«Этот маленький поросенок» Крейг Макгрей

Где я, черт возьми, нахожусь? Разве моя нога должна так сгибаться? Моя голова меня убивает. Что случилось с моей задницей? Я никогда не держал локоть так близко к лицу. Куда ведет этот туннель? И эта вонь, Боже мой, что это за вонь?

Джеймс очнулся в необъяснимом и полнейшем оцепенении с вниманием только одного глаза, поскольку второй, казалось, был в забастовке и не желал помогать. Как только он попытался пошевелить ногами, он понял ответ по крайней мере на один из своих вопросов: нет, так сгибаться не должно. Взглянув вниз, он обнаружил, что коленная чашечка оказалась на своем месте, в то время, как стопа была неестественно вывернута.
Он поднес правую руку к голове, но только мысленно. В реальности двигалось только его плечо, а предплечье и кисть оставались зажатыми между затылком и стенкой металлического цилиндра, в котором он находился. Левой рукой он исследовал различные шишки на голове, ушибы явно указывали причину того, почему он не помнил, где находится.
Ребристый металл под ним причинял крайнее неудобство. В чем бы там ни была причина, это было нехорошо. Джеймс раскачивался взад и вперед, пытаясь унять боль, но она была слишком сильной. Ему нужно было попытаться оторвать свою задницу от того, на чем он сидел. Из всех его травм - эта была самой тревожной. Его разум кричал, что это серьезная проблема.
Пока Джеймс осматривался, его мысли лихорадочно метались. Я нахожусь в вонючем гребаном туннеле с одним глазом, моя нога вывернута, а рука в таком странном положении, что я даже не могу понять, что, черт возьми, с ней не так. Не говоря уже о том, что моя голова убивает меня!
Немного придя в себя, он рационально обдумал свою дилемму. Хотя он не помнил, как оказался в своем нынешнем положении, он, должно быть, заслужил это, потому что кому-то потребовалось приложить немало усилий, чтобы он оказался здесь, где бы это ни было.
С трудом поднявшись на четвереньки, он двинулся к тому, что казалось отверстием адской дыры. Пробравшись всего несколько футов, он почувствовал зловоние, ударившее ему в нос, и желудок отреагировал, показав, что он ел в последний раз. Хотя он не был уверен, где ел в последний раз, но то место наверняка было связано с итальянской кухней, и он узнал курицу с пармезаном и "Будвайзер" - они были старыми друзьями.
Приходилось прикладывать много усилий, так как левая сторона тела слушалась плохо. Каждый дюйм продвижения ощущался как марафон. В очередной раз протянутая вперед рука схватила что-то необычное. Джеймс наклонился, и источник зловония стал совершенно ясен. У него под пальцами был сильно разложившийся кусок разбитого черепа. Вонь от гнилостного месива снова проникла ему в нос, добралась до желудка и извлекла то, что осталось от итальянской еды. Он попытался стереть рвоту с уголков рта и подбородка, но остановился. Какой был смысл стирать рвоту с подбородка рукой, полной дерьма или гнилой плоти, а, скорее всего, и того, и другого вместе. Джеймс мотнул подбородком, стряхивая свисающую нитку блевотины и продолжил.
Отчаянно пытаясь выбраться из этого кошмарного места, он старался не обращать внимания на тот факт, что каждая вторая горсть, которую он хватал, скорее всего, была тухлыми ошметками человеческой плоти и костями. Достаточно близко к зияющей дыре в конце туннеля, свет полной луны сиял, как луч надежды. Останки стали видны отчетливее, когда он потащил свое искалеченное тело через могильник.
Двигаясь к концу трубы, он понял, что если кто-то поместил его сюда, то он может ждать снаружи. Джеймс был не в том состоянии, чтобы отбиваться от кого-либо, и не в том состоянии, чтобы оставаться там, где он был.
Добравшись до отверстия, он затаился, чтобы восстановить часть энергии, потерянной во время своего карабканья на свободу. Если ему и правда предстояло отбиваться от нападения, ему понадобилось бы больше энергии, чем у него было в тот момент.
Время шло и, хотя он понятия не имел, как долго он ждал, он должен был рискнуть. Вытянув левую руку, он ждал, что наблюдатель выдаст себя – набросится и причинит боль. Ничего не произошло. Решив, что путь свободен, он с трудом выбрался из металлического гроба и плюхнулся в неглубокий ручей у оголовка водопропускной трубы.
Полная луна наблюдала за тем, как он добирался до каменистого берега. Тело обессилело, он сделал серию болезненных вдохов. Его взгляд был тяжелым, и адреналин, который раньше бурлил в его венах, давно схлынул. Джеймс был измучен и страдал. Я на минутку закрою глаз. Одну минуту.
Oчнулся Джеймс под все еще наблюдающей за ним луной. Хотя его тело было измотано, разум очистился от паутины. Он наморщил лоб, когда нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Кусочки головоломки встали на свои места, и Джеймс вспомнил подробности ночного злоключения.


Все началось с той мелкой шлюхи в нелегальном баре у шоссе 39. Там всегда было полно народу. Джеймс часто заходил туда, когда отправлялся на поиски нового "приза". Ему казалось забавным, что в оживленной маленькой забегаловке подают итальянскую еду. У них была довольно приличная курица "Пармезан", которую он часто заказывал, когда был там на охоте. Он откинулся на спинку стула и наблюдал, как его следующая маленькая овечка играет в одиночестве в бильярд. Она сама напрашивалась на это, надев эту короткую юбку и эти высокие сапоги. Она знала, что делает. Они всегда знали.
Он вспомнил, как дралась потаскушка, а он любил хорошие драки, и уголки его рта приподнялись от восторга при этой мысли. Он схватил девушку, когда она вышла на улицу, чтобы выкурить сигарету. Она не знала этого, но драка возбуждала его даже больше, чем веселье, которое он запланировал для них. Она закатила истерику, как ребенок, который не получил своего, с топаньем ногами и размахиванием руками, но это ни к чему не привело. Он заклеил ей рот скотчем и швырнул ее, брыкающуюся и кричащую, в багажник своего "Шевроле Малибу".
С проститутками было слишком просто. Они и так уже практически отказались от жизни, поэтому, столкнувшись с неминуемой смертью, обычно просто сдавались. Что это было за веселье? Его мать сдалась, и он ненавидел это в ней. А вот шлюхи-деревенщины были другими, полными мужества. Когда смерть приходила за ними, они с большим удовольствием били ее по яйцам.
Джеймс заехал далеко в лес по дороге Ситико-Крик-роуд и остановился на небольшой поляне. Когда он вытащил девушку из багажника, то уже не скрывал своих намерений. Подведя ее к передней части машины, он нагнул ее в талии, и его руки нашли свою цель под ее юбкой. Она лягнула его назад, попав в самое уязвимое место, и он упал на колени в грязь.
К несчастью для Джеймса, на вечеринку прибыл еще один гость. Здоровенный мужик подоспел раньше, чем Джеймс успел подняться на ноги. Первый удар доской "два на четыре" пришелся Джеймсу по правой руке, и боль пронзила его от плеча до кончиков пальцев. Пока он сжимал бесполезную руку, следующий удар пришелся в середину голени, и он снова поцеловал землю.
- Врежь ему, Джонни! - закричала сука.
Пока Джеймс корчился от боли на земле, дуэт обрушил на него поток ударов кулаками и ногами, большинство из которых пришлись по голове. Они стояли над ним, довольные тем, что выбили из него дух, но это был еще не конец, это было видно по их глазам. Они не закончили.
- Тебе нравится избивать беспомощных девчонок? - сказал гигант неожиданно высоким голосом. - Грязный маленький ублюдок. Ты собирался изнасиловать мою сестру! Разве не так?
Джеймс только издал приглушенный стон в ответ.
- Я покажу тебе, каково это, маленький поросенок.
Гигантский брат девушки вернулся к своему грузовику и достал из кабины бильярдный кий. Именно тогда Джеймс понял, каким будет его наказание. Джонни схватил Джеймса за вывернутую ногу и притянул к себе. Тот царапал ногтями грязь, пытаясь зацепиться, но Джонни развернулся и сел спиной на шею Джеймсу.
- Сними с него штаны, Кэнди. Давай же! - велел он сестре.
Кэнди с трудом стянула облегающие дизайнерские джинсы и отбросила их в сторону, прежде чем отступить.
- Визжи, маленький поросенок! Визжи! - пропел Джонни своим неуклюжим пронзительным голоском.
Теперь Джеймс был тем, кто закатывал истерику, как малыш. Он барахтался на земле, когда деревенщина насиловал его самым отвратительным образом. Гортанные крики истязаемого человека эхом отдавались в темноте.
После того, как Джонни закончил делом объяснять свою точку зрения, он слез с Джеймса, и встал над ним, в то время как Джеймс лежал лицом вниз, корчась и визжа в грязи. Безошибочно узнаваемое тепло струилось по ногам Джеймса. Кэнди подошла и в последний раз ударила его доской по голове. Удар пришелся в мягкую часть виска, и свет погас.
Хотя он, должно быть, то приходил в себя, то терял сознание, он помнил, как Джонни схватил его за бесполезную руку и потащил через ледяной ручей на обочине пустынной дороги. Джонни понятия не имел о "призах", которые Джеймс накопил за эти годы, о отвратительно гниющих "призах".
Джеймс беспомощно наблюдал, как Джонни складывает кусочки хитроумной головоломки воедино, понимая, какие у него планы на вечер. Джонни добрался до неглубокого ручья и остановился у отверстия водопропускной трубы. Его лицо сморщилось, когда он заглянул в металлический цилиндр, и вонь ударила ему в лицо. Когда Джонни увидел других, он понял, что изнасилование Кэнди было лишь частью планов на вечер.
Джонни вернулся туда, где в ручье лежал избитый Джеймс.
- Ты больной мелкий засранец. Ты собирался изнасиловать ее и убить. Разве не так? Ну, у меня есть кое-что для тебя.
Он схватил насильника за лодыжку, подтащил его к оголовку водостока и поднял, как тряпичную куклу. У Джеймса не было сил сопротивляться, когда Джонни запихнул его головой вперед в гнилую трубу. Он продолжал заталкивать поросенка все дальше и дальше, а когда его руки уже не могли вытянуться, он забрался в трубу ногами вперед и пинками загнал Джеймса еще дальше.
- Гнить тебе в аду, поросенок!
Он плюнул на Джеймса и отступил назад, где Кэнди ждала у отверстия.
- Он что... того? - спросила Кэнди.
- Для него это было бы лучше, черт возьми. А теперь идем. Нужно отвезти его машину обратно к дому.
Они вдвоем поднялись по склону к дороге, потом шины заскрипели по грязи, и шум затих вдали.
О да! Вот так я и оказался здесь. Старый добрый Джонни.


Джеймс усмехнулся, мысленно замыкая круг событий, которые привели его к нынешней ситуации. Теперь, когда он знал, что произошло, ему нужно было понять, как, черт возьми, он собирается вернуться в город и залечить свое изувеченное тело. Он опустил рабочую руку в ледяной ручей, зачерпнул воды и плеснул себе в лицо. Давай выбираться отсюда, Джеймс.
Он пробрался по рыхлому берегу к пустынной дороге. Все еще настороженный на случай, если Джонни и его сука-сестра поджидают его, он посмотрел налево, потом направо. Ничего. Он знал, что кабак находится слева, а шоссе 39 - справа, поэтому он пошел направо. Нет смысла возвращаться в этот подпольный бар ближайшее время.
Джеймс брел по туманной, пустынной дороге, а его спутником была полная луна. Он с трудом передвигался из-за непрекращающейся боли от повреждений, нанесенных бильярдным кием и вывихнутой лодыжки. Кровь от изнасилования образовала корку на внутренней стороне бедер. Его правая рука безжизненно висела вдоль тела, а правая нога едва держала вес, когда он ковылял. Только бы добраться до шоссе 39, там он сможет поймать попутку до города.
Продолжая идти Джеймс вдруг почувствовал волосами на затылке, что позади него кто-то есть. Джеймс обернулся и увидел посреди дороги огромный силуэт, дыхание которого вырывалось, как у парового двигателя на полной мощности.
- Эй, поросенок, поросенок, поросенок!
Слова прорезали влажный воздух безошибочно узнаваемым высоким голосом, от которого по позвоночнику Джеймса пробежали мурашки.
Его первым побуждением было бежать, но в своем нынешнем состоянии он никого не обгонит. Он практически сполз с обочины и устремился в лес. Его единственной надеждой было укрыться и переждать, пока преследователь уйдет. Он нашел большую сосну, за которой можно было спрятаться, и присел на корточки.
- Сюда, поросенок! – голос был ближе.
Джеймс оставался неподвижным и прислушивался.
- Поросенок, поросенок!
Учащенное дыхание вырывалось из его губ. Он закрыл глаз, глядя, когда ноги великана приблизились - он знал, что его найдут. Джеймс повернулся, чтобы выбежать из-за сосны и...
- Ах ты, кусок дерьма! – слова еще звучали в его ушах, когда лопата с силой опустилась на его лицо.
Зубы, не упавшие на землю, нашли место в задней части его горла. Его легкие боролись за кислород, но выбитые зубы и кровь перекрыли доступ.
Джеймс пришел в себя и увидел проносящиеся над головой ночные звезды. Он глотнул воздух, в поисках кислорода, боль пронзила его ребра, когда он безуспешно попытался сесть.
Тряска на ухабах прекратилась, и сзади послышался скрип открывающейся и захлопывающейся металлической двери, несомненно, двери пикапа огромного деревенщины. Тяжелая задняя дверь открылась, и Джонни вытащил Джеймса из грузовика. Его голова с глухим стуком упала на землю.
Гигант тащил Джеймса за безжизненную ногу, пока грязь не превратилась в сено, и путь резко оборвался, когда Джонни водрузил Джеймса в сидячее положение, прислонив к столбу. Он попытался пошевелиться, но мышцы не реагировали. Воздух наполнился вонью домашнего скота.
- Грязный маленький ублюдок. Я знал, что ты слишком скользкий, чтобы сдохнуть. Это будет весело, - сказал Джонни, вышагивая перед Джеймсом. - Знаешь, свиньи едят все. Они едят дерьмо, грязь, гнилые овощи, да что угодно. Самое приятное, что после них ничего не остается. Они едят кости и все остальное.
Джонни с хрустом откусил от яблока.
- Черт, да они даже друг друга сожрут, дай им возможность. Вот чему вы сегодня научитесь, мистер.
Даже если бы Джеймс мог пошевелить ногами, он не видел смысла извиваться или умолять. Глупый деревенщина собирался получить от этого такое же удовольствие, как и от того, что он делал бильярдным кием. Наверное, это был не первый раз, когда он такое проворачивал. Яблочный сок, а может, это были слюни, стекал по подбородку выродка великана и капал на землю.
Джонни швырнул яблочный огрызок мимо головы Джеймса, сзади раздался шум суматохи и борьбы. Свиньи впали в неистовство из-за наполовину съеденного яблока. Что бы они сделали с чем-то более существенным? Джонни подошел к Джеймсу, слизывая яблочную кожуру с передних зубов.
- Ну разве не прелесть?
Он встал над ним, прижавшись промежностью к лицу Джеймса. В глубине сознания Джеймса раздавались звуки банджо. Он помнил этот фильм, он знал, что последует дальше.
Джеймс закрыл глаз, и через секунду теплая струя ударила ему по ногам. Джонни стоял над Джеймсом и мочился на него, как собака, помечающая свою территорию.
Когда он достаточно опорожнил свой мочевой пузырь, Джонни схватил Джеймса за уши и оторвал от земли. Он подхватил Джеймса, как мешок с картошкой, и поднял его на головой. Джеймс закричал, и ему ничего не оставалось делать, как смириться со своей участью. Это был конец. Его отвращение к самому себе прошло, и он получил то, что заслужил. Он ненавидел то, во что превратился, но желание убивать было слишком сильным, чтобы сопротивляться. Это был единственный способ остановить его убийства.
- Идите сюда, свинки, - прокричал Джонни.
Свиньи сбежались, как будто знали, что их ждет, как будто они уже делали это раньше. Бурлящая толпа ненасытных свиней ждала внизу.
Джеймс надеялся, что Джонни проявит к нему милосердие и сперва убьет его, но было слишком ожидать такого от гигантского болтуна. Джонни бросил хромого насильника и убийцу в свинарник.
Джеймс был рад, что не чувствует ничего от шеи вниз, потому что именно там, с его ног, они и начали. Кто бы мог подумать, что перелом шеи, когда Джонни ударил его лопатой, обернется добром? Джонни опирался на загон, наблюдая как свиньи растаскивают тело Джеймса во все стороны.
Джеймс закрыл глаз, когда прожорливые животные добрались до его головы. Он не хотел доставлять удовольствие деревенщине, но у него не было выбора. Джеймс издал глубокий, пронзительный рев, когда свиньи пожирали его изломанное, но все еще живое тело. Мощные свиные челюсти отрывали плоть от его онемевшего туловища. Хотя Джеймс не чувствовал боли, ужас происходящего заставлял его вопить раз за разом. Джонни просто смотрел и ухмылялся своей почти беззубой улыбкой. Крики продолжались, пока челюсти не сомкнулись на мякоти горла, на адамовом яблоке Джеймса. Единственным звуком теперь был шум свиней, наслаждающихся своей трапезой.
- Визжи, поросенок. Визжи, - пробормотал Джонни, закрывая дверь сарая и шаркающей походкой возвращаясь в главный дом.


Кэнди встретила Джонни у двери.
- Он умер? - спросила сестра великана.
- Теперь, черт возьми, он точно мертв, - сказал Джонни, входя в дом.
- Хорошо. Так ему и надо. Мерзкая свинья. А теперь иди в постель и сделай мне приятно, - сказала она, подпрыгивая и обвивая ногами талию брата.