Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.
Это очень шокирующая, жестокая и садистская история, которую должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.
Иногда приятно почитать что-нибудь короткое. Что-то, что можно взять в руки, пролистать и насладиться, не напрягаясь. Между нами говоря, короткие рассказы - это мой основной материал для чтения, так как я часто не могу погрузиться в более длинные произведения из-за того, что занят своими проектами. Сколько замечательных книг я начал, но так и не закончил, потому что с трудом находил время. Это очень расстраивает меня, и я всегда хочу вернуться к книге чтобы закончить ее, но к тому времени когда я это делаю... я уже забываю на чем остановился. А вот короткие рассказы... Я могу взять их и прочитать в течение часа или около того, некоторые занимают еще меньше времени и у меня еще остается весь день, чтобы доделать свои дела. Они идеально подходят к моему образу жизни. А поскольку люди работают по многу часов, чтобы оплатить счета... Я знаю, что короткие рассказы подходят не только к моему образу жизни.
Я так люблю их писать...
Она стояла в своей ванной комнате на втором этаже дома, со стороны террасы и совершенно не помнила, как она туда попала.
Ее волосы - ранее красивые, были спутаны и сбиты в густые рыжие комки, много порезов на лице и голове. Ее нос был разбит в переносице, из которого вытекала свежая кровь. Один зрачок был больше другого, а вокруг правого глаза был красивый оттенок фиолетового, желтого и черного, над левым была небольшая рваная рана. Она продолжала облизывать верхнюю губу, сохраняя свежую рану влажной в попытке остановить боль и обнаружила, что случайно растягивает губу, меняя выражения лица - в основном с выражением боли и дискомфорта.
Даже сейчас, глядя на сломанную девочку в отражении недоброго зеркала, и находясь в своем собственном доме - вдали от опасности, она не плакала.
Она опустила взгляд на свое платье. То, что когда-то было элегантным черным платьем, которое застегивалось чуть выше колен - теперь превратилось в рваное месиво, мокрое от крови и непригодное ни для чего, кроме мусорного ведра.
Подставив под холодный кран стакан, взятый с кровати в соседней комнате, она налила себе воды. Когда она сделала неуверенный глоток, верхняя губа снова разошлась и она скривилась от боли. Второй глоток был больше, но она его не проглотила, покрутив во рту, а затем выплюнула в раковину. То, что в начале было чистой водой, теперь окрасилось в розовый цвет.
Поставив стакан рядом с краном, она наклонилась к зеркалу и осторожно оттянула нижнюю губу. В нижнем ряду не хватало одного зуба, а второй, рядом с кровавой дыркой, треснул.
Она снова наклонилась вперед над раковиной и выплюнула еще одну порцию пунцовой крови, после чего села на сиденье унитаза, не в силах больше стоять. Каждый мускул и каждый сустав кричал от боли - еще одно доказательство того, что раны были нанесены не только на ее некогда красивое лицо.
Она знала что должна была пойти в больницу. Единственная причина по которой она этого не сделала, заключалась в том, что она уже достаточно натерпелась. Ей не нужно было, чтобы люди которые должны были ей помогать, тыкали в нее пальцем, и что еще важнее - осуждали.
Ей не нужны были шепчущие голоса которые говорили о ней, некоторые говорили что она сама навлекла это на себя и получила по заслугам. И конечно же, полиция. Она не хотела делать заявление, рассказывая о случившемся и решая, выдвигать обвинения или нет. А когда она говорила им что не хочет выдвигать обвинения, следователи смотрели на нее разочарованными и расстроенными взглядами.
Еще один мудак, которому сошло с рук его преступление, потому что жертва была слишком напугана, чтобы встать и посчитаться с ним. Но не поэтому она не хотела ничего говорить полиции. Она была бы рада, если бы он сел в тюрьму за то, что он с ней сделал, но на этом дело не остановится.
Будет судебное разбирательство, и несомненно, он будет доказывать свою невиновность, говоря всем кто слушает, что она получила по заслугам. А ей пришлось бы встать и давать показания под еще более осуждающими взглядами как с галерки, так и со стороны присяжных.
Она вздохнула.
Профессиональная опасность. Такие вещи случаются время от времени. Такова природа бизнеса, но не то, чтобы это случалось с ней раньше. Со многими ее друзьями - да, но не с ней. Чрезмерно ретивые клиенты, которые слишком увлеклись или внезапно передумали и прибегли к насилию, чтобы доказать что по их мнению поставщик услуг не прав, раз согласился на такой заказ от женатого мужчины - даже если более чем в половине случаев работники не имеют представления о прошлом клиентов.
Говоря о бизнесе...
Ее мобильный телефон звонил в сумке через плечо у двери ванной, где она его уронила. Постоянное жужжание от клиентов, отчаянно желающих чтобы им отсосали член. Все эти жалкие мужчины нуждающиеся в помощи, и все же - будут ли они рядом с ней сейчас, когда она сама в ней нуждается? Конечно не будут. Если конечно, они не получат что-то взамен.
Отчаянно нуждаясь в чем-то, что могло бы отвлечь ее от боли, которую она чувствовала, она наклонилась за сумкой и подтащила ее к себе. Когда она оказалась достаточно близко, она залезла внутрь и вытащила свой iPhone как раз в тот момент, когда раздался звонок. На экране высветилось шестнадцать пропущенных вызовов. Много, даже по субботним меркам.
Еще одно гудение телефона и еще одно сообщение голосовой почты, оставленное точно так же, как было указано клиенту на сайте, где она давала объявление: оставьте сообщение если я не возьму трубку, и я позвоню вам при первой же возможности.
Эти клиенты не скоро получат ответ на свои звонки.
Два дня в постели, без единого заработанного пенни. Если бы не видимые синяки и боль которую она испытывала, она могла бы заработать целое состояние. Она мысленно осознавала и чувствовала дополнительное давление по мере приближения дня аренды. Даже до того как это случилось с ней, несмотря на то, что она была новой популярной девушкой в городе, дела шли плохо.
Поскольку электрический счетчик уже не работал, а добраться до магазина, чтобы положить дополнительные деньги за свет не было возможности, она лежала и думала, удастся ли ей договориться с хозяином квартиры. Благодаря договору аренды, который она подписала с агентством по сдаче жилья, у нее были имя и адрес этого человека. Некоторое время, лежа здесь, она размышляла, не написать ли ему письмо напрямую. Что-то вроде "Уважаемый господин", в котором она предложила бы льготные или даже бесплатные услуги в обмен на снижение арендной платы.
Это была скорее мимолетная мысль, которая время от времени снова закрадывалась в ее сознание. Она никогда не стала бы писать такое письмо, или даже если бы он стоял перед ней - просить его о такой сделке. Насколько она знала, он был одним из тех прямолинейных членов общества, которые не одобряли того, чем она зарабатывала на жизнь. Человек, который скорее вышвырнет ее в грязные сточные канавы на улицу, чем позволит какой-то шлюхе жить под его крышей и трахать всех, кто приходит в гости.
Другие мысли были направлены на клиентов, которые звонили, оставляя сообщения, и думали, может ли она предложить им более низкую цену, если они придут с деньгами сейчас- понимая, что услуги будут оказаны через несколько недель, когда она почувствует себя лучше. Будет ли это приемлемо? Стоит ли вообще пытаться? Если это сработает - по крайней мере, это означало что еще месяц она будет платить за квартиру. А в следующем месяце она снова встанет на ноги и снова будет зарабатывать.
Она рассмеялась про себя, вспомнив поговорку "встать на ноги и зарабатывать". Вряд ли это относилось к ней, учитывая, что она зарабатывала деньги прямо там, где сейчас находилась - лежа на спине. Хотя если честно, обычно ее ноги были в воздухе или на плечах у какого-нибудь проказника, когда он с непревзойденным энтузиазмом скользил в ней.
Неудобно было лежать на спине, и она перевернулась на бок. Было все еще больно, но боль уже начала стихать. Но это была не главная проблема, она все еще не решалась посмотреть в зеркало, чтобы увидеть, какой урон нанесли ей сильные удары мужчины. Она закрыла глаза и попыталась думать о чем-то другом, но было уже поздно. Каждый раз, когда она думала о том, как сильно болит ее тело, или о том, что сделал мужчина, ее разум мысленно воспроизводил все это: каждый удар, каждый пинок и те мерзкие слова, которыми он ее называл.
- Такие пизды как ты, заслуживают этого! - Прокричал он ей в ухо, после чего последовал сильный удар кулаком по голове.
Она помнила первый удар. Он возник из ниоткуда. На первый взгляд он казался обычным Джоном. Ей показалось, что он немного нервничает. Оглядываясь назад, вспоминая тот первый удар, она подумала что может быть она неправильно его поняла, и нервы были не от того, что он должен был с ней сделать, а от того, что он на самом деле с ней сделал? Может быть то, что он сделал - избиение, которое он совершил, было планом с того момента, когда он изначально позвонил ей для бронирования? Какая-то больная потребность причинить боль незнакомому человеку? Но стал бы кто-то так поступать? Стал бы кто-то заказывать проститутку только для того, чтобы устроить ей взбучку в собственном доме? Ничто не мешало ей обратиться к властям. Он конечно, не предостерегал ее от этого. Это не могло быть спланировано. Должно быть это произошло внезапно - внезапное чувство вины за то, что он собирался сделать. В конце концов, он начал наносить удары только тогда, когда она стояла перед ним обнаженная и ласкала его вялый член.
Его вялый член. Была ли в этом причина?
Все эти слова, которыми он ее обзывал - была ли настоящая причина насилия в том, что он стеснялся отсутствия эрекции? Обычно на этом этапе приема клиент стоял в напряжении. Неужели тот факт, что у него не смог встать, заставил его психануть?
Она перевернулась на другой бок и попыталась подумать о чем-нибудь другом. Бессмысленно было думать о различных причинах почему он мог вдруг так взбеситься, и кроме того, даже не так далеко в подсознании она знала истинную причину его враждебности. Она просто не хотела признаваться себе в этом, так как от этого все становилось еще хуже.
Она закрыла глаза. Она не хотела думать об этом. Она не хотела быть жертвой. Она просто хотела поправиться и вернуться к зарабатыванию на жизнь. Заработать достаточно денег, чтобы наконец-то жить дальше и оставить все это позади, начав все с чистого листа.
Прошло уже больше недели после ее избиения, но мысли о предполагаемом нападавшем все еще терзали ее, когда она принимала нового клиента в своем, доме для часовой встречи по вызову.
Большинство синяков уже практически исчезли. Те что не исчезли, были бледными и легко скрывались за дополнительным слоем тонального крема. Сложнее было скрыть отсутствующий и треснувший зуб из нижнего ряда. К счастью, пока, новый клиент ничего не заметил, а если и заметил, то его это не беспокоило.
- Ты выглядишь потрясающе! - Сказал он переступая порог, и обернулся чтобы как следует рассмотреть ее, когда она закрывала входную дверь.
- Спасибо. - Ответила она. - Вы хотите пройти?
Она жестом указала в сторону гостиной, где всегда принимала всех своих клиентов. Она считала что это помогает им расслабиться, если денежная сторона бизнеса и первые разговоры ведутся вдали от спальни. Это снимало давление от осознания того, что тебе предстоит сделать.
- Спасибо.
Клиент снял туфли, и оставив их в прихожей прошел в гостиную, где сел на диван. Она присоединилась к нему и намеренно села рядом с ним.
Он ерзал, явно испытывая неловкость.
- Расслабься. - Промурлыкала она, положив руку ему на ногу.
Мужчина нервно рассмеялся:
- Извините, - объяснил он, - это мой первый раз.
- Все в порядке. - Сказала она.
На самом деле она предпочитала тех, кто пришел впервые, потому что они как правило более вдумчиво относятся к тому, что делают. Опытные клиенты приходили на встречу с убеждением, что только они имеют значение и что они могут делать и говорить именно то, что хотят. Кроме того, новички были более нежными и больше интересовались ощущениями девушки, а не быстрым трахом.
- О, - вдруг вспомнил он, - это для вас... - Он потянулся в карман пиджака и достал небольшую сумму денежных купюр.
Сто пятьдесят фунтов если быть точным, в смеси десяти и двадцатифунтовых купюр. Он протянул их ей.
- Спасибо. - Сказала она вставая. - Я только избавлюсь от этого. - Продолжила она, прежде чем покинуть комнату на некоторое время.
Одно из важных правил игры: никогда не оставляйте деньги где-нибудь на видном месте, где клиент может взять на себя смелость забрать их обратно.
- У вас хороший дом. - Сказал клиент, хотя он не видел ничего, кроме внешней стороны прихожей и гостиной.
Неудачная попытка вести светскую беседу, пока он пытался успокоить себя. Если бы она только знала, как долго он просидел у дома. Он припарковался за час до назначенной встречи, потому что знал, что именно столько времени ему понадобится, чтобы набраться смелости и позвонить в ее звонок.
Она вернулась в комнату и снова заняла место рядом с ним, тут же кокетливо положив руку ему на ногу. Он немного переместил свой вес когда она села, все еще явно нервничая.
- Знаешь, что поможет тебе чувствовать себя спокойнее? - Игриво спросила она.
- Что?
- Массаж!
- Массаж?
Она кивнула.
- Определенно. Мне говорили, что у меня волшебные руки. - Она встала и протянула руку в сторону своего нового клиента. - Поднимайтесь наверх. На кровати вам будет приятнее.
Она знала, что если она сделает все правильно, он будет возвращаться снова и снова.
Нервничая, он взял ее за руку и она помогла ему подняться с дивана.
Когда она вела его по лестнице, он не мог оторвать глаз от ее идеальной попки. То, как платье плотно облегало ее, красиво подчеркивая изгибы позволяя клиенту получить дразнящий взгляд на верхнюю часть ее чулок. К ним прикреплены подтяжки. Сами подтяжки исчезали вверху, где он так хотел провести руками. Он улыбнулся про себя и почувствовал, как нервозность начинает медленно рассеиваться. Он принял правильное решение. Нервничать было не из-за чего. Он собирался провести время всей своей жизни.
На вершине лестницы она провела его в свою спальню. Это была не та комната, в которой она спала ночью. Клиенты никогда не видели ту комнату. Это была ее рабочая комната. В углу комнаты стоял большой шкаф, где она хранила свои наряды, рядом стояла двуспальная кровать с тончайшими шелковыми простынями, а рядом небольшая прикроватная тумбочка. В нижнем ящике лежали различные игрушки которые она покупала, чтобы доставить удовольствие себе и своим клиентам, в среднем ящике находились средства для полного расслабления - если требовалось, а в верхнем ящике хранилась защита. Под разными упаковками Durex было даже несколько синих таблеток для очень нервных клиентов, которым требовалась дополнительная помощь.
Для более рискованных клиентов под кроватью лежали ограничители, привязанные к каждой стойке. Она повернулась к клиенту, когда он вошел в комнату. Его глаза были расширены, как у оленя попавшего в свет фар. Ограничители под кроватью ему не понадобятся.
По крайней мере, не для этой встречи. Может быть, в будущем...
- Ложитесь на спину. - Сказала она клиенту, предварительно попросив его снять одежду.
Как она и предполагала, он разделся до трусов и остановился на этом, слишком смущенный чтобы полностью обнажиться. Она не возражала. Когда придет время, она знала, что трусы тоже будут сняты. Но сейчас он чувствовал себя так, как ему было удобнее.
- Хорошо. - Нервно сказал он.
Он заполз на кровать и лег на спину, повернув голову в сторону. Вид на окно и деревья, танцующие под легким ветерком за оконным стеклом, помогли ему отвлечься от предстоящего.
Матрас подпрыгнул, когда она тоже забралась на кровать, расположившись поверх его ног. В отличие от клиента, она пока оставалась полностью одетой. Заняв позицию, она наклонилась к прикроватной тумбочке и открыла верхний ящик, где хранились презервативы. В самом конце ящика, рядом с латексными лубрикантами разных вкусов и ощущений, лежало детское масло. Щелчком большого пальца она открыла крышку и вылила немного на ладонь свободной руки. Положив бутылочку на место, она потерла обе руки вместе, чтобы убедиться, что они оба были приятными и скользкими.
- Извините, если у меня холодные руки. - Поддразнила она, прижав обе ладони к его плечам.
Он вздрогнул от нервов и прикосновения девушки, а не от того, что ее руки были холодными. Медленно она начала массировать его плечи.
- Как хорошо... - Вздохнул он.
- Я же говорила тебе, - прошептала она, сохраняя мягкость голоса, чтобы помочь ему расслабиться, - у меня волшебные руки. Но не устраивайся слишком удобно, скоро твоя очередь.
Если сначала сделать ему массаж, он сможет расслабиться. Позволив ему затем провести руками по ее телу - вот тогда-то он и возбудится. После этого встреча пошла бы своим естественным чередом, именно для этого он и заказал ее на этот час.
- С нетерпением жду этого. - Сказал он, уже начиная чувствовать себя расслабленным в ее обществе.
Он улыбнулся, вспомнив отзывы - каждый из них давал высшую оценку тому, как она заставляла клиента чувствовать себя непринужденно. Они не ошиблись.
Видя, что он начинает расслабляться и пользуясь возможностью обсудить с ним назначенную встречу, она спросила:
- Что бы вы хотели сегодня?
Каждый клиент отличался своими желаниями. Некоторые хотели орального секса и ничего больше - как получать, так и давать. Некоторые не хотели ничего из этого, а только прямой секс. Некоторые хотели, чтобы их связывали и дразнили, доводили до оргазма и отказывали в последнюю минуту, прежде чем снова начать приятную заводку, а были и те, кто хотел лишь немного взаимной мастурбации.
Вопрос заключался в том, что это был за клиент?
Немного запинаясь, он ответил:
- Я... Я подумал, что мы могли бы заняться оральным сексом, а потом... Может быть, анальным?
- Звучит неплохо. - Промурлыкала она, проводя рукой по трещине его задницы и проникая под нее, чтобы нежно погладить его яички.
Он зарычал от удовольствия.
Приятной особенностью сайта, на котором она размещала свое объявление, было то, что он давал возможность перечислить, какие услуги она готова и не готова предоставить. Раздел посвященный ее симпатиям, и другой раздел в котором говорилось о ее антипатиях. Таким образом исключались неловкие моменты между клиентом и девушкой, когда клиент просил то, что ему не было предоставлено - например секс без защиты, который возглавлял список ее неприязни. Это также сократило количество писем, которые она получала с просьбой о предоставлении услуг, которые ей не нравились, хотя что неудивительно, учитывая количество мошенников на рынке, один случай все же проскользнул через систему.
Анал был включен в список ее симпатий при том понимании, что это будет решено в тот день, в зависимости от размера члена клиента, с которым она встречалась.
Медленно проведя руками по внутренней стороне бедер клиента, она прошептала:
- Перевернитесь.
Клиент перевернулся, слегка смущенный тем, что у него была эрекция.
- Извините... - Сказал он, хотя знал, что это было: (А) совершенно естественно и (Б) часть причины, по которой он пришел к ней.
- Не будьте глупышкой. Это мило. - Улыбнулась она.
Потянувшись вниз, она нежно погладила его ствол, а он потянулся к ней и положил руку ей на ногу. Он закрыл глаза и опустился на мягкий матрас, наслаждаясь ощущением того, как ее руки бегают вверх и вниз по его члену.
Не спрашивая, она наклонилась и обхватила губами головку его члена. Он издал долгий вздох. Прошло много времени с тех пор, как женщина - особенно такая сексуальная как эта, делала ему оральный массаж. Открыв глаза, он посмотрел на нее и заметил что она смотрит прямо на него, не отводя взгляда.
Позволив его члену медленно выскользнуть из ее рта, она спросила:
- Приятно?
Он кивнул.
- Очень.
Она улыбнулась. За два года работы она видела много клиентов, но насколько она помнила, это был первый случай, когда кто-то сказал "спасибо" во время встречи. Конечно они часто расставались со словами благодарности, но не во время сеанса. Ну, не во время обычных сеансов. Во время сеансов, где она играла более доминирующую роль, она часто требовала благодарности и если клиент отказывался ее выразить - она прекращала доставлять удовольствие и вместо этого применяла наказание, обычно в виде трости или розги.
А вот этот мужчина - настоящий джентльмен... Говоря о полярных противоположностях с предыдущим клиентом, который не поблагодарил ее, а вместо этого избил. Тот, с кем она была сейчас - был настоящим мужчиной. Вот сейчас, она любила свою работу.
Она снова опустилась вниз, обхватив его твердый мужской член своими пухлыми губами и снова он издал долгий вздох, когда она начала скользить ртом вверх и вниз. Вверх и вниз. Медленно. Дразняще. Одна рука лежала на его стволе, поглаживая его в ритме с движениями ее рта. Другой рукой она обхватила его яички, слегка сжимая их. И его собственная рука - все еще на ее ноге, поглаживающая обтянутую чулками кожу в такт ее собственным движениям.
Когда она увеличила скорость работы ртом, он внезапно сел и положил руку ей на голову, остановив процесс.
- Подождите! - Сказал он, переводя дыхание. - Подождите...
Выпустив его член изо рта, она подняла голову, беспокоясь что причинила ему боль.
- В чем дело? - спросила она.
- Платье... Можете ли вы... То есть... Не могли бы вы...
Она засмеялась, все еще нежно поглаживая его рукой.
- Что бы вы хотели?
- Вы можете снять платье?
Она улыбнулась ему.
- Конечно.
Она поднялась с кровати с нервозностью, охватившей ее. Хотя она знала, что не смогла бы оставаться полностью одетой в течение всего приема, она с тревогой ждала момента, когда ей придется раздеться. Дело было не в том, что она стеснялась своего тела, вернее обычно она не стеснялась своего тела, а в том, что некоторые синяки на коже, оставшиеся после столкновения с последним клиентом, еще не сошли. Правда большинство из них было замазано, но некоторые, темно-синие, было труднее скрыть и как только вы замечали их, другие, ранее скрытые, начинали становиться более очевидными.
Клиент сидел на кровати, привалившись спиной к изголовью, и наблюдал за своей избранницей, одновременно прикасаясь к себе - поддерживая эрекцию, которую она создала столь малыми усилиями. Она тоже наблюдала за ним - не из похоти как он, а чтобы увидеть его реакцию, когда она выйдет из платья.
Она потянулась за спину и расстегнула молнию. Она спустила платье с одного плеча. Она спустила платье со второго плеча, а затем стараясь выглядеть уверенной - она покачала телом, пока оно не сползло вниз. Рука помогавшая ей, провела по бедрам и она вышла из платья, отбросив его в сторону.
- Вау...
Она стояла там в однотонном нижним бельем. Черные трусики, черный лифчик, темные чулки и черные подтяжки.
- Вы выглядите потрясающе! - Сказал он.
- Спасибо.
Она сделала шаг ближе к кровати, готовая снова забраться на нее, чтобы продолжить то, что она делала раньше, когда он заметил первый из синяков.
- Похоже, это было больно. - Сказал он со смехом. Если бы он знал причину синяка, он бы никогда не рассмеялся. - Что ты сделала? - Он заметил еще один синяк на внутренней стороне ее ноги, прямо над верхом чулка. - И там...
- Мне жаль... Я пыталась их скрыть.
Она чувствовала себя неловко. Тело, которое она когда-то с гордостью выставляла напоказ, теперь вызывало у нее смущение и заставляло чувствовать себя неловко. В голове она ругала себя за то, что так быстро вернулась на работу. Она должна была оставить это до тех пор, пока все синяки не сойдут. Она поступила глупо, вернувшись так скоро. Все эти мысли были подхвачены клиентом.
- Что случилось? - Спросил он, переместив свое тело так, чтобы сидеть на краю кровати на расстоянии прикосновения от своей часовой спутницы.
Он заметил, что на ее безупречной в остальном коже появилось больше ранее невидимых пятен.
- Я пойму, если вы захотите вернуть деньги. - Сказала она, предлагая выход из положения.
Если бы он принял возврат, она сама была бы виновата в том, что так быстро вернулась на работу. Она просто надеялась, что предложив вернуть деньги, он не оставит негативный отзыв, который оттолкнет будущих клиентов в то время, когда на ее теле снова не будет синяков.
Он был почти оскорблен ее предложением:
- Я не хочу возвращать свои деньги. - Он перевел разговор на нее: - Вы в порядке? Я имею в виду - они болят?
- Уже нет.
Он попытался снова:
- Что случилось?
Она могла бы солгать ему и сделать все гораздо менее серьезным, чем было на самом деле, но какой в этом смысл? Если она не могла признаться пантеру, то с кем она могла поговорить об этом? А может быть, разговор об этом был бы полезен - помог бы ей пережить случившееся?
- У клиента изменилось настроение... - Сказала она.
- Что? - Он был шокирован. - Это сделал клиент? Почему?
Она не могла ответить на этот вопрос. Было много причин, почему он мог поступить так, как поступил, но не вернувшись назад и не спросив его, она никогда не узнает истинной причины. Она могла только предполагать.
- Чувство вины?
- Так вы думаете, что он заказал вас, а потом почувствовал себя виноватым и избил вас? - Он не мог поверить в то, что слышал. - Что за больной человек... - Он остановился на полуслове. Не было смысла разглагольствовать о жестокости человеческой натуры. Ей не нужно было это слышать. Она жила этим. - Будет ли судебное разбирательство или он признал свою вину?
Она ничего не сказала.
- Вы никому не сказали?
Она снова промолчала.
- Я не понимаю. Почему вы хотите спасти его от тюрьмы? Он заслуживает тюрьмы за то, что он сделал с вами...
- Дело не в том, что я не хочу, чтобы он страдал. Это... Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня и осуждали меня. У меня это было всю мою жизнь, и... я не хочу больше быть таким человеком. Я просто хочу забыть, что это случилось и жить дальше. - Она сделала небольшую паузу. - Это плохо?
- Почему люди осуждают вас? Из-за того, что вы делаете? Они не стоят того, чтобы о них беспокоиться. Они осуждают других, чтобы улучшить свое отношение к собственному телу, работе или чему-то еще. Это уродливая сторона человеческой природы, и судя по всему - вы видели самое худшее, что можно предложить. И мне жаль, что вы пострадали от этого. - Он сделал небольшую паузу и снова спросил: - Теперь вы в порядке? Я имею в виду, если нет, мы можем перенести встречу. Я не хочу возвращать свои деньги и с радостью заплачу в следующий раз - дело не в деньгах. Я просто хочу, чтобы вы чувствовали себя хорошо.
Она улыбнулась ему. Он действительно был милым. Почему в ее жизни не было больше таких людей, задалась она вопросом. И затем так же быстро, как она задумалась над этим вопросом, она ответила на него и для себя: потому что в жизни этих людей есть особенные люди. Единственная причина, по которой она встречается с ним сейчас, очевидно заключалась в его темных фантазиях, основанных на перспективе встречаться с такой женщиной как она. Острые ощущения от оплаты за секс.
- Честно говоря, сейчас это всего лишь несколько синяков. Я в порядке. Честное слово.
Он наклонился вперед и притянул ее ближе к себе.
- Я просто не понимаю, как кто-то может хотеть причинить тебе боль. - Он поцеловал маленький синяк на боку ее живота, прежде чем снова поцеловать ее в живот. Еще один поцелуй в синяк на ее ноге, нежный поцелуй сквозь шелковистый чулок. - А что касается людей осуждающих тебя, - сказал он, - не обращай на них внимания. Ты прекрасна.
Впервые за все время общения с клиентом она обнаружила, что краснеет.
- Более того... - Он сделал паузу, чтобы снова поцеловать ее живот. На этот раз он стянул ее черные трусики, освобождая при этом ее крепнущий член. Он закончил фразу: - Ты идеальна.
Она вздохнула, когда он взял ее член в рот.
О повешении не могло быть и речи. Его отталкивал от танца на конце петли не тот факт, что у него был лишний вес. Люди часто говорили ему, что ему нужно набрать вес. Он просто боялся, что пролезая через люк на чердак, упадет обратно в основную часть дома и веревка оборвется - как и его ноги, когда он приземлится на лестничную площадку. Никакой смерти, а вместо этого - пожизненное заточение в инвалидном кресле, неспособность предпринять вторую попытку из-за паралича. Да, о повешении не могло быть и речи.
Ванны тоже не было, и это было вызвано глупейшей из причин. Он предпочитал ванне душ, ему не нравилось находиться в ней так долго, что его пальцы становились дряблыми, создавая впечатление, что у него дряхлые руки девяностопятилетнего старика. Это была глупая причина, потому что когда в ванну попадет тостер и он мгновенно поджарился до смерти, он не увидел бы своих пальцев и не парился бы о них. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы отвадить его от попыток сделать что-либо связанное с водой.
Лезвия перерезающие вены, будь то на шее или на запястьях, тоже исключались, так как ему не нравился вид крови. Опять же, учитывая конечную цель, которую он ставил перед собой, это казалось пустяком, но вот так. Так уж устроен его разум.
После целого дня размышлений о различных способах покончить с жизнью, он остановил свой выбор на духовке. Духовку не зажигали, но включали газ. Затем он засунет голову в духовку и задохнется от токсичных испарений. Он надеялся, что этот план приведет к ощущениям, похожим на сон. План, который к сожалению для него, закончился не успев начаться, когда вместо того, чтобы убить себя, он стал чистить духовку. К тому времени когда он закончил, он был слишком утомлен, чтобы лишать себя жизни и поэтому отложил это до утра. В конце концов, торопиться было некуда, и он не хотел торопиться. Откладывая это, он по крайней мере знал, что у него есть целая ночь, чтобы посмотреть в потолок и все как следует обдумать.
Для него было важно, чтобы какой бы путь он ни выбрал, он проделал его без ошибок. Ошибок? В его жизни их было достаточно. Он должен был сделать это правильно. Его последний поступок на этой Земле.
Пожалуйста, Боже, дай мне все сделать правильно. Не дай им еще один повод посмеяться надо мной.
Комната была освещена светом экрана ноутбука. Джейсон сидел в постели подперев голову подушкой, а на его коленях жужжал аппарат.
Несмотря на усталость, он не мог заснуть. Вместо этого его разум застрял на мыслях о самоубийстве, и он обнаружил, что гуглит самые популярные способы самоубийства в надежде найти технику, которую он мог бы попробовать.
Просматривая список, точнее десять самых популярных, он не нашел ничего такого, о чем бы он еще не подумал. Например, десятым по популярности было утопление, но опять же, мысль о том, что его пальцы станут похожими на чернослив, оттолкнула его. И если этого было недостаточно, существовала опасность серьезного и необратимого повреждения мозга из-за кислородного голодания. Звучало не слишком весело.
Затем смерть от удара электрическим током. Большинство людей делают это в ванной, опуская туда какой-нибудь электроприбор. Пальцы, похожие на чернослив, и риск того, что вы перепутаете прибор, означает, что вы получите глубокие ожоги и серьезные неврологические повреждения.
- Это не подходит. - Вздохнул он про себя.
Он не хотел резаться. Он не любил лезвия, ему определенно не нравилась мысль о том, чтобы вонзить их в свою кожу, и если он порежется, то шрамы его тоже не интересовали. Постоянное напоминание о том, как он потерпел неудачу. И что еще хуже, знак для всех, кто видел шрамы, что он тоже неудачник.
Удушья от газа не было благодаря тому, что его мозг подсказал ему почистить духовку, вместо того чтобы игнорировать липкую грязь и просто вдыхать легкими глотками токсичный газ, пока он не потерял сознание и вскоре после этого не умер. Кроме того... Если бы газ вылился в комнату - что бы случилось, если бы его мама зашла в дом проведать его? Она бы включила свет, а потом - бум! Он не хотел, чтобы ее смерть тоже была на его совести. Она была единственным человеком, который любил его. Он не хотел причинить ей вред.
Переломы - это единственная причина, по которой он не хотел вешаться. Он боялся, что сделает это неправильно и окажется в инвалидном кресле. Единственным выходом было отправиться в город, добраться до крыши небоскреба и спрыгнуть оттуда. Проблема в том, что город находился более чем в десяти милях, а у него не было денег на проезд в автобусе чтобы добраться туда. Конечно он мог бы пойти пешком. Он думал об этом некоторое время, но идти было долго. К тому же шел дождь.
Ты хочешь это сделать или нет?
Когда в его голове крутились всевозможные оправдания, почему те или иные методы не подходят, он не мог не задаться вопросом, действительно ли его сердце лежит к этой затее с самоубийством.
Я действительно хочу это сделать. Я просто не хочу ошибиться.
Он захлопнул крышку ноутбука, сразу же затемнив комнату. Он лег на кровать, отложив его в сторону. Все было бы проще, если бы он жил в Америке. Он был достаточно взрослым, чтобы купить себе оружие, и что ж , не так уж трудно убить себя пулей в мозг. Это не может быть трудно. Кобейну удалось это сделать, когда он якобы был в отключке под воздействием большого количества героина.
Он тяжело вздохнул.
Спешить некуда. Требования об окончательном платеже пришли по почте только сегодня утром. Они дали ему семь дней на оплату, так что, это значит у него было семь дней до того, как они отправят судебных исполнителей для взыскания неоплаченного долга.
Хорошо. Дай себе 7 дней.
Он перекатился на бок. Семь дней - хорошее число. Неделя, чтобы навести порядок в своих вещах. Неделя на то, чтобы спрятать под кроватью грязные журналы, заляпанные носки и все остальное, что могло бы вызвать у матери смущение.
Он улыбнулся про себя. Это была первая улыбка за все время, сколько он себя помнил. Он только не был уверен, почему он улыбается. Был ли он счастлив оттого, что решил не убивать себя сразу? Счастлив от мысли, что у него есть еще одна неделя жизни? Может быть, за эту неделю он сможет все исправить и сосредоточиться на жизни, а не тратить время на размышления о том, как умереть. Неделя может оказаться долгим сроком.
Он закрыл глаза, все еще улыбаясь.
Одна неделя.
Удивительно счастливый сон - возможно навеянный мыслью о том, что жить осталось всего неделю, был прерван звонком домашнего телефона, лежащего на прикроватной тумбочке.
Джейсон сидел прямо с колотящимся сердцем - обычная реакция на редкие случаи, когда домашний телефон прерывал его сон. Когда сердцебиение постепенно пришло в норму, он взглянул на часы, лежавшие рядом с телефоном. Десять минут третьего утра.
Какого черта?
Джейсон наклонился к телефону и поднял его с подставки, а затем поднес к уху:
- Алло? - Осторожно спросил он.
Это был не первый раз, когда ему звонили посреди ночи, хотя он думал, что тот, кто был ответственен за это, давно уже заскучал и исчез. Или, он надеялся - они умерли, став жертвой кармы.
- Это мистер Пейн? - Спросил женский голос.
- Говорите.
- Мистер Джейсон Пейн? - Переспросил голос.
- Кто это? - Джейсон не был настроен на веселье и игры.
Он был уставшим, и теперь уже раздраженным от того, что его разбудили от хорошего сна, чего у него не было, казалось целую вечность.
Раздраженное выражение на его лице исчезло, когда женщина объяснила, кто она и зачем звонит. Они получили вызов 999. К тому времени... Джейсон отключился, так как его сердце заныло, а глаза налились кровью. Он должен был отправиться в больницу для опознания тела.
- Мама?
Джейсона привели в комнату, где хранилось тело его матери. Она позвонила в скорую помощь, жалуясь на сдавливание в груди и затрудненное дыхание. К тому времени когда они приехали, у нее случилась обширная коронарная недостаточность. Они тщетно пытались привести ее в чувство, но было уже слишком поздно, и они констатировали смерть по прибытии. Теперь ее оставили одну, накрыв тонкой простыней в холодной комнате. Джейсон стоял у двери, его руки и ноги заметно дрожали.
Медсестра сочувственно улыбнулась ему. Это была часть работы, которую она ненавидела. Даже если тело по ту сторону двери не было родственником и произошел случай ошибочной идентификации - что случалось редко, это все равно не приносило ей никакого удовлетворения. Мало того, что они заставили этого человека переживать из-за необходимости опознать близкого человека, это также означало, что настоящие родственники все еще находятся где-то там, не зная о смерти.
- Хотите, чтобы я вошла с вами?
Джейсон покачал головой.
- Стойте столько, сколько вам нужно, - сказала ему медсестра. - Я буду рядом.
Джейсон улыбнулся ей. Отчасти ему было жаль ее. Такая работа не могла быть для нее приятной, особенно в середине смены, которая несомненно была долгой и полной стресса. Как можно работать в такой обстановке, а потом вернуться домой и продолжать жить своей жизнью, после всего того горя и душевной боли, свидетелем которых ты стал.
- Спасибо. - Сказал он.
Он посмотрел вниз на дверную ручку. Это такое простое действие - открыть дверь, и все же он застыл на месте, размышляя, сможет ли он пройти через это. Конечно он мог, сказал он себе. Он должен был. Никто другой этого не сделает. Да и не было никого другого. Были только он и его мама. И, теперь только он.
Осознавая что медсестра ждет, а он вот-вот разразится потоком слез, он взялся за ручку и надавил на нее, открывая дверь. Прежде чем он успел подумать о том, что он на самом деле делает, или о том, что он собирается сделать - он шагнул в палату и закрыл за собой дверь. Ожидающая медсестра, несмотря на то, что была профессионалом, закрыла глаза и ждала - все время желая оказаться в другом отделении. Например, в детском отделении. Конечно у них тоже были тяжелые дни, но... это было отделение, которое также было наполнено наибольшей радостью.
Мать Джейсона возненавидела бы эту комнату. Белые, холодные стены навевали тоску. В ее собственном доме стены были оклеены яркими, цветочными обоями, и в доме всегда было тепло, как будто отопление было постоянно включено - даже в летние месяцы. Она бы точно возненавидела эту комнату.
Кроме каталки стоящей в центре комнаты, в помещении ничего не было. На каталке, прикрытое тонкой белой простыней лежало тело, похоже, маленького человека. Возможно он не смог бы определить, кто находится под простыней, но по размеру он был вполне подходящим.
Он колебался мгновение или два, покачиваясь на дрожащих ногах, прежде чем нервно подойти к телу. Он знал, что этот день наступит. Все дети знают, что, если все идет так, как должно идти, этот день наступит. Жестокий факт жизни: все умирает. Однако знание того, что это неизбежно, не облегчает ситуацию. Вы не хотите, чтобы ваши близкие когда-нибудь умерли. Никто не хочет, но на самом деле она не была весенним цыпленком. Ей было около восьмидесяти, и она была довольно хрупкой. Ее муж, отец Джейсона, умер десять лет назад после долгой, мучительной борьбы с раком. Борьбы, которая впервые отправила Джейсона по нисходящей спирали в депрессию и бедность с ненужными выходными днями для ухода за обоими родителями, когда матери стало слишком тяжело справляться со всем самостоятельно. Он сделал небольшую паузу, закрыв глаза от реальности того, где он находится, и вытеснил эти мысли из головы. Сейчас было не время.
Открыв глаза, он подошел к краю койки и снова заколебался. По тому, как болело его сердце, он уже знал, что под простыней его мертвая мать. Какое-то неприятное чувство в глубине живота подсказывало ему это. Тем не менее, он знал что должен откинуть простыню.
Он протянул левую руку, все еще дрожащую, и осторожно откинул простыню, обнажив бледное лицо скрытое под ней. Он не удивился, увидев, что это была его мать. Ее глаза и рот были закрыты, а волосы откинуты с лица. Она выглядела так, словно мирно спала, что по крайней мере, утешало его. Он просто хотел, чтобы их последний разговор был более приятным.
Придя к ней в воскресенье, когда он обычно забегал к ней, она была в одном из своих настроений - говорила ему, что ему нужно выйти из депрессии, в которой он находится. Она не понимала, что такое депрессия. Люди того поколения редко понимали. В конце концов, Джейсон считал что у него тяжелые времена, но... Она пережила столько всего еще до его рождения и ни разу не сокрушалась по этому поводу. Старая поговорка "что тебя не убивает, то делает сильнее", похоже, была верна в данном случае. Для такой хрупкой на вид женщины она обладала большой внутренней силой. Силой, которую Джейсон хотел бы иметь в себе.
Он не был в настроении выслушивать мамины нотации, когда она начала говорить ему, чтобы он успокоился. И в итоге он придумал неубедительные оправдания и оставил ее одну. Уходя домой, разочарованный отсутствием сострадания или понимания, он не ожидал, что больше никогда не сможет поговорить с ней.
- Хотел бы я сказать тебе, что безумно люблю тебя. - Прошептал Джейсон себе под нос.
Ему хотелось, чтобы она тоже сказала ему это в последний раз. Он отдал бы все, чтобы услышать ее голос, говорящий что-то доброе, а не последний разговор, который они вели.
Слеза вытекла из его глаза и попала ей на щеку. Он вытер ее тыльной стороной ладони - осторожно, чтобы не потревожить ее, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб с особой любовью. Ее кожа была холодной. Прохлада разрушала иллюзию мирного сна.
- Я любил тебя, даже когда говорил, что не люблю.
Его мысли преследовали давно прошедшие годы - когда он был молодым парнем, живущим дома и переживающим одну из многочисленных ссор с матерью. Сколько раз он кричал ей, как сильно он ее ненавидит, или желал ей смерти. Годы спустя - теперь, когда его желание исполнилось, он сожалел обо всех тех случаях, когда кричал об этом вслух. Гневные слова, которые выкрикивались чтобы причинить боль, но никогда не предназначались для этого.
Она это знает. Она всегда это знала.
Осторожно, он натянул белую простыню обратно ей на голову, закрыв ее лицо. Вытерев влажные глаза тыльной стороной ладоней, он отвернулся от нее и поспешил из комнаты.
Медсестра стояла в коридоре, все еще ожидая его. Не говоря ни слова, он кивнул ей. Ей не нужно было задавать вопрос. Это было положительное опознание.
До того, как его мать скончалась, Джейсон хотел, чтобы его отвлекали от мыслей о самоубийстве. В конце концов, мысли о самоубийстве могут быть мучительными - даже если вы отчаянно хотите покончить с жизнью. Однако планирование похорон матери не было тем отвлечением, на которое он рассчитывал. Особенно потому, что он не хотел, чтобы на похоронах он попрощался с ней окончательно, так как не хотел ее отпускать. Он не был готов к этому, особенно когда душевная боль от последнего разговора сильно давила на его провинившийся разум.
Он все время думал, что если бы только был какой-то способ повернуть время вспять во всех тех случаях, когда он был засранцем, или сказал ей что-то, о чем теперь жалел - но это не фильм или дешевый роман со счастливым концом. Это была реальная жизнь, и пути назад не было. Двигаться можно было только вперед, и даже это было возможно только тогда, когда ты мог простить себя за прошлые ошибки. На данный момент Джейсон был не в состоянии сделать это.
Он закрыл местную газету, прочитав некролог, который был опубликован на последних страницах. Не зная что именно сказать, он просто упомянул о ее кончине и о том, когда состоится отпевание. Он не знал, увидит ли кто-нибудь объявление - правильное ли это слово? - и по правде говоря, он бы не стал беспокоиться, если бы местный викарий не сказал, что это хорошая идея. Циничная часть Джейсона - давно похороненная депрессией и ненавистью к себе, подняла свою уродливую голову, хотя и ненадолго, чтобы мысленно задать вопрос, получает ли церковь долю от газеты. За каждый некролог оплаченный скорбящими семьями, церковь получала сумму, пожертвованную им.
По правде говоря, викарий был более чем полезен, когда помогал Джейсону организовать похороны. Не зная о желаниях его матери - поскольку она никогда не оговаривала ничего конкретного и не имела никакой последней воли и завещания, викарий предложил Джейсону, что она, возможно, хотела бы быть кремированной, как ее муж. Тогда Джейсон смог бы развеять ее прах в том же месте, где развеяли прах ее мужа - в красивом цветочном саду, расположенном среди деревьев на заднем дворе церкви. Джейсон согласился, и викарий сказал ему, чтобы он не беспокоился о деталях организации этой процедуры через крематорий, расположенный ниже по дороге к церкви. Все, что ему нужно было сделать, это выбрать дату проведения службы, а викарий от его имени будет решать вопросы с крематорием.
- В этот печальный час у вас будет меньше поводов для беспокойства. - Сказал любезный викарий.
Церковь уже некоторое время оставалась в одной семье. Викарий, которому сейчас около сорока, был сыном человека, который руководил свадьбой матери и отца Джейсона, поэтому неудивительно, что он захотел оказать посильную помощь. Церковь знала эту семью более шестидесяти лет.
Хотя эта задача была не из приятных, организация похорон была довольно простой, как только смерть была зарегистрирована. Достаточно простыми, чтобы не пришлось прибегать к услугам похоронного бюро, чему способствовал тот факт, что викарий был более чем счастлив помочь где это было необходимо, даже помочь с порядком проведения службы.
- Есть ли у нее стихи, которые были для нее особенными? - Спросил викарий, когда Джейсон впервые обратился к нему с просьбой провести службу.
- Я не знаю...
Похоже, это был стандартный ответ Джейсона. Он не знал ни одного стихотворения, не знал, были ли какие-нибудь места из Библии, которые ей нравились, не знал, была ли какая-нибудь песня, которую она хотела бы включить, когда скорбящие придут и займут свои места. У него появилось ужасное чувство, что несмотря на то, что он был ее сыном, он действительно не знал свою мать в эти тяжелые годы.
- Если хотите, я могу принести вам несколько популярных стихотворений. Может быть, вы захотите выбрать одно из них? То же самое с гимнами, если вы не знаете ни одного, который бы ей особенно понравился, я могу дать вам список подходящих. Чтение Библии, если вам нужно, я могу организовать для вас. Вы можете читать ее сами или я - как вам будет удобнее. - Предложил викарий, и все это время на его лице была понимающая улыбка.
Здесь не было никакого осуждения, он просто был рад помочь. Джейсон был особенно благодарен за это, и за пару дней все было организовано.
- Как вы себя чувствуете? - Cпросил викарий, сидя напротив Джейсона, на кухне убитого горем сына - перед ним стояла чашка чая и тарелка с печеньем.
- Как будто я на американских горках и не могу сойти.
Джейсон смотрел на распечатанный Порядок отпевания. На лицевой стороне было имя его матери и ее фотография, на которой она гордо стояла рядом с сыном- фотография, сделанная в молодые годы. Внутри была еще одна фотография меньшего размера, более свежая, и слова стихотворения, которое Джейсон выбрал для нее. Под стихотворением краткое содержание того, о чем предстояло говорить, включая ее жизнь с покойным мужем и другие ключевые моменты, заслуживающие внимания. На странице напротив был один гимн: слова песни "Все создания великие и малые". И снова его выбрал Джейсон. Он не знал, нравилась ли эта песня его матери, но ему было хорошо известно, что она популярна и если им придется ее петь, а это случится - большинство людей знают слова и манеру пения. В конце концов, нет ничего хуже, чем когда тебе дают песню и заставляют петь ее без предварительного знакомства с мелодией или словами.
Закрывая небольшой буклет, на обороте была еще одна цветная фотография его матери. Под фотографией была указана дата ее рождения и дата ее смерти. Обе даты Джейсон никогда не забудет, да он и не хотел этого.
- Станет легче. - Сказал викарий. Если кто и должен был знать, так это он, учитывая количество скорбящих семей, которые он видел. - И конечно же, если вам когда-нибудь понадобится поговорить, вы знаете, где меня найти.
Джейсон ничего не сказал. Он положил на стол "Порядок обслуживания" и взял печенье. Откусив кусочек, он понял, что это было первое, что он съел за последние несколько дней. Хрустнув им между зубами, он почувствовал себя чужим, и его чуть не стошнило, что не осталось незамеченным викарием, который сочувственно улыбнулся и перевел разговор на другую тему, чтобы избавить Джейсона от возможного смущения.
- Итак, завтра машина прибудет туда незадолго до десяти часов утра. Я так понимаю, вы хотите помочь нести гроб? - Джейсон кивнул. - Это хорошо. Что ж... Вы занесете свою мать через главные двери и пронесете ее в дальний конец прохода, где ее поместят на подготовленную подставку. Затем, если вы все еще хотите, чтобы я говорил за вас, вы займете место впереди. Не беспокойтесь о том, там будет место - мы четко обозначим место, которое зарезервировано для вас.
- Спасибо.
- Вас устраивает порядок службы?
Джейсон кивнул.
- Вся служба займет около двадцати минут. Затем прихожан попросят встать, пока вашу мать будут выносить из церкви и укладывать обратно в катафалк. Затем вас отвезут в крематорий, куда пригласят остальных гостей. Здесь будет сказано еще несколько слов, и у людей будет возможность попрощаться с вашей матерью, прежде чем занавес закроется. - Он сделал небольшую паузу, гадая, слышал ли Джейсон что-нибудь из того, что было сказано.
Джейсон смотрел на фотографию своей мамы на задней стороне Порядка обслуживания, потерявшись в мыслях - пытаясь вспомнить, когда был сделан снимок. Она сидела в саду, который Джейсон не узнал. В руке у нее был бокал белого вина, и она улыбалась в камеру, казалось, полная радости.
Когда была сделана эта фотография?
- У вас есть вопросы? - Спросил викарий, желая убедиться, что Джейсон понимает, как все будет происходить на следующий день.
Джейсон заметно вернулся к реальности и покачал головой из стороны в сторону.
- Вопросов нет, - сказал он, - все кажется довольно простым.
Викарий улыбнулся и сделал глоток чая с молоком. Молоко было испорчено.
Джейсон смотрел на закрытый гроб. Он знал что его мать находится внутри, но на каком-то уровне он не мог осознать, что она действительно там. Странное чувство пустоты пронизывало его, пока он смотрел на гроб, а гулкие слова викария были для него лишь шумом.
Джейсон знал, что происходящее реально, но на каком-то уровне отказывался в это верить. Он все ждал, что она войдет и скажет ему взять себя в руки или поумнеть (если он вообще хочет встретить женщину). Несмотря на то, что эти разговоры раздражали его, расстраивали, он все равно жаждал, чтобы это случилось еще раз, вспоминая те хорошие времена, которые они провели вместе. Например, многочисленные поездки на пляж во время летних каникул. Его отец был слишком занят работой, чтобы забрать их или сделать что-нибудь с семьей, но его мать часто компенсировала это тем, что возила их двоих на пляж, где они ели мороженое и строили замки из песка. Или был случай, когда она дразнила его после школы, говоря, что ему нужно идти к дантисту, пугая его, а на самом деле она вела его в кино на последний фильм Билла Мюррея "Скрудж".
Среди других моментов счастья - занятие в пекарне в день открытых дверей школы. Короткий урок, на котором он и его мама учились печь печенье. Или урок рисования, которым они наслаждались в местном магазине "Hobbycraft" - глупые маленькие вещи, которые большинство родителей обычно не думают делать со своим ребенком. Менее приятные переживания- когда он болел, но у него была мама, которой он мог поплакаться. Женщина, которая самоотверженно убиралась и делала все, чтобы ему было комфортно, даже если она устала после целого дня беготни. Женщина, которая обеспечивала ему чистую одежду, порядок в комнате, если он не удосуживался прибраться сам, плечо, на котором можно было поплакать, когда его бросила первая девушка, кто-то, кто ходил в видеосалон и брал напрокат фильмы, которые он не мог смотреть из-за несовершеннолетия... Случайные воспоминания нахлынули на Джейсона без всякой рифмы, причины или даже хронологического порядка.
Но потом, как это всегда бывало с его воспоминаниями - они стали темнее.
Женщина, которую он любил, теперь была монстром, ругающим его за то-то и то-то. В чем-то он был виноват, а в чем-то просто потому, что она сама была в плохом настроении. Потом все поменялось, и она стала принимать его злобные замечания. Он не любил ее, он желал ей смерти, он ненавидел ее, отъебись - вот лишь несколько примеров из фильма, проходящего через его сознание... Фильм, который казалось, воспроизводился снова и снова с мысленными образами, каким-то образом запечатленными его собственным разумом - его мать с явной обидой в глазах, вызванной потоком оскорблений, направленных на нее по какой-либо причине.
А сами причины для таких мерзких высказываний и комментариев? Обычно жалкие и ни в коем случае не достойные такого злобного выпада. Причины, которые, пока он сидел и слушал, как викарий продолжает свой рассказ о жизни этой женщины, заставляли его чувствовать себя ужасно.
- Стоп! - Крикнул Джейсон вставая.
Со слезами на глазах он подошел к растерянному викарию, который спросил:
- Вы в порядке?
Справедливый вопрос, учитывая, что это был первый раз, когда его попросили остановить службу, не являющуюся свадьбой, и даже тогда, за сотни проведенных служб, его просили остановить одну из них всего пару раз.
- Мне нужно кое-что сказать. - Сказал Джейсон, его голос дрожал, когда он повернулся к небольшой аудитории, а викарий отошел в сторону.
Джейсон замер на мгновение, не понимая, что он на самом деле делает. Его мысли метались в миллионе разных направлений, и он не был уверен, что хоть одно из них было хорошим.
- Я был не самым лучшим сыном. - Сказал он через некоторое время. - Я подводил свою маму больше раз, чем могу вспомнить, и в последние годы - когда она нуждалась во мне больше всего, меня не было рядом с ней.
Он подавился последним предложением и заставил себя сглотнуть слезы, так как чувство вины продолжало тяготить его.
- Она знает, что вы были рядом. - Тихо сказал викарий с того места, где он сейчас стоял.
Обнадеживающее высказывание, которое мог услышать только Джейсон.
- Этого недостаточно! - Огрызнулся Джейсон. - Она должна была видеть меня! - Он повернулся к остальным и повысил голос, чтобы его слышали люди в последнем ряду: - Я называл ее ужасными словами на протяжении многих лет. Вещи, - продолжил он, - которыми я не горжусь. И все же, через все это - она поддерживала меня, поддерживала, где могла. - Он сделал небольшую паузу. - Если бы не она, я не уверен что стоял бы здесь перед вами, признаваясь во всем этом. - Он стыдливо посмотрел на викария, поскольку знал, что самоубийство считается грехом. Викарий ни разу не осудил его. Он снова посмотрел вперед: - Я хотел бы повернуть время вспять и провести с ней еще один день. Сказать ей, что я люблю ее и что мне очень жаль, что я причинил ей столько горя за эти годы, часто обвиняя ее в своем плохом отношении. Я хотел бы еще раз обнять ее и...
Он замолчал, пытаясь сдержать эмоции. Слезы начали катиться по его щекам.
- Родители любят своих детей безоговорочно, - сказал ему викарий,- ваша мать знает, как вы к ней относились. Она знает, что когда вы произносили ненавистные слова, они были несерьезными и были сказаны поспешно и со злостью, а не от сердца... Ваша мать знает, что вы любили ее.
Джейсон повернулся к нему:
- Я просто хотел бы сказать ей это в последний раз. И, - он сделал небольшую паузу, - я хотел бы услышать это от нее. Я хотел бы, чтобы она была здесь и сказала мне, что мне не за что чувствовать себя виноватым и что все будет хорошо. - Он вытер глаза тыльной стороной ладони и оглядел другие лица, сидящие перед ним. Пожилые люди, друзья его матери, смотрели на него с жалостью и сочувствием в глазах. - Извините, - сказал он, - я не могу этого сделать. - И с этими словами он поспешил по проходу и вышел из главных дверей.
Викарий шагнул вперед.
- Э... Вы хотите встать и присоединиться ко мне в пении "Всех созданий великих и малых"?
С приглушенными голосами прихожане встали, когда орган заиграл первые такты гимна. Мгновение спустя все они уже пели песню, несмотря на то, что их мысли были сосредоточены на том, что они только что увидели.
В отличие от девяноста процентов прихожан, викарию не нужен был лист со словами лежащий перед ним, хотя он по-прежнему держал его там. Он уже сбился со счета, сколько раз пел именно эту песню. Но сейчас его мысли были заняты не этим. Он наблюдал за входом, надеясь что двери откроются и Джейсон вернется. Он не мог задерживать похороны, пока кто-то будет искать его, так как они были расписаны по времени - особенно в крематории, но ему была неприятна мысль о том, что Джейсон пропустит похороны матери. Никто не должен упускать шанс попрощаться с любимым человеком. Однако, с начала песни и до конца - двери оставались закрытыми, и так они и оставались до конца службы.
Джейсон не отходил далеко от церкви и наблюдал с кладбища за тем, как гости начали медленно отходить за гробом, который он должен был помогать нести. Поручив обязанности по ведению разговора викарию, сегодня у него была только одна задача - помочь нести его мать, но он не смог сделать даже этого. Вместо этого, как он заметил, к нему подошел дальний родственник и предложил помощь.
Джейсон поблагодарит его позже, на поминках, которые устраивались в его собственном доме для тех, кто хотел прийти. Когда гроб погрузили в катафалк, Джейсон начал медленно возвращаться к гостям, готовый извиниться за свое поведение, не то чтобы кто-то плохо думал о том, что он сделал.
- Все по-разному справляются с горем. - Сказал ему викарий, когда он подошел. - Это совершенно нормально - делать то, чего обычно не делаешь, когда страдаешь от горя. Особенно учитывая то давление, которому вы подвергаете себя, организуя все.
- Но я не все организовал, - заметил он, - мне помогли вы. И еще раз, спасибо вам за это.
Викарий улыбнулся.
- Не стоит благодарности.И если вам когда-нибудь понадобится поговорить... Вы знаете, где я нахожусь.
Джейсон улыбнулся, думая о том, выслушает ли викарий его мысли о самоубийстве и сможет ли он помочь ему - не в том, чтобы покончить с собой, а в том, чтобы открыто поговорить об этом, чтобы получить помощь, в которой он отчаянно нуждался. Смерть матери заставила его понять, что он не хочет умирать. Он просто хотел помощи. Именно поэтому он продолжал находить оправдания, чтобы не проходить через это. Это его подсознание говорило ему, что он еще не готов отказаться от борьбы.
- Извините, сэр, но мы готовы ехать. - Один из мужчин из похоронного бюро прервал Джейсона и викария.
Его мать была погружена в заднюю часть катафалка, задняя дверь закрыта, и они были готовы отправиться в крематорий.
Джейсон кивнул мужчине, что понял его и повернулся к викарию.
- Действительно, спасибо вам за все. Вы сделали больше, чем можно себе представить.
Викарий улыбнулся, когда Джейсон шел обратно к главной машине, довольный тем, что помог ему. Несмотря на заминку в середине, это была хорошая служба, и оставался только последний этап.
Последнее прощание.
Поездка в крематорий была недолгой. Это было довольно новое заведение, сделанное пару лет назад, и Джейсон никогда не посещал его раньше. Все выглядело нарядно - от самого здания из кирпичной кладки до садов с кустами роз. Слева от крематория находилась крытая подъездная дорожка, где парковался катафалк. Это место было защищено от возможного дождя на время разгрузки задней части машины. За крематорием находилась мощеная площадка с рядами золотых табличек, на каждой из которых был указан любимый человек кремированный здесь. Перед этими табличками - цветы.
Джейсона и других гостей провели в здание и предложили занять места. После того, что произошло в церкви, процесс шел с небольшим отставанием, и сотрудники крематория прекрасно понимали, что через час после этой службы должна была состояться другая. В эти скорбные времена меньше всего хотелось застрять в очереди, так как людей старались пропустить как можно быстрее.
Сама комната была большой, с мягкими креслами, выстроенными в ряд. Шестнадцать кресел в ряд с промежутком посередине, и около десяти рядов в глубину. Джейсон сидел впереди, в середине, чувствуя себя изолированным, хотя по обе стороны от него сидели люди. Его мать лежала на подставке в передней части комнаты. Рядом с гробом была большая фотография в рамке, она стояла на деревянной раме. По обе стороны от рамы стояли красивые белые цветы.
Когда все заняли свои места, викарий прошел в переднюю часть комнаты и встал сбоку от гроба, напротив цветов и фотографии. Скрестив руки перед собой, он произнес последнюю речь о матери Джейсона и о том, что теперь она находится в руках Господа Всемогущего.
Джейсон закрыл свой разум, как от слов сказанных викарием, так и от мыслей о вине, которые все еще мучили его. Ему просто нужно было продержаться следующие пять минут без каких-либо неловких инцидентов, и тогда все будет кончено.
Викарий продолжил:
- Мы с любовью и благодарностью вспоминали жизнь, которая закончилась. Давайте вернемся в свои дома и к своей работе, обогащенные и вдохновленные этими воспоминаниями. - Возникла небольшая пауза, прежде чем он закончил: - Встаньте пожалуйста, для отпевания. Всему есть свое время и время для каждой цели на земле, время рождаться и время умирать. Здесь, в этом последнем акте, в печали но без страха, в любви и признательности, мы предаем Розу ее естественному концу.
Он повернулся, чтобы посмотреть на гроб, и не успел он это сделать, как на стереосистеме, управляемой из угла комнаты одним из сотрудников крематория, заиграла песня "We'll Meet Again". После нескольких тактов занавес начал беззвучно окружать гроб.
Джейсон вытер слезу со своего глаза. Это действительно происходило. Она ушла и не собиралась возвращаться. Он был один. Даже в комнате, полной предполагаемых друзей и родственников со стороны умершей матери, он был один. Он поднял голову, беспокоясь о будущем, и поймал взгляд викария, который все еще сочувственно улыбался ему. Джейсон улыбнулся в ответ из вежливости и вспомнил слова, сказанные викарием уже два раза- предложение быть рядом и выслушать, если Джейсону понадобится выговориться.
Джейсону действительно нужно было выговориться.
Пока музыка продолжала играть, другой сотрудник открыл боковые двери в комнату, которые вели во внутренний дворик, где находились золотые мемориальные доски и цветы. Один за другим скорбящие начали медленно выходить, чтобы выразить свое почтение на площадке, отведенной для цветочных даров Роуз. Красивые букеты цветов, принесенные самими скорбящими, лежали на мощеном полу рядом с еще одной фотографией пожилой женщины. Джейсон не последовал за ними. Вместо этого он подошел к викарию, который стоял сбоку от двери, ожидая, пока освободится зал.
- Еще раз спасибо за сегодняшний день и простите за то, что случилось раньше. - Сказал Джейсон.
- Вам не за что извиняться. Как я уже сказал, мы все по-разному справляемся с горем, и если честно, возможно было лучше, если бы вы сказали то, что у вас на уме, просто чтобы снять это с души.
Джейсон сменил тему разговора.
- Вы сказали, что если мне нужно будет поговорить, вы будете рядом... Вы это серьезно?
Викарий нахмурился, пораженный отчаянием в голосе Джейсона.
- Да. Конечно да. Мои двери всегда открыты для вас.
- Я хотел спросить, нет ли у вас времени поболтать. Понимаете, в последнее время меня посещают всякие мысли, и я не знаю к кому обратиться.
- Какого рода мысли?
- Я хотел причинить себе боль. Я хотел умереть.
На лице викария сразу же появилось сочувствие. За годы его служения в церкви люди часто приходили к нему со своими проблемами, и ни разу он никому не отказал. А об этой конкретной проблеме он слышал часто, к своему удивлению. Возможно он не был обучен давать правильные советы, но он был хорошим советчиком и полностью готовый к таким разговорам - знал людей, которые могли помочь. Профессионально подготовленных людей, которые могли помочь страдающим как терапией, так и лекарствами.
Джейсон продолжил:
- С тех пор, как умерла моя мать, это тоже не так - прежде чем вы спросите. До этого. Это началось уже давно. - Джейсон вытер еще одну слезу из глаза, прежде чем она пролилась по его щеке. - Иногда, - продолжал он, почти смущенный тем, как жалко по его мнению, он звучит, - я плачу во сне, проигрывая в голове различные способы лишения себя жизни.
Викарий не хотел отказывать ему, но он понимал, что время до начала следующей службы в крематории истекает.
- Послушайте, - сказал он, - я не могу сейчас говорить, но... не могли бы вы прийти завтра утром в церковь, чтобы поговорить? У меня свободное утро, и мы сможем обсудить все, что вас беспокоит.
Джейсон кивнул.
- Я могу это сделать.
- И возможно, мы сможем придумать способ, при котором вы не захотите навредить себе.
- Я бы хотел этого.
- Давайте около девяти часов? То есть, конечно нет проблем, если вы хотите прийти раньше...
- Девять часов в самый раз.
- Хорошо.
- Послушайте, еще раз спасибо вам за все, что вы сделали. Я действительно ценю это.
- Если честно, это не проблема.
- Ну, тогда ладно, увидимся завтра. - Джейсон улыбнулся ему, прежде чем выйти на свежий воздух.
Впервые за все время, сколько он себя помнил, он почувствовал, как солнечное тепло падает на его лицо и согревает кровь, он почувствовал запах свежескошенной травы и вспомнил давно ушедшие летние дни - игры в саду с мамой и папой, наблюдающими за ним со столика и стульев во внутреннем дворике. Он не был настолько глуп, чтобы думать, что все налажено и его жизнь будет идеальной. Он знал, что был проблемным человеком. У него были долги. У него не было партнера. Его родители умерли, и ему казалось, что у него нет настоящих друзей, по крайней мере, настоящих друзей, с которыми он мог бы поговорить, но... После разговора с викарием он наконец почувствовал маленький проблеск надежды. И подумать только, все, что было нужно, это чтобы кто-то предложил ему свое ухо.
- Увидимся завтра! - Крикнул ему вслед викарий, когда закрывал двери в зал.
Джейсон посмотрел на цветочные композиции, возложенные в честь его матери. Ей бы это понравилось. Цветы разных цветов, красиво собранные вместе. На самом деле, подумал Джейсон, ей бы это точно понравилось. Так же, как ей бы понравилась идея о том, что Джейсон начал возвращать свою жизнь в нормальное русло.
Он посмотрел в безоблачное небо и улыбнулся, когда солнечные лучи продолжали падать на его лицо.
- Я сделаю это для тебя, мама, - тихо сказал он себе,- я заставлю тебя гордиться.
Предстояло пройти долгий путь, решить множество проблем и вопросов, но по крайней мере, он чувствовал, что теперь у него есть шанс на борьбу. Он снова засмеялся про себя, и все что ему было нужно, это чтобы кто-то показал, что ему не все равно и что он готов его выслушать.
Этот человек, - подумал он, - святой.
Внизу, в подвале крематория, сжигали тела. Большая система дымоходов отводила дым, когда останки тел превращались в пепел, после чего их помещали в урны и позже отдавали скорбящим семьям. Это было помещение закрытое для публики по разным причинам, одной из главных была безопасность и здоровье.
На верху лестницы открылась дверь с надписью "только для персонала", и появился викарий. Он ступил на короткую площадку и закрыл за собой дверь, после чего спустился по лестнице, снял белый воротничок и провел рукой по шее, как будто воротничок раздражал кожу.
- Где Роуз? - Спросил он о матери Джейсона, когда дошел до нижней ступеньки лестницы.
Владелец крематория стоял у печи и смотрел на часы:
- Она в печи. - Сказал он, просто кивнув головой. - Как вы хотели.
Викарий присоединился к нескольким другим сотрудникам, которые сидели за столом в центре комнаты. Он поднял салфетку со столешницы и заправил ее в переднюю часть своей черной рубашки, после чего взял нож и вилку.
- Мне средне-жареное. - Сказал он.
Эту часть службы он любил больше всего.
- Она пахнет божественно! - Сказал он, облизывая губы.
- А вот и она! - Сказал второй мужчина. - Нога или грудь?
Он открыл дверцу печи и надев специальные перчатки, вынул металлический противень с приготовленным телом Розы. Ее волосы были сожжены, кожа потемнела и стала хрустящей. Однако под верхним слоем мясо было приготовлено идеально. А запах? Небесный.
- Мне грудь!
Сюзанна не хотела идти в кино с мужем и детьми. У нее был долгий рабочий день в том же кафе, в котором она торчала последние пятнадцать лет, и она просто хотела прийти домой и расслабиться со своей читалкой Kindle. Может, даже понежиться в горячей ванне? Или выпить бокал вина или два? Закончить тихий вечер ранним отбоем. Блаженство. И в любом случае, даже если бы она не была такой чертовски усталой, этот фильм ей не нравился. По правде говоря, ее мужу Дуэйну тоже. Он бы предпочел отвести Шайлу и Кайлу на их фильм, а потом пойти на какой-нибудь боевик или фильм ужасов. Что угодно, только не дрянной фильм, основанный на надоевшей детской телепередаче. Плюс, сказал он Сюзанне, в том, что фильм, по крайней мере, будет коротким. Режиссеры знают, что не стоит затягивать детский фильм дольше, чем это необходимо, учитывая среднюю продолжительность концентрации внимания ребенка.
Сюзанна заглянула в спальню своего третьего ребенка. Трехлетний Айзек крепко спал в кровати. Плюсом того, что в это время года темнеет так рано, было то, что его было легко убедить, что пора спать. Хотя, с другой стороны, это означало, что ночник нужно было включать еще до наступления темноты, на случай, если он проснется. Тем не менее заставить его лечь спать рано, убедив, что время гораздо более позднее, чем было на самом деле... В этом был определенный плюс. Подлый трюк, который она не сможет проделывать долго, но раз уж он сработал, почему бы не использовать его как можно чаще? Она улыбнулась, увидев, что он мирно спит. Учитывая, что она планировала расслабиться этим вечером, она была готова к тому, что он начнет буянить. Особенно когда остальные проболтались, что собираются поесть пиццу перед просмотром фильма в кинотеатре, а он нет! Не то чтобы ему не нравился фильм, просто он начинался слишком поздно для него. Когда они вернутся домой, будет уже половина десятого, а это слишком поздно даже для восьми- и десятилетнего ребенка, не говоря уже о трехлетке. Он бы измучился, устав смотреть фильм, и страдал бы весь завтрашний день. Как бы то ни было, он лег спать довольный, потому что ему сказали, что он может выбрать, что они будут делать завтра. В пределах разумного... А что касается пиццы - Сюзанна купила Айзеку маленькую пиццу, которую приготовила для него в духовке. Поскольку он был так мал, было достаточно легко обмануть его, сказав, что это пицца из той же пиццерии и что она купила ее для него. Наверно, это был самый быстрый ужин, который он когда-либо ел.
Сюзанна тихо закрыла дверь в его комнату, затем прошла по коридору своего дома с тремя спальнями в сторону ванной комнаты. Ванна была на три четверти наполнена горячей водой. Пузырьки уже чуть не вываливались через край, но ее это не волновало. На полу лежало полотенце, чтобы плитка не стала мокрой и скользкой. Сюзанна выключила краны одним быстрым движением запястья и проверила воду, погрузив в нее палец. Не слишком горячая. Не слишком холодная. Идеально. Она улыбнулась про себя. Теперь ей не хватало только бутылки белого, которую она купила специально для этого вечера.
Экран Kindle освещал почти темную комнату. Когда Сюзанна только забралась в ванну, она не стала включать свет. За окном все еще светило солнце, и не было нужды в дополнительном освещени. Однако чуть больше часа спустя солнце исчезло. Голубое небо сменилось черным. Это было такое ужасное время года, но изменился не только свет за окном. Вода в ванной тоже стала холодной, а некогда полная бутылка вина теперь была полна лишь наполовину.
Сюзанна отложила Kindle в сторону, дочитав последнюю главу. Самое время для паузы, чтобы выйти из ванны, обсохнуть и согреться под толстым одеялом, покрывающим ее удобную, уютную кровать. Она тяжело вздохнула. Хотя мысль о теплой постели была достаточно приятной, она не хотела вылезать из ванны. Впереди ее ждали те несколько минут, когда она замерзала, судорожно пытаясь вытереться полотенцем, чтобы согреться. Ей казалось, что в ванне прохладно, но она знала, что вне ее будет еще холоднее.
Она посмотрела на радиатор в другом конце комнаты. Прежде чем залезть в ванну, она аккуратно накинула на него самое большое и пушистое полотенце, чтобы оно подогрелось и было готово просто обернуться вокруг нее. Так останется всего пара холодных шагов между ней и теплом.
Ладно, пора.
Прежде чем она успела передумать, девушка поднялась и вышла из ванны. Ее сразу обжег холодный воздух, и по коже побежали мурашки. Не останавливаясь, она потянулась за полотенцем и сняла его с радиатора, а затем обернула вокруг своего обнаженного, покрытого каплями тела. Через несколько секунд ее окутало тепло от радиатора. Повернувшись к ванне, она наклонилась и вытащила пробку из отверстия. Вода тут же начала с сильным бульканьем уходить в сливное отверстие.
Она посмотрела на бокал и бутылку вина. Она знала, что следовало бы отнести их вниз, но, по правде говоря, ей было не до этого. Она просто хотела забраться в свою кровать и погрузиться в следующую главу книги - какой-то ужасной истории о злом лесном существе. Она наслаждалась этой книгой, и хотела узнать, чем все закончится, но в то же время знала, что от этой книги ей будут сниться кошмары. Не обязательно из-за самого содержания, но потому что во время чтения она представляла себе лес за домом. Учитывая, что автор не давал никаких конкретных сведений о том, в каком мире происходит действие книги, в результате к концу второй главы он превратился в ее собственный лес. И, если уж на то пошло, это сделало книгу еще страшнее. Тем не менее она любила ужасы.
Когда ванна постепенно опустела, ей оставалось только почистить зубы, расчесать темные волосы длиной до плеч и забраться в постель.
Постель...Не могу дождаться.
"Рок-н-ролл!" - Восторгалась про себя Сюзанна, устраиваясь между матрасом и одеялом с книгой в руках. Вечер пятницы, еще нет и девяти часов, а она уже в постели. Тридцать шесть лет, а ощущается как сто. Но кому какое дело? Никто ведь не знал, а даже если и знал - что с того? Пока она была счастлива, остальное было не важно, а сейчас она была счастлива. Она облокотилась на подушку и подоткнула под себя одеяло.
Рай.
При нажатии кнопки экран Kindle загорался, и на нем появлялась следующая глава, готовая к чтению. Сюзанна сделала глоток воды из стакана, стоявшего на прикроватной тумбочке, а затем переключила свое внимание на экран. Начав читать, она попыталась мысленно подготовиться к тому, что будет дальше. Она знала этого автора. Она прочитала большинство его книг и знала, что он был засранцем, когда дело доходило до концовок. Неважно, насколько тормознутым мог показаться сюжет, всегда находился поворот, который ошеломлял ее и не отпускал в течение нескольких дней, а иногда и дольше. Учитывая, что эта книга пока что казалась ей довольно мягкой - счастливая история о семье, собирающейся в поход перед тем, как старший ребенок отправится служить в армию, - она знала, что в конце ее ждет удар. Этот автор... У него не было счастливых концовок. Даже в книгах, не относящихся к жанру ужасов, он старался избегать "и жили они все долго и счастливо" - даже в интервью говорил, что такие концовки оскорбляют читателя.
"В жизни все не так, - писал он однажды, - иногда плохие парни побеждают".
Заявление автора однажды побудило Дуэйна спросить: "Зачем ты читаешь эти истории, если знаешь, что он все равно убьет всех персонажей?" Это был справедливый вопрос, но Дуэйн упустил смысл книг автора. Да, автор собирался обрушить адский огонь на персонажей, но причина, по которой она читала книги, не в том, чтобы узнать, выживут ли они или умрут. А потому что она хотела увидеть поворот. Она хотела знать, как он поступит с персонажами.
- Это все немного нездорово! - Сказал Дуэйн, когда Сюзанна объяснила ему конец одной книги, веселой маленькой истории о мужчине, который держит женщину в заложниках в своем доме в надежде, что она влюбится в него.
Автор не ввел в сюжет любовные сцены. Но зато изобразил великолепный эпизод с откусыванием пениса с большим количеством крови, брызжущей повсюду.
Сюзанна усмехнулась про себя. Вот оно, началось. Персонаж только что раскрыл свою истинную сущность, а глава семьи оказался похороненным заживо. Ну вот, начинается фирменный поворот, и Сюзанна знала, что оставшиеся страницы пронесутся с ужасающей скоростью.
Вот почему она читает этого автора. Вот чего она хочет. Эскапизм от обыденной жизни, когда она обнаружила, что ненавидит работу и хочет чего-то большего. Персонаж - муж - кричал, когда на него продолжали выливать помои. Сюзанна болела за злодея произведения. Муж в любом случае был козлом...
Сюзанну испугал сильный стук в дверь. Один удар о деревянную раму входной двери. Прошла секунда, затем еще один сильный удар. 8:45 вечера. Кто это мог быть?
Не желая беспокоить Айзека, она поднялась с кровати и быстро накинула халат, как вдруг третий сильный удар эхом разнесся по дому. Кто бы это ни был, у него будут проблемы, и это было само собой разумеющееся.
Раздался четвертый сильный удар в дверь, прежде чем Сюзанна успела вовремя открыть ее. К счастью, Айзек не вышел из своей спальни, что свидетельствовало о том, что он еще спит. Но это ненадолго, если этот идиот продолжит долбить в дверь.
Сюзанна открыла дверь.
- Пожалуйста, перестаньте долбить в мою... - Внезапно она замолчала. Перед ней стоял мужчина в элегантном черном костюме. Пронзительные голубые глаза смотрели прямо ей в глаза. Она закончила фразу: - Пожалуйста, не стучите, мой мальчик уже спит.
- Прошу прощения. - Мужчина говорил невнятно.
Его глаза встретились с глазами Сюзанны, но в то же время казалось, что он смотрит прямо сквозь нее. Между ними повисла неловкая тишина.
Сюзанна спросила:
- Ну? Чем могу помочь?
- Прошу прощения?
- Что случилось, почему вы стучали в мою дверь?
Мужчина смотрел на нее в замешательстве. Он несколько раз моргнул.
- Чего вы хотели? - Спросила Сюзанна, все больше раздражаясь.
- Свет был включен.
- Чего?
- Свет был включен. - Мужчина посмотрел на светильник, свисающий с потолка над головой Сюзанны.
Сюзанна проследила за его взглядом и снова посмотрела на незнакомца, озадаченно нахмурившись.
- Пожалуйста, не стучите больше. - Сказала она ему, закрыла дверь и сделала шаг назад, не отрывая от нее взгляда.
Несмотря на опрятный вид мужчины, она чувствовала себя неловко. Странным было то, как он говорил, то, как он, казалось, смотрел сквозь нее, и то, что он стучал в ее дверь без всякой причины. Черт, даже его стук, тяжелый, одиночный удар в дверь, казался необычным. Кто так стучит? Она отвернулась от двери и снова направилась к лестнице, к кровати и книге, быстро проверив Айзека.
ТУК.
Сюзанна застыла на месте. Ее сердце подскочило, пропустив один удар. Медленно обернувшись к входной двери, она выжидала, проверяя, не было ли это единичным случаем. Возможно, он ударил по двери от разочарования, а затем ушел досаждать кому-то другому?
- Да? - Крикнула она.
В горле словно застрял ком. В ответ она не услышала ни звука.
ТУК.
- Что вам надо?
Нет ответа.
ТУК.
- Пожалуйста, уходите! - Крикнула она через дверь.
ТУК.
- Я звоню в полицию! - Предупредила она.
ТУК.
- Да что тебе нужно?! - Закричала она.
- Свет горит. - Сказал мужчина с другой стороны двери.
Сюзанна прислонилась к дальней стене рядом с дверью и щелкнула выключателем, выключив при этом свет. Она постояла секунду в темноте. Тихонько подкралась к двери и прислонилась к ней, напрягая слух, чтобы услышать, что (или кто) находится по ту сторону. Наступила тишина, а затем она услышала шарканье. Кто-то там, снаружи, переминался с ноги на ногу, а затем нехотя отошел от двери.
Сюзанна вздохнула с облегчением. Кто бы это ни был, он ушел.
Ей стало смешно от того, как она перепугалась из-за этого. Сопротивляясь желанию открыть дверь, чтобы проверить, действительно ли он ушел, она прошла на кухню. Она включила свет и взяла чайник со столешницы. Она уже окончательно проснулась, в ее венах бурлил адреналин. Ничто, кроме горячей чашки чая, не помогло бы успокоиться. Наполнив чайник водой, она поставила его на плиту и включила, после чего облокотилась на кухонный гарнитур. Она все еще чувствовала себя неловко. Голос мужчины, его взгляд, то, как он стучал в дверь, все это не выходило у нее из головы. С другой стороны, подумала она, ее муж скоро вернется домой. Еще минут сорок, не больше - по его расчетам. Сорок минут.
Сюзанна потянулась к верхнему шкафу и достала кружку.
ТУК.
Она повернулась к задней двери, откуда доносился стук, и кружка разбилась об пол - вдребезги.
Мужчина стоял у задней двери. По крайней мере, она предположила, что это был мужчина. Из-за матового стекла невозможно было разглядеть ничего, кроме силуэта посетителя. Однако по тому, как он постучал, и по общей форме... Сюзанна знала, что это тот самый человек. Несмотря на это, она решила позвать через дверь:
- Кто там?
ТУК.
- Что тебе нужно?! - Она чувствовала, что становится все более взбешенной.
- Свет включен.
- Конечно, он включен! Это мой гребаный дом, и на улице темно!
ТУК.
Теперь она поняла, что мужчина стучал не руками, а ударял в дверь лбом.
ТУК.
- Я звоню в полицию!
Сюзанна поспешила в прихожую, где на маленьком столике стоял телефон. Она подняла трубку и прижала ее к уху, готовясь набрать 999. Но она замерла. В трубке не было гудков, только звук, похожий на трепет миллиона крыльев бабочек. Прерывистая связь. Сюзанна надавила на кнопку базового блока, затем снова, надеясь, что линия снова заработает. По-прежнему ничего, кроме странного звука. Она снова надавила на кнопку и выдержала паузу. Может быть, этого достаточно? Может быть, тот человек, кем бы он ни был, испугался?
Медленно и тихо Сюзанна прокралась обратно на кухню.
ТУК.
Сюзанна подскочила и тут же выключила свет на кухне, погрузившись в кромешную тьму. Единственное освещение в комнате исходило от все еще кипящего чайника. Фигура за матовым окном на мгновение замешкалась, а затем шагнула в сторону, выйдя из поля зрения Сюзанны. Однако из-за того, что фигура исчезла, Сюзанна не двинулась с места. Она не осмеливалась, боясь, что он вернется. Мысленно она твердила себе, что ее муж скоро вернется домой... Он вернется, и тогда все будет хорошо. Если этот мужик все еще бродит где-то там, он избавится от него. И даже если он ушел, Сюзанна все равно будет чувствовать себя в безопасности.
Чайник щелкнул, что означало, что кипяток готов, и Сюзанна снова подскочила. Проклятый незнакомец расшатал ей се нервы. Она двинулась в темноту и опустила кухонную штору на дверь и окно. Только когда обе шторы были опущены, она осмелилась снова включить свет. Она замерла на мгновение, ожидая услышать тяжелый стук в дверь. Она ждала. Ее сердце бешено колотилось - тяжелый, неприятный стук в грудной клетке, угнетающий почти так же сильно, как тот мужчина, который стучался в ее двери. Ожидание. Ожидание. Снаружи не доносилось ни звука. По крайней мере, не было слышно, чтобы кто-то пытался войти. Только шум "динь-динь-динь-динь" внутри комнаты, доносившийся сверху. Сюзанна посмотрела вверх. Крупный мотылек каким-то образом проник в комнату и постоянно налетал на светильник, висящий под потолком.
- Отлично! Только этого мне не хватало! - Пробормотала Сюзанна.
В жизни она мало чего боялась, но мотыльки, наряду со стоматологами, определенно были одной из ее фобий с их потрепанными крыльями и мохнатыми мордочками. По ее позвоночнику пробежала дрожь, и она снова погасила свет. Она не так уж отчаянно хотела выпить чашку чая. Она могла подождать, пока Дуэйн вернется домой... А это не так уж долго.
Пожалуйста, поторопись, Дуэйн.
ТУК.
Сюзанна подняла глаза к потолку. Шум доносился сверху. Шум доносился из...
- Нет! - Сюзанна выбежала из комнаты и поднялась по лестнице к комнате Айзека.
Сюзанна закричала, открыв дверь в комнату Айзека. Айзек вылез из кровати и стоял возле открытого окна. Мужчина, все еще одетый в свой безупречный костюм, стоял рядом с ним, положив руку на плечо мальчика.
- Свет был включен...
Мужчина говорил спокойно, как будто его действия были совершенно нормальными, а его присутствие в комнате - полностью оправданным.
- Отойди от моего мальчика...
Айзек выглядел испуганным.
- Он хороший мальчик. - Незнакомец нежно погладил щеку Айзека тыльной стороной ладони. Сюзанна заметила, что на его голой плоти было несколько мотыльков. Еще одна дрожь пробежала по ее позвоночнику, и она хотела закричать, но остановила себя только потому, что не хотела напугать сына еще больше, чем он уже напуган. Мужчина кивнул в сторону тускло освещенного ночника и снова повторил: - Свет был включен.
- Пожалуйста, отойдите от моего мальчика... - Сюзанна говорила спокойнее, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы мужчина убрал руку с плеча Айзека. - Пожалуйста...
- Свет был включен.
- Я знаю. Я знаю. Айзек любит свет. Он не любит, когда темно... Пожалуйста... Отпустите моего мальчика... - Сюзанна сдерживала слезы, боясь того, что этот человек задумал для нее и ее мальчика. Ну же, Дуэйн, пожалуйста, вернись домой. - Пожалуйста, скажите мне чего вы хотите? Зачем вы это делаете?
- Свет был включен.
- Я знаю, что этот чертов свет был... - Айзек начал плакать, прервав Сюзанну на середине предложения. Злость на этого человека - кем бы он ни был - ничем не поможет. Это только разозлит его, и Айзек испугается еще больше. - Пожалуйста, отойдите от моего мальчика.
- Нам нравится твой мальчик.
Сюзанна заметила несколько мотыльков, ползающих по коже мужчины в районе воротника его рубашки. Ей хотелось закричать, кричать до тех пор, пока кто-нибудь в одном из близлежащих домов не вызовет полицию или не придет, готовый выбить дверь. Но, конечно же, она держала все это в себе ради своего сына.
- Я люблю моего мальчика.
- Яркий.
- Да, он такой.
- Может вывести многих из нас к свету.
Мотылек переполз с руки мужчины на бледную кожу ее сына. Айзек даже не вздрогнул, хотя мысль о мотыльке, приземлившемся на кожу Сюзанны, заставила ее сердцебиение участиться до неприятного уровня, а на лбу выступили бисеринки пота.
- Я не понимаю, о чем вы, - сказала Сюзанна, - пожалуйста, просто отпустите моего мальчика. Если вам нравится свет... Спускайтесь вниз. Вы можете посидеть со мной в гостиной. Там есть два светильника, и они очень яркие. Намного ярче, чем здесь. Пожалуйста... - Мужчина слегка подался вперед. Сюзанна заметила, что его глаза казались не такими яркими, как тогда, когда она впервые увидела его в дверях. Она догадалась, что это потому, что в них не светит верхний свет. Но она заметила не только это. Его кожа казалась бледнее. И морщинистей, как будто он как-то постарел. Сюзанна ничего не сказала, только продолжала пытаться отвлечь его от своего мальчика. - Внизу намного светлее. Вам понравится.
- Свет померкнет, как это было всегда. Нам нужен более яркий свет, который поможет нам выжить. - Мужчина посмотрел вниз на Айзека. - Мальчик - яркий свет.
- Нет. Он не такой. - Сюзанна позвала Айзека: - Иди к маме, Айзек... Все хорошо. Иди сюда.
Мужчина крепче сжал плечо мальчика. Еще один мотылек вылез из-под рубашки и переполз по его руке на пижаму Айзека. Сюзанна с ужасом наблюдала, как мотылек проделывает свой путь вниз по телу Айзека. Айзек продолжал стоять и плакать.
- Отойдите от моего мальчика. - Снова предупредила Сюзанна.
- Он дольше будет вести нас к ярким огням.
- Он никуда вас не поведет. Он мой мальчик! Он никуда не пойдет!
Еще один мотылек переполз от мужчины к мальчику. Это не осталось незамеченным ею.
Сюзанна вдруг снова закричала:
- Отойдите от моего мальчика!
На этот раз она бросилась вперед с простым намерением выхватить своего ребенка. Мужчина закричал на нее, широко раскрыв глаза и рот, и этот крик остановил Сюзанну на месте. Она тоже закричала, когда изо рта мужчины прямо к ней начали вылетать большие мотыльки. Они порхали вокруг ее головы, вокруг ее тела - множество крыльев разного размера. Первый мотылек попал ей в рот, за ним второй. Она закрыла рот, проглотив их. Айзек тоже закричал - крик стал еще громче, когда человек, стоявший между его матерью и им самим, внезапно взорвался миллионом мотыльков заполнивших комнату, танцующих в воздухе, окружая паникующую мать и испуганного сына. Мотыльков в воздухе было так много, что тусклая лампочка светившая из розетки, стала черной - казалось, что ее выключили.
Входная дверь открылась, и Дуэйн шагнул в прихожую. Он включил свет, когда Шайла и Кайла вошли в дом за ним, протискиваясь мимо.
- Марш наверх и готовьтесь ко сну, вы двое. - Сказал им Дуэйн, закрывая за собой дверь и запирая ее.
Он обернулся, недоумевая, почему не слышно топота маленьких ножек, бегущих по лестнице к их спальням. Они стояли у подножия лестницы. Обе смотрели на Сюзанну, которая стояла там, положив руку на плечо Айзека. Оба они выглядели как-то по-другому. Их глаза были яркими и смотрели вниз на остальных членов семьи.
- Я не заметил тебя, - сказал Дуэйн, - ты в порядке? - Его вопрос был адресован Сюзанне. Он снял пальто и повесил его на перила. - Знаешь что, - продолжил он, не дожидаясь ответа, - ты действительно ничего не пропустила. Кажется, я заснул через десять минут после начала фильма!
- Он храпел! - Сказала Кайла.
Сюзанна ничего не сказала. Она просто смотрела на них сверху вниз.
- Ты в порядке? - спросил Дуэйн Сюзанну.
- Свет яркий. - Произнесла она.
Дуэйн нахмурился. Тут что-то не так. Ее голос стал другим.
- Ты в порядке? - Спросил он снова, надеясь в этот раз услышать ответ.
И Айзек, и Сюзанна широко открыли рты.
Свет замерцал - в последний раз.
Карен подняла фотографию в рамке с камина в гостиной и посмотрела на счастливую пару, запечатленную на ней. Это была не она и не ее муж. Простите - бывший муж. Вернее, скоро будущий бывший муж. Это была даже не ее гостиная. С легким чувством ревности к своей подруге и парню она положила фотографию на место и посмотрела на себя в зеркало, висевшее на стене напротив. Над камином висело большое богато украшенное зеркало, в котором отражалась большая часть гостиной. Она тяжело вздохнула, увидев себя. Она выглядела старой. Мешки под глазами преждевременно состарили ее. Новые морщины вокруг глаз тоже появились из-за недостатка жидкости. В двадцать девять лет на шестьдесят девять. Она выглядела как дерьмо.
С журнального столика позади нее начал вибрировать ее мобильный телефон. Несмотря на то, что она знала что это не он, она не могла не надеяться. Она поспешила к нему и подняла его со стеклянной столешницы. Мгновенное разочарование. Это была Эмма - ее подруга с фотографии. Хотя это был не тот звонок, на который она рассчитывала, она все равно ответила. Дружеский голос в ухе был лучше, чем тот, что шептал ей сейчас - голос, полный жалости к себе и отчаяния.
- Эй, девочка! Это я! Просто проверяю - как ты? - Голос Эммы был ярким и веселым.
Карен не могла не улыбнуться при его звуке. Вот почему она пришла сюда предыдущим вечером. Она знала, что подруга поднимет ей настроение, и что еще важнее - она знала, что та ее приютит. И в обоих случаях это было очень хорошо.
У Карен не было никого, к кому она могла бы обратиться. Во всяком случае, поблизости не было никого, к кому можно было бы обратиться. Ее мама и папа переехали на Кипр четыре года назад, и, хотя они приняли бы ее с распростертыми объятиями, она не могла позволить себе приехать туда. Банковские счета были оформлены на его имя, а ее счета были заморожены, хотя она не сделала ничего, чтобы заслужить такое обращение. У нее были братья и сестры. Брат и сестра. Сестра жила в Шотландии со своим парнем, но у них были свои проблемы. Им не нужно было, чтобы Карен сваливала свои проблемы на них. Что касается брата Карен - они не были близки. Определенно не настолько, чтобы она чувствовала, что может позвонить ему. На Рождество и Пасху они обычно виделись, если только не было похорон, на которых нужно было присутствовать, а с постепенно уменьшающейся семьей таких случаев становилось все меньше и меньше.
- Ты там?- Спросила Эмма.
- Я здесь.
- Ты в порядке?
- Я... - Карен не смогла закончить предложение.
Она почувствовала, что ее глаза заслезились. После всех тех ужасных слов, которые он сказал ей вчера вечером, перед тем как она убежала из дома, было приятно услышать, что кто-то был добр к ней, или по крайней мере, заботился о ее благополучии. Но, к сожалению, это только усложнило ее задачу. Все время, пока кто-то кричал ей в лицо, говорил о ней то-то и то-то, было легко сдерживать эмоции. Маленькая победа в том, что она не доставляла им удовольствия видеть, как их слова влияют на нее. Но когда кто-то был добрее, это просто выводило все похороненные эмоции на поверхность.
- Послушай... - Эмма не стала ждать, пока Карен закончит свои мысли. Она знала, что это был глупый вопрос. В конце концов, если бы Карен была в порядке, она не стала бы ночевать на ее диване. Она бы провела эту ночь в своем собственном доме, со своим мужем. - Я сказала своему боссу, что у меня сегодня днем прием у врача, поэтому я приду домой немного раньше. У нас будет возможность поговорить как следует до прихода Сэма. - Сэм был мужчиной на фотографии, улыбающимся рядом с Эммой. Они встречались уже три месяца, скоро будет четыре. Хотя формально он еще не переехал, но похоже, проводил там большую часть времени и Сэм не беспокоился о переезде.
- Ты не обязана... - Карен уже чувствовала, что ведет себя как зануда.
- Все в порядке. Это мое желание. - Эмма не стала ждать, пока Карен будет спорить с ней дальше: - Мне пора возвращаться, но увидимся позже, хорошо?
- Хорошо.
Карен знала, что не сможет переубедить Эмму. По правде говоря, она и не хотела этого. Она была бы рада компании. Счастлива за разговор. Разговор с кем-то другим, мог бы помочь увидеть все более ясно. Помочь Карен понять что произошло, чтобы дойти до этого момента. Пять лет в браке, и все закончилось.
Карен держала бокал с вином. Она не притронулась к нему, ни разу. Эмма принесла его домой с работы. Она подумала что это хорошая идея - открыть бутылку и выпить ее, обсуждая, что привело Карен на ее диван. Карен не была готова поделиться сразу. Вместо этого они провели последний час (или около того), обсуждая, каким был рабочий день Эммы. Эмма не возражала. Она знала, что Карен приветствует эти разговоры, чтобы отвлечься от того, что происходило в ее собственной жизни. Она также знала, что когда она будет готова, то скажет то, что у нее на уме.
И она была права...
- Он изменял мне. - Карен смотрела в пол.
Ей было стыдно. Не имея возможности удовлетворить своего мужчину, он искал сексуальной разрядки в объятиях другой. Ни одна женщина не хотела такого в своих отношениях. По крайней мере, не тогда, когда они любят мужчину, с которым они вместе, что до прошлой ночи Карен и делала. Она любила его больше жизни, и если бы вы спросили ее - сказала бы вам, что видит, как они состарятся вместе. Хуже всего для нее было то, что она даже не подозревала об этом романе. И это было давно. Ее муж - ее будущий бывший муж, признался, что изменял ей в течение последних трех лет. Они были женаты всего пять лет! Более половины брака он спал с другой женщиной.
- Ты так думаешь или знаешь?
- Он сказал мне. - Карен подняла глаза на Эмму.
Она увидела жалость в ее глазах. Она не хотела, чтобы ее жалели. Это заставляло ее чувствовать себя жалкой, а она и так чувствовала себя такой.
- Как? Почему? Я думала, между вами все хорошо. Последний раз мы видели вас обоих... Когда это было?
- На вечеринке Майка.
- Да, точно. На вечеринке Майка. Ты казалась такой счастливой. Вы смеялись. Вы выглядели как идеальная пара. Я даже сказала Сэму, что именно этого я хочу от наших отношений.
Карен рассмеялась при мысли о том, что кому-то нужны отношения, подобные тем, в которых была она.
- Возможно, вам стоит найти новую пару, на которой вы будете строить свои отношения. - сказала она. - Он встречается с другой женщиной уже около трех лет, по его подсчетам.
- Что?!
- Я даже не подозревала об этом. Все это время, я думала, что все в порядке. - Карен вытерла слезу с глаза. - Я чувствую себя такой чертовски глупой.
- Не смей! Это он дурак, раз решил тебе изменить! - Сказала Эмма.
Любому мужчине повезло бы иметь Карен рядом с собой. Она была прекрасна. Длинные светлые волосы до талии и самые яркие голубые глаза, которые вы когда-либо видели. Полные губы - губы минетчицы, так однажды игриво описал их Сэм, прежде чем получил пощечину от Эммы. Ее тело тоже было потрясающим. Фигура восьмого размера, крошечная талия и милая маленькая попка, несмотря на то, что она не делала активных упражнений для поддержания формы, что очень раздражало некоторых ее друзей, чей вес колебался от каждого съеденного кусочка "плохой" пищи. То, что кто-то захотел бы ей изменить, только доказывало Эмме, что мужчины никогда не бывают довольны тем, что имеют.
- Кто она, другая женщина? - Спросила Эмма, довольно бесчувственный вопрос, который, если бы не два бокала вина, которые она выпила, вероятно, остался бы в глубине ее сознания.
- Я не знаю.
- Послушай, ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Мне жаль, что у меня нет ничего кроме дивана, но...
- Все в порядке. - Остановила ее Карен. Она была просто благодарна, что ей разрешили остаться там. Особенно учитывая, что Эмма и Сэм все еще находились на стадии медового месяца в их отношениях - они трахались при любой возможности, независимо от того, где они находились. - Ты уверена, что я не помешаю? Я не хочу быть обузой.
- Ты, не будешь. Все нормально. Для чего нужны друзья?
- Спасибо. Я очень ценю это.
- Так что по-твоему, произойдет дома? - Спросила Эмма.
Карен пожала плечами:
- Я не знаю. Он сказал, что хочет развестись.
Эмма не знала, что сказать. Она сидела какое-то время молча, прежде чем промолвить:
- Знаешь что, тебе лучше без него. Он просто ебаный идиот.
Карен пыталась сдержать свои бурлящие эмоции:
- Я все еще люблю его...
- Ты еще больше дура! - Эмма допила последний глоток вина в своем бокале, прежде чем налить себе еще. - Прости. Я не хотела этого. Это просто злит меня. Он блядь, изменил тебе. Ты можешь добиться большего. Ты можешь найти кого-то, кому действительно не наплевать на тебя, а не на то, что ты можешь для него сделать. Такие люди меня бесят. И теперь он изменил. Не пройдет много времени, как он изменит снова. Вот одна хорошая вещь, которую ты можешь извлечь из этого: он изменил тебе, да, это отстой, но есть большая вероятность, что он изменит и той шлюхе, с которой он сейчас.
Карен ничего не сказала. Она просто сидела и слушала разглагольствования Эммы. Она знала, что та была права во всем, что говорила. Даже если отношения можно было спасти - он изменил. Как только появится что-то другое, что вскружит ему голову, он сделает это снова. Раз изменил - всегда будет изменять.
- Знаешь, что тебе нужно сделать? - Сказала Эмма.
Карен покачала головой. -Вернись в седло, так сказать. Вернись обратно в строй и познакомься с кем-нибудь новым. Трахни его. Ты снова начнешь трахаться и скоро забудешь о своем муже-мудаке.
- Я не готова к этому.
- Ты никогда не будешь готова, пока не сделаешь это на самом деле, вот почему тебе просто нужно выйти куда нибудь.
- Я не знаю...
- Ну, это твоя жизнь, но если бы я была на твоем месте, я бы сразу вышла на улицу. Черт, я бы даже сняла это на видео и отправила бы своему бывшему, чтобы позлить его. Он может не хотеть быть с тобой, но я гарантирую, что он не захочет, чтобы ты была с кем-то еще. Это сведет его с ума.
- Я не могу этого сделать.
Карен была не из тех женщин, которым легко просто пойти и заняться сексом с незнакомцем. В отличие от Эммы, которая в детстве имела репутацию немного легкомысленной (не то чтобы она была против), Карен предпочитала спать только с теми, кто был ей действительно дорог. Так сложилось, что ее муж - пора прекратить называть его так, был всего лишь вторым человеком, с которым она когда-либо спала. Первым был кто-то из ее колледжа, с которым она встречалась в течение нескольких месяцев, прежде чем наконец переспала с ним. Он был ее первым, так же как и она его.
- Наверное, я бы уже сделала это. - Рассмеялась Эмма. Она смотрела на входную дверь своей квартиры, когда ключ скользнул в замок. - Сэм пришел. - Сказала она.
- Ты не возражаешь, если я останусь? - Карен уточнила, прежде чем Сэм вошел.
- Конечно, я не против! - Сказала Эмма. - Перестань беспокоиться об этом...
- Беспокоиться о чем? - Сэм вошел в гостиную, бросив полный, черный мешок с мусором в угол комнаты.
- Карен считает, что она здесь мешает. - Сказала ему Эмма. Между этой парой нет секретов. - Привет, детка!
- Привет. - Он подошел к Эмме, наклонился и поцеловал ее, слегка чмокнул. Он повернулся к Карен: - Эмма - твоя лучшая подруга! Она наверное предпочла бы, чтобы ты переехала ко мне. - Заверил он ее с пошлой ухмылкой. Карен улыбнулась. Сэм отнюдь не был уродливым парнем, но в то же время его внешность была не самой лучшей. Единственное, что в нем было хорошего, это его спокойный и уравновешенный характер, но даже несмотря на это, Карен искренне верила, что если бы Эмме он уже надоел, она вернулась бы на сайт в поисках кого-нибудь с изюминкой. - Кто-нибудь хочет чашечку чая? А то меня в горле пересохло.
- Да, пожалуйста. - Карен отставила бокал с вином в сторону, сделав из него всего три глотка.
Сэм кивнул и прошел на кухню. Обе девушки слушали, как он наполняет чайник.
- Ты не пьешь? - Эмма посмотрела на остатки алкоголя.
- Прости, я не в настроении.
Эмма сделала небольшую паузу и пожала плечами:
- Тогда мне больше достанется!
- Эй, Эм, я принес тебе твою одежду, которую ты оставила у меня. Она в черном пакете! Извини, но у меня не было ничего более гламурного, куда положить ее!
- Спасибо! - Отозвалась она. - Я уберу ее позже. - Она снова повернулась к Карен: - Ты точно не будешь это пить? - В ответ Карен толкнула стакан через стол в сторону Эммы. - Жаль тратить его впустую.
Еще одно утро, а от мужа по-прежнему нет связи. Карен сидела на диване и смотрела на свой телефон, ожидая что он зазвонит. Она сама только что позвонила. Быстро позвонила на работу, чтобы сообщить, что ее не будет. Они были достаточно понятливы, даже если не знали правды. Она сказала им, что у нее недомогание. Поскольку она работает в пищевой промышленности, именно они и сказали ей не приходить. Они не могли рисковать, что она передаст инфекцию клиентам. Просто казалось, что легче солгать, чем сказать правду. Когда все будет на сто процентов ясно, тогда она признается и будет надеяться, что и тогда они отнесутся с пониманием. В данный момент она даже не вывезла из дома свои вещи. Он сказал ей, что хочет развестись, они поссорились, а потом она сбежала к Эмме. Меньше всего ей хотелось говорить людям о том, что они расстаются, только для того, чтобы через некоторое время он умолял ее вернуться. В наше время люди быстро судят, и если бы они снова попытались наладить отношения, последнее что ей было нужно, это чтобы люди говорили ей, что она совершает ошибку. Как отметила Эмма, раз изменил - всегда изменит!
Это поставило вопрос, о котором Карен не задумывалась до сих пор: сможет ли она принять его обратно в свою жизнь, если он попросит? Сможет ли она простить его за то, что он спал с другой женщиной? Это даже облегчало задачу, когда она не знала, кто это был. По крайней мере, когда она закрывала глаза и видела его с другой женщиной - сексуальные встречи прокручивались в голове, она действительно видела только его, а не его с другой женщиной. Это звучит странно, но если бы она знала, кто она была, или даже как она выглядела - тогда, когда она представляла эту сцену, она бы тоже все время видела его лицо. Видя только лицо мужа, ей было легче представить себя с ним. Превратить мысль о его измене в мысль о его близости с ней.
Она набрала 1-2-1 на своем мобильном и прижала его к уху. Раздался сигнал вызова, а затем трубка соединилась с голосовой почтой. У нее возникла внезапная паника, что она пропустила его звонок, но по какой-то причине он не был зарегистрирован. Возможно, когда она находилась в "мертвой зоне" провайдера? Звонивший должен был сразу попасть на автоответчик. Или нет. Автоматический голос сообщил ей, что ожидающих сообщений нет. Она сбросила и разочарованно положила телефон на журнальный столик.
- Хорошо, занимайся собой, девочка. Вот как ты победишь это. Займи себя чем-нибудь, чтобы не думать об этом! - Сказала она себе, вставая.
Она начала осматривать квартиру в поисках вещей для уборки и заметила, что Эмма не убрала пакет с одеждой, который Сэм принесла вчера. Самое подходящее место, чтобы начать.
Она подошла и подняла пакет. Тяжелый. С трудом она пронесла его в спальню, где бросила на кровать и открыла шкаф.
- Кто-то потратился. - Сказала она себе с полузавистью, заметив дизайнерскую одежду, висевшую в длинном ряду.
Платье за платьем - в основном все еще с бирками. Когда-то Карен была такой же, когда дело касалось покупок. Она отправлялась в выходные в магазины и возвращалась домой с пакетами одежды, без которой не могла жить, но знала, что никогда ее не наденет. В ее голове мелькнула мысль - может быть, когда она вернется домой, чтобы забрать свои вещи, она сможет вернуть деньги за неношеные вещи? Возможно, прошло уже более двадцати восьми дней, но, конечно с бирками все будет в порядке? Она вздохнула. Скорее всего, нет. В наши дни магазины стали более привередливыми.
Ряды одежды тянулись от одного конца шкафа до другого, поэтому Карен сжала их вместе, чтобы вместить все, что могло быть в пластиковом пакете. Места немного, но надеюсь, не так уж много из пакета придется повесить. Есть только один способ это выяснить.
Она повернулась к пакету, порылась в нем и высыпала содержимое на застеленную кровать. Она застыла на месте, нахмурив лицо, а затем начала краснеть. Из сумки выпала груда одежды, но не той, которую ожидала увидеть Карен. Она предполагала, что там будет пара топов, может быть джинсы - что-то в этом роде. Но не это. Платье из блестящего латекса, латексные трусики без промежности, перчатки и чулки, и то, и другое тоже из латекса, и пара туфель на шпильках.
- Извращенка... - Пробормотала она про себя. Она подняла латексное платье и посмотрела на него, не зная что и думать. С одной стороны, она не могла отделаться от ощущения, что это немного извращенно, но с другой - определенно извращенно. Немного непристойно? Она хихикнула как школьница, отложила платье в сторону и стала изучать другие вещи. - Надеюсь, их постирали. - Сказала она, увидев там трусики без промежности.
Быстро оглядев комнату, она взяла расческу с косметического столика в углу комнаты. Используя ручку, она подняла потенциально грязное белье с кровати и бросила его в корзину для стирки, стоящую рядом с дверью в ванную комнату. Даже если они были постираны, не мешало бы еще раз пропустить их через стиральную машину. Стиральная машина? Эти вещи вообще можно стирать, как обычную одежду? Карен не имела ни малейшего понятия. Платье, если оно того стоило, выглядело достаточно чистым, чтобы повесить его на вешалку, и она не могла сказать, носили ли другие вещи, поэтому с радостью убрала и их. Одно можно было сказать наверняка: это была совершенно новая сторона ее подруги. Она просто должна была расспросить о ней, когда она вернется домой. В конце концов, не было смысла притворяться, что она не видела вещей, раз уж она залезла в пакет, чтобы убрать вещи для Эммы.
Эмма должна была покраснеть, но она не покраснела. Это Карен покраснела, признаваясь в том, что она видела в пакете. Эмма просто смеялась.
- Это для клуба, в который мы ходим. - Призналась Эмма. - Ты должна носить соответствующую одежду, иначе тебя не пустят.
- Клуб? Типа секс-клуба?
- Нет. Ночной клуб. Ну... - Она колебалась.
- Это секс-клуб, не так ли? Вы что, свингеры? - Карен не была разочарована в своей подруге.
Она не имела на это права. Если она хотела вести такую жизнь, то это зависело только от нее. Никто другой не имел права вмешиваться. Она была просто шокирована, потому что за все эти годы дружбы она никогда не подозревала об этом, и все же ей казалось, что они обо всем говорят между собой.
Эмма рассмеялась:
- Нет, мы не свингеры. Здесь все не так. Это настоящий клуб с разными этажами. На некоторых этажах проходят различные шоу в разное время в течение ночи - например, бурлеск. Есть этаж, отведенный под ночной клуб. Есть комнаты фантазий...
- Комнаты фантазий?
Эмма снова засмеялась:
- Да. Например комната, которая сделана похожей на больничную палату для медицинских игр.
- Медицинские игры?
Эмма продолжила:
- Есть комната, оформленная как подземелье, для тех, кто любит немного пошлепать и все такое...
- Смею ли я спрашивать?
- Я не хожу в эту комнату. А потом - конечно,там есть комната для пар.
- Что, черт возьми, такое комната для пар? - Шок Карен продолжал расти.
- Где вы можете,ну знаешь-поменяться партнерами.
- Это странно.
- Это весело. - Эмма объяснила: - Вы заходите туда, там есть кровати и вещи вокруг комнаты, вы можете просто опуститься и трахаться со своим партнером, в то время как другие пары делают то же самое вокруг вас. - Она снова засмеялась: - У меня было несколько замечательных моментов в этих комнатах...
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, я могу рассказать тебе - если что, будет просто забавно увидеть твое выражение лица. - Эмма продолжила: - Когда вы будете там, другие пары могут подойти к вам и попросить присоединиться...
- Боже мой! - Рот Карен открылся, а глаза расширились.
Эмма засмеялась.
- Один в рот, другой в...
- Ладно, хватит. Боже мой. Я не верю тебе.
- И вот однажды, ко мне подошла женщина.
- Я в шоке.
- Почему? Это все хорошее развлечение. Играй безопасно и оставайся в безопасности.
- Я никогда не знала...
- Это не то, чем мы хвастаемся. Если бы я думала, что вам это понравится, я бы пригласила вас обоих. - Сказала Эмма. - Но почему-то я не могу представить твоего мужа в такой ситуации!
Выражение лица Карен сразу же изменилось, и она замолчала.
- Ты все еще скучаешь по нему? Да ладно, я же говорила тебе, он козел. Ты достойна лучшего.
- Нет, дело не в этом.
- Тогда в чем?
- Одна из вещей, которую он мне сказал - я была недостаточно изобретательна в постели.
Эмма нахмурилась:
- Что за безумные вещи он хотел, чтобы ты сделала? - Она внезапно пришла в ужас: - О Боже, он же не хотел, чтобы ты на него нагадила?
- Что? Боже - нет!
- Писать? Плевать друг на друга?
- Нет! Ничего подобного! - Карен почувствовала, что ее лицо снова раскраснелось. - Ладно, однажды он хотел связать меня, но я не захотела.
- Что? Почему бы и нет? Это может быть очень весело! Ты вся связана, не можешь пошевелиться, а твой мужчина дразнит тебя, кажется, часами. Я мокну от одной мысли об этом! - Засмеялась она.
- Ты такая грубая! - Карен была шокирована такой стороной Эммы, но все равно рассмеялась.
- Честно, это потрясающе. Разумеется, не всегда, но... А что еще? Он ведь не изменил тебе только из-за этого?
- Нет. Я чувствую себя глупо... Ладно... Он хотел, чтобы я взяла его в рот, а после опыта, который у меня был в колледже - мне это просто не нравится!
- Ты не занимаешься оральным сексом со своим мужем? - Настала очередь Эммы быть шокированной. Для нее оральный секс - либо дающий, либо принимающий, был важной частью прелюдии. И иногда, когда художники были в городе, это было все, что было в меню ее второй половинки, и она с радостью соглашалась, до тех пор, пока у нее не начинались спазмы в животе. - Но это может быть чертовски невероятно. В этой позиции ты обладаешь всей полнотой власти, и просто слышать стоны парня может быть очень возбуждающе... - Она сменила тему: - Что, черт возьми, случилось в колледже, что ты на всю жизнь зареклась делать минет?
- Парень был грубым. Как будто он пытался засунуть его мне в живот. Меня на самом деле вырвало из-за этого...
Эмма засмеялась.
- Не надо - мне неловко.
- Мне жаль. А он что сделал?
- Он хотел продолжать!
- Значит, ты что-то делала правильно! - Эмма снова засмеялась. - Тебя на самом деле вырвало на него?
- На его брюках, на его члене. Она была везде.
Все еще смеясь:
- Где это случилось?
- Мы были в его спальне. Он стоял на краю, а я на коленях... Он просто схватил меня за голову и внезапно вогнал свой член мне в горло! Я задыхалась, брызгала слюной, а потом меня вырвало!
- Это лучшая история о сексе, которую я когда-либо слышала.
- Пожалуйста, не рассказывай не кому об этом...
- Я не могу этого обещать. Это слишком хорошо, чтобы не поделиться, когда придет время. Но вот что я тебе скажу - чтобы избавить тебя от дальнейшего смущения, я не буду называть твое имя.
- Ты настоящий друг! - Язвительно ответила Карен.
- Даже если так, - оправдывалась Эмма, - мужчине иногда нужен минет. То есть, я не говорю, что это повод изменять кому-то, но...
- Ты утверждаешь это, не так ли?
- Я не люблю обманщиков, но если мужчина не получает что-то дома, а кто-то другой предлагает ему это на блюдечке, я уверена, что большинству будет трудно отказаться. Я не говорю, что они непременно пойдут на измену, но, по крайней мере, на долю секунды они поддадутся искушению. И это из-за такой простой вещи, как минет? Я имею в виду, не обязательно ложиться на них и брать в рот или что-то в этом роде, но... Хотя бы на несколько минут. Затем, когда он уже встанет и будет мокрым от твоей слюны, и ты услышишь, что его дыхание изменилось настолько, что кажется, что он собирается кончить - пусть кончит в руку. Никакой спермы во рту, никаких решений о слюне или глотании... И никаких мужчин, соблазненных дешевой шлюхой, предлагающей сделать то, чего не хочет их жена. - Она засмеялась: - Кроме того, не обращай внимания на мужчин, которые думают, что они теряют, ты тоже теряешь. Сила, которой ты обладаешь, когда делаешь это. Ты можешь заставить мужчину согласиться на что угодно, когда твой рот окружает его пенис.
Карен рассмеялась.
- Ты открыла мой шкаф, ты увидела одежду... Большая часть из этого была достигнута обещанием минета.
Карен рассмеялась:
- Так ты теперь еще и проститутка?
Эмма покачала головой:
- Вовсе нет. Я оппортунистка. Проститутки получают деньги. - Она перевела разговор обратно на Карен: - Тебе нужно прийти в этот клуб.
- Что?
- Тебе нужно пойти со мной. Это каждый вечер пятницы - не то чтобы мы ходили каждую пятницу, и я, честно говоря думаю, что тебе будет полезно посмотреть, что там происходит...
- Я не уверена в этом.
- Я не приму отказа.
- Ха-ха! Я не могу пойти. У меня нет одежды. Ты сказала, что нужно быть в подходящей одежде, а у меня нет ни одежды, ни средств, чтобы ее купить, так что, извини... Может быть, в следующий раз.
- Это не первый раз, когда ты одолжишь мою одежду, - подмигнула ей Эмма, - у меня есть не только тот наряд, который ты видела, и...
- Я не буду одалживать твои трусики без промежности!
- И... как я уже говорила, пока ты меня не прервала... некоторые из них никогда не носили. Все еще в упаковке. - Эмма сделала небольшую паузу. - Я не приму отказа, / повторила она, - это будет полезно для тебя... И твой страх перед рвотой тоже можно вылечить.
- Я даже не хочу слышать, что ты собираешься предложить...
- В комнате для пар, там есть такие двери с замками...
- Почему у меня такое чувство, что мне это не понравится?
- Дама входит в одну, а мужчина - в другую. Между двумя комнатами - стена....
- Это очевидно.
- С круглым отверстием, прорезанным в ней.
- Мне страшно подумать....
- Мужчина сует туда свой член. Женщина доставляет ему удовольствие любым способом.
- Значит, ты ожидаешь, что я не только пойду в этот клуб - где я все равно буду вне зоны своего комфорта, но ты также хочешь, чтобы я трахнула незнакомца?
- Нет. Вовсе нет. - Эмма засмеялась: - Я хочу, чтобы ты отсосала ему.
На мгновение Карен опешила. Она сидела, слегка приоткрыв рот, не зная, что сказать. Ей казалось, что она знает Эмму, но она никогда не подозревала в ней такой стороны. Она знала, что та была авантюристкой и наслаждалась сексуальной жизнью, но не до такой степени!
Карен, Эмма и Сэм сидели за столом в столовой и ели рыбу с картошкой, которую Сэм принес с собой. Он был занят тем, что рассказывал о том, что произошло за день - ничего действительно важного или интересного, и вероятно поэтому ни Эмма, ни Карен его не слушали. Эмма смотрела на Карен, почти заставляя ее поднять глаза и не смотреть на свою тарелку. Карен знала, что она смотрит, а точнее - почему она смотрит.
- Забудь об этом! - Сказала Карен внезапно, положив вилку и посмотрев на свою подругу, которая ухмылялась как идиотка. Сэм немедленно замолчал и посмотрел на Карен, не понимая, почему (для него) произошла внезапная вспышка. - Этого не будет.
- Тебе это нужно! - Сказала Эмма.
- Нет. Правда. Я не хочу.
- Что происходит? - Спросил Сэм.
- Похоже, что пока нас не было дома, моя маленькая подружка рыскала по квартире.
- Что? Я не рыскала. - Карен повернулась к Сэму: - Я наводила порядок и пошла убрать одежду, которую ты принес вчера.
- Ох. - Сэм уже знал, к чему это приведет.
- Она едет с нами в пятницу! - Взволнованно воскликнула Эмма.
- Я не буду! - Она снова повернулась к Сэму: - Она хочет, чтобы я трахнула незнакомца...
- Отсосала, - Эмма поправила ее. - У нее проблемы с этим.
- Ты сказала, что никому не скажешь! - Карен бросила на Эмму злобный взгляд.
- Это Сэм. Я могу сказать Сэму. Это честная игра.
- Проблемы с этим? Это как? Нравится и хочется еще? - Сэм ухмылялся как идиот.
Карен вздохнула:
- Что? Нет. Фу...
- Ей это не нравится из-за неудачного опыта...
- Что за опыт? - Спросил Сэм.
- Это не имеет значения! - Карен бросила еще один взгляд на Эмму, которая, в свою очередь, бросила взгляд на Сэма, как бы говоря ему, что объяснит все позже.
- Она думает, что будет хорошей идеей отсосать незнакомцу, чтобы преодолеть мой страх делать минет, - Объяснила Карен, прежде чем Эмма сделала ей еще хуже.
Эмма объяснила Сэму ход своих мыслей:
- Она может использовать Дыру Славы...
- Дыра славы? - Карен подняла бровь.
- Так они это называют. - Объяснила Эмма. Она продолжила: - Таким образом ты контролируешь, сколько берешь в рот. Мужчина не может затолкать его в горло, когда между вами стена...
- Верно. - Сказал Сэм.
- Я не трахаюсь с незнакомцами. Ты слышала о венерических заболеваниях?
- Ты слышала о защите? - Ответила Эмма.
- Отлично, полный рот резины.
- У меня есть несколько со вкусом клубники. Разрешаю взять парочку. Вкус довольно приятный. - Подхватил Сэм.
- Сэм, я даже не хочу знать, откуда ты это знаешь.
Он рассмеялся, осознав, как это прозвучало.
- Эмма сказала мне.
- Я не знаю, о чем он говорит. Я никогда их не пробовала. - Эмма подмигнула Карен, намеренно подзадоривая Сэма.
-Пошла ты! - Тон Сэма был игривым, а не агрессивным.
Он знал, чего добивается Эмма.
- Я не отсосу незнакомцу! - Карен кричала над ними, пока они флиртовали друг с другом.
- Тебе и не нужно. Помнишь Ника?
- Ник? - Карен посмотрела на свою подругу с приподнятой бровью.
- Он был на рождественской вечеринке, которую я здесь устраивала.
Карен вспомнила вечеринку. Это было полгода назад, но она почти ничего не помнила, особенно после того, сколько она выпила в тот вечер. Она покачала головой:
- Я не помню.
- Ну, в то время ты была влюблена в мужа, но ты заметила Ника, потому что спросила меня, кто он такой... Прежде чем разговор завязался, твой муж вернулся из туалета...
- Я не помню.
По лицу Карен, Эмма поняла, что она помнит. Ник ей нравился, и не без причины. Он был красив в суровом стиле. Темные, длинные волосы, темные глаза, густая щетина и хорошее тело, скрытое под различными дизайнерскими костюмами, которые он носил на работу. Мужчина, который был одинок, потому что его работа не оставляла времени на общение, был идеальным вариантом для Карен. Немного веселья, но ничего серьезного. И что делало его еще лучше для нее - он тоже заметил ее на вечеринке...
- Я приглашаю тебя в клуб в пятницу, а Сэм может привести Ника. Мы можем встретиться там внизу, и вы вдвоем сможете пойти в комнату Дырой Славы... Ты сможешь заново познать любовь к минету и начать забывать о своем муже-мудаке... Давай! Жизнь для того, чтобы жить. Ты живешь только один раз!
- Я этого не сделаю.
- Это безобидная забава!
- Я не такая!
- И поэтому ваш брак не удался! Давай, поживи немного! Будь авантюристкой! - Промурлыкала Эмма. Карен тут же замолчала. - Мне очень жаль. Я не знаю, почему я так сказала. Это было несправедливо и жестоко. Мне жаль. Ваш брак не удался, потому что твой муж был козлом. Мне жаль.
- Все в порядке...
- Нет, я перешла черту. Я просто перевозбудилась...
- Честно, все в порядке.
- Просто сходи с нами в клуб в пятницу, - сказал Сэм, - там можно хорошо посмеяться. Тебе не нужно заходить ни в одну из комнат с сексуальной ориентацией. Там не все так. Это действительно веселье с людьми, которые отрываются по полной.
Карен посмотрела на Сэма, а затем снова на Эмму.
- Хорошо. Я пойду. Но я не пойду ни в какие комнаты с дырками или где люди могут заниматься сексом. Договорились?
Эмма улыбнулась:
- Договорились!
- Как ты говоришь, мы живем только один раз! - Она сделала глоток из своего бокала.
- Итак... Тогда нам лучше найти наряд, который тебе понравится!
- И я не позаимствую ничего из твоей линии одежды без промежности! - Засмеялась Карен.
- Я обещаю тебе, ты не пожалеешь об этом. Даже если ты не любишь более рискованную сторону того, что может предложить это место, все остальное там так же хорошо. Там все такие спокойные. Это не похоже на ваш обычный клуб с насупленными идиотами, стремящимися все испортить.
- Честно говоря, я просто хочу выбраться наружу, и как вы сказали - мне нужно быть немного более авантюрной. С тем же успехом можно прыгнуть в глубокую воду, и прежде чем ты это скажешь - клуб сам по себе является глубокой водой. То, что ты предлагала раньше, даже не имеет дна!
Эмма рассмеялась:
- Как только ты закончишь ужинать, мы найдем для тебя что-нибудь подходящее. - Она повернулась к Сэму: - А ты должен ждать в гостиной!
- Да ладно, я все равно увижу это в пятницу! - Застонал Сэм.
- Ну? - Спросила Эмма.
Она стояла рядом с Карен. Обе они стояли перед зеркалом во весь рост в спальне Эммы. Позади них, на кровати - лежала гора фетиш-одежды. Кожа и латекс. Эмма не шутила, когда говорила, что у нее их больше. Некоторые из них, как она также призналась - еще даже не вынуты из упаковки. Маленькие шаловливые наряды, которые Сэм купил для нее, потому что хотел видеть ее в них, хотя у нее еще не было времени продемонстрировать их ему.
Карен стояла в облегающем костюме из латекса. Он был серого цвета, хотя некоторые его части казались прозрачными - особенно вокруг сосков. Застежка-молния проходила спереди от промежности вокруг нижней части тела. Вторая молния на спине, по той же линии, что и первая - шла сверху вниз. Легкий доступ в зависимости от того, в какую сторону хотел войти партнер.
Залезть в костюм было непросто. Он действительно обтягивал кожу, демонстрируя все изгибы Карен. Она была озадачена тем, как Эмма смогла бы влезть в него, если бы попыталась. Хотя она была не намного больше Карен, она все равно была крупнее, и каждый лишний дюйм должен был давить на нее.
- Он тесный. - Указала Карен на очевидное.
- Но ведь это приятно, правда?
Карен немного пошевелила телом: слегка выгнула спину, немного наклонилась вперед, потянулась руками вверх, затем снова вниз - латексный материал крепко обхватил ее и не хотел отпускать, никакого движения кожи.
- Вроде как да. - Хихикнула Карен. Она не могла поверить, что стоит здесь, одетая с ног до головы в латекс. Если ей и приходилось одеваться для мужа, то обычно это были красивые трусики из шелка и подходящий бюстгальтер в придачу. Она всегда думала, что латекс предназначен для шлюх или порнозвезд, а она не была ни той, ни другой. - Мне нравится... - Призналась она.
- Я знала, что так и будет. Я помню, как впервые надела его. Сэм купил его для меня. Он любит все латексное. Ему нравится блеск и общее ощущение на коже...
- Хватит, больше не нужно подробностей! - Карен снова засмеялась.
- Я надела его для него, и с того момента подсела на него. Когда он предложил клуб, я как и ты немного сомневалась, но честно говоря, мне там очень нравится, и некоторые люди выглядят просто потрясающе в своих нарядах. Клянусь, некоторые из них думают, что это больше похоже на показ мод, чем на ночной клуб, но именно это делает его еще более удивительным.
Карен не могла оторвать глаз от своей формы в зеркале. Впервые за все время, сколько она себя помнила, она чувствовала себя сексуальной. Более того, она чувствовала себя немного развратной - ей не хотелось снимать наряд.
- Ты уверена, что не возражаешь против того, чтобы я его одолжила?
- Вовсе нет. У меня есть сексуальное маленькое платье, которое я хочу надеть.
- Покажешь мне?
Эмма подошла к шкафу и открыла его. Сзади, за другой одеждой, висело красное платье из латекса. Снизу платья свисали клипсы, которые, как предположила Карен, крепились к чулкам. Само платье было достаточно коротким, чтобы едва прикрыть ягодицы.
- Надень его! - Попросила Карен.
- Хорошо. - Эмма положила его на кровать и сняла с себя джинсы и топ.
В то время как она начала натягивать резиновое платье на свое тело, Карен повернулась к зеркалу и еще раз осмотрела себя.
- У меня такое чувство, что я многое упустила. - Сказала она, проведя руками по передней части своего тела.
- Хочешь ты этого или нет, но в этом платье ты вскружишь всем головы. Ты выглядишь потрясающе.
- Я чувствую себя потрясающе!
Жизнь Карен была в полном беспорядке. Муж уходил от нее, ей негде было жить, но сейчас - в этот момент, ей было все равно. К своему собственному удивлению, она веселилась.
- Можешь меня подправить? - Эмма стояла спиной к Карен. Платье было надето, но спина была открыта, так как молния доходила до основания позвоночника. Карен выполнила просьбу и застегнула подруге молнию на таком же облегающем платье. Застегнув молнию, Эмма потянула низ, чтобы убедиться, что материал нигде не помялся. Удовлетворенная, она повернулась к Карен. - Что ты думаешь?
- Надень остальное. - Сказала Карен, заметив клипсы для чулок, свисающие с ног Эммы.
Эмме не нужно было повторять дважды. Она открыла ящик в другом конце комнаты и достала пару чулок, таких же красных, как и платье. Карен смотрела, как Эмма смазывает ноги горстью специального масла, которое продавалось вместе с латексным костюмом, и как утверждалось, было самым лучшим для использования, поскольку не прожигало резину. Пока Эмма начала вставлять себя в латексные чулки, она объяснила, что хотя материал довольно прочный, его легко испортить, если использовать неправильное средство. Она застегнула нижнюю часть платья на чулках и встала.
- Что скажешь?
- Выглядит сексуально.
Так же, как костюм сделал это с фигурой Карен, платье подчеркнуло фигуру Эммы - даже увеличило грудь, которая благодаря фасону платья демонстрировала хорошее декольте.
- Волосы в косичку и туфли на каблуках! - Эмма была рада надеть наряд. Она уже примеряла его однажды, но снова облачиться в него заставило ее задуматься о том, что может произойти в клубе. В отличие от Карен, у нее не было никаких сомнений насчет того, чтобы пойти в комнату для пары. На самом деле, это была причина, по которой она хотела пойти! - Что ты думаешь? Стоит ли нам дать Сэму представление о том, что его может ожидать?
Карен захихикала:
- Давай.
Эмма тоже хихикнула, в ее глазах мелькнула озорная искорка:
- Эй, Сэм! Не мог бы ты подойти сюда на минутку?
Она подошла к Карен и обняла ее, повернув подругу так, что они обе оказались лицом к закрытой двери спальни. Дверная ручка повернулась, и Сэм толкнул дверь и шагнул в комнату. И тут же его рот раскрылся, его глаза были прикованы к двум девушкам.
- Ебаный ад!
- Мы просто подумали, что ты захочешь посмотреть, что мы приготовили на пятницу. - Поддразнила Эмма. Сэм сделал шаг к девушкам, протягивая руки к Эмме. Она быстро шагнула вперед и вытолкнула его обратно из комнаты. - О, нет. Никаких прикосновений. Я же сказала тебе, что только посмотреть. Ты сможешь потрогать в пятницу! - Она засмеялась, захлопывая за ним дверь. - Надеюсь, ты готова, потому что именно так люди будут смотреть на тебя в пятницу! - Сказала она, подмигнув с наглой ухмылкой на лице.
- Я чувствую себя охуительно! - Сказала Карен. Она не могла остановиться, проводя руками по блестящему материалу.
- О, хорошая девочка ругается... Я разбудила монстра...
Карен проигнорировала ее:
- Если бы ты привела своего друга в клуб... Ты думаешь... - Ее лицо внезапно покраснело: - Не бери в голову.
- Нет. Что? Ты хочешь, чтобы я позвонила Нику? - Лицо Эммы засветилось еще больше, чем было. - Я позвоню ему. Я знаю, что он захочет пойти! Особенно когда я упомяну твое имя!
Карен зарылась лицо руками, прячась от Эммы:
- Я не могу поверить, что делаю это... Хорошо... - Она подняла глаза на Эмму: - Хорошо... Позвони ему! Нет... Подожди...
- Слишком поздно. Я уже звоню ему!
- Я не могу этого сделать! - Карен говорила просто так. В уме она уже представляла, как может сложиться пятница, и несмотря на то, что она чувствовала вначале - она была взволнована. По-настоящему взволнована. - Но это должен быть наш секрет! - Вдруг сказала она.
- Договорились!
- А можно мне использовать с клубничным ароматизатором...
- Определенно! - Эмма оборвала ее на полуслове.
Огромная, озорная улыбка внезапно расплылась по раскрасневшемуся лицу Карен. Эмма тоже ухмылялась. Будучи сама в подобном положении, она знала, какая прогулка ожидает Карен, и это было дико. И не только это, но и раскрепощение. Это позволяло на время забыть об обычных правилах. Это заставляло чувствовать себя живой и давало адреналиновый кайф, который обычная жизнь обычно не дает. Это было открытие для себя.
Карен, Эмма и Сэм ждали такси, чтобы отвезти их. Все они были одеты так, чтобы произвести впечатление в клубе. Карен была в кэтсьюте, Эмма - в красном резиновом платье, а Сэм - в кожаных брюках и черном латексном топе с отворотом, на ногах - тяжелые черные ботинки.
Карен с нетерпением ждала этого всю неделю, особенно после того, как Ник согласился приехать и стать добровольным партнером Карен, но теперь она начала волноваться. Эмма не собиралась отпускать ее.
- Это нормально - нервничать, для тебя это в новинку. Но я обещаю, как только ты приедешь туда, выпьешь немного, все будет хорошо.
- Что если я ему не понравлюсь, когда мы встретимся? Что, если он изменил свое мнение с тех пор, как видел меня в последний раз? Это ведь было несколько месяцев назад.
- Не будь дурой. Ты потрясающая, внутри и снаружи, с чего бы ему передумать?
- Я просто...
- У тебя есть презервативы, которые дал тебе Сэм? - Перебила ее Эмма.
Карен проигнорировала ее и задала свой вопрос:
- Хорошо. А что, если я передумаю? Что, если он мне теперь не понравится?
- Это для тебя разрядка. Эмоциональная и сексуальная. Мы приедем туда, выпьем по паре бокалов, а потом ты пойдешь в комнату и будешь ждать, пока он войдет. Тебе даже не обязательно видеть его. После этого, если захочешь, ты можешь встретиться с ним лицом к лицу...
Карен покраснела:
- Не уверена, что у меня получится!
- Или ты можешь улизнуть обратно в клуб, где мы с Сэмом будем танцевать всю ночь напролет...
- Мы не пойдем в комнату для пар? - Сэм выглядел разочарованным.
- Давай сначала позволим Карен сделать то, что ей нужно, дорогой. Постарайся не быть эгоистом. - Снаружи на улице раздался автомобильный гудок. -Это такси. Готова?
- Почему бы вам двоим просто не поехать без меня? Я еще не уверена, что готова к этому...
- Ты ждала этого с тех пор, как впервые облачилась в этот наряд!- Эмма была права, Карен с нетерпением ждала вечера. Только неопределенность всего этого мешала ей сейчас. Непривычность всего этого. - Ты будешь в порядке, когда выпьешь еще пару бокалов! - Карен уже выпила два бокала вина, пока готовилась. Очевидно что для того, чтобы раскрепоститься, ей потребуется нечто большее. - Если ты не пойдешь, потом ты пожалеешь об этом!
- Я просто думаю,может некоторые вещи лучше оставить для фантазии?
- Ни за что. Бери свою сумку, мы выходим! - Эмма физически развернула Карен и подтолкнула ее к входной двери.
Сэм рассмеялся:
- Все будет хорошо! Я буду присматривать за тобой всю ночь, чтобы ты не привлекала ненужного внимания.
Эмма бросила на него подозрительный взгляд:
- Мы все знаем, за какой ее частью ты будешь следить! Веди себя прилично!
- Я ничего не делал!
Сэм протестовал против своей невиновности, но Эмма хорошо его знала и уже видела, как он рассматривал зад Карен обтянутый латексом, не то чтобы она могла его винить. Она действительно выглядела потрясающе в этом костюме. Она не возражала против того, чтобы Сэм смотрел на витрины магазинов, пока он, так сказать, не входил в них. Эмма открыла дверь и выпроводила Карен и Сэма, начав с Сэма, чтобы дать ему меньше шансов поглазеть на витрину. Подхватив с пола свою сумку, она вышла вслед за остальными и закрыла дверь.
Карен сидела на заднем сиденье такси с Эммой. Сэм сидел впереди, с водителем.
- Да-да, я знаю этот клуб. Но не могу сказать, что я там бывал.
Эмма и Сэм разговаривали с водителем, объясняя (лживо), что в клубе, несмотря на его репутацию, не происходит ничего плохого. Это был обычный клуб, разница была только в том, что люди носили внутри. Им было все равно, поверят им или нет, оба подавляли смех. Они привыкли, что такие люди как водитель такси, смотрят на них с высока, осуждают их или подглядывают за ними. Карен же привыкла к этому меньше и чувствовала себя неловко, тем более что она постоянно ловила взгляд таксиста, когда он смотрел на нее через зеркало заднего вида.
- Вы все хорошо выглядите! - Еще один взгляд на Карен, в зеркало.
- Так что же ты хотела сделать? - Спросила Эмма. Она смотрела на Карен, но та этого не заметила. Карен отвернулась и стала смотреть в окно, стараясь не попадаться на глаза таксисту. - Карен! - Она привлекла внимание Карен.
- Прости?
- Что ты хотела сделать?
- Ты о чем?
- Ник! - Эмма продолжила: - Ты хотела сначала встретиться с ним в баре?
- Я все еще не уверена.
- Да ладно, ты же так ждала этого! - Сказал Сэм с переднего сиденья.
- О-о, вы в первый раз, едете туда? - Присоединился и таксист.
Карен посмотрела на Эмму: -Мы можем поговорить об этом в другой раз?- Она незаметно кивнула в сторону водителя - сигнал, который, как она надеялась, Эмма поймет. Одно дело пойти в клуб,с другими людьми в такой же одежде, с такими же симпатиями... Совсем другое дело - открыто обсуждать планы на вечер с совершенно незнакомым человеком, который, похоже, даже не представлял себе этот клуб, не говоря уже о "слухах", которые он о нем слышал.
Эмма засмеялась и наклонилась вперед к передней части такси:
- Итак, моя подруга впервые идет в клуб, и она нервничает. Она встречается там с одним человеком...
- Эмма! - Лицо Карен раскраснелось, и внезапно - ее тело в латексе стало гораздо горячее, чем раньше. Она потянула подругу обратно на сиденье.
- Вы очень красивая девушка, - заявил таксист, - уверен, вы понравитесь мужчине.
Он сделал вывод, что Карен нервничает из-за встречи с новым знакомым. Карен была не против.
- Спасибо.
- Итак, ты хотела сначала встретиться с ним в баре или...
- Я не знаю...
Карен чувствовала себя затравленной, и от этого ей все больше и больше хотелось развернуться и пойти домой.
- Выпить - это всегда хорошо, - снова заговорил таксист, к большому удовольствию Эммы, - помогает расслабиться. - Только следите за тем, чтобы не оставлять выпивку без присмотра. По телевизору сейчас показывают всякое, людям подсыпают что-то в напитки... Каждый день, когда берешь в руки что-нибудь связанное с новостями, в голову лезут ужастики.
Сэм наклонился вперед. В его руке была серебряная фляга:
- Держи. И не волнуйся, ничего не проскользнет внутрь... Ну... Ничего, кроме виски. - Он подмигнул Карен.
Она не колебалась. Она отвинтила крышку и сделала глоток и закашлялась, как только проглотила его- ликер обжигал до самой глубины ее нервного желудка.
- Ты не можешь взять это с собой! - Эмма выхватила флягу у Карен, понюхав содержимое. - Виски? Правда? - Карен протянула ей крышку.
- Им будет все равно, что она у меня. К тому времени, как мы туда доберемся, она будет пуста! - Сэм рассмеялся.
- Ты невероятен!
Прежде чем надеть крышку, она сделала глоток сама. В отличие от Карен, она не закашлялась. Она закрыла крышку и передала ее обратно Сэму, который снова снял крышку и сделал глоток.
- Можно мне немного этого? - Спросил водитель с наглым смехом.
- Эээ, может быть, когда мы выйдем из машины? - Сказала Эмма сзади.
- Сэм, не мог бы ты передать мне фляжку? - Спросила Карен.
Ей не нужно было встречаться с Ником, если она не хотела. Ну, может быть, встретиться с ним, чтобы выпить, но идти с ним в комнату для пар она не должна была. Никто не мог заставить ее сделать это. Если это произойдет, это будет ее решение. Но даже встреча с Ником, исключая из уравнения эту комнату, заставляла ее нервничать. Она уже много лет не встречалась с мужчиной для свидания или чего-то еще. Это, и тот факт, что Эмма не собиралась отказываться от похода в клуб, раз уж она зашла так далеко, ей вдруг отчаянно захотелось напиться, чтобы пойти и получить удовольствие. Сэм сделал еще один глоток для себя и с удовольствием передал флягу в заднюю часть машины.
- Так что - сначала бар или ты хочешь сразу перейти к делу? - Подтолкнула Эмма. Она покачала головой: - Вообще-то не стоит отвечать. Ты идешь прямо. У тебя все меньше возможностей отказаться.
- Я правда не уверена...
- Выпей еще глоток. Фляжка должна опустеть до того, как мы туда придем!
Так же, как Карен поняла, что не сможет отказаться от похода в клуб, Эмма знала, что сначала ей нужно напиться (или даже подвыпить), иначе ничего не получится. Может быть, это была не такая уж плохая идея - взять с собой фляжку Сэма.
- Оставь мне немного! Стакан красного, который я выпил за обедом, даже не чувствуется!
Сэм посмотрел на таксиста. Глядя на него и на улыбку на его лице, он уже не мог понять, шутит тот или нет. К счастью - для их безопасности, клуб находился недалеко, всего в нескольких поворотах.
Тяжелая клубная музыка разносилась по залам клуба. Карен оглядывалась по сторонам, как олень попавший в свет фар, пока Эмма и Сэм вели ее по коридорам. Было еще рано, только-только перевалило за десять вечера, и место было заполнено людьми в самых разных нарядах. Все они выглядели потрясающе привлекательно, большинство в латексе, некоторые в бурлеске, а некоторые вообще в краске. Эмма и Сэм ухмылялись от уха до уха. Сэм вел за собой Эмму, которая держалась за руку Карен.
- Это невероятно, не так ли? - Эмма улыбалась Карен.
Карен улыбнулась ей, не зная, что сказать. Нельзя было отрицать, что наряды были невероятными. Музыка сотрясавшая стены, была сносной - практически стандартная клубная музыка. Тяжелые басы с неизвестным женским вокалом, поющим поверх повторяющейся мелодии. Несмотря на это, несмотря на алкоголь, Карен все еще не чувствовала себя на сто процентов комфортно.
Еще один коридор.
Комната слева нисколько не развеяла опасения Карен. Она заглянула туда, а там - склонившись над деревянной лошадью с задницей поднятой вверх, в одной лишь латексной маске - мужчину шлепала женщина в таком же наряде, как и Карен. Ее орудием, похоже была ракетка для настольного тенниса.
- Это зона подземелья! - Крикнула Эмма сквозь музыку. - Порка, шлепки, связывание... Все это происходит здесь, если ты захочешь попробовать. Однажды меня привязали к этому большому кресту. Одна симпатичная девушка била меня кожаным флоггером. Кажется, мне понравилось... - Она засмеялась: - Наверное, мне придется попробовать еще раз, чтобы убедиться. - Она продолжила: - Там есть еще эти троны. Ты садишься и кладешь ноги на эти табуреты... Не успеешь оглянуться, как тебя окружают качки, которые охотно массируют подошвы твоих ног и пальцы. Довольно расслабляюще на самом деле...
Они пошли дальше.
Карен не могла понять, как это может расслаблять. Конечно, в некоторых случаях массаж ног может быть очень приятным. Она могла это понять. Но разве может быть расслаблением то, что парни дерутся из-за прикосновения к твоим ногам? И ждут ли они чего-нибудь в ответ? Они делают достаточно хороший массаж в благодарность, а ты платишь им заслуженным рукоприкладством? Так ли все здесь устроено? Она содрогнулась от этой мысли.
Следующая комната.
Большая комната, похожая на палату. Она выглядела так, словно была из больничной мелодрамы - белые стены, белый пол,все стерильно, все чисто. Больничная кровать с толстым, черным кожаным матрасом, который выглядел несколько неуместно. На ней лежала обнаженная девушка. Она извивалась от прикосновений группы медсестер в латексе, стоявших вокруг нее вместе с врачом- высокий мужчина прижимал различное медицинское оборудование к коже "пациентки", заставляя ее вздыхать и стонать от удовольствия. Две из трех медсестер посмотрели на дверь - прямо на Карен. Они пригласили ее войти, улыбнувшись и подмигнув. Она покачала головой.
- Если ты сможешь позволить себе расслабиться и по-настоящему отдаться, то эта комната - нечто совсем другое... - Засмеялась Эмма. - Все эти руки, исследующие твое тело, и некоторые из используемых приспособлений... - Она снова засмеялась. - Вау.
- Это похоже на больницу!
- В том-то и дело. Общий фетиш - врачи и медсестры.
Карен пошла дальше. Эмма и Сэм шли вместе с ней.
- Там нет настоящих экспериментов... Ну... Кроме выяснения того, что заставляет тебя кончать... Поверь мне..... Отпусти себя, и ты кончишь так, как даже не представляла себе.
Карен знала, что в словах Эммы наверняка есть доля правды. Если бы это было не так, зачем бы она тратила столько денег на наряды? И почему она продолжает возвращаться? Кроме того, мысль о том, что она лежит на этой кровати, несмотря на медицинскую обстановку, когда все эти люди прикасаются к ней с единственной целью - довести ее до оргазма... Это было сексуально. Непристойно, да, но определенно сексуально.
Сэм заглянул в другую комнату. Дверь была закрыта. Он посмотрел на Эмму. Карен была ее подругой. Он знал ее только поверхностно. Это не означало, что она ему не нравилась- она нравилась ему, но Эмма была единственной, кто действительно знал ее. Именно она - кроме Карен, могла сказать, хорошая это идея или нет. Действительно ли ее подруга готова к тому, что находится по ту сторону двери. Эмма поняла взгляд и кивнула.
- Значит, мы здесь! - Сказал Сэм.
Его тон был неловким. Он снова посмотрел на Эмму в поисках помощи. Это была ее идея - именно она должна была провести Карен через все это.
Эмма вмешалась:
- Это комната супругов...
По другую сторону двери - пары, занимающиеся сексом по обоюдному согласию на кроватях и другой мебели, например стульях, разбросанных по комнате. Некоторые занимались полноценным трахом, другие фелляцией. Некоторые даже стояли по бокам, наблюдая за происходящим - некоторые из них мастурбировали, другие хотели бы принять в этом участие. В дальнем углу слева, рядом друг с другом, находились еще две комнаты. На двери слева висела табличка, что она предназначена для дам. На двери справа была табличка, что она для джентльменов. На обеих дверях были замки, чтобы не потревожить находящихся внутри людей. На стене слева было приколото предупреждение о том, чтобы люди не менялись комнатами, которое, несомненно появилось после того, как гомосексуалист зашел в женский туалет и отсосал ничего не подозревающему натуралу, который ожидал увидеть нежные женские губы.
Эмма поняла, что ставит свою лучшую подругу в трудное положение, и несмотря на то, как она подталкивала ее к этому - она дала Карен выбор:
- Ты пришла в клуб, этого достаточно. Если ты не хочешь этого делать, тебе не придется. Я скажу Нику, что планы изменились...
Карен вдруг посмотрела через свое плечо, а затем через плечо Сэма:
- Он здесь?
- Да. Мне пришло сообщение. Он в баре. Если хочешь сначала пойти туда, выпить с ним - иди. Если не хочешь возвращаться сюда, можешь не возвращаться. Он хороший парень. Если бы это было не так, я бы не предложил ему прийти. Если ты захочешь пойти домой после выпивки, он будет не против.
Карен глубоко вздохнула. К ее облегчению, действие алкоголя пришло перед самым приходом в клуб. Это, безусловно облегчило ей переступание порога.
- Я хочу посмотреть, что там... - Кивнула она в сторону двери. Она на мгновение задумалась, вспоминая сцену из медицинской комнаты - удовольствие, которое казалось получала та женщина. Это могла быть она. Может быть, не в этой конкретной сцене, а в другой ситуации... В той, которую организует Эмма. Это может быть потрясающе, а если нет, то завтра будет другой день, и весь этот вечер останется в памяти и никогда не повторится. - Может, тебе стоит написать ему и попросить прийти? - Она нервно улыбнулась.
Эмма улыбнулась:
- Ты собираешься сделать это?
Муж Карен трахал кого-то другого, почему бы и ей не получить удовольствие? И его слова все еще застряли в ее сознании - она не была авантюристкой... Может быть, пока и не была, но сегодня вечером она могла стать такой. Это был первый, хотя и странный шаг к тому, чтобы стать более сексуально раскрепощенной. Чем больше она думала об этом, чем больше слышала, как женщина кричит от оргазма в коридоре, тем больше ей хотелось этого.
- Да! - Сказала она.
- А презервативы у тебя есть? - Карен засунула презервативы между ее декольте. Они не выпадали из-за того, что латекс плотно облегал ее. Она кивнула своей подруге, которая кивнула в ответ. - Ну тогда ладно! Я напишу ему!
Она полезла в свою маленькую сумочку и достала телефон. Через секунду сообщение было отправлено. Еще меньше времени, и пришел ответ - простой смайлик. Эмма усмехнулась, когда прочитала его, а затем повернула телефон, чтобы показать его Карен. Лицо Карен тут же покраснело.
- Тебе лучше пойти и подготовиться, - засияла Эмма, - мы подождем его здесь.
- Мы не можем подождать там? - Сэм кивнул в сторону комнаты для пар.
- Мы подождем здесь. - Повторила Эмма, к большому разочарованию Сэма.
- Я нервничаю. - Хихикнула Карен.
- Помни, что ты контролируешь ситуацию. Все, что может сделать мужчина, это проткнуть стену. Они могут немного двигаться, но когда они проталкивают сквозь стену - это максимум, на что они способны... Помни об этом, и у тебя не будет никаких проблем как в студенческие годы...
- Все в порядке, не так ли? - Внезапное сомнение в голове Карен.
- Это небольшое развлечение. Ты не бежишь замуж, не начинаешь длительных отношений. Ты не подвергаешь себя риску, если предохраняешься. Это просто весело! - Ответил Сэм.
Он знал ответ на этот вопрос.
Карен кивнула:
- Будет весело! - Она вдруг хихикнула: - Шалун.
- Иди туда! - Призвала Эмма. - Пока ты не передумала!
- Хорошо. Вот и все...
Она повернулась к двери и остановилась, как будто у нее сели батарейки.
- Чтобы попасть туда, нужно открыть дверь! - Сказала Эмма.
Карен хихикнула и потянулась к ручке. Она повернула ее и вошла под звуки хрюканья мужчин, стоны женщин и запах секса, витавший в наполненном похотью воздухе. Резина, пот, феромоны... Дверь закрылась за ней, и она на мгновение замерла, стоя на открытом месте, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к слабому освещению комнаты. Постепенно очертания стали более четкими. Должно быть, одиннадцать пар занимались половым актом на кроватях, расставленных по комнате. Четыре кровати были расположены квадратом, а пятая кровать (круглая) находилась в центре. Пары занимались сексом на любом пространстве, которое они могли найти на кровати. Кровать в центре была заполнена тремя парами - все они занимались сексом. Одна девушка стояла раком, за ней стоял мужчина в кожаной одежде и жестко трахал ее. Она смотрела прямо на другую женщину, которая находилась в такой же позе на другой стороне кровати и смотрела в ответ, и обе похоже, получали удовольствие, наблюдая, как трахают другую. На той же кровати спиной к другим парам сидел мужчина. Женщина стояла перед ним, наклонившись и подпрыгивала вверх-вниз на его члене, пока он исследовал руками ее ягодицы - один большой палец, очевидно, был в ее заднице. В этой комнате люди не занимались любовью, они трахались.
Понимая что она немного раскрыта, стоя на открытом месте, Карен отступила к стене, где случайно на кого-то наткнулась.
- Извините!
Она повернулась, чтобы посмотреть с кем столкнулась. Мужчина стоял спиной к стене. Его член был в руках, и он яростно надрачивал его, наблюдая за происходящим в комнате - секс-шоу в прямом эфире, чтобы его раззадорить. Он посмотрел на Карен и облизал губы, оглядывая ее с ног до головы. Он уже представлял, как Карен стоит у него за спиной, тянется к нему, кладет руку ему на шею, а другой рукой обхватывает его член и дрочит ему. Карен быстро отодвинулась от него, прежде чем он сделал какое-либо предложение или выплеснул на нее свое семя. Тот факт, что на нем не было никакой защиты, также обеспокоил ее, заставив задаться вопросом - в каком же состоянии пол...
Как и мужчина, с которым она случайно столкнулась, она прислонилась спиной к стене и посмотрела внутрь на пары. Вид незнакомца, дрочащего себе, не произвел на Карен никакого впечатления, но если бы здесь был кто-то, кому она могла бы признаться в этом - она бы признала, что это было довольно эротично наблюдать за парами, занимающимися сексом в различных позах, в большей степени из-за одежды, в которую они были одеты - облегающие наряды, подчеркивающие их достоинства. На ближайшей к ней кровати лежал крепкий мужчина в латексных шортах, обтягивающих его упругую попку. Он стоял у края кровати, и под латексным топом без рукавов было видно, как работают все мышцы, когда он держал ноги девушки на своих плечах и буравил ее, когда она лежала на спине. Она была одета в латексное платье, нижняя часть которого была задрана на живот, давая всем возможность увидеть ее нижнюю часть тела и толстый член, который входил и выходил из ее бритой, влажной киски. Длинные ботинки были зашнурованы на ее ногах, похожих на модельные. Ее лицо было скрыто резиновым капюшоном который она носила, показывая только рот и глаза, а ее светлые волосы торчали из макушки, завязанные в тугой хвост. Она кричала громче всех, но учитывая, как ее колотил сильный мужчина, державший ее в таком положении, Карен не могла ее винить.
Пока Карен наблюдала за этой парой - часть ее желала оказаться на месте женщины, справа к ним подошел другой мужчина. Обнаженный, с эрекцией, он забрался на кровать и расположился так, что стоял на коленях сбоку от головы женщины. Насколько Карен могла судить с того места, где она стояла, не было произнесено ни слова, но женщина повернулась к предполагаемому незнакомцу и просунула его член между губами, с легкостью приняв его глубоко в горло. Мужчина медленно начал раскачиваться взад и вперед, пока женщина продолжала сосать.
Несмотря на то, что сама она никогда не была в такой ситуации, Карен обнаружила, что возбуждается.
Мужчина, с которым она столкнулась когда входила, вдруг громко застонал. Карен посмотрела как раз вовремя, чтобы увидеть, как из кончика его необрезанного пениса выплеснулась липкая сперма. Он заметно вздрогнул, натянул пару крошечных резиновых шортиков и вышел из комнаты. Открывающаяся и закрывающаяся дверь напомнила Карен, что она должна быть в кабинке до того, как войдет Ник. Хотя она не знала, будет ли его лицо закрыто или нет, она не хотела, чтобы он увидел ее до того, как войдет туда - страх, что он вдруг откажется от желания пойти с ней, поскольку она больше не была тем, что он искал в женщине. И еще один страх, что она тоже откажется слишком смущенная, чтобы пройти через это.
Женщина на кровати вынула член изо рта достаточно надолго, чтобы закричать от оргазма. Карен оглянулась. Сильный мужчина все еще трахал ее, не желая отпускать, несмотря на то, что все ее тело дергалось, а спина выгнулась дугой от силы кульминации. Мужчина, стоя на коленях рядом с ней, поглаживал себя - поддерживая импульс к собственному оргазму, пока она восстанавливала дыхание, а сильный мужчина не давал ей такой возможности. Экстаз, в котором они все находились, напомнил Карен, зачем она это делает: чтобы испытать то, чего она раньше не делала, расширить свои взгляды, стать более авантюрной и как бы послать на хуй своего мужа-изменника. Не зная, испытывала ли она когда-нибудь такой оргазм, как эта женщина перед ней, она ни за что не собиралась отступать. Она хотела попробовать то, что было у этих незнакомцев, и сегодня была та самая ночь.
Она отвернулась от них и направилась к задней части комнаты. Две кабинки в дальней части. Одна для женщин, другая для мужчин. Обе двери были открыты, ожидая, когда желающая пара решится войти.
Карен закрыла дверь. Кабинка была очень похожа на раздевалку, такую же, как в универмаге. На задней стене висела вешалка и длинное зеркало. Там же была небольшая тумба, на которую при желании можно было присесть. Свет в кабинке был тусклым. Если посмотреть вверх, то между двумя кабинками была лампочка - она висела прямо над стеной, разделявшей их. Нервный ум Карен старался не обращать внимания на круглое отверстие, вырезанное в той же стене, и она задалась вопросом, почему строители не посчитали нужным установить светильник в обеих кабинках, чтобы было больше света. Ничего не ответив, она вдруг повернулась и потянулась к засову на двери, которую ранее закрыла, с внезапным желанием отодвинуть его и убраться оттуда. Она остановила себя и сделала шаг назад, прижавшись спиной к зеркалу.
- Ты сможешь это сделать! - Повторяла она себе снова и снова, пока ее сердце бешено колотилось в груди.
В соседней комнате захлопнулась дверь, заставив Карен замереть.
Секунду спустя она услышала знакомый звук задвижки, запирающей дверь.
Это было он. Он был здесь.
Она подошла к отверстию в стене и наклонилась к нему.
- Ник? Это ты? - Прошептала она, ее голос немного дрожал от нервов.
В ответ раздался приглушенный голос.
Карен отодвинулась от отверстия - ее глаза были прикованы к нему, не зная, чего ожидать. Собирается ли он заглянуть и поздороваться или... Сквозь отверстие медленно проступил эрегированный член. Ладно, значит, сначала не надо здороваться. Но если бы она хотела поздороваться первой, она бы согласилась встретиться с ним в баре и выпить перед этим. По крайней мере, так она себе говорила.
Она потянулась в декольте и достала одну из резинок. Она разорвала упаковку зубами и вытащила презерватив. И тут она снова замерла. Ее взгляд был прикован к стояку перед ней, наблюдая, как он периодически подергивается в ожидании того, что будет дальше.
Хватит об этом думать, подумала она про себя. Она знала, что чем дольше она будет стоять глядя на него, тем больше будет уговаривать себя не делать этого. Она покачала головой из стороны в сторону, словно пытаясь забыть все заранее запрограммированные реакции на эту ситуацию (в основном это было желание бежать), и двинулась вперед, ближе к члену. Дрожащей рукой она медленно раскатала мягкий латекс презерватива вниз по стволу. Ник застонал с другой стороны - приглушенный стон, да, но определенно стон.
Надев резинку, она медленно поглаживала ствол вверх и вниз, крепко держа его, чтобы резинка не соскользнула назад. Не отпуская его, она пододвинула табурет ближе к себе и села. Идеальная высота (или нет - смотря с какой стороны посмотреть), член в дюймах от ее лица, ее рта.
А чего ты ожидала? Ты не самая изобретательная в спальне, не так ли? Честно говоря, иногда это похоже на секс с деревянной доской. Я люблю, чтобы мои партнеры были немного более вовлечены... Немного более увлечены. Ты не одеваешься для меня, не делаешь мне минет, большую часть времени ты хочешь, чтобы свет был выключен... Прости, но это скучно! - Слова мужа снова и снова звучали в ее голове, и Карен почувствовала, как внутри нее всколыхнулся пузырь гнева. Не медля ни секунды, она подала голову вперед - рот открыт, и втянула в рот член. Она плотно сомкнула губы, и держась одной рукой за ствол, медленно поглаживая его, начала двигать головой вперед-назад, одновременно посасывая, создавая приятный вакуум для Ника. Во рту - странный вкус клубники, от ароматизатора презерватива.
С другой стороны стены она слышала приглушенные вздохи, когда мужчина чувствовал, как ее рот плотно обхватывает его пульсирующий член. Карен не останавливалась, но она не могла поверить, что делает это! Более того, она не могла поверить, что ей это нравится. Ощущение власти, при мысли о том, что она контролирует удовольствие Ника. В ее киске появилась влажность, которая началась в другой комнате, когда она наблюдала за трахающимися парами, и казалось что теперь, когда член этого мужчины был у нее во рту, она становилась еще влажнее.
Она внезапно выпустила его член изо рта и быстро стянула презерватив, бросив его на пол, оставив его член оголенным перед ней. Вкус клубники быстро улетучился, оставив отвратительный привкус резины, который ей не понравился. Кроме того, ей это было не нужно. Его член выглядел достаточно чистым. Она снова взялась за ствол и сжала его, потянув на себя. Из кончика потекла прозрачная жидкость. Она наклонилась вперед и щелчком языка попробовала ее на вкус. Соленая слизь. Вкус оказался не таким уж плохим, как она думала, и она не теряя времени снова погрузила член в рот. Ее рука все еще работала со стволом, пока она двигала головой назад и вперед. Полный контроль. Вздохи Ника с другой стороны перегородки подстегивали ее.
Зная что он не может внезапно вогнать свой член ей в горло и вызвать рвотные позывы, Карен обнаружила, что наслаждается всеми ощущениями. Ей нравилось ощущать текстуру ствола на языке, облизывать его по всей длине пока он был у нее во рту - от рельефных участков где были вены, до гладкости головки и легкого привкуса соли в его смазке. Ей нравилось слышать его тихие, едва слышные стоны из-за перегородки. Ей нравилось, что она все контролировала, а он был полностью в ее власти. Ей нравилось все это, и она хотела большего. Она хотела пробовать его на вкус. Она хотела почувствовать его сперму у себя во рту. Она хотела узнать ее текстуру, вкус, горячность... Она хотела всего, что предлагала ей эта ситуация.
Она продолжала работать со стволом и ртом, и рукой, пока не начала болеть челюсть. Только тогда она вынула член изо рта, но не прекратила поглаживать его рукой, сильными движениями вверх и вниз по стволу, поддерживая ритм, чтобы не прервать возможное развитие оргазма. Несмотря на то, что член не был во рту, это не помешало ей использовать язык. Она держала рот близко, и высунув язык, продолжала облизывать головку целенаправленными движениями вверх-вниз.
С другой стороны стены послышался звук, как будто Ник ударил руками по стене - возможно, чтобы устоять на ногах? Карен не прекратила своих действий, вместо этого она восприняла это как знак того, что все делает правильно и что он близок к оргазму. Он снова ударился о стену, и Карен не могла не улыбнуться, увеличив скорость движения руки по его стволу. Она перестала облизывать кончик, чтобы сплюнуть немного теплой слюны на его член- смазка, чтобы он не натерся от ее крепкого захвата, и способ сделать все ощущения немного лучше для него.
Теперь его стоны были громче, смешные горловые звуки благодарности. Он должен был быть близок. Она снова погрузила член в рот и всосала его, снова создавая вакуум, а затем стала сосать - вверх и вниз по длине ствола в такт сильным движениям руки.
Еще один удар о стену.
Более громкий стон - настолько отчетливый, что казалось, будто они находятся в одной комнате.
И рукой и ртом, она почувствовала сильную пульсацию его члена, потом вторую, потом третью, а потом... Странное движение у основания ствола... Карен быстро провела языком по небу, когда из пульсирующего члена Ника хлынула густая струя спермы. Она сглотнула, но сумела удержать ее там, под языком, не дав случайно ни одной струе попасть в горло. Она была достаточно любопытна и достаточно возбуждена чтобы проглотить, но она хотела сохранить контроль над ним. В этом и заключалась вся суть: испытать все, что можно было предложить.
Член перестал дергаться, и сперма перестала вытекать из головки. Карен медленно двигала ртом назад, пока член не выскользнул наружу - липкое месиво, покрытое спермой и слюной. Она убрала язык с неба, и с закрытым ртом переместила сперму Ника так, чтобы она оказалась в центре. Сильный привкус соли с комковатой консистенцией. Чувствуя себя невероятно возбужденной, она закрыла глаза и провела рукой вниз по телу, пока ее пальцы не стали ласкать клитор сквозь облегающий латекс комбинезона, а затем, поглаживая себя, тяжело сглотнула. Сперма была похожа на сироп от кашля - липкое ощущение, когда она выстилала бока по всему пути от горла до желудка. Мгновенно захотелось, чтобы ее было больше. Все еще потирая себя она открыла глаза, надеясь, что член все еще там и что с его конца вот-вот вытечет немного спермы.
Его не было.
Но это не имело значения, так как она чувствовала мощное нарастание интенсивного оргазма. В ее голове все время воспроизводились ощущения, когда сперма вытекала ей в рот, чувство дергающегося члена, внезапный вкус соленой жидкости, ощущение того, как она стекает по задней стенке ее горла. Все ее тело напряглось, когда оргазм накрыл ее с головой. Ее свободная рука ухватилась за вешалку прикрепленную к стене, чтобы спастись от падения на пол. Казалось прошла целая вечность, прежде чем она смогла перевести дыхание и ее тело перестало содрогаться. Ее киска пульсировала от остатков оргазма. Она засмеялась, удивляясь тому, как легко она кончила.
На трясущихся ногах она встала, мысленно поблагодарив Эмму за то, что та настояла на ее приезде. Это был всего лишь вкус (в буквальном смысле) того, что предлагалось, и теперь она была готова испытать больше. Ну, может быть не сразу, но... Определенно в ближайшие месяцы. Она хотела быть женщиной, лежащей на медицинской кровати, она хотела быть той, кого привязывают к кресту, кого шлепают в подземелье. Она хотела быть той, кто будет шлепать мужчину или женщину, а может быть и обоих. Она хотела, чтобы незнакомец был внутри нее, заставляя ее испытывать множественные оргазмы. Один лишь вкус этого мужчины пробудил в ней ту сторону, о существовании которой она даже не подозревала, и она кричала о том, чтобы ее удовлетворили.
Карен повернулась к двери и отодвинула засов. Несмотря на внезапную тоску по всем этим различным сексуальным контактам, она все еще чувствовала, что ее лицо начинает краснеть от перспективы посмотреть Нику в глаза. Если повезет, - подумала она, - он тоже будет чувствовать то же самое. Это будет менее неловко, подумала она, если они оба будут чувствовать себя одинаково. Вытерев рот тыльной стороной рукава, она вернулась в комнату - звук трахающихся людей мгновенно заполнил ее уши.
Сэм, Эмма и Ник стояли у стены. Все они наблюдали за парами, занимающимися этим в центре комнаты. Конечности были повсюду, так как пары занимались сексом втроем, а в некоторых случаях и больше.
Карен уверенно подошла к ним . Она поняла, что уже слишком долгое время ее не было.
Ник первым заметил ее. Он широко улыбнулся.
- Привет. - Сказал он, протягивая руку.
Карен хихикнула. Было забавно трясти его руку, учитывая, что несколькими мгновениями ранее его член выстрелил прямо ей в рот. Вкус его спермы все еще оставался у нее во рту.
- Привет. - После приветствия она спросила: - Как дела? - Это был глупый вопрос. Очевидно, что у него все было хорошо. Она снова хихикнула: - Извини - глупый вопрос. Не обращай внимания.
Он тоже засмеялся, как будто смущаясь:
- Я в порядке. Спасибо. - Он колебался мгновение, прежде чем спросить: - А ты?
- Я тоже в порядке. В полном порядке! - Засмеялась она.
Он тоже засмеялся, хотя, судя по его лицу - не видел в этом необходимости. Эмма и Сэм перестали наблюдать за групповым трахом в нескольких футах от них и повернулись к Карен.
- Мы думали, что потеряли тебя! - Сказала Эмма.
- Что? Нет. Я просто, - ее лицо снова покраснело, - разбиралась с собой. Мне было очень жарко после всего этого!
Эмма смотрела на нее потрясенно. Женщина, которую чуть больше недели назад обвиняли в отсутствии страсти, теперь рассказывала всем, что только что мастурбировала. Как изменились времена.
- Не думаю, что смогу долго сдерживать Сэма, - засмеялась Эмма, - так что мы оставим вас двоих, хорошо?
- Я думаю, все будет хорошо. - Сказала Карен.
К своему собственному удивлению, она обняла Ника за талию. Он казалось не возражал, ухмыляясь как идиот, он тоже обнял ее. Карен улыбнулась. У него был не только красивый член, но и сам он выглядел чертовски хорошо: одетый в латексную рубашку без рукавов, которая облегала его мускулы и демонстрировала скрытый под ней пресс, латексные брюки обтягивающие бедра, но расклешенные к лодыжкам и черные ботинки DM. При таком освещении трудно было сказать, но Карен могла бы поклясться, что он пользуется черной подводкой для глаз.
- Посмотри на себя! - Эмма была приятно удивлена. Она обратилась к Нику: - Ты не поверишь, как она стеснялась прийти сюда, а теперь посмотри на нее!
- И я !- Добавил быстро Ник, его глаза были прикованы к Карен, а на лице все еще была широкая ухмылка.
- Она как завсегдатай клуба! - Продолжала Эмма. Она повернулась к Карен: - Так, комната находится вон там, сзади.
Карен хихикнула:
- Я знаю. Именно там мы и были.
Эмма нахмурилась:
- Кто?
Теперь Карен нахмурилась:
- Я и Ник.
Ник нахмурился.
Карен заметила взгляды всех присутствующих и почувствовала, как ее лицо снова покраснело.
- Что то не так? - Спросила она.
- С кем ты была в комнате? - Спросила Эмма, слегка обеспокоенная.
- Ник...
- Думаю, я бы это запомнил. - Ник отстранился от Карен и посмотрел на нее, озадаченный тем, что, черт возьми, происходит.
Он был не единственным, кто был в замешательстве. Теперь они все были в удивлены. Эмма и Ник, потому что они стояли там - вместе с Сэмом, который все еще был заворожен трахом на кровати, и Карен, потому что она не так давно проглотила чью-то сперму.
Карен вдруг рассмеялась:
- Очень хорошо, вы меня подловили. Идиоты - вы оба.
- Карен - мы все время были здесь. Мы искали тебя, не могли найти и подумали что ты струсила... Я послала тебе сообщение...
- Ты же знаешь, я оставила свой телефон дома.
- Я сказала тебе подождать здесь, чтобы ты хотя бы знала, что идешь в комнату с нужным партнером...
Карен повторила про себя:
- Я же сказала, что оставила телефон дома! Кто, черт возьми, был тогда в другой комнате, если это не Ник?
- Карен? Что ты здесь делаешь? - Раздался голос у нее за спиной. Карен тут же замерла. Она не слышала его уже некоторое время, но сразу узнала. Эмма тоже узнала - ее глаза расширились от недоверия. С кем только не приходилось сталкиваться, и в каких только местах это не происходило. - Не знал, что ты тоже сюда приехала! Что ж, это совсем не неудобно. - Рассмеялся мужчина.
Карен повернулась лицом к младшему брату. Горело не только ее лицо, но и все тело. В комнате было так жарко, что казалось, будто все здесь должно гореть, пламя лизало стены и сдирало кожу с тел, когда они крутились вокруг перебирая пальцами, облизывая, трахая друг друга.
Карен запнулась на полуслове:
- Что ты здесь делаешь? - Спросила она.
Ее брат улыбнулся и указал на комнату сзади:
- Я только что был там! - Сказал он. Он ухмылялся от уха до уха: - Немного разочарован тем, что цыпочка, которая была там, так быстро исчезла. Я надеялся хотя бы узнать ее номер. Она может высосать мяч для гольфа через член! - Засмеялся он. - Честно говоря... Думаю, это был самый лучший отсос в моей жизни!
Никто ничего не говорил. Они просто смотрели на ее брата, слегка разинув рты и широко раскрыв глаза. Карен была бледна, по ее коже полз тошнотворный зеленый оттенок.
-Ты не можешь сказать, что это тебя шокировало! - Ее брат продолжал, не обращая внимания на происходящее: - Я застал вас в комнате для пар - всех четверых, явно собирающихся начать трахаться... - Он вдруг посмотрел на Ника и понял, что это не муж Карен. Он обернулся к Карен с еще более удивленным выражением лица: - Не волнуйтесь, - сказал он подмигнув, - ваш секрет в безопасности... В любом случае, если вы не возражаете... Мне нужно уйти отсюда, пока вы не начали. Последнее, что мне нужно увидеть, это пизду моей сестры! - Он засмеялся. - Хорошего вечера! - А потом он шепнул Карен: - Только не забывай о безопасности. Цыпочка там порвала резину... Я мог бы отстраниться, но блядь мне было так хорошо... Одно дело, когда тебе делают минет. Совсем другое - когда тебя трахают. Гораздо легче поймать что-то, когда происходит проникновение, понимаешь? - Он снова засмеялся: - Эй, по крайней мере, нам будет о чем поговорить на Рождество. - Он подмигнул Карен: - Увидимся позже!
И с этими словами, не дожидаясь прощания от явно шокированной сестры и ее не менее шокированных друзей, он вышел из комнаты.
Звуки трахающихся и веселящихся парочек не заглушали звуки блюющей Карен.
Шон проснулся с болью в животе, мучившей его регулярно, как по расписанию: резкие толчки в животе, словно кишечник растягивался и скручивался внутри. Он сел в кровати и надавил на живот, сильно сжимая его двумя руками и морщась от боли. Его сожительница - она давно умерла - смеялась над ним, когда у него случалось такое.
- Теперь ты знаешь, что чувствуют женщины! - Сказала бы она довольно безразлично.
- Пошла нахуй! - Всегда отвечал он.
А затем - более или менее спокойно - он просил ее принести ему слабительное. Снять боль, очистив кишечник, - единственное средство, которое, как он знал, срабатывало, когда подобное случалось. Выпить таблетки, высраться. И побыстрее.
- Сам принеси! - шипела она, раздраженная тем, что ей сказали отвалить, хотя в глубине души понимала, почему он сорвался.
Он не злился на нее, ему просто было больно. И все равно, пока он не попросит прощения, она ничего для него не сделает. Ему нужно было понять, что нельзя вымещать свой гнев или боль на других людях. Особенно на тех, кого ты должен был любить. Нужно проявлять уважение. Он никогда не извинялся.
Его внутренности пронзил очередной приступ боли, заставивший его еще сильнее прогнуться в постели. Ощущение было такое, будто кто-то ударил его кулаком в живот.
- Блядь! - Громко заорал он, когда боль вырвала его из старых воспоминаний о неприятных разговорах с бывшей.
Взмокший от напряжения - на лбу выступили капельки пота - он откинул одеяло, подставив тело холодному утреннему воздуху. Его кишечник судорожно сжался, как только накатила очередная волна сильной боли. Проклятье! Он не стал снова кричать. Он не хотел доставлять боли удовольствие, заставляя ее кричать во второй раз. Боль? Она становилась все сильнее. И с каждой секундой возникала все чаще - не то чтобы Шон был против. Это означало, что близится конец, и это было хорошо. Чем быстрее это произойдет, тем быстрее он снова почувствует себя человеком. Ну, до следующего месяца, когда ему придется мучиться заново. И все же - чего он ожидал? Тяжелая ночь, бурная вечеринка... Должны же быть какие-то последствия. Так уж устроена жизнь: Что-то хорошее случается с тобой, и это уравновешивается чем-то плохим. Такова жизнь, ебать ее в рот.
Нетвердо держась на ногах, Шон пошатываясь прошел в ванную комнату и порадовался, что идти пришлось не так уж далеко. Не то что в доме, в котором он жил с ней чуть больше года назад. Там не было смежного туалета, поэтому ему приходилось выходить из спальни и спотыкаясь идти по коридору к ванной. И она всегда пыталась попасть туда раньше него.
- Мне только быстро пописать! А то ты там надолго застрянешь!
Она была права. Когда его желудок был настолько плох, он действительно сидел на горшке дольше, чем нужно. Не по своей воле, а по необходимости. Он хрюкал, тужился и напрягался. Этот дом был определенно лучше, и не по этой причине - ванная комната, но и по другой: здесь не жила она. В доме жил только он. Он мог проводить в ванной столько времени, сколько хотел, и никто не торопил его и не называл эгоистом за то, что он так долго возится. Эгоист? Тупая сука. У него не было выбора! Хотя однажды он указал ей на этот маленький факт - что это не его вина. Она не проявила никакого сочувствия и холодно ответила: "Тогда не надо было куда-то идти вчера вечером. Ты же знаешь, что мне это не нравится. И ты знаешь, что не можешь с этим ничего поделать!"
Прежде чем сесть на холодное сиденье унитаза, он стянул шорты и застонал, почувствовав очередной приступ боли в кишках. Неважно, как часто он проходил через это, легче или терпимее не становилось. Но стоило ли оно того? Этот вопрос он часто задавал себе, пока его тело избавлялось от источника боли. На данном этапе, когда он удобно устроился на сиденье унитаза, ответить было сложно. Вспоминая предыдущую ночь, он не мог ничего вспомнить. Давай, парень, думай... Думай... Попробуй вспомнить что-нибудь веселое, чтобы все эти мучения показались оправданными. Посмотрим...
Полная луна. Прохладный воздух. Приятный вечер. Никаких других четких воспоминаний. Фактически ничего из этого вечера не сохранилось в его памяти, и он не мог его воспроизвести. В голове было пусто. Последнее вчерашнее воспоминание - кристально чистое - он сидел в саду паба с пинтой биттера в руке и созерцал закат. Он вздохнул. Редкий момент покоя и умиротворения в его слишком сложной жизни. Еще один вздох. Только себя и винить...
Воспоминания. Воспоминания приходили в течение месяца, как и всегда. Без каких-либо предупреждений, логики и причины. Они просто случайно всплывали в памяти. Иногда они вызывали у него смех, иногда шокировали, а периодически даже вызывали рвотные позывы. Дикие времена!
Живот свело спазмом, а задница дернулась в предвкушении - это напомнило ему, что ему не хватает важного ингредиента, который делает этот неприятный опыт немного более гладким... Так сказать.
Не вставая с унитаза, Шон потянулся к раковине. Рядом с краном холодной воды - там же, где и всегда, - стояла полупустая бутылочка с детским маслом. Большим пальцем левой руки он открыл крышку. Держа правую руку наготове, вылил здоровую порцию масла на ладонь. Налив достаточно, надавил на крышку тем же большим пальцем, которым открыл бутылочку. Затем, не глядя, уронил бутылку на кафельный пол.
Он осторожно протянул руку, смазанную маслом, вниз, между ног и к трещине в заднице. Он втер масло в трещину, а затем двумя пальцами быстро собрал большую часть жидкости и направил ее на анус.
- Так будет лучше... - Пробормотал он, оправдывая то, что собирался сделать. Закрыв глаза, Шон ввел два пальца в анальное отверстие, чтобы убедиться, что там достаточно скользко для того, что он собирался вытолкнуть. Войдя на глубину до костяшек пальцев, он почувствовал, как во что-то уперся, и вздрогнул. - Черт возьми!
Шон вырвал лист туалетной бумаги из рулона, висевшего на держателе и вытер пальцы. Именно для таких случаев у него был целый набор дозаторов для мыла на полке над раковиной и под зеркалом в ванной. Различные ароматы и запахи, чтобы скрыть вонь с его оскверненных пальцев. Он опустил грязное полотенце между ног и посидел так с минуту, готовясь к тому, что должно произойти. И оно произошло. Боль переместилась из живота в поясницу. Она определенно приближалась. Как по часам. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так...
Шон внезапно вздрогнул и сел прямо. Этот приступ боли был более острый, чем предыдущий. Спина заныла, живот тоже, а теперь еще и кольцо ануса начало колоть, растягиваясь вокруг источника дискомфорта. Он зажмурил глаза и изо всех сил потужился. Просто вытащи его. Вытащи. Это. Вытащи. Держась за края сиденья унитаза, он кричал и тужился изо всех сил. Все время, пока он это делал, как и каждый месяц, он не мог не думать об Элвисе Пресли. Короле. Человек, который якобы умер на унитазе... Это было не просто так - это всегда было не просто так, но разум Шона игнорировал детали, связанные со смертью. Он зациклился на главном факте: мужчина умер, сидя на унитазе и напрягаясь. Была ли такая судьба уготована Шону? Страшная мысль заставила его сделать перерыв в потугах, небольшую передышку, чтобы перевести дух. Другая мысль, которая часто приходила ему в голову в этот самый неудачный момент, была мысль о выпадении прямой кишки.
Выпадение прямой кишки происходит, когда прямая кишка теряет свое нормальное крепление в теле. В этом случае она " выпячивается" через задний проход, или, говоря проще, начинает казаться, что все вывернуто наизнанку. Это звучит ужасно и, как известно, доставляет дискомфорт, но не требует экстренной медицинской помощи. Однако это чертовски неудобно, подумал Шон, и меньше всего он хотел бы, чтобы это случилось с ним. Даже опасаясь, что он напряжется так сильно, что лопнет кровеносный сосуд в голове, или остановится сердце, или даже выпадет прямая кишка, Шон сделал еще один глубокий вдох и напрягся еще раз. В конце концов, какой у него был выбор? Он не мог оставить это там, не испытывая существенного дискомфорта, и ему чертовски не хотелось обращаться за медицинской помощью в отделение неотложной помощи. Господи. Представьте, какие вопросы ему зададут. Нет. У него не было другого выбора, кроме как... Тужиться. ТУЖИТЬСЯ! ТУЖИТЬСЯ!
Шон снова закричал, почувствовав, как оно медленно начинает проталкиваться сквозь его отверстие, растягивая его все шире, не переставая выходить наружу. Он старался не замечать боли - как от расширяющейся задницы, так и от колотящегося в голове напряжения. Он уже почти готов. Оно приближалось. Смазка из детского масла помогала, как и другой его друг в этой ситуации - гравитация. Вот оно. Сейчас всё будет кончено, а потом - ещё месяц - и... ШЛЕП. Оно вывалилось из задницы и упало в воду, обдав задницу брызгами. Приятно. Но... Все закончилось. Все его тело расслабилось, и он испустил долгий страдальческий вздох. Возможно, все еще впереди, но это было уже точно самое страшное. Боль в животе прошла, и он почувствовал себя почти пустым. Черт возьми, ему даже показалось, что это одна из тех приятных одноразовых подтирок: дерьмо настолько чистое и непорочное, что, в общем-то, и подтираться не нужно - в тебе не осталось ни следа дерьма, но ты все равно вытираешься, чтобы подстраховаться.
Шон вырвал лист бумаги из туалетного рулона и протянул его вниз и за спину. Осторожно - так как его задница все еще была чувствительна от чрезмерного растяжения - он вытер ее. Затем - как он часто делал - он вытащил его из-под ног и осмотрел бумажку. Никакого коричневого цвета, только светло-красный. Светло-красный - это хорошо. Да, это была кровь, но только потому, что внутри что-то разорвалось. Ничего серьезного. Если бы было что-то серьезное, кровь была бы темно-красной. А светло-красная - обычное дело после твердого стула. Он скомкал бумагу, сжав кулак, и встал с унитаза. Он повернулся, чтобы бросить бумагу в унитаз, и замер, увидев то, что только что высрал. Там, в воде, медленно опускающейся на дно U-образного изгиба, лежала наполовину обгрызенная рука.
Человеческая.
И первое воспоминание нахлынуло на него.
- Надеюсь, ты за это заплатишь! - крикнул хозяин паба с порога. Он вышел, чтобы убрать стаканы, оставленные клиентами, которые либо озябли и зашли внутрь, либо отправились домой к своим семьям, как это часто бывает в это время месяца. - Иди домой, запри дверь, закрой шторы и моли Бога, чтобы утром проснулся целым и невредимым. - Он намекал на стакан, который Шон разбил, случайно сбив его со стола на пол. Это произошло случайно, без какого-то умысла, но хозяина заведения это, похоже, не волновало, как не волновало и то, что Шон, судя по всему, испытывал сильную боль. - Мне надоело, что вы постоянно бьете стаканы, а я должен убирать за вами. Это очень грубо и неприлично, - продолжал хозяин, убирая неразбитые стаканы.
Солнце село, и луна начала свое восхождение по сумеречному небу. Большая и полная, она была очень красивая, поскольку находилась ближе к земле чем в другие ночи - не то чтобы большинство людей стояли и любовались ее красотой в это время месяца. Черт, даже хозяин паба не обратил на нее внимания. Он знал, что она есть, и знал, что ему нужно быстро собрать мусор. По новостным каналам прозвучало обычное предупреждение, напоминающее о полнолунии, и владелец паба знал, что ему придется зайти в дом и забаррикадировать себя и тех, кто хотел остаться на ночь, чтобы пить до ранних часов при свете костра и под музыку. Эта ночь проходила в основном со старшим поколением или с теми, кто считал своих собутыльников более близкими людьми, чем их настоящая семья.
Хозяин заведения наконец заметил Шона, когда тот опустился на землю на четвереньки. В тусклом свете он заметил, что кожа клиента блестит в слабом освещении, а из каждой его поры капает пот. Однако он не подошел к нему. Он просто стоял, не зная, что делать. Должен ли он был просто бросить стаканы и убежать в дом, заперев за собой дверь, или он должен был стать героем этой истории и вытащить двуствольное ружье из-за бара... Покончить с кошмаром города раз и навсегда и, без сомнения, получить ключи от города за свои героические действия. А может быть, просто сказать "Да пошли они!" и бежать из этого района, пока не взойдет солнце, неся с собой тепло и безопасность нового дня? Три возможных варианта пронеслись в его мозгу в ту же секунду, и все же, вместо того чтобы действовать в соответствии с ними, он окликнул Шона:
- Ты в порядке?
Шон лежал на траве, корчась от боли с закрытыми глазами. Когда он открыл их, на относительно простой, но бессмысленный вопрос хозяина паба, они приобрели желтый оттенок. Это были уже не глаза человека, а нечто совсем другое. Человеческий крик боли и отчаяния превратился в низкий звериный рык - рык, который город слышал снова и снова на протяжении многих лет... Всегда в одно и то же время месяца. Потрясенный хозяин дома в ужасе отступил назад, уронив стаканы, которые он только что закончил аккуратно складывать в стопку. Более половины из них разбились, рассыпав по полу осколки стекла.
- Пожалуйста... Не делай этого... - Хозяин паба заикался, как идиот. Его ноги прилипли к земле от страха. По брюкам расползлось влажное пятно. По ноге потекла теплая моча. - Пожалуйста... Остановись...
Очередная трансформация. Кожа покрылась медленно утолщающимся слоем грубого меха. Кости трещали и искажались, меняя человеческую форму, зубы становились более похожими на клыки. В звуках, издаваемых горлом, не было и следа человеческого. Рычание как от боли, так и от голода, причем последнее перевешивало первое.
Желтые суровые глаза повернулись к замершему хозяину паба и остановились на нем. Губы зверя изогнулись в сторону, показав острые как бритва зубы. Еще одно рычание. Хозяин паба по-прежнему не двигался. В его голове мелькнула мысль, что его не увидят, если он не будет двигаться. Это как в той сцене в "Парке Юрского периода" - если бы адвокат просто стоял на месте, он бы выжил. Владелец паба может выжить. Ему просто нужно стоять на месте... Он не станет героем завтрашних заголовков новостей. Он придет на работу, будет смеяться над тем, что произошло, и, пересказывая историю, не расскажет о том, что описался. Зверь набросится на него, он ударит его по лицу, может быть, ткнет ему в глаза, как при нападении акулы? Возможно ли такое? Было ли это вообще когда-нибудь...?
Зверь, все еще стоящий на четвереньках, повернулся к хозяину паба. Никаких следов человечности - ни во внешности, ни в глазах. Эти глаза по-прежнему были устремлены на "еду".
Хозяин паба все еще думал о нападениях акул. Сработает ли это, если ткнуть им в глаз? Как вообще можно ткнуть акулу в глаз, когда она совершает бешеную атаку? Как...?
Зверь приподнялся, чтобы встать на две ноги. В костях раздалось несколько щелчков, когда они наконец выровнялись. Луна была уже высоко в небе. Яркая, освещающая мир внизу... Чудовище внизу. Раб луны. Откинув голову назад и глядя в небо, чудовище издало могучий вой, который эхом разнесся по садам паба.
- Джерри, поторопись, мы слышали... - Одна из работников паба вышла, чтобы узнать, куда делся хозяин паба.
Обычно он никогда так долго не собирал стаканы, особенно когда было не так много народу. Не сравнить с летними вечерами, когда весь двор был забит до отказа. Девушка лет двадцати увидела зверя в дальнем конце двара. Она видела его впервые. Она слышала истории - некоторые правдивые, некоторые фальшивые, но никогда не видела его своими глазами. Когда вой стих, оно снова перевело взгляд на мужчину. Барменша вскрикнула и скрылась в пабе, захлопнув за собой дверь. Послышался щелчок засовов и замков - к ужасу хозяина паба, который внезапно вернулся к реальности. Он повернулся и побежал к двери и застучал в нее, крича.
- Откройте дверь! Откройте эту ебаную дверь!
Зверь зарычал. Ему нравилось когда они убегали. Это больше походило на спорт. И оно знало - хозяин паба собирался бежать. Как только он поймет, что его сотрудники не собираются рисковать жизнью, открывая дверь, он побежит. И когда он это сделает... Игра началась. Еще один низкий рык.
- Откройте... - Мужчина понял, что они не откроют. Дверь заперта и... Оно наблюдало за ним, оно буравило его взглядом. Он закричал через дверь: - Да пошли вы! Пошли вы, пиздюки! Ебаные пиздюки! - От досады он пнул дверь, а затем пустился бежать.
Оно не преследовало его, но он не переставал бежать. Зверь просто смотрел.
Вперед.
Вызов.
Спорт.
Рык.
Изжеванная рука ударилась о дно унитаза. Ее никак нельзя было смыть, не забив унитаз и не сломав водопровод. Закрыв глаза, Шон потянулся вниз и вытащил руку. Кожа, кусочки крови, кусочки дерьма. Это была та часть процесса, которую Шон ненавидел. Но сегодня было хуже. Это был его рабочий день. После напряженного рабочего дня он шел туда и просаживал пару бутылок. Черт, ему даже нравилось пить там после полнолуния. Несколько рюмок, чтобы почувствовать себя немного лучше - процесс трансформации выбил из него все силы. Владелец в большинстве случаев был дружелюбным парнем. Да, ему доставалось, если люди буянили, но если вы относились к нему, его персоналу и его заведению с уважением, то он был хорошим парнем. Подчеркну - был.
Рядом с туалетом стояло небольшое цилиндрическое ведро с педалью, которая открывала крышку. Шон нажал ногой на педаль, и - вот оно, как и планировалось - крышка открылась. Он опустил руку в мусорное ведро, убрал ногу и наблюдал, как крышка захлопывается. Позже он отнесет это в сад и закопает. Еще немного, чтобы закопать, а потом - когда дело будет сделано... Он вздохнул... Он начнет искать новое жилье.
Черт возьми, нельзя гадить в собственном саду. Почему зверь не мог понять это? Он съел владельца паба, он съел бывшую подружку, что и заставило его переехать... Теперь ему придется переезжать в другие места! Он подошел к зеркалу в ванной и уставился на свое отражение. Он выглядел хорошо. Он всегда хорошо выглядел после ночи, проведенной в городе со зверем. Только в течение месяца перед полнолунием он начинал выглядеть все более усталым, так как его тело готовилось к предстоящей трансформации... Шон вдруг рассмеялся - он не мог слишком злиться на зверя внутри себя. Съесть бывшую было, безусловно, хорошим решением. Он не только избежал наказания (тела нет, он просто объявил ее в розыск), но и получил новое жилье, когда ему выплатили страховку. Это определенно плюс... А вот хозяин паба... Шон перестал смеяться. Он примет душ, оденется, а потом, когда будет готов, найдет новое жилье. Руку он закопает позже. Сначала выпьет. Операция по очистке потом. В животе заурчало. Может, еще и сэндвич. Он оглянулся на мусорное ведро, жалея, что выбросил остатки.
В среднем во рту человека тридцать два зуба, включая зубы мудрости, которые появляются не у всех. Если вы смотрите сериал "Джереми Кайл", вы можете не поверить в этот факт, но это правда. У среднестатистического здорового человека во рту тридцать два зуба, состоящих из резцов, клыков, премоляров и затем - сзади - моляров. Чтобы запутать ситуацию, Эмма - обычный человек, но у нее нет полного набора зубов. У нее не было их некоторое время благодаря диете с высоким содержанием сахара и плохой гигиене в отношении чистки зубов. Это не значит, что она не чистила зубы, просто она не чистила их должным образом.
Излишне говорить, что стоматология не была ее любимым местом, но сегодня она оказалась именно там. Она сидела в оживленной комнате ожидания, нервно пытаясь забыть предыдущие неловкие визиты к стоматологу. Пыталась и терпела неудачу. Пот очень заметно стекал с ее лба, но никто ничего не говорил. Никто не имел на это права. В конце концов, она была не единственной, кто сидел там с бледным цветом лица.
- Мистер Райт? - Оливковокожая медсестра в аккуратной синей униформе высунула голову из-за двери стоматологического кабинета. Она оглядывала ожидающих пациентов, надеясь поймать взгляд мистера Райта - мужчины, который должен был сесть в кресло следующим. - Мистер Райт? - Переспросила женщина, когда пожилой мужчина поднялся на дрожащих ногах.
Хотя это было не ее имя, сердце Эммы все равно учащенно забилось. Это был еще один шаг к ее собственной встрече - встрече, которая как она уже знала, не будет приятной из-за зубной боли, которая мучила ее последнюю неделю. Тупая пульсация, которая разбудила ее однажды ночью и не давала уснуть до утра. В течение двух дней это была уже не тупая пульсация, а сильная боль, которая усиливалась при надавливании. Это намного хуже.
Тикающие часы, висящие на стене, казалось, тикали все громче и громче - барабанили, что ее время приближается. Скоро наступит твой черед. Придет твоя очередь, и он будет колоть тебя острыми иглами, он будет сверлить тебя. Он будет зажимать твой зуб этими щипцами. Он будет крутить, дергать, тянуть, и твоя десна будет рваться от крика нервов. Тик-так. Тик-так...
- Доброе утро. - Поприветствовала медсестра мистера Райта, когда старик подошел к ней. - Все хорошо?
- Очень хорошо,спасибо.
Он шагнул в комнату, и дверь за ним закрылась. Эмма опустила взгляд на журналы, лежащие на маленьком столике в центре комнаты. Потрескавшаяся краска и уродливый вид, неуместный в зале ожидания, который только недавно был отремонтирован. Журналы тоже были устаревшими. Один из них, как она заметила, был более шести месяцев назад. Эмму это разозлило, но не потому, что она любила читать, а потому, что они могли бы обновлять журналы. Не то чтобы визиты к дантисту были дешевыми, и они не могли позволить себе новую литературу. Они были просто ленивы. Несмотря на это, она взяла журнал и начала листать хорошо вычитанные страницы. Реклама, истории о супружеских изменах, гороскопы, еще реклама... Эмма вздохнула и бросила журнал обратно на стол.
Дверь в кабинет открылась, и оттуда, улыбаясь, вышел старый мистер Райт. Он не закрыл за собой дверь, подойдя к регистратуре, где его с улыбкой поприветствовала администратор.
- Это было быстро.
- Плюсы старости. Не так много зубов, чтобы он их проверял.
Администратор рассмеялась.
- Вы записаться на следующий прием?
- Да,пожалуйста.
- Через шесть месяцев, как я понимаю?
- Все верно.
Эмма с завистью наблюдала, как секретарша проверяет систему на наличие следующей свободной даты.
- 16 апреля?
- Я практически все время свободен. Плюсы жизни на пенсии.
- Какое время вам больше нравится?
- О, как насчет утра? Покончим с этим, и я смогу насладиться остатком своего дня.
- Звучит как хороший план. - Секретарша снова заглянула в свой ежедневник. - В восемь сорок пять?
- Превосходно.
Женщина средних лет записала дату на карточке с напоминанием. Она передала ее мистеру Райту и сказала:
- Итак, осталось заплатить за сегодняшний осмотр тридцать пять фунтов.
Мистер Райт потянулся в задний карман брюк и достал свой потрепанный бумажник из коричневой кожи. Открыв его, он достал свою кредитную карту и вставил ее в автомат, стоящий на стойке администратора.
- Я подумал, что получу скидку, учитывая, что у меня меньше зубов для проверки.
Это было сказано в шутку, но как только он это произнес, он начал задумываться о том, действительно ли ему положена скидка. В конце концов, у него во рту было меньше работы, чем у молодого человека со всеми зубами. Хотя, быстро возразил он в защиту дантиста, меньше зубов не означает меньше работы. У некоторых людей в их вонючем рту всего несколько штифтов, да и те гниют и требуют внимания.
- Боюсь, что так не бывает. - Сказала секретарша, решив что он говорит серьезно.
- Я знаю, знаю. - Мистер Райт улыбнулся ей, вводя свой пин-код. Через несколько секунд карта была авторизована, а чек распечатан. Он вынул карту и положил ее обратно в бумажник, вместе с картой записи на прием на шесть месяцев вперед. - Ну, тогда увидимся через шесть месяцев!
- До встречи. - С улыбкой сказала администратор.
- Хорошего дня...
И с этими словами мистер Райт повернулся и вышел из клиники, чтобы насладиться всем, что он запланировал на этот день.
Счастливый ублюдок. - подумала Эмма.
Тик-так,тик-так,тик-так....
- Эмма Кин? - Ассистентка стоматолога окликнула ее с порога.
Сердце Эммы учащенно забилось.
Дерьмо!
Эмма нервно вошла в кабинет. Ассистентка уже отошла в другой конец комнаты и начала перебирать различные инструменты, проверяя, все ли на месте и в порядке.
- Привет Эмма. - Дантист улыбнулся.
Его голос звучал достаточно приятно. Он был хорош собой: темные волосы, темные глаза, спортивное тело, скрывавшееся под медицинским халатом, но... Эмма вспомнила, как впервые увидела его. Она почувствовала, что ее лицо покраснело. Он был именно ее типом внешности, не то чтобы она когда-либо говорила ему об этом. В конце концов, он был дантистом, а это означало, что он садист. Так что, да, он выглядел идеальным парнем, но за этой крокодиловой улыбкой скрывались только боль и страдания.
- Как дела? - спросил он. Он спрашивал не о ней, как о человеке - он спрашивал о ее зубах. Как они были. Это было то, чему Эмма научилась на собственном опыте после того, как подробно рассказала о том, как у нее дела, когда они впервые встретились. На протяжении всего ее рассказа он просто смотрел на нее, улыбаясь. Когда она закончила, он просто сказал: - У вас есть проблемы с зубами или деснами?
Эмма не поняла, почему он спросил об этом именно в этот раз. Он знал, что проблема есть. Это была причина, по которой она позвонила и записалась на прием.
Эмма прекратила любезности и перешла к делу.
- Этот зуб сзади. - Она прижала палец к щеке и вздрогнула, когда нечаянно надавила слишком сильно, отчего зуб снова запульсировал. - Болит уже неделю, и становится хуже, если я на него надавливаю...
- Хорошо, если вы хотите присесть, мы посмотрим, что там происходит. Какие-нибудь проблемы, кроме этого?
- Нет.
Эмма села в кресло дантиста и постаралась устроиться как можно удобнее. (То есть совсем не очень удобно). Медсестра положила пластиковый нагрудник на грудь Эммы.
- Вы бы могли надеть вот это? - Медсестра протянула ей пару пластиковых очков.
Эмма надела их, хотя она ненавидела их надевать. Она чувствовала себя в них просто глупо. Она стеснялась мысли о том, что дантист и его помощница будут смеяться над тем, как нелепо она выглядит.
Когда стоматолог снова появился в поле зрения, на нем была маска, закрывающая нос и рот. Он потянулся к лотку с инструментами, стоящему рядом с ним. Эмма закрыла глаза. Ей не нужно было видеть что он делает и что держит в руках. Это не помогло ей справиться с нервами. Это только обостряло их.
- Хорошо, откройте рот шире.
Эмма открыла рот.
- Так, давайте посмотрим...
Дрожащими руками Эмма ухватилась за ручки кресла и сжала их изо всех сил. Это тридцать минут. Тридцать минут неприятных ощущений, а потом все закончится. Просто... Будь смелой... Но это не было тридцатью минутами боли и неприятных ощущений. Конечно этот прием мог бы длиться столько, и зубная боль прошла бы, но было бы что-то еще. Потребуется еще одна пломба, или еще одна чистка с гигиенистом - вместе с полным ртом крови и потом будет еще что-то, и еще что-то, и... Эмма вздрогнула, когда стоматолог надавил на больной зуб. Он что-то пробормотал медсестре.
- Хорошо. - Он отстранился от Эммы. Эмма открыла глаза. - Я бы сказал, что у вас абсцесс. Мы сделаем рентген чтобы подтвердить это, но у нас есть два варианта. Первый - мы можем вырвать зуб. Второй - корневой канал...
- Нет! - Эмма прервала его. - Никакого корневого канала!
В ее голове пронеслись воспоминания о предыдущем стоматологе и о лечении корневого канала, которое он ей проводил. Четыре болезненных укола, которые якобы должны были заглушить боль, но она все равно все чувствовала. А потом был отбеливатель. В рот ей положили защитный резиновый щиток, в котором было крошечное отверстие. Он был помещен над зубом, который обрабатывался, только он просовывался через отверстие. Смысл щитка заключался в том, чтобы защитить остальную часть рта, пока они промывали недавно просверленный корень отбеливателем, который распыляла медсестра. Защита не сработала, и отбеливатель просочился в заднюю часть горла Эммы. Она не стала суетиться. Она лежала и ждала пока они закончат, с закрытыми глазами, крепко зажмурившись. Но отбеливатель жег, застряв в задней части ее горла, потому что она отказывалась глотать. Боже.. как жгло. А ожоги? Они покрылись волдырями.
- Вытащите зуб. - Сказала Эмма.
- Это ваш выбор, но у вас уже не хватает двух зубов сзади. Возможно будет лучше, если мы попытаемся сохранить...
- Я хочу его вытащить. Можете вынуть его сейчас?
- Боюсь, у нас сейчас нет времени на удаление зуба. Это был просто прием, чтобы оценить ваш зуб и понять, что делать дальше. Что мы можем сделать, так это просверлить зуб, чтобы дать ему отток. Это снимет давление от инфекции и боль - и тогда мы сможем записать вас на завтра? - Он продолжил: - А пока я могу выписать вам обезболивающее. Что-то более сильное, чем то, что можно купить в аптеке...
Эмма не слушала его. Ее мысли были заняты мистером Райтом - тем самым стариком. Не на нем, как на человеке, а на том, что он сказал когда вышел из кабинета дантиста. Разговор между администратором и мистером Райтом... Она сказала, что он был быстр. Он ответил, что это преимущество старости - не так много зубов, которые нужно проверять. А еще лучше то, что ему не нужно было возвращаться к стоматологу в течение шести месяцев!
- Уберите их все! - Эмма взволнованно села. Дантист посмотрел на нее, на его лице была написана растерянность. Эмма повторила, чтобы не было недопонимания: - Я хочу, чтобы вы удалили все мои зубы.
- Все? У вас с ними тоже проблемы?
- Нет, но... Каждый раз, когда я вас вижу, мне нужна пломба или что-то еще. Если я их удалю, это избавит меня от хлопот и боли в будущем. Один болезненный день, а потом все закончится. Я буду ходить к вам раз в полгода, как тот старик, который только что был здесь... - Она продолжила, взволнованная перспективой делать все на своих условиях: - А еще есть имплантаты, о которых я читала. Очевидно они просто ввинчиваются в гнезда в деснах?
- Да, но это очень дорогая процедура...
Зубные имплантаты создаются путем установки небольших штифтов из титана непосредственно в костную впадину отсутствующих зубов. По мере заживления челюстной кости, она растет вокруг имплантированного штифта, который в свою очередь, надежно фиксирует его в нужном положении. Это не очень приятное ощущение, и для полного заживления может потребоваться от шести до двенадцати недель. После того как имплантат скрепится с челюстной костью, к нему прикрепляется еще один маленький штифт - абатмент. Именно он удерживает новый зуб. Что касается самих зубов, то они создаются по слепку ваших зубов. Стоматолог создает модель вашего прикуса и - вот оно - новый зуб. Затем она крепится к абатменту. После замены отсутствующих зубов стоматолог окрасит их, чтобы они выглядели более естественно и соответствовали остальным зубам. Когда Эмма изучала вопрос о зубных имплантатах (чисто случайно), ей показалось, что этот этап был странным. Она думала, что если бы сама решилась на операцию, то хотела бы иметь блестящие белые зубы. Что-то вроде почти идеальных зубов Саймона Коуэлла.
- И у вас есть зубы, которые также потребуют удаления, что увеличит стоимость операции. В настоящее время базовое удаление зубов стоит около пятидесяти фунтов по программе Национального здравоохранения...
- Мне все равно. Я хочу зубные имплантаты.
- Мы можем рассмотреть возможность установки имплантатов на отсутствующие зубы, или есть вариант вставных зубов. Мы можем установить мост между...
- Нет. Это лишено смысла. У меня все равно останутся зубы, за которыми нужно будет ухаживать, и... - Эмма почувствовала, что начинает раздражаться. - Я делаю все возможное для своих зубов. Я чищу зубы два раза в день, пользуюсь зубной нитью, полощу рот, и все равно у меня проблемы. Я просто хочу их удалить.
- Это все равно...
- Слушайте, неважно, что вы говорите. Это мои зубы. Я хочу их удалить!
- Это больно...
- Я бы сделала это и на этом бы все закончилось. Мне не нужно было бы возвращаться, кроме как на осмотр, а если бы возникла проблема, можно было бы просто выкрутить зуб и...
- Это не совсем так работает. И потом, конечно за ними все равно нужно будет присматривать. Они все еще могут...
- Они будут лучше, чем мои собственные зубы. Послушайте, я собираюсь это сделать. Если вы не хотите этого делать, найдется много других стоматологов, которые будут готовы помочь.
Дантист пожал плечами.
- Там будут формы, которые нужно заполнить. Отказы и тому подобное. Но прежде чем мы что-то сделаем, нам нужно разобраться с вашим инфицированным зубом, чтобы избавить вас от боли.
- Вы можете записать меня на все сразу. Я просто хочу покончить с этим...
- Ваши десны должны зажить, прежде чем мы сможем...
- Мне все равно. Я просто хочу покончить с этим.
Дантист замолчал. Он знал, что спорить бессмысленно. Эмма приняла решение, и... в конце концов это были ее зубы.
- Если вы приляжете, мы попробуем снять боль....
Эмма снова легла, и во второй раз закрыла глаза.
Эмма сидела в кожаном кресле стоматолога. Она зажимала языком дырку, просверленную в гнилом зубе во время предыдущего приема. Это было неделю назад. Неделю она пыталась сохранить проклятую дырку чистой и свободной от остатков пищи, пока ждала сегодняшнего дня. Ее последний болезненный прием. Верхняя и нижняя десна были полностью онемевшими после серии инъекций. Стоматолог снял слепки с ее зубов, сделал различные рентгеновские снимки и рассказал о последствиях того, что они собираются делать сегодня. Последствия Эмма не особо слушала. Дантист сказал ей, что есть шанс, что оставшиеся зубы будут идеальными до конца ее жизни и не потребуют никакой работы, но... Эмма знала лучше. Рано или поздно с ними нужно будет что-то делать. Даже если это будет просто пломба. С этого всегда все и начиналось. Пломба здесь, потом пломба побольше, а потом... Лечение корневого канала.
- Сейчас все должно онеметь. - Сказал стоматолог.
Эмма кивнула. Дантист поднял стоматологический лифт с подноса, который его медсестра поставила перед началом приема. Зубной элеватор представлял собой небольшой инструмент, немного похожий на отвертку. Его конструкция была сформирована таким образом, чтобы инструмент можно было зажать в связочном пространстве между зубом и окружающей его костью. Когда элеватор проталкивается и поворачивается в этом пространстве, зуб давит и качается. Это помогает расширить гнездо и отделить зуб от связки. Простое удаление зуба, который хорошо виден. Лучшее место для начала, подумал дантист. Особенно с таким нервным пациентом.
Используя узкий элеватор, он начал вклинивать его между зубом и десной. Он надеялся, что первый зуб будет легким, чтобы задать тон остальным удалениям. Немного шевеления, удовлетворительный треск, и он выскочит. В худшем случае ему придется использовать щипцы, чтобы закончить работу. Захватить их сверху, потянуть из стороны в сторону и... Выскочит.
- Тогда давайте начнем. Если почувствуете боль - сразу же поднимите руку, и я остановлюсь. Хорошо?
Эмма снова кивнула. Она закрыла глаза и приготовилась. Дантист с силой зажал лифт между зубом и десной. Руки Эммы сжали обе стороны кресла... Это еще один прием с болью, затем операция по установке имплантатов, а потом все. Шестимесячные осмотры и больше ничего. Больше никаких инъекций. Больше никакой боли. Никаких игл. Больше никаких сверлений. Просто пережить сегодняшний день. Она крепко зажмурила глаза, чувствуя, как весь вес дантиста давит на зуб. Он давил в одну сторону. Он тянул в другую сторону. Он выкручивал. Он снова тянул. Надавил. Повернул в противоположную сторону. Потянул. Потянул. Скрутил. Толкнул. Потянули. КРАК. Облегчение. Несмотря на онемение, она чувствовала, как зуб медленно выскальзывает из кости, когда стоматолог одним удовлетворенным движением вытащил зуб и корень. Один. Зуб издал тихий стук, когда стоматолог опустил его на поднос у себя под боком. Ассистентка использовала отсасывающую машину, чтобы удалить часть свежей крови, заполнившей новое отверстие и пролившейся в рот Эммы.
- Как вы себя чувствуете? - Спросил стоматолог у Эммы.
Она ответила, подняв большой палец правой руки. "Хорошо". В свое время он вырвал много зубов, но это было впервые- вырвать все зубы за один раз. Тем не менее, это был ее выбор. Он сказал ей, что они не смогут ничего сделать с имплантатами в течение месяца, плюс-минус, чтобы десны успели зажить от синяков, полученных в результате сегодняшней травмы. Она согласилась. Он сказал ей, что она решает вырвать несколько совершенно здоровых зубов (по крайней мере, пока здоровых), и она снова согласилась. Он назвал ей стоимость имплантатов, и она сказала, что найдет деньги в дождь или солнце, так что... Все зависело от нее. Как профессионал, он знал, что сделал все возможное, чтобы отговорить ее от этого. Это был ее выбор. Он пожал плечами. Нет смысла тратить время на размышления о том, правильно ли он поступает. Просто займись этим. Осторожно он ввел лифт между зубом и десной - до упора. Во второй раз он приложил весь свой вес, надавливая на него и снова отталкиваясь, раскачивая зуб от кости. С каждым его движением Эмма двигала головой в противоположном направлении, пытаясь помочь зубу расшататься. Как и первый, этот зуб выскочил без лишних усилий. Черт. Дантист вытащил сломанный зуб изо рта Эммы и положил его на поднос. Отложив в сторону элеватор, он поднял одну из пар щипцов, приготовленных ассистенткой. По его мнению, они лучше всего подходили для этого зуба. Он захватил оставшийся обрубок зуба под коронкой и над корневой частью и начал покачивать его из стороны в сторону. С каждым покачиванием он немного вращал запястьем - закручивал зуб в гнезде. Скручивание помогало, так как постепенно отрывало и вырывало зуб от связки, которая скрепляла его на месте. Еще давление. Осталось недолго. Впадина уже расширялась. Еще немного порвать связку, и он выскочит наружу. КРЕК. Эмма ерзала на сиденье, пока дантист избавлялся от сломанного фрагмента. Два. Еще больше крови высосала зубная медсестра, которая старалась не зацепить язык Эммы. Стоматолог предложил сделать это в два приема, но она настояла на одном. Смелая женщина. Теперь третий...
Прошло четыре дня с момента приема, а рот Эммы все еще болел. Она ожидала что так и будет, но несмотря на это, надеялась, что хотя бы иногда будет не так больно. Каждые пару часов она полоскала рот теплой соленой водой. Это действие вызывало жжение, но очевидно помогало процессу заживления. Тем не менее, жжение избавляло ее от головной боли. Головная боль, вызванная бессонными ночами из-за боли во рту.
Стоя на кухне, Эмма выключила газовую конфорку. Суп уже булькал, готовый к употреблению. Четыре дня боли и четыре дня супа с томатным вкусом. Единственный вкус, который она могла переварить. Подняв кастрюлю за ручку, она вылила кипящее содержимое в большую миску, которую поставила на поднос рядом с ложкой. Была середина ночи, и ей не хотелось есть, но она знала что должна поесть, так как действие обезболивающих скоро закончится, и она будет готова к следующей дозе. Примите две таблетки на полный желудок. Она прошла в гостиную. Телевизор был включен, показывали какое-то дерьмовое мыло про летающих врачей. На одном канале шло это, на другом - запись карточной игры, на третьем - старый черно-белый фильм, что-то, как она предполагала, прямо из архивов "Хаммера"... Ничего стоящего, к ее разочарованию. Еще одна причина, по которой она не могла заснуть: по телевизору не было ничего приличного, чтобы развлечь ее в ранние часы. Не раз она с тоской смотрела на свой телефон, желая позвонить друзьям. У нее было не так много друзей, а те, что были, вряд ли были бы благодарны за звонок в такое время. Кроме того, она не могла с ними разговаривать. Они бы почувствовали, что что-то не так, захотели бы приехать и... Она никому не сказала о визите к стоматологу и не хотела, чтобы они увидели ее без зубов. Без зубов и с одними деснами. Она хотела увидеть их снова, только когда у нее будет полный комплект жемчужных белых зубов и... Боже. Уже не в первый раз она осознала, как долго ей придется ждать, прежде чем она снова сможет улыбаться с полным набором идеальных белых зубов. Даже когда десны зажили, она не могла позволить себе имплантаты сразу. Ее кредитная карта была полностью исчерпана за удаление настоящих зубов, и ее отпустили с работы на месяц, пока заживали десны- ей пришлось умолять врача дать ей больничный.
Эмма работала в розничной торговле. Она знала, что не может пойти в магазин с полным ртом жвачки и запёкшейся крови. Не только потому, что ей нужно было время, чтобы вылечиться и взять кровотечение под контроль, но и потому, что люди не захотели бы обслуживаться у нее. Она работала в сфере моды, а такой вид вряд ли был модным. Ее присутствие здесь оттолкнуло бы клиентов к конкурентам. Когда она сломалась перед врачом, он списал все на депрессию. Как это часто случалось, когда Эмма задумалась, ее разум начал размышлять о том, как она сможет оплатить имплантаты. Она сказала дантисту, что это не будет проблемой, когда она вернется с четырехзначным счетом. У нее были сбережения. На ее сберегательном счете, предназначенном для девичьего отпуска в следующем году, было всего несколько сотен фунтов. Этого не хватило бы даже на один зуб, а если бы и хватило, то она не смогла бы позволить себе винт, в который он будет вставлен. Дерьмо.
Эмма переключила телевизионный канал на другой. Она уже знала, что там ничего не показывают, но наверняка на одном из многочисленных каналов должно было быть что-то, что могло бы отвлечь ее лучше, чем летающие врачи. Экран замерцал. Полицейские на автостраде преследовали... Экран мерцал. Ведущий новостей читал с экрана с серьезным выражением лица. Произошло восстание... Экран мерцает. Ведущий игрового шоу представил очередного мужчину, ищущего себе пару. Перед ведущим и участником стояли несколько привлекательных женщин - все они улыбались своими идеальными улыбками и... Экран замерцал. Африканская семья смотрела прямо с экрана с вытянутыми лицами. Диктор объяснял, какое расстояние им пришлось преодолеть, чтобы... Экран мерцает. Потрясающе привлекательная девушка лежала на кровати в одном лишь скудном нижнем белье. К ее уху был прижат телефон. В нижней части экрана прокручивался номер - ее номер. Свободной рукой она дразняще накручивала на палец длинные светлые волосы. Эмма не стала переключать канал. Эта женщина, кем бы она ни была, завладела ее вниманием, и не по причинам, которые могли бы быть очевидны поздним ночным наблюдателям, заглядывающим в окно. Она привлекла ее внимание, потому что напомнила Эмме рекламу в журналах, которые она видела на протяжении многих лет. Небольшие объявления на задних страницах с красивыми девушками, предлагающими секс по телефону, по номерам с повышенным тарифом. Легкий способ заработать деньги. На мгновение, всего лишь на мгновение, во рту не было боли.
Эмма выглядела как сумасшедшая. Ее волосы были спутаны. Под глазами были тяжелые мешки от недосыпания после процедуры. Ее рот... То, что она была в халате и тапочках, тоже не помогло, но хозяин магазина ничего не сказал. Работая по ночам в одиночку - он знал, что лучше не пытаться расспрашивать кого-то или даже смеяться над ним. Насколько он знал, они были наркоманами и готовы были сорваться в любой момент. Лучше было молчать! Кроме того, она была в тапочках и халате. Возможно она была просто домохозяйкой, которая вспомнила, что у нее нет молока для утреннего завтрака детей. Может быть, молоко и хлеб. Возможно, она просто пошла сделать себе чашку чая и поняла, что молоко закончилось. Или она пошла перекусить в позднее время и увидела, что хлеб заплесневел, поэтому ей пришлось выйти. Да. В этом был смысл. В этом был смысл. Она не была сумасшедшей. Она была женщиной с миссией. Дама, которая хочет, чтобы у ее детей было лучшее начало дня. В конце концов, говорят что завтрак - самый важный прием пищи за день.
- Вот это, пожалуйста.- Эмма положила на прилавок коллекцию журналов для взрослых, к большому удивлению продавца. Эмма заметила шокированное выражение лица мужчины. - Это для статей...
- Аааа...
- Привет, детка... - Соблазнительный, хриплый голос мурлыкал на другом конце телефона, тяжело дыша, словно в состоянии сильного возбуждения. Эмма ничего не ответила. Она просто сидела там, на диване, прижав руку к трубке, чтобы ее не услышали. - Как тебя зовут? - спросила женщина между тихими стонами. Эмма не ответила. -Тихоня, да? Жаль... Мне бы хотелось, чтобы ты сказал, что на тебя сейчас надето. Надеюсь, ничего. Надеюсь, ты сидишь здесь, голый, со своим большим, твердым членом в руках - медленно поглаживаешь его вверх и вниз, думая о том, что я сижу здесь голая. Ты делаешь это? Ты трогаешь себя? Мммм... Надеюсь, что да. Мне так мокро от одной мысли о том, что ты это делаешь... - Телефон замолчал на долю секунды, прежде чем женщина начала стонать. - Ммммм. Ты знаешь, что я сейчас делаю? - Эмма представила женщину. У себя дома, сидящую в постели, которую потревожил звонок Эммы. Она представила себе свои беспорядочные волосы, усталый вид и партнера, лежащего рядом с ней, тоже потревоженного и пытающегося не рассмеяться над тем, что она делает. Вздохнув, женщина продолжила: - Я трогаю себя. Поглаживаю свой клитор пальцами. Ты трогаешь себя? - Она снова застонала от удовольствия. - Ммммм. Я такая мокрая для тебя, малыш. Я хочу, чтобы ты был здесь... Я хочу, чтобы твой член входил и выходил из моей сочной пизды. Это то, что ты представляешь? Моя тугая киска, обхватывающая твой твердый член... - Эмма старалась не рассмеяться и удивлялась, как, черт возьми, эта женщина сама не заходится в приступах хихиканья. Это была самая нелепая вещь, которую она когда-либо слышала, но несмотря на это, она была и одной из самых простых. Сидеть дома, ждать звонков одиноких извращенцев, притворяться что кончаешь, пока они дрочат, и получать за это поминутную оплату... Все, что ей нужно было сделать, это установить номер с премиум-тарифом и дать объявление в журнал. Потом оставалось только ждать, когда позвонят. Незнакомка пососала свой палец и снова застонала. - Мммм. Мои соки такие сладкие на вкус. Представь, как ты проталкиваешь свой язык в мою пизду, смакуешь их...
Эмма прервала ее и спросила:
- Как вы настраиваете эти номера? - Женщина на другом конце телефона перестала действовать. Наступила тишина. Эмма объяснила: - Я тоже хочу установить такой номер, но не знаю, как это сделать.
Женщина запнулась на полуслове.
- Вы хотите установить один из этих номеров?
Она занималась этой работой уже некоторое время. На самом деле ей принадлежало 25% номеров на странице, на которой Эмма впервые обнаружила ее. На всех объявлениях были изображены разные женщины в разных позах, предлагающие разные стили секса по телефону. Позвонить доминирующей женщине, подчиненной женщине, подслушать как женщина мастурбирует... Чем больше номеров на телефоне, чем больше рекламы - тем больше шансов, что кто-то ей позвонит. Это имело смысл для бизнеса. Все, что ей нужно было делать, это запоминать, какой мобильный для какой услуги. В этом ей помогало то, что она помечала телефоны цветными точками. Красный был доминирующим. Белый - покорный. Желтый был для тех, кто хотел подслушать. Она снова спросила:
- Вы хотите установить один из этих номеров?
- Да. Я... - Она остановилась. Женщине не нужна была история ее жизни. - Я просто хотела спросить, не могли бы вы рассказать мне, как вы это сделали?
Женщина не повесила трубку, как и следовало ожидать от большинства владельцев бизнеса в подобном амплуа. Когда кто-то звонит вам и говорит, что хочет открыть бизнес в прямой конкуренции с вами, это естественное действие - повесить трубку. Эта женщина была деловой женщиной, и она была хороша собой - отсюда и многочисленные рекламные объявления в том же журнале (и в других журналах тоже). Ей также платили поминутно, и чем дольше она могла держать Эмму на телефоне, тем больше денег она получала. Да, она была деловой женщиной.
- Это не так просто... - Медленно сказала она.
- Выполнить работу или установить линию?
- Есть пять шагов, которые необходимо выполнить, чтобы установить премиум-номер, и буду честной - они не особенно просты. Они могут занять время и могут быть разочаровывающими... - Голос женщины сменил соблазнительные тона женщины, пытающейся завлечь мужчину, и перешел на что-то более деловое. - На самом деле это не быстрый способ заработать деньги, как считают люди. А с такими линиями, как эта? Это еще сложнее благодаря бесплатной порнографии, легко доступной в Интернете. Единственное что хорошо, так это то, что по крайней мере, в этих службах люди могут поговорить с реальным человеком, чего, очевидно они не делают, когда смотрят порнографические клипы. - Она продолжила: - Ну - я говорю, это хорошо, но большинство мужчин возбуждаются через визуальные стимулы... - Женщина продолжала говорить, но Эмма уже перестала слушать. Ее энтузиазм угас при мысли о том, что это займет время и не будет быстрым способом заработать деньги. Ей нужны были новые зубы как можно скорее, а не через несколько месяцев. Она не могла прятаться месяцами и уж точно не могла не работать. Женщина продолжала говорить: - Должна сказать, что мне звонят люди постарше... - Она рассмеялась. - Это хорошо, потому что это занимает у них больше времени... - Ее слова прозвучали глухо.
Взгляд Эммы привлекло другое объявление в конце журнала. Предлагались сексуальные услуги, но не по телефону. Это было более прямое предложение. Это было более практично. Эмма положила трубку, прервав женщину на полуслове. Ее ум уже исследовал множество путей для следующей мозговой волны. Легкие деньги.
Прошел месяц после посещения стоматолога. Дантист улыбнулся и сказал, что десны Эммы зажили достаточно, чтобы можно было провести следующую операцию - установку креплений для новых зубов. Он не стал обсуждать финансовую сторону вопроса. Он предположил, что у нее уже есть деньги, поскольку это была ее идея, и они уже обсудили стоимость операции.
- Просто запишитесь на ресепшене, и мы...
- Пока нет. Я еще не готова.
Дантист нахмурился.
- Извините?
- Я еще не готова.
Он предположил, что она просто нервничает из-за еще одной процедуры.
- Это относительно простая процедура...
- Извините что прерываю вас, но мне действительно нужно идти. Мы закончили? - Эмма встала с кресла и начала надевать пальто, сняв его с вешалки в углу комнаты, где оно висело раньше. Дантист был ошеломлен. - У меня назначена другая встреча. - Она вернула разговор о своей ротовой полости. - Но десны выглядят хорошо? Я имею в виду, они хорошие?
- Хорошо зажило. Вы использовали соленую воду?
Эмма ответила с улыбкой.
- Я так и делала. - Она достала из кармана шарф и обернула его вокруг лица, скрывая рот. Она пробормотала сквозь материал: - Увидимся через шесть месяцев?
Стоматолог нахмурился.
- Шесть месяцев? Но разве вы не хотите получить...
- Это замечательно. Спасибо! - Эмма вышла из кабинета, не дав стоматологу закончить свои слова.
Она записалась на прием, чтобы вернуться через шесть месяцев, и с ускорением шага и чувством срочности, вышла из здания к новому BMW, припаркованному на стоянке. Эмма забралась в машину и вставила ключ в замок зажигания, после чего наклонилась к бардачку. Нажав на кнопку, она открыла его, обнажив два мобильных телефона. Она достала оба и взглянула на экраны. На одном телефоне было три пропущенных звонка и одно сообщение. На втором телефоне было только одно сообщение: - Свободна сегодня? - Она улыбнулась, поправляя шарф, и положила телефоны на пассажирское сиденье рядом с собой. Она прослушала сообщение и ответит на него позже. Сейчас ей нужно было вернуться домой. Она с легкостью завела двухлитровый двигатель автомобиля, выбрала первую передачу и плавно тронулась с места. Мягко нажав на педаль газа, она начала набирать скорость, не замечая что дантист смотрит на нее сквозь жалюзи в своем кабинете. На его лице было выражение растерянности. Ладно, может быть, она и не хотела проводить процедуру, но по крайней мере, можно было заказать зубные протезы. Конечно это должно быть лучше, чем ничего? Он отошел от окна, и жалюзи захлопнулись. Это был ее выбор. Все это - все было ее выбором.
Через десять минут Эмма свернула на подъездную дорожку к своему дому, но он не долго останется ее домом. Ей здесь никогда не нравилось, и недавно она подала заявление о переезде в более приятное место. И не только это - она переезжала в более просторный дом. Две спальни превратились в четыре спальни. И гараж - то, чего ей не хватало в этом доме, но это и неудивительно, учитывая сумму, которую она платила за аренду нынешнего дома. Вряд ли можно было ожидать роскоши, когда она платила так мало.
Эмма вылезла из машины и поспешила к входной двери, держа в одной руке сумочку, а в другой мобильный телефон, один из которых снова зазвонил. Они оставят сообщение. Она захлопнула дверь и бросила сумку в прихожей. Быстро поднявшись по лестнице, она поспешила в свою спальню. Шторы были закрыты, кровать заправлена, свеча "Янки" готова к зажжению. Все было готово. Все, кроме нее, а она не заставит себя долго ждать. Все, что ей оставалось сделать, это снять платье, чтобы расстегнуть молнию сзади, никогда не занимало много времени. Она бросила быстрый взгляд в зеркало, висевшее на стене напротив кровати. Она хорошо выглядела, стоя в нижнем белье и чулках, шарф по-прежнему был обернут вокруг шеи и рта. Его она так и не сняла. Пока не пришло время, по той простой причине, что это было непривлекательно. Им было хорошо, но выглядело это некрасиво. Она подошла к прикроватной тумбочке в углу комнаты и распылила духи в воздухе, прежде чем шагнуть в ароматное облако. Она делала то же самое перед походом к дантисту, но освежиться не мешало, тем более что в кресле дантиста она вспотела, хотя у нее не было для этого причин. В любом случае, вот так - она была готова. Теперь ей нужно было только... Снизу раздался стук. Входная дверь. Ее клиент. Как раз вовремя.
Его звали Люк, молодой человек лет двадцати пяти, примерно на десять лет моложе Эммы. Он нервно стоял на пороге ее дома с улыбкой на лице, призванной скрыть его явное беспокойство по поводу своего визита.
- Шанталь? - Спросил он.
В его голосе чувствовалась дрожь.
- Пожалуйста, входи.
Эмма держала дверь открытой. Люк шагнул внутрь, и Эмма закрыла дверь.
- Мне нравится ваш шарф. - Сказал он, похоже слишком нервничая, чтобы упомянуть тот факт, что на ней не было ничего, кроме нижнего белья.
Он подумал, что если сначала упомянет о нижнем белье... Он покажется извращенцем. Но тогда... Он заказал эту женщину на полчаса... Разве это не делает его извращенцем?
- Спасибо.
Он потянулся в карман и достал деньги.
- Это вам. - Сказал он, протягивая их Эмме.
Она взяла их у него. 100 фунтов. Еще 100 фунтов. За последние три недели она расплатилась по кредитной карте. Она даже отложила деньги на оставшуюся часть стоматологической процедуры - но она также немного подумала. Это действительно были легкие деньги. Карта погашена, деньги на стоматологическую процедуру сэкономлены, новая машина от BMW (в кредит, но с внесенным депозитом). Если бы она продолжала в том же духе, то смогла бы расплатиться за машину в течение года и поехать в отпуск. Отпуск? Она улыбнулась из-за шарфа. Она не могла вспомнить, когда в последний раз у нее был отпуск, включающий в себя путешествие на самолете и что еще лучше - настоящий отдых.
- Спасибо. - Она спрятала деньги в лифчик для сохранности. - Могу я предложить тебе выпить?
- Я в порядке,спасибо.
-Тогда... Если ты хочешь последовать за мной...
Эмма медленно поднималась по лестнице, осознавая, что Люк идет рядом. Она знала что делала - она шла, слегка покачивая задницей. Ее клиент будет таким же, как и все остальные, которые приходили до него, и она знала, что его взгляд будет прикован к ее попке, обтянутой стрингами. Он мог смотреть, но не мог получить ее. На верху лестницы она свернула в спальню и прошла к кровати. Она повернулась и села на край кровати, не сводя глаз с клиента. Он замешкался в дверях, явно нервничая из-за того, что должно было произойти. Эмма похлопала по матрасу рядом с тем местом, где она сидела.
- Ну же.
- Извините. Я новичок в этом. Я имею в виду, не в этом, но...
- С такой, как я?
Люк улыбнулся. Ему было неловко. Он хотел что-то сказать, но запнулся на полуслове и в итоге не сформировал ни одного из тех слов, которые хотел сказать.
- Расслабься. Ты в хороших руках. - Она снова похлопала по кровати. Люк снова улыбнулся и сделал шаг ближе, готовый сесть с ней. Эмма остановила его, подняв руку. - Возможно, сначала нужно сбросить одежду...
Люк расстегнул ремень и спустил брюки и боксеры. Он отшвырнул их в сторону и неловко стоял в рубашке и носках. Его пенис был неловко вялым. Он посмотрел на него снизу вверх, а затем на Эмму, почти нервничая из-за ее реакции на такое жалкое зрелище. Она ведь привыкла к этому, верно? Она видела это снова и снова, да?
- Расслабься... - Эмма похлопала по кровати. Люк подошел и сел рядом с ней, уперев руки в бока. - Поверь мне - ты хорошо проведешь время... Ты читал отзывы предыдущих клиентов? Они говорили, что это лучший....
- Я знаю. Просто... Не знаю, чего ожидать...
Эмма медленно, соблазнительно - сняла шарф. Она надела его на шею Люка и улыбнулась ему беззубой, жевательной улыбкой. Она сказала ему:
- Тебя ждет самое мягкое, самое влажное оральное удовольствие в твоей жизни. - Медленно, уверенно, она двигалась вниз, пока он не почувствовал ее дыхание на своем вялом члене. - Так что просто откинься назад и расслабься... Прими это... - И с этими словами она обхватила его пенис губами - ее десны надавили на него. Она начала сосать. Люк откинулся назад на твердый матрас. Когда его член начал твердеть, его глаза закатились к затылку. Эмма начала набирать ритм, желая поскорее покончить с этим, и стала представлять, что она может сделать с деньгами. У нее уже была машина, которую она быстро погасила бы, была новая одежда, новый дом... Далее - отпуск. Хороший отпуск где-нибудь в жарком и экзотическом месте. У нее будет все это и... Люк громко застонал, когда внезапно выпустил свою горячую струю в горло Эммы. Она проглотила все без проблем. У нее было бы все, а потом, потом, потом, потом ей бы поставили зубы...
Вы тоже боитесь стоматологов? Я - да. Однажды у меня была мучительная зубная боль. Мой зуб в задней части рта пульсировал, как настоящий ублюдок. Но одно средство облегчало его состояние - это давление. Я надавил на зуб сбоку и на мгновение боль прошла. Я продолжал давить, давил и давил, давил и давил. Зуб треснул и стал шататься. Не очень хорошо, но боль по крайней мере, прошла. Далее я пошел в гараж и достал свои стариковские плоскогубцы. То, что произошло дальше, было для меня лучшей альтернативой, чем поход к стоматологу. Я открыл рот, вставил плоскогубцы, ухватился за зуб и крутил, крутил и крутил, пока не вырвал его. Вернее, я вытащил часть зуба изо рта. Корень остался. Но боль все равно прошла, поэтому я не обратил на это внимания. В последующие месяцы десна зажила над корнем, и я забыл о нем, пока однажды не набрался смелости и не пошел на прием к настоящему стоматологу. На приеме они сделали рентген и увидели какой беспорядок я устроил. Они сказали, что мне нужно удалить корень, иначе в будущем у меня могут возникнуть серьезные проблемы... Ну ладно, им виднее. Как они удалили корень? Они разрезали десну скальпелем, а затем вырвали ее щипцами. У меня кровь шла целый день. Мораль этой истории такова: если вы удаляете зуб - удалите и корень!!!
Одиннадцать лет.
Обтягивающая юбка. Серая. Прозрачная белая майка с белым кружевным бюстгальтером под ней, не то чтобы его было чем заполнить. Белые хлопковые носки до тощих колен. Под юбкой тоже хлопок? Мужчина облизал губы. Галстук свободно повязан на шее, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Мышиные светлые волосы до плеч. Ему хотелось, чтобы они были собраны в косичку, а не свисали свободно - как он просил в чате. Бахрома по лбу, чуть выше глаз и прикрывающая брови. Улыбка.
Эта улыбка. Улыбка с фотографии.
Красивая, как картинка.
- Ты пришла. - Улыбнулся он.
- Ты пригласил меня.
Она вошла. Школьная сумка перекинута через левое плечо.
Одиннадцать лет, но с уверенностью молодой женщины.
Мужчина наблюдал за ней, пока она шла по коридору к его гостиной, и его взгляд задержался на ее упругой задней части дольше, чем это было бы прилично. Облизнув губы, он бросил быстрый взгляд за пределы своей квартиры - в оба конца коридора. Никого нет. Никаких свидетелей его маленькой гостьи. Он закрыл дверь.
Быстро проверив свое дыхание - немного подув и понюхав руку, он пошел по ее маленьким следам.
- Что ты сказала маме и папе? - Спросил он, закрывая за собой дверь гостиной.
Она сняла сумку с плеча и опустила ее на пол, после чего села на его кожаный диван. Он прислонился спиной к двери, с удовольствием наблюдая за ней еще мгновение - действительно наслаждаясь зрелищем. Она была здесь не первой из приглашенных, но чаще всего, они больше не появлялись, и он больше не находил их в чате, чтобы поинтересоваться, почему они исчезли.
- Я сказала им, что иду к подруге. - Улыбнулась она.
Одиннадцать лет, а уже соблазнительница - что-то есть в этих лучистых глазах.
Непослушная. Бунтарка.
Мужчина улыбнулся ей.
- Хорошая девочка.
Она сказала своим родителям, ровесникам стоящего перед ней мужчины, что идет к подруге. Они часто отпускали ее одну, по крайней мере к этой подруге, потому что она жила всего лишь за углом от них. Они назначили ей время когда она должна быть дома, и до сих пор, она никогда их не подводила.
Мужчина широко улыбнулся. Желтые, испорченные зубы. Запятнанные никотином и годами пренебрежения.
- Ну, - сказал он, - во плоти ты красивее.
Он вытер пот со лба и нервно приблизился. Мысленно он уже представлял себе все, что он будет делать с ней, места, к которым он будет прикасаться, маленькие хныканья, которые она будет издавать, когда он будет дарить ей ощущения, которые никто еще не имел возможности ей подарить. Он сел рядом с ней, сохраняя дистанцию, несмотря на то, что мысленно был на ней сверху - прижимался к ней, чувствуя, какая она напряженная.
Какая она влажная.
- Спасибо. - Улыбнулась она.
Одиннадцать лет, и ни о чем не заботится.
- Могу я предложить тебе выпить? - Спросил он.
- Да, пожалуйста.
- Подожди здесь.
Он встал и прошел из гостиной на кухню, следующая дверь по коридору справа. Кухня была грязной, комната оставленная для гниения, пока он просматривал чаты в поисках собеседников.
Друзей, с которыми можно поговорить.
Друзья для жениха.
Он переставил несколько грязных тарелок со столешницы в раковину и пустил горячую воду, чтобы дать им отмокнуть. Что-то в глубине его сознания подсказывало ему, что скоро он получит то, что действительно хотел, и тогда можно будет привести все в порядок.
Дотянувшись до верхнего шкафа, он достал единственную бутылку сквоша, которая у него была.
- Черная смородина сойдет? - Выкрикнул он.
Одиннадцати лет от роду, такая легкомысленная.
- Нет ли у тебя чего-нибудь покрепче?
Ее голос испугал его. Сердце мужчины учащенно забилось. Она стояла в дверном проеме кухни, небрежно прислонившись к раме. Он даже не слышал, как она встала с кожаного дивана и прошла по коридору. Он заметил, что она полностью расслабила галстук. Он висел там, на шее, спустившись на рубашку. Уже не галстук, а инструмент, с помощью которого ее можно связать, если она согласится на эту идею. В его голове быстро прокрутился сценарий: она лежит на спине со связанными за спиной руками, юбка задрана, он целует ее ягодицы сквозь хлопок белых трусиков.
- Что ты задумала? - Спросил он.
- У тебя есть вино?
Ей одиннадцать лет и она уже знает, чего хочет от жизни.
Мужчина поднял бровь и посмотрел на нее:
- Вино?
Она сложила руки, и за своей чёлкой подняла бровь в ответ:
- Это проблема?
Мужчина улыбнулся, словно боясь причинить девушке неудобство или не дать ей то, что она хотела. Он покачал лысеющей головой из стороны в сторону:
- Вовсе нет, здесь...
Открыв холодильник, он обнаружил полки с остатками еды - ни одного салата. Сбоку от дверцы стояли полпинты полукислого молока и бутылка белого вина, уже открытая. Не от вечера в компании, а скорее от одиночества, проведенного перед монитором. Несколько бокалов вина помогли ему сосредоточиться и набраться смелости, чтобы поговорить с молодыми людьми так, как он планировал. Вопросы были адресованы обоим полам. В этом возрасте им всем туго. В этом возрасте, подумал он, они все обладают тем невинным качеством, которое ему нравится.
Он достал вино из холодильника и снял крышку, а затем взял два бокала со сливной доски. Бокалы давно вымыты и оставлены сушиться, а хозяину лень убрать их на место.
- Скажи когда. - Сказал он своей молодой подруге.
Они оба смотрели, как вино достигло верха бокала. Он остановился раньше, чем она сказала это сделать.
- Ты уверена, что справишься с этим? - Спросил он.
Она улыбнулась с порога:
- Я уже большая девочка.
Одиннадцать лет. Ложная уверенность уже глубоко укоренилась в ней. Она не была крупной девочкой. Она была маленькой, почти тоненькой. Как раз такой, какие ему нравились.
- Угощайся. - Сказал он ей, наливая свой бокал.
Тоже до верха.
Девушка вошла в комнату и потянулась за своим бокалом, проходя мимо него. Находясь рядом с ней, он воспользовался возможностью вдохнуть ее аромат. Что-то вроде спрея для тела, несомненно, одобренного каким-то знаменитым певцом, которого девушки этого возраста боготворили. Он наблюдал, как она поднесла бокал к губам и сделала глоток. Полные губы, такие приятные для поцелуев. Его разум, глубоко в сточной канаве - представил, как они касаются его.
Ее лицо исказилось, когда резкий привкус винограда охватил ее вкусовые рецепторы. Мужчина попытался скрыть свою улыбку.
Одиннадцать лет, а ведет себя так по-взрослому.
- Ты хочешь вернуться в другую комнату? - Спросил он. - Там удобнее.
- Конечно.
Он вел ее за собой, желая чтобы все было наоборот, чтобы он стоял позади и наблюдал за ней.
Будь терпелив. Скоро ты увидишь все, что хочешь.
Мужчина сел на край дивана, на то же место, на которое он садился раньше, когда сидел рядом с ней. Она села рядом с ним, с небольшим промежутком между ними, держа бокал в руке. Она сделала еще один глоток, понимая, что хотя ей не нравится вкус, дома ей его не разрешали, так что она воспользуется этим.
Он смотрел на сумку, в его глазах мелькнула надежда.
- Ты принесла его? - Спросил он.
Она проследила за его взглядом до сумки и сразу же поняла, о чем он говорит. Она поставила бокал на журнальный столик стоящий перед диваном, и потянулась за сумкой. Расстегнув кожаный ремешок с пряжкой на передней панели, она распахнула ее и полезла внутрь. Он внимательно наблюдал за ней, и прежний проблеск надежды теперь заставлял его тело трепетать. Он улыбнулся, когда она достала сиреневый купальник - ее плавательный костюм.
- Это замечательно! - Похвалил он ее.
Они общались в Интернете уже несколько дней, и через несколько часов после разговора он спросил, есть ли у нее фотографии в купальнике. Это был разговор, который возник, когда она пожаловалась, что иногда чувствует себя толстой. Он сказал ей, что ему необходимо увидеть такую фотографию, чтобы иметь представление о том, как выглядит ее тело без мешковатой одежды, в которой она была изображена на фотографиях, размещенных в ее профиле.
- Я бы хотел, чтобы ты как-нибудь надела его для меня. - Сказал он с блеском в глазах, который выдавал в нем не старика, а сексуального хищника.
Мысленно он вспомнил фотографию, которую она ему прислала, и то, как она выглядела в этом купальнике. Точнее, он представил, как плотный материал купальника прилегает к ее телу, позволяя ему представить ее обнаженной, и как спереди он прижимается к ее щели, оставляя много места для воображения. Он не хотел, чтобы она надела его для него когда-нибудь. Он хотел, чтобы она надела его сейчас, и когда она будет стоять в нем перед ним, он снова сделает ей комплимент, а затем спросит, можно ли ее обнять. Затем он перешел бы к предложениям, свидетелем которых не должен быть одиннадцатилетний ребенок. Но он не давил на нее. Он знал, что так будет лучше. Если она наденет это, то только потому, что считает это своим выбором.
- Может быть. - Сказала она.
Одиннадцатилетняя девочка постепенно приходит в норму.
Она оглядела комнату, временно игнорируя его косые взгляды и то, как они медленно раздевали ее.
- Они уехали к моей бывшей жене. - Сказал он ей.
- Ох...
Он говорил о воображаемых щенках, ложь, которую он подбросил в самом начале их общения в Интернете. Он говорил о домашних животных, один из первых вопросов был о том, есть ли у нее домашние животные. Она ответила, что у нее есть хомяк, но она хотела бы завести собаку, и вот тут-то и появились его щенки. У него был новый помет, настолько маленький, что они еще не успели открыть глаза. Милые маленькие существа, которые умещаются на ладони. Конечно ей было интересно посмотреть на них, когда он предложил. Разговор закончился предложением зайти как-нибудь, чтобы поиграть с ними. Опять же, ее никогда не заставляли. Это всегда был ее выбор. Это был ее выбор - послать фотографию. Это был ее выбор - встретиться с ним несколько вечеров подряд, чтобы продолжить общение, как только она закончила с домашним заданием, это был ее выбор - набраться смелости и солгать маме и папе, чтобы тайком увидеться с ним. Всегда ее выбор.
Так ей казалось.
- Мне нравится твоя форма. - Сказал он, меняя тему, пока она не задала слишком много вопросов, которые могли бы привести к разгадке его лжи.
- Я ненавижу ее.
- Почему? Ты отлично в ней выглядишь! Очень стильно. Хотя, честно говоря, я бы хотел, чтобы ты заплела волосы в косички, как мы обсуждали. Это сделало бы образ намного элегантнее. - Сказал он. - Можно я покажу тебе?
Она заколебалась на мгновение:
- Конечно, наверное.
Мужчина протянул руку вперед и взял две горсти волос с ее плеча. Крепко сжав их, он слегка отвел их от нее, чтобы создать впечатление, что они там закреплены.
- Очень мило. - Сказал он, кивнув в сторону зеркала в дальнем конце комнаты.
С волосами, все еще захваченными его сильными руками, она медленно повернула голову, чтобы видеть. Ее взгляд был прикован не к тому, что он делал с ее волосами, а к выражению его лица.
Одиннадцатилетняя девочка, не понимающая, что такое похоть.
В его воображении он стоял позади нее. Она склонилась над диваном, лицом к нему. Ее волосы - все еще в его руках. Ее крики заглушали подушки дивана.
Она отстранилась от него.
Он быстро сменил тему, чтобы поддержать разговор:
- Твои друзья сейчас хорошо к тебе относятся? - Спросил он, скрывая вожделение и заменяя его неискренней улыбкой.
- Что ты имеешь в виду?
На ее лице появилось выражение паники, которое он не мог понять.
- Ты сказала, что они называли тебя толстой и уродливой? Помнишь?
Этот разговор состоялся всего пару ночей назад. Странно, что ему пришлось напомнить ей об этом, тем более что она не забыла упаковать купальник.
- Они все еще делают это. - Сказала она застенчиво.
- Дети могут быть жестокими, но я имею в виду то, что сказал - ты не толстая. - Он сделал небольшую паузу, прежде чем перейти на новый уровень: - Ты все еще чувствуешь себя толстой?
- Иногда.
- Жаль. Наверное, это подрывает твою уверенность в себе? Знаешь, если бы ты захотела, ты могла бы стать моделью.
Она засмеялась:
- Нет, не могу.
- Конечно, можешь. Ты симпатичная штучка. У тебя хорошая фигура, хороший рост и улыбка, и у тебя есть голова на плечах. Ты умная, не такая, как другие девочки твоего возраста. На самом деле, когда я впервые увидел твои фотографии, я мог бы поклясться, что агент уже взял тебя для работы в агенстве!
- Нет, не взяли бы.
- Ты когда-нибудь посылала им фотографии? Там много денег. Представь, какие вещи ты могла бы купить. Или отпуск для мамы и папы например, они брали бы тебя на пляж. Тебе бы этого хотелось, не так ли? Чтобы иметь возможность побаловать своих маму и папу?
- Наверное.
- Вот, смотри... - Он вскочил и исчез из комнаты. Прежде чем она успела что-либо предпринять, он вернулся снова, с фотоаппаратом Polaroid, зажатым в его потных руках. - Смотри что у меня есть. - Он поднял камеру. - Вот, улыбнись.
Прежде чем она успела отреагировать, он навел камеру и сделал снимок. Вспышка камеры осветила комнату, и через несколько секунд фотография выскользнула из передней части. Он вытащил ее из камеры и несколько раз помахал в воздухе, чтобы ускорить процесс сушки. Затем, улыбнувшись, он протянул ее девочке.
- Видишь. Хорошенькая штучка.
Она посмотрела на фотографию и покраснела. Она была похожа на кролика, попавшего в свет фар.
-Ты знаешь, почему твои друзья обзывают тебя?
Она пожала плечами.
Одиннадцатилетняя девочка смутилась.
- Это потому, что они завидуют.
- Чему они должны завидовать?
- Потому что они знают что ты красивая, а они простые. Я подумал... - он сделал паузу, прежде чем продолжить, - нет... нет... забудь, что я сказал.
- Что? - Спросила она.
- Это глупо. Забудь об этом.
- Пожалуйста, скажи мне.
- Ну, хорошо. Я тут подумал - не позволишь ли ты мне сделать еще несколько твоих фотографий? Я знаю некоторых людей, которые работают с каталогами, и я, возможно, смогу найти тебе агента.
- Правда?
Одиннадцатилетняя девочка, легко повелась.
- Да. Я имею в виду, если ты хочешь этого. - Он засмеялся. - Ты можешь представить себе выражение лиц твоих друзей? Они будут так завидовать. И тогда никто не сможет тебя обозвать. - Он сделал паузу, чтобы дать ей время все обдумать. Она улыбнулась при мысли о том, что ее друзья будут завидовать. - Что скажешь?
- Хорошо.
- Хорошо?
- Хорошо! - Воскликнула она, внезапно уверенная в себе.
Он снова засиял, оскалив клыки.
- Сядь с прямой спиной. - Сказал он ей.
Она сделала все как он велел, и он сделал несколько снимков. На каждом из них, он говорил ей как ей себя вести.
- Улыбнись.
Щелк.
- Посмотри налево.
Щелк.
- Посмотри на право.
Щелк.
Каждая фотография выходит из передней части камеры, по очереди.
- Ты естественная. - Сказал он, делая еще одну фотографию.
Он не видел снимков, которые выходили из камеры. Он был сосредоточен на снимках, которые мог бы сделать. Девочка с расстегнутой рубашкой. Девочка, сладко посасывающая леденец. Девочка сосет указательный палец, соблазнительно глядя в камеру. Девочка возится с волосами. Девочка с задравшейся юбкой, дразнящая трусики под ней. Девочка оттягивает трусики в сторону, открывая почти безволосый лобок.
Он опустил камеру.
- А как насчет каникул с мамой и папой? Тебе понравилась идея о них?
- Да. - Сказала она.
Одиннадцатилетняя девочка захвачена моментом. Обещание всего блестящего и нового.
- Агенты летают со своими моделями в красивые места. - Сказал он. - Если они увидят, что у тебя есть то, что они ищут - а я знаю, что ты им понравишься, это будет легко.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы сделаем с тобой парочку в купальном костюме. Может быть, намочим тебя в душе, чтобы создать впечатление, будто ты выбежала из моря или что-то в этом роде... И мы можем отправить их. Я знаю, что они будут сходить по ним с ума, и не успеешь оглянуться, как ты будешь летать по всему миру вместе со своими мамой и папой.
- Правда?
- Разве я стал бы тебе врать?
Он угощал ее вином - не то чтобы она его пила, и делал ей комплименты. Но что еще важнее, он не пытался указывать ей, что она должна или не должна делать, и ей это нравилось. Это заставляло ее чувствовать себя взрослой.
- Хорошо.
- Ты хочешь это сделать?
Она кивнула.
Он пытался сдержать свое возбуждение - как на лице, так и между ног, скрытых под серыми брюками.
-Ты станешь звездой! - Сказал он. - Почему бы тебе не пройти в ванную и не переодеться, а потом, когда будешь готова, прыгни в душ в своем купальнике и крикни мне. Хорошо?
- Правда?
- Да. Все в порядке. Я подожду здесь, пока ты не будешь готова.
Он начал просматривать уже сделанные фотографии, не обращая на нее внимания, как будто то, что она собиралась сделать, не имело для него никакого значения.
Не говоря больше ни слова, она взяла в руки купальник и свою сумку, и исчезла в коридоре, направляемая его окликом, когда нужно было повернуть налево.
Дверь в ванную закрылась, и он тут же начал представлять ее там, медленно снимающую с себя одежду, пока она не предстала перед ним обнаженной. Подтянутое тело без единого изъяна. Никаких уродливых признаков старения. Никакого обвисания. Ни одной морщинки. Маленькая грудь начала формироваться. Немного волосков, мешающих идеальному, нетронутому влагалищу. Упругая попка с упругими ягодицами. Одна рука на камере, другая движется вниз по телу - по груди к промежности. Нежное сжатие...
Жесткое...
Он знал, что его работа здесь почти закончена. Скоро она будет одета в купальник, в котором он так мечтал ее увидеть. Скоро она будет стоять там с водой, стекающей по ней каскадами. Ее кожа была такой совершенной и влажной. Обтягивающий купальник подчеркивал ее фигуру, втягиваясь в ее щель. Душ из воды, сопровождаемый комплиментами.
Он фотографировал ее, говорил как она хороша. Он сказал бы, что они закончили и что она может одеваться. Он протягивал ей полотенце и предлагал снять костюм, чтобы обсохнуть. Медленно отдирая мокрую ткань от кожи, к которой она так плотно прилегала. Но сначала - до этого - он крепко обнял ее за хорошо проделанную работу. К тому времени когда он закончит, она будет чувствовать себя так уверенно, и они будут так много смеяться вместе, что это не покажется ей странным. А почему? К тому времени они уже были бы друзьями. Настоящими друзьями. Не только потому, что они познакомились в Интернете. Не просто приятелями по чату. Они стали бы чем-то большим, потому что он помогал ей сделать что-то великое в ее жизни. Что-то, что поможет ее семье.
Одиннадцатилетняя девочка. Чья-то дочь.
После объятий он передал бы ей полотенце, а затем спросил , можно ли ее поцеловать. Момент истины. Произведет ли он такое впечатление на девушку, что она ответит "да" - ответ, вызванный тем, что этот мужчина был таким крутым? Предложил ей запретные вещи - фотосессии, алкоголь... Или она все еще будет робкой мышкой, и тогда поцелуй не будет дарован, а будет взят силой.
Рука все еще лежала на промежности пока он ждал, когда она позовет его, ему было все равно, какой исход наступит сейчас. К концу дня он будет внутри нее, а она будет истекать кровью над ним - девственная плева разорвана в том месте, где он протиснулся сквозь нее. С одной стороны, было бы приятно услышать от нее "да" и продолжить дружеские отношения. Мысль о том, как он лежит на спине, а она с болью опускается на его ствол. Но с другой стороны - крики иногда тоже могут быть хорошими.
Дверь в ванную открылась, и она стояла там - в коридоре, в сиреневом купальнике.
- Видишь - ты не выглядишь толстой! Ты выглядишь потрясающе! - Сказал он, чувствуя что она нервничает. - Ты готова?
Она кивнула.
Он шел к ней - улыбаясь всю дорогу, с фотоаппаратом наготове. Когда он приблизился, он кивнул.
- Вернись в ванную. - Он был рад видеть, как она беспрекословно последовала его указанию. - Встань у душа, - сказал он, - а потом оглянись на камеру.
Она стояла у душа, он приказал ей выглядеть так, как будто она заходит в него, и оглянулась на камеру. Она улыбнулась, хотя и нервной улыбкой - но вскоре ей сказали остановиться. Для такого типа снимков лучше не улыбаться. По крайней мере, так он ей сказал.
Щелк.
Фотография распечаталась и упала на пол.
- Слегка наклонись, как будто ты находишься в середине движения.
Она сделала то, что ей сказали, и была сделана еще одна фотография, которую аккуратно положили на пол.
- Очень хорошо.
- Да? - Она хотела подтверждения.
- Поверь мне, ты естественна. - Он опустил камеру. - Хорошо, залезь в душ и включи его. Я хочу, чтобы ты выглядела так, как будто моешь свое тело воображаемым мылом...
Мысленно он уже представлял ее с рукой между ног, сжимающей внутреннюю поверхность бедра. Другая рука на одной из ее маленьких грудей. Он надеялся, что вода нагреется не сразу и заставит ее соски напрячься, так же как он - незаметно напрягся для нее.
Она шагнула в душ и включила воду. С небольшой задержкой она вылилась из душевой лейки и обрушилась на нее. Он начал фотографировать ее, когда ее руки начали касаться тела - прижимать к себе воображаемый брусок мыла.
- Это прекрасно! - Сказал он, слегка повернув тело, чтобы скрыть свою истинную реакцию.
Желание пожилого мужчины, чтобы его рука прижалась к ее влажной коже. Его рука, его прикосновение... Его язык...
Он сделал еще несколько снимков, пока не кончилась кассета. Он положил камеру на край раковины и улыбнулся девочке.
- Мы закончили.
Он подошел к душу и наклонился, намочив при этом руку, чтобы выключить льющуюся воду. Она замедлилась, а затем струйка остановилась. Она стояла там, дрожа от того, что вода еще не успела нагреться. Ее соски, как он и хотел, приподнялись под купальником.
- Ты выглядела великолепно! Ты понравишься моим друзьям из агентства. Я думаю, что ты будешь работать с ними в кратчайшие сроки.
- Правда? - Она казалась неуверенной в себе, несомненно чувствуя себя незащищенной, стоя там - дрожа, в одном лишь промокшем купальнике.
- Я обещаю. - Он похлопал ее по руке - движение, которое должно было придать уверенности. - Я принесу тебе полотенце. - Сказал он.
Он отвернулся, и она вышла из душевой кабины, капли воды упали на кафельный пол рядом с ее сумкой. Он снял полотенце с поручня и повернулся к девушке. Его глаза расширились, и он выронил полотенце, когда острое лезвие с силой вонзилось ему в грудь. Он задохнулся и отпрянул от лезвия.
Одиннадцатилетняя девочка, стоит и улыбается.
Ее сумка была открыта. Улыбка на ее лице. Кухонный нож в руке.
Пожилой мужчина схватился за грудь, когда из нее хлынула кровь, и без единого слова опустился на колени. Он открыл рот, пытаясь сформулировать предложение, и из него хлынула кровь. Он закашлялся, и еще немного крови брызнуло ему на подбородок и на пол, смешиваясь с лужами воды, образовавшимися из-за того, что он включил душ, не закрыв дверь кабинки.
- Я знаю, кто ты. - Сказала ему девочка.
В ее глазах не было страха. В ее монотонном голосе не было эмоций. Она была абсолютно спокойна. Она наклонилась и положила нож обратно в школьную сумку, откуда взяла его когда он отвернулся. Она шагнула вперед, выхватила полотенце из его рук и с сумкой и полотенцем в руках, вышла из ванной.
Мужчина попытался встать, но вместо этого упал вперед, не давая себе упасть лицом на пол, прижав одну руку к груди. Он чувствовал как холодеет, когда кровь просачивалась между пальцами и продолжала течь изо рта, захлебываясь при этом. Он снова попытался позвать, но ничего не вышло, только хрип. Он перекатился на бок, когда онемение начало распространяться по его конечностям.
В гостиной девушка сняла свой мокрый купальник. Бросив его на пол, она вышла из него, голая и мокрая. Она улыбнулась, представив как он истекает кровью в соседней комнате, и представив выражение его лица, если бы он только мог видеть ее сейчас. Она насухо вытерлась полотенцем и начала снова надевать школьную форму, доставая ее из сумки, в которой она ее хранила, чтобы сохранить ее сухой.
Не прошло и пяти минут, как она была одета и вышла за дверь с той же сумкой через плечо - в ней не было ничего, кроме мокрого костюма, влажного полотенца и окровавленного ножа. Насвистывая мелодию, она весело сбежала по лестнице к подъезду жилого комплекса. Выйдя из дверей и перейдя дорогу, она направилась к месту, где была припаркована машина.
Одиннадцатилетнюю девочку, забирают любящие мама и папа.
- Как все прошло, милая? - Спросил ее отец, глядя на нее через зеркало заднего вида.
- Готово. - Ласково сказала она, положив сумку в углубление для ног, прежде чем сесть и пристегнуть ремень безопасности.
- Мы гордимся тобой, дорогая! - Продолжил ее отец. - И твоя сестра тоже будет гордиться!
Ее мать ничего не сказала. Она сидела в передней части машины и сжимала в руках фотографию: семья на пляже - мать, отец, девочка в сиреневом купальнике и вторая, чуть постарше. Слеза скатилась со щеки матери и забрызгала фотографию. Это не осталось незамеченным отцом девочки. Он наклонился и сжал ногу жены. Она подняла на него глаза, и он улыбнулся.
- Все кончено. - сказал он. - Наша дочь хорошо справилась.
Его жена, мать девочки - улыбнулась ему в ответ. Она повернулась к своей дочери, сидящей на заднем сиденье машины.
- Спасибо. - Сказала она.
- Когда мы сможем сделать это снова? - Спросила девочка, небрежно перелистывая фотографии, на которых ее запечатлел старик.
Она собирала их по всей квартире, стараясь не оставить ни одной. Не только потому, что это были улики, но главным образом потому, что ей казалось, что она хорошо на них выглядит.
Для старого грязного извращенца он сумел привлечь ее внимание.
Одиннадцатилетняя девочка. Чья-то дочь. Чья-то сестра. Но не жертва.
Перевод: Дмитрий Волков
Glory hole - отверстие в стене для пениса с целью совершения анонимных сексуальных контактов, чаще всего гомосексуальных и в общественных туалетах.