«В объятиях паразитов» Адам Миллард

Тяжело и прерывисто дыша, Аманда не отводила глаз от экрана телевизора. Сначала ей даже показалось, что она ослышалась. Как такое вообще возможно? Такого никогда раньше не случалось — по крайней мере, на её памяти. Так почему это должно было произойти теперь?

Диктор перешла к следующему сюжету, хотя было очевидно, что слова, которые она только что произнесла, поразили её ничуть не меньше, чем Аманду. В голове Аманды проносились тысячи мыслей в секунду. Нужно кому-то позвонить. Неважно, кому. Мама сейчас в деревне, вряд ли она вообще слышала это предупреждение. Днём она редко включала телевизор.

Может быть, она слушала радио.

Это было вполне возможно, но Аманду это предположение не успокоило. Она сняла трубку и набрала номер матери. Несколько секунд ей казалось, что вряд ли она возьмёт трубку. Её сердце бешено колотилось в груди, а желудок совершал такие сальто, что недавно съеденный завтрак то и дело грозил выйти наружу. Когда мама, наконец, сняла трубку, Аманда с облегчением выдохнула.

— Да?

— Слава богу, мама! — выпалила она. — Это очень важно!

Раздался нервный смешок, после чего голос пожилой женщины на другом конце линии произнёс:

— В чём дело, дорогая?

— Мама, ты не смотрела телевизор? То есть… по радио ничего не передавали?

— Ты же знаешь, Аманда, — ответила её мать, — я терпеть не могу весь этот вздор. У меня есть книги, и этого мне вполне достаточно.

Аманда обмякла и прислонилась к стене. Она не заметила, что провод телефона натянулся так сильно, что ещё сантиметр — и он выскочит из аппарата.

— Мам, в Испании произошло извержение вулкана, очень сильное, и говорят, что скоро…

Смех матери на другом конце линии перебил её.

— Аманда, ты звонишь мне лишь для того, чтобы предупредить о вулкане, который бог знает где находится? Нас с Испанией разделяет океан.

Аманда сердито продолжала:

— Я звоню тебе не для того, чтобы рассказать о грёбаной лаве! — выпалила она, стараясь держать себя в руках, хотя это удавалось ей с трудом. — В новостях сказали, что к нам идёт огромное облако вулканического пепла, оно достигнет Англии уже через шесть часов.

Мать Аманды молчала, по-видимому пытаясь осмыслить информацию, которую дочь только что сообщила ей.

— В прошлом году уже было что-то похожее, да? — спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила:

— Я это помню. Все авиарейсы отменили. Это был какой-то кошмар.

Аманда вздохнула:

— На этот раз всё намного хуже, — сказала она и ничуть не преувеличила. Хаос в аэропортах был наименьшей из всех бед. Ведущая новостей сказала, что облако чёрное, такое чёрное, каких мы раньше не видели. Извержение вулкана Тейде было настолько сильным, что практически мгновенно стёрло с лица земли все ближайшие деревни. До этого не было никаких предупреждений, никакого шума изнутри вулкана, который обычно бывает перед извержением; даже малейшей сейсмической активности, которая дала бы местным жителям хотя бы шанс эвакуироваться, не заметили.

И это только начало. Через шесть часов облако достигнет Англии и, если верить предупреждению, которое Аманда только что слышала в новостях, единственное, что можно сделать, — это оставаться дома и сохранять спокойствие.

Когда Аманда, наконец, повесила трубку, спокойствия в ней не оставалось ни капли.


В 2:27 явился пьяный Пол. Она его не ждала и совсем не хотела, чтобы он ошивался рядом, источая запах алкоголя, но он, по всей видимости, был не на шутку обеспокоен из-за облака, так что Аманда налила себе и ему кофе и решила дать ему шанс выговориться. Это было справедливое решение: они встречались четыре года, а расстались всего полгода назад.

Он сел напротив, держа чашку кофе дрожащими руками.

— Мне просто нужно было с кем-нибудь поговорить, — сказал он, глядя на неё влажными глазами. — Из-за всей этой хрени с долбаным облаком мне постоянно кажется, что всё вокруг не имеет смысла.

Она поняла, к чему он клонит, и решила опередить его:

— Мы давно расстались, — сказала она голосом таким твёрдым, насколько это возможно. — Ты же сам прекрасно понимаешь, что у нас ничего бы не вышло.

Он опустил голову: да, он знает, но это не значит, что он с этим смирился. С мрачным выражением лица он сделал маленький глоток и вздохнул.

— Собираешься остаться здесь? — спросил он. — Ну, когда облако придёт к нам.

Она кивнула:

— В новостях сказали, что так будет лучше всего.

Она бросила взгляд на часы и присвистнула. Если верить учёным — или кто там всем этим занимается, — то осталось меньше двух часов, и меньше всего ей хотелось на ближайшие пару дней остаться запертой в четырёх стенах на пару с Полом. Указать ему на дверь было бы, конечно, невежливо, но можно ведь просто намекнуть.

Они допили кофе в относительной тишине; Пол не стал заводить разговор об отношениях, зато не раз упомянул облако, так что Аманда поняла, что он напуган не на шутку. Это было не похоже на него, но он был не в себе от волнения, к тому же неизвестно, сколько он выпил.

В 3:15 он, наконец, ушёл. До того как ужасающая тень накроет небо, оставалось меньше часа.

В такие минуты Аманда жалела, что бросила пить.


Она стояла на кухне у окна, когда небо пожелтело. Из фоном работающего телевизора за её спиной по-прежнему был слышен репортаж. Соседи — полные идиоты, не иначе — вышли в сад, чтобы лучше разглядеть происходящее. Аманда видела, как Дуглас Уэст указывает пальцем в небо. Он что-то говорил — вероятно, делясь наблюдениями, а его жена Мэгги утвердительно кивала. Аманде хотелось крикнуть, чтобы все они вернулись в дом, где будут в безопасности, но это было не её дело. Идиотов везде хватает, причём многие из них даже не подозревают, что они идиоты. Она налила себе ещё кофе — девятую чашку за день — и наблюдала, как от испарений воздух постепенно окрашивается в оранжевый.

В новостях сказали, что сначала приходит жёлтое облако, которое постепенно становится серым, а затем чернеет, но это мало утешало. Аманда боролась с желанием подняться наверх, рухнуть в постель, накрыться одеялом и не высовываться из-под него, пока всё это не закончится.

Она закурила и выпустила изо рта в воздух струйку голубого дыма. Углядев в происходящем иронию, нервно рассмеялась и подумала, что находиться в саду сейчас даже безопаснее. Подошла к противоположной стене, на которой висел телефон, и сняла трубку. И только набрав первые шесть цифр, поняла, насколько это глупо: если она сейчас снова позвонит матери, то не услышит ничего нового. Она повесила трубку на место и повернулась к окну.

На улице стемнело. Обстановка на кухне была мрачной, зловещей; тени, которые ещё секунду назад таились в каждом углу, исчезли.

Аманда приняла две таблетки аспирина и отправилась в гостиную, чтобы больше не видеть кошмара, происходящего за окном кухни. Включила телевизор и нисколько не удивилась, обнаружив, что в новостях всё ещё говорят о вулкане и облаке пепла.

Репортёр стоял на крыше телецентра Би-би-си. На нём была маска-респиратор, вроде тех, что надевают для защиты от асбестовой пыли, поэтому было трудно понять, кто это. Но, кем бы он ни был, он был явно напуган странным феноменом, хотя и продолжал вести репортаж. Оператор постоянно вращал объектив камеры из стороны в сторону и поднимал его к небу, но в темноте было почти невозможно разобрать, что он хочет показать зрителям. Небо приобрело оттенок крепкого кофе; кое-где между облаками виднелись оранжевые проблески, но пользы от них было немного: темнота по-прежнему оставалась непроглядной. Где-то наверху, за всем этим грязным пеплом, скрывалось солнце. Репортёр переминался с ноги на ногу: на улице заметно похолодало.

«Мы не знаем, как долго это продлится, и изменится ли ситуация в худшую сторону». Оператор повернул камеру на него, и на экране возникло лицо в респираторе. «Пожалуйста, не выходите на улицу без крайней необходимости. Облако ядовито и представляет большую угрозу. Если вы или кто-то из ваших близких страдает астмой, убедитесь, что в комнате нет никаких щелей, через которые токсичный газ может просочиться в помещение. Дэниэл Браун, специально для новостей канала “Би-би-си”».

Маска репортёра исчезла с экрана, и на нём вновь появилось обеспокоенное лицо ведущей, которая перекладывала бумаги и изо всех сил старалась не смотреть в камеру. Аманда наблюдала, как взволнованная женщина говорит всякую ерунду, пытаясь научными терминами, о значении которых не имела ни малейшего понятия, объяснить природу этого явления.

По спине Аманды пробежал холодок: температура в гостиной упала на пару градусов. Она встала и подошла к окну. Шторы она задёрнула ещё задолго до появления облака, ведь выглядывать на улицу, по мнению Аманды, было незачем. Осознавать, что на улице происходит нечто ужасное, страшно и без постоянного визуального напоминания.

Но она понимала, что посмотреть всё-таки придётся, и медленно отодвинула занавеску в сторону.

На улице было темнее, чем ночью; все фонари вдоль дороги были включены: внезапный природный феномен нарушил их обычный график. Аманда посмотрела в сторону смертоносного облака, которое двигалось по небу, неестественно меняя свою форму. За свою жизнь Аманда часто видела вещи, которые её пугали, даже очень пугали, но бесконечно-обсидиановое небо над головой совершенно повергло её в ужас. Она едва могла дышать, глядя в эту чёрную пустоту. Вдруг она почувствовала запах серы, бросилась к входной двери и дрожащей рукой прикрыла замочную скважину. Через щель под дверью в комнату медленно вползал чёрный туман; она побежала на кухню и схватила полотенце. Вернувшись к двери, она забила щель.

Какая же она дура! В новостях ведь предупреждали о запахе серы, но она совершенно забыла, что нужно сделать; вместо этого она стояла у окна, разинув рот перед происходящим на улице ужасом.

Запах пропал, и Аманда медленно опустилась на диван. Она была совершенно вымотана. Она проспала бы несколько суток, если бы не это дерьмо снаружи. Возможно, этой ночью поспать ей так и не придётся. Как вообще теперь можно спать?

Ведущая новостей прижимала палец к уху, слушая, что ей говорит продюсер, оставшийся за кадром. Выражение её лица снова изменилось: теперь это была уже не лёгкая тревога, а неприкрытая паника. Когда она, наконец, снова обрела дар речи, то была настолько обеспокоена, что начала говорить не в ту камеру.

«Эмм… Нам только что сообщили экстренную новость, — сказала она и, наконец, поняла, что камера, в которую она смотрит, не работает. Она быстро повернулась в нужную сторону, а затем продолжила: — Как нам сообщили, в облаке содержится что-то, о чём мы пока не знаем». Она огляделась в поисках поддержки, но поняла, что остальные люди в студии осведомлены ещё меньше, чем она. Продюсер сказал ей что-то ещё, и она повторила это вслух: «Судя по всему, из-за облака люди сходят с ума, — сказала она. — Мы только что получили информацию о массовых беспорядках в центре города, где люди… — она затрясла головой, слушая, что продюсер шепчет ей в крошечный наушник. — Люди… убивают друг друга. Полиция сейчас находится на месте происшествия, но кадров с места событий у нас нет. Всем рекомендуется оставаться в помещении, закрыть все двери и окна и ожидать дальнейших инструкций».

Ситуация ухудшалась с каждой минутой. Аманда не знала, что хуже: ядовитое облако размером с Ирландию над головой или люди, которые настолько обезумели от происходящего, что начали убивать друг друга.

Аманда сидела на краешке дивана, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, в то время как ведущая снова обратилась к репортёру на крыше: «Дэниэл, опишите, что вы видите?». Дэниэл стоял на краю крыши и смотрел на город. Он либо не расслышал её вопроса, либо внизу происходило что-то крайне интересное. Чтобы привлечь его внимание, оператор шёпотом позвал его. Дэниэл повернулся и сделал несколько шагов к центру крыши.

— Я не знаю, что происходит там внизу, — сказал он, пытаясь сохранить спокойный тон. — Люди сцепились между собой, нескольких человек даже обезглавили. Пока неизвестно, является ли облако причиной этих внезапных вспышек насилия, хотя, судя по всему, так оно и есть, — он умолк, вытер со лба серую пыль и вздохнул. — Кажется, здесь что-то… я… странное чувство…

Он согнулся пополам, тяжело дыша, отчаянно пытаясь хоть немного взять себя в руки. Всё происходящее в прямом эфире транслировалось тысячам обеспокоенных граждан, и в данный момент явно происходило нечто непредусмотренное. В голове у Дэниэла стучало, в глазах мелькали крошечные красные точки. Он ловил ртом воздух, размахивая вытянутыми руками перед собой. Казалось, он вот-вот умрёт.

В кадре появился оператор, он бежал к задыхающемуся Дэниэлу Брауну. Подойдя к нему, он положил руку ему на спину и что-то сказал. Камера по-прежнему снимала, но из-за вредных испарений, окутавших крышу, изображение теряло чёткость.

Внезапно Дэниэл схватил оператора за руку и вонзил в неё зубы. Оператор заорал, когда от кости оторвался кусок плоти. Дэниэл, с торчащим изо рта куском мяса с жилами, схватил его за горло и повалил на землю, а затем принялся бить головой об асфальт с такой силой, что череп оператора раскололся уже после второго удара.

Аманда вскочила, зажимая рот рукой, чтобы не закричать. Однако она не могла оторвать взгляд от экрана. Что она только что увидела? Что только что увидела грёбаная половина города?

Дэниэл Браун изо всех сил молотил кулаками и локтями по кровавому месиву, которое ещё минуту назад было головой оператора. Наконец, он перекатился на спину, по-прежнему задыхаясь. Его живот вздымался и опускался, а затем его внезапно разорвало изнутри. Репортёр кашлял и мычал, пока его рот наполнялся кровью. Выкатив глаза, он опустил голову и увидел, как из него что-то вытекает. Это была не кровь и вообще не жидкость; целая армия странных существ выползала из него и разбегалась по крыше во все стороны. Эти существа напоминали пауков, но камера стояла так далеко, что было невозможно разглядеть их как следует. Всё это продолжалось до тех пор, пока камера не отключилась, и на экране не появилось перекошенное от ужаса лицо ведущей. Судя по тому, как она вскочила на ноги и вырвала из уха наушник, она явно видела, что только что произошло на крыше; через секунду на экране остались лишь вращающийся стул и заставка на заднем плане, которую давно никто не обновлял.

Аманда бросилась на кухню; она не знала, что ещё делать в этой ситуации, но главное — ей было необходимо отойти подальше от телеэкрана. Она подскочила к раковине, набрала стакан воды и осушила его тремя жадными глотками. Она не замечала, как по её лицу текут слёзы, как её трясёт от каждого панического всхлипа. С грохотом опустив пустой стакан на стол, она закрыла глаза. Спустя несколько секунд она снова их открыла и закричала.

Увидев за окном кухни человека, лицо которого было так близко, что вся нижняя часть стекла запотела от его дыхания, Аманда отскочила назад, врезавшись в стол и стоящие рядом с ним стулья.

Это был Дуглас Уэст, тот самый сосед-идиот. Его глаза закатились, так что видны были только белки; сквозь стекло Аманда видела, что они неестественно покраснели, будто в них полопались все кровеносные сосуды. Мышцы шеи были неестественно напряжены; он беспрестанно скрёб пальцами по стеклу, издавая такой скрип и скрежет, что Аманде казалось, это вот-вот сведёт её с ума.

— Чего вы хотите? — закричала она, в надежде, что он её услышит. — Мистер Уэст, идите домой! На улице опасно находиться!

Аманда обратила внимание, что руки Дугласа перепачканы кровью, и только тогда поняла, что для него игра уже окончена. Он убил собственную жену? Но ради чего? Она подумала о репортёре, о том бедолаге на крыше, который прикончил своего оператора. У Дугласа что, внутри тоже сидят эти… чёрт бы их побрал… кем бы они ни были?

Дуглас продолжал скрести ногтями по стеклу, пока не смирился с тем фактом, что внутрь он попасть не сможет, и не исчез во тьме.

У Аманды перехватило дыхание; вокруг творилось нечто ужасное, и это было как-то связано с облаком. Она заставила себя подойти к окну, игнорируя инстинкт самосохранения, который вопил, что нужно бежать наверх и прятаться, и посмотрела в окно в тот самый момент, когда Дуглас умер.

Его согнуло пополам посреди сада — её сада — и сильно трясло, будто пса, который готовится навалить особенно большую кучу. Глядя на него, Аманда еле сдерживалась, чтобы не закричать. Дуглас широко раскрыл рот, гораздо шире, нежели это было возможно физически. Похоже, он вывихнул челюсть, поскольку та свисала на несколько сантиметров на уровне шеи, раскачиваясь в разные стороны, в то время как сам он извивался от боли. А затем из его рта хлынул целый поток этих маленьких паразитов. В этот момент глаза Дугласа вернулись на место: казалось, он осознал, что происходит нечто странное. Сотни, тысячи маленьких существ сыпались на траву и расползались во все стороны. От страха Аманда не могла пошевелиться, её ноги подкосились, и она с гулким шлепком села на кухонный пол.

Она плакала; вода, которую она только что выпила, грозила вот-вот выйти обратно. Почему происходит весь этот ужас? Как это вообще может…

Нужно позвонить матери. Она поднялась на ноги, проклиная себя за слабость. Хотя заставить ноги слушаться было практически невозможно, всё же она, шатаясь, добралась до стены, на которой висел телефон, и схватила трубку. На какое-то мгновение номер выскользнул из её памяти; это было ужасно глупо, ведь она набирала этот долбаный номер каждый день на протяжении последних трёх лет. Она сделала глубокий вдох, чтобы временная амнезия ушла, и, вспомнив номер, выдохнула. Прижимая трубку к уху, она молила бога, чтобы мать ответила на звонок.

Два гудка…

Три…

— Алло?

Аманда чуть не впала в истерику снова, но на это не было времени.

— Мам, слава богу. Ты в порядке? Дверь закрыта?

Ответом была лишь тишина, которая чуть не свела Аманду с ума; она согнулась, и её рот наполнился водой, которую она недавно выпила. Аманда разжала губы, позволив рвоте выплеснуться на кафельную плитку. Из телефонной трубки доносился голос матери, которая говорила что-то про гараж, будто бы она застряла в гараже с каким-то мужчиной.

Прежде чем попытаться заговорить снова, Аманда вытерла слюну с губ и подбородка.

— Мам, что ещё за мужчина? Откуда он взялся?

— Он стоял на дороге, — ответила мать. — Я сразу поняла, что ему нужна помощь. Кажется, ему плохо, Аманда. Очень плохо.

Аманда что есть сил заорала в трубку:

— Мама, отойди от него! Беги в дом и запри грёбаную дверь!

Из трубки послышался приглушённый голос, а затем ответ матери; она сказала то ли «уйди», то ли «отойди», Аманда не могла разобрать.

— Мама, беги в дом! Оставь этого больного и беги…

Связь оборвалась, Аманда продолжала кричать в молчащую трубку. Голова гудела — первый признак начинающейся мигрени. Она бросила трубку и смотрела, как та раскачивается из стороны в сторону, периодически ударяясь о стену. Из телевизора продолжали доноситься рекомендации: оставайтесь дома, всё происходящее каким-то образом связано с облаком.

«Да неужели», — подумала Аманда.

Спотыкаясь, она прошла в гостиную и упала на колени перед телевизором; вместо опустевшей студии на экране была тёмная комната. Похоже, там собралась вся съёмочная группа, хотя ситуация уже была достаточно нештатной, чтобы прекратить съёмку. Каждая секунда записывалась на плёнку, и, хотя в комнате царила тьма, было видно, как несколько человек поспешно баррикадируют двери. В дальнем конце комнаты какой-то пожилой мужчина — возможно, продюсер, — успокаивал всхлипывающую ведущую. Внезапно на весь экран возникло лицо, оно так близко склонилось к камере, что Аманда, несмотря на темноту, могла разглядеть волоски у него в носу. Человек прошептал:

«Мы получили подтверждение, что в облаке содержится нечто вроде… вроде… микропаразитов. Я понятия не имею, что это за хрень, но… это происходит на самом деле».

Человек оглянулся на двигающиеся фигуры, а затем продолжил.

«Я действительно не знаю, что происходит, но мы хотим на время отключить камеру. Ради всего святого, держитесь подальше от этого долбаного облака, не выходите на улицу… будьте осторожны».

Камера отключилась, оставив зрителей перед тестовым экраном с разноцветными параллельными полосками.

Микропаразиты? Так он их назвал. От одного этого слова Аманде хотелось кричать; эти твари, выползающие из людей, каким-то образом появляются из облака, на несколько минут вселяются в жертву, а затем выбираются на свободу. Аманда понимала, что цикл их развития слишком стремителен, даже для паразита.

Она еле держалась на ногах, они по-прежнему её не слушались. Вдруг ей в голову пришла страшная мысль. Она ведь помнит запах серы, значит, попала под воздействие облака, или, по крайней мере, подверглась влиянию его едких испарений.

Может быть, она тоже заражена? Возможно, внутри неё тоже затаились эти мерзкие паразиты? При одной мысли об этом у Аманды ком встал поперёк горла. Она подавилась и закашлялась, пытаясь избавиться от этой жуткой мысли, засевшей у неё в голове. Она попыталась успокоить себя тем, что, судя по её собственным наблюдениям, паразиты находятся в теле жертвы совсем недолго, кроме того, она не ощущала никаких признаков заражения, так что…

В дверь постучали; Аманда чуть не упала прямо на телевизор. Бум, бум, бум! Кто-то отчаянно хотел попасть внутрь. У Аманды сердце ушло в пятки. Она прикусила кончик языка, чтобы не закричать, и почувствовала вкус крови во рту.

— Аманда! — взревел голос за дверью. Она сразу поняла, кто это, но это её отнюдь не успокоило. — Аманда, прошу тебя! Я знаю, что ты там, мне нужна помощь! — он закрепил эту мысль тремя сильными ударами в дверь.

Она хотела ответить, сказать Полу, чтобы он оставил её в покое — но не могла. Она молча открывала и закрывала рот, как аквариумная рыбка, едва слышно дыша.

— Прошу тебя, Аманда! — он уже рыдал и барабанил в дверь обоими кулаками. — Тут все с ума посходили! Понятия не имею, что за хрень здесь творится, но я…

Аманда прислушалась, но продолжения не последовало. В воздухе воцарилась мёртвая тишина; может быть, её молитвы были услышаны, и Пол просто сдался.

Она на цыпочках обогнула диван, не сводя глаз с входной двери. Сердце так бешено колотилось, что с каждым его ударом у неё подгибались колени и тряслись руки. Начавшаяся было мигрень прошла; на её место пришла боль гораздо худшая, такая, облегчить которую не смог бы никакой аспирин. Аманда снова запаниковала, два плюс два в её уме никак не складывались в четыре. Адская боль в голове — это последствие контакта с облаком? Неужели у неё внутри копошатся тысячи насекомоподобных тварей?

Она добралась до лестницы и поставила ногу на первую ступеньку. Внезапный приступ головокружения может помешать ей подняться, но, чёрт возьми, должна же она хотя бы попытаться!

Она добралась до третьей ступеньки, когда за спиной с грохотом распахнулась дверь. Аманда обернулась в тот самый момент, когда Пол бросился к ней; глаза его покраснели и налились кровью, а лицо было искажено гримасой боли. Она хотела закричать, но было уже слишком поздно. Пол сбил её с ног и повалил на ступени лестницы. Она ударилась головой о перила, чуть не раскроив себе череп. Перед глазами закружились белые звёзды, и она почувствовала, как Пол хватает её, будто пытаясь разорвать на части.

— Я же просил ВПУСТИТЬ меня! — орал он не своим голосом. Он схватил её за горло; она открыла глаза и увидела его лицо в нескольких сантиметрах от своего собственного.

И тут он открыл рот.

Её взгляду открылись ноги — сотни крохотных, длинных и тонких ног, они выползали прямо из его горла, шевелились вокруг зубов, вытекали изо рта и забирались в рот к ней.

Она закрыла глаза, задыхаясь и кашляя, в то время как эти твари заползали ей в глотку. Пол был гораздо сильнее её, он был неестественно силён. Она не могла оттолкнуть его, не могла даже снять его руку со своей шеи.

Ей оставалось лишь смириться.

Несколько секунд спустя она открыла глаза — бесцветные, лишь с красными прожилками из-за полопавшихся сосудов.

Пол поцеловал её в губы, откатился в сторону и остался лежать рядом, бок о бок с ней, на ступенях.

Так они и лежали, пока облако вползало в дом сквозь выломанную дверь, источая резкий как никогда запах серы. Аманда взяла Пола за руку.

И они стали ждать.