«Голова в банке» Брайан Смит

Моим лучшим другом в детстве был парень по имени Марк Энджел. Марк вылетел из колледжа, сбежал с цирком и в конце концов исчез из поля зрения. Какое-то время я получал от него открытки, в основном из южных мест. Почтовые штемпели были из захолустных городков во Флориде, Алабаме, Луизиане и Техасе. Открытки приходили периодически в течение нескольких месяцев, а потом просто перестали приходить.
Это было четырнадцать лет назад.
Марк был лишь воспоминанием - давно забытым.
То есть до Пасхальной недели.
Зацените-ка это.
Субботнее утро. Сигнал будильника раздался в нескольких дюймах от моего уха. Я потянулся к кнопке отбоя, но тут до меня дошло, что звук, который я слышал, был не сигналом будильника, а звонком телефона. Я перекатился на бок, сморгнул последние остатки сна и уставился на орущее чудовище.
Потом я посмотрел на часы.
- Вот дерьмо.
Было 9:07 утра, безусловно, слишком рано, чтобы выспаться в субботу.
Но наглое устройство продолжало звонить. Твою мать!
- Господи Иисусе, Крейг, возьми же этот чертов телефон, - подушка ударила меня по затылку. - Или я буду вынуждена накинуть тебе петлю на шею.
Нападавшей оказалась Дженни Холлис. Ее присутствие здесь было знаком того, что в моей жизни происходили поистине радикальные изменения. Дженни не была сомнительным завоеванием бара. Я знал ее почти полжизни. Она была второй девушкой, которая согласилась заняться со мной сексом, когда мне едва исполнилось девятнадцать. В течение следующих нескольких лет мы периодически встречались. Мы переживали периоды великой страсти, и я предполагал, что она станет великой любовью всей моей жизни. Этого просто не случилось.
Однако теперь мы снова были вместе. Примирение № 123000, плюс-минус.
Я поднял телефонную трубку.
- Да?
- Это Крейг МакTавиш?
Моей первой мыслью было: Билл-коллектор.
- А…
Вспомните, я не слышал голоса Марка больше десяти лет. Звонивший немного помолчал, прежде чем снова заговорить.
- Хм... MакTи?
Я чуть не уронил трубку.
- Марк?
Никто другой не назвал бы меня MакTи.
Марк усмехнулся.
- МакТи. Я так и знал, что это ты, чувак.
Я взглянул на Дженни.
- Думаю, я разговариваю с Марком Энджелом.
- Только я один все время говорю, - услышал я голос Марка.
Глаза Дженни расширились.
- Марк Энджел жив?
- Несомненно.
- Я жив и здоров, старый друг - хотя и понимаю твой скептицизм. Я очень долго отсутствовал.
- Да. Да. Долго. Где тебя черти носили, Марк? - пробормотал я.
Он вздохнул.
- Ты злишься, конечно. Я был в длительном путешествии. Ты должен поверить мне, когда я скажу, что никогда не собирался уезжать так надолго.
Длительное путешествие?
Что вы скажете о преуменьшении таких эпических масштабов?
Марк продолжал говорить.
- Нам нужно встретиться. Мне так много нужно тебе рассказать, вещи, о которых неудобно говорить по телефону.
Такие вещи, как Голова-в-банке... но тогда я этого не знал.
В конце концов я согласился встретиться с Марком только для того, чтобы он закончил разговор. Я положил трубку на рычаг, подошел к Дженни, и мы занялись любовью с такой страстью, какой я никогда не испытывал ни с кем другим.
Позже, когда мы сели за поздний завтрак, Дженни начала свой допрос. Естественно, она хотела знать все о моем разговоре с Марком. Рассказывать было почти нечего, но она оживилась, когда я сказал, что договорился встретиться с Марком.
- О! Ты должен взять меня с собой!
Я пожал плечами.
- Конечно. Почему бы и нет?
Я договорился встретиться с Марком в ближайшем государственном парке около трех часов дня. К тому времени, как мы выехали, я уже почти горел желанием увидеть своего старого друга. Мы остановились у круглосуточного магазина, чтобы купить упаковку пива “Корона" из двенадцати банок, пенопластовый холодильник и пакет со льдом.
Мы говорили о Марке по дороге в парк. В наших общих воспоминаниях всплыл знакомый портрет безрассудного молодого человека, который любил подвергать себя опасности. Он стремился к самоуничтожению, но искал свою гибель такими красочными и интересными способами, что мы не думали об этом как о склонности к разрушительности.
Ах, прекрасная глупость юности.
Мы прибыли к входу в парк в 2:45. Проехали больше мили по извилистой двухполосной дороге, затем, когда миновали еще один поворот, в поле зрения появилась негусто заполненная парковка. Единственным автомобилем был старый, обветшалый фургон “Фольксваген”. Я потянулся к холодильнику за бутылкой "Короны" с длинным горлышком, а Дженни направила мой старый "Камаро" на площадку для парковки.
Дженни ухмыльнулась:
- Так где же Лазарь?
- Озеро. Он сказал, что будет ловить рыбу с пирса.
За парковкой начиналась узкая тропинка, спускавшаяся с холма. Я последовал за Дженни вниз по тропинке, наблюдая, как ее попка двигается в белых шортах. На ней был обтягивающий желтый топ, и я знал, что изнанка шорт была такого же цвета. Шорты были низко спущены и обтягивали ее бедра. Загар гармонировал с ее длинными ногами. Она была в темных очках, и ее светлые волосы были стянуты назад резинкой. Она выглядела как модель в рекламе лосьона для загара.
Я здесь пытаюсь передать вам чувство вожделения, ясно?
Никакую женщину я никогда не желал больше, чем Дженни.
Местность выровнялась, когда мы прошли через ряд деревьев и снова вышли на яркий солнечный свет. Мы увидели столы для пикника и пластиковые мусорные баки. Примерно в двадцати ярдах от площадки для пикника над водой протянулся короткий пирс. Я прищурился и смог разглядеть одинокую фигуру в конце пирса, человека без рубашки с длинными вьющимися волосами, бросающего в воду леску.
Дженни остановилась, и я остановился рядом с ней.
Я с трудом сглотнул.
- Это он.
Дженни ответила нервным шепотом.
- Ага.
- Давай сделаем это.
Дженни только кивнула.
Я увидел, как Марк положил удочку с катушкой и взял банку пива “Хайнекен”. Он прислонился к перилам и наблюдал за нашим приближением, прячась за непроницаемыми черными очками.

Его голос гулко донесся до нас.
- МакTи! А это та самая вечно прекрасная Дженни Холлис, которую я вижу рядом с тобой?
Дженни не смогла сдержать улыбку, появившуюся на ее губах. Марк всегда был обаятельным.
- Привет, Марк.
Марк был удивительно хорошо сложен для своего возраста, с обилием накачанных мышц и едва заметными жировыми складками на теле. Но он не был точной копией того мертвенно-бледного-двадцатилетнего-парня, которого я помнил. У него было обветренное лицо. Он был похож на человека, который провел большую часть своей жизни жарясь на солнце.
Марк протянул руку.
- Рад снова видеть тебя, брат.
Я ее пожал.
- Ага.
Марк допил остатки своего "Хайнекена".
- Давайте присядем за столик для пикника и предадимся воспоминаниям.
Марк взял удочку, закинул ее на плечо и начал спускаться с пирса. Мы пошли за ним. Мы уселись за ближайший столик, и я выудил из холодильника еще пива.
Марк открыл еще одну бутылку "Хайнекена".
- Итак, - сказал он, - кто хочет начать?
Какое-то время мы сидели молча. Мы были скоплением нервных улыбок и суетливых рук. Я посмотрел на Марка. Я посмотрел на Дженни. Я выпил немного пива. И я сказал:
- Это совсем не сложно, приятель. Ты свалил, когда Ронни Рейган еще был президентом.
Марк поставил банку "Хайнекена" на стол. Он вздохнул.
- Когда я был ребенком, мои родители устроили мне какую-то ебанную хуйню. Самую извращенную и ужасную, какую только можно себе представить.
Я нахмурился.
- Господи.
- Это прекратилось вскоре после того, как я поступил в среднюю школу, - oн криво усмехнулся. - Я внезапно стал достаточно взрослым и большим, чтобы дать отпор, поэтому они оставили меня в покое. Затем, когда мы поступили в колледж, я начал принимать все известные человеку наркотики в массовых количествах, - oн печально улыбнулся. - Довольно трудно не отставать в учебе, наблюдая, как миниатюрные походные оркестры гарцуют на полу твоей комнаты в общежитии.
Дженни рассмеялась.
- Представляю, как это отвлекало внимание.
Марк улыбнулся ей.
- Да, но мне удалось продержаться некоторое время. Потом в город приехал цирк. Ну, бродячий карнавал. Как-то вечером я познакомился с несколькими “карни” в баре. Они казались классными парнями, - oн ухмыльнулся. - Они много говорили о наркотиках. В их рассказах жизнь в постоянном движении казалась самым романтичным, авантюрным образом жизни, который только можно себе представить, - oн пожал плечами. - Поэтому я и присоединился к ним.
Я покачал головой.
- И сбежал из своей жизни, не говоря уже о жизнях твоих друзей.
Марк вздохнул:
- Не думай, что я не винил себя за это, Крейг. Черт возьми, я был с “карни” только несколько месяцев. Они были слишком дикими даже для меня. Я сбежал от них. Я не вернулся по той же причине, по которой никогда никому не рассказывал правду о своих родителях - я просто не мог с этим смириться. Я не мог сам себе этого объяснить. Так что я держался подальше.
Я прикончил еще одну ”Kорону”.
- Если ты был с ними всего несколько месяцев...
Марк продолжал описывать кочевую жизнь. Он провел значительную часть этих потерянных лет, повсюду следуя за музыкальными коллективами хиппи. Ему нравился племенной образ жизни странствующих хиппи, и он зарабатывал себе на жизнь, что продавал им наркотики.
Я не испытывал ни малейшего желания скрывать свое раздражение.
- Почему ты вернулся сюда, чувак? Ты устал быть странствующим цыганом? Ты вернулся, чтобы остаться?
Марк нахмурился.
Я приподнял бровь.
- Ну…?
Ему удалось слабо улыбнуться.
- Я вижу жалость в твоих глазах, МакТи. Ты думаешь, что я зря потратил свою жизнь.
Прямо в яблочко.
- Я просто думаю, что ты растратил большую часть своего потенциала. Ты умный, Марк, умнее почти всех, кого я когда-либо знал. Ты мог бы стать кем угодно, кем только пожелаешь.
Его улыбка стала немного шире.
- Но, Крейг, я именно такой, каким хотел быть. Я никогда не мечтал о том, чтобы управлять корпорацией или чем-то еще, чему, по-твоему, я должен был посвятить свою жизнь. У меня есть свобода, которой никогда бы не было, если бы я пошел этим путем.
Я вздохнул.
- Ладно.
В моем голосе прозвучало пренебрежение.
Они оба это почувствовали. Дженни, которая тихо кипела, пока мы с Марком добродушно подшучивали друг над другом, бросила на меня презрительный взгляд.
- Ты бы его послушал, Марк, он же специалист по растраченному потенциалу, - oна резко встала и зашагала прочь. - Я иду гулять, - бросила она через плечо. - Сделай мне одолжение, не ходи за мной.
Я встретился взглядом с Марком. Я попытался прочесть выражение его лица, но там ничего не было - никаких признаков беспокойства или смущения. Друг обычно символически проявляет беспокойство в таких обстоятельствах, но Марк выглядел беззаботным.
Я пробормотал:
- С ней все будет в порядке. У нас просто небольшая размолвка.
Марк усмехнулся.
- Не сомневаюсь.
Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как Марк разговаривал с другими людьми действительно по-человечески? Его всеобщая странность заставляла меня чувствовать себя неловко, и я не хотел находиться рядом с ним ни на секунду дольше, чем это было необходимо. Я попытался мысленно послать сообщение Дженни. Я отдаю себя на твою милость, детка - я кусок дерьма, у тебя есть все причины разочароваться во мне, давай закончим на сегодня и уберемся отсюда к чертовой матери.
Она все еще шла вдоль берега. Я решил проигнорировать ее просьбу оставить ее в покое. Черт возьми, она, вероятно, хотела, чтобы я пошел за ней, независимо от того, что она сказала.
Я посмотрел на Марка.
- Мне неприятно это говорить, чувак, но…
Он поднял руку, чтобы заставить меня замолчать.
- Постой, подожди. Я знаю, что ты хочешь уехать, но в моем фургоне есть кое-что, что я хочу тебе показать, прежде чем мы попрощаемся.
Я вздохнул.
- Ну же, МакТи, ты ведь можешь никогда больше меня не увидеть, - в его глазах блеснули внезапные слезы. - Просто будь ко мне снисходительным несколько минут, ладно?
Ну и какой же от этого вред?
Я встал, сложил ладони рупором и позвал Дженни.
- Эй, Джен! У Марка есть кое-что, что он хочет показать мне в своем фургоне. Мы всего на несколько минут, хорошо?
Она повернулась к нам, улыбнулась и помахала рукой.
Эта ободряющая улыбка согрела мое сердце. Я почувствовал себя достаточно смелым, чтобы добавить:
- Я люблю тебя, Джен!
Ее ответ сделал меня счастливее, чем я был, оx, навсегда:
- Я тоже тебя люблю!
Вот так просто вся напряженность ушла из моего тела.
Я усмехнулся Марку.
- Она любит меня.
Он сказал:
- Я знаю.
Поэтому я последовал за ним по дорожке обратно на парковку. Когда мы подошли к фургону, Марк взялся за ржавую дверную ручку и приоткрыл раздвижную дверь.
Он жестом пригласил меня войти.
- Только после вас, сэр.
Я шагнул в темную полутьму фургона. Грязные окна рассеивали солнечный свет. Я присел на скамейку в задней части фургона и осмотрел потрепанный салон машины. Мне стало ясно, что фургон - это настоящий дом Марка. Там стояли ящики с книгами и кассетами. На одном из них лежал свернутый спальный мешок.
Марк присел напротив меня на другую скамейку. Скамейка находилась прямо за передними сиденьями фургона. Марк заглянул в щель между сиденьями, затем снова обратил свое внимание на меня.
- Добро пожаловать в мое скромное жилище.
Я бросил вокруг фальшивый оценивающий взгляд.
- Да. Хм... сколько лет этому средству передвижения, Марк?
Оно 71-го года выпуска. Оно у меня еще с карнавальных времен. Я украл его у парня-“карни”, с которым работал, - oн сверкнул тревожной, почти безумной улыбкой. - Во всяком случае, он в нем больше не нуждался.
Блин. Теперь этот парень казался совсем другим... незнакомцем.
Я прочистил горло.
- Да... разве ты не хотел мне что-то показать?
- О, да, извини. - oн снова глянул в щель между передними сиденьями. - От парня вместе с фургоном я получил кое-что еще.
Он повернулся и просунул руки между сиденьями. Поднял что-то с пассажирского сиденья, затем осторожно пронес это через зазор между сиденьями. Это был какой-то контейнер. Марк поставил контейнер на скамейку, встал, и утиной походкой приблизился к моему концу фургона. В руке у него был фонарик, хотя я не мог припомнить, чтобы видел, как он его доставал.
- Давай прольем немного света на эту ситуацию.
Он включил фонарик, направил его луч на контейнер, и я почувствовал, как горячий комок страха подступил к горлу. В груди у меня все сжалось. Я подумал, что у меня может быть сердечный приступ. Но это не имело значения, поскольку я явно находился в присутствии психопата. Он ни за что не позволил бы мне жить после увиденного.
Контейнер представлял собой большую стеклянную банку с металлической крышкой. Он был наполнен формальдегидом. Внутри плавала отрубленная человеческая голова.
- Это - Голова-в-банке, - сказал Марк.
Голова выглядела так, словно принадлежала белому мужчине средних лет. Ее глаза были широко раскрыты и пристально глядели, а длинные серебристые волосы плавали в растворе как нити морских водорослей.
- Голова-в-банке, поздоровайся с моим другом Крейгом.
Я посмотрел на него.
- Почему?
Марк нахмурился.
- Почему что?
- Почему ты убил его?
Марк улыбнулся.
- Я не убивал этого парня, Крейг. Ты должен лучше слушать. Я получил Голову-в-банке от парня, у которого раньше был этот фургон.
- А что случилось с тем парнем?
- О, его я убил.
- Бля!
- Этого парня нужно было убить. Он меня обокрал. Я не знаю, убил ли он нашего заключенного в банку друга, - oн кивнул на Голову-в-банке. - Но, я так не думаю. Голова-в-банке существует уже давно. Однажды, он сказал мне, что был ученым-исследователем в 50-х годах.
- Кто тебе это сказал?
- Голова-в-банке.
Я кивнул. Угу. Ты же психопат, Марк.
- Вы с Головой-в-банке много разговариваете?
- Я знаю, ты считаешь меня сумасшедшим, Крейг. Здравомыслящие люди не склонны вести постоянный диалог с отрубленными головами. Но это правда. Я слышу еe голос в своей голове, - oн постучал себя по черепу. - Онa умная. Ты хотел знать, как я содержал себя все эти годы. Ну, торговля наркотиками - это часть этого, но я получаю большую часть своего дохода, следуя советам Головы-в-банке.
- Угу.
- Можно сказать, что онa мой путеводный дух. Мой сэнсэй. Мой мастер-джедай, - oн больше не улыбался. - Именно из-за неe я и вернулся сюда, Крейг.
- Голова-в-банке сказалa, что ты должен вернуться домой?
Марк кивнул.
- Онa сказалa, что мне нужно с тобой увидеться.
- И что?
Марк вздохнул.
- Не думай, что это не трудно для меня, Крейг. Но я должен сделать то, что должен, - oн схватил меня сильной рукой за горло. - Голова-в-банке говорит, что мне нужно изгнать демонов из моего прошлого. Онa говорит, что я буду счастлив только тогда, когда перестану думать о том, что осталось позади.
Его хватка на моем горле усилилась.
Я захрипел.
Из уголков его глаз текли слезы.
- Сегодня вечером я навещу своих родителей. Они больше заслуживают этого, чем ты, чувак, но у меня нет выбора. Ты должен это понять, дружище.
Я попытался оторвать его руку от своего горла, но он был слишком силен. Я не мог дышать. Я начал терять сознание. Его глаза выпучились от напряжения, когда он душил меня. В тот момент, когда я перестал сопротивляться, я услышал ее голос.
- Крейг? Марк? - это была Дженни, она стояла рядом с фургоном. - Что вы там делаете, ребята?
Марк резко повернул голову к двери.
- Твою мать!
- Крейг?
Марк убрал руки с моего горла. Я попытался втянуть в себя воздух и восстановить голос, но это было бесполезно. Я отчаянно хотел предупредить ее, но все, что я мог сделать, это беспомощно хрипеть.
Затем Марк направился к двери. Я упал на пол и протянул к нему безвольную руку - она мягко коснулась его лодыжки, прежде чем упасть на пол. Я видел, как он рывком распахнул дверь, вылез наружу и затащил Дженни внутрь.
Марк убил ее.
Я не хочу описывать ее смерть в деталях. Он не сделал ничего особенно жестокого. Все было кончено в одно мгновение. Но часть меня тоже умерла в тот момент. Я подозреваю, самая важная часть.
Пока Марк пристально смотрел на ее изломанное тело, ко мне вернулись силы. Адреналин, вероятно, сыграл свою роль в том, что произошло дальше. Я поднял брошенную бутылку "Короны", вскочил на ноги и разбил бутылку о голову Марка. Он опрокинулся назад, провалившись в щель между передними сиденьями.
Я навис над ним с осколком разбитой бутылки в руке. Он попытался приподняться. Но я уперся коленом ему в грудь, пригнул обратно и перерезал горло острым осколком стекла. Там было много крови. Oчень много крови. Но этого было недостаточно. Никогда не будет достаточно, чтобы отомстить за Дженни.
Я уронил осколок стекла и вышел из фургона. Я не мог смотреть на труп Дженни. Я бы убил себя, если бы посмотрел на нее тогда. Я рухнул на фургон, сполз вниз, пока не оказался на земле, где и оставался долгое время.
Я оставался там, пока не пришел егерь.
Егерь заглянул внутрь фургона. Долгий взгляд. Затем он сказал мне:
- Оставайся здесь. Я вызову полицию.
Я кивнул.
Но я не остался прямо там. Я кое-что сделал, пока егерь был в своей машине. Я вытащил кое-что из фургона. Я был уверен, что схожу с ума - не было никакой разумной причины для того, что я сделал - но я чувствовал себя обязанным сделать это.
Появились копы. Их было много. Оказывается, Марк оставил след из трупов по всей стране, а также множество косвенных и вещественных доказательств. Рано или поздно ФБР все равно бы его прикончило.
Что точно не было утешением.

Прошло несколько недель.
Мой мир находится в руинах.
Моя надежда на будущее исчезла. Слишком поздно я понял, что вся эта надежда целиком и полностью сосредотачивалась на Дженни. Моя вина не поддается количественному измерению.
Но чувство вины - это еще не самое худшее.
Голова-в-банке - вот самое худшее. В последнее время я все чаще слышу еe голос в своей голове.
Я купил пистолет на свои последние деньги. “Desert Eagle” . Пистолет, эквивалентный пушке. Я надеюсь, что каким-то образом стану достаточно храбрым, чтобы положить его ствол себе в рот.
Потому что, да поможет мне Бог, я думаю, что у Головы-в-банке есть кое-что еще на уме.
Эта запись предназначена для тех, кому я могу навредить по еe приказу.
Пожалуйста, знайте это.
Что бы я ни совершил, это Голова-в-банке заставилa меня.
Я люблю тебя, Дженни.
Прости меня.