«Зубы» Джо Р. Лансдэйл

Старая Мод, которая жила в переулках, роясь в мусорных баках и перебирая лохмотья, нашла вставные зубы в луже крови за рестораном "Денни". Очевидно, что произошло ограбление, и какому-то несчастному, бродившему по задворкам, выбили мозги, а потом куда-то утащили неизвестно за что.
Но зубы, которые, вероятно, выскочили изо рта жертвы, как какое-то испуганное животное, все еще оставались, и кровь, в которой они лежали, свидетельствовала об этом ужасном событии.
Мод подняла их и осмотрела. Кроме крови, на задних коренных зубах были довольно неприятные пятна от кофе и, похоже, кусочек вишневого пирога. Мод с удивительной точностью могла заметить пятно или остатки пищи. Если большую часть жизни ходить по переулкам и копаться в мусорных баках, можно стать опытным человеком.
Так вот, Мод была практичной старушкой, и, поскольку зубов у нее было столько же, сколько косточек в яблоке, она вытерла кровь о платье - высокой моды примерно 1920 года - и вставила эти присоски прямо в свой маленький липкий рот.
Почему-то это ей казалось правильным.
Идеальная посадка. Лучше и быть не могло, чем если бы они были сделаны для нее. Она достала из сумки старую, почерневшую головку салата - она нашла салат с половинкой помидора за "Бургер Кингом" - и попробовала этот овощ.
Звук был похож на падение гильотины, когда зубья вонзились в салат и раздробили его на кусочки.
Как же это здорово, подумала Мод, иметь возможность наброситься на еду, как свинья на корыто.
Зубы казались немного теснее во рту, чем некоторое время назад, но Мод была уверена, что через некоторый промежуток времени она к ним привыкнет. Жаль было беднягу, который их потерял, но невезение этого человека было ее удачей.
Мод направилась к подъезду, который она называла домом, и, пройдя квартал, обнаружила, что очень голодна, что удивило ее. Не прошло и часа, как она съела половину гамбургера из мусорного бака "Бургер Кинга", три жирных картофелины фри и половину яблочного пирога. Но, черт возьми, как же ей сейчас хотелось наесться до отвала. Ей казалось, что она может съесть все что угодно.
Она достала из сумки половинку помидора, а также все остальное, что выглядело съедобным, и начала есть.
Чем больше она ела, тем больше ей хотелось есть. Очень скоро у нее закончились лакомства, и тротуар и улица стали казаться ей дном обеденной тарелки, которую нужно заполнить. Боже, но ее живот горел. Как будто она никогда не ела и вдруг осознала необходимость этого.
Она стиснула свои большие зубы и пошла дальше. Через полквартала она заметила большого уличного кота, который висел вниз головой над мусорным баком и лапами искал что-нибудь съестное, но этот кот выглядел аппетитным, как пончик.
Она гналась за этим негодяем три квартала, но так и не поймала его. В конечном итоге, кот исчез в темном переулке.
Отвращенная, но все еще очень, очень голодная, Мод вышла из переулка, думая: Жрачка, мне нужна немедленно жрачка.
Полицейский О'Хара вертел в руках свою дубинку, когда увидел, что она обдирает краску со старого ржавого фонаря. Это была пожилая женщина с лицом цвета сливы, и когда он подошел, она перестала грызть столб и посмотрела на него. У нее была самая большая, самая блестящая пара челюстей, которую он когда-либо видел. Они торчали у нее между губами, как зубы аллигатора, и в свете фонаря, даже когда он смотрел, ему на мгновение показалось, что он видел, как они растут. И, ей-богу, сейчас они выглядели заостренными.
О'Хара работал в полиции уже двадцать лет и привык к эксцентричным чудакам и странным нарядам, но в этой было что-то особенно странное.
Старуха улыбнулась ему.
У нее было много зубов. Больше, чем некоторое время назад? - подумал О'Хара. Вот это безумие.
Он был примерно в шести футах от нее, когда она набросилась на него, скрежеща зубами, щелкая ими, как сотней холодных эскимосских колен. Они зацепили рукав его рубашки и оторвали его; ткань исчезла между зубами быстро, как чаевые у официанта.
О'Хара ударил ее своей дубинкой, но она поймала ее ртом, и ее зубы заскрипели, как у бешеной собаки. От дубинки не осталось ничего, кроме зубочисток.
Он вытащил револьвер, но она съела и его. Потом она съела О'Хару, даже ботинок не оставила.
Чуть позже она съела ребенка на велосипеде (вместе с велосипедом) и на десерт подцепила черную проститутку. Но это ее не удовлетворило. Она все еще была голодна, и, что еще хуже, выбор стал скудным.
Около полуночи эта часть города вымерла, за исключением одного-двух бомжей, которых она позже тоже съела. Она все думала, что если бы ей удалось добраться до Сорок второй улицы, то она могла бы наесться до отвала проститутками, детьми, сутенерами и героиновыми наркоманами.
Это был бы обычный ужин в стиле шведского стола.
Но это было так далеко, а она была так голодна. И эти чертовы зубы были такими большими, что ей казалось, будто ей нужен шейный корсет, чтобы удерживать голову.
Она начала быстро идти, и когда до Сорок второй улицы оставалось около шести кварталов, ее рот наполнился водой, словно Ниагарский водопад.
Внезапно у нее начался приступ. Она должна была поесть СЕЙЧАС.
Немедленно.
На полпути вверх по своей руке она попыталась остановиться. Но, Боже, как же это было вкусно! Зубы принялись за работу, чавкая и разрывая, и очень скоро они стали большими, как медвежий капкан, перекусывая плоть, словно жевательную резинку.
От Мод не осталось ничего, кроме лужи крови, когда зубы упали на тротуар, быстро уменьшаясь до нормального размера.
Гарри, под кайфом от жизни и от вина, пошатываясь, шел по тротуару, болтаясь то влево, то вправо. Удивительно, что он не упал.
Он увидел зубы, лежащие в луже крови, и, не имея своих собственных зубов - видимо они все были у зубной феи, - решил: Какого черта, чем это может навредить
Кроме того, он чувствовал себя ведомым.
Подобрав зубы и вытерев их, он положил их в рот.
Идеальная посадка. Как будто они были сделаны для него.
Он покачивался, размышляя: Блядь, как же я голоден; боже милостивый, но я уверен, что мог бы съесть целого слона.