«После шторма» Бентли Литтл

Мы вернулись домой через три дня после урагана. Топография нашего района очень сильно изменилась; рельеф местности был практически неузнаваем. Местные достопримечательности исчезли. Улицы теперь вели в никуда. Деревья и здания, которые всегда закрывали нам вид на пляж, исчезли. Если бы наш дом стоял на прежнем месте, из него бы открывался потрясающий вид.
Но, к сожалению, его тоже не стало.
Как и все вокруг, наш дом был разрушен стихией, а его обломки разбросало по всему городу. Они смешались с имуществом других людей, чьи жизни разрушил шторм. Молли разрыдалась еще до того, как я остановил машину, а вот дети на заднем сиденье возбужденно кричали, воспринимая случившееся скорее как приключение, чем как трагедию. Я ничего не чувствовал, только защитное оцепенение. Оставив Молли и детей выравнивать эмоциональное состояние друг друга, я прошел по полю обломков и мусора, которое раньше было нашим передним двором, к усыпанной камнями бетонной плите - единственное, что осталось от нашего дома.
На бетонном возвышении, где раньше находилось крыльцо парадного входа, сидела женщина, одетая в сшитое на заказ коричневое платье. Сначала я не заметил ее среди всех этих незнакомых форм и красок, заполонивших наш двор, и только подойдя поближе, увидел даму средних лет с прекрасными волосами, уложенными гелем в прическу-шлем, будто только из салона красоты, сидящую, широко расставив ноги, в крайне неподобающей леди манере. Вблизи ее лицо оказалось пугающе-необычным; покрытым волосами.
- Извините, - сказал я. - Чем я могу вам помочь?
Она выглядела усталой и подавленной. Я не хотел ее еще больше расстраивать, но в то же время она должна знать, что это мой дом, и ей, пожалуй, уже пора уходить. Я оглянулся на Молли и детей, которые следовали за мной по пятам среди обломков дома и мусора.
Женщина встала, встретившись со мной взглядом.
- Они забирают ее обратно, - объявила она.
Я нахмурился.
- Кто что забирает обратно?
Но она уже уходила, осторожно ступая по обломкам к сровненному с землей участку, где раньше стоял дом наших соседей Фордов.
- Эта леди сумасшедшая? - Спросил Клэй, подходя ближе.
- Тише, - сказала Молли, глядя в спину вслед удаляющейся женщины. - Она может тебя услышать.
- Не услышит, если глухая!
- Я не думаю, что она глухая, - сказал я, наблюдая, как дама поднимается по чудом уцелевшей лестнице.
- Эй! Там раньше была наша комната! Джейкоб куда-то показал пальцем, и они с братом побежали через кучи каменных обломков в дальний угол бетонной плиты, откуда открывался вид на то, что когда-то было нашим задним двором.
- Кто эта женщина? - Спросила Молли.
Я пожал плечами.
- Может вынужденный переселенец?
Она положила руку мне на плечо.
- А разве мы не тоже самое?
- Думаю, тоже, - признал я.
На мгновение между нами воцарилось молчание.
- Так что же мы будем делать? - спросила она наконец. По дрожи в ее голосе я понял, что она на грани новых слез.
- Папа! - Позвал Джейкоб. - Иди сюда!
- Папа! - Эхом повторил Клэй. - Зацени!
Оставив вопрос Молли без ответа, я пошел туда, где стояли мальчики. Они перешли с места на бетонной плите, где раньше была их комната, на относительно свободный участок земли на заднем дворе. Оба смотрели себе куда-то под ноги. Когда я подошел ближе, то увидел, что́ перед ними; в земле появилась дыра размером с плавательный бассейн. Я понятия не имел, как могла образоваться такая яма - в этом месте не было дерева, которое ураган мог вырвать с корнем, в этом месте не было ничего, кроме травы и цветника, - но вот она, яма, и она была заполнена мутной дождевой водой.
В грязной воде плавало что-то похожее на десятки огромных редисок.
Это было странно. И, должен признать, немного пугающе. Я никогда в жизни не видел таких больших редисок. Кроме того, у нас никогда не было ни одной разновидности редиски ни в огороде, ни в холодильнике. Оглядевшись по сторонам, я не увидел на нашем и на соседских участках никаких даже намеков на какую-либо другую еду или напитки.
Только редиска.
- Отойдите, - я предостерег мальчиков, взяв их крепко за руки. - Не хочу, чтобы вы туда упали.
Молли стояла на месте нашего дома.
- Быстро возвращайтесь назад - приказала она. - Лучше поищите что-нибудь из наших вещей.
Мы нашли довольно много разбитых вещей, которые были частью нашей жизни и, к сожалению, больше ими никогда не будут, но именно залитая водой фотография Джейкоба в младенчестве напомнила мне о том, что мы потеряли. Фотография в рамке, теперь уже без стекла, была сделана в магазине Сирс в первый день рождения Джейкоба и стояла в секции в холле. Ни от секции, ни от других фотографий, которые мы накопили за эти годы, не осталось и следа. На глазах выступили слезы, но я чувствовал себя счастливым; хоть одна фотография оказалась в целости и сохранности.
Мы потратили чуть больше часа, безуспешно пытаясь спасти все, что могли спасти. В конце концов детям это наскучило, они проголодались, а дорога обратно в расположенный достаточно далеко от побережья Мотель 6, где мы остановились, была долгой. К тому же я сомневался, стоит ли нам слишком сильно копаться на развалинах до приезда кого-нибудь из страховой компании для осмотра повреждений и оценки денежных выплат. Прежде чем снова сесть в машину и отправиться в путь, мы с Молли все тщательно сфотографировали на свои телефоны.
В тот вечер мы рано легли спать, вымотанные за этот напряженный день. Молли спала рядом со мной, дети - на соседней кровати. Телевизор все еще работал - показывали одно из ночных ток-шоу. Я встал и выключил его. В темноте, во внезапно наступившей тишине я услышал шум из ванной.
Плюх.
Как будто что-то упало в воду.
Волосы у меня на руках встали дыбом. Мы находились в современном номере мотеля, у меня не было причин бояться, но почему-то мне было страшно. В полной темноте, осторожно, я пробрался в ванную, и чтобы никого не разбудить, прежде чем включить свет, вошел и закрыл за собой дверь.
В простом белом унитазе плавала большая редиска.
Как она туда попала? Я не знал, но от ее вида меня пробрало до костей. Я взглянул на потолок. Ведь я услышал, как что-то плюхнулось, значит, судя по всему, ее бросили в воду откуда-то сверху, но я был один в маленькой ванной, а потолок над унитазом выглядел сплошным, безупречно белым, без дыр или каких-либо отверстий.
Не собираясь еще ближе приближаться к унитазу, я наклонился, протянул руку и спустил воду. Завороженный, я наблюдал, как вода закручивается и стекает в сток, но округлый пурпурно-красный предмет просто плавал на поверхности крутящихся водоворотов и отказывался смываться, оставаясь в унитазе и поднимаясь по мере того, как вода наполнялась снова.
Не знаю почему, но вид этого яркого плавающего корнеплода наполнил меня не только страхом, но и растущим чувством благоговения. Такая моя реакция на эту картину не имела никакого смысла, впрочем как и появление самой редиски. Развернув длинный рулон туалетной бумаги, я разложил его поверх воды несколькими слоями, покрыв редиску и каждый сантиметр свободного пространства, а потом снова спустил воду в унитазе. На долю секунды мне показалось, что редиска прорвет бумагу, но она выдержала и утащила редиску с собой в канализацию.
Все это время я не осознавал, что задержал дыхание, пока шумно не выдохнул. Я еще немного подождал, проверяя, всплывет редиска снова или нет, и окончательно убедившись, что ее больше нет, закрыл крышку унитаза, выключил свет и в темноте направился обратно в кровать.
Утром, на фоне работающего телевизора, на фоне солнышка, пробивающегося сквозь неплотно задернутые шторы, все произошедшее показалось страшным сном. Но выходя из туалета, прежде чем повернуться к унитазу спиной, я подождал, пока чаша полностью наполнится водой. Я ничего не рассказал о ночном происшествии ни Молли, ни мальчикам.
Четыре дня спустя мы в очередной раз зашли позавтракать в расположенный рядом с мотелем Макдональдс. Сделав заказ, я остался ждать, когда принесут еду, а Молли с детьми отправилась искать свободные места. Через пару минут я уже нес поднос с картофельными оладьями и макмаффинами с яйцом к столику, который они заняли у окна. Раздавая еду, я увидел на дне подноса большую бумажную салфетку, покрытую комиксами и викторинами на тему Макдональдс. В центре салфетки я сразу же обратил внимание на картинку "соедини точки". У нас не было ни карандашей, ни ручек, ни мелков, но мне и не нужно было видеть нарисованные линии, я сразу понял, что изображено на картинке.
Редиска.
Они забирают ее обратно
По какой-то причине я вспомнил, что сказала женщина, стоявшая на остатках крыльца нашего дома. В то время эти слова не имели для меня никакого смысла - да и сейчас оставались загадкой, - но я не мог избавиться от ощущения, что они имеют непосредственное отношение к ситуации, с которой я столкнулся. Что это за ситуация на самом деле, я понятия не имел, но все это явно было как-то связано с той грязной лужей с редиской на нашем заднем дворе. Одно я точно знал, мне нужно вернуться в наш район и попытаться выяснить, что происходит.
Мне совсем не хотелось, чтобы Молли или мальчики поехали со мной, поэтому я им ничего не сказал. После того, как мы закончили завтракать и вернулись в мотель, я притворился, что у меня в кармане завибрировал сотовый, отошел и типа ответил на звонок. Примерно минуту прикидывался, будто разговариваю с несуществующим специалистом по страховым случаям, а потом сказал Молли, что сегодня мне нужно срочно вернуться домой и встретиться с оценщиком. Конечно, она тоже захотела поехать (“Я тоже должна там присутствовать, тебе так не кажется? Дом ведь оформлен на нас обоих”.), но я убедил ее, что это всего лишь предварительная встреча, что сегодня страховщику нужно встретиться с кучей людей, и он, скорее всего, уделит мне всего несколько минут. “Мальчики не захотят ехать в такую даль только ради этого”, - сказал я. “Сходи вместе с парнями поплавать.”
- Даа! - закричал Клэй, подслушивающий наш разговор. Он и Джейкоб с самого приезда хотели поплавать в крытом бассейне мотеля.
- Ладно, - смилостивилась Молли. - Но мне кажется, мы не брали с собой плавки для мальчиков.
- Они еще маленькие. Пусть плавают в трусах. Никого это не волнует.
Она неодобрительно посмотрела на меня.
- Или сходите в Таргет, - предложил я. - Это недалеко отсюда. Нам в любом случае надо будет купить им новые плавки. Не думаю, что много из нашей одежды уцелело.
Это сработало, и через час я был уже в пути. Я не совсем понимал, зачем еду домой и что собираюсь делать, когда доберусь туда, но чувствовал необходимость вернуться. Пока я ехал, у меня было много времени на размышления, но никакого рационального объяснения происходящему я так и не придумал, а наоборот, к тому времени, когда я въехал в наш район, объезжая разбросанные штормом обломки, я чувствовал себя еще больше сбитым с толку, чем в начале пути.
За одну ночь наш двор превратился в лагерь для бездомных. На расчищенном участке, перед тем местом, где раньше находился наш дом, стояли три небольшие палатки и шалаш, сделанный из обломков досок, валявшихся повсюду. То тут, то там, где хватало места, среди перевернутой бытовой техники и сломанной мебели лежали спальные мешки и тележки для покупок.
Я вышел из машины и направился к бетонной плите, бывшей фундаментом нашего дома, как вдруг из-за кучи наваленных веток и досок выскочил бородатый мужчина с безумными глазами, преграждая мне путь.
- Чего надо? - воинственно спросил он.
- Это мой дом! - Крикнул я, агрессивно приближаясь к нему. Мужчина сразу же съежился и поник.
- Простите, - пробормотал он и убрался с моего пути. - Простите, простите, простите...
И хорошо, что он это сделал, потому что в теперешнем моем настроении я вполне мог бы его ударить. Идя вперед, я осматривал окружающие участки; судя по всему наш дом был единственным, занятым сквоттерами. Остальные дворы и дома были пусты, и над всей территорией нависала жуткая тишина.
Это было странно. Здесь должны были раздаваться голоса, бормотание, споры, обычные звуки, издаваемые кучкующимися бездомными людьми. Но воздух был... мертвенно неподвижен.
Мне не понравилась эта фраза, и хотя она идеально описывала происходящее, я выбросил ее из головы и сделал вид, будто вообще об этом не думал.
Впереди, там, где раньше находился наш задний двор, я увидел людей, которым принадлежали палатки, продуктовые тележки, спальные мешки. Некоторые из них действительно были бродягами, но некоторые выглядели как наши соседи.
Они сидели по краям грязной ямы.
И ели редиску.
Редиска, если уж на то пошло, выглядела еще более странно, чем накануне. Вчера она была крупной, а сегодня стала просто огромной, чуть ли не больше мяча для софтбола. Мужчины и женщины держали редиску одинаково, двумя руками, и вгрызались в ее сердцевину, как в кукурузный початок.
Стоя напротив лужи, позади сидящих людей, я увидел ту женщину, которая сидела на нашем крыльце...
Они забирают ее обратно.
...только теперь она была полностью голой, руки на бедрах, ноги расставлены, и выглядела как начальница, руководящая своими подчиненными. У меня возникло ощущение, что это она убедила остальных есть редиску.
Если раньше лицо женщины казалось лишь слегка заросшим волосами, то теперь она реально выглядела сбежавшей из шоу уродов: нижнюю половину ее лица покрывала самая настоящая борода. Ее кожа была интенсивного розового цвета, как будто она обгорела от долгого нахождения под прямыми солнечными лучами, но когда, ведь после урагана солнца практически и не было. Розоватый оттенок был равномерно распределен по всему ее телу.
У меня возникла ассоциация с кожурой редиски.
Все это не имело никакого смысла... но в то же время какой-то смысл в этом был. Именно в моем нахождении здесь...
Они забирают ее обратно
... и не буду врать, на каком-то подсознательном уровне именно этого я и боялся.
Решив воспользоваться своим правом собственника, я направился к кольцу людей. Подойдя ближе, я обратил внимание, что яма стала гораздо глубже, чем вчера, а вот редиса в вязкой грязи на дне плавало гораздо меньше. Подозреваю, что большую часть редиски просто-напросто съели.
- Эй! - Обратился я к розовой женщине. - Что вы здесь делаете? - и желая привнести хоть какую-то нотку нормальности во... что бы это ни было, я добавил, - Вам нужно уходить! Мой страховой агент уже в пути!
Она улыбнулась, и что-то в ее лице подсказало мне, что никакие мои слова не заставят ее уйти. Остальные люди, сидящие по краям ямы, машинально жевали редиску, не обращая внимания на мое присутствие. Только теперь я узнал одного из них - Дэн Хасинто. Он жил через два дома от нас со своей женой и дочерью. Но я никого из них не видел, и в голове промелькнула безумная мысль, а не сбросили ли они их в яму.
Как я вообще мог думать о чем-то подобном?
К моему удивлению, но эти мысли уже не казались мне чем-то из ряда вон выходящим. Я стал отступать. Никто не пытался меня остановить. Женщина не пыталась угостить меня редиской. Никто не произносил ни слова. Я находился на развалинах своего собственного дома, но здесь до меня никому не было дела, и за это я был им премного благодарен.
Я выбрался на улицу и убедившись, что двери моей машины заперты, пошел по дороге, заглядывая во дворы соседей и пытаясь понять, действительно ли шторм лишил этот район всякого здравомыслия и рациональности или же так пострадала только моя собственность.
В квартале по-прежнему царила странная тишина, но с других улиц, расположенных за его пределами, доносились приглушенные звуки уличного движения. Я посмотрел на океан, который теперь был виден из-за выровненного ландшафта. С такого расстояния вода казалась темной, и в моем воображении заполнена миллионами покачивающихся редисок.
Я был в шоке от бессмысленности, абсурда происходящего. Прочитав много книг, пересмотрев кучу фильмов, я был почти на сто процентов уверен, что если бы ураган поднял из океана существо, похожее на Годзиллу или превратил мертвые тела в шатающихся зомби, я бы с этим справился. Эти твари были ужасающими, но раньше я уже видел нечто подобное, хоть и в кино. Какая-никакая, но определенная рациональность в них есть. Здесь же было просто какое-то... безумие; ни логики, ни смысла. Я еще мог как-то интерпретировать группу жертв урагана, поедающих какие-то диковинные корнеплоды, выловленные из ямы на моем заднем дворе, но как было объяснить редиску, прошлой ночью неизвестно откуда свалившуюся в унитаз в моем мотеле или картинку "соедини точки" на моей салфетке в "Макдоналдсе", даже близко не представлял.
На улице оставшиеся машины были либо перевернуты, либо раздавлены стволами деревьев, но в конце квартала на остатках подъездной дорожки к дому Хавьера Отано стояла полицейская машина. Как только я ее заметил, во мне вспыхнула надежда, правда сразу же и потухла, когда я увидел, что внутри машина пуста.
Где же полицейский?
- Эй! - позвал я.
Сквозь заднее боковое стекло я заметил в салоне автомобиля какое-то движение. Подойдя ближе, я обнаружил на заднем сиденье двух детей. Запертые в отсеке, обычно предназначенном для арестованных, они отчаянно махали руками, требуя освободить их. Я поспешно открыл дверь. Рыдая, они выскочили наружу. Я узнал их - сын и дочь Хавьера.
- Где ваши мама и папа? - спросил я. - И как вы попали в полицейскую машину?
Они все еще плакали.
- Я не хочу есть редиску, - всхлипывая, пробормотал мальчик. - Я не люблю редиску!
- У меня болит животик, - сказала девочка. - Я хочу пить!
- Где ваши мама и папа? - снова повторил я.
Они либо не могли, либо не хотели мне отвечать, и я решил, что лучше всего будет отвезти их в полицейское управление - как раз сообщу копам и о брошенной патрульной машине.
- Почему бы вам не поехать со мной? - сказал им я.
Девочка яростно замотала головой, мальчик схватил ее за руку и начал пятиться. Как и всех детей, их наверняка учили не разговаривать со взрослыми, которых они не знают, и тем более не ходить никуда с незнакомцами. Я не знал, как убедить их, что я действительно собираюсь отвезти их в полицию, что оставаться здесь, на этой улице, гораздо опаснее...
Они забирают ее обратно
... но я знал, что должен увезти их отсюда, пока с ними не произошло то, что случилось с их родителями и полицейским.
Внезапно мне в голову пришла идея.
- Давайте я позвоню... - начал я, доставая телефон.
И дети бросились бежать.
- Эй! - окликнул я их, но они уже пронеслись мимо развалин своего дома и гаража и скрылись в глубине квартала. Я прекрасно понимал, что не стоит гнаться за ними - если полицейский действительно где-то поблизости, будет нехорошо, если он увидит, как я пытаюсь поймать двух детей, - но я продолжал звать их, надеясь, что они начнут мыслить логически и поймут, что я всего лишь пытаюсь помочь им.
Каким-то образом приглушенные звуки далекого уличного движения стали поглощаться тишиной. Теперь мне казалось, что я слышу первобытный ритмичный шум прибоя. Глянув вниз по улице, с данного ракурса я увидел большое количество зелени на участках, где раньше стояли дома - ветви деревьев и кустарники, разбросанные поверх обломков деревянных конструкций и переломанных плит гипсокартона, придавали местности почти доисторический вид. Неужели вот так выглядела земля до появления человека?
А редиска в те времена росла в диком виде?
Они забирают ее обратно
Мне стало не по себе, и я поспешил к своей машине, радуясь, что поблизости никого нет. У меня возникло такое ощущение, будто земля слетела со своей оси, и, направляясь вглубь материка, обратно к своей семье, я искал признаки перемен, указания на то, что этот... сдвиг был повсеместным и масштабным, как я и подозревал. Проезжая мимо закрытой автозаправочной станции, я увидел группу детей, бросавших камни в окна здания.
Только я был совершенно уверен, что розовые и пурпурные предметы, которые дети швыряли в окна, были не камнями.
Проехав двадцать миль, я миновал деревянную фруктовую лавку, пустую, за исключением одного единственного ящика на передней полке. За ящиком стоял мужчина без рубашки с прокрашенной в розовый цвет кожей. Он помахал мне рукой, когда я проезжал мимо.
Я решил, пора с этим покончить. Когда я доберусь до мотеля, сразу же заберу Молли и мальчиков, и мы поедем на север, в другой штат, как можно дальше и как можно быстрее.
Может быть мы сможем убежать от этого, может быть у нас получится обогнать это.
Что бы это ни было.
Но когда я вернулся и, распахнув дверь, вбежал в наш номер, я обнаружил Молли, Джейкоба и Клэя сидящими за маленьким круглым гостиничным столиком - мальчики на стульях, Молли на кровати. В центре стола стоял коричневый бумажный пакет, наполненный редиской огромных размеров, и они ее ели.
- Прекратите! - Заорал я.
Они остановились и посмотрели на меня. Как и бездомные мужчины и женщины, скорчившиеся вокруг ямы на нашем заднем дворе, Молли и мальчики держали редиску обеими руками, вгрызаясь в самую середину. Вот только теперь это не было похоже на то, как люди едят кукурузу в початках. А как белки, грызущие орехи.
- Хочешь одну? - Спросила Молли, подвинувшись на кровати.
Я тупо покачал головой.
- Она действительно вкусная, - заверила меня Молли. - Мы купили ее на фермерском рынке дальше по улице.
У нее раскраснелись щеки? Лица мальчиков слегка порозовели?
Снаружи я слышал шум ветра и дождя, хотя не мог вспомнить, видел ли я на небе облака. Глядя на свою семью, мне вдруг захотелось заплакать, но я не заплакал. Не смог.
Молли отложила недоеденную редиску, взяла другую, размером с канталупу, и предложила ее мне.
- Вот, - сказала она. - Попробуй. Очень вкусно.
Никуда мы не побежим. Не было никакого способа избежать этого. Никуда мы не денемся.
- Тебе понравится.
Я присел на кровать рядом с Молли.
Взял предложенную редиску.
Откусил кусочек.
Она была восхитительна.