Харрисон Филлипс
"КОРМИЛЕЦ"

Джим всегда знал, что его сексуальные наклонности не попадают под то, что большинство общества считает "нормальным", и это иногда огорчало его. Но в наши дни существуют самые разные люди. Геи, натуралы или бисексуалы – у большинства людей есть какие-то фетиши, которые их реально возбуждают. Кому-то нравится, когда его связывают и шлепают, наказывая за грязные мысли. Кому-то нравится притворяться младенцем – носить подгузник и сосать соску. Некоторым нравится пить мочу своих партнеров и играть с их дерьмом. А почему бы, черт возьми, нет?

Некоторые люди любят трахаться с животными. Некоторым даже нравится трахать трупы. Но Джим не был таким развратным.

На самом деле Джим вовсе не был извращенцем. В его сексуальных желаниях не было ничего плохого. Просто ему нравился определенный тип женщин.

Видите ли, Джим был "FA" - "Поклонником толстух". Это означало, что его сексуально привлекали только женщины с лишним весом. Чем тяжелее, тем лучше. Ожирение – вот что его по-настоящему возбуждало.

Проблема с этим фетишем заключалась в том, что обществу просто наплевать на тех, кто случайно оказался на несколько фунтов тяжелее. Даже несколько унций на талии делали женщину менее привлекательной в глазах многих мужчин. Ценность женщины оценивалась не по ее интеллекту или личности, а по индексу массы тела. Красота, по мнению большинства, была абсолютно безгранична – лишь бы эта кожа не была усеяна целлюлитом и растяжками.

Большинство мужчин хотели, чтобы их партнерша была стройной. Большинство мужчин хотели иметь женщину с упругой, круглой грудью и подтянутыми ягодицами. Они хотели любоваться подтянутым животом и гладкой кожей. Но только не Джим: ему нужна была женщина с мягким, податливым телом и толстым слоем подкожного жира, покрывающим всю ее фигуру.

И что, собственно, в этом плохого? Почему ему должны быть противны крупные девушки? И почему размер женщины должен влиять на то, как ее воспринимают другие? Разве большие девушки тоже не нуждаются в любви?

Большинство женщин хотят нравиться мужчинам. Они занимаются спортом. Они ограничивают себя в питании. Они стараются придать своему телу ту форму, которую общество считает приемлемой, ту, которую, по их мнению, желает большинство мужчин. И, конечно, есть такая вещь, как излишняя худоба. Но здесь меньше проблем. Если женщина худеет настолько, что малейший ветерок может ее унести, никто и глазом не моргнет. Но если женщина наслаждается едой, наслаждается жизнью, набирает вес... то это уже проблема.

Нет. Большинство женщин стремятся быть похожими на моделей, которых они видят по телевизору. Поэтому найти женщину, которой комфортно в своем теле, практически невозможно – особенно если речь идет о женщине "plus size".

Джиму потребовались годы, чтобы найти свою идеальную женщину. Он не знал точно, когда впервые обнаружил в себе сексуальное влечение к тучным девушкам, но полагал, что, должно быть, в подростковом возрасте. Тогда, в старших классах, большинство девушек, с которыми он встречался, страдали анорексией, булимией или еще каким-нибудь дерьмом. Они шли на все, чтобы стать стройными. Джим ненавидел это. Он хотел девушку с формами, а в его школе таких было мало. Не то чтобы кто-то из девушек вообще хотел его. Он был неуклюжим. Он носил очки и старую одежду. Его вечно засаленные волосы были зачесаны набок. Он не курил и не употреблял алкоголь. Его лицо было покрыто прыщами. Он плохо следил за собой. Джим был совершенно непривлекателен. И это противостояние – он не хотел ни одну из девушек, ни одна из девушек не хотела его – привело к тому, что большинство людей начали считать его геем. И это было прекрасно: Джиму было все равно, что о нем думают. Он точно знал, чего хочет.

Джиму нравились большие девочки. Как и у него, у них была низкая самооценка. Простой комплимент мог заставить тучную девушку сиять от восторга. Не то что девушки "обычного веса", которые вечно насмехались и воротили нос, если он осмеливался с ними заговорить.

Мия была не такой. Совсем нет.

Джим познакомился с Мией, когда она начала работать в том же офисе, что и он. Оба были администраторами по продажам, так что у них уже было много общего.

Мия была симпатичной. У нее были короткие черные волосы, обрамлявшие ее пухлые румяные щеки, и зеленые глаза. Губы были тонкие и всегда накрашены ярко-розовым блеском. А главное, Мия весила около двухсот килограммов.

Она была идеальной.

Повзрослев, Джим исправил некоторые из тех недостатков, которые мешали ему найти девушку в старших классах. Теперь он не был таким неловким, и он стал лучше следить за гигиеной. Это означало, что у него было немного больше уверенности в себе, чем раньше – достаточно даже для того, чтобы подойти познакомиться к привлекательной женщине.

Поначалу он не был уверен насчет их с Мией отношений. Она была большой девочкой, этого нельзя было отрицать. Но для Джима это не было проблемой. Однако уверенность Мии в себе, несомненно, была подорвана бесконечным потоком издевательств со стороны людей, высмеивающих ее размеры. Она казалась несколько замкнутой, защищалась от всех, кто пытался с ней сблизиться. Но Джим был настойчив, и спустя несколько месяцев Мия согласилась пойти с ним на свидание.

Джим повел Мию в шикарный ресторан на окраине города. Они ели вкусную еду (включая десерт, который Джим заказал первым, чтобы Мия не чувствовала себя неловко, заказывая свой собственный). Они выпили много вина. А после завершения свидания Мия даже согласилась поехать к Джиму, чтобы выпить еще.

Там Мия рассказала Джиму обо всех своих переживаниях. Она рассказала ему, как пыталась сбросить вес, но никак не могла сдвинуться с мертвой точки. Джим сказал ей, что ей не нужно худеть. Он сказал ей, что она идеальна такая, какая есть. Он сказал ей, что она прекрасна.

С тех пор они были вместе.

Секс был потрясающим. Джиму нравилось ощущать под собой мягкую, податливую плоть Мии. Ему нравилось чувствовать, как ее вес вдавливает его в матрас, когда она оказывалась сверху. Хотя поначалу ей не очень нравилось, что он видит ее тело, вскоре она стала увереннее в себе. Стало очевидно, что Джим считает Мию сексуально привлекательной. Но она была для него не просто сексуальным объектом. Он относился к ней как к богине.

Он любил ее.

Они встречались несколько месяцев, прежде чем Мия переехала к Джиму. Вскоре после этого, Джим воспользовался возможностью объяснить, что его любовь к большим девочкам – это не просто желание, это фетиш, то, о чем он не может перестать думать. Джим вспомнил, как Мия поначалу опешила. Но потом она смирилась с этой мыслью. Она любила Джима так же сильно, как и он ее. Она сказала ему, что сделает все, чтобы доставить ему удовольствие.

Это было шесть лет назад, и последние четыре года Мия не выходила из дома. Дело было не в том, что она не хотела выходить, а просто не могла. За последние несколько лет Джим откормил ее, и теперь она весила более пятисот фунтов. Она была прикована к постели и едва могла двигаться. Она даже не могла встать с кровати, чтобы сходить в туалет. Но все было в порядке: Джим хорошо заботился о ней. Он мыл ее тело и приносил ей еду.

И он любил ее больше, чем когда-либо.

Теперь Мия всегда была голой. Для нее невозможно было найти подходящую ей одежду. Даже если бы и можно было, одеваться каждый день было бы почти невозможно. К тому же так было бы гораздо сложнее мыть тело. Поэтому она оставалась обнаженной – комком мягкой плоти, распростертым на кровати.

И именно такой она нравилась Джиму. Ему нравилось, что он мог видеть каждый дюйм ее кожи. Ему нравились бугры ее тела. Ему нравились ее толстые ноги. Ему нравились тяжелые мешки жира, свисавшие с ее рук. Ему нравился ее широкий, висящий живот. Ему нравилось, как ее груди сползали по бокам ее огромного живота.

- Привет, милая, - сказал Джим входя в комнату, и в ноздри ему ударил затхлый запах пота Мии. Он любил этот запах. Единственная причина по которой он мыл Мию, заключалась в том, что нужно было сохранить ее кожу здоровой; если бы он только пожелал, она бы никогда больше не мылась и этот густой запах всегда висел бы в воздухе. - Ты голодна?

Мия улыбнулась ему и ее щеки покраснели.

- Я всегда голодна, - кокетливо хмыкнула она.

- Хорошо. Я принес тебе чипсы и шоколад.

- Спасибо.

- Можно тебя покормить?- Спросил Джим, как будто он никогда не делал этого раньше, как будто кормление ее не было его ежедневной рутиной.

Мия снова улыбнулась.

- Конечно.

Джим сел на край кровати рядом с Мией, отпихнув в сторону гору ее плоти, чтобы найти себе место. Ему нравилось кормить Мию. Ему нравилось запихивать ей в рот как можно больше еды. Чем больше она съедала, тем больше становилась. А чем больше, тем лучше – всегда.

Мия никогда не жаловалась. Она любила еду лишь чуть меньше, чем Джима. Она ела столько, сколько он готов был ей скормить. Больше всего она любила сладости и шоколад, хотя любая жирная пища с сахаром была ей по вкусу. Джим всегда следил за тем, чтобы у него был большой запас лакомств, готовых к употреблению Мией.

После того, как он скормил ей четыре пачки чипсов и шесть шоколадных батончиков, он спросил, можно ли ее помыть. Не то чтобы ему нужно было разрешение – Мию нужно было содержать в чистоте. Но поскольку он получал от этого удовольствие, то разрешение спрашивал только из вежливости.

Мия, конечно же, разрешила

Джим наполнил таз теплой, мыльной водой и отнес его вместе с губкой и полотенцем в спальню. Там он приступил к грандиозной работе по омыванию тела Мии.

Он начал с лица, вытирая шоколадную слюну с ее подбородка. Затем прошелся по ее телу, поднимая валики жировой ткани, покрывавшие ее тело, чтобы вытереть накопившуюся там грязь, пот и слизь. Больше всего он любил мыть ее ноги. Ее бедра были толстыми, как стволы деревьев, с тяжелыми, пещеристыми складками у коленей. Именно там она пахла лучше всего. Резкий запах пота, мочи и дерьма, который исходил от ее ног, приводил его в восторг.

Как только он достигнет ее ног, Мия постарается перевернуться на бок, чтобы он смог добраться до ее спины.

Наконец, когда Мия вернулась на спину (этот процесс показался ей утомительным), Джим стал мыть ее влагалище. Чтобы получить доступ туда, ему пришлось приподнять ее живот, а затем отодвинуть тяжелые занавески ее бедер в сторону. Вот она, эта великолепная киска, покрытая засохшей мочой. Он вытер мочу губкой.

А потом он ввел в нее пальцы, сначала два, потом три, потом четыре. Мия застонала от удовольствия, когда большая часть руки Джима скользнула в нее и вышла обратно, хлюпая смесью пота и вагинального сока.

- Хочешь меня трахнуть? - Простонала Мия, соблазнительно облизывая губы.

Джим кивнул. Его не нужно было просить дважды. Он спустил спортивные штаны до колен и вытащил свой член из грязных трусов. Мия снова облизнула губы.

Джим раздвинул плоть внутренней поверхности бедер Мии настолько, насколько мог, выровнял головку своего члена с влагалищем Мии и надавил. Ее мягкая, жирная плоть крепко обхватила его член. Он знал, что на самом деле не находится внутри нее: ее ноги были слишком толстыми, чтобы он мог подойти достаточно близко, а его тонкий член был слишком коротким, чтобы пролезть между нависающими складками ее живота. Но все равно Мия стонала в экстазе, когда Джим входил и выходил из нее. Он часто задавался вопросом, доставляет ли ей вообще удовольствие секс. Он не понимал, как это может быть. Но на самом деле ему было все равно. Это было для него. Джим трахал жирные складочки Мии всего несколько минут, прежде чем кончил, размазав свою сперму по мясу между ее ног.

Он никогда не подмывал ее после секса – смесь его спермы с ее потом составит прекрасное ядовитое сочетание, которое ему придется вычищать завтра.

Когда они закончили, Мия была измучена, она тяжело дышала, ее щеки раскраснелись. Секс был для нее тяжелой работой, несмотря на то, что она почти не двигалась. Джим опустился вперед, положив голову на ее липкий живот. Он слышал как колотится в груди ее сердце, словно у нее вот-вот случится сердечный приступ. Она провела рукой по его редеющим волосам, и от ощущения, что ее ногти скребут по его коже, по позвоночнику пробежала дрожь.

Джим поднял голову и улыбнулся Мие. Он любил ее больше всего на свете.

Мия улыбнулась. Он знал, что она тоже любит его.

- Хочешь что-нибудь поесть? - Спросил Джим, натягивая штаны и вытирая пот со лба.

Мия закрыла глаза.

- Нет, спасибо, - сказала она, тяжело дыша.

Это озадачило Джима. Мия всегда любила что-нибудь съесть после того, как он ее трахал – ей нужно было восстановить силы.

- Что? Почему нет?

Мия покачала головой, затем пожала плечами. Она открыла глаза.

- Я просто ничего не хочу. Я не голодна.

- Но ты всегда голодна!

- Не сегодня, - невозмутимо ответила Мия.

Джим почувствовал, как в животе закипает злость. Что это было? Она пытается похудеть? Зачем ей это нужно? Джим любил ее такой, какая она есть. Если уж на то пошло, ей не мешало бы набрать вес.

- Ты хочешь сесть на диету? - Спросил он, ухмыляясь, надеясь, что она поймет, что подобная идея просто смехотворна. - Хочешь стать худой?

Мия снова пожала плечами.

- Может быть, мне не помешало бы немного похудеть.

Джим покачал головой. Все его мышцы напряглись.

- Нет. Ты не можешь похудеть. А как же я? Как насчет того, чего я хочу? Ты же знаешь, мне нравятся только крупные девушки. Если ты начнешь худеть, я не гарантирую, что захочу остаться с тобой.

- Ты бросишь меня?

Теперь была очередь Джима пожимать плечами.

- Возможно.

- Н-но... Кто позаботится обо мне?

- Именно, - сказал Джим покачав головой, как бы говоря ей, что она просто глупая девчонка. - Я нужен тебе. А ты нужна мне. Ты понимаешь?

Мия кивнула.

- Хорошо. - Джим наклонился и поцеловал ее в мокрую от пота голову. - Так ты хочешь что-нибудь поесть? Как насчет печенья?

Она улыбнулась и кивнула.

- Хорошо.

Джим направился к двери спальни. Перед тем как уйти, он оглянулся через плечо. Желая убедиться, что он полностью заглушил идею о том, что Мие когда-нибудь удастся похудеть, он сказал:

- Как будто ты сможешь сесть на диету... - Затем он ехидно рассмеялся и вышел из комнаты.

* * *

Джим крепко спал, прижавшись к Мие, и мягкие складки ее горячего обнаженного тела обнимали его. Он зашевелился только тогда, когда Мия начала ворочаться, перекатываясь в постели и прижимаясь к нему всем телом. Когда он пришел в себя, было уже слишком поздно: Мия лежала на нем сверху, сдавливая ребра, пышущее жаром мясо ее тела закрывало ему лицо. Джим не мог дышать. Его давила женщина с ожирением, которую он любил.

Это было великолепно.

Но тут зазвонил телефон.

Именно это пробудило Джима от его любимого сна.

На самом деле Джим и Мия спали в разных комнатах. Мия одна занимала всю двуспальную кровать и для него с ней не было места. Он часто мечтал о том, чтобы купить кровать (или построить ее специально для них – что, вероятно, скоро придется сделать), на которой они могли бы спать вдвоем. Ему нравилось просто прижиматься к ней, чтобы ее мягкая плоть душила его. Возможно, тогда его любимая мечта станет явью.

Телефон все еще звонил.

Раздосадованный, Джим поднялся с кровати. Звонил стационарный телефон (ни у него, ни у Мии не было мобильника). Джим, одетый только в испачканные трусы, спустился по лестнице в гостиную, где выхватил из подставки беспроводную трубку.

- Алло? - прохрипел он.

- Мия дома? - Прошипел голос.

Джим сразу узнал этот голос: это была мать Мии.

Ее звали Джуди, и она была настоящей занозой в заднице. Она звонила каждую неделю, желая знать все подробности жизни Мии, как будто это было ее дело. Джим всегда подслушивал их разговоры, готовый прервать звонок, если ему не понравится линия вопросов Джуди. Жизнь Мии была ее выбором, и она принадлежала ему. То, что происходило в их доме, не касалось никого, кроме них самих.

Джим не стал любезничать с Джуди, поскольку знал, что получит в ответ. Вместо этого он просто ответил:

- Да. Подожди.

Он отнес телефон в другую спальню, включил громкую связь и передал его Мие. Громкая связь была необходима по двум причинам: во-первых, чтобы он мог подслушать разговор, а во-вторых, потому что руки Мии были такими огромными, что она едва могла поднять их к голове, чтобы прижать телефон к уху. Мия уже поглощала коробку хлопьев, которую Джим оставил вчера вечером рядом с кроватью. Из-за непереносимости лактозы она ела хлопья всухомятку. И вместо того чтобы есть их из миски, как это делают обычные люди, она просто выгребала горстями из коробки прямо в свою голодную пасть. Каждое утро она съедала целую коробку. Но это было хорошо: завтрак – это самый важный прием пищи за день.

- Привет, мама! - Радостно сказала Мия. Из-за того что Мия не могла выйти из дома, она уже несколько лет не навещала родителей. Джим не был уверен, что Джуди знает, насколько потолстела Мия. Знала ли она, что ее дочь, по сути, стала слишком тяжелой, чтобы стоять? Что ее ноги не в состоянии выдержать ее огромный вес? Если она знала, то, по скромному мнению Джима, должна была гордиться. Но Джим знал, что она отреагирует на это иначе, и поэтому старался, чтобы их разговоры были короткими.

- Привет, детка, - сказала Джуди почти ласково. - Как поживает моя маленькая девочка?

"Маленькая девочка?"- подумал Джим, которого очень забавляла мысль о том, что Мия вообще когда-то была маленькой. Если и была, то это было очень давно. Сейчас Мия была размером с шесть или семь Джуди.

- Я в порядке, - ответила Мия. - Я в порядке, правда.

- Джеймс присматривает за тобой? - То, как Джуди произнесла его полное имя, сказало Джиму, как сильно Джуди его ненавидит.

- Да, - сказала Мия, улыбаясь в сторону Джима. - Правда. Он хороший человек, мама.

- Я в этом не сомневаюсь, - сказала Джуди, которой больше нечего было сказать по этому поводу.

- Ты разговаривала с папой?

Родители Мии развелись десять лет назад. Джим не знал всех подробностей, но прекрасно понимал, почему отцу Мии надоела эта ужасная, прогнившая, старая карга.

- Я разговаривала с твоим отцом на прошлой неделе. Он выглядел здоровым. Правда, не так давно он упал – сказал, что споткнулся о собачью миску.

- Боже мой, - сказала Мия с искренним выражением беспокойства на лице. - С ним все в порядке?

- Думаю, да. Он просто вывихнул лодыжку. Он спрашивал о тебе, интересовался, когда ты сможешь навестить его. Прошло уже столько времени.

Она вечно задавала этот вопрос. Она вечно хотела знать, когда Мия приедет к нему в гости. Это был тяжелый вопрос, от которого Мия всегда уклонялась, зная, что в ближайшее время не собирается никого навещать.

- О... Я не знаю. Мы просто очень заняты.

- Слишком заняты, чтобы навестить даже меня? Или чтобы повидаться с отцом? Хотя бы на час?

- Не знаю. Я поговорю с Джимом, может, мы найдем время.

- Мне кажется, Джеймс слишком сильно тебя контролирует, - сказала Джуди, практически срываясь на крик. - Мне кажется, он не хочет, чтобы ты с нами виделась.

Чертова сука. Как она смеет говорить о нем гадости? Это он присматривает за ее дочерью. Он каждый день моет ее тело, убирает за ней дерьмо, кормит ее и следит, чтобы она не похудела. Это он. Это все он.

- Это не так, мама, - сказала Мия. - Мы просто заняты.

- Я сомневаюсь, что это правда. Я думаю, Джеймс манипулирует тобой. Я думаю, он заставляет тебя говорить так.

- Нет! Он хороший человек! Он любит меня!

- Я не уверена в этом, Мия. Почему ты никуда не ходишь? Это потому что он тебе не разрешает?

- Нет, мама!

Джим услышал достаточно. Он ворвался в комнату и выхватил у Мии телефон.

- Пошла ты, Джуди! - Заорал он в трубку. - Ты даже не представляешь, что я делаю для твоей дочери. Я люблю ее, а она любит меня! Ты ей не нужна – у нее есть я. Это все, что тебе нужно знать. До свидания! - И отключил трубку.

- Джеймс! - Воскликнула Мия – почти как ее мать. - Почему ты это сказал?

- Неужели ты не понимаешь? - Воскликнул Джим – его кровь уже начинала закипать. - Она пытается отнять тебя у меня! Она пытается настроить тебя против меня! Она ненавидит меня! Она хочет, чтобы ты принадлежала только ей!

Мия плакала. Джим ненавидел видеть ее такой. Они никогда не ссорились – только после ее разговоров с Джуди.

- Послушай, - сказал Джим, сделав вдох и успокоившись. - Она всегда тебя расстраивает. Она не понимает, что у нас здесь происходит. Она не понимает наших отношений. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда?

Мия сморгнула слезы и кивнула головой.

- И ты любишь меня, да?

Мия снова кивнула.

- Ну, вот видишь. Мы есть друг у друга. У нас есть все, что нам нужно, так ведь?

Мия еще раз кивнула.

Почувствовав облегчение, Джим вышел из комнаты и направился обратно по лестнице в гостиную, где вернул телефонную трубку на ее законное место и пожелал, чтобы Джуди просто ушла из его жизни.

Два дня спустя, когда Джим собирался на работу, убедившись, что Мия плотно позавтракала и у нее под рукой достаточно еды, чтобы хватило на весь день, в дверь постучали. Джим сначала не поверил своим ушам. Не может быть, чтобы Джуди действительно оказалась здесь, стоя на пороге и требуя свидание со своей дочерью. Он не верил в это, пока прогорклая старая карга не протиснулась мимо него, отбросив его к стене коридора.

- Что ты делаешь? - Спросил он, погнавшись за ней. - Ты не можешь просто так врываться сюда, понимаешь?

- Я хочу видеть свою дочь! - Потребовала Джуди. - Где она? Мия!

Джуди взбежала по лестнице гораздо быстрее, чем ожидал Джим. Она выглядела почти атлетом, преодолевая по две ступеньки за раз. Джим следовал за ней.

- Мия? - Снова позвала Джуди. - Где ты?

- Здесь, - отозвалась Мия.

Черт. Джим очень хотел, чтобы Мия просто держала рот на замке.

- О, Господи, - сказала Джуди, входя в спальню Мии. Она внезапно побледнела. - Мия? Что... что с тобой случилось?

- С ней ничего не случилось! - Сказал Джим, ворвавшись в комнату следом за Джуди. - Мия в порядке. Лучше не бывает. Разве не так, Мия?

Мия смущенно переводила взгляд с Джима на мать, потом на Джима, потом снова на мать. Она кивнула головой.

- Ага.

- Ты называешь это нормальным? - В голосе Джуди звучал ужас. Она говорила так, словно ей хотелось блевать. Джим не мог поверить, что мать может смотреть на свою дочь с таким отвращением. Джуди пересекла комнату и взяла Мию за руку. - Ты... О, Боже... Ты стала такой большой! И... и ты голая. Почему ты голая?

Мия невинно хихикнула.

- Все в порядке, мама. Мне сейчас сложно одеваться.

- Это неправильно. Ты вообще можешь встать с этой кровати?

- Нет. Но все в порядке – Джим приносит мне все, что нужно.

Джуди оглянулась через плечо, ее глаза были влажными от слез. Она уставилась на Джима.

- Что ты сделал с моей дочерью? - Зашипела она.

- Я ничего с ней не делал, - фыркнул Джим. - Она счастлива. Да, она немного прибавила в весе. Почему это такая проблема для тебя?

- Посмотри на нее! - Огрызнулась Джуди, показав пальцем на Мию. - Она больна! Ты же угробишь ее!

- Мама! - Вскрикнула Мия.

- Как ты смеешь! - Сказал Джим, стиснув зубы. - Я люблю ее. Я считаю ее красивой. Я забочусь о ней. Я даю ей все, что ей нужно!

- Ты злобная тварь, - сказала Джуди, - раз так с ней поступил. Ты не заботишься о ней, ни капельки!

- Убирайся из моего дома! - Резко сказал Джим, схватив Джуди за руку.

- Убери от меня руки! - Джуди вырвала руку из хватки Джима и повернулась к Мие. - Милая... Тебе нужна помощь. Пожалуйста, ты должна это понять. Мы должны увезти тебя отсюда. Тебе нужно показаться врачу.

Прежде чем Мия успела ответить, Джим снова схватил Джуди и потащил ее прочь. Джуди, конечно, сопротивлялась, но он так крепко сжимал ее руки, что у нее не было ни единого шанса вырваться. Он ни за что не отпустит ее, чтобы она снова забила голову Мии своими ядовитыми бреднями.

- Ты мерзкий человек! - Кричала на него Джуди, пока он тащил ее по коридору. - Я заявлю на тебя в полицию! Они посадят тебя в тюрьму! Ты попадешь в тюрьму! Ты больше не сможешь обижать нашу Мию! Тебе конец! Надеюсь, они запрут тебя и выбросят ключ!

- О, заткнись, Джуди, - сказал Джим, разворачивая ее и толкая к лестнице.

Джуди вскрикнула, когда пол ушел у нее из-под ног. Руки закрутились в воздухе, ноги перевернулись через голову. Джим был уверен, что слышит треск ее костей, когда ее хрупкое тело отскакивало от твердого дерева ступеней. Он видел, как кружится ее голова, как трещат позвонки, как перекручивается шея. А потом она упала на пол, ее тело осталось лежать на животе, а лицо было обращено к потолку.

Красный туман ярости начал рассеиваться, и Джима охватило внезапное чувство паники. Его сердце бешено колотилось, как будто могло вот-вот взорваться. Он чувствовал слабость в теле, его конечности неконтролируемо тряслись, пока он медленно спускался по лестнице.

Джуди была мертва – он убил ее.

Вот и все. Теперь он сядет в тюрьму. Джуди исполнит свое предсмертное желание – его запрут и выбросят ключ. Они заберут у него Мию. Он больше никогда ее не увидит.

Нет.

Он не допустит этого. Он скажет им, что это был несчастный случай. Скажет, что она поскользнулась и он ничего не мог сделать. Когда он добрался до нее, чтобы попытаться спасти, было уже слишком поздно. Она споткнулась и упала, а когда он понял, что произошло, она уже лежала на полу мертвая, ее шея была сломана, как ветка.

Они не поверят ему. Они взглянут на Мию и решат, что он как раз из тех, кто может сбросить старую женщину с лестницы.

Разве он плохой человек?

Нет. Он хороший человек. Он не хотел убивать Джуди. Просто так получилось. Это была ее вина, она просто чертовски разозлила его.

Она заслуживала смерти. Она не должна была говорить ему такие вещи. Она не должна была угрожать, что заберет у него Мию. Она получила именно то, что заслужила.

Джим не собирался никому рассказывать об этом. Он собирался избавиться от тела, а потом, если кто-нибудь спросит, сказать, что никогда не видел Джуди, что ее вообще не было у него дома. Так бы он решил проблему.

Но как лучше избавиться от тела?

Он мог бы закопать его в саду. Но что, если кто-то придет искать ее? Курган недавно вспаханной земли был бы верным признаком того, что что-то было закопано. Он мог бы съездить к реке и выбросить его. Не самая лучшая идея. Кто-нибудь может найти его, и тогда начнутся вопросы. Он мог бы разрубить его и отправить на свалку. Нет – тот же риск. Джим видел документальные фильмы, где тела растворяли в кислоте. Он мог бы попробовать, но, по правде говоря, не знал, с чего начать.

Он должен просто разрезать ее на куски и избавиться от нее. Никто не догадается, что когда-то эти кусочки принадлежали человеку. Если он разрежет ее на достаточно мелкие кусочки, то сможет даже спустить их в унитаз или засунуть в сточные трубы. Никто не станет искать ее в канализации. А еще лучше – ее съедят крысы.

Именно тогда Джиму пришла в голову идея. Крысы почти наверняка съедят ее, но это все равно было рискованно. Пришлось бы избавляться от ее тела за пределами дома, где он мало что мог контролировать. Но в доме... был очень похожий вариант.

Он может скормить ее Мии.

Мия съела бы все. Он даже не стал бы сомневаться. Джуди не была крупной женщиной, и Мии не потребовалось бы много времени, чтобы съесть всю тушу.

- Джим, - позвала Мия сверху. - Что происходит? Мама ушла?

- Э-э-э, - пробормотал Джим, глядя на обмякший труп Джуди. - Да, ушла.

- Что она сказала? - Мия плакала. - Она сильно разозлилась? Она вернется?

Джим поднялся по лестнице и вошел в спальню.

- Нет, она не злилась, - сказал он. - Просто немного расстроилась. Она сказала, что позвонит через неделю или около того, чтобы узнать, как у тебя дела.

Мия всхлипнула.

- Она сказала, что ты обижаешь меня. Ты ведь не сделаешь мне больно, правда?

Джим взял Мию за руку и поцеловал ее в лоб, ощутив на губах соленый привкус пота. Затем он уткнулся головой в мякоть ее груди.

- Нет, - сказал он. - Я люблю тебя. Я никогда не причиню тебе боль. Ты ведь тоже любишь меня, правда?

Мия вытерла слезы.

- Конечно, люблю.

Джим поднял голову и улыбнулся.

- Хорошо. А теперь скажи мне, ты голодна?

* * *

Джим отрезал Джуди руки и ноги. Это казалось самым разумным: начать с меньших частей. Он сможет запечь ее конечности так же, как и любой другой кусок мяса. Затем он планировал распотрошить ее туловище и приготовить из органов что-то вроде рагу. Затем он снимет все мясо, пока не останутся одни кости.

Настоящее беспокойство вызывала только голова. Он решил, что в следующий раз, когда будет в городе, купит большую кастрюлю. Он будет варить голову столько, сколько потребуется, чтобы отделить всю плоть от черепа. То же самое он проделает с руками и ногами – они будут слишком похожи на человеческие. Если Мия узнает, чем он ее кормит, она наверняка не будет в восторге. Затем он разобьет череп вместе с остальными костями на мелкие кусочки и выбросит их в местный утиный пруд.

Сначала Джим приготовил бифштекс из мяса тела Джуди, прожарив кусок мяса в духовке более четырех часов. Миа проглотила мясо, отделив от кости все до последней крошки и даже высосав все соки.

- Это было очень вкусно, - похвалила она Джима. - Что это за мясо?

Джим улыбнулся. Она не была бы такой довольной, если бы знала, откуда взялось это мясо.

- Как оно на вкус? - Спросил он.

- Не знаю, - взволнованно ответила Мия. - Я не поняла, это говядина была или баранина.

- Вообще-то, - усмехнулся Джим, забавляясь собственным обманом. - Это была оленина.

- Правда? Я никогда раньше не пробовала оленину. Это было потрясающе.

Джим знал, что Мия никогда не пробовала оленину. Он и сам никогда ее не пробовал, поэтому понятия не имел, похожа она на вкус на человеческую плоть или нет. Но Мия никогда бы не заметила разницы.

- Есть специальная партия в мясной лавке на центральной улице. Я могу принести еще, если хочешь.

- Это дорого?

Миа не хотела, чтобы Джим тратил их деньги на дорогие продукты, не для нее, не тогда, когда она с таким же удовольствием питалась дешевыми продуктами.

- Вовсе нет, - сказал Джим. - На самом деле это одно из самых дешевых видов мяса. Ты можешь есть его каждый день, если тебе так нравится.

Миа рассмеялась.

- Может, и не каждый раз. Но я бы точно не отказалась попробовать это снова.

- Без проблем.

Позже вечером Джим приготовил одно из бедер Джуди, отрезав кусочки мяса от кости, как будто это была баранья лопатка, и подал его Мии с картофелем и подливкой.

Когда Джим передал Мии ее тарелку, она посмотрела на него почти с отчаянием.

- Ты что не ешь? - Спросила она.

- Я сегодня не голоден, - ответил Джим. - Кажется... у меня расстройство желудка.

- О... Тебе нужно к врачу?

- Со мной все будет в порядке.

- Ты уверен?

Джим кивнул. Когда Мия закончила есть, он вымыл ее, вытер жир с ее подбородка и подумал, нет ли в этом аромате чего-то, что выдавало бы тот факт, что Мия только что ела мясо своей матери, а не оленя. Он взял таз с мыльной водой и вымыл ее. Затем он занялся с ней любовью, просунув свой тощий член между валиками ее бедер примерно на минуту, после чего кончил, размазав густое семя по внутренней стороне ее ноги.

Мия тихонько застонала.

- Я люблю тебя, - сказала она.

- Я тоже тебя люблю.

* * *

Джим должен был ожидать стука в дверь, который раздался четыре дня спустя. Почему он даже не подумал о такой возможности, он и сам не знал.

Было утро, только что закончился завтрак (на который Мия съела тонкие ломтики "бекона", вырезанные из живота Джуди, с яйцами и тостами), когда Джим открыл дверь отцу Мии.

Ронни был крепким мужчиной. Он был высоким и широким, с толстыми плечами, толстыми предплечьями и толстой шеей. Его голова была выбрита налысо, а растущая на лице щетина блестела серебром. На предплечьях у него были татуировки. Когда-то давно он служил в армии, благодаря чему и стал таким суровым и крепким мужиком. В те времена он был крепким и мускулистым. Теперь же возраст взял верх, и его располневший живот объяснялся чрезмерным потреблением фастфуда и пива.

Рон отрывисто кивнул Джиму, как только тот открыл дверь.

- Джим, - сказал он, из вежливости назвав его по имени. - Джуди здесь?

Джим притворился удивленным и покачал головой.

- Нет, - сказал он. - Я... Что... Почему она должна быть здесь?

- Она поехала сюда несколько дней назад. Она сказала, что ты был очень груб с ней по телефону, хотя я уверен, что она все преувеличила, как обычно. Преувеличила, несомненно. Но она беспокоилась о Мии до такой степени, что хотела приехать и проведать ее. Я бы и сам приехал, но был очень занят. С тех пор мне не удалось с ней связаться.

Джим снова покачал головой.

- Э-э... Боюсь, я ее не видел.

- Ты уверен? - Ронни недоверчиво поднял брови

Джим чувствовал, как растет его раздражение.

- Ее здесь не было, - резко сказал он.

Ронни нахмурился, и густые складки избороздили его лоб.

- Тогда, может быть, ты не будешь против, если я зайду проведать Мию, раз уж я все равно здесь. Прошло немало времени с тех пор, как я в последний раз видел свою малышку.

- Ну, вообще-то... - Начал Джим, но Ронни протиснулся в дом, оттеснив его в сторону.

Внутри дома он остановился, положив руки на бедра. Его голова была откинута назад, как будто он каким-то образом пробовал воздух на вкус.

- Что это за запах? - Спросил он с выражением отвращения на лице.

В воздухе витал мерзкий запах. Сначала он был довольно резким, но потом исчез. Джим не был уверен, утихла ли вонь или он просто привык к ней. Ронни несомненно чувствовал горьковатый запах свернувшейся крови.

- Мясо, - пробурчал Джим, закрывая входную дверь. - На кухне. Кажется, оно испортилось.

- Здесь очень плохо пахнет, - с подозрением сказал Рон. Он медленно стал пробираться по коридору в сторону кухни.

- Слушай, - сказал Джим, покорно следуя за ним. Несмотря на свой возраст, Рон все еще был тем человеком, которого Джим боялся. - Если ты не возражаешь, мне еще многое нужно сделать.

Рон проигнорировал его. Он пошел дальше, толкнул дверь кухни и вошел внутрь.

Вонь обрушилась на него как кирпичная стена. Рон застыл на месте, его ноги словно утонули в толстом слое бетона. От шока его тело окаменело, мышцы напряглись.

Расчлененный торс Джуди лежал на кухонном столе: руки отрезаны по локоть, одна нога отрезана по колено, другая – по бедро. Плоть живота была срезана одним большим куском мяса, жировая ткань содрана, полость вскрыта, чтобы показать кровавые внутренности. Ее белое лицо, глаза, похожие на два мутных стеклянных шарика, смотрели в бесконечность. Рядом с ней лежали отрубленные руки и ноги, а также частично съеденный кусок мяса, который когда-то был ее левым бедром, он был запечен и кожа стала золотистой и хрустящей.

- Это что за хуйня? - Пробормотал Рон.

Джим расколол голову Рона на две части тесаком для мяса, который он взял со стойки возле двери. Он не мог поверить, как легко лезвие расщепило кость, череп раскололся вертикально, прямо посередине, на две половинки. Джим дернул запястьем, поворачивая лезвие из стороны в сторону, и череп еще сильнее разломился, разлетевшись на куски.

Рон упал на колени, по его губам потекла кровь.

Джим вырвал тесак, и затылок Рона раскрылся с отвратительным хлюпаньем. Теперь Джим видел мозг, залитый липкой кровью. Он вонзил острие тесака в серое вещество Рона, и вязкая мякоть распалась сама собой.

Рон задыхался, последние остатки дыхания вырывались из его лёгких. Он упал лицом в кафельный пол, и вокруг него растеклась лужа крови.

БЛЯДЬ!

Джим осознанно сделал это. Он не хотел убивать Джуди. Это был несчастный случай. Конечно, он был рад, что сделал это, но он не хотел этого. Однако он не мог сказать того же о Роне. Как он сможет убедить кого-то, что это был несчастный случай? Он раскроил ему голову тесаком для мяса, черт возьми! Никто в здравом уме не поверит, что это был несчастный случай.

Но никто не узнает об этом. Он не мог этого допустить. Если они узнают о Роне, то узнают и о Джуди. Они узнают, что он скормил ее труп Мие. Кто знает, что тогда может случиться?

Нет. Джим продолжит делать то же самое, что и раньше: отрезать кусочки от туши Джуди, чтобы Мия могла их съесть. Потом он сделает то же самое с Роном. Мия могла бы съесть обоих своих родителей. А с ее аппетитом на это уйдет не так уж много времени.

- Джим? - Раздался голос Мии. - Кто-то пришел?

Джим взял паузу, чтобы успокоиться. Он направился обратно по коридору, к подножию лестницы.

- Нет, это был почтальон.

- Что-нибудь принес для меня?

- Нет. Ненужные письма, как обычно.

Джим все еще держал тесак в правой руке. Он перевернул его и посмотрел на кровь, размазанную по нержавеющей стали и заслонявшую его отражение. Кровь Рона забрызгала его руки и теперь просачивалась между костяшками пальцев.

- Джим? - Снова позвала Мия.

- Да, милая?

- Ты не мог бы приготовить мне что-нибудь перекусить? Я голодна.

- Конечно. Без проблем. - Улыбнулся Джим.

Он вырезал язык Рона и скормил его Мие в виде сэндвича.

* * *

За неделю Мия разделалась с большей частью своей матери. Джим отрезал ее груди, с наслаждением наблюдая, как мягкие складки жира отслаиваются от мышц. Он улучил момент, чтобы пощипать ее соски – настолько сильно, что Джуди почти наверняка стало бы больно, если бы она была жива и если бы ее груди все еще были прикреплены к ее телу.

От Джуди осталась только голова (кожа стала бледно-серой, а дряблая плоть почти отделилась от черепа) и скелет, к костям которого все еще липли кровавые нити мяса. Как и планировал, Джим извлек ее внутренние органы и сварил из них бульон, который Мия уже давно съела.

Джим свалил гротескные останки в кучу в углу кухни. Сырое мясо начало гнить, запах усиливался с каждым днем. Скоро от него придется избавиться. Но пока что делать это было бессмысленно, ведь труп Рона еще нужно было разобрать на части и скормить Мие.

Джим положил тело Рона на кухонную стойку, где до него лежало тело Джуди. Рон был гораздо тяжелее Джуди, и ему с трудом удалось затащить туда эту тушу. Джим понимал, что ему следовало бы отрубить конечности – так было бы гораздо легче. Но он не стал заморачиваться. И в конце концов сумел затащить тело на стойку.

Лицо Рона провалилось внутрь – раздробленный череп и разрушенный мозг перестали быть каркасом, помогающим ему сохранять форму. Теперь его глаза смотрели в разные стороны, а зубы торчали изо рта под тупым углом.

К этому моменту Джим снял мясо с левой ноги Рона, так что остались только кости, почти комично прикрепленные к телу человека.

Сегодня на обед Мия ела стейк из отцовского мяса (который она все еще считала олениной), с чипсами и запеченным помидором.

- Спасибо, - сказала она, приветливо улыбаясь, когда Джим передал ей тарелку.

- Без проблем, - сказал Джим, присаживаясь на край кровати и наблюдая, как Мия начинает нарезать сочное мясо ножом для стейков. Ему нравилось смотреть, как она ест. Ему нравилось в ней все, но тот факт, что сейчас она поглощала человеческую плоть – разумеется, еще не зная об этом, - казалось, еще больше усиливал его влечение к ней. В этом было что-то нечеловеческое, что-то отвратительное. Он не должен был испытывать такого возбуждения как сейчас, но ничего не мог с собой поделать. Мысль о том, что она ест человеческое мясо, возбуждала его. Он не мог дождаться, когда она закончит, чтобы помыть ее, а потом трахнуть.

Джим встал с кровати.

- Ты только что закончила свой обед, - сказал он. - Пойду принесу тебе что-нибудь на десерт.

- У нас есть шоколадный мусс?

- Может быть. Пойду посмотрю.

Мия улыбалась, когда Джим вышел из спальни, все еще набивая рот отцовской плотью.

Когда Джим спускался по лестнице, он заметил движение за входной дверью: силуэт человека прошел перед стеклом. Он замер на мгновение, ожидая, что будет делать этот человек. Казалось, он остановился снаружи, не стуча в дверь и не уходя. Это обеспокоило Джима и вместо того чтобы спуститься вниз, он повернулся и пошел обратно по лестнице, в свою спальню в передней части дома.

Он слегка раздвинул шторы и выглянул в окно.

Дерьмо.

Это была полиция. Двое полицейских стояли у входной двери, как будто обдумывая свои дальнейшие действия.

В голове Джима пронеслись миллионы вопросов. Какого хуя они здесь делали? Зачем они пришли? Кто их послал? Они ищут Джуди и Рона? Если да, то зачем им искать их здесь?

Конечно, Мия не была единственным ребенком: у нее было две сестры и брат. Ее брат все еще жил дома с их матерью. Должно быть, он сообщил полиции, что Джуди пропала.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Джим поспешил через лестничную площадку в спальню Мии. Его лицо, должно быть, выдавало панику, поскольку, как только он вошел в комнату, лицо Мии осунулось.

- Что происходит? - Спросила Мия. - Что случилось? Мусса нет?

Джим выхватил у Мии нож для стейка. Он был длинным и тонким, с зазубренным краем – идеально подходил для убийства, если возникнет такая необходимость.

- Послушай, - сказал он. - Мне нужно, чтобы ты молчала. Ты поняла?

- Почему?

- Просто лежи тихо! Пожалуйста. Ты можешь сделать это для меня?

Мия кивнула.

- Спасибо.- Джим поцеловал Мию в губы, и вкус плоти Рона скользнул по его губам. Вкус был приятным. Он еще не ел мясо, опасаясь того, что может случиться, если он это сделает. Но Мия была в порядке – с ней ничего плохого не случилось. Когда он избавится от полиции снаружи, возможно, он тоже сможет побаловать себя человеческим мясом.

Джим прижал указательный палец к губам, давая понять, что Мия должна молчать. Затем он вышел из комнаты и вернулся в свою спальню. Выглянув в окно, он увидел, что двое полицейских уже вошли в его сад...

Если бы они заглянули через окно на кухню – а они почти наверняка заглянули бы, - то увидели бы внутри два трупа.

К черту, подумал Джим. Все кончено. Они узнают, что он сделал. Теперь назад дороги нет.

Он затаил дыхание.

Казалось, прошли недели, прежде чем он услышал стук в заднюю дверь. Грохот, от которого, казалось, содрогнулся весь дом – раз, два, три – и затем треск деревянной дверной коробки, а сама дверь разлетелась на щепки и была сорвана с петель. Внизу послышались голоса офицеров:

- О, Боже!

- Что, блядь, здесь произошло?

- Как кто-то мог так поступить с другим человеком?

- Это отвратительно!

- Что случилось с их плотью?

- Бедные люди...

- Нужно проверить остальную часть дома.

Шаги начали подниматься по лестнице. Джим приблизился к двери и встал спиной к стене, чтобы полицейские не увидели его, если они только бегло взглянут внутрь. К счастью, ни один из полицейских не остановился – оба прошли мимо, бросившись в комнату Мии. Там, в комнате, они оба замерли. Джим мог себе представить выражения отвращения на их лицах, их взгляды упали на обнаженное тело Мии – ее валики жира, свисающие через края кровати, остатки ее обеда, стекающие по подбородку.

И все же Мия молчала.

- Мэм, - сказал один из офицеров, подняв руки перед собой, как будто пытался усмирить дикое животное. - С вами все в порядке?

Джим бесшумно прокрался через лестничную площадку, подняв нож над головой.

Мия ничего не сказала.

- Извините, мэм. Вы меня слышите? С вами все в порядке?

В ответ лишь молчанье.

Джим вонзил лезвие ножа в шею ближайшего офицера.

Мия закричала.

Джим выдернул нож. Из перерезанной артерии мужчины хлынул фонтан крови, разбрызгивая по стене тонкую багровую дорожку. Офицер крутанулся на месте, схватившись рукой за шею в надежде остановить поток жизненно важных жидкостей, вытекающих из его тела. Ноги его подкосились, и он упал на пол.

Мия начала плакать.

Второй офицер отступил назад, подняв руки в знак защиты.

- Эй, эй, эй!

Джим не слушал. Он чувствовал себя словно одержимым, ярость пылала внутри него, гнала его вперед, заставляя выжить. Он дико взмахнул ножом, и зазубренная сталь прорезала мясо на ладони офицера, отскочив от плюсневой кости.

Офицер быстро отдернул руку, вскрикнув и поморщившись от боли, с его ладони закапала кровь.

- Джим! - Всхлипывала Мия, истерика грозила взять верх. - Что ты делаешь?

Джим рванулся вперед и вонзил нож в грудь офицера: лезвие прошло сквозь ребра и проникло в сердце, кровь мгновенно заполнила грудную клетку и хлынула из раны. Он почти сразу же потерял сознание. Не успел он упасть на пол, как оказался мертв.

Обессиленный, Джим тяжело дышал.

- Что... что происходит? - Простонала Мия, рыдая. - Почему ты убил их?

Джим бросился к Мие, опустился на колени, взял ее руку в свою и прижал к своему лицу.

- О, Мия! - Сказал он, обнаружив, что его глаза полны слез. - Они пришли, чтобы забрать меня. Они пришли, чтобы разлучить нас!

Мия покачала головой.

- Но... Почему?

- Я... - Джим запнулся. Он посмотрел в глаза Мии. Он понял, что должен сказать ей правду. Она поймет. Конечно, она поймет. - Я совершил плохие поступки, Мия. Пожалуйста, не ненавидь меня.

- Я никогда не смогу тебя ненавидеть! - Всхлипывала Мия. - Я люблю тебя!

- И я люблю тебя. Но... Когда ты узнаешь, что я сделал... Ты можешь разлюбить меня. - Сердце Джима бешено колотилось, в венах бурлил адреналин. Голова раскалывалась, от внезапно нахлынувшего горя ему казалось, что его сейчас вырвет.

- Я всегда буду любить тебя, несмотря ни на что.

Джим кивнул головой. Он сглотнул слезы.

- Я убил Джуди, - торжественно произнес он. - Я убил твою мать!

Мия замолчала, глядя в глаза Джиму.

- И... и... я убил твоего отца. А потом я разделал их и приготовил. Это была не оленина, которую ты ела каждый день последнюю неделю, это были твои родители! - Джим разразился потоком слез.

Лицо Мии опустилось. Его глаза расширились. Было ясно, что она не может поверить в то, что говорит ей Джим, не может осознать это. Она притянула голову Джима к своему мягкому животу, поглаживая его по волосам.

- Ш-ш-ш, - шептала она, успокаивая его. - Все хорошо. Все будет хорошо. Я все еще люблю тебя.

Джим поднял голову.

- Но... Я убил твоих родителей! Я заставил тебя съесть их!

- Я знаю, - сказала Мия, кивнув. - Но я уверена, что у тебя были на то причины. Они хотели разлучить нас. Я бы этого не хотела. Они никогда не заботились обо мне по-настоящему, не то что ты. - Она улыбнулась. - И кроме того, они были очень вкусными.

Джим тоже не мог не улыбнуться. Он посмотрел на двух мертвых полицейских.

- Ты поможешь мне избавиться от тел?

- Конечно.

- У меня нет времени на их приготовление.

- Ничего страшного.

Джим использовал нож, чтобы отделить мясо от костей двух полицейских. Каждый раз, когда он отделял кусок сырого, окровавленного мяса, он передавал его Мии, которая засовывала его в рот, разжевывая настолько, что могла проглотить.

Джим тоже ел мякоть. Она была жесткой, и ее трудно было прожевать. Горький, медный вкус крови поначалу вызывал у него рвотные позывы. Но вскоре он привык к нему. Ему даже стало нравиться.

Вскоре ковер был залит кровью и хлюпал под его ногами. Его одежда тоже пропиталась кровью. Он разделся догола, и свернувшаяся кровь тут же прилипла к его коже. Он отрезал два куска плоти и сел на кровать Мии.

- Можно тебя покормить? - Спросил он.

- Конечно, можно, - ответила Мия.

Джим скормил один из кусков мяса Мии и сам откусил кусочек плоти. Кровь стекала по подбородку Мии и капала на ее тяжелые, обвисшие груди, покрывая живот, застревая в складках между валиками жира. Наблюдение за тем, как она ест, за вкусом крови, скользящей по его собственному пищеводу, возбудило в чреслах Джима какие-то чувства. Он почувствовал, что возбуждается. Он обнаружил, что его член становится твердым.

Мия увидела, как напрягся член Джима и взяла его в руку, запихивая последний кусочек мяса в рот. Джим придвинулся ближе, позволяя Мии провести рукой вверх-вниз по его стволу.

Затем он перестроился и расположился между ног Мии. Он раздвинул плоть ее бедер и приподнял бугор ее живота, выровнял головку своего члена по отношению к входу в ее влагалище и подался бедрами вперед, зарываясь глубоко в ее теплую, влажную щель.

Мия стонала от удовольствия, когда Джим входил и выходил из нее. Он чувствовал, как она становится все более влажной. Он приподнялся, чтобы смотреть на нее. Он схватился за ее облитые кровью груди, разминая толстые плиты мяса и пощипывая эрегированные соски. Пот струился по его телу, разгоняя кровь, собравшуюся на его коже. Лицо Мии было забрызгано кровью – прекраснейшее зрелище.

Миа закричала в экстазе, и волна оргазмического наслаждения охватила ее тело. Впервые за много лет Джим был уверен, что Мия действительно достигла кульминации.

Для него этого было достаточно. Он вытащил член и бил им до тех пор, пока шесть или семь огромных полос спермы не разбрызгались по ее животу.

Задыхаясь, Джим рухнул на вздымающийся живот Мии.

Именно тогда он понял, чего именно хочет.

- Мия? - Вежливо спросил он. - Не сделаешь ли ты кое-что для меня?

- Что угодно, - вздохнула она.

- Я хочу, чтобы ты меня съела.

- Что?

Джим снова сел, и смесь крови, пота и спермы на мгновение приклеила его тело к телу Мии.

- Пожалуйста, - взмолился он. - Я хочу, чтобы ты меня съела.

- Я не могу тебя съесть, - усмехнулась Мия. - Тогда... Ты умрешь. Ты больше не будешь здесь со мной.

Джим покачал головой.

- Они все равно заберут меня, - сказал он, констатируя факт. - Они отправят меня в тюрьму и никогда не отпустят.

Мия нахмурилась. Слезы снова начали катиться по ее щекам.

- Но... А как же я? Я буду совсем одна.

- Нет, если ты меня съешь. Тогда я буду с тобой всегда. Я буду внутри тебя. Я буду частью тебя. Тогда они никогда не смогут нас разлучить.

- Нет!

- Пожалуйста. Ты должна.

- Я люблю тебя, Джим! Я не могу тебя убить!

Джим рассмеялся.

- Ты не будешь меня убивать. Я не умру. Я буду жить! Я буду жить вечно, внутри тебя! Пожалуйста, ты должна это сделать!

Все это имело для Джима смысл. Это было то, чего он всегда хотел. Он любил не тело Мии. Никогда не любил. Его привлекал ее аппетит. Ему нужна была большая женщина с большим аппетитом, которая могла бы поглотить его. Мысль о том, что его съедят, вызывала у него чувство глубокого наслаждения.

Мия сделала долгий, глубокий вдох, затем медленно выдохнула.

- Хорошо, - сказала она.

Джим наклонился вперед.

- Я люблю тебя, - сказал он.

- Я тоже тебя люблю, - ответила Мия.

Джим поцеловал Мию, просунув язык в ее рот. Она была такой сладкой на вкус.

А потом она укусила его, и ее резцы с легкостью прорезали мясо его языка.

Джим отстранился, кровь заполнила его рот и потекла по подбородку. Боль была такой сильной, как никогда раньше. Но когда он смотрел, как Мия проглатывает комок мяса, который когда-то был его языком, его охватило чувство счастья.

Джим поднял руку к лицу Мии и погладил ее по щеке. Он позволил своим пальцам провести по ее губам, раздвинуть их, исследовать ее рот. Безмолвно он умолял ее откусить их.

Мия подчинилась.

Зубы Мии впились в костяшки пальцев, разрывая связки скреплявшие кости и причинили Джиму жгучую боль. Кожа была прочной, но Миа двигала зубами взад-вперед, разрывая плоть. В конце концов указательный и средний пальцы Джима оторвались, и Мия проглотила их.

Джим чувствовал себя плохо. В голове помутилось, кислород, в котором нуждался мозг, больше не поступал туда, где он был так необходим. Это было ужасно. Но это было и потрясающе. Боль была почти невыносимой, но удовольствие, сопровождавшее ее, не имело себе равных.

Пенис Джима снова стал твердым. Поглаживая его, он приподнялся и встал на кровать, поставив ноги по обе стороны от широкого живота Мии.

Мия потянулась и обхватила Джима за ягодицы, притягивая его к себе. Она взяла его член в рот и начала сосать, проводя языком по головке члена взад-вперед.

Через несколько мгновений Джим кончил. Он откинул голову назад и застонал, когда его сперма скользнула в горло Мии.

А потом Мия сомкнула челюсти, разрывая зубами головку. Она повернула голову и потянула, вырывая член Джима из его тела.

Кровь хлынула из огрызка, Джим повалился на спину, его ноги соскользнули с кровати, а тело рухнуло на пол. Подняв глаза на Мию, он наблюдал за тем, как ее челюсти жуют кусок жилистого мяса.

Она была прекрасна.

С полным ртом крови и без языка Джим не мог говорить. Но все же он пробормотал слова, обращенные к Мии:

- Спасибо.

* * *

Когда в тот день приехала полиция, они были в ужасе от увиденной картины.

Им позвонил сосед, которого насторожили крики, услышанные ранее. Разумеется, полицейские уже знали, что днем их коллеги выезжали по этому адресу в поисках пропавшего человека – матери одного из жильцов. Когда те офицеры не сообщили о случившемся, они поняли, что что-то не так. Но ни за что на свете они не ожидали найти то, что нашли.

На кухне лежали два тела. Одно из них принадлежало женщине и представляло собой не более чем скелет, покрытый кровью: руки, ноги и голова были удалены. Это была та самая женщина, которую объявили пропавшей без вести. Второй труп лежал на кухонном столе, голова была вскрыта, с левой ноги содрана плоть, под которой виднелась кость.

Как ни ужасно было это зрелище, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что они нашли в спальне наверху.

Там были два офицера. Они были мертвы. Их раздели догола и вырезали куски плоти из их тел. На кровати лежала женщина. У нее был огромный вес, намного превышающий тот, что видели все присутствующие офицеры. Сказать, что она страдала болезненным ожирением, - значит не передать, насколько она была велика. Она была обнажена, на ее теле лежали куски плоти. Она была залита кровью, каждый дюйм ее кожи был покрыт ею. Над ее телом склонился мужчина. Он тоже был весь в крови. От его тела тоже были отрезаны куски, кожа содрана с мышц, кости торчат. Половина лица отсутствовала: правая щека, губы, нос – все было удалено. Но эти части не были отрезаны. Нет, они были оторваны.

Пока офицеры в шоке наблюдали за происходящим, женщина поднесла руку мужчины ко рту и вгрызлась в его плоть, вырвав кусок мяса.

Только тогда они поняли, что мужчина еще жив. Казалось, он улыбается.

* * *

Мужчина – Джеймс Хеншоу – умер в больнице через два дня.

По словам женщины – Мии Якобсон – именно он убил двух человек на кухне. Так получилось, что это были ее родители. По словам женщины, мужчина убил ее родителей, а затем скормил их плоть ей. Он убил полицейских, когда те пришли на поиски пропавших людей. После этого он пожелал, чтобы она съела его.

Как бы странно и безумно ни звучала эта история, похоже, не было другого выхода, кроме как поверить ей. Не похоже, чтобы она могла совершить эти убийства. Она даже не могла встать со своей кровати.

Несколько психиатров пытались выяснить, что происходит в ее мозгу. Все они сходились во мнении, что она не знала об убийствах своих родителей. Они согласились с тем, что она не знала, что потребляла человеческую плоть.

Но она убила мужчину. Он был ее парнем. Она сказала, что любила его. Сказала, что он тоже ее любит и что, съев его, они всегда будут вместе. Это было безумие, эта женщина была безумна. Было решено, что она сошла с ума из-за многолетнего насилия, которому подвергалась от рук Джеймса Хеншоу.

На суде ее приговорили к тринадцати годам лишения свободы, которые она должна была провести в "Уайтхаусском учреждении для душевнобольных". Однако из-за того, что она не могла даже встать с кровати, было принято решение оставить ее под домашним арестом.

В конце концов, не было же никаких шансов, что она сбежит, верно?

* * *

Мия погладила живот, довольная тем, что Джим там, что он с ней. Он всегда будет рядом.


Перевод: Дмитрий Волков