Авторы



Очнувшись после автомобильной аварии на больничной койке, Боб не может ничего вспомнить. Теперь за ним ухаживает симпатичная доктор Тейлор, которая любезно кормит его изысканными блюдами…





Боб вгляделся сквозь проливной дождь, который барабанил по ветровому стеклу его "Лексуса". Дворники сновали взад и вперед, очищая воду, увеличивая видимость. Мерцающий красный свет двух задних фар впереди стал ярче, пока он не смог разглядеть машину, припаркованную на обочине шоссе. Это был белый седан, "Тойота" или "Ниссан". Подъехав ближе, он увидел, что капот открыт, а у левого переднего крыла стоит стройная фигура.
Это была женщина с длинными светлыми волосами, одетая в светло-серое пальто.
У Боба заурчало в животе.
Просто проедь мимо, сказал он себе. Не останавливайся.
Но желудок ему не позволил. Низкое урчание в животе усилилось, быстро превратившись в ноющую боль, которую трудно было игнорировать.
- Черт возьми! - проворчал он. Но его протест был нерешительным. Он облизнул губы и почувствовал, как вспотели ладони, когда притормозил "Тахо" и выехал на гравийную обочину, припарковавшись прямо за инвалидной машиной.
Как давно это было? Восемь месяцев? Еще слишком рано, предупредила его рациональная сторона. Между каждым из них ты должен провести не менее года. Если ты будешь слишком сильно размазываться, тебя поймают.
У Боба громко заурчало в животе. Отчаянно. Иррационально.
Он глубоко вздохнул, затем открыл дверцу "Лексуса" и вышел. Лил дождь. На полпути к седану он был совершенно мокрым.
Боб был не красавец, скорее его можно было назвать среднестатистическим мужчиной. Немного полноватый и лысеющий, с бородой цвета соли с перцем. Именно его улыбка всегда успокаивала женщин и покоряла их.
- Привет! - крикнул он, подходя к женщине. Его лицо было дружелюбным, с заслуживающим доверия маской. - Могу я вам чем-нибудь помочь? - сколько раз он произносил эти отработанные слова? Пятнадцать? Двадцать? - Я не механик или что-то в этом роде, но, может быть, я смогу...
Он был почти у передней части машины, когда женщина обернулась.
Свет фар его машины прошелся мимо нее, открывая ее черты. Красивые голубые глаза, бледная безупречная кожа, тонкие красные губы, намек на ямочку на подбородке.
Боб остановился как вкопанный. Голод в животе мгновенно перешел в тошноту. Ему казалось, что его сейчас вырвет.
- Ты...ты мертва, - тупо сказал он.
Женщина улыбнулась. Ее идеальные зубы блестели в галогенном свете.
- О, неужели?
Боб развернулся, намереваясь вернуться к своей машине. Убирайся к черту отсюда! Кричал его разум. Сейчас же!
Он сделал всего пару шагов, когда почувствовал острую, горячую боль, пронзившую основание черепа. Затем его зрение затуманилось, а конечности отяжелели и онемели; ему стало трудно двигаться.
Боб сделал неуверенный шаг, затем словно начал тонуть и падать вперед.
Тьма быстро поглотила его. Если он и ударился о твердую влажную землю, то не увидел и не почувствовал этого.

***


- О, вы проснулись.
Боб открыл глаза.
Он был в больничной палате. Его окружали стерильно белые стены, а над головой висел кафельный потолок с люминесцентными лампами. Он вяло повернул голову. Ряд мониторов измерял его сердцебиение, кровяное давление и дыхание. На хромированной подставке для капельниц стояли два прозрачных пакета: один с прозрачной, другой с мутно-желтой жидкостью. Оба были подсоединены к венам его правого предплечья, иглы были закрыты марлей и хирургической лентой.
Боб посмотрел вперед, ожидая увидеть того, кто заговорил. Но он ничего не видел. Его обзор закрывала палатка из белого полотна, закрывавшая нижнюю половину его тела. Он попытался пошевелить ногами, но не смог. На самом деле, он вообще ничего не чувствовал ниже своего пупка.
- Что…что случилось? - пробормотал он. Его голос звучал отстраненно, как будто эхом отдавался в сотне ярдов отсюда.
В поле зрения появилась женщина с короткими рыжими волосами и очками, одетая в белый лабораторный халат. У нее была папка с бумагами и озабоченное выражение веснушчатого лица.
- Вы что-нибудь помните, Боб?
Мысли Боба путались.
- Нет...не совсем. Я помню, как ехал домой с работы. Шел дождь…Я думаю.
- Так оно и было, - сказала она. - Вы попали в аварию, Боб. Гидроплан был опрокинут тягачом с прицепом. Вам повезло, что вы остались в живых.
- Мои ноги, - глухо сказал он. - Я их не чувствую.
Она кивнула.
- Нам пришлось сделать спинномозговую блокаду. Ваш таз и ноги были раздавлены во время аварии. Блок был необходим. Иначе ваша боль была бы невыносимой.
Дисплей монитора подскочил, когда его сердцебиение ускорилось.
- Смогу ли я снова ходить?
Женщина нахмурилась и уставилась на планшет.
- Честно говоря, в данный момент трудно сказать. Была обширная травма костей, мышц и тканей. И еще много повреждений нервов.
- Черт. Именно поэтому вы установили это хитроумное приспособление? - он кивнул в сторону палатки из белой ткани. - Значит, я не могу их видеть?
- Боюсь, на это не очень приятно смотреть. Даже для меня.
Боб некоторое время изучающе смотрел на нее.
- Вы врач или медсестра?
- Я доктор Тейлор, врач, назначенный на ваше попечение. Но вы можете называть меня Дженнифер, если хотите, - она протянула руку и похлопала его по руке. - В ближайшие недели мы будем проводить много времени вместе.
- Хотел бы я вспомнить, - пробормотал он. Его голова казалась набитой ватой. - Почему я не могу вспомнить?
Дженнифер подошла к капельнице и увеличила напор с мутно-желтой жидкостью.
- Сейчас не о чем беспокоиться, Боб. Вам нужно отдохнуть. От этого зависит ваше выздоровление.
Боб открыл рот, чтобы задать еще несколько вопросов, но не мог придумать, что бы такое спросить. Верхний свет потускнел, монотонный писк мониторов затих, и снова его поглотила тьма.

***


У Боба заурчало в животе.
- Вы голодны?
Он открыл глаза и увидел доктора Тейлора, стоявшею у его постели. В своих тонких руках она держала поднос с едой.
- Да, - ответил он. - Я полагаю, я мог бы что-нибудь съесть.
Дженнифер поставила поднос на приподнятый столик и приложила его к верхней части его живота. Она нажимала на панель управления на перилах кровати, пока ее пациент не сел в вертикальное положение.
У Боба заурчало в животе, когда он уставился на тарелку в центре подноса. Приправленная свиная отбивная, красный картофель и зеленая фасоль украшали пластиковую посуду. Он был удивлен, увидев маленькую стеклянную миску со сливочно-шоколадным муссом на десерт. Никакого лимонно-зеленого желатина не было видно.
- Выглядит неплохо, - сказал он. Он попытался поднять руку, но на полпути к тарелке она сильно задрожала и упала обратно на бок.
- Это лекарство, - объяснила Дженнифер. - Мы стараемся держать ваши мышцы как можно более расслабленными, чтобы предотвратить спазмы и судороги. - Она взяла вилку и нож с подноса. - Разрешите я вас покормлю?
- Разве у вас нет санитаров или техников для такого рода вещей?
- Обычно, но я не возражаю. - Она отрезала кусочек мяса от отбивной и наколола его зубцами вилки. - Вкусно?
- Восхитительно, - признал он. - Чем это приправлено? На вкус очень знакомо.
Дженнифер пожала плечами.
- Вам придется спросить об этом у персонала кухни, - она скрылась из виду и вернулась с другой тарелкой. - Вы не возражаете, если я присоединюсь к вам?
Боб нашел это немного странным, но не стал подвергать сомнению ее просьбу. Ему начинало нравиться ее общество.
- Конечно, я думаю, что да.
Доктор пододвинула стул и попеременно кормила то его, то себя.
- Знаете, мне пришлось привыкнуть к этому. Я когда - то была веганом.
- Неужели? Что заставило вас стать плотоядным?
Тень, казалось, на мгновение омрачила ее прекрасные глаза.
- Что-то случилось. Кое-что, что заставило меня передумать.
Он не стал настаивать на этом вопросе. Что бы это ни было, это, казалось, заставляло ее чувствовать себя неловко. Боб откусил предложенный ему кусок мяса и с наслаждением принялся жевать.
- Дженнифер...Где я? В какой больнице? - он не мог поверить, что не спросил об этом раньше, так как большую часть времени спал.
- Университет Эмори в центре Атланты, - сказала она ему. - Ваша авария произошла на шоссе 70, в девяти милях к югу от Мейблтона. - она скормила ему полную вилку картофеля с фасолью. - Вы вообще ничего не помните?
- Нет, - сказал он разочарованно. - Только то, что шел дождь. И...может быть...
- Что?
- Я думаю, там была машина. Белая. Сломанная на обочине дороги.
Доктор положила вилку рядом со своей тарелкой, оставив половину еды несъеденной.
- Давайте не будем наедаться. Мы не будем торопиться...Съедим больше со следующим приемом пищи. Есть какие-нибудь пожелания?
Боб пожал плечами.
- Может быть в следующий раз мы поедим, курицу?
- Я собираюсь немного увеличить ваше успокоительное, чтобы вы немного отдохнули. Мы же не хотим переусердствовать, - сказала Дженнифер с улыбкой.
- Хорошо.
Он чувствовал себя усталым и совершенно измученным.
Дженнифер повозилась с капельницей.
- Спокойной ночи, Боб.
Он уставился на нее, и в животе у него заурчало...Хотя он не мог понять почему.
- Спокойной ночи, доктор.
Боб почувствовал, как его веки отяжелели, и он снова погрузился в глубокий сон.

***


В течение следующих двух недель существование Боба представляло собой цепочку разрозненных и неясных фрагментов сознания.
Из-за степени его травм, а также огромного количества боли и лекарств, блокирующих нервы, которые ему вводили, он то засыпал, то приходил в себя, проживая свою сломанную жизнь в короткие промежутки времени. Иногда ему было трудно двигаться или думать. Он потерял счет времени...Не знал, какой сегодня день недели или даже какой день месяца. У него даже были случаи, когда он не был уверен в том, кто именно был его врачом. Иногда Дженнифер казалась ему такой же знакомой, как член семьи, но иногда она приходила в его память как кто-то совершенно незнакомый человек. Кто-то, кого он, возможно, знал и с кем провел много лет тому назад.
Всякий раз, когда он задавал вопросы о своем здоровье, она казалась рассеянной, направляя его мысли в другое место. Боб понятия не имел, была ли проведена операция или он добился какого-либо прогресса в своем выздоровлении. Казалось, он остался таким же, каким был при первом пробуждении: сонным, не в состоянии вспомнить обстоятельства своей госпитализации и неспособным чувствовать нижнюю часть своего тела.
Но там была еда. Во всяком случае, это было то, что поддерживало его. Не пресная, неудобоваримая больничная еда, а кулинарные изыски, которые соперничали с лучшими высококлассными ресторанами, какие только можно себе представить. Говядина, свинина, курица, телятина...все приготовлено изысканно, приправлено до совершенства. Небесные первые блюда подаются с овощами на пару, рисом или пастой.
- Вы знаете, что были шеф-поваром? - спросила она его однажды.
Боб попытался осмыслить это утверждение сквозь туман своего одурманенного интеллекта.
- Нет, я этого не помню, - признался он.
- Вы работали в одном из лучших бистро в городе. Вы были своего рода знаменитостью, на самом деле. Об этом писали во всех журналах о изысканной кухне. Они практически обожали вас.
- Жаль, что я не могу вспомнить, - разочарованно пробормотал Боб.
Дженнифер откусила кусочек глазированной грудинки и медленно прожевала ее, улыбаясь.
- Не волнуйтесь...вы справитесь.
Затем, когда его тарелка была чистой, а живот набит, она увеличивала капельницу, и он снова уснул.
Но он никогда не ложился спать голодным. Раздражающее, ноющее рычание в глубине его живота исчезло. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким довольным и уверенным в себе.

***


Потом настал день, когда Боб проснулся, и все стало по-другому.
В больничной палате было темно и жутко холодно. Он едва мог разглядеть дверь слева от себя и мертвый ряд мониторов. Их дисплеи были черными и не реагировали. Именно в этот момент Боб впервые осознал, что в комнате нет окон.
Он закричал в агонии, когда боль пронзила его нижнюю часть живота. Его разум был ясен впервые с тех пор, как он поступил в больницу после автомобильной аварии.
То есть, если бы вообще произошла автомобильная авария…
Внезапно до него все дошло. Что случилось той дождливой ночью? Кем он был...и чем он был?
- Теперь я вспомнил, - прохрипел он сухим голосом. У него было такое чувство, словно он несколько дней не пил воды.
Из темного угла комнаты появилась гибкая фигура. Она не была яркой и жизнерадостной. Ни ободряющей улыбки, ни совершенно белого докторского халата. Только бледное, бесстрастное лицо и одежда черная, как мантия жнеца.
Дженнифер подошла к его кровати, опустила перила и села на край матраса, чуть впереди полотняной палатки, скрывавшей нижнюю часть его тела. Она повесила галогенную походную лампу на крюк капельницы и включила ее, окутав их обоих бледно-желтым сиянием. Боб поднял глаза и увидел, что капельницы опустели.
- Пришло время поговорить, - сказала она. Ее голос был ровным и бесстрастным. Она сняла очки, затем потянулась к голове и сняла короткий рыжий парик. Длинные светлые волосы рассыпались по ее узким плечам. Ее веснушки были ненастоящими. Они были нарисованы.
Желудок Боба громко заурчал, как у рычащего льва.
- Я убил тебя, - сказал он.
- Нет. Это была моя сестра, - у ее глаз был странный оттенок: тусклые, почти остекленевшие. Как глаза трупа. - Моя сестра-близнец. Джессика.
- Джессика, - эхом отозвался он. - Да, я помню. Он застонал, когда агония разлилась из его паха, доходя до груди. - Не можешь...не можешь ли ты мне что-нибудь дать? Для...
- Больно? - Дженнифер рассмеялась. Это был ужасный звук. - Ты подумал о боли Джессики, когда снял с нее живьем кожу? Наполнял свой живот ее мышцами и внутренними органами, готовил и ел их у нее на глазах?
Боб ничего не ответил. Весь разговор вел его желудок. Это было очень вокально и настойчиво.
Заткнись! закричал разум Боба. Это ты втянул меня в эту историю!
- Ты понимаешь, что это сделало с моей семьей? Получить этот визит от полиции...сообщивший нам, что они наконец-то нашли ее в мусорном контейнере за рестораном быстрого питания? Они даже не были уверены, что это была она, пока не сделали анализы зубов и ДНК. Потому что, конечно, от нее не осталось ничего, кроме костей. И ее глаза. Ты оставил эти прекрасные голубые глаза на ее голом черепе. Разве они были недостаточно хороши для тебя, Боб? Разве они не служили кулинарной цели? Не мог бы ты приготовить из них вкусное варенье или изысканное песто?
Боб промолчал. Его больше волновала ужасная агония, терзавшая его тело, чем то, что она должна была сказать о своей хнычущей, умоляющей сестре.
- Ты понимаешь последствия своей порочности? - продолжала она. - Что это сделало с моими матерью и отцом? Что это со мной сделало? Она была практически моей второй половинкой, Боб. Телом, разумом и душой. Когда ты похитил и жестоко обращался с ней... питался ею...ты сделал то же самое со мной. Беспокоиться о ее местонахождении в течение трех месяцев было достаточно тяжело. Обнаружение ее останков так, как ты нагло отбросил их в сторону...вот что изменило меня. Я провела время в психиатрической больнице из-за тебя и твоего хобби, Боб. И когда я одурачила их, и они решили, что я достаточно здорова, чтобы отпустить...Я пришла искать тебя. Сначала это было трудно. Несмотря на то, что ты уже проделал то же самое с шестнадцатью другими женщинами, ты хорошо замел свои следы. Полиция, ФБР - никто не имел ни малейшего понятия, кто ты такой. Я неплохо разбираюсь в компьютерах, поэтому взломала федеральную базу данных и получила копию отчета судебной экспертизы. И я нашла интересный лакомый кусочек. Они обнаружили следы очень необычной специи в нескольких местах на костях Джессики. Равинцара. Растение, которое растет в диком виде в тропических лесах Мадагаскара. Его обработанный продукт чрезвычайно редок и его трудно найти в Соединенных Штатах. Купить его могут только те, кто обладает кулинарными знаниями и связями. Я поискала дальше и обнаружила, что только три человека в штате Джорджия имели к нему доступ. Ты был одним из них.
- Так вот как ты меня нашла? Из-за проклятой Равинцары?
Дженнифер усмехнулась. Это было все равно, что смотреть на лицо ее сестры...после дефлешинга.
- Что…что ты собираешься со мной сделать? - спросил он ее.
- Сделать с тобой? - спросила она. - Дорогой, милый Боб, я все уже сделала.
Сердце Боба болезненно забилось в груди. Паника грозила овладеть им.
- Разве тебе не понравились те восхитительные блюда, которые мы ели вместе? - ее губы улыбались, но глаза горели огнем. - Я уже сделала это.
Он наблюдал, как она встала со своего места на кровати и отошла в угол комнаты. Она отцепила длинный засов, затем прошла в противоположный угол и отцепила другой. Стена с дверью отвалилась, открыв внутренность продуваемого сквозняками старого сарая за ней. Лунный свет пробивался между неровными досками. Он увидел генератор, стоящий неподалеку; источник верхнего света и мониторов.
Она говорила, пока работала, откручивая болты и позволяя другим стенам и потолку на шарнирах отпасть.
- Я потратила все сбережения своей жизни, чтобы подготовиться к этому и сделала так, чтобы это было построено и настроено правильно…для тебя, Боб. Когда я доверилась частному подрядчику, которого наняла, и рассказала ему, для чего я его строю, знаешь, что он сказал? Я сделаю это бесплатно.
Вскоре открылся похожий на пещеру интерьер заброшенного сарая. Все, что осталось, - это она, он и больничная койка.
- В мире есть порядочные люди. Действительно хорошие и порядочные люди. Но ты ведь ничего об этом не знаешь, правда, Боб?
Желудок Боба громко запротестовал; ворчание, рычание, бульканье.
- Прошло много времени с тех пор, как ты ел, - сказала она ему. - На самом деле, три дня. Я знаю, что ты голоден.
Он наблюдал, как она подошла к его кровати и осторожно отодвинула стену, на которой висело стерильное белье из каркаса, который удерживал его на месте. Когда она отодвинула ткань, свет висячего фонаря показал, что лежит за ней.
Она солгала ему. Его таз и нижние конечности не были сломаны и раздроблены. Он знал это, потому что его состояние было очевидным и ужасающем. За верхней частью его бедер была только совершенно белая кость. Обе его ноги были полностью лишены кожи и мышц, сухожилий и вен. Бедренная кость, большеберцовая кость, малоберцовая кость...плюсневые кости и фаланги...все очищено и выскоблено начисто.
Тревожное выражение появилось в детских голубых глазах Дженнифер.
- Мне так нравились наши совместные ужины. Ты был восхитителен.
На какое-то дикое мгновение в нем поднялась тошнота, затем медленно прошла. После первоначального отвращения остался только голод. Необузданное и ненасытное влечение, которое он так и не смог подавить.
Дженнифер достала из кармана куртки серебряную вилку и проткнула ею единственный кусочек ткани, оставшийся под его рукой. Зубья вонзились в плоть его паха, оставив посуду для еды стоять прямо.
- Приятного аппетита, Боб, - сказала она, повернулась и пошла по земляному полу сарая. - Наслаждайся жизнью.
Его рука уже лежала на рукоятке вилки, копая, разрывая, принося ему неимоверную боль, когда потрепанная ветром дверь бесшумно закрылась, и она оставила его обедать в одиночестве.

Просмотров: 404 | Теги: рассказы, Рональд Келли, The Essential Sick Stuff, Грициан Андреев

Читайте также

    Во время работы на своем земельном участке Пап проваливается ногой в воронку. Прежде чем он успевает вытащить ногу, что-то цепляется за нее... Но это не клещ, не пиявка, не то, что можно снять, немног...

    Джерри Хоффман работает дезинсектором, расставляя ненавистные ловушки для различных вредителей. Вдруг он узнает, что любимая жена изменяет ему с ее боссом. Джерри Хоффман ненавидит ловушки... но иногд...

    Когда в сельском городке Честнат-Маунд температура опускается ниже нуля, Пожиратель бродит по холмам и лощинам....

    Двенадцатилетний Коди Доусон, в поисках крестовой отвертки, обнаруживает в отцовском ящике с инструментами банку с человеческими сосками. Пытаясь раскрыть тайну своей находки, он и представить себе не...

Всего комментариев: 0
avatar