«Реквием в стиле блюграсс» Стивен Ли Клаймер

Он едет на огромном монстр-траке по Шоссе 40, рядом с Нэшвиллем. Он предпочитает тихие сельские проселки, не забитые машинами и путешественниками. По радио играет блюграсс. Ему нравятся песни с мандолинами. Дороги словно что-то мычат пpо себя; они поют для него.
Он любит дороги, особенно ночные. Иногда на горячий, южный асфальт выходит зверь, его глаза переливаются желтым в дальнем свете фар грузовика. Зверь замирает. Целится взглядом, как орел. Грузовиком, как ружьем, он размазывает зверя по дороге. Иногда разворачивается и возвращается к месту столкновения. Ему нравится, как асфальт становится красным.
Блюграсс играет, а шоссе поет. Он едет и едет. В отдалении видит сияние пары аварийных фар и думает, что это кто-то меняет покрышку. Аварийные фары наклонены, одна светит чуть выше напарницы, словно машина стоит на домкрате. Лучи его фар бьют по рефлекторам вставшей впереди машины, и в их стробоскопическом свете видно, что там лицом к дороге стоит на коленях человек, яростно работающий над задним колесом.
Человек не собирается вставать. Он ускоряется, давит педаль газа в пол. В машине впереди из заднего окна выглядывают два ребенка. Они видят монстр-трак, но отец не обращает на них внимания и отмахивается. Крича, они колотят по стеклу, а грузовик ревет, как атакующий бык.
Грузовик врезается в машину без пощады, вминая в краску зубы и кости. Дети кричат, когда кровь их отца расплескивается по дымящемуся асфальту. От импульса аварии его тело скользит до середины дороги.
Он не понимает, что наделал, пока все уже не кончено. Он ставит монстр-трак на визжащий, жгущий резины тормоз, и разворачивается на 180 градусов на пустом шоссе, и в далеких небесах зарница, как пальцы, тянется к земле, и шоссе поет низким баритоном.
Он возвращается к машине, которая еще на домкрате. Аварийные огни режут сырую ночь. Кричит ночная птица, поет в унисон с шоссе. Грузовик замедляется перед кучкой одежды, сваленной в десяти метрах от сломанной машины. Фары высвечивают одежду, бежевую, со свежими красными брызгами. Спускается с монстр-трака, подходит к лежащему человеку, присаживается на корточки. Тело разорвано хромированным бампером монстр-трака. Грузовик ударил в плечи, зацепив и протащив метров десять. Асфальт для голой кожи был как наждачка.
Из кармана синей рабочей рубашки он достает пару латексных перчаток. Как только завернул пальцы в чистую резину, ощупывает труп в поисках кошелька, осторожно вынимает водительские права.
Асфальт красный под светом фар – ему это нравится. Шагая назад к грузовику, он вспоминает про детей. Внутри грузовика играет блюграсс, и скоро шоссе вновь начинает петь. Он разворачивает огромный грузовик, целя машине в приподнятый бок. Нажимает на газ, к блюграссу присоединяется хор. Грузовик бросается вперед, и он хватается за дверцу.
Машина - лишь мышь на пути быка. Грузовик таранит машину, та качается на краю глубокой, вертикальной канавы. Замирает на миг, достаточно долгий, чтобы дети закричали. Затем машина валится в канаву, крыша тут же сминается под весом автомобиля.
Он разворачивает грузовик от бойни и слушает напев его одинокой певицы.



Он один в своем маленьком, узком мобильном доме. У ног играется щенок. Ему нравится пес, можно даже сказать, что он его любит. Он почти никогда не бьет щенка; зовет его Джесси. Джесси похож на далматинца, у него черные и белые пятна и смешные болтающиеся ушки. Иногда Джесси плохо себя ведет, и он наказывает его вешалкой.
Он помнит, как впервые нашел Джесси. Он тогда работал с телефонной линией у моста Форкед Дир Ривер. С холма промчалась машина и, когда проезжала мимо, водитель высунул из окна над бетонным ограждением полотняную сумку. Он смотрел, как мешок плюхнулся в грязную реку. Видел, как перед тем, как утонуть, мешок шевелился. Он соскользнул вниз и длинной палкой выловил мешок, пока тот не успел совсем исчезнуть. Вытянул на берег. Открыв, увидел пять щенков; четверо уже умерли, а последний быстро угасал. Он спас песика и похоронил остальных.
Он смотрит телевизор и ждет утреннюю газету. Скоро пора спать. Наконец он видит то, чего ждал. Репортер со съемочной группой на месте вчерашней аварии. Журналист сообщает: полиция подозревает, что погибший – очередная жертва Дорожного Убийцы, уже пятая обнаруженная на местных шоссе за последние две недели. Полиция заявляет, что у них есть улики, связывающие все пять убийств. Говорят, что при аварии погибло два ребенка.
Он смотрит на водительские права перед тем, как убрать их в коробку из-под обуви. Он дорожит документами жертв, собирает все. Вдруг он слышит стук газеты о стенку трейлера. Убирает коробку в открытую вентиляцию, закрывает решетку и идет к дверям.
- Пошли, Джесси, - говорит он. – Пора идти в туалет.
Когда он открывает двойную дверь навстречу яркому свету, петли скрепят. Джесси проносится мимо ноги и начинает вынюхивать под сиреневым кустом у трейлера.
Он смотрит на дворик рядом. Вдоль всего двойного трейлера соседей до травяной лужайки позади на веревки висит одежда, и осы флиртуют с цветущими лозами.
Мальчик, лет пяти или шести, играет с Джесси, который выбежал на соседский дворик. Наклоняется к щенку, который лихорадочно его вылизывает. Оба валяются на дворе. Его внимание привлекает женщина, появившаяся из-за угла трейлера. Первое, что бросается в глаза – синяк на предплечье.
- Привет, - говорит она. – Простите, если сын вам мешает.
У нее сильный южный акцент, сильнее, чем у него.
- Он ничего плохого не сделал, все нормально.
Она представляется, но он не обращает внимания. Зато замечает плетеную корзину, полную льняной одежды.
- Люблю запах простыней на просушке, - говорит он.
- Я тоже. Ненавижу запах сушилки.
Он смотрит на синяк на ее руке, потом на сына, играющего с Джесси. Его взгляд падает на одежду в корзине. Потом глядит на ос, что флиртуют с цветущими лозами. Звон их крыльев похож на пение шоссе. Внезапно муж женщины кричит из окна. Велит приструнить наконец младенца в доме. Испугавшись, она скрывает руку бельевой корзиной.
- Пойду утешу ребенка, - говорит она.
Он подзывает Джесси и шагает к своему трейлеру. Как только заходит внутрь, снова слышит крик ее мужа под аккомпанемент чего-то звенящего, может, кастрюль или сковородок. Он закрывает дверь.
Он разворачивает утреннюю газету и просматривает заголовки. Улыбается, прочтя первый абзац. Он снова сделал новости.



Он привык спать днем. Даже несмотря на то, что трейлерный парк полон детей – он научился все игнорировать, все, кроме своих соседей. Они в парке новенькие. Пробудившись, видит вечернее солнце сквозь шторы. Ему снился ее ребенок, хотя он на него прежде ни разу не взглянул.
Выползает из постели. Он был в отпуске уже две недели, скоро возвращаться на работу. Он думает о новеньких на парковке по соседству. Они здесь пробыли почти две недели. Купили трейлер и въехали, как только начался его отпуск, как только началось все.
У окна, выходящего на парковку соседей, он сидит за кухонным столом и пьет кофе. Хотя включен кондиционер, окно открыто нараспашку, и он слышит все, что доносится через лужайку. Джесси царапается у дверей. Рассерженный, он встает выпустить пса. Царапаться в дверь – единственное, чем его раздражает Джесси, но порка и это исправит. Он клянется себе позже отшлепать Джесси.
Он открывает дверь трейлера для щенка и успевает услышать клочки из их спора. Муж проклинает ее из-за ребенка, потом садится в машину и уезжает. Она плачет, как блюграсс.
Голос ее мужа похож на голос его отца. В нем растет гнев, бессильный перед памятью. Его глаза становятся красными, как шоссе. Не успев еще ничего осознать, он уже в монстр-траке.
Играет блюграсс и поет шоссе. На землю пала ночь, и в дальнем свете фар жуки кончают с собой. Сегодня он выбирает другое шоссе. Сегодня он уезжает подальше от I-40 рядом с Джексоном; на шоссе 412, что ведет к Дайерсбургу.
Он вспоминает соседей. У нее желтые волосы, но она не блондинка. Ее муж кричит так, что у него голова горит. У нее голубые глаза, но обычно они розовые и опухшие от плача. Костяшки ее мужа темные от частых побоев. Он не может вспомнить ее имя, но помнит, как она развешивала белье на веревке.
Шоссе 412 пусто. Все думают, он будет караулить на I-40, там, где все случилось. I-40 – долгая, долгая лента черного покрытия. Он ездит часами, пока не чувствует, что охотиться безопасно. На обочине что-то движется. Может быть олень, но, подъехав ближе, он видит, что это человек. Но не поймет, мужчина или женщина. Ускоряется и фары выхватывают силуэт.
Вытянув большой палец, силуэт поворачивается, и он видит, что это женщина. Фары гипнотизируют ее, как оленя. Она замирает в свете. Он ускоряется, пока колеса не воют, как перепуганные ведьмы. Словно пуля, монстр-трак безжалостно сминает ее. Ее голова врезается в капот, и металл гнется от удара. Она отлетает в сторону, а грузовик проезжает мимо. Проходит много мгновений, прежде чем он приходит в себя и притормаживает. Разворачивается и ищет упавшую женщину на шоссе. Угнетающе жарко, и жуки путаются в его шторках.
Женщина лежит на асфальте. Он останавливается и соскальзывает из-за колеса. Его сапоги топают к ней. Она лежит на горячем черном покрытии. Желтые волосы расплескались, окрашены красным. Он достает латексные перчатки из кармана. Надевает и присаживается рядом.
Ее огромный рюкзак разорван жесткой поверхностью. Он тянет ее за плечо, чтобы перевернуть. Вдруг она протягивает к нему руку, голос слишком слабый, чтобы разобрать мольбу. Она переворачивается сама и смотрит на него. Он глядит на ее лицо, половины не хватает. Видно сломанные кости, и кровь сочится на дорогу. Видимо, ее протащило по черному покрытию, и рюкзак спас от смерти.
Он отскакивает от ее вытянутой руки и бежит к монстр-траку. Он не ожидал, что она выживет. Играет блюграсс. Включает первую передачу и подкрадывается к павшей автостопщице. Он знает, что она пытается отползти. Он видит куски фиолетового рюкзака, что разбросаны на дороге от точки удара до места, где она сейчас отползает.
Он представляет, как ее голова хрустнет, словно перезрелая тыква, бросая монстр-трак вперед под хор ангелов смерти. Шины визжат и горят, сцепляясь с асфальтом. Он уезжает и не оглядывается.



Его сон неспокоен – никак не выкинуть женщину из головы. Видела ли она его, и выжила ли? Он был почти уверен, что раздавил ее насмерть. Он разочарован, что у нее остались документы, он не смог их забрать. Смотрит на цифровые часы, потом на полуденное солнце, что становится мягким и оранжевым. Слышит треск, как от рации гражданского диапазона.
Он встает из постели и выглядывает из-за штор, и снаружи видит полицейскую машину. Их радио трещит. Она наверняка выжила.
Он зовет Джесси к двери. Джесси не надо в туалет, но он все равно выгоняет пса во двор. Открыв дверь, он осознает, что копы на парковке соседей. Его соседка держит ребенка на руках, пока мальчик стоит рядом. Муж у машины – руки в наручниках. Однако один из полицейских с ним только беседует; они не зачитывают права. Он глядит, как они снимают наручники. Замечает, что у женщины широкий красный след на лице. Ее спрашивают, хочет ли она выдвинуть обвинения. Она вешает голову и качает из стороны в сторону.
Он не замечает, что мальчик отцепился от нее и зашел на его двор. Играет с Джесси у монстр-трака. Мальчик и щенок носятся кругами у машины. Он вдруг замечает большую вмятину на передней решетке грузовика и лоскуток фиолетового рюкзака, застрявший в переднем бампере.
Он идет к мальчику и улыбается.
- Нравится мой щенок?
- Очень. Папа мне не разрешает купить такого, - мальчик наклоняется ближе к Джесси, тот лижет ему лицо.
Он шагает к вмятине в грузовике и мягко вытаскивает кусочек ткани из-за бампера.
- Привет, – он вздрагивает, услышав сзади ее голос. Оборачивается посмотреть на мать мальчика. – Простите, что мой мальчик пришел к вам на двор и мешается.
Он смотрит ей в лицо, и она от стыда опускает голову. Он знает, что она не может скрыть красный след и от этого ей еще хуже.
- Не волнуйтесь, у вас хороший мальчик, - улыбается он.
Оба смотрят на полицейских, садящихся в машину.
- Это самое трудное; когда копы уезжают, - говорит она.
Он глядит на нее; она не заметила вмятину. Смотрит на мальчика и комментирует, что сам был примерно таким же в его возрасте.
Вдруг она корчится от голоса зовущего ее мужа. Он видел такую степень ужаса на лице только у одного человека: его матери. Мама боялась папу, как она боится мужа. Он смотрит на нее с симпатией.
- Знаешь, - говорит он, вдруг вспомнив ее имя. – Однажды все это кончится, Алисия.
Не попрощавшись, она хватает мальчика и направляется домой.



Он ждет новостей. В утренних газетах ничего не было о девушке. Может, ее еще никто не нашел. Или, может, она еще жива, в больнице, под охраной? Прямой эфир, он смотрит, как журналист появляется на экране. Репортер говорит только, что час назад автолюбитель обнаружил тело молодой женщины из Дайерсбурга, Теннесси, убитой на шоссе 412, очередная жертва Дорожного Убийцы.
Он улыбается; она умерла. Он слышит крики из соседнего трейлера и выключает телевизор. Зовет Джесси и идет к двери. Открывает, Джесси выскакивает наружу. Он выходит на маленькое крылечко и смотрит через лужайку.
Он слышит, как она кричит в ответ, и звон разбитой посуды. Затем – тишина. Он сосредоточенно наблюдает, когда она вылетает из трейлера с ребенком на руках, мальчик цепляется за ее порванное платье. Она выходит во двор, но муж следует за ней. Ее муж пьян. Он сквернословит и пытается вырвать из рук младенца, ругаясь на него.



Играет блюграсс и поет шоссе, когда он сидит на заднем сиденье, такой маленький по сравнению с бордовыми сидениями гигантского “Бьюика Электра” 1966 года. Каждый раз, когда его отец проезжает кочку, монстр-трак становится неуправляемым зверем.
Его мама сидит на пассажирском сиденье, вцепившись в младенца в пеленках. Она плачет и разговаривает с ребенком на руках. Его отец в ярости, винит ее за ребенка. Дает ей пощечину правой рукой, пока они едут по темному, пустому шоссе.
Он, на заднем сиденье, тоже плачет, и в ответ получает отцовскую пощечину. У того большое золотое кольцо, от него после каждого удара остается след.
Ночь такая горячая, небо раскалывает зарница. Он приподнимается, чтобы посмотреть на младенца. Отец зовет его уродцем, проклятьем. Ему нравится смотреть на младшего брата, уродца без рук. Это единственное «уродливое» в ребенке, думает он. Лицо его брата тоже перекошено. Папа называет его «мальчик-слон».
Его мама плачет, умоляя. Отец ускоряется на пустынном шоссе, окно открыто. Молния лижет ночное небо. Мать плачет и кричит, когда отец вырывает у нее ребенка. Она пытается отнять его, но отец сильно бьет ее в челюсть, чтобы заткнуть. Она корчится, а шоссе поет. Он беспомощно наблюдает, как отец отталкивает мать и выбрасывает ребенка в окно. Едут дальше.



Он смотрит с крылечка трейлера, как она уходит с детьми. Муж показывает ключи от машины и смеется. Она идет пешком к воротам в трейлерный парк. Он зовет Джесси обратно и захлопывает дверь. Смотрит в окно и видит, как кроваво-красная луна ныряет за шоссе. Выключает телевизор и включает радио. На частоте АМ звенит блюграсс.
Он снова слышит дверь соседей. Подсматривает в окно, как ее муж пьяно спотыкается на пути к машине. Когда он выезжает из парка, в трейлере гудит музыка. Забрав ключи, он идет к монстр-траку.
Забирается за руль и монстр взревывает, просыпаясь. Сумерки красят небо; он выезжает за машиной. Он видит, как по обеим полосам пустого шоссе колеблются ее огни. Играет блюграсс и поет шоссе. Он ускоряется и включает фары.
Догоняет машину и следует за ней, пока рядом нет ни домов, ни трафика, ни свидетелей. Мигает фарами, пока не зажигаются тормозные огни машины, и тянется за плечо за ремнем. Останавливается за машиной и ждет с включенными фарами. Через пару минут ее муж вылезает и шагает к монстр-траку с бейсбольной битой в руках. Он матерится, угрожающе взмахивая битой.
Стоит ему подойти на пару метров к яростному грузовику, как он медленно нажимает на педаль, пока двигатель не ревет от мощи. Капот начинает вибрировать, и мужчина останавливается, перехватывает биту и готовится разбить фары.
- Давай, засранец! – кричит ее муж. – Вылезай из гребаной тачки!
Он давит тормоз в пол, меняет передачу, отпускает тормоз и высвобождает накопленную энергию зверя. Грузовик дико бросается вперед и врезается в мужчину, бита улетает с шоссе. Грузовик жжет резину, размочаливая его, вминая в асфальт.
Он едва контролирует грузовик, но все-таки справляется и останавливается. Разворачивается и смотрит на безжизненную кучу на черном покрытии. Осторожно подъезжает к своей жертве, вылезает из грузовика и подходит к каше, размазанной по шоссе. Он удивлен, сколько месива получилось из жертвы. Вытягивает латексные перчатки и вылавливает кошелек из окровавленных штанов. На этот раз вместе с документами он забирает деньги.
Возвращается к грузовику, затем уезжает в поисках соседки и ее детей. Едет почти час, только слушая радио и думая о ней. Он вспоминает нежный белый лен, что сушится на солнце.
Наконец в отдалении видит, как она идет по обочине. Ее старший цепляется за нее – когда-то он был таким же маленьким мальчиком. По радио играет блюграсс с мандолинами, и шоссе начинает напевать. Он догоняет их и открывает пассажирскую дверь.
- Тут опасно; вам не стоит ходить одной.
Она улыбается.
- Не знаю. Дома тоже опасно. Я не позволю, чтобы с детьми что-то случилось.
- Залезайте. Отвезу вас к себе.
Неохотно, она велит мальчику залезать.
- А как же мой муж?
Он смотрит на нее.
- А что с ним?
Она закрывает дверцу, и в молчании они возвращаются к его трейлеру. Она смотрит на пустую парковку, когда они тормозят. Он замечает тревогу на ее лице.
- Он уехал. Я видел, как он отчалил тут же, как вы ушли. Тогда я и отправился за вами, - говорит с улыбкой.
Ее трогает его доброта.
- Вам не стоило, - мягко касается. – Спасибо.
Они заходят в трейлер, и мальчик бросается к Джесси. Она прижимает ребенка к груди; он спит.
- Хотите посмотреть? Он такой милый, когда спит, - она разворачивает головку младенца.
Он нервно отодвигает пеленку, чтобы лучше разглядеть.
- Он прекрасен, - вспоминает собственного брата, и на него спускается чувство справедливости. – Он просто прекрасен.
- Нет ничего красивее спящего ребенка, - она нежно целует малыша. – Я должна поблагодарить вас за доброту. – Алисия придвигается и целует его. – Вот бы в мире было больше таких, как вы.