«Нечто, высеченное в камне» Моника Дж. О'Рурк

На чердаке что-то зашевелилось.
Мэдди посмотрела вверх, как будто могла видеть сквозь потолок.
По пути в прихожую она остановилась у туалетного столика, чтобы полюбоваться в зеркало своей красотой. Ах, она была прекрасна, и она знала это. Она потратила бесчисленное количество часов, совершенствуя свою красоту. Неважно, какая часть ее разума пыталась убедить ее в обратном... неважно, какие смешки и хихиканья она могла слышать от бесчисленных детей, которых встречала на улице (но они сожалели об этом - она позаботилась об этом)... в конце концов она признала, что, возможно, уже не так великолепна, как когда-то.
Она уже довольно давно ничего не слышала с чердака... много дней, может, дольше. Поэтому ее встревожило услышанное - что? Что там происходило наверху?
Мэдди медленно выдохнула, пытаясь успокоить дыхание. Дверь на чердак находилась в нескольких футах от спальни. Ковровое покрытие в коридоре приглушало любые звуки, которые могли бы издавать ее босые ноги. Подойдя к двери, она прижалась к ней головой, прислушиваясь к любым звукам, свидетельствующим о том, что там может происходить.
Тишина. Но она не отодвинулась и слушала более внимательно. Она затаила дыхание. По-прежнему ничего. Она обдумывала возможные варианты: что-то упало; в дом забралась белка или енот; у нее был призрак.
Реальная возможность не была вероятной, потому что Мэдди была чертовски осторожна.
Она повернула дверную ручку и осторожно направилась вверх по темной лестнице - в то утро перегорела лампочка, и она забыла об этом до сих пор, - украшенной фотографиями давно ушедшей семьи в рамках. На полпути она задумалась, почему не схватила какое-нибудь оружие, но было слишком поздно. К тому времени, когда она решила повернуть назад, она почувствовала, как что-то мощное врезалось в нее, впечатав ее в стену. Было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме тусклого света в коридоре возле ее спальни, она понятия не имела, во что врезалась, но услышала отчетливый звон стекла и поняла, что это были несколько фотографий.
Она также узнала рычание Наноса, когда его кулаки обрушились на ее голову, сбив ее с последних нескольких ступенек и лишив сознания.


Мэдди медленно приходила в себя, выходя из состояния сна, в котором поначалу не осознавала, что находилась. Смятение и страх заглушили тихие - свистящие, почти певучие - звуки дыхания, наполнявшие ее голову.
Но она не могла пошевелиться. Падение с лестницы промелькнуло в ее мозгу, и она на мгновение задумалась, не парализована ли она. Но нет. Она почувствовала, как веревки врезаются в ее плоть; теперь она поняла, что крепко связана. Ее чувства начали фокусироваться, и она поняла, что кто-то был с ней в комнате. Она узнала его по хриплому дыханию через нос и мускусному запаху. Нанос. Она мало что знала о нем - они были женаты всего шесть месяцев, - но она знала, что он глубоко верил в свои греческие корни и любил проводить время на островах, особенно на Гидре.
Нанос был мужем номер восемь. У прошлых мужей хватало вежливости просто уйти, но не у этого. Этот был огромной занозой в заднице! Вот что она получила за то, что привела его домой во время отпуска, исследуя греческие острова. Шесть месяцев назад она вышла за него замуж и сделала его мистером как-там-ее-на-этот-раз - зовут. И тогда он не жаловался. Она была почти уверена, что с его точеными чертами лица и рельефным прессом это была игра, в которую он привык играть. С мужчинами или женщинами. Крутое дерьмо, если он не привык проигрывать.
Как и она.
Сначала все шло по плану, никто не хотел раскрывать свою истинную сущность и отпугивать потенциального партнера. И хотя они в значительной степени знали, из чего сделан другой, никого это не волновало. Она убедила его вернуться к ней домой в качестве ее мужа. Всего через несколько дней. Довольно рискованное предложение.
Но она никогда не видела его с этой стороны. Она подумала, что, возможно, перешла черту, заточив его на чердаке. Но в то время она не знала, что собирается с ним делать, и отложить его на некоторое время было лучшим подходом.
Не то, чтобы она хотела убить его сразу.
Как у нее хватило наглости связать его и оставить на чердаке? Да еще на несколько недель. Иногда вверх ногами. (Он и не подозревал, как ему повезло, что она его кормила. Обычно. Когда дело касалось Мэдди, это никогда не было само собой разумеющимся. Пятый и шестой мужья погибли на чердаке).
Проблема была в том, что она все время забывала, что Нанос там, наверху.
Что-то было надето на ее лицо, что-то вроде маски, но даже после быстрого моргания она ничего не увидела. Единственное отверстие в этой маске было маленьким для рта. Когда она облизнула губы, они были воспалены и покрыты порезами; вкус крови, густой и металлический, также появился у нее в горле.
Она поняла, что связана с головы до ног, пока боролась с невидимыми оковами. Она дрожала не от холода, а от ужаса и осознания того, что она голая. Она также чувствовала колющую боль в бедрах и руках; как будто осколки стекла из рамок для фотографий вонзились в ее плоть. По крайней мере, это было похоже на осколки стекла. Кто знал, что, черт возьми, он, возможно, уже успел с ней сделать?
Она внезапно почувствовала его приближение, и он не стал терять времени. Он схватил ее за толстые, полные груди, его рот обхватил сосок и сильно пососал. Его переполняла ярость.
Она бесполезно извивалась под ним, крича, выкрикивая его имя, умоляя его остановиться.
Он, очевидно, нашел это забавным.
Это был не первый раз, когда на нее нападали. Она хотела бы подавить то насилие, но у нее никогда не получалось.


Он был такой важной частью ее жизни... такой могущественный. Фигура отца, которому она доверяла, которым восхищалась и ради которого сделала бы все. Но когда она пришла к нему домой, как делала это много раз до этого, на этот раз все было по-другому.
Он напоил ее вином и накормил свежими фруктами, и ее молодость и неопытность опьянили ее намного быстрее и легче, чем это случилось бы с другими девушками. Он начал медленно... прикасался к ее рукам, держал ее ладони, подносил одну к своим губам, его поцелуй затягивался до такой степени, что заставлял ее чувствовать себя неловко. Ее неопытность - девственность - позволила ему действовать на нее сильнее, чем она должна была позволить. Но она была неопытна и не хотела его злить.
- Мэдди, - прошептал он ей на ухо, - ты же знаешь, что я люблю тебя, правда?
Нет, это была новая информация. От этого ей стало еще более неуютно. Что ей было с этим делать? Он был крупным и мускулистым мужчиной средних лет, который, как она знала, привык добиваться своего. Он был могущественным лидером мужчин. И женщин, по-видимому.
Поэтому, когда он схватил ее за руки и притянул к себе для поцелуя, она ахнула.
- Что ты...
Но он заставил ее замолчать более сильным поцелуем, подняв ее на ноги с дивана. Он наполовину подтащил, наполовину понес ее к спинке дивана и уложил лицом вниз поверх подушек. Он задрал ее длинное платье выше бедер и стянул трусики с бедер до лодыжек, уронив их на пол. Ногой он грубо раздвинул ее ноги.
- Нет, пожалуйста!
Но ее приглушенный крик был поглощен подушками, а он, казалось, ничего не заметил или ему было все равно.
Она почувствовала его скользкие от слюны пальцы внутри себя, его большой палец потирал ее клитор. Его толстые, мясистые пальцы прощупывали ее "киску", проскальзывая по одному, пока четыре не оказались глубоко внутри, накачивая и растягивая ее. Ощущение было такое, как будто он пытался разорвать ее на части.
Она истерически рыдала, умоляя и упрашивая... пока ему явно не надоело, и он не шлепнул ее открытой ладонью по заднице, вложив в это всю свою силу. Она закричала от боли.
- Хватит! - заорал он. - Больше ни слова!
Он взял ее сзади, медленно вводя свой огромный твердый член в ее влажное влагалище, раздвигая ее губы. Она почувствовала, как он проникает глубже, и ахнула, в ужасе от того, что должно было произойти. Она никогда раньше не была с мужчиной и задавалась вопросом, все ли они такие огромные.
Он толкался, все так же медленно, пока не вошел полностью, а затем вышел.
Она вздохнула с облегчением, что все закончилось! Это было ужасно, но, по крайней мере, она это пережила. Это было не так больно, как ей...
Внезапно он вошел в нее, всей своей неистовой мужской силой врезавшись в нее, с силой швырнув ее на диван. Каждый толчок вызывал новую волну боли, и, казалось, это длилось целую вечность.
Она ничего не могла с собой поделать и снова умоляла его остановиться. Но она перешла черту. Она ослушалась его.
Он схватил ее с дивана и швырнул на пол. Она ударилась головой и на мгновение увидела звезды. Пульсирующая боль пронзила ее виски, а из носа потекла кровь. Она встала на колени и заметила лужу крови под ними обоими, льющуюся из ее растленных отверстий. Он ударил ее ножом? Откуда взялась эта кровь? Ее тошнило, отчаянно хотелось сбежать, но у него были другие идеи.
- Поднимайся, - сказал он, держа свой все еще твердый член в руке. - Открой рот.
Она знала, что говорить было бы ошибкой, но она не могла представить, что эта покрытая кровью и жидкостью штука попадет ей в рот.
Она не знала и половины всего.
Он толкал ее назад, пока она не прислонилась к дивану, все еще стоя на коленях. Он привел ее в более вертикальное положение, пока ее голова не оказалась на уровне его промежности.
- Если ты меня укусишь, то никогда не выйдешь отсюда живой.
Он поднес свой член к ее губам и силой ворвался в ее рот.
- Неееет! - попыталась закричать она, но не смогла издать ни единого вздоха, не говоря уже о том, чтобы заговорить.
Его член душил ее, давая ей вздохнуть только в те редкие моменты, когда он вытаскивал свой член. Она чувствовала, как его толчки врезаются в заднюю стенку ее горла. Eще несколько толчков, и он наконец кончил, взорвавшись у нее во рту. Он эякулировал, используя руку, чтобы полностью вылить свою сперму ей на лицо.
Она уползла, глубоко пристыженная, униженная тем, что произошло, задаваясь вопросом, что она могла сделать по-другому, чтобы этого не случилось. Она знала, что это ее вина. Она просто не знала почему.
Тогда она была молода, неопытна; не было никакого удовольствия, только суровая реальность мучительной потери девственности самым оскорбительным из возможных способов.
И теперь она снова имела дело с этим дерьмом. Почему мужчины всегда брали у нее? Почему она не могла сказать "нет" и не быть проигнорированной? Они ценили ее красоту, но потом хотели обладать ею. Овладеть ею. Независимо от того, согласилась она или нет.
Но Нанос был ее мужем, и она доверяла ему.
Но на самом деле, если быть честной, кто кого предал первым? Кого по-настоящему по-королевски трахнули первым? Но это? Это?
Тело Мэдди отреагировало против ее воли, ее соски затвердели, влагалище увлажнилось. Она почувствовала, как ее щеки покраснели от ярости и смущения, от предельного стыда за то, что ее тело предало ее. Почему она не могла это контролировать? Было непостижимо, что ее тело так сильно отреагировало на сексуальное насилие, действуя так, как будто это доставляло удовольствие, хотя на самом деле это было совсем не так. Это не имело смысла.
Это был не первый раз, когда они с Наносом наслаждались связыванием и грубой игрой. Только на этот раз у нее не было права голоса - и стоп-слова тоже. На этот раз это было против ее воли.
Его руки развязали веревки на ее бедрах, и он схватил ее за колени, разведя их в стороны. Как только ее ноги освободились, она сразу же начала брыкаться, а он давал ей пощечины, пока она не остановилась. Он перевязал одну лодыжку и закрепил ее на месте - возможно, к ножке комода? Она не могла знать. То же самое он проделал с другой ее лодыжкой. Теперь она была распростерта, обе ноги надежно закреплены, и он быстро и грубо приземлился на нее.
Что-то прижималось к ее "киске". Он работал своим членом, вдавливая его между ее половыми губами, кончик проникал совсем слегка, теперь более настойчиво потираясь о ее клитор. Он ахнул и застонал, сначала слегка, как раз достаточно для того, чтобы завестись, ее "киска" налилась соками, ее гнев и негодование росли. Как он смеет? Да, она признала, что перешла черту с чердаком, но это было величайшим предательством.
Он сильно толкался и входил глубоко. Чем сильнее он трахал, тем больнее осколки стекла в ее ногах и руках впивались в ее плоть. В какой-то момент он перестал трахать, оставив свой налившийся член внутри нее, пока мучил ее сиськи.
Теперь он навалился на нее всем весом, он двигал головой вверх, пока его рот не обхватил сосок. Он прикусил, сначала нежно, его язык облизывал его, посасывал, используя губы, чтобы потянуть за него и немного растянуть. Мэдди застонала, но не вскрикнула. Он сильно прикусил его зубами, и на этот раз она взвизгнула. Он стал жевать его, теперь зажимая между зубами, позволяя ему выскочить. Ее приглушенные крики велели ему остановиться. Вместо этого он перешел к другой груди, чтобы продолжить надругательство. На этот раз он укусил сильнее, оставив отпечаток на нежной, мясистой ареоле, облизывая и посасывая сосок, как будто это была чертова устрица.
Он возобновил трахать ее, быстро наращивая скорость, сильно толкаясь, входя так глубоко, как только мог. Он сел и немного откинулся назад, теперь трахая ее так сильно, как только мог, пытаясь причинить ей боль.
Ее разум пытался отделиться от того, что он делал, но не мог. Ее мозг заставлял ее остаться и бороться. Хуже всего было то, что она все еще ничего не видела; она понятия не имела, что он сделает дальше.
Внезапно его руки оказались на ней, развязывая лодыжки. Он схватил ее за бедра и перевернул на живот, расположив колени так, чтобы ее задница была в воздухе, а голова оставалась на полу. Он схватил ее за задницу и раздвинул щеки, потирая ее анус мокрыми пальцами и засовывая их в ее щелку. Он прижал свой пульсирующий член к ее анусу.
От предвкушения боли она чуть не потеряла сознание. Ее никогда раньше не трахали в задницу, и мысль об этом приводила ее в ужас. Она знала, что он не будет нежным.
Его толстый член раскрыл ее. С каждым толчком он входил в нее все сильнее. Изнасилование было невероятно жестоким, и она поняла, насколько сильно он презирал ее. Это чувство было взаимным.
Его член на всю длину пульсировал внутри ее ануса, и он несколько раз вонзал его в нее. Одним последним толчком он разрядил свой заряд, на мгновение содрогнувшись, прежде чем вытащить свой член и шлепнуть им по ее заднице, чтобы полностью опорожнить его.
Он слез с нее и снова перевернул на спину, еще раз разведя ей ноги и связав лодыжки.
Она услышала, как он отошел на несколько футов, и кровать скрипнула, когда он сел. Она по-прежнему не видела ничего, кроме черноты, и понятия не имела, что он задумал. Тяжелый, мускусный аромат секса повис в воздухе, и его носовое дыхание, такое интенсивное и густое, как у быка, готового к паническому бегству, стало сильнее.
- Пожалуйста, Нанос, - прошептала она. - Хватит. Развяжи меня.
Внизу раздался звонок в дверь, и он громко хлопнул в ладоши.
- Еще нет, - ответил он ей, прежде чем она услышала, как он выбежал за дверь спальни.
Мгновение спустя она услышала, как Нанос разговаривает с чем-то похожим на два разных мужских голоса, и все смеялись и кричали.
Откуда, черт возьми, они взялись? Как долго он выбирался с чердака без ее ведома?
Мэдди боялась, что захлебнется собственной рвотой, поэтому она восстановила контроль над своим учащенным, испуганным дыханием и постаралась не думать о том, почему эти мужчины оказались в ее гостиной.
Лежа там, распластавшись, она чувствовала себя более уязвимой, как никогда.
Нанос внезапно снова оказался рядом с ней. Она не слышала, как он подошел. Похоже, он был один.
У него был сильный акцент, но английский был превосходным. Он прошептал:
- Я знаю, это было слишком, моя дорогая жена. Ты не хотелa пытать меня и держать в плену, подводя меня к краю смерти и обратно. Верно?
Это был риторический вопрос? Она отчаянно замотала головой.
- Не хотелa, - сказала она со стоном.
Он фыркнул.
- Как бы то ни было, я не монстр, - затем он рассмеялся собственной шутке. - Но я действительно чувствую себя неловко из-за этого. Поэтому я принес тебе подарок... чтобы успокоить.
- О Боже, Нанос, пожалуйста, не надо!
- Заткнись нахуй! - рявкнул он. - Не заставляй меня заклеивать тебе рот скотчем!
Она почувствовала, как его рука легла на ее промежность, прежде чем он погладил ее, как домашнюю любимицу.
- Успокойся, моя дорогая. Скоро это закончится. Просто сотрудничай.
Мэдди почувствовала, как он отошел от нее, и дверь спальни снова открылась. Должно быть, Нанос закрыл ее, когда вернулся в комнату.
Звуки множества входящих людей заполнили ее голову. Она не могла сказать, скольких именно, но теперь Нанос явно был не один. Ее тело вибрировало от сильного приступа страха и адреналина, наполнявшего каждую клеточку, каждое нервное окончание, каждую мышцу, пока она практически не начала левитировать.
Новый мужской голос, на этот раз мягкий, почти робкий, более высокий тембр мужчины, начинающего взрослую жизнь.
- Срань господня! - завопил он. - Я ничего об этом не знал.
Третий мужчина - явно не Нано - говорил так, словно никогда не встречал сигары, которая бы ему не понравилась.
- Заткнись нахуй, парень. Не порти все.
Мэдди лежала там и желала себе смерти.
- Ты уверен насчет этого? - cпросил Kурильщик.
Нанос сказал:
- Что я тебе говорил? Это безопасно.
Она чувствовала, как они окружают ее, свиные глазки впиваются в ее плоть, слюни практически заглушают их слова.
- Она горячая, - сказал Пятачок, его молодость и неопытность были очевидны в его суетливых движениях - она слышала, как он ходит взад-вперед, не зная, что делать, - и запинающихся фразах.
- Давай, - подбодрил Нанос. - Прикоснись к ней.
Две пары рук блуждали по ее телу. Первая пара рук была бархатистой, нежной, и эти руки исследовали ее груди, поглаживая их почти с любовью. Она почувствовала на себе горячее, влажное дыхание Пятачка, когда он наклонился и стал сосать, как грудной младенец.
Курильщик оказался у ее ног, его руки грубо раздвинули ее ноги еще дальше.
- Никакого траха, - напомнил им Нанос.
Курильщик возобновил свое прощупывание, одной рукой проводя вверх-вниз по ее промежности, грубые мозолистые пальцы проникали в ее "киску", пальцы другой руки играли с ее анусом.
- О, детка, - сказал он почти соблазнительно, как будто подозревая, что ей это нравится. - Тебе это нравится? О-о-о, - простонал он. - Скажи мне, как тебе это нравится, - Курильщик перестал трахать ее пальцем.
Она почувствовала, как он слегка отвернулся.
- Эй, чувак.
Нанос повторил его имя в качестве напоминания.
- Да, неважно. Слушай, ты можешь снять с нее маску? Я хочу... Я хочу поиграть с ее ртом.
- Конечно, - сказал Нанос. - Но не сейчас. Я хочу вывести ее наружу.
- Зачем? - cпросил Пятачок. - А нас не поймают?
- Нет. Мы построили высокий забор вокруг участка. Никто не может заглянуть внутрь. Кроме того, - сказал Нанос, сделав паузу, - с тем, что я запланировал, я не хочу устраивать бардак в доме.
Двое мужчин смеялись и подбадривали друг друга, давая пять. Оба явно предвидели, что именно это значит. Мэдди была уверена, что в голове сумасшедшего Kурильщика все было намного хуже, чем в голове Пятачка.
- Развяжи ей лодыжки, - приказал Нанос.
Она почувствовала, как веревки ослабли и спали, ее ноги наконец освободились от грубых пут, врезающихся в плоть. Каждый раз, когда кто-то из мужчин натыкался на осколки стекла, застрявшие у нее в бедрах, ее захлестывала новая волна боли. Никто из них не пытался извлечь осколки.
Нанос подошел к ней сзади - она узнала своего мужа даже в маске - и опустился на колени. Он схватил ее за спину и плечи и заставил принять вертикальное положение.
Резкое движение после нескольких часов, проведенных связанной и подвергшаяся сексуальному насилию, вызвало новую волну боли повсюду, ее плоть затанцевала от пробудившихся нервных окончаний. Ее голову и шею начало покалывать, а в ушах снова зазвучали тихие, - свистящие - звуки дыхания.
Еще одно ворчание и толчок Наносa, и она неуверенно встала на ноги. Ее колени подогнулись, и она упала, но он поймал ее прежде, чем она приземлилась.
- Полегче, моя дорогая, - сказал Нанос, что почему-то показалось мужчинам забавным.
Возможно, ирония заключалась в том, что Нанос назвал ее "дорогой".
Он вывел ее из спальни, наполовину неся вниз по лестнице в гостиную, мужчины последовали за ним. Пальцы ущипнули ее за задницу, и она взвизгнула, а Нанос остановился и предупредил их, чтобы они ничего не предпринимали, пока он не даст разрешения.
Она хорошо знала свой дом. Она знала, что они подошли к входной двери. Там процессия остановилась, и Нанос, почти как экскурсовод, дал конкретные инструкции, как находится снаружи: никаких криков, никакой чрезмерной громкости - ничего такого, что могло бы заставить обеспокоенных соседей вызвать полицию. Никакой чрезмерной боли и пыток - если только Мэдди устно не одобрит. Ничего откровенно девиантного. (Что это могло быть после всего этого, Мэдди не могла себе представить).
А затем процессия двинулась к выходу. Горячий бетон неприятно давил на подошвы ее ног.
- Ладно, парни, время повеселиться, - сказал Нанос, снимая напряжение после своего раунда правил.
Она узнала каждую пару рук, когда они исследовали каждый дюйм ее тела во время ходьбы. Руки Мэдди были крепко связаны перед ней, и Нанос вел ее за веревку, привязанную к ее запястьям.
Нанос наклонился, его дыхание было теплым, и он поцеловал ее в шею, его язык лизал ее кожу, зубы нежно раздирали ее плоть.
Ее руки покрылись гусиной кожей, и она возненавидела свою реакцию на него. Но он всегда знал, что ей нравится и как возбудить ее. Он всегда был нежным любовником. Раньше.
Но другие были грубее, менее опытны в том, как отреагировало бы ее тело. Она чувствовала случайные прикосновения, хватания, ощупывания со всех сторон. Они, вероятно, предположили, что это доставило ей удовольствие и что она наслаждалась этим - трение есть трение, в конце концов, поэтому ее тело предало ее, откликнувшись, - но если бы она высвободилась, это была бы совсем другая история.
Они шли по обсаженной цветами дорожке, запах солнца, обжигающего все вокруг, был знакомым и успокаивающим.
Но она внезапно обнаружила, что ее передают от мужчины к мужчине, и у каждого была своя очередь, прежде чем передать ее дальше.
Курильщик был первым. Он остановил процессию.
Но Нанос сказал:
- Двигай дальше.
Итак, процессия снова двинулась. Курильщик схватил ее сзади, обхватив ее грудь, теребя ее сиськи, грубо дергая за соски, шлепая по заднице, пока они шли. Он продолжал ласкать ее сиськи, но другой рукой исследовал ее влагалище. Он тяжело дышал ей в затылок, и она почувствовала, как он резко отстранился.
- Когда мы доберемся до траха? - потребовал он.
- В саду, - сказал Нанос.
Мэдди знала, что теперь осталось недалеко, может быть, еще футов двадцать, если она правильно угадала их местоположение.
Ее толкнули вперед, в объятия Пятачка.
Он смущенно хихикнул, и она предположила, что он неопытен, поскольку обнаженное женское тело, казалось, выбивало из него все дерьмо.
- Ты такая красивая, - прошептал он ей на ухо, хотя еще даже не видел ее лица.
Мэдди предположила, что он говорит о ее сиськах.
Он шел сзади, трахая ее насухо, и она услышала, как он издал долгий и продолжительный стон. Она знала, что он просто кончил в штаны.
Она не смогла удержаться и рассмеялась, наклонив голову вперед, пытаясь скрыть это.
Но он услышал ее, и мягкий, нежный Пятачок внезапно потерял рассудок.
- Ты гребаная сука! - заорал он.
- Тихо! - Нанос сказал негромко, но настойчиво.
Пятачок шлепнул ее по заднице, затем по грудям, встав перед ней, чтобы атаковать их более интенсивно. Он наклонился и укусил ее за грудь, и она почувствовала, как его зубы впились в ее плоть. Она закричала от боли и попыталась отодвинуться от него, но внезапно ее накрыли многочисленные руки, удерживающие ее на месте. Пятачок продолжал это делать, грубо кусаясь и нанося удары, ее голова была на месте, она не могла убежать, не могла даже поднять руки, чтобы защитить свою уязвимость.
Но штурм наконец прекратился, и теперь группа шла в тишине, пока не достигла сада.
Нанос усадил ее на бетонную скамейку, которая, как она знала, была рядом с прудом с карпом кои. Горячий камень обжег ее задницу и заднюю поверхность бедер, но она проигнорировала боль, приятное чувство после всего остального, что с ней сделали. Насекомые жужжали вокруг нее, привлеченные кровью, и она приветствовала их. Возможно, они были здесь, чтобы спасти ее. Если бы они только развязали ей руки, сняли деревянную маску, которая стала болезненной, лежа на ее плечах и натирая кожу до крови.
Нанос снова был рядом с ней и прошептал ей на ухо:
- Я должен тебе подарок. Я должен тебе за то, что мы сделали.
Не мы, - подумала она, - ты. Ты, Нанос, ублюдок. Ты все это сделал со мной.
Он осторожно расстегнул маску и снял ее с ее лица.
Она ахнула, яростно моргая от слепящего солнца, пытаясь восстановить зрение. Кровь и рвота покрылись коркой вокруг ее рта, и она попыталась слизнуть их языком, поскольку Нанос все еще не позволял ей пользоваться руками. Ее забитые ноздри наконец-то позволили ей делать глубокие вдохи носом.
Обострив зрение, она наблюдала, как Нанос приближается к двум мужчинам. Ни один из них, казалось, не интересовался ею, конечно, не так, как при первой встрече. Это потрясло ее. Как оскорбительно! Не многие мужчины были способны устоять перед ее ослепительной красотой. Она была уверена, что они с радостью изнасиловали бы ее; казалось, их просто не волновало, как она выглядит.
Она воспользовалась тем, что они отвлеклись, чтобы попытаться освободить руки, но они были крепко связаны. Но она также поняла, что осколки стекла от рамок для фотографий все еще застряли в ее ладонях и пальцах, и она медленно поворачивала руки в разных положениях, используя осколки, чтобы разрезать веревки. Дело продвигалось медленно, но Нанос не торопился с мужчинами, что она использовала в своих интересах.
Нанос и мужчины стояли примерно в пяти футах от нее, все трое теперь были голыми. Она увидела две стопки одежды, похожей на униформу работников коммунального предприятия, и поняла, что Нанос начинал голышом. В этот момент казалось, что мужчины согласились бы на что угодно, если бы это привело к тому, что они ее трахнут.
Она слышала, как Нанос тихо разговаривал с мужчинами, но не могла разобрать его слов.
Курильщику, похоже, не понравилось то, что сказал Нанос, но Пятачок пожал плечами, очевидно, открытый для любых предложений. Сегодня он уже один раз кончил - в собственные штаны.
Нанос передвинул мужчин, пока они не оказались лицом к лицу, член к члену. Пятачок нервно захихикал. Он связал им руки и притянул их ближе друг к другу, накинув веревку на их напряженные члены, лаская то одного, то другого, поглаживая их, как будто они были единым целым, веревки связывали их все крепче и крепче, пока их члены не стали практически бетонными.
- Подождите, - сказал он им. - У меня сюрприз.
Он схватил Мэдди и потащил ее к мужчинам. Она задавалась вопросом, что он мог им сказать, чтобы заставить их сотрудничать до такой странности, но если бы он просто пообещал им секс, они, вероятно, согласились бы на что угодно.
- Я обещал им хорошо провести время. Покажи им, как хорошо провести время, и ты будешь вознагражденa.
Да пошел ты! - подумала она. Она улыбнулась при мысли, что у нее развязаны руки.
Нанос, похоже, не понял, что на самом деле означала эта улыбка, и улыбнулся ей в ответ.
- Помни, руками пользоваться нельзя, трогать их члены только губами.
- Мы уже можем двигаться? - cпросил Пятачок.
- Нет, - сказал Нанос.
Мэдди наклонилась, все еще притворяясь связанной, и погладила губами их неистовые стояки. Она была удивлена, что Пятачок продержался так долго. Она опустила голову и пососала кончик Пятачка, и он предсказуемо кончил мгновением позже. Пустая трата времени.
Но она знала, что Kурильщик продержится долго. Он выглядел опытным и вроде как придурком. Она облизала воспаленные губы и взяла его член в рот. Он тихо застонал, явно испытывая облегчение от того, что наконец-то занимается сексом в какой-то форме, вообще в какой угодно.
Но пока его голова была запрокинута в экстазе, а она готовила свой рот к тому, что планировала дальше, она незаметно подняла руки и использовала осколки стекла, чтобы срезать линию роста волос.
В следующий момент она прикусила и откусила несколько дюймов от его члена, а затем быстро подняла глаза, ее истинное лицо теперь было свободно, змеи танцевали в ее волосах, гибкие, грациозные движения существ, которыx она считала домашними животными.
Нанос брал ее сзади, пока мужчины наслаждались минетом.
У мужчин не было времени среагировать. Она бы с удовольствием посмотрела на реакцию Kурильщика на его кастрацию. Но они закричали, мгновенно превратившись в камень. Нанос не переставал трахать ее, втираясь в нее, пока она терлась об их каменные тела.
Пока Нанос насиловал ее, Медуза прислонилась к нему спиной и двигалась в такт движениям его тела.
- Я люблю тебя, Мэдди! - у него хватило наглости сказать это.
Он был так увлечен изнасилованием, что, казалось, не заметил змей.
Она засмеялась, оседлав его член, стараясь не смотреть на него слишком рано. Но мгновение спустя она отстранилась, теперь яростно глядя в испуганное лицо Наноса.
Он закричал, выражение оргазма все еще было на его лице, когда к нему присоединился ужас. Его член оставался твердым и останется таким навечно.
Ей повезло.
Какую причудливую статую он создал, когда после смерти принял свой истинный облик: наполовину человек, наполовину моральный урод, с огромным членом, огромными черными глазами, светлыми волосами и точеными чертами лица. Парень-серфер из ада.
Но его внешность была и близко не такой устрашающей, как истинный облик Медузы - в конце концов, у него не было головы змеи или раздвоенного языка, - поэтому она подумала, что он будет хорошо смотреться в саду.
Она всегда восхищалась его членом - одна из немногих причин, по которой хотела выйти за него замуж или, по крайней мере, привести его домой, - и теперь он полностью принадлежал ей.
Она забралась на него, оседлав его холодную, твердую, вечную эрекцию, и трахнула его, медленно двигаясь вверх и вниз, увеличивая темп, прижимаясь к прохладе его каменного тела, пока, наконец, не кончила, камень был единственным верным способом заставить ее кончить.
Она потащила его вместе с переплетенной каменной сеткой, в которую превратились двое других, глубже в сад, поближе к беседке, где она могла наблюдать за ними на досуге - или трахать их.
Ее Cад Эрекций, в который входили большинство ее бывших мужей и несколько своенравных бродяг (эти мормонские мальчики были просто великолепны), был ее любимой частью дома и двора. Это было в уединенном месте, невидимом для всех, включая Наноca. Это могло бы отпугнуть его, если бы он знал, что она делала с большинством своих мужей.
Она натянула маску и прижала ее к лицу, скрывая свою истинную сущность. Проблемой всегда были змеи, которые никогда не хотели, чтобы их сдерживали. Она засунула их под парик, прижимая к голове, пока он снова не оказался на месте. Однa вылезла у нее из-за уха, но она быстро поймала ее и засунула обратно под свою маску Мэдди.
Мэдди ненавидела одиночество, и ей уже было скучно.
Пришло время найти номерa девять.