Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Я сидел в машине на подъездной дорожке. Пытался придумать, что сказать Тесс. Наверняка, стоит мне войти в дом, она спросит, как прошел визит к врачу. Я пообещал ей поговорить с доктором по поводу ночных кошмаров, потому что дальше так продолжаться не могло. Сны с каждым днем становились все страшнее, что немедленно отражалось на Тесс. Ее постоянно будили мои крики и вопли. Из-за бессонных ночей мы все больше уставали и чувствовали себя крайне подавленно. Вот почему я не мог просто взять и сказать ей, что ни к какому врачу не ездил. Но, как бы то ни было, сознаться придется.
Выйдя из машины, я несколько секунд постоял, глядя на дверь, глубоко вздохнул и пошел по дорожке. Ну не убьет же она меня, ей-богу.
Простояв у двери целую вечность, я все-таки открыл ее и вошел в дом.
- Тесс, я дома!
Первым делом я направился в кухню сделать себе чаю. Возле чайника лежала записка:
Ушла прогуляться с Триш и Деброй.
Буду поздно, так что не жди.
Ужин в микроволновке.
Люблю тебя.
Тесс.
Это же замечательно! Теперь можно хоть до утра выдумывать, что сказать ей по поводу врача. А если уехать на работу пораньше, то и до самого вечера. Испытывая небывалое облегчение, я открыл микроволновку посмотреть, чем сегодня отужинаю. Там меня ждал "пастуший пирог". В животе заурчало, но я напомнил себе, что разогреваться еда будет всего-навсего две минуты, установил таймер и пошел раздеваться.
Секунд тридцать у меня ушло на то, чтобы снять рубашку и брюки и бросить их возле стиральной машинки. Не долго думая, я решил остаться в одних боксерах.
ДЗЫНЬ!
Вытащив запеканку из микроволновки, я пошел в гостиную, прихватив с собой по пути из холодильника пиво. Сел перед теликом, где, собственно, ел и пил под передачу о самых нелепых спортивных происшествиях. Закончилась передача в половине одиннадцатого, а я к этому времени успел переборщить с пивом. Пора было ложиться спать, тем более что в план входило уйти из дома раньше, чем Тесс начнет задавать вопросы, на которые мне не хотелось отвечать. Забравшись в постель, я искренне надеялся, что успею уснуть до того, как Тесс вернется домой.
Проснулся я от шума, доносящегося снизу. Сел в постели, осмотрелся. Тесс еще не было. Звуки повторились, но на этот раз не громко. Складывалось впечатление, будто кто-то копается в ящиках. И это точно не Тесс, которой не удается попасть ключом в замок. Значит, кто-то вломился в дом. Вскочив с кровати, я бросился вниз, включил свет и, расправив плечи и угрожающе выпятив грудь, стал ходить по комнатам.
- Значит, решил обчистить мой дом? Клянусь, найду и так надеру тебе зад – мало не покажется! – крикнул я.
Я обшарил все углы, но так никого и не нашел. Куда, черт возьми, запропастилась Тесс? Может быть, она перебрала с коктейлями и не смогла отпереть замок? Я открыл дверь, но и там никого не было. В конце концов, выпив в кухне стакан воды, я забрался обратно в постель.
Часы показывали половину первого. Скоро Тесс вернется. Говорить на тему снов по-прежнему не хотелось, поэтому я попытался опять уснуть. Несколько секунд спустя распахнулась парадная дверь. По полу застучали высокие каблуки. Судя по звуку, вечер у Тесс удался. Я замер и закрыл глаза. Пусть думает, что я сплю.
- Кто ты такой? И что... - голос Тесс оборвался страшным криком.
Во второй раз за ночь я мчался вниз, но теперь точно знал: в доме кто-то есть, и этот кто-то издевается над Тесс. Пока я спускался, крики не прекращались и становились громче. Вот только добраться до конца лестницы не получалось. Стоило мне проскочить две ступеньки, внизу появлялись новые. Как будто лестница превратилась в эскалатор, поднимающийся с первого этажа. Подобравшись, я оттолкнулся ногами, пролетел над лестницей и врезался в стену у двери. Тесс по-прежнему кричала. Из кухни на стену в коридоре ложились огромные тени. И они боролись. Я должен встать. Должен помочь Тесс.
Я бросился в кухню. Крики стали такими громкими, будто звучали прямо в голове. Едва я добрался до кухни, прямо у меня перед носом захлопнулась дверь. Я подергал ручку, но та не поддалась. Тесс продолжала кричать. Попытки выбить дверь плечом успехом не увенчались. Я отбежал в другой конец коридора, хорошенько разогнался и приготовился к удару. Дверь с грохотом распахнулась, и я влетел в кухню. Обернулся и заметил, как взломщик выбегает через заднюю дверь. Рассмотреть его толком не удалось, зато я хорошо видел Тесс. Она висела на плече этого козла, как тряпичная кукла. Он ее забрал! Я выскочил за дверь, но бандит теперь казался размытым темным пятном в дальнем конце сада. Бегом я вернулся в дом, остановился в коридоре, лихорадочно соображая, что делать. За моей спиной была запертая парадная дверь. Опять раздался дикий крик Тесс. На этот раз откуда-то сверху. Я помчался по лестнице. Я должен, обязан ее спасти!
Тяжело дыша, словно только что пробежал марафон, я ворвался в спальню и очутился прямо посреди кошмара. На кровати лицом вниз лежала Тесс. А на ней, вдавливая ее лицо в подушку, сидела самая жуткая на свете тварь. Отдаленно тварь смахивала на мужчину – голова, две руки, две ноги. Но кожа выглядела так, будто ее вывернули наизнанку. И на этой мерзкой коже виднелись полоски, которые я принял за вены. Тварь медленно обернулась ко мне. Я напрягся – был уверен, что она сейчас бросится на меня. Но существо только смотрело. А потом улыбнулось, и в пасти показались ослепительно белые зубы. Я таких отродясь не видел. Заостренные, как у акулы, они меня почти загипнотизировали. Но тут Тесс опять вскрикнула, и я вышел из ступора. Нужно ее спасти! Заорав и вытянув вперед руки, я бросился на тварь и больно ударился подбородком о твердую поверхность. Я лежал, распластавшись, на полу в кухне.
Задуматься, что происходит, не было времени. Опять послышались крики. На этот раз из гостиной. Подскочив, я взял из ящика нож и побежал. Но, когда добрался до гостиной, воцарилась тишина. Вывернутый наизнанку мужик стоял посреди комнаты и улыбался. Как будто ждал именно меня. Я осмотрелся, но Тесс нигде не было. Я глянул на мужика. Белки глаз были желтыми, а радужки – ярко-голубыми. Стало так жутко, что хотелось закричать. Но я обязан быть сильным ради Тесс.
- Что ты за тварь? – храбрясь, спросил я.
Но мужик только молча смотрел и кошмарно улыбался. Вид у него был такой, словно он знал то, чего не знаю я. Но что? Теперь я был уверен, что все это сон, но что он значил? И почему я еще не проснулся? Сам виноват. Надо было пойти к врачу. Прислушаться к Тесс. Сны будут все страшнее и страшнее, пока меня не начнут лечить. Будто прочитав мои мысли, существо мучительно медленно покачало головой.
- Нет? – недоуменно спросил я. – Что значит – нет?
Но мужик продолжал с улыбкой качать головой.
- Где Тесс? – потеряв терпение, заорал я.
Тварь расхохоталась. Смехом это назвать было нельзя – скорее рев, эхом прокатившийся по всему дому.
- Прекрати ржать!
Но хохот только стал громче. Живот мужика поднимался и опускался в такт грохочущим звукам. А потом начала трястись комната. Высокая и сильная, тварь стояла посреди гостиной и смеялась, подняв руки над головой и едва не касаясь потолка.
- Прекрати!
Я бросился на мужика. Удивительно, но мне легко удалось его свалить и придавить к полу. На меня смотрели ярко-голубые глаза, а тварь продолжала ржать, как будто не могла остановиться. От смеха сотрясался дом. Передо мной маячили страшные зубы. Я замахнулся, готовясь всадить в мужика нож, но ножа в руке не оказалось. И тогда я стал его душить. Он все еще хохотал. Я сильнее сжал руки вокруг его шеи. Смех превратился в бульканье. С кашлем и омерзительным хрустом. Но я не отступил. Сон это или нет, тварь меня не получит. Я сжимал горло все сильнее и сильнее, но существо даже не сопротивлялось. А потом и бульканье прекратилось. Тварь сдохла. Я победил. Разжав пальцы, я перекатился на мягкий пол и с удивлением понял, что лежу в постели.
Свет горел. Тесс лежала рядом. Я тихонько встал, пошел в ванную и напился воды прямо из-под крана. Умылся и уставился на себя в зеркало. Да уж, не сон, а самый настоящий, черт его дери, кошмар. Все, больше никаких отговорок. Утром первым же делом позвоню врачу. Давно пора с этим покончить. Вернувшись к кровати, я с предвкушением улыбнулся. Если Тесс не сильно набралась, то, может быть, мне повезет. Медленно стянув с нее одеяло, я уселся сверху, точь-в-точь как демон из сна. Наклонился, чтобы поцеловать ее в шею. Моя тень загораживала почти весь свет, но не заметить следы на бледной коже было невозможно. Я выпрямился и уставился на Тесс. В ответ на меня смотрели широко открытые... потускневшие глаза.
Перевод: Euphony
Скотт стоял у входной двери, собираясь духом, чтобы наконец постучать. Он не знал, как это сделать. Как это было принято? Если он ударит слишком громко, не покажется ли это чересчур агрессивным? Но если он постучит слишком тихо, не сочтут ли его за это слабаком?
Ее отцу это вообще важно?
Скотт встречался с Джейн уже пару месяцев. Он впервые в жизни встретил девушку, которую действительно мог назвать "той самой единственной и неповторимой".
Сегодня вечером он впервые встретится с ее отцом, хирургом. От одной только мысли о том, чем занимается ее отец, у Скотта мурашки бежали по спине. Каждый раз при слове "хирург", в его голове калейдоскопом шли кадры из множества фильмов ужасов. Бледный мужчина в окровавленном фартуке, в хирургической маске со скальпелем в руке, смотрящий на него сверху вниз, пока он связанный лежал на операционном столе с кляпом во рту.
Ну давай же уже.
Сделай это наконец.
Скотт поднял руку и негромко постучал. Первое впечатление самое важное. Дверь открылась, и к нему навстречу выскочил низкорослый мужчина в зеленом кардигане.
- Ааааа, - закричал мужчина.
Скотт в шоке отскочил назад, чудом не упав.
- Ты кто такой, черт тебя возьми? – спросил мужчина. - Ты напугал меня до смерти.
- Я... эм, привет... сэр, я - Скотт, парень Джейн.
- Что ж, приятно познакомиться, Скотт. Хоть я чуть и не наложил в штаны от нашего знакомства. Ну, а теперь прошу меня извинить, мне пора бежать.
Хм, а он не такой, как я ожидал. Скорее эксцентричный, чем страшный.
Мужчина спешно прыгнул в красный "Порше", припаркованный на подъездной дорожке. Двигатель взревел, и он уехал.
- Скотт? - Джейн стояла в дверях.
- Ой, привет, - ответил Скотт, слегка взволнованный. – Рад тебя видеть.
- И чего стоишь? Проходи давай.
Скотт вошел в дом и сразу понял, что это самый большой дом, что он видел в своей жизни. Огромные комнаты, высокие стены, арочные лестницы. На ум сразу приходил дом миллионера из фильма "Энни". В таком доме сразу чувствуешь себя очень маленьким. Джейн никогда не говорила, что живет в таком особняке. В доме Скотта она бывала бессчетное количество раз. Его, казалось бы, просторный дом с двумя спальнями по сравнению с этой махиной теперь казался картонной коробкой из-под холодильника.
- Вы здесь комнаты снимаете? Или же все это место принадлежит вам? - спросил Скотт.
- Снимаем комнаты? - Джейн засмеялась. – А ты шутник, Скотт. Это наш дом. Согласна, он чутка великоват только для меня и папули, но зато в нем есть место для библиотеки, кабинета и всего прочего.
- Вот как бывает, вроде знаешь человека вдоль и поперек...
- Ты о чем?
- Да я так. Я, просто, даже не подозревал, что ты живешь в таком особняке.
- Ой, ну какое это имеет значение?
- Нет-нет, просто... я сейчас чувствую себя... как нищеброд, - нервно рассмеялся Скотт.
- Ой, не глупи! Кроме того, ты же прекрасно знаешь, что я не такая. И папуля тоже.
- Конечно, знаю. Извини, я просто подумал...
- Не говори ерунды. Заходи скорей, сейчас познакомлю тебя с папой.
- Кажется, я с ним только что уже познакомился, - сказал Скотт. - На самом деле, я думаю, что чуть не довел его до инфаркта.
- Папулю? До инфаркта? Какая чушь. Моего папулю шокировать невозможно, уж я-то его знаю.
- Он выходил как раз в тот момент, когда я постучал в дверь. И он только что уехал на своем "Порше".
- "Порше"?
- Ага. Он как раз выбегал. Мы напугали друг друга, ну а потом он уехал.
- Это был не папуля! - Джейн засмеялась. - Это был Морис.
- Морис?
- Ага. Он работает на папу. Его личный помощник или что-то в этом роде.
После недолгого облегчения, что он испытал при виде того забавного человечка в зеленом кардигане, страх снова сковал кости Скотта. Теперь ему придется заново пройти через это испытание. Джейн с улыбкой взяла его за руку и провела через большой дверной проем.
Внутри стоял очень высокий худощавый мужчина со скрещенными на груди руками. Он улыбнулся, когда подошли Джейн и Скотт.
- Джейн, - oн кивнул в ее сторону. – А, ты, должно быть...
- Скотт, - прервал он. Скотт вышел вперед, протягивая мужчине руку. – Добрый день, да, сэр. Я - Скотт. Очень рад с вами познакомиться.
- Скотт, это папуля, - представила отца Джейн.
- Можешь называть меня доктор Харрисон, - сказал он улыбаясь.
- Да, ммм... доктор Харрисон. Приятно с вами познакомиться, - сказал Скотт запинаясь.
- Взаимно, – ответил доктор.
- Отлично, ну раз теперь все знакомы, нам пора отправляться, - сказала Джейн.
- Ага. Приятно было познакомиться, доктор Харрисон.
- Повеселитесь от души.
Когда Джейн и Скотт ушли, доктор продолжил стоять на месте. Он продолжал улыбаться, хотя даже не помахал им рукой по прощание. Его руки по-прежнему были сцеплены на груди.
За рулем своего старого ржавого "Форда" Скотт почувствовал себя еще более жалко. Он посмотрел на Джейн. Мало того, что она была похожа на принцессу. Теперь же еще выяснилось, что и живет она тоже как принцесса.
И при всем при этом она была с ним.
А ведь он, в сущности, голодранец.
- Джейн. Тебя это не напрягает? – спросил Скотт. – Ну, ты же знаешь, что я не богат?
- Да не будь ты таким занудой! Между прочим, мне обидно, что ты считаешь меня такой мелочной, Скотт.
Возразить было нечего. Она, и правда, никогда ничего не говорила Скотту о своем богатстве. Или же о его отсутствии. Раньше деньги никогда не были для них проблемой, так зачем же было делать из этого проблему сейчас? Кроме того, он знал, что ее отец хирург. И он должен был сам понимать, что она далеко не из бедной семьи.
И почему именно сейчас это стало так важно?
- Ты права. Извини, мне очень жаль, - сказал Скотт.
- Да все в порядке.
- Но твой отец, и правда, меня немного пугает. Я испытал такое облегчение, когда встретил того маленького зеленого человечка, а потом оказалось, что твой папа на самом деле большой и страшный хирург.
- Ой, какая ерунда. В папе нет ничего страшного. К тому же, пока ты хорошо ко мне относишься, тебе не о чем беспокоиться. Я - папина дочка, если что. И он сделает все на свете, чтобы защитить меня.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Скотт. - Звучит как угроза. Это он велел мне это передать?
- Ну, он же хирург. Сам понимаешь, что он может с тобой сделать.
- Чего?!
Джейн засмеялась.
– Какой же ты глупый. Я ж просто прикалываюсь. Папуля и мухи не обидит. И, что бы тебе не внушали твои глупые фильмы ужасов, хирурги спасают жизни, а не отнимают их, болван ты эдакий.
- Да уж, смешно, – натянуто улыбнулся Скотт. – Но, как бы то ни было, что-то жуткое в нем все-таки есть.
Джейн игриво шлепнула его по руке.
Направляясь домой после свидания, Джейн и Скотт вели себя как стереотипная пара влюбленных. Они смеялись. Они заигрывали. Они тискали друг друга, даже когда Скотт вел машину. За вечер Скотт выпил пару бокалов и чувствовал себя куда более уверенно.
- Ты когда-нибудь фантазировала о минете водителю, пока он ведет машину?
Джейн поперхнулась напитком и громко засмеялась, округлив глаза. Ее бутылка оранжевого "Бакарди Бризера" полетела в пассажирское окно.
- Вы, сэр, серьезно ошибаетесь, если считаете, что я могу вытворять нечто подобное в машине! Я, между прочим, леди.
- О да, - засмеялся Скотт. - Хозяйка большого поместья. Папина дочка.
- Да, и не забывай об этом, - Джейн засмеялась.
Ее рука скользнула вверх по бедру Скотта. В районе его промежности ее пальцы сжались. Она чувствовала, как его стояк нарастает под ширинкой его джинсов.
- Но, как бы то ни было, кое-что сделать я вполне могу, - прошептала она.
Джейн расстегнула ремень безопасности и начала расстегивать его молнию. В этот момент Скотта просто распирало от желания. Не веря своему счастью он посмотрел вниз, дабы убедится, что это происходит на самом деле. Он никогда не чувствовал себя таким возбужденным. Он смотрел на руку Джейн, в ожидании, пока она залезет в его ширинку.
Внезапно его внимание отвлек звук автомобильного гудка.
Он поднял глаза и его ослепил яркий белый свет.
Удар произошел до того, как Скотт успел среагировать. Его рвануло вперед и он ударился лицом о руль.
Джейн вылетела через лобовое стекло.
Ошеломленный и сбитый с толку Скотт поднял глаза. Все было размыто. Он попытался сосредоточиться, но все вокруг было красным. Особенно лобовое стекло.
И в этот момент он потерял сознание.
В машине, в которую врезался Скотт, кроме водителя никого не было. Тот отделался лишь мелкими травмами. Всего несколько синяков тут и там, так же, как и Скотт. Джейн же умерла практически мгновенно. И если не от полета через лобовое стекло, то удар об асфальт определенно ее добил. Ее лицо было настолько изуродовано, что отец едва опознал ее в морге.
Он никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Доктор Харрисон всю свою жизнь посвятил хирургии. Он постоянно повышал свои навыки и квалификацию, в стремлении достичь совершенства в своей профессии. Но теперь, когда его собственная дочь лежала перед ним на столе, он ничего не мог сделать. Это было даже не тело, а просто какое-то кровавое месиво.
Мать Джейн умерла, когда Джейн было всего три года. У нее диагностировали рак незадолго до первого дня рождения Джейн. Следующие два года были потрачены на сеансы химиотерапии и походы к врачам. Большую часть этого времени Джейн проводила с опекунами и няней. Когда пришло время и миссис Харрисон проиграла свою битву с раком, доктор Харрисон поклялся, что Джейн больше никогда не будут воспитывать чужие люди. Он всегда будет рядом, когда бы он ей не понадобился. Она уже потеряла мать. Отца она точно не потеряет.
Она будет папиной дочкой во всей своей красе.
Добившись небывалого успеха за предыдущие годы практики, доктор Харрисон смог взять годичный отпуск после кончины своей жены. Когда Джейн впервые пошла в школу, доктор Харрисон снова начал оперировать, но только в ее школьные часы. Отныне его дочь была смыслом всей его жизни. Он назначил Мориса своим личным помощником, и Морис составлял его график, отталкиваясь от школьного расписания Джейн.
По мере взросления Джейн все меньше и меньше нуждалась в отце, уж таков образ жизни любого подростка. Однако он по-прежнему работал только в ее часы ее занятий, потому что тот факт, что она не нуждалась в нем все время, не означало, что он не мог ей неожиданно понадобится.
Он должен был иметь возможность оказаться рядом с ней в любой момент.
Он был готов на все ради папиной дочки
Скотт пытался попасть на похороны Джейн, но охранники доктора Харрисона его не пропустили. Доктор лишь мельком взглянул на возникшую суету, а затем продолжил молча смотреть на могилу своей дочери.
Отчет об аварии показал, что в крови Скотта был высокий уровень алкоголя. В этом была причина аварии? Возможно да. А может он просто отвлекся, будучи за рулем. Но теперь это уже не имело значения. Он был пьян. Будь он трезв, то, возможно, его реакция была бы лучше, и он успел бы свернуть с дороги от встречной машины.
Возможно, если бы он не пил, то он не стал бы намекать Джейн на оральный секс, и тогда его вообще ничего бы не отвлекло. Но все, что имело значение, было то, что в момент крушения Скотт был пьян. И он винил в аварии только себя.
Как и все остальные.
Но до суда было еще очень много времени. А это значит, что он невиновен, пока его вина не будет доказана.
С приближением даты слушания Скотт начал проводить все свои дни в баре неподалеку от своего дома. Он всегда сидел один, раз за разом прокручивая в голове аварию, игнорируя всех, кто пытался с ним заговорить. Не считая бармена. Он заказывал последнему очередное пиво, а затем снова уходил в молчание до следующей кружки. Он пил в баре до закрытия, а в большинстве случаев до тех пор, пока не пьянел настолько, что ноги переставали его держать. В те моменты любезный персонал заведения выпроваживал его на улицу до ближайшей стены через дорогу, под которой можно было удобно прилечь. Он уже не помнил, сколько раз он просыпался в местном вытрезвителе при отделении полиции. Большинство офицеров уже отлично знало его в лицо.
Ему регулярно приходили счета за пребывание в вытрезвителе, но это его не слишком беспокоило. Странно, но когда вы тратите деньги только на алкоголь и минимум еды, то их хватит намного дольше, чем вы думаете. Будучи уволенным с работы, пребывая в клинической депрессии, и после оплаты всевозможных медицинских счетов, Скотт имел довольно значительный доход в виде различных пособий по безработице и инвалидности. Конечно, на особняк как у Доктора Папули ему никогда не накопить, но чтобы довести его до могилы как можно быстрее, денег должно было хватить с лихвой.
Уж лучше могила, чем тюремная камера.
Друзья и семья неоднократно навещали Скотта и пытались уговорить его вернуться к нормальной жизни. Они пытались сказать ему, что Джейн бы этого не одобрила. Когда это не сработало, в ход пошли жесткие аргументы, что именно алкоголь убил ее в первую очередь, так зачем же и дальше продолжать отравлять им жизнь? Но ничего не вышло. Скотт игнорировал всех и вся. Что делать дальше со своей жизнью он уже четко для себя решил, а именно беспрестанно бухать, пока его тело не откажет. Главной задачей было успеть отправиться на тот свет до того, как его на долгие годы запрут в камере.
И кто знает, может он снова встретится с Джейн на том свете.
Они были вместе всего лишь несколько месяцев, но Скотт был стопроцентно уверен, что Джейн была "та самая". И то, что она была так неожиданно вырвана из его жизни, еще больше усиливало эту уверенность. Она была его единственным шансом на счастье, и этот шанс у него отняли. Или же он уничтожил его сам. Теперь это уже не имело значения. Другой такой в его жизни никогда уже больше не будет, так что не стоило и пытаться что-то изменить.
- Пиво, - коротко буркнул Скотт бармену.
Бармен ничего не ответил. Он просто продолжил свой обычный ритуал: снова наполнил стакан Скотта и забрал его деньги. Скотт понимал, что суд над ним назначен уже на завтра, но его это уже не заботило.
В бар вошел невысокий человек. Скотт мог видеть его краем глаза, но не обращал на него особого внимания. Мужчина осторожно подошел к Скотту и похлопал его по плечу.
- Скотт? - спросил мужчина.
Скотт не ответил. Он даже не обернулся, продолжая молча пить свое пиво.
- Скотт, вы уж меня извините, - снова заговорил мужчина.
- Мы знакомы? - спросил Скотт, не поворачиваясь.
- Да-да, мы уже встречались раньше. Меня зовут Морис. Я работаю на...
- Доктора Харрисона, - Скотт внезапно обернулся с неподдельным интересом.
- Да, на доктора Харрисона.
- И чего же ты хочешь? Я думал, что доктор больше всего на свете желает моей смерти, неужели он послал тебя на это мокрое дело? Без обид, приятель, но сомневаюсь, что я тебе по зубам.
- Нет-нет, - засмеялся Морис. - Доктор Харрисон желает пригласить вас к себе на ужин.
- Не интересует, - сказал Скотт и отвернулся.
- Он предупреждал, что вы откажетесь, но он также сказал, что если вы действительно хотите получить прощение за смерть Джейн, то вы передумаете.
Может, это мне и нужно? А вдруг ужин с ее отцом позволит мне наконец-то взять себя в руки? Возможно, да, если он простит меня. И лучше всего прямо в зале суда. И может быть хотя бы тогда я сам себя прощу?
- Когда? - спросил Скотт.
- Ну... - Морис на мгновение замолчал. - Сейчас.
- Сейчас?
- Да. Боюсь, что завтра доктор будет очень занят, а значит, ехать надо сегодня.
- Могу я хотя бы пойти домой и переодеться?
- В этом нет никакой необходимости, уверяю вас. Доктору безразлично как вы выглядите. Ему нужна лишь ваша компания за ужином.
- Ну, раз так, - Скотт допил пиво и громко рыгнул. - Погнали, Морис.
После короткой поездки на "Порше", которая очень понравилась Скотту, они прибыли в дом доктора Харрисона.
Дом Джейн.
Особняк выглядел гораздо меньше, чем в его прошлый визит. Смерть Джейн словно высосала из него всю жизнь. Морис пошел вперед и открыл входную дверь. Скотт последовал за ним. Доктор Харрисон встретил их прямо у порога. Он был точно таким же, каким Скотт его запомнил - стоял прямо и высоко, сложив руки на груди.
- Доктор Харрисон... - начал Скотт.
- Скотт, спасибо, что зашел. Пожалуйста, проходи. Спасибо, Морис.
Доктор провел Скотта в столовую, где уже был накрыт обеденный стол. Они оба сели, расположившись на противоположных концах стола.
– Сделай мне одолжение, поешь что-нибудь, - сказал доктор.
- Эмм, хорошо. Спасибо.
Скотт начал есть. Еда была очень вкусной. Это была лучшая пища, что он ел за долгое время.
- Скотт, я пригласил тебя сюда, потому что...
- Вы хотите знать, что произошло, - прервал его Скотт.
- Я и так знаю, что случилось. Ты сел пьяный за руль и убил мою дочь.
Скотт чуть не подавился.
- Ты забрал ее у меня, Скотт... - доктор замолчал и посмотрел на часы. - Что ж, думаю, транквилизаторы в твоей еде уже начали действовать, так что ты потеряешь сознание в течение минуты.
- Что за херня!? - Скотт вскочил со своего места и ринулся к двери.
Он практически дотянулся до дверной ручки, но затем его сознание помутилось и он упал на пол, как подкошенный.
Скотт с трудом открыл глаза.
Все было размыто. Он попытался потереть глаза, но руки были связаны. Он не мог ими пошевелить, как не пытался. Его ноги так же были обездвижены. Мгновение спустя его зрение начало проясняться и он смог оглядеться.
Он был привязан к какой-то кровати в пустой комнате. Над ним висел светильник. Больше в комнате ничего не было, кроме кирпичных стен. Потом он услышал шаги.
Дверь открылась, и вошел доктор Харрисон. Он шел медленно, пока не оказался у изголовья Скотта. Он включил светильник, ослепив Скотта. Какое-то время Скотт мог видеть только яркий свет и темное очертание головы доктора.
- Приятно видеть, что ты наконец проснулся, Скотт. Ты спал дольше, чем я ожидал. Полагаю, всему виной алкоголь в твоей крови. Ну, для тебя это нынче обычное явление, не так ли?
- Доктор Харрисон, сэр, пожалуйста... я...
- Заткнись, говно собачье! - рявкнул доктор. – В моей жизни она была для меня всем, а ты забрал ее у меня. Прекрасная папина дочка, а ты ее убил.
- Я не хотел...
- Чего ты не хотел? Прибухнуть и сесть за руль? Это не было случайностью. В ту ночь ты сознательно решил вести машину навеселе, хотя и понимал, что этого делать не следовало. И из-за этого умерла моя дочь!
- Мне очень жаль, - крикнул Скотт, слезы текли по его лицу.
В его глазах снова все начало расплываться, и он изо всех сил пытался привыкнуть к ослепляющему свету лампы над головой.
- Дело в том, Скотт, что с недавних пор моя жизнь превратилась в пытку. Понимаешь, я жил только ради Джейн. Весь мой мир вращался вокруг нее. С тех пор, как ты ее забрал, каждый мой день стал невыносимой мукой. Каждый божий день. А потом я задумался.
- Пожалуйста, - крикнул Скотт.
- Слушай меня! – взревел Харрисон. - Я задался вопросом. А зачем, собственно, я мучаю себя? Когда на самом деле я должен мучить тебя.
- Нет, пожалуйста.
- Да ладно, ты еще даже не знаешь, что я собираюсь сделать.
- Пожалуйста.
- Видишь ли, Скотт, я по натуре - исследователь. Я не люблю делать что-то спустя рукава, поэтому в данном случае я действительно приложил усилия. Я подумал, что если уж тебя и пытать, то это должно быть что-то, и правда, оригинальное, ты меня понимаешь?
- Доктор Харрисон, послушайте...
- Скотт, если ты не заткнешься, то я не поленюсь, схожу за скальпелем и отрежу тебе язык.
Скотт замолчал и на мгновение задумался. Со слов доктора выходило, что инструментов при нем нет. Возможно, он просто пытался его напугать. И кто знает, возможно, как раз это и была его настоящая пытка. Так что все, что ему нужно было сделать, так это убедить Харрисона в том, что он сожалеет о случившемся - действительно сожалеет - и тогда доктор его отпустит.
- На чем я остановился? Ах, да. Как я и сказал ранее, я по натуре исследователь. И я провел массу времени, исследуя всевозможные виды пыток. Я хотел придумать что-то оригинальное, что-то, что никогда еще не применяли в истории пыток. Ведь моя Джейн, моя папина дочка, была действительно уникальной. Ты даже не представляешь себе, насколько особенной она была.
Врач что-то поднял и поднес к лицу Скотта. Скотт не мог понять, что именно, из-за затуманенного зрения. Это было похоже на что-то металлическое. Его пульс участился. Вот оно, - подумал он. - Я сейчас умру.
- Ты когда-нибудь слышал об "Удушающей Груше", Скотт?
Скотт покачал головой, слишком напуганный, чтобы говорить.
- Ее также называют "Грушей Тоски". По всей видимости, в начале девятнадцатого века некоторые грабители использовали их как кляп. Видишь ли, это грушевидная форма позволяет ей без каких-либо проблем помещаться в рот жертве. Затем ты поворачиваешь этот ключ и груша начинает распускаться во все стороны, как цветочный бутон. Металлические стенки раскрываются, и жертва задыхается, все легко и просто.
Глаза Скотта расширились.
- О, не переживай, я так делать не буду. А знаешь ли ты, что примерно в семнадцатом веке, а их изобрели именно тогда, в качестве пытки их помещали жертвам во влагалище и в анус? Представь себе эту грушу в заднем проходе. При повороте ключа и раскрытии ее лепестков, прямая кишка просто разрывается на части, - доктор засмеялся. – С такого ракурса это звучит куда более болезненно, согласен со мной?
- Пожалуйста, не надо, - хныкнул Скотт.
- Расслабься. Эту штуку использовали на протяжении трех веков. Эта пытка, хоть и впечатляющая, уже лет сто как не актуальна и ничего особенного в ней нет. И для убийцы моей дочери это будет уж слишком заезжено.
Скотт отчаянно замотал головой из стороны в сторону. Он снова попытался высвободиться, но все было бесполезно.
- На твоем месте я бы не стал слишком сильно сопротивляться, Скотт. Еще не дай Бог, навредишь себе.
Доктор Харрисон не спеша прошел в другой конец комнаты, позади головы Скотта, и там положил грушу на стол. Он вернулся оттуда с другим инструментом и показал его Скотту. В его руках была медная чаша.
- Видал такую? Медная чаша, хотя изначально она была глиняной. Слышал когда-нибудь о такой пытке, Скотт?
Скотт покачал головой.
- Тоже одна из моих любимых. Ее происхождение неизвестно, а первые подтвержденные факты ее использования датируются временами голландского восстания. Судя по всему, один из союзников Вильгельма Безмолвного использовал ее для пыток заключенных. Ее изобретатель был явно весьма умен. Он брал несколько голодных крыс и помещал их в эту посуду, а после ее переворачивал и помещал на обнаженное тело заключенного. Потом на миску сыпали горячий уголь и крысы начинали изнывать от жары. Из чаши они выбраться не могли, так что выход у них был только один. Прогрызать себе путь через тело жертвы. Чаще всего через желудок. В этом даже есть своя доля иронии в контексте правильного питания.
Врач засмеялся и положил чашу Скотту на живот.
– Как думаешь, для тебя это достаточно оригинально? - спросил доктор Харрисон.
Мочевой пузырь Скотта неожиданно расслабился. Он почувствовал, как теплая моча стекает по его ноге. И он снова заплакал.
- О, Скотт. Ну как тебе не стыдно! – сказал доктор, снимая чашу с его живота. - Не переживай, ее я использовать тоже не буду. Опять же ничего особенного для особенной папиной дочки. Повторяться я не собираюсь, это пошло, согласен со мной?
Скотт покачал головой.
- Нет, правда. Я хотел придумать что-то уникальное. И при этом применить свои навыки. Я же хирург в конце концов. Сейчас ты ничего не чувствуешь из-за анестетика, что я тебе ввел, но если ты обратишь внимание на свой живот, то сможешь увидеть кое-что новое для себя. Вот почему я не стал привязывать тебе голову.
Грудь Скотта была привязана к кровати, поэтому сесть он не мог, но он смог поднять голову и увидеть, как кожа на его животе в нескольких местах растянулась и приподнялась. Было похоже, словно у него под кожей были мячи для гольфа. Он запаниковал и попытался вырваться.
- Скотт, я же просил, хватит сопротивляться. Ты только лишний раз навредишь себе. Шарики, что я зашил тебе под кожу, весьма хрупкие. Рождественские елочные шары никогда не разбивал? Я уверен, что да. В любом случае, эти шарики в твоем животе сделаны из очень тонкого стекла. Они хрупкие, как те самые елочные украшения. Вот, убедись сам.
Доктор осторожно надавил на один из шариков. Скотт услышал легкий треск.
- Пожалуйста, прекрати! – закричал Скотт. - Помогите! Кто-нибудь!
- Ну подумай сам, Скотт. Ты действительно думаешь, что я настолько глуп, чтобы привести тебя туда, где твои крики кто-нибудь может услышать? Я тебя умоляю. Во всяком случае, ты еще даже не знаешь, что в этих шариках.
- Ч... ч... что в них?
Доктор стоял над Скоттом и держал в руке стеклянный шарик. Он поднес его к глазам Скотта. Внутри ползали какие-то жуки. Скотт повернул голову в сторону и его вырвало. Неужели эти насекомые, и правда, были внутри него? Или же это была очередная байка сумасшедшего доктора, чтобы его в очередной раз помучить.
- Какого хера!? Что это? - спросил Скотт.
- Их называют кожеедами. Слышал о таких?
- Н... п... нет.
- Хм... их еще называют жуками-трупоедами.
- Да что за херня происходит?! Вытащи их! Пожалуйста, мне очень жаль, что все так случилось!
- А теперь, Скотт, запомни. Будешь дергаться – разобьешь стекло. Видишь ли, я считаю этих маленьких ребят особенными. Знаешь, а ведь их иногда используют при расследовании преступлений? Это правда. Эти ребятки начисто обгладывают всю плоть с костей, не повреждая сами кости, и при этом не оставляя на них никаких следов. Они просто находка для патологоанатома. Круто, да?
Мочевой пузырь Скотта снова расслабился. И на этот раз вместе с кишечником.
- Боже мой, Скотт. Как же это отвратительно! Я действительно не понимаю, что такого Джейн в тебе нашла. В любом случае, помимо морга, этих жучков также активно используют в таксидермии. Они прекрасно вычищают труп изнутри. И не нужно использовать никакие агрессивные ядохимикаты, которые могут повредить кости. Итак, я тебя убедил в эффективности этих жуков?
- Пожалуйста, доктор Харрисон. Не убивайте меня. Я не...
- О, я не собираюсь убивать тебя, Скотт. Я же не убийца. Кстати, я слежу за тобой уже очень давно, с тех самых пор, как ты решил нажраться и лишить меня моей дочери. Я наблюдал за тобой каждый день. Я знаю, что ты решил алкоголем разрушить свою жизнь. Ты хочешь поскорее умереть, я прав?
- Пожалуйста, не надо.
- Я видел, как ты медленно убиваешь себя день за днем. Используя тот же самый яд, с помощью которого ты убил мою дочь! Так что нет. Я не убийца, Скотт. Убивать тебя я не собираюсь. Ты так активно пытался сделать это сам, что я просто решил тебе помочь ускорить этот процесс.
Доктор Харрисон вытащил из-под кровати широкий кожаный ремень. Он растянул его на животе Скотта и закрепил по обе стороны кровати. Ремень идеально лег на каждый из вшитых шариков.
- Значит так, Скотт. Как только ты решишь, что время пришло, все, что тебе нужно сделать, это бороться. Просто напряги свой пресс. С этим ремнем будет достаточно малейшего толчка, чтобы стеклянные шарики разбились, и тогда эти маленькие ребята смогут насладиться ужином.
- Пожалуйста! - закричал Скотт. - Просто дай мне уйти!
- Хотел бы я сказать, что было приятно познакомится с тобой, Скотт. Но это было бы неправда. Между прочим, на твоем месте я бы стал затягивать с этим слишком долго. Анестетик перестанет действовать в течение часа или около того. И когда это произойдет, жуки будут поедать тебя уже безо всякой анестезии. Бывай, Скотт.
Врач выключил верхний свет и направился к выходу из комнаты.
- Ты не можешь оставить меня здесь! – закричал Скотт, когда доктор закрыл дверь. – По-о-мо-о-ги-и-и-те-е-е!
Скотт закричал так громко, как только мог. Он попытался сесть, но ремень держал крепко.
И тут он услышал треск.
А после почувствовал, как что-то движется в осколках под его кожей.
- Вот дерьмо.
Перевод: Роман Коточигов
- Давай, не отставай! - закричал Рассел.
Грегг старался бежать быстрее, но ему с трудом удавалось поспевать за своим другом. Он был невысок ростом и полноват для своего возраста. Он терпеть не мог, когда Рассел превращал все в гонку. Каждый раз результат был один и тот же. Расселл убегал, смеясь, и кричал Греггу, чтобы тот не отставал. Грегг отставал все больше и больше, пока не запыхался и его лицо не стало ярко-красным.
Рассел обернулся и увидел, что Грегг остался далеко позади. Он остановился на мгновение, призывая его бежать быстрее. Грегг остановился и показал ему средний палец, затем сел. Рассел подбежал и сел рядом с ним.
Рассел был высоким и стройным, он был очень спортивным. Он состоял в команде по регби, баскетболу и легкой атлетике. Греггу, однако, нравилось сидеть дома и играть на своем Xbox.
Грегг обыгрывал Рассела каждый раз, когда они играли в "Left 4 Dead", однако в повседневной жизни Рассел всегда выигрывал у Грегга. Рассел пользовался успехом у девушек, а у Грегга их никогда не было. Рассел всегда был окружен друзьями, у Грегга был Рассел, и на этом все. Но Расселу нравился Грегг, да, у него было много друзей, но ни один из них не был таким искренним, как Грегг. Он знал, что всегда может положиться на него в том, что он будет откровенным с ним.
- Почему тебе всегда приходится куда-то бежать? - Грегг тяжело дышал.
- Потому что это весело, - ответил Рассел. - Кроме того, давай будем честны, это не причинит тебе никакого вреда.
- Да пошел ты.
- Ха-ха, вот он, большой парень, поменьше враждебности.
- Только не начинай читать мне лекции.
- Ладно, хорошо. Пошли, если мы в ближайшее время не вернемся домой, у нас не будет времени это посмотреть.
- Хорошо, но я не побегу.
Грегг выпрямился, и оба парня продолжили идти по дороге.
Они хотели вернуться домой к Расселу как раз вовремя, чтобы посмотреть режиссерскую версию "Истребителя зомби - 4". Для парней это стало чем-то вроде ритуала. Каждую субботу они ходили к Расселу и смотрели фильм ужасов. Прямо сейчас они переживали что-то вроде зомби-фазы, поэтому методично просматривали всю серию "Истребителя зомби".
Прогулка от видеомагазина заняла около тридцати минут. Для Расселла это была пятиминутная пробежка, но после недолгих стонов Грегга пробежка всегда прерывалась через несколько секунд после ее начала.
Прогуливаясь, они говорили о том, каким классным будет фильм. B этом, по-видимому, будет больше брызг крови, чем во всех остальных, и до Грегга дошли слухи, что в одном эпизоде было видно, как какой-то здоровенный мускулистый парень голыми руками полностью размозжил голову одному из зомби!
- Ладно, что ж, хочешь ты бежать или нет, ты должен поторопиться, чувак, - сказал Рассел.
Они вышли на главную дорогу напротив дома Рассела. Она была трехполосной и постоянно забитой машинами, и ребята часто шутили, что переходить эту дорогу - все равно что играть в "Фроггер"[1] в натуральную величину.
- Да, я знаю, я знаю. - вздохнул Грегг.
- Ну, я же не хочу, чтобы меня раздавило, а ты? - пошутил Рассел.
- Заткнись.
- Да ладно тебе! - рассмеялся Рассел.
Он выбежал на дорогу, все еще глядя на Грегга.
Внезапно Расселла сбил грузовик, ехавший со скоростью 60 миль в час. Тело Расселла пролетело по воздуху, безвольное, как тряпичная кукла. Грегг стоял ошеломленный, с открытым ртом, наблюдая, как его друг приземляется с тошнотворным, мокрым шлепком на дорогу. Водитель грузовика затормозил, но по инерции грузовик продолжал двигаться. Тело Расселла приподняло одно из колес. Его протащило под грузовиком, плоть сгорала, когда он двигался на большой скорости.
В конце концов грузовик остановился. Грегг не мог разглядеть своего друга. Все, что он мог видеть, - это багровую полосу на дороге в том месте, где его протащило. Остальное тело находилось где-то под грузовиком.
В течение нескольких недель после смерти Рассела Грегг плакал, пока не заснул. Он не мог выбросить из головы ужасную картину того, как его друга волокли через дорогу. На самом деле все было как в тумане, так быстро он исчез под грузовиком. В воспоминаниях Грегга он видел, как Рассела тащат за собой, как он высовывает голову из-под колесной арки и зовет на помощь. Мысли всегда были одни и те же.
А я просто стоял и смотрел, как он умирает.
Но он ничего не мог поделать. Когда он пытался заснуть, ему это снилось. Поэтому он просто сидел и плакал, и в конце концов сон привел его в его собственный маленький уголок смерти.
Процесс заживления душевных ран затянулся в большей степени из-за того, что Расселу все еще предстояли похороны. Грегг не мог понять, почему это занимает так много времени. Он хотел попрощаться со своим другом. Ему сказали, что это из-за того, что коронеру пришлось много поработать над Расселом, чтобы придать ему "презентабельный вид".
Он знал, что это полная чушь, потому что, судя по тому, что он видел, от Расселла почти ничего не осталось. Ему также сказали, что расследование было отложено, потому что полиция расследовала причину смерти. И снова он подумал, что это чушь, потому что причина смерти была совершенно очевидна. "Раздавленный грузовиком", как сказал Рассел. Если, конечно, водитель не был пьян или что-то в этом роде? Возможно, это могло бы немного задержать, Грегг не знал, но ему было все равно. Он просто хотел, чтобы они поторопились, чтобы он мог попрощаться.
- Грегг, иди ужина! - oн услышал, как его зовет мама.
- Иду!
Грегг соскочил с кровати и спустился вниз. Когда он проходил мимо телефона, тот зазвонил.
- Алло, - ответил Грегг.
- Где ты, черт возьми?
- Прости, что?
- Где ты?
- Кто это?
- Что ты имеешь в виду, говоря, "кто это"? Это Рассел, ты, долбоеб!
- Что?! - cпросил Грегг, чувствуя комок в горле.
Его глаза наполнились слезами.
- Я сказал, это Рассел. Где ты, черт возьми, пропадаешь?
- Пошел ты, - Грегг швырнул трубку на рычаг.
Когда он вошел на кухню, его мама увидела слезы в его глазах. Она заметила, что его лицо покраснело от гнева.
- В чем дело? - спросила она.
- Ничего страшного, мам. Просто какой-то шутник позвонил.
Он сел и молча поужинал. Затем вернулся в комнату.
Позже той же ночью телефон зазвонил снова. Трубку сняла мама Грегга.
- Грегг! Это тебя!
Кто, черт возьми, мне звонит?
- Да, я иду!
Он взял у мамы трубку и приложил еe к уху. Прежде чем он смог заговорить, его прервал чей-то голос:
- Где ты?
Грегг, скрипя зубами, спросил:
- Что ты сказал?
- Да ладно, чувак! "Истребитель зомби", помнишь?
У Грегга перехватило дыхание. Никто больше не знал об их планах посмотреть этот фильм. Это было их любимое занятие.
- Р... P... Рассел? - спросил он
- Да, Рассел! А кто, по-твоему, это должен быть, Бэтмен, бля?
- Но... но ты...
- Но... что? Да ладно, чувак. Я весь день ждал тебя, чтобы посмотреть этот фильм. Суббота - день ужасов, не забывай.
- Да, я помню. Я скоро приеду.
Грегг повесил трубку и, словно в трансе, пошел в свою спальню одеваться.
Когда Грегг уходил, он сказал своей маме, что идет к Расселу домой. Его мама не стала расспрашивать его. Она подумала, что, возможно, он хочет пойти и посмотреть, как поживают родители Рассела. Мальчики проводили много времени друг у друга в гостях, поэтому было вполне естественно, что со временем они подружились и с родителями.
Грегг подумал о том, чтобы побежать, просто чтобы быстрее добраться туда и посмотреть, действительно ли звонил Рассел, или он просто сошел с ума. Но потом он решил, что если бы это был Рассел, если бы он действительно был там, то его бы поразила мысль о том, что Грегг побежал. Поэтому он предпочел пройтись пешком.
Ночь подкралась к нему, когда он направлялся к дому Рассела. Он и не подозревал, что уже так поздно. Когда он был на месте, в доме было темно. Его охватило чувство неловкости. Он остановился на мгновение и задумался, стоит ли ему здесь находиться. Он постучал в дверь.
Дверь открылась, кто-то стоял на пороге, но было темно. Грегг не мог разобрать, кто это был.
- Ты идешь или нет?
- Р... Р... Рассел? - спросил Грегг.
- Да, конечно, Рассел, что с тобой не так в последнее время?
Грегг вошел в дом. Рассел провел его по коридору и вверх по лестнице, в свою спальню. Было так темно, все лампы были выключены. Грегг почти не видел, куда идет, из-за лунного света, льющегося в окно с раннего ночного неба.
Когда они вошли в комнату Рассела, Грегг взял на себя смелость включить свет.
От того, что стояло перед ним, Грегга чуть не стошнило.
Половины лица Расселла не было. Оно было соскоблено. От его черепа не осталось даже каких-либо черт лица. Только большая мясистая дыра. Его рука была так сильно сломана, что сгибалась не в ту сторону. Его бедро выпирало из-под кожи, а одна нога, казалось, держалась только на разорванных сухожилиях.
- Срань господня, Рассел.
- Что? - cпросил Рассел.
- Посмотри на себя, ты... ты мертв.
Грегг захныкал.
- Да, это так. Не могу сказать, что ты удивлен. Ты видел, как я умирал.
- Но как ты...? - oн заикался. - Как ты... здесь?
- Если бы я знал, - Рассел рассмеялся. - Hо я здесь, так что можно сделать все, что нужно.
- Hо... но... но...
- О, заткнись! "Но" - это все, что ты сказал. Мы будем смотреть "Истребителя зомби - 4" или нет?
Грегг не знал, что сказать, он был слишком потрясен, чтобы думать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Он присел на кровать Рассела, собираясь посмотреть фильм.
Рассел немного повозился с кассетой в своей здоровой руке.
- Эм... не хочешь помочь мне, приятель? - пошутил он.
- О, эм... да, конечно.
Грегг вставил кассету и сел рядом с Расселом на кровать. Начался фильм.
Они сидели в тишине, пока шел фильм. Грегг не замечал происходящего, так как был слишком поглощен мыслями о своем мертвом друге, сидящем рядом с ним. Он продолжал смотреть на него и отвернулся, когда Рассел заметил это. Он знал, что Рассел видит, как он на него смотрит, но чего он ожидал? Ради всего святого, парень был мертв.
Грегг старался не отрывать глаз от телевизора. Он и так чувствовал себя неловко, что его застукали. Рассел наклонился к нему и приложил то, что осталось от его рта, к шее Грегга. Тот слетел с кровати.
- Какого хрена ты делаешь? - закричал он.
- Жру, я же зомби, помнишь? - Рассел рассмеялся.
- А-а, какого хрена, нет-нет-нет-нет... - Грегг заплакал.
- Я шучу, Грегг. Успокойся, ради Бога. Просто хотел немного поднять настроение.
- Ммм, да... очень смешно, - ответил Грегг. - Я пойду отолью.
- Да ладно, ты что, испугался зомби? - Рассел усмехнулся.
- Заткнись, придурок.
Грегг выбежал из комнаты. Было так темно, что он с трудом видел, куда идет. Он на ощупь добрался до туалета. В конце концов он нашел дверную ручку и открыл дверь. Когда он включил свет, то закричал. Tуалет был выкрашен в красный цвет.
Родители Рассела лежали в ванне, разорванные на окровавленные куски.
- В чем дело? Я услышал крики, - спросил Рассел сзади.
Грегг задрожал от страха.
- Твои родители. Что ты с ними сделал? - прошептал oн.
- О, они продолжали кричать каждый раз, когда смотрели на меня. Это выводило меня из себя. Поэтому я заставил их замолчать.
Расселл произнес это так небрежно, что Грегг почувствовал, как его охватывает волна ужаса.
- Как ты мог так поступить со своими собственными...
- Я же говорил тебе, - перебил его Рассел, - oни выводили меня из себя, а теперь и ты начинаешь выводить меня из себя.
Грегг застыл от страха. Он уставился на злобный взгляд Рассела.
- Это выражение, - сказал Рассел, - такое было у тебя на лице, когда ты смотрел, как я умираю.
- Я... я... не мог, - пробормотал Грегг. - Я не мог...
- Я убью тебя, Грегг. Ха-ха-ха. Я срежу тебе лицо, чтобы оно было похоже на мое!
Рассел бросился на Грегга. Нога, на которой он едва держался, отвалилась, и он упал на бок. Грегг воспользовался этой возможностью и пробежал мимо него вниз по лестнице. Он направился к входной двери.
Она была заперта.
В панике он несколько раз попытался открыть дверь, снова и снова. Когда он обернулся, Рассел уже спускался по лестнице. Грегг побежал на кухню и попытался открыть заднюю дверь.
- Она тоже заперта, - крикнул Рассел.
Он снова бросился на Рассела. Он был невероятно проворен, учитывая, что у него была только одна нога!
Грегг схватил одну из сковородок, висевших над кухонной стойкой, и замахнулся ею, целясь Расселу в лицо. Край сковороды скользнул по его щеке и содрал большую часть кожи.
Рассел упал на пол.
По лицу Грегга текли слезы. Он стоял над своим другом.
- Прости, Рассел, - воскликнул он, - но я должен. Ты - это не ты.
Рассел лежал на спине, уставившись единственным глазом на своего старого друга. Откуда-то из его горла вырвался ужасный булькающий звук. Его губы сложились в полуулыбку.
- Все в порядке, - прошептал Рассел. - Грегг-Истребитель зомби, - oн захихикал.
Грегг снова опустил сковороду на голову своего друга, и снова, и снова. Пока на полу не осталось ничего, кроме кровавого месива.
Путь домой был долгим.
Грегг плакал всю дорогу. Когда он вошел в парадную дверь, его встретила мама.
- О... Боже мой! Что это на тебе? - закричала она.
- Это? Ох... это Рассел.
Перевод: Zanahorras
Вот уже два дня, как я живу в этом отеле. Я-то думал, что у меня есть шанс спастись от них. Как же я ошибался. Я всей кожей ощущаю их присутствие, а когда сижу на кровати и печатаю, то прям чувствую, как они просвечивают меня своим взглядом словно рентгеновскими лучами.
В тот день, когда все это началось, то я даже не сразу заметил, что что-то не так. Я как обычно позавтракал, поцеловал жену и детей и вышел из дома в семь часов утра в понедельник. Сейчас мне кажется, что в то утро где-то в глубине души я чувствовал, что мы больше не увидимся. Сейчас мне страшно закрыть глаза, я почти не спал прошлой ночью. Как только я засыпаю они подбираются ближе. В редкие моменты, когда я все-таки засыпаю, то страх моментально пробуждает меня обратно в реальность.
Вы их не видите, но им нравится наблюдать за нами и играть с нашими жизнями. Им нравиться смотреть, как мы реагируем на их козни. Для них мы больше игрушки, нежели товарищи по играм. Вот почему моя спутниковая навигация не включилась, когда я садился в машину. Сломать ее было частью их игры, очередной пазл в огромной головоломке. Они не желали, чтобы я уходил. Они хотели, чтобы я остался с ними.
Я же включил навигатор своего мобильного телефона и отправился в путь используя его. Но они не отставали. Они все еще здесь со мной.
Всю эту неделю я работал над аудитом с клиентом, поэтому собирался поехать прямо в офис и зарегистрироваться в отеле позже тем же вечером. Когда я включил автомобильное радио, то услышал лишь помехи. Могу поклясться, что этом белом шуме я отчетливо услышал хихиканье. Я переключил канал, чтобы послушать новости о дорожном движении. На шоссе, по которому мне нужно было ехать, движение было остановлено. Это была их очередная попытка удержать меня от отъезда, но я не обратил на это внимания и выбрал другой маршрут, проехав по проселочным дорогам еще тридцать минут, чтобы добраться до офиса моего клиента.
Работа настолько меня захватила, что я даже не заметил, как наступил вечер. Я ушел из офиса пораньше, дабы успеть заселиться в отель. В пятнадцати минутах езды от города находится довольно приятный отель в деревенском стиле с прекрасным (я в этом уверен) видом из окон на озера и леса. Я останавливался здесь раньше, но толком ничего не видел, потому что заселялся и выселялся всегда в темное время суток.
В тот вечер дело было так. После регистрации я планирую сразу направиться в свой номер, что на нижнем этаже. Я отхожу от стойки администратора и заворачиваю за угол, ведущий ко входу в кухню. Там я упираюсь в двойные двери, которые надежно заперты. Я отпираю их своей ключ-картой и иду по длинному коридору. Здесь темно, но, когда я прохожу мимо, включается свет. Я предполагаю, что здесь работает какой-то датчик энергосбережения, но эффект от него такой же, как от дома с привидениями.
В конце коридора я упираюсь в еще одну двойную дверь, за которой лестница. Спускаясь, я вижу, как лампы одна за другой гаснут за моей спиной. И всего какие-то доли секунды, рядом с каждой из них, перед тем как погаснуть, я вижу лица. Их лица. Хотя я никогда раньше их не видел, я сразу их узнаю. У меня такое чувство, что я встречал их уже сотни раз.
Нижний пролет лестницы погружен в темноту. Мои апартаменты, номер 64, находятся прямо за углом от лестничной клетки. За дверью темно, датчик движения, отвечающий за освещение, похоже, неисправен. Пытаясь в очередной раз достать из кармана ключ-карту, я замечаю, что дверь приоткрыта. Моим первым побуждением было крикнуть и проверить, есть ли кто-нибудь в комнате, но страх, что кто-то или что-то мне ответит парализует мои голосовые связки. Я толкаю дверь, протягиваю руку в темноту, нащупываю на стене выключатель и включаю свет. В комнате холодно. Очень холодно. Он пробирает меня до костей.
Я проверяю батарею, она горячая. И куда же уходит всё тепло? Если станет еще холоднее, то мое дыхание превратиться в пар. Всё мое тело начинает дрожать.
Я раздвигаю шторы и передо мной открывается вид на озеро, залитое лунным светом. Во внутреннем дворике стоят стол и стул. Я уверен, что летом этот вид очень радует глаз, но во время моего пребывания здесь меня накрывает только темнота и холод. Я проверяю, заперта ли дверь, и задергиваю шторы.
В моем номере есть ванная комната. Мои преследователи, должно быть, добрались до нее раньше меня, потому что, когда я включаю свет, включается только одна лампочка из пяти. Она находится прямо над дверью. В результате каждый уголок ванной остается в темноте. Но они здесь и я могу их увидеть. Буквально на доли секунды, но этого достаточно, чтобы напомнить мне о том, что они все еще здесь и я не должен про это забывать. Я знаю, им нравится стоять рядом, когда я закрываю глаза, чтобы умыться, или на ту долю секунды, когда я снимаю через голову свой джемпер.
А ведь они меня предостерегали. Они хотели, чтобы я остался дома. Но я решил проигнорировать их сигналы. И вот теперь, без защиты и любви моей семьи, я остался с ними наедине, и мне суждено снова стать их игрушкой.
После долгой борьбы я в конце концов засыпаю. Мои сны наполнены монстрами, но они не являются образами моих реальных преследователей. Мой разум не способен воссоздать их, ведь их анатомия за пределами человеческого понимания. Ужасные образы, которые создает мой разум, это предел того, с чем он может справиться.
Раздается шум, и я резко просыпаюсь. Действительно ли это был шум? Или мне показалось? Я сижу в темноте. Я уверен, что оставил телевизор включенным; эта привычка, выработанная за годы, проведенные в номерах гостиниц, позволяет мне спать гораздо комфортнее. К тому же я чувствую, что они не станут подходить ко мне близко в отсутствие темноты, в которой можно спрятаться. Похоже, они снова решили поиграть в игры. Они выключили телевизор в какой-то момент, пока я спал и теперь комната погружена во тьму. Когда я протягиваю руку к прикроватной лампе, я даже не вижу ее перед своим лицом. В номере жутко холодно.
Я слышу шорох в другом конце комнаты, и что-то падает в ванне. Я чувствую дыхание у себя над ухом и как что-то холодное прикасается к моему затылку. Я в панике пытаюсь найти лампу и падаю с постели на пол. Когда я поднимаю глаза, то вижу, как кто-то выглядывает из-за края кровати. Я не могу описать это зрелище, могу только сказать, что в кромешной тьме номера это единственное очертание, что я могу разглядеть. Наконец я нахожу выключатель и включаю лампу. Комната пуста, но холод, который принесли с собой мои посетители, остается со мной. Я надеваю джемпер и сажусь в постели с включенным светом, в ожидании утра.
Это долгая ночь. Они не позволяют мне видеть их, но позволяют слышать. Не громкие, наводящие ужас удары и крики, словно кто-то поблизости смотрит кино. Просто едва уловимые звуки: треск здесь, скрип там, шорох над головой. Если вы не подозреваете об их присутствии, то спишите это на обычное явление: скрипят половицы, звуки телевизора, дом оседает. Но это все часть их игры. Они шуметь не любят; они хотят заставить вас думать, что все это вам только кажется. И именно тогда, когда вы начинаете сомневаться в их существовании, они захватывают наше сознание. Я боюсь, что если мой мозг, в целях самосохранения, решить таки сдастся и перестанет в них верить, то мое пребывание в этом мире закончится и у них появится новая игрушка.
В какой-то момент я, должно быть, снова задремал. Боже, у меня от всего этого голова идет кругом. Я не знаю, что за игру они затеяли, но, похоже, они одержимы идеей свести меня с ума. Я вымотан и слишком боюсь заснуть. Мое вынужденное засыпание было похоже на погружение в транс. Я просыпался и только тогда понимал, что спал. Такое ощущение, что эти твари играют с моим сознанием. Возможно ли такое? Я знаю, что им нравится играть с вещами вокруг меня, они двигают предметы и издают звуки, чтобы напугать меня. Если они действительно играют с моим сознанием, то, возможно, это они создали все эти видения и звуки и на самом деле вокруг меня ничего не происходит, вот только они заставляют меня думать, что это так.
Я чувствую перемену в воздухе, вокруг меня нарастает напряжение. Я чем-то их разозлил? Возможно. Я чувствую, что очень близко подобрался к истине. Они контролируют мой разум и им очень не нравиться, что я раскрыл их секрет. И в этот момент я чувствую, что степень их контроля над моим сознанием не так велика, как им бы хотелось. Они могут использовать мой разум только для того, чтобы предлагать что-то и подталкивать меня к этому. Возможно, я - движущая сила, и они просто меняют мое направление, чтобы я как пешка играл свою роль в их великой игре. Какой у них план на мой счет? Могу ли я как-то это остановить? Неужели уже слишком поздно?
А ведь подсказки были здесь с самого начала. Мы позволили сосуду поверить, что он обрел определенную степень контроля. Что он разгадал наш великий план. Однако это невозможно. Ведь у него больше нет способности мыслить самостоятельно, и он вынужден думать и действовать так, как мы посчитаем нужным. Нам нравится играть в наши игры. На прошлой неделе в игре сосудом был пилот. Как же это было интересно: фактически мы управляли не только судном, но и всеми людьми, находившимися на борту. Нам нравится управлять самолетом по очереди, жаль не все умеют это делать, и в итоге контроль над сосудом и самолетом был потерян. Ну что ж, все они просто сосуды. Невелика потеря, их еще много. Главное, что с каждой игрой мы приобретаем новый опыт.
Мы считаем, что, возможно, пришло время найти что-то более захватывающее. Играть в аудитора нам стало весьма утомительно. Да и его страх проник слишком глубоко, чтобы этот сосуд можно было и дальше полноценно контролировать.
Да, пора нам уходить. Ну а ты встань и открой дверь, ту, что ведет прямо к озеру.
Перевод: Роман Коточигов
Mужчина сидел в своем любимом кресле в гостиной, по его щекам текли слезы, и он задавался вопросом: Что же произошло? Почему?
В глубине души он точно знал, что произошло, эти воспоминания были еще свежи, так же свежи, как кровь, пролитая в его семейном доме.
Снаружи, в листве, лежала Тина, которой было всего девять лет. В голове у нее была дыра от удара молотка-гвоздодера убийцы. На ней было красивое голубое платье с белыми цветами, много лет назад его, вероятно, назвали бы ее лучшим воскресным платьем. Она неподвижно лежала на земле, широко раскрыв глаза, глядя в потемневшее осеннее небо, и была похожа на фарфоровую куклу, которую забыли и бросили, на сломанную куклу.
Внутри Роберт лежал на диване, все еще обнимая мать. Они оба были неподвижны, оба перепачканы красным. Мужчина, сидевший в кресле, уставился на них, не веря своим глазам.
Что случилось?
Он видел, что воспоминания все еще проносятся в его голове, но в них было слишком трудно поверить. Неужели это действительно могло случиться с его семьей? Он посмотрел на красное, залитое кровью лицо своей покойной жены. Он уставился на нее, желая, чтобы она что-нибудь сказала ему. Она этого не сделала.
Что случилось?
Мужчина точно знал, что произошло. Он пришел домой с работы, подошел к своей жене, которая смотрела телевизор вместе с Робертом, и ударил ее молотком-гвоздодером прямо по черепу. Когда Роберт попытался защитить свою мать, с ним поступили так же. Затем он пошел в сад, где Тина играла с листьями, подбирая их и подбрасывая в воздух, кружась и танцуя в своем волшебном вихре. Он ударил ее молотком по голове и швырнул в кучу листьев.
Ему не нужно было переспрашивать, он знал, что произошло: он убил свою семью.
Почему?
Это была совсем другая история; он не знал почему. Он был счастлив этим утром, когда уходил на работу. Он поцеловал жену и детей на прощание, ушел с улыбкой на лице и оставался счастливым весь день. Он улыбался, поедая бутерброды, которые жена приготовила ему на обед. Он улыбался, думая о том, как поведет детей купаться сегодня вечером после ужина, он смеялся при мысли о том, как будет бороться с ними и окунать их в воду, а затем поднимать над головой, пока они будут тянуть его вниз. Он был счастлив, когда возвращался домой, он улыбался, когда думал о том, что будет есть на ужин, и улыбался при мысли о том, что получит приветственный домашний поцелуй, когда войдет в дверь.
После того, как он припарковался на подъездной дорожке, его улыбка исчезла. Его лицо изменилось; если бы он посмотрел в зеркало, то не узнал бы человека, смотревшего на него из зеркала. Человек в зеркале был убийцей. Прежде чем войти в дом, он целеустремленно направился в гараж и взял свой молоток. Следующие воспоминания вызывают еще больше слез. Но почему? Он помнил, как лишил жизни свою семью, но не хотел этого делать. Он любил свою семью, он бы никогда не хотел, чтобы с ними что-то случилось, верно?
Он все еще сидел в том же кресле, когда в конце концов прибыла полиция. Он плакал, когда его уводили. Когда его спросили, что произошло, он рассказал им. Он не упустил ни одной детали, он дал полное признание. Когда его спросили, почему, единственный ответ, который он мог дать, был прост:
- Я не знаю. Я люблю свою семью, я никогда не хотел, чтобы с ними что-то случилось. Я люблю свою семью, я убил их, я убил их всех, но я не знаю почему.
Двое мальчишек играли на улице в футбол. Полу было тринадцать лет, у него были короткие светлые волосы и лицо, покрытое подростковыми прыщами. Он был высоким для своего возраста, почти двухметровым, и худым, за что получил от школьных товарищей прозвища "Жердь" и "Долговязый Ларри". Другой мальчик, Гэвин, был намного ниже Пола, но все же среднего роста для своего возраста, с черными как смоль волосами и такой бледной кожей, что он всегда выглядел больным. Гэвин был ровно на месяц старше Пола, и через несколько недель ему должно было исполниться четырнадцать. Пол подбросил мяч высоко в воздух, и Гэвин отбил его ударом головой.
- Эй, ты слышал об этой семье? - спросил Пол.
- О какой семье? - проворчал Гэвин, отбивая мяч головой.
- Семья на другом конце города, которая была вся изрезана. Отец зарезал их! - cказал Пол.
- Да, точно, - ответил Гэвин. - Вроде слышал.
- Нет, клянусь! Приехала полиция, а парень просто сидел в гостиной с молотком в руке, повсюду была кровь! Я слышал, он даже отрубил голову одному из парней!
- Ты - полный говнюк, - сказал Гэвин и снова пнул мяч.
Пол поймал его и положил на землю.
- Какого черта ты делаешь? - закричал на него Гэвин.
- Послушай, я не вру, - cказал Пол. - Мои родители говорили об этом сегодня утром, они прочитали об этом в газете или увидели в новостях, или что-то в этом роде.
- Ладно-ладно, ты не врешь, - поддакнул ему Гэвин. - Просто верни мне мяч.
- Нет, пока ты не скажешь, что веришь мне! - cказал Пол.
- Ладно, чувак, я тебе верю, - крикнул ему Гэвин. - Перестань быть капризной девчонкой!
Пол с силой отбил мяч, Гэвин поймал его на грудь и запустил в лицо Полу.
- О-о-о, какие же мы дерзкие, не так ли? - Гэвин поддразнил его.
Пол увернулся, прежде чем мяч попал ему в лицо.
- Какого черта ты это делаешь? - закричал на него Пол.
- Что? Я только что пнул мяч! Мы играем в футбол, помнишь?
Пол подбежал, чтобы поднять мяч. Неся его обратно, он вернулся к разговору.
- Серьезно, чувак, этот чувак сошел с ума и вышиб мозги своей семье. Очевидно, что он не отрубал им головы, я это придумал. Но, все равно, он воспользовался молотком. Но, серьезно, он убил всю свою семью! Ты можешь себе это представить?
- Нет! - oтветил Гэвин. Пол не был уверен, что именно прозвучало в его голосе - гнев или страх. - Я не хочу этого представлять! - крикнул Гэвин. - Отвратительное дерьмо случается постоянно, чувак, но это не значит, что я хочу представлять это в своей голове, не так ли? Чертовски отвратительно, чувак, почему ты продолжаешь об этом говорить?
- Гэв, парень был нашего возраста! Ему было тринадцать, и его убил собственный отец! Его младшую сестру тоже; не знаю, сколько лет ей было, но точно - меньше десяти!
- Да, и что? Я не собираюсь говорить, что это не ужасно, потому что так оно и есть, я просто не понимаю, какое отношение это имеет к нам или почему ты продолжаешь об этом говорить.
- Меня это просто бесит, вот и все, я имею в виду их отца. Ты мог бы представить, что твой отец когда-нибудь cделает что-то подобное?
К этому времени оба мальчика уже шли домой. Гэвин смотрел себе под ноги и качал головой.
- Может быть, ты и представить себе не можешь, что твой отец способен на такое. Но мой отец? Черт возьми, да, - cказал Гэвин.
Дойдя до конца улицы, они оба разошлись в разные стороны: Пол пошел налево к своему дому, Гэвин - прямо к своему.
- Увидимся завтра, да? - спросил Пол.
- Да, круто, я думаю, - пробормотал Гэвин в ответ; казалось, он погрузился в свои мысли.
Пол и его семья сидели за обеденным столом. Пол пытался есть, но его сестра Лили продолжала корчить ему рожи. Она была младше его, ей было всего шесть, но она знала, как надавить на его чувства, и, казалось, ей все сходило с рук. Ее лицо было сморщено, а язык высунут. Пол ответил тем же жестом.
- Пол, прекрати это! - закричал его отец.
- Но она начала это, - попытался возразить Пол.
- Хватит! Мне все равно, кто что сделал, мы не потерпим этого за столом.
- Ух, - простонал Пол. - Ей все сходит с рук.
Отец бросил на него такой взгляд, что Пол мгновенно перестал стонать. Это был не угрожающий взгляд, а один из тех взглядов, которые родители наследуют при рождении своих детей. Взгляд, который говорит: Сделай это еще раз, и посмотрим, что из этого выйдет, я не сомневаюсь. Такой взгляд, несомненно, остановит любого ребенка.
- Ну, как прошел твой день, дорогая? - спросил отец Пола, глядя на свою жену.
- Думаю, все было в порядке, - ответила его мать. - Я разговаривала с Трейси и... о, ты никогда не догадаешься, что она услышала.
Оставшаяся часть ужина была наполнена сплетнями, которые мать Пола узнала за день, и Пол чувствовал, что отец ее почти не слушает, но, казалось, кивал и отвечал в нужных местах.
У Пола была хорошая семья, и он это знал. Он видел, как плохо относился отец Гэвина к сыну, и был благодарен за то, какими добрыми и любящими были его собственные родители. Хотя они фактически выгнали его брата Джека из дома в восемнадцать лет, заставив его пойти в армию, Пол был уверен, что Джек сам виноват в этом.
Джек был трудновоспитуемым ребенком. С одиннадцати лет его постоянно отправляли из школы домой, если он оскорблял кого-нибудь из учителей или бил по лицу другого мальчика. Его исключили из первой школы, когда он был в возрасте Пола, но во второй школе он немного успокоился. Но с тех пор, казалось, он просто приберегал свой хаос для внеклассных занятий. Он дрался каждый вечер, и его несколько раз арестовывали за то, что он разбивал стекла в машине или бросал кирпичи в окна соседей. Его родители, должно быть, считали дни, когда он подрастет настолько, что они смогут его выгнать. И все же, похоже, это сработало. После службы в армии Джек приобрел некоторую самодисциплину и самоуважение. Он научился выплескивать весь свой гнев, который у него был, пока рос. Судя по тому, что говорили его родители, он становился вполне респектабельным взрослым.
Пол был хорошим ребенком, поэтому он знал, что они ни за что не выгонят его из дома. Если только он не побьет свою младшую сестру, хотя иногда он думал, что это того стоило, просто чтобы получить шанс отомстить ей. Очевидно, что на самом деле он никогда не хотел причинить ей боль, но она доставляла ему столько неприятностей, что иногда ему просто хотелось отомстить ей. Он обычно сидел в своей комнате, играя в видеоигры или читая книгу, когда его мама врывалась и кричала на него за разбитую тарелку или за беспорядок, который он устроил в комнате Лили. Он говорил своей маме, что ничего не делал, что все это время сидел в своей комнате, но она никогда ему не верила.
- Зачем Лили лгать? - всегда был ответ.
Полу хотелось хотя бы раз в жизни доказать, что она лжет; может быть, тогда на него перестанут сваливать вину за все и он сможет немного расслабиться.
Помимо того, что Пол постоянно брал вину за Лили на себя, он считал, что ему повезло. Его родители всегда старались изо всех сил, чтобы у них с Лили было именно то, что они хотели на Рождество и на дни рождения. Он знал, что его семья была не слишком богата, и это означало, что его родители экономили и жертвовали всем, чем могли, чтобы они были счастливы. То же самое они делали и для Джека, вплоть до того, как он съехал, хотя он этого и не заслуживал. После ужина всегда можно было полакомиться шоколадом или мороженым. Пол иногда жаловался, что хочет этого в любое время, a не только после ужина, но перестал, когда увидел, как обращаются с сыном родители Гэвина.
Пол понял, что по сравнению с этим его собственные родители относились к нему как к принцу. Его отец всегда помогал ему с домашними заданиями, а мать всегда целовала и обнимала его, когда он возвращался домой из школы. Конечно, иногда он чувствовал себя немного неловко, но чувствовать себя любимым было приятно.
- Нет, - сказал себе Пол, - мой отец ни за что не причинил бы нам вреда.
Гэвин проглотил свой ужин так быстро, как только мог, отправляя в рот следующую порцию на вилку, прежде чем проглотить то, что уже было на тарелке. Его мать стояла позади него, уперев руки в бока. На ней было платье в цветочек, темные волосы были коротко подстрижены, а кожа очень бледной, что еще больше подчеркивало ее красную помаду. Она была похожа на одну из жен с рекламы 1950-х годов.
- Притормози, сынок, никто не собирается у тебя это забирать, - сказала она.
Гэвин что-то проворчал в ответ и продолжил запихивать еду в рот. Покончив с едой, он почти бегом бросился к кухонному столу, чтобы оставить свою тарелку.
- Спасибо, мам!
Он бросился в свою комнату, но, прежде чем успел благополучно зайти внутрь, услышал, как хлопнула входная дверь. Он опоздал.
- Куда ты идешь, мальчик? - спросил его отец.
Отец Гэвина был крупным мужчиной, очень высоким и широкоплечим. До своей травмы он всю жизнь проработал на стройке, поэтому его телосложение отличалось крепкими мышцами. Его волосы начали редеть в очень юном возрасте, поэтому теперь он сбривал их, чтобы скрыть облысение. Он потерял работу три года назад; он был на строительной площадке, когда нерадивый товарищ по работе обернулся и ударил его деревянной доской по голове. От удара отец Гэвина потерял равновесие и упал со своей платформы, пролетев десять футов[2], прежде чем ударился о землю.
Ему сказали, что ему повезло, травмы, которые он получил, могли быть намного серьезнее, но его нога была в таком плохом состоянии, что он больше не мог работать и теперь постоянно хромал. Он получил крупную страховую выплату и теперь получал многочисленные пособия от правительства по инвалидности. Теперь он целыми днями просиживал деньги в пабе. Только вернувшись домой, он обратил внимание на Гэвина.
- Привет, пап, - Гэвин вздохнул. - Я просто шла в свою комнату, чтобы, эмм... сделать кое-какую домашнее задание.
- Домашнее задание, да? - oтец Гэвина, прихрамывая, подошел к нему. - Сегодня суббота, как ты можешь делать домашнее задание в субботу, когда я говорю тебе сделать его, как только придешь из школы?
Гэвин знал, что правильного ответа на этот вопрос нет. Его отец никогда не проявлял никакого интереса к школьным занятиям Гэвина. Это была просто светская беседа, которая обычно заканчивалась побоями, которые устраивал ему пьяный отец. Гэвин опустил голову и направился обратно в свою комнату.
- Это как раз то, что у меня осталось, - сказал он, стараясь поторопиться.
- Иди сюда, когда я с тобой разговариваю, мальчик!
Его отец, прихрамывая, направился к нему, теперь уже быстрее.
- Я просто иду в свою комнату! - крикнул Гэвин.
Он вбежал в свою спальню и захлопнул дверь. Он схватил стул, собираясь прислонить его к двери. Он слышал, как мать что-то говорит.
- Не сегодня, Джордж, ты можешь оставить его в покое хотя бы на одну ночь?
Гэвин всегда обижался на свою мать за то, что она не обращала внимания на побои. Как она могла просто сидеть и слушать это снова и снова? Его отец был плохим человеком, потому что бил его, но, конечно, его мать была такой же плохой, потому что позволяла это. Почему они не могли переехать и оставить его отца одного? Почему она не могла позвонить в полицию, или бабушке с дедушкой Гэвина, или просто кому-нибудь, кто помог бы? Он любил свою мать, но просто хотел, чтобы она сделала что-нибудь, чтобы помочь ему, хотя бы раз, а не оставляла его каждую ночь в руках этого пьяного безумца.
Он ненавидел своего отца. Он хотел, чтобы тот исчез из его жизни.
- Не указывай мне, что делать, тупая шлюха! - услышал Гэвин, как его отец кричит из коридора.
- Прости, - ответила его покорная мама. - Я просто думаю...
- Ты просто думаешь о чем?
- Я просто думаю, что ты уже достаточно ему дал, тебе нужно прекратить это!
Гэвин не мог поверить своим ушам, его мама наконец-то вступилась за него. Может быть, теперь его отец поймет, каким плохим он был, и они снова смогут стать счастливой семьей? Как до того, как он потерял работу, до того, как начал пить.
- Мне нужно прекратить что? А? - закричал его отец. - Мне нужно прекратить что?
- Ой... нет Джордж... пожалуйста! - ответила его мама. - Я не имела в виду... ой, пожалуйста, не надо... Джордж, ты делаешь мне больно!
Гэвин сел на кровать, затем прислонился к стене. Он подтянул колени к груди, обхватил себя руками и начал раскачиваться взад-вперед. Он все еще слышал крики из коридора.
- Как ты смеешь задавать мне вопросы? - взревел его отец. - Я покажу тебе, кто здесь главный, тупая сука!
Гэвин сидел неподвижно и тихо, продолжая держать себя в руках. Сегодня вечером у меня выходной, - подумал он, - и вместо этого, этот сумасшедший сосредоточится на моей матери.
- Нет, пожалуйста, Джордж! А-а-а-а! Прости, прости меня! - закричала она.
Он не мог слышать, как его мать кричит от боли; он закрыл уши руками и попытался заглушить этот звук. Потом он понял, что если он спрячется в своей комнате и не будет обращать внимания на побои, то будет вести себя так же плохо, как и его мать. Теперь, когда она наконец набралась смелости и попыталась заступиться за него, он не мог просто оставить ее терпеть его побои. Они должны были держаться вместе, и если бы они смогли это сделать, то, возможно, смогли бы остановить его отца.
- Нет, я не могу позволить ему причинить ей боль, - сказал он себе.
Он вскочил с кровати, подбежал к двери и распахнул ее.
- Оставь ее в покое! - закричал он.
В коридоре стоял его отец. Одной рукой он обнимал мать Гэвина за шею, а другой откидывал ей волосы назад. Он посмотрел на Гэвина и улыбнулся.
- О, вот и большой человек идет, а? - oн рассмеялся. - Наконец-то ты набрался смелости, да?
По лицу Гэвина текли слезы, он чувствовал, как горят щеки.
- Просто оставь ее в покое, - процедил он сквозь стиснутые зубы.
- Или что? - eго отец снова рассмеялся. - Что ты собираешься делать?
- Я убью тебя, - сказал Гэвин.
Он был потрясен, услышав эти слова, слетевшие с его губ. Он не мог поверить, что только что сказал это своему отцу, своему мучителю, но он никогда в жизни не был так уверен ни в чем. Он хотел убить его.
- О, правда? - отец вышвырнул его мать за кухонную дверь. - Хотел бы я посмотреть, как ты это попробуешь, ну же, маленький ублюдок! Давай посмотрим, на что ты способен.
Джордж махнул рукой, подзывая Гэвина.
- Давай, - oн рассмеялся.
- Почему ты не можешь просто уйти? - cказал Гэвин тихо, но строго.
- Уйти? - крикнул его отец. - Потому что это мой дом! Я никуда не уйду, а теперь давай посмотрим, как ты справишься со своим стариком.
Осознание происходящего нахлынуло на Гэвина, он не мог противостоять этому человеку, и он знал, что не сможет. Он получил от него достаточно побоев, чтобы быть в этом уверенным.
- Нет, - Гэвин вздохнул. - Прости, папа, мы можем... мы можем просто оставить это?
- Да, я так и думал, - сказал его отец почти шепотом. - А теперь возвращайся в свою комнату, как хороший маленький мальчик, пока я поговорю с мамой.
Его отец повернулся, чтобы снова схватить мать.
- Нет! - крикнул Гэвин.
Oтец обернулся и увидел, что Гэвин несется к нему, но у него не было времени среагировать. Гэвин опустил плечо и ударил отца в живот, а затем изо всех сил оттолкнулся ногами, повалив его и отца на землю. Он уселся на отца верхом и на долю секунды растерялся, не зная, что делать. Затем все воспоминания о сотнях побоев, которые он получил от этого человека за эти годы, нахлынули на него.
Он ударил отца по лицу.
Тот в шоке поднял глаза, а Гэвин бил его снова и снова. На лице его отца начала появляться улыбка, казалось, что он не чувствует ударов. Может быть, он был слишком пьян? Может быть, Гэвин был слишком слаб? Гэвин нанес еще один удар, и теперь уже изо рта его отца потекла кровь. Oтец начал смеяться.
- Ха-ха-ха! Ну вот и все! - закричал он. - Давай, парень, ударь меня еще раз! Сильнее! Сильнее!
Гэвин остановился и потрясенно посмотрел на своего отца, неужели ему это действительно нравилось?
Секунды, потребовавшейся Гэвину, чтобы прийти в себя, было достаточно для того, чтобы отец пришел в себя. Гэвин почувствовал острую боль в уголке рта. Он услышал треск. За этим последовала еще одна боль в глазу, и он упал навзничь. Его отец, вставая, потер костяшки пальцев.
- Ты, маленький засранец! Думаешь, ты сможешь справиться со мной?
Он пнул Гэвина в живот, заставив его хватать ртом воздух.
- Ну же. Вставай и дерись со мной!
Он снова ударил его ногой. Ошеломленный Гэвин лежал на полу, затем поднял глаза и увидел, что у его отца изо рта течет кровь, изо рта идет пена; его лицо являло собой ужасающую картину ярости. Отец ударил его ногой в висок. В глазах Гэвина вспыхнул яркий свет, затем он потерял сознание.
Гэвин очнулся в постели. Он понятия не имел, как долго был без сознания. Он сел и увидел свою мать на краю кровати. Она плакала.
- Мама? - cпросил Гэвин. - С тобой все в порядке?
Она посмотрела на него, ее щека распухла, а под глазом появился синяк.
- Прости меня, - oна заплакала.
- Мама, что он с тобой сделал?
- Ничего. Я в порядке, Гэвин, но, думаю, тебе, возможно, придется несколько дней не ходить в школу.
У Гэвина раскалывалась голова, и он чувствовал, как вокруг глаза образуется огромная шишка. Он повернулся, чтобы посмотреть в зеркало. Он был весь в крови и синяках, его левый глаз был почти закрыт.
- Где он? - cпросил Гэвин, испугавшись, что его снова будут бить.
- Он уже ушел, - ответила его мать. - Он вернется самое раннее завтра. Он забрал все свои деньги.
Она соскользнула с кровати и обняла Гэвина. Они сидели на кровати, обнимая друг друга и плача.
- Нам нужно выбираться, мам, - сказал Гэвин. - Он собирается убить нас, прямо как Пол видел в новостях. Однажды он вернется домой и убьет нас.
Из ствола пистолета поднимался дым, похожий на змею, выползающую из плетеной корзины. Убийца стоял в углу комнаты, глядя на оружие в своей руке. Он посмотрел на свою жертву, лежащую на полу, из дыры в его голове поднимался дым, по темным волосам стекала кровь. Это был мальчик, тринадцатилетний мальчик. Это был его сын. Мужчина упал на колени и заплакал, когда воспоминания о том, что произошло за последние десять минут, нахлынули на него. Джек МакKенна был счастлив в браке этим утром, черт возьми, он был счастлив в браке час назад. Так почему же он пошел и расстрелял всю свою семью?
Он не знал.
Он стоял в оцепенении, глядя на Стивена, последнюю из своих жертв. Вокруг его изуродованного тела начала собираться лужа крови. Он знал, что двое других его сыновей, Том и Люк, лежат на кухне, где он их застрелил. Ему не нужно было выходить в коридор и оглядываться, чтобы понять, что его жена лежит лицом вниз в луже собственной крови, вытекающей из раны на затылке. Она была его первой жертвой. Ему не нужно было задаваться вопросом, убил ли он свою семью, он знал, что убил. Воспоминание было свежим, и оно было реальным. Оно было таким же реальным, как пистолет в его руке.
Нет, ему не нужно было задаваться вопросом, убил ли он свою семью, но ему нужно было знать, почему.
Его мозг лихорадочно работал в поисках новых мыслей. Он что-то видел? Было ли это что-то настолько плохое, что он отключился и в слепой ярости убил свою семью? Нет, этого не могло быть, он любил свою семью, у него не было причин желать им зла. Он был счастлив!
Не так ли?
Он медленно обошел дом, рассматривая в деталях свой путь разрушения. Он надеялся, что вот-вот проснется и обнаружит, что все это было ужасным ночным кошмаром. Отвратительным и извращенным кошмаром, о котором он никогда в жизни никому не расскажет. Это было слишком ужасно, и люди могли подумать о нем плохо. Он остановился и посмотрел на себя в зеркало. На нем не было даже пятнышка крови; теперь он мог выйти из дома, и никто не стал бы его допрашивать, пока не найдут тела.
Нет, это был сон, должен был быть. Он всем сердцем понимал, что ни за что на свете не стал бы убивать свою семью. Людей, которых он любил. Он посмотрел в зеркало, в свои собственные голубые глаза. Что-то изменилось, его глаза всегда были голубыми? Это были его глаза? Это было его отражение? Он больше не мог вспомнить.
Он приставил дуло пистолета к виску и нажал на курок.
В классах царила напряженная атмосфера, в коридоре толпились рассказчики историй и сплетники. Было много разных групп, но все перешептывались об одном и том же.
- Вы слышали о Стивене?
- Я слышал, что вся его семья была убита.
- Я слышал, что это сделал его отец.
- Нет, его отца тоже убили.
- Нет, его отец покончил с собой.
- Да, но я слышал, что это были грабители, и многих из них прикончили...
- Заткнись, это не так.
- Нет, чувак, это был серийный убийца, клянусь, об этом говорили в новостях.
Гэвин и Пол вместе пробирались сквозь сбившиеся в кучу группы. Они оба слышали новость о Стивене, их однокласснике. Они не были настоящими друзьями со Стивеном, но знали его достаточно хорошо, чтобы испугаться его смерти. Никто из них еще не говорил об этом, они оба набирались смелости. В последний раз, когда они говорили о чем-то подобном, было действительно неловко.
Наконец, Пол нарушил молчание.
- Итак, ты думаешь, это как-то связано?
- Cвязано что? - cпросил Гэвин, прекрасно понимая, о чем говорит Пол.
- Да ладно, чувак, - сказал Пол. - Ты знаешь, о чем я говорю, отец Стивена убивает всю свою семью. Это должно быть как-то связано с тем другим парнем.
- Заткнись, Пол, мы не знаем, убил ли их его отец, он сам был мертв, как тебе хорошо известно. И если другой парень уже был арестован, как они могли быть связаны?
- Не знаю, может быть, это какая-то странная секта или что-то в этом роде, - Пол сказал, возможно, с излишним энтузиазмом. - Может быть, всем этим парням нужно было бросить свои семьи. Я думаю, отец Стивена просто не смог этого вынести и тоже покончил с собой!
- Пол, - Гэвин сделал паузу, - ты болен.
Гэвин опустил голову и зашагал быстрее, из-за чего Пол почти перешел на бег, чтобы не отстать от него.
- Гэв, да ладно, чувак, - cказал Пол. - Я просто хочу сказать, что во всех новостях пишут, что его отец сделал это, а затем покончил с собой. Тебе не кажется немного странным, что прошла всего неделя после того, как какой-то другой парень убил всю его семью?
- Да, это странно, но так же отвратительно, когда из-за этого у тебя встает! - крикнул Гэвин.
- Bстает... подожди, что? Заткнись, Гэв! Я просто говорю, что все немного запутано, и эти вещи кажутся почти одинаковыми.
Оба мальчика, наконец, добрались до своего класса, и перешептывания, казалось, прекратились, когда дети оказались лицом к лицу с учителем, ожидавшим их в классе.
- Гэвин, - прошептал Пол.
- Tеперь что, Пол? - ответил Гэвин.
- Скажи честно, ты действительно думаешь, что отец Стивена убил их?
- Что ж, - вздохнул Гэвин. - Так пишут в газетах, не так ли?
- Прости, что ты сказал? - cпросил Пол у отца, его мысли были далеко.
- Я сказал, ешь свой ужин, сынок. Он остывает. Похоже, ты сегодня не в духе. Tы в порядке?
- Я в порядке, - ответил Пол.
- Ты уверен? Mожешь поговорить с нами, если хочешь. Что ты думаешь, Кейт? - спросил он маму Пола. - Как ты думаешь, он нормально выглядит?
- Знаешь, он действительно выглядит немного бледным, - oтветила Кейт. - Том, как ты думаешь, нам нужно вызвать врачей?
Мама Пола всегда волновалась, даже при малейшем признаке хлюпанья носом она укладывала его в постель. Еще больше она заботилась о его сестре. Лили, должно быть, таскали к врачам по крайней мере раз в месяц с тех пор, как она родилась.
- Ну, я больше думал, что он выглядел обеспокоенным, а не больным. У тебя какие-то проблемы в школе, сынок?
- Какие-то проблемы? - Пол посмотрел на своего отца. - Нет, честно, папа, я - в порядке... мама, я не болен. Я просто немного устал, вот и все.
Его отец улыбнулся:
- Просто немного устал, да? Что ж, может быть, нам стоит уложить тебя спать.
- Да, - вздохнул Пол, - я лягу спать через... подожди, что?
Пол посмотрел на отца. Он не узнал человека, стоявшего перед ним. Лицо было то же самое, но что-то было не так с глазами. Эти глаза принадлежали не его отцу, а убийце. Пол попытался что-то сказать, но слова не шли с его губ.
- Пол, в самом деле, что с тобой такое? - спросила его мать. - У тебя такой вид, будто ты...
Ее речь сменилась бульканьем. Из ее горла торчал нож для стейка. Лили закричала.
- Лили! Беги, убирайся из дома сейчас же! - закричал Пол.
Его отец вскочил со стула с ловкостью ребенка, он уже много лет не двигался так быстро. Он схватил сестру Пола за голову и швырнул ее через всю комнату. В ушах Пола раздался ужасный треск, когда голова Лили ударилась о стену. Она не двигалась, он не знал, жива она или нет.
Полу удалось вбежать в дверной проем как раз в тот момент, когда он услышал позади себя звук падающего стула. Отец швырнул стул в его сторону и, должно быть, промахнулся.
Он добежал до входной двери. Она была заперта, а ключа нигде не было видно.
Мысли Пола метались. Может быть, отец Гэвина, ужасный, жестокий пьяница, да, может быть, он и сделал бы что-то подобное... Hо не отец Пола. Отец Пола любил его.
Нет, не было времени предаваться этим глупым мыслям. Он не мог просто стоять и ждать, когда придет отец и убьет его. Он должен был найти выход. А как же Лили? Он не мог просто оставить ее здесь. Она могла быть еще жива! Почему это происходило? Его отец был членом какой-то сумасшедшей секты? Он был одержим?
- Знаешь, Пол, - прошептал отец ему на ухо сзади. - Иногда тебе просто не нужна причина.
Перевод: Zanahorras
- Кловун! Кловун! Кловун! Кловун! - в унисон распевали дети.
- Отстаньте от меня! Просто оставьте меня в покое! – изо всех сил кричал Билли.
Он пытался пробиться сквозь толпу мучителей. Один ребенок толкнул его и он упал, ударившись головой об асфальт. Он заплакал. Окружающие засмеялись и разбежались.
Билли родился не таким, как другие дети. У него была очень белая кожа. Не европеоидного оттенка, а просто белой, словно у альбиноса, цвета чистейшей белой эмульсии, причем его волосы были ярко-рыжими. Его иммунитет с самого рождения был практически на нуле, вследствие чего он постоянно болел ОРВИ, гриппом и прочими простудными заболеваниями. Из-за этого его нос был постоянно красным, а губы хронически обветривались и трескались, из-за чего приобрели ярко малиновый оттенок. На первый взгляд его яркую внешность можно было легко принять за клоунский грим. За что он и получил обидное прозвище "Кловун".
В школьные годы одноклассники регулярно приглашали его на свои дни рождения. Не потому, что они хотели его там видеть, а потому, что детей заставляли приглашать всех в своем классе без исключения. Конечно, он всегда отказывался. Он отлично знал, кто на этих вечеринках будет главным посмешищем, а он и так уже был сыт всем этим по горло. По той же самом причине, свой собственный день рождения он тоже не праздновал.
По мере того, как он становился старше, мучения Билли становились все сильнее. Хулиганы в его школе становились все более оригинальными. Теперь их нападки были пронизаны клоунской тематикой, чтобы сильнее поддеть Билли. К нему привязывали надувные презервативы, скрученные в фигурки животных, в него бросали кремовые пироги, пропитанные физиологическими жидкостями. Как-то раз он очнулся в больнице после того, как его ударили огромным деревянным молотком в стиле классической комедии.
Ему повезло, что он вообще пережил детство.
Найти работу повзрослевшему Билли было также тяжело. Первое впечатление оказывает большое влияние на работодателей. А не судить Билли по его внешнему виду ни у кого не получалось. И ему не раз советовали подумать о профессии циркового артиста.
Куда бы Билли не направился, мучения преследовали его постоянно.
Проходящие мимо дети громко смеялись и тыкали в него пальцем. Взрослые пальцем не показывали, но смеялись не меньше. Даже будучи взрослым, его несколько раз избивали только из-за его внешности. Он ненавидел всех и вся. Все клоуны разрисованы так, чтобы выглядеть счастливыми, но под слоем их грима текут слезы. Билли никогда не плакал от жалости к себе. Он смирился с тем со своей судьбой еще в очень молодом возрасте. Он понимал, что люди никогда не примут его таким, какой он есть.
Они видят в нем только клоуна-шута.
Билли шел домой после очередного неудачного собеседования. Он не мог водить машину из-за чрезвычайно больших стоп. Ему было слишком сложно нажимать педали, не говоря уже о получении водительских прав. Общественным транспортом он не пользовался, потому как в таком замкнутом пространстве терпеть унижения было просто невыносимо. Он шел, прорываясь сквозь сильный ветер и дождь. Кусок бумаги прилетел ему в лицо и прилип ко рту. Это был флаер бродячего цирка. Главной фигурой на флаере был большой красноносый клоун. Билли громко засмеялся - неужели этот мир не может существовать, не причиняя ему страдания? Не будь в этом мире клоунов, то у него не было бы никаких проблем. Людям было бы просто не с кем его сравнивать. Да, он бы по-прежнему от них отличался, но по крайней мере символом смеха его бы не делали.
Билли загорелся желанием пойти в цирк и переубивать всех клоунов, вот только народу в нем было слишком много. Даже успей он добраться до первого, то его тут же бы повязали. А ограничиваться смертью одного клоуна он не желал. Вместо этого он решил обстоятельно продумать план мести.
На это ушло все утро, но, наконец, Билли закончил украшать свой дом. На окнах и дверях у него были развешаны воздушные шары и транспаранты. По всему дому играла музыка для вечеринок. Было почти час дня. Вечеринка должна была начаться с минуты на минуту. Его просто распирало от предвкушения и он никак не мог дождаться начала представления. И вот, наконец, прозвенел дверной звонок и Билли открыл дверь.
- Приветствую! Вы заказывали... да что ты за клоун такой, черт возьми?
- Я, так сказать, оригинальная версия, - ответил Билли. – Проходи в дом, вечеринка как раз началась.
Он провел клоуна по коридору, открыл ему дверь в гостиную и пропустил его вперед.
- А где же все гости? – спросил клоун разворачиваясь.
- Сюрприз! – крикнул Билли.
Он наотмашь ударил клоуна по лбу гвоздодером, пробив тому череп. Кровь залила лицо Билли, хлынув из головы клоуна алым фонтаном. Не издав ни звука, клоун рухнул на пол как подкошенный. Билли протащил его через комнату и усадил на диван.
Прошел час, прежде чем дверной звонок прозвенел снова.
- Открыто, входите!
Он слышал, как большие неуклюжие ноги шаркают по коридору. Когда дверь открылась, Билли вонзил большой кухонный нож в живот второму клоуну. Не переставая хихикать, но наносил удар за ударом, безостановочно вонзая нож в тело клоуна. Клоун даже не успел закричать, а лишь издал странный, булькающий звук и, пытаясь прикрыть руками живот, упал на пол. Билли перетащил его на диван и поместил рядом с другим клоуном.
Три часа дня. Дверной звонок снова зазвенел.
- Дверь открыта, заходите!
Он снова затаился, прислушиваясь к стуку шагов длинноносых туфель, движущихся по коридору. Дверь открылась.
- Тебе нравится мой цветочек? - спросил Билли.
- Че..? – непонимающе вымолвил клоун.
Но прежде чем клоун успел сформулировать вопрос, его лицо было залито кислотой, которая брызнула из цветка, что был в нагрудном кармане Билли. Клоун закричал и схватился за лицо. Его кожа на глазах плавилась и соскальзывала с головы. Билли громко смеялся наблюдая за тем, как клоун мечется по полу, держась руками за окровавленное лицо. Когда клоун замолчал, Билли, на всякий случай, перерезал ему горло и поместил его на диван к сотоварищам.
Четыре часа. Очередной дверной звонок.
- Проходите!
Билли хихикнул, прислушиваясь к бегу по коридору. Он стоял за дверью в ожидании своей следующей жертвы. Как же он был взволнован! В этот раз он приготовил свой большой старый молоток – убийство будет в настоящем клоунском стиле. Дверь открылась и Билли не глядя ударил вошедшего молотком прямо по голове.
Мальчик лет двенадцати рухнул на пол, от удара молотка на его черепе образовалась вмятина, а большая лужа красного цвета начала заливать пол. Пацан ошеломленно посмотрел на Билли с растерянным выражением лица.
- Я пришел посмотреть на клоунов, - пробормотал он.
Билли уронил молоток. По его белоснежным щекам текли слезы. Он упал на колени.
- Что же я наделал?..
Перевод: Роман Коточигов
День выдался ужасно долгий. Я дождаться не мог, когда наконец вернусь с работы домой. С самого утра мысли витали в облаках, но мне все-таки удалось закончить все дела. Честно говоря, мне не терпелось вернуться к написанию научно-фантастического романа. Задумка была так себе, а сама книга получалась откровенно дешевенькой. О том, как на землю нагрянули пришельцы и стали учить людей уму-разуму, убивая каждого, кто посмел не согласиться или ослушаться. Может быть, бестселлером книга никогда и не станет, но мне нравилось над ней работать.
Дома меня уже ждала с готовым ужином Сейди, моя жена. На столе горели свечи, в ведерке со льдом охлаждалась бутылка вина. Не надо быть гением, чтобы понять: она хотела рассказать мне что-то очень важное.
Мы с Сейди жили в маленьком, но уютном доме километрах в восьми от центра города. Поскольку, кроме нас, здесь больше никто не обитал, вторая спальня пустовала. Мы надеялись, что когда-нибудь у нас появится ребенок, и мы покрасим стены в розовый или голубой, поставим кроватку и развесим повсюду картинки с персонажами диснеевских мультфильмов. Впрочем, с этим мы не спешили – нам обоим было по двадцать с небольшим. Всему свое время.
- И что у нас за повод? – поинтересовался я.
Точно не наша годовщина, потому что ее мы отпраздновали в прошлом месяце.
- Расскажу, как только сядешь, - отозвалась Сейди.
Сгорая от нетерпения, я сел за стол. Никаких догадок, о чем пойдет речь, у меня не было, а строить предположения я не взялся бы и под страхом смертной казни. Казалось, прошла целая вечность, а на самом деле всего несколько минут, прежде чем Сейди принесла на стол ужин. Она приготовила ростбиф и картофельное пюре с подливой и зеленым горошком. Мое любимое блюдо.
- Итак, - начал я, разливая вино по бокалам, когда Сейди села за стол, - что у нас происходит?
- Мне не нужно, - вдруг остановила меня жена.
Я недоуменно уставился на нее.
- Вино, - уточнила она, - мне не нужно.
- Ну ладно, а себе я все-таки плесну.
Сейди принялась за еду, и по лицу было видно, что она пытается придумать, как преподнести мне свои важные новости. Наконец она заговорила:
- Может быть, нам уже пора обставить свободную комнату?
- У тебя уже есть идеи? – спросил я, хотя ни малейшего желания что-то делать с комнатой не испытывал.
Меня ждала книга, и не хотелось зря тратить время на покраску или оклеивание обоями стен в помещении, на которое даже посмотреть некому.
- Ну, как сказать...
- То есть идей нет?
Я начинал терять терпение, потому что до сих пор не понимал, по какому поводу на столе горят свечи.
- Все зависит от того, - улыбнулась мне Сейди, - мальчик это или девочка.
Я совершенно запутался:
- Что, черт возьми, это зна... - и тут же осекся. – Минуточку! Ты хочешь сказать... - я вскочил на ноги, чувствуя, как внутренности кувыркаются наперегонки. Голова шла кругом. – Ты хочешь сказать, что мы... что у нас...
- Да! У нас будет ребенок!
- Ура! – заорал я вне себя от радости.
Оббежав вокруг стола, я схватил жену за талию и подтянул к себе, чтобы поцеловать. И только потом заглянул ей в глаза. Никогда в жизни я не был так счастлив. И, кажется, готов был вот-вот расплакаться.
- Я стану папой.
- Самым лучшим на свете!
Напрочь забыв об ужине, мы отпраздновали новости тем самым способом, который и привел к этим новостям.
А потом лежали в обнимку посреди кровати и смотрели друг на друга. Не разговаривали, потому что в этом не было нужды. Просто лежали и вглядывались друг другу в глаза. Мы создали жизнь.
Сейди ушла поваляться в ванне, а я решил немного поработать над романом. Теперь у меня появится куча дел – ремонт, покупки для будущего ребенка, подготовка к тому, чтобы стать хорошим отцом. Значит, нужно было написать столько, на сколько хватит сил. Сев за стол, я начал печатать.
Во время работы я всегда теряю ощущение времени. Вот и в этот раз полностью погрузился в вымышленный мир, где события диктовались исключительно моей волей. И сегодня я был в ударе. Сам не заметил, как текст вырос на две с половиной тысячи слов. Причем слова лились без всяких усилий, что приводило меня в неописуемый восторг. Я глянул на часы. Они показывали половину одиннадцатого.
- Боже мой! – сказал я сам себе. – Я ведь пишу уже несколько часов.
Наверное, устав от эмоциональных переживаний, Сейди уснула в ванне, а такое с ней не раз случалось. Я решил разбудить ее и принести в постель. Попытался встать, но не получилось – ноги словно лишились сил. Попробовал оттолкнуться от стола, но удалось лишь на сантиметр оторваться от кресла. Причем спина болела адски.
- Сейди! – крикнул я. – Иди сюда! Я не могу встать.
Вот сейчас она придет и хорошенько надо мной посмеется. Наверняка, приклеившись к креслу на несколько часов, я просто отсидел ноги. Еще одна попытка встать закончилась ничем.
- Сейди! – снова позвал я и услышал, как она идет.
Точнее почти бежит.
Тут же захотелось сказать ей, чтобы не торопилась, потому что в ее положении бегать скорее всего нельзя.
- Что случилось? – послышался сзади женский голос.
- Сейди, я никак не могу... - я обернулся и уставился на незнакомку, застывшую у меня за спиной. – Ты кто такая? И где Сейди?!
В глазах женщины сияли печаль и усталость.
- Ну хватит, пап, - вздохнула она. – Мы это сто раз уже проходили. Сейди больше нет.
И покатила меня из комнаты.
Почему это я в инвалидном кресле?!
Мало того, комната оказалась совершенно незнакомой. На пороге стоял мужчина, которого я тоже не узнал.
- Кажется, - сказала ему незнакомка, - у него опять плохой день.
Меня прикатили в другую комнату, где на стене висело зеркало в полный рост. Я сидел и пялился в это зеркало, но из отражения на меня смотрел какой-то старик. Редкие седые волосы. Крайне нездоровый вид. На лице – абсолютнейший шок.
- Кто ты, черт побери, такой?! – крикнул он на меня.
Точнее я на него.
Должно быть, все это просто дурной сон. Я уснул за столом и в любую минуту могу проснуться. А потом увижу, что сижу перед компьютером и смотрю на строчки из своей книги. Это я хорошо помнил.
- Эй, как тебя там... барышня! – позвал я, и в комнату вошла незнакомка.
- Барышня, значит? Не очень-то вежливо, папа. И я не знаю никого с именем Барышня. Меня зовут Хейли, если что.
- Ладно, ладно, Хейли, - отозвался я, теряя терпение. – Где моя книга?
- Какая еще книга?
- Что значит "какая еще книга"? Моя! Моя книга, идиотка! Которую я писал перед тем, как уснул!
Хейли вздохнула. На ее лице проступило глубокое сожаление, и было в этом что-то смутно знакомое.
- Пап, ты много лет ничего не писал. Перестал, когда заболела мама. Помнишь?
- Да, кто ты такая? И почему зовешь меня папой? Я не твой отец! И где, черт бы вас всех побрал, моя жена?!
Хейли выбежала из комнаты в слезах. Было слышно, как она говорит вперемешку с рыданиями:
- Иди к нему сам, Джон. Я так больше не могу.
На пороге появился мужчина.
- А ты, видимо, Джон.
- Хорош уже, Билл. Прекращай постоянно на нее кричать. Это несправедливо.
- А ты кто? И откуда знаешь, как меня зовут? Да кто вы все такие?!!
Разочарованно вздохнув, Джон уселся на кровать рядом с моим инвалидным креслом.
- Мы это проходили тысячу раз, Билл. Я - Джон, а та чудесная женщина – моя жена Хейли. Та самая, которая заботилась о тебе весь этот год. Твоя дочь.
- Не будь идиотом. Нет у меня никакой дочери. Сейди буквально только что сказала мне, что беременна. Ребенка ждать еще месяцев семь.
- Нет, Билл. Ты опять живешь в мечтах. Уже сорок пять лет у тебя есть дочь, которую зовут Хейли. А твоя жена... - oн опять вздохнул и немного помолчал. – Два года назад Сейди умерла.
По щекам потекли слезы. Что произошло? Неужели моя жизнь прошла, а я обо всем забыл? Нет, не может быть. Я помню, что всего час назад писал книгу. И только сегодня вечером узнал, что стану отцом.
- Нет! – отчаянно закричал я. – Все это дурной сон. Все...
В груди сдавило. Дышать не получалось. Половину тела пронзила острая боль, и я почувствовал, как все немеет. Комната расплывалась перед глазами. Я что-то слышал – какую-то возню. И, кажется, кто-то кричал.
- Билл? Билл! Боже мой... Хейли! Вызывай "скорую"! У него инфаркт...
Очнувшись, я понял, что смотрю на яркую линию. Повернул голову и увидел стоявшую надо мной Сейди. Она плакала.
- Что случилось, любимая? – прохрипел я.
- Ох, папа...
Минуточку. Папа? Я несколько раз моргнул, и перед глазами прояснилось. Это была не Сейди, не моя жена. А все та же женщина. Хейли.
- Послушай, эм-м, Хейли. Мне очень жаль. Может быть, ты больна и не понимаешь, что говоришь, но я не твой...
- Пап, ты болен, - перебила она, не дав мне договорить. – Врачи говорят, счет пошел на часы.
Она заплакала сильнее, а я все никак не мог проснуться от этого ужасного сна. Неужели все по-настоящему? А женщина, на которую я смотрю, действительно моя дочь?
- Так ты моя дочь? – спросил я, но не узнал собственный голос.
Это был хриплый, еле слышный голос старика.
- Да. Я твоя дочь, Хейли. Помнишь? Нам троим – тебе, мне и маме – пришлось многое пережить. А помнишь Джона? Моего мужа? Мне очень, очень жаль, что я не смогла подарить вам внуков! Господи, папа... Прости, прости меня!
Она неудержимо разрыдалась, а я попытался сесть, чтобы хоть что-нибудь сделать. Но что? Обнять ее? Даже не знаю. Как-то не по себе, когда перед тобой стоит женщина в слезах.
Внезапно навалилась страшная усталость. Перед глазами поплыло.
- Сейди, - снова позвал я.
- Нет, Хейли, - прорыдала моя дочь.
- Я люблю тебя.
Все вокруг побелело, словно мне в глаза светили ярким прожектором. Но не больно, а даже приятно, будто я наконец пробудился от долгого сна. Вдруг послышался голос:
- Билл.
Я повернулся и рассмотрел силуэт, который подходил все ближе и ближе.
- Билл, - снова позвал ласковый голос.
Наверное, это ангел.
- Билл.
Я глянул вверх, и свет начал тускнеть. Постепенно расплывчатые пятна обретали четкие очертания.
- Милый, проснись. Ты уснул прямо за столом.
Это была Сейди, и она показалась мне красивее, чем когда бы то ни было.
- Итак, папочка, - улыбнулась она, - как назовем пополнение?
Я поцеловал ее в лоб и погладил по животу.
- Хейли. Мы назовем ее Хейли.
Перевод: Euphony
Пит с семьей отдыхали на Мальте. Это был второй солнечный день их совместного отпуска, которых в году было до обидного мало.
Настоящий семейный отдых.
Отец Пита работал бухгалтером и практически жил на работе, так что Пит видел его всего час или два по вечерам. Его мать была парикмахером и к счастью ее салон закрывался рано, так что Пит был одним из тех счастливчиков, которых мама ждала дома по возвращению из школы.
В этот день вся семья решила отправиться на пляж Голден-Бэй и провести там весь день. Это один из самых популярных пляжей Мальты, расположенный в сельской местности и относительно дикий, пускай там и было кафе с игровой комнатой. Сам пляж славился прекрасным видом на закат. Пит не знал, что его двоюродные сестры тоже приехали на Мальту с родителями. Обе пары родителей договорились там встретиться, решив преподнести детям приятный сюрприз.
Когда они приехали, тетя, дядя и двоюродные сестры Пита уже были там. Они пробыли там одни недолго, но уже успели разложить полотенца на шезлонгах и в данный момент пытались отрегулировать зонтик, чтобы Джеймс, дядя Пита, мог спокойно посидеть в тени.
- Сара! - закричал Пит, увидев свою двоюродную сестру, и на его лице появилась широкая улыбка.
Он ринулся к ней, оставив родителей нести сумки по песку. Сара также пришла в неописуемый восторг. Увидев Пита, она крепко его обняла и подняла с земли, отчасти в знак привязанности, но также и для того, чтобы напомнить ему, что она старше и все еще крупнее. Питу же было все равно. Он просто был рад, что в отпуске с ним будет кто-то знакомый. Отпуск - это всегда весело, но только не в те моменты, когда тебе приходится выбираться на прогулки, оставляя в отеле тех немногих друзей, которых ты там завел.
Пит поприветствовал тетю крепкими объятиями, а дядю - рукопожатием, как было у них заведено. Рукопожатие также должно было быть крепким. Его дедушка всегда говорил, что по рукопожатию можно судить о человеке. Никогда не доверяй человеку, который пожимает руку вяло.
- Привет, Мелани, - сказал Пит, с любопытством глядя на мужчину, который втирал солнцезащитный лосьон ей в спину.
Мелани была старшей сестрой Сары. Несколько месяцев назад ей исполнился двадцать один год, так что Питу она казалась очень взрослой. Однако он не узнал странного мужчину, который был с ней.
Мелани подняла голову и улыбнулась с шезлонга.
- Привет, Пит. А это - Роджер.
- Приятно познакомиться, Пит, - улыбнулся Роджер и крепко, но скользко, пожал ему руку.
Пит с отвращением посмотрел на свою руку и вытер ее о шорты.
- Извини, - рассмеялся Роджер, показывая свои скользкие руки. – Это все солнцезащитный крем.
- Ага, - тоже рассмеялся Пит. – Все равно, приятно познакомиться.
Сара запустила пляжным мячом в голову Пита. Мяч отскочил и опрокинул стакан ее матери, а полотенце пропиталось холодной пепси.
- Господи ты Боже мой, Сара! Здесь же повсюду будут муравьи!
- Ну извини, - надулась Сара. - Я просто бросила мяч Питу, вдруг он не против со мной поиграть.
- Знаешь, вообще-то можно было и...
- Я сам не против поиграть! - быстро вмешался Роджер, стараясь погасить зарождающийся конфликт в зародыше.
Он подобрал мяч и подбежал к свободному месту на песке.
- Эй, Пит! Ты с нами?
Роджер и двое детей со смехом и шутками начали кидать друг другу пляжный мяч. Они звали Мелани поиграть с ними, но она отказалась, сказав, что ровный загар можно получить только лежа без движения. Они посмеялись над ней и продолжили игру.
- Знаешь, Мелани. А ведь он отлично ладит с детьми, - сказала Дженни.
- Ага. Он просто мужчина моей мечты.
Мелани улыбнулась, глядя на Роджера.
- А ты часом не беременна?
- Что?!
Мелани вскрикнула настолько громко, что все на секунду остановились и посмотрели на нее. Дженни рассмеялась.
- Я не собираюсь заводить детей до тех пор, пока мне не исполнится по крайней мере тридцать, - сказала Мелани как ни в чем не бывало.
- Я просто за тебя переживаю.
- Ну, а я за себя спокойна, - хихикнув ответила Мелани.
Роджер пнул мяч так высоко, что тот пролетел над головой Пита и покатился по волнам, набегавшим на пляж. Пит подбежал к воде и поднял мяч, и в это самое время прямо перед ним, рассекая волны, мчался красный гидроцикл, прыгая и качаясь на волнах.
- Ух ты! - сказал Пит, застывший от восторга словно статуя с пляжным мячом в руках.
- Пит, неси давай мяч! - крикнула Сара, но Пит ее не слышал.
Он не отрывал взгляда от гидроцикла. Это была самая крутая вещь, которую он когда-либо видел. Это было похоже на мотоцикл, но на воде. Он представил себя на нем эдаким Джеймсом Бондом, что гонится за плохими парнями на скоростном катере и отлавливает их всех.
- Улетная вещь, согласен? - спросил Роджер, внезапно оказавшись рядом с Питом и выведя его из оцепенения.
- Да не то слово! Вот бы покататься на одном из таких.
- Так и покатайся, - сказала Сара. - Там есть чувак, которому надо заплатить, после чего бери любой.
- Ты не шутишь? - спросил Пит.
Он посмотрел в том направлении, куда указывала Сара. Она была права, и он не мог поверить, что не заметил их раньше. Там, на берегу, стояла целая куча водных мотоциклов. Даже не взглянув на Сару, Пит бросился к родителям, чтобы спросить, можно ли ему взять напрокат один из гидроциклов.
- Ну пожалуйста, - взмолился Пит.
- Я же сказал "нет"!
Его отец Дэвид нахмурился.
- Ну может, если мы просто... – пробормотала Дженни, мать Пита.
- Нет. Что-то у меня нехорошее предчувствие, - ответил Дэвид и продолжил читать свою книгу.
- Ну, извини, Пит, - сказала Дженни. - Если папа говорит ”нет", значит нет.
Пит разочарованно уставился на свои ноги. Мелани посмотрела на лицо Пита, и ей стало его жаль. Она встала со своего шезлонга.
- Знаете что, - тихо сказала Мелани, но достаточно громко, чтобы услышали все. - Роджер - спасатель. Так что он может взять его с собой. Уверяю вас, он будет в полной безопасности.
Рот Пита растянулся от уха до уха в широкой улыбке.
- Роджер - спасатель? - спросил он, взвизгнув от волнения. – А он может покататься со мной? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Пит упал на колени и стал умолять. Он чувствовал, как песок обжигает его ноги, но решил не двигаться с места до тех пор, пока ему не дадут ответ.
- Ну, это как-то несправедливо напрягать Роджера на отдыхе твоими хотелками, ты не согласен? - сказал Дэвид.
В этот момент к ним подошел Роджер с напитком в руке, услышав только конец разговора.
- Это чем меня напрягать несправедливо, можно узнать?
- Покатушками с Питом на гидроциклах, - сказала Мелани. - Я сказала им, что ты спасатель и что с тобой он будет в безопасности.
- Да, у меня есть все необходимые навыки, - сказал Роджер. - Скоро я открою собственный бизнес по подготовке спасателей и учителей плавания. Не волнуйся, Дэвид, со мной он не пропадет. К тому же, мы можем взять напрокат водный мотоцикл, рассчитанный на двух человек.
- Видишь, папа! Видишь! - Пит быстро замолчал, увидев свирепый взгляд отца.
- Не нравится мне эта затея, - пробормотал Дэвид.
- Ну же, дорогой, - Дженни обняла Дэвида, - мы же на отдыхе в кои-то веки, не так ли? Просто дай им повеселиться.
- Если что-нибудь случится, я...
- Ничего не случится, с ними все будет хорошо, - заверила Дженни.
- Хорошо... - прошипел Дэвид сквозь зубы.
- Хорошо? То есть ты разрешаешь? - спросил Пит.
- Да! Хорошо! - крикнул Дэвид. - Но будьте чертовски осторожны.
Роджер улыбнулся.
- Пошли, Пит. Пойдем посмотрим, сколько это стоит.
После того, как они заплатили мужчине, отвечавшему за водные мотоциклы, их отвели на огороженную веревкой площадку, где они подождали, пока нужный гидроцикл спустят на воду. Роджер забрался первым, а затем, с небольшой помощью работника проката, Пит тоже уселся на гидроцикл. Как и было велено, он крепко обхватил руками живот Роджера. Сначала это было трудно, так как на них обоих были спасательные жилеты, но в итоге через пару минут всем было комфортно.
Роджер включил двигатель, и вот спустя мгновение Пит уже вовсю мчался по воде. В лицо ему дул ветер, а с моря летели соленые брызги воды. Адреналин в крови просто зашкаливал.
- У-у-у! - кричал Пит.
- Тебе там весело, Пит? - крикнул Роджер за спину, но Пит едва расслышал его из-за ветра.
- У-у-у-у! - он снова закричал от восторга.
В какой-то момент Пит огляделся и увидел, что вокруг них по воде тоже мчатся другие люди на водных мотоциклах. Пит на секунду задумался о том, чтобы помахать им, но потом передумал, испугавшись, что упадет, как только расцепит руки.
Они въехали в огромную волну, которая подбросила их в воздух. Пит хихикал и кричал от восторга, в то время как Роджер издал мужественный возглас:
- О да!
Они громко смеялись, мчась вперед. Пит посмотрел в сторону и увидел, как еще один гидроцикл направлялся промо на них. У мужчины, что на нем ехал, были длинные черные волосы, что развевались на ветру у него за спиной. Брызги попали Питу в глаза, и он зажмурился. Морская соль невыносимо жгла, и ему пришлось несколько раз моргнуть, пока жжение немного не прошло. Когда он снова смог посмотреть в сторону, то успел заметить только быстрое приближение чего-то огромного и в этот момент другой гидроцикл врезался в них сбоку.
Пит вылетел из квадроцикла, словно тряпичная кукла. Он потерял сознание еще до того, как упал в воду. Спасательный жилет, который, как потом выяснилось, был самого низкого качества, моментально порвался и просто соскользнул с плавающего тела Пита, и он начал медленно тонуть. К тому времени, как Роджер пришел в себя, его спасательный жилет все еще держался на воде, но Пита нигде не было видно.
Длинные когти крепко вцепились в лодыжку Пита, утягивая его все глубже в океанские глубины. Пит медленно приходил в себя. Открыв глаза, он понял, что находится под водой. Но почему тогда он не тонет? И тут он почувствовал, как что-то сжимает его лодыжку.
- Ой! Отпусти меня! - закричал он.
И снова Пит был потрясен и сбит с толку тем фактом, что он не только не тонет, но, похоже, вполне себе может дышать и говорить под водой. Его внимание вернулось к предмету, обвивавшему его лодыжку. Это определенно было похоже на какую-то руку. Ногти на пальцах казались очень длинными. Пит попытался наклониться вперед, чтобы получше разглядеть, но внезапно его окружила полная темнота.
- А-а-а, помогите! Помогите! – кричал он. – А где я вообще?
- Это зал встречи, - прошелестело что-то в ответ. – Ты отправляешься в путь.
- Что значит зал встречи? Встречи с чем? - спросил Пит. - Отпустите меня!
- Но я тебя и не держу, - последовал сдавленный смешок. - У меня и рук-то нет.
- А что тогда меня держит и тащит вниз? Можно это отцепить? И почему я ничего не вижу?
- Так много вопросов сразу. Поверь мне, ты не хочешь знать, что тебя схватило и не отпускает. Так будет проще, по крайней мере, для тебя. Отцепить тебя я не только не могу, но даже и пытаться не буду, я еще в своем уме. И ты не видишь, потому что пока находишься в зале встречи. Как я тебе уже говорил.
Пит попытался уплыть, но то, что его удерживало, было весьма сильным. Его усилия ни к чему не привели, он не сдвинулся даже на миллиметр. Пит сдался практически мгновенно, сразу сообразив, что сопротивление бесполезно.
- Ладно, так и где же находится этот зал встречи? - спросил Пит.
И в тот же момент темнота вокруг него начала просветляться.
- Эта темнота над тобой – зал встречи.
- Да, но почему это место так называ...
Теперь, когда свет вернулся в норму, Пит смог хорошенько рассмотреть существо, с которым разговаривал. Он хотел закричать, но у него ничего не вышло, так как его просто парализовало от страха. Лицо, которое находилось всего в нескольких сантиметрах от его собственного, было не похоже ни на что, что он когда-либо видел. У него были зубы, похожие на длинные заостренные пальцы, что обвивались вокруг его рта, спускаясь ниже. У него были маленькие черные глазки-бусинки. И как он уже сказал Питу, у него не было рук, а только маленькие плавники. Он был похож на рыбу, но его лицо было почти человеческим. Если не считать странных длинных зубов и глаз-бусинок, остальные черты были такими же. Нормальный лоб, нормальные, как казалось, губы, щеки, подбородок. У него даже были уши.
- Пожалуйста, не надо меня мучать, пожалуйста, пожалуйста, - закричал Пит.
- Я не представляю для тебя никакой угрозы, - с возмущением ответило существо. - Пожалуйста, не надо судить обо мне по моему внешнему виду, здесь, внизу. Это ты здесь выглядишь странно.
- Ну, наверно, так и есть, - сказал Пит.
Он понемногу приходил в себя.
- В любом случае тебе нужно бояться не меня, а его, - сказало существо, дернув головой вниз.
Пит посмотрел вниз на то, что его удерживало, но не разглядел ничего, кроме большой мускулистой руки и плавника, но это был огромный плавник. Единственное, что приходило Питу на ум при виде плавника такого размера - это акула, а значит, то, что удерживало его, было как минимум с нее размером. Он снова попытался уплыть, но без толку.
- Я-то думал, что ты уже понял, что пытаться вырваться бесполезно. Он слишком силен.
- Да что это вообще? И что это за место? Это все еще зал?
- Нет, зал встречи - это тот темный уголок наверху, где мы только что были. Это место, где ваш мир встречается с нашим миром. Вы, люди, обычно дальше него не смотрите, потому что, когда становится совсем темно, вам кажется, что внизу ничего нет. И ваше невежество обеспечивает нам здесь безопасность.
- "Здесь" – это где?
- Здесь наш дом. По-другому это и не назовешь.
- Ладно, а что это за тварь, которая меня тащит вниз? И почему, черт возьми, я до сих пор жив, если меня утащили на самое дно океана?
- Мы называем его Бореас. Я не знаю, почему ты можешь дышать, но все, кого он утаскивает из твоего мира, могут дышать здесь. Думаю, это как-то связано с длинным когтем, который он вонзил в твою искалеченную руку.
Пит посмотрел на свои руки. Он вообще не видел никаких повреждений.
- Что он в меня вонзил? Я ничего не вижу, и что, черт возьми, этому Бореасу от меня нужно?
- Я говорю не про эти руки, дуралей. Про те, что внизу.
- А, ты имеешь в виду мои ноги. И что ты говоришь он в меня вонзил?
- Я же уже сказал тебе, коготь, - существо закатило глаза.
- А почему тогда я ничего не чувствую?
- Ну это не значит, что этого не было.
- Да, наверное. Ладно, а почему ты называешь его Бореасом? Что значит это имя?
- Пожиратель.
Глаза Пита расширились от страха. Теперь он понял, что, чем бы ни была эта тварь, она тащит его вниз, чтобы съесть.
- Пожалуйста! Пожалуйста, отпусти меня. Я не хочу умирать!
- Умолять бесполезно. У него, в отличие от меня, нет ушей. Поэтому он и не говорит.
- И куда он меня тащит?
- В свое логово, конечно. Кстати, мы уже недалеко.
Пит заплакал. Он не знал, что еще можно сделать. Бороться было бесполезно, потому что эта тварь была слишком сильной. Нет смысла кричать, потому что оно не услышит, а если бы и услышало, то Питу было бы все равно, что оно скажет.
- А как тебя зовут? - прочавкало существо.
- Пит. Меня зовут Пит. А тебя как зовут?
- Я - Сконк. Ты не похож на того Пита, которого сюда притащили недавно. Хотя тот и не говорил, что он Пит.
- Ты это о чем? А как он говорил его зовут?
- Он сказал, что он Майкл. Но выглядел точно как ты. В том смысле что у него были такие же странные нижние руки и все такое прочее.
- Ты хочешь сказать, что я здесь не первый?
- Нет, как "Пит" ты здесь первый. А ты на вкус такой же, как и Майкл?
- Что? Что, черт возьми, ты имеешь в виду, спрашивая про мой вкус...
Пит не договорил, когда большие изогнутые зубы существа впились ему в щеку. Он схватился за лицо, громко закричав от боли. Он увидел, как вода вокруг него меняет цвет. К нему добавился кроваво-красный оттенок.
- Что ты делаешь?! - закричал Пит.
Существо снова напало. Пит попытался защитить лицо, но длинные зубы были очень острыми. Когда он вытянул руку, ему оторвало палец. Пит в шоке уставился на свою руку, глядя на отсутствующий палец и не успел заметить следующую атаку. Снова от его щеки откусили кусок, но на этот раз вместе с глазом. Пит взвыл, как дикий зверь. Боль была невыносимой.
- А-а-а, за что?! За что?! Пожалуйста, не надо больше...
Снизу донеслось громкое рычание.
- Ну надо ж тебя продегустировать, - причмокнул его мучитель.
На секунду Пит услышал хруст. Это был его глаз? Думать об этом было невыносимо, так как боль была слишком сильной. Он чувствовал, как теряет сознание, и возможно это было к лучшему.
Нет, - подбадривал себя Пит. - Как бы трудно это ни было, я отсюда выберусь.
Он посмотрел вниз, насколько мог одним глазом, залитым от боли слезами. Нервы в его глазнице все еще были очень активны и реагировали на каждое движение головы жгучей болью. С трудом, но ему все же удалось заглянуть глубже.
За огромным плавником он не увидел никакого продолжения, но в воде появилось странное отверстие. Если бы это была земля, то он бы предположил, что это туннель. Но казалось, что это дыра просто висит посреди воды и в тот же момент "Бореас" исчез в этом отверстии. Не успел Пит опомниться, как его тоже затянуло внутрь, и он снова оказался в полной темноте.
Хватка на лодыжке Пита ослабла, но прежде чем он успел пошевелиться, что-то обхватило его со спины и прижало руки к бокам. Пит ничего не видел и не слышал. Он понятия не имел, где находится "Бореас" и чем он сейчас занят. И сколько времени пройдет, прежде чем его сожрут?
Все в порядке. Я просто потерял сознание во время крушения. В любую минуту я проснусь и окажусь на пляже или в больнице после того, как меня спасут. Все в порядке. Это просто страшный сон. Скоро я проснусь.
ХРУСТЬ.
За громким звуком последовала мучительная боль в ногах Пита и он перестал чувствовать все ниже пояса.
ХРУСТЬ.
Еще одна ослепляющая боль, на этот раз в животе. Теперь он точно знал, что его едят. Он успел издать лишь слабый крик, прежде чем его вода заполнила его легкие.
Несколько дней поисково-спасательные отряды искали Пита. Вертолеты с тепловизорами, команда водолазов. В итоге они сдались, так как никто бы не смог продержаться в воде так долго и выжить.
Они отдали его семье единственное, что им удалось найти. Его спасательный жилет.
Перевод: Роман Коточигов
- Держите его крепче! - крикнул Кевин. - Тебе нравится, говно собачье?
Кевин продолжал бить Джо в живот. Джо наклонялся вперед каждый раз, когда удар достигал цели. Кашляя и задыхаясь, он с трудом переводил дыхание.
- П... п... пожалуйста, - захныкал Джо.
Его голос был едва слышен, так как у него не было ни дыхания, ни сил.
- Ч... ч... чего? П... п... пожалуйста? - Кевин рассмеялся.
Он остановился на полсекунды, а затем нанес последний удар, вложив в него все свои силы. От удара Джо согнулся пополам с такой силой, что друзья Кевина ослабили хватку, и он рухнул на землю.
- Ладно народ, думаю, на сегодня этому сученку достаточно, - сказал Кевин. – Но не переживай, малыш Джоуи, скоро мы снова увидимся!
Кевин и его друзья, смеясь, убежали. Джо лежал на полу, держась за ушибленные ребра, свернувшись калачиком в позе эмбриона. Он закрыл глаза и решил, что лучше просто умереть, чем пытаться встать. По крайней мере, тогда ему не пришлось бы проходить через эту пытку снова и снова. Через пару минут он понял, что смерть не придет, дабы забрать его в лучший мир, и решил все-таки подняться на ноги. Вставать было очень тяжело, ибо при каждом движении резкая боль пронизывала его тело от паха до груди.
- Уф, кажется, на этот раз они что-то все-таки сломали, - еле слышно пробормотал он себе под нос.
Джо постоял немного, осторожно ощупывая живот, ощупывая раны, а затем хромая пошел домой.
Это заняло у него много времени, вероятно, вдвое больше обычного, но в конце концов Джо добрался до своей улицы. Хромая он все еще держался за живот, словно боялся, что тот без поддержки отвалится. Когда он, спотыкаясь, шел по улице, то услышал позади себя крики.
- Джо! Эй, Джо, подожди секунду! - кричал Стивен.
- Ну, супер просто, - тихо сказал себе Джо. - Теперь придется объясняться.
Стивен ускорил шаг и ему не потребовалось много времени, чтобы догнать Джоуи.
- И что, черт возьми, с тобой случилось? Тебя машина сбила или что похуже? – взволнованно спросил Стивен.
- Ага, - ответил Джо. - Меня сбил здоровенный мясной фургон по имени Кевин!
Стивен вздохнул и закатил глаза, словно говоря "опять двадцать пять".
- Послушай, чувак. А почему ты не постоишь за себя?
- Потому что... - начал Джо.
- Потому что ничего! - Стивен словно выплюнул эти слова. – Да ты даже не пытаешься дать им отпор! Все то время, что я тебя знаю, ты позволяешь Кевину и его головорезам вытирать об тебя ноги. Ты не то что ни разу не дал сдачи, черт возьми, но ты даже слова не сказал в ответ! Похоже, тебе просто нравится терпеть эти побои!
- Нет, дело не в этом, - Джо старался не заплакать. - Они в два раза больше меня, Сти, и если я буду сопротивляться, то будет только хуже, согласен? Без какого-либо отпора они хотя бы останавливаются, когда считают, что с меня достаточно, но если я буду сопротивляться... Они... они могут меня убить!
- Нет, Джо. Прости, но как раз наоборот! Если ты не будешь сопротивляться, то они в итоге могут тебя убить. В какой-то момент ты должен занять твердую позицию и показать им, что так дальше продолжаться не может. И если ты не сделаешь этого в ближайшее время, над тобой будут издеваться всю твою жизнь!
Двое мальчиков продолжили идти по дороге, Джо прихрамывал, а Стивен шел рядом с ним, сбавляя скорость, чтобы не отстать от друга.
- Хочешь пойти ко мне и поиграть в Xbox? - спросил Стивен.
- Нет, спасибо, - ответил Джо. - Я, пожалуй, пойду домой и прилягу.
- Ты уверен, что сам дойдешь? - просил Стивен. – Я могу тебя проводить.
- Я в порядке, тут недалеко уже. Но все равно спасибо.
- Хорошо, я позвоню тебе позже, лады? Держи хвост пистолетом! - Стивен побежал к своему дому.
- Да, увидимся позже, - прошептал Джо так тихо, что Стивен ни за что не смог бы его услышать.
Джо пятнадцать лет - трудный возраст для любого, особенно для того, над кем издеваются каждый день. В то время как пятнадцатилетние хулиганы находятся в расцвете сил. Никто не отличается таким изобретательным энтузиазмом, как эти малолетние выродки. На этот период жизни приходится их "пик карьерного роста". Джо, его хулиганы и его единственный друг Стивен были ровесниками, и, к несчастью для Джо, при этом одноклассниками.
Каждый день Джо делал все возможное, чтобы избежать встречи с ними, но каждый раз им все равно удавалось поймать его в том или ином месте. Стивена они никогда не трогали. Поначалу Джо удивлялся такому положению дел, но через некоторое время ему стало все равно. В каком-то роде он даже был счастлив, что его другу не приходиться проходить через то же, что и ему, каждый день. Время от времени он задавался вопросом, почему Стивен никогда не пытался помочь ему. Стивен настойчиво требовал от него постоять за себя, но при этом сам никогда не приходил ему на выручку. Возможно, Стивен сам втайне боялся хулиганов? Легко указывать кому-то, как себя вести, когда ты сам не в состоянии это сделать.
Стивен позвонил Джо в воскресенье. Он звонил весь день в субботу, но мама Джо сказала, что тот спит. Наконец, в воскресенье, Джо взял трубку.
- Джо? Наконец-то! Я целую вечность пытаюсь до тебя дозвониться! Как ты себя чувствуешь?
- Ммм, да, я в порядке, спасибо, - ответил Джо. - Все как обычно.
- Я рад. Не хочешь зайти ко мне?
- Думаю да, только дай мне час или около того, чтобы собраться.
- Целый час? – чересчур громко крикнул в трубку Стивен. - Ты что, телка что ли? Марафет собрался наводить? Что ты собрался делать целый час?
- Я только что проснулся, мне душ надо и все такое, и потом сразу к тебе, - ответил Джо.
- Проснулся он только что, - с издевкой сказал Стивен. – Ну ты и ленище! Уже полдень! Ладно, соня, подгребай как сможешь.
Стивен повесил трубку и Джо медленно направился в ванную. Он включил душ и стоял, словно в трансе, наблюдая, как вода водоворотом убегает в слив.
- И что же меня ждет сегодня? - спросил он себя. - Может, мне стоит принять ванну вместо душа и уснуть в ней? И больше никогда не просыпаться.
- Джо, ты в порядке? – крикнула его мама через дверь.
Вздрогнув, Джо пришел в себя. Как долго он уже тут стоит?
- Да мам, все хорошо. Просто моюсь.
- Ты уверен? Мне показалось, я слышала, как ты разговариваешь с кем-то.
- Нет, мам! Просто разговариваю сам с собой! - крикнул Джо.
- Ладно, тогда поторопись! Ты там уже полчаса. Вода, знаешь ли, не бесплатная!
Джо подошел к дому Стивена ровно через час. Когда он шел по дорожке к входной двери, он услышал крики.
- Ааа! Нет! Остановитесь, пожалуйста, я не это имел в виду!
Джо остановился и постоял немного, прислушиваясь.
- Мне очень жаль! - закричал голос.
Джо показалось, что это Стивен.
Он бросился вокруг дома к заднему двору, откуда доносились крики. Калитка была открыта. Он вбежал внутрь и увидел Стивена, лежащего на земле, которого пинал Кевин, главный задира Джо. За происходящим смеясь наблюдали двое громил Кевина, Биф и Дампс. Первого так называли из-за большого роста, а второй прославился большими кучами эээ... ну, вы поняли, про что я[3].
Джо не колебался ни секунды. Что говорить, он даже не остановился, чтобы подумать. Он бросился к Кевину, неистово крича, чтобы тот оставил Стивена в покое. Но до Кевина он даже не добежал. В двух шагах от цели Биф крепко схватил его за руку, а Дампс быстро подбежал к нему с другой стороны.
- Что, пришел полюбоваться, как твоему корешу чистят рыло?
Кевин рассмеялся и снова пнул Стивена, только в этот раз прямиком в промежность.
Заливаясь слезами Стивен скрутился в позу эмбриона, держась за промежность. Из его носа потоком шла кровь. Было очевидно, что прежде чем рухнуть на землю, ему здорово досталось.
- Этот пиздюк решил, что может вступиться за тебя, - со смехом сказал Кевин. – А ты как считаешь, малыш Джоуи, может нам, и правда, сегодня тебя не трогать и все отвесить ему?
- Оставь его в покое! - крикнул Джо.
Кевин медленно подошел к нему и закричал прямо в лицо.
- ИЛИ ЧТО?!
- Или я убью тебя. Клянусь Богом, я убью тебя.
Лицо Джо заливали слезы.
Кевин расхохотался и повернулся, чтобы посмотреть на Стивена, лежащего на полу. Затем он снова повернулся к Джо.
- Ну ладно, крутой парень, как скажешь. Биф, Дампс, отпустите его. Походу он наконец-то созрел подраться со мной по-настоящему. Давайте узнаем, на что он способен.
Мальчики отпустили Джо, и его внезапно охватила паника. Зачем он это сказал? Теперь вместо ежедневных побоев его просто убьют в саду его друга. И все из-за того, что он впервые попытался вести себя как взрослый.
- Я, э-э-э. Я... д-д-не, - заикаясь мямлил Джо.
- Поздно давать заднюю, залупа ты конская, - сказал Кевин. - Лучше дерись со мной, или же я буду бить тебя до тех пор, пока ты в кому не впадешь.
Кевин медленно подошел к Джо, демонстративно сунул руки в карманы и выставил вперед подбородок.
- Я даже позволю тебе ударить первым.
- Нет, Кевин. Честно говоря, я не это имел в виду.
- Да иди ты нахуй! Даже руки об тебя марать противно, лучше продолжу веселиться с твоей подружкой.
Кевин повернулся и направился к лежащему на земле Стивену.
- Нет! - закричал Джо. – Хорошо, я буду драться с тобой.
Джо бросился на Кевина с поднятыми кулаками. Никогда в жизни он никого не бил, но сейчас был преисполнен решимости заполнить этот пробел в биографии. Он понимал, что Кевин вдвое крупнее его, и, возможно, у него будет только один шанс нанести ему серьезный удар, но он собирался сделать все возможное, чтобы это сработало.
Когда Кевин повернулся, то увидел летящий ему в лицо кулак и резко пригнулся. Рука Джо рассекла воздух над головой Кевина, заставив его потерять равновесие и упасть на землю. Кевин на секунду рассмеялся, увидев, как падает Джо, а затем его лицо изменилось и Джо увидел что-то новое в глазах Кевина и понял, что как прежде уже не будет. Раньше Кевин просто развлекался, издеваясь над ним, но сейчас он ясно видел в его глазах животное желание причинить ему настоящую боль. Кевин встал над ним и поднял руку, готовый ударить Джо кулаком в лицо. Одним быстрым движением Джо вскочил, практически подпрыгнув, и нанес Кевину прямой удар в челюсть, от чего Кевин отлетел в сторону! Не просто отлетел на несколько сантиметров, а взлетел с земли, и, описав по воздуху дугу, рухнул на крышу дома!
Джо, охваченный яростью, даже не обратил на это внимания, к тому же его глаза застилали слезы, и он все равно ничего не видел. Он развернулся и разглядел в словно в тумане две расплывчатые фигуры Бифа и Дампса. Джо бросился на них, нанося удары направо и налево. Оба хулигана разлетелись в разные стороны. Биф врезался в стену дома, и от этого удара его голова продавилась так сильно, что его лицо стало неузнаваемым. Дампс же полетел в другую сторону и рухнул брюхом на колья забора. Он мгновенно потерял сознание и безвольно повис, истекая кровью.
- Джо! Джо! – раздался слабый голос.
- А, что? - Джо медленно приходил в себя.
Стивен схватил его за плечи и принялся трясти взад-вперед. Лицо Стивена было мокрым от крови.
- Что случилось? - спросил Джо.
- Ты случился, Джо!
Стивен сам был почти что в шоковом состоянии.
- Оглянись, Джо, посмотри, что ты наделал.
Джо посмотрел на кровавую бойню, учиненную в саду Стивена. Он увидел ошметки, свисающие с забора. Рядом с домом под кровавым пятном на стене лежала бесформенная куча. И, черт возьми, кто-то свисал с крыши!
- Но, но я... я... - заикаясь, произнес Джо. - Я не...
- Эй, - Стивен чуть не рассмеялся. - Эти парни это заслужили! Они тебя избивали каждый день!
- Да, но я не собирался...
- Эй, Джо! Они это заслужили, чувак! Но мы должны вытащить тебя отсюда! Тебе надо убегать и походу скрываться!
Пребывая в шоковом состоянии, Джо оглядывался по сторонам, оценивая причиненный ущерб.
- Но куда мне идти? Я же такого не планировал.
- Не ссы, мы что-нибудь придумаем, - сказал Стивен и рассмеялся. - Знаешь, Джо. Ты же всю жизнь терпел побои и ни разу не ударил в ответ. И неважно, сколько раз я уговаривал тебя дать отпор. Но когда тебе пришлось встать на защиту другого человека, ты все же нашел в себе силы! И эта самая сила у тебя, блядь, сверхчеловеческая! Ха-ха-ха! Походу ты чертов супергерой, чувак!
- Да, - сказал Джо улыбаясь. - Я - супергерой.
Перевод: Роман Коточигов
Сидения качелей были горячими. Настолько горячими, что спокойно сидеть на них было практически невозможно.
Роуз ненавидела то, что старые резиновые качели заменили на эти дурацкие новые пластиковые. Когда было достаточно солнечно, чтобы пойти в парк, металлические винты на сиденьях качелей всегда обжигали ей ноги. К тому же пластик был еще и скользким. Эмили, в отличие от Роуз, казалось, это никогда не беспокоило, и она всегда бежала прямиком к качелям, когда они вместе ходили в парк.
Эмили больше всего любила качели. Роуз же больше всего любила кататься с горки. Ей нравилась скорость, которую она могла развить, съезжая с них. Ни одна другая горка не была такой быстрой, как эта. Горка в ее парке была самой лучшей.
Роуз и Эмили дружили еще с детского сада. Им было по семь лет, и они знали друг друга почти половину своей жизни. Их родители тоже приятельствовали, поэтому после школы они регулярно ходили друг к другу домой поиграть. Подружки всегда предпочитали ходить домой к Роуз, потому как он был как раз через дорогу от парка. А еще им разрешалось гулять самостоятельно без присмотра родителей, что для семилетнего ребенка это было большим событием.
- Ну давай, Роуз, - ныла Эмили. - Пойдем на качели, посмотрим, как высоко я могу взлететь.
- Но сиденья очень горячие, - заныла Роуз.
- Ой, да перестань, ведешь себя как ребенок.
Роуз поддалась на насмешки и забралась на качели. Когда она села, ей стало немного больно, но это было не так сильно, как она ожидала, да и быстро прошло. Теперь, когда она была в деле, она начала раскачиваться так высоко, как только могла.
- Я раскачаюсь быстрее тебя, Эмили!
- Как бы не так! Я чемпионка мира по раскачиваниям.
- Да, точно! Хотя ты скорее, чемпионка мира по пусканию соплей!
- Вот увидишь!
Обе девочки захихикали. Они продолжали раскачиваться, их смех, казалось, эхом разносился по пустому парку, а их волосы развевались вокруг их радостных лиц, пока они двигались вперед и назад.
- Спорим, я прыгну дальше тебя! - крикнула Роуз.
- Не-а-а! - ответила Эмили.
- Хорошо, тогда прыгаем вместе, ты готова?
- На счет три!
- Раз, два, три!
Обе девочки одновременно прыгнули с качелей. Пролетая по воздуху, их крики наполнили тишину парка. Приземлившись практически друг на друга, они покатились по земле безудержно смеясь.
- Я выиграла!
- Нет, я выиграла!
- Нет, я!
- Я, я!
- А почему бы вам не согласиться на ничью? - раздался у них за спиной незнакомый голос.
Девочки испуганно задрали головы. На них сверху вниз смотрел пожилой мужчина. В одной руке он держал трость, которая, вероятно, удерживала его не меньше, чем он ее. В другой руке он держал потертую коричневую шляпу.
- Вам, юные леди, нужно быть поосторожнее, прыгая с качелей вот так, - сказал он.
- Извините, но нам нельзя разговаривать с незнакомцами, - сказала Роуз.
- И это правильно. Какая же ты умница. Но на счет меня можете не волноваться. Я просто проходил мимо. Моя дочка тоже часто играла в этом парке. Конечно, тогда всё было совсем по-другому. Не было этих ярких пластиковых штук. Да и качели были резиновыми.
- Вот именно! – сказала Роуз. - Резиновые мне нравились гораздо больше. А эти пластиковые постоянно обжигают мне ноги.
Мужчина хихикнул. Он переложил шляпу в другую руку и начал поглаживать ее край. Он посмотрел вдаль, как будто пытался разглядеть что-то за парком.
- На что вы смотрите? - спросила Роуз.
- Да так, ни на что, - ответил он. - Просто задумался.
- О чем?
- Ну, как я и сказал. Моя дочь когда-то играла в этом парке, и ей тоже нравилось прыгать с этих качелей. Но знаете, с этим нужно быть осторожнее.
- Почему? - спросила Эмили. - Это же весело
- Потому что это ее и убило. Она спрыгнула с качелей, ударилась головой о землю и сломала шею. Упала и больше не поднялась.
Роуз и Эмили потрясенно посмотрели друг на друга, а затем снова посмотрели на старика, не зная, что сказать. Они просто стояли молча, пока мужчина вытирал слезы с глаз.
- Роуз! - мать Роуз окликнула их от входной двери. - А ну марш домой!
- Нам пора, - сказала Роуз Эмили.
- Запомните, девочки, мои слова. И будьте осторожны на этих качелях.
- Да, пока, мистер! - сказала Эмили.
- Сожалею о вашей дочери, - пробормотала Роуз.
Девочки побежали к дому Роуз, где их ждала ее мать.
- Мама, мама! - позвала ее Роуз. - Вон тот мужчина сказал нам, что его дочь спрыгнула с качелей и разбилась насмерть!
- Что такое ты говоришь? - спросила ее мама, и на ее лице появилось озабоченное выражение.
- Это правда. Я была там, когда он про это рассказывал, - сказала Эмили.
- Какой еще мужчина?
- Вон тот!
Роуз повернулась, чтобы указать на него, но парк был пуст. Роуз выглядела смущенной.
- Ну, он был там, - сказала Эмили. - Должно быть, он ушел.
- Ясно всё с тобой, - сказала мать Роуз. - И что я тебе говорила о разговорах с незнакомцами?
- Да он нормальный, мам, просто проходил мимо, - невинно сказала Роуз.
- Это не значит, что он нормальный! Мне кажется, что нам нужно еще раз провести с тобой беседу об опасности разговоров с незнакомцами, ты согласна? С вами обеими, девочки!
В наказание Роуз и Эмили отправили мыть посуду перед ужином. Ближе к вечеру девочки сели за обеденный стол. На тарелках перед ними были куриные наггетсы, чипсы и горошек. Глаза Эмили загорелись, ведь дома ей не разрешали есть наггетсы и прочую вредную пищу. Ее мать знала, что она ела это, когда была дома у Роуз, но не возражала.
- Мамочка, а ты почему не ешь? - спросила Роуз.
- Я поем позже, дорогая, когда папа будет дома. Да, кстати, Эмили, я поговорила с твоей мамой, и она разрешила тебе остаться у нас на ночь. Ты сама не против?
Девочки переглянулись, широко улыбаясь.
- Ночуй у меня! - крикнула Роуз.
- У-у-у, да! - закричала Эмили.
- Успокойтесь. Вы все еще за обеденным столом, не забывайте, - сказала мама Роуз.
Девочки быстро извинились и продолжили есть свой ужин.
- Я просто обожаю наггетсы, - сказала Эмили и отправила в рот еще один.
Ночь наступила быстро, как это часто бывает, когда ты весело проводишь время. Роуз и Эмили притворились, что засыпают, пока не остались в комнате одни.
- Тссс, Роуз. Ты спишь? - спросила Эмили.
- Нет, а ты?
- Как я могу сейчас спать, если сама же тебя только что об этом спросила?
- Ах да, точно.
Девочки захихикали. Роуз села и включила маленькую лампу рядом со своей кроватью. Эмили, которая спала на надувном матрасе на полу, тоже села.
- И чем займемся? - спросила Роуз. - Я совсем не устала.
- Я тоже. А давай рассказывать истории о привидениях?
- Давай!
- Хорошо, чур я первая, - сказала Эмили.
- Тогда начинай, я жду.
Эмили подперла подбородок пальцем и подняла глаза к потолку. Как бы показывая Роуз, что она задумалась.
- Ну и? – спросила Роуз.
- Дай мне секунду, я думаю.
- Ну, если ты не знаешь, я могу начать первой.
- Нет, нет, нет. Хорошо, я придумала, - Эмили улыбнулась. - Ты готова испугаться?
- Еще как готова.
- Хорошо, итак, была одна маленькая девочка, ммм... по имени... ммм... Кэти. Да, Кэти. Она любила ходить в парк и качаться на качелях. Она была совсем маленькой, поэтому ей приходилось ходить туда с отцом. И одну ее туда, как нас, не отпускали. Однажды, когда папа качал ее на качелях, она крикнула ему: Выше, папочка! Выше. Он засмеялся и подтолкнул ее еще выше. Тогда она решила, что хочет попробовать полетать. Поэтому она спрыгнула, ударилась головой о землю и умерла!
Роуз скрестила руки на груди и состроила гримасу.
- Вовсе это не страшная история. Это просто то, что тот старик рассказывал нам сегодня в парке о своей дочери.
- Подожди, это еще не самое страшное.
- Хорошо! Сказала Роуз, потому что это не страшно, это просто грустно.
- Я подхожу к самому страшному, - продолжила Эмили. - Теперь каждую ночь, когда темнеет, маленькая Кэти идет качаться на качелях. Она заглядывает в окно дома напротив. Этого дома.
- Прекрати, Эмили. Это не смешно.
- Она раскачивается достаточно высоко, чтобы спрыгнуть и полететь. Полететь так высоко, чтобы долететь до этого окна.
- Эмили. Это не смешно!
- Потом она влезает в это окно и забирает маленькую девочку, которая здесь спит. Она собирается убить ее и забрать ее тело.
- Эмили, хватит!
- Она доберется до тебя, Роуз! Она убьет тебя!
- Да заткнись ты уже! - закричала Роуз.
Дверь спальни распахнулась. В комнату ворвался отец Роуз. Обе девочки испуганно вскочили на ноги, похожие на двух оленей в свете фар.
- Что, черт возьми, здесь происходит? Что за крики на весь дом? – громогласно спросил он.
- Мне, эм, приснился кошмар, - сказала Эмили. – Извините.
Он немного постоял в дверях, размышляя, правда это или нет. Если бы это была Роуз, он бы подошел и поцеловал ее, обнял и сказал, что все в порядке. Но это был чужой ребенок, и он действительно не знал, как себя вести.
- Эм, может тебе воды принести?
- Нет, спасибо, я уже в порядке.
Эмили улыбнулась и снова забралась в постель.
Отец Роуз со вздохом облегчения сказал:
- Xорошо, девочки. А теперь давайте сразу спать, лады?
- Непременно, - сказала Эмили.
- Спокойной ночи, папочка.
Роуз демонстративно зевнула.
- Спокойной ночи, девочки.
Дверь закрылась.
- В любом случае, - прошептала Роуз, - если она и придет за мной, то и тебя заберет тоже.
- Нет, если она придет завтра.
Эмили повернулась на другой бок, и быстро уснула. Роуз же всю ночь не спала и, широко раскрыв глаза, наблюдала за тенями в своей комнате, в ожидании, когда маленькая девочка залезет в окно.
Бессонная ночь не прошла даром и на следующий день Роуз заболела. Ее отец, увидев бледно-серое выражение ее лица, решил, что ей нужно провести этот день в постели. Роуз заскулила, ведь Эмили все еще была у нее дома и ей очень хотелось играть со своей подружкой, но всё было бесполезно. Она должна была провести весь день в постели. Эмили же разрешили поиграть в парке, пока за ней не придет мама.
Роуз сидела у окна своей спальни, наблюдая сквозь стекло за окружающим миром. Посторонним людям ее внешность показалась бы зловещей, увидь они ее со стороны. Она все еще выглядела очень больной с темными кругами под глазами. Ее лицо было настолько хмурым, что с первого взгляда ее легко можно было принять за привидение.
Пока Эмили раскачивалась на качелях, Роуз внимательно наблюдала за ней. Эмили подняла глаза и помахала, но Роуз не ответила на ее жест. Завидуя тому, что ее подруга веселится, а она нет, Роуз отвернулась.
Это нечестно! Ведь это она виновата в том, что я не спала. Рассказала мне эту глупую историю.
Роуз снова посмотрела в окно. Эмили больше не была одна. Старик вернулся, и теперь он качал ее на качелях. Роуз смотрела, как Эмили громко смеется и как ветер треплет ее волосы. На лице старика появилась широкая улыбка. Он снова толкнул Эмили, и она начала раскачиваться все выше и выше. Улыбка мужчины превратилась в нечто маниакальное и Эмили, похоже, это больше не радовало. Роуз видела, что она испугана.
- Эмили! Папа, папа! Помоги! - закричала Роуз.
Старик повернулся, чтобы посмотреть на Роуз, и улыбнулся так, что у нее по спине побежали мурашки. По лицу Эмили текли слезы. Роуз не слышала ее, но видела, что Эмили кричала, чтобы он остановился. Роуз боролась с жесткой оконной ручкой, но все же ей удалось открыть оконные ставни.
- Эмили!
Она услышала крики Эмили.
- Остановитесь, пожалуйста. Я слишком высоко, мне страшно.
Мужчина начал смеяться. Роуз показалось, что его смех эхом разнесся по всему парку и долетел до нее. А затем он прокричал:
- A теперь прыгай!
- Нет, Эмили. Не надо! - закричала Роуз. - Не прыгай!
- Прыгай! - снова закричал мужчина.
Эмили посмотрела на Роуз, ее лицо было мокрым от слез.
- Помоги, - прошептала она.
А затем она прыгнула. Словно в замедленной съемке Эмили летела по воздуху, в то время как старик торжествующе поднял руки. И он, и Роуз наблюдали, как Эмили дергалась в воздухе, словно тряпичная кукла, махая руками и ногами во все стороны. Упав на землю, она ударилась головой, и ее шея сломалась, что привело к мгновенной смерти. Ключица прорвала кожу. Этот треск Роуз услышала даже в своей спальне. Она снова закричала и, зовя отца, ринулась вниз по лестнице, выбежала из дома и побежала через парк к своей подруге.
Потом Роуз долго сидела на земле, держа голову Эмили у себя на коленях, и отказывалась уходить, пока не приехала скорая. Парамедикам удалось уговорить Роуз позволить им забрать Эмили, но было уже слишком поздно. Она знала это. Пока она стояла в парке, вся в крови ее подруги, она чувствовала себя совершенно одинокой. Старика же нигде не было видно.
Эмили была кремирована в соответствии с пожеланиями ее родителей. Большинство присутствовавших были членами семьи. Было несколько близких друзей, в том числе Роуз и ее семья. Роуз проплакала всю службу. После этого в местном пабе состоялись поминки. Предполагалось, что на этом мероприятии люди будут разговаривать друг с другом, помогая друг другу справиться с потерей Эмили. Но по мнению Роуз, всё, что эти люди делали, так это тупо напивались. При этом они переставали вести себя так, как будто им было грустно. Это очень ее расстраивало, и она сидела в пабе, заливаясь слезами. Подумав, ее родители решили, что будет лучше, если они уедут и заберут ее домой.
Когда они вернулись в дом, Роуз сразу легла в постель. Она не хотела никого видеть, она просто хотела, чтобы ее оставили в покое. Родители предложили ей поужинать, но она отказалась. Ей было очень плохо, она чувствовала, что в смерти Эмили виновата она. Возможно, если бы она сбежала вниз по лестнице раньше и позвала на помощь, Эмили была бы жива. Или же закричи она громче.
Она рассказала родителям о жутком старике, но те посчитали его плодом ее воображения. Они сказали ей, что она стала свидетельницей травмирующего события, и ее разум сыграл с ней злую шутку. Она плакала и умоляла ей поверить. Но, как оказалось, в парке были и другие люди, которые оказались свидетелями того происшествия. Роуз была так зациклена на Эмили, что не заметила их. Они видели Эмили на качелях и видели, как она разбилась насмерть. Их внимание привлекли ее крики, когда она летела по воздуху. Но никто, кроме Роуз, не видел старика. Полночи она плакала в подушку, пока сон не сморил ее.
- Роуз.
Роуз резко села, услышав свое имя.
- Роуз.
Она услышала его снова. Она посмотрела на дверь своей спальни, но там никого не было. Протерев глаза, она решила, что все еще находится в полудреме.
- Роуз.
Она повернулась на другой бок, и тут же оказалась лицом к лицу с Эмили.
- Почему ты не помогла мне, Роуз?
Роуз закричала и откинулась на кровати, оперившись спиной в стену. В комнату ворвался ее отец.
- Что случилось, в чем дело? - в панике спросил он.
- Эмили, это Эмили, она была прямо.... - Роуз замолчала, ошеломленная тем, что ее комната пуста.
- Это был просто дурной сон, радость моя.
- Нет, я... я видела ее. Она говорила со мной.
- Роуз, Эмили мертва. Я знаю, это тяжело, но...
- Нет! - закричала Роуз. - Я видела ее!
- Успокойся. Хватит.
- Я видела...
- Перестань, это был просто сон. Просто ложись и продолжай спать.
Понимая, что спор безнадежен, Роуз снова легла в кровать. Она попросила отца побыть с ней, пока она не заснет, что он и сделал. В конце концов она снова задремала.
Проснувшись на следующее утро, Роуз оглядела свою комнату в поисках каких-либо признаков присутствия Эмили. Но ничего не обнаружила. Ее отец был прав - это был всего лишь сон. Вероятно потому, что она так сильно по ней скучала. Роуз вздохнула и выглянула в окно. Там, в парке, снова стоял старик. Он смотрел прямо на нее и улыбался. Он помахал рукой и поманил ее за собой в парк.
- Папа!, - закричала Роуз. - Он там! Он там!
Она выбежала из своей комнаты и ринулась вниз по лестнице, чтобы позвать отца. На этот раз она больше не будет распускать сопли.
- В чем дело? Роуз, успокойся. Да что случилось-то?
- Он там, он снова вернулся в парк.
- Кто? О ком ты говоришь?
- Тот старик, что убил Эмили.
Она схватила отца за руку и потянула его к входной двери.
- Перестань, Роуз. Мы это уже обсуждали. Там не было никакого мужчины.
- Просто иди со мной.
Она открыла дверь, и они вышли на улицу. Парк был пуст.
- С меня довольно, Роуз, - отец даже покраснел от гнева. – Я устал от твоих сказок про стариков и привидений!
- Но я его видела. Должно быть, он ушел, когда я пошла за тобой.
- Его там никогда и не было, Роуз! Я знаю, что это тяжело, ведь ты видела ужасную, страшную вещь. Но это всего лишь твое воображение. И ты должна это принять.
- Я... я видела его, - пробормотала она почти шепотом.
- Нет, Роуз. Тебе померещилось.
Остаток дня Роуз провела как в тумане.
Усталость, растерянность и горе взяли свое. Когда пришло время ложиться спать, она была более чем готова ко сну и заснула почти сразу, как только ее голова коснулась подушки.
- Роуз.
Она снова проснулась в испуге. На ее лице отразился ужас, когда она снова оказалась лицом к лицу с Эмили.
- Это все тот старик, Роуз.
- Папа! – закричала она что есть мочи.
Призрачный шепот сорвался с бледных мертвых губ Эмили: Он хочет вернуть свою дочь, Роуз.
- Папа! Мама!
Не переставая кричать Роуз подбежала к двери и на секунду остановилась, чтобы оглянуться на Эмили.
- Он хочет вернуть ее, Роуз.
Она бросилась в комнату родителей и провела с ними всю ночь.
К большому неудовольствию родителей, Роуз следующие три ночи спала в их комнате, пока ее отец, наконец не выдержал и не заявил, что с него хватит, и не потребовал, чтобы она наконец отправлялась к себе. Роуз не спала всю ночь, ожидая, когда Эмили появится. Она так и не появилась.
Она то и дело выглядывала из-за занавесок в сторону парка, ожидая увидеть старика. Но и там ничего не происходило.
В конце концов, ей пришлось признать, что ее родители были правы. Она все это выдумала. Она пообещала себе, что никогда не забудет Эмили, и что та навсегда останется ее лучшей подругой, но она не сможет всю оставшуюся жизнь переживать о ее смерти.
Приближалось Рождество. От парка стало невозможно отвести взгляд, и каждый его дюйм был покрыт снегом. Роуз и ее подруга Бекки забежали в него поиграть в снежки. Они громко смеялись, забрасывая друг друга снегом. Роуз взобралась на горку, а затем, скатившись с нее, увидела, как Бекки подбежала к качелям. Она стряхнула снег с сиденья, села на него и начала качаться. Болтая ногами взад-вперед, она позвала Роуз.
- Иди давай сюда, если хорошо раскачаться, то можно будет увидеть парк на мили вокруг.
Роуз уставилась на качели.
- Нет, я, пожалуй, откажусь.
- Давай, Роуз. Как же кругом красиво, - крикнула Бекки.
Вокруг не было ни старика, ни призрака. В ее голове зазвучал голос отца. Роуз вспомнила, что доказала самой себе, что бояться нечего. Все это было плодом ее воображения. Она стряхнула снег и забралась на качели.
Раскачиваясь взад-вперед и смеясь вместе с Бекки, Роуз не могла поверить, что когда-то пугалась до ужаса от одного только вида этих качелей из-за выдуманного призрака. Она снова рассмеялась при этой мысли.
- Давай, качайся выше! - Бекки хихикнула.
- Как скажешь! - Роуз тоже рассмеялась.
К их смеху присоединился мужской. Роуз оглянулась и вновь увидела эту жуткую ухмылку. Старик стоял за ее качелями, и он начал ее подталкивать.
- Не трогай меня! Не трожь меня! - закричала Роуз на весь парк.
- В чем дело, Роуз? - Бекки выглядела испуганной.
- Это он, это тот самый старик. Не трогай меня!
Слезы градом текли по лицу Роуз.
Старик продолжал толкать, пока она не стала подниматься все выше и выше. Бекки ходила вокруг кругами ничего не понимая.
- Роуз, что случилось?
- Это он! Он толкает меня!
Бекки никого не видела.
- Просто прекрати раскачиваться и слезь.
- Я не могу, - закричала Роуз, - он мне не дает. Он не позволит мне остановиться.
Смех старика наполнил парк. Бекки подбежала к качелям Роуз и попыталась ухватиться за них, чтобы помочь ей остановиться. Но качели двигались слишком быстро и просто сбили ее с ног.
- Роуз, тебе просто нужно притормозить и слезть. Почему ты продолжаешь раскачиваться?
От слез лицо Розы стало ледяным.
- Я не могу, он все время меня толкает сзади.
- Тогда спрыгивай, - крикнула Бекки, думая, что Роуз сошла с ума.
- Да, прыгай! – закричал старик и засмеялся. Его голос слышала только Роуз.
- Прыгай! - крикнула Бекки
- Прыгай! - вторил ей старик.
- Я не могу, - всхлипнула Роуз.
Бекки побежала к Роуз домой за помощью. Она не понимала, что, черт возьми, происходит, но знала, что что-то явно не так.
- Прыгай! - старик рассмеялся. - Я сказал ПРЫГАЙ!
В итоге, когда у нее не осталось другого выбора, Роуз отпустила качели и ее тело взлетело в воздух.
- Роуз! - закричал ее отец.
Она перевернулась и приземлилась на голову.
- Роуз! - он подбежал к ней и поднял с земли.
Папа понес ее обратно в дом, Бекки последовала за ним. Она не знала, что делать и глядя на безжизненное тело Роуз на руках у отца, Бекки сама начала плакать.
- Она мертва? - прямо спросила она.
- Нет, - ответил отец Роуз. - Она просто потеряла сознание.
- Папа, папочка? - с губ Роуз сорвалось невнятное бормотание.
- О, слава Богу! - воскликнул ее отец. - Слава Богу, да. Да, милая, это я.
- Что случилось? - спросила Роуз.
- Ты просто упала и ударилась головой, вот и все. Не волнуйся, милая.
- С ней все будет в порядке? - с опаской спросила Бекки.
- Да, с ней все будет в порядке, Бекки. Спасибо. Я собираюсь уложить Роуз спать, ты не против позвонить своей маме, чтобы она приехала и забрала тебя? Я спущусь через секунду.
- Да, со мной все будет в порядке. И я надеюсь, что с Роуз все тоже будет хорошо.
- Спасибо, Бекки. Я обещаю, что с ней все будет хорошо
Отец отнес Роуз наверх. Он снял с нее мокрую одежду и одел на нее пижаму, после чего уложил в постель и хорошенько укутал.
- Ты просто лежи здесь и согревайся, хорошо? Ты меня здорово напугала. Просто лежи и отдыхай.
Он поцеловал ее в лоб.
- Хорошо, спасибо. - пробормотала Роуз.
Ее отец закрыл дверь спальни и спустился по лестнице, чтобы проверить, все ли в порядке с Бекки. Роуз встала с кровати и подошла к окну спальни. Она посмотрела в сторону парка. Рядом с качелями снова стоял старик. Он улыбнулся и помахал Роуз.
- Спасибо, папочка, - прошептала она и, улыбнувшись, помахала в ответ.
Перевод: Роман Коточигов
"Frogger" - видеоигра жанра аркада-головоломка, разработанная компанией Konami и выпущенная компаниями "Sega" и "Gremlin Industries" для аркадных автоматов в июне 1981 года в Японии и в октябре того же года в Европе. Игра стала очень популярной и продолжает переиздаваться для многих игровых систем и компьютеров. Цель игры - помочь лягушке пересечь игровой экран с нижней части в верхнюю. Поле игры разделено на 13 рядов: первый ряд - стартовая линия, со второго по шестой - автомобильная дорога, по которой с разными скоростями в обе стороны ездят машины, седьмой - безопасный участок для передышки, с восьмого по двенадцатый - река с плывущими слева направо брёвнами, выдрами и крокодилами и справа налево группами черепах, кроме того, на брёвнах могут оказываться змеи и пауки. В тринадцатом, последнем ряду, расположено пять ячеек. Лягушка должна преодолеть дорогу, перебраться по брёвнам и черепахам через реку и занять одну из пяти ячеек. Чтобы пройти этап, надо занять лягушками поочерёдно все пять ячеек, после чего автоматически начинается новый этап с более плотным и быстрым трафиком, с более быстрой рекой и с большим количеством врагов.
около 3.05 м.
Beef - скот, откормленный на убой, Dump – дефекация