«Дети Вуду Денниса Алана» Эдвард Ли, Дастин Лавэлли

Для Далласа Мэйра - писателя, кумира, наставника и друга.

Одной рукой я убираю длинные тёмные волосы назад и, пока она стонет, скольжу другой по блестящей бледной коже, чтобы обхватить её грудь. Голова наклонена в сторону, прядь волос сжата в кулаке, её карие глаза смотрят в мои. Визуальный контакт возбуждает меня, каждый нерв пульсирует и разжигает мою плотскую жажду, когда я толкаю в неё всё сильнее. Она прикусывает уголок нижней губы, и её стоны перерастают в гортанный визг, который увеличивается с каждым толчком.
Я вдыхаю и закрываю глаза...

Взяв её за руку, я смотрю, как Наташа говорит: «Да» в ответ на «пока смерть не разлучит вас»... Я сижу рядом с моей красивой молодой женой, она сжимает мою руку, пока онколог читает ей результаты анализов... Она прикована к постели, сильно худощавая, я наблюдаю за ней, её тело поедает себя изнутри...

Я вижу ухмылку на измождённом лице Наташи после того, как она выпила из бокала церемониального вина, давая мне своё согласие на введение настойки через её внутривенную трубку... Это наш первый секс через месяц после её чудесного полного выздоровления... Поступок, который я совершил, лишённый любой морали, направлен на удовлетворение нового голода моей жены...

Я выдыхаю и открываю глаза.
Она свернулась клубочком у изголовья матраса у стены, её мокрое от пота тело освещено одной лишь красной лампочкой, свисающей с потолка чердака. Я ползу к ней, пока она не поднимает ладонь, останавливая меня. Она качает головой из стороны в сторону и указывает на противоположный угол комнаты.
Туда, где я нахожу напуганную, обнажённую женщину, и ядовитая кровь наполняет мой член от демонстрации её фигуры, и где-то глубоко внутри, я проклинаю себя за свои предстоящие действия.
Сжимаясь, с кляпом во рту, связанная в запястьях и лодыжках; её подчинение, вызванное наркотиками, ослабленное каждой секундой, проведенной в темноте, внезапно прекращается, когда я двигаюсь в пределах её видимости. Её связанные руки и ноги дрожат, а приглушённые крики просят освободить её. Я наклоняюсь вперёд, чтобы поднять её и перекинуть через плечо, принимая при этом несколько ударов. Её колено находит мою почку, я вздрагиваю и выдыхаю...

Она стоит на тротуаре среди группы молодых женщин и нескольких молодых мужчин, одетых как женщин, которых я пропустил взглядом... Я подъезжаю к тротуару и показываю на неё... Она наклоняется к пассажирскому окну, чтобы объяснить услуги и цены, и я вонзаю ей шприц в руку... Я втаскиваю её через окно, когда машина отъезжает, ситуация происходит быстро и незаметно, потому что очередь других шлюх спокойно наблюдает за одной из своих - трупной наркоманкой - её конвульсиями в муках надвигающейся смерти. Я еду по пустынным и плохо освещённым улицам. Призраки в тени кричат мне вслед, обещая забвение по сниженным ценам, но я не обращаю на них внимания. Я могу думать только о том, что Наташа ждёт меня, ждёт своего мужа, свою любовь, своего мужчину. Одна только эта мысль поднимает мой член, и моя рука сжимает и ласкает бессознательное тело моего пассажира. Меня так вдохновляет образ Наташиного тела, что я останавливаюсь. У меня болит член, я хватаю шлюху за руку и обхватываю ею свой член, сперма тут же брызгает струёй в её расслабленный рот. Но это же не измена, потому что, когда я кончаю, моя голова полна мыслей только о Наташе...


Я выдыхаю, когда бросаю женщину на матрас, где Наташа сидит на корточках, готовая наброситься с ножом в руке, и слюна капает из её ненасытного рта. Толстая кожа легко пропускает лезвие ножа, которое затем вонзается в брюшную полость, и разрывается, позволяя кишкам вывалиться из раны. Из кляпа вырывается влажный крик, когда Наташа впивается зубами в обнажённые внутренности. С яростью моя жена пожирает внутренние органы умирающей молодой женщины.
Пока передо мной разворачивается эта сцена, я отступаю в угол, сажусь, обнимаю ноги и жду, когда Наташа подаст мне сигнал, что она насытилась и удовлетворена.
Слеза катится по моей щеке, и мои глаза начинает жечь при мысли о том, что я сделал и что будет дальше, и я понимаю, что не моргаю с тех пор, как доставил заказ жене из того угла, и закрываю глаза...

Наташа ухмыляется из-за бокала с вином, и злобное выражение её лица растёт, когда она наблюдает, как я пью из собственного бокала церемониального вина... Я ввожу в вену колдовскую настойку гаитянской Вуду с помощью шприца... Медицинский работник встаёт на одно колено передо мной и прикладывает ухо к моему рту после нажатия на грудную клетку... Мне холодно на металлическом столе, пока коронер произносит речь в свой портативный диктофон... Моя плачущая мать кладёт руку мне на голову и произносит моё имя, прежде чем погладить мои ладони, лежащие друг на друге... Чистая тьма, как земля обрушивается на мой гроб... Полная тишина, пока я жду признаков жизни наверху... Скрежет металла снаружи моей могилы... Наташа усмехается в свете фонаря, оттуда, где она стоит на моей могиле, в то время как бездомный человек на высоте шести футов, которому она хорошо заплатила за своё молчание, помог ей вытащить меня из места погребения...

Я обращаю внимание на кусок мяса, который ударяется о моё колено, оставляя малиновое пятно там, куда его бросили. Я тут же его разрываю, мои зубы стали сильнее и острее, чем когда-либо прежде, и мясо было проглочено за несколько укусов.
Наташа подползла к краю матраса, бросила мне ещё один маленький кусочек плоти, который, кажется, представляет собой вагинальные складки и откушенный клитор. Я его жую, как солёное, восхитительное вяленое мясо. Затем идут откусанные соски, затем вырванный пупок, а затем что-то более мягкое и более тёплое: пара влажных шариков немного больше яичек, которые, как я могу предположить, являются яичниками шлюхи. Затем идёт матка, похожая на свёрнутую свежую печень, в которой прикреплён крохотный обитатель...
Всё это проглатывается как что-то божественное.
Указательным пальцем она показывает мне «иди сюда». Я подхожу с опущенной головой, униженный и недостойный раб в страхе, и неспособен смотреть ей в глаза...
Моя госпожа. Моя несчастная богиня.
Я избегаю коротких взглядов в ожидании руки моей жены, не смотря ей в глаза, пока не получу одобрения. Она сидит, её спина прямая, голова немного откинута назад, грудь выпячена. Кровь и пот стекают по её пухлой груди, как жуткое масло, её соски торчат, как кончики пальцев мертвеца.
Мудрая и доминирующая позиция.
Неважно, что это сработало не так, как планировалось. Неважно, что что-то пошло не так, и мы не стали здоровыми, любящими, бесконечными существами, которыми мы стремились стать с помощью колдовской настойки Вуду из тетродотоксина иглобрюхой рыбы, буфотоксина тростниковой жабы, дурмана паслёнового и других ингредиентов, известных только ему. Здесь, в любом случае, цель оправдывала средства. Мы есть друг у друга. Вот что важно...
Её рука парит в воздухе. Я встаю на колени, беру её и целую. Она сжимается в кулак, один за другим вытягиваются пальцы, чтобы их можно было всосать, затем вытягивается другая рука и процесс повторяется. Она вздыхает, и я встаю.
Наташа проводит руками по моему телу, я дрожу от её прикосновения, и мой член наполняется кровью, вздымается вверх, из щели на головке текут его слюни. Она шепчет, лаская мои кости:
-Ты был посвящён и предан нашему делу. Ты позаботился обо мне и повиновался. Ты последовал за мной и поглотил это и, как я, стал сильнее. Скоро мы станем более зависимыми от плоти и крови, и наши потребности будут расти. Пришло время зародить новую жизнь, чтобы продолжить цикл. Теперь мы должны создать жизнь, которая будет заботиться о нас.
Она лежит на спине на пропитанном кровью матрасе, раздвигаясь для меня, показывая мне великолепную пропасть, которую нужно заполнять снова и снова, и я подчиняюсь, скользя в неё. Первобытная и зловещая демонстрация двух существ, приспосабливающихся к своим новым телам, желаниям и жизням.
Пришло время почтить королеву и позаботиться о том, чтобы на престол попала достойная плотоядная наследница.
Пора создать себе замену.