«Личиночный фельчинг» Рэт Джеймс Уайт

Самое неприятное в сосании задницы мёртвой собаки - это личинки. А ещё волосы, а ещё тот факт, что они не принимают ванну и не пользуются туалетной бумагой. А также то, что спустя некоторое время после смерти они раздуваются и начинают течь, особенно при такой жаре.
Уверен, сейчас вы недоумеваете, на кой хер кому-то сосать собачий зад, к тому же мёртвый. Ведь это явно негигиенично, особенно когда продукты разложения вытекают наружу, воняют, как общественный туалет, да и на вкус точно такие же.
Только представьте себе, каково это - вылизывать личинок из общественного унитаза, и тогда вы поймёте, через что пришлось пройти мне. Ну, вы бы меня поняли, если бы душа вашей мёртвой жены была бы заточена в гниющем трупе датского дога, и единственным способом освободить её дух было бы высасывать его из жопы собаки. Ну хорошо, я не уверен на все сто, что это правда. Так мне сказала жрица Вуду, но она могла и наебать.
Дело в том, что моя жена при жизни очень любила, когда ей вылизывали анус и теперь, когда она мертва, всё стало ещё хуже.
Чувак, она была просто ненасытной. Ты спросишь, как её угораздило застрять в теле мёртвой собаки?
Ааа, это длинная история, связанная с жрицей Вуду, у которой был пунктик - групповой секс с немецкими догами. Хотя это тут ни при чём, она была ещё и бисексуалкой, которая пыталась соблазнить и мою жену, и домашнего питомца. Я был вне себя от бешенства и хорошенько надрал ей задницу. Мой пёс в итоге сдох, a моя жена в итоге оказалась заперта в теле моей собаки, я даже не хочу это обсуждать. Это всё ещё больная тема для меня.
Дело в том, что сексуальной ненасытности сейчас, когда она стала дохлым страшилищем, в ней не меньше, нежели, когда она была 67-килограммовой нимфоманкой со склонностью к мазохизму. Я, должен признаться, и вправду скучаю... по моей собаке. Таким образом мне пришлось припасть губами к морщинистому заду Квинни, в то время как из него ручьём текли жидкие экскременты, с громким звуком выделялись гнилостные газы, а кучи личинок кишмя кишели на моём языке и на моих губах, прям как в фильме “Ночь живых мертвецов”, только с домашними питомцами. Присохшие к волоскам куски говна, словно фекальные “дрэды”, окружали её волосатые бёдра, гнойные пролежни и герпесные нарывы обезобразили её зад, причём последние были от проститутки, которую я снял, и которая не особо распространялась о своей сексуальной истории. Изнутри её прямая кишка настолько кишела острицами, что её анус напоминал горшочек с переваренным рисом; я открыл это, когда пытался пихнуть яйца в её кровоточащий анус, раскурочивая её кишечник, я ведь тоже имею право на веселье, ведь так?
Её потребности на этом не заканчиваются, струйки крови сочились из разрывов мембраны её кишечника там, где я начал прорывать отверстия сквозь её тело, разрывая его так, чтобы прямая кишка и вагина смешивались в одну большую рваную дыру, кишащую ворохом червей, и эту дыру я сейчас вылизываю, как кремовые розочки с торта.
Квинни не издала ни звука, когда я погрузил свой язык глубоко в её кровоточащий, кишащий личинками анус. На секунду я оторвался, чтобы глотнуть воздуха, после чего я опять погрузил его в разбухшую плоть, разодранную моей эрекцией. Это звучит странно, я понимаю, но это дерьмо меня реально заводит, я не трахал ни одной сучки с тех пор, как моя жена застряла в этом собачьем трупе, поэтому и был возбуждён до предела. Я ёрзал и вертелся, в то время, как куча червей ползала по моему члену, по моей сморщенной мошонке прямиком во влажную глубину моего грязного, неподмытого ануса. Их неистовое шевеление по моим обосранным геморроидальным узлам провоцировало импульсы прямо в спинной мозг, от чего я испытал самый сильный оргазм в своей жизни. Я извлёк свой истощённый орган из нижней части моей возлюбленной и замер в благоговейном ужасе, уставившись на море личинкообразных паразитов, что плавали в моей сперме, в то время как она вытекала из её развороченного ануса густой, кремообразной массой, что извивалась и изгибалась, стекая и капая из заднего отверстия на пол.
Насколько же сильно я её люблю? Я взял хвост Квинни и попытался очистить им её анус, всё ещё покрытый порциями мужского сока и кишащий беспокойной колонией извивающихся остриц.
Как далеко я готов зайти ради любви? - вопрошал я себя. Затем без единой задней мысли я погрузил своё лицо в её задницу и ввинтил свой язык в липкую гнойную дыру, а после с громким и влажным звуком СЛУУУУУУРП! я всосал в себя сперму, кровь, червей и всё остальное, до блеска вычистив её анус. Я слишком сильно её любил, мёртвая или живая, она всё равно оставалась лучшим другом человека.