«Фрау Перхта» Сюзанна Фокс

Снег скрипел под каждым шагом ее крепких, зашнурованных ботинок, когда она переходила дорогу. Он непрерывно сыпал уже несколько часов. Каждая пушистая снежинка сливались с другой, пока толстый белый слой не покрыл всю улицу, похоронив кучи собачьего дерьма, выброшенные пивные банки и использованные шприцы. Она всегда радовалась появлению первого снега, и ей нравилось, как его простая красота и нетронутая чистота очищает опустошенный ландшафт поместья Белфилд.
Она следила за звездой. Та мигала яркими красными и желтыми вспышками над дверью невзрачного дома на противоположной стороне улицы. Каждое радужное мерцание освещало ветхость и запустение здания, принадлежащего муниципалитету. Не то чтобы кто-то из жилищного отдела муниципалитета когда-либо наведывался в это поместье. Это была забытая дикая местность, наполненная страхом под власть наркобанд и сутенеров. То, что когда-то было пристанищем для молодых семей и пожилых людей, теперь превратилось в безлюдное поле боя, где добропорядочные люди запирали двери до наступления темноты и не выходили на улицу в одиночку.
Ее нога заскользила по льду, и из ее уст белым облачком вырвался возглас удивления, за которым последовало тихое хихиканье.
- Глупая старуха, - выругалась она. - Как же ты будешь работать, если упадешь и сломаешь бедро?
Она продолжала идти по дороге, стараясь твердо ставить каждую ногу, прежде чем сделать следующий шаг. Ветер, дувший с востока, заставлял большинство людей оставаться в домах, придавая усадьбе атмосферу заброшенности.
Садовая калитка болталась на одной-единственной витой петле. Лишь низкий сугроб не давал ей раскачиваться, когда ледяной ветер проносился между домами. Она протиснулась мимо них и пошла по тропинке. Тяжелые басы гулко отдавались в ее груди, когда 50 Cent зачитывал рэп: "Папи - что за херня с твоим мужиком?". Чем ближе она подходила к дому, тем громче становился звук. Натянув на грудь вязаный кардиган ручной работы, она подняла артритно-дряблую руку и постучала в дверь, не зная, услышат ли ее жильцы за рифмой рэпера.
Она скорее почувствовала, чем увидела, что в глазок заглядывает постовой, проверяющий, является ли посетитель в канун Рождества "наркоманом" или "копом". Лязгнули засовы, и дверь распахнулась, явив лицо, давно не видевшее дневного света.
- Что тебе нужно, сука?
Дверь распахнулась еще шире, явив чудовищного мужчину. Руки размером с древесные стволы представляли собой живое полотно из чернильных кинжалов и револьверов. За тонкими губами мерцал золотой блеск. Почти черные глаза-бусинки смотрели насторожено.
Старуха заглянула за мускулистую спину в комнату, наполненную дымкой. Синий дым висел облаками, и до нее доносился пряный аромат. Глубоко вдохнув холодный, но чистый воздух, она молча обошла монстра и вошла в логово.
- Какого черта? - Швейцар, с комплекцией гориллы с недоумением смотрел, как мимо него проходит сгорбленная, легкая фигура. - Эй, старуха. Тебе нельзя сюда!
Он протянул руку, чтобы схватить ее, но она на удивление легко сместила плечо и бугай поймал воздух, а женщина продолжила свой путь.
Комната представляла собой пародию на Рождество. Пурпурная елка, украшенная мишурой, упиралась в покрытую плесенью стену, а с каждой из ее изогнутых ветвей свисали серебристые фантики на хлопковых нитях. Пластиковая праздничная скатерть покрывала стол, заваленный шприцами, закопченными ложками и битыми ампулами. Пара наркоманов жадно присасывалась к стеклянным бонгам, выдыхая дым в прогорклый воздух. В самом дальнем углу комнаты сидел король-торговец, который управлял поместьем Белфилдов с помощью страха и принуждения. У его ног стояла на коленях татуированная блондинка, в ее обесцвеченные волосы были вплетены сверкающие рождественские ленты. Ее обнаженная грудь колыхалась при каждом движении головы к его паху. При виде старухи блондинка отпрянула, но дилер схватил ее за волосы и потянул назад, чтобы ты закончила начатое.
Невозмутимый, торговец разглядывал незваную гостью, пока блондинка возвращалась к своим обязанностям.
- Дай угадаю, ты та самая старая немка, которая поселилась напротив. Пришла, чтобы вручить нам рождественские подарки?!
- Я бы предпочла, чтобы вы проявили ко мне уважение и называли меня по имени, фрау Перхта. - Старуха снова выскользнула из рук часового, когда тот сделал выпад в ее сторону. - Убирайся!
Она смотрела на здоровяка и ждала, как он отреагирует. Он посмотрел на своего начальника в поисках указаний.
- Вернись к двери, придурок.
Он щелкнул рукой, отстраняя своего надсмотрщика.
- Мистер Карпентер. Нам нужно серьезно поговорить, - сказала фрау Перхта.
Дилер поднял руку, чтобы не дать ей сказать больше ни слова. Его веки сомкнулись и затрепетали, когда он откинул голову назад, и с его губ сорвался тихий стон. Блондинка подняла голову и вытерла рот. Карпентер протянул руку, покрутил ее сосок, пока она не вскрикнула, и указал на дверь. Пока она надевала свитер и куртку, он приспособился и застегнул джинсы.
- Так намного лучше. - Он вздохнул и потянулся. - Итак, зачем ты здесь, кислая старуха?
Он усмехнулся своей шутке, поднялся с кресла и шагнул вперед, вторгаясь в ее пространство. Она поспешно сделала шаг назад.
- Меня зовут фрау Перхта... - Она подняла руку, чтобы остановить его продвижение, и он остановился, наморщив лоб в смеси веселья и раздражения, которые она предпочла проигнорировать. - ...и у меня есть ультиматум для вас, мистер Карпентер.
Карпентер напрягся. Все веселье исчезло с его лица, оставив после себя стальную силу, которая могла сравниться с любым клинком, который носили другие обитатели комнаты. Его пристальный взгляд превратил бы любого другого в дрожащий остов человечества, но фрау Перхта либо проигнорировала, либо не распознала невысказанную угрозу дилера. Словно поняв, что эта миниатюрная пожилая женщина не представляет угрозы, напряжение спало с его лица, а губы дрогнули в подобии улыбки.
- Думаешь, ты сучка, в состоянии предъявить мне гребаный ультиматум? Я управляю этим поместьем. Черт. Я управляю этим городом.
Он подошел ближе. Единственная лампочка, освещавшая комнату, отбрасывала на него тень. Она осветила и хрупкого противника.
Не дрогнув, фрау Перхта сложила руки и встретила его взгляд. Под блекло-серыми радужками глаз проглядывала стальная твердость, и, несмотря на огромную разницу в размерах, она стояла твердо. Ни одна дрожь не выдавала слабости или беспокойства. Если она и волновалась, то хорошо это скрывала.
- Мистер Карпентер. - Фрау Перхта покачала головой. - Когда-то это было приличное поместье. Место, где матери и отцы растили своих детей. Место, где они могли состариться и чувствовать себя в безопасности в своих домах. Место, где друзья были так же важны и заботливы, как и семья.
Она ткнула тонким костлявым пальцем в центр груди торговца, и он попятился назад, словно его толкнул мускулистый юноша.
- Но вы, мистер Карпентер? Вы заразили это место, как вирус. Все, к чему вы прикасаетесь, гниет и разлагается. Жизни, которые вы портите, плесневеют, пока люди не становятся похожими на живые трупы. Посмотрите на отбросы, которыми вы себя окружили. Это тоже вирус.
Глаза Карпентера расширились и потемнели. Гнев захлестнул его лицо и тело, сковав торс, а злость волнами накатывала на него. Костяшки пальцев побелели, когда он сгибал пальцы... пальцы, которые так и зудели, чтобы обхватить рукоятку ножа или пистолета. Он снова приблизился к старухе вплотную и словно вырос в высоту, наполнив комнату своим злобным духом. Остальные люди в комнате отпрянули в ожидании взрыва ярости. Дилер зарычал, как бык, и схватил старуху за горло.
- Сука! Ты пришла сюда, чтобы оскорбить меня в моем же доме и на глазах у моих людей? Скажи, почему бы мне не сжать тебя покрепче, пока я не сверну твою хрупкую шею в пыль? Я владею этим поместьем. Мне принадлежат все люди, которые здесь живут, и такая засохшая, жалкая ведьма, как ты, не имеет права входить в мои владения и обзывать меня. - Он поднял руку, оторвав фрау Перхту от пола, и швырнул ее в сторону двери. Она упала на пол, хрустя костями и стареющими суставами. - Уберите ее отсюда, пока я не вышел из себя и не прикончил эту кислую сучку.
Фрау Перхта отмахнулась от руки, протянутой, чтобы поднять ее. Ухватившись за сиденье стоящего рядом стула, она с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к двери.
- Поскольку сейчас сезон доброй воли, я даю вам последний шанс покинуть это место, мистер Карпентер. Последний шанс поступить правильно и позволить добрым людям Белфилда вернуть свои жизни и будущее. - Она шагнула в дверь. - Я даю вам время до полуночи. Рождество станет началом чего-то нового и прекрасного для этого места.
- Уберите эту суку с глаз моих! - прокричал Карпентер на всю комнату.
Халк, впустивший ее, подтолкнул старуху в спину и захлопнул за ней дверь.


Фрау Перхта, ковыляя, прошла по тропинке через ворота и вернулась обратно тем же путем, что и пришла. Улица была пустынна, и никто не наблюдал, как старая женщина с поклоном пробирается по глубокому снегу. Никто не заметил, как с каждым шагом она становилась на несколько дюймов выше, выпрямляя позвоночник, и как каждый шаг становился тверже и длиннее. Когда она добралась до двери дома на другой стороне дороги, фрау Перхта стала сильнее и шла целеустремленно и решительно.
Толкнув незапертую дверь, она вошла в мрачную комнату. Краска облупилась со стен, грязные занавески скрывали такие же грязные окна. Дыхание застыло в пухлых облаках, которые, поднимаясь вверх, уходили в небытие. Слезы выступили в уголках глаз, когда она оглядела убожество царившее вокруг, и она тряхнула головой, собираясь с мыслями, чтобы подготовиться к долгой ночи, которая ждала ее впереди. Женщина опустилась на грязный ковер и села, скрестив ноги. Закрыв глаза, она погрузилась в транс, словно застывшая статуя в неотапливаемой комнате.
Час за часом пролетали. Дюйм за дюймом падал снег, погребая поместье в своих ветреных объятиях. Единственными звуками, нарушающими тишину ночи, были отдаленные басы рэп-музыки дилера и звон колоколов близлежащей церкви, возвещающий о кануне Рождества.
Фрау Перхта открыла глаза и поднялась с легкой грацией балерины. Она покрутила головой то влево, то в право, хрустнув шеей и широко раскинула руки, словно приветствуя рождественскую волшебную ночь. С нее исчезла обвисшая серая одежда, на смену ей пришло красивое белоснежное бальное платье, ниспадающее до пола и сверкающее в лунном свете, как ледник. Седые волосы теперь переливались эбеновыми оттенками, а морщины и борозды старости сменила фарфоровая гладкость кожи.
Фрау Перхта поднялась по лестнице в спальню. Желтый свет одного из немногих работающих уличных фонарей освещал комнату в тошнотворной дымке. У одной из стен висело большое грязное зеркало, и она стояла перед ним, разглядывая свое преображение. Несмотря на то что это происходило каждое Рождество, она не переставала восхищаться прекрасной женщиной, которая смотрела на нее в отражении. Когда она смотрела на нее, ее большие глаза затуманились. В зеркале отражался и бывший жилец дома. Он лежал на испачканной кровати, одна сторона его молодого лица была приклеена к покрывалу засохшей лужей рвоты. Его левая рука почернела под импровизированным жгутом, а игла и шприц, которыми вводили смертельную дозу, все еще болтались в вене. Еще одна жертва жадности Карпентера.
Она повернулась и провела бледной рукой по матовым волосам мальчика. Он был одной из многих причин, по которым она делала то, что делала в сезон доброй воли. Некому было оплакивать его. Некому отомстить за его бессмысленную смерть. Всем было наплевать.
Кроме нее.
И она будет сеять хаос на тех, кто поступает неправильно и этот год вел себя плохо.
Она улыбнулась в зеркало и пружинистой походкой поспешила вниз, на улицу.


Она во второй раз постучала в дверь наркоторговца. Мускулистый мужчина распахнул ее и, увидев красотку, скривил губы в развратной ухмылке.
- Ты здесь, чтобы что-то купить, или я могу заинтересовать тебя чем-то еще?
Он схватился за промежность и подался к ней бедрами.
- Я пришла за измельчителем органов, а не за его обезьяной.
Фрау Перхта протиснулась мимо мужчины, который с открытым ртом и недоверием в глазах наблюдал за ней, когда она вошла в комнату.
Карпентер раскинулся на кожаном диване. На этот раз он был один, глубоко затягиваясь толстым косяком. Завитки голубого дыма уходили в туманную дымку, скопившуюся у потолка. Кивнув, он помахал красотке рукой.
- Ну, принцесса, чем я могу тебе помочь? - Он похлопал по подушке рядом с собой и подождал, пока она присоединится к нему.
Фрау Перхта стояла перед Карпентером и смотрела на него сверху вниз.
- Я поставила вам ультиматум, Карпентер, и, похоже, у вас не хватило ума прислушаться к справедливому предупреждению.
Он подался вперед, на его лице отразилось множество эмоций - замешательство, удивление, гнев. Когда он был уже на полпути чтобы подняться, фрау Перхта подняла руку к его груди и толкнула его обратно.
- Сидеть!
Карпентер опустился на испачканные подушки, и светящийся косяк выпал из его пальцев в потертую обивку. Выражение его лица слилось в одну... ярость.
- Черт, сучка! Никто не врывается в мое жилище и не толкает меня. Ты за это заплатишь. Твоим смазливым личиком будут пугать детей на Хэллоуин, когда я закончу его разделывать. - Карпентер посмотрел в сторону нескольких своих людей. - Хватайте шлюху и держите ее для меня.
Двое мужчин, включая того, кто открыл дверь, поспешили сделать то, что им было приказано. Фрау Перхта, не сводя глаз с Карпентера, подняла руку в универсальном знаке остановки. Мужчины замерли, словно натолкнувшись на невидимую стену, и рухнули на пол. Она щелкнула пальцами, и они заскользили по полу, отлетая каждый в свою сторону, и остановили свое падение лишь врезавшись в препятствия, кто в стену, кто в шкаф. Кровь отхлынула от лица Карпентера, и он разинул рот в изумлении от того, как мгновенно были повержены его лучшие люди. Он поднялся с дивана.
- Стой! - Голос фрау Перхты был низким, но в нем слышалась страшная угроза далекой бури. Наркодилер попятился назад, парализованный и беспомощный, и она обратила свое внимание на двух мужчин, которые пытались подняться на ноги.
- Я пришла сюда раньше и честно предупредила. - Ее глаза потемнели. Радужки стали похожи на лужицы черной жижи. - Я велела вам покинуть это поместье и оставить достойных людей, которые здесь живут. Вы предпочли проигнорировать мою просьбу и теперь сполна заплатите за боль и страдания, которые причинили местным жителям.
Привратнику тем временем удалось подняться на ноги, и он достал нож, посеребренное лезвие которого сверкнуло в ярком свете рождественских огней. Фрау Перхта повернулась в его сторону, протянула открытую ладонь. Нож вырвался из рук мужчины и полетел к ней. Она поймала его за рукоятку и провела пальцем по острому как бритва лезвию. Мужчина побледнел и уставился на необычную женщину. Он в жизни не видел ничего подобного. Это была чертовщина, и понимание этого вселило в него страх.
- Каждое Рождество я навещаю тех, кто принял неверные решения в жизни. Того, кто причинил страдания и несчастья другим, и я даю ему выбор. - Она взмахнула рукой, и мужчина снова упал на пол. - Я даю им выбор: уйти или остаться и столкнуться с последствиями своих действий. Иногда они прислушиваются к моим советам. К сожалению, чаще всего нет.
Фрау Перхта сделала полный круг, глядя на трех поверженных мужчин.
- К сожалению, вы этого не сделали, и пришло время заплатить за свои поступки.
- Не знаю, что это за фокусы, леди, но когда я встану, ты почувствуешь такую боль, какой никогда не испытывала раньше. Ты будешь визжать и умолять меня прикончить тебя, но я сделаю так, что это продлится долго, очень долго.
Глаза Карпентера затуманились ненавистью и злобой.
- Тихо! - Фрау Перхта бросила взгляд на торговца, и маленькая улыбка скривила ее губы, когда угрозы Карпентера превратились в приглушенное, горловое ворчание. Она наблюдала за тем, как его губы плавятся и превращаются в один утолщенный розовый шрам, скрепляя его злобные обещания внутри рта.
Сжатый в ледяных тисках страха, он дрожал от колдовства, приковавшего его к месту и лишившего рта. Выпучив глаза, он наблюдал, как женщина приближается к его людям.
Они тряслись безуспешно пытаясь подняться на ноги и убежать.
- Не двигайтесь, - приказала она, и мужчины замерли. Фрау Перхта наклонилась над первым мужчиной, открывшим ей дверь, и подняла его рубашку, обнажив живот. Тонкая прядь волос тянулась от низкого пояса джинсов к пупку.
- Пожалуйста, не делайте мне больно, - взмолился он, но его крики остались без внимания.
- Не будет больно, - сообщила Фрау Перхта, и тут же одарила его улыбкой, - Будет очень больно!
Она отказалась от милосердия. С помощью конфискованного ножа она вспорола ему живот, прорезав многослойные мышцы и обнажив сверкающие кишки. Ее рука погрузилась внутрь, чтобы захватить скользкие от льющейся жидкости и крови внутренности, и потянула. Теплые красные змеи выплеснулись на пол под истошные крики несговорчивого охранника. Второй мужчина тоже закричал, испугавшись, что его постигнет та же участь. Однако он не мог сдвинуться с места, словно прикованный невидимой силой и, был вынужден ждать, пока его друг умирал рядом с ним.
Фрау Перхта собрала мусор и обломки по всей комнате. Она подбирала выброшенные банки из-под пива, обертки от фастфуда, переполненную пепельницу. Некоторые люди хуже животных, подумала она. Она опустилась на колени рядом с кричащим, расчлененным мужчиной.
- Вы - отбросы этого мира. Вы тратите свои жизни и разрушаете жизни других. Единственный подарок, который вы получите на Рождество, - это вот это. - Она затолкала собранный мусор в зияющую брюшную полость, и мучительные вопли мужчины зазвучали с новой силой.
Она обратила свое внимание на спутника умирающего.
- Так не должно было случиться. Я дала вам выбор, помните?
Не обращая внимания на его мольбы и просьбы, фрау Перхта вонзила клинок ему в живот и повторила свои манипуляции. Она не боялась, что ее побеспокоят, пока она завершает свою работу. Страх заставлял соседей заниматься своими делами. Никто не вызывал полицию и не осмеливался отреагировать на страшные вопли доносящиеся из поместья.
Когда крики двух мужчин стихли и они лежали, истекая кровью и умирая, а их внутренности были заменены мусором, фрау Перхта обратила все свое внимание на дилера, который теперь представлял собой жалкую фигуру, внушающую ужас. Его запечатанный рот пытался вымолвить слова, которые застыли в горле. Только его глаза были способны молить о пощаде, которая никогда не будет оказана. Она молча подошла к нему, держа перед собой испачканный нож. Кровь залила ее некогда белое платье и забрызгала тонкие черты лица, придав ему ужасную красоту. Она наклонилась вперед, ее нос почти касался его носа, и едкий запах его ужаса заполнил ее ноздри. Она провела пальцем по дергающейся, натянутой коже, которая была его ртом, и прошептала ему на ухо.
- После этой ночи ты больше никому не причинишь вреда. Не это ли высшее благо?!
Слезы лились из глаз Карпентера, он молча умолял пощадить его. Нож легко прорезал его кожу, и фрау Перхта провела лезвием по его животу, после чего отбросила клинок в сторону - дело было сделано. Глаза торговца закатились, и на их поверхности проступили крошечные разрывы кровеносных сосудов, когда она ввела в него обе руки по локоть. Ее пальцы вцепились в скользкие, теплые катышки, и она вытащила их наружу праздничными струйками, прежде чем запихнуть в зияющую дыру оставшийся мусор, который она нашла в грязной комнате.
- Мусор на смену мусору. - Ее голос был мягким и мелодичным, что контрастировало с той резней что она устроила.
Закончив работу, фрау Перхта вышла из дома, оставив Карпентера, едва живого, на диване. Из-под покрытых кровью подушек, куда упал косяк, начали подниматься серые клубы дыма. Через несколько минут пламя начало лизать его парализованное тело. В конце концов огонь очистит это испорченное здание.
Фрау Перхта шла по глубокому снегу, и каждый след исчезал почти сразу же, как только метель закручивалась вокруг нее. Если бы кто-нибудь из жителей поместья осмелился выйти на улицу, то увидел бы прекрасного, залитого кровью ангела смерти, идущего по земле. Она дошла до конца дороги, и хлопья сгустились, обволакивая ее легкое тело. На секунду она задержалась, обернувшись, высматривая еще тех кто вел себя плохо, а потом ее накрыла волна снега, и Фрау Перхта словно растворилась в снежном плену.