платят за добычу иллириума, достаточно, чтобы заставить их забыть обо всем, что они знают, и рисковать жизнью и здоровьем ради пополнения банковского счета.
- Нам нужно оружие...
Шоуль кашляет. Все взгляды в комнате устремлены на нее. Она делает шаг назад.
- Нам нужен этот хренов бронхоскоп, сейчас же, - говорит доктор Зульцер.
- Я единственный, у кого есть доступ к оружию, так что я пойду, - сообщает Джонсон. - Остальные должны оставаться здесь. Если кто забыл - у нас карантин. Никто не входит, и не выходит в медкабинет без меня, понятно?
Все кивают.
Джонсон забирает оружие и возвращается, пыхтя и отдуваясь, как раненое животное.
- Ладно, пойдем и надерем задницу этим монстрам.
Он бросает по ружью Энди и доктору Зульцеру.
Но прежде чем все воодушевленные и героически настроенные успевают направиться в медицинскую палату, Шоуль начинает кашлять и не может остановиться. Страх появляется в ее глазах и поселяется внутри. Тишина в комнате красноречиво говорит о том, о чем все думают, но не произносят вслух.
- Нам нужно двигаться дальше, - нарушает тишину Джонсон.
Они оставляют Берка с Шоуль и направляются в медицинскую палату. Они все еще на полпути по коридору, когда видят остатки двери на полу, густая влага на ней блестит под искусственным светом.
- Что за черт? Как эти твари выбрались...
Джонсон не успевает закончить, потому что из проема медкабинета выскакивает гигантский богомол. Его насекомообразная голова выглядела как набор коричневых челюстей, которые открываются вбок, сидя под парой глянцевых бейсбольных мячей заменяющих глаза, покрытых черными волосками. На его морде и детских лапках кровь, а с рядов острых зубов, украшающих каждую сторону его челюстей, свисают кусочки плоти.
Джонсон не раздумывает, он вскидывает ружье и стреляет первым. Пуля просвистела мимо существа и попала во что-то в конце коридора. Затем уже все нажимают на спусковые крючки, и дождь пуль превращает богомола в дрожащую кучу коричневой плоти, кусков чего-то похожего на экзоскелет и маслянистой черной жидкости, которая, кажется, является единственной вещью внутри его тела.
Затем они слышат крики. Джонсон велит им уходить, а сам направляется к медицинскому кабинету. Энди хочет отступить и направиться в класс. Он не хочет видеть то, что осталось от Колесника, но идея оставить Джонсона одного ему не нравится. Не спрашивая, он идет следом.
В медицинском отделении Колесник теперь представляет собой кашеобразную лужу чего-то красного с белыми осколками, лежащую на полу рядом с каталкой.
- Эти штуки растут быстрее, чем все остальное, что я видел. - Джонсон подходит к ряду настенных шкафов и достает бронхоскоп. - Уходим. Держи ухо востро.
Энди не нужно об этом говорить, но он все равно кивает.
Они оба хотят побежать в класс, но не делают этого. Они идут медленно, прислушиваясь, осматривая глазами коридор перед собой и бросая быстрые взгляды назад. Откуда-то доносится хлюпающий звук.
Странное чувство дежавю охватывает Энди, когда он входит в класс на несколько шагов впереди Джонсона. На полу возле двери лежит Шоуль. Ее грудь - это холмик развороченной плоти. Она выросла так сильно, что порвала униформу. Долгий вопль вырывается из ее рта, а затем превращается во что-то печальное и влажное. Берк стоит на коленях рядом с ней.
- Нет, нет, нет. - Мата качает головой. - только не это!
Доктор Зульцер подходит к Джонсону и хватает бронхоскоп. Берк вскакивает с пола.
- Я хочу пойти первым, - кричит он. - Мне, черт возьми, нужно знать что я не заражен. Я не выдержу этого!
Доктор Зульцер кивает.
- Садись вот сюда. Я попрошу откинуть голову назад и открыть рот, чтобы я могла осторожно провести эту маленькую трубку по задней стенке твоего горла, чтобы ввести ее в дыхательные пути и посмотреть, что там. Будет неудобно, но больно не должно быть, хорошо?
Берк уже сидит. Вместо ответа он откидывает голову назад и открывает рот.
Все они смотрят на доктора Зульцер, пока она работает. Похоже, у нее возникли проблемы с тем, чтобы опустить трубку. У нее дрожат руки. Затем Энди замечает, почему: грудь Берка уже заметно больше и шире. Должно быть, он скрывал свой кашель и температуру. Он задается вопросом, поймал ли он эту тварь, и внезапно видит себя таким, как Колесник, мертвое тело на каталке, его грудная клетка и живот пусты, его внутренности переваривают слизистые серые инопланетные монстры похожие на червяков.
Доктору Зульцеру наконец удается вставить трубку. В левой руке у нее маленький цифровой экран, на котором видны внутренности Берка. Затем она делает полшага назад.
Берк вытаскивает из себя трубку и кашляет, сплевывает слюну и рвотную жидкость.
- Это... это внутри меня, не так ли? - спрашивает он. - Это дерьмо внутри меня!
Он снова кашляет, и вытирает губы рукавом.
- Док, не молчите!
Позади Энди стоит Мата. Ее всю трясет.
“Когда ты вернешься, папа?”
Вопрос возникает из ниоткуда. Сердце Энди снова разбивается вдребезги. Он хочет кричать, кричать “Скоро!” так громко, чтобы его голос разнесся по космосу и достиг Лилит, чтобы заверить ее, что ее папа скоро придет.
- Ты должна сделать это сейчас, док, - говорит Мата между приступами кашля. Она делает шаг вперед и затем останавливается. - Я не хочу как Шоуль - это аб...
Все смотря на то место где лежало тело девушки. Казалось они уже позабыли про нее.
Звук лопающегося туловища Шоуль хуже, чем тот, который издал Колесник. Громкий хлопок приносит с собой дождь из плоти, крови, белой слизи и серых слизней. Все это падают на пол или выскальзывает из пустой грудной полости девушки. Черви покрыты слизью и не имеют видимых глаз, но эти слизни немедленно начинают двигаться, расползаясь по помещению. Их слишком много, чтобы сосчитать. Вся команда начинает стрелять и топтать червяков, пока они еще маленькие. Классная комната превращается в комнату Ада. Серые тела взрываются в водовороте криков, выстрелов и проклятий.
Энди понятия не имеет, сколько времени это заняло, но ему кажется, что им потребовалась целая вечность, чтобы убить всех этих тварей, а также как будто все закончилось за несколько секунд. Он смотрит в сторону двери. Остальные из этих тварей, самые большие, наверняка все это слышали. Пришло время что-то делать, двигаться, прятаться, уходить.
Джонсон смотрит на доктора Зульцера и качает головой. Энди смотрел на него, чтобы получить инструкции, получить приказы, чтобы он мог убедить себя, что по крайней мере кто-то все еще отвечает за ситуацию. Вместо этого он увидел, как тот мысленно говорит Зульцеру вещи, которые он не осмелился бы произнести вслух. Доктор Зульцер бросает бронхоскоп на стол.
- Мы должны предположить, что он есть у всех, кто был в шахте. Колесник не отреагировал на лечение и антибиотики, но, может быть, если они не так развиты, мы можем попытаться удалить яйца до того, как они вылупятся, и...
- В этом месте есть три или четыре штуки дерьмового оборудования для эвакуации, - говорит Мата. - Мы должны позвать на помощь. Мы дол...
- Темпы их роста сделали любой призыв о помощи пустой тратой времени, - обречено говорит доктор Зульцер. - Мы не успеем даже долететь до Земли.
- Нам нужно убираться отсюда сейчас же, - говорит Энди. Его больше не волнуют деньги. - К чертву все это! К Дьяволу "ИнтерКорп"! Я ухожу!
“Когда ты вернешься, папа?”
Он снова слышит вопрос в своей голове.
- В спасательных капсулах есть маяк, который активируется, как только...
- Есть только одна спасательная капсула, - говорит Джонсон.
Все смотрят на него.
- Не три шлюпки, а одна. Это малобюджетная операция. ”ИнтерКорп" пришлось выплатить много денег семьям шахтеров, погибших во время первого и второго...
- Ты хочешь сказать, что мы застряли здесь?
- Нет, я говорю, что доктор Зульцер и я собираемся использовать оставшуюся капсулу, потому что мы здоровы.
Слова Джонсона наполняют комнату напряженной тишиной, которую быстро разрушает кашель Берка. Когда Энди смотрит на него, Берк хватается за горло и падает на колени.
- Черт, черт, черт! - повторяет Мата, и это слово теперь стало священной мантрой, которая помогает ей держаться за последние остатки здравомыслия, которые у нее остались.
“Когда ты вернешься, папа?”
Энди слышит Лилит, наблюдая, как Берк ложится и обнимает свою выпуклую грудь в попытке прекратить ее рост. Он в полной жопе. Они все в жопе. А может, и нет. Он не кашлял. Насколько он помнит, он ни разу не кашлянул.
- Я думаю, нам нужно успокоиться и...
- Нет! - Теперь рука Маты поднята. Она держит пистолет и целится в доктора Зульцера. Она дрожит, как лист во время летней грозы. - Нет. Мы все уходим. Мы все уходим прямо сейчас. Это понятно? Мы все...
Левая сторона лица Маты исчезает в облаке красной пыли. Энди не уверен, что слышал выстрел ружья Джонсона, но результаты очевидны.
На полу булькает Берк, а его униформа растянута до предела и начинает рваться на части.
Энди смотрит на Джонсона. Лицо мужчины непроницаемо, как глыба черного льда.
“Когда ты вернешься, папа?”
Работа, деньги, заботы - все исчезает, когда Энди резко поднимает ружье и стреляет Джонсону в грудь. Когда он поворачивается к доктору Зульцер, она целится в него из своего ружья.
- Мне очень жаль, Мартинес, - говорит она. - Мне так жаль.
Энди нажимает на спусковой крючок. Ружье щелкает. Кончились патроны.
- Я хочу домой, - говорит Энди. - Я хочу увидеть свою дочь.
- Я... Я не могу позволить тебе уйти отсюда. Ты был в шахте! Мы не знаем, что это за штуки. Я собираюсь залезть в капсулу и немедленно активировать маяк. Помощь придет, уверяю тебя.
Энди знает, что помощь не придет. Это нечестно. Все никогда не бывает справедливо. Расстояние - это несправедливо. Идти на рискованную работу только ради денег несправедливо. Чертовы "Чужие" в твоих легких, пожирающие тебя изнутри, - это несправедливо.
В дверях класса появляется голова богомола. Доктор Зульцер поворачивается и один раз нажимает на спусковой крючок. Голова существа взрывается, как дыня, упавшая с крыши. Черная жидкость внутри забрызгивает дверь и два ближайших столика.
Доктор Зульцер выбегает из комнаты.
Энди бросает бесполезное ружье и подумывает о том, чтобы побежать за ней, но знает, что она без колебаний выстрелит. Вместо этого он стоит там, ожидая услышать крик. Если богомолы доберутся до нее, капсула будет его. Это ужасная мысль, но у него нет ни причин, ни сил бороться с ней.
Громкий щелчок отражается от стен. Энди знает, что это звук открываемого аварийного люка. Зульцер добралась до своей капсулы. Ему хочется подойти к окну, чтобы посмотреть как капсула вылетает с XC-1291, но он этого не делает. Печаль и гнев превратились во что-то тяжелое, что лежит, как горячий камень, внизу его живота и высасывает всю его энергию. Он слышит пронзительный звук, и скрежет металла. Богомолы. Сколько их? Он не знает, но, возможно, он сможет позвать на помощь из центра связи и убраться отсюда к чертовой матери, поэтому он подходит к Мате и поднимает ее пистолет. Кстати, откуда она его взяла? Впрочем, неважно. Затем он подбирает ружье Джонсона. Он готов.
Когда он подходит к двери класса, Энди кашляет. Он останавливается, не в силах поверить, что этот звук издал он. Леденящее чувство пробегает по его спине, и что-то сдавливает заднюю часть шеи. Он делает глубокий вдох. Это кажется нормальным. На выдохе он кашляет снова... и снова. Когда он перестает кашлять, он слышит что-то еще, тихий голос из глубины его сознания.
“Когда ты вернешься, папа?”

Просмотров: 287 | Теги: рассказы, Константин Хотимченко, Midnight From Beyond the Stars, Габино Иглесиас

Читайте также

    Долги и отсутствие денег заставили Дэниеля ступить на преступную дорожку. Он подрядился выполнить заказ и устранить наглого сутенера. Но все пошло не так. Во время перестрелки он убивает местного шама...

    В разгар снежной бури у группы людей глохнут автомобили, и они ищут убежище в ближайшей хижине. Однако, ничто не могло предвидеть, что кромешная тьма снежного ужаса, затаившегося за пеленой мглы, обла...

    Она подвергалась нападению, но после судебной ошибки, ее насильник вышел на свободу, отделавшись условным сроком. Ее жизнь было сломана, и разделилась на до и после. Она переехала в деревню подальше о...

    По воле случая Джордж оказался на окраине города, в дешевой, убогой квартире. От него ушла жена, он остался без постоянной работы и радужных перспектив. Каждое утро попивая на кухне черный кофе он смо...

Всего комментариев: 0
avatar