«Сначала только тьма» Нэнси Коллинз

Сначала только тьма: полная и абсолютная. Ни начала, ни конца. Вечная чернота. Густая, как смола. Тяжелая, как свинец. Заполняющая глаза, уши, нос, горло. Затмевает весь свет, все дыхание, все запахи. Во тьме нет времени. Нет прошлого. Нет будущего. Есть только непрекращающееся Сейчас.
Что-то не совсем темное движется, превращается в почти черное, затем в темно-серое. Темно-серый цвет превращается в несколько серых фигур. Серые пятна становятся светлее. Вместе с ним приходит звук, приглушенный и искаженный, как будто слышимый под водой. Это то, на чем нужно сосредоточиться, то, к чему нужно стремиться.
Серый цвет становится светлее. Темные фигуры движутся внутри него. Звук становится более четким. Серый цвет исчезает. Звук тянется сильнее: это голос. Нет, два голоса. Один низкий, другой высокий. Высокий голос продолжает звучать.
Серый туман тает. Тяжесть, сковывающая конечности и заглушающая чувства, исчезает. С ее исчезновением приходят свет, звук, запах, голод.
Нет ни дыхания, ни пульса, ни слов, ни жара, ни холода. Но есть Голод. Голод - единственная острая вещь в притупленном и приглушенном мире. Голод - это вся боль, вся нужда, весь страх. Быть голодным — значит быть пустым, а быть пустым — значит находиться в боли, все время. А время — это всегда Сейчас.
Существо опускается на колени. У него есть лицо. Из глаз течет жидкость, рот открыт, когда оно издает пронзительный звук. У него есть запах. Запах, который дает ему название:
Еда.
Голод жжет, крутит, обжигает и режет. Слюна вытекает. Есть только одна вещь, которая заставит агонию Голода утихнуть: еда. Откусывать еду. Пережевывать еду.
Щелк. Щелк. Щелк.
Еда кричит. Кровь струится. Пальцы хрустят под зубами. Плоть - единственная хорошая вещь на свете.
Еще. Еще. Еще.
Еще еды, кричит он и хватает истекающую кровью еду, оттаскивает ее.
Встань. Руки машут, пальцы сжимаются их сводит спазмом. Нетвердые ноги подкашиваются. Простыни путаются. Найти еду. Запах свежей крови делает голод горячее, острее, болезненнее. Истекающая кровью еда рядом. Ее запах распространяется по воздуху, как туман.
Двигайся вперед. Иди на запах крови. Выйди за дверь. Иди по коридору. Красный туман плывет по лестнице. Еще шаг. Мышцы ног скрипят, словно деревянные. Еще шаг. Лица выстраиваются вдоль лестницы. Выглядят как еда, но не пахнут как еда. Еще шаг.
Истекающая кровью еда лежит на диване. Она стонет, раскачивается взад и вперед. Кровь на полу. Кап. Кап. Кап. Еда смотрит вверх. Рот открывается. Звук выходит наружу. Крик: Ричард. Что-то значит. Но что? Неважно. Все, что имеет значение — это голод. Ешь. Двигайся быстро. Голод.
Щелк. Щелк. Щелк.
Кровь. Плоть. Тепло. Горячая. Солёная. Хорошо. Ешь. Всё. Зубы клацают. Челюсти сжимаются. Ешь. Еда кричит, борется и истекает кровью. Плоть отрывается, как мокрая бумага. Жуй. Еще. Продолжай жевать.
Что-то тяжелое ударяет в плечо. Шея слишком жесткая, чтобы повернуться. Повернись всем телом. Другая еда вернулась. Крики. Моника. Что-то значит. Но что?
Другая еда хорошо пахнет. Запах вызывает Голод. Голод жжет, колет, душит и причиняет боль. Ешь. Кусай. Плоть и кровь. Щелк. Щелк. Щелк. Другая еда бросает оружие и убегает. Повернись назад. Истекающая кровью еда стонет, но не двигается.
Ешь быстро. Быстрее.
Челюсти двигаются. Кусай. Рви зубами и рукой. Хорошо. Больше. Расколи кости. Живот полон. Голод прекращается. Боль уменьшается и исчезает. Стой и смотри. Жди.
Крошечная искра, едва мерцающая, борется с темнотой, а затем резко оживает, пылая жаром и огнем, бросая свет во все углы. Все, скрытое темнотой, проявляется в одной обжигающей вспышке, как фотографии, сделанные во время грозы.
На диване лежит изуродованный женский труп. Губы, веки и кожа лица содраны. Она неузнаваема, если не считать обручального кольца, родственного кольцу на моей руке, которое прикреплено к руке, лежащей на крючковатом ковре у моих ног.
В углу шипит телевизор. Топор лежит на полу, где его уронил мой рыдающий брат. В зеркале над камином отражается бледный, впалый упырь, лицо которого размазано кровью, между скрежещущими зубами застряли куски сырой плоти, из левого плеча торчит искореженный кусок хряща и крови. Я инстинктивно отшатываюсь в страхе при виде такого отвратительного существа в моей гостиной. Затем я понимаю, что это единственное, что я могу видеть в зеркале.
Боль от голода - ничто по сравнению с ужасом. Воющая, кричащая агония, которая приходит от осознания того, что ты не просто мертв, а действительно в аду. Я пытаюсь закричать, но все, что получается, это низкий, хриплый стон, похожий на шум ветра в трубном органе, на котором я играю в нашей церкви.
О Боже! Моника! Господи, Господи, Господи, что я наделал? Святой Боже, помоги мне! Помоги мне!
Тьма возвращается, на этот раз навсегда, и гасит пламя. Свет умирает, и мир снова поглощает тень. Лучше забвение ходячих мертвецов, чем ясность проклятия.
Истекающая кровью пища дергается и начинает подниматься. Это больше не еда. Улови запах пищи. Следуй за ним. Мышцы ног напряжены. Трудно идти. Выйди по запаху из дома. Солнечный свет жжет глаза. Впереди фигуры. Много, много фигур. Еда? Нет. Фигуры движутся слишком медленно и слишком плохо пахнут, чтобы быть едой. Фигуры — это не еда.
Улови запах еды. Слюна заполняет рот. Двигайся в сторону запаха. Не-еда следует за мной. Одни идут медленно и скованно, другие - быстро, как еда.
Голодные. Нужно добраться до еды. Сначала нужно добраться до еды. Первым.
Еда стоит на блестящей металлической штуковине. Еда держит палку. Кричит. Налетайте, ублюдки. Налетайте. Не-еда шаркает и кренится вперед.
Голоден. Так голоден. Хватай еду. Вцепись когтями в еду. Ешь. Кусай. Плоть. Палка взрывается, разбрызгивая мозги не-еды. Кровь не-еды неприятна на вкус. Не-еда сзади толкает не-еду впереди ближе к еде. Все голодны. Все хотят откусить первыми. Палка снова взрывается.
Еда кричит, когда не-еда стаскивает ее с верхушки блестящей металлической штуковины. Крики становятся громче. Запах крови. Толчок вперед. Голод наступает. Хватай еду. Так много рук. Трудно быть первым с одной рукой. Вырвать кусок плоти у меньшей не-еды. Меньшая не-еда шипит, хватает кусок печени у более слабой не-еды. Ешь. Еда затихает. Голод прекращается.
Идти. Больше ходьбы. Искать еду. Натыкаться на не-еду. Идти. Идти по запаху еды. Свет становится темным. Идти. Следить за едой. Наступает голод. Щелк. Щелк. Щелк. Зубы погружаются глубоко. Еда кричит. Еще больше не-еды прибывает, чтобы есть. Отталкивают в сторону. Еда разрывается на куски. Хватают за ногу. Более крупная не-еда хватает ту же ногу. Тянет. Тяни сильнее. Большая не-еда кусает руку. Не больно. Нет крови. Не отпускает. Ешь бок о бок. Голод прекращается. Идти. Больше ходьбы. Темнота сменяется светом.
Всплеск.
Посмотри вниз. Вода. Песок. Вода до лодыжек. Вода уходит. Посмотри вверх. Синева. Широкая, пустая синева. Никакой еды. Никакой не-еды. Только синева. Темнота немного отступает, позволяя пощекотать память: Бег босиком по пляжу.
Моника?
Стою и смотрю на голубую пустоту. Вода доходит до икры. Свет сменяется темнотой. Вода доходит до бедра. Луна. Вода доходит до бедер. Вода уходит. Выплыть вместе с водой.
Смотри в воду. Пузырьков нет. Скрести по песку. Скрести по камням. Плавать. Появляются фигуры. Серебро. Щелкающий звук. Фигуры толкают тело. Еда? Хватаюсь за возможную еду. Слишком медленно. Возможная еда исчезает.
Появляется большая форма, очень большая. Еда? Большая форма движется быстро. Зубы погружаются глубоко; много-много зубов. Челюсти трясутся взад и вперед. Черная кровь заливает воду. Большая форма уплывает, оставляя за собой кишки и кровь.
Плыви. Смотри на небо. Темнота сменяется светом, темнота сменяется светом, темнота сменяется светом. Плыви… Крошечные формы пищат. Пернатые формы кричат. Клюют в лицо. Еда? Кусается. Пернатая форма кричит в тревоге и улетает с глазом. Свет превращается в темноту, свет превращается в темноту, свет превращается в темноту.
Сверни на берег. Вода, песок во рту и в носу. Дыхания нет. Крошечные, блестящие твердые формы появляются из песка. Ковыряй лицо когтями. Нет век. Нет глаз. Нет губ. Нет языка. Тьма.
Звуки. Приглушенные песком и гнилью. Голоса. Один высокий. Один низкий. Запах еды.
О боже, это то, о чем я думаю?
Будь осторожен.
Приходит голод. Колющий, жгучий, удушающий, стреляющий голод, хотя живот нечем кормить. Нет передышки для проклятых.
Не волнуйся. Он обезглавлен.
Щелк. Щелк. Щелк.