«Любовное ложе» Кристофер Рафти

- Вижу, как ты с нее глаз не спускаешь, - сказал старик. - Отдам за чирик, - он сплюнул на бетон бурую мокроту.
Одет старик был в коричневую рубашку – с длинными рукавами, несмотря на то, что стояло под тридцать градусов жары - со свернутой пачкой жевательного табака в нагрудном кармане и штаны, более темного оттенка коричневого. Пузо нависало над ремнем, выпучивая ткань у пуговиц рубашки.
Джейкоб Карлсон прогуливался по блошиному рынку Хикори-Гроув уже два часа и промок от пота насквозь. Мать сказала, что если он ищет диван по хорошей цене, то ему прямая дорога на блошиный рынок.
Там найдешь дешево и сердито…
Пока он не дошел до этой палатки, с дешевизной ему не везло, зато сердился он уже сильно. Мебель продавал только какой-то мексиканец, ругавшийся матом через слово, прямо в чехлах с кузова грузовика, но по до смешного задранным ценам и торговаться не желал.
Джейкоб уже подумывал отправиться в «Гудвил», когда наткнулся на этот диван: на два места, красно-фиолетовый, с высокой спинкой и огромными подлокотниками, на вид мягкими, как маршмэллоу. Он явно повидал лучшие времена - то есть, как говорится, б/у - но когда Джейкоб провел по подушке спинки рукой, та показалась слишком мягкой и теплой, и мысли о предыдущих хозяевах тут же развеялись.
- Нравится, а? – старик вытер рот, кашлянул, но в этот раз обошелся без мерзкого сплевывания. – Она особенная. Такую больше нигде не найдешь.
Ну вот опять – он обращался к дивану в женском роде.
- А почему продаете ее – его – так дешево?
Продавец улыбнулся.
- Потому, что она тебя выбрала, вот почему, - он потер ладони. – Я уже собирал манатки, думал отчаливать, как услышал ее зов. Она сказала, что наконец явился тот, кому она будет принадлежать.
Джейкоб подавил желание содрогнуться. Так и не скажешь, но старик был прирожденным продавцом, хотя и довольно жутким.
- Но прежде, чем она станет твоей по праву, я должен задать пару вопросов.
- К-каких еще вопросов? – Джейкоб и не думал, что к покупке чертового дивана надо готовиться, как к экзамену. Но, глядя на пышные подушки, он почти понимал старика. Она была почти слишком прекрасна, чтобы вручать ее первому попавшемуся покупателю.
- Зачем тебе новый диван?
Нахмурившись, Джейкоб поднял взгляд, будто причина парила где-то над ним – впрочем, в последние пару недель он постоянно жил с ощущением, будто за ним всюду следовало черное облако. Зачем ему новый диван? Он забыл. А вспоминать было, как смотреть через подмороженное окно. Что-то недавно случилось, вот почему почти всю субботу он ходил по рынку, но что именно – ускользало из рук. Все, что он помнил – это было что-то паршивое.
Ханна.
Воспоминание словно обрушилось на него, такое тяжелое, что он весь обмяк.
Он вспомнил все.
Он вернулся домой с работы в «Проблемы ПК» пораньше, чтобы не перерабатывать, и обнаружил на подъездной дорожке дома на две спальни, где жил со своей невестой Ханной, чужую, но откуда-то знакомую «Мазду». Машина стояла на месте, где обычно парковался он. И раз узкая дорожка была занята «Джеттой» Ханны и этой самой «Маздой», Джейкобу пришлось парковаться на обочине. На Мейбл-стрит можно было не волноваться, что ему выбьют окна и что-нибудь украдут.
Плюс, если парковаться не у дома, Ханна не поймет, что он приехал.
- Сынок?
Джейкоб вздрогнул, покачал головой, чтобы стряхнуть наваждение.
- Д-да?
- Ты как будто отключился, - старик выдернул из заднего кармана платок, который, наверное, когда-то был белым, а теперь навек пожелтел. Вытер лоб, пригладил платком лысину и подкову волос.
- Простите… я… Неважно.
- Так ты будешь отвечать?
Будет? Точно. Вопрос и спровоцировал незваные воспоминания.
- Мы с невестой разбегаемся… я переезжаю в квартиру. А она не обставленная.
- А. Ясенько. Значит, ты один.
- Ну, пожалуй… пока что да, но не знаю, надолго ли. Но сейчас да, наверное, можно сказать и так.
- Хорошо, - продавец вытер руки, затем убрал грязный лоскуток назад в карман. – А то она не пойдет к тому, кто уже занят. Она у меня особенная, не любит делиться. Смекаешь?
- Нет… Вообще-то ничего не понимаю.
Не обращая внимания, продавец нежно погладил диван.
- На нее нельзя просто плюхнуться задницей после рабочего дня. Она намного важнее. Заберешь ее домой и будешь жить с ней. Жизнь у тебя переменится. Готов ты на это… эээ, а как тебя звать?
- Джейкоб.
- Готов, Джейкоб? Готов вложить всю душу в эту безупречную мебель?
Старик уже начинал напрягать Джейкоба – он говорил, как отец о дочери, которую отпускал на выпускной вечер. Джейкоб уже готовился отблагодарить продавца и отчалить, когда разум снова затуманился. Все негативные мысли, все сомнения начали улетучиваться, а на их место пришел комфорт. Безмятежность. Он не привык к этим ощущениям, не помнил их с тех времен, как засыпал у матери на руках. Тогда он чувствовал себя в безопасности, любимым, и сейчас пришли те же чувства.
Джейкоб снова провел рукой по дивану, мягкой ткани, поддававшейся под рукой. Ему захотелось ее сжать.
- А ну не лапай, если не собираешься покупать.
- Десять баксов?
- Для тебя – пятюня. Как я уже сказал, она сама хочет к тебе домой, а ей угодить непросто.
- Я ее беру, - Джейкоб сам не заметил – или даже не подумал - что тоже начал говорить о диване как о живом человеке.
- Ты не пожалеешь.
- Спасибо, мистер… я даже не знаю, как вас зовут.
- Зови меня Гас.
- Спасибо, Гас, за помощь.
- Не меня благодари, а ее, - он кивнул на диван.
И мысленно Джейкоб так и сделал.
Гас сказал ему объехать ряд зданий, слепившихся как улей, по гравийной дорожке сзади. Затем он пожал руку старику и отправился к своему пикапу. Когда он объехал склады, Гас уже ждал его с диваном в чехле, а подушки упаковал отдельно в сумки с защитным материалом.
Когда Джейкоб парковался, он помахал ему.
- Давно не видел, чтобы она так радовалась. Наверное, уже и надеяться бросила, что ее заберет домой правильный человек.
Почему-то в ответ Джейкоб покраснел.
По дороге домой он заехал в автокафе «Бургер Кинг», взял двойной чизбургер и ел за рулем. Время от времени он посматривал в зеркало заднего вида на диванчик в кузове. Опасаясь, что если будет гнать, то подушки унесет ветром, он снизил скорость на пять миль ниже лимита.
Подъезжая к дому, он уже доел и допил «Колу». Жилище Джейкоба считалось квартирой, хотя когда-то это был коттедж, очень старый, и его разделили на две квартиры – наверху и внизу. Над Джейкобом никто не жил, и домовладелец сказал, что, видимо, второй этаж так и будет пустовать, потому что сам он слишком стар, чтобы ходить взад-вперед по лестнице. Джейкоба это вполне устраивало. Мысль о том, что кто-то будет топать над головой, казалась не самой привлекательной.
Он выкинул мусор в урну на улице, затем обошел машину и открыл кузов. Изучил диван сквозь пластиковый чехол. Очень простой, но все же непохожий ни на что, вообще говоря, не во вкусе Джейкоба. Но с первого взгляда он понял, что это не обычный лежак; было в ней что-то потустороннее.
Она тебя выбрала, а ей угодить непросто.
Джейкоб улыбнулся, будто это комплимент.
Два часа спустя диван красовался в гостиной. Он встал перед ней, с гордостью ею любуясь. Превосходная мебель. Сказать, что она привлекала взгляд – ничего не сказать. Даже слишком прекрасна для помойки, которую Джейкоб снимал за двести долларов в месяц.
Он задумался, что бы о ней сказала Ханна, потом осознал, что ему плевать.
Таким диваном ни с кем не делятся…
Он пока не садился. Его манила уютная мягкость, но за дорогу он весь вспотел, одежда липла к телу. Он решил сперва принять душ.
Под горячими струями он вернулся мыслями к событиям шестинедельной давности – в одиночестве он не мог этого избежать. Тогда он стоял на крыльце с ключом у двери дома, где жил с Ханной, готовый вставить ключ, когда в глубине дома раздался слабый звук.
Хриплый вскрик.
Ханна.
Джейкоб не выбил дверь и не бросился ей на помощь. Это был совсем другой вскрик. Так Ханна реагировала во время тайных удовольствий, как в тот раз, когда он наткнулся на нее с огромным дилдо, загнанным до упора между ног, пока она распласталась потная на постели. Тогда вся спальня провоняла грязным сексом.
Значит, она снова занимается самоудовлетворением?
В прошлый раз ему было более неловко, чем могло показаться ей. А еще на задворках зародилась мысль, что он, очевидно, не в состоянии удовлетворить ее потребности, но она не хочет с ним это обсуждать. Возможно, потому, что когда речь заходила о сексе, Джейкоб предпочитал не выходить за рамки. Он был простым мужчиной трех позиций, и исследования новых горизонтов его не привлекали. Он даже ни разу не смотрел порно с подросткового возраста, хотя взрослые сайты мелькали в истории его интернет-браузера. Он считал, что это тоже дело рук Ханны, но прямо никогда ее не спрашивал.
Когда он вставил ключ в замок, Ханна воскликнула:
- Трахни меня… Да… Да…
Он застыл.
Сердце забилось в груди. В горле сжалось что-то холодное и колючее. В жаре конца мая его вдруг забил озноб.
- Прямо в зад! Ты же хочешь, да? Трахни меня в зад…
Глаза Джейкоба затуманило. Он оглянулся на «Мазду», зная, что увидит не сцену мастурбации. На сей раз у нее был партнер.
Он аккуратно повернул ключ, сдвигая засов. Затем сложил пальцы на ручке. Она казалась холодной и липкой. Он открыл дверь и в лицо его хлестнул мощный запах.
Мускусный аромат секса.
Стоны и крики Ханны стали куда громче. Он прикрыл дверь, надеясь, что замок не щелкнет. Впрочем, он мог бы закрыть дверь и пинком, ее все равно бы заглушили вопли Ханны.
- О боже… да… я сейчас кончу…
Из глаз Джейкоба струились слезы, когда он брел по гостиной на кухню на ватных ногах. Голова кружилась. Все стало ярким, будто он оказался в настоящем кошмаре.
- Сейчас… - всхлипнула она.
Джейкоб закусил губу и вошел на кухню. Ханна, откинувшись на локтях и расставив ноги, сидела голой на краю стола, где они столько раз ели вместе, даже этим самым утром. Ее кожа блестела от пота. Ноги она закинул на стулья для упора. Голова запрокинута, груди тяжело поднимаются, пряди волос прилипли от пота к плечам. В ней снова было дилдо, но не в паху, а в заднице – и энергично ходило туда-сюда.
Он оказался прав. Она была не одна. У нее был партнер, тоже голый и с дилдо. Она сидела на стуле между ног Ханны, словно готовилась принять ребенка. Ее волнистые светлые волосы тоже были влажные и прилипли к шее. Он тут же ее узнал, хотя у него чуть мозг не сломался из-за непонимания, что она здесь делает, если она замужем за братом Ханны.
Несколько минут, которые длились словно дни, он наблюдал за ними. Наблюдал, как тело Ханны содрогнулось, когда ее охватил оргазм, как брызнуло по всей кухне. Такого он раньше никогда не видел. Очередной знак, что он не в состоянии ее удовлетворить. Чудо, что стол не рухнул от того, как сотрясло ее тело. Затем Ханна сползла со стола.
Целуясь и ласкаясь, Ханна перенесла на свое место невестку и готовилась повторить процесс, когда Джейкоба выдал всхлип.
Жаркие ссоры, оттеняющие их гнев и стыд в следующие недели, были ужасны. Его свояк вышвырнул жену, мать двух детей, из дома. Последнее, что Джейкоб о них слышал – он судился с ней за родительские права.
После неудачи с примирением и осознания, что Ханне примирение и не нужно, Джейкоб съехал из дома. А его место заняла Дженнифер, бывшая невестка Ханны.
На него лилась уже не теплая, а холодная вода. Он не знал, сколько простоял в таком отключенном состоянии, но достаточно долго, чтобы израсходовать всю горячую воду. Казалось, кожу пронзают арктические иглы. Он быстро повернул ручку, вылез и накинул полотенце. Встал на коврике, дрожа, заново переживая унижение.
И тут он услышал зов – вкрадчивый и уютный, резонирующий.
Иди ко мне…
Печаль, стыд – все это как рукой сняло. Осталась только она.
Он видел ее в гостиной. Ждущую. Манящую. Зовущую. Мягкая обивка, темно-красный цвет, в нетерпении. Ему хотелось почувствовать ее своей кожей. Он уронил полотенце к щиколоткам, его эрекция указывала прямо на диван.
Он вышел из ванной. Казалось, он идет по облакам. Раньше Джейкоб никогда не ходил по дому голым – не при жизни с Ханной, ни до, ни после.
А ощущение было приятным, волшебным.
Казалось, словно он под водой – в ушах журчит, на горло слегка давит. Шаги стали тяжелыми, волочащимися. Он едва дышал, когда дошел до нее, провел рукой по подлокотнику. Скользнув по ней голым бедром, он даже не подумал, что это странно или извращенно – тереться телом о диван, словно кошка о ногу. Гладить руками бархатные подушки, массировать их, закопаться в них лицом и лизать складки – все это казалось правильным.
Он сел на пол перед ложем, скрестил ноги и подался вперед, касаясь языком щели между двумя подушками. Его защекотало, будто он лизнул батарейку – по тело блуждал вибрирующий ток. Сквозь шум в ушах он слышал мягкие стоны и шепот.
Да… О-о… Мне нравится…
Он положил руки на подушки и раздвинул их большими пальцами, приподнял уголки, обнажая маленькую молнию. Блестящая и гладкая, она так и манила его. Он наклонился вперед, касаясь ее самым кончиком языка, посасывая и играясь. Стоны в ушах стали хриплыми и громкими, умоляли продолжать, не останавливаться, потому что уже почти… почти…
Он засунул в дырку указательный палец и почувствовал, как задрожали подушки. Он крутил им туда и сюда, макая палец в жидкость, сочащуюся из ткани. Мерные вздохи в ушах достигли пронзительной высоты, в голове стучало, и вдруг все прекратилось – и его рот смочило вязким сиропом, теплым, соленым и со слабым привкусом хлопка. Ложе содрогнулось, деревянная рама застучала о стену.
Я хочу, чтобы ты был внутри меня, Джейкоб… ты мне нужен…
Он отодвинулся, стирая влагу с губ, и встал на колени. Его стояк пульсировал, едва не ныл от желания. Он схватился за него под распухшей головкой, пополз на коленях вперед.
Затем вставил.
Промокшие подушки мягко его обняли, приняли внутрь целиком. Она встретила его пенис влажной обивкой. Он начал двигаться, сперва медленно и нежно, затем ритм усилился, как и желание. Он схватился за подлокотники как за руки, и сжал, крепко держался, бился о нее всем телом. Диван стучал о стену, оставляя след на краске.
Джейкоб слышал глухое рычание, и когда осознал, что его издает он сам, завыл. Ложе продолжало говорить, что делать, требовать, чтобы он двигался быстрее и сильнее, чтобы выместил свой гнев, доказал, что он все-таки хорош. Ему нужно было раскрыться, позволить выйти внутреннему Я. И никакого стыда, никакого унижения – с ней он мог быть собой, не бояться показать истинную натуру.
От нее Джейкобу не нужно было ничего скрывать.
Он почувствовал, как ее оргазм бьется в его венах, наполняет его пенис.
И затем извергся сам, оставляя в ней склизкие лужицы. Когда он содрогнулся, то заревел. Опустошая пенис между подушек, он продолжал двигаться. Наконец он упал на нее, тяжело дыша, уткнувшись лицом в мягкую спинку. В горле как будто драли кошки, хотелось пить. Пару секунд он переводил дыхание, затем достал блестящий член, к которому прилипли красные волокна.
Сев на колени, Джейкоб провел рукой по своим мокрым волосам. Закрыл глаза, откинул голову. Он чувствовал, что улыбается. Ему было хорошо, приятно. С ложем он чувствовал себя так, будто не мог ее разочаровать.
А ты и не мог…
Голос был мягкий, хрипловатый, такой же утомленный, как и он. Улыбаясь, он залез на диван, свернулся калачиком и уснул.
Проспал до самого утра.
Джейкоб не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так хорошо… как глоток чистого воздуха. Присвистывая, он отправился в туалет облегчить мочевой пузырь. Моча брызгала – последствия хорошего оргазма. Когда он закончил, вернулся в гостиную и снова занялся любовью с ложем.
Затем приготовил яичницу с беконом и съел на диване, щелкая каналы на телевизоре. Остановился он на фильме про гигантскую ящерицу на Syfy. Ужасный, но достаточно нелепый, чтобы удержать его интерес. Когда он доел, поставил тарелку на тумбочку, снова занялся сексом с диваном и прикорнул на удобных подушках.
Ему снился сон. Вокруг не было видно не зги, сплошная тьма, но во тьме с ним был мягкий голос. Когда она говорила, с каждым слогом мерцала сиреневая сфера, на краткий миг освещая огромный простор тьмы, где не было никого, кроме них.
Мне нужно есть.
- Чем мне тебя накормить?
Подумай сам… Ты знаешь, что мне нужно, чтобы жить… быть с тобой, радовать тебя.
Даже думать не пришлось. Откуда-то в глубине души он точно знал, чем ей нужно питаться, чтобы оставаться по-прежнему его.
Я начну чахнуть, мои подушки больше не будут мягкими. Внутри я иссохну, стану хрупкой и жесткой. Кожа будет рваться, протираться, пахнуть слишком гадко, чтобы сидеть или заниматься любовью. Я не смогу тебя удовлетворять и быстро тебе надоем.
- Ты мне никогда не надоешь.
Однажды…
- Тогда что делать?
Ты и сам знаешь, что делать…

* * *
Он проснулся на диване с ледяной глыбой на плечах. Поднял взгляд на часы на каминной полке. Почти три. Проспал чуть ли не весь день. Но в воскресенье блошиный рынок будет открыт еще два часа.
Он надеялся, что старик там.
Ему нужно с ним поговорить.
Блошиный рынок в Пайн-гроув был практически пуст; редкие покупатели бродили как потерянные души меж двумя мирами. На их безрадостных и утомленных выражениях, как в открытой книге, читались истории о боли и страданиях. Неужели вчера он был таким же? Наверно. Стоп, не вчера… это уже было давно… Но на самом деле нет.
Он поспешил к зданию, где разложил товары старик. Он так быстро шел, что, подходя к месту, едва ли не бежал. Никого. Полки, где стояли всякие безделушки, опустели. Cтолик слева накрыл синий брезент. Он был плоским. Под ним не виделись очертания товаров.
Черт.
Он обернулся, посмотрел налево, направо. Ни следа Гаса, да и откуда – но попробовать стоило.
Тут он услышал позади ржавый скрежет. Развернулся и увидел, как Гас поднимает металлическую дверь. Внутри на бетоне стояли две коробки, обе заклеенные. Очевидно, он вернулся за ними. Он бросил взгляд на Джейкоба, кивнул и пошел за коробками, но остановился. Оглянулся, на лице появилось узнавание.
- Я уж думал, ты все.
Джейкоб подошел к самой стойке.
- Вспомнил меня?
- Конечно, ты же тут был только вчера.
Джейкоб проглотил комок.
- Думаю, ты знаешь, зачем я вернулся.
Гас кивнул, уголок его рта дрожал, словно пытался изобразить улыбку.
- Как не знать.
- Скажи… это что, по правде?
- Она сказала, что ее нужно кормить? – Джейкоб кивнул. – Тогда все - по правде. Я же тебе говорил, других таких диванов нет.
- Она не обычный диван… она что-то другое.
- Ну и что с того? – Гас сплюнул. Слюна со шлепком упала на бетон. – Я уж по глазам вижу, что ты счастлив. Наверное, как никогда в жизни. Что, не прав?
Джейкоб мог бы соврать, но Гас все равно бы догадался.
- Вот и я об этом, - присев, Гас подхватил коробку, прижал к груди, поднялся. Затем водрузил ее на столик под брезентом. – Слушай, сам знаешь, как говорится: ради счастья надо идти на жертвы… так оно и есть.
Жертвы.
По венам Джейкоба заструился лед. Он содрогнулся.
- Я понимаю, чего она хочет… Но не уверен, что смогу…
Гас усмехнулся.
- Знаю, что ты чувствуешь, - он поманил его рукой. – Давай-ка выйдем и присядем. У меня тут холодильник с «Доктором Пепппером». Не против?
Джейкоб и не знал, как сильно ему хочется пить, пока об этом не заговорил Гас.
- Да, отлично.
- Так и думал. Ради нее тебе нужно быть здоровым и полным сил. Рекомендую пить побольше воды и молока…
Джейкоб обошел стойку, следуя за Гасом в открытую дверь гаража. За зданием у самых дверей стоял грузовик Гаса. В открытом кузове стоял холодильник с двумя складными стульями. Джейкоб бросил взгляд на Гаса со смятением на лице, но не успел он спросить, как Гас кивнул.
- Я знал, что ты заглянешь.
Гас схватился за ручку и подтянулся. Джейкоб поднялся по пандусу. Оба сели на стульях. Пока Гас открывал холодильник и выуживал изо льда две банки «Доктора Пеппера», Джейкоб сидел, наклонившись вперед, и барабанил пальцами. Прекратил, только когда ему вручили банку.
- Прошу, холодненькая.
Банка в руке была ледяная и влажная. Он открыл и сделал долгий глоток. Напиток обжег горло, но потом принес облегчение.
- Если ты знал, что я приду, почему не рассказал мне все еще вчера?
Перед тем, как ответить, Гас отпил.
- А ты бы ее тогда взял?
- Конечно нет.
- Вот потому-то и не рассказал, - Гас сделал еще глоток. – Ты был предназначен для нее. Если бы я что-то сказал, ты бы тут же отказался, а я не мог такого допустить.
- Зато подзаработал.
- Да какой из пяти баксов заработок? – Гас со скрипом рассмеялся. – Брось, - он отпил еще. – Даже на газировку со льдом не хватит.
- Ну рад, что смог помочь.
Южное произношение Гаса врастяжку приобрело более интеллигентный оттенок.
- Слушай, можешь делать все, что она попросит, а можешь пропускать мимо ушей. Но я вот что тебе скажу. Если пропустишь мимо ушей – будет еще хуже, чем когда она у тебя появилась. Начнет шалить здоровье; спадешь с лица. Я похудел, без конца потел, глаза ввалились. Облысеешь, зубы начнут выпадать. Видишь? – Гас потянулся к губам, взял указательным и большим пальцами передние зубы и вынул изо рта. Протезы. В его руке лежали отличные вставные зубы. – Мы все это проходили.
- Стой… хочешь сказать… она…
Гас кивнул
- Ну да. По сути, если ты ее забросишь, то забросишь и себя. Она принадлежала мне двадцать лет. Нашел ее через четыре месяца после того, как мою жену Мэри изнасиловали и убили. Я пытался покончить с собой, но все запорол, так что оказался на какое-то время в лечебнице, - он постучал пальцем по виску. – Я имею в виду, для психических.
- Господи.
- В общем… когда там решили, что я готов дать жизни еще один шанс, меня выпустили. Я вернулся домой, попытался склеить воедино то, что осталось от жизни после того, как я потерял Мэри. Первым делом надо было избавиться от мебели, которую выбирала для дома она, то есть практически от всего. Я ничего видеть не мог, все внутри переворачивалось. В общем, купил я этот грузовик, - он постучал по стенке, - и загрузился. Отвез мебель в комиссионку и отдал бесплатно. Хозяйка была чертовски благодарна, но и переживала, что мне не на чем сидеть будет, и не с кем, раз Мэри умерла.
Я пытался ей втолковать, что все в порядке, но она не верила. Черт, да я и сам не верил. И тогда она отвела меня в заднюю комнату, где хранила, как она сказала, особые товары, и сразу показала на ложе. Боже, до сих пор помню, что она чуть не сияла во мраке. По сравнению с ней все казалось просто хламом. На нее как будто с небес падал столп света, чтобы я не проглядел.
- И ты отвез ее домой?
- Ну да. Взял за два бакса, - он подмигнул. - И первые пару дней я был счастлив. А потом она сказала, что ей нужно питаться.
И снова по спине Джейкоба как будто забегали паучьи ножки.
Питаться.
- А чтобы ее накормить… в смысле… она питается… питается…
- Кровью.
Джейкоб закрыл глаза, откинулся.
- Твою мать.
- А ты как думал, - Гас допил банку. Смял в ладони и бросил за спину. Вытащив из холодильника вторую, продолжил. – Но она не привереда… Черт, может и целиком. – он сел, открыл банку. Треснуло, как выстрел из ружья в маленьком помещении. – Ну ты понял, что я имею в виду под целиком?
Джейкоб кивнул. Тело целиком. Ему не надо было спрашивать, о чьей крови идет речь, потому что откуда-то он уже знал.
- Сперва было труднее всего. Тебе тоже будет тяжко. Ну, второй раз – тоже не прогулка по парку, но чуток легче. А уж к четвертому ты и волноваться перестанешь.
- Что она такое на самом деле?
Гас сделал глоток, пожал плечами.
- Мне откуда знать. Я бросил гадать и просто получал удовольствие. Но чтобы быть счастливым – как тебе сейчас – нужно, чтобы счастлива была она.
Джейкоба замутило. «Доктор Пеппер», который всего минуту назад был таким прохладным и чудесным, теперь казался грязной водой.
- Вряд ли у меня получится.
- Ну… если она тебе нужна, значит, деваться некуда. И поверь мне, если ты ее бросишь – будешь жалеть до гроба. Когда я решил ее как можно дольше не кормить, казалось, что умираю я сам. Чувствовал себя наркоманом без дозы. Все время такая слабость… Зато, когда сдался и накормил, все стало идеально.
- Ну если все так идеально, зачем же ты продал ее мне?
- Потому что, Джейкоб, я стар. Силы уже не те. А вот она оборотов не сбавляет. Просто ей нужен правильный партнер, - Гас придвинулся, похлопал Джейкоба по спине. – И я не шутил, когда сказал, что она выбрала тебя. Она чувствовала, что ты придешь за ней, задолго до того, как ты сам об этом подумал. Она такая. Почти волшебная.
Почти?
Вздохнув, Джейкоб спрятал лицо в руках.
- Я просто не верю, что у меня получится ее кем-то накормить. Не могу же я взять живого человека и… отдать… ей.
- О, еще как можешь. Просто делай как я, - он отпил из банки и смачно рыгнул. – Выбери кого-нибудь, кто тебя бесит.
- Ч-чего?
- Наверняка есть люди, которые поступали с тобой по-скотски. Вот возьми их и подари их кровь дивану. Отнимать жизнь легче не станет, но чувство вины будет глодать меньше. Можешь мне поверить.
После этого Джейкоб замолчал. Конечно, были люди, которые поступали с ним по-скотски. И не один. У любого в жизни найдется такой человек, но Джейкоб чувствовал, что его враг был хуже других. Он задался вопросом, сможет ли он пойти на такое - даже с такой хладнокровной эгоистской, как Ханна.
Есть только один способ узнать.
Он поблагодарил Гаса.
- Главное, не забывай, - начал Гас, - в итоге оно того стоит, – и прежде, чем Джейкоб ушел, Гас добавил: - Только не попадайся.

* * *
Ночью Джейкоб приехал на Мейбл-стрит. Припарковался в тупике, в двух квартах от дома. Он надеялся, что Ханна не сменила замки, потому что у него до сих пор имелся запасной ключ, о котором она не знала.
Пользуясь светом луны, он прошел к черной двери по серым тропинкам, словно вырезанным на дворе. Внизу свет уже не горел, но окно спальни наверху еще светило – яркий квадрат во тьме. Он выудил ключ из кармана, вставил в замок и повернул. Раздался еле слышный щелчок. Он улыбнулся. Так и знал, что ей будет лень сменить замки – лично он бы этим занялся без промедления. Но, наверное, ей и незачем было торопиться, ведь она даже не думала, что Джейкоб может вернуться, чтобы похитить и скормить ее дивану.
Даже если об этом задуматься, ситуация казалась ему не странной или неправильной, а справедливой.
Он знал дом как свои пять пальцев, так что прошел из кухни на лестницу, не издав ни звука. Избегая половиц, которые могли скрипнуть или треснуть. Наверху Джейкоб нашел взглядом в конце коридора дверь в главную спальню. Она была приоткрыта, на ковер падал луч света. Он подкрался. Вблизи можно было расслышать тихий звук телевизора. «Гриффины». Она обожала этот сериал. Он заглянул и увидел ее.
Ханна.
Она лежала на кровати, головой на подушке, ела мороженое из миски в футболке и трусиках. Ее новой возлюбленной видно не было. Открывая дверь, он задался вопросом, где она может быть.
Ханна обернулась к нему, ложка с мороженым застыла перед губами, глаза вылезли на лоб.
- Дж-джейкоб?
И он бросился на не. Руки обвили горло, били затылком об изголовье, пока она не перестала сопротивляться. Мороженое опрокинулось, расползлось холодной белой кучей по простыням. Он проверил пульс. Еще дышит. Подхватил ее с кровати, закинул на плечо и быстро вернулся к пикапу.
Затем направился в квартиру, которую делил с диваном. Придерживался скоростных лимитов, подпевал песням на радио.
Когда он прибыл в квартиру, достал стопку салфеток из «Бургер Кинга», подошел к кузову и открыл. Ханна очнулась, но еще не пришла в себя, и прежде, чем она успела закричать, он запихнул ей в рот салфетки.
Пока она пыталась их выплюнуть, занес ее внутрь.
Бросил на пол, перед ложем.
Спасибо, любимый, - услышал он шепот.
- Джейкоб? Что ты делаешь? Что?.. – но не успела она закончить, как из глубин дивана донесся звучный рев, оборвав Ханну на полуслове. Она обернулась к дивану, затем медленно к Джейкобу, словно хотела что-то спросить.
Джейкоб охнул, когда подушки вдруг раздвинулись, как пасть. Изнутри выскользнуло подвижное щупальце цвета кожи, поискало по полу и нашло лодыжки Ханны. Змееподобная штука обвилась вокруг них. Ханна закричала. Выстрелило второе щупальце, воткнулось ей в рот. Оно ползло по пищеводу, ее горло разбухло. Она хрипела, давилась. Затем щупальца подняли ее в воздух, притянули к ложу. Она боролась, пыталась вырваться, но попытки были бесплодны. Она исчезла в диване; подушки накрыли ее мечущиеся руки.
Затем ложе рыгнуло.
Сытое и довольное.
Потом Джейкоб отвернулся и ушел. Он даже удивился, что ничего не почувствовал из-за произошедшего.
Принял душ.
После душа он вернулся к дивану голый и мокрый. Они несколько раз занялись любовью. Она продемонстрировала ему новые творческие техники с применением тентаклей, вознося его до таких вершин, которых он и не мечтал достичь.
А без нее и не достиг бы.
И его она любила больше других. Он знал это наверняка. Чувствовал.
На следующее утро, чтобы накопить энергию на новый день подростковых забав, он отпросился с работы. Когда начальник сказал, что он накопил столько оплачиваемых выходных часов, что может устроить миниотпуск, Джейкоб пришел в восторг.
Медовый месяц был в самом разгаре, а пища не понадобится ложу еще несколько дней. А когда время придет, он найдет Дженнифер и поможет ей воссоединиться с Ханной.
А потом... что ж, он уже начал готовить список вариантов.