Авторы



Поиски загадочной шкатулки приводят двух друзей мошенников в дом к голливудскому продюсеру ужастиков, где каждому из них уже уготован свой маленький кусочек ада...




Я всегда вижу плохих людей на сквозь, а Гордон Фуллер был злобным подонком мирового класса, самым что ни наесть сукиным сыном. Но он также был и моим лучшим другом.
Забавно, как все складывается.
Что это значит для меня, я не знаю.
С момента знакомства с ним в 1996 году я лично видел, как он выбивал дерьмо из нескольких человек, и по крайней мере из одной женщины (Дебби... Донна...? я уже точно не помню, как ее звали). Конечно, она ударила его ножом в двух дюймах от его члена, но это не компенсирует побои, которые он нанес ей в ответ.
Я видел, как Гордон крадет у людей деньги и наркотики, обычно прямо у них из-под носа (с наркотиками это было особенно часто). Я видел, как он выкручивался из самых дерьмовых ситуаций.
Гордон был мудаком. Без сомнения. Но он также был чертовски стойким парнем, когда всякое дерьмо обрушивалось на него, словно гром средь ясного неба. Стоит отдать ему должное. А поскольку я умел попадать в сложные ситуации, он оказался достойным другом.
Мне даже немного жаль, что я лично привел его в ад, но это неважно. Все равно он направлялся именно туда.

***


Была середина марта, и в Лос-Анджелесе стояла странная погода. В одну секунду шел дождь, а в другую из-за темно-серых туч выходило солнце. Ночи были холодными, а постоянный ветер делал все вокруг сырым и неуютным.
Я жил в квартире на Франклин-стрит. Это была грязная, кишащая тараканами маленькая помойка, но она была дешевой, а времена были тяжелые, так что она меня вполне устраивала. Не то чтобы я устраивал званые ужины или что-то в этом роде.
В последний раз я был там шесть недель назад и только потому, что зашел в местный бар, который выглядел так, будто в него попала алкогольная бомба. Было уже время закрытия, и брачные игры закончились для оставшихся в баре ведьм, поэтому одна из них пошла домой со мной.
Кажется, ее звали Джули. Она была такой же невзрачной, как и я, и я помню, что при ходьбе она издавала звук, похожий на погремушку. Позже я узнал, что это было потому, что она носила в своей сумочке конфеты Tic Tac, но я всегда буду помнить ее как "Девочку с погремушкой". Последняя женщина, которая хотя бы прикоснулась ко мне.
Джули была первой, от кого я услышал, об этой дурацкой шкатулке. Она много говорила о ней, но я думал только о том, как залезть к ней в трусики. Где-то между прелюдией и тем, что можно было назвать проникновением, она рассказала мне о своем друге, каком-то говнюке по имени Энди Гетц, который недавно нашел в переулке странную маленькую шкатулку. Продал ее в ломбард за пару баксов, а позже обнаружил, что ломбард перепродал ее за, представьте себе, десять тысяч долларов.
Это привлекло мое внимание.
Десять штук за долбаную шкатулку?
Позже я рассказал об этом Гордону, и удивительно, что он знал Энди. Он сказал, что Энди был посредником у парня, у которого он покупал траву. Гордон догадался, что коробка была полна наркотиков или чего-то еще - ценность представляло содержимое, а не сама шкатулка.
Мы решили проверить его. В нем были все элементы, которые интересовали Гордона: легкие деньги и возможность облапошить кого-нибудь.

***


Мы нашли Энди Гетца в захудалом баре в Голливуде, сразу за очищенной туристической частью. Еще не было и полудня, а он уже был пьян.
Я встал рядом с ним справа, а Гордон обошел его слева.
Гордон заговорил первым.
- Энди, - сказал Гордон в мягкой угрожающей манере. - Это мой приятель, Эд.
Энди посмотрел на меня остекленевшими глазами.
Я кивнул.
- Мы слышали, что у тебя была какая-то шкатулка, которую ты продал.
Плечи Энди опустились, словно он вновь переживал свою самую большую неудачу.
- О, чувак, - заныл он. – Уже все в городе знают об этом дерьме?
Гордон сказал:
- Какая-то сучка по имени Джули рассказала об этом Эду. - Энди посмотрел на Гордона, а затем снова на меня. - Да, я тоже ее трахнул.
Я провел языком по губам и попытался вспомнить, пользовался ли я презервативом.
Гордон заказал порцию пива, чтобы сделать ситуацию более дружелюбной. После нескольких бокалов Энди свободно рассказал о шкатулке и сделке, которую он упустил.
- Она была примерно такого размера, - сказал он, пытаясь изобразить что-то на подобии квадрата размером с ладонь. - И у нее были такие металлические канавки и прочее дерьмо. Я пытался открыть эту чертову штуку, но все, что произошло, это маленькая статическая искра.
Я посмотрел на Гордона.
- Искра? - спросил я. - Это чертовски странно.
Энди пьяно кивнул, качая головой из стороны в сторону в зависимости от того, кто из нас говорил.
- И я скажу тебе кое-что. Эта шкатулка меня напугала. Честно. Она была странной. Дурацкая маленькая шкатулочка, и от нее у меня мурашки по коже.
Он становился еще более пьяным. Пришло время получить ключевую информацию. Гордон взял это на себя.
- Так что это был за ломбард?
Энди оглянулся через плечо и чуть не упал с табурета.
- То место, что рядом, как, черт возьми, оно называется, здание ученых?
- Саентология? - поправил я.
- Да, оно. Магазин в торговом центре через дорогу.
Мы с Гордоном обменялись взглядами. Ломбард назывался "У Декстера". Он находился в четырех кварталах от моей квартиры в торговом центре за несколькими модными ресторанами. Мы поблагодарили пьяного Энди, хлопнули его по спине и выскользнули из темноты питейного заведения на ослепительный свет дня.
Мы отправились в ломбард Декстера. Ни у кого из нас не было машины, поэтому нам пришлось ехать на автобусе из Голливуда через несколько десятков кварталов на север в мой район. Я вышел из автобуса вслед за Гордоном, и когда он сошел на тротуар, я заметил угловатую выпуклость под его рубашкой.
Я схватил его за плечо, когда автобус отъехал.
- Парень, у тебя что, есть ствол?
- Да, - сказал Гордон, как будто это был самый глупый вопрос в мире. - Конечно, да.
- Зачем?
Гордон насмешливо потер подбородок.
- Дай-ка подумать, - сказал он. – Что бы выстрелить кому-нибудь в его чертово лицо, если он будет ко мне лезть. Как тебе такое?
Я ничего не ответил. Я просто покачал головой и пошел в сторону торгового центра, где между корейским барбекю и химчисткой, находился ломбард Декстера. Мы подошли к магазину. Гордон схватился за дверь, но, несмотря на криво висевшую в окне вывеску ОТКРЫТО, она не сдвинулась с места.
Внутри я увидел огромного человека с бородой, сидящего за прилавком на табурете, который выглядел так, будто вырос из его задницы. Я помахал рукой, и человек-гора залез под прилавок и открыл дверной замок.
Я вошел первым, Гордон шел следом. Чувак за стойкой держал руку под ней. Я предположил, что там он держит свой пистолет.
- Чем я могу вам помочь, джентльмены? - сказал он, убирая руку, очевидно, решив, что мы не представляем опасности.
- Вы Декстер? - спросил я.
- Нет, - сказал он. - Декстер умер много лет назад. Я Джерри. Вы ищете что-то конкретное?
Гордон сделал шаг вперед.
- Меня зовут - Гордон. Это Эд. Мы ищем кое-какую информацию.
Джерри пристально посмотрел на нас.
- Вы, ребята, копы?
Гордон громко рассмеялся, а я просто улыбнулся.
- Боже правый, нет, - сказал Гордон. - Мы кто угодно, только не копы.
- Какого рода информацию вы ищете? - спросил Джерри, и я заметил, как его рука снова забралась под стойку.
- Мы ищем человека, который кое-что у вас купил, - сказал Гордон.
Джерри покачал головой.
- Мы не разглашаем такую информацию.
Мое сердце чуть не остановилось, когда я увидел, как Гордон потянулся за чем-то позади него, и расслабился, когда он вытащил бумажник, а не с пистолет. Он достал двадцатку и положил ее на прилавок.
- Кто-то купил маленькую шкатулку за большие деньги.
Джерри взял двадцатку, затем написал имя на клочке бумаги и сунул ее обратно.
- Спасибо, Джерри, - сказал Гордон, резко повернулся и пошел к выходу.
Я кивнул человеку-горе по имени Джерри. Он кивнул в ответ, и я увидел, как уголок его рта слегка скривился, а глаза сузились, словно он знал что-то, чего не знали мы. У меня по позвоночнику пробежал холодок, и я чуть не столкнулся с Гордоном, который ждал, пока ухмыляющийся человек-гора захлопнет дверь.
На клочке бумаги было написано имя Томас Харден. Любой, кто жил в Лос-Анджелесе или смотрел кино, знал, кто это такой. Я точно знал. Он был продюсером, известным тем, что тратил на фильмы очень мало денег и получал миллионы обратно.
Он специализировался на фильмах ужасов, на которые по выходным стекались подростки. Харден знал, как привлечь детишек. Он добавлял много насилия, графических и ужасных пыток и увечий, а также достаточно секса и наготы, чтобы цензура держала их в узде.
Даже Гордон считал Хардена больным ублюдком. Это говорит о многом.
В одном фильме, который я видел, была сцена, где с обнаженной девушки на камеру живьем сдирали кожу. Она длилась десять минут без перерыва, и одних звуков крика девушки было бы достаточно, чтобы у меня свернулся желудок. Это был последний раз, когда я смотрел фильмы, снятые Харденом.
И это был парень, который потратил десять тысяч долларов на маленькую глупую шкатулку.
Мы с Гордоном доехали на автобусе до самого основания Голливудских холмов, где автобусные линии останавливались на бульваре Вентура.
Дальше мы пошли пешком, потому что Гордон не хотел брать такси. Я пошел с ним, активно отрицая то, что происходило на самом деле. На самом деле мы не взяли такси, потому что не хотели иметь никаких доказательств о том, куда мы пошли и что делали.
Странно, как иногда начинаются преступления, не так ли? Большинство людей думают, что это все планирование, преднамеренность. Самое страшное, что оно может быть негласным вплоть до взлома или убийства, просто молчаливое соглашение между двумя мерзкими ублюдками вроде меня и Гордона.
Подъезжая к воротам особняка Томаса Хардена, расположенного на холмах, мы оба, не говоря ни слова, знали, что так или иначе ворвемся внутрь и заберем эту шкатулку.
Что-то в самой идее загадочной шкатулки, и я знаю, что это звучит странно, овладело нами обоими. Может быть, дело было в десяти тысячах, которые заплатил Харден. Может быть, дело было в проигрыше в глазах этого неудачника Энди или в опасной ухмылке на губах человека-горы, в выражении его лица; но что-то помимо простой жадности заставило нас подняться по этим длинным, извилистым дорогам.
Мы остановились недалеко от асфальтированной подъездной дорожки и черных железных ворот, окруженных камерами наблюдения. Дом был укрыт за высокими стенами и густой листвой, посаженной для отпугивания нежелательных поклонников и злоумышленников.
Я вздрогнул и отступил, увидев камеры, но Гордон прищурился и поднял руки.
- Они не включены, - сказал он. - Смотри.
Я поднял голову. Он был прав. Красные индикаторы под объективами были выключены, и камеры висели на каком-то мертвом для наблюдения уровне. Даже если бы они были включены, то в лучшем случае зафиксировали бы только наши ноги.
Любопытствуя, я толкнул ворота, и, к нашему обоюдному удивлению, они со скрипом открылись. Ничего не было включено или заперто. Когда я толкнул ворота шире, у меня возникло ощущение, что все здесь закрыто. Что-то было не так.
Даже Гордон почувствовал это, а этот хрен никогда ничего не чувствовал. Он указал вперед, на подъездную дорожку. Дуга упиралась в огромный особняк в современном, испанском стиле. Это был самый странный дом, который я когда-либо видел - вместо секций он выглядел как сложенные квадраты штукатурки со слишком большим количеством окон, расположенных на разных уровнях.
- Это его дом? - спросил я.
Гордон снял с пояса пистолет.
- Похоже на то. Пойдем. Давай сделаем это по-быстрому.
Мы быстро и уверенно прошли по подъездной дорожке к входной двери, которую мы нашли открытой нараспашку.
Гордон посмотрел на меня. Я пожал плечами.
- Мы просто возьмем шкатулку, а потом разделим куш, так? - спросил я, почувствовав дрожь в голосе.
И Гордон это заметил.
Он усмехнулся и опустил голову.
- Давай посмотрим, что там есть интересного.
Тон его голоса кричал о приближающихся неприятностях, и, если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы тут же развернулся и ушел, но я этого не сделал. Вместо этого я последовал за Гордоном. Он открыл входную дверь странного особняка, и запах серы и мочи обрушился на нас обоих, словно неожиданная волна.
- Ебаный ад, - сказал я, зажав рукой нос и рот. – Тут воняет!
Гордон натянул футболку на нос, использовав ее, чтобы заглушить вонь, и двинулся дальше по длинному узкому коридору, завешанному плакатами с фильмами в рамке. Все ужасы. Все сняты Харденом. Кроме плакатов, все остальное в доме было белым.
Стены были белыми. Ковер был белым. Закрытая дверь между последними плакатами была настолько белой, что если бы не серебряная ручка, я бы вообще не заметил двери.
Пока мы не дошли до конца зала, и ковер не стал красным, мокрым, кроваво- красным.
Просторная гостиная представляла собой огромный белый квадрат, не обставленный мебелью, на стенах ничего не было... до недавнего времени. Стены были забрызганы кровью, которая все еще текла и капала. Куски материи, кожи и органов, разорванные в мелкие клочья, все еще отрывались от стен и шлепались на промокший ковер.
Я никогда в жизни не видел столько крови, даже в фильмах Хардена.
В центре комнаты было идеально чистое место, как белый кратер на планете крови. Там лежала шкатулка, за которой мы пришли. Она лежала на листе бумаги.
Я посмотрел на Гордона.
- Нам нужно убираться отсюда.
Гордона тошнило. Он смотрел на потолок, где большие куски измельченной плоти отрывались, как мокрые плитки, и падали на мокрый ковер со звонким шлепком. Это был первый раз, когда я увидел, как Гордон испугался... и не последний.
Несмотря на все это, Гордон все еще был скорее алчен, чем умен или напуган. Он покачал головой и ступил на промокший ковер. Звук был громким и влажным, когда он позволил своей ноге погрузиться в кровавую слякоть.
От одного взгляда на то, как он идет, как раздаются его шаги и от звуков капающей с потолка на пол жидкости, у меня скрутило живот. Что, черт возьми, здесь произошло? Все выглядело так, будто взорвалась бомба, а шкатулка была нулевой точкой.
Я стоял на краю зала, где, даже пока я ждал, кровь просачивалась и растекалась все шире, приближаясь ко мне. Я смотрел, как Гордон осторожно ступает по окровавленному ковру, пока не достиг чистой зоны, где он сразу же взял шкатулку.
Я смотрел, как Гордон пытается найти способ открыть ее, но у него ничего не получалось.
- Что на листке бумаги? - спросил я, над нарастающим грохотом льющейся крови.
Гордон сделал паузу и наклонился.
- Похоже, кто-то пытался выяснить, как ее открыть.
- Возможно, Харден?
Гордон жестом обвел покрытые кровью стены.
- Это, вероятно, тоже Харден.
Гордон попытался выдать свой комментарий за шутку, но даже мне было видно, что он нервничает.
Он повернулся и жестом попросил меня следовать за ним, но я покачал головой.
- Я остаюсь здесь, - сказал я, - и думаю, что мы должны убираться отсюда.
- Ты что, издеваешься? Ты что, блядь, телка? - усмехнулся Гордон. - Посмотри на это заведение. Ставлю свой последний цент, что здесь где-то припрятаны наркотики и деньги, если и не то и другое.
- Хорошо, - огрызнулся я в ответ. - Тогда что ты делаешь?
Гордон стал на колени, положив пистолет рядом с богато украшенной шкатулкой.
- Я собираюсь открыть эту штуку и посмотреть, что внутри.
Дрожь пробежала у меня по позвоночнику, когда я увидел Гордона, стоящего на коленях перед шкатулкой. Я огляделся вокруг, чтобы посмотреть, что еще можно найти, но кровь преградила мне путь к лестнице через гостиную, к двери, ведущей на балкон, и еще одной двери в комнату с кафельной плиткой, которая, как я предположил, была кухней.
Возможно, Гордон не подумал об этом, но наступить в кровь означало оставить следы, а следы означали привести копов прямо к нам. Они бы повязали нас со всем этим бардаком, а не только со взломом. Возможно, Гордон не думал, но в кои-то веки думал я. В детстве я уже отсидел в тюрьме - и не собирался проходить через этот ад снова.
Пока Гордон изучал шкатулку, я посмотрел назад по коридору на дверь, мимо которой мы прошли. Может быть, это был другой путь в другие части дома?
- Я собираюсь осмотреться, - сказал я. - Крикни, если я тебе понадоблюсь... и поторопись.
Гордон лишь косо взглянул на меня. Он был увлечен шкатулкой, к которой я уже потерял интерес. Видя ее скромные размеры, я сильно сомневался, что она представляет какую-то большую ценность.
Дверь между плакатами "Убей меня в субботу" и "Почувствуй боль" была заперта, но это не помешало мне открыть ее. Я использовал пластиковую карту, чтобы поддеть засов, и открыл ее. С другой стороны была лестница, ведущая вниз.
Я попробовал включить свет, но он не работал, что объясняло, почему вся система безопасности не работает - нет электричества.
Я достал зажигалку и спустился по ступенькам, которые вели в небольшую подвальную комнату. Я громко рассмеялся, когда увидел, что это была личная камера пыток, с качелями из кожаных ремней и столом с ремнями и ручками в форме большой буквы Х. Это была собственная секс-темница Хардена.
На стенах висели плетки, ремни и другие игрушки, которые можно было найти в любом секс-шопе Западного Голливуда, но дальше вдоль стены игрушки превращались из извращенных в откровенно причудливые. Там были плети с металлическими шариками, другие были с шипами. Было что-то похожее на жилет и трусики из бритвенной проволоки и маска, полностью сделанная из колючей проволоки. Все игрушки, похожие на оружие, выглядели так, будто на них засохла кровь.
На самой дальней стене висел средневековый щит с двумя скрещенными мечами за ним. Как из фильма "Камелот", заметил я, а когда я подошел ближе, то увидел, что он криво висит на стене.
За ним что-то было.
Я потушил зажигалку, подождал мгновение, пока глаза привыкнут к темноте, а затем поднял со стены удивительно легкий щит. За ним находился стенной сейф, и причина, по которой щит висел криво, заключалась в том, что он был оставлен открытым.
Надеясь на пачки наличных, я открыл его и обнаружил вместо них кучу порнографии; графическое дерьмо, жестокое, совсем не то, что я бы назвал сексуальным. Там были фотографии женщин, связанных и насилуемых, а также мужчин, так же связанных и с истерзанными яйцами. Совсем не моя чашка чая.
Затем, за этими стопками, я увидел наркотики. Там были пакетики с белым порошком и бутылочки с таблетками. Не деньги, но уже что-то. Я брал пакетики и бутылочки одну за другой и набивал карманы до отказа. Я в последний раз заглянул внутрь, когда услышал крик Гордона наверху и почувствовал, что весь дом, словно ходит ходуном.
Подумав, что это землетрясение, я побежал к лестнице, но к тому времени, как я добрался до верха, грохот прекратился, и когда я заглянул в окровавленную гостиную, то увидел, что Гордон уже не один.
Четыре фигуры стояли вокруг Гордона, который держал шкатулку, теперь странно измененной конфигурации, в одной дрожащей руке, а пистолет - в другой.
Мои карманы были набиты наркотиками на тысячи долларов, я хотел убежать, думая, что фигуры в кожаной одежде - это полицейские. Но когда я присмотрелся, то увидел, что это были далеко не копы.
Я даже не был уверен, что это были люди.
Один стоял перед Гордоном, другой позади, а двое последних - по бокам от него. Все они были одеты в черную кожу, но не были похожи друг на друга. У ведущей фигуры, стоявшей лицом к Гордону, кожа была вшита в кожу по бокам рук и туловища.
Открытые участки смертельно сине-белой плоти были покрыты порезами, которые держались на проволоках. Голова лидера представляла собой лабиринт из порезов, срезов и проводов, которые держали их открытыми, образуя замысловатый лабиринт узоров, врезающихся в лицо фигуры.
Были ли эти фигуры мужчинами или женщинами, я не мог сказать, их груди и паховые области были так сильно изуродованы, что я просто не мог даже предположить их гендерную принадлежность.
За исключением лидера, стоящего перед Гордоном. Он был мужчиной, или был им когда-то. Я в ужасе посмотрел вниз, чувствуя, как у меня перехватило дыхание и пересохло во рту. То, что я сначала принял за вагину, было на самом дели пенисом, разрезанным посередине по меньшей мере на шесть частей, стянутым и прижатым к животу и ногам, как просачивающийся кровавый цветок плоти.
Я сделал шаг вперед, пытаясь увидеть, что происходит, и таблетки в моих карманах зазвенели так громко, что все фигуры и даже Гордон, повернулись и посмотрели на меня.
Гордон закричал.
- Эд, помоги мне!
Лидер наклонил голову и уставился на меня большими черными глазами.
- Не желает ли свидетель поменяться местами со своим сообщником? - сказал он, его голос был бесполым, одновременно высоким и низким, как будто два голоса говорили одновременно.
Казалось, он знал, кто я, или, по крайней мере, кем я был для Гордона, но я почувствовал некоторое сомнение в его нечеловеческих тонах. Мое присутствие было неожиданным, это было ясно.
Лидер, с головой и лицом, покрытым проволочной сеткой, посмотрел на меня, и выражение его лица было таким, какого я не видел раньше. Это была почти улыбка, но улыбка боли; удовольствие и боль переплелись, любовь и ненависть сжались в тисках.
Я не смог удержаться. Я улыбнулся в ответ нечеловеческому существу, как будто мы играли в одну и ту же игру.
- Нет, - сказал я, - я не хочу.
Лидер кивнул.
Я сыграл свою роль, и это было понятно.
Гордон посмотрел на меня с недоверием и поднял пистолет:
- Ты, гребаный ублюдок!
Он выстрелил, но лидер с цветущим пенисом и понимающими, любящими глазами поднял руку и заблокировал дуло, выпустив пулю через собственную ладонь.
Когда выстрел разорвал его руку, лидер откинул голову назад и открыл рот в чистом экстазе, оргазме боли.
Все, что произошло дальше, было как в тумане. Я наблюдал, как в руках гуманоидных фигур, окружавших Гордона, появлялось оружие: множество лезвий, бритв и крюков. Они впивались в тело Гордона все сразу, разрывая его плоть так же легко, как и одежду. Фигура позади него ударила его по позвоночнику, заставляя его корчиться в агонии.
Крики вызывали странные приступы смеха со стороны смертельных, изуродованных фигур, словно хихикали дети, над какой-то невинной шалостью.
Гордон застонал, когда с него снимали слой за слоем. Плоть уступила место мышцам. Мышцы уступили место костям, и пока он еще стоял на ногах, они вырвали его внутренние органы, прежде чем они успели выпасть на пол.
Только лидер сделал паузу в бойне, чтобы поднять шкатулку-головоломку, которую уронил Гордон. Он держал ее в руках, стоя лицом ко мне, и я наблюдал, как она преобразуется в форму куба прямо в его ладонях.
Затем он посмотрел на меня в последний раз.
- Ты уверен, что не хочешь поиграть?
Я покачал головой и отступил, а лидер начал гоготать. Позади него его собратья снесли голову Гордона, хотя его голова, насаженная на крюк, но все еще целая, успела вскрикнуть от боли.
Я повернулся и побежал, чувствуя, как в доме раздался грохот и внезапно включилось электричество. Я еще не до конца осознал, что произошло, и просто бросился к двери, но, добежав до нее, обернулся и увидел, что лидер стоит уже один с шкатулкой.
Гордона больше не было. Осталась только его кровь.
Лидер перестал смеяться, но улыбка боли осталась.
Я понял это только после того, как зажегся свет, и сигнализация ожила медленным визгом.
Я в последний раз посмотрел на лидера, который, казалось, исчезал в свете, вместе со своей улыбкой. Он смотрел на меня с какой-то жалостью, как будто я был дураком, который играл в игру, которую не понимал, и думал, что выиграл.
Я даже не пытался бежать. Я вышел из особняка Хардена с поднятыми вверх руками, когда полицейские машины с визгом пронеслись через ворота и по подковообразной подъездной дорожке.
Позади меня была невообразимая резня, сейф с моими отпечатками пальцев, а в кармане - украденные наркотики.
Лидер был умным. Я должен был отдать ему должное. Даже со жгучим гневом, бурлящим внутри, зная, что меня одурачили, зная, что я играл в его игру несмотря на то, что думал, что играл по своим правилам, я должен был отдать изуродованному человеку должное.
Меня бы обвинили во всех преступлениях и смерти Гордона - второго по величине подонка в мире и единственного человека, которого я лично отправил в ад, осудив и себя.
Я думал о том, что произошло, пока полицейские окружали меня, направляя оружие и крича то, что обычно кричат полицейские. Я никогда не прикасался к шкатулке, и уж точно не я ее открывал, но теперь я все понял.
Я думал, что я такой умный, а я сыграл прямо на руку лидеру. Не только обращение с шкатулкой позволило им получить доступ к моей жизни, но и мое взаимодействие с ней. Я вошел в их мир, с их правилами, даже не успев понять, что происходит.
Я играл в его игру, думая, что это не так, и проиграл, несмотря ни на что.
Теперь я знал, почему лидер смеялся. Я думал, что это было общение душ, но лидер просто разыграл меня, как Гордон разыграл шкатулку, и мы оба потеряли свои души - один в аду, другой на Земле.
Отлично сыграно!

Просмотров: 503 | Теги: Стив Найлз, рассказы, восставший из ада, Аудиорассказы, аудиокниги, Hellbound Hearts, Александр Степной, Грициан Андреев

Читайте также

    История о рок-звезде, заключившей сделку с дьяволом. После каждого выступления он должен заняться сексом с девственницей до полуночи, иначе сделка будет расторгнута. Что может пойти не так?...

    Главный герой рассказа отправляется в сельскую местность, раздобыв карту, которая по его мнению приведет его к лабиринту за заброшенным домом, внутри которого находятся врата в ад. Он верит, что Ад - ...

    Эта короткая притча напоминает нам о важности уважения личных дел и пространства главного члена семьи......

    Что может быть милей, чем когда отец учит своего сына ходить. Такие моменты запечатлеваются в сердце навсегда и становятся особенно ценными в жизни......

Всего комментариев: 0
avatar