Всё, чего хотел Дэн, — это быть хорошим мужем и отцом, обеспечивать жену и дочь, чтобы они жили в сытости, тепле и безопасности. Но Землю поработили Повелители, злобные богоподобные существа, распространившие своё господство по всей планете, превратившие её в извращённое царство дикости и безумия. В обмен на защиту семьи Дэн стал служить одному из этих инопланетных богов, принося человеческие жертвы, чтобы утолять вечный голод своего хозяина.

Элис, как и многим людям, в изменённом мире пришлось совершать невыразимые поступки, чтобы выжить. К несчастью для девушки, именно её выбрал Дэн в качестве следующей жертвы. Теперь он катит по полуразрушенному шоссе, направляясь к логову своего Повелителя, а Элис, связанная по рукам и ногам, лежит на заднем сиденье его автомобиля. Дэну может и не нравится то, чем приходится заниматься, но он сделает всё возможное, чтобы обезопасить семью. Вот только Элис не собирается так легко расстаться с жизнью и намеревается спастись любой ценой.

Однако в мире После все — животные, растения, даже сама земля — превратились в хищников, и путешествие к логову Повелителя — это почти гарантированное самоубийство. Но Дэн не сдастся и не перестанет бороться, пока не преодолеет последнюю милю.

Посвящается Саттеру Кейну[1]

Дэн крепче сжал руль, когда его старенький олдсмобиль покатил по растрескавшемуся и разбитому асфальту. Охотник знал, следует сбросить скорость, но с учётом того, что находится на заднем сиденье, не мог себе этого позволить. Здесь развелось слишком много голодных тварей, готовых убить или, что гораздо хуже, умыкнуть его приз.

Давай, детка, продержись ещё один заезд... пожалуйста...

То была не молитва, нет. Как и все люди, населяющие мир После, Дэн знал, что молиться бесполезно. Если хочешь получить какую-либо особую милость, ты должен чем-то пожертвовать, дабы обрести желаемое. Метка на лбу — покрытая шрамами плоть, опухшая и воспалённая, — служила тому лишним напоминанием. Жар, исходящий от рабского клейма, с каждым мгновением становился всё нестерпимее, и мужчина стиснул зубы от боли, вызываемой зовом Повелителя.

Я уже в пути! Дэн понятия не имел, способен ли его хозяин читать мысли на таком расстоянии, однако жжение не ослабевало, но и не возрастало. Охотнику доподлинно известно, что медленная пытка не закончится, пока он не выполнит доставку. Хорошо, что его мысль не была прочитана, решил Дэн. Привлекая к себе внимание, он, скорее всего, получил бы ещё больше боли в качестве побудительного стимула двигаться быстрее.

Дорога, по которой ехал автомобиль, раньше была 75ой межштатной автомагистралью, крупнейшей трассой, проходящей через юго-запад Огайо, но теперь большинство людей называют её просто и незатейливо — «Путь». Со времени прибытия Повелителей дорожное покрытие деформировалась, покрылось сетью трещин. Зазубренные куски асфальта торчали под странными углами, а глубокие выбоины были часты и опасны. Сквозь трещины проросли толстые уродливые стебли сорняков, из древоподобной коры которых выпирали наружу багровые шипы, сочащиеся ядовитой слизью. Несмотря на относительно высокую скорость движения «олдса», колючки успевали отклоняться в стороны, давая дорогу. А стебли, не имеющие возможности убраться с пути, втягивались в щели, из которых произрастали, и вновь появлялись после того, как машина проезжала над ними. Хотя шипастики являлись отнюдь не самыми худшими существами, обитающими в мире После, Дэн ненавидел их змеиные повадки и, сколько бы ни проколесил, не думал, что когда-нибудь привыкнет к этим проклятым штукам.

Сама автомагистраль густо поросла колючими сорняками, однако земля по обе стороны казалась бесплодной, голой и болезненно-серой, словно из неё высосали всё живое. Но Дэн знал, что там есть жизнь — по крайней мере, то, что считается жизнью в мире После, — затаившаяся, ожидающая глупца, самоубийственно решившего пренебречь скудной защитой, предлагаемой Путём. Если бы охотник остановил «олдс» и вышел прогуляться, то даже с клеймом не протянул бы долго. Поэтому мужчина путешествовал подготовленным: 9-ти миллиметровый, большой охотничий нож и мачете лежали под рукой на пассажирском сиденье. Раньше наличествовал ещё и дробовик, но охотник лишился его во время недавнего инцидента с добычей, а в наказание за беспечность Повелитель не разрешил подбирать замену. По сравнению с иными наказаниями в мире После, Дэн считал, что легко отделался.

Небо заполняла грязно-жёлтая дымка, похожая на туман, но не совсем. Дэн когда-то читал о загрязнении, душившем города в начале промышленной революции конца 1800-х. Он представлял себе схожесть тогдашних и нынешних небес — эту вечную дымку, не имеющую каких-либо различий, обозначающих разницу между днём и ночью. Если таковые сейчас вообще существуют.

Снаружи заметно похолодало, поэтому Дэн вёл машину с поднятыми стёклами, ведь обогреватель в «олдсе» сломался ещё до прибытия Повелителей, и в салоне чувствовалась прохлада. Но это даже хорошо: холодок помогал сохранять бодрость и бдительность. Мужчина надеялся, что так оно и останется. Температура в мире После порой колебалась в широких пределах, и лютый мороз мог мгновенно смениться палящим зноем. Охотник предпочитал холод, а не жару. Колючие стебли делались более агрессивными, стоило лишь потеплеть, а ещё Дэн много раз слышал байки о том, что растения впадают в бешенство, когда становится по-настоящему жарко, и пытаются проколоть автомобильные шины. Он не ведал, правдивы ли эти истории — если нападения имели место случаться, то никто и никогда не выживал, чтобы подтвердить их, — однако сам предпочёл бы не проверять такое на собственной шкуре.

Тихий стон донёсся с заднего сиденья, напугав своей неожиданностью. Метнув короткий взгляд через плечо, Дэн увидел сквозь проволочную сетку, установленную им в качестве перегородки между передним и задним сиденьями, что девушка начала шевелиться. Расчудесно. Он ненавидел, когда жертвы приходят в чувство. Достаточно сложно управлять автомобилем и одновременно присматривать за пойманной добычей, а доставлять её к Повелителю гораздо проще, не глядя той в глаза. В прошлый раз...

Дэн посмотрел на дорогу. Если ему повезёт, то пленница снова потеряет сознание. Но он знал, что не может рассчитывать на удачу. Никто не может, нет.

***

Сначала Элис ощутила ужасную пульсацию в голове, усугубляемую резкими толчками. С губ сорвался стон, и девушка попыталась вновь погрузиться в блаженство темноты, где нет ни боли, ни горя, ни чего-либо подобного. Но, невзирая на усилия или — извращённым образом — благодаря им, Элис обнаружила, что всё больше приходит в себя. Она не хотела открывать глаза, так как тогда была бы вынуждена признать своё окружение, а прежде всего, пришлось бы разбираться со случившимся с ней самой. Что бы ни произошло, это, несомненно, не сулит ничего хорошего, и, учитывая то, насколько плохо всё может обернуться в мире После, девушка предпочла бы оставаться в полном забытьи.

Элис всё же приоткрыла глаза.

Она увидела светлый куполообразный потолок и поняла, что лежит на заднем сиденье автомобиля... Движущегося автомобиля, что и объясняло непрекращающуюся тряску. Девушка попробовала сесть, но не смогла даже пошевелить руками. Она подняла голову, отгоняя очередную волну боли, и узрела, что запястья накрепко стянуты клейкой лентой. Ноги согнуты в коленях, а дальше Элис не видела, но быстро убедилась, что и лодыжки связаны. Она почувствовала, как в груди нарастает паника, и, не сумев сдержать себя, судорожно вздохнула.

— Похоже, ты очухалась, да?

Похититель не обернулся, чтобы взглянуть на пленницу. Его голос казался спокойным, лишённым эмоций, но в этом не было ничего особенного. Теперь все так говорят. Девушка видела сквозь сетчатую преграду лишь взлохмаченные чёрные волосы, ниспадающие на плечи коричневой кожаной куртки. Элис не могла определить возраст мужчины, однако к чёрному цвету примешивалось немного серебра, и она предположила, что похитителю лет тридцать пятьсорок. Девушка понятия не имела, ни кто он, ни как сама сюда попала, но готова была поспорить, что это напрямую связано с болью, пульсирующей в черепе.

В её голове промелькнуло воспоминание: она стоит в переулке, роется в мусорном баке, ищет остатки чегонибудь съестного. Мусор нынче скуден, ведь люди мало что выбрасывают, однако ей посчастливилось найти сердцевину яблока, на которой осталось немного мякоти. Элис как раз подносила гниющее сокровище ко рту, когда уловила позади себя тихий скрип ботинка. Среагировать она не успела, её резко ударили по затылку чем-то твёрдым: предположительно рукояткой пистолета или ножа. Перед глазами вспыхнул ослепительный свет и тут же погас, сменившись кромешной тьмой.

Вот тогда-то похититель и забрал меня, — сообразила Элис. — Чёрт возьми, если бы я только была быстрее!

Осознание того, что её пленили, вызвало новый приступ страха. Существует множество ужаснейших причин, по которым могут похитить девушку, особенно ту, которая едва вышла из подросткового возраста... изнасилования и пытки — наименьшие из зол.

Элис знала, что если зародившейся панике дать укорениться, то та буйно разрастётся, а затем вырвется из-под контроля. Допустить такое, поддавшись собственному ужасу, — это всё равно, что умереть, а может даже хуже. Поэтому девушка усилием воли выдавливала страх, загоняла его глубоко внутрь, пока не возникло ощущение некоего эмоционального оцепенения. Только тогда она смогла заговорить.

У неё поднакопилась уйма вопросов, которые стоило бы задать, но первым вырвавшимся стал:

— Почему вы не заклеили мне рот?

Сначала похититель ничего не ответил, и она решила, что тот либо не услышал её, либо намеренно проигнорировал. Но потом мужчина спросил:

— Что?

— Вы связали меня по рукам и ногам, значит, не хотите, чтобы я куда-либо уходила. Но почему вас не волнует, разговариваю ли я? Полагаю, это отвлекает, когда пленник болтает на заднем сиденье...

Элис сама не поверила в то, что невольно слетело с языка! Неужели она всё ещё ошарашена ударом, вырубившим её? Может, получила какую-то травму мозга? Последнее, что следует делать, — это раздражать похитителя!

Мужчина взял паузу, как бы обдумывая свой ответ, но когда, наконец, заговорил, в его голосе звучала скорее усталость, чем раздражение.

— Нельзя заклеивать рот. Это... приглушит крики.

Тогда Элис чуть не утратила самообладание, но сильно прикусила внутреннюю сторону щеки. Последовала яркая вспышка боли, и девушка ощутила вкус крови, но паника снова отступила. Ты сможешь пройти через это, — внушала себе Элис. — Просто сохраняй хладнокровие и будь умнее...

Легко сказать, ведь голова буквально раскалывалась, словно кто-то пытался острыми бритвами когтей процарапать путь из центра мозга наружу, но девушке всё же удалось сесть на заднем сиденье, хотя она дорого заплатила за свой маленький триумф, когда тошнота скрутила нутро. Не помогло и глотание крови, сочащейся из ранки на щеке. Несмотря на прохладу в салоне автомобиля, Элис внезапно бросило в жар, и она испугалась, что её вот-вот вырвет.

Осторожно... ты же не хочешь разозлить похитителя, облевав обивку.

Мысль о том, что её жизнь может зависеть от того, сумеет ли она подавить рвоту, показалась дико забавной, и девушка почувствовала, как изнутри поднимается волна смеха. Оставалось только гадать, что исторгнется первым — рвота или хохот. Впрочем, не исключено, что Элис загогочет в тот же миг, когда взревёт сумасшедшей ослицей. В конце концов, конкурирующие импульсы уравновесили друг друга, и желудок успокоился. Даже голова вроде бы стала болеть чуть поменьше.

Очко в пользу истерики, — подумала девушка.

Она повернулась, чтобы посмотреть в правое пассажирское окно, пытаясь сориентироваться на местности, но вид не сильно-то и помог. Небо в жёлтой дымке, гладкая серая земля, долбаные колючие сорняки, которые заполонили все крупные автотрассы мира, будто специально, чтобы затруднять путешествия. Элис больше не в городе, но она не могла сказать, где находится. Девушка не понимала, куда её везут.

Нельзя заклеивать рот. Это... приглушит крики.

Элис решила, что не хочет знать, куда именно они направляются... Пока не хочет.

— Ваша машина звучит не слишком хорошо.

Величайшее преуменьшение. Из-за неумолчного дребезжания, пыхтения и постукивания казалось, что грёбаная колымага в любую минуту способна развалиться на части.

— Эта консервная банка доставит нас туда, куда нужно. Осталась всего лишь миля[2] или около того.

Элис показалось, что она уловила нотки сомнения в мужском голосе, старающемся, как и прежде, сохранять ровный бесстрастный тон.

Итак, автомобиль Кожаной Куртки был на грани поломки. Следовательно, в любой момент может представиться возможность для побега. Но куда бежать? В городе достаточно опасно, но здесь... Девушка редко выбиралась за городские пределы после прибытия Повелителей, к тому же не забредала далеко. Однако она слышала рассказы о том, каково это. Все слышали. Даже если малая толика тех историй правдива, то вполне можно прожить дольше и умереть легче, оставаясь со своим похитителем.

Элис всё ещё размышляла о том, на что готова ради собственного спасения, когда краем глаза заметила тёмное размытое пятно стремительного движения. Что-то большое врезалось в автомобиль со стороны водителя, и девушка, будучи не в силах дольше контролировать эмоции, закричала.

***

В день, который впоследствии навсегда войдёт в историю под названием «Прибытие», Дэн возвращался домой с работы в крайне скверном настроении. Производство упало, и босс хотел заставить вкалывать сверхурочно, а когда получил от ворот поворот, то устроил словесную взбучку. Сколько лет это место кормит твою семью, Дэн? Семнадцать? Когда начинал у нас, то был одним из самых усердных работников. А теперь оказывается, что ты всего лишь ещё одна точно такая же ленивая задница, как и все остальные, да?

Дэн хотел возразить: Нет, я кормлю свою семью, исправно надрывая задницу последние семнадцать лет, неблагодарный сукин сын! Однако стиснул зубы и смолчал. По многолетнему опыту работы в механическом цехе он знал, что пререкания с боссом только усугубят ситуацию. Но всё равно стоял на своём, требуя доплату, и, в конце концов, победил, но лишь потому, что проработал там дольше всех, кроме самого босса, а тот не мог позволить себе потерять ценного работника.

Сворачивая на свою улицу, Дэн в тысячный раз думал о том, чтобы пойти на вечерние курсы в Общественный колледж Адкинса, дабы овладеть другой профессией и уволиться из цеха. Когда всё случилось, мужчина находился менее чем в четверти мили от дома. Небо моментально потемнело, словно перед внезапной бурей. Свет приобрёл синюшно-фиолетовый оттенок, и казалось, что воздух пульсирует, как будто от поверхности улицы исходят тепловые волны. Однажды Дэн, будучи ещё холостым жильцом многоэтажки, вышел на улицу, неся к своей машине кипу белья, чтобы отвезти в стирку. Он забыл, что в тот день должно было произойти солнечное затмение, и когда ступил в странный пурпурно-голубой свет, а ещё увидел на земле удивительные тени в форме полумесяца, то на мгновение заподозрил, что неким образом перенёсся в иную реальность. Сейчас это ощущение вернулось.

Дэн припарковал «олдс» и покинул автомобиль. Мужчина не был уверен, почему остановился, не доехав до своего дома, но не удивился, обнаружив, что остальные люди реагируют точно так же — выходят из дверей и стоят у окон, широко распахнув испуганные глаза. Все они чувствовали: происходит что-то важное. Колебания воздуха стали более отчётливыми и теперь сопровождались ритмичным гулом, бьющим по ушам. Дэна захлестнуло головокружение, и пришлось привалиться спиной к машине, чтобы не упасть. Он не испытывал страха. Творящееся вокруг настолько отличалось от всего когда-либо изведанного раньше, что разум ещё не знал, как реагировать.

Земля застонала под ногами, будто она сама получила какую-то жуткую травму. По асфальту, словно по чёрному льду, побежали извилистые трещины, которые тут же стали расширяться и углубляться. Соседские псы разом зашлись в пронзительном визгливом вое, звучащем скорее покошачьи, чем по-собачьи. Дэн взглянул через дорогу и узрел, как травинки на газонах сереют, скукоживаются, наподобие умирающих насекомых, поджимающих лапки. Он уловил движение справа от себя и услышал тихий шлепок, с которым что-то ударилось о землю. Мужчина повернулся и увидел малиновку, лежащую на асфальте, — лапки подрагивали, а глазницы кровоточили. С неба упала ещё одна птица — кардинал, затем — вторая малиновка, после — воробей. Пернатые десятками падали с израненного неба, и все они были мертвы или умирали, у всех текла кровь из пустых глазниц. Дэн прикрыл голову руками, защищаясь от дождя из подыхающих птиц, но мысль о том, чтобы вернуться в машину, не приходила на ум. Как если бы мужчина пребывал во власти какого-то мощного инстинкта, заставляющего стоять и свидетельствовать происходящее.

Собачьи завывания становились всё громче, пока не стало казаться, что животные в один голос визжат от ужаса. Но Дэн не боялся... пока небо не открыло миллион глаз, взглянув вниз с инопланетным голодом.

***

Элис мотала головой, пытаясь отрицать происходящее. Издыхающие птицы усеяли парковку, земная твердь содрогнулась под ногами, а синюшные небеса распахнули глаза... Мёртвые глаза: холодные, расчётливые, алчные... Глаза, которые не моргали, но с жадностью вбирали всё, ничего не предлагая взамен. Девушка чувствовала себя так, как никогда раньше, словно каждый из этих глаз оказался прикован именно к ней, изучая её вплоть до субатомного уровня и находя желанной. На ней была белая блузка, чёрные брюки и туфельки — стандартная униформа официантки макаронного павильона. Всё случилось по дороге на работу, не самую лучшую в мире, но Элис вполне устраивающую. Однако теперь, стоя под безжалостными чужеродными взглядами, она поняла горькую правду о себе, схожую со злой шуткой. Элис являлась всего-навсего раболепной телушкой в окружении безмозглого скота, разносящей тарелки с едой толстым углеводным наркоманам, чтобы те могли набить свои раздутые животы и стать ещё более тучными.

Неожиданное прозрение заставило девушку опуститься на колени. Левое колено расплющило голову умирающего скворца, и кровь испачкала брюки, но Элис ничего не заметила, настолько её переполняло отчаяние. Она склонила голову, по лицу текли слёзы, а тело сотрясали глубокие рыдания.

— Больше не надо... — взмолилась девушка.

Но было и другое. Многое.

***

Дэн вцепился в руль, отчаянно пытаясь сохранить контроль над «олдсом». Что бы ни послужило причиной столкновения, автомобиль начал рыскать, и даже на ровной дороге это было бы достаточно опасно, а изломанное асфальтовое покрытие Пути превратило исправление ситуации в кошмар, к тому же крики пленницы с заднего сиденья мешали сосредоточиться. Машина скользила, тряслась, подпрыгивала и в какой-то момент грозила опрокинуться. Ещё один оглушительный удар пришёлся сзади, и Дэна бросило вперёд, когда «олдс» резко остановился. Мужчина приложился лбом о руль, и зубы сомкнулись с громким клацаньем, прикусив кончик языка. Острая боль пронзила язык до самого корня, а рот наполнился кровью, когда голова, рывком дёрнувшись назад, вдавилась в подголовник. Подушка безопасности в «олдсе» сработала несколько месяцев назад, во время одного из первых заездов, и Дэн просто удалил её, не имея возможности переустановить. С тех пор он ни разу не попадал в аварии, но сейчас сожалел, что не попытался найти способ заставить снова работать подушку безопасности.

Девушка орала как умалишённая, и Дэн повернулся, чтобы посмотреть на неё. Он хотел рявкнуть, чтобы та заткнулась, но получилось лишь: «Тьютт ухх!» — вперемешку с кровавыми брызгами. Они попали на её лицо и сальные светлые волосы, а шок от этого привёл к тому, что вряд ли смогли бы сотворить слова: она прекратила голосить.

Нечто массивное врезалось в дверь со стороны водителя, развернув «олдс», от чего Дэна, сидящего вполоборота, швырнуло на руль. Между лопатками вспыхнула боль, и пришлось обеими руками ухватиться за проволочный барьер, чтобы удержаться на своём месте. Пленницу отбросило назад, и хотя она выглядела потрясённой, но физически не пострадала. Охотник почувствовал облегчение: покойница для него бесполезна. Всё ещё крепко держась за сетку, он обернулся, не обращая внимания на боль в спине. Ему хотелось взглянуть на врага, чтобы понять, как с тем бороться. Дэн знал, бесполезно просто оставаться внутри машины, надеясь, что противник устанет и отступит. Мир После полнился разного рода хищниками, и никто из них никогда не сдавался.

Перед автомобилем появилась огромная фигура — четыре ноги, длинная шея, узкая голова, ветвистые рога, серая шкура... Существо, чьи влажные чёрные глаза переполняла ненависть, мгновение рассматривало «олдс», а затем напало.

— Блядь! — ошеломлённо выругался Дэн, забрызгав кровью внутреннюю сторону лобового стекла. Он отпустил проволоку и потянулся за оружием, но рука нащупала лишь пустоту. Пистолет и клинки, должно быть, свалились на пол во время одной из предыдущих атак твари. Не найдя другого выхода, мужчина нырнул на пассажирское сиденье, когда звериные рога вдарили по лобовухе.

Второй удар сопровождался глухим треском. Сквозь пробитое стекло торчали белые костяные острия рогов, хотя само оно пока оставалось на месте. Но тут тварь откинула голову назад, унося с собой лобовуху, и поток холодного воздуха хлынул в салон. Дэн понимал, что существу потребуется всего несколько секунд, чтобы стряхнуть остатки лобового стекла, а затем снова наскочить, и на сей раз не будет никакой преграды, способной остановить натиск.

Мужчина потянулся к передней пассажирской двери, надеясь, что та не слишком повреждена. Он взялся за ручку, дёрнул, и на какой-то страшный миг ему показалось, что дверь не поддастся, но тут она распахнулась. Дэн ухватился за сиденье, подтянул себя вперёд и не то выпал, не то выкатился из машины. Оглянувшись назад, он увидел, как рога пронзают спинку водительского кресла.

— Не оставляйте меня! — верещала паникующая девушка на заднем сиденье.

У Дэна не нашлось времени, чтобы её успокоить. Зверь атаковал с такой силой, что рога пробили обивку и застряли в ней. Тварь была очень сильна, и охотник знал, что той понадобится меньше минуты, чтобы освободиться. Он потянулся назад в салон и не сводил глаз с существа, пока судорожно шарил руками по полу под пассажирским сиденьем в поисках хоть какого-то оружия. Но вот пальцы сомкнулись на рукояти мачете, и Дэн уже собирался, сделав выпад вперёд, нанести удар по грубой шершавой шкуре на шее твари, когда почувствовал, как что-то коснулось штанины. Не раздумывая, мужчина крутнулся на месте и острым лезвием перерубил шипастый сорняк, трущийся о джинсы. Густая малиновая жижа хлынула из обеих половинок стебля, и охотник скорее ощутил, чем услышал высокий звук, будто растение издало предсмертный крик. Повернувшись к машине, Дэн обнаружил, что рогатое существо больше не застряло в обивке.

Он мигом развернулся. Там, среди колышущихся колючих стеблей, стоял и смотрел на него мраморно-чёрными глазами олень.

Именно так величали это животное в мире До; насколько знал Дэн, в мире После у того не было названия. В общих чертах зверь напоминал оленя, но выглядел крупнее и мускулистее лося. Его толстые ветвистые рога, приспособленные с лёгкостью пронзать добычу, имели острейшие кончики и были наклонены вперёд. Широкую пасть заполняли зазубренные треугольные зубы, напоминающие акульи. Длинный чёрный язык, похожий на жирафий, высунувшись, облизал заскорузлое рыло, как будто тварь так жаждала отведать свежего мяса, что не могла ждать и должна была попробовать на вкус хоть что-нибудь, пусть даже только себя. Но, пожалуй, самые поразительные изменения претерпел кожный покров. Рыжевато-коричневую оленью шерсть сменила шкура носорога: серая, толстая, морщинистая. Дэн, конечно, не раз видел оленеподобных, стоящих вдоль дороги и провожающих его автомобиль злобными голодными взглядами, но никогда не ступающих на Путь. Охотник думал, что эти животные боятся колючек, но теперь понял, что ошибался. Стебли ласкали и поглаживали звериные бока, размазывая свой яд по грубой плоти. Шипы, какими бы острыми они ни казались, не могли пробить прочную шкуру. Рогатое существо было идеально приспособлено для прохождения Пути.

Дэн удивился, почему ни один из оленеподобных никогда раньше не пытался на него напасть. Возможно, доселе «олдс» двигался слишком быстро, чтобы считаться хорошей добычей, а сейчас стал настолько потрёпанным и медлительным, что привлёк внимание. А может, и не было никаких причин. Их часто нет в мире После. События — почти всегда плохие — случаются просто потому, что случаются.

Замерев неподвижно, охотник давал возможность твари разглядеть клеймо, всё ещё жгущее лоб. Трудно сказать, насколько разумен этот зверь, но для того, чтобы распознать метку раба, не обязательно быть интеллектуалом. Вопрос заключался в том, отпугнёт ли оленеподобного данное зрелище? Или животное окажется настолько голодным, что попытается убить в любом случае, рискуя навлечь на себя гнев Повелителя.

— Такие хлопоты тебе ни к чему, — молвил Дэн. Голос исказился из-за пораненного языка, а губы окрасились кровью, но это не имело значения. Основную часть послания передаст рабское клеймо.

Оленеподобный склонил свою мутировавшую голову, словно обдумывая слова охотника. Но тут девушка, сумевшая снова принять сидячее положение на заднем сиденье «олдса» и уставившаяся на существо широко открытыми недоверчивыми глазами, произнесла с изумлением:

— Что это ещё за хуёвина?

Тварь посмотрела на Дэна, обнажая акульи зубы и растягивая губы в непристойной пародии на улыбку. Существо могло бы отказаться от одного блюда, дабы не сердить Повелителя, но чтобы сразу от двух? Охотник догадался, в чём дело. Если бы их поменять местами, он принял бы точно такое же решение. Оленеподобный по-детски звонко хохотнул, и зловоние, вырвавшееся из пасти, облачком повисло в холодном воздухе. Животное опустило рога и бросилось на Дэна.

Он стоял возле открытой пассажирской двери и, когда существо рвануло вперёд, сделал финт вправо, а после — влево. Тварь двигалась слишком быстро, чтобы успеть скорректировать траекторию, и наполовину влетела в салон через распахнутую дверь. Острые рога вонзились в обивку сиденья, а девичий крик сзади поднялся до оглушительной высоты. Дэн не стал дожидаться, пока оленеподобный освободится, а ударил плечом в дверь, впечатывая её зверю в рёбра. Тот взвыл от боли. Как ни прочна его шкура, но бронированной она не была. Мужчина опять всем весом навалился на автомобильную дверь, и рогатое существо издало вопль, который по громкости сравнялся с визгом девушки. Дэн собирался снова долбануть оленеподобного дверью, но звук рвущейся ткани предупредил, что враг вотвот обретёт свободу. Охотник отпрыгнул в сторону, когда тварь спешно попятилась, и дверь яростно качнулась наружу.

Дэн не ведал, ранил ли зверя или же просто раздразнил, но в любом случае не мог позволить себе дать тому ещё один шанс напасть. Когда существо метнулось назад, мужчина высоко поднял мачете и рубанул со всей силы, на которую только способен. Клинок вонзился зверю в правый бок, однако толстая шкура не позволила лезвию проникнуть более чем на дюйм[3]. Тем не менее, удар отозвался болью в руке и плече Дэна, но хватка на рукояти мачете не ослабла. Охотник подался вперёд, надавливая на оружие и надеясь ещё глубже вонзить его в жёсткую серую шкуру. Он знал, чтобы выжить, необходимо не просто подранить эту тварь, а причинить ей сильнейшую боль.

Оленеподобный взвился на дыбы, вырывая мачете из мужских рук. Клинок ещё секунду торчал из звериной шкуры, а затем выскользнул и с металлическим звоном упал на разбитый асфальт. Дэн с удовлетворением отметил, что лезвие испачкано кровью — нормальной красной, как ни странно. Вот только хотелось, чтобы её было больше.

Существо снова опустилось на четыре ноги и повернуло рыло к охотнику. Мертвенно-чёрные глаза казались бесстрастными, но грудь вздымалась от напряжения и ярости, а из пасти стекала густая белая пена бешенства. Оленеподобный замер на мгновение, пристально глядя на Дэна, как бы говоря: Я СОБИРАЛСЯ сделать всё по-быстрому, мудак, но не теперь. Теперь же нарочно буду делать это так медленно и мерзостно, как только смогу.

Кровь капала из раны на боку твари, но порез казался недостаточно глубоким, чтобы замедлить, а тем более остановить. Дэн подумал о том, чтобы схватить мачете или юркнуть в машину за другим оружием. Однако он понимал, что просто предаётся последним желанным фантазиям человека, который сейчас умрёт. Ни за что на свете, чёрт возьми, охотник не сможет двигаться настолько резво для того, чтобы не превратиться в постапокалиптическую закуску.

Но тут он заприметил, что шипастики вокруг зверя задрожали, как будто их что-то взволновало. И оленеподобный это заметил. Он вертел головой влево-вправо и ковырял копытом дорожное покрытие, что Дэн расценил как нервозность. Существо колебалось, и по его спине пробегала крупная дрожь. Охотник решил было, что тварь сейчас убежит. Возможно, так бы и случилось, но не успела она шагу ступить, как один из сорняков метнулся к ней со скоростью атакующей гадюки. Колючка скользнула в рану на боку зверя, и шипастый стебель, поворачиваясь по мере проникновения в тело, действовал как миниатюрная пила, расширяя входное отверстие по мере погружения в плоть. Кровь брызнула из развороченной раны, и животное запрокинуло голову, широко открыв пасть, чтобы издать мучительный рёв. Как только хриплый звук вырвался из горла, напал другой колючий стебель. Удлиняясь, он протянулся к открытой пасти твари, проскочил мимо акульих зубов и продолжил движение по пищеводу, вращающимися шипами измельчая внутренности в фарш. Тёмная кровь хлынула наружу, ноги подкосились, и зверь с тяжёлым глухим шлепком упал на растрескавшийся асфальт.

Яд немедленно начал действовать. Серая шкура стала чернеть, будто поражённая быстро прогрессирующей гангреной, а брюхо — раздуваться, словно воздушный шар, подсоединённый к баллону с гелием. Однако тварь ещё не издохла, нет. Её блестящие чёрные глаза метались тудасюда в замешательстве, словно не веря в происходящее. Затем взгляд сфокусировался на человеке, и невозможно было ошибиться в лютой ненависти, пылающей во взоре.

Дэн мрачно улыбнулся.

— Иди на хуй.

И тут бока существа разошлись, и оно лопнуло багровой пиньятой[4].

Десятки шипастиков мгновенно вытянулись вперёд и укрыли под собой тушу оленеподобного. Они были столь многочисленны и плотно переплетены, что образовали куполообразный покров над жуткими останками. Когда же сорняки приступили к трапезе, раздалось громкое жадное чавканье.

— Иисусе Христе, они что, пожирают эту штуку?

Вздрогнув, Дэн обернулся и посмотрел на «олдс». На какой-то миг охотник забыл о своей добыче. Он направился к передней пассажирской двери, двигаясь медленно и осторожно, чтобы не будоражить колючие стебли. Сорняки, окружающие автомобиль и не сумевшие присоединиться к пиршеству на трупе, как показалось Дэну, дрожат от возбуждения, будто им не терпится поучаствовать в веселье, поэтому мужчина не хотел привлекать их внимание. Он наклонился и увидел на полу машины охотничий нож и 9-ти миллиметровый. Схватив и то и другое, Дэн сунул пистолет за пояс, а нож сжал в левой руке. Охотник бросил тоскливый взгляд на мачете, лежащее слишком близко к куче столовавшихся колючек, и решил, что лучше не рисковать, пытаясь его достать. Придётся обходиться тем, что удалось спасти.

Дэн отпер заднюю дверь, распахнул её и отступил назад на тот случай, если у пленницы возникнет какая-нибудь милая мыслишка о попытке нападения на него. Но девушка просто сидела, глядя с выражением, в котором было поровну страха и раздражения.

— Ну, чего вы ждёте? Освободите меня и давайте убираться отсюда к чёртовой матери, пока ещё кто-нибудь не попытался нас прикончить!

***

— Папа... оно ещё там?

Дэн, встав для удобства коленями на диван, немного приподнял жалюзи, чтобы выглянуть в окно. Всё, что осталось от лужайки, — это разрозненные пятна мёртвой травы; в остальном земля представлялась взору голой и безжизненной, а почва посерела, будто гончарная глина. Однако двор не пустовал. Повсюду валялись осколки костей, клочья меха и куски гниющего мяса — останки живности, погибшей во время Прибытия: птиц, кошек, собак, кроликов, белок... Минуло всего несколько дней, но мало кто уцелел, благодаря хищникам, населившим то, что Дэн уже начал считать миром После... Хищникам, подобным уродливой твари, стоящей сейчас по ту сторону прозрачного стекла и наблюдающей за мужчиной глазами, в которых светилось слишком много ума.

Тело её было частично коровьим, а отчасти человечьим; женская голова свисала лицом вниз там, где должно располагаться вымя, язык вывалился, спутанные чёрные волосы волочились по земле. На месте хвоста болталась длинная извивающаяся змея, щекочущая кончиком раздвоенного языка ухо голове-вымени. Тварь выглядела чрезвычайно тощей, а её усохшая коричневая шкура обтягивала кости настолько туго, что плоть лопнула во многих местах, обнажая фрагменты пожелтевшего скелета. Коровью голову, словно в кислоту окунули, ведь от неё остался всего лишь череп… за исключением глаз. Они оказались нетронутыми и таращились на Дэна со злобным весельем.

Он опустил жалюзи дрожащими руками. Однако это не помогло; мужчина чувствовал на себе пристальный взгляд твари, независимо от того, видит её или нет.

— Боюсь, что да, дорогая.

Дэн поднялся с дивана и приблизился к креслу, в котором устроилась его дочь. Он присел на подлокотник и посмотрел на неё. Линдси скоро исполнится двенадцать, и она так сильно похожа на свою мать, что у него подкатывал комок к горлу всякий раз, когда видел её. Вьющиеся чёрные волосы, круглое личико, полные губки, точёная фигурка, стройные ножки — наверняка будущая сердцеедка. Она сидела, подтянув ноги к груди, обняв их руками и слегка раскачиваясь взад-вперёд, чтобы хоть немного утешить себя. На ней была та же одежда, что и в день Прибытия: тёмные спортивные шорты и футболка с изображением Иа-Иа[5]. Вчера Дэн предложил ей переодеться в чистое, но из-за этого она битый час орала во всё горло. И он решил позволить дочери ходить в грязной одежде столько, сколько сама захочет.

— Я рада, что ты не солгал мне, — произнесла Линдси. Она смотрела прямо перед собой, не глядя на отца. Дочь не заглядывала в его глаза с момента Прибытия. — Взрослые всегда обманывают детей, пытаясь их защитить. Хорошо, что ты не такой.

Дэн мог бы соврать, но как убедить её, что всё будет хорошо? У них нет ни электричества, ни воды, однако он способен придумать сколько угодно лжи, чтобы внести фальшивую ясность в происходящее. Но как объяснить дочери то, что та сама может видеть через это проклятущее окно? Как объяснить то, что случилось с её матерью? Дэн сказал правду Линдси не из каких-либо моральных принципов; просто у него не было других вариантов.

— Как дела, дорогая? — спросил он. — Хочешь поесть или попить?

Линдси отказывалась принимать пищу со времени Прибытия и ела или пила исключительно по принуждению. Девочка отрицательно помотала головой.

— Ничуть. Но даже если бы и хотела, то всё равно ничего нет.

— Съестное у нас имеется.

Дэн знал, что это не столько ложь, сколько непринятие очевидной правды. Они нуждались в походе за продуктами ещё до Прибытия, а с момента возвращения домой мужчина не подходил к входной двери, не говоря уже о том, чтобы выйти на улицу. Сомнительно, что какой-либо супермаркет ещё открыт или когда-либо снова откроется. Но даже если бы магазины работали, Дэн знал, что не проживёт достаточно долго, чтобы пересечь двор, где поджидает та мерзость, которая наблюдает за ним. В обозримом будущем придётся довольствоваться только тем, что у них есть, а это не так уж и много. Кое-какие консервы, которые невозможно разогреть, и пара литров диетической газировки, которую нереально охладить. А когда всё вышеозначенное закончится... Как долго человек может протянуть без пищи и питья? Пару недель без еды, но всего несколько дней без воды. Дэн планировал нормировать употребление газировки, но даже если бы для выживания требовалась всего лишь капля в сутки, запасов не хватило бы надолго.

Он наклонился и поцеловал Линдси в макушку. Девочка вздрогнула, когда губы коснулись волос, но не отстранилась, и за это Дэн был ей благодарен.

Мужчина встал.

— Пойду проведаю маму.

Он не спросил Линдси, хочет ли та составить ему компанию. Ведь Дэн сам этого не желал. Мать прервала общение с дочерью спустя несколько часов после Прибытия, и он ничего не мог поделать.

Линдси не ответила и ничем не подтвердила то, что поняла отцовские слова. Дэн подумал было о том, чтобы попросить её не заглядывать за жалюзи, но она редко покидала кресло со дня Прибытия, и мужчине не хотелось лишний раз напоминать о чудовище, поджидающем снаружи. Он улыбнулся ей, как сам надеялся, ободряюще, однако получилась лишь нелепая гримаса. Впрочем, это не имело значения, поскольку Линдси не смотрела на него. Затем он повернулся и вышел из гостиной, ощущая сквозь опущенные жалюзи зловещий коровий взгляд.

Дэн с семьёй жил в одноэтажном коттедже. Обычный дом — ничего вычурного и не огромный, но достаточно просторный для троих. Дружную семью, любящую совместное времяпрепровождение, это вполне устраивало. По крайней мере, раньше.

Проходя коридором мимо закрытой туалетной двери, Дэн сморщил нос. Без работающего водопровода не было возможности смыть воду в унитазе, а поскольку выходить на улицу небезопасно — или даже открывать окно, чтобы вылить содержимое импровизированного ночного горшка, — запах начал усиливаться. Мужчина понимал, скоро придётся что-то делать с туалетом, но пока не знал что именно. Плюс наметилась ещё одна проблемка. Грязный туалет начал привлекать паразитов. Дэн решил, что это тараканы, хотя сам их ещё не видел. Когда он в последний раз открывал дверь туалета, то посветил внутрь фонариком и услышал топотание, казалось, сотен крошечных лапок насекомых, бегущих от света. Содрогаясь в приступе брезгливости, мужчина держал фонарик включённым, пока мочился, а когда закончил, заслышал тихий улюлюкающий звук, схожий с пением множества тонюсеньких голосов. Тон показался Дэну благодарным, словно певцы выражали признательность за пищу насущную.

Он выскочил из туалета, захлопнул дверь и с той минуты не открывал. В следующий раз, когда захотелось помочиться, пришлось оросить дальний угол пристроенного гаража.

Мужчина выбросил из головы мысли о поющих тараканах, быстро научившись не думать о плохих вещах, и продолжил идти по коридору в направлении спальни. Эта дверь была закрыта, но не заперта. А вот дверь в комнату Линдси распахнута, как и в час Прибытия. С тех пор дочь туда не возвращалась, однако Дэн заходил один раз, чтобы достать из шкафа спальный мешок. Ночевал мужчина на диване, а спальник расстелил на полу для Линдси, хотя та предпочитала кресло. Дэн не знал, спала ли она вообще. Девочка бодрствовала, когда он засыпал по вечерам и просыпался по утрам. Мужчина почивал в гостиной, чтобы присматривать за Линдси, а ещё из-за того, что не мог заставить себя лечь рядом с женой. Больше не мог, нет.

Дэн открыл дверь спальни, шагнул внутрь, затем прикрыл до щелчка.

Шторы были задёрнуты, но комнату освещало белоголубое свечение, исходящее от экрана телевизора, стоящего на комоде Кэролайн. Невзирая на отсутствие электричества, телевизор работал. Тот включился сам по себе часа через два после Прибытия, и не выключался, на какую кнопку ни нажимай. Мужчина даже выдернул вилку из розетки, но это не помогло. На экране не было ничего, кроме пляшущих чёрно-белых помех, а вместо громкого потрескивания, обычно свидетельствующего о пропаже сигнала, из динамика доносился шёпот — сиплые плавные слоги, режущие слух и произносимые на незнакомом Дэну языке.

Обнажённая Кэролайн разлеглась на матрасе, подложив под голову подушки, чтобы лучше видеть экран телевизора. Рядом с ней стоял ящик со столовыми приборами. Когда она впервые увидела мерцающие помехи и услышала шепчущие голоса, то несколько мгновений смотрела в телевизор, а после пошла на кухню, вынула ящик, принесла в спальню. Дэн, услышав звук выдвигаемого ящика и позвякивание металла, вышел в коридор, спрашивая, что происходит? Но Кэролайн не ответила. Войдя в спальню, она поставила ящик на кровать, разделась догола, забралась на матрас, подтянула ноги к заднице, подняла их и развела в стороны, а после потянулась за вилкой.

Дэн крикнул, чтобы Кэролайн остановилась, и бросился вперёд, пытаясь схватить её за руку, но жена, зарычав позвериному, вонзила вилку в тыльную сторону его запястья с удивительной для столь хрупкой женщины силой. Брызнула кровь, он вскрикнул: «Бля!» — и прижал повреждённую руку к груди. С минуту мужчина пребывал в шоке, уставившись на своё пораненное запястье, пока Кэролайн использовала вилку по-другому.

Теперь же Дэн наблюдал, как его жена яростно мастурбирует кулинарной лопаткой. Кэролайн вводила и выводила предмет из изодранного влагалища с тошнотворными влажными хлюпающими звуками. Она не убрала с кровати простыню и одеяло, когда легла несколько дней назад, поэтому нижняя половина постельного белья пропиталась кровью — свежие алые потёки на многослойной засохшей коричневой корке. Кэролайн должна была умереть вскоре после начала своего мастурбационного марафона, и Дэн это знал, но она, сколько бы ни ранила себя, сколько бы ни теряла крови, не становилась слабее или бледнее. Несмотря на обильную кровопотерю, смерть женщине не грозила, и это хорошо, поскольку мужчина сомневался, что, даже при исправной телефонной связи, кто-нибудь откликнулся бы на звонок в 911[6]. По крайней мере, никто из тех, кого он хотел бы услышать.

Ужас состояния Кэролайн являлся более чем убедительным доказательством того, что в мире После правила сильно изменились... если вообще существовали.

В спальне воняло не так противно, как в туалете, но не менее сильно: пахло кровью и потной промежностью, а ещё озоном от беспрерывно работающего телевизора. Зловоние должно вызывать тошноту, однако по какой-то причине оно казалось Дэну не столь уж отвратительным. Желудок не скрутило, к горлу не подкатило, а — что самое тревожное — член эрегировал.

Именно поэтому мужчина не хотел, чтобы Линдси виделась с Кэролайн... а ещё из-за страха того, что и та может поддаться жуткому шёпоту, доносящемуся из динамика. Как мать, так и дочь, верно? Дэн не знал, почему сам обладает иммунитетом к грязному влиянию, проникающему через телевизор. Возможно, из-за того, что мужчина. Или же силе, стоящей за членовредительством Кэролайн, требовались зрители. (Дэну ещё предстоит узнать о Повелителях, хотя очень скоро он с ними познакомится).

— Кэролайн? Милая? Могу ли... — Взгляд мужчины остановился на ящике со столовыми приборами, и он увидел, что по своим местам аккуратно разложены ложки, вилки и ножи, покрытые кровью. Где-то свежей, а где-то и нет. Внезапно Дэна замутило; пришлось сглотнуть, чтобы не вырвало. Помогло то, что последние несколько дней мужчина почти ничего не ел. — Могу ли я что-нибудь сделать для тебя? — закончил он.

Жена не отвечала ему раньше, и у него не находилось причин думать, что ответит сейчас. Но Дэн должен был попытаться наладить контакт. Что бы ни овладело Кэролайн, она оставалась его женой, которую он любил. Мужчина подождал несколько мгновений, но женщина продолжала его игнорировать, уставившись на снегопад телевизионных помех и яростно орудуя кулинарной лопаткой.

Дэн хотел было уйти, но когда потянулся к дверной ручке, Кэролайн заговорила впервые с тех пор, как легла в их постель.

— Нааааа...

Он мигом обернулся, надежда и страх охватили его в равной степени. Надежда на то, что жена наконец-то выйдет из своего кошмарного транса, и страх перед тем, что она может сказать.

Кэролайн не сводила глаз с экрана, но рука, сжимающая лопатку, замедлилась, как будто женщина не способна была говорить и калечить себя одновременно.

— Нааа... лиииииицу.

Дэн нахмурился.

— Я не понимаю.

Он шагнул к жене, намереваясь забраться на кровать и наклониться к её рту, чтобы лучше слышать, но вдруг остановился в нерешительности. Да, Дэн любил Кэролайн так же сильно, как и прежде, однако не знал, сможет ли заставить себя приблизиться к ней такой, какой она стала. А что, если жена решит применить лопатку иначе? Например, выколет мужу глаз или перережет сонную артерию? Ненавидя себя за это, но не в силах ничего сделать, Дэн мялся у двери.

Кэролайн скривила лицо в гримасе разочарования и даже перестала насиловать себя. Наморщив лоб, она сосредоточилась. С огромным усилием женщина выдавливала слова.

— Ыйди... на... лицу!

Ледяные мурашки побежали по спине, когда Дэн понял сказанное. Выйди на улицу.

— Я... я не могу, милая. Если бы ты только знала... если бы видела...

Кэролайн повернула голову в его сторону. И по глазам Дэн понял, что она действительно видит его.

— Снаружи. — Женщина говорила сквозь стиснутые зубы, как будто усилия, затраченные на внятное произношение, были выше её сил. — Повелители... желают этого.

Помоги нам. Помоги... МНЕ!

Последнее слово Кэролайн выкрикнула и, отвернувшись к телевизору, выдернула кондитерскую лопатку из окровавленного влагалища настолько резко, что кровь дугообразной струйкой брызнула в светящийся экран. Затем женщина взвыла, погружая лопатку в себя и возвращаясь к разорению врат, через которые Линдси вошла в этот мир, а ныне превратившихся в багровый сырой гамбургер. Даже если правила теперь изменились, сколько сможет выдержать Кэролайн до того, как израненное тело умрёт или исстрадавшийся разум разлетится на тысячи кричащих осколков? Если, конечно, последнее ещё не произошло.

Дэн вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Он прошёл по коридору, двигаясь медленно, словно робот на автопилоте, и свернул в прихожую. Сделав ещё несколько шагов, мужчина оказался у входной двери.

Из гостиной Линдси позвала:

— Папа?

Дэн хотел ответить, но голос пропал. В голове эхом отдавались слова Кэролайн на фоне жуткого телевизионного шёпота.

Снаружи. Повелители... желают этого. Помоги нам.

Помоги... МНЕ!

Мужчина потянулся к засову и отодвинул его. Отстегнул цепочку. Взялся за дверную ручку. Начал её поворачивать.

Дэн услышал, как Линдси бежит к нему, крича:

— Нет, папа! Не делай этого! Не оставляй меня!

Он смотрел, будто пассажир своего собственного тела, как до упора поворачивается ручка и толчком распахивается дверь. Дэн слышал, как босые ноги зашлёпали по напольной плитке прихожей, когда Линдси метнулась к нему, несомненно, намереваясь остановить, однако он без колебаний ступил за порог.

Коровья тварь, которая раньше паслась на лужайке под окном, теперь стояла возле крыльца. Невероятно, но её обнажённые челюсти тряслись от смеха, когда она поднималась на передние лапы и поворачивалась к Дэну брюхом.

Выменная голова подмигнула, улыбнулась и сказала:

— Му.

А после она широко раззявила свой перевёрнутый рот и извергла поток зеленовато-жёлтого молока, ударивший Дэну прямо в лицо.

***

В ресторанчике «У Элис» НЕЛЬЗЯ получить всё, что заблагорассудится, — подумала девушка. — Ведь там почти ничего не осталось. Она сидела в одной из дальних кабинок макаронного павильона, наклонившись вперёд, опершись локтями о стол и положив подбородок на переплетённые пальцы. Элис пребывала в такой позе уже несколько часов, и поясница ужасно болела, но девушке было наплевать. Какое это сейчас имеет значение? Что вообще имеет значение?

После Прибытия — откуда только взялось сие название? — Элис удалось попасть в павильон, что само по себе являлось очень удачным обстоятельством, ведь казалось, половина свихнувшегося города помышляла о том же. Желающих укрыться от умирающих птиц и ужасных взоров проклятых гляделок было настолько много, что Джордану, одному из менеджеров, пришлось закрыть входную дверь на замок. К сожалению, у удачи имелась и обратная сторона: люди оказались заперты внутри.

Иногда Элис задумывалась над участью родителей и младшего брата. Она пыталась дозвониться до них, но телефон умер… как, вероятно, и её домочадцы. Девушке следовало бы оплакивать их, но доподлинно неведомо, мертвы ли они, ведь верно? Кроме того, не то чтобы родичи ей так уж сильно нравились. Они были занозами в заднице, особенно брат. Хорошо хоть, что Прибытие произошло именно тогда, когда произошло, а то бы Элис застряла с ними под одной крышей.

В павильоне отсутствовало электричество, наверное, как и везде. Свет проникал через окна. Джордан опустил жалюзи, оставив между пластиковыми планками щёлочки, чтобы не прозябать в полнейшей темноте. Сначала по этому поводу возник спор. Успевшие войти внутрь до того, как Джордан закрыл дверь, — Элис не считала их клиентами и поэтому не собиралась обслуживать — были не согласны оставить жалюзи хоть сколечко приоткрытыми. Один толстый мужчина средних лет с редеющими рыжими волосами, который регулярно объедался в макаронном павильоне с тех самых пор, как девушка начала там работать, вкратце изложил мнение группы: Мы же не хотим, чтобы другие знали о нашем пребывании здесь, правда? И под «другими», очевидно, он подразумевал эти треклятые ШТУКИ снаружи!

А затем Толстяк упёр свои мясистые руки в широченные бока, как бы говоря: Что скажешь на это, мистер Мужчина?

Молодой человек взглянул так, словно не желал ничего лучшего, чем погрузить пальцы в рыхлые тестообразные складки шеи, добраться до трахеи и выдавить жизнь из этого тупого жирного засранца.

Но Джордан показал класс. В конце концов, он не зря работал менеджером. Спокойным голосом молодой человек ответил: Окна не укреплены, сэр. Любой сможет прорваться через них, если пожелает. Не знаю, как вы, но я не хочу сидеть во мраке, гадая, что за хуйло присаживается рядышком.

В итоге группа проголосовала за то, чтобы Джордан держал жалюзи частично открытыми днём, а ночью... ну, это не имело значения, поскольку солнце не заходило с момента Прибытия. Поэтому жалюзи полностью никогда не закрывались. Элис восхищалась Джорданом, ведь он не стал терпеть дерьмо от Толстяка и остальных, но не была уверена, что довольна тем, как всё обернулось. Внутри павильона по-прежнему оставалось дьявольски темно, и периодически люди — девушка, по крайней мере, надеялась, что это именно они, так как боялась присматриваться слишком внимательно, — снаружи подходили к окнам, заглядывая в них. Тогда все запершиеся старались держаться подальше от окон, ютясь в задней части павильона, иногда даже залезая под столы. Чёрт, некоторые заползли под столы сразу после Прибытия и оставались там с тех пор. Никто, включая Джордана, не мог их оттуда вытащить даже для похода в туалет. Они мочились и гадили в штаны, источая густое зловоние. А тот факт, что ни один из присутствующих не мылся с часа Прибытия, не способствовал улучшению запаха. Элис отдала бы всё, чтобы только принять душ, пусть даже холодный!

Она, не меняя положения и не поднимая головы, медленно переводила взгляд слева направо, осматривая интерьер павильона в биллионный раз. Все кабинки были заняты, а на каждый стул приходилось ещё по два человека, нашедших пристанище на полу. В потёмках люди казались тенями, лишь разница в росте и весе придавала им хоть какую-то индивидуальность. Никто не разговаривал, никто не двигался. Все просто сидели. Отчасти для того, чтобы сберечь жизненную энергию, поскольку запас еды практически исчерпался. Основная масса припасов испортилась вскоре после отключения электричества, а поскольку готовить стало невозможно, то мука и специи оказались бесполезны. На кухне не было даже обычных консервных ножей, только электрические, что превратило в сущий кошмар вскрытие банок с тушёными помидорами и тому подобным. Но их открывали, нормировали — спасибо Джордану — и пожирали. Теперь не осталось ничего, кроме соли, перца и искусственного подсластителя. Вода тоже почти закончилась, хотя несколько бутылок вина припрятал менеджер, как он сказал Элис, на «крайний случай», однако, учитывая всё произошедшее, ей приходилось лишь гадать, что, чёрт возьми, должно случиться для того, чтобы считать это крайним случаем?

Имелась ещё одна причина — возможно, главная — люди сидели тихо, так как ждали. И Элис в их числе, хотя сама не была уверена, чего именно. Но чувствовала, что-то происходит в мире... в «мире После», как именовал его Джордан. Когда девушка спросила, откуда он взял такое название, тот лишь пожал плечами и молвил: Не знаю. Просто оно подходит, понимаешь?.. Снаружи всё менялось, а когда закончится... ну, это было то, чего они все ждали, не так ли?

Кто-то настолько тихо прошептал имя девушки, что оно прозвучало чуть громче выдоха.

— Элис.

Она подняла голову; движение отозвалось болью в шее и спине. Элис поморщилась, но обнаружив, что рядом со столиком стоит Джордан, улыбнулась. Менеджеру исполнилось двадцать шесть, и он был на семь лет старше неё, а ещё от него исходила аура уверенной зрелости, которую она находила сексуальной. Молодой человек обладал подтянутым мускулистым телом и широкими плечами. Ростом выше Элис, но совсем чуть-чуть. Это даже хорошо; девушке не нравились парни, возвышающиеся над ней. Хотя она знала, что глупо с её стороны приравнивать физическую дистанцию к эмоциональной. У Джордана были высокие скулы, волевой подбородок и самые милые щенячьи карие глаза из тех, которые Элис когда-либо видела. Девушка всегда считала менеджера симпатягой, но никогда раньше не испытывала к нему столь сильного влечения. Однако видя, как он взял на себя инициативу после Прибытия, как что-то делал, пока остальные, включая её, просто сидели, как все слушались его, признавая лидерство... она не знала, может ли с полной уверенностью называть своё чувство к Джордану любовью, но это был серьёзный случай, без всякого сомнения.

Элис выпрямилась, игнорируя болезненный поясничный прострел.

— Привет, — прошептала она. — Что случилось?

Только бы не что-то плохое. Во всяком случае, не хуже того, что уже произошло.

— Не могла бы ты пройти со мной на кухню?

Девушка не уловила ни малейшего намёка на то, чего хочет молодой человек. Его голос казался бесстрастным, а слова звучали без каких-либо особых интонаций. Тем не менее, услышав их, Элис почувствовала лёгкое волнение.

— Конечно.

Джордан улыбнулся и подал ей руку, желая помочь подняться. Девушке, невзирая на боль в спине, не требовалась посторонняя помощь, но она всё же приняла протянутую ладонь. Элис встала, но Джордан не отпустил её руку, а она не сделала ни единого движения, чтобы вырваться из его нежной хватки. Он медленно повёл девушку через лабиринт сгорбленных тёмных фигур, молча сидящих на полу. Некоторые из них поднимали глаза, когда парочка проходила мимо, кое-кто даже интересовался, что происходит, но Джордан не отвечал, и никто не давил на него с расспросами. На подходе к кухне Элис поняла, что дрожит, а нижнее бельё в области промежности стало влажным. Она видела фильмы, в которых главные герои невероятно возбуждались в опасных ситуациях. Надо полагать, знание того, что смерть может настигнуть в любой момент, побуждало их в последний раз испытать прелести жизни. Элис задавалась вопросом, не это ли происходит между ней и Джорданом? Она размечталась, что он отведёт её на кухню, обнимет за талию, приникнет губами к губам и страстно поцелует. Элис представляла, как чувствует горячий мужской язык у себя во рту, слышит страстное дыхание, а Джордан прижимается к ней, его член напрягается...

Молодой человек провёл спутницу через маятниковые двери, но когда они очутились по ту сторону, не сделал никакого движения, чтобы обнять. Вместо этого он отпустил её руку. Здесь не было окон, поэтому она ничего не видела, но уловила шорох ткани, подсказавший, что Джордан лезет в карман своих брюк. Элис слышала, как он достаёт что-то и возится с этим, а затем раздался чиркающий звук, сопровождаемый оранжево-белой вспышкой. Девушка прищурилась, когда свет неожиданно ударил в глаза, отвернулась от горящей спички...

…и тогда узрела тело.

Обнажённый труп Толстяка лежал на разделочном столе, установленном между холодными и бесполезными электрическими плитами. Мужчину разрезали от подбородка до промежности, содрали кожу, отпилили рёбра, а блестящие и мягкие секреты, которые тот носил в себе с самого рождения, теперь были выставлены на всеобщее обозрение во всей своей вязко-влажной красе.

Элис повернулась, чтобы посмотреть на Джордана.

Уверенность вдруг покинула его.

— Знаю... мерзость, да? Но необходимо кормиться чемто. А человеческое тело — это что? Девяносто процентов воды или типа того? Поэтому мы можем получить от него ещё и жидкость.

Почти целую минуту Элис таращилась на Джордана, не говоря ни слова. Когда он успел заманить сюда Толстяка? Как убил и... выпотрошил так, что никто ничего не услышал? Однако из всех вопросов, крутящихся в голове, девушка задала лишь один:

— Почему именно он?

— Я выбрал самого толстого, полагая, что заполучу от него больше всего пищи. — Джордан смущённо пожал плечами. — А ещё он меня разозлил. Но придётся жевать сырое мясо, поскольку электроплиты не работают. И мы должны съесть его поскорее, пока не успело испортиться. Ну... что думаешь?

Элис улыбнулась, урчащий желудок ответил за неё.

***

— Вы ведь раб, верно? У вас клеймо.

Дэн прекрасно знал, что у него есть метка. Та появилась на лбу вскоре после того, как коровоподобная тварь изрыгнула своё прогорклое молоко: узор из шрамов в виде спиралей и пересекающихся линий, который, казалось, никогда не был одинаковом, в какое бы время охотник ни рассматривал его в зеркале. И даже когда клеймо не горело — а сейчас оно полыхало великим пожаром, охватившим старый дом, — Дэн всегда чувствовал это подобие живой татуировки, чернила которой перетекают под кожей медленно, но постоянно.

Двое брели вдоль дороги, а мертвенно-серая земля слегка прогибалась под их весом, словно под ногами не почва, а некая губкообразная субстанция. Дэн — с 9-ти миллиметровым в правой руке и охотничьим ножом в левой — шёл в нескольких шагах позади девушки. Она была среднего роста и не выглядела такой уж сильной, но в мире После не принято поворачиваться к кому-либо спиной. Нет, если хочешь продержаться ещё несколько минут. Охотник перерезал ленту, стягивающую лодыжки, но запястья оставил связанными. Если выпадет столкнуться с новыми неприятностями, например, с ещё одним оленем, девушка не сможет сражаться, но Дэн не хотел рисковать, освобождая ей руки. Она набросится на своего похитителя, чтобы спасти собственную шкуру, или попытается сбежать. Со связанными руками у неё меньше шансов на успех при совершении нападения, а если попробует удрать, то тут же лишится чувства равновесия. Придётся бежать медленно, иначе она споткнётся и упадёт. Ей не уйти при любом раскладе.

Конечно, рассуждения охотника основывались на предположении, что пленница находится в здравом уме, а в наши дни это очень серьёзное допущение, которое может легко привести к смерти. Однако выбора не было. Лоб жгло, будто от кислотного ожога, постоянно и мучительно напоминающего о нетерпении Повелителя. Дэн должен поскорее доставить добычу, а не то... Ну, он не знал, что именно случится, но явно нечто плохое... Чертовски плохое… в самом прямом смысле.

Мир После битком набит подобными милыми маленькими ирониями, — подумал Дэн.

Продолжая идти, он метал взгляды по сторонам, высматривая любые признаки угрозы. Через некоторое время девушка оглянулась.

— Куда вы меня ведёте?

Дэн не хотел разговаривать; прикушенный язык ныл побитой сукой. Охотник покосился на колышущиеся слева колючие стебли. Только вот никакого ветра не ощущалось. Воздух казался неподвижным и затхлым, словно в чулане, годами не проветриваемом. По крайней мере, здесь проклятые растения не достанут. До дороги футов[7] десять, и Дэн никогда не видел, чтобы шипастики тянулись так далеко. Но могут и дотянуться, если очень уж возжелают. Охотник вздохнул. Жизнь не даёт никаких гарантий: во всяком случае, это не изменилось.

— Если вы мне не ответите, то я сяду и не сдвинусь с места, — произнесла пленница, не оборачиваясь.

Вопреки самому себе, Дэн отозвался.

— Я просто понесу тебя.

Его голос звучал немного забавно из-за пораненного языка, но слова были достаточно понятны.

— Весь путь туда, куда мы идём? — с насмешкой спросила девушка. — Даже если бы вы регулярно питались, держу пари, что силёнок бы не хватило нести меня столь далеко.

Дэн знал, она дразнит его, надеясь потянуть время и выведать больше информации, чтобы использовать для своего спасения. Тем не менее, бесцеремонное поведение добычи начинало действовать на нервы.

— Я прекрасно питаюсь. Как и моя семья.

— Именно так. Вы — раб. — Девушка специально подчеркнула интонацией последнее слово, словно оно было каким-то отвратительным насекомым, на которое следует немедленно наступить и с максимальной силой втоптать в землю. — Вы получаете еду, воду и электричество, не так ли? И всё это за служение Повелителю.

— Да.

Продовольствие — консервы и даже наисвежайшие фрукты-овощи — раз в неделю доставлял на потрёпанном пикапе другой раб. Откуда брались продукты, охотник не знал и не спрашивал. А что касается коммунальных услуг, то они оказывались сами собой по воле Повелителя. Но Дэн получил гораздо больше, чем просто восстановление прелестей былой жизни. Кэролайн пришла в себя после появления у него метки на лбу, а её ужасные раны затянулись… до определённой степени. Она никогда не сможет заниматься любовью, но хотя бы осталось в здравом уме. А возвращение удобств — в том числе обычного телевидения, правда, только на одном канале, транслирующем случайным образом выбранные повторы старых шоу, — помогло Линдси выйти из состояния, близкого к кататонии. Жизнь Дэна не вернулась в прежнее русло, да и как это возможно? Но у его семьи всё сложилось гораздо лучше, чем у большинства людей в мире После, и охотник намеревался сохранить такое положение в дальнейшем.

— И чего же теперь хочет ваш Повелитель? Меня?

Дэн не ответил. Он и не мог. Пленница была грязной, а её белую блузку густо покрывали всевозможные пятна, многие из которых походили на высохшую кровь. Старается казаться взрослой. А ведь девушка не намного старше, чем его Линдси. С биологической точки зрения Дэн годился ей в отцы. Мысль о том, что Повелитель сделает с ней...

Нет, остановись, — предостерёг себя охотник. — Вспомни, что случилось в прошлый раз. Оставайся холодным, чёрствым. Ради семьи.

Идти не так уж далеко. Меньше мили. Дэн закончит   это дело, ведь раньше он многократно такое проделывал. Охотник потерпел неудачу лишь единожды; впредь подобное не повторится. Он не допустит.

— Скажите мне кое-что, — попросила девушка. — Ваш Повелитель, чёрт возьми, находится в ебучем Египте что ли? Если желает, чтобы для него похищали и доставляли, разве он — оно или что-то там ещё — не может выбрать кого-нибудь, живущего поближе?

Хороший вопрос, над которым Дэн нередко размышлял, в итоге сделав вывод, что хозяину просто-напросто доставляет удовольствие заставлять своего раба путешествовать.

— Заткнись на хуй и пошевеливайся, — ответил охотник вместо этого.

***

Молодец, малышка. Ещё немного разозлишь его, и он всадит тебе пару пуль в спину.

Скорее всего, нет, решила она. Повелитель явно хочет заполучить её живой. Тем не менее, это не означает, что раб не вправе быть с ней грубым, если она слишком много болтает. Но девушка просто ничего не могла с собой поделать. Она всегда говорила раньше, чем думала, а после Прибытия стало только хуже. В тот день исказился не только физический мир: изменились и люди.

Все мы теперь немного ебанутые, — отметила Элис. Через плечо она бросила взгляд на раба. — И некоторые из нас больше, чем другие.

Девушка снова посмотрела вперёд и подивилась тому, как изменилось шоссе. Она впервые оказалась столь далеко за городской чертой с момента Прибытия, и 75-я межштатная автомагистраль выглядела совсем не так, как в её воспоминаниях. Асфальтовое покрытие потрескалось, просело; впрочем, как и в городе. Но прорастающие из трещин большущие сорняки — прозванные в народе «шипастиками» — были для Элис в новинку. Городские улицы представлялись взору разбитыми и труднопреодолимыми, но всё же сохраняли проходимость. Сегодня девушка воочию узрела, на что способны колючие стебли. К тому времени, как она и её похититель добрались до обочины, растения оставили от оленеподобного чудовища лишь шкуру, похожую на пустой серый мешок. Даже кости разжижили и поглотили. Похоже, Повелители не возражают против того, чтобы люди свободно передвигались по городу, находясь в его пределах.

Будто домашние животные в клетке, — подумала Элис. — Нет, как скот в загоне, ожидающий своей очереди, чтобы его повели на бойню.

Ментальный образ заставил страх студёной водой растечься по венам, из-за чего девушка снова задалась вопросом, что похититель и Повелитель уготовили для неё? Что бы то ни было, она знала наверняка, смерть не будет милосердной и быстрой.

Живи настоящим, — напомнила себе Элис. Это единственный способ сберечь хотя бы крупицу здравомыслия в мире После. Девушка отбросила все мысли о том, куда её ведут и что с ней там будет, сосредоточив внимание на окружающей обстановке. Элис уже привыкла к отсутствию травы и деревьев в городе, но без зданий, нарушающих пустынное пепельно-серое однообразие, ей казалось, что попала она на другую планету. Девушка рассудила, что в некотором смысле так оно и есть. Между туманной желтизной небес над головой и бесплодной серостью земли под ступнями она чувствовала себя одновременно изолированной и незащищённой, а ещё ощущала лёгкое головокружение, будто тело с трудом отличало верх от низа. Элис шла с особой осторожностью, концентрируясь на каждом шаге, точно ставя ноги, чтобы сохранять равновесие.

Хотя многие полагают, что Средний Запад[8] представ-

ляет собой череду плоских равнин, простирающуюся от горизонта до горизонта, на юго-западе Огайо сохранились следы ледников, которые тысячи лет назад совершали своё мучительно медленное шествие по штату, и Прибытие не изменило этого. Шоссе поднималось и опускалось, извивалось и петляло, сливаясь с холмистой местностью, через которую пролегало, будто всегда являлось неотъемлемой частью земли, как это было и до Прибытия. К тому же уцелели некоторые другие вещи, хотя их осталось не очень много, и Элис увидела одну из них вдалеке: огромный придорожный щит на низких опорах, рекламирующий круглосуточный «Старбакс».

Она не смогла удержаться от смеха.

— Что смешного? — требовательно спросил похититель напряжённым голосом, словно боясь, что пленница сходит с ума.

На мгновение девушка забыла про свои связанные руки и попыталась указать на название, выведенное большущими буквами. Но у неё не очень-то получилось, и она сказала:

— Рекламный щит. Не хотите заглянуть на чашечку кофе? Я угощаю.

Элис не оглянулась, чтобы проверить выражение лица похитителя, на случай, если смех заставил его нервничать. Не хочется получить пулю между лопаток за глупую шутку.

— Совсем забыл про этот щит, — пробурчал мужчина. — Наверное, я всегда был слишком занят наблюдением за дорогой, когда проезжал мимо.

— Вы имеете в виду, что следили за появлением всяких тварей, например, оленеподобных.

Похититель промолчал. Ему и не нужно отвечать.

Девушка посмотрела на небо.

— Как вы думаете, они всё ещё там? Глаза?

Жёлтая дымка, застилающая небесный свод, начала сгущаться почти сразу после Прибытия и с тех пор не рассеивалась. Солнце, луна и звёзды оказались сокрыты туманной пеленой, но каким-то неизъяснимым образом света хватало, словно она сама его источала.

— О да! Они всё ещё наверху. Иногда мне кажется, глаза были там всегда, просто мы их не видели. Пока они не захотели явить себя, — молвил  похититель.

Мысль о том, что эти глаза — глаза, по мнению Элис, принадлежащие Повелителям, — наблюдают за людьми теперь, а может уже и целую вечность, тревожила больше, чем всё пережитое, начиная с той минуты, когда она ступила на парковку у макаронного павильона. До сих пор девушку утешали воспоминания о прежнем мире, но слова мужчины заставили рассмотреть возможность того, что никогда не существовало мира без Повелителей. Мир никогда не был безопасным, свободным и — самое главное — разумным.

Эти думы наполнили душу таким отчаянием, что Элис больше не хотела ни сопротивляться своему похитителю, ни спасаться бегством. Может, было бы лучше позволить ему спокойно принести её в жертву или что бы он там ни задумал? По крайней мере, тогда всё закончится, и девушка освободится от кошмара, в который превратился мир. Она, вероятно, заслужила то, что с ней случится, каким бы ужасным это ни было. Учитывая всё содеянное с момента Прибытия...

Элис подпрыгнула от неожиданности, когда тишину серой пустоши нарушил гул ожившего мотора. Грохот перерос в рёв, и из-за рекламного щита вылетел мотоцикл.

Похититель, сжимая в одной руке пистолет, а в другой — нож, обогнал девушку.

— Держись позади меня, — велел он.

Элис пустилась бы наутёк, если бы было куда бежать. Вместо этого она осталась на месте. Кто знает? Вдруг байкер окажется рыцарем дорог и спасёт её.

Да, точно.

Мотоцикл мчался по обочине, где не росли колючие стебли. Растения вздрагивали, когда он проезжал мимо, и некоторые делали символические выпады в его сторону, но ни одно даже близко не подобралось к нему. Байкер, приблизившись, сбросил газ и замедлил ход. Незнакомец предпочитал езду без шлема, и Элис отчётливо видела метку на его лбу, похожую на клеймо, имеющееся у её похитителя.

Голова байкера была обрита наголо, однако он щеголял чёрной козлиной бородой. Многочисленные татуировки, будто специально выставленные напоказ, не мог скрыть короткий кожаный жилет. Этакий здоровяк с могучими плечами, широкой грудью и жирком на животе, смотрящемся круче, чем шесть кубиков пресса. Руки крепко сжимали руль, и костяшки пальцев выпирали под натянутой побелевшей кожей, сплошь покрытой старыми шрамами. Элис догадалась, что оные костяшки за долгие годы повидали немало потасовок. Она не знала тип мотоцикла, ведь сама ими не увлекалась и ни разу не сидела в седле, но это явно не представитель того вида, на котором разъезжала толпа «рождённых быть кроткими». Те модели выглядели громоздкими, неуклюжими и медлительными, сделанными из разноцветного пластика, словно детские игрушки, поражённые лучами роста. Мотоцикл мистера Козлиная Бородка был настоящим: узким и удлинённым, полностью металлическим, созданным для скорости. Деревянный ружейный приклад возвышался над правым плечом байкера, и Элис предположила, что тот носит оружие в каком-то подобии кобуры, хотя под жилетом не видела никаких ремней. Может, кобура является частью жилета? Возможно ли такое?

Очень наблюдательная, — похвалила себя девушка. — А как насчёт того, что у байкера нет ног?

Она оставила данную деталь напоследок, так как не хотела с ней разбираться. Но это правда: у байкера нет ног. Сначала Элис подумала, что перед ней инвалид с ампутированными нижними конечностями, который сумел организовать ручное управление мотоциклом. Но если это так, то как он умудряется не соскальзывать с сиденья? Ответ оказался довольно простым. Байкер не беспокоился о том, что свалится с мотоцикла, так как являлся его частью. Человек в талии непостижимым образом сросся с кожаным сиденьем, превратившись в некое подобие механического кентавра.

Мотоцикл остановился, и подставка сама собой откинулась, не давая ему упасть. Мистер Козлиная Бородка отпустил руль и скрестил руки на груди, прикрывая то место, куда похититель Элис нацелил пистолет.

— В последнее время здесь не так уж много прогуливающихся парочек, — изрёк байкер.

Девушка ожидала, что голос окажется хриплым от злоупотребления выпивкой и сигаретами. Но его звучание казалось ясным и ровным. Глубоким, но не угрожающим. Такой голос идеально подошёл бы для радио, — прикинула Элис. — Если бы оно ещё существовало.

— Я нынче безлошадник, — стал объяснять её похититель. — Не так давно произошёл небольшой несчастный случай. Столкнулся с оленем или чем-то, что когда-то им было. Проклятая тварь оказалась настолько сильной, что расхуячила машину.

Он говорил достаточно дружелюбно, но не торопился опускать оружие.

Мистер Козлиная Бородка понимающе кивнул.

— Мерзкие засранцы, точно. К счастью, им не угнаться за мной.

Байкер не сделал ни единого видимого движения, но двигатель мотоцикла рыкнул, подчёркивая точку зрения.

— Попроси своего Повелителя подарить тебе тачку вроде той, что у меня, — продолжил мистер Козлиная Бородка. — Это сущий ад в сравнении с тем уёбищным «олдсом», которым ты управлял.

Элис могла видеть только спину своего похитителя, но уловила внезапное напряжение в его голосе, когда он произнёс:

— Ты следил.

— Я видел пару раз, как ты проезжаешь по Пути, да, — подтвердил байкер. — Рекламные щиты — пиздатые укрытия. Неудивительно, что копы их использовали, верно? А ещё я знаю, где обосновался твой Повелитель. Прекрасный выбор, кстати. Между нами говоря, у твоего хозяина охуенное чувство юмора… не то, что у моего... Мой-то Повелитель предпочёл глушь и устроился на старой ферме. Я имею в виду, блядь, насколько же это шаблонно?

Похититель выдержал паузу в несколько секунд, а после удостоил похвалы:

— Хорошенькое ружьишко.

Элис ожидала, что мистер Козлиная Бородка потянется за оружием, но тот продолжал держать руки скрещенными на груди.

— Конечно. Я взял его у какого-то жирного болвана, которого на прошлой неделе нашёл бродящим неподалёку. Можешь поверить в мою удачу? Мудак выстрелил в меня, но промахнулся на целую милю. Полагаю, он перенервничал. Или никогда раньше не пулял из дробовика. Идиот. Самая лёгкая добыча, которую я когда-либо ловил. Хватило одного удара, чтобы говнюк сложился, будто старый шезлонг. Словно у него челюсть их хрупкого стекла или что-то вроде того. Он пришёл в себя как раз перед тем, как мы добрались до логова моего Повелителя, и стал по обыкновению молить о пощаде. — Губы байкера растянулись в лукавой полуулыбке. — А ещё тюфяк поведал кое-что любопытное. Оказывается, другой охотник вёз его к своему Повелителю на сраном «олдсе», но по какой-то причине остановился и отпустил. Даже дал ружьецо для защиты, а затем велел въебать прикладом по черепушке. Чувак не знал, зачем раб просит о таком, но сделал это — «вломил на совесть», по его признанию, — и удрал. Думаю, охотник, намереваясь избежать проблем с Повелителем, хотел, чтобы всё выглядело так, будто добыча сама съебалась. Что скажешь?

Пока мистер Козлиная Бородка говорил, Элис медленно выходила из-за спины своего похитителя. У неё возникло нехорошее предчувствие, что эти двое скоро начнут стрелять друг в друга, и она хотела поскорее убраться с линии огня. Теперь ей было лучше видно похитителя, и девушка узрела, насколько напряжён палец, лежащий на курке.

— Скажу, что ты желаешь умереть, если говоришь мне об этом без оружия в руках.

Дробовик за спиной байкера молниеносно развернулся стволом вверх, а затем перекатился вперёд через плечо и занял надлежащее место, направленный прямо на похитителя. Оружие было двуствольным — «над и под», кажется, это так называется, припомнила Элис. При желании стрелок мог вести огонь из каждого ствола в отдельности.

Байкер усмехнулся.

— Кому нужны руки?

Ружьё удерживалось хромированным креплением, выступившим из плеча человека-мотоцикла. По сторонам от плечевого крепления имелись гибкие металлические стержни, похожие на пальцы, в миг обвившие оба спусковых крючка дробовика.

— Мило, — присвистнул похититель со сдержанным восхищением. — Но почему ты решил, что успеешь выстрелить до того, как я прикончу тебя?

— Не знаю, — признался мистер Козлиная Бородка. — Ты бы не продержался здесь так долго, если бы не умел обращаться с оружием. Однако если бы я хотел тебя пристрелить, то сделал бы это на подъезде. Я здесь, чтобы заключить сделку, словно в старом игровом шоу.

— Слушаю.

— Повелители могущественны, но не всемогущи. Иначе они бы денно и нощно ведали то, о чём думают их рабы.

Но хозяева не всегда в курсе.

— Сомнительное утверждение.

— Шутишь? Знаешь, сколько раз я мысленно ругмя ругал своего Повелителя? Ни разу он даже не попытался меня наказать. — Байкер хихикнул. — Поверь, если бы хозяин просёк мои помыслы, я был бы уже мёртв.

— Допустим, ты прав. Что дальше?

— Я упоминал, что знаю место, где находится твой Повелитель, помнишь? Поеду прямо туда и расскажу, как ты освободил добычу... если только не согласишься помогать мне время от времени.

Элис увидела, как поднапряглись челюстные мышцы её похитителя, и на мгновение ей показалось, что тот прямо сейчас выстрелит в мистера Козлиную Бородку. Но он лишь поинтересовался:

— О какой помощи идёт речь?

— Не ведаю, почему ты облажался на прошлом заезде, и мне насрать. Однако вижу, что на этот раз ты добыл аппетитный кусочек. Ты позволишь взять его для моего Повелителя и с этого момента доставляешь два подношения всякий раз, следуя мимо. Одно для твоего Повелителя, а другое для моего. Делай так, и я буду держать рот на замке. Веришь или нет, но я делаю это не потому, что уёбок. Ну, не только. Здесь всё труднее найти людишек без опознавательных знаков, и у меня — с любовью к колёсам — не получается незаметно подкрадываться к добыче, когда я въезжаю в город.

Элис выпалила не раздумывая:

— Держу пари, что и попасть внутрь здания — та ещё морока сучья. Не говоря уже о том, чтобы гоняться за людьми по лестницам.

Мистер Козлиная Бородка уставился на неё.

— Кто тебя спрашивал, дерьмо воню...

Он не успел договорить, ведь стоило ему только повернуться лицом к Элис, как её похититель упал на живот, выстрелив из пистолета.

Байкер слегка откинулся назад, когда кровь хлынула из правого плеча прямо под креплением для дробовика. Пальцевые стержни дёрнулись, и дробовик оглушительно ухнул, выпуская пулю из первого ствола. Элис с криком бросилась на землю. Девушка легла плашмя, чтобы не стать лёгкой мишенью, но голову опускать не стала. Она должна наблюдать за происходящим.

Первый выстрел мистера Козлиная Бородка, должно быть, не задел её похитителя, поскольку мужчина не выказал никаких признаков ранения. Он привстал на одно колено, направив пистолет на байкера. Левой рукой похититель обхватил снизу правое запястье, чтобы точнее целиться и контролировать отдачу, а затем открыл огонь.

Очередь стрелять была за ним. Однако мистер Козлиная Бородка не стал дожидаться, пока другой раб сделает из него решето. Двигатель взревел, подставка мигом поднялась, и колёса взметнули серую пыль. Элис поняла, что байкер решил сбить её похитителя. Она испытала странное желание вскочить на ноги, броситься вперёд и попытаться завалить на бок мотоцикл, рванувший с места. Но девушка осталась там, где лежала. У неё отсутствовала какая-либо связь с человеком в коричневой кожаной куртке; она лишь знала, что тот схватил её с намерением принести в жертву своему Повелителю. Лучшим исходом для Элис стало бы, если бы эти два раба поубивали друг друга, даровав ей свободу для возвращения в город. Вероятно, путешествия она не переживёт, но хотя бы появится некий шанс, пусть и мизерный.

Но, несмотря на всё это, девушка не могла не надеяться, что Кожаная Куртка победит.

***

— Ты издеваешься, да?

Мужичок был невысок и пузат, с вьющимися чёрными волосами на голове и многодневной щетиной на щеках. Его живот выпирал из-под футболки с Джимми Баффеттом[9], обнажая часть белёсой дряблости, схожей с брюшком улитки. Дэн понятия не имел, как этому человеку удаётся оставаться толстым, учитывая то, насколько тяжело сейчас достаётся пища. Возможно, у него имелась тайная заначка или нечто в этом роде, а может, он был настолько тучен до Прибытия, что похудел, но тут трудно угадать.

Дэн снова протянул дробовик.

— Я серьёзно. Возьми это.

Пузатик, которого Дэн мысленно нарёк «Джимми» изза изображения на футболке, дрожащими пухлыми пальцами взялся за ружейный ствол. Охотник понимал, что рискует, а Джимми может запросто выстрелить в него, но тот не походил на такого человека. Дэн недоумевал, как мужичок вообще сумел выжить после Прибытия?

Они стояли на обочине шоссе; чуть позади припаркован «олдс» — двери распахнуты, двигатель тарахтит. До логова Повелителя менее четверти мили. Тот вполне мог наблюдать за этим местом. Охотник надеялся, что хозяин не видит его.

Дэн выпустил дробовик из рук, и Джимми держал его перед собой так, словно не имел ни малейшего представления, что делать с оружием. Охотник перерезал клейкую ленту на запястьях и лодыжках, но пузатик не стал срывать её прилипшие куски, казавшиеся неким причудливым проявлением моды мира После.

Джимми смотрел на Дэна с замешательством, страхом и призрачной надеждой.

— Почему? — спросил он.

Дэн нашёл Джимми, бредущим по тротуару всего в нескольких кварталах от собственного дома. Тот нёс биту для игры в ти-бол[10] и пластиковый пакет для мусора, наполненный тушками трёх кошек с проломленными черепами. Не все мелкие животные погибли во время Прибытия, но те, которые выжили, изменились самым гротескным образом. Эти три кошки, по мнению Дэна, позже изучившего содержимое мусорного пакета, выглядели вполне себе нормально, но их соединяли кольца кишок, торчащие из боков, связывая друг с другом воедино.

Когда охотник подкатил к тротуару, то не стал интересоваться, что здесь делает добыча, ведь ему было наплевать. Он направил на Джимми 9-ти миллиметровый через открытое окно «олдса» и проревел: Живо падай на заднее сиденье, а не то разнесу твою грёбаную башку!

Судя по детскому испуганному выражению лица, Дэн решил, что пузатик сейчас заплачет или описается, а может, и всё сразу. Но Джимми сделал то, что велено, и охотник связал несчастного, вырубил битой для ти-бола, а затем направил свой автомобиль к выезду из города. Дэну было безразлично, видит ли его кто-нибудь. Не действовали больше никакие законы, кроме тех, что установили Повелители, и, конечно, самого древнего закона выживания: побеждает сильнейший, быстрейший, жесточайший. К тому же у Дэна на лбу имелась метка. В мире После это означало, что клеймёный раб имеет право делать всё, что захочет, лишь бы услужить хозяину.

Поездка шла без происшествий. Колючие стебли старались держаться подальше, и охотник не видел никаких признаков каких-либо неприятностей, поджидающих на Пути. Но у добычи хватило дурных манер прийти в себя ещё до того, как они достигли нужного места. Пузатик сразу же принялся умолять отпустить его, ведь он не сделал ничего такого, что могло бы разозлить Повелителей, а всего лишь намеревался, чёрт возьми, найти какую-нибудь еду — отсюда и кошачья сиамская тройня. Вот тут-то Джимми и произнёс волшебные слова.

Ты не можешь убить меня, мужик! У меня дома маленький ребёнок! Я просто пытаюсь заботиться о своей семье, понимаешь?

Дэн понимал...

— Не твоё собачье дело, почему, — ответил он. — Но нужно, чтобы ты ударил меня по голове, прежде чем уйдёшь. Думаешь, справишься с этим?

Джимми посмотрел на него, точно на сумасшедшего. — Ты хочешь, чтобы я сделал что?

***

— Что, по-твоему, нам следует делать?

Элис посмотрела на Джордана. Тот сидел напротив неё в кабинке у окна — жалюзи опущены, но пластиковые планки немного раздвинуты. Два человека в обезлюдевшем макаронном павильоне.

Джордан глядел в окно. Однако там не на что было смотреть. Люди не выходили из своих укрытий без крайней необходимости, а по улицам разгуливали лишь твари. Хотя сейчас парковка казалась благословенно пустой, если исключить брошенные автомобили.

На часах 3:20 — то ли раннее утро, то ли поздний день.

Как будто это так важно.

Действительно важно лишь то, что снова закончилось… съестное. После того, как Джордан продемонстрировал Элис своё решение их первого продовольственного кризиса, они оба наелись досыта. По окончании трапезы девушка вернулась в зал — лицо, руки, блузка перепачканы кровью — и, одарив присутствующих лучезарной улыбкой, возвестила: Ужин подан!

Люди, укрывающиеся в макаронном павильоне, вдруг в массовом порядке решили, что снаружи менее опасно, чем внутри, и через пять минут помещение опустело. За исключением Элис и Джордана.

Девушка презрительно фыркнула: Ссыкуны.

Следующие несколько дней парочка питалась тушей Толстяка, но мясо испортилось без надлежащего замораживания. Оба пытались съесть ещё немного, чтобы утолить голод, и в итоге чуть не выблевывали собственные внутренности…

Джордан проигнорировал вопрос, поэтому Элис попыталась снова.

— Нам нужна еда, а здесь её не найти. Полагаю, пора выйти наружу.

Молодой человек не повернулся, чтобы взглянуть на девушку, но, по крайней мере, он хотя бы заговорил.

— Знаешь ведь, что мы не можем этого сделать. Ты же видела существ, которые там бродят.

— Однако сейчас я их не вижу, — настаивала Элис. — Мы вооружимся. На кухне полным-полно ножей.

— Верно, — прошептал Джордан так тихо, что девушка едва расслышала.

— Понимаю, это очень опасно, но выбора нет. Не исключено, что там нас ждёт смерть, а здесь мы умрём наверняка. Загнёмся от голода.

Молодой человек наконец-таки отвернулся от окна. Он обратил на Элис печальный взор.

— Я не умру, — сказал Джордан, и одинокая слезинка скатилась по левой щеке. Он держал руки под столом. Теперь же начал поднимать правую руку.

Элис, двигаясь гораздо резвее Джордана, вскинула руку из-под стола и рубанула мясницким ножом. Глаза молодого человека расширились от удивления, когда лезвие перерезало горло. Кровь, брызнувшая во все стороны, попала на Элис, запятнав и без того перепачканную блузку. Джордан безвольно откинулся на спинку стула, глаза остекленели, из раны всё ещё била багровая струя, но уже не так сильно, ведь кровяное давление быстро падало. Пальцы ослабли, и нож, который он сжимал в руке, с тупым стуком упал на пол.

Девушка смотрела, как кровавый фонтан превращается в вяло бегущий ручеёк, затем поднесла лезвие к языку и осторожно, чтобы не порезаться, начала с металла слизывать кровь.

***

Охотник знал, что у него есть всего лишь доля секунды, чтобы убраться с пути байкера. Дэн отпрыгнул влево, но не слишком прытко, и переднее колесо задело правую ногу. Удар с силой швырнул его на землю, когда мотоцикл с рёвом пронёсся мимо. Воздух вышибло из лёгких, и Дэн едва не задохнулся, пытаясь подняться на ноги. Лодыжка адски болела, и он задался вопросом, уж не сломана ли она? Охотник боялся, что лодыжка не выдержит его веса, и придётся заканчивать бой, прыгая на одной ноге, прямо как ребёнок, развлекающий себя некой сюрреалистической игрой со смертью. К счастью, лодыжка не подвела, когда Дэн встал, но тут же понял, что у него имеется ещё одна проблема: руки-то пусты. При падении он выронил 9-ти миллиметровый и нож.

Мотоцикл вынесло на шоссе, и Дэн надеялся, что колючие сорняки нападут, почуяв кровь. Но байкера защищала метка раба, поэтому шипастые стебли подались в стороны, когда тот резко развернулся для новой атаки.

Охотник понятия не имел, как этому человеку удаётся так ловко маневрировать, не имея ног, но факт оставался фактом. Байкер с дикими глазами и ртом, растянутым в маниакальной ухмылке, рванул вперёд.

— Вот.

Дэн услышал голос девушки у себя под ухом и почувствовал металл 9-ти миллиметрового, когда та вложила пистолет в его ладонь. Не раздумывая, охотник поднял оружие, прицелился и выстрелил. Дробовик байкера в ответ выплюнул второй заряд, и Дэн ощутил обжигающую боль в левом бицепсе. Охотник вскрикнул, пошатнулся, но удержал пистолет и выпустил в противника остаток обоймы. Ухмылка байкера исчезла в потоке крови и оскале зубов, а мотоцикл покачнулся, вильнул и рухнул на землю. Пропахав борозду в бесплодной серой почве, он замер на самом краю неглубокой канавы. Двигатель заглох, человеческое тело обмякло, лишь переднее колесо мотоцикла медленно прокручивалось в воздухе, но и оно постепенно полностью остановилось.

Охотник какое-то время смотрел на мёртвого байкера, вслушиваясь в затихающее тиканье раскалённого механизма, который начал остывать, и неровный хрип собственного дыхания. Левая рука огнём горела. Дэн, взглянув на свою рану, увидел клочья мяса и проблески кости через рваную дыру в кожаной куртке.

Блядь! Ему очень нравилась эта куртка.

Вдруг он вспомнил о выроненном охотничьем ноже и пленнице. Дэн повернулся и направил 9-ти миллиметровый на неё, хотя не был уверен, остались ли ещё патроны. Девушка стояла в нескольких шагах позади, крепко сжимая нож в связанных руках, и держала его легко, будто хорошо знала, как с ним управляться. Охотник насторожился, уж не подкрадывалась ли она к нему, когда он обернулся?

— Брось это.

Пленница в ответ с вызовом взглянула на его рану.

— Нет.

— Полагаю, ты думаешь о том, чтобы просто постоять и подождать, пока я истеку кровью, да? Этого не случится. Мне нужно принести Повелителю жертву, но это не обязательно должна быть ты. Если не бросишь нож, то подстрелю тебя и оставлю здесь на съедение падальщикам. Я чемнибудь перевяжу рану, пройду остаток пути до логова Повелителя, а после попрошу исцелить меня и отправить за новой жертвой. Заодно выпрошу другую машину. — Дэн улыбнулся. — Может статься, что я ничего не получу, но какого чёрта? Как говорила мне мама, худшее, что они могут сказать, — это «нет», верно?

Добыча долго смотрела на охотника, и он надеялся, что та не считала выстрелы во время схватки с байкером. Прошла минута-другая, и тут девушка ослабила хватку; нож упал на землю, выскользнув из её пальцев. Дэн двинулся вперёд, не сводя с пленницы глаз. Он переложил 9-ти миллиметровый в левую руку и наклонился, чтобы подобрать нож правой.

— А сейчас стой тихо. Я срежу с тебя блузку.

Девушка недоверчиво воззрилась на него, а затем рассмеялась.

— После всего этого вы собираетесь меня изнасиловать?

— Не обольщайся, — фыркнул Дэн. — Мне нужно сделать повязку на руку.

— Ой. — Девушка кинула на него смущённый взгляд. — Окей.

Для выполнения этой работы охотнику нужны были обе руки, поэтому он засунул 9-ти миллиметровый за пояс сзади, а затем прижал кончик ножа к её правому плечу и начал резать.

***

Пот стекал по лицу, но Дэн дрожал, словно очутился посреди зимней метели. Он туго обмотал девичьей блузкой, мгновенно ставшей багровой, свой бицепс, но знал, что только замедлил кровотечение, а не остановил. Охотник шёл позади пленницы, прихрамывая на повреждённую ногу. Он не знал, сможет ли добрести до логова Повелителя, ведь лодыжка неуёмно болела. Дэн даже подумывал взять мотоцикл байкера, однако сукин сын слился с железным конём, а единственная пришедшая в голову идея — это физически отделить мёртвое тело от сиденья. Но тут возникли некоторые затруднения. Во-первых, охотник усомнился, что у него хватит сил справиться с проблемой при помощи только одного лишь ножа. Во-вторых, с виду мотоцикл казался вполне обычным, но это не значило, что так оно и есть. Возможно, тот не будет работать, если удалить его человеческую половину. В-третьих, до крайности неудобно доставлять добычу. С травмированной рукой трудновато одновременно управлять мотоциклом и держать девушку, находящуюся в отрубе, ведь Дэн, чёрт возьми, не стал бы рисковать, оставляя её в сознании. У неё имелось крайне веское основание для того, чтобы не встречаться с Повелителем, и она, несомненно, сделает всё возможное, дабы остановить его раба и спровоцировать аварию. Конечно, сама пленница может пострадать или погибнуть. Но это куда как предпочтительнее того, что предуготовил для неё Повелитель.

Поскольку руки девушки оставались связанными, Дэну пришлось отрезать рукава, а после он расстегнул пуговицы блузки и располосовал ткань. Теперь на пленнице были туфельки, чёрные брюки, фиолетовый лифчик... и неровно обрезанные рукава блузки. Странный вид, который ей очень шёл, значительно добавляя сексуальности. Высокая мода мира После.

Охотник сожалел, что даже не попытался снять байкера с мотоцикла. Клеймо, наложенное Повелителем, не наделяло Дэна никакими феноменальными способностями, лишь предоставляло определённую защиту от хищников… и, конечно же, давало знать, когда хозяин голоден. Охотник не обладал ни богатырской силой, ни целительным даром. Повелитель может залечить все раны, но лишь после того, как получит подношение, а до тех пор не окажет никакой помощи. Раб служит хозяину, а не наоборот. И если Дэн облажается снова...

Он вспомнил, как возвратился домой после той поездки, когда отпустил Джимми и солгал Повелителю о том, что произошло. Кэролайн встретила мужа в дверях. Она улыбалась, держа в руке деревянный молоток для отбивания мяса, массивную головку которого покрывала её же кровь. Женщина была обнажена, и красная влага густо перепачкала её бёдра.

Я рада, что ты вернулся, дорогой. Моя рука начала уставать. Ты ведь не возражаешь?

Через пару часов Кэролайн пришла в норму, но посла-

ние было более чем ясным. Если Дэн хочет наслаждаться благословениями своего Повелителя, то впредь не должен допускать ошибок…

Однако это легче сказать, чем сделать. Из-за большой кровопотери охотник боялся, что может лишиться сознания в любой момент. Если такое случится, то девушка освободится, а она достаточно умна, чтобы перерезать Дэну горло, прежде чем убегать. Мысль о собственной смерти не беспокоила, но невыносимо думать о том, что случится с Кэролайн и Линдси, когда его не станет. Ради них он упорно поднимал одну ногу и опускал другую, не обращая внимания на пожар в лодыжке, пламя в разодранном бицепсе, мельтешение чёрных мушек перед глазами.

— Срань господня, это там живёт ваш Повелитель?

Сам того не осознавая, Дэн смотрел на свои ноги, когда шёл, словно невероятным усилием воли заставлял их двигаться. Теперь же он поднял голову, поражённый неожиданным вопросом пленницы. Земля здесь делала мягкий уклон, а сами они стояли на вершине холма. Менее чем в четверти мили вниз по склону и в нескольких сотнях футов от дороги к кислотно-жёлтому небу тянулась гигантская фигура. То был древний великан, который пробудился и пробил себе путь на поверхность, остановившись по непонятной причине, когда освободился лишь до пояса. Над земной твердью возвышался он на сотню футов, обратив к небесам грязно-белое бородатое лицо, но выражение блаженной радости омрачали пустые тёмные впадины на месте глаз. Перед изваянием фонтанная струя била вверх из центра искусственного пруда. Когда-то фонтан разбрызгивал чистую прозрачную воду, однако теперь в воздух взметалась жидкость багрово-красного цвета. Позади фигуры находились руины двухэтажного здания, превратившего во время Прибытия в груду белого кирпича, усыпанную осколками разбитых витражей. Когда-то тут стояла церковь, и исполин, поднимающийся из земли, являлся искажённым образом Бога, которому здесь поклонялись. Но это было в мире До.

Охотник припомнил слова байкера. Между нами гово-

ря, у твоего хозяина охуенное чувство юмора… не то, что у моего.

— Да, — ответил Дэн на вопрос девушки хриплым и слабым голосом. — Мы сделали это.

***

— Где же ваш Повелитель?

Дэн и девушка остановились у кромки кровавого пруда. Охотник в трясущейся руке сжимал нож, кончик которого вдавливал кожу между лопатками пленницы чуть выше лифчика. Дрожащее остриё слегка кольнуло плоть. Выступила яркая бисеринка крови, но если девушка и почувствовала укол, то не прореагировала. Кровь в пруду темнее, чем у неё, — отметил Дэн. — Гораздо темнее.

— Ты смотришь на него, — молвил он. Голова кружилась, а в глазах мутнело. В горле пересохло, и во рту появился странный металлический привкус. Охотник хотел бы, чтобы пруд наполняла настоящая вода; сейчас не помешало бы попить.

— Вы имеете в виду статую?

Дэн устремил взор на лик нависающего над ними пустоглазого Бога, в мольбе протягивающего грязноватые, словно закопчённые многолетними автомобильными выхлопами, длани к небесам.

Отче, почему Ты оставил меня?

Очень хороший вопрос, который и сам охотник задавал не раз.

— Фонтан, — ответил Дэн девушке.

Та оглянулась через плечо и бросила на мужчину скептический взгляд.

— Я видела всякие странные вещи после Прибытия, но ни в жизнь не поверю, что чёртов фонтан — даже брызжущий кровью — является одним из Повелителей?

— Верь во всё, что хочешь. Мне насрать.

Дэн уставился на фонтан, прислушиваясь к густым и тяжёлым шлепкам кровавых капель, падающих обратно в пруд. Клеймо полыхало огнём, и охотник чувствовал, как кровь пульсирует под воспалённой кожей лба. Повелитель жаждал жертвоприношения, и раб ощущал голод хозяина, будто свой собственный... Этот голод был древнее... древнее звёзд и даже старше того, что им предшествовало... Голод, ради утоления которого взращивалась вселенная, дозревшая до того, чтобы после невообразимых эонов терпеливого ожидания быть сорванной точь-в-точь как спелый плод, пережёванной крепкими зубами и проглоченной, а кровь бесконечного множества людей сладчайшим нектаром стекала по подбородку неведомого садовника.

Пленница отвернулась к фонтану. Из ранки, оставленной на спине лезвием ножа, сочилась кровь, но девушка всё ещё не реагировала, хотя уже должна была бы почувствовать это.

— Что дальше? — спросила она. — Вы просто... бросите меня туда?

Именно так обычно поступал охотник с добычей, связанной по рукам и ногам. Но пленница была в сознании, а её ноги — свободны. Дэн подумал, что мог бы попытаться затолкать девушку в пруд, однако силы стремительно таяли, словно лёд под палящим солнцем. Если бы только Повелитель принимал мёртвые подношения. Охотник как-то разговаривал с одной рабыней, пожилой женщиной, чей хозяин поселился на мусороперерабатывающем заводе за городом. Её Повелитель не только любил, чтобы жертвы были мёртвыми, но и изрядно подгнившими. Везучая же сука!

Волна головокружения нахлынула так, что в глазах потемнело, и Дэн, спотыкаясь, попятился. Он чувствовал, как небытие пытается забрать его и унести на своих чёрных крыльях в блаженную страну беспамятства.

Кэролайн... Линдси...

Однако есть работа, которую нужно делать, и семья, которую нужно обеспечивать, поэтому Дэн не мог сдаться... ради жены и дочери, если не ради себя самого. Он сосредоточился и попробовал отогнать подступившую тьму. Бесконечно долгое мгновение ничего не происходило, и охотник подумал, что потерпел неудачу. Но затем зрение начало проясняться.

Дэн поймал себя на том, что смотрит на ухмыляющееся лицо девушки. На её лбу было клеймо, а в руках — теперь уже свободных от пут — зажат его собственный охотничий нож.

— Повелитель с сожалением сообщает, что ваши услуги отныне не требуются, — сказала она, а затем полоснула клинком по горлу Дэна.

Из пореза над адамовым яблоком брызнул миниатюрный кровавый фонтанчик. Девушка отбросила нож и обеими руками толкнула Дэна в спину. Ноги раба, залитые кровью, подкосились. Он прижал ладони к горлу в тщетной попытке остановить бурлящий красный поток. Как бывало не раз до этого, из пруда появились тонкие змеевидные конечности, формирующиеся из самой крови. Полдюжины щупалец метнулось к Дэну, обвилось вокруг его талии, рук и ног, а затем потянуло вниз.

Он оглянулся на девушку, с берега заворожённо наблюдающую за происходящим широко раскрытыми глазами. С потрёпанных краёв порванной клейкой ленты, свисающей с её запястий, капала тёмная кровь... Кровь, оставленная щупальцем, протянувшимся, чтобы освободить пленницу, когда охотник почти потерял сознание. Повелитель не дал Дэну второго шанса после того, как тот упустил добычу во время прошлого заезда. А отправил найти раба на замену.

Мужчина попытался произнести имена жены и дочери, но из раненого горла не вырвалось ни звука. Кровь хлынула в рот, и щупальца утащили нерадивого раба на дно. А затем Дэн познал тёмный секрет, который узнавали все подношения, когда становились единым целым с Повелителем, и пожалел, что не может кричать от ужаса.

***

Элис замерла на берегу, наблюдая, как тёмно-красная поверхность снова становится неподвижной. Она решила, что ей понравится быть рабыней, вот только жаль похитителя. Не из-за некой внезапно возникшей симпатии, а потому, что он выглядел таким аппетитным. Если бы только девушка оказалась более бдительной в переулке, когда охотник подкрался к ней… если бы успела схватить мясницкий нож, заранее припрятанный в мусорном баке, прежде чем получила удар по голове... Так она подманила несколько вкусненьких блюд, однако первые успехи сделали её слишком самоуверенной и небрежной. Но ей грех жаловаться. В конце концов, если бы удалось зарубить и съесть похитителя, она бы никогда не оказалась здесь, не так ли?

Тем не менее, до города далеко, а Элис проголодалась. Не худо бы перекусить. Девушка задалась вопросом, тело мистера Козлиная Бородка до сих пор нетронуто или им уже полакомились хищники? Если поторопиться...

Элис почувствовала, как завибрировала рабская метка, когда из кровавого пруда вылетела какая-то штука и с влажным шлепком приземлилась у ног. Это была правая рука похитителя — настолько свежая, что пальцы ещё подёргивались.

Да, новая работа по нутру бойкой девице.

Элис облизнула губы и подняла охотничий нож там, где уронила, затем опустилась на колени рядом с оторванной конечностью и принялась резать.

Перевод с английского: Б. Савицкий, 2024 г.

[1] Саттер Кейн — несуществующий американский писатель, прославившийся своими романами ужасов; ключевой персонаж фильма «В пасти безумия»/«In the Mouth of Madness» (1994), снятого режиссёром

Джоном Карпентером. (Здесь и далее примеч. переводчика)

[2] 1 миля = 1,61 км.

[3] 1 дюйм = 2,54 см.

[4] Пиньята — традиционная мексиканская полая игрушка из цветной бумаги, наполненная всевозможными сладостями.

[5] Ослик Иа-Иа — персонаж книг английского писателя Алана Александра Милна (1882-1956) «Винни-Пух»/«Winnie-the-Pooh» (1926) и «Дом на Пу́ховой опушке»/«The House at Pooh Corner» (1928).

[6] 911 — телефонный номер экстренной службы спасения в США.

[7] 1 фут = 30,48 см.

[8] Средний Запад — один из четырёх географических регионов, на которые подразделяются США в соответствии с определением Бюро переписи населения США. Регион состоит из двенадцати штатов, расположенных в центральной и северо-восточной частях США: Иллинойс, Индиана, Айова, Канзас, Мичиган, Миннесота, Миссури, Небраска, Северная Дакота, Огайо, Южная Дакота, Висконсин.

[9] Джимми Баффетт (1946-2023) — американский музыкант.

[10] Ти-бол — командный вид спорта, основанный на упрощённой форме бейсбола.