«Праздник маленьких частей» Хейли Пайпер

Никогда не стоит недооценивать соблазнительную силу женщины, которая занята своими делами.
- В ней что-то есть, - говорили они.
Я вижу себя на обложке журнала, где-то на заднем плане смотрит обезумевший мужчина.
Слоган гласит: "Он встретил женщину, перед которой не мог устоять". Как будто это моя проблема.
Эти писаки не понимают, что они насильно засунули меня в свои рассказы. Я надеялась, что убегу от них, когда покинула Англию, но их писанина бесконечна. Они почти не помнят, как пустили меня по улицам, сколько огня я зажгла в умах, сердцах и других местах читателей. Позже они сидели со своими блокнотами или за клавиатурой, выпуская очередную историю о том, как спокойная жизнь человека была разрушена, когда уличали меня в каком-то случайном романе.
Иногда меня изображали вампиром. В некоторых случаях, я была получеловеческим отродьем старого бога. Я могла бы быть Евой. Никогда не "той самой", но всегда собой.
Половина этих выдуманных "сестер" не проявляют интереса к мужчинам, в то время, как другие тонут в мужских желаниях. Она оделась точно так же, как в ту самую ночь, зная, что заполнит его мир. Ее генетика, должно быть чувствовала, что когда-нибудь встретит его, создавала свои кости и плоть, чтобы она подходила ему. Мы всегда такие неуловимо бурлящие в глазах мужчин.
Насладитесь реальной историей.
Я шагаю к бакалейной лавке, чтобы купить сочных помидоров. Подходит мужчина. Если бы он написал бы что-то обо мне, это была бы моя вина, но сегодня перо в моей руке. Неважно, ношу ли я толстовку на два размера больше, мешковатые джинсы, которые скрывают мою фигуру, или юбку, едва доходящую до талии. Я пришла за помидорами.
- Эй, красотка. Что-нибудь делаешь сегодня вечером? - oн нетерпеливо ходит позади меня. - У тебя есть парень?
Это никогда не бывает однотипно. Комплимент, оскорбления, просьба назвать свое имя, семейное положение, улыбки, планы на вечер, все это уносит волнами в море апатии.
- Если ты не жената, почему бы тебе не пойти со мной на свидание?
- Потому что я так хочу.
А вот идёт и возмущение. Некоторым не нужно отвечать в первую очередь. Даже вид женщины, которая им нравится, напоминает им об их слабостях, о том, как течет их кровь, как луна вытаскивает их прилив. Я не знаю, что внутри них, но я видела, что из них выходит. Мне повезло больше, чем большинству. Для женщины через дорогу это был бы момент, когда он ударил бы ее или сбил на своей машине, сделал все, что угодно, лишь бы ее уничтожить.
Его гневные слова дышат мне в затылок, все слова, которые я слышала и раньше.
Оборачиваюсь, вижу словно впервые.
- Ты уйдешь?
Писака улизнул бы, чтобы описать меня как быдло или суккуба. Художник мог бы нарисовать меня неприкасаемой матерью. Музыкант притворился бы, что мы были любовниками, сочинив балладу о том, как мечтает меня оставить. Я живу в мире, где моя мечта является просто покупкой продуктов без помех.
Но человек стоявший рядом - не творец. В нем нет искусства, только грубая тяга к ответственности в его штанах, которую я никогда и не знала, что имею. Он уничтожит меня.
Сегодня я отказываюсь от покупки помидоров.
- Следуй за мной, - говорю я.
Глупая часть его мозга может поверить, что он добьется своего.
Убить его было бы любезно с моей стороны. Он умрет, веря в себя, как в этих бульварных героев, будто бы трагическая фигура, которая кладет свою судьбу к моим ногам. Когда они упорствуют, я даю им цель. Эти мужчины хотят, чтобы я была вампиром, космическим демоном, ведьмой. Они желают чистой смерти.
Моя мастерская - это деревянный сарай за моим уютным домом. По сельской гальке, сладкой зелёной траве, приятной канареечно-желтой краске никогда не скажешь, что я там делаю. Я держу это место в изоляции, звукоизолированные стены. Воняет тяжёлым запахом. Сколько ни проветриваю через открытые деревянные двустворчатые двери, запах остаётся.
Настоящие мужики никогда этого не заметят. Я же, провожу его внутрь, где на деревянном верстаке, напротив кровати с балдахином, я храню свои инструменты в форме павших звёзд. Кровать мягкая, удобная; гости будут проводить на ней много времени. Я приказываю ему раздеться и лечь. Ему невтерпёж сорвать с себя одежду и проникнуть под малиновые простыни.
Это не единственное раздевание, которое мне нужно.
Двери заперты, я впиваюсь пальцами в стену мастерской и прикрываю занавеску, закрывающую этот мир от сияющего неба, котороe мало кто замечает. В этом месте плоть слаба и освящена. Его космическое совершенство изливается в его тело, готовя его к достижению цели. Мои пальцы начинают работу.
- Лежи спокойно, - говорю я ему.
Его испуганные глаза бегают туда-сюда, но он не встаёт. Этого достаточно для работы.
Куда не посмотри, найдутся достойные вещи. Здесь диски в позвонке женщины трутся друг о друга, причиняя ей ежедневную боль. Там черная кожа, опаленная после пожара дома. Кровь, волосы, глаза, кишки, кости. Когда я помещаю этого настойчивого человека а свою мастерскую, я обнажаю то, что у него имеется, очищаю его неземным светом и использую его, чтобы залечить боль, которую я вижу вокруг себя. Его части живут в этих исцелившихся женщинах. Эти части предназначены для лучшей цели, чем служить ему.
Проходит месяц. Он состоит только из костей и фрагментов кожи и мышц. Все ещё в сознании, все ещё смотрит с кровати. Мне больше не нужно говорить ему, чтобы он лежал спокойно; у него больше нет выбора. В моем районе девочка упала с дерева и сломала ногу. Кость сможет срастись на линии перелома, будто бы новая. Другая женщина не может двигаться после скоропостижной кончины матери. Она не знает, что я предлагаю ей кофе, пропитанное силой - она сможет снова найти цель в жизни. Она благодарит меня за кофе, а не за подарок, сделанный этим упорным мужиком.
Все, чем он был, становится утраченным: даже его время, даже его воля. Я же ничего не теряю.
Работа окончена, доедаю то немного, что от него осталось. Это справедливо только после того, как он неделями не давал мне нормально ужинать. Некоторое время он живёт в моем пищеварительном тракте, прежде чем его остатки тоже сотрутся и станут мной.
Со времён у женщин и девочек, которым он помог, в органах и коде вырастут новые клетки, заменяющие его кусочки. Он будет постепенно исчезать из мира, пока не останется только добро, которое он сделал.
Предоставьте эту судьбу какому-то бульварщику, писателю, художнику, музыканту - и они сразу обвинят меня а том, что я обнаружила, что некоторые люди становятся лучше, когда разделяются на части. Я не разрушаю жизни. Они разбиваются об меня, как осколки стекла, брошенные в неподвижную скалу, давно потрепанные дождями, размытые пенящимися волнами..
И прилив бесконечен.