Глава 1: Титаник: посадка на борт
Глава 2: 14 апреля 1912 года, 9:40 Отчет Говарда
Глава 4: Немыслимое, непотопляемое
Глава 5: Полночь на "Титанике"
Глава 6: На часах 1:00, а помощи все нет...
Глава 13: Шлюпка С Отчет Говарда
Глава 15: Что случилось потом...
В 1912 году "Титаник" столкнулся с айсбергом и за несколько часов погрузился на дно моря, оставив часть пассажиров и экипажа барахтаться в холодном море в маленьких спасательных шлюпках.
Остальные, мужья, отцы, пассажиры третьего класса, замерзли насмерть в ледяной воде, но это были счастливчики; в ту роковую ночь в море было гораздо хуже.
Чудовища, левиафаны, стофунтовый мегаладон и другие пожирающие плоть существа той ночью нарушили границы, проникнув в наш мир в поисках добычи. Пока Древние дремали, чудовища из лавкрафтианских легенд вырвались на свободу, чтобы терроризировать и пожирать невинных.
Написанная так, как рассказал бы ее Г.Ф. Лавкрафт, книга "Титаник 1912" исследует нерассказанную историю той ночи, когда затонул "Титаник".
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Изображенные персонажи, места и события являются вымышленными и не представляют никого из живых или умерших. Это художественное произведение. Статистические данные и информация о "Титанике" основаны на исследованиях и максимально приближены к полной точности. В некоторых случаях я допустил небольшие вольности.
Дэвиду и Нику, которые вместе со мной посетили выставку "Титаника", спасибо за то, что разделяете мой интерес.
Спасибо, Гэри, что позволил мне осуществить этот амбициозный проект.
Посвящается тем, кто выжил в катастрофе, и их семьям, а также тем, кто погиб. Прежде всего, посвящается командиру Чарльзу Лайтоллеру, который был удивительным героем.
"Титаник" был колоссальным морским существом, дышавшим темной копотью из своих четырех дымовых труб, возвышавшихся над водой. Говард, прижимая к груди свой кожаный ранец, впервые взглянул на корабль вблизи и увидел в нем левиафана, хищного и гротескного. Пассажиры входили в его зловещие лабиринты, чтобы оказаться частью мистического, вакхического путешествия, или так он думал.
Если бы его попросили описать "Титаник", он бы использовал именно эти слова, и он вздохнул, отводя глаза в сторону, дрожа.
- Ты опять волнуешься, Говард, - сказала Делора. Ее юбки слегка зашуршали, и она повернулась лицом к солнцу, прикрыв лицо шляпой. Погода была прекрасной для плавания.
- Он такой большой. Какие тайны она хранит?
- Конечно, он большой, в этом-то и дело, дорогой. Это самый интересный корабль на земле, и мы отправимся на нем в первое плавание. Это очень захватывающе, Говард, - сказала Делора.
Она беспокоилась за своего племянника: он был красив, с приятными чертами лица и большими карими глазами, обладал блестящим умом, но всегда был чрезмерно тревожен.
- И это роскошный корабль. Я так понимаю, обстановка французская и довольно роскошная, - добавила другая его тетя, Энни. Она пригладила волосы, поправила шляпку, чтобы убедиться, что хорошо подготовилась к посадке.
- Тетя, как только мы окажемся на нем, он будет контролировать нас. Разве он не страшный зверь? Такая сила.
Энни покачала головой, злясь на его театральность: - Прекрати прямо сейчас. Это чудесный корабль, и я не могу дождаться, когда смогу насладиться всеми доступными удобствами. Ты раздражителен и до смешного болезненен, - сказала она ему, прежде чем сделать паузу, чтобы глубоко вздохнуть.
Говард был склонен к подобным настроениям, и это было не то, что он мог контролировать. Она попробовала еще раз:
- Дорогой, наслаждайся этим.
Такой шанс выпадает раз в жизни, и ты, прежде всего, должен наслаждаться чем-то уникальным.
Говард взял Энни за локоть, пока они обходили семью, остановившуюся, чтобы дать малышам возможность взглянуть на величественный "Титаник". Корабль был почти девятьсот футов в длину, более девяноста футов в ширину и почти триста футов в высоту. Несмотря на то что это был один из трех самых больших кораблей, когда-либо построенных компанией "Уайт Стар Лайн", и он был устроен как прекрасный отель, преданный роскоши, Говард с легким отвращением наблюдал, как он становился все больше и ближе, пока они шли в его сторону.
Именно этому стальному гиганту они отдавали себя.
- Не кажется ли он... угрожающим?
- Вовсе нет, - ответила Делора.
- Мы не рано? - спросил Говард.
- Мы как раз вовремя. Весь третий класс уже погрузили, и второй, а теперь наша очередь. Разве это не здорово? А вот и мистер Астор со своей новой женой... э-э-э... представься, Говард, пожалуйста.
Она отказывалась видеть что-либо зловещее на своем пути, но воспринимала корабль и колоритных пассажиров как одно из величайших приключений в своей жизни.
Грандиозная поездка за границу, полная богатой еды, прекрасной моды, интересных людей и изысканных достопримечательностей, была лишь предпосылкой к этому путешествию. Европейское турне было лишь закуской, а здесь - главное блюдо; она была в восторге.
Говард официально представил тетушек и себя, и они обменялись любезностями и формальностями. Он был очень рад познакомиться с мистером Астором, поскольку богатый бизнесмен лет двадцать назад написал книгу о путешествиях на другие планеты, а Говарду нравились рассказы о звездах. Ужасные чудовища Юпитера в книге были интересны, но Говарду очень хотелось побольше узнать о темных, тихих духах Сатурна, которые предвещают путешественникам по этой планете их собственную смерть. Как мистер Астор представлял себе таких существ и каково происхождение духов?
Много раз перечитывая книгу, Говард не мог дождаться возможности рассказать о существовании других, древних существ на других планетах. Он надеялся, что мистер Астор объяснит ему некоторые тонкости литературы. Он хотел спросить, как писатель просто открывает себя для воображения.
Миссис Астор была застенчива и говорила тихим голосом, часто обращаясь к мужу за поддержкой.
- Ты знаком со многими людьми, дорогой?
- Больше, чем я хотел бы признать, - сказал Астор, - и больше, чем я готов разделить с ними выпивку.
Он улыбнулся своей новой жене.
Мэдлин Астор поправила рукав, прикусив губу. Она не знала, что это может означать, и не хотела спрашивать его об этом в присутствии посторонних.
Делора Филлипс успокаивающе похлопала ее по руке, и Мэдди Астор подумала, что эта женщина выглядит как женщина, которой она могла бы задать вопросы, возможно.
С Джоном Астором, ее мужем, Мэдди обнаружила, что многие желали познакомиться с ней только для того, чтобы быть рядом с ней по финансовым или социальным причинам, чтобы улучшить свое положение. Многие из коллег ее мужа были намного старше ее самой, у них были взрослые дети, старше Мэдди.
Кроме ее горничной, не было ни одной женщины, которую она знала бы достаточно хорошо, чтобы поговорить с ней. От одной мысли об этом ей хотелось вцепиться в руку Джона или раствориться в тени. Кто хотел с ней разговаривать, когда рядом был Джон Астор, красивый и умный?
- Вон там... это Дороти Гибсон. Я видела ее фильмы. Разве она не прекрасна, Мэдди? - спросил Джон Астор.
- О... да... - Мэдди автоматически согласилась, хотя и не считала актрису особенно сногсшибательной. Она покраснела, осознав, что подумала о ревности.
- Ваша кожа гораздо тоньше, - сказала Энни Мэдди, - и если нанести на щеки немного румян, вы будете сиять позитивом.
- Я тоже так думаю, - сказал Джон Астор. Он вдруг заметил меланхолию Говарда. - Вам бывает плохо на борту кораблей, сэр? Простите за грубость, но я заметил ваше недовольство. Мне говорили, что немного мяты в чае очень успокаивает, хотя я никогда не страдал этим недугом.
Делора облегченно рассмеялась:
- Он немного обеспокоен.
Он убежден, что корабль - это какое-то чудовище, которое ждет, чтобы поглотить нас. Это всего лишь тревога и нервы.
Астор и его жена Мэдлин сочувственно рассмеялись, хотя ее глаза выглядели встревоженными. Мэдди прошептала:
- Я тоже немного нервничаю, хотя и не могу понять, почему.
Возможно... так много людей и так много сильных голосов, а наши голоса так тихи в наших собственных мыслях... о, простите мою глупость.
Астор приподнял бровь, поглаживая ее:
- Это обычное явление для девичьих путешествий и суеверий, особенно морских.
Все боятся и очарованы океанами. Мятный чай поможет.
Мэдди слегка хихикнула.
- Это правда, - согласился Говард, - миссис Астор, я надеюсь, вы почувствуете спокойствие, когда мы отплывем, и у вас будет прекрасное путешествие.
Джон Астор улыбнулся, но заговорщически наклонил голову:
- Я слышал, что сам Джей Пи Морган отменил поездку в последний момент, как и несколько других. Не позволяйте россказням и ажиотажу беспокоить вас.
Это всего лишь опасения последней минуты.
- Именно так, как мы и говорили, - невозмутимо ответила Энни. Она и миссис Астор вместе пошли к кораблю.
- В конце концов, мы же не собираемся на борт "Каллисто", - лукаво заметил Говард.
Джон Астор искренне рассмеялся:
- Я вижу, вы прочитали мою маленькую историю?
Вам понравилось приключение?
- Я нашел ваши идеи о вере и технологии гораздо более значимыми, сэр. Это блестящий комментарий к природе неизвестного, и это была замечательная история.
- Тогда мы запланируем вечер сигар, бренди и интеллектуальных дебатов, да? Я был бы рад, если бы вы присоединились ко мне.
Говард ответил, что сочтет это за честь. Он и представить себе не мог, что богатый джентльмен окажется настолько любезным.
- Добро пожаловать на борт "Королевского Почтового Парохода Титаник", дамы и господа. Я капитан Эдвард Смит, к вашим услугам, - капитан стоял неподвижно в своей униформе; его шляпа плотно сидела на голове, на ней ярко блестели золотая тесьма и металл, а на погонах - эполеты. Его седые волосы, борода и усы были аккуратно подстрижены, а голубые глаза блестели от возбуждения и удовольствия, когда он приветствовал каждого гостя рукопожатием.
Капитан был дополнительным преимуществом этого путешествия, поскольку большинство более состоятельных путешественников отправлялись в путь только с ним, и не только из-за его превосходной морской репутации, но и из-за его превосходных манер, веселости и великолепия. Его место на борту было ожидаемым, поскольку ранее он командовал родственным "Титанику" судном "Олимпик", которое пережило столкновение, одно близкое столкновение и несколько рейсов, когда у него вырвало гребной винт. Первый рейс "Титаника" был отложен на месяц, потому что строители были вынуждены отправить его детали на родственное судно, чтобы "Олимпик" мог остаться в строю.
Гордо улыбаясь, капитан наклонился, чтобы погладить эрдельтерьера "Астора" Китти, которая с интересом наблюдала за всеми происходящими событиями и пыхтела, наблюдая, как мужчины и женщины прибывают или покидают корабль. Она была одной из семи собак, взятых на борт. Многие пассажиры и члены экипажа останавливались, чтобы погладить ее.
Первый помощник Уильям Мердок, подражая капитану, крепко сжал руку мистера Астора и проявил интерес к его бизнесу в сфере недвижимости; он тепло улыбнулся всем женщинам, а затем взял за руку Говарда и поприветствовал его.
- Может быть, это что-то из вашей писательской работы, сэр? - он указал на кожаную сумку, которую нес Говард.
Предполагалось, что он должен знать немного о каждом из гостей первого класса, и если его память была такой же острой, как он думал, то этот джентльмен был американским писателем и поэтом и должен был работать во время путешествия в Нью-Йорк. При всех удобствах, которые предлагали большие корабли, мужчины и некоторые женщины проводили много времени, сочиняя тексты писем или работая над небольшими рассказами.
До конца путешествия он выслушивал стихи, рассказы и идеи для историй, а также рассматривал бесчисленные наброски чего угодно - от морских чудовищ и анатомии растений до озорных французских открыток, нарисованных от руки, и фигурок из палочек. Мистеру Мерфи всегда был доступен широкий диапазон творчества.
- Это моя работа. Я надеюсь начать несколько рассказов или, возможно, роман, пока я нахожусь на борту. Кажется, здесь подходящее настроение, чтобы позволить мне немного нездоровой изобретательности.
- Надеюсь, что вместо этого тон будет позитивным, - сказал Мердок.
- Сэр, я сомневаюсь, что все, что я напишу, будет позитивным, поскольку мы просто не хозяева своей судьбы. Среди нас так много сил, которые мы, конечно, не в состоянии понять, и хорошо, что это знание...
- Хватит! О, Говард, - укоряла Делора племянника, - мы собираемся устроить себе приключение и получить удовольствие. Пожалуйста, держи себя в руках. Итак, кто проводит нас в наши каюты? - ее взгляд предостерег Мердока от дальнейших расспросов о писательстве племянника.
Настроения Говарда раздражали ее.
Он, в свою очередь, смущался, когда его поправляли, ведь он лишь отвечал на вопрос так хорошо и полно, как только мог. Ему казалось, что если человек не хочет знать, то и не должен спрашивать.
Второй офицер Чарльз Лайтоллер покачал головой, размышляя над высказыванием молодого человека. Он был примерно того же возраста, что и первый офицер, но более закаленный, умудренный морским опытом человек с тяжелой челюстью и пронзительными глазами.
- Эдвард Дэниелс, стюард. Мистер Дэниелс, пожалуйста, проводите джентльменов и леди в их отсеки. Будьте добры, особенно внимательно следите за этими гостями.
- О, мистер Лайтоллер, как вы внимательны, - сказала Делора.
Говард кивнул, но про себя подумал, что это, скорее всего, эвфемизм для стюарда, чтобы он внимательно следил за ним на случай, если он захочет однажды вечером спрыгнуть с кормы и покончить со всем этим; это почти вызвало у Говарда улыбку.
- Уверяю вас, этот человек удовлетворит все ваши потребности и сделает ваше пребывание приятным.
К досаде Говарда, его тетушки едва не захихикали, но, поймав взгляд Лайтхоллера, он увидел в нем легкое мерцание и понял, что это еще один способ, которым офицеры кораблей "Уайт Стар Лайн" заставляют гостей чувствовать себя особенными.
Он кивком поблагодарил офицера за то, что тот заставил пожилых женщин почувствовать себя молодыми девушками. Делора и Энни ощущали себя такими же особенными, как и Асторы, а это был бесценный подарок.
Говард считал капитана способным, мистера Мердока - хорошим моряком (но, возможно, немного вспыльчивым), а мистера Лайтоллера - гораздо более умным человеком, чем многие думают.
За этим пассивным, сильным лицом скрывалась очень способная и крепкая личность, которую Говард решил использовать в качестве персонажа в одном из своих произведений.
У Лайтоллера были пронзительные глаза, которые, скорее всего, ничего не упустят.
Говард и его тетушки следовали за стюардом Дэниелсом, пока тот с гордостью, словно корабль был его собственным, указывал на различные удивительные особенности. Он спросил об их горничной.
- Она во втором классе, сэр, и сейчас поднимется для выполнения своих обязанностей, - сказала Энни. - Мы нашли ее в Лондоне и привезли с собой, но мы не привыкли, чтобы горничная была с нами постоянно.
- Нет? Как любопытно. Вы, наверное, дамы, которые умеют сами застегивать сапоги? - с усмешкой спросил он.
Делора разразилась хохотом. При всей своей суровости порой она могла отбросить свои приличествующие случаю манеры и насладиться шуткой:
- О, это замечательно.
Энни, давай не забудем рассказать об этом всем дома.
Энни вытерла слезы веселья с глаз:
- Я точно не забуду.
Говард решил, что Дэниелс ей очень понравился.
За Джоном Астором, самым богатым человеком на борту, если не во всем мире, наблюдали другие пассажиры: он и его молодая жена кивали им, следуя за своей собакой и стюардами.
Другие стюарды поприветствовали Китти и взяли ее поводок, чтобы передать другому стюарду. Хорошо одетая горничная поприветствовала их, когда они открыли дверь в люкс.
Если кому-то это показалось необычным или зрелищным, он отвернул лицо и улыбнулся. Хотя общественное мнение разделилось по поводу того, что Астор развелся с женой и женился снова, мужчин и женщин на борту корабля быстро покорили крепкая внешность мистера Астора, невинные, мягкие глаза и нежные манеры его жены Мэдди, а также то, что Астор взял за правило благодарить каждого человека, который им помог. Он приветствовал друзей, десятки раз склонял шляпу перед дамами, даже перед представительницами низшего сословия, расспрашивал о семьях друзей и при этом оставался внимательным к Мэдди.
- Здравствуйте, капитан, надеюсь, море спокойное? - женщина поприветствовала капитана сильным голосом и радостно помахала другим гостям. Она чуть не пропустила приезд Асторов, который, по общему мнению, нельзя было пропустить. Красиво одетая и ужасно богатая, она была американкой и происходила из крепкой семьи. Она и не подозревала, что многие пассажиры ожидали ее прибытия, просто чтобы увидеть откровенную миссис Браун.
- Мадам, спасибо, что присоединились к нам в этом путешествии, - капитан Смит отвесил Мэгги Браун слабый поклон и приветливо улыбнулся: - Рад вас видеть. Когда я увидел, что вы заказали билет, то, смею сказать, был вне себя от радости, что могу быть к вашим услугам.
- Я тоже рада вас видеть. Вы такой приятный собеседник. Как я могла пропустить встречу с моим любимым капитаном?
- Я польщен, мэм.
- Надеюсь, столовая и гимнастический зал уже готовы ко встрече со мной, - она громко рассмеялась. Как американка, она была громче англичан: пышнотелая и сразу же располагающая к себе. Ее жизнерадостность и дружелюбие были заразительны. Мужчинам нравились ее прямые, без глупостей манеры, а женщины чувствовали в ней надежность и рассудительность. Если ее платья и были немного устаревшими, то только потому, что она любила их в таком стиле и не позволяла другим управлять ее выбором.
- У нас есть теплый бассейн, если вам так хочется немного потренироваться. Что может быть лучше теплой ванны и укрепления мышц? - капитан Смит напряг мышцы своей руки и протянул ее миссис Смит.
- О, капитан, вы нашли заклинание. Мне кажется, вы помолодели, - заявила Мэгги Браун, и офицеры рассмеялись.
- Если это так, то я буду лежать в теплом бассейне три раза в день, - сказал Лайтоллер.
- Увидимся там, - кивнула миссис Браун, все еще наслаждаясь весельем.
Смит и его офицеры приветствовали каждого пассажира первого класса по имени, вплоть до самого маленького ребенка. В первом классе находилось триста двадцать четыре человека, которых офицеры и капитан должны были запомнить по именам и до мельчайших подробностей.
Первый помощник, Генри Уайлд, отбросил недосыпание предыдущей ночи, поскольку в последнюю минуту его призвали помочь командовать этим рейсом.
Прислушиваясь к разговорам между своими приветствиями, он заинтересовался молодым человеком, который намекнул на то, что трансатлантический переход может вызвать у него тревогу, как и у Генри. Ему тоже было не по себе, хотя он никогда бы не проронил ни слова, разве что рассказал бы о своих опасениях жене.
Моряки были известны своими суевериями, но он не стал добавлять свои опасения к другим.
Уайлд обратился к своим товарищам по экипажу:
- Я могу посещать бассейн по дюжине раз в день.
Да, в некоторые дни я чувствую себя старым.
Когда на борт поднялись последние пассажиры, посетители покинули судно, чтобы проводить сотни людей, которые махали тем, кто находился на борту, и кричали прощальные слова. Фотограф закончил делать последние снимки и сошел с корабля вместе с другими людьми.
Два члена экипажа и один безбилетник в последнюю минуту испытали страх, который они не могли объяснить, и, недолго думая, покинули корабль вместе с остальными.
Некоторые моряки клялись, что могут определить, будет ли плавание иметь плохие последствия, но у них было больше суеверий, чем у других рабочих, и они часто совершали ритуальные обряды, чтобы предотвратить невезение. Хотя остальные члены экипажа не испытывали никаких дурных предчувствий, те, кто пережил то, что им предстояло, говорили, что, покидая порт, они испытывали легкое беспокойство.
Дженни Кавендар, тоже американка, стояла рядом с Мэгги Браун и махала всем, кто махал ей с берега.
- Вы можете поверить, что мы здесь? Разве это не чудесно? - она была молода, но сильна чувствами. Не склонная к мелочам, она наслаждалась путешествием, как в первый раз.
Ее отец Питер согласился:
- Никогда не забывайте этот момент. Мы творим историю на борту самого большого корабля на Земле. Он непотопляем, а значит, и самый безопасный корабль.
Он был одним из самых богатых людей на борту, но, как техасец, скорее ковбой, чем миллионер, и его меньше интересовали изысканные манеры, чем приключения.
- Он прекрасен, - сказала Дженни, когда они осматривали корабль. Она старалась вести себя по-женски, но знала, что отец считает высшее общество преходящим идеалом, в то время как трудолюбие, характер и целеустремленность остаются навсегда. Разве он не говорил это миллион раз?
Мать Дженни умерла при родах, и хотя Дженни жалела, что мать не выжила и не вырастила ее, она знала, что Питер Кавендар был замечательным отцом. Он сделал ей такой подарок: подарил ей возможность наслаждаться самым грандиозным кораблем в мире.
Куда бы она ни посмотрела, везде не жалели средств, чтобы сделать убранство как можно более красивым и элегантным. Тонкие панели из полированного дуба, огромные окна вдоль палубы А, чтобы можно было почувствовать себя частью морского пейзажа, и роскошная мебель, сверкающие столы, диваны, кресла и лампы в таком изобилии, что нужно было сделать всего несколько шагов, чтобы до них добраться.
Парадная лестница, выполненная в стиле Людовика XIV и обшитая дубовыми панелями в стиле Вильгельма и Мэри XVII века, была увенчана куполом из кованого железа и стекла, чтобы свет извне мог проникать внутрь. Он был украшен позолоченными светильниками и бронзовыми херувимами и тянулся до самой палубы. Пассажиры часто стояли и смотрели на нее. Лестница была сердцем корабля.
Чувствуя себя принцессой, Дженни спустилась по лестнице, держась одной рукой за локоть отца. Это была самая элегантная лестница, которую она когда-либо видела.
- Тебе нужна корона, - сказал Питер Кавендар, прочитав ее мысли.
- О? Не купить ли мне комплект с изумрудами и жемчугом? Когда я буду выезжать на прогулку, мне будут завидовать другие лошади.
- Эх... - простонал мистер Кавендар, улыбаясь своей дочери.
Куда бы Дженни ни посмотрела, везде было что-то новое и интересное. В одной из столовых на стене висели шпалеры, а плетеная мебель с подушками зеленого и голубого цветов напоминала парижское кафе на открытом воздухе. Зеркала и стекло заставляли комнату мерцать, словно солнечный свет.
Они так долго гуляли, и вместо того, чтобы отправиться в каюту, отцу пришлось торопить их, чтобы подготовиться к ужину с капитаном. Дженни успела умыться и позволить горничной уложить ее волосы в сложную прическу с накладками, шпильками и перьями для придания высоты темным локонам.
Она нанесла румяна на щеки, а поверх нижнего белья одела шифоновое зеленое платье, расшитое зеленым бисером по горловине, подолу и запястьям. Подкладка была изумрудно-зеленого цвета, а сзади она развевалась.
- Ты прекрасно выглядишь, - сказал ей Питер Кавендар, - вполне по моде.
- Неплохо для отсталой девушки из Техаса?
- Ты в полном порядке, потому что я за это заплатил, - рассмеялся Питер. У него были деньги, и он не жалел дочери ни одного потраченного цента, но чемоданы парижских платьев стоили очень дорого.
Он не знал, как кусок ткани, сетка и перо могут стоить так дорого, но, видя их на дочери и зная, как она довольна своим образом, он испытывал гордость. К счастью, в следующем месяце о платьях можно будет забыть, а ей захочется новое седло или сапоги.
Когда отец проводил ее в столовую, Дженни почувствовала, что все взгляды устремлены на нее, и поняла, что такого момента у нее больше никогда не будет. Помещение длиной более ста футов и шириной с корабль было обставлено в якобинском стиле, мебель была из медового дуба, а декор - в стиле английского Хэтфилда.
Стюард встретил их и проводил к своим местам. За капитанским столом она села напротив отца, слева от нее - джентльмен по имени Говард, а справа - джентльмен по имени Джон. Оба встали и представились.
Капитан вошел в столовую, и разговоры стихли до шепота, поскольку все взгляды следили за его движениями.
На секунду он замер и позволил им запечатлеть момент, когда капитан присоединился к первому ужину первого рейса. Он оглядел всех присутствующих, и каждый почувствовал, что его лично приветствовали. Сдав шляпу стюарду, капитан Смит присоединился к сидящим за столом, еще раз представился и занял свое место во главе стола.
Дженни была так ошеломлена, что у нее затряслись руки. Дрожь была настолько сильной, что она с трудом смогла откусить кусочек закуски: миску морских гребешков с зеленью. Официант наполнил каждую миску с мясом и зеленью ароматно пахнущим кремовым супом, дополнив его крошечной ложечкой чего-то красного и серебряной ложечкой.
- Как впечатляет, - заметил Джон, - что они использовали икру морского гребешка в качестве украшения. Видите, эти крошечные бусинки. Возьмите немного мяса морского гребешка и добавьте в бульон несколько кусочков икры; это очень вкусно.
Он продемонстрировал Дженни и Говарду.
Дженни попробовала и кивнула:
- Да, разве это не прекрасно? - она была благодарна отцу за то, что он объяснял блюда, ведь она почти не слышала церемониймейстера, объявлявшего каждое блюдо.
Она была слишком потрясена, чтобы сосредоточиться.
Каждое блюдо было официально объявлено, а посетители болтали и хвалили каждое из них по мере подачи, что создавало впечатление неторопливого ужина.
Питер Кавендар указал ложкой:
- Фертильность, не так ли?
Разве раковина морского гребешка не относится к этому? Я пытаюсь вспомнить, - его техасский акцент становился все отчетливее по мере того, как он пил спиртные напитки.
Мэгги Браун открыто рассмеялась, оценив его комментарий, довольно завуалированный, но немного шаловливый. Она с усердием ела свой суп. Британские пассажиры притворились, что не слышали этого замечания.
- Я думаю, это также относится к Атлантиде, - сказал Говард.
- Правда? - спросил Питер.
Говард кивнул:
- И это немного тревожно, учитывая, что остров оказался на дне моря, а его жителей проглотили чудовища.
Несмотря на все великолепие культуры и все достижения людей, все это пропитано морской водой и оставлено для разложения.
- Мифическое место, - спросил Питер Кавендар, - из легенд? А, вы писатель, да? Вы знаете легенды об Атлантиде?
Говард пожал плечами и покраснел:
- Возможно, я хочу стать писателем.
Мои небольшие стихи уже заметили, и я работаю над новыми произведениями, но я надеюсь на вдохновение в этом путешествии. Если вы захотите прочесть что-нибудь, я буду польщен, мистер Кавендар, мисс Кавендар, миссис Браун.
Делора Филипс слегка наклонилась к племяннику, чтобы поговорить с Дженни:
- О, скажите ему "нет", иначе вы останетесь в ужасно мрачном настроении. Он такой талантливый, но склонен к нездоровому воображению.
Она преувеличенно вздрогнула и рассмеялась. Она была в восторге от того, что он предложил ей пообщаться, хотя и с его писаниной.
- Для меня это большая честь, - заявила Мэгги Браун, - ведь это прекрасная возможность прочесть зарождающуюся историю. Возможно, мы все сыграем роли персонажей в этой драме.
- Надеюсь, что нет, миссис Браун, поскольку это ужасно страшная история, - сказал Говард.
- Тем более что я хочу принять в ней участие, - сказала миссис Браун, заслужив благодарную улыбку Говарда.
Делора ворвалась в разговор, чтобы задать вопрос капитану, и перевела разговор в другое русло, прежде чем Говард успел приступить к очередному унылому описанию своей работы.
Говард был так талантлив, но склонен к мрачным настроениям, как и его отец. Делора часто боялась, что если они не помогут Говарду, его тоже могут госпитализировать из-за повышенной тревожности.
Дженни едва притронулась к другим закускам: устрицам по-русски - сырым устрицам, которые подаются без верхних раковин, а мясо поливают соусом из водки, хрена, лимона, помидоров, соли и посыпают черным перцем крупного помола. Это было замечательное блюдо, но еды было так много, что она боялась, что ее корсет лопнет, если она съест больше нескольких кусочков каждого блюда.
Несколько человек восхищались этим блюдом, спрашивая об ингредиентах, чтобы приготовить его дома. Несмотря на последующие блюда, многие съели по полдюжины или целой дюжине устриц с соусом.
Следующим было крошечное блюдо с лососем-пашот и ложкой обильно взбитого муссового соуса. Большинство было слишком возбуждено всем этим, чтобы есть много, но они попробовали по кусочку каждого блюда.
Следующим блюдом было филе Миньон Лили, посыпанное обжаренной фуа-гра с трюфелями на подушке из хрустящего картофеля и политое соусом из красного вина. Его подавали с двумя другими блюдами, но в последующие дни все говорили только о блюде из говядины.
- Как этот стейк по сравнению с вашей говядиной, мистер Кавендар? - спросил капитан. - Такой же ароматный?
- В общем-то, неплохо, - когда гости посмотрели на Питера Кавендара, тот пожал плечами: - У меня есть несколько коров в Техасе. У нас там небольшое ранчо.
Дженни чуть не проглотила морковку целиком, подавив неприличное хихиканье. То, что отец называл их ранчо "небольшим", ничуть ее не забавляло. Он, несомненно, был одним из самых богатых мужчин за этим столом и, как всегда, скромным.
Мэгги Браун поймала взгляд Дженни и подмигнула ей, чтобы женщины могли поделиться тайной шуткой. Дженни уже нравилась эта женщина, и она надеялась, что они станут хорошими подругами.
После ягненка в легком мятном соусе и жареного утенка они очистили свои вкусы сладким, терпким, как шоколад, лимонным шампанским. Подали основное блюдо: жареного сквоба с увядшим водяным крессом. Затем спаржа с шафранно-шампанским винегретом, поданная серебряными щипцами, паста, сыр, шоколадные эклеры, салат "Уолдорф", персики в желе "Шартрез" и кофе, поданный официантами.
- Вы когда-нибудь ели такую шикарную еду? - Дженни спросила Говарда и Джона, сидевших по обе стороны от нее.
- Боюсь, что нет. Капитан, все ли ужины такие экстравагантные?
- Они роскошны и разнообразны, но ничто не сравнится с ужином в честь девы в ночном плавании, - сказал он Говарду. Он велел им встать и поаплодировать церемониймейстеру и ведущему шеф-повару.
Капитан Смит приклонил воображаемую шляпу и сказал:
- Я должен проверить мостик, но буду в курительной комнате, как только смогу.
Когда мужчины удалились за сигарами и бренди, а дамы отправились в свою гостиную пить кофе, глаза капитана заблестели, когда он предложил молодым людям насладиться прогулкой, которую мистер Мерфи проведет по шлюпочной палубе корабля.
- Надеюсь, вы включите меня в это приглашение, капитан, - улыбнулась Мэгги Браун. Она взяла мистера Мерфи за руку: - Сегодня вечером я собираюсь стать моложе.
Мистер Мерфи серьезно отнесся к этому заданию и хотел ответить на вопросы о корабле и его навигации, а также продемонстрировать все его тонкости. Он с гордостью провел специальную экскурсию по кораблю.
Пока они шли, Говард, Дженни, Джон и симпатичная рыжеволосая девушка наблюдали за тем, как некоторые из других групп молодежи подбегают к ним, чтобы поприветствовать и воскликнуть о море, видневшемся вечером с шлюпочной палубы. Звезды мерцали, отражаясь на поверхности воды.
- Вы когда-нибудь скучали по жизни на суше, мистер Мерфи? - спросила Мэгги.
- Я живу на суше, просто она покрыта небольшим слоем воды, - усмехнулся он. Он уже знал, что с этой женщиной можно шутить.
Мерфи прислонился к перилам, куря сигару и наблюдая за своими юными подопечными, пока миссис Браун задавала вопросы о корабле и его службе в море. Личные горничные притаились в тени, чтобы наблюдать за ними и демонстрировать приличия, не вмешиваясь.
- Шестнадцать, - ответил Мерфи о количестве водонепроницаемых переборок.
- А сколько экипажа? - спросил Джон.
- Больше восьмисот, сэр. Команда работает круглосуточно, так что у нас есть свет и тепло.
- А бассейн подогревается, да? Это обычное дело?
Мерфи ответил Джону, что нет, и это была первая линия с подогреваемыми бассейнами.
- А турецкие бани выполнены в марокканском стиле. Вы захотите их посетить.
- Мистер Уильям Стед? - спросил Говард, заметив джентльмена у перил, который смотрел на воду. Мистер Мерфи пригласил небольшую группу подойти к нему, чтобы он мог их познакомить.
- Я сомневался, что найду вас на борту корабля, - сказал Говард мистеру Стеду, пожав ему руку. Он был так взволнован встречей с этим человеком, что не мог дождаться, когда скажет остальным: - Мистер Стид - замечательный писатель.
Стид искренне рассмеялся, вытирая глаза:
- Правда? Спасибо, но я приглашен на конференцию и встречусь с президентом Тафтом. Как я могу отказаться? Но, правда, любопытно видеть меня здесь, на этом корабле. Я ненавижу корабли.
- Пожалуйста, скажите, почему, сэр, - взмолилась рыжеволосая Бернис, чувствуя тайну и желая разобраться в ней.
- Мистер Стид, помимо того что он журналист и известный писатель, написал работы о безопасности на борту кораблей и повесть о мрачных испытаниях, происходящих на океанском лайнере, который врезается в айсберг, - сказал Говард.
- В айсберг? В океане? - спросила Бернис, смеясь.
- О, конечно, такое случается, - сказал им Стед, - и чаще, чем вы думаете. Хорошо, что мы находимся на борту непотопляемого корабля. Мы в полной безопасности, иначе меня бы здесь не было, но я представлял себе льды для рассказа, который я написал.
- Я должна буду прочитать его, мистер Стид, - сказала Дженни, - потому что он звучит восхитительно жутко.
- Есть ли на борту копия? - спросила Мэгги офицера Мерфи.
- Мммм. Этим вопросом вы ставите меня в тупик.
- А капитана тоже звали Смит? Я имею в виду, на борту того злополучного судна, о котором говорится в вашей книге? - спросил Говард.
Стед кивнул:
- Вы определенно очень начитанны, сэр.
У них было одно и то же имя. Разве это не удивительное совпадение?
- Это заставляет меня дрожать. Какое у вас обоих живое воображение, - сказала Дженни.
- Как странно, - тихо сказал Джон, слегка нахмурившись.
- Воображения? - Говард задумался вслух: - Так ли это или это склонность воспринимать реальность и думать "а что, если". И кроме того, разве вымысел - это не реальность, только более проработанная в деталях?
- Вы не думаете, что художественная литература выдумана? - спросил Стед, пораженный.
- Это то, что еще не реализовано, - сказал Говард. - Книга мистера Астора... почему мы можем однажды отправиться на Сатурн.
- Вы бы отправились на этом корабле, мистер Мердок? - спросила Дженни.
Офицер притворился, что содрогается:
- Я отправлюсь по морям, если вас это устраивает. Я не любитель звезд. Здесь безопаснее.
Когда Джон начал задавать вопросы, миссис Браун, Дженни и Бернис оставили их в глубокой дискуссии об экстрасенсорных посланиях, корабельном фольклоре и странных историях.
Темы были слишком серьезными для обсуждения после плотного обеда. Три дамы присоединились к молодым людям, которые задавали вопросы мистеру Мерфи и наблюдали за морем.
Говард, Джон и мистер Стед продолжали болтать допоздна. По мнению Говарда, это был один из самых важных для него разговоров.
Дженни и Бернис помахали миссис Браун на прощание, и в эту ночь женщины спали крепким сном, как и почти все 2224 пассажира и члена экипажа. Остается только гадать, отдыхали бы они так безмятежно, если бы знали некоторые интересные факты, о которых троица мужчин рассуждала в ту первую ночь на борту "Титаника".
Стид писал не только о том, что капитана его вымышленной истории зовут Смит, но и, в частности, об Э. Дж. Смите. Другая повесть была опубликована в 1889 году и описывала почти такую же историю, в которой пассажиры тонули из-за нехватки спасательных шлюпок.
Они не обсуждали это:
Капитан "Титаника" добавил разборные спасательные шлюпки, но их все равно не хватало и на половину, потому что судно считалось непотопляемым.
Более пятидесяти пассажиров отказались отплывать из Саут-Хэмптона после тревожных снов о катастрофе.
В ту первую ночь в море два или три десятка пассажиров заявили, что их мучают кошмары о предстоящем затоплении корабля и о морских чудовищах, нападающих на них на борту "Титаника".
В течение нескольких недель Говарда осаждали тревоги о древних чудовищах, бьющихся о железные стены и ревущих, чтобы их выпустили из водных тюрем.
Иногда Говард почти слышал их нечестивый шепот и чувствовал холодок в вибрациях от их борьбы за освобождение. Он чувствовал, что если корабль предложит кровный знак, окажется не в том месте и не в то время, и если у чудовищ будет шанс, они вырвутся из сна и обрушат несчастья на всех, кто будет на борту корабля; он просто не мог перестать думать о таких вещах.
Тетушки называли эту проблему беспокойством и воспаленным воображением, но он боялся.
В одном из грузовых трюмов за большими деревянными ящиками плакала пухлая прачка, потягивая дешевые виски. Шум двигателей наполнял ее уши, и она чувствовала себя почти подавленной запахами грузового отсека, угля, масел, крыс и мышей.
Она была расстроена потерей мужчины, неудачной беременностью и отсутствием надежды на будущее; ее снедало страдание. Поскольку она не могла поговорить об этом с коллегами-стюардессами, а подруги у нее не было, пить и сидеть вдали от всего этого великолепия - вот все, что она могла придумать.
Прачка мысленно проклинала мужчину с темными кудрями и горящими зелеными глазами, который завоевал ее доверие, лишил девственности и оставил с нежелательной беременностью. О чем она только думала, когда дурачилась с этим человеком? Она ударила кулаком по ящику; она потеряет работу и где окажется?
С отвращением и уверенностью, что другого выхода у нее нет, прачка приняла скоропалительное решение. Вооружившись лишь тупым ножом, она резала себе вены, желая покончить с жизнью и прекратить печалиться. Хотя она могла бы умереть от потери крови в холодном отсеке, ее попытки вскрыть вены были слабыми и, конечно, позволили бы ей выжить. Но именно в этот момент груз слегка сдвинулся, зажав ее между двумя ящиками так плотно, что она едва смогла перевести дух.
Широко раскрыв глаза от страха, она закричала, но ее голос был тихим среди лязга и стука двигателей, рева печей, криков кочегаров и лязга лопат. Шепот и движения пассажиров на палубах над ней были подобны грому. Океанские волны били по стальным корпусам, как гигантские руки, требуя входа.
Что это было? Она не могла видеть сквозь стальную обшивку корабля, и там не было иллюминатора, и все же это было так, как если бы она могла смотреть сквозь стекло на воду.
Сначала это была серо-черная фигура, проплывающая мимо, словно молния, но потом женщина увидела, что у нее ужасная, грубая кожа. Его гладкое, но огромное тело было изломано острыми углами, образующими гигантские плавники и колючий, смертоносный хвост.
Как она могла видеть, она не знала, да и не интересовалась. Она лишь хотела перестать его видеть. Хотя она многого не знала в этом мире, например, как вернуть себе жизнь, одно она знала точно: существо было настоящим, и оно находилось прямо за стальным корпусом.
К ее ужасу, оно повернуло голову, проплывая вдоль борта, и показало ей свое лицо, если его можно было так назвать. У него было длинное рыло, мертвенно-черные глаза и пасть, полная рядов огромных острых зубов. Она увидела, что, в отличие от других рыб, эта имела злобный вид и только ждала подходящего момента, чтобы напасть. Она наслаждалась охотой и долгими мгновениями, предшествующими нападению, и наслаждалась ужасом, который она вызывала.
Ее грудь наполнилась не просто страхом, что рыба ее укусит; она представила себе бесконечное пожизненное заключение в пасти этого существа. В его чреве она будет бороться, в то время как ее душа столкнется с вечными страданиями.
По ее шее побежали кровавые струйки, когда барабанные перепонки лопнули, и она застонала, представив, как из маслянистого пола поднимаются склизкие щупальца, чтобы разорвать ее на части, когда ее мочевой пузырь освободился, под платьем поднялся ледяной холод, отвратительно ласкающий ноги.
Кровоточащие запястья не справлялись с задачей достаточно быстро, а ведь именно этого она и хотела - умереть, но теперь она боролась с этим, пиная ящики и колотя по ним своими багровыми кулаками.
Как она могла умереть среди ужасающих голосов и чудовищ, обитавших в глубине воды и в самом корабле? Огромная рыба, казалось, ухмылялась ей из темных вод, где она плавала.
"Титаник" слегка вздрогнул, но этого хватило, чтобы ящики сдвинулись еще раз, раздавив ее плоть между ними, скрежеща по костям, когда ее голова раскололась. Кровь пропитала дерево и растеклась по полу вокруг груза.
Если бы корабль добрался до берега несколько дней спустя, рабочие нашли бы разлагающееся месиво, в котором едва ли можно было узнать человека. Акула, известная под названием кархародон мегалодон - вид, вымерший миллионы лет назад, - нанесла меньше повреждений, чем могла бы нанести рыба, но и этого было достаточно, чтобы акула, увидев ее, пришла бы в неистовство от восторга. Но она лишь учуяла ее.
Ее никогда бы не нашли.
Но не только ее кровь окрасила сталь корабля. При строительстве "Титаника" не использовались каски, защитные устройства и страховочные линии, и двести пятьдесят человек получили травмы: кто-то упал с большой высоты, кто-то был искалечен или раздавлен, кто-то получил травму головы, а многие потеряли ноги, руки, ноги и руки.
Отчеты были скрыты или забыты, но более дюжины человек погибли на корабле во время его строительства.
- Столько крови, - стонал во сне Говард.
Ужасный набор событий превратился в идеальный шторм.
Каждый день на борту корабля при желании можно было найти массу развлечений. Питание: завтраки были американскими и британскими - фрукты, мясо, яйца, помидоры и картофель, а обеды состояли из различных мясных и овощных блюд.
Если откусить от каждого блюда по кусочку, то можно обнаружить, что наелся до отвала. Я не могу представить, сколько еды перевозилось на корабле, но каждый прием пищи был событием, которое вызывало ликование и воспоминания в течение нескольких часов после него.
В то время как пассажиры первого класса ужинали шикарными блюдами в изысканной обстановке, пассажиры второго класса тоже ели очень элегантно, а в третьем классе подавали сытные, ароматные блюда. Капитан Смит рассказал нам во время одного из пышных ужинов, что раньше пассажирам в третьем классе приходилось приносить свою еду, но на борту этого прекрасного корабля всех хорошо кормят. Он сказал, что в третьем классе есть гостиная и комната для курения.
Конечно, никто в первом классе не заботился о питании других классов, но он поделился с нами этой информацией. Капитан, так хорошо знающий свое судно, назвал тоннаж продуктов на борту и рассказал нам, какие запасы хранятся на кухнях и в кладовых.
В каждом классе были столовая, курительная комната и места для собраний, а спальные комнаты были удобными и просторными, но ни одна из них не могла сравниться с каютами первого класса. У нас были личные туалеты, гардеробные и спальные комнаты, образующие пять комнат, оформленных в стиле королевы Анны. Говорили, что у мистера Астора и мистера Исмея были каюты, богато обставленные и гораздо более просторные, чем остальные.
После завтрака многие пассажиры прогуливались по кораблю, а в Зале приемов с белыми стенами и потолком и темными коврами встречались и беседовали. Чтобы продемонстрировать парижскую моду, дамы надели свои богатейшие платья лиловых, голубых, зеленых, белых, бледно-желтых и кремовых оттенков. Комната представляла собой павлина ярких красок и была спроектирована (так сказал нам капитан) таким образом, чтобы цвета платьев были видны при естественном дневном свете, поскольку при газовом освещении они казались бы грязными.
Он со смехом сказал, что это позволяет женщинам носить пурпур в светлое время суток, чтобы не испортить цвет, и мы никогда не увидим даму в пурпуре вечером. Удивительно, но это было правдой.
Женатые мужчины и женщины, а также те, кто старше двадцати пяти лет, собрались в Зале приемов, чтобы поделиться новостями дня. Это было довольно формальное место, которое больше всего нравилось моим тетушкам. Я увидел, что они сидят за столом.
- Говард, познакомься с миссис Гибсон.
Я приклонил шляпу и ответил:
- Я уже знаком с ней.
Как прошло путешествие, мэм?
- Замечательно, спасибо, сэр, - отозвалась она.
Я видел, что моим благонамеренным тетушкам очень хотелось, чтобы я присоединился к ним, чтобы у них была возможность познакомить меня с более приличными дамами с богатством и титулом. Я не мог придумать ничего более однообразного, чем быть подставленным, если только речь не шла о тех ничтожных сплетнях, которым они предавались.
Я снова склонил шляпу и пошел своей дорогой.
Молодежь, а также некоторые из тех, кто постарше, собрались в гостиной на прогулочной палубе, чтобы поиграть в карты, посплетничать и познакомиться друг с другом. Она была оформлена во французском стиле с буазери, или резьбой на стенах; именно сюда я любил ходить, когда не был в библиотеке или не писал в своей каюте. Это была ликующая комната, не соответствующая моему обычному, мрачному настроению, но вполне приятная.
Пожилые женщины удалились в комнату для чтения и письма, чтобы расслабиться, укутавшись в уютные одеяла, и уселись у камина, чтобы прогнать холод. Дамы могли стоять перед большим эркерным окном и любоваться прогулочной палубой, оставаясь при этом в тепле. Это была одна из самых приятно обставленных комнат.
Мужчины наслаждались Курительной комнатой, отделанной панелями из красного дерева с инкрустацией из перламутра, витражами с изображениями портов мира и большим камином. Здесь же находился бар, где джентльменам предлагались сигары и напитки.
Обед обычно проходил в парижском кафе, где можно было вкусно поесть. Многие из нас также наслаждались плавательным бассейном с подогревом. Вода в нем всегда была теплой и очень чистой, а стюарды всегда готовы были раздать пушистые мягкие полотенца или стаканы со свежевыжатым соком.
Внутри турецкие бани были оформлены в виде иллюминаторов, так что марокканская тема не была разрушена. Дорогая плитка голубого и зеленого цветов покрывала помещение. Гимнастический зал был заполнен самыми современными тренажерами: боксерскими мешками, матами и узловатыми канатами для лазания.
Я опробовал каждое место, поскольку человек должен получать удовольствие от всего, что ему предлагают, но ничто не доставляло мне такого удовольствия, как прогулка по палубам, чтобы ощутить прохладный воздух, почувствовать запах соленой воды и понаблюдать за морями. Океаны покрывают большую часть земли; мне было интересно узнать, какие тайны они хранят и какие обитатели живут под волнами.
Вечерние трапезы были роскошными, но мой желудок, как это часто бывало, беспокоил меня. Врачи не были уверены, почему я страдал от приступов мучительной боли в животе, и думали, что это может быть связано с беспокойством. В течение нескольких месяцев меня беспокоили приступы боли в глубине кишечника, которые часто отправляли меня в постель на несколько дней.
Я мог только ковыряться в еде, пробовать каждое блюдо на вкус и набивать себя только самой скучной пищей. Я избегал алкогольных напитков. Я был полон решимости не слечь с болезнью и изо всех сил старался сохранять самообладание, отмахиваясь от беспокойства тетушек по поводу моей бледности.
Как ни умоляли меня тетушки, я не обращал внимания на свои недомогания, на боль в животе и охотно общался с джентльменами, которых встречал во время путешествия.
Я сопровождал незамужних дам по палубам, выбирая веселые темы и часто смеясь, но не нашел ни одной девушки, которая пленила бы меня больше, чем просто дружеское общение.
У меня завязалась крепкая дружба с Дженни Кавендар, Джоном Мортоном, мистером Бэром и его невестой Хелен Монипенни. Миссис Браун и мистер Стед, журналист, тоже часто присоединялись ко мне на прогулках и в беседах.
Но пока я пытался отбросить свои мрачные страхи, Уильям Стед при каждой встрече рассказывал пугающие истории, и какими бы пугающими они ни были, их невозможно было не слушать. Чаще всего мистер Стед развлекал нас в Библиотеке или Курительной комнате, позволяя нам собраться вокруг его кресла, пока он говорил; слушать его было очень приятно.
Однажды вечером, ни много ни мало, за ужином, он рассказал нам историю о футляре для мумии, который был частью египетской коллекции и который предположительно находился на борту корабля.
Когда женщины спросили его о чемодане, капитан Смит усмехнулся и отказался сказать, был ли он частью груза. Он сказал нам:
- Я не могу подтвердить или опровергнуть, что он находится на борту, но могу заверить вас, что в любом случае он не представляет никакой угрозы.
Мэгги Браун хихикнула и наклонилась ко мне:
- Ему бы в политику.
- Интересно, а мумия на борту? - спросил я.
Она пожала плечами.
Стед рассказал нам:
- Четверо мужчин купили ящик с мумией, в котором находился Амен-Ра.
Один из них, предположительно слепой, ушел в пустыню, и больше его не видели, а другого случайно застрелили, и ему ампутировали раненую руку. Он так и не смог оправиться от потери руки. Третий мужчина внезапно потерял свое состояние, а четвертый стал бездомным и оказался на улице. Мумию и футляр они продали по дешевке, а набор купил богатый лондонец.
- И ему не повезло? - Мэгги Браун громко рассмеялась, накручивая на вилку кусочек свинины. Она была очарована этой историей.
Стед с готовностью кивнул:
- Да.
Его дом сгорел, и несколько членов его семьи заболели. Он был так напуган своим невезением, что пожертвовал мумию и ее ящик Британскому музею.
- Значит, он разделил проклятие, - сказал капитан Смит, наполовину прислушиваясь, пока читал очередное сообщение, отправленное его первым помощником.
В нем снова были предупреждения о том, что впереди ледяные поля, хотя тогда мы этого еще не знали.
- Скорость двадцать два узла, - приказал он. Льда не было, но они должны были следить за любыми его признаками.
- С каждым днем мы идем все быстрее, - с гордостью сказал Томас Эндрюс. Он спроектировал корабль и в тот же вечер возвращался в свою каюту, чтобы перечислить косметические изменения, которые он хотел внести в "Титаник", чтобы сделать его еще более роскошным; он рассказал нам об этом за ужином.
- Сейчас ветер утих, и мы еще больше улучшим время, - сказал капитан, а затем махнул рукой, чтобы Стид продолжал рассказ. - Отличный корабль, Эндрюс.
Мэгги Браун вмешалась:
- Что же случилось с мумией?
Стед пожал плечами:
- Некоторые из команды, перевозившей ее, были ранены, а один погиб.
Люди, осматривавшие экспонат, и работники музея страдали от болезней и несчастных случаев. Хранитель музея был настолько обеспокоен, что запечатал мумию в ее футляре в подвале. Она пролежала там много лет, пока один богатый американец не выкупил ее, и сейчас она находится здесь, в грузовом отсеке.
Миссис Астор обмахнулась веером:
- О, боже.
Это ужасная история.
Она была молода и необычайно красива, но, как и подобает леди хорошего воспитания, всегда была склонна к обморокам и бледности.
Она мне искренне нравилась, и я восхищался ее благовоспитанными манерами; только вот в качестве спутницы жизни я предпочитал таких сердечных женщин, как Мэгги Браун. Да, она была старше меня, но я не искал "мы"; это было то, что я обнаружил в своих собственных вкусах.
- Это всего лишь история, Мэдди. Не волнуйся. Нам предстоит разгадать тайну. Американец. Это сужает круг поиска, и мы сможем выяснить, есть ли она на борту корабля, - сказала Мэгги Браун, - Кто здесь мог купить проклятую мумию?
- Я не покупал, - сказал Питер Кавендар, - Я видел, что вы сначала посмотрели на меня.
- Вы бы не сказали нам, если бы мумия принадлежала вам, - сказала Мэгги.
Дженни рассмеялась, скрывая улыбку:
- Я бы рассказала.
- Я не верю в проклятия, - сказал Джон Астор.
- Проклятий не существует, но зло всегда рядом с нами и борется за свободу, - сказал я. Все взгляды обратились ко мне, и я почувствовал неодобрение моих тетушек: - И я осмелюсь сказать, что кому-нибудь не снился кошмар или он не испытывал дрожь, возможно, прямо во время этого плавания.
- У нас была прекрасная погода и отличное путешествие. Я приму ваше пари. Я наслаждался последними днями, - сказал Астор. Он взял дрожащую руку жены и крепко сжал ее, а затем поцеловал в костяшки пальцев.
Я заставил людей чувствовать себя неловко.
Мистер Стид, миссис Браун, Дженни и Джон улыбнулись мне в знак поддержки, так что я почувствовал себя немного лучше, но мне было жаль, что миссис Астор была напугана.
Томас Эндрюс нахмурился и сказал:
- Я прекрасно выспался.
Я говорю, что вы пугаете дам, сэр.
Он сказал это не грубо, а непринужденно, и посмотрел на мистера Стида, чтобы показать, что история с мумией вызывает у него тревогу. Он напомнил, что большинство дам не привыкли к подобным рассказам за ужином.
Мэгги Браун была исключением.
Мне было не до споров. Я извинился под взглядом тети Энни и хмурым взглядом тети Делоры. Я подумал, что именно Стед рассказал историю о египетском проклятии и сказал, что мумия была на борту; я лишь прокомментировал идею о том, что проклятия могут быть фантасмагорическими.
Мистер Стид одарил меня дьявольской ухмылкой, и я понял, что все в порядке.
После ужина я в одиночестве прогуливался по палубе, глядя на воду. Море было как стекло, спокойное, темное и отражающее. Оно не было похоже ни на что, что я когда-либо видел. Корабль прокладывал путь сквозь черное стекло, и ни луна не освещала путь, только корабельные огни разрывали черноту ночи.
И тут, краем глаза, я увидел, что же это такое?
На вид это была гигантская рыба, возможно, акула, но она была слишком велика. Спинной плавник (или я предполагал, что это он) был высоким, темной треугольной формы, который быстро рассекал воду, а затем я увидел то, что могло быть хвостом или хвостовым плавником, и он тоже был большим. Размер рыбы определяют по длине от плавника до плавника, и, по моим оценкам, это чудовище было длиной в сто футов или больше.
Невозможно, значит, кит?
Но когда он проплыл мимо, не отставая от корабля, я понял, что он настоящий и быстрый, раз держит нашу скорость в двадцать два узла, чем бы он ни был. Это был левиафан.
Я с трудом верил своим глазам. Это был шанс всей моей жизни.
Однако, несмотря на свое волнение, я испытывал самый ужасный страх, наблюдая за акулой, плывущей в мрачных водах. Невольно напрашивался вопрос, почему рыба должна плыть за таким огромным кораблем. Как он мог быть таким массивным?
Это была титановая акула, а я находился на борту титанового корабля. Как ни странно, я чувствовал, что это существо пришло бросить вызов; я чувствовал, что оно злонамеренно знает о нас и представляет для нас угрозу.
А там, в странном желтоватом тумане, что это было? Мы были в море и нигде не приближались к суше, и все же я мог поклясться, что в тумане был какой-то пейзаж, место с больными деревьями, с которых капала ихор, и туманным, сырым болотом в качестве земли.
В красноватом небе ужасные летучие мыши с клювами зеленого цвета гонялись за желтокрылыми птицеподобными тварями с острыми углами и пухлой белой плотью. Когда летучие мыши срывали птицеподобных тварей с воздуха страшными когтями, темно-красная кровь и куски сплетенной плоти падали на влажную землю, чтобы их высосали и поглотили миазмы.
До меня доносились жуткие крики и непрекращающееся жужжание. Вдалеке, вне поля зрения, я услышал топот тяжелых ног и заунывный вой, от которого у меня заложило уши. Я едва не лишился чувств от испуга, гадая, какое огромное чудовище могло издавать такие звуки.
Моя кожа покрылась колючками, а по затылку побежали мурашки.
- Уходите, мерзкие твари, - прошептал я про себя.
Под корявыми деревьями были сучья и валежины, из которых выглядывали твари. Это были не мягкие пушистые зверьки, а абсолютные видения из ада. Из длинных маслянистых рыл прорастали клыки, а при виде посторонних они оскаливали длинные стальные когти.
Трое членов экипажа тоже уставились в туман, разинув рты. Теперь я знал, что вижу не глазами безумца: они тоже разглядывали пейзаж, колыхавшийся и сопоставлявшийся над морем. Огромные рыбы плавали между кораблем и пейзажем, который за ним следовал. Я не сомневался, что они каким-то инфернальным образом связаны между собой.
- Что это? - спросил мужчина, схватившись за голову, словно вид потустороннего мира вызывал сильную головную боль и тошноту. Он задыхался. - И эта чертова рыба... Шлюпка больше девяноста футов в поперечнике, а он длиннее. Вы видите его?
Один из членов экипажа подбежал к перилам и взобрался на них, чтобы лучше рассмотреть огромную рыбу.
- Посмотрите на нее.
- Слезай, - сказал я ему, - а то упадешь.
Он посмеялся над такой идеей, но, поскольку корабль обычно дрожал во время плавания, у него от паники и страха разбежались глаза, и он перевалился через перила и упал в море.
Мы должны были сообщить, что это человек за бортом, и позвать на помощь, хотя у него было бы мало времени, чтобы выжить, плавая в холодной воде, но мы застыли на месте.
- Вот он, - позвал один из членов экипажа, и я вдруг не понял, имел ли он в виду, что видит своего товарища по команде или большую акулу.
Я наблюдал за тем, как упавший человек показался маленьким темным пятнышком на белом фоне волн; он был на плаву и боролся с ледяной гладью моря. Бедняга, должно быть, сильно замерз.
- Один из мужчин издал нечто среднее между стоном и вскриком.
Лопнув, как виноград, человек в воде внезапно разорвался, когда несколько зубов акулы вцепились в него. Рыба сделала рывок в сторону, и мокрый, расколотый член экипажа перевернулся в черную пасть; чудовище проплыло под волнами и ушло в сторону. Если бы мы не наблюдали за происходящим, то не увидели бы, как ужасная тварь расправилась с беднягой.
Но на этом ужас не закончился.
Я едва успел смириться с огромной акулой и тем, что она сделала, как мое внимание вновь привлек туман, лежащий на воде.
Я увидел в тумане фигуру, ноги которой были покрыты плотской броней цвета нестиранного белья. У него были спиралевидные рога и маленький сосущий, хватающий, круглый рот с рядами острых зубов; он голодно смотрел на нас. Его студенистые, ревматические глаза следили за нашими движениями. Несмотря на броню, голод и свирепость, я чувствовал, что в драке он слабак и трус и будет вести себя как слизняк.
Это вызывало у меня отвращение.
С ненавидящим взглядом он (это было существо мужского пола, поскольку у него были внушительные мужские гениталии) выплюнул в нас комок мокроты, и тот, пролетев через (как мне показалось) измерения и время, приземлился прямо на палубу. От слизи воняло гнилью и блевотиной. Любой хищник почувствовал бы этот запах и убежал бы от этого существа, настолько отталкивающей была его слюна.
Огромная рыба проплыла перед нами, и желтый туман рассеялся.
Один из членов экипажа подошел к субстанции, которую рыба выплюнула на палубу. Они колебались, не зная, подойти или убежать, а ведь им еще предстояло отчитаться перед старшими о потере человека. Каким ужасным было это время для каждого из нас.
- Не приближайтесь к нему, это страшная вещь, - сказал я, уладив этот вопрос. По мере того как они подходили к слизи, я ощущал глубокий трепет. Почему никто не прислушался к моим предостережениям? Если она дурно пахла, то и выглядела тошнотворно, а при взгляде на нее у меня сводило зубы от боли. Я не могу объяснить, насколько ужасным было это желе.
Мужчина посмотрел на вонючий хаос пудинга и, как ни в чем не бывало, протянул палец, чтобы ткнуть в него. Мне хотелось закричать, чтобы он остановился. Неужели он не понимает, насколько это опасно? Неужели он не понимает, что рыба только что съела его товарища по команде?
Он тут же застонал от боли: слизь жгла и разъедала палец до кости, словно кислота. Она распространялась по руке, истончаясь, пока на ней не осталось плоти, а только голые кости, блестевшие в слабом свете.
От боли он потерял сознание, его глаза закатились назад, так что виднелась только их белая часть. Его товарищ по команде схватил ведро с морской водой, которое использовал для мытья палубы. Выплеснув воду на руку и кисть своего друга, он спас его от ожогов.
- Лучше отнести его в лазарет, - хрипловатый член экипажа взвалил раненого на плечо и отправился за медицинской помощью. - Сэр, я могу только попросить вас не говорить об этом.
- Можете быть уверены, я не буду. Смею думать, мне никто не поверит, если я расскажу. Тогда вы сообщите капитану?
- Да. Он спит, но я найду мистера Мердока, как только с этим человеком разберутся.
- Отлично. Поторопитесь, - сказал я.
Я не был уверен, что сделает этот человек. Возможно, он перебросит раненого через перила, прежде чем ему придется рассказывать эту странную историю. Что бы он ни сделал, это не имело значения, потому что я не стал бы обращаться к мистеру Мердоку по поводу этого ужасного дела.
Я сломал стул и зачерпнул отвратительное месиво в море. От этого визга у меня заныли зубы, а в черной воде раздалось шипение и вздрагивание. Вскоре мы уже почти скрылись из виду, но я увидел, как большая рыба подплыла к нам и подняла голову, чтобы проглотить слизь.
Я никогда не видел такой рыбы. Она была огромной, древней и чудовищной. Ее зубы были словно из ночного кошмара.
У доисторического существа было толстое рыло, черные, безжизненные глаза, в которых не было ни жалости, ни сострадания, только голод, и тусклая, грубая кожа, которая, как мне казалось, могла содрать кожу с любого, кто к ней прикоснется. Пасть у нее была огромная, и из нее виднелись ряды острых зубов, каждый из которых был длиннее моей руки от запястья до кончиков пальцев.
Я сразу понял, что она, должно быть, сбежала из того желто-туманного мира, где водились чудовища. Ее мертвые глаза и гигантские размеры убеждали меня в том, что она не из нашего мира, но из какого мира она может быть? И, кроме того, как мы попали в разрыв измерения? Голова гудела от ужаса и вопросов.
Мне было плохо и страшно. Где мы были? Куда нас занесло на этом корабле, и удаляемся ли мы от мерзости или приближаемся к ней?
Я чувствовала себя плохо.
В страхе я пошел в свою комнату, забрался в кровать, полностью одетый, кроме куртки и ботинок, натянул одеяло до подбородка и попытался вытеснить из головы образы.
Каким бы огромным ни был "Титаник", я чувствовал себя очень маленьким и уязвимым, когда над кораблем кружила гигантская акула, а туман был так близко, что его можно было почти коснуться. Утром я отправлялся в библиотеку, чтобы узнать, что это за левиафан.
Но, как оказалось, у меня не было такой возможности.
В 10:40 в комнате Маркони Джек Филлипс получил сообщение с корабля "Калифорниан", который находился довольно близко.
- Скажи, старина, мы остановились и окружены льдами.
Это было по меньшей мере шестое сообщение о льдах, принятое оператором, и все корабли сообщали, что находятся среди ледяных полей.
Джек устал и весь вечер был занят отправкой сообщений для пассажиров. За небольшую плату пассажиры могли отправлять сообщения родным и друзьям и наслаждались этой роскошью. Из-за того что накануне его система вышла из строя, он отстал от жизни и пытался наверстать упущенное.
- Заткнись! Заткнись! Я занят, - отправил он в ответ. Почему радист хотел отправлять сообщения и болтать о погоде, повторяя одни и те же слова снова и снова, он не знал, да и не заботился об этом, но он тоже не был человеком, которому нравится пустая болтовня.
Джек Филлипс и Гарольд Брайд, прошедшие обучение в школе Маркони, могли набирать более двадцати пяти слов в минуту, и они отправляли сообщение за сообщением для тех, кто платил, а также сообщения для офицеров, когда им приказывали.
Хотя эти два человека получили сообщения с нескольких других кораблей о том, что повсюду ледяные поля, они были так заняты отправкой сообщений для пассажиров, что не передали их офицерам, полагая, что те знают о ледяных полях. В конце концов, сообщения о ледяных полях поступали с раннего утра.
Капитан Смит мог не знать о сообщениях, поступивших вечером. Он знал, что там был лед, но не знал, что в тот вечер там были ледяные поля.
Оператор Маркони на "Калифорниан", ближайшем к "Титанику" судне, отправился спать, так как они застряли во льдах.
Уильям Мердок сменил Чарльза Лайтоллера в 10:00. Капитан спал, но он велел команде, если что-то изменится, разбудить его. Он слегка изменил направление на юг, и судно шло со скоростью двадцать два узла - почти максимальная скорость. Море было спокойным и прекрасным под безлунным, усыпанным звездами небом.
В 11:30 двое мужчин в "вороньем гнезде" наблюдали за водой. Они заметили желтую дымку, и им показалось, что они видят движение, когда корабль мчался вперед.
Они подумали, что им, должно быть, померещилось, потому что они никак не могли увидеть в стороне массив суши или существ, похожих на грызунов, снующих вокруг гигантских ног существа, которое возвышалось так высоко, что они не могли разглядеть его голову. В этом районе не было ни островов, ни чего-либо еще, что представляло бы собой твердую почву.
Гигант был бегемотом, как сказано в Библии. А потом, как и описано в "Хорошей книге", "появился левиафан".
Между кораблем и туманом проплыли гигантские плавник и хвост.
Люди моря всегда могли заявить, что видели удивительных, невероятных существ, огни и корабли-призраки, но эти двое никогда не были свидетелями ничего подобного.
- Мне что-то мерещится, - сказал Флит, потирая глаза. Биноклей им не выдали, и они очень жалели об этом. Что за сторожевой пост без необходимого оборудования?
Но там, недалеко от кромки тумана, было что-то странное. Сначала это была небольшая зазубренная темная фигура, закрывавшая звезды на горизонте. По мере того как корабль продвигался вперед, оно становилось все больше и больше, возвышаясь над водой почти на семьдесят футов; оно было прозрачным, а не белым, и являлось продуктом эонов таяния и повторного замораживания. Не имея цвета, он отражал безлунное небо, как зеркало. Это был черный айсберг.
Если бы они не следили за гигантской рыбой и туманом, то увидели бы айсберг раньше. Акула словно нарочно отвлекала их внимание.
- Айсберг, - вздохнул Флит. Ему это не показалось. Он был в пятистах ярдах от них. Отвлекшись, он совершил ошибку.
Трижды прозвонив в большой медный колокол, они подали сигнал на мостик; шестой офицер, мистер Муди, связался с мистером Мердоком, который инстинктивно приказал "Резко повернуть направо".
Прошло всего несколько секунд с момента сигнала до того, как корабль начал менять курс; система была отлажена, и каждый человек отреагировал так, как его хорошо обучили.
В момент отдачи приказа мистер Мердок не сомневался, что отданные им распоряжения приведут не более чем к небольшому крену при повороте. Никто, кроме членов экипажа, даже не заметит этого.
Мердок позвонил в сигнальный колокол через десять секунд, чтобы те, кто находился внизу, знали, что двери вот-вот закроются и им следует убраться в безопасное место. Это был стандартный протокол. Он велел машинному отделению остановить все двигатели и приказал: "Полный вперёд". И закрыл водонепроницаемые двери.
Хотя судно отклонилось влево, часть айсберга - лонжерон под водой - ударила корабль в правый борт, прорезав небольшие пробоины, всего шесть, на протяжении трехсот футов, и открыв пять из шестнадцати водонепроницаемых отсеков.
Общие повреждения были невелики, но заклепки выскочили от давления, образовав дыру размером с дверь. С момента обнаружения айсберга до столкновения прошло всего тридцать семь секунд.
Вода хлынула внутрь со скоростью семь тонн в секунду, что в пятнадцать раз быстрее, чем ее откачивали. Кочегары едва успели выбраться из отсеков, как через отверстия хлынула ледяная вода.
Как учили, они выпускали пар, чтобы ледяная вода не привела к взрыву раскаленного угля, и оказались по пояс в холодной воде, прежде чем смогли спастись от затопления.
Переборка, хотя и была очень высокой и с водонепроницаемыми дверями, не проходила через все палубы корабля. Вода заполняла один отсек и перетекала в другой по мере того, как корабль оседал в море. По мере заполнения каждого отсека он опускался все ниже, позволяя воде переливаться в следующий, как падающие костяшки домино.
Капитан Смит, как и многие другие, почувствовал дрожь; те, кто находился глубже, ощущали скорее грохот и удары. Диковинные движения показались ему необычными, и он сразу же забеспокоился. Что заставило их переключить двигатели?
Капитан немедленно отправился на мостик за полным докладом, мрачно кивнув мистеру Мердоку. Приказы были в точности такими, какие отдал бы он сам. На верхних палубах лежал отколовшийся от берга лед, и проснувшиеся и прогуливающиеся пассажиры с удовольствием пинали его ногами. Несколько молодых людей играли со льдом в футбол.
Капитан Смит знал корабль и знал, что "Титаник" столкнулся с айсбергом, но он не мог представить, насколько велики повреждения и что эти повреждения могут означать.
- Немедленно приведите ко мне Томаса Эндрюса, - приказал капитан Смит. Из всех, кто находился на борту корабля, Томас Эндрюс, архитектор, проектировавший судно, знал ее лучше всех. Смит проклял свою удачу на борту родственного коробля "Олимпика", который и раньше доставлял ему неприятности.
Эндрюс быстро появился, сказав, что он не спит, почувствовал движения и направлялся на мостик, когда его позвали; вместе они спустились вниз, чтобы проверить повреждения.
Брюс Исмей попытался завязать с ними разговор, но они торопились, слишком занятые, чтобы слушать:
- Мы шли с отличной скоростью.
Корабль останется на плаву. Запускайте двигатели, - приказал он.
- Это было всего лишь небольшое сотрясение, - с надеждой сказал Томас Эндрюс.
- Больше похоже на болтанку, - согласился Смит, - но это был айсберг.
- И айсберг зацепил бок?
- Мы поворачивали, когда он ударился. Боюсь, удар был не слабым.
Он был прав. Когда судно ударилось о ледяной остов, оно поворачивалось так, что лед зацепился за самую нижнюю часть судна, гораздо ниже ватерлинии.
- Вы спроектировали его. Каковы ваши первоначальные соображения?
- У него есть переборки, и он может легко продержаться с двумя или тремя из них. Он может выдержать даже четвертую. Если будет хуже, то до прибытия спасательных кораблей мы справимся, если они поторопятся, - сказал Эндрюс.
Носовые грузовые отсеки, корт для сквоша и почтовое отделение были залиты морской водой на несколько дюймов. Более 3500 мешков с почтой были насквозь пропитаны водой, но дело было не только в почте.
Корабль был затоплен водой на пятнадцать футов. Носовые трюмы были под водой.
- Шестой котел под водой, - сказал Уильям Абрамс, - капитан, что-то не так. В пятом котле что-то есть, и мы слышали ужасный крик из почтового трюма.
- Вы проверили почтовый отсек?
- Нет, сэр.
- Почему вы не проверили? Из всех вещей...
- Капитан, вы можете кричать сколько угодно, но ни один человек из нас не решился бы войти в это помещение.
- Они тонули и нуждались в помощи, - сказал Томас Эндрюс, - - Это жестоко с вашей стороны - игнорировать их крики о помощи.
- Прошу прощения, сэр, но я работал на многих кораблях, и это не были крики человека, унесенного морем. Мы слышали крики людей, у которых отрывали плоть и разум.
- Вот уж действительно, - сказал Эндрюс. У него не было времени на подобные драмы. Люди приносили ему отчеты, а он принимал информацию и обдумывал ее.
Абрамс кивнул:
- То, что нас окружает, - это очень плохо.
Никогда не представлял себе такого безумия, сэр.
- Мистер Абрамс, пожалуйста, расскажите о котельной № 5, и помните, что у меня много дел, - сказал капитан Смит, но тут до него донеслись крики и визг, доносящиеся из котельной. Он подошел посмотреть на Абрамса и побледнел как молоко. Кочегары изо всех сил старались откачать воду, но им приходилось часто останавливаться и отмахиваться от существ, которые плавали, опасно плескаясь на воде.
Сначала капитан Смит подумал, что существа - это рыбы, плавающие на поверхности, но он не понимал, зачем люди бьют их лопатами, пока один из комков не подплыл достаточно близко, чтобы он смог его разглядеть.
- Боже мой! - сказал капитан Смит, разглядывая крысоподобное существо, у которого были корявые ноги, перепончатые когтистые лапы для плавания и чешуйчатое тело с каким-то грибком или мехом между чешуйками. У него была отталкивающая морда паука с маленькими злобными клыками и крошечным отверстием в виде рта. Восемь глаз существа, два больших и шесть маленьких, были устремлены на капитана и двигались так же, как он. С отвращением он оттолкнул его.
Оно было настолько непристойным, что оскорбляло все живое на земле.
- Что... - Томас Эндрюс не смог правильно сформулировать вопрос.
Один из кочегаров вскрикнул и стряхнул схватившее его существо, прежде чем оно успело вонзить в его плоть эти ужасные клыки. Из-за скользкой чешуи ухватить мерзость было трудно, поэтому она извивалась и скользила в руках мужчины.
К счастью, из-за перепончатых лап она не смогла удержаться на ногах, и пожарный с проклятием швырнул ее в стальную стену. Поскольку мужчина бросил ее как мяч, существо взорвалось красной и зеленой массой.
- Что... что это такое, Абрамс? - капитан не мог не представить себе бедняг в почтовом отсеке, если бы на них набросились эти ужасные твари. Неудивительно, что они закричали. А что, если это что-то похуже, хотя капитан не мог представить себе ничего более отталкивающего.
- Я не знаю, капитан. Может быть, они приходят из глубины корабля или попадают в воду, но я никогда не видел таких тварей и не думаю, что они... естественны.
- Они не с корабля, - сказал Эндрюс.
- Они не из моря, которое я когда-либо видел, - сказали Абрамс и Эндрюс, которые заспорили о происхождении существ.
- Они из самого ада, - пробормотал капитан.
- Я видел ужасных на вид рыб, но эти плавают поверх воды, словно дышат воздухом. Не знаю, откуда им взяться, кроме как из ада, мистер Эндрюс, - сказал Абрамс, соглашаясь с капитаном Смитом.
Затопление поднялось на три фута, и вокруг мертвых тел крыс-пауков появился кровавый, маслянистый блеск. Кочегары раздавили несколько десятков отвратительных тварей.
Из угла, из темной воды, поднялись белые усики, слепо ощупывая стену и тонко вытягиваясь, чтобы дотянуться до одного из мужчин. Кочегар в шоке стоял и смотрел, как тонкие слизистые придатки тянутся к его лицу. Он застонал.
- Что это?
Эндрюс закричал:
- Парень, отойди от этой штуки.
Испуганный член экипажа сорвался с места и побежал к двери, так как усикам не за что было ухватиться. Если бы он оглянулся через плечо, то мог бы споткнуться и упасть.
- Выходите. Всем выйти, - приказал Смит. Ошеломление прошло, и все мужчины выбежали из комнаты, как только Абрамс запечатал ее.
Смит был рад, что никто не пострадал, но он не мог стереть из памяти видение плавающих крыс с паучьими лицами и белых усиков, устремившихся за одним из кочегаров. Это было больше, чем он мог принять.
Большинство моряков могли рассказать истории о морских чудовищах. Четверть из них были правдой. Пьяные мужчины, заявлявшие о видениях, верили, что половина историй правдива. Эти видения не были сказками, они были реальностью, но чудовища не вписывались в привычные представления о морских существах, поскольку не были похожи ни на больших кальмаров, ни на русалок. Возможно, именно это и усугубляло ситуацию.
Перед самым закрытием двери Смит увидел хозяина белых усиков: ужасного черного жука, который выпускал и сжимал усики из своего блестящего темного панциря. Ужаснее всего было то, что у существа были похожие на человеческие голубые глаза, в которых виднелся интеллект, когда оно рассматривало мужчин. Жук знал, что упустил свой шанс схватить кочегара, но взглядом обещал, что найдет другую возможность схватить кого-нибудь.
Смит отошел в сторону, и его вырвало. Никто не обратил на это внимания.
- Мистер Эндрюс, какова ваша профессиональная оценка ситуации? - спросил Смит. - Корабля, а не существ, пожалуйста.
Томас Эндрюс обратил печальные глаза на капитана и глубоко вздохнул, прежде чем заговорить:
- Воду откачать невозможно.
Повреждения слишком велики, корабль обречен. Он не сможет продержаться на плаву более двух часов, сэр.
- А что касается остальных...
- О существах я не могу ничего предположить, откуда они взялись, почему или что они собой представляют, - сказал Эндрюс, - но лучше бы я не попадался на глаза этим чудовищам.
Смит кивнул и предложил им пройтись с ним. Он вернулся на мостик, размышляя, что сказать и что сделать. Несмотря на всю свою подготовку и опыт, он не был готов к тому, что его корабль вот так затонет или подвергнется нападению монстров, что-то в этих голубых глазах, похожих на человеческие...
Его люди уставились на него, ожидая приказа. Глаза капитана Смита были устремлены вдаль, и он чувствовал слабость. Пытаясь думать, он продолжал видеть белые усики, пытающиеся схватить члена экипажа.
- Спасательные шлюпки должны быть обнаружены. Подайте сигнал бедствия.
Он сел в кресло и зажег сигару, его глаза остекленели. Теперь он не видел ничего, кроме глаз чудовища, наблюдавшего за ним и дразнившего его.
Оно знало, что он не справился с ролью капитана. Внизу, в трюме, оно смеялось над ним, подшучивало над его неудачей и получало от этого удовольствие. Оно было удовлетворено и радовалось тому, что еще одна жизнь прошла в страхе и ужасе. Оно упивалось горем. Возможно, оно впитывало слезы.
- Капитан, не следует ли нам сначала погрузить в спасательные шлюпки... э-э... женщин и детей? - спросил Лайтоллер. Он не знал, как отнестись к такому решению капитана. Он уже чувствовал, что шансы есть только у тех, кто первым окажется в шлюпках; пассажиров и экипажей было слишком много, а шлюпок - слишком мало.
Лайтколлер подавил свой страх, сосредоточившись на своих обязанностях и на том, чему его учили всю его взрослую жизнь. Если уж на то пошло, он будет делать свою работу хорошо. Именно так поступает настоящий мужчина в кризисной ситуации. От него ожидали, что он выживет, чтобы помочь другим, а если не получится, то отдаст свою жизнь за нуждающихся женщин или детей.
Пусть будет так.
- У нас есть два часа, я бы сказал. Ущерб слишком велик, а затопление масштабное. Я говорил, что мы справимся с двумя или, возможно, тремя затопленными отсеками, что мы сможем плыть по течению и ждать спасения с четырьмя поврежденными, но, ребята, пять отсеков вскрыты, - сказал Эндрюс остальным мужчинам.
- Пять? - повторил Лайтоллер, глядя на него огромными глазами.
- Так они доложили. Сэры, мы просто не можем оставаться на плаву с пятью поврежденными. Повторяю, у нас есть два часа, а потом мы пойдем ко дну. Титаник утонет, - закончил Эндрюс.
Капитан Смит кивнул, уставившись в пустоту.
Лайтоллер задавался вопросом, что заставило капитана так побледнеть и сдаться, но не решался спросить. Это должно было быть нечто большее, чем то, что корабль тонет.
Получив приказ, Джек Филлипс и Гарольд Брайд набрали QED. QE означало "слушайте и будьте внимательны"; дело было серьезное. D означало бедствие. Они набрали MGY, позывной корабля. Для других операторов это означало, что "Титаник", непотопляемый корабль, тонет и ему нужна срочная помощь. Они также набрали SOS - "Спасите наш корабль".
Ближайшее судно, "Карпатия", могло быть на месте через четыре часа. Они взяли устойчивый курс и повернули, чтобы оказать помощь.
Менее чем через два часа "Титаник" затонет.
Когда стюарды и стюардессы постучали в двери, все были в недоумении, зачем кого-то будить почти в полночь. Мужчины и несколько женщин натягивали на себя халаты и требовали объяснить, почему их сон был прерван. Кто-то был раздражен, кто-то в ярости, но никто не выразил беспокойства.
Стюарды сказали, что возникла какая-то проблема и всем следует тепло одеться, надеть спасательные пояса и отправиться на шлюпочную палубу. Делора и Энни Филлипс были больше всего обескуражены тем, что их разбудили и велели идти на холод. Если бы это были учения, они бы накричали на кого-нибудь за то, что тот их разбудил.
- Этот корабль непотопляем, так почему мы должны надевать спасательные жилеты? Что за глупый протокол, - проворчала Энни, - я считаю это ужасным нарушением правил поведения и собираюсь написать суровое письмо по этому поводу.
- Нам сказали доставить всех на шлюпочную палубу для посадки в спасательные шлюпки, - сказал стюард.
- Эти маленькие шлюпки вряд ли можно назвать безопаснымы, - сказала Делора.
Говард быстро оделся и сказал, что встретит их на шлюпочной палубе и что они должны выполнять приказы.
- Возможно, это какая-то ошибка, но в случае тяжелых обстоятельств лучше следовать приказам, пока мы не поймем, в чем дело.
Делора кивнула:
- Ты прав, Говард.
Я уверена, что капитан даст нам полный отчет, как только мы окажемся на шлюпочной палубе. Давайте представим, что это новое приключение, чтобы не оставить ничего невыполненного.
Энни пожала плечами:
- Давайте посмотрим, в чем дело, и пойдемте выпьем чаю, пока поймем, что случилось.
У меня нет желания выходить на холод.
- Мы поймали большую рыбу? - тихо спросил Говард.
- Рыбу? - Делора чуть не вскрикнула: - О чем это вы?
Стюард покачал головой:
- Нет, сэр.
Мы столкнулись со льдом. Никакой... э-э-э... рыбы тут нет.
Говард проигнорировал яростный взгляд тетушек.
- Говард, почему ты говоришь о рыбе? Ты что, лишился рассудка? Я уже рассказывала тебе об этих фантазиях...
- Ш-ш-ш. Пожалуйста. У меня нет времени объяснять, но не могли бы вы оставить себя в покое? - огрызнулся Говард. Удивленные его реакцией, обе женщины замолчали.
В коридоре стюарды разбудили пассажиров, все еще остававшихся в своих каютах, подождали, пока они оденутся и наденут спасательные пояса, а затем отправили их на шлюпочную палубу. Несколько пассажиров отметили, что чуть раньше почувствовали толчок и задумались, не случилось ли чего.
- Что все это значит? - спросила Мэгги Браун. - Один из мальчишек только что пробегал мимо и сказал, что они играли в футбол с кусками льда на палубе. Откуда здесь лед?
- Я не знаю всех подробностей, мэм, - сказал ей стюард Эдвард Дэниелс. - Мы должны всех одеть и поднять наверх.
- Они что, играют в футбол льдом? Хм-м-м? Правда?
- Говорят, что да, - признал Дэниелс.
Джон Мортон, молодой человек, который часто сидел рядом с Дженни Кавендар за ужином, появился в поле зрения. Он был полностью одет и бодр. Он сказал им:
- На палубе лед, и говорят, что мы столкнулись с айсбергом.
- Айсберг? - Мэгги Браун посмотрела на лица остальных.
- Шутка. О, что это за шутка, - заявил Стед, - они разыгрывают мою маленькую книжку. Айсберг? Действительно, - сказал он и от души рассмеялся.
- Сэр, я сам видел лед, - запротестовал Джон.
Стид нахмурился. Если бы все это было на самом деле, то как любопытно, что он оказался здесь; это была жизнь, имитирующая искусство.
Прескотты громко протестовали, так как от волнения проснулась их маленькая дочь. Кэролайн сердито вскрикнула, когда мать застегнула на ней спасательный пояс. Она не хотела вставать так поздно и ни к чему не пристегиваться. Она хотела быть в постели и в уюте.
В ярости она бросила свой маленький красный мячик, и он упал на пол.
Затем он быстро покатился по коридору, набирая скорость.
- Мы кренимся, - сказал Джон, - вы видели мяч? Мы кренимся на нос и на левый борт. Должно быть, мы врезались в лед ближе к носу корабля.
Он точно не знал, но был прав, нижние палубы и носовая часть корабля были частично затоплены.
- Я не знаю, так ли это... - сказал Стед.
- Но похоже на то. Вы видели шар и то, как он катился. Это логически обосновано, не так ли? - настаивал Джон.
Дэниелс смотрел на ковры и отказывался гадать, что происходит.
Беквиты, мать и отчим Хелен Монипенни, вышли в коридор, обеспокоенные и раздраженные тем, что их разбудили и велели одеваться.
- В чем дело?
Карл Бер присоединился к ним в коридоре и посмотрел на Хелен, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она улыбнулась ему.
Мать Хелен заказала для дочери гранд-тур по Европе, надеясь воспрепятствовать их роману, но Карл Бер, не растерявшись, последовал за ними и сумел заказать билет и на "Титаник". Ни один из молодых людей не хотел, чтобы их привязанность была поколеблена, и они пожелали пожениться.
Хелен потянулась за рукой Карла, напуганная заявлениями Джона. Ее мать сердито посмотрела на нее, но решила, что подождет попозже, чтобы отчитать дочь за публичное проявление привязанности.
- Мы тонем? - спросила Хелен, - Что все это значит. Мистер Мортон? Нам грозит опасность?
- О, Боже, Мисси, даже не думайте об этом, - усмехнулась Мэгги Браун, - мы находимся на непотопляемом корабле. Несомненно, проблема есть; мы тренируемся, и капитан проявляет излишнюю осторожность. Идемте, присоединимся к остальным.
- Я хочу знать, что происходит, - сказал Джон, - я видел лед и слышал, что мне сказали, но я также слышал, что сейчас идет спешная посадка в спасательные шлюпки.
- Никаких аварийных сигналов не подается, - заметил Карл.
- Дэниелс, вы не хотите рассказать нам больше ничего? - спросил Стед, - Что здесь происходит?
- По правде говоря, сэр, мне ничего не сказали. Никому из нас. Капитан притих, и говорят, что он почти не разговаривает.
Полагаю, мы действительно во что-то врезались, и говорят, что это был айсберг.
Я просто ничего не знаю, вот в чем дело.
- Я бы хотел сам увидеть и узнать, в чем проблема, - сказал Джон Мортон, высокий мужчина, тяжелее и крупнее почти всех остальных людей на борту, не толстый, но крупный. К тому же он был техасцем, поэтому между ним и Кавендарами завязалась такая легкая дружба.
- И?
- И миссис Браун, я отправляюсь в глубины этого корабля и сам узнаю правду. Мне кажется, что никто не был честен и не собирается гоаорить правду, - сказал Джон.
Он не раз отказывался просить кого-нибудь из работников ранчо разобраться с проблемой, но сам запрягал проблемного быка, запрягал лошадь, рыл траншею. Он был из тех, кто делает свою работу сам.
- Никто ничего не знает.
- А мы должны знать? - спросила Миссис Беквит спросила. - Мы должны следовать приказу и идти к шлюпкам, как нам велено. Хелен, тебе нужно тепло одеться.
- Я не сторонник того, чтобы подниматься на борт маленьких спасательных шлюпок на холодном воздухе, если нет очень веских причин. Мы должны знать факты, - сказал Джон.
- Я вынужден согласиться, - кивнул Стед.
Питер Кавендар кивнул:
- Я пойду с вами. Дженни...
- Я тоже пойду, - сказала она.
- Я бы предпочел, чтобыты подождала нас там, где тепло и безопасно, - сказал Питер, - мистер Мердок сказал нам, что здесь двенадцать миль коридоров. Возможно, нам придется долго идти.
Дженни вздохнула:
- Я в безопасности, когда я с тобой, отец.
Она знала, что выиграла спор.
Эдвард Дэниелс начал разминать руки:
- Я приказываю вам отправиться на шлюпочную палубу.
Пожалуйста.
- Мы тонем? Каковы повреждения? - спросил Джон.
Дэниелс покачал головой:
- Мне не сказали, сэр.
- Тогда как мы можем быть в чем-то уверены? - спросила Хелен.
- У меня есть свои причины утверждать, что если мы в безопасности здесь, на корабле, то не должны осмеливаться садиться в эти крошечные лодки, - сказал Говард. - Я считаю, что в море нас ждут отвратительные существа.
Он поднял руку, чтобы тетушки занялись своими делами и больше не укоряли его.
- Существа?
- Позвольте мне только сказать, что я видел некоторые странные вещи с палубы. Один из членов экипажа получил ужасную травму и сейчас находится в лазарете. Я видел это сам. Второй член экипажа упал с палубы и... в общем, пропал.
- Что? Кто об этом знает? Я ни слова об этом не слышал, - заявил Дэниелс.
Говард посмотрел в глаза остальным мужчинам, одному за другим:
- Даю слово.
Я сам это видел, и член экипажа должен был доложить мистеру Лайтоллеру, когда раненый окажется в лазарете в безопасности и с врачом. Подозреваю, что сейчас никто на этом не заостряет внимания, если у нас возникнут проблемы с айсбергом.
- Тогда мы знаем очень мало, как я уже сказал. И снова я собираюсь выяснить, что происходит, - повторил Джон.
Вокруг пассажиры шли за стюардами и стюардессами на шлюпочную палубу, их лица были сонными и ошеломленными. Большинство из них заявили, что пойдут в зал ожидания и выпьют что-нибудь, но не дальше.
- Я пойду с вами, - сказала Мэгги Браун, - я хочу знать, что происходит. Я никогда не следовала за кем-то, как овца. Я предпочитаю знать факты и делать свой собственный выбор.
Дженни и Хелен посмотрели на нее с новым уважением. Такая прекрасная, состоятельная леди, как миссис Браун, решила отправиться в глубины корабля, чтобы самостоятельно выяснить факты. Это был интересный момент.
Казалось, женщины могут носить модную одежду, иметь хорошие манеры и при этом оставаться независимыми и сильными. Насколько сильной на самом деле была Мэгги Браун, они даже представить себе не могли.
Мистер Стед, Бернис, Говард и еще семь человек сказали, что тоже собираются поехать, что заставило Дэниелса застонать. Не обращая внимания на протесты и ужимки матери, Хелен отмахнулась от нее и сказала, что пойдет с Карлом Бэром. Восемнадцать пассажиров вызывающе посмотрели на Эдварда Дэниелса, и он, не выдержав их взглядов, пожал плечами и сказал, что проводит их.
Миссис Беквит шипела, звала Хелен обратно и угрожала ей, а потом умоляла остаться. Хелен была уверена, что если она снова позволит матери отдавать ей приказы, то сама никогда не станет сильной женщиной. Хелен хотела выйти замуж и поддерживать отношения, но не настолько отчаянно нуждалась в мужчине, чтобы отказаться от своих собственных мыслей и идеалов.
- Пойдемте, - сказал Дэниелс. Он не знал, что ему делать с этой большой группой пассажиров, отправившихся исследовать нижние палубы, словно охотники за тайнами. Они не понимали, что у него есть приказ, который нужно выполнить.
Другой стюард окликнул Дэниелса:
- Ты идешь не туда, приятель.
Мы должны идти заполнять шлюпки.
- У меня есть поручение к этим пассажирам.
- Ах. Это не безумнее, чем что-либо другое. Мы призываем всех собраться на шлюпочной палубе, и еще больше людей остановились в D, чтобы выпить или поиграть в карты. Все совсем чокнутые.
- Что говорит капитан? - спросил Дэниелс, - Он отдавал какие-нибудь приказы или разговаривал с кем-нибудь? Что нам сейчас говорят?
Другой стюард пожал плечами:
- Он не говорит и тем более не отдает приказов.
Я слышал, что там царит хаос, за исключением мистера Мердока и мистера Лайтоллера.
Они были самыми сильными и здравомыслящими из офицеров. Дэниелс почувствовал облегчение от того, что они оба взяли ситуацию под контроль.
- Они знают, что делать. Они лучшие офицеры...
- Но мы все равно ничего не знаем, - сказала Хелен.
- Я знаю, что это умная идея, в которой мы собираемся убедиться сами,, - сказал Джон, - Если вы не хотите идти с нами, я лично найду вас и расскажу, что происходит.
- Я знаю, что вы так и сделаете, мистер Мортон, но мы хотим посмотреть, - сказала Мэгги.
Большая группа спускалась по парадной лестнице, наблюдая за тем, как поднимаются другие пассажиры в пальто и спасательных поясах. Дженни всегда нравилось подниматься по лестнице, представляя себя принцессой, но сегодня она почти не видела изысканных деталей и пышности лестницы.
Некоторые из поднимающихся по лестнице несли небольшие кожаные или вышитые сумки или портмоне и носили пальто, но большинство не имели ничего. Многие женщины надели меха, поскольку на корабле стало прохладно.
- Мистер Астор. Миссис Астор, - сказал Стед, слегка поклонившись в знак приветствия. Его глаза блестели. - Вышли на прогулку так поздно?
- Вижу, они вас разбудили.
- Да, разбудили. Миссис Астор, я уверен, что все в порядке, - сказал ей Стед, а она уже зарылась лицом в плечо мужа.
- Это просто фарс, - заявил Джон Астор, - - Мэдди расстроена.
Он отодвинулся в сторону, когда она остановилась, чтобы прижаться к старшей подруге, с которой познакомилась во время плавания. Она что-то судорожно шептала, а другие женщины сочувственно кивали.
- С ней все в порядке? - спросила Мэгги Браун.
- У нее слабые нервы. Ее так разбудили... и мы оставили в комнате ее собаку. Ее легко напугать.
- Все будет хорошо, - сказал Дэниелс, - Сэр.
Астор нахмурился, оставив свою теплую постель в дворцовых покоях. У них было время умыться в отдельной ванной комнате и одеться, прежде чем их вывели.
В его комнате был отдельный променад, и оттуда, по его словам, он смотрел вниз; он рассказывал шепотом, чтобы жена не услышала; он видел самые странные вещи.
Говард наклонился вперед:
- Что вы видели?
Ему было любопытно, он надеялся, что его наблюдения подтвердятся, но в то же время боялся.
- Держу пари, мы находимся ниже в воде. Разве это не безумие? И, похоже, корабль кренится. Но это не имеет значения, поскольку корабль не может утонуть, и у нас есть спасательные шлюпки, если понадобится. - Он отмахнулся от этой мысли, помахав рукой в воздухе: - Но то, что я видел, было невероятно, - сказал Астор.
- Мне кажется, я бы поверил, сэр, потому что у меня был необычный опыт и я видел странности, - сказал Говард, подбадривая мистера Астора.
- Мне давно нравится изучать рыбу, я рыбачил и в пресной, и в соленой воде, и я видел некоторые странности, но ничего подобного, - сказал Джон Астор.
Говард, Стид, Джон и остальные слушали.
- Гигантский плавник рассекал спокойные воды, и его спинной плавник был высотой семь или восемь футов, а может, и больше. Я думаю, он мог быть длиной в сто футов или больше.
Стед рассмеялся:
- Вы шутите.
- Это не шутка. Я тоже видел это сегодня вечером, когда выходил подышать свежим воздухом, и это напугало меня. Он действительно такой большой, - сказал Говард, - и это правда, что он говорит, о рыбе, я имею в виду, но там есть гораздо более ужасные вещи.
- Вы оба серьезно? Вы не сказали, что видели именно рыбу. Вы сказали, что один из членов экипажа был ранен, а другой упал в воду.
Говард кивнул в сторону Стида:
- Я не мог этого сказать, вы бы подумали, что я не в себе, но рыба забрала человека, когда он упал в море.
- А второй? - спросил Джон Мортон.
- Это самые отвратительные и опасные существа, каких только можно себе представить. Боюсь, мы попали в самое ужасное место. И время. Там обитают ужасные, мертвые существа - это все, что я могу сказать. Вам придется увидеть их своими глазами, но я не желаю этого никому из вас.
- Невозможно, - сказал Питер Кавендар, - это не более чем ваши нервы и воображение писателя.
- Но вы же говорили, что ничего страшного не может быть, пока Джон не подтвердил, что мы столкнулись со льдом, - сказала Дженни.
- Лед? Так это правда? - спросил Астор.
- Мы спускаемся вниз, чтобы проверить все сами в этом великом приключении, - сказала Мэгги Браун, - так что мы знаем факты, но Джон подтвердил, что корабль действительно столкнулся с айсбергом, так как на верхней палубе есть лед, а мы находимся ниже в воде и немного кренимся.
- И из-за этой большой акулы я боюсь, что вода может быть небезопасной для нас в маленьких спасательных шлюпках, - добавил Говард.
- Боже правый, - прошептал Астор, - я сейчас же подниму Мэдди и посмотрю, что происходит над нами. Не останавливайтесь, и да поможет вам Бог. Я согласен, что здесь нам будет безопаснее, чем на маленьких шлюпках.
- И вам доброго пути, сэр, - сказал Джон.
- Я отведу Мэдди наверх, мы выпьем бренди, а потом посмотрим, что за дела. Надеюсь, через некоторое время мы сможем вернуться в свои комнаты. Наша собака, Китти, нервничает, когда остается одна, - громко сказал он.
Мэдди Астор прижалась к мужу, ее лицо было бледным.
- С вами все в порядке, дорогая? - спросила Мэгги Браун.
Мэдди тайком потрогала низ живота и издала звук "шшшш". Мэгги кивнула с широкой улыбкой.
- Берегите ее, Джон, она - куколка. Будьте сильной, миссис Астор.
Джон Астор обнял ее за плечи:
- Обязательно.
Они последовали за стюардом и через несколько секунд скрылись из виду. Бенджамин Гуггенхайм и его группа поднялись по трапу, за ними последовали Исидор Штраус, основатель компании "Мейсиз", Брюс Исмей, глава компании "Уайт Старт Шиппинг Лайн", Тейеры и графиня де'Ротес.
Находясь на палубе D Дэниелс с усмешкой сказал:
- Даже если мы наберём воду, переборки находятся под этой палубой, и вода не сможет проникнуть дальше.
Мы все в полной безопасности.
- Если только переборки не были пробиты, - сказал Джон.
- О, сэр, я уверен...
Однако он не закончил. Это было невозможно.
Пассажиры устремились в зал ожидания в поисках тепла и человеческого общения. Семьи и пары зарывались под одеяла перед каминами. Некоторые стюарды готовили чай и кофе, расстилали одеяла и говорили тихими, спокойными голосами. Они подавали вино, фрукты и сыры.
- Шотландская дорога - так мы называем дорожку вдоль этой палубы. Это прозвище для него; это самый оживленный проход на корабле, - сказал Дэниелс, когда они спустились ниже. Третий класс и экипаж постоянно находятся на этой дорожке. - Никто не спешил, а стоял на палубе "Е", растерянный и ошеломленный. - Здесь мы собираемся, видите ли, в салоне.
Члены экипажа выглядели спокойными и беззаботными, не понимая, что происходит на самом деле. Мысль о том, что судно тонет, была весьма туманной. Пассажиры, разбуженные со своих коек, стояли вокруг, задавая вопросы на других языках; но ответы так и не приходили.
- Вы знаете, что происходит? - спросил стюард у Дэниелса. Тот посмотрел на всех, кто наблюдал за ним, и вскинул руки: - Что вы слышали? У нас тут просто ужасный бардак.
- У нас нет вестей сверху. Мы пытаемся это выяснить.
- Все вы?
Дэниелс кивнул, его лицо раскраснелось:
- Все мы.
Мы все узнаем и сообщим вам.
Палуба F предназначалась для пассажиров третьего класса, и на ней находились прекрасные турецкие бани, которыми некоторые пользовались. Стюарды успокаивали пассажиров и говорили им, что все в порядке и не нужно ничего предпринимать, кроме как собраться в салонах со спасательными жилетами. Они заверили всех, что это незначительная проблема, но протокол требовал реакции.
Несколько стюардов заблокировали лестницу, чтобы никто из пассажиров третьего класса не смог подняться по ней, но они не мешали большой группе, спускавшейся вниз во главе с Дэниелсом. Вместо этого они с любопытством смотрели на них, гадая, что и зачем они делают.
С этой палубы они спускались по обычной лестнице, так как парадная лестница не простиралась так глубоко.
- Вы не можете спуститься на G. Она затоплена, - сказал стюард, проходя мимо них.
Дэниелс схватил другого стюарда:
- Мы хотим знать, что происходит.
Наверху у нас нет никаких новостей о том, что тут творится.
Вокруг них в столовой стоял третий класс. Женщины плакали, мужчины ругались, требуя рассказать, что происходит. Те, кто не понимал по-английски, были в недоумении.
Стюард вздохнул: - Некоторые из кочегаров заперлись и откачивают воду, чтобы поддерживать свет, чтобы мы могли подавать сигналы бедствия и могли наблюдать, иначе мы оказались бы в кромешной тьме. Боюсь, они останутся там до тех пор, пока корабль не пойдет ко дну. Работники почты пытаются спасти почту и отказываются уходить. Палуба G - сумасшедший дом. Грузовой отсек почты и котлы полностью затоплены.
- Что ж, мы заставим их выйти оттуда и сесть в спасательные шлюпки, - сказала Мэгги. Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, она пошла по коридору. Все последовали за ней. - Когда этих людей поднимут на борт?
- Как только первый и второй классы будут погружены в спасательные шлюпки, мэм, - ответил Дэниелс.
- Персонал пренебрег учениями по спасательным шлюпкам, - сказала Мэгги, - и это будет столпотворение. Подумайте, сколько времени уйдет на погрузку этих людей, если половина из них не говорит по-английски.
Джон уставился вперед, не двигаясь с места. Перед ним было начало потока морской воды, заливавшей корабль. Он стоял в дюйме воды. Он предложил большинству подождать там и оставаться сухими.
Температура воды составляла двадцать восемь градусов, и она была мучительно холодной, но он шел, пока не погрузился по колени. - Пойду посмотрю, что происходит.
Через минуту у него онемели пальцы на ногах, а в голени словно вонзились ножи.
Открыв дверь в бассейн с подогревом, он обнаружил, что вместо воды в бассейне, окруженном элегантной мраморной плиткой и декором, навевающим мысли о римских банях, вся комната представляет собой один сплошной бассейн. Его внимание привлекло движение.
Клэр Коттон, ее брат Сэм, Говард и Карл Бер последовали за Джоном.
- Будьте осторожны. Бассейн где-то рядом, и вы можете провалиться под воду. Невозможно узнать, где он находится, - сказал Джон.
- Что это? О нет, туда упали люди? - спросила Клэр, пробираясь вперед. - Никто не пришел им на помощь?
- Держитесь стен, - снова предупредил Джон.
На поверхности плавали тела телесного цвета, которые слегка шевелились. У дальнего края сидела фигура с опущенной головой и плакала, ее длинные волосы закрывали лицо, которое едва выступало над водой. Ее тело было погружено в ледяную воду.
Группа прошла вдоль края стены, чтобы добраться до нее.
Свет был тусклым.
- Мы идем. Теперь все в порядке. Вы в безопасности, - сказала Клэр. - Секунду, и мы будем рядом с вами и найдем для вас что-нибудь теплое.
Она удивлялась, как стюарды могли так пренебрегать своими пассажирами, оставляя их тонуть у бассейна и замерзать в холодной воде. С третьим классом обращались ужасно, подумала она.
- Мы здесь, - позвал Дэниелс.
- Оставайтесь там. Клэр, пожалуйста, вернитесь. Мы можем вытащить ее, - умолял Джон.
Говард заставил себя идти вперед. Ниже колен ледяная вода, словно кинжалы, больно вонзалась в его плоть. Она была настолько холодной, что причиняла боль. Кости словно ломались, а кожу пронизывали страшные боли. Нервы горели и болели, казалось, что их разрывают, раздавливают и колют, причем все одновременно. Говард дрожал от холода и боли.
Как женщина могла сидеть в воде, не кричать и при этом оставаться живой? Почему она была голой, как и все остальные? Как они потеряли свою одежду? Что-то было ужасно не так.
Клэр и Сэм добрались до женщины первыми, и Клэр опустилась на колени, бормоча слова поддержки. Юбки Клэр промокли, зубы стучали, но она была полна решимости спасти женщину. Горячая ванна или теплое одеяло были для нее роскошью, о которой она постоянно думала, как умирающий от жажды мечтает о воде.
Бледная от холода фигура выглядела раздутой и слишком мягкой, подумал Говард. Ее обнаженная плоть напоминала мягкие взбитые сливки. Если бы кто-то дотронулся до нее, его рука могла бы оказаться поглощенной.
Говард закричал, но было уже поздно. Существо, которое издалека выглядело человеком и притворялось им, подняло свою отвратительную голову. Это были не волосы, свисающие по лицу, а очень тонкие, очень темные щупальца. Она рассеянно зачесала пряди назад.
Змеиные глаза, золотистые и жестокие, смотрели на них, и существо не улыбалось, а разевало лягушачий рот, безгубый, широкий и влажный. Не было ни носа, ни ушей, а руки представляли собой тонкие придатки с тремя раздвинутыми пальцами на каждой.
- О Боже! - вскрикнул Джек, попятился назад и чуть не упал.
Говард застыл на месте, когда лягушка высунула длинный черный язык в сторону Клэр. Клэр закричала, когда колючки и слюна содрали плоть с ее щеки в виде кровавой, сырой полосы. Звук был такой, будто рвут ткань. В одно мгновение он проглотил полоску кожи.
Сэм потянул Клэр к себе, но она упала на колени, закрыв лицо руками и застонав. Не успела она подняться, как женщина-лягушка нанесла еще два удара, лишив Клэр правого глаза и второй щеки; она вскрикнула. Глазница была пуста, словно кто-то выковырял орган и оставил лишь голую полоску от верхней части скулы, через глаз и до линии волос. На удаление лица ушло всего несколько секунд.
Сэм схватил Клэр под мышки и потянул прочь, но тварь успела содрать плоть с лодыжек и ног девушки, оставив окровавленные лоскуты. Вместе с плотью оно проглотило и рваные клочья чулок. Клэр закинула одну руку на лицо, чтобы защититься, а другой держала равновесие, нанося удары по человеку-лягушке.
Джон ударил того, кто напал на Клэр, по лицу, и кожа существа стала мягкой. Кости и белая плоть обмякли, оставив дыру на месте лица и рта существа. Джон не знал, кто это был - зверь или девушка, но тварь завизжала от боли.
- Осторожно, - позвал Питер Кавендар. н и остальные были сухими, но наблюдали со страхом в глазах.
Карл помог Сэму оттащить Клэр, но существа, безмятежно плававшие на поверхности бассейна, вдруг активизировались, перебирая своими темными склизкими задними лапами, как лягушки, и устремились к группе. Подплыв ближе, все они показали широкие рты и желтые глаза, щелкая языками в воздухе, словно пробуя кровь.
Сэм и Клэр пытались избежать их, уклоняясь в сторону, но они падали в бассейн, исчезая под поверхностью. Карл отступил назад, прежде чем упасть в воду.
Никто не смог добраться до брата и сестры, так как монстры бросились за ними.
Когда Сэм и Клэр всплыли на поверхность, они застонали от боли, так как твари вырывали языками плоть из их тел, окрашивая воду в ярко-красный цвет. Люди-лягушки атаковали в ярости. Каждый раз, когда они показывали языки своим жертвам, у Клэр или Сэма, которые не умели плавать, отрывался кусок плоти.
Когда внимание существ было отвлечено, Карл и Джон поползли вдоль стены, чтобы убраться подальше, надеясь, что их онемевшие ноги не подкосятся и они не упадут.
- Вылезайте, вылезайте, скорее, - сказал Джон, подталкивая остальных.
Карл потянулся к Хелен, но она отстранилась. Она смотрела в иллюминатор, который находился на одном уровне с ватерлинией снаружи.
- Что это? - спросил он, отдуваясь и оглядываясь, чтобы убедиться, что существа не приближаются.
- Я не совсем понимаю, - ответила она. Потрясенная, она молчала, глядя в иллюминатор. - И посмотрите, насколько мы ниже в воде.
Слезы бежали по ее щекам, пока она размышляла над тем, что случилось с Клэр и Сэмом Коттоном. Были ли это лягушки какого-то гигантского вида?
Стед выглянул в иллюминатор рядом с Хелен и выругался. Он не стал извиняться за свои слова.
Сначала он увидел гигантский плавник, рассекающий поверхность, который плавал взад-вперед, как будто чувствовал запах крови. Рыба вильнула, уплывая, и Стед был разочарован, что не увидел ее.
Нет, не разочаровался, а скорее занервничал. Он почувствовал ужас.
Затем он закричал.
Все выскочили из комнаты, но не успели закрыть дверь, как левиафан на огромной скорости подплыл к иллюминатору и ударил в него носом. Иллюминатор взорвался, и море хлынуло внутрь, но тварь не успокоилась и стала кусать и скрежетать своими огромными зубами, как будто могла пропихнуть внутрь свою огромную массу.
Питер Кавендар захлопнул дверь.
- Что это были за твари? - спросила Дженни. - Что это за чудовища и откуда они взялись? Из моря? Это были лягушки?
- В море ничего подобного не водится, - пробормотал Стед.
- Мы обречены. Мы в проклятом месте, - пробормотал Чарльз Уитмор.
Дженни проигнорировала его:
- Они похожи на лягушек, но лягушки так с людьми не поступают.
А эта рыба решила забраться прямо к нам внутрь.
- На палубе я видел гораздо худшее, - сказал Говард, - и вы можете мне не верить, но я вам быстро расскажу.
Теперь он рассказал свою историю полностью.
- Я не могу представить, каково это было. Я бы упала в обморок, - сказала Дженни, - а лягушки, почему они должны быть частью этого, каким-то образом. Говард, как они могли оказаться здесь? Что позволяет им приходить в наш мир?
- Я могу только думать, что миры каким-то образом пересеклись друг с другом. Возможно, дело в этом месте на море.
- Они убили тех бедных людей, - Мэгги Браун вытерла глаза. Всем хотелось убежать и спрятаться, но каждый старался держаться стойко. Ей хотелось спрятаться под одеялом в своей постели.
- Не могу сказать, что я в это верю, но после того, как я увидел эти ужасные вещи, я тоже не могу в это не поверить, - сказал Питер Кавендар, - но если вы действительно видели эти вещи, а мы знаем, что вы видели акулу, потому что мы ее видели; она древняя. Она старше, чем мы можем себе представить. Я думаю, мы каким-то образом переместились в другое время.
- Именно так, - согласился Говард.
Мэгги спросила, что, по мнению Говарда и Стеда, они могли видеть.
Стед пожал плечами:
- Морские чудовища - это простой ответ, но это мерзкие твари, которые отвратительны для человеческой расы. Они выглядели ненормально или неестественно. Признаюсь, акула напугала меня почти до обморока.
- Я думаю, что корабль каким-то образом попал в разрыв между мирами. Наши миры столкнулись, и мы можем войти в их, а они... входят в наш. И они голодны, - сказал Говард.
- Невозможно, - сказал Джон, - но разве все это событие не кажется невозможным? У меня мокрые штаны и мокрые, холодные ноги, и я видел, как лягушки съели двух человек.
Он покачал головой, а Дженни взяла его за руку и сказала:
- Я верю каждому слову из того, что рассказал нам Говард. Конечно, это правдаю Мы сами это видели.
Вода становилась все глубже, и большинство оставалось позади, наблюдая за происходящим. Те, кто уже намок, остались: Питер и Льюис Дарби отправились проверить почтовое отделение. План состоял в том, чтобы осмотреть его, поскольку они уже были здесь, затем поспешно подняться по лестнице и заставить капитана выслушать их. Если он не захочет, тогда это должны сделать офицеры.
Площадка для сквоша была похожа на бассейн, и никто не хотел заходить внутрь, опасаясь, что там еще больше лягушек.
Когда они добрались до почтового отделения, то были по грудь в воде, опасаясь, что поблизости что-то плавает. Остальные нашли огненные топоры и другие предметы, которые можно было использовать в качестве оружия.
- Мы пришли помочь вам, - Льюис Дарби надеялся, что люди из почтового отделения уже поднялись по лестнице.
Когда они открыли дверь, то обнаружили озеро из мокрых писем и почтовых пакетов, потерянных в морской воде.
Дэниелс сказал, что восемь человек обычно спускались туда на работу. Там были части тела, бледные куски плоти и желтого жира, а также много крови. Поверхность воды была очень оживленной. Дэниелс не мог сказать, были ли там те, кого он знал, или в этой комнате разрывались на части другие несчастные души.
Те, кто видел, что творилось внутри, ужасались и закрывали глаза. Питер закрыл дверь, но одно из существ молниеносно пронеслось по воде.
Рыба подплыла прямо к Льюису, вцепилась в его ногу и начала кусать. Льюис застонал от боли; его рука соскользнула с рыбы вместе с выделяемой ею слизью. Джон схватил рыбу, рот которой был полон плоти Льюиса, и швырнул ее на землю, где Стед ударил ее пожарным топором.
Женщины в группе вздрогнули и побледнели.
- Ударьте еще раз, мистер Стед, - сказала Мэгги.
- Оно мертво, - пообещал он ей, но ударил еще несколько раз.
- Теперь оно точно мертво, - сказала Мэгги.
Стед внимательно и с любопытством осмотрел мертвую рыбу, но не стал трогать чудовище.
- Это пиранья, одна из самых смертоносных рыб Южной Америки. Видите зубы?
- Южная Америка, где вода теплая? Это безумие, - сказала Хелен Монипенни.
- Ну, она выглядит как рыба и ведет себя как рыба. Зубы и строение тела... это пиранья, но пираньи не окрашены в фиолетовый цвет, и у них нет хвостов ящериц, видите. Так что это пиранья, но отвратительная разновидность, - объяснил Стед. Он показал им, что тело рыбы заканчивается не плавником, а стройным хвостом.
- Она гораздо крупнее, чем пиранья, - сказал Говард.
Мэгги оторвала полоски от сорочки и, осмотрев укусы, решила, что с Льюисом все будет в порядке, если она его перевяжет. Она предупредила его, чтобы он держал раны сухими.
- Мне нужно немного виски, чтобы промыть рану. Оно мне всегда помогает.
- Чтобы выпить или чтобы прижечь рану? - спросил Льюис, стараясь сохранять бодрость.
- И то, и другое, - сказала Мэгги Браун, - я знаю, что это больно, и рана сильно кровоточит, но я думаю, что ущерб меньше, чем вы себе представляете.
Дэниелс потоптался в раздумьях и сказал им:
- F должен быть под водой в носовой части или близко к ней. Больше мы ничего не можем сделать. Кочегары заперлись, и мы никому не можем сейчас помочь.
Всю дорогу Чарльз Уитмор дрожал, разговаривал сам с собой, отмахиваясь от утешительных слов.
- Мы обречены.
- Нет, не обречены. Мы сейчас поднимаемся, так что постарайтесь быть спокойными, мистер Уитмор, пожалуйста.
Они пошли обратно по дорожке, пока не обнаружили, что в третьем классе идет активная работа. Они слышали крики в носовой части корабля, но у них не хватало сил ни на расследование, ни на то, чтобы снова пробираться через поднимающуюся воду.
- Там есть раненые? - спросил стюард.
Джон Мортон схватил стюарда за локоть:
- Спускайтесь туда, но знайте, там ледяная вода, и она быстро поднимается. Большинство погибло. Вы слышите крики членов экипажа, оставшихся сражаться там. Если они выиграют битву, они придут сюда, но если они проиграют, вам не стоит находиться рядом.
- Я пойду, - сказал стюард и побежал по затопленному коридору в сторону почты, бассейна и монстров. Больше этих людей никто никогда не видел.
- Глупо, - печально покачал головой Стед.
Несколько стюардов заперли двери обеденных залов, и стук молотков, который нужно было издать, был слабым и непоследовательным.
- Почему их заперли? - спросила Мэгги Браун. - Что с вами происходит? Вода прибывает.
- О, мэм, они несколько раз пытались взбежать по лестнице, и кто-нибудь может пострадать. Некоторые из наиболее глупых пытались бежать в другую сторону, разбрызгивая воду; это больше, чем просто безумие, - сказала стюардесса, качая головой.
Дэниелс кивнул и похлопал ее по руке, а затем сказал остальным: - У нас нет никакой практики, кроме учений на спасательных шлюпках, и нам сказали, что мы должны выполнять приказы. Я имею в виду, когда мы получим приказ...
- Мы сказали им расслабиться и ждать, - сказала стюардесса Алисия. Она увидела, что некоторые из стоявших перед ней людей насквозь промокли. - Вода поднимается? Она все еще поднимается? Это правда?
- Вон там начинается. Через некоторое время и это затопит, - сказал ей Джон, - и вы должны перевести всех на палубы шлюпок. Все так, как сказала миссис Браун.
- О, сэр, корабль непотопляем. Конечно, она не поднимется так далеко? Нам нужно только подождать... - Алисия выглядела растерянной.
- Корабль тонет. Мы только что подтвердили это, - сказала Мэгги Браун, переходя сразу к делу. - Поднимайте всех на борт.
- Я сделаю это, когда мы получим приказ. Мы ждем посадки первого класса, - огрызнулась Алисия, подумав, что эти люди - яркий пример того, почему им пока нельзя подниматься.
- Остальных отправьте в их комнаты. Они не успеют. У нас нет места для всех пассажиров. Не хватает шлюпок. Заприте все и поднимайтесь сами, - сказал Дэниелс Алисии, принимая решение.
- Не хватит шлюпок? - Карл едва не закричал: - Как это может быть?
Пока они спорили, из другого коридора донесся странный звук - скользящий, стучащий, отвратительный на слух. Что могло издавать этот диковинный звук? Звук был колоссальным, и, судя по тому, что они только что увидели, группа пассажиров первого класса боялась об этом узнать.
Карл заглянул за угол, посмотрел далеко в коридор и увидел, как свет засасывается в колышущийся коричневато-желтый туман, из которого выходят несколько огромных склизких масс. Из коридора с криками выбежали кочегары, горничные, повара и пассажиры. То, что видел Карл, было невероятным, но реальным. Некоторые из мужчин сражались с существами.
- Бегите наверх, - крикнул Джон.
Вместо этого беглецы из третьего класса и члены экипажа побежали в другие комнаты, призывая остальных следовать за ними, чтобы они могли запереть двери. Алисия убеждала всех бежать по лестнице, но там царил хаос, и шум становился все громче, как и крики.
- Что это? - потребовала Алисия.
Струи крови забрызгали пол, стены и потолок.
- Черви, - Говард стоял, не в силах пошевелиться, глядя на приближающийся новый ужас. Это было ужасно, и все же, несмотря на страх, он был очарован. Из коричнево-желтого тумана появились три червя, извивающиеся и скользящие по блестящей белой слизи, которую они выделяли из своих тел. Тот, что шел впереди, сутулился и горбился, его огромная масса стучала по полу.
Невозможно было понять, какой конец был передним, хотя он был безглазым. Один из них поднял мерзкую голову и открыл пасть, глотая воздух. Пасть представляла собой черную дыру, заполненную икорой и рядами крошечных острых зубов, уже окрасившихся кровью. Оно не издавало ни звука ни ротовой полостью, ни легкими, но каждый мог слышать это инфернальное мычание, как мысли, как какофонию в голове.
Говард закрыл уши, но это не помогло: уши не слышали шума. Лучше бы он выковырял мозг из черепа. Как он мог услышать этот шум в своей голове?
Мимо пробежала женщина, и огромный червь свалил ее с ног, перекусил пополам и проглотил в два глотка. Пока червь глотал, крупные куски ее тела скользили к другому концу под серовато-розовой влажной кожей. Из него сочилась белая слизь, и червь удовлетворенно извивался.
Хелен Монипенни с криком бросилась за Мэгги Браун, едва не споткнувшись на лестнице. Они не оглядывались.
Огромный червь сжал свое тело и выпустил наружу отвратительную вонь газов, а затем сжал сильнее и выпустил наружу слизистую каловую массу, чтобы ему хватило места переварить женщин, которых он только что съел. От кучи кишечной слизи исходил рептильный, мускусный и мерзкий запах.
- Нет, этого не может быть, - застонал Чарльз Уитмор. Он, как и остальные, видел лягушек и паукообразных, а также ужасных рыб снаружи корабля, но эти существа были настолько массивными, что не могли попасть в воду и, следовательно, не могли скользить по коридорам. Он подумал, что, возможно, его разум отключился; на самом деле он надеялся, что так оно и было, чтобы все это оказалось нереальным.
- Что это за безумие? - Алисия спросила Дэниелса, как будто он и его группа привели этих существ.
- Монстры, - ответил кто-то.
- Вот и я вижу. Действительно, монстры.
- А снаружи есть гигантская рыба, лягушачьи твари с языками, способными содрать кожу, маленькая рыбка с хвостом ящерицы, похожая на смертоносную пиранью, и черви здесь, - сказал Говард, - и это наименее страшные из всех существ.
- Еще хуже? Лучше не видеть. Я останусь со своими подопечными, - сказала Алисия. Стюардесса с дрожащими губами побежала за пассажирами, остановилась, чтобы помочь женщине с ребенком, и закрылась в зале ожидания вместе с остальными. Двери захлопнулись.
Уильям Стид приказал остальным следовать за ним.
Дженни Кавендар побежала, но одно из чудовищ выскользнуло на ее пути, преградив ей дорогу. Она замерла, и только быстрота мышления спасла ее. Если бы чудовище повернулось влево, оно поглотило бы ее. Она двигала только глазами, обращаясь к остальным за помощью.
Хотя она мыслила четко и рационально, ее большие глаза метались во все стороны; через несколько секунд она запаникует, побежит и будет съедена заживо.
- Как он чувствует? Может ли он чувствовать запахи или видеть? - спросил Карл.- Мы должны это знать. Подумайте.
- Я не думаю, что оно может видеть, - Говард замахал руками, пытаясь заставить существо отвернуться от Дженни. Когда он топнул ногой, оно резко подняло тело и шлепнулось на него. - Вибрация.
- Ступай осторожно и медленно, Дженни, - обратился Питер к дочери. Затаив дыхание, она на цыпочках пошла прочь от существа.
Питер Кавендар увернулся от одного из монстров, стоявших на его пути, прижался к стене и, схватив Дженни за руку, потянул ее за собой, пока они оба добирались до лестницы.
Говард был рад, что оказался прав, решив, что вибрации - это источник опасности, и чувствовал себя героем, но Говарду было очень страшно.
Маленькая рыжеволосая Бернис запаниковала, когда один из больших червей прикоснулся к ней, оставив на ее теле густую, вязкую слизь. Если бы она оставалась неподвижной, все было бы в порядке, но ощущение слизи и затхлый запах мертвой мыши напугали ее, и она попыталась оттолкнуть его и броситься обратно к воде.
Ее руки погрузились в густую слизь.
Она содрогнулась от отвращения.
- Не туда, - крикнул Дэниелс.
- Давай, Бернис. Прижмись к стене и отползи в ту сторону. Все будет хорошо, - позвал ее Стед с лестницы. В отчаянии он хотел побежать и помочь девушке, но ему страшно хотелось покинуть нижнюю ступеньку. Все, что он мог сделать, - это удержаться от того, чтобы не подбежать к женщинам.
- О, Бернис! - Дженни в ужасе смотрела с лестницы.
Червь вздрогнул от отвратительной демонстрации возбуждения и удовольствия, когда Бернис надавила на его кожу. Он повернулся и открыл рот, вдыхая ее запах как аперитив. Слюна капала, когда ряды зубов манили к себе.
Два других червяка, разделяя возбуждение, зарычали, и этот звук эхом отдался у всех в голове.
Джеймс и Эдвард Перри, действуя в унисон, как могут действовать только братья, бросились на Бернис, потянув ее за собой, но это превратилось в перетягивание каната, когда чудовище укусило ее за руку, прямо над локтем. Червь потянул за лакомство.
Крики Бернис стали пронзительными и отчаянными от боли. Это было так, как будто ножи пронзили ее кожу; затем лезвия заскрежетали по кости ее руки. Она снова и снова вскрикивала. Теряя сознание, она упала на колени. Червь ухватил ее за руку, и девушка сползла головой в слизь, а Джеймс и Эдвард потянули ее за другую руку.
Все трое проскользили несколько ярдов по коридору, прежде чем Карл Бер и Чарльз Уитмор смогли поднять их на ноги и поднять по лестнице. Уитмор нес Бернис на руках, с поврежденной руки капала кровь. Он передал ее Стиду.
Последний из их группы поднялся наверх, но Чарльз Уитмор вернулся, чтобы встать рядом с Говардом и посмотреть на червей. Ни один из них не сдвинулся с места.
На Уитмора брызнула кровь раненой девушки.
Некоторые из матросов третьего класса и корабельщиков использовали самодельное оружие, чтобы расправиться с тремя существами, но многие были проглочены, и когда была нанесена травма, скользкая плоть шевелилась и смещалась, чтобы залечить рану. Некоторые убегали, чтобы запереться в соседних комнатах, когда это не срабатывало.
- Это не может быть реальностью, и все же это так, - прошептал Уитмор.
- Ожили наши худшие кошмары, - согласился Говард, - думаю, это существа из другого места и всегда были рядом с нами. Кажется, они не очень удивлены, увидев нас. Но нас что-то разделяет... возможно, врата... и они прорваны.
Стоять и философствовать было безумием, но они так и поступили.
- Они должны быть закрыты. Если бы мы знали, что их открыло, мы могли бы их закрыть. А что, если... то есть... весь мир может быть заражен, - продолжал Уитмор, - и то, что мы видели, последует за нами. Мы никогда не освободимся от них. Повсюду... монстры...
- Но, может быть, мы не узнаем и не увидим их, если врата будут закрыты, - сказал Говард, но тут один из червей придвинулся ближе.
Уитмор безумно рассмеялся:
- И мы можем жить, зная, что они здесь, независимо от того, видим мы их или нет?
Можешь ли ты продолжать жить нормальной жизнью, зная, что эти существа там, но отделены от нас тончайшим туманом?
- Как бы я хотел, чтобы мы поговорили об этом в другом месте и в другое время, - сказал Говард.
- Я бы предпочел не знать. Как я могу выкинуть это из головы?
- Ш-ш-ш.
- Они видят нас, других монстров, я имею в виду, и в любую секунду могут прорвать это пространство и снова оказаться с нами. Если мы вообще выживем.
- Молчи, Уитмор.
- Ты дурак. Они прибыли, и ад уже на земле. Это проклятие.
Говард огрызнулся:
- Это черви, парень!
Успокойся.
Уитмор спустился на пол: - Они очень древние, и мы уже видели левиафанов и чудовищ. Это конец, мой мальчик. Я не буду играть в их игры.
Он достал из куртки серебряную флягу и оторвал воротник, пока в верхней части не оказался фитиль.
- Что ты задумал? Прекрати это, - сказал Говард. Червь подходил все ближе, и через несколько секунд он поглотил бы обоих мужчин.
- Боги были очень недовольны, когда Прометей подарил людям огонь.
Злобно ухмыляясь, Чарльз Уитмор зажег фитиль, крикнул Говарду, чтобы тот уходил, и прыгнул в пасть чудовища.
Подбежав, Говард увидел, что Уитмор поглощен, а тварь медленно горит, ее плоть шипит. Монстров было много, но этот конкретный умирал.
Другой человек сошел с ума от вида и испарений тварей, но он пал, сражаясь.
Война началась.
На Скотланд-роуд было многолюдно: члены экипажа и пассажиры торопливо спускались и поднимались по дорожке: одни занимались своими обычными делами - поддерживали корабль в рабочем состоянии, а другим нечем было занять свои мысли. Большинство из них понятия не имели, что случилось, а если и знали, то не проявляли особого беспокойства.
На палубе "Е" группа нашла средства первой помощи, почистила и перевязала ногу Льюиса и завязала более надежный жгут на локте Бернис. После обработки, наложения повязки и введения морфия она была сонлива и едва могла ходить, но умоляла не оставлять ее, плача от боли и ужаса пережитого испытания.
Стюарды на "Е" считали рассказы о травмах и существах чем-то вроде шутки, но не смешной. Никто не верил рассказам. Когда, наконец, после долгих уговоров несколько стюардов спустились по лестнице, чтобы увидеть все своими глазами, они все поняли.
Когда стюарды вернулись, бледные и трясущиеся, они заперли ворота, ведущие на нижние палубы. Ворота, тяжелые и черные, задвинулись и больше не открывались.
- Вы видели... чудовищ? - спросил Говард.
- Плавают в поднимающейся воде. Палуба "Е" затоплена, - доложил стюард, - как эти... твари могут находиться на корабле? Они пришли с нижних палуб?
- Мы не знаем, откуда они взялись. Из моря? Не все ли равно? Они уже почти настигли нас, - сказал всем Карл. Он крепко обнимал Хелен.
- А как же люди внизу? Они заперлись в комнатах из-за этих тварей, - сказала Дженни, - мы должны убить их и поднять всех на лодки.
Некоторые кивали в знак согласия, но многие отказывались смотреть ей в лицо.
- Что? Почему они заперты за воротами? Эти черви достанут их или они утонут. Неужели только у меня есть здравый смысл? - спросила Дженни. - Вы заперли их там.
Питер взял дочь за руку:
- Дженни, эти люди забаррикадировались в целях безопасности. Они ждут, пока все поднимутся на борт шлюпок, а потом, я уверен, кто-нибудь придет и сопроводит их к шлюпкам.
- Тогда почему мистер Дэниелс сказал, что шлюпок не хватает? - спросила Мэгги Браун. У нее тоже возникли подозрения.
Когда все взгляды обратились на Дэниелса, он пожал плечами:
- Я всего лишь стюард.
- Но...
- Миссис Браун, правда...
Уильям Стед хмыкнул:
- Он знает.
Мы все знаем. Говорили, что корабль непотопляем. Это могучий "Титаник". У нас на борту нет спасательных шлюпок для всех. Это - крайний случай.
- Мы удвоим силы. Несомненно, корабли уже мчатся к нам на помощь, так что это не займет много времени. Сколько шлюпок нам не хватает? Нескольких?
- Миссис Браун...
- Дэниелс? - она могла быть очень упрямой. Она нахмурилась и опустила брови.
- Половина. Нам не хватает половины, - прошептал Дэниелс.
Теперь все понимали, почему ворота заперты и почему никто не вернется за теми, кто оказался в ловушке внизу. Хелен прижалась лицом к плечу Карла и разрыдалась.
- Они все... - Дженни заикалась: - Что же нам делать?
Эта мысль еще не до конца дошла до нее.
- Пробирайтесь к шлюпочным палубам. У нас нет выбора и нет смысла терять время, - сказал Дэниелс.
Питер Кавендар взял Дженни за руку, а Джон Мортон - за другую, и они поспешили вверх по лестнице. Дженни то и дело оглядывалась на запертые ворота, а затем на стюардов, которые готовились запереть следующие ворота. У них были грустные лица.
Дэниелс провел свою группу еще на одну палубу - D, где многие сидели в приемной первого класса, второй класс собрался в обеденном салоне, а третий класс - в своем закусочном салоне. В условиях катастрофы классы не смешивались.
Внизу, в носовой части корабля, вода была на глубине пятидесяти футов, а каюты на палубе E были затоплены в носовой части.
Наверху, на шлюпочной палубе, мистер Мердок скрипел зубами. Ему было приказано в первую очередь загружать женщин и детей, но их было немного.
- Идемте.
Маргарет Хейс почувствовала, как ее шляпку сдуло паром, но мистер Мердок был рядом, чтобы поймать ее и с улыбкой вернуть ей, когда она вошла в лодку, держа на руках свою померанскую собаку, завернутую в маленькое одеяльце.
На нижних палубах все конуры были под водой. Никто не вспомнил о питомцах.
- Пропустите раненых на борт, - Уильям Стед, Карл Бэр и Говард помогли Льюису, а Джон понес Бернис.
- Что случилось? - спросил Мердок. - Им следует отправиться в лазарет?
- Он... ну, его скоро затопит, сэр, - сказал Мердоку Карл.
Мердок посмотрел на повязку на ноге Льюиса: она была пропитана кровью. В ужасе он отпрянул назад, увидев, что руки Бернис больше нет. Туго натянутые простыни обмотали ее верхнюю часть руки, усеянную точками крови. Ее лицо было бледным, а голова запрокинута.
- Она... то есть... она... что случилось?
- Под палубой... несчастный случай. Пожалуйста.
Двое раненых пассажиров вошли в лодку вместе с остальными. Шлюпка длиной тридцать футов и шириной девять футов вмещала шестьдесят пять человек, но на борту находилось менее тридцати.
Мистер Такер помог нескольким дамам, укутав их пледами, чтобы они не замерзли; он тоже сел. Француз и трое его друзей забрались внутрь. Месье Мерешаль нес колоду карт, которую он прихватил, когда мужчины оставили свою карточную игру, и книгу о Шерлоке Холмсе.
- Если я устану, то смогу поиграть в карты или почитать о приключениях мистера Холмса, не так ли?
Они укрыли Льюиса одеялом и уложили Бернис на сиденье, укрыв ее слоями одеял, чтобы согреть. Мердок не стал пристегивать ни одного из пострадавших спасательными жилетами.
- Кто-нибудь еще? Кто-нибудь? Мы должны надеть спасательные жилеты и покинуть корабль, - напомнил Мердок тем, кто находился на шлюпочной палубе, но никто больше не отозвался.
Все боялись маленьких шлюпок и говорили, что на улице слишком холодно. - Пожалуйста. Нам нужно заполнить лодку, чтобы мы могли спустить ее на воду. Не подниметесь ли вы на борт?
Стед и его друзья отмахнулись от этого предложения: у них было слишком много дел. Другие поднялись на борт.
- Вы все храбрецы, господа, - сказал Мердок Говарду, Джону, Карлу и Стеду.
Мердок пригласил двух корабельных смотрителей и матроса присоединиться к группе. Матросы были обучены практически всем аспектам работы на верхней палубе: они могли быть наблюдателями, помогать штурманам, убирать палубу или управлять механизмами. Они также отлично управлялись со спасательными шлюпками и были более опытными в обращении с ними, чем другие члены экипажа.
На борт поднялись и другие люди, чтобы было достаточно людей для гребли, когда Мерфи попросит их.
Медленно их спустили в море. Пятый офицер Лоу раздавал указания. У людей было мало практики в спуске спасательных шлюпок, а тем более в их использовании, и даже на практике они гребли вверх и вниз по борту корабля всего несколько минут.
- О Боже, затычка не вставлена, - воскликнула Маргарет Хейс. Они быстро засунули в отверстие все, что смогли найти. Актриса, не краснея, сняла с себя нижнее белье и использовала его, чтобы задержать воду, пока не поставят затычку. Ледяная вода хлюпала на дне маленькой лодки, пока та плыла прочь. Было 12:45, через час и пять минут после столкновения "Титаника" с айсбергом. Командование шлюпкой было поручено члену экипажа Хоггу.
Джозеф Боксхолл, четвертый офицер, схватил Мердока за рукав: - Смотрите, сэр, там корабль... там в тумане... видите его?
Он только что узнал, что они тонут; капитан не сказал ему об этом, так как смотрел в пустоту и отказывался отдавать приказы. Боксхолл с облегчением понял, что Лайтхоллер и Мердок взяли управление на себя.
Мердок повернулся, чтобы увидеть огни корабля и сам корабль, который светился. Мердок знал, что никак не может разглядеть корабль в черноте ночи, но все же разглядел.
- Надо заставить их грести в том направлении, - сказал Боксхолл.
- Нет, - сказал Говард Боксхоллу, - ради всего святого, не заставляйте пассажиров грести к этому кораблю. Посмотрите на него.
Это был старый парусник со странными мачтами, затянутыми жидким мхом. На перилах стояли человекоподобные фигуры, но они часто меняли форму, превращаясь то в людей, то в существ с лицами, похожими на рыбьи, то в существ со стройными телами и веретенообразными руками, которые тянулись к кораблю. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть их, но Мердок смог разобрать, что это были мужчины и женщины, все обнаженные. Глаза у них были очень голодные.
- Что это... они?
- Не знаю, но вряд ли мы захотим подойти ближе, чтобы посмотреть, - сказал Говард.
- Наверное, я схожу с ума.
- Мистер Мердок, я думаю, то, что увидел капитан, свело его с ума. Вы нужны нам. Не обращайте внимания на эти видения. Они не всегда могут пройти, - сказал ему Говард. В седьмой спасательной шлюпке, уже оказавшейся на воде, люди радостно закричали и попытались грести в ту сторону, но Мердок окликнул их, предупреждая, чтобы они не верили ничему, что видят.
Померанская собака Леди скулила, глядя на видение.
- Не гребите к нему. Это всего лишь мираж, - обратился Мерфи к тем, кто был в лодке. - н не настоящий, а если и настоящий, то мы не хотим иметь с ним ничего общего.
Через несколько минут таинственный парусник скрылся в темноте, как будто его и не было.
- Летучий голландец, - сказал Боксхолл.
- Нет. Это было что-то похуже. Радуйтесь, что его больше нет, - сказал Говард.
Брюс Исмей, одетый в ночную одежду, огляделся вокруг. Он спросил:
- Почему он исчезл?
Это был корабль, чтобы помочь нам?
- Нет, сэр, - сказал Мердок, - сэр, пожалуйста, дайте нам подготовиться. Может быть, вы пойдете и оденетесь более... ммм... тепло.
- Они говорят, что на борту должны быть пары. Может, нам просто взять на борт женщин и детей? Мы знаем... - попытался Исмей.
- Сэр, пожалуйста... - Мердок взмолился: - Если вы отойдете, мы сможем погрузить лодки и уплыть.
Он уже собирался нагрубить одному из владельцев судоходной компании.
Он отошел в сторону, чтобы поговорить с Исмеем, и позволил Лоу погрузить следующую шлюпку.
Хелен Монипенни, которая кричала, что не хочет садиться в спасательную шлюпку, прервала их. Сэлли и Ричард Беквит, ее мать и отчим, пытались ее успокоить, но она была в ужасе от того, что попала в такую маленькую лодку. Большая рыба могла проглотить ее целиком.
- Я не собираюсь садиться в крошечную лодку, да еще с такими тварями и этой огромной рыбой, которая только и ждет, чтобы сожрать нас. Я не сяду, - закричала она.
- Хелен, пожалуйста, это постыдно, - прошептала Сэлли Беквит.
- Как и твой брак с мужчиной на десять лет моложе тебя, - прошипела Хелен в ответ.
Все взгляды были устремлены на Хелен из-за ее вспышки. Все уставились на нее, челюсти отвисли от удивления.
Через секунду все запаникуют и начнут прыгать с корабля, поскольку многие мужчины уже говорили, что спасательные шлюпки выглядят небезопасными. По их мнению, из-за холода безопаснее оставаться на корабле.
- Рыба? - спросил Исмей.
- Давайте закончим и спустим шлюпку, - сказал Лоу.
Если раньше Мердок дважды задумывался о том, чтобы пустить людей на борт, то теперь он скрежетал зубами и делал выбор:
- Идите на борт, мистер Беквит... мистер Бер.
Кто-нибудь еще? Пройдите на борт, пожалуйста.
Карл Бер видел, что Хелен не пойдет без него. Он посмотрел на Говарда, который кивнул головой:
- Идите с ней, Бэр. Мы все скоро будем на других спасательных шлюпках, - сказал Говард.
Хелен вздохнула, прекратив свою истерику страха. Она наклонила голову и открыла рот, но тут же закрыла его. Ее потрясение было глубоким.
Они с Карлом знали, что спасательных шлюпок больше не будет и что большинство мужчин могут остаться позади. Они знали, какие страшные существа наполняют корабль.
Карл схватил Хелен за руку:
- Говард, это была большая честь для меня, сэр.
- С Богом, мистер Бер и мисс Монипенни. Это было прекрасное приключение и свидетельство вашей стойкости. Сохраняйте бодрость духа, - призвал Говард.
Мердок воспользовался моментом, приказал третьему офицеру Питману подняться на борт и спустить шлюпку, так как других желающих не нашлось. Он опасался, что либо стюарды не доставляют людей на шлюпочную палубу, либо пассажиры отказываются подниматься на борт. Шлюпка опускалась с остановками, так как шкивы были покрыты свежей краской.
Раздался страшный рывок и толчок.
- Опускайте, - приказал Брюс Исмей.
Лоу вышел из себя:
- Может быть, вы уберетесь с дороги и перестанете кричать?
Если я буду спускать их быстро, я опрокину лодку и утоплю их всех. Дайте мне сделать мою работу, ладно?
Исмей пошел прочь, опустив голову.
Шлюпка была уже далеко внизу, когда Генри и Исаак Фраунтал подбежали к Мердоку,
- Подождите нас.
Не далее как две ночи назад Айзеку приснилось, что корабль обо что-то ударился и затонул. Он рассказал об этом своему брату Генри, и оба мужчины, не волнуясь, но вскользь, рассказали о страшном кошмаре. Однако как только они услышали, что корабль во что-то врезался, они почувствовали, что сон сбывается. Ни один из мужчин не сомневался, что "Титаник" идет ко дну.
- Они уже ушли... - Мердок потянулся к мужчинам, но они бешено прыгнули, задавив одну из пассажирок и едва не сбросив всех в море.
Мердок медленно пошел за Лоу, чтобы посмотреть вниз, опасаясь, что шлюпка перевернулась, и обнаружил всех в спасательной шлюпке, сгрудившихся вокруг одной из женщин. Один из мужчин сообщил, что женщина без сознания, и, прежде чем потерять сознание, она схватилась за ребра, крича, что они сломаны.
- Все в порядке, - снова позвал мужчина, - у нас на борту есть врач. Мистер Фраунтал здесь.
Мердок и Говард обменялись взглядами и вздохнули.
Вода дошла до носовой части корабля, где было написано его название; палуба D, где все собрались, была затоплена по направлению к носу, а палуба C начала затапливаться.
В некоторых местах вода потоками низвергалась в комнаты и залы сверху, даже когда вода поднималась снизу.
Говард подошел посмотреть, что случилось с Лайтоллером и этими шлюпками. Лайтоллер и офицер Уайлд поняли, что приказ капитана касался только женщин и детей, поэтому он жестом приказал подниматься на борт только женщинам и делать это быстро.
- Хитченс и Флит будут за старших. Мистер Лини будет помогать. Пожалуйста, помогите, мистер Лини, если хотите, - Лайтоллер подтолкнул кочегара к лодке.
- Гребите и следите за дамами.
- А теперь перестань спорить и иди, Мэгги, дорогая, - призвал Уильям Стед.
- Я не могу оставить вас всех. У нас есть работа, - запротестовала Мэгги Браун. Тебе нужна моя помощь... чтобы... ну... мы же команда.
Стед кивнул:
- И мы справимся с работой.
У вас есть работа на этом судне. Обеспечьте всем безопасность; вы понимаете, о чем я. Следите за знаками.
- Желтоватый туман, - пробормотал Говард.
Она кивнула в ответ, но уже готова была снова запротестовать, когда Стед приказал члену экипажа помочь ему. Экипаж поднял Мэгги Браун на ноги и усадил в лодку.
Она на секунду улыбнулась мужчинам, ставшим ее друзьями, а затем стала успокаивать других женщин, следя за тем, чтобы они были укутаны и спокойны; она поняла, что у нее есть работа на борту спасательной шлюпки.
Хадсон Эллисон сразу же забеспокоился, узнав, что корабль столкнулся с айсбергом, и проводил свою семью на шлюпочную палубу. Его жена, Бесси, беспокоилась, потому что они не могли найти медсестру и своего младшего ребенка, Тревора, которому было меньше года.
- Я найду их и сам подниму на борт спасательной шлюпки. Не волнуйся, Бесси. Вы с Лорейн останетесь здесь, и мы скоро встретимся.
Лорейн было неполных три года.
Мэгги Браун похлопала Бесси по руке и пощекотала девочку.
Квигг Бакстер поднял мать на руки, так как она страдала нервным расстройством, и усадил ее на сиденье рядом с сестрой и миссис Браун, которая укутала всех одеялами. Он поцеловал их и отошел от лодки. Его мать и сестра протестовали, плакали и говорили, что не могут уехать без него.
- Сначала женщины и дети. Остальные скоро присоединятся, - сказал Квигг.
Его мать сказала, что они подождут, и сделала шаг к выходу из лодки. Квигг покачал головой:
- Теперь следуйте правилам.
Я буду отставать от вас не более чем на несколько минут. Мне нужно доставить в спасательную шлюпку еще одного пассажира. Позвольте мне взять ее сейчас. Он ушел и через секунду вернулся со своей тайной подружкой Антонией, которая была в ночной рубашке и меховом пальто.
- Кто это? - спросила мать Квигга.
- Вы можете встретиться в лодке. Боюсь, у вас будет время.
Он усадил ее вместе со своей семьей и быстро представил их друг другу. По крайней мере, шок от встречи с ней удержал его мать и сестру от попыток снова покинуть судно. Шок от того, что она оказалась певицей каберне, которую он встретил, и что он тайком пробрался на борт, мог удержать их в сознании до спасения.
- Возьми мой бренди, - сказал он матери.
- Я уже говорила тебе о твоем пьянстве.
- Etes vous bien, Ma'am? Au revoir, bon espoir vous autres, - сказал он на французком. Может быть, он и любил спиртное и пил слишком много, но он не был дураком и знал, что обречен и не выберется с корабля живым. Он мог достать выпивку внизу и думал, что сможет хорошенько напиться. В глазах мистера Лайтоллера было слишком много ярости и печали, чтобы он мог поверить во что-то еще, кроме того, что они обречены.
Бесси Эллисон переспросила, что сказал мужчина рядом с ней.
- Я сказал, что видел, как ваш муж на другом конце корабля поднимался на борт спасательной шлюпки. Они все еще загружаются.
- Подождите, сэр, - сказала Бесси, вставая и держа на руках свою дочь, - Я хочу присоединиться к мужу и сыну.
Мистер Лайтоллер помог ей выбраться из лодки.
- Мне нужен еще один человек, чтобы грести. У кого есть опыт работы с шлюпками? - спросил Лайтоллер. Он посмотрел на Квигга, но Квигг покачал головой.
Было уже слишком поздно, так как шлюпка ушла, уже спущенная на воду. Мерфи перевел взгляд на Говарда и Стида, но те отступили назад, покачав головами.
- Я знаю, - сказал мистер Пьючен. Он был членом Королевского канадского яхт-клуба. Когда лодку спустили на воду, он доказал свою пригодность к плаванию, соскользнув по канату в лодку. Ему было более пятидесяти лет, и ему пришлось спускаться на руках на двадцать пять футов. Многие хлопали и подбадривали его, когда он пробирался к веслам.
- Он грузит только женщин и детей? Неужели он не понимает, что мы идем ко дну и что оставшиеся мужчины наверняка утонут? - спросил Говард у Стеда, пока они шли обратно к другому берегу.
- А-а-а, в этом есть две стороны. Мистер Лайтоллер выполняет строгий приказ и думает, что спасет всех женщин и детей, по крайней мере первого класса, и многих второго. Никто не беспокоится о бедном третьем классе, кроме нескольких из нас.
- Эти бедные мужчины и женщины.
- Мистер Мердок видел, что женщин в очереди немного; они еще не испугались, поэтому он загружает всех, кого может. Вы видели, он позволил десятерым кочегарам сесть на борт? Хороший человек. И посмотрите, членов экипажа больше, чем пассажиров. Он пытается загрузить их полностью, но никто не ждет...
- Хорошо, что кочегары добрались сюда и не подверглись нападению.
- Может быть, на них и напали, и только десять человек выжили, - заметил Стед. - Если бы пассажиры только знали, каких ужасных существ мы видели и что шлюпок не хватает...
- Они бросились бы за шлюпками, переполнили бы их, и все оказались бы в ледяной воде. Я не могу сказать, что это лучше, мой мальчик, - вздохнул Стед, - но давайте найдем других наших друзей и посмотрим, сможем ли мы помочь доставить сюда больше людей. Если первый класс откажется идти, тогда давайте поднимем на лодки второй и третий, а?
Штраусы отошли от шлюпочной палубы, и Говард спросил, почему они не сели в спасательную шлюпку после того, как поднялись на борт.
Ида Штраус мягко улыбнулась:
- Я отказалась подниматься на борт без своего мужа; мы прожили долгую жизнь вместе, и если мы уйдем, то только вместе.
- Подойдите к этому борту. Мистер Мердок разрешит вам обоим подняться на борт, - сказал Говард. Он знал, что Мердок не откажет мистеру Штраусу.
Изидор Штраус покачал головой:
- Мне почти семьдесят лет. Это очень много, и я не могу занять место молодого человека. Я не могу воспользоваться привилегиями, которые не положены тем, кто ниже по классу. Это было бы неправильно. - Он вдруг подмигнул: - Но мы отправили нашу служанку в безопасное место. Миссис Берд будет в безопасности.
- Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр и мэм, - сказал им Говард, - С Богом.
Пожилая пара прогуливалась по палубе так, словно вышла на позднюю ночную прогулку. Они держались за руки. Говард запомнил этот образ: вид пожилой пары, все еще влюбленной и решительно настроенной быть вместе даже в смерти. В этом было что-то очень сильное.
Они услышали крики. Оба мужчины побежали обратно к Лаитоллеру, размышляя о том, сколько раз они будут бегать за лодкой. Ситуация была любопытной. Поскольку судно сильно кренилось, по левому борту между спасательной шлюпкой и бортом корабля оставалось пространство в три фута. Чтобы попасть на борт, каждый должен был преодолеть этот промежуток.
Мужчины держали женщин и перекидывали их через зазор, чтобы посадить в маленькую шлюпку, но женщины, к их чести, отмахивались от них и как можно быстрее находили себе места.
Годовалого малыша подбросили к матери, а затем подбросили его двухмесячную сестренку. Мать была из третьего класса, но ее муж почувствовал столкновение и как можно быстрее одел их и отвел к спасательным шлюпкам. Им не грозило ни наводнение, ни чудовища. Он помахал своей семье на прощание.
Мужья махали своим женам, вслух говоря, что скоро придут, а между собой шептались, что, по крайней мере, они будут джентльменами и пойдут ко дну вместе с кораблем. Укладывая женщин в одеяла и прощаясь с ними, каждый из них отшучивался и говорил:
- После тебя.
Жены плакали по своим мужьям, утверждая, что члены экипажа грубы и не ведают, что творят; они возмущались присутствием этих мужчин, а не своих мужей. Одинокие мужчины провожали одиноких женщин на корабль.
Одна из француженок не удержалась на ногах и упала в щель между лодкой и кораблем. Женщины на борту лодки закричали; француженка вскрикнула и схватилась за борт. Пытаясь устоять на ногах и удержаться, она почувствовала, как тонкое щупальце обхватило ее лодыжку и потянуло.
- Помогите мне, - кричала она, - меня что-то схватило.
Она разразилась истошными криками, когда ужасное щупальце прожгло ее чулки и впилось в плоть. Высунувшись из разбитого иллюминатора, оно попыталось оттащить ее от лодки, но другие женщины дергали и тащили ее за руки. Она больше не могла держаться.
В это время один армянин в панике из-за сильного крена судна разбежался и прыгнул в лодку, из-за чего француженка чуть не потеряла опору. Его действия, однако, приободрили японского джентльмена, который последовал за ним, прыгнув в лодку. Он знал, что опозорил свою семью и страну, сбежав с женщинами, но его пугала ледяная вода.
Его прыжок заставил француженку брыкаться, пытаясь найти точку опоры, и щупальце отдернулось от ее бешеных ударов. Женщины схватили ее за руки и втащили в лодку.
Никто не видел щупальца и подумал, что это была случайно сорвавшаяся веревка, которая причинила ожог лодыжке. Утешая ее, они чуть не сбросили армянина и японца через борт в море, но не сделали этого, отвлекшись на спуск лодки.
Говард и Уильям Стед, наблюдавшие сверху, на долю секунды увидели щупальце и ужаснулись тому, что оно чуть не утащило женщину. Мало того, что она погибла бы, так еще и обитатели лодки запаниковали бы и перевернули ее.
Они смотрели и видели, как Иеремия Берк достал из кармана брюк маленькую бутылочку и вылил святую воду на палубу; она не могла навредить. В другой руке он держал небольшую записку:
3/14/1912
С "Титаника",
Прощайте все:
Берк из Гланмира,
Ко, Квинсленд
Он сунул бумагу в бутылку, запечатал ее и, перегнувшись через перила, бросил в воду. Его дом находился у самого моря.
Он не выжил, но маленькая бутылочка в течение года добиралась до его родины и была выброшена на берег в Ирландии, в нескольких милях от его собственного дома. Бутылочку нашел кучер, выгуливавший свою собаку, и вернул ее матери Иеремии, которая подтвердила, что это та самая бутылочка, которую она ему подарила, а почерк - его.
Его мать умерла вскоре после прочтения записки, и никто так и не понял, как послание оказалось дома.
Дэниелс, Джон, Дженни и Питер Кавендар, а также братья Перри подбежали к ним, чтобы сообщить, что в салонах на палубе D полно мужчин, курящих сигары и выпивающих, пары откладывают подъем на шлюпочную палубу, а некоторые отказываются подниматься на борт спасательных шлюпок. Они пытались уговорить всех подняться и сесть в шлюпку.
- Но они... некоторые, во всяком случае, начинают волноваться, и это почти приближающаяся паника, - сказал Питер.
Говард рассказал о том, что они видели: о таинственном корабле-призраке, полном демоноподобных существ, и о щупальцах, которые схватили француженку и почти утащили ее. Они также объяснили, что раненых погрузили на лодки, а Карл, Хелен и Мэгги уехали в безопасное место.
Они отошли на другую сторону, чтобы понаблюдать.
- Мы здесь грузимся? Простите. Берк Пикард, сэр, мэм, - подошел мужчина и представился.
- Откуда вы взялись? - спросил Дэниелс, так как мужчина был мокрым и дрожал.
- Палуба F, - ответил он, его голос дрожал, а глаза смещались.
- F? Почему она затоплена и полна... гм... тварей... гм...
Пикард вздохнул:
- О, сэр, я так рад, что вы понимаете.
Большинство сочло бы меня сумасшедшим, если бы я рассказал им хотя бы половину того, что видел. Да, сейчас он затоплен. Я почувствовал столкновение и подошел посмотреть. Когда я попытался вернуться за своими вещами, стюард прошептал, что все затоплено и они вот-вот закроют ворота, и я поспешил вернуться. Я так и сделал, но... там были какие-то твари, сэр.
- Твари, да, - согласился Стед.
- Я бы описал их как нечто похожее на домашних кошек, но у них были ужасные когти, не было хвостов, шерсти и они были необычайно худыми. Местами, клянусь, я видел кости без плоти. И они шипели на меня. Я убежал.
- Это было умно, - сказал Джон.
- Я не трус, но эти твари...
- Вы поступили правильно, - сказал Говард.
- Я добрался до Е, но и она теперь затоплена. Боюсь, все потерялись, поскольку ни на F, ни на E людей не было видно. Я услышал ужасный звук: скольжение, скрежет и стук. Признаюсь, это чуть не напугало меня до смерти, а я, как уже говорил, не трус. Я не стал смотреть, что могло издавать такой шум, но звук был велик, и в моей голове раздались самые ужасные звуки.
- Мы видели и слышали их. Радуйтесь, что вы никогда не видели этих тварей, - сказала Дженни.
- Да, мэм. Да. Вода чуть не заманила меня в ловушку, и я так испугался того, что могло быть в ней, что забрался по лестнице в D, а потом побежал сюда. Не знаю, смогу ли я сесть.
- Попробуйте. Поторопитесь.
Мердок закончил погрузку женщин и не мог больше ждать. Несколько мужчин вышли вперед и спросили, можно ли им присесть. Берк Пикард обратился к ним:
- Я умею грести на лодке, сэр.
Мердок пригласил их на борт. К облегчению офицера, еще несколько женщин вышли вперед, чтобы присоединиться к группе на девятой лодке. Другие женщины отказались и отошли в сторону в оцепенении.
Стюард усадил Сисси Майони в спасательную шлюпку, когда она горько плакала, умоляя его присоединиться к ней. Он сказал, что не может уйти, вручил ей свой значок "Уайт Стар" и поцеловал в лоб.
Он затонул вместе с кораблем, и хотя позже она рассказывала эту историю, говоря, что они познакомились на борту, сильно влюбились и планировали пожениться, она никогда не называла его имени. Одной из самых интересных частей ее истории, помимо любовной связи, было то, что она попала под руководство графини Ротес, которая взяла на себя командование спасательной шлюпкой и заставила всех женщин грести, борясь за свою жизнь. Женщины так усердно гребли и так долго, что длинные красивые волосы Сисси зацепились за борта, растрепались и оторвались от кожи головы, так что ее стало практически не узнать.
Мистер Гуггенхайм привел свою хозяйку и ее горничную к лодке, увидел ее сидящей, но отказался присоединиться к ним:
- Я приму это как мужчина, а не как животное.
Мы с моим камердинером снимем спасательные жилеты, оденемся во все лучшее, выпьем сигары и бренди и будем вести себя как джентльмены. Я не буду трусом. Скажите моей жене, что я был мужчиной.
- Сэр, пожалуйста... - предложил Мердок.
- Я не потерплю ничего подобного. Я джентльмен, сэр. Позвольте мне оказать честь.
Он помахал им всем рукой и пошел прочь.
- Почему джентльмен должен отдавать свою жизнь, когда он может ее спасти? Если бы не было места, я бы поняла, но для него есть место, - пожаловалась Дженни.
- Это часть их кодекса чести, Дженни, - попытался объяснить Питер Кавендар, но знал, что она не понимает, потому что не понимает и он.
- И это все? Мы должны погрузить всех женщин, которые пойдут. Дамы?- Мердок крикнул: - Пожалуйста, поднимайтесь на борт.
Подошли еще две женщины, требуя, чтобы их сопровождающие мужчины тоже пошли с ними.
Мердок покачал головой и сказал:
- Сейчас нам нужны только женщины.
Мне очень жаль, доктор Пэйн.
Он не мог заполнить лодку мужчинами после того, как мистер Гуггенхайм сказал то, что сказал. Женщины сели в лодку, но окинули Мердока недобрым взглядом.
- Почему они не могут плыть?
Хейнс, отвечавший за них, сказал:
- Нельзя. Если я разрешу, они могут меня пристрелить, и тогда за дело возьмется кто-то другой, и они все равно не пустят этих парней на борт.
Споря и ругаясь, несколько человек потребовали разрешения подняться на борт, и Дженни увидела разницу в манерах и поняла немного больше. Перебежав через весь корабль к левому борту, мужчины попытались взойти на борт там, но Лайтоллер отмахнулся от них своим пистолетом, назвав их трусами, так как потерял самообладание и почувствовал, что его охватывает беспомощность.
Внезапно все захотели подняться на борт судна.
Когда толпа членов экипажа попыталась броситься на четырнадцатую шлюпку, один из людей Лайтлера, Лоу, выстрелил в воздух, а когда один человек вбежал на борт и спрятался под сиденьем, его вытащили, ударили и бросили на палубу.
Другой мужчина, отчаявшись, спрятался под женской шалью и проскользнул в лодку.
Было почти 1:30, не прошло и двух часов с момента столкновения корабля с айсбергом.
- Вы заметили, что сейчас все лодки заполнены? Первые были заполнены меньше чем наполовину, а эти - на полную или даже больше, - сказал Стед, - и посмотрите, сколько людей сейчас на шлюпочной палубе. Там становится тесно.
- Они должны были быть наверху, садиться в лодки, - заметил Говард, - но никто, похоже, не беспокоился.
- Думаю, если бы капитан Смит попросил их пойти с ним, они бы пошли. Мне кажется, он близок к тому, чтобы сойти с ума. А может, уже сошел.
- Тетушка Энни, тетушка Делора, - позвал Говард, увидев их, - скорее поднимайтесь на борт. Я думал, вы уже ушли. Поторопитесь.
- Это глупо. Здесь холодно, а шлюпка переполнена, - пожаловалась Энни.
Делора потянулась к Говарду:
- Ты будешь с нами?
- Я не могу. Там женщины и дети, но вы идите вперед. Я скоро прибуду с остальными.
Он использовал ту же ложь, что и другие мужчины.
- Глупости. Просто иди с нами, - сказала Делора. Ее глаза были огромными от страха, - и мы будем все вместе. Мне так жаль, что я дразнила тебя из-за твоей болезненности и страха, когда твои тревоги сбылись. Я напугана, Говард.
- О тетушка, здесь, в последний час, я обнаружил, что я не трус и могу что-то изменить, но я также видел... вещи... ужасные вещи, и если бы я написал о них и рассказал всему миру, я бы изменил мысли людей. Жаль, что все обнаруживается в последний час.
- Ты мрачен, Говард. Не могу поверить, что ты все еще говоришь о том, что пишешь глупости, и отказываешься сесть в лодку, - сказала Делора и отвернула лицо, отказываясь смотреть на него снова, раз уж он не хочет ехать с ними.
Энни кивнула, прижала пальцы к губам и, протянув руку, мысленно поцеловала его в щеку.
Джозеф Ларош усадил жену и двух очаровательных дочерей в лодку, укутав их одеялами.
- Идем с нами, Джозеф, - умоляла Жюльетта. Она была беременна, напугана и беспокоилась за девочек. Они не смогли забронировать билет на более ранний корабль до Гаити, откуда был родом Джозеф, потому что судовая линия не принимала детей в качестве пассажиров.
- Ты же знаешь, я не могу, - сказал он, улыбаясь. Они были пассажирами второго класса. - Нам повезло, что во втором классе есть место, Джульетта. Подумай о девочках.
- Но место есть.
- Места хватит и для женщин, и для детей, - напомнил он ей. Если уж на то пошло, он был образованным человеком с дипломом инженера из Франции: - Так что просто идите и будьте в безопасности. Я сяду в лодку позже и встречу вас на борту нашего спасательного корабля.
Джульетта огляделась по сторонам:
- Они позволят тебе...
К сожалению, Джозеф перешел к сути:
- Никаких мужчин.
И дорогая, конечно, чернокожему мужчине не дадут места, поскольку здесь останавливаются богатые белые мужчины. Ты это знаешь. А теперь иди и позаботься о себе, и мы увидимся...
Он отошел и заставил себя отвернуться и идти прочь, пока не затерялся в толпе и не услышал, как она зовет его по имени.
На одном из сидений сидела женщина по имени Элис, которую привез на корабль семейный шофер, мистер Суэйн. Когда начались неприятности, Элис спустилась под палубу за горничной, кухаркой и шофером, прихватив с собой самого младшего из детей семьи, Тревора, которому было всего одиннадцать месяцев. Мистер Суэйн проследил, чтобы кухарка и горничная поднялись на борт спасательной шлюпки, а затем помог Алисе и хозяину Тревора Эллисону подняться на борт шлюпки № 11, тепло укрыв их одеялом.
Она не знала, что родители ребенка отчаянно ищут Тревора и не собираются покидать корабль.
Дэниелс увидела девочку с одеялом в руках.
- О, ребенок должен идти.
Он взял сверток и бросил его одной из женщин в спасательной шлюпке. Поднимайтесь на борт.
Эдит Розенбаум в ярости топнула ногой:
- Я не хочу садиться в эту ужасную лодку.
Вы забрали мою свинью!
Она забралась в лодку, чтобы достать свою игрушечную свинью, но Мердок успел спустить лодку, прежде чем женщина смогла выбраться из нее со своей мягкой игрушкой.
Дэниелс хихикнул и пожал плечами, глядя на своих друзей.
Стед похлопал его по спине:
- Хорошее шоу.
- Похоже, у нас почти нет времени.
Джон Астор подошел к маленькой группе.
- О сэр, мы найдем для вас место, - начал Дэниелс.
- Боюсь, уже слишком поздно. У мистера Лайтоллера есть оружие, и он и его люди застрелят любого, кто попытается взойти на борт, - усмехнулся он. - Когда это случилось, я отнесся к этому с пониманием и сказал, что находиться на корабле безопаснее, чем садиться в спасательную шлюпку, а ведь это глупые вещи.
- Никто не мог в это поверить, сэр, - сказал Говард.
- О, но вы предупреждали меня. Похоже, это моя глупость, - сказал Астор.
- Мы с Мэдди сидели на механических лошадях в спортзале, и я вскрыл спасательный жилет своим маленьким ножом, чтобы показать ей его внутренности и то, как он сделан. Ей было очень интересно, - сказал Астор.
- Где миссис Астор? - спросила Дженни.
- Я проводил ее до четвертой шлюпки, но мне отказали в просьбе присоединиться к ней. Она, видите ли, в деликатном положении. Но я сказал ей, что увижусь с ней, когда нас спасут, и, таким образом, я замечательно ей солгал.
- Пойдемте с нами к Мердоку. Он нас всех пропустит, - сказал Говард. Он говорил это уже столько раз, но никто не принимал приглашения.
- Думаю, нет, общественное мнение и все такое. Я буду джентльменом и, возможно, сяду на более позднее судно, но вы, молодые люди, должны пройти на борт. - Он сделал паузу. - Я видел, как один человек передал двух детей, но не взошел на борт. А когда шлюпка оказалась на воде, знаете ли вы, что восемь человек в панике прыгнули в воду. Семь из них выплыли и были схвачены, бедные, замерзшие дьяволы. А вот восьмой, вы мне не поверите...
Стед приподнял бровь,
- Еще как поверим, сэр, ведь за эту ночь мы видели много невозможного.
Астор на мгновение прислушался к оркестру, который переместился на верхнюю палубу, чтобы сыграть задорные мелодии в стиле регтайм.
- Прекрасно. О, я видел, как появились эти веревочные твари, только они были зеленоватого цвета, и на конце каждого отростка было семь или восемь... у них была зубастая пасть, как у какой-то собаки, с клыками и мощным оскалом. Это было ужасно, и беднягу утащили под воду, когда шлюпка отчалила. Со своего места я мог видеть кровавую поверхность, которая поднималась пузырями.
- Ох, - сказал Джон Мортон.
- Да. Невозможно и чудовищно, и я надеюсь не встретить обладателей таких придатков, но это было очень любопытно. Теперь я думаю забыть о подобном; пойду выпью самого лучшего виски, какое только смогу найти.
- Но, сэр... - начал Говард.
- Сэр, я боюсь, что кое-что из написанного мною давным-давно действительно имеет место в реальности. Я надеюсь, что в своих произведениях вы предупреждаете и просвещаете, но не позволяете им переходить границы.
- Боюсь, я никогда не встречу другого такого джентльмена, как Джон Астор, - заявил Джон Мортон.
- Согласен, - заметил Стед.
Группа поспешила к Мердоку, который кричал на группу решительно настроенных стюардов и суровых людей третьего класса, решивших броситься на судно и попытаться захватить его.
Морская вода хлынула на палубу "А".
На борту оставалось еще пятнадцать сотен человек. Двое мужчин, Говард, и его друзья, которые ничего не знали, бросились на помощь. Действуя сообща, они сдерживали мужчин, чтобы женщины могли подняться на борт. Пара неизвестных вытаскивала стюардов и других мужчин, которые пытались заползти под сиденья, и била их по лицу.
- Дайте дамам подняться на борт.
Один из офицеров начал стрелять из пистолета; несколько раз он попал в цель, и раненые разбежались. Большинство трусов убежали с погрузочной площадки. Мердок поблагодарил тех, кто помог ему, и попросил их остаться на случай, если это повторится.
Снова появился Брюс Исмей, владелец компании "Уайт Стар Шиппинг", все еще в постельном белье, но он принес на руках завернутых в одеяла детей, и все больше женщин и детей последовали за ним, как за дудочником. Он поднялся на борт, держа на руках детей, и сел рядом с женщинами. Похоже, он был в шоке.
Говард и Джон задались вопросом, что видел бедняга, спасая женщин и детей.
- Есть еще женщины? Кто-нибудь? - воскликнул Мердок. Никто не откликнулся, и он предложил группе подняться на борт: - Вы можете грести. Мне нужны гребцы для этой лодки, а у меня нет способного матроса, чтобы посадить его в лодку.
Говард, Джон, Дженни и Питер, а также двое других мужчин, которые могли помочь, сели в лодку, названную С. Говард сел в нее, потому что ему нужно было написать обо всем, что он видел; он должен был рассказать об этом миру.
Джон Мортон поднялся на борт, потому что, перейдя вброд ледяную воду, он знал, что будет страдать от того, что его назовут трусом, и жить без уважения, но он больше не войдет в эту ужасную ледяную воду.
Питер Кавендар отправился с дочерью, зная, что она никогда не пойдет без него.
- Подождите. Что это? Садитесь в лодку, - потребовал Джон от остальных друзей.
Братья Перри, Эдвард и Джеймс, с гордым видом отказались.
- Мы должны посмотреть, сможем ли мы набрать еще женщин и убедиться, что, когда корабль пойдет ко дну, нам будет на чем плыть. У нас еще много работы.
- Это не ваша работа, - сказал Говард.
Джеймс пожал плечами:
- Но мы можем сделать это хорошо.
Мы достанем шезлонги и больше спасательных жилетов, и, возможно, сможем спасти больше людей. У нас это хорошо получается.
- Стед, перестань, - позвал Питер Кавендар, - ты не обязан оставаться. Пойдем с нами, и дело с концом.
- Я не могу. Я должен увидеть все отсюда; мне любопытно, и я могу быть полезен. А ты иди пиши рассказы, Говард. Теперь твоя очередь писать, и я думаю, тебе есть что рассказать. Пиши, публикуйся и будь молодцом.
- Не будь глупцом, Стед.
Питер Кавендар стиснул челюсти.
- Мы возьмем столы и используем их как маленькие плоты, и вы увидите, как мы плывем, а через некоторое время прибудут спасательные корабли. Тогда и увидимся.
Он махнул рукой и пошел прочь, прежде чем они успели с ним поспорить. Он остановился и обернулся со злобной ухмылкой.
Дженни плакала, прижавшись к плечу отца.
Стед широко раскинул руки и сказал:
- Моя судьба.
Дэниелс покачал головой.
- Я - стюард, и свою работу я буду выполнять. Час назад я был слаб и простодушен, но приключения с вами сделали меня уверенным в себе и готовым выполнить свою работу мастерски. Благодарю вас, господа, но я и не надеялся покинуть корабль.
шлюпка была спущена.
Мужчины, которые оставались у котлов, чтобы поддерживать свет, утонули на нижних палубах.
Пять роялей, ашина для приготовления мармелада, 3500 мешков с почтой, автомобиль "Рено", тридцать ящиков с оборудованием Сполдинга, копия "Рубайят" Омара Хайяма, украшенная 1500 драгоценными камнями в золотой оправе, и четыре ящика опиума - все это было потеряно на нижних палубах.
Те из третьего и второго классов, кто не смог попасть на шлюпочную палубу из-за существ или запертых ворот, утонули в своих комнатах, некоторые свернулись калачиком на кроватях, обняв друг друга. Так же поступили и некоторые члены экипажа.
Томас Эндрюс, архитектор "Титаника", сидел в курительной комнате и смотрел в пространство, встречая свой конец. Он был крайне разочарован исходом плавания.
Капитан Смит успокоил людей в комнате Маркони и сказал им: - Каждый сам за себя.
Его взгляд был устремлен вдаль. Он остался на мостике.
Джон Астор и несколько его друзей, одетых в элегантные вечерние костюмы, некоторые в одиночку, а некоторые с женами, наслаждались спиртными напитками, а многие из мужчин курили сигары. Они сидели в креслах на палубе и слушали игру оркестра.
Никто из оркестра не выжил.
Восемь тысяч сигар были потеряны.
Когда палубу "А" затопило в носовой части, все побежали на корму "А" или на корму шлюпочных палуб.
На корабле оставалось 1500 человек, и сотни из них находились на верхних палубах, бежали, толкались, падали. Некоторые были раздавлены сотнями ног. Нос погрузился в воду. Оркестр перестал играть.
Шлюпки А и B соскользнули с крюков и упали в воду, когда передняя воронка отломилась, раздавив всех, кто находился впереди нее. Массивная, она упала и отправила шлюпки А и В в дрейф, а также смыла спасательные шлюпки, которые только что были спущены, прочь от корабля. Несколько человек, упавших в воду или не добежавших до кормы, были раздавлены. Кровь и расплющенные люди были разбросаны по скользкой от масла воде.
Необычно тихая и мягкая погода привела к тому, что ледники раскололись, и поэтому образовались ледяные поля. С другой стороны, спокойная вода была лучше для тех, кто находился в спасательных шлюпках, поскольку их не швыряло бурными волнами.
Из всех, кто был на борту, выжило менее трети.
Одним из самых трагических событий было то, что Бесси и Лорейн Эллисон были на шестой лодке и ушли, когда Бесси услышала, что ее муж Хадсон был на другой лодке. Во время поисков она нашла его. Вместе они повсюду искали своего сына Тревора, опасаясь, что он затерялся в толпе.
Когда спустили последнюю лодку и перед тем, как вода хлынула на палубу, Хадсон и Бесси встретили своего шофера Джорджа Свейна, который сказал им, что позаботился о горничной и поваре, а затем отправил медсестру Элис в одиннадцатую лодку. Тревор был в безопасности в ее объятиях.
- О Боже, мы не на борту лодки, и уже слишком поздно, - тихо сказала Бесси.
- О, Бесси, - Хадсон промокнул слезы на ее щеке. Его жена и маленькая дочь погибнут вместе с ним.
- Спасибо, Джордж. Мой красавец-сын в безопасности, - сказала Бесси, - и, Хад, мы вместе. Дай Бог нам покоя, пока мы вместе совершаем это путешествие.
Бесси стояла в объятиях мужа, держа на руках Лорейн. Джордж Суэйн стоял по другую сторону от Бесси, защищая ее. Она прижимала к себе свою маленькую дочь и с улыбкой смотрела на море.
Лорейн была единственным ребенком из первого класса, который погиб; Бесси была одной из четырех женщин из первого класса, потерявших свою жизнь.
Погибли несколько кур и петух, а также домашняя канарейка. Утонуло до десяти собак, и когда шлюпки собрали останки погибших, они обнаружили утонувшую женщину, которая все еще держалась за свою собаку; она оставалась со своим питомцем до самого конца.
Талисман "Титаника", кошка по имени Дженни, погибла вместе со своим недельным потомством котят.
Американское и британское расследования согласились с тем, что на борту было слишком мало спасательных шлюпок, но возложили вину, в основном, на капитана Смита, сославшись на чрезмерную скорость корабля, нежелание прислушаться к предупреждениям о ледоставе и недостаточную подготовку по использованию спасательных шлюпок.
В течение двадцати минут почти все выжившие, плававшие в океанской воде, были мертвы. Однако, как ни странно, трое мужчин были спасены почти через час после погружения в воду, что стало настоящей загадкой, как такое возможно. Они выжили, забравшись на обломки корабля.
Один из них был японцем, который привязал себя к двери. Волны накрыли его, и он почти замерз. Командовавший им офицер Лоу заметил, что это всего лишь "японец" и не стоит усилий, но передумал, и они втащили его в лодку.
Как только мужчина вылез из воды, он воспрянул духом и, увидев, что один из гребцов слаб и ранен, оттолкнул его в сторону и сам взялся за весло, умело гребя.
Лоу сразу же извинился и сказал, что этот человек стоит десяти членов экипажа "Титаника".
Почти каждый выживший рассказал о каком-то героическом поступке другого.
Мужчины и женщины проявили лучшие качества человечества.
Те, кого раздавило тяжелой воронкой, окрасили воду в красный цвет своей кровью; это было настолько жуткое зрелище, насколько можно себе представить.
Падая в воду, люди заметили две лодки, которые наконец освободились и поплыли к ним. Кто-то выплыл, а кто-то нет. Те, кто был ранен или обессилен, держались за борта шлюпок, но через десять-пятнадцать минут замерзали или получали сердечные приступы.
На носу раздался грохот механизмов, и, возможно, чудовища зарычали от злости. Огни погасли. Корабль с мощным стоном раскололся на две части, и носовая часть со всеми механизмами погрузилась на дно моря.
Все, кто был в конце, погрузились в море. Корма плавала там на воде, всего лишь половина корабля, но она быстро заполнилась водой. Те, кто был на нем, а их были сотни, в те драгоценные секунды поняли, что корму зальет водой, так как ее вывернуло, и она соскользнет в воду. Некоторые спрыгнули, предпочтя холодную воду падению с большой высоты.
Открытая часть мало-помалу наклонялась в сторону моря, пока тоже не оказалась почти прямо в воде. Мужчины, женщины и палубная утварь скользили по палубам и падали в воду. Некоторые держались за перила, которые находились на высоте нескольких сотен футов. Все с криком упали. Некоторые держались до тех пор, пока корма не опустилась в ледяное море.
Когда-то это был огромный корабль длиной более восьмисот футов, величественно плывущий по воде, освещенный, обставленный самым дорогим декором и перевозивший дорогой груз. Теперь же на поверхности воды в темноте плавали несколько сотен тел, а "Титаник" оседал в водной могиле на глубине более двенадцати тысяч футов.
Для многих это было похоже на то, как заканчивается прекрасный сон. Но начинался кошмар.
Сначала раздались сотни голосов, зовущих на помощь. Те, кто попадал в воду, испытывали внезапный шок; затем они начинали дрожать и теряли контроль над собой, так как их конечности замерзали. Однако если у них не было спасательного жилета, они уже не могли держаться на воде и тонули, а без спасательных жилетов их было не более нескольких человек.
Кроме утопления, пассажиры умирали и другими способами. Большинство замерзали насмерть через десять или пятнадцать минут пребывания в холодной воде; они страдали от острой колющей боли, пока не умирали.
Несколько человек умерли от сердечных приступов, вызванных шоком или страхом. У многих были сломаны ноги, руки, ребра и даже шеи, но все зависело от того, где они находились, когда падали в воду. Если они держались за поручни на корме, то падали на двести футов, и их кости трещали, как сучья.
Некоторых пассажиров убила первая воронка, но остальные три воронки раздавили многих, убив или тяжело ранив их. Несколько мертвых тел плавали среди живых, покачиваясь в ледяной воде.
Экипаж Хогга сказал пассажирам, что они будут искать выживших в воде. Он и другие мужчины изо всех сил налегали на весла, не обращая внимания на тех, кто протестовал против возвращения к обломкам. В спасательной шлюпке плавали обломки мебели, шезлонги, постельное белье и всевозможный хлам, который только можно себе представить.
- Они нас завалят, - сказала Мэгги Дарби. Ее мужем был раненый Льюис Дарби, на которого под палубой напали рыбы. - И нам придется грести к спасательному судну за Льюисом.
Она непрерывно плакала, глядя на воду; их маленькая лампа освещала лишь небольшую часть пространства, но вид был ужасающим.
Хогг был в замешательстве:
- Вы видите спасательный корабль?
Женщина, плававшая в воде, подняла голову, ее замерзшие волосы стали почти сплошным куском; она протянула посиневшие пальцы к лодке. Ее стон был глубоким и непрерывным, как страдание. Ее глаза застыли в открытом взгляде. Ее губы и язык уже не двигались от холода. Ее бледно-розовое платье из шелка было довольно тонким.
- Я согласна. Мы не можем вернуться, - запротестовала Кэролайн Прескотт. - Что с ними?
- Вода чуть ниже нуля, мэм. Что с ними не так, так это то, что они умирают. Соленая вода может опускаться ниже нуля и оставаться водой, а не льдом.
По левому борту на спине плавал человек с руками, вывернутыми назад, сломанными по суставам и костям, так что руки двигались как бескостные, словно рыхлые щупальца. На лбу у него зияла страшная рана, но кровь не текла - она застыла. Еще более удручающим было то, что, умирая, он стонал и скулил. Пятнадцать минут в воде стали для него адом на всю жизнь.
За шезлонг цеплялась женщина, ее пальцы напоминали синие когти. Она была жесткой и негибкой, как сам лед. Ее лицо было маской боли и страха. Несколько человек лежали на шезлонгах или столах, застыв в статуях.
Хогг и Джуэлл продолжали грести назад среди тел.
- Помогите мне, - позвал мужчина.
- Мы почти поймали тебя.
Хогг и другие мужчины подняли его на борт, сняли с него промокшую одежду и укутали в ковры, одеяла и все, что смогли найти. Он не мог стоять или разгибать свое почти замерзшее тело. Он дрожал и неудержимо трясся, а его глаза закатились от боли. Хогг задался вопросом, выживет ли он; наверняка он лишится придатков и плоти из-за обморожения.
Хогг потянулся к другому человеку, и они с остальными мужчинами подняли его, но уронили с шокированным воплем, с отвращением вытирая руки о грудь; он покачивался на месте с изуродованной нижней половиной, а другой части не было. В таком же состоянии находились еще трое. Им не терпелось дотянуться до любого, кто не двигался и не издавал звуков.
- Что с ними случилось? - спросила одна из женщин. Она была так напугана, что забралась бы на пол лодки, если бы там не было немного воды.
- Большая рыба, - пробормотал Льюис, - маленькая рыба. Они все здесь. Если немного подождать, они приплывут и сожрут нас. До этого он не говорил, а только плакал от боли, так как в ногу, куда его укусили, попал какой-то яд. Рана болела так, словно кто-то вонзил нож в его сырую плоть, она горела и пульсировала. Ему казалось, что яд проникает в ногу. У Льюиса поднялась высокая температура.
Его жена пыталась успокоить его. Она не знала, что с его ногой, кроме того, что она страшно кровоточила и это случилось под палубой. Однако если бы он не был ранен, его бы оставили тонуть.
- Это лихорадка. А теперь отдохни.
- Вы не видели мою ногу? Рыба пыталась меня съесть, - стонал Льюис. Его брови были лихорадочно розовыми.
Веллер, помощник матроса, покачал головой:
- Это сделала не большая и не маленькая рыба.
Это просто от крушения в море.
- Элло?
- Там. Греби, - сказал Веллер, - у нас есть живой.
Они вытащили из холодной воды мужчину и женщину. Они были похожи на две одетые в мороз статуи из белого и голубого мрамора. Оба были стюардами.
Когда они вытащили из моря еще одного человека, он вырвался из их рук в брызгах ярко-красной крови.
Хогг закричал, упав обратно в лодку и все еще держась за синеватую руку и плечо, но остального человека уже не было. Эрик Дигби в страхе вскочил на ноги, и волны от чего-то большого раскачали лодку так, что он упал за борт в море.
- Плыви, парень, - позвал Хогг. Он бросил руку и кисть в воду.
Мегаладон повернулся и всплыл на поверхность, так что теперь они могли видеть его спину, плавники, хвост и огромную пасть, полную зубов. Подплывая к ним, он выхватывал тела из воды и заглатывал их целиком, словно кит, поедающий криль.
Все закричали.
В такой огромной пасти акулы могла бы уместиться шлюпка. Он мог бы проглотить лодку одним махом, но, похоже, не захотел есть дерево спасательной шлюпки и вместо этого заглатывал замерзающих в воде людей.
Эрик Дигби застонал от боли, которую причиняла ему вода, беспомощно протянул руку и ждал спасения, но оставшиеся в лодке были так напуганы, что не гребли к нему, а сидели, держа весла как оружие.
Их головы качались туда-сюда, наблюдая за водой. Могучая акула схватила Эрика Дигби за талию, и тот долго кричал, пока акула тащила его за собой, насадив на гигантский зуб.
Одна из женщин упала в обморок.
- Дигби, Дигби... - тихо позвал Хогг.
- Сделайте что-нибудь, - потребовала Кэролайн Прескотт.
- Да я и сам не знаю, что делать, - сказал Уэллер, его глаза стали огромными от страха. Его акцент стал более выраженным от волнения. - Помогите мне вытащить этого человека из воды, хорошо?
Они вытащили из воды еще одного человека, который был не только жив, но и визжал от ужаса, наблюдая за гигантской рыбой. Он безумно брыкался, пытаясь забраться в лодку.
Акула снова приблизилась, задевая нос и царапая краску с правого борта; пассажиры сдвинулись с места.
- Хогг предупредил их, но они не прислушались к его совету. Семья Прескотт сгрудилась сзади, прижавшись к Мэгги Дарби и ее раненому мужу. Женщина поправила девочку Бернис, которая потеряла руку в результате какого-то несчастного случая.
- Сядьте.
- Сделайте что-нибудь, - снова закричал кто-то.
- Хватит кучковаться. Идите сюда. Быстрее, - сказал Хогг.
Акула снова задрала нос, дразня свою добычу своим огромным рылом.
Те, кто был на корме, вывалились из лодки. Тех, кто остался в лодке, обдало брызгами, и многие упали внутрь. Они были потрясены тем, что вода обжигала их кожу. Капли были болезненны, как уколы раскаленной иглой. Они падали друг на друга, стараясь избежать брызг.
Хогг застонал, а Джуэлл вскрикнула. Бернис так и не проснулась, а Льюису, похоже, было все равно; на самом деле вода охлаждала его жар и успокаивала отравленную ногу. Ему было все равно, что он находится в воде. Льюис и Бернис, сильно пострадавшие и не надевшие спасательных жилетов, начали тонуть и были укушены, прежде чем успели погрузиться очень глубоко. На поверхности воды появились красные пузырьки.
- Давай, подлый ублюдок. Я выколю тебе глаза, - крикнул Веллер.
В ответ левиафан пронесся мимо, хватая неподвижно плывущие тела, а также Мэгги Дарби и мужчин Прескоттов. Кэролайн Прескотт застонала и попыталась ударить существо, когда оно проплывало мимо нее, но только успела ободрать руки о его грубую кожу.
- Мы придем за тобой, - пообещал Уэллер, - мы тебя не оставим.
Кэролайн Прескотт закричала еще сильнее, когда боль от потери семьи и боли в теле заполнила ее разум. Она подняла окровавленные руки, кожа на которых была так исцарапана, что она едва могла выдержать дополнительную агонию.
Мегаладон проглотил Кэролайн Прескотт и продолжал надвигаться, ударяясь огромной пастью о спасательную шлюпку. Три женщины вывалились наружу и попали в его пасть. Быстро нырнув и взмахнув хвостом, он поплыл прочь, собирая новых мертвецов.
Мужчины повернули лодку. Уэллер покачал головой и что-то пробормотал про себя.
Маргарет Хейс прижала к себе свою собаку Леди, а Дороти Гибсон закрыла лицо руками и заплакала, услышав призывы о помощи.
Пока они нашли на плаву еще пятерых выживших, двое быстро умерли на прохладном воздухе. Мужчины гребли изо всех сил, оставляя тела позади и мрачно надеясь, что акула будет держаться подальше, съест мертвых и умирающих и оставит их в покое.
Если бы акула всерьез собиралась напасть на них, она могла бы раздробить маленькую лодку на спички и съесть их. Хотя они понесли потери, им повезло. Возможно, чудовище просто играло с ними в дьявольскую игру.
Гребя изо всех сил и оставляя позади мертвых, они успокоились. Одна из женщин горько плакала о своем муже, которого она оставила.
- Но, может быть, он нашел более позднюю лодку?
Хогг кивнул:
- Конечно, мэм. Я уверен, что многие присоединятся к нам, когда мы спасемся.
- Надеюсь, это произойдет скоро. Клянусь, но я вот-вот отморожу себе н... нос, - усмехнулся Веллер. Его пассажиры, только что проплывшие по полю мертвых и умирающих, были на удивление спокойны.
- Кровавая повязка. Кто-то ранен? - спросил Джуэл. В его голове мелькнула мысль о рыжеволосой молодой женщине, ее лицо было искажено болью, а плечо обмотано красной тканью, но это была лишь мимолетная мысль. Он не знал, почему ему вообще пришло такое в голову. Несомненно, это было от волнения.
Они почти не вспоминали о других событиях, постигших их столь ужасным образом, сосредоточившись на кораблекрушении. Что касается погибших, то они помнили, что те замерзли, а некоторые семьи в лодке стояли и, как они полагали, упали за борт и утонули, но память была туманной. По мере того как они гребли дальше от обломков, они помнили все меньше.
- Смотрите! - Хогг чуть не перевалился через борт, собирая в лодку неожиданно выжившего. Это был Ригель, собака первого помощника. Как ньюфаундленд мистера Уайльда оказался в море, они не могли предположить, но высушили его и погладили. Некоторые сразу же полюбили Ригеля, ведь он показал свою силу, просто выжив.
Воспоминания, подобно туману, от которого они спасались, улетучивались, пока никто не вспомнил, что вообще видел большую рыбу. Они бы посмеялись над этой идеей, если бы не были так расстроены из-за потопления корабля и многочисленных потерь.
Квартермейстер Роберт Хиченс управлял "Титаником", когда тот столкнулся с айсбергом, и, хотя офицер Лайтоллер приказал ему перейти в спасательную шлюпку и принять командование, он был в глубоком отчаянии. В одну минуту он был за штурвалом вместе с мистером Муди, а в следующую наступил хаос. Он не мог забыть вид тонущего корабля, пассажиров и членов экипажа, выброшенных в воду.
- Офицер Лайтоллер сказал грести до огней спасательного судна, а потом вернуться и помочь выжившим, - сказал Хиченс.
- Вы видите спасательный корабль? Я был начеку и ничего вокруг не видел, - нахмурившись, сказал Фред Флит. Он был расстроен.
- Еще успеем. Нас может затянуть вниз засасывающей силой корабля.
- Засасывающей силой? Но ведь его больше нет, мистер Хиченс.
- Я все еще боюсь этого.
- Вам нужно проявить терпение, сэр.
Артур Пьючен немного понаблюдал за спором членов экипажа и наконец вклинился:
- Почему бы нам не позволить одной из женщин управлять судном, а я буду работать на веслах.
Он был единственным мужчиной, допущенным в лодку, и спустился по канату, чтобы попасть в спущенную шлюпку. Его отправили на борт, чтобы он помогал грести, но дела здесь были хлопотными.
- Хватит. Ведите себя тихо. Я отвечаю за эту лодку, - крикнул Хиченс.
- Я только подумал...
- Сэр, не вам думать. Я здесь главный, - крикнул Хиченс еще громче.
Они не отходили от обломков.
- Я слышу, как они зовут на помощь, - сказала Эллен Барбер. Она потянулась к миссис Кавендиш, своей хозяйке. Мистер Кавендиш остался на корабле.
- Замолчите, ладно? - огрызнулся Хиченс.
- Простите? - Джулия Кавендиш рассердилась: - Она моя служанка, и вы не будете с ней так разговаривать. Мы все слышим крики о помощи. Там может быть мой муж.
- Или Эдгар, - сказала миссис Мейер. Ее насильно посадили на корабль, когда она хотела остаться с мужем. Она была зла на членов экипажа за то, что они заставили ее уйти.
- Я делаю все, что в моих силах. Вините мистера Лини за то, что он не может грести.
- Мистер Хиченс! Он сломал руку, так что будьте любезны, - заговорила Мэгги Браун, - он боролся с ужасными существами, чтобы добраться до шлюпочной палубы, и был послан нам на помощь самим мистером Лайтоллером. В этом хаосе он просто не знал, что его рука сломана.
Мистер Лини сидел, покачивая свою бедную руку. Даже под дулом пистолета он никогда бы не рассказал о страшной безглазой мерзости с коротким отростком в виде носа и темно-серыми пластинами кожи, похожими на броню. Вдоль туловища под мускулистыми руками без пальцев извивались сотни крошечных тонких ножек, словно он был сороконожкой. Когда он ревел, маленькие ножки плясали от адского ликования.
Стоя на высоте человека, он не имел собственных ног, чтобы ходить, а лишь массу крошечных ножек, образующих основание, по которому он скользил. Из-под его нижней части сочилась густая прозрачная жижа.
Пасть существа была полна бритвенных зубов, и монстр набросился на женщину, разорвав ей горло и всасывая кровавые брызги. Укус был настолько сильным, что ее белое платье стало пунцовым до самого подола.
Чудовище повернулось к господину Лини и затараторило, напугав его так, что он сорвался с места и побежал со всех ног. Одна из массивных рук чудовища зацепила его на бегу, и он услышал, как хрустнула его собственная кость, а в груди поднялась боль. Мужчина хрипло закричал, но все равно побежал, карабкаясь по лестнице одной рукой и не смея оглянуться назад.
- Сиди здесь, - приказал Хиченс.
Миссис Майерс сказала ему:
- Я слышала приказ, как и вы, перед тем как корабль затонул.
Они призвали нас помочь тем, кто оказался в воде. Мистер Пьючен, пожалуйста, напомните ему.
Пьючен пожал плечами и отвел взгляд. У него не было полномочий.
- Дайте мне весло, - потребовала Мэгги Браун, - у этих женщин там мужья. Если мы можем спасти хоть одного, то мы это сделаем.
- Там нет ничего, кроме трупов, - прорычал Хиченс. Несколько женщин закрыли лицо руками и зарыдали.
Миссис Браун пришла в ярость:
- Да замолчите же вы!
Дамы, мы сами будем грести эту лодку и сделаем это правильно. А теперь беритесь за весла и давайте искать выживших. Не слушайте его бредни.
- Вон там, - крикнула одна из женщин, когда они вплыли в поле плавающих тел.
Они подняли мужчину на борт. Он был одним из кочегаров и почти посинел от холода:
- Я буду помогать грести, как только смогу шевелить пальцами.
Он пошел ко дну вместе с кораблем, но не чувствовал трусости, когда его спасали на шлюпке.
Мэгги Браун кивнула:
- Так вам будет теплее.
- Она осторожно помогла ему снять промокшую одежду, достала свои собственные меха и полностью укрыла его. - Может, ты и выглядишь глупо, но я готова поспорить, что ты чувствуешь себя лучше.
- Благослови вас Бог, мэм, - сказал он, считая миссис Браун ангелом.
- Что вы все делаете? Перестаньте принимать людей... - Хиченс стоял над миссис Браун.
Она подумала, что он выпил; от него несло алкоголем, и он был вне себя от страха. Он был расстроен, но сейчас, когда на карту поставлена жизнь людей, она не могла позволить себе никаких глупостей.
- Сядь и заткнись, или я сама выброшу тебя за борт, - прикрикнула она на него.
Когда Хичен пробормотал проклятия, кочегар рассмеялся: "Вы не знаете, с кем говорите, сэр.
- Она не командир. Я - командир, - сказал Хиченс, сел и стал наблюдать за женщинами и другими мужчинами, увлеченно гребущими.
- Там, он жив, - позвала одна из женщин. Они подняли на борт этого человека, а затем еще семь или восемь. Те, кого они спасли, смертельно замерзли, устали, но пока живы и выбрались из ужасной воды.
Когда один человек умер от холода, Хиченс сказал, что тело нужно выбросить:
- Корабль прибудет, но не для спасения. Он прибудет, чтобы забрать погибших.
Мэгги почувствовала, что все взгляды обращены к ней: теперь она была командиром спасательной шлюпки.
- Да, пусть Молли Браун решает, - ухмыльнулся Хиченс.
- Маргарет, Мэгги для друзей. И да, мы позволим ему вернуться в море, когда он избавится от боли. Корабли соберут наших мертвецов, и команда похоронит их должным образом, ибо нам нужно место для новых выживших.
С уважением остальные собрали тело и осторожно отпустили его за борт.
- Миссис. Браун, ох, пожалуйста, скажи мне, что это неправда? Что это может быть? Может быть, масло?
Мэгги посмотрела туда, куда указывала миссис Майерс, и моргнула глазами. Это был сгусток тьмы, темнее воды, такого эбенового цвета, что голова и глаза болели, когда она смотрела на него и различала его цвет. Оно плыло рядом со спасательной шлюпкой, не отставая от нее, тонкое, но бугристое.
Пьючен наблюдал за ним:
- Не думаю, что мы сможем различить его истинный черный цвет.
- У меня от него голова раскалывается, - сказала миссис Майерс.
- Мы пытаемся, но наш мозг не может постичь его природу, и поэтому наши головы и глаза так сильно болят, - объяснил Пьючен.
- Вы думаете?
- Совершенно верно, миссис Браун. Оно древнее, не так ли? Гораздо древнее, чем мы можем себе представить, и оно здесь, с нами. Не думаю, что ему есть до нас дело.
- Вы все глупые, - сказал Хиченс.
Миссис Майерс вздохнула:
- О боже, что оно делает?
На иле беспорядочно появлялись рты и глаза, они гримасничали, обнажали зубы, выдували воздух, озирались, подмигивали, а штука все равно держалась левого борта.
- Связь? Предупреждение? - Пичен пожал плечами: - Мы не можем знать, ибо это слишком древнее и чуждое нашему разуму явление. Интересно, как оно сюда попало и зачем?
- Мы увидели злобное существо внизу, когда отправились посмотреть на повреждения и узнать о рулевом управлении. Вы не поверите, чему мы были свидетелями, - сказала Мэгги.
- Миссис Браун, я бы поверил. Когда я пошел в свою комнату за любимой заколкой для галстука, палубу начало заливать. В воде я увидел ужасных монстров. Все это, - сказал он, разводя руками, - неестественная и непростая ситуация.
- Что он имеет в виду? - спросил Фред Флит.
- Он глуп, - сказал Хиченс.
- Тогда что это за штука? - спросил Флит, - мы можем ее видеть. Это что-то вроде кошмара, сэр.
- А это что? - указал Пичен: - Посмотрите туда.
Всего в нескольких ярдах от него на поверхность всплыл плавник.
- Это акула. Боже мой, это огромное чудовище. Если она набросится на нас, мы все погибнем. - У Хиченса началась истерика. - Мы должны отплыть, пожалуйста.
Мэгги уставилась на плавник. Она знала, что это такое. Если бы он налетел на них, то поглотил бы лодку и всех их целиком.
- Он один из тех, кто следит за кораблем, по крайней мере с раннего вечера. Его видели несколько человек, и он разбил иллюминатор, когда мы были внизу.
- Рыбы так не поступают, - сказал Хиченс, но сказал он это только для того, чтобы покривить душой. Его очень беспокоила акула.
- Я видел его раньше вместе с его сородичами. Мистер Хиченс, мы будем благодарны вам за помощь. Это не страшилка, а серьезная угроза, и нам нужна ваша помощь, - сказала Мэгги.
- Оставьте меня в покое.
Мегаладон не проявлял особого интереса к этой лодке, поэтому он плавал вокруг, вылавливая тела из воды. Те, кто был жив, не могли бороться, и их заглатывала огромная глотка.
Когда акула с любопытством разглядывала слизь на воде, она вдруг отшатнулась, гневно закатив черные глаза. На рыле акулы расплывалось и горело пятно, оставившее шрам на грубой коже.
- Думаю, оно нас спасло, но это не значит, что мы ему особенно дороги, - сказала Мэгги Браун, - так что давайте грести отсюда. Дамы, максимальная скорость, пожалуйста. Нам нужно доставить выживших на спасательный корабль. Акуле мы не соперники.
- Мы можем пробыть здесь несколько дней, дрейфуя, без воды и пищи, а эти твари будут преследовать нас, - мрачно сказал Хиченс.
- Только не на моей лодке, - сказала Мэгги.
- Непотопляемая Молли Браун, - сказал Хиченс.
Она рассмеялась:
- Мэгги, Мэгги Браун.
- Командир спасательной шлюпки номер шесть, я побежден, - сказал ей Хиченс.
- Давайте грести как можно дальше, - сказала миссис Майерс, - я хочу оказаться подальше отсюда. И от всего этого.
- Да? Это удручает.
- Так много мертвых... - плакала Мэри Дуглас.
- Но мы нашли много живых. Мы хорошо поработали, дамы, - сказала Мэгги. - Кто-нибудь, начните песню. Мы должны сохранять бодрость духа, а этим мужчинам, которых мы спасли, нужен позитив.
Одна из молодых женщин начала петь, и остальные присоединились.
Никто из них не упоминал о склизкой трясине, которая шла за ними, и не говорил о мегаладоне.
К сожалению, позже они говорили о тех, кого потеряли, о тонущем корабле и страшном ледяном поле; их настроение было подавленным. Мэгги попросила их снова спеть и постаралась вселить в них надежду.
Хиченс спел бравурную матросскую песню, которая подняла им настроение. Мэгги Браун тепло улыбнулась ему за то, что он пришел в себя.
Она вспомнила, как пыталась помочь спасти пассажиров третьего класса, но места для них не хватило, и вода с огромным ревом поднялась и поглотила их. Нет, это было не совсем верно, но все это напоминало какой-то смутный кошмар, за который она не могла ухватиться. Он ускользал в периферийную память, и она не могла видеть его отчетливо.
Она надеялась, что Дженни и Хелен в безопасности, а также мистер Стид, мистер Кавендар и стюард Дэниелс. Возможно, Говард спасся. Он был милым молодым человеком, только склонным к такому живому воображению.
Никто из них не помнил ничего более кошмарного, чем море, заполненное телами, застывшими на кусках обломков, бесцельно плывущими или сине-белыми людьми, едва способными стонать.
Руки одного человека были прикованы к столу, на котором он плавал, и когда его пытались дотащить до лодки, кожа с его рук слезла. Пальцы отломились, как сучья, и руки стали похожи на рукавицы. Они позволили ему соскользнуть обратно в воду, когда увидели, что его глаза застыли в открытом состоянии, и понадеялись, что слабые стоны принадлежат кому-то другому.
Но именно это они и запомнили: тела и еще больше тел в поле бесконечных тел, плывущих рядом с мусором, сломанной мебелью и бумагами. Эти воспоминания были достаточно ужасны.
У них была долгая холодная ночь, и они были последними из спасательных шлюпок, которых нашли и спасли, так как в страхе, который они уже не могли вспомнить, гребли подальше от этого места.
Уолтер Перкис, квартермейстер, с трепетом смотрел на сорок человек на борту своей спасательной шлюпки. Если бы два гребца, Скотт и Рейнджер, не спустились по канатам, называемым водопадами, им было бы некем грести. Мистер Скотт действительно упал на несколько футов в воду, но быстро выбрался. Он шепотом рассказал мистеру Перкису, какой ужасной была вода.
Мэдди Астор наблюдала за водой.
Гребя вокруг обломков, они надеялись найти выживших. Она представляла, как увидит хорошо одетого мужчину, красивого и щеголеватого, который будет цепляться за плавающий шезлонг. Дьявольски ухмыляясь, он поднимал голову и смеялся, радуясь встрече с ней. Пока что из воды вытащили упавшую гребщицу, но не ее мужа, Джона Астора.
- Вам удобно, миссис Астор, - спросил Перкис. Он был очень вежлив и заботился о ее благополучии. В конце концов, она была Астор, и, если судить по тому, что она продолжала поглаживать свой небольшой живот, у нее был ребенок - наследник Асторов.
- Я в порядке, спасибо.
Его беспокоила ее бледность.
- Оооо, - Уильям Ричардс, которому было всего три года, заговорил детским лепетом и пошевелил пухлым пальчиком.
Он показывал на нескольких мужчин в воде, к которым обращался Перкис. Самый дальний из них находился примерно в двухстах ярдах по правому и левому борту от лодки. Перкис приказал всем, кто умел грести, помочь. Большинство женщин беспомощно сидели, оплакивая своих мужей и дрожа.
Перкис пожелал, чтобы на помощь гребцам пришло больше мужчин. Почему они не погрузили больше помощников для него, недоумевал он.
"Титаник" раскололся на части. Одна упала в темную пучину воды, а затем затонула вторая часть. Мужчины и женщины, молодые и старые, богатые и бедные, хорошие и плохие погибли вместе. Ничто не спасало их, когда они погружались в море. Мэдди Астор со слезами на глазах наблюдала за происходящим.
Она видела, как гнется и трещит сталь.
Ничто не было неразрушимым или настолько прочным, что могло бы выдержать что угодно, по крайней мере, ничего созданного человеком. Что было по-настоящему сильным, так это дух, честь, чувствительность и постоянство.
Глубоко вздохнув, Мэдди решила, что больше не будет ничего бояться; она сильна и может выстоять. Она останется непоколебимой и даст о себе знать, потому что именно это имеет значение и именно этому она научит ребенка, которого носит.
- О, какие глупости, леди! - Мэдди Астор сдвинулась с места и взялась за весло: - У нас есть работа. Кто из нас слишком горд, чтобы выполнять честную и очень нужную работу? Разве Моисей сказал Богу, что он слишком занят, или устал, или у него слишком много испытаний и он не может поделиться с Ним Словом? Нет. Он был ответственным. Не гордись, но работай рядом со мной. Это было самое значимое, что она когда-либо произносила вслух.
Ее голос был тверд.
К всеобщему удивлению, она с новыми силами принялась грести. То, что самая богатая женщина с корабля взялась за весла, воодушевило нескольких других женщин, и они стали помогать ей, демонстрируя более легкое настроение, когда работали вместе. Еще больше женщин воспряли духом и взялись за весла.
Через секунду они подтянули к себе нескольких кочегаров, которые упали в воду с шлюпочной палубы, когда корабль пошел ко дну.
Затем появились грузчик и личный стюард по имени Каннингем, который заставил всех своих подопечных надеть спасательные жилеты и сесть в спасательные шлюпки. Он остался на палубе, чтобы погибнуть, но несколько человек отказались сдаваться, прыгнув в воду и доплыв до замеченных ими спасательных шлюпок.
- Чертовски хорошая сделка, - сказал Перкис, - ты хорошо поступил.
Спасенные мужчины смотрели на Мэдди Астор, которая работала так же усердно, как и все мужчины, и ругали тех, кто гнушался этой работы.
Некоторые женщины пожертвовали сухую и теплую одежду, чтобы завернуть в нее выживших. Мэдди похвалила их за благотворительность.
- У нас есть место, так что давайте грести среди этих бедняг, чтобы попытаться найти еще живых. Мы бы хотели, чтобы кто-нибудь сделал это, если наши мужья могут быть найдены, - приказала Мэдди Астор. - Если мы спасаем человека, помните, что он может быть чьим-то любимым мужем и почитаемым отцом. Мы бы хотели, чтобы кто-то сделал то же самое для наших мужчин, и, возможно, они это сделают.
Она не знала, что из полутора тысяч человек, оставшихся на борту, еще пятьсот будут спасены в спасательных шлюпках, плавающих вокруг тел. Только пятьдесят выживших будут извлечены из ледяных лап моря, когда другие спасательные шлюпки отплывут от обломков.
Когда женщину, стюардессу, затащили в шлюпку, Мэдди встала, раздела бедняжку и отдала ей мех, в который та была одета.
- Теперь лучше? Ты обсохла, а это согреет тебя. Кто-нибудь из вас, сядьте рядом и обнимите ее, чтобы она согрелась, пожалуйста.
Стюардесса знала Мэдди Астор и не могла поверить, что та укутала ее в настоящую соболиную шубу. В знак признательности и благоговения стюардесса могла только плакать. Она считала миссис Астор святой.
Стюард Каннингем приклонил воображаемую шляпу: - Миссис Астор, вы поражаете меня своей щедростью и жизненной энергией.
- Это то, что нужно. Не больше и не меньше.
Они вытащили Сэма Хемминга из воды, когда он проплыл сотни ярдов, чтобы добраться до лодки. Его подвиг был чудесным. Несмотря на то, что его зубы неудержимо стучали, он указал пальцем, и все посмотрели.
- Корабль. Мы спасены, - объявил Перкис. Прямо перед ними стояло старое судно, видавшее лучшие времена: его древесина была пропитана солью и плесенью, мачты накренились, а иллюминаторы были грязными. Оно плавало в желтоватом тумане, который клубился прямо над поверхностью воды, и айсберги выплывали из него, как будто оно их отпускало.
- На нем есть экипаж или он заброшен? - спросил Рейнджер.
- Не знаю. Но выглядит он вполне пригодным для плавания, и мы могли бы на нем дождаться помощи, - сказал Перкис. Он не стал добавлять, что от этого корабля его бросало в дрожь, и он испытывал жуткий страх, когда смотрел на него. Его работа заключалась в обеспечении безопасности пассажиров. Возможно, это было безопаснее, чем спасательная шлюпка.
- Давай подплывем поближе.
Его мачты были сломаны, а лоскуты грязных парусов развевались на легком ветру. За судном тянулся канат, и именно к нему моряки привязали спасательную шлюпку и еще раз оценили парусник.
- Я поднимусь наверх. Кто составит мне компанию? - спросил Перкис.
Добровольцами вызвались члены экипажа Бриз, Комптон, Смит и Эверетт. Перкис сказал, что они осмотрятся, чтобы понять, как можно легко поднять остальных, и что они быстро вернутся; однако, если они понадобятся, достаточно будет подать сигнал.
- Выглядит вполне нормально. Интересно, почему он здесь и брошен?
Они обнаружили, что спасательная шлюпка отсутствует, а все навигационные приборы либо пропали, либо были искорежены и испорчены. Это было так странно, что Фриз заметил:
- Зачем кому-то понадобилось уничтожать такой хороший секстант?
На борту не осталось ни вахтенного журнала, ни бумаг.
Комптон поправил кресло, испачканное солью и обветренное, но в хорошем состоянии. Сразу за левым бортом клубился пар, и Комптон подошел, чтобы взять очки. Протерев линзы о грудь, он осмотрел их и обнаружил в стекле крошечный скол, но они не пострадали.
С тех пор, как судно было загружено, а "Титаник" затонул, он чувствовал себя немного зябко, но теперь ему было по-настоящему холодно. Его кости начали болеть. Возможно, тревога и нагрузка доконали его, потому что он был очень истощен. Он чувствовал, как из него уходит энергия.
- С вами все в порядке, Комптон?
- Да. Я в порядке. Просто устал.
Перкис нахмурился. Мужчина поднял очки и побледнел. Что могло быть не так, Перкинс не знал. Осмотрев деревянные перила, они обнаружили несколько глубоких пробоин, но ничто не указывало на их причину, а крови не было видно.
Помимо того, что верхняя палуба была пустой, она была прочной и в отличном состоянии. Она была пыльной и местами покрыта мхом, но ничего такого, что нельзя было бы исправить с помощью швабры и воды.
- Я понятия не имею, что здесь могло произойти, джентльмены, - сказал Перкис несколько формально. Он попросил Смита проверить тех, кто находился в лодке, и тот доложил, что все в порядке. - Комптон и Смит, оставайтесь здесь. Фриз, Эверетт и я спустимся вниз. Позовите, если мы вам понадобимся, и мы сделаем то же самое.
Внизу они обнаружили крепкий дубовый стол и стулья, а также спальные места и кровать для маленького ребенка, аккуратно застеленную старым, пыльным, но пригодным для использования бельем. Она была удобной и хорошо заправленной. Одеяла были шерстяными и приличного качества, не модные, но и не поношенные.
- Припасов хватит на полгода или больше, - сказал Эверетт. - Еда испортилась, но ее было много. Соль, сушеная говядина, овощи, специи, ром, зернистая соленая свинина, жесткая упряжь, кофе и чай, несколько кругов сыра, фрукты и вино.
В сундуках Фриз нашел одежду для мужчин и женщин. Это была не та одежда, которую носили бы состоятельные люди: все было устаревшим на много лет, почти то, что носило бы прошлое поколение, и все это было многократно заштопано, но из хорошего материала. Вся одежда была опрятной и чистой, а также аккуратно сложенной.
На столе не оказалось важных бумаг, зато нашлись старые книги, которые были популярны четверть века назад. На столе стояла чашка, наполовину наполненная чаем.
- Пыльно, но за этим парусником хорошо ухаживали, - сказал Фриз. Он был озадачен.
- Как будто она из далекого прошлого, - заметил Перкис, - а у меня такое опасение на ее счет.
- Посмотрите сюда. Ликер, в бочках из-под него, но он из красного дуба, а не из белого. Это позор. Все это испарилось.
Эверетт показал им найденную коробку:
- Может быть, нам повезло наткнуться на сокровище?
Шкатулка была размером примерно с квадратный фут и сделана из темного дуба, который был отполирован и натерт воском до блеска. Восемь тонких полос из кованого серебра шли по всему ящику от крышки, вокруг задней стенки, где она была застегнута на серебряные петли, до передней стенки. Крошечные серебряные заклепки удерживали их на месте. В центре, в верхней части, находился нефритовый медальон холодного зеленого цвета в форме лягушки. Изумруды, крошечные и бледные, образовывали круг вокруг нефрита.
Замка на шкатулке не было, и даже если бы она была пуста, Эверетт чувствовал, что шкатулка стоит больших денег, и собирался взять ее с собой. Он поднял крышку и заглянул внутрь, его челюсть отвисла от удивления.
- Что у тебя? - спросил Перкис, обыскивая кладовку.
- Вот, гсэр, это... лягушка.
- Резная? Украшенная драгоценными камнями?
- Уммм... смотрит на меня и моргает глазами, - сказал Эверетт.
Фриз и Перкинс прекратили свои поиски и уставились на собеседника. Эверетт наблюдал, как лягушка, а может, жаба, щелкает языком.
Затем маленькое существо открыло рот, словно для того, чтобы зевнуть. Но он продолжал открываться, растягиваясь все шире и шире; это было невозможно. Рот лягушки стал размером с пирог. Без единого звука она подпрыгнула вверх и вцепилась своим огромным открытым ртом в лицо Эверетта.
Его крик был приглушен, он дернулся, врезался в стену парусника и упал на колени. К нему подбежали Фриз и Перкис, и оба потянули за склизкую, отвратительную тварь, приставшую к лицу мужчины. Все трое катались по полу, но не могли отцепить чудовище.
- У неё крепкая хватка, - крикнул Перкис, - мы тебя освободим.
В отчаянии Перкис ударил лягушку молотком, который он увидел. Сначала он не причинил никакого вреда, но затем кожа лягушки разорвалась, а хребет сломался. Перкис продолжал бить лягушку, а Фриз тянул ее за рот, пытаясь освободить.
Фриз упал на землю, когда лягушка оказалась у него в руках. Он швырнул ее на пол, где Перкис закончил ее добивать. Карабкаясь на руках и коленях, Фриз добрался до Эверетта и перевернул его. Он сдержал крик, увидев, что лицо мужчины исчезло. Глаза, губы, щеки, нос и вся плоть были изъедены, как будто над ними поработали крошечные рты и зубы. Под кровью виднелся череп Эверетта.
К их ужасу, Эверетт издал жуткий клокочущий звук в глубине своего горла. Перкис сжал челюсти, вынул свой большой нож и провел им по горлу мужчины, прекратив его агонию. Он накрыл лицо и тело мужчины простыней.
- Господи, прости меня и помилуй наши души.
- Мистер Перкис? - обратился к нему Смит: - С вами все в порядке, сэр?
- Мы поднимемся через секунду. Будьте начеку, если возникнут проблемы или какие-либо трудности. - Перкис схватил Фриза за плечо. - То, что я сделал... ему уже было не помочь. Я счел за лучшее избавить его от мучений и ужаса.
- Я понимаю, мистер Перкис. Это был акт милосердия.
Перкис и Фриз побежали к лестнице, чтобы подняться, и захлопнули люк. Если лягушка-монстр могла находиться в шкатулке с драгоценными камнями, то другая могла быть где угодно и только ждать, чтобы напасть на них.
- На него напали и убили, - сказал Перкис двум другим мужчинам, - мы должны быть осторожны и не можем оставаться на борту, если есть опасность.
- Мы так устали, сэр. Мы измучены, - сказал Смит.
Перкис с любопытством посмотрел на него. За несколько мгновений, пока они находились под палубой, кожа Смита истончилась, появились пигментные пятна, а лицо покрылось тяжелыми морщинами. Он выглядел так, словно постарел на двадцать пять лет. Перкис попросил мужчин перебраться на свою сторону судна, вглядываясь в туман.
Туман все еще клубился на той стороне вокруг кресла, где сидел Комптон и стоял Смит.
Смит протянул руку, чтобы разбудить другого человека, и потянулся к его плечу:
- Пора просыпаться, старина.
Комптон лежал, свернувшись калачиком, на стуле. Когда Смит потянул его за руку, Комптон упал со стула на палубу. Он выглядел на сто лет или больше, его лицо было покрыто морщинами и темными пятнами, атлетическое тело было миниатюрным и хрупким. Казалось, что что-то высосало из его тела молодость, жизненную силу. Был ли он жив, они не могли сказать.
- Отойди от тумана, Смит.
Увидев Комптона, Смит застонал и задергался. Его кости болели, а колени подкашивались при ходьбе. Фриз подал ему руку:
- Идемте.
- Что с ним случилось, сэр? - спросил Смит.
- Я не могу даже предположить.
- Он жив?
- Если и жив, то ненадолго, - сказал Перкис.
Пока они шли к корме, Перкис смотрел на воду внизу, освещенную золотистым туманом. Вдалеке он услышал гулкие, лязгающие шаги. Какое существо могло издавать такой громкий звук, он не мог себе представить.
- Мистер Перкис, пожалуйста, поторопитесь, - позвала Мэдди Астор.
- Уже идем, мэм.
Чудовище должно быть невероятно большим, чтобы издавать такие громкие шаги; оно издало рев, настолько глубокий, что они почувствовали его глубоко в своих костях. Все трое мужчин упали на палубу, так как их ноги подкосились. Еще несколько взвываний, и их кости превратились бы в пыль.
Перкис пополз.
Он спускался по канату, перебирая руками, зная, что если чудовище издаст еще один вопль, то он упадет, но ему удалось добраться до шлюпки.
- Приготовиться к гребле, и грести быстро, дамы.
Смит начал спуск. Его тело стало заметно меньше, одежда развевалась на нем, а взгляд опускался вниз, показывая впалые щеки. На их глазах его волосы поседели, затем поблекли, а потом и вовсе выпали, развеваясь на ветру. Его шея была покрыта старческими пятнами.
- Что происходит? - спросила одна из женщин.
- Я понятия не имею, мэм, но что бы ни было на этом корабле, это зло. Эта Мэри или Мари, как ее там, наполнена злом прямо из самого ада, - сказал им Перкис. - Оно забрало людей на борту и моих людей, и если мы не поторопимся, оно заберет и нас.
Смит был похож на восьмидесятилетнего старика, пытающегося справиться с веревкой. Его шишковатые руки не справились с веревкой, и он потерял хватку, упав в воду внизу. Все смотрели на него, готовые вытащить его в безопасное место, но он не всплыл; вместо этого на поверхность всплыл цветок темно-красного цвета, вызвавший у нескольких женщин истерические крики и плач.
Перкис, хотя и переживал потерю, не мог представить себе реакцию женщин, если бы они увидели, как лягушка съела лицо Эверетта, или увидели, что стало с беднягой Комптоном.
Перкин отвязал лодку и крикнул Фризу, чтобы тот быстрее спускался по веревке. Фриз был уже на полпути вниз, когда что-то огромное пронеслось между шлюпками и вырвало Фриза из веревки, поплыв дальше.
Перкис моргнул, когда все в лодке закричали. То, что он увидел, было невозможно. Когда-то давно он был моряком и видел китов, дельфинов и больших акул, но то, что он увидел сейчас, было просто невероятно. Это была самая мускулистая, тяжелая, древняя акула, которую он когда-либо видел.
Она съела Фриза.
- Гребите, - крикнул Перкис, - все, если хотите жить, гребите.
В глубине души он понимал, что если они не поторопятся, то тоже станут частью тумана и либо будут жить, либо умрут, но бесконечно будут его частью. Туман был вселенной, обладающей силой, исключительно жадной и очень, очень голодной. Существа, которые были его частью, были ужасны.
Ее щеки раскраснелись от активности, Мэдди Астор встала на весла и громким, властным голосом крикнула, чтобы они гребли изо всех сил:
- Гребите, леди, гребите.
Мы справимся.
Через несколько минут они оказались у кромки тумана, и хотя акула кружила над ними, она не досаждала им. Как только они оказались за туманом, они почувствовали, как тяжесть свалилась с их груди, и им стало легче дышать. Трепет и тоска, которые они испытывали, исчезли. По дороге встречались тела, некоторые цеплялись за куски дерева или стулья, но все они были замерзшими, мертвыми и покрытыми инеем. Люди, твердые как лед, сталкивались со спасательной шлюпкой.
Женщина, сидевшая на шатком столе, издала слабый стон. Она была так далека от жизни, что не могла поднять ни рук, ни ног, но скользила почти замерзшими глазами по лодке и беззвучно умоляла помочь ей.
Они остановились рядом с ней и осторожно подтащили ее к лодке.
Несколько женщин упали в обморок, и все на борту закричали, когда ее замерзшая рука отломилась выше локтя, когда ее поднимали на борт. Посмотрев на место, где была ее рука, она не почувствовала боли, так как онемела. Женщины пытались понять, что произошло.
Хемминг наложил жгут на руку на случай, если она отогреется, но он не думал, что она выживет.
Он покачал головой:
- Я не знаю, что еще я могу сделать. Возможно, будет лучше, если она никогда не проснется от той боли, которую почувствует, когда… если согреется.
Перкис кивнул и положил руку и кисть на дно лодки под сиденье. Пока они гребли за туманом и ледяным полем, они оплакивали положение женщины, но забыли о Фризе, Смите, Комптоне и Эверетте, как будто их никогда и не было. Вместо этого они сосредоточились на десяти других людях, которых они вытащили из воды и которые остались живы в лодке.
Шестеро из них, спасенных из моря, выживут.
Хотя Мэдди Астор ничего не помнила об акуле и погибших мужчинах, она сохранила румянец на щеках, пока они с мистером Перкисом командовали спасательной шлюпкой, и у нее была не только цель, но и люди, от которых зависело, что она будет логически мыслить и действовать быстро и решительно. Возможно, дело было в беременности, но миссис Астор сияла, ее голос больше не был кротким и тихим, и она доверяла своим суждениям.
Некоторые умерли.
Некоторые возродились.
Разборную лодку В так и не спустили на воду, так как не было времени. Корабль все глубже погружался в воду, и вода, в свою очередь, захлестнула палубу, освободив шлюпку так, что она приземлилась прямо на Гарольда Брайда. Он вцепился в сиденья, боясь, что его затянет вниз, когда корабль погрузится в свою могилу.
Когда труба обрушилась, придавив множество людей, поднялась волна, которая смыла опрокинутую шлюпку и Брайда прочь от опасности и в середину сотен утопающих, пытавшихся найти выход из моря. Офицеры Лайтоллер и Уайлд нырнули с палубы как раз перед тем, как судно ушло под воду. Когда труба упала и вызвала большую волну, их отнесло почти на двести футов от обломков.
Лайтлер добрался до шлюпки B и обнаружил Брайда, выползающего из-под шлюпки.
- Рад тебя видеть, Брайд, - сказал Лайтколлер, принимая командование, - нам нужно забраться в шлюпку и выбраться из этой ледяной воды. Поторопись.
Брайд и Лайтоллер поднялись на борт. Они вытащили на палубу "Титаника" кока, пекаря, стюарда и машиниста. Лайтоллер огляделся по сторонам:
- Вы видите Мердока? Где Уайлд? Где капитан?
Джеффрис из третьего класса поднялся на борт:
- Мой спасательный жилет разваливался на части, и мистер Мердок, там, в воде, снял свой собственный и застегнул его на мне.
Он спас мне жизнь.
- Мердок, - крикнул Лайтколлер. В такой холодной воде человек оцепенеет и не сможет плыть; у Мердока было меньше пяти минут, прежде чем он утонет. Лайтлер уделил драгоценную секунду тому, чтобы с благодарностью и сожалением подумать о своем товарище.
- А Уайльд?
Следующий человек пролил свет на местонахождение первого офицера:
- Я видел, как мистер Уайлд плыл, но далеко не ушел, и он бормотал, что ему холодно.
Я слышал выстрел, сэр; я ничего не видел и не знаю. Если он воспользовался пистолетом, я не назову его трусом, сэр, а скажу только, что он выбрал более быстрый путь на небеса, чем остальные бедолаги в воде.
Они подняли на борт еще несколько человек, всех классов. Когда их стало больше тридцати пяти, Лайтоллер с грустными глазами и унылым видом негромко сказал, что они не могут взять больше ни Мердока, ни Уайлда, ни капитана.
- У нас нет выбора. Если мы возьмем на борт еще кого-то, мы все погибнем.
Его работа заключалась в том, чтобы спасти как можно больше людей.
Он готов отдать за них свою жизнь.
- Это был не капитан Смит, сэр. Я видел, как он гордо стоял на мостике, и так и остался там, как настоящий капитан. Он чуть не пошел ко дну вместе с ней, сэр, но в последнюю секунду нырнул в холодную воду.
Лайтоллер, человек, не склонный к эмоциональным вспышкам, тем не менее, вынужден был протереть глаза. Он приказал мужчинам грести руками, поскольку, если все пловцы ухватятся за перевернутую шлюпку, они упадут в воду и погибнут.
Вокруг них люди умоляли о помощи. Душа Лаитоллера болела от того, что он не помог им.
- Мне очень жаль. Мы не можем взять больше людей. Мы найдем другую шлюпку и отправим их на помощь, - сказал Лайтоллер.
Мужчина, замерзающий в воде, ответил:
- Я понимаю.
Удачи тебе, парень, и да благословит тебя Господь.
Лайтлеру вдруг почудилось, что человек, который только что говорил, был капитаном Смитом.
- Капитан? Капитан Смит?
- С Богом.
Голос был еще дальше.
Лайтоллер понял, что это был его капитан. Он стоял на перевернутой лодке и плакал.
Мистер Грейси плакал беззастенчиво. Его отец был бригадным генералом армии Конфедеративных Штатов и участвовал в битве при Чикамауге. Он погиб во время войны в Виргинии, и мистер Грейси как раз закончил писать книгу о своем отце и кровавой битве. В качестве развлечения он оставил семью дома, совершил грандиозное турне по Европе и уже собирался вернуться домой в Алабаму, когда на корабле произошла трагедия.
В ту ночь он проводил одиноких дам к спасательным шлюпкам, помог Лайтхолдеру удержать мужчин, которые хотели захватить шлюпки, убедил Лайтхолдера разрешить тринадцатилетнему мальчику сесть в спасательную шлюпку, перерезал канаты, удерживающие разборные шлюпки, и многое другое.
Когда корабль затонул, он ухватился за лестницу, и его потянуло в глубину. От давления воды у него заболели уши. Он отпустил руки, схватился за уши, вынырнул на поверхность и нашел ящик, за который цеплялся, пока не добрался до перевернувшейся шлюпки. Он не знал, как ему удалось выжить до сих пор, и боль была такой невыносимой; он задавался вопросом, было ли это тем, чего он хотел.
- Брайд, был ли послан сигнал QED? Кто-нибудь ответил?
- Да, мистер Лайтоллер. Он был отправлен, как и было приказано. Мы получили много ответов, сэр. "Карпатия" находится ближе всех и будет здесь примерно через четыре часа.
- Четыре? - Лайтоллер снова чуть не заплакал от отчаяния. Как он мог убедить этих людей продержаться так долго?
Заставив себя сосредоточиться на ситуации, он разработал план так, чтобы все оказались лицом к корме и выстроились в две колонны. Им было приказано противостоять волнам, работая ногами в унисон. - Пусть мы не выйдем сухими из воды, но мы выживем.
- Сконцентрируйтесь, как сказал мистер Лайтоллер, - подбадривала Грейси.
Джек Тайер, которому было всего восемнадцать лет, с облегчением вздохнул, оказавшись в спасательной шлюпке: он не ожидал, что выживет, когда стоял на палубе в компании более тысячи человек и слушал, как оркестр играет вальс.
В основном люди вели себя спокойно. Пассажиры первого класса спокойно сидели в шезлонгах, второй класс собирался небольшими группами, а третий бесцельно слонялся по палубе. Священника окружало около сотни человек, которые слушали, как он проводит последние обряды.
Джек пообщался с друзьями, и в конце концов они с другом решили прыгнуть в воду и поплыть, чтобы их не засосало, когда "Титаник" пойдет ко дну. Он и представить себе не мог, как больно будет в ледяной воде.
Он был потрясен, когда корабль раскололся на части, но был рад, что не оказался в носовой части, которая погрузилась первой. Он также был рад, что не оказался на корме, когда она накренилась под углом семьдесят градусов, и все сползли на несколько сотен футов в воду, ломая кости. Когда он увидел шлюпку B, то впервые с того момента, как обнаружил, что корабль тонет, почувствовал надежду.
- Мистер Лайтоллер, как вы считаете, это правильно?
- Что?
- Это там. Передний и левый борт, сэр. Видите?
Лайтоллер напрягся, пытаясь разобрать, что он видит. Знакомый с морем и его обитателями, он решил, что это спинной плавник, за которым следует хвостовой, но ошибся с расстоянием. Измерения были неверными, если только это не кит. Как любопытно было увидеть кита на месте кораблекрушения.
- Он ест этих людей, - стонал Гарольд Брайд, - мистер Лайтоллер? Почему он это делает? Разве киты едят людей? Не едят, правда?
Лайтоллер уже собирался ответить, что кит никого не ест, но тут он увидел, как рыба пожирает людей. Мегаладон плавал вокруг, выхватывая людей, как крошечные кусочки, иногда откусывая их перед тем, как проглотить, а иногда просто заглатывая целиком.
Когда левиафан повернулся и направился к ним, он прорвался на поверхность, демонстрируя свою зубастую пасть.
- Пресвятая Богородица, мистер Лайтоллер, это не кит, - закричал Брайд.
- Это гигантская акула, ребята. Будьте начеку и используйте ноги, чтобы удержать нас на плаву. Пока что он охотится только за мертвыми и умирающими и не смотрит на нас. Если он и заметит нас, то, возможно, только из любопытства. Не паникуйте и не падайте духом, ребята. - голос Лайтоллера был ровным и спокойным, как всегда, и он сплотил всех людей.
Те, кто был готов запаниковать, взяли паузу, расслабившись по приказу Лайтоллера.
Волна, поднятая гигантским зверем, заставила их пошевелиться. Джеффрис потерял опору и соскользнул с перевернутой лодки.
- Плывите, сэр, и мы поднимем вас на борт, - позвал Грейси.
Не успел мужчина проплыть и ярда, как дьявольская рыба проплыла мимо и заглотила его, укусив так, что кровь окрасила воду в красно-черный цвет на фоне обычной черноты моря.
Несколько человек закричали, а несколько громко взмолились.
- Проклятая рыба, - ругался Лаитоллер, - играет в игры. Будьте начеку. Не теряйте головы.
Одна из немногих спасенных ими женщин наблюдала за кружащим плавником; вместо того чтобы сосредоточиться, она потеряла равновесие и упала, увлекая за собой стюарда, который замахал руками:
- О, нет, о, помогите мне.
Лайтоллер, Брайд и Грейси приготовились вытащить обоих в безопасное место, но акула снова нашла их первыми и проглотила целиком. Лайтоллер готов поклясться, что акула злобно ухмыльнулась ему.
- Ах ты, сукин сын! Ты, чертов трус, встреться со мной лицом к лицу, когда у меня будет гарпун, и посмотрим, кто выберется живым.
Несколько человек поддержали Лайтоллера.
Юджин Дейли, который часто развлекал пассажиров третьего класса своими уильяновыми трубами и устраивал импровизированные вечеринки в глубине рулевого отделения, а также заботился об ирландских женщинах, оставшихся без сопровождения, заговорил:
- Я полагаю, что мистера Джеффриса спас не мистер Мердок, а другой офицер.
На палубе мистер Мердок был героем и следил за тем, чтобы дамы были на борту спасательных шлюпок. Когда на него бросились, он застрелил двоих мужчин за то, что они были трусами.
- Молодец, - сказала Грейси.
Дейли продолжил:
- Мы немного подождали, и через некоторое время я услышал еще один выстрел.
Это был мистер Мердок. Я сам его не видел, но все говорили, что мистер Мердок не хотел лезть в ледяную воду и чувствовал себя очень виноватым за приказы, которые отдал кораблю. По его словам, если бы не его приказ, мы могли бы не заметить берг.
- Он поступил так, как поступил бы капитан или я. Он не виноват, - сказал Лайтоллер.
- Уверен, что не виноват. Я бы хотел, чтобы он выжил, он был хорошим человеком, но как же он боялся боли в ледяной воде. Я могу его понять. Я бы предпочел уйти из этой жизни, чем снова войти в воду, - сказал Дейли.
Дейли схватил мужчину рядом с собой и не дал ему упасть.
- Спасибо, - сказал мужчина.
- Может быть, это был не мистер Мерфи, а кто-то другой. Может быть, он на борту другой лодки и в безопасности. Я очень надеюсь на это.
- Может быть, и капитан, - предположил кто-то.
- Может быть, - ответил Лайтколлер, чувствуя боль в груди и горле. Он не стал говорить остальным, что они бросили капитана в воду на верную гибель. У него не было спасательного жилета.
На корме сразу двое соскользнули с борта, ударившись головами при падении. Один из них потерял сознание. Другой бился и боролся, пытаясь вернуться в шлюпку, и они вытащили его обратно к себе. Кроме того, что он снова промок и замерз, с ним все было в порядке. Человек, потерявший сознание, некоторое время плыл и, возможно, утонул, но прошло несколько минут, прежде чем его выловил мегаладон.
По мере того как рыба насыщалась, поле из тел вокруг уменьшалось. В некотором смысле, было удивительно наблюдать, как акула поглощает трупы так, как она это делала обычно, в одиночестве и умеренно. Никто никогда не видел, чтобы животное питалось так методично. Это была изящная машина для поедания, огромная и мощная. Она расправилась со многими телами.
- Полагаю, это все, что он делает: плавает и ест, - сказал Джек Тейер.
- Так и есть. Но я бы поставил на то, что этот засранец наслаждается тем, чем он сегодня занимается, - сказал им Лайтоллер.
Они с Грейси рассказывали истории, пели песни, и по мере того, как шло время, эти двое мужчин поддерживали в людях сосредоточенность и позитивный настрой. В какой-то момент на перевернутом корпусе стояло тридцать пять человек, но акула дразнила их, создавая волны и пожирая тех, кто падал в воду.
Она ни разу не столкнулась с лодкой, хотя могла бы. Она не проглотила лодку целиком, хотя могла бы.
Как только они удалились от обломков, она перестала собирать свою еду,но их осталось двадцать четыре. По мере того как судно теряло воздушный карман под собой, оно все глубже погружалось в воду.
Через некоторое время выжившие стояли в нескольких дюймах холодной воды, но все могло быть гораздо хуже. Позже воды стало по щиколотку, что усложнило задачу удержания равновесия, поэтому некоторые соскользнули с борта и поплыли прочь. Через несколько часов вода доходила им до колен, и они едва могли держаться на корпусе; еще больше людей соскользнули.
Позже, когда их нашли, об акуле забыли, и они думали о понесенных потерях, на лодке осталось четырнадцать человек. Мистеру Грейси, мистеру Дейли, Гарольду Брайду и офицеру Лайтоллеру удалось удержаться на борту.
Джек Тайер, также спасшийся, не переставал восхвалять офицера Лайтоллера за его героизм и сообразительность во время катастрофы. Если бы он помнил об акуле, то ценил бы офицера еще больше.
Лайтоллер никогда не знал, почему у него вдруг возник интерес к акулам, но это стало предметом, который он с удовольствием читал и изучал.
Ему нравились обычные акулы.
В нашей шлюпке было много людей, которые не говорили по-английски, а говорили на других языках, которых мы не знали. Большую часть времени мы общались с помощью жестов, потому что некоторые жесты универсальны по своему значению. Некоторые из тех, кто не мог говорить по-английски, вероятно, привыкли использовать жесты и движения рук, чтобы показать, что они хотят сказать.
Была одна семья: у матери на руках был маленький ребенок, а двое детей едва научились говорить, но она старалась следить за своими детьми. Несколько других детей тоже прижимались к матерям, пряча лица от холода, незнакомых людей и страха. Какими беспомощными они должны себя чувствовать, одинокие и напуганные, не имеющие возможности общаться.
Большинство из них были из третьего класса.
По фрагментам мы поняли, что мистер Стид и мистер Дэниелс в какой-то момент нашли их и привели на корабль. Как похожи эти двое на тех, кто, рискуя собственной жизнью, отправился на нижние палубы искать женщин и детей. Даже посадив их в шлюпки, эти двое мужчин отказались присоединиться к нам, вернувшись за новыми нуждающимися в помощи.
Я никогда не забуду храбрость этих людей и надеялся, что каждый раз, когда мы видели плывущего, машущего рукой выжившего, это был Стид или Дэниелс.
По мере распространения наводнения стюарды запирали ворота на каждой палубе, чтобы чудовища не могли наброситься на тех, кто находился на палубе. Они не знали, что монстры повсюду, но поступили так, как посчитали нужным в данной ситуации, зная, что многие люди оказались внизу и остались тонуть, пока они закрывали ворота.
Стэд и Дэниелс спустились вниз и нашли тех, кто выжил в воде, среди червей и других тварей. Несчастные выжившие промокли до нитки, были одеты в слишком тонкую одежду, дрожали под одеялами и прижимались к черным решетчатым воротам. Их пальцы цеплялись за решетку, и они звали на помощь на многих языках, кроме английского, но внизу по-прежнему не было никого, кто мог бы им помочь.
Когда вода поднялась, женщины подняли своих детей как можно выше, чтобы избежать холода; маленькие дети быстро погибли бы, оказавшись под водой. Женщины столпились на верхушках лестниц и оглядывались назад, наблюдая, как море омывает первую ступеньку.
Увидев Стида и Дэниелса, они сначала не подняли головы, боясь обнадежить себя. Они видели, как один из стюардов спустился вниз и направился к псарням, чтобы выпустить собак. Если повезет, некоторые из них смогут добраться до открытой лестницы и подняться наверх. Стюарда больше никто не видел, но слышали лай нескольких собак.
Дэниелс открыл замок и пригласил их следовать за собой. Он поинтересовался, где остальные. Они все еще заперты в салонах? Люди сказали ему, что остальные заперты и напуганы, но еще больше они боялись выходить. Вода уже добралась до лестницы, преграждая путь вниз или вверх.
- Тем не менее, вы вышли и ждали помощи. Это было смело, - искренне сказал им Стэд.
- Seulement enfant, - сказала одна из женщин, надеясь, что они ее поняли.
- Ваш ребенок, - сказал Дэниелс, кивнув, - мы должны идти сейчас. Это будет нелегко, но мы должны идти.
Они перешли вброд через наводнение, взбирались по лестницам с детьми и сражались с тварями, которые хотели их съесть; они были почти измотаны. Некоторые мужчины в последнюю минуту шептали слова благодарности и отмахивались от них, говоря, что женщины и дети должны спастись.
Мужчины сказали, что останутся и будут охранять ворота, чтобы никто не пытался перебежать их и не пропустил мерзких тварей.
- Le garde, - сказала женщина, - monstre.
У некоторых из мужчин было самодельное оружие, но некоторые противостояли угрозам внизу, держа в руках лишь испуганные сжатые кулаки. Женщина показала нам, как мужчины стояли, подняв кулаки и готовые к бою:
- Pour combattre.
Я не могу представить себе храбрость и стойкость этих мужчин, у которых не было ничего, кроме кулаков и смекалки, но они без колебаний защищали своих женщин и детей от всего, что могло прийти. При других обстоятельствах было бы приятно посмотреть, как испытания делают из мужчин героев.
Женщина, едва знавшая французский, сидела с маленьким ребенком на руках и отмахивалась от всего. Я не знал этих слов, но понимал их значение: она была слишком уставшей и измученной, чтобы думать о том, что произошло.
Другая женщина попыталась рассказать эту историю.
Стед и Дэниелс собрали одеяла. Прежде чем идти дальше, они отдохнули несколько минут и попили горячего чая из чайника в одной из комнат отдыха.
Кто-то приготовил чай и оставил чашки, сахар, кувшин молока и лимон. Дэниелс, как его и учили в истинно британском духе, хотел, чтобы все разделили чашки и выпили.
Мы не поняли всех слов женщины, которая объяснила, что она из Египта или откуда-то из Средиземноморья. Ее слова не имели для нас смысла, но с помощью рук и мимики она все объяснила. Она кивнула и слегка улыбнулась, когда поняла, что мы поняли, что Дэниелс был категоричен в отношении чая.
Не все было в порядке. Пока они кутались в одеяла и пили теплый чай, появились черви поменьше - многоногие, с хитиновым телом. Они встали прямо, и многие женщины и дети закричали от ужаса.
Лилия, или так мы ее называли, зажала уши, чтобы показать, что существа издают ужасный шум, похожий на писк крыс или мышей. Она изобразила, что от этого звука у нее ужасно болят уши, и заставила некоторых женщин убежать. Все запаниковали, а те, кто убежал, полетели прямо в поднимающуюся воду.
- А черви, - сказал я, изображая ползущего червя, - они пришли из сухих мест?
Лилия наконец поняла и кивнула: черви пришли из сухих мест. Это означало, что монстры не зависят от воды. Она показала нам, что в воде живут маленькие, но злобные рыбки, которые нападают на тех, кто пробегает мимо. К моему удивлению, ее описание рыб оказалось до ужаса знакомым.
Дженни нахмурилась:
- Разве это не похоже на...
- Да, это так, - согласился Джон Мортон. Он попросил Лилию замедлиться и снова описать рыбу руками.
Она взяла меня за руку и использовала мою кожу как бумагу, а палец - как карандаш. Убедившись, что мы наблюдаем за ней, она медленно прорисовывала форму на моей плоти, и я не только видел, как она принимает форму, но и чувствовал ее. Признаюсь, у меня по коже побежали мурашки.
Она нарисовала выступающую морду, стройное тело, увенчанное огромным спинным плавником, тонкую нижнюю половину и остроконечный хвост, мускулистый и сильный. Когда она убедилась, что мы поняли форму, она нарисовала пальцем глаз - простую точку, которую она сделала, сильно надавив на мою кожу. Она имела в виду, что он был очень темным, очень невзрачным и очень пугающим.
Глаз выглядел мертвым и злым.
Лилия указала на рот или на то место, где он должен быть, если бы она оставила несмываемые следы. Она провела рукой по моей руке, как бы стирая рыбу. Теперь она нарисовала рот, полный острых зубов, ряды за рядами на каждой челюсти.
- Какой размер? - спросил Джон Мортон, раскинув руки и озадаченно глядя на нее.
Лилия кивнула, показывая руками размер чуть меньше ярда. Мы поняли, что напало на тех, кто забежал в воду. Она дала понять, что этих маленьких акул было много.
- А что с червями? - спросила Дженни, глаза которой были широко раскрыты.
- У нас еще есть один, - позвал Питер Кавендиш. Пока мы обсуждали, отец Дженни и еще несколько человек спасали тех, кто упал в холодную воду и остался жив, призывая на помощь.
Сначала раздался гулкий гул, когда многие стонали и звали на помощь, но потом он перешел в слабый пульсирующий звук, глубокий и похожий на мычание коров.
С большими усилиями мы поняли, что сначала было несколько червей, ростом около половины человеческого роста, но потом появился один, который был выше и толще. Они стояли прямо и махали своими конечностями, но несколько мужчин использовали стулья и ножки столов, чтобы сражаться с ними, отламывая ноги как хрупкие веточки и колотя по прочным панцирям их тел. Черви истекали отвратительной жидкостью, пахнущей смертью и гнилью.
Крики умирающих червей были похожи на вопли младенца, корчащегося от боли.
Одна из женщин и двое мужчин использовали битое стекло, чтобы перерезать себе руки или горло. Они рухнули на пол в лужу собственной теплой крови, потому что больше не могли выносить эти звуки. Стед и Дэниелс собрали остальных и побежали, закрывая за собой ворота, когда находили выживших.
Одну из женщин на бегу ужалил червь. Стэд отбросил его от нее, а Дэниелс раздавил в кашу, но женщина потеряла сознание от ужаса.
- Что с ней случилось? - спросила Дженни.
Лилия указала на свою руку, изобразила, как что-то вонзается в кожу, и притворилась, что падает в обморок. Она указала на Джона и сделала движение, как будто поднимает и несет кого-то.
- Мужчина отнес раненую женщину на соседнюю палубу, - сказал Джон.
Мы поняли, что ворота были заперты и что им снова пришлось остановиться, пока они карабкались и возились со всеми детьми. Некоторых женщин и мужчин несли на руках, так как они получили переломы ног, ребер и рук в схватке с червями-монстрами. Используя свои тела, самые крупные черви с силой отбрасывали людей в стены.
- Кто-нибудь выжил после встречи с маленькими акулами? - спросил я, используя жесты.
Лилия покачала головой. Одной рукой она делала кусающие движения, а другой рукой, ногами и телом показывала, что все, кто бросился в воду, были укушены и съедены заживо.
Она рассказала о последнем нападении тварей, которых мы не могли понять, но это не было недостатком знания языка или виной Лилии; твари были настолько ужасны, что если их не видеть, то и представить невозможно.
Похоже, звери были четвероногими, но похожими на птиц. Лилия не могла объяснить, что у них было, кроме перьев, потому что, конечно, не понимала их. Возможно, это был грибок или мех, а может, и вообще ничего, чему бы мы не нашли названия.
На голове у них было что-то похожее на маленькие рожки, но, конечно, не такое простое. Во рту у них были большие клювы, полные крошечных острых зубов, но сами существа были не больше жирной утки. К счастью, от них было легко избавиться, и они доставляли не больше хлопот, чем крупные крысы.
Сейчас все внимание было приковано к укушенной женщине.
Лилия вздрогнула и зарыдала, но уперла руки в бока и показала нам что-то вроде плавления или слияния. То же самое она проделала с ногами. Затем пальцами она изобразила маленькие ножки, ползущие вперед.
- Нет, - сказала Дженни, почти яростно качая головой.
Джон прижал ее к себе и сказал:
- Ш-ш-ш. Все в порядке.
- Говард, попроси ее объяснить. Это... я не могу этого принять. Что случилось с женщиной, которую ужалили?
- Лилия... медленнее... - это все, что я смог сказать.
Лилия снова показала на нас. Было ясно, что она имела в виду, что ноги срослись, а руки стали единым целым с туловищем женщины. Мы поняли, что появилось нечто похожее на ноги и отвратительно извивается.
- А голова? - спросил я.
Лилия вздохнула, на секунду закрыв глаза. Она провела руками по своему лицу, как бы вытирая нос и отводя глаза. Затем она пожала плечами и объяснила, что все они бежали с мистером Стидом и мистером Дэниелсом. Старший сын женщины остался, и Лилия больше ничего не знала о раненой женщине и ее сыне. Они прошли на шлюпочную палубу.
- Что это значит? - потребовала Дженни.
- Яд, должно быть, вызвал сильные изменения. Мы предполагаем самое худшее, потому что, как нам кажется, возможно, кожа ослабла и заразилась.
- Даже не думайте о худшем, - сказал я.
Дженни не выглядела спокойнее, и мы с Джоном посмотрели на Лилию. Ее взгляд выдавал, что она тоже считает, что бедная женщина под палубой начала как-то менять свою форму и существо.
Мы продолжали искать в воде выживших. Некоторые из них были ужасно изранены, у них были отгрызены ноги; увидев повреждения, я с облегчением понял, что они мертвы.
Это был злой умысел. Какое жестокое существо могло отгрызть нижние части тела и оставить целого человека барахтаться в воде, позволяя нам думать, что он жив и его можно спасти? Я чувствовал, что нас терроризируют.
На борт поднялся мужчина, и все, что он мог делать, - это стонать. Его тело было зафиксировано в позе эмбриона, а пальцы отгрызены. Что это была за дикость?
- Что это было, сэр? Вы можете нам сказать?
- Крысы. Нет. Зубы. Ноги. Так много ног, - сказал он.
Квартермейстер Граймс свистнул, привлекая наше внимание, и указал на корабль, который находился на некотором расстоянии и, казалось, светился. При свете мы увидели, что одна из спасательных шлюпок зацепилась за канат, и они осматривали корабль. При виде другого корабля я почувствовал явный ужас.
Перед нами был ужасный желтоватый туман, и некоторые из нас умоляли не приближаться к нему, но мистер Граймс приказал направить шлюпку в ту сторону. Он сказал, что мы должны вылить всю воду, которую набрали. Действительно, в разное время нас заливало водой, и многие из нас были несчастны, держа ноги в ледяной воде.
Мистер Граймс зашел в зловонную тину на берегу:
- Мы выгрузим всех.
Оставайтесь здесь, рядом, и не отходите в сторону. Мы спустим воду из шлюпки, загрузимся и будем ждать помощи. Это займет всего несколько минут.
- Я прошу вас, мистер Граймс, не сходить здесь на берег. Здесь водятся ужасные чудовища, - попросил я.
- Чудовища? Нет. И не пугайте женщин, сэр.
- Это будет быстро, и мы будем следить за неприятностями. Мы скоро уйдем отсюда, - сказал Джон Мортон. Он помог Дженни взобраться на один из множества больших камней, образовывавших берег, чтобы мы могли избежать склизкой жижи и грязи. Вокруг лежали большие валуны, некоторые из них были округлыми и побитыми непогодой, а другие странно напоминали коробчатые формы.
Я не мог различить никакого единства элементов. Узоры не казались случайными, но в то же время они не подходили ни к одному образцу.
- Мистер Граймс, вы знаете, что здесь, в море, нет земли. Не кажется ли вам любопытным, что она вдруг оказалась здесь? - спросил Питер Кавендар.
- Я весьма удивлен и обеспокоен, уверяю вас, сэр, но если мы не выльем воду из нашей шлюпки, боюсь, мы окажемся в еще большей опасности. Давайте поспешим. - Граймс на секунду показал, что его тоже напугала эта странная земля.
Я не хотел быть здесь. Мне было очень страшно, но раз уж я оказался здесь, то мне казалось, что у меня больше никогда не будет такой возможности, как сейчас, увидеть этот другой мир. В любом случае нам ничего не оставалось делать, как спустить воду, чтобы не замерзли ноги, и надеяться, что мы сможем без опаски пройти по этому странному месту.
Там были валуны, а вдали виднелись уходящие далеко в небо спирали скал. Они были построены с ненавистью, и их нельзя было назвать созданными человеком, природным существом или стихией. Они были чужими. Деревья, пораженные грибком, истекали сукровицей на камни, но они не были мертвыми, а только странными наростами.
- Не прислоняйтесь к деревьям и не подходите близко. Боюсь, они небезопасны, - сказал я.
Через несколько секунд я увидел, что некоторые камни на земле лежат не беспорядочно, а образуют нечто вроде тропинки, петляющей то в одну сторону, то в другую, не соблюдая должного порядка.
- Куда ты идешь? - спросил Джон.
- Видишь это, тропинка. А вон там - статуя?
- Нет... о... посмотри на нее с этой стороны, Говард, - сказала Дженни.
Это было четвероногое существо, но ноги были сросшимися, и их трудно было определить. Ноги и тело обретали форму по мере того, как я смотрел на творение; это было огромное чудовище, состоящее только из костей, грубо обточенных и необработанных. Никакой плоти или другой оболочки на камне не было. Голова и шея твари склонились, словно в знак уважения или молитвы.
Я пробрался под статую и в тусклом свете смог разглядеть грубо вырезанную морду паука с клыками.
- Ужасно, - сказал я, возвращаясь на тропинку, - но если посмотреть на него снизу, а потом под определенным углом, то черты можно различить.
- Это напоминает мне о том, как эти ужасные вещи иногда трудно разглядеть, если смотреть на них прямо. Лучше всего они видны из уголка глаза или когда я моргаю, - сказала Дженни.
- Если это имеет смысл, то мне кажется, что у нашего разума есть проблемы с попытками понять то, что мы видим; поэтому мы не можем увидеть эти вещи ясно, - сказал я.
Дженни и Джон кивнули, что поняли, что я пытаюсь объяснить.
Джон Мортон был очень умным человеком, и если бы у него была возможность зарыться в книги, а не заниматься скотоводством, он стал бы самым грозным философом. Дженни Кавендар, как и ее отец, Питер, тоже была гениальна; к сожалению, ее пол не позволял ей вести глубокие дискуссии с единомышленниками, что позволило бы ей расцвести.
Слева вид на город закрывали темные деревья и высокие стройные колонны. Я провел рукой по поверхности колонны, пытаясь разобраться в резьбе. Если бы я не учился наблюдать за звездами, я бы не разобрался в бороздках и рельефах, но рука говорила мне больше, чем глаза, и я немного понял.
- Звезды. Планеты, но не наши, не те, которые я знаю.
- Другие миры? - спросила Дженни, - Кто мог это создать? Люди, как мы? Нет. Не здесь.
- Может быть, они были вырезаны до прихода монстров, - сказал Джон.
Мистер Мерль сказал:
- Вы говорите о чудовищах и зверях, но те, кто плавает, видели существ, которые выглядят ужасно, но являются обычными для воды. Морская вошь - это слизистая морская версия чего-то вроде таракана. Они отвратительны, а большие - немного жутковаты.
Все прислушались.
- Я видел молочно-белых рыб без глаз, а крабы собирались в такие огромные группы, что вы и представить себе не можете, и они не похожи на тех, о ком вы подумали бы, а выглядят не иначе, как огромные пауки, - закончил Мерл.
Джон Мортон кивнул и сказал:
- Он прав.
То, что мы здесь нашли, может быть из другого времени или что-то в этом роде. Просто это незнакомые существа.
Дженни схватила меня за руку, но я прошел между ними, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.
Через несколько секунд рядом со мной стояли Дженни, Джон и еще полдюжины любопытных. Они шли за мной, чтобы увидеть то, что меня завораживало. Лестница, высеченная в камне, вела в некое подобие храма. Лестницы были неровными, некоторые - маленькими, некоторые - большими, ни одна из них не была похожа на другую, и я понял, что это не ошибка, а так и было задумано.
Хаос был целью.
Граймс, Мерл и член экипажа по имени Эдвардс, подстраховывая меня, двинулись впереди и начали подниматься по лестнице. Мы последовали за ними, говоря друг другу и себе, что это ужасная глупость, а не план.
Когда мы добрались до вершины, то услышали шум. Сначала я не мог разобрать, что слышу, но потом понял, что с одной стороны доносится печальная песня, не из слов и не из гудения, а из странных слогов и звуков. Она была очень заунывной. С другой стороны я услышал медленный стук, словно что-то огромное ступало по камням.
Земля вибрировала.
- Быстрее, прячьтесь здесь. - Эдвардс спрятался за валуном, и мы последовали его примеру, спрятавшись подальше. Дженни прижалась лицом к плечу Джона. Лилия схватила меня за руку. Я крепко сжал ее руку; она дрожала, но была теплой.
Удары приближались, и они были похожи на гром.
Многие из гигантских существ направились к нам. Они были мускулистыми. Их тела чем-то напоминали тело животного под названием носорог, обитающего на африканском континенте, но ноги были гораздо длиннее, и каждая заканчивалась чем-то вроде руки с когтями. Рука была изогнута так, что ходила она на костяшках пальцев, как у обезьяны. На каждой руке было по три когтя длиной с мою руку.
Голову я могу описать только как луковицу, бугристую сферу с маленькими, тусклыми глазами, крошечными ушами и маленьким хоботком в качестве рта.
Семь тварей появились, пройдя мимо нас навстречу заунывному пению. Я могу лишь сказать, что они последовали за голосом. Один за другим они уходили за край скал, и мы слышали сильные всплески. Когда последний из них сорвался и упал, мы побежали посмотреть, что с ними стало. Это был своего рода обрыв с водой, не более чем в двадцати футах под ним.
Не задумываясь, каждый последовал за предыдущим. Ни один из них, казалось, не понимал, что происходит.
Гигантская акула проплыла под обрывом в воде и в безумном бешенстве разорвала существ на куски и проглотила их. Странные существа ревели, как быки, когда акула разрывала их на части и пожирала живьем. Через несколько секунд от могучих животных не осталось и следа, кроме темной крови, и акула с наслаждением щелкнула хвостом.
Пение прекратилось, и мы увидели женщину - конечно, это была не настоящая женщина. Ее рыжевато-золотистые волосы длинными локонами струились по плечам, и мы все еще могли видеть ее молочно-белую плоть и полные, круглые груди. Она была прекрасна, и если бы она пела для меня, я бы тоже захотел присоединиться к ней. Но она не запела, а перевернулась, и последнее, что мы видели, - это сверкающий, покрытый широкой чешуей хвост, исчезнувший в красном море.
Храм был построен из колонн, но они наклонялись к центру с круглыми дисками, вырезанными по всей длине. На вершине возвышалась круглая фигура с двумя красными дисками.
- Что... что это? Мне кажется, что это что-то знакомое, но... - начала Дженни.
- Если вы знаете морскую анатомию... существа... - сказал я.
- Кальмар, - сказал Граймс, - это просто насмешка над ним, но посмотрите на голову, она круглая, а диски - это глаза. Колонны - это щупальца, а те диски - присоски.
- Но это неправильно, - добавил я, - щупальца тянутся от морды, видите?
- Это кальмар, - сказал Эдвардс, - храм кальмара, как странно.
Мы последовали за Эдвардсом внутрь. Внутри должно было быть абсолютно темно, но стены светились, и мы могли хорошо видеть. Пол, состоящий из странных фигур, был разноцветным. Я опустился на колени, и у меня отвисла челюсть. Один квадрат был усыпан изумрудами, другой - розоватыми рубинами. Один был из бледного нефрита, другой - из ярко-синего сапфира, третий - из глубокого золотистого топаза. Один большой участок был открыт и заполнен зловонной тиной, зеленоватой и скользкой. Пожелтевшие кости валялись на дне.
К своему потрясению, я понял, что порция зловонной грязи ценится здесь не меньше, чем рубины.
- Стены... - сказал Джон Мортон. Он был немного астрономом и указал на декор стен. Стены были из обсидиана и украшены то тут, то там яркими, сияющими бриллиантами, рубинами и светло-золотистыми топазами. - Это ночное небо, а это звезды, видите, но это не то небо, которое мы видим, когда смотрим вверх. Оно... другое. Кажется, это изображение более древнего неба. Древнего звездного неба.
- Странно, - сказала Дженни.
- Это почти красиво, но это также... - он наклонил голову в замешательстве.
- Хаотично, - сказал я.
Лилия указала на одну драгоценность - большой, блестящий сапфир, темно-синий, как вода. Она много раз жестикулировала, указывая на него. Неподалеку от него находилась красно-оранжевая жемчужина. Рядом с большим голубым камнем лежал маленький опал.
- Земля, - сказал Джон.
- А ты что скажешь? - спросил Мерл.
- Вот этот - земля, видите. Голубой - вода. Посмотрите туда, над алтарем, еще одна синяя сфера с сапфирами и аквамаринами. Земля здесь имеет значение. Вода важна.
- Что это за место?
Джон пожал плечами и посмотрел на Дженни:
- Место поклонения. Тот, кому они поклоняются, возможно, находится на Земле, а возможно, живет в воде.
- Акула?
- Нет. Это часть, но вы видели внешний вид этого храма. Они поклоняются этому существу. Он их бог. Кальмар, я имею в виду.
- Он отвратителен, - сказала Дженни, - и кто это "они"? Кто ему поклоняется?
Джон пожал плечами:
- Я просто предполагаю.
Эдвардс с помощью маленького ножа отковырнул несколько камней:
- Теперь я стану богатым человеком. Хотите немного? Мы сможем набить карманы.
- Он протянул рубин размером с глазное яблоко.
- Возможно, это не очень хорошая идея, - сказала Дженни.
Лилия покачала головой и нахмурилась.
- Давайте уйдем, - сказал я. У меня было плохое предчувствие по поводу этого места и, конечно, по поводу того, что сделал Эдвардс.
Когда мы уходили, Эдвардс вдруг закричал. Честно скажу, меня это не очень удивило. Я ожидал, что случится что-то плохое, когда он обокрал храм.
Из грязи в одном месте поднялись тонкие руки или щупальца творожного цвета - я не мог сказать, что именно. Их было пять, каждая заканчивалась тремя пальцами с присосками на кончиках. Они обвились вокруг него, в мгновение ока опутывая его. Он сорвался с места, взлетел в воздух и плюхнулся в склизкое месиво.
Как же он кричал! Казалось, его плоть растворилась в кислоте, образовав поверх слизи жирный налет.
В считанные секунды он исчез под мерзкой поверхностью, и не было слышно ни ряби, ни разрывов, когда он и тонкие руки исчезли.
Мы побежали.
Мы планировали вернуться к спасательной шлюпке и скрыться, но, убегая от храма, увидели среди деревьев пещеру, и она позвала нас, притянула к себе. Она была огромной, а ее отверстие было выложено ужасно острыми треугольными камнями. Интуиция подсказывала мне, что нужно бежать, но я перешагнул через ряды острых камней и оказался на гладкой поверхности.
- Я чувствую, что это очень важно, - сказал я. - Я не могу представить, какие удивительные секреты хранит это место.
- Потолок... он похож на лодку с балкой... и балками по бокам... - сказал Граймс.
Я не согласился с Граймсом. Это напомнило мне о чем-то другом, что я не мог определить. Нам следовало бы бежать, но нас затянуло внутрь, и мы осторожно пошли по коридору, похожему на туннель. Он открылся в огромную комнату, на которую мы растерянно смотрели.
Снова не было света, но мы хорошо видели.
Здесь был мужчина в спасательном поясе, его нижняя половина была отрезана, а рядом с ним - женщина. Там была женщина. Несколько мужчин в спасательных жилетах. Стюард, которого я часто видел на борту "Титаника".
- Сотни. Некоторые... пополам... а некоторые целые, но на них есть спасательные жилеты. Я знаю некоторых из этих людей. Я знал их, я имею в виду.
Дженни слушала Джона и кричала, опустившись на землю. Она поняла, что мы увидели.
Лилия вцепилась в мою руку.
Я опустился на колени, чтобы осмотреть одного из мужчин с корабля. Он был ледяным, синеватым и мертвым. Его рука все еще сжимала крошечный кусочек дерева, возможно, ножку стола. Все они были насквозь промокшими: волосы слиплись в мокрые пряди, одежда испачкана солью. Я пригласил всех следовать за мной и указал на диковинный потолок.
- Не балки, - сказал я, - а позвоночник, а это кости, из которых растут... видите? Как ребра?
Я подвел их к отверстию.
- Посмотрите сюда и скажите мне, что вы видите.
- Острые камни. В ряд, - сказал Джон.
- Еще.
- Треугольники, - добавил Граймс.
- А выше? - спросил я.
- То же самое. Как...
- Как пасть. Гигантская пасть с рядами зубов сверху и снизу, позвоночник внутри и желудок, полный людей, которых он подбирал, плавая вокруг спасательных шлюпок и людей в воде.
Я вздохнул, изнемогая.
- О, Господи, помилуй. Это каменная версия акулы, - сказала Дженни.
- Но как жертвы могут быть здесь? Она была там и съела всех существ.
Я пожал плечами. Я не мог ничего объяснить, но это была правда. Я знал это.
- Здесь есть страшная сила. Она не активна, иначе мы все были бы мертвы, но она есть, она спит, может быть, видит сны. Сны - это то, что нападает на нас. Я не знаю, откуда я это знаю, но мне кажется, что это так. Я чувствую силу под нами.
- Говард, ты с ума сошел. Это невозможно, - сказал Граймс.
- Помогите нам...
Мы услышали чей-то крик.
Слева от тропинки стояли другие люди в кругу, разминая руки. Перед ними была яма, выложенная камнем и не очень глубокая. Одна из женщин упала в нее, и вокруг нее лежали коричневые, ужасные сегментированные черви с твердым панцирем и стоящие прямо.
- Вставай, - потребовал Джон.
Женщина не шелохнулась и легла на пол ямы.
- Они ужалили ее, когда она упала... много раз. Она кричала, когда они это делали. Как нам ее вытащить?
Мерле подобрал камень и бросил его в одно из существ, сильно ударив его. Оно вскрикнуло от боли, но твари не только не вздрогнули, но и, казалось, не пострадали. Женщина внизу раздулась от яда; ее руки и ноги вздулись, а лицо стало выпуклым.
- Ее ноги. Боже мой! - Джон задыхался, оттаскивая Дженни, чтобы она не видела.
Вздутые ноги лопнули от ядовитой жидкости и срослись, кожа быстро затянулась, покрывая пространство между ног. Руки женщины рывком приблизились к телу: они тоже лопнули и начали срастаться.
Граймс приказал всем отойти от ямы. Он сказал, что уже слишком поздно помогать женщине и нужно быстро возвращаться на корабль.
Лилия, видевшая нечто подобное, печально покачала головой и посмотрела на меня, гадая, могу ли я теперь представить себе этот ужас; она не могла разделить с ним страдания. Я крепко обнял ее, давая понять, что сожалею о том, что она видела это уже дважды.
Пассажиры и члены экипажа шли по каменной дорожке, возвращаясь к береговой линии. Поскольку я теперь так хорошо знал этот мир и начинал его понимать, перед уходом я заглянул в яму, и вместо пяти ужасных червей увидел шесть, один из которых смотрел на меня человекоподобными глазами.
Время для меня остановилось.
Я увидел, как мои друзья и остальные остановились на середине пути. Ничто не двигалось. Я не был шокирован, когда из-за деревьев вышла фигура и приблизилась ко мне. На нем были брюки, сапоги и что-то вроде плаща, закрывавшего лицо, голову и верхнюю часть туловища черной шерстью.
Еще несколько дней назад я бы убежал, но сейчас я стоял перед ним.
- Искатель.
- Я? Или ты? - спросил я.
- Ты - Искатель. Можешь называть его Друм.
- Ты здесь, чтобы разорвать меня на части или сожрать мою плоть?
- Нет. Друм здесь, чтобы ответить, - сказал он.
- Кто ты?
- Средство достижения цели и, возможно, путь...
У меня был миллион вопросов к нему:
- Где мы находимся?
- Рай-Лет - это так близко, как только могут произнести ваши голосовые связки. Вы находитесь здесь, в городе, который затонул много веков назад. Это всего лишь воспоминание, ибо он лежит на дне моря и потерян. Ты видел звезды в храме? Они были расположены неправильно, и город был потерян, а великий владыка уснул под водами.
Я знал это.
- Откуда я это знал?
- Если человек не имеет глаз и слеп, он не может видеть. У тебя есть глаза.
На разгадку ушла бы целая вечность. Он говорил по-английски, но я чувствовал, что он говорит не совсем на моем языке.
- Это... реально?
- Разве что-нибудь реально? Это воспоминание. Кошмар. Но пока Он спит, Ему снятся сны, и это всего лишь один из миллиарда снов. Скоро это пройдет, и ему приснится что-то другое, в другом месте.
- Я не понимаю, - сказал я.
- Ты не способен понять из-за своей природы, но ты спросил меня, и я ответил, Искатель.
- Только я могу... говорить с тобой или задавать вопросы? Почему?
- Ты - Искатель. Только Искатель может спрашивать и получать ответы.
Я попробовал новую тактику:
- Кто послал тебя?
Кто приказал тебе ответить мне?
- Я - Друм. Я отвечаю. Ты - Искатель, и ты спрашиваешь. Все так, как есть.
Я знал, что, хотя он утверждал, что я могу видеть и понимать и мне разрешено задавать вопросы, есть некоторые аспекты, которые я не могу понять. Я не думал, что у Друма хватит слов, чтобы объяснить все лучше, чем он сам. Мне оставалось только задавать правильные вопросы.
- Эта акула и другие монстры... они нападали и убивали людей. Женщина... она... изменилась. Это произошло? Это было на самом деле?
- Да, они были поглощены. В мгновение ока. Их время было совсем небольшим. Их... больше нет.
- Но они были... убиты.
Друм сказал:
- И ничего ценного не пропало.
- Ты можешь... вернуть их?
Я почувствовал, как во мне поднимается температура.
- Ты можешь их вернуть? - ответил он мне.
- Ты тоже чудовище?
- В твоих мыслях и словах - да, я чудовище, шут и демон. А ты - мое отражение.
Я почувствовал холодок.
- Почему ты носишь плащ? Почему твое лицо закрыто?
- Твой разум не в силах постичь мою физическую сущность. Я так прекрасен и отвратителен, так светел и мрачен, что ты сошел бы с ума, увидев мою отвратительную красоту.
От одних этих слов у меня заболела голова. Как он был тем и другим, я не понимал, но верил ему, что лучше не видеть его лица.
- Следуй за мной. Ты не причинишь вреда. Я здесь, чтобы ответить тебе.
Он повернулся и пошел в другую сторону, по тропинке к высоким спиралям. Когда он двинулся, я почувствовал запах корицы, жженых волос, серы и слишком сладких роз, мертвой плоти.
- Зачем ты показываешь мне?
- Ты - Искатель. Мы ждали тебя с бесконечных времен. Ты - часть порядка, и хотя твое существование бессмысленно, определенные... условности... соблюдаются. Я должен показать тебе несколько странностей, а затем мы отделимся друг от друга.
- Кто создал этот порядок?
- Хаос.
Это был, безусловно, тупиковый путь вопросов.
- Что я буду делать с полученными знаниями?
- Я не могу ответить на этот вопрос. В отличие от всех остальных людей, умерших сегодня вечером в воплощении человеческого высокомерия и напыщенности, только ты сохранишь свои воспоминания.
- Почему? - спросил я.
Он пожал плечами:
- Это часть ордена. Я не могу сказать.
- Я видел каменную акулу и то, что было внутри.
Друм кивнул.
- Как это возможно? - спросил я.
- Это место трупов. Нет слов, чтобы объяснить. Это так, потому что это так. Все... возможно, и ничего невозможно.
Я бросил взгляд в сторону Друма. В его словах не было смысла. Он указал на каменную долину внизу, и там были существа, которые скользили по слизистой жиже. Их тела были толстыми и отвратительными, у них было множество глаз и змеиные щупальца.
- Йог, - сказал Друм. - Вон там... лес, как ты говоришь. Мы не можем туда идти, ведь даже я не смогу уберечь тебя, Искатель. Деревья могут расплавить все волокна нашего существа, и я говорю об этом совершенно буквально. Растения поглощают человека целиком, а летающие твари всех мастей могут ужалить тебя, испепелив твою душу. На земле обитают норы, те, кто спаривается с людьми и воспроизводит на свет прекрасных и ужасных существ, и ползающие, ползучие ужасы.
- Я не должен радоваться встрече ни с кем из них, - сказал я, - это всегда будет здесь?
- Все они из воды. Глубинные существа вернутся в воду, когда это место утонет. Опять же, это сон, который видит Он.
- Кто он?
- Ты не сможешь понять и услышать это слово, если я скажу его. У вас нет слова для Него. Твои голосовые связки не могут сформировать звуки, чтобы произнести Его имя. Тебе пришлось бы изуродовать свои собственные голосовые связки, чтобы произнести хотя бы первый слог.
- И он - бог, которому вы поклоняетесь? Он король?
Друм сделал паузу:
- А разве не все мы?
Я разозлился. Почему Друм говорит загадками? Какая мне от этого польза?
- Я не знаю, почему я это вижу, Друм. У меня нет на это причин. Возвращайся в свой водный мир. Погрузись в воду, и дело с концом.
Я был возмущен и устал. Ничто не помогало мне, а только добавляло загадок. Все вокруг казалось неправильным и злым, но я больше не боялся.
- Если получится, я убью всех этих монстров. Я не участвую в этом, ибо я - ваш враг.
Я также подумал о том, что, возможно, я заснул и это был сон, или же мой разум ускользнул, и я нафантазировал свои самые мрачные страхи.
Друм зашагал обратно по тропинке:
- Да будет так. Если при твоей жизни звезды сложатся правильно, то Он проснется и вернется. Возможно, ты еще встретишься с ним лицом к лицу.
Я пожал плечами.
- Присоединяйся к остальным, и твое время начнется снова.
- Друм? Неужели все закончилось? Это место уйдет и заберет с собой акулу?
- Нет, пока он видит сны. Ты должен надеяться, что новый сон случится до того, как все твои друзья умрут сегодня ночью, не то чтобы они имели значение.
Могу сказать, что в тот момент мне было плевать на Друма. В порыве злобы, прежде чем присоединиться к своим друзьям и потянуть время, я подошел к яме и сбросил вниз камни, разбрасывая их и перекатывая самые тяжелые. Я раздавил всех червей. Если бы мне удалось разжечь костер, я бы сжег остров, но с таким количеством камней у меня было мало шансов.
От криков червей у меня разболелась голова и меня стошнило, но я был рад, когда они были раздавлены.
- О, у меня есть еще один вопрос. Ты готов ответить?
- Я должен, Искатель. Это мой долг.
Я поманил его за собой. Я прошел мимо храма, жалея, что не могу его разрушить.
- Это тот самый "он", о котором ты говоришь?
- Да. Это цитадель, в которой он обитает.
- Бог кальмаров? Лучше бы ты поклонялся тому, кто был хотя бы более грозным. Льву или медведю. Нелепо, - сказал я. Он никак не отреагировал, и я удивился тому факту, что, хотя я проявил неуважение к нему и его богу, он не проявил никакого беспокойства; это меня даже развеселило.
Я подумал о мистере Стиде, Дэниелсе и пылкой Мэгги Браун. О милой Дженни Кавендар и храбром Джоне Мортоне. Должен добавить, что у меня болел и желудок. Я говорю так, потому что надо понимать, что настроение у меня было очень плохое.
- Вот, у меня к нему вопрос, - я указал на гигантскую акулу.
- Кархарокл Мегаладон.
Я стиснул зубы. Этот ублюдок знал латынь и при этом не мог объяснить мне ничего простым языком. Это дало мне уверенность в том, что я задал правильный вопрос.
- Смотри, смотри, это то, что я хочу понять. Я должен знать это...
Друм наклонился вместе со мной над обрывом, чтобы посмотреть на кружащую внизу акулу.
Могучим выпадом я толкнул его. Он издал какой-то потрясенный звук и отлетел за край, а я упал на землю, едва не свалившись следом. Менее чем через секунду раздался всплеск, и, когда я выглянул, большая рыба подплыла к нему и заглотила его.
- Мой вопрос таков: как ты думаешь, он бы тебя съел? И теперь мы знаем ответ. Впервые у меня есть определенный ответ.
Я отполз назад и поднялся на ноги. Не обращая внимания на храм, я пошел обратно по тропинке. Глядя на каменную акулу, я чуть не засмеялся, понимая, что Друм теперь тоже должен быть там. Во всяком случае, я на это надеялся. Я присоединился к остальным, и как только я оказался рядом с ними, время пошло своим чередом, и мы шли, как ни в чем не бывало. Для них же время не имело значения. Чередование времен было, конечно, странным.
Я увидел и узнал о целом мире, который обычно был скрыт. И теперь я знал, что я - Искатель. Моя жизнь никогда не будет прежней.
Граймс и Мерл за несколько минут спустили воду и подготовили лодку к погрузке. Они погрузили сначала женщин с детьми, потом остальных женщин, отчалили и прыгнули в спасательную шлюпку, чтобы оказаться как можно дальше от покрытого туманом острова.
- Я говорил, что это была ошибка - идти туда, - сказал Питер Кавендар, - от одного взгляда на него у меня болит голова, и меня тошнит.
Некоторых уже стошнило.
- Мы пробыли там слишком долго. От испарений нам стало плохо. Как только мы подышим чистым воздухом и окажемся подальше от этого мерзкого места, нам станет лучше, - сказала Дженни.
- Именно так, - согласился Говард.
- С тобой все в порядке, Говард? У тебя смертельно бледное лицо, - сказал Джон, выражая беспокойство. - Подайте ему немного воды.
Граймс протянул Говарду бутылку:
- Не слишком много.
Говард выпил, а затем передал бутылку Лилии и Дженни. Когда бутылку передали по кругу, она быстро опустела.
- Временами у меня болит живот. Это пройдет, - сказал Говард.
- Теперь мы в безопасности? - спросила Дженни.
- Не совсем. Я думаю, нам нужно попасть акуле в глаз, если она подойдет слишком близко. Я имею в виду, если он вернется и последует за нами.
Корабля, который они видели раньше, там больше не было. Говард надеялся, что, исчезая, он не унес с собой спасательную шлюпку.
Столы, стулья и мусор покачивались на глади воды. Плавали еще тела, но стоны прекратились, и никто не звал на помощь. Прошло достаточно времени, чтобы никто не остался в живых.
Экипаж Мерле часто бормотал про себя. Он отказывался с кем-либо разговаривать и не сводил глаз с острова. Когда Граймс пытался заставить его отвернуться, Мерл начинал бушевать, отбивая руки начальника и нанося удары. Его глаза следили за птицами-летучими мышами, которые слетали с деревьев и кружили над местом, где должна была находиться яма с червями.
Без всякого предупреждения Мерл встал и, прыгнув в ледяную воду, поплыл к острову. Граймс приказал ему вернуться, женщины закричали, но он не оглянулся и поплыл обратно. Когда мы гребли дальше, в последний раз мы видели его, когда он карабкался вверх по грязному илу и с трудом стоял на каменной дорожке.
Чего он хотел, никто не мог предположить. Все гадали, почему он решил вернуться. Что с ним там случится, никто не осмеливался предположить. Говард просто сказал, что Мерл, должно быть, сошел с ума и был обманут силами острова. Он призвал остальных не смотреть на туманную землю.
- Он стремится к знанию, но он не Искатель, - загадочно пробормотал Говард.
Лилия встала и поменялась местами, чтобы сесть между Говардом и Дженни, так как она все больше привязывалась к нему. Говард прижал ее к себе. Когда квотермейн передал еще одну бутылку воды, Лилия потянулась за ней, подражая Говарду, что выпьет ее всю, мило дразня его.
Она стояла на полусогнутых, когда акула снова приблизилась и ударила по спасательному плоту. Лилия закричала и упала на борт.
- Ты с нами, Лилия, - крикнул Питер Кавендар.
Дженни протянула руку через край, чуть не упав, чтобы схватить девочку. Джон удержал ее за ноги, иначе Дженни опрокинулась бы в море. Джон восхищался смелостью и честностью Дженни: она была не притворщицей и не слабачкой, а сильной, замечательной женщиной. Он знал, что если она упадет в море, он нырнет за ней. Ее жизнь была так важна для него.
Говард потянулся к Лилии, отпихивая всех со своего пути.
- Лилия, плыви. Плыви, дорогая девочка. Пожалуйста...
Лилия, несмотря на боль от холодной воды, вынырнула и попыталась вернуться. Оставалось совсем немного, и она направилась к Говарду, самому героическому, удивительному, милому человеку, которого она знала, несмотря на то что они не могли говорить на одном языке.
- Нет. О нет... будь ты проклят, - крикнул Говард мегаладону. - Плыви, Лилия.
Дженни, смелая и отважная, била по воде, чтобы отвлечь чудовище:
- Давай, оставь ее в покое.
Говард сломал весло и держал его как оружие. Несколько дней назад он с трепетом и страхами поднялся на борт "Титаника", был застенчив и не хотел заводить друзей, а теперь стоял в спасательной шлюпке, готовый сразиться с гигантской рыбой, не боясь и не сомневаясь в себе.
Лилия была почти на расстоянии вытянутой руки и могла оказаться на борту через две секунды, но она перестала плыть, и ее рот сложился в букву "О".
- Лилия? - позвал Говард.
Она выглядела растерянной. Дерганье за правую ногу привело ее в замешательство. Может, она запуталась в чем-то? Было ощущение потягивания, а потом ничего. Она погрузилась в холодную воду, чтобы понять, в чем дело. Когда она опустила руки вниз, правая нога закончилась у бедра. Задрав платье, она почувствовала теплую жидкость, острые осколки костей и рваную вязкую плоть.
В панике она посмотрела на Говарда. Вода пузырилась красным.
- Давай, Лилия.
Она оттолкнулась одной ногой и потянула себя к шлюпке. Питер Кавендар и Граймс подхватили ее. Когда она выходила из воды, проклятый монстр защемил ей левую руку, словно дразня, ведь он мог забрать всю ее. Но он хотел, чтобы она страдала, и поэтому откусил лишь самый маленький кусочек.
На этот раз она закричала.
Дженни вскочила, сорвала с себя сорочку и разорвала ее на полоски. За короткое время они наложили жгут вокруг верхней части бедра Лилии и вокруг ее запястья. Дженни позвала всех, кто мог выделить одеяла, и они плотно укрыли Лилию. Говард держал ее на руках.
Граймс в ярости взял сломанное весло и выкрикнул:
- Забери меня, сукин сын. Ублюдок. Давай!
Акула проплыла мимо. Могучим прыжком Граймс бросился на акулу, едва не приземлившись ей на спину, но его позиция, как ни странно, была идеальной. Не раздумывая, Граймс со злостью воткнул сломанный конец прямо в глаз акулы, и мембрана лопнула, выплеснув глаз в воду.
Мег открыла пасть, и все могли поклясться, что она заревела от боли и гнева. Это на секунду дезориентировало чудовище, и Питер Кавендар, держа в руках другое сломанное весло, вонзил его акуле в другой глаз. Оба весла глубоко вонзились в голову твари. Это был невозможный подвиг, но они его совершили.
- Она слишком большая, - пожаловалась Дженни.
- Граймс, вернись сюда, - крикнул Кавендар.
Граймс не обратил на это внимания, и, пока акула барахталась, сбитая с толку, он всем своим весом стал пропихивать сломанную деревяшку глубже, в мозг чудовища. Медленно, но оно проскользнуло внутрь, и Граймса швырнуло в сторону. Он вернулся, чтобы поглубже вжать весло, и его снова подбросило; затем акула повернулась, поймала Граймса хвостом и ударила его по воздуху.
Шея Граймса сломалась, и он был мертв еще до того, как снова оказался в воде.
- Я следующий, - сказал Кавендар. - Мы должны рискнуть. Мистер Мортон, я прошу вас позаботиться о моей дочери, и если вы с ней сблизитесь, я вас благословлю.
- Отец, нет.
Питер Кавендар не успел выпрыгнуть из лодки. Акула начала ужасно биться и дергаться, обдавая всех брызгами. Дезориентированный, мегаладон перестал плавать и застыл на месте. Когда акула перестает плавать, она тонет.
Все на лодке смотрели, как акула погружается под воду.
Раздались одобрительные возгласы.
- Мы сделали это, Говард, - сказал Джон.
Говард поднял лицо. Слезы капали из его глаз на лицо Лилии, но ее глаза были закрыты, и она была неподвижна.
- Она не выжила, - сказал он.
Следующий офицер Роу взял на себя командование и приказал им грести веслами и уходить как можно дальше от острова, замерзших тел и окровавленной воды. Одна из женщин запела песню, возможно, на венгерском диалекте; это была грустная, но полная надежды песня, и хотя никто не понимал слов, они прониклись чувством.
Через некоторое время Роу предложил отпустить Лилию, так как им было тесно. Говард завернул ее в одеяло, обвязал сверток веревкой и позволил ей погрузиться в воду.
- Жаль. Должно быть, это случилось, когда упала труба, да? Ужасный позор, - сказал Питер Кавендар.
Говард поднял глаза:
- Простите?
- Ее ранило, должно быть, трубой при падении. Не думаю, что она говорила, не так ли? Так и не очнулась?
- Интересно, кто это был? - спросила Дженни.
- Лилия, - сказал Говард.
Дженни кивнула:
- Красивое имя. Значит, вы ее знали? Хорошо.
Говард повернулся к женщине, которая первой рассказала историю о Стиде и Дэниелсе, и спросил, что случилось и как они спаслись.
Она пожала плечами и представила, что мужчины отперли ворота, бросились на палубу и, по ее словам, многие погибли в море. Она не упомянула ни о нападении рыб, ни о смертоносных червях.
- А акулы?
- Нет, сэр. Акулы никогда не водятся в этом районе, - сказал Роу.
Говард оглянулся в поисках желтоватого острова, но ни свечения, ни земли не было видно. Никто уже ничего не помнил, так как они отплыли далеко. Помнил только он.
Потому что он был Искателем.
И земля, и другой мир исчезли, потому что ОН, кем бы он ни был, перестал мечтать о них и мечтал о каком-то другом месте.
Все было кончено.
Говард заплакал.
Корабль "Карпатия", уворачиваясь от айсбергов и развивая предельную скорость, наконец прибыл на место, чтобы забрать выживших. До прибытия в Нью-Йорк судно столкнулось с ледяными полями, туманом и сильными грозами. Лучшие дамы "Карпатии" и "Титаника" заботились о женщинах второго и третьего классов как о сестрах, а экипаж работал круглосуточно, чтобы сделать жизнь выживших более комфортной.
White Star Line отправила четыре корабля, чтобы забрать тела погибших. Было потеряно более полутора тысяч человек, но найти удалось только триста тридцать тел. Потерянные тела были загадкой, которую никто не мог объяснить. Куда делись тела? Как могли более 1200 тел просто исчезнуть? Никто, кроме Говарда, не знал.
Мэгги Браун, всегда выступавшая за права человека, была спасена из шестой спасательной шлюпки кораблем "Карпатия"; позже она вручила медали каждому члену экипажа корабля за доблестные действия при спасении и оказании помощи.
На "Карпатии" она организовала и возглавила благотворительный фонд для бедных людей, переживших катастрофу, и отмахнулась от любого упоминания о том, что ее называют героиней.
- Я в полном порядке, - говорила она, сияя улыбкой. Она поддерживала связь с Говардом, Берсами, Кавендарами и всеми, с кем работала, чтобы помочь спасти людей на борту "Титаника".
Мэдди Астор ничего не помнила с момента посадки в четвертую шлюпку и до того, как оказалась на борту "Карпатии". По неизвестным причинам, находясь на пятом месяце беременности, она потеряла всякую память об этих часах.
Она родила Джона Джейкоба Астора VI и воспитывала его в особняке Асторов до тех пор, пока четыре года спустя не вышла замуж за друга детства и не отказалась от многомиллионного траста и семейного дома. У Мэдди Астор и ее нового мужа, Уильяма Дика, было еще два сына.
Ее второй брак закончился разводом в 1933 году, а через четыре месяца Мэдди вышла замуж за итальянского боксера и развелась с ним пять лет спустя. Хотя она иногда писала Мэгги Браун, с остальными она больше не общалась. Говорили, что она никогда не теряла грустного взгляда в своих глазах.
Хелен Монипенни и Карл Бер поженились менее чем через год, и у них родилось четверо детей. Говард, Кавендары и Джон Мортон присутствовали на свадьбе, и, к своему восторгу, Дженни Кавендар поймала букет из ландышей и орхидей.
Джон и Дженни уже были помолвлены, и через несколько месяцев они тоже сыграли свадьбу. Питер Кавендар и Джон Мортон объединили ранчо и землю и превратили свою компанию "MC" или "Mac Ranching" в крупнейший бизнес по разведению скота в Техасе.
Говард был шафером на свадьбе.
У Мортонов было шестеро детей, они больше никогда не ездили в круизы, и Питер Кавендар был очень счастлив в качестве дедушки.
Чарльза Лайтоллера прозвали героем, он был последним выжившим, кто покинул спасательные шлюпки и был поднят на борт "Карпатии". Во время допросов он защищал судоходную линию, капитана Смита, его сослуживцев и членов экипажа и никогда не возлагал вину на кого-либо; во всем он винил море.
Он настаивал на том, чтобы на судах было больше спасательных шлюпок, чтобы проводились учения и чтобы офицеры лучше обучались погрузке спасательных шлюпок. Его рекомендации были приняты и введены в действие.
Он командовал кораблями в Первой мировой войне и был несколько раз награжден Крестом за выдающиеся заслуги. Он вышел в отставку в звании полновесного командира. Выйдя в отставку, он купил яхту и снова был отмечен за храбрость, когда использовал свой корабль для спасения моряков во время эвакуации из Дюнкерка в 1940-х годах.
Многие из тех, кого он спас в ту ночь, когда затонул "Титаник", поддерживали с ним связь до самой его смерти.
Говард прожил насыщенную событиями жизнь. После неудачного брака и развода Говард переехал в Провиденс, чтобы жить со своими тетями, и после всех этих лет, когда он вспоминал о катастрофе на море и о том, чему он научился, он начал понимать, что ему суждено сделать.
Используя образы прошлого, он писал рассказы, новеллы и письма, количество которых исчислялось десятками тысяч. В них он рассказал обо всем, что узнал от Друма: запретные знания опасны, а люди часто являются порождением судьбы и не могут изменить свой путь. Он рассказывал об инопланетных расах и не рекомендовал узнавать о местах и временах за пределами Земли, предупреждая, что в любой момент миром может править хаос.
Литераторы любили его произведения и удивлялись, откуда берутся такие яркие и ужасающие фантазии; он отвечал, что это не только истории, но и предостережения.
По мере того как состояние его желудка ухудшалось, а рак распространялся, он чувствовал, что смерть близка, и 15 марта 1937 года позвал Джона и Дженни Мортон к своей постели.
Они обнаружили, что Говард бледен как сливки, испытывает острую агонию, болезненно худ и недоедает, поскольку не может принимать пищу. Морфий немного помог, но периодически он вскрикивал и корчился. Когда очередной приступ боли ослабел, он смог немного улыбнуться.
- Говард, ты будешь что-нибудь есть? - спросила Дженни.
- Думаю, нет. Спасибо, - сказал он. Через некоторое время он согласился выпить немного чая и медленно выпил его, наслаждаясь слабой заваркой с небольшим количеством молока.
- Мы будем сидеть здесь с тобой, Говард, столько, сколько ты пожелаешь, - сказал Джон Мортон.
- Я не думаю, что вам придется сидеть здесь долго. Вы знаете, почему я попросил вас прийти?
- Потому что мы друзья, - ответила Дженни.
- Видите ли, в этой вселенной не заботятся о нашем благополучии. Там нет заботы о наших делах и жизнях. Я хотел, чтобы со мной, когда я уйду из жизни, были два человека, которые искренне заботятся обо мне. Странно, но я чувствую себя спокойно, когда вы оба здесь.
Дженни сжала его руку.
- Ты не помнишь, что я узнал той ночью, но я скажу вот что: Друм - это не настоящее его имя. У меня было так много намеков, но я ничего не понял. Его настоящее имя было…Хаос.
- Говард, ты знаешь, что мы заботимся о тебе, - сказала Дженни.
- А я забочусь о вас, двух моих лучших друзьях. Когда они говорят, что я сошел с ума, скажите им, что это не так. Пожалуйста.
- Конечно.
- Видите ли, мы не способны понять жизнь. У нас нет понимания. В этом мы слабы. Мы всего лишь тиканье часов. Мимолетное воспоминание. Мы всего лишь сон. Мы - секунда в эоне.
Голос Говарда стал тише. Дженни хотела спросить, не нужно ли ему еще обезболивающее, но его хватка ослабла.
- Говард? - сказал Джон.
- И, как свет, мы гаснем. Спасибо тебе, - прошептал он, - потому что тебе не все равно. Я обманул Хаос.
- Говард? - прошептала Дженни в ответ, но это было последнее, что он сказал, уходя из жизни. - Что это значит, Джон?
- Может быть, эта любовь и дружба сделали его настоящим. Я не знаю. Это было своего рода... подтверждение. Во всяком случае, он чувствовал, что победил. - Джон привел в порядок покрывало и разгладил одеяло, чтобы казалось, что их друг спит.
Выйдя из больничной палаты, Мортоны закрыли дверь и сказали медсестре, чтобы она сообщила об этом врачу. Они попросили ее позаботиться обо всем. Джон и Дженни, держась за руки, вышли из палаты и сели в небольшом парке напротив больницы. Было прохладно, и Дженни задрожала, вспомнив, как однажды ей было так же холодно.
На другой скамейке сидел молодой человек и писал на листке бумаги, облизывая кончик карандаша, глядя на облака, а потом снова писал. От досады он поджал губы и вывел строчку, вздохнув.
- Я всегда могу определить, что человек - журналист, - сказал ему Джон, - я видел, как это делали Стид и Говард. Не обращайте внимания, это мои друзья.
Мужчина рассмеялся и представился:
- Неужели это так очевидно?
Мне нужна очень интересная история, а у меня ничего нет.
- Просто интересная?
Мужчина пожал плечами:
- Нет, я хочу, чтобы люди задумались.
- А что, если я расскажу вам о том, как в ту ночь затонул "Титаник", как мы замерзли и как после этого наш дорогой друг написал самые необычные рассказы, статьи и романы об ужасных инопланетных существах и жестокой Вселенной?
- О? Как интересно, - сказал мужчина, наклонившись вперед, - писатель, говорите?
- Очень талантливый. И вот что я скажу: он не был сумасшедшим.
Мужчина ждал.
Джон откинулся на спинку скамьи и вздохнул:
- Позвольте мне рассказать вам о Говарде Филлипсе Лавкрафте.
Люди часто спрашивают, как возникла та или иная идея. Я хочу рассказать об этом после того, как отмечу несколько моментов, которые засели у меня в голове.
Большинство событий, связанных с потоплением "Титаника", достоверны настолько, насколько мне известно после исчерпывающих исследований. Многие имена были использованы в действительности, но личности вымышлены, хотя многие действия были задокументированы. Ни разу имя реального человека не использовалось в качестве жертвы вымышленного мифа. Я чувствовалa, что необходимо сохранить полное уважение ко всем, кто погиб или выжил. Я люблю историю корабля, потому что она олицетворяет человеческий дух и самопожертвование.
Я потратилa несколько часов на исследования и посетилa выставку "Титаника" в Форт-Уэрте, штат Техас. Меня больше всего поразило, что так много реликвий было найдено практически в идеальном состоянии (после затопления на глубине 12 000 футов). По какой-то причине иллюминатор на выставке очень зацепил меня и сделал все очень реальным. Если бы я моглa получить один предмет, то это был бы тот самый иллюминатор с его зазубренным латунным корпусом. Образцы парфюма до сих пор не утратили своего запаха, а некоторые предметы одежды сохранились почти в первозданном виде. Я виделa трубку мистера Мердока.
Я шлa на это дело, не зная, кто или что виновато, и готовилaсь к тому, что некоторые люди могут оказаться не слишком героическими. Вместо этого я обнаружилa, что люди (особенно первого класса) были благородны и героичны. Я считаю, что офицеры Мердок, Лайтоллер и другие действовали более профессионально и разумно, чем можно себе представить. К сожалению, они не были обучены заполнять спасательные шлюпки. Мистер Лайтоллер стал настоящим героем, когда я изучалa его действия, и я чувствую сильную связь с его памятью.
Я посвятилa эту книгу памяти мистера Лайтоллера.
Мистер Уильям Стид и мистер Джон Астор написали книги, о которых я писалa. В книге мистера Астора описывались невероятные идеи, в том числе использование солнечной энергии, и я нашлa ее очень образной. Она напомнила мне замечательные эпизоды "Сумеречной зоны" об инопланетных мирах и космических путешествиях.
Мэгги Браун часто называют "непотопляемой Молли Браун", но ее звали Маргарет, и ее не называли Молли. Я старалaсь придерживаться фактов в отношении нее. Она была не только филантропом, но и участвовала в борьбе за права человека и баллотировалась на политический пост до того, как женщины получили право голоса. Она - человек, который мне бы очень понравился.
Как исчезли 1200 тел, так до конца и не объяснили. Возможно, спасательные жилеты не сработали, в результате чего мертвецы утонули, но это не объясняет эту загадку в достаточной мере.
Правда, Уильям Стид и другие писали перед катастрофой книги, которые были почти идеальным предсказанием. Многие покинули корабль из-за беспокойства, утверждая, что им снятся кошмары или экстрасенсорные сны о надвигающемся событии. Загадки действительно поражают воображение.
Капитан "Карпатии" был убежденным сторонником морских чудовищ и подал множество рапортов об их появлении. Мне нравится вот это.
Мегаладоны вымерли около двух миллионов лет назад, но это был самый крупный водный хищник, который когда-либо жил; вероятно, они предпочитали теплые воды. Я занимаюсь подводным плаванием и никогда не чувствовал угрозы со стороны акул; однако однажды, во время плавания в Галвестоне, штат Техас, надо мной кружила молотоголовая акула, и "помочиться в штаны" действительно случалось.
Говард Филлипс Лавкрафт не только создал целую вселенную, но и был плодовитым автором писем и повлиял на целые поколения писателей ужасов. Хотя его не было на "Титанике" (простите, я это выдумалa), с ним было очень весело рассказывать новую историю. Думаю, он был бы доволен моей версией.
Когда я решилa написать морскую историю, а Гэри Лукас из "Severed Press" сказал, что ему нужен мегаладон, я былa озадаченa. "Челюсти" - потрясающий фильм и книга, но, кроме этого, меня никогда не впечатляли рыбьи ужасы. (Хотя в издательстве "Severed Press" есть антологии "Мертвая наживка" ("The Dead Bait"), и они потрясающие).
Я всегда думалa, что люди могут просто выйти из воды и (бинго) они в безопасности. Никакой истории. Кроме того, идея о том, что Mег появляется в современном времени, вынырнув из скалы, айсберга, яйца (!), научной лаборатории или еще откуда-то, кажется очень правдоподобной.
Сначала я подумалa, что нужно изолировать людей на тонущем корабле, и, конечно, это должен быть "Титаник". Я люблю историческую фантастику ужасов. Когда я определилaсь с местом, мне нужно было узнать, как Мeг туда попал, но я зналa, что он - древний, так что было логично, что он пришел с еще более древними монстрами, и (снова бинго) я зналa, что он - один из Старейших.
Я моглa бы оставить все как есть, и все было бы хорошо, но по прихоти я проверилa даты и обнаружилa, что ГФЛ подходит идеально (по возрасту и написанию). Несмотря на то, что книга была ужасно амбициозной (со странным набором книжных приспособлений), не было ни секунды, чтобы я чувствовалa себя вынужденной, пока писалa. Странно, но каждый элемент вставал на место так плавно, что временами я забывалa, что ГФЛа там нет.
Вот так я черпаю свои идеи. У меня был Мегаладон. Я спросилa "кто, что, где, когда, почему, как", и все видение возникло у меня в течение нескольких минут. Я никогда не составляю план книги, и в этот раз не сталa, а позволилa хронологии "Титаника" вести меня за собой и, честно говоря, не зналa, чем все закончится, пока... не закончилa.
RIP: RMS Titanic
Перевод: Грициан Андреев