«Город» Бентли Литтл

Он держал их на верхнем этаже — восстановленные скелеты всех женщин, которых он убил. Первый — положил в кабинете рядом со своим столом. И второй. И третий. Но вскоре они заполнили гостевую спальню, ванную, холл, пока не заняли весь верхний этаж дома.
Он часто думал о том, чтобы нанять профессионала, способного покрыть кости «живым» латексом, сделать скелеты реалистичными копиями женщин, которых он убил, но знал, что не может попросить кого-то сделать это, не вызвав подозрений. И уж точно в городе не было никого, кто мог бы выполнить столь кропотливую работу.
Кроме того, он любил своих женщин такими, какие они есть. Каждую ночь, за час до сна, он стоял у подножия лестницы, глядя вверх в темноту, видя молочные очертания костей в темноте. Он снимал с себя одежду — сначала ботинки, потом носки, потом рубашку, брюки, нижнее белье — и шел наверх, где бродил среди рядов скелетов, тихо бормоча что-то, позволяя голой плоти касаться холодной гладкости костей, прежде чем выбрать себе спутницу на ночь.
Шериф Уокер Хейман был счастливым мужчиной.


В дверь постучали, и Хейман оторвался от своих бумаг.
— В чем дело?
Дверь открылась.
— Шериф?
Джим Притчард вошел в кабинет и нервно откашлялся:
— Мы задержали одну, сэр.
— Женщина?
— Да.
— Взрослая или ребенок?
— Взрослая.
— Отлично.
Шериф встал и отложил ручку.
— Проводи меня к ней.
Он последовал за своим заместителем по коридору к первой камере, где хорошо одетая женщина лет тридцати пяти гневно расхаживала из угла в угол. Когда двое мужчин вошли она подняла глаза, и Хейман увидел под прядью светлых волос рану на лбу, куда ее ударили рукояткой пистолета.
Он надеялся, что это не оставит вмятины на ее черепе.
А он мог сказать, что у нее хороший череп.
— Что все это значит? — потребовала объяснений женщина. — По какому праву вы меня задерживаете?
Хейман улыбнулся.
— Добрый день, маленькая леди.
— Я не маленькая леди. Я большая леди. С большими деньгами. И я могу себе позволить оплатить крупного талантливого юриста, — она сердито погрозила ему пальцем. — Я собираюсь представить вас перед наблюдательным советом так быстро, что у вас голова пойдет кругом. А эти обезьяны, которые на вас работают… — Притчард угрожающе шагнул вперед, но шериф удержал его. — …это худшее проявление полицейской жестокости, которое я когда-либо видела. Я даже не превышала скорость. Меня остановили за… я не знаю, за что именно. За то, что я женщина…
— Да, — сказал Притчард.
— Вы это слышали? — она обратилась к шерифу. — Он сам признался.
Хейман кивнул, улыбнулся и достал пистолет.
— Вы хотите здесь или на публике?
Женщина в шоке уставилась на него:
— Что?
Шериф всадил ей пулю в живот и наблюдал, как, держась обеими руками за кровоточащую рану, она рухнула на пол; ее рот превратился в круг боли и недоумения. Он повернулся к Притчарду:
— Разберись с этим бардаком. И притащи ее ко мне, когда она будет чистой.
Шериф вернулся в свой кабинет, чувствуя себя хорошо.
Он надеялся, что пуля не задела кость.


Мэр Джим Джонсон открыл дверь на четвертом звонке и был удивлен, увидев шерифа, стоящего перед ним с коробкой в подарочной упаковке в руке.
— Джим, — сказал Хейман, кивая в знак приветствия.
Мэр жадно разглядывал коробку, зная, что в ней находится, даже не спрашивая.
— Ты добыл еще одну, не так ли? — спросил он, ухмыляясь и хлопая шерифа по спине. — Ах ты, старый проходимец!
Хейман протянул пакет. Мэр с нетерпением разорвал его, открыл коробку и вытащил зеленое деловое платье последнего фасона. Под ним он нашел соответствующие туфли, золотые серьги-гвоздики, маленькую сумочку, колготки, нижнюю юбку, черный кружевной лифчик и белые хлопчатобумажные трусики.
— Я не могу в это поверить! — воскликнул он.
Шериф рассмеялся:
— В платье есть небольшое пулевое отверстие, но кроме этого, все в идеальном порядке. Кровь отмылась без проблем.
— Анне это понравится! — мэр виновато посмотрел на Хеймана. — Извини, я должен дать Анне примерить все это. У нее так давно не было новой одежды, и…
— Я понимаю, — сказал шериф. — В любом случае, мне пора домой.
— Спасибо тебе! — крикнул мэр, пока Хейман, махнув рукой, уходил по подъездной дорожке. Он закрыл дверь и побежал наверх.
— Анна! — позвал он. — У меня есть кое-что для тебя!
Мэр распахнул дверь спальни. Его жена свисала с потолка, слегка вращаясь, хотя ветра не было. За год, прошедший с тех пор, как он ее вздернул, веревка погрузилась в разлагающуюся плоть шеи. Ее одежда, в последний раз переодетая два месяца назад, была грязной, запятнанной и воняла пропитавшими ее трупными выделениями.
Взволнованный мэр сорвал с жены платье и стащил нижнее белье. С любовью погладил новую одежду.
— Нам будет так весело.


Зная, что проделал хорошую работу, Хейман спал хорошо. Части женщины были розданы тем в городе, кто принесет наибольшую пользу, а в пожарной части сейчас отмачивалось в растворяющем средстве ее обнаженное тело. К завтрашней ночи у него будет еще один скелет, который пополнит его растущую компанию.
Утром шериф проснулся бодрым и счастливым и, насвистывая веселую мелодию, приготовил себе блинчики, слушая по радио репортаж Пола Харви. Телефон зазвонил во время приготовления завтрака. Он снял трубку одной рукой, пока другой переворачивал блины.
— Алло?
— Шериф? У нас еще одна!
Хейман рассмеялся.
— Я сейчас приеду.
Он повесил трубку, проглотил оладьи и поставил грязную посуду в раковину.
Можно было сказать, что этот день будет замечательным.


Вокруг машины, припаркованной перед офисом шерифа, собралась толпа. Свет и сирена были выключены, но, очевидно, новость уже разлетелась. Хейман протиснулся сквозь море возбужденных лиц и увидел на заднем сиденье машины девушку. Ей было не больше пятнадцати или шестнадцати. Ее лицо было разбито, одежда порвана, а на красивом лице застыло выражение паники.
— Слишком молода, — объявил шериф, глядя на девушку. — Она еще не женщина. Она не готова умереть.
Он сделал знак одному из своих заместителей.
— Отведите ее к остальным.
Помощник шерифа кивнул, вытаскивая девушку из машины, и Хейман взглянул на нее поближе. Она была худой, почти анорексичной, местами проступали кости. Они были красивые, хорошо сформированные, и шериф почувствовал, что начинает возбуждаться.
— Забудь, — сказал он, хватая подростка за руку. — Я сам отведу.
Сквозь тонкую кожу Хейман чувствовал ее твердое запястье.
Когда он повел девушку к зданию за офисом шерифа, где содержались несовершеннолетние, толпа рассеялась. Крепко держа девчонку за руку и чувствуя под пальцами успокаивающую твердость костей, шериф потащил ее по узкой тропинке через поле.
— Не делайте мне больно! — сказала девушка испуганно. — Я сделаю все, что вы захотите!
Шериф не обращал на нее никакого внимания.
— Я сделаю это прямо здесь, если хотите! И как захотите!
Потрясенный, он ударил ее по лицу. Девушка разрыдалась и подняла руку, растирая красное пятно на коже. Еще даже не женщина, а уже шлюха. О, от нее будет весело избавиться. Черт возьми, он возможно придушит ее собственными руками, если будет такая возможность.
Теперь перед ними был Дом Несовершеннолетних, фальшивые стекла на его кирпичных окнах отражали яркое утреннее солнце. Хейман кивнул Тиму Фельдспуру, охраннику, который встал и вытащил связку ключей.
— Нашли нам новую, да?
Шериф кивнул:
— Открывай.
Фельдспур отпер несколько замков и засовов, которыми была надежно закрыта металлическая дверь. Держа пистолет наготове, он распахнул дверь.
Внутри темного, лишенного мебели Дома Несовершеннолетних, шериф увидел кучу кишащих, извивающихся друг на друге малолетних тел.
— Нет! — воскликнула девушка. Она попыталась вырваться, но его хватка была слишком сильной. Она умоляюще посмотрела на Фельдспура.
— Я сделаю для тебя все! — сказала она. — Все, что захочешь!
Хейман втолкнул ее в дом и закрыл дверь.
— Запирай, — сказал он охраннику.
Шериф улыбнулся.
— Я вернусь за ней через несколько лет.


Он провел эту ночь с первой женщиной, которую убил — Титией Реалто. Сначала ее кости были холодными и неподатливыми, но Хейман согрел их, и под одеялом она ожила для него. Это было восхитительное чувство, и, как всегда, он доставил себе наслаждение способом, невозможным до Перемены.
Шериф заснул, довольный и спокойный.
А проснулся, чувствуя нож у горла.
Это была девушка, которую он отправил сегодня утром в Дом Несовершеннолетних. Ее лицо было покрыто свежей кровью, и Хейман сразу понял, что она как-то убила Фельдспура. Холодный рассудок и паническое безумие боролись за главенство на ее лице.
— Вставай! — приказала девушка. — Сейчас же!
Хейман медленно откинул одеяло, стараясь не задеть кости Титии, пытаясь вспомнить, куда положил револьвер.
Нож сильнее прижался к его горлу. Шериф почувствовал резкую вспышку боли и из раны потекла кровь.
— Делай в точности, как говорю, или я порешу тебя прямо здесь.
— Ладно, — прохрипел он.
Все еще голого шерифа девушка заставила спуститься по лестнице, сесть в машину и покинуть город, следуя ее указаниям и не включая фар. Кажется, она хорошо знала дорогу, и шериф понял, что она, вероятно, жила здесь до Перемены.
Он ожидал увидеть полчища других девушек, освобожденных из заточения и бродящих по городу, но улицы были пусты. Шериф до сих пор надеялся увидеть какого-нибудь мужчину: тогда он немедленно разобьет машину и будет надеяться на лучшее, хоть на какую-то помощь, но никого не было. Город был мертв.
Затем они выехали за город и помчались через пустыню. Девушка разрешила включить свет, но он лишь подчеркивал одиночество дороги. Хейман понимал, что если она оставит его здесь, то, скорее всего, он не сможет вернуться.
Уже почти рассвело, когда он увидел огни другого города. Каков был ее план? Неужели девушка собирается сдать его властям? Они никогда ничего ему не сделают. Шериф посмотрел на нее. В постепенно увеличивающемся свете зари и мягком сиянии ламп приборной панели девушка выглядела безумной, сумасшедшей. Хейман лишь надеялся, что она не собирается подвергать его какому-нибудь самосуду.
— Притормози, — приказала она, протянула руку и дважды нажала на клаксон.
Машина миновала пустую заправку и закрытый киоск с гамбургерами.
Впереди Хейман увидел черные очертания на дороге, нечто большое и темное.
Девушка велела ему снова притормозить, и когда черные очертания приблизились, он увидел, что это группа женщин.


Женщина оглядела свою коллекцию голов, выстроенных в ряд по размеру, с высунутыми языками. Ну, на самом деле это были не языки. Она велела Бет Кандински, медсестре, пришить фальшивые придатки из красной резины, но они хорошо смотрелись и соответствовали ее потребностям. Она прошла вдоль ряда полок, ее глаза остановились на новой добыче — шерифе, которого захватила Кейт.
Он был мерзким гадом, но это с лихвой компенсировал очень длинный язык, который Бет прикрепила к его рту.
На мгновение она задумалась, затем подняла голову за волосы. Сегодня вечером она возьмет ее в постель и попробует. По телу пробежала дрожь предвкушения. Прошло уже много времени с тех пор, как у нее была свежая добыча. Женщина отнесла голову в спальню и, откинув одеяло, положила ее на подушку. Выключила свет и сняла ночнушку.
Мэр Дебора Джонс была счастливой женщиной.