ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ САНТАНОЖКА

«В темноте много чего происходит, помимо дел Санта-Клауса». – Герберт Гувер

«Теоретически всё невозможно, пока это не сделано». – Роберт А. Хайнлайн

«С эльфами нельзя обращаться как с дерьмом. Мы не мексиканцы!» – Финклфут.

Они говорят, кто бы ни были эти «они», что нельзя начинать книгу с описания погоды. Это одно из важнейших литературных правил, никто же не начинает книги с эпилога или послесловия. Однако в Стране Рождества шел такой сильный снег, что они, кто бы они ни были, скорее всего, пренебрегли бы таким нелепым правилом и вместо этого попытались бы выяснить, почему с неба падало так много пушистого белого вещества.

Не было ничего необычного в том, что в Стране Рождества падал снег. На самом деле снег здесь шел круглый год, за исключением тех редких дней, когда он просто угрожал засыпать собой всё вокруг. Однако странность этого была в том, что через него едва можно было разглядеть деревню у подножия холма или яркие огни, протягивающиеся от одного дома к другому. Где-то под этим идеальным белым одеялом жила тысяча эльфов, и из-за сильного бурана они не могли покинуть свои дома…

Как вы думаете, сколько эльф может продержаться на диете из снежных шишек и собственных фекалий?

- Что он там делает? - Спросила Трикси, откладывая книгу и снимая очки. Она принадлежала к высшему эшелону Элведома, а это означало, что она могла позволить себе читать книги и носить очки, сколько душе угодно. Иногда она покупала книги, которые даже не читала, и очки, которые никогда не носила, но такое часто случается, когда эльфы становятся успешными. Тот факт, что ее муж, Финклфут, был одним из лучших бригадиров Санты, возможно, имел к этому некоторое отношение.

- О, там чертовски красиво, - сказал Финклфут, отрывая лицо от замерзшего стекла окна их гостиной. - Ничего, кроме нудистских пляжей и Пинья-колады. Подожди… Мне показалось, что я только что видел голого Дэвида Хассельхоффа, бегущего по улице с красным страпоном.

Трикси покачала головой.

- Не надо тут шутить со мной, - сказала она. - Я просто хотела пообщаться с тобой. - Она взяла свою книгу – что-то о пятидесяти серых оттенках, хотя Финклфут не понимал, зачем она читает унылый и сопливый романчик, который сгодился бы только для подтирки задницы, либо, скорее всего, она притворялась, что читает это. Финклфут знал, что она притворяется, потому что её очки остались лежать у нее на коленках, а её глаза без них были так же полезны, как шоколадный радиатор.

«Отлично», - подумал Финклфут, внезапно почувствовав себя очень виноватым.

- Прости меня, любимая. Я не хотел тебя обидеть. Я просто нервничаю. До Сочельника осталось меньше недели, а мы даже не можем попасть в мастерскую. Если он и дальше будет так сыпать, мы сильно отстанем от графика, и уже не нагоним его в этом году. Будет как тогда. - Разумеется, он имел в виду 1999 год. Когда две бригады эльфов объявили забастовку за три дня до Сочельника, в результате чего мастерской не хватило девятнадцати миллионов игрушек. Финклфут и его команда должны были импровизировать, они сколачивали игрушки из оставшихся кусочков и всяких разных подручных штуковин. В конце концов, они успели к сроку, но сейчас у него было ощущение, что он вернулся туда, пускай хоть и на мгновение. Меньше всего Финклфуту хотелось повторения тех дней.

- Скоро он закончится, - сказала Трикси. - Наслаждайся выходными, пока они есть у тебя. Жирный Ублюдок платит нам достаточно, чтобы мы могли не беспокоиться из-за нехватки денег. - На самом деле Санта-Клаус, он же Жирный Ублюдок, вообще не платил им. Делать игрушки – это обязанность эльфов, а если отказываешься делать игрушки, тебя отсылают в мир людей сниматься в фильмах ужасов и порнухе. Они все прекрасно знали Виззла (человеческое имя Уорвик Дэвис), он, кстати был, славный парень и один из лучших друзей Санты. Человеческих детей намеренно пугали перед сном сказками о великанах и ведьмах; детям Страны Рождества рассказывали истории о грехопадении бывшего эльфа. Это то, что происходит с тобой, когда ты не хочешь работать на фабрике. Ты попадаешь в ситкомы с Рики Джервейсом.

- Ты права, - сказал Финклфут, наливая себе большой стакан эгг-нога. Лично он терпеть не мог эту дрянь, но либо она, либо водопроводная вода, а он лучше других знал, что к ней лучше не прикасаться. Если все эльфы в Стране Рождества заняты игрушками, то кто, черт возьми, работает на очистных сооружениях? Никто – вот кто, а это значит, что пить её, вероятно, было так же безопасно, как коктейль из сибирской язвы и кислоты.

- Я просто не хочу играть в догонялки. Вот так и случаются ошибки. В одну минуту ты работаешь над совершенно обычной пластиковой куклой, а в следующую пытаешься вытащить кусок лего из ее задницы. И ты знаешь, как работает моя бригада в лучшие времена. Крысу стоит только услышать слово «сверхурочно», и его кишки опорожняются от злости, а в последний раз, когда Гиззо переработал, он чуть не упал в плавильню как какой-то грёбанный Шварценеггер.

- Тогда скажи им, чтобы они работали спокойно в обычном темпе. - Трикси прекрасно знала, что эльфы в основной своей массе злые тупые и ленивые засранцы, для них было только два приемлемых режима работы: обед и перекур. - Если вы опоздаете, когда наступит великий день, то так тому и быть. Что этот Жирный Ублюдок сделает? Уволит вас? Хотела бы я посмотреть, как он попробует это сделать. Если ты не заметил, мы, эльфы, не такие плодовитые, как людишки. Он устроит себе похороны если решит уволить вас.

- Он будет ввозить эльфов из Польши, - сказал Финклфут. - Они работают в два раза быстрее нас, могут жить по пятьдесят эльфов в таком доме, как у нас, и у этих сволочей даже профсоюзов нет.

- Да, но будут ли они такими же преданными, как мы?

- В два раза лояльнее, - сказал Финклфут, - и они точно не будут воровать у Жирного Ублюдка.

- А что, кто-то ворует у него?

- Да. Все. - Финклфут подумал, что это единственный способ сделать работу стоящей. - Так что для Жирного Ублюдка не будет никакой разницы, если ему придется заменить нас. Он скопит целое состояние на канцелярских принадлежностях, а нас отправит в мир людей, чтобы мы снимались в дешёвой порнухе до конца наших дней.

- Не будь таким сварливым, - сказала Трикси, надевая очки на свое крошечное личико.

Финклфут, нервно расхаживал из угла в угол.

- Нет, нам точно с ребятами придется работать в дополнительные смены, чтобы успеть к сроку. Санта будет давить на нас круглые сутки. Как только эта метель прекратится, я не думаю, что мы будем часто видеться. - По мнению Финклфута, это было не так уж страшно. Он очень любил свою жену, но иногда она просто садилась ему на шею. Когда вы женаты на человеке в течение трех столетий, такие вещи неизбежны.

- Я поговорю с Джессикой. Она скажет ему, чтобы он был с вами помягче.

Джессика – или миссис Клаус, согласно легенде – была бывшей стриптизершей, и у нее было стоящее тело, чтобы доказать это. Многие из эльфов были влюблены в нее, и паре из них даже действительно удалось проникнуть... в ее чресла. Дело в том, что миссис Клаус обожала карликов, и когда Жирного Ублюдка не было рядом, она даже не пыталась это скрыть. Насколько Финклфут знал, она уже переспала с Шартом, Крысой и Гиззо. Единственное, что удерживало миссис Клаус от того, чтобы попробовать его охотничью колбаску, это то, что он действительно любил свою жену.

- А пока, - сказала Трикси, - отдохни немного. Ты стоишь у этого проклятого окна уже три дня подряд. Я бы не возражала, если бы там было на что посмотреть, но нас завалило снегом.

Финклфут постучал в окно, наблюдая, как несколько снежинок стекают по плотно утрамбованному блоку, прижатому к стеклу.

-Ты права, - сказал он, вздыхая. – Пожалуй, я пойду спать. Разбуди меня, когда снег закончится. - И с этими словами Финклфут исчез. Трикси прислушалась к его шагам, когда он скрылся в спальне. Убедившись, что он ушел, она отложила книгу и взяла большую леденцовую палочку (не меньше шести дюймов) и кусок ткани.

Она снова взяла книгу и улыбнулась.

- Теперь только я и ты, - сказала она, протягивая руку к своим трусикам, где ее ждали бесчисленные удовольствия. Если бы только рыдания ее мужа не были слышны из соседней комнаты. Это было ужасно отталкивающе.

Санта-Клаус (он же Жирный Ублюдок, он же Крис Крингл, он же Дед Мороз, он же тот, кому следует повиноваться) наблюдал, как его жена эротично скользит вверх и вниз по шесту, раскидывая свои длинные стройные ноги в любом направлении, куда бы они ни направились. На нее было приятно смотреть – красивая рыжеволосая шалунья, одетая в традиционный распутный наряд миссис Клаус (его можно было купить в любом секс-шопе, но этот был ручной работы, и не особенно хорош, подумал Санта, так как у него отсутствовала промежность).

Она поднялась, спустилась – восхитительный подарок, который Санта обычно с нетерпением ждал, чтобы развернуть, и все же...

Этот снег как будто издевался над ним.

- В чем дело? - Спросила Джессика, соскальзывая с шеста. - Ты выглядишь расстроенным.

Санта вздохнул. Его густая седая борода слегка приплясывала.

- О, ничего страшного, - сказал он, поднимаясь с кресла. - Наверно, я просто сегодня не в настроении.

- Все дело в погоде, не так ли? - Джессика проскользнула в красно-белом одеянии вокруг и направилась в сторону своего мужа. Боже, какой же он толстый. Он всегда был немного дородным, но в последние несколько столетий он действительно начал запускать себя. - Скоро все прояснится. Мы всегда можем начать откапывать эльфов. Или, может быть, нам стоит отправить несколько польских, чтобы они закончили работу?

Санта хмыкнул.

- В этом есть смысл, - сказал он. - Я слышал, что они не воруют канцтовары, в отличие от наших мелочных уебанов.

- Вот видишь, - сказала Джессика, поглаживая его пухлый живот идеально ухоженной рукой. - Все уже начинает налаживаться.

Пробираясь через комнату, Санта подошел к окну спальни, слегка запыхавшись.

- По-моему, снегопад заканчивается, - сказал он, глядя в небо. Может быть, он просто настроен оптимистично? Неужели это когда-нибудь прекратится? Всё ли в порядке с его мелкими ублюдцами, глубоко засыпанными под снегом? Он мало что знал о погоде – это не входило в его обязанности – но он кое-что знал о кислороде и о том, что происходит, когда он заканчивается. Последнее, что ему было нужно, это то, что, когда снег очистят, они найдут под ним целую армию мертвых эльфов. К своему глубочайшему разочарованию, Санта прекрасно понимал, что польские гастарбайтеры никогда не смогут сделать работу вовремя.

К его неимоверной радости снегопад прекратился. За последние три дня с неба без перерыва сыпала стена снега... теперь он мог разглядеть звезды.

Джессика протянула руку и начала гладить мужа по животу. «У меня всегда были свои эльфы», - подумала она. Невысокого роста, с большими членами, они удовлетворяли ее так, как не мог удовлетворить ее муж. Особенно ей нравилась бригада Финклфута. Эти коротышки знали, как удовлетворить даму. Если бы только ей удалось убедить их бригадира принять участие в оргии...

- Я думаю, все будет хорошо, - сказал Санта, и впервые за эту неделю на его лице появилась улыбка (под бородой, конечно). - Чудно, чудно! Скоро эти говнюки будут на свободе, и, думаю, к утру эти мелкие засранцы уже приступят к работе!

Джессика Клаус считала, что ее муж не вполне понимал понятие свободы.

- Ох как я нервничал из-за этого всего, ты даже представить себе не можешь, - сказал Санта, повернувшись к жене и крепко обняв ее. Она почувствовала его возбуждение сквозь красные брюки.

- Это то, о чем я думаю? - Спросила Джессика, улыбаясь и чувственно облизывая губы.

Санта наклонился и вытащил свернутый свиток. Это был его список «хороший ребенок/плохой ребенок».

- Я должен вернуться к работе, - сказал он, идя через комнату так быстро, как только мог тучный старик. - О, чудесно! Замечательно! - А потом он ушел, оставив миссис Клаус стоять там, полуобнаженную и в целом неудовлетворенную.

«Чем скорее эти эльфы освободятся, - подумала она, чувствуя, как дрожь пробежала по всему ее телу, - тем лучше».

Если бы Санта-Клаус не был занят празднованием прекращения метели в своем кабинете с большим стаканом бренди и пирогом с мясом, и если бы миссис Клаус не чувствовала жалости к себе и не тосковала по заботливым и любовным прикосновениям эльфов – любого эльфа – они могли бы заметить темную фигуру в плаще, движущуюся по Стране Рождества внизу. Они могли заметить его, а могли и не заметить, потому что закутанный в саван человек двигался быстро, казалось, не замечая снега под ногами.

Следы, оставленные фигурой, были быстро и довольно ловко уничтожены приспособлением, прикрепленным к ее спине. По сути, это была лопата для уборки снега, привязанная к паре вращающихся, работающих на батарейках стоячих вентиляторов, выполняя работу для зачистки следов. Снег никак не мог предать его; они никогда не узнают, кто он такой, по крайней мере, пока он не будет готов к этому.

Он ждал этого момента с нетерпением, которого не испытывал уже много веков. Для него это будет как Рождество, но опять же... разве ещё не все?

Проскользнув между двумя каминными решетками, которые как раз показывали, насколько глубок снег, фигура тихо хихикнула. Сунув руку в большой мешок, висевший у него на плече, он вытащил большую лопату. Это была лопата, предназначенная для того, чтобы хоронить людей, или бить их с дьявольской силой по затылку, или обезглавливать младенцев. Следовательно, это была не та лопата, которая могла много повидать в садоводстве.

Сделав глубокий вдох и фыркнув конфетно-яблочным нюхательным табаком, фигура в плаще начала копать.

Копать.

После пятнадцати минут кропотливого рытья фигура уже подумывала о том, чтобы забыть обо всем и вернуться домой, но голос в голове напомнил ему, зачем он это делает, почему он должен это сделать, и тогда он увидел это снова: мерзкое, прекрасное, отвратительное, чудесное, гротескное и великолепное создание, образ, который явился к нему всего несколько ночей назад. Образ настолько отвратительный и восхитительный, что он вызвал бы кошмары у самого Сатаны.

Переложив лопату в другую руку, фигура двинулась дальше. О, это будет восхитительно, и когда все будет закончено, раскинувшись по всей Стране Рождества на всеобщее обозрение (по крайней мере, всех тех, кто не примет участие), он заберется на крышу мастерской и будет смотреть с восхищением. Смотреть, как Жирный Ублюдок будет вести извивающегося червяка по улицам, крича о помощи, умоляя освободить его от такой грязной и зловонной мерзости.

И он смеялся, и так далее, и тому подобное, потому что он был именно таким парнем.

Копающим.

И он копал...

Пока, наконец, не докопался...

КЛАЦ!

****

- Джимбо, - прошептала Сисси в темноту. - Джимбо, это был ты?

Рядом с ней что-то шевельнулось.

- Чё надо? - спросил Джимбо.

- Джимбо, это ты только что шумел? - Сисси приподнялась на локтях и огляделась вокруг, вглядываясь в тени в комнате.

- Что за шум ты слышала? На что он был похож? - Сонно спросил Джимбо.

Сисси вздрогнула.

- Это было похоже на «клац!» Ты что, только что лязгнул чем-то?!

Джимбо обдумал вопрос и пришел к выводу.

- За все годы, что я издаю звуки во сне, - сказал он, - я, кажется, ни разу не лязгал! Я не думаю, что это был я.

На мгновение воцарилась тишина, а затем послышался храп.

- Джимбо! - Сказала Сисси, сильно толкнув мужа локтем в бок. - Ты собираешься пойти проверить, что там происходит?

- Проверить что? - Спросил Джимбо. - Я ничего не слышу. Может быть, тебе это приснилось. И не могла бы ты, пожалуйста, не толкать меня локтем в ребра, когда я пытаюсь заснуть? Это ужасно больно и совсем не то, что можно было бы ожидать от своей возлюбленной.

- Если ты сейчас же не поднимешь свою задницу и не проверишь, что происходит, я отрежу твой маленький эльфийский член и отправлю его твоей матери.

Джимбо спустил ноги с кровати.

- Встал. Встал я. Боже мой, почему это всегда должно быть связано с отправкой отрубленных частей тела моей матери, а?

- Просто иди и узнай, что там лязгает! - сказала Сисси. - Я не хочу жить в доме, который издает странные звуки.

Джимбо направился к двери, которую он едва различал в полумраке. Из-за снега ни в одно окно не проникал свет, а это означало, что дом был погружен в вечную темноту, если не считать мерцающих красных и зеленых лампочек на елке, но они были в гостиной. Джимбо успел четыре раза стукнуться кончиками пальцев на ногах, прежде чем выбрался в коридор, и рухнул, хватаясь за ногу и втягивая воздух сквозь стиснутые зубы.

- Это ты там шумишь? - послышался из спальни голос жены.

- А на что это, по-твоему, было похоже? - Спросил Джимбо, все еще гримасничая.

- Бум, бум, дерьмо, которое причиняет боль, бум, шипение, - ответила Сисси.

- Да, твою мать, это был я, - сказал Джимбо, с трудом поднимаясь на ноги. - Теперь я могу вернуться в постель?

- Ты нашёл источник шума?!

Джимбо вздохнул и покачал головой. Он уже собирался сказать жене все, что думает о ней, когда услышал это. Глухой «стук!», а за ним последовал ужасно скребущий звук. В другой комнате Сисси забралась под простыни.

Теперь, когда Джимбо услышал это сам, он двигался по коридору с предельной осторожностью. На самом деле он был так осторожен, что почти не двигался. Судя по тому, как он это видел, чем медленнее он двигался, тем дольше это будет продолжаться, прежде чем что-то лязгнет! И съест его.

К несчастью, опять лязгнуло, и раздался звук разбившегося стекла! У Джимбо скрутило живот от страха. Огромная фигура в темном плаще появилась из гостиной и вышла в коридор, как профессиональный рестлер, поднимающийся на ринг.

Джимбо издал звук, которого никогда раньше не слышал.

- А-а-а, - прошипела темная громада, сердито глядя на эльфа. Потом появился мешок, и незваный гость начал его открывать, а Джимбо, оцепенев от страха, ничего не мог поделать, только смотреть.

- Будь хорошим парнем и залезай в мешок по-хорошему.

Теперь Джимбо, который был вчетверо меньше нападавшего и далеко не спец в контактных единоборствах (стоит, наверно, сказать, что эльфы вообще не умеют драться), решил, что у него есть три варианта. Во-первых, он мог попытаться поговорить с захватчиком; некоторые вещи можно уладить с помощью хорошей кружки эгг-нога и куска пудинга. Ходили слухи, что Третья мировая война закончилась за чашкой хорошего чая и куском «Баттенберга». Второй вариант: сделать то, что сказал незваный гость, но Джимбо не очень-то хотелось добровольно залезать в его мешок, поскольку ничего хорошего из этого точно не выйдет. Вряд ли его увезут на какой-нибудь залитый солнцем остров на две недели, где он будет пить Мохито и Теппаньяки.

Джимбо не осознавал, что уже привел в действие третий вариант, пока не побежал в спальню.

- Здесь негде спрятаться, - прошипел за его спиной низкий грубый голос. - Бежать некуда.

- Сисси! - воскликнул Джимбо, подбегая к супружескому ложу. - Я нашел ту штуку, которая там шумела! - Ужас охватил его, когда он понял, что его жена больше не прячется под одеялом. Она исчезла, капут, как будто ее поглотил матрас. Это было бы странно, но это была Страна Рождества, где все было возможно…

- Не усложняй ситуацию, - сказала темная фигура, входя в дверь спальни, которая была слишком маленькой для такого колоссального существа. И тем не менее, он все равно входил, как будто его кости сжимались и разъединялись с одной стороны рамы и соединялись с другой. Это было довольно тревожное зрелище, как одно из тех видео с обезглавливанием джихадистов или концерт Майли Сайрус.

- Пожалуйста, не убивайте меня, - сказал Джимбо, забираясь на кровать. Вероятно, это был не самый лучший ход, учитывая, что тварь только что сожрала его жену. - Я всего лишь эльф, и даже не очень хороший.

- О, ты не умрешь, - произнесло чудовище. - Ты... эволюционируешь.

- Но эволюция происходит на протяжении веков, - нахмурившись, сказал Джимбо. - В каждом поколении происходят мельчайшие изменения.

- Да, ужасно утомительный процесс, не правда ли? - сказала фигура. - Так что залезай в мешок, и мы отправимся в путь. - Джимбо не был уверен, но ему показалось, что он увидел улыбку под темным капюшоном.

Джимбо вздохнул и опустился на край кровати.

- Пока речь не идет о смерти, - сказал он. Он крадучись пересек комнату и уже собирался прыгнуть в широко раскрытый мешок незваного гостя, когда увидел ее над дверью, висящую там, как какой-то крошечный супергерой.

Сукина дочь!

Кровать все-таки не поглотила ее, что было отличной новостью, так как замена кровати стоит чертовски дорого.

- Приветик! - Сказала Сисси, когда спрыгнула со стены на незнакомца. К сожалению, у нее не было большой практики с вторжениями в дом, и незваный гость был просто чертовски большим. Она отскочила от его плеча, скатилась по руке и приземлилась вниз головой в мешок.

Джимбо пожал плечами и смущенно улыбнулся.

- Не волнуйся, Сисси, - сказал он. - Я тоже иду. - И с этими словами он полез головой вперед в мешок. Две пары ног брыкались и дергались, когда завязки мешка запечатали их.

Незнакомец ухмыльнулся, потому что ему удалось добыть своих первых эльфов. Ужасное создание уже началось, или начнется, когда он доставит эту пару в свое логово. Он засмеялся, и закашлялся, прежде чем снова рассмеяться.

- Это объявление о государственной службе от Жирного Ублю... я хотел сказать, от Санта-Клауса. Все эльфы должны явиться в мастерскую сегодня утром. Неявка приведет к потере работы, дома, пенсии, потере уважения и потере права собственности в Стране Рождества. Метель кончилась, народ. Пора возвращаться к работе.

Финклфут и Трикси прибыли в мастерскую рано, но все же не так рано, как некоторые другие, которые уже расположились на своих местах с кружками дымящегося эгг-нога. Конвейерные ленты уже двигались, перекладывая частично законченные игрушки из одной секции в другую. По радио крутили эльфийскую версию песни «Динь-Дон весело на высоте!», и она будет продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь не решит переключить песню.

Казалось, всем не терпелось вернуться к работе, вернуть потерянные семьдесят два часа, вернуть Рождество в привычное русло.

- Увидимся через двенадцать часов, - сказала Трикси, нежно целуя мужа в щеку. Двое из его бригады, наблюдающие за происходящим с другого конца комнаты, начали смеяться, но Финклфуту было все равно. Они могут пойти нахуй.

Добравшись до своей секции, Финклфут принялся распределять дежурства.

- Крыса, я хочу, чтобы ты был на голове, руках и ногах. Ничто не пройдёт мимо тебя с отсутствующими конечностями. Если в конце этой смены в мусорном ведре найдутся куклы или плюшевые мишки, я поставлю своей личной целью убедить Жирного Ублюдка, что карьера в человеческом Голливуде – это все, на что ты годен.

- Да, босс, - сказал Крыса, притопнув ногами и отдав честь Финклфуту.

- Шарт, - сказал Финклфут, поворачиваясь к эльфу, чье лицо могла любить только мать. - Ты сидишь на батарейках. Какое самое важное правило при работе с батарейками?

Шарт усмехнулся.

- Я должен вынуть их из каждой третьей коробки, чтобы сделать это кошмаром для некоторых родителей в рождественское утро.

Финклфут кивнул.

- Гиззо, ты будешь работать вместе со мной на строительстве из дерева. Сегодня утром нам нужно собрать три миллиона фанерных машин и самолетов, а днем – еще восемь миллионов. Ты готов к работе?

Гиззо вытащил отвертку из кармана своего зеленого комбинезона.

- Я чувствую необходимость, - сказал он. - Потребность в скорости, так сказать.

Финклфут не знал, откуда у него взялась такая глупая фраза.

- Хорошо, - сказал он. - Эта метель по-королевски испортила нам жизнь, и потребуется чудо, чтобы мы успели по графику. - Не чудо, как таковое; просто много смазки для локтей и как можно меньше перерывов.

- Финклфут! - раздался чей-то голос. Это был прекрасный голос, и он был ему очень хорошо знаком. Он поднял глаза и увидел миссис Клаус, которая величественно склонилась над перилами, ее длинные рыжие волосы были заправлены за уши. Она пришла на завод одна, и не нужно было быть гением, чтобы понять, почему она здесь. Последние три дня, должно быть, были для нее сущим адом, учитывая то, что она застряла с этим Жирным Ублюдком и отсутствием эльфийских членов. - Санта хотел поговорить с тобой, - и с этими словами она ушла. На полу мастерской тысяча мужчин-эльфов приводили свои эрекции в менее болезненное положение.

- Шлюха, - сказал Финклфут. - Она точно знает, что делает.

- Она мне нравится, - сказал Гиззо. - Она делает крутую штуку своим ртом, вроде как сосет, но в то же время и дует…

- Заткнись. - Сказал Финклфут, оборвав эльфа на полуслове. Он направился к стальным ступеням в конце мастерской, не обращая внимания на громкие смешки своей бригады.

Эта встреча должна была превратиться в кошмар.

- Ах, Финклфут, мой добрый коротышка! - Поздоровался Санта, когда Финклфут вошел в его кабинет. - Как я рад тебя видеть. Боже, как ты изменился. Вы уже начали работать? - Жирный Ублюдок налил себе большую порцию бренди; что-то в том, как он двигался по кабинету со стаканом в руке, подсказало Финклфуту, что это не первый за утро.

В углу миссис Клаус бросилась на шест. Финклфут не мог не заметить, что у нее вывалилась одна грудь. Нарочно?

- Я бы предложил тебе выпить, - сказал Санта, - но у тебя сегодня много работы, и последнее, что нам нужно, это чтобы что-то ужасное случилось с нашим самым продуктивным эльфом.

Финклфут почувствовал, как на него нахлынуло что-то похожее на гордость. Он был самым продуктивным эльфом на протяжении почти двухсот лет. В любой другой профессии это было бы вознаграждено солидным повышением зарплаты или даже повышением по службе. Но быть одним из эльфов Санты было все равно, что быть слоном-мастурбатором – много тяжелой работы с очень небольшим количеством преимуществ.

- В чем дело, сэр? - Спросил Финклфут. - У меня много работы, и я не могу просто слоняться… - Он замолчал, внезапно загипнотизированный раздеванием миссис Клаус в углу комнаты.

- Ну, - сказал Санта, потягивая бренди. - Я просто хотел спросить, не хотите ли ты и твоя бригада поработать в несколько дополнительных смен, скажем, двенадцать, например? Просто чтобы вернуть все на круги своя?

Финклфут поморщился.

- Двенадцать дополнительных смен? - переспросил он. - В дополнение к тому, что мы уже делаем?

- Вот именно, - сказал Санта. - Наверстать упущенное, так сказать.

- Но это означало бы работать круглые сутки до самого Рождества, - нахмурился Финклфут.

Санта засмеялся, как веселый жирный ублюдок, которым он и был.

- О да! Ты прав! - Он сделал еще один большой глоток из своего стакана. Финклфут смотрел, как бренди впитывается в седую бороду его босса. - Либо так, либо нам придется отправить сюда польских эльфов, и я знаю, как вы все к этому относитесь. - сказал Санта, кивая и улыбаясь. - Итак, что ты скажешь? Не хочешь вытащить нас из этого дерьма хотя бы в этот раз?

Хотя бы в этот раз? Только в этот гребанный раз? Не только в этот раз. Так было каждый год. Каждый год что-то шло не так. Каждый год кто-нибудь падал в чан с краской для плакатов. Каждый проклятый год какой-нибудь дурак случайно вставлял голос Усамы бен Ладена в Щекотку Элмоса. В прошлом году Рудольф не смог тащить сани после того, как другие олени сочли его достойным хорошей взбучки. Это всего лишь было тем... чем-то, и этот год ничем не отличался от других.

- Мы сделаем это, - сказал Финклфут. Разве у него был выбор? Если не его бригада будет работать сверхурочно, то это будет кто-то другой. По крайней мере, так она будет в его руках. Он спасет Рождество – как всегда – своими собственными силами.

- Чудесно, - сказал Санта, поглаживая Финклфута по макушке. - Я знал, что могу положиться на тебя, чтобы все исправить.

За спиной мужа миссис Клаус покрутила обнаженный сосок и облизнула губы. Финклфут скрестил ноги и сказал:

- Будут условия.

Санта, который снова наполнял свой бокал в украшенном рождественскими огнями баре, обернулся и нахмурился.

- Мой малыш, ты не в том положении, чтобы ставить условия. Я думал, что выразился совершенно ясно. Делайте игрушки, а не ёбанную Звезду Смерти для следующего блокбастера Джорджа Лукаса.

Бедный Виззли, подумал Финклфут. Он, должно быть, был маленьким комочком пота, одетым в этот ужасный костюм Эвока.

- Мы оба знаем, что эти правила не распространяются на меня, - сказал он, надеясь, что был прав. - Я тот, кого в нашем деле называют незаменимым. Без меня каждое Рождество было бы очередной Пасхой. Просто скучный вечер с картами и шоколадом.

Губы Санты вились слегка превратилась в презрительную усмешку.

- Продолжай, - сказал он.

- В течение следующего столетия ни один эльф не будет изгнан в мир людей. Больше никаких Звездных войн, никакого Гарри Поттера, никакой Белоснежки и семи гномов, и никакого удвоения тела для Тома Круза. С эльфами нельзя обращаться как с дерьмом. Мы не мексиканцы!

Санта нахмурился. Большинство людей привыкли к веселой, краснощекой версии Санта-Клауса; рождественские открытки не продавались бы так хорошо, если бы на них было выражение лица, которое он скорчил в настоящее время.

- Все это очень хорошо, - сказал Санта, сдвинув брови, - но как еще мы накажем бездельников?

- Ты мог бы попытаться не наказывать их, - сказал Финклфут. Это было рискованно, но попробовать стоило.

- Три удара плетью с колючим деревом и тарелкой остролиста с принудительным питанием, - сказал Санта. - И это мое последнее предложение.

Финклфут вздохнул.

- Два удара плетью и пирог с мясом и безделушками.

Санта злобно улыбнулся.

- Ты заключаешь нелегкую сделку, эльф. Вот почему ты мой номер один.

Тогда почему я всегда чувствую себя твоим вторым номером?

- Тогда мне пора приниматься за работу.

Он повернулся и направился к двери, не зная, как остальные члены его бригады воспримут эту новость. Но не успел он подойти к двери, как она распахнулась, и на пороге появилась Ахора, предводительница секции головоломок. Она выглядела испуганной, как будто только сейчас поняла, что была эльфом после многих лет веры в то, что она была человеком.

В углу миссис Клаус прикрыла рукой обнаженный сосок; как бы сильно она ни любила эльфов, стыд она ещё не потеряла.

- Есть очень веская причина, почему ты ворвалась в мой кабинет без предупреждения? - Сказал Санта, раздавив блестящий фиолетовый шар в своей гигантской руке и позволив крошечным осколкам выпасть из его рук и рассыпаться по полу

- Ужасные новости! Сисси и Джимбо не вышли в свою смену! О, это ужасно! Они были на режущем дежурстве. Без них мы просто делаем картонные картинки!

Санта закатил глаза.

- Напомни мне еще раз, - сказал он. - А кто из них Сисси и Джимбо?

- Маленькие эльфы, - сказал Финклфут. - С заостренными ушами. Носят много красного и зеленого. - Он, конечно, ехидничал, но Жирный Ублюдок, казалось, этого не замечал.

- Ах, да. Джимбо и, эм, Сисси. Маленькие, заостренные уши... да. - Он задумчиво потягивал бренди, а Ахора нервно переминалась с ноги на ногу в дверном проеме. - Мне нужно будет найти кого-нибудь, кто нанесет им визит, чтобы убедиться, что они знают, что мы вернулись сегодня к работе.

Финклфут медленно двинулся к двери.

- Финклфут! - Окликнул его Санта так неожиданно, что миссис Клаус чуть не свалилась с шеста. - Будь хорошим парнем и нанеси визит пропавшей паре, прежде чем начнешь свою невероятно утомительную смену. Возьми с собой колючее дерево на всякий случай.

Финклфут хотел было возразить, но это было бесполезно. Кроме того, прогулка пойдет ему на пользу. Проветрит мозги, так сказать, прежде чем приступить к матери всех смен. Отсутствующая пара, вероятно, просто проспала. Да, именно так все и было. Ленивые ублюдки.

«Вечно что-то происходит», - подумал Финклфут, протискиваясь мимо Ахоры и направляясь к стальному мезонину. Вечно кто-то наебывает его.

Страна Рождества вернулась к нормальной жизни, поскольку вы могли видеть деревню и огни, и вам не нужно было беспокоиться о том, что вы можете утонуть в двенадцати футах снега. По улицам гудели грузовики – Бип! Бип! Эта машина едет задним ходом! – поскольку дорожки были расчищены до мощеной земли. Конечно, грузовики были беспилотными автомобилями, так как каждый эльф в Стране Рождества был нанят Санта-Клаус Inc., и требовалось делать игрушки в мастерской. В поле зрения Финклфута, не было ни души. Это было довольно тревожно, и когда Финклфут шел по зловещим улицам, он поймал себя на том, что оглядывается через плечо.

Это было действительно глупо. В Стране Рождества уже много лет не было преступлений, и это если можно назвать преступлением оставление на чьем-то крыльце пылающего мешка с дерьмом. Статистика говорит, что вы скорее погибнете в столкновении саней, чем будете убиты в деревне, но Финклфут, опять же, был осторожен. Если все были заняты на заводе, то у кого было время для проведения статистических исследований?

После того, как его почти раздавил один из автоматических снегоочистителей (никогда не доверяйте роботизированному грузовику, когда он указывает влево), Финклфут прибыл в резиденцию пропавших эльфов. Табличка, привинченная к входной двери, гласила: «СИСБО» - сочетание их имен.

- Хреново пошло, если хочешь знать мое мнение, - пробормотал он, хотя никто его ни о чем не спрашивал.

Он постучал три раза и стал ждать, выдыхая облачко ледяного дыхания на вывеску. Интересно, как поживает его бригада? Они были не очень довольны, когда он ушел, как будто он должен был сказать Жирному Ублюдку, куда он может пойти с его дополнительными сменами. Он надеялся (и все же сомневался), что к его возвращению они успокоятся. Нет ничего хуже, чем работать в негативной атмосфере; это было крайне контрпродуктивно.

-Джимбо? Сисси? - Позвал он через дверь. «Сисбо?» Стоит попробовать. Когда ответа не последовало, он наклонился и повернул ручку, ожидая встретить сопротивление. Когда дверь скользнула внутрь, Финклфут громко ахнул.

Преступлений в Стране Рождества, как уже было установлено, не существовало, но это не означало, что эльфы оставляли свои двери незапертыми. Людям нравилось уединение, особенно женатым, которые любили время от времени совершать поступки, о которых одинокие люди могли только мечтать. Финклфут вдруг отчетливо осознал, что стоит в коридоре пропавшей пары.

Боже мой, а что, если они трахаются? Что, если я здесь, стою в их доме, а они тыкаются в пушистиков в спальне? Он не был ханжой, по правде говоря, отнюдь. Трикси однажды позволила ему засунуть его причиндал в другую дырку. Но это вовсе не означало, что он хотел ворваться к Джимбо, когда тот вел одноглазого старину к окулисту.

- Эй, есть кто дома? - Да, лучше всего было позвать их. Дать им возможность одеться, или закончить, или снять наручники. - Это Финклфут. Я пришёл узнать, всё ли у вас в порядке. Вы оставили входную дверь открытой, в общем, я уже зашёл.

«Этого должно хватить», - подумал он, и все же, когда никто не ответил, его сердце упало.

- Хорошо, - сказал он, медленно двигаясь по коридору. - Сейчас я иду по вашему коридору с намерением войти в вашу спальню. Если вы находитесь в середине блуда, я бы очень хотел, чтобы вы прекратили то, что делаете, и надели какую-нибудь одежду.

Тишина.

Ну, это просто замечательно, подумал Финклфут. Он подошел к двери спальни. Он знал, что это дверь в спальню, потому что все дома в Стране Рождества были одного дизайна. Отличить одно от другого можно было только по его декору, да и то он был либо блестяще-зеленым, либо ярко-красным, либо золотистым, либо белым.

Он постучал.

- Даю вам последний шанс вытащить анальные шарики. - Когда ответа не последовало, он повернул ручку и толкнул дверь.

Дверь открылась на неубранную кровать, что было странно, потому что эльфы были приверженцами чистоты. Оно пришло вместе с территорией, как заостренные уши, розово-красные щеки и склонность проваливаться в унитаз.

Кровать была, безусловно, уничтожена. Она был так неубрана, что Финклфуту пришлось побороть желание броситься через комнату и сделать это.

- Эй? - обратился он к пустой комнате. Эльфам, хоть и маленьким, было бы чрезвычайно трудно спрятаться в своих спальнях, что означало, что эта комната была пустой.

Пустая комната…

Если постель не застелена…

Пара пропавших эльфов…

- Это знак, что снова Рождество... - пробормотал Финклфут, в отчаянии качая головой.

Что он скажет Жирному Ублюдку? Что-то странное произошло здесь, что-то, что помешало двум эльфам из бригады Ахоры застелить свою постель, как только они вылезли из нее. А теперь они пропали без вести, и у Финклфута была тысяча и одна вещь, которую он должен был сделать, вещи, которые он предпочел бы сделать вместо того, чтобы гоняться за пропавшими эльфами по пустым улицам Страны Рождества.

Безрезультатно обыскав весь дом, Финклфут вышел в холодное туманное утро и закрыл за собой дверь. Было слово, чтобы описать то, что он чувствовал в тот момент, но он никак не мог придумать его.

- Озадаченность, - сказал он. Да, так и должно быть.

Он начал короткий путь вверх по холму, туда, где Санта сидел в своем рабочем кабинете, ожидая дальнейших новостей.

- Есть одно слово, чтобы описать, как я себя сейчас чувствую, - сказал Джимбо, ерзая на козлах, к которым были привязаны и он, и его любимая жена.

- Это что, розыгрыш? - Спросила Сисси, пытаясь высвободить руку из оков.

- Нет, - ответил Джимбо. - Это пиздец. Я чувствую себя в полной заднице!

- Этого бы не случилось, если бы ты ударил его в коридоре. - В голосе Сисси прозвучала некая язвительность, которую Джимбо не оценил.

- По крайней мере, я не прыгнул в этот чертов мешок, - сказал Джимбо.

- Ну, конечно, - сказала Сисси. - Ты оказался в нем через несколько секунд после меня.

- Я имею в виду, по крайней мере, я не... знаешь что? Я не хочу об этом говорить.

Сисси оглядела комнату. Она была холодной, напоминала хирургическую палату, и совсем… не рождественской. Здесь не было ни огней, ни украшений, ничего, что указывало бы на то, что они в Стране Рождества. Единственный звук исходил от медленно капающего крана в другом конце комнаты. В передней части комнаты что-то было накрыто черной простыней.

- Как ты думаешь, что ему от нас нужно? - Спросила Сисси, не в силах больше выносить тишину. - Я имею в виду, что мы хорошие эльфы. Такие вещи не должны происходить с хорошими эльфами. Мы не мексиканцы.

Джимбо попытался пожать плечами, но понял, что не может, и ограничился лишь вздохом.

- Что бы это ни было, не думаю, что нам это понравится. Может быть, нам стоит начать звать на помощь. Я имею в виду, что он нас не так уж далеко отнёс. Должно быть, мы все еще в Стране Рождества. Кто-нибудь обязательно нас услышит.

«Беда в том, - подумала Сисси, - что этот кто-то, скорее всего, будет закутанным в саван маньяком, и последнее, что мы хотим сделать, так это разозлить этого парня».

- Он нас услышит. Он услышит нас, и тогда, что бы он ни собирался с нами сделать, он сделает только хуже.

- Я думаю, он нас убьет, - сказал Джимбо, что было не лучшим способом утешить жену. - Как он может убить нас еще хуже, чем собирался?

Сисси проскулила:

- В Стране Рождества такого не бывает. Это похоже на что-то из фильма ужасов; один из тех, который с человеческими детьми и бесчеловечными убийцами. Я не хочу в конце концов поджариться на открытом огне, Джимбо! Я слишком красива, чтобы так умереть!

Как раз в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел закутанный в саван незнакомец. Только теперь он был в белом фартуке и синих перчатках, и ни Сисси, ни Джимбо не посчитали его квалифицированным пекарем, а это означало, что он, по всей видимости, был готов…

- А как мои первые два предмета в это прекрасное утро себя чувствуют? - Для разъяренного сумасшедшего он был ужасно бодр.

- Тебе это не сойдет с рук, - сказала Сисси, ее голова была единственной частью тела вне стола. - Если ты сейчас нас отпустишь, мы все забудем, правда, Джимбо?

Джимбо кивнул.

- А о чем мы забудем? - спросил он, подмигнув их похитителю. - Хех.

- Похоже, это действительно очень хорошая сделка, - сказал маньяк, начиная распаковывать маленький кожаный чемоданчик, который никто из заложников раньше не видел. Казалось, в нем было много острых предметов. Множество вещей, предназначенных для того, чтобы резать, вырезать и ампутировать. – Однако, я привел вас сюда не просто так. С другой стороны, вы не будете долго одинокими. Скоро вы воссоединитесь со всеми своими друзьями. Даже лучше, чем просто воссоединитесь. Вы все будете одним целым. Разве это не прекрасно?

- Не совсем, - ответила Сисси. - Большинство из них мы терпеть не можем.

- Это правда, - добавил Джимбо. - Если бы не тот факт, что нам приходится работать с ними каждый день, мы бы не беспокоились, если бы они все сдохли. Нет ничего более раздражающего, чем эльфы.

«Расскажи мне об этом», - подумал маньяк.

- К сожалению, вам придется привыкнуть к этой мысли. - Он закончил раскладывать острые, режущие предметы и двинулся – пританцовывая – через комнату туда, где черная простыня скрывала то, что скрывала черная простыня. - Вы должны считать, что вам очень повезло, так как вы первые два эльфа, которые увидят мое самое удивительное творение.

- Это очень красивая простыня, - сказала Сисси. – Черный – мой третий любимый цвет, после топаза и лилового.

- А-а, - протянул маньяк и погладил угол простыни длинными тонкими пальцами. - Очень мило, правда? У меня тоже зеленый один из любимых цветов, и я... погоди, я привел вас не простынь показать.

- Я думал, это из-за простыни, - сказал Джимбо. - Все это очень запутанно.

- Я думаю, что он не в своём уме, - сказала Сисси. - То он хочет поговорить о простыне, то нет. - Обращаясь к темной фигуре, уткнувшейся лицом в ладонь, она спросила:

- Зачем ты приволок нас сюда, если не собирался показать простынь?

- Послушайте, может, мы все на минутку замолчим? У меня раскалывается голова, и я действительно думал, что все пройдет гораздо лучше. - Похититель вздохнул и через несколько секунд сказал:

- Леди и джентльмен, я даю вам…

- Это из-за простыни? - Спросил Джимбо.

- Черт возьми, - сказала фигура, отдергивая простыню от того, что она прикрывала. - Это все из-за этого... не из-за простыни... оно не имеет никакого отношения к ублюдочной простыне… - Он тыкал пальцем в грубый набросок, который был нарисован на белой доске. - Это, это, это!

То, что последовало за этим, можно было описать только как неловкое молчание. Это была та тишина, которую можно было услышать во время врачебных операций по всей Вселенной, та тишина, которую никто не хотел нарушать, но кто-то всегда неизбежно нарушал её.

- Что за хрень? - Спросил Джимбо, склонив голову набок и глядя на зачаточный рисунок. Он мог различить конечности... много конечностей, и бороды... много бород, и даже один или два рога. Если бы его нарисовал эльфийский ребенок, родитель этого ребенка отказался бы повесить его на дверцу холодильника.

- По-моему, это одна из тех штучек в стиле арт-фартикубизма,- сказала Сисси. - Вот это что.

- Вы что, совсем тупые, что ли? - сказал похититель, тыча пальцем в рисунок так сильно, что сломал ноготь. - Это настоящий шедевр. Это чудо современной хирургии. Это история в процессе становления. Это…

- Пустая трата хороших маркерных чернил,- сказал Джимбо.

- Бессмысленная трата хороших ма... нет! - Маньяк выходил из себя. Выпрямившись, он принялся расхаживать взад-вперед по комнате. - Он думает, что он такой высокий и могущественный там, в своей мастерской, ходит, как будто он хозяин этого места. Хо-хо, блядь, хо! Ну, теперь уже нет. Пришло время для революции. Пришло время Санте страдать. Пришло время для этого…

- Урока рисования? - Спросила Сисси.

- Я убью тебя там, где ты лежишь, - сказала закутанная фигура. Сисси, чувствуя, что он не из тех маньяков, которые бросаются угрозами наугад, заткнулась. - Вы, мои маленькие эльфийские друзья, вот-вот станете первыми кусочками этой мясистой головоломки. - Он пересек комнату, выбрал клинок из огромного набора, разложенного на столе, и проверил его остроту пальцем. - Прежде чем мы начнем, скажите, у кого-нибудь из вас есть аллергия на что-нибудь, и/или вы вегетарианцы?

Джимбо покачал головой.

- У меня однажды случилась ужасная диарея после того, как я съел кусочек шоколадного календаря, но не все ли равно?

Фигура зарычала.

- Тогда давайте начнем. Кто из вас хочет быть спереди?

- Итак, ты хочешь сказать, - сказал Санта, откидываясь на спинку трона и глядя на Финклфута с немалым подозрением, - что ничего не нашел. Что эти эльфы каким-то образом просто исчезли. Верно?

Финклфут пожал плечами. Он вернулся в мастерскую уставший и запыхавшийся, и теперь ему предстояла рождественская инквизиция. Он действительно был не в настроении для разговоров с Жирным Ублюдком.

- Их нет дома, - сказал он. - Я везде проверил.

Санта погладил бороду.

- Ты проверил дымоход? - спросил он. – Вы, эльфы, все время торчите в дымоходах. - Он, конечно, говорил по собственному опыту.

- Их не было в дымоходе, - сказал Финклфут. «Надеюсь, они не были в дымоходе», - подумал он…

- Может быть, они убили друг друга, - предположила миссис Клаус, бочком подойдя к большому трону и обхватив его подлокотник длинной чувственной ногой.

- Да, - сказал Финклфут. - А потом похоронили друг друга на заднем дворе. - Его сарказм прошел мимо стриптизерши, но хмурый взгляд Санты подсказал, что он все прекрасно понял.

- Это очень неприятно, - сказал Санта, втискивая пирожок с мясом между усами и бородой. - А раньше такое случалось? - спросил он, прожевав два раза.

Финклфут постарался мысленно вернуться как можно дальше назад.

- Был один случай, когда Крыса и Гиззо пропали без вести. - Он хорошо это помнил, потому что в то время это вызвало большой переполох.

- Ах, да. Напомни мне еще раз, где ты их нашел?

- Запертыми на лакричном складе, - ответил Финклфут. - Они были там все выходные, не так ли?

- Да, да, я помню. - Санта разбушевался нетерпеливостью. - Если мне не изменяет память, они довольно много съели. Маленькие ублюдки.

- Хотите, я проверю лакричный склад? - Спросил Финклфут, хотя это было последнее, что он хотел сделать.

- Нет, я не думаю, что это необходимо, - сказал Санта. - Я бы услышал от Хэтти, если бы она открыла сегодня утром склад и нашла пару дохлых эльфов.

Хэтти Квим была начальником оперативного отдела лакричного завода, и Жирный Ублюдок был прав. Если бы она нашла Джимбо и Сисси, она бы уже связалась с ними, без сомнения, с некоторыми строгими словами и «держите вашу гребаную мастерскую в порядке!»

- Ну, если больше ничего нет, - сказал Финклфут, пятясь от трона. - Я действительно, должен идти рабо...

- Мы пойдем искать их вместе, - сказал Санта, толкая свое огромное, шаткое тело в какое-то аккуратное расположение, или настолько аккуратное, насколько это было возможно с такой громоздкой формой. - Финклфут и Санта, как в старые добрые времена.

- Мы никогда не делали этого раньше, - сказал Финклфут. - И мне действительно пора возвращаться…

- Чепуха! - прогремел Санта. Его жена сжала груди, чтобы они не вибрировали. - Эльфы просто так не пропадают. Как ваш босс и начальник…

«Почти то же самое», - подумал Финклфут, но промолчал.

- Я приказываю тебе сопровождать меня в поисках Сисбо. Мы не можем позволить нашим эльфам бояться ходить по улицам ночью. Это Страна Рождества, где радость и смех распространяются, как лесной пожар и хламидиоз. Мы найдем этих пропавших эльфов, и мы покажем их перед всей мастерской до того, как начнется отсчет времени сегодня, или меня зовут не Крис Крингл, а тебя не Фиблфорд…

- Финклфут, сэр.

- Точно. Первое место, которое мы собираемся проверить, это конюшни. - Санта сделал большой глоток бренди и зашипел, выдыхая на Финклфута свое пропитанное алкоголем, никотином и нечищеными зубами дыхание. - Насколько нам известно, у Блитцена случился очередной припадок, и они оба потеряли сознание.

- Я могу что-нибудь сделать? - Сказала миссис Клаус, многозначительно склоняясь над недавно освободившимся троном. Теперь, когда мужа не будет, она могла делать все, что ей заблагорассудится, а это означало, что еще до ленча парочка мальчишек из магазина отправится развлекаться.

- Нет, мой маленький ангел, - сказал Санта, нависая над ней, как некая неустойчивая башня, сделанная из желе и волос. - Ты просто сиди тут сексуально, пока я не вернусь. - Он поцеловал ее в нос. - Если тебе что-нибудь понадобится, а я имею в виду что угодно, просто попроси кого-нибудь из эльфов сделать это.

Можешь поспорить на свою жирную задницу, что так и будет.

- Я действительно не думаю, что подхожу для этого детектива Маларки, - сказал Финклфут, надеясь в последнюю минуту отмазаться. - У меня даже оружия нет.

- Ты эльф, твою мать, - сказал Санта. - Ты сам по себе смертельное оружие.

И вот они покинули контору, потом мастерскую, потом территорию мастерской, потому что конюшни находились в нескольких милях отсюда, где запах оленьего дерьма не мог повредить ничьим ноздрям.

- Тебе это так с рук не сойдет! - Прокричал Джимбо. Точнее, именно это он и хотел прокричать, но так как он был пришит губами к заднице жены, у него получилось лишь промычать. - Пф-ф, пф-ф, шмшмш!

- Ой, как щекотно, - сказала Сисси. - И не в хорошем смысле. - Неужели ты не можешь этого сделать, Джимбо?

Они оба стояли на четвереньках, их связки на ногах были перерезаны, чтобы они не могли стоять. Джимбо уткнулся лицом в зад жены, и только его широко раскрытые испуганные глаза виднелись над щелью. Откровенно говоря, у них обоих утро было не из лучших.

Человек в капюшоне вытер окровавленные руки о фартук и ухмыльнулся. Операция прошла лучше, чем он ожидал. В конце концов, он работал с рисунка, который мог бы быть каракулем Майкла Дж. Фокса. И все же ему не нужен был этот рисунок. Шедевр был запечатлен в его сознании, вытатуирован на его мозгу, как... татуировка на мозге.

- Превосходно! - сказал маньяк. - Вот видите! Я же говорил вам, что это не повредит, не так ли?

- Ты это сделал, - сказала Сисси. - Но ты не говорил нам, что собираешься пришить лицо моего мужа к моей заднице.

- Сюрприз! - засмеялся он. - А ты бы предпочла, чтобы все было наоборот? Я всегда могу снять швы и начать с нуля.

- К черту все это! - Сказала Сисси, покачиваясь на одном колене. - Вчера мы ели Карри.

- Тогда перестань ныть и привыкай к своей новой конфигурации. - Он пересек комнату, взял планшет и начал листать страницы. Разумеется, все страницы были чистыми, но перелистывать их и пристально вглядываться в них было делом привычным. Ты не квалифицированный хирург, если не можешь справиться с планшетом.

- Зачем ты это делаешь? - Сисси заскулила, забыв, что ей только что приказали этого не делать.

- Это долгая история, - сказал маньяк. На самом деле это было не так. Как и «правда из уст политика: автобиография», это был очень короткий рассказ, но он не потрудился вдаваться в него. Кроме того, это не ее дело. Если он расскажет ей, они все захотят знать, и это испортит сюрприз, когда наконец придет время кричать об этом с крыш.

- Это из-за Санты? - настаивала она.

- Хм, хм! - Вмешался Джимбо.

- Нет, я не заткнусь! - Взвизгнула Сисси. - Если ты собираешься висеть на мне, как эльфийский солитер, до конца моей чертовой жизни, я хочу знать почему! - Фигуре, которая выглядела такой умной и... искренней, когда он листал страницы, прикрепленные к его планшету, она сказала:

- Это из-за Санты, не так ли? Этот жирный ублюдок сделал что-то, что тебя разозлило? Ну что ж, вступай в клуб, урод в капюшоне. Никто его не любит, даже жена. Ты видишь, как мы ходим по улицам, похищаем людей глубокой ночью, режем их и сшиваем обратно в неправильном порядке?

- Хмфр-р-р-р!

- Перестань болтать, Джимбо. Я чувствую каждый вздох на своём анусе, и мне это не нравится.

- Ничто из того, что ты скажешь, не спасет тебя. Колеса уже в движении, и все будет намного хуже, прежде чем они станут... на самом деле, я собирался сказать лучше, но все просто станет хуже. Прости за это.

Сисси сделала то, что она пыталась сдержать. У нее за спиной Джимбо задохнулся.

- А теперь у меня есть маленький сюрприз, - сказал похититель. - Подождите здесь. - Он выскочил из двери в конце комнаты, на мгновение откинув голову назад, чтобы добавить. - О, точно, вы не можете никуда пойти. Ну, все равно оставайтесь здесь, - и снова исчез.

- Ха-ха-ха, - сказал Джимбо, качая головой и задом Сисси.

- Да, ему определенно не хватает нескольких ножей, - сказала Сисси. - Интересно, что он имеет против этого жирного ублюдка? Я имею в виду, что у Санты есть странный способ выводить людей из себя, но этот парень… ну, этот парень затаил и на нас обиду, судя по всему.

- Хм, - высказал свое мнение Джимбо, закатывая глаза.

- Санта мог переспать с женой этого чувака? - Повторила Сисси. - Нет, я так не думаю. Он не справится со своим весом, как это делает его шлюха. Он не посмеет ей изменять. Они безумно любят друг друга.

- Гермф! - Прохрипел Джимбо.

- Она трахается с большинством эльфов в мастерской, включая уродливых из команды, играющей на гитаре? - Сисси не могла поверить в такое нелепое утверждение. Может быть, у ее мужа были галлюцинации; в конце концов, он потерял много крови и вдохнул изрядное количество кишечных газов. Она не поверит ни единому приглушенному слову, слетевшему с его губ, пока они снова не окажутся наедине.

Внезапно за дверью что-то глухо стукнуло. Сисси только и могла, что стоять на коленях.

- А ну-ка, не вешай мне лапшу на уши, ты, красноносая пизда, - прошипел голос маньяка. Через секунду дверь распахнулась, и человек в капюшоне вошел внутрь. На конце его руки была ладонь, и в этой руке были поводья, и на конце этих поводьев было что-то, похожее на очень упрямого оленя с таким ярким носом, что Жирный Ублюдок мог бы использовать его, чтобы видеть сквозь туман – если бы он был так устроен и если бы у саней не было фар.

- Рудольф! - Ахнула Сисси.

- Угу, - согласился Джимбо.

- Теперь он будет либо на твоем лице, - сказал он Сисси, - либо на его заднице. - Он указал на Джимбо.

Сисси покачала головой.

- Должно быть, это какой-то кошмар. Я проснусь через минуту, вся в поту и... знаешь что? Приделай проклятого оленя к заднице Джимбо.

- Хм-м-м-м-м! – Заскулил Джимбо.

«Какого хрена здесь происходит?» - Подумал Рудольф, почти уверенный, что человек на конце поводьев не знает, кто он такой и какие неприятности ему грозят за похищение самого печально известного санного тягача Санты.

- Очень хорошо, - сказал маньяк, таща упрямого оленя через комнату. Это была тяжелая работа – все равно что сдвинуть холодильник, который простоял на одном месте несколько столетий. Однако, как только связки существа будут перерезаны, все будет намного легче.

«Все идет ужасно хорошо», - подумал похититель. Это было самое лучшее Рождество в его жизни.

Когда Финклфут и Жирный Ублюдок прибыли на место, в конюшне царил полный беспорядок. Конюшни и в лучшие времена не славились чрезмерной чистотой, но здесь было так плохо, что даже олени выглядели пристыженными. Там, где его не должно было быть, лежало сено, а стены были покрыты толстым слоем волшебных оленьих экскрементов, хотя они не были такими уж волшебными, когда стекали с креплений.

- Вы чё, в конец сдурели? - Сказал Санта, оглядываясь на мохнатых оленей и беспорядок, который они устроили.

Финклфут нахмурился.

- Похоже на конюшню, - сказал он, - только намного грязнее. - Он не мог избавиться от ощущения, что они зря теряют здесь время. Они должны были быть в деревне, интуиция подсказывала ему, что они должны быть там.

- Господи ну вот как это назвать?- Спросил Санта. - Ты знаешь? - Он выглядел озадаченным, как будто ему только что дали кубик Рубика с тремя сторонами.

- Знаю, - кивнул Финклфут. - Это называется хулиганство.

- Точно-точно! Кстати, ты же знаешь рождественскую песню про оленей? - Сказал Санта, щелкнув пальцами. - Ну с такой ещё дебильной мелодией.

- Да-да-да-да-да, - пропел Финклфут. Это не походило ни на одну песню, которую он когда-либо слышал раньше, но он работал над текстом в своей голове, и это было то, что приблизительно выглядело как песня. - Да-да-да-да. Дашер, Танцовщик, Мегера…

Санта усмехнулся.

- Да-да-да-да…Комета, Купидон, Доннер и Блитцен.

Последнюю часть они спели вместе, хотя слово «спели», пожалуй, было не совсем подходящим.

- Но помните ли вы... самого знаменитого оленя из всех! Рудольф первый…

- Где, черт возьми, Рудольф?! - Взревел Санта.

Финклфут оглядел стойло. Все они казались ему одинаковыми. Это было все равно что пытаться вытащить счастливые ноги из колонии пингвинов. Но разве в Рудольфе не было чего-то особенного? Что-то, что выделяло его из толпы?

- Рудольф, это тот у которого болит нога? - Спросил Финклфут.

- Нет, это Оливия. Мы усыпили ее три десятилетия назад, - Санта двигался среди оленей. Он выглядел совершенно подавленным. - Рудольф – олениха с огромным красным носом, и её здесь нет.

Теперь Финклфут смутился еще больше.

- Она? Разве имя Рудольф – женское имя?

- Никто не знает, мальчик это или девочка, - сказал Санта, схватив Виксена за голову и снова отталкивая его/ее. - У нас здесь нет доступа к Википедии. Мне всегда казалось, что это довольно странное имя для лани. От этого не легче, когда и самцы, и самки отращивают рога. Я имею в виду, как будто Бог намеренно пытается сбить меня с толку.

- Ух ты, каждый день узнаешь что-то новое, - сказал Финклфут, хотя сомневался, что в ближайшее время это окажется полезной информацией.

- Ее здесь нет! Рудольф здесь ни хрена нет! - Санта был в бешенстве, переходя от одного оленя к другому. - Я бы, наверно, справился с парой пропавших эльфов, но люди заметят, если на следующей неделе я буду летать над городами только с восемью ебаными оленями.

Финклфут снял остроконечную шляпу, почесал затылок и сказал:

- Может быть, этот Рудольф устал от того, что его принуждают. Возможно ли, что ваш самый знаменитый олень, за неимением лучшего слова, скрылся?

Санта ахнул.

- Да как ты смеешь! Мои олени очень счастливы здесь. - На противоположной стороне конюшни Блитцен, Доннер и еще шесть оленей отрицательно покачали головами. - Нет, это работа похитителя. Они забрали Рудольф! О, моя бедная, бедная Рудольф! - Все это было очень мелодраматично, как в дневной мыльной опере. Не хватало только дрянной фоновой музыки и фальшивых слез.

Однако это произвело желаемый эффект, и Финклфут вдруг почувствовал, что должен что-то сказать.

- Кстати, кто написал эту песню?

- Что? - Жирный Ублюдок нахмурился.

- Песня, - сказал Финклфут. - Та, что про оленей. Кто её написал? Я имею в виду, разве вы, ребята, не должны получать гонорары или что-то в этом роде?

- Пошли, - сказал Санта, шагая через конюшню с удвоенной энергией. - Нам нужно найти угонщика оленей.

Не говоря уже о похитителе эльфов, подумал Финклфут. Происходило что-то очень плохое, и это происходило за неделю до большого дня, когда это причинит им наибольшую боль.

Кто-то пытался испортить Рождество…

И на этот раз это не имело к нему никакого отношения.

- Пусть у тебя будет маленькое Рождество, - пропел маньяк в капюшоне, сдирая кожу с ягодиц эльфа. - Пусть твоя задница будет легкой. - Он рассмеялся. Эльф, Джимбо, этого не сделал, потому что был слишком занят тем, что вопил, рыдал и гадал, что же останется от его задницы, когда маньяк покончит с ней. Ему нравился его зад, он очень привязался к нему за все эти столетия. Странно, что человек по-настоящему не осознает, насколько важна его анатомия, пока с него не снимут кожу.

- О, успокойся, - крикнула Сисси через плечо. Ее муж перестал кричать и закатил глаза. - Честно говоря, я никогда не слышала ничего подобного, - сказала она их похитителю. - Не думаю, что у вас есть обезболивающий крем, не так ли? Эта штука, которую они используют для нанесения татуировок слабакам? Джимбо никогда не был хорош, когда дело касалось боли. Однажды мне пришлось уговаривать его идти на работу, потому что на улице был сильный ветер. Бедняга думал, что умрёт там.

- К сожалению, - сказал маньяк, делая надрез рядом с анусом Джимбо, - на прошлой неделе у меня кончился обезболивающий крем. У меня была хитрая заноза. Твоему мужу просто придется набраться мужества и принять это как эльфу.

- Ты слышал, Джимбо? - Спросила Сисси. - Никакого обезболивающего. Я бы посоветовала тебе прикусить губу, но твой рот слишком глубоко вошел в меня, и ой! Ах ты, маленький ублюдок!

В углу комнаты, привязанная к торговому автомату, ржала и пыхтела Рудольф. Она уловила суть происходящего, и это ей совсем не понравилось. Ее нос, обычно ярко-красный и мощностью по меньшей мере в двести Ватт, теперь был темным и мягким и почти таким же ярким, как фары «Воксхолл велокс» в шахте.

- Не волнуйся, Руди, - сказала темная фигура, бросая кусок отрубленной плоти в форме почки в чашу. - Это то, чего ты так долго ждал. Ты самый знаменитый из оленей, и за что? За помощь Санте в туманную ночь? Не так уж много и чести, я так скажу, так что я собираюсь сделать тебя знаменитым за что-то еще, что-то действительно замечательное.

«Лучше бы ты этого не делал», - подумала Рудольф.

- Ты будешь единственным оленем в Человеческой Сантаножке! Разве это не будет чем-то, что ты расскажешь своим внукам, а?

- Подожди минутку, - сказала Сисси. - Ты только что назвал нас Человеческой Сантаножкой?

Маньяк кашлянул в кулак.

- Точно. Так и сказал.

- Но пока у тебя есть пара эльфов и олень, и ты планируешь поместить Санту во главе?

Фигура уже знала, к чему это приведет, но все равно решила подыграть.

- Совершенно верно.

- Но мы же не люди. Санта технически не человек, и я не знаю, заметил ли ты, но Рудольф настолько далек от человека, насколько это возможно. Видишь ли, все дело в оленьих рогах. Они просто выдают его с головой.

Закутанная фигура поморщилась. Он гадал, сколько времени пройдет, прежде чем кто-нибудь заметит изъян в его плане.

- Я полностью отдаю себе отчет в том, что задействованные виды не обязательно являются людьми.…

- И все же решил придерживаться этого имени? - Сисси покачала головой и прищелкнула языком. Джимбо за ее спиной сделал то же самое. - Безусловно, в нечеловеческой было бы больше смысла.

- Ну, я на мгновение задумался об этом, - сказал похититель. - Но звучит же не очень.

- Но так больше смысла.

- Но звучит же некрасиво!

- Да, но ведь люди увидят нас, не так ли? Они увидят нас, посмотрят и скажут: «Как это называется?», а другой скажет: «О, это Человеческая Сантаножка», а потом кто-то скажет: «Но в ней нет людей», а потом другой скажет: «Эй, он чертовски прав. Все, кого я в ней вижу, это эльфы, олень и жирный ублюдок, и точно ни одного человека», а потом они все просто уйдут, потому что никому не нравится дешевая демонстрация.

- Ты уже закончила?

- Да, - ответила Сисси. После десяти секунд молчания, в течение которых множество шестеренок и колес вращалось и жужжало у нее в голове, она добавила:

- Всегда можно заключить часть в скобки. Я имею в виду, что (в) Человеческой Сантаножке все еще нет особого смысла, но, по крайней мере, так хоть как-то звучит…

- Слушай, я уже решил, - сказал человек, отвязывая Рудольф и бесцеремонно волоча бедное животное через комнату. - Если ты начнешь ставить скобки, то сделаешь только хуже. Вот почему песни МитЛофа так ужасны.

- Только не говори, что я тебя не предупреждала, - сказала Сисси.

- Хм, хм! - Джимбо застонал.

- Хорошо, я спрошу его, - сказала Сисси. - Мистер Безумец? Мой муж хотел бы знать, собираетесь ли вы снять оленьи рога, прежде чем прикрепить их к его заднице.

- Скажи своему мужу, что я подумывал об этом, но потом его жена высмеяла мой выбор имени, и теперь я оставлю рога там, где они есть.

Сисси вздохнула.

- Муженек, пора быть мужиком.

Джимбо заплакал.

Есть определенные вещи, которые любовь делает с человеком, вещи, которые превращают его в желе или делают его глупым. Поэтому, когда Санта вернулся в офис и увидел, что его жена одевается, а трое запыхавшихся эльфов уходят – не глядя ему в глаза, конечно, – он не придал этому значения. Финклфут, однако, не был влюблен в миссис Клаус и поэтому прекрасно знал, что только что произошло.

- Ах, дорогой! - Сказала миссис Клаус, закатывая чулки. - Я не ожидала, что ты вернешься так скоро. Я только что проинструктировала пару эльфов из отдела радиоуправления о том, насколько чувствительным должно быть рулевое управление на этих новых пятнадцатидюймовых Порше.

- Это хорошо, - сказал Санта, тяжело опускаясь на свой трон. Трон под ним практически звал на помощь. - Ты отлично справляешься, Джессика. Продолжай в том же духе.

Миссис Клаус улыбнулась; Финклфут поморщился, заметив, что из ее передних зубов торчит лобковый волос. Прихрамывая, она пересекла комнату – у эльфов, как известно, большие пенисы, несмотря на то, что в других местах они были маленькие, – и посмотрела на Финклфута с чем-то вроде отвращения, как будто не могла доверять этому эльфу, который не находил ее привлекательной. Дело в том, что Финклфут находил ее такой же привлекательной, как и другие эльфы; он просто не хотел небрежных восьмисот пятидесяти секунд.

- Я так понимаю, вы не нашли пропавших эльфов, - сказала она, надевая туфлю на левую ногу.

- Не только их, - сказал Санта, - какой-то вороватый ублюдок похитил Рудольф.

- Кого? - Джессика Клаус знала об оленях меньше, чем ее муж. Если бы ее спросили, в чем разница между рождественским оленем и обычным оленем, она бы сказала, что последний приходит с зонтиками.

- Рудольф, - сказал Санта. - Красноносый Северный Олень. Он светит своим шнобелем мне, когда сильный туман.

- А, этот, - сказала миссис Клаус. - Ну, а почему они взяли именно его? Я имею в виду, разве существует черный рынок для светящихся носов?

- Может быть, мы что-то упустили, - сказал Финклфут, пробираясь к двери. Это, казалось, было началом привычки, и если прошлые окантовки были попытками пройти мимо…

- Вот почему я хочу, чтобы ты этим занялся, - сказал Санта, поглаживая бороду, прежде чем втиснуть в нее большой кусок рождественского пудинга. Одному Богу известно, откуда он его взял.

- Но я уже говорил, - недоверчиво произнес Финклфут. - Я не частный детектив. Я всего лишь бригадир. Бригадир с кучей работы, так что если вы не возражаете…

- Повышение, - сказал Санта так неожиданно, что чуть не подавился смородиной. Финклфут остановился и прислушался. - Как ты смотришь на то, чтобы стать моим заместителем? А? Я всегда был о тебе высокого мнения. Мы могли бы быть дуэтом, как Бэтмен и Робин, Старски и Хатч…

- Уоллес и Громмит, - фыркнула миссис Клаус. - Я думала, что я твой заместитель, - сказала она мужу. Она выглядела явно униженной. Этот взгляд, подумал Финклфут, очень ей идет.

Санта смущенно улыбнулся.

- Вы оба можете быть моими заместителями, - сказал он. - Насколько я понимаю, их никогда не бывает слишком много.

- А что мне будет с этого? - Финклфут был искренне заинтригован.

- Ну что ж, мне придется составить для тебя целый ряд новых льгот, поскольку большая часть премий моей жены носит сексуальный характер, но я сделаю так, что ты не пожалеешь времени, и тебе больше никогда не придется работать сверхурочно.

- Мы с женой хотели бы иметь дом побольше, - сказал Финклфут. - Подальше от остальной деревни. Мы оба не против соседей, но нам обоим немного надоело, что нас будят в пять утра под пронзительные щебечущие звуки «Хай-хо, хай-хо, мы идем на работу».

- Думаю, это можно устроить, - сказал Жирный Ублюдок.

- Не позволяй ему держать тебя за яйца, - сказала миссис Клаус, массируя мужу пышные плечи. - Сначала они хотят дом побольше, а потом ты начнешь называть его «сэр» и чистить ему ботинки.

- И я хочу, чтобы вся моя команда и моя жена получили в следующем году отпуск.

- Звучит неплохо, - сказал Санта. - В любом случае, никто не любит кукол. Один год без них вряд ли что-то изменит.

- И если я узнаю, что здесь происходит, я хочу песню.

- Что?

- Вот видишь, - сказала миссис Клаус. - Теперь он хочет гребаную песню.

- Это справедливо. Рудольф получила её за спасение Рождества, и это было очень давно. Я хочу песню о том, как я разгадал эту тайну. Я хочу, чтобы Элтон Джон написал ее, и я хочу, чтобы она была Рождественским номером один в течение следующих трех лет подряд и играла на человеческом радио в течение следующих ста лет или около того.

- А что, если Элтон Джон занят? - Сказал Санта.

- Тогда подойдет Бонжови, только пусть он постарается. Я не хочу, чтобы ее запомнили, как ту пронзительную песню о храбром эльфе.

Санта встал, пересек комнату и налил себе большую порцию бренди. Хотя это звучало как три очень быстрых действия, на самом деле это заняло три минуты, и к тому времени Финклфут очень устал от напряженного взгляда миссис Клаус.

- Окей. Ты можешь получить все, что захочешь. - Санта провел рукой по своей липкой лысой голове. - Я просто хочу, чтобы все было решено быстро и незаметно. Если новости об этом дойдут до других эльфов, начнется национальная паника. Не успеешь оглянуться, как у нас будет целая деревня встревоженных эльфов, а встревоженные эльфы не очень-то умеют делать игрушки... и э-э, делать или чем там они вообще занимаются.

Финклфут улыбнулся, не уверенный, удалось ли ему заключить выгодную сделку. Еще минуту назад он не хотел иметь с этим ничего общего, а теперь возглавлял это дело. Теперь он знал, что чувствует большинство американских президентов.

- Тогда мне нужен способ поддерживать с тобой связь, - сказал эльф. Существовала очень большая вероятность того, что дело вот-вот станет опасным, и если дело вот-вот станет опасным, Финклфут хотел быть в состоянии немедленно уведомить этого жирного ублюдка.

- Джессика, будь умницей и попроси Скрэта принести одну из его портативных раций, - сказал Санта.

- Что-нибудь особенное? - Сказала миссис Клаус Финклфуту. - Вы производите впечатление фаната «Хелло Китти».

- Это не имеет значения, - сказал Санта. - Просто принеси сюда одну, пронто!

Миссис Клаус, явно оскорбленная лаконичностью мужа, прошлась по комнате, ее бедра терлись друг о друга, как пара тюленей с дубинками. Она открыла дверь кабинета и вышла в мезонин.

- СКРЭТ! – Ее голос можно было бы назвать ангельским, если бы у упомянутого ангела был полный рот желе из угрей. - РАЦИИ, НЕМЕДЛЕННО! - Она неторопливо вернулась в кабинет и направилась к своему шесту.

Санта приподнял брови.

- Возможно, я еще пожалею об этом, но… - Он встал и подошел к стене, где висела акварель размером шесть на восемь дюймов с изображением самого Жирного Ублюдка. Он слегка сдвинул картину влево, открыв небольшой сейф. - Дело не в том, что я тебе не доверяю или что-то в этом роде, но не мог бы ты посмотреть на мою жену несколько секунд, пока я поворачиваю шишковатую штуковину?

- Я бы предпочел этого не делать, - сказал Финклфут, но не успел он опомниться, как его взгляд остановился на миссис Клаус, которая совершала один оборот за другим на шесте. Конечности слились вместе, чтобы сделать... ну, это выглядело так, как будто у осьминога случился припадок. Финклфут должен был признать, что это было довольно завораживающе. И только когда пухлая тяжелая рука легла ему на плечо, он очнулся.

- Это было в семье Клаусов на протяжении многих поколений, - сказал Санта. Он держал маленькую коробочку с позолоченной отделкой и красными бархатными боками. Наверху на массивной золотой табличке было выгравировано имя Клаус. Финклфут подумал, что это такая шкатулка, в которой могут храниться только бесценные сокровища. Поэтому, когда Санта открыл ее, чтобы показать дешевый пластиковый водяной пистолет, Финклфут проверил углы комнаты на наличие скрытых камер.

- Это же игрушка, - сказал Финклфут. Либо Санта солгал о семейной реликвии, либо он полностью потерял свои шарики.

- Это то, что нужно, - сказал Санта, вынимая пистолет из коробки. - В этом году большинство игрушек, которые мы делаем, сделаны из пластика, и поэтому он приспосабливается, чтобы вписаться… - Он протянул Финклфуту водяной пистолет. Эльф не был уверен, что может доверять предмету, который может изменять свой материал по желанию. - Я хочу, чтобы ты взял его. Это очень мощное оружие.

- Ну, воду часто называют пулей из крана, - сказал Финклфут, и в его голосе звучал сарказм. Несмотря ни на что, он принял пистолет.

-Хо-хо-хо! В нём не огненная вода, - сказал Санта.

Финклфут нахмурился.

- Тогда что в нём?

- Вы меня вызывали! - взволнованно воскликнул эльф, практически ввалившись в кабинет.

- А, Скрэт! - Сказал Санта. - Надеюсь, вы захватили с собой комплект ваших прекрасных раций?

Эльф взглянул на шкатулку, которую держал в руке.

- Это мои новые рации Человека-Паука, - сказал он с некоторой гордостью. - У них хороший радиус действия, и если вы нажмете кнопку сбоку, это заставит вас звучать, как Зеленый Гоблин.

Санта кивнул.

- Они прекрасно подойдут. Ну, что скажешь, мой дорогой эльф? - обратился он к Финклфуту. - Ты готов к задаче спасения Рождества?

Финклфут повертел в руках водяной пистолет и пожал плечами. Разве оружие не предназначено для того, чтобы чувствовать себя в безопасности? Защищенным? Немного лучше, чем без оружия?

- Наверно, да.

- Фантастика! - Сказал Санта. - Скрэт, у этих штук ведь есть батарейки?

Эльф нахмурился.

- В коробке, - сказал он. - Но есть только одна, и она более плоская, чем Бритни Спирс, без автоматической настройки. Хотите, я куплю вам хорошие батарейки?

- Было бы неплохо, - сказал Санта, выхватывая коробку из рук Скрэта и снимая упаковку восемью короткими пальцами и парой толстых больших пальцев. Это было все равно что смотреть, как собака в наморднике пытается вдеть нитку в иголку.

Финклфут глубоко вздохнул и взмолился, чтобы хоть что-нибудь свалило его с ног.

Лакричная фабрика на другой стороне Страны Рождества была из тех мест, которые звучали красиво, но в то же время обладали всеми привлекательными качествами залива Гуантанамо. Эльфы были так тесно прижаты друг к другу, что едва хватало места, чтобы раскачаться. Эти условия можно было назвать только сомнительными, а эльфийка, командовавшая всем этим, Хэтти Германн, была коварным маленьким созданием с маленьким серебристым пучком, сидящим на ее огромной голове, и лицом, построенным полностью из морщин. Она усердно работала с эльфами и заслужила уважение (по крайней мере, в лицо), вот почему лакричная фабрика работала, как тесный корабль. На самом деле они были на три года впереди графика, и все же Хэтти не проявляла никаких признаков смягчения. С ее точки зрения, один год эльфу легко, а на следующий – все равно что пытаться зажечь фейерверк, оставленный под дождем. Лучше всего было придерживаться безжалостного графика, несмотря на текущий переизбыток. Кроме того, дети любили лакрицу. И старики тоже. Это был просто пятидесятилетний разрыв между ними, над которым они должны были работать.

Хэтти промаршировала по фабрике, окуная пальцы в то, что ошпарило бы обычного эльфа. Эльфы вытягивались по стойке смирно, приветствуя ее, когда она проходила мимо. Но как только она ушла, кто-то ткнул пальцем в воздух и что-то пробормотал. Иногда, хотя и очень редко, она ловила, как кто-нибудь из рабочих показывал ей средний палец, и это были моменты, которыми она наслаждалась.

Лучше всего ей удавалось ставить в пример эльфов-шалопаев (или шлюх-эльфов, как она любила их называть). Иногда она опускала одного из них в чан с чем-то кипящим, а других подвешивала к потолку, как сломанные рождественские гирлянды. Один из эльфов, Джинджер или кто-то еще, провел целую неделю, сидя голым на черной лакричной рождественской елке в фойе. Сидеть на вершине было, пожалуй, не самым лучшим способом описать это, потому что ветви определенно уходили внутрь бедняги. И все из-за того, что он назвал ее «сучьей шлюхой с планеты ТРАХНИСВОЮШКУРУ». Некоторые люди просто не выносят оскорблений.

- Попробуй это! - Сказала Хэтти, тыча бородавчатым пальцем, с которого капала слизь, в сторону перепуганного рабочего. Эльф-рабочий поперхнулся, но сумел скрыть это искусно рассчитанным кашлем. - Продолжай. Я не сдвинусь с места, пока ты его не отсосешь.

Эльфийка, которую звали Бликс (впрочем, это не имело особого значения), медленно двинулась к пальцу, закрыв глаза и пытаясь унять дрожь в губах. Хэтти усмехнулась, потому что она была отвратительной маленькой сучкой.

- Убедись, что ты все обсосала как следует, - сказала она. - Ненавижу липкие пальцы.

Дрожащие губы обхватили шишковатый палец, а когда они оторвались, темная слизь исчезла совсем.

- Каково это на вкус, по-твоему? - Спросила Хэтти, нахмурившись так сильно, что ее лоб почти слился воедино.

- Палец, - сказал Бликс. - Солёный.

- Вот именно, - сказала Хэтти, вытирая палец о фартук рабочей эльфийки. - Он слишком соленый. Я бы не стала подавать его даже одному из оленей Жирного Ублюдка.

- Но я... я следовала рецепту - сказал Бликс.

- Вот тут-то ты и ошиблась, - сказала Хэтти. - Времена меняются. Люди уже не так любят соль, как раньше. Они всегда выступают против неё. И сахара тоже. Это превращает нашу работу в сущий ад, но мы должны идти в ногу со временем. - Она ударила Бликс по лицу, достаточно сильно, чтобы оставить ярко-красный отпечаток ладони. - Считай это предупреждением. Отныне меньше соли. Я вернусь сегодня днем, и если я не буду довольна, я поставлю своей личной целью отправить тебя в человеческий мир, где ты проведешь остаток своих дней, играя в Манчкин #47 в Вест-Энде. Я ясно выразилась?

- Меньше соли, - сказала Бликс, теребя след от пощечины на своей щеке. - Поняла.

- Хорошо. А теперь иди и вымой рот. Ты не знаешь, где был мой палец. - И с этими словами эльфийка исчезла в вихре рук и ног. Улыбка Хэтти обнажила полный рот гнилых, как попкорн, зубов; это был один из недостатков управления лакричным заводом.

Она закончила свой дневной осмотр и вышла на улицу подышать свежим воздухом. Автоматические чистильщики дорог закончили расчищать улицу, а это означало, что она снова могла видеть мастерскую Жирного Ублюдка на вершине холма. Песенка Динь-Дон весело плыла по деревне. Хэтти хотелось, чтобы кто-нибудь сменил пластинку.

Она закурила конфетную сигарету и выпустила в воздух струйку зеленого и красного дыма. Ах, это было похоже на рай, но без всякой праведности. Ей удалось сократить дозу до пятидесяти сигарет в день, что было намного лучше, чем сто, которые она курила, но старые привычки умирают с трудом, и, по крайней мере, её развозит с эгг-нога.

Снова пошел снег, хотя и не такой сильный, как в предыдущие три дня. Хэтти не понимала, почему Жирный Ублюдок не может просто собрать всю операцию и бросить ее на Багамах. Не то чтобы он подписал договор аренды или что-то в этом роде. Ничто не удерживало их тут, в морозных условиях с постоянным снегом и редкими туманами. Было бы неплохо, подумала Хэтти, загореть хотя бы на несколько дней. Она, как и все эльфы в Стране Рождества, была более бледной, чем стайка ирландских тестировщиков крема для загара.

Хэтти докурила сигарету и уже собиралась вернуться на фабрику, когда что-то привлекло ее внимание.

Темный силуэт на периферии ее зрения, но когда она посмотрела, там не было ничего, кроме угла фабрики и кучи собранного снега.

Хэтти не была сумасшедшей, по крайней мере, в психологическом смысле этого слова, и поэтому, когда ей казалось, что она что-то видит, велика была вероятность, что она действительно что-то видит.

- Что это, во имя педерастии? - Она медленно ковыляла по расчищенной дорожке вдоль заводской стены, стараясь не поскользнуться. Там кто-то был; она видела, как их дыхание кристаллизуется в воздухе. Кто бы это ни был, они думали, что одержали верх – чтобы поймать старую Хэтти Германн, нужно встать рано утром.

- Я не в настроении для этого, - крикнула она. - Кто бы там ни был, тебе лучше свалить. У меня раскалывается голова и тысяча эльфов, с которыми надо плохо обращаться, так что...

Неуклюжая темная фигура вышла из своего укрытия.

- Кто ты? Я вижу твоё дыхание! Я, блядь, так и знала.

Хэтти узнала незнакомца, но никак не могла вспомнить, где она его видела. Его капюшон проделал замечательную работу, скрывая его личность.

- Кто ты такой, и что ты делаешь, шныряя вокруг моей фабрики, как какой-то пьяный ниндзя?

Закутанный силуэт зашипел.

- Я ищу нескольких хороших подопытных, - сказал он. - Ну, эльфов, если быть более точным, и как я вижу, ты, мерзкая сука, как раз-таки эльф.

- Эй, подожди минутку.

- Я сделаю так, что ты не пожалеешь времени, - сказала фигура. - Пятьдесят эльфов на твой выбор, и я обещаю не включать тебя в свой шедевр. Как тебе моё предложение?

- Какой шедевр? Ты кто такой? Ты что, больной, что ли?

- Мисс Германн, я совершенно здоров, - сказал маньяк. - Именно поэтому я даю тебе возможность спасти себя.

- У меня нет лишних эльфов,- сказала она. - И тот, кто это сказал, очевидно, ничего не знает о лакричном производстве. - Она задумалась на мгновение, а фигура в капюшоне наблюдала за ней, облизывая свои черные как смоль губы в предвкушении. - Этот... шедевр? Имеет ли это какое-то отношение к большому человеку?

- Если под большим человеком ты подразумеваешь Жирного Ублюдка, то да, да, это так.

Хмурый взгляд Хэтти стал более приветливым. Она выглядела так, как будто ей только что сказали, что она никогда в жизни больше не увидит лакричное ассорти.

- Это что-то ужасное? - зло спросила она. - Это что-то такое, что сильно его разозлит?

Фигура равнодушно отмахнулась от ее вопросов.

- Все гораздо хуже, - сказал он, потирая свои паучьи пальцы. - Это то, на что он напрашивался уже очень, очень давно.

Хэтти Германн повернулась и зашагала прочь, оставив закутанного в саван маньяка стоять там, смущенного и неуверенного, должен ли он был просто снести ей голову, когда у него был шанс. Потом она остановилась и обернулась.

- Ты идешь или нет? - спросила она. - Эти пятьдесят эльфов, вероятно, не пойдут добровольно.

Под капюшоном маньяк оскалил полный рот острых, как бритва, зубов.

В операционной – а это была именно она, несмотря на отсутствие четких вывесок, сломанные лифты и почти полную чистоту – было почти тихо. Безумец ушел, без сомнения, чтобы собрать побольше звеньев для своей тошнотворной цепи. Он оставил троицу (хотя теперь, благодаря ловкости маньяка с острым ножом, иголкой и ниткой, они были единым организмом) с четким набором правил и знанием того, что, если они нарушат любое из этих правил, им придется чертовски дорого заплатить.

Правило первое: не пытаться сбежать. Выхода нет, и поэтому он был бы невозможен. Пустая трата времени. Почему бы вместо этого не спеть песню? Или, как в случае с Рудольфом и Джимбо, просто помычать?

Правило второе: никакого Джастина Бибера. Смотри Правило первое.

Правило третье: постарайтесь свести крики к абсолютному минимуму. Это очень хороший район, и последнее, чего люди хотят, это беспрерывного визга, портящего им день.

Правило четвертое: старайтесь не слишком много двигаться. Швы новые и могут сойти, если приложить достаточно усилий. Это может звучать великолепно для вас (ура, свобода!), но я уверяю вас, что это не так. За этим последуют очень болезненные несколько минут, а затем из-за массивной потери крови – смерть. Почему бы вместо этого не спеть песню?

Правило пятое: никакой Кэти Перри. Смотри правило первое.

Это были очень четкие правила, и, поскольку их было всего пять, запомнить их было не так уж трудно. Нужно быть полным идиотом, чтобы не обращать на них внимания.

- Может, попробуем сбежать? - Сказала Сисси, приподнимаясь на локтях.

- М-м-м! - сказал Джимбо.

- Пф-ф-ф, - заржала Рудольф.

- Да, я знаю, что сказал этот псих, но мы здесь уже несколько часов, и я начинаю немного злиться на все это. - Она оглядела комнату в поисках чего-нибудь полезного. Псих забрал с собой мешок с острыми предметами. Теперь самыми острыми предметами в комнате были рога Рудольф, и один из них был воткнут в ее мужа. Тем не менее, крошечная лампочка появилась в воздухе над ее головой, прежде чем исчезнуть так же быстро. - Рудольф, ты ведь разумный зверь, не так ли? Я имею в виду, ты ведь понимаешь, о чем я сейчас говорю, да?

- Тр-тр-тр, - сказала Рудольф, и этого было достаточно для Сисси.

- Так ты умеешь вскрывать замки?

- Пф-ф-ф-ф-ф-ф, - сказал олень, и это был совсем не тот ответ, на который надеялась Сисси.

- Типично, - сказала Сисси. - Ты можешь летать, ты можешь тащить сани, нагруженные игрушками, и клинически страдающего ожирением святого одновременно, но когда дело доходит до того, чтобы засунуть свой рог в замок и слегка пошевелить им, ты так же полезен, как пара сисек у рыбы.

Рудольф пожала плечами.

- Ну, нам просто придется импровизировать, - сказала Сисси. - После трех мы начинаем идти к двери. Все поняли?

- Мфрмфр? - Спросил Джимбо.

- Что мы будем делать, когда доберемся туда? - Эхом отозвалась Сисси. - Мы попытаемся выбраться отсюда к чертовой матери. Я поставлю Рудольфа рядом с замочной скважиной, и, нравится ему это или нет, он засунет туда свой свободный рог и будет трястись, пока мы не услышим щелчок. В противном случае нам придется немного полежать и подождать возвращения маньяка.

- Урм-мург.

- Нет, это не похоже на большой план, - сказала Сисси, - но это лучше, чем все, что вы оба придумали, и не надо мне повторять: «О, мы ничего не можем предложить, потому что наши лица пришиты к заднице». Я прекрасно вас понимаю, так что если у кого-то из вас есть какие-то блестящие идеи, то сейчас самое время сказать, или пробормотать, или еще что-нибудь…

Молчание, а потом Рудольф пукнула. Сисси не завидовала бедному ублюдку, который поедет на заднем конце «северного оленя».

- Итак, на счет три, - сказала Сисси, внезапно обрадовавшись, что именно она возглавляет эту нелепую экспедицию. – Один, два…

- Мфрпрф?

- Мы идём в три или после трех? - Прорычала Сисси, явно недовольная своим мужем. - Это ни хрена не важно. Я удивлюсь, если мы вообще доберемся до двери.

- Мхфр-р-р, - сказал Джимбо. По какой-то причине у него начиналась ужасная головная боль. Он вдыхал много газов…

- Окей. Один... два... тр…

- Амфтфт.

- Что значит застрял? - Взвизгнула Сисси. - Как ты можешь застрять?

- Пять миль в час, Рдлф! - Сказал Джимбо, покачивая задом.

- О! - воскликнула Сисси. - Рудольф, будь джентльменом или леди, поверни голову налево, чтобы мой муж мог ползти, а ты не щекотал ему ребра.

Рудольф вздохнула: северные олени славятся своей нетерпимостью. Олень все равно повернул голову, чтобы не услышать конца.

- Раз... два... три! - Сисси подалась вперед, Джимбо сделал то же самое, и Рудольф, которая пыталась очнуться от этого ужасного кошмара, последовала ее примеру. Вскоре они набрали достаточно инерции, чтобы двигаться с приличной скоростью. Они не собирались завоевать медаль, но, как говорится, «тише едешь – дальше будешь». Беда была в том, что люди, которые обычно так говорят, никогда не пользовались этой поговоркой сами.

- Мы уже на полпути! - Спросила Сисси. - Все идет очень хорошо!

- Хм-м-м! - Спросил Джимбо.

- Запыхался? - Недоверчиво переспросила Сисси. - Мы прошли всего три фута!

«Если бы только, - подумал Джимбо, - она была посередине».

- Хармфхмфмртхстфт! - сказал он.

- Да, я знаю, что ты пришит к моему заду и поэтому питаешься тем небольшим количеством воздуха, которое можешь втянуть через свои крошечные ноздри, но это не повод расслабляться. Нам нужно бежать отсюда. Ты действительно хочешь быть здесь, когда этот урод вернется? Неужели вы действительно хотите, чтобы вас поймали при попытке к бегству, когда он четко заявил в своем списке правил, что это абсолютно бесполезно и приведет к ужасному наказанию?

- Фр-р-р-р, - сказал Рудольф. Неужели она всегда была такой?

- Лвит, - ответил Джимбо. - Всегда. Честно говоря, я не знаю, почему вообще женился на этой старой рыбе.

- Я здесь, ты же знаешь, - сказала Сисси. - И мне не нравится, когда меня называют старой рыбой, Джимбо. А теперь к двери, мои сердечки! - Она медленно двинулась вперед, сначала на одно колено, потом на другое, а потом... ну, вы поняли. Через семь минут они уже стояли у двери, хотя Джимбо этого не знал, потому что потерял сознание и был зажат между двумя другими, как жаренная на вертеле рыба.

- Ты можешь дотянуться до дыры, Рудольф? - Спросила Сисси через плечо.

- П-п-п, - сказала Рудольф. - Не без того, чтобы оторвать анус твоему мужу.

- Ну, все равно попробуй, - сказала Сисси. - Не знаю, как ты, а у меня странное чувство, что у нас мало времени. - Странное чувство, о котором она, собственно, говорила, было урчание в животе, странное щекочущее ощущение на затылке и странное жжение в ушах. Она не должна была знать, но все это были побочные эффекты слабого успокоительного, которое маньяк ввел им перед операцией, и не было никаких признаков того, что их похититель возвращался, что было бы намного более впечатляющим.

Рудольф глубоко вздохнула и выдохнула, отчего Джимбо надулся так, что стал похож на один из новеньких воздушных шариков Гарфилда. Приподнявшись на лишенных сухожилий задних лапах, она потянулась к замочной скважине свободным рогом.

- Вот и все, - сказала Сисси. - Ты почти на месте. - Она, конечно, догадывалась. Она не могла видеть дальше своего раздутого мужа.

Рудольф удалось просунуть в замочную скважину самую маленькую часть рога. Послышался щелчок, который на самом деле ничего не значил, но на мгновение дал оленю надежду.

- А теперь пошевеливайся, - сказала Сисси. - Притворись, что у тебя припадок.

Северный олень не знал, что такое припадок, и поэтому просто качал головой взад и вперед. Через тридцать секунд деревянная дверь была в полном беспорядке, но замок все еще был... заперт.

- Трфт, а мртх антрг? - спросил Джимбо, зевая.

- Что ты пропустил? - Повторила Сисси. - Да, ты пропустил Рудольфа, который сделал из двери настоящее свиное ухо. И, пожалуйста, не зевай в меня. Это ужасно неприятно.

Рудольф снова подошла к замку. Больше не было смысла быть осторожными. Если псих сейчас вернется, он увидит поврежденную дверь и поймет, что они проигнорировали первое правило. Нет, настало время для срочности. Время для большей силы.

Время, чтобы атаковать замок каждой унцией своего рога.

- Что он там делает? - Крикнула Сисси, хотя и не расслышала себя из-за хриплого шума, доносившегося сзади. Это звучало так, словно Пиноккио был забит до смерти командой разъяренных Трансформеров.

- Хтхтмтг тердер, - сказал Джимбо.

- Он ломает дверь? - Спросила Сисси. - Ну, скажи ему, чтобы он потише её ломал. Нет никакой необходимости устраивать беспорядки и разгромить это место. Мы не мексиканцы.

Не обращая внимания на скулящую женщину, стоявшую впереди гротескного создания, Рудольф сумела протолкнуть свой свободный рог сквозь дерево. Джимбо застонал, когда другой рог, тот, что был внутри него, повернулся немного влево. Он никогда не чувствовал такой сильной боли там, и он был чувствительным эльфом в детстве.

Как только у Рудольф появилась дырка, с которой можно было работать, доски сошли довольно легко. По комнате полетели щепки. Облупившаяся краска дождем посыпалась на двух эльфов. Во всяком случае, терракот был ужасным цветом для двери.

Вскоре Рудольф проделала отверстие, достаточно большое, чтобы голова эльфа могла пролезть в него, и она пролезла, по крайней мере, настолько, насколько позволяла прикрепленная к ней попа эльфа.

- Что ты видишь? - Спросила Сисси, с трудом сдерживая волнение. Они почти выбрались, почти выбрались из этого ужасного, хирургически холодного места, с его бредящими сумасшедшими и вечным запасом бабочек-швов и марли.

Рудольф огляделась. По правде говоря, она вообще ничего не видела. Все было темным и грязным. Это было все равно что прижаться лицом к черному савану. На самом деле все было именно так.

А потом темнота сдвинулась, и Рудольф, подняв глаза, увидела, что на нее смотрит сумасшедший в капюшоне.

Рудольф медленно втянула голову.

- Хт-тр-мрктдмник, - сказала она.

- Темный лунатик вернулся? - Спросила Сисси, нахмурившись. - Это какой-то шифр, вроде тех, что используют в фильмах со шпионами и... о, темный лунатик вернулся... О, понятно. Ладно, по крайней мере, мы попытались. Я сейчас потеряю сознание на некоторое время. Спокойной ночи.

В соседней комнате, позади закутанной фигуры, пятьдесят растерянных эльфов – которым обещали приличное вознаграждение за несколько часов работы – начали сомневаться во всем этом.

В деревне мягко падал снег. Эльфийские дети бегали по улицам, бросали снежки и лепили из снега людей, которых называли снежными бабами. Первая смена в мастерской подходила к концу, а это означало, что эльфы, работающие по ночам, готовились к двенадцатичасовой жесткой смене. А Финклфут, который должен был стоять в очереди вместе с остальными членами своей бригады с часами-картой в руке и все же не будет стоять в течение нескольких дней из-за плохого управления и группы странных исчезновений, был сильно зол.

Снежок ударил его в лицо, но это не помогло делу. Он повернулся и зарычал на провинившихся детей, которые, в свою очередь, убежали, смеясь и крича в равной мере.

- Тебе лучше бежать, маленькая пи… - Тут он поймал себя на том, что ругаться на детей – дурной тон. Он не хотел быть тем эльфом, которого дети избегали за то, что он ворчун. Ты начинаешь рычать, и не успеваешь оглянуться, как эльфийские дети уже оставляют мешки с оленьим дерьмом на твоем пороге или нацарапывают на двери гвоздём «ПИДОР!»

Дети ни в чем не виноваты. Что они должны были делать, когда их родители работали в мастерской целыми днями? Рождественские ясли были переполнены, и не было никакой школы, потому что образование было таким же бессмысленным, как Библия в стрип-клубе. Вы либо стремились работать в мастерской, создавая дешевые игрушки со скоростью, которую большинство потогонщиков сочли бы жестокой, либо подавали заявление на работу на лакричную фабрику, где вас ждала вечность жестокого обращения со стороны Хэтти Германн. Поэтому было удивительно, что в подростковом эльфийском населении не было больше самоубийств.

Пробираясь по снегу, Финклфут не знал, что ищет и куда несут его ноги. Только то, что он двигался, и это движение могло быть только хорошим. Местами снег был глубже, чем в других местах, и это означало, что он должен быть очень осторожен, наступая на землю. Трижды ему приходилось вытаскивать себя из сугроба зубами, в то время как соседние эльфийские дети смеялись и издевались, над ним.

Быть личным детективом Санты было не так весело, как казалось.

Потом, что-то зашипело и затрещало у него на поясе, и затем глубоко, и все же почти голосом робота, сказало:

- Финкельфрот, приём! Ты здесь?

Финклфут снял с пояса рацию Человека-Паука и нажал на кнопку.

- Это Финклфут, - сказал он, качая головой. - И да, конечно, я здесь. Если бы меня здесь не было, то где бы я был?

- А, очень хорошо, - сказал Жирный Ублюдок. - Я просто решил проверить, как там у тебя дела. Ну, ты понимаешь? Убедись, что тебя тоже не похитили. Мне же не нужно говорить тебе, как сильно это повлияет на наше расследование.

- Я полагаю, что это приведет дело к внезапному концу, - сказал Финклфут. Он остановился на мгновение, чтобы полюбоваться очень хорошо сделанной снежной ламой. Было приятно видеть, что некоторые из эльфийских детей мыслили нестандартно.

- Мне только что пришло в голову, - сказал Санта, - что эти исчезновения – дело рук своих.

- Ну, мы живем в мире, отделенном от людей, - сказал Финклфут, пряча лицо в ладони. - Конечно, это кто-то из своих.

- Блестяще! - Сказал Санта. - Вот за это я тебе и плачу. Так что, имея это в виду, я подумал, что ты, возможно, захочешь проверить пару старых друзей. Похоже на то, что один из них мог бы сделать что-то подобное, учитывая то, что он злобный кусок дерьма и все такое.

Компаньоны Санты. Никакие два слова не вызывали у Финклфута такой дрожи, как эти, если не считать, может быть, анальных шариков или налоговой декларации. Компаньоны были злобными. Хуже того, они были такими злыми, большими и темными, что делали Сатану похожим на пятнадцатилетнюю чирлидершу.

Крампус. Пожалуй, самый знаменитый из приспешников Жирного Ублюдка. С рогами, которые заставили бы козла испражняться от страха, и языком, который заставил бы, ну, Джина Симмонса испражняться от страха, Крампус никогда не выиграет конкурс красоты (если только не будет конкурса «Узнайте, сколько пост-итс вы можете поставить на свои рога»). Крампус был озорником, но не похитителем?

Следующим был Белсникель, или Грязный Санта, как его называли эльфы. Темная, грязная борода Белсникеля не видела ни капли шампуня, как и его меховая шуба, которую он упорно носил из года в год, хотя с 1101 года мода сильно изменилась. Будет ли он настолько сумасшедшим, чтобы включить себя в список непослушных толстых ублюдков?

Потом был Зварт Пит, или Черный Пит, как его когда-то называли. В настоящее время он известен под именем Не такой белый, как все остальные Пит. Пит все еще носил кудрявый черный парик – он сделал его своим собственным руками, и если у кого-то были проблемы с этим, они могли просто пойти нахуй, но он пытался смягчить черный цвет, чтобы не расстраивать некоторых черных эльфов. Неужели за всем этим стоит Пит?

А может быть, это был Кнехт Рупрехт, четвертый и последний спутник Санты. Грубо переведенный как Батрак Руперт (к его большому огорчению), Рупрехт был еще одним грязным бородатым сукиным сыном. У него была больная нога, и он сильно хромал, что делало маловероятным, что он имел какое-либо отношение к пропавшим эльфам и северным оленям.

- Нет, - сказал Финклфут. Для ответа прошло много времени, но это был единственный способ вписаться в вышеприведенные представления.

- Нет? - Сказал Санта. - Что значит нет?

- Я имею в виду, - сказал Финклфут, - что скорее сам себе отгрызу яйца, чем стану связываться с одним из твоих приятелей. Я бы лучше отгрыз твои яйца, а я вегетарианец…

- Хо-хо-хо! Здесь нечего бояться, - сказал Жирный Ублюдок без всякого убеждения. - Они на нашей стороне. Ну, по крайней мере, трое из них. А вот другой – ну, это ты скоро узнаешь. Если кто-то из них виноват, попомни мои слова, они пожалеют об этом дне…

«Если кто-то из них виноват, - подумал Финклфут, - то это я испорчу себе день, во всяком случае, до тех пор, пока они буду жив».

- И ты не думаешь, что это немного опасно? - Спросил Финклфут.

- О, это полное безумие, - ответил Санта, - но эльф должен делать то, что должен делать эльф. Обязательно свяжись со мной, если узнаешь больше. - И с этими словами рация непрерывно зашипела. Санта исчез. Мгновенно. Затем он вышел снова в эфир, чтобы сказать «конец связи» голосом Зеленого Гоблина, прежде чем снова исчезнуть.

Финклфут стоял с рацией в руке добрых пятнадцать минут. Только когда снежок ударил его по затылку, он пришел в себя.

Поговорить с компаньонами?

- Сегодня я сдохну, - сказал он, прежде чем пнуть снежную ламу одним жестоким ударом ноги.

- Что ты имеешь в виду, говоря, что он на задании у Жирного Ублюдка? - Спросила Трикси. - Сегодня вечером мы должны смотреть последнюю серию сериала «Во все тяжкие» на Netflix.

Крыса пожал плечами. Шарт открыл было рот, чтобы заговорить, но тут же сообразил, что ему нечего сказать, а Гиззо был слишком занят тем, что сколачивал куски дерева, чтобы заметить ее присутствие.

- Мы тоже не в восторге от этого, - сказал Крыса, бросая шестипалую кукольную руку в мусорное ведро. - Он просто ушел и сказал, чтобы мы все работали до самого Рождества.

- Он что?!

- Это правда, - сказал Шарт. - Я бы не возражал, но я оставил газ включенным дома.

Трикси не могла поверить своим ушам. Она знала, что сказала «да», когда выходила за него замуж, но это... ну, это было перышко, которое сломало спину верблюда. Конечно, она не могла знать, что именно нога ее мужа сломала верблюду спину…

- Я этого не потерплю, - сказала Трикси, закатывая рукава. - Если он появится здесь до того, как я доберусь до него, обязательно скажите ему, что если он не вернется домой сегодня вечером, то лучше ему вообще не возвращаться.

- Нам обязательно говорить это ему таким голосом? - спросил Крыса.

- Если это поможет, - ответила Трикси.

- Я думаю, что может быть.

Трикси повернулась и зашагала к автомату, где трижды – с большим усилием – отключилась, прежде чем сунуть карточку в щель с такой силой, что она стала похожа на лебедя оригами.

Вдалеке раздался мощный взрыв.

- Упс, - сказал Шарт. - Может, у кого-нибудь найдется свободная комната?

Сумасшедший в капюшоне вдохнул с тыльной стороны ладони конфетно-яблочный нюхательный табак и зарычал. Наступала темнота, или должна была наступить, если бы они были где-нибудь еще, кроме Страны Рождества, а это означало, что почти настало время вернуться на улицы, чтобы собрать следующих достойных участников. Не то чтобы кто-то из них был достоин этого. Единственное, что действительно имело значение, так это то, что у них были необходимые отверстия и что они не слишком сопротивлялись.

- Все нормально себя чувствуют? - спросил маньяк, подавляя фырканье.

- Хм!

- Фрт!

- Фругм!

- Уму-умум-м!

Беззвучные ответы продолжались, пока пятьдесят два эльфа и олень карабкались по полу операционной, поскальзываясь в крови и моче друг друга. По крайней мере десять эльфов упали в обморок, но когда у тебя так много колёс, не имеет значения, что несколько двигателей отказали. Внизу, на полу, почти не было места, поэтому маньяк сел за стол, где мог более эффективно нависать над ними.

- Послушай, ты высказал свою точку зрения, - сказала Сисси, отталкиваясь от потока эльфов позади нее. - Почему бы тебе не сделать фотографию и не начать расшивать нас? А?

Маньяк захихикал.

- Ты и в самом деле смелая, не так ли? - спросил он. - Такая смелость, и все же ты всего лишь 1,87 процента моего творения. С того места, где я стою, ты единственная, у кого осталась хоть капля надежды. Ты думаешь, я проделал весь этот путь, проделал всю эту тяжелую работу только для того, чтобы освободить тебя?

- Звучит замечательно, - сказала Сисси. - Сначала освободи меня, ладно? У меня болит спина уже.

Маньяк слез со стола, найдя на полу достаточно места, чтобы поставить свои большие ноги. Один храбрый эльф попытался укусить его за ногу, но преуспел только в том, что укусил за задницу парня впереди, который в результате издал удивленное «гр-р-р».

- Мы еще не совсем закончили, - объяснил человек. - Конечно, вы хорошо выглядите. Конечно, получилась сороконожка, но весь смысл в том, чтобы создать Человеческую Сантаножку…

- (не)человеческую Сантаножку, - поправила его Сисси.

- Всё равно. Дело в том, что пока этот жирный ублюдок не поведет вас по Стране Рождества, я не остановлюсь. Я не буду ослаблять хватку. Я не буду... ты перестанешь пытаться укусить меня!?

- Извини, - сказала Сисси, выплевывая изо рта темный саван. - Я не смогла устоять. - Она перестала ползти, заставив всех остальных остановиться, и крикнула через плечо:

- Вы, идиоты, знаете, что мы не должны продолжать двигаться, не так ли?

- Хм-м-м!

- Тьфу!

- Хтргх!

- Хорошо. Тогда вы все можете перестать подталкивать меня вперед. Поскольку я, похоже, являюсь представителем этого чудовища, я была бы признательна за небольшое сотрудничество. - Она снова повернулась к угрожающей фигуре, стоящей над ней. - А что будет, когда ты похитишь Санту? Что тогда произойдёт?

Маньяк ухмыльнулся под капюшоном.

- Тогда Рождество и все, что оно значит для вас, дураков, исчезнет навсегда.

Финклфут стоял перед огромным готическим особняком, его крошечная рука зависла в нескольких дюймах от двери. Дверной молоток представлял собой бронзовую штуковину в форме гигантского мешка с игрушками. По крайней мере, Финклфут надеялся, что так оно и было. Впрочем, это не имело значения: эльф был слишком мал, чтобы дотянуться до него. Что заставило человека установить дверной молоток так высоко, особенно когда девяносто девять процентов жителей Страны Рождества были эльфами?

Но в том-то и дело. Хозяину этого особняка не нужны были посетители, он их не любил. Он не нравился никому, на самом деле. Это было чудо, что там вообще был дверной молоток, а также то, что не было электрического забора вокруг территории и пары бешеных собак, сидящих перед входом. Было также чудом, что Финклфут набрался храбрости приблизиться к особняку. Он был либо действительно очень храбр, либо невероятно глуп. Возможно немного и того и другого…

- Фэнглфлоп! - прошипел чей-то голос. Сердце Финклфута подпрыгнуло к горлу, прежде чем двинуться дальше. Он почти ощутил вкус артерий. Он выхватил из-за пояса рацию и нажал на кнопку. Не нажал на кнопку, как в рассказанной им печальной истории и названной обидным именем, а нажал на нее.

- Ш-ш-ш! - прошипел эльф. - Хватит меня пугать всё время, у меня нет с собой сменного комбинезона. И, пожалуйста, запомните уже мое имя. Если я буду вашим заместителем, вы должны помнить, как меня зовут.

- Да, да, да, - нетерпеливо сказал Санта. - Где ты находишься? Прямо сейчас, в эту минуту, сейчас?

Финклфут проглотил свое сердце и сказал:

- Я собираюсь постучать в дверь Белсникеля. - Он бросил на дверь беглый взгляд. - Помните? Вы сказали, что я должен поговорить с компаньонами?

- О-о-о-о-о, - сказал Санта. - Держу пари, что ты сейчас ужасно напуган, но не позволяй ему запугать себя. В конце концов, он мой заместитель, и…

- Подожди-ка минутку. Он тоже твой заместитель? Значит, у тебя есть три заместителя?

Раздался долгий треск, когда Санта выдохнул.

- Формально у меня шесть заместителей, если считать компаньонов, мою жену и тебя, и, конечно, есть еще Хэтти Германн, то есть семь, а потом...

- Слушай, у нас есть время на всю эту ерунду? - Спросил Финклфут. - У меня вот-вот случится сердечный приступ, и я бы предпочел поскорее покончить с этим, чтобы вернуться в деревню, желательно целым и невредимым.

- Хо-хо, попридержи коней, Финклефлапс, - сказал Санта. - Причина, по которой я связался с тобой. Да, на то была причина. Твоя жена, Трикси. Она не слишком впечатлена тем, что ты работаешь до самого Рождества. Кое-кто из твоей бригады считает, что она вышла на тропу войны. Может быть, тебе стоит присмотреть за ней; я знаю, как ведут себя эльфийские сучки, когда им в шляпку залетает пчела.

- Ты только что говорил по-гангстерски?

- Так вот что это было? - Сказал Санта. - Я думал, что у меня инсульт.

Финклфут закрыл глаза и вздохнул. Мало того, что он стоял на крыльце одного из самых ужасных жителей Страны Рождества, теперь еще и Трикси преследовала его, и чем дольше это будет продолжаться, тем больше она будет злиться. К тому времени, когда она догонит его, у нее будет невероятно острое копье и на ней не будет ничего, кроме набедренной повязки.

Почему я не могу просто сказать нет, когда люди просят о помощи?

- О, и мне только что позвонила Хэтти Германн, - продолжил Санта. - Она считает, что пятьдесят ее эльфов пропали без вести. Просто исчезли с производственной линии. Судя по всему, она сейчас там, внизу, прибирается. Я мало что знаю о лакрице, но думаю, что там становится довольно грязно, если ее оставить без присмотра.

- Пятьдесят! - Спросил Финклфут. - Ты сказал, пятьдесят?!

- Да, - ответил Санта. - Как в «Оттенках серого», «Вратах мудрости», штатах США, золотой годовщине свадьбы, количестве колец, необходимых для превращения Соника в суперзвука в этой игре с ежиком…

- Я понял, - сказал Финклфут. - Но как это могло случиться? Я имею в виду, как пятьдесят эльфов могли вот так просто исчезнуть? Мы маленькие, но если собрать нас вместе, люди начнут замечать, если мы просто... перестанем там находиться.

- Можно подумать, - сказал Санта. - В любом случае, я думаю, что мы можем спокойно отнести эти последние исчезновения к нашему рождественскому экстремизму. С другой стороны, теперь будет легче найти преступника.

- Как? - Финклфут снял шляпу и почесал затылок.

- Ну, как ты и сказал, - сказал Санта. - Если ты соберешь достаточно информации, тебя будет гораздо легче заметить.

Финклфут не мог придраться к логике своего начальника, как бы ни старался.

- Спасибо, что предупредили, - сказал он. - Если через десять минут от меня не будет вестей, то, значит, Белсникель превратил меня в мелкий порошок и, без сомнения, снюхал его.

- Все будет хорошо, - сказал Санта. - Просто задавай правильные вопросы и убирайся оттуда быстрее к чертовой матери.

- А какие вопросы правильные? - Раздраженно спросил Финклфут. В ответ раздался только треск рации. Он пристегнул её к поясу и подошел к величественной двери.

Он постучал.

Он ждал ответа.

Он постучал еще раз.

Он запаниковал.

Он пукнул с подливой.

Он ждал ответа.

Он немного поплакал.

Он уже собирался постучать в последний раз, когда заметил движение с другой стороны. Послышалось рычание, за которым последовал щелчок щеколды, и дверь распахнулась внутрь, открыв громадную человеческую фигуру. Покрытый с головы до пят мехом, с лицом, которое могла любить только мать (и даже она не была слишком увлечена этим), Белсникель был воплощением жути. Если бы кто-то столкнулся с ним глубокой ночью, возможно, в темном переулке, он бы наверняка обделался, а если нет, то он был бы гораздо более храбрым эльфом, чем тот, что стоял на крыльце Белсникеля.

- У вас найдется минутка поговорить об Иисусе Христе? - Спросил Финклфут по неизвестным ему причинам. Он запаниковал; притвориться, что он из общества эльфийских Свидетелей Иеговы, казалось гораздо лучшим вариантом, чем обвинить здоровяка в похищении эльфов и краже оленей.

Кулак, ударивший Финклфута по носу, говорил о том, что он, вероятно, совершил большую ошибку.

А потом наступила темнота. Вид абсолютной непрозрачности, которая приходит только тогда, когда вас вырубили на хрен.

- Тебе обязательно было бить его? - Прогремел чей-то голос.

- Да, это было уже чересчур, - добавил другой. - Ты мог бы просто сказать, что тебе нравится сатана. Они довольно быстро сдаются, как только узнают, что ты перешел на темную сторону.

- Я запаниковал, - сказал третий голос. - Я не знал, что делать. Он заговорил о Христе, и, ну, я всегда думал, что лучший способ заставить их заткнуться, это ударить их по морде.

Финклфут то терял сознание, то приходил в себя. Хотя он слышал три голоса, которые препирались между собой и обсуждали лучший способ избавиться от тела, он не мог разглядеть, кому они принадлежали. Его зрение было затуманено. Когда его глаза открылись, все, казалось, закружилось вместе, как один из калейдоскопов, собранных Руфусом в мастерской. «Вот так, - подумал Финклфут, - должно быть, все время чувствует себя Кит Ричардс…»

- Я ударил его не сильно, - сказал третий голос. - Но упал этот гад жёстко, кажется, я слышал, как у него жбан треснул.

- Он эльф, - сказал первый голос. – А ты Белсникель. Ты мог дать ему щелбан, и он один хрен отъехал бы.

- Не такой белый, как все остальные Пит прав, - сказал второй голос (вероятно, подумал Финклфут, Кнехт Рупрехт). - Эльфы не очень-то выживают после твоих ударов.

- Ну, они должны тогда предупреждать, - сказал Белсникель.

- Что? Как эльф может предупредить об этом? - Сказал Кнехт Рупрехт, хихикая. А потом было много веселья и бесконечных острот, которые Финклфут не находил ни в малейшей степени смешными.

- Смотрите! Он приходит в себя, - сказал Белсникель. - Видите, я же говорил вам, что он не сдох.

- Я не сдох, - сказал Финклфут, приподнимаясь на локтях. Он находился в какой-то игровой комнате. Вдоль стен стояли мириады мигающих игровых автоматов и видеоигр. В другом конце комнаты располагались бильярдный стол и бар. Неоновая вывеска, свисавшая с потолка, гласила: «БЕЛСНИКЕЛЬ – что это будет?» - Через минуту я буду в порядке. Мне просто нужно сориентироваться… - Хотя Финклфут знал, что ориентировка – наименьшая из его проблем. Он находился в комнате – Бог знает где – в окружении трех из четырех компаньонов, каждый из которых смотрел на него так, словно он только что плюнул им в бороду.

- Послушай, мне жаль, что я ударил тебя по голове, - простонал Белсникель. - Просто я не очень хорошо разбираюсь в социальных ситуациях, особенно с эльфами, которых не знаю.

Финклфут поднялся на ноги, снова спустился вниз, поднялся на ноги и сумел удержаться на ногах, благодаря не такому белому, как у всех, плащу Пита.

- Все в порядке, - сказал он, хотя это было не так. Он не получал таких сильных ударов с тех пор, как отец Трикси застал их в соитии за сараем для саней. - Я не думаю, что есть какие-то необратимые повреждения. Думаю, через несколько лет я это выясню. Вы случайно не знаете дорогу в Амарилло?

- Он бредит, - сказал Кнехт Рупрехт своим приятелям. - Сколько пальцев я показываю? - спросил он таким тоном, каким обычно разговаривают с недавно получившим сотрясение мозга идиотом, пьяницей или Джорджем Бушем.

- Я в порядке, - сказал Финклфут. - Мне просто нужно подышать свежим воздухом… - Он помолчал, когда его зрение прояснилось в первый раз, с тех пор как он пришел в себя. И тут он вспомнил о водяном пистолете, который дал ему Жирный Ублюдок. Он протянул руку и с удивлением обнаружил, что он все еще там, спрятанный за пряжкой. Он не хотел использовать его, но было приятно знать, что он был там, если дела пойдут плохо…

Там, на столе, вокруг которого сидели товарищи, лежала колода игральных карт. Стопки фишек были аккуратно выстроены перед каждым игроком, вместе с их соответствующими руками. В центре стола стояла миска с крендельками, которые выглядели очень привлекательно. Рядом с полупустыми стаканами стояли бутылки бренди и хереса.

- Я что, помешал игре в покер? - Спросил Финклфут. Он не очень разбирался в покере, но по тому, как были сданы карты, было ясно, что они не играли в Snap!

- Можно и так сказать, - сказал Пит, закуривая сигару, которая была почти такого же размера, как и эльф. - Мы любим собираться вместе каждые несколько недель, играть в карты, курить сигары и пить спиртное. Это поднимает нам настроение на Рождество.

- Да, это единственное, что сохраняет нам рассудок в преддверии великого дня, - сказал Белсникель. Откинувшись на спинку стула, он налил себе очень большую порцию бренди. - Ты можешь только радоваться, раздавая дерьмовые подарки непослушным детям.

- Санте легче, чем нам, - сказал Кнехт Рупрехт, запихивая в рот пригоршню крендельков. - Он забирает всех хороших детей, тех, кто был хорошим. Я доставляю палки и уголь маленьким говнюкам. И если в следующем году эти маленькие говнюки все еще будут маленькими говнюками, я бью их палкой.

- Я зарабатываю на жизнь тем, что раздаю укусы плохим детям, - сказал Белсникель. - Ты хоть представляешь, как это унизительно? Укусы? Я имею в виду, кто в наши дни боится небольшого укуса?

- Тебе, наверно, очень тяжело, - сказал Финклфут. Но его не интересовали их традиции, его больше интересовала игра в покер. - Как давно вы играете? - спросил он, указывая на большой стол.

Спутники обменялись смущенными взглядами. Боже, в комнате было так много бородачей.

- Как долго длится этот конкретный сеанс? - Сказал Кнехт Рупрехт. - Или как давно мы начали собираться вместе за выпивкой и картами?

- Первое, - сказал Финклфут. По какой-то причине он больше не боялся. Вероятно, это было как-то связано с тем, что он все еще был слегка контужен. Ни один здравомыслящий эльф не станет болтать с семьюдесятью пятью процентами компаньонов Санты. «Сейчас, - подумал он, - я приду в себя и побегу к двери». Но пока его ноги снова не начали функционировать, у него не было другого выбора, кроме как болтать. Разговаривая с ним, они не били его по голове, что могло быть только к лучшему.

- Около трех дней, - ответил Кнехт Рупрехт, как будто это был совершенно нормальный ответ. - Нам нравится делать из этого событие. Тянуть его как можно дольше. Как сказал Би, это единственное, что мешает нам не сойти с ума перед сочельником.

Интересно, подумал Финклфут. Три дня... они играют в карты уже три дня... вместе, что выводит компаньонов на чистую воду…

Или по крайней мере троих из них.

- И Крампус обычно играет с вами? - Впервые Финклфут почувствовал, что все под контролем. Он пожалел, что у него нет коричневого макинтоша и стеклянного глаза, так что он мог изображать полное замешательство, хотя он чертовски хорошо знал, что происходит.

- Веками не пропускал ни одной игры в покер, - сказал Не такой белый, как все остальные Пит, и со стуком опрокинул стакан бренди, словно они вышли из моды. - И затем, внезапно, он прислал нам письмо. Что-то насчет насморка. Лично я думаю, что он просто зассал. Он проиграл два миллиона леденцов в прошлом году, и я не думаю, что он пережил это.

Финклфут пересек комнату и подошел к Белсникелю, сидевшему на табурете у стойки бара. Он взял бутылку, не проверив сначала, что это такое – это был один из тех дней, когда все алкогольные напитки, включая скипидар и хирургический спирт, сгодятся – и сделал большой глоток. Как только ожог утих и ему удалось оторвать губы от зубов, Финклфут сказал: - Крампус говорил вам что-нибудь о том, что испортит Рождество?

Они обменялись взглядами, по большей части растерянными.

- Все время, - наконец сказал Белсникель. – Это, вроде как, его дело.

- Помнишь тот раз, - засмеялся Кнехт Рупрехт, - когда он собирался подменить все игрушки в санях на оленье дерьмо?

Не такой белый, как все остальные Пит и Белсникель хихикнули в унисон. Комната ощутимо содрогнулась.

- А тот год, когда он собирался нафаршировать рогипнолом пирожки с мясом этого жирного ублюдка. - Теперь они смеялись так громко, что для эльфа (а следовательно, и для Финклфута) это было немного страшно.

- А как насчет того Рождества, когда он трахнул миссис Клаус, а потом попытался шантажировать ее секс-пленкой? - Белсникель фыркнул.

- Забыл нажать запись на скрытой камере, не так ли? - Сказал Кнехт Рупрехт, смеясь так сильно, что у него потекло из глаз. - О, Крампус! Он – чудо.

В какой-то момент Финклфут присоединился к смеху. Вытирая слезы с глаз, он сказал:

- Значит, он все время болтает об этом, не так ли? - спросил он. - Испортить Рождество и всё такое.

- О боже, да, - сказал Белсникель, набивая лицо арахисом из стеклянной миски, стоящей на стойке бара. - Я имею в виду, мы все об этом говорим, но Крампус… ну, он же маньяк.

«Интересно», - подумал Финклфут уже во второй раз за последние несколько минут.

- Не то чтобы он вообще что-то делал, - сказал Кнехт Рупрехт, поглаживая бороду. - Он много говорит и очень мало делает, - хотя голос его звучал не так убедительно, как хотелось бы.…

Финклфут что-то заподозрил. Он почувствовал это своими маленькими косточками. И кожу на голове у него покалывало, но это могли быть просто блохи, которых он подцепил от одной из многочисленных бород в комнате.

- Где, - спросил Финклфут, - я мог бы найти Крампуса, если бы, скажем, захотел немного поболтать с ним о чем-нибудь? - Вот так и надо делать, подумал он (хотя почему-то это прозвучало пронзительно и гнусаво). Продолжать в том же духе. Чем меньше эти три гигантских монстра знают о том, что происходит, тем лучше.

- Ты действительно не захочешь беспокоить Крампуса так близко к Рождеству, - проворчал Белсникель. - Особенно если он плохо себя чувствует. Я имею в виду, ты же не станешь щекотать белого медведя пером, правда?

- И не мечтал об этом, - сказал Финклфут. - Но просто помогите мне. На будущее, так сказать, где я могу найти того, кого зовут Крампус?

Все трое дружно вздохнули. Внезапно воздух стал спертым и чрезвычайно огнеопасным.

- Ты не знаешь, где на праздничной авеню находится новая закусочная с мясными пирогами на вынос? – Сказал Не такой белый, как все остальные Пит.

- Пироги на вынос? - Спросил Финклфут.

- Ну, если ты повернешь направо, то придешь к маленькому голубому домику.

- Голубой дом, - повторил Финклфут. Он пожалел, что не записывает все это.

- Так вот, все дома в Стране Рождества выглядят одинаково, как ты уже знаешь, но этот голубой, и он единственный синий в той стороне.

- Понятно. А дальше куда?

- От голубого дома тебе придется сделать несколько шагов назад. Я вижу, что у тебя маленькие детские ножки, так что двадцати хороших шагов должно хватить.

В голове Финклфута сложилась карта, и он подумал, что знает это место достаточно хорошо, чтобы сказать:

- Разве это не приведет меня в замерзшую реку?

- Да, и это гораздо лучшее место для тебя, чем искать Крампуса.

Все трое рассмеялись. Финклфут ничего не понял, по крайней мере, поначалу, пока не вспомнил, что находится в компании трех товарищей.

- Это замечательно! - Солгал он, направляясь к двери. – Ну, пожалуй, я пойду. Может быть, как-нибудь повторим наши посиделки.

- Прости, что ударил тебя так сильно, - сказал Белсникель, вытирая слюну с бороды.

- Ах, это! Я уже совсем забыл об этом. - Что также могло быть побочным эффектом от такого сильного удара. Он повернулся, потянулся к дверной ручке и остановился… поскольку пауза была драматичной. Такая напряженная пауза бывает, когда кто-то пукает в лифте.

- Есть еще кое-что, - сказал Финклфут, возвращаясь в комнату. Что бы он отдал за наполовину прожеванную сигару…

Товарищи успокоились и посмотрели на Финклфута с чем-то вроде интереса.

- Могу я воспользоваться вашим туалетом перед уходом? Я просто горю желанием отлить.

Начался полярный день, а это означало, что солнце опустилось всего на несколько градусов ниже горизонта, а не так, так обычно, когда оно ходило кругами и сменяло день ночью. Из-за вечного дня эльфы могли продолжать бодрствовать, как будто ничего не менялось, что было прекрасно для большинства из них, но это играло разрушительную роль в жизни ночных сторожей.

- Не знаю, почему я пошла с тобой, - сказала миссис Клаус, зажимая нос большим и указательным пальцами. В конюшне было холодно, и ее соски затвердели под красно-белым лифчиком. А у неё всё-таки классные сиськи, подумал Санта и повесил инструменты, на стенку. - Тебе никогда раньше не нужна была моя помощь, чтобы чистить оленей.

Санта выпрямился. Дерьмо, наваленное на конец его лопаты, соскользнуло, ударившись о пол конюшни с мясистым стуком.

- Я не спущу с тебя глаз, дорогая, - сказал он. - Нет, пока мы не выясним, что здесь происходит. - Он сгреб дерьмо и понес его через конюшню туда, где на полу лежал большой черный открытый мешок. - Я имею в виду, что этот наш похититель может быть насильником, - продолжил он, стряхивая дерьмо с лопаты. Последнее слово он произнес так, словно оно обожгло ему язык. - Как тебе такое понравится? А? Затащит тебя в какой-нибудь подвал, а потом будет тебя там трахать во все дырки до полусмерти!

Глаза Джессики Клаус на мгновение загорелись. Но потом ей пришло в голову, что преступник может быть... высокого роста, и все возбуждение, которое она чувствовала, быстро рассеялось.

- Нет, пока мы не поймаем этого монстра, тебе лучше не отходить от меня. - Санта зачерпнул еще одну горку оленьего дерьма (Блитцена – он отличит этот мерзкий токсический запах, въедающийся в кожу кого угодно) и перенес его в мешок.

Миссис Клаус вздрогнула. Ни у кого не хватило наглости сказать ей, что ей будет гораздо теплее, если она не будет ходить по дому, как полуголая кокетка.

- Ты действительно веришь, что этот твой тупой эльф докопается до сути этой истории?

- Флюглфанг не тупой, - упрекнул её Санта. - Он просто маленький… что это за предрассудки?

- Маленький? - Спросила миссис Клаус.

- Нет. Он самый подходящий эльф для этой работы - сказал Санта. - Вот увидишь. Он выяснит, что здесь происходит, и тогда...

И тут что-то ударило Санту в шею. Он уронил лопату, набитую дерьмом, и хлопнул ладонью по больному месту. Там что-то было – какой-то снаряд – и когда он вытащил его, то увидел, что это дротик. На его боку был международно признанный символ «у тебя будет очень плохой гребаный день», или череп и скрещенные кости, как это более широко известно.

- В чем дело? - Спросила миссис Клаус, подходя к мужу и миниатюрному дротику, который он держал в руке. - Это дротик?

Внезапно миссис Клаус взвизгнула. Ее глаза расширились, а рот приоткрылся, показывая уже распухший язык. Она протянула руку и выдернула что-то из своей задницы, что оказалось еще одним дротиком, идентичным тому, который Санта только что вытащил из своей шеи.

- Что происходит? - спросила она, хотя ее язык раздувался с невероятной скоростью. Она знала, что это будут ее последние слова на некоторое время.

Санта упал на колени, хоть и не был в отчаянии. Он просто больше не мог контролировать свои ноги. К счастью, как у толстяка, у него было много жира на коленных чашечках, и поэтому он не причинил слишком большого вреда им. Деревянный пол под ним, однако, тут же раскололся, и паутина из трещинок потянулась туда, где восемь нервных оленей смотрели на это с абсолютным восхищением.

- По-моему, нас отравили, - сказал он. - Дротик... в дротике что-то есть. - Он выронил дротик не слишком бережно и смотрел, как он катится по полу конюшни, остановившись только тогда, когда встретился с гигантским черным сапогом.

Миссис Клаус, совершенно парализованная, присоединилась к мужу на полу. Она неуклюже приземлилась – одна грудь торчала наружу, другая прижалась к левому уху – и, как ни старалась, не могла перевернуться, чтобы увидеть, почему глаза Жирного Ублюдка были так широко раскрыты, рот дрожал от ужаса, а брови так глубоко нахмурены.

- Нет, - прошиптал Санта. - Этого не может быть…

- Ну что, жирный сукин сын, - прорычал голос. Миссис Клаус показалось, что она узнала его, но ее язык так распух во рту, что все звучало... неправильно. - Как мои лекарства действуют на тебя? Хм?

Санта упал влево, как опрокинутая статуя, и остался там, инертный и беспомощный.

- Это тутхиту, - сказал он, хотя даже он не знал, что это значит.

- Просто расслабьтесь, - прошипел голос, обходя упавших супругов. - Скоро вы заснёте и когда проснетесь... о, когда вы проснетесь, вы будете так впечатлены тем, над чем я работаю.

Глаза Санты закатились в затылок. Он терял сознание, терял связь с реальностью, что было замечательным положением вещей, учитывая то, чем он зарабатывал на жизнь. Содержимое дротика, чем бы оно ни было, превратило его в слюнявую, дремлющую развалину менее чем за двадцать секунд.

- Вы должны чувствовать себя польщенными, - сказал голос, хотя теперь он был нечетким, как будто он шел к ним через несколько галлонов воды. - Это будет чертовски хорошая Рождественская открытка, одна для всей семьи, которую можно хранить год за годом…

Санта фыркнул. Теперь дышать было почти невозможно. В этот момент рация на его пряжке зашипела и затрещала, а затем голос его заместителя (или, по крайней мере, одного из них) прозвучал громко и ясно.

- Я думаю, это Крампус! - сказал голос.

- Он думает, что это я! - сказал Крампус, наклоняясь и выхватывая рацию из-за пояса толстяка. - Кто это? - спросил он в рацию.

Последовала небольшая пауза – как Крампус и ожидал – а затем тоненький дрожащий голосок произнес:

- А ты кто?

Крампус вздохнул. За свою жизнь он сыграл много утомительных игр, включая недельные турниры по покеру с остальными товарищами, но эта игра... эта игра никогда не будет развиваться так, как, скажем, монополия.

- Я спросил тебя первый, - сказал Крампус, наблюдая, как Санта и миссис Клаус медленно и неумолимо погружаются в беспамятство. Крампус успел подумать, не замерзла ли миссис Клаус в своем наряде, прежде чем тихий, робкий голос произнес:

- Не могли бы вы позвать Жирного Ублюдка? Он мой босс. Обещаю, я ничего не пытаюсь продать.

Крампус рассмеялся, и это был ужасный смех. Это был тот смех, который ассоциируется со злодеями Бонда и уклоняющимися от уплаты налогов политиками; тот смех, от которого мурашки бегут по коже.

- Твой босс... как бы это сказать? Немного занят. - Крампус нажал еще одну кнопку на рации, поскольку ему нельзя было доверять кнопки любой формы и размера. - А эта что делает? - спросил он.

- О, ты нажал на кнопку Зеленого Гоблина, - сказал голос. - Может быть, ты и не слышишь его на своем конце, но ты говоришь точно так же, как... знаешь что? Это не имеет значения. Что ты имеешь в виду, говоря «немного занят»?

Крампус, еще раз доказав, что он не способен к многозадачности, уронил ноги Санта-Клауса.

- Я имею в виду, - сказал он, - что он не может подойти к рации прямо сейчас, потому что он немного без сознания.

Тишина…

Снова тишина…

Треск, а затем пустота, прежде чем голос вернулся.

- Крампус, - сказал он. Это был не вопрос.

Крампус связал миссис Клаус – и не только потому, что ей это нравилось, – и потащил ее к открытому мешку, который лежал на полу.

- А ты смышлёный. Я ищу несколько хороших эльфов. Ты хотел бы стать частью чего-то действительно уникального?

- Пожалуй, нет, - сказал голос. - Что ты со всеми ними сделал? Что ты сделал с Рудольф? И Сантой?

Крампус засунул Жирного Ублюдка в мешок (это был очень большой мешок, из тех, что используют для садовых отходов) и потянул за шнурок, перекрывая храп своего пухлого пленника или, по крайней мере, немного приглушая его.

- Не волнуйся, - сказал Крампус. - Никто еще не умер. Может быть, как только олень нагадит, все изменится…

- Зачем ты это делаешь? Это Страна Рождества. Люди не похищают других. Мы не мексиканцы.

- Вы все еще используете эту шутку?

- Ты можешь придумать что-нибудь получше?

На самом деле Крампус не мог. Да и с какой стати? В его обязанности не входило придумывать такие штуки. Вместо этого он перекинул два мешка через плечо – излишне говорить, что один из них был чертовски тяжелее другого, а это означало, что он шел кривобокой походкой и чуть не оказался рядом с оставшимся оленем.

- Что ты собираешься с ними сделать? - спросил голос. Это не Рождественская политика – вести переговоры с террористами. Не то чтобы существовало какое-то правительство, способное возглавить такие переговоры. Тот, кто создал эту систему много лет назад, на самом деле не придал ей особого значения.

- Я собираюсь сшить их вместе, - сказал Крампус. - Я собираюсь пришить их задницы ко ртам, чтобы они стали одним длинным, уникальным организмом. Это то, что будет навсегда известно как…Человеческая Сантаножка. - При этих словах он хихикнул. Такое замечательное название... такая блестящая идея…

Наступила пауза; Крампус почти слышал, как вращаются миниатюрные шестеренки, когда его коллега-коммуникатор переваривал информацию в голове.

- А разве правильней было бы не Нечеловеческая Сантаножка? - раздался голос. - Я имею в виду, если вы хотели быть очень педантичным в этом.

- Я использую скобки, - сказал Крампус. - Я не знаю, как это будет... Впрочем, не важно. Важно то, что этого Рождества не будет, 2021 год будет годом Крампуса, и годом, когда Санта насрёт во рты тем, кто так его почитает.

- Но разве вы не видите, - умоляюще произнес голос, - что, убивая Рождество, вы на самом деле убиваете себя? Разве у вас нет своего дела? Разочаровывать и пугать детей? Без Рождества ты ничто... все мы… мы –ничто!

Крампус заковылял прочь от конюшни, его груз болтался за спиной.

- Ты будешь никем, - прошипел он в рацию. - Я буду создателем Человеческой Сантаножки.

- Да, я совсем не понимаю этого имени. Как оно звучит со скобками?

- Послушай, у меня нет на это времени, - сказал Крампус. - Я как бы тащу Жирного Ублюдка и его чертову шлюху-жену.

- У тебя и Джессика тоже!? – Задохнулся голос.

- Конечно, - ответил Крампус. - Когда мне пришла в голову идея сшить сотни эльфов вместе, она была первой, о ком я подумал. Забавно, не правда ли?

- Не совсем так. - Теперь голос звучал скучающе, как будто у его владельца были миллион и одна вещь, которые он предпочел бы делать, вместо того чтобы разговаривать с компаньоном-маньяком. - Тебе это не сойдет с рук, Крампус, а если и сойдет, ты никогда больше не будешь работать в этом городе!

Крампус вздохнул.

- Обещания, обещания, одни обещания, - огрызнулся он. - Ну, ладно, в общем, мне надо бежать. Рты сами к задницам не пришьются. - С этими словами он кинул на пол рацию Человека-Паука и раздавил ее тяжелым ботинком.

Он насвистывал немелодичную песенку – ничего похожего на Рождественскую – и занимался своей работой, как непревзойденный профессионал, каким он оказался.

Финклфут уставился на рацию так, словно она только что назвала его грязным карликом. За исчезновениями стоял Крампус, и теперь у него Жирный Ублюдок и миссис Клаус.

Он собирался сделать с ними ужасные вещи. Такие вещи мог придумать только больной. Человеческая Сантаножка? Цепочка гротескных, уродливых эльфов, сшитых вместе, чтобы сформировать одно ужасное существо...?

- Вот дерьмо, - сказал Финклфут, качая головой и пытаясь не упасть в обморок, - это, конечно, засада.

Как говорится именно там, наверху, Мумбаи – не самое дешевое место в мире для жизни, а каннибализм осуждается в большинстве обществ.

Работа в мастерской прекратилась, что случалось всегда, когда Санта и его жена покидали здание. Двое самых храбрых эльфов рискнули выйти на улицу покурить, в то время как двое более суицидальных эльфов были наверху, в кабинете Жирного Ублюдка, совершая набег на его запасы бренди. Тела – некоторые наполовину пьяные – бесцельно бродили от одной станции к другой, вступая в разговоры с теми, кто их слушал. Это был редкий случай, который, возможно, больше не повторится, и поэтому не было ничего удивительного в том, что эльфы использовали его по максимуму. Как там говорится в старой пословице? Перемена так же хороша, как отдых? Что ж, мастерская определенно изменилась за час или около того с момента отъезда Санты, настолько, что несколько эльфов заснули за своими столами.

- Может, сменить музыку? - Крикнул Гиззо с мезонина первого этажа. На его вопрос ответили тысячью голосов «да». После восемнадцати тысяч повторений любая песня будет действовать вам на нервы.

- Разве Санта не узнает, что мы были в его кабинете, если мы поменяем музыку? - Спросил Крыса, и это был чертовски хороший вопрос.

- Ты что, блядь, издеваешься? - Спросил Гиззо. - Он весь день хлещет херес. Он не узнает, если мы поменяем кассету на Металлику. - Он бросился через лестничную площадку и проскользнул в кабинет Жирного Ублюдка. Крыса последовал за ним, как это обычно делают крысы, и наблюдал, как его коллега нашел Бумбокс и переключил пленку. После минутного шипения из динамиков по всей мастерской, к большому удовлетворению рабочих внизу, просочились вступительные аккорды «Джингл Белл рок» Бобби Хелмса. Это недолго продлится. На следующий год они будут кричать о другой песне.

- Пошли, - сказал Крыса. - Если нас здесь поймают, он вырвет нам кишки через задницы. И завтра в это же время мы будем одеты, как лепреконы в человеческом мире, продавая зефирные хлопья в каком-нибудь переполненном торговом центре.

Гиззо пожал плечами.

- Ты так говоришь, будто это плохо. - Они вышли в мезонин и спустились по ступенькам. - Мой прадед много лет был лепреконом. Говорит, что это было лучшее, что с ним когда-либо случалось, а он, между прочим, даже не любит зеленый цвет.

Крыса уже собрался возразить, как вдруг заметил среди рабочих какую-то возню. Кто-то проталкивался сквозь толпу, пробиваясь сквозь море полупьяных эльфов, чтобы добраться до... них?

- Это Финклфут? - Спросил Гиззо.

Крыса кивнул.

- Наверно, ему не терпится вернуться, - сказал он. - Ты же знаешь, каким он становится, когда слишком долго не работает. - Однажды они наблюдали, как их бригадир втиснул три смены в две, просто чтобы угодить Жирному Ублюдку. Неудивительно, что у Финклфута было очень мало друзей, как в мастерской, так и за ее пределами. У Джозефа Фритцля было больше приятелей, чем у Финклфута, и, судя по тому, как он пробирался сквозь полураздетых эльфов, к концу дня у него их будет еще меньше.

Крыса и Гиззо вернулись на свои рабочие места за несколько секунд до Финклфута. Шарт наносил последние штрихи на чрезвычайно непривлекательную куклу. Это была, подумал Шарт, кукла, которой обладали серийные убийцы, чтобы отомстить людям, закончив свою кровавую пирушку.

Финклфут хватал ртом воздух. Он был облеплен снегом, и, когда он растаял, вокруг него поднялся пар. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы произнести эти слова, и когда он им всё рассказал, трое членов его бригады удивились, что он так беспокоится.

- Что значит Санту похитили? - Спросил Шарт, вставляя последние штрихи в отвратительную куклу. - Это же не Мекс…

- Может, не будем опять шутить про Мексику? - Перебил его Финклфут. - Один раз – это хорошо, но теперь мы начинаем казаться расистами.

- Мы не хотим, чтобы нас сочли расистами, - сказал Крыса. - Я имею в виду, мы же не ирландцы.

- Так зачем кому-то похищать Санту? - Спросил Гиззо, снимая свою маленькую зеленую шляпу и почесывая лысину под ней.

- Это Крампус, - сказал Финклфут, глядя на жуткую куклу в руке Шарта. - Разве она должна так выглядеть?

Шарт кивнул.

- Думаю, да.

- Зачем Крампусу похищать Жирного Ублюдка? - Спросил Крыса.

- Говори тише, - прошептал Финклфут. - Последнее, что нам нужно, это ненужная паника. Видите ли, похищен не только Санта. Крампус также похитил Джессику и Рудольф, а также пятьдесят эльфов из фабрики Хэтти Германн…

- Срань господня! - Воскликнул Шарт. - Дело и правда хреново!

Это было плохо, но было бы гораздо хуже, если бы об этом узнала остальная часть мастерской. У многих из них были родственники на лакричном заводе. Финклфут точно знал, что сестра Ахоры работает там. Если станет известно, что Крампус сошел с ума и намеревается хирургическим путем соединить эльфов, оленей и Жирного Ублюдка, чтобы получить Человеческую Сантаножку…

- Он собирается сшить их всех вместе, - сказал Финклфут, морщась при одной мысли о таком непочтительном поведении.

- Чтобы сделать какую-то (не)человеческую Сантаножку? - Спросил Шарт, нахмурившись.

- А, так вот как звучат скобки, - сказал Финклфут. - Да, именно это он и собирается сделать. Я не знаю, что толкнуло Крампуса на край пропасти, но он решил испортить Рождество в этом году, и мы должны остановить его, - раздался коллективный вздох, когда Шарт, Крыса и Гиззо посмотрели на все, что не было их бригадиром. Встретиться с ними взглядом означало признать, что они его услышали, а это было просто... глупо.

- Мальчики, я не могу сделать это в одиночку, - сказал Финклфут, произнеся последнее слово на слог или два больше, чем требовалось. - Если Рождество не наступит, нам конец. Это не похоже на День Святого Валентина. Мы не можем просто пропустить год и надеяться, что никто этого не заметит. Если Крампусу удастся, Страна Рождества съежится, как член в ледяной ванне. А потом, когда все это сморщится и станет маленьким, оно полностью исчезнет. Если вы не заметили, здесь кружится не только магия, и что, по-вашему, будет с этой магией, если Рождество не наступит?

Шарт пожал плечами.

- Я думаю, ничего хорошего, - сказал он.

- Именно. Кто знает, что с нами будет. Возможно, мы просто перестанем существовать, как Амелия Эрхарт или тот красивый парень-актер из «Девяти с половиной недель». Может быть, мы взорвемся, или наоборот всосёмся, или и то и другое одновременно.

- Может быть, мы попадем на небеса и получим по семьдесят девственниц! - сказал Крыса, слегка улыбаясь.

- Не смеши меня, - ответил Финклфут. - Это Страна Рождества, а не ёбанная Палестина. Кроме того, сколько эльфийских девственниц ты знаешь?

- Мы невероятно возбужденная раса, - сказал Шарт. - Я сейчас возбужден, - он взглянул на уродливую куклу, над которой работал минуту назад. Возбужден? Да. В отчаянии? Нет.

- Дело в том, - сказал Финклфут, пытаясь вспомнить, в чем было дело, - что если мы не сделаем что-нибудь, чтобы остановить Крампуса, то все, что мы знаем и любим, пострадает. У нас у всех были проблемы с Жирным Ублюдком на протяжении многих лет, но заслуживает ли он этого? Заслуживает ли этого Джессика Клаус?

Шарт взглянул на Крысу, тот повернулся к Гиззо, который, в свою очередь, просто пожал плечами.

- Я не думаю, что нам заплатят за их спасение? - спросил он.

- Или заплатят? - Добавил Шарт.

- Мы получим гораздо больше, чем зарплату - сказал Финклфут. - Нас будут почитать по всей стране. Нас будут чествовать, куда бы мы ни пошли. С нами будут обращаться, как с членами королевской семьи. - Он надеялся, что последняя часть не была правдой, потому что истории, которые он слышал о королевских семьях, всегда заканчивались веселым обезглавливанием.

- Нам нужна песня, - сказал Шарт, выпрямляясь. - Что-то, что будет играть каждое Рождество в человеческом мире. Элтон Джон должен написать её, и она должна играть в торговых центрах по всей Америке в октябре; таким образом, она получит целых три месяца, что достаточно долго, чтобы внедриться в головы потребителей на всю оставшуюся жизнь.

Финклфут улыбнулся.

- Я уверен, что это можно устроить, - сказал он. - А если Элтон не справится, я позову Ангуса Янга или Эдди Ван Халлена.

- И пока он не спел её, - сказал Крыса. - Мы хотим, чтобы она была запоминающейся, и не раздражающей.

- Итак, мы договорились? - Финклфут с оптимизмом смотрел на каждого из своей шайки. - Вы, ребята, поможете спасти Рождество, спасти Жирного Ублюдка и положить конец безумному плану Крампуса?

- Как будто нам есть чем заняться, - сказал Гиззо.

- Дай мне пять минут, - сказал Шарт, подбегая к туалетному блоку и на ходу расстегивая молнию на брюках. - Я не лгал, когда говорил, что возбужден.

- Тебе лучше быть поспокойнее… держи себя в руках и не плачь, - пропел Крампус, в сотый раз протыкая иглу через слизистую оболочку рта миссис Клаус и втыкая её в мясистую задницу Жирного Ублюдка. - Тебе лучше не дуться… Я скажу тебе почему… - Он рассмеялся, затем прокусил нить. - Санта-Клаус приезжает в город...

Он встал и отступил на несколько шагов, чтобы лучше все рассмотреть.

- Замечательно, - сказал он. - Великолепно. - Он шел вдоль одной стороны существа, время от времени пиная паникующего эльфа, а затем вниз по другой стороне. - Лучше, чем я мог себе представить, - сказал он. Ухмылка под капюшоном стала постоянной, а не просто случайной.

Все было готово. Человеческая Сантаножка, точнее (не)человеческая, была закончена, и оказалось, что звеньев было больше, чем ожидал Крампус. Крампус не мог поверить, что сделал это; он действительно сделал это. Больше никаких разговоров, никаких хождений вокруг да около. Он был единственным компаньоном с яйцами, который смог сделать что-то подобное, и он не мог дождаться, чтобы показать им свое творение во всей его гротескной красе.

В этот момент из самой передней части организма раздался хриплый и усталый голос:

- Хо-хо, черт возьми, у меня болит задница.

Крампус танцевал – он был в фантастическом настроении, и ему было наплевать, что он похож на пьяного лебедя – вдоль Сантаножки, шлепнув Джессику Клаус по заднице, когда проходил мимо нее. Она пискнула, и больше ничего. Она еще не совсем пришла в себя, в отличие от ее мужа, который сейчас качал головой и пытался понять, почему его ноги отказываются делать то, что он хочет.

- А-а-а! - сказал Крампус, обходя существо спереди. - Ты проснулся! И не слишком быстро!

- Я должен был догадаться, что ты имеешь какое-то отношение ко всему этому, - сказал Санта сквозь стиснутые зубы. - Но вот чего я не понимаю, так это почему? Это потому, что я лучше тебя практически во всех отношениях? Так? Это потому, что я ношу красно-белое, а ты ходишь в черном, как какой-то гот-педик-металлист? Это потому, что моя борода всегда такая чистая, а твоя… ну, а твоя похожа на то, что в ней поселился Гендальф.

Темное демоническое лицо Крампуса сморщилось, как будто он только что высосал чересчур спелый лимон. Жирный Ублюдок действительно знал, на какие кнопки нажать. Даже сейчас, стоя на коленях и «в поцелуе» с любимой Джессикой, он умудрился задеть его до глубины души. Это было ужасно неприятно для Крампуса, который надеялся на слезы и мольбы.

- Я вижу, ты все еще немного болтлив - сказал Крампус, проходя через холодную сырую комнату к бутылке, стоявшей на столе. Он взял бутылку и ухмыльнулся. - Может, мне следует тебя заткнуть. Хотя я сомневаюсь, что даже тридцать задниц заставят замолчать такого, как ты.

Санта содрогнулся при этой мысли.

- Ты совершаешь большую ошибку, - сказал он, хотя чувствовал, что уже слишком поздно. Крампус зашел слишком далеко, а когда люди заходят слишком далеко, они, как правило, видят только один выход, и тот только немного дальше…

- Кто, я? - спросил Крампус. Санта решил, что это чисто риторический вопрос, на который он не должен даже соизволить ответить. - Это копилось веками, пухлая пизда.

Санта нахмурился. Он понятия не имел, что он сделал, чтобы вызвать такое безумие, особенно от одного из своих друзей.

- А что, если я предложу тебе должность моего заместителя? - Это был дальний выстрел, и, похоже, для него не было коротких.

Крампус прошелся по комнате, наклонившись прямо перед лицом Санты.

- Ты сделаешь это? Сделаешь меня своим заместителем? - Он с притворным восторгом захлопал темно-красными ресницами и зарычал. - Ты, должно быть, думаешь, что я чертов идиот.

- Я…

- Я провел последние бог знает сколько тысячелетий, помогая тебе, заботясь о маленьких говнюках, с которыми ты не можешь справиться, и ради чего? Ты, должно быть, думаешь, что я только вчера родился. Херес, по ходу, растворил тебе все мозги, старый пидор.

Санта уже собирался заговорить, когда ему в открытый рот сунули стеклянную бутылку. Жидкость – что бы это ни было – застала его врасплох, и прежде чем он успел сжать горло, половина бутылки уже была на пути к его желудку. Хватая ртом воздух и пуская в бороду остатки едкой жидкости, Санта сказал:

- …что это было?

Крампус начал читать надпись на бутылке, как будто даже он не знал.

- Здесь написано, что это Гуталакс...

Санта в ужасе вытаращил глаза.

- Ты... ты зло...!

- Да, да, мы это уже выяснили, - сказал Крампус, постукивая по бутылке правым когтем. - Вот если бы я был тобой, я бы попробовал расслабиться. Это поможет с... Ну, все пройдет гладко, если ты не будешь сильно долго терпеть.

- Ах ты, сука поганая... - это было все, что успел сказать Жирный Ублюдок, прежде чем его желудок начало сворачивать. Он хмыкнул.

- Работает быстрее, чем я думал, - сказал Крампус, изучая пустую бутылку. – Пожалуй, я куплю ещё три таких.

- О-о-о-х, пиздец. - Сказал Санта, закрывая глаза.

Позади него в унисон заскулили его жена, олень и пятьдесят с лишним эльфов.

Четыре эльфа стояли перед огромным особняком, глядя друг на друга, их глаза были полны страха и трепета, их сердца колотились быстрее, чем Рон Джереми на скорости. Никто из них не знал, что они делают; просто это было настолько нелепо, что могло просто сработать.

- Этот дверной молоток – мошонка? - Спросил Шарт, указывая на бронзовую штуковину.

Финклфут пожал плечами и снял с пояса водяной пистолет.

- Это, вероятно, очень быстро закончится, - сказал он. Формально их было четверо против троих, но они были эльфами, а их противники были чертовски большими мускулистыми существами с большими венами и мужественными бородами. В сущности, это было все равно что натравить четверку мышей на трио питбулей.

- Ты абсолютно прав, - сказал Крыса. - Так почему бы нам не вырезать середину, ту часть, где на нас нападают и избивают до полусмерти, и не выбросить себя на улицу прямо сейчас? Нам даже не придется стучать в дверь.

- Нет, мы должны попытаться, - сказал Финклфут. - Кроме того, у меня есть вот это. - Он поднял водяной пистолет, чтобы остальные увидели. Неудивительно, что это не вызвало всеобщего ликования облегчения.

- Почему же ты сразу не сказал? - Сказал Шарт, его голос был полон сарказма. - Все расслабьтесь. Наш бесстрашный лидер все продумал. И вы все слышали истории о том, как сильно компаньоны Санты ненавидят воду, особенно когда она течет к ним единственной струей со скоростью 5 миль в час.

Финклфут вздохнул.

- Это не обычный водяной пистолет, - сказал он, хотя тот на самом деле выглядел именно так. - Этот жирный ублюдок дал его мне. Он лежал в его сейфе.

- А в его сейфе были другие штуки? - Спросил Гиззо. - Как те маленькие кусачки, которые взрываются, если их бросить?

- О, ты говоришь о ядерных боеголовках, - улыбнулся Шарт. – Те бы нам пригодились.

- Послушайте, - сказал Финклфут, стараясь сохранять спокойствие. - Просто доверьтесь мне. У меня есть это. И оставьте переговоры мне. Все может очень запутаться, если мы все начнем болтать.

- Эй, это твое шоу, - сказал Шарт, делая шаг назад. - Может быть, тебе нужно поднять ногу, чтобы дотянуться до бронзовой мошонки?

Повернувшись к двери, Финклфут глубоко вздохнул и изо всех сил забарабанил по ней дулом водяного пистолета (он надеялся, что это не водяной пистолет). Позади него послышались шорохи и бормотание, когда его эльфийские когорты боролись с желанием убежать как можно быстрее.

- Давай, давай, - прошептал Финклфут. «Нам просто повезет, если они все в отрубе», - подумал он. Он мысленно вернулся в тот день, увидел мириады пустых бутылок, выстроившихся в ряд на стойке бара, на покерном столе, на полу. Вполне вероятно, что все трое находятся в коме.

Грохот за дверью погасил всякую надежду на то, что спутники напились до одури. Финклфут напрягся, его кости громко хрустнули. Его кишечник расслабился, брюки громко заскрипели.

Дверь с грохотом отворилась.

Дверь открылась.

В щели показалась борода, над которой сидела пара озадаченных – и слегка остекленевших – глаз. Дверь снова начала закрываться.

Затем раздался мощный взрыв синего света, и дверь отлетела назад, оставив свои петли прикрепленными к дверному косяку. Белсникель стал очень маленьким, когда влетел обратно в особняк, его ноги брыкались, когда они оторвались от земли, возможно, впервые с тех пор, как он родился…

Все произошло так быстро, и в то же время как в суперзамедленной съемке, что немного смутило четырех эльфов, наблюдавших из отверстия в передней части здания. И только когда Белсникель врезался в стену в конце коридора, опрокинув при этом довольно привлекательный акварельный портрет самого себя, все, казалось, снова ускорилось. А потом было чистое безумие.

Кнехт Рупрехт и Не такой белый, как все остальные Пит появились в коридоре, все еще потирая свои покерные руки, как будто они все еще не доверяли Белсникелю, несмотря на то, что он был у дальней стены. На мгновение ни один из них не увидел толпу эльфов, стоявших в том, что раньше было очень красивым дверным проемом, а затем они пошли по следу обломков, и это был только вопрос времени.…

- Это же чертов эльф, свидетель Иеговы! - Воскликнул Кнехт Рупрехт. - И у него водяной пистолет Анти-компаньон этого жирного ублюдка! - Они оба бросились в укрытие, исчезли в коридоре и с глухим стуком приземлились в гостиной. Весь дом содрогнулся. Люстра упала с потолка и приземлилась на уже потрепанного Белсникеля.

Финклфут, все еще державший дымящийся водяной пистолет (чудо, если учесть, что он сделал с фасадом особняка), с трудом сглотнул. Он обернулся и увидел Шарта, Крысу и Гиззо, съежившихся в кустах. Либо это, либо сила взрыва отбросила их назад.

Возвращаясь к тлеющей дыре, Финклфут сказал:

- Это был несчастный случай. Я буду более чем счастлив заплатить за любой ущерб. Я знаю одного эльфа, Макфигла. Он отлично поработал над моей ванной. - Ах, кого он обманывает? Это была самая волнующая вещь, которую он когда-либо делал в своей жизни. Жаль, что он не сказал об этом.

- Чего ты хочешь? – Произнес голос – Кнехт Рупрехт, подумал Финклфут. Звучный, угрожающий тон исчез, его сменил дрожащий, испуганный вой. Теперь Финклфут чувствовал себя комфортно, поскольку они находились на одном уровне.

- Ты не можешь нас убить! - Сказал Не такой белый, как все остальные Пит. - Жирный Ублюдок не допустит этого!

- Вылезайте, пожалуйста, из кустарника, - шепнул Финклфут своей шайке. – Правду говорят, если дать эльфам дюйм, они попытаются взять ярд.

- Мы здесь не для того, чтобы кого-то убивать, - сказал он, обращаясь к мрачному, прокуренному коридору. - Нам нужна ваша помощь. Как я уже говорил, в Стране Рождества происходит нечто ужасное. Что-то, что может погубить нас. Каждого из нас.

На мгновение воцарилось молчание, а затем Кнехт Рупрехт сказал:

- Убери анти-компаньонский водяной пистолет, и мы поговорим.

Финклфут подумал об этом и уже собирался положить оружие на место, когда ему пришла в голову мысль. Водяной пистолет только что сделал особняк компаньона открытым; последнее, что он хотел сделать, это засунуть его обратно за пояс, где он мог бы выстрелить, таким образом разрушив его нижнюю половину и сделав его еще короче, чем он уже был.

- Мне некуда его положить, - сказал он, оглядываясь в поисках подходящего места, чтобы спрятать хотя бы на несколько минут. - Полагаю, ни у кого из вас нет кобуры? Просто мне очень нравятся мои яйца.

- Направь его в пол, - сказал Кнехт Рупрехт. - Мы выходим.

- Что ж, все идет лучше, чем ожидалось. - Сказал Шарт, вытаскивая листья и ветки из своей остроконечной зеленой шляпы. - Спасибо Господу за зудящие пальцы на спусковом крючке.

Кнехт Рупрехт и Не такой белый, как все Пит появились в коридоре и медленно направились к дыре, подняв руки. Позади них зашевелился Белсникель, но это было все, что он сделал.

- Я не хотел в него стрелять, - сказал Финклфут. - Он просто взорвался.

- Просто держи его направленным в землю, - сказал Кнехт Рупрехт. - Блин, Жирный Ублюдок дал тебе это?

Финклфут кивнул.

- Я думал, он просто издевается. Я даже не знал, что это было, но теперь это имеет смысл.

- Он также делает идеальные отверстия в древней архитектуре, - сказал Крыса, проводя коротким пальцем по краю отверстия. - Я очень впечатлен. Могу я подержать его немного?

Не обращая внимания на своего коллегу, Финклфут сказал:

- Крампус похитил его и планирует превратить в какое-то отвратительное существо…

- Это толстяк с бородой, который много пьет и прокрадывается в дома глубокой ночью, оставляя сажу из дымохода и сперму повсюду, прежде чем совершить набег на холодильник, - сказал Пит. - Как можно сделать его еще более «отвратительным»?

- Подождите, - сказал Кнехт Рупрехт. - Крампус похитил этого жирного ублюдка? - Он покачал головой. - Наконец-то он это сделал. В конце концов, он окончательно свихнулся на Гэри Бьюзи. Мне показалось немного странным, что он не может присоединиться к нам за покером. Приболел он, ага, как же.

- Он похитил Санту - сказал Финклфут. - И Джессику. И Рудольф, не говоря уже о пятидесяти эльфах из партии Хэтти Германн.

- А, он собирается сделать из них Человеческую Сантаножку, - сказал Кнехт Рупрехт, даже не дрогнув.

- Вы знали об этом? - Финклфут был в шоке, и все же почему он должен быть в шоке? Почему что-то должно его шокировать?

- Он упоминал об этом, - сказал Кнехт Рупрехт. - Мы просто думали, что он сумасшедший. Никогда не думал, что он действительно пойдет на это. Кроме того, у нас была целая дискуссия о том, должна ли она называться Нечеловеческой Сантаножкой или просто со скобками…

У Финклфута почему-то возникло внезапное желание пристрелить все еще пребывающих в сознании компаньонов на месте, хотя бы за то, что они подшучивают и хихикают.

- Ну, он сделал это, и мы не можем остановить его без вашей помощи.

- Похоже, ты неплохо справляешься, - сказал Пит. - Честно говоря, мне не хочется во все это ввязываться. Это звучит ужасно грязно.

- Будет еще хуже, если мы ничего не предпримем, - сказал Шарт. - Финклфут сделал вывод. Если мы не остановим Крампуса, Страна Рождества и все ее содержимое развалится быстрее, чем оргия ревнивых свингеров.

Кнехт Рупрехт скривил рот набок, как это делают люди, когда задумывают что-то хитрое.

- То есть вы хотите сказать, что у нас нет выбора.

- О, у вас есть выбор, - сказал Финклфут. - Все зависит от того, нравится ли вам мысль о том, чтобы исчезнуть в тумане предельной агонии.

- То есть ты хочешь сказать, что у нас нет выбора, - повторил Пит.

- Если вам так угодно, - сказал Финклфут. - Тогда да, именно это я и хочу сказать.

Кнехт Рупрехт вздохнул.

- Вполне справедливо. - Он повернулся и указал на беспорядок в конце коридора, беспорядок, который не так давно устроил Финклфут. - Мы просто подождем, пока Фрэнк Бруно проснется, и начнем собираться.

Финклфут вздохнул с облегчением; этот жест повторили его собратья-эльфы.

Не такой белый, как все остальные Пит прислонился к разрушенному дверному косяку.

- Как ты думаешь, они напишут о нас песню?

- Надеюсь, - сказал Финклфут. - Черт возьми, так будет лучше.

Санта покачал головой, а его желудок продолжало крутить. Позади него миссис Клаус задыхалась и всхлипывала, а позади нее кашляли и брызгали слюной Сисси и Джимбо. Рудольф знала, что будет дальше, и пыталась думать о хорошем (капли дождя на розах и усах котят. Яркие медные чайники с теплыми шерстяными варежками. Коричневые бумажные пакеты, перевязанные веревками, и т. Д). Было почти невозможно сосредоточиться на чем-либо, кроме той суматохи, которая происходила в передней части чудовища, частью которой была Рудольф. Если я просто буду держать язык за зубами…

Позади Сантаножки несколько эльфов раскачивались из стороны в сторону, пытаясь освободиться от безумия, но безуспешно. О Крампусе можно было говорить что угодно – по крайней мере, если ваш рот не был пришит к чьей-то заднице – но нельзя было сказать, что он не был педантом. Швы были превосходны. Как бы эльфы ни старались, они не могли вырваться. По меньшей мере десять из них остались со сломанными челюстями.

Крампус сидел на вращающемся стуле в передней части комнаты, нанося последние штрихи на свою парадную карту. Он никак не мог решить, что лучше: свернуть направо на лакричную фабрику, чтобы дежурные могли хорошенько рассмотреть своих униженных товарищей по работе, или свернуть налево, мимо конюшен. Это был, подумал он, настоящий ход.

Оставалось только одно. Он снял трубку и набрал номер.

- А, Хэтти, - сказал он слишком радостно для таких обстоятельств. - Да, да, они очень хорошо себя ведут... да, они знают, что меня нельзя злить... что это? Нет, я не знал об астме Крючка, - он прикрыл трубку когтистой рукой и повернулся к Сантаножке. - Кто из вас Крючок?

Где-то в середине существа к воздуху потянулась маленькая короткая рука. Крампус улыбнулся, довольный тем, что астма эльфа не разрушила его творение. Последнее, что ему было нужно, это слабое звено.

- С ним все в порядке, - сказал Крампус в трубку. - Я не знаю, как долго это продлится, но сейчас он все еще дышит, хотя, держу пари, он хотел бы, чтобы это было не так. - Он злобно рассмеялся. - Вы должны меня извинить. Я не получал такого удовольствия со времен AC/DC Donnington ' 92. Во всяком случае, причина, по которой я звоню... да, конечно, завтра они все вернутся на работу. - Это была ложь, но ложь была не самым худшим, что он сделал в тот день. - Не могли бы вы привести остальных своих сотрудников в деревню примерно через час, я думаю, что вы захотите посмотреть на это... да... да... значит, полтора часа? Да, я знаю, как вы заняты, но ... - Крампус терял самообладание. - Хорошо, позвольте мне составить другой маршрут. Если через час вас не будет в деревне, я спущусь туда и скормлю вас всех вашим маленьким кондитерским миксерам, как вам это понравится? О, вы придете? Чудесно. Спасибо, вы так любезны. Увидимся через час. - Он положил трубку на рычаг и откинулся на спинку стула. Это было глупо, потому что у него не было спинки.

Поднявшись с холодной твердой земли, он встретился взглядом с Жирным Ублюдком.

- На что смотришь, толстяк?

- Но почему? - Сонно сказал Санта. - Просто почему? - Он выглядел, как побежденный человек; именно так, как можно было бы представить себе голову мясистой, дерьмовой змеи. У него было такое же выражение лица, какое бывает у политиков, когда их уличают в махинациях с налогами.

- Но почему? - Сказал Крампус, отряхиваясь. - Почему, почему, почему? Ну, на самом деле причин много. Помнишь, как ты принижал меня перед другими компаньонами за то, что я кладу слишком много угля в детские носки? Ты заставил меня почувствовать себя таким же большим, как один из твоих эльфов. А как насчет того случая, когда ты решил лишить меня годичных привилегий?

- Ты не можешь сшивать эльфов ртами к задницам... - сказал Санта. - Это ...грубо…

- Ну да, мы же не хотим быть грубыми с твоими драгоценными эльфами, не так ли? - Он фыркнул. - Но вишенкой на торте, соломинкой, которая сломала спину верблюду, последним ударом, спичкой в пороховой бочке...

Санта пукнул.

- Это займет много времени?

- …последним гвоздем в гроб было то, что я одолжил тебе свой Max Blower-3000 и не получил его обратно.

Иногда вы слышите что-то настолько нелепое, что теряете дар речи. В этот момент Санта не мог найти слов, по крайней мере, ни одного, что имело бы смысл. Потом, конечно, пришлось привести их в какой-то стройный порядок. В конце концов, он решил не беспокоиться.

- Совершенно верно, - сказал Крампус. - Ты помнишь? Около двадцати пяти лет назад ты пришел ко мне и попросил одолжить мой снегоуборочный аппарат. Я сказал: «Да, конечно, мой дорогой друг. Он в сарае, за угольными мешками, рядом с газонокосилкой, которая никогда не используется». Ты ушел, веселый, как всегда, с трясущимся животом, как презерватив, набитый бланманже, чтобы лишить меня единственного снегоуборочного аппарата, который у меня был. Если бы я знал, что никогда больше не увижу его, я бы, по крайней мере, нашел время пожелать ему всего наилучшего в будущем…

- Это... - недоверчиво произнес Санта. - Все это... из-за снегоуборочной машины?

- Не просто снегоуборочная машина, - поправил его Крампус. - А Max Blower-3000. Мой Max Blower-3000. Ты хоть представляешь, сколько бессонных ночей я провел из-за этой снегоуборочной машины? Знаешь, сколько раз я плакал перед сном, тоскуя по тому, чтобы снова почувствовать его в своей руке?

- Ты что, издеваешься надо мной? - Санта проверил углы комнаты, ища скрытые камеры, ибо это, должно быть, была какая-то непродуманная шутка.

Крампус выпрямился. Санта был благодарен; дыхание компаньона было неприятным до неприличия.

- Я и не ожидал, что ты поймешь, ты, жирный негодяй, - усмехнулся он. - Ты человек, у которого есть все, а чего у тебя нет, то твои эльфы только рады сделать это для тебя. Ты похож на толстого Ричарда Брэнсона.

Вот это, подумал Санта, несправедливо. У него был только один самолет, и он работал на магии, а не на душах девственниц.

- Снегоуборочная машина… - Он попытался вспомнить, что он с ней сделал. Двадцать пять лет – долгий срок, даже в Стране Рождества, где дни растворяются друг в друге, как антациды в воде. - Ну, она где-то в мастерской. Я могу послать восемьсот эльфов найти ее в течение часа. Все, что тебе нужно сделать, это отпустить нас.

Крампус покачал головой и щелкнул языком. Это не было хорошим знаком.

- Дело больше не в снегоуборочной машине, - сказал он, хотя в некотором роде так оно и было. При одной мысли о ней – ее дуэльном моторе и сладком-сладком шуме, который она издавала, когда заводилась, - в уголках его глаз появились слезы. - Речь идет о том, чтобы поставить точку. Речь идет о том, чтобы встать и свести счеты. К сожалению, ты не можешь встать, а это значит, что я выиграл.

- Да, да, ты победил, - сказал Санта, как раз когда его кишечник снова разрядился. Позади него взвизгнула и всхлипнула Джессика Клаус. Ее новая диета пошла прямо в желудок. - Ты высказал свою точку зрения. Я не думаю, что кто-нибудь из нас когда-нибудь забудет то, что произошло здесь сегодня. И… - В животе у него заурчало, и он хмыкнул. - …я принесу публичные извинения. Я сделаю все возможное...

- Ты будешь страдать, - сказал Крампус. - И ты будешь делать это на коленях, где тебе и место. Слишком долго ты был правителем этой земли. Уже нет. Здесь все изменится, и под переменами я подразумеваю конец. Ты проведешь то немногое время, что у тебя осталось, гуляя по деревне, ведя мою Сантаножку туда, куда она тебя приведет, а я буду смотреть, смеяться и наслаждаться каждой болезненной секундой этого. - Это было не совсем то, чего ожидал Санта.

- Но если Рождество не наступит, - сказал Санта, - мы все перестанем существовать. Ты перестанешь существовать.

Крампус небрежно пожал плечами.

- Небольшая цена, чтобы доказать свою точку зрения, - сказал он. - В отличие от тебя, я не радуюсь Рождеству так, как раньше. Может быть, я уже вырос из этого. Может быть, я просто устал. Может быть – и это всего лишь теория – мне было наплевать, были ли дети плохими или хорошими. Не похоже, чтобы мы имели с ними дело в течение остальных трехсот шестидесяти четырех дней в году. Даже хорошие люди способны вырасти в серийных убийц.

- Ты все еще болтаешь... о Дамере? - Санта стиснул зубы, его тело сотрясалось от боли. - Это было пятьдесят лет назад.

- Ты подарил ему пластиковый набор для барбекю и коробку с куклами! - Сказал Крампус. - Разве ты не чувствуешь немного ответственности?

Подняв усталую руку, Санта застонал.

- Послушай... мы делаем свою работу... это все... что мы можем сделать. - В 1947 году он подарил Ли Харви Освальду игрушечную винтовку. Откуда ему было знать, что парень вырастет в психопата первого класса? В 1980 году он лично доставил пишущую машинку Стефани Майер. Разве он виноват, что она стала писать дерьмовые успешные романы о вампирах? - Если бы ты так думал, - сказал Санта, - ты бы никогда никому не дарил подарки…

- Что ж, на следующей неделе в это же время ты сможешь поблагодарить меня, - сказал Крампус. - Тебе больше не придется делать свою работу. Никто из нас не будет ее делать. Больше никакого Рождества. Больше никаких капризных детей. Больше ничего. Разве это не звучит восхитительно?

На мгновение Жирный Ублюдок вынужден был признать, что так оно и есть. Не будет ранних подъемов. Больше никаких повторов фильмов о Бонде. Больше никакого Клиффа Ричарда. Это звучало просто замечательно. Единственным недостатком будет исчезновение всего сущего.

- Без Рождества люди разорвут друг друга на части! - Санта нашел немного силы... откуда-то. Он подтянулся вверх.

- Атетретут! - взвизгнула миссис Клаус, хватая мужа за руки и таща его обратно на пол.

- Прости, любимая, - сказал Санта. - Немного увлекся, - сказал он Крампусу, - ты не просто убьешь нас. Ты убьешь и людей. Они не смогут выжить без надежды, которую приносит Рождество.

- Я об этом не думал, - сказал Крампус, слегка выпятив нижнюю губу. - Это дерзкий бонус. Никогда не выносил этих мерзавцев с их чувством ежегодного права. Ну, мы им ничего не должны. И если они пойдут ко дну только потому, что проснутся рождественским утром и обнаружат, что под елкой нет подарков, что ж, пусть будет так. - Вот так, подумал он, звучит безумие. На самом деле безумие звучало как спаривание дельфинов, но это было достаточно похоже…

- А теперь не мог бы ты на время оставить свои мысли при себе, - сказал Крампус, снимая с крючка на стене что-то похожее на собачий поводок. - Мы собираемся немного прогуляться. Возьми себя в руки... нет, не то... какое унылое лицо... попробуй вот это. - Он улыбнулся и приподнял брови. Санта заплакал, к большому огорчению Крампуса. - Ну ладно. -

Он шагнул к Жирному Ублюдку, поводок звенел и лязгал в его почти демонической хватке.

«Этого не может быть», - подумал Санта. Это слишком нелепо, чтобы происходить…

Как древний и мудрый святой, которому было поручено доставлять миллиарды подарков на семь континентов менее чем за восемь часов – включая бесчисленные остановки на станциях техобслуживания – ирония не ускользнула от него.

Тяжелый снег снова накрыл деревню, удерживаясь на разумной глубине только благодаря внезапным шагам сотен заинтригованных эльфов. Огни, свисающие с фонарных столбов и домов, мигали красным, желтым, зеленым, белым и... множеством других цветов, с которыми вы, вероятно, уже знакомы. Камень Джингл-Белл спускался из мастерской в пятьдесят восьмой раз, и все же никто, казалось, не возражал.

Затевалось что-то большое.

Что-то захватывающее.

Выстроившись по обеим сторонам улицы, эльфы гоготали между собой. Они были только рады выбраться с лакричного завода хотя бы на час. Тот факт, что никто из них не знал, зачем Хэтти Германн привела их в деревню, словно на какую-то экскурсию (но без родителей-тагалонгов), казалось, не имел никакого значения.

- Я слышал, что это великий Ронни Корбетт, - сказал один эльф несколько оптимистично.

- Что? Маленький парень? - спросил другой. Для эльфа он был очень богат.

- Я слышал, что мы все получим премию, - добавил пухлый эльф с бородой, способной задушить осла. - Что этот жирный ублюдок наконец-то пришел в себя, что он вдруг понял, что, по сути, работает в потогонной мастерской.

- Не-а, - сказала эльфийка, которая вязала и поэтому не принимала участия в разговоре, во всяком случае, не полностью. - Единственный бонус, который мы получим, это дополнительные смены. Я была в них с тех пор, как… дерьмо, - она пропустила стежок, и все знают, что пропущенные стежки – это рак мира лоскутного вязания. - Сегодня в три часа утра, - наконец сказала она. - Если этого недостаточно, то десять эльфов из моего отдела сегодня свалили. Даже не сказали Хэтти, куда они ушли и как долго там пробудут. Я бы не хотела оказаться на их месте, когда они вернутся.

- Но почему? Неужели у них маленькие ноги? – Сказал умный и в то же время невзрачный эльф.

- Ну, что бы там ни происходило, - сказала вязальщица. - Им нужно поторопиться, или я использую свои соски, чтобы закончить этот шарф.

Как раз в этот момент прозвучал рог, заставив нескольких эльфов подпрыгнуть, и по крайней мере один из них упал обратно в снег, схватившись за грудь.

- Да-да, - сказала вязальщица, откладывая свое рукоделие. - Похоже, шоу вот-вот начнется.

По мере того, как по всей деревне раздавались радостные возгласы, землю окутывала странная атмосфера. Как будто один человек оставил газ включенным, а все остальные были слишком упрямы, чтобы что-то с этим поделать.

Рог зазвучал снова, и на этот раз…

- Что это было? - Спросил Шарт, пробираясь сквозь сугроб. Виден был только верх его шляпы, но это была очень красивая шляпа. Это была его выходная шляпа, которая казалась подходящей, так как он был, на самом деле, вне дома.

- Похоже на гудок, - сказал Белсникель. Он и другие компаньоны чувствовали себя гораздо лучше в снегу, раз и навсегда доказав, что высота часто является большим преимуществом, когда используется правильно.

- Кто-нибудь знает, что происходит!?

- Ходят слухи, - сказал Крыса, поглаживая подбородок, как будто то, что он говорил, имело какое-то большое влияние на мировую историю, но это не так, - что человеческая женская молочная железа издает такой звук, когда ее сжимают в нужном месте. Конечно, я и раньше ошибался…

- О, хорошо, - сказал Финклфут, отбивая снег кулаками. - Тогда можешь добавить это к куче.

Рог затрубил снова. Какой же должна быть молочная железа, подумал Крыса.

- Он идет вон оттуда, - сказал Кнехт Рупрехт, указывая направо.

- Нет, ты ошибаешься, - сказал Не такой белый, как все Пит. - Звук шел оттуда. - Он вытянул палец в совершенно противоположном направлении. - И я думаю, что это тот же самый шум, который издает кашалот, когда его дыхало затыкают свернутым экземпляром «Желтых страниц».

- Да! - согласился Белсникель. - Я думал, что это было слишком.

Финклфут остановился и повернулся лицом к отстающим компаньонам. Странно было думать, что еще несколько часов назад он не осмелился бы говорить с ними так, как собирался. Это было удивительно, как меняет людей водяной пистолет Анти-компаньон .

- Перестаньте нести чепуху и просто поднимите нас, - сказал он. - Гиззо, Крыса, идите к Кнехту Рупрехту. Шарт, забирайся к Черному Питу…

- Тпру, тпру, тпру, - сказал Не такой белый, как все Пит. Его рот был широко раскрыт. Малиновка – симпатичная маленькая штучка с красной грудкой, совсем как на карточках, которые получаешь от тех членов семьи, с которыми не очень ладишь, – приземлилась на его вялую нижнюю челюсть, прежде чем снова улететь.

- Черт! - сказал Финклфут. - Извини. Моя вина. Просто гораздо быстрее сказать Черный Пи…

- Он снова это сказал! - Ахнул Белсникель. - Твою мать! Что это такое? Снова 1922 год на дворе?

Финклфут чувствовал себя ростом примерно в фут, что было недалеко от истины.

- Послушайте, я вовсе не расист. Я имею в виду, да, мы все еще шили голливогов до конца девяностых, но разве это ставит меня в один ряд с Мелом Гибсоном?

- Похоже на то, - сказал Не такой белый, как все Пит. - Некоторые ваши предложения начинаются со слов «я не расист, но...»

- Это очень редко, - сказал Крыса, что не помогло делу.

- Мы можем просто сосредоточиться на деле? - Спросил Финклфут. - Нас всех вот-вот вычеркнут из жизни, а вы все болтаете о всякой ерунде. Я эльф. Вы слышали, чтобы я жаловался? Нет, потому что это то, что мне назначено судьбой. - Он обошел Белсникеля сзади и прыгнул вверх, схватив его за талию. Белсникель, почувствовав, что эльф откусил больше, чем мог прожевать, опустился на одно колено и помог бедняге подняться.

Остальные эльфы вскарабкались на свои седла. Кнехт Рупрехт держал по одному на каждом плече, а они цеплялись за бороду изо всех сил.

Снова прозвучал рог. Ту-у-у-у-у-у.

- Вперед! - Сказал Финклфут, указывая на источник шума водяным пистолетом Анти-компаньон и пиная Белсникеля в бок, сильно и чуть выше ребер. Компаньон зарычал. - Извини, - сказал Финклфут.

- Все в порядке, - проворчал Белсникель, главным образом потому, что пистолет, который чуть не разнес его вдребезги в особняке, коснулся его виска. Эльф мог бы назвать мать Белсникеля всеми обидными именами, и ему пришлось бы согласиться.

- Пойдем спасать Рождество, - сказал Шарт. - Как бы то ни было.

Спутники двинулись вперед, Их всадники были напуганы, взволнованы и слегка не одеты для того, что должно было стать битвой эпических масштабов. Комбинезоны и остроконечные шляпы не заменяли кольчуг и шлемов, когда дело касалось войны. Им было бы безопаснее отправиться в деревню в праздничных костюмах. По крайней мере, тогда на их стороне будет фактор шока.

ТУ-У-У-У-У-У…

... у-у-у-у-у.

- Лучше бы они это прекратили, - сказал пожилой эльф, поправляя свой слуховой аппарат. - В этом нет необходимости. Когда я был мальчишкой, здесь было тихо. Можно было услышать пердеж комара за много миль отсюда… - Его маленькая обличительная речь продолжалась и продолжалась, но никто не слушал. Они были слишком заняты, толкаясь, чтобы занять лучшую позицию, потому что улица теперь была заполнена шумными эльфами. Они собрались со всей деревни, и новости о мистическом шоу, должно быть, достигли мастерской. Эльфы Жирного Ублюдка скатывались с холма, спрашивая всех и каждого, что происходит и что это за чертов шум. Воздух был наполнен предвкушением, интригой и более чем небольшим замешательством, когда Страна Рождества остановилась, и никто не знал почему.

- Я не был так взволнован с тех пор, как приехал дядя Верн, - сказал молодой эльф по имени Тройер.

- Я не был так взволнован с тех пор, как они объявили, что одеваются по пятницам, - сказал другой, чье имя не было ни важным, ни необходимым.

- Леди и джентльмены! - произнес щебечущий и в то же время гортанный голос робота. - Я хотел бы поблагодарить каждого из вас за то, что вы пришли! Хотя, не у многих из вас был выбор в этом вопросе. Разве я не прав? Я прав.

- Он прав, - сказала одна эльфийка, которая предпочла бы сидеть дома с кружкой «Хорликса» и ломтиком «Баттенберга», чем стоять на улице, потирая руки, чтобы согреться. Но Хэтти Германн ясно дала понять, что с любыми эльфами, не присутствующими здесь, будут обращаться самым строгим образом. «И я имею в виду не только неделю в одиночестве», - сказала любящая кондитерские изделия рабовладелица. Большинство эльфов прекрасно понимали, что она имела в виду.

Клубничные розги. Их было много.

- То, что вы сейчас увидите, вызовет у вас отвращение. Это удивит вас, но в основном просто вызовет отвращение. Это вдохновит вас, но есть хороший шанс, что вы будете слишком шокированы, чтобы увидеть в этом что-то еще, кроме мерзости. Вы будете ошеломлены и возмущены, и, надеюсь, вы будете возмущены и напуганы, но в основном просто возмущены, и немного опечалены и разгневаны, а также, конечно, возмущены.

В толпе послышалось бормотание, продолжавшее рассуждать о характере вечернего развлечения. Один эльф считал, что мясной рулет вот-вот вырвется из одного из домов – как летучая мышь из ада – и начнет работать над своим репертуаром квази-романтических рок-баллад, но это было просто принятие желаемого за действительное, потому что этот эльф действительно боготворил мясной рулет…

- Вы все, без сомнения, гадаете, что стало с вашим хозяином. Хм? И я почти уверен, что многие из вас обеспокоены благополучием его жены, очаровательной и слегка запятнанной Джессики Клаус? Что ж, позвольте мне сказать вам, что у них обоих все хорошо. Как же пропавшие эльфы с лакричного завода и Рудольф? Как можно забыть о Рудольфе, с его блестящим носом и всем этим дурачеством? Да, они все живы, и... ну, вы сами сейчас увидите.

Толпа зааплодировала. Пока это было хорошее шоу. Гораздо лучше, чем в тот раз, когда Дэвид Блейн явился развлекать массы. Три дня, проведенные в глыбе льда, не были столь впечатляющими в Стране Рождества, где не нужно было идти до конца улицы, чтобы увидеть своего собрата-эльфа в точно таком же затруднительном положении.

- Могу я попросить, чтобы фотосъемка со вспышкой была сведена к минимуму? - продолжал голос громкоговорителя. - И чтобы никто не пытался погладить или покормить... специального гостя... пока он движется через поселок?

Зрители дружно закивали. Ни вспышки, ни подачек. Даже они не могли все испортить. Как будто для того, чтобы опровергнуть это, была секунда яркого света, прежде чем кто-то выкрикнул извинения.

- Эльфы Страны Рождества… Я представляю вам…

- Сколько можно уже? - раздался недовольный голос из толпы.

- Человеческую Сантаножку!

То, что произошло в следующие тридцать секунд, войдет в историю, а это мало о чем говорило, потому что, возможно, осталось не так уж много стоящего, которое можно было бы превратить в историю. Но эльфы, собравшиеся в центре деревни, не могли этого знать.

В конце улицы появилась фигура в капюшоне, с громкоговорителем в одной руке и поводком в другой. Однако именно то, что было на конце поводка, заставило зрителей ахнуть от ужаса, и по меньшей мере тридцать из них упали в обморок. Ахору из секции пазлов вырвало прямо в руки, прежде чем она упала в снег, визжа, как шиншилла. Швабра Махитуп отключилась так сильно, что эльфам, стоявшим вокруг нее, ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Блинкер и Брюстер – единственные сросшиеся близнецы в Стране Рождества – попытались убежать, но Блинкер побежал в одну сторону, а Брюстер – в другую, что означало, что они убежали не так далеко, как надеялись.

- Это ужасно! - пронзительно завизжал один из хлюпающих эльфов.

- Это чудовище! - добавил другой.

- Конечно, его следовало бы назвать Нечеловеческой Сантаножкой, - сказал третий.

- По крайней мере, в скобках, - согласился четвертый.

Это был хаос. Полный бедлам, поскольку эльфы пытались установить как можно большее расстояние между собой и существом. Некоторые из более... предприимчивых эльфов увидели в этом прекрасный повод для грабежа, и поэтому бежали по улице с краденым барахлом, которое весило в два раза больше их. Один эльф поскользнулся на снегу и с глухим стуком упал на спину. Пятидесятидвухдюймовый плазменный экран, который он держал в руках, приземлился перед ним с примерно таким же звуковым эффектом.

- Что стало с нашим любимым вождем? - Сказала Ахора, отрывая лицо от заблеванного снега.

- Он превратился в зверя! - крикнул кто-то, перепрыгнув через нее и едва не сорвав с нее шляпу. - Зверь, говорю тебе!

- Не думаю, что мое сердце выдержит это! - сказала одна из лакричных работниц Хэтти Германн. Мгновение спустя она схватилась за грудь. - Нет. Я была права, - сказала она, прежде чем снова упасть в снег.

А гротескная Сантаножка все приближалась, ведомая по улицам сумасшедшим в капюшоне, который смеялся, кудахтал и, в некотором роде, танцевал.

- Куда вы все собрались? - сказал маньяк, его голос был усилен громкоговорителем. - Это то, на что вы пришли посмотреть. - Он указал на существо рядом с собой и пнул Санту в то, что было бы ребрами, если бы у Жирного Ублюдка не было пятидесяти дюймов жира над ними.

- Я никогда не забуду этот образ! - Крикнул один эльф, прежде чем прыгнуть навстречу смерти с крыши своего дома. Через секунду его голова появилась в глубоком снегу, засыпавшем фасад. – Вот гадство, - сказал он.

Восемь оленей курили и болтали между собой, когда Сантаножка неторопливо прошла мимо конюшен. Блитцен чуть не подавился Мальборо, а Доннер и Прансер принялись оживлять Дэшера.

- Я всегда знала, что она покажет свое истинное лицо, - сказала Виксен, небрежно махнув копытом в сторону Рудольф. - Так всегда бывает, не так ли? Сначала они щеголяют своим огромным красным носом, а потом…

Олени повернулись как раз в тот момент, когда окровавленный, избитый эльф перед Рудольф начал светиться красным.

- Она и сейчас выпендривается, - покачал головой Блитцен. - Да, продолжает светиться, красноносая тварь! Честно говоря, это то, что происходит, когда какой-то мудак слишком большого мнения о себе.

Человеческая Сантаножка продолжала идти по улице, оставляя за собой след из фекалий. Бедный эльф в конце потерял сознание, но это не помешало ему опорожниться в снег. Перед ним стояли пятьдесят один эльф, олень и остальные, и все они опорожнились за последние двадцать четыре часа. Попытка удержать одну какашку может быть смертельной, но пятьдесят одна – плюс его собственная – это просто самоубийство.

- Пожалуйста! - всхлипнул Санта. - Пожалуйста, мы можем остановиться сейчас!?

- Мф-мф-мф? - Спросила миссис Клаус, и это было примерно то же самое, о чем только что спросил ее муж.

- О, нет, - сказал Крампус, весело подпрыгивая на тротуаре. - Мы не собираемся останавливаться. Мы можем вообще не останавливаться. Пойдем дальше, пока снег не перестанет падать с неба, деревья не позеленеют и Робби Уильямс наконец не повеселеет.

- Но этого никогда не случится! - Воскликнул Санта. - По крайней мере, давай уйдем с улицы, туда, где мои эльфы не смогут меня увидеть. Хо-хо-Хостел даже не был таким жестоким.

- Тебе следовало подумать об этом до того, как ты постучал в мою дверь и попросил одолжить мой снегоочиститель. - Крампус ухмыльнулся, и это была одна из тех широких улыбок: ухмылка от уха до уха; акулья ухмылка; ухмылка такая широкая, что она растянулась по всему его лицу и сошлась на затылке. Все, что было выше его рта, должно было – если придраться – отвалиться.

Крампус сунул руку в карман плаща (да, там было три кармана: один для мелочи, один для сотового телефона и один для рожка, что было очень хорошо, но куда он должен был положить свои квитанции?) и вытащил рог. И поднес его к губам.

ТУ-У-У-У-У-У!!! Он был настолько громким, что требовал трех восклицательных знаков. ТУ-У-У-У-У-У-У-У!!! Даже он сам не знал, почему прогудел во второй раз.

- Пошли, - сказал он, бесцеремонно дернув Санту за поводок. - Мы должны вернуться в центр деревни. Хэтти Германн поставила чайник, и я запыхался.

- Ты попадешь в ад... за это, - сказал Санта, его тело сотрясалось от боли и рыданий.

- Возможно, - сказал Крампус. - Но не раньше, чем выпью чашку чая и «Джемми Доджер».

Трое спутников, которые не были буйными безумцами, ворвались в деревню, их всадники запыхались еще больше, чем они. Деревня была почти пуста; никто не хотел задержаться здесь дольше, чем это было необходимо. Конечно, пара заинтригованных извращенцев слонялась вокруг, но по большей части эльфы разошлись, вернувшись в свои дома, где было гораздо больше шансов дожить до утра.

Финклфут обратился к одному из бездельничающих негодяев.

Извращенец, которого звали Сид, вдруг смутился.

- Да? - сказал он.

- Ты видел Человеческую Сантаножку? Около семидесяти футов в длину? Уродливая, как смертный грех, с Жирным Ублюдком впереди?

Сид дико закивал.

- О, да. Я все прекрасно видел. Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел, с тех пор как однажды я был на концерте Майли Сайрус.

Финклфут слез со своего коня, хотя Белсникель опроверг бы такое имя, и любой глупец, который назвал бы его так в лицо, погиб бы прежде, чем успел бы сделать еще один вдох.

- В какую сторону они пошли? - Спросил Финклфут, оглядываясь по сторонам.

- В последний раз я видел, как он направлялся к конюшне, - сказал Сид. - Я предполагаю, что он вернется сюда. Я хотел бы увидеть его снова, в последний раз, прежде чем мы начнем умирать.

- Он был вооружен? - Хмыкнул Белсникель. Его дыхание клубилось паром в холодном воздухе. Пар изо рта был настолько плотным, что, будь у вас нож для масла, можно было бы разрезать его пополам.

- Кто был вооружен? - Спросил Сид. Это был глупый вопрос, но Сид всегда был туговатым.

Кнехт Рупрехт сделал несколько шагов вперед.

- Крампус, - сказал он. - Душевнобольной. Парень, который сшил всех вместе. Был ли он вооружен?

Сид нахмурился. Он не мог припомнить, чтобы видел какое-нибудь оружие у закутанного в саван человека. Но в том-то и дело, что о скрытом оружии ничего не узнаешь, пока оно не будет открыто.

- Он держал существо на поводке, - сказал он. - Но я не думаю, что это можно назвать оружием. Если бы Санта рычал, а не плакал, как ребенок, может быть…

- Ладно, значит, он безоружен, - сказал Не такой белый, как все Пит, и в его голосе прозвучало облегчение. - Нам не потребуется много времени, чтобы его остановить.

- Он все еще самый сильный из всех нас, - сказал Кнехт Рупрехт. - Мы должны быть очень осторожны…

ТУ-У-У-У-У!!!

Все запаниковали. Крыса и Гиззо свалились с плеч Кнехта Рупрехта и, к счастью для них, приземлились в снег. Шарт прошаркал дальше по спине Не такого белого, как все Пита и уткнулся в афроспутника. Финклфут направил водяной пистолет Анти-компаньон в мрачную пустоту, оглядываясь, надеясь увидеть хотя бы намек на движение, чтобы устроить ад.

Сид, не такой уж тайный извращенец, пошатываясь, двинулся вперед по снегу. Его глаза закатились, и он потянулся к своей спине, как будто она пыталась убежать от него.

Финклфут отошел в сторону как раз в тот момент, когда Сид продолжал двигаться вперед. Инерция может быть ужасной вещью, несмотря на то, что говорил великий византийский философ Филопон. От инерции погибло больше людей, чем от удушья конфетами или аутоэротической асфиксии. Лучший способ избежать смерти по инерции – избегать крутых скал, железнодорожных станций, скачек, диких буйволов и концертов One Direction.

Сид приземлился лицом вниз в снег, его ноги подогнулись назад, как будто они внезапно стали независимыми от остального его тела. Миниатюрное копье, воткнутое ему в спину, все еще раскачивалось из стороны в сторону, как обычно…

- Христос на метле! - Сказал Финклфут, оглядываясь по сторонам в поисках преступника. Ему не пришлось долго искать, потому что через мгновение закутанная фигура вышла из тени, выглядя особенно самодовольно. Поводок в его руке звякнул и зазвенел, когда он вытащил Сантаножку из темноты.

- Черт возьми, это был хороший выстрел! - Сказал Крампус, снимая капюшон. - Я думал, что мне понадобится пара выстрелов.

- Пристрели его! - взревел Белсникель.

Финклфуту потребовалось ужасно много времени, чтобы понять, что компаньон обращается к нему, но было уже слишком поздно. Крампус присел на корточки рядом с Сантой и прижал рог к виску, его рот завис всего в дюйме.

- А-а, - протянул Крампус. - Я бы не стал этого делать на твоем месте. Если только ты не хочешь увидеть, как мозги твоего любимого святого разбрызгиваются по снегу.

Финклфут вздохнул. Почему все идет не так, как планировалось?

- Если убьешь этого жирного ублюдка, - сказал он. - Ты убьешь нас всех.

- Так мне все время говорят, - сказал Крампус, выпрямляясь и все же направляя рог на рыдающую голову своего ужасного создания. Дротик – такой же, как тот, что только что уронил Сида, как мешок с заплесневелой картошкой – можно было различить на конце рога, так как его кончик слегка выступал.

Яд, подумал Финклфут. Такой маленький дротик не мог причинить столько вреда, если только его не окунули во что-то смертельно вяжущее.

- Ты что, с ума сошел, Крампус? - Сказал Белсникель, его голос был таким же глубоким и серьезным, как всегда. - Так себя вести нельзя. Это Страна Рождества, и мы мирный народ.

- Что это вообще значит? - Сказал Крампус, качая головой. - Мирный народ? Почему бы просто не сказать «мирные люди»?

- Ты еще выступаешь за правильное употребление слов, - сказал Кнехт Рупрехт. - Я впервые вижу твоего монстра, и он явно не человеческий. Тебе повезло, что на тебя не подадут в суд за ложную рекламу.

- По крайней мере, это должно быть заключено в скобки, - сказал Не такой белый, как все Пит. - Как те песни про мясной рулет.

Крампус пренебрежительно махнул рукой.

- Как угодно. Дело в том, что я устал от всего этого... этого дерьма. Мы работаем круглый год, и ради чего? Один паршивый день. И в нас даже не верят! Нет, дети перестали в нас верить много лет назад. А родители даже не утруждают себя тем, чтобы поправить маленького Джимми, когда он встает рождественским утром и благодарит их за все свои подарки. Нет, они гладят его по маленькой рыжеватой головке и говорят: «Не за что, сынок. Мы так много работали, чтобы заплатить за все эти замечательные вещи, но ты их заслужил, сынок, хоть ты и рыжий. Ты заслуживаешь их всех», и это, мои друзья-компаньоны, то, что стало с вашим любимым Рождеством. Вот почему я это делаю. Ну, это и тот факт, что этот жирный ублюдок не знает, что означает слово «одолжить». - Он ударил Санту ногой в лицо. Из ноздрей потекла кровь, впитываясь в усы, придавая им розоватый оттенок.

- Они все еще верят в нас, - сказал Белсникель, хотя в его голосе не было уверенности. - Санта-Клаус никогда не умрет, и мы тоже.

Крампус усмехнулся.

- Вот тут ты ошибаешься, - сказал он. - Сегодня ночью мы все умрем. Все до единого.

- Он немного зануда, не так ли? - Прошептал Крыса, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Ты не можешь убить Рождество, - сказал Кнехт Рупрехт. Внезапно он стал намного выше, чем был мгновение назад. Под снегом, которого теперь было несколько футов, и вне поля зрения, Кнехт Рупрехт приподнялся на цыпочки.

- Если это правда, - сказал Крампус, - то почему я собираюсь проделать дыру в голове этого жирного ублюдка? Я имею в виду, если это он, то в ближайшие несколько секунд должно произойти какое-то чудо, чтобы остановить меня. Как он может быть единственным, если он умрет?

- Разве это не фраза из Матрицы? - Спросил Шарт.

- Да, это та часть, где злой лысый парень выдергивает вилку, - сказал Крампус. - Но это работает и здесь.

В этот момент раздался металлический лязг, и голова Крампуса дернулась вперед. Кастрюля упала в снег прямо перед Финклфутом, когда Крампус пошатнулся.

- Эй, я узнаю эту пригоревшую кашу, - сказал Финклфут, поднимая кастрюлю.

- Фрюзерт, - пролепетал Крампус, ощупывая яйцо, которое торчало у него из головы, словно третий рог. Так вот, слова «фрюзерт» не было в Оксфордском словаре английского языка, но в словаре Коллинза Сотрясенного бреда это означало: (глагол) - больно, сукин сын…

- Разве это не твоя жена? - Сказал Шарт, указывая на темноту сразу за все еще шатающимся Крампусом.

Финклфут прищурился.

- Ну, будь я проклят.

Трикси вышла из тени, сурово скрестив руки на груди и нахмурив брови от ярости.

- Когда ты собирался сказать мне, что работаешь до самого Рождества? - спросила она. - Я твоя жена. Разве я не имею права знать все? Разве мы больше не обсуждаем дела? Хм?

- Мы можем поговорить об этом позже, - сказал Финклфут, съеживаясь в своем собственном теле.

- Все, бегите к нему! - Взревел Санта, продираясь сквозь снег со скоростью примерно одна миля в час. Остальная Сантаножка последовала за ним, хотя у них и не было особого выбора.

Белсникель бросился на ошеломленного Крампуса, который, несмотря на головокружение, увернулся вправо. Белсникель упал в снег, а снег поднялся в воздух.

- Я поймал его! - сказал Кнехт Рупрехт, ныряя вслед за убегающим безумцем. Крампус повернулся и протрубил в рог. Кнехт Рупрехт полетел обратно в темноту, когда миниатюрное копье вонзилось ему в плечо. Лежа на спине и глядя на звезды, он сказал:

- Я немного вздремну.

- Финклфут! - Сказал Шарт, вскакивая на заднюю ногу Крампуса. - Стреляй в него из своей штуковины!

Финклфут резко повернулся, забыв на время, что жена ужасно на него сердится. Направив на Крампуса водяной пистолет Анти-компаньон, он сказал:

- Йиппи-ка-йей, ублюдок! - и нажал на курок.

Только что там был Крампус, а в следующую минуту не было ничего, кроме дыма и пурпурного тумана.

- Ты попал в него, - крикнул Шарт, казалось, с расстояния в милю. - О нет, подожди. Он поднимается. Он поднимает меня и... да, он собирается бросить меня.

Все глаза обратились к небу как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо пронесся Шарт.

- Уи-и-и-и-и! - завопил он. Он был похож на фейерверк, но без искр. Он разбил окно в середине улицы, и завыла сигнализация.

- Куда он делся? - Спросил Финклфут.

- Вон там, - сказал Санта, неторопливо проходя мимо с таким же темпом, как на шахматном турнире вслепую.

- Гр-р-р-р, - пробормотала Джессика Клаус, продираясь сквозь снег.

- Мы убегаем! - Сказал Санта. - Ты хочешь попробовать управлять этой штукой? Нет? Я так и думал.

Финклфут прыгнул Белсникелю на спину и пнул его в бок.

- Ах ты, маленький ублюдок! - Белсникель снова опустился на корточки

- Извини, - сказал Финклфут. - Совсем забыл. Если бы ты мог погнаться за бредящим сумасшедшим, это было бы здорово. - Из пистолета в его руке все еще сочился фиолетовый дым; он молился Богу, чтобы тот не был сломан.

Белсникель взревел и бросился вслед за Крампусом, который пытался скрыться через глухие переулки деревни. Представьте себе, если можете, погоню Ривза/Суэйзи за Пойнт-брейком, но с двумя гигантскими бородатыми бессмертными, один из которых нес визжащего эльфа в остроконечной шляпе и паре одинаковых комбинезонов. Нес? Окей…

- Для большого парня он слишком щуплый, - сказал Финклфут, когда Белсникель перепрыгнул через невысокий забор. Это было все, что эльф мог сделать, чтобы остаться на спине компаньона.

- Я же говорил, - задыхаясь, произнес Белсникель. - Он самый сильный из всех нас. Вот почему все знают, кто он такой, и почему мы просто упоминаемся на его странице в Википедии.

Финклфут покачал головой.

- После этого ты получишь свою собственную страницу в Википедии, - сказал он, цепляясь изо всех сил.

- И песню, - сказал Белсникель. Он догонял убегающего психа; если бы только он больше думал о том, что будет делать, когда доберется до него. - Не забудь о песне, которую ты нам обещал.

- Мы купим песню, - сказал Финклфут. Будет ли от этого толк, подумал он, это уже совсем другой вопрос.

Крампус, находившийся теперь не более чем в двадцати футах впереди, повернулся и затрубил в рог. В какой-то момент за последние десять секунд ему удалось перезарядить оружие. Ту-у-у-у!!! Дротик вылетел из рога, рассекая воздух. Одна несчастная снежинка была разрезана, но, возможно, это была случайность, и у Крампуса все равно не было времени праздновать.

- Берегись! - Сказал Финклфут, но прежде чем последнее слово сорвалось с его губ, Белсникель отпрянул назад, схватившись за грудь, словно в предсмертной агонии. Стрела попала в него – да, попала – и меньше чем за секунду компаньон разогнался с пятнадцати миль в час до минус трех.

Финклфут спрыгнул с барахтающегося компаньона и исчез под снегом, который, что неудивительно, был холоднее ведьминой титьки.

- О боже, - сказал Белсникель, шатаясь взад-вперед, как пьяница. - О, дорогая, дорогая моя.

- Ты в порядке? - Сказал Финклфут, выскакивая из-под снега, как какая-то нелепая версия чокнутого крота.

Белсникель хмыкнул.

- Бывало и лучше. - Он вытащил дротик из груди и осмотрел его сонными глазами и затуманенным зрением. С дротика капала кровь – его кровь – и что-то студенистое, похожее на сок зараженного дерева. - Я в порядке, - сказал он. - Просто нужно от него избавиться. - Он сделал шаг вперед, что было хорошим началом, если кто-то намеревался что-то сделать. К несчастью, на этом его путешествие закончилось, и он вяло повалился в снег.

Почесав в затылке, Финклфут вздохнул. Так много для силы в количестве, и так много для «размер имеет значение». Единственное, что до сих пор удалось доказать большим парням, это то, что гораздо труднее увернуться от ядовитых стрел, если ты похож на кирпичный сортир.

- Какой позор, - произнес чей-то голос, выдернув Финклфута из задумчивости. - Мы были близкими друзьями. Не слишком близкими, заметь. У него было ужасное дыхание. - Крампус с хрустом пробирался по снегу к полузатопленному эльфу. У него был такой взгляд, который говорил: «Ты можешь колотить меня окровавленной кастрюлей сколько угодно, но слон никогда этого не забудет». - Ну что ж, думаю, вот оно, - сказал он, вытаскивая дротик из своего савана и бросая его в рог. - Конец. Большой финал. Последний бой.

- Эндшпиль? - Сказал Финклфут, направляя водяной пистолет Анти-компаньон на голову Крампуса, где он, скорее всего, нанесет наибольший урон. - Увертюра?

- Нет, увертюра была бы в самом начале, - сказал Крампус. - Как и преамбула, прелюдия и предисловие.

- Это очень интересно, - сказал Финклфут, выпрямляясь и отряхивая снег с брюк. - Как насчет того, чтобы сдаться? Опустить рог и поднять руки вверх?

Крампус рассмеялся.

- Это не сработает на мне, - сказал он. - И никому не нравится разумный конец. Думаю, нам придется драться на дуэли, как в старые добрые времена.

Конечно, в прежние времена они не использовали рога для стрельбы дротиками или волшебные водяные пистолеты, но в остальном аналогия была точна.

- Это дуэль, - сказал Финклфут. Его сердце бешено колотилось. Он никогда раньше не участвовал в дуэлях. Он читал о них в книгах по истории, и, судя по тому, что он помнил, для одного из них все сложится не слишком хорошо. Тогда существовал тот небольшой шанс, что оба будут ранены или убиты, как в печально известной дуэли между Эндрю Джексоном (президентом США) и Чарльзом Дикенсоном (адвокатом и знаменитым дуэлянтом). Поэтому все может пойти по-другому, и никто из них не пострадает, как в не очень известной дуэли между Стиви Уандером (музыкантом) и Стивеном Хокингом (инвалидом).

«Весь фокус в том, - подумал Финклфут, - чтобы не получить пулю». Ни больше, ни меньше…

- Так как же нам быть с этой дуэлью? - Сказал Финклфут, получив себе еще несколько секунд жизни. - Встаем спина к спине, считаем до трех, делаем десять шагов, поворачиваемся и стреляем?

Крампус пожал плечами.

- Не думаю, что меня это может волновать, - сказал он. - Может быть, мы могли бы сделать это, как в тех спагетти-вестернах. Несколько минут мы рычим друг на друга. Я курю сигару. Ты неудержимо потеешь. Мы нависаем над нашим оружием для драматического эффекта, а затем один из нас умирает.

- Ладно, давай так и сделаем, но, может быть, тебе стоит пропустить сигару? Эти штуки убивают.

- Какая забота, - сказал Крампус, засовывая заряженный рог в карман плаща. – Единственное, чего не хватает, так это саундтрека Эннио Морриконе. Ну, ты понимаешь? Чтобы нагнетать напряжение?

- Хочешь, я что-нибудь напою? - Сказал Финклфут, убирая в кобуру водяной пистолет Анти-компаньон. - Я могу напеть.

- Нет, это ужасно отвлекает, - сказал Крампус. - Возможно, лучше помолчать.

Так они и стояли. Два дуэлянта, слишком уставшие, чтобы подчиняться правилам настоящей дуэли. Крампус, создатель Человеческой Сантаножки (со скобками или без), и Финклфут, заместитель Жирного Ублюдка (во всяком случае, один из них). Стоя в снегу, когда вокруг падало все больше снега. Ни один из них не отступил, но, по крайней мере, один из них молился о том, чтобы вспышка случайной молнии поразила другого там, где он стоял.

Вот так все и кончится, подумал Финклфут. Не со всхлипом, что было бы гораздо предпочтительнее, а со всемогущим грохотом. Брюки Финклфута шуршали, как всегда, когда он нервно переминался с ножки на ножку.

«Если бы только, - подумал он, - Трикси посильнее ударила сумасшедшего кастрюлей». Но теперь было уже слишком поздно для таких бесполезных размышлений. Именно так все и должно было закончиться.

С минуты на минуту…

На самом деле прошло семь минут, когда Крампус бросился за своим оружием. Финклфут наполовину спал, и это было, подумал он, чудо из чудес, когда лакричное колесо ударило Крампуса по лицу.

- Что за ху... - только и смог выдавить Крампус, прежде чем гигантская клубничная плеть хлестнула его по шее. Рог, теперь уже в его руке, упал на снег, когда все больше и больше сладких лакомств летело в него, оставляя следы, рубцы и синяки там, где они приземлялись.

Финклфут нащупал водяной пистолет, но этого оказалось недостаточно. Впрочем, это не имело значения. Крампус упал на колени, и его засыпали всеми мыслимыми сладостями.

- Нет, пожалуйста, перестань! - Крампус заскулил, как раз когда засахаренный лимонно-желейный клин хлестнул его по щеке.

Однако передышки не было, поскольку в него врезались леденец за леденцом. Как будто он знал, что его дни сочтены, он принял позицию (любой, кто получал удар ногой, точно знает, какую позицию) и начал кричать. Это был странный звук, исходящий от такого неуклюжего зверя, но вы знаете, как они кричат. Чем они больше, тем пронзительнее визжат, или что-то в этом роде…

- 2-й отряд! Огонь! - скомандовал голос из снега справа от Финклфута. Он обернулся и увидел Хэтти Германн, сидящую верхом на одном из оленей (Виксен? Блитцен? Пиздец, если бы они все не выглядели одинаково). Рядом с ней армия эльфов выхватывала сладости из ведер и бросала их в упавшего компаньона. Это было бы смешно, если бы не было так чертовски смешно.

- Пушка номер один! По моей команде! - Взревела Хэтти. Она была слишком мужественной, чтобы просто кричать. - Огонь!

Громкий взрыв потряс ночь. Снег падал с крыш и деревьев. Какашки падали из задниц оленей. Финклфут сделал первое, что пришло в голову – пригнулся.

Ему повезло, что он пригнулся, потому что что-то просвистело у него над головой, так близко, что он почувствовал исходящий от него ветер. Он также уловил слабый запах мяты.

Колоссальный леденец врезался в плечо Крампуса, развернув его. Именно тогда он увидел армию подлых эльфов, приближающуюся с тыла, или, как теперь стало известно, с фронта…

- Хватай его! - взревел один из эльфов.

- Откуси ему гребаный нос! - завопил другой.

- А потом нам понадобятся прививки от столбняка? - поинтересовался довольно рассудительный эльф.

Финклфут с трудом поднялся на ноги и смотрел, как Крампус исчезает под волной мелькающих эльфийских отростков и остроконечных шляп. Снег и кровь взлетели в воздух, а яростная атака продолжалась, и продолжалась, и продолжалась…

- Мы его поймали? - раздался гулкий и в то же время вялый голос. Финклфут думал, что видел все, но появление Человеческой Сантаножки, сидящей верхом на пяти растерянных оленях, доказало его неправоту.

- Мы это сделали! - Сказала Хэтти Германн слишком самодовольно, на взгляд Финклфута. - Он вон там, под кучей эльфов.

Финклфут наконец сумел вытащить из-за пояса водяной пистолет Анти-компаньон. С тем же успехом он мог, подобно своему жирному ублюдку-хозяину, стрелять холостыми.

- Ах, Финглфлит! - Сказал Санта, улыбаясь Финклфуту. Он истекал кровью, от чего олени не выглядели такими счастливыми. - Отличная работа! Я знаю, что это было бы невозможно без твоей помощи.

- Хтртертерт! - воскликнула миссис Клаус.

- Да заткнись ты наконец! - Сказал Санта. - Никого не волнует, что ты скажешь. И да, я знаю, что ты делала с моей рабочей силой, и поэтому у меня нет другого выбора, кроме как понизить тебя до третьего компаньона. Тебе должно быть стыдно. О, и это за счет заведения… - И с этими словами Жирный Ублюдок очень быстро покраснел, выталкивая что-то ужасное из своего тела.

Джессика Клаус поперхнулась и потеряла сознание.

- Извини, - сказал Санта Финклфуту. - А теперь давай обсудим твою награду. Я помню, ты говорил что-то о песне? О, и если ты знаешь хорошего хирурга, это будет очень полезно в ближайшие часы. Итак, песня? Это обязательно должен быть Элтон Джон? С ним трудно связаться, а у меня есть друг, который мне кое-что должен. У него был большой успех с рождественскими песнями. Я думаю, что ты получишь…