«Добро пожаловать в рай» Гленн Рольф

Еще одно прекрасное Рождество, и ни капли крови не пролито. Для Вероники Ньютон депрессия наконец-то докатилась и до ее тенистой части города. "Лаки Лаунч" в Фентоне, штат Нью-Джерси, приветствовал каждого жалкого подонка, каждого неудачника, каждого анархиста и каждого необремененного преступника, проходящего мимо или ищущего хорошее место, чтобы оторваться, понюхать кокаин, убить себя, трахнуться или задушить того, кого вам не следовало трахать.
Она стояла перед зеркалом в ванной, нанося красную помаду. Черные как смоль волосы падали на голые плечи, выглядывая из-под ее рваной футболки "Clash", такой поношенной и любимой, что можно было легко различить округлые контуры ее ареол под потертой тканью. Зимний холод, соперничавший с обшарпанными стенами мотеля "Лаки Лаунч", не давал соскам девушки покоя. Виктория нанесла свежий слой черной подводки для глаз и перешла на кровать. Мягкий матрас скрипел под ее задницей, когда она надевала армейские ботинки поверх своих черных леггинсов. Не самый подходящий по погоде наряд, но практичность никогда не была ее сильной стороной. Кроме того, она слишком мало времени проводила под мокрым снегом, чтобы это имело значение.
Вы могли бы триангулировать ее жизнь на зимних каникулах от мотеля до закусочной "У Микки" по соседству, до "EZ-Маркета" на углу Хилл и Кинг и обратно в "Лаки Лаунч". Воздействие зимних условий было минимальным. Проведя одиннадцать месяцев в качестве накрашенной панк-рок-модели в Короне, Калифорния, Вероника тосковала по декабрям в Фентоне, штат Нью-Джерси. Четыре недели, чтобы убивать, трахаться и расслабляться. Добро пожаловать в рай, ублюдки.
И сегодняшний вечер, канун Рождества, всегда был ее последним "ура".
Она любила повреждения. Она любила шрамы. Она любила все красивое и сломанное. Мотель "Лаки Лаунч" служил питательной средой для ее самой большой страсти... убийства.
Она кивнула, оглядывая тускло освещенную комнату, от мини-холодильника модели 80-х, который по звуку напоминал генератор, до сверхгромоздкого телевизора с плоским экраном Smart TV с 20 дерьмовыми кабельными каналами и HBO, стоящего на специальном дешевом комоде, заполненном одеждой, которую она привезла. Милая и в то же время дерьмовая картина висела на стене под небольшим наклоном, изображая лодку в океане, и выглядела так, словно ее мог создать новичок, практикующийся под видео Боба Росса. Бугристая двуспальная кровать стала удобной после нескольких порций "Джека" и "Kока-Kолы", а прожженное сигаретами стеганое одеяло, цвета зеленого горошка, гармонировало с гнилым тонким ковром под ногами. Это совсем не было похоже на пляжное бунгало, которое она делила с Дженни Поллак в солнечной Калифорнии. Но ей и так здесь нравилось. Было бы неправильно делать то, что она делала здесь, в лучшей комнате.
Цель сегодняшнего вечера была проста: найти симпатичного парня, или достаточно симпатичного парня, у "Микки", застать его наедине, привести домой и выбить из него все дерьмо после хорошего пьяного траха. Она проверила свои губы и грудь в зеркале в ванной, прежде чем натянуть пальто с леопардовым принтом. Она надела жакет, пощекотала подбородок манжетами с оборками и бросила свой лучший оскал Билли Айдола в адрес горячей цыпочки в зеркале. Ну что ж, она отправилась в ночь.
Легкий снежок скользил под уличными фонарями, когда она переходила пустынную улицу. Кинг в большинстве случаев был чертовски медлителен, но после полуночи был мертв. Она вошла в "Микки" и стряхнула хлопья с волос.
- Добрый вечер, котенок, - сказал Микки.
- Привет, Микки. Что нового?
- Просто еще один день, когда дышишь и готовишь, - сказал он. Он протер очки в толстой черной оправе о безупречно чистый фартук. - Кофе и бургер?
- О, ты так хорошо меня знаешь.
Вероника расстегнула пальто и заняла табурет у пустой стойки.
- Я никогда не забываю, что нравится красивым девушкам.
- Очаровательный и внимательный. Микки, если бы ты был на двадцать лет моложе...
- Разве ты не прелесть, - сказал он.
Он поставил перед ней простую белую чашку и налил туда дымящийся "Лучший кофе в Фентоне".
Она взяла сахарницу и высыпала нездоровое количество в темные глубины. Она накрыла горячую чашку и вдохнула манящий аромат. Микки исчез за стойкой, прежде чем снова появиться в маленьком окошке на кухне. Он начал петь старую песню Элвиса, названия которой она не могла вспомнить, покачиваясь, когда котлета с шипением ударялась о решетку.
Она не обернулась, когда дверь в закусочную открылась. Молодой парень в кожаной куртке занял табурет, оставив один между ними.
- Я не кусаюсь, - сказала она.
Он вытащил наушники, позволив им упасть на грудь, и заправил выбившуюся прядь длинных каштановых волос за ухо. У него были мягкие черты лица, яркие карие глаза и красивые губы. Он был похож на длинноволосого Джареда Лето из 30-Seconds to Mars. Несмотря на ее заявление, ей хотелось укусить его.
- Наверное, - сказал он.
Она протянула руку и похлопала по красной подушке табурета рядом с собой.
Он улыбнулся, кивнул, волосы у него за ухом высвободились, и сел верхом рядом с ней.
- Я - Вероника.
- Пит.
- Итак, Пит. Чем занимаешься?
- Я плохо сплю.
- Добро пожаловать в клуб, - сказала она.
- Добрый вечер, молодой человек, - сказал Микки из-за гриля. - Я сейчас подойду.
- Конечно. Что вы там готовите?
- Бургер для красавицы рядом с тобой.
- Бургер, а? Можешь приготовить и для меня? - спросил Пит.
- Конечно, могу.
Вероника потягивала кофе, изучая Пита. Парень мог бы играть в группе девяностых. У него были подходящие волосы для этого
- Значит, ты ненавидишь Рождество? - сказал он.
- Нет, просто Иисусa.
- Никогда не верил в него.
- Я тоже.
Она позволила ему обдумать это, пока допивала кофе. Влияние Бога исчезло, когда она потеряла Эми. Уставившись на дно пустой кружки, она почувствовала, как навертываются слезы. Эми было всего восемь, когда рак поглотил ее. Вероника взяла салфетку, отвернулась и промокнула уголки глаз, стараясь не испортить тушь.
Микки вышел, насвистывая, с двумя дымящимися бургерами в руках. Он поставил перед ними тарелки с сочным мясом.
- Спасибо, Микки. Ты лучший Санта в городе, - oна встала, перегнулась через стойку и чмокнула повара в щеку.
Она краем глаза посмотрела на Пита и заметила, что он разглядывает ее задницу.
- Для тебя все, что угодно, дорогая, - сказал Микки. - А теперь ешь. На твоих хорошеньких косточках должно остаться немного мяса.
Она плюхнулась на табурет, взяла бургер, сжала его и смотрела, как кетчуп и горчица стекают с края.
- Ты любишь приправы, да? - cпросил Пит.
- Я многое люблю, - oна подмигнула ему и откусила большой кусок горячего бургера. Проглотив, она спросила: - Ты будешь есть? Или просто будешь пялиться на меня всю ночь?
Он взял свой бургер.
- Ну, а что ты делаешь... ну, ты знаешь... после всего этого?
Ага, и муха поймана. Она улыбнулась ему и откусила еще кусочек.
Микки вернулся на переднее сиденье, держа в руках старый фотоаппарат "Полароид".
- Могу я пригласить вас двоих втиснуться вместе? Мне нравится каждый год фотографироваться на Рождество. Всегда вспоминается интересная компания.
Пит откашлялся, вытер руки и сказал:
- Конечно.
Вероника сделала то же самое. Она встала и подошла к Питу сзади, обняв его, убедившись, что прижалась к нему грудью, и положила подбородок ему на плечо.
- Твои волосы приятно пахнут, - прошептала она.
- Итак, после всего этого... - сказал он.
- ТССС. Улыбнись Микки.
- О'кей, детишки. Выглядит великолепно.
Микки сделал снимок. За вспышкой последовал механический звук выдвигающейся картинки. Он схватил ее и начал размахивать взад-вперед.
Вероника поцеловала Пита в щеку, задержавшись на губах всего на несколько секунд. Он был солоноватым на вкус.
- Заканчивай свой ужин, а потом мы сможем вернуться ко мне.
- Круто.
Она собиралась повеселиться с этим парнем. Она будет трахать его, пока он не сойдет с ума, а затем нарезать соленую плоть по одному тонкому надрезу за раз. Она облизнула губы, почувствовав прилив эндорфинов. Наблюдение за тем, как он неторопливо расправляется со своим бургером, сделало ее еще более возбужденной. Большинство ее жертв превращались в комочки взволнованных, рыдающих отбросов, как только она принимала приглашение. Пит казался невозмутимым, как бетон. Джеймс Дин на льду. Наблюдение за тем, как он распадается, добавило бы еще одно захватывающее измерение к ночным развлечениям. Она принялась за еду.
- Что-нибудь еще для вас обоих? По кусочку пирога? Еще кофе?
Вероника соскользнула со своего табурета.
- Микки, я думаю, мы собираемся пойти немного отпраздновать.
- О, хорошо. Как тебе бургер?
- Великолепен, как всегда, - сказала она, надевая пальто и застегивая две передние пуговицы.
Она потянулась за деньгами, но Микки отмахнулся от нее.
- За счет заведения, для вас обоих. Счастливого Рождества!
- Это очень любезно с вашей стороны, сэр. Бургер был восхитительным. Спасибо.
Вероника направилась к двери. Пит последовал за ней.
- Спокойной ночи, Микки.
- Спокойной ночи, дорогая.
Она вышла под падающий снег. Надвигалась буря. Тяжелые снежинки падали с ветром, как дождь. Это должно было быть то, что они называли "Cеверо-восточным". Она любила сильные снежные бури. В округе Орандж они никогда не видели ничего подобного. Черт возьми, у них почти не выпадало осадков. Это была основная часть очарования Восточного побережья. Ее друзья всегда спрашивали ее, почему она приехала сюда без семьи. Они никогда не верили, что она просто любила Рождество со снегом. Они знали, что она считала праздник Иисуса чушью собачьей.
Пит затянулся сигаретой.
- Хочешь одну?
- Конечно.
Он поднес сигарету к ее губам, его длинные волосы развевались на морозном ветру, заслонил ветер рукой и прикурил ее сигарету, прежде чем прикурить свою. Хорошо отрепетированный и идеально выполненный прием. Допустив мысль о том, что, возможно, это не было типичным для одиночки занятием, либидо Вероники зашевелилось. Опыт может быть забавным.
Она взяла инициативу на себя, кивнув ему, чтобы он следовал за ней по зловещим пустотам Кинг-стрит. Бурный отпуск вылился в прекрасную и безлюдную ночь на главной улице Фентона. Грузовики будут проезжать через час, но к тому времени она и ее новый приятель Пит будут погружены в собственное опустошение. Она прикусила нижнюю губу, пока не почувствовала медный привкус крови.
Пит последовал за ней в тишине, слышался только хруст их ботинок по снегу и льду, когда они докурили сигареты, бросили их на тротуар мотеля и поспешили внутрь.
Вероника была готова к своему грандиозному, бурному финалу рождественских каникул.
- Вау, - сказал Пит, входя в маленькую комнату. - Выглядит дерьмово.
Вероника бросила сумку и повернулась к нему лицом. Расстегивая пальто, она позволила второй коже с рисунком гепарда медленно сползти с ее плеч, облизывая губы. Блестящие карие глаза Пита окинули ее взглядом. Ее заклинание было произнесено. Она набросилась.
Их языки встретились, когда она прижалась к нему всем телом, покачивая его на каблуках, когда они врезались в дверь. Он целовался так хорошо, как она и предполагала. Даже лучше. Его руки обхватили ее задницу и подняли в воздух. Она, не теряя времени, обхватила его бедрами, как питон, готовящийся к следующей трапезе.
- Возьми меня, - выдохнула она, хватая ртом воздух.
Она была со многими мужчинами и женщинами - ожидание, напряжение, возбуждение никогда не достигали такой интенсивности. Это принадлежало не только ей, его энергия сливалась с ее энергией, разжигая пожар желания, который они не могли контролировать.
Он шагнул вперед, рыча, когда его губы нашли ее ключицу. Как только она подумала, что он ведет ее к кровати, он развернулся и прижал ее спиной к стене.
- Ох, - выдохнула она.
Его агрессивность усилила игру. Она высвободилась из его объятий ровно настолько, чтобы снять леггинсы, и принялась отбивать чечетку, чтобы снять их со своих лодыжек, в то время как Пит снял свою кожаную куртку, расстегнул джинсы и высвободил свою эрекцию, которую, не теряя времени, вставил туда, куда нужно. Кровь и мучения ударили ей в голову, у нее еще будет достаточно времени для смерти и расчленения. Ее приоритет был захвачен непреодолимым желанием выебать этого парня до потери пульса.
- Да-да-да! - простонала она.
Он напирал, толкаясь, одержимый желанием сломить ее изнутри. Вероника была на небесах, куда ей редко удавалось попасть. Это было то, что она искала, это было гребаное дерьмо. Зарывшись лицом в его волосы рок-звезды, она вонзила зубы в его шею. Если он и почувствовал боль, то не показал этого. Он впечатал ее в стену. Оргазм нахлынул на нее, как волна из Тихого океана, быстро и из ниоткуда. Ее экстатический визг тоже застал ее врасплох. Этот мужчина знал, как трахаться. Это делало ее долг почти грустным, почти пародией.
После этого первого оргазма, обхватив его за шею, она ударила пятками ему под колени, опуская его. Она последовала за ним вниз, падение выбило воздух из его легких. У нее был соблазн надавить большими пальцами ему на глаза, но она подавила этот порыв, скользнув обратно на его член. Она хотела сделать ему хорошо, прежде чем начнется настоящая грязная часть.
Сориентировавшись, его руки сжали ее футболку, и поскольку она была слишком увлечена тем, что сидела на нем верхом, у нее отвисла челюсть, когда он разорвал тонкую ткань, освобождая ее груди. Она дала ему пощечину, оставив красный след на его прекрасном лице.
Его лоб наморщился, в глазах появился гнев.
- Что за черт, - сказал он.
Она продолжала насаживаться на него, отвечая:
- Это была моя любимая футболка, придурок.
- Извини.
- Не волнуйся, я позабочусь, чтобы ты заплатил за это. А теперь сожми мои гребаные сиськи и дай мне то, что я хочу.
Он улыбнулся, протягивая руку и массируя ее груди своими мягкими руками.
Вероника откинулась назад, предоставляя ему полное преимущество своих подпрыгивающих сисек. Он зажал пальцами ее соски и сжал ее груди, как ястреб, хватающий свою добычу. Стон сорвался с ее губ, когда она прикусила нижнюю губу. Кровь потекла вниз, стекала с ее подбородка и капала кровавыми слезами ему на грудь.
- Черт возьми, ты знаешь, как заставить парня почувствовать себя особенным, - сказал он.
Она почувствовала приближение очередного оргазма. Она хотела его первой. Сжав вокруг него свои внутренние мышцы, она увеличила скорость и почувствовала, что он делает то же самое. Его стоны подтвердили ее догадку.
Откинувшись назад, она вцепилась в свое пальто. Она заорала, используя искусство отвлечения внимания, когда ее рука нащупала складной нож в кармане пальто. Это должно было попасть в книгу рекордов. Кровавое Рождество, которое нужно запомнить.
Его оргазм взорвался внутри нее, ее оргазм балансировал на краю пропасти.
Еще нет, еще не сейчас, - сказала она себе.
Она хотела точно засечь момент, когда лезвие войдет в его плоть. Она сжала ладонью холодную рукоятку, нажала на кнопку и взмахнула рукой по дуге. Его кулак сотряс ее челюсть как раз в тот момент, когда нож вонзился высоко в его грудь, на несколько дюймов ниже ключицы, не задев намеченную нежную отметину.
Звезды сопровождали ее оргазм - самый мощный, - когда она упала навзничь, ее плечи и затылок ударились о тонкий, грязный ковер цвета горохового супа.
- Боже, - завопил он. - Какая же ты злая маленькая сучка.
У нее закружилась голова, когда она сплюнула кровь и сказала:
- Пошел ты... ты, блядь, ударил меня.
Он был на ногах, складной нож торчал у него в груди. О его следующем движении можно было только догадываться. Обморок наконец прекратился. Поднявшись на ноги, с кровавой слюной на подбородке, она издала свой рык Билли Айдола, королевы рока, жаждущей греха. Пит, занятый попытками придумать лучший способ вытащить нож, не заметил, как ее нога с силой ударила его между ног. Он рухнул на пол с громким оханьем.
Вероника крутилась вокруг него, пока он держался одной рукой за яйца, а другой за рукоятку ножа. Она нырнула на него сверху, ударив по рукоятке одной рукой поверх другой. Пит взвыл как волк от боли. Она поцеловала его в губы и задержалась на них, наслаждаясь собой. В конце концов, это была ее вечеринка.
Его рот открылся, голова дернулась вперед слишком быстро, чтобы она успела отреагировать. Его зубы сомкнулись на ее губах. Она отшатнулась, его алая ухмылка наблюдала за ее отступлением. Ее дрожащие руки прикрывали разбитый рот, кровь текла по ладоням и пальцам. Она почувствовала, как тепло разливается по запястьям.
Потеряв равновесие и столкнувшись с другим таким же больным ублюдком, как и она, Вероника поспешила в ванную. Ей нужно было перегруппироваться, переоценить ситуацию и выяснить, как успокоить этого сексуального, жалкого придурка.
- Не так быстро, красотка.
Ее голова откинулась назад, когда он дернул ее за волосы.
Блядь!
- Тебе нравится трахаться с парнями, а потом выбивать из них все дерьмо ножом?
Он протащил ее через комнату и, воспользовавшись их инерцией, швырнул на старый хламовый телевизор и дрянной комод из древесностружечных плит в углу. Ее ребра приняли на себя основную тяжесть столкновения, когда она упала на колени.
Пит схватил куртку и вытащил сигарету из пачки в кармане.
- Ты не можешь здесь ку... курить, - сказала она своим разбитым ртом.
- Не моя комната. Не моя проблема.
Членосос зажал сигарету между губами и прикурил. Он выдохнул, уронил зажигалку и одним плавным движением схватил рукоятку выкидного ножа и вырвал его из своей груди.
- Ааааа, черт!
Кровь хлынула из раны адским фонтаном, вызвав болезненную улыбку на ее лице. Он выронил лезвие и зажал рану рукой, отшатнувшись в сторону.
Она не могла валять дурака. Ей нужно было покончить с этим гребаным ублюдком, прежде чем он решит убить ее первой. У нее был "Глок" под матрасом. Обычно ей нравилось разделывать своих жертв, используя менее традиционные методы, но сначала ей нужно было обездвижить этого парня, а потом они могли поиграть. Она вскочила, почувствовав боль в боку, без сомнения, сломано одно-два ребра, и она заставит его заплатить за это. Ей удалось вытащить пистолет из тайника, но этот чертов тип снова набросился на нее. Она не собиралась стрелять вслепую, если не хотела, чтобы появилась полиция. Она прижала пистолет к боку, когда он налетел на нее, опрокинув их обоих на комод. На этот раз телевизор упал, с глухим стуком приземлившись в уголке за мебелью.
- Ты думаешь, что всадишь в меня пулю, а? - oн схватил ее за запястья и выкручивал их, пока пистолет не выпал. - Я хотел трахнуть тебя еще раз, для пущей убедительности...
Она ударила его головой в нос, окрасив их вечеринку свежей кровью.
- Гребаная пизда...
Вслед за этим она ударила его коленом по яйцам и правым хуком в лицо. Она схватила пистолет, когда он упал на пол, схватила подушку с кровати, используя ее как дешевый глушитель, хотя дьявол знал, что звук все равно будет чертовски громким, и выстрелила мудаку в колено.
Он снова взвыл. Она подняла ногу и опустила каблук на его уже разбитый нос.


Обнаженная ниже пояса Вероника достала из мини-холодильника бутылку "Джим Бима", сделала два больших глотка и со стуком поставила ее на крошечный столик под окном. От ожога на израненных губах у нее подкосились колени. Она стиснула зубы и перевела дыхание.
- Предполагалось, что это будет немного более рутинно, - сказала она. - Но... ты определенно сделал все более интересным, отдаю тебе должное.
- Если ты не собираешься мочить меня, то может угостишь меня выпивкой? Или ты просто собираешься заговорить меня до смерти через то милое маленькое месиво, которое ты называешь ртом?
Он был жестоким ублюдком, она отдавала ему должное. Черт возьми, она была бы полным дерьмом, если бы не призналась, что он почти нравится ей за это. Она схватила бутылку и подошла к нему.
Его рубашка была пропитана кровью. Его красивое лицо выглядело еще лучше в руинах.
- Хочешь выпивку?
Она держала полупустую бутылку над его разбитым коленом.
- Да, хочу.
Вероника наклонила бутылку, и каштановое средство вылилось ему на ногу.
Настала его очередь стиснуть зубы. Он откинулся на спину, хлопнув руками по полу, кряхтя, жилы на его шее натянулись, давя на раскрашенную в малиновый цвет шею.
- О, ты великолепен, когда тебе больно. Держи, - oна протянула ему выпивку.
Он сел и взял "Джим Бим" дрожащими руками. Поглощал его, как человек, заблудившийся в пустыне.
Она протянула руку, хватая пачку сигарет, торчавшую из кармана его куртки. И была оглушена бутылкой, когда та ударилась о ее череп.
Вероника упала, растянувшись рядом с ним, мир вокруг нее отключился, дрейфуя в пространстве, приглушенный и беззвучный.
- Ты хороша, милая, но самоуверенность может тебя убить.
Она слышала его голос, как будто он вещал с какой-то далекой планеты... У нее звенело в ушах, возможно, у нее было чертово сотрясение мозга. Хуже любого гребаного похмелья. Mир обрел краски, когда ей удалось перевернуться на бок. Он сделал еще один глоток, поставил бутылку рядом с ней и кивнул.
Она села и взяла ее.
- Ты - крепкий орешек. Ты регулярно занимаешься подобными вещами? Или это что-то вроде одноразового концерта типа "однажды-у-меня-пропали-все-основания-переживать-поэтому-я-ухожу-хлопнув-дверью"?
- Это скорее ежегодное мероприятие.
Она сделала глоток, зажмурилась от боли и вернула ему бутылку.
Он вытащил две сигареты из смятой пачки, они были немного помяты, но все еще целы. Он нашел свою зажигалку на полу и прикурил их вместе, передав одну Веронике.
- Ты во что-нибудь веришь? - спросил он.
Она подумала о своей сестре, лысой и увядающей.
- В смерть, - сказала она.
Он кивнул.
- С этим трудно спорить.
- Ты?
- Может показаться глупым.
- Пошел ты. Выкладывай.
- В настоящую любовь.
Она слишком устала, чтобы смеяться. И, честно говоря, она тоже это чувствовала. Не часто случалось, чтобы вселенная, эта жестокая сука, которая любила высасывать души из живых, подбрасывала паре сломленных людей что-то хреновое и прекрасное одновременно, чем они могли бы поделиться.
- Если я подойду к тебе и поцелую своим окровавленным ртом, ты снова ударишь меня бутылкой? - спросила она.
- Это зависит от обстоятельств. Ты все еще собираешься приставить пистолет к моей голове и нажать на курок?
Она даже не осознавала, что пистолет все еще был у нее в руке.
- Думаю, это наш первый тест на доверие.
Он сделал попытку приблизиться к ней, морщась от своих многочисленных ран.
- Нахрен все, - сказала она.
Вероника подползла к нему с пистолетом в руке, опрокинула его на спину и оседлала его. В ее голове заиграла старая песня Aerosmith "Back in the saddle". Он выпустил из рук бутылку "Бима" и закрыл глаза.
Она приставила пистолет к его виску.
- Мистер Пит?
- Да, мисс Ви?
- Я думаю, что это начало самой невероятно запутанной истории любви в американской истории.
Она знала, что это будет чертовски больно, но все равно поцеловала его.
Когда медный вкус их губ разомкнулся, она положила голову на безупречную сторону его груди и нежно провела пальцем вокруг первоначальной ножевой раны.
- Нам нужно поскорее встать и убраться отсюда к чертовой матери.
- У тебя есть место на примете?
- Я должнa вернуться в Калифорнию через две недели. Я подумала, что спокойное дорожное путешествие звучит довольно заманчиво.
Он поцеловал ее в макушку.
- До самой смерти, - сказал он.
Она закрыла глаза и улыбнулась.
- За настоящую, блядь, любовь! Счастливого, блядь, Рождества!