«Глотатель душ» Кирстен Кросс

- Это вся скорость, с которой ты можешь бегать? Потому что парень? Я тебе прямо сейчас говорю. Это, блядь, недостаточно быстро! - рычал испуганный человек, вышедший из зоны комфорта и отчаянно пытающийся контролировать неконтролируемую ситуацию, чтобы не "напугать гражданских".
Солдаты, даже бывшие солдаты, которым теперь платят за то, чтобы они присматривали за археологами, грабящими могилы, не должны показывать страх. Никогда. Даже перед врагом, который, судя по всему, обладал силами, намного превосходящими те, что можно было контролировать быстрым двойным выстрелом из "Глока".
Блядь.
Это будет заслуженно заработанный чек. Если, конечно, он продержится достаточно долго, чтобы получить эту чертову бумажку. То, чему они только что стали свидетелями, поставило под сомнение все представления Флинна о том, что стоит семисот долларов в день плюс расходы, а что нет. И это определенно не так.
- Простите?
Археолог не уловил в голосе своей няньки едва сдерживаемого отчаяния, паники и откровенного "что это было, черт возьми? Повезло. Флинн все еще контролировал ситуацию. Хотя он подчеркнул свое преимущество.
- Так и будет, черт возьми, если мы не опередим... что бы это ни было.
Бывший солдат одарил своего подопечного холодной, безэмоциональной улыбкой, которая не достигла его глаз.
Археолог снял круглые очки и протер их уголком рубашки. Он водрузил очки обратно на нос и сдвинул их к переносице. Его руки сильно дрожали. Он использовал это обыденное действие, чтобы успокоиться, пока его мозг пытался осмыслить только что увиденную картину.
- Я археолог, мистер Флинн, а не олимпийский спринтер.
Колби Флинн перевел взгляд своих холодных бледно-зеленых глаз на дрожащего академика, дослал новую обойму и взвел пистолет перед его лицом. Это всегда привлекало их внимание. Передергивание затвора "Глока-17" издало тот самый приятный звук, который так нравится всем сценаристам. Это подчеркивало его решимость идти в бой, несмотря ни на что. Это также помогло археологу испугаться Флинна больше, чем то, что сейчас с рычанием приближалось к ним. И это было хорошо. Потому что это означало, что болтливый академик теперь будет делать то, что ему говорят.
- Хорошо. Значит, это увеличивает мои шансы.
Совоподобный человек с круглыми глазами с любопытством уставился на Флинна.
- Что?
- Это значит, дружище, что пока кусачий мистер, сидящий позади, будет перекусывать и рвать тебе глотку, как он сделал с твоим товарищем, он не будет грызть меня, не так ли?
О нет. Только не это...
Фыркающий, чавкающий звук, такой густой и черный, что его можно было разжевать, как кусочек лакрицы, навязал им минутную паузу.
- Серьезно, может, ты просто отвалишь, ублюдок! Флинн выругался в темноту, а затем выпустил залп выстрелов в пустоту. Было ли это на самом деле или нет, он не мог сказать. Но что бы там ни было, оно вопило и рычало. Флинн надеялся, что рой пустотелых пуль хотя бы заставит ублюдка приостановиться, и они смогут снова сосредоточиться на бегстве.
- Шевелись! Ради всего святого, двигайся! - Флинн развернул археолога и сильно толкнул его. - Я тебя прикрою. Пока ты держишься впереди меня. Флинн приблизил свой рот к уху вспотевшего мужчины. - И все же ты... все еще... здесь?
Археолог вдруг развил удивительно быструю для кембриджского академика скорость.
Обычно Флинн никому не давал фору. Это был не школьный забег с яйцами и ложками, где "особенные дети" пробегали несколько шагов до старта, и важно было "участие, а не победа, дружок". Это был покрытый слизью каменный коридор, вдоль которого тянулись потрескивающие, мерцающие лампочки, которые были смонтированы на скорую руку Микки Коксом - бывший инженер-электрик корпуса королевской армии, вооруженный отверткой, веселым нравом и настоящим "Макгайверским" подходом к починке дерьма. Единственным источником света для них служил хрипящий 40-летний генератор с проблемами карбюратора и километры примотанного скотчем кабеля. И не было ни одного счастливого помощника преподавателя, который бы подбадривал их. Всего в нескольких поворотах позади них находился пятисотсемидесятилетний психопат, жаждущий крови, насилия и резни. И он - или оно, что бы это ни было, - играл с ними, этот больной, извращенный маленький ублюдок.
Флинну археолог был нужен живым. То, что находилось в лысеющей голове профессора-мозгоправа, могло сохранить его и его команду в целости и сохранности, если только он сможет доставить яйцеголового в безопасное место - в старый оружейный склад цитадели, который сейчас служил центром управления раскопками. Черт побери, если уж ему платят за то, чтобы он нянчился с академиком, то он позаботится о том, чтобы этот сукин сын остался жив.
Извилистые коридоры были покрыты водорослями. Эти подземелья и коридоры были построены намного ниже уровня грунтовых вод, и мускусная, пенистая атмосфера пронизывала каждый дюйм подземного лабиринта. По каналам между огромными гранитными блоками просачивались ручейки воды. Никакого раствора, скрепляющего эти блоки, не было. Такой камень не нуждался в цементе, чтобы удержать его на месте. На эти туннели, расположенные глубоко под массивным, внушительным замком, давили тысячи тонн каменной кладки и породы.
Вернувшись в уютный отель, археолог рассказал Флинну и его команде бессвязный рассказ о предполагаемой истории цитадели. Как сказал Гэри Паркс, это была "история двух бутылок". Бутылки, о которых шла речь, были наполнены местной самогонкой - краской, плавящей кишки, от которой можно было ослепнуть, если выпить слишком много этой дряни. Флинн был практичным человеком и, вплоть до того момента, когда эта... штука... ворвалась в дверь, довольно прагматично относился к таким понятиям, как способность истинного зла, отчаяния и боли пропитывать стены здания. Поэтому он терпеливо выслушал рассказ о том, что камни держатся на криках проклятых, давно умерших, но не обязательно похороненных. Археолог подробно рассказывал о том, как ужас заключенных был высечен в камне скребками, вырванными ногтями и окровавленными культями. Он стал таким же реальным, как и любая картина, вечной памятью о том зле, которое творилось в этом мрачном и диком месте. Он рассказывал жуткие подробности о том, как в каждой камере сидели хрупкие, испуганные узники, чей разум был разорван в клочья постоянными криками, воплями и мольбами о пощаде, разносившимися эхом по подземным камерам. Когда за ними приходили стражники, они умоляли. О, как они умоляли! Они ползали на животе. Они взывали к Богу. Они взывали к своему Богу, который полностью бросил их на произвол судьбы и прихоти садистов-поработителей.
Археолог не пожалел подробностей в своем рассказе. Он рассказал, как через глазок охранники, получавшие удовольствие от наблюдения за страданиями других, могли наблюдать за медленной и мучительной смертью заключенных от голода и болезней. Они наблюдали, как крысы начинали грызть умирающих, когда те становились слишком слабыми, чтобы отгонять их, и делали ставки, какую часть тела заключенного грызуны отберут первой. Судя по всему, это всегда были мягкие ткани - гениталии, лицо, глаза. Как только тело превращалось в обгрызенные кости и липкий, вонючий налет стекловидной жидкости на каменном полу, дверь открывалась, и в ней появлялся новый обитатель. Кроме одного.
Словно перепуганные бойскауты, рассказывающие у костра истории о привидениях, Флинн и его команда прильнули к двери. В конце концов, все любят хорошие истории о "замке с привидениями", не так ли? Археолог, рискуя окончательно испортить зрение, налил себе еще один стаканчик и продолжил свой рассказ.
В этой камере, пояснил он, не было двери. Вместо нее из других частей замка были привезены массивные камни, которыми был замурован дверной проем, и остался только окованный железом глазок, через который охранники время от времени проталкивали шипящую и визжащую кошку. Этот уникальный узник, возвращенный домой, в этот мрачный и страшный замок, после долгих лет буйства по Европе, любил, чтобы его кормили по-прежнему. Поэтому ему давали кошек, потому что это, похоже, было единственное, чего он... боялся. В этом и заключалась их мука - давать ему то, что, как они прекрасно знали, он ненавидел, но был настолько голоден и истощен, что ему ничего не оставалось, как преодолеть свое отвращение и питаться любой писклявой крошкой, которую охранники бросали через зарешеченную щель.
Изоляция тоже была мучением, особенно для такого блестящего, яркого и алмазно-твердого ума. Осознание того, что вонючая, гниющая камера, заваленная костями кошек и крыс, должна стать его вечной могилой - могилой, предназначенной для живых, а не для нежити, - деформировало его и без того извращенный разум за гранью зла и искупления и превратило его из "он" в "оно". Вот почему жрецы вернули его сюда. Даже они боялись его; боялись того, во что он превратился. Боялись того, что оно могло натворить, особенно после того, как Смерть якобы забрала его гниющий труп, а оно ожило, отправив по меньшей мере трех жрецов на раннюю и очень жестокую смерть.
Именно эту камеру он называл своим домом на протяжении многих лет и столетий, доведенный до безумия жаждой пропитания и мучимый шипящими и воющими животными, которых стражники запускали в его камеру. Когда цитадель была заброшена, а туннели утеряны для истории, он на долгие века погрузился в спячку. Время от времени оно просыпалось и питалось крысами, которые не успевали вырваться из его лап. Затем оно возвращалось в состояние стазиса, пока голод снова не становился слишком сильным.
Вот такая была история. Флинн слушал, но до тех пор, пока пять минут назад не поверил во всю эту чушь. Будучи бывшим солдатом, он повидал в своей жизни достаточно ужасов, чтобы быть открытым к идее проявления зла. А если за ним по коридорам, покрытым слизью, гналось это рычащее и слюнявое чудовище, то с каждой секундой он становился все более непредвзятым...
Они нашли камеру. А за камнями скрывалось существо, которое бродило по темной пустыне безумия больше жизни, чем можно было вообразить. Когда археологи разблокировали гробницу, оно вырвалось наружу с воем и криками, разорвав на куски первого попавшегося человека. Оно высосало молодого человека - научного сотрудника на последнем году обучения в докторантуре - досуха, насыщаясь и наслаждаясь ощущением пьяной силы. На мгновение оно сползло на пол и расхохоталось. Первый вкус пробудил голод. А теперь? Оно хотело большего.
Вот от чего бежали Колби Флинн и археолог. И это была не история под воздействием алкоголя. Это очень реальное, очень голодное и очень злобное существо из ямы кошмаров человечества.
Но это был не простой средневековый ужас, наконец-то освобожденный из своей тюрьмы и готовый вновь обрушить на мир свою безумную, почерневшую ярость. Когда-то это был разумный, пылкий юноша, провидец и военный гений. Но судьба была жестока к Владу, и в конце концов Черный принц был заключен в выложенную камнем камеру замка Токат - разрушенного зуба цитадели, возвышавшегося над городом.
Турки-сельджуки, завоевавшие Токат в XII веке, обнаружили в нем лабиринт подземных ходов и каменных камер и превратили его в свою крепость. В 1442 году они получили свой самый ценный трофей - князя Влада III. Но юноша и его брат были политическими заложниками, а не пленниками. Поэтому во время его заключения османы попытались создать из него союзника. Они обучали его военной стратегии. Они развивали его природные способности к войне и сражениям, учили его классической литературе, языкам, географии, математике и естественным наукам. Они дали ему все преимущества.
Но они также жестоко обращались с ним, избивая и унижая этого княжеского сына, который не хотел склонять колено перед властью турок.
И это было большой, большой ошибкой.
Из умного, смышленого мальчика они превратили его в садиста, злобного человека - военного эрудита, чья способность к стратегическому мышлению сыграла впоследствии большую роль в его успехах как правителя. Но его огрубевшее, почерневшее сердце становилось все мрачнее и заражалось злом, пока он не создал чудовище, которое пронеслось сквозь века.
Дракула.
Колосажатель.
Пожиратель детей и высасыватель душ.
Это была его тюрьма - сначала при жизни, а потом, когда монахи из Команы привезли его раздувшийся труп из монастыря в единственное место на земле, которое, как они знали, могло его удержать.
И оно выдержало его. План монахов работал - вплоть до того момента, когда благонамеренные ученые, не понимающие, что такое настоящее зло, и твердо верящие в то, что знания станут их щитом, разрушили камни, которые не позволили Владу выплеснуть на мир свой неповторимый ужас.
Для современных умов, особенно для академиков и военных, которые на пару часов затянулись местной выпивкой, вампиры были не более чем мифом. Миф, на основе которого были написаны лучшие и худшие литературные произведения, и который, пройдя сквозь века, превратился в Голливуде в сверкающих вампиров с болезненным цветом лица, любимых обморочными и невероятно глупыми девочками-подростками. Все рассказы археолога были именно такими. Просто сказки. Истории. Псевдоромантические приукрашивания истории обычного османского замка.
Да. Скажите это потрепанным, окровавленным останкам двадцатипятилетнего научного сотрудника, который был первой настоящей едой Влада за более чем пятьсот долгих-долгих лет. Он принял на себя весь удар безумной ярости Влада. Флинн и археолог беспомощно смотрели, как вихрь ненависти, жажды крови и ярости кружится вокруг кричащего студента, разрывая и кромсая его кожу, сдирая ее с лица и разбрызгивая кровь по дуге в коридоре. Он двигался слишком быстро, чтобы его можно было разглядеть; просто смерч ярости, который в мгновение ока расчленил студента.
А потом?
Тишина.
На несколько мимолетных секунд в коридорах наступило затишье, позволившее отзвукам криков студента-исследователя раствориться в камне и присоединиться к хору тысяч других жертв, навечно запертых в гранитных блоках. Но затем медленно, после дикости и тишины, раздался нарастающий, раскатистый, маниакальный смех, проникающий за стены, в которых так долго находился монстр. В ближайшей деревне не в меру ретивые крестьяне, выросшие на рассказах у костра о демоне, замурованном в тайных тоннелях цитадели, заперли двери, задвинули ставни и прижались друг к другу, охваченные древним страхом, который передался им от предков в самых генах. Они знали. Они знали, что Влад свободен. Дракул, Черный Принц, Колосажатель. Он был свободен...
Флинн первым вышел из транса ужаса и понял, что они имеют дело не с какой-то чертовой сказкой, а с реальной угрозой. Реальная угроза, которая вот-вот переключит свое внимание на Флинна и единственного оставшегося в живых и совершенно перепуганного археолога. Флинну было все равно, кто этот монстр - настоящий Влад, сумасшедший деревенский идиот или сам дьявол. Поэтому он отреагировал единственным известным ему способом. Естественный или сверхъестественный, этот сукин сын был из плоти и крови. Значит, "Глок" должен оказать на него какое-то воздействие, даже если это будет всего лишь замедление на несколько секунд и даст им шанс, необходимый для того, чтобы преодолеть расстояние в двадцать с лишним футов. Он выпустил в тварь всю обойму и наблюдал, как дергается и пляшет ее тело.
Залитое кровью существо на несколько секунд отпрянуло, а затем прекратило свой танец с защелкнутой струной-марионеткой. Оно улыбнулось, белые зубы подчеркнули покрытую кровью кожу. Оно стояло, разжимая и сгибая когтистые пальцы.
- О, черт... - Флинн схватил своего подопечного за плечи и прокричал ему одно слово. - Беги!
Что бы это ни было за существо, оно не отставало от них. У Флинна сложилось впечатление, что оно вполне могло догнать и перегнать их. Но оно играло с ними, как кошка играет с мышью. Оно наблюдало за их реакцией, определяло, насколько хорошо они знают местность. Оно оценивало их, изучало их тактику и позволяло им увлечь его за собой. У Флинна возникло неприятное ощущение, что то немногое, что рассказал ему археолог о легенде о военном гении Черного принца, было лишь верхушкой залитого кровью айсберга. Его кожа покрылась колючками. В Афганистане был один вождь талибов, на фоне которого все остальные выглядели полными дилетантами. У него был холодный, отстраненный способ воспитания своих людей, который заключался в том, чтобы "подавать примеры". Примером служили окровавленные останки, оставленные раскачиваться на деревьях в жестоких зимних порывах ветра, проносившихся над пещерами Тора-Бора и Белыми горами между Афганистаном и Пакистаном. Он организовал настолько успешную кампанию по установке самодельных взрывных устройств, что она унесла жизни двадцати военнослужащих и семи бойцов спецназа. Он был известен своей необыкновенной способностью предугадывать, когда и где группы спецназа выйдут на "зачистку", и исчезать, как фантом, в горах, всегда на шаг впереди. Он сохранял надменную, самодовольную улыбку и вызывающий вид вплоть до того момента, когда Флинн всадил две пули в его налитые кровью, полные ненависти глаза.
Флинну пришлось спасать свою жизнь, пока двое радикально настроенных и столь же безумно жестоких сыновей этого человека преследовали его и его команду по пустыне, а в их ушах звучали обещания отомстить на языке пушту. Тогда он понял, что если отрубить голову гидре, то на ее месте вырастут еще две. Зло никогда не победить. Его просто усмиряют до тех пор, пока на его место не придет еще большее зло. Он видел то же самое зло в глазах... чем бы ни была эта тварь, когда она остановилась в своем танце пуль, уронила растерзанное, разрушенное сердце исследователя и посмотрела на него. Зло, которому веками позволяли тлеть в темном, мерзком месте, сфокусировалось в сингулярность, которая, будучи высвобожденной, сметет все на своем пути. И "Глок-17" Флинна не мог остановить этого ублюдка, сколько бы патронов он ни выпустил в его истощенное, гниющее тело...


Влад смотрел, как солдат и его подопечный удаляются по коридору, и улыбался ледяной, наполненной ядом улыбкой. Холодный. Расчетливый. Военный стратег, каких не было ни до, ни после. Преследующий свою жертву в свое удовольствие. Он ждал сотни лет. Он мог подождать еще несколько мгновений. Кровь была лишь половиной трапезы. Он хотел насладиться и страхом. Он хотел услышать, как колотятся их сердца в предвкушении ужаса, который вот-вот настигнет их. Оно наслаждалось тщетными попытками маленького человечка с пистолетом-пулеметом понять, с каким злом он столкнулся. В тот сладкий и приятный момент, когда человек понял, что выхода нет. Не существует иной судьбы, кроме той, которую выбрал для него Черный Принц. Черный Принц улыбнулся девственно-белой улыбкой. Солдаты редко действуют в одиночку. Значит, их было больше. Значит, он позаботится о том, чтобы этот маленький солдатик с бесполезным оружием оставался в живых достаточно долго, чтобы увидеть, как на его глазах пожирают всех его товарищей. Муки, ярость, жалкий вой и крики, когда он наблюдал, как зубы Черного Принца вгрызаются в глотки людей, которых он любил как братьев, были бы почти так же восхитительны, как сама кровь.
Веди, маленький солдат. Веди...


Флинн и археолог зашагали по скользким коридорам, которые извивались под цитаделью и уводили их все глубже в лабиринт. Линия кабелей, обмотанных скотчем, как хлебные крошки, вела их обратно к святилищу оружейной мастерской. Без этого преимущества они могли бы полностью запутаться в бесчисленных туннелях, петлявших под разрушенными башнями и осыпавшимися стенами. Неверный поворот привел бы в тупик. А тупик имел самое буквальное значение, когда тебя преследовал безумный и кровожадный монстр.
Вновь толкнув археолога в спину, Флинн достал рацию и нажал кнопку вызова.
- Микки, готовь все, что у нас есть из боеприпасов. Мы приближаемся, черт побери!
- Только не говори мне, что эти придурки надрали тебе задницу? Ничего нет хуже, чем самоуверенный яйцеголовый, парень! - бодрый голос Микки Кокса трещал в трубке и отскакивал от камней.
- Не придуривайся, Микки! Я серьезно! ПОЛНЫЙ ПИЗДЕЦ! Пиздец такой, что ты, блядь, не поверишь!
- Бля... понял, - легкомысленный тон Микки мгновенно изменился.
Флинн почувствовал, что сбивается с шага: археолог, не самый крепкий из академиков, начал замедляться. Адреналин выветрился, и паника начала овладевать им. Флинн по опыту знал, что у него есть несколько секунд, прежде чем этот чертов дурак просто окоченеет и, скорее всего, свалится на него. Он протянул руку, схватил мужчину за рубашку, догнал его и, не обращая внимания на протесты, перешел от рычащих поощрений и угроз к грубой силе.
- Шевелись! У нас есть еще несколько поворотов, прежде чем мы доберемся до диспетчерской. Я готов поставить деньги на то, что твой кусачий друг не сможет пробраться через эту дверь, как только мы ее закроем, верно?
Археолог задыхался, стараясь не отставать от Флинна.
- А если мы окажемся заперты, и нам некуда будет бежать, что ты тогда предложишь?
- Я сейчас не думаю так далеко вперед, приятель. Приоритет номер один - держаться подальше от графа Чомпулы, ясно? - он резко дернул археолога за жилет с множеством карманов, увлекая его за угол и на несколько шагов приближая к безопасности.
Они были близко.
Они были так чертовски близки...
Флинн и археолог обогнули следующий угол и остановились, дико размахивая руками, чтобы не упасть в объятия Черного Принца. Он стоял, сгорбившись и заполняя собой весь коридор: непропорционально длинные руки, полные мышц и сухожилий, заканчивались когтями, которые разрывали плоть и кости, словно бумагу. В мерцающем свете блестели белые зубы. В отличие от вампиров из дурацких фильмов, у этого злобного ублюдка не было двух чуть более длинных клыков и полного рта идеальной ортодонтии. У него была целая пасть ослепительно белых остриев, залитых слюной и капающих токсинами. Он открыл пасть и зашипел, как разъяренный кот. Глаза, наполненные безумием, ненавистью и неистовым голодом, превосходящим все, что Флинн видел во время своих гуманитарных миссий в Судане, устремились на двух пошатывающихся мужчин.
- Черт! Назад! Назад! Назад! - Флинн толкнул археолога в спину, пытаясь развернуть его. Академик, не привыкший к физическим нагрузкам, более сильным, чем достать книгу на верхней полке, потерял равновесие и рухнул кучей прямо за ногами Флинна. Флинн перевернулся на спину, и археолог с телохранителем КПП запутались в беспорядочном движении рук и ног.
Флинн выпутался, перекатился назад, поднялся и одним плавным движением выхватил "Глок". Он знал, что это не остановит хохочущее, перемазанное кровью чудовище, но, по крайней мере, может хоть немного замедлить его движение.
Археолог, свернувшись калачиком, лежал на полу и хныкал, словно ребенок, у которого болит живот.
К черту его. Сосредоточься на цели. Глаза Флинна сузились, и он нажал на спусковой крючок. Раздались два выстрела, и монстр коротко дернулся. На третий раз "Глок", обычно отличавшийся надежностью, не издал ничего, кроме издевательского "щелчка".
- Черт!
Память дала ему сильную пощечину. Еще в коридоре он выпустил в этого ублюдка почти всю обойму.
Черт, черт, черт!
Большинство людей стали бы возмущаться тем, что обойма пуста, и снова и снова нажимать на курок, как будто от этого действия с неба в оружие попадет запасной боеприпас. Флинн провел шесть лет в спецназе. Он провел в тылу врага больше времени, чем сам враг. Поэтому он знал, что лучше. Обойма была пуста; не надо пытаться отрицать очевидное, просто перезаряди, заряди и стреляй. Флинн выбросил пустую обойму и пошарил в жилетном кармане в поисках новой, не обращая внимания на старый магазин, который звякнул о камни. В обычных условиях он мог бы перезарядить, зарядить и снова начать стрелять за долю секунды. Если бы его поставили против толпы воющих афганцев, вооруженных "AK-47", плохо соблюдающих личную гигиену и имеющих злые намерения, он бы легко справился с этой задачей. Но это? Это гогочущее, хохочущее чудовище? Он был взволнован.
Поэтому он сделал немыслимое.
Он выронил эту чертову обойму.
Время продемонстрировало всю эту концепцию "текучести" в великолепном техническом цвете и замедлилось до ползучего состояния. Человек и монстр наблюдали за падением обоймы в замедленной съемке, за мимолетными, мелькающими отблесками пустотелых пуль в оболочке, подчеркнутыми матовой чернотой обоймы. Она ударилась о землю торцом, отскочила и прокрутилась в воздухе на три-шестьдесят оборотов, выпустив одну пулю под прямым углом. Обойма и шальная пуля упали, вздрогнули и, наконец, остановились. Пуля, вылетевшая из обоймы, унеслась в темноту, затерявшись в тенях.
Флинн оторвал взгляд от обоймы и перевел его на ухмыляющееся лицо монстра. Он знал, не так ли? Этот самодовольный, ухмыляющийся ублюдок! Он просто чертовски хорошо знал, что это была последняя запасная обойма Флинна. Он, блядь, знал.
Флинн был намерен сражаться до конца. Он засунул "Глок-17" обратно на пояс и вытащил свой верный "Блэкхок" из кобуры на ноге, которую он любил называть своим домом. Ни один уважающий себя спецназовец не был бы застигнут врасплох без одного из этих черных красавцев. Шестидюймовое симметричное лезвие было изготовлено из точеной стали D-2. Оно рассекало кожу, кость и плоть, не делая различий между мертвыми и нежитью. Перевернув нож так, чтобы лезвие прилегало к внутренней стороне предплечья и было скрыто от глаз монстра, он улыбнулся ему в ответ, как человек, которому больше нечего терять, кроме жизни.
- Хочешь потанцевать, чертов псих? А? - он поманил его вытянутой левой рукой. - Давай, уродливый ублюдок! Давай сделаем это, давай, блядь, потанцуем! Давай!
Он знал, что это безнадежно.
Он знал, что проиграет. А проиграть - значит умереть. А это очень плохо.
Он знал, что как только этот гогочущий и хохочущий биполярный сукин сын превратится обратно в черную ярость и кровожадный гнев, он столкнется с врагом, чья жестокость была выше всякого понимания. Дикость такого уровня делала противника практически неуязвимым. Он видел, с какой скоростью эта тварь выскочила из камеры. Ничто из того, с чем Флинн когда-либо сталкивался, не двигалось так быстро. Единственное, что его утешало, - это то, что пока кусачий мистер будет возиться с ним, у археолога будет шанс выйти из-под удара, хотя бы на несколько мгновений. Но этого может оказаться недостаточно.
Может показаться, что Флинн не очень-то заботился о своем подопечном, но он был хорошим человеком. А хорошие люди заботятся о тех, кто не может бороться за себя...
Монстр прекратил свой безумный гогот. В нем снова разгорался голод. И на этот раз оно жаждало крови воина, а не кричащего и писающего мальчишки. Ему нужна была кровь, наполненная страстью и огнем. Кровь, пролитая на поле боя. Кровь, которая пела для него, как военная труба. Кровь солдата. Оно чувствовало, как бьется сердце мужчины - медленно, ровно, а не так, как обычно бешено колотится сердце его жертвы. Восхитительно! Настоящий, закаленный в боях воин. Они всегда приносили наибольшее удовлетворение, особенно в самом конце, когда знали, что проиграли свой последний поединок.
Кроме того, это дало бы Черному Принцу представление о современной тактике ведения боя. Он знал, что способен разорвать солдата на куски так же легко, как ранее сожрал визжащего мальчишку. Но ему хотелось "потанцевать", как сказал насмешливый солдат. Оно хотело посмотреть, что за "танцы" устраивают современные воины, и как все изменилось за те пятьсот лет, что оно было заперто в этой вонючей камере.
Но голод тоже был силен. Он переполнял тварь. Он поглощал все его существо.
Время питаться...
Черный принц свернулся, готовый к нападению. Солдат, конечно, нанесет несколько ударов, прежде чем сдастся, но короткие проблески мимолетной боли напомнят Черному Принцу, что он жив. Свободен. И его снова будут бояться! Зверь разжал когтистые пальцы. Длинные пожелтевшие когти сужались, превращаясь в дикие острия. Костяшки пальцев были ярко выражены и зазубрены, как сучки на стволе дерева. Сухожилия, похожие на струны, змеились по тыльной стороне его ладоней и вверх по рукам. Он раскинул руки, запрокинул голову и зарычал - крик неповиновения тем, кто лишил его свободы и голода на все эти годы. Их больше не было. Они превратились в прах и пепел. Трупы для червей. А Влад? А, Влад. Он был здесь. Он выжил! И теперь он мог снова питаться кровью солдата. Он бросился к своему противнику, в горле у него клокотало низкое рычание. Его оборвало тихое мяуканье. Существо остановилось на месте. Его налитые кровью глаза расширились от ужаса, и оно закричало - звук был настолько пронзительным, что его человеческий противник отшатнулся и закрыл уши. Крик продолжался и продолжался, гулко отдаваясь в коридорах и эхом разносясь по цитадели, складываясь и удваиваясь.
Посреди коридора невозмутимо сидела маленькая кошечка бязевого окраса, небрежно изучая его. Это тощее существо было одним из сотен одичавших котов, населявших цитадель. Сколько стояли каменные стены, столько и жили кошки. Они выполняли практическую функцию - держали под контролем крыс и мышей. Но жители деревни, похоже, с особым почтением относились к этим мохнатым существам, оставляя для них еду и молоко и наказывая каждого, кто испытывал соблазн пнуть кого-нибудь из них мимоходом. Кошки в этой части Турции были почти священны.
Влад их ненавидел. Они олицетворяли его безумие, его заточение, его унижение. Каждый раз, когда Влад питался одним из визжащих зверей, его внутренности словно проглатывали кислоту. Несколько дней после этого он корчился и кричал в агонии, когда кровь кошки сгорала в его теле. Для Влада эта маленькая мяукающая кошечка олицетворяла все мучения, агонию и ярость, превратившие человека в чудовище. То, что когда-то было блестящим молодым умом, превратилось в то, что больше всего пугает человечество, - в физическое проявление самого темного зла, в которое мы все способны превратиться...
Влад в ужасе отшатнулся назад, отстраняясь от спокойного кота. Не обращая на вампира ни малейшего внимания, кошка принялась чистить лапу, высунув маленький розовый язычок и вылизывая гладкую шерсть. Она встала, вытянула спинку и лапки, зевнула и снова уселась, аккуратно свернув хвост вокруг лапок.
Маленький кот изучал Влада с тем непринужденным интересом, который бывает у кошек, когда они слегка отвлечены. Затем она встала, помахала хвостом в воздухе и пошла к Владу, радостно мурлыча и, видимо, не подозревая, что ее неуместное проявление привязанности мучает зверя.
Влад снова закричал и скрылся в коридоре.


Флинн с недоумением смотрел на кошку, поражаясь тому, то такое крошечное создание могло сделать то, чего не смог он, – отразить нападение монстра.
- Ну и хрен с ним.
- Он ненавидит кошек, - археолог вывернулся из эмбриональной позы и встал, поддерживая свое дрожащее тело, прижимая ладонь к скользким камням, которыми был выложен коридор. - Ненавидит их.
- А ты не говорил, - Флинн нахмурился, убрал нож и достал пистолет. Он шагнул вперед и достал выпавшую обойму, ловко вставив ее в приклад пистолета, а затем взял кошку на руки. - Ладно, котик, ты идешь с нами, - он повернулся к археологу, держа в одной руке "Глок-17", а в другой - тощую кошку. - Хочешь убраться отсюда, пока этот ублюдок не решил, что он больше голоден, чем боится маленькой киски? - он кивнул в сторону затемненного конца коридора. - Прямо. Следуй за кабелями. Не волнуйся. Мы с киской идем прямо за тобой.
Археолог секунду смотрел на кошку с открытым ртом, повернулся и рысью побежал по коридору, слегка пригнувшись и готовый яростно затормозить, если за следующим поворотом Влад снова применит свою тактику "сюрприз!".
Флинн ласково почесал голову котенка и позволил проворному животному взобраться к нему на плечо. Глубокое мурлыканье было похоже на массажную подушку на его плечах. Он в последний раз ласково погладил кошку и побежал за исчезающим академиком.
Кошка повернулась и оглянулась, сузив изумрудно-зеленые глаза, чтобы рассмотреть что-то в тени. Уши прижались к черепу, и она зашипела...


- Закрой дверь! Закройте эту чертову дверь! Колби Флинн нырнул через проем в оружейную комнату. Кувыркаясь в воздухе, он сбросил с плеча маленькую кошку, перекатился и опустился на одно колено, выходя в коридор, с пистолетом "Глок-17" наизготовку. Он вглядывался во мрак. Тени надвигались на оружейную комнату, одна за другой мерцали, вспыхивали и гасли лампочки, которые Микки Кокс развесил по коридору, как рождественские гирлянды. Каждый участок последовательно погружался во тьму, позволяя густой черноте все ближе подступать к оружейному складу. Флинн знал, что если темнота настигнет их раньше, чем Микки закроет дверь, то они все погибнут в этой комнате...
Микки захлопнул тяжелую дубовую дверь и повернул ключ в замке. Не было слышно ни ржавого скрипа, ни атмосферного поскрипывания петель. Микки был бывшим сотрудником корпуса королевских инженеров-электриков и механиков и чертовски хорошим инженером. Он ненавидел любые механизмы, которые не работали так, как должны были работать, независимо от того, насколько это казалось несущественным. Поэтому петли и замок были очищены и смазаны. Они работали идеально, и успокаивающий щелчок, с которым тумблеры встали на место, был самым приятным звуком, который Флинн слышал за весь день. Микки задвинул верхний и нижний болты обратно в корпуса, обеспечив дополнительное укрепление замка. Он повернулся, взял толстую доску и опустил ее в подставку с глубоким удовлетворением и деревянным звуком. Огромная дверь оружейного склада была закрыта - как положено.
Флинн опустил "Глок", когда Микки прислонился к двери. Никогда не направляй боеприпасы на своих товарищей. В общем-то, это правило.
- Не скажешь мне, что это за хрень? - Микки повернулся к боссу и нахмурился, его яркие голубые глаза сузились. - И еще? Что это за кот?
- Маленький Руперт спас наши шкуры, приятель.
- Руперт?
- Что не так с Рупертом?
Микки нахмурился еще сильнее.
- Ладно, оставим в стороне тот факт, что ты назвал какую-то грязную, зараженную блохами псину Рупертом, ты, чудак. И чтобы ты знал? У меня аллергия на кошек.
- Поверь мне, Мик, у тебя была бы чертовски сильная аллергия на то, чему она помешала отъесться на наших задницах, приятель. Я бы поставил на это недельную зарплату, - Флинн встал и провел рукой по своим грязным светлым волосам.
Микки пожал плечами.
- Я так понимаю, в этом-то и заключается вся загвоздка?
Флинн посмотрел на кучу в углу. Плачущий академик снова превратился в эмбрион. Флинн резко фыркнул, схватил археолога в охапку и поднял его на ноги. Он встряхнул мужчину, как тряпичную куклу.
- Эй! Прекрати уже эти вопли и скажите нам: а: что это за штука и б: как мы можем ее убить, - он усадил перепуганного человека на угол стола и снова встряхнул его. - Потому что сейчас наша ситуация не очень хорошая, сынок. Все, что мешает какому-то безумному, кровожадному существу разорвать тебя, меня и моих ребят на части, - это дверь пятисотлетней давности и, почему-то, чертова кошка.
Флинн взглянул на кошку, которая обхватила своим тощим телом ноги Микки и громко мурлыкала. Микки выглядел явно расстроенным.
- На какой чертов вопрос вы хотите, чтобы я ответил первым, мистер Флинн? - археолог возмущенно фыркнул.
- Может быть, ты ответишь на них по порядку, приятель?
Из угла раздался жесткий голос с кокни акцентом, и из тени вынырнул Гэри Паркс, громадный мужчина, страстно любивший все взрывать. Его глубокие карие глаза блеснули на фоне кожи цвета красного дерева, и он приподнял вопросительно бровь.
- Босс?
- Жду, когда Пойндекстер просветит нас, приятель. Флинн посмотрел на трусящего академика. - Ну? Нас четверо...
- И этот чертов кот! - Микки яростно чихнул. - Видишь? Аллергия. Чертова аллергия.
- И кошка, да, спасибо, Мик. Прими антигистамин. В аптечке есть.
- А нельзя ли просто выкинуть кошку?
- Кошка останется, Микки. Она останется. Хорошо? - Флинн ткнул большим пальцем в кучу коробок с медикаментами. - Антигистаминная таблетка. Сейчас же. Засунь ее себе в глотку, ты, тупица, - он закатил глаза. - Аллергия. Серьезно. Кто, блядь, когда-нибудь слышал о том, что у военнослужащего полка есть аллергия?
- Черт возьми, он чуть не попал в больницу, босс, помнишь? - Гэри ухмыльнулся Микки и погрозил ему пальцем.
- Чушь собачья, Паркс, ты, дрочило.
- Сосредоточьтесь, вы, пара поганцев, - Флинн пристально посмотрел на академика. - Итак. Не хочешь заполнить пробелы, малыш?
- Мистер Флинн, мне кажется, вы не понимаете всей серьезности ситуации.
Флинн оскалился и сильно ударил его по губам.
- Правда? Ты думаешь? Думаешь, я не понимаю, что эта тварь только что разорвала твоего приятеля на куски и съела его чертово сердце?
- Подождите, что? - Гэри и Микки уставились на своего босса с открытым ртом.
- Или то, что я выпустил в этого ублюдка две обоймы патронов, а он только станцевал джигу? - Флинн снова ударил его по губам. - Какую часть я пропустил?
Археолог отшатнулся от поднятой руки Флинна. - Перестаньте меня бить, черт возьми! - его трясущиеся руки тщетно пытались уберечься от очередной пощечины. - Я расскажу вам, только... пожалуйста, перестаньте меня бить!
Флинн опустил руку.
- Хорошо. Начни с самого начала.
- Влад. Это Влад.
Гэри Паркс нахмурился.
- Что, как Импалер?
- Разве это не тип автомобиля?
- Это Импала, Микки, ты идиот!
- Да, как Импалер, Колосажатель. Дракула из легенды. Только он очень, очень реален, поверьте мне, - академик проигнорировал хмурящегося и фыркающего Кокса и сосредоточился на Флинне и Парксе. - Помните историю, которую я рассказал вам вчера вечером? Это правда. Поверьте, я удивлен не меньше вашего. Я ожидал найти только кости, мистер Флинн, клянусь!
- Да, но это не оправдалось, не так ли? - Флинн вздохнул. - Серьезно. Кстати, извините за вашего парня. Это было ужасно.
- Итак, давайте проясним ситуацию. Нас осаждает Дракула? Вы серьезно? - голос Микки Кокса был полон недоверия. - Отвалите! Это миф!
- Поверь мне, Мик, то, что там творится, будь то Дракула или нет, ни черта не миф. Так что давайте проигнорируем тот факт, что мы свалились, пинаясь и, в случае профессора Браниака, вопя, в эпизод "Сумеречной зоны", и придумаем, как нам убить этого ублюдка и вытащить всех отсюда целыми и невредимыми, понятно?
- Понятно.
Оба бывших солдата кивнули. Все остальное было неважно. Миф это или нет, но о личности противника можно было поспорить позже. Им нужно было сосредоточиться на реальном положении дел. Сейчас это был простой вопрос выживания.
- Так. Как обстоят дела с боеприпасами, Гэри?
- Честно говоря, не особо. Мы не ожидали перестрелки с разъяренными вампирами, босс. У нас есть два ящика патронов для "Глоков", а три P90 снабжены дозвуковыми патронами SB193 и двумя запасными магазинами к каждому. Что еще? - Гэри пожал плечами. - У меня есть немного C4, если это поможет?
Флинн уставился на своего друга.
- Зачем? Зачем тебе C4, Гэри, зачем?
- Я подумал, что это может быть полезно. Ну, знаешь. Если бы мы попали в пещеру или еще куда-нибудь. И пришлось бы взрывать путь наружу. Эй, слушай. Я не чувствую себя нормально, если у меня нет хотя бы немного "пластилина", чтобы возиться с ним, ясно? Объяснения Гэри сбились на невнятное, жалобное бормотание.
- Обычно я бы аккуратно снял его с тебя и позвал людей в белых халатах. Но сегодня, сумасшедший ублюдок, ты, возможно, убедил меня, что твое присутствие на этом оппо не было пустой тратой билета на самолет, - Флинн ухмыльнулся своему другу. - Хорошо. Итак, у нас есть "пластилин ", P90 и Глоки, и серьезно ограниченный боезапас.
- И этот чертов кот.
- И Руперт, да, спасибо, Микки, - Флинн щелкнул пальцами по бязевому коту, и тот немедленно перестал мучить Микки и снова запрыгнул на плечо Флинна.
- Этого недостаточно.
Все взгляды сфокусировались на археологе.
- Что? - Флинн бросил на него взгляд.
- Я сказал, этого недостаточно. Вы имеете дело не с каким-то талибским террористом, господа. Вы имеете дело с древним злом, которое побеждало целые армии и устраивало банкеты, на которых его приспешники пировали сердцами врагов! - Голос мужчины сильно нажимал на кнопку истерии. - Как только он проникнет через эту дверь? Я обещаю вам, что никто из нас не выживет!
Флинн схватил мужчину за воротник и зарычал ему в ухо.
- Не помогаешь, парень, ни хрена не помогаешь! Ты расстраиваешь моих парней, приятель! Так что хватит нести чушь про "мы все обречены", ясно? Он отшвырнул мужчину в сторону.
- У меня есть сэндвич с салями, если это может быть полезно? - Микки протянул коричневый бумажный пакет.
- Как, черт возьми, это может быть полезно, ты, придурок? Мы противостоим какому-то порождению беспредельного зла, а не сердитому продавцу в гастрономе! - Гэри ударил своего друга по затылку.
- Эй! Там же чеснок. А вампиры ненавидят чеснок, верно?
Все взгляды снова обратились к археологу. Тот покачал головой.
Флинн пожал плечами.
- Ну да. А как насчет солнечного света? Разве они не вспыхивают или что-то в этом роде, когда на них попадает солнечный свет? Если это так, то нам остается только дождаться рассвета, старина Чомпи там отступит в свою камеру, и мы сможем вытащить тебя и нас отсюда, запечатать двери и убраться из Доджа, так?
Археолог снова покачал головой.
- Мы под землей, мистер Флинн. Сейчас может быть полдень, и это ничего не изменит.
- Отлично. Значит, у нас есть выбор: либо мы взорвем этого ублюдка в розовый туман с помощью "пластилина", либо умрем от скуки и плохого питания, запертые здесь. Ну, честно говоря, босс? Я не ожидал, что умру вот так, - Гэри Паркс бросил взгляд на дверь и взял в руки P90, намотав ремешок из тесьмы на руку и зарядив его. - Но что бы ни случилось, по крайней мере, мы можем пойти пострелять, верно?
- Береги патроны, здоровяк. Не надо так сильно радоваться, ладно? Я выпустил в этого гада две обоймы, а он даже не вздрогнул. Нам нужно найти другой путь...
От мощного удара дверь завибрировала. Частицы каменной кладки полетели вниз. От второго удара дверь снова задрожала.
- Черт! Какого размера этот ублюдок? - Микки повернулся и указал на ящик с боеприпасами. Бесшумно, с той плавностью, которая приходит с годами тренировок, опыта и совместной работы, Гэри выхватил из ящика FNP90 и бросил его своему другу. Оба заняли позицию, опустившись на одно колено и уперев пистолет P90 в плечо. Они прицелились в дверь, готовые заполнить пустотами все, что попадется под руку. P90 имели пятидесятизарядные магазины, так что они были уверены, что смогут, по крайней мере, помешать Владу просто войти и превратить оружейный склад в скотобойню в кратчайшие сроки.
- Подождите... - Флинн отдал приказ приготовиться к бою, как только древняя дверь поддастся. От третьего удара по дереву пробежала дрожь. Все трое в унисон взвели ружья и стали ждать.
Четвертый удар. Дверь прогнулась - но выдержала. Из-за железного почерневшего дерева донеслось первобытное ворчание и рычание. Когтистые пальцы скреблись по дереву, безрезультатно скользя по волокнам, давно затвердевшим до консистенции стальных канатов. Вопли и рычание становились все более яростными, звук скребущих ногтей - все более неистовым. Зверь издал вопль ярости и обрушил на дверь шквал ударов. Последний крик чистой ярости пронесся по гранитному коридору, а затем наступила тишина. Вниз полетели последние молекулы строительной пыли.
- Черт, черт, черт! Неужели все кончилось? - в голосе Микки Кокса было равное соотношение жесткого "давай, урод!" и достаточной озабоченности, чтобы сработал элемент самосохранения.
- Сомневаюсь, Мик. Скорее всего, он просто отправился в коридор, чтобы совершить старую добрую пробежку, приятель.
Взгляд Гэри Паркса переметнулся с двери на Флинна.
- И что теперь, босс? Еще один такой удар, и дверь вылетит.
- Стойте на месте, - Флинн переключил внимание на свой P90 и стал ждать. - Хорошо, профессор, какие будут предложения? Потому что мы не можем сдерживать эту штуку вечно.
- Я... сэр, я археолог, а не стратег!
- Парень, я бывший солдат, а не Баффи, истребительница вампиров, но ты же не видишь меня плачущей в углу, правда? А теперь думай! Используй свои мозги и попробуй найти выход отсюда! - он дернул головой в сторону стола. - На столе лежит карта туннелей цитадели. Найди нам быстрый путь на поверхность. Потому что Гэри прав, эта дверь не выдержит еще одного такого удара. Мистер Кусачий там идет на следующий штурм, и я хочу быть к нему готов.
Археолог подошел к столу и начал листать карту.
- Босс? Я могу установить заряд, если хотите? Когда сэр Чомпсалот придет, я смогу испарить этого ублюдка, без проблем.
Флинн покачал головой.
- Как бы мне это ни нравилось, но это обрушит всю эту чертову камеру на наши головы. Как бы не проиграть, согласитесь?
- Нет. Я могу использовать его как взрывной аккорд. Обвести линию из "пластилина" вокруг дверной рамы и направить взрыв внутрь. Это сдержит взрыв, не повредит потолок камеры и доставит Чомпи адскую головную боль. Если ничего другого не остается, то мы хотя бы выиграем время, чтобы успеть убежать. А если честно? Мне не нравится, что мы фактически загнаны в угол.
Флинн посмотрел на своего друга.
- Я согласен, приятель. Слушай, ты абсолютно уверен?
- Да.
- Ты точно уверен?
- Босс, твое сомнение в моей способности взрывать дерьмо контролируемым и изысканным образом ранит меня!
- Гэри, я не сомневаюсь, что ты можешь взрывать дерьмо. Я просто не хочу, чтобы ты взорвал нас заодно. - он взглянул на Микки. - Мик? Ты наш инженер. Ты согласен?
- Вполне возможно. Если "пластилин" нанести на самый край рамы, то все должно получиться именно так, как говорит Гэри, без ущерба для потолка. Но, чувак, тебе лучше быть очень осторожным в районе вершины дверной арки. Если этот центральный костяной блок рухнет, то за ним последует и все остальное.
Гэри кивнул.
- Принято к сведению. Босс?
- Сделай это.
Гэри тут же опустил свой P90 и повернулся к ящику с боеприпасами. Флинн перевел взгляд с двери на профессора.
- Профессор? Как дела? Есть уже зеленый маршрут отсюда или как?
- Возможно, у меня есть кое-что... - профессор развернул карту и пристально всмотрелся в нее. - Да... да! Есть еще один выход! - он поднял глаза и улыбнулся обнадеживающей, слегка истеричной улыбкой. - Эта дверь, очевидно, главный выход, но здесь отмечен еще один выход. Он выводит нас в коридор, а затем в главный проход.
- О, Господи! Слушай сюда, парень! Выход! - Микки резко рассмеялся. - Должно быть, мы тебе поднадоели. Любой другой сказал бы "потайная дверь"!
- Оставь человека в покое, Мик. Правильно. Где этот "выход", профессор? - Флинн кивнул на Микки. - Не своди глаз с этой двери, Кокс.
- Принято.
Флинн снова сосредоточил свое внимание на академике.
- Хорошо. Покажи мне.
- Это оружейная комната. Здесь мы находимся.
- Вот черт. Спасибо, что указал мне на это, профессор. Я думал, что нахожусь на третьем уровне в гребаном торговом центре Bluewater! Дверь, приятель, где эта чертова дверь?
- Я... да, извините за это. Она должна быть здесь. Академик ткнул пальцем в карту.
- Должна быть?
- Ну, я предполагаю, что этот символ означает именно это, да.
- А ты знаешь, что говорят о том, что предположение - это мать всех ошибок, верно?
- Э-э, босс? У нас тут... - Микки Кокс перехватил пистолет P90. За дверью послышалось жуткое рычание и царапанье. Черный Принц вернулся и с тревогой смотрел на бревна.
Флинн подошел к своему другу.
- Как ты думаешь, что он задумал, Мик?
- Самое слабое место любой двери - это петли. Что я думаю? Если он умен, он пойдет на них. Но еще несколько ударов плечом, и все станет немного спорным, босс, потому что эта дверь на последнем издыхании. Смотрите, - он указал на центральную доску. Яркая, свежая древесина, погребенная под вековой копотью и почерневшими слоями, была хорошо видна. Доска раскалывалась.
- О, он умный, Мик. Поверь мне, - он ткнул пальцем в археолога. - Профессор, найди эту дверь-ловушку или что это там. Найди ее прямо сейчас, - Флинн повернулся. - Гэри? Мы готовы, приятель?
- Две минуты.
- У нас может не быть двух минут, здоровяк, - Флинн занял позицию рядом с Микки. Он уставился на дверь и нахмурился. - Мик? У меня есть идея. Тебе она не понравится.
- Так-так.
- Мы откроем дверь.
- Отвали!
- Нет, послушай меня. Если он снова начнет колотить в дверь, она поддастся, и мы окажемся нараспашку, не имея возможности помешать ему войти на полном ходу. Поверь мне, этот гаденыш двигается быстро. Поэтому мы откроем дверь, набьем этого ублюдка двумя обоймами по двадцать восемь, снова закроем дверь, и к тому времени Гэри будет готов со своим "пластилином", а профессор, надеюсь, найдет нам выход через черный ход.
Глаза Кокса расширились.
- Ты с ума сошел!
- У тебя есть идея получше?
- О, я не знаю, как насчет того, чтобы попробовать три раза щелкнуть каблуками и сказать: "Нет места лучше дома"?
- Значит, это "нет"?
- Я нашел ее! Дверь! Я нашел ее! - профессор хрюкнул, толкаясь о массивный штабель полок, заваленный старыми коробками. - Она... здесь!
Он снова хрюкнул.
- Сними эти чертовы коробки, идиот! Тогда ты сможешь сдвинуть полки, - Флинн оглянулся на дверь. - Ладно, к черту это, план Б.
- Хорошо. Потому что ты прав, босс, мне не понравился план А.
- Мы сделаем так, как я сказал, и выложим приветственный коврик.
- Да ладно, серьезно?
Флинн проигнорировал протесты Микки.
- Мы наполним Чомпи боеприпасами, чертовски быстро закроем дверь, а потом ты, я, Гэри и профессор уберемся отсюда через люк. Гэри? Не беспокойся о том, чтобы быть таким деликатным с "пластилином', приятель, выкладывай все. Все, что у нас есть, просто шлепни и уходи, хорошо? Мы даем ему понять, что мы все еще здесь, он влетает в дверь, срабатывает детонатор и обрушивает весь этот чертов замок себе на голову. А мы тем временем резко уходим налево. Есть вопросы?
- А как же кот?
- Руперт идет со мной, - Флинн посмотрел на кота и подмигнул. Его зеленые глаза загорелись, и он снова начал громко мурлыкать.
- Все чисто?
- Принято.
- Профессор?
Академик хрюкнул в ответ и швырнул в угол еще одну покрытую пылью коробку.
- Принято?
Флинн ухмыльнулся.
- Давай парень! Хорошо. На счет три, Мик.
- План Б мне совсем не нравится...
- Один, - Флинн вытащил поперечную балку из ее подставки.
- Два... - он задвинул болты один за другим.
- ТРИ! - он щелкнул ключом, взялся за ручку и повернул, широко распахнув дверь. Флинн опустился на пол, чтобы Микки мог стрелять поверх него. Он направил P90 вверх, чтобы все, кто бежит к ним, получили полный живот пуль под углом 45 градусов. Ему было все равно, насколько оно "неживое", это нанесет большой урон.
Микки прицелился в темноту.
- Иду!
Черный принц с воем бросился к ним, из его открытой пасти брызгала ядовитая слюна. На этот раз не было никакого каркающего смеха. Только безумный крик, который, подобно диким колоколам, отражался от гранитных стен, звеня и отдаваясь эхом по всей цитадели.
- Огонь! - Флинн нажал на спусковой крючок, и P90 выплевывал в монстра пулю за пулей. P90 мог делать девятьсот выстрелов в минуту, поэтому Флинн знал, что у них есть всего несколько секунд до того, как опустеет магазин на пятьдесят патронов.
Над ним пронесся рой пуль из P90 Микки. Шум был оглушительным - сто патронов сконцентрировали в одном мягком теле колоссальную убойную силу.
Кровь забрызгала стены коридора. Влад только что поел, поэтому его желудок был полон застывших останков жертвы. Пули вспороли Владу живот, как пиньяту. Его собственные кишки и кишки его последней жертвы вывалились на пол, и он закричал. Подхватив кишки одной когтистой рукой, он засунул их обратно в желудок и с ревом бросился на двух мужчин. Он сполз обратно в тень, булькая и шипя, из десятков ран на его теле текла свежая кровь.
- Дверь! Закройте дверь! - Флинн откатился в сторону, и Микки мгновенно среагировал, снова захлопнув дверь и закрепив засов, замок и ригель.
- Гэри, ты встал! - Флинн поднялся на ноги, выбросил пустую обойму P90 и заменил ее на новую.
Гэри подбежал к запертой двери и положил два блока C4 по обе стороны от рамы. Он вставил в один из них детонатор, протянул тонкий провод через дверную коробку и вставил его во второй детонатор с противоположной стороны. Он щелкнул выключателем на ближайшем блоке, и маленький красный светодиод начал мигать.
- Дверь под напряжением. Настоятельно рекомендую не находиться рядом, когда она откроется.
- Хорошо, - Флинн помог профессору сделать последний толчок, и полки опрокинулись. За ними оказалась едва заметная дверь, покрытая слоями грязи и нечистот. Флинн посмотрел на дверь - и на очень большой и очень крепкий замок.
- Так. Ключ? Ключ?
- Ключа нет.
- Черт. Гэри? Есть еще "пластелин"?
- Немного.
- Взорви замок.
- Оки-доки, - Гэри достал маленький кусочек C4, скатал его в тонкую колбаску и вставил в замочную скважину. Он вставил детонатор и махнул всем рукой. - Огонь в отверстие!
Он нажал на кнопку детонатора и отвернулся, укрывшись от небольшого, но смертоносного взрыва. Замок, ставший хрупким от многолетней ржавчины и гнили, разлетелся вдребезги, и дверь распахнулась в заросший паутиной коридор.
- Давай, давай, давай! - Флинн вытолкнул Микки, археолога и Гэри в проход. Он бросил последний взгляд на дверь. За ней послышалось фырканье и рычание зверя. На лице Флинна появилась медленная, неприятная улыбка.
- Заходи, парень, заходи! - он посмотрел на кота и кивнул. - Ты готов, Руперт?
Бязевый кот встал, потянулся и тихонько мяукнул. Его полосатый хвост поднялся в воздух, и он одним прыжком вскочил на плечо Флинна.
- Давай уйдем отсюда, малыш? - Флинн повернулся и последовал за друзьями в коридор.


Черный принц почувствовал боль. Боль, которую он никогда раньше не испытывал. Эти металлические снаряды сильно отличались от огнестрельного оружия четырнадцатого и пятнадцатого веков. Они извергали пули быстрее, чем пчелы, вылетающие из перевернутого улья. Влад улыбнулся. Они будут полезным дополнением к арсеналу его новой армии. За слабеющей дубовой дверью было не только больше живой пищи, чтобы помочь его телу восстановиться после ранений, но и больше этого оружия. Пора завладеть и тем, и другим. Он будет питаться маленьким человеком в очках. Остальные были солдатами. Он оценил их полезность. Они будут превращены, заражены ядом, капающим из его рта, чтобы навсегда стать послушными слугами. Он посмотрел на дверь, определяя ее самое слабое место. Трещина в центральной доске указывала на то, что еще один сильный удар - и древние бревна рассыплются. Он издал вопль восторга и бросился на дверь.
Дерево разлетелось на куски, и Черный Принц оказался в осколках дверного проема.
Его внимание привлекла мигающая красная точка, и он с любопытством вгляделся в нее. Что это за новый вид техники? Влад присмотрелся к грязно-коричневому блоку, прикрепленному к каменной арке. В его центре находился металлический цилиндр и оборванный конец провода.
Свет перестал мигать...


Еще дальше в тоннеле раздалось приглушенное "Бум!" и посыпались обломки гниющих стен и рухнувших потолков, отчего все четверо остановились, пригнулись и закрыли головы руками. Камни и куски раствора посыпались вниз, и мужчины сжались в комок, прижавшись спинами к стене.
Флинн первым разогнулся.
- Похоже, дружище нашел наш маленький подарок. Не будем ждать, пока он пришлет благодарственную открытку. Шевелись! - он поднял археолога на ноги. - Давай, парень, вернем тебя в отель, чтобы ты принял горячую ванну и выпил пару бутылок местного дерьма.
- В какую сторону?
- За котом.
Четверо мужчин рысью последовали за маленьким бязевым котенком в главный проход - и прямо в объятия толпы шаркающих, рычащих вампиров.
Это были самые доверенные лейтенанты Влада, чьи гробницы под оружейной были вскрыты взрывом. Кошка остановилась, прижала уши и зашипела, как рассерженный чайник.
Флинн поднес пистолет к плечу и страстно выругался.
- Да вы, наверное, издеваетесь...