«Шеф-повар» Эдвард Ли

По вкусу это похоже на правильно приготовленную свинину. Температуру в духовке следует сделать поменьше, иначе мясо получится слишком сухим. Обжарка на сковороде зависит от того, что вы хотите получить; как и для оленины, вам нужно добавить немного легкого растительного масла, иначе отбивная выйдет чересчур жесткой.
А если на жаровне? По крайней мере, шесть-семь дюймов от нагревательного элемента. Чуть ближе – и весь жир растопится.

Заходи, не волнуйся. Никто не увидит тебя здесь со мной. Просто входи через заднюю дверь. Кроме меня ей никто не пользуется.
Живешь на улице, да? Ну, мне это знакомо, дружище. Я тоже некоторое время бродяжничал, прежде чем мне не повезло попасть в это место. Дай мне секундочку, и я раздобуду тебе немного жрачки. А ее здесь много, позволь тебе сказать.
Зови меня шеф-поваром. Это то, чем я занимался годами, потому что, ну, это моя профессия. Я проработал ответственным шеф-поваром в “Изумрудной Комнате” восемь чертовых лет. В лучшем ресторане Городского Порта, и это не пустая болтовня. Ни разу не заходил туда? Где-то с восемьдесят пятого по девяносто третий? Если когда-нибудь заказывал жареные пирожки с Луизианскими креветками, креветки под “Джек Дэниелс” или морские гребешки в виски-креме - значит, это были мои творения. Считай, что это я придумал Восточных лобстеров во фритюре, во всяком случае, мои – самые вкусные из-за особого рецепта соуса; туда следует добавить немного печеного чеснока и около чайной ложки отварной молоки. С этим ничто не сравнится. Мое филе-миньон таяло бы у тебя во рту, а если бы у тебя когда-нибудь была возможность попробовать мои блинчики “Пылающий безумный Нерон” или телятину с белыми грибами, то ты бы точно обосрался от удовольствия. Четырехзвездочные оценки три года подряд, детка, и, нет, мы не умасливали критиков, как многие бездарности. Именно я превратил “Изумрудную Комнату” в ресторан, славящийся лучшей кухней в городе.
А сейчас…
Сейчас ты должен попробовать мою еду.

Видишь, я - зомбак. Слышал, наверное, про таких.
Нас называют зомбаками так же, как черных называют ниггерами, а пакистанцев - полотенцеголовыми. О, конечно, все говорят, что уважают наши человеческие права, однако это все то же самое старое дерьмо. Я читал в “Ньюсвик”, что таких, как я, более десяти тысяч. Все началось с той прямоточной реактивной хреновины, не знаю, год назад или около того. И не говори мне, что никогда о ней не слышал. НАСА и ВВС испытывали какой-то новый дистанционно пилотируемый тип самолета, как они его называли, в ста милях от побережья над Атлантикой. Они именовали его ядерным прямоточным реактивным аппаратом или чем-то вроде этого, утверждая, что подобная хрень может функционировать бесконечно долго без топлива, без пилотов, управляемая компьютерами. Идея состояла в том, чтобы запустить их летать постоянно на очень большой высоте. Дешевый способ защитить страну. «Абсолютный сдерживающий фактор», - как выразился Президент, когда было объявлено, что на разработку этой хреновины потратят миллиарды долларов. Первый раз за всю историю демократы и республиканцы оказались едины в своем мнении. Сенат одобрил решение за один день; все, от Трента Лотта до гребанного Теда Кеннеди, говорили, что проект сократит дефицит бюджета на сто миллиардов в год. Появятся рабочие места, снизится инфляция, уменьшится федеральный бюджет, бла, бла, бла… Но никто не предупредил, что самолет оставляет за собой шлейф какой-то нетипичной радиации везде, где летает. Правительство не беспокоилось об этом, потому что аппарат должен был находиться на такой высоте, что все дерьмо утекало бы за пределы атмосферы. Ну вот, во время очередного испытания “что-то пошло не так”, и один из этих прямоточных самолетов принялся метаться вверх и вниз по всему восточному побережью, опускаясь до уровня верхушек деревьев, перейдя в то, что они называли «Режимом экстренного городского оповещения о бомбардировке», и так продолжалось в течение примерно пяти дней, прежде чем его не повернули в сторону моря и не сбили. Хреновина летала над городами, мать ее так! И я оказался одним из «счастливчиков», кто подвергся ее воздействию.
В общем, все случилось около часа ночи, когда я только закончил смену в “Изумрудной Комнате”. Вечер выдался отличный, мы обслужили около двухсот обедов, и все клиенты были в восторге от моих фирменных блюд. Какой-то критик из “Пост” заявил, что мой Шатобриан являлся лучшим из всех, которые он когда-либо пробовал. Как я уже говорил, хороший вечер. Так что тащусь я домой по Уэст-стрит, а потом в животе возникает вибрация, и сверху раздается звук, похожий на затяжной раскат грома; я поднимаю голову и вижу эту мерзкую хреновину, проплывающую над моей головой на высоте около ста футов. Честно говоря, я растерялся. Аппарат выглядел как большой черный воздушный змей в небе, и когда он пролетел, я увидел странное сине-зеленое свечение, исходящее из задней части этого устройства, думаю, шлейф от его двигателей. Пару часов спустя я умер, а на следующий день воскрес в виде зомбака.
Какое-то время царило всеобщее замешательство. Совершенно внезапно появилось десять тысяч разгуливающих мертвецов, не знающих, что за херня с ними случилась. Президент созвал экстренное совещание или что-то вроде этого. О, ты, должно быть, слышал всю ту чушь, которую они несли. Сначала они собирались «усыпить» нас, как сказал Маккейн, «чтобы защитить остальное общество от потенциальных угроз», пока какой-то яйцеголовый из Центра Контроля над Заболеваниями не удостоверился, что мы не являемся ни психически ненормальными, ни заразными, ни радиоактивными, ни какими-то еще. Затем этот мудак Хелмс отличился по поводу того, что нас следует «социально ограничить». «Изменчивая симптоматика», вот, оказывается, что их беспокоило. Эти придурки хотели окружить нас всех колючей проволокой и отправить на какой-нибудь остров! Однако все сошло на нет, когда в дело вступили активисты, и именно благодаря им, мы сейчас по-прежнему находимся среди людей. Затем Сенат захотел доказать свою искренность – предстояли выборы, понимаешь, и им нужно было занять больше мест – так что они приняли специальный законопроект - «Законопроект о недопущении дискриминации пострадавших от прямоточного аппарата», как они его назвали, так что все мы, зомбаки, теперь получаем по паре сотен долларов в месяц в качестве компенсации. Существуют также «Закон о борьбе с дискриминацией» и «Закон о позитивных действиях в отношении жертв прямоточного аппарата». Работодателям запрещается отказываться брать нас только потому, что мы зомбаки, но ты знаешь, как это обычно происходит. Они просто придумывают какую-то другую причину, чтобы не нанимать нас, и все, на что мы сейчас можем претендовать - это самая, самая дерьмовая работа.
Лично мне не требуется пособие по инвалидности – я был одним из немногих, кому повезло. Из “Изумрудной Комнаты” меня сразу уволили, придумав отговорку, что я опоздал. Но реальная причина заключалась в том, что они не хотели, чтобы кто-то узнал, что в их заведении работает зомбак. Типа, плохо для бизнеса. Я имею в виду, кто оставит чек на триста долларов, когда просечет, что закуски для него готовит мертвый парень? И…
Секундочку. Только что пришел заказ на Севиче с тремя приправами и моллюсков Панцеротти…

После того, как “Изумрудная Комната” дала мне пинок под зад, мне какое-то время приходилось туго. Многие из нас жили на улице, но я никак не мог позволить этому дерьму засосать меня. Я подавал заявки на работу куда только можно. Я имею в виду, Боже, с моими-то рекомендациями и опытом? Ради всего святого, мои блюда обозревали в “Вашингтонце”. Я проходил собеседования во всех издававшихся журналах, посвященных чёртовой кухне, а однажды “Гурман” посвятил мне целый выпуск, опубликовав множество рецептов моих фирменных блюд.
Конечно, у меня сейчас есть много новых рецептов.
Прошу прощения еще раз. Подкопчённое ребрышко готово.

Слушай, все, что я прошу, это подождать минутку, прежде чем судить обо мне, хорошо? У зомбаков ведь тоже есть права. То, что мы мертвы, не означает, что мы не люди. У нас есть свои надежды и мечты, как и у вас. Мы хотим того же, чего хотят все, и мы работаем так же усердно, как и обычные парни, но каждый раз получаем лишь дерьмо, только потому что мы зомбаки. Был бы ты зомбаком, ты бы знал, о чем я говорю. Теперь я понимаю, что означает являться меньшинством. Когда я был жив, то никогда не задумывался об этом, но теперь я могу представить, каково это - быть чернокожим, испанцем, вьетнамцем, геем, кем угодно. Люди просто чертовски лицемерны. Они прописывают законы, чтобы защитить наши права, но все эти законы не стоят и гроша. Попробуй просто прогуляться по улице, будучи зомбаком. Люди глазеют на тебя, уходят с твоей дороги. Переходят на другую сторону, чтобы не идти рядом, будто мы прокаженные или что-то в этом роде. И всегда найдется множество подонков-расистов, которые ненавидят тебя просто за то, что ты есть. Они будут плевать на тебя, пытаться затащить в подворотню, чтобы надрать задницу, стараться сбить тебя, если ты едешь на велосипеде. Иногда тебя это просто достает.
И ты хочешь что-то с этим сделать.

Думаю, я немного отошел от темы, да? Вернемся к тому, о чем я говорил. Мне действительно повезло, я снова получил приличную работу, шеф-поваром в хорошем ресторане. Мне надлежит приходить и уходить через черный ход, но какого хрена, работа - это работа. Руководство прилагает все усилия, чтобы держать меня не на виду - клиенты не знают, что я зомбак. А что насчет этого нового заведения?
Офигительно восторженные отзывы, чувак. До того, как я пришел, ресторан трудно было назвать процветающим, но теперь у него появилась солидная репутация. Отзывы даже лучше, чем, когда я работал в “Изумрудной Комнате”. Народа каждый вечер – под завязку. Если хочешь поесть здесь, братан, лучше заказывать столик за месяц, и я не постесняюсь сказать, что это все из-за меня, моего опыта шеф-повара мирового класса. Ну не из-за красивых же скатерок? Все хотят отведать лучшей еды в городе, и знают, что могут получить ее именно здесь. Мое меню, мои фирменные блюда.
И… знаешь старую поговорку?
Меньше знаешь, крепче спишь.
Черт, подожди еще секундочку. Мне нужно снять с плиты это Пот-о-фе из вяленной утки, а также выполнить заказ на перчики Микеланджело. Попробуй их когда-нибудь. Пальчики оближешь. Ни в сказке сказать, ни пером описать.

Ну ладно, вернемся к тому, о чем я говорил раньше. Когда люди гнобят тебя достаточно долго, тебе это надоедает. Ты просто хочешь встать и забрать то, что они у тебя украли. Но я всего лишь один зомбак - что я могу сделать? Что, основать тайное ополчение? Устроить революцию зомбаков? Не смеши меня. Мою задницу прихлопнули бы через две секунды после того, как я только бы начал нести подобную чушь.
Эй, передай мне, пожалуйста, эту маленькую тарелочку с тимьяном, ладно? И вон то ведро с горчичным винегретом. Благодарю.
На чем мы остановились? Ах, да. Когда на тебя льют дерьмо достаточно долго, ты хочешь что-то с этим сделать. И однажды я понял, что могу рассчитывать только на себя. Я не собирался основывать какой-либо союз зомбаков. Я не собирался создавать какую-либо террористическую организацию. Нас бы бросили в кутузку для зомбаков быстрее, чем ты успел бы вытереть задницу. Я осознал, что, если я хочу бунтовать, то надо найти способ делать это тайно, самому...
Давай я расскажу тебе про того первого засранца. Иду я на работу однажды днем, пересекаю Первую улицу, а этот деревенский ублюдок останавливается прямо перед моей физиономией. Толкает, показывает на меня пальцем и вопит всякую хрень, чувак. «Убирай свою мертвую задницу из города, зомбак!», - кричит он на меня. «Ты воняешь! Ты грязный! Никто не хочет видеть вас здесь!». А вокруг него собираются другие люди, и знаешь, что они делают? Начинают аплодировать, как будто этот парень, разбивший мне челюсть, является каким-то героем. Затем этот мерзавец плюет мне в лицо, и я знаю, что не могу дать отпор, потому что, если я это сделаю, я окажусь в полнейшем дерьме. Если ты зомбак, и кого-то ударил, то тебе несдобровать. Я слышал, что существуют специальные тюрьмы для таких, как я. Как бы то ни было, этот болван харкает мне в лицо, смеется, а затем переходит улицу, садится в машину и уезжает. Типа так.
И хочешь знать, что я сделал?
Я запомнил его чертов номер автомобиля, вот что я сделал.

Да, правильно, я убиваю их. Ты бы тоже делал это, если бы на тебя выливали то дерьмо, которое льют на меня каждый гребаный день. Конечно, я очень осторожен, я не дурак. Допустим, какой-то засранец, оскорблявший меня за то, что я зомбак, попадает мне на заметку, после этого я выжидаю около недели, а затем, когда приходит время, компостирую его билет. Однажды управляющий квартирами в моем жилом доме останавливается и говорит, что должен утроить мою арендную плату, потому что другие жильцы переезжают из-за того, что я живу здесь. Я проглатываю это. А неделю спустя парень исчезает.
Однажды я захожу в магазин для гурманов на Висконсин-авеню, а жирный кусок дерьма за прилавком начинает возмущаться, приказывая мне выйти из его лавки, чтобы я там не вонял. Мол я разгоню всех клиентов, если они увидят, как зомбак отоваривается в его забегаловке. Я просто улыбнулся и ушел.
А примерно через неделю толстый мудак, похожий на Джаббу Хаттa, исчезает.
Я уже почикал с дюжину таких, как он. Да, правильно, это и есть моя маленькая революция.
Ой-ля-ля. Официантка только что принесла заказ на тартар-провансаль. Я подаю его с икрой осетра, каперсами, зеленым луком и рубленым яичным белком. От него просто слюнки текут.
О чем это я говорил?
Нет, нет, я не оставляю тела - я же говорил, они исчезают. И я не закапываю их.
Полагаю, к настоящему моменту ты уже понял, что я с ними делаю, а?

Хороший шеф-повар может что угодно приготовить так, чтобы это было вкусно. В обеденном зале висит наш обычный прейскурант, но в голове у меня совсем другое меню. Мой ягненок под уксусом – это вовсе не ягненок, братан. Попробуй мои печенья с Фуа-гра или паштет на тостиках. Кому нужна гусиная печенка? Или мою жареную курицу в эстрагонной подливе. Догадываешься, из чего сделана подлива?
Мускулистые куски мяса по вкусу напоминают свинину и отлично подходят для рагу, фарша и андуйской колбасы, а также для поджарки. Я измельчаю несколько бицепсов, смешиваю их с устрицами и моими особыми чесночными гренками, и этой начинкой можно фаршировать тушеную утку, чувак. Когда кто-то заказывает мой знаменитый ливанский кебаб, он наслаждается вовсе не нежными кусочками ягненка на вертеле, и я могу сказать тебе кое-что еще. Человеческая брюшная стенка – это лучшая говяжья грудинка, которую ты когда-либо ел в своей чертовой жизни.
Итак, ты понимаешь, что я имею в виду, когда утверждаю, что делаю свою маленькую революцию. Я скармливаю одних мудаков другим, и им нравится это. Только посмотри, как они приходят сюда каждый вечер в своих костюмах по восемьсот долларов, с самодовольными лицами и изысканной сединой на висках. Когда эти лохи заказывают жареную вырезку ягненка, то в действительности они получают жареную вырезку какого-нибудь подонка. А хрустящий слоеный багет из кролика? Попробуй хрустящий слоеный багет Клайда. А мои запечённые ребрышки? Могу поспорить, ты признаешь их лучшими ребрышками, которые ты когда-либо ел.
И даже не спрашивай о ризотто с черным трюфелем и сладкой телятине.

Да, мне делают заказ, я его выполняю. Шафрановая булочка с мясом. Равиоли Тальярини, фаршированные рублеными потрохами и жареным белым луком. Нарезанный язык в соте из сладкого перечного карри. Пюре из баклажанов и яичек, пудинг из отварного мозга, посыпанный беконом, и кордон-блю
с хрустящей корочкой.
Лохам все мало.
О, да. Я ведь не говорил тебе конкретно, где я работаю, не так ли? Это самый лучший аспект моей маленькой революции.
Я заполнил одну из анкет в соответствии с «Законом о защите от дискриминации» и подал заявку об устройстве на работу к тем же двуликим, лицемерным тварям, которые и затеяли все это дерьмо.
Да, правильно, дружище. Я - шеф-повар в столовой Сената США.
Как тебе такое?!!
Какой-то бедолага только что заказал мой первоклассный салат c зельцем и чимолем .