«Та штука в подвале» Маркус Колер

Аннабель как раз откинулась в кресле и собиралась отхлебнуть чаю, когда до ее ушей донесся гул. Она осторожно поставила чашку обратно на блюдце и огляделась. Но стоило ей сосредоточиться на звуке - он исчез. Она снова взяла чашку и поднесла ее ко рту.
Дверь приоткрылась. Самуэль, ее сын, вошел в гостиную и неодобрительно огляделся. - Добрый, мам, - произнес он и начал шарить взглядом по комнате.
Аннабель села выпрямив спину, наблюдая, как Самуэль бродит по гостиной, то и дело поднимая предметы, заглядывая под них и снова ставя обратно.
— Ты что-то ищешь? — с любопытством спросила она.
Он отмахнулся и сел напротив. — Потерял ключ от кладовой. Я был уверен, что оставил его где-нибудь здесь прошлой ночью.
Аннабель покачала головой, пристально глядя на него. — Самуэль, умоляю. Вытащи эту штуку из подвала. Найди профессионала, который разбирается в таких вещах. Я не хочу, чтобы это было в моем доме. — Она нервно сглотнула, потому что знала: сын уже давно перестал позволять ей указывать ему, что делать.
— Мам, ты сама не знаешь, что говоришь. Как только я найду нужных людей, мы заработаем кучу денег на этой «штуке», как ты ее называешь. Так что будь спокойна. Он не может выйти из подвала.
Аннабель застонала, когда Самуэль успокаивающе похлопал ее по тыльной стороне правой руки.

Неделей раньше Самуэль углубился в лес, граничащий с их владениями, глубже, чем когда-либо прежде. Необычный след — отпечаток трех передних когтей и чего-то вроде пяточной шпоры — привёл его сюда. Он продирался сквозь почти непроходимые заросли — и внезапно оказался на небольшой полянке.
Посередине стояла полуразрушенная деревянная хижина с покатой крышей. А перед ней — металлическая конструкция, удерживающая огромный котёл над кострищем. Самюэль настороженно огляделся. Никого.
Медленно приблизившись к очагу, он в ужасе отпрянул, когда разглядел содержимое котла и то, что было разбросано на земле вокруг: отрубленные конечности, кишки, прядь волос с клочьями кожи. Его сердце забилось быстрее, и он, лихорадочно озираясь, с тревогой обвел взглядом окрестности. Но вокруг по-прежнему никого не было, лишь вороны, каркавшие на ближайшем дереве. Вероятно, он прервал их пир.
Затем внезапно до его уха донесся какой-то гул. Он попытался определить источник. Из хижины! Точно оттуда! Он нерешительно подкрался поближе, доставая из пальто тяжёлый фонарь-дубинку.
Дверь была приоткрыта. Лёгкий толчок распахнул её. Запах, ударивший в лицо, заставил Самуэля задержать дыхание. Тошнотворно-сладкий, затхлый, гнилостный и сырой.
Гул усилился, и он осторожно вошел в ветхое здание. Внутри было темно - окна заколочены досками, и только сквозь щели пробивался скудный свет. Постепенно его глаза привыкли к рассеянному полумраку, и он двинулся на звук.
Однако, сделав несколько шагов, остановился, завороженный открывшимся зрелищем. Перед ним лежало странное существо! Закутанное в старые одеяла и лохмотья, оно протягивало к нему свои ручонки. — О Господи! — вырвалось у Самуэля, и его чуть не вырвало от отвращения к этому уродцу. Голова была непропорционально огромна по сравнению с телом. Огромные желтые глаза уставились на него, а рот, казалось, навеки застыл в открытом состоянии. Губ не было — вместо них коричневые клыки занимали всю нижнюю часть морды. Маленькие ручки сплошь покрывала зелёная чешуя, а когда существо дёрнулось, сдвинув тряпку, Самуэль увидел ступни: они соответствовали следам, по которым он шел. Три передних пальца и острая пяточная шпора на конце.
Не раздумывая, Самуэль поднял свой фонарь и со всей силы треснул твари по деформированной башке. Сопротивления не последовало — уже после третьего удара она потеряла сознание. Он тщательно завернув её в одно из старых одеял и отнес домой.
Уже почти неделю чудовище находилось у них в подвале. Самуэль быстро смекнул, что кормить его можно только сырым мясом. Для этого, приоткрыв дверь кладовки на небольшую щелку, он просовывал туда жестяную миску и проталкивал ее подальше ручкой от швабры. Обычно раздавалось довольное хрюканье, а следом — громкое чавканье.
Чёрт! Куда же он вчера засунул ключ? Самуэль прошел через кухню и коридор, спустился по лестнице в подвал и замер у двери, за которой слышался постоянный монотонный гул.
— Да, — сказал он сам себе вслух, — ты ещё принесешь мне кучу бабок.
У подножья лестницы что-то блеснуло в тусклом свете.
— Наверное, выронил вчера, — пробормотал он, засовывая ключ в карман куртки.

Аннабель включила телевизор на такой громкости, что казалось — барабанные перепонки вот-вт лопнут.
— Мам! — рявкнул Самуэль, врываясь в комнату. Он схватил пульт дистанционного управления, лежавший у нее на коленях, и вырубил технику.
— Я не могу больше выносить эти звуки… — Её голос дрожал, казалось еще чуть-чуть, и она разрыдается. — Этот гул… Будто ножом по нервам! От него у меня кости вибрируют!
Он фыркнул и покачал головой: -Ну что ты опять себе напридумывала? Оно голодное — вот и гудит. Завтра встречаюсь с профессором из Амстердама, порешаем с ним. Если его предложение будет стоящим, то скоро ты снова обретешь мир и покой.

Самуэль готовил ужин на кухне, размышляя: Пора решать вопрос с тварью. Свиной фарш долго не прокатит. Оно же питалось человечиной — о чем явно говорили кости в его хижине. Неспроста в округе пропадало так много туристов…
В каком-то смысле мать, выходит, права. Этот гул, почти что жужжание, не просто был отчетливо слышен — казалось, он пробирал до самого нутра.
Он открыл холодильник и уставился на полки, размышляя, чего бы ему хотелось съесть. Внезапно из сада донесся грохот. Захлопнув дверцу, он метнулся к окну. Показалось, или действительно две тени мелькнули у садовой беседки? Самуэль прищурился, вглядываясь в темноту.
Кто-то или что-то было там. Его рука уже тянулась к ручке задней двери, когда он вдруг замер. Движения снаружи казались неестественными — резкими и… нечеловеческими.
Он затаил дыхание. Гул из подвала теперь стал громче. Самуэль испугано обернулся, услышав шорох за спиной, и обернулся. В дверном проёме стояла его мать, судорожно вцепившись в косяк, и рыдала.
— Положи этому конец. У меня уже нет сил терпеть этот шум.
И тут Самуэль различил другой, более глубокий и угрожающий гул. Он доносился из сада. Самуэль уставился в темноту за окном.
Словно из ниоткуда два руки пробили стекло и сбили его с ног. С громким хрустом его голова отделилась от тела. Кровь хлестала фонтаном, пока он падал навзничь.
Аннабель кричала, кричала, кричала. Существо с невероятной силой сорвало кухонную дверь с петель, ввалилось внутрь, за ним последовала вторая тварь.
Аннабель сползла на пол, потеряв сознание.
Когда взломщики добрались до нее, они потащили её за волосы, следуя за гулом, доносившимся из подвала. Чем ближе они были к двери кладовой, тем отчетливее становилось слышно, как гортанные звуки сливались в единую песню.
Дверь была разбита в щепки в одно мгновение. Отец, мать и дитя оказались в объятиях друг друга.
Гул стих, и вскоре комнату наполнило блаженное чавканье.
Как же долго малыш тосковал по своим родителям… и свежим мозгам!