«Ночь, изменившая все» Кристофер Рафти

Ветер усиливался.
На протяжении всей недели синоптики предупреждали о сильных грозах, надвигающихся на территорию штата Висконсин, но до последних часов погода оставалась довольно хорошей. Первые дни июня выдались почти идеальными.
Вслед за молнией раздался раскат грома. Дождь должен начаться совсем скоро, возможно, через несколько минут. Стойкий запах навоза, который обычно чувствовался на фермерских угодьях, был практически полностью развеян ветром.
Доктор Винсент Карлсон выбежал из дома. Он забыл запереть дверь фронтального хлева и теперь услышал, как дверь с грохотом ударяется о стену стойла.
Меньше всего ему хотелось во время бури бегать по окрестностям и собирать сбежавших животных.
В любую другую ночь он позвал бы на помощь свою дочь Лиэнн, но она сегодня вечером была на карнавале и не могла ничем ему помочь. Так, что, если животные разбредутся, ему придется самому их собирать.
Винсент уговаривал ее не ехать, но она настояла на своем. Ему не понравилась идея, что она отправится на какой-то странный карнавал - пусть даже и на его земле - где главной достопримечательностью будет куча крошечных человечков.
Не карликов, заметьте, а людей еще меньше. В городе ходили слухи, что некоторые считают их эльфами.
Просто смешно. Эльфы.
Лиэнн утверждала, что сейчас не восьмидесятые годы, что времена изменились, и люди могут верить во что угодно и посещать любые карнавалы, не опасаясь подвергнуться насмешкам за свои взгляды.
Винсент оказался не единственным в Довертонe, кому не понравилось, что в город приехали "Гоблины".
Он не сомневался, что Лиэнн расскажет много интересного о том, что думают другие жители города.
Она была подростком и только что окончила среднюю школу Довертонa.
Конечно, она все прекрасно знала. В ее голове хранилась масса неусвоенных знаний.
Она была очень умной девушкой, которая готовилась летом к поступлению осенью в колледж рядом с Грин Бэй. И Винсент никому не боялся признаться, что будет ужасно скучать по ней.
Он подошел к распахнутой двери сарая как раз в тот момент, когда ветер порывисто распахнул ее, и успел ухватиться за нее до того, как дверь стукнулась о боковую стену. Крепко ухватившись обеими руками за дверь, он обследовал ее, пока ветер раскачивал ee как металлический лист.
Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать дверь. Он увидел, что на ней имеются следы повреждений. Дерево и правда было старым, но он надеялся, что дверь прослужит еще хотя бы пару лет.
После такого испытания, скорее всего, ее придется ремонтировать уже к четвертому июля.
Упираясь обеими ногами в землю, он надавил на дверь под напором сильного ветра и, после некоторых усилий, смог захлопнуть ее.
Он опустил засов на место, зафиксировав дверь, и подергал за доску, проверяя ее на прочность. На ощупь засов казался достаточно прочным.
Надеюсь, выдержит.
В небе сверкнула еще одна молния и ударила в дерево где-то в глубине леса, напротив кукурузных полей Винсента.
От грохота грома тот едва не подпрыгнул.
Буря все ближе.
Он обхватил себя руками. То немногое тепло, которое установилось в начале лета, сошло на нет. В Висконсине лето обычно напоминало осень, а когда наступала осень, становилось не менее холодно, чем зимой. Погода никогда не соответствовала времени года.
- Лиэнн уже пора вернуться домой, - пробормотал он.
Почему она до сих пор не вернулась домой? Я сказал ей, что не позже полуночи.
Когда он в последний раз сверялся с часами в доме, время неуклонно приближалось к полуночи.
Скорее всего, уже наступила полночь, а если нет, то время близкое к полуночи.
Поспешно возвращаясь к дому, Винсент вспомнил о флаере, который ему показала Лиэнн.
На флаере была реклама карнавала, одна из многих, которые он уже видел прикрепленными к столбам электропередач в городе и наклеенными на витринах и стенах всех зданий, владельцы которых дали свое разрешение.
На нем крупными буквами сообщалось:

Заключительный тур "Kарнавалa Гоблинвилля"!
Приходите насладиться карнавалом, пока еще есть возможность!

Не следовало позволять ей уговорить себя.
Когда Лиэнн протянула ему флаер, она не просто решила показать ему, что приезжает карнавал. Она объяснила, почему Винсент должен предоставить им свои поля для их последнего выступления на Среднем Западе. Поскольку они потеряли свое первоначальное место на ярмарочной площади в городе Биксби, то отправились на юг, пытаясь найти другое место для своих палаток.
Винсент, как дурак, согласился.
Гоблинвилль. Ужасное название. Почему маленькие люди выбрали такое название для своего странствующего карнавала, Винсент не понимал. Возможно, для карликов такое название вполне нормально.
Он не знал их образ мыслей. В конце концов, он всего лишь городской врач, так что его мнение, вероятно, не имело большого значения.
Но все равно, ему не нравилось такое название.
Лиэнн, конечно, много знала о шоу карликов. Он удивился тому, как много она знает. Даже немного занервничал.
В тот же вечер, когда она показала ему листовку, она присела за кухонный стол и рассказала Винсенту все, что знала об истории карнавала, и объяснила, что на самом деле они вовсе не карлики. Она рассказала ему о гоблинax больше, чем нужно знать любому здравомыслящему человеку. Несмотря на то, что он не хотел ничего слышать, он сидел и слушал. Она умела добиться своего, заставляя его поддаваться на любые уговоры. Наверное, потому, что у нее были глаза ее матери, ярко-голубые, как небо, и круглые, как шины.
Лиэнн действительно была похожа на свою мать. Еще одна причина, по которой Винсент хотел, чтобы она осталась дома, а не слонялась по карнавалу. Несмотря на то, что карнавал проводился на его земле, ему не нравилось, что Лиэнн находится там. На карнавале Лиэнн будет самой красивой девушкой. Большинство женщин и даже девочек-подростков в Довертонe являлись его пациентками, и, конечно, некоторые из них были симпатичными, даже красивыми, но ни одна из них не могла сравниться по красоте с Лиэнн.
Ее красота не уступала красоте девушек из журналов. Он гордился ее красотой, но в то же время постоянно беспокоился о ней. Иногда он так сильно переживал за нее, что боялся, что у него случится сердечный приступ.
Как раз в тот момент, когда дождь обрушился на землю тяжелыми каплями, Винсент шагнул под карниз террасы. Он решил подождать на веранде до тех пор, пока не увидит фары своего грузовика на повороте кукурузного поля.
Грунтовая дорога разделяла поля, и Лиэнн назвала ее "Мистическим Переулком". Винсент, отец, который всегда поддерживал ее, даже изготовил указатель с табличкой, на которой значилось соответствующее название.
Они отнесли указатель в поле и вбили в землю, точно так же, как и все остальные дорожные знаки. Он навсегда запомнил, как она радовалась появлению знака.
Он мысленно поблагодарил себя за то, что, боясь ухудшения погоды, уговорил ее взять грузовик. Как только он заметит свет фар, проникающий сквозь стебли, он зайдет внутрь. Боже, он не мог допустить, чтобы Лиэнн увидела, что он дожидается ее возвращения.
Она ненавидела такие заботы о ней.
Но поскольку с неба - словно мокрые кинжалы - падал дождь, он сомневался, что сможет разглядеть что-нибудь дальше переднего двора.
Поля напоминали черные кляксы. Винсент мог разглядеть кукурузу только при вспышке молнии.
Наверняка утром обнаружится, что все стебли полегли, и из-за бури он потеряет много денег.
Спрашивается, зачем я продолжаю заниматься содержанием фермы? Работа городским врачом позволяла ему зарабатывать более чем достаточно, но по какой-то непонятной причине он взвалил на себя еще и обязанности по ведению семейной фермы.
Мать и отец Карлсона скончались зимой 81-го года. Несчастный случай на сенокосе оборвал их жизни. За несколько месяцев до случившегося Винсент похоронил свою любимую жену и своего родившегося ребенка.
В то время они жили в Эпплтоне, но после смерти Маргарет, Винсент больше не хотел жить ни в их доме, ни в Эпплтоне.
В завещании его родителей указывалось, что ферма Карлсона, дом и прилегающие к нему акры земли отходят Винсенту. Он немедленно подал заявление на увольнение из больницы, собрал вещи и вместе с Лиэнн переехал в Довертон.
И вот уже на протяжении шести лет они с Лиэнн самостоятельно управляли фермой. Временами бывало сложно, но они справлялись.
Однако осенью, когда она отправится в колледж, ему придется нанять помощников, если он намерен продолжать вести хозяйство.
Сам он никак не сможет содержать девятнадцать акров посевов. Сюда не входили двести акров леса и еще пятьдесят акров пашни.
Их дом располагался на трехстах акрах земли, принадлежавшей его семье, и находился достаточно далеко от других домов Довертонa. Казалось, что остального мира не существует.
Он не возражал против жизни на ферме.
Он вырос на своей земле, и ему нравилось растить свою дочь в таком маленьком городке. Он мог присматривать за дочерью и заботиться о том, чтобы она не попала в беду.
Так он полагал. Когда-нибудь Лиэнн заполучит всю землю в свое распоряжение, а вместе с ней и трехэтажный фермерский дом. Она сможет позаботиться о себе, когда он умрет и отправится на поиски "новых пастбищ".
- Ну, ладно. Хватит. Время возвращаться домой, девочка.
Несмотря на то, что он говорил сам с собой, его голос звучал обеспокоенно.
Он еще несколько минут ходил по веранде, а затем направился в дом, посмотреть на часы.
Войдя в гостиную, он взглянул на часы его дедушки, висящие у камина.
00:31.
В груди Винсента поселился ужас. Что-то случилось. Теперь он уже не сомневался. Лиэнн никогда не опаздывала, никогда. Если бы она знала, что опоздает, она бы обязательно ему позвонила.
Но она не позвонила, значит, не рассчитывала опоздать, а стало быть...
Что-то случилось.
Но что?
Винсент не знал, но решил выяснить. Для начала ему нужно составить план. Действия не могут осуществляться без должной подготовки.
Он уселся в свое любимое кресло, старую мягкую качалку, и задумался. Покачиваясь взад-вперед, он перебирал в уме варианты действий.
Он не сомневался, что карнавал уже закончился.
Поскольку грузовик у Лиэнн, мне придется взять трактор, и, вероятно, потребуется двадцать-тридцать минут, чтобы добраться до ворот пастбища на Мистическом Переулке.
А что, если они заперли ворота?
Все просто. Я сломаю черт возьми, замок. В конце концов, ворота принадлежат мне, и на моей территории они самовольно хозяйничают.
Зачем тогда вообще нужен план? Мне нужно поехать туда и, если понадобится, притащить брыкающуюся и кричащую Лиэнн домой.
Опоздание обернется для нее неприятностями.
Увлеченный своими мыслями, Винсент едва не пропустил топот маленьких ножек, бегущих по террасе. Звук напоминал шаги детей, играющих в пятнашки на террасе.
От неожиданности у него по коже побежали мурашки.
Он резко поднялся. Кресло-качалка ударилось о задние части его ног. Он крадучись подошел к двустворчатым окнам, выходящим на террасу.
Из окна открывался отличный вид на террасу и даже на внутренний двор. В стекле он увидел собственное отражение. Казалось, что их двое, и оба они стоят у окна.
Из-за яркого света внутри помещения невозможно было вглядеться в темноту снаружи.
Винсент прижался лицом к стеклу, словно он и его отражение пытались неуклюже поцеловаться.
Он приложил руку к лбу, словно прикрывая его козырьком. Помогло незначительно.
Шаги прекратились. Он вывернул шею, еще сильнее вглядываясь в окно. Он почувствовал, что его глаз касается стекла.
Он по-прежнему ничего не видел.
Ближайшая лампа находилась на тумбочке в нескольких футах от него. Выключить лампу - значит уничтожить свое отражение. Прижимаясь лицом к стеклу, он потянулся рукой к лампе.
Он стукнулся лбом об стекло, оставив на нем размазанный отпечаток. Его пальцы коснулись пыльного абажура лампы.
Абажур свалился с подставки, зацепился за проволочный обод и накренился в сторону от лампочки. Он пошарил по цоколю, пока не нащупал выключатель.
И тут он увидел, что в окно на него смотрят десяток или более пар глаз-бусинок.
Издав вопль, от которого запершило в горле, он попятился назад на жилистых ногах. Размахивая руками, он задел торцевой столик и опрокинул лампу. В результате падения лампа разбилась об пол.
Несмотря на темноту снаружи, он наблюдал за тем, как ряды белоснежных челюстей растягиваются в форме полумесяца. Они улыбались. Узкие, похожие на детские рты, зияли, пуская слюни и чавкая.
В задней части дома послышался звон разбитого стекла. Винсент обернулся и посмотрел в коридор, где раздался грохот.
Спальня. Черт возьми, они лезут в мою собственную спальню!
Он не стал дожидаться, пока группа, находившаяся в гостиной, разобьет окно. Он бросился бежать в сторону комнаты. Из-за рывка, ковер заскользил под его ногами, и он едва не потерял опору, но сумел удержаться на ногах.
Когда он вбежал в комнату, за его спиной разбилось окно в гостиной. Затем послышался стук маленьких ножек по деревянному полу.
Помимо всего прочего, он услышал слабые, тоненькие голоса незваных гостей, переговаривающихся между собой.
Черт побери, это же гоблины с карнавала! Они пришли за мной! Что случилось с Лиэнн?!
Он подошел к тому, ради чего сюда пришел. Шкаф для хранения оружия. Двухдверный, вертикальный шкаф из дерева и стекла. Он всегда держал шкаф на замке. Не тратя времени на поиски ключа, он разбил локтем стекло. Он почувствовал жжение от порезов и царапин, нанесенных осколками.
Протянув руку внутрь, он достал свою винтовку калибра 30-30, надежное оружие еще с подросткового возраста и единственное, которое он всегда держал заряженным. Он дослал патрон в патронник и снял винтовку с предохранителя.
Когда в комнату вошли три маленьких фигуры, он повернулся к дверному проему. Они были одеты в яркие и разноцветные карнавальные костюмы. Двое из них были даже раскрашены под клоунов.
При свете в комнате он смог различить их черты гораздо отчетливее. Головы, возвышающиеся над плечами, по размеру не превышали помидор, а нижние части лиц имели изгиб, напоминающий банан.
На деформированных лицах между тонкими губами виднелись гнилые, неровные зубы. Под яркой одеждой их руки походили на прутья, а тощие туловища, отделявшие их впалые шеи от ног, были не более мускулистыми, чем сорняки.
С их макушек, словно кончики кисточек, торчали пучки всклокоченных и неумело выкрашенных волос.
Он никогда не видел таких отвратительных существ. Вроде и люди, но не совсем.
Они действительно похожи на эльфов!
Несмотря на взъерошенные волосы, ему показалось, что он различил маленькие острые бугорки, пробивающиеся сквозь пушистые локоны.
Уши?
- Что случилось с моей дочерью? - спросил он.
В ответ послышался пронзительный смех. Одетый в лохмотья человечек шагнул вперед.
- Теперь она с нами.
У него оказался голос высокой октавы, от которого, наверное, завывали собаки.
- Скоро, ты тоже будешь с нами, - сказал карлик и бросился на Винсента.
Винсент уклонился от нападения и нанес удар прикладом винтовки по дуге наискосок. От удара череп крошечной твари раскололся.
Следующим бросился в атаку рыжеволосый клоун. Винсент резко повернулся влево и выстрелил. Мощная пуля распорола красный спандекс, подбросив существо в воздух. Существо крутанулось в воздухе, и пуля вылетела из его спины.
Вылетевшая пуля вонзилась в горло зеленоволосого клоуна, разодрав борозду, где находилось его адамово яблоко.
Клоун рухнул на колени и схватился руками за горло, из растопыренных пальцев хлестала кровь. Затем он повалился на пол, несколько раз дернулся и затих.
Трое повержены.
Винсент поспешно вышел из комнаты в коридор. Он взвел винтовку, но коридор оказался пуст. Он вертел головой из стороны в сторону и, по пути к лестнице, заглядывал в каждую комнату. Внизу никого не наблюдалось. Возможно, услышав выстрелы, они скрылись.
Он медленно поднимался по ступенькам. Его спина была изогнута и напряжена, шея выпрямлена, взгляд устремлен вперед. Ствол винтовки указывал вперед, как бы направляя его на второй этаж.
На верхней площадке лестницы он не стал проверять гостевые спальни, а сразу бросился в комнату Лиэнн, расположенную в конце коридора.
Он держал винтовку вплотную к груди.
Игнорируя дверную ручку, он ударом ноги выбил дверь. От удара дверь распахнулась, а рама раскололась. Он вошел внутрь и прицелился из винтовки.
Он остановился в нескольких шагах.
Внутри его поджидали двадцать или более гоблинов, собравшихся в кучу, причем головы в форме полумесяца были повернуты в его сторону.
Их рост не превышал двух футов, они были вооружены разнообразным оружием, которое выглядело так, словно было изготовлено их собственными руками: самодельные вилы, ножи, похожие на мачете, и топорики, изготовленные из зазубренных металлических фрагментов, прикрученных к деревянным рукояткам.
Он осмотрел комнату, изучая находящихся в ней карликов. Как и трое внизу, они были одеты в карнавальные костюмы.
Он разглядел несколько клоунов, пару рабочих-карни, некоторые из карликов были одеты в светящиеся флуоресцентные костюмы, а несколько - по его мнению - женщин, одеты в костюмы маленьких кукол.
Если бы Винсент раньше их не видел, он готов был поверить, что это грубо изготовленные марионетки.
Подняв винтовку и приготовившись стрелять, он понял, что не сможет убить их всех. Но он собирался позаботиться о том, чтобы убить как можно больше из них.
- Папа. Остановись.
Голос Лиэнн?
Он повернулся лицом к собравшимся на кровати карликам. Они расступились, как сорняки на ветру, и он увидел свою дочь, лежащую на боку на матрасе.
Она лежала в джинсовых обрезанных шортах положив левую ногу на правую и немного согнув в коленях. Она провела пальцем по бедру.
Она была одета в облегающую майку без рукавов, которая оголяла ее живот, и, поскольку под майкой не было лифчика, он смог разглядеть форму ее груди. Он быстро отвел взгляд в сторону.
Когда она выходила из дома, она не была в такой одежде. Винсент и не подозревал, что его дочь так выросла. Для него она оставалась маленькой девочкой, а не зрелой женщиной на кровати, одетой как шлюха.
- Лиэнн, - сказал он усталым и прерывающимся голосом. - Что... Что здесь происходит?
Он ослабил хватку на винтовке.
- Папа, они выбрали нас. Они хотят остаться здесь, с нами.
- О чем ты говоришь?
Еще одна группа карликов собралась в коридоре позади него, тем самым загнав его в ловушку. Теперь он находился в значительном меньшинстве.
- Они всю жизнь путешествуют. Они устали от жизни в дороге.
- А при чем тут мы? Какое отношение они имеют к тебе? Почему ты так разоделась?
У Винсента накопилось много вопросов, но дыхания хватило только на то, чтобы задать некоторые из них.
- Папа, я ходила к ним. Всю неделю. Пока ты спал, я тайком пробиралась к их лагерю в Мистическом Переулке. Раз ты проявил доброту и разрешил им использовать нашу землю для карнавала...
Мою землю.
...я решила пойти и помочь им с обустройством. С того дня, как я однажды встретила их в городе, я больше ни о чем не могла думать. Они лишили меня целомудрия. Они любят меня и поклоняются мне.
- Что?! Нет, милая, я тебя люблю. Люблю. А не они...
- Папочка, остановись. Я нужна им, чтобы заботиться о них. И они мне тоже нужны...
- Милая... Что ты натворила?
Он осмелился еще раз взглянуть на ее слишком откровенное тело и изгибы. На ее коже, вдоль смуглых ног, на шее и груди, виднелись синяки и царапины.
Неужели она позволила ублюдкам трахнуть себя? Или они изнасиловали ее?
Винсент почувствовал, что крепче сжимает винтовку. Ему захотелось застрелить как можно больше маленьких ублюдков.
В конце концов, они меня одолеют, но вряд ли без боя. Если потребуется, я, наверное, смогу завалить нескольких голыми руками.
- Папа... Я знаю, что тебе нелегко со всем согласится. Но, нравится тебе или нет, все будет так, как я сказала.
Она вздохнула, словно родитель, читающий ребенку лекцию о нормах поведения.
- Мне жаль, что они разбили несколько окон. Они испугались, что ты будешь мстить... и ты мстил, не так ли? Так что они имели полное право проникнуть внутрь. Не похоже, что ты собирался открыть им дверь.
Черт возьми, ты совершенно права.
Винсент сглотнул образовавшийся в горле комок.
- Я не могу оставаться в стороне и позволить им так обращаться с тобой.
- Я не сомневалась, что ты так скажешь.
Лиэнн поднялась и встала с кровати. Ее босые ноги шлепали по деревянному полу.
- Папа, я не спрашиваю у тебя разрешения. Я говорю тебе, как все дальше будет.
Его ноги затекли. Руки стали похожи на сваренную лапшу, и он больше не мог удерживать винтовку. Винтовка упала на пол, а он рухнул на колени и склонил голову к босым ногам Лиэнн.
- Так-то лучше, - сказала она, остановившись возле него. - Будет гораздо лучше, если ты подчинишься.
Она опустилась на колени, провела пальцем по его заросшему щетиной подбородку и приподняла его голову.
- Все будет хорошо, - сказала она, смотря ему прямо в глаза. - Вот, увидишь. Все образуется само собой.
- Что с тобой произошло?
Она усмехнулась.
- Ничего такого, чего бы я не хотела.
Ее голос стал строгим.
- Ты оставишь себе дом. Мы построим собственную колонию в поле. Урожай будет расти как обычно, и мы даже вырастим кое-что свое. Ты понял?
Он ничего не понимал, но все равно кивнул.
- Отлично. Только учти: ты жив только потому, что ты мой папа. Они хотели содрать с тебя кожу живьем и приготовить тебя в качестве первого пиршества на нашей новой земле. Такой уж обычай.
- Что...? - он не смог закончить.
В горле у него запершило. Он почувствовал тошноту.
- Не волнуйся, папа. Они не собираются тебя есть. Больше даже не тронут.
Она убрала руку с его подбородка и покачала головой, словно сочувствуя ему за его глупость.
- Я не ожидала, что ты поймешь. Они объездили весь мир и научились готовить такие деликатесы, которые нам и не снились. Поразительно. Их знания о мире потрясают. Они дикари... но пытаются приспособиться к нашему образу жизни. Они не хотят питаться человечиной, а предпочитают питаться дикой природой, как и мы.
Она поднялась, оставив отца стоять на ушибленных коленях и любоваться ею. Повернувшись к своим новым последователям, она широко расставила руки, словно воскресший всемогущий Христос, которым, возможно, она и была для маленьких существ.
- Он не доставит нам больше проблем. Он обеспечит нас всем необходимым для создания колонии. И мы будем заниматься всем, что необходимо для выживания. Несмотря ни на что.
- Детка... - наконец выговорил Винсент, затем разрыдался и рухнул на пол.
- Ох... папочка. Все хорошо. Я люблю тебя.
Пока он безудержно рыдал, она обратилась к карликам.
- Постепенно мы откроем себя городу Довертон. Они примут нас как своих, как принял мой папа. Возможно, сначала им не понравится, но они научатся сосуществовать.
Собравшиеся согласились с ее словами и разразились громкими криками и воплями.
Винсент даже слышал их разговоры, доносившиеся из-под пола.
Казалось, они находились повсюду - и в доме, и снаружи.
Сотни существ... повсюду...