«День воскресения» Рэт Джеймс Уайт

- Всех мертвых на улицу! Или мы сами их вытащим! Все сгорят, без вариантов!
Голос перекрикивал в мегафон остервенелую толпу «антивоскрестников» и треск пламени. Они ломились в мою дверь. Взбешенные, перепуганные, жаждущие крови. Жаждущие принести еще одну душу в жертву своим богам в надежде, что те вернут мир в прежнее состояние. И как бы мне не хотелось в этом признаваться, но я был рад, что они пришли. Не должен был он вернуться к жизни. Неправильно это. Нечестно.
Лучи красного солнца ручейками крови просочились сквозь шторы, заполнив мою комнату темными тенями. После MD 2020 и ликера Colt 45, с утра меня ждал дикий отходняк, от которого весь мир шатало, а желудок взбунтовался, стоило мне только оторвать голову от подушки. Яркий свет жалил глаза отдаваясь болью в висках. В этот день была пасха - светлое Христово воскресение. Обычно это значило, что нужно встать пораньше, и идти всей семьей в церковь. Не то чтобы я был религиозным. Традиции есть традиции. В то утро поход в церковь казался не самой лучшей перспективой. Не успел я выключить будильник и улечься спать дальше, как раздался громкий и настойчивый звук: башка гудела как барабан, и спросонья совсем не работала. Звонила бабушка, и она была в панике.
- Что? Ты серьезно?
Поначалу я решил, что она шутит, только прежде юмористического таланта я за ней не замечал. Может она хотела проучить меня, потому что я не пришел в церковь и что она ошибалась. Ведь то, что она сказала ни в коем случае не могло быть правдой.
- Я тебе говорю, они прямо за дверью! Быстро приезжай!
Меня убедили удушающие всхлипывания, тут и там прерывающие ее речь. По крайней мере, убедили что она правда верит в свои слова: мои прабабушка и прадедушка стояли у нее на крыльце. Они снова были живы после двадцати лет в могиле.
Да чушь собачья!
В памяти всплыли образы из старых ужастиков, которые я смотрел в кинотеатре с заляпанными полами, в щелочку между вымазанными маслом пальцами. Голливуд давным-давно научил нас, что если мертвые возвращались из могил - живым это не сулило ничего хорошего. Мне представились вампиры, рычащие в поисках крови, гниющие зомби, голодные до человеческой плоти. Нет, тут должно быть какое-то другое объяснение. Вообще то определенные знаки уже были. Нельзя было не заметить всплеск численности всяких паразитов: улицы покрыли ковры из жуков и крыс, в небе носились тучи мошкары, комаров, мух и пчел. Даже кошек и собак внезапно стало в разы больше, и только благодаря этому крысы нас все еще не сожрали. Однажды мистер Хайтауэр - мой сосед, прошелся туда-сюда по улице с парой галлонов керосина спалил всех этих гадов и поджег. Кажется, только это срабатывало. До этого он пытался давить их на своем грузовике, пару-тройку раз в день, но от этого их меньше не становилось, так что он стал повторять свой фокус с керосином каждое утро. Терпеть не могу едкую вонь паленых крыс, но живых крыс я ненавижу еще больше! Поэтому, я никогда не жаловался, да и
вообще никто не жаловался. Город не предпринимал никаких мер. Все радовались, что хотя бы кто-то, что-то делает. Я воспринимал внезапный набег паразитов не иначе как, очередное трагическое следствие жизни в гетто. Кто же мог представить нечто столь невероятное как массовое воскрешение!
- Они у меня на крыльце. Я вижу их в глазок.
Со времени последнего воскрешения в нашем мире прошло две тысячи лет, и тогда из него выросла целая религия. В таких делах всё решают время и место. Кто-то ожил в Иерусалиме, и мы называем его Богом. Кто-то ожил у тебя на районе, и мы зовем копов, или хватаемся за ствол. В библии все это кажется прекрасным и чудесным. Там никто не упоминает всех этих чертовых мух и тараканов, грёбаных крыс. То, что происходило в моём квартале было просто жутко. В трубку телефона я слышал громкий стук и дверной звонок. Потом раздался голос дедули: громкий и властный. Такой каким я его запомнил. Не такой вялый, потусторонний как полагается призраку. Не стоны как из могилы безмозглого зомби. Это точно был дедуля. Ему совсем не нравилось, что его не пускают в его собственный дом
- Эй доча! Я тебе сказал! У меня ключей нету. Дверь мне открой и дай я зайду! Слышишь меня?!
В семье Джонсонов, дедуля был непререкаемым патриархом, и он не привык что ему не подчиняются. Ну, я уже почти слышал, как бабушкина решимость разбилась вдребезги, как окно в ураган. Послышался металлический лязг. Она сняла цепочку с двери.
- Бабушка! Бабушка, как ты там?
- Не знаю сынок, кажется, они нормальные, я сейчас им открою.
- Не открывай!
- Но я не хочу, чтобы дедуля на меня сердился, мы не виделись двадцать лет. Не хочу начинать все со скандала.
- Бабушка, это не твой папа! Он умер. Давно умер. Не открывай!
Тут я услышал бабушкин крик и по коже прошел мороз, каждый волосок встал дыбом.
- Что случилось?
Теперь тут еще и мой дядюшка Джо, и мой брат Пол.
- Что, черт возьми, происходит?
- Я дверь открываю.
Едва я было запротестовал, как постучали уже в мою дверь. Первой мыслью было кто, черт возьми, припёрся в девять утра. Следующей мыслью, кто из знакомых умер и знает мой адрес. Я накинул халат и поискал в домашнем беспорядке свой дробовик. Вспомнил, что заложил его пару лет назад, и остановился на ржавой «берете» двадцать пятого калибра. Несомненно, зомби или вампира из нее не положишь, ну хоть чувствуешь себя поуверенней. На всякий случай, я прихватил на кухне нож. В унисон стуку, в дверь настойчиво зазвонили.
- Кто это там, мать твою?
Перед дверью стоял мой друг Рик, тот самый, который числился как пропавший без вести и предположительно мертв. Мой друг Рик которого я не видел уже пять лет.
- Но уж братан открой дверь, я знаю, что ты дома пиздюк.
Он был слегка перепачкан - грязь с могил конечно же. Но солнце светило прямо на него, и он не горел синим пламенем, так что он уж точно не вампир… или все-таки вампир? Уверенности у меня не было. Конечно, вся эта телега с солнечными лучами могла оказаться мифом. На нем не было ни следа гнили или разложения. Никакой пепельной бледности, мертвецкой зелени на коже. Его кожа прямо чуть ли не светилась здоровьем.
Инопланетяне. Точно инопланетяне, приняли обличье наших друзей и родственников! Это было единственное объяснение, в котором была хоть какая-то крупица здравого смысла. Началось вторжение инопланетян. Оставалась еще возможность, что я не полностью протрезвел и у меня случилась какая-то шизофреническая интоксикация, а может, я вообще сплю?! Такой сон на пьяную голову, из которого почти невозможно проснуться. Я вновь посмотрел в дверной глазок. Увидел мертвеца на крыльце, и стал молиться, что я все еще пьяный и не сошел с ума.
- Иди на хуй отсюда, уебок!
- Ты чё под кайфом что ли? Чувак, я думал, что мы с тобой кореша. Как ты можешь так со мной?
- Мы с тобой были кореша пока ты не умер, а теперь какого хуя ты из могилы вылез?
- Умер?! Ты чё бля, ходил на мои похороны? Я тут в лесу проснулся мать его без штанов, без нихуя! Мне пришлось спиздить одежду, чтобы сюда прийти!
Конечно я не ходил к нему на похороны. Похорон то ведь и не было. Мы просто устроили с пацанами сходняк - его тело так и не нашли. Как я и говорил его признали пропавшим без вести, предположительно мертвым. Никто точно не знал, что с ним случилось.
- Ну, уж братан. Мамулька меня не пускает, поэтому я к тебе пришел.
- Твоя мама там больше не живет! теперь там живет миссис Ватсон.
- Тогда, где моя мама? Я не знаю братан, она съехала где-то год назад. Не знаю куда она поехала.
Рик навалился на перила. Сначала мне показалось, что магия, поднявшая его из мертвых, закончилась, и он снова умирал. Но потом я понял, что он плачет. В душе защемило. Я открыл, все еще держа нож и беретту при себе. Ну конечно же я их спрятал под пижамой.
- Давай брат, заходи.
Не сводя с него глаз, я вспомнил о бабушке. Как она там одна одинешенька сидит дома. На крыльце у нее выстроилась целая стая мертвецов. Набираю номер - трубку никто не берет. По спине пробежал холодок.
- Погоди, чувак!
Я бросился наверх, влез в футболку и джинсы. Снова позвонил бабушке - ответа нет. Перепрыгивая через ступеньки, я сбежал вниз и вышел.
- Бля… ёб твою мать, идем со мной чувак!
- Что такое брат?
- У моей бабушки проблемы.
В глазах уже стояли слезы, я представлял как бедную старушку, рвут на части целые полчища живых мертвецов. Я схватил куртку и полетел к ее дому. Рик не отставал. Казалось, на улице устроили гулянку: кругом полно народу. Сначала мне показалось, что намечается какая-то большая тусовка, или же кто-то попал в аварию, и все ждут приезда копов. Потом, я начал узнавать их лица. Лица эти явно были не на своем месте. Первое что бросилось в глаза, пестрое смешение стилей - слишком много пиджаков с галстуками – бабочками, расклешенных брюк, розовых, алых рубашек с нашивками и оборками. У многих бакенбарды и прически в стиле афро, как будто весь квартал внезапно съехал в ретро. Все это выглядело как сходка сутенеров, но мой район не настолько крут. И еще, казалось, все были как-то при параде. Ну, понятно пасха на дворе, но я никогда не видел столько народу в церкви. Творилось какая-то очень странная херня. Грязный Эд помахал мне, улыбаясь во все зубы, только между зубами у него застряла грязь, а пальцы раскровились, как будто он выцарапывал себе путь из могилы. Выглядел он хреновато, но он всегда хреново выглядел задолго до того, как он залез к мистеру Пратту стащить видак и получил пулю. Я помахал ему в ответ, но шаг не сбавил.
- Эй, Скип постой! - заорал Рик у меня за спиной. - Слушай, это разве не грязный Эд? Его разве не пристрелили? Мы же вместе на похороны ходили! Какого хуя он все еще жив?
Я не ответил. Я Рика тоже поминал. Мы просто устроили скромную церемонию для своих. Просто ребята с которыми мы вместе выросли, и которые знали, что Рокман пристрелил его, и заныкал тело где-то. Пусть даже копы отказались браться за это дело. Мы попили пива, поплакали, потравили истории о прежних деньках, и раскурили в его честь жирный косяк. Потом мы помолились, и зажгли свечу рядом со старым зданием клуба, где мы все познакомились. Еще я не ответил потому, что смотрел на Шэрон. В прошлом году, она умерла от передоза, а теперь сидела на крыльце и нянчила своего мертворожденного ребенка (за неделю до смерти, у нее случился выкидыш). Я ничего не ответил, потому что мне навстречу шёл «Лось» с тем самым видом, с каким он шел отобрать у меня кроссы или велик. Теперь он был слегка растерян, потому что я теперь был крупнее, и в последний раз мы виделись, когда я был 12-летним пацаном. Это было за день до того, как копы застрелили мудака, при попытке ограбить супермаркет - он убил одного полицейского, ранил второго и в него всадили тридцать шесть пуль. Хоронили в закрытом гробу. О нем до сих пор вспоминают, человек-легенда. А теперь, как оказалось, живая легенда. Добежав до бабушкиного дома, я совсем выдохся. Входная дверь открыта нараспашку, что навевало мысли о худшем. Я совсем не ожидал увидеть ее сидящей вместе с дедулей, прабабушкой, дядей Джо, братцем Чарли, тетей Розой и братцем Джейком. Все они расположились в гостиной, смеялись, пили чай, кофе и слушали «госту» по радио. Ни дать ни взять, огромная семейная сходка. Только все они должны были лежать в могилах. Я ходил на похороны каждого из них, плакал над их могилками. Все же…вот они все тут!
- Это же малыш Скип! Иди, поцелуй тетю Розу.
Помню, как я это ненавидел в детстве: заходишь в комнату, а там полно родственников, и каждый лезет обслюнявить твои щеки, и щипает их до посинения. От одной мысли, что мне придет с ней лобызаться, мне захотелось заорать. Я в растерянности оглядел комнату, не обращая внимания на распростертые объятия тетки Розы. Тут в комнату влетел Рик, как к себе домой. Точно как в детстве, когда две наши семьи, была почти что как одна семья, когда он был мне как брат, которого у меня никогда не было, когда он был все еще жив.
- Э! бабуля! - воскликнул он, наклонившись ее поцеловать, и конечно же он не видел ничего особенного в том, что все эти люди собрались в одной комнате. Да как он мог?! Его ведь и самого тут быть не должно. Я оглядел все это сборище предков и не увидел в нем ничего странного, ничего страшного. Никаких признаков того, что они собираются напиться нашей крови или полакомиться нашими мозгами. Если бы только не вонь кладбищенской земли, не разодранная в лохмотья одежда и не поотваливающиеся ногти. Можно было подумать, что они просто уезжали из города куда-нибудь в отпуск, а не побывали по ту сторону нашего мира.
- Ой! Здравствуйте тетя Роза! Привет кузен Чарли, Джек, дядя Джо, Полли, дедушка, бабуля.
Слезы навернулись на мои глаза. Я и подумать не мог, как я по ним всем соскучился. Я побежал к прабабушке и прадедушке и разрыдался у них на руках. Они немного растерялись, потому что не могли понять, кто есть я такой. Не могли связать того пацана, которого знали с этим взрослым мужиком, расплакавшимся перед ними. Потом они смягчились, поддавшись моей боли и тоже заплакали, обсыпая меня поцелуями и сжимая в объятиях. Какая мне разница почему они вернулись? Я просто радовался, что они рядом. Все это было похоже на день благодарения. Мы сидели в доме у моего дедушки, готовили и ели, пили, обменивались воспоминаниями. К нам присоединялись все новые и новые друзья и родственники давно умершие, или пропавшие без вести. Соседи приходили чтобы познакомить нас со своими мертвыми родителями, бабушками и дедушками, а иногда и детьми. Мы утешали мистера Хайтауэра, который во второй раз пристрелил своего отца, заявившись к нему на порог. Миссис Люси оказалась в очень трудном положении. Дяде Джо приходилось сидеть между ее воскресшим супругом, и человеком за которого она вышла замуж, после его смерти. Эти двое готовы были порвать друг друга в клочья. Они без конца переглядывались и обменивались угрожающими жестами.
Оказывается до похорон, они считались лучшими друзьями. Странно как оказалось трудно, помнить кто умер, а кто был по-настоящему живой. В смысле все они были живы, но некоторые из них как-то не совсем, а что еще более странно то, что стоит тебе поговорить с мужиком, от которого все еще разит формальдегидом и послушать его шуточки о том, как ты в возрасте двух лет бегал без подгузника по улице, и трудно было поверить, что этого человека и на свете уже быть не должно, почему то теперь казалось само собой разумеющимся. Чем больше мертвецов приходило в дедушкин дом, тем более обыденным это становилось.
Скоро мы уже просто приветствовали их крепкими объятиями и представляли гостям, так, будто они давно не появлялись, или на дальних, просто напомнить. Кто-то включил телевизор, и все замолчали. Оказывается происходящие в нашем райончике было вовсе не отдельным случаем, почему-то так я и думал.
- По всей стране умершие возвращаются к жизни, и самое странное событие в истории человечества, происходит в данный момент. Десятки тысяч недавно умерших, возвращаются к своим близким, и в это пасхальное утро, врачи и ученые поражены внезапным массовым воскрешением.
Видный медик имевший возможность осмотреть чудесным образом перерожденного пациента выступает с заявлением…
Перед камерой имелся сконфуженный, заикающийся молодой доктор. Вид у него был такой беспокойный, пораженный, что любой мало-мальски внимательный человек мог бы заметить, сказать ему ничего. Даже до того, как доктор открыл рот.
- Я…вообще-то я…это…я…посмотрел более десятка воскресших, и не обнаружил ничего необычного…По виду все они совершенно здоровы, на них нет даже следов травм и болезней приведшие к смерти.
- Представляют ли пробужденные какую-то опасность живым. В смысле… есть ли какие-то признаки что они не совсем безопасны?
- Никаких. Вы имеете в виду не станут ли они внезапно разлагаться или пить кровь? Насколько я могу сказать, они совершенно нормальны, если бы не тот факт, что некоторые из них были мертвы и целых двадцать пять лет. Я не вижу ни единой причины для их госпитализации. В данный момент, мы хотим задержать их в больнице на несколько дней, для проведения токсикологических анализов.
Смех умолк. Все в бабушкиной гостиной застыли. Многие из них само собой не верили в то, что умерли. Теперь, услышав об этом по телевизору, они с трудом попытались отогнать эти мысли, и с еще большим трудом принять их. Прабабушка расплакалась, а прадедушка нежно взял ею за руку. Он выглядел растерянным и напуганным. Я переводил взгляд с одного лица на другое. На всех читался пустой ужас и смятение. Каждый пытался отогнать всякие мысли о своем чудесном воскрешении, но те никуда не уходили. Праздничная атмосфера куда-то испарилась. Теперь наше сборище больше походило на похороны. Первым заговорил Тони, бывший муж мисс Люси.
- Но как?! Как это возможно?
Он посмотрел на миссис Люси и перевел взгляд на ее нового мужа, который к тому времени подрастерял весь гонор и теперь беспомощно смотрел на Тони.
- Как я умер, бро? Как это произошло?
- Заснул за рулем три года назад. Пробил металлическое заграждение. Улетел в речку. Я выступал на твоих похоронах чувак.
Тут у всех посыпались вопросы, и народ стал потихонечку рассасываться, чтобы обсудить свои дела с глазу на глаз. Грустно было смотреть, как они все уходят. Это значило, что и нам скоро придется задуматься над своей проблемой. Рик нервно переминался с ноги на ногу, разглядывая свою истрепанную пару туфель я без сомнения думал, где бы ему раздобыть новую пару кроссовок Air Jordan. Напряжение накатывало волной и повисло в воздухе, зябкое, душное и сырое. Дядя Джон сходил на кухню и вернулся с бутылкой джина/
- Так, значит, вы все покойники, а? - сказал он, сделанной бравадой в голосе, и сделал долгий глоток из бутылки. - Пожалуй, вопрос сейчас один. Есть ли у кого-нибудь косяк? Серьезная эта херня, на трезвую голову не разберешься.
Его нижняя губа задрожала, глаза начали наполняться слезами. Я бы тоже расплакался, если бы на мне был голубой смокинг, расклешенные брюки и галстук-бабочка. Дядя Джо умер в семьдесят шестом. Так мы провели несколько часов за разговорами со своими умершими родными. Вскоре мы перешли к более приземленным тема, как они будут здесь жить, как они будут себя обеспечивать. Разобравшись с самым важным, мы снова перешли к отвлеченным вопросам. Как это произошло? Каково это быть мертвым?
Этот вопрос был как резкий удар по тормозам.
- Я не знаю. Лежу в кровати. В груди заболело, а через минуту уже ковыряю себе выход из могилы. Кто выбрал этот душманский сосновый гроб? Кому теперь я должен спасибо сказать? Если бы вы мне купили дубовый, как я и хотел, то я до сих пор бы там валялся. - сказал дядя Джо.
Тетя Сьюзи начала заливать насчет стайки ангелов, пронесших ее по воздуху, и все с оханьем позакатывали глаза. Всем было очевидно, что она чешет. Все они врали. Все до единого. Нечто в их взгляде говорило мне что они знали о загробной жизни куда больше, чем рассказывали. Мы разошлись, и каждый взял к себе переночевать по одному мертвому. Я взял Рика, по большей части потому, что он был единственный, в чьей смерти, я не был на сто процентов уверен, и ещё, потому что понятия не имею куда съехали его родители. Ему был некуда идти. Ну и пусть он живой мертвец, все равно он мой лучший друг. Мы просидели почти всю ночь. Смотрели старые ситкомы по телевизору и со смехом вспоминали былое. Потом начался повтор «Мэша» и от одной только заглавной темы, мы затихли, погрузившись в воспоминания. Рик первым нарушил тишину.
- Ты же ведь знал, что я вру, да?
- О чем врешь? - спросил я.
- Ты знаешь о чем. Ты же всегда знал когда я вру. Я никогда не мог от тебя ничего скрыть.
Мне не хотелось слышать то, что он собирался рассказать. Не хотелось бы об этом думать. Но в конце концов, любопытство одержало надо мной верх.
- О чем ты мужик?
- Говорю, я помню… сначала я не помнил ничего. Но потом ты рассказал, как вы все думали, что меня ёбнули. Как вы устроили поминки по мне и тогда все стало всплывать. Я помню, как лежал там в лесу в неглубокой могиле. Как меня жрали насекомые, животные, как мышцы, жилы превратились в жижу. Я помню все это дерьмо!
- Хочешь сказать, ты был в сознании, когда твое тело разлагалось?
- Я был как в ловушке чувак. Мой разум застрял в тюрьме из гниющего мяса. Наверное, я был в сознании, пока мозг совсем не сгнил и не вытек через нос и уши.
- Бро, кошмар какой!
- Угу…но это еще не самое худшее. Самое худшее было когда я наконец выбрался из тела. Не было ни рая и ада. Ни реинкарнаций. Ничего не было. Я просто исчез чувак. Я как будто сам вытек в землю, и мои мысли растворялись и разлетались повсюду. И там была пустота бро. Ничто. До тех пор, пока я не очнулся вчера, и не выкопался из ямы. И могилу мне тогда вырыли Ромконс с его ребятами, перед этим прострелив мне сорок дырок в жопе. Я это помню. Помню каждую пулю, как они врывались в моё тело, пробивали органы, крошили кости. Как там эти нигеры? Не пропали еще? Потому что у меня для них должок.
- Да хуй с ним брат, ты понимаешь, что ты мне сейчас рассказал? Ты описал мне свою собственную смерть. Ты сидишь у меня на диване, рассказываешь, как тебя расстреливали к ебаной матери, и оставили гнить в лесу.
Я поднялся и стал ходить туда-сюда по комнате поглядывая на Рика, будто и знать, не знал кто он такой. Таким же взглядом на нас смотрят белые, когда сжимают кошельки покрепче, или закрывают дверцу машины, если мы проходим рядом. Я почувствовал укол совести, но ничего не мог с этим поделать. Я был перепуган до смерти.
- Эй! Я-то думал, что могу рассказать тебе все!
- Да чувак, ну бля…
- В смысле?
- Ты знаешь какая это жесть! Как я блять, буду спать под одной крышей с трупом? Да ахуеть просто!!
- Ни хуя и не труп бро! Мы оба нормальные, да я в лучшей форме, чем ты дурик!
- Лучше-хуже, но ты все равно хренов труп! Я буду спать со стволом! Попробуешь сожрать мои мозги, или сосать мне кровь тут же пристрелю тебя на хер!
Рик рассмеялся, и я вышел из комнаты, не сводя с него глаз, и я не шутил: я зарядил в свою маленькую беретту полную обойму на шесть патронов и сунул ее подмышку. Это конечно не девять миллиметров, но на крайний случай сойдет. Надеюсь, что сойдет. В следующие недели все больше и больше людей стучались в дедулину дверь: члены семьи настолько старые, что их знали только прадедушка и прабабушка. К
концу второй недели вернулся прадедушка, моего прадедушки. Бабушка не жаловалась, но ее дом уже переполнился. Я все еще боялся, приглашать кого-либо из мертвецов поужинать у себя. Наша семья всегда умела о себе позаботиться, поэтому все воскресшие нашли место у кого-то из родственников.
Каждый день я смотрел новости: мир с ума сходил. С пасхи прошло всего две недели, а за это время вернулась к жизни почти половина всех когда-либо умерших. Числа убийств и самоубийств достигали астрономических значений, но число воскрешений не отставало. Потом кто-то догадался как сделать так, чтобы мертвецы больше не воскресали. Люди что только не перепробовали пока ответ не нашелся. Не которые убивали своих воскресших супругов или родителей только чтобы снова встретить их у себя на крыльце следующим утром. Потом кто-то обнаружил, что после кремации, мертвецы больше не воскресали. Все сразу ухватились за эту возможность, как шлюха за член.
Улицы завалило обгоревшими останками. Очевидно, кое-кто не хотел вновь увидеть своих умерших родителей. Самоубийцам тоже не слишком улыбалось вернуться к жизни, ну и можно было спокойно биться об заклад, что жертву убийства снова убьют. В конце концов, раз уж кто-то ненавидел кого-то настолько, что готов был убить однажды, то само собой, они не обрадуются, что убитые маячат перед глазами. Особенно после того, как верховный суд стал принимать показания жертвы в деле о собственном убийстве. Как и следовало ожидать, всякие религиозные группы завели свою старую шарманку про конец времен, судный день, армагеддон.
Церкви неплохо наварились за счет того, что живые приводили на скамьи своих усопших родственников. Ну по крайней мере, те церкви, которые не успели отлучить всех не мертвых. Даже маленькие церкви, размещенные в арендованных торговых помещениях, приносили миллионы долларов пожертвований. Наверное, во всей стране не осталось ни единой свободной церковной скамьи, а скорее и во всем мире. Ученые, промышленники, ядерные физики, даже лидеры всевозможных культов, попали под обстрел обвинений за воскрешение. Вину за этот феномен возлагали на государственные эксперименты, техногенные катастрофы, пятна на солнце, гомосексуалистов, католиков и ядерные отходы. Но, по правде говоря, никто ничего не знал.
Каким-то образом, смерть потерпела поражение, и не только для людей. Ничего больше не умирало. Численность насекомых возросла до невыносимых объемов. Самое распространенное мнение гласило, что рай и ад переполнились, и теперь просто на просто лопнули, выблевав все свое содержимое обратно на Землю. Из всех этих теорий, эта, пожалуй, было самой страшной.
Гигантских размеров достигло и число бездомных, из-за слонявшихся по улицам никому не нужных воскресших. Случались инциденты с вампиризмом и каннибализмом. Началась паника, и ученые поспешно взялись за изучение нападавших. Эти вампиры как оказалось, были всего-навсего съехавшие с катушек воскресшие, решившие что раз они вышли из могил, то уж точно должны быть чудовищами, а как же иначе?
Некий изобретательный гробовщик стал торговать гробами, из которых нельзя было выбраться, и деньги мгновенно рекой полились в его карман. Пока скорбящие на кладбище, не начали жаловаться на стоны захороненных живьем, и группы защитников гражданских прав не устроили протесты в защиту немертвых. Гробы продавались и после, но теперь с рекомендацией хоронить родных и любимых на глубине 10 футов, вместо стандартных 6. Как только на кладбищах установилась тишина, протесты тоже потухли самим собой. Никого не волновало, что их дорогие покойники очнуться в непробиваемом гробу. Раз уж им не приходилось слышать крики боли, и страданий воскресших, и никто не мог разобраться какие у них были права и вообще были ли они собственно.
В общем, пока верховный суд боролся за права воскресших их не брали на работу, не сдавали им жилье, не выдавали права на вождение, отказывали в медицинском обслуживании и использовали в медицинских экспериментах, выгоняли из церквей, сжигали и закапывали живьём. Я попытался представить себе, каково это проснуться в таком гробу, медленно задохнуться, пытаясь выбраться, и все это только для того чтобы проснуться опять, и так снова и снова.
Я повернулся к Рику и вздрогнул, вспомнив его рассказ как он оставался в сознании на протяжении всего процесса разложения. Если это правда, то было кое-что похуже смерти. Нет ничего хуже, чем, месяц за месяцем гнить, осознавая это. Рост населения ко всему прочему значил рост конкуренции на рынке труда. Кругом разрастались группы противников, воскресших лоббируя законы о лишении немертвых гражданства, а самое главное право на работу. Другие группы вроде ку-клус-клана и даже организации типа права на жизнь, придерживались более радикальных шагов. Они похищали и кремировали перерожденных. Даже те, кто по началу был рад снова видеть своих некогда умерших любимых, вскоре поменяли свое мнение на этот счет, столкнувшись с необходимостью кормить-одевать и содержать внезапно разросшееся семейство.
Те самые люди, которые сидели в то пасхальное утро у бабушки дома, теперь выставляли родню на улицу и присоединялись к экстремистским группировкам. После того как дядюшка Джо исчез, после одной из вечеринок и малышку Сью -мертворожденную дочь тетушки Трейси, выкрали прямо из коляски во время похода в торговый центр. Мою семью охватили страх и гнев. Малышка Сью была одним из самых светлых пятен во всей этой истории с воскрешением. Как только Трейси поняла, что происходит, она немедленно поехала на Роузманское кладбище и начала рыть. Не успела она прокопать и трех футов, как послышались крики. Бабушка догадалась куда она поехала, и отправила Рика, Дядю Джо и меня на помощь. Мы откопали крошечный гробик и нашли маленькую дочурку тети Трейси, тихо плачущую внутри. Она была нашим чудом и теперь она исчезла, как и дедушка Джо.
- Что это за хуйня такая чувак? Зачем они всех убивают?
Страх начал потихоньку разъедать Рика. Тот старел, разваливаясь на глазах. Он курил сигарету за сигаретой и хлестал крепкое пиво как воду, и как я подозревал снова начал шмалять крэк - за это его и подстрелили в общем-то.
Рик приторговывал для парня по имени Рокмунт и как-то выкурил всю партию в одно рыло. Когда пришло время расплатиться у него не было ни цента из Рокмунтовских денег, так что Рокмунт как и полагается уважающему себя бизнесмену снес ему башку, тридцатью с лишним пулями, а теперь Рик снова взялся за старое дерьмо.
Рик боялся выходить из дому. Грязного Эда чуть не сожгли соседи. Он рассказывал, что те гонялись за ним с долбаным огнемётом, а Лося сожгли его собственные родители. После таких новостей, Рик то и дело сидел дома целыми днями. Играл в Playstation и курил траву.
Страх перед сожжением, был отличным предлогом не искать работу. Гетто взорвались, как только население достигло критической точки.Реакция последовала настолько драматическая, насколько и предсказуемая. Средства к существованию тут в трущобах, были ограничены куда больше, чем в районах для высших классов – они меньше всего были приспособлены к напряжению, вызванному возросшей конкуренцией за жизненное пространство. Мы с Риком сидели на диване и смотрели как в новостях по CNN, возрожденных вытаскивали из домов и сжигали прямо посреди улицы. Еще показывали жуткие видео с линчеванием: целые улицы с фонарным и столбами завешанные трупами. Их медленно сжигали. Ходили слухи, что за этим стоял ку-клукс-клан, но все знали, что в этом деле многих из них убили их друзья и члены их собственных семей.
Снова и снова по кабельному телевидению крутили кошмарную запись сожжения матери с ребенком в северной Филадельфии. Камера приближалась к их кричащим лицам, а плоть таяла и обваливалась с черепа, а потом камера отдалялась чтобы захватить мужа и старшего сына этой женщины подливали бензина в огонь. Их глаза искрились яростью.
- Это полный пиздец чувак! - произнес Рик глядя в экран выпученными от ужаса глазами. Я промолчал, просто смотрел дальше. Еще были сцены, где перерожденных, под прицелом, толпой загоняли в дома и сжигали уже дом. Каждую ночь мы с Риком смотрели это все по телику. Это уже превращалось в какую-то зависимость. Я видел, как в его взгляде было все больше и больше обеспокоенности.
- Ты бы никогда так со мной не поступил. Да ты же мой братан! Да они с ума по сходили, но я-то знаю, что ты за меня впряжешься.
Пришлось тогда. Я хлопал его по спине или обнимал, но никогда не отвечал. У меня в голове роилось слишком много мыслей. Иногда мы наблюдали такие сцены в окно, тогда паника Рика достигала предела.
- Чувак, слушай надо валить! Надо валить куда-то, где меня никто не знает. Эти ублюдки вообще с ума сошли! Они же и за мной придут, ты об этом не думал? Я тут вырос! Я с этими черножопыми в школу ходил, в баскетбол играл, пиздился, по бабам бегал. Они же не придут за мной да?
Я смотрел что происходит вокруг, все эти перестрелки, изнасилование, расчленение, все это, непременно заканчивающиеся, непременной кульминацией в виде сожжения. Это накапливалась у меня в голове, и я вспомнил эксперимент с крысами в условиях перенаселения. Тот самый из пятидесятых, поставленный социологами для изучения влияния перенаселения на человеческую психику. Сначала у каждой
крысы в клетке было достаточно места, и ровно столько еды, сколько нужно для выживания. Потом крысы начали размножаться, и на месте, нужном одной крысе уже жили две, три, десять, двадцать. Крысы обезумели. Они стали убивать друг друга, жрать детенышей, красть чужих детенышей, даже грызть сами себя. Эксперимент повторили с обезьянами, и результаты оказались даже более отвратительными: изнасилование, инцест, убийство детенышей, убийство родителей, каннибализм, некрофилия. Все самое худшее вышло наружу вместе с переполнением вольера.
Все это я видел у себя за окном, поэтому я смотрел новости, это было куда менее тягостно. Ведущий новостей чуть ли не задыхался. Рик потел, нервничал, а люди показывали все самое худшее что в них было. Все удивились когда и пригороды съехали с катушек. Поначалу буржуазия среднего класса, убивала своих возрожденных по-тихому: людей сжигали в подвалах, на заброшенных автостоянках, кладбищах. Как только появились новости о сотнях сожженных в доме, у кого-то по соседству скрытое всплывал наружу, и все эти благочестивые поборники морали начали ходить от двери, к двери вытаскивая всех воскрешенных на улицу и сжигая их живьём, вместе с их близкими, если те сопротивлялись. А теперь, они пришли ко мне. До меня доносился острый смрад
горячих тел. Небо почернело от дыма.
- Всех мертвых на улицу!
Услышав это Рик съежился, он заплакал, умолял спрятать его, а толпа колотила в мою дверь.
- Скажи им что я не умер, скажи что я был в тюрьме или что-то такое.
Я посмотрел за окно и увидел в толпе своих дядюшек, и бабулю. Прадедушка и прабабушка уже медленно горели привязанные к кольям. Тетя Роза, тетя Сьюзи, дядя Пол и кузен Чарли висели на фонарных столбах, вместе с дюжиной соседей подпалённых как римские свечи.
Я выглянул в щелочку и смотрел как их глаза шипели в глазницах и лопались со слышимым хлопком, а потом стекали по обугленным лицам. Я посмотрел на Рика, и открыл дверь чтобы впустить всю эту ватагу.
- Нет! Не надо!!! Не отдавай меня!!! Помоги мне!!! Помоги мне, чувак!!!
Он дико кричал. Толпа выволокла его на улицу и связала сетевыми удлинителями. Его бросили на гору стульев и газет, облили керосином. Он смотрел на меня, не сводя глаз, в которых стояло множество вопросов. Даже когда его погребальный костер подожгли, и крича в предсмертной агонии, он смотрел прямо на меня. Он хотел знать почему я его предал? Почему я не боролся за него? Но, по правде говоря, я никогда не смог смириться с тем, что он вот так пустил жизнь под откос. Торговал наркотой, сам подсел на наркоту, погиб от рук других наркоторговцев, а потом вернулся и все время сидел на моем диване. Жевал чипсы, играл в видеоигры, и вообще просто оттягивался, как будто, так и должно быть, в то время пока я каждый день вкалывал на работе. Меня не очень волновало, что рая нет, но ад уж точно должен быть. Должно быть что-то такое, чтобы заставить людей жить достойно.
Прости брат, но так будет лучше. В жизни за всё надо отвечать, и в жизни после смерти.