«Пять прилагательных о моем отце, Надин Спектер» Моника Дж. О'Рурк

Задание: используя пять прилагательных, напишите эссе из 350 слов, описывающее вашего отца. [Примечание редакторов: Мисс Мэджинти подтвердила, что из девятнадцати второклассников у тринадцати есть живой отец. Остальных шестерых детей попросили написать о своем любимом питомце.] Привести примеры.

Моего отца зовут Кен. Он добрый, умный, веселый, справедливый и счастливый. Это мои пять прилагательных. Прилагательное - это слово, которое описывает существительное.

Мой отец добрый. Он добр ко мне и моему брату Аарону. Аарону пять лет. Я на два года старше Аарона. Мне семь. Он бывает вредным. Мой отец добр, потому что знает, как важно для меня уединение.

Трава за окном спальни Надин покрыта коричневыми пятнами. Стебли почтительно кланяются ветру, в унисон устремляясь к земле, словно единое целое. Надин загипнотизирована их ритмом и пытается его сосчитать. Она теряет счет после пятидесяти семи.
Через некоторое время Надин высовывает голову из двери спальни. Она наказана. Надин снова была плохая.
- Папа? - она скулит, зная, что это раздражает его, но все равно так делает. Это кажется бессмысленным, но все равно привлекает его внимание. Именно это ей и нужно.
Он откликается на ее мольбу о помиловании криком с дивана внизу.
Она скулит громче. Он угрожает ей поркой.
Надин надувает губы.
- Можно мне выйти из комнаты?
Когда он не отвечает, она крадется вниз по лестнице и тихо пробирается в гостиную. Трясет его за плечо.
- Теперь я могу выйти? - шепчет она, не понимая всей иронии.
Его глаза блестят, открываясь и мерцают, закрываясь, крокодиловыми слезами, которые образовались во время сна. Холодные темные зрачки сверкают в тусклом свете.
- Черт возьми, ты меня разбудила.
Она отступает назад, но у нее нет причин бояться его. Он никогда не бил ее, сколько бы раз ни угрожал.
Она наклоняется вперед и берется за его руку. Очаровательно улыбается. Обезоруживающе. Обнимает его за плечи, волосы щекочут его щеку.
- Возвращайся в свою комнату.
- Но я не могу...
- Иди обратно в свою комнату, - медленно, стиснув зубы, проговорил он.
Она не отступает, хочет быть вместе с ним. Даже во время приступов гнева.
- Я проголодалась. Могу я просто перекусить?
- Я не буду повторять дважды.
Надин смотрит на него, желая, чтобы он передумал, пытаясь управлять его мыслями. Это не срабатывает. Но она старается, ждет, смотрит и надеется, что он вдруг скажет что-то противоположное тому, что было несколько минут назад, но он, по какой-то глупой причине, почему-то злится. Она видит крошечные красные точки на его щеках.
Через минуту, которая кажется часом, отец Надин поворачивается на стуле и переводит взгляд на нее. Точнее, не прямо на нее, но совсем рядом.
Она улыбается и размышляет, удалось ли ей переубедить его.
- Иди в кровать.
- Но я...
- Сейчас же! Шевелись! В кровать! И не выходи из этой проклятой комнаты!
Каким-то образом слова успокаивают. Она чувствует связь.
Она убегает, плача, желая, чтобы мама осталась дома в эти выходные, или чтобы она тоже уехала.
Ей хотелось бы вернуться назад во времени и повернуть вспять события завтрака, причину изгнания: стакан выскользнул из ее мыльных пальцев и разбился в раковине. Она закричала, извиняясь и пытаясь убрать осколки, помещая их внутрь разбитого стакана. Ей следовало быть осторожнее - это был его любимый стакан.
Он выхватил останки стакана из ее рук и осмотрел его. Он даже не проверил ее руки на наличие повреждений, но сам держал стакан осторожно.
- Мой хрустальный стакан для скотча.
- Прости, - снова пробормотала она, опустив глаза, испуганная своей неуклюжестью.
Она часто разбивала стаканы и тарелки. Он обвинил ее в том, что она специально разбила его и велел ей идти в свою комнату и оставаться там, пока он не разрешит ей выйти.
И с тех пор она здесь, понимая, конечно, что наказание соответствует преступлению, зная, что могло быть и хуже. Зная, что ее срок наказания может истечь до возвращения мамы от тети Кэтлин, она сидит в своей комнате, ожидая после завтрака досрочного освобождения, которое, похоже, никогда не будет предоставлено.
Она сидит, скрестив ноги, на своей кровати и таскает горстями хлопья из коробки "Чириоуз", которую она спрятала.
Мама и Аарон возвращаются домой около двух часов дня, и Надин разрешается покинуть ее комнату.

Мой папа умный. Он говорит, что однажды я должна пойти в колледж, потому что я почти такая же умная, как и он. Он знает все столицы всех штатов, но не дает мне никаких ответов и говорит, что я должна их сама найти.

Класс Надин участвовал в конкурсе по правописанию, и Надин заняла третье место. Миссис Фишер вручила ей диплом за третье место и ленту. Надин правильно написала "rabbit", "maintain", "battery" и "justice". Она ошиблась в слове tomorrow, потому что забыла, как оно пишется, с двумя "m" или двумя "r". Иногда она пишет его tommorrow, но так оно даже не выглядит правильным.
Все поздравляли ее, даже Джеффри, мальчик, у которого была отвратительная привычка швырять в нее слюнявым шариками.
Надин мчится домой, раскрасневшаяся от жары, вспотевшая от бега. Уголки диплома влажные и сморщенные от ее мокрых пальцев.
Она врывается в дом.
Ее отец уже дома, потому что у него был клиент, с которым он пообедал и рано закончил работу. Мамы не будет дома еще часа два.
Задыхаясь и ухмыляясь, как Чеширский кот, Надин машет грамотой перед его грудью, размахивает ею у него перед носом, возбужденно раскачивается на каблуках.
Он протягивает руку и берет грамоту.
- Третье место?
Она кивает, ее улыбка чуть дрогнула, все еще надеясь, что...
- Какое слово было с ошибкой?
- Tomorrow.
Он хмыкает, и она не понимает, почему этот звук так сильно ее беспокоит.
Он отдает грамоту, не говоря ни слова, и возвращается к газете.
Она смотрит, снова пытаясь прочитать его мысли... пытаясь изменить их, сделать его внимательным, понравиться ему... заставить его полюбить ее. Но она все еще не знает, как это сделать. Поэтому она ждет ответа, ждет, что он что-нибудь скажет. Ждет его поздравлений. Ждет объятий, которых просто никогда не будет.
Она размахивает руками, и он, наконец, отвечает.
- Глупо было ошибаться в этом слове. Ты должна была выиграть.

Мой папа веселый. Он рассказывает хорошие шутки. Он смешит меня, когда шутит. Он щекочет меня и смешит. Иногда я так сильно смеюсь, что писаю в штаны. Это случилось только один раз. В тот раз он перестал щекотать меня после того, как я пописала, и после того, как слезы потекли из моих глаз. Я даже не помню, как плакала, помню только, что у меня были мокрые глаза. Он смеялся, смеялся и, наконец, когда я думала, что меня сейчас вырвет, перестал щекотать. Иногда он щекочет меня, когда укладывает спать.

И он улыбается, обнимая неподвижное тело дочери, слезы высыхают на ее щеках, ее волосы - взъерошенное птичье гнездо, сложенное на макушке.
Надин делает вид, что заснула, но он знает, что это не так. А Надин это знает, потому что украдкой бросает взгляд на его лицо. По ее дыханию, по резким движениям под веками, он может сказать, что она еще не спит. Она понимает, что должна научиться лучше притворяться.
Мама Надин на цыпочках входит в комнату, чтобы не потревожить спящего ребенка. Надин смотрит на мать сквозь щелочки, все еще пытаясь притвориться спящей, думая, что обманула родителей, но предполагая, что отец, вероятно, знает правду.
Папа почему-то подыгрывает.
- Тссс, - шепнул он, кивнув головой в сторону двери. - Не входи. Я выйду за тобой.
Мама улыбается этому зрелищу, прекрасному и совершенному зрелищу, дочь в объятиях папы, Мадонна с младенцем Джотто в мужских руках и пижаме Барби.
Мама уходит. Папа убирает руки от Надин, чтобы встать с кровати. Мать Надин ушла и не видела, где были руки ее отца. Ее матери это, наверное, не понравилось бы.
Надин засыпает по-настоящему, когда отец выходит из комнаты. Она хоронит это воспоминание вместе со всеми другими, которые не хочет признавать.

Мой отец справедливый. Мы с братом Аароном иногда ссоримся, и папа заставляет нас остановиться. Он кричит на нас обоих и говорит, что мы не должны драться. Я думаю, мой отец справедлив, потому что даже когда он наказывает нас, он делает это справедливо. Некоторые отцы очень строги. Мои друзья говорят, что их отцы строгие, но мой отец говорит, что он не строгий, совсем нет. Мой отец наказывает меня, и Аарона тоже, но я думаю, что он справедлив, когда делает это.

Друзья Надин пришли на пижамную вечеринку. Три девочки из ее класса: Рейчел, Эмили и Сара. Они решили разбить лагерь в гостиной, потому что мама Надин разрешила. Комната Надин слишком мала, чтобы вместить четырех девочек. Кроме того, Надин хочет использовать свой спальный мешок, как это делают ее друзья.
Девочки хихикают над мальчиками, которые им нравятся, и сплетничают о своих одноклассниках. Ничего необычного для пижамной вечеринки. Надин взволнована тем, что она заводит новых друзей, что не так легко для нее.
Папа тащится в гостиную с полотенцем, обернутым вокруг талии.
- Заткнитесь и ложитесь спать, - говорит он. Другого предупреждения не будет, это окончательный приказ. Он исчезает в коридоре и закрывает за собой дверь спальни.
Надин забирается в спальный мешок и закрывает глаза, готовясь ко сну, ожидая, что другие девочки сделают то же самое.
Эмили включает фонарик и освещает коридор.
- Ворчун, - говорит она, хихикая.
Рейчел и Сара посмеиваются, прикрывая рот пальцами. Надин натягивает одеяло до самого носа. Ее сердце бьется немного быстрее.
- Ворчун, - эхом отзывается Рейчел, и это смешит приезжих девушек и пугает Надин.
- Ш-ш-ш, - шепчет Надин, но девочки хихикают еще громче.
Дверь родительской спальни распахнулась настежь. Куски света заполняют темную часть коридора.
Снова завернутый только в полотенце, ее отец врывается в комнату.
- Черт побери, - говорит он. Потрясенная Эмили вскрикивает от этого бранного слова.
- Я же сказал вам, девочки, заткнуться. Я серьезно!
Мама Надин зовет его из спальни.
- Все в порядке?
Он стоит в центре круга девушек.
- Ни звука, - предупреждает он, и исчезает в коридоре.
Несколько минут девочки молчат. Надин чувствует облегчение от того, что они уснули. Напряжение в ее теле, которое началось в пальцах ног и поднялось вверх по ногам, туловищу, пальцам рук, по рукам и шее, ослабевает.
Но внезапный луч фонарика пронзает темноту, как лазер. Эмили направляет его в лицо Надин.
- Что случилось с твоим отцом?
У нее гнусавый, носовой голос. Она произносит слово "Отц-ооом".
- Он жуткий.
- Да, - добавляет Сара. - Он напугал меня.
- Пожалуйста, - умоляет Надин. - Ведите себя тихо.
Она закрывает глаза и желает, чтобы и девочки спали. Пытается управлять их мыслями, сказать им, что ее отец не шутит. Но они не получают ее экстрасенсорного послания. Надин снова потерпела неудачу.
- Важная тупая башка, - говорит Эмили, и ее голос становится глубже, как девичья пародия на отца Надин, - черт побери.
Ее щеки надуваются, голова падает на грудь. По какой-то причине она считает, что это делает ее похожей на отца Надин.
Рейчел и Сара думают, что это одна из самых смешных вещей, которые они когда-либо видели, и разражаются смехом, зажимая носы, зарываясь лицом в подушки, чтобы заглушить его.
Надин переворачивается на бок и натягивает одеяло до ушей. Она притворяется спящей.
На этот раз, когда она слышит, как открывается дверь спальни, и снова видит свет в темном коридоре, она хочет притвориться спящей и не видеть всего этого.
Другие девочки понимают, что он идет. Они падают навзничь и пытаются зарыться в спальные мешки, но слишком поздно.
Он их видит.
Он стоит в центре круга девушек. Эмили начинает плакать и прячет лицо в сгибе руки.
Он стоит над Надин.
- Пошли.
Она смотрит на него.
- Почему? - говорит она. - Я ничего не сделала.
- Сейчас же.
- Но я спала.
Три другие девушки молча смотрят.
- Я сказал, пошли.
Надин вскакивает. Она подхватывает спальный мешок и идет за ним в спальню. Он стоит в дверях и ждет, когда она пройдет.
- Но я ничего не сделала! - кричит она срывающимся голосом, слезы текут по ее щекам. Он не замечает ее слез. А если и видит, то, похоже, ему все равно.
- Оставайся в своей комнате. Не выходи, пока я не скажу.
- Могут ли мои друзья...
- Нет. Он захлопывает дверь и оставляет ее стоять в темноте.
Всхлипывая, Надин забирается в постель. Она плачет до тех пор, пока не ослабевает и не выдыхается, и вскоре засыпает.
Надин просыпается от смеха и запаха кофе. Она вылезает из постели и бежит вниз по лестнице. Папа готовит завтрак, который, похоже, нравится друзьям Надин.
Папа отрывает взгляд от вафельницы. Он смеется, наверное, шутит. Она ловит его взгляд и его лицо каменеет.
- Почему ты не в своей комнате?
Этот вопрос она игнорирует. Как он мог спросить ее об этом? Как ее еще можно наказать? Особенно, когда ее друзья все еще были здесь.
- Возвращайся в свою комнату.
Она ждет неизбежного смеха, уверенная, что это шутка. Жестокая шутка, но, тем не менее, шутка. В любую секунду он может рассмеяться и даже швырнуть в нее вафельным тестом.
- Но...- она не заканчивает фразу, потому что по выражению его лица понимает, что это вовсе не шутка.
Она пятится от стола, от девушек, глядящих на нее влажными расширенными глазами, с вилками в руках, зависшими в воздухе. Щеки Надин горят от смущения.
Надин взбегает по лестнице и садится в дверях своей спальни, прислушиваясь к звукам завтрака. Звон вилок и ножей о тарелки, хихиканье и смех девушек, которым ничего не остается, как притворяться, что все в порядке, продолжать делать вид, как будто ничего не произошло. Девочки, которые понятия не имеют, что такое несправедливость, но чувствуют странную благодарность за своих родителей, которые не так строги, как они когда-то представляли. Девочки, которые только хотят закончить есть и надеются, что пижамная вечеринка скоро закончится.
К обеду Надин разрешается выходить из комнаты.
К тому времени ее друзья уже разошлись по домам.

Мой отец счастливый. Он много улыбается. Он всегда в хорошем настроении. Мне грустно, когда папа не улыбается. Интересно, он злиться на меня, если я сделала что-то не так. Я делаю много глупостей. Я стараюсь быть хорошей, чтобы он оставался счастливым.

Суббота, середина августа. Надин и Аарон одеваются пораньше, потому что папа велит им выйти на улицу и наслаждаться солнцем.
Изнуряющая жара, душно, влажность почти как живой организм. Дети какое-то время играют на улице, но слишком жарко для настоящего удовольствия. Вода в детском бассейне горячее, чем в ванной. Плескаться в ней вовсе не весело, а неприятно.
Резиновые велосипедные шины погружаются в плавящийся асфальт на 40-градусной жаре. К металлическим сиденьям на качелях невозможно прикоснуться.
Дети возвращаются в дом и идут на кухню в поисках холодного напитка.
Мама ушла за покупками. Папа сидит за кухонным столом и читает газету.
Щеки покраснели от жары и от первых солнечных ожогов. Надин и Аарон падают на кухонный пол на прохладный линолеум.
- Почему вы уже вернулись?
- Сегодня очень жарко, - говорит Надин, обмахиваясь рукой перед лицом, как веером, высунув язык из уголка рта, как будто она провела неделю, пересекая Сахару. Ее топик скользит по влажной коже, отказываясь оставаться на месте.
- Возвращайтесь на улицу, - говорит он, хотя и позволяет им выпить воды перед уходом.
Снова на улице. Почему-то становится жарче. Деревья поникли, поддаваясь весу тяжелого воздуха, ветви обвисли под грузом влажности.
Они находят садовый шланг и открывают кран. Хлынула ледяная вода. Она стекает по их лицам и рукам. Она мочит голову брата и ей кажется, что видит пар, поднимающийся от нее.
Они отдыхают в тени под березой и полосками сдирают кору. Она думает, что снимает кожу с дерева, и ей становится грустно, но в то же время и приятно. Она задается вопросом, больно ли ему, но все равно продолжает сдирать кору.
Ветер испаряет влагу на их коже, но перестает охлаждать, когда их тела высыхают - непривычное и неудобное чудо.
Комары, жужжащие около их ушей, не проблема, терпимо, хотя и немного раздражают. Но затем появляются черные мушки, а вот они, как правило, роятся, часто сотнями, кусаясь и жаля в безжалостных атаках.
Они бегут к дому и умудряются на время обогнать черных мушек. Их небольшая веранда закрыта экраном и обеспечивает им убежище от нападения, но здесь нет места для маневра.
Надин хватает дверную ручку. Она отказывается поворачиваться, дверь заперта. Озадаченная, она стучит. После бесконечного ожидания отец открывает дверь, но не дает им войти.
- Оставайтесь снаружи, - говорит он им.
- Но...
Надин облизывает запекшиеся губы. Аарон плачет. Его щеки стали цвета кирпича.
- Хотя бы раз я хочу тихий и спокойный дом. Ты и твой брат остаетесь снаружи.
- Но насекомые...
- Прихлопни их.
Он закрывает дверь.
И прежде чем он это делает, она замечает, что он улыбается.

Мой отец - замечательный человек. Он добрый, умный, веселый, справедливый и счастливый. Конец.

[Примечание редакторов: Надин получила за эту работу “B-“. Мисс Мэджинти посчитала, что использованы весьма слабые прилагательные. Позже она указала, что прилагательные, используемые другими учениками того же класса, включали: сочувствующий, шутливый, умный и равноправный. Она согласилась, что эти ученики могли получать родительскую помощь при написании своих работ. Позже мисс Мэджинти призналась, что еще одной причиной для “B-“ было то, что в жизни Надин, похоже, не было ни трудностей, ни стрессов, как у других детей. Мисс Мэджинти думала, что у Надин довольно простое и обыденное детство. Она сказала, что, может быть, это и не лучший способ оценки, но после сорока лет преподавания она кое-что знает о человеческой природе и оценивает соответственно…]
С тех пор Надин сказала, что хотела бы выбрать другой набор прилагательных для описания своего отца.