«Ночь живых овощей» Эдвард Ли

Он уже видел заголовки завтрашних газет: “Президент проверяется в “Центральном Армейском госпитале имени Уолтера Рида” на мандавошки.” Господи Иисусе.
- Мандавошки, господин президент? - спросил доктор Грин.
Самодовольное тыквоголовое чмо, как пить дать, ещё та паскуда. Подполковник, начальник Отделения дерматологии скривил губы, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку. Коренастый, мускулистый, просто блять какая - то тумбочка, а не человек, наверняка ещё и сраный республиканец, если кому разболтает, до конца жизни будет мерить температуру медведям на ёбаной Аляске.
Ситуация была так унизительна, а что ему ещё оставалось делать?
Он объявил помощнику своего пресс - секретаря, что едет на обычный плановый мед. осмотр, в наши дни уже ни от кого ничего не скроешь, с той самой минуты, как ты становишься президентом, эти пидары готовы залезть тебе в жопу с блядским проктоскопом, твари. И, боже, если прознает первая леди…
- Вы правы, мистер президент, - кивнул Грин.
Интересно, как это выглядело со стороны?
Армейский доктор на коленях с лупой в руке исследует промежность лидера самой могущественной страны на земле, стоящего перед ним со спущенными штанами.
- Да, сэр, всё пучком, это - мандавошки, ну, или формально - сально - лобковые клещи, похоже они решили переехать к вам всей своей столицей, мистер президент.
Забавный парень, тип с чувством юмора.
“А, ладно, посмотрим как ты будешь смеяться на Аляске.”
- Послушай, док, сейчас не та ситуация когда я мог просто заскочить в ближайшую аптеку и купить баночку мази “Смерть мандавошкам”, поэтому как насчёт того, чтобы быстренько попрыскать мне туда какой - нибудь вашей ядерной хуйнёй и я отчалю, а? Мне ещё страной надо рулить, если ты вдруг не в курсе.
- Ну, для начала я должен взять у вас образец, мистер президент, - теперь доктор Грин вооружился пинцетом, - существует более пятисот разновидностей сальных клещей и чтобы назначить вам самое эффективное лечение мне нужно определить их род.
“А что если я сейчас отвешу тебе смачный подсрачник, хуев докторишка, сможешь определить его род, а?”
- Хорошо, хорошо, валяй, только давай побыстрее, а.Через двадцать минут я должен представить свой новый законопроект по налогам Финансовому комитету Сената.
“Ну, что за день такой, а?! День… Что за год?!”
Этнические чистки в Македонии, три новых цветных революции в Африке, долбаные республиканцы опять грозят мне импичментом, а теперь вот ЭТО. Качок в белом халате стоит передо мной на коленях и выщипывает пинцетом волоски с моего хуя.
Интересно, это уже дно или мне есть ещё куда падать?
Быстрый стук в дверь, затем голос с той стороны пролаял:
- Мистер президент, только что оповестили, что у нас угроза четвёртого уровня, вам звонок по красной линии. Это был Клэг - начальник его группы сопровождения СС.
Президентский член вяло качнулся когда он заорал в ответ:
- Я занят!
Пауза за дверью, а затем:
- Это четвёртый уровень, сэр. Начальник Штаба Кетчам на связи, вам лучше ответить.
- Сука, не еби мне мозги, скажи ему пусть повесит.
Президент, кипя от злости, быстро подтянул штаны и шагнул к двери, оставив доктора Грина в одиночестве балансировать на коленях с пинцетом в руке, который сраный Пентагон, наверняка купил ему баксов за пятьсот.
Похоже ещё не дно, а? Что ж, сейчас узнаем…
Кетчам не позвонил бы, не будь ситуация по - настоящему серьёзной. Он выскочил в холл, где в ожидании застыли сотрудники секретной службы: солнцезащитные очки, наушники и “SIG Sauer P226” под пиджаками. Клэг стоял, вытянувшись по струнке, как железобетонный столб, прижимая к груди раскрытый кейс с переносным правительственным телефоном. Ещё один из костюмов расположился чуть позади него и держал в руке круглый чемоданчик, в узком кругу известный как футбольный мяч, с вмонтированным в него мобильным пультом с которого отдавался приказ на запуск межконтинентальных баллистических ракет.
“Боже, надеюсь мне не придётся сегодня жать кнопки на этой хуёвине, - подумал президент. - На вечер у меня заказан столик в “Пекинском гурмане.”
Президент ткнул пальцем в телефон.
- Он не прослушивается? - раздражённо спросил он. - Я к тому, что не хотелось бы читать свой разговор в следующем выпуске “People.”
- Этот телефон работает в закрытом одноканальном режиме, мистер президент, - голос Клэга был такой же жёсткий, как его осанка. - Пятнадцать шифровальных устройств кодируют сигнал в Центральный серверный Белого дома. Шифр меняется три раза в день. Каждый новый звонок идёт на смещённой частоте которая в случайном порядке генерирует пять АТС в нашем бункере связи, другими словами, это самая безопасная линия на планете, мистер президент.
“Умный, да? Ты тоже едешь на Аляску, педрила, ты и тот качок докторишка.”
- Кетчам, говоришь?
- Так точно, мистер президент.
Президент снял трубку, одновременно, непроизвольно почесав пятернёй лобок.
- Что там у вас? - вопросил он у телефона. - Я занят, у меня плановый мед. осмотр в “Центре Уолтера Рида.”
- Плановый мед. осмотр? - отозвался на другом конце линии Кетчам - начальник Штаба “Даллас.” - Забавно, а мне доложили, что у вас мандавошки.
- Да ёб же вашу мать!
Но начальник Штаба и не думал подтрунивать.
- Забудьте о своих мандавошках, мистер президент, у нас серьёзная проблема. Пиитонг, Северная Корея. Помните тот ядерный реактор, работающий на жидком металле, что они построили несколько лет назад?
Ну как он мог такое забыть?
- Да, я помню. Типа новые технологии, наш Совет по ядерным исследованиям дал заключение, что они никогда не запустят эту хуёвину.
Начальник Штаба Кетчам сделал паузу, потом откашлялся, прочищая горло.
- Ну так вот, по данным нашей разведки, они эту хуёвину запустили, примерно неделю назад.
- Блять, сука, охуеть, - проревел президент Соединённых Штатов Америки. - Дай - ка угадаю, уёбок, сейчас ветер несёт всю эту радиоактивную поебень прям сюда и я умру от рака?
- Эээ, ну, пока ничего такого нет, мистер президент.
Ещё одна пауза ещё одно откашливание.
- Держите пальцы крестиком и может быть пронесёт. На данный момент зона заражения судя по всему ограничена только западным побережьем.
“Зона заражения??”
Президент застыл, выпучив глаза. “Заражения? Чем?”
*** *** ***
“Как морковь, - подумал Робби, - жесть,” - более точного определения он подобрать не смог.
- Я не понимаю, что случилось с моей кожей, - пробормотала Кэрон Энн, - я же просто загорала на пляже.
Робби нахмурившись впился взглядом в баранку.
Просто загорала, да?
От загара кожа не становится ярко - оранжевой. Что если она больна какой - нибудь жуткой хуйнёй и проходит курс химиотерапии? В конце концов, что он о ней знает? Они знакомы меньше недели.
Он свернул на бульвар Мартина Лютера Кинга.
“Её кожа цвета моркови!” - продолжал он визжать про себя.
Неудивительно, что она согласилась пойти с ним сегодня вечером в тот кинотеатр под открытым небом, где можно посмотреть фильм, не выходя из автомобиля. Кэрон Энн ненавидела такие кинотеатры.
- Отвратительное место, - как - то сказала она когда он предложил ей туда прошвырнуться, - для быдла.
Ну, а сейчас она вдруг взяла да и согласилась и ведь ёксель - моксель, понятное дело почему. В “Пилигриме” никто не смог бы разглядеть её стрёмную оранжевую кожу.
Это было их третье по счёту свидание и парни из “Taco Bell”, закусочной где они недавно познакомились, уверили Робби, что три - это счастливое число и сегодня ему точно повезёт. Пока же всё у них ограничивалось невинными шалостями: немного рукодрочки с её стороны, немного старых добрых писькачмоков от него в ответ. Но, боже, как же она была красива. Стопроцентная калифорнийская блондинка, ну, в данный момент стопроцентное ярко - оранжевое нечто. Робби время от времени искал взглядом какую - нибудь выбоину в асфальте дороги в попытке заехать в неё колесом и украдкой понаблюдать как подпрыгнут и затрясутся эти большие сочные дойки четвёртого размера. Правая рука Робби хорошо прокачалась за время пока он думал о них и сегодня вечером, если повезёт, “я увижу эти сиськи во всей красе.” Надежда Робби росла вместе с выпуклостью у него в штанах, но потом выпуклость немного сдулась.
“Боже, прошу, пусть они не будут такими же оранжевыми как её кожа!” - взмолился он про себя.
Робби интуитивно чувствовал, что она думает примерно о том же. Кэрон Энн была та ещё болтушка. Трещала о всякой херне не переставая, но сегодня она была необычно молчалива. Лишь изредка, жалуясь на свою внезапно окрасившуюся в апельсиновый цвет кожу.
- Ну, я правда не понимаю, - снова проныла она, разглядывая своё предплечье. - Три дня назад оно было коричневое, а сейчас оранжевое.
В небе над ними закровоточил закат.
- Стоп, я понял, - Робби с надеждой взглянул на неё. - Ну, конечно же, тебе просто попался какой - то левый лосьон для загара.
Она повернула к нему своё хмурое оранжевое лицо.
- Чё?
- Ну, я про эту хрень, ну, как её, типа быстрый загар, втираешь в кожу и БАЦ через пару минут ты загорелая, как негр и не надо весь день валяться под солнцем.
- Ты в своём уме? - она чуть не задохнулась от возмущения, - я не пользуюсь этими штуками, у меня натуральный загар.
“Ага, натуральный, ты похожа на ёбаную морковку, куда блять ещё натуральнее?!”
Робби попытался взять себя в руки и успокоиться.
“Ну, какая девочка признается, что мажется кремом для искусственного загара? Это для них равносильно признанию, что они не натуральные блондинки, а перекрашенные, сто пудово это хреновый крем.”
Но Робби разгадал загадку. Просто она втёрла его слишком много, вот и эффект - оранжевая кожа.
- Ну, и какие фильмы мы будем смотреть? - спросила она словно стараясь быстро сменить тему.
Робби наконец увидел выбоину и крутанул руль. Бинго!
- Ну, “Сарай голых мертвецов,” “Трое на одном крюке для мяса” и “Бродяги кладбища.”
- Что? Нет, только не фильмы ужасов, - Кэрон Энн скривилась.
Одновременно с этим она скрестила на груди руки и её футболка натянулась ещё сильнее, подчёркивая аппетитные формы.
- Я терпеть не могу ужасы, Робби.
- Послушай, ты же сама предложила туда прокатиться, помнишь? “Пилигрим” - единственный кинотеатр под открытым небом в этом округе, все остальные снесли нахрен ещё хрен знает когда, - Робби решил пойти ва - банк. - Но не хочешь, как хочешь, нет проблем, пойдём в другое место. Можно потусить в “Hilltop” или пойти в “Multiplex”, там крутят кучу разных фильмов.
Ужас затопил её тёмно - синие глаза.
- В “Hilltop,” в ночной клуб? В “Multiplex,” где у билетных касс толпятся сотни людей?
Нет, вот как раз туда ей сейчас хотелось бы меньше всего, ни с кожей ярко - оранжевого цвета, в который её перекрасил этот самый долбаный контрафактный крем “Загорай легко.” Она поёрзала в кресле и через какое - то время буркнула:
- Ладно, может эти фильмы будут не так плохи как их названия.
Йес-с!
Робби припарковал “Mustang” подальше от экрана в самом тёмном углу площадки, почему - то вспомнив как ещё совсем недавно, где - то лет пять назад, его тайком привозил сюда Кейдж Джордж в багажнике своего “Plymouth Barracuda” в обмен на упаковку дешёвого пива, купленного на деньги, которые Робби тырил из кармана пиджака своего папы.
Вот это были деньки! Но и сегодняшний день не промах. Ведь так?
Вот какая сочная тёлка сидит сейчас рядом с ним. Перед началом первого фильма на экране появился Джеймс Вудс, который с серьёзным лицом предупредил американскую молодёжь о вреде кокаина. После чего потребовалось не так уж много времени, возможно всего пять минут, чтобы растопить лёд мрачного уныния Кэрон Энн. Темнота сыграла свою роль и она наконец соизволила заняться старой доброй проверенной рукодрочкой. В темноте ведь не видно, что её кожа была цвета моркови.
Они слились в объятиях друг друга.
От одного только аромата её шампуня к югу от брючного ремня Робби тут же образовалась уже знакомая припухлость, а когда эти большие и сочные умопомрачительного четвёртого размера сиськи прижались к его груди и их губы встретились, Робби вздрогнул и замер. Всего один поцелуй, даже не поцелуй, а слюнявый школьный засос и крепость уже готова была сдаться на милость победителя, но…
- Робби, в чём дело?
“Но что он мог ей ответить?”
Её губы на вкус были как… Как морковь.
*** *** ***
- Ма-а-ам! - в глазах Джинни Страйкер стояли слёзы, - Гораций ничего не ест, я за него волнуюсь.
Прижав кролика к груди, словно это была ваза из драгоценного хрусталя, она шагнула на кухню, как предвестник Апокалипсиса, трагически вещающий о приближении конца света.
- Ну, думаю ему не нравится новый корм из той большой коробки, которую ты купила на распродаже.
- Корм для кроликов, это корм для кроликов, солнышко, он везде одинаковый, - ответила её мать, пихая последнюю тарелку в посудомоечную машину “Kenmore.”
Папа лежал на диване в зале и смотрел бейсбол.
- Сраные янки! - заорал он, - уберите с базы этого мудака, если долбаный Рипкен просрёт ещё один хоум - ран я лично добегу до “Кингдом Ярдс” и засуну биту ему в жоп…
- Фил! - прикрикнула на него мисс Страйкер, - прекрати немедленно!
Плечи Джинни поникли. Никому из её родителей не было дела до бедного Горация.
- Мама, он не ел целый день, ему не нравится эта еда.
И тут вдруг её осенило. Салат! Гораций всегда с удовольствием ел листочки салата.
- Мама, а у нас есть салат? Гораций его точно скушает.
- Сейчас я посмотрю, солнышко, - мать улыбнулась Джинни вымученной улыбкой и открыла дверцу холодильника.
- Ура! Сейчас мы тебя накормим, Гораций, - но улыбка матери быстро увяла и она закрыла холодильник.
- Прости, Джинни, я забыла, что он у нас закончился.
Слёзы хлынули из глаз двенадцатилетней Джинни.
- Обещаю, я куплю салат завтра, плюс возьму ещё пару других коробок с кроличьим кормом, - мать погладила Джинни по голове, - не плачь, вот увидишь, завтра твой Гораций будет лопать так, что за уши не оттащишь.
- Я поспорил с долбаным Чиззмором на ящик пива, что вы выйграете эту игру, - не унимался в зале отец. - Мне опять поить его бухлом за свой счёт? И где, ёб вашу мать, Майк Мусина? Вы ж его купили. Из всех вас криворуких уродов он один может сделать нормальную подачу! Господи Иисусе, да вы там что в штаны друг другу насрали?!
- Фил! - снова крикнула мисс Страйкер, - хватит орать на весь дом, ты пугаешь нашу дочь.
- Сраные янки!
Джинни тоскливо побрела обратно в свою комнату, прижимая Горация к груди.
“Им на него плевать, - думала она. - Бедный, бедный Гораций.”
Она вскарабкалась на кровать, положила вялого Горация рядом и начала гладить его по голове и чесать его за ушами.
- Не грусти, Гораций, - уверила его девочка. - Завтра мы купим тебе много - много свежих листочков салата.
Она растянулась рядом с ним на кровати, внезапно почувствовав себя дико уставшей и незаметно для себя вскоре задремала. И тогда, всегда такой послушный и милый, белый и пушистый кролик Гораций прыгнул к ней поближе. Его розовый нос задёргался.
Когда маленькая Джинни проснулась её крик чуть не расколол окна спальни.
Что с ней?
Она же вздремнула всего на минутку. Подняв руку, Джинни вытаращила глаза. Мизинца на руке фактически не было, на его месте белели лишь голые косточки, кто - то обглодал с пальца всю кожу и мясо, и что самое страшное, на том месте где недавно лежала её рука, расплывалось большое мокрое пятно и это точно была не кровь, потому что Джинни знала, что кровь красная, а это пятно было светло - зелёного цвета такого же светло - зелёного, как листья салата. Гораций сидел рядом и пялился на свою визжащую хозяйку, нос его всё ещё дёргался принюхиваясь, а крошечный розовый ротик был заляпан чем - то похожим на…
*** *** ***
- Вы, что, блядины, надо мной издеваетесь?! - проревел президент Соединённых Штатов Америки, в данный момент шло закрытое совещание прямо у него в Овальном кабинете.
Начальник Штаба Кетчам тоже был здесь, как и временно уполномоченный секретарь Салли из Департамента жилищного строительства, как и Напмэн - представитель от Комиссии по ядерному регулированию и ещё Ходж - начальник Оперативного отдела службы национальной безопасности.
- Похоже у этой инфекции органический ареал, мистер президент, - робко объявила Салли, - за всё время мы не получали ни одного сообщения, что кто - то заразился к востоку от скалистых гор, это хорошая новость.
- Хорошая новость?! - завизжал президент. - К западу от скалистых гор все превратились в ёбаные овощи и это по вашему хорошая новость?!
- Ну, не совсем так, мистер президент, - продолжала Салли. - Во - первых, инфекция селективна, то есть поражает выборочно. Возможно, заражено не более десяти процентов населения из тех кто в той зоне и во - вторых, они не превращаются в овощи буквально, сэр. У них просто меняются хромосомы, ну, как бы замещаются хромосомами сельскохозяйственных культур.
- И где же вас таких рожают, ебанаты?! - заорал президент. - Надо было сразу шлёпнуть вас всех, паскуды и точка. Как меня переизберут на второй срок, если куча гандонов на западном побережье превратилась в мутантов, пока я рулил страной. Господи Иисусе. Да ведь там Калифорния!
Вы, блять, представляете скольких я лишусь голосов и как такое вообще могло случится, ёб вашу мать!
У Напмэна, представителя от Комиссии по ядерному регулированию, был подозрительный британский акцент. Президент не любил англичан. Они напоминали ему евреев.
- Мистер президент, - начал Напмэн, - похоже на той станции в Пиитонге произошла авария, очень серьёзная авария, вроде чернобыльской. По нашей шкале такие аварии оцениваются как четыре икса. По протоколу, первое, что делают в подобных случаях, это гасят очаг радиации, обычно реактор заливают бетоном с вертолётов, создавая так называемый саркофаг, но видимо у корейцев не было под рукой бетона и они засыпали его почвой.
- Почвой??
- Да, мистер президент, почвой с близлежащих полей, - Напмэн сделал паузу, прикуривая “Marlboro,” - и так уж вышло, что все эти поля были засеяны сельскохозяйственными культурами.
Следующим выступил Ходж, начальник Оперативного отдела службы национальной безопасности. Говорил он невнятно, явно опуская мелкие детали, вставляя в предложения неуместные паузы.
- Мы думаем, мистер президент, что в недрах этого реактора произошёл пока не совсем нам понятный процесс генетической трансфекции сопровождаемый мощным выбросом, РОЖО - радиоактивные остатки живых овощей, как наши эксперты окрестили его. Далее над местом аварии образовалась специфическая атмосферная аномалия, высокое давление подняло радиоактивные осадки вверх и сформировало из них фронт высокослоистых облаков, ну, а потом, мощный ураган перенёс эти облака к нашим берегам, где они и выпали в виде кратковременных, но чрезвычайно интенсивных ливневых осадков.
- Вот почему уполномоченный секретарь Салли из Департамента жилищного строительства назвала это хорошими новостями, мистер президент! - вскочил со стула начальник Штаба Кетчам. - Это значит, что худшее уже позади, более того, с уверенностью могу сообщить, что за последние сутки в очаге не зарегистрировано ни одного нового заражения, а значит больше волноваться не о чем.
Слюна полетела с губ президента когда он, блистая красноречием завизжал:
- Да чтоб у вас на лбу хуй вырос, ёбаные парашники, в пизду, вы все уволены! Да, да, валите в подземный переход, блядины, торговать с лотков ебучими хот - догами. Американские граждане превращаются в сраные овощи, а вы уроды, говорите мне, что волноваться не о чем!
Вообщем дальше последовало то, что в учебниках Новейшей истории описано как “Пиитонгареакторная овощная эпидемия.”
Национальная гвардия оказалась бессильна, паника вырвалась на улицы, в родильных отделениях всё реже и реже звучали крики новорождённых младенцев, теперь палаты всё больше были заставлены корзинками с лежащими в них четырёхкилограммовыми овощами. Уличные банды грабили продуктовые магазины, тщательно кромсая весь товар в попытках проверить его на предмет живучести. Полы реанимационных отделений и пунктов неотложной помощи, ранее утопавшие в крови, сейчас…
Ну, тоже утопали в томатной пасте, ошмётках сельдерея, раздавленных кукурузных зёрнах, в чём - то похожем на свежевыжатый сок для диабетиков.
Хаос был, словом не описать.
Правительство не успевало принимать один закон за другим: социальный пакет для выживших в условиях зимы саженцев, реформа по уходу за рассадой, овощная поправка по ценным вкладам и недвижимости, ну, и конечно же, всем известный, “Билль о гражданских правах” помидоров.
В конце концов, со временем и божьей помощью, а может быть и без неё, всё постепенно вернулось на круги своя. Центральное Бюро Переписи Населения, основываясь на данных собранных Национальным Институтом Здравоохранения в Бетесде, штат Мерилэнд, подсчитало, что вирусом ТОРС - трансфицированным овощным радиоактивным синдромом, было заражено не менее двадцати шести миллионов семиста тысяч американцев, но по крайней мере, как заверила всех временно уполномоченный секретарь Салли из Департамента жилищного строительства, ни один случай заражения не был зарегистрирован к востоку от скалистых гор.
К сожалению, временно уполномоченный секретарь Салли ошиблась.
Барометрическая аномалия, известная науке как феномен высокого давления с фронтом высокослоистых облаков, за весь период инфекций ещё не раз проливалась коротким, но интенсивным ливневым дождём.
- Ах, ты, хуесос, мудила, пидар недоёбанный!! - орал Президент Соединённых Штатов америки в трубку телефона, сидя у себя в Овальном кабинете. - Ты, что, гандон, надо мной издеваешься?!
Это был доктор Грин на другом конце провода, подполковник, начальник Отделения дерматологии “Центрального Армейского госпиталя имени Уолтера Рида.”
- Мне прискорбно сообщать вам эту новость, мистер президент.
- Я вырву твои глаза и нассу тебе прямо в голову!! - завизжал президент в ответ на мрачные вести. Отгрызу тебе яйца и повешу их на лобовом стекле своего лимузина, вместо плюшевых игральных костей.
- Эти мандавошки, - продолжал объяснять доктор Грин, - ну, то есть, мы думали, что мандавошки, помните, мистер президент? Те сальные лобковые клещи, так вот… Только что пришли данные из лаборатории и сэр, это не сальные лобковые клещи, вообще это… Это картофельная тля.