«Ритуал» Пётр Бочек

Он улыбнулся и счастливо посмотрел на лицо своей жены. Оно было миниатюрным, милым, спокойным. Это было именно то, что он хотел иметь более двадцати лет. В фазе первой любви, спутавшей ему голову, как горстка искусно переплетённых кишок, он действительно считал её милой. Всё изменилось после свадьбы. Не сразу, конечно, а постепенно. Сегодня он сказал бы, что её истинная природа начала раскрываться. Властная, злая и раздражающая. Когда он несколько раз указал ей, что это уже не то, что было прежде, она ответила ему наводящим вопросом:
- А знаешь, из-за чего это произошло?
Он не знал, были разные причины. Может быть, из-за того, что он не сделал большой карьеры и не зарабатывал много денег, это была почти милостыня. Он не был хорош в постели, ни по качеству, ни по времени. Кроме того, он не мог правильно настроить приставку или телевизор, поэтому сталкивался с раздражением жены, когда изображение начинало искажаться во время просмотра её любимых реалити-шоу. Приходилось вмешиваться соседу.
И это была, наверное, ещё одна из причин. Сияющий, не имеющий равных идол из района стал навещать их дом, пожалуй, слишком часто. Он мог сделать это, мог сделать то. Он мог сделать всё. Телевидение терпело крах слишком часто.
Его жена также изменилась физически. Её маленькое, некогда милое личико раздулось с увеличивающимися подбородками и отвисшими щеками. Бюст постепенно сливался с животом. Что увидел в ней сосед? Должно быть, он был любителем слишком пышных форм, иначе он не мог бы этого объяснить.
Его жена была права в одном. Человек должен расширять свой умственный кругозор. Однажды она повела его в этнографический музей. Он думал, что это будет ужасная скука, но он ошибался. Он нашёл попавшуюся ему на глаза витрину и застыл там на полтора часа, пока его жена пробегала всю, довольно большую экспозицию.
- Это восхитительно, - сказал он ей таким весёлым тоном, что она остановилась.
Он пришёл к выводу, что некоторые первобытные племена выдвигали великие идеи, которые, хотя и не полностью совместимы с европейской культурой, в некоторых случаях заслуживают внимания.
Когда примерно через неделю несколько растерянный сосед пришёл спросить, все ли телепрограммы в порядке, он сказал ему, что тот может быть удивлён, но проблемы были.
- У моей жены был избыток жизненной энергии, - сказал он тому жиголо, - так что ей достаточно было пройти мимо телеэкрана и тот крякнул! Программа тут же трансформировалась в помехи, понимаете? Но в итоге это так утомило её, что она отправилась в Тибет для медитации.
Затем он захлопнул дверь перед ошеломлённым лицом соседа. Конечно, он солгал ему. Женщина была дома, но она преобразилась.
Он сам не понял, как всё-таки разобрался с ней; это изобрели южноамериканские шуары, он просто немного приспособил это к условиям местечка в Богемии. Так поступали с убитыми в бою врагами, а кто ещё нелюбящая жена, как не супостат? Чем они отличаются, ради бога!? Возможно, только тем, что не было боя. Учитывая пропорции её тела, он не собирался рисковать.
Он подсыпал ей в Coca-Cola довольно большую дозу измельчённых снотворных таблеток. Как обычно, она выпила полный стакан сразу, не задумываясь. Она моргнула, слегка ухмыльнулась и сказала что-то вроде того, что, вероятно, по ошибке купила подделку с искусственным подсластителем. Потом она пошла в туалет. Долгое время ничего не происходило, не было ни соответствующих звуков, ни полосканий. Затем на пол упало что-то тяжёлое. Он был готов, поэтому мог быстро среагировать. Он открыл дверь, жертва рухнула к его ногам, фактически прямо на них, массивные эластичные штаны были спущены до середины задницы. Изо всех сил он прислонил её к унитазу так, что её макушка легла на его сиденье. Ножи он заточил заранее, купил один новый как раз для этого так называемого ритуального случая. Также пригодился его набор скальпелей и резцов для бальзы. Все их он использовал при создании авиамоделей, прежде чем его вторая половинка перебила это его достойное увлечение. Она назвала его переросшим ребёнком, который постоянно играет и всё ещё злится на своих родителей. Но он приобрёл достаточно навыков для прекрасной работы, которая подходила ему сейчас. Кроме того, в детстве он был частым и внимательным свидетелем потрошения кроликов дедом.
Его жена слегка дёрнулась, когда он погрузил скальпель в её спину.
- Успокойся, сука! - прозвучала прежняя фраза дедушки, употреблённая в ситуации, когда он недостаточно оглушал животное.
Но, как и тогдашний старик, он не позволял себе отвлекаться. Он продолжал резать до нижней части её шеи, а затем по всей её окружности. Хотя он был очень осторожен, ему удалось перерезать сонную артерию. Через мгновение горло превратилось в бушующий вулкан, извергающий кровавую магму во все стороны через равные промежутки времени. На нём, пожалуй, не осталось сухого места; он чувствовал сладкий вкус крови во рту. Кроме того, его жена начала дико хрюкать.
Делать было нечего, надо было обездвижить её насовсем, но не повредить голову. Он разорвал её блузку на груди. Он был удивлён, что не увидел сосков, но потом понял, что они должны быть примерно на десяток сантиметров ниже. В своём арсенале он нашёл самый длинный нож, который когда-либо был способен пробить толстую броню. Он размахнулся и ударил. Кончик ножа звякнул о ребро, а затем скользнул глубже. Он повторил движение ещё несколько раз. Тело дёрнулось на мгновение, а затем, наконец, перестало двигаться.
- Я должен был заколоть тебя с самого начала, - пробормотал он себе под нос. - Но тебе понравилось вот так, не правда ли?
Он продолжил прекрасную работу, весь в крови. Он тщательно обрезал кожу, чтобы не повредить черты её лица, оставив волосы на месте, чтобы уши не пострадали. Это была единственная часть, которая не заросла жиром за эти годы. Он нежно поцеловал их.
Наступил вечер пятницы, затем утро субботы. Он работал много часов, неустанно и напряжённо. У него болели спина и глаза; его правая рука несколько раз страдала от конвульсий. Однако он был неутомим, и результат увенчал работу. В конце концов, он держал в руке что-то, что точно напоминало карнавальную маску с чертами лица его жены.
Теперь ему нужно было быстро обработать мясо, чтобы оно не испортилось. Он готовил его маленькими порциями, потому что один человек много не ест, а он фактически вдовец. Он аккуратно положил всё в холодильник и морозильник. За эти две сытные недели он несколько раз ел «свинину», как он это называл. Запечённую, тушёную, котлеты, медальоны и крепкий бульон. Несколько раз печень с луком. Остатки кишок он частично промыл, частично бросил в целлофановые пакеты и разнёс в мусорные баки по всему городу, а также обглоданные кости и раздробленный череп.
Он взял выходные в понедельник и вторник, чтобы поработать над этим артефактом. Точно по информации из интернета, кожу он очистил, прошил серыми нитками, а набил подогретым песком, украденным с ближайшей детской площадки, и смесью трав. Он не знал исходного состава, поэтому использовал лаванду, тимьян и орегано. Пока он сушил отреставрированную голову в духовке, квартиру наполнял запах мыла и пиццы. По мере того, как артефакт постепенно уменьшался, он удалял часть содержимого, пока объект не достиг размера сжатого кулака. Это было примерно через четырнадцать дней. Потом полностью опустошил. Цанца, как называли высушенную голову шуары, имела успех. Ему удалось сохранить внешний вид своей жены, только уменьшив её до гораздо симпатичного размера, чем она была когда-либо. Он пришил ей веки, эти пустые дырочки без глаз выглядели довольно устрашающе. Он держал её рот открытым. В отличие от шуаров, он не верил, что через него может исходить разъярённый дух жертвоприношения. Если что-то подобное и существовало, то оно исчезло вместе с остальным телом, которое он почти съел. И ещё у него была личная причина держать рот открытым.
Теперь он осторожно положил преобразившуюся маленькую жену на кушетку и нежно посмотрел на неё. Он пил приятно охлаждённое пиво. Он чувствовал себя радостным, как не было уже давно. Он мог делать всё, что хотел, даже выплёскивать алкоголь на ковёр без града жалоб и угроз. Он мог даже разжечь камин в гостиной, напиться, до полуночи смотреть спортивные трансляции. Она была такой маленькой по сравнению с ним! Она была беспомощна! Она была просто милой и привлекательной, хотя ей не хватало бóльшей части тела. Как только он добрался до дна бутылки, он пошёл в ванную. Он тщательно принял душ и надушился. Он не стал одеваться. У него будет прекрасный романтический вечер с женой.
Сначала он был готов начать с прелюдии, декламации стихов или чего-то в этом роде. Он знал, что раньше его жена этого не вынесла бы. Но она должна была сейчас. Но он не смог вспомнить ни одного романтического стихотворения в тот момент.
Поэтому он сразу перешёл к делу. Он схватил жену за голову и прижал её рот к своему возбуждённому члену. Подошло точно, мерил во время сушки. Затем он начал шевелить правой рукой. Приятное покалывание пробежало по его телу. Это была именно та интимная практика, которую она всегда отвергала. Она должна терпеть это сейчас. Эта мысль добавила ему экстаза.
Когда комната начала приятно колебаться перед его глазами и приближалась кульминация, он почувствовал внизу странное давление. Он посмотрел в свою ладонь. Цанца изменилась. Нитки, которыми он зашил ей глаза, порвались, и из открытых дыр на него смотрели две светящиеся красные точки. Удовольствие быстро исчезло и превратилось в ужас. Он попытался быстро вырваться из хватки ритуального артефакта, но тот крепко держал его и не хотел отпускать. Как будто рот обхватил его мужское достоинство. Внезапно из носа его жены повалил чёрный дым. Он появился внутри, и его член загорелся. В прямом смысле. Он чувствовал запах жареного мяса. Боль была настолько сильной, что его мозгу пришлось отключиться. В глазах потемнело, и он плавно опустился на ковёр.
Он проснулся на рассвете. Он по-прежнему лежал на полу. Он вспомнил свой эротический опыт и на мгновение подумал, что это, должно быть, был сон. Глупый, сумасшедший сон. Затем он снова почувствовал эту сильную боль. Он приподнялся на локтях и посмотрел себе на колени. Между обожжёнными лобковыми волосами, над волосатой мошонкой, было что-то чёрное, похожее на сильно обгоревшую еловую шишку. Чувство чистого отчаяния захлестнуло его.
Потом его взгляд упал на ковёр. Рядом с ним лежала высушенная голова его жены, рот которой скривился в торжествующей улыбке.