«Слово на букву Н» Шэйн МакКензи

Кэлвин сидел на крышке унитаза, язык скользил по его губам, заставляя их блестеть, как две шипящие сосиски, вращающиеся над огнем.
Раньше у него не было мобильного телефона, но с тех пор, как он получил его на прошлое Рождество, он чистил историю поиска столько раз, что и не сосчитать.
Кому нужна девушка, когда у тебя есть интернет?
Конечно, он полюбил бы настоящую девушку. Ему хотелось бы наконец почувствовать, каково это-прикоснуться к кому-то, кроме своей матери. Чтобы узнать, насколько мягка ее кожа, чтобы узнать, как выглядит настоящая грудь, зажатая в его руке. Что-такое по-настоящему поцеловать девушку.
Проскользнуть внутрь одной из них. И позволить влажной розовой плоти обвиться вокруг него и сжаться.
От одной мысли об этом у него тряслись руки, ладони становились влажными. Его дыхание вырывалось короткими, быстрыми рывками, сердце учащенно билось, когда он что-то печатал на своем любимом сайте. Когда на экране появились картинки с членами, качающимися, как хорошо смазанные поршни, и массивными грудями, подпрыгивающими в замедленной съемке, он встал, поднял сиденье унитаза и начал расстегивать джинсы.
Тук-тук -тук!
- Кэлвин, ты закончил?
Голос матери так напугал его, что телефон выскользнул из жирной ладони и шлепнулся в унитаз.
- Вот дерьмо!
Он колебался всего мгновение, прежде чем сунуть руку внутрь и вытащить телефон, сразу же используя рубашку, чтобы вытереть его.
- Что ты сказал, мальчик? Дверная ручка задребезжала, но она была заперта.
- Черт... Я сру, мам. - он поморщился, когда слова слетели с его губ. - Какаю, я имел в виду. Извини. Я почти закончил.
Ее вздох был достаточно громким, чтобы его можно было услышать за дверью.
- Следи за языком, Кэлвин. С каких это пор ты так разговариваешь с матерью?
- Извини.
Он прокрутил телефон через ткань рубашки, вытирая все до последней капли. Экран потемнел, но он надеялся, что это просто заставка, но когда он поставил его на стойку и нажал кнопку включения, ничего не произошло.
О нет.
- Ну, когда закончишь, приходи, нам нужно поговорить, хорошо?
Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Он снова поднял телефон, попытался просунуть ноготь в маленькую щель сбоку, надеясь снять крышку, чтобы, дать аккумулятору высохнуть. Но как бы он ни тянул, крышка не открывалась, а когда он попытался пошевелить пальцами, телефон снова выскользнул и с грохотом упал на кафель у его ног. Паутина трещин растянулась веером по экрану, и все, что он мог делать, это смотреть на него, проводя по волосам руками, покрытыми влагой туалетной воды.
- Келвин, ты слышишь, что я говорю?
- Да, мам. Я слышу тебя. Я выйду через минуту.
Через несколько минут Кэлвин сдался, сунул телефон в карман и спустил воду в унитазе на тот случай, если его мать все еще была рядом. Он покачал головой, не зная, как рассказать ей об этом. Она ничего не сказала о покупке страховки для телефона, и он знал, что если у нее ее не будет, ему крышка. Ни за что на свете она не купит ему еще один телефон.
Может быть, я смогу поговорить об этом с мисс Бисли. Она поверит всему, что я скажу.
У их пожилой соседки не было живых родственников, по крайней мере, так она всегда говорила Кэлвину. Она была, вероятно, самым одиноким человеком, которого он когда-либо встречал, и когда мать заставила его пойти к ней в первый раз, Кэлвин был раздражен. Он понятия не имел, о чем будет говорить с сгорбленной старухой.
- Просто скажи ей, чтобы она написала тебе список продуктов. Ты будешь вроде ее личного покупателя. Она такая милая, дорогой, и тебе это тоже пойдет на пользу. Всегда хорошо делать добрые дела, никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает.
То же самое говорила его мать почти пять месяцев назад, но она не упомянула, что мисс Бисли будет держать его в заложниках после этого, запихивая еду ему в глотку, рассказывая ему истории о старых временах, которых у нее, казалось, было бесконечное количество.
Но Кэлвину искренне нравилась эта старая женщина, ему нравилось проводить с ней время. Она умела готовить гораздо лучше, чем его мама, хотя он никогда не говорил об этом маме, и она всегда позволяла ему оставлять сдачу, когда он покупал ей продукты.
Если я скажу ей, что случайно уронил телефон в унитаз, что это рождественский подарок от моей мамы, и я боюсь, как она разозлится, может быть, мисс Бисли мне поможет. Даст мне денег, чтобы купить другой телефон. Взамен я могу заняться домашним хозяйством или еще чем-нибудь.
Его настроение улучшилось, когда он вышел из ванной и направился на кухню, где услышал шум раковины и звон кастрюль и сковородок.
- Привет, мам, - сказал Кэлвин и прислонился к стойке рядом с ней. - Что случилось?
- Если ты еще раз будешь так выражаться со мной, молодой человек, я набью тебе рот мылом так, что ты будешь месяц лопать пузыри, слышишь? Она потянулась, схватила его за подбородок своими мокрыми, судорожными пальцами, сузила глаза и уставилась на него.
- Это был несчастный случай. Я больше не буду этого делать, - Кэлвин улыбнулся, несмотря на то, что кончики пальцев впились ему в челюсть. - Мне очень жаль.
Она задержала на нем взгляд еще на несколько секунд, затем улыбнулась ему в ответ, отпустила его подбородок и провела тыльной стороной пальцев по его щеке, оставив после себя мыльную полоску.
- Я хотела поговорить с тобой о мисс Бисли. Когда ты в последний раз навещал ее?
- На прошлой неделе. Я просто подумал, может быть, зайду туда сегодня и посмотрю, не нужно ли ей чего-нибудь из магазина. На самом деле она мало ест, и я начинаю думать, что она покупает еду только для того, чтобы заставить меня ее съесть.
Его мама усмехнулась и кивнула.
- Да, держу пари, что ты прав. Ты что, жалуешься?
- Вовсе нет. Эта старушка умеет готовить. Особенно свиные отбивные.
- Лучше, чем свиные отбивные твоей матери?
Кэлвин почесал в затылке.
- Ты когда-нибудь готовила свиные отбивные? Я ...
- Я просто шучу, - сказала она и толкнула его бедром в бок. - Во всяком случае, я немного беспокоюсь за нее. Обычно я вижу ее по утрам, когда она сидит у своего дома и читает газету. В последнее время я вообще с ней не встречалась.
- Я могу пойти и убедиться, что с ней все в порядке.
Она наклонилась и поцеловала его в лоб.
- Ты такой хороший мальчик.
- Я что, теперь твоя собака?
- Если ты продолжишь лаять, может быть, мы нанесем небольшой визит ветеринару, - она подняла бровь, сложила руку в форме ножниц и щелкнула пальцами. - Чик-чик, Ровер.
- Мам! - Кэлвин не смог удержаться от смеха и попятился к входной двери.
- Разве ты не хочешь сначала чего-нибудь поесть?
- Не-а, мисс Бисли мне что-нибудь приготовит. Она заставит меня есть независимо от того, голоден я или нет, так что я могу пойти с аппетитом.
- Я горжусь тобой, Кэлвин. Не могу поверить, что мне повезло с таким милым мальчиком. Возможно, тебе или мне это покажется не таким уж большим событием, но если ты проводишь время с мисс Бисли, то это, вероятно, значит для нее целый мир. Может быть, это единственное, что ей осталось ждать с нетерпением, кроме утренней газеты.
Кэлвин усмехнулся, засунув руки в карманы. Его пальцы коснулись разбитого стекла телефона, и бабочки в животе начали хлопать крыльями.
- Передай ей от меня привет, хорошо?
- Да, мам. Так и сделаю.
Кэлвин прошел через свой двор и перепрыгнул через невысокий забор, отделявший их дом от дома мисс Бисли. Еще не дойдя до ее двери, он заметил, что цветы перед ее кустами поникли, лепестки увяли. Лето выдалось рекордно жарким, и они оказались в эпицентре жестокой засухи. Кэлвин видел мисс Бисли не только за газетой, но и вне дома, когда она поливала цветы и газон. Она всегда улыбалась и напевала при этом.
- Мисс Бисли? - Крикнул Кэлвин, прежде чем постучать.
Первым делом он учуял запах, выползающий из-под двери. Кэлвин никогда раньше не чувствовал ничего подобного, и ему пришлось использовать воротник рубашки, чтобы его не вырвало.
Он постучал еще раз.
- Мисс Бизли? Вы там?
Не получив ответа, он прижался ухом к двери. Звук внутри был похож на ураган мух, жужжащих и щелкающих, при сталкивались с дверью с другой стороны.
Какого черта?
Кэлвин подождал еще минуту или около того, прежде чем взяться за дверную ручку. Дверь была не заперта, он осторожно толкнул ее и шагнул внутрь.
Мухи и запах ударили его волной, и когда он отшатнулся, его движение назад захлопнуло за ним дверь. Он прислонился к ней на секунду, отгоняя мух от лица, изо всех сил стараясь задержать дыхание.
Хотя он держал воротник рубашки закрывая нос и рот, сильное зловоние просачивалось сквозь ткань, поднималось по ноздрям и проходило мимо губ, наполняя рот ее пикантной, кислой эссенцией. Сколько бы раз он ни отмахивался от мух, они продолжали садиться ему на руки, на лицо, копошиться в волосах, так что он сдался и прокрался через холл на кухню.
- Мисс Бисли? - его голос был приглушен рубашкой, поэтому он опустил воротник. - Бисли! Это Кэлвин! Вы здесь?
Ответа не последовало. Только постоянное жужжание насекомых.
Кухня была пуста и чиста, как всегда. Он ожидал найти на прилавке испорченное мясо или раковину, полную гниющих тарелок, но все выглядело нормально и чисто. Он больше не звал ее, зная, что если бы мисс Бисли была в доме, она бы его услышала.
Может быть, у нее все-таки есть семья, но она просто никогда не рассказывала нам о ней. Может быть, она уехала куда-нибудь в гости.
Может быть, какое-то животное каким-то образом пробралось в дом и умерло, пока находилось здесь.
Кэлвин знал, что есть еще одни вариант событий, но не хотел об этом думать. Не знал, сможет ли он вынести такое зрелище.
Нет, с ней все должно быть в порядке.
Гостиная была такой же чистой, как и кухня, стены украшали старые фотографии мисс Бисли и ее старых друзей. Кэлвин остановился, изучая фотографию мисс Бисли, когда она была моложе, лет тридцати. Он бы не узнал ее, но несколько недель назад старуха показала ему ее, хотя тогда он только мельком взглянул на нее.
- Неплохо, а, Кэлвин? - сказала она и хихикнула, как всегда.
Фотография была выцветшей, почти желтой, но в золотой рамке. Женщина, улыбавшаяся из-за стекла, была совсем не похожа на знакомую Кэлвину старуху. Эта женщина была великолепна. Из тех женщин, с которыми у Кэлвина никогда не будет шанса, из тех, которые были не в его лиге, хотя он начинал задаваться вопросом, есть ли кто-нибудь в его лиге. Возможно, он был обречен провести свою жизнь в одиночестве.
У нее были каштановые вьющиеся волосы, ниспадавшие на плечи. Ее улыбка была широкой, зубы идеальными, ложбинка глубокой и кремового цвета. Кэлвин не мог не задаться вопросом, как женщина, которая когда-то так выглядела, могла превратиться в приземистую, пухлую старушку, которую он знал. Мисс Бисли не была уродливой или что-то в этом роде, должно быть, самой очаровательной старой женщиной, которую он когда-либо видел, но теперь, когда Кэлвин знал, как она выглядела в молодости, теперь, когда у него была возможность по-настоящему изучить фотографию, он не знал, будет ли когда-нибудь смотреть на нее так же. Заставляя себя идти по коридору к спальням, он понял, что начинает привыкать к запаху. Он все еще мог чувствовать его четко и ясно, но запах терял свою силу, больше не заставляя его чувствовать, что его вырвет с каждым вдохом.
У мисс Бисли было три спальни. Одной из них была так называемая швейная комната, но на самом деле это было место, куда она складывала все свое барахло. Кэлвин едва смог открыть эту дверь и решил, что когда-нибудь поможет ей убрать ее. Он заглянул внутрь, но там не было ничего, кроме коробок и пластиковых контейнеров со старым хламом.
Вторая комната была спальней для гостей, хотя Кэлвин не был уверен, что там когда-либо останавливался хоть один гость. Он вошел, но комната была пуста, кровать застелена, шторы задернуты. Смотреть было не на что.
Оставалась спальня мисс Бисли.
Запах усилился, когда он шел из гостиной к спальням, и теперь, когда он стоял прямо перед комнатой мисс Бисли, он был похож на открытое гнилостное пламя. Из щели в нижней части двери то залетали, то вылетали мухи, и хотя Кэлвин знал, что это бессмысленно, он постучал и попытался сглотнуть, но комок слизи застрял у него в горле.
- Мисс Бисли? С вами все в порядке?
Он хотел уйти. Хотел пойти домой, позвать маму, а еще лучше позвонить в полицию. Но потом он представил себе мисс Бисли в комнате, может быть, раненую, возможно, она упала и не может подняться, может быть даже, обосралась. Если это так, то ей нужна его помощь как можно скорее. Он не мог просто оставить ее там, продлить ее страдания только потому, что боялся того, что может найти.
Он сделал глубокий вдох, его рот наполнился горячим, жгучим вкусом, который затопил дом, как пряный туман, а затем открыл дверь.
Он затаил дыхание, испугавшись, что увидит старуху в постели с широко открытыми незрячими глазами, но, обнаружив, что кровать пуста, выдохнув он прислонился к комоду и осмотрел комнату. Кровать была пуста, простыни и одеяло отброшены в сторону. Он никогда раньше не бывал в ее комнате, но знал, что она очень чистоплотный и аккуратный человек, и полагал, что она из тех, кто каждое утро застилает за собой постель.
Следующий вдох едва не задушил его, когда он набрал полные легкие густого влажного воздуха в комнате. На этот раз он поперхнулся и поднял воротник, глаза его слезились. В этой комнате стоял такой сильный запах, что воздух, казалось, вибрировал от него, жалил его чувства, как перцовый баллончик.
Ванная была слева от него, треугольник света проецировался на стену и пол. Тучи радужных мух летали вокруг, суетясь и хлопая крыльями. Он знал, что это бесполезно, но все равно отмахивался от насекомых, которые роились вокруг него, прижимаясь своими всасывающими ртами к его коже, поглощая влагу.
Беги! Убирайся отсюда к черту!
Но вместо этого он пошел вперед, любопытство пересилило страх. Он подкрался к двери ванной и ногой распахнул ее. Движение двери разбудило стаю мух, но они были слишком поглощены едой, чтобы разлететься. Они лишь на мгновение взмыли в воздух, а потом снова уселись и продолжили свой пир.
Мисс Бисли лежала в ванной, обнаженная, с лужей застывшей крови под головой, напомнившей Кэлвину клюквенный соус. Обе ее ноги лежали по бокам ванны, ближайшая к Кэлвину свисала, пальцы на ногах были в нескольких дюймах над полом. Ногти были желтые и толстые, напомнившие Кельвину черствую хлебную корку. Пальцы на ногах были с толстыми суставами, согнуты и скрючены, печеночные пятна на верхушках ног напоминали леопардовый принт.
Дряблая кожа и жир верхней части бедер были раздавлены и вдавлены внутрь фарфоровыми, более коричневатыми пятнами, усеявшими выпуклую плоть. Текстура и цвет напомнили Кэлвину сырую куриную кожу, и ему почему-то захотелось протянуть руку и дотронуться до нее.
Над ее бедрами торчала растрепанная копна лобковых волос, длинных и темно-серых, как кучка пепла, торчащих из стороны в сторону, словно от статического электричества. По тому, как она раздвинула ноги, Кэлвин уловил проблеск темно-розового, но только мельком. Складки морщинистой кожи накладывались друг на друга, как ломтики пастрами, а орда снующих мух покрывала большую ее часть.
Но когда он увидел эту вспышку розового цвета, покалывание началось у основания его мошонки и распространилось до самого кончика пениса. Он уставился на свой пах, чувство было такое, словно что-то выползало из мочеиспускательного канала, испытывая отвращение к собственному телу за такое поведение. Когда еще одно покалывание скользнуло по его телу, он потянулся, сжал свой член, затем быстро отдернул руку и покачал головой.
Что, черт возьми, со мной не так?
Над мешковатым, дряблым влагалищем мисс Бисли и кустом лобковых волос, похожим на бороду волшебника, возвышался холмик жира, который выпирал, как будто ей хирургически имплантировали велосипедный шлем. У его матери было что-то похожее, хотя и не такое большое, как это. Она называла его своей дворняжкой. У дворняжки мисс Бисли прямо посередине тянулась дорожка грубой шерсти, ведущая к пупку, который напоминал свистящий рот толстяка, а студенистый живот свисал с обеих сторон, как челюсти. Мухи больше всего бесновались над ее животом и, казалось, прогрызли себе путь в разных местах вокруг живота. Плоть была вскрыта, обнажив студенистое мясо и жир под ним, как рот ребенка, полный яблочного пюре.
Жир на ее теле свисал с ее тела слоями, верхним слоем были ее массивные, обвисшие груди, которые стекали с ее груди и собирались в лужицы у подмышек. Соски были светло-розового цвета, кончики длинные и толстые, как коктейльные трубочки. Ареолы были покрыты перьями по краям, исчезая в остальной части морщинистой, рыхлой плоти. Кожа на ее грудине потемнела от гнили, раскалываясь и разрываясь, как будто вес ее груди, тянущейся в противоположных направлениях, в конце концов разорвал ее.
Кэлвин не мог заставить себя отвести взгляд от ее грудей. Это были гротескные холмики гноящегося жира, сморщенные, сдувшиеся пляжные мячи. И все же это была первая пара грудей, которую он когда-либо видел во плоти. Он никогда раньше не был так близок к настоящим, реальным сиськам, и независимо от того, к чему или к кому они были привязаны, он не мог не пялиться на нее.
Еще одно покалывание. На этот раз он приветствовал это, один раз оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что никто не прокрался к нему сзади, а затем схватил себя за промежность, как будто держал бейсбольный мяч.
Он попытался представить себе мисс Бисли в молодости, великолепную женщину с фотографии, висевшей в гостиной. Но когда его взгляд переместился с ее груди на лицо, было невозможно поддерживать эту фантазию.
Глаза мисс Бисли были открыты, мухи сновали над ними, подталкивая друг друга, чтобы попробовать желе в глазницах. Ее нос был немного съеден, кончик превратился в красно-черный бугорок, ноздри были почти полностью съедены. Пара зубных протезов свисала с ее губ вбок, выглядя как розовый крючок, зацепившийся за уголок рта. Ее язык превратился в черный, распухший кусок мяса, который казался слишком большим для ее рта, а оставшееся пространство было заполнено личинками, их бледные сегментированные тела были жирными от разложения.
Волосы, оставшиеся у нее на голове, были того же цвета и густоты, что и волосы между ног, и выглядели как паутина, натянутая на пятнистую бледную кожу головы.
- Мне очень жаль, мисс Бисли, - сказал Кэлвин. Он хотел опечалиться из-за нее. Он хотел скучать по ней, оплакивать ее. Но покалывание в паху превратилось в эрекцию, которую он больше не мог игнорировать, и он снял полотенце с вешалки рядом с ванной и бросил его на лицо старухи.
Затаив дыхание, он протянул к ней руку, не только из-за запаха, но и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Его рука дрожала, ладонь была влажной. Он сел на край ванны, отодвинув ее ногу, чтобы освободить место. Сначала кончики его пальцев коснулись груди, оставляя ямочки на мягкой плоти.
Это неправильно. Что я делаю?
Она была моим другом!
Хотя эти мысли вспыхнули в его голове, его рука, казалось, обладала собственным разумом. Когда он схватил грудь, сжал ее, головка его эрекции начала пульсировать, и он потянулся вниз, чтобы расстегнуть молнию, дать ему немного подышать. Он мял грудь, нежно, любовно пощипывал удлиненный сосок.
На ощупь она была совсем не такой, как он себе представлял, более мягкой и податливой. Его свободная рука потянулась к другой груди, и как только он ухватился за нее, его глаза снова метнулись к ее лицу. Даже несмотря на то, что полотенце скрывало его, он все еще мог видеть ее форму, все еще мог сказать, что ее рот был широко открыт. Темные пятна уже начали просачиваться сквозь ткань, а пойманные под ней личинки и мухи шевелились и жужжали.
Кэлвин вздохнул и убрал руки.
- Я сейчас вернусь.
Он побежал по коридору в гостиную. Снял со стены фотографию в рамке. Когда он бросился обратно в спальню, он снова изучил молодую мисс Бисли, позволяя ее красоте глубоко погрузиться в его мысли. Он все еще не мог поверить, что когда-то она была такой совершенной, а теперь превратилась в бледную, вонючую груду мяса и жира в ванне.
Кэлвин запечатлел поцелуй на губах молодой женщины, оставив на стекле восковой след от губ. Он быстро вытер ее, умудрившись только размазать, и положил рамку на завернутое в полотенце лицо мисс Бисли.
- Гораздо лучше.
Его эрекция была такой твердой, такой полной крови, что начинала болеть. Основание его яичек начало пульсировать от боли, поэтому он снял брюки и боксеры, чтобы дать им свободное место.
Он уставился на свой член, головка которого была фиолетовой и пульсировала, как будто в нее воткнули сердце. Когда он поглаживал ее, его взгляд скользнул к колоссальным грудям мисс Бисли, и ему отчаянно захотелось снова почувствовать и сжать их. Часть его хотела взять один из сосков в рот, покусать его, провести по нему языком.
Но это было бы отвратительно.
Как бы он ни был взволнован, он все же не мог не заметить обилия мух и личинок, чье неистовство, казалось, усилилось с тех пор, как появился Кэлвин. Не говоря уже о запахе.
- Еще пара вещей, и мы сможем начать, - сказал он, глядя на фотографию. - Неплохо звучит, мисс Бисли?
- Скорее. Ты нужен мне, Кэлвин. Я всегда любила тебя.
Кэлвин включил воду, опустил насадку и смыл насекомых. Они жужжали и сердито роились, сталкиваясь с его головой и лицом, чтобы показать свое не довольствие. Он открыл маленькое окошко над унитазом, изо всех сил стараясь прогнать оттуда мух.
Личинки падали извивающимися комками, изрядное их количество кружилось в канализации, но, продолжая собираться там, они забивали ее. Вода начала подниматься, и Кэлвин выключил душ, решив, что этого вполне достаточно. Личинки шевелились и танцевали в воде, как личинки комаров, но пока они не были на мисс Бисли, он решил, что может не обращать на них внимания.
Он щелкнул пальцем и бросился обратно в спальню к комоду. Сверху лежала обширная коллекция духов, каждый со своим ярким цветом и названием, которое Кэлвин не мог выговорить. Он схватил обеими руками столько бутылок, сколько смог, и пополз обратно в ванную, стараясь не уронить ни одной.
Одну за другой он опорожнил бутылки на тело мисс Бисли, убедившись, что покрыл каждое место. Несколько личинок начали пробираться обратно по ее туловищу и голове, но духи смыли их. Неаккуратные порезы вдоль ее живота наполнились едкой жидкостью, прежде чем она медленно впиталась в изодранную плоть и мясо.
Когда последняя бутылка опустела, он отбросил ее в сторону, сел на край ванны и улыбнулся мисс Бисли. Ее фотография улыбнулась ему в ответ, и он знал, что это было у него в голове, знал, что ему просто мерещится, но он мог поклясться, что она подмигнула ему. Пригласила его лечь с ней в ванну.
- Вы уверены?
- Поторопись.
Эрекция Кэлвина немного смягчилась, но когда он стянул через голову футболку и забрался в ванну, она снова затвердела. Его ноги плескались в воде, духах и супе из личинок, и он осторожно опустился на колени прямо между ее ног, в нескольких дюймах от спутанного, мокрого холмика лобковых волос.
Ему пришлось напомнить себе, что нужно дышать, когда он вытянулся вперед, оперся на стену и навис над ней. А потом, сантиметр за сантиметром, он опустился на нее, обхватил руками ее влажное, губчатое тело, положил голову ей на грудь, чтобы посмотреть на фотографию и встретиться глазами с молодой мисс Бисли.
- Я люблю тебя, - прошептал он. Его эрекция плотно прижалась к ее ноге. Мякоть была мягкой, как зефирный пух.
Обеими руками он потянулся к бокам мисс Бисли, нашел каждую из ее грудей и схватил их. Сжав их, он зарылся лицом в изгиб ее шеи, уткнувшись в нее носом. Его член скользил по ее коже, пока он менял положение.
Когда он почувствовал, как мокрые волосы щекочут его конец, он ахнул и на мгновение отстранился от нее. Облизнув губы, он уставился на ее старческую пушистую пасть. Одна рука ослабила хватку на груди, чтобы спуститься вниз по ее торсу, мимо груди. Его пальцы дрожали, когда он потянулся к влагалищу старухи, и перед тем, как войти в контакт, он поколебался, затем погрузил их внутрь.
Судя по видеозаписям, которые он видел, он всегда представлял себе, что она будет скользкой, горячей и влажной. Мисс Бисли была холодной и сухой, как кость, и как бы сильно он ни нажимал, он не мог проникнуть пальцами глубже первого сустава.
Он вздохнул, почесал голову, а затем улыбнулся, когда его взгляд упал на широкую, блестящую рану на ее кремовом, отмеченном растяжками животе. Его пальцы легко скользнули в ране, и он зачерпнул около столовой ложки кровавой слизи и жира. Слизь начала стекать по его пальцам, поэтому он быстро протолкнул ее в сухое влагалище и закружил внутри.
На этот раз его пальцы скользнули без проблем, хотя плоть все еще была ледяной.
Пульсация его члена привлекла его внимание, и то немногое, что осталось в его руке, он распределил по головке и стволу, чуть не доведя себя до оргазма всего несколькими толчками.
Он никогда не был так взволнован, и, когда он медленно опустился на Мисс Бисли—прелестную маленькую старушку, которая по утрам читала газету и поливала двор, которая относилась к Кальвину, так сладко, как если бы он был ее собственным сыном.
После третьего толчка он почувствовал, как она снова высыхает, но это не имело значения. Достигнув оргазма, он потянулся вперед и схватил массивные морщинистые груди. Хриплый крик вырвался из его рта, когда он вошел в нее, и когда море удовольствия захлестнуло его, он выгнул спину, закатив глаза под лоб.
Раздался рвущийся звук, когда грудь разорвалась, а это черное пятно над ее грудиной раскололось еще шире, выплескивая студенистое мясо и темную кровь в ванну. Ее окровавленные ребра, покрытые запекшейся кровью, блестели в слабом флуоресцентном свете ванной.
Фотография соскользнула с полотенца на ее лице, стекло разбилось, ударившись о край ванны.
Когда он кончил, внезапно облака в его голове рассеялись. И он посмотрел вниз на то, что сделал.
- О Боже...
Поток рвоты вырвался из его рта, забрызгал тело старухи, покрывая ее недавно обнаженные ребра густой желчью, снова смывая личинок, которым удалось пробраться обратно по трупу.
Я должен выбраться отсюда. Мне нужно умыться…рассказать кому-нибудь о мисс Бисли.
Они никогда не узнают. Никто никогда не узнает, что произошло.
Он ухватился за края ванны, чтобы не упасть, и вытащил свой окаменевший член, но он вошел всего на дюйм, прежде чем сухая плоть вцепилась в него, отказываясь отпускать. Это было похоже на китайскую ловушку для пальцев, и как бы сильно он ни дергал, мисс Бисли не отпускала его. Ее тело сотрясалось, когда он отчаянно пытался освободиться.
- Кэлвин?
Голос донесся из прихожей, затем хлопнула входная дверь.
Послышались шаги.
- Кэлвин? Мисс Бисли? Вы здесь? Что, черт возьми, это за запах?
О нет. Нет, нет , нет , нет!
Кэлвин потянулся обеими руками, пытаясь разорвать сухую пизду пополам, чтобы убежать. Он вылезет через окно, побежит домой, спрячется.
Плоть немного порвалась, но недостаточно широко, чтобы вытащить его член.
Он стиснул зубы, сжал края ванны и зарычал, пытаясь приподняться. Мисс Бисли приподнялась примерно на дюйм, ее тело напряглось и приняло форму ванны, коричневая жидкость стекала с нее и окрашивала фарфор.
- Эй? - снова послышался голос его матери, теперь уже из коридора.
Кэлвин потерял хватку и рухнул обратно, упав на копчик и согнув застрявший член. Коричневая жидкость брызнула ему в лицо, глаза защипали, а рот наполнился привкусом гнили.
Но в следующий момент все это уже не имело значения. Боль затмевалась его стыдом и смущением, когда голос матери снова позвал его по имени, а ее шаги теперь торопились через спальню мисс Бисли.
- Кэлвин? Мисс Бисли? Кто-нибудь, пожалуйста, отзовитесь?
Муха прожужжала у него над головой и села на кончик носа.
- Кэлвин, что происходит? Что за запах? Милый, где ты?
Его теперь уже вялый пенис выскользнул из мисс Бисли, как безвольный большой палец из грязного рта малыша.
- Кэлвин?
- Вот дерьмо.