«Даже если твоя мама кормила тебя дерьмом через свои сиськи, когда ты была ребенком, это не значит, что она тебя не любила» Золтан Комор

В центре занятости мне сказали, что я не получаю пособия по безработице, потому что десять лет ел сопли из носа.
Я сразу сказал администратору, что, произошло недоразумение, я десять лет вообще ел не свои сопли, а чужие. Администратор, сразу же хлопнув ладошкой по столу, сказал, почему я сразу не начал с этого, это тоже работа, поэтому он подаст документы о выплате социальной помощи. Но к тому времени, как он закончил свое предложение, меня уже не было, а сопли давно исчезли из его носа.
Девушка, которая пригласила меня на свидание, теперь тупо смотрит на меня, явно не впечатленная этим восхитительным отрезком истории моей жизни, от скуки макая палец в красное вино, но в конце концов она просто спрашивает:
– Так это твоя работа? Притворяться безработным и есть сопли из носов клерков?
Я говорю ей, что раньше был педагогом. Но девушку не слишком интересует эта тема, она от скуки макает локти в красное вино и спрашивает:
- Почему ты уволился?
- Потому что у детей закончились сопли! - смеюсь я, над своей собственной шуткой, задыхаясь и кашляя. Я готовился к этой шутке всю свою жизнь, и теперь она наконец вышла из меня. Я рассказал эту шутку девушке, которая мне вообще безразлична, почему я стал учителем. Я придумал эту шутку, когда был ребенком, и именно поэтому я ел сопли и увеличивал количество своих клеток в первую очередь, чтобы, наконец, рассказать шутку будучи взрослым. Это самый важный момент в моей жизни. Но девушку это не слишком впечатлило – она обмакивает лимфатические узлы за ушами в красное вино.
Моя жизнь рушится, как карточный домик, из-за ее безразличия. Может быть, шутка, которую я готовил всю свою жизнь, совсем не смешная? Я никогда не думал, что человек, с которым я разговариваю первый раз, может не оценить эту шутку. Это никогда не приходило мне в голову. Затем девушка начинает плакать. И я хлопаю по столу:
- Меня возмущает такая степень сомнения в моем существовании! То, что я сказал, возможно, и не было смешным, но и не таким уж разочаровывающим!
Она смотрит на меня, потом признается, что вывело ее из себя, а затем она начинает историю своей жизни. Оказывается, ее мать всю свою жизнь опорожняла содержимое своего кишечника через соски, что сильно затрудняло грудное вскармливание. Хуже того, ее мать, полагаясь на всевозможные распространенные верования, кормила бедную девочку грудью через ее фекальные молочные протоки, пока ей не исполнилось шесть лет. Подходит официант, чтобы забрать наши тарелки, но девушка, по-видимому, даже не замечает этого, продолжая жаловаться.
- Хуже всего было после то, как она съела много варенья, – говорит она. - А она всегда ела много варенья.
- Я уверен, что она не думала, что это нанесет тебе травму на всю жизнь.
- Иногда она выпивала две бутылки подсолнечного масла перед кормлением грудью.
- Только потому, что твоя мать срала тебе в рот через свои сиськи, когда ты была ребенком, это не значит, что она тебя не любила!
- По сей день она прокрадывается в мой дом и кладет фекалии в банку с молоком в моем холодильнике! – плачет она.
Именно тогда я замечаю, что в ее бокале с красным вином плавает черное пятно. Я смотрю в сторону и вижу, что наш официант на самом деле не официант, а женщина лет пятидесяти, которая прижимает свои отвисшие груди из-за расстегнутой блузки. А из огромного коричневого соска, вылезают какашки, и падают в стакан девушки вместе с черными глистами. Она шепчет писклявым голосом, подливая дерьмо в вино своей дочери, которая так занята своим прошлым, что даже не замечает этой сцены. Я смотрю на женщину с сиськами и вижу, что она готовилась к этой шутке всю свою жизнь. Она стала матерью, чтобы срать в рот своей маленькой девочке. Возможно, она получила бы отпущение грехов, если бы кто-то, наконец, хорошенько посмеялся над этой шуткой, потому что ее дочь, по-видимому, может плакать только от подготовленных шуток.
Я никогда не чувствовал себя так близко к женщине, которая доит дерьмо, как сейчас.
Так что я начинаю немного хихикать, а девушка открывает рот, и слезы наворачиваются на ее глаза. Я смеюсь. Женщина начинает дрожать от радости, что кто-то наконец-то ее оценят. Но к тому времени, как она сказала: "Спасибо", я уже встал из-за стола и снял желтые выделения с их обоих носов.